Читать онлайн
"Иосиф СТАЛИН: начало Великого Пути"
Аннотация
Двумя первыми биографами И.В.Сталина были французский писатель Анри Барбюс и еврейский революционер и беллетрист по совместительству Л.Д.Троцкий. Оба озаглавили свои работы одинаково – «Сталин». У Барбюса биография являла собой один сплошной панегирик Вождю, у Троцкого – огульную клевету, чернуху и злобу, что застила в целом не глупому Льву Давидовичу разум, доводила его сочинение до абсурда, до чепухи, которую порой читать невозможно. Про работу угодливого француза быстро забыли, работу же иудея-Троцкого властители мiра сего положили в фундамент будущей СТАЛИНИАНЫ.
Первый этаж в этом убогом и примитивном здании возвёл Н.С.Хрущёв своим пошлым, вздорным и глумливым докладом на ХХ партсъезде, где он объявил Сталина на весь мiр тираном, неучем и недоумком, воевавшим-де по глобусу. Это было сказано про человека, Верховного Главнокомандующего, четыре года умело руководившего многомиллионной Армией и сломавшего хребет в итоге всей коричневой Европы, после Победы выведшего аграрную до того Россию в мiровые научно-технические лидеры, в законодателя интеллектуальных и технологических мод. Впервые за последние 400 лет, между прочим.
Второй этаж наспех сляпал полупомешанный маньяк-Солженицын, заявивший ничтоже сумняшеся посредством своих “нетленок”, что при Сталине в России якобы был один сплошной ГУЛАГ, ТЮРЬМА для НАРОДОВ, ЖИВАЯ МОГИЛА. Сиречь вся страна гнила на нарах и валила лес. Всё! Ничего другого при Иосифе Виссарионовиче якобы в СССР не было и не могло быть. По определению, что называется... Кто летал тогда в Космос и укрощал Атом, производил первоклассную технику, науку и культуру? - “пророк” особенно не заморачивался: интеллекта на то не хватало, увы, умственных способностей. Он, графоман от рождения, лишь о славе денно и ночно думал и о больших деньгах. Ничего другого его, полудурка природного, на этом свете не интересовало.
Ну а третий, последний этаж СТАЛИНИАНы достроил при Горбачёве А.Н.Яковлев при помощи подконтрольных СМИ, главными из которых в смысле лжи и чернухи были журнал «Огонёк» В.Коротича и газета «Московский комсомолец» П.Гусева. Сталина в эти годы эти без-совестные товарищи превратили в ЧУДОВИЩЕ настоящее, в ВАМПИРА, который грудных детишек якобы за завтраком ел и запивал мясо их же кровью…
Выходили про И.В.Сталина и другие книги - хвалебные и объективные. Но - мизерными тиражами. И эти работы не брали в расчёт подконтрольные Сиону СМИ: их как бы и вовсе не было, как и самих авторов…
Так вот, цель данной работы - попробовать всё же пробиться к реальному Сталину через бетонную стену фальсификаций, грязи и лжи, что возвели в России вокруг этого по-настоящему великого человека перечисленные лицедеи, сугубые троцкисты по убеждениям и оборотни по сути…
От автора
Родившись в 1958 году, я прожил детские годы, как легко догадаться, при яром, упёртом и фанатичном анти-сталинисте-Хрущёве, которого я из-за возраста совсем не помню как человека и руководителя; как и его дурные разрушительные дела. И хорошо, и слава Богу, как говорится: душу в чистоте сохранил!... Отрочество и первую половину юности я жил, взрослел, мужал, учился в школе и Университете уже при Л.И.Брежневе - стороннике и почитателе Генсека Великого, которого (Брежнева) я до сих пор очень хорошо помню и люблю. Ещё бы! Золотое время было тогда великой советской эпохи, которую я полностью захватил и вкусил от неё полной мерой!
Но я не про это хочу сказать, а про то, что Брежнев злобную, лживую и ядовитую хрущёвскую хулу на “Вождя всех народов” быстренько прекратил в Советском Союзе; полоумных клеветников-шестидесятников во главе с Солженицыным выкинул за кордон: чтобы воздух добропорядочным советским людям не портили своей тошнотворной вонью. И даже гранитный памятник поставил Леонид Ильич Иосифу Виссарионовичу на могиле на Красной площади, которого там не было (при Хрущёве там был небольшой земляной холм). Молодец, Брежнев, мо-ло-дец! Низкий ему поклон за всё это!
Большего он, по-видимому, сделать не мог: реабилитировать Сталина по-полной путём возврата доброго имени, как и полагается по чести и совести, - ну и ладно. Слабохарактерному Леониду Ильичу уже и за одно то спасибо, скажу ещё раз, что при нём хотя бы перестали на Сталина клеветать, возводить напраслину по образцу и лекалам иудея-Троцкого. Я, например, худого слова про Иосифа Виссарионовича в брежневские времена ни в школе, ни в Московском Университете ни от кого не слышал. Преподаватели или молчали в тряпочку, если они были евреями, или говорили одно хорошее, если в них текла славяно-русская кровь. Поэтому я до момента прихода в Кремль М.С.Горбачёва с А.Н.Яковлевым (ярым троцкистом и анти-сталинистом) в середине 1980-х годов вынес для себя твёрдое убеждение, подкреплённое Историей и литературой, что Сталин - это ТИТАН, это СТОИК, это ДЕЯТЕЛЬ-ДЕМИУРГ, равный по масштабу содеянного Ленину, с которым они перевернули мiр, сделав его гуманнее, честнее и справедливее. С такими светлыми и духоподъёмными мыслями я и дожил до 27 лет, когда началась перестройка - век бы её не видеть и не знать!!!
С весны 1985-го, напомню читателям, началась горбачёвская перестроечная вакханалия, очень похожая на общесоюзный потоп. В стране тогда будто канализацию прорвало, - и потекла зловонно-вонючая пропагандистская горбачёвская жижа по умам и душам простых советских людей, которую растаскивали по самым отдалённым местам и совали под нос доверчивым, не искушённым в Истории и политике гражданам вдруг оживившиеся евреи, окружённые лизоблюдами-шабесгоями типа академика Сахарова. Я хорошо помню, как они, российские граждане Моисеева вероисповедания, вылупив красные от восторга глазища, прибегали к нам в институт на Филях с целой кипой свежих газет и журналов, и начинали тыкать нам этой макулатурой в грудь, русским инженерам и научным сотрудникам. Людям, понимай, кто всё ещё продолжал носить светлые образы двух первых советских Вождей в душе и сердце. А у кого-то из нас ленинско-сталинские портреты даже стояли на рабочих столах в качестве живого назидательного примера, как надо жить и работать, укреплять страну и социализм. Таким евреи прежде и больше всего тыкали свеже-купленными «Огоньками» - прямо в нос!!! - и озлобленно голосили при этом: «Возьмите и почитайте, дурни пустоголовые, упёртые, что пишут про вашего Иосифа Виссарионовича и Владимира Ильича в «Огоньке» или «Московском комсомольце», что рассказывают в телепередаче «Взгляд». Ужас, ужас! Это ж такие вурдалаки были, оказывается, что страшно сказать! Тираны, людоеды и палачи! Нелюди о двух ногах! Да их обоих повесить надобно было на Красной площади, а не памятники устанавливать по всей стране. Разве ж можно таких упырей-сатанистов славить, память о них хранить, передавать потомкам!...»
В курилки в те сатанинские годы уже невозможно было зайти честному думающему человеку: там евреи-анти-сталинисты правили бал, зомбировали всех нас, промывали мозги русским труженикам, на которых институт, строго говоря, и держался со дня основания, которые тащили на своих плечах всю тяжёлую и ответственную работу. Вот нас-то и обрабатывали в разрушительном антисоветском духе, выбивали почву из-под ног, вносили в души сумятицу… Мысль у институтских евреев была проста до банальности и пошла: если Советский Союз был возведён на немыслимых репрессиях, насилии и крови двумя чудовищами, Лениным и Сталиным, - значит его немедленно надо сломать!!! Подчистую!!! И на его обломках построить принципиально новое, справедливое и демократическое государство по западному образцу, где коммунизма не было и в помине.
Но ведь всё сломать – значит в итоге остаться ни с чем, на руинах СССР, - было первое, что тогда приходило лично мне в голову. А как тогда жить? И на что? Ведь всё, что было нажито за 70 лет, жулики быстро растащат. А новое государство построить не так-то просто и быстро! Годы понадобятся, десятилетия! Значит в государстве будет длиться очередной и тотальный бардак и разор вперемешку с голодом и холодом, с массовой безработицей и смертями стариков и детей?!... Но спорить с горланящими евреями было абсолютно без-смысленно и без-полезно: на их стороне стояли все советские СМИ, печатные и электронные, которые воодушевлял и лично поддерживал сам Генсек - ставленник иудея-Андропова, долголетнего председателя КГБ! Поэтому мы, затравленные русские велико-державники-патриоты, перестали в курилки ходить: по-мышиному тихо сидели на рабочих местах, втянув головы в плечи, и ждали, чем в стране дело кончится…
Кончилось тем, к чему, собственно, всё и шло после устроенного Горбачёвым спланированного светопреставления - крахом Великого Советского государства нам, славянам-руссам, на горе, а евреям-пропагандистам на радость, которые шесть перестроечных лет нам промывали мозги общеевропейскими либеральными ценностями. Все они при Ельцине быстро уволились из НИИ и перебежали в банки, в коммерческие предприятия, которые росли как грибы-поганки повсюду. Понимай, расчистившие себе от старой коммунистической власти дорогу евреи начали заниматься своим традиционным промыслом - барышничать и давать деньги в рост. Ничего другого они не любят, не знают и не умеют, как выяснилось. Так уж странно и чудно их создал-сконструировал Сам Господь! А мы, простодушные русские труженики-инженера, мэнээсы и эсэмэсы, оболваненные по самое некуда и одураченные, оставшиеся у разбитого корыта, продолжали сидеть на своих рабочих местах на мизерных окладах, ждать закрытия института и горько думать при этом: как интересно всё-таки устроена наша жизнь! Одним - хитро-мудрым, праздным и языкатым, в ней - всё, другим - честным, работящим и скромным - ничего; одним - нары, другим - Канары! «Тот, кто пашет и куёт – тот куёт и пашет; а тот, кто пляшет и поёт – тот поёт и пляшет!» И подобное происходит из века в век. Во всех странах и государствах…
Что же касается лично меня, - то и мои думы в то горбачёвско-ельцинское лихолетье были неутешительными и безрадостными. Ведь более 20-ти лет я отработал в итоге в различных столичных НИИ, пока не бросил работу и не засел за книги. И вот в этих конторах, где трудилась в те годы добрая половина столичной интеллектуальной элиты инженерно-технического направления, я заметил и крепко запомнил на всю оставшуюся жизнь одну ярко выраженную закономерность. Все главные труженики институтов - люди, которые безвылазно сидели на рабочих местах и героически выполняли производственные задания и планы, на которых столичные институты, строго говоря, и держались, - эти люди были убеждёнными СТАЛИНИСТАМИ. А вся праздная и пустая нечисть, толстомордая и толстожопая блатота, социальные паразиты так называемые, обитатели курилок, которые там годами тёрлись, трепали языком от скуки, от которых польза была нулевая, - так вот все они были ярыми АНТИСТАЛИНИСТАМИ, и готовы были в спорах нам, СТАЛИНИСТАМ, выцарапать глаза и расквасить физиономии. Инакомыслие в их тоталитарной и сплочённой среде не приветствовалось и не допускалось ни грамма.
Уже тогда меня этот факт поражал несказанно, наводил на вполне определённые размышления. И я уже в те советские пред-перестроечные годы поставил себе цель когда-нибудь поглубже разобраться в этом нелёгком и непростом вопросе. А именно: ПОЧЕМУ все патриоты-труженики стояли и стоят до сих пор горой за ВЕЛИКОДЕРЖАВНИКА-СТАЛИНА, и я в их числе; а все бездельники, жулики, хапуги и дармоеды - агрессивно против?!!!
И вот теперь, скрупулёзно прочитав и проработав с десяток книг, хвалебных и очернительных, посвящённых Иосифу Виссарионовичу (их список в конце работы), я и хочу просветить молодых россиян своими выводами и прозрениями, что в моей голове сложились, дать честный и точный ответ на вопрос, самим же собой и поставленный, - ПОЧЕМУ?!!! Верю и надеюсь, что это поможет всем нам, истинным патриотам Великодержавной, Самодостаточной и Самобытной России, правильно разобраться в ГЕРОИЧЕСКОМ СОВЕТСКОМ прошлом и в биографиях людей, Ленина и Сталина, повсеместно теперь оклеветанных и оболганных…
«О Сталине я думал всяко разное,
Ещё не скоро подобью итог.
Но это слово, от страданья красное,
за ним: я утаить его не мог!»
Б.А.Слуцкий
«Знай, что правда бывает другая,
А не та, что приносят на блюде.
Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают,
Это – самые сильные люди».
З.Золотова
«Нас враги не запугают воем.
Наше дело правое: мы строим!»
А.Яшин
«Тут вышел из ворот (монастыря - А.С.) изящный чёрт и обратился ко всем:
- У вас там портреты висят в несколько рядов.
- Святые наши, какие портреты?
- Их надо переписать: они устарели.
Монахи опешили:
- И кого же заместо их писать?
- Нас!»
В.Шукшин “До третьих петухов”
Часть первая: детство, отрочество, юность, начало революционной борьбы.
«Вряд ли о ком-нибудь из руководителей нашей страны при жизни писали так много, а после смерти известно так мало, как об И.В. Сталине. И дело не только в том, что многое, когда-то написанное о нём, оказалось предано забвению. Знакомство с прежними, ныне забытыми публикациями показывает: в них гораздо больше эмоций и риторики, чем конкретных фактов. Даже такой, казалось бы, выигрышный материал, как материал о революционном прошлом вождя, представлен на страницах нашей печати настолько фрагментарно, что невольно возникает вопрос: неужели об этом периоде его жизни до нас не дошли более полные и точные сведения? А если дошли, то почему они остаются скрытыми от глаз читателей? Складывается впечатление, что официальная историография вынуждена была обходить какие-то острые углы в прошлом вождя» /А.В.Островский/.
Глава первая
« - Он был рожден для них, для тех надежд,
Поэзии и счастья... Но, безумный —
Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной,
И свет не пощадил — и бог не спас!
Но до конца среди волнений трудных,
В толпе людской и средь пустынь безлюдных
В нём тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
И звонкий детский смех, и речь живую,
И веру гордую в людей и жизнь иную».
/М.Ю. Лермонтов/
1
Что мне прежде и больше всего бросилось в глаза при прочтении биографических изысканий о Иосифе Виссарионовиче Сталине-Джугашвили, начиная с фундаментального 2-томника Л.Д.Троцкого (неоконченного из-за внезапной кончины автора) и кончая 6-томником современного русского историка Ю.Н.Жукова? Бросилось в глаза то, что в сталинских жизнеописаниях большинства его биографов присутствует множество тёмных пятен и нестыковок, которые авторы или стыдливо проходят мимо - косят под дурачков! - или же честно указывают, что у них нет данных, к великому сожалению, чтобы эти нестыковки и тёмные места опровергнуть или же объяснить. Такова, мол, реальность, от которой никуда не деться!... Поэтому-то эти биографические проплешины и кочуют из книги в книгу на протяжении десятков лет: и при советской власти, и теперь. Признаюсь, мне сильно они надоели, и я решил, по мере сил и таланта, избавить и самого Сталина, и дорогих и любимых читателей от напускной темноты, строжайше контролируемой Сионом. Помочь нашим трусливым русским историкам-конформистам…
Итак, начинаются нестыковки, со временем превратившиеся в легенды, с момента рождения Иосифа (по-грузински Сосо). Официальным отцом его, подчеркну - официальным, до сих пор считается крестьянин Виссарион (Бесо) Иванович Джугашвили, родившийся в 1850 г. в селении Диди Лило недалеко от Гори. Фамилия Джугашвили буквально означает «сын Джуги». Но в Грузии нет имени Джуга, а в грузинском языке отсутствует слово с подобным корнем. А это значит: или данная фамилия не грузинского происхождения, или же первоначально она писалась иначе… Ещё про Бесо точно известно, что, повзрослев, он какое-то время работал сапожником-кустарём, впоследствии трудился рабочим обувной фабрики фабриканта Г.Г.Адельханова в Тифлисе. Известно также, что Екатерина (Кеке) Георгиевна - это будущая мама Сталина - происходила из семьи крепостного крестьянина Геладзе села Гамбареули, работала портнихой и прислугой.
Про матушку Иосифа, впрочем, сведений не больше, чем про отца. В некрологе, опубликованном 8 июня 1937 г. на страницах «Зари Востока», говорилось: «Екатерина (Кеке) Георгиевна Джугашвили (урожденная Геладзе) родилась в 1856 г. в селении Гамбареули близ города Гори в семье крепостного крестьянина. До 9 лет Екатерина Георгиевна росла в деревне и вместе со своей семьёй испытывала нужду и гнёт помещика. В 1864 г. после отмены крепостного права семья Геладзе переселилась из деревни в город Гори».
В 1872 г. Кеке исполнилось 16 лет, и ей стали искать жениха. За дело взялись свахи, которые сосватали её за Бесо Джугашвили.
Как явствует из метрической книги горийского Успенского собора, они поженились 17 мая 1874 года.
Первый ребёнок у Бесо и Кеке появился на свет 14 февраля 1875 г. Его окрестили Михаилом. Первенец, родившийся недоношенным, прожил лишь одну неделю и 21 февраля умер.
Второй ребёнок в семье Джугашвили родился 24 декабря 1876 года. Его окрестили Георгием. Георгий тоже прожил недолго по причине физической слабости и небольшого веса и 19 июня 1877 г. умер от кори.
И вот тут начинается первая загадка в истории жизни Сталина. Долгое время считалось, что третий сын Бесо и Кеке Иосиф (Сосо) родился 9/21 декабря 1879 года. Однако, как свидетельствует запись в метрической книге горийского Успенского собора, Иосиф Джугашвили появился на свет 6/18 декабря 1878 года и был крещён 17/29 декабря того же года. Первым в СССР на это в 1990 году обратил внимание русско-советский историк Леонид Михайлович Спирин (1917-1993)… Однако уже через несколько лет настоящую дату рождения Сталина передвинули аж на целый год, зачеркнув старую дату. И держали исправленную биографию Иосифа и при Романовых, и при Советах. Держат и теперь - при Путине, переправлять не думают.
И в связи с этим сразу же возникает законный и, одновременно, недоумённый вопрос: КОМУ и ЗАЧЕМ всё это тогда понадобилось - городить такой огород, менять метрические документы сына простого сапожника Бесо и подёнщицы Кеке? И кому это надо теперь - держать реальную биографию Сталина в строжайшем секрете! - при якобы свободном и демократическом ельцинско-путинском режиме?!
Это, между прочим, главный вопрос всей жизни Иосифа Виссарионовича! Можно сказать - краеугольный! И если на него ответить правильно, сообразуясь с честью и совестью, и не оглядываясь опасливо по сторонам, - многое в судьбе будущего создателя СССР прояснится и станет понятным потомкам. Нужные пазлы тут же найдутся и встанут на свои места. После чего явится миру целостная картина прошлого...
2
Но для этого прежде всего необходимо совершить краткий экскурс в Историю и рассказать читателям, что собой представлял родной город Иосифа Джугашвили, где в 1878 году, не в 79-м, родился наш знаменитый герой.
Так вот, город Гори, в котором встретились родители Сосо, и где они поженились, в котором он потом появился на свет и провел свои первые годы, - Гори представлял собой один из захолустных уездных городков Российской империи. Похожих по всей огромной стране насчитывалось превеликое множество. Однако удалённый от Санкт-Петербурга на тысячи вёрст, он выгодно отличался от многих других уездных центров страны. Давайте разберёмся: чем?
Гори возник на пересечении трёх дорог: одна из них вела на запад, к Чёрному морю, другая - на восток, к Каспийскому морю, третья - через Цхинвальский перевал на север, в Европейскую Россию. Из-за этого долгое время Гори являлся важным торговым и военно-стратегическим местом на Кавказе. Для его обороны даже была возведена крепость. Под защиту её каменных стен регулярно стекались со своими грузами торговцы-купцы, среди которых на Кавказе особую роль играли армяне.
«Необходимо также учитывать, что в основе грузинского языка лежит карталинский диалект, а столицей Картли с XVII в. был город Гори. Именно поэтому в нём самом и вокруг него раскинулись усадьбы многих представителей грузинской дворянской аристократии, в том числе представителей правящей династии Багратидов (получившей позднее титул светлейших князей Грузинских), а также таких ветвей этого рода, как князья Багратион-Мухранские и Багратион-Давыдовы.
Значение Гори и Горийского уезда определялось и тем, что бывший с 1862 по 1881 г. наместником на Кавказе брат Александра II великий князь Михаил Николаевич (1832–1909) облюбовал расположенное близ Гори селение Боржоми, создал здесь свою летнюю резиденцию и добился передачи её ему в собственность. В результате Боржоми превратилось в место летнего отдыха не только семьи великого князя, но и других членов императорской фамилии.
В этом разноплеменном, разноязыком, разделённом на разные сословия и поклонявшемся разным богам мире, где рядом уживались роскошь и нищета, сила и бессилие, закон и произвол, образованность и невежество, в этом мире предстояло начать свою жизнь сыну сапожника Сосо Джугашвили» [А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»]…
4
Первые пять лет в жизни Сосо были самыми беззаботными: мастерская Бесо процветала, заказы увеличивались. «Среди людей нашего ремесла, - отмечали горийские сапожники-кустари, - Бесо жил лучше всех. Масло дома у него было всегда. Продажу вещей он считал позором».
В эти годы Кеке нигде не работала и могла заниматься только домашним хозяйством и воспитанием ребёнка. Сосо рос болезненным и требовал особого внимания. Ему было около двух лет, когда он тяжело заболел, и это отразилось впоследствии на его внешнем виде и росте. При одной мысли, что она может лишиться третьего сына, Кеке не находила себе места. Отличаясь набожностью, она часто ходила молиться за здоровье своего сына. Ей казалось, что Бог услышал её мольбы и сохранил жизнь её единственного ребёнка…
5
Однако по прошествии пяти лет в скромную и малоприметную семью Джугашвили вдруг вмешиваются могучие сторонние силы, из-за которых семья затрещала по швам, пока окончательно не рассыпалась. Давайте здесь остановимся и поподробнее разберёмся, что же такое могло произойти, и по какой причине трудолюбивый и заботливый прежде Бесо вдруг опустился до того, что в итоге оставил Кеке с малолетним сыном.
Итак, около 1883 года семья Джугашвили стала вдруг распадаться. Историки - романовские и советские - причину семейного разлада видели исключительно в пристрастии Бесо к вину. Всё это так, всё правильно: Бесо начал пить. Однако и сама причина такого неожиданного увлечения Бахусом тоже требует объяснения. Не из-за того ли вдруг запил глава семейства и принялся регулярно избивать жену, что до него начали доходить первые слухи о неверности Кеке, которые продолжают гулять по Грузии и сейчас и имеют под собой твёрдое основание. В это же приблизительно время обнаруживается новое свидетельство о рождении Сосо, где дата его появления на свет хронологически сдвигается вперёд ровно на год: парня сознательно омолодили. Кому это вдруг понадобилось? - давайте попробуем понять, - и какие цели преследовали люди, кардинально менявшие грузинскому мальчику биографию?...
Поменять реальную метрику на фальшивую, как легко догадаться, было под силу только спецслужбам. Каким? Департаменту полиции Российской империи маленький Сосо был и даром не нужен, как и его полунищие родители: проку от них жандармам и Охранному отделению не было никакого… Значит остаётся только Развед’управление Генерального штаба Императорской Армии, где к тому времени давно уже служил, да на генеральской должности, Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888) - смоленский дворянин и богатырь по виду, внебрачный сын императора Александра II, сиречь единокровный брат императора Александра III. тоже богатыря.
Надо сказать, что Александр II был необычайно влюбчивым человеком: романов у него было в жизни - не счесть, как у дурака махорки. Ну и детей, соответственно, тоже. Одних законнорожденных отпрысков было восемь человек. А сколько было внебрачных - одному Богу известно.
В 1837 году он, будучи Великим князем Александром Николаевичем, отправился в длительное ознакомительное путешествие по России. В Смоленске он познакомился с местной красавицей Еленой Алексеевной Каретниковой, и пылкие сердца обоих были поражены насквозь любвеобильной стрелой амура. Но отец Великого князя, император России Николай I, не дал им пожениться, готовя сыну в жёны «династическую невесту» из Европы.
Вскоре будущий русский царь покинул Смоленск, а беременная Елена осталась в своём поместье. Шёл 1838 год. С военной службы уволился весь израненный и больной Михаил Кузьмич Пржевальский (умерший в 1846 г.), который, недолго думая, взял замуж находившуюся на сносях Елену Алексеевну и поселился в её имении в деревне Кимборово Смоленской губернии. В апреле 1839 года у Елены Алексеевны родился сын Николай, которому дали Отчество отчима.
Так вот и появился на свет будущий великий русский географ и путешественник, и одновременно генерал-майор Развед’управления Генерального штаба Русской императорской Армии Николай Михайлович (Александрович) Пржевальский (1839-1888), впоследствии фактически повторивший судьбу (в плане внебрачных амурных дел) своего родного отца, императора Александра II… {1}
Николай Михайлович (Александрович) страстностью и буйством натуры не отличался и никогда не был женат. Однако в 1878 году и ему шибанул бес в ребро. Да крепко! В январе 1878 года, перед первой экспедицией на Тибет, он находился на отдыхе в Грузии. У кого? - не станем гадать: существует несколько версий его местонахождения. Мне ближе та, что он, будучи Романовым по крови (которые об этом прекрасно знали, были осведомлены), мог отдыхать в их летней резиденции Боржоми, что, напомним, находилась по соседству с Гори. Там-то он встретился, познакомился и близко сошёлся с молоденькой Кеке Джугашвили, работавшей в имении по найму в качестве прислуги. Меж ними вспыхнула любовная искра, разразившаяся бурными чувствами. От этих-то чувств и родился Иосиф-Сосо в декабре 1878 года - копия Пржевальского по внешнему виду: их сходство между собой феноменально! До такой степени, что в СССР, как рассказывали, портреты Пржевальского рисовали с парадных портретов Сталина.
Родился мальчик богатырём более пяти килограммов весом - в отца Николая (рост которого, как известно, был почти 199 сантиметров, а вес около 140 килограммов). Такие богатыри и гении рождаются только и исключительно от большой, взаимной и страстной любви, которой никогда не было у Кеке к Бесо, простому полуграмотному кустарю-сапожнику. Потому и детишки рождались у них чахлыми и недоношенными - и сразу же умирали!
И не надо горе-историкам воротить носы от этой авторской версии (полученной от добросовестного и глубокого исследователя царской семьи и бывшего работника советских спецслужб С.И.Желенкова) и с высокомерной брезгливостью тыкать мне в глаза отрывками из книги Пржевальского «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор» (переизданной в 1947 году в Москве). В ней описывается вторая экспедиция Николая Михайловича в Центральную Азию, начавшаяся 12 августа 1876 года. В феврале 1877-го, как теперь считается, он добрался до озера Лобнор, где провёл два месяца. В планах исследователя было пройти в столицу Тибета Лхасу. Но этому помешали обострения отношений между Китаем и Россией и его недуг.
«По выходе из Кульджи я заболел вздорною, но нестерпимою болезнью: у меня сильный зуд. Мы мазали табаком и дёгтем - не помогает», - писал он впоследствии. Промучившись несколько месяцев, Пржевальский решил вернуться в русский пограничный пост Зайсан.
«31 марта 1878 г. (12 апреля по новому стилю - А.С.) перешли в Зайсанский пост с тем, чтобы отсюда ехать в Петербург. Сегодня исполнилось мне 39 лет, и этот день ознаменовался для меня окончанием экспедиции, далеко не столь триумфальным, как моё прошлое путешествие по Монголии. Теперь дело сделано лишь наполовину: Лобнор исследован, но Тибет остаётся ещё нетронутым».
То есть, лишь в мае 1878 года Пржевальский, согласно его воспоминаниям, прибыл в Петербург. А оттуда, по совету врачей, в имение Отрадное - поправлять здоровье. Получается, что в Гори в тот год он вроде бы и не был, и к родившемуся в декабре Сталину отношения не имел. Но это всего лишь версия, приготовленная для историков и обывателей спецслужбами царской России. Так к ней и надобно относиться – именно и только как к ВЕРСИИ. Но при этом надо иметь в виду, что книги тайного сотрудника развед’управления Генерального штаба проходили тщательную и строгую проверку цензоров и редакторов - военных и гражданских. И всё по-настоящему ценное или компрометирующее автора, не предназначенное для посторонних глаз и ушей, оттуда немедленно вырезалось и попадало в Спецхран. А легендарное и вымышленное, наоборот, - вставлялось. И если высокопоставленные кураторы Николая Михайловича решили спрятать от общественности его любовную связь с Кеке и рождение сына Иосифа, - они бы это сделали с лёгкостью, не оставив следов. Спецслужбы во все времена умеют хранить секреты - на то они и спецслужбы! Так что не надо, господа историки, ссылаться на воспоминания профессионального разведчика: это всего лишь выжимки или осколки тех докладов, которые он предоставлял в Генштаб. Не более того...
6
Загадочная и внезапная, похожая на заказное убийство смерть Пржевальского 20 октября (1 ноября) 1888 года потрясла Русское общество: Николай Михайлович был необычайно популярен в России и как выдающийся путешественник и географ, и как первоклассный писатель, плюс ко всему, - большая редкость для человека науки. Без преувеличения можно сказать, что его оплакивала вся просвещённая Русь - от столичных высокопарных вельмож до провинциальных зачуханных интеллигентов. Газеты наперебой трезвонили о несгибаемом богатыре, доблестном и без-страшном, беззаветно любившем Родину, прозорливо и чутко понимавшем интересы и задачи Отечества: «Каким-то титаном прошёл он с горстью русских удальцов по азиатскому материку, и то, что поведал миру, помимо высокой научной ценности, полно громадного практического значения».
«У Пржевальского была репутация одного из величайших людей ХIХ века. Его именем назывались ледники на Алтае и в горах Хан-Тенгри, хребет в Куэнь-Луне, мыс и полуостров на Курилах, улицы в Иркутске, Москве, Минске и других городах. Столько географических открытий не совершил никто из его современников. Обладая фантастической энергией в достижении цели, он храбро отправлялся в самые опасные экспедиции и возвращался с богатейшим этнографическим уловом. Собрал гербарий из 16 тысяч растений, роскошные коллекции бабочек, пауков, змей, ящериц, лягушек. Описал пути пролёта птиц в Центральной Азии. Составил детальнейшие монографии о диком верблюде, яке, тибетском медведе, новых видах антилоп, баранов, леммингов, пищух. Рыбы, суслики, бурундуки - ничто не ускользало от его внимания. Не считая знаменитой лошади, вызвавшей фурор в среде дарвинистов».
А вот что написал про покойного Антон Павлович Чехов в эссе «Н.М.Пржевальский»:
«В наше больное время, когда европейскими обществами обуяла лень, скука жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни, подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности - это живые документы, указывающие обществу, что кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме... кроме скептиков, мистиков, либералов и консерваторов есть ещё люди иного порядка, люди подвига веры и ясно сознанной цели».
«...один Пржевальский ... стоит десятка учебных заведений и сотни хороших книг... идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки... делают (его) в глазах народа подвижник(ом), олицетворяющ(им) высшую нравственную силу».
Согласитесь, эти проникновенные и глубокие мысли великого беллетриста про скоропостижно-скончавшегося соотечественника как никогда актуальны в России и сегодня…
Но… внезапная смерть на 50-м году жизни. Скорее всего - спланированная ушлыми англичанами, ревниво оберегавшими Азию во все времена от влияния и опеки России, главного конкурента за лидерство и мiровое господство. Николай Михайлович умер, как и жил - в дороге, и лёг в землю не в генеральском парадном золочёном мундире под духовой оркестр и торжественный рёв фанфар, а в абсолютной природной тишине, в простом походном кителе и сношенных сапогах, на высоком восточном берегу озера Иссык-Куль, недалеко от Киргизского городка Каракол. Знатоки утверждают, что «на склонах там растут экзотические эдельвейсы, дурманящие эремурусы и голубые ели; а на незамерзающую водную гладь прилетают лебеди и даже розовые фламинго».
Видел ли он своего единственного сына Иосифа при жизни? - загадка: фактов таких нет. Да их и не может быть по логике вещей: личная жизнь разведчика-Пржевальского окутана глубокой тайной. Одно здесь можно сказать с уверенностью: он про сына знал. И деньги Кеке высылал через посредников, и где-то в районе 1883 года изменил Иосифу метрику, чтобы скрыть свою греховную любовную связь от посторонних глаз. Из-за чего в до того тихом семействе сапожника Джугашвили и начались нешуточные скандалы и драки. И, отправляясь в свой последний поход на Тибет, он, предчувствуя скорую смерть, по-видимому, предупредил друзей из развед’управления, чтобы - в случае чего - они позаботились о сыне.
И друзья заботились, как могли, - хорошо заботились, надо признать честно. Юный Иосиф Джугашвили особого горя и проблем не знал до Февраля Семнадцатого, когда впервые подписался Сталиным под статьёй в «Правде» (*). И это при том существенном обстоятельстве, заметьте себе, дорогой Читатель, что с марта 1901 года он перешёл на нелегальное положение и сделался профессиональным революционером - разрушителем существовавшего строя… Но даже и при таком анти-государственном и анти-монархическом настрое Сосо и в создаваемых им же самим экстремальных условиях жизни друзья отца из военной разведки плотно опекали его, оберегали от неприятностей и большой беды, а часто - и от смерти, о чём рассказ впереди. Потому что он, как революционер, был им очень и очень нужен.
---------------------------------------------------------
(*) 14-го марта 1917 года вышел номер «Правды», в котором сообщалось: «В воскресенье, 12 марта, вернулся из ссылки один из пяти депутатов от рабочих в Государственной Думе т. М.К. Муранов». В этом же номере были опубликованы статьи Л.Б. Каменева и И.В. Джугашвили. Статья последнего появилась под псевдонимом Сталин.
Так начался новый этап в его жизни. Под фамилией Сталин он не только получил известность, но и вошёл в историю…
---------------------------------------------------------
«Русская разведка и контрразведка знала, что самая большая опасность - это внутренний подрыв, который готовили Ротшильды, поэтому и внедряла своих агентов в ряды революционных организаций <…> Одним из таких агентов и был Иосиф (Михаил) Виссарионович (Николаевич) Сталин. Друзья генерал-майора Н.М.Пржевальского перевезли его сына Иосифа (Михаила) в Санкт-Петербург, где по спец’факультету будущий генералиссимус Сталин окончил Императорскую Академию Генерального Штаба, как и Царь Николай II.
Проработав в военной разведке, Сталин был внедрён в партийные ряды евреев. Получив пророчество о дальнейшей судьбе от Сухумского старца Кириона, Сталин взял у него благословение на свой крёстный путь!...» [С.И.Желенков, историк царской семьи и бывший сотрудник советских спецслужб]…
А вот что поведал историк Алексей Николаевич Крылов про то, как принимал будущий Генсек Сталин тайный постриг и получил духовное имя Михаил:
«Яркие звёзды горели чёрной июльской ночью 1913 года над подмосковным Воскресенском. Городок спал, вытянувшись вдоль тихо журчащей речки Иордан. По Волоколамскому шоссе, тёмному и пустынному в этот час, быстро ехал крытый экипаж на добротных резиновых колёсах. Фонари были потушены. Сытые резвые кони повернули на мост и, промчавшись по нему, вынесли на Дворянскую. Впереди сверкнули на чёрном бархате неба золотые кресты Новоиерусалимского Воскресенского монастыря. От него чувствовался особый, скорее нетварный свет, похожий на благодатное осияние, излучение Божества. Наверное, это был отблеск Фаворского света, воссиявшего от Господа во время Его Преображения. Так встретила Иосифа Сталина столица исихазма, Русская Палестина, повторяющая христианские святыни и сооружения Святой Земли.
Экипаж въехал в безшумно отворившиеся створки Святых Красных ворот Надвратного храма и остановился у входа в подземную церковь Константина и Елены.
После смерти отца Иерона и Иоанна Кронштадтского, духовным отцом Сталина стал один из исихастов - подвижников, живший здесь, в Воскресенском монастыре. В юности он был странником, потом написал небольшую книгу, появившуюся в России в конце XIX века - «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу», квалифицированную исследователями как шедевр русской православной культуры. Некий странник, возжелавший всегда пребывать в молитве, постигает тайну непрестанного общения с Богом под руководством опытного старца. “С сего времени я начал чувствовать разные повременные ощущения в сердце и в уме, - делится своими переживаниями странник. - Иногда бывало, что как-то насладительно кипело в сердце, в нём такая лёгкость, свобода, утешение, что я весь изменялся и прелагался в восторг. Иногда чувствовалась пламенная любовь к Иисусу Христу и ко всему созданию Божию. Иногда сами собой лились сладкие слёзы благодарения Господу, милующего меня, окаянного грешника. Иногда прежнее глупое понятие моё так уяснялось, что я легко понимал и размышлял о том, о чём прежде не мог и вздумать. Иногда сердечная сладостная теплота разливалась по всему составу моему, и я умилённо чувствовал при себе везде присутствие Божие. Иногда ощущал внутри себя величайшую радость от призывания имени Иисуса Христа и познавал, что значит сказанное Им: Царство Божие внутри вас есть”.
Теперь старец входил в группу монахов, называвших себя «Чёрными Исихастами». Волна исихазма обрела широкое распространение в России во второй половине XIX века. Исихастскую форму духовной жизни словом и делом активно проповедовали старцы Оптиной пустыни во главе с Амвросием - епископ Игнатий Брянчанинов и епископ Феофан Затворник. Исихазм являлся истинным стержнем русского Православия.
Они уходили в леса или в горы,
Оставив круг жизни в земной суете.
Они искали не покой, не славу,
А жизнь в Предстояньи и смерть на кресте…
Гроб в келье нередко служил им постелью:
Чтоб помнить, что смерть - неизбежный конец…
Чтоб стала любовь их - глаголеньем сердца,
Покой и смиренье - для дел всех венец…
Они стяжали - не знатность, не злато,
Не память о себе в веках…
А жизнь с Иисусовой молитвой,
Любовь Его и тишину в сердцах…
Их обвиняли в "прелести", в гордыне -
За то, что… слышат Божий глас,
Сжигали на кострах во тьме средневековья,
Но веру и любовь они несли для нас…
Термин "исихазм" произошёл от греческого слова "исихия" - "внутренняя тишина".
Без этой "внутренней тишины" ведь невозможна медитация, являющаяся - после этапа изучения и вмещения в себя предложенных Богом этических принципов нашей жизни на Земле - основой для дальнейшего развития сознания на духовном Пути.
Духовный наставник Сталина последнее время не выходил из подземного храма. Там, в глубокой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием непрерывно горящих свечей, ему случилось откровение. Близкие страшные испытания ждали его духовного сына и весь русский народ. Надо было укрепить молитвенный щит, спасавший Иосифа на его тернистой дороге непростого служения. Надо было дать ему непробиваемую духовную броню, ибо в откровении Сталин был назван Богоданным вождём русского народа, которому будет вверена судьба России и мира в ХХ веке… И старец решился. Он воспользовался возможностью связаться с куратором Иосифа - полковником Раевским. Связь эта осуществлялась через епископа Трифона (Туркестанова), родственника начальника Московского контрразведывательного отделения подполковника В.Г.Туркестанова.
Полковник Раевский немедленно прибыл на встречу. Разговор происходил без свидетелей, глубоко под землёй. Тяжко шатаясь, Раевский поднимался наверх по древним каменным ступеням. То, что он узнал, требовало быстрого проведения сложной многоходовой операции. Но иного пути не просматривалось. Иосифа надо было немедля выводить в резерв. Опасность для его жизни увеличивалась с каждым днём.
Прибыв в Петербург, Раевский сжал в кулак все наличные силы и успел организовать арест Кобы на многолюдном карнавальном вечере в Калашниковской бирже, который не вызвал подозрений внутри революционной среды.
Путь Сталина в Москву был выбран через Великие Луки на Волоколамск. Там, в Иосифо-Волоцком монастыре начиналось сакральное действо. Монастырь был основан в 1479 году Иосифом Волоцким (1439-1515) - победителем ереси жидовствующих, занесённой в Россию в середине пятнадцатого века и основателем церковного движения иосифлян, сыгравшим большую роль в возвышении и укреплении Московского княжества. Иосифлянин Филофей создал теорию “Москва - третий Рим”, определившую многие приоритеты при формировании русского Самодержавия, которой до конца своих дней руководствовался Сталин. После Собора 1490 г., осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась ещё почти 15 лет. Только в 1504 г. царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нём еретики ещё раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены. Но через 400 лет после появления на Русской земле жида Схарии, в Симбирске был рождён в 1870 году другой жид - полукалмык, наследовавший все основные положения той давней ереси. Он щедро подпитывался деньгами американских евреев - банкиров, безбедно жил в разных городах Европы, лелея свои чёрные замыслы.
Стальной Иосиф должен был стать наследником Иосифа Волоцкого. Именно ему будет вручён непробиваемый молитвенный щит Русской земли, именно он должен будет воспринять силу карающего меча, вручённого Сергием Радонежским Дмитрию Донскому. Там, в Иосифо-Волоцком монастыре, стоя на коленях возле могилы павшего в бою Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, Сталин воочию увидел всех русских витязей, сражавшихся с древним злом. Они проходили перед ним, блестя бронёй доспехов и сверкая непреклонным взором бойцов. И их исполинская сила вливалась в жилы стоящего коленопреклонённого человека, избранника Божия для страшной небывалой битвы…
Далее путь Стального Иосифа пролёг в Новый Иерусалим. Тёмной июльской ночью Сталин ступил на землю Русской Палестины. Низкий сводчатый вход подземного храма, узкий коридор, длинная, в 33 ступени, каменная лестница вниз, на глубину обретения Креста Господня. Мерцало пламя свечей, отражающееся в окладах икон. Все монахи уже были в сборе. К стоявшему на коленях Иосифу подошёл епископ Трифон. «Чёрные исихасты» молились уже третью ночь подряд. Начался обряд тайного пострига. Величественно и спокойно лились слова молитв. Вершилось Божье повеление, и каждый участвовавший в этом действе внутренне трепетал. И вот объявлено новое имя монаха - Михаил. (Далеко видел вещий Авель, страха тёмной силы ради произнёсший имя русского мессии в пророческой беседе с императором Павлом Первым). Сурово зазвучали слова благословления исихастов: «Ты наследник из Великой Династии и примешь бремя Верховной власти в страшный смертельный час, но останешься Православным и всегда будешь помнить, помнить о Боге. И когда уничтожишь со всех сторон обложившую Русь масонскую закулису, то непременно вернёшь все права Православной Церкви и Веру Православную народу Русскому вернёшь. Пока ты ничего не сможешь сделать, потому что слишком мало русских неожидовленных вокруг тебя. И пока не на кого опереться, чтобы покончить с ополчившимся на Святую Русь иудейским сатанизмом, но решительный час близ есть, при дверех, готовься!»
Утро следующего дня застало Сталина на пути в сибирскую ссылку в Туруханский край.
В 1918 г. Воскресенский Новоиерусалимский монастырь был закрыт, на его территории образовали музей. Но монашеское служение продолжалось ещё десять лет, несмотря на царившую вокруг смуту. В 1928 году Сталин посетил святую обитель. Вождь встретился с последними из ещё живых монахов, перед кем он принимал священную клятву. По твёрдой воле последних исихастов почти все монастыри в СССР Сталин закрыл, ибо теперь настало время монахам идти и проповедовать в народе» [А.Н.Крылов «5 марта 1953 года трагедия русского народа»]...
Обе выдержки из работ уважаемых российских историков свидетельствуют об одном: опекунами Иосифа Джугашвили были не только высокопоставленные военные контрразведчики, - но и духовные люди. И тоже высокопоставленные. Руководство Новоафонского монастыря в начальный период жизни Сталина, особо-почитаемой у православных людей обители, что со дня основания находилась под патронажем Дома Романовых, как известно. А её настоятель был у семинариста Сосо духовником несколько лет и плотно его опекал… Когда же семинарист Джугашвили подрос и повзрослел, его начали опекать руководители Новоиерусалимского монастыря вместе с находившимися в нём старцами. А это не менее уважаемая обитель в России. Это, во-первых.
Во-вторых, это могли быть мистики России, члены тайных эзотерических орденов, денежных и влиятельных, куда, скорее всего, был вхож и сам Николай Михайлович Пржевальский. В пользу этой версии говорят, например, его неоднократные путешествия, начиная с 70-х годов, в легендарный Тибет. Тогда в этот плохо знакомый европейцам район зачастили многочисленные исследовательские группы, привлечённые слухами о несметных сокровищах, а также о древних эзотерических знаниях и чудесах (связанных с Шамбалой в первую очередь), дающих человеку сверхъестественные способности.
Но с 1874 года район практически «закрылся» для иностранцев. Пускали туда только избранных - тех, кому всецело доверяли… Так вот, русский разведчик Пржевальский до своей смерти побывал там после этого дважды. Представляете!... Поэтому, не боясь ошибиться, можно с уверенностью предположить, что он пользовался особым гостеприимством и вниманием со стороны местной верхушки. Потому что именно в те годы тибетские ламы ещё надеялись добиться покровительства могущественной России - подножия Престола Господня! - дабы избежать надвигавшейся английской оккупации… А если учесть природные задатки Николая Михайловича в мистическом и духовном плане, он мог и как сугубо-неординарная личность представлять интерес для лам и их главной цели - содействовать духовному росту человечества.
А дети посвящённого в эзотерические премудрости, по свидетельствам знатоков, обычно пользуются покровительством таких же, как он, и преимуществом в открытии им «тайных знаний»…
7
Ну и в заключении хочется пару слов сказать про здоровье малолетки Сосо, родившегося богатырём, как уже говорилось.
Однако в возрасте 2-х лет он тяжело заболел и чудом, или Божьим соизволением выжил. Та болезнь сильно подорвала его детские силёнки, оставила след на всю жизнь. И на этом беды его не закончились, увы.
Около 1884 года Иосиф перенёс оспу. А.М.Цихитатришвили вспоминал: «Сосо в детстве был очень слабым. Особый отпечаток на него наложила оспа, которой он сильно болел»; «Сосо выжил, только лицо и руки у него остались рябыми». В результате у него появилась кличка Чопур, что означает Рябой. Так позднее не стеснялись называть его на Кавказе даже взрослые, в связи с чем эта унизительная кличка попала даже в жандармские документы. А среди петербургских меньшевиков он был известен позднее как Иоська Корявый.
Известно также, что Иосиф имел дефект левой руки. В его медицинском деле, когда он уже стал Вождём, на этот счёт сказано: «Атрофия плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава». А это значит, что дефект левой руки появился около 1884-1885 годов.
О причине его появления имеются несколько версий. Это и «катание на санках», и «отчаянная борьба со сверстниками, приведшая к вывиху», и «попадание под фаэтон».
В любом случае с шести лет Сосо стал терять способность играть в некоторые детские игры, где требовались ловкость и сила. А поскольку он с детства был склонен к лидерству, это не могло не затрагивать его детское самолюбие, и, видимо, являлось одной из причин его постоянных конфликтов со сверстниками. «До того как его не определили в училище, - вспоминал Котэ Чарквиани, - не пробило дня, чтобы на улице кто-либо не побил его, и он не возвратился бы с плачем или сам кого-либо не отколотил»…
Глава вторая
1
В 1886 году Екатерина Георгиевна хотела определить 7-летнего - согласно новой метрике - Иосифа на учёбу в Горийское православное духовное училище. Однако, поскольку ребёнок совершенно не знал русского языка, поступить в училище не удалось сразу. В 1886-1888 годах по просьбе матери обучать Сосо русскому языку взялись дети священника Христофора Чарквиани. Результатом обучения стало то, что в 1888 году Сосо поступает не в первый подготовительный класс при училище, а сразу во второй подготовительный.
Напомним читателям вкратце, что, поскольку преподавание в училище велось на русском языке, а большинство грузинских мальчиков даже из духовного сословия не знали его или же знали очень плохо, при училище был открыт подготовительный класс, главным образом по русскому языку. Одного года для овладения им оказалось недостаточно. В начале 80-х годов XIX в. срок предварительного обучения был увеличен до двух лет, а в конце 80-х - до трёх.
Поэтому, прежде чем сесть за парту училища, Сосо тоже должен был пройти предварительную 2-годичную подготовку. Между тем к 1888 г. он настолько хорошо овладел русским языком, что его приняли сразу в старший подготовительный класс…
Что прежде и больше всего бросалось в глаза ученикам и преподавателям училища при виде новичка-Джугашвили?! Оказывается, Сосо во все годы учёбы не только не выглядел самым бедным, а наоборот, несколько выделялся из общей массы учеников своей элегантной одеждой и опрятностью…
2
В 1889 году Иосиф Джугашвили успешно закончил подготовительный класс и был принят в училище. Но, несмотря на то что Сосо сел за парту первого класса осенью 1889 г., а обучение в училище было 4-годичным, он закончил его не в 1893-м, а в 1894 году Казалось бы, почему?
Ответ на этот вопрос, вероятно, кроется в том происшествии, которое случилось в Гори 6 января 1890 года в день Крещения. Учитель пения духовного училища С.П.Гогличидзе описывал случившееся так:
«Возле Акопской церкви в узкой улочке собрался народ. Никто не заметил, что сверху мчится фаэтон с пассажиром. Фаэтон врезался в толпу, как раз в том месте, где стоял хор певчих. Сосо хотел перескочить через улицу, но неожиданно на него налетел фаэтон, Ударил его дышлом в щеку, повалил на землю и, на счастье, переехал лишь через ноги. Нас окружила толпа. Подняли потерявшего сознание ребенка (Сосо было тогда 10–11 лет) и доставили его домой».
Насколько тяжелы оказались последствия столкновения для Иосифа? - сложно судить. Разные авторы описывают их по-разному. Но только получается, что в детстве Сосо дважды попадал под фаэтон. О первом случае, в результате которого он мог повредить свою левую руку, уже упоминалось ранее. Но и второй такой случай оказался не менее серьёзным, как думается. Об этом свидетельствует не только то, что кучер, правивший фаэтоном, был оштрафован и приговорен к месячному заключению, - но и то, что после описанного происшествия Сосо перестал посещать училище. И перерыв длился почти год…
3
Произошедший в первой половине 1890 года перерыв в обучении Сосо совпал по времени с крупной ссорой Бесо и Кеке, после которой семья Джугашвили распалась фактически. Об этом свидетельствует анкета самого Иосифа. 13 июля 1902 г., находясь под арестом в батумской тюрьме, при заполнении «литеры Б» на вопрос о родителях И.В.Джугашвили ответил: «Мать живёт в г. Гори. Место жительства отца за последние 12 лет неизвестно».
«За последние 12 лет» - это значит с 1890 года…
Осенью 1890 года Сосо возвращается в духовное училище, и снова в первый класс. Это подтверждается документально. В училище он был на хорошем счету и пользовался особым доверием преподавателей. Даже учитель русского языка Владимир Андреевич Лавров, которого ученики за глаза окрестили «жандармом», сделал Сосо своим заместителем и разрешал ему вместо себя выдавать ученикам книги.
Вспоминая школьные годы, одноклассник Сосо А.Гогебашвили писал:
«В училище у нас ученики старших классов обязаны были читать в церкви псалмы, часослов, акафисты и другие молитвы. Сосо как лучший чтец пользовался большим вниманием и доверием в училище, и ему было поручено обучать нас чтению псалмов, и только после пройдённой с ним тренировки нам разрешали читать в церкви. Сосо считался главным клириком, а на торжественных молебнах главным певчим и чтецом»...
Однако завершить первый класс бедолаге-Сосо опять не удалось: Бесо отказался платить за его обучение. Необходимых денег (25 руб. в год) Кеке не имела, и в 1891 г. Сосо был исключён из училища «за невзнос денег за право учения».
И тут внимание!!! Очень быстро у него нашлись защитники. Интересно, кто?! И он не только был восстановлен в училище и переведён во второй класс, но и стал получать «стипендию» (по одним данным, в размере 3 руб. в месяц; по другим - 3 руб. 30 коп; а тогда корова стоила 6 рублей!).
К этому времени отношения между родителями Сосо достигли крайней остроты и в 1891-1892 гг. завершились окончательным разрывом.
«Сосо был ещё во втором классе Горийского духовного училища, - вспоминал Котэ Чарквиани, - когда дядя Бесо бросил семью и уехал в Тифлис».
Но прежде чем окончательно порвать с женой, Бесо поставил сына перед выбором: или прекратить учёбу и уехать с ним, чтобы заниматься делом, понимай - сапожным ремеслом, или же продолжить дурацкое обучение и остаться с матерью. Но уже без него… Недолго думая, Сосо сделал выбор в пользу матери и дальнейшей учёбы. В ответ на это оскорблённый и уязвлённый Бесо отказался помогать Кеке в содержании сына: живи, мол, как хочешь одна, коли так, коли такая самостоятельная, и на меня не рассчитывай. Об этом красноречиво свидетельствует заявление на имя ректора Тифлисской православной духовной семинарии, которое было написано И.В.Джугашвили 28 августа 1895 г.:
«Отец мой уже три года (то есть с 1892 года - А.С.) не оказывает мне отцовского попечения в наказание того, что я не по его желанию продолжил образование».
С этого момента Екатерина Георгиевна должна была полностью обеспечивать всем необходимым и себя, и сына…
4
По-видимому, уже после того как Бесо окончательно оставил семью, Сосо заболел. «Однажды, - вспоминал А.Гогебашвили, близко знавший в те годы Иосифа, - он тяжело заболел, кажется, воспалением лёгких, и родители чуть не потеряли его», но «Сосо спасся от смерти». «Если до болезни он получал стипендию 3 руб. 30 коп., то теперь [её] повысили до 7 руб. Раз в год как примерному и прилежному ученику [ему] выдавали одежду»…
Что ещё можно и нужно рассказать про годы, проведённые Иосифом Джугашвили в Горийском духовном училище? Исследователи считают, что уже тогда в 13-летнем мальчике начали пробиваться ростки сомнения и недовольства заведёнными вокруг него порядками и нравами. Он, конечно же, был далёк от атеизма. Тут речь о другом. Острым, пытливым умом он провёл разграничение между Священным Писание и Священным Преданием, между Верой и её носителями, с которыми он каждодневно сталкивался в училище. «Обманывали» именно они, пытаясь привить примитивное представление о Боге, Высшем Существе. Критически мыслящий ученик выступал не против животворящей веры, а против примитивного религиозного фундаментализма. Иначе никак не понять поведение Иосифа, возносившего с величайшим воодушевлением (что признавали все, знавшие его тогда) хвалу Всевышнему. Молодой, звонкий голос Сосо звенел и бился под сводами скромного храма Гори, ведя церковный хор, выделялся и в школьном хоре, исполнявшем народные песни.
Его тогдашний товарищ Георгий Елисабедашвили впоследствии отмечал в воспоминаниях о совместной учёбе, что Сосо очень рано стала занимать проблема социальной несправедливости. Елисабедашвили писал, что «первоначально устремления Сосо отличались невероятной скромностью. И он мечтал только о том, чтобы, выучившись, стать писарем и помогать обиженным в составлении прошений и жалоб. Тогда ему казалось, что многие несправедливости существуют только потому, что о них не знают те, в чьих руках находится власть. Прошло немного времени, и однажды Сосо заявил, что, когда вырастет, станет не писарем, а волостным старшиной, чтобы иметь возможность навести порядок хотя бы в своей волости».
Тут стоит обратить внимание на тот характерный факт, что уже в те ранние годы Иосиф не собирался служить Богу, как того хотела Кеке. Однако в своих детских мечтах он не мог представить себя даже в должности уездного начальника или губернатора.
Со временем у Сосо зарождаются иные социальные устремления и увеличивается масштаб его предполагаемой деятельности.
«Ещё в раннем детстве, - сообщал всё тот же Елисабедашвили, - маленький Сосо наслушался от отца много рассказов о похождениях народного героя Арсена Одзелашвили. Арсен воевал против богатых, притеснявших бедных тружеников, нападал на поместья князей, грабил их и всё добытое добро раздавал крестьянам, себе ничего не оставлял. Стать защитником угнетённых - было мечтой Сосо ещё в детстве»…
В духовном училище у Иосифа сложились тёплые и доверительные отношения с учителем пения С.П.Гогличидзе. Считая, что его одарённый любимец должен и дальше продолжить обучение, учитель предложил Сосо свою посильную помощь. Получив в 1894 году возможность перейти из Горийского духовного училища в Тифлисскую учительскую семинарию, он готов был забрать Иосифа с собой и устроить его в эту семинарию на казенный счёт. Однако Екатерина Георгиевна - одинокая безработная женщина якобы, обязанная хвататься за любую соломинку! - категорически отказалась от его заманчивой помощи. Она хотела, жила одной мечтой, чтобы её сын посвятил себя служению Богу.
В мае 1894 года И.Джугашвили с отличием закончил Горийское духовное училище и был рекомендован к поступлению в духовную семинарию.
После выпускных экзаменов он был удостоен похвального листа по случаю окончания училища, что для того времени являлось событием из ряда вон выходящим, потому что отец его был не из духовного звания. Наставники Иосифа, по-видимому, не сомневались, что их питомец со временем станет украшением Церкви…
Глава третья
1
От Гори до Тифлиса около 75 км - сущий пустяк в общем-то. К тому же, в 1871 г. их соединила между собой Закавказская железная дорога. И если раньше путь из одного города в другой требовал не менее двух суток, - теперь это расстояние можно было преодолеть за несколько часов.
И ещё важное дополнение. До революции в Закавказье, столицей которого был Тифлис, не существовало ни одного высшего учебного заведения, кроме православной духовной семинарии. Поэтому-то в ней учились дети закавказской знати, кто по разным причинам не могли или не хотели учиться в Санкт-Петербурге или Москве.
На что надеялась Екатерина Георгиевна, отклоняя предложение учителя Гогличидзе о помощи? Ведь она знала, не могла не знать, что в духовную семинарию прежде всего брали выходцев из духовного сословия или из богатых семей, и что за обучение необходимо было платить.
Объяснение тут существует только одно: Кеке рассчитывала на влиятельных покровителей!!!
2
22 августа 1894 года Иосиф Джугашвили подал заявление о допуске его к вступительным экзаменам, в течение нескольких дней сдал восемь предметов и 2 сентября «на общих основаниях» был зачислен в семинарию.
Чтобы правильно оценить смысл формулировки «на общих основаниях», необходимо учитывать, что если утверждённый 22 августа 1884 г. «Устав православной духовной семинарии» не предусматривал плату за обучение, - то впоследствии она была введена для «иносословных» лиц, сиречь для лиц, не принадлежавших к духовному сословию. Поэтому в «Журнале общего педагогического собрания Правления Тифлисской духовной семинарии» №20 за 2 сентября 1894 г. говорилось:
«Из принимаемых ныне в 1-й класс воспитанников следующие должны быть причислены к иносословным, обязанным в силу Высочайшего повеления от 30 октября 1890 г. вносить установленную плату за право обучения в семинарии по 40 руб. в год».
Далее шёл список иносословных воспитанников, среди которых фигурировал и Сосо Джугашвили. Понимай: он должен был платить 40 руб. ежегодно за право обучения и одеваться полностью за свой счёт. У его одинокой матушки Кеке таких денег не было и в помине… И тем не менее, деньги за обучение Иосифа регулярно вносились в семинаристскую кассу. Давайте попробуем угадать, кто мог быть его покровителем-меценатом…
Поскольку самого Пржевальского уже 6 лет как не было в живых в момент поступления Иосифа в семинарию, - значит, это вполне могли быть грузинские друзья Николая Михайловича, принявшие определённое участие в судьбе его внебрачного сына. Не Илья ли Чавчавадзе протянул руку помощи Кеке и Сосо, выдающийся грузинский политик, мыслитель, писатель и журналист? Доподлинно известен небольшой эпизод, относящийся к туманной юности Сталина, который связывает эти два имени.
Однажды семинарист-первогодок Иосиф появился в редакции газеты «Иверия» («Грузия»), редактором которого был И.Г.Чавчавадзе. Иосиф пришёл со стихами. В одном из них будущий Вождь всех народов воспевал, обращаясь к образу Прометея, способность героя сознательно обречь себя на вечное страдание ради спасения и счастья людей [Волков Ф.Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992. С.25]. Возвышенные мысли и настроения владели Сосо, не правда ли?!
Так вот, благодаря литературному покровительству Ильи Чавчавадзе некоторые из них были опубликованы в его «Иверии» - солидном и весьма уважаемом литературно-художественном издании, любимом грузинской интеллигенцией. Это уже была какая-то заявка о себе, о своём мироощущении и даровании. И не случайно в 1901 г. составитель пособия по грузинской словесности М.Келенджеридзе в числе лучших образцов грузинской классической литературы привёл одно из этих стихотворений, подписанное «Сосело». А в 1907 году в «Грузинской хрестоматии или сборнике лучших образцов грузинской словесности» было приведено стихотворение И.В.Джугашвили, посвящённое Р.Эристави.
Молодое дарование не осталось незамеченным, слава Богу: его духовному росту было уделено соответствующее внимание думающими и влиятельными людьми. В годы обучения в семинарии, как уже отмечалось, духовником Иосифа Джугашвили был сам настоятель Новоафонского монастыря [Волков Ф.Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992. С.25]. Простому семинаристу, как легко догадаться, этим была оказана великая честь. Это тем более интересно и показательно, что духовником остальных семинаристов обычно назначался настоятель местного (в данном случае тифлисского) храма. Почему же Джугашвили попал к новоафонскому игумену - руководителю элитного, императорского богоугодного заведения, человеку крайне авторитетному и влиятельному в православной среде? Не из-за протекции ли самих Романовых, спонсировавших монастырь?... А может, юный Сосо собирался принять постриг и вступить послушником в эту святую божественную обитель? Или же его незримые покровители готовили отрока к какому-то иному, невиданному послушанию? Вопросы, вопросы, вопросы, на которые нет ответов. И уже никогда не будет, увы… Жалко!!!...
3
Сосо Джугашвили был способным семинаристом первые два года обучения и мог бы сделать успешную духовную карьеру при помощи своих высокопоставленных опекунов - как светских, так и духовных. Однако он не воспользовался такой возможностью и стал революционером.
«Значительные перемены произошли в третьем классе (1896-1897 гг.), который Сосо закончил с оценкой 4 по поведению и средним баллом 3,5, перейдя в результате этого из первого разряда во второй и передвинувшись в списке успевающих с 5-го на 16-е место. Третий класс И.В.Джугашвили закончил уже без пятерок, У него сохранились четвёрки по церковно-славянскому пению, греческому языку, грузинскому языку, логике, гражданской истории, словесности, правда с минусом, зато по церковной истории и Священному Писанию появились тройки.
В четвёртом классе (1897-1898 гг.) И.В.Джугашвили имел тройку по поведению, он был оставлен на осень для переэкзаменовки и в списке успевающих передвинулся на 20-е место. Из 10 предметов только по церковно-славянскому пению у него сохранилась четвёрка, по Священному Писанию красовалась двойка, по остальным предметам (церковная история, греческий язык, основы богословия, гомилетика, литургика, психология, физика, грузинская церковная история) были тройки.
Весной 1899 г. Сосо Джугашвили не сдавал экзамены за пятый класс. А результаты его учёбы в течение года выглядели следующим образом: поведение, Священное Писание, основы богословия, догматика богословия, русская церковная история, гомилетика, литургика, краткое руководство для пастырей, раскол, церковные грузинские предметы, дидактика, церковно-славянское пение, церковное имеретинское и грузинское пение - 3, сочинение - 2,59.
Таким образом, из отличника в отстающего ученика И.В.Джугашвили стал превращаться в третьем классе, т. е. в 1896-1897 гг. Частенько он был замечен за чтением запрещённой литературы, в частности романа В.Гюго «93-й год»…» [А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»]…
4
Зимой 1897/98 г. произошло постепенное приобщение И.В.Джугашвили к социал-демократическому движению. Август 1898 г. и вовсе стал для Сосо поворотной вехой в его биографии: он был принят в члены Тифлисской организации РСДРП.
Так незаметно для окружающих начиналась революционная карьера семинариста Джугашвили. Характеризуя основные её этапы, он впоследствии писал: «От звания ученика (Тифлис) через звание подмастерья (Баку) к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) - вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества»...
Дела же в семинарии, между тем, день ото дня становились всё хуже и хуже: ещё недавно один из лучших и усердных семинаристов катился по наклонной… И «наказания Джугашвили продолжали следовать одно за другим: 9 октября 1898 г. - карцер за отсутствие на утренней молитве; 11 октября - карцер за нарушение дисциплины во время литургии; 25 октября - карцер за опоздание из отпуска на три дня; 1 ноября - строгий выговор за то, что не поздоровался с преподавателем С.А.Мураховским; 24 ноября - строгий выговор за то, что смеялся в церкви; 16 декабря - карцер за пререкание во время обыска; 18 января - лишение отпуска в город на один месяц; 31 января - карцер за уход со всенощной и т. д.
Столь же красноречивы и оценки по поведению: сентябрь 1898 г. - три, октябрь - три с минусом, ноябрь - четыре с минусом, декабрь - три, январь - три с минусом, февраль - три с плюсом, март - четыре, апрель - три» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/.
Стремительное превращение семинариста Сосо в одного из самых дерзких, недисциплинированных и неуспевающих воспитанников было связано с тем, что именно в это время его всё больше и больше занимала общественно-политическая деятельность. Став членом Тифлисской организации РСДРП, он получил возможность расширить свои связи, особенно в рабочей среде; и у него неожиданно появилась ВЕЛИКАЯ ЦЕЛЬ преобразовать страну, вытащить её из трясины, а не призывать народ к смирению и покорности на без-конечных проповедях. Не указывая используемых источников, Л.П.Берия впоследствии утверждал, что в 1898-1899 гг. Джугашвили руководил сразу несколькими рабочими кружками…
5
Усердный не по разуму биограф Сталина Миней Израилевич Губельман (писавший в своё время под псевдонимом Емельян Ярославский) уверял, что конфликт семинариста Джугашвили с семинарскими властями первоначально возник и развился в связи с чтением неподобающих книг и дурного влияния на товарищей. Губельман, в частности, сообщает:
«Администраторы семинарии, видя, что товарищ Сталин стал центром притяжения лучших, талантливейших воспитанников семинарии, следили за каждым его шагом, составляли доносы на него. 29 сентября 1898 года ректору семинарии доносили:
«В 9 часов вечера в столовой вокруг Иосифа Джугашвили собралась группа, которой Джугашвили читал не одобренные начальством семинарии книги, ввиду чего были обысканы ученики»…»
А вот поведение молодого Сталина с преподавателями (по Губельману):
«Джугашвили Иосиф <…> во время совершения членами инспекции обыска у некоторых учеников V класса несколько раз пускался в объяснения с членами инспекции, выражая в своих заявлениях недовольство производящимися время от времени обысками среди учащихся, и заявил при этом, что-де ни в одной семинарии подобных обысков не производится. - Ученик Джугашвили вообще непочтителен и груб в обращении с начальствующими лицами, систематически не кланяется одному из преподавателей (С.А.Мураховскому), как последний неоднократно уже заявлял инспекции. Помощник инспектора А.Ржавенский».
Надпись на донесении:
«Сделан был выговор. Посажен в карцер, по распоряжению о. Ректора, на 5 часов. И.Д. (иеромонах Дмитрий)». (Запись 16 декабря 1898 г.)
«Когда однажды инспектор семинарии монах Дмитрий после обыска зашёл к товарищу Сталину, товарищ Сталин сидел, читая книгу и как бы не замечая вошедшего. Монах спросил его:
- Разве ты не видишь, кто перед тобой?
Товарищ Сталин встал, протёр глаза и сказал:
- Ничего, кроме тёмного пятна, не вижу»…»
/Ярославский Е.М. О товарище Сталине. М., 1939. С.10-11]/
В высшей степени дерзко и непочтительно, согласитесь, вёл себя с преподавателями юный Сосо, если поверить на слово Губельману?! И это сын сапожника-кустаря, заметьте, и бедной, безродной и безработной грузинки?!!! Извините, но простолюдины так себя не ведут! Простолюдина вышибли бы из семинарии в два счёта, простолюдина и без протекции элементарно туда не взяли бы!!!….
6
Как бы то ни было, но даже и спустя почти 4 десятилетия от описываемых событий Генсек Сталин всё ещё ощущал моральные шрамы от семинарских порядков. На вопросы немецкого писателя Эмиля Людвига, специализировавшегося на сочинении биографий великих людей:
«Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?»
- Сталин 13 декабря 1931 г. ответил: «Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо. Другое дело православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма, как действительно революционного учения».
Людвиг: «Но разве Вы не признаёте положительных качеств иезуитов?»
Сталин: «Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления дурных целей. Но основной их метод - это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство - что может быть в этом положительного? Например, слежка в пансионате: в 9 звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе в комнаты, оказывается, что уже за это время обыскали и переворошили все наши вещевые ящики. Что может быть в этом положительного?» [Сталин И.В. Т.13. С.113-114]…
7
Хорошо работала семинаристская карательная машина в те годы, нечего сказать! Но и она не была совершенной, и десятилетиями отработанные методы укрощения юношеских неокрепших душ, надёжно проверенные в семинарии, в случае с Иосифом Джугашвили дали очевидный сбой: нашла коса на камень. Он по-прежнему не расставался с книгой: перечитал, как уверяют биографы, всю семинаристскую библиотеку. А в первом классе семинарии, и об этом уже говорилось выше, Сосо попробовал свои силы в поэзии, слагая возвышенные стихи. По масштабам и меркам литературной среды тогдашнего захолустного Тифлиса произведения эти (разумеется, на грузинском языке) заслуживали публикации. И в 1895 году читатели грузинской «Иверии» получили возможность ознакомиться с творчеством юного дарования, вынесшего на их строгий суд следующие героические строфы:
«И знай, - кто пал, как прах, на землю,
Кто был когда-то угнетён, -
Тот станет выше гор великих,
Надеждой яркой окрылён».
/«Молодая гвардия». 1939, №12/
УТРО
«Ветер пахнет фиалками,
Травы светятся росами,
Всё вокруг пробуждается,
Озаряется розами.
И певец из-под облака
Всё живее и сладостней,
Соловей нескончаемой
С миром делится радостью:
“Как ты радуешь, Родина,
Красоты своей радугой,
Так и каждый работою
Должен Родину радовать”…»
/Cосо Джугашвили. Перевод Николая Добрюхи/.
«Шёл он от дома к дому,
В двери чужие стучал,
Под старый дубовый пандури,
Нехитрый мотив звучал.
В напеве его и в песне,
Как солнечный луч чиста,
Звучала великая правда,
Божественная мечта.
Сердца, превращённые в камень,
Будил одинокий напев.
Дремавший в потёмках пламень
Взметался выше дерев.
Но люди, забывшие Бога,
Хранящие в сердце тьму,
Вместо вина отраву
Налили в чашу ему.
Сказали ему: “Будь проклят,
Чашу испей до дна!
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!”…»
/Иверия. 1895. № 218 (на груз. языке). Иосиф Джугашвили/.
Юный Сталин словно заранее прописал в этих незамысловатых рифмованных виршах свою ГЕРОИЧЕСКУЮ СУДЬБУ, свой жизненный крёстный путь и последующую трагедию, связанную с отравлением. Удивительно!
Из этих тайных предвидений и предчувствий складывался, по-видимому, и его СТАЛЬНОЙ и УПОРНЫЙ ХАРАКТЕР, про который говорили и писали многие. Уже в младших классах семинарии о Сосо заговорили: невиданное дело! Познакомиться с талантливым воспитанником почли за честь семинаристы-старшеклассники. Завязывались долгие, доверительные беседы, в которых Иосиф поражал как своими познаниями, так и категоричностью суждений.
Очень быстро обнаружилась и другая черта характера Иосифа Джугашвили - стремление быть первым. Во всём… Внутренне он рано созрел, исчезли юношеские удаль, без-печность и без-шабашность. А «вместо этого всё больше и больше проявлялись и укоренялись привычки углублённого в себя, часто раздражительного взрослого человека… Без большого промедления он счёл, что ему есть чему научить других, и возглавил несколько тайных кружков семинаристов. Нет сомнения, пропагандистом он был пламенным, подавлявшим оппонентов как аргументацией, так и серьёзностью подхода к делу. В спорах он прибегал к едкому сарказму, черпал убийственные эпитеты из литературной классики. Произведения Салтыкова-Щедрина в руках Кобы были неистощимым источником для разоблачения тогдашней российской действительности» [Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»].
А про то, каким человеком был Джугашвили в быту, поведал Серго Орджоникидзе, близко знавший Иосифа в те годы: «Коба не понимает шуток. Странный грузин - не понимает шуток. Отвечает кулаками на самые невинные замечания» /Н.М.Дубинский-Махадзе Орджоникидзе. М., 1963. С.93/…
8
Три года (1896-1898) руководил Сосо нелегальными кружками в семинарии. И одновременно истово и обстоятельно изучал марксизм. Он становится образованным марксистом уже в стенах семинарии, а ослеплённый ненавистью Л.Д.Троцкий ничтоже сумняшеся утверждал:
«Содержание тогдашних взглядов Иосифа установить невозможно, так как они не оставили письменных следов» /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.42/.
Здесь ложь и злоба проигравшего к победителю выплёскиваются через край, которыми прямо-таки кишел неоконченный литературный пасквиль Льва Давидовича. В действительности в самые ближайшие годы, что пришлись аккурат на начало ХХ века, И.В.Джугашвили целым потоком статей возвестил о появлении в российской социал-демократии одарённого теоретика-марксиста. Истоки того потока, живо-творительное начало - в годах, проведённых им в семинарии. Это очевидно и понятно как дважды два любому объективному и без-пристрастному исследователю, каким Троцкий, увы, никогда не был. Поэтому и относиться к сталинской биографии, вышедшей из-под его пера, нужно с большой долей юмора и скептицизма.
Однако историки до сих пор гадают, почему ревностный верующий, неоднократно посещавший Ново-Афонский монастырь и готовившийся нести Слово Божие в мiр, вдруг превратился в закоренелого марксиста, что предполагало вроде бы верность доктрине атеизма. Неужели он оказался отступником-ренегатом, предавшим забвению всё, чему только что поклонялся?...
Нет и ещё раз нет! Заявим об этом ответственно. Прохвостом и верти-хвостом Сосо сроду не был, приспособленцем и выгодоприобретателем-конформистом. Святые отцы церкви Христовой сопровождали его на протяжении всей жизни, имена которых упоминались уже, и ещё будут упоминаться дальше. Как сопровождали Кобу и известные российские мистики, с которыми он общался, дружил: Георгий Гурджиев и Вольф Мессинг прежде всего. Были и другие деятели, вероятно, которые остались спрятанными от общественности и Истории… Поэтому с уверенностью можно сказать, что Сталин был глубоко верующим человеком до последнего дня… но только ВЕРА и РЕЛИГИЯ - это две совершенно разные ипостаси в жизни любого смертного.
ВЕРА - это прямое и ежедневное общение каждого смертного с Богом, общение наедине, тет-а-тет. РЕЛИГИЯ же - это общение с Создателем через посредников - левитов, попов, мулл, лам. Через служителей культа, словом, которые высокомерно, пошло и самонадеянно объявили себя святыми людьми, Божьими посланниками – не много и не мало!!! Такие светильники среди них водятся, безусловно! - но в небольших количествах, к великому сожалению!!! Зато до обидного много в каждой религии приспособленцев, хамов и паразитов, живущих за чужой счёт, паразитирующих на СТРАХЕ СМЕРТИ. Они, поганцы, давно уже пристрастились торговать, как иконами и свечами, Божественным Откровением и Премудростью и обещать всем верящим им и их содержащим Вечную Жизнь в Раю! Провидец Сталин про это знал, наблюдал с юных лет тот разврат и бардак, что творится в церкви и в жизни простого народа, - бардак, который попы одобряют, которому потворствуют.
Принять и примириться с этим безобразием юный, волевой и цельный, духовно-чистый и высоконравственный семинарист Иосиф никак не мог, ибо в мечтах высоко парила его душа, когда он размышлял на досуге об извечных категориях добра и зла, о земной и небесной жизни, о грехе и его искуплении. Поэтому достаточно быстро, под воздействием окружающей среды главным образом, под воздействием быта, фокус его интересов резко смещается.
«Беспощадная критика Д.И.Писарева, которой зачитывался Коба, выпрямляла романтически повёрнутый ум. Многие тогда в России были обязаны целительной терапии писаревской логики, систематизировавшей и углублявшей неизбежный социальный протест среди той категории читателей, к которой принадлежал молодой Иосиф Джугашвили. С ранних лет он не мог не ощущать глубочайшего социального неравенства.
Хамство грузинской «знати», гнувшей в бараний рог простых людей, её феодальные замашки были у всех на глазах. Алчность зарождавшегося в Закавказье «Его Препохабия» грузинского и российского капитализма были повседневной реальностью. Так кому служить священнику? Смягчать нравы Словом Божьим и ждать, когда оно дойдёт до сердец богатых и знатных? В массе своей тупых, невежественных, а потому бессердечных и жестоких прежде всего к своим соплеменникам.
Представляется весьма возможным, что одним из первых толчков к определению места человека в сутане в освободительных движениях дала книга Виктора Гюго «Девяносто третий год», эмоциональный роман о Великой Французской революции. Опытный романист вывел когорту революционеров, среди которых блистал священник Симурдэн» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/…
9
На рубеже ХIХ-го и ХХ-го веков даже и в захолустной Грузии под влиянием русских революционеров, высылаемых сюда из Центральной России правительством, абстрактные бунтарские настроения оформлялись в понимание решающей роли классовой борьбы в жизни общества. «Призрак коммунизма не стучался в дверь Грузии. Он вышиб её, встретив восторженный приём таких, как И.Джугашвили».
Занимаясь в тайных марксистских кружках, которые пронизывали всю семинарию сверху донизу, Сосо приобрёл громадный авторитет как знаток марксизма. На изучение «Манифеста Коммунистической партии», «Капитала» и других марксистских работ он (помимо главного - овладения философией классовой борьбы) оттачивал знание русского языка, который изучил досконально. Можно с уверенностью предположить, что уже в эти годы для святого подвижника Иосифа (в котором с рождения были заложены Создателем мессианские качества) становятся тесными границы крошечной провинциальной Грузии: он всё более и более стал ощущать себя русским человеком. Об этом и матушка по секрету могла и должна была ему рассказать, чья кровь течёт в его жилах. Это во-первых… А во-вторых, это могло быть и следствием обучения в семинарии. Ведь согласно доктрине РПЦ в полном соответствии с канонами христианства, в «русские» зачисляли тогда по исповедуемой вере - не по этнической принадлежности. И Джугашвили, с этой точки зрения, вполне ощущал себя русским, не грузином… Больше скажем, он считал себя обязанным - как представитель титульной нации - просвещать тёмных и малокультурных грузин, к чему он, собственно, и приступил в подпольных марксистских кружках в семинарии. Примером для него в те годы вполне могла быть судьба Симурдэна из любимого романа В.Гюго:
«Его родители, простые крестьяне, отдав сына в духовную семинарию, мечтали отторгнуть его от народа, - он возвратился в народные недра. И возвратился в каком-то странном порыве. Он смотрел на страждущих с грозной нежностью. Священник стал философом, а философ могучим борцом» /В.Гюго. Девяносто третий год. М., 1987. С.121/…
10
Современник Сталина русский философ Н.А.Бердяев сверх-убедительно доказал лёгкость и даже закономерность для иных пылких и совестливых натур переходить от религии к марксизму. В духовной и мiровоззренческой эволюции семинариста Иосифа умозрительные бердяевские рассуждения обретают реальную плоть и кровь. Остановимся на этом и опишем данную эволюцию поподробнее.
Бердяев как бы анатомировал этот процесс в книге «Истоки и смысл русского коммунизма», где дал блестящий пример диалектики:
«Дух коммунизма, религия коммунизма, философия коммунизма - и антихристианские, и антигуманистические. Но в социально-экономической системе коммунизма есть большая доля правды, которая вполне может быть согласована с христианством, во всяком случае более, чем капиталистическая система, которая есть самая антихристианская. Коммунизм прав в критике капитализма. И не защитникам капитализма обличать неправду коммунизма, они лишь делают более рельефной правду коммунизма. Неправду коммунистического духа, неправду духовного рабства могут обличать лишь те христиане, которые не могут быть заподозрены в защите интересов буржуазно-капиталистического мира. Именно капиталистическая система прежде всего раздавливает личность и дегуманизирует человеческую жизнь, превращает человека в вещь и товар, и не подобает защитникам этой системы обличать коммунистов в отрицании личности и в дегуманизации человеческой жизни. Именно индустриально-капиталистическая эпоха подчинила человека власти экономики и денег, и не подобает её адептам учить коммунистов евангельской истине, что “не о хлебе едином жив будет человек”. Вопрос о хлебе для меня есть вопрос материальный, но вопрос о хлебе для моих ближних, для всех людей, есть духовный, религиозный вопрос. “Не о хлебе едином жив будет человек”, но также и о хлебе, и хлеб должен быть для всех. Общество должно быть организовано так, чтобы хлеб был для всех, и тогда именно духовный вопрос предстанет перед человеком во всей своей глубине. Недопустимо основывать борьбу за духовные интересы и духовное возрождение на том, что хлеб для значительной части человечества не будет обеспечен. Это цинизм, справедливо вызывающий атеистическую реакцию и отрицание духа. Христиане должны проникнуться религиозным уважением к элементарным, насущным нуждам людей, огромной массы людей, а не презирать эти нужды с точки зрения духовной возвышенности. Коммунизм есть великое поучение для христиан, часто - напоминание им о Христе и Евангелии, о профетическом элементе в христианстве.
В отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй свой личный интерес и это будет способствовать хозяйственному развитию целого, это будет выгодно для общества, нации, государства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, обществу, целому - и тогда получишь всё, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм, и в этом его правота. Совершенно ясно, что второй принцип отношения к хозяйственной жизни более соответствует христианству, чем первый. Первый принцип столь же антихристианский, как антихристианским является римское понятие о собственности. Буржуазная политическая экономия, выдумавшая экономического человека и вечные экономические законы, считает второй принцип утопическим. Но экономический человек преходящий. И вполне возможна новая мотивация труда, более соответствующая достоинству человека. Одно ясно: проблема эта не может быть лишь проблемой новой организации общества, она неизбежно есть проблема новой душевной структуры человека, проблема нового человека. Но новый человек не может быть приготовлен механическим путем, он не может быть автоматическим результатом известной организации общества. Новая душевная структура предполагает духовное перевоспитание человека» /Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 150-151/.
Почти через четверть века после смерти И.В.Сталина английский священник Ф.Кларк в специальном исследовании вопроса (взаимоотношения марксизма и христианства - А.С.) категорически заключил:
«Есть только одна рациональная и моральная альтернатива капитализму, другими словами, всевластию денег, замаскированному завесой чахлой парламентской демократии. Эта альтернатива - общество, в котором деньги и все средства производства, распределения и обмена находятся в его руках и направляются на благо всех, а не на обогащение немногих. И совершенно очевидно, что только марксисты произвели такие изменения там, где они имели место, а не социальная демократия, которая всегда «отступает», когда неизбежна настоящая «схватка» с капитализмом. Именно поэтому мы должны обращать взоры марксистам и марксистским партиям для проведения неизбежных нужных изменений.
Христианин должен видеть знамение времени… Он должен учиться вместе с последователями Маркса. В любом случае, если христианин действительно верующий, он должен работать рука об руку с теми, кто делает дело» /Clarke F. Christianity and marxismo. М., 1977. С. 93-94/
Звучит убедительно, не правда ли? Однако остаётся камень преткновения, который видел и сам Бердяев, и на котором часто спотыкались ревнители общечеловеческого блага и ценностей. В конечном счёте споткнулся и Сталин, занявшийся строительством нового справедливого мира, и вот как:
«Марксизм считает зло путём к добру. Новое общество, новый человек рождается от нарастания зла и тьмы, душа нового человека образуется из отрицательных аффектов, из ненависти, мести, насильничества. Это - демониакальный элемент в марксизме, который считают диалектикой. Зло диалектически переходит в добро, тьма в свет. Ленин объявляет нравственным всё, что способствует пролетарской революции, другого определения добра он не знает. Отсюда вытекает, что цель оправдывает средства, всякие средства. Нравственный момент в человеческой жизни теряет всякое самостоятельное значение. И это есть несомненная дегуманизация. Цель, для которой оправдываются всякие средства, есть не человек, не новый человек, не полнота человечности, а лишь новая организация общества. Человек есть средство для этой новой организации общества, а не новая организация общества - средство для человека.
Психический тип коммуниста определяется прежде всего тем, что для него мир резко разделяется на два противоположных лагеря - Ормузда и Аримана, царство света и царство тьмы без всяких оттенков. Это почти манихейский дуализм, который при этом обыкновенно пользуется монистической доктриной. Царство пролетариата есть светлое царство Ормузда, царство же буржуазии - тёмное царство Аримана. Представителям светлого царства всё дозволено для истребления тёмного царства. Фанатизм, нетерпимость, жестокость и насильничество коммуниста ярко выраженного типа определяется тем, что он чувствует себя поставленным перед царством сатаны и не может переносить этого царства» / Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 149/...
11
Сосо Джугашвили был не единственным учеником семинарии, которого очаровал марксизм с его пролетарской революцией, борьбой классов, диктатурой пролетариата и прибавочной стоимостью. В интеллектуальной элите Тифлиса на рубеже 19-го и 20-го веков в изобилии были представлены бывшие тифлисские семинаристы - М.Цхакая, Н.Жордания, Л.Кецховели, Ф.Махарадзе, закончившие учёбу раньше Иосифа. Всех их рано или поздно привлёк марксизм. Давайте попробуем понять: почему?
Ну потому, во-первых, что в Тифлисе не было университета, о чём уже сообщалось выше. А получить приличное образование многим хотелось. Вот отпрыски грузинской интеллигенции и шли в семинарию: исключительно за дипломом, за “корочкой”. А во-вторых, окружающая действительность уж очень была мрачна. Как и сама обстановка в РПЦ и в семинарии. Совестливые молодые парни это прекрасно видели - и переживали. Марксизм показался им ИНСТРУМЕНТОМ, или тем РЫЧАГОМ, при помощи которого можно перевернуть и исправить мiр. Вот и все объяснения!
Кто-то из них впоследствии уйдёт в большевики, кто-то - в меньшевики во главе с Н.Жордания, сиречь парни станут революционерами и будут биться друг с другом не на жизнь, а на смерть за право устроить жизнь по новым и справедливым лекалам, указанным К.Марксом. Священническое служение православной церкви они заменят служением иной религии, коммунистической, замаскированной под рационалистическое учение.
---------------------------------------------------------
(*) И.Р.Шафаревич о Марксе и марксизме:
«Влияние Маркса на человеческие умы было очень сильно, но непродолжительно. Началось оно уже после его смерти, а за последние десятилетия резко упало, и, видимо, надолго или навсегда. Я ещё помню время, когда учение Маркса в нашей стране внедрялось силой власти, но и на Западе почти вся интеллигенция в той или иной форме его принимала. Можно было высказывать своё несогласие, но со множеством оговорок («я, конечно, не отрицаю глубину этих идей и фундаментальность их научного обоснования...»). Только редкие люди, уже получившие признание раньше, рисковали высказывать «безоговорочное несогласие» (примеры будут приведены позже). Но я неоднократно убеждался, что как в социалистическом лагере, так и вне его приверженность марксизму основывалась не на знакомстве с работами Маркса, особенно политэкономическими. Влияние Маркса имело совсем другой источник. В речи, произнесённой на его похоронах, Энгельс сказал: «Маркс, прежде всего, был революционером». То есть основным стимулом его жизни было свержение, разрушение существовавшего тогда жизненного уклада. Эта точка зрения подробно аргументирована в книге Зомбарта. Он доказывает, что как реализация этого импульса, его следствие возникла и концепция диктатуры пролетариата, и пролетарская революция, и классовая борьба, и прибавочная стоимость, и политэкономические работы. Да это отчётливо видно и из переписки Маркса и Энгельса. Из неё видно, что необходимость теоретического обоснования, оформленного как научное исследование, вытекала из логики революционной борьбы. Так, ещё в октябре 1844 г. Энгельс пишет Марксу:
«Наши люди... очень деятельны, но чувствуется недостаток в надлежащей опоре. Пока наши принципы не будут развиты - в двух-трёх книгах - и не будут выведены логически и исторически из предшествующего мировоззрения и предшествующей истории как их необходимое продолжение, вся работа останется половинчатой...»
26 ноября 1847 г. он призывает Маркса «наказать Луи Блана»:
«...покажи ему на деле, насколько мы выше его (...). Теоретическая сторона до сих пор, к сожалению, составляет единственную нашу силу, но для этих поборников «социальной науки», «закона достаточного производства» и т.д. это имеет большое значение».
Наконец, 31 января 1869г.:
«...для того, чтобы поддержать, вопреки Фогту и компании, свой престиж у публики, нам нужно выступить с научными произведениями.... Будь хоть раз менее добросовестен по отношению к своей собственной работе; для этой паршивой публики она всё ещё слишком хороша. Главное, чтобы вещь была написана и вышла в свет, а слабые стороны, которые тебе бросаются в глаза, ослы не заметят».
И только в 1860-е годы Маркс начинает создавать этот теоретический фундамент революционной деятельности (после предварительного эскиза в 1859 г. - «Критики политической экономики»). Он начинает работать над «Капиталом». И 18 июня 1862 г. пишет Энгельсу:
«Я сильно увеличиваю этот том, так как немецкие собаки измеряют ценность книги её объёмом».
То есть Маркс и Энгельс очень верно почувствовали, что тогдашняя революционная работа получит мощный импульс, если ей дать «научное основание». В то время ссылка на авторитет науки имела просто завораживающую силу. Это чувствовали и предшественники Маркса и Энгельса - Сен-Симон и Фурье, но эту «научную основу» создавали очень наивно. Например, Сен-Симон утверждал, что он открыл в обществе «закон тяготения», аналогичный ньютоновскому; Фурье говорил о закономерностях, аналогичных «эллипсу, гиперболе и параболе». Но ни тот, ни другой не могли сказать, в чём же эти «законы» состоят. Маркс гораздо удачнее имитировал научный стиль. Такая наукообразность производила потрясающее впечатление, как видно по воспоминаниям тогдашних революционеров (например, Веры Засулич).
Маркс стремился завершить свои политэкономические сочинения, так как они должны были составить научный фундамент будущей революционной деятельности. И казалось, что волна революции всё растёт. Парижская Коммуна вызвала новый взлёт надежд Маркса и Энгельса. Но и здесь (как раньше, во время революции 1848 г. в Германии) надежды не оправдались. В I Интернационале Бакунин оказался успешнее Маркса с Энгельсом в сфере подпольных интриг. Основной стимул теоретических исследований Маркса исчез - и он их оставил. «Капитал» вышел в свет в 1867 г. и до своей смерти в 1883 г. Маркс к этим проблемам в печати не возвращался. Он стал интересоваться проблемами обоснования дифференциального исчисления. К несчастью для Маркса, эти его «математические рукописи» популяризировались одно время в СССР и стали широко известны. Они имеют все черты безнадежного дилетантизма и ума, работающего вхолостую.
Идейно же Маркс был очень стандартным представителем XIX в. Например, он безоговорочно усвоил господствовавшую тогда концепцию прогресса, только соединив её с уже существовавшей тогда концепцией классовой борьбы. В его анализе генезиса капитализма очень мало новых идей, исследования М. Вебера или В. Зомбарта гораздо ярче, оригинальнее.
Широкая популярность пришла к Марксу уже после его смерти, когда его последователи возглавили руководство немецким рабочим движением, созданным раньше Лассалем. Энгельс неизменно подчёркивал своё второе место после Маркса («всегда играл при Марксе вторую скрипку»), но зато среди живых оказался первым хранителем и толкователем идей уже ушедшего от нас гения. Тогда, в конце XIX в., и началась всемирная слава Маркса.
