Читать онлайн
"У Мирона был Colt"

Пролог

У Мирона был Colt и любовница, для его жены это не было секретом. Про соперницу она узнала сама, а про пистолет супруг ей частенько напоминал во время ссор, которые последнее время участились. Лида, конечно, была не согласна с таким положением дел, но ее согласия никто не спрашивал. Мирон забрал ее паспорт, а через несколько дней показал в нем штамп об их бракосочетании, и свидетельство о браке тоже имелось. Она знала, что у него достаточно связей, чтобы провернуть такую авантюру с документами. Но даже и вообразить не могла, что судьба сделает такой головокружительный поворот после того, как однажды ночью Горохов разбудил ее странной фразой: «Зая, просыпайся, ты переезжаешь к Мирону Пантелеевичу...». Тогда она еще не знала, что это лишь начало ее новой жизни и ей придется погрузиться в мир больших денег. И с горечью осознать, что там не только исполняются заветные мечты, но еще и творятся злые чудеса...

Часть 1 Глава 1

***

Черная полоса в их жизни с Женей началась четыре года назад, в 2020-м. Он тогда попал под сокращение и потерял место в фирме, где трудился на должности главного бухгалтера уже шестой год. Новость об увольнении прозвучала, как гром среди ясного неба. Горохов был бы готов отдать свою правую руку на отсечение, настолько он был уверен в том, что, какие бы катаклизмы в мире ни происходили, никакое сокращение ему не грозит. И так думать у него действительно были причины. Двадцатисемилетний Евгений Горохов был ценным кадром. Начальство его уважало, но, правда, на зарплате это сказывалось редко, а в основном проявлялось в дополнительных нагрузках и в том, что ему доверяли самые ответственные отчёты. Это была первая Женина работа, и он был рад, что сразу после института, без опыта и блата, его приняли в эту крупную и солидную фирму под названием ООО «Потенциал», и ему так быстро удалось влиться в коллектив и заслужить авторитет у исполнительного директора, который считал Женю чуть ли не гением. Правда, платил при этом не больше, чем всем остальным, и редко баловал премиальными. Но Женька увольняться не собирался, а, наоборот, с некоторых пор начал надеяться на повышение и из месяца в месяц ждал, что его назначат финансовым директором их серпуховского филиала. А тут вдруг — карантин, вынужденный простой на работе, а потом, когда спустя восемь долгих месяцев безденежья локдаун наконец-то закончился и все сотрудники надеялись, что скоро работа на фирме войдёт в привычное русло, Петрович всех собрал у себя в конференц-зале и задвинул спич, достойный Бориса Ельцина: «Дорогие друзья! Много лет мы с вами шли рука об руку, как одна большая семья, и вели нашу фирму к новым и новым финансовым вершинам. Но сейчас вы знаете, какая сложилась нелегкая станция в стране и в мире... Наша фирма из-за вынужденного простоя понесла колоссальные финансовые убытки. Вы сами понимаете, что вины руководства в этом нет. Это, как говорится, форс-мажор. Но мы не хотим и не имеем права задерживать или не выплачивать зарплату своим сотрудникам, и поэтому нам пришлось принять тяжелое, но единственное верное в данной ситуации решение. Мы продали наш «Потенциал» нашим инвесторам из Москвы...».

После этих слов по залу пронесся ропот возмущенных сотрудников, а сисадмин Дмитрий Жуков даже матюкнулся в голос. Лишь Горохов продолжал сидеть с невозмутимым видом. Не заволновался он и тогда, когда Петрович продолжил: «Тише-тише, друзья! К сожалению, это ещё не все плохие новости... Как бы мне не было тяжело это говорить, но одним из условий сделки купли-продажи фирмы было то, что нам придётся уволить всех работников, тех, кто не входит в состав директоров... Так как новые наши владельцы намерены на эти должности трудоустроить своих московских сотрудников...». По реакции присутствующих было понятно, что они ещё не до конца поняли смысл сказанных Петром Петровичем слов. А Горохов, тот и вовсе почему-то подумал, что вот наконец-то настал его звёздный час! И сейчас Петрович предложит ему должность финдиректора. Но ничего такого начальник не сказал, а произнес, лишь обращаясь ко всем, включая Женю: «Пожалуйста, друзья! Давайте поступим, как цивилизованные люди, и завершим наше сотрудничество на дружеской ноте. Мне и всему руководящему составу «Потенциала» очень тяжело расставаться со всеми вами, но я ещё раз повторяю, это не наше желание и не наша вина. Пожалуйста, пройдите в отдел кадров к Веронике Сергеевне и напишите заявление «по собственному», и вы, Вероника Сергеевна, напишите заявление тоже, я подпишу...». После этих слов возмущенный, но всё же тактично тихий людской ропот перерос в бурю возмущения на тему того, куда им теперь деваться, чем кормить детей? И почему заявление заставляют оформлять по собственному желанию, а не по сокращению, как положено. И почему начальство всё остается в полном составе, а их гонят, как скотов, после стольких лет без компенсации! Люди не стеснялись в выражениях, особенно женщины кляли и свое руководство, и московское на чем свет! Но Петрович, закончив речь, сразу же ушёл и не слушал, что уволенные работники зря сотрясали воздух. Уволили всех. Даже не дав отработать положенные две недели. Выгнали и Горохова, и он приплелся тогда домой, кажется, так до конца и не осознав произошедшего... Он скрывал своё увольнение целых восемь месяцев и признался, что они на мели, лишь когда на последней из десятка карт баланс ушёл в минус. Лида думала, что на работе у мужа продолжается карантин, и не особо-то беспокоилась о деньгах.

