Читать онлайн
"Отмета Нувиша"

Базиль нёсся сквозь темноту тайги и левой рукой прижимал к правой уже вымокший в крови рукав шубы. В кармане тряслись бутылочка с медицинским спиртом и бинты, но он не хотел останавливаться, чтобы обработать рану здесь и сейчас. Голову, как маяк, освещала лишь одна мысль — прочь, прочь из этого леса, обратно в город, к людям. В носу всё ещё стоял невыносимый запах разорванных на куски тел. Даже с фонарём Базиль едва различал тропу, а пару раз и вовсе споткнулся о какую-то корягу и чуть не потерял единственный свой источник света, рискуя застрять в этом проклятом месте минимум до утра, скованный тьмой, холодом и ужасом. Впрочем, последний и так пронизывал его от макушки до пят. Когда он, наконец, вышел к первым окраинным домам, то чуть не расплакался. Осталось дело за малым — доковылять до здания больницы, где он временно жил.

Дойдя туда, Базиль открыл дверь и завалился внутрь, словно кто-то забросил мешок. Зашёл в ординаторскую, сразу же скинул шубу и бросил её в угол, а следом за ней и рубашку, которая тоже пропиталась кровью. На предплечье алели следы звериного укуса — ряд кровавых отметин проходил через запястье и у самого сгиба локтя, хорошо хоть вены оказались не задеты. Базиль достал из кармана шубы спирт и бинты, обработал раны, на всякий случай сделал укол от бешенства и только после этого перевязал. Надел другую рубашку, сжёг на заднем дворе испачканную в крови одежду, потом вернулся, достал из шкафчика бутыль водки, подаренную ему к отъезду лейтенантом Куразиным (чтоб ему провалиться!), и сделал большой глоток. Лишь когда она немного согрела нутро, он завалился на диван и начал обдумывать всё, что с ним случилось.

С самого приезда в Нахтумирск ему рассказывали про ужасного волколака, держащего в страхе жителей города, но он почитал это за сказки ульнов. А теперь... теперь и сам столкнулся с ним — огромным антропоморфным зверем, покрытым чёрной шерстью, ростом больше двух метров и с лапищами толщиной в бревно. Не зря комиссар отправил на охоту за ним трёх солдат, вот только волколак разорвал их на части с такой лёгкостью, будто это тряпичные куклы. А Базиля лишь прикусил за руку — да, теперь он думал, что именно прикусил, потому что мог ведь и вовсе оторвать — и убежал обратно в таёжную темень. Но если легенды не врали о существовании волколака, то, скорее всего, не врут и о другом — укушенный им сам превратится в зверя уже к следующей ночи. Базиль посмотрел на часы — пять утра. Сейчас зима, темнеет рано. У него около двенадцати часов. Он отчаянно завыл, после чего схватился за серебряный кулон, висящий на шее, открыл его, посмотрел немного на портрет красивой молодой девушки внутри, вскочил с дивана, бросился к столу, схватил лист бумаги, ручку, макнул её в чернила и на секунду задумался.

«Милая Весения». Нет, слишком фамильярно. Базиль скомкал лист и отбросил в сторону, взял новый. «Дорогая Весения. Пишу тебе, чтобы, наконец, признаться в своих чувствах. Я не просто так попросил о назначении в Нахтумирск, хотя спокойно мог остаться работать в столице. Дело в том, что…». Он не успел дописать — дверь открылась, и вошёл доктор Ринго Даймиров, его новый начальник. Завидев Базиля, он встал в дверях, изумлённо уставившись на своего помощника.

— Ох, Базиль. Вы вернулись…

— Доброе утро.

Даймиров был уже стар, сеточки морщин только подчёркивали азиатский разрез глаз. Наверное, поэтому он и попросил, чтобы прислали нового врача — ему самому пора было на пенсию.

Даймиров прошёл к шкафу с одеждой и начал раздеваться.

— Вы поймали волколака?

Базиль поглубже спрятал в рукав рубашки укушенную руку — чтобы не видно было бинтов. Кто знает, как люди отреагируют, узнав, что волколак его цапнул. Доктор, конечно, человек рациональный, во всякую мистику не верующий, но всё же ульн, а, стало быть, с молоком матери впитал местные сказки.

— Скорее, он поймал нас, — сказал Базиль.

— Что же случилось?

И Базиль рассказал ему, как волколак напал на них, разодрал на куски трёх солдат, а потом скрылся. Про укус говорить не стал, соврал, что струсил и убежал, потому и выжил. Даймиров сразу бросился к нему и сочувственно положил руку на плечо.

— Я понимаю. Любой здравомыслящий человек поступил бы так же. Вижу, потрясения ваши были велики. — Даймиров кивнул на стоящую на столе бутылку водки.

Он достал из тумбочки две алюминиевые кружки и налил немного им обоим. Чокнулись, выпили.

— Доктор, расскажите про волколака, — попросил Базиль. — Откуда он? Я лишь слышал, что он обитает в тайге, но больше ничего.

— Ульны верят, что волколак — это человек, который ночами превращается в волка. Он служит Нувишу — это местный бог луны.

— А как человек становится волколаком?

— Говорят, Нувиш ставит на своих слугах какую-то отмету. Но что это за отмета, никто, кроме них, не знает.

— Укус?

— Бросьте. Здесь половина жителей — охотники, у всех шрамы от когтей и зубов диких зверей. В тайге и волки, и медведи, всякое бывает. Впрочем, да, говорят, что обряд инициации служителя Нувиша — это укус волколака. Я человек науки, вы знаете. Возможно, в его слюне содержится неизвестный пока вирус. Сложно сказать, я лично с волколаком никогда не встречался.

— Но вы же осматривали всех жителей города. Не находили ничего странного?

— А что искать? Родимые пятна? Ожоги? У всех есть что-то своё, уникальное.

Базиль вздохнул и выпил ещё немного водки.

— А легенды говорят что-нибудь об исцелении?

— Вроде бы нужно до захода солнца отыскать волколака, что тебя укусил, вырезать и сжечь его сердце.

— Какой кошмар!

— Разумеется, это же языческая легенда. Ульны говорят, что все, кого убивает волколак, — это жертвы Нувишу. Так что сами понимаете, он не добрый бог.

Доктор Даймиров залпом допил остаток водки в кружке, занюхал рукавом и поднялся со стула.

— Вот что, Базиль, отдохните сегодня. Я вижу, вы сильно утомились, вам надо поспать.

Тот кивнул. Удивительно, но выпитый алкоголь почти не ударил в голову, только немного клонило ко сну. Поэтому Базиль доковылял до дивана, плюхнулся на него и уснул мгновенно.

Разбудил его стук сапог о дощатый пол ординаторской. Базиль продрал глаза — уже стоял день, а на него смотрели двое комитетских с винтовками за плечами.

— Доброе утро, доктор Рыков, — поприветствовал один из них. — Сержант Рахманин. Комиссар Драгунин приказал доставить вас к нему сей же час.

— Хорошо, только в порядок себя приведу.

Базиль умылся, причесался, переоделся в чистое, захватил карманные часы, надел пальто и шапку-ушанку, после чего отправился с солдатами к комиссару. Он ждал, что за ним пришлют. Раз только он вернулся из ночной экспедиции, то ему и отвечать. Базиля посадили в автомобиль, один из немногих здесь, и повезли прямо в дом городского Комитета Безопасности. Проезжали через новый центр Нахтумирска, а потому Базиль вовсю мог насладиться красотой современной архитектуры. Ульны-то строили сплошь невзрачные деревянные домишки, а тут — камень, масштаб, этажность, размах! Лепнина, широкие окна, балкончики. Семей руссов в Нахтумирске жило пока не очень много, меньше четверти всего населения, да и в основном это были чиновники, инженеры, присланные работать на здешний целлюлозно-бумажный завод, учителя и комитетские. Всем выделялись квартиры здесь, в новом городе. Свою жилплощадь должен был скоро получить и Базиль.

Ответственным за городскую безопасность был комиссар Валерьян Драгунин. В его распоряжение выделили две сотни солдат, троих из которых он уже потерял. Базилю он ещё вчера показался совершенно неподходящим для такой должности человеком: тощий, кучерявый, а редкие жиденькие усики придавали не мужественности, а наоборот какой-то мальчишественности, словно комиссару было лет восемнадцать, а не тридцать, как на самом деле. Но даже так, думал Базиль, слишком молод. Да и голос у Драгунина был мягкий, совершенно не командирский.