Но успех марксизма всегда определялся его связью с революцией. Марксизм имел успех как «пророчество», то есть предсказание события, наступлению которого сама концепция способствует. И это-то само пророчество оказалось опровергнутым историей. Социалистическая революция как на подбор происходила отнюдь не в самых капиталистически развитых странах, а «диктатура пролетариата» устанавливалась в странах на 80 % или на 90 % крестьянских. И в заключение, общество, построенное марксистской партией, оказалось неустойчиво: распалось не под влиянием внешнего конфликта или природных бедствий, а под воздействием собственных сил разложения. Всё это вызвало обвальное падение интереса к марксизму. Например, сейчас в России даже сторонники коммунизма на своих митингах и демонстрациях никогда не носят портретов Маркса. И любопытно: интерес к Марксу просто «угас». Это не имело характера отказа от какой-то научной теории, отказа, основанного на её критике, обсуждении ряда её слабых мест. Теперь стало видно, что как успех марксизма, так и упадок интереса к нему, являются чисто идеологическими явлениями. Они не имеют никакого отношения к науке…» /И.Р.Шафаревич «3000-летняя загадка». С.171-173/…
---------------------------------------------------------
Служению этой новой «религии» и отдал всю свою жизнь, без остатка, Иосиф Виссарионович (Николаевич) Сталин, последние несколько ученических лет мучившийся одними и теми же вопросами, по-видимому:
«Могут ли люди считаться добрыми христианами, допуская для низших слоёв столь беспросветную жизнь? смирилось бы подлинное христианство с мрачной социальной действительностью? Разве можно после этого уважать нынешнюю церковь, забывшую о духовном, погрязшую в мирском?»
Скорее всего, вызревший в его сознании негативный ответ и толкнул семинариста Джугашвили от православия к марксизму. Тем более всё те же невидимые руки тайных опекунов-покровителей заботливо подхватывали его и вели к намеченной ими цели…
Однако Екатерина Георгиевна Джугашвили до конца дней своих была убеждена - у сына в те годы была альтернатива. Незадолго до смерти она сказала ему: «А жаль, что ты так и не стал священником». Сказано это было в 1935 году, перед самым началом очередной кровавой разборки Сталина с оппозицией!...
---------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение. На исходе ХХ века начинает пробиваться понимание того, что проблема И.В.Сталин и Православие всё же существует. Диакон Православной Церкви В.Н.Пичужкин даже поместил в газете «Аль Кодс» оригинальное эссе, содержание которого чётко определяет название «Сталин и Христос», в котором утверждается, что деяния Сталина очень походят на мученический подвиг Сына Божьего. Диакон настаивает: «Да и вообще, разве не повторил Сталин в какой-то мере Жизненный путь Христа? Разве оба они не были мучениками? Только ежели Христос был мучеником при жизни, то Сталину пришлось нести его терновый венец и после смерти. Ибо, как говорил Сын Божий, нет пророка в собственном Отечестве. Оба они в полной мере изведали на себе горькую истину этой мудрости». Диакон В.Н.Пичужкин выстроил впечатляющий сравнительный ряд изречений И.В.Сталина и Евангельских истин, указав на действительно существующее между ними сходство. «Иосиф Сталин всю свою жизнь положил на то, чтобы лучше жилось страждущим и обременённым, то есть людям труда, рабочим и крестьянам. Он был выразителем их интересов. “Я Пастырь добрый, говорил Иисус Христос. – Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец” (Ин. 10, 11). То же самое мог сказать о себе Сталин. Он всеми силами стремился облегчить жизнь народа, вывести его из нищеты и обездоленности… Верую, я верую, как в молитву Господа нашего, что мой народ очнётся от дурмана, в какой закутали его христопродавцы и клятвопреступники, очнётся – и воспрянет духом и исполнит завет Сына Божьего, извергнет чудо из своей среды… Может, тогда Творец пошлёт нам снова доброго Пастыря, щедрого сердцем и славного делами своими так же, как был славен и велик Иосиф Сталин? И дети, и внуки наши, может, будут разумнее нас и не предадут Его, Пастыря того. И снова Россия станет Державой! И снова жизнь в ней пойдёт по заповедям Господа нашего Иисуса Христа. И Русская Православная Церковь вспомнит имя Великого Сына России» («Аль Кодс», 1995, №2, сентябрь).
---------------------------------------------------------
12
Однако ж, дорогие читатели и друзья, давайте вернёмся назад - в 1899 год, когда И.В.Джугашвили был исключён из Тифлисской православной духовной семинарии. Последний раз Сосо фигурирует в классном журнале 3 апреля, когда ему была поставлена тройка по литургике. 7 апреля датирована последняя запись в кондуитном журнале. Из неё явствует, что в этот день семинарист Джугашвили не поздоровался с преподавателем А.П.Альбовым, за что получил очередной выговор.
Затем семинария была закрыта на пасхальные каникулы, которые продолжались до 25 апреля, после чего начались экзамены. И по их завершении 29 мая 1899 года появилось решение об исключении И.В.Джугашвили из семинарии. Оно гласило: «Увольняется из семинарии за неявку на экзамены по неизвестной причине».
И сразу возникает вопрос у трезвого и думающего исследователя: «как можно исключить человека из учебного заведения, не зная причин его отсутствия на экзаменах? Ведь они могли быть и уважительными. К тому же нередко воспитанников, не сдавших экзамены, оставляли на второй год (так именно и было в советской высшей и средней школе - А.С.). Учитывая это, можно с полным основанием утверждать, что официальная версия имела чисто формальный характер и должна была скрыть какую-то другую причину отчисления».
Сам виновник объяснял произошедшее с ним так в «литере Б» от 13 июля 1902 г., заполненной в батумской тюрьме: «До пятого класса воспитывался на казённый счёт, после была потребована плата за обучение и за содержание как не из духовного звания, за неимением средств вышел из училища».
Но и эта версия вызывает вопросы - и серьёзные. Если всё обстояло именно так, «почему названная причина не нашла отражения в решении Правления семинарии? И почему деньги за обучение потребовали именно весной 1899 г., а не раньше? Очевидно, даже в том случае, если весной 1899 г. действительно возник вопрос о внесении платы за обучение, это было следствием какой-то другой причины, которую И.В.Джугашвили тоже не пожелал назвать» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/.
В 1932 году в анкете партийной конференции Сталинского района Москвы Сталин сформулировал другую версию своего отчисления: «Вышиблен из православной духовной семинарии за пропаганду марксизма» [Ярославский Е.М. О товарище Сталине. М., 1939. С.11]. Эта новая версия была включена в его «Краткую биографию» и с тех пор превратилась в канон, копировавшийся из книги в книгу.
Но и эта версия не выдерживает никакой критики. Она перечёркивается уже тем очевидным фактом, что в справке об окончании И.В.Джугашвили четырёх классов семинарии фигурирует оценка «пять» по поведению!!! «Маловероятно, чтобы воспитанник, исключённый из духовной семинарии “за пропаганду марксизма”, получил подобную оценку; особенно если учесть его оценки по поведению за последние два года пребывания в семинарии».
А вот матушка отчисленного Сосо, Е.Г.Джугашвили, утверждала впоследствии, что она сама забрала сына из семинарии, потому что у него начался туберкулез, и возникла необходимость его лечения.
«Если бы это действительно было так, данная причина нашла бы своё отражение в решении Правления семинарии об отчислении И.В.Джугашвили, а ему самому в 1902 г. и позднее не нужно было бы придумывать другое объяснение» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/.
Таким образом, вопрос о причинах исключения молодого Иосифа из семинарии остаётся открытым. Пока…
Глава четвёртая
1
В апреле 1899 г. исключённому из семинарии Сосо Джугашвили было уже 20-ть с лишним лет. Где же он жил, на какие средства существовал после этого? Ведь богатых родственников у него не было.
Если обратиться к имеющейся литературе, можно легко заметить «белое пятно» в его биографии в этот период времени.
«Некоторое время Сталин перебивается уроками, а затем (в декабре 1899 г.) поступает на работу в Тифлисскую физическую обсерваторию». Вот и всё, что пишется об этом в его «Краткой биографии»…
2 октября 1899 г. отчисленному Сосо было выдано свидетельство об окончании четырёх классов семинарии. В нём говорилось, что он «при поведении отличном оказал успехи». И далее шёл перечень 20 предметов. По двум из них (церковно-славянское пение и логика) значилась оценка «5»; по трём - (гомилистика, основы богословия, церковная история) - оценка «3»; по остальным - оценка «4»… Однако, если вспомнить, как Иосиф учился в третьем и четвёртом классах, а также принять во внимание его низкие оценки по поведению, - данное свидетельство не может не вызвать удивления.
Но и это только цветочки в сравнение с тем, какие курьёзы и сюрпризы ждут нас дальше. В свидетельстве об окончании четырёх классов семинарии важное значение имели не только значившиеся в нём оценки, но и следующая характерная запись:
«Означенный в сём свидетельстве Джугашвили в случае непоступления на службу по духовному ведомству обязан уплатить Правлению Тифлисской духовной семинарии, по силе Высочайше утверждённого 26 июня 1891 г. определения Святейшего Синода от 28 марта, 18 апреля того же года за обучение в семинарии двести (200) руб. Кроме того, Джугашвили обязан уплатить Правлению Тифлисской духовной семинарии восемнадцать руб. 15 коп. (18 руб. 15 коп.) за утерянные им из фундаментальной и ученической библиотек названные семнадцать книг».
И далее: «Вышепоименованный Джугашвили во время обучения в семинарии содержался на счёт епархии, которой остался должен четыреста восемьдесят руб. (480 руб.) В случае непоступления его, Джугашвили, на службу по духовному ведомству или на учебную службу в начальных народных школах согласно параграфа 169 Высочайше утвержденного 22 августа 1884 г. Устава православных духовных семинарий он обязан возвратить сумму, употреблённую на его содержание и означенную в этом свидетельстве семинарским правлением» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
Таким образом, «вышибленный» Иосиф по существовавшим в государстве законам должен был, имея за плечами неоконченное высшее духовное образование, или пойти на духовную службу, или же стать учителем на какое-то время. В противном случае он обязан был вернуть семинарии 680 руб., а должников тогда сурово наказывали. Понятно, что для человека, не имевшего в кармане ни гроша, эта сумма являлась почти фантастической и неподъёмной.
При желании Сосо мог найти место и в РПЦ, и в системе народного образования. Но не сделал этого: даже попыток не предпринимал. Оставшись в Тифлисе, он избрал для себя другой путь - путь подпольной революционной борьбы с существующим в России строем. И при этом почему-то остался совершенно безнаказанным со стороны властей. Странно, да! Кто и почему простил ему огромные деньги, что он задолжал государству за отказ служить? и на какие средства он вообще жил в Тифлисе? - загадка!... Это если не знать и не помнить про его высоких тайных покровителей, о которых сообщалось уже и будет сообщаться дальше…
2
Рубеж 1900-1901 годов характеризовался заметным оживлением общественного движения в России. 11 (24) декабря в Лейпциге вышел первый номер газеты «Искра», редакция которой постепенно превратилась в центр объединения разрозненных социал-демократических организаций России. Тогда же в целом ряде городов страны началась подготовка к открытому празднованию 1 мая.
Что достоверно известно о работе Иосифа Джугашвили за те два приблизительно года, которые отпустила ему Судьба от момента изгнания из семинарии до первого ареста? Известно, что с конца марта 1900 г. он находился на нелегальном положении и продолжал занятия в рабочих кружках - просвещал и зажигал трудовую бедноту Тифлиса революционными идеями марксизма, к чему имел тягу и склонность.
Его многочисленные биографы-верхогляды не придавали должного значения тому, что изначально было заложено в характере И.В.Сталина, - МЕССИАНСТВУ, служению одной идее и одной цели, чего бы это в итоге ни стоило. Разумеется, этого святого горения и подвижничества он ждал и от других, присягнувших революции.
Заряженный идеями социализма и коммунизма по полной, он лихорадочно искал духовного лидера, чьё мiровоззрение удовлетворило бы его, и кто дал бы ему чёткие и ясные ответы на многие спорные вопросы, которые перед революционерами Закавказья ставила матушка-жизнь. Проведя селекцию на книжном развале российской подпольной литературы, прозорливый и начитанный Иосиф, обладавший от природы цепким и трезвым умом, внутренне дисциплинированный серьёзными занятиями богословием, - Иосиф довольно быстро такого лидера и нашёл по блестящим статьям, направленным против народничества, «легального марксизма» и «экономизма». Они принадлежали перу некоего Тулина.
«Я во что бы то ни стало должен увидеть его», - сказал сам себе очарованный находкой Сосо, ещё не зная, что под псевдонимом «Тулин» тогда скрывался В.И.Ленин. «Заочное знакомство состоялось в знаменательное для обоих время: Иосиф созревал политически примерно тогда же, когда искромётные работы Ленина приобретали всероссийскую известность в революционных кругах социал-демократического толка»...
3
Летом 1900 г. И.Джугашвили установил связь со сторонником ленинской «Искры» В.К.Курнатовским (1868-1912). Инженер Курнатовский, один из первых русских марксистов наравне с Плехановым, был личностью поистине легендарной. К моменту знакомства с Кобой (так стали звать-величать Иосифа в подпольных кругах по его же собственной просьбе) он имел за плечами большой опыт революционной работы, восходившей корнями ко временам «Народной Воли». Во время третьей ссылки в Сибирь он вошёл в контакт с находившимся там же В.И.Лениным и по его поручению приехал в Закавказье. Прирождённый и несгибаемый революционер, Курнатовский почти сразу же становится наставником местных социал-демократов и, одновременно, арбитром в их без-конечных спорах, вердикт которого был окончательным и без-поворотным как Божий Глас.
В сотрудничестве с Виктором Константиновичем В.И.Кецховели, А.Г.Цулукидзе и В.И.Джугашвили постепенно оформляют левое крыло «Месами-даси» («третий путь») и умело превращают её в руководящую центральную группу социал-демократической организации Тифлиса.
Когда в декабре 1900 г. появляется ленинская «Искра», Коба становится её горячим сторонником и, воодушевлённый, немедленно приступает к осуществлению своей давней мечты - организации нелегальной местной газеты. И уже в сентябре 1901 года выходит (по конспиративным соображениям в относительно спокойном окраинном Баку) первый номер «свободной» грузинской газеты «Брдзола» («Борьба»), который открывался статьёй «От редакции», написанной И.В.Джугашвили в лучших искровских традициях. Разумеется, без подписи.
Преимущественно его же стараниями и усилиями в Тифлисе была устроена небольшая подпольная типография. Там более или менее регулярно печатались листовки, прокламации, отдельные номера газет.
Одновременно с этим он продолжал вести занятия в рабочих кружках, но более важное место в его деятельности весной 1901 года занимала подготовка первомайской демонстрации, которая и состоялась в итоге.
Сразу же после её проведения появилась посвященная демонстрации листовка, которая впервые заканчивалась лозунгом: «Долой тиранию! Да здравствует свобода!».
Так весной 1901 г. Тифлисская организация РСДРП открыто подняла знамя борьбы против самодержавия...
Понятно, что это не прошло без-следно для организаторов антиправительственного мероприятия. Аресты, произведённые жандармами весной-летом 1901 г., привели к тому, что почти все прежние руководители Тифлисской организации РСДРП оказались в тюрьме или же под особым надзором полиции. Это способствовало изменению роли Иосифа Джугашвили внутри организации. Из рядовых её членов он стал превращаться в одного из её лидеров. Изменение его партийного статуса было официально закреплено на общегородской конференции, созванной 11 ноября по инициативе рабочих. Именно в этот день - 11 ноября 1901 года - И.В.Джугашвили был избран в первый состав Тифлисского комитета РСДРП. Он проявил себя как умелый организатор забастовок, митингом и демонстраций.
А в конце ноября 1901 года товарищи-одно-партийцы его направляют в Батум - основать там социал-демократическую организацию…
4
Батум вошёл в состав Российской империи после Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. «Первоначально его значение определялось главным образом тем, что он находился в непосредственной близости от русско-турецкой границы и по этой причине играл важную военно-стратегическую роль на юге России, а также являлся перевалочным пунктом во внешней торговле на Чёрном море. Значение города увеличилось в 1883 г., когда Закавказская железная дорога связала его с Баку и он стал превращаться в главный порт для экспорта бакинской нефти. Его значение в этом отношении ещё более возросло после того, как в 1900-1905 гг. Баку и Батум соединил первый в России нефтепровод. Крупнейшими предприятиями, обеспечивавшими экспорт нефти, стали здесь заводы А.И.Манташева, братьев Нобель и французских Ротшильдов»...
В литературе, посвященной И.В.Сталину, отмечается, что, перебравшись в Батум, он уже через пару-тройку месяцев создал достаточно массовую социал-демократическую организацию, которая уже в январе-феврале 1902 г. подготовила и возглавила несколько рабочих забастовок. Всё это так и было в действительности, хотя некоторый перебор в описании сталинских революционных деяний имеется.
И первым делом Коба организовал подпольную типографию для просвещения и пробуждения масс - по ленинскому примеру. Её соорудили прямо там, где нелегально проживал тогда сам Иосиф.
«Тесная комнатка, тускло освещённая керосиновой лампой. За маленьким круглым столиком сидит Сталин и пишет. Сбоку от него - типографский станок, у которого возятся наборщики.
Шрифт разложен в спичечных и папиросных коробках и на бумажках. Сталин часто передаёт наборщикам написанное» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/.
Л.Д.Троцкий злорадно замечает в этой связи:
«Нужно прибавить, что текст прокламаций стоял на том же приблизительно уровне, что и техника печатания» /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.57/.
Напрасно Лев Давидович иронизировал задним числом, ой, напрасно! Печатные обращения к массам батумских социал-демократов со Сталиным во главе несли в себе громадный протестный заряд в городе, где треть населения - 11 тысяч человек! - были рабочими, трудившимися и жившими в нечеловеческих условиях. Рабочие читали и прозревали, и заряжались при этом революционным политическим порохом, от которого они готовы были взорваться в любой момент - на погибель своим угнетателям.
Сам же Коба, не чистоплюй по натуре, не кабинетный сиделец, не только листовки строчил и печатал, спрятавшись ото всех, - он находился в первых рядах организаторов забастовок, в авангарде протестов. На заводе Манташева в первую очередь (21 января - 17 февраля 1902 г.), которая закончилась в целом победой стачечников. Потом 27 февраля случилась новая забастовка - уже на керосиновом заводе Ротшильда. А 9 марта 1902 г. произошла кровавая стычка митингующих Батуми с полицией. Вызванные на подмогу войска открыли огонь, убив 15 и ранив 54 рабочих...
5
Разумеется, власти поспешили подавить массовое движение протеста в Закавказье. 5 апреля 1902 г. во время тайного заседания руководящей партийной группы Батуми его участники, включая И.Джугашвили, были арестованы и препровождены в батумскую тюрьму.
И тут в судьбе и биографии молодого революционера Иосифа появляется новый поразительный факт (после переписки в метрике даты его рождения), который выбивается из общей канвы и никак не стыкуется с тем, что он был якобы сыном простого сапожника.
17 июля 1902 года батумский городской врач Григорий Лаврентьевич Элиава под руководством подполковника С.П.Шабельского составил первое известное нам описание примет И.В.Джугашвили. Вот некоторые его детали:
«Размер роста - 2 аршина 4,5 вершка» (164 см), «лицо длинное, смуглое, покрытое рябинками от оспы», «на левой ноге второй и третий пальцы сросшиеся», «на правой стороне нижней челюсти отсутствует передний коренной зуб», «на левом ухе родинка».
В постсоветские годы историкам стало доступно медицинское дело И.В.Сталина, из которого явствует, что он действительно имел такой дефект, как сросшиеся пальцы на левой ноге. В то же время его рост составлял не 164, а 170 см. Кроме того, у него была больная левая рука (про которую не было сказано не слово доктором Элиавой), и не одна, а две родинки, причём над правой бровью и под левым глазом.
И сразу возникают вопросы: что происходило летом 1902 года при осмотре Кобы? Это была небрежность со стороны врача и высокопоставленного полицмейстера, или же сознательное искажение примет подследственного? А может это приметы двух разных людей, и у Сталина был двойник в предреволюционные годы, подготовленный спецслужбами России? Который и мотался по тюрьмам и ссылкам, хлебал баланду там и кормил вшей, пока сам Иосиф Виссарионович (Николаевич) тайно жил в Петербурге и обучался на спец’факультете Академии Генерального штаба?!!!...
6
Однако идём дальше и скажем, что в марте 1903 года заключённого батумской тюрьмы И.В.Джугашвили заочно избрали в Кавказский союзный комитет, состоявший из 9 человек. Это был исполнительный орган, учреждённый на первом съезде кавказских социал-демократических рабочих организаций Кавказского союза РСДРП.
Летом 1903 года состоялось особое совещание в Петербурге, которое приговорило выслать под гласный надзор полиции в Восточную Сибирь 16 вожаков революционного движения в Закавказье. Список возглавлял инженер Курнатовский (4 года ссылки), на 11-м месте значился И.В.Джугашвили.
«Жандармские власти ещё не относили его к числу значительных революционеров», - злорадствовал впоследствии язва-Троцкий /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.65/. Может оно и так, но только срок ссылки Кобе был определён достаточно серьёзный - три года.
Тифлисский губернатор получил предписание о высылке заключённых батумской тюрьмы 25 июля 1903 года. Но только 27 ноября Кобу водворяют на место ссылки в село Новая Уда Балаганского уезда Иркутской губернии. И уже через несколько дней по приезде он попытался бежать. Однако помешали трескучие сибирские морозы и отсутствие тёплой одежды. Пришлось вернуться и основательно подготовиться.
5 января 1904 года он, упрямец, тронулся в путь и в феврале 1904 г. вернулся в родное Закавказье. В деньгах беглый ссыльный, по-видимому, не нуждался. Странно!...
7
По некоторым сведениям, по возвращении на родину он познакомился в Тифлисе с Львом Борисовичем Розенфельдом, прославившемся позднее под фамилией Каменев, который нашёл ему убежище на квартире рабочего Морочкова.
К моменту возвращения Кобы из Сибири в Тифлисе прошли массовые аресты в январе 1904 г. Было арестовано около 150 человек: Тифлис зачищался от революционеров. Когда Иосиф появился в городе, многие его товарищи и знакомые находились в ссылке или в тюрьме, или же были вынуждены покинуть Тифлис и переселиться в другие города Кавказа. На худой конец уехать за его пределы, в том числе - за границу.
Оставаться в Тифлисе было небезопасно, и Коба решил вернуться в Батум.
«Мы, - вспоминал батумский рабочий Фёдор Гогоберидзе, - получили письмо, нам сообщили, что Сталину удалось сбежать из ссылки, и что ему необходимы деньги на дорогу. Мы, все рабочие, с радостью собрали нужную сумму и отослали её, а через некоторое время Сталин приехал к нам».
Одна из первых семей, которую Коба посетил в Батуми и где нашёл убежище, была семья Натальи Киртава-Сихарулидзе.
«На второй день, - вспоминала она, - Сосо дал знать комитету о своём приезде и желании продолжать работу».
Данный вопрос обсудили на заседании Батумского комитета РСДРП. Но, вопреки желанию Кобы, комитет, возглавляемый И.Рамишвили, постановил категорически не допускать И.В.Джугашвили к партийной работе. Мало того, ему было отказано даже в мизерной денежной помощи. В чём же тут было дело? - давайте попробуем разобраться. Выясним, почему Батумская партийная организация так неприветливо и даже враждебно встретила своего недавнего организатора и руководителя?...
Вероятно потому, как это теперь представляется, что ни батумские, ни тифлисские товарищи не имели отношения к организации побега Кобы из ссылки: он всё тогда сделал и оплатил сам, из собственного кармана. И эта-то самостоятельность вызывала большие подозрения у одно-партийцев. С одной стороны, у Кобы не было денег для переезда из Тифлиса в Батум: он якобы не мог наскрести даже полутора рубля для этого. А с другой стороны, в его распоряжении оказались средства, позволившие ему из Сибири добраться до Кавказа.
«Чтобы иметь представление, о каких суммах идёт речь, проделаем следующий расчёт. В 1904 г. в Иркутской губернии проезд гужевым транспортом оценивался в 3 коп. за лошадь на одну версту. Если исходить из того, что путь от Новой Уды до станции Тыреть составлял не менее 150 верст, то даже при нормальных условиях дорога стоила не менее 4 руб. 50 коп. А так как И.В.Джугашвили ехал один и должен был уплатить за дорогу в оба конца, - этот показатель следует увеличить как минимум до 9 руб. Если же учесть, что в дальний путь обычно запрягали пару, а то и тройку лошадей, и что в плату необходимо включить цену за риск, - то дорога от Новой Уды до станции Тыреть должна была бы обойтись И.В.Джугашвили не менее чем в 18-20 руб. От станции Тыреть до Иркутска самый дешёвый билет третьего класса стоил 2 руб. 71 коп.; от Иркутска до Самары - 22 руб. 40 коп.; от Самары до Тифлиса - не менее 15 руб… Следовательно, только дорога требовала более 50 руб. К этому нужно добавить расходы, связанные с приобретением зимней одежды и документов, а также на питание в пути. Поэтому «стоимость» побега из Сибири составляла около 100 руб.» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
Неизвестно, как оправдывался Иосиф и чем объяснял наличие у него подобных крупных сумм, - но только объяснениям его одно-партийцы мало верили, относились к ним с подозрением.
Подозрения усиливали и укрепляли и хвастливые рассказы Кобы о некоторых обстоятельствах побега.
Вот один из рассказов, который в 1936 г. со слов рабочего Д.Вадачкория записал художник М.Успенский.
«Он, - вспоминал Д.Вадачкория об И.В.Сталине, - мне рассказывал, живя у меня, как он бежал из ссылки. Сделав себе поддельное удостоверение, что он является якобы агентом, он направился в Россию. В пути он заметил шпика, который стал следить за ним. Видя, что положение ухудшается, Сталин обратился на одной из станций к жандарму, показал ему своё удостоверение и указал на шпика как якобы подозрительное лицо, последний был снят с поезда и арестован. Сталин продолжал путь».
И опять возникает законный вопрос у непредвзятого исследователя: а было ли то удостоверение фальшивым в действительности, если этого даже и матёрый жандарм не смог определить? и Джугашвили ли бежал из первой сибирской ссылки, или его двойник, находившийся под опекой спецслужб?...
Как бы то ни было, но, покинув негостеприимный Батум, И.Джугашвили вернулся назад в Тифлис. Где он поселился и на какие средства жил? - до сих пор не выяснено. Очередное «белое пятно» в его биографии. Одно можно сказать с уверенностью: он не бедствовал. Об этом свидетельствуют воспоминания его батумской подруги Натальи Киртава-Сихарулидзе, которую мы уже цитировали. Из них явствует, что через некоторое время после внезапного отъезда Коба прислал ей письмо, в котором приглашал её переселиться к нему в Тифлис. Она не приняла это приглашение…
8
18 апреля (1 мая) 1904 г. батумские социал-демократы решили отметить Первое мая на море. В этой маёвке принял участие и И.Джугашвили. В море среди её участников произошла ссора, закончившаяся дракой на берегу, во время которой Иосиф был серьёзно избит.
После этого он, побитый и опозоренный, уехал в родное Гори, где нашёл убежище в доме своего дяди Глаха Геладзе…
«Оказавшись не у дел и понимая, что порочащие его слухи делают невозможным дальнейшее его участие в революционной деятельности, И.В.Джугашвили решил апеллировать к тому органу, который стоял во главе всех социал-демократических организаций на Кавказе. Дело в том, что в 1903 г., когда И.В.Джугашвили находился в тюрьме, состоялся Первый съезд социал-демократических организаций Кавказа, на котором было принято решение об их объединении в Кавказский союз РСДРП и избран единый руководящий орган - Союзный комитет. Старейшим по возрасту и революционному стажу в нём был М.Г.Цхакая. К нему через недавно вышедшего из тюрьмы Арчила Долидзе и апеллировал И. В. Джугашвили» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/...
Полгода длилось то вынужденное безделье Кобы, связанное с тем, вероятно, что Союзный комитет тщательно проверял те самые «порочащие» слухи, которые заставили И.Джугашвили покинуть Батум. Слухи не подтвердились, и к партийной работе он смог вернуться не ранее июля 1904 г., через шесть месяцев после побега из ссылки.
Эта датировка подтверждается воспоминаниями члена Имеретино-Мингрельского комитета Сергея Ивановича Кавтарадзе. «Не то в конце июля, не то в начале августа 1904 г., - вспоминал он, - в Кутаис приехал представитель Кавказского союзного комитета Сосо Джугашвили. Он взял кличку Коба».
Свою деятельность в Кутаиси И.Джугашвили начал с реорганизации Имеретино-Мингрельского комитета РСДРП. «Для руководства работой к нам приехал товарищ Сталин, - писал впоследствии Б.Бибинейшвили. - Состав комитета был обновлён. В него вошли Сосо Джугашвили, С. Кавтарадзе, Н. Карцивадзе и члены Союзного комитета Саша Цулукидзе и Миша Окуджава».
И первое, что сделал обновлённый комитет, - это создал в городе небольшую типографию. Одновременно, как вспоминал всё тот же В.Бибинейшвили, «во второй половине 1904 г.» усилилась «революционная работа по деревням», и вскоре «вся Кутаисская губерния покрылась нелегальными революционными организациями»...
Глава пятая
1
Коба вернулся к нелегальной партийной работе в момент, когда в России назревал острейший политический кризис на фоне Русско-японской войны 1904-05 годов, а внутри РСДРП развернулась нешуточная борьба между двумя фракциями, возникшими летом 1903 г. на II съезде партии: большевиками и меньшевиками…
«После того как 26 августа 1904 г. новым министром внутренних дел стал князь П.Д.Святополк-Мирский, кратковременное пребывание которого у власти получило название «либеральной весны», оппозиция выступила с требованием реформ. 20 ноября в Петербурге в доме Павловой состоялся банкет, на котором была принята петиция, положившая начало так называемой банкетной, или петиционной, кампании. Она захватила более 30 городов России и вылилась более чем в 120 собраний.
В начале декабря в Тифлисе тоже состоялось собрание, 12-го числа прошло заседание городской думы, 20 декабря состоялся многолюдный митинг, а на 31 декабря в здании Артистического общества был назначен банкет.
Первоначально планировалось, что вход в здание Артистического общества будет открыт только по пригласительным билетам. Однако в самую последнюю минуту один из организаторов банкета, Н.А.Худадов, распорядился отменить этот порядок и открыть двери для всех желающих. Поэтому когда организаторами банкета была оглашена заранее заготовленная петиция с либерально-оппозиционными требования, на трибуне появились социал-демократы, которые огласили свою резолюцию. Зазвучали революционные речи и революционные песни, банкет стал превращаться в митинг. По воспоминаниям, И.В.Джугашвили тоже участвовал в этом собрании и вместе со всеми пел «Варшавянку».
Когда было предложено подписываться под оглашенной организаторами банкета петицией, она собрала 240 подписей. В ней содержались такие требования, как объявление политических свобод, отмена сословных, национальных и вероисповедных ограничений, введение народного представительства на основе всеобщих выборов, объявление политической амнистии. Вопрос о форме правления предлагалось решить Учредительному собранию.
Так Тифлис встретил 1905 год» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?».
2
9 января 1905 года в Петербурге случилась спланированная мiровой финансовой закулисой бойня, вошедшая в Историю как «Кровавое воскресенье». В столице были сотни убитых и раненных, а Николай II получил от народа и историков уничижительную кличку «Николашка кровавый!»… После этого по всей стране прокатилась волна забастовок протеста. Брожение охватило и промышленные города Кавказа. Так началась Первая русская революция 1905 года.
В её историю И.В.Джугашвили вписал немало страниц как пламенный агитатор. Его статьи и листовки достаточно точно и ярко характеризуют её важнейшие события. Во многих отношениях они поучительны для понимания политических взглядов молодого Иосифа на коренном переломе истории России.
Он, например, непримиримо относился к любому соглашательскому компромиссу с властями, которые, на его взгляд, были уже неспособны защитить интересы страны. Революция 1905 г., напомним, развернулась во время Русско-японской войны, провальной и гибельной во всех отношениях. Поэтому в листовке «Рабочие Кавказа, пора отомстить» Коба негодовал:
«Сдался, наконец, позорно Порт-Артур - и тем самым ещё раз обнаруживается старческая дряблость царского самодержавия». Поражения в войне приводят к тому, что самодержавие теряет главную опору - своё надёжное воинство. Враг слабеет, следовательно, «пора отомстить! Пора отомстить за славных товарищей… Пора потребовать от правительства отчёта за тех ни в чём не повинных несчастных, которые десятками тысяч погибали на полях Дальнего Востока! Пора осушить слёзы их жён и детей!... Слышите, товарищи… убитых героев-товарищей, их славные тени, встающие вокруг нас и шепчущие нам: “Отомстите!”…» Джугашвили зовёт сплотиться вокруг партийных комитетов, ибо только они «могут достойным образом руководить нами, только они осветят нам путь в “обетованную землю”, называемую социалистическим миром». В другой листовке он зовёт: «Проклятия и смерть на голову царского правительства!». А в листовке «Да здравствует Красное Знамя!» он не призывает, а требует: «Под красное знамя, граждане!» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.74-76, 79, 82, 84, 88/.
Революция 1905 г. обошлась народу немалой кровью. Эту кровавую статистику держал в голове каждый сознательный революционер, пытавшийся извлечь уроки. За героикой революционных бурь просматривался если не полный идейный вакуум, то вопиющая неподготовленность к классовым боям рабочего класса.
«Коба сделал вывод - нужно готовить людей к восприятию революционных идей. Он попробовал свои силы в эмоциональной публицистике. Нужно подняться на новый этап - систематического разъяснения целей и политики социал-демократии.
В тяжёлые для партии времена торжества реакции И.В.Сталин по большей части был занят агитационной и пропагандистской работой. Необходимость, жизненная необходимость её была очевидна - в обстановке разброда, шатаний и трусости требовалось отстоять теоретические основы марксизма.
По всей вероятности, от первых опытов в революционной публицистике берёт начало сталинский стиль: ясное, чёткое изложение без словестных красот и излишеств, но доносящий смысл изложения до ума и сердца читателя с ограниченными познаниями в области социально-политических дисциплин. Проповедь классовой борьбы, безоглядная приверженность к ней пронизывает работы Кобы. Прав Р.Такер, утверждавший: «Совершенно очевидно, что в социализме Маркса молодой Джугашвили усматривал прежде всего Евангелие классовой борьбы». Он принял его не абстрактно, а применительно к условиям многонационального Кавказа» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/...
3
С этого приблизительно времени И.В.Джугашвили, держа в уме РАСКОЛ в рядах российской социал-демократии, перекинувшийся и на Закавказье, начал уподоблять борьбу пролетариата с буржуазией смертной схватке двух «армий», каждая из которых имела свой штаб и своих командиров. Штаб пролетариата - руководство РСДРП. Её организационный принцип - жёсткая централизация, объединение отрядов пролетариата независимо от их национальности.
Коба был в курсе давних усилий Бунда, претендовавшего на представительство в РСДРП еврейских трудящихся, принять ФЕДЕРАЛИЗМ в качестве организационного принципа строительства партии.
---------------------------------------------------------
(*) Историческая справка. Основанный в 1897 г. этот «Всеобщий еврейский союз в Литве, Польше и России» был постоянной головной болью большевиков. Фракционные усилия бундовцев, направленные на осуществление химерической затеи «культурно-национальной автономии», приводили к нескончаемым спорам и склокам в партии. Хотя на II съезде РСДРП бундовцы потерпели сокрушительное поражение, они не прекращали свою раскольническую деятельность. Основной задачей они считали подготовку еврейского пролетариата к национальной автономии, а следовательно, к воспитанию в нём «национального сознания».
---------------------------------------------------------
Понятно, что Сталин был вне себя от подобной затеи раскольников-евреев. Он разъяснял малообразованным грузинам суть проблемы:
«Прежде всего, необходимо помнить, что действующая в России социал-демократическая партия назвала себя Российской (а не русской). Очевидно, этим она хотела нам показать, что она под своим знаменем будет собирать не только русских пролетариев, но и пролетариев всех национальностей России» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.42, 40-41/.
Он грубо высмеял теории федералистов, настаивавших на создании национальных социал-демократических партий с их последующим объединением в федерацию. Источник зла федерализма, - был уверен он, - мудрствования бундовцев, которые, к сожалению, нашли последователей как в Грузии, так и в Армении, где местные социал-демократы взялись строить свои «рабочие» партии по бундовским рецептам.
«В то время, когда нам необходима единая, гибкая, централизованная партия, Центральный комитет которой сможет вмиг поставить на ноги рабочих всей России и повести их на решительный штурм самодержавия и буржуазии, - нам суют в руки уродливый, распылённый на отдельные партии «федералистический союз»! Вместо острого оружия нам дают заржавленное и уверяют: этим вы, дескать, скорее покончите с вашими кровными врагами! Вот куда ведут нас федералисты социал-демократы» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.42, 40-41/…
4
В сентябре 1905 г., когда вся Россия была в огне и дыму от полыхания дворянско-помещичьих усадеб, подожжённых озлобленными крестьянами, а борьба вокруг вопроса о Власти стала приобретать особую остроту, - большевики и меньшевики приняли благоразумное решение о необходимости преодоления раскола в партии и объединении своих усилий против общего политического противника - самодержавия. Ожесточённая конфронтация между Советом Кавказского союза (большевики) и Кавказским бюро РСДРП (меньшевики во главе с вернувшимся из-за границы Н.Жордания) стала затихать, появилась возможность сотрудничества между ними. В этих условиях Коба вернулся в Тифлис и приступил к подпольной работе...
Осень 1905 г. характеризовалась дальнейшим обострением политического кризиса в России. В октябре в массы был брошен лозунг всеобщей политической стачки, которая началась на Московско-Казанской железной дороге, а затем охватила всю страну, в том числе - Закавказье.
13 октября в Тифлисе состоялось общегородское собрание партийного актива, на котором присутствовали и меньшевики, и большевики. Собрание попыталось выработать единую линию поведения в разворачивавшихся событиях. Среди его участников был и И.Джугашвили…
17 октября 1905 г. перетрусивший и дезориентированный окружением Николай II вынужден был пойти на уступки и подписать - по совету С.Ю.Витте - Манифест, в котором содержалось обещание предоставить Государственной Думе законодательные права, в отличие от Булыгинской, совещательной. Попутно провозглашались свобода совести, слова, собраний, союзов и неприкосновенность личности.
После этого всеобщая стачка пошла на спад: протестный пар был выпущен. Однако политическая борьба не только не затихла, а, наоборот, приобрела более острый характер.
Важным завоеванием октябрьской стачки была легализация партийной печати.
20 ноября 1905 г. в Тифлисе вышел первый номер оппозиционной газеты «Кавказский рабочий листок» со статьей И.В.Джугашвили В объявлении о её издании открыто говорилось, что она представляет собой печатный орган социал-демократии. Факт ещё совсем недавно совершенно немыслимый…
26 ноября в Тифлисе открылась конференция Кавказского союза РСДРП. Она работала ровно пять дней и завершилась 30 ноября принятием решения о необходимости прекращения фракционной борьбы между большевиками и меньшевиками и избранием делегатов на IV объединительный съезд партии. Ими стали Иосиф Джугашвили, Пётр Монтин и Георгий Телия.
Первоначально «съезд был назначен на 10 декабря в Петербурге с явкой в редакции газеты «Новая жизнь», причём делегатам предлагалось собраться к 8-му числу. Между тем 2 декабря «Новая жизнь» опубликовала «Финансовый манифест» Петербургского Совета рабочих депутатов, содержавший призыв к борьбе с правительством. В тот же день последовало решение о её закрытии. 3 декабря почти в полном составе оказался за решёткой Совет рабочих депутатов.
В сложившейся обстановке Организационный комитет принял решение о переносе съезда из Петербурга в небольшой финский городок Таммерфорс».
Однако многие организации по разным причинам не прислали своих делегатов, поэтому вместо съезда было решено провести общепартийную конференцию, которая по своему составу оказалась большевистской. Проходила конференция с 12 по 17 декабря 1905 года…
5
На той конференции И.В.Джугашвили (выступавший под фамилией Иванович) сразу же обратил на себя внимание В.И.Ленина толковым сообщением о положении дел на Кавказе. После его доклада собравшимися, по предложению Владимира Ильича, была принята резолюция «По поводу событий на Кавказе», в которой содержалась высокая оценка деятельности Кавказского союза РСДРП.
Неожиданно для многих Ильич поддержал Кобу и при обсуждении вопроса об отношении к выборам в Государственную Думу: Сталин был за полный бойкот выборов в пику меньшевикам, намеревавшимся в выборах участвовать... В результате этого Джугашвили вместе с Красиным, Лениным и Ярославским был избран в комиссию для выработки резолюции конференции по данному вопросу. Принятая большинством голосов резолюция обосновывала необходимость бойкота выборов в Государственную Думу на всех этапах...
Оба эти факта красноречиво свидетельствуют, что, едва появившись на общепартийном форуме, Джугашвили не только сразу же обратил на себя внимание его участников, но и получил возможность лично познакомиться с Лениным и даже понравиться ему. И очное знакомство то стало самым важным и ярким событием в жизни молодого революционера Иосифа на долгие-долгие годы - как встреча молодого христианина, к примеру, с самим Иисусом Христом!!!...
Спустя два десятилетия, на вечере кремлёвских курсантов 28 января 1924 года Сталин вспоминал о решающем периоде становления большевистской партии и роли В.И.Ленина в этом процессе:
«Впервые я познакомился с Лениным в 1903 году. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за всё время моей работы в партии. Я находился тогда в Сибири в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры», привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был её фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне всё время казалось, что соратники Ленина - Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие - стоят ниже Ленина целой головой; что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орёл, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперёд партию по неизведанным путям русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу, что я почувствовал необходимость написать о нём одному своему близкому другу, находившемуся тогда в эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, будучи уже в ссылке в Сибири, - это было в конце 1903 года, - я получил восторженный ответ от моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период. Только Ленин умел писать о самых запутанных вещах так просто и ясно, сжато и смело, - когда каждая фраза не говорит, а стреляет. Это простое и смелое письмецо ещё больше укрепило меня в том, что мы имеем в лице Ленина горного орла нашей партии. Не могу себе простить, что это письмо Ленина, как и многие другие письма, я предал сожжению. С этого времени началось моё знакомство с Лениным» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.53-54].
А вот как описывал Коба саму ту первую встречу в Таммерфорсе:
«Я надеялся увидеть горного орла нашей партии, - вспоминал он, - великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо Ленин рисовался в моём воображении в виде великана, статного и представительного». Но… сплошное разочарование, «увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста». К тому же и появление Ленина оказалось ничем не примечательным. «Обычно перед появлением “великого человека” члены собрания предупреждают: “Тсс… Тише… Он идёт”. Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение»… Так видел молодой Сталин желательный порядок в той организации, к которой теперь принадлежал, - партии большевиков. Только впоследствии он понял, что «простота и скромность Ленина… - эта черта представляет одну из сильных сторон Ленина, как нового вождя новых масс» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.54-55]
И он становится апостолом Ильича и самым верным его соратником и союзником. С почти религиозным рвением Сталин повторяет «замечательную формулировку» Ленина, что членом партии может быть лишь тот, кто принимает программу партии, материально помогает ей и работает в одной из партийных организаций. В этом «святая святых партии», которая «уподобилась крепости, двери которой открываются лишь для достойных» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.73, 65, 67]…
6
На IV Объединительном съезде РСДРП в Стокгольме, проходившем с 10 по 25 апреля (с 23 апреля по 8 мая по старому стилю) 1906 года погоду делали меньшевики, имевшие большинство, для которых партийная дисциплина, непременное членство в партии и единоначалие были неприемлемы в принципе. Ивановича (Кобу) допустили на съезд с «совещательным голосом» и то под сильным нажимом Владимира Ильича. Оставшись в меньшинстве по всем важнейшим вопросам, обсуждавшимся на съезде, большевики, по словам Сталина, «сбившись в кучу, глядели на Ленина, спрашивая у него совета. В речах некоторых делегатов сквозили усталость, уныние. Помнится, как Ленин в ответ на такие речи едко процедил сквозь зубы: “Не хныкайте, товарищи, мы наверняка победим, ибо мы правы”» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.56].
На съезде Коба обратил на себя внимание делегатов тем, главным образом, что в борьбе между большевиками и меньшевиками по аграрному вопросу занял особую позицию. Если большевики выступали за национализацию конфискованных помещичьих земель, а меньшевики - за их муниципализацию, то И.В.Джугашвили и ещё несколько делегатов обосновывали необходимость её раздела и передачи крестьянам в частную собственность...
7
15 июля 1906 г. И.Джугашвили женился на Като Сванидзе. Об их отношениях до свадьбы почти ничего не известно, и каких-нибудь новых фактов здесь не предвидится. Известно лишь, что в июле 1906 г. стало очевидно, что у Сосо и Като будет ребёнок. Возникла естественная необходимость оформить отношения официально. Сделать это оказалось непросто, так как Коба находился в розыске и в Тифлисе проживал нелегально. И, тем не менее, в ночь с 15 на 16 июля 1906 г. состоялось венчание в церкви Святого Давида. Обвенчавшись, Екатерина Сванидзе не только сохранила свою девичью фамилию, но и не стала делать отметку о браке в паспорте, чтобы не доставлять неприятностей себе и беглому мужу.
Историки про первый брак Сталина пишут так:
«В испытаниях жизни и быта профессионального революционера-подпольщика как мимолётный сон прошёл первый брак И.В.Сталина, о котором известно очень мало. Она, по-видимому, была типичной грузинкой, полюбившей «полубога». Так Екатерина Сванидзе почитала своего Сосо. Горячо молилась, чтобы Бог наставил его бросить непонятные для неё и, наверное, богопротивные дела и заняться чем-нибудь основательным. Даже не очень ясно, где жили молодые супруги в редкие перерывы между таинственными исчезновениями, тюрьмами и ссылками Иосифа. Вероятно, они коротали недолгие встречи в доме её родителей в деревне Диди-Лило вблизи Тифлиса, откуда происходили и Джугашвили.
Насколько можно судить по редким воспоминаниям знавших Сталина в ту пору, он был искренне привязан к жене, сестре друга по семинарии Александра Сванидзе, который и познакомил их. Дело было не только в типичной для тогдашней грузинской семьи кротости супруги, но и в том, что в её обществе он попадал в привычный мир внимания и ласки - жену не только звали Екатериной, как мать, но у них даже внешне было большое сходство» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/.
Сразу же после венчания, ночью опять-таки, на улице Крузенштерна состоялась свадьба, на которой присутствовали немногим более десяти человек. А уже 18 марта следующего 1907 г. в жизни И.Джугашвили произошло важное событие: родился сын, которого назвали Яковом. Поскольку брак И. В. Джугашвили и Е. Сванидзе был совершен тайно, крестить первенца удалось значительно позже...
8
В апреле-мае 1907 года Коба побывал на V съезде РСДРП в Лондоне (открылся 30 апреля и продолжался до 19 мая), где 330 делегатов представляли 150.000 членов партии. Революционная линия В.И.Ленина и большевиков на этот раз победила. По всем основным вопросам они получили большинство.
«Вернувшись со съезда, - читаем мы в «Краткой биографии» будущего Вождя, - Сталин оставляет Тифлис и по воле партии обосновывается в Баку - самом крупном промышленном районе Закавказья и важнейшем центре рабочего движения в России». Этому факту в своей биографии Сталин придавал особое значение, подчёркивая, что именно в Баку завершился период его революционного «ученичества», именно здесь он стал «подмастерьем» революции.
Переселившись в Чёрный город, Коба в «Бакинском пролетариате» печатает обширные «Записки делегата». С нескрываемой гордостью он констатирует: «Очагами большевизма являются, главным образом, крупные промышленные районы, районы чисто русские, за исключением Польши; тогда как меньшевистские районы, районы мелкого производства являются в то же время районами евреев, грузин и т.д.» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.51].
Марксисту Сталину были ненавистны националистические устремления, откуда бы они ни исходили. В основном их источником оставался всё тот же Бунд. С большим одобрением Сталин процитировал Розу Люксембург, сказавшую на съезде, что «политика Бунда не есть политика зрелой политической организации, влияющей на массы, что это - политика торгашей, вечно высматривающих и вечно выжидающих с надеждой: авось завтра сахар подешевеет» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.51-52]…
9
Итак, с лета 1907 года открылся бакинский период жизни и работы Сталина, который почти сразу же омрачило личное горе Иосифа.
«В Баку, - вспоминал впоследствии М.Монаселидзе, гулявший на свадьбе Сосо, - Като тяжело заболела. В октябре 1907 г. больную Като Сталин привёз в Тбилиси, а затем опять вернулся в Баку». Через «две-три недели болезни Е.С.Сванидзе скончалась».
«22 ноября, - писал М.Монаселидзе, - Като скончалась. Сталин в это время был в Тбилиси. Като скончалась у него на руках. У гроба Като была снята фотография членов семьи и близких, среди которых был и товарищ Сталин».
Похоронена была Екатерина Семёновна Сванидзе на Кукийском кладбище Святой Нины. Якова Джугашвили воспитала её сестра...
Многочисленный клан Сванидзе после 1917 г. значился в родственниках Сталина как при его жизни, так и после смерти. Они не отличались набожностью и кротостью покойной Като, демонстрировали свою свирепую преданность Вождю, где могли и как умели. В Библиотеке журнала «Источник» в 1993 году помещены извлечения из дневника родственницы Екатерины Марии Анисимовны Сванидзе. В марте 1937 года она писала, в частности:
«Процесс троцкистов (Г.Л.Пятакова, Л.П.Серебрякова, К.Б.Сокольникова, К.Б.Радека и др. - А.С.) - душа пылает гневом и ненавистью, их казнь не удовлетворяет меня. Хотелось бы их пытать, колесовать, сжигать за все мерзости, содеянные ими. Торгаши родиной, присосавшиеся к партии, сброд. И сколько их!» [Сталин: в воспоминаниях современников и документах эпохи. М., 1995. С.300].
После ХХ съезда КПСС клан Сванидзе уже не подчёркивал, как раньше, свою близость к Вождю и Учителю. И, тем не менее, «номенклатурными» привилегиями «старых большевиков» борцы с «присосавшимися к партии» исправно пользовались до 1991 года. То есть до самого конца существования ленинско-сталинской системы…
10
Весной 1908 года в канцелярию бакинского градоначальника М.А.Фольбаума поступил рапорт от ВРИО начальника местной сыскной полиции А.П.Азбукина, в котором говорилось:
«В ночь на 25 сего марта лично мною с чинами сыскной полиции совершен обход разных притонов, посещаемых всякого рода преступными лицами, причём задержано несколько подозреваемых лиц, в числе задержанных оказался житель селения Маквини Кутаисской губернии и уезда Коган Бесович Нижерадзе, при котором найдена нелегальная переписка, и потому Нижерадзе передан мною в распоряжение господина начальника Бакинского жандармского управления».
Под этим именем в Баку проживал И.Джугашвили.
24 июня Тифлисское губернское жандармское управление (ГЖУ) направило своим бакинским коллегам следующий довольно интересный ответ на их запрос (после ареста И.Джугашвили бакинским ГЖУ):
«Возвращая фотографическую карточку Иосифа Виссарионова Джугашвили, сообщаю, что по имеющимся в сём управлении сведениям, он в 1902 г. был привлечён при Кутаисском ГЖУ обвиняемым по 251 статье Улож. о наказ.; 21 июня того же 1902 г. Джугашвили был привлечён при сём управлении к дознанию о тайном кружке РСДРП по обвинению в преступлении, предусмотренном 1 ч. 251 ст. Улож. о наказ. Дознание это разрешено административным порядком, и Джугашвили по высочайшему повелению от 9 июля 1903 г. был выслан под гласный надзор полиции на 3 года в Восточную Сибирь. 5 января 1904 г. Джугашвили из места ссылки скрылся и разыскивается циркуляром Департамента полиции от 1 мая 1904 г. за № 5500. Установить личность Джугашвили по карточке не представляется возможным, так как [его] фотографической карточки в управлении не имеется, а лицо его никто не помнит. Подполковник (подпись)» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?» /.
Что сразу же удивляет, и это мягко сказано, в этом ответе? Тифлисскому ГЖУ в 1908 году было мало что известно о нелегальной деятельности И.Джугашвили в Тифлисе. Даже фотокарточки Кобы не имели жандармы. Странно, да! А ведь этот молодой человек избрал для себя путь революционной борьбы с самодержавием аж с весны 1901 года, когда стал революционером-подпольщиком. И за прошедшие семь лет он добился громадных успехов на этом разрушительном поприще: фактически руководил закавказскими большевиками, выпускал листовки и газеты, организовывал стачки и забастовки протеста, просвещал-баламутил рабочих, набивал их умы и сердца антиправительственным порохом. С Лениным сблизился, на партийные съезды ездил, из ссылки сбежал, руководил экспроприациями (“эксами”) крупных сумм денег: грабил по сути государство. Революционер в чистом виде, матёрый бузотёр, громила со стажем, на которого, по-хорошему, надо было бы давным-давно завести уголовное дело и держать Иосифа под особым контролем полиции.
Надо было, да! Но только ничего подобного по отношению Кобы не происходило. Из чего по правилам логики можно с большой долей вероятности заключить, что
- или закавказские жандармы совсем «не ловили мышей», обленились и ошалавили до неприличия - что сомнительно;
- или же им всем были даны указания свыше поступавшую от охранного отделения информацию про Иосифа Джугашвили пропускать мимо ушей, не придавать огласке, - что они и делали с успехом.
Подобным же образом (под контролем российских спецслужб) работало и Бакинское ГЖУ, вероятно. Её чиновники, во всяком случае, сделали всё возможное, чтобы создать впечатление наверху, будто бы главная вина пойманного Кобы заключалась исключительно в побеге из ссылки и проживании по чужому паспорту. Всё! Ничего другого за ним и не водилось будто бы!... А поскольку 9 июля 1903 г. он был приговорён к трём годам гласного надзора полиции, и после побега 5 января 1904 г. за ним числилось два с половиной года неотбытой ссылки, - Бакинское ГЖУ предлагало увеличить срок наказания всего лишь на полгода. Для него, мол, и этого будет достаточно! - мелкий тип!
Подписав 4 августа 1908 г. постановление (№ 4287) по итогам переписки с коллегами из Тифлисского ГЖУ, начальник Бакинского ГЖУ Е.М.Козинцев в тот же день направил её материалы бакинскому градоначальнику Фольбауму.
Тот, как обычно не вдаваясь в подробности, поддержал предложение ГЖУ о высылке И.В.Джугашвили в Сибирь на 3 года и 27 августа направил его «Дело» вместе с документами ещё семи арестантов в Департамент полиции.
«Существовавшие нормативные документы предписывали, чтобы представляемые в Департамент полиции материалы содержали протокол, в котором бы в лаконичной форме излагались суть дела и обоснование предлагаемого решения. Именно этим требованиям не соответствовал протокол, касавшийся И.В.Джугашвили. Он был предельно краток: «Обвиняется в предосудительных деяниях, изложенных в при сём прилагаемом постановлении начальника Бакинского ГЖУ от 4 августа 1908 г. № 4287»…» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?» /.
Сиречь протокол полностью, без каких-либо проверочных фактов и разысканий, ссылался на постановление начальника Бакинского ГЖУ Козинцева, а тот обвинял арестованного Джугашвили лишь в побеге. Про семилетнюю активную революционную деятельность последнего - молчок! Козинцев про неё будто бы ничего и не знал, не ведал.
Неудивительно, что предложение опиравшегося на сей странный и сомнительный протокол Департамента полиции Особому совещанию было сформулировано следующим образом:
«…Иосифа Джугашвили выслать в Тобольскую губернию на три года под гласный надзор полиции».
Представленные материалы были рассмотрены Особым совещанием при МВД в тот же день, 26 сентября 1908 г., где заседали люди матёрые, как легко догадаться, не знавшие пощады и жалости. Но... произошло удивительное в этот раз: прямо какой-то аттракцион неслыханного гуманизма и добродетели там случился. В отношении шести человек предлагаемый губернским жандармским управлением срок ссылки Совещание сократило с трёх до двух лет. Среди счастливчиков был и И.В.Джугашвили. Причём все шестеро вместо Сибири получили возможность отбывать срок гласного надзора полиции в Вологодской губернии. Дела-а-а-а-а! Вологда - это конечно не Сочи. Но это, извините, и не Сибирь.
Странное постановление вынесло Особое совещание в этот раз, повторим, когда дело коснулось опекаемого спецслужбами Кобы! Оно противоречило не только букве закона, но и назначению данного карательного учреждения, которому априори были чужды сострадание, снисхождение и гуманизм. И уже 29 сентября 1908 г. оно было подписано министром внутренних дел П.А.Столыпиным…
11
Около 3-х месяцев в гнусных, нечеловеческих условиях добирался И.Джугашвили до места, определённого постановлением Особого совещания. Грязная вологодская тюрьма встретила его, оттуда Кобу этапировали в город Сольвычегодск Вологодской губернии, определённый местом ссылки.
Уездный город Сольвычегодск располагался на высоком берегу реки Вычегды в 27 км от железнодорожной станции Котлас.
«Первая сольвычегодская ссылка тов. Сталина, - писал один из его биографов, В.Холодовский, - продолжалась 116 дней, и от неё не осталось сколько-нибудь значительных архивных данных и воспоминаний».
Известно только, что по пути Сталин заболел тифом и попал в вятскую тюрьму… Только 27 февраля 1909 г. он прибыл в Сольвычегодск, а уже 24 июня сбежал оттуда.
И ещё известно, что в Сольвычегодске Коба закрутил бурный роман со Стефанией Леандровной Петровской, которая, отбыв срок, отправилась не в Москву, откуда была выслана, и не в Одессу, где находились её родные, а в совершенно незнакомый ей Баку, - за любимым Иосифом Джугашвили. Парочка даже собиралась там пожениться.
В досье ГЖУ г. Баку есть такие данные: «Стефания Леандрова Петровская (1887 г.р.), дочь дворянина Херсонской губернии, паспортная книжка №777 выдана одесским полицмейстером 9 августа 1906 года. С 1907-го по 1909-ый год отбывала ссылку в Сольвычегодске Вологодской губернии».
В брошюрах, изданных в Баку до 1929 г., Стефания Петровская упоминалась как член бакинской организации РСДРП. После 1929 г. её фамилия навсегда исчезла со страниц печати. Когда и где она умерла? - доподлинно неизвестно. Жизнь развела Стефанию и Иосифа в разные стороны. Однако осенью 1910 года у неё родился мальчик, который остался в летописях как молодой генерал - Александр Михайлович Джуга - начальник личной контрразведки Вождя.
Отчество Михайлович Александр получил не случайно. Михаилом, напомним, нарекли его отца - Иосифа Виссарионовича (Николаевича) Джугашвили-Сталина монахи Новоиерусалимского монастыря во время тайного пострига июльской ночью 1913 года…
----------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение. Своё детство и юность Джуга провёл в Грузии. Он получил неплохое образование и воспитание. Но был горяч и вспыльчив, часто вступал в драку, хотя её исход порой заканчивался плачевно.
В 1929 году после смерти матери Джуга попал в Москву к отцу, который определил ему наставника - Сергея Варламовича Николаева. Это был опытный контрразведчик, стоявший во главе вновь образованной личной спецслужбы вождя. Сергей Варламович был на 17 лет старше Джуги, успел окончить Николаевскую Академию Генерального Штаба, провоевал на фронтах Великой войны (первой мировой - А.С.), прошёл кровавое горнило Гражданской. Николаев отмечал хорошие способности своего подопечного. Вскоре тот получил офицерское звание и стал полноправным сотрудником спецслужбы. В это время развернулась предвоенная схватка с троцкизмом, изобилующая всевозможными сложно-сплетениями заговоров и немыслимых поворотов. В тяжёлой повседневной работе Джуга постепенно становился опытным бойцом, верным помощником своего отца. Личной жизни у Александра практически не было. Всё время съедала работа, непрерывная учёба и изнуряющие занятия боевыми искусствами. Серьёзность подготовки подтверждалась постоянными поединками на борцовском ковре. В 40-м году Александр мог в одиночку вести рукопашный бой с шестью хорошо подготовленными противниками. Сказывалась школа незабвенного Харлампиева.
Тяжелейший первый год Отечественной войны Джуга провёл в борьбе с охвостьями заговора Тухачевского. Многих, очень многих не выявили ранее, они-то нам и устроили летне-осеннюю катастрофу. Джуга принял деятельное участие в разработке окружения мерзавца Павлова. Потом готовил подполье для случая оставления нами Москвы. В 1942 году занимался маршалом Куликом, самовольно оставившим врагу Керчь и Ростов, потом грянула харьковская трагедия, приведшая врага к Сталинграду и на Кавказ.
Пришлось Александру столкнуться с целыми народами, люто ненавидевшими русских и их советскую власть. Это небезызвестные чеченцы, ингуши, калмыки, татары… Он принимал участие в разработке операций по нейтрализации этого гнусного контингента. В 1943 году Александр Михайлович принимал активное участие в подготовке Тегеранской конференции и нейтрализации группы Скорцени.
В 1944 году Джуга возглавил личную спецслужбу вождя. Всё внимание было обращено на скорейшее завершение войны. В этом же году у Джуги появился помощник. Его имя Юрий Михайлович Марков.
Писатель В.М.Жухрай утверждает, что этим Марковым был именно он» [А.Н.Крылов «5 марта 1953 года трагедия русского народа]...
----------------------------------------------------------
12
Из второй ссылки И.Джугашвили прямиком направился в Санкт-Петербург. К этому времени там обосновался его хороший знакомый С.Я.Аллилуев (1866-1945). Квалифицированный рабочий, симпатизировавший революционерам, Сергей Яковлевич с начала 90-х годов ХIХ в. работал в железнодорожных мастерских Тифлиса. Дом Аллилуева был местом сходок местных социал-демократов, среди которых бывал и Коба. Бежав из ссылки, он и направился к переселившимся в столицу Аллилуевым.
Его хорошо знали и любили в дружной семье. Перед бегством из Сольвычегодска Иосиф раздобыл петербургский адрес Аллилуевых и летним днём явился к ним. Не в лучшем виде, естественно: бледный, измученный, больной. Сергей Яковлевич наскоро посоветовался с друзьями, и они сообща решили - Коба нуждается в отдыхе. Нашли ему спокойное место в квартире дворника при Кавалергардских казармах! Коба пробыл там около двух недель. Занятый партийными делами, он набирался сил, а в середине июля 1909 г. он снова в Баку, снова на переднем крае борьбы за торжество революции…
Работы было непочатый край. По всей стране шло восстановление большевистских разгромленных правительством организаций, в том числе - и в Закавказье. Распад партии после столыпинских карательных мер зашёл далеко, и Сталин был в те годы среди очень немногих революционеров, не испытывавших сомнений в том, что за большевизмом - будущее. Его преданность делу Ленина в партийных кругах была легендарной. Он разделял и поддерживал точку зрения Владимира Ильича, что наилучшим средством преодоления кризиса партии станет восстановление связи между различными местными организациями посредством общерусской партийной газеты. Многочисленные статьи Сталина этого мрачного в целом периода - ортодоксальное изложение революционной доктрины для широких народных масс, непримиримая позиция в отношении слабовольных и перетрусивших ликвидаторов, пытавшихся перевести работу партии исключительно на легальные рельсы… Однако обнаруживаются и серьёзные различия и разногласия с тем, что для Ленина было незыблемым: «кузнецы счастья» народов России трудились на их благо за рубежом, опасаясь арестов. «Сталин же во всевозрастающей степени указывал: место революционера не в эмигрантских женевских или венских кафе, а в гуще тяжёлой борьбы в России».
Мужественный и честный Сталин не скрывал суровой действительности: нет уже фактически той единой, живущей одной общей жизнью партии («Достаточно указать на Петербург, где в седьмом году насчитывалось около 8 тысяч членов, а теперь едва наберётся 300-400 членов, чтобы сразу понять всю серьёзность кризиса»). Восстановление её возможно только с общерусской газеты, издающейся внутри страны, ибо заграничные органы «Пролетарий», «Голос», «Социал-демократ» «не связывают и не могут связать рассеянных по России организаций, не могут дать им единую партийную жизнь. Да и странно было бы думать, что заграничные органы, стоящие вдалеке от русской действительности, смогут связать воедино работу партии». Это верно и для устраиваемых за рубежом «конференций». Где же выход?
«Очевидно, нужна радикальная мера. А такой мерой могла бы явиться одна лишь общерусская газета, газета, стоящая в центре партийной работы и издающаяся в России…
Только таким путём может превратиться ЦК из фиктивного центра в действительный, общепартийный центр, на деле связывающий партию и на деле задающий тон её работе. Ввиду этого организация и ведение общерусской газеты составляют прямую задачу Центрального Комитета… Такова задача, таков путь разрешения кризиса, переживаемого партией» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.147, 155-156]…
Чопорные и респектабельные лидеры российской социал-демократии, позвякивая ложечками в уютных швейцарских и парижских кафе, с ухмылками посудачили, вероятно, по поводу наивных сталинских сентенций, от которых попахивало крамолой. Они списывали их на приземлённость суждений практика, не способного подняться на высоты теорий…
13
2-23 января 1910 года в Париже состоялось заседание Пленума ЦК РСДРП, на котором было решено пополнить состав ЦК и создать его Русское бюро.
«Приблизительно в конце февраля 1910 г., - вспоминал об этом М.И.Фрумкин (Германов), - приехал в Москву из-за границы с Пленума ЦК В.П.Ногин (Макар). Основная его задача была организовать часть ЦК, которая должна работать в России. В эту русскую часть, по соглашению с меньшевиками, должны были войти три их представителя. Но эта тройка категорически отказалась вступать в грешную деловую связь с большевиками». Тогда на «совещании пишущего эти строки с Ногиным было решено предложить ЦК утвердить следующий список пятерки - русской части ЦК: Ногин, Дубровинский-Иннокентий (приезд его из-за границы был решен), Р.В.Малиновский, И.Сталин и Владимир Петрович Милютин. Сталин был нам обоим известен как один из лучших и более активных бакинских работников. В.П.Ногин поехал в Баку договариваться с ним».
Именно так в узких партийных кругах кандидатура И.В.Джугашвили стала рассматриваться на роль одного из лидеров РСДРП…
14
Итак, в 1910 г. Сталин становится «агентом ЦК», или уполномоченным ЦК партии в Закавказье. Он, в частности, определяет погоду в бакинской социал-демократии, наиболее близкой и знакомой ему, последовательно, жёстко и иногда грубо бьётся за восстановление партии, неустанно пропагандирует идею переноса практического центра руководящей работы в Россию. Потому что только здесь он усматривал перспективу новой революции. Поездки в Стокгольм и Лондон (на съезды партии), в Берлин для встреч с Лениным только укрепили его в этом убеждении. «Великая Россия, а не филистёрский, погрязший в мещанстве Запад главная арена грядущих грандиозных классовых битв. Свет придёт с Востока».
Убедительную аргументацию в пользу этого образа жизни и действий давала резолюция, принятая бакинским комитетом РСДРП 22 января 1910 г. Даже при беглом взгляде было понятно и школьнику - резолюция написана русским патриотом, всей душой болеющим за Россию. Её значение далеко выходило за границы Чёрного Города: это был яркий основополагающий программный документ социал-демократов большевистской ориентации. Написал резолюцию и провёл её И.В.Сталин.
В ней говорилось, в частности:
«…провал политики царской власти на Балканах, в Персии и Дальнем Востоке; смешные потуги правительства успокоить крестьян при помощи закона 9 ноября (Закон П.А.Столыпина о выделении крестьян из общины на хутора - А.С.), обезземеливающих бедных и обогащающего богатых; полная неудовлетворительность ‘рабочей политики” правительства, лишающей рабочих элементарных свобод и отдающей их в жертву хищникам капитала; растущая задолженность казны и частичная распродажа России заграничному капиталу; полный развал административных аппаратов, выразившийся в воровстве интендантов и железнодорожных воротил, в шантаже сыскных полиций, в мошенничестве охранок и т.д., - всё это, делая для масс очевидной неспособность контрреволюции справиться с дремлющими силами революции, способствует замечающемуся в последние месяцы среди рабочих оживлению, возбуждает среди них интерес к политической жизни страны, зарождает вопросы: что же делать, куда идти и т.д.» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.197].
Бакинский комитет требовал от ЦК «немедленно созвать общепартийную конференцию» для решения давно назревшей задачи перемещения руководящего органа партии внутрь страны и организацию общерусской газеты…
Ленин, однако, был категорически против сталинской линии на обрусение РСДРП, постоянно примеривавший западный аршин к событиям в России, искренне полагавший, что русская партия должна действовать исключительно на западный манер и по западным лекалам. В середине 1909 г. он, например, писал:
«Мы научились во время революции ‘говорить по-французски”, т.е. вносить в движение максимум толкающих вперёд лозунгов, поднимать энергию и размах непосредственной массовой работы. Мы должны теперь во время застоя, реакции, распада научиться “говорить по-немецки”, т.е. действовать медленно (иначе нельзя, пока не будет нового подъёма), систематически, упорно, двигаясь шаг за шагом, завоёвывая вершок за вершком» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.19. С.50].
Сталин был не согласен с подобной тактикой и с момента перехода на подпольную работу ратовал за то, чтобы начать «говорить по-русски». Это отвечало наконец и настроениям в России, что не упускал случая указывать достаточно деликатно в то время Ленину и Максим Горький, щедрый спонсор большевиков…
15
А между тем, в это же приблизительно время в бакинском подполье разгорелся громкий скандал, о котором меньшевик Р.Арсенидзе впоследствии написал следующее:
«…В 1908-1909 гг., как передавали мне знакомые большевики, - вспоминал он, - у них сложилось убеждение, что Сталин выдаёт жандармам посредством анонимных писем адреса неугодных ему товарищей, от которых он хотел отделаться. Товарищи по фракции решили его допросить и судить (большевики и меньшевики были разделены). Не знаю, из каких источников, но они уверяли меня, что жандармерия, по их сведениям, получила адреса некоторых товарищей большевиков, написанные рукой, но печатными буквами, и по этим адресам были произведены обыски, причём арестованными оказывались всегда те, которые вели в организации борьбу с Сосо по тому или иному вопросу. На одно заседание суда (их состоялось несколько) вместо Кобы явилась охранка и арестовала всех судей. Коба тоже был арестован на улице по дороге в суд. И судьи, и обвиняемые очутились в Бакинской тюрьме».
О том же писал и другой меньшевик, Г.Уратадзе:
«В 1909 г. бакинская большевистская группа обвинила его (И.В.Джугашвили - А.С.) открыто в доносе на Шаумяна и предала его партийному суду. Состоялся суд, но состав суда был арестован в тот же день, а Сталина арестовали, когда он шёл на суд»…
Однако разразившийся было скандал быстро загасила Охранка. 23 марта 1910 г., то есть ровно через неделю после упомянутого ранее заседания подпольного комитета, намеревавшегося судить Кобу, И.В.Джугашвили был арестован.
«Находясь в тюрьме, - сообщается далее в воспоминаниях Г.Уратадзе, - члены суда решили закончить суд в тюрьме, но тюремные условия не способствовали этому. Потом Сталина сослали, и дело заглохло».
«Здесь, - дополнял Уратадзе Арсенидзе, - началась снова переписка и организация суда, но дело до конца довести не удалось. Коба заблаговременно был сослан в Вологодскую губернию, а судьи - в другие места. Проверить сообщение знакомого большевика я не имел возможности»…
16
«7 сентября И.В.Джугашвили был ознакомлен с извещением № 10445 от 27 августа 1910 г. о запрещении ему проживать на Кавказе в течение 5 лет, а 9/10 сентября бакинский градоначальник направил «спешное арестантское предписание» № 18221 на имя полицмейстера с предложением «с первым отходящим этапом отправить названного Джугашвили в распоряжение вологодского губернатора».
Между тем, пока это распоряжение проходило по ступеням чиновничьей иерархии, в ночь с 14 на 15 сентября 1910 г. бакинская охранка совершила набег на квартиру Михаила Семёновича Васильева и Зелика Соломоновича Розенгауза, которая находилась в крепости в доме Дадашева. Здесь были обнаружены ручная типография и архив Бакинской организации РСДРП. Информируя Департамент полиции о результатах обыска, начальник Бакинского охранного отделения П.П.Мартынов писал: «Означенные рукописи послужат к изобличению арестованных мною ранее Спандаряна, Иосифа Джугашвили (нелегальный Тотомянц)… и других, так как содержат в себе указания на их партийную принадлежность».
Что же это были за рукописи? В протоколе осмотра вещественных доказательств, изъятых во время обыска 15 сентября 1910 г., значилось:
«33. Записка на узком листке линованной в квадрат бумаги, написанная фиолетовым химическим карандашом, следующего содержания: “17 октября 1909 г. согласно решения Бакинского комитета Российской социал-демократической рабочей партии получил от представителей Биби-Эйбатского отделения «Гуммета» 30 руб. на нужды техники. Секретарь Бакинского комитета, Коба”…
35. Рукопись на 11 листах писчей бумаги под заглавием «Собрание конференции БО РСДРП 25 октября». Ораторами выступают “Апостол”, “Коба”, “Саратовец”, “Петербуржец”, “Тимофей”, “Фиолетов”, “Коля”, “Степан”, “Нико”, “Павел”, “Ваня”, “Фёдор”, “Вано”, “Семён”, “Эфендиев”, “Бочка”».
Поскольку охранке уже было известно, что Коба - это И.В.Джугашвили, достаточно было проведения графологической экспертизы для того, чтобы не только установить принадлежность ему названной выше расписки, но и использовать в качестве вещественного доказательства протокол названной выше конференции Бакинской организации РСДРП. Таким образом, на руках у охранки были документы, которые позволяли привлечь И.В.Джугашвили к судебной ответственности по обвинению в принадлежности к запрещённой партии, ставящей перед собой цель свержения существующей власти, что, в свою очередь, открывало возможность вынесения приговора о заключении его в тюрьму, осуждения на каторжные работы или же высылки в Сибирь на вечное поселение.
Обнаруженные 15 сентября документы и существовавшие правила позволяли вернуть И.В.Джугашвили не только с этапа, но и из ссылки для предания суду на основании новых данных… Однако уличавшие его рукописи почему-то не «заговорили»…» Сталинские высокопоставленные опекуны не позволили этого сделать.
/Все цитаты взяты из книги А.В.Островского «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
17
Трижды в итоге сбегал Сосо Джугашвили из Вологодской ссылки – сбегал потому, что Департамент полиции создавал ему для этого все условия. Замечательный русский историк Александр Владимирович Островский, которого я неоднократно цитировал уже, и буду цитировать дальше - потому что лучше и глубже него никто не изучил предреволюционные годы Сталина, собранный им фактический материал огромен и архи-важен! - так вот Островский описывает услуги Сталину со стороны российских спецслужб так:
«…сообщив 9 сентября 1911 г. об аресте И.В.Джугашвили Московскому охранному отделению и Вологодскому ГЖУ («Джугашвили проживал нелегально. Сегодня арестован. № 883»), петербургская охранка (арестовавшая Кобу 9 сентября в гостинице «Россия») “забыла” поставить об этом в известность Департамент полиции. Но поскольку Департамент полиции держал Кобу в поле зрения, 17 сентября вице-директор Департамента С.Е.Виссарионов сам запросил охранное отделение о его судьбе. Только после этого в этот же день охранное отделение сообщило в Департамент полиции об аресте И.Джугашвили и о том, что проведение переписки о нём “передаётся начальнику Петербургского ГЖУ на предмет исследования степени его политической благонадежности”.
Получается, что на протяжении восьми дней арестованный И.В.Джугашвили продолжал числиться за Петербургским охранным отделением. Не спешило оно с передачей его жандармам и далее. Спрашивается: для чего, если не собиралось производить переписку? По всей видимости, здесь, в охранном отделении, И.В.Джугашвили пытались если не завербовать, то по крайней мере расколоть и получить хоть какие-либо сведения.
13 сентября в Петербургском охранном отделении на него была заполнена регистрационная карта, И.В.Джугашвили сфотографировали и, по всей видимости, подвергли допросу.
2 октября охранка поставила в известность о задержании И.В.Джугашвили Петербургское ГЖУ, 6 октября в ГЖУ поступили материалы, связанные с этим задержанием, 7-го числа оно возбудило переписку в порядке «Положения об охране», которая была поручена полковнику Александру Фёдоровичу Соболеву. Этим числом датирована и «литера А» № 194408.
К своим обязанностям А.Ф.Соболев подошёл педантично. Прежде всего он постарался документально проверить основные вехи биографии своего подследственного (в частности, это касается даты его рождения - 6 декабря 1878 г.). 10 октября он обратился с запросом в Департамент полиции, и 13 октября на свет появилась «Справка по Регистрационному отделу», на основании которой к 20 октября была подготовлена соответствующая справка Департамента полиции. В названном выше деле № 2093 сохранился черновой вариант справки, из которого явствует, что при её подготовке были вычеркнуты слова об обнаруженных у И.В.Джугашвили в 1908 г. при аресте вещественных доказательствах.
В этом же деле отложилась переписка между Петербургским ГЖУ и Департаментом полиции с 14 октября по 2 ноября, из которой следует, что ГЖУ пыталось перевести записи на грузинском и немецком языках в записной книжке, изъятой у Джугашвили, а также «на четвертушке, сложенной пополам» бумаги, но получило отказ Департамента полиции в помощи. Только после этого И.В.Джугашвили был допрошен. Это произошло 12 ноября, «литера Б» № 23045 была составлена 16-го числа, а на следующий день, 17-го, принято решение о прекращении переписки. Имея на руках необходимые сведения о прошлом обвиняемого, А.Ф.Соболев предложил выслать его «в пределы Восточной Сибири под гласный надзор полиции сроком на пять лет».
Это предложение было поддержано начальником Петербургского ГЖУ генерал-майором Митрофаном Яковлевичем Клыковым, который 17 ноября подписал соответствующее постановление и в этот же день при отношении № 2374 направил материалы переписки градоначальнику. 18-го была оформлена «литера Г» № 23318, и Петербургское ГЖУ поставило в известность о завершении переписки Департамент полиции. Когда именно её материалы поступили в 5-е делопроизводство Департамента полиции и как они проходили по другим инстанциям, остаётся неизвестно, так как заведённое в 5-м делопроизводстве дело обнаружить не удалось. Известно лишь, что 5 декабря новым министром внутренних дел А.А.Макаровым было утверждено решение Особого совещания при МВД, которое гласило: «Подчинить Джугашвили гласному надзору полиции в избранном им месте жительства, кроме столиц и столичных губерний, на три года, считая с 5 декабря 1911 г.». «По объявлении настоящего постановления И.Джугашвили избрал местом жительства город Вологду».
9 декабря отношением № 78913 Департамент полиции уведомил об этом Петербургское охранное отделение, которое 16 декабря 1911 г. направило полученную информацию в Вологодское губернское жандармское управление: «Сообщая об изложенном и препровождая при сём согласно циркуляра Департамента полиции от 29 января 1911 г. за № 66074 фотографическую карточку Джугашвили, охранное отделение уведомляет, что названное лицо 14 сего декабря выбыло в Вологду с проходным свидетельством за № 23603. Приложение: фотографическая карточка».
С формальной точки зрения решение Особого совещания представляется вполне допустимым. Однако если учесть, что Департамент полиции располагал агентурными данными, свидетельствовавшими о продолжении И.В.Джугашвили прежней революционной деятельности и о повышении его внутрипартийного статуса, принятое решение нельзя не назвать странным. Это касается и срока ссылки, и предоставления И.В.Джугашвили возможности выбора её места, и направления его туда не по этапу, а с проходным свидетельством.
Получив на руки проходное свидетельство «на свободный проезд из г. С.-Петербурга в гор. Вологду», И. В. Джугашвили вышел на волю. До Вологды он должен был добираться самостоятельно. Такая форма административной высылки не была редкостью, однако обычно она применялась к лицам, которые не совершили каких-либо крупных преступлений и, что самое главное, наказывались впервые. За спиной И.В.Джугашвили было уже десять лет жизни профессионального революционера и не один побег, поэтому предоставление ему возможности добираться до места новой ссылки самостоятельно по существу означало создание условий для нового побега.
Вызывает удивление и то описание примет, которое было включено в проходное свидетельство и которым в случае нового побега должны были при розыске руководствоваться жандармы: «Приметы: лета – 30-32, рост - средний, волосы - чёрные, глаза - карие, лоб - низкий, нос - большой, прямой, усы - тёмнорусые, бороду бреет». И всё. Ни слова об особых приметах, например, о следах оспы на лице, о дефекте левой руки. Приведённое описание отличалось не только отсутствием в нём особых примет, но и неточностью тех, которые были включены в описание.
Дело в том, что на регистрационной карте, приложенной к фотографии, которая была сделана 13 сентября 1911 г., значится: рост - 171 см, а в описании примет, включенном в проходное свидетельство, сказано: «рост - средний», что тогда на языке правоохранительных органов означало 165 см.
Это же касается и возраста. После ареста 9 сентября была установлена точная дата рождения И.В.Джугашвили - 6 декабря 1878 г., а значит и установлен его точный возраст: 32-33 года. На фотографии 13 сентября 1911 г. И.В.Джугашвили выглядит значительно старше. Поэтому, указывая его возраст в пределах от 30 до 32 лет, Петербургское охранное отделение грешило против истины.
Таким образом, оно не только давало И.В.Джугашвили возможность сразу же по выходе на волю совершить новый побег, но и, дезориентируя жандармов, тем самым в случае побега осложняло его обнаружение и задержание. Если бы это касалось нового охранного отделения где-нибудь в захолустье, это можно было бы списать на неопытность и непрофессионализм, однако столичная охранка имела огромный опыт розыскной работы, который во многом был образцом для других органов политического сыска.
Поэтому можно предположить: или под фамилией И.В.Джугашвили в Вологду был отправлен другой человек, или же отмеченные погрешности в описании его примет были сделаны сознательно» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/….
18
В третьей по счёту Вологодской ссылке И.В.Джугашвили настигает радостная весть - в январе 1912 г. Шестая («Пражская») общепартийная конференция избирает его членом ЦК большевистской партии с ежемесячным жалованием в 50 рублей. На конференции учреждается Русское бюро ЦК во главе со Сталиным - практический центр для руководства революционной работой в России, - и наконец принимается решение об издании общероссийской газеты «Правда».
Пражская конференция – стратегический водораздел в строительстве партии. Изгнав меньшевиков, большевики на конференции в Праге заложили основу партии нового типа.
-------------------------------------------------------
(*) Историческая справка. Партийная конференция проходила в Праге с 5 (18) по 17 (30) января 1912 г. На конференции присутствовали 18 человек:
4 делегата - от заграничной организации: Л.Б. Каменев, В.И. Ленин, И. Пятницкий, Н.А. Семашко; 14 делегатов - от России: А.К. Воронин, Ф.И. Голощекин, М.И. Гурович, А.И. Догадов, П.А. Залуцкий, Я.Д. Зевин, Г.Е. Зиновьев, Р.В. Малиновский, П. Онуфриев, Г.К. Орджоникидзе, А.С. Романов, Л.П. Серебряков, С.С. Спандарян, Д.М. Шварцман.
Конференция постановила издавать легальный партийный орган - газету «Правда», рассмотрела вопрос о выборах в Государственную Думу и избрала новый Центральный комитет, в который вошли Ф.И. Голощекин, Г.Е. Зиновьев, В.И. Ленин, Р.В. Малиновский, Г.К. Орджоникидзе, С.С. Спандарян, Д.М. Шварцман. На первом же заседании ЦК в его состав были кооптированы И.С. Белостоцкий и И.В. Джугашвили, а также намечены в качестве кандидатов на случай провала А.С. Бубнов, М.И. Калинин, А.П. Смирнов, Е.Д. Стасова и С.Г. Шаумян. На конференции учреждается Русское бюро ЦК во главе со Сталиным. Секретарём Русского бюро стала Е.Д. Стасова…
--------------------------------------------------------
В середине февраля в Вологду к И.В.Джугашвили приезжал ленинский посланец - С.К.Орджоникидзе, чтобы ввести ссыльного в курс дела и сообщить, что Коба был нужен, прямо-таки необходим на воле. И 29 февраля 1912 г. Сталин бежит из ссылки… Около полутора месяцев после побега он мотался по Кавказу - необходимо было поднимать и ставить на ноги большевистские организации, прежде всего в Баку. К этому добавлялась и другая не менее важная и ответственная работа, взваленная на Кобу: большевики перешли от бойкота Государственной Думы к участию в выборах её. А для беглого ссыльного, разыскиваемого охранкой, активная агитационная деятельность была связана, как легко догадаться, с громадными трудностями, ведь для этого нужно постоянно бывать на людях, заниматься, в сущности, легальной деятельностью, проводить встречи, собрания, митинги. Но разве ж это волновало лидеров большевиков, живших в спокойной и сытой Европе!
Помимо выборов и агитации все эти недолгие вольные дни Сталин жил одной идеей - выпустить «Правду». И наконец, свершилось: утром 22 апреля 1912 г. он держал в руках пахнувший типографской краской первый номер «Правды». Легальной, ежедневной рабочей газеты. А в этом номере - программная статья, написанная им (разумеется без подписи) «Наши цели», насквозь проникнутая благородными призывами: «Стоять на страже рабочего дела»; «Мощное и полное жизни движение немыслимо без разногласий – только на кладбище осуществимо полное торжество взглядов!». Непримиримость к врагам и «уступчивость по отношению к друг другу» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.248-249].
Сталинскую статью, как и саму газету, прочли не только соратники-большевики, но и чиновники департамента полиции. Прочли и решили - хватит! И уже вечером 22 апреля 1912 г. И.В.Джугашвили арестовали и упекли в камеру в Доме предварительного заключения в Петербурге.
«Сохранился запрос Департамента полиции в Петербургское охранное отделение: «Вследствие записки от 22 апреля 1912 г. за jsfo 5941 Департамент полиции просит Ваше Высокоблагородие сообщить сведения о дальнейшем направлении дела члена Центрального комитета Российской социал-демократической партии Иосифа Джугашвили». Это означало, что Департамент полиции берёт переписку по поводу выяснения политической благонадежности И.В.Джугашвили под свой контроль.
Несмотря на то что переписка была возбуждена 26 апреля, «литера А» и «литера Б» датированы одним числом - 4 мая. Между тем уже на следующий день, 5 мая, вся переписка была направлена петербургским градоначальником в МВД (№ 6756). Столь же оперативно бумаги прошли Департамент полиции, Министерство юстиции и были представлены в Особое совещание. Складывается впечатление, что кто-то очень хотел, чтобы И.В.Джугашвили поскорее вышел за стены тюрьмы.
Особое совещание постановило выслать И.В.Джугашвили в Нарымский край на 3 года. Если учесть, что после высылки И.В.Джугашвили в Вологду он стал членом ЦК РСДРП и что на его счету была целая серия побегов, а также принять во внимание два года и девять месяцев неотбытой им ссылки, - решение Особого совещания не может не вызвать удивления.
С арестом И. В. Джугашвили завершилась ликвидация Русского бюро ЦК РСДРП» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
19
2 июля 1912 г. И.Джугашвили по этапу отправляют в ссылку в Нарымский край, на север Томской губернии. Однако в Нарыме он пробыл всего лишь 38 дней, после чего совершил свой очередной побег, 5-й по счёту. 12 сентября 1912 г. он нелегально вернулся в Петербург, где на первых порах поселился у рабочего Савинова.
В столице он попал с корабля на бал, как говорят в народе: была в самом разгаре избирательная кампания в Государственную думу IV созыва. А Коба - член ЦК и руководитель российских большевиков. Хочешь – не хочешь, а надо впрягаться в работу, обеспечивать максимальное членство одно-партийцев в законодательном органе страны.
И он без раздумий впрягся, ознаменовав этот короткий период вольной столичной жизни десятком выступлений на летучих митингах и целым рядом статей, одна из которых - «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату» - вызвала горячее одобрение Ленина. Владимир Ильич даже дал задание поместить документ («на видном месте, крупным шрифтом») в «Правде». В «Наказе» рабочих призывали к реализации невыполненных задач революции 1905 г., к борьбе как против правительства, так и против либеральной буржуазии, стоящей за соглашение с царизмом. В этот предвыборный период разыскиваемый Охранкой Коба живёт в Петербурге, постоянно меняя квартиры, под псевдонимом Васильев…
Итог трудовой деятельности беглого И.Джугашвили был таков, что на выборах в IV Государственную Думу прошли 6 депутатов от большевиков и 7 - от меньшевиков. При желании могла бы сложиться приличная социал-демократическая фракция. Однако Ленин сурово требовал из-за границы: никаких соглашений с меньшевиками. Даже себе в убыток, даже так!
Не удивительно, что начались трения между Лениным в Кракове и членом ЦК Джугашвили, редактировавшим «Правду». Её содержание и национально-ориентированная политика всё меньше и меньше стали устраивать Владимира Ильича, а намерение сторонников Кобы объединить «Правду» с меньшевистской газетой «Луч» и вовсе привело Ленина в бешенство. Ильич на дух не принимал предложение о настоятельной необходимости единства социал-демократий, что, по его мнению, ослабляло бы его сторонников-большевиков в духовном, политическом и моральном плане.
Вступать в прямой конфликт с деятельным, работоспособным, сверх-волевым и архи-мотивированным Сталиным Ленин не хотел: не так много у него было толковых людей в России, чтобы ими разбрасываться. Но и выпускать «Правду» из рук он тоже был не намерен... Поэтому он сделал ход конём - вызвал И.Джугашвили в Европу и загрузил его там работой. И пока Коба корпел за письменным столом, эмиссары Ленина в Петербурге перетряхнули редакцию газеты «Правда» и полностью поменяли её политику. Расскажем поподробнее, как это было…
20
В середине ноября 1912 г. Коба по вызову Ильича приезжает в Краков и участвует там в заседании членов ЦК РСДРП. Позаседали, потрепались, побили баклуши, и в конце ноября И.Джугашвили возвращается в Петербург… Но не проходит и месяца как Н.Крупская по поручению Ленина снова вызывает Сталина в Краков. И там Владимир Ильич сильно озадачивает Кобу: дескать, нужно написать работу о национальном вопросе в понимании марксистов. Добавляет, что это очень важно теперь: предстоит, мол, нешуточная борьба с поднимающим голову национализмом! И автора-«национала» рабочие будут слушать крайне-внимательно. Ленин и не подозревал, по-видимому, что Джугашвили давным-давно вёл борьбу с национализмом на Кавказе, хотя и безуспешно!... Как бы то ни было, Кобу в изобилии снабдили брошюрами, книгами, газетами и засадили за работу. В Вене!!!
В феврале 1913 г. Владимир Ильич пишет другу Горькому: «Насчёт национализма вполне с вами согласен, что этим нужно заняться посурьёзнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью…» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.48. С.162]…
Ленинский выбор автора был очень удачным. «Чудесный грузин» Сталин был сугубым приверженцем буквы и духа марксистской теории: другого такого фанатика в России, пожалуй, и не было. Он глубоко уверовал в концепцию исторического материализма о формациях, детерминизме в историческом процессе: как сам капитализм закономерно сменил когда-то феодализм, так и на смену капитализма неизбежно придёт социализм, должен прийти, обязан! Но только тогда, когда - в соответствии с учением Маркса и Энгельса опять-таки - в недрах старой формации созреют предпосылки для возникновения новой. Следовательно, революционная партия, помимо всего остального, должна завоевать на свою сторону как можно больше народа. Для Кобы это был не абстрактный лозунг, а руководство к действию. Подтверждение правоты такой политики он повседневно находил в России, о чём и сообщал в газете почти ежедневно, вызывая недовольство Ленина линией «Правды»…
21
Итак, И.Джугашвили приступил к срочной работе, порученной ему Лениным. И начал он с того, что очень чётко и грамотно указал на причины, по которым национализм «буквально вывалился на авансцену социал-демократии» и стремительно набрал силу. Это результат контрреволюции и реакции в России, полного народного разочарования от провала. «Верили в “светлое будущее”, - и люди боролись вместе независимо от национальности: общие вопросы прежде всего! Закралось в душу сомнение - и люди начали расходиться по национальным квартирам: пусть каждый рассчитывает только на себя! “Национальная проблема” прежде всего!»