Женя всегда хорошо зарабатывал, но они никогда не шиковали, деньги утекли, как вода, большая часть, конечно, уходила на налоги и на погашение ипотеки. Если бы Лида работала, то, наверняка, шли бы лучше, но ревнивый Женя заставил ее бросить работу, как только они стали жить вместе. Это был, пожалуй, единственный раз за все пять лет их совместной жизни, когда они так серьезно поссорились.

“Я не хочу, чтобы тебя пьяные мужики за жопу щупали”, — кричал Женя, — “Какой нормальный мужик свою женщину ночами в кабак отпускает?” — “У нас не кабак, а ресторан, и притом недешёвый, и я тут не развлекаюсь, а работаю! Что у тебя за патриархальные понятия? Женщина не имеет права работать?! В каком веке ты живёшь?!” — пыталась его переспорить Лида со слезами в голосе. — “Я что-то неясно сказал?! Тебе непонятно?! Ты больше не пойдёшь туда, всё! Это не обсуждается!” — Женя распалился почти до бешенства, но Лида не желала уступать. — “Что, значит не обсуждается?! Ты вообще нормальный человек?! Я пять лет в универе от учебников головы не поднимала, чтобы ты просто сказал “не обсуждается”!” — “Да, я так счастлива была, что Амаяк Давидович обратил внимание на мой красный диплом и сразу назначил менеджером ресторана! Да мне в Сочи предлагали ехать в клубе работать, а я нашу “Жар-птицу” выбрала из-за высокой должности, чтобы ты просто сказал “нет”! Что тут тебе каменный век? Меня никто не спрашивает, что ли?!” — Видя слёзы девушки, Женя пропитался сделать свой тон более миролюбивым. — “Я что, тебе работать запрещаю??? Работай сколько хочешь, но не у этого своего Амаяка… И не в кабаке… Работай через интернет или ногти девочкам крась… — “Какие ногти? Ты вообще что ли не в своём уме???” — Лида больше не могла сдержаться и говорила сквозь рыдания. — “Я тебе объясняю, что я магистратуру закончила по специальности “Сервис в индустрии питания” с красным дипломом! А ты…” — Женя опять сорвался и перешёл на крик. — “Да хоть голубой твой диплом! Мне по хрену на эти бумажки!!! Я тебе говорю: или ты увольняешься, или мы расстаёмся!!!”

И Лида выбрала его, потому что любила по-настоящему! Они действительно очень подходили друг другу. Им даже как-то не пришлось притворяться, они сошлись, как детали одной мозаики, настолько легко им было друг с другом. Хотя никакой умопомрачительной страсти в их отношениях никогда не было. Даже когда они ещё только-только начали встречаться, не было между ними каких-то волнений на тему: «Позвонит — не позвонит, придет на свидание или не придет»??? Обоим как-то сразу стало понятно, что никуда они друг от друга не денутся. Что они — родственные души и что их любовь — на всю жизнь… Со стороны они, может быть, и не выглядели идеальной парой: невысокий, полноватый Горохов уже в двадцать лет начал заметно лысеть, да очки, которые носил близорукий бухгалтер, не добавляли ему баллов к внешности. Лида, на полголовы выше своего избранника, всегда стеснялась носить каблуки рядом с ним. Фигурка у нее была ладная, глаза зеленые, а волосы черные, вьющиеся от природы, крупными кудрями приковали взгляды не только мужчин, но и женщин… С такой внешностью Лида, конечно, могла бы себе найти кого получше невзрачного Женьки, но для этого надо было гулять и общаться, а она только и делала, что зубрила уроки. Но Лиду восстановила ее бабушка Нина, старушка добросердечная, заботливая, но старой закалки. Она-то и дело бубнила по-стариковски: «Ладушка, не обращай внимания на этих своих подружек-веселушек! Лето красное пропоёт быстро! А потом что? У них родители есть, им есть к кому голову прислонить... И в школе, и в институте взятку сунуть, если надо, а нам с тобой надеяться не на кого. Какие взятки с моей-то пенсией? На коммуналку хватает, и то слава богу! А ты, Лидочка, у меня девочка умная — отличница! Не то что мамаша твоя непутёвая…» Таким недобрым словом баба Нина вспоминала свою дочь Веру, потому что та была алкоголичкой, родила Лиду от шестидясити деда Валерия Ульянова, копателя могил, который тоже пил как чёрт и уже давным-давно умер. Вера пережила своего сожителя всего лишь на шесть лет, хотя и была моложе на двадцать пять лет, но ее зарезал собутыльник во время пьяной драки. Тело долго искали, а когда нашли в пруду, то хоронили в закрытом гробу.