Когда Базиля завели к нему в кабинет, комиссар задумчиво изучал какие-то бумаги. Доктор мельком посмотрел на часы. Уже одиннадцать! Ему осталось в лучшем случае пять-шесть часов! Он решил не выказывать волнения, встал гордо и прямо, сцепив руки за спиной.

— Здравствуйте, доктор Рыков, — поприветствовал, наконец, комиссар, не отрываясь от бумаг. — Прошу, садитесь.

Базиль сел на стул напротив Драгунина. Тот отложил бумаги в сторону и перевёл на доктора всё своё внимание.

— Мне утром доложили, что вы с ночного похода вернулись, а мои молодчики нет. Что там случилось?

— Боюсь, вы мне не поверите.

— Это уж мы посмотрим. Вы начните, а там разберёмся.

Мягкий голос комиссара совершенно не вязался с его жёсткой, не терпящей противоречий манерой разговора. Базиль даже расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, чуть ослабил воротник, который вдруг стал давить на шею.

— В общем, местные легенды оказались правдивы. Волколак действительно существует. Я видел его собственными глазами.

— Вот как? — В голосе комиссара не прозвучало ни нотки удивления. — Вы продолжайте, продолжайте.

— Он убил ваших людей. Мне очень жаль.

— А вы как выбрались?

— Убежал, пока он занимался ими. Мне очень стыдно за мою трусость, но лучше стыд, чем смерть.

Комиссар нахмурился.

— Сержант, оставьте нас с доктором наедине.

Все солдаты вышли за дверь. Комиссар сцепил руки на столе и мрачно уставился на них, будто держал там что-то опасное.

— Я надеюсь вы понимаете, что ваша история звучит очень плохо? — Голос Драгунина стал как будто твёрже. — Вы человек учёный, а стало быть — рациональный. Скажите сами, во что проще поверить: что существует магический зверь, именуемый волколаком, или что вы убили моих людей и теперь пытаетесь навешать мне лапшу на уши?

Базиль подавился уже собиравшимися выйти наружу словами, а потом просто стал беззвучно открывать и закрывать рот, как рыба, вновь и вновь, не находясь, что и ответить на столь нелепое обвинение.

— Я могу отвести вас к месту нашей стоянки, — наконец вымолвил он. — Вы найдёте тела и поймёте, что человек такое сотворить не в силах. Волколак их буквально на куски разорвал.

— Не знаю, не знаю. Вы — доктор. Многое умеете. — Комиссар встал со стула, прошёлся по кабинету, зашёл Базилю за спину. — Тела или то, что от них осталось, потребуется передать на экспертизу, а здесь её, помимо вас, сможет провести только доктор Даймиров, который, вполне вероятно, будет выгораживать своего нового помощника. Для точной и независимой оценки придётся отправить их в Непрянск. А вы пока посидите здесь под замком. Если тамошние эксперты подтвердят, что это сделал не человек, мы вас немедленно освободим.

Базиль вздрогнул, представив, что сделают солдаты, когда ночью он прямо в камере обратится в волколака. Его охватил озноб, симптом подбирающейся болезни. Он ненароком тронул свой лоб — пугающе холодный. Видимо, придётся выложить всё, как на духу.

— Хорошо, у меня есть доказательство.

Базиль закатал рукав, показав комиссару забинтованную руку. Аккуратно размотал перевязь, явив укусы волколака.

Комиссар присвистнул.

— Да вы никак медведя повстречали. Ну, хорошо, допустим, я вам верю. И что теперь?

— Легенды гласят, что волколак — это человек, который ночами превращается в зверя. — Пока Базиль говорил, то заматывал руку обратно. — Нужно вычислить, кто это. Доктор Даймиров сказал, что волколак — служитель местного языческого бога Нувиша и носит какую-то его отмету. Только я не знаю, какую.

Комиссар сел обратно на стул и глубоко задумался.

— Я не верю во все эти сказки, — сказал он. — Но допускаю вероятность, что это очень ловкий трюк, обман фокусника. Тут два варианта: либо в лесу обитает дикий и опасный зверь, которого необходимо пристрелить, либо в городе живёт преступник и убийца, которого необходимо поймать и предать суду. Сержант!

Через несколько секунд в кабинет зашёл солдат — Рахманин, который привёл Базиля.

— Возьмите с собой пять человек и отправляйтесь в лес, — велел комиссар. — Вы должны будете найти тела наших погибших товарищей. Доктор покажет на карте, где именно. Вот здесь, пожалуйста… Да, обведите карандашом… Возьмите, сержант. Тела доставить в город, передать доктору Даймирову для обследования. Всё ясно?

— Так точно!

— Выполняйте.

Сержант покинул кабинет, закрыв за собой дверь.

— А мы с вами, доктор, проработаем версию человека. — Комиссар вновь поднялся со стула, подошёл к платяному шкафу. — Вы мне нужны на случай, если придётся проводить осмотр. По поводу отметы спросим у Могая — местного шамана. Он знает про всех этих Нувишей больше прочих.

Комиссар надел офицерский зимний китель, застегнул ремень, на котором висела кобура с револьвером, а потом и вовсе прицепил на пояс ножны с шашкой. Базиль даже удивился, что их ещё кто-то носит. Китель казался не по размеру и висел на комиссаре мешком, делая того похожим на школьника.

К шаману отправились вдвоём на автомобиле. Когда выехали из нового города в старый, Базиль впервые при свете дня увидел настоящий Нахтумирск. Разбитая сельская дорога петляла между деревянными лачугами, укрытыми снежными одеялами, из-за чего они становились похожи на землянки. Серые сельские домишки сливались в одно пятно, казалось, что до прихода к власти чёрных тут и жизни-то толком не было, сплошная дикость. С каждого двора вслед автомобилю раздавался собачий лай. По дороге комиссар разговорился, рассказывал доктору про город. Население тут было маленькое — всего чуть больше четырёх тысяч человек. Школа одна, и ту построили только десять лет назад. То же и с больницей, а до этого доктор Даймиров принимал прямо у себя дома. Других врачей кроме него и Базиля в городе не было. Местные ульны промышляли в основном охотой, рыбалкой и оленеводством, иные работали на заводе, который также открыли всего лет десять назад. Комиссара назначили пять лет как. Оказалось, он с восемнадцати в армии, участвовал в Реманской войне, получил боевое ранение и медаль за доблесть.

— А вы, доктор? Как здесь оказались?

— Хотел очутиться подальше от столицы.

Базиль неосознанно стал потирать свой кулон.

— Девушка? — В голосе комиссара проскользнули нотки сочувствия. — Понимаю.

— Мне не хотелось бы говорить об этом.

Хижина Могая находилась на отшибе, вдали от остального города, почти в тайге. Автомобиль бы там не проехал, пришлось часть дороги идти пешком. Мешали высокие сугробы и бьющий в лицо ветер. Через десять минут их встречало гавканье шаманского пса, который выскочил из будки, едва они подошли к хижине. Однако, вопреки опасениям Базиля, собака не нападала на них, а наоборот приветствовала. Во всяком случае она радостно бросилась к комиссару, тот присел и с улыбкой стал трепать пса за ухом.

— Я всегда хорошо ладил с собаками, — пояснил он.

Чуть поиграв с псом, вошли в хижину. Жил Могай скромно, мебели почти не имел и даже спал на полу, бросив туда матрас. Ну летом, может, и здорово, а зимой неужели не мёрзнет? Тем не менее, в доме имелась печь, и как раз сейчас Могай помешивал в ней угли кочергой. Но внимание Базиля больше привлекли баночки со всевозможными травами и грибами, весьма аккуратно расставленные по полочкам. Заметил он и корзинку с сушёными мухоморами в углу; понимающе хмыкнул.

Сам Могай был невысокого роста, сух и морщинист. Кожа его обветрилась и покраснела, длинные пепельные волосы были завязаны в две косички, но больше всего удивила одежда — длинное традиционное женское платье ульнов.

— Чего надо? — Голос шамана звучал удивительно мощно для такого маленького тельца.

