Читать онлайн "Болтливый попутчик"

В своё купе, вернувшись из вагона-ресторана, вошёл ухоженный бритый мужчина с тёмно-русыми волосами. Лет сорока пяти, в голубой рубашке с вертикальными линиями, которая была заправлена в классические тёмно-синие джинсы. На левом запястье у него висели часы со стрелками, на вид довольно дорогие.

Он степенно занял своё нижнее место. Затем мимоходом глянул в окно, на проносящиеся деревья и проходящие сквозь них лучи, а после обратил внимание на соседа. Вот уже часа три они ехали вдвоём.

Сосед его, большеголовый седой мужчина предпожилого возраста, отложил книгу, оставив закладку, и теперь водил карандашом над журнальчиком с кроссвордами. Квадратный рекламный блок, обращённый к попутчику, сообщал об услугах по снятию порчи и налаживанию семейной жизни силами потомственной гадалки.

— Ехал как-то в Барыш. Ни кондиционера, ни биотуалета. Дрянной состав. Благо, розетка хоть работала. А тут, вроде, ничего! — произнёс недавно вошедший мужчина и слегка похлопал по матрасу, — Самолётом быстрее, но летать до ужаса боюсь: попал в грозу, называется. А СВ за космические цены совершенно не впечатлил.

Его визави кивнул, они встретились взглядами.

— Ох, не подумайте. С утра только квас пил. А ещё вот угостился их кофем. Крепкий, дрянной, но успел знатно отхлебнуть. После хорошего обеда и подремать не грех, да только теперь не смогу. Кофеин ударил в голову. Буду болтать, есть у меня такая слабость. Так что, позвольте вас немного потревожить. Мне самому назойливые болтушки не по нраву. Не останови — будут молотить без умолку. Но я обещаю сдерживать порывы.

— Говорите, прошу. А почему же нет?! — сосед отлип от кроссвордов и принялся моргать то быстро, то медленно, снимая усталость в глазах.

— Спасибо, Геннадий Михайлович, — сказал боящийся полётов пассажир. При этом он пристально смотрел на человека напротив, следя за его реакцией, видимо, из опасения, что мог неправильно назвать имя или отчество.

Но ошибки не случилось, и он указал на корешок чужой книги, лежащей на столике у окна:

— Прекрасный автор этот Марков. Неплохо пишет об эволюции, нашей мнимой человеческой уникальности в животном мире. И вот что я хочу сказать: животные счастливы хотя бы потому, что не гонятся за славой, признанием или известностью. Всё это вещи заманчивые, но амфотерные и относительные.

— Относительные, согласен, — хмыкнул Геннадий Михайлович. Кажется, беседа начала затягивать его.

— Знаете, когда был чуть моложе, я только о них мечтал. За хвост хотел поймать славу. Как у Высоцкого в песне про прыжки в высоту. По роду занятий — инженер. За спиной горы проектов, конкурсов, пояснительных записок, обоснований. Мои коллеги меня знают. А вот остальные…

Поезд следовал мимо домиков, границы их участков с огородами практически примыкали к щебню у рельсов. И инженер посмотрел на них.

— Известен я, примерно, как тот рыжий кот на поленнице, — продолжал он под стук колёс, — Резво проскочили. Вы, наверное, не заметили его.

— Не заметил, — будто с горечью ответил визави, — Но давайте проверим, вдруг всё же мне доводилось слышать о вас.

— Фамилия Молчанов вам знакома?

Седой мужчина поднял глаза на верхнюю полку и, покачав головой, выдал с улыбкой:

— Нет.

— Что и требовалось доказать! Вы, уверен, человек интеллигентный и образованный. И никогда не слышали обо мне, инженере Молчанове. Я, как говорят, известный в узких кругах. Но давайте поясню на примере, а не на абстракции мою трагедию. Несколько лет назад находился я в командировке в одном городе. Онсфия называется. Он тоже не на слуху, да и чёрт-те где находится.

— В Вологодской области, если не ошибаюсь.

