Читать онлайн
"Истоки будущей войны"

“И познайте истину, и истина сделает Вас свободными”.

(Евангелие от Иоанна 8:32 — Надпись в фойе здания ЦРУ)

Facilis descensus averno est

(Легок путь в преисподнюю)

Вместо предисловия

О войнах, в том числе будущих, дискутировать надо и я сразу хочу отмести аргументы людей, считающих, что всякий, упоминающий всуе слово “война”, есть милитарист по определению и должен быть подвергнут остракизму за саму попытку подвергнуть анализу это уродливое явление нашей жизни. Это позиция страуса, и оспаривать её не считаю нужным.

Претендовать на знание причин, ведущих к началу войны, не решится, пожалуй, ни один исследователь, а тем более, человек, далёкий от политологии. Согласно теореме неполноты Курта Геделя, количество верных, но недоказуемых утверждений бесконечно. Поэтому можно только высказывать более-менее логичную гипотезу, приобретая её сторонников или оппонентов.

То, что понятие войны со времен Клаузевица кардинально изменилось, для многих сомнений не вызывает. А вот является ли она “фундаментальным явлением человеческой культуры”, берущим начало в природе человека, мне не представляется бесспорным. На мой взгляд, она стала явлением социальным даже для стран, в которых социализация общества находится не в развитом состоянии. К коим я отношу и Россию.

Моё понимание войны, помимо знаний, полученных в военной академии и в период офицерской службы, основано на внимательном прочтении значимых трудов по экономике и финансам, и некоторых интересных работ современных учёных и политологов.

Среди них я бы выделил следующие:

Клаузевиц К., О войне, Военгиз, 1936

Фуллер Дж.Ф.Ч., Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор. (Fuller J.F.C. “The Second World War 1939-1945. A Strategical and Tactical History”, London, 1948), наиболее качественное и объективное исследование 2-й мировой войны

Фундаментальный труд Дэниела Ергина (США), пулицерского лауреата середины девяностых, “Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть” (“The Prize: The Epic Quest for Oil, Money, and Power”)

“Капитал в XXI веке” – не менее фундаментальная работа Томаса Пикетти, которого ставят на один уровень с Карлом Марксом по глубине анализа современного капитализма

Джульетто Къеза “ZERO” – исследование, посвященное 11 сентября 2001 года, очень интересный анализ политической и экономической подоплёки современных войн

Збигнев Бжезинский “Великая шахматная доска (Господство Америки и её геостратегические императивы)”, 1997 год

“Проблема из ада: Америка в эпоху геноцида” Саманты Пауэр (Power, Samantha. A Problem from Hell: America and the Age of Genocide, Basic Books, 2002), книга о бездействии США в деле противодействия геноциду, осуществляемому некоторыми правителями развивающихся стран.

Истоки войн: природная агрессия человека, делёж рынков или “национальные интересы”

Начну с истоков войны. Несколько эпатажный посыл израильского профессора Мартина ван Кревельда о том, что человеческая природа, не биологическая, но “окультуренная”, подталкивает его к войне и что авантюризм, жажда острых ощущений при том превалируют, – это всего лишь оригинальная версия и её можно как теоретически подтвердить, так и опровергнуть.

Еще на заре христианства религиозные деятели обращались к человеку, призывая обуздать свои страсти. “Откуда появляются войны и борьба? Не являются ли они результатом страстей, бушующих внутри вас?” – в соборном послании св. Иакова можно найти ответ: в зависти, алчности и страхе людей, вот где надо искать корни войны.

По моему мнению, если уж связывать войну с природой человека, то не напрямую: война является фокусированием природной агрессии человека с помощью государственных, родо-племенных или религиозных институтов.

Мартин ван Кревельд отказывается от идеи рациональности и от рассмотрения социальных истоков войны, а заодно объявляет бессмысленным и поиск причин этого явления. В этом с ним трудно согласиться.

Какие бы эмоции не бушевали внутри человека, как бы не апеллировала к его чувствам и врожденным инстинктам вездесущая пропаганда, включая религиозную, он достаточно рационален, чтобы взвесить все “за” и “против” прежде, чем встанет под чьи-либо знамёна.