— Хочу представить вам нового доктора, — сказал комиссар. — Знакомьтесь, Базиль Рыков. Базиль, это Могай, местный шаман.

— Очень приятно. — Доктор как-то еле-еле поклонился, словно не решил до конца, стоит это делать или нет.

— Да укажет вам Нувиш путь во тьме, — ответил шаман.

— Вчера на доктора напал зверь, якобы волколак. И даже укусил за руку. Покажите, доктор. Спасибо. Я знаю, что по вашим легендам волколак — это человек, который ночью оборачивается в волка. Он служит Нувишу, который каким-то образом его помечает. Не расскажете ли об этом побольше?

Могай, наконец, оторвался от своей печки, поставил кочергу рядом, подошёл к Базилю, грубо схватил его за руку, посмотрел на перевязь, покрутил, а потом глянул доктору прямо в глаза.

— Сочувствую, — искренне произнёс шаман. — Это тяжкое бремя.

— Так что там с Нувишем? — напомнил комиссар.

— Знаю я, что вы ищете. Приходил ко мне пару часов назад Игамор Агзунов. У него третьего дня собака померла, а новую он ещё не завёл. Вы бы наведались.

— Любопытно, — задумчиво произнёс комиссар. — Уникальный случай.

Базиль сколько ни думал, так и не понял, чем уникальна смерть чьей-то собаки. Но комиссар выглядел так, словно всё это имело огромное значение, а потому доктор решил пока не спрашивать, чтобы хоть перед шаманом не прослыть полным дураком.

— Спасибо за наводку, — сказал комиссар. — Разберёмся.

Они с Базилем попрощались с шаманом, покинули хижину и вернулись к машине. Только когда уже сели внутрь и завели мотор, Базиль всё же решился.

— Простите, комиссар, но я ничего не понял, — честно признался он. — Какая собака? Что вообще случилось?

— Местные поверья. Вы заметили, что все ульны держат собак? Говорят, что они младшие братья волков, а потому заботясь о них, вы вроде как почитаете Нувиша. Волколак почти не трогает ульнов, и они думают, что как раз из-за собак, хотя по мне это чушь. А Игамор Агзунов — местный житель, охотник. Я его хорошо знаю, он без своего пса никуда. И то, что он за три дня не завёл нового — как минимум подозрительно. В любом случае надо проверить.

Базиля такое объяснение ни капли не удовлетворило. В самом деле, ну умер пёс у какого-то охотника, что ж на это время тратить, когда надо срочно искать волколака, ибо часы тикают и солнце не стоит на месте, во всю прыть стремясь к западной стороне горизонта. И собаки с каждого двора лаяли вслед их автомобилю, перекрикивая даже рёв двигателя. Машину нещадно трясло на колдобинах, но вёл комиссар уверенно, дорогу ни у кого не спрашивал. Он что же, знает всех жителей поимённо? А впрочем, ничего удивительного — работа у него такая.

Вскоре подъехали к невзрачному одноэтажному дому, двор которого был огорожен невысоким частоколом. На деревянной скамейке рядом с калиткой сидел и курил длинную трубку круглолицый ульн. Возраст его Базиль определить бы не решился — не то тридцать, не то уже все пятьдесят.

— День добрый, Игамор! — поприветствовал его Драгунин. — Чего такой кислый?

— Добрый, комиссар. Я бы сказал, да, боюсь, не поймёте.

— Отчего же? Я, знаешь ли, человек весьма понятливый. Познакомься, кстати, это вот Базиль Рыков, наш новый доктор.

— Игамор Агзунов. — Ульн крепко и уверенно пожал протянутую руку.

— Так что за беда у тебя случилась?

— Пёс мой, Лакиш, сдох на днях. Я сразу хотел к Шагаровым за новым сходить, у них полгода назад сучка разродилась. Да вот дочка моя заартачилась чего-то. Не хочу, говорит, собаку. Странная она. Не узнаю её.

— В каком смысле?

— Будто не моя это дочка вовсе. А подменыш какой.

Базиль смотрел на трясущиеся пальцы ульна, на сосредоточенные, но смотрящие куда-то в сторону, глаза и вспоминал, что года четыре назад читал работу какого-то западного психиатра, который описывал синдром, когда люди не узнают своих близких. Как же там его фамилия была? Что-то созвучное со словом «карга». А, впрочем, неважно. Агзунову требовалась помощь, но Базиль не знал ни причин возникновения расстройства, ни способов лечения.

— Мы проверим, — заверил комиссар. — Поговорим с Пурушей.

Агзунов кивнул и продолжил курить, отстранённо глядя вдаль. Комиссар открыл калитку и направился к дому, Базиль последовал за ним.

— Ему нужна помощь, — тихо сказал доктор, пока они шли по дорожке. — У него серьёзное психологическое расстройство.

— Может быть. А может тут что-то нечисто. Сейчас поговорим с девочкой и узнаем наверняка.

Комиссар бесцеремонно открыл дверь дома и вошёл внутрь. Они оказались в светлой просторной прихожей, из которой Драгунин сразу же двинулся дальше. Там на тесной кухоньке сидела девочка лет тринадцати и следила за стоящей на печи кастрюле с водой, которая медленно закипала. Когда комиссар с доктором зашли, она испуганно вздрогнула, обернулась и изумлённо забегала по ним взглядом.

— Здравствуй, Пуруша, — поприветствовал Драгунин. — Знаешь меня?

— Угум. — Девочка кивнула. — Вы — комиссар.

— Точно. А это наш новый доктор, Базиль Рыков.

— Здравствуй. Мы уже с тобой встречались, помнишь?

Девочка снова утвердительно кивнула.

— Встречались? — удивился комиссар.

— На следующий день, как я приехал, начался плановый осмотр школьников. Так что со многими детьми я уже знаком. У Пуруши железное здоровье, я помню.

Доктор по-доброму улыбнулся девочке, и та улыбнулась в ответ. Комиссар с подозрением прищурился.

— Железное значит? — В его голосе прозвучала наигранная отстранённость. — А помнишь ли ты, Пуруша, как папку твоего зовут?

— Игамор.

— Точно. А город наш как называется, знаешь?

— Нахтумирск.

— Вот умница. Может и страну назовёшь?

Комиссар продолжал задавать ей эти вопросы, словно надеялся выявить какую-то ложь, фальшь, ждал, когда она оступится и ошибётся в ответах. Базиль слушал и вновь не понимал, что происходит. Очевидно же, что с девочкой всё в порядке, она абсолютно здорова и совершенно обыкновенна, он сам её проверял буквально позавчера. Но комиссар упорно продолжал допрос и с каждым ответом хмурился всё сильнее и сильнее.

— Ладно, Пуруша. — Он махнул рукой. — Вижу, у тебя всё хорошо. До свидания, не болей.

Комиссар стоял недалеко от печки рядом с девочкой. И когда он разворачивался спиной к ней, то задел локтем кастрюлю с кипящей водой, да так, что та опрокинулась прямо на Пурушу. Девочка вскрикнула и успела отскочить в сторону, но горсть воды всё равно попала ей на руку. Она сразу закрыла её тряпкой, словно желая остановить кровотечение, но ведь при ожоге надо поступать совсем не так! Доктор тут же бросился на помощь.

— Покажи руку! — крикнул он, потянулся к Пуруше, но та вдруг отпрянула.

— Всё хорошо, — уверенно сказала она.

— Тебя кипятком ошпарило, это не хорошо.

— Не беспокойтесь. Почти не попало, да и не больно уже.

Тут вдруг комиссар вышел чуть вперёд, раздалась трещотка взводимого курка, и Базиль увидел, как Драгунин нацелил на Пурушу свой револьвер.

— Покажи доктору руку, — неожиданно жёстко приказал он. — Или я тебя застрелю.

Базиль закрыл собой девочку и поднял руки в надежде успокоить комиссара.

— Вы что творите? — спросил он дрожащим голосом.