Застрельщик, конечно, Бунд, сугубый и ярко-выраженный выразитель надежд и чаяний еврейской нации, где национальные чувства традиционно обострены и ставятся во главу угла при любой погоде. За ним последовал Кавказ. Во весь голос заговорили о «культурно-национальной автономии» как о панацее.
«Опираясь на известные положения Маркса о том, что в ходе исторического прогресса национальные перегородки рушатся и идёт объективный процесс сближения наций, Сталин высмеял сторонников национальной обособленности. Он диагностировал - национализм оружие буржуазии, извлекающей осязаемые выгоды из межнациональных распрей. Когда же социал-демократы выдвигают лозунг “культурно-национальной автономии”, то дело сводится к прикрытию, по его выражению, “бронёй социализма” худших проявлений национализма».
В сталинской работе поражает то, что многолетний подпольщик-революционер, преследуемый политическим сыском императорской России, выступает, тем не менее, убеждённым и твёрдым государственником. С величайшим сарказмом Сталин пишет: «Подумайте только, “сохранять” такие “национальные особенности” закавказских татар (теперешних азербайджанцев - А.С.), как самобичевание в праздник “шахсей-вахсей”! “Развивать” такие “национальные особенности” грузин, как “право мести”…»
Когда речь зашла о национальном вопросе на родном Кавказе, то Коба не щадил слов в адрес любовавшихся национальной самобытностью: «…народностей с примитивной культурой, с особым языком, но без родной литературы, народностей к тому же переходных, частью ассимилирующихся, частью развивающихся дальше. Как быть с такими народностями? […] Вокруг каких “культурных дел” их “организовать”? […] Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть прогрессивным и приемлемым для социал-демократии. Областная автономия Кавказа потому и приемлема, что она втягивает запоздалые нации в общее культурное развитие, она помогает им вылупиться из скорлупы мелко-национальной замкнутости, она толкает их вперёд и облегчает им доступ к благам высшей культуры». Носители её – Россия, русский народ!!!
Ну а как быть и что делать с правом наций на самоопределение вплоть до отделения?... Сталин теоретически предположил, только и сугубо теоретически: в случае возникновения гипотетической ситуации «не дело марксистов ставить в таких случаях преграды». И без раскачки ставит вопрос и сам же отвечает на него: «Где же выход? Единственное верное решение - областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т.п.». И заканчивает работу прямо, чётко и недвусмысленно: «Итак - принцип интернационального сплочения рабочих как необходимый пункт в решении национального вопроса» [Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. Собрание сочинений. Том.2].
Дотошные иностранные исследователи правы, что при внимательном прочтении данного капитального сталинского труда бросается в глаза одна существенная деталь. А именно: красноречие оставляет автора, как только он касается права нации на отделение. Сталин «с видимой неохотой упомянул об этом праве в нескольких абзацах» [Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879-1929. С.150].
Как бы то ни было, работа приобрела известность среди российских марксистов, и с этого времени Сталин считался главным специалистом по национальным проблемам…
22
Пока И.Джугашвили парил в стратосфере умозрительных теоретических изысков, знакомился в Вене (в течение 2-х месяцев) с членами большевистского ареопага (включая Н.И.Бухарина и Л.Д.Троцкого), в петербургском подполье произошли важные изменения. Вызвав в Краков, затем в Вену Кобу, Ленин вёл с ним долгие философско-политические беседы, и одновременно отправил в Петербург Я.М.Свердлова реорганизовать редакцию «Правды».
Сталин старательно и вдумчиво писал «Марксизм и национальный вопрос», Ленин - письма в Петербург своим доверенным лицам. В одном из них 12 января 1913 г. Ильич отмечал: «Мы получили глупое и нахальное письмо из редакции. Не отвечаем. Надо их выжить… Что сделано насчёт контроля за деньгами? Кто получил суммы за подписку? В чьих они руках? Сколько их?» 20 января 1913 г.: «Необходимо насадить свою редакцию «Правды» и разогнать теперешнюю… Ну, разве люди эти редакторы? Это не люди, а жалкие тряпки!» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1.С.205-207].
И редакция действительно была полностью реорганизована и подчинена воле и задачам Ленина. Самого же реорганизатора-Свердлова 10 февраля 1913 г. арестовали и отправили в Сибирь. «Правду» возглавил Каменев. Сталинское наследие и команда были зачищены и ликвидированы…
Весь январь 1913 года И.В.Джугашвили провёл в Вене, после чего вернулся в Петербург, щедро обласканный Лениным и по-максимуму окрылённый общением со светилами партийной эмиграции. Нет сомнения, что у него были далеко идущие планы дальнейшей партийной работы, в первую очередь на пропагандистском поприще. Тем паче, что Ленин в глаза и за глаза безмерно хвалил его «Марксизм и национальный вопрос». «Статья очень хороша, - писал Ильич Каменеву. - Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.48. С.169]…
23
Словом, в самом радужном настроении И.Джугашвили нелегально появился опять в Петербурге в середине февраля 1913 г. Настроение было самое безмятежное, которое улучшали частые встречи со старыми друзьями-одно-партийцами. Не верилось и не думалось никому, что это были последние дни пребывания Кобы в столице Российской империи.
Его арестовали 23 февраля 1913 г. во время многолюдного карнавального вечера, устроенного в зале Калашниковской биржы. То была спланированная спецслужбами России акция. Цель её - обелить Сосо в глазах подпольщиков, среди которых опять стали упорно циркулировать слухи, идущие с Закавказья, что Джугашвили давно и умело работает на Охранку. А такие слухи в революционной среде всегда кончались одним - скорой удавкой на шее гнусного провокатора. Трагическая судьба попа Гапона - убедительное тому подтверждение… Вот чтобы предотвратить подобный печальный исход, кураторы Кобы из развед’управления Генерального штаба и решили разыграть подобный спектакль с публичным шумным арестом. После которого отправить Иосифа в самое глухое и лютое место! И продержать его там как можно дольше в суровых условиях и под присмотром товарищей по РСДРП. Чтобы они убедились сами и потом рассказали всем, что Коба не работает на Охранку - чушь это всё, наговоры завистников! - ибо в департаменте полиции так грубо не работают со своими осведомителями…
Около 3-х месяцев И.В.Джугашвили пробыл в тюрьме, в камере предварительного заключения. Ему было о чём подумать и подытожить что. Свыше 6-ти месяцев перед последним арестом он отдал интенсивной работе в Петербурге и за границей. Принимал активное участие в проведении избирательной кампании в Думу, руководил «Правдой», участвовал в важном совещании партийного штаба в Кракове и написал свою работу по национальному вопросу в Вене. Это полугодие, как ни крути, имело большое значение в плане его личностного развития. Впервые с 1901 г. он нёс ответственность за работу на столичном уровне, впервые подошёл к большой политике, впервые близко соприкоснулся с Лениным. То чувство самонадеянности и превосходства над остальными, которое ему было свойственно прежде как реалисту-практику, во-первых, а во-вторых - внебрачному сыну генерала-разведчика Н.М.Пржевальского, было заметно потрясено при личном контакте с ВЕЛИКИМ ЭМИГРАНТОМ - настоящим ГИГАНТОМ ДУХА и МЫСЛИ. «Самооценка должна была стать более критической и трезвой, честолюбие - более замкнутым и тревожным, ущемлённое провинциальное самодовольство должно было неминуемо окраситься завистью, которую смиряла только осторожность. В ссылку Сталин уезжал со стиснутыми зубами» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1.С.224]…
----------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение. «Поскольку И.В.Джугашвили был арестован в ночь с субботы на воскресенье, можно было ожидать, что Петербургское охранное отделение рапортует о его задержании не ранее понедельника, 25-го. Однако его начальник уже утром 24-го поставил в известность о произошедшем ночью аресте как директора Департамента полиции, что было не совсем обычно, но вполне понятно, так и министра внутренних дел, факт явно неординарный. И тогда же, утром 24-го, директор Департамента полиции С.П.Белецкий дал Особому отделу распоряжение срочно составить справки на И.В.Джугашвили и Ф.Голощёкина. Заказ на справку с грифом «экстренно» был получен Регистрационным отделением Центрального справочного алфавита в 12.38, в 13.50 «Справка по ЦСА» на четырёх листах была представлена в Особый отдел, после чего началось срочное составление самой справки об И.В.Джугашвили. В этот же день она была представлена С.П.Белецкому.
«Вследствие приказания Вашего превосходительства, - писал заведующий Особым отделом А.М.Ерёмин, - имею честь представить краткие справки на членов Центрального комитета Российской социал-демократической партии Шаю Голощекина и Иосифа Джугашвили».
В чём заключалась причина подобной спешки, остаётся неизвестным. Однако обращает на себя внимание то, что если справка на Ф.Голощекина отложилась в архиве Особого отдела Департамента полиции, то подобная же справка на И.В.Джугашвили сохранилась не только в архиве Департамента полиции, но и в архиве Управления дворцового коменданта. Возникает вопрос: не была ли она составлена по распоряжению дворцовой полиции? И не явилось ли это распоряжение причиной столь экстренного её составления? Если принять такое допущение, получается, что дворцовая полиция получила информацию об аресте И.В.Джугашвили сразу же после его задержания (Вот на каком уровне контролировали и опекали Кобу! – А.С.).
Две недели И.В.Джугашвили числился за Петербургским охранным отделением, и только 7 марта охранка передала его Петербургскому губернскому жандармскому управлению. 11 марта здесь на основании «Положения об охране» была начата переписка по выяснению его политической благонадёжности. Вести её было поручено полковнику Леониду Николаевичу Кременецкому, о чём свидетельствует заполненная в этот день «литера А» № 5690, на основании которой 13 марта в 7-м делопроизводстве появилось дело № 392 «По наблюдению за производящейся в порядке Положения о государственной охране переписке о крестьянине Иосифе Джугашвили».
Трудно сказать почему, но внимание Л.Н.Кременецкого привлекло этапирование И.В.Джугашвили из Баку к месту первой сольвычегодской ссылки, и он сделал попытку проверить связанную с ним документацию. Направленный им запрос поставил бакинского градоначальника в тупик. Не обнаружив в своей канцелярии необходимых материалов, он 28 марта обратился к полицмейстеру с просьбой сообщить, «было ли донесено об исполнении предложения г. градоначальника от 4 ноября 1908 г. за № 4204 о высылке этапным порядком в Вологодскую губернию Иосифа Виссарионова Джугашвили и, в утвердительном случае, когда и за каким номером». 30 марта полицмейстер доложил, что «сообщение о высылке Джугашвили в Вологодскую губернию [было] послано в канцелярию бакинского градоначальника 30 ноября 1908 г. за № 2068». Как явствует из справки, приложенной к этому ответу, «по общей регистратуре № 2068 в получении не значится». 7 июня градоначальник обратился к полицмейстеру с вопросом, нет ли ошибки в его ответе. После почти двухмесячного размышления, 2 августа, полицмейстер ответил, что ошибки в его ответе нет, но установить «по разносным книгам, под чью расписку сдали пакет под № 2068, не представляется возможным ввиду ветхости и недостачи последнего». 10 августа градоначальник запросил копию уведомления № 2068 от 30 ноября 1908 г. В Баку не удалось обнаружить и копию этого документа. Поэтому 31 августа бакинский градоначальник обратился с просьбой «прислать копию с уведомления бакинского полицмейстера» о высылке И.В.Джугашвили в Вологодскую губернию. Бакинский градоначальник обратился к вологодскому полицмейстеру. Только после этого поступило сообщение о том, что отношение бакинского полицмейстера № 2068 было получено 15 ноября 1908 г. и 5 марта 1909 г. за № 2307 отослано по месту водворения И.В.Джугашвили сольвычегодскому уездному исправнику.
Чем примечательна эта переписка? Одно из двух: или в канцеляриях бакинского градоначальника и полицмейстера не существовало порядка в делопроизводстве, или же некоторые материалы, связанные с высылкой И.В.Джугашвили в 1908 г., исчезли уже к 1913 г.
13 марта состоялся первый допрос И.В.Джугашвили, и на его основе 15 марта была составлена «литера Б» № 608336. Судя по всему, в этот же день было произведено фотографирование и оформление регистрационной карты. На этот раз переписка продолжалась немногим более месяца. 18 апреля она была завершена. 19-го генерал-майор Митрофан Яковлевич Клыков подписал постановление, в котором предлагалось вернуть И. В. Джугашвили в Нарымский край «на срок по усмотрению Особого совещания». 20 апреля в Департамент полиции была направлена «литера Г» № 865439, а материалы переписки препровождены петербургскому градоначальнику. 23-го за № 9270 он представил их в Министерство внутренних дел, откуда через 5-е делопроизводство они поступили в Особое совещание. В связи с этим в 5-м делопроизводстве появилось дело № 245. Ни в фонде Департамента полиции, ни в личном фонде И.В.Сталина обнаружить его не удалось. 7 июня министр внутренних дел Н.А.Маклаков утвердил постановление Особого совещания, в соответствии с которым И. В. Джугашвили подлежал высылке в Туруханский край на четыре года.
Если учесть, что на счету И.В.Джугашвили было два года десять месяцев неотбытой нарымской ссылки, а Департамент полиции имел полное представление о его положении внутри партии, то принятое решение нельзя не признать либеральным» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
----------------------------------------------------------
24
Царская юстиция и на этот раз (по приказу высокопоставленных опекунов Иосифа) вынесла относительно мягкий приговор своему строптивому и скорому на ногу подсудимому. Хотя местом ссылки определили далёкий Туруханский край. Срок - четыре года…
2 июля 1913 г., предварительно тайно посетив Новоиерусалимский монастырь в сопровождении полковника Раевского и приняв там постриг под именем Михаил, облачившийся непробиваемым духовным щитом Коба отправился в далёкий путь. 10 августа он добрался наконец до села Монастырское, что было центром Туруханского края.
Вместо первоначально определённого им двоим (Сталину и Свердлову) для жилья станка Костино обоих в начале марта 1914 г. перевели в станок Курейка. А это на 100 км севернее и в 80 км за Полярным кругом. Самая настоящая глухомань! Край земли, одним словом, Богом забытое место, полюс холода и голода, где зима со страшенными морозами хозяйничает 8-9 месяцев в году и длиннющая полярная ночь. Во время короткого и холодного лета сюда успевал зайти по Енисею всего один пароход. Почта доставлялась 8-9 раз за год.
В Курейке насчитывалось всего 8-мь домов. В этих 8-ми домах проживало 67 человек: 38 мужчин и 29 женщин. В среднем на один дом приходилось 8-9 человек. Местное население - остяки занимались исключительно рыболовством: широченный и полноводный кормилец-Енисей кишмя кишел рыбою. 30-40-килограммового осетра в нём поймать было плёвым делом.
Попытки ссыльных наладить дружественные отношения с Кобой успеха не имели. Он с самого начала отгородился ото всех, ушёл в добровольный затвор и жил по сути отшельником в шестой по счёту ссылке (согласно наречённому духовному имени Михаил). Даже со Сверловым, будущим председателем ВЦИК, с которым первоначально Сосо поселился в одну избу по-товарищески, он почти сразу же разругался в пух и прах, разъехался по разным домам и уже редко виделся. Это в Курейке-то, где среди восьми изб затеряться - проблема!!!
Яков Михайлович, впрочем, недолго прожил в Курейке - уехал в другое место срок отбывать: в Селиваниху. Вскоре после его отъезда из Курейки уехали ещё двое ссыльных большевиков. Так что Коба там остался один из политических и, насколько можно судить, не сильно-то переживал от отсутствия общения с покинувшими его одно-партийцами-пустозвонами. Недоучки, страдавшие позёрством и словоблудием, физически ему надоели, по-видимому, особенно жирный бас тщедушного и вертлявого Свердлова, не закрывавшего целыми днями рта, по-еврейски совавшего нос во все дырки. В снежной пустыне он (Сталин) довольствовался общением остяков и приручённого им пса Тишки…
25
Чем был занят в Курейке И.В.Джугашвили все эти годы, о чём он думал и что переживал? - можно лишь догадываться. Залезть в душу к Сталину поможет письмо, адресованное Кобой 25 ноября 1914 г. жене С.Я.Аллилуева Ольге Евгеньевне, своей будущей тёще.
«Я, - писал Иосиф, - буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия - летом река, зимой снег, это всё, что даёт здесь природа, и я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге»…
Из писем товарищам можно узнать и про его житьё-бытьё в Туруханском крае, про материальное положение.
10 ноября 1914 г. Коба пишет дополнение к своему предшествующему письму на имя Т.А.Словатинской:
«10 ноября. Письмо лежит у меня две недели вследствие испортившейся почтовой дороги. Татьяна Александровна, как-то совестно писать, но что поделаешь - нужда заставляет. У меня нет ни гроша. И все припасы вышли. Были кое-какие деньги, да ушли на тёплую одежду, обувь и припасы, которые здесь страшно дороги. Пока ещё доверяют в кредит, но что будет потом, ей-богу, не знаю… Нельзя ли будет растормошить знакомых (вроде крестьянского) и раздобыть рублей 20-30? А то и больше. Это было бы прямо спасение, и чем скорее, тем лучше, так как зима у нас в разгаре (вчера было 33 градуса холода). А дрова не куплены в достаточном количестве, запас в исходе. Я надеюсь, что, если захотите, достанете. Итак, за дело, дорогая. А то “кавказец с Калашниковской биржи” того и гляди [пропадёт]… Адрес знаете, шлите прямо на меня (Туруханский край, Енисейская губерния, деревня Костино и прочее). Можно в случае необходимости растормошить Соколова, и тогда могут найтись денежки более 30 руб. А это было бы праздником для меня.
12 ноября. Милая, дорогая Татьяна Александровна, получил посылку. Но ведь я не просил у Вас нового белья, я просил только своего, старого, а Вы ещё купили новое, израсходовались, между тем жаль, денег у Вас очень мало. Я не знаю, как отплатить Вам, дорогая, милая-милая.
20 ноября. Милая. Нужда моя растёт по часам, я в отчаянном положении, вдобавок ещё заболел, какой-то подозрительный кашель начался. Необходимо молоко, но… деньги, денег нет. Милая, если добудете денежки, шлите немедля телеграммой. Нет мочи ждать больше…»
Не менее пронзительно и душещипательно в этом же отношении и письмо Кобы к Р.В.Малиновскому:
«От Иосифа Джугашвили. Конец ноября. Здравствуй, друг. Неловко как-то писать, но приходится. Кажется, никогда не переживал такого ужасного положения. Деньги все вышли, начался какой-то подозрительный кашель в связи с усилившимися морозами (37 градусов холода), общее состояние болезненное, нет запасов ни хлеба, ни сахару, ни мяса, ни керосина (все деньги ушли на очередные расходы и одеяние с обувью). А без запасов здесь всё дорого: хлеб ржаной 4 коп. фунт, керосин 15 коп., мясо 18 коп., сахар 25 коп. Нужно молоко, нужны дрова, но… деньги, нет денег, друг. Я не знаю, как проведу зиму в таком состоянии… У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться, и я обращаюсь к тебе, да не только к тебе - и к Петровскому, и к Бадаеву. Моя просьба состоит в том, что если у социал-демократической фракции до сих пор остаётся “Фонд репрессированных”, пусть она, фракция, или лучше бюро фракции, выдаст мне единственную помощь хотя бы в рублей 60. Передай мою просьбу Чхеидзе и скажи, что и его также прошу принять близко к сердцу мою просьбу, прошу его не только как земляка, но главным образом как председателя фракции. Если же нет больше такого фонда, то, может быть, вы все сообща выдумаете где-нибудь подходящее. Понимаю, что вам всем, а тебе особенно, некогда, нет времени, но, чёрт меня подери, не к кому больше обращаться. А околеть здесь, не написав даже одного письма тебе, не хочется/ Дело это надо устроить сегодня же и деньги переслать по телеграфу, потому что ждать дальше - значит голодать, а я и так истощён и болен. Мой адрес знаешь: Туруханский край Енисейской губернии, деревня Костино. Иосиф Джугашвили.
Далее. Мне пишет Зиновьев, что статьи мои по “национальному вопросу” выйдут отдельной брошюрой, ты ничего не знаешь об этом? Дело в том, что если это верно, то следовало бы добавить к статьям одну главу (это я мог бы сделать в несколько дней, если только дадите знать), а затем я надеюсь (вправе надеяться), что будет гонорар (в этом злосчастном крае, где нет ничего кроме рыбы, деньги нужны как воздух). Я надеюсь, что ты в случае чего постоишь за меня и выхлопочешь гонорар… Ну-с, жду от тебя просимого и крепко жму руку, целую, чёрт меня дери… Привет Стефании, ребятам. Привет Бадаеву, Петровскому, Самойлову, Шагову, Муранову. Неужели мне суждено здесь прозябать четыре года?... Твой Иосиф.
Только что узнал, что, кажется, в конце августа Бадаевым пересланы для меня в Ворогово (Енисейский уезд) не то 20, не то 25 рублей. Сообщаю, что я их не получил ещё и, должно быть, не получу до весны. За всё своё пребывание в Туруханской ссылке получил всего 44 рубля из-за границы и 25 рублей от Петровского. Больше я ничего не получал. Иосиф».
9 декабря 1914 г. И. В. Джугашвили отправил Г.Е.Зиновьеву новую открытку:
«…В своем письме от 9 ноября пишете, что будете присылать мне мой “долг” по маленьким частям. Я бы хотел, чтобы Вы их прислали возможно скоро по каким бы маленьким частям ни было (если деньги будут, шлите прямо на меня в Костино). Говорю это потому, что деньги нужны до безобразия. Всё бы ничего, если бы не болезнь, но эта проклятая болезнь, требующая ухода (т. е. денег), выводит из равновесия и терпения. Жду. Как только получу немецкие книги, дополню статью и в переработанном виде пошлю… Ваш Иосиф» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/...
Вот как жил, в каких ужасных и труднопереносимых условиях выживал будущий Вождь и “диктатор” в своей последней ссылке. Отбывавшие вместе с ним срока партийные товарищи-евреи - Свердлов, Голощёкин, Каменев – жили совсем иначе, на широкую ногу можно сказать, благодаря изворотливости, обширным связям и богатым родственникам.
Свердлова, например, ссыльные обвиняли в том, и похоже не безосновательно, что он разложился морально и был тесно связан с полицией по политическому сыску. В качестве доказательства приводили факты, что Яков Михайлович открыто давал уроки немецкого языка кому-то важному чину из полицейского управления, регулярно бывал у него дома... Таким же вертлявым прохвостом-приспособленцем был и дружок Свердлова Шая Голощёкин, который как зубной врач-дантист пломбировал зубы кому-то из полицейских и их жёнам.
Особое положение среди ссыльных занимал Л. Б. Каменев-Розенфельд, который в качестве бухгалтера состоял на службе в Ачинской конторе Русско-Азиатского банка, размещавшейся в доме купца Патушанского. Понятно, что никаких трудностей с деньгами и пропитанием Лев Борисович не испытывал. Мало того, вместе с ним в Ачинске находилась и его супруга Ольга Давидовна Бронштейн, сестра Л.Д.Троцкого. По некоторым данным, квартира Каменева была своеобразным салоном, в котором собирались местные ссыльные революционеры.
Понятно, что такие сидельцы как Каменев, Свердлов и Голощёкин презирали Иосифа Джугашвили, а он презирал и сторонился их.
Сурен Спандарян и его жена В.Л.Швейцер были самыми близкими ему людьми в то время. Частенько они навещали Кобу, а он ездил к ним…
26
Про последнюю Туруханскую ссылку Сталина особо рассказывать нечего из-за отсутствия ярких событий - за исключением одного занимательного эпизода, когда он однажды зимой, ловя осетров с местными мужиками, чуть не утонул в Енисее. Произошло это так.
Придя с односельчанами на реку, покрытую толстым льдом, Коба вместе со всеми начал прорубать лунки по течению Енисея: две или три они тогда прорубили – точно не установлено. Потом забросили сети в проруби и начали ждать улов. Сталин, облачённый в огромный овечий тулуп, стоял и ждал у первой лунки. И вдруг его сеть дёрнулась. В неё попал огромный осётр, который потащил сеть под лёд. Сталин естественно схватился за верёвки, чтобы вытащить осетра - да не удержался, упал в воду, обмотанный верёвками от сетей. И могучий осётр утащил его под лёд и понёс по течению вниз. Мужики, видевшие всё это, вскрикнули от испуга, перекрестились дружно и решили прекратить лов, а лучше вернуться домой и помянуть утопленника. Так они и сделали: вернулись в хаты и начали поминать раба Божьего Иосифа.
А Иосиф, меж тем, плотно прижатый Енисеем ко льду, где, как известно, находится прослойка воздуха, проплыл подо льдом метров 50 при помощи осетра, который исполнял в данном случае роль буксира, и благополучно вынырнул в другой лунке, не успевшей затянуться льдом. Его огромный тулуп, наполненный воздушными шариками, стал для него настоящим спасательным кругом, не позволившим утонуть. Он вынырнул, выбрался из лунки на лёд, да ещё и осетра вытащил, который изрядно обессилел, таща Кобу подо льдом 50 метров, да во всём его одеянии… Счастливчик выбрался, взвалил осетра на плечо и вернулся с ним в Курейку. И прямо в хату, где уже поминали его мужики. Можно только представить их ужас, когда он, весь белый от снега, ввалился в избу. Мужики решили, что он, как и Христос, воскрес.
Не зря, ох и не зря принимал Сталин постриг в Новоиерусалимском монастыре июльской ночью 1913 года, где ему святые отцы вручили духовный всепобеждающий щит. Этот-то Божий щит и спас новообращённого послушника Михаила, буквально с того света вытащил. И всё для того, чтобы Сталин смог исполнить Божий Наказ по спасению трещавшей по швам России…
А после того поистине чудесного случая у Сталина пропал туберкулёз, которым он долго болел на воле. Зато появился ревматизм, мучивший его до смерти…
27
В августе 1914 года разразилась Первая мiровая война. Всемирная бойня повлекла за собой крах иллюзий, связанных со II Интернационалом, в котором давно состояли российские социал-демократы с В.И.Лениным во главе, а оплотом которого были немецкие социал-демократы. Они дружно проголосовали в рейхстаге за военные кредиты, то есть за войну и победу в ней германской нации. Европейская демократия, таким образом, сразу же предала свои торжественные довоенные клятвы насмерть стоять против войны и милитаризма. Единственное исключение (не считая сербов) в начавшейся повсеместно в Европе шовинистической вакханалии - российские социал-демократы, которые вместе с трудовиками проголосовали в Гос. Думе против военных кредитов.
Ленин с Зиновьевым с началом войны перебрались из полыхнувшей Галиции в нейтральную Швейцарию и дружно принялись там «открывать глаза» широким народным массам на империалистическую бойню, выгодную исключительно капиталистам. Ленин немедленно сочинил программное заявление «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне». В пункте 6-м документа указывалось:
«С точки зрения рабочего класса и всех трудящихся масс России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и её войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнёта великороссов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.26. С.6].
Выдвинув это позорное требование, Ленин оказался в блистательном одиночестве в международной социал-демократии, что было не удивительно. Ни один из её лидеров не высказал ничего подобного - не пожелал даже и в иносказательной форме поражения собственному правительству! Но это Ленина не смущало: он был человеком цельным, одержимым и волевым, по сторонам никогда не оглядывался и на лай «собак» внимания не обращал! В его понимании «нравственным было всё, что служит делу революции». От своих сторонников в России Владимир Ильич жёстко потребовал выполнить озвученный им наказ «до точки». Сверх посильного содействия поражению собственной страны, он уведомил одно-партийцев:
«Лозунг мира, по-моему, неправилен в данный момент. Это - обывательский, поповский лозунг. Пролетарский лозунг должен быть гражданская война» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.49. С.15] .
Дело оставалось за малым: кому выполнять ленинские наказы? С началом войны большевистские организации по большей части были разгромлены правительством. Аресты и ссылки обескровили партию. Хотя и не до конца. Однако тезисы Ленина, где стоял «вопрос о поражении», вызывал недоумение даже и у его соратников. Смятение и разброд умов попытались разрешить на подпольном совещании руководства большевиков 4 ноября 1914 г. Однако полиция оказалась проворней и арестовала участников. Пять депутатов-большевиков Государственной Думы не медля предали суду. Состав обвинения - ленинские пораженческие рекомендации.
10 февраля 1915 г. на суде над депутатами, к которым до кучи добавили редактора закрытой «Правды» Каменева, выяснилось: все они, за исключением Муранова, отреклись от образа действия, рекомендованного Ильичом, а следовательно, и от его крайних тезисов. Сиречь, все оказались ПРОХВОСТАМИ и ИУДАМИ! Свою откровенно-двурушническую позицию они прямо, чётко и недвусмысленно подтвердили на скамье подсудимых… Для читателей будет крайне интересно узнать, как и для российских историков тоже, что с особым рвением отмежевался от ленинской позиции Л.Б.Каменев-Розенфельд, будущий всесильный член ленинского Политбюро и хозяин большевистской Москвы. Вот такими были они - БРАВЫЕ ЛЕНИНСКИЕ ГВАРДЕЙЦЫ, поставленные к стенке в 1936-1938 годах!!! Теперь нас всех упорно пытаются убедить их братья-евреи, полностью захватившие российские СМИ и образование, что якобы от этих иуд во время Великой Отечественной войны было бы много пользы!!! «Не верю, не верю, не верю», - сказал бы про то Станиславский, и был бы абсолютно прав…
Завершая рассказ про пламенных соратников Ильича, отметим тут напоследок, что все подсудимые, тем не менее, были признаны виновными и отправлены в ссылку, в тот же Туруханский край, куда их и доставили в июле 1915 г. Там их встречал Коба, в середине лета находившийся в Монастырском. Сюда прибыли сосланные на поселение члены большевистской фракции IV Государственной Думы: А.Е.Бадаев, М.К.Муранов, Г.И.Петровский, Ф.Самойлов, Н.Р.Шагов, а также Каменев и ещё трое их сопроцессников (Воронин, Линде, Яковлев). Со всеми Сталин лично встретился и переговорил, все его там видели…
28
13 октября 1916 г. на имя туруханского пристава было направлено распоряжение енисейского губернатора за № 25210 о призыве на военную службу гласно-поднадзорных ссыльных: молох войны требовал новых жертв. Среди призванных на военную службу оказался и И.В.Джугашвили.
Поскольку при составлении списка призывников во внимание принималась в первую очередь их политическая благонадежность, можно было не сомневаться в том, что губернская администрация прежде всего руководствовалась в этом вопросе мнением местного губернского жандармского управления. Ну и как в этот список - подумайте и ответьте, люди! - мог попасть Джугашвили, чей революционный стаж превышал к тому времени 15 лет, на счету которого была целая серия побегов, который принадлежал к «пораженческой партии» большевиков и являлся одним из её руководителей? Ещё более странно выглядит его включение в список из-за наличия у него дефекта левой руки, которая была нерабочая фактически и делала невозможным его пребывание на военной службе. Похоже, что в Департаменте полиции ничего этого не знали по причине отсутствия документов. По-другому нельзя сей очевидный курьёз объяснить…
Как бы то ни было, собрали ссыльных по всему Туруханскому краю и на собачьих и оленьих упряжках, на лошадях направили их в Красноярск. В начале февраля 1917 г. 37-летний И.В.Джугашвили предстал перед медицинской комиссией, которая забраковала его. Виною тому была левая рука, которая почти не сгибалась в локтевом суставе.
Срок ссылки Кобы заканчивался, и ему разрешили дожить её в захолустном городке Ачинске. В это время там находились ссыльные Франц Карлович и Прасковья Денисовна Врублевские, Лев Борисович Каменев-Розенфельд, Фридрих Вильгельмович Линде, Матвей Константинович Муранов, Николай Петрович Осинкин, Александра Владимировна Померанцева, Вера Лазаревна Швейцер. Вечерами они все собирались на квартире у четы Розенфельдов-Бронштейнов, куда иногда заходил и Коба, чтобы убить время и потрепаться. Он, посасывая трубку, слушал революционные речи собравшихся - и посмеивался про себя. Хозяин жилища предрекал победу в войне Германии, наступление социалистической революции в Европе ожидал через 20-30 лет, Хотя революция уже была на пороге - и не цивилизованной и прогрессивной Европы, как думали многие и предрекал пустозвон К.Маркс, а лапотной, аграрной России.
А в далёком Цюрихе довольный и сытый Ленин в конце января 1917 г. просвещал местных молодых социалистов, что революция в Европе хотя и неизбежна, да, - но «мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.30. С.328]…
29
Февраль 1917 г. опрокинул расчёты и ожидания большевистских лидеров: как гром среди ясного неба грянула именно Русская революция. Монархия пала, власть перешла к Временному правительству. Но одновременно по всей стране явочным порядком возникали Советы. Возникло так называемое двоевластие.
Амнистия открыла двери тюрем и ссылок. 8 марта трое известных большевиков - Каменев, Муранов и Джугашвили - выехали курьерским поездом из Красноярска в столицу, переименованную с началом войны в Петроград. Безмерно-счастливый Коба мог подвести итог первой половины жизни: 17 лет были отданы им революционной борьбе, из которых около 3-х лет отняли тюрьмы и примерно 6-ти лет - ссылки. Но всё это оказалось не напрасно: игра стоила свеч!!!
На каждой крупной станции по пути в Петроград шумные встречи ссыльных, митинги, обеды, овации и лобызания. Везде кумач на знамёнах, плакатах, одежде пылающих энтузиазмом граждан свободной России. О партийных разногласиях позабыли, повсюду - братание всех: большевиков и меньшевиков, эсеров и анархистов. Речи были бесконечными и жаркими, многообещающими: ссыльные герои от этого потеряли голос. Ведь выступали по многу раз в день все ехавшие поездом свободы - кроме Кобы. Он один не любил рвать рубашку и горло на митингах - копил силы для других дел, более ему приличествующих и достойных.
12 марта 1917 г. все трое приехали в столицу, заметно преобразившуюся в новой политической обстановке. В.Л.Швейцер писала про это так:
«12 марта (старый стиль) 1917 г. утром тов. Сталин приехал в Петроград. Шёл мягкий пушистый снежок. Стоило нам выйти из вагона на платформу, как на нас пахнуло политической и революционной жизнью столицы. Сливаясь с толпой, мы пошли по Невскому. Беседуя с нами, тов. Сталин незаметно подошёл к Таврическому дворцу».
Одной из первых, с кем встретился и переговорил И.В.Джугашвили в Таврическом дворце, была его давнишняя подруга и соратница Е.Д.Стасова. Там же, в Таврическом, была и Е.Б.Бош с директивами от В.И.Ленина.
«В тот же вечер, - вспоминала Швейцер, - состоялось расширенное заседание ЦК на квартире товарища Ольминского. В совещании участвовали тов. Сталин, М.Ольминский, В.Молотов, Е.Стасова, Н.Полетаев, М.Муранов, Е.Бош, В.Швейцер и другие товарищи».
На этом совещании Джугашвили, Каменев и Муранов совершили фактически редакционный переворот, взяв редакцию ленинской газеты «Правда» в свои руки.
И уже 15-го марта вышел очередной её номер, в котором сообщалось:
«В воскресенье, 12 марта, вернулся из ссылки один из пяти депутатов от рабочих в Государственной Думе т. М.К.Муранов».
В этом же номере были опубликованы статьи Каменева и Джугашвили. Статья последнего появилась под грозным и недвусмысленным псевдонимом Сталин, который и замелькал с той поры во всех новостных сводках и документах.
Так начался принципиально новый этап в жизни Иосифа Виссарионовича (Николаевича), тайно принявшего монашеский постриг, напомним, под именем Михаил, через Откровение получившего Божий наказ спасти Россию и ради этого награждённого святыми отцами Новоиерусалимского монастыря непробиваемым духовным щитом от нечистой силы. Под фамилией Сталин он не только получил известность в России, но и вошёл в Мiровую Историю как выдающийся её деятель. Вероятно, самый выдающийся из всех, настоящий Демиург-Преобразователь, МИССИОНЕР-ПОДВИЖНИК!!! ЧЕЛОВЕК, который точно знал с юных лет, для чего появился на свет, и у которого СЛОВА никогда не расходились с ДЕЛОМ…
30
Когда Сталин с Каменевым и Мурановым приехали в Петроград, бюро ЦК состояло из А.Г.Шляпникова, П.А.Залуцкого и В.М.Молотова. Они, воспользовавшись свалившейся на голову свободой, и возобновили издание «Правды» примерно за неделю до появления важных товарищей из Сибири, резали там правду-матку. Однако недавние ссыльные взяли на себя редактирование 9-го номера «Правды», вышедшего 15 марта 1917 г. Крайности были устранены, и «Правда» приобрела умеренный и даже респектабельный характер по тону и содержанию, что соответствовало внутреннему убеждению Сталина. Он считал, был абсолютно уверен, что следует объединить все партии социалистического толка, после чего сообща оказывать давление на Временное правительство и «постольку-поскольку» поддерживать его.
Сталин, прирождённый стратег, вёл дело к тому, чтобы со временем овладеть большинством и, опираясь на Советы, шаг за шагом двигаться к заветной цели - социалистической революции. Он, несомненно, находился под глубоким впечатлением стихийности Февраля Семнадцатого, когда у монархии не нашлось защитников, и она, вся насквозь трухлявая, рухнула под дружным натиском народа. Что касается шедшей уже 3-й год войны, - Сталин разделял мнение Каменева о том, что свободный народ «будет стойко стоять на своём посту, на пулю отвечая пулей и на снаряд - снарядом» /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.258/. Предлагаемый образ действий сулил российской социал-демократии относительно мирное овладение Властью. Во всяком случае, Гражданская война, про которую постоянно говорил Ленин, не встала бы на повестку дня.
Однако выстраданные и обдуманные Сталиным за годы Туруханской ссылки эволюционные перемены не совпали с ритмом революционной России, оказались тесными для неё. Легчайшая победа над самодержавием повально вызвала к жизни восторженные иллюзии у народа - рай земной уже близко. Стоит сокрушить царизм - и всё пойдёт по-иному.
И вот Николая II свергли, но вместе с ним канул в небытие стержень, скреплявший в единое целое громадную романовскую Державу. И это в обстановке жесточайшей войны, когда коварный и умный враг - «серединные империи» (Германия, Австро-Венгрия), отчаявшись нанести военное поражение могучей России, изыскивали любые политические средства для достижения этой цели. В качестве первого шага они избрали негласную финансовую поддержку всех, кто выступал против войны…
31
Как раз в этот момент и появилась реорганизованная с участием Сталина «Правда», объективно ставившая заслон этим глубоко законспирированным вражеским планам.
«День выхода первого номера “преобразованной” «Правды» - 15 марта - был днём оборонческого ликования… Когда этот номер «Правды» был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствовавших нам и язвительное удовольствие у наших противников. В Пет. Комитет, в Бюро ЦК и в редакцию «Правды» поступали запросы - в чём дело, почему наша газета отказалась от большевистской линии и стала на путь оборонческой? Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что «Правда» была захвачена приехавшими из Сибири тремя бывшими руководителями «Правды», то потребовали исключения их из партии. Т. Молотов, как ответственный руководитель «Правды», оправдывался тем, что он протестовал против подобного рода захвата Центрального органа» /Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. Т.2. М., 1992. С.451/.
Дело до этого не дошло, до исключения, но экстремизма в «Правде» и ребяческого шапкозакидательства всё же заметно поубавилось. Потому что умница и провидец-Сталин ни на йоту не сдвинулся со своей позиции, которую занимал на протяжении всех лет революционной борьбы. Никакого особого геройства в этом сам он не видел, указав в 1946 г. в предисловии к 1-му тому своих «Сочинений»:
«Автор придерживался тогда того известного среди марксистов тезиса, в силу которого одним из главных условий победы социалистической революции является превращение пролетариата в большинство населения, что, следовательно, в тех странах, где пролетариат не является ещё большинством населения, ввиду недостаточности капиталистического развития, - победа социализма невозможна. Этот тезис считался тогда общепринятым среди русских марксистов, в том числе среди большевиков, равно как среди социал-демократических партий других стран» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.XIV/…
Поэтому-то и сам Сталин, и редколлегия газеты «Правда» настороженно отнеслись к ленинским «Письмам из далёка». В них предельно-возбуждённый и яростный Владимир Ильич уверял соратников-большевиков, что этап демократической революции в России пройден; на очереди - социалистическая революция. И только свержение буржуазного Временного правительства и учреждение республики Советов положат конец войне. Дескать, смелее беритесь за дело товарищи, не ждите, не тратьте попусту время!
Выявившаяся неразбериха в определении стратегии и тактики в стане большевиков побудила руководителей партии, находившихся в Петрограде, собрать 29 марта 1917 г. закрытое совещание.
С основным докладом на совещании выступил Сталин, который призывал собравшихся не форсировать события, не спешить захватывать власть на потеху публики:
«Мы должны ждать, пока Временное правительство исчерпает себя, когда в процессе выполнения революционной программы оно дискредитирует себя. Единственный орган, могущий принять власть, - это Совет Р. и С.Д. во всероссийском масштабе. Мы же должны выждать момент, когда события обнаружат пустоту Временного правительства, и быть готовыми, когда события назреют, а пока - организовать центр - Сов. Р. и С.Д. - и укреплять его - в этом задача момента».
Совещание в целом согласилось с ним. Сталин даже настоял на том, чтобы начать переговоры с меньшевиками для объединения партий на платформе умеренной оппозиции к войне. Руководить переговорами со стороны большевиков уполномочили всё того же Кобу…
32
Но примиренческим планам этим не суждено было сбыться: их одним махом, как ворох ненужного хлама, смёл в корзину Истории Великий тактик Ленин. Владимир Ильич, приехавший в Петроград 3 апреля 1917 г., счёл нужным, прежде всего, явиться на совещание большевиков. Его появление и пламенное выступление 4 апреля взорвало и обнулило все принятые до того партийные решения и планы. Разошедшийся не на шутку Ильич в резкой речи обругал сторонников поддержки буржуазного Временного правительства, выступавших за объединение с меньшевиками, и грозно заявил с трибуны:
«Я слышу, что в России идёт объединительная тенденция, объединения с оборонцами. Это - предательство социализма» /Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.31. С.112/.
Линия Ленина победила: его страстные призывы полностью отвечали настроениям сжигаемых нетерпением масс, по давней русской традиции живших в мире иллюзий, в мире больших идей…
Владимир Ильич после своего триумфального возвращения легко и безоговорочно одержал верх над большевистскими лидерами, находившимися в Петрограде, показал всем, кто есть кто на деле, не на словах, и кто в их партийном доме хозяин. Злобный завистник Троцкий был даже склонен считать, что это имело далеко идущие последствия для Сталина лично. Отныне, мол, «в наиболее критические моменты идейной борьбы - начиная с 4 апреля 1917 года и кончая болезнью Ленина, - Сталин политически почти не существовал» /Троцкий Л.Д. Сталинская школа фальсификаций. Поправки и дополнения к литературе эпигонов. С.112-113/. И знаете, толика истины в этих уничижительных и ядовитых словах Льва Давидовича всё же есть. По многим причинам осторожному и политически-трезвому Сталину, до конца не оперившемуся ещё в Феврале и Октябре 17-го, не набравшему политический вес, приходилось считаться с духом и велениями времени. А для себя признать: на крутом переломе Истории Владимир Ильич иной раз мог лучше разбираться и проникать в массовую психологию, и даже полностью сливаться с массами, черпать энергию от них. Что было - то было! Из песни слов не выкинешь. Вернувшийся из ссылки Сталин этими качествами пока что не обладал, - но он был молодец: старательно у Ильича учился…
33
Закончить же рассказ про предреволюционные годы Иосифа Джугашвили хочется вот чем. Его биографов, советских и теперешних, приводит в ступор не только путаница с датой его появления на свет. Гадают они до сих пор и будут тупо гадать дальше, как представляется, кому понадобилось омолаживать Сосо на целый год? Для каких-таких целей?
Пусть сидят и гадают, переливают из пустого в порожнее, воду в ступе толкут. Флаг им в руки, если ничего другого они делать не могут и не хотят. А правду признать боятся - страшно! Но эти их пустопорожние гадания мелочи в сравнение с другим архиважным вопросом, стоимостью в “миллион”! Горе-историки не могут понять, почему Джугашвили, превратившись в Сталина после Февраля Семнадцатого, а после смерти Ленина став у руля страны, точно не мог назвать количество арестов, тюрем и ссылок, которыми наградила его прежняя царская власть. Биографий он написал в 1930-е годы несколько. И везде – разные цифры. Почему? Ведь тюрьмы и ссылки – это не свидания с девушками. Они прочно фиксируются в памяти каждого на всю жизнь! Отчего тут могла быть путаница?!
Александр Владимирович Островский, исследователь дотошный и глубокий, изучивший до-Февральскую жизнь Сталина по дням и часам, пишет про этот курьёз так:
«…оказывается, что И.В.Сталин был арестован не шесть, не семь и не восемь, а как минимум девять раз (1900 г., 5 апреля 1902 г., 1905-1906 гг., 25 марта 1908 г., 23 марта 1910 г., 9 сентября 1911 г., 22 апреля 1912 г., 23 февраля 1913 г., лето 1916 г.). Кроме того, не менее четырёх раз его подвергали задержанию (21 марта 1901 г., осень 1904 г., 28 января 1906 г., 10 октября 1909 г.).
Иначе выглядит и хроника побегов. И.В.Сталину удалось бежать не четыре, не пять и не шесть, а по меньшей мере восемь раз (1903 г., 1904 г., 1905-1906 гг., 1909 г., 1911 г., 1912 г. - два побега, 1916 г.). К этому нужно добавить два известных нам случая, когда он сумел ускользнуть буквально из рук полиции (28 января 1906 г. и 10 октября 1909 г.).
Аресты и побеги могут лишь украсить биографию революционера. Почему же в свое время И.В.Сталин не только называл меньшее количество арестов и побегов, но и не дал их полной и точной хронологии?
Невольно возникает вопрос: может быть, И.В.Джугашвили и И.В.Сталин - это разные люди, и последний плохо знал революционную биографию первого? Не здесь ли кроется объяснение того, почему И.В.Сталин называл днём своего рождения 9 (21) декабря 1879 г., а не 6 (18) декабря 1878 г.? Почему дефект левой руки отсутствует в первом известном нам описании его примет 1902 г. и розыскном циркуляре 1904 г., но присутствует в других документах? Почему, если такой дефект действительно существовал с детства, он стал основанием для освобождения И.В.Джугашвили от службы в 1917 г., в разгар войны, но не был принят во внимание в 1900 г.? Почему летом 1909 г. И.В.Джугашвили не могли опознать секретные сотрудники Бакинского охранного отделения М.Коберидзе (Михаил?) и Н.С.Ериков (Фикус), знавшие его до этого? Почему, по мнению Г.Уратадзе, изображения И.В.Сталина не похожи на того И.В.Джугашвили, с которым он встречался в 1903 г. в кутаисской тюрьме? Почему до сих пор нам почти неизвестны оригиналы дореволюционных фотографий И.В.Джугашвили и регистрационных карт с его дактилоскопическими отпечатками? Почему в сохранившихся описаниях его примет мы обнаруживаем серьёзные расхождения, особенно это касается его роста и оспенных пятен? Почему под некоторыми дореволюционными документами мы видим подпись И.В.Джугашвили, сделанную не его рукой? Почему он был равнодушен к своему сыну Якову и счёл возможным отсутствовать на похоронах матери?
Несмотря на заманчивость этой версии (о наличии двойников - А.С.), придающей революционной биографии И.В.Сталина детективный характер, она вызывает большие сомнения.
Если бы в 1899-1917 гг. под фамилией И.В.Джугашвили действовали два или несколько разных лиц, данное обстоятельство не могло бы не привлечь к себе внимание его товарищей по партии, знавших и встречавших его как до, так и после 1917 г.» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
На протяжении всей этой книги - очень толковой и поучительной во многих отношениях, которую всем советую прочитать! - уважаемый Александр Владимирович упорно пытается доказать читателям, что Сталин-де не работал на Охранку: нет тому подтверждений, нет. И точка! И это - правильная с его стороны мысль, здравая... Но вот версию об отцовстве Пржевальского и романовской крови в жилах Сосо историк отметает с порога и даже смеётся над ней: ерунда, мол, дичь какая-то. Хотя это - единственная версия, особо выделю и подчеркну - единственная, которая объяснит в жизни Сталина буквально всё: и его “странное” поведение при захвате власти большевиками в Октябре Семнадцатого, о чём рассказ впереди; и его полководческие таланты в годы Гражданской и Великой Отечественной войны (сразу было видно со стороны грамотного выпускника спец’факультета Академии Генштаба); и спасение им царской семьи в полном составе в 1918-м году; и, наконец, индустриализация, которую финансировал в 1930-е гг. живой и здоровый, находившийся под защитой двоюродного брата Иосифа, царь Николай II со своих тайных заграничных счетов. А иначе откуда бы взялись в нищей и разграбленной Советской России огромные деньжищи, что шли в карманы американским спецам, строившим в СССР по приказу Форда заводы-гиганты и такие же гигантские ГЭС? Но признать такое - значит во всеуслышание заявить на весь мiр, что романовская династия никуда не исчезла с Исторической сцены после Февраля Семнадцатого, нет! Напротив! В лице Иосифа Джугашвили-Пржевальского, Романова по крови, она продолжала оставаться у власти до марта 1953 года. А царевич Алексей был даже премьер-министром в СССР под именем Алексея Николаевича Косыгина. Чудеса, да и только!!!
Понятно, что написать и издать такое для массового прочтения в Советском Союзе было бы просто немыслимо по идеологическим соображениям. Но почему теперь-то российские историки молчат, поющие Романовым осанну? - загадка! Сиону богоугодный Сталин сильно не нравится, дорогу перешёл? Наверное, так… А уж если кто-то не угоден и противен Сиону - значит он просто обязан быть противен и всем остальным. Таков закон нашей жизни - никуда от него не денешься!!!… Один Сергей Иванович Желенков за всех отдувается - честнейший и мужественный человек! - богатырского здоровья ему и долгих лет жизни!!!
Видеть же реального Кобу, не двойника, партийные товарищи могли только лишь в последней Туруханской ссылке, где он отсидел от звонка до звонка. Из других мест он благополучно и быстро сбегал. Он или его двойник. А где находился в то время сам Иосиф? - про то было ведомо лишь спецслужбам России. А они умеют хранить секреты, скажу ещё раз, уж будьте уверены! А иначе какие же они спецслужбы?! Так что не ищите чёрную кошку в тёмной комнате, господа историки, не стоит. Тем паче, заранее зная, что никакой кошки там и в помине нет… Или вас хорошо поят и кормят за эти пустопорожние поиски?!!!... Ну тогда другое дело, тогда с вами всё понятно! Извините за знакомство, как говорится, и продолжайте пилить исторические опилки дальше…
Глава шестая
1
Во всех своих исторических произведениях я так или иначе пытался рассказать и доказать читателям, что династия Романовых-Захарьиных с первых дней восшествия на Престол работала на Сион, свившего гнездо на Западе в 17-м веке. Задача династии была проста и понятна как та же таблица умножения - поработить Московию, а потом и Россию; после чего сделать русский народ рабом, а Россию - колонией Запада, поставщиком ресурсов. И с этой поставленной перед Романовыми задачей они успешно справлялись в течение 300-т лет: подъяремная Россия при них щедро кормила и поила Европу, поднимала и подпитывала её промышленный и экономический потенциал. Даже и два последних императора, Александр III и Николай II, носившие бороду по примеру русских мужиков и по праздникам посещавшие православные храмы, не изменяли этой колониальной прозападной политике.
Ещё напомню читателям, что русскими людьми, нашими далёкими предками, начиная с сатаниста-Петра, торговали на рынках как тем же скотом – коровами, свиньями, овцами и гусями. Крепостных мужиков бары пороли до смерти на конюшнях за любой пустяк, баб – насиловали безбожно. И это издевательство и геноцид продажные анти-российские историки во главе с Карамзиным обозвали «золотым веком» Русской Истории и Культуры. Вот уж диво так диво!!! Перестали торговать в России людьми только при Александре II, отменившем крепостное право. Но пороть и насиловать простой народ «высоконравственные» и «высококультурные» бары не прекратили. Всё это безобразие длилось до Февраля Семнадцатого, когда уже самих бар получивший свободу народ стал нанизывать на вилы и на штыки как куски мяса. И упрекнуть измученных 300-летней тиранией граждан в сиих зверствах сложно.
Про ужасы романовского периода Истории и без-просветную жизнь простых россиян написаны тысячи книг. Последние 50-лет рухнувшей в небытие династии про это криком кричали Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, А.П.Чехов, Л.Н.Андреев, А.М.Горький, В.В.Вересаев, М.О.Меньшиков, А.А.Блок. А ведь это - лучшие люди страны, самые достойные и талантливые, её духовные, интеллектуальные и нравственные маяки с огромными кровоточащими сердцами. Люди с обострённой ЧЕСТЬЮ и СОВЕСТЬЮ, чувством ПРАВДЫ и СПРАВЕДЛИВОСТИ, которых невозможно было купить, умаслить и запугать. Непокорного Льва Толстого, к слову, за его анти-поповские проповеди руководство тогдашней РПЦ отлучало от церкви и даже предало анафеме.
Приведём для примера тягостные раздумья одного из перечисленных светочей про окружавшую его действительность: этого будет достаточно, чтобы почувствовать жизнь простых россиян того предреволюционного периода.
«Медицина есть наука о лечении людей. Так оно выходило по книгам, так выходило и по тому, что мы видели в университетских клиниках. Но в жизни оказывалось, что медицина есть наука о лечении одних лишь богатых и свободных людей. По отношению ко всем остальным она являлась лишь теоретическою наукой о том, как можно было бы вылечить их, если бы они были богаты и свободны; а то, что за отсутствием последнего приходилось им предлагать на деле, было не чем иным, как самым бесстыдным поруганием медицины.
Изредка по праздникам ко мне приходит на приём мальчишка-сапожник из соседней сапожной мастерской.
Лицо его зеленовато-бледно, как заплесневелая штукатурка; он страдает головокружениями и обмороками. Мне часто случается проходить мимо мастерской, где он работает, - окна её выходят на улицу. И в шесть часов утра и в одиннадцать часов ночи я вижу в окошко склонённую над сапогом стриженую голову Васьки, а кругом него - таких же зелёных и худых мальчиков и подмастерьев; маленькая керосиновая лампа тускло горит над их головами, из окна тянет на улицу густою, прелою вонью, от которой мутит в груди. И вот мне нужно лечить Ваську. Как его лечить! Нужно прийти, вырвать его из этого тёмного, вонючего угла, пустить бегать в поле, под горячее солнце, на вольный ветер, и лёгкие его развернутся, сердце окрепнет, кровь станет алою и горячею. Между тем даже пыльную петербургскую улицу он видит лишь тогда, когда хозяин посылает его с товаром к заказчику; даже по праздникам он не может размяться, потому что хозяин, чтобы мальчики не баловались, запирает их на весь день в мастерской. И единственное, что мне остаётся, - это прописывать Ваське железо и мышьяк и утешаться мыслью, что все-таки я “хоть что-нибудь” делаю для него.
Ко мне приходит прачка с экземою рук, ломовой извозчик с грыжею, прядильщик с чахоткою; я назначаю им мази, пелоты и порошки - и неверным голосом, сам стыдясь комедии, которую разыгрываю, говорю им, что главное условие для выздоровления - это то, чтобы прачка не мочила себе рук, ломовой извозчик не поднимал тяжестей, а прядильщик избегал пыльных помещений. Они в ответ вздыхают, благодарят за мази и порошки и объясняют, что дела своего бросить не могут, потому что им нужно есть.
В такие минуты меня охватывает стыд за себя и за ту науку, которой я служу, за ту мелкость и убогость, с какою она осуждена проявлять себя в жизни. В деревне ко мне однажды обратился за помощью мужик с одышкою. Всё левое лёгкое у него оказалось сплошь пораженным крупозным воспалением. Я изумился, как мог он добрести до меня, и сказал ему, чтобы он немедленно по приходе домой лёг и не вставал.
- Что ты, барин, как можно? - в свою очередь изумился он. - Нешто не знаешь, время какое? Время страдное, горячее. Господь батюшка погодку посылает, а я - лежать! Что ты, господи помилуй! Нет, ты уж будь милостив, дай каких капелек, ослобони грудь.
- Да никакие капли не помогут, если пойдёшь работать! Тут дело не шуточное, - помереть можешь!
- Ну, господь милостив, зачем помирать? Перемогусь как-нибудь. А лежать нам никак нельзя: мы от этих трёх недель весь год бываем сыты.
С моею микстурою в кармане и с косою на плече он пошёл на свою полосу и косил рожь до вечера, а вечером лёг на межу и умер от отека лёгких.
Грубая, громадная и могучая жизнь непрерывно делает свою слепую жестокую работу, а где-то далеко внизу, в её ногах, копошится бессильная медицина, устанавливая свои гигиенические и терапевтические “нормы”.
Вот - человеческий организм со всем богатством и разнообразием его органов, требующих широких и полных отправлений. И как будто жизнь задалась специальною целью посмотреть, что выйдет из этого организма, если ставить его в самые немыслимые положения и условия. Одни люди пускай всё время стоят и ходят, не присаживаясь; и вот стопа их становится плоскою, ноги опухают, вены на голенях растягиваются и обращаются в незаживающие язвы. Другие всё время пускай сидят, не вставая; и спина их искривляется, печень и легкие сдавливаются, прямая кишка усеивается кровоточащими шишками. Саночники в шахтах весь день непрерывно бегают с санками по просекам на четвереньках; выдувальщики на стеклянных заводах всё время работают одними лёгкими, обращая их в меха. Нет таких самых неестественных движений и положений, в которых бы жизнь не заставляла людей проводить всё их время; нет таких ядов, которыми бы она не заставляла их дышать; нет таких жизненных условий, в которых бы она не заставляла их жить.
Сейчас только я воротился от одной больной папиросницы; она живёт в углу с двумя ребятами. Низкая комната имеет семь шагов в длину и шесть в ширину. В этой комнате живёт шестнадцать человек. Для меня составляет муку пробыть в ней десять-пятнадцать минут: в комнате нет воздуха, нет в буквальном смысле. Лампа, как следует заправленная и пущенная, чадит и коптит, не находя кислорода; иначе, как слабо, её пускать нельзя; тяжёлый и влажный, как будто липкий воздух полон кислым запахом детских испражнений, махорки и керосина. Из всех углов на меня смотрят восковые, странно неподвижные лица ребят с кривыми зубами, куриною грудью и искривлёнными конечностями; в их больших глазах нет и следа той живости и весёлости, которая “свойственна” детям.
Вообще, став врачом, я совершенно потерял представление о том, что, собственно, свойственно человеку. Свойственно ли уставшему человеку хотеть спать? - Нет, не свойственно! Сестра милосердия, учительница, журнальный работник, утомлённые и разбитые, не могут заснуть без бромистого натра. Свойственно ли долго не евшему человеку хотеть есть? - Нет, не свойственно! Ему приходится прибегать, словно пресыщенному обжоре, к искусственному возбуждению аппетита. Меня это поразило у большинства фабричных работников и ремесленников.
- Работаешь весь день, - машина стучит, пол под тобою трясётся, ходишь, как маятник. Устанешь с работы хуже собаки, а об еде и не думаешь. Всё только квас бы пил, а от квасу какая сила? Живот наливаешь себе, больше ничего. Одна водочка только и спасает: выпьешь рюмочку, - ну, и есть запросишь.
Я в течение нескольких лет веду приём в одной типографии, и за всё это время я ни разу не видел наборщика-старика! Нет старости, нет седых волос, - сведённые свинцовою пылью, люди все сваливаются в могилу раньше.
Жизнь проделывает над человеком свои опыты и, глумясь, предъявляет на наше изучение получающиеся результаты. Мы изучаем и приобретаем очень ясное представление о том, как действует на человека хроническое отравление свинцом, ртутью, фосфором, как влияет на рост детей отсутствие света, воздуха и движения; мы узнаём, что из ста прядильщиков сорокалетний возраст у нас переходит только девять человек, что из женщин, занятых при обработке волокнистых веществ, дольше сорока лет живёт только шесть процентов. Узнаём мы также, что, вследствие непомерного труда, у крестьянок на все летние месяцы совершенно прекращается свойственная женщинам физиологическая жизнь, что швеи и учащиеся девушки в несколько лет вырождаются в бескровных, больных уродов. И многое ещё мы узнаём.
Но что же, чём во всём этом может помочь наша медицина? Какая цена её жалким средствам, которыми она пытается чинить то, что так глубоко уродуется жизнью?.. Великий человек висит на кресте, его руки и ноги пробиты гвоздями, а медицина обмывает кровавые язвы арникой и кладёт на них ароматные припарки.
Но ничего больше она и не в состоянии делать. Не может существовать такой науки, которая бы научила залечивать язвы с торчащими в них гвоздями; наука может только указывать на то, что человечество так не может жить, что необходимо прежде всего вырвать из язв гвозди. В двадцатых годах, по исследованиям Виллерме, у мюльгаузенских ткачих половина детей умирала, не дожив до пятнадцати месяцев. Виллерме уговорил фабриканта Дольфуса разрешить своим работницам оставаться после родов дома в течение шести недель с сохранением их содержания; и этого одного оказалось достаточным, чтобы смертность грудных детей, без всякой помощи медицины, сразу уменьшилась вдвое. Всё яснее и неопровержимее для меня становилось одно: медицина не может делать ничего иного, как только указывать на те условия, при которых единственно возможно здоровье и излечение людей; но врач, - если он врач, а не чиновник врачебного дела, - должен прежде всего бороться за устранение тех условий, которые делают его деятельность бессмысленною и бесплодною; он должен быть общественным деятелем в самом широком смысле слова, он должен не только указывать, он должен бороться и искать путей, как провести свои указания в жизнь.
И это тем более необходимо, что время не ждёт, и жизнь быстро влечёт человечество в какую-то зловещую бездну. Всё больше увеличивается число "неуравновешенных", "отягчённых" и алкоголиков, увеличивается число слепых, глухих, заик. Лучший показатель физического состояния населения - процент годных к военной службе, - падает всюду с быстротою барометра перед грозою; в Австрии, напр., процент годных к военной службе составлял в 1870 году - 26%, в 1875 - 18%, 1880 - 14%. Ведь это вырождение, течение которого можно почти осязать руками! И не фантазией, а голой правдой дышит следующее грозное предсказание одного из антропологов: “Идеал гармонического и солидарного общественного строя может не осуществиться вследствие человеческого вырождения. Тогда появится централизованный феодально-промышленный строй, в котором народным массам будет отведена в несколько изменённом виде роль спартанских илотов, органически приспособленных, вследствие своего вырождения, к такому положению вещей”...» /В.В.Вересаев «Записки врача» (1895-1900)/…
И чего удивляться, что Викентий Викентьевич стал первым русским писателем, вступившим в партию Ленина - задолго до Максима Горького. Сам Алексей Максимович, кстати, тоже много и ярко писал про «Дно» российской действительности. Но запомнился и полюбился не этим, не душе-выворачивающим натурализмом при описании народного быта прославился на весь мiр, прочно застолбив за собой место в первом ряду русской классической литературы.
«...он ударил в какую-то самую нужную точку и явился самым нужным для того времени писателем... У Горького... была и жадная влюбленность в жизнь, в сильных, богатых волею людей, пренебрежение к нытикам, которых таким ореолом окружила предшествующая литература. И был восторженный культ "безумства храбрых", как высшей мудрости жизни» /В.В.Вересаев/…
2
С января 1904 г. по август 1905 г. на Дальнем Востоке гремела русско-японская война - одна из самых позорных за всю романовскую историю. Про её ужасы и бардак с первого и до последнего дня талантливо поведал народу России всё тот же В.В.Вересаев. Великий русский писатель и профессиональный врач одновременно, непосредственно участвовавший в боевых действиях в качестве военного медика. Человек, знавший не понаслышке, что творилось в Манчжурии, видевший боль и кровь изнутри, из санитарных палаток, как и многочисленные смерти раненых солдат, которых нечем и некому было лечить: так бедолаги и испускали дух от отсутствия лекарств и бинтов, от хронического голода и холода. Читайте вересаевские заметки «На японской войне» и «Рассказы о японской войне». Уверяю, что после прочтения у вас мороз побежит по спине и волосы станут дыбом, а сердца наполнятся ненавистью к Николаю II и его толстомордым придворным сановникам, доведшим русских солдат до такого АДА!!!
Понятно, что позор проигранной подчистую войны николаевское окружение, а за ним и большинство российских историков списали на благородного и не сильно волевого А.Н.Куропаткина. Но после прочтения военных записок Вересаева складывается совсем иная картина - прямо противоположная официальной версии.
Викентий Викентьевич убедительно пишет, что на Дальнем Востоке в те годы всем заправлял Евгений Иванович Алексеев (1843-1917) - русский военный и государственный деятель, генерал-адъютант (1901), адмирал (1903), внебрачный сын императора Александра II, как сообщает о том советская историческая энциклопедия (том 1, стр. 379), сиречь дядя Николая II. И хотя это родство официально не афишировалось по понятным причинам, - в придворных кругах, как и в кругах русской чиновной и военной аристократии про это прекрасно знали.
Что было известно про Алексеева (Романова) наверняка, помимо его кровного родства с императором? Первое: он был настоящий “морской волк”, проведший на кораблях большую часть своей жизни; участвовал в целом ряде дальних плаваний, совершил три кругосветных похода. Второе: он был “ястребом”, как любят теперь выражаться историки и политологи, то есть сторонником силовых методов воздействия на противников, не дипломатических.
19 августа 1899 года Алексеев был назначен Николаем II Главным начальником и командующим войсками Квантунской области и российскими морскими силами на Тихом океане. Будучи сторонником агрессивной политики России на Дальнем Востоке, Алексеев участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания - и успешно.
---------------------------------------------------------
(*) Историческая справка. Ихэтуаньское (Боксёрское) восстание - восстание ихэтуаней (буквально - «отряды гармонии и справедливости») против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая в 1899 - 1901 годах.
---------------------------------------------------------
И тут непременно надо сказать, в качестве поощрения, что именно заботами и трудами Алексеева, как Главного начальника Квантунской области, Порт-Артур был прекрасно благоустроен и оборудован в военном, морском и гражданском отношениях, превращён в неприступную цитадель, способную выдерживать долговременную осаду.
Боевые и строительные успехи Евгения Ивановича не остались незамеченными в Петербурге. 30 июля 1903 года Алексеев был назначен наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке. В этой должности, помимо прочего, он проявлял крайнюю враждебность к Японии, действуя как “ястреб” именно, а не как “цыплёнок”, поддерживая этим законные стремления русских промышленников утвердиться в Корее и одновременно подготавливая разрыв с японским правительством...
Естественно и понятно, что с началом русско-японской войны, 28 января 1904 года Алексеев был назначен Николаем Главнокомандующим сухопутными и морскими силами России в Тихом океане (Порт-Артур и Маньчжурия). А после гибели вице-адмирала С.О.Макарова до 22 апреля 1904 года он и вовсе непосредственно командовал Тихоокеанским флотом. Мало того, лично руководил отбитием атак японских миноносцев и брандеров.
Однако целый ряд крупных поражений Русской армии заставил Царя отозвать Алексеева с фронта: 12 октября 1904 года, после сражения на реке Шахе, он уступил место Главнокомандующего генерал-адъютанту А.Н.Куропаткину.
А 8 июня 1905 года Алексеев был снят ещё и с должности царского наместника и переведён в Петербург, чтобы занять почётное кресло члена Государственного совета…
Итак, как полководец генерал-адъютант и полный адмирал Алексеев никак не проявил себя в русско-японской войне, был заменён генерал-адъютантом (1902) и военным министром (1 января 1898 года - 7 февраля 1904 года) А.Н.Куропаткиным. Алексей Николаевич прибыл на фронт в феврале 1904 года, сначала - в качестве командующего Маньчжурской армией. Казалось бы, Царю после этого Алексеева из Маньчжурии надо было бы удалять - отправлять несостоявшегося вояку в Хабаровск или Владивосток, чтобы занимался он там исключительно хозяйственными делами и в дела войны более не лез, не путался у Куропаткина под ногами. Эта логика вещей должна быть ясна и понятна любому здравомыслящему человеку: ликвидация двоевластия в большом и ответственном мероприятии, каким является любая война… Но Государь этого почему-то не сделал - зачем-то оставил на фронте двух командующих, двух генерал-адъютантов, Алексеева и Куропаткина, забыв известную русскую поговорку про то, что два бобра ни за что и никогда не уживутся в одной норе - непременно переругаются и перегрызутся японцам и китайцам на радость, а народу и солдату русскому на погибель!
И так оно всё и случилось, как пословица про то говорит, и по-другому быть не могло, ибо законы любого социума вечны, неистребимы и непреложны. Остановимся на этом чуть поподробнее.
Куропаткин был человек мягкий, воспитанный, скромный и деликатный с людьми, да, и этими качествами напоминал самого Николая, за что и ходил у того в любимчиках долгие годы. К тому же он был без-сребреник и неприхотлив в быту. Для него главным было всегда Достоинство, Честь и само Дело!... До подвигов Суворова он не поднимался - в солдатских палатках не спал, из солдатского котелка не питался! Жил в генеральском отдельном вагоне и под круглосуточной охраной. Это так! Но, всё равно, это не шло ни в какое сравнение с тем, как жил на фронте царский наместник Алексеев, носитель гнилых романовских кровей, как он бесил солдат своим образом жизни и поведением.
Опишем коротко некоторые моменты. Перед началом войны в Харбине, деловом, промышленном и культурном центре Маньчжурии, был открыт новый железнодорожный вокзал взамен старого, маленького и обшарпанного. И вышел вокзал на славу: огромный, чистый, монументальный, светло-зелёный снаружи, просторный и тёплый внутри, отстроенный по последней моде. И вот в этот-то красавец-вокзал, наплевав на всех, и перебрался на ПМЖ Главнокомандующий Алексеев со всей своей свитой сразу же после своего назначения, жил там настоящим барином в окружении многочисленных слуг, помощников и адъютантов. А прибывавшие на фронт солдаты и офицеры продолжали ютиться в старом здании, а то и вовсе на улице или в холодных вагонах ночь коротать. Какие чувства подобное бл…дство у них вызывало? - догадаться не сложно!
Далее надо сказать, что Евгений Иванович оказался в быту чрезвычайно нудным и капризным типом - вздрагивал и просыпался от каждого шороха: так он всем говорил. Поэтому, когда он изволил спать, на вокзале и вокруг него жизнь полностью замирала! Не ходили поезда взад-вперёд по станции, не шумели прибывавшие солдаты, не свистели кондуктора и проводники - за это их ждало суровое наказание! А когда Главком Алексеев раз от разу выезжал на фронт с проверкой состояния дел, - тогда и вовсе все эшелоны останавливались на несколько дней на всём протяжении пути с юга на север, даже с тяжело-раненными, боеприпасами и продовольствием для фронта. Все сидели в закрытых вагонах - голодные, холодные и злые люди, раненые и больны! - и ждали, когда наконец проедет этот чванливый, кичливый и бездушный индюк и освободит им путь...
Понятно, что прибытие Куропаткина Алексеевым было встречено в штыки: он гадил и вредил последнему где только можно. Придирчиво и необоснованно вмешивался в работу, приказы Алексея Николаевича корректировал, а часто и вовсе отменял - делал их тем самым необязательными к исполнению. Что не добавляло Куропаткину авторитета как командиру, как легко догадаться, ибо если приказ не выполнен хотя бы только раз, командир, отдавший его, становится таковым лишь по названию, не по факту, и его, соответственно, надо увольнять с должности и со службы. Это - азбука военного дела. Другой нет.
К чему это всё приводило? - понятно. К тотальному и повсеместному бардаку, к полнейшему отсутствию дисциплины: и в тылу воюющей армии, и на самом фронте. И справиться со всем этим Куропаткин не мог: всё тогда против него складывалось.
Это было тем более обидно и жалко, что Алексей Николаевич старался, делал всё что мог, и претензий к нему как генералу особых не было. Генералом он был не плохим: это потом отмечали все, кто с ним хоть однажды сталкивался и общался.
«Однажды в наш госпиталь неожиданно приехал Куропаткин, - писал про него Вересаев. - Чёрные с сединою волосы, умный и твёрдый взгляд на серьёзном, сумрачном лице, простой в обращении, без тени бурбонства и генеральства. Единственный из всех здешних генералов, он безусловно импонировал. Замечания его были дельны и лишены самодурства...»
Николай II, вероятно, понял свою ошибку с двоевластием в Маньчжурии, а может ему доложили о том умные и деловые люди. И 13 октября 1904 года император назначает уже Куропаткина Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, действующими против Японии, - чтобы придать Алексею Николаевичу необходимого авторитета и силы. Но и Алексеева не убирает при этом, оставляет своим наместником на Дальнем Востоке. И тот продолжает вмешиваться в дела войны, как и прежде, продолжает жить по-царски в Харбине - развращать себя и народ, и бардак на фронте и в тылу длится с невиданной скоростью.
Другие генералы были под стать Алексееву - ворюгами и невеждами. Так, инспектором госпиталей был назначен бывший полицмейстер генерал-майор Езерский. В начальники санитарной части армии каким-то непонятным образом попал генерал Трепов, про которого Вересаев пишет, что он «отличался разве только своею поразительною нераспорядительностью, в деле же медицины был круглый невежда».
«В бою под Вафангоу массу раненых пришлось бросить на поле сражения, потому что генерал Штакельберг загородил своим поездом дорогу санитарным поездам; две роты солдат заняты были в бою тем, что непрерывно поливали брезент, натянутый над генеральским поездом, - в поезде находилась супруга барона Штакельберга, и ей было жарко».
Вересаев с горечью пишет, что военное начальство думало исключительно о себе, занималось добыванием наград и наживой, - жертвуя жизнями тысяч людей, грело руки.
Поэтому-то и наблюдалось массовое дезертирство из Русской Армии офицеров под разными предлогами. Кто-то из них старался демобилизоваться хитростью, придумывая себе несуществующие болезни, а кто-то приходил в госпиталя и прямо и честно говорил врачам, что надоела, дескать, ему война, и он хочет вернуться в Россию, в Москву или Петербург, к комфорту, балам и ресторанам поближе, к столичным барышням. А когда таких прохиндеев спрашивали доктора, зачем они вообще приезжали, - те отвечали с ухмылкой: «Это надо было для карьеры».
«Иногда хотелось остановиться посреди палаты и хохотать без удержу, - с болью писал по этому поводу военврач Вересаев, наблюдавший все эти постыдные сцены. - Это - воины! Всю жизнь они прожили на хлебах народа, и единственным оправданием их жизни могло быть только то, от чего они теперь так старательно увёртывались. Теперь, впрочем, смеяться мне уж не хочется…»
Что творилось с больными и ранеными солдатами в лазаретах и госпиталях, как вообще погано было устроено санитарно-лечебное дело в русско-японскую кампанию, какое процветало там взяточничество и казнокрадство, писать и вовсе не хочется: больно это. Скажу ещё раз: кто хочет всю правду узнать про те поистине трагические события - читайте Вересаева. Викентий Викентьевич не разочарует Вас и не обманет. Военные записки его - не беллетристика, а чистая публицистика, которая потрясает с первых и до последних страниц такими, например, откровениями:
«На душе было странно и смутно. Перед нами работала огромная, сложная машина; в ней открылась щёлочка; мы заглянули в неё и увидели: колёсики, валики, шестерни, всё деятельно и сердито суетится, но друг за друга не цепляется, а вертится без толку и без цели. Что это - случайная порча механизма в том месте, где мы в него заглянули, или… или и вся эта громоздкая машина шумит и стучит только для видимости, а на работу неспособна?...» /В.В.Вересаев «На японской войне»/.
Чего удивляться теперь, что та война была крайне непопулярна в народе, на плечи которого и легли все её основные тяготы и проблемы. Но не только простые солдаты, но и господа-офицеры часто не понимали её смысл и значение, воевали спустя рукава или вообще “косили” от службы. Не в этом ли кроется причина того, что руководить боевыми действиями на Дальний Восток направлялись военачальники, которые попросту не имели возможности уклониться от столь сомнительной чести?...
И скажите, разве ж не прав был В.И.Ленин, написавший про дальневосточные кровавые события так, что в той войне «не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению». «Поразительно прекрасный в своём беззаветном мужестве, в железной выносливости» русский солдат так и не смог принести новой славы русскому оружию /В.И.Ленин. ПСС, т. 9, с. 158/...
3
28 июля 1914 года, ровно через 10 лет после начала русско-японской, началась Первая Мiровая война, которая народу России была и даром не нужна: двужильные русские бабы не успели ещё новых детишек нарожать и поднять их на ноги, и потом хоть чуть-чуть отдохнуть и пожить для себя, жизни мирной порадоваться. Зато война позарез была нужна мiровым финансовым воротилам с обнищавшими Ротшильдами во главе: чтобы перекроить карту мiра и перераспределить накопленные богатства, отнятые у слабых стран. В число коих, между прочим, входила тогда и империя Романовых, по которой в современной путинской России наша продажная знать плачет и кручинится как о потерянном рае. И мечтает тот романовский «рай» возродить: почти уже возродила. Для себя конечно же - не для народа! А простой народ опять крепостное право ждёт, нищета, позор и унижения со стороны ельцинско-путинской антирусской знати.
Но это так - к слову. А тогда, летом 1914-го в нашей стране началась новая война, похлеще и покровавей японской. Безголовый император Николай II объявил всеобщую мобилизацию, разумеется, после чего бросил ошалевший Русский народ в очередную кровавую бойню.
Из каждой русской семьи, подчеркну - из каждой! были вырваны и угнаны на фронт, часто - без возврата, крепкие мужики и лошади. В осиротевших деревнях и хатах оставались дети, старики и бабы волком выть. Они-то и должны были после этого тащить на своих согбенных плечах огромный государственный воз: кормить себя и страну, поля пахать на себе же, самим сажать, косить, убирать, поднимать на ноги малолеток. Чтобы потом отправить их на убой в качестве пушечного мяса. Что творилось в душе у каждой такой вдовы? - не передать словами!
Поразительно, но великий позор и трагедия русской-японской войны ожидовевшие российские власти с царём во главе уму-разуму не научили. Как не было ничего тогда - так ничего не прибавилось и теперь: ни пушек, ни снарядов, ни винтовок с патронами, ни амуниции. Огромная императорская академия наук в Санкт-Петербурге, под завязку забитая немцами, давно уже и с успехом работала сама на себя - пилила научные опилки, и только. На Россию часто не говорившим по-русски академикам было плевать: Германия им была милей и ближе. А все императорские заводы находились в частных руках - и перестраиваться на войну не хотели категорически. Что хочешь царь-батюшка - то и делай, как можешь - так и крутись и вертись, - смеясь, говорили промышленники. - А нам твои заботы и проблемы до лампочки. Мы думаем и печалимся исключительно о себе: мы - частники, мы - индивидуалисты. Нам своя рубашка и свой кошелёк ближе к телу.
И получилось в итоге, что тотальное отсутствие собственной науки и промышленности кончилось очередной трагедией - теперь уже Первой Мiровой войны, - когда нашим доблестным солдатикам воевать было элементарно нечем и когда из них мясной фарш делали 42-сантиметровые немецкие пушки Круппа; сами же немцы при этом практически не несли потерь. Только за вторую половину 1914-го года - внимание! - мы потеряли аж целых две армии из-за этого: 1-ю генерала Ренненкампфа и 2-ю генерала Самсонова (командарм после этого застрелился). А следующий 1915-ый год был для нас и вовсе самым чёрным и ужасным в смысле убыли боевого состава: 850 тысяч только одних убитых и раненых, и ещё 900 тысяч русских солдат попало в плен. В 1915 году, таким образом, мы за здорово живёшь, спасая каких-то глупых, пошлых и развращённых французов, положили на полях сражений всю Русскую Гвардию - элиту Армии, которую до 1941 года так и не смогли воссоздать. Отсюда - и все русские дальнейшие беды!
А ещё не худо вспомним, что группа генералов Русской императорской Армии во главе с начальником Главного Артиллерийского управления генералом А.А.Маниковским обращалась к императору и Верховному Главнокомандующему в начале 1916-го года с настоятельным требованием:
- немедленно остановить войну и заключить с немцами мир на любых условиях;
- в срочном порядке национализировать всю оборонную промышленность России - горнорудную, металлургическую и прочую;
- начать, наконец, финансировать собственные военные разработки учёных, а не надеяться на помощь Европы техникой и вооружением в обмен на русскую кровь.
«Страха ради иудейска» Николай II Александрович проигнорировал то обращение (на него отреагировали впоследствии большевики): всё сидел и ждал, бедолага, когда англичане с французами отелятся и нам вооружением и боеприпасами помогут, и всем необходимым снабдят. Своего-то не было ничего в стране - не произвели, не подумали, не позаботились. Вся тяжёлая промышленность - парадокс! - была тогда в руках иностранных дельцов, которым, скажу ещё раз, было на нас глубоко плевать: они лишь о барышах думали, о собственном кармане и выгоде...
---------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение. Вот что пишет современный телеграмм-канал «Толкователь» про Первую мiровую войну:
«Россия должна была выходить из Первой мировой ещё в начале 1915 года - настолько она не тянула эту индустриальную войну. Что легко объяснимо: пролетариат составлял 3% от населения страны при 80-85% крестьянского населения. Но крестьяне ведь не будут делать пушки, винтовки и даже патроны.
Россию худо-бедно индустриально в ПМВ тянула Англия (и финансово тоже), а также, в меньшей мере, часть других союзников, вплоть до Италии и Японии. Это было не только оружие и индустриальные материалы (например, порох, свинец, алюминий), но даже сукно, пуговицы, подмётки для сапог и топоры(!).
Но Англия сама столкнулась с высокоинтенсивной войной, плюс должна была снабжать кроме России и других союзников. Поставки английских материалов с конца 1915 года стали уменьшаться. И тогда в снабжение российской армии подключились США. Об их поставках читаю у историка Синиченко из Академии управления МВД («Известия Лаборатории древних технологий», №1, 2021):
«В основном из США доставлялась техника и машины. Так, из заказанных весной 1915 г. почти 4400 автомобилей на долю американских фирм пришлось 2/3 всех заказанных грузовиков. Кроме того, американцы почти монопольно поставляли в Россию станки и моторы для авиации, флота и военной промышленности, а также железнодорожный состав. Заказы размещались не только в США, но и в Японии. Так, вице-адмирал А.И.Русин 22 ноября 1915 г. докладывал морскому министру, что «Английское военное министерство уступило нам ещё 30 млн. японских патронов, которые в непродолжительном времени будут отправлены и сданы в течение месяца. Кроме того, английское правительство дипломатически возбудило ходатайство в Японии об уступке нам из боевых комплектов еще 150 млн. патронов». Соответственно встал вопрос и о поставках в Россию японских винтовок системы «Арисаки» из арсеналов Японии.
Усиление роли США и Японии в военных поставках в Россию в 1916 и 1917 гг. можно увидеть по архивным документам. Объяснительная записка (от 15 февраля 1917 г.) и ведомость по предметам военно-технического имущества, подлежащего заказу за границей с 1 января 1916 г. по 1 января 1917 г., даёт нам следующую картину:
- Колючей проволоки из США заказано 23 793 000 пудов; сама Россия произвела только 1 100 000 пудов.
- Экскаваторы. Было заказано 12 из США.
- 720 фрезерных станков из США.
- Заказано и получено 275 радиопередатчиков для аэропланов из Англии фирмы «Стирлинга» и Франции фирмы «Мульштека».
- Заказан и получен детонирующий шнур фирмы «Мицубиси» из Японии общей длиной 100 000 метров.
- Заказан и получен тротил весом 91 000 пудов из Японии.
- Доставлены 24 дизельных мотора «Баффало» из США для российских 12 канонерских лодок.
- Доставлены 24 газотурбинных мотора фирмы «Скриппс» из США для российских скоростных катеров.
- Доставлены из США 24 мотора фирмы «Стерлинг», предназначенные для установки на дозорные катера.
- Поставлено в Россию 1 млн. японских ручных грелок с угольным патроном и 600 000 ножных грелок.
- Из США прибыло 100 000 пудов алюминия для строительства аэропланов.
- 40 000 телефонных аппаратов в 1916 г. предоставила Япония и 50 000 США.
- Поставлено 25 новейших американских тепловозов фирмы «Балдвин», а также более 300 паровозов из США.
- Ещё было заказано 4310 из Великобритании и США автомобилей грузовых и 3517 легковых, а также 2232 санитарных автомобилей. Заказано за границей 367 бронированных автомобилей, 34 броне-пушечных автомобиля, 265 тракторов и 6288 мотоциклов.
Из США было заказано сукно для военной формы (13 млн. кв. м) и даже сёдла для лошадей (70 тыс. штук). В России не хватало подков и шипов для них - «годовая потребность в шипах для подков была исчислена в 458 млн. штук. В результате 100 млн. штук шипов поступило от американского завода «Неверслин», и ему впоследствии был дан ещё один на заказ на 150 млн. шипов. США поставили 3 млн. сапог. И т.д.
В общем, Антанта как могла тянула “самое слабое звено империализма” - Россию»...
Антанта не строила иллюзий по поводу российской армии, в которой не хватало ВСЕГО. Была только безграничная людская масса в избытке, которую надо было хоть кое-как одеть и вооружить. Главное - чтобы Россия удерживала восточный фронт, сковывая там немецкие войска. Стратегическая цель Антанты - продержаться до вступления в войну США. Собственно, то же повторилось во Вторую мировую: вечные союзники Англия и Россия (СССР) должны были продержаться до вступления Америки в войну.
Россия ценой падения своей династии Готторпов (Романовых - А.С.) и затем разрушения страны выполнила свою роль перед Антантой. США вступили в Первую мировую 6 апреля 1917 года, а непосредственно вступили в бои с немцами в октябре 1917 года (31 американская дивизия), плюс огромные поставки техники, вооружения, материалов и даже продовольствия Антанте. Обратите внимание, как синхронизированы основные этапы американского участия в ПМВ на европейском континенте с событиями в России (первая революция в марте 1917 и вторая - в октябре 1917).
Даже пав в грязь, Россия фактически продолжала свою миссию перед Антантой и в 1918 году: после Брестского мира десятки немецких и австрийских дивизий не ушли на Западный фронт (а также Итальянский и Балканский), а растеклись по оккупированной Украине и Белоруссии, части российских западных губерний и на Черноморском побережье Кавказа…
Возвращаясь к теме Антанты, тащившей Россию всю Первую мировую войну.
Россия уже к началу 1917 года была полным банкротом и финансово выживала только за счёт ежемесячных платежей Англии в 25 млн. фунтов-ст. Каждый месяц. К концу внешний долг России достиг 150% ВВП. Главным страхом для Антанты был выход России из войны. На этот счёт у главных стран Антанты был такой выход:
«В мае 1917 г. США, Великобритания и Япония договариваются о секретном соглашении относительно положения России. В соответствии с ним руководители трёх держав, во-первых, обсуждали возможность оказания помощи России - для возможности продолжать боевые действия, и, во-вторых, обсуждали меры, если возобладает негативный сценарий и реакционные партии приведут Россию к договорённости с кайзеровской Германией. По первому пункту было принято решение, что США займутся упорядочиванием транспортного дела в России, а также окажут финансовую помощь. Японцы брали на себя поставку военных припасов. Правительства Англии и Америки признали права Японии требовать Восточную Сибирь (в счёт оплаты долга)».
(Daniels J. (1946) The Wilson Era: Years of War and After, 1917-1923. University of North Carolina Press, 1946 г.)
И ещё интересный исторический факт. Американский ВПК появился и вырос на российских деньгах:
«Россия выделила заказов одной только Америке на 1 млрд 278 млн долл. Россия влила в американский рынок почти 15 млрд. золотых рублей. Это был весьма впечатляющий результат для США. Главным образом за счёт русского золота в Америке выросла военная промышленность в громадных масштабах, тогда как до Первой мировой войны американская военная индустрия была в зачаточном состоянии»…»
---------------------------------------------------------
4
В Первую Русскую революцию (1905-1907 гг.) народ горою встал за Николая II и сурово расправлялся повсюду с евреями-бузотёрами, пытавшимися жечь на площадях и в общественных местах портреты Всероссийского самодержца и призывать к его свержению. Авторитет царя-батюшки был тогда ещё достаточно высок. Не один русский офицер - ни сухопутный, ни морской - не изменил присяге и не переметнулся на сторону заговорщиков, исключая полоумного отставного лейтенанта флота П.П.Шмидта, которого и офицером-то назвать нельзя: случайный человек в ВМФ России.
Поэтому-то П.А.Столыпину было не сложно усмирить Смуту: в Санкт-Петербурге и других крупных промышленных городах России было много сторонников Престола как среди гражданских, так и среди военных. Генерал Меллер-Закомельский, к примеру, с отрядом в 200 преданных царю казаков всего за две недели полностью очистил весь Великий Сибирский путь от революционных мятежников. Приезжал на станцию, арестовывал стачечный комитет в полном составе и расстреливал его на площади на глазах восставших. Перепуганные бунтовщики, понимая, что с ними не шутят, тут же слагали оружие и переходили на сторону власти.
А вот в Феврале Семнадцатого картина резко переменилось, поменяла знак: народ в массе своей безмолвствовал и скрежетал зубами, смертельно устав от войны, от голода, холода и похоронок, от продразвёрстки той же. Её именно царёвы слуги в России ввели во время Первой Мировой войны, а большевики лишь продолжили опыт по насильственному изъятию хлеба в Гражданскую. Терпение народное стремительно приближалось к точке кипения и последующему взрыву. Кто был в том надвигавшемся кризисе виноват, когда революцию ждали как манну небесную, как избавление от не прекращавшихся бед, как рождение НОВОГО МIРА взамен старого, дряхлого и нежизнеспособного?! Конечно же Николай II Александрович как Верховный главнокомандующий и Самодержец Всероссийский. Потому что КОМАНДИРУ ПЕРВАЯ ЧАРКА, НО И ПЕРВАЯ ПАЛКА!!!
Поэтому-то, чувствуя настроение народных масс, ни один офицер Русской императорской Армии не встал на защиту арестованного в могилёвской Ставке царя - ни один!!! Хотя для того, чтобы освободить Николая II, вырвать его из рук его продажного окружения во главе с Алексеевым и Рузским и вернуть в Петроград для исполнения обязанностей главы государства, - для этого достаточно было одного лишь полка, батальона даже. И никакой революции тогда бы не произошло - при живом-то и здоровом царе, отдающим приказы и распоряжения… Но… не нашлось в России такого полка - и офицера отчего-то вдруг не сыскалось, преданного присяге, царю и Престолу. Больше скажу: все командующие фронтами и флотами поддержали отречение императора - и это во время тяжелейшей и судьбоносной войны!!! Поддержала отречение «Ники» - о, ужас!!! - и вся романовская Династия, и руководство РПЦ, и большинство банкиров в обнимку с тогдашними промышленниками и олигархами, давно уже и с успехом работавших на революцию и против царя!!!
У нас все советские годы модно было ставить в пример московского фабриканта Савву Тимофеевича Морозова и его родственника, владельца мебельной фабрики Николая Павловича Шмидта как щедрых спонсоров большевиков. Причём упоминание их фамилий в подобном качестве обычно сопровождалось всенепременными оговорками, что в своей среде они являлись-де этакими «белыми воронами», исключением из правил. Эта практика по сознательному выпячиванию якобы отщепенцев Морозова и Шмидта продолжается до сих пор в среде российских историков ельцинско-путинской России. Другие фамилии почему-то упорно не называются, хотя таких Савв в каждой губернии было пруд пруди. А.В.Островский насчитал их в количестве как минимум 300 человек. Но историки про них молчат, воды в рот набравши. И сами молчат, и другим запрещают высказываться - проливать свет Истины. Хотя на основании имеющихся данных с полным основанием можно утверждать теперь, что в начале XX в. бюджет революционного подполья в России составлял не один миллион рублей.
---------------------------------------------------------
(*) «Как некоторые дети уверены, что их младенцами нашли в капусте или же принёс аист, так многие взрослые люди, даже с кандидатскими и докторскими дипломами, убеждены, будто бы политикой можно заниматься, только одухотворяясь идеями.
Будто достаточно одних идей, чтобы нанимать помещения, издавать газеты, журналы, книги, брошюры, листовки, плакаты, осуществлять их хранение, транспортировку и распространение, содержать партийных функционеров и т. д.