Отца Лида не знала совсем, а мать помнила лишь по фотографиям, которые ей показывала баба Нина, везде мама была очень красивая: ее большие зеленые глаза, как у колдуньи, и черные кудрявые волосы, с такой внешностью ей бы актрисой быть, но сердобольная мама ее в актерский в Москву не пустила, и Вера просто спилась и истосковалась от безделья и скуки…

Поначалу баба Нина и внучку отпускать в подмосковный Серпухов не хотела, но когда узнала, что будущая профессия Лиды будет связана с рестораном, сразу смягчилась. Бабушка подумала, что работа в ресторане — блатная и сытная, и сказала внучке: «Ну ладно, езжай, если хочешь, как-нибудь выкрутимся, я потихоньку буду денежки скидывать тебе на житьё-бытьё… И правда, век же тебе тут со в деревне со старухой вековать, я ж не вечная…». И Лида уехала из их деревушки с названием «Белая глина» в Серпухов.

Город казался ей невозможно большим и шумным. Наслушавшись бабушкиных страшилок, девушка не очень-то доверяла людям, ей казалось, что парни, которые лезут знакомиться, обязательно ее изнасилуют, а девушки вовсе не хотят дружить, а, наоборот, как-нибудь зло пошутят над ней — деревенской почти нищей сиротой…

А Жени она, как ни странно, доверилась сразу! Как родному, этот очкастый пухляш с залысинами никак не вязался в голове девушки с образом насильника. И Лида не ошиблась в нём! Уже через пару свиданий Горохов предложил ей пожениться, парень был далеко не дурак и прекрасно понимал, что вторую такую красавицу, как Лида, ему больше никогда в жизни не найти!

Когда он познакомился с ее друзьями, те рты пооткрывали от удивления. Да и родные Горохова хоть и были городские, но с радостью приняли в семью проезжую Лиду.

Женина мама — Елена Борисовна, билетерша в центральном дворце культуры, ценила невестку за то, что та хорошо готовит и имеет престижное высшее образование. Отец — Сергей Евгеньевич, дальнобойщик, тоже одобрил выбор сына, так как был не слепой и понимал, что Лида очень красивая.

Свадьбу праздновать не стали, так как ни у жениха, ни у невесты особо-то и не было друзей. Так организовали скромное семейное застолье с самыми близкими родственниками Гороховых. Бабу Нину вытащить из «Белой глины» не получилось, она позвонила внучке со своего домашнего телефона и разговаривала с ней сквозь слезы минут сорок:

— Вот, Лидочка, уже и ты у меня пристроенная, теперь взрослая уже женщина… Замужем…

— Ба, ну что ты мокроту разводишь??? Радоваться надо, а ты плачешь… Не плачь, пожалуйста!

— Это я от счастья, что, дай бог, и до правнуков доживу…

— Доживёшь, конечно, бабуличка… Ну что ты…

— Дак ты что же, уже «тяжёлая»???

— Ну что ты, ба! Нет, конечно… Женя, он не такой…

— Ну вы ж смотрите, с детками-то не затягивайте… Пока молодые — здоровье — рожать надо…

— Бабушка, мы только что расписались, а ты уже начинаешь…

— А чего в церковь не пошли?

— Ну не пошли и не пошли, бабуль, какая разница?

— А чего это ты без платья, без фаты?

— Да ну, ба… Это уже анахронизм…

— Чего-чего????

— Немодно, говорю, уже: фата-платье…

— Как это так, платье невесты, может быть, немодно??? У вас сейчас у молодых что ни дурней, то лучше. Напялите эти штаны свои синие и в пир, и в мир, и в добрые люди!

— Ой, бабушка, не смеши меня… Это не штаны, а джинсы…

— Какая разница! Всё равно срамота одна! Если денег на платье не хватало, надо ж было мне позвонить, сказать… Уж на такое светлое дело я бы всяко наскребла бы у тёть Тони, заняла бы на крайний случай… — Ба, нам ничего не надо, зачем мне платье? Мы ж праздновать не будем…

— Как?! И праздновать не будете??? Ай-ай-ай! Да разве так можно?!

— Ну, Женины родственники сейчас приедут, посидим по-свойски, дома поужинаем, и всё…

— А что так? Лидочка, чует моё сердце, жадный муж тебе попался, будет тебя, сиротинушку мою, в «ежовых рукавицах держать».....

— Да нет! Что ты! Всё наоборот! Женя, он очень добрый… И его родители меня тоже приняли как родную, всё хорошо, бы не переживай! Мы просто решили эти деньги, что нам подарят не на свадьбу, а на первый взнос ипотеки потратить… И будем семейную жизнь уже в своей собственной квартире начинать… Так что у нас всё хорошо, Женя тебе большой привет передаёт, очень расстроился, что ты не приехала… И я тоже расстроилась… Ну, мы, как только с делами разберёмся, так сразу к тебе, так что можешь уже сейчас начинать пельмени лепить, Женёк их обожает…

— Что ты молчишь, бабуль?

— Да не знаю, говорить тебе или нет…

— Про что??? Что-то случилось? У тебя что болит что-то???

— Да нет… При чем тут я… Да нет… Глупости это всё…

— Давай говори, бабуль, что случилось?! Я ж от тебя теперь не отстану, пока не скажешь!

— Ты мне когда сказала, что вы с Женей будете заявление в ЗАГС подавать, я в тот же день к Карине побежала… Ты ж помнишь бабу Карину? Ну, ту, что напротив водокачки живет?