— В сторону! — рыкнул Драгунин так, что Базиль отошёл. — Покажи руку, тварь. Я считаю до трёх. Раз… два…

Пуруша издала не девичий и даже не человечий визг, который ошарашил доктора с комиссаром. В её широко открытом рту на глазах удлинились клыки, а белки глаз полностью налились кровью. На пальцах выросли когти. Тряпка, которой она прикрывала руку, упала на пол, и Базиль заметил, что на коже Пуруши нет никаких следов ожога. Она была чиста, как в первый день рождения. В следующее мгновение Пуруша прыгнула в окно, разбив его своим телом. На улице она тут же вскочила и побежала по дороге, ведущей прямиком к лесу. Драгунин недовольно сплюнул и убрал револьвер обратно в кобуру.

— За ней! — приказал он. — Не упустим тварь.

Разбитое окно и убегающая по снегу девочка казались Базилю нереальными, словно элементами странного сна. Все детали происшествия никак не хотели вязаться меж собой, выглядели иррациональными и лишёнными логики. Комиссар, угрожающий Пуруше револьвером, её глаза и зубы… Нет, он точно сошёл с ума. А вдруг легендарное проклятие волколака уже начало действовать и теперь отравляет его разум?

В дом влетел Игамор Агзунов и сразу поёжился от залетевшего в комнату ветра.

— Спаситель Нувиш, защити и помоги, — прошептал он. — Так сказки не врут?

Комиссар, не обращая на охотника внимания, пошёл к выходу. А Базиль крутился туда-сюда, не зная, куда ему деться. На пороге Драгунин остановился и окликнул доктора. Тот пришёл в себя и послушно поплёлся следом. Они уже садились в автомобиль, когда к ним выбежал Агзунов с ружьём в руках.

— Я с вами.

— Прости, Игамор, опасно.

— Это моя дочь!

— Нет, уже не она.

— Плевать. Я с вами. Тайгу лучше знаю.

— Ладно, залезай.

Комиссар завёл автомобиль, развернулся и поехал по следам Пуруши в сторону леса. Базиля так и подмывало засыпать его вопросами, но он держался, хотя внутри всё скребло от любопытства и страха перед неизвестностью. Для него переезд в Нахтумирск сам по себе был стрессом, но волколак, Пуруша — это слишком. Он уже не понимал, кто он и что делает. Базиль ожидал тихой и спокойной работы в маленьком далёком городке, подальше от суеты и великих проблем, но попал в передрягу, о которой не имел ни малейшего понятия.

— Что происходит? — спросил он, не до конца ещё соображая.

— Девочка, которую мы видели — это не Пуруша Агзунова. Это — йолла. По-нашему демон или злой дух, который принял её облик. Йолла поедают людей и заменяют их собой.

— Что за бред? — Базиль не верил, что комиссар — человек из Чёрной Армии, прошедший войну — мог на полном серьёзе нести такую околесицу. Это опять какие-то местные легенды?

— Вы сами видели, доктор. Верьте своим глазам.

Вскоре их автомобиль выехал за пределы города. Дорога кончилась, но цепочка маленьких следов вела по чистым белым сугробам вглубь чащи.

— Приехали, — сказал комиссар и выключил двигатель. — Дальше пешком.

Они вышли из автомобиля, и Базиль вдохнул чистого морозного воздуха, немного освежив голову. Мысли вновь обретали ясность, сердце успокаивалось.

Комиссар аккуратно вступил в сугроб, провалился почти по колено, но всё же поднял другую ногу и сделал ещё шаг.

— Оставьте, — сказал ему Базиль. — Вы провалитесь в снег, промокните и заболеете. Такой холод. Мы её не нагоним.

— Мы должны, — стиснув зубы ответил комиссар. — Такой шанс раз в сто лет выпадает.

Агзунов постоял немного, да и сам полез в сугроб вслед за комиссаром, а Базиль только и смотрел, как они еле-еле взбивают ногами снег и не понимал, что ими движет. Неглубокие следы Пуруши говорили о том, что она бежит по снегу, словно по земле, не проваливаясь в него. Им никогда её не догнать. Он вспомнил то мгновение, когда увидел её нечеловеческое лицо услышал инфернальный вскрик, и понял, что на улице не так холодно, как у него внутри. Как там комиссар сказал? Йолла? И они едят людей? То есть, настоящая Пуруша Агзунова уже мертва? И тогда Базиль наконец-то понял. Комиссар, этот благородный и самоотверженный человек, просто всеми силами стремится защитить людей от неведомой твари. Охотник Агзунов хочет отомстить за смерть дочери. Но ему-то, врачу, что здесь делать? У него свои заботы: ноющие раны на руке не давали забыть о волколаке, которого надо отыскать, а Пуруша — явно не он. С другой стороны, виденное ясно давало понять, что йолла обладают нечеловеческой силой, а потому комиссар и Агзунов могут сильно пострадать в битве, и им понадобится тот, кто сможет оказать хотя бы первую помощь. Долг превыше личного.

Базиль ступил в сугроб вслед за своими спутниками. Они шли сквозь снег, вытаптывая новую дорожку. Уже в лесу следы вывели их к тропинке, где идти стало намного легче. Но теперь случилась другая напасть — деревья смыкались всё плотнее и плотнее, рискуя превратиться в сплошную непроходимую стену.

— Мой мир рухнул, а вы и глазом не моргнули, — сказал Базиль комиссару, который шёл впереди и очень внимательно смотрел себе под ноги в поисках следов. — И Пуруше странный допрос устроили, словно заранее знали, что так и будет. Признавайтесь, комиссар. Вы были в курсе с самого начала.

— Да, — признал тот, даже не оборачиваясь. Это короткое слово звучало виновато.

— Тогда почему не сказали сразу?

— А вы бы поверили? Я уже давно знаю о существовании в Нахтумирске йолла. Но определить, где настоящий человек, а где подменыш — невероятно сложно. Йолла перенимает все повадки, память, манеру общения. Их не подловить на допросах и нестыковках. Поэтому я рискнул и ошпарил её кипятком. Чего йолла скрыть не могут, так это своей удивительной способности к моментальному исцелению.

— И что теперь?

— Проследуем за ней до их логова. Раз в месяц, в ночь новолуния, йолла собираются на пир и поедают всех похищенных людей. На наше счастье сегодня как раз такая ночь. Потому я и сказал, что подобный шанс выпадает раз в сто лет. Мало того, что нам дали подсказку, где почти гарантированно найти йолла, так ещё и в день, когда у них сходка. Можно будет всех одним ударом. А не выйдет всех разом, так хоть узнаем, кто они.

— Но почему в ночь новолуния?

— Это ночь, когда глаз Нувиша, их злейшего врага, закрыт.

— А что Агзунов?

— Его пёс помер, и дом остался без защиты. Собаки, конечно, не ахти какое препятствие для голодного йолла, но всё же эти твари обходят их стороной. Поэтому все ульны и держат собак. Правда, большинство уже не помнит, зачем именно. Они думают, что так защищают себя от волколака.

— Волколак! А он кто?

— Воин Нувиша. Волколак ищет и уничтожает йолла, защищая обычных людей.

Где-то за спиной цыкнул Агзунов. Всю дорогу охотник молчал, так что Базиль забыл, что он идёт следом. Интересно, о чём он думал, слушая рассказ комиссара?

— Что-то не так, Игамор?

— Могайские сказки. И вы в них верите, комиссар? Что волколак, убийца наших близких, нам помогает?

— Ну ты же не можешь знать наверняка, людей он убил или замаскированных йолла.

— Вот именно. Не могу. Многих убитых я знал всю жизнь. И что теперь? Просто поверить в то, что это были йолла?

Комиссар пожал плечами.

Вскоре следы довели их до высокой сосны и дальше обрывались. Драгунин внимательно осмотрел дерево — на коре отчётливо виднелись дырки и выбоины от длинных звериных когтей.

— Похоже, она забралась наверх и дальше прыгала по веткам.

— Такое вообще возможно? — изумился Базиль.

— Для йолла возможно. Поняла, что мы идём по следу, решила сбить.

— И как теперь понять, куда идти?

Комиссар осмотрелся вокруг, удовлетворённо крякнул и пошёл налево.

— Почему туда? — спросил Базиль.

— Почти все ветки присыпаны снегом, но те, на которые она прыгала, либо вообще голые, либо снега на них заметно меньше. Это особенно видно в той стороне. Поэтому, исходя из логики, туда нам и надо.