Основатель аналитической группы Sratfor Джордж Фридман рисует мрачную картину неизбежности будущих войн. Главный аргумент Фридмана при прогнозировании войны в Восточной Европе, на Ближнем Востоке и на Тихом океане – не только противоречия в системе международных отношений, но и потому что “пора”. “Не было ни одного века, в котором не происходило бы системной войны – такой, когда содрогалась вся система международных отношений”. По его мнению, опасность представляет не сам процесс развития тех или иных стран, а нестабильность, которая сопровождает формирование новых позиций в мире.

О национальной идее и национальных интересах

Государства, группировки, имеющие явно выраженную и сформулированную национальную (групповую, религиозную) идею, развязывают и поддерживают военные конфликты, наполняя их идеологическим содержанием. Чем более конкретно выражена эта идея, тем более конкретными становятся цели и способы ведения войны. Государства, не выработавшие такой идеи, рискуют ввязываться в бессмысленные войны. Даже победа в них не приносит выгоды.

Вызывает тревогу недавно появившаяся и озвученная “наверху” формулировка национальной идеи России – защита государства. Заметьте, не “интересов государства” – что предполагало бы, как минимум, формулирование этих интересов – а именно государства. Кто будет развивать эту идею, наполнять конкретным содержанием? Она полностью самодостаточна, а значит, бессмысленна и никогда не “овладеет массами”.

В этих условиях даже детально разработанная военная доктрина становится чем-то чужеродным для граждан. Некая абстрактная теория укрепления обороноспособности и ведения войны с неопределёнными целями и неизвестным противником (всеми, кто посягнёт на “государство”).

Рискну утверждать, что выражение национальных интересов определяет и военные амбиции любого государства. При этом каждое государство стремится к тому, чтобы соседние имели совпадающий вектор национальных интересов. Если этого не происходит, потенциальный военный конфликт уже существует.

О глобализации как факторе, стимулирующем военные конфликты

Глобализация экономики привела к тому, что национальные интересы стали распространяться далеко за пределы собственных территорий. Настолько далеко, что ни одно из крупных государств не рискнёт очертить и зафиксировать эти границы, даже в пределах солнечной системы, не говоря уже об арктическом шельфе.

Взаимопроникновение бизнеса и, как следствие цивилизаций, увы, не уменьшит вероятности войн и военных конфликтов, поскольку подлинной ассимиляции различных групп населения не произойдет. Как только будет преодолён некоторый количественный порог и накопится своеобразная “критическая масса” населения для заявления собственных политических целей, она неизбежно войдет в конфликтное противостояние с другими группами населения, эти цели утратившими или не вполне осознающими. Вряд ли такое противостояние удастся купировать рамками конкретного государства, без активного вовлечения “союзников” (в самом широком смысле этого слова) каждой из конфликтующих сторон.

О геополитике, “неоконсерватизме” и глобальном доминировании

Сверхдержавы (Россия и США, во всяком случае) открыто заявляют о своём видении миропорядка и роли каждой из них. Для США это стремление к однополярному миру, с чем страны БРИКС (Brazil, Russia, India, China, South Africa) категорически не согласны.

“Pax Americana” — дословно “Американский мир” — внешнеполитическая идеология доминирующего положения США в мире. Она была сформулирована неоконсерваторами в 90-х годах XX века, после распада Советского Союза (“Руководство по планированию обороны 1992 года”, подготовленное Полом Вулфовицем и Льюсом Либби от имени тогдашнего министра обороны Дика Чейни).

Для достижения этой цели, согласно позиции неоконсерваторов, необходимо выполнение пяти условий:

1) Контроль над нефтью в мире путём смены режимов в нескольких богатых нефтью странах, в первую очередь в Ираке. Кроме того, обеспечить пути транспортировки нефти, в частности, проложить силами американской нефтяной компании UNOCAL трубопровод от Каспийского моря через Афганистан.

2) Реформирование вооружённых сил в свете “революции в военных вопросах”, что стало возможным благодаря новым технологиям (использование космоса для размещения лазерного и пучкового оружия, средств ПРО).