— Ну, помню, конечно… И что?

— Ты же знаешь, что она на воске гадает, знатно, ну прям как Ванга, ну только зрячая…

— Ну…

— Так вот попросила я ее погадать на вас молодых, на вашу свадьбу, сколько у вас деток будет… И…

— Ну и что она сказала??? Ба, чего ты молчишь?!

— Она сказала, что разойдетесь вы скоро… И сила тёмная тому виной… Человек какой-то, что с самим дьяволом на короткой ноге…

— Ой, это ж надо такое придумать, бабушка! Ну, что ты как маленькая?! Баба Карина у нас кто?! В районной газете работала, еще чуть ли не со сталинских времен… Человек она творческий, с фантазией… Не переживай, ба! Мы не разведемся, мы очень-очень любим друг друга…

— Ну дай бог, дай бог, Лидочка… Но ты все-таки будь осторожнее там в городе… Чует моё сердце, неладное… Ты же знаешь, баба Карина всегда чистую правду говорит, к ней даже из райцентра приезжают «шишки» из администрации…

— Чего ты смеешься-то???

— Да я представила, какие крутые эти ваши «шишки»…

— Ничего смешного, Лида! Баба Карина…

— Ой, да ладно тебе, ба! Не такая уж и экстрасенша эта баба Карина, если честно…— Помнишь, как она про Витька Михайлова сказала, что он утоп, а он живее всех живых! Забухал просто! А про машину Дёминых говорила, что, мол, это городские угнали, а на самом деле дядь Паша сам ее по пьянке в пруду утопил, а тете Гале не хотел признаваться… Да и про маму она тоже ошиблась, ты мне сама рассказывала, что она нагадала, что живую ее найдут… И про нас с Женьком она 100% ошибается!

— Хорошо бы, чтоб так…

Но не зря сердце бабы Нины чуяло неладное… Увы, но на этот раз гадалка оказалась права…

***

О том, что им нагадали скорый развод и чертовщину, Лида мужу не призналась, да и сама постаралась об этом как можно быстрее забыть. Это было не так уж и сложно; свадебная кутерьма, оформление ипотеки, переезд на новую квартиру и прочая бытовуха вытеснили из мыслей Лиды этот малопонятный разговор с бабушкой. Да и сама бабуля больше никогда об этом не заикалась. Но однажды ночью Лиде приснился тот злополучный разговор пятилетней давности: «Она сказала, что разойдетесь вы скоро… И сила тёмная тому виной… Человек какой-то, что с самим дьяволом на короткой ноге». Услышала она во сне слова бабушки, сказанные в день свадьбы. И Лида проснулась в холодном поту страха. Случилась это накануне того дня, когда Горохов всё-таки рассказал ей об увольнении. Тогда Лида решила поехать в деревню и навестить свою старушку. Проснулась пораньше, пошла умываться, Женя зашёл к ней в ванну. Свет там был депрессивно-тусклый, пахло сыростью, на стиральной машине валялась куча грязного белья, вся сантехника была ещё допотопных времен, старая, ржавая и не очень-то чистая. Присохшая зубная паста на раковине, щетина, плохо смытая безолаберным Женей после бритья. На стенках душевой кабинки мерзкие мыльные разводы и белый известковый налёт, а полотенца были далеко не первой свежести и уже попахивали. Раньше Лида никогда бы не позволила себе опуститься до такого — уют и порядок всегда царили в их квартире, но теперь весь этот страшный вирус-карантин нарушил привычный уклад жизни Гороховых, как и многих людей в мире. И на примерную домохозяйку напала затяжная апатия, она всё откладывала и откладывала уборку на потом, пока квартира вдруг не пришла в полное запустение. Теперь Лада думала, что со всем этим бардаком не справится без помощи клининговой компании. Оказывается, даже однокомнатную квартиру можно загрязнить так, что понадобится целая армия рабочих рук, чтобы всё это отмыть и отчистить. Лида любила готовить и даже печь имбирные печеньки и тортики, но сейчас, когда в семье никто не работал и никаких доходов, кроме кредитных карт, у них не было, приходилось довольствоваться лишь незатейливыми супом, борщом, картошкой с курицей да макаронами с сосисками. Большего кулинарного разнообразия Гороховы себе не позволяли, никаких излишеств, и даже «кофе с собой» из обыденности перешел в разряд изысков. Лида с нетерпением ждала, когда Женю снова вызовут на работу, и всё будет как прежде... А пока в их отношениях появился какой-то напряг. Раньше она такого не замечала, а вот теперь у них даже в интимном смысле всё разладилось. И хотя Евгений был угодливым и страстным любовником, Лида всё чаще и чаще отказывала ему. Вот и сейчас, когда супруг взял ее руками за талию так, чтобы зад девушки чуть отклячился, при этом она продолжала с ожесточением чистить зубы, густая белая пена во рту и на ее губах ассоциировалась у мужчины с другим, более приятным для него процессом, чем гигиена, и реакция организма не заставила себя ждать. «Малыш, ты не выспалась? Хочешь, я тебя взбодрю?» — шептал он на ухо. Из-за кошмарного сна Лида была не в духе и хотела уже начать возмущаться, но муж сам отстал, когда она сказала: «Жень, оплати мои покупки с «Плей Маркета», пожалуйста, там мне посылка уже пришла, я сейчас голову помою и схожу заберу...» «А че сама не оплатишь?» «У меня на карте полторы тысячи осталось...» «А сколько надо?» «Двенадцать восемьсот...» «Офигеть! А че так много-то?! Что ты там навыписывала?!» «Много? Ничего не много... Маринка на помаду больше тратит... А у меня там два костюма спортивных: тебе и мне...» «Нашла с кем равняться, Маринка, они ж с Альбертом тачками барыжат... У них бабок как у дурака махорки...» «Если бы кое-кто не был упрямым как осёл, я бы сейчас работала, и мы бы нормально жили, а не в конуре этой заплесневелой». В ответ Женя с психом, выпуская жену из объятий, стал умываться, притесняя Лиду, которая в этот момент наносила на лицо крем. Потом уселся на корзину для грязного белья и произнес медленно и натужно: «Не волнуйся, скоро пойдешь работать... Может быть, даже проституткой... У нас за кредиты четвертый месяц не плачены, там такие проценты накапали, что, когда я это вижу, мне повеситься хочется...» «Что?! Что ты такое говоришь? Ты же говорил, всё нормально, скоро тебя Петрович повысит, и...» «Какой повысит, Лида! Ты наивная, как ребёнок! Меня давным-давно уволили оттуда...» С запалом произнес Женя эту старшую для себя фразу, громко хлопнул дверью ванной и ушел на балкон курить. Когда вернулся, Лида всё в той же пижаме наводила себе кофе. Из-за кудрявых черных волос и грандиозно выпуклой ж@пы она казалась Горохову куклой из взрослого магазина или роботом-андроидом, созданным специально для сексуальных утех. На этой захламленной кухне с советским ремонтом его жена выглядела как нечто инородное, нездешнее. И он снова словил стояк, наблюдая за ней, но понял, что сейчас ничего не обломится, и что лучше не доводить до ссоры, а подождать до вечера.