В 1995 г. мной была сделана попытка вынести вопрос о финансировании революционного движения в России на обсуждение проходившего в Санкт-Петербурге международного коллоквиума «Рабочие России второй половины XIX - начала XX века: облик, менталитет, рабочие и общество, рабочие и интеллигенция». Однако - поразительная вещь! - буквально через пять минут после выхода на трибуну я при молчаливом одобрении зала был лишён слова. В сообщении о коллоквиуме, опубликованном на страницах журнала «Отечественная история», не только сам этот эпизод, но и моя фамилия не были даже упомянуты (Третий международный научный коллоквиум по истории рабочего класса России // Отечественная история. 1996. № 3. С. 197-204), а при подготовке материалов коллоквиума к печати было сделано всё, чтобы придать этому, на мой взгляд, не случайному, а очень показательному факту характер невинного недоразумения (см.: Рабочие и интеллигенция в эпоху реформ и революции. 1861 - февраль 1917 г. СПб., 1997. С. 421–422, 626–628)» /А.В.Островский/…
---------------------------------------------------------
Давайте попробуем разобраться: откуда же черпались деньги на разрушительную работу по демонтажу российского государства?
Необходимые денежные средства революционные партии получали как внутри страны, так и из-за рубежа. Однако на внешних источниках останавливаться не станем: это большой и глубокий вопрос, который не входит в тему данной работы. Особо любопытных и дотошных читателей отошлём лишь к книге В.Штейна «Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря». В ней собраны сведения о пожертвованиях австрийских, американских, английских, германских и французских евреев в 1905 г.
Нам в данном случае больше интересны внутренние источники и, главное, фамилии тех богатых и знатных персон, людей довольно не глупых, которые финансировали радикальную оппозицию внутри России, то есть остервенело пилили сук, на котором сидели сами.
Таких источников было четыре: а) членские партийные взносы, б) экспроприации, в) революционный рэкет, в) частные пожертвования.
Членские взносы были важны на ранних стадиях формирования партий. Впоследствии они отошли на второй план из-за своей незначительности. Экспроприации (разбойные нападения на инкассаторов) получили распространение главным образом в 1905-1907 гг. Потом они прекратились. Революционный рэкет в основном процветал в Закавказье. Одной из первых его стала использовать армянская партия «Дашнакцутюн». Относя зарождение армянского революционного движения по отделению от России к 1886 году, начальник Бакинского ГЖУ полковник Глоба писал:
«С того же времени армянами постановлено взыскивать со всех коммерческих предприятий по 0,5 % в армянский фонд. Из сбора этого у армян образовался капитал в несколько миллионов рублей. Капитал этот находится в банках Лондона и Парижа. Проценты с этого капитала идут на пропаганду на Кавказе, а также в Персии и Турции. Из процентов этого капитала выдаются пособия революционным кружкам в империи и в особенности на Кавказе».
И получается, что самым распространенным и важным источником финансирования Февраля и Октября Семнадцатого были частные пожертвования, про которые видный большевик Л.Б.Красин писал так:
«…считалось признаком хорошего тона в более или менее радикальных или либеральных кругах давать деньги на революционные партии. И в числе лиц, довольно исправно выплачивающих ежемесячные сборы от 5 до 25 рублей (т. е. 60-300 руб. в год. - А.С.), бывали не только крупные адвокаты, инженеры, врачи, но и директора банков, и чиновники государственных учреждений».
Одним из тех, через кого большевики получали деньги от своих кредиторов, был известный русский писатель А.М.Горький.
«За время с 1901 по 1917 г. через мои руки прошли сотни тысяч рублей на дело Российской социал-демократической партии, - впоследствии признавался он. - Из них мой личный заработок исчислялся десятками тысяч. А всё остальное черпалось из карманов буржуазии».
Материальная помощь революционному движению включала в себя также:
«а) предоставление квартир для партийных собраний, совещаний и т. д.;
б) укрывание лиц, разыскиваемых полицией;
в) помощь арестованным и ссыльным;
г) передачу паспортов и других документов для легализации подпольной деятельности;
д) участие в транспортировке запрещенной литературы и оружия, а также в их хранении;
е) предоставление собственных адресов для нелегальной переписки или же пересылки корреспонденции;
ж) использование своих счетов или же счетов коммерческих предприятий для хранения и перевода партийных средств;
з) передачу революционным партиям соответствующей информации, которая могла быть использована в политических целях, и т. д.»
О масштабах этой помощи свидетельствует то, что 10 октября 1910 г. Департамент полиции счёл необходимым обратиться к начальникам местных жандармских управлений и охранных отделений со специальным распоряжением на этот счёт.
«По поручению господина товарища министра внутренних дел генерал-лейтенанта Курлова, - писал директор Департамента полиции Н.П.Зуев, - прошу обратить внимание на лиц, явно не участвующих в революционных выступлениях, но сочувствующих противоправительственному движению и тайно оказывающих те или другие услуги революционной деятельности (“симпатики”), вести учёт этих людей, следить за всем происходящим в их среде и неуклонно доносить о всяком оживлении и революционном подъёме среди них»…
Свои Саввы Морозовы были и в Закавказье - и в большом количестве. Щедро финансировали революционное подполье бакинские «нефтяные короли» и чиатурские марганце-добытчики.
И как не поверить в этой связи председателю Петербургского Совета адвокату Г.С.Хрусталёву-Носарю, открыто утверждавшему в своё время, что Всеобщая октябрьская стачка 1905 года была полностью оплачена капиталистами…
5
Что же толкало тогдашних российских толстосумов всех национальностей и мастей в объятья революционеров, в щедрых спонсоров СМУТЫ? Ответ однозначный: ЖАЖДА СВОБОДЫ и ВЛАСТИ! В начале XX в. российская буржуазия, точнее - антироссийская, уже господствовала в стране - но только финансово и экономически. Политической власти до 1906 г. она не имела - до момента, по крайней мере, когда открылось первое пленарное заседание Первой Государственной думы, имевшей законодательный статус. Посредством неё прогрессивно-настроенная часть капиталистов России вознамерилась по-максимуму оградить Власть царя путём перехода к конституционной форме правления и парламентской республике. А самим получить власти как можно больше: чтобы не платить налогов в казну, не оглядываться вечно на Санкт-Петербург; сиречь быть полностью независимыми в принятии ключевых решений как те же Ротшильды. Для российских промышленных и финансовых воротил Ротшильды были желанным манком, сладким примером для подражания! Всем барыгам хотелось жить как они - исподволь править мiром и ни перед кем не отчитываться! Но как это сделать, если мешает царь-государь?! Значит надо его спеленать и оскопить при помощи Революции, чтобы он был не опасным и слабым как и все евнухи-импотенты… Вот буржуазия и смотрела на революционное движение как на реальную силу, которую можно было финансово подчинить и использовать для того, чтобы оказывать давление на императора и в итоге склонить его, чистоплюя мягкотелого, к уступкам. Это, кстати, касалось не только местной буржуазии, но и действовавшего в России иностранного капитала…
6
Оппозиционные и даже революционные настроения обильно проникали в среду российского чиновничества, коррумпированного во все времена. Но удивление вызывает не это - а то, что революционный бунтарский дух захватывал аполитичную по определению среду российского духовенства, закавказского главным образом, грузинского и армянского. Без-перебойным и хорошо отлаженным инкубатором в этом процессе стала Тифлисская православная духовная семинария, из стен которой вышла целая плеяда широко-известных революционеров. Среди них были многие лидеры грузинской и даже общероссийской социал-демократии: С.С.Девдориани, С.Джибладзе, И.В.Джугашвили, С. Джугели, Н.Н.Жордания, Л.З.Кецховели, Ф.И.Махарадзе, М.Г.Цхакая и другие. Немало воспитанников, заражённых антиправительственными и антимонархическими идеями в семинарских подпольных кружках, хотя и надевали впоследствии рясу, - при этом продолжали поддерживать отношения со своими бунтующими товарищами, ушедшими в революцию, оказывали им посильную помощь.
Православное духовенство Грузии в значительной своей части давно уже проявляло строптивость и неуважение по отношению к благодетельнице, спасительнице и кормилице России. Грузинские архиереи открыто высказывали идеи о независимости грузинской православной церкви от Святейшего Синода, заражая этим раскольничеством и волюнтаризмом местную знать. Дело дошло до того, что 11 октября 1905 г. грузинское дворянство направило к российскому наместнику на Кавказе специальную депутацию, которая вручила тому петицию с требованием автокефалии грузинской церкви.
Ещё в большей степени сепаратистские настроения были распространены среди армянского духовенства. Сие прискорбное обстоятельство явилось одной из причин принятия царским правительством 12 июня 1903 г. решения о секуляризации имущества армянской церкви. Этим мыслилось подорвать и свести к нулю экономическое влияние армянского духовенства, сделать его более покладистым и сговорчивым… Но итоговый эффект оказался прямо противоположным тому, что ожидали в столице служивые люди. Норовистая армянская церковь, ведомая своим кичливым главой, пигмеем-католикосом, перешла в оппозицию к правительству и царю - открыто встала на путь широкой поддержки революционного движения и националистов из партии «Дашнакцутюн».
Характеризуя сложившееся положение как недопустимое, главно-начальствующий гражданской частью на Кавказе князь Г.С.Голицын 13 мая 1904 г. сообщал министру внутренних дел В.К.Плеве:
«Истинным главою и вдохновителем этого движения является сам патриарх-католикос, именем которого и действуют заправилы движения», а «имеющееся в Вагаршанате отделение Кавказского армянского революционного комитета в своей деятельности фактически слилось с легально существующей канцелярией католикоса, через посредство которой поддерживается связь между католикосом и революционерами».
А вот сообщение заведующего полицией на Кавказе генерала Е.Н.Ширинкина от 9 января 1906 г.:
«Армянский католикос выдал дашнакистам особые книжки за своей печатью для сбора денежных пожертвований в пользу пострадавших в Турции армян. В действительности же собранные таким путём суммы поступают в распоряжение организации “Дашнакцутюн”».
7
Отношения между революционным подпольем и правительственным аппаратом в последнее романовское 10-летие тоже были довольно тесными и даже любвеобильными, как это ни покажется странным со стороны: никакой непримиримой борьбы между ними после убийства Столыпина не наблюдалось.
Почему такое происходило? - понятно, ведь многие участники революционного движения были выходцами из чиновничьих и офицерских семей, что приводило к сглаживанию антагонизма между бунтарями и охранителями, а порой открывало шлюзы для использования членов таких семей в интересах революционного подполья.
Наблюдалась и обратная картина: немало бывших бунтарей, выходцев из студенческой среды как правило, со временем взрослели и отходили от революционной деятельности: уходили в бизнес, поступали на государственную службу, делали успешную военную и полицейскую карьеру. И при этом при всём они не порывали полностью связи с друзьями молодости и могли оказывать, и оказывали им те или иные услуги.
Так, «помощником начальника Управления казённых железных дорог в чине генерал-майора встретил революцию 1917 г. Юрий Владимирович Ломоносов (р. 1876). Сенатором закончил свой жизненный путь Владислав Ромуальдович Завадский (1840-1910). Должности товарища министра финансов достиг Владимир Иванович Ковалевский, товарищем министра стал Николай Андрианович Неклюдов (1840-1896)». Все они – бывшие революционеры.
Ну а в целом пореформенная эпоха, последовавшая за революцией 1905-1907 гг., характеризовалась процессом, прекрасно выраженным словами: «Падает власть земли, растёт власть денег». В результате чего зависимость чиновничества и офицерства от буржуазии стремительно возрастала: деньги любили и любят все… Для революционного подполья такой порядок вещей был архи-выгоден и архи-важен: российские толстосумы были для них надёжной “крышей”, ограждавшей их от любых потуг и помех со стороны царёвых слуг - чиновников и военных…
«Были среди чиновников лица, которые хотя и не принимали участия в политической жизни, но находились в скрытой оппозиции к царскому режиму, поддерживали контакты с представителями либеральной оппозиции и по разным причинам готовы были оказывать поддержку революционному подполью. Так, в 1903 г. для получения «Искры» в Петербурге использовался адрес директора правления АО Московско-Виндавско-Рыбинской железной дороги А.Н.Пургольда, а также адрес секретаря при обер-прокуроре Правительствующего Сената статского советника Виктора Эмильевича Дандре. В 1905 г. в Петербурге на квартире статского советника Константина Петровича Фан-дер-Флита хранились нелегальная литература, шрифт и оружие.
Из воспоминаний бывшего начальника Петербургского охранного отделения генерала А.В.Герасимова явствует, что когда им был завербован в качестве секретного сотрудника один из лидеров партии эсеров, Е.Ф.Азеф, к тому времени уже имевший длительный опыт сотрудничества с Департаментом полиции, “ему бросилась в глаза совершенно исключительная осведомленность Азефа относительно всех передвижений царя. Все изменения, которые вносились в план царской поездки, в каком бы секрете они ни держались, немедленно становились известными Азефу, который обо всех них получал извещения путём условных телеграмм. Азеф даже бравировал этой своей осведомлённостью и почти посмеивался над Герасимовым, который этого рода новости узнавал позднее Азефа, хотя по своему положению должен был быть в курсе всех этих вопросов, так как именно на нём лежала основная забота о безопасности царя”.
Было проведено расследование утечки информации. “Результаты этого расследования, - писал известный историк Б.И.Николаевский, - заставили Герасимова схватиться за голову: всё говорило за то, что информатором Азефа был не какой-либо второстепенный чиновник (именно на это надеялся Герасимов, начиная своё расследование), а лицо весьма и весьма высокопоставленное. Принимать какие бы то ни было меры против него на свою собственную ответственность Герасимов, конечно, не мог и решил сделать конфиденциальный доклад обо всём этом деле Столыпину. Последний долго отказывался верить. По его настоянию была произведена дополнительная проверка полученного результата, которая только подтвердила первоначальный вывод: означенное высокопоставленное лицо, судя по всему, действительно вполне сознательно оказывало содействие террористам в подготовке цареубийства. Казалось, правительство не имело ни права, ни возможности мириться с подобным положением. И тем не менее после долгих размышлений Столыпин дал указание не давать делу никакого движения”.
Показательно, что даже в эмиграции А.В.Герасимов не решился назвать фамилию этого чиновника, отметив лишь, что по своему положению это был «почти член Совета министров». Это даёт основание думать, что упоминаемый сановник занимал должность товарища министра.
Более пристального и объективного внимания заслуживает фигура первого премьер-министра России Сергея Юльевича Витте. Рисуя образ царского бюрократа, его биографы до сих пор сознательно или бессознательно отбрасывают всё то, что не вписывается в создаваемую ими картину: связи С.Ю.Витте с крайне оппозиционными и даже революционными элементами в молодости; привлечение его в 1870 г. к следствию по делу о студенческой кассе, едва не завершившееся ссылкой, о чём мы знаем пока только с его собственных слов; существовавшие в своё время слухи о финансировании им газеты «Искра»; признание бывшего директора Департамента полиции А.А.Лопухина, что, потеряв в 1903 г. портфель министра финансов, С.Ю.Витте предлагал ему физическое устранение Николая II; документы, которыми будто бы располагал В.К.Плеве, о его связях с революционным подпольем и причастности его к подготовке покушения на императора или же о его принадлежности к масонству; подозрения относительно его связей с Г.Гапоном до 9 января 1905 г. и непонятные контакты с ним после Кровавого воскресенья; обвинения его в поддержке леворадикальной газеты «Сын отечества»; его участие в имевшей политический характер благотворительности; существовавшие в придворных кругах подозрения о его причастности к организации Всеобщей октябрьской стачки 1905 г.; скрытые контакты с членами Петербургского Совета рабочих депутатов 1905 г., а затем воздействие на суд с целью облегчения их участи; сочувственные высказывания относительно социалистических идей, уверенность в неизбежности попыток их практического осуществления; высокую оценку моральных качеств участников революционного движения и т. д.» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
8
По логике вещей и сообразуясь со здравым смыслом, самыми идейно и морально выдержанными, недоступными для толстосумов, революционных вербовщиков и агентов влияния должны были бы быть органы политического сыска императорской России, где работали самые высокооплачиваемые и обласканные властью люди. Однако и они, элита страны, не были отгорожены от революционного подполья надёжным заслоном.
Это было связано с тем, главным образом, что некоторые представители этих органов и лидеры революционных партий могли находиться в родственных связях.
«В этом отношении показательна судьба детей князя Платона Зааловича Микеладзе, сын которого Александр сделал успешную карьеру и встретил 1917 г. в чине генерал-майора Отдельного корпуса жандармов. Между тем одна его сестра, Наталья, вышла замуж за народника Иосифа Афанасьевича Кикодзе, а их сын Залико умер членом ЦК Коммунистической партии Грузии. Другая сестра генерала А.П.Микеладзе, Мариам, стала женой известного большевика Мамия Орахелашвили, который после установления на Кавказе Советской власти был секретарем ЦК КП(б) Грузии, председателем Совета народных комиссаров ЗСФСР, секретарем Закавказского крайкома партии.
Таким образом, входя в высший эшелон Отдельного корпуса жандармов, А.П.Микеладзе через своих сестёр был связан с революционным подпольем и, по всей видимости, когда его родственники оказывались в беде, протягивал им руку помощи. Поэтому, несмотря на своё жандармское прошлое, он не эмигрировал, а когда умер, сообщение о его смерти было опубликовано на страницах газеты «Заря Востока» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…
9
Из всего вышеперечисленного следует печальный вывод, что революционное подполье России перед Февралём Семнадцатого имело «своих людей» на всех этажах власти, начиная с уезда и кончая Санкт-Петербургом, вплоть до императорского двора, Кабинета министров и Департамента полиции.
«Есть основания думать, что пореформенная эпоха характеризовалась постепенным расширением круга чиновников и офицеров, которые тем или иным образом были связаны с либеральной оппозицией и революционным подпольем или же сочувствовали им. А это означало постепенное, мирное и незаметное завоевание государственного аппарата антиправительственными силами, что вело не только к утрате эффективности выполнения им своих функций, но и к тому, что он становился способным действовать вопреки интересам тех социальных сил, которые стояли во главе государства.
Разумеется, имея в государственном аппарате «своих людей», революционные партии не могли парализовать его карательную деятельность в отношении всех своих членов, но у них была возможность делать это в отношении тех из них, кто играл в революционном подполье наиболее важную роль»...
10
Вообще же, с грустью надо признать, что к началу Первой Мiровой войны Николая II всё больше и дальше отодвигали от дел его продажные и ушлые царедворцы. И министры, в том числе, творившие политику государства за его спиной; хорошо понимавшие, видимо, что дело идёт к концу, дни Романовых сочтены, и надо брать власть в свои руки; думать о своём личном будущем, а не о России и Царе. Наглядным доказательством чему служит т.н. “марокканский кризис”.
Марокканский кризис и Агадирский инцидент (порт Агадир в Марокко, куда Германия, в знак протеста на вероломный захват Марокко Францией, направила свою канонерскую лодку “Пантера”) осени 1911 года сильно напрягли международную обстановку. Разрешился кризис, как известно, подписанием в марте 1912 года франко-германского мирного соглашения из-за мощного финансового давления, что, по тайному наущению Франции, оказало наше правительство на Германию, этим окончательно, себе на погибель, испортив с ней и Вильгельмом II отношения. Это хороший пример того, какое влияние на мiровую политику имело Министерство финансов России уже и при последователях Витте - в обход Царя!!!
В данном случае (марокканский кризис), в связи с проведением Министерством финансов России в сентябре 1911 года описанной акции устрашения на германский Кабинет министров, император Николай II вообще находился как бы вне игры - и на уровне инициативы, и на уровне проведения её в жизнь. Ничего не знал и не ведал об этом, если судить по его воспоминаниям, и министр иностранных дел С.Д.Сазонов, отличавшийся, как известно, особой любовью и к Англии, и к Антанте.
Сам факт автономного функционирования Кредитной канцелярии даже и через 5-ть лет после того, как её крёстный отец, граф С.Ю.Витте в апреле 1906 года вынужденно оставил все государственные посты, поражает и потрясает исследователей. Витте с треском уволили, а его Канцелярия, между тем, не только выжила и сохранила заданные через него функции, но и продолжала преспокойно работать в одобренном им когда-то кадровом составе. Всё это заставляет теперь сильно сомневаться историков, что она была вполне управляема новым министром финансов - графом В.Н.Коковцовым. Равно как и остальными петербургскими высокопоставленными деятелями, включая сюда и Царя!!!...
11
После убийства Столыпина сложилась довольно-таки мрачная картина в стране, в плане её уязвимости перед новой Великой Смутой крайне тревожная. К началу Первой Мiровой войны Россию как государство, Державу Древнюю, самодостаточную, вторую по значимости, богатству и величине, - Россию в её высших руководящих слоях, в среде её продажной, гнилой, абсолютно эгоистичной и космополитической знати по сути некому стало защищать, некому за неё, бедную, грудью встать, или хотя бы доброе слово молвить: кого можно - там с потрохами купили давно, неподкупных и верных - убили.
И, в итоге, вокруг Царя и Престола русского к середине 1910-х годов сгрудились и свили гнёзда сплошь одни лицемеры-ненавистники, ничтожества и предатели, а то и вовсе враги, разрушители национальных великодержавных скреп и устоев. Плюс к этому - казнокрады, дельцы и мздоимцы, жидомасоны всех самых высоких уровней, посвящений и степеней во главе с известными евреями-банкирами - братьями Абрамом и Давидом Животовскими, агентами клана Ротшильдов и родными дядями Л.Д.Троцкого, пламенного перманентного революционера и будущего крикливого “вождя мiрового пролетариата”. Все они думали только лишь о себе, о собственной выгоде и карьере; и совсем не думали о стране, которую они в большинстве своём глубоко презирали.
Читатели ухмыльнутся и недоумённо пожмут плечами, когда узнают, к примеру, что огромная династия Романовых почти в полном составе стояла в оппозиции к Николаю II, желала его смещения. Мало того, даже вдовствующая императрица Мария Фёдоровна интриговала против сына и его жены. Под её началом евреи организовали банк, который вёл подрывную работу против императора!!!
Больше скажем: открытые насмешки над деяниями Государя и его личностью уже стали считаться в высших чиновных кругах России, как и в интеллигентских кругах в целом, признаком хорошего тона, веянием времени, модой или всеобщим трендом, как теперь говорят. Представляете, какой творился кошмар! И это определялось не тем, что все тогда, поголовно все были против Царя. Отнюдь нет! Против него было как раз меньшинство, - но меньшинство активное до безобразия, мало-разборчивое в выборе средств, хорошо сплочённое и организованное, поддерживаемое банкирами, биржевыми маклерами и средствами массовой информации. Большинство же было пассивным и разобщённым, деморализованным и пустым, нестойким в духе православной и русской национальной идеи - и, следовательно, легко увлекающимся всякого рода течениями, программами и мессиями, подверженное воздействию страсти, клеветы и провокации... Им это всё боком выйдет после Октября Семнадцатого, нашим интеллигентам гнилым и пустоголовым: заплатят они за своё холуйство, убожество и близорукость нищетой, слезами и кровушкой. Да и Бог бы с ними! Заслужил - получи! Вот только Царю Николаю не станет легче от этого. И ему вместе с ними, сирыми и ничтожными, придётся испить до дна с горькой либеральной отравой чашу.
“Всюду измена и трусость, и обман!” - с горечью напишет потом в дневнике о своём монаршем окружении всеми преданный мученик-Царь - как последнее напутствие-предупреждение в пучину бед катившемуся народу. И это будет истинной правдой, истинной! за которую Николаю II Александровичу, как и его несчастным и обездоленным подданным дорого придётся платить, слишком дорого…
12
Российский учёный немец М.М.Гаккебуш-Горелов, оказавшийся после Октября Семнадцатого в эмиграции, долго и мучительно рассуждал на досуге о причинах Русской Революции. Он неоднократно ставил перед собой раздиравший его душу и сердце вопрос: “кто виноват” в случившемся, в том всенародном тотальном и роковом отрицании прежней жизни? И с прискорбием сам же и отвечал:
«Виноваты все мы - сам-то народ меньше всех. Виновата династия, которая наиболее ей, казалось бы, дорогой монархический принцип позволила вывалять в навозе; виновата бюрократия, рабствовавшая и продажная; духовенство, забывшее Христа и обратившееся в рясофорных жандармов; школа, оскоплявшая молодые души; семья, развращавшая детей, интеллигенция, оплёвывавшая родину…»
Поэтому-то приход к власти свирепых большевиков в Октябре Семнадцатого во главе с Лениным, которые самыми дикими и без-пощадными, воистину “хирургическими” методами “соскоблили” и “вырезали” всю эту гниль и мерзость, эту злокачественную опухоль на измождённом государственном теле - прежний российский правящий класс, - решительно убрали его с политической и исторической сцены, - приход этот был и долгожданен, и необходим, и всецело оправдан. Был Всеблагим Божьим Промыслом или Соизволеньем, если совсем уж пафосно и высокопарно про большевиков-ленинцев написать, которых всецело поддерживал простой народ в этом их святом реформаторском горении и начинании. И блоковская поэма «Двенадцать», написанная по горячим следам, услышанная Поэтом в музыке Революции, - убедительное тому подтверждение.
Да, да! - поддерживал, господа либералы и патриоты! Именно и только так! И этот неоспоримый факт убедительно Гражданская война доказала. Народ российский потому в Гражданскую за Ульяновым-Лениным и пошёл, что тот обещал построить принципиально новую жизнь, правильную и справедливую в идеале - без рабства, господ и классов, без прежнего угнетения и унижения русского человека русскими же в союзе с нацменами… А что сулили людям “белые генералы” во главе с Деникиным и Колчаком? Учредительное собрание обещали, парламентскую республику по западному образцу, вообще всё западное и антирусское! Смешно! И грустно одновременно! Потому и получили коленом под зад их благородия, оказавшись «народу нашему чуждыми и воле его не пригожими».
И правильно получили. И поделом. Потому что «это не мозг нации, это дерьмо! - в полемическом задоре сказал однажды мудрый Владимир Ильич про прежнюю нашу знать: потешных графов, князей, бояр и дворян, архиереев-священнослужителей и генералов, пустоголовых петербургских чиновников и министров, выплясывавших под дудку либеральной прозападной интеллигенции и Сиона, которые, ошалело нацепив красные банты, дружно приветствовали Февральскую революцию и отречение Цапя. - Мы их всех переварим!!!...»
И ведь “переварили”, не обманули народ. Молодцы, да и только!!!…
13
В заключении петитом непременно хочется привести важные выдержки из статьи великого А.А.Блока «Интеллигенция и Революция». Это для тех продажных, без-совестных и безголовых историков и публицистов делается главным образом, кто до сих пор истошно трезвонит на всех углах с умным и важным видом про то, что Революция Семнадцатого года в России будто бы была “случайностью” или же “досадным недоразумением”. Именно и только так! И что не будь её, наша страна разрослась и распухла бы как на дрожжах от продуктового изобилия и богатства; на заборах бы у нас вместо воробьёв толстенные индюки сидели, а простой русский народ криком кричал каждый день от сытости и счастья.
Итак:
Александр Блок «Интеллигенция и Революция»:
«…"Россия гибнет", "России больше нет", "вечная память России", слышу я вокруг себя.
Но передо мной - Россия: та, которую видели в устрашающих и пророческих снах наши великие писатели; тот Петербург, который видел Достоевский; та Россия, которую Гоголь назвал несущейся тройкой.
Россия - буря. Демократия приходит "опоясанная бурей", говорит Карлейль.
России суждено пережить муки, унижения, разделения; но она выйдет из этих унижений новой и - по-новому - великой.
В том потоке мыслей и предчувствий, который захватил меня десять лет назад, было смешанное чувство России: тоска, ужас, покаяние, надежда.
То были времена, когда царская власть в последний раз достигла, чего хотела: Витте и Дурново скрутили революцию веревкой; Столыпин крепко обмотал эту веревку о свою нервную дворянскую руку. Столыпинская рука слабела. Когда не стало этого последнего дворянина, власть, по выражению одного весьма сановного лица, перешла к "поденщикам"; тогда веревка ослабла и без труда отвалилась сама.
Всё это продолжалось немного лет; но немногие годы легли на плечи как долгая, бессонная, наполненная призраками ночь.
Распутин - всё, Распутин - всюду; Азефы разоблачённые и неразоблачённые; и, наконец, годы европейской бойни; казалось минуту, что она очистит воздух; казалось нам, людям чрезмерно впечатлительным; на самом деле она оказалась достойным венцом той лжи, грязи и мерзости, в которых купалась наша родина.
…………………………………………………………………………………………………………
Поток предчувствий, прошумевший над иными из нас между двух революций, также ослабел, заглох, ушёл где-то в землю. Думаю, не я один испытывал чувство болезни и тоски в годы 1909 - 1916. Теперь, когда весь европейский воздух изменён русской революцией, начавшейся "бескровной идиллией" февральских дней и растущей безостановочно и грозно, кажется иногда, будто и не было тех недавних, таких древних и далёких годов; а поток, ушедший в землю, протекавший бесшумно в глубине и тьме, - вот он опять шумит, и в шуме его - новая музыка.
Мы любили эти диссонансы, эти ревы, эти звоны, эти неожиданные переходы... в оркестре. Но, если мы их действительно любили, а не только щекотали свои нервы в людном театральном зале после обеда, мы должны слушать и любить те же звуки теперь, когда они вылетают из мирового оркестра; и, слушая, понимать, что это - о том же, всё о том же.
Музыка ведь не игрушка; а та бестия, которая полагала, что музыка - игрушка, - и веди себя теперь как бестия: дрожи, пресмыкайся, береги своё добро!
Мы, русские, переживаем эпоху, имеющую немного равных себе по величию. Вспоминаются слова Тютчева:
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые,
Его призвали всеблагие,
Как собеседника на пир,
Он их высоких зрелищ зритель...
Не дело художника - смотреть за тем, как исполняется задуманное, печься о том, исполнится оно или нет. У художника - всё бытовое, житейское, быстро сменяющееся - найдёт своё выражение потом, когда перегорит в жизни. Те из нас, кто уцелеет, кого не "изомнёт с налёту вихорь шумный", окажутся властителями неисчислимых духовных сокровищ. Овладеть ими, вероятно, сможет только новый гений, пушкинский Арион; он, "выброшенный волною на берег", будет петь "прежние гимны" и "ризу влажную свою" сушить "на солнце, под скалою".
Дело художника, обязанность художника - видеть то, что задумано, слушать ту музыку, которой гремит "разорванный ветром воздух".
Что же задумано?
Переделать всё. Устроить так, чтобы всё стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, весёлой и прекрасной жизнью.
Когда такие замыслы, искони таящиеся в человеческой душе, в душе народной, разрывают сковывавшие их путы и бросаются бурным потоком, доламывая плотины, обсыпая лишние куски берегов, это называется революцией. Меньшее, более умеренное, более низменное - называется мятежом, бунтом, переворотом. Но это называется революцией.
Она сродни природе. Горе тем, кто думает найти в революции исполнение только своих мечтаний, как бы высоки и благородны они ни были. Революция, как грозовой вихрь, как снежный буран, всегда несёт новое и неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своём водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимыми недостойных; но - это её частности, это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного гула, который издаёт поток. Гул этот, всё равно, всегда - о великом.
Размах русской революции, желающей охватить весь мир (меньшего истинная революция желать не может, исполнится это желание или нет, - гадать не нам), таков: она лелеет надежду поднять мировой циклон, который донесёт в заметённые снегом страны - тёплый ветер - и нежный запах апельсинных рощ; увлажнит спалённые солнцем степи юга - прохладным северным дождём.
"Мир и братство народов" - вот знак, под которым проходит русская революция. Вот о чём ревёт её поток. Вот музыка, которую имеющий уши должен слышать.
Русские художники имели достаточно "предчувствий и предвестий" для того, чтобы ждать от России именно таких заданий. Они никогда не сомневались в том, что Россия - большой корабль, которому суждено большое плаванье. Они, как и народная душа, их вспоившая, никогда не отличались расчётливостью, умеренностью, аккуратностью: "всё, всё, что гибелью грозит", таило для них "неизъяснимы наслажденья" (Пушкин). Чувство неблагополучия, незнание о завтрашнем дне, сопровождало их повсюду. Для них, как для народа, в его самых глубоких мечтах, было всё или ничего. Они знали, что только о прекрасном стоит думать, хотя "прекрасное трудно", как учил Платон.
Великие художники русские - Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой - погружались во мрак, но они же имели силы пребывать и таиться в этом мраке: ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто - злобе. Но они знали, что, рано или поздно, всё будет по-новому, потому что жизнь прекрасна.
Жизнь прекрасна. Зачем жить тому народу или тому человеку, который втайне разуверился во всём? Который разочаровался в жизни, живёт у неё "на подаянии", "из милости"? Который думает, что жить "не особенно плохо, но и не очень хорошо", ибо "всё идёт своим путём": путём... эволюционным; люди же так вообще плохи и несовершенны, что дай им только бог прокряхтеть свой век кое-как, сколачиваясь в общества и государства, ограждаясь друг от друга стенками прав и обязанностей, условных законов, условных отношений...
Так думать не стоит; а тому, кто так думает, ведь и жить не стоит. Умереть легко: умереть можно безболезненно; сейчас в России - как никогда: можно даже без попа; поп не обидит отпевальной взяткой...
Жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни: всё или ничего; ждать нежданного; верить не в "то, чего нет на свете", а в то, что должно быть на свете; пусть сейчас этого нет и долго не будет. Но жизнь отдаст нам это, ибо она - прекрасна.
Смертельная усталость сменяется животной бодростью. После крепкого сна приходят свежие, умытые сном мысли; среди бела дня они могут показаться дурацкими, эти мысли. Лжёт белый день.
Надо же почуять, откуда плывут такие мысли. Надо вот сейчас понять, что народ русский, как Иванушка-дурачок, только что с кровати схватился и что в его мыслях, для старших братьев если не враждебных, то дурацких, есть великая творческая сила.
…………………………………………………………………………………………………….
Либерального "аблаката" описал Достоевский; Достоевского при жизни травили, а после смерти назвали "певцом униженных и оскорблённых". Описал ещё то, о чём я говорю, Толстой. А кто обносил решоточкой могилу этого чудака? Кто теперь голосит о том, как бы над этой могилой не "надругались"? А почём вы знаете, может быть, рад бы был Лев Николаевич, если б на его могиле поплевали и побросали окурков? Плевки - Божьи, а решоточка - не особенно.
Почему дырявят древний собор? - Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой.
Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа.
Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и клёнами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью.
Всё так.
Я знаю, что говорю. Конём этого не объедешь. Замалчивать этого нет возможности; а все, однако, замалчивают.
Я не сомневаюсь ни в чьём личном благородстве, ни в чьей личной скорби; но ведь за прошлое - отвечаем мы? Мы - звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? - Если этого не чувствуют все, то это должны чувствовать "лучшие".
Не беспокойтесь. Неужели может пропасть хоть крупинка истинно-ценного? Мало мы любили, если трусим за любимое. "Совершенная любовь изгоняет страх". Не бойтесь разрушения кремлей, дворцов, картин, книг. Беречь их для народа надо; но, потеряв их, народ не всё потеряет. Дворец разрушаемый - не дворец. Кремль, стираемый с лица земли, - не кремль. Царь, сам свалившийся с престола, - не царь. Кремли у нас в сердце, цари - в голове. Вечные формы, нам открывшиеся, отнимаются только вместе с сердцем и с головой.
Что же вы думали? Что революция - идиллия? Что творчество ничего не разрушает на своём пути? Что народ - паинька? Что сотни обыкновенных жуликов, провокаторов, черносотенцев, людей, любящих погреть руки, не постараются ухватить то, что плохо лежит? И, наконец, что так "бескровно" и так "безболезненно" и разрешится вековая распря между "чёрной" и "белой" костью, между "образованными" и "необразованными", между интеллигенцией и народом?
Не вас ли надо будить теперь от "векового сна"? Не вам ли надо крикнуть: "Noli tangere circulos meos" ("Не тронь моих кругов" (лат.))? Ибо вы мало любили, а с вас много спрашивается, больше, чем с кого-нибудь. В вас не было этого хрустального звона, этой музыки любви, вы оскорбляли художника - пусть художника, - но через него вы оскорбляли самую душу народную. Любовь творит чудеса, музыка завораживает зверей. А вы (все мы) жили без музыки и без любви. Лучше уж молчать сейчас, если нет музыки, не слышат музыки. Ибо всё, кроме музыки, всё, что без музыки, всякая "сухая материя" - сейчас только разбудит и озлит зверя. До человека без музыки сейчас достучаться нельзя.
А лучшие люди говорят: "Мы разочаровались в своем народе"; лучшие люди ехидничают, надмеваются, злобствуют, не видят вокруг ничего, кроме хамства и зверства (а человек - тут, рядом); лучшие люди говорят даже: "никакой революции и не было"; те, кто места себе не находил от ненависти к "царизму", готовы опять броситься в его объятия, только бы забыть то, что сейчас происходит; вчерашние "пораженцы" ломают руки над "германским засильем", вчерашние "интернационалисты" плачутся о "Святой Руси"; безбожники от рождения готовы ставить свечки, молясь об одолении врага внешнего и внутреннего.
Не знаю, что страшнее: красный петух и самосуды в одном стане или эта гнетущая немузыкальность - в другом?
Я обращаюсь ведь к "интеллигенции", а не к "буржуазии". Той никакая музыка, кроме фортепиян, не снилась. Для той всё очень просто: "в ближайшем будущем наша возьмёт", будет "порядок", и всё - по-старому; гражданский долг заключается в том, чтобы беречь добро и шкуру; пролетарии - "мерзавцы"; слово "товарищ" - ругательное; своё уберёг - и сутки прочь: можно и посмеяться над дураками, задумавшими всю Европу взбаламутить, потрясти брюхом, благо удалось урвать где-нибудь лишний кусок.
С этими не поспоришь, ибо дело их - бесспорное: брюшное дело. Но ведь это - "полупросвещённые" или совсем "непросвещённые" люди; слыхали они разве только о том, что нахрюкали им в семье и школе. Что нахрюкали, то и спрашивается:
Семья: "Слушайся папу и маму". "Прикапливай деньги к старости". "Учись, дочка, играть на рояли, скоро замуж выйдешь". "Не играй, сынок, с уличными мальчишками, чтобы не опорочить родителей и не изорвать пальто".
Низшая школа: "Слушайся наставников и почитай директора". "Ябедничай на скверных мальчишек". "Получай лучшие отметки". "Будь первым учеником". "Будь услужлив и угодлив". "Паче всего - закон божий".
Средняя школа: "Пушкин - наша национальная гордость". "Пушкин обожал царя". "Люби царя и отечество". "Если не будете исповедоваться и причащаться, вызовут родителей и сбавят за поведение". "Замечай за товарищами, не читает ли кто запрещенных книг". "Хорошенькая горничная - гы".
Высшая школа: "Вы - соль земли". "Существование Бога доказать невозможно". "Человечество движется по пути прогресса, а Пушкин воспевал женские ножки". "Вам ещё рано принимать участие в политической жизни". "Царю показывайте кукиш в кармане". "Заметьте, кто говорил на сходке".
Государственная служба: "Враг внутренний есть студент". "Бабёнка недурна". "Я тебе покажу, как рассуждать". "Сегодня приедет его превосходительство, всем быть на местах". "Следите за Ивановым и доложите мне".
Что спрашивать с того, кто всё это добросовестно слушал и кто всему этому поверил? Но ведь интеллигенты, кажется, "переоценили" все эти ценности? Им приходилось ведь слышать и другие слова? Ведь их просвещали наука, искусство и литература? Ведь они пили из источников не только загаженных, но также - из источников прозрачных и головокружительно бездонных, куда взглянуть опасно и где вода поёт неслыханные для непосвящённых песни?
У буржуа - почва под ногами определённая, как у свиньи - навоз: семья, капитал, служебное положение, орден, чин, бог на иконе, царь на троне. Вытащи это - и всё полетит вверх тормашками.
У интеллигента, как он всегда хвалился, такой почвы никогда не было. Его ценности невещественны.
Его царя можно отнять только с головой вместе. Уменье, знанье, методы, навыки, таланты - имущество кочевое и крылатое. Мы бездомны, бессемейны, бесчинны, нищи, - что же нам терять?
Стыдно сейчас надмеваться, ухмыляться, плакать, ломать руки, ахать над Россией, над которой пролетает революционный циклон.
Значит, рубили тот сук, на котором сидели? Жалкое положение: со всем сладострастьем ехидства подкладывали в кучу отсыревших под снегами и дождями коряг - сухие полешки, стружки, щепочки; а когда пламя вдруг вспыхнуло и взвилось до неба (как знамя), - бегать кругом и кричать: "Ах, ах, сгорим!"
Я не говорю о политических деятелях, которым "тактика" и "момент" не позволяют показывать душу. Думаю, не так уж мало сейчас в России людей, у которых на душе весело, которые хмурятся по обязанности.
Я говорю о тех, кто политики не делает; о писателях, например (если они делают политику, то грешат против самих себя, потому что "за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь": политики не сделают, а свой голос потеряют). Я думаю, что не только право, но и обязанность их состоит в том, чтобы быть нетактичными, "бестактными": слушать ту великую музыку будущего, звуками которой наполнен воздух, и не выискивать отдельных визгливых и фальшивых нот в величавом рёве и звоне мирового оркестра.
Русской интеллигенции - точно медведь на ухо наступил: мелкие страхи, мелкие словечки. Не стыдно ли издеваться над безграмотностью каких-нибудь объявлений или писем, которые писаны доброй, но неуклюжей рукой? Не стыдно ли гордо отмалчиваться на "дурацкие" вопросы? Не стыдно ли прекрасное слово "товарищ" произносить в кавычках?
Это - всякий лавочник умеет. Этим можно только озлобить человека и разбудить в нём зверя.
Как аукнется - так и откликнется. Если считаете всех жуликами, то одни жулики к вам и придут. На глазах - сотни жуликов, а за глазами - миллионы людей, пока "непросвещённых", пока "тёмных". Но просветятся они не от вас.
Среди них есть такие, которые сходят с ума от самосудов, не могут выдержать крови, которую пролили в темноте (своей); такие, которые бьют себя кулаками по несчастной голове: мы - глупые, мы понять не можем; а есть и такие, в которых ещё спят творческие силы; они могут в будущем сказать такие слова, каких давно не говорила наша усталая, несвежая и кцижная литература.
Надменное политиканство - великий грех. Чем дольше будет гордиться и ехидствовать интеллигенция, тем страшнее и кровавее может стать кругом. Ужасна и опасна эта эластичная, сухая, невкусная "адогматическая догматика", приправленная снисходительной душевностью. За душевностью - кровь. Душа кровь притягивает. Бороться с ужасами может лишь дух. К чему загораживать душевностью пути к духовности? Прекрасное и без того трудно.
А дух есть музыка. Демон некогда повелел Сократу слушаться духа музыки.
Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию».
9 января 1918
Впервые опубликовано: "Знамя труда", 1918, 19 января.
И напутствие прекрасного советского историка и публициста В.В.Кожинова, первоклассные работы которого я очень высоко ставлю и на которых до сих пор учусь, всенепременно хочется привести вслед за Блоком:
«Проклинающие ныне послереволюционную эпоху авторы и ораторы совершенно безосновательно объявляют её временем бессмысленной массовой гибели и страданий людей. Если считать время от времени взрывавшиеся в самых различных странах мира революции бессмыслицей, следует уж тогда объявить бессмысленным бытие человечества вообще. А любая революция есть уничтожение существовавшего до него общества, и поскольку никакого другого общества, кроме наличного, пока и нет, потенциально революция грозит гибелью всем и каждому…
…масштабы гибели людей в ходе революции последовательно сокращаются: в 1930-х годах они намного меньше, чем в 1920-х (хотя многие без всяких оснований думают иначе), и ещё значительнее они уменьшаются в 1940-1950-х, а с 1964 года политические убийства вообще не имеют места (между тем, если внимать нынешним СМИ, время с 1917 по 1985 год - время чуть ли не непрестанных казней).
И последнее. Революция - это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека, и любой страны несёт в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с философской точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности…
Словом, можно скорбеть о России, которую постигла Революция, но только низменный взгляд видит в этом унижение своего Отечества…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1901-1939)»/…
Закончить же Первую часть хочется прекрасными строчками Георгия Иванова, прекрасного русского поэта, эмигранта первой волны:
«Овеянный тускнеющею славой,
В кольце святош, кретинов и пройдох,
Не изнемог в бою Орёл Двуглавый,
А жутко, унизительно издох.
Один сказал с усмешкою: “Дождался!”
Другой заплакал: “Господи, прости…”
А чучела никто не догадался
В изгнанье, как в могилу, унести»…
Часть вторая: Революция, Гражданская война, борьба за власть с троцкистской и зиновьевской оппозицией.
«Весь мир насилья мы разрушим –
до основанья! – а затем
Мы наш, мы новым мир построим:
кто был никем – тот станет всем»
«Интернационал»
«У них не было огромных яхт и замков во Франции и вилл в Италии, у них не было квартир на подставных лиц в Нью-Йорке, у них много чего не было, если сравнивать с нынешними “героями” наступившего капиталистического завтра. Зато у них была Родина и честь. И они верили в это свято!»
/Современные телеграмм-каналы о творцах Октября Семнадцатого/…
Глава первая
1
После приезда Ленина в кипевший страстями Петроград весной 1917 года в стане большевиков всё кардинально переменилось - от настроений до практических шагов и действий. Засидевшемуся в эмиграции Владимиру Ильичу нужна была власть - и немедленно. Он прямо-таки сгорал от нетерпения наконец-то осуществить на просторах России то, о чём он так страстно мечтал долгие-долгие годы. Об этом он прямо и недвусмысленно заявил в «Апрельских тезисах», что сопли жевать и политические опилки пилить (как это делает уже многие годы нынешний коммунист Г.А.Зюганов) он не намерен.
Апрельская конференция РСДРП(б), созванная по инициативе Ильича, повысила себя до статуса съезда и избрала ЦК партии из 9 человек - практический центр по захвату власти по сути. Третьим после Ленина и Зиновьева стоял Сталин (из 108 голосов, соответственно, 104, 101 и 97). До Великого Октября было уже совсем близко.
Но на пути к Октябрю одного из лидеров большевиков Сталина люди узнали прежде всего как отменного публициста столичных социалистических газет. Он не метал громов и молний в статьях, как многие тогдашние политики, - писал спокойно и делово, без словестных и смысловых излишеств и выпендрежей, как тот же Троцкий. В третьем томе «Сочинений» И.В.Сталина собраны его статьи и речи с марта по октябрь 1917 года, занявшие почти 400 страниц убористого текста. Кто заинтересуется - может найти и почитать: узнает массу интересного про ту эпоху…
Далее обязательно надо сказать, что Россию при Временном правительстве справедливо окрестили самой свободной и демократической страной на планете Земля (как и при перестройке). Говорили и писали в то время все и всё, что кому взбредёт в голову. Свободной прессой были завалены все киоски, и она разлеталась по массам как горячие пирожки.
Сталин составлял здесь редкое исключение в плане эмоций, прогнозов и обещаний. Его голос на страницах газет звучал внушительно и солидно, повторим, и вызывал у читателей уважение и симпатию. Стразу бросалось в глаза, что пишет зрелый, грамотный, умудрённый жизнью и теорией автор. А это была большая редкость в революционной разноголосице того времени. Недавний Туруханский узник достойно, со знанием дела и перспективы отстаивал грядущий социализм в статьях - и не разменивался на митинговую саморекламу, чем грешили поголовно тогдашние партийные лидеры, оглушавшие себя и других бесконечными радужными речами на площадях и улицах Петрограда.
Не удивительно и даже закономерно, что умница и тихоня-Сталин достаточно быстро приобретал известность в российской политике как респектабельный, умеренный человек; человек без эмоций, самолюбования и пустозвонства. Поэтому с 18 марта 1917 г. он был делегирован ЦК партии в Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 3-24 июня 1917 г. он принимал участие в работе I Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, на котором, к слову сказать, 20 июня он был избран членом Центрального исполнительного комитета. Всё официально и легально, что и не подкопаешься!
Однако, будучи великим подпольщиком-конспиратором с молодых лет, Сталин одновременно тайно и неустанно совершал титаническую работу в партии, готовя её к грядущей схватке за власть. Так, едва появившись в Петрограде весной 1917-го года, он незаметно для посторонних глаз создал для себя условия для успешной нелегальной деятельности (сам ли, или при помощи российских спецслужб). И если некоторые лидеры большевиков (всё тот же балаболка-Троцкий) были арестованы Керенским и посажены в Кресты летом Семнадцатого за длинный язык, - осмотрительному молчуну-Сталину было невозможно предъявить какие-либо антиправительственные обвинения, грозившие арестом и тюрьмой. А ведь именно он, а не арестованные Троцкий и Каменев, решал важнейшие вопросы, став незаменимым человеком для Владимира Ильича, проводником ленинских намерений и планов.
Исторически-подкованные читателя знают про бурные июльские дни 1917-го года в Петрограде, когда провальное наступление на фронте привело к стихийному народному бунту в столице, который в азарте политической борьбы возглавили большевики, но которые не были его организаторами. И, тем не менее, бунт приписали именно им - со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
Временное правительство, введя войска в Петроград и пересажав верхушку большевиков, отдало приказ и об аресте Ленина и Зиновьева. Так вот именно Сталин укрыл тогда Ильича в квартире у Аллилуевых, и в той самой комнате, между прочим, которая предназначалась для него самого.
Пока Ленин отсиживался у соратников на частной квартире, в руководстве партии разгорелся нешуточный спор - являться ли Ильичу на суд по делу о мнимом перевороте и о “немецких деньгах”, которые ему приписывали. В середине июля 1917 г. у Аллилуевых собрались Крупская, Ногин, Орджоникидзе, Сталин и другие, чтобы вынести окончательное решение по данному вопросу. Ногин заикнулся было: надо, мол, пойти в суд и «разоблачить» Временное правительство как марионеточное и абсолютно негодное и недееспособное. Но Ленин зарубил такую идею: «гласного суда не будет». Сталин мрачно добавил, что «юнкера до тюрьмы не доведут, убьют по дороге» [Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. М., 1990, С.71].
В итоге решили отправить Ленина и Зиновьева в район Сестрорецка, а пока для маскировки наголо обрить Ильича. Сталин вооружился бритвой и саморучно сбрил усы и бороду Ленина… Потом нахлобучили Ильичу на голову кепку, одели в пальто до пят Аллилуева. Сталин и хозяин квартиры во второй половине июля 1917 года проводили Ленина на Приморский вокзал, откуда он пригородным поездом отправился на станцию Разлив. Это всё хорошо известно из советской Истории…
2
Итак, летом 1917 года для большевиков в Петрограде сложилась критическая обстановка. Ленина и Зиновьева не было в городе: оба прятались в шалаше у станции Разлив и от скуки, чтобы убить время, сочиняли брошюру «Государство и революция». Вероятно, «они намеревались оставить её как память о безуспешной попытке создать новый строй». Арестованные Троцкий и Каменев из-за тюремной решётки «Крестов» бросали в массы волнительные призывы о помощи. Контрреволюция в тот ключевой момент заметно усиливалась и сплачивала силы, нарастала бешеная травля партии Ленина. Министр юстиции Временного правительства П.Н.Переверзев, генерал-прокурор с 05.05.1917 по 06.07.1917, пошёл ва-банк и опубликовал в прессе клевету на Владимира Ильича, что он являлся якобы немецким шпионом и вернулся в Россию на немецкие деньги и с заданием от кайзера развалить Россию и проиграть войну. Понятно, что эта “утка” сильно уронила рейтинг партии большевиков и опорочила Ленина в глазах народных масс: из-за неё-то, собственно, Ильич и был объявлен в розыск и вынужден был скрываться. Как хорошо понятно и то, что большевикам нужно было без промедления реагировать и определяться с дальнейшими своими действиями.
16-20 июля 1917 г. прошла экстренная конференция петроградской организации РСДРП (большевиков). Её участники справедливо считали, что докладчиком мог быть только Григорий Зиновьев, правая рука лидера партии, и «желательно выслушать» самого оклеветанного Переверзевым Ильича. Но ни первого, ни второго по понятным причинам в зале не оказалось: оба боялись ареста и прятались. Поэтому с основным докладом по задачам на ближайшее время выступил Сталин - третий номер в партийной иерархии. А вопрос был поднят немаловажный: в докладе Сталина партии предлагалось изменить ориентацию. После июльского разгрома снимался с повестки дня миролюбивый лозунг «Вся власть Советам!» и брался курс на вооружённое восстание. Как так и почему? - недоумевали собравшиеся. И подступали к Сталину с требованием огласить тезисы Ленина, или хотя бы предъявить их. Докладчик на это ответил сухо и коротко, что у него их «нет с собой» - поверьте, мол, на слово.
Наверное, это было чистой правдой - про отсутствие у докладчика черновиков Ильича, - потому как Сталин «не относился в те дни к ленинским текстам как к священным скрижалям и считал, что в состоянии изложить ленинские мысли без шпаргалки».
Это подтвердилось, между прочим, на VI съезде большевистской партии. Съезд прошёл сразу за экстренной конференцией с 26 июля по 3 августа 1917 г. На нём Сталин выполнил то, что, по принятому положению, должен был бы сделать Ленин, - выступил с отчётным докладом о политическом положении и заключительным словом. По существу, он предстал перед делегатами в те дни лидером большевистской партии.
Он начал доклад без разгона, взяв быка за рога:
«ЦК исходил из того, - сказал Сталин, - что у нас революция развивается мирным путём, что путём перевыборов в Советы рабочих и солдатских депутатов можно изменить состав Советов, а значит, и состав правительства. Противники приписывали нам попытку захвата власти. Это клевета. У нас не было таких намерений»…
И здесь необходимо напомним читателям, что страна стаяла тогда на распутье. Одним путём для России был путь прекращение войны, разрыв финансового союза с империализмом и углубление революции. Другой путь - это полный отказ от революции и дальнейшее продолжение войны. А значит - полная зависимость от союзного капитала (в Таврическом дворце даже гуляли слухи, что Америка выделит Временному правительству 8 млрд рублей и даст средства восстановить разрушенное войной хозяйство) и торжество контрреволюции.
И вот в такой обстановке съезд твёрдо встал на позицию полной и окончательной победы - в России - социалистической революции… Ряды революционеров, радетелей мiрового “очистительного пожара”, после июльских событий заметно поредели: они сидели по тюрьмам. И, тем не менее, Е.А.Преображенский (будущий горячий сторонник перманентного революционера Троцкого) предложил подправить резолюцию съезда. В предложенном на обсуждение и голосование варианте говорилось о необходимости взятия государственной власти в интересах движения «к социалистическому переустройству общества». Преображенский же потребовал внести уточнения: «для направления её к миру и при наличии пролетарской революции на Западе – к социализму».
Это вызвало резкую отповедь Сталина:
«Я против такой поправки. Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму. До сих пор ни одна страна не пользовалась в условиях войны такой свободой, как Россия, и не пробовала осуществлять контроль рабочих над производством. Кроме того, база нашей революции шире, чем в Западной Европе, где пролетариат стоит лицом к лицу с буржуазией в полном одиночестве. У нас же рабочих поддерживают беднейшие слои крестьянства. Наконец, в Германии аппарат государственной власти действует несравненно лучше, чем несовершенный аппарат нашей буржуазии, которая и сама является данницей европейского капитала. Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.3. С.186-187].
Съезд в итоге отверг поправку Преображенского о европейской политической и экономической зависимости России. Хотя до сих пор остаётся открытым вопрос, а каковы были бы итоги голосования, если бы в зале присутствовали те лица, сугубые интернационалисты-космополиты, кому съезд постановил послать приветствие: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Луначарский, Каменев, Коллонтай и все остальные арестованные и преследуемые товарищи.
Вопрос этот не праздный ещё и потому, что только «на VI съезде в большевистскую партию была включена петроградская межрайонная организация, в которую входили Троцкий, Иоффе, Урицкий, Рязанов, Луначарский, Покровский, Мануильский, Юренев, Карахан и некоторые другие». Межрайонцы вошли - и попытались сразу же, без раскачки, задать тон в партии Ленина, то есть влезть в чужой монастырь со своим уставом. Почему? - понятно. Это были люди крайне амбициозные все как один, превыше всего ценившие власть и международные связи, пытавшиеся придать грядущей Русской революции видимость пролога революции Всемирной, о которой они грезили в эмиграции, которой посвятили сотни статей, ради которой жили…
3
На другой день после окончания VI съезда ленинской партии Временное правительство, испугавшееся корниловского мятежа, принялось выпускать из заточения пострадавших за июльские дни политиков. Среди первых большевиков 4 августа 1917 г. вышел на свободу Л.Б.Каменев. За ним поспешили на выход и другие узники-одно-партийцы. А в конце лета с большой помпой было объявлено по Петрограду: «Троцкий на свободе!» Недавние сидельцы Крестов, выпущенные на волю, принялись радостно драть глотки на митингах, нередко выступая по нескольку раз в день. Люди отводили душу, что называется, давали волю накопленной дури и злости…
Ну а что же Сталин, которого не тронули сатрапы Керенского, чем занимался он? Сталин работал, не покладая рук, ДЕЛАЛ ДЕЛО, а не молол языком тут и там на стихийных уличных сборищах.
4 августа Пленум ЦК избрал его редактором газеты «Рабочий и солдат». А на другой день тот же Пленум избрал его в узкий состав ЦК, прообраз будущего Политбюро.
Через неделю очередное поручение ЦК - организовать выход центрального органа (ЦО) партии газеты «Пролетарий». Вплоть до конца октября 1917 года И.В.Сталин - редактор ЦО, выходившего ещё под названиями «Рабочий» и «Рабочий путь»…
Примерно с VI съездом партии совпал переезд Сталина на квартиру к Аллилуевым. Аллилуевы давно уже относились к жильцу как к члену семьи. Хозяйка дома Ольга Евгеньевна даже не поленилась и обошла магазины, чтобы купить одинокому и вечно занятому Иосифу приличный костюм, а старый выбросить. В обновке Сталин и предстал перед юной гимназисткой Надей, приехавшей к началу занятий из Москвы.
Надежда всегда помнила, что Иосиф Виссарионович однажды спас ей жизнь, когда 2-летним ребёнком она упала с набережной в воду. Сталин тогда бросился в море, в чём был, и вытащил её на берег… Неудивительно, что теперь они крепко подружились…
Помимо редакторства ЦО, видный большевик Сталин отвечал в те дни за связь с низовыми и губернскими организациями партии. «Он принимал и отправлял большевиков-ходоков с мест, указывал, направлял, исправлял. Он хорошо узнал многих работников, а они в беседах за закрытыми дверями получили возможность оценить товарищеский тон и дельные указания умного организатора, а не митингового героя. Среди функционеров быстро увеличивавшейся партии неброский, даже порой таинственный Сталин становился легендарной фигурой. Если ко всему этому присовокупить его завидное положение - соратник В.И.Ленина, державшего связь с ним, то Сталин был неизбежно обречён на то, чтобы превратиться в авторитетного и влиятельного деятеля большевистской партии»...
Глава вторая
1
Осенью 1917 года события в Петрограде развивались с такой стремительной быстротой и при такой потрясающей конспирации, что о деятельности многих активных участников их, истинных творцах Великого Октября, не осталось документальных следов в Истории, увы. Только догадки, домыслы и предположения, основанные на логике и здравом смысле, на косвенных фактах. Ну хотя бы так. И.В.Сталина это касается больше всего, подпольная деятельность которого по захвату Власти была строго засекречена с момента возвращения в Петроград и не видна взгляду стороннего наблюдателя: работали спецслужбы и тогда блестяще. Американский публицист Джон Рид, например, в книге «10 дней, которые потрясли мир», посвящённой Октябрьской революции в России, вообще не упоминает Сталина ни разу. А ведь Рид был очевидцем и даже условно участником исторических свершений в Петрограде. А Сталина не увидел в гуще борьбы - увидел только одного балаболку-Троцкого, которого и назвал в своей книге главным действующим лицом Октября. И чуть-чуть Ленина. Всё!…
В действительности, творцами Октябрьского переворота 1917-го года - и читатели должны про это твёрдо помнить и знать! - были спецслужбы России, стоявшие за спиной Сталина уже много лет, опекавшие его всемерно, готовившие сына покойного генерала Развед-управления Н.М.Пржевальского к большим делам по спасению России, видя, что романовская династия сгнила на корню и не имеет будущего. Давайте попробуем описать некоторых из действующих лиц тех эпохальных событий на основе тех данных, которые мне удалось за многие годы собрать, проанализировать и систематизировать.
Итак, Октябрьский переворот и свержение масонского Временного правительства Керенского, работавшего на Антанту и на Сион, и, соответственно, против своей страны, осуществляло тогдашнее высшее руководство Армии и Флотом пост-романовской России во главе с военным министром генерал-лейтенантом А.А.Маниковским и морским министром контр-адмиралом Д.Н.Вердеревским. Хотя оба они, как члены правительства Керенского, вечером 25 октября послушно сидели в Зимнем дворце - для отвода глаз - в компании остальных министров, и в случае неудачи заговора имели бы абсолютное алиби. Не удивительно, что и тот и другой были выпущены на свободу победителями-большевиками уже утром 26 октября, а прочие министры-керенцы, напомню, сидели в Петропавловской крепости до января 1918-го года и в ужасных условиях.
Сам же план переворота был разработан в начале сентября 1917-го группой высокопоставленных офицеров из Развед-управления Генерального штаба Русской Армии - генерал-майором А.А.Самойло (будущим командующим красным Восточным фронтом в мае 1919 года, кавалером 2-х орденов Ленина и 4-х орденов Красного Знамени), полковником Н.Н.Петиным и другими неравнодушными к судьбе страны офицерами. Они и составили секретный план действий по спасению трещавшей по швам Державы, готовой вот-вот рассыпаться и исчезнуть с политической карты мiра.
План включал в себя: немедленный мир с Германией и Австро-Венгрией, немедленную демобилизацию вконец разложившейся Армии (6 миллионов солдат на фронте, 4 миллиона - в тылу, 2 миллиона дезертиров), выставление против германских и австрийских войск т.н. “завесы” - 10 корпусов, 300 тысяч штыков, наполовину - из офицерского состава. Чтобы под прикрытием этой “завесы” не позднее ноября 1917-го года начать формирование новой, Социалистической Армии, построенной на совершенно иных принципах, что практиковались прежде.
Сей план был в целом одобрен и поддержан Высшим руководством Армии и Флота, не скрывавшим своего раздражения от Временного правительства вообще и от американского марионетки-Керенского в частности. И чего удивляться, что давно и напористо ратовавшие за мир большевики снискали симпатии немалого количества генералов и адмиралов Русской императорской Армии (РИА), принявших важнейшее участие на их стороне в судьбоносные для России осенние дни 1917-го года. В Октябрьском перевороте, помимо Маниковского и Вердеревского, большевиков тайно поддержал ещё и генерал-лейтенант А.И.Верховский, военный министр у Керенского до 24 октября 1917-го года, когда он был снят с должности и заменён своим заместителем генералом Маниковским, занявшим освободившееся министерское кресло накануне восстания большевиков. Приняли живое и непосредственное участие в перевороте и другие высокопоставленные военные: главнокомандующий армиями Северного фронта (с 9 сентября 1917-го) генерал от инфантерии В.А.Черемисов, к примеру, и его подчинённый генерал Р.Ф.Вальтер; управляющий морским министерством капитан 1 ранга М.В.Иванов; командующий Балтийским флотом контр-адмирал А.А.Развозов, а также подчинённый генералу Черемисову начальник Приморского фронта и Морской крепости Петра Великого капитан 1 ранга Б.Б.Жерве; начальник Военно-морского управления при главнокомандующем Северного фронта генерале Черемисове контр-адмирал В.М.Альтфатер. А это всё была элита Армии и Флота, как видно из списка.
Все эти высокопоставленные военные, свергая марионеточное Временное правительство Керенского, сделали ставку именно на Сталина-Романова (ближайшего ленинского соратника), тайную биографию которого они, вероятно, знали, могли знать. И уж точно её хорошо знал начальник Разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенант Н.М.Потапов, с июля 1917-го года тайно сотрудничавший с большевиками. О чём даже коротко сообщается в «Энциклопедии военной разведки России» (М., 2004). С самим же Сталиным-Романовым и его группой Потапов начал плотно работать гораздо раньше, как думается, - сразу же по возвращении Иосифа Виссарионовича из Туруханской ссылки. А в июле-месяце это их сотрудничество лишь наглядно проявилось, в деле дало себя знать.
Напомню читателям поподробнее, что 7-го июля 1917-го года контрразведка Петроградского военного округа выписала - по делу “немецких денег” - ордера на арест 28 виднейших большевиков, с Лениным во главе. И всему руководству партии пришлось опять уходить в подполье на какое-то время. Ленину пришлось сменить десяток квартир, потом жить в шалаше в Разливе. И тут примечательно, что в этом карательном списке не было Сталина, Дзержинского, Урицкого и Стасовой: племянницы известного В.В.Стасова и будущей ленинской секретарши, через которую Сталин получал потом о жизни и встречах вождя подробнейшую информацию. Сиречь, в списке не было 4-х влиятельных большевиков, которые спокойно продолжали жить и работать в столице до самого переворота… Из чего следует, что эти люди могли не опасаться ареста и контрразведки. Потому что кто-то уж очень влиятельный опекал их из Высших армейских кругов. Он-то (Потапов, скорее всего) и вывел всю “группу Сталина” из-под удара…
Об этом факте, между прочим, стало известно лишь 7 лет спустя. В 1924-м году вдруг выяснилось из печати, что в конце октября 1917-го года в Петрограде работал, оказывается, какой-то сверхсекретный и хорошо законспирированный “партийный практический центр” из трёх человек всего: Сталин, Дзержинский и Урицкий, - который совместно со штурмовыми отрядами и генералами русской военной разведки занимался Делом, а не трепотнёй, как Троцкий в Петросовете. “Центр” и захватывал Власть в стране в Октябре Семнадцатого - и передавал её тихо и скромно сидевшему все эти дни рядом со Сталиным Ленину, ждавшему указаний от Иосифа Виссарионовича - когда и куда идти, и что дальше делать. Ведь Ленин был чистым политиком, и в военные дела не лез. Больше скажем: без предварительных консультаций со Сталиным Владимир Ильич, как председатель нового правительства, не принял в первые революционные месяцы ни одного самостоятельного и принципиально-важного решения...
Хотя, справедливости ради надо сказать, что и сами большевики не сидели без дела и манны небесной не ждали. 12 октября 1917 г. большевистским ЦК был создан Военно-революционного комитета (ВРК), а следом за ним на заседании 16 октября тем же Центральным Комитетом был учреждён Военно-революционный центр. Впрочем, Троцкий видел его малую важность уже в том, как он был создан: на совещании, «удалившись в угол с другими членами ЦК, Ленин пишет на колене резолюцию: «ЦК организует военно-революционный центр в следующем составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1. С.313].
И ещё нужно иметь в виду: полного состава ВРК не сохранилось в архивах. Согласно разным спискам, в него входило от 30 до 100 человек. Точно известно только, что первым председателем был левый эсер П.Е.Лазимир. Потом его сменил большевик Н.К.Подвойский…
2
Троцкий был в ярости, как легко догадаться, когда узнал в 1924-м про “партийный практический центр”. Он-то, чудак малахольный, на полном серьёзе себя одного считал главным деятелем Великого Октября, даже выше Ленина. Он писал с раздражением в прессе, что Сталин не мог-де руководить революцией, потому что «Сталина тогда никто и нигде не видел»… «Что это за руководящий центр, - печатно возмущался он, - о котором никто из нас не знал?». Самого-то Троцкого видели и знали все, устали от его трескотни, когда он часами не сходил с трибуны - партийных товарищей зажигал.
Потому никто и не видел Сталина в жаркие дни Октября, - задним числом хочется подискутировать с давно-усопшим Львом Давидовичем, - что Сталин хорошую школу прошёл подпольной конспиративной работы. Пока сам Троцкий в Европе и Америке тусовался и языком там без умолку чесал: делал себе рекламу как самому-самому! - пока бока наедал, да с ненавистным ему партийным конкурентом-Лениным перебрёхивался от скуки. А в это время Иосифа Виссарионовича хорошо обучили на спец-факультете при Академии Генштаба, как завоёвывать Власть и как удерживать её, даже и находясь в плотном вражеском окружении… И то, как Генсек Сталин разобрался с троцкистами и зиновьевцами после смерти Ленина, - лишь о том говорит, что уроки русских военных спецов молодой курсант Иосиф усвоил отлично...
Да и не правда это, что в дни восстания (24, 25, 26 октября) о Сталине не сохранилось ни документов, ни убедительных воспоминаний. 24 октября 1917 года, к примеру, большевистскую газету «Рабочий путь» (по существу «Правда») открывала передовица, написанная Сталиным и озаглавленная «Что нам нужно?». В ней автор дал своё видение перехода власти в руки народа:
«Соберите все свои силы, встаньте все поголовно, как один человек, устраивайте собрания, выбирайте делегации и изложите свои требования через них съезду Советов, который открывается завтра в Смольном.
Если вы все будете действовать дружно и стойко, никто не посмеет сопротивляться воле народа. Старое правительство уступит место новому тем более мирно, чем сильнее, организованнее и мощнее выступите вы. И вся страна пойдёт тогда смело и твёрдо к завоеванию мира народам, земли крестьянам, хлеба и работы голодающим.
Власть должна перейти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
У власти должно быть новое правительство, избранное Советами, сменяемое Советами, ответственное перед Советами.
Только такое правительство может обеспечить своевременный созыв Учредительного собрания» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.3. С.390]…
3
Вообще же, надо сказать в завершении, что почти половина старших и высших офицеров царской Армии перешла впоследствии к большевикам и храбро воевала в Гражданскую в составе РККА. Из чисто-патриотических соображений. Ведь к лету 1918-го года огонь Гражданской войны охватил уже всю страну. Топлива в него подбросила иностранная интервенция. Было очевидно - без крепкой и хорошо оснащённой Армии Советской России не выстоять: она рассыплется, что потом и не соберёшь. Поэтому-то на призыв защитить Отечество откликнулись добровольно и по мобилизации значительная часть офицерского корпуса старой Армии, тысячи высококвалифицированных военспецов, мечтавших видеть родную страну процветающей, сильной, боеспособной и полностью независимой от Запада и Мiрового Ростовщика, чем мы грешили прежде. Офицеры императорской Армии часто не вдавались в идеологические и политические дрязги. Им было достаточно того, что “немец идёт”, что англичане с французами и американцами везде лезут, а японцы на Дальнем Востоке уже хозяйничают как у себя дома. Бардак!!! Они и записывались в ряды Красной Армии, к Ленину, видя будущее за ним одним, а не за Деникиным и Колчаком - лакеями Антанты и мiровой закулисы. В 1918 году, таким образом, командный состав РККА на 76% состоял из бывших царских офицеров. Оставшиеся 24% были в основном младшими командирами из солдатского и унтер-офицерского состава старой Армии. На службу Революции пришло в общей сложности свыше 400 генералов, а сколько служило полковников - и не сосчитать...
---------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение.
Кадет А.И.Гучков в разгар Первой мiровой войны объявил военного министра В.А.Сухомлинова немецким шпионом. В марте 1916 тот был арестован и посажен в тюрьму - совершенно безосновательно. После Февраля Семнадцатого лжец и прохвост Гучков занял его кресло.
Эмигрировавший Сухомлинов написал в 1924 году в Берлине:
«Залог для будущей России я вижу в том, что в ней у власти стоит самонадеянное, твёрдое и руководимое великим политическим идеалом (то есть идеалом коммунистическим - А.С.) правительство… Что мои надежды являются не совсем утопией, доказывает, что такие мои достойные бывшие сотрудники и сослуживцы, как генералы Брусилов, Балтийский, Добровольский, свои силы отдали новому правительству в Москве».
Сухомлинов здесь был абсолютно искренен и исходил из вполне понятного чувства, которое можно было бы выразить так: «Слава богу, мол, что во главе России эти самые большевики, а не Гучков с Милюковым и Керенским!!!»…
Вообще же, надо пояснить читателям суть Гражданской войны: чтобы внести полную ясность в данный непростой вопрос, сознательно запутанный к тому же. Так вот, теперь уже невозможно оспорить, что Гражданской бойней в России в 1918-22 годах руководили отнюдь не монархисты, а либералы (прежде всего - кадеты) и революционеры, не согласные с большевиками (главным образом эсеры). В конце концов Белая армия никак не могла - если бы даже и хотела - идти на бой ради восстановления монархии, поскольку Запад (Антанта), обеспечивающий её финансово и материально (без его помощи она была бы без-сильна) и поддерживавший морально, ни в коем случае не согласился бы с «монархической» линией (ибо это означало бы воскрешение той реальной великой России, которую Запад рассматривал как опаснейшую соперницу)…
---------------------------------------------------------
Выше всех взлетел по карьерной лестнице полковник Генерального Штаба царской Армии Б.М.Шапошников, безусловно, пользовавшийся огромным и заслуженным уважением Сталина. Борис Михайлович (наряду с К.К.Рокоссовским) был одним из немногих, к кому Вождь обращался только по имени и отчеству, а не “товарищ Шапошников”, как к остальным руководителям страны и Армии. В Гражданскую Шапошников был начальником Оперативного управления Полевого штаба РККА; с мая 1937-го года - начальником Генштаба РККА; с мая 1940-го - Маршалом Советского Союза; в Великую Отечественную - заместителем Сталина в Наркомате Обороны, автором нашей победы под Сталинградом… Вообще же, с конца 1930-х годов, после известных чисток в Вооружённых силах, Борис Михайлович становится одним из главных советников Сталина по военным вопросам.
Чуть приотстал от него полковник Российской императорской Армии А.И.Егоров, командовавший армиями и фронтами в Гражданскую, принимавший участие в советско-польской войне (1919-21 гг.). С июня 1931 по сентябрь 1935 Егоров - начальник Штаба РККА; с сентября 1935-го по май 1937-го - начальник Генерального Штаба РККА. 20 ноября 1935 года Егоров и вовсе становится одним из первых пяти маршалов Советского Союза (помимо него маршалами тогда стали Будённый, Блюхер, Тухачевский и Ворошилов). С 11 мая 1937-го он - 1-й заместитель Наркома обороны СССР… Но потом - участие в заговоре военных и арест…
Не менее головокружительной при новой власти, как легко догадаться, была и карьера генерал-лейтенанта Российской императорской Армии Николая Михайловича Потапова, начальника Развед-управления Генштаба РИА. После Октябрьского переворота он сразу же начал сотрудничать с Советом Народных Комиссаров, и 23 ноября 1917 года был назначен начальником Генштаба и управляющим Военным министерством. С декабря 1917 года он - управляющий делами Наркомата по военным делам.
В июне-сентябре 1918 года Потапов - член Высшего военного совета; с лета 1918-го - постоянный член; с 4 июня 1919-го - председатель Военного законодательного совета (с апреля 1920-го - Совещания) при Реввоенсовете (РВС). Был также одним из первых редакторов журнала «Военный зарубежник».
С 19 ноября 1921 года он - помощник главного инспектора Всеобуча; с 1 июля 1922 года - помощник Главного Начальника Всевобуча.
В 1922-25 годах Потапов активно участвовал в операции ГПУ «Трест», выступая в качестве фиктивного “военного руководителя МОЦР” - “Монархической организации Центральной России”. В действительности же он лишь дезинформировал руководителей Русского общевоинского союза (РОВС) относительно широкомасштабных антисоветских настроений в верхушке РККА, чего на самом деле не наблюдалось.
В феврале 1928 года Николай Михайлович был награждён РВС СССР золотыми часами с надписью «Стойкому защитнику Пролетарской революции от РВС СССР». 21 июля 1936 года ему было присвоено звание комбрига.
С 9 мая 1938 года Потапов вышел в отставку. Умер в феврале 1946 года в Москве, и был одним из немногих бывших крупных военспецов, похороненных Советской властью (не без личного участия И.В.Сталина, как представляется) на престижном Новодевичьем кладбище…
Не предал страну и народ и наш национальный герой, гордость России, генерал от кавалерии, императорский генерал-адъютант А.А.Брусилов, вступивший в Красную Армию в возрасте 66-ти лет. Ему поручили ответственную работу на посту главного инспектора кавалерии РККА.
Перешли на сторону большевиков и два царедворца: царский военный министр, член Государственного совета, генерал от инфантерии А.А.Поливанов и царский морской министр, императорский генерал-адъютант, адмирал И.К.Григорович - великое имя в Русской Истории, последний морской министр Российской империи. Напомним, что Иван Константинович был создателем Морского Генерального Штаба, автором Большой и Малой судостроительных программ возрождения русского флота, автором Минно-артиллерийской позиции в Финском заливе.
Дослужились до высоких чинов в Красной Армии и бывший Главнокомандующий Северным фронтом (с 31 мая по 9 сентября 1917-го) генерал от инфантерии В.Н.Клембовский и его начальник штаба и комендант Псковского гарнизона генерал-майор М.Д.Бонч-Бруевич, летом 1917-го, как известно, на корню погубившие наступление Корнилова на Петроград...
Генерал-майор Русской императорской Армии П.П.Лебедев в Гражданскую был начальником Полевого штаба Республики и Штаба РККА, а полковник РИА И.И.Вацетис - Главнокомандующим Вооружёнными Силами Республики Советов. Должности значимые и ключевые!
Генерал-лейтенант Русской императорской Армии (РИА) В.И.Селивачёв в Красной Армии был помощником командующего Южным фронтом и одновременно командующим группой войск южного направления, громил Деникина; полковник РИА В.М.Гиттис командовал армиями, Западным и Кавказским фронтами, громил Краснова; генерал-лейтенант РИА Д.П.Парский командовал Северным фронтом; полковник генерального штаба РИА Н.Н.Петин был начальником штаба нескольких армий и фронтов Красной Армии; генерал-майор Генерального штаба РИА А.А.Самойло командовал армией в составе Северного фронта, а затем - Восточным фронтом РККА.
Морскими силами Республики Советов командовали (последовательно) контр-адмиралы М.В.Иванов, В.М.Альтфатер, капитан первого ранга Е.А.Беренс, контр-адмирал А.В.Немитц. Балтийским флотом после Октября Семнадцатого поочерёдно командовали вице-адмирал А.В.Развозов - герой Моонзундского сражения, капитан 1 ранга А.М.Щастный - ценою собственной жизни спасший Балтийский флот от пленения немцами, контр-адмирал С.В.Зарубаев. Капитан 1 ранга Б.Б.Жерве стал начальником Академии РККФ…
4
Возвращаясь теперь назад, к уже свершившемуся Октябрьскому перевороту, можно с уверенностью заявить, что партия большевиков, ведомая великим революционером В.И.Лениным, при весомой поддержке военных сумела тогда оседлать гребень исполинской, во многом стихийной революционной волны. Именно ОСЕДЛАТЬ! Так собственно и виделась обстановка в России проницательным современникам.
П.Кропоткин, патриарх русской революции, обнаружил:
«Переживаемая нами революция есть итог не усилий отдельных личностей… (партию большевиков) несёт течением, которое она помогла создать, но которое теперь уже в тысячу раз сильнее её».
А.Блок предлагал:
«Стыдно сейчас ухмыляться, плакать, ломать руки над страной, над которой пролетает революционный циклон».
М.Пришвин, наблюдательный и мудрый писатель, пометил в дневнике в ноябре 1917 г.:
«Движение началось с первых дней революции, и победа большевиков была уже тогда предрешена».
(Потому что у большевиков был Ленин, - добавлю я, - а у других партий такого гения от политики не имелось в наличии).
Писавшие эти строки люди, светлые головы все как один, настоящие мудрецы, напряжённо смотрели в будущее, хотя и с разной степенью надежды.
Да даже и сокрушавшиеся по поводу происходившего не могли не видеть одновременно исторической закономерности революции, дивясь разве что стремительности перемен.
«Русь слиняла в два дня… Поразительно, что она, - горевал В.В.Розанов, - разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей… Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков и солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой. Это совершенно точно, это действительность, не дикий кошмар».
Революционное творчество масс оказалось не фразой, а живым делом. Философ Ф.Степун, оказавшийся в самом центре революции, не замедлил с выводом:
«Далеко не всё вокруг было разрушением, многое было сумбурным и уродливым творчеством. Творила не власть, творил сам народ, далеко не во всём согласный с властью, но всё же благодарный ей за то, что она отодвинула в сторону господ и вплотную пододвинула его к жизни»...
5
Хронологически же Великий Октябрь выглядел так со стороны победителей.
3 октября 1917 г. ЦК постановил: негласно вызвать Ленина в Петроград.
7 октября 1917 г., согласившись с ленинскими предложениями, большевики вышли из Демократического совещания.
10 октября 1917 г. ЦК собрался на заседание в квартире Н.Н.Суханова. Явившийся на совещание тщательно выбритый Ленин в парике сделал двухчасовой доклад, настаивая на немедленном восстании. Убедил всех, кроме Каменева, к которому присоединился Зиновьев.
На следующий день два этих иуды и ренегата обратились с письмом к крупнейшим организациям партии, предрекая провал восстания. Избранное на совещании 10 октября 1917 года для руководства восстанием Политбюро (Ленин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, Сокольников, Бубнов) на двух конспиративных встречах (протоколы на них не велись) попыталось урезонить своенравных Льва Борисовича и Григория Евсеевича. Но те заупрямились как два барана и, потерпев поражение на новых совещаниях Политбюро и ЦК, выступили с открытым протестом против восстания.
18 октября горьковская «Новая жизнь» опубликовала интервью с Каменевым, который от себя и от имени Зиновьева снова заявил о гибельности восстания, потребовав передать вопрос о нём на обсуждение большевистской фракции созываемого II съезда Советов.
Максим Горький не упустил случая высказать своё мнение:
«Предстоит выступление большевиков… люди будут убивать друг друга, не умея уничтожать своей звериной глупости. На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут “творить историю русской революции”…»
Вошедший в гуманистический раж Горький даже горделиво потребовал от ЦК большевистской партии, чтобы он, опровергнув слухи о предстоящем восстании, доказал, что является «сильным и свободно действующим органом», «а не безвольной игрушкой настроений одичавшей толпы» [Горький М. Несвоевременные мысли и рассуждения о революции и культуре (1917-1918 гг.). М., 1990. С.75-76.].
В глазах хорошо осведомлённого Сталина об истинном положении дел в Петрограде эмоциональные выпады кликуши-Горького были крайне неуместны, несвоевременны и неумны. Ему, как одному из главных творцов восстания, нужно было думать не об «опровержениях» и покаянии, а о ликвидации распрей в партийном руководстве прежде всего, о крепости и сплочённости партии. Ведь взбешённый и неразборчивый на слова Ленин после подлого выступления Каменева и Зиновьева во внепартийной печати заклеймил их «штрейкбрехерами» и «политическими проститутками», после чего в резкой форме потребовал исключить обоих из партийных рядов. И 20 октября на заседании ЦК обсудили ленинские требования. Получилась порядочная разноголосица. Рассудительный Сталин, выступивший дважды, решительно заявил: «Исключение из партии не рецепт». Нужно-де просто заставить Каменева и Зиновьева подчиниться решениям ЦК, оставив их в его составе…
Пока продолжались эти внутрипартийные разборки и препирательства, обстановка в Петрограде быстро поднималась до точки кипения. Каждый час приближал развязку…
6
Сталин разделял точку зрения большинства членов ЦК, что при явном перевесе сил Советов в Петрограде взятие власти большевиками должно было пройти всё же в «рамках советской легальности». Но тут сдали нервы у Временного правительства: оно пошло на закрытие большевистских газет «Рабочий путь» и «Солдат», чем обозлило и возбудило большевиков предельно. И с момента, когда незадолго до полуночи 24 октября 1917 г. юнкера закрыли типографию, где печаталась газета «Рабочий путь», события приобрели уже стихийный взрывной характер. Появились разъярённые комиссары Временного Революционного Комитета в Предпарламенте с предписанием закрыть заседание, а следом за этим последовало взятие Зимнего дворца спецназом и арест членов Временного правительства. После чего и состоялся триумфальный приход Ленина в Смольный - на заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.
В 2 часа 35 минут 25 октября 1917 года председательствовавший Троцкий не без пафоса объявил о низложении Временного правительства, хотя Зимний дворец ещё не был взят. Бешеный восторг делегатов, переходящий в овацию, горячей волной окатил зал, когда Лев Давидович сообщил через паузу, что в президиуме находятся Ленин и Зиновьев. Возбуждённый Владимир Ильич стремительно взошёл на трибуну и почти прокричал стране и мiру сокровенное, о чём он мечтал всю жизнь:
«Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась».
Вслед за Лениным много говорил предельно возбуждённый Зиновьев. Он умилился победе вооружённого восстания, как-то сразу позабыв недавние разногласия с Ильичом, и от души поздравил зал с победой. Только Сталина не было в Президиуме II-го съезда Советов: он в это время руководил штурмом Зимнего дворца, как это теперь представляется...
Мысленно возвращаясь менее чем через 10 лет к первым дням Великого Октября, Иосиф Виссарионович на страницах газеты «Заря Востока» заметил:
«Вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран - товарищем Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих - освободителей угнетённых народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил своё третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина я стал одним из мастеров от революции. Позвольте принести свою искреннюю товарищескую благодарность моим русским учителям» [Сталин: в воспоминаниях современников и документах эпохи. М., 1995. С.33].
Я думаю, что и без авторских пояснений каждый читатель поймёт, что это был настоящий гимн во славу РУССКОГО НАРОДА!!!...
7
Уже на другой день после победы вооружённого восстания в Петрограде Лениным было создано правительство, в котором значился «председатель по делам национальностей - И.В.Джугашвили (Сталин)». Первоначально, правда, предполагалось создать лишь специальную комиссию. Но она была почти сразу преобразована в народный комиссариат, и Сталин стал именоваться наркомом.
С чем пришлось столкнуться молодому наркомнацу в первые же месяцы работы! «С тем, главным образом, что теория и практика сильно отличаются друг от друга, и что живая жизнь многократно коварнее и сложнее любых теоретических построений. Наркомнац Сталин в эти месяцы очень походил на молодого дипломированного учителя, впервые оказавшегося в классе и столкнувшегося там с реальными хулиганистыми и норовистыми детьми, а не с теми мифическими ангелами-учениками, про которых рассказывали профессора на лекциях в пединституте» /Н.Н.Яковлев/…
Первую оплеуху на министерском посту Сталин получил от норовистых и лукавых чухонцев, почти сразу же после Октябрьского переворота в ультимативной форме потребовавших себе независимости. Взволнованный и неопытный Иосиф Виссарионович незамедлительно приехал в Гельсингфорс и 14 ноября 1917 г. выступил с жаркой речью на съезде финляндской социал-демократической партии, призывая партийный актив не торопиться с отделением ради блага братских народов.
Не помогло, и слова его не возымели действия. Представители Финляндии упорно настаивали на своём - «немедленном признании полной независимости Финляндии и отделения её от России». И Совет Народных Комиссаров, по совету либерала-Ленина, не замедлил с соответствующим декретом...
Далее головной болью для Сталина стал Кавказ вообще и родная Грузия в частности. Там, на Кавказе, и северном и южном, всё держится только на жестокой силе, как хорошо известно ещё со времён Ермолова, которую одну понимают и уважают там, и подчиняются ей скрепя сердце. Слабым, добрым и совестливым там делать нечего - в два счёта сожрут! И получается, что ока Россия была сильна - Кавказ по-собачьи вертел перед ней хвостом и гнул в три погибели спину. А стоило ей ослабнуть - и коварные кавказцы вытащили из-за пазух ножи и принялись остервенело резать русским насельникам горла.
А когда наступила слабость? Когда молодое Советское правительство объявило односторонний выход из войны, сопровождавшийся одновременным развалом ещё недавно могучей и грозной императорской Армии, которую громили и разлагали ещё при Керенском: большевики довершили разгром. Отсутствие же Армии, как легко догадаться, лишило Россию СИЛЫ, ЖЕЛЕЗНОГО КУЛАКА, способного утихомирить и дать по зубам любому.
Не удивительно, скажу ещё раз, что обнаглевшие националисты всех мастей на окраинах Великой Державы начали рвать страну, захватывая себе жирные куски и образуя в спешке свои потешные «государства». В Закавказье первыми стервятниками, жравшими заживо российскую государственность, были грузинские меньшевики, давние знакомцы Сталина - Жордания, Гегечкори, Чхеидзе и другие. Продажные, мелкие, подлые людишки ценою в копейку! - они вдруг возомнили себя великанами, вершившими-де большую политику и большие дела. То, что они вытворяли в Грузии, ускоряя распад Российской империи и озлобляя русских людей, молодого и неопытного наркомнаца, недавнего закалённого революционера, прямо-таки потрясло. Современники описывали кавказские ужасы так:
«Части русской армии, хлынувшие в декабре 1917 г. с турецкого фронта, по пути домой по необходимости были вынуждены пересечь Закавказье. Тут их поджидали поспешно сформированные националистические банды, домогавшиеся оружия. Последовала дикая резня, массовое убийство русских солдат, не желавших сдавать оружие.
В январе 1918 г. на участке железной дороги между Тифлисом и Елизаветполем в результате предательских нападений на эшелоны (бандиты нередко прятались за живым щитом, визжавшими толпами местных женщин и детей) были убиты и искалечены тысячи и тысячи русских солдат. Отобрано 15 тыс. винтовок, 70 пулемётов, до двух десятков орудий. Ветераны, русские люди не были подготовлены к коварству недавних “мирных” подданных Российской империи».
Нарком по делам национальностей Сталин, видя все эти зверства и издевательства над оплёванным и униженным русским воинством, потерявшим командиров и цель, с болью и горечью докладывал в Совнарком:
«Комиссариат и “национальные советы” разоружают возвращающиеся с фронта части, подвергая их изменническому обстрелу, и вооружают дикие “национальные” орды… Обезопасить имущие классы Закавказья от покушений со стороны революционных солдат, не гнушаясь никакими средствами, - такова сущность этой низкой “политики”… Натравливание несознательных вооружённых мусульманских отрядов на русских солдат, завлечение последних в заранее устроенные засады, избиение и расстрел – таковы средства этой “политики”» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.54-55, 65]…
8
Главная проблема или даже беда Сталина и подчинённого ему наркомата по делам национальностей на первых порах заключалась в том, что наркомат очень быстро заполнился пронырливыми инородцами - украинцами, поляками, армянами, евреями и другими народностями, слетевшимися в столицу как мухи на мёд. Им на проблемы Центральной России и русских насельников было глубоко плевать: они только о себе думали. Спорить с ними со всеми, крикливыми и хорошо спаянными меж собой, молодому наркому было трудно, а победить их в словестных схватках было вообще невозможно. Даже ненавистник-Троцкий в сталинской биографии единственный раз вошёл в его положение, заметив вскользь:
«Наркомнац имел, главным образом, дело с отсталыми народностями, которые впервые призывались революцией к независимому национальному существованию… Члены коллегии Наркомнаца относились, по существу, свысока или безразлично к интересам отсталых народностей. Открыто или полусознательно они стояли на уже известной нам точке зрения Розы Люксембург: при капитализме национальное самоопределение невозможно, а при социализме оно излишне… В их оппозиции к Сталину неправота в подавляющем большинстве случаев была на их стороне» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.38-39].
Перекричать десятки лужёных глоток в прокуренной тесной комнате нарком не мог. Он вообще он терпеть не мог говорить громко.
«Все члены коллегии по национальному вопросу стояли в оппозиции к Сталину, нередко оставляя своего народного комиссара в меньшинстве… - сообщает Пестковский. - Иногда он терял терпение, но он никогда не обнаруживал этого на собраниях. В тех случаях, когда в результате наших бесконечных дискуссий на совещаниях запас его терпения истощался, он вдруг исчезал. Делал это он чрезвычайно ловко. Сказав: “Я на минуточку”, он исчезал из комнаты и прятался в одном из закоулков Смольного и Кремля. Найти его было почти невозможно. Сначала мы его ждали, а потом расходились. Я оставался один в нашей общей комнате, терпеливо дожидаясь его возвращения. Но не тут-то было. Обычно в такие минуты раздавался телефонный звонок: это Владимир Ильич требовал Сталина. Когда я отвечал, что Сталин исчез, он мне говорил неизменно: “Срочно найти”. Задача была нелёгкой. Я отправлялся в длинную прогулку по бесконечным коридорам Смольного и Кремля в поисках Сталина. Находил его в самых неожиданных местах. Пару раз я застал его на квартире у матроса Т.Воронцова, где Сталин лежал на диване, курил трубку и обдумывал свои тезисы» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.30-31].