Кое-где кустарники так плотно закрывали дорогу, что комиссару пришлось достать шашку и рубить ветки, чтобы пройти дальше. Метров через триста перешли через овраг, а потом и вовсе перелезли через бурелом. На этом этапе Базиль с Агзуновым хотели сдаться, но Драгунин решительно сказал: «Надо!» — и полез на поваленные деревья. Через час их одежда покрылась снегом и грязью, ладони доктора саднили — не помогли даже хорошие кожаные перчатки. Базиль боялся, что они слишком глубоко ушли в тайгу и не смогут вернуться, но комиссар заверил, что с легкостью найдёт обратную дорогу. Кроны деревьев смыкались над головами, закрывая небо, и солнечный день постепенно задыхался в вечерней темноте. Базиль чувствовал, что его знобит всё сильнее и сильнее, и уже подозревал у себя лихорадку.

Перед очередными зарослями кустарников комиссар резко остановился, пригнулся и поднял кулак, давая команду «стоять» остальным. Он аккуратно раздвинул ветки, а доктор выглянул из-за его плеча и увидел впереди на широкой заснеженной прогалине Пурушу Агзунову. Вернее, то, во что она превратилась. Теперь она совсем перестала походить на нормального человека: рот растянулся почти от уха до уха, кожа посерела, ноги и руки удлинились, стали непропорциональными остальному телу. Одежда кое-где порвалась, но, судя по всему, йолла совсем не чувствовал холода. Пуруша совершала какой-то странный ритуал. Она вскрыла вену на левой руке собственным когтем, окропила кровью снег и что-то шептала.

— Подай ружьё, Игамор, — тихо попросил комиссар. — Щас мы её…

Но охотник Агзунов снял ружьё с плеча и нацелил его на Драгунина. Тот заметил это, поднял руки и медленно встал. Базиль тут же отошёл на несколько шагов назад, но его, судя по всему, не принимали за угрозу.

— Я здесь, Пуруша! — громко крикнул Агзунов. — Твой папа тут.

Йолла тут же прекратил шептать и обернулся.

— Что ты делаешь, Игамор? — произнёс комиссар сквозь зубы. — Эта тварь нас всех убьёт.

— Заткнись! — Выкрик охотника тут же поддержал ружейный выстрел.

Комиссар вскрикнул и упал. Базиль воспользовался возникшей заминкой после выстрела, бросился на охотника и попытался отнять у него ружьё, но получил удар прикладом в челюсть. Перед глазами всё завертелось, свет сменился темнотой с яркими огненными всполохами. Боль осталась где-то далеко, сознание доктора стремительно улетало прочь, а тело упало в снег. Агзунов тем временем выскочил из укрытия прямо навстречу йолла.

— Доченька! — кричал он. — Не бойся! Я разобрался, тебя больше не обидят!

Йолла, который вновь выглядел один-в-один как Пуруша, подбежал к Агзунову.

— Спасибо, папочка! — сказал он и обнял охотника за шею.

А следующим движением йолла оторвал голову Агзунова и вгрызся в обрывок шеи. Кровь залила девичье лицо. По тайге разнеслись чавкающие сытые звуки. Базиль пришёл в себя и увидел, как чудовище зубами отрывает куски мяса от тела охотника. Желудок будто сжало в кулак, но он сдержал тошноту, вскочил на ноги и бросился к комиссару. Доктором двигал чистый инстинкт самосохранения — если он ничего не сделает, йолла съест и его. Поэтому единственный вариант — схватить пистолет и отбиваться. Но чудовище в два прыжка оказалось прямо перед ним, преградив путь. Базиль закричал и закрылся руками, будто их йолла оторвать не мог. Чудовище с диким шипением бросилось на доктора, но вдруг остановилось, а из его раскрытого рта показалось стальное острие шашки. Это очнулся комиссар и в последний момент смог спасти доктора. Но йолла это не остановило. Резким движением он позволил лезвию шашки распороть половину своей головы и развернулся, нанося стоящему за его спиной комиссару удар когтями. Драгунин успел отскочить, но услышал свист лезвий, рассекающих воздух. Он взмахнул шашкой снизу вверх в тщетной надежде остановить чудовище, но то будто и не заметило удара. Чёрная кровь взметнулась вверх, а разрезанный от правого бока до левого плеча йолла бросился на комиссара и повалил его на землю. Чудовище широко раскрыло рот и вонзилось острыми зубами в плечо Драгунину. Тот закричал, попытался спихнуть с себя йолла, но тщетно. Монстр с аппетитом хлебал его кровь.

Потом йолла вдруг отпрянул в сторону, из его рта повалил дым. Он непонимающе уставился на свои руки, в то время как его лицо начало будто бы стекать с черепа.

— Ты! — гневно выкрикнул йолла, посмотрев на комиссара. — Это ты!

В следующее мгновение его голова отделилась от тела и упала в снег. Тело завалилось наземь. Раненный и уставший комиссар опустил шашку, убрал её в ножны, доковылял до ближайшего дерева, облокотился на него спиной и сполз по стволу вниз.

Базиль тут же метнулся к нему. Лицо жутко болело, голова кружилась, а внутри черепа разлетался непонятный звон, но сейчас всей душой он стремился помочь комиссару и исполнить врачебный долг. Тем более, что тот свой долг выполнил сполна.

— Не двигайтесь, — велел Базиль и начал расстёгивать китель комиссара.

Тот схватил доктора за руку.

— Не нужно. Оставьте, скоро заживёт.

— У вас дробь из ружья застряла в плече. Нужно её вытащить, промыть раны и перевязать. Ещё и эта тварь укусила. Вы потеряли много крови, а на таком морозе это смертельно опасно. Надо как-то дотащить вас до города, но я, боюсь, не справлюсь. У меня с собой есть пинцет, спирт и бинты. На всякий случай всегда с собой ношу. Надо оказать вам хотя бы первую помощь сейчас, чтобы вы сами смогли дойти обратно.

— Дойду, не переживайте. Уже вечереет, видите?

Комиссар показал пальцем куда-то вверх. Базиль поднял голову и далеко не сразу смог разглядеть небо сквозь плотно сомкнувшиеся кроны. Кажется, и правда темнеет. Доктор достал из-под пальто карманные часы. Уже четыре. Ясно, ещё час — и конец.

— Вам надо искать вашего волколака. Почему вы не остались в городе? Вы могли.

Базиль полностью расстегнул китель и принялся за мундир.

— Потому что я врач. А вам могла потребоваться помощь. Долг важнее личных проблем.

Комиссар натужно рассмеялся, но быстро прекратил, когда раны отозвались болью.

— Вон оно как. Ну да, иначе и быть не могло. Таким людям, как мы с вами, одна дорога. Я и забыл, что он сам вас выбрал.

— Кто «он»?

— Нувиш.

Базиль к этому моменту уже расстегнул мундир и сейчас возился с рубашкой.

— Это я укусил вас, доктор.

— Я догадался.

Комиссар усмехнулся и закрыл глаза.

— Простите меня. Нувиш приказал. Это сложно объяснить, но я почувствовал непреодолимую тягу сделать это. Видимо, он решил, что мне нужен помощник. Но не переживайте. Всё с вами будет в порядке. Вы не превратитесь.

— Н-не превращусь? — Базиль так и замер, держа комиссара за ворот расстёгнутой рубашки.

— Ваш серебряный кулон. Серебро — единственное, что может ранить волколака. Хорошо, что в Нахтумирске его мало. Если проносите кулон всю ночь, не снимая, то к рассвету от проклятия не останется и следа. Но это работает только в первую ночь. Если превратитесь, то обратного пути не будет.

— Значит, мне просто нужно не снимать мой кулон эту ночь? И только-то?

— Да. И только-то.

Драгунин улыбнулся, и эта улыбка почему-то глубоко тронула сердце Базиля. Очень добрым и искренним показался ему в этот миг комиссар, этот суровый военный с не по годам юношеским лицом и жиденькими усиками. Глядя на него сейчас и представить было нельзя, что этот человек уже давно вёл тайную войну с потусторонними тварями, а окружающие люди об этом и не подозревали.

Базиль, наконец, обнажил плечо комиссара, достал из кармана пальто маленькую бутылочку с медицинским спиртом, вылил немного на раны, потом достал пинцет, промыл спиртом и его, и принялся вытаскивать дробь. Драгунин морщился от боли, но терпел.