“Ты можешь объяснить толком что случилось? Почему кредиты не выплачены и какой там долг? ” – Спросила, она пытаясь скрыть волнение, но когда намазывала заветренный хлеб дешёвым плавленным сыром, руки ее дрожали. До “Белой Глины” было добраться не ближний свет, и девушка не смогла выйти из дома не позавтракав. Она знала, что стоит не поесть один день до ужина и у нее начинается кружится голова. А то и вовсе может случиться обморок. Поэтому, Лида, хотя и разнервничалась, но всё же плюхнула на хлеб, разрезанную вдоль сосиску, принялась нехотя поглощать получившийся бутерброд.

Женя тоже захотел позавтракать и шаря по холодильнику, попытался перевести тему:

— О, слушай тут у нас оказывается еще пол банке икры завалялось….Остатки роскоши….Ты будешь?

— Не хочу….

— Тогда я доем?

— Доедай. Так, ты что не собираешься мне ничего объяснять?

— А что тут объяснять. Я уже сказал тебе; меня уволили! Нас всех уволили… В стране кризис….

— Ты так говоришь как будто это в порядке вещей…

— Слушай, а что ты хочешь от меня?! Чтобы я башкой о стенку бился или что?

— Да, нет, но надо же что-то делать….

— Так я и делаю. Объявления дал, каждый день на сайтах проверяю…

— Что-то я не вижу. По-моему, единственное что ты за компом делаешь- это фильмы смотришь и играешь.

— Это потому, что я консператор хороший. И ничего тебе не говорил, потому что не хотел тебя расстраивать. Думал, что найду новую должность, со дня на день, но сейчас с этим проклятым карантином, все позакрывалось…. Поэтому я жду, когда все более- менее придёт в норму…. Не идти ж мне в дворники, ей-богу!!!

— Так я тебя в дворники и не гоню, а вот посуду мог бы и помыть…. Уже и так полная раковина, скоро тараканы заведутся….

— Тебе она мешает? Тараканам тоже где-то жить надо….

— Очень смешно…. Ты прям стендапер….

— А почему нет?

— Что сегодня делать собираешься?

— Сейчас пойду по объявлениям прозванивать…

— Понятно, а потом?

— Поиграю чуток, пока ты не придёшь, потом ты придешь и ляжем вместе, но спать не будем и соседям не дадим. Ты будешь кричать как в кино, пока я буду тебе….— Тут Лида перебила на полуслове размечтавшегося муженька:

― Ой, мне сегодня четыре часа на маршрутке трястись, ты думаешь, я ещё буду способна на что-то после этого?

— Так ты ж сразу не отказывайся, в твоём Cosmopolitan такого не пишут…

— Может ты в кулинарии свои таланты проявишь? Приговариваешь, что-нибудь на ужин и на завтра?

— Блин, Мась, ты в тонусе, а я весь на нервах…Может на собеседование куда вызовут…. Не охота, мне ещё кашеварить сегодня….

А у меня по-твоему, настроение зашибись какое. Наверное, придётся у бабушки денег занимать, я ж не хочу чтобы нас из квартиры турнули. Ещё два года платить осталось…. А ты, нет бы постараться как-то - что-то сделать, для жены, чтобы настроение поднять, после таких-то новостей….