О чём думал не имевший власти нарком в такие критические минуты? Вероятнее всего, он предавался малоприятным размышлениям о совершенной без-полезности и даже вредности теоретических знаний для повседневной практики государственного строительства. Как и все одно-партийцы Ленина, он всё ещё продолжал стоять за самоопределение наций вплоть до отделения. И при этом при всё понимал, не мог не понимать, что такое сомнительное в плане практической выгоды положение связывало руки Советскому правительству, остававшемуся пока без-помощным и без-сильным свидетелем того, как «всего за несколько месяцев Россия регрессировала политически до уровня раннего средневековья, когда она состояла из удельных княжеств» [Пайпс Р. Русская революция. Т.2. С.186].
Наверное, уже тогда Иосиф Виссарионович стал склоняться к мысли, что в делах государственных употребить ВЛАСТЬ много полезней и выгодней, чем хранить верность самым почтенным догмам…
Глава третья
1
Пришедшие к власти большевики, ведомые сугубым пацифистом-Лениным, почти сразу же обратились к погрязшему в империалистической бойне мiру немедленно прекратить войну, чтобы не множить без-численные жертвы и не лить понапрасну кровь. Противники Антанты - «Срединные империи» - поддержали это предложение. И огромный Восточный фронт на какое-то время затих. Советское правительство направило делегацию в Брест-Литовск, чтобы вступить в мирные переговоры с врагами царской России.
Лидеры большевиков по своей наивности и полной неосведомлённости считали, что Россия надорвалась, обескровлена в войне; что она понесла, наконец, самые тяжёлые потери. В действительности это было не так. Потерь было много, да, - но «у нас один погибший в войне приходился на 107 человек, в Англии - на 57, во Франции - на 28 человек от всего населения. Иными словами, Франция (относительно) потеряла убитыми в три с половиной раза больше по сравнению с Россией. Во Франции это привело лишь к политической ряби на политической поверхности, в России же ссылки на потери были козырной картой всех, требовавших немедленного выхода из войны».
---------------------------------------------------------
(*) Миф о слабости России накануне 1917 года.
«Этот миф обычно доказывают «поражением» России в тогдашней мировой войне. Но это, в сущности, беспочвенная клевета. За 3 года войны немцы не смогли занять ни одного клочка собственно русской земли (они захватили только часть входившей в состав империи территории Польши, а русские войска в то же время заняли не меньшую часть земель, принадлежавших Австро-Венгерской империи). Достаточно сравнить 1914 год с 1941-м, когда немцы, в сущности, всего за три месяца (если не считать их собственных «остановок» для подтягивания тылов) дошли аж до Москвы, чтобы понять: ни о каком «поражении» в 1914-м – начале 1917 года говорить не приходится.
Очень осведомлённый и весьма умный Уинстон Черчилль, наслушавшись речей о «поражении России», написал в 1927 году: «Согласно поверхностной моде нашего времени, царский строй принято трактовать как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которые она оказалась способна… Держа победу уже в руках, она пала на землю заживо… пожираемая червями»…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1901 - 1939) Стр.58/…
---------------------------------------------------------
Советская Россия и вышла, напряжённо ожидая вестей о том, что другие воюющие страны непременно последуют её примеру. Сталин, как верный ученик и соратник миротворца-Ленина, «свято верил, что народы Европы одумаются и, воткнув штыки в землю, обнимут друг друга как братья. Классовые интересы трудящихся, загнанных на империалистическую бойню, возобладают над узконациональными» - как и обещал К.Маркс. К тому же, в руководстве большевистской партии все сходились на том, что русская революция не выживет без революции на Западе. «Приход же её также неизбежен, как восход солнца. Ожидание рассвета и определило тактику нашей делегации на переговорах, начавшихся 22 декабря 1917 г. в Брест-Литовске, где советская делегация под водительством А.А.Иоффе страстно звала заключить мир без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения».
Однако же западные переговорщики, приехавшие на конференцию, не моргнув глазом поставили большевикам жёсткие требования победителей, от наглости которых в Петрограде в ЦК партии закипели нешуточные страсти - подписывать или не подписывать грабительский договор, кабальные контуры которого высвечивались с каждым новым днём переговоров. Стразу же выявились три позиции. Ленин требовал: в случае немецкого ультиматума подписать: воевать нечем и некому. Троцкий настаивал: не подписывать, объявить войну прекращённой, но мира не заключать. Бухарин, возглавивший «левых коммунистов», оказался самым воинственным и предлагал подняться на священную войну против империализма. Кто будет воевать? - он особо не заморачивался.
Поддержавший позицию Ленина Сталин уже 11 января 1918 г. на заседании ЦК партии высказался вполне определённо и недвусмысленно:
«Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму. Позицию Троцкого невозможно назвать позицией. Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция; ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию. Если немцы начнут наступать, то это усилит у нас контрреволюцию. Наступать Германия сможет, так как у неё есть свои корниловские войска – «гвардия». В октябре мы говорили о священной войне против империализма, потому что нам сообщали, что одно слово «мир» поднимет революцию на Западе. Но это не оправдалось. Проведение нами социалистических реформ будоражит Запад, но для проведения их нам нужно время. Принимая политику Троцкого, мы создаём наихудшие условия для революционного движения на Западе. Поэтому товарищ Сталин предлагает принять предложение товарища Ленина о заключении мира с немцами» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.27].
2
Голосование на партийной конференции 21 января 1918 года оказалось катастрофичным. За ленинскую резолюцию из 63 присутствовавших отдали голоса только 15, за позицию Троцкого - 16, а 32 человека выступили за «революционную войну», то есть за мнение 29-летнего балаболки-Бухарина.
Сбежавшиеся под его знамя молодые и горячие коммунисты рвались в бой. «Они преувеличивали с трибун (вне всяких пропорций) слухи о стачках и волнениях, будто бы потрясавших Берлин, Вену и Будапешт. Пуще всего бухаринцы боялись запятнать знамя революции, категорически выступая против принятия германских требований прекратить международную революционную пропаганду за русскими рубежами. Никто не заставит замолчать “колокол, гудящий на весь мир”, и никто не может “обрезать язык”. Язык! Пожалуй, иных средств для раздувания мирового пожара у архи-революционеров не было, армия оставила окопы и разбрелась по домам» /Н.Н.Яковлев/…
3
В этой обстановке Троцкий, получив от Ленина пост наркома по иностранным делам, срочно выехал в Брест-Литовск поддержать друга Иоффе как можно дольше затягивать переговоры, ожидая революционного взрыва в Европе. Владимиру Ильичу он клятвенно пообещал: стоит немцам предъявить ультиматум, он сдаст позиции и подпишет мирный договор. Однако клятвы своей он так и не сдержал – потому что работал не на Россию, а на Мiровую Революцию и на Антанту. Он, в отличие от Ленина, не принял в соображение, или не захотел принять, катастрофическое положение Германии, отчаянно нуждавшейся в нейтрализации Восточного фронта, чтобы попытаться, наконец, решить исход борьбы на Западе. Воевать на два фронта Германия уже не могла, не имела сил. Но Троцкий этого не учёл, повторим. Сознательно или неосознанно? - Бог весть. В надежде подтолкнуть народы Европы, медливших с революцией, подняться с колен, прогнать правительства и взять власть в свои руки, 10 февраля 1918 г. он неожиданно объявил о прекращении состояния войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией! Да ещё и заявил при этом:
«Российским войскам одновременно отдаётся приказ о полной демобилизации по всему фронту» [Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. М., 1990. С.85]…
4
Ушлые немцы прямо-таки ошалели от такого подарка Советов: без каких-либо взаимных договоров начать распускать Армию. Немецкий генералитет потребовал от Вильгельма отбросить русскую границу как можно дальше на Восток. Тем паче, что военный эксперт при первом после в Советской России Мирбахе В.Кайзерлинг, приехавший в Петроград в те дни, слал телеграммы в Берлин, утверждая, что советский режим, «созданный евреями и для евреев, представлял смертельную угрозу» для всего цивилизованного мiра.
13 февраля 1918 года состоялось ключевое совещание у кайзера по вопросу продолжения войны с Россией. Собравшиеся имели не только донесения Кайзерлинга и других в том же анти-еврейском духе, но и личные впечатления участников переговоров в Брест-Литовске, где немецкие делегаты вдоволь насмотрелись на семитские физиономии, преобладавшие в руководстве советской делегации. Кайзер подумал-подумал - и согласился с доводами генералов в пользу военного решения отношений с Россией, сказав в заключении:
«С большевиками следовало “кончать”. Русский народ был выдан на месть евреям, которые связаны со всеми евреями мира, то есть масоны» [Пайпс Р. Русская революция. Т.2. С.259-260]…
18 февраля 1918 г. немцы и австрийцы возобновили наступление по всему Восточному фронту, что дало повод к ожесточённой склоке в партии большевиков. Потерявший терпение Ленин, видевший, к чему дело идёт, к какому позору великому, 23 февраля 1918 г. пригрозил соратникам: если не будет принято решение подписать мир, он уйдёт из правительства и ЦК.
Осторожному Сталину показалось, что он нашёл приемлемый всем выход, а именно: «Можно не подписывать, но начать мирные переговоры».
В ответ Ленин отрезал:
«Сталин неправ, когда он говорит, что можно не подписывать. Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишите, то вы подпишите смертный приговор Советской власти через три недели. Эти условия Советской власти не трогают. У меня нет ни малейшей тени колебаний. Я ставлю ультиматум не для того, чтобы его снимать. Я не хочу революционной фразы» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.45. С.346]…
Владимир Ильич победил в итоге: ЦК согласилось с ним. И 24 февраля 1918 г. советская делегация, уже без Троцкого, отправилась в Брест-Литовск. Немцы помедлили для вида, поартачились и ещё дальше продвинулись на Восток, захватив обширные русские территории, - и только 3 марта 1918 г., наконец, подписали мир. Советская Россия получила для себя желанную мирную передышку...
Глава четвёртая
1
12 марта 1918 г. Советское правительство переехало из Петрограда в Москву и всем составом поселилось в Кремле - по примеру царей московских (до Петра). Сталин, как один из главных творцов Октябрьского переворота и самый верный и нужный Ленину человек, имевший, к тому же, партийный стаж около 18-ти лет и громаднейший опыт подпольной организационной работы, самой логикой событий выдвинулся в руководстве партии на очень высокое место. Он вошёл в бюро, или четвёрку, избранную ЦК 12 декабря 1917 г. для решения неотложных вопросов. В протоколе заседания ЦК четвёрка перечислялась так: «Сталин, Ленин, Троцкий и Свердлов». Но Свердлов был занят на советской работе, возглавляя ВЦИК, и нити партийного руководства сосредоточились в руках триумвирата - Ленин, Сталин, Троцкий. А Лев Давидович тоже часто отвлекался на другие дела и редко бывал в Москве. И оставался дуумвират: Ленин и Сталин - два главных партийных лидера тех лет с самым высоким авторитетом и статусом.
Круг интересов и забот Сталина в эти жаркие месяцы был поистине необъятным: государственное строительство на без-крайних просторах бывшей Российской Империи. Ведь всё по сути надо было начинать с нуля, с фундамента… Чтобы не опускались руки от масштаба задач, Сталин получает неожиданный подарок Судьбы: Надежда Аллилуева согласилась стать его женой. В скромной кремлёвской квартирке Иосифа Виссарионовича появилась «хозяйка», как ласково именовал он юную супругу. Она привела холостяцкое жильё в порядок и объявила мужу, что не будет разлучаться с ним ни на один день. Мол, так она сразу же решила для себя, и так оно всё и будет.
Не успели молодые обжиться на новом месте и притереться друг к другу, сердцами крепко-накрепко прикипеть, - трудяга и надёжа-Сталин назначается Лениным руководителем продовольственного дела на юге России, облечённым чрезвычайными правами. «Совнарком, принявшего это решение 29 мая 1918 г., наконец, осенило: языками зерна не намолотить, а без хлеба революция погибнет…»
Переговорив с Владимиром Ильичом, лёгкий на ногу Сталин, не мешкая, стал собираться в Царицын, важнейший узел железных дорог и водного пути по Волге, через который Центральная Россия многие десятилетия связывалась с югом страны, откуда в Центр поступали продовольствие и топливо. Обстановка в городе была тревожная: на него нацелились быстро формировавшиеся части Донской армии атамана П.Н.Краснова. Их цель была ясна и понятна: отрезать центральные губернии от хлеба и нефти, и этим вызвать голод и народное возмущение политикой узурпаторов-большевиков. Попутно Краснов планировал установить связь с белыми отрядами Комуча на Волге, а в дальнейшем - с армией Колчака, надвигавшейся с Востока. Так что хозяйственная задача, поставленная перед Сталиным Совнаркомом, одновременно превращалась и в военную…
2
4 июня 1918 года специальным поездом обладатель особых полномочий Сталин отбыл в Царицын, имея под началом 400 красноармейцев, в числе которых значились 100 латышских стрелков («обязательно» выделить их приказал Ленин, безмерно веривший в преданность латышей). С ним, в качестве секретаря, поехала и Надежда Аллилуева, чтобы провести на Волге медовый месяц, то есть сочетать приятное с полезным. 6 июня спец’поезд прибыл в красивейший и древнейший волжский город, будущий Сталинград.
И уже на другой по приезду день Сталин телеграфирует Ленину, что «несмотря на неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни, всё же возможно навести порядок». Чтобы избежать голода, он вводит карточную систему и твёрдые цены в Царицыне, ибо иначе через «клапаны спекуляции утечёт весь хлеб». И уже через неделю обещает отправить (что и было сделано) в Москву первый миллион пудов зерна…
Впервые люди смогли лицезреть многолетнего подпольщика-конспиратора Сталина в большом государственном деле, которое было у всех на виду. И к не малому удивлению выяснилось, что он оказался отменным руководителем, от Бога что называется: достаточно быстро наладил сбор и транспортировку продовольствия в Москву… Однако дело вскоре застопорилось. Объясним: почему?
7 июля 1918 г. Сталин отправляет письмо в столицу:
«Товарищу Ленину.
Спешу на фронт. Пишу только по делу.
1) Линия южнее Царицына ещё не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб всё же дадим. Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана, и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им…»
10 июля 1918 г. новое письмо в Москву:
«Товарищу Ленину.
1) Если Троцкий будет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты <…>, то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас всё развалится на Северном Кавказе, и этот край окончательно потеряем. С Троцким происходит то же самое, что с Антоновым одно время. Вдолбите ему в голову, что без ведома местных людей назначений делать не следует, что иначе получается скандал для Советской власти (поясню читателям, что Троцкий, как наркомвоенмор, считал себя полновластным хозяином на территориях, где стояли подчинённые ему части РККА – А.С.).
2) Если не дадите нам аэропланов с лётчиками, броневых автомобилей, шестидюймовых орудий, Царицынский фронт не устоит, и железную дорогу потеряем надолго.
3) Хлеба на юге много, но чтобы его взять, нужно иметь налаженный аппарат, не встречающий препятствий со стороны эшелонов, командармов и пр. Более того, необходимо, чтобы военные помогали продовольственникам. Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.120-121].
В этих коротких строчках спрессован отчёт о громадной работе, проделанной Сталиным в городе. Он, как это видится из его писем в Москву, с увлечением окунулся в дотоле неизвестную область - военную. В Царицыне под его руководством поспешно формировалась 10-я армия, в которую вошли разношерстные отряды Красной Армии, отступавшие во главе с К.Е.Ворошиловым из захваченного немцами Донбасса и прилегающих областей.
«То была, в сущности, партизанская вольница, нередко с выборными командирами почти сплошь из нижних чинов и унтер-офицеров старой армии. Они с глубоким недоверием и презрением относились к прежним офицерам, а, узнав от не очень сведущих комиссаров о несравненных преимуществах вооружённого народа, укрепились в осознании своей исключительности. Сталин очень быстро проникся такими же убеждениями: с одной стороны, именно из-за грамотности в марксизме в энгельсовской интерпретации; с другой - его не мог не подкупить искренний энтузиазм вчерашних рабочих, взявшихся за оружие, их беззаветная храбрость, готовность к самопожертвованию (чего не наблюдалось у старых «военспецов» - А.С.). Коль скоро они отвергали самую мысль снова попасть под командование офицеров, Сталин неизбежно усматривал в этом проявление имманентной проницательности рабочего класса, нутром ощущавшего классового врага» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/…
3
19 июля 1918 г. был создан военный совет Северо-Кавказского военного округа, который возглавил Сталин. Он как мог укреплял Царицын, и делал это отменно, как теперь про это можно судить. Город с запада опоясали добротные окопы и проволочные заграждения, по кольцевой дороге взад-вперёд курсировали ощетинившиеся пушками бронепоезда, а фланги позиции красных, что упиралась в Волгу, прикрывались Волжской военной флотилией. «Сталин превратил город в “красный Верден”», - восторженно или с ужасом (в зависимости от классовой принадлежности) разносилось по всей России.
Справедливости ради нужно сказать, что успехи на поле боя случались тут ещё и до приезда Сталина. Климент Ворошилов и его лихие друзья-донбассцы отличились в «эшелонной войне», специфической форме боевых действий, возникшей и закончившейся в 1918 г. Это когда бои велись вдоль железных дорог и не дальше прямого выстрела с бронепоезда. В той скоротечной «эшелонной войне» Ворошилову удалось парализовать казачьи конные массы, тогдашнюю опору белых частей.
В августе-сентябре 1918 года защитники Царицына отбили несколько штурмов донских частей атамана Краснова. Победители-красноармейцы прямо-таки упивались успехом, который вошёл в хронику Гражданской войны. В советских летописях можно теперь прочитать, что в 1919 г. Царицын был награждён Почётным революционным Красным Знаменем; а в пятилетнюю годовщину пролетариат города получил орден Красного Знамени. Причины той славной ратной победы ещё в 1925 г. объяснил бывший полковник, а в 20-е годы один из ведущих советских военных историков Н.Е.Какурин в своём 2-томном классическом труде «Как сражалась революция»:
«Значение Царицына в масштабе общероссийской контрреволюции верно оценивалось донским атаманом Красновым, который в сентябре 1918 г. пробовал уговорить генерала Деникина предоставить кубанцев их собственным силам, а самому с Добровольческой армией двинуться на Царицын, от чего Деникин, однако, отказался» [Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Том I. 1917-1920 гг. М., 1990. С.214]...
4
Поистине золотым временем стала для Сталина оборона Царицына. Ещё бы! Он - предводитель революционного войска, окружённый молодыми преданными соратниками, выходцами из низов: К.Е.Ворошиловым, С.М.Будённым, Е.А.Щаденко, Г.И.Куликом и другими, позднее составившими костяк 1-й Конной, наводившей на противника панический страх. «Тогда, в дни Царицына, они приезжали к нему прямо из боя, обожжённые солнцем, почерневшие, приносившие крепкий запах конского пота. Звяканье шпор, бряцание сабель. Отдых за длительными застольями с обильными дарами щедрого Поволжья – осетриной, икрой, шашлыками, овощами и фруктами южной России и молодым вином. Шум, смех, рассказы о подвигах и безудержное враньё. Казачья вольница! В Царицыне Сталин привык к военной форме, сапогам. Единственная уступка прошлому - очень удобные, мягкие сапоги».
Там же, в Царицыне, к нему банным листом приклеился и Ягода - известный садист и палач 30-х годов.
Дважды в сентябре и октябре 1918 г. Сталин ездил в Москву для личных встреч и бесед с Лениным, после которых он возвращался опять в Царицын. 8 октября 1918 г. Совнарком назначил его членом Реввоенсовета Республики, и этим на официальном уровне признавались военные успехи Сталина, которые были у всех на виду.
И опять поездка в Царицын, третья по счёту, длившаяся не долго. За Сталиным на этот раз в экстренном поезде приехал Я.М.Свердлов, и они вместе 19 октября 1918 г. отправились в столицу.
Что же случилось тогда в Москве, и почему был срочно вывезен с фронта в разгар боёв успешный организатор?...
5
Отзывом Сталина из Царицына разрешился его нешуточный конфликт в рамках военного ведомства с наркомвоенмором Троцким. Тут столкнулись «приверженность первого к ортодоксальному марксизму и русскому революционному энтузиазму и холодный прагматизм второго». Не секрет, что путеводной звездой Льва Давидовича оставались принципы строительства будущей Красной Армии, определённые постановлением Совнаркома от 21 декабря 1917 г.: «…борется за интересы трудящихся всего мира и служит поддержкой для грядущих социальных революций во всём мире» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.66].
Ранее уже писалось, и это не грех повторить, что к лету 1918 года огонь Гражданской войны охватил всю Россию. Топлива в него подбросила иностранная интервенция. Новым кремлёвским обитателям-большевикам было ясно как Божий день: без профессиональной, хорошо обученной и снаряжённой Армии России не выстоять, а им самим не усидеть в Кремле. Хочешь - не хочешь, а надо слёзно просить старые военные кадры помочь сберечь от распада страну. Что и было сделано.
На призыв партийных лидеров к защите Отечества откликнулась добровольно и по мобилизации большая часть офицерского корпуса старой императорской Армии. В 1918 г. командный состав Красной Армии, назову ещё раз важнейшую цифру, на 76% состоял из бывших царских офицеров. Оставшиеся 24% были в основном младшими командирами из солдатского и унтер-офицерского состава царской Армии. Не плохо, да?! На службу Революции, к радости Ленина и его говорливого окружения, пришло в общей сложности свыше 200 генералов и около 400 полковников - бывших военспецов. Из чего следует, что Красная Армия росла и мужала как Армия профессиональная. Потребности её скорейшего строительства как раз и заставили возглавлявшего военное ведомство Троцкого опираться на бывших офицеров и генералов императорской армии - и доверять им, пусть и под неусыпным присмотром комиссаров.
Для сугубого марксиста Сталина, продолжавшего стоять на непримиримых классовых позициях, это лишний раз доказывало, что Троцкий - случайный человек в рядах революционеров вообще и в партии большевиков - в частности. Сталин в основном так и не смог в Гражданскую преодолеть стойкое отвращение к военспецам из «бывших». И для этого отвращения, надо сказать, была почва и поводы. Ведь многие бывшие царские полковники и генералы, записываясь в Красную Армию, хотели воевать с немцами, а не между собой. Крошить и месить друг друга они особого желания не испытывали.
Поэтому, объясняя успехи в обороне Царицына, Иосиф Виссарионович 22 сентября 1918 г. выделял в беседе с сотрудником газеты «Известия» среди «отрадных явлений… появление нового командного состава из офицеров, вышедших из солдат и получивших практику в империалистической войне, которому всецело доверяют солдаты Красной Армии».
А в речи на партийном пленуме в Москве 29 октября 1918 г. он уточнил:
«В чём же сила нашей армии? Почему она так метко бьёт врагов?... Это появление нового красного офицерства. Это большей частью бывшие солдаты, получившие боевое крещение в целом ряде сражений и хорошо знающие боевое дело. Они ведут наши войска от победы к победе» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.131,147].
Святая и стойкая уверенность Сталина в том, что вера движет и в делах военных, естественно, заметно укрепила его положение при фанатичном и пассионарном Ленине. Импонировало Владимиру Ильичу и то, что впоследствии (1947 г.) в биографии Сталина было сказано о его подвигах в Царицыне: «…очистив железной рукой город от белогвардейских заговорщиков» [Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. С.72].
Поэтому, когда 30 ноября 1918 года был учреждён Совет Рабоче-Крестьянской Обороны во главе с Лениным (в противовес Реввоенсовету Троцкого, состоявшему преимущественно из ревностных сторонников и почитателей Льва Давидовича, тянувшего Власть на себя), Сталин, введённый в него как представитель ВЦИК, на деле стал заместителем председателя, то есть Ленина. Что свидетельствовало о том, что выздоровевший после покушения Владимир Ильич Сталину полностью доверял и не опасался с его стороны каких-либо подвохов и сюрпризов…
6
Решающая схватка между Иосифом Виссарионовичем и Львом Давидовичем, касавшаяся проблем строительства Красной Армии, произошла на VIII съезде партии, к которому обе стороны накопили убедительные, на их взгляд, аргументы в свою пользу. Оба потенциальных лидера - Сталин и Троцкий - взяли за правило закидывать Ленина письмами и телеграммами, взывая Ильича быть арбитром между ними, запугивая его самыми тяжкими последствиями, если он не прижмёт хвост и не уймёт другого.
«В этом эпистолярном жанре, - как пишут теперь исследователи вопроса, - пальма первенства принадлежала Троцкому. Сталин был много сдержаннее, и уже потому его доводы звучали весомее. Послания же Троцкого Ленину отмечало отвратительное доносительство, неумное и злобное ябедничество».
Именно наркомвоенмор Троцкий и стоял за отзыв Сталина из Царицына, достав до печёнок Ленина своим нытьём. Когда же после поражения Германии в Первой Мiровой войне немецкие войска начали отход с Украины, и Сталин по поручению Владимира Ильича возглавил освобождение левобережья Днепра, - Троцкий и вовсе сбесился от ревности и стал жаловаться всё тому же Ленину, что операции в том регионе ведутся из рук вон плохо. Ильич порекомендовал пойти на компромисс. В ответ гневная реплика Троцкого:
«Компромисс, конечно, нужен, но не гнилой. По существу дела в Харькове собрались все царицынцы… Я считаю покровительство Сталина царицынскому течению опаснейшей язвой, хуже всякой измены и предательства военных специалистов… Они цепко держатся друг за друга, возводя невежество в принцип. Ворошилов, плюс украинское партизанство, плюс низкий уровень культурности населения, плюс демагогия - на это мы пойти не можем ни в коем случае».
Ключевая претензия Троцкого: Сталин покровительствует царицынцам в Армии, которую Троцкий считал, и по праву, своей. В результате «Ворошилов деморализовал её при содействии Сталина» [Троцкий Л.Д. Сталинская школа фальсификаций. Поправки и дополнения к литературе эпигонов. С.205-206].
«Ворошиловская деморализация» выражалась, помимо всего остального, в тотальном недоверии к бывшим военспецам. Рьяные революционеры-сталинцы уже носились с идеей разогнать созданный Троцким генштаб, заменив его работников «пламенными коммунистами».
Сильно сгущая краски, Троцкий кляузничал Ленину:
«Больше всего вопят против применения офицеров либо люди панически настроенные, либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные военные деятели, которые сами хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, сатрапствуют, бездельничают, а когда проваливаются, взваливают вину на генштабистов» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.80]…
7
Заканчивая с препирательствами между Троцким и Сталиным, основанными на амбициях и взаимной неприязни друг к другу, скажем, что Иосиф Виссарионович хотя и не жаловал «бывших» в принципе, однако в повседневной боевой обстановке работал с ними бок о бок, носа не воротил и козней не строил. В жизни и работе он был реалистом - не прожектёром, не Маниловым. Что и подтвердило его выступление на VIII съезде РКП(б) по военному вопросу, где он твёрдо и недвусмысленно высказался за строительство «строго дисциплинированной регулярной армии». Понимать это надо так, что он сумел подчинить эмоции задачам государственного строительства.
К тому же, «в Гражданскую войну удельный вес бывших офицеров в составе Красной Армии постепенно снижался - с 76% в 1918 г. до 53% в 1919 г. и до 42% в 1920. Происходило это не за счёт сокращения их общего числа (служило в общей сложности до 100 тыс. офицеров старой армии), а в связи с ростом численности Красной Армии, резким расширением подготовки “красных командиров” из военно-учебных заведений. Уже в 1919 г. их было 63».
Поэтому споры по поводу форм и методов строительства Красной Армии для Сталина как-то быстро поблекли - навалились другие дела, не менее важные и нужные для молодой страны. 30 марта 1919 г. Иосиф Виссарионович (член Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б)) утверждается ВЦИКом народным комиссаром государственного контроля. А это - второй по счёту министерский пост! Да какой! В руках наркомнаца Сталина оказался ещё и мощный аппарат при подборе кадров на местах, потому что госконтроль, быстро преобразованный в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин), официально преследовал цель: вовлечение трудящихся в управление государством. А Сталин оставался наркомом РКИ до апреля 1922 года. Срок, согластесь, не маленький…
8
Весной и летом 1919 года Сталин успешно руководил обороной Петрограда от белогвардейских войск под командованием генерала А.Н.Родзянко, пытавшихся захватить северную столицу.
3-4 июля он принимал участие в работе Пленума ЦК ВКП(б).
5 июля 1919-го он получил назначение стать членом Военного Совета Западного фронта, и уже 9 июля прибыл во фронтовой штаб в Смоленск. И опять, как и в Царицыне, латание дыр на всём протяжении ЛБС, разрозненные меры (иными они не могли быть, ибо враг владел инициативой) по укреплению обороны.
«Подпись Сталина как члена Военного совета стоит под важнейшими директивами - об организации узлов обороны, о создании Петроградского укрепрайона, о подготовке к наступлению на Псков».
В результате к концу августа 1919 г. белые и эстонцы оставили Псков, и положение Красной Армии на этом направлении упрочилось… Это сыграло свою позитивную роль при отражении нового, решающего натиска на Петроград. На этот раз под командованием белого генерала Юденича в октябре 1919 г…
9
Самолично надавать звездюлей Юденичу Сталину однако не довелось: осенью 1919 года его уже не было на Западном фронте. 27 сентября он был назначен Лениным членом Реввоенсовета Южного фронта, где и развернулись главные события Гражданской войны: Добровольческая армия Деникина шла на Москву. В Петроград же в срочном порядке отправился Троцкий: снимать пенки со сталинских трудов. Питер, умело подготовленный к обороне летом 1919 года, не только устоял: это была лишь половина дела. Вторая половина состояла в том, что армия Юденича была разбита и выброшена в Эстонию, где перепуганные эстонские хапуги поспешили разоружить её, заодно ограбив до нитки.
Победа под Петроградом, помимо всего остального, имела ещё и символический характер. И патологический нарцисс Троцкий выжал по максимуму ништяков из своего личного участия при защите колыбели революции. По постановлению VII Всероссийского съезда Советов пролетариат Петрограда за заслуги в борьбе с интервентами и белогвардейцами был удостоен ордена Красного Знамени и Почётного революционного Красного Знамени. Тот же орден, главный в те годы, получили Троцкий и Сталин…
10
«В конце лета и начале осени 1919 г. самая большая угроза Советской России возникла на Юге, на протяжённом фронте от Днепра до Волги. В августе 1919 г. Красная Армия перешла в наступление, вознамерившись добиться успеха, действуя главным образом на новочеркасском и царицынском направлениях. Сверх’идея стратегов советского верховного командования заключалась в том, чтобы овладеть Донской областью и тем самым лишить Добровольческую армию, шедшую по прямому направлению на Москву от Ростова, поддержки казачества. Стратеги эти, мыслившие категориями гражданской войны, усматривали в казачестве страшнейшую угрозу для революции и, находясь во власти эмоций, торопились расправиться с ним, направив куда меньшие силы против гвардии контрреволюции - Добровольческой армии.
Наступление захлебнулось через две недели. Белые, ободрённые своим успехом, стремительно развили наступление на север. Апогеем его стало взятие Орла 13 октября 1919 года. «Московская директива» Деникина, казалось, будет выполнена в полном объёме, первопрестольная увидит парад белых полков, первому из которых донецкие промышленники обещали премию – миллион рублей (по курсу николаевского рубля)» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/.
Среди историков даже гуляют упорные слухи, что советское правительство в полном составе состряпало себе новые загранпаспорта и намеревалось бежать из Москвы при приближении белых войск к столице…
В этой критической обстановке Сталин в качестве члена Реввоенсовета и прибыл на Южный фронт в качестве палочки-выручалочки. И первое, что он сделал - как и в Царицыне, и в Петрограде ранее - это навёл порядок в отступавших и павших духом красных частях. Железный порядок и дисциплину он потом наводил везде, на всех постах, где ему доводилось работать.
8 октября 1919 г. в командование Южным фронтом вступил А.И.Егоров, толковый, грамотный офицер, подполковник царской армии. Сталиным и Егоровым было получено тяжёлое наследие от предшественников. «Главное командование, занявшееся подготовкой контрудара, по-прежнему действовало в рамках стратегического плана, обанкротившегося в сентябре, - наступать левым флангом. Для этого ещё 30 сентября 1919 г. группа Шорина была преобразована в Юго-Восточный фронт. Более гибельного курса нельзя было представить. Трагизм положения заключался в том, что стратеги Политбюро во главе с Лениным стояли именно за этот образ действия, хотя даже Троцкий уже к осени прозрел и выступил против него. 15 октября 1919 г.»
Видя всё это, разъярённый Сталин строчит дерзкое письмо Ленину с убийственной критикой плана Главкома (Ставки):
«Чем объясняется стремление Главкома отстаивать старый план? - спрашивал Сталин. И отвечал: - Очевидно, одно лишь упорство, если угодно - фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики фракционность, культивируемая в Главкоме «стратегическим петушком Гусевым» (Я.Д.Драбкин, дед многолетнего главного редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева - А.С.). На днях Главком дал Шорину директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донские степи по линии, по которой может быть и удобно летать нашим авиаторам, но уж совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде ВРАЖДЕБНОЙ нам, в условиях абсолютного БЕЗДОРОЖЬЯ – грозит нам полным крахом. Не трудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, т.е. может лишь усилить Деникина.
Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отменённый практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков - Донецкий бассейн на Ростов. Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот - симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, - линию Воронеж-Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замёрзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая-Царицын будет отрезана). В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвёртых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдёт, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчёт мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остаётся без угля.
С принятием этого плана нельзя медлить, так как главкомовский план переброски и распределения полков грозит превратить наши последние успехи на Южфронте в ничто. Я уже не говорю о том, что последнее решение ЦК и правительства - «Всё для Южного фронта» - игнорируется Ставкой и фактически уже отменено ею.
Короче: старый, уже отменённый жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать, - это опасно для Республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену. Тогда и распределение полков пойдёт по-новому.
Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что даёт мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к чёрту, только не оставаться на Южном фронте» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.276-277]…
11
Доводы Сталина были в высшей степени аргументированы и убедительны, - и политбюро в итоге, согласившись с ними, поддержало их. После чего на Южном фронте произошёл разительный перелом, который явственно обозначился уже 20 октября 1919 года. Ведомая Сталиным и Егоровым Красная Армия пошла вперёд, Добровольческая армия была наголову разбита, и началось её паническое отступление. Правда. справедливости ради надо отметить, что красным ратникам тогда здорово помогли махновцы, ударившие Деникину в тыл. Без этой помощи Нестора Ивановича (который никогда не воевал против красных, хотя и не особо сочувствовал им) всё могло бы пойти иначе.
Но как бы то ни было, в 10-х числах января 1920 года деникинцев отбросили за Дон: успех был ощутимый и значимый, про парад в Москве добровольцам пришлось забыть. Красные войска прошли тогда более 750 км при среднесуточном продвижении 10 км. Фантастическая скорость передвижения огромных людских масс, согласитесь, дорогие мои читатели, добрую половину которых составляла пехота! Плюс к этому надо учесть, что красноармейцы наступали в зимнюю стужу, голодные, плохо обмундированные, да ещё и через территорию, где свирепствовала эпидемия тифа, косившая без разбора гражданских и военных. А боезапас пополняли за счёт трофеев, что оставляли убегавшие добровольцы. Воистину, ВЕРА способна творить чудеса. ВЕРА же была великая!!!…
То был «настоящий военный подвиг», - как обзовут тот поход летописцы, - не имевший аналогов в истории Гражданской войны. Подвиг, совершённый вопреки половинчатой позиции Главкома. В выпущенной в 1931 г. книге «Разгром Деникина 1919» А.И.Егоров об этом написал так:
«Между тем по мысли главного командования именно на Юго-Восточном фронте продолжала лежать задача нанесения белым армиям южной контрреволюции главного удара… Та же мысль ещё ярче выступает при подсчёте посланных на фронты пополнений: за ноябрь и декабрь 1919 г. Южный фронт (фронт Сталина и Егорова - А.С.) получил всего 113 эшелонов, тогда как Юго-Восточный - 168 эшелонов».
Вот ещё одна откровенная оценка Егорова вредительской (если не сказать предательской) стратегии Главкома и Реввоенсовета Республики, то есть Троцкого со товарищи:
«Основная беда, по нашему мнению, заключалась не столько в принятии ошибочного плана действий, сколько в том, что, когда эта ошибочность со всей очевидностью стала уже бесспорной для всех, когда не оставалось уже никакой решительно уверенности в целесообразности дальнейшего продвижения 9-й и 10-й армий (Юго-Восточного фронта - А.С.) на юг и возможности достижения намеченной операцией каких-либо результатов - главное командование придерживалось своей старой идеи, настойчиво пытаясь гнать вперёд 9-ю и 10-ю армии через Донскую область» [Егоров А.И. Разгром Деникина 1919. М., 1931. С.215].
Для обеспечения этого вредительского и кровавого плана в Реввоенсовет Юго-Восточного фронта для надёжности и контроля был даже назначен военком полевого штаба РВСР Сергей Иванович Гусев. Это тот самый «стратегический петушок», настоящие имя и фамилия которого - Яков Давидович Драбкин. Он прекрасно осознавал, этот лукавый еврей-троцкист, что означало «гнать» две огромные армии через мятежный Дон в условиях Гражданской войны! И сколько будет стоить это пролитой РУССКОЙ КРОВИ! Ведь ареной боевых действий невольно станут казачьи станицы и хутора, где в борьбу непременно втянется и стар и млад - защищать свои дома и имущество. Но Драбкину этого было и надо: раздуть пожар Гражданской войны как можно больше и жарче…
12
Но как ни старались троцкисты из Главного штаба РККА нагадить Сталину и Егорову, исход кампании, невзирая на все их каверзы, решался и решился в итоге на правом фланге, где сплочённые и воодушевлённые Иосифом Виссарионовичем красные рати героически бились с Добровольческой армией, разлагавшейся не по дням, а по часам. Надо отдать должное Сталину: он горой стоял за интересы своего Южного фронта, ломая сопротивление Политбюро и ЦК, Главкома и Реввоенсовета, то и дело совавших палки в колёса проводившихся им и Егоровым боевых операций. Так, в обстановке общей подозрительности и недоброжелательности он всё же добился объединения разрозненных кавалерийских частей в монолитную Конную армию. Решающим толчком к этому объединению был разгром кав’корпусом Будённого кав’корпусов Шкуро и Мамонтова, похоронивший миф о непобедимости белой кавалерии, состоявшей в основном из потомственных казаков. Реввоенсовет Южного фронта принял решение о её (Конной армии) создании 11 ноября 1919 года. А 19 ноября она переименовывается в 1-ю Конную армию.
В это же примерно время Сталин определился, наконец, с разумным, на его взгляд, соотношением между функциями командира и комиссара частей и соединений РККА, про которое в разработанной им же в 1919 году инструкции сказано так:
«Комиссар полка является политическим и нравственным руководителем своего полка, первым защитником его материальных и духовных интересов. Если командир полка является главою полка, то комиссар должен быть отцом и душою своего полка» [Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. С.78].
Как разительно отличался этот сталинский подход, даже и на беглый взгляд, с подходом к институту комиссаров наркомвоенмора Троцкого, который усматривал в комиссарах прежде всего и больше всего суровых надзирателей за командным составом, за бывшими военспецами - в особенности. Не Льву ли Давидовичу принадлежит крылатое выражение тех жарких боевых лет: «Комиссар – это дуло револьвера, приставленное к виску командира»?...
13
Как бы то ни было, части Южного фронта лавиной шли на юг, сметая остатки Добровольческой армии. Фронт действовал во многих отношениях самостоятельно, без оглядки на кремлёвских сидельцев. Егоров и Сталин, наверное, руководствовались старой как мир истиной: победителей не судят. Оба были на кураже.
Чувствую неумолимо приближающийся триумф своего главного недруга-конкурента, с 19 октября 1919 года обозлённый Троцкий носа не показывал на Южном фронте, щедро компенсируя это интригами в Москве и в Ставке в Серпухове…
- 10 января 1920 г., в день вступления конницы Будённого в Ростов, Южный фронт был переименован в Юго-Западный, и центр его операций переносился на Украину. Счастливый и гордый Сталин объезжал части фронта в районе Курска сначала, затем в Донбассе, лежавшем в руинах: это был подарок от сбежавших немцев.
Для скорейшего восстановления донецкого угольного бассейна в феврале 1920 года Совнаркомом была создана Украинская трудовая армия, в которую включили некоторые соединения Юго-Западного фронта. Совет трудовой армии возглавил всё тот же особо уполномоченный Сталин, который в точности напоминал тогда известного героя Фигаро, находившегося и там, и тут. Работа по восстановлению шла трудно, - однако уголь всё-таки пошёл в замерзавшие города советской России…
14
«Кто больше всех везёт - на того больше всего и накладывают» - звучит старинная русская пословица, которая, как известно, никогда не врёт, а режет правду-матку. Вот и с трудягой и умницей-Сталиным подобное происходило на протяжении всей Гражданской войны. Коль скоро он - вопреки всему - ДЕЛАЛ ДЕЛО, резко выделяясь из огромной массы высокопоставленных партийных балаболов-говорунов, на него сыпались всё новые и новые задачи. Причём, одна хлеще другой. Заминка с переброской двух дивизий на Кавказский фронт, к примеру, - и сразу же срочная телеграмма от Ленина с требованием к Сталину принять «исключительные меры», чтобы протолкнуть их по назначению.
Вероятно, это переполнило чашу терпения Иосифа Виссарионовича, вертевшегося как белка в колесе, и он резко отвечает 20 февраля 1920 г. Ильичу:
«Мне не ясно, почему забота о Кав’фронте ложится прежде всего на меня… Забота об укреплении Кав’фронта лежит всецело на Реввоенсовете Республики, члены которого, по моим сведениям, вполне здоровы, а не на Сталине, который и так перегружен работой».
От Ленина раздражённый ответ: «На вас ложится забота об ускорении подхода подкреплений с Юго-Западного фронта на Кав’фронт. Надо вообще помогать всячески, а не препираться о ведомственных компетенциях» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.51. С.409, 139-140].
Раздражение Сталина легко и можно понять. Ему поручалось Владимиром Ильичом, вообще-то мало сведущим в военных делах, помогать Юго-Восточному фронту, переименованному 18 января 1920 г. в Кавказский. Сиречь помогать фронту, в сущности, оказавшемуся малополезным (если не сказать вредоносным) при триумфальном шествии частей Егорова-Сталина на Ростов…
15
И, тем не менее, начало 1920 года оказалось для трудяги-Сталина временной передышкой между боями: он был всецело поглощён исключительно мирной работой и про войну забыл. Ему пришлось поездить по России в первые месяцы 1920 года, много сил отдавать добыче угля на Донбассе, руководя Трудовой армией Украины. Заглядывал он и в Москву: 29 марта - 5 апреля участвовал в работе IХ съезда РКП(б).
Разумеется, не обошёл он вниманием и юбилейной шумихи в связи с 50-летием со дня рождения В.И.Ленина. Помимо достаточно сдержанного выступления 23 апреля 1920 г. на собрании в Московском комитете РКП(б), посвященном этой дате, Сталин публикует в «Правде» обстоятельную статью «Ленин как организатор и вождь РКП». В ней он умело обозрел весь путь Владимира Ильича в партии и во главе государства, заключив под конец:
«Для нас, знающих Ленина близко и могущих смотреть на дело объективно… именно он является ныне вождём самой сильной и самой закалённой в мире пролетарской партии» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.315].
Высокой оценкой своего партийного лидера Сталин как бы подводил черту под всеми разногласиями с ним, неизбежными в большом деле, и устремлял взор в будущее - в период мирного строительства, которое, как ему казалось и во что верилось, вот-вот должно уже наступить…
16
Но забыть про разрушительную войну и полностью переключиться на созидание и мирную жизнь Сталину не удалось: на молодую советскую республику навалилась новая беда - пострашнее Краснова и Юденича, Колчака и Деникина. «В мае 1920 г. лопнул чудовищный нарыв на наших западных землях - поляки пошли войной на Россию. Они имели за спиной поддержку Антанты, хотя претензии польского панства не раз ставили в тупик организаторов послевоенного мира - Парижскую мирную конференцию. Там была определена в грубом приближении по этническому признаку восточная граница Польши, так называемая «линия Керзона» - через Гродно, Немиров, Брест, Устилуг, восточнее Грубешова и далее восточнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат. Это означало перенос нашей западной границы на сотню километров к востоку от границы России 1914 г. Мы лишались передового плацдарма с развитой системой крепостей, военных городков и т.д., защищавших Россию с запада. Утрачивали крупные промышленные районы, созданные гением и трудом в первую голову русского народа.
Но панам было мало. Хотя 8 декабря 1919 г. Верховный Совет Антанты принял «линию Керзона», поляки захватили почти всю Белоруссию и часть Украины, вознамерились вернуть Польше границы 1772 г. На средства Антанты была создана армия в 738 тыс. человек, прекрасно вооружённая и снаряжённая. Попытки Советской России не допустить войны Варшава высокомерно отвергла. 25 апреля 1920 г. польские войска как из прорвавшегося гнойника жёлто-зелёным потоком затопили правобережную Украину. В союзники Польша взяла украинских «самостийников», разбитые Красной Армией петлюровские орды. В полосе нашего Юго-Западного фронта они имели 5-кратное превосходство в силах. К 6 мая 1920 г. поляки вышли к Днепру, захватили Киев и создали плацдармы на левом берегу» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/…
Чтобы остепенить и образумить зарвавшуюся в непомерной гордыне Польшу, в стране начались новые мобилизации. Красная Армия была доведена до 5 млн. человек в связи с тем, что ещё и Финляндия с Латвией вдруг выдвинули ни с чем не сообразные требования к Советской России, касавшиеся территорий. Поэтому и пошли подкрепления на Западный и Юго-Западный фронты, и без того измотанные и истощённые прошлыми междоусобными сражениями. Большая война, обрушившаяся на нас, с неизбежностью требовала предельной мобилизации ресурсов.
Сталин, ясное дело, не остался в стороне. Решением Совета труда и обороны 10 мая 1920 года он назначается председателем комиссии по снабжению Западного фронта одеждой; 14 мая 1920 года - председателем комиссии по снабжению Армии патронами, винтовками и пулемётами и усилению работы военных заводов.
Понятно, что сидя в Кремле, невозможно было качественно руководить таким архиважным, архисложным и архи-ответственным делом. И 26 мая 1920 г. решением ЦК Сталина направляют на Юго-Западный фронт: чтобы снова работать рука об руку с Егоровым. Приезд Иосифа Виссарионовича в штаб фронта в Харьков почти совпал с прибытием походным порядком с Северного Кавказа 1-й Конной. Конники Будённого явились вовремя: завершалась подготовка к контрнаступлению. Во второй половине мая 1920 года красные рати нанесли спесивым полякам ряд мощных ударов и, преодолевая ожесточённое сопротивление, постепенно начали двигаться на запад.
На всю Россию прогремел тогда новый подвиг Юго-Западного фронта, сумевшего прорвать в начале июня 1920 года польский фронт силами 1-й Конной Армии. Сообщения об этом событии красовались на первых страницах советских газет, где воздавались хвалебные речи Сталину. 14 июня 1920 г. в харьковском «Коммунисте» публикуется, к примеру, такая заметка:
«Третьего дня в Харьков возвратился член Реввоенсовета Республики товарищ Сталин. Товарищ Сталин пробыл на фронте около трёх недель, при нём началась и постепенно развилась наступательная операция красных войск, открывшаяся знаменитым прорывом польского фронта красной конницей»…
17
Эмоции захлёстывали Сталина, и он не жалел лестных слов, описывая геройства 1-й Конной и Юго-Западного фронта в целом. Однако он выступал в те дни и с серьёзными предостережениями, такими, например:
«Нет сомнения, что впереди ещё будут бои, и бои жестокие. Поэтому я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о «марше на Варшаву», другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут примириться лишь на «красной советской Варшаве…» В самой категорической форме я должен заявить, что без напряжения всех сил в тылу и на фронте мы не сможем выйти победителями. Без этого нам не одолеть врагов с Запада» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.329-330, 333].
Под «некоторыми товарищами» Сталин имел в виду многих: и руководство партии в Москве во главе с Лениным, что комфортно жило в Кремле и многого не видело и не знало, и командование сопредельного Западного фронта. «В угаре блестящих первых побед: 12 июня 1920 года был взят Киев, а войска Западного фронта решительно шли в направлении Варшавы, - в Кремле возникло неукротимое стремление «прощупать штыком» Запад насчёт немедленной там революции. На залитой солнцем веранде в Горках Ленин со стратегами из Политбюро занимались праздномыслием, одним из плодов которого было учреждение на Западном фронте Польского бюро ЦК РКП(б) для руководства политработой в армии и среди населения. Председатель Ф.Э.Дзержинский, члены Ф.Я.Кон, Ю.Ю.Мархлевский, Э.Я.Прухняк, К.С.Уншлихт, технический секретарь Ф.Я.Прухняк.
Тёплая компания польских революционеров подталкивала молодого честолюбивого командующего Западным фронтом М.Н.Тухачевского к безоглядному маршу русских дивизий на Варшаву, соблазняя перспективой немедленного народного восстания на освобождённых землях при виде красного знамени. Дзержинский с соратниками позаботились и о взятии власти, учредив 30 июля 1920 г. для освобождённых территорий Польский Ревком. В августе 1920 г. началось формирование польской Красной Армии, в сентябре в Бобруйске открылись курсы польских красных командиров. Для начала нагнали свыше тысячи курсантов» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/…
18
Находившийся на Юго-Западном фронте Сталин, знавший обстановку доподлинно, не понаслышке, как мог пытался урезонить Ленина и компанию, призывая телеграммами и письмами трезво взглянуть на вещи, а не через розовые очки. Он звал отказаться от введения политики в военную стратегию, а думать исключительно о военных средствах для нанесения поражения польским панам. Мало того, он счёл складывающееся положение на фронте настолько серьёзным, что не остановился даже перед тем, нарушив все правила субординации, чтобы вынести свою критическую точку зрения на страницы печати.
«Резким диссонансом в победном рёве партийных фанфар прозвучал голос Сталина со страниц «Правды» 11 июля 1920 г. К прежним аргументам он добавил новый: опасность с Юга. Армия Врангеля в июне 1920 г. выдвинулась из Крыма и вновь разожгла войну в Таврии».
«Было бы недостойным бахвальством, - подчёркивал Сталин, - думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остаётся лишь проделать “марш на Варшаву”. Это бахвальство, подрывающее энергию наших работников и развивающее вредное для дела самодовольство, неуместное не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она, несомненно, бросит на фронт, что Польша не одинока, что за Польшей стоит Антанта, всецело поддерживающая её против России, но и прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши - Врангель, который грозит ВЗОРВАТЬ с тыла плоды наших побед над поляками… Только с ликвидацией Врангеля можно будет считать нашу победу над польскими панами обеспеченной. Поэтому партия должна начертать на своём знамени новый очередной лозунг: “Помните о Врангеле!”, “Смерть Врангелю!”…» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.339, 341]…
19
Ни на Ленина и ЦК, ни на Главное командование прозорливые призывы Сталина никакого действия не возымели. Лидеры республики и РККА торопились покончить с Польшей - и забыть про неё, отметив победу шикарным кремлёвским банкетом.
Поэтому 16 июля 1920 года Пленум ЦК постановил: продолжать наступление на польском фронте, коль скоро обнаружилась нестойкость польских войск, слабость боевого духа. С панов поначалу красные воины хорошо сбили спесь, и пошла массовая сдача в плен хвалёной польской армии.
Ком’фронта Тухачевский, бывший вне себя от счастья, увлёкся идеей единолично овладеть Варшавой и забрать все лавры себе. Вероятно, по его настоянию и был изменён первоначальный план овладения столицей Польши ударами по сходящимся направлениям силами Западного и Юго-Западного фронтов. И 21-22 июля 1920 г. главком С.С.Каменев санкционировал новый план: Варшаву брать лишь Западному фронту, а Юго-Западному овладеть Львовом, то есть действовать в расходящихся направлениях.
Но это ещё не всё, не все сюрпризы от Ленина. 2 августа 1920 г. политбюро постановило: выделить в самостоятельный фронт - фронт врангелевский. Зоркому Сталину, разглядевшему угрозу с Юга, предписывалось сформировать Реввоенсовет нового фронта и сосредоточить внимание на нём. А значит - забыть про панов и Варшаву.
Войска Егорова ввязались в сражение за Львов. Основная ударная сила фронта - 1-я Конная - в тяжёлых боях за город была измотана и обескровлена, и нуждалась в отдыхе. Но отдыхать конноармейцам было некогда: сложилась тревожная обстановка на Западном фронте. Ком’фронта Тухачевский, встретив решительное сопротивление ляхов, сообразил, что сильно переоценил свои силы и попросил Главкома приказать Юго-Западному фронту передать в его подчинение часть войск, прежде всего 1-ю Конную.
И тут коса нашла на камень, столкнулись два сильных характера. Теперь уже трезвый и рассудительный Егоров не захотел делить лавры победителя с прохвостом, выскочкой и гордецом-Тухачевским, получив решительную поддержку Сталина, у которого были на то веские основания. Сталин хорошо помнил, как член Реввоенсовета И.Т.Смильга, ревностный сторонник и почитатель Троцкого, разумеется, самонадеянно пообещал Ленину, что красные войска вскорости войдут в Варшаву, поднимут знамя победы и тем самым переломят положение на всём фронте?...
Начались препирательства и пересуды между командующими, от которых не жди хорошего. Приказ Главкома от 13 августа 1920 г. о переброске части своих войск во главе с 1-й Конной Тухачевскому в штабе Юго-Западного фронта проигнорировали. Егоров продолжал сражение за Львов. Надорвавшийся Западный фронт стал отступать. Его части, заходившие с северо-запада на Варшаву, даже были оттеснены на территорию Восточной Пруссии, где были полностью разоружены и пленены. Только 17 августа 1920 года штаб Юго-Западного фронта, наконец, вывел 1-ю Конную из боя и направил её, сильно ослабленную и потрёпанную, на помощь Тухачевскому. Но было уже поздно: время ушло.
Остальное, увы и ах, очень хорошо известно из школьных и вузовских учебников. «Поход за Вислу» полностью провалился. Красной Армии пришлось позорно отступить по всему фронту, оставив в польском плену более 80 тыс. красноармейцев, которые там и погибли от голода. А мечтателю-Ленину, окружённому патентованными демагогами-прожектёрами, а то и вовсе врагами, 18 марта 1921 г. пришлось подписывать с ляхами унизительный Рижский мирный договор, по условиям которого к Польше отходила значительная часть земель на западе Украины и Белоруссии с 10 млн. украинцев и белорусов…
Сталина не было среди отступавших. 17 августа 1920 г. его, так и не поставившего подпись под приказом Реввоенсовета фронта о переброске 1-й Конной к Тухачевскому (за него расписался другой член РВС - Р.И.Берзин), отозвали в Москву. На том и закончилась деятельность Иосифа Виссарионовича на фронтах Гражданской войны. И слава Богу, как говорится…
20
Долго потом шли споры в нашей стране - и среди политиков, и среди историков, - кто больше был виноват в том тяжком поражении, позволившем Польше Пилсудского захватить по грабительскому Рижскому миру Западную Украину и Западную Белоруссию. Так вот, виноваты были все, как это теперь представляется, и военные с их безудержным парадом амбиций, и гражданские во главе с Лениным, который не мытьём, так катаньем хотел взять Варшаву. При этом оставив выбор способа захвата на долю исполнителей.
И только один Сталин не перешёл на личности, не возвёл себя в ранг судьи с целью найти виновных, а попробовал, отринув частности, взглянуть на проблему широко, с позиции твёрдого государственника, патриота своей страны. Существо дела, как оно ему представлялось, он разъяснил 25 августа 1920 г. в строго секретной записке «О создании военных резервов Республики», направленной в политбюро партийным лидерам. Если опростоволосившиеся Тухачевский, Смилга и другие пустоголовые деятели-гордецы занимались исключительно кляузами (Юго-Западный фронт не подкрепил-де Западный, отсюда и все беды), то Сталин рассуждал по-крупному и с прицелом на будущее.
«Последние успехи поляков вскрыли основной недостаток наших армий, - писал он, - отсутствие серьёзных боевых резервов. Поэтому необходимо во главу угла очередной программы усиления военной мощи Республики положить образование мощных резервов, могущих быть брошенными на фронт в любой момент» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.346].
И ещё: «ЦК должен знать и контролировать ВСЮ работу органов военного ведомства, не исключая подготовки боевых резервов и полевых операций, если он не хочет очутиться перед новой катастрофой» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.346-347, 349].
Ключ к будущему успеху Иосиф Виссарионович, набравшийся колоссального жизненного опыта за несколько военных лет, усматривал таким образом в руководстве партии сверху донизу, решительно во всех сферах Советского государства. Над этим он и работал, не покладая рук, начиная с Гражданской войны и до самой смерти…
Глава пятая
1
В июле 1921 года, когда Гражданская война была уже на исходе и советская власть в целом окрепла и упрочилась на одной шестой части суши, освободившийся от фронтовых забот Сталин набросал план брошюры «О политической стратегии и тактике русских коммунистов», в которой он фактически объявил о создании РУССКОЙ ПАРТИИ внутри РКП(б) - в противовес ЕВРЕЙСКОЙ ПАРТИИ, негласно появившейся в ленинском окружении сразу же после Октября Семнадцатого и сплотившейся вокруг Троцкого, ставшего её негласным лидером и идеологом. Напомним, что Троцкий привёз из Америки целую кучу своих соплеменников-реэмигрантов (около 400-т человек), активных участников революции 1905-07 годов. Они-то и образовали руководящий орган-ядро ЕВРЕЙСКОЙ ПАРТИИ в первой советской республике. Их активно и массово поддержали выходцы с западных областей страны, местечковые иудеи, хлынувшие после Октябрьской Революции на просторы Великой России и захватившие все командно-административные должности в стране Советов. В Москве и Питере их было особенно много: они заняли в новой и старой столице лучшие рабочие места и жильё, они стали властью. Цель их была проста и понятна, завещанная ещё Моисеем: полностью поработить Россию и сделать из неё плацдарм для захвата власти над мiром. Об этом твёрдо и недвусмысленно и заявил как-то раз новый иудейский мессия Троцкий на одной из еврейских сходок, что стало манифестом и программой действий как для него самого, так и для его властолюбивых и свирепых соплеменников…
---------------------------------------------------------
(*) Однажды Троцкий, находившийся под плотной опекой Сиона всё то время, пока жил и работал в России, в припадке ненависти летом 1917-го на одном из тайных еврейских сборищ заявил братьям-евреям буквально следующее:
“Мы должны превратить её в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, и не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольём такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем Революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках её укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путём террора, кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупленья, до идиотизма, до животного состояния… А пока наши юноши в кожаных куртках – сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, - о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть всё русское! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию - офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, агрономов, академиков, писателей!”.
Источник: СИМАНОВИЧ ААРОН САМУИЛОВИЧ. Распутин и евреи. Воспоминания секретаря Григория Распутина. Рига, 1922. Цит. По: ХАТЮШИН В. Рабочий скот для европейского подворья. // Молодая гвардия. М., 1991. №8. Стр. 55.
---------------------------------------------------------
Находившийся на вершине Власти Сталин всё это прекрасно видел и понимал, что собой представляет махровый сионист-Троцкий, кто за ним стоит и для каких целей его возле Ленина держит. Ничего хорошего для России от лукавого Льва Давидовича и его кровожадного окружения ждать было нечего. Строить они ничего не будут - это факт. Они будут лишь закабалять Россию по мере сил, опутывать её стальной иудейской паутиной. Чтобы превратить потом её добросердечный и трудолюбивый народ в тупых рабов для себя на долгие-долгие годы. А в будущем - в вязанку хвороста для мiровой революции Только-то и всего! Для провидца и глубокого мистика-Сталина, сугубого знатока Талмуда и Торы, это было как дважды два ясно!
Для строительство нового общества на РУССКОЙ ЗЕМЛЕ, хорошо понимал Иосиф Виссарионович, справедливого и свободного, по-настоящему социалистического, нужна и РУССКАЯ ПАРТИИ. По духу РУССКАЯ, не по крови. Преданные люди позарез нужны, одним словом, люди-труженики, люди-фанаты, люди-творцы, насквозь пропитанные патриотическими убеждениями и духом великодержавного строительства, - а не сибариты, нарциссы и балаболы наподобие Троцкого и Зиновьева, думавшие только о себе, о своём непомерном величии. Таких людей нужно найти, собрать и сплотить вокруг себя в единую РУССКУЮ ПАРТИЮ - «СВОЕГО РОДА ОРДЕН МЕЧЕНОСЦЕВ ВНУТРИ ГОСУДАРСТВА СОВЕТСКОГО». Этот «МОГУЧИЙ ОРДЕН», по мысли Сталина, должен будет «НАПРАВЛЯТЬ ОРГАНЫ» государства и «ОДУХОТВОРЯТЬ ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.5. С.71].
Этим Иосиф Виссарионович и занимался фактически после окончания Гражданской войны на всех постах, где работал, куда его посылала партия, - строительством подконтрольного лично ему административного аппарата. И очень быстро выделился и преуспел, надо честно признать, в этом деле как непревзойдённый МАСТЕР-КАДРОВИК...
2
Безусловно, Троцкому с компанией всё это сильно не нравилось, что в государстве создаётся альтернативная властная структура, призванная противостоять еврейскому засилью в центре и на местах. И троцкисты постоянно трубили о том на всех углах, науськивая на набиравшего силу Сталина даже и Ленина. Так, на ХI съезде РКП(б) весной 1922 г. Е.А.Преображенский (весьма приметная и значимая фигура в окружении Льва Давидовича) публично усомнился в том, как это один человек, Сталин, может руководить двумя важнейшими наркоматами и при этом выполнять ещё и множество партийных дел, являясь членом Политбюро и Оргбюро ЦК. Странно, мол, это!!!
Реакция Ленина была незамедлительной и неутешительной:
«Что мы можем сейчас сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Наркомате, чтобы разбираться со всеми туркестанскими, кавказскими и прочими вопросами? Ведь это всё политические вопросы… Мы их разрешаем, и нам нужно, чтобы у нас был человек, к которому любой из представителей наций мог бы пойти и подробно рассказать, в чём дело. Где его разыскать? Я думаю, и Преображенский не мог бы назвать другой кандидатуры, кроме товарища Сталина.
То же относительно Рабкрина. Дело гигантское. Но для того, чтобы уметь обращаться с проверкой, нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе мы погрязнем, потонем в мелких интригах» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.45. С.45]…
И другое не устраивало троцкистов, да и самого Владимира Ильича, в работе Сталина. Это его врождённый демократизм и человеколюбие, нелюбовь к диктату и террору при ведении партийных и государственных дел. В ленинском окружении царили другие настроения, практиковались иные методы работы - прямо противоположные.
«Жёсткость, нередко переходившая в жестокость, была отличительной чертой ведения государственных дел в Советской России в те годы, насаждавшаяся сверху, от В.И.Ленина. По свидетельству первого наркома юстиции эсера И.З.Штейнберга, Ленина постоянно угнетали опасения, переходившие в “страх” по поводу того, что русским недостаёт твёрдости. “Мягок, чересчур мягок этот русский, - внушал Ленин соратникам. - Он не может проводить суровые меры революционного террора”…» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Владимира Ильича можно было понять. После Февральской революции «Россия погрузилась в хаос полнейшего безвластия до тех пор, пока большевики посредством жесточайшей диктатуры не восстановили государство, - и это был, без сомнения, единственно возможный выход из создавшегося положения» /В.В.Кожинов/.
Закономерно, что при таких настроениях в Кремле советские карательные органы комплектовались почти исключительно из инородцев, начиная с поляков Ф.Э.Дзержинского и В.Р.Менжинского, которым хорошо помогали в деле укрощения и закабаления страны евреи и латыши. В московском ВЧК, например, в первые несколько лет советской власти количество латышей было преобладающим.
«Только в одной ВЧК (столичной - А.С.) непосредственных служащих в 1919 г. было более 2000, из них три четверти латышей. Латыши вообще занимают особое положение в учреждениях ЧК. Они служат здесь целыми семьями и являются самыми верными адептами нового “коммунистического строя”. Это своего рода “чужеземная опричнина” - в Москве ЧК называли “вотчиной латышей”. Бюллетень левых эсеров так характеризует эту тягу к ЧК со стороны латышских элементов: “В Москву из Латвии в ВЧК едут как в Америку, на “разживу”. Латыши и латышки, зачастую не владея русским языком, ведут иногда допросы, производят обыски, пишут протоколы и т.д. Звали идейных людей, а в огромном большинстве шло отребье”…» [С.П.Мельгунов. Красный террор в России (1918-1923). Берлин. 1923]…
3
Про то, что творили в застенках ВЧК безжалостные нацмены и инородцы, какие чинили жестокости-зверства над людьми, заливая Русскую землю реками Русской крови, много написано книг грамотными и совестливыми историками России: перечислять их не станем из-за большого объёма, уводить читателей в сторону от главной темы. Скажем лишь, что этот карательный орган - ВЧК - не уставали превозносить до небес все лидеры большевиков, начиная с Ленина и Зиновьева… За одним единственным исключением: И.В.Сталин ни разу в те и последующие годы не восхитился работой безжалостного ведомства Дзержинского, Менжинского, Ягоды и Ежова. Нет у историков таких данных! А это значит, что Сталин был настоящим «русским» в ленинском понимании. То есть «мягким, чересчур мягким» руководителем, что не могло не тревожить Вождя. Больше сажем: «Сталин испытывал величайшее подозрение к методам, которые определялись тогда летучим афоризмом “каждый коммунист - чекист”. В его руках как наркома РКИ было ведомство, которое даже без желания, просто попустительством сидящего в руководящем кресле человека могло немедленно превратиться в страшилище, не уступающее ЧК-ГПУ» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Могло бы. Да вот что-то не превратилось! Потому что нарком исповедовал иные методы работы - не террористические, не диктаторские, не кровавые!
Озвучивая задачи своих подчинённых, Сталин сразу же, с первых минут, в речи при открытии Первого совещания работников РКИ определил методы и направление работы ведомства:
«первое – помогать налаживать аппарат хозяйства, учёта госимущества и т.д.; второе – готовить из рабочих и крестьян инструкторов, могущих овладеть всем государственным аппаратом».
«Товарищи, - спокойно и рассудительно объяснял он, - страной управляют не те, которые выбирают своих делегатов в парламенты при буржуазном порядке или на съезды Советов при советских порядках. Нет. Страной управляют фактически те, которые овладели на деле исполнительными аппаратами государства, которые руководят этими аппаратами… Основная задача РКИ состоит в том, чтобы выращивать, подготовлять эти кадры».
Выходит, что Сталин рассматривал РКИ как кузницу кадров, особо предостерегая при этом:
«Самое плохое, самое нежелательное это то, если инспекция увлечётся в сторону полицейских методов… Метод вылавливания преступников, метод сенсационных разоблачений для того, чтобы вся печать кричала об этом. Этот метод должен быть отброшен в сторону… Главное не в том, чтобы ловить отдельных преступников, а прежде всего в том, чтобы изучать ревизуемые учреждения… и двигать дальше дело совершенствования этих учреждений».
А ещё Сталин требовал «безукоризненной чистоты» работников РКИ, советовал не опасаться ненависти «со стороны некоторых зарвавшихся чиновников, а также некоторых коммунистов». РКИ не должна этого бояться. РКИ должна «не щадить отдельных лиц, какое бы они положение ни занимали, щадить только дело, только интересы дела» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.366-368]…
С таким отношением к делу, в высшей степени профессиональным, гуманистическим и демократическим, Сталин рисковал остаться этакой белой вороной в стае лютых “волков”, что окружали Ленина, рисковал навлечь на себя гнев самого Вождя. Что и случилось в итоге. Уже находясь на грани полной потери работоспособности и дееспособности, парализованный, смертельно больной Владимир Ильич в двух своих последних статьях - «Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложения XII съезду партии)» и «Лучше меньше, да лучше» - в резкой форме раскритиковал работу наркомата РКИ, сконструированного по лекалам Сталина. В наркомате-де напрочь отсутствовали сыскные и карательные функции, а работники аппарата, по мнению полуживого Ильича, проявляли непростительное для революционеров мягкосердечие. Статья «Лучше меньше, да лучше» в черновом варианте была закончена (под диктовку) 2 февраля 1923 года. А уже 16 февраля 1923 года, как бы подтверждая ленинские слова про мягкость сталинских подчинённых, в «Последних новостях» появилась небольшая заметка, что на Никитском бульваре застрелился ревизор Рабкрина некто Скворцов, перед самоубийством обследовавший ведомство Дзержинского. В предсмертной записке в ЦК РКП(б) Скворцов написал, что пришёл в отчаяние от тех приёмов и методов, что «сознательно допускаются по укреплению нашего положения, как крайне необходимые в интересах партии... Объяснения товарища Уншлихта вынудили меня уйти навсегда от тех ужасов и гадостей, которые применяются нами во имя высоких принципов коммунизма» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Такие вот люди работали под началом Сталина в партии и правительстве - совестливые и порядочные, абсолютно не кровожадные, не злые, не дикие, - нормальные здоровые честные русские люди, которым был глубоко чужд и противен революционный террор и садизм. Таким же человеком был и он сам, Иосиф Виссарионович Сталин…
4
Троцкий, человек далеко не глупый, повторим, всё это прекрасно видел и с горечью для себя отмечал, что дважды нарком Сталин выдвигает на ключевые посты в государстве близких себе людей патриотической ориентации - в противовес команде самого Льва Давидовича, интернационально-космополитической по сути своей, сионистской и антирусской. Он скрежетал зубами, интриговал, клеветал, плутовал, - но справиться со Сталиным не мог: не его это был уровень.
В начале 20-х годов ревностный почитатель и сторонник Троцкого А.А.Иоффе, не в силах добиться помощи от своего патрона по продвижению по служебной лестнице, напрямую письменно обратился к Ленину, как главе государства, с просьбой чуть-чуть разгрузить Сталина, перебравшего-де с постами, и назначить на должность наркома РКИ его, Адольфа Абрамовича. Революционера со стажем и верного ленинца, между прочим.
Ответ Владимира Ильича был суровым и жёстким:
«Во-первых, Вы ошибаетесь, повторяя (неоднократно), что “Цека - это я”. Это можно писать только в состоянии большого нервного раздражения и переутомления.
Во-вторых. Как объяснить дело? Тем, что Вас бросала судьба. Я это видел на многих работниках. Пример – Сталин. Уж, конечно, он-то за себя постоял. Но “судьба” не дала ему ни разу за три с половиной года быть ни наркомом РКИ, ни наркомом национальностей. Это факт» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.52. С.99-101].
Какой можно сделать вывод из этого ответа вождя карьеристу Иоффе, если вдуматься? Что Ленина не устраивала работа Сталина ни в одном наркомате: по причине всё той же «русскости» и «мягкотелости», вероятно. И, тем не менее, он так и не решился снять преданного себе Кобу с этих постов - и по причине огромной работоспособности последнего, и по причине громадного политического веса, накопленного Сталиным к тому времени.
Давайте попробуем разобраться, как это Иосифу Виссарионовичу удалось - так высоко подняться и укорениться там, наверху, - находясь с первых дней Октября в плотном еврейском окружении?...
5
А для этого надо вспомнить, что ещё до захвата Власти в Октябре Семнадцатого Сталин показал себя как незаменимый и сверхэффективный работник во всех делах, за которые брался. Во всех! Сугубый прагматик-Ленин это прекрасно видел и это ценил, введя энтузиаста-Кобу в круг самых близких и доверенных себе людей.
Особенно ярко и убедительно Сталин показал свой организаторский талант в Гражданскую, где Политбюро им элементарно затыкали дыры, кидая его с фронта на фронт, из мирной жизни в военную.
Поэтому неудивительно и даже закономерно, что Сталин - человек ДЕЛА! - вошёл в руководящую партийную пятёрку, в партийный ареопаг в Октябре Семнадцатого, о чём подробно уже писалось. А с момента образования в 1919 г. Оргбюро ЦК он по настоянию Ленина был введён и туда, и на протяжении последующих трёх лет стремительно обрастал сторонниками в аппарате секретариата ЦК и на местах. И именно в силу своей «русскости» и «доброты», как представляется. В этом он фантастически преуспел, хотя задача поначалу казалась в принципе невыполнимой.
Посудите сами, читатель, и подивитесь сталинской магии и таланту притягивать и сплачивать вокруг себя людей. Оргбюро, избранное на IХ съезде партии, состояло из пяти секретарей: трёх ревностных сторонников Троцкого - А.Н.Крестинского, Е.А.Преображенского, Л.П.Серебрякова, а также И.В.Сталина с А.И.Рыковым. Казалось бы, чего тут ловить Иосифу Виссарионовичу, находившемуся в плотном еврейском кольце?...
Но тут, как Божий Промысел, подоспела дискуссия по поводу планов Троцкого милитаризовать экономику повсеместным созданием трудовых армий. Сиречь превратить Россию в концлагерь фактически, а евреев-коммунистов сделать в нём надзирателями: заветная мечта Льва Давидовича с молодых лет.
Профсоюзы, естественно, выступили против: страна-де и так только-только оправилась от ужасов «военного коммунизма». И тут опять предлагается крутить народ в бараний рог, выжимать из него все соки.
Тогда разъярённый Троцкий предложил «перетряхнуть» профсоюзы, преобразовать их по образцу военного ведомства, которое он возглавлял, с непременным единоначалием и палочной дисциплиной. Всё это сопровождалось словесными излишествами, позёрством и свойственным ему краснобайством.
Диктаторские замашки Льва Давидовича сильно не понравились Ленину, и он, закусив удила, бросил Троцкому вызов. Возмущённый Владимир Ильич решительно высказался против подмены в профсоюзах методов убеждения методами принуждения, практикующимися в военной среде… На стороне Ленина, как ни странно, выступил питерский глава Зиновьев, авторитетный в партии человек, мысленно уже метивший на место Ильича и по этой глубоко личной причине стремившийся осадить наркомвоенмора, дать тому по рукам. И крепко… А тут ещё, в пику Троцкому, появилась «рабочая оппозиция» Шляпникова, требовавшая передать управление промышленностью демократическим профсоюзам, а не вводить заново в измученной войной стране приснопамятные методы «военного коммунизма», за которые ратовал Лев Давидович.
Внёс свою лепту в дискуссию и Сталин, безоговорочно вставший на сторону Владимира Ильича:
«Одна группа партийных работников во главе с Троцким, упоённая успехами военных методов в армейской среде, полагает, что можно и нужно пересадить эти методы в рабочую среду, в профессиональные союзы для того, чтобы достичь таких же успехов в деле укрепления союзов, в деле возрождения промышленности. Но эта группа забывает, что армия и рабочий класс представляют две различные среды, что метод, пригодный для армии, может оказаться непригодным, вредным для рабочего класса и его профсоюзов»…
6
Дискуссия катапультировала Сталина на самую вершину партии, хотя он, не обладая даром красноречия, отдал тогда пальму первенства в жарких словесных баталиях говоруну-Зиновьеву. На Х съезде РКП(б) наркомвоенмор Троцкий был идейно разгромлен, были преданы анафеме пропагандируемые им «трудовые армии» и различные течения в РКП(б). Съезд большинством голосов принял резолюцию о недопустимости «фракционности» в партии: мол, это всё отдавало бундизмом. Резолюция, плюс ко всему, полностью отвечала сталинскому представлению о монолитной партии как «ордене меченосцев». Сталин торжествовал…
А что же Троцкий? Троцкому впору было посыпать голову пеплом и уходить в монастырь. За его и его сторонников идейным поражением последовали естественные оргвыводы: в Оргбюро Крестинского, Преображенского и Серебрякова сменили В.М.Молотов, Е.М.Ярославский и В.М.Михайлов. Плюс к этому, ЦК пополнили К.Е.Ворошилов, Г.К.Орджоникидзе, В.В.Куйбышев и С.М.Киров - друзья-почитатели Сталина, представители РУССКОЙ ПАРТИИ (по духу русской, уточним ещё раз, не по крови). Недалёкий, но предельно амбициозный Зиновьев упивался победой над едино-кровником-Троцким, не сообразив тогда, что Х партийный съезд по факту закрепил за Сталиным руководство всем партийным аппаратом республики.
Неудивительно, что новое Оргбюро энергично занялось чисткой партийных рядов от сторонников поверженного Троцкого. И шла эта чистка от Сталина, безусловно: он ею исподволь и руководил. На следующем ХI парт’съезде было объявлено: партия сократилась с 660 до 500 тыс. членов. В последний день работы 2 апреля 1922 года съезд избрал И.В.Сталина Генеральным секретарём ЦК РКП(б)…
7
Поверженный “громовержец”-Троцкий, именовавший себя не иначе как “вторым человеком Великого Октября после Ленина”, спустя десятилетия рассматривал стремительный рост Сталина в партии в начале 20-х годов как результат стечения обстоятельств и интриг. В сталинской биографии он это объяснял так:
«Без инициативы Зиновьева Сталин едва ли стал бы генеральным секретарём. Зиновьев хотел использовать эпизодическую дискуссию о профессиональных союзах зимой 1920-1921 гг. для дальнейшей борьбы против меня (что было отчасти правдой – А.С.). Сталин казался ему, и не без основания, наиболее подходящим человеком для закулисной работы.
Сталин ведёт в этот период переговоры с представителями тех различных национальных организаций, которые признали власть Совета Народных Комиссаров и выражали желание установить с ним правильные отношения. В большинстве своём это были враждебные или полу-враждебные организации, которые лавировали до поры до времени, стараясь извлечь для себя выгоды из смены режима. В этих переговорах с мусульманами и белорусами Сталин был как нельзя более на месте. Он лавировал против лавирующих, отвечал хитростью на хитрость и вообще не давал себя одурачить. Именно это качество ценил в нём Ленин.
Когда на ХI съезде (март 1922) Зиновьев и его ближайшие друзья проводили кандидатуру Сталина в генеральные секретари, с задней мыслью использовать его враждебное отношение ко мне, Ленин, в тесном кругу возражая против назначения Сталина генеральным секретарём, произнёс свою знаменитую фразу: “Не советую, этот повар будет готовить только острые блюда”. Какие пророческие слова!
Победила, однако, на съезде руководимая Зиновьевым петроградская делегация. Победа далась ему тем легче, что Ленин не принял боя. Он не довёл сопротивление кандидатуре Сталина до конца только потому, что пост секретаря имел в тогдашних условиях совершенно подчинённое значение. Своему предупреждению сам он не хотел придавать преувеличенного значения: пока оставалось у власти старое Политбюро, генеральный секретарь мог быть только подчинённой фигурой» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.188-189].
Прочитав эти глумливые и предельно ядовитые строки, неверные в целом, не отражающие реальное положение дел, каждый добросовестный читатель может легко заключить, что в авторе говорила неутихающая с годами обида на победителя.
«В действительности возвышение Сталина было признанием его достижений во всех сферах порученного ему дела. Он зарекомендовал себя как незаменимый работник и, как ни странно, архи-демократ в партийных делах. Во всяком случае из отшумевшей дискуссии рядовым партийцам не могло не запомниться - Иосиф Виссарионович “свой”. Подкупала и его последовательность, что он демонстрировал на посту наркомнаца» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
Глава шестая
1
Большевики, ведомые Лениным, перехватили власть у обанкротившегося Временного правительства в октябре 17-го. И уже на III съезде Советов в январе 1918 года И.В.Сталин, как нарком по делам национальностей, в обязанность которого как раз и входило собирание русских земель, особо выделил необходимость «толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации. Принцип самоопределения должен быть средством борьбы за социализм и должен быть подчинён принципам социализма» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.31-32].
Этот сталинский принцип надо было понимать так, что только простой народ окраин Державы должен был решать, как ему жить дальше: вместе с великим русским народом или раздельно, - а не национально-ориентированная буржуазия, живущая по принципу: «разделяй и властвуй».
С этих сугубо демократических, а отнюдь не волюнтаристских позиций наркомнац Сталин и рассматривал проблемы строительства нового социалистического государства, главным архитектором которого ему Судьбой было уготовано быть.
«Со второй половины 1919 г. Сталин по существу руководил установлением Советской власти в Азербайджане и Армении, работал с Орджоникидзе и Кировым, находившимися на Кавказе. Они сумели поддержать нараставшее революционное движение за Кавказским хребтом и обеспечить победу над мусаватистами в Азербайджане и дашнаками в Армении. Орджоникидзе, возглавлявший созданное в апреле 1920 г. Кавказское бюро ЦК, в мае 1920 г. настаивал на оказании вооружённой поддержки грузинским большевикам, боровшимся с меньшевистским правительством Н.Жордания. Сталин, по-видимому, не смог разъяснить ситуацию Ленину, ибо был предельно занят польскими делами.
Постепенно произошло неоправданное осложнение обстановки. “В результате одного из тех резких поворотов, характерных для политического стиля Ленина, - замечает Р.Такер, - Москва заключила договор, которым формально признала грузинское правительство во главе с лидером меньшевиков Ноем Жордания”. Можно предположить, что Ленин, взявшийся “прощупывать штыком” Западную Европу через Польшу, опасался накликать большую войну для Советской России ещё и на Кавказе. Отсюда договор с Грузией 7 мая 1920 г. Вероятно, Ленин почитал это мудрейшим ходом, упустив из виду, что правительство Жордания связывало надежды на своё существование с помощью извне, в первую очередь Англии, стремившейся утвердиться в Закавказье» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Полностью развязавшись с военными делами и заботами после провала польской кампании, Сталин 16 октября 1920 года выехал в инспекционную поездку на Северный Кавказ, а оттуда в Азербайджан с главным лозунгом и идеей:
«Мы против отделения окраин от России, ибо отделение в этом случае означает империалистическую кабалу для окраин, ослабление революционной мощи России, усиление позиций империализма» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.372-373].
Это положение, или незыблемую позицию он вдохновенно разъяснял в серии своих выступлений в различных городах Кавказа на протяжении полутора месяцев. С пониманием и даже согласием слушали везде, - исключая родную Грузию, захваченную меньшевиками. Молодой наркомнац, как думается, провёл немало трудных часов в беседах с Орджоникидзе и Кировым. Вероятно, втроём они договорились, как сковырнуть зловредных «социал-духанщиков», свивших гнездо в Тифлисе. По возвращении Сталина в Москву подготовка к ликвидации Тифлисского осиного гнезда ускорилась.
«Ленин, однако, колебался, носясь с проектами создания блока с Жорданией. Но он не смог больше сопротивляться решительному нажиму Кав’бюро, поддержанного Сталиным, - нельзя терять время, в Грузии началось восстание против меньшевистского правительства. Недовольство, накопившееся за три с половиной года пребывания “социал-духанщиков” у власти, прорвалось» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Примерно через год I съезд Советов Грузии в обращении к “трудящимся всего мира” 26 февраля 1922 г. нарисовал впечатляющую картину сложившегося удручающего положения в республике, потребовавшего вмешательства Красной Армии:
«Внутри Закавказья, оторванного от России не по национальным, а по классовым мотивам, устанавливается под руководством меньшевиков диктатура эксплуататоров над трудящимися… Хуже всего было то, что они до крайности обострили отношения между народностями самой Грузии. Благодаря их националистической и шовинистической политике дело не раз доходило до правовых столкновений именно на национальной почве… Они огнём и мечом расправляются с национальными стремлениями абхазцев, аджарцев и осетин… Красные полки вошли в охваченную революционным восстанием страну как избавители» [Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т.2 (1921-1924). М., 1944. С. 255-256].
Итог меньшевистской разнузданной вакханалии был таков, что Красная Армия 15 февраля 1921 года вступила в Грузию для наведения там порядка. Трусливое грузинское воинство, как и всегда, во все времена, в страхе разбежалось (вспомните для примера российско-грузинский конфликт августа 2008 года, когда потешных грузинских вояк, перепугано побросавших оружие и технику, невозможно было догнать русским солдатам-освободителям). Тифлис был быстро освобождён от «социал-духанщиков» и их свирепых приспешников.
Ной Жордания, с которым всё нянчился Ленин, со своими единомышленниками предпочёл 17 марта 1921 г. на итальянском пароходе уехать в эмиграцию, прихватив с собой для порядка казну Грузии. Оказавшись в Европе, он немедленно начал кампанию за иностранную интервенцию в покинутую страну…
2
1922 год для советской России стал годом восстановления традиционного российского государства. Только с центром не в космополитическом Петербурге, а в православной патриотической Москве. Подошёл к концу процесс объединения республик, объявивших себя независимыми после краха романовской империи и хлебнувших лиха на воле. Понявших, наконец, что вместе с Великой Россией жить лучше и веселей.
Это была целиком и полностью заслуга наркомнаца Сталина и его команды.
«Ещё в годы Гражданской войны он стоял за восстановление государственности в России под главенством русских. И был не одинок в этом отношении в партии. Сталин и все они учитывали прежде всего реалии Гражданской войны, основные тяготы которой легли на русских. Ленин, носившийся с лозунгом самоопределения вплоть до отделения, всегда выступал против этого с открытым забралом. “Поскрести иного коммуниста, и найдёшь великорусского шовиниста”, - утверждал он. А узнав, что в Наркомате просвещения бытовало мнение, что в единой школе нужно обучать только на русском языке, взорвался: “По-моему, такой коммунист, это – великорусский шовинист. Он сидит во многих из нас, и с ним надо бороться”.
Когда на Х съезде партии представитель туркестанской делегации Г.И.Сафаров дополнил сталинские тезисы положением “о национально-культурном самоопределении” народов Средней Азии, Сталин нашёл, что предложение отдаёт “бундизмом”. “Это бундовская формулировка национально-культурного самоопределения. Мы давно распростились с туманными лозунгами самоопределения – восстанавливать их не нужно”…» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
И вот наконец случилось долгожданное - закончились уговоры и переговоры и пришло время практического оформления конституционных отношений в новом социалистическом государстве. 11 августа 1922 года именно наркомнац Сталин возглавил комиссию ЦК по выработке соответствующего проекта. В комиссии, надо сказать, громко и часто раздавались голоса о восстановлении «единой и неделимой России». Однако Сталин был реалистом и хорошо понимал всю абсурдность такого проекта при живом и здоровом Ленине и наличии в ЦК могучей «еврейской партии». Поэтому он волевым нажимом и провёл решение об «автономизации» - единственно приемлемое и реальное в той непростой ситуации. Согласно ему Украина, Белоруссия, Азербайджан, Грузия и Армения входили в Российскую Федерацию автономными республиками, что, помимо всего остального, означало: российские высшие органы власти становились таковыми и для автономий.
Сталинский проект отправили в Киев, Минск, Баку, Тифлис, Ереван. И он был без проволочек принят местными руководителями. За исключением заартачившейся Грузии, совавшей палки в колёса. Парадокс, да и только! Уговоры и внушения Сталина в целом оказались без-полезными для руководящего ядра грузинских коммунистов. Упрямство этих деятелей во главе с П.Г.Мдивани, после бегства Н.Жордания получивших власть из Москвы в крошечной и отсталой Грузии, приобрело громадное, стратегическое значение для юридического оформления будущего Союза. И значение это было резко негативным и отрицательным, как показало будущее, аукнувшимся неисчислимыми бедствиями в 1990-е годы - годы крашения СССР…
В Тифлис тогда немедленно выехали Орджоникидзе и Киров увещевать грузин. Но всё было без толку. 15 сентября 1922 г. грузинский ЦК проголосовал против сталинского проекта как «преждевременного».
На без-толковых, но отчаянно-гонористых грузин наплевали в Москве. Комиссия под председательством Молотова 23-24 сентября 1922 г. приняла план «автономизации». И приободрённый Сталин стал готовить документы к Пленуму ЦК, намеченному на 5 октября 1922 года. А дисциплинированный чинуша Молотов, между тем, выгораживая себя от неприятных последствий, отправил материалы совещания 23-24 сентября 1922 г. больному Ленину в Горки. Из них было видно, что представитель Грузии Мдивани от голосования воздержался…
3
Полуживой Ленин прореагировал чрезвычайно остро на «воздержание» грузин: вероятно, его предварительно накачало его еврейское окружение. Он немедленно вызвал в Горки Сталина и 2 часа 40 минут пристрастно беседовал с ним. После чего 26 сентября 1922 г. он направил нервное письмо Каменеву:
«Завтра буду видеть Мдивани (груз. коммунист, подозреваемый в “независимстве”). По-моему, вопрос архиважный.
Сталин немного имеет устремление торопиться. Надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже.
Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В параграфе 1 сказать вместо “вступления” в РСФСР “Формальное объединение вместе с РСФСР в Союз сов. республик Европы и Азии”.
Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаём себя равноправным и с Укр. ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, “Союз Сов. Республик Европы и Азии”…
Ещё замечания в том же духе и в заключение: “Это мой предварительный проект. На основании бесед с Мдивани и другими товарищами буду добиваться и других изменений. Очень прошу и Вас сделать то же и ответить мне”.
Ваш Ленин».
В тот же день раздосадованный Сталин разослал членам Политбюро свой ответ Ленину, в котором, помимо прочего, говорилось:
«………………………………………………………………..
2. По параграфу 2 поправку тов. Ленина о создании наряду с ВЦИКом РСФСР ВЦИКа федерального, по-моему, не следует принимать: существование двух ЦИКов в Москве, из коих один будет представлять, видимо, “нижнюю палату”, а другой - “верхнюю”, - ничего кроме трений и конфликтов не даст…
………………………………………………………………………..
4. По параграфу 4, по-моему, товарищ Ленин “поторопился”, потребовав слияния наркоматов финансов, продовольствия, труда и народного хозяйства в федеральные наркоматы. Едва ли можно сомневаться в том, что эта “торопливость” “даст пищу независимцам” в ущерб национальному либерализму т. Ленина.
5. По параграфу 5-му поправка т. Ленина, по-моему, излишняя.
И.Сталин» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.45. С.211-213, 558-559]…
4
27 сентября 1922 года экстренно собирается Политбюро ввиду особой важности темы. Ленина на нём нет: он болен.
На заседании Каменев пишет и передаёт Сталину записку:
«Ильич собрался на войну в защиту независимости. Предлагает мне повидаться с грузинами. Отказывается даже от вчерашних поправок…»
И тут же получает от Сталина ответ, тоже письменный:
«Нужна, по-моему, твёрдость против Ильича. Если пара грузинских меньшевиков воздействует на грузинских коммунистов, а последние на Ильича, то спрашивается, при чём тут “независимость”?...»
Политбюро заседало два дня. И на другой день новая записка Каменева Сталину:
«Думаю, раз Вл. Ил. настаивает, хуже будет сопротивляться».
Сталин пишет в ответ:
«Не знаю. Пусть делает по-своему усмотрению» [Урок даёт история. М., 1989. С.121-122]…
Ленин, хоть и был тяжело болен, - нажима не сбавлял: кто-то его хорошо накручивал. И уже готовый к подписанию договор с автономной формой устройства СССР был отложен. Начались склоки в Москве и Тифлисе по поводу формирования нового государства, затянувшиеся почти на три месяца.
«Сталин имел верного союзника в лице Орджоникидзе, который вместе с Кировым настаивал на вхождение трёх закавказских государств в Союз в качестве закавказской федерации. Со свойственной ему страстностью Орджоникидзе требовал единого центра управления в Закавказье, подчинённого Кав’бюро.
“Эту истину – о необходимости организации в Закавказье административно-политического центра – усвоил даже тупой русский царизм”.
До 1917 г. в Закавказье было пять губерний, управлявшихся канцелярией наместника. Грузинский ЦК, однако, продолжал склоку. Ленин в конечном итоге взял сторону противников Сталина и Орджоникидзе, что придало новые силы тифлисским руководителям.
Едва ли есть необходимость входить в перипетии этой склоки. Важен результат – Ленин не мытьём так катаньем побудил принять принцип федерализма в новом Союзе. Разгневанный Орджоникидзе при поддержке Сталина удалял матёрых склочников с высших постов в Грузии. Самые сообразительные из них, не дожидаясь отстранения от дел, сами попросились на работу вне Грузии. Шурин Сталина А.С.Сванидзе (нарком по иностранным делам Грузии) выпросил у него пост торгпреда в Берлине. Убрался на такой же пост в Париже П.Г.Мдивани. Они и их единомышленники оставили крайне тяжёлое наследие.