— Как только наступит ночь, я смогу превратиться, и раны тут же заживут. Так что вы зря беспокоитесь.

— Не думаю, что вам нужна дробь в плече.

— Её бы вытолкнуло. Но всё равно спасибо. Меня трогает ваша забота. Вы хороший человек, доктор. Простите, что пришлось убить тех троих на ваших глазах. Они все были йолла, именно поэтому я и отправил их на охоту в лес. Если бы я не явился вовремя, они бы убили и заменили вас. И тогда бы мне прибавилось работы.

— Тогда хорошо, что вы явились вовремя. Не шевелитесь.

Базиль вытащил последнюю дробинку, еще раз смочил раны спиртом, после чего начал перевязывать.

— Лишняя трата бинтов.

— Иначе можете истечь кровью ещё до захода солнца. Да и заражение никто не отменял.

— Всё-таки вы врач до мозга костей. Как же вы попали в наше захолустье?

Базиль глубоко вздохнул и, видимо, момент так на него подействовал, но он рассказал комиссару всё. Про то, что с самого детства был влюблён в Весению Миранину, с которой учился в одном классе. Про то, что летом нарвал цветов в школьном саду, чуть не был пойман, но успешно сбежал, а всё ради того, чтобы подарить этот скромный букетик ей. Что годами не мог признаться в своих чувствах, потому что сделать это было всё равно что шагнуть в чёрную бездну — может оказаться, что там не глубоко, но в ином случае ведь можно и расшибиться насмерть. А Базиль слишком берёг свои чувства, беспокоился за хрупкое сердце, коря себя за впечатлительность и ранимость. И о том, что всё это привело к закономерному итогу: Весения влюбилась в другого. Разумеется, в военного. Так вышло, что Базиль тогда учился на последнем курсе университета и проходил практику в части, где служил этот бравый лейтенант, Искандер Куразин, молодой красавчик, решительный и волевой, который уже через неделю после знакомства признался Весении в своих чувствах и был награждён взаимностью. И поскольку Базиль встречался с обоими, то вынужден был наблюдать за их счастьем, сжимая кулаки от злости на всех вокруг и на себя самого, что не он вместо Куразина целует её.

— А потом из части дезертировал один солдат, — продолжал доктор, закончив перевязку и застегнув одежду комиссара. — Он прихватил с собой винтовку, а Куразин попытался его остановить, за что и получил пулю. Она попала вот сюда, совсем недалеко от сердца. До больницы было далеко, Куразин бы истёк кровью раньше, чем его успели довезти. Оперировать надо было здесь и сейчас. А мой начальник, врач этой части, был шибко запойный. И в тот вечер он надрался так, что я, как ни старался, растолкать его не смог. Поймите меня, комиссар. В тот момент я запросто мог решить свою любовную проблему. Оперировать сам я не имел права, поскольку был только практикантом. Куразин вот-вот умрёт, и я смог бы быть рядом с Весенией, утешить её. Да, моего начальника посадили бы в тюрьму, ну так и поделом. Негоже врачу так напиваться.

— Но вы всё-таки спасли его?

— Да.

Комиссар улыбнулся.

— Поэтому Нувиш вас и выбрал. Самоотверженность — вот что такое его отмета. И вы, и я — мы люди, которые поступают правильно не потому, что рассчитывают на какие-то награды. Их и не будет. Никто даже спасибо нам зачастую не скажет. Мы с вами просто не можем иначе. Как бы больно и тяжело ни было, вы примете всё на себя, потому что вы такой человек.

Базиль кивнул.

— Не хочу хвастаться, но для практиканта я провёл блестящую операцию. Потом мы всё подстроили так, будто это мой начальник спас Куразина, в противном случае досталось бы обоим. Но находиться там я больше не мог. Закончил учёбу и попросил определить меня куда-нибудь подальше. Вот меня и отправили в Нахтумирск.

— Это судьба, доктор.

— И что дальше?

— Дождёмся темноты. Судя по всему, здесь скрыт вход в тайное логово йолла, где держат похищенных людей для пира. Когда они соберутся, я нападу и постараюсь перебить их всех разом. Если получится, я не только очищу город, но и спасу похищенных. И может хоть тогда жители Нахтумирска увидят, что волколак им не враг. Несколько лет назад я допустил ошибку, позволив одному йолла уйти. Всего одному, доктор. И за эту ошибку я расплачиваюсь до сих пор. Вы сами видели: люди не могут принять факта, что их родные оказываются чудищами-людоедами, хоть и видели всё воочию. Им дурманят разум так, что они готовы отдать жизнь за йолла. Если вам не сложно, не могли бы вы спрятать тела Агзуновых куда-нибудь и присыпать кровавые следы снегом?

Базиль провозился дотемна и всё равно вышло плохо — даже беглого взгляда хватало, чтобы понять, что тут кто-то побывал, но вот кто именно определить было уже нельзя, и потому он счёл свою работу выполненной. К возвращению доктора Драгунин уже встал на ноги. Его зрачки пожелтели, руки покрылись густой чёрной шерстью, отросли бакенбарды, форма носа стала больше походить на звериную. Поначалу Базиль испугался, но потом подумал, что комиссар, должно быть, даже в форме зверя сохраняет рассудок.

— Вы не обратились полностью?

— Пока в этом нет нужды. Поначалу я и правда превращался, как только наступала ночь, но со временем принял сущность зверя, и теперь могу сдерживать её. Я выпустил волка ровно настолько, насколько нужно, чтобы заживить раны.

Базиль с удивлением обнаружил, что от ранений комиссара и правда не осталось ни следа. Тогда доктор пожаловался на озноб и чувство возникающей лихорадки, но Драгунин сказал, что это просто волколак стремится выйти наружу, ничего страшного, просто не снимайте кулон и к утру это пройдёт.

Они просидели в засаде ещё час, прежде чем пришли йолла. Стало уже слишком темно, и Базиль не видел вообще ничего, зато вот комиссар, похоже, отлично ориентировался. До ушей доктора лишь долетали шепотки на непонятном языке, а затем он увидел, как темноту впереди разрезало, будто ножом, и образовался проход, из которого лился тусклый синеватый свет. Туда юркнуло и исчезло несколько теней.

— Ждите меня здесь, — велел комиссар. — Это не ваша битва. Когда я закончу, то выведу вас и всех выживших обратно в город.

Он выбежал из укрытия и бросился к проходу, на ходу превращаясь в волколака, которого Базиль видел прошлой ночью. Как и остальные тени, он скрылся в сиянии, и всё смолкло. Базиль остался один в темноте и тишине. Он опустил руку на землю и почувствовал под ней что-то мягкое. Это оказалась одежда комиссара, которую он бросил здесь перед превращением. Базиль вслепую наощупь кое-как сложил её и положил стопкой рядом с собой, чтобы прихватить после, когда они будут уходить. Озноб не прекращался, а ночь принесла с собой пробивающий до самых костей морозный ветер. Чтобы не замёрзнуть, доктор укутался в комиссарский китель.

Неясная тревога не давала ему покоя, грызла изнутри. Что если комиссар не справится? Базиль не разглядел как следует, но там было не меньше десяти йолла. Волколак, конечно, справился кое-как с тремя прошлой ночью, но тут их гораздо больше, а доктор успел своими глазами увидеть, на что способен даже один. И это только маленькая Пуруша. Впрочем, как он понял, кровь волколака была для них ядовита — это внушало надежду. Но и они не идиоты. Вдруг комиссару всё-таки нужна помощь? Он оставил тут пистолет и свою шашку… Только что может человеческое оружие? Пуруша умерла, только когда ей отрубили голову, а до этого сколько Драгунин ни рубил её, всё бестолку.

Но Базиль не мог сидеть и бездействовать. Слишком жалким было такое положение дел, а смириться с собственным бессилием не давала обычная человеческая гордость. Поэтому он нащупал в темноте пистолет, шашку, ружьё Агзунова, взял всё это с собой и аккуратно двинулся к светящемуся проходу.