— Так я и хотел сделать для тебя…

— Понятно…ладно пошла собираться

— Давай, зайка….Счастливенько, тебе!

— А ты не хочешь со мной смотаться? Бабушке будет приятно если мы вместе приедем….

— Нет. Езжай сама. Я буду на телефоне. На низком старте, мало ли может сегодня как-раз подвернётся что-нибудь…

— Хорошо. Как хочешь.

Через десять минут Лида стояла у зеркала в коридоре и красила губы, медово-коричневым блеском, готовая к выходу— в бирюзовой кофточке с V- образным вырезом с маленькими металлическим пуговками и шнуровкой сзади удачно подчеркивающей тонкую талию. Она пшикнула на себя духи пахнувшие ландышами, которые Женёк подарил совсем недавно, чтобы хоть чуточку порадовать любимую. На ногах темно-синие, джинсы и замшевые ботинки. Волосы она опытной рукой быстренько собрала в аккуратную причёску. Лида выглядела, слегка провинциально, но красиво, хотя сейчас и не стремилась к красоте.

Баба Нина просияла от счастья ещё издали заметив, любимую внучку. Лида, приехала без звонка, чтобы сделать бабушке сюрприз. Та сидела за двором своего дома, на лавочке, вместе с подружками - старушками. И они завидев городскую красавицу принялись ее на все лады расхваливать, не забыв при этом бесцеремонно упомянуть, о том какая ее мать Верка была пьянь, и какая Лидочка умница. При этих словах и без того грустная Лида, чуть не расплакалась. Но обняв родненькую бабушку все как рукой сняло. Они долго сидели на ее чистенькой, по-стариковски украшенной вышивкой и кружевными салфетками кухоньке, и пила чай с яблочным вареньем.

В том, что они с мужем погрязли в долгах и кредитах, Лидия бабушке, конечно же не призналась. Попросила денег якобы на поход к стоматологу и клятвенно обещала, вернуть при первой же возможности. Бабушка, отнекивалась: “Ой, ну, что ты Ладушка, детка! Бери и не переживай, я их для тебя и собираю. А мне зачем?! Не надо - не надо мне ничего возвращать! Мне главное, чтобы ты была счастлива. Вот и все, что мне страхе надо в этой жизни. А деньги зачем они мне? С голоду не помираю и слава Богу….”

Все это время, что Лида была у баб Нины в гостях. Ее терзала назойливая мысль, что надо спросить про то свадебное гадание, но она все никак не решалась. И только уже стоя за калиткой, перед самым выходом к автобусной остановке все же произнесла:

— Ба, а ты знаешь, ты мне сегодня приснилась…

— Вот те раз! Ещё чего не хватает! С чего бы это???

— Да вот не знаю… Скучаю по тебе очень, вот и снишься мне…

— Детей тебе заводить надо, а не про старую свою бабку думать!

— Бабушка, но я ж не об этом! Я спросить хотела… Ты помнишь про то гадание на нашу с Женей свадьбу???

— Какое гадание???

— Ой, ба, не притворяйся, пожалуйста! Я же знаю, что ты помнишь, как к бабе Карине ходила гадать на воске, что конкретно она тогда сказала?

— Лидушка, да столько лет прошло, что это ты вдруг вспомнила ни с того ни с сего?

— Да мне сегодня сон приснился нехороший, вот и вспомнила… Давай говори, что она сказала, я же знаю, что ты не могла такое забыть…

— Она сказала, что разлучит тебя с мужем человек нехороший — продавший душу дьяволу. И изменится твоя жизнь после этого навсегда…

Лиду аж передернуло от услышанного. В глубине души она всё-таки надеялась, что предсказания гадалки вовсе не было таким пугающим. И, может быть, тогда в день свадьбы от избытка чувств бабушка что-то напутала и неверно передала ей сказанные ясновидящей слова, но оказалось, что нет…

Тогда Лида быстренько распрощалась с бабушкой под предлогом того, что боится опоздать на автобус. А домой явилась уже в десятом часу вечера, вся в расстроенных чувствах, а когда муж открыл ей дверь, и вовсе не выдержала и расплакалась.

Женя не на шутку разволновался и начал выспрашивать у жены, что случилось? И кто ее обидел? Но Лида сознаваться не хотела. Лишь пройдя в квартиру, обняла супруга.

Он стал нежно гладить по волосам и успокаивать ласковыми словами. Целовал ее заплаканное лицо и всё больше возбуждался, ощущая, какая она тоненькая и беззащитная, какая у нее гладкая кожа и пахнет от нее ландышами, Евгению почему-то всегда казалось, что ангелы пахнут так же.Скоро его поцелуи из нежных и сочувственных стали долгими и требовательными, и Лида почувствовала его холодные руки на своём плоском животе под кофточкой. Его прикосновения были чуть грубее, чем ей бы самой хотелось, но она не сопротивлялась, когда он отнес ее в постель на руках. «Я люблю тебя! Ты моё сокровище…» — шептал Евгений, всё больше и больше обалдевая от ее красоты. Женя довлел над ней, а Лида, лёжа на спине, уже была возбуждена настолько, что сама начала расстёгивать пуговки, Женька тоже не терялся, одним махом он снял с себя футболку от костюма и остался в спортивках. Целуя любимую, он с вожделением сжимал ее грудь, которая у Лиды, несмотря на то, что девушке недавно исполнилось уже двадцать семь лет, была ещё по-девичьи тяжелая, с чувствительными твердыми сосками.