Ленин, которого втянули в склоку, никак не мог разобраться, кто прав, кто виноват. Прекрасный принцип федерализма он отстоял, а насчёт местных кадров он так и не мог вынести конечного суждения. 22 октября 1922 года Сталин извещает Орджоникидзе: “Мы намерены покончить со склокой в Грузии и основательно наказать Грузинский ЦК. Сообщи, кого мы должны ещё перебросить из Грузии, кроме отозванных четырёх. По моему мнению, надо взять решительную линию, изгнав из ЦК все и всяческие пережитки национализма. Получил ли телеграмму Ленина, он взбешён и крайне недоволен грузинскими националистами”…» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
5
Ну а дальше начался уже чистый «цирк шапито»: по-другому, в приличной форме, это и назвать невозможно. Поскольку дрязгам и склокам в Тифлисе не просматривалось конца: те ещё оказались “товарищи”, из самонадеянных и упёртых, - предельно-измученный норовистыми грузинами Ленин поручил направить туда комиссию. Её по подсказке Сталина возглавил Ф.Э.Дзержинский. Одновременно Ленин попросил выехать в Грузию и своего заместителя по Совнаркому А.И.Рыкова - для всесторонней и объективной оценки обстановки на месте.
«Там, на квартире Орджоникидзе, Рыков получил возможность познакомиться с грузинскими политическими нравами. Во время рассудительной беседы Рыкова с хозяином квартиры в конце ноября 1922 г. подручный Мдивани А.А.Кобахидзе набросился на Орджоникидзе с упрёками и, помимо прочего, обвинил его в принятии взятки - белого коня. То была клевета чистой воды. На этой лошади Орджоникидзе, неловко взгромоздясь, принимал парады, и она состояла на довольствии в военной конюшне. Орджоникидзе влепил клеветнику затрещину. О рукоприкладстве немедленно сообщили по прямому проводу самому Ильичу в Москву. Донёс бдительный по должности железный чекист Феликс Эдмундович.
Ленин вознегодовал. 12 декабря 1922 г. Дзержинский доложил ему об итогах 4-дневного расследования в Тифлисе. Он явно был на стороне Сталина и Орджоникидзе, что вывело Ленина из равновесия. Подумать только, комиссия полностью одобрила их линию и осудила ЦК Грузии! И ни слова о рукоприкладстве! Ленин распорядился - Дзержинскому вернуться в Тифлис и подробно разобраться в инциденте между Орджоникидзе и Кобахидзе. Больной Ленин, по-видимому, разглядел в этом ущемление прав маленькой нации. 13 декабря 1922 г. у Ленина два тяжелейших приступа, заболевание дало о себе знать в самой тяжёлой форме. Запись в истории болезни: “С большим трудом удалось уговорить Владимира Ильича не выступать ни в каких заседаниях и на время совершенно отказаться от работы. Владимир Ильич в конце концов на это согласился и сказал, что сегодня же начнёт ликвидировать свои дела”. 16 декабря 1922 г. Ленина разбил паралич» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
6
После очередного апоплексического удара (инсульта) Ленин не мог уже нормально работать, как раньше, и даже ходить не мог. Мог только лежать на койке и пока ещё диктовать записки или письма членам ЦК, которым он становился уже не люб, не страшен и не интересен.
И именно в этот день, 16 декабря 1922 г., комиссия Пленума ЦК РКП(б) под председательством Сталина принимала проект договора об образовании СССР, а также представленный им проект Декларации об образовании СССР. В столицу уже массово съезжались делегаты из разных мест на Х Всероссийский съезд Советов. А через два дня после этого должен был открыться и I Всесоюзный съезд Советов.
На обоих съездах (23-27 и 30 декабря 1922 г.) Сталин выступал с докладом об образовании СССР. В Союз первоначально объединялись четыре республики - РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР. Бухарская и Хорезмская народные советские республики пока выжидали, чем всё дело кончится. В конце 1924-го - начале 1925-го годов они вошли во вновь образованные Туркменскую и Узбекскую союзные советские социалистические республики и автономные Таджикскую и Каракалпаккую… {2}
30 декабря 1922 года взволнованный наркомнац Сталин стоял на трибуне, водруженной на сцене Большого театра, и обращался к делегатам I Всесоюзного съезда СССР (1727 делегатов от РСФСР, 364 делегата от УССР, 91 делегат от Закавказской федерации, 33 делегата от БССР) с проникновенной речью. Он говорил тогда:
«Сегодняшний день является днём торжества новой России… превратившей красный стяг из знамени партийного в знамя государственное и собравшей вокруг этого знамени народы советских республик для того, чтобы объединить их в одно государство – в Союз Советских Социалистических Республик, прообраз грядущей Мировой Советской Социалистической Республики» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.5. С.158].
В отточенной формулировке сталинской речи не нашлось места для рассуждений о федерализме, который докладчик считал, по-видимому, временной, переходной формой. Не упоминался им и прикованный к больничной койке Владимир Ильич Ленин. Так что в Мiровую Историю справедливо вошло: у истоков СССР стоял отец-основатель СССР Иосиф Виссарионович СТАЛИН…
----------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение. В годы сталинского культа (начало 90-х годов – А.С.) всё сделанное им в Закавказье до революции невероятно преувеличивалось, как сейчас помню, как и достижения закавказских большевиков в целом. Только оставалось не объяснённым народу упёртыми сталинистами, почему, несмотря на превозносимые титанические усилия Кобы (руководство забастовками и стачками, роспуск меньшевистских комитетов и основание большевистских взамен), Грузия так и осталась меньшевистской по преимуществу.
Меньшевики, напомню, представляли Грузию во всех 4-х Государственных Думах. Сталин и его друзья, грузинские большевики, на протяжении по крайней мере двух десятилетий (вплоть до середины 20-х гг.) имели наглядный пример - махровый местечковый национализм, которым было густо окрашено мышление и действия грузинских меньшевиков социал-демократов. И, знаете, он – национализм - оказался куда сильнее марксистских идей в ортодоксальной интерпретации. По всей вероятности, слепая верность интернациональной догматике местных большевиков и предопределила ограниченные успехи русской революции в 1905 г. в Грузии. Хотя достаточно подкованный в марксизме Сталин не уставал изрекать устно и письменно самые правильные ленинские положения, имевшие большую действенность в России… но не у себя на родине…
После Октябрьского переворота политические страсти в Грузии разбушевались, хозяйничавшие там меньшевики стали силой оружия подавлять большевиков. 10 февраля 1918 г. местная милиция расстреляла митинг, на котором выступали большевистские ораторы!!! Вот он – скрытый исток СОВЕТСКОГО ФЕДЕРАЛИЗМА!!!
Это к вопросу, почему не прошла сталинская идея автономных образований СССР. Грузинские националисты не хотели подчиняться РУССКОМУ ЦЕНТРУ! КАТЕГОРИЧЕСКИ!!!
---------------------------------------------------------
7
Последний документ из богатейшего ленинского наследия датируется 6 мартом 1923 г., и связан он был с желанием Ильича наказать строптивого вольнодумца-Сталина вместе с его командой.
Полуживой Ильич в этот день написал (надиктовал точнее):
«Т.т. Мдивани, Махарадзе и др.
Копия – т.т. Троцкому и Каменеву.
Уважаемые товарищи!
Всей душой слежу за вашим делом. Возмущён грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для Вас записки и речь.
С уважением Ленин, 6 марта 23 г.» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.54. С.330,].
Появление этого документа ленинские биографы связывают с отказом Троцкого взяться за «грузинское дело». Наверное, это правильно: так всё и было. За исключением одного: не потому Лев Давидович отказал напористому Ильичу, стоявшему одной ногой в могиле, что испугался-де открытого конфликта со Сталиным (так считал Волкогонов). Тут всё было намного проще и прозаичнее, как представляется. Троцкий был дальнозорким политиком, и не мог не видеть по обстановке на начало 1923 г., что тухлое «грузинское дело» втянет его в такое «болото», из которого он не скоро выберется. А политическая значимость этого «дела» была почти нулевая. То есть игра не стоила свеч - вот и вся логика действий.
Однако ж скандала с «бедными грузинами» Троцкий не забыл: не таков был этот злопамятный человек, чтобы забывать и прощать подобные шалости оппонентам. Только он попрекнул Генерального секретаря неумением работать с нацменами в конце 1926 г. - в период острых и жарких споров в руководстве ВКП(б) за место на пьедестале. Именно тогда, на расширенном заседании исполкома Коминтерна, Троцкий публично обвинил Сталина в крупных ошибках в национальном вопросе и наплевательском отношении к позиции усопшего Ильича, намекая всё на тех же грузин, сильно ущемлённых и обиженных якобы сталинскими нукерами. На что Генеральный секретарь резонно заметил, что сам-то Лев Давидович не пожелал мараться о «грузинский вопрос» и при живом Ленине не придавал «грузинскому делу» большого значения. А тут вдруг с чего-то его припекло. Да сильно!
«Это неверно, товарищи, - как мог, отбивался Сталин от Троцкого и его команды. - Это сплетня. Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня не было никогда. Речь идёт тут у Троцкого, должно быть, об одном незначительном инциденте, когда тов. Ленин перед ХII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полу-националистов, полу-коммунистов типа Мдивани, который был недавно торгпредом во Франции, что я “преследую” их. Однако последующие факты показали, что так называемые “уклонисты”, люди типа Мдивани, заслуживали на самом деле более строгое отношение к себе, чем я это делал, как один из секретарей ЦК нашей партии… Ленин не знал и не мог знать этих фактов, так как он болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями. Но какое отношение может иметь этот незначительный эпизод к принципиальной позиции Сталина?» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.9. С.65-66]…
Эта публичная склока и яростные нападки троцкистов, внимательно следивших за каждым шагом набиравшего силу Генерального секретаря, сильно поколебали позиции Сталина в национальном вопросе, заставили дать слабину и даже пойти на попятную. Он отказался в итоге от союзной автономии в пользу федерализма, что со временем аукнулось большой бедой русским людям, обернувшись трагическими последствиями для нашей родной страны при последнем Генсеке М.С.Горбачёве, вскормившем окраинный национализм, разорвавший советское государство на части…
Глава седьмая
1
17-25 апреля 1923 года в Москве проходило событие исключительной важности для советской Истории: состоялся ХII съезд РКП(б) - первый после Великого Октября без Ленина. Владимир Ильич после 16 декабря 1922 года, напомним читателям, лежал в Горках, под Москвой, в комнате, превращённой в больничную палату, и уже даже диктовать ничего не мог дежурным секретарям: состояние его становилось день ото дня всё хуже и хуже.
ХII съезд ознаменовался тем, главным образом, что на нём Н.И.Бухарин (в партии его именовали за глаза «Коля-балаболка»), науськанный троцкистами и возомнивший о себе Бог знает что, решил добить смертельного врага правоверных иудеев-марксистов - так называемый «великорусский шовинизм». С трибуны он с жаром обрушился на тех «горе-коммунистов», кто давно уже носится с этими взглядами. И первым номером в его списке значился Сталин.
«Критикуя лично Сталина и Зиновьева и намекая на скрываемые ленинские заметки (по национальному вопросу - А.С.), Бухарин объявил официальную кампанию против “местных уклонистов” обманом. Почему, спрашивал он, Ленин стал “бить тревогу” только против русских шовинистов? Потому что “это есть самое опасное”… Если бы товарищ Ленин был здесь, он бы задал такую баню русским шовинистам, что они бы помнили лет десять» [Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. С.188].
На защиту оболганных и униженных русских людей грудью встал И.В.Сталин. В заключительном слове о национальных моментах в партийном и государственном строительстве он диагностировал: Бухарин опрометчиво раздул значение национального вопроса в ущерб социальному.
«Для нас, как для коммунистов, - говорил он, - ясно, что основой всей нашей работы является работа по укреплению власти рабочих, и после этого только встаёт перед нами другой вопрос, вопрос очень важный, но подчинённый первому, - вопрос национальный. Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим, - не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетённых наций, - это значит сказать несообразность. То, что у тов. Ленина является оборотом речи в его известной статье, Бухарин превратил в целый лозунг…
Следует помнить, что, кроме права народов на самоопределение, есть ещё право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, - правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти. В таких случаях, - это нужно сказать прямо, - право на самоопределение не может и не должно служить преградой делу осуществления права рабочего класса на свою диктатуру. Первое должно отступить перед вторым. Так обстояло дело, например, в 1920 году, когда мы вынуждены были, в интересах обороны власти рабочего класса, пойти на Варшаву.
Не следует поэтому забывать, что, раздавая всякие обещания националам, расшаркиваясь перед представителями национальностей, как это делали на этом съезде некоторые товарищи, следует помнить, что сфера действия национального вопроса и пределы, так сказать, его компетенции ограничиваются при наших внешних и внутренних условиях сферой действия и компетенции “рабочего вопроса”, как основного из всех вопросов…
Здесь выступали Раковский и особенно Бухарин, который предложил выкинуть пункт, говорящий о вреде местного шовинизма. Дескать, незачем возиться с таким червячком, как местный шовинизм, когда мы имеем такого “Голиафа”, как великорусский шовинизм. Вообще, у Бухарина было покаянное настроение. Это понятно: годами он грешил против национальностей, отрицая право на самоопределение – пора, наконец, и раскаяться. Но, раскаявшись, он ударился в другую крайность. Курьёзно, что Бухарин призывает партию последовать его примеру и тоже покаяться, хотя весь мир знает, что партия тут не при чём, ибо она с самого начала своего существования (1898 г.) признавала право на самоопределение и, стало быть, каяться ей не в чем. Дело в том, что Бухарин не понял сути национального вопроса. Когда говорят, что нужно поставить во главу угла по национальному вопросу борьбу с великорусским шовинизмом, этим хотят отметить обязанности русского коммуниста, этим хотят сказать, что обязанность русского коммуниста самому вести борьбу с русским шовинизмом. Если бы не русские, а туркестанские или грузинские коммунисты взялись за борьбу с русским шовинизмом, то их такую борьбу расценили бы как антирусский шовинизм. Это запутало бы всё дело» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.5. С.264-266].
Логика Сталина была настолько убедительной и неотразимой в этих его словах, что даже махровый космополит и русофоб Троцкий (кто и стоял за спиной недалёкого Бухарина, вероятно) не вышел на трибуну дать Кобе бой. Так что усилия Ленина, уповавшего на ХII съезд и надиктовавшего к нему, пока были силы, целую кучу статей (что и составили в итоге т.н. ленинское «Завещание»), пропали даром. Его записки только лишь прочитали по делегациям в закрытом порядке: этим всё дело тогда и ограничилось. Никакого обсуждения не последовало: Ленин уходил в прошлое, в Историю России…
2
Чем ещё запомнился ХII съезд РКП(б) народам России и историкам? Тем, главным образом, что оказался поворотным в плане приоритета ценностей: революционная риторика в речах его делегатов определённо уступала место обсуждению хозяйственных дел, которых накопилось горы. А их надо было немедленно разгребать.
Повышенное внимание большинства присутствовавших коммунистов по этой причине было уделено работе партийного аппарата - вдохновителю и вершителю всех советских и государственных дел. А это напрямую входило в компетенцию и полномочия Сталина. Это был его конёк и его тема, где он был как рыба в воде, где чувствовал себя комфортно.
Поэтому он спокойно, по-философски отнёсся к реорганизации, по наказу Ленина, Рабкрина и назначению на должность нового наркома реорганизованного контрольного ведомства без-цветного и пустого хохла-Цурюпы. Лишился Сталин и поста наркомнаца в связи с ликвидацией этого наркомата в 1923 году.
Оставшись без правительственных должностей, он бросил все силы и время с тех пор на увеличение и укрепление кадрового состава РКП(б), на подчинение его своему влиянию…
3
ХII съезд запомнился ещё и тем, Троцкому главным образом, что Лев Давидович к ужасу своему начал вдруг понимать, что проигрывает Сталину борьбу за Власть, и проигрывает подчистую. При смертельно-больном, что было крайне важно, слабевшем на глазах Ленине, уходившем в небытие, в анналы Истории…
И вот в этот-то наиважнейший и судьбоносный момент в жизни партии и страны честолюбцу и властолюбцу Троцкому вдруг становилось ясно, что одновременно с ростом значения парт’аппарата катастрофически усиливается и влияние Генсека Сталина в рядах РКП(б), а значит - и в молодой советской Республике в целом!!! А иначе чем и как было объяснить очевидное: съезд большинством голосов отверг все предложения Троцкого и его сторонников, а идеи и наработки Сталина, наоборот, поддержал.
Предложения же Троцкого были таковы, если коротко: сдача в концессию иностранному капиталу ключевых отраслей промышленности (что было и при Романовых фактически); ликвидация монополии внешней торговли (рай для западных толстосумов-евреев, мечтавших тогда плодить, как и в лихие 1990-е годы, олигархов-ворюг в первой стране Советов); закрытие крупнейших заводов, таких как Брянский и Путиловский, не приносивших-де прибыли (то есть превращение новой России, уже советской, в сырьевой и аграрный придаток Европы и США)! Словом, Троцкий был верен себе и своим закулисным хозяевам с Ротшильдами во главе! Как впоследствии и Чубайс с Гайдаром - его прямые последователи-потомки!...
Но… ХII парт’съезд всё это отверг, категорически! И не терпевший неповиновения и непокорности Троцкий, как истинный иудей, впал в лютую ярость. Поражение на съезде подтолкнуло его к конфронтации с руководством партии, то есть в конечном счёте с Генсеком Сталиным. Лев Давидович полагал, что выбрал самый подходящий момент.
«В СССР обозначились немалые экономические трудности, “ножницы цен” на промышленные и сельскохозяйственные товары разоряли крестьянство. Отзвучали фанфары по поводу пятилетней годовщины советской страны, а производительность труда и жизненный уровень оставались ниже времён проклятого царизма».
Учитывая всё это, опущенный и обиженный Троцкий пошёл ва-банк и в октябре 1923 года со своими единомышленниками сформировал т.н. «левую оппозицию».
Левые оппозиционеры выпустили приснопамятное «заявление 46» - гневный обличительный акт против «аппарата», под которым в первую очередь и главным образом подразумевался сложившийся триумвират: Сталин, Каменев и Зиновьев… {3}
Единственный выход из создавшегося катастрофического положения в стране, по их, оппозиционеров, прикидкам, - свобода фракций и группировок в РКП(б), деление сложившегося монолита на части. Не много и не мало! Сиречь, желание опять возродить всё тот же еврейский бундизм, живущий всегда и везде по принципу: разделяй и властвуй. В этом документе, как и в письме самого Троцкого партийным собраниям, создаваемый Сталиным аппарат РКП(б) клеймился самыми уничижительными и уничтожительными эпитетами: «классные дамы», «партийные педанты», «бездари от сохи», а проще сказать - быдло и хамы. Предлагалось их всех изгнать и заменить на “прогрессивных” и “грамотных” сторонников Троцкого, на махровых евреев то есть, старых и молодых, что преподносились публике “демократами 999-й пробы”. И тогда, мол, наступит в стране мир, согласие и преуспеяние…
По «заявлению 46» и критическому письму Троцкого развернулась партийная дискуссия, изобиловавшая словестными излишествами со стороны обозлённых троцкистов и нешуточным всплеском чувств, подменявших логику и здравый смысл. В РКП(б) искрило и пахло жареным!
К концу 1923 г., когда дискуссия в целом заканчивалась, в печати выступил Генсек Сталин, главный возбудитель и раздражитель оппозиционеров. 13 декабря 1923 года в «Правде» он убедительно показал и доказал: «разговоры о демократизме в партии в условиях НЭПа неизбежно откроют доступ в неё мелкобуржуазных элементов. Понятно, что эта перспектива никак не вязалась с его представлением о партии как об “ордене меченосцев”… Что до кадровых перестановок, то Сталин взял в качестве впечатляющего примера рассуждения на эту тему активнейшего оратора оппозиции Сапронова»:
«Как же думает лечить Сапронов недочёты нашей внутрипартийной жизни? Его лекарство такое же простое, как и диагноз. “Пересмотреть наш офицерский состав”, снять с постов нынешних работников – таково средство Сапронова. В этом он видит основную гарантию проведения внутрипартийной демократии. Я далёк от того, чтобы отрицать значение перевыборов под углом зрения демократизма в деле улучшения нашей внутрипартийной жизни. Но видеть в этом основную гарантию – значит не понимать ни внутрипартийной жизни, ни её недочётов. В рядах оппозиции имеются такие, как Белобородов, “демократизм” которого до сих пор остался в памяти у ростовских рабочих; Розенгольц, от “демократизма” которого не поздоровилось нашим водникам и железнодорожникам; Пятаков, от ‘демократизма’ которого не кричал, а выл весь Донбасс; Альский, “демократизм” которого всем известен; Бык, от “демократизма” которого до сих пор воет Хорезм. Думает ли Сапронов, что если нынешних “партийных педантов” сменят поименованные выше “уважаемые товарищи”, демократия внутри партии восторжествует? Да будет мне позволено несколько усомниться в этом».
Перечисленные Генсеком звери в человечьем обличье - всё сплошь фанатичные и ревностные почитатели Троцкого! - проявили себя как настоящие людоеды во вверенных им областях, прославились своей свирепостью и кровожадностью, как и сам Лев Давидович, на всю Россию.
Определяя доводы и аргументы левых оппозиционеров как сиюминутные и легковесные, Сталин озвучивал под конец своё видение обсуждаемого вопроса:
«Чтобы обеспечить внутрипартийную демократию, необходимо, прежде всего, преодолеть те пережитки и навыки военного периода в головах некоторых наших работников, в силу которых партия расценивается не как самостоятельный организм, а как система учреждений. Но преодолеть эти пережитки нельзя в кратчайший срок.
Чтобы обеспечить внутрипартийную демократию, необходимо, во-вторых, преодолеть давление нашего бюрократического государственного аппарата, имеющего около миллиона служащих, на партийный аппарат, представляющий не более 20-30 тысяч работников. Но преодолеть давление этой громоздкой машины и подчинить её себе немыслимо в кратчайший срок.
Чтобы обеспечить внутрипартийную демократию, необходимо, в-третьих, добиться подъёма культурного уровня целого ряда наших отсталых ячеек и правильного распределения активных работников по всей территории Союза, чего опять-таки нельзя добиться в кратчайший срок…
Очевидно, необходимо напряжение воли всей партии снизу доверху для того, чтобы обеспечить и провести в жизнь действительную внутрипартийную демократию» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.5. С.382-383]…
Левая оппозиция в итоге потерпела поражение: «за платформу Троцкого проголосовало 36%. Данные по Москве вскрывают анатомию дискуссии. Из 413 рабочих парт’ячеек 346 (9843 человека) высказались за линию ЦК, за оппозицию проголосовали 67 парт’ячеек (2223). В вузовских парт’ячейках за оппозицию – 40 парт’ячеек (6594 человека), за линию ЦК – 32 парт’ячейки (2790 человека). В советских организациях ЦК поддержала 181 первичная организация, оппозицию – 22 организации. Здесь, в выпестованном Сталиным аппарате, и таилась его сила! Несомненно, правы исследователи жизни Сталина Л.Белади и Т.Краус, когда они откомментировали эти цифры: оппозиция “всё больше теряла своих представителей в парт’гос’аппарате, в рамках которого решались крупные политические вопросы. Когда авторитетные деятели, входившие в оппозицию, спохватились, было уже поздно”. Конечно, судить задним числом – труда не представляет» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
4
Но Троцкий с подельниками сдаваться не собирались: от слов они перешли к делу, предчувствуя, а может и зная о критическом состоянии Вождя, что дни Владимира Ильича сочтены, и смерть его уже где-то близко. Начальник Политуправления Реввоенсовета республики В.А.Антонов-Овсеенко в своём письме Центральному Комитету в начале 1924 года открыто пообещал, что, мол, “молчальники”, военные люди то есть, “призовут к порядку зарвавшихся вождей”. И это в руководстве партии было расценено как прямая угроза в адрес ЦК, что соответствовало действительности…
В течение первых двух недель 1924 года Москва жила ожиданием “дворцового переворота” и большой крови. Близко знавшие ситуацию люди были взвинчены и напряжены. И не случилось путча только лишь потому, что против рвавшегося к власти Троцкого стеною встали тогда Зиновьев с Каменевым, ленинские соратники и друзья, всесильные члены Политбюро, руководители Москвы и Питера, не меньше Лейбы Бронштейна мечтавшие о власти и славе. Их поддержал в этом деле Сталин, и втроём они дали Троцкому бой, нарушив все его планы…
Переворот, в итоге, не удался, и 11 января 1924 года верный соратник Троцкого Э.М.Склянский решением Полютбюро был смещён с должности заместителя председателя РВСР. На его место назначается нейтральный Фрунзе. 17 января 1924 года снимается с должности и другой ярый троцкист - Антонов-Овсеенко, место которого в ПУРе занимает Бубнов. Расклад сил в руководстве РККА после этого сильно меняется…
Взбешённый происходящим Троцкий 18 января 1924 года, “хлопнув дверью” что называется, уезжает на отдых в Сухуми и даже не присутствует на похоронах почившего 21 января Вождя, Владимира Ильича Ленина, - ограничивается телеграммой соболезнования. В день его отъезда собравшийся Пленум ЦК постановляет создать комиссию по проверке положения дел в РККА, которая сразу же принимается за работу. Через месяц, в феврале 1924 года, члены комиссии единодушно констатируют полный развал Армии, и под предлогом усиления её руководства и дисциплины Политбюро вводит в состав армейской верхушки многих противников Троцкого - Ворошилова в первую очередь и Будённого, которых Лейба Бронштейн терпеть не мог, не переносил органически.
В течение 1924 года Троцкий неуклонно и верно теряет над Армией свой прежний тотальный контроль. Даже его горячего поклонника, соратника и протеже Тухачевского в марте 1924-го снимают с должности командующего Западным фронтом и переводят на работу в Москву - на неопасную должность заместителя начальника Штаба РККА. От неё в плане заговора, как легко догадаться, было мало толка. И в ключевом и значимом Московском военном округе Политбюро меняет командующего: троцкиста Муралова там заменил сталинский протеже Ворошилов… А в начале следующего 1925 года уже и самого Троцкого навсегда разводят с РККА: должность председателя Реввоенсовета Республики по решению ЦК занимает Фрунзе. После этого Троцкому остаётся бороться за лидерство, за утерянные позиции лишь силой мысли и силой слова, а не силой заговора и оружия…
5
Сам же Ленин, между тем, когда в Кремле кипели такие страсти-мордасти, в конце декабря 1923 года - начале января 1924 года доживал в Горках последние дни. «Кремль всеми силами поддерживал веру в народе, что Ильич так или иначе оправится и снова встанет у руля государственного корабля. Сомнения на этот счёт открыто не выражались. Но на уровне ЦК и тем более Политбюро испытывали понятную тревогу - с Лениным в той или иной степени связывали будущее страны, а значит, и своё собственное. Лидеры партии привыкли чувствовать себя за Лениным как за каменной стеной». «Стена» же зашаталась и вот-вот грозила рухнуть - оставить прятавшихся за ней один на один с холодным и враждебным мiром.
Полной и точной информацией о состоянии Ильича в те сумрачные и тревожные дни владел только Сталин как руководитель партийного аппарата. Все остальные члены Политбюро получали сведения о больном из его уст.
Именно он и сообщил узкому кругу лиц из партийного ареопага в середине января 1924 г., что дни Вождя сочтены, и надо готовиться к похоронам. На серии совещаний лидеров партии обсудили, как хоронить Ленина и увековечить его память. Раздавались голоса о кремации или захоронении у Кремлёвской стены. Но Сталин был категорически против этого, встал в этом вопросе стеной. Он предложил - по неким “русским обычаям” - подвергнуть усопшего бальзамированию для сохранения светлого и чистого облика Владимира Ильича для потомков, после чего поместить мумию в специально сооружённый склеп на Красной площади с последующим доступом к создателю первого советского социалистического государства простого народа. Зачем?! - понятно! Для посмертных почестей, обещаний и клятв, и одновременных возгораний русских сердец и душ святым пламенем революции. По сути дела в словах и желании бывшего семинариста Сталина, принявшего когда-то тайный постриг в Ново-Иерусалимском монастыре, просматривалось явное стремление создать очередные нетленные мощи, но только уже коммунистические, помещённые в специальную раку.
Для закоренелых атеистов-богоборцев из Политбюро это было слишком, это был моветон. Завязались жаркие споры.
«Уловив, куда клонит Сталин, некоторые присутствовавшие руководители начали решительно возражать. Троцкий подчеркнул, что бальзамировать останки Ленина - это значит под коммунистическим флагом воскресить практику русской православной церкви поклонения мощам святых угодников. Далее он заявил, что неназванные товарищи из провинции (на которых постоянно ссылался в разговорах Сталин, якобы пачками присылавших лично ему письма в Москву с настоятельными просьбами не кремировать, а бальзамировать, в случае чего, боготворимого всеми ими Ильича - А.С.) с наукой марксизма не имеют абсолютно ничего общего. В полном согласии с Троцким и с не меньшим негодованием говорил Бухарин, доказывая, что делать из останков Ленина бальзамированную мумию - это оскорбительно для его памяти и совершенно противоречит ленинскому материалистическо-диалектическому мировоззрению. В этой связи Бухарин напомнил о предложении некоторых партийных кругов перенести останки Маркса из Лондона и перезахоронить у Кремлёвской стены, чтобы тем самым прибавить святости этому месту, и заметил, что “странным духом” несёт из каких-то щелей в партии. Каменев выступил в том же ключе. Он отметил, что присвоение Петрограду имени Ленина и издание миллионными тиражами его сочинений - это вполне подходящие способы почтить память Ленина, но что предложение относительно бальзамирования его тела - это отголосок того “поповства”, которое Ленин бичевал в своём философском труде «Марксизм и эмпириокритицизм»…» [Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879-1929. С.257]…
6
Владимир Ильич Ленин ушёл из жизни, как должно быть хорошо известно всякому истиннорусскому человеку, 21 января 1924 г. Главного сталинского оппонента процедуре похорон Ильича Троцкого в Москве не было. Напомним, что он 18 января умчался отдыхать в Сухуми в расстроенных чувствах и впоследствии жаловался, что не поспел (вероятно, сознательно) на погребение, ибо оно состоялось раньше, чем ему сообщили. Как бы то ни было, но всё прошло без него - и так, как задумал и спланировал Сталин.
26 января открылся II Всесоюзный съезд Советов, первое заседание которого было посвящено, разумеется, памяти Владимира Ильича.
«Сталин выступил с речью, строго выдержанной в манере религиозной проповеди, в сущности православной литургии. От имени партии он дал семь клятв, единообразных обетов, следовавших за каждой из заповедей»…
«Слова клятвы Сталин произносил в уютном, хорошо натопленном, ярко освещённом зале Большого театра. А чтобы проститься с телом Ленина, люди выстаивали многочасовые очереди в трескучий мороз. Не обошёл и этого духовный пастырь Сталин, заключая краткую речь: “Вы видели за эти дни паломничество к гробу товарища Ленина десятков и сотен тысяч трудящихся. Через некоторое время вы увидите паломничество представителей миллионов трудящихся к могиле товарища Ленина. Можете не сомневаться в том, что за представителями миллионов потянутся потом представители десятков и сотен миллионов со всех концов света для того, чтобы засвидетельствовать, что Ленин был вождём не только русского пролетариата, не только европейских рабочих, не только колониального Востока, но и всего трудящегося мира”… Меньшими категориями в те скорбные дни как Сталин, так и Всесоюзный съезд не мыслили.
Съезд принял обращение «К трудящемуся человечеству», переименовал Петроград в Ленинград, а для будущих паломников постановил соорудить мавзолей Ленину на Красной площади в Москве и памятники в столицах союзных республик, а также в Ленинграде и Ташкенте» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
7
После всего этого надо непременно сообщить читателям, что весь 1924 год, борясь за Власть, за Олимп кремлёвский, за лидерство в партии и правительстве, Зиновьев с Троцким остервенело грызлись между собой, ведя “войну компроматов”. Помогали Зиновьеву в этой грызне и другие видные большевики: Каменев с Бухариным, Рыков с Томским. Все они боялись Троцкого как огня, никто даже и мысленно не допускал его над собою первенства… Так, уже XIII партконференция (проходила в Москве 16-18 января 1924 года) на всю страну обвинила Троцкого в стремлении деморализовать и ослабить партию путём организации фракционной деятельности, да ещё и ввело в политический обиход-лексикон такое понятие как “троцкизм”, определив его как “мелкобуржуазное враждебное ленинизму течение”, как “социал-фашизм” даже, не много и не мало. Там же, на конференции, такие ярые и фанатичные сторонники Троцкого как Иоффе, Крестинский и Раковский были выведены из состава ЦК и направлены послами в Китай, Германию и Англию соответственно.
В мае 1924 года Троцкий подвергся настоящей травле на XIII съезде РКП(б), первом после смерти Ленина. Рыков, видимо отрабатывая пост председателя Совнаркома республики, доставшийся ему после смерти Владимира Ильича, выступил с резким осуждением “нападок” Троцкого на “аппарат”, приравнивая их к нападкам на саму партию. А выступивший с Политическим докладом Зиновьев (уже возомнивший себя вторым Лениным) даже предложил съезду принять резолюцию с резким осуждением “троцкизма”, и в ультимативной форме потребовал от Троцкого отказа от фракционной деятельности и признания своих ошибок. На Троцкого из-за его непомерных амбиций и неподобающе-высокомерного поведения ополчились тогда все члены Политбюро, вся большевистская партийная элита, которую заводили и направляли в нужное русло Зиновьев с Каменевым, два патентованных честолюбца и себялюбца.
Выступавший на двух последних партийных съездах подряд с Отчётным докладом, что до этого делал исключительно Владимир Ильич, Григорий Зиновьев, возглавлявший ещё и Коминтерн и ленинградскую парторганизацию, упивался славой и властью в этот короткий период, и мнил себя (мысленно по крайней мере) уже фактическим приемником ленинским, правителем огромной страны. Одного только он не учёл: что оплёванный им Троцкий был ещё очень и очень силён, и сдаваться так просто не собирался. И весь свой разбуженный гнев, вызванный последними неудачами, он направил именно на Зиновьева с Каменевым - двух главных своих врагов того неустойчивого в политическом плане периода.
Но и враги не дремали, как волка обкладывая его со всех сторон, выдёргивали из-под него людей, лишали последнего авторитета и власти. Всю весну и лето 1924 года в печати раз за разом появлялись статьи, принадлежавшие перу Григория Зиновьева главным образом, справедливо указывавшие на то, что Троцкий пришёл к Ленину очень поздно: летом 1917-го. А до этого он Ленина не ставил ни в грош: заочно полемизировал и лаялся с ним более десяти лет - и всё тужился создать свою собственную революционную партию. И никакие последующие заслуги, по мнению ядовитого автора, не могли-де этого очевидного факта перечеркнуть - сиречь не-большевизма Троцкого. А это было в той непростой ситуации очень серьёзное обвинение…
Глава восьмая
1
Некоторые историки считают (Н.Н.Яковлев, например), что «с уходом из жизни В.И.Ленина положение Сталина во многом упростилось. Исчезла, пусть в последний год жизни Ильича эвентуальная, возможность его вмешательства в государственные дела. Хотя Сталин оставался первым среди равных в Политбюро, он мог действовать смелее и свободнее, не забывая, однако, на каждом шагу подтверждать верность ленинским идеям».
Всё это правильно, но только отчасти. Положение после смерти Ильича - особо отметим это как непреложный факт - «упростилось» для всех лидеров РКП(б). Все они теперь могли «действовать смелее и свободнее», все мечтали занять место почившего в Бозе Вождя. И Троцкий - наркомвоенмор до 1925 года, под чьим неусыпным контролем в те судьбоносные месяцы всё ещё была могучая Красная Армия, главный аргумент в любое время и в любой стране мiра в борьбе за власть; и Каменев - глава Москвы; и Зиновьев - глава Ленинграда; и Радек - авторитетнейший человек и видный большевик со стажем, один из ближайших соратников Ленина, приехавший с ним в “запломбированном вагоне” в Петроград в апреле 1917 года. Четыре матёрых еврея против одного русского Сталина. Страшно даже подумать и помечтать, что бы случилось, объединись вдруг они вчетвером в один железный кулак. От Кобы остались бы рожки да ножки! И Ленин бы уже не помог по причине отсутствия на этом свете.
Могли бы - да вот не объединились. Есть у евреев одна отрицательная черта, одна пята ахиллесова, которая вот уже сколько веков не позволяет им, бедолагам, взять власть над мiром. Когда их собирается много в одном “тёплом” месте, “на одном пяточке”, - они начинают остервенело грызть друг друга в борьбе за кормушку, за привилегии, напрочь забыв про гоев. И с этим ничего не могут поделать тайные их вожаки - сионские мудрецы так называемые...
Вот и в России это случилось после смерти Владимира Ильича, когда осталось вакантным место кремлёвского лидера. Зиновьев с Каменевым, объединившись втайне со Сталиным (которого оба при Ленине не воспринимали всерьёз), набросились втроём на Троцкого, считая его самым главным своим врагом… или соперником, если сказать помягче.
Опишем поподробнее, как это всё происходило в нашей советской Истории...
2
На протяжении долгого времени, во время последней болезни Ильича - особенно, находившийся в плотном еврейском окружении Сталин вёл себя в высшей степени осторожно и осмотрительно в отношении Григория Зиновьева, авторитарного правителя Петрограда с Октября Семнадцатого. Он охотно уступил Григорию Евсеевичу честь покрасоваться на трибуне и озвучить основные доклады на ХII и ХIII парт’съездах (когда Ленин был очень слаб и не мог присутствовать), тешить тщеславие во главе Коминтерна и гордо и важно выступать предводителем питерских коммунистов. Законченному павлину и нарциссу-Зиновьеву это нравилось, и он держался за “друга”-Сталина, не перечил ему и не вставал в оппозицию.
Не вмешивался Сталин и в деятельность Льва Борисовича Каменева, превратившего Москву в свою вотчину или же “дойную корову”, которую он с успехом и с пользой “доил”. Так что в глазах того и другого главным врагом-соперником на политическом Олимпе был гордец и выскочка Троцкий, которого они оба, повторим, и решили сковырнуть, оперевшись на душку-Сталина. И тот охотно солидаризировался с ними: иного выхода у него просто не было…
3
Далее скажем, что помимо заботы об усопшем Ленине и увековечивании памяти о нём, Сталин весь 1924 год укреплял и укрупнял партию, просвещал её литературным наследием и политическими заветами Ильича, при этом сознательно отмежевываясь от еврейских шумных разборок. Почему? - теперь-то это уже хорошо понятно. Он ведь в Тифлисской духовной семинарии без малого пять лет проучился, был там одним из лучших учеников, одним из самых авторитетных. А бросил её не потому, что разочаровался в вере: с верою у молодого Сосо как во время учёбы, так и на протяжении всей его последующей бурной жизни было всё в полном порядке. Но перед ним, талантливым семинаристом, уже тогда, по-видимому, ежедневно вставали вопросы, с религией связанные, не с верой, на которые он не получал ответа от официальных церковных властей. Про эти сомнения и терзания молодого парня мы уже писали в начале работы - и тем не менее, ещё раз озвучим их ввиду особой важности: “могут ли люди считаться добрыми христианами, допуская для низших слоёв столь беспросветную жизнь? смирилось бы подлинное христианство с мрачной социальной действительностью? и разве можно после этого уважать нынешнюю церковь, забывшую о духовном, погрязшую в мирском?” Потому-то в сердце пылкого и справедливого юноши омертвелое христианство и заменил марксизм, обещавший всем людям земли “свободу, равенство и братство” уже при земной жизни.
В семинарии, как уже отмечалось опять-таки, духовником Иосифа Джугашвили был сам отец-настоятель Новоафонского монастыря, что находился под особым покровительством царствующего дома Романовых (в память об императоре Александре II, его построившем). И, скорее всего, он, настоятель, был одним из первых, кто надоумил молодого студента, что победить талмудический иудаизм невозможно ни военной, ни политической силой - уж столько достойных и мужественных людей на протяжении всей мiровой Истории сломалось и погибло в этой пустой и безплодной борьбе. С годами же, бок о бок поработав с евреями в дореволюционном подполье, хорошо изучив все их слабые и сильные стороны, Иосиф окончательно убедился в том, что то зло, которое сеют иудеи в мiре, не насилием и интригами надобно побеждать, не подлостью и коварством - на этих полях сражений иудеям равных нет, тут они загрызут и затопчут любого! - а обезоруживающей их идеей, подкреплённой кристально-чистой и праведной жизнью, в основе которой лежит героический творческий труд. Жизнью, где правит бал суровый аскетизм и жертвенность, порядок и чистота, нравственная, личная и общественная - любая. Где люди на большие дела настроены, на свершения, стремятся к великим целям и планам, не думая о наживе, о прибыли, о преступной Лихве, то есть живут по Правде, по Закону Божьему, Закону созидания и любви! Там евреи без-сильны и не опасны совсем. Это не их поле деятельности, не их среда обитания, не их мiр. А значит - и бояться их в этом праведном и безгрешном мiре нечего, и можно спокойно строить, созидать и без опаски жить...
Выстрадав на собственном опыте эти непреложные истины, Иосиф Виссарионович Сталин сообразуясь с ними и жил. Потому-то и выжил, вышел сухим из воды в 20-е и 30-е годы, а точнее - из плотного еврейского окружения. Да, Троцкого он не любил - потому что отлично знал, что собой представляет этот “двуликий Янус”, и какие силы стоят за ним. Но открыто эту свою нелюбовь не высказывал, на рожон без нужды не лез, не будил лиха. Наоборот, дальновидно защищал наркомвоенмора весь 1924 год, когда Зиновьев с Каменевым, боясь конкуренции, решили стереть того в порошок, несколько раз поднимая вопрос об аресте Троцкого и об исключении его, диктатора, оппортуниста и карьериста, из партии.
И только после выхода в свет скандальных и клеветнических «Уроков Октября» Сталин решил вступить в открытую полемику с вконец обуревшим и оборзевшим автором, позволившим себе, помимо прочего, оклеветать и покойного В.И.Ленина, свалить на него всю вину за жертвы и кровь первых лет революции…
4
Троцкий, скажем честно, и впрямь был очень опасный враг для любого партийца из ближайшего окружения Ленина. Для Сталина - в том числе. Долголетний руководитель Красной Армии, как-никак, победившей в Гражданской войне и отразившей иностранную военную интервенцию, один из организаторов Октябрьского вооружённого восстания в 1917 г., «Троцкий уже своим пребыванием на высших постах в СССР получал как бы аттестат непогрешимости и универсальную индульгенцию. Грозным напоминанием о том, что он полон сил, мыслит и действует, явился выход в январе 1924 г. крайне претенциозной брошюры «Новый курс». <…> потерпевший поражение в дискуссии Троцкий громко заявил, что он не сложил оружия».
В «Новом курсе», занявшем аж 50 страниц убористого текста, помимо прочего, Лев Давидович звал своих многочисленных сторонников к объединению и сплочению. Он дальновидно наставлял единомышленников:
«Партия не может жить только капиталом прошлого. Достаточно того, что прошлое подготовило настоящее. Но нужно, чтобы настоящее было идейно и практически на высоте прошлого, чтобы подготовить будущее. Задачей же настоящего является: передвинуть центр тяжести партийной активности в сторону основной толщи партии»...
5
Внимательно прочитавший «Новый курс» Сталин всё правильно и точно понял - и незамедлительно принял вызов. Он прекрасно осознал, что имел в виду Лев Давидович под «толщей партии».
«Объявленный после кончины Ленина “ленинский призыв” привёл в партию сотни тысяч новых членов, в первую очередь рабочих. Процесс носил лавинообразный характер: уже на ХIII съезде в мае 1924 г. были объявлены результаты ленинского призыва: в партию было принято 241.591 человек. Через год с небольшим в партии состояло свыше миллиона членов и кандидатов. Коммунисты с довоенным стажем составляли всего 8,5 тыс. человек».
Вот Троцкий и вознамерился превратить этих новых членов в своё «войско». А Сталин - в своё. И первым делом он озаботился толково и грамотно объяснить молодым неофитам, в какую организацию они пришли, и что такое вообще ЛЕНИНИЗМ.
В апреле 1924 года Сталин прочитал цикл лекций в партшколе ЦК (тогда - Свердловский университет). С апреля же эти лекции стали печататься в «Правде», а в мае уже вышли отдельной брошюрой «Об основах ленинизма». Да ещё и с точным адресом читателей: «Ленинскому призыву посвящаю».
«Эта работа по праву вошла в классику марксистско-ленинской литературы. По-видимому, нет другого сочинения, в котором были бы так ясно, обстоятельно и целеустремлённо раскрыты предпосылки, содержание и поучительные уроки ленинизма. Появившись в 1924 г., исследование «Об основах ленинизма» было на порядок выше того, что в том же году писали о Ленине Каменев и Зиновьев, Бухарин и другие. Все они вторгались в область теории, повторяя на каждом шагу, что являются ленинскими учениками и сказанное ими лишь подступ к такой необъятной теме, как ленинизм. Сталин поступил по-иному: он уверенно анализировал, категорически высказывался, давал законченные формулировки даже неоконченных процессов. В целом он придал проблеме излюбленную им форму катехизиса, понятного неофитам в области марксизма-ленинизма.
Больше того, работа была проникнута гордостью, национальной гордостью русских. Революция не случайно победила именно в России, ставшей “узловым пунктом противоречий империализма”. Она положила конец тому положению, когда русская армия проливала “кровь на фронтах для обеспечения бешеных прибылей англо-французских капиталистов”, а царизм стал “агентурой западного империализма для выколачивания с населения сотен миллионов процентов на займы, отпускавшиеся ему в Париже и Лондоне, в Берлине, Брюсселе”. По совокупности исторических и политических причин “Россия стала очагом ленинизма, а вождь русских коммунистов Ленин его творцом”.
Вероятно, именно с этой работы И.В.Сталин начал обращаться к термину “русские коммунисты” и делал это вплоть до последней в жизни речи на ХIХ съезде КПСС в 1952 г.» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
6
Стержневая мысль данной работы Сталина такова:
«Ленинизм есть теоретическая и практическая школа, вырабатывающая особый тип партийного и государственного работника, создающая особый, ленинский стиль в работе.
В чём состоят характерные черты этого стиля? Каковы его особенности?
Этих особенностей две:
а) русский революционный размах и
б) американская деловитость.
Стиль ленинизма состоит в соединении этих двух особенностей в партийной и государственной работе.
Русский революционный размах является противоядием против косности, рутины, консерватизма, застоя мысли, рабского отношения к дедовским традициям. Русский революционный размах – эта та живительная сила, которая будит мысль, двигает вперёд, ломает прошлое, даёт перспективу. Без него невозможно никакое движение вперёд.
Но русский революционный размах имеет все шансы выродиться на практике в пустую “революционную” маниловщину, если не соединить его с американской деловитостью в работе. Примеров такого вырождения – хоть отбавляй. Кому не известна болезнь “революционного” сочинительства и “революционного” планотворчества, имеющая своим источником веру в силу декрета, могущего всё устроить и всё переделать?... Никто, кажется, не издевался над такими больными так зло и беспощадно, как Ленин. “Коммунистическое чванство” – так третировал он эту болезненную веру в сочинительство и декретотворчество.
“Революционному” пустозвонству Ленин обычно противопоставлял простые и будничные дела, подчёркивая этим, что “революционное” сочинительство противно и духу, и букве подлинного ленинизма.
Американская деловитость является, наоборот, противоядием против “революционной” маниловщины и фантастического сочинительства. Американская деловитость – это та неукротимая сила, которая не знает и не признаёт преград, которая размывает своей деловитой настойчивостью всё и всякие препятствия, которая не может не довести до конца раз начатое дело, если это даже небольшое дело, и без которой немыслима серьёзная строительная работа.
Но американская деловитость имеет все шансы выродиться в узкое и беспринципное делячество, если её не соединить с русским революционным размахом… Никто так едко не издевался над этой деляческой болезнью, как Ленин. “Узколобый практицизм”, “безголовое делячество” – так третировал эту болезнь Ленин. Он противопоставлял ей обычно живое революционное дело и необходимость революционных перспектив во всех делах нашей повседневной работы, подчёркивая тем самым, что беспринципное делячество столь же противно подлинному ленинизму, сколь противно “революционное” сочинительство.
Соединение русского революционного размаха с американской деловитостью – в этом суть ленинизма в партийной и государственной работе» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.8. С.275-276]…
7
Ознакомившийся со сталинской работой Троцкий наверное скрежетал зубами от злости, а может и волосы на голове рвал, громко и грязно матерился. Так возвеличить усопшего Владимира Ильича, привлечь к его нескладной фигуре столько внимания!!! В глазах патологически-самолюбивого наркомвоенмора это был явный перебор! Сам-то себя Лев Давидович ставил уж никак не ниже Ленина: это факт. На многое в будущем метил. Поэтому и болезненно реагировал на участившиеся упрёки в печати по поводу его необъятных претензий после смерти Вождя, которые сам он, в болезненном угаре, считал вполне обоснованными и заслуженными.
Но более всего, ещё раз напомню читателям, его бесили совершенно справедливые указания соратников-партийцев на то, что он, Лев Давидович Троцкий-Бронштейн, пришёл к Ленину только в июле 1917 г. И никакие последующие заслуги не могли этого очевидного факта перечеркнуть. В «Новом курсе» он с нескрываемой обидой даже написал по этому поводу так:
«Я вовсе не считаю тот путь, которым я шёл к ленинизму, менее надёжным и прочным, чем другие пути… И если уж ставить вопрос в плоскости биографических изысканий, то нужно это делать, как следует быть. Тогда пришлось бы давать ответы на острые вопросы: всякий ли, кто был верен учителю в малом, оказывался ему верен и в большем… Исчерпывается ли ленинизм послушанием? У меня нет никакого намерения разбирать эти вопросы на примере отдельных товарищей, с которыми я со своей стороны намерен и впредь работать рука об руку».
Заявил вроде бы, что «нет никакого намерения», - но не удержался, прохвост словоблудливый, и вскоре именно «биографическими изысканиями» и занялся, то есть поступил как настоящий еврей: клятвенно уверял всех в одном, и при этом делал другое, прямо-противоположное. В сентябре 1924 года он выпустил в свет сырую в целом и заострённо-полемическую брошюру «Уроки Октября» (ставшую вступительной статьёй к третьему тому собрания сочинений Троцкого, получившего название «Историческое подготовление Октября»), вызвавшую взрыв негодования в амбициозной партийной среде, который тонкий политик Сталин умело направил в нужное себе русло.
«Эта статья являлась сплошной клеветой на нашу партию, на её вождя - Ленина. За эту клеветническую книжонку ухватились все враги коммунизма и Советской власти» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.75,77, 181-188].
«Уроки Октября» - поясню читателям, - это довольно небрежный и достаточно объёмный очерк предыстории и истории Великого Октября, где Троцкий напомнил всем о вертлявой позиции накануне вооружённого восстания Зиновьева, и особенно Каменева, которых Ильич обозвал в сердцах политическими проститутками... А ещё он напомнил о победах Ленина над трусливыми соратниками в конце марта 1917 года и некоторых неприглядных деталях последних дней накануне вооружённого восстания в Петрограде, когда якобы всё ЦК было против захвата власти. И только якобы Троцкий и Ленин - за…
8
Члены ЦК и Политбюро, старые соратники Ленина, заслуженные партийцы, встали на дыбы и яростно ощетинились от такой оскорбительной трактовки недавнего прошлого. Ещё бы, наркомвоенмор тонко намекал на то, что было бы «недопустимым вычёркивать из истории партии величайшую главу только потому, что не все члены партии шли в ногу с революцией пролетариата. Партия может и должна знать своё прошлое, чтобы правильно расценить его и всему отвести надлежащее место» [Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М., 1990. С.192]. Так-то оно так, резонно рассудили большевики-старожилы, полжизни прокрутившиеся возле Владимира Ильича, - но только ведь после этого можно и вообще остаться без места! И что тогда?! К кому идти на поклон и где добывать хлеб насущный?!...
До глубины души возмущённые и оскорблённые, обиженные Зиновьев и Каменев, перекрикивая и перебивая друг друга, отбрёхивались как могли, отвергая инсинуации Троцкого в свой адрес. Но получалось это у них не убедительно: факты из недавнего прошлого были против них.
И тогда им на выручку бросился Сталин. На пленуме коммунистической фракции ВЦСПС 19 ноября 1924 г. он выступил с грозной речью «Троцкизм или ленинизм», где заявил следующее:
«Несмотря на разногласия, мы имели в лице этих товарищей старых большевиков, стоящих на общей почве большевизма… Мы имели в лице Каменева и Зиновьева ленинцев».
Но больше и жарче всего от глумливых нападок Троцкого он кинулся защищать того, кто уже не мог самостоятельно защититься - усопшего Ленина. С трибуны он напомнил собравшимся о том, кем был зарвавшийся и потерявший берега Троцкий до 1917 года и кем стал после Октябрьской революции. Сталин очень удачно вспомнил и привёл отзыв Троцкого об Ильиче в 1913 г. (в письме Чхеидзе):
«Всё здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несёт в себе ядовитое начало собственного разложения», а сам Ленин якобы «профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении».
«Ленин, - наставлял Генсек профсоюзных деятелей, - был осторожен, не любил закрывающихся и нередко пресекал твёрдой рукой увлекающихся террором, в том числе и самого Троцкого. Троцкий касается этой темы в своей книге «О Ленине». Но из его характеристики выходит, что Ленин только и делал, что “вколачивал при каждом подходящем случае мысль о неизбежности террора” (потом те же троцкисты главным террористом СССР объявят уже самого Сталина, чтобы повесить на него свои кровавые дела – авт.). Получается, что Ленин был самым кровожадным из всех кровожадных большевиков.
Для чего понадобилось Троцкому это ненужное и ничем не оправдываемое сгущение красок?» [История Всесоюзной Коммунистической партии. Краткий курс. С.255].
Это-то как раз понятно - «для чего»! Для прикрытия своей собственной задницы: чтобы спрятаться от суда Истории, от проклятий злопамятных потомков. Троцкий, фактически, заранее отводил упрёки в злоупотреблении террором, которые могли быть брошены будущими поколениями прежде всего ему самому, безжалостному и без-пощадному поработителю России. В декабре 1917 года ведь именно он мрачно предрекал в узком партийном кругу: «Не казематы, а гильотины ждут наших врагов». На что Ленин немедленно отреагировал: «Гильотиной не шутят» [Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М., 1990. С.283]. Но патологический маньяк и людоед-Троцкий упорствовал и настаивал в беседе с американским публицистом А.Вильямсом: «Наше главное преступление в первые дни революции заключалось исключительно в доброте».
Не отставал от собрата-единоверца, едино-кровника и соплеменника в патологической без-пощадности и кровожадности и Г.Е.Зиновьев. 17 сентября 1918 года в одной из влиятельнейших тогда газет, «Северная коммуна», им было опубликованное следующее без-прецедентное требование (а Григорий Евсеевич, напомним, был в то время членом ЦК РКП(б) и председателем Петро-совета, а с 1919-го - ещё и главой Коминтерна):
«Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из 100, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить – их надо уничтожать».
И действительно, РУССКАЯ КРОВЬ потекла рекой после подобных откровенно-фашистских заявлений сионистского окружения Ильича. За первые 10-ть лет советской власти мать-Россия не досчиталась примерно 20-ти (а не 10-ти планируемых) миллионов своих сограждан!!! То есть Троцкий и Зиновьев с компанией вдвое перевыполнили намеченный для себя план. Цитата и цифры взяты из капитального труда В.В.Кожинова «РОССИЯ. Век ХХ (1901 - 1939). Стр.185-186»…
Генсек Сталин прекрасно знал из личного опыта коварство и звериную суть господ троцкистов. Перещеголять их в кровожадности и плутовстве было немыслимо, да и политически очень и очень опасно. Это всё равно что травоядным зверькам сцепиться с хищниками: итог известен. Поэтому он, не задумываясь, пошёл по-другому пути - ИСКОННО-РУССКОМУ!!! - который прекрасно определил в своё время умница-Тютчев:
«Единство – говорил оратор наших дней –
Может быть спаяно железом лишь и кровью.
А мы попробуем спаять его любовью.
А там посмотрим, что прочней».
Свою речь в ВЦСПС Сталин мудро закончил так:
«Что же дальше? - спросите вы. Каковы очередные задачи партии в связи с новыми литературными выступлениями Троцкого?
Троцкизм выступает теперь для того, чтобы развенчать большевизм и подорвать его основы. Задача партии состоит в том, чтобы похоронить троцкизм как идейное течение.
Говорят о репрессиях против оппозиции и о возможности раскола. Это пустяки, товарищи. Наша партия крепка и могуча. Она не допустит никаких расколов. Что касается репрессий, то я решительно против них. Нам нужны теперь не репрессии, а развёрнутая идейная борьба против возрождающегося троцкизма.
Мы не хотели и не добивались этой литературной дискуссии. Троцкизм навязывает её нам своими анти-ленинскими выступлениями. Что ж, мы готовы, товарищи» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.357].
Если вдуматься хорошенько, - то провидец и миротворец Сталин, большая-пребольшая умница, СВЕТЛАЯ ГОЛОВА и сердобольное РУССКОЕ СЕРДЦЕ, давал народу и партии потрясающий рецепт на будущее - призывал своих соратников и сторонников с крамолою в партии, с инакомыслием бороться идеологическими же методами! Понимаете?! А уж никак НЕ ТЕРРОРОМ, абсолютно неуместным и безсмысленным здесь, в разноликой, но верной коммунистическим принципам и идеалам советской партийной среде; призывал подобное лечить подобным - чтобы не множить зло… и, главное, не переходить ту грань, за которой не существует Правды.
«Человек из народа, возглавивший партию, выступал как великий миротворец. Он рассчитано трезво заявлял - при слишком хорошо известной большевистской беспощадности к врагам все и всяческие споры внутри партии решаются и будут решаться по-товарищески. Без репрессий, без крови» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
9
Понятно, что скандальные «Уроки Октября» вкупе с дерзким и вызывающим поведением, с царским образом жизни в Кремле в окружении многочисленной охраны, с наполеоновскими планами и амбициями не могли пройти безболезненно и без-следно для патологического авантюриста, себялюбца и властолюбца-Троцкого. Старым и заслуженным большевикам из ленинской гвардии он здорово поднадоел как то же бельмо в глазу или кость в горле. Они все его элементарно боялись.
Поэтому-то, чтобы обезопасить себя, члены Политбюро, с подачи Сталина, первым делом развели Троцкого с Красной Армией, о чём подробно писалось выше. 26 января 1925 года он был снят с должности председателя Реввоенсовета Республики и наркома по военным и морским делам. Хитрющий Каменев, обеспокоенный к тому времени политическим весом и влиянием Кобы, предложил его на освободившийся пост, что автоматически повлекло бы уход последнего из Секретариата. Но и Сталин дураком не был - легко и быстро разгадал план Льва Борисовича. И благоразумно порекомендовал на должность наркомвоенмора М.В.Фрунзе, за что в итоге и проголосовали.
После этого - избавления от Троцкого и его свирепых кунаков в военном ведомстве - обстановка в Армии и в России в целом заметно оздоровилась и нормализовалась. Ушли в небытие пресловутые чёрные «кожанки» и звероподобная личная охрана Льва Давидовича, обвешанная маузерами и револьверами и насчитывавшая до 500 человек, наводившая ужас на россиян, даже и высокопоставленных.
Через 15-ть лет после описываемых событий высланный из СССР и бесившийся от злобы Троцкий в статье (журнал «Лайф», октябрь 1939) писал, что «сила воли Сталина не уступает, пожалуй, силе воли Ленина». Ну и, конечно, приличный ушат дерьма в адрес своего погубителя: «Но его умственные способности будут измеряться какими-нибудь десятью-двадцатью процентами, если принять Ленина за единицу измерения» [Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М., 1990. С.409].
А вот тут уже перебор, граничивший с клеветой и неправдой! Личная судьба Льва Давидовича начисто перечёркивает данное его высокомерное и легковесное суждение. Именно недооценка могучего интеллекта Сталина в считанные годы положила конец карьере человека, которого нередко считали, да и до сих пор считают некоторые писаки деятелем «номер два» Великого Октября. После Ленина, разумеется…
Глава девятая
1
Гордец и честолюбец-Зиновьев, хотя жил и работал в Питере на постоянной основе, раньше дружка-москвича Каменева обеспокоился безграничным влиянием Сталина в Секретариате ЦК. Поэтому уже летом 1923 г., метя на должность смертельно больного Ленина, он тайно собрал и провёл в пещере около Кисловодска неофициальное совещание с рядом высокопоставленных партийных руководителей, куда по глупости пригласил и К.Е.Ворошилова, - чтобы договориться с ними о подчинении Секретариата Политбюро и об обуздании масштабно-развернувшегося Генсека Сталина… Но из этой затеи Григория Евсеевича ничего не вышло. Ворошилов немедленно доложил о секретном совещании и планах Зиновьева другу-Иосифу, и тот сделал всё, чтобы старания “друга”-Гриши ушли в песок. Или в свисток - как кому больше нравится.
Это подпольное совещание вдалеке от столицы лишний раз подсказало Иосифу Виссарионовичу, что начинаются жаркие дни - и надо быть на чеку, держать востро ухо. Ожесточённая схватка за Власть не за горами. Стоит Ленину умереть - и в стране такое начнётся! Особенно в Политбюро, где каждый человек - легенда, рыцарь революции, бог-олимпиец, и каждый мечтает занять пост Владимира Ильича. Григорий Евсеевич Зиновьев - в особенности.
А по-другому и быть не могло! Ведь «помимо безраздельной власти, в первую голову над карательными органами в Петрограде, Зиновьев являл собой фигуру соперничающего идеолога. Как и Троцкий, Зиновьев гнал своё собрание сочинений. Сталин даже отдалённо не мог тягаться с “производительностью” обоих, разделявших одну страсть – графоманство. В середине 20-х гг. в свет вышли у каждого примерно по две дюжины увесистых томов, а доброе здоровье сочинителей, находившихся в цветущем возрасте, сулило внушительное продолжение предприятия. Зиновьев основал второй (после Свердловского университета) Коммунистический Университет» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Соперник, как ни крути, у Сталина был серьёзный - второй по влиянию после Троцкого. Да и Каменев всё время болтался рядом, политический хозяин Москвы, и тоже не сидел, сложа руки, обладая непомерными амбициями…
2
«К концу 1925 г. напряжение в руководящем ядре партии нарастало, политические разногласия усугублялись парадом амбиций. Иные искали простейшего способа разрядить обстановку. Возник проект заменить Сталина на посту Генсека Дзержинским, которому трепетно хотелось выйти в вожди. Инициаторы плана собрались на квартире Г.И.Петровского. Идею “зарубил” Орджоникидзе, убедивший, что такую меру в партии сочтут уступкой Троцкому. От волнений, вызванных крахом надежд (вообще-то несбыточных), датировалось (знающими людьми) ухудшение здоровья Феликса Эдмундовича, что и свело его в могилу за какие-нибудь полгода» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
Генсек Сталин, руководитель партийного аппарата, был конечно же осведомлён о закулисной возне и против него интригах. Но отвечать интригами на интриги он не желал, подлостью на подлость, предательством на предательство - не того был полёта птицей. Орлом был по натуре своей - не чёрным вороном, не воробьём нахохлившимся. Поэтому-то он хорошо понимал, что своё безусловное лидерство и партийный авторитет надо доказывать большим и серьёзным ДЕЛОМ, а не интригами, не под-ковёрной вознёй, не заговорами; надо «заниматься политикой, а не политиканством, в чём погряз Троцкий и куда стремительно скатывались Зиновьев и Каменев».
Для чего вообще была задумана и совершена Революция в Октябре Семнадцатого и принесены великие людские и материальные жертвы? - неоднократно, как думается, спрашивал он сам себя. - Для перестройки аграрной и отсталой России на современные промышленные рельсы и вывода её в ближайшие годы в передовые промышленные Державы мiра. Так ведь? Так! Чтобы она перестала быть только лишь аграрной страной, питательной кормушкой Запада. А значит надо побыстрее браться за НАИВАЖНЕЙШЕЕ И ПЕРВЕЙШЕЕ ДЕЛО - программу индустриализации страны, в которую Иосиф Виссарионович фанатично верил.
Индустриализация же - это в первую очередь план ГОЭЛРО. А ГОЭЛРО - это Владимир Ильич Ленин…
3
АВТОРСКИЕ МЫСЛИ О ЛЕНИНЕ
«Время, снова ленинские лозунги развихрь.
Нам ли растекаться слезной лужею?! -
Ленин и теперь живее всех живых.
Наше знанье, сила и оружие».
В.В.Маяковский
«Как первую присягу коммуниста,
Взволнованный,
Произношу обет:
- Мой партбилет! Клянусь, он будет чистым
Всегда, каким был Ленинский билет!»
А.Яшин
В.И.Ленина, как и И.В.Сталина, за последние 40-ть лет - начиная с М.С.Горбачёва и кончая нынешними смутными, безыдейными и бездуховными временами, - извратили, опустили и очернили до такой умопомрачительной степени в глазах простых россиян, что дальше уже и некуда. Дальше - край, отхожая яма, мерзость, смрад и вонь, когда нос затыкать надобно и брезгливо отворачиваться в сторону. Ленин - “ничтожество”, “прохвост”, “громила’ и “шарлатан”; “полужидок” и “кровавый маньяк”; “узурпатор”, “диктатор” и “прожектёр”; а главное - “могильщик великой романовской империи”!!! Эти хлёсткие и кричащие, но абсолютно лживые и пустые эпитеты стали в российских антирусских СМИ словами-клише и словами-синонимами по отношению к имени отца-основателя первого советского социалистического государства. Других эпитетов для Ленина в современном ОФИЦИОЗЕ нет - и не скоро предвидится. Усыпальницу Вождя на Красной площади ежегодно плотно драпируют по приказу президента Путина во время парадов Победы: чтобы не мозолил глаза господам ельцинистам одним лишь своим светлым и чистым именем. Что ни сколько не мешает нынешним пигмеям-руководителям, пустым и ничтожным как барабан, продолжать активно пользоваться достижениями СССР: как культурными, научно-техническими, так и материальными. Сами-то они за 40-к демократических лет так ничего и не создали, фактически, кроме газо- и нефтепроводов! Только приватизировали, только хапали, только обогащались, продавая всё советское за рубеж, - проматывали ленинско-сталинское наследие, понимай, по причине своей государственной несостоятельности, своего ничтожества.
А с Лениным в действительности всё обстоит не так, а с точностью до наоборот при объективном, трезвом и независимом рассмотрении. Ленин - это величайший мыслитель и политический деятель за всю Писаную Историю планеты, которых при желании можно по пальцам одной руки перечесть; человек, который силой своего ГЕНИЯ, ИНТУИЦИИ и ЖЕЛЕЗНОЙ ВОЛИ кардинально изменил мiр. Изменил настолько, что социальное устройство Мидгард-земли никогда уже не будет прежним - с учётом героического и поучительного советского опыта. Потому что именно Ленин задумал, теоретически обосновал, а потом и создал фундамент принципиально нового государства, государства-семьи, где человек человеку друг, товарищ и брат и где все живут, должны жить по мысли ленинской, по законам свободы, равенства и братства. Я родился и вырос в том его государстве, получил фундаментальное университетское образование, будучи выходцем из простой крестьянской семьи. Представляете! И я очень хорошо то государство помню, люблю и славлю изо дня в день, до одури нахлебавшись современной дерьмо-кратии и капитализма!
А то, что было в России до Октября Семнадцатого, до Владимира Ильича - империю Романовых, созданную по западным образцам и лекалам как государство-колонию и государство-рынок (где всё, абсолютно всё покупалось и продавалось, даже крепостные крестьяне до 1861-го года, а человек человеку был волк), - сугубый гуманист и моралист-Ленин ненавидел всеми фибрами души, и как мог с таким людоедским рабовладельческим государством боролся. Сиречь пытался вырвать - и вырвал в итоге! - подъярёмный российский народ при помощи революции из хищных помещичьих и буржуазных лап, сделать его счастливым и свободным от тирании...
*****
Что про Ленина необходимо знать прежде и больше всего патриотичным, думающим россиянам, чтобы правильно разбираться в Русской Истории и не попадать на пропагандистские удочки и крючки лукавым сионским мудрецам, поднаторевшим, надо признать, за последнюю тысячу лет - в Ночь Сварога - в своём разрушительном деле. Что это был высоконравственный, высококультурный и высокодуховный человек, ЧЕЛОВЕК-ТВОРЕЦ, ЧЕЛОВЕК-ИДЕЯ, ЧЕЛОВЕК-МОТОР, не разу не изменивший самому себе, своим принципам, обещаниям и идеалам; политик, у кого слова никогда не расходились с делом. Он с молодых лет, например, на дух не переносил хищников-капиталистов, пронёс это святое чувство-горение через всю свою недолгую в целом жизнь - и убедительно и последовательно, из года в год, объяснял народу эту свою нелюбовь-антипатию.
«Рабочие зарабатывают так мало, что им приходится покупать дешёвые, низкосортные, поддельные продукты. А ведь главный потребитель - рабочие. Рабочих миллионы, капиталистов сотни. И вот, производство дешёвого, поддельного продукта растёт не по дням, а по часам – наряду с ростом неслыханной роскоши горстки миллионеров» /В.И.Ленин, ПСС, т. 21, с. 466/…
*****
Далее, он категорически не принимал и всячески отрицал войны - и региональные, и мiровые, - которые вели всё те же капиталисты между собой, - и тоже объяснял, за что:
«Борьба за рынки и грабёж чужих стран, стремление пресечь революционное движение пролетариата и демократии внутри стран, стремление одурачить, разъединить и перебить пролетариев всех стран, натравив наёмных рабов одной нации против наёмных рабов другой на пользу буржуазии - таково единственное реальное содержание и значение войны».
ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ С.-Д. В ЕВРОПЕЙСКОЙ ВОЙНЕ, конец августа - сентябрь 1914 г.
«Захват земель и покорение чужих наций, разорение конкурирующей нации, грабёж её богатств, отвлечение внимания трудящихся масс от внутренних политических кризисов России, Германии, Англии и других стран, разъединение и националистическое одурачение рабочих и истребление их авангарда в целях ослабления революционного движения пролетариата - таково единственное действительное содержание, значение и смысл современной войны».
ВОЙНА И РОССИЙСКАЯ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ, 28 (11 октября), 1914 г.
«Европейская война, которую в течение десятилетий подготовляли правительства и буржуазные партии всех стран, разразилась. Рост вооружений, крайнее обострение борьбы за рынки в эпоху новейшей, империалистической, стадии развития капитализма передовых стран, династические интересы наиболее отсталых, восточноевропейских монархий неизбежно должны были привести и привели к этой войне».
ВОЙНА И РОССИЙСКАЯ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ, 28 (11 октября), 1914 г.
*****
А ещё Ленин люто ненавидел династию Романовых: и за своего казнённого брата Александра, и за то, главным образом, что Романовы сделали со страной, с матерью-Россией, превратив её в сырьевой и продовольственный придаток Запада… Поэтому он после окончания университета и влился в европейское социал-демократическое движение, стал активным сторонником свержения монархии, чему абсолютно осознанно посвятил всю свою жизнь - без остатка.
Уже в Русско-японскую войну 1904-05 гг. он активно агитировал за поражение романовской Армии на Дальнем Востоке, что привело бы, по его мнению, к краху династии. Война была проиграна, да, - но династия, тем не менее, устояла к великому огорчению Владимира Ильича, который пропустил революцию 1905-07 гг. фактически из-за разборок с меньшевиками, деливших партию на две части.
1 августа 1914 г. Россия, стараниями всё тех же выродившихся Романовых, была ввергнута в очередную войну - Первую мiровую. И Ленин не изменил самому себе в отличие от всех остальных политиков-оппозиционеров, российских и европейских, - опять с жаром принялся агитировать за спасительное поражение своей страны и переход войны из империалистической в гражданскую с целью свергнуть российский правящий класс вместе с обанкротившейся династией… В чём его, как революционера, подумайте и скажите, люди, можно здесь упрекнуть? Ни в чём! Абсолютно! Он был честен, прям и последователен перед народом и Богом как тот же Иисус Христос (с кем его и сравнил гениальный А.Блок в поэме «Двенадцать»), не кривил душой и не шарахался из стороны в сторону в угоду общественному мнению и политической конъюнктуре. Он видел перед собой ЦЕЛЬ - и шёл к ней прямо, мужественно и спокойно, не обращая внимания на поношение и плевки со всех сторон, на суровые обвинения в пораженчестве и анти-патриотизме.
В отличие, повторю, от тех же социал-демократов Европы, которые вели себя как настоящие проститутки: и нашим, и вашим. В довоенное время все они, лидеры и рядовые члены II Интернационала во главе с К.Каутским, были сугубыми интернационалистами и анти-монархистами. Боролись с проклятым капитализмом и с европейскими правящими династиями, душителями свободы на их просвещённый взгляд, а также за международную солидарность рабочих (“пролетарии всех стран соединяйтесь” - был у них главный лозунг)... Но как только началась Первая мiровая, - они тут же, как по команде, стали вдруг махровыми монархистами и даже патриотами-шовинистами, принялись защищать интересы своих собственных стран и народов, голосовать за многократное увеличение военных бюджетов, за победу в войне и захват чужих богатств и территорий, занимать министерские посты в правительствах. А про родной и любимый Интернационал как-то быстро и прочно забыли…
Как должен был относится высоконравственный стоик-Ленин к таким лицемерным кривляньям своих европейских единомышленников и друзей по II Интернационалу, в котором он состоял? Очень и очень плохо! О чём он не уставал писать и говорить до Октября Семнадцатого:
«Поведение вождей немецкой с.-д. партии, самой сильной и влиятельной партии II Интернационала (1889-1914), голосовавшей за военный бюджет и повторяющей буржуазно-шовинистические фразы прусских юнкеров и буржуазии, есть прямая измена социализму». ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ С.-Д. В ЕВРОПЕЙСКОЙ ВОЙНЕ, август - сентябрь 1914 г.
«Измена социализму большинства вождей II (1889-1914) Интернационала означает идейно-политический крах этого Интернационала. Основной причиной этого краха является фактическое преобладание в нём мелкобуржуазного оппортунизма, на буржуазность коего и опасность давно указывали лучшие представители революционного пролетариата всех стран». ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ С.-Д. В ЕВРОПЕЙСКОЙ ВОЙНЕ, август - сентябрь 1914 г.
«Ни в каком случае, даже при предположении абсолютной слабости этой партии и необходимости временного подчинения воле буржуазного большинства нации, поведение вождей немецкой с.-д. партии не может быть оправдано. На деле эта партия повела в данное время национально-либеральную политику». ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ С.-Д. В ЕВРОПЕЙСКОЙ ВОЙНЕ, август - сентябрь 1914 г.
«Осуждения заслуживает поведение вождей бельгийской и французской с.-д. партий, которые предали социализм, вступая в буржуазные министерства». ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ С.-Д. В ЕВРОПЕЙСКОЙ ВОЙНЕ, август - сентябрь 1914 г.
«Интернационал состоит не в том, чтобы сидели за одним столом и писали лицемерную и крючкотворскую резолюцию люди, которые считают истинным интернационализмом, когда немецкие социалисты оправдывают призыв немецкой буржуазии стрелять во французских рабочих, а французские - призыв французской буржуазии стрелять в немецких рабочих “во имя защиты отечества”!!! Интернационал состоит в том, чтобы сближались между собой (сначала идейно, а потом, в своё время, и организационно) люди, способные в наши трудные дни отстаивать социалистический интернационализм на деле, т. е. собирать свои силы и “стрелять вторыми” против правительств и командующих классов каждый своего “отечества”...»
«На социал-демократию прежде всего ложится долг раскрыть это истинное значение войны и беспощадно разоблачить ложь, софизмы и “патриотические” фразы, распространяемые господствующими классами, помещиками и буржуазией, в защиту войны». ВОЙНА И РОССИЙСКАЯ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ, 28 (11 октября), 1914 г.
«Разве это не измена в социал-демократии, когда мы видим у немецких социалистов поразительную перемену фронта (после объявления войны Германией)? лживую фразу об освободительной войне с царизмом? забвение германского империализма? забвение грабежа Сербии? буржуазные интересы войны с Англией? Патриоты, шовинисты, голосуют за бюджет!» ЕВРОПЕЙСКАЯ ВОЙНА И МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ, август - сентябрь 1914 г.
«Да, даже при полной incapacita, неспособности, бессилии европейских социалистов, поведение их вождей - измена и подлость: рабочие пошли на бойню, а вожди? Голосуют “за”, идут в министерство!!!» ЕВРОПЕЙСКАЯ ВОЙНА И МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ, август - сентябрь 1914 г.
И что самое поразительное и достойно всяческой похвалы, что Владимир Ильич не изменил самому себе и своим принципам, идеалам и обещаниям даже и после того, как получил Власть в Октябре Семнадцатого. Он тут же заявил всем воюющим странам, что:
«Советская власть предложит немедленный демократический мир всем народам и немедленное перемирие на всех фронтах. Она обеспечит безвозмездную передачу помещичьих, удельных и монастырских земель в распоряжение крестьянских комитетов, отстоит права солдата, проведя полную демократизацию армии, установит рабочий контроль над производством, обеспечит своевременный созыв Учредительного собрания, озаботится доставкой хлеба в города и предметов первой необходимости в деревню, обеспечит всем нациям, населяющим Россию, подлинное право на самоопределение».
И все эти громкие и долгожданные обещания Ильича были в точности выполнены Совнаркомом…
*****
Ленина без конца упрекают теперь в яростной русофобии, потому что он, мол, подтачивая основы династии Романовых своими революционными проповедями и деяниями, одновременно с этим подтачивал основы Исторической России. На что есть серьёзный и мощный аргумент в ленинскую защиту. Крушение антинародной династии предрекали, подготавливали и способствовали тому не только Ленин и большевики, но и многие передовые русские люди патриотической ориентации своими мыслями, запечатлённым в СЛОВЕ, начиная с Пушкина и Лермонтова (начало 19-го века) и кончая графом Л.Н.Толстым (конец 19-го), преданным РПЦ анафеме, между прочим. О чём теперь стараются не вспоминать по понятным причинам.
«Русская поэзия была полна предчувствий грядущей революции, а иногда и призывала к ней. Пушкина считали певцом императорской России. И действительно, много можно привести оснований к тому, чтобы считать Пушкина государственником по своему миросозерцанию и менее раскольником, чем других русских писателей. У него был культ Петра Великого (скорее вынужденный, в угоду Николаю I, чем реальный, как это теперь представляется - А.С.). Он вдохновлялся величием России. Но после опубликования всех стихов Пушкина стало ясно, как много у него революционных стихов. Очень отличаются первая и вторая половина его литературной деятельности. Это видно уже по различной оценке Радищева. Пушкин принадлежал к поколению декабристов, они были его друзья. Но разгром декабристов как будто убедил его в могуществе русской монархии. Пушкин - двойствен, у него как бы два лица. У него была любовь к величию и силе России, но была и страстная любовь к свободе. У него была совсем особенная любовь к свободе, отличная от любви к ней русской интеллигенции. Он настоящий певец свободы.
Мы ждём, с томленьем упованья,
Минуты вольности святой,
Как ждёт любовник молодой
Минуты сладкого свиданья.
В Пушкине как будто на одно мгновенье соединилось то, что было у нас всегда разъединено - идеология империи и идеология интеллигенции. Он писал о себе:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу,
И милость к падшим призывал.
В стихотворении «Деревня» Пушкин описывает прелесть и поэзию русской деревни. Но вдруг вспоминает неправду, рабство, тьму, с которым связана прелесть деревенской жизни, существовавшей лишь для привилегированного меньшинства. Стихотворение кончается словами:
Увижу ль я, друзья, народ неугнетённый
И рабство падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещённой
Взойдёт ли, наконец, прекрасная заря?
Но наиболее интересно для революционных настроений Пушкина стихотворение «Вольность».
Хочу воспеть свободу миру,
На тронах поразить порок.
В этом стихотворении есть жуткие слова о царях:
Самовластительный злодей,
Тебя, твой род я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостью я вижу.
Пушкин чувствовал бунтарскую стихию в русском народе и предвидел возможность “русского бунта, бессмысленного и беспощадного”. И в наиболее гармоническом Пушкине нельзя найти полной гармонии, и он чувствовал нездоровость, разорванность и неправду императорской России…
Но наиболее потрясающее впечатление производит стихотворение Лермонтова «Предсказание», которое звучит уже совсем профетически:
Настанет год - России чёрный год -
Когда царей корона упадёт,
Забудет червь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жён
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мёртвых тел
Начнёт бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать;
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек -
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь - и поймёшь,
Зачем в руке его булатный нож.
И горе для тебя! Твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
Как плащ его с возвышенным челом.
Это романтическое по форме стихотворение, написанное в 1830 году, предвидит ужасы революции почти за столетие» [Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Москва. Наука. 1990. С.65-67]...
*****
Когда Ленин взял Власть в Октябре Семнадцатого, многие, знавшие его люди, друзья-соратники по социал-демократии как в России, так и в Европе, были этим фактом очень сильно удивлены - и предрекали, что “пустомеля”-Ульянов не продержится во главе страны и месяца. Потому что никогда не воспринимали Владимира Ильича всерьёз, считали его модным писателем, публицистом и журналистом, от силы - философом. Демагогом-говоруном, короче, выскочкой, не более того, не способным делать реальное дело… И все они были предельно унижены и посрамлены дальнейшим ходом событий. “Демагог”-Ленин не только продержался у Власти более шести лет - до самой своей смерти, фактически: и это в условиях Гражданской войны и Интервенции, голода, холода и разрухи, напомним, - но и сумел построить за эти годы могучий фундамент нового и свободного государства, стены и крышу которого пришлось уже Сталину возводить. По ленинским лекалам и наработкам по сути.
И получается, что пустомелями и демагогами оказались лидеры II Интернационала вкупе с прозападной российской интеллигенцией, “убогой по уму и по сердцу”, - оказались люди, то есть, про которых рассерженный Владимир Ильич в сердцах однажды сказал так:
«Интеллигенты сплошь да рядом дают великолепнейшие советы и руководящие указания, но оказываются до смешного, до нелепого, до позорного “безрукими”, неспособными провести в жизнь эти советы и указания, провести практический контроль за тем, чтобы слово превращалось в дело»…
Коротко и ясно, и в самую точку: молодец Владимир Ильич!!!...
*****
Для верного понимания ленинского феномена: почему он продержался так долго на вершине Власти и почему обрёл горячую поддержку в народе, а те же Гучков, Милюков и Керенский, Корнилов, Деникин и Колчак нет, - приведём один показательный эпизод из жизни Вождя, который послужит ключом к тайне ленинского оглушительного триумфа. Его рассказал питерский историк Егор Яковлев в одной из своих передач под названием «Цифровая история».
5 января 1918 г., как хорошо известно, состоялось первое и единственное заседание Учредительного собрания, о котором политики судачили целый год после отречения Николая, возлагали немыслимые надежды и на которое съехались представители всех наиболее влиятельных партий России. И на этом собрании победившие большевики призвали присутствовавших депутатов признать декреты Совнаркома и провозгласить Россию Республикой Советов. Они не отказывались, напомним, разделить власть с другими революционными партиями - меньшевиками и эсерами, - но и играть по чужим правилам они не хотели. Зачем?!
На их призыв последовал дружный отказ, лидеры не-большевистских партий организовали склоку - и тут же были взяты на прицел охранявшими собрание матросами. Один из которых сказал спокойно и уверенно: «И Ленину пуля, если обманет»…
Вот в таких экстремальных условиях - когда вопрос ставился ребром: или-или! - жил и работал Владимир Ильич в Питере и Москве, возглавив правительство новой страны Советов. И не получил он пулю только лишь потому от революционных матросов, что полностью слился и сжился с простым народом, внимательно слушал его, выполнял все его наказы и пожелания. В отличие от буржуазных демократов, тех же Гучкова и Милюкова, от души презиравших русских простолюдинов и потому просидевших на министерских постах все 2 месяца; от того же Керенского, пытавшегося угодить всем - и капиталистам, и рабочим, - и продержавшегося в кресле премьер-министра полгода.
Про эту крепкую спайку народа с Лениным Маяковский талантливо тогда написал:
«Бился о Ленина тёмный класс,
Тёк от него в просветленье.
И, обданный энергией и волей масс,
С классом рос Ленин!»
Прекрасную поэму про Владимира Ильича оставил потомкам и другой светлый русский гений, Сергей Александрович Есенин. Поэма его короткая, но ёмкая по смыслу, пророческая и потому вечная! Её хочется полностью привести. Потому что она прекрасно характеризует Ленина как Человека и как Вождя - и ту обстановку, в которой ему приходилось жить и работать после Октября Семнадцатого. Есенинская поэма одна стоит сотен, а то и тысяч толстенных и пустопорожних псевдоисторических книг. Потому что написана, повторю ещё раз с восторгом, СВЕТЛЫМ РУССКИМ ГЕНИЕМ. А они ничего и никогда не выдумывают на потребу дня, не занимаются саморекламой и словоблудием, - они просто старательно переносят на бумагу то, что им приходит СВЫШЕ!
Итак, Сергей Есенин - «Ленин». Отрывок из поэмы «Гуляй-поле».
Ещё закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
Россия! Сердцу милый край,
Душа сжимается от боли,
Уж сколько лет не слышит поле
Петушье пенье, пёсий лай.
Уж сколько лет наш тихий быт
Утратил мирные глаголы.
Как оспой, ямами копыт
Изрыты пастбища и долы.
Немолчный топот, громкий стон,
Визжат тачанки и телеги.
Ужель я сплю и вижу сон,
Что с копьями со всех сторон
Нас окружают печенеги?
Не сон, не сон, я вижу въявь,
Ничем не усыплённым взглядом,
Как, лошадей пуская вплавь,
Отряды скачут за отрядом.
Куда они? И где война?
Степная водь не внемлет слову.
Не знаю, светит ли луна?
Иль всадник обронил подкову?
Всё спуталось...
Но понял взор:
Страну родную в край из края,
Огнём и саблями сверкая,
Междуусобный рвёт раздор.
...............
Россия -
Страшный, чудный звон.
В деревьях березь, в цветь - подснежник.
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник?
Суровый гений! Он меня
Влечёт не по своей фигуре.
Он не садился на коня
И не летел навстречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил -
Перепелиную охоту.
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в чёрных масках,
А он с сопливой детворой
Зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных.
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс...
Шуми и вей!
Крути свирепей, непогода.
Смывай с несчастного народа
Позор острогов и церквей.
..............
Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы.
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы.
...............
Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром.
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь...
И он пришёл.
..............
Он мощным словом
Повёл нас всех к истокам новым.
Он нам сказал: <Чтоб кончить муки,
Берите всё в рабочьи руки.
Для вас спасенья больше нет -
Как ваша власть и ваш Совет>...
................
И мы пошли под визг метели,
Куда глаза его глядели:
Пошли туда, где видел он
Освобожденье всех племён...
.............
И вот он умер...
Плач досаден.
Не славят музы голос бед.
Из медно-лающих громадин
Салют последний даден, даден.
Того, кто спас нас, больше нет.
Его уж нет, а те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон.
Для них не скажешь:
- Ленин умер.
Их смерть к тоске не привела.
...............
Ещё суровей и угрюмей
Они творят его дела...
<1924>
Прекрасная поэма, не правда ли! Умная, политически и исторически точная и прозорливая! Наиболее важные места я жирно выделил сам, но и хочется их вторично перепечатать - заострить на них особое внимание читателей. Чтобы подивились они политической дальнозоркости Сергея Александровича и его уму. Таких божественных умниц в России не много было.
Про обстановку в стране после Октябрьской революции:
Ещё закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
Про Гражданскую войну:
Страну родную в край из края,
Огнём и саблями сверкая,
Междуусобный рвёт раздор.
Портрет В.И.Ленина:
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник?
Суровый гений! Он меня
Влечёт не по своей фигуре.
Он не садился на коня
И не летел навстречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил -
Перепелиную охоту.
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в чёрных масках,
А он с сопливой детворой
Зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных.
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс...
Про династию Романовых:
Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы.
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы.
...............
Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром.
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь...
И он пришёл.
Характеристика Ленина как вождя народных масс:
Он мощным словом
Повёл нас всех к истокам новым.
Он нам сказал: <Чтоб кончить муки,
Берите всё в рабочьи руки.
Для вас спасенья больше нет -
Как ваша власть и ваш Совет>...
................
И мы пошли под визг метели,
Куда глаза его глядели:
Пошли туда, где видел он
Освобожденье всех племён...
Суровые деяния большевиков, выполнявших ленинские наказы после его гибели:
Его уж нет, а те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон.
Для них не скажешь:
- Ленин умер.
Их смерть к тоске не привела.
...............
Ещё суровей и угрюмей
Они творят его дела...
Какие мысли навевает сразу же, с первых строк этот литературно-исторический шедевр Есенина? Россия в 1917-18 годах - это бушующий океан, девяти-бальные волны революционного шторма, в котором Ленин мог бы запросто и утонуть, как утонули, канули в небытие его многочисленные политические противники из октябристов и кадетов, анархистов, эсеров и меньшевиков. Ленин, скажем прямо, полностью зависел от этой бунтующей стихии - и был единственным среди всех, кто не испугался шторма, нет - взял штурвал управления на себя. После чего он полностью слился с вздыбленным народом, хлебнувшим СВОБОДЫ через край, усмирил-успокоил его, указал верный и праведный путь. И пошёл в обнимку с притихшей страной в светлое коммунистическое будущее.
А вот как он сам объяснял чистоплюю-Горькому свою титаническую работу на посту лидера победившей партии и председателя Совнаркома - и свой взгляд на «мужика» (80 % населения):
«Ну, а по-вашему, миллионы мужиков с винтовками в руках - не угроза культуре, нет? Вы думаете, Учредилка справилась бы с их анархизмом? Вы, который так много - и правильно! - шумите об анархизме деревни, должны бы лучше других понять нашу работу»…
*****
Замечательную поэму про Владимира Ильича оставил России В.В.Маяковский. Но она очень длинна и сложна: не станем её разбирать, а лишь отошлём к ней читателей. Не пожалеете, дорогие друзья, дочитав её до конца с карандашом в руках. Там много прекрасных мест, психологических и исторических зарисовок…
---------------------------------------------------------
(*) 21 января 2024 года (время, когда писалась данная работа) Россия должна была широко отмечать 100-летие со дня смерти Вождя мирового пролетариата. Но, к великому сожалению, не отмечала. Ни одно российское СМИ даже вскользь не упомянуло про эту важнейшую дату из нашей недавней Истории. И идёт это всё из Кремля, из Администрации президента, где сидят до сих пор ленинские антиподы – сугубые материалисты-пох*исты, которым на всё и на всех насрать, кроме богатства и денег.
Только телеграмм-каналы, Слава Богу, отметились хвалебными публикациями в память Владимира Ильича, некоторые из которые непременно хочется привести - показать читателям, что не все ещё в России Ельцина-Путина скурвились и деградировали, опустились на самое эволюционное дно, откуда не бывает выхода.