3) Значительное увеличение военных расходов при одновременном свёртывании части дорогостоящих программ в ходе переговорного процесса о сокращении наступательных вооружений.

4) Изменение доктрины упреждающего удара с “классической” (право нанесения упреждающего удара при неотвратимости угрозы и невозможности решения вопроса через Совет безопасности ООН) на новую (“доктрину Буша”), предусматривающую возможность предотвращать “потенциальную” угрозу.

5) Создание ситуации, радикально влияющей на общественное мнение в сторону безоговорочной поддержки политики правительства по “мобилизации империи”. Такие ситуации, в виде действительно серьёзной и широко осознаваемой прямой внешней угрозы типа Пёрл-Харбора, террористической атаки или доступа противника (Ирак, Иран) к ядерному оружию, описаны в книге Збигнева Бжезинского “Великая шахматная доска (Господство Америки и её геостратегические императивы)”, 1997 год, а также в документе “Реформирование обороны США” (ИЦ “Проект новый век Америки”, 2000 год).

Считается, что без катастрофического и катализирующего события американцы с их демократическими инстинктами не допустят человеческих жертв и повышения военных расходов, необходимых для мобилизации.

По словам Бжезинского, бывшего советника по вопросам безопасности президента Картера, “Америка слишком демократична дома, чтобы быть диктатором за границей. Это ограничивает применение американской мощи, особенно её возможность военного устрашения… За исключением тех ситуаций, когда возникает неожиданная угроза или вызов общественному ощущению внутреннего благосостояния. Экономическое самоотречение (т.е. военные расходы) и человеческое самопожертвование (жертвы даже среди профессиональных военнослужащих), требующиеся в ходе борьбы, несовместимы с демократическими инстинктами. Демократия враждебна имперской мобилизации”.

Согласно стратегической доктрине Бжезинского, поддержанной группой экономического влияния, стремящейся к постоянному росту и расширению рынков, следует обеспечить себе и своим постоянным клиентам — устойчивое энергоснабжение.

Согласно стратегии Пола Вулфовица, группы, стремящиеся максимально увеличить сбыт оружия и спекулятивные доходы, рассчитывают на диспропорции в военном потенциале и напряжённость, не опасаясь нестабильности, кризисов и войн, которые представляют собой источник обогащения.

Борьба этих влиятельных групп находит выражение в “результирующей” стратегии, а иногда приводит к тому, что внятная стратегия отсутствует.

О теории Клаузевица, войне и политике

Не буду вмешиваться в (заочную) полемику Мартина ван Кревельда с Клаузевицем, но скажу несколько слов в защиту теории последнего о войне как продолжении политики. Бессмысленность некоторых войн можно отчасти объяснить как раз отсутствием внятной политики и заполнение этого вакуума агрессивными действиями отдельных правящих элит.

Германия потерпела поражение в 1918г. и проиграла войну потому, что она игнорировала важнейший урок истории — взаимную связь между политикой и войной.

Основное положение Клаузевица: “Ни один стратегический план нельзя считать законченным, если не учитываются политические цели”. “Мысль о том, что политическая точка зрения с началом войны должна исчезнуть, была бы возможной лишь в том случае, если бы война была боем не на жизнь, а на смерть вследствие одной только вражды; войны же в таком виде, как они бывают в действительности, являются ничем иным, как проявлением именно политики... Подчинять политическую точку зрения военной бессмысленно, так как политика родила войну, политика — это разум, война же только орудие, а не наоборот. Следовательно, остается только подчинить военную точку зрения политической”.

В то же время, с прискорбием для истории отметим, что Клаузевиц умер, не завершив своего труда по философии войны. Если бы этот труд был завершен, тогда утверждение Клаузевица — военная цель войны заключается в уничтожении вооруженных сил противника — было бы наверняка исправлено в свете его же убеждения, что иногда эта цель должна носить более ограниченный характер.

Дельбрюк, ученик Клаузевица, указал в “Geschichte der Kriegskunst” (“История военного искусства”), что поскольку существуют два вида войн: ограниченная и неограниченная, — постольку должно существовать два вида стратегии. Он называл их стратегией сокрушения (Niederwerfungsstrategie) и стратегией истощения (Ermattungs-strategie). В первой все сводится к генеральному сражению, во второй военные действия — только один из нескольких способов войны: маневрирования, экономического давления, политического давления и пропаганды. Применяя эти средства в разумном сочетании, достигают политических целей.