Женя не мог отказать себе в удовольствии и принялся сосать поочередно то одну, то другую грудь. Он возбужденно дышал, приговаривая: «Лидочка… ты моя королева…». Она застонала протяжно и хрипло и непроизвольно раздвинула ноги ещё сильнее. Девушка изогнулась, позволяя мужу снять с себя джинсы, к этому моменту он уже полностью разделся, и его чл@н аж «звенел» от желания. Он со звериным нетерпением содрал с нее джинсы, оставив Лидию в плотных красных трусиках из материала «холодный шёлк».

Когда Евгений снял их, то понял, что там Лида уже вся влажная, и проник в нее сначала пальцами, нежно поглаживая лепестки ее киски. Он понял, что дальнейшая прелюдия излишне, об этом свидетельствовали и беспрестанные стоны жены, которая уже не сдерживала себя. Она двигала тазом, явно желая принять его чл@н внутрь себя. И супруг не заставил ее ждать…

Скоро он с удовольствием заметил, как Лида мелко задрожала, словно наркоманка, в момент ломки она сжала ноги, а потом непроизвольно широко развела их, ее дыхание сделалось судорожным, а уж когда она вскрикнула, извергнув из себя фонтан страсти, мужчина тоже истёк негой прямо внутрь любимой. Хотя до этого он надеялся, что всё произойдет не так уж быстро, так быстро…

По прошествии лет, истерзанная извращениями ласками Тимофеечкина, Лида частенько вспоминала, каким ласковым был ее первый — любимый муж…

***

Горохов совсем расслабился: спал почти до обеда, завтракал, чем бог послал, и садился за компьютер играть. До ночи он сидел и молчал, виртуальных врагов, заткнув уши наушниками. То и дело громко и грязно матерился, в азарте забывая, что дома не один. Если Лида хотела что-то сказать или спросить у мужа, ей приходилось подходить к нему и тормошить, потому что иначе он не слышал ее слов. Вот и сейчас она почти кричала, окликая Женю, — ноль реакции. Тогда она подошла к нему со спины и ощутимо щипнула за жирный бочок. Горохов вздрогнул и завопил от неожиданности.

— Ай, что ты делаешь?!

— Так я тебя зову-зову, «Женя-Женя! А ты оглох, что ли?

— Ну, Лида, блин! Меня ведь убьют из-за тебя! Давай не сейчас! Что ты хотела?

— Поговорить…

— А… Ну, тогда тем более… Я и так наизусть знаю весь сценарий этого твоего бубнежа… Могу слово в слово пересказать, хочешь? Я за сегодня уже два раза вакансии проверял, а за месяц, наверное, уж под сотню…

«Но Женя, я хотела сказать…»

— Всё! Ничего не хочу слушать! Не мешай мне…

Женя снова напялил наушники и как загипнотизированный уставился в монитор. Выглядел он при этом взбудораженно, был на взводе, и Лида поняла, что если ещё раз попытается отвлечь игромана, то они обязательно поругаются…

Поэтому она сдалась и обиженно ушла на кухню, громко хлопнув дверью.

От гнева в душе всё кипело, и Лида налила себе чай, стрельнула у Горохова из пачки сигаретку и закурила. Чай был вязкий и горький, совсем как слёзы, невольно катившиеся по её щекам.

Когда Женя работал, то курил тонкие сигары с вишнёвым вкусом, а сейчас перешёл на самые дешёвые сигареты. Лиду затошнило от первой же затяжки, и она с отвращением тут же кинула дымящую сизым дымом сигарету в раковину. Та по закону подлости упала не в слив, а прямо на немытые тарелки, и немало воды утекло, пока Лиде всё же удалось смыть эту «вонючку». Сама она курила очень редко и поэтому своих сигарет не имела, а в минуту отравления стреляла курево у мужа.

Девушка и без того была на взводе, и эта возня с сигаретой отчего-то показалась ей очень унизительной, и она разрыдалась в голос. «Вот чёрт!» — воскликнула она вслух. «Она сказала, что разойдётесь вы скоро… И сила тёмная тому виной… Человек какой-то, что с самим дьяволом на короткой ноге». Вновь вспомнилось ей дурное бабушкино пророчество.

И ей вдруг показалось, что в их квартире сейчас и правда есть что-то потустороннее. Что эта какой-то невидимый дементор устроил этот беспросветный бардак. Будто какой-то энергетический вампир виноват в том, что Лида не находит в себе силы взяться за уборку. Немытой посудой заставлена вся столешница и обеденный стол, на котором, чтобы покушать, приходится вытаскивать кусочек свободного пространства. В раковине тоже посуда. Заветренный хлеб как-то оказался на подоконнике. Там же валяются конфетные обертки, ещё непонятно откуда взявшиеся бумажки. Старые Женины диски с играми и музыкой, все донельзя исцарапанные и непригодные.

Свет на кухне из-за плотных бежевых штор насыщался жёлтым цветом. Замызганные обои, то ли горошек, то ли в цветочек, мерзкого категоричного цвета вдруг стали давить на психику Лиды.