- «Вспоминая сегодня, в день 100-летия физической смерти Владимира Ильича Ленина, скажу, что этот человек, его жизнь и его учение являются для меня одной из важнейших основ понимания мировой истории и главной основой в понимании отечественной истории и политики XX века. Без него не было бы победной советской эпохи. Без него мы даже и не предполагали бы, что можем оставить далеко позади себя Англию и Францию и полностью разгромить Германию - страны, зависимость России от которых в начале прошлого века год от года возрастала. Без него России не довелось бы делить первую ступеньку в мировом влиянии с США. Не было бы сегодня и той части мира, на противостояние которой Западу мы рассчитываем как на спасительную опору. Ленин - мыслитель выдающихся способностей и возможностей, политик уникальной воли и интуиции. С чисто человеческой точки зрения для меня очень важно ещё и то, что Владимир Ильич Ленин принадлежал к категории людей, у которых, вразрез с материалистическими установками, не бытие определяет сознание, а сознание определяет бытие. Я люблю таких людей. Впрочем, важнее то, что именно за это, за наделение их жизни великим смыслом (смыслами) его полюбило большинство русского народа, лучшие люди среди других населявших Российскую Империю народов. С каждым годом величие Ленина для нашей страны и всего мира становится всё более очевидным и понятным. Его и сегодня будут вспоминать положительно, причём не только его искренние почитатели и последователи; вспомнит его и официоз - ну как же, впереди выборы… Но после выборов продолжится борьба с его наследием, с памятью о нём - они миру капитала ненавистны. Если нашей стране суждено сохраниться, имя Ленина, как и имя Сталина, будут звучать в ней громко. Если не будут звучать, если наследие этих двух великих мыслителей и политиков не будет востребовано, - России не выжить. Вопрос об отношении к Ленину - это и вопрос об отношении к той системе, в основе которой лежали его учение, его политический подвиг, его воля, его авторитет и имя. Лучшая оценка всего этого, данная уже после гибели Советского Союза, которую я знаю, - это оценка Александра Александровича Зиновьева, данная им в конце 1990-х годов. Это оценка наследия Советского Союза самого по себе и в противопоставлении Западу - как в его прежней, демократической, так и в новой, после уничтожения исторического конкурента, тоталитарной форме. Как я вижу свою жизненную задачу перед лицом ленинского наследия? Вижу её в том, чтобы продолжать познавать Ленина, его труды, историю его жизни и деятельности, вычищать грязь и ложь об этом нашем великом соотечественнике».
ТК «Рубеж и Zа Рубеж»
- «Сегодня в дороге прослушал целую передачу о Владимире Ильиче на «Говорит Москва» в исполнении некого ведущего и некого учёного. Ну, что я могу резюмировать? Уровень понимания личности Ленина у обоих был, как у двух тараканов, взявшихся обсуждать небоскрёб... Трубы, щели, мусоропровод... И это, к сожалению, общий уровень понимания большинства нынешних “экспертов” по Ленину... Хотя, на самом деле, его роль укладывается всего в одно предложение: “Ленин изменил мир навсегда!”
От себя могу добавить. Уйдут в небытие - такова природа исторической памяти - нынешние утверждающие, что главное - это “надо бабки зарабатывать”. Уйдут навсегда нынешние воры, нажившие огромные состояния близостью к Власти и предавшие свою Родину, спрятав в западных банках миллиарды, которые за тридцать лет могли бы изменить во многом Россию. Уйдут и те, кто призывает несогласных отправить в ГУЛАГ. На могилах последних, кроме плевков, ничего не будет. Уйдут - и их забудут. В памяти страны навсегда останутся те, кто её строил и кто расширял ее границы и защищал. Иван Грозный, Пётр I и Екатерина II, Суворов и Кутузов, Менделеев и Попов, Нахимов и Кузнецов, Ленин и Сталин, Королев и создатели ядерной бомбы, спасшие страну от повторения японской трагедии. И вот ведь удивительная вещь. Как все взаимосвязано. За последние тридцать лет вряд ли кто вспомнит произведения в литературе, в музыке, в кинематографе, запомнившиеся и ставшие мировыми событиями. Наука пытается выжить, образование всё больше растёт по деньгам и скоро станет для избранных, экономика, как оказалось, полностью зависит от импорта. А столько лет ничтожно врали СМИ о падении доллара и импортозамещении. В итоге - нет помидорных семян и яиц. Позорище! Продолжить список может каждый. У каждого есть что вспомнить».
ТК «Владислав Шурыгин»
- прекрасную, умную статью «Сто лет после Ленина: нужна глобальная ленинистская стратегия» написал и опубликовал в журнале «РОССИЯ в глобальной политике» (20.01.24) Даян Джаятиллека, доктор наук, дипломат из Шри-Ланки. Статья большая, и поэтому я публикую её во втором Приложении {4}… Всем рекомендую её прочесть: узнаете много нового и поучительного…
---------------------------------------------------------
*****
А теперь давайте, дорогие читатели, после небольшого, но крайне важного отступления вернёмся к ленинскому плану ГОЭЛРО. Вернёмся и скажем, что Ленин получил власть над рухнувшею Россией в Октябре Семнадцатого. А уже в январе 1918-го состоялась Первая Всероссийская конференция работников электротехнической промышленности, предложившая создать единый орган для руководства энергетическим строительством. По сути, уже в январе-месяце был объявлен широкомасштабный план ГОЭЛРО - Государственная электрификация всей России.
Подумайте, люди, и подивитесь чуду! Ещё вовсю полыхала Первая мiровая война, массово разбегались солдаты с фронта, уставшие воевать, в Армии наблюдались бардак и разложение после отмены единоначалия, как и в целом во всём государстве. А умница, человек ДЕЛА и великий стратег Ленин уже напряжённо думал о светлом будущем, о ГОЭЛРО, уже и людей подбирал и готовил для этого, строил планы.
Причём эти думки его не были продиктованы только лишь и исключительно сиюминутной необходимостью обогреть страну, оставшуюся без Донецкого угля и Бакинской нефти. Электрифицировать Россию было его давней мечтой и, одновременно, политической и экономической программой. Будущий социализм, по его твёрдому убеждению, как раз и должен был стать эпохой электричества, как уходивший в прошлое капитализм - эпохой пара… Поэтому ещё в 1901 году он писал: «…в настоящее время, когда возможна передача электрической энергии на расстояния… нет ровно никаких технических препятствий тому, чтобы сокровищами науки и искусства, веками скопленными, пользовалось всё население, размещённое более или менее равномерно по всей стране». И это было сказано, заметьте себе, за многие десятки лет до появления радио и телевидения, компьютера и Интернета. Не подлежит никакому сомнению, что Ленин видел в электрификации родной страны не только сугубо политическую задачу (по привлечению на свою сторону как можно больше народа), но и задачу социальную. Он надеялся с её помощью просветить и осчастливить сермяжную и подъярёмную Русь, российское крестьянство - в первую очередь, принести в дома людям СВЕТ в прямом и переносном смысле. Тот Божий немеркнущий и негасимый свет, который в России с незапамятных времён ассоциировался с правдой и мiропорядком.
И не случайно, нет, скажу ещё раз, - не случайно простой народ боготворил Ленина и ценил, как мог поддерживал его, шёл за ним доверительно и твёрдо. За ним - а не за говорунами Троцким, Свердловым и Зиновьевым, за душой которых, кроме надоедливой трескотни, ничего и не было-то, по сути. И эти светлые и добрые чувства к Владимиру Ильичу русский народ чётко, ясно и недвусмысленно выразил в 1920-е годы устами лучших своих представителей-златоустов, своих баянов в СЛОВЕ. Вышеупомянутый Сергей Александрович Есенин, перед тем как Вождю мiрового пролетариата поэму целую посвятить, в другой своей поэме, автобиографической, - «Анна Снегина» - на вопрос земляков: «Скажи, кто такое Ленин?» - не задумываясь, отвечает: «Он – вы». А Есенин, напомню читателям, никогда не был балаболкой, литературным конъюнктурщиком и приспособленцем типа Б.Пастернака или Демьяна Бедного!... Николай Клюев, друг и учитель есенинский, в 1919 году пишет знаменитые строки: «Есть в Ленине керженский дух, диктаторский окрик в декретах. Как будто истоки разрух он ищет в поморских ответах». А Александр Блок, скажу ещё раз, и вовсе во главе отряда красногвардейцев поставил Иисуса Христа, с которым сравнивал Ленина, за что его потом прокляла и духовно распяла российская либеральная общественность, предала анафеме как последнего “ренегата” и “перевёртыша”…
*****
Справедливости ради надо сказать, что Ленин не был единственным прозорливым деятелем в царской России, кто верно оценивал громадную роль электричества в деле мiрового научно-технического прогресса. Были у нас и другие достойные люди, учёные и инженера-электротехники, специалисты своего дела, трубившие во все колокола с начала 1900 годов, что за электроэнергетикой будущее, что отставание здесь - смерти подобно.
«По мере роста энерго-строительства в России они всё больше убеждались в том, что стране нужна единая общегосударственная программа, которая увязала бы развитие промышленности в регионах с развитием энергетической базы, а также с электрификацией транспорта и жилищно-коммунального хозяйства. На электротехнических съездах неоднократно принимались резолюции о государственном значении электроснабжения, о необходимости сооружения крупных электростанций вблизи топливных месторождений и в бассейне рек и связывании этих станций между собой при помощи развитой сети электропередач» /В.Гвоздецкий “План ГОЭЛРО. Мифы и реальность”/.
И как реагировала на эти учёные резолюции царская власть? Никак! Потому что погрязла в разврате, грехе и коррупции и думала лишь о себе, а не о народе. А у местных землевладельцев-латифундистов предполагаемое энергостроительство вызывало и вовсе оторопь и одни лишь негативные чувства вперемешку с яростью. Потому что покушалось на целостность их земельные угодий, прежде всего, покой, комфорт и достаток. Местные землевладельцы жили по принципу: и сам не ам, и другим не дам; я свой век доживу, а потом делайте что хотите.
Вот разработал, к примеру, молодой инженер Г.М.Кржижановский перед войной программу использования гидроресурсов реки Волги в районе Самарской Луки путём постройки плотины и первой в России гидроэлектростанции. Так вся местная общественность во главе с епископом Симеоном встала на дыбы, запротестовав против нововведений. А сам архиерей, не долго думая, накатал “телегу” владельцу здешних мест графу Орлову-Давыдову следующего содержания:
«Конфиденциально… Графу Российской Империи его сиятельству Орлову-Давыдову. Ваше сиятельство, призывая на вас Божью благодать, прошу принять архипастырское извещение: на ваших потомственных исконных владениях прожектёры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием сохранить божий мир в Жигулёвских владениях и разрушить крамолу в зачатии. С истинным архипастырским уважением имею честь быть вашего сиятельства защитник и богомолец. Епархиальный архиерей преосвященный Симеон, епископ Самарский и Ставропольский. Июнь 9 дня 1913 года».
Итогом послания стал скорый приезд графа Орлова-Давыдова на Родину из Италии и запрещение всех изыскательских работ на самарских землях, что принадлежали ему. Не лучше обстояли дела и с другими изобретениями в других местах - следствие частного землевладения и косности чиновников.
«Всё это вместе взятое, - справедливо замечает исследователь Гвоздецкий, - не могло не влиять на настроения инженеров-электротехников и, возможно, стало одной из причин того, что многие из них, и в том числе Аллилуев, Красин, Кржижановский, Смидович и др., были причастны к революционному расшатыванию страны. Тем более, что вожди мирового пролетариата оказались в этом отношении куда прозорливее властей царской России и предвидели ту ключевую роль, которую предстояло сыграть в социальном преобразовании общества электричеству!...»
----------------------------------------------------------
(*) Нечто похожее происходит и теперь - в России Ельцина-Путина, которую выстраивают по лекалам романовской, как хорошо известно. Для сравнения далеко не надо ходить, а надо лишь вспомнить, что уже более 2-х лет идёт у нас война с Украиной (которую для конспирации назвали СВО). И все эти два года на фронт поступают грозные приказы из Москвы: такие-то стратегические объекты (железнодорожные мосты через Днепр, например, распределительные электроподстанции, питающие крупные города) в соседней стране бомбить нельзя. Категорически! Они, мол, - собственность известного российского олигарха. И другие стратегические объекты (железнодорожные узлы и вокзалы, оборонные предприятия, порты) тоже бомбить и разрушать нельзя: они - собственность других уважаемых олигархов, и тоже российских. Вся Россия и Украина, словом, давно уже поделены между нашими “уважаемыми” барыгами-кровососами, которым плевать на войну, границы и смерти людей, которым барыши дороже!... А чего же тогда можно бомбить? - чешут затылки обескураженные военные. Бомбите деревни и хутора, - отвечают им из Кремля. - Олигархам до них дела нету, они - неприбыльные, и потому без-хозные… Понятно, что такая потешная и кровавая бойня может длиться 10-летиями - на радость тем же барыгам-кровососам: абрамовичам. потаниным и дерипаскам, ахметовым, фиртошам и пинчукам. И закончиться в итоге ничем: каким-нибудь пошлым договорником, выгодным лишь толстосумам. Они соберутся где-нибудь в Ельцин-центре тайком, всё меж собой порешают, как им российские и украинские территории и богатства делить к обоюдной выгоде, по рукам ударят, обнимутся - и конец. Бойня на том и закончится - и там же, где и началась когда-то, оставив после себя одни лишь кладбища и руины… Представить подобное бл…дство при Сталине можно было бы лишь в кошмарном сне. А теперь эта кровавая беготня по кругу - обычное дело. Поэтому Сталин – диктатор и тиран на веки вечные!!!...
----------------------------------------------------------
*****
Положение кардинально поменялось при Советской власти. Возглавив после Октября Семнадцатого правительство-Совнарком, Ленин твёрдо решил восстанавливать и развивать народное хозяйство страны по единому государственному плану; и во главу угла он поставил именно электрификацию. Он стал, по выражению Кржижановского, «великим толкачом дела электрификацию».
В январе 1918 года, повторимся, состоялась Первая Всероссийская конференция работников электропромышленности, предложившая создать единый орган для руководства всем энергетическим строительством.
И такой орган - Электрострой - появился уже в мае 1918 года, сразу же после Брестского мира. И одновременно с ним был образован Центральный электротехнический совет (ЦЭС) - преемник и продолжатель по сути Всероссийских электротехнических съездов. В состав ЦЭСа вошли все крупнейшие российские энергетики тех лет: И.Г.Александров, А.В.Винтер, Г.О.Графтио, Р.Э.Классон, А.Г.Коган, Т.Р.Макаров, В.Ф.Миткевич, Н.К.Поливанов, М.А.Шателен, и др.
«Что же заставило их - цвет русской электротехнической науки и отнюдь не участников и даже не сторонников революционных событий - взаимодействовать с большевиками?» - удивляются теперь историки.
Ответ однозначный - Ленин. Будучи сам одержимый идеей электрификации, он и старых спецов заразил. Мало того, он предоставил им для реализации их смелых проектов самые широкие права и полномочия; плюс к этому, накормил и напоил их в голодное время, предоставил жильё в Москве, оградил от расправы ЧК и просто бандитов, что тоже было немаловажно. И технократы, в течение долгих лет не имевшие возможности воплотить свои идеи в жизнь, с жаром принялись за работу.
В декабре 1918-го ЦЭС организовал Бюро по разработке общего плана электрификации страны; а уже через год приблизительно Кржижановский послал Ленину свою знаменитую статью «Задачи электрификации промышленности» и получил на неё от Владимира Ильича восторженный отклик. И просьбу: изложить проблему популярно - с целью увлечь ею «массу рабочих и сознательных крестьян», - что автором и было сделано. После чего Глеб Максимилианович вошёл в круг самых близких к Вождю людей, его надёжных советчиков и попутчиков.
Через пару недель после опубликования статьи Кржижановского в печати Совет рабоче-крестьянской обороны утвердил, а Ленин подписал положение о Комиссии ГОЭЛРО - Государственного плана электрификации России. Комиссия состояла из 19 человек во главе с Кржижановским. К её работе было привлечено более 200-т учёных и инженеров.
«То был “приступ” советской страны к широкой программе индустриализации, - писал про ГОЭЛРО В.Гвоздецкий. - Предусматривались опережающие темпы развития энергетики и тяжёлой промышленности при рациональном размещении производительных сил… Составители плана наметили увеличение выпуска промышленной продукции на 80-100% по сравнению с довоенным уровнем, реконструкцию транспорта с электрификацией главных железных дорог, механизацию сельского хозяйства, введение агрохимии и т.д.»
Почему именно Глебу Максимилиановичу было доверено руководить таким архи-важным и архи-нужным делом по созданию экономического фундамента молодого советского государства? - хорошо понятно. В дореволюционном 1915 году на совещании по проблемам использования подмосковного угля и торфа он, тогда ещё директор станции «Электропередача», выступил с докладом. И в том его докладе уже содержались все те главные принципы энергостроительства, которые через 5 лет стали основой будущего плана ГОЭЛРО. И кому как не ему было их реализовывать и воплощать в проекты!...
*****
Работа кипела и спорилась, глаза разработчиков горели как никогда, идеи из каждого фонтанировали. И не удивительно, что меньше чем через год - в декабре 1920-го (а это, напомним, самый разгар Гражданской войны) рассчитанный на 10-15 лет план был разработан и утверждён на расширенном заседании Комиссии ГОЭЛРО…
«План представлял собой единую программу возрождения и развития страны и её конкретных областей – прежде всего тяжёлой индустрии, а главным средством полагал максимально-возможный подъём производительности труда. И притом не только за счёт интенсификации и рационализации, но и за счёт замены мускульных усилий людей и животных механической энергией. А особо подчёркивалась в этой программе перспективная роль электрификации в развитии промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства. Директивно предлагалось использовать главным образом местное топливо, в том числе малоценные угли, торф, сланцы, газ и древесину.
С самого начала предполагалось, что план ГОЭЛРО станут вводить в законодательном порядке, а способствовать его успешному выполнению должно было централизованное управление экономикой. По сути дела, он стал в России первым государственным планом и положил начало всей последующей системе планирования в СССР, предвосхитив теорию, методику и проблематику будущих 5-летних планов.
А в июне 1921 года Комиссию ГОЭЛРО упразднили, а на её основе создали Государственную обще-плановую комиссию - Госплан, руководивший с этого времени всей экономикой страны в течение долгих десятилетий!!!» В.Гвоздецкий «План ГОЭЛРО. Мифы и реальность»…
4
В 1921 году, во время болезни, ознакомился с планом и Сталин и написал Ленину доверительное письмо следующего содержания:
«Тов. Ленин!
Последние 3 дня я имел возможность прочесть сборник “План электрификации России”… Превосходная, хорошо составленная книга. Мастерский набросок действительно единого и действительно государственного хозяйственного плана без кавычек. Единственная в наше время марксистская попытка подведения под советскую надстройку хозяйственно-отсталой России действительно реальной и единственно возможной при нынешних условиях технически-производственной базы.
Помните прошлогодний “план” Троцкого (его тезисы) “хозяйственного возрождения” России на основе массового применения к обломкам довоенной промышленности труда неквалифицированной крестьянско-рабочей массы (трудармии). Какое убожество, какая отсталость в сравнении с планом Гоэлро (святая мечта троцкистов с первых дней революции – загнать народ в лагеря и заставить пахать там денно и нощно под присмотром евреев-надсмотрщиков – авт.). Средневековый кустарь, возомнивший себя ибсеновским героем, призванным “спасти” Россию сагой старинной… А чего стоят десятки “единых планов”, появляющиеся то и дело в нашей печати на позор нам, - детский лепет приготовишек… Или ещё: обывательский “реализм” (на самом деле маниловщина) Рыкова, всё ещё “критикующего” Гоэлро и по уши погрязшего в рутине…
Моё мнение:
1) не терять больше ни одной минуты на болтовню о плане;
2) начать немедленный практический приступ к делу;
3) интересам этого приступа подчинить по крайней мере 1/3 нашей работы (2/3 уйдёт на “текущие” нужды) по ввозу материалов и людей, восстановлению предприятий, распределению рабочей силы, доставке продовольствия, организации баз снабжения и самого снабжения и пр.
Ваш Сталин» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.7. С.13-14]...
5
Разгар работ, намеченных ГОЭЛРО, пришёлся на вторую половину 20-х годов, когда Ленин умер. И непосредственно заниматься выполнением великих ленинских задач по перестройке России на современный промышленный лад пришлось уже Сталину - твёрдому приверженцу и продолжателю Дела своего Учителя. Дела, которое Вождь мiрового пролетариата лаконично сформулировал и определил всего лишь одной строкой: «Коммунизм - это Советская власть плюс электрификация всей страны». Гениальная фраза, не правда ли, - космического масштаба! - которую только теперь, по прошествии стольких лет, начинаешь понимать по-настоящему, во всей её полноте, широте и величии!
Для велико-державника-патриота Сталина то была великая, не имеющая исторических аналогов и прецедентов, школа строительства: ГОЭЛРО, как сказочный факир из шляпы, вытягивал звено за звеном исполинскую цепь преобразования первой страны Советов из сугубо аграрной державы в ДЕРЖАВУ-ПОБЕДИТЕЛЬНИЦУ. И одновременно наглядно показывал руководителям партии и правительств союзных республик, что при всех тогдашних восторгах по поводу НЭПа решающим и определяющим являлась всё же роль государства как гаранта крепости, могущества и целостности СССР. А НЭП - это всё мелочёвка или временная передышка, необходимая для осознания будущих путей развития государства и одновременного накопления растраченных РУССКИМ НАРОДОМ сил за последнее лихое и кровавое десятилетие.
Не боясь ошибиться и впасть в мифотворчество, можно с уверенностью заявить, что ГОЭЛРО стал тем Божественным манком, или волшебной палочкой, которая с неизбежностью подвела народ и страну к сталинской программе индустриализации. Сама же программа стала грозным стратегическим резервом, используя который, Сталин-политик и Сталин-мудрец в пух и прах разгромил оппозицию…
6
Весь 1924 год, когда с уходом в небытие Ленина он полностью вышел из тени Владимира Ильича и начал действовать свободнее и смелее, без оглядки на ленинские окрики и подсказки, Сталин напряжённо думал о будущем своей страны, намечал пути, по которым всем надлежало двигаться к обещанному светлому завтра. К 1924 году страна приблизилась наконец к довоенному уровню развития своей тяжёлой промышленности и сельского хозяйства. Экономика поднималась на ноги из руин. Но этого, как хорошо понимал новый Вождь, было совсем недостаточно. Ибо довоенный уровень - это был уровень отсталой в промышленном плане Империи, что рухнула в пропасть, канула в небытие. И Бог, как говорится, с нею! Но обновленной и опалённой Гражданской войной стране надо было двигаться дальше.
Перед партийным руководством со всей очевидностью «встал вопрос о перспективах, о характере нашего развития, нашего строительства, - напишет Иосиф Виссарионович в «Кратком курсе», - вопрос о судьбах социализма в СССР. В каком направлении следует вести хозяйственное развитие в Советском Союзе, в направлении к социализму, или в каком-нибудь другом направлении? Должны ли и можем ли мы построить социалистическое хозяйство, или нам суждено унавозить почву для другого, капиталистического хозяйства? Возможно ли вообще построить социалистическое хозяйство в СССР, а если возможно, то возможно ли его построить при затяжке революции в капиталистических странах и стабилизации капитализма? Возможно ли построение социалистического хозяйства на путях новой экономической политики, которая, всемерно укрепляя и расширяя силы социализма в стране, вместе с тем пока что даёт и некоторый рост капитализма? Как нужно строить социалистическое народное хозяйство, с какого конца нужно начать это строительство?
На все эти вопросы необходимо было дать прямые и ясные ответы, чтобы как наши партийно-хозяйственные работники, строившие промышленность и сельское хозяйство, так и весь народ знали – куда вести дело, - к социализму, или капитализму?
Без ясных ответов на эти вопросы вся наша практическая работа по строительству была бы работой без перспектив, работой вслепую, работой впустую»…
После кончины Ленина, как уже говорилось, по инициативе Генсека, по стране был объявлен “ленинский призыв”, приведший в партию большевиков сотни тысяч новых членов, в первую очередь рабочих “от станка”, полуграмотных молодых парней, не искушённых в политике, но душами кристально чистых и честных. И этот процесс носил лавинообразный характер… Партия омолаживалась и “орабочивалась”, из элитарной превращаясь в массовую, а главное - всё больше становилась РУССКОЙ, ибо никакие другие нации у заводских станков не стоят и никогда не стояли. Новобранцам надо было доходчиво объяснить, куда они все пришли и какие задачи и цели стоят перед ленинской партией.
Этим и занимался Сталин весь 1924 и 1925 год, нацеливаясь превратить новобранцев в своих надёжных сторонников и помощников.
Но молодежь не только следовало образовать и зажечь ленинскими заветами и идеями, взбодрить и политически подковать, - её следовало и направить в нужную партии сторону, поставить перед нею цель - самую заманчивую и достойную, самую для всех молодых коммунистов желанную, от масштаба и перспективы которой у них у всех голова бы пошла кругом и сладко защемило в груди. Такою целью и стала сталинская доктрина “построения социализма в одной стране”, оформившаяся в виде резолюции, сиречь партийного закона, обязательного для всех членов партии, на XIV-ой партконференции в Москве 27-29 апреля 1925 года.
«…социалистическое хозяйство можно и нужно построить в нашей стране, - убеждал на конференции партийных товарищей Сталин, - ибо у нас есть всё необходимое для того, чтобы построить социалистическое хозяйство, построить полное социалистическое общество. В октябре 1917 г. рабочий класс победил капитализм практически… Теперь главная задача состоит в том, чтобы развернуть по всей стране строительство нового, социалистического хозяйства и тем добить капитализм также и экономически… Социалистическая индустриализация страны – таково то основное звено, с которого нужно начать разворот строительства социалистического народного хозяйства».
Понятно, что эта сталинская доктрина повергла в смятение, в ужас всех видных членов Политбюро - и Зиновьева с Каменевым, и Бухарина с Рыковым, не веривших в возможность отсталой страны, какою была Россия, единолично построить передовое социалистическое хозяйство. Про Троцкого нечего и говорить, носившегося с идеей “перманентной революции” ещё с приснопамятного 1905 года, мечтавшего распространить свершившуюся русскую революцию как можно дальше на Запад, как того и хотел и планировал его соплеменник Маркс, как раз для “капиталистической” Европы свои “теории” и писавший.
Однако пламенные призывы Троцкого “остановиться и успокоиться, не сходить с ума” не возымели действия в российской партийной среде, как и в многострадальном русском народе. К началу 1925 года измученные русские люди уже порядком устали от голода и холода, от казней, крови и слёз, от тотального разрушения и разграбления их некогда великой Державы; как, в целом, устали они и от горластых картавых революционеров-марксистов, краснобаев и баламутов по преимуществу, обещавших им золотые горы когда-то, а показавших в итоге народу шиш и дуло маузера в придачу, оказавшихся обыкновенными демагогами и болтунами, да ещё и грязными жуликами на деле, обобравшими всех до нитки. Сколько ж можно было грабить, насиловать и жечь?! Хватит! “Старый” мир был разрушен - до основания, до последнего камешка, до соринки. И надобно было, понимали все, как следует засучить рукава и начинать строить “новый” мир - могучий, светлый и справедливый. Русские люди соскучились по строительству, по правде, чистоте и порядку…
7
Поэтому, начиная с 1925 года, «просматривается определённый откат от грубого социологизма, попыток рассматривать культуру только в чёрно-белых красках, чем грешили Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и их последователи. В изменении акцентов и подходов в культурном строительстве ясно просматривается рука Сталина. Он не терпел пустозвонства и, будучи в высшей степени эрудированным человеком, легко отличал подделку от подлинного художественного творчества. Клятвы в верности марксизму-ленинизму бездарей его не трогали. В принятой в июне 1925 г. резолюции Политбюро «О политике партии в художественной литературе» по настоянию Сталина указывалось: “Партия должна всемерно искоренять попытки самодельного и некомпетентного вмешательства в литературные дела”. Он определённо пытался врачевать раны, нанесённые неистовыми революционерами, резвившимися на ниве литературы.
Большего он, по-видимому, сделать не мог, ибо ввязываться в литературную и окололитературную свалку, занимать позицию в защиту того или иного было чревато неисчислимыми последствиями. Писательскую общину сжигало желание заполучить влиятельных покровителей из ЦК или на худой конец из ОГПУ. Со времён революции немало мастеров слова стали почитать себя политиками, рвавшимися принять прямое участие в делах государственных, что они понимали как неограниченную свободу отлучать от коммунистической идеологии или записывать в сторонники её. В тогдашних условиях последних ждала незавидная участь. Сталину представлялось на том этапе: зарегистрировать свою заинтересованность в делах культуры, предстать неким арбитром, дальше – видно будет» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000.]…
Глава десятая
1
В глазах большинства коммунистов страны Сталин становился безоговорочным лидером, предводителем-вожаком, делами - не языком, не террором, не склоками - ещё с XI-го партсъезда доказывавший своё право руководить партией и государством. Поэтому-то Центральный Комитет и постановил большинством голосов летом 1925 года, что на грядущем XIV-ом съезде РКП(б) с Политическим отчётом должен был выступать именно он, Иосиф Виссарионович Сталин, как Генеральный секретарь, а не пустомеля Зиновьев, лидер питерских коммунистов…
Зиновьев был в глубоком шоке от такого пренеприятного известия, как и его верный друг и соратник Каменев. Ещё бы! Два года они, патологические честолюбцы и властолюбцы, на пару грызли и валили Троцкого, изгоняя из Оргбюро ЦК и руководства РККА преданных тому людей. И когда затравленный ими Троцкий был наполовину повержен (хотя членом Политбюро он ещё оставался), и до неограниченной власти в России было уже рукой подать, - выяснилось к ужасу обоих, что из-за спины вдруг выскочил, как чёртик из табакерки, какой-то там Сталин - плебей, грузин, партийная ломовая лошадь, “мальчик на побегушках”. “Посредственный”, “пустой” человек на их просвещённый взгляд, которого они и за человека-то никогда не считали, которого презирали всем существом своим как представителя противоположного, враждебного мiра законченных шабесгоев и рабов, мiра недочеловеков. А он, этот раб презренный, этот смерд, это ничтожество такую силищу вдруг набрал, такой громадный авторитет приобрёл в Центральном аппарате партии, что даже и их посмел отодвинуть, отвести им вторые места - безоговорочным лидерам Москвы и Ленинграда. А сам претендует на роль чуть ли ни главного партийного идеолога и вожака. Роль, которую (мысленно по крайней мере) уже давно застолбил за собой истеричный глава Коминтерна…
2
Терпеть подобное унижение ни Зиновьев, ни Каменев не собирались, ясное дело! Уже осенью 1925 года оба быстренько сформировали очередную “новую оппозицию” из своих сторонников (куда из влиятельных партийных персон вошли вдова почившего вождя Надежда Крупская и нарком финансов Григорий Сокольников (Гирш Бриллиант), а также видные большевики со стажем Григорий Евдокимов, Пётр Залуцкий и Георгий Сафаров). При их активной поддержке в декабре-месяце, в дни работы планируемого XIV-го съезда РКП(б), наши “братья-близнецы” (так звали-величали в партийной среде Зиновьева с Каменевым) и вознамерились дать бой не на жизнь, а на смерть и Сталину самому, и его “идиотской” и “утопичной” доктрине “построения социализма в отдельно взятой стране”, в зачуханной и немытой России то есть. Оба горделиво и дерзко решили во всеуслышание заявить всему мiру, что подобная националистическая доктрина, по их авторитетному мнению, в принципе не приемлема для них самих и их сторонников-большевиков, сугубых интернационалистов-марксистов, сиречь космополитов безумных, бездарных, безродных! - только потому уже, что “отдаёт душком национальной ограниченности”…
---------------------------------------------------------
(*) В своей книге «Перманентная революция», изданной в 1930 году в Берлине, Троцкий с предельной степенью откровенности написал (стр.287) то, что постеснялись сказать на ХIV съезде Зиновьев и Каменев, что они держали в уме: «Теория социализма в отдельной стране, поднявшаяся на дрожжах реакции против Октября, есть единственная теория, последовательно и до конца противостоящая теории перманентной революции… Попытки эпигонов – под ударами критики – ограничить применимость теории социализма в отдельной стране одной только Россией, ввиду её особых свойств (пространство и собственные богатства), не улучшают, но ухудшают дело. Разрыв с интернациональной позицией всегда и неизбежно ведёт к национальному мессианству, т.е. признанию за собственной страной преимуществ и качеств, позволяющих ей будто бы выполнить ту роль, до которой не могут подняться другие страны».
Классно сказано, да! Как бесит евреев всё по-настоящему великое и прекрасное, что делается без них и помимо них, где им, межнациональному сброду без рода без племени, не находится места!!! Они и вправду уверены, что творят Мiровую Историю, на что другие нации якобы в принципе не способны!!!
---------------------------------------------------------
3
С 18-го по 31-ое декабря 1925 года в Москве проходил ХIV съезд РКП(б), на котором Российская коммунистическая партия большевиков была переименована во Всесоюзную - ВКП(б). Но это не главное. Главное, ХIV съезд вошёл в историю как «съезд индустриализации». Индустриализация после этого стала главным приоритетом и ориентиром страны, процессом превращения отсталой промышленности СССР в главный производящий сектор экономики. По принятому съездом плану предполагалось, что 1926-1928 годы станут временем реконструкции и переоснащения старых предприятий; а уже в 1929-1937 годы форсированными темпами будет производиться широкомасштабное индустриальное строительство предприятий группы «А» (тяжёлой промышленности)…
Итак, XIV-й партийный съезд стал поистине эпохальным событием в жизни страны: на нём была принята большинством голосов, после делового и глубокого обсуждения, программа индустриализации; с него же, со съезда, ведёт отсчёт и полоса яростных споров большинства членов Центрального Комитета партии, горячих сторонников Сталина, с оппозицией: троцкистами, зиновьевцамив и бухаринцами, - что длились (споры) до конца 20-х годов по сути и кончились для перечисленных оппозиционеров печально в середине 1930-х годов.
С политическим отчётом ЦК на съезде выступил Генеральный секретарь И.В.Сталин, который и предложил съезду на обсуждение основные принципы великого народнохозяйственного плана возрождения страны, заложенные в программе индустриализации.
И после этого началась катавасия - визг и вопли на весь огромный зал, оголтелые выпады против докладчика, злобные, несправедливые и отчаянные.
Что вытворяли на съезде разгневанные и потерявшие разум Зиновьев с Каменевым - не передать словами! Дело тогда едва-едва до отборного мата не доходило и рукоприкладства. Сталина они пытались стереть в порошок - да руки у обоих оказались коротки.
“Братья-близнецы”, поочерёдно выскакивая на трибуну в течение всего съезда, с яростью пытались всех присутствующих убедить, что программа Сталина - бред, фанфаронство, утопия, самореклама! Не может-де нищая, отсталая и аграрная Россия вдруг в одночасье стать передовой индустриальной державой наподобие Англии, Франции и Германии, то есть “вытащить саму себя за волосы из болота”: это, мол, чистой воды прожектёрство, маниловщина, нелепица. Именно и только так! Как нелепицей выглядит и то, наконец, что сам забулдыга-Сталин-де оказался во главе партии и страны. За какие-такие заслуги?! Во главе государства должны быть только они двое - Зиновьев с Каменевым - два правоверных марксиста и ленинца, два заслуженных большевика, что были к покойному Ильичу ближе всего и до революции, и после. А Сталин-де выскочка, фук, самозванец безродный, пустомеля безграмотный и бездарный, который-де ловкостью и интригами пролез наверх - именно так! - и которому старые большевики подчиняться отныне не собираются.
Глава столичных коммунистов Каменев так просто осатанел, по количеству несправедливых и ядовитых нападок на Генерального секретаря на съезде побив все мыслимые и немыслимые рекорды: ранее Лев Борисович себе подобного не позволял.
«Мы, - гневно бросал он с высокой трибуны в переполненный коммунистами зал, - против того, чтобы делать “вождя”. Мы против того, чтобы Секретариат, фактически объединяя и политику, и организацию, стоял над Политическим органом… Лично я полагаю, что наш Генеральный секретарь не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя большевистский штаб… Именно потому, что я неоднократно говорил это тов. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде. Я пришёл к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роль объединителя большевистского штаба»…
Однако съезд отреагировал на эти злобные выпады самым неожиданным образом: освистывал оборзевших сталинских оппонентов, обрывал их грубыми окриками из зала и оскорбительными выражениями антисемитского толка. Каждое же выступление самого Сталина приветствовал бурными и продолжительными аплодисментами, часто переходившими в овации (это всё зафиксировали стенограммы съезда, с которыми, при желании, может ознакомиться всяк желающий). Почему такое происходило - понятно: по-другому и быть не могло. Выходец из низов Сталин предложил измученному народу и партии Великий строительный План, архиважное и нужное Дело - побыстрее поднять с колен разорённую, разграбленную и униженную страну, вывести её, наконец, в мiровые индустриальные лидеры. А что предлагали Зиновьев и Каменев? Ничего! Буквально! Одну лишь около-партийную склоку, интриги с каверзами и грязь, политиканство то есть, помноженное на уязвленное самолюбие и собственные непомерные амбиции, которых хватило б на десятерых, количество которых в них обоих зашкаливало. Они как клещи присосались к стране - чадили, барствовали и смердели! - и не желали ничего менять, мечтали прожить так до старости, до смерти. Им, упырям, держать Россию в рабском таком состоянии было и выгодно, и комфортно…
4
Делегаты из регионов, собравшиеся на съезд, именно так всё и поняли. Поэтому-то подавляющим большинством голосов (559 - “за”, 65 - “против”) и приняли в итоге платформу Сталина, сиречь высказались в поддержку его программы широкомасштабной индустриализации страны. Как это всё происходило в действительности, блестяще написано в «Кратком курсе» истории ВКП(б) (1938 г.). Процитируем из неё небольшой абзац для полноты картины:
«Политический отчёт Центрального Комитета сделал тов. Сталин. Он нарисовал яркую картину роста политической и хозяйственной мощи Советского Союза. И промышленность, и сельское хозяйство, благодаря преимуществам советской системы хозяйства, были восстановлены в сравнительно короткий срок и приближались к довоенному уровню. Несмотря на эти успехи, тов. Сталин предлагал не успокаиваться на этом, так как эти успехи не могли уничтожить того факта, что наша страна всё ещё продолжала оставаться отсталой, аграрной. Две трети всей продукции давало сельское хозяйство, только одну треть - промышленность. Перед партией, говорил тов. Сталин, стоит во весь рост вопрос о превращении нашей страны в индустриальную страну, экономически независимую от капиталистических стран. Это возможно сделать, и это нужно сделать. Центральной задачей партии становится борьба за социалистическую индустриализацию страны, борьба за победу социализма. “Превратить нашу страну из аграрной в индустриальную, способную производить своими собственными силами необходимое оборудование, - вот в чём суть, основа нашей генеральной линии”, - указывал тов. Сталин.
Индустриализация страны обеспечивала хозяйственную самостоятельность страны, укрепляла её обороноспособность и создавала условия, необходимые для победы социализма в СССР.
Против генеральной линии партии выступили зиновьевцы. Сталинскому плану социалистической индустриализации зиновьевец Сокольников противопоставил буржуазный план, имеющий хождение среди акул империализма. По этому плану СССР должен был остаться аграрной страной, производящей, главным образом, сырьё и продовольствие, вывозящей их за границу и ввозящей оттуда машины, которых сама не производит и не должна производить. В условиях 1925 года этот план выглядел как план экономического закабаления СССР промышленно-развитой заграницей, как план закрепления промышленной отсталости СССР в угоду империалистическим акулам капиталистических стран.
Принять этот план означало превратить нашу страну в беспомощный аграрный, земледельческий придаток капиталистического мира, оставить её безоружной и слабой перед лицом капиталистического окружения и, в конечном счёте – похоронить в гроб дело социализма в СССР.
Съезд заклеймил хозяйственный “план” зиновьевцев как план закабаления СССР…
Подводя итог прениям по хозяйственному строительству, XIV съезд партии единодушно отверг капитулянтские планы оппозиционеров и записал в своём знаменитом решении: “В области экономического строительства съезд исходит из того, что наша страна, страна диктатуры пролетариата, имеет “всё необходимое для построения полного социалистического общества” (Ленин). Съезд считает, что борьба за победу социалистического строительства в СССР является основной задачей нашей партии”…» [История Всесоюзной Коммунистической партии. Краткий курс. С.263-264].
Выступление Сталина, пусть и произнесенное на привычном марксистском жаргоне, обязательном в тех условиях, раскрыло делегатам съезда, да и всему народу российскому глаза на истинную цель оппозиции, состоявшую сплошь из евреев: экономически закабалить Россию, превратить её в аграрно-сырьевой придаток Запада, в послушную рабыню Сиона по сути, на Западе свившего себе гнездо… В этом и только в этом, к слову сказать, и заключался во все времена истинный тайный смысл всех “перестроек” и революций, что когда-либо полыхали-буйствовали на нашей святой земле, начиная со времён Адама. Оттого-то количество иудеев во власти в Центре и на местах зашкаливало…
И наш народ - молодец: во всём разобрался и понял как надо, откуда идеи и планы Каменева и Зиновьева растут, из какой тайной задницы. Понял и по достоинству оценил мужественную сталинскую программу, единственно-верную на тот момент, дающую на будущее надежду, на светлую, счастливую и свободную жизнь. И Сталина поддержал единодушным съездовским голосованием, а оппонентов его, наоборот, унизил, публично всех их, бездельников-лежебок, высмеял и освистал, каждому в глаза сказал прямо и честно, что с подобной подлой и вероломной политикой у них будущего в советской России нет, что и сами они, упыри, не нужны России.
Восемь лет ведь всего прошло с победного Октября Семнадцатого. И русский народ не забыл, как после прихода к власти большевиков во главе с Лениным троцкисты и зиновьевцы из его команды, примчавшиеся на готовенькое из-за рубежа, проворно и ловко понасажали всюду своих пучеглазых и картавых собратьев. Которые тут же и оттеснили заслуженных членов партии от управления, долгое время работавших в подполье в собственной стране, таких как Сталин, Андреев, Молотов, Ворошилов, Калинин и многих-многих других. Заслуженные русские большевики-ленинцы оказались чернорабочими или подмастерьями в революции, на которых беззастенчиво возили воду евреи-интернационалисты, но права голоса которые не имели… Разве ж такое можно было дальше терпеть? Терпение у народа кончилось!...
5
Новый партийный вожак Сталин, вне всякого сомнения, был без-конечно счастлив и горд такой всенародной поддержкой. Титанические усилия его не пропали даром, не ушли в песок – дали богатые всходы. Он понял, увидел воочию, что “сердца большинства делегатов бились в унисон с его сердцем. Пришло вознаграждение за годы и годы терпеливого восхождения. Его лидерство не оспаривалось. Он понимал, что он в фокусе внимания не только партии, но и страны”. Было от чего порадоваться и возгордиться.
Но только вот оппозиция. Что делать с ней, настойчиво требовавшей его отставки? Делегаты съезда предлагали сурово расправиться с оппозиционерами-раскольниками с Зиновьевым и Каменевым во главе, “отсечь” их всех, исключить из партии.
Но реакция Сталина была неожиданной - и для сторонников, и для оппонентов его. В заключительном слове он заявил твёрдо:
«Мы против отсечения. Мы против политики отсечения. Это не значит, что вождям позволено будет безнаказанно ломаться и садиться партии на голову. Нет уж, извините. Поклонов в отношении вождей не будет. (Возгласы: “Правильно!” Аплодисменты.) Мы за единство, мы против отсечения. Политика отсечения противна нам. Партия хочет единства, и она добьётся его вместе с Каменевым и Зиновьевым, если они этого захотят. (Возгласы: “Правильно!” Аплодисменты.)
А чего требует единство? Того, чтобы меньшинство подчинялось большинству. Без этого не бывает и не может быть никакого единства партии…
А высший орган - пленум, о котором иногда забывают. Пленум решает у нас всё, и он призывает к порядку своих лидеров, когда они начинают терять равновесие. (Возгласы: “Правильно!” Смех. Аплодисменты.)…
Если кто-либо из нас будет зарываться, нас будут призывать к порядку, - это необходимо, это нужно. Руководить партией вне коллегии нельзя. Глупо мечтать об этом после Ильича (аплодисменты), глупо об этом говорить.
Коллегиальная работа, коллегиальное руководство, единство в партии, единство в органах ЦК при условии подчинения меньшинства большинству, - вот что нам нужно теперь» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.7. С.390-391].
Либеральные писатели, историки и публицисты, обслуживающие Сион, начиная с середины 1950-х годов принялись утверждать-тараторить хором, что Сталин-де лицемерил здесь и выпендривался, стараясь выглядеть добродетельным в глазах народа и одновременно убаюкивая бдительность оппозиции, притворно заигрывая с ней, но держа при этом камень за пазухой. Поддакивают им в этом спорном вопросе и современные исследователи-анти-сталинисты: евреи по преимуществу или же жалкие прихвостни их, бездарные и безмозглые… На это можно ответить одно: каждый думает в меру своего воспитания и своей же моральной испорченности, думает так, как сам бы в той ситуации поступил, окажись на вершине власти.
Я, как автор, придерживаюсь на этот счёт иного, полярного мнения. Провидец-Сталин, бывший семинарист, надёжно подкованный в вопросах “добра” и “зла” новоафонскими монахами, прошедший за время подполья и революции огни и воды, прекрасно знал (о чём уже упоминалось выше, но что не грех и повторить ввиду особой важности темы) кровожадность и безпощадность евреев-революционеров из бывшего ленинского окружения, что подняли на съезде такую бучу вопреки мнению большинства, фактически восстали против него - открыто, грозно, дерзко и недвусмысленно. Выгонять их из партии “на улицу” за инакомыслие и критику в свой адрес, делать из них “жертв” или обиженных властью “праведников” - чтобы потом соперничать с ними в подлости, кровожадности и интригах было б себе дороже! Это значило бы наживать себе самых жестоких и без-пощадных врагов в лице всего российского и мiрового еврейства, которое ни перед чем бы не остановилось, чтобы спасти своих.
Поэтому-то умница-Сталин, гуманист, миротворец и демократ, и выбрал в отношении Зиновьева и Каменева и их сторонников самую миролюбивую политику, надеясь на то, по-видимому, что они перебесятся и успокоятся в итоге, одумаются, примутся за работу, которая их всех примирит. К тому же, он не мог не понимать, что грандиозные задачи, перед которыми встала страна, неподъёмны и непосильны одному человеку. Никому, даже и великому Ленину, не по плечу было бы в одиночку поднять исполинскую державу на уровень, о котором мечтали они, творцы Великого Октября, ещё со времён подполья. Тут каждый человек был дорог, был на счету, в особенности ежели он - старый проверенный большевик, друг и соратник ленинский. Профессиональные кадры, которые решают всё, на дороге кучами не валяются: их ещё только предстояло вырастить и впустить во Власть, воодушевить и укрепить знаниями и идеями.
Да и потом, ничего ж не случилось в действительности такого уж сверхъестественного и криминального для лидеров “новой оппозиции”, кроме уязвлённого самолюбия разве что и крушения личных надежд, предельно завышенных и несбыточных изначально. Ну не понравилась им программа индустриализации, с которой они не согласны были, не понравилось, как прореагировал на программу съезд - на чужую, не их программу. Вот и не сдержались парни, вскипели, взорвались, наговорили лишнего. С кем не бывает! Амбиций ведь у каждого на десятерых… Ничего-ничего. Успокоятся и одумаются в итоге. И всё поймут правильно… Главное, что и Зиновьев, и Каменев, и “потрёпанный” ими Троцкий тот же (который на съезде демонстративно отмалчивался, наблюдая злорадно со стороны, как набравший силу Генсек не оставляет камня на камне от его недавних обидчиков), - все эти люди как были, так и остались во Власти по завершении работы съезда. Остались на ключевых постах, не взирая на их шумный протест и истерику. Все они, помимо прочего, были членами Политбюро, высшего политического органа новой России, где вырабатывались и принимались к действию стратегические вопросы общегосударственного масштаба… Так что работайте, как бы говорил им Сталин, добросовестно трудитесь на благо партии и народа, как трудились раньше - какие, мол, между нами, старыми большевиками, счёты?! Славой сочтёмся потом. Задачи, мол, поставленные съездом перед страной, столь масштабны и столь трудны, что работы нам всем хватит... Только помните об одном, товарищи дорогие, что партийная демократия, плюрализм мнений, инакомыслие - это не самодеятельность с отсебятиной, не бардак, не всевластие и без-контрольность вождей, вас - еврейских партийных функционеров по преимуществу. Демократия - это порядок и дисциплина прежде всего: когда меньшинство не гнёт свою линию тупо и нагло, не слушая никого и ни с кем и ни с чем не считаясь, а неукоснительно подчиняется большинству, его декретам пленарным и постановлениям…
6
Итак, в свете поставленных перед партией и народом масштабных и архитрудных задач XIV-м партсъездом победитель-Сталин не стал применять никаких карательных санкций к оппозиционерам - лишь строго их всех предупредил работать в рамках законов и постановлений партийных съездов и пленумов. Плохи ли, хороши ли были Зиновьев с Каменевым, справедливо рассудил он, но других проверенных кадров у него пока нет в запасе, и надо было довольствоваться тем, что есть. Новых руководителей ему ещё только предстояло вырастить и обучить, скажу ещё раз. На это понадобится время. Так что пусть, мол, работают, выполняют решения съезда. А там посмотрим...
Но работать на созидание, на строительство здорового и светлого будущего на просторах Великой России оппозиционеры как раз не хотели и не могли - вот в чём была беда и главная их проблема. Тем более - под руководством “выскочки”-Сталина. Все они были сугубыми разрушителями по натуре своей - захватывали власть в России в Октябре Семнадцатого не для того, чтобы “строить и месть в лихой лихорадке буден”, наводить порядок, счастливить простых русских людей, граждан Первой страны Советов. Но исключительно для того только, чтобы сладко есть, крепко спать и ежедневно “пить кровь” из порабощённого ими народа, доводя его до последней черты, до полного изнеможения и истощения. Строить же на обломках старой новую сверхдержаву, советскую, социалистическую, в их планы совсем не входило - не творцами-строителями, повторюсь, были они рождены, а законченными кровососами-паразитами. Рушить, давить и гадить, казнить-расстреливать без суда, пользоваться чужим трудом - только это одно они любили и умели.
Поэтому-то, едва оказавшись на рабочих местах по завершении работы съезда, Зиновьев с Каменевым подняли против Сталина бунт, в открытую натравили на него своих подчинённых.
Первым отличился истерик-Зиновьев, который со своими единомышленниками в начале 1926 года подбил Ленинградский губком комсомола заявить об отказе подчиняться решениям XIV-го партсъезда. А это уже было серьёзно: это уже были “дела”, не “слова”, за которые, как известно, во все времена сурово наказывали.
Наказание и последовало незамедлительно. В Ленинград из Москвы тут же была направлена группа влиятельных членов ЦК, которые «на спешно созванных собраниях объяснили тамошним коммунистам “антибольшевистский характер” поведения ленинградской делегации на съезде. Свыше 97% ленинградцев, членов ВКП(б), одобрили решения XIV-го съезда и осудили зиновьевскую “новую оппозицию”. Немедленно провели губернскую партийную конференцию. Зиновьевцы были отстранены от власти, новый состав губернского комитета партии возглавил С.М.Киров».
Такая же точно петрушка случилась в Москве, где на бунт против решений партсъезда и лично Генсека Сталина подбил своих сторонников Каменев, за что по решению ЦК и поплатился должностью главы столичных коммунистов, на которую был назначен Николай Угланов…
7
Сам Сталин оперативно откликнулся на действия “новых оппозиционеров” большой статьёй в «Правде» «К вопросам ленинизма» (январь 1926 года). В ней он поставил точный диагноз случившегося, который в устах лидера партии дословно звучал так: у оппозиции, по его мнению, «…безнадёжность и растерянность перед трудностями нашего строительства, сомнение в возможности индустриализации нашей страны, пессимистическая болтовня о перерождении партии и т.п. У них, у буржуа, всё обстоит более или менее хорошо, у нас же, у пролетариев, - более или менее плохо; если не подоспеет с Запада революция - пропало наше дело, - таков общий тон “новой оппозиции”…» И далее: «На что она (оппозиция) рассчитывает в борьбе с капиталистическими элементами нашего хозяйства?... Ясно, что арсенал “новой оппозиции” незавиден, если вообще можно назвать его арсеналом. Это арсенал не для борьбы. Тем более он не для победы. Ясно, что с таким арсеналом партия “в два счёта” загубила бы себя, если бы она полезла в драку, - ей пришлось бы просто капитулировать» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.8. С.83,89]…
8
Евреи из “ленинской гвардии” окончательно ошалели и озверели, когда, наконец, поняли, к чему привели в итоге их взаимные войны на уничтожение, их между собою склоки и грызня. Все они - великие разрушители романовской России - разом лишились прежних своих должностей в партии и правительстве, должностей не маленьких, надо сказать, и достаточно хлебных. Троцкий ещё в начале 1925 года лишился наиважнейших постов наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета республики. А теперь вот, в январе 1926 года, и самого Зиновьева освободили от обязанностей председателя исполкома Ленсовета и председателя исполкома Коминтерна, Каменева - от обязанностей главы Московской парторганизации, заместителя председателя Совнаркома и председателя Совета Труда и Обороны. Куда такое годилось! И хотя все они ещё продолжали членствовать в Центральном Комитете партии и даже в Политбюро, - но какой от этого был им прок, ежели на всех кремлёвских заседаниях и пленумах они оказывались в меньшинстве: там их просто никто уже не воспринимал всерьёз, никто не замечал, не слушал. Было понятно, что их положение в партийном ареопаге временное…
И тогда “святая троица” наша - Зиновьев, Каменев и Троцкий - решаются на отчаянный шаг. Весною 1926 года они создают из своих сторонников “объединённую оппозицию” (куда входит “старая” (“троцкистская”) и “новая” (“зиновьевско-каменевская”)) и уже на апрельском Пленуме ЦК набрасываются всем кагалом на Сталина, истерично и злобно пытаясь обвинять того в “бонапартизме”, в “бюрократическом перерождении партии”.
В “объединённую оппозицию”, за редким исключением, вошли тогда практически все видные деятели-революционеры из прежнего окружения Ленина: Крупская Н.К., Иоффе А.А., Антонов-Овсеенко В.А., Преображенский Е.А., Крестинский Н.Н., Радек К.Б., Белобородов А.Г., Смилга И.Т., Раковский Х.Г., Сокольников Г.Я., Лашевич Н.Я. - всё сплошь евреи, всё сионисты и ярые русофобы и анти-сталинисты. Силища страшная! Примкнули сюда и грузинские оппозиционеры во главе с Буду Мдивани, Сергеем Кавтарадзе, Котэ Цинцадзе, Михаилом Окуджавой и Николаем Окуджавой, - люди, которые порядком помотали Сталину нервы ещё при оформлении Союзного договора в 1922-м году, своими без-конечными воплями и капризами заставившие тогда, через Крупскую, смертельно больного Ленина ввязаться в склоку по межнациональным вопросам и настоять в итоге на принятии федеративного устройство нового государства вместо автономного. Все эти вздорные, подлые и двуличные “товарищи” были заряжены одним маниакальным стремлением - всеми правдами и неправдами унизить и раздавить “выскочку” и “плебея” Сталина, сместить его с должности Генерального секретаря, после чего выкинуть вон из партии…
8
Но сделать им этого не удалось и на этот раз - по многим причинам.
Одной из них была очевидная лживость и лицемерие лидеров оппозиции, которая многим бросалась в глаза, которая даже и самых неискушенных партийцев мутила до глубины души и коробила. Молодые коммунисты, приходившие в партию по “ленинскому призыву”, никак не могли взять в толк и потом доходчиво объяснить простому народу вдруг внезапно возникшую дружбу между истериком-Зиновьевым и балаболкой-Троцким. Между людьми, понимай, которые ещё вчера, казалось бы, были врагами самыми что ни наесть лютыми и непримиримыми! В партии не забыли, как они ожесточённо собачились между собой, где только можно вредили друг другу, со всех высоких трибун и в партийной печати “молотя” каждый каждого какими-то совершенно дикими, из пальцев высосанными доктринами или же, в лучшем случае, обвинениями в “отходе от заветов Ильича”. Как отмечал впоследствии Сергей Миронич Киров, возглавивший ленинградских коммунистов с января 1926 года: «нигде троцкизм не был так разбит… как в Ленинграде (возглавлявшимся Зиновьевым)… Потом вдруг неожиданно состоялось знаменитое братание между Зиновьевым и Троцким. Этот шаг показался ленинградской организации чем-то совершенно волшебным»… Таким “волшебством”, а точнее сказать - политическим лицедейством, двурушничеством и проституцией оба только дискредитировали себя, лишаясь во всё более и более “орабочивавшейся” низовой партийной среде последнего авторитета...
Но главное всё же было в другом - в народном прозрении. Ослеплённые лютой ненавистью к Генсеку, вожди “объединённой оппозиции” потеряли всякую бдительность и бросились в бой с “открытым забралам” что называется - вопреки всегдашней еврейской манере действовать из-за спины, прячась “за темнотой”, “за кулисой”, “за ширмой”. Но на этот раз заранее заготовленной “ширмы” у них не оказалось, увы, а надавать тумаков и оплеух выскочке-Генсеку им крайне хотелось, предельно унизить и растоптать его. И они вынужденно явили народу подлинные свои лики.
И народ в лице лучших своих представителей - молодых коммунистов “ленинского призыва” - всё понял достаточно быстро и точно, почувствовал трепещущим сердцем своим. А именно, что зажравшиеся и осточертевшие всем евреи из высшего руководства партией и страной - люди без чести, без роду, без племени, зачастую даже без веры и уж точно без совести! - воюют со Сталиным из-за власти! Только-то и всего! Воюют за кормушку сытную и дармовую, за номенклатурные привилегии, от которых он их, упырей, начал чуточку отодвигать, чтобы облегчить и осветить жизнь всё тому же народу.
Так что сомнений у рядовых партийцев по сути и не было, кого поддерживать в возникшей в высших эшелонах власти схватке за лидерство, за Олимп, за единоличное ответственное правление во второй половине 20-х: конечно же Сталина. Сталин был свой, был родной, был такой же как и все они нищий, униженный и голодный; был человеком, который никогда не юлил, не ловчил, не двурушничал, не дурачил партию и народ наспех придуманными “теориями” и посулами; и, даже и забравшись на вершину партийной иерархии, оставался на своём высоком посту всё таким же надёжным, простым и доступным. Он по 24 часа ежедневно как проклятый в Кремле вот уже столько лет “пахал”, подражая Ленину, - народ это знал доподлинно, - нёс на своих плечах самую тяжёлую и неблагодарную, самую ответственную работу. На посту Генсека он без устали укреплял страну, восстанавливал её культуру, образование, военную мощь с экономикой. “Ленинский призыв” объявил, привлекая в партию молодежь, образовывая и обучая её мудрёным партийным наукам, давая ей надёжные ориентиры на будущее и достойную и ответственную работу. А следом же провозгласил “социалистическую индустриализацию” и “культурную революцию”. И не просто провозгласил на словах, а ежедневно и ежечасно доказывал и подкреплял стратегические планы партии Делом, воплощал партийные директивы и постановления в жизнь.
Как это ни покажется странным, но, всего себя посвятив революции, ломке старого и отжившего мiра, он перманентным революционером не стал - потому что органически не любил бездумно и тупо рушить, интриговать, убивать, навязывать свою личную волю кому-то. Но зато очень любил строить и созидать, подчинять индивидуальное общему - рождён был творцом-созидателем и коммунистом: это от слова КОММУНА.
1924 год принёс полосу признаний СССР. На этот путь встали Англия, Франция, Япония, Италия и другие капиталистические государства. К нормализации отношений с СССР недавних непримиримых противников в определённой степени подталкивала личность Сталина и его политика, как внешняя, так и внутренняя. За рубежами страны лидеры осознали, что Сталин – «сторонник стабилизации, отнюдь не горевший желанием экспериментировать с мировой революцией. Да, все аксессуары её сохранились – Коминтерн, должная риторика. Но огонь революции больше не горел, а тлел за стенами Кремля, где преимущественно думали о созидательной работе».
Показательны в этой связи воспоминания секретаря Политбюро Б.Г.Бажанова, впоследствии сбежавшего на Запад, в которых тот приводит любопытный пример, как поменялось умонастроение в руководстве партией после смерти Ленина:
«…В первое же время моего секретарствования на Политбюро, - пишет он, - моё ухо уловило иронический смысл термина “образованный марксист”. Оказалось, что когда говорилось “образованный марксист”, надо было понимать: “болван и пустомеля”.
Бывало и яснее. Народный комиссар финансов Сокольников, проводящий дежурную реформу, представляет на утверждение Политбюро назначение членом коллегии Наркомфина и начальником валютного управления профессора Юровского. Юровский – не коммунист, Политбюро его не знает. Кто-то из членов Политбюро спрашивает: “Надеюсь, он не марксист?” – “Что вы, что вы! – торопится ответить Сокольников, - валютное управление, там надо не языком болтать, а уметь дела делать”. Политбюро утверждает Юровского без возражений»…
9
«Контакты со Сталиным различных зарубежных эмиссаров (далеко не всегда коммунистов!) быстро донесли до просвещённого общественного мнения представление о Сталине как о выдающемся деятеле. Во всевозрастающей степени в глазах внешнего мира он представал гарантом стабильности в Советском Союзе. Внутри страны, несмотря на упорные разговоры о Термидоре в середине 20-х гг., менее всего роль Наполеона подходила И.В.Сталину. В этом, как заметил его проницательный биограф И.Дойчер, “таилась частично его сила”.
Восстановительный период, начало которого, грубо говоря, совпадает со временем, когда Сталин становится руководителем страны, круто изменил её лицо, то есть то, что прежде всего бросалось в глаза - подход к народному просвещению, культуре. В этих областях обстановка быстро нормализуется.
Быстро покончили с эксцентрическими педагогическими идеями (шедшими от Троцкого и его соратников – А.С.), воплощёнными в концепции единой трудовой школы (“основой школьной жизни должен служить производительный труд”). Сталин, в своё время прошедший суровую школу ученичества, прекрасно понимал, что учёба и есть труд. Сошли на нет пустопорожние программы “комплексного метода” преподавания (вводится предметный), детское “самоуправление” и прочие благоглупости. С 1927 г. программы школы приобретают общепризнанный в цивилизованных странах характер. Расходы на народное просвещение с 280 млн. рублей в 1923-24 гг. возрастают до 850 млн. рублей в 1927-28 гг. Сталинский стиль прослеживается в декрете, принятом Совнаркомом 31 августа 1925 г. - “О введении всеобщего начального обучения”. Покончив с волокитой в этом деле, тянувшейся с 1918 года, Совнарком поступил просто - в основу декрета был положен проект, разработанный Государственной думой. Но масштабы были иные - если в 1923-24 гг. училось 7.076 тыс. детей, то в 1928-29 гг. - 11.197 тыс. детей. Это более чем в полтора раза больше, чем в 1914 году.
Пошла быстрая ликвидация неграмотности. Побудительные мотивы широко развёрнутой компании понятны. Для Сталина она представляла интерес и с мировоззренческой точки зрения. Страна приступала к строительству фундамента будущего сверкающего здания коммунистического общества, достойными членами которого могли быть только знающие Слово, то есть грамотные. Работы был непочатый край. Если в 1911 году 61,7% населения было неграмотным, то в 1920 году эта цифра подскочила до 68,1%. Сказались годы войны и революции… С первых шагов советская власть объявила о приступе к ликвидации неграмотности. Декрет, подписанный Лениным 26 декабря 1919 года, даже предписывал принудительно обучать грамоте, и для этой цели создавалась ВЧК по ликвидации неграмотности. Несмотря на оглушительный шум и гам, основание в 1923 году добровольного общества «Долой неграмотность» под председательством М.И.Калинина, ликвидация её (неграмотности - А.С.) в первой половине 20-х гг. отставала от поставленных честолюбивых задач. Только с их второй половины дело пошло веселей, хотя всё равно пришлось отодвинуть срок полной ликвидации неграмотности с 10-ой годовщины Октября на середину 30-х годов.
С 1925-26 гг. решительным образом улучшается книгоиздательское дело (общий тираж книг поднимается с 206 млн. экз. в 1926 году до 320 млн. экз. в 1929 году), тираж газет за этот период утроился - с 7,3 до 22 млн. экз. Сталин был, конечно, мотором широчайшего наступления на фронте культуры. Он поддерживал и ободрял тех, кто беззаветно боролся за новое общество. Как, например, в приветствии «Комсомольской правде» в связи с её трёхлетним юбилеем: “Желаю ей успеха на трудном фронте воспитания молодёжи в духе непримиримой борьбы с врагами рабочего класса, в духе борьбы за полную победу коммунизма во всём мире”.
Конечно, происходившее, нередко именовавшееся наскоро отчеканенным термином “культурная революция”, изобиловало ошибками, промахами, проявлением усердия не по разуму. Но ни один объективный наблюдатель не мог не признать - Советский Союз стремительно набирает темпы, превращая в явь то, за что умирали герои и мученики Октябрьской революции. А у руля в стране - Сталин» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000]…
10
Совсем другое дело - лидеры оппозиции - высокомерные и заносчивые гордецы, да ещё и краснобаи законченные, павлины и плуты. Говорили с трибун и призывали народ к одному, честному, правильному и красивому, а сами делали совсем по-другому, цинично перечёркивая свои же собственные партийные нравоучения и призывы. Кричали о свободе, равенстве и братстве вот уже столько лет, о коммунизме и о марксизме, а сами жили в Кремле и Зимнем дворце так, как там и цари никогда не жили. У всех была прислуга огромная, охрана, лакеи, машины с водителями, столы ежедневно ломились от яств, девок продажных в спальнях у каждого были гаремы. У одного только Троцкого (о чём уже говорилось не раз) охрана насчитывала до 500 человек: все в чёрных кожаных куртках расхаживали по Москве, звероподобные и безжалостные, вечно пьяные, страх на москвичей наводившие. Не приведи Господи было попасться им на глаза: ежели какого-нибудь русского мужика на улице вдруг встретят, косо на них посмотревшего, - до смерти изобьют, а то и убьют для потехи; а девку или же бабу нестарую если поймают где - тут же и изнасилуют-покуражатся, да ещё и в особо извращённой форме, да “хором”. Уж сколько подобных случаев помнили затравленные москвичи, шепотом их про меж собой пересказывая… Такие же точно истории и ленинградцы шёпотом могли тогда рассказать, которых буквально закабалил и застращал их партийный лидер Зиновьев, безраздельно властвовавший вот уже столько лет над карательными органами Петрограда.
По окончании Гражданской войны они, “верные ленинцы”, работать бросили уже совсем - на Сталина и на своих многочисленных помощников всю рутинную работу свалили. А сами только царствовали в порабощенной России, да “памятники” себе при жизни строили, пока ещё литературные в виде собраний сочинений, которыми забили все центральные издательства на годы вперёд. Хотя ещё умница Ленин однажды произнёс о Троцком горькие, но правдивые слова: “Не всё то золото, что блестит. Много блеску и шуму в фразах Троцкого, но содержания в них нет”…
Как в этом плане от них ото всех выгодно отличался, опять-таки, трудяга-Сталин, которому претили, органически чужды были все эти традиционные еврейские методы-элементы самовосхваления и саморекламы, который не терпел пустозвонства и шума в любых его проявлениях. Поэтому-то он, партийный лидер, вожак, Генеральный секретарь партии, с головой погружённый в ежедневную практическую работу, в рутину, даже и отдалённо не мог и не желал тягаться с литературной “производительностью” неистовых щелкоперов из Политбюро - Зиновьева, Троцкого, Николая Бухарина, разделявших одну общую страсть, или болезнь разума - графоманство. В этом Иосифа Виссарионовича никто не мог упрекнуть: он всегда был далек от зуда литературного и пустословия, интриг и больших тиражей столичных крутых издательств, где долгое время он оставался чужим, не смотря на его высокое партийное положение. Хорошим подтверждением чему служил такой, например, малоизвестный факт: когда ему, наркомнацу, освободившемуся от дел Гражданской войны, понадобилось срочно издать свой сборник статей по национальному вопросу в конце 1920 года, - он в столице этого сделать не смог, поехал печататься в Тулу. Не от хорошей жизни поехал, наверное, - от нужды! Потому что троцкистско-зиновьевские и бухаринские краснобаи и борзописцы плотно забили своей пустопорожней галиматьёй все столичные издательства. Сталину и его сторонникам было в них не пробиться…
11
Молодые рабочие парни и девушки, пришедшие в партию по зову сердца после смерти Владимира Ильича, всё это прекрасно видели и понимали. Их было не обмануть притворными лозунгами с трибун и призывами пламенными, пустопорожними “жить по-коммунистически”, “по-советски” - что было равнозначно в устах говоривших жить по совести, как сами вожди-горлопаны сроду никогда не жили и не собирались жить: этому всё их иудейское естество противилось. Поэтому они, новобранцы-неофиты, и встали после XIV-го партсъезда за родного и любимого Сталина горой, надёжно оберегая его на всех первичных и районных партийных собраниях от троцкистско-зиновьевских наскоков.
А наскоки со стороны свергнутых и осатаневших вождей были нешуточными. Так, уже осенью 1926 года “объединённая оппозиция” попыталась организовать со своими сторонниками масштабную антисталинскую кампанию в низовых парт’ячейках страны. Чтобы с её помощью возбудить и вздыбить Россию против “диктатуры парт’аппарата”, учинить в стране очередную смуту и под разгул народного недовольства сбросить “тирана” Сталина с вершины власти. Попыталась - но получила достойный отпор в лице молодых коммунистов “ленинского призыва”, который (отпор) сопровождался хорошо организованными обструкциями и исключениями рядовых оппозиционеров-бунтарей из партии “за фракционную деятельность”. А поскольку все оппозиционеры были сплошь евреями, - то по стране прокатилась опять - точь-в-точь как и в первый год революции - волна антисемитских протестов и демонстраций, на которых возмущённый еврейскими выходками народ требовал от руководства ВКП(б) призвать распоясавшихся иудеев к порядку.
Всё чаще и чаще на больших партийных собраниях и пленумах Льву Троцкому с компанией молодые коммунисты-ленинцы, приезжавшие на партийные форумы из разных уголков страны, начинали ставить в упрёк его национальность. А в ЦК партии с мест поступали письма такого, например, содержания: “Троцкий отвергает возможность построения социализма в отдельно-взятой стране, потому что из-за своей национальности не верит в силу русского народа”, или “Троцкий не мог быть истинным коммунистом, потому что сама его национальность указывает на то, что ему нужна спекуляция” и т.д.
Генсек Сталин, как мог, одёргивал своих молодых и горячих сторонников, всякий раз настойчиво и серьёзно вразумляя их, что “мы, мол, боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры”. Прослыть антисемитом, как видим, Иосиф Виссарионович не желал никак: он прекрасно понимал ещё со времён подполья, чем это для него чревато. Поэтому-то до конца дней своих он и держал евреев подле себя - Кагановича с Микояном, Мехлиса с Берией и Хрущёвым и многих-многих других, - пока они его на тот свет не отправили…
12
Троцкий кипел и бесился, называя подобные письма с мест “черносотенными”. Но ещё больше он бесился оттого, безусловно, что их совместные с Зиновьевым и Каменевым усилия осенью 1926 года абсолютно ни к чему не привели в итоге - ушли в песок и без-следно исчезли.
На заседаниях Политбюро и пленумах ЦК весь 1925-й год и половину 1926-го года он раз за разом яростно атаковал Сталина, во всеуслышание заявляя с трибуны, что после кончины Ленина партия-де вырождается, и в ней “идейное убожество заменено аппаратным всемогуществом”, а “наверху создалась каста, оторвавшаяся от масс”. И опять настойчиво пытался навязать руководству страны дискуссию о пользе мiровой революции для России, что, строго говоря, было делом противозаконным. Ведь партия уже приняла по этому поводу свои решения на предыдущих пленумах и съездах, приняла большинством голосов. Поэтому оппозиционеры совершали в некотором роде партийное преступление, самовольно навязывая “большинству” повторные диспуты и дискуссии, то есть сознательно затягивая всех в “болото”, заставляя партию вместе с ними “переливать из пустого в порожнее”, “пилить идеологические опилки”. Это было категорически запрещено ещё решением Х-го партсъезда и лично живым и здоровым Лениным.
За подобного рода высказывания, несправедливые по сути своей, а также за “нарушение партийной дисциплины и этики” бесившихся в без-сильной злобе Троцкого с Каменевым в октябре 1926 года большинством голосов исключают из Политбюро. Их закадычного дружка Зиновьева исключили из Политбюро ещё раньше “за руководство фракционной деятельностью”. И поделом всем троим: не жалко! Ибо кроме визга и вони, и надоедливых пустопорожних склок толку от них, пустозвонов, там уже не было никакого. Конструктивно работать вместе со всеми, во всяком случае, они уже явно не собирались: новое созидать они в принципе не могли, рождённые социальными иждивенцами и паразитами.
Осенью того же года от крикливых и идейно обанкротившихся оппозиционеров благоразумно отходит Надежда Константиновна Крупская, понявшая, видимо, их полную никчемность и пустоту как самостоятельных полит’персон и заявившая на пленуме ЦК, что “оппозиция зашла слишком далеко”. Как бы, мол, чего дурного не вышло. Крупскую в той непростой ситуации можно было понять. Она ведь была одинокой женщиной: детей у них с Лениным не было. И после смерти Владимира Ильича защитить её, в случае чего, было бы просто некому.
Набравшие в тот судьбоносный период силу и власть Бухарин, Рыков и Томский предлагали исключить оппозиционеров из партии - и посадить. Но Сталин и здесь был категорически против подобного рода мер: он по-прежнему не хотел крови…
(продолжение следует)
Литература
Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990
Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М., 1990.
Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. М., 1990
Ярославский Е.М. О товарище Сталине. М., 1939
Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах.
История Всесоюзной Коммунистической партии. Краткий курс.
В.В. Кожинов РОССИЯ Век ХХ (1901 - 1939).
В.В. Кожинов РОССИЯ Век ХХ (1939 - 1964).
В. Гюго. Девяносто третий год. М., 1987.
Н.М. Дубинский-Махадзе Орджоникидзе. М., 1963.
Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
Волков Ф.Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992.
Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879-1929.
Ленин В.И. Полное собрание сочинений.
Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. М., 1992.
Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Том I. 1917-1920 гг. М., 1990.
Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография.
Егоров А.И. Разгром Деникина 1919. М., 1931.
Н.Н. Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000.
С.П. Мельгунов. Красный террор в России. Берлин. 1923.
Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938.
Приложения
Приложение №1
Т. Долгополова - TERRA INCOGNITA ПРЖЕВАЛЬСКОГО.
«Местные жители прятались за стенами глинобитных жилищ и оттуда следили за проходящими мимо них путешественниками. А те шли молча, спокойно, своим маршрутом среди враждебно настроенного к ним и враждующего между собой местного населения. Нередко путешественникам досаждали любопытные: сотни людей встречали их, стоя на коленях по обе стороны дороги. Больные приходили за исцелением, родители приводили детей для благословения. Словно степной ветер разносил по Центральной Азии фантастические слухи и мифы о Пржевальском и его спутниках: русский начальник - колдун или святой, он всё знает наперёд, надо молиться великому белому хубилгану (святому)».
«Счастливая судьба… дала возможность совершить посильное исследование наименее известных и наиболее недоступных стран внутренней Азии». Н.М. Пржевальский «Монголия и страна тангутов».
«Судьба действительно дала возможность Николаю Михайловичу Пржевальскому совершить посильное… А по силам ему оказалось очень многое. Он стал генерал-майором, почётным членом Петербургской академии наук, доктором нескольких университетов, почётным членом 24 научных учреждений России и Европы. Получил Большую Константиновскую медаль и высшие награды географических и научных обществ многих стран мира.
Пржевальскому оказалось по силам пройти в экспедиционных маршрутах количество километров, почти равное длине экватора. Собрать поражающие воображение зоологическую, минералогическую коллекции и гербарий. В его зоологической коллекции - 7,5 тысячи экспонатов, среди них немало открытых им самим; в гербарии - 16 тысяч экземпляров растений, из них 218 видов были описаны впервые.
Его именем названы: хребет, ледник, несколько видов животных и растений. Многие из лучших географов мира награждены премией и медалью имени Пржевальского. В Центральной Азии он открыл нагорье Бэйшань, котловину Цайдам, семь крупных озёр, три хребта в Куньлуне, указал на существование пика Победы более чем за полвека до его открытия.
Первого апреля 1839 года в деревне Кимборово Смоленской губернии родился мальчик, названный Николаем <…> уже семи лет Коля остался без отца. Воспитывали его строгая, но нежно почитаемая мать и дядя, который много рассказывал о путешествиях и брал племянника с собой на охоту. "Рос я в деревне дикарём, воспитание было самое спартанское: я мог выходить из дома во всякую погоду и рано пристрастился к охоте. Сначала стрелял из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а лет с 12-ти получил отцовское ружьё". Охота стала увлечением на всю жизнь, путешествия - самой жизнью.
В Смоленской гимназии мальчик учился хорошо и легко. Благодаря удивительной памяти он достиг успехов даже в нелюбимой им математике. Исходя из своих представлений о справедливости, заступался за слабых. Однажды за дерзкий проступок Николаю грозило исключение из гимназии, которое по просьбе матери заменили жестокой поркой. Как ни покажется странным, впоследствии Николай Михайлович активно восставал против отмены розог в гимназиях.
Шестнадцати лет Николай, продолжая семейную традицию, стал унтер-офицером. Стремясь послужить Отечеству, участвовал в Крымской войне. Но служба в армии дала ему и первое разочарование в людях. Его возмущала бездеятельность офицеров, всё своё свободное время посвящавших вину и картам… В эти же годы Николай впервые понял особенности своего собственного характера. Не веря в возможность изменить что-либо вокруг себя, он уходил в лес и плакал. Полюбил одиночество среди природы. "Я невольно задавал себе вопрос: где же нравственное совершенство человека, где бескорыстие и благородство его поступков, где те высокие идеалы, перед которыми я привык благоговеть с детства? И не мог найти ответа на эти вопросы".
Николай стал готовиться и поступил в Академию Генерального штаба. Занимался по шестнадцать часов в сутки. Необыкновенная память не раз выручала его: он мог цитировать слово в слово целые страницы даже через несколько лет после того, как их прочёл.
В это же время Пржевальский опубликовал несколько статей, среди них "Военно-статистическое обозрение Приамурского края", благодаря которой был принят в действительные члены Географического общества. По окончании академии он стал преподавать историю и географию в Варшавском юнкерском училище. Его лекции пользовались большим успехом, коллеги жаловались, что он отбивает у них учеников. Николай Михайлович был беспристрастен, ставил единицу и даже нуль самым любимым юнкерам. На их мольбы о снисхождении отвечал: "Не буду ли я вам, юноши, смешон и жалок после такой уступки? Где же справедливость?"
Но ни карьера военного, ни стезя преподавателя не были целью Пржевальского. "Завидная доля и трудная обязанность - исследовать местности, в большей части которых ещё не ступала нога образованного европейца" - вот, что его влекло. В 28 лет он составил план рискованной экспедиции в Монголию, Китай и Тибет. Однако Географическое общество разрешило офицеру отправиться лишь в Уссурийский край, где Пржевальский собрал большую орнитологическую коллекцию. А кроме того, так как не мог оставаться равнодушным к делам, которые считал несправедливыми, усмирил племена хунхузов, нападавших на русские деревни. По возвращении в Николаевск-на-Амуре получил чин капитана и был переведён в Санкт-Петербург в Генеральный штаб. Вскоре написал книгу "Путешествие в Уссурийском крае" и две статьи. За одну из них - "Об инородческом населении в южной части Приморской области" - Географическое общество вручило Пржевальскому серебряную медаль.
Независимый в суждениях, сильный, смелый, производящий впечатление даже своим внешним видом (рост почти 199 сантиметров, вес около 140 килограммов), Николай Михайлович привлекал всеобщее внимание в обществе. При этом держался всегда особняком, не любил шуток в свой адрес. Получив однажды приглашение давать уроки девушке - дочери генерала, не отказался, но ограничился тем, что послал ей свой курс географии с надписью: "Долби, пока не выдолбишь".
Офицерская среда по-прежнему вызывала у Пржевальского резкую неприязнь. Он не любил карточную игру, но изредка использовал её как способ "выиграть себе независимость". Недюжинный ум и исключительная память позволяли Николаю играть в карты, практически не зная проигрыша. Он брал с собой не более 500 рублей, выигрывал 1000 и уходил. Но однажды дело дошло до крупного выигрыша (12 тысяч). Тогда он выбросил карты в Амур и больше уже никогда не играл.
Как раз в это время было получено долгожданное Высочайшее повеление о командировании Пржевальского в Центральную Азию. Выигранные деньги он добавил к скудным средствам, выделенным на экспедицию.
Центральная Азия - не только перекрёсток нескольких цивилизаций, здесь поразительно разнообразие природных условий: субтропические степи, горные тундры, альпийские луга, коварные пустыни, двухъярусные реки, ущелья глубиной в несколько километров, каскады водопадов, ледники, покрывающие плоские горные вершины. На географических картах эти места были либо белым пятном, либо фантазийным узором, нанесённым древними китайцами.
Пржевальский прошёл считавшуюся непроходимой пустыню Гоби и увидел, что это не возвышенность, как предполагали многие, а впадина с холмистым рельефом, что Наньшань не хребет, а горная система. Ночью он смотрел на звёзды не ради умиротворения, а для астрономического уточнения топографических объектов. Проводил барометрические определения высот, вычисление магнитного наклонения, метеорологические наблюдения и всё тщательно записывал.
Его маленькому отряду постоянно приходилось отражать нападения местных разбойников. "Я уповаю на своё здоровье, на свой штуцер и на пословицу: "Не так страшен чёрт, как его малюют"". Штуцер 12 калибра с уникальной ручной овальной сверловкой был заказан им в Лондоне у лучшего ствольщика того времени Чарльза В. Ланкастера.
Членов своей экспедиции Пржевальский подбирал по принципу "только бы человек сам по себе был хороший - это вещь первой важности". Потом они писали ему: "С вами готовы в огонь и в воду". Видимо, потому, что жесткость руководителя экспедиций была адекватна справедливости.
Пржевальского ждали зыбучие пески, миражи, бураны, лютые холода и нестерпимая жара: минус 45 зимой и плюс 50 летом. Ландшафт "украшали" крутящиеся столбы солёной пыли да валяющиеся повсюду кости лошадей, мулов, верблюдов. Полдень порой казался сумерками, от сильного ветра постоянно болела голова. Зимой приходилось переплывать студёные реки, спать на войлоке, постланном на мёрзлую землю. Воду, из которой варили чай, черпали из мутных солёных озёр. Петербургскому офицеру, выросшему во вполне обеспеченном дворянском доме, пришлось оставить всякую брезгливость. В пустыне Алашань вода не встречалась на протяжении сотен верст. "У меня до сих пор мутит на сердце, когда я вспомню, как однажды, напившись чаю из колодца, мы стали поить верблюдов и, вычерпав воду, увидели на дне гнилой труп человека". Нередко случалось, что проводники - местные жители - заставляли путешественников блуждать без толку, не пускали ночевать, не продавали съестных припасов, воровали верблюдов.
Китай был охвачен смутой: многочисленные восстания, власть коварной императрицы Цыси. Однажды банда более чем из ста человек перекрыла единственную тропу через перевал, намереваясь захватить путников и поживиться их добром. "Мы, четверо русских, решились или пройти, или погибнуть. Но с оружием в руках, а не позорной смертью барана, которого разбойники потащили бы на виселицу..." И прошли.
На пути в Ургу (ныне Улан-Батор) снова пересекали Гоби. Проводник долго водил их, обещая колодец, а колодца всё не было. Воды оставалось по нескольку глотков на каждого, а жизненных сил, быть может, на час. Выведенный из терпения Пржевальский приказал одному из членов экспедиции посадить вместе с собой на лошадь проводника и скакать во весь опор, в ту сторону, в которую он укажет. Если воды снова не найдут или проводник вздумает бежать - пристрелить. Вода быстро отыскалась.
Пржевальский и его спутники были так переутомлены этим переходом, что даже длительный сон не давал им отдыха, ночью преследовали тяжёлые кошмары. Два года немытые и не менявшие белья, в изорванных фуражках и одежде, в сапогах с подшитыми шкурами вместо подошв, они пришли в Ургу. Затем - Кяхта, Иркутск, Москва, Петербург.
Сразу по возвращении в столицу на Пржевальского обрушились поздравления, встречи, награды и мировая слава. Изданная Географическим обществом книга "Монголия и страна тангутов" была переведена на английский, французский и немецкий языки, как, впрочем, и все последующие его книги.
Всё было вроде бы прекрасно, но обработка экспедиционных материалов утомляла, светский Петербург раздражал. Неистовая страсть влекла Пржевальского снова и снова в путь...
И уже вскоре, в следующем путешествии, Пржевальский, миновав пустыню Такла-Макан, вышел к загадочному озеру Лобнор и нанёс его на карту. Но озеро, которое другие путешественники упоминали как солёное, оказалось пресноводным. И находилось оно не там, где "положено". Поэтому Пржевальского даже обвинили, что он просто-напросто не был на озере. Лишь позднее удалось доказать, что это озеро перемещается по обширной впадине между двумя хребтами. При этом изменяются не только его очертания, но и химический состав воды. На протяжении века озеро Лобнор несколько раз меняло свою акваторию, пока не исчезло, быть может, навсегда.
В той же экспедиции Пржевальский, уже известный путешественник, открыл на западе Китая горы Алтындаг, "передвинул" границу Тибетского нагорья на 300 километров к северу. Далее его влекла Джунгария - пустыня на западе Китая, покрытая грядами песков и массивными барханами. Через Джунгарию проносятся мрачно известные монгольские самумы, или теббады (сухие горячие ветры и песчаные бури), смертельно опасные для караванов. Верблюды, чувствуя их приближение, ревут, падают на колени и пытаются зарыть головы в песок.
Но самой заветной целью, к которой сходились пунктиры намеченных великим путешественником маршрутов, был недосягаемый Тибет с загадочной Лхасой. Этот город на высоте более 3,5 тысячи метров основан тибетским царём еще в седьмом веке. Лхаса с её уникальными дворцами и монастыря ми - древнейшая резиденция далай-ламы. Пржевальский проник в глубь Тибетского нагорья. Это уже было всё равно, что найти чашу Грааля - достичь недостижимого.
Экстремальные природные условия Тибета диктовали необычные поступки путешественника. Так, например, владетельному князю, отказавшемуся дать проводника, Пржевальский объявил, что заставит его самого сопровождать их в Тибет.
Путь лежал через холодное Тибетское нагорье, местами покрытое непроходимыми лесными дебрями, где невозможно идти, выпрямившись во весь рост. В долинах встречались удивительные животные. Там были верблюды, табуны куланов, антилопы, оронго, ады. И все они паслись рядом, не страшась ни людей, ни лошадей. Совсем близко от проходящего каравана спокойно лежали яки. "Казалось, мы попали в первобытный рай, где человек и животные ещё не знали зла и греха". Несмотря на предельную физическую усталость, путешественники успевали наслаждаться красками восходов и закатов, запахом арчи, удивительным опереньем птиц.
Шли на высоте более трёх тысяч метров, шагали по панцирю из гальки и щебня, по наледи ущелий, по глубокому снегу. Снежные бури сменялись пыльными. Караван продвигался почти наудачу. Где-то внизу были слои облаков, а над головами поднимались горные вершины, некоторые из которых достигали шести тысяч метров. Дышать было трудно - не хватало кислорода, верблюды дохли, а проводник пророчил путешественникам гибель. Пржевальский прогнал проводника. Решил искать дорогу сам. И - о чудо! - экспедиция вскоре выбралась из гор в долину.
А в это время петербургские газеты писали, что Пржевальский попал в плен, ограблен, убит. Утомленным и простуженным путешественникам действительно то и дело приходилось отбивать нападения местных разбойников, грабивших караваны. Но они избежали плена и упорно шли вперёд. До Лхасы оставалось всего 250 вёрст.
Тибетское правительство не пустило иноземца в резиденцию далай-ламы. Тогда экспедиция повернула к верховьям рек Хуанхэ и Янцзы, в места совершенно неизученные и даже на китайских картах изображенные лишь приблизительно. Для китайцев река Хуанхэ - желтый зверь, горе, бедствие для страны, потому что выходящие из её берегов грязно-желтые воды рушат всё - поля, селения. После каждого наводнения остаются лишь руины. Реку Янцзы европейцы назвали Голубой, на самом деле она тоже желто-коричневая.
Не возвращаясь домой, Пржевальский во второй раз попытался попасть в Лхасу. Но и на этот раз неудачно. Он вынужден был ограничиться лишь изучением окрестностей истоков Желтой и Голубой рек, берущих своё начало в Тибетском нагорье. И здесь путешественникам приходилось постоянно отбиваться от нападений аборигенов. Пржевальский долго потом вспоминал, как почти каждое утро на рассвете слышался топот копыт. Прямо на них двигалась огромная дикая орда: частоколом мелькали пики, развевались длинные черные волосы всадников. Но достаточно было нескольких выстрелов, и противник поворачивал назад. А по Тибету разносились мифы о русских: они трехглазые, могут насылать бури, снег, болезни. Их больше, чем кажется, потому что есть среди них невидимые...
Многих путешественников-первооткрывателей обвиняли в жестокости по отношению к местным жителям, эти обвинения нередко бывали вполне обоснованными. Но меньше всего их можно отнести к Пржевальскому. А сам он говорил так: "В Азии я с берданкой в руке гораздо более гарантирован от всяких гадостей, оскорблений и обмана, чем в городах Европейской России. По крайней мере, там знаешь, кто враг…"
Возвращение в столицу из Тибета было воистину триумфальным. Академия наук на торжественном заседании поднесла Пржевальскому медаль с его изображением и надписью: "Первому исследователю природы Центральной Азии". Чествование превзошло все возможные ожидания... И эта слава вновь очень скоро начала тяготить Пржевальского: "Грустное, тоскливое чувство овладевает мною всякий раз, как пройдут первые порывы радости по возвращении на родину. Истинному путешественнику невозможно забыть о своих странствованиях даже при самых лучших условиях дальнейшего существования. День и ночь неминуемо будут ему грезиться картины счастливого прошлого и манить вновь променять удобства и покой цивилизованной обстановки на трудовую, по временам неприветливую, но зато свободную и славную странническую жизнь".
Свои великолепные коллекции учёный-путешественник подарил Академии наук, значительные суммы, полученные за лекции и книги, он жертвовал на благотворительные цели. Его труды (Пржевальский обладал ещё и чрезвычайно редким в среде учёных литературным даром) почти сразу же были переведены на многие языки мира. Самого путешественника называли "русским Марко Поло". По словам Льва Гумилева, благодаря открытиям Николая Михайловича русская наука вышла на первое место в мире по изучению Центральной Азии.
Путешествие 1888 года в Центральную Азию стало для Николая Михайловича последним. Почти в самом начале пути - в Семиречье, мучимый жаждой, он напился из придорожного арыка. И уже через несколько часов сорокадевятилетний Пржевальский, обладавший всегда железным здоровьем, умирал в своей палатке. Возможно, от брюшного тифа, а может быть, от какой-то другой инфекции.
Спутники выполнили последнюю просьбу Николая Михайловича похоронить его "непременно на берегу Иссык-Куля, в походной экспедиционной форме… со скромной надписью "Путешественник Пржевальский"".
Тот, кто хотя бы раз видел своими глазами это великолепное озеро, поймёт завещание великого путешественника. Иссык-Куль - синяя живая чаша в шесть тысяч квадратных километров, обрамленная снежными вершинами высокого Тянь-Шаня. На склонах растут экзотические эдельвейсы, дурманящие эремурусы и голубые ели. На незамерзающую водную гладь прилетают лебеди и даже розовые фламинго. Дно озера манит исследователей легендами о древнейших поселениях на этом месте.
На восточном берегу Иссык-Куля стоит памятник первому русскому исследователю Центральной Азии: над десятью ступенями, символизирующими десять экспедиций, распростёр крылья орёл, держащий в клюве оливковую ветвь как знак обретения новой тверди.
Жаль, если сегодня имя Пржевальского у кого-то ассоциируется лишь с открытием непарнокопытного животного из рода лошадей длиной около 2,3 метра и высотой в холке около 1,3 метра (кстати, вызвавшим в своё время фурор среди дарвинистов). Хотя, возможно, эта ассоциация рождает в мыслях образ кентавра - умного, физически совершенного, вечно стремящегося в путь и непостижимого - как непостижим характер и внутренний мир самого Пржевальского.
Отправляясь в последнюю экспедицию, Николай Михайлович предчувствовал, что уже не вернётся на родную землю. Но стремление увидеть божественную Лхасу было непреодолимым…»
Болтунов Михаил Ефимович - «Разведка “под крышей”. Из истории спецслужбы».
«Николай Михайлович Пржевальский - всемирно известный путешественник и натуралист. В Советском Союзе его знал каждый школьник. Впрочем, слава и любовь народа к нему вполне заслуженна.