Лишить противника того, что может быть названо “важным стратегическим районом”, то есть части страны, существенной для снабжения вооруженных сил, становится важнее, чем одержать победу на поле боя, потому что таким путем подрывается основа его боевой мощи.

Ещё лучше, если этой же цели удаётся достичь иным путём, а именно, путём устрашения.

Согласно новой теории, решающее значение имеет моральный дух гражданского населения. Если его удастся сломить террором или угрозой применения ядерного оружия, тогда весь государственный аппарат и с ним военное командование будут дезорганизованы.

Гитлер говорил: “Что такое война, как не использование хитрости, обмана, заблуждений, ударов и неожиданностей?.. Есть более глубокая стратегия — война интеллектуальным оружием... Зачем мне деморализовать его [противника] военными средствами, когда я могу достичь того же самого лучше и дешевле другими путями”.

По мнению Фуллера, “в прежних войнах, когда политические цели были здравыми, по окончании войны появлялось хотя бы какое-то подобие политической устойчивости. Противники складывали оружие и возвращались к своим мирным занятиям. Теперь мы видим совершенно обратное: народы более заняты подготовкой к новой войне, чем когда-либо, а сотни ученых неустанно ищут все более и более могущественных средств массового истребления людей”.

В практическом понимании, войну надо рассматривать как протяженный по времени период вооруженной конфронтации и, одновременно, как сочетание двух форм противостояния: милитаристской и экономической. Плюс политическая надстройка, равно влияющая на обе компоненты.

О философском феномене неоконсерватизма как оправдании “справедливой” войны

В США произошла “абсолютизация” принципа естественных и неотчуждаемых прав человека и провозглашение либерализма “вектором свободы” для всего человечества.

Неоконсерватизм, возникший как реакция на национал-социалистический и коммунистический тоталитаризмы, ведёт непримиримую, принципиальную и бескомпромиссную борьбу против любой формы “варварства” и “тирании”, с “диктатурой” посредством “экспорта демократии”, оставляя за собой право на понимание этих терминов. Происходит формирование нового тоталитаризма.

Стремление установить универсальное господство свободы и мира – это своего рода светская форма древней христианской формулы “соmpelle intrare” (“заставь войти”), ставшее лозунгом инквизиции. Этим евангельским изречением (Лк. 14, 23–24) Блаженный Августин освящал насильственное присоединение еретиков.

Отсюда рукой подать до обоснования любой справедливой войны, если она, как пишет исследователь Ив Рошот (Yves Roucaute “Le neoconservatisme est une humanisme”, Paris 2005), “ведётся против любых концептуальных форм существования культуры, которые отличаются от единственной легитимной формы культуры, обосновывающей либерализм и существующий в её формах индивидуализм”.

Как предостерегает Джульетто Къеза, не стоит недооценивать силу этих притязаний, ибо мы имеем дело с чрезвычайно сильной мыслью, “претендующей на придание интеллектуальной легитимности силе денег, силе рынка и силе арсеналов, которыми манипулируют финансовые и предпринимательские элиты”. В их руках рычаги управления сверхдержавой и большинством западных стран.

Для того чтобы осчастливить всё человечество, во главу угла должно быть поставлено соблюдение интересов Соединённых Штатов.

Интересы гражданского общества тесно привязаны к интересам бизнеса и экономики.

Один из основных неоконсервативных мыслителей Майкл Новэк в работе “Американский эксперимент” (Michael Novak.”L'esperimento americano”, Milano, 2003) пишет, что “большинство американцев состоит из инвесторов, и люди, вложившие деньги в частные страховые пенсионные фонды, наряду с массой работающих членов профсоюзов, зависят от благополучия своих фондов и инвестиций”. Это означает, что подавляющее большинство американцев является заложниками биржи и колебаний её курса.

“Народный капитализм” готов защитить свои идеалы ради оптимистичных биржевых сводок.