Но в комнате было не лучше: теснота, которую ещё и дополняет гора стираного, но неглаженного белья. Всю эту неимоверную кучу приходилось брать и перетаскивать с дивана в кресло. Делать это нужно было в несколько заходов, так как шмоток и постельного и правда был целый ворох. И так каждый вечер, когда возникала необходимость освобождать спальное место. Квартира была односпальная, и этот старичок, обитый ворсистым коричневым плюшем, похожим на шкуру Чебурашки, служил Гороховым брачным ложем.

Но, увы! Справлялся «пенсионер» со своей задачей очень плохо — скрипел всякий раз, стоило лишь чуть пошевелиться. А уж если супруги в пылу страсти набрали обороты и переходили к более активным действиям. Казалось, что бедный-несчастный диван, как Боливар, не вынесет двоих и вот-вот скопытится…

Над диваном висели большие часы. Узорчатые, из фальшивого облезлого золота, своей игрушечной помпезностью они настолько не вписывались в интерьер, что казались частью театральной декорации среди всей этой пыли и хаоса. Особенно нелепо эти громко тикающие и часто отстающие часы контактировали с современными плоским телевизором, нещадно покрытым пылью.

А вот компьютер со своим хозяином выглядели очень даже гармонично и почти можно даже сказать срослись. Казалось, что сгорбившийся перед монитором Женя, чьё лицо освещал синий свет, это всего лишь какое-то периферийное устройство компьютера. Нужное, не всё же не основное. И этот шустрый, вечно жужжащий мощным вентилятором компьютер мог бы вполне обойтись и без Горохова. А вот ему без компьютера никак. Он частенько даже ел здесь, за компьютером, столом. На перекус у него в почёте была глазунья, жаренная с сосисками. Посуду уносить он ленился, и тарелки стояли скопом, чуть поодаль от монитора. Желток присыхал к ним так, что потом приходилось ножичком отскребать. Но делал это ленивый Женя лишь когда в доме не оставалось больше ни одной чистой тарелки.

Да что там говорить про посуду! Если он и сам после увольнения стал пренебрегать личной гигиеной, реже брился, не мыл голову по три дня. А вещи подбирал себе невпопад. Вот и сегодня напялил на себя этот старый плотный, как валенки, свитер темно-зеленого цвета и тонкое серое трико, выглядел он нелепо, а если проще сказать, как дурак. Лиде захотелось срочно уйти из дома, чтобы не видеть всей этой угнетающей вакханалии. Но идти ей было особо-то и некуда. Бабушка — единственный родной человек, жила далеко, а со многими друзьями Гороховы перессорились с тех пор, как занимали денег и не смогли отдать. С Маринкой дружба тоже висела на волоске. Хотя они с Альбертом денег не требовали, имея свой автобизнес, жили они как муравей на кусочке сахара. Но Лида стала чувствовать себя в ее компании неуютно и ущербно, и общение свелось к минимуму. Поэтому Лида, не говоря ни слова Горохову, поплелась в ближайший к их дому сквер. Благо погодка в этот день была промозглая, то и дело срывался дождь, и поэтому все три лавочки на асфальтированном пятачке среди пожухлых клумб были свободны. Обычно здесь напротив магазина «Кудесница» кто-то обязательно сидел: днём мамаши с колясками, вечером толпа малолеток с пивом. Но сегодня охотников мокнуть под дождём не было. И Лида сидела одна. Уткнувшись для вида в книжку, чтобы не показаться людям городской сумасшедшей, она совсем не читала, а только делала вид. А сама мысленно ругала Горохова: «Как так можно! Мы до сих пор не отдали деньги бабушке. Твои родители безвозвратно нам сколько денег дают, считай, содержат нас. А ты заладил одно и то же: «Я на должность младше, чем главбуха, не пойду!» Да что ты говоришь?! Сейчас не до жиру, быть бы живу! Можно пойти туда, куда позовут, на первое время, чтобы хотя бы кредиты и долги было чем отдавать! А там уж параллельно и получше должность искать. Нет! Сам не идёт и меня не пускает! Баран упрямый!» Тут крупными хлесткими каплями с неба полился дождик. Лиде стало жаль книжку, и она торопилась спрятать ее в сумочку, чтоб не намокла. Перед выходом она схватила с полки, что попало под руку. И только сейчас разглядела название «Я — вор» было написано на обложке. «Тьфу!» Лида непроизвольно плюнула на книгу, не слюнями, конечно, а так, понарошку. Сумочка была дамская, узковатая, плотная картонная обложка уже успела слегка намокнуть и стала скользкая, и ловко убрать книгу у девушки не вышло, она вдруг выскользнула из рук и упала на мокрый асфальт раскрытыми страницами вниз. «Да чтоб тебя!» — ругнулась вслух Лида и наклонилась, чтобы поднять книгу. И тут вдруг она разглядела на предпоследней странице, там, где печатают тираж и имена тех, кто работал над книгой, странную надпись, сделанную красивым круглым, уверенным почерком от руки: «Есть проблемы? Решим! Если позволишь:

+7 916-213-66-09». Эта надпись настолько впечатлила морально подавленную Лиду Горохову, что уже через пару секунд она набрала этот незнакомый номер у себя на мобильном телефоне, почти не осознавая того, что творит…