Им оказался странный двумерный разрез в пространстве, который с определённого ракурса и не увидать. Базиль обошёл проход кругом и в очередной раз за последние сутки подивился тому, какие чудеса бывают в мире. Наука, которой он занимался всю жизнь, показалась ему вдруг сухой и скучной. Выдохнув напоследок, Базиль шагнул в проход и оказался в каком-то подобии древних монументальных руин. Вместо потолка вверху клубился светящийся туман, похожий на тучи, освещаемые вечной молнией. Стены вокруг украшали барельефы с письменами на незнакомом Базилю языке и изображениями баталий ушедших эпох. Он пошёл вперёд по разбитому каменному коридору, в котором слишком хорошо разносился звук его шагов. Благодаря светящемуся туману он чётко видел путь, но йолла были быстрые и опасные, и кто знает, когда один из них выпрыгнет из какого-нибудь укрытия. На всякий случай Базиль проверил, заряжено ли ружьё. Агзунов выстрелил один раз, второй патрон остался в другом стволе. Сойдёт. Базиль поднял ружьё и двинулся дальше.

Где-то впереди раздавались гулкие стуки, крики, скрип, стоны и звериный рык. Драка была в самом разгаре. Базиль рванул вперёд, рассудив, что сейчас йолла явно не до него. Вскоре тоннель вывел его в просторный и высокий зал. В центре стоял массивный мраморный стол, а вокруг расставлены такие же стулья. В дальнем левом углу прямо из каменного пола прорастало огромное дерево, чья крона, похоже, уходила далеко вверх над светящимся туманом. Среди массивных толстых корней лежали безголовые человеческие тела, а головы в беспорядке валялись рядом. Базиль не разглядел, были это йолла или же их пленники.

Волколак-комиссар бился сразу с четырьмя уже мало похожими на людей существами. Их руки и ноги были длиннее человеческих, делая их какими-то нескладными и непропорциональными; из голов торчали длинные треугольные уши, как у тушканчиков; обычные зубы сменились рядами острых клыков; кожа посерела; глаза налились кровью. Тем не менее, Базиль смог разглядеть в них черты бывших людей. Парочку он узнал: это был приезжий инженер Булакин и учитель Тоцкий. Вглядевшись в ещё одного, Базиль почувствовал, будто острое лезвие пролетело в миллиметре от его горла — так близко ходила рядом смерть. Его нынешний начальник, доктор Ринго Даймиров, оказался йолла. А ведь ещё утром они вполне мирно разговаривали и тот говорил, что чтобы снять проклятие волколака нужно убить его и сжечь сердце. Ныне стало понятно, почему он поддержал идею Базиля отправиться с тремя солдатами в лес прошлой ночью.

Комиссар как мог отбивался от постоянно напрыгивающих со спины чудовищ. Йолла били его когтями, а волколак пытался дотянуться до них зубами, но в итоге челюсти просто клацали в воздухе, ничего так и не ухватив. Базиль видел, что комиссару тяжело, он сильно изранен, но эти раны почему-то не затягиваются. И только потом он заметил в руках Булакина серебряный нож, которым тот наносил небольшие порезы. Базиль спрятался за стеной. Может ли он как-то помочь комиссару? Если выстрелить в какого-нибудь йолла из ружья, это его не убьёт, но выиграет немного времени. Монстры действовали быстро, наносили удары и тут же отскакивали в сторону, чтобы не попасться под мощные челюсти и лапы волколака. Если бы комиссару удалось убить хоть одного из них, бой сразу пошёл бы проще. Лучше всего стрелять в Булакина — у него нож.

Базиль собрался с силами, вскинул ружьё, вышел в проход и постарался прицелиться. Нет, не получится. Слишком быстро они все передвигались. Доктор с ужасом осознал, что ничем не сможет помочь, если только не влезет в битву целиком. Но тогда в этой суматохе его просто порвут на части.

Пока он стоял в нерешительности, комиссар вцепился зубами в шею Тоцкого и мощным рывком оторвал тому голову. Но в этот момент Булакин прыгнул на него со спины и вонзил нож. Комиссар громко зарычал от боли и резко закрутился, скинув монстра. Несмотря на торчащий из спины нож, на многочисленные порезы, из которых не прекращаясь текла кровь, он с ещё большей яростью набросился на чудовищ. Те в ужасе разбежались в разные стороны. Базиль вовремя заметил, что доктор Даймиров бежит прямо к нему, и поспешил спрятаться в темноте за стеной. Тот пробежал мимо.

Меж тем четвёртый, неизвестный Базилю, йолла напрыгнул на волколака сзади, вытащил нож и ударил ещё несколько раз. Кое-как комиссару удалось скинуть противника с себя, бросить на землю, оторвать руки и отгрызть голову. Булакин куда-то пропал, видимо, сбежал через другой проход. Битва закончилась.

Обессиленный волколак доковылял до стола, опёрся на него, потом не выдержал и рухнул на пол рядом. Базиль осмотрелся, понял, что угрозы больше нет, и бросился к нему на помощь. Он бегло осмотрел раны и понял, что надежды для комиссара нет. Тот получил слишком много порезов и потерял слишком много крови. В жёлтых волчьих глазах Базиль видел горечь и печаль. Да у него и самого подступали слёзы, когда он понял, что ничем не сможет помочь Драгунину, к которому за этот день успел проникнуться искренней симпатией. Теперь он знал: волколак — действительно защитник. Он своими глазами видел, как отчаянно комиссар дрался с чудовищами, что пожирают людей Нахтумирска. И теперь с болью на сердце смотрел, как из его глаз льются слёзы, а из груди раздаётся предсмертный хрип.

Последним усилием волколак поднял руку и показал себе на грудь, в район сердца, а после — на рот. Базиль понял этот жест, хотел что-то возразить, но было уже поздно — дыхание оборотня стало утихать, а потом прекратилось совсем. Осознанность покинула его взгляд, глаза остекленели и смотрели теперь в вечную пустоту. Базиль перестал сдерживаться и дал слезам течь свободно.

И что, это конец? Судя по всему, пленники мертвы, а двое йолла сбежали. Комиссар отдал жизнь, но цели достичь не сумел. Чудовища по-прежнему живы, но у Нахтумирска больше нет защитника. Да, Базиль теперь знает, кто из жителей города является йолла, но и что с того? Убить их сам он не сможет — побоится, зная их силу. Убедить жителей Нахтумирска в том, что эти люди на самом деле монстры-людоеды, тоже не выйдет — сочтут сумасшедшим. Он, Базиль Рыков, не мог ничего. Да и страшно это. Страшно оказаться на месте комиссара, каждую ночь превращаться в зверя, чтобы биться с чудищами и, в конце концов, погибнуть израненным от их рук, так и не достигнув победы. Базиль мог бы забыть всё это, как страшный сон, спиться и продолжить работать под началом Даймирова так, будто он ничего не видел. И каждую ночь трястись от страха, что за тобой вот-вот придут, чтобы съесть.

Но это был не его путь. Рыдая над телом убитого друга, разрывая на части душу, он понимал, что не бросит людей в беде. С самого рождения его долгом было служить Нувишу, и сейчас Бог Луны требовал от него встать на защиту Нахтумирска.

«Самоотверженность, — подумал Базиль. — Вот отмета Нувиша».

Он вытер рукавом слёзы, встал и подошёл к телам, валяющимся у дерева в углу. Здесь лежали настоящий Тоцкий и тот, незнакомый. Но когда Базиль увидел остальные трупы, его сердце на несколько мгновений остановилось. Это были дети. Пять детских тел с оторванными головами. Среди них была и Пуруша Агзунова. От мертвецов пасло разложением и гнилью, из разорванных животов вываливались органы, застревая где-то между испачканных в крови корней.

Озноб стал сильнее, теперь Базиля вовсю лихорадило. Тело ослабло, но он всё равно встал перед трупами на колени, а потом взял одну из голов и как следует всмотрелся ей в лицо. Мальчик, лет двенадцати. Такой молодой, но уже пал жертвой чудовищ. Его фамилия Тейнин вроде бы? Базиль смутно припоминал его по осмотру, но всё равно рассмотрел его внимательно, отпечатывая в памяти все детали и черты. Дальше, следующая голова.

Так, по одной, он запомнил их все. Теперь Базиль знал, кого искать в городе. Но многие из них не пришли на сегодняшний пир, и это плохо. Выходит, что помимо виденных, в Нахтумирске были и другие йолла, ведь не валялось же тут настоящее тело доктора Даймирова. Ну ничего, сказал он себе, ещё повоюем.