— Именно! — подтвердил Молчанов, — Так вот, нашими питерскими силами и по моему проекту строился там мост. Нужный, прошу заметить. Взамен негодного старого. Тридцать лет никто не чесался, но вот нашли в бюджете средства и решили потратить на благое дело. Скажу прямо: делать там, в Онсфии этой, решительно нечего. Скука. Дрянной досуг. Даже музея нет нормального. Заселился я в гостиницу в центре, и одним вечерком пошёл в ресторан рядом. Там познакомился с привлекательной особой. Назовём её гражданкой Кабаковой. Случилось так, что мы с ней, можно сказать, сошлись. Как раз с женой лет пять лет как в разво…

В купе постучали. Молчанов прервался и открыл. К их двери тележку с морозильником прикатила продавщица мороженого и воды.

— Благодарю, ничего не нужно, — ответил Геннадий Михайлович.

Инженер теперь лёг и продолжил:

— Сошлись, но никакой умственной, ментальной связи не было. Не интересовал её я. Образ жизни у неё такой был: спать до часов пяти-шести, фотографировать еду и себя, выкладывать на радость подписчикам. А потом идти на променад или ехать на такси в злачные места. Она была падка на деньги и знала всех мало-мальски обеспеченных посетителей двух городских ночных клубов, куда мне заходить решительно неинтересно. Наряды на выход выбирала пошлые, откровенные. «Певица, модель, блогерша, актриса» — как только её не величали, дабы не называть прямо по основному роду деятельности. То есть, профурсеткой. И меня, как любителя театра, оскорбляло вот это «актриса». С роду не была она ни в каких театрах! Да что уж там, и голос у неё был дрянной. А петь её побудил прежний папик. Заплатил за ротацию на радио. Вы не сочтите меня женоненавистником. Но талантливее её вы найдёте с легкостью в любом уголке Руси. Но почему-то ей поголовно восхищалась там мужская публика, чему я был свидетелем. И рациональных причин тому я не находил. Возможно, из-за этого взыграла во мне какая-то человеческая зависть.

— Интересно, — искренне протянул сосед Молчанова по купе.

— Всё же стоит уточнить, с ней мы полноценной парой и не были. Вместе не жили. В её этих её историях в интернете я не светился. Зря, может. Да только кто из её аудитории бы мною заинтересовался?! Но вместе нас видели часто. Иду как-то, а подростки перешёптываются: «Вон — хахаль Кабаковой новый».

— А что с мостом-то?

— Мост вышел на славу! Не сочтите хвастуном, но он действительно выше всех похвал. Не все мои детища мне настолько нравились. Вот стою я перед церемонией открытия, волнуюсь. На мне моя счастливая рубаха с заплаткой на спине, пиджак, семь потов сходят.. У красной ленты мэр и чиновники. Даже батюшку для освящения позвали. Меня и публике представили, но, уверяю, не запомнила она, мимо ушей пропустила. В тот же день, чуть позже, у них на центральной площади проходил день города — мы в аккурат к нему успели строительство закончить, как обещали. Но там больше восхваляли местные власти, конечно. В один момент вижу — толпа зевак на площади заволновалась, зашумела. Почему? Так Кабакова заявилась на праздник. Внимание привлекла. Местная звезда, как-никак… Не утомил ещё?

— Что вы, продолжайте.

— Почитал потом местные группы. Ввёл в поиске своё имя. И от досады чуть не плюнул: всех упомянули, даже мою певичку, уточнили в чём одета была на мероприятии. А про меня — ни слова. Ладно, следующим днём пошёл делать фотографию моего моста на закате на телефон. Билеты из Онсфии уже на руках были. Прихожу в сквер у реки, откуда презамечательный вид открывается. Управился. А рядом там отдыхал гражданин с нефильтрованным в банке, неагрессивный, вроде. Ну я, шутки ради, спрашиваю:

— А кто ваш мост стоил, уважаемый?

— Не знаю.

— Местные или приезжие? Москвичи, может?

— Наши, вологодские, кажется, — отвечает он, — Не интересовался.