30 000 километров прошёл он во время своих путешествий. 20 000 из них нанёс на карту впервые. Николай Михайлович исследовал Западный Китай, Джунгарию, Кашгарию, пустыню Гоби, Тянь-Шань; открыл высочайшие хребты Риттера, Гумбольдта, Бурхан-Будда, Колумба; описал течение и верховья рек Хуанхэ, Янцзы, Тарима; представил миру новых животных - дикого верблюда, тибетского медведя, лошадь, названную в его честь; собрал ценнейшие зоологические и ботанические коллекции.
Научные исследования Пржевальского быстро получили мировую известность и были изданы как в России, так и во многих странах.
Его труд отмечен многочисленными почётными наградами и званиями крупнейших мировых географических обществ, академий наук и университетов.
В память о великом учёном установлены памятники. Именем Пржевальского названы горный массив в Приморском крае, ледник на Алтае, улицы в Москве, Минске, Смоленске и других городах.
Да, воистину Николай Михайлович Пржевальский был великим географом, ботаником, зоологом, этнографом. Но прежде всего, он являлся офицером Генерального штаба, а точнее, сотрудником военной разведки. Это как раз тот самый уникальный случай, когда разведчик стал всемирно известен благодаря своему «крышевому» прикрытию, а его разведдеятельность осталась в тени, в секрете. Что, собственно, и должно случиться в идеале. О чём мечтает, к чему стремится каждый разведчик. Только вот добиться подобного удаётся не многим. Ибо тут надо стать виртуозом как в разведке, так и в «крышевом» деле, освоить профессию прикрытия, как свою родную, и убедить в этом окружающих, и в первую очередь врагов, противников.
В последние десятилетия, когда была приоткрыта завеса секретности, некоторые авторы попытались осмыслить деятельность Пржевальского, как представителя российского разведсообщества. Возбудились даже некоторые заокеанские исследователи. Трудно сказать, чем им не угодил Николай Михайлович, но некто Дэвид Схиммельпеннинк из далёкого Йельского университета в США сетует, что «идеологии британской, французской и немецкой экспансии в Африке после 1880 года уделялось много внимания, а вот взгляды царской России на “схватку за Азию” исследовались мало». Видимо йельский страдалец за нашу историю решил восполнить этот пробел и крепко взялся за Пржевальского.
Статья вброшена в Интернет, и каждый желающий может с ней ознакомиться. Так вот Схиммельпеннинк обязался «подробно рассмотреть роль Пржевальского, как офицера, активно участвующего в военной разведке Центральной Азии».
Скажу сразу, подробно рассмотреть роль Пржевальского ему не удалось. А что же удалось? Собственно то, ради чего и задумывалась эта статья. Заокеанский исследователь открывает нам глаза: «Пржевальский был откровенным “ястребом”». В этой связи возникает закономерный вопрос: а кем должен быть офицер Генерального штаба? «Голубем мира»? Горе той державе, в Генштабе которой будут служить такие «голубки».
Всю жизнь с юности провёл он в Армии, и другим быть не мог. В 16 лет, окончив Смоленскую гимназию, Николай поступил на военную службу. Его определили унтер-офицером в Рязанский пехотный полк. Будучи мальчиком мечтательным, романтичным, читая о героических защитниках Севастополя, он мечтал о подвигах, о славе. Однако гарнизонная служба оказалась совсем иной: муштра на плацу, стрельба на полигоне, караульные наряды, а вечером - картёжные баталии. А молодой унтер больше любил одиночество, охоту. Побродить с ружьецом в окрестных лесах - вот отрада.
Тем не менее служебную лямку он тянул исправно. Став прапорщиком, получил назначение в Полоцкий пехотный полк. К тому времени его всё больше увлекало изучение природы. В свободное от службы время Николай пристрастился к чтению. Его интересовали книги по географии, зоологии, ботанике.
Тогда же Пржевальский остро почувствовал нехватку знаний. В Смоленской гимназии учился отлично, был в числе первых учеников, да вот мало что вынес оттуда. Позже, в своей автобиографии Николай Михайлович напишет, что «значительное число предметов и дурной метод преподавания делали решительно невозможным, даже при сильном желании, изучить что-либо положительно. Подбор учителей, за немногими исключениями, был невозможный, они пьяные приходили в класс, бранились с учениками, позволяли таскать их за волосы».
С годами гарнизонной службы приходило желание изменить свою унылую и однообразную жизнь. Он подаёт рапорт о переводе к новому месту службы, на Амур, поближе к неизведанным краям. Уже тогда Пржевальский мечтает о путешествиях.
Однако вместо понимания от полкового начальства он получает взыскание - трое суток ареста. Но это не останавливает молодого офицера. Пржевальский основательно готовится и успешно поступает в Академию Генерального штаба. Там он пишет и публикует своё первое литературное произведение: «Воспоминания охотника». Но это, как говорится, только разминка пера. Наряду с сугубо военными предметами, его увлекает история, естествознание, география. Николай Михайлович представляет сочинение «Военно-статистическое обозрение Приамурского края». Оно представлено в Русское географическое общество, встречено весьма доброжелательно и заинтересовано, и слушатель академии избирается действительным членом этого уважаемого общества.
Однако не забудем, увлечения увлечениями, но Пржевальский человек военный, офицер, и после окончания академии он отправляется не в путешествие, а на подавление польского восстания. Кстати говоря, отправляется добровольно, как и большинство его товарищей по академии.
По сути, это был первый боевой опыт Николая Михайловича. Впоследствии в ходе экспедиций ему не раз придётся браться за оружие: участвовать в разгроме «манзовских» банд, отражать нападение разбойников на отряд.
Позже в своих воспоминаниях о таких боях Пржевальский будет вспоминать: «Словно туча неслась на нас эта орда (300 всадников-тангутов - М.Б.) дикая, кровожадная… А впереди своего бивуака, молча с прицеленными винтовками, стояла наша маленькая кучка - 14 человек, для которых теперь не было иного исхода, как смерть или победа».
Так что тот первый боевой опыт очень пригодился Пржевальскому в будущем...
После подавления польского восстания Николая Михайловича назначают преподавателем военной географии в Варшавское юнкерское училище. Надо признать, что его лекции пользовались большим успехом.
Однако Пржевальский не оставляет своей мечты - отправиться в первое путешествие. Он пишет рапорт с просьбой перевести его в Сибирь и, наконец, добивается своего.
По пути к новому месту службы он заезжает в Петербург, обращается с просьбой организовать экспедицию в Среднюю Азию. Однако получает отказ. Потом известный путешественник П. Семенов-Тян-Шанский объяснит это тем, что «Пржевальский был в научном мире ещё малоизвестной величиной и дать пособие ему на его предприятие, а тем более организовать под его руководством целую экспедицию, Совет общества не решился».
Не видит пока в Пржевальском достойной кандидатуры и военная разведка.
Но это не смущает Николая Михайловича. Уже через несколько месяцев, весной 1867 года он отправляется в своё первое путешествие на реку Уссури. Оно стало «пробой сил», как считал сам Пржевальский.
Несмотря на боевые действия, направленные против хунгузских бандитов, молодой офицер и его помощники сумели выполнить большой объём разведывательной работы - они достигли краёв, куда ещё не ступала нога европейца, и по свидетельству того же Схиммельпеннинка, «нанесли на карту область размером больше Британии».
По результатам экспедиции Пржевальский от родного военного ведомства заслуженно получил чин штабс-капитана, а от Географического общества - серебряную медаль.
В 1870 году Николай Михайлович организует свою первую, так называемую центрально-азиатскую экспедицию в Монголию. На этот раз и военное ведомство, которое возглавляет известный реформатор Д. Милютин, и Императорское Географическое общества горячо поддерживают стремление путешественника. А в чём же собственно дело? Да в том, что государство Российское крайне нуждается в развед’сведениях. Петербург интересует, что происходит на обширных территориях вблизи его азиатских границ. Ведь Россия и Англия вели, по определению Киплинга, «Большую Игру», и соперничали друг с другом. И соперничество это распространялось между русскими владениями на севере и британской Индией на юге, разумеется, включающие территории Монголии и Тибета.
По некоторым данным, в Синьцзяне продолжалось восстание. Китайцы были вынуждены покинуть эти земли, а местные племена вели войну друг с другом. Северный сосед с тревогой следил за событиями в Синьцзяне. В начале 1871 года в столице Российской империи было принято решение: для охраны и обороны русских торговых интересов ввести в Монголию воинские части. Подавалось это, разумеется, как помощь китайскому населению в Илийском крае. Однако, чтобы двинуть войска в незнакомую неизученную местность, нужны разведывательные данные. А Центральная Азия, включающая Синьцзян, Монголию и Тибет, по словам одного из современников Пржевальского, «была областью, о которой известно меньше, чем о чёрной Африке».
Важно в этой связи отметить и ещё одно обстоятельство, которое способствовало поддержке экспедиции Пржевальского на самом высоком государственном уровне. «Переварив» уроки Крымской войны, передовые военные умы России проявляли большой интерес к применению передовых методов ведения войны. Главным «закопёрщиком» в этом деле был профессор Николаевской академии Дмитрий Милютин. Возглавив военное министерство и став генератором реформ Александра II, он твёрдо добивался от генералов и офицеров армии и флота осознания важности военной географии и военной статистики. «Чтобы успешно вести войну, - подчёркивал он в своей работе «Критическое исследование военной географии и военной статистики», - у нас должны быть фундаментальные сведения о том, где мы будем бороться, с информацией о средствах и другая статистика, касающаяся этого региона, а также то, что касается материальных и моральных ресурсов воюющих сторон».
Вот, собственно, ясная и чёткая задача для экспедиции Пржевальского. В соответствии с ней и работал Николай Михайлович.
За два года вместе со своими помощниками и сопровождающими их казаками он прошёл путь от Пекина, через Монголию, достиг северного Тибета и возвратился в Иркутск. За спиной у него осталось более 11 тысяч километров пути. Конечно же, он собрал богатый урожай географических открытий, а Петербургская академия наук пополнилась шкурами животных, птиц, образцов различных растений, насекомых.
А что же Генеральный штаб? Он получил ответы на многие вопросы. Например, сведения о восстании и междоусобной борьбе в Синьцзяне. Были также добыты разведданные о флоре и фауне изучаемого района, о климатических условиях, состоянии водных и горных преград, изучены пути сообщения с точки зрения их пригодности для передвижения пеших и конных войск, перемещения воинских грузов.
Некоторые исследователи деятельности Пржевальского считают, что именно Николай Михайлович создал так называемую «активную разведку», которая не ждёт поступления информации, а ищет её сама. Иные отводят Пржевальскому более скромную роль, утверждая, что он является родоначальником её географической составляющей. Нет сомнения в том, что Николай Михайлович вел «активную» оперативную разведку, важной стороной которой являлся географический аспект, однако, на мой взгляд, этот вид разведдеятельности родился значительно раньше Пржевальского. И его родоначальника в историческом плане установить крайне трудно. Да, долгое время превалировала «пассивная» форма разведки, когда сведения нередко попадали в руки случайных людей - купцов, дипломатических представителей, чиновников различного ранга. Они доставлялись в столицу, в армейские штабы медленно, порою потеряв свою развед’ценность.
Однако надо признать и другое: в наиболее сложные, напряжённые периоды, когда развед’информация была крайне необходима, в различные земли, в том числе и в весьма отдалённые, разведчики засылались с конкретными заданиями. И они вели такую же «активную» разведку, кстати говоря, обязательно сопровождая её географическими и топографическими данными.
Вспомните экспедицию в Хиву капитана Николая Муравьева (1819 г.) и капитана Прокофия Никифорова (1841 г.)… Ведь их отчёты Генеральному штабу содержали ценнейшие развед’материалы политического, географического, и, разумеется, военного характера. О какой же «пассивной» разведке может идти речь.
Конечно же, Пржевальский был талантливейшим учёным и отличался от других высочайшим качеством своих исследований и научными результатами экспедиций. Кроме того, Николай Михайлович обладал несомненным литературным даром. Каждое его путешествие завершалось выходом в свет увлекательных сочинений, таких как «Монголия и страна тангутов», «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор», а также многочисленных статей в журналах. Они сразу же получали большую популярность, а лекциям Пржевальского, выражаясь современным языком, всегда был обеспечен аншлаг.
Активной и профессиональной работой своего офицера был доволен и Генеральный штаб. Ещё бы, разведчик, отличающийся высокими профессиональными качествами, всегда находился в боевой отмобилизованной форме и готов был выполнить любое самое сложное развед’задание. К тому же, Николай Михайлович не ждал приказаний, он сам, оценивая геополитическую обстановку, предлагал план будущих экспедиций.
В начале 1876 года Пржевальский представил в Русское географическое общество свои новые предложения. Он желал заняться исследованием Восточного Тянь-Шаня, добраться до Лхасы. Заманчивое и очень смелое решение! Сколько поколений европейских географов мечтало достичь этих земель, обследовать загадочное озеро Лоб-Нор.
В Генеральном штабе к тому времени уже находилась докладная записка Пржевальского. Его беспокоила английская экспансия в регионе. В армии правителя Джеты-Шаара Якуб-бека появились некие английские «волонтёры», оружие британского производства. Всё это не могло не беспокоить Петербург.
Кстати говоря, с Якуб-беком встречался в период своего путешествия не один Пржевальский. Туда же выезжал и будущий начальник Николая Михайловича Алексей Куропаткин. Этот факт доказывает заинтересованность России в налаживании отношений с «Кашгарским царём».
Пржевальский дал невысокую оценку Якуб-беку. Он называл его «политическим проходимцем», «разбойником».
В 1878 году состоялась экспедиция Пржевальского в Тибет. Заведующий Азиатским отделом Куропаткин, который вместе с Николаем Михайловичем занимался организацией путешествия, докладывал императору о том, что помимо научных изысканий предполагается провести разведку политического строя Тибета, его отношений к соседям и возможности завязать отношения с Далай Ламою.
К сожалению, встретиться Пржевальскому с Далай Ламою не удалось, но необходимую развед’информацию он собрал. По итогам этой экспедиции Николай Михайлович был удостоен ордена Св. Владимира 4-й степени, а годом раньше за отличия в службе его произвели в полковники.
А дальше будет четвёртая центрально-азиатская (вторая Тибетская) экспедиция. В 1883 году полковник Пржевальский с отрядом в два десятка человек выйдет из Кяхты и двинется через Угру на Тибетское плоскогорье, исследует истоки Желтой реки, оттуда через Цайдам к Лоб-Нору, в город Каракол. Николай Михайлович возвратился в Россию с ценными научными и разведывательными материалами.
Уже тогда, при жизни путешественника, стал понятен и осознан его огромный вклад в военную составляющую нашей страны. На основании его наблюдений и исследований были разработаны военные карты азиатских территорий, проложены оптимальные маршруты для перемещения войск через горные перевалы, отписано географическое, климатическое, этнографическое сопровождение этих маршрутов. Данные, представленные Пржевальским, оказались столь основательными и профессиональными, что картами, разработанными на их основе, пользовались вплоть до середины XX века.
Заслуги Пржевальского были оценены по достоинству - ему присвоили высокое звание генерал-майора Генерального штаба.
Скончался легендарный разведчик и путешественник в экспедиции в 1888 году. Похоронен на берегу озера Иссык-Куль, что невдалеке от города Каракол…»
Приложение №2 Ю.Носовский «Как Советская власть создавала союзные республики в Средней Азии» /Сетевой литературный и исторический журнал «Камертон» 24 февраля 2024 года/.
«24 февраля 1924 года начался процесс национально-территориального размежевания южных регионов РСФСР - и контролируемых ею дружественных государственных образований. Собственно, в этот день состоялся Пленум ЦК Бухарской компартии, принявший решение начать процедуру образования национальных республик в Средней Азии. 3 марта аналогичное решение было поддержано Исполбюро Хорезмийской компартии, 10 марта - ЦК Компартии Туркестана.
12 июня, после поддержки Среднеазиатским Бюро РКП(Б), соответствующую резолюцию принял Центральный Комитет РКП(б) - дальше следовали уже политико-административные решения центральных органов Советской власти РСФСР и СССР.
Первым итогом которых стало образование в октябре 1924 г. двух новых союзных республик - Туркменской и Узбекской ССР. Таджикистан в виде автономной республики до 1929 г. входил в состав последней. А Казахстан (первоначально, как и до революции, ещё именовавшийся «Киргизией») и Киргизия (тогда - «Кара-Киргизия») до 1936 г. имели статус автономных республик РСФСР. Такой же статус имела и Каракалпакия - позже влившаяся в состав Узбекистана.
Ещё на 1922 г. Средняя Азия представляла собой формально достаточно однородное образование. Северную часть которого составляла Киргизская автономная республика Советской России (нынешний Казахстан), а большую часть южной - Туркестанская АССР. В территорию которой с юга «врезались» Бухарская (южнее) и Хорезмийская социалистические республики - вплоть до начала вышеупомянутого процесса национально-территориального размежевания в регионе, формально являвшиеся независимыми государствами.
Реально, конечно же, власть там принадлежала дружественным к Советской России компартиям, поддерживающим тесные связи с РКП(б) и согласовывающим с последней свою политику.
***
В этой связи в последние годы существования Советского Союза и особенно после его распада среди тех, кто сожалеет об этой геополитической трагедии, часто возникал и возникает вопрос: «А зачем, вообще, Москве понадобилось создавать эти самые национальные республики в Средней Азии?! Ведь первоначально практически весь этот регион был составной частью России - зачем было его дополнительно делить, да ещё повышать в статусе до полноправных союзных республик, создавших СССР в декабре 1922 г.?»
Особенно это может показаться непонятным на фоне известного, широко разрекламированного тезиса насчёт того, что, дескать, Сталин изначально хотел создавать Союз, оставляя национальным окраинам права максимум автономных республик в составе единой РСФСР. А Ленин его поправил, в итоге «заложив мину под единство огромной страны».
На самом деле обстоятельства принятия окончательного решения были гораздо сложнее и только лишь позицией Ленина отнюдь не исчерпывались, хватало «лоббистов» и без него, мнение которых Владимир Ильич был вынужден учитывать. Но, тем не менее - 24 января 1924 г. основатель первого в мире социалистического государства уже умер. Притом что последние месяцы из-за перенесенных инсультов почти не принимал участия в принятии важных политических решений. То есть как минимум формальная (пусть и не абсолютная) власть в огромное стране и правящей в ней партии принадлежала уже Сталину. И тут он, что называется, «на ровном месте» вдруг начинает дополнительно не просто делить уже официально оставленные (пусть и в виде автономий) южные регионы Советской России, но еще и санкционирует их отделение от РСФСР! С чего бы это? Особенно если учесть, что в правительстве Ленина Иосиф Виссарионович возглавлял как раз Наркомат национальностей. То есть разбирался в хитросплетениях межнациональных отношений и политики однозначно лучше всех своих коллег по партии.
***
Всё дело в том, что критики рассматриваемых решений 20-30-х годов судят о той эпохе больше по картине СССР периода «развитого социализма» - обычно годов этак 70-80-х. Когда в огромной стране базисные социальные услуги, зарплаты, цены были в целом унифицированы - и были сравнимы что в России, что на Украине, что в Узбекистане. По развитию сети школ и ВУЗов, больниц, стоимости хлеба и других продуктов питания, одежды и проч. А сразу после окончания Гражданской войны ведь все было по-другому! И большинство вышеописанных вопросов находилось в ведении именно что союзных республик - в Москве и самих Наркоматов, и приравненных к ним структур находилось тогда не больше десятка (при Брежневе одних союзных министерств было уже больше 70). Между тем изначальный уровень социально-экономического развития основных районов той же России (несмотря на послевоенную разруху) и её среднеазиатских окраин был все же несравним.
Количество того же пролетариата, главной опоры революционной партии большевиков, на европейской части СССР исчислялось от силы миллионами. А в Средней Азии и промышленности-то почти не было - опираться приходилось в лучшем случае на бедное крестьянство. Только ж среди последнего, без особой разницы в национальности, куда больше доминирует мечта не о всеобщей справедливости, а о том, как бы при случае разбогатеть самому. Что описывалось тем же Лениным термином «мелкобуржуазные настроения».
Самым же опасным для Советской Власти являлось то, что такие мелкобуржуазные настроения с успехом эксплуатировались уже вполне себе буржуазными элитами. Не секрет ведь, что до революции не то что большевистские - просто социал-демократические идеи в Средней Азии были, мягко говоря, не очень популярными.
Куда больше, пусть и немногочисленная, национальная интеллигенция вдохновлялась идеями «джадидизма», основанными на исламской и, главное, пантюркистской платформе. Ведь большинство местных народностей издавна принадлежали к «тюркам», имея похожие языки, обычаи, культуру. Еще до революции составляя хотя и «мягкую» оппозицию царской власти, собирались при случае бороться не против самой эксплуатации человека человеком, главной цели коммунистов, - но лишь против доминирования Петербурга. С мечтой об образовании некоего «Великого Турана».
***
Собственно, даже те местные вроде бы коммунисты, которые готовы были дружить с Советской властью, по своим идеологическим убеждениями, как правило, являлись «левыми джадидистами». Этаким аналогом «левых эсеров» в европейской части России. Вроде бы и вступивших в союз с большевиками, - но при первой возможности «вонзившим им нож в спину». От июльского мятежа 1918 г. в Москве до попытки поднять мятеж целого фронта на Поволжье его командующим - эсером Муравьёвым.
В этом смысле особенно показателен печальный опыт «коммунистических элит» Бухарской советской республики. Добрая половина которых (включая главу ЦИК, военного министра, первого командующего революционной армией и т.д.) при первой же возможности в 1922 г. перебежала к басмачам во главе со свергнутым в сентябре 1920 г. бухарским эмиром и его «военным советником» турецким генералом Энвер-пашой.
Конечно, басмаческие банды при каждом набеге успешно громились войсками Красной Армии. Но немалая часть их все равно прорывалась обратно, «за кордон», где на землях Афганистана и Персии англичане «спонсировали» их оружием и советниками. А урон, наносимый этим сбродом и так изрядно разрушенному в ходе Гражданской хозяйству, был все равно немалым - прежде чем «вандалов» удавалось побить-отогнать.
И главное - военные действия вещь очень недешевая. В то время как Страна Советов должна была, воспользовавшись краткой передышкой после тяжелой Гражданской войны, побыстрее налаживать экономику, делая громадный скачок в индустриализации и коллективизации, готовясь к новому противостоянию со своими врагами. А в рамках такой политики держать и снабжать полноценную армию (вместо относительно компактных пограничных войск) для борьбы с басмаческим подпольем и набегами из-за границы становилось очень накладным…
***
В такой ситуации высшее руководство СССР склонилось к плану, базирующемуся, упрощенно говоря, на двух основных пунктах. «Политика - искусство возможного» и «клин клином вышибают».
Раз значимого числа местных действительно настоящих коммунистов-интернационалистов (а не больше «ситуационных союзников» из числа «левых джадидистов») в Средней Азии практически нет, значит, надо создать заметную и надежную поддержку из того, что есть.
Но если главной опасностью для социалистических идей тогда являлся хотя и интернациональный, но буржуазно-антикоммунистический «пантюркизм», - ставка была сделана на его «раздробление». То есть создание именно что национальных элит из числа проживающих там народов - казахов, таджиков, узбеков, киргизов.
Тем более что Москве ничего искусственно изобретать не пришлось - вышеуказанные народы действительно имели в своей истории порой довольно продолжительные периоды собственной достаточно древней государственности. И даже государственности «имперской», - например, в виде империи, созданной знаменитым узбекским завоевателем Тамерланом. Который на рубеже 14-15 веков нанес сокрушительное поражение даже туркам-османам, пленив их султана. Чем косвенно отсрочил на полсотни лет падение Византии.
Понятно, что в ходе предварительных консультаций коммунисты разных национальностей порой горячо спорили на предмет того, что следует понимать под «исторической справедливостью». И главное, за какой её период.
Когда, например, тот же Ташкент мог в разные годы и века принадлежать и таджикам, и узбекам, и казахам - в зависимости от военной удачливости того или иного правителя-хана из вышеупомянутых народов. Так что какие-то взаимные обиды на протяжении 1924 г. действительно были. Но «патронирование» процесса со стороны представителей РКП(б) эти разногласия неплохо сглаживали. Особенно с учетом понимания того непреложного факта, что в данный момент «высокие договаривающиеся стороны» находятся в статусе в лучшем случае членов руководства Туркестанской автономной республики в составе РСФСР - или фактически «ассоциированных» с ней квазинезависимых образований. И собственных «силовых рычагов» для решения разногласий военным путем у них попросту нет - части Красной Армии подчинялись исключительно Москве.
С другой стороны, убедительным «призом» за «договороспособность» местным национальным кадрам была перспектива стать уже полноценными руководителями - минимум автономной, а то и полноценной союзной республики! Сравнявшись по формальному статусу с лидерами если не Советской России, то Украины, Белоруссии и Закавказья.
Так что переговоры-согласования не слишком затянулись, и процесс национально-территориального размежевания Советской Средней Азии закончился относительно быстро, за период около года. Дальше шло уже больше «косметическое» уточнение-утрясание достигнутых результатов.
***
Конечно, говорить о том, что в новосозданных республиках новое руководство вдруг стало идеалом настоящих коммунистов, наверное, нельзя. В самом деле, откровенно феодально-байские замашки местной элиты с пристрастием к средневековой роскоши, украшениям, настоящим дворцам с фонтанами и бассейнами (за которые членов Союзного ЦК и Совмина очень быстро заставили бы минимум расстаться с партбилетом, а то и со свободой), - явно зародились раньше 60—70-х годов 20 в., периода их расцвета.
Но все же теперь эти новые «национальные кадры» стали больше думать хотя бы о сохранении достигнутого ими положения, а не о сладостных мечтах о «великом Туране» с перспективой потери если не всего, то львиной доли достигнутого. Ну, а местным действительно трудящимся людям под началом даже таких «неглубоких» коммунистов жилось все же легче, нежели при их наследниках, не имеющих контроля со стороны союзного Центра. А потому зачастую совсем не стесняющихся вызывающей роскоши уровня едва ли не арабских «нефтяных шейхов».
В то время какой-никакой контроль за деятельностью таких «национальных элит» в советские годы все же был. И через второго секретаря республиканского ЦК, традиционно выходца из славянских республик, и через структуры КГБ, сохранившие жесткое вертикальное подчинение. Собственно говоря, пока при власти в СССР был Сталин - этот контроль был вполне надёжным. И даже после его смерти, уже при Хрущеве, того же Брежнева в период подъема казахстанской целины без всяких проблем избрали на Пленуме ЦК КазССР его Первым Секретарем.
Это потом, уже при «дорогом Леониде Ильиче» местные кадры откровенно распоясались. Сначала - с многомиллиардной коррупцией образца «хлопкового дела». А затем и демонстративным «показыванием зубов». Как в ходе инспирированных местными «национальными кадрами» студенческих волнений в Алма-Ате в декабре 1986, недовольных избранием главой республиканской компартии Геннадия Колбина, не казаха, как его предшественник Кунаев.
Хотя не стоит забывать и то, что именно лидеры пока еще советских республик Средней Азии дольше всех сопротивлялись преступному решению «распустить СССР», принятому после попойки в беловежской баньке. И вообще, хотя ныне в СМИ отдельных, уже самостоятельных государств, нередко поднимаются вопросы «несправедливости деления территории Средней Азии между отдельными народами», - но вот не то что до войн за территории, но даже до резкого охлаждения отношений между соседями после распада Союза все же не доходило.
Это, правда, не исключало эпизодов межнациональных стычек внутри некоторых республик. Так в начале 90-х в тех же Грузии и Азербайджане вообще бушевали полноценные гражданские войны! А столкновения разной интенсивности между Ереваном и Баку продолжаются до сих пор.
Так что как не критиковали национально-территориальное размежевание среднеазиатских республик, проведенное руководством СССР в середине 20-х годов, оно было сделано максимально успешно. Обеспечив не только общую стабилизацию в этом советском регионе, но и статус максимального благоприятствования развитию действительно самобытных национальных культур проживающих тут народов. Вместо перспективы «растворения» в пантюркисткой (и антисоветской) унификации - ловушки, которой Казахстан, Киргизия, Туркмения и Таджикистан едва избежали век назад…»
Приложение №3
О внутрипартийном положении.
Печатается по тексту в журнале «Известия ЦК КПСС», 1990, № 5, стр. 165-173.
8 октября 1923 г.
Совершенно секретно
Членам ЦК и ЦКК
1. Одно из предложений комиссии т. Дзержинского* (по поводу стачек и пр.) гласит о том, что необходимо членов партии, знающих о группировках в партии, обязать сообщать немедленно в ГПУ, ЦК и ЦКК.
-----------------------------------------------------------------
(*) Ввиду медленного восстановления промышленности в 1922-3 гг. усложнилось положение рабочих. Разочарование рабочих вылилось в ряд забастовок и активизацию оппозиционных настроений, как внутри РКП, так и среди меньшевиков, анархистов и других групп. Политбюро 18 сентября 1923 г. создало комиссию под председальством главы ЧК, Дзержинского, для анализа экономического и внутрипартийного положения. Дзержинский выдвинул ряд предложений полицейского характера, и Троцкий этим письмом ставит проблему в политическую плоскость.
-----------------------------------------------------------------
Казалось бы, что извещение партийной организации о том, что ее рамками пользуются враждебные партии элементы, является настолько элементарной обязанностью каждого члена партии, что об этом нет надобности выносить особое постановление 6 лет спустя после Октябрьской Революции. Возникновение самой потребности в таком постановлении является крайне тревожным симптомом, наряду с другими, не менее яркими. Потребность в таком постановлении означает: а) что в партии создались нелегальные оппозиционные группировки, которые могут стать опасными для революции, и б) что в партии существуют такие настроения, которые позволяют товарищам, знающим о таких группировках, не извещать об них партийную организацию. Оба эти факта свидетельствуют о чрезвычайном ухудшении положения внутри партии со времени XII-го съезда, на котором в докладах ЦК констатировалось полное единодушие 90% партии. Правда, эта оценка была оптимистически преувеличенной и в то время. Очень многие члены партии, отнюдь не худшие, с величайшей тревогой относились к тем способам и приемам, при помощи которых созывался XII съезд*. Этой же тревогой было проникнуто большинство делегатов съезда. Неоспорим тот факт, что подавляющее большинство партии, считаясь и с международной обстановкой и особенно с болезнью т. Ленина, было преисполнено готовности поддержать новый ЦК. Именно это стремление обеспечить возможность единодушной и успешной работы партии, прежде всего в области хозяйства, сгладило группировки партии, заставило многих подавить недовольство и не выносить своей законной тревоги на трибуну съезда. Полугодовая работа нового ЦК явилась, однако, усугублением тех методов и приемов, при помощи которых созывался XII-й съезд. И внутрипартийным результатом этого явились как образование внутри партии явно враждебных и ожесточенных группировок, так и наличность многочисленных элементов, знающих об опасности и не извещающих об ней. Мы видим здесь как резкое ухудшение внутрипартийного положения, так и возросшую оторванность ЦК от партии.
-----------------------------------------------------------------
(*) С лета 1922 г. секретари губкомов избирались по рекомендации ЦК, т. е. фактически Секретариата и Оргбюро. Эти секретари в свою очередь выдвигали весной 1923 г. на губернских партийных конференциях кандидатов в делегаты предстоящего XII-го съезда.
-----------------------------------------------------------------
2. Крайнее ухудшение внутрипартийной обстановки имеет две причины: а) в корне неправильный и нездоровый внутрипартийный режим и б) недовольство рабочих и крестьян тяжелым экономическим положением, которое сложилось не только в результате объективных трудностей, но и в результате явных коренных ошибок хозяйственной политики. Обе эти причины, как будет ясно из дальнейшего, тесно связаны одна с другой.
3. XII съезд собирался под лозунгом смычки. В качестве автора тезисов о промышленности, я указывал ЦК до съезда на величайшую опасность того, что наши хозяйственные задачи и на XII съезде будут представлены в абстрактно-агитаторском виде, тогда как задача состоит в том, чтобы вызвать «поворот внимания и воли партии» в направлении конкретных жизненных задач с целью удешевления себестоимости госпродукции. Я могу только посоветовать всем членам ЦК и ЦКК ознакомиться с перепиской, которая велась по этому вопросу в тот период внутри Политбюро. Я доказывал, что при стремлении к чисто агитаторскому истолкованию и использованию лозунга смычки, при невнимании к реальному его экономическому содержанию (плановое хозяйство; жесткая концентрация промышленности; жесткое снижение накладных расходов промышленности и торговли), самый доклад об организационных задачах промышленности лишится практического значения. По настоянию Пленума я читал, однако, доклад, стремясь, с своей стороны, ничем не затруднить работу будущего ЦК, который избирался впервые без тов. Ленина.
4. Резолюция о промышленности требует укрепления и усиления организации Госплана, упрочения его, как руководящего планового органа. Крайне знаменательно, что после XII съезда ЦК получил в свое распоряжение написанную уже во время болезни заметку тов. Ленина, в которой высказывается мысль о необходимости наделения Госплана даже законодательными (вернее, административно-распорядительными) правами. На самом деле Госплан за время после съезда отодвинут еще более назад. Его работа по отдельным заданиям полезна и необходима, но не имеет решительно ничего общего с плановым регулированием хозяйства в том виде, как это утверждено XII съездом. Плановая несогласованность имеет наиболее вопиющие формы в работе центральных и вообще основных государственно-хозяйственных органов. В бóльшей мере, чем до XII съезда, важнейшие хозяйственные вопросы решаются в Политбюро наспех, без действительной подготовки, вне их плановой связи. Т.т. Рыков и Пятаков, на которых лежит руководство госпромышленностью, а на т. Рыкове и вообще руководство хозяйством, внесли 19 сент. в ЦК докладную записку, в которой осторожно говорят, что «некоторые решения Политбюро заставляют нас обратить внимание на то, что при складывающейся обстановке ведение порученной нам госпромышленности становится чрезвычайно затруднительно». Правда, названные товарищи отказались от рассылки своего письма, считая нецелесообразным возбуждать прения по этому поводу на Пленуме. Но это формальное обстоятельство (отказ от рассылки письма), нимало не меняет того факта, что руководители хозяйственной деятельности характеризуют политику Политбюро в хозяйственных вопросах, как политику случайных, бессистемных решений, делающих «чрезвычайно затруднительным» сколько-нибудь плановое руководство хозяйством. В частных беседах эта оценка принимает несравненно более категорический характер. Нет ни одного партийного или советского органа, где бы хозяйственные вопросы рассматривались и разрабатывались в их внутренней связи и в надлежащей перспективе. Чтобы быть совершенно точным, надо сказать: руководства хозяйством нет, хаос идет сверху.
5. В рамках этого письма я не стану останавливаться на конкретной характеристике нашей политики в области финансов, промышленности, хлебных заготовок, хлебного экспорта, налогов, так как это потребовало бы развития очень сложной аргументации с привлечением большого материала. Сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что одной из основных причин нынешнего торгово-промышленного кризиса является самодовлеющий, т. е. не подчиненный общему хозяйственному плану характер нашей финансовой политики. Отдельные крупные успехи промышленности срываются или рискуют быть сорванными несогласованностью основных элементов государственного хозяйства, причем — в силу самой природы нэпа — каждый срыв в области госпромышленности и госторговли означает рост частного капитала за счет государственного. Главной характеристикой момента является то обстоятельство, что чудовищно возросшее несоответствие цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты равносильно ликвидации нэпа, ибо для крестьянина — базы нэпа — безразлично, почему он не может покупать: потому ли, что торговля запрещена декретами, или же потому, что две коробки спичек стоят столько, сколько пуд хлеба. Я не стану сейчас рисовать картины того, как концентрация — вопрос жизни и смерти для промышленности- наталкивается на каждом шагу на «политические» (т. е. местнические) соображения и движется вперед гораздо медленнее, чем цены на продукты промышленности. Но я считаю необходимым остановиться на одной частице вопроса, которая, однако, чрезвычайно ярко освещает весь вопрос, показывая, во что вырождается, при отсутствии плана, системы и правильной партийной линии, руководство партии хозяйством.
На XII съезде демонстрировалось возмутительное злоупотребление промышленными и торговыми объявлениями со стороны некоторых парторганизаций. В чем существо этого злоупотребления? В том, что иные парторганизации, долженствующие руководить хозяйственными органами путем приучения их к высшей добросовестности, точности, экономии, чувству ответственности, на самом деле разлагают их, прибегая к самому грубому и расточительному способу обманывания государства: вместо того, чтобы просто облагать налогом промышленные предприятия в пользу парторганизаций, что было бы незаконно, но имело бы, по крайней мере, реальный смысл, прибегают к принудительному сбору бессмысленных объявлений, на которые затем растрачиваются бумага, типографский труд и проч. Самое безобразное в этом то, что хозяйственники не решаются сопротивляться этому хищничеству и этой деморализации, а покорно вносят за полстраницы или за страницу объявлений какого-нибудь «Спутника Коммуниста», согласно точного предписания секретаря губкома. Если бы какой-либо из хозяйственников посмел перечить, т. е. проявил бы действительно понимание партийного долга, то он был бы немедленно записан в разряд тех, которые не признают «партийного руководства», со всеми вытекающими отсюда последствиями. После XII съезда не наступило на этот счет никакого улучшения, за вычетом, может быть, некоторых отдельных мест. Нужно ничего не понимать в том, что значит правильная хозяйственная работа и чувство ответственности, чтобы глядеть сквозь пальцы на такого рода «руководство» хозяйством или чтобы считать такие явления не имеющими большого значения.
6. Несомненно, что XII съезд, вместе со всей партией, стремился к усилению руководящего и контролирующего влияния партии на хозяйственные органы, прежде всего в том направлении, чтобы возложить на хозяйственников действительную ответственность за способы и результаты их хозяйствования. Но как раз по этой линии (инициатива, экономия, ответственность и пр.) достижения ничтожны. И недовольство масс вызывается, главным образом, расточительностью и бесконтрольностью многих и многих хозяйственных органов, руководители которых тем охотнее подчиняются так называемому партийному «руководству» (в виде бессмысленных объявлений и других поборов), что вся основная их деятельность по-прежнему остается вне действительного руководства и контроля.
7. Последний Пленум ЦК создал чрезвычайную комиссию по сокращению накладных расходов и снижению цен. Самый этот факт является жестоким свидетельством неправильности нашей хозяйственной работы. Все элементы цены были своевременно проанализированы и решения XII съезда по снижению издержек производства и торговых издержек вынесены единогласно. Учреждения, которые должны были эти решения проводить в жизнь, известны: это ВСНХ, Госплан, СТО и Политбюро, в качестве руководящего политического органа. Что означает в этих условиях создание чрезвычайной комиссии? То, что постоянно действующие органы, имеющие своей прямой задачей производить как можно дешевле, дали не те результаты, какие нужны. Что может внести чрезвычайная комиссия? Действуя со стороны, она может в одном или другом месте дернуть, подтолкнуть, настоять и, наконец, просто приказать в административном порядке снизить те или другие цены. Но совершенно очевидно, что механическое снижение цен госорганами, под влиянием политического толчка, в большинстве случаев только обогатит посредников и вряд ли отразится на крестьянском рынке. Сжать ножницы, т. е. приблизиться к действительной реальной хозяйственной смычке, можно только органическим путем: суровой плановой концентрацией, не налетным, а органическим проведением снижения накладных расходов и обеспечением действительной ответственности хозяйственников за методы и результаты хозяйствования. Самое создание комиссии по снижению цен является красноречивым и в то же время убийственным доказательством того, как политика, игнорирующая значение планового маневренного регулирования, под влиянием своих собственных неизбежных последствий, возвращается к попыткам военно-коммунистического командования ценами. Одно дополняет другое, подрывая хозяйство, а не оздоровляя его.
8. Чудовищное несоответствие цен, при тяжести единого налога, тяжелого главным образом своей несогласованностью с реальными хозяйственными отношениями, вызвало снова крайнее недовольство крестьян. Это, последнее, отразилось на настроении рабочих, и прямо, и косвенно. Наконец, изменившееся настроение рабочих захватило низы партии. Оппозиционные группировки ожили и усилились. Их недовольство обострилось. Таким образом смычка: от крестьянина — через рабочего — к партии — повернулась к нам другим своим концом. Кто этого не предвидел ранее или закрывал до последних дней на это глаза, тот получил достаточно наглядный урок. Общие агитаторские формулы смычки дают прямо противоположные результаты без разрешения центральной проблемы: рационализации госпромышленности и сжатия ножниц. В этом состояла сущность острого столкновения внутри Политбюро накануне XII съезда. Жизнь дала на этот спор неопровержимый ответ. Этого жестокого урока, к ликвидации которого мы еще не приступили, можно было бы избежать, по крайней мере наполовину, если не на три четверти, при сколько-нибудь правильном учете взаимодействия хозяйственных факторов и плановом подходе к основным хозяйственным проблемам.
9. В качестве одной из важных задач нового ЦК, XII съезд указал на тщательный личный подбор хозяйственников сверху донизу. Внимание Оргбюро в области подбора работников шло, однако, по совершенно другому пути. При назначениях, смещениях, перемещениях члены партии оценивались, прежде всего под тем углом зрения, в какой мере они могут содействовать или противодействовать поддержанию того внутрипартийного режима, который, негласно и неофициально, но тем более действительно, проводится через Оргбюро и Секретариат ЦК. На XII съезде партии было сказано, что в состав ЦК нужны люди «независимые». Слово это сейчас уже не нуждается ни в каких комментариях. После этого критерий «независимости» стал проводиться при назначении генеральным секретариатом секретарей губкомов и далее, сверху вниз, вплоть до последней ячейки. Эта работа подбора партийной иерархии из товарищей, которые признаются секретариатом «независимыми» в указанном выше смысле слова, развернулась с неслыханным напряжением. Приводить сейчас отдельные примеры, когда вся партия знает и обсуждает сотни наиболее выдающихся фактов, нет надобности. Укажу только на Украину*, где тяжкие последствия этой поистине дезорганизаторской работы не смогут не сказаться уже в ближайшие месяцы.
------------------------------------------------------------------
(*) Подкоп под и смещение Х. Раковского с поста председателя украинского Совнаркома.
------------------------------------------------------------------
10. В самый жестокий момент военного коммунизма назначенство внутри партии не имело и на одну десятую того распространения, что ныне. Назначение секретарей губкомов стало теперь правилом. Это создает для секретаря независимое, по существу, положение от местной организации. В случае оппозиции, критики, недовольства секретарь прибегает к переброске, пользуясь центром. На одном из заседаний Политбюро заявлялось с удовлетворением, что при слиянии губерний единственный вопрос, интересующий сливающиеся организации, касается того, кто будет секретарем объединенного губкома. Назначенный центром и тем самым почти независимый от местной организации, секретарь является, в свою очередь, источником дальнейших назначений и смещений — в пределах губернии. Создаваемый сверху вниз секретарский аппарат, все более и более самодовлеющий, стягивает к себе все нити. Участие партийной массы в действительном формировании партийной организации становится все более и более прозрачным*. Создалась за последние год-полтора специфическая секретарская психология, главной чертой которой является убеждение, что секретарь способен решать все и всякие вопросы, без знакомства с существом дела. Мы наблюдаем сплошь да рядом, как товарищи, которые не проявили никаких организаторских, административных или иных качеств, пока стояли во главе советских учреждений, начинают властно решать хозяйственные, военные и иные вопросы, как только попадают на пост секретарей. Такая практика тем вреднее, что она рассеивает и убивает чувство ответственности.
------------------------------------------------------------------
(*) Так в документе. Следует, видимо, «призрачным». - Редакция «Известий ЦК»
------------------------------------------------------------------
11. Х-й съезд партии прошел под знаком рабочей демократии. Многие речи того времени, сказанные в защиту рабочей демократии, казались мне преувеличенными, в значительной мере демагогическими, ввиду несовместимости полной, до конца развернутой рабочей демократии с режимом диктатуры. Но было совершенно ясно, что зажим эпохи военного коммунизма должен уступить место более широкой и живой партийной общественности. Однако, тот режим, который в основном сложился уже до XII съезда, а после него получил окончательное закрепление и оформление, гораздо дальше от рабочей демократии, чем режим самых жестких периодов военного коммунизма. Бюрократизация партийного аппарата достигла неслыханного развития применением методов секретарского отбора. Если в самые жестокие часы Гражданской войны мы в партийных организациях, и даже в печати, спорили о привлечении спецов, о партизанской и регулярной армии, о дисциплине и пр. и пр., то теперь нет и в помине такого откровенного обмена мнений по вопросам, действительно волнующим партию. Создался весьма широкий слой партийных работников, входящих в аппарат государства или партии, которые начисто отказываются от собственного партийного мнения, по крайней мере открыто высказываемого, как бы считая, что секретарская иерархия и есть тот аппарат, который создает партийное мнение и партийные решения. Под этим слоем воздерживающихся от собственного мнения пролегает широкий слой партийной массы, перед которой всякое решение предстоит уже в виде призыва или приказа. В этой основной толще партии чрезвычайно много недовольства, как совершенно законного, так и вызванного случайными причинами. Недовольство это не рассасывается путем открытого обмена мнений на партсобраниях и путем воздействия массы на организацию партии (избрание парткомов, секретарей и пр.), а скапливается втайне и приводит затем к внутренним нарывам. В то время, как официальный, т. е. секретарский аппарат партии дает все больше и больше картину организации, достигшей почти автоматической однородности, размышления и суждения о наиболее острых и больных вопросах идут в обход официального партийного аппарата и создают условия для нелегальных группировок внутри партии.
12. На XII съезде был официально взят курс на старых большевиков. Совершенно очевидно, что кадры старых, подпольных большевиков представляют собою революционную закваску партии и ее организационный хребет. Можно и должно всеми нормальными идейно-партийными мерами содействовать подбору старых большевиков, разумеется при прочих необходимых качествах, — на руководящие партийные посты. Но тот способ, каким совершается ныне этот подбор — способ прямого назначения сверху вниз — заключает в себе тем больше опасности, что при этом и старые большевики раскалываются сверху на две группы при помощи критерия «независимости». Старый большевизм, как таковой, делается в глазах всей партии как бы ответственным за все особенности нынешнего внутрипартийного режима и за его тяжелые ошибки в деле хозяйственного строительства. Нельзя забывать, что подавляющее большинство членов нашей партии состоит из молодых революционеров без подпольного закала или выходцев из других партий. Происходящий ныне рост недовольства против самодовлеющего секретарского аппарата, который отождествляет себя со старым большевизмом, может иметь — при дальнейшем развитии событий по тому же пути — самые тяжкие последствия для сохранения идейной гегемонии и организационного руководства подпольных большевиков в нашей нынешней полумиллионной партии.
13. Грозным симптомом явилась попытка Политбюро построить бюджет на продаже водки, т. е. сделать доходы рабочего государства независимыми от успехов хозяйственного строительства. Только решительный протест внутри ЦК и за его пределами приостановил эту попытку, которая нанесла бы жесточайший удар не только хозяйственной работе, но и самой партии. Однако, мысль о дальнейшей легализации водки Центральным Комитетом не отвергнута до сих пор. Совершенно несомненно, что между самодовлеющим характером секретарской организации, все более независимой от партии, и между тенденцией создать бюджет, по возможности независимый от успехов или неудач коллективного строительства партии, есть внутренняя связь. Попытка превратить отрицательное отношение к легализации водки чуть ли не в преступление против партии и удаление из редакции центрального органа товарища*, требовавшего свободы обсуждения этого гибельного плана, останется навсегда одним из самых недостойных моментов в истории партии.
-----------------------------------------------------------------
(*) Член редакции «Правды» Евгений Преображенский 12 июля 1923 г. поместил статью Троцкого «Водка, церковь и кинематограф». Сталин в отместку организовал вытеснение Преображенского из редакции и усилил контроль «тройки» на общественное мнение партии (См. публикацию переписки членов Политбюро в журнале «Известия ЦК КПСС», № 4, 1991 г.).
------------------------------------------------------------------
14. На армии одинаково тяжко отражались и отражаются как бессистемное ведение хозяйства, так и охарактеризованный выше внутрипартийный режим. Решения Политбюро в отношении армии всегда имеют эпизодический, случайный характер. Основные вопросы строения армии, ее подготовки к военному развертыванию никогда не рассматривались в Политбюро, так как загроможденное множеством разрозненных вопросов Политбюро никогда не имеет возможности рассмотреть хоть один вопрос в полном объеме и в плановой, систематической постановке. Хозяйственные и международные толчки вызывают со стороны Политбюро в отношении армии прямо противоположные решения на протяжении самого короткого промежутка времени. Чтобы не заходить дальше вглубь, укажу, что ко времени ультиматума Керзона в Политбюро дважды поднимался вопрос об увеличении численности армии на сто-двести тысяч человек, и стоило большого труда дать отпор этому предложению. В июле месяце, когда я находился в отпуску, Пленум ЦК поручил Реввоенсовету разработать проект сокращения армии на 50 или на 100 тыс. человек. Это задание напряженно разрабатывалось Штабом в июле и в августе. В конце августа оно было отменено под влиянием событий в Германии и заменено поручением разработать план усиления армии. Каждое такое постановление, требующее сложной и напряженной разработки, вызывает ряд соответственных предложений, распоряжений и запросов из центра в округа. В этих последних создается впечатление, что Реввоенсовет лишен какой бы то ни было руководящей идеи в своей работе. Этот вывод о противоречивости распоряжений Реввоенсовета один из цекистов, который, казалось, мог бы знать, откуда исходят толчки, нашел возможным формулировать даже печатно в военном журнале украинского военного округа.
Что касается до партийного отбора, проводимого под прикрытием официальных учреждений партии, то он не менее тяжко ударяет по моральной сплоченности армии. Совершенно такая же систематическая работа, какая велась сверху против, скажем, старого украинского Совнаркома, велась и ведется против Реввоенсовета Республики*. Темп работы в этом последнем случае несколько более медленный и формы ее несколько более осторожны и замаскированы. Но по существу здесь, как и там, наблюдается преимущественное назначение работников, готовых содействовать изолированию руководящего органа армии. Во внутренние отношения военного аппарата вносится сверху двойственность. Всякими обиняками, а иногда и довольно открыто Реввоенсовет противопоставляется партии, хотя вряд ли есть советское учреждение, которое с такой строгостью выполняло бы и по существу и по букве не только постановления партии, в лице ее съездов, но и все решения Политбюро, не допуская в своих стенах ни осуждения, ни даже обсуждения этих решений, хотя они, как уже сказано выше, не всегда отличаются целесообразностью и согласованностью. Самое простое было бы сменить Реввоенсовет. Однако, не решаясь пока что на такой шаг, Оргбюро развивает в военной области организационную политику, которая заставляет всех серьезных работников армии с тревогой спрашивать себя: на чем остановится и к чему приведет эта работа.
----------------------------------------------------------------
(*) См. заметку выше. Летом 1923 г. Сталин повел подкоп под авторитет Троцкого в военном ведомстве и организовал смещение его близкого друга и единомышленника, Х. Раковского с авторитетных постов во главе Украинской ССР.
----------------------------------------------------------------
15. Обеспечение боеспособности армии зависит сейчас на девять десятых не от военного ведомства, а от промышленности. Общая бессистемность хозяйства отразилась, разумеется, полностью и целиком на промышленности, обслуживающей армию. Смена руководящих лиц, производившаяся и здесь по критерию «независимости», совершена была с такой быстротой, что в нынешний исключительно ответственный период военная промышленность, где работа должна была бы вестись с удесятеренной энергией, в течение почти трех месяцев остается без действительного руководителя.
Вместо того, чтобы сосредоточить свое внимание на промышленности в целом, военной промышленности в особенности, на последнем Пленуме делается попытка включения в Реввоенсовет группы цекистов во главе с т. Сталиным. Независимо от внутрипартийного смысла этой меры, который не требует пояснений, самое объявление нового Реввоенсовета не могло бы быть понято нашими соседями иначе, как переход к новой, т. е. агрессивной политике*. Только мой протест, выраженный в самой решительной форме, удержал Пленум от немедленного проведения указанной меры. Пленум отложил создание нового Реввоенсовета «до мобилизации». На первый взгляд кажется непонятным, зачем выносить такое решение впрок, распространяя его в десятках экземплярах, тогда как совершенно неизвестно, когда и при каких условиях мобилизация последует, если последует вообще, и кого именно партия в тот момент сможет отдать на военную работу. Но на самом деле это на первый взгляд неясное постановление является одним из тех косвенных подготовительных шагов к достижению заранее намеченной цели, какие являются обычными в практике большинства Политбюро и Оргбюро. Сверх того Пленум постановил немедленно ввести в Реввоенсовет одного или двух членов ЦК «специально для наблюдения за военной промышленностью», Реввоенсовету совершенно не подчиненной и остающейся в течение почти трех месяцев без руководителя. Политбюро на этом основании ввело в Ревсовет т.т. Лашевича и Ворошилова, причем т. Ворошилов, назначенный «специально для наблюдения за военной промышленностью», остается в Ростове. По существу и эта мера имеет указанный выше подготовительный характер. Недаром же т. Куйбышев, на брошенный мною ему упрек, что действительные мотивы предложенных изменений в Ревсовете не имеют ничего общего с официально заявляемыми мотивами, не только не отрицал этого противоречия — да и как его отрицать, — но прямо сказал мне:
«Мы считаем необходимым вести против вас борьбу, но не можем вас объявить врагом; вот почему мы вынуждены прибегать к таким методам».
-----------------------------------------------------------------
(*) Так в документе. По смыслу, вероятно «объявление нового Реввоенсовета не могло не быть понято». Иначе говоря, резкие изменения в личном составе Реввоенсовета в 1923 г. могли быть поняты Польшей, Румынией и др. враждебными соседями как решение Советского руководства перейти от политики сокращения Красной Армии к ее расширению и активизации.
-----------------------------------------------------------------
16. Нынешний быстро нарастающий кризис партии не может, разумеется, быть исчерпан репрессивными мерами, независимо от их правильности или неправильности в каждом отдельном случае. Объективные трудности развития очень велики. Но они не облегчаются, а усугубляются в корне неправильным партийным режимом; перенесением внимания с творческих задач на внутрипартийную группировку; искусственным отбором работников, сплошь и рядом не считающимся с их партийным и советским весом; заменой авторитетного и компетентного руководства формальными приказами, рассчитанными только на пассивную дисциплину всех и каждого. Подрывая хозяйственное развитие, этот внутрипартийный режим являлся и является непосредственной причиной возрастающего недовольства одних, апатии и пассивности других, фактического устранения от работы третьих. Партия может быть бы* временно с нынешним тягостным внутрипартийным режимом, если бы он обеспечивал хозяйственные успехи. Но этого нет. Вот почему этот режим не может держаться долго. Он должен быть изменен.
------------------------------------------------------------------
(*) Так в тексте. По смыслу: «Партия может жить временно с нынешним».
------------------------------------------------------------------
17. Если бессистемность хозяйственной политики и секретарский бюрократизм партийной политики порождали тревогу еще задолго до XII съезда, то, с другой стороны, никто, вероятно, не ожидал, что эта политика так скоро обнаружит свою несостоятельность. Партия входит в самую может быть ответственную эпоху своей истории с тяжелым грузом ошибок своих руководящих органов. Активность партии приглушена. Партия с величайшей тревогой наблюдает вопиющие противоречия хозяйственной работы со всеми их последствиями. Может быть с ещё бóльшей тревогой партия наблюдает ту раздвоенность, которая искусственно проводится сверху ценою обессиления руководящих партийных и советских органов. Партия знает, что официальные мотивы назначений, смещений, перемещений, переводов далеко не всегда совпадают с действительными мотивами и с интересами дела. В результате партия надломлена. К шестой годовщине Октябрьской Революции и накануне революции в Германии Политбюро приходится обсуждать проект постановления, гласящий, что каждый член партии обязан сообщать партийным учреждениям и ГПУ о нелегальных группировках внутри партии.
Совершенно очевидно, что такой режим и такое самочувствие партии несовместимы с теми задачами, которые могут вырасти и по всем данным вырастут перед партией из самого факта германской революции. Секретарскому бюрократизму должен быть положен конец. Партийная демократия, в тех, по крайней мере, пределах, без которых партии грозит окостенение и вырождение — должна вступить в свои права. Низы партии должны в рамках партийности высказать, чем они недовольны, и получить действительную возможность, в соответствии с партийным уставом и, главное, со всем духом нашей партии, создавать ее организационный аппарат. Нужно произвести перегруппировку партийных сил, в зависимости от действительных потребностей работы, прежде всего в промышленности и особенно военной. Без действительного проведения решений XII съезда относительно промышленности невозможно обеспечение сколько-нибудь устойчивого уровня заработной платы рабочих и систематическое повышение этого уровня. Наименее безболезненным и наиболее коротким выходом из положения явилось бы осознание нынешней руководящей группой всех последствий искусственно поддерживаемого ею режима и искренняя готовность содействовать переводу партийной жизни на более здоровые рельсы. В этом случае методы и организационные формы для перемены курса нашлись бы без труда. Партия вздохнула бы облегченно. Именно этот путь я и предлагаю ЦК.
18. Членам ЦК и ЦКК известно, что борясь со всей решительностью и определенностью внутри Центрального Комитета против ложной политики, особенно хозяйственной и внутрипартийной, я решительно уклонялся от вынесения борьбы внутри ЦК на суд хотя бы даже и очень узкого круга товарищей, в частности и тех, кто при сколько-нибудь правильном внутрипартийном курсе должен был бы занимать видное место в Центральном Комитете или в ЦКК. Я должен констатировать, что мои полуторагодовые усилия в этом направлении не дали никакого результата. Это грозит тем, что партия может оказаться застигнутой врасплох кризисом исключительной остроты, и в этом случае партия имела бы право каждого, кто видел опасность, но не называл ее открыто по имени, обвинить в том, что он форму ставил выше содержания.
Ввиду создавшегося положения я считаю ныне не только своим правом, но и своим долгом высказать то, что есть, каждому члену партии, которого я считаю достаточно подготовленным, зрелым, выдержанным и, следовательно, способным помочь партии выйти из тупика без фракционных судорог и потрясений.
Л. Троцкий
8 октября 1923 г.
Заявление 46-ти.
Это Заявление было составлено Евгением Преображенским, который первым подписал его и собрал другие подписи в следующие день-два. Четвертый подписант, А. Белобородов, датировал свою подпись 11-м октября; ту же дату поставили В. Максимовский и А. Бубнов. Историки до сих пор спорят о том, знал ли Троцкий - 8-го октября пославший в ЦК свое заявление о внутрипартийном положении - о том, что другие опытные большевики, некоторые из них, его близкие друзья, - Преображенский, Антонов-Овсеенко, И.Н. Смирнов и др., - пишут это Заявление. Заявление 46-ти обычно датируют 15-м, но только потому, что Политбюро получило его в тот день.
Редакция журнала «Известия ЦК КПСС» сообщила: «Подлинник документа представлен двумя оригинальными машинописными текстами с отдельными не меняющими смысл разночтениями. Первый текст содержит 34 подписи, второй - 12.» (стр. 194). По-видимому, кто-то перепечатал первую копию (отсюда, разночтения), и собирал подписи под обеими копиями.
Печатается по публикации в журнале «Известия ЦК КПСС», 1990, № 6.
Совершенно секретно
В Политбюро ЦК РКП
Чрезвычайная серьезность положения заставляет нас (в интересах нашей партии, в интересах рабочего класса) сказать вам открыто, что продолжение политики большинства Политбюро грозит тяжкими бедами для всей партии. Начавшийся с конца июля этого года хозяйственный и финансовый кризис со всеми вытекающими из него политическими, в том числе и внутрипартийными, последствиями безжалостно вскрыл неудовлетворительность руководства партией как в области хозяйства, так и особенно в области внутрипартийных отношений.
Случайность, необдуманность, бессистемность решений ЦК, не сводящего концов с концами в области хозяйства, привели к тому, что мы при наличии несомненных крупных успехов в области промышленности, сельского хозяйства, финансов и транспорта, успехов, достигнутых хозяйством страны стихийно, не благодаря, а несмотря на неудовлетворительное руководство, или вернее, на отсутствие всякого руководства, не только стоит перед перспективой приостановки этих успехов, но и перед тяжелым общеэкономическим кризисом.
Мы стоим перед близящимся потрясением червонной валюты, которая стихийно превратилась в основную валюту до ликвидации бюджетного дефицита; перед кредитным кризисом, когда Госбанк без риска тяжкого потрясения более не может финансировать не только промышленность и торговлю промышленными товарами, но и закупку хлеба для экспорта; перед остановкой сбыта промышленных товаров вследствие высоких цен, которые объясняются, с одной стороны, полным отсутствием планомерного организаторского руководства в промышленности, с другой стороны, неверной кредитной политикой; перед невозможностью осуществления хлебоэкспортной программы, вследствие невозможности закупать хлеб; перед крайне низкими ценами на пищевые продукты, разорительными для крестьянства и грозящими массовым сокращением сельскохозяйственного производства; перед перебоями в выдаче зарплаты, вызывающими естественное недовольство рабочих; перед бюджетным хаосом, непосредственно создающим хаос в государственном аппарате, — революционные приемы сокращений при выработке бюджета и новых явочных сокращений при его реализации стали из переходных мер постоянным явлением, которое непрерывно сотрясает госаппарат и вследствие отсутствия плана в сокращениях, сотрясает его случайно, стихийно.
Все это суть некоторые элементы уже начавшегося хозяйственного кредитного и финансового кризиса. Если не будут немедленно приняты широкие, продуманные, планомерные и энергичные меры, если нынешнее отсутствие руководства будет продолжаться, мы стоим перед возможностью необычайно острого хозяйственного потрясения, неизбежно связанного с внутренними политическими осложнениями и с полным параличом нашей внешней активности и дееспособности. А последняя, как всякому понятно, нужна нам теперь больше, чем когда-либо, от нее зависят судьбы мировой революции и рабочего класса всех стран.
Точно так же в области внутрипартийных отношений мы видим ту же неправильность руководства, парализующую и разлагающую партию, что особенно ярко сказывается во время переживаемого кризиса.
Мы объясняем это не политической неспособностью нынешних руководителей партии: наоборот, как бы мы не расходились с ними в оценке положения и в выборе мероприятий к его изменению, мы полагаем, что нынешние руководители при всяких условиях не могут не быть поставлены партией на передовые посты рабочей диктатуры. Но мы объясняем это тем, что под внешней формой официального единства мы на деле имеем односторонний приспособляемый к взглядам и симпатиям узкого кружка подбор людей и направление действий. В результате искаженного такими узкими расчетами партийного руководства партия в значительной степени перестает быть тем живым самодеятельным коллективом, который чутко улавливает живую действительность, будучи тысячами нитей связанным с этой действительностью. Вместо этого мы наблюдаем все более прогрессирующее, уже почти ничем не прикрытое разделение партии на секретарскую иерархию и мирян, на профессиональных партийных функционеров, подбираемых сверху, и прочую партийную массу, не участвующую в общественной жизни.
Это факт, который известен каждому члену партии. Члены партии, недовольные тем или иным распоряжением ЦК или даже Губкома, имеющие на душе те или иные сомнения, отмечающие про себя те или иные ошибки, неурядицы и непорядки, боятся об этом говорить на партийных собраниях, более того, боятся беседовать друг с другом, если только собеседник не является совершенно надежным человеком в смысле неболтливости: свободная дискуссия внутри партии фактически исчезла, партийное общественное мнение заглохло. В наше время не партия, не широкие ее массы выдвигают и выбирают губкомы и ЦК РКП. Наоборот, секретарская иерархия партии все в большей степени подбирает состав конференций и съездов, которые все в большей степени становятся распорядительными совещаниями этой иерархии.
Режим, установившийся внутри партии, совершенно нестерпим, он убивает самодеятельность партии, подменяя партию подобранным чиновничьим аппаратом, который действует без отказа в нормальное время, но который неизбежно дает осечки в моменты кризисов и который грозит оказаться совершенно несамостоятельным перед лицом надвигающихся серьезных событий.
Создавшееся положение объясняется тем, что объективно сложившийся после X съезда режим фракционной диктатуры внутри партии пережил сам себя. Многие из нас сознательно пошли на непротивление такому режиму. Поворот 21-го года, а затем болезнь тов. Ленина требовали, по мнению некоторых из нас, в качестве временной меры диктатуры внутри партии. Другие товарищи с самого начала относились к ней скептически или отрицательно. Как бы то ни было, к XII съезду партии этот режим изжил себя. Он стал поворачиваться своей оборотной стороной. Внутрипартийные сцепы стали ослабляться. Партия стала замирать. Крайние оппозиционные, уже явно болезненные течения внутри партии стали приобретать антипартийный характер, ибо внутрипартийного товарищеского обсуждения наболевших вопросов не было. А такое обсуждение без труда вскрыло бы болезненный характер этих течений как партийной массе, так и большинству их участников. В результате — нелегальные группировки, выводящие членов партии за пределы последней, и отрыв партии от рабочих масс.
Хозяйственный кризис в Советской России и кризис фракционной диктатуры в партии, в случае если бы создавшееся положение не было в ближайшем будущем радикально изменено, нанесут тяжелые удары рабочей диктатуре в России и российской коммунистической партии. С таким грузом на плечах диктатура пролетариата в России и гегемон ее — РКП не могут не войти в полосу надвигающихся новых мировых потрясений иначе, чем с перспективой неудач по всему фронту пролетарской борьбы. Разумеется, было бы на первый взгляд самым простым решить вопрос в том смысле, что сейчас ввиду всей обстановки нет и не может быть места для постановки вопроса об изменении партийного курса, постановки в порядок дня новых и сложных задач и пр. и пр. Но совершенно очевидно, что такая точка зрения была бы позицией казенного закрывания глаз на действительное положение, так как вся опасность в том и состоит, что действительного идейного и действенного единства — перед лицом исключительно сложной внутренней и внешней обстановки — нет. В партии ведется борьба тем более ожесточенная, чем более глухо и тайно она идет. Если мы ставим перед ЦК этот вопрос, то именно для того, чтобы дать скорейший и наименее болезненный выход раздирающим партию противоречиям и немедленно поставить партию на здоровую основу. Реальное единство в суждениях и действиях необходимы. Надвигающиеся испытания требуют единодушного, братского, совершенно сознательного, исключительно активного, исключительно сплоченного действия всех членов нашей партии. Фракционный режим должен быть устранен, и это должны сделать в первую очередь его насадители: он должен быть заменен режимом товарищеского единства и внутрипартийной демократии.
Дабы реализовать все вышеизложенное и принять необходимые меры к выходу из хозяйственного, политического и партийного кризиса, мы предлагаем ЦК как первый и неотложный шаг созвать совещание членов ЦК с наиболее видными и активными работниками, с тем чтобы список приглашенных включил в себя ряд товарищей, имеющих взгляды на положение, отличные от взглядов большинства ЦК.
Е. Преображенский
С. В. Бреслав
Л. Серебряков
Не соглашаясь с некоторыми пунктами этого письма, объясняющими причины создавшегося положения, считая, что партия подошла вплотную к вопросам, которые не могут целиком быть разрешены практиковавшимися до сих пор методами, я вполне присоединяюсь к заключительному выводу настоящего письма.
А. Белобородов 11 октября 1923
С предложениями целиком согласен, хотя с некоторыми пунктами мотивировки расхожусь.
А. Розенгольц
М. Альский
В основном мысли этого обращения разделяю. Потребность в прямом и откровенном подходе ко всем нашим болячкам так назрела, что целиком поддерживаю предложение созыва указанного совещания, дабы наметить практические пути, способные вывести из накопившихся затруднений.
Антонов-Овсеенко
A. Венедиктов
И. Н. Смирнов
Г. Пятаков
B. Оболенский (Осинский)
Н. Муралов
Т. Сапронов
А. Гольцман
Подписав «Заявление», А. Гольцман приложил к нему следующую записку на отдельном листе.
Положение в партии и международное положение такое, что требуют необычайного напряжения и единства партийных сил, больше, чем когда бы то ни было. Присоединяясь к заявлению, рассматриваю его исключительно как попытку воссоздания сплоченности в партии и подготовки ее к наступающим событиям. Естественно, что в настоящий момент не может быть речи о внутрипартийной борьбе в какой бы то ни было форме. Необходимо, чтобы ЦК трезво оценил положение и принял срочные меры к устранению недовольства внутри партии, а также беспартийных масс.
12 октября 1923 г. А. Гольцман
11 октября 1923 г. В. Максимовский
Л. Сосновский
Данишевский
П. Месяцев
Г. Хоречко
Не согласен с рядом оценок в первой части заявления, не согласен с рядом характеристик внутрипартийного положения. В то же время глубоко убежден, что состояние партии требует принятия радикальных мер, ибо в партии в настоящее время не благополучно. Практическое предложение разделяю целиком.
А. Бубнов 11 октября 1923
A. Воронский
B. Смирнов
Е. Бош
И. Бык
В. Кассиор
Ф. Локацков
С оценкой экономического положения совершенно согласен. Ослабление политической диктатуры в настоящий момент считаю опасным, но освежение необходимо. Совещание нахожу совершенно необходимым.
Коганович
Дробнис
П. Коваленко
A. Е. Минкин
B. Яковлева
С практическими предложениями вполне согласен.
Б. Эльцин
Подписуюсь с оговоркой тов. Бубнова.
М. Левитин
С теми же оговорками Бубнова подписываюсь, не разделяя ни формы, ни тона, факт которых тем более убеждает меня согласиться с практической частью данного заявления.
И. Полюдов
О. Шмидель
В. Ваганьян
И. Стуков
А. Лобанов
Рафаил
C. Васильченко
Мих. Жаков
А. Пузаков
Н. Николаев
Так [как] в последнее время я стоял несколько в стороне от работы партийных центров, поэтому воздерживаюсь от суждения 2-х первых абзацев в вводной части; в остальном согласен.
Аверин
Согласен с изложением в части хозяйственного и политического положения страны. Считаю, что в части, рисующей внутрипартийное положение, допущено некоторое сгущение. Совершенно необходимо немедленно принять меры для сохранения единства партии.
М. Богуславский
Я не вполне согласен с первой частью, в которой говорится о хозяйственном положении страны, последнее действительно очень серьезно и требует к себе чрезвычайно внимательного отношения, но до сих пор партия не выдвинула людей, которые сумели бы лучше руководить тех, которые до сих пор руководят.
По вопросу же о внутрипартийном положении считаю, что во всем сказанном есть значительная часть правды, и считаю необходимым принять срочные меры.
Ф. Дудник
Приложение №4
«Сто лет после Ленина: нужна глобальная ленинистская стратегия»
Даян Джаятиллека, доктор наук, дипломат (Шри-Ланка).
«Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своём и в доме своём», – говорил Иисус. Это сказано после основополагающей проповеди в Назарете, где он зачитал строки из Книги пророка Исайи о явлении Спасителя. Горожане приветствовали его, как своего сына, выслушали, а потом попытались линчевать. Враждебность родного города к пророку, вероятно, обусловлена тем, что там он воспринимается сквозь призму личного опыта и накопленного субъективного отношения, которых нет в других местах.
Подобное происходит с Владимиром Лениным в России в столетнюю годовщину его смерти. На него смотрят сквозь определённый набор линз, в основном связанных с русской революцией. Как ни странно, отношение к Ленину в постсоветской России схоже с реакцией Великого инквизитора, описанного Фёдором Достоевским, на молодого проповедника, который сотворил чудо и был схвачен. Великий инквизитор приходит к заключённому, понимая, кто он такой. Преклонив перед ним колени, он обвиняет Мессию в том, что тот вернулся. Чтобы восстановить порядок и стабильность после первого пришествия Христа, понадобилась тысяча лет, говорит инквизитор. На этот раз ему не позволят запустить цепную реакцию и потому сожгут на следующий день. Услышав это, проповедник в знак прощения целует Великого инквизитора.
Похожий комплекс чувств связывает современную Россию и Ленина. Силён страх вновь посеять зёрна нестабильности, потрясений, бунта, восстания, революции. Таким образом, Россия, осуждающая Запад за его «культуру отмены», сама «отменила» Ленина спустя сто лет после его смерти. Тем не менее, возможно, стоит задуматься о воскрешении некоторых аспектов ленинской стратегии и постулатов ленинистской международной политики.
Рассмотрим несколько парадоксов Владимира Ленина в нынешнем историческом контексте.
Во-первых, идут две войны, которые многое решат, – в Газе и на Украине. В центре обеих – концепция национального самоопределения, авторство которой делят Ленин и Вудро Вильсон, однако первый сформулировал её на несколько лет раньше.
Ситуация в Донбассе связана как раз с правом на самоопределение. (То же самое можно сказать, например, о Каталонии.) Но сегодня, пусть и неосознанно, ленинская концепция самоопределения рассматривается и в более широком смысле. Речь идёт о применении национального самоопределения к феномену колониализма, отсюда возникает так называемый национально-колониальный вопрос. Яркий пример – борьба палестинцев против оккупации, которая приобрела огромный резонанс не только на Глобальном Юге, но и среди молодёжи на Западе, в том числе в США и Великобритании.
Хо Ши Мин вспоминал, как, впервые прочитав ленинские тезисы по национально-колониальному вопросу (1920), испытал озарение: «Это наш [Вьетнама] путь к освобождению». Идеологическое осмысление ленинского учения в части национального освобождения сформировало сознание Африканского национального конгресса (старейшей политической организации в ЮАР, а ныне – правящей партии), а также отношение левых правительств Латинской Америки к палестинскому вопросу.
Во-вторых, концептуальные опоры российской внешней политики, а именно формирование оси Россия – Индия – Китай, которая ассоциируется с именем Евгений Примаков [1], и появление понятия «мировое большинство» напрямую вытекают из последних работ Ленина, опубликованных в 1923 году.
В-третьих, Ленин даёт ключ к пониманию эскалации многомерной агрессии коллективного Запада против России – описывает империализм как комплексное явление.
В-четвёртых, российская внешняя политика после окончания холодной войны, породившая соглашательство и коллаборационизм эпохи Бориса Ельцина, строилась на антипатии к Ленину, большевикам и событиям 1917 года. Остановить империалистическую атаку на Россию невозможно, пока эта антипатия проецируется на современное поведение. Пора искоренить основы ельцинской политики, базировавшейся на антиленинизме.
В-пятых, все те, кто в России и за её пределами правильно спрогнозировал происходящее сейчас и предупреждал о неизбежной атаке Запада, – в широком смысле ленинисты. Так что ленинский подход можно по праву считать источником верного стратегического провидения.
Дальнейшая «отмена» Ленина и ленинизма просто непозволительна, когда украинские пилоты с гордостью совершают тренировочные полёты на предоставленных НАТО F-16, а американские танки Abrams ждут подходящих погодных условий.
Система, а не политика
В дискуссиях об отношениях России и Запада мы неизменно возвращаемся к одному и тому же моменту. Российский собеседник с горечью перечисляет, на что была готова пойти Россия в начале 1990-х гг., включая односторонние компромиссы и подчинённое партнёрство, а потом говорит, что Запад отверг все предложения, и лицо его выражает недоумение и разочарование. Одна из причин такого недоумения – отсутствие целостной картины понимания Запада и всего мира, а также отказ от ранее принятого мировоззрения.
Первая мировая война была по определению беспрецедентным историческим событием; осложняющим фактором стало то, что социалистические и рабочие партии в каждой стране поддержали собственные правительства, а не друг друга. Ленин, изучив этот феномен, отказался от своих изначальных взглядов и сформулировал теорию империализма. Империализм, утверждал он, это не политика, а целостная система, находящаяся на определённой стадии развития.
Либералы, например Джон Гобсон, пошли дальше Ленина в понимании новых тенденций мирового капитализма. В рамках международного марксистского мейнстрима Роза Люксембург рассуждала о глобальном капитализме и его потребности в территориальной экспансии для эксплуатации. В партии большевиков анализом империализма самостоятельно занимался Николай Бухарин. Но именно ленинская формулировка – «империализм как высшая стадия капитализма» – вышла на авансцену. Не только из-за убеждённости Ленина, что империализм – это система, а не политика, и определения новых черт мирового капитализма. Но и потому, что Ленин утверждал: империализм спровоцировал мировую войну с целью передела мира, и вероломство западной социал-демократии в том, что метрополии выкачивали сверхприбыли из своих колоний и полуколоний.
Набор аргументов Ленина на десятилетия стал каноническим, поколения исследователей развивали его в различных направлениях. К сожалению, в современной России нет подобной общей теории или, если она и есть, то имеет самоограничения, как, скажем, «цивилизованный» подход. Ленинская теория империализма распространялась горизонтально и вертикально по всему миру и перешла следующим поколениям, потому что была универсальной и научной, лишённой намека на культурную и цивилизационную специфичность, не говоря уже о национально-культурной зацикленности.
В условиях западной агрессии в интересах России вернуться к ленинскому пониманию проблемы и развить его, а не пытаться объяснить происходящее капризами и порочностью Запада.
Какой бы радикальной и тоталитарной ни была Советская Россия, ей удалось оказать воздействие на западные общества, а также на Глобальный Восток и Юг. Всё потому, что Россия выступала за универсальные идеи.
Как следствие, даже Роберт Оппенгеймер и некоторые его коллеги в Лос-Аламосе симпатизировали Советскому Союзу. Парадокс в том, что сегодня, когда Россия не в пример менее радикальна и менее склонна к диктаторским методам, она не находит отклика на Западе. Не стоит связывать это с «упадком» западного общества, такому объяснению противоречат масштабные волны солидарности с палестинцами, в том числе в элитарных западных университетах.
Изменился не только Запад, но и сама Россия: став менее универсалистской и более ориентированной на собственную культуру, она начала терять значимость. Поэтому ей не удаётся последовательно проецировать свои идеи в общемировом масштабе, и, в отличие от советского периода, солидарность с Москвой практически отсутствует. В тылу противника нет туннелей поддержки и симпатии. Ленинский интернационализм помог бы преодолеть синдром изоляции/самоизоляции.
Путаница с «цветными революциями»
Ленинистская стратегия противостояния империалистическому миру была многомерной: осуществление межгосударственных отношений через министерство (комиссариат) иностранных дел; выстраивание сети политических и общественных движений единомышленников в рамках Коминтерна; секретные службы; движение ради мира и глобальные федерации писателей, журналистов, женщин, молодёжи, профсоюзов и так далее (в постленинский советский период). Сегодня у России нет такой разветвлённой системы, необходимой для противодействия западной агрессии.
Сопротивление внешнему напору требует от Москвы разрешения ряда противоречий. С одной стороны, Россия борется за изменение глобального статус-кво и трансформацию мироустройства – от однополярности и гегемонизма к многополярности. С другой – выступает против смены внутреннего порядка в различных государствах, порицая любое народное восстание как «цветную революцию». Некоторые из них действительно таковы, но не все. В ряде случаев отказ антиимпериалистических сил от борьбы даёт возможность империалистам манипулировать народными движениями и даже монополизировать их.
Причина, по которой народные восстания предлагается осуждать как «цветные революции», а именно – присутствие в них определённых внешних элементов, надуманна.
Не кто иной, как Ленин с его антиимпериалистическим и революционным подходом, предложил реалистский подход к революциям. Знакомство с ним принесло бы пользу современной российской политике и позволило бы не допустить её оторванности от глобальной динамики, что особенно важно для молодёжи.
Простите меня за длинную цитату, но вот что Ленин писал об ирландском восстании 1916 г.: «О “путче”, в научном смысле слова, говорить можно только тогда, когда попытка восстания ничего, кроме кружка заговорщиков или нелепых маньяков, не обнаружила, никаких симпатий в массах не вызвала… Кто называет такое восстание путчем, тот либо злейший реакционер, либо доктринёр, безнадёжно неспособный представить себе социальную революцию как живое явление.
Ибо думать, что мыслима социальная революция без восстаний маленьких наций в колониях и в Европе, без революционных взрывов части мелкой буржуазии со всеми её предрассудками, без движения несознательных пролетарских и полупролетарских масс против помещичьего, церковного, монархического, национального и т.п. гнёта, – думать так, значит, отрекаться от социальной революции. Должно быть, выстроится в одном месте одно войско и скажет: “мы за социализм”, а в другом другое и скажет: “мы за империализм” и это будет социальная революция! Только с подобной педантски-смешной точки зрения мыслимо было обругать ирландское восстание “путчем”.
Кто ждёт “чистой” социальной революции, тот никогда её не дождётся. Тот революционер на словах, не понимающий действительной революции.
Русская революция 1905 г. была буржуазно-демократической. Она состояла из ряда битв всех недовольных классов, групп, элементов населения. Из них были массы с самыми дикими предрассудками, с самыми неясными и фантастическими целями борьбы, были группки, бравшие японские деньги, были спекулянты и авантюристы и т.д. Объективно, движение масс ломало царизм и расчищало дорогу для демократии, поэтому сознательные рабочие руководили им.
Социалистическая революция в Европе не может быть ничем иным, как взрывом массовой борьбы всех и всяческих угнетённых и недовольных. Части мелкой буржуазии и отсталых рабочих неизбежно будут участвовать в ней – без такого участия невозможна массовая борьба, невозможна никакая революция – и столь же неизбежно будут вносить в движение свои предрассудки, свои реакционные фантазии, свои слабости и ошибки. Но объективно они будут нападать на капитал…» [2].
Я бы предложил читать этот текст, заменив термин «путч», который критикует Ленин, словосочетанием «цветная революция».
Ещё одна проблема России – пристрастие к консервативным, правым, даже крайне правым силам на Западе и антипатия к левым. Это не соответствует реальным нуждам. Ключевую роль в поддержке палестинцев и в борьбе против помощи, которую Запад оказывает Израилю, играют силы левой ориентации – от правительств «розового прилива» в странах Латинской Америки и Африканского национального конгресса в ЮАР до прогрессивного крыла американских демократов и британских лейбористов. Правда в том, что именно левые правительства, движения и политические деятели более склонны к многополярному миру, чем глобальные правые силы, которым отдаёт предпочтение современная Россия.
Иными словами, есть противоречия между стратегической целью России – стремлением к многополярному миру – и политическими союзниками, которых она склонна выбирать. Эти противоречия можно преодолеть, применив многовекторный подход Примакова и распространив политический фокус прежде всего на тех, кто активно сопротивляется империализму и поддерживает многополярный мировой порядок.
Ленинисты были умнее
Иллюзии по поводу отношений с Западом и возможности взять над ним верх путём мирного экономического соперничества появились в 1956 г. после XX съезда КПСС. Самые точные прогнозы о том, как поведёт себя Запад и как станет ухудшаться ситуация, если Советский Союз опустит оружие, десятилетиями исходили от ленинистов – Вячеслава Молотова, Лазаря Кагановича, Юрия Андропова, маршалов Андрея Гречко и Сергея Ахромеева. Глубоко ошибались те, кто подверг Ленина ревизии (Никита Хрущёв, Михаил Горбачёв) или порицал его (Борис Ельцин). Так почему же Россия должна поддерживать антиленинизм тех, кто сделал ставку на Запад, отбросив постулаты ленинизма об агрессивной природе последнего?
Связь между внимательным изучением ленинских тезисов и способностью делать чёткие прогнозы подтверждают два достаточно известных инцидента. В 1973 г. на конференции Движения неприсоединения в Алжире ливийский лидер Муаммар Каддафи отстаивал мнение, что странам третьего мира следует противодействовать обеим сверхдержавам – и США, и СССР. Оппонентом Каддафи выступил кубинский руководитель Фидель Кастро. Он предупредил, что если бы ОПЕК проявил себя (как он это сделал в 1973 г.) в отсутствие социалистического СССР, то западный империализм просто занялся бы переделом мира военной силой. Человечество должно быть благодарно, что существует Советский Союз, его нельзя уравнивать с США, подчёркивал Фидель. Пророчество оправдалось трагически: войнами, разрушением государств и линчеванием лидеров (того же Каддафи) после распада СССР, когда Запад взялся заново делить мир, как и предрекал Ленин. Поведение Запада после краха Советов в 1991 г., включая агрессивную линию США и НАТО, а также эскалацию на Украине и с её использованием, следует воспринимать как попытки империализма перекроить мир посредством войн.
Пророческую правоту ленинистов подтверждает и выступление Фиделя Кастро в Москве в 1987 г. по случаю 70-летия Октябрьской революции. «Мы не удивимся, если, проснувшись однажды утром, узнаем, что Советский Союз исчез», – сказал он тогда.
Новый главный вектор
К 1921 г. Ленин понял, что основную стратегию следует изменить, поскольку распространение революции на Запад было остановлено, а после провала Красной Армии в Польше начался обратный процесс. Он предложил выступить единым фронтом, в том числе с бывшими противниками, перед лицом набирающей силу контрреволюции и зарождающегося фашизма. Единый фронт расширялся в случае участия колониальных государств и в контексте борьбы с империализмом.
Основная ось ленинской внешнеполитической стратегии сместилась на Восток. Об этом свидетельствует его последняя опубликованная работа «Лучше меньше, да лучше» (1923), в которой Евгений Примаков мог найти рецепт оптимального пути для России после распада СССР. Сосредоточившись на «системе международных отношений, которая сложилась теперь», Ленин приходит к следующему выводу: «Исход борьбы в общем и целом можно предвидеть лишь на том основании, что гигантское большинство населения земли в конце концов обучается и воспитывается к борьбе самим капитализмом.
Исход борьбы зависит в конечном счёте от того, что Россия, Индия, Китай и т.п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за своё освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы» [3].
Будучи гением революционного реализма, Ленин продолжает: «Но нам интересна не эта неизбежность окончательной победы социализма. Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия, мы, российская Советская власть, для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас» [4].
Он рассуждает о том, как выиграть время. Но самое важное – то, как он определяет решающее или доминирующее противоречие, которое будет двигать мировую историю в эпоху империализма: «… чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком, между цивилизованнейшими государствами мира и государствами по-восточному отсталыми, которые, однако, составляют большинство…» [5].
До ухудшения китайско-советских отношений Мао Цзэдун пытался добиться принятия этого ленинского постулата, как – позднее – и друзья Советского Союза Фидель Кастро и Че Гевара, которые подчёркивали «трёхконтинентальный» фокус антиимпериалистической борьбы. КПСС отвергла эти идеи.
Сегодня, в условиях наступления Запада на Россию и турбулентности на Большом Ближнем Востоке, которая создана чудовищной операцией Израиля в секторе Газа, ключевым стратегическим вектором следует признать именно то, о чём говорил Ленин незадолго до смерти, – движение к следующему военному столкновению «между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком».
Разворот Ленина на Восток не был внезапным после озарения, что революции на Западе не будет. Ещё в 1913 г. он диалектически перевернул марксистский канон в статье под названием «Отсталая Европа и передовая Азия»: «В Азии везде растёт, ширится и крепнет могучее демократическое движение. Буржуазия там ещё идёт с народом против реакции… А “передовая” Европа? Она грабит Китай» [6]. После Октябрьской революции – до поражения Красной Армии в Польше, пока волна революции на Западе ещё не отступила – Ленин завершил свой разворот на Восток.
В Москве в ноябре-декабре 1919 г. Ленин обратился к участникам II Всероссийского съезда коммунистических организаций народов Востока, который проводился Центральным бюро коммунистических организаций народов Востока под эгидой Центрального комитета РКП(б). Он сказал: «Тема моего доклада – текущий момент, и мне кажется, что по этому вопросу самым существенным сейчас является отношение народов Востока к империализму…» [7]. И продолжил: «За периодом пробуждения Востока в современной революции наступает период участия всех народов Востока в решении судеб всего мира, чтобы не быть только объектом обогащения. Народы Востока просыпаются к тому, чтобы практически действовать и чтобы каждый народ решал вопрос о судьбе всего человечества» [8].
Следует считать это «Большим Востоком», периферией и полупериферией мировой системы, где доминировал империализм. По работам Ленина становится понятно: стратегическую политику нельзя ограничивать Россией – Индией – Китаем как закрытой тройственной формулой, как если бы эти страны представляли собой самодостаточную трёхстороннюю стратегическую амплитуду.
«Орлиный взор» Ленина был сфокусирован на Большом Востоке ещё до Первой мировой войны, не говоря уже о революции 1917 г. и её отступлении на Западном фронте к 1920–1921 годам. «Не успели оппортунисты нахвалиться “социальным миром” и не необходимостью бурь при “демократии”, как открылся новый источник величайших мировых бурь в Азии. За русской революцией [1905 г.] последовали турецкая, персидская, китайская. Мы живём теперь как раз в эпоху этих бурь и их “обратного отражения” на Европе. Каковы бы ни были судьбы великой китайской республики, на которую теперь точат зубы разные “цивилизованные” гиены, но никакие силы в мире не восстановят старого крепостничества в Азии, не сметут с лица земли героического демократизма народных масс в азиатских и полуазиатских странах… Не отчаяние, а бодрость надо почерпать из факта вовлечения восьмисотмиллионной Азии в борьбу за те же европейские идеалы.
Азиатские революции показали нам ту же бесхарактерность и подлость либерализма…» [9].
Экзальтация по поводу революционных бурь в Турции, Персии и Китае не является девиацией или неким ответвлением. В статье, опубликованной к 30-й годовщине смерти Карла Маркса, отца-основателя теории, говорится о том, что эти взгляды отражают концептуальную суть ленинизма. Более того, это был важный элемент мировоззрения Ленина, и он привлёк к нему внимание в полемике с Карлом Радеком, в частности по поводу империализма и национального самоопределения в статье, написанной до 1917 г.: «Во-первых, именно Парабеллум [Радек] смотрит назад, а не вперёд, когда, идя в поход против принятия рабочим классом “идеала национального государства”, обращает свои взоры на Англию, Францию, Италию, Германию, т.е. на страны, где национально-освободительное движение лежит в прошлом, а не на Восток, Азию, Африку, колонии, где это движение лежит в настоящем и будущем. Достаточно назвать Индию, Китай, Персию, Египет» [10].
Упоминание Лениным Турции, Персии, Китая, Индии, Египта в этих двух работах (1913, 1915) в сочетании с идеей оси Россия – Индия – Китай в его последней публикации (1923) и фокусом на борьбу за национальное освобождение показывает главный вектор ленинистской международной политики в условиях современных «величайших мировых бурь».
Контргегемонистский полумесяц
Россия столкнулась с конкретным противником, но его поддерживают и подталкивают вперёд супердержава и глобальная система. Невзирая на паузы и отступления, «коллективный Запад» (и прежде всего бывшие советские сателлиты, настроенные особенно враждебно) готов вести бесконечную войну против России и сохранять наступательную стратегию.
Сопротивление однополярной гегемонии существует, но оно должно быть глобальным. Его можно глобализировать (так же, как глобализирована война против России), только если Россия поддержит это сопротивление, иногда будучи в его авангарде, а иногда в арьергарде. НАТО поставляет Украине наступательные вооружения, включая F-16. Ленинистская методология требует осознать, что Большой Ближний Восток – самое слабое звено в цепи западного империализма, и сделать всё возможное для активизации контргегемонистской национально-освободительной борьбы везде, с Палестиной в центре бури. Это стратегия концентрических кругов, поддержки и укрепления «оси сопротивления», которая включает Иран, при тесном сотрудничестве с теми странами (от Ирана до Турции, от ЮАР до Бразилии, Чили и Колумбии), которые продемонстрировали солидарность с Палестиной.
Бжезинский ввёл термин «полумесяц», или «дуга кризиса», чтобы оправдать антисоветскую стратегию провокаций и ловушек в Афганистане. Пора вернуть долг. На сей раз с «полумесяцем кризиса» должны столкнуться главный стратегический противник России и его жестокий региональный союзник.
Сноски
[1] Евгений Примаков – академик РАН, в 1996–1998 гг. – министр иностранных дел РФ, в 1998–1999 гг. – председатель Правительства РФ.
[2] Ленин В.И. Ирландское восстание 1916 года / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 30. М.: Издательство политической литературы, 1973. С. 53–55.
[3] Ленин В.И. Лучше меньше, да лучше / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 45. М.: Издательство политической литературы, 1970. С. 404.
[4] Там же.
[5] Там же.
[6] Ленин В.И. Отсталая Европа и передовая Азия / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 23. М.: Издательство политической литературы, 1973. С. 167.
[7] Ленин В.И. Доклад на II Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока. 22 ноября 1919 года / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 39. М.: Издательство политической литературы, 1970. С. 318.
[8] Там же.
[9] Ленин В.И. Исторические судьбы учения Карла Маркса / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 23. М.: Издательство политической литературы, 1973. С. 3–4.
[10] Ленин В.И. Революционный пролетариат и право наций на самоопределение / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 27. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 61.
.
ЛитСовет
Только что