Базиль вернулся к телу волколака, взял валявшийся неподалёку серебряный нож и, собравшись с духом, вскрыл оборотню грудную клетку. Аккуратно вырезал мёртвое сердце, ощутил ударивший в нос тошнотворный запах, но, преодолев отвращение, со всей силы укусил. И в то же мгновение, как первый пережёванный кусочек достиг его желудка, Базилю открылась вся картина векового противостояния между Нувишем и йолла. Он увидел жизни прошлых волколаков, унаследовал их дух и волю, проникся их яростью и получил опыт, необходимый для продолжения этой войны.

Доев сердце, Базиль разделся донага, оставив лишь серебряный кулон. В последний раз он коснулся его пальцами, ощутив лёгкое электрическое покалывание, открыл и всмотрелся в лицо Весении. Прекрасная, как и всегда. Прекрасная и навеки недосягаемая.

«Прощай. И будь счастлива».

Базиль сорвал с шеи кулон и отбросил его в сторону. Тут же руки и тело стали покрываться шерстью и увеличиваться в размерах. Пальцы растолстели, на них выросли когти; кисти рук и ступни приняли форму волчьих лап. Хоть он и продолжал стоять на двух ногах, но почувствовал, что если использует все четыре конечности, то сможет двигаться намного быстрее. Все чувства обострились. Лицо вытянулось в пасть. И Базиль Рыков исчез.

Вновь явился волколак.

Мир для него преобразился. Он наполнился не только всевозможными тонкими звуками, но и яркими запахами; цвета потускнели, зато Базиль отчётливо стал видеть формы даже в темноте. Он бросился к выходу и обнаружил, насколько легко ему двигаться, насколько свободно он себя чувствует. За один прыжок он без труда преодолевал несколько метров. Он рванул обратно по каменному тоннелю к выходу в тайгу. Стоило ему выйти, как разрез в пространстве, служивший ходом в тайное логово йолла, закрылся, затянулся, словно зажившая рана. Но Базилю было уже плевать. Его сердце жаждало мести и крови людоедов, всё его существо хотело разорвать их на куски. В нём пробудилась лютая ненависть к йолла, такая, что он чувствовал, что не сможет быть счастлив и спокойно ходить по земле, пока жив хоть один из них.

Обратный путь до Нахтумирска он преодолел, не испытав и тени тех проблем, которые возникли по дороге сюда. Его мощные лапищи вспахивали сугробы так, будто это груды перьев. Через буреломы он перелетал одним махом. Если сюда они шли по меньшей мере два часа, то обратный путь занял у Базиля вдвое меньше.

Но стоило вдали показаться первым домам, как он услышал громкий крик: «Пли!». Раздались ружейные выстрелы, и Базиль почувствовал в плече острую боль, которая утихла уже через мгновение.

— Стреляй! — раздалось вновь.

Ещё один залп, и в этот раз пули вонзились волколаку прямо в грудь. На несколько мгновений Базиль потерял дыхание, захрипел, но вскоре прошло и это.

— Перезаряжай! Быстрее!

Где-то послышался голос Булакина. Базиль смог невероятно чётко выделить его среди какофонии множества звуков: криков, щелчков ружей, топота ног, свиста ветра. Он со страшным рыком бросился в ту сторону и через мгновение влетел в ряды вооружённых нахтумирцев. Здесь были не только солдаты, но и простые люди, в основном охотники из ульнов. В их взглядах Базиль заметил почти суеверный ужас, но он не собирался их трогать. Нужно успеть найти и убить Булакина до того, как они перезарядятся. Базиль выделил запах йолла среди всех остальных: горький с нотками тухлятины — и в один прыжок оказался у цели. Булакин в ужасе отпрянул в сторону, но волколак уже сомкнул челюсти на его шее. На глазах у дюжины оцепеневших от страха нахтумирцев он оторвал голову Булакина, отшвырнул её в сторону и зарычал с такой мощью, что у всех в округе замерли сердца.

Теперь очередь доктора Даймирова. Базиль рванул в сторону его дома, услышал позади ещё один приказ, а следом — очередной залп. Пара пуль просвистела прямо над ухом, но в этот раз ни одна не попала.

Базиль прекрасно понимал, как это выглядит со стороны. Ужасный зверь разрывает на части одного из горожан. Но узнав, кто такие йолла и что они творят, он не мог позволить ни одному из них существовать в этом мире даже секунду. Убить их всех, уничтожить одним ударом — таково было его единственное побуждение.

Огромное могучее тело волколака влетело в калитку дома доктора Даймирова, снеся её с петель. Точно так же он разломал и дверь в дом, после чего двинулся по ужасно тесному коридору к маленьким и низким комнаткам. Даймиров сидел в кресле в одной из них. Завидев волколака, он зашипел и с когтями бросился на Базиля, целя ему в горло. Тот успел уклониться, вгрызся монстру в руку, оторвал её, а следующим движением откусил и голову. Лучший способ взлететь вверх по карьерной лестнице, подумал Базиль.

Когда он выпрыгнул в окно на улицу, вооружённые нахтумирцы уже были тут как тут. Он не стал ждать, пока они снова откроют стрельбу, а рванул дальше.

Теперь самое сложное. Ворваться в четыре дома и убить детей. После этого никто и никогда уже не найдёт волколаку оправдания, но иного выбора не было. Каждая минута сомнений ведёт к новым человеческим жертвам, и за любую ошибку придётся дорого заплатить.

Базиль носился по городу, стараясь уловить запах йолла и скинуть с хвоста преследовавших его нахтумирцев. Первый из нужных домов он нашёл быстро, после чего просто запрыгнул туда через окно, нашёл мелкого демонёнка и без промедления отгрыз ему голову. Второй дом защищала семья мальчика, но Базиль постарался растолкать их и пробраться дальше. Никто почему-то не удивлялся, что волколак убивает столь избирательно. С третьим и четвёртым домами он решил поступить, как с первым — просто залезть в окно. Мелкие йолла проблем не доставили. Но в который раз он видел кровь, вспоминал отрубленные головы настоящих детей, слышал мерзкие предсмертные визги чудовищ и представлял, как разорвутся сердца их родителей, когда те увидят, что он сотворил. Но даже это лучше того, что с их настоящими детьми сделали йолла.

Базиль покинул четвёртый дом, направился в сторону тайги, но вновь услышал голоса людей. Раздался выстрел, боль пронзила плечо. Но в этот раз она не проходила. Серебро! Кто-то надоумил людей стрелять по нему серебром! Базиль в ужасе бросился прочь, а сзади долетали до него обрывки гневных криков горожан.

— Не дайте ему уйти… в тайгу идёт… ату его!

Базиль продолжал бежать, не разбирая дороги. Боль пульсировала в разорванном плече, а капли крови разбивались о снег, указывая охотникам дорогу к нему. Голоса позади постепенно стихали. Он перепрыгнул через бурелом, сменил направление и пошёл вперёд. Перед глазами начало плыть — слишком много крови он потерял. Каждый новый шаг давался всё труднее, и вот он, наконец, просто остановился, а через мгновение обессиленный рухнул в сугроб. Он лежал на спине, смотрел в безлунное ночное небо, а медленные снежинки падали на морду. Он хотел умереть. Слишком тяжело убивать детей, пусть даже они и монстры. Нести на себе крест ненависти всех вокруг. Провести жизнь в бесконечных сражениях с йолла.

Вдруг неподалёку раздался звук шагов. Базиль был чересчур утомлён, чтобы обращать на это внимание. Если это охотник, то пусть поскорее пристрелит его и покончит с этим. Но когда над ним нависло лицо шамана Могая, захотелось выть от отчаяния.

— Хвала тебе, воин Нувиша, — сказал Могай. — Держись, я тебе помогу.

С этими словами он взял Базиля за правую переднюю лапу и, потянув изо всех сил, кое-как потащил его прямо по снегу.

— Моя хижина недалеко. Я дам тебе особые травы, обработаю и перевяжу раны. Отдохнёшь пару дней, придёшь в себя.

Базиль закрыл глаза, доверившись судьбе.

— Не унывай, воин. Совсем скоро ты сможешь продолжить служение великому Нувишу!