— Любезный, — продолжаю дальше, — А кто у вас в городе занимается художественной самодеятельностью? Есть ли краеведы или поэты какие? И на всё господин ответил незнанием. Слава богу, хоть назвал фамилию владельца сети магазинов, хоть я и не просил. Ну, думаю, не буду мучать более. Собираюсь уходить. И слышу: «Из творческих знаю только Кабакову. С песнями толком не знаком. Но про неё часто говорят. Про спонсоров её всяких»

Вагон немножко тряхнуло. Молчанов занял сидячее положение.

— И знаете, Геннадий Михайлович, что самое обидное? — спросил он.

— Что же, голубчик?

— Тогда я от злости грешным делом подумал: так провинция это, чего от них ожидать?! И за такое пренебрежение мне до сих пор стыдно. Потом, будучи в Питере, читал лекцию одну. Это вам не скучные выкладки, пояснительные записки, не "Архикад" или "Автокад". А османизация Парижа!

— Османизация? — удивился слушающий попутчик.

— Да. Это не про турков. Про полную перестройку города. Реновацию. Был там такой барон Осман. Или же Хаусманн. Немец, как и Эйфель. Без него столица Франции сейчас иначе бы выглядела. Но ладно, речь не о том. Пришла парочка студентов. Лестех, ГАСУ. Пустой зал. И ведь анонс висел долго… Вовсе не желаю клеймить молодёжь пропащей. Каждый сам себе кумиров выбирает. Но вот другая история. Ехал как-то на конференцию в Москву. Конечно же, в купе. Со мной дети. Не мои. Ну как, дети. Лет по шестнадцать. Два друга. И вот, начинают обсуждать какого-то блогера. Мол, там у него уже за полтора миллиона перевалило «последователей» Мне стало интересно.

— А чем он занимается этот ваш блогер? — спрашиваю, — Научно-популярные видео? Еда?

— Не, пранки снимал раньше. Постановы такие. На них поднялся. Недавно вызвал на бой такого-то, тоже лидера мнений. И вот, их конфликт все обсуждают, и тому подобное.

— Мда.

— Что же, но я и в столице, мозговом центре, получил удар. Выступил там. Обо мне написали. Пару строчек, пускай. Но фамилию перепутали. Стал «Молчалиным». Эдакий Грибоедовский герой, и на том спасибо. Но ладно лишь о себе. Досадно вот что! Не знают у нас массы, никого, кроме звёзд. Ничего с этим, вроде, не поделаешь. Ладно, звёзды разные бывают. Но СМИ как будто бы смакуют лишь грязные подробности. Кто с кем сошёлся, кто с кем разошёлся. Всё! Вот где точка интереса. Скажем, историку, чтоб получить известность на всю страну, надо оказаться на скамье подсудимых за ужасное убийство. Вздор! Давайте выйдем и спросим на следующей остановке, кто такой Олег Балановский, к примеру, или Карл Росси, — не ответят ведь. Или спросим, за что Прохоров и Басов получили Нобелевку по физике? А Алфёров? И ведь не в людях проблема, наверняка.

— Что же, вопросы сложные. Но всё ли так плохо?! Я знаю про премии, потому что первое образование у меня с физикой связано. Позвольте, у меня дочь старшая в консерваторию окончила. Пошла дальше. Так вот, когда она рассказывает про своё и про своих, мы с супругой иногда переглядываемся и спрашиваем: «Кто? Что?». Понятно, что Чайковского среднестатистический человек знает. Но известный композитор, наш современник, может и не знать генетиков и биологов. И наоборот. Да и вы, вероятно, тоже слабы в определённых темах.

— Что же, на истину в последней инстанции не претендую, — с довольством ответил Молчанов.

— Кстати, моя фамилия — Чернобук. Теория игр, проблемы в области передачи информации, уязвимости систем. Много лет уж как печатаюсь в рецензируемых журналах. Не слыхали, часом?

— Увы, — развёл руками болтливый инженер.

Затем они с Геннадием Михайловичем посмотрели друг на друга и по-доброму рассмеялись.