Читать онлайн
"Три дороги на двоих"

Друзья, обманем смерть и выпьем за любовь.

Быть может, завтра нам уж не собраться вновь.

Сегодня мы живём, а дальше — кто предскажет!

Пьер де Ронсар

Вероника

Безумно жаль, что таким страшным способом приходится приобретать понимание того, что желающего идти ведёт судьба, не желающего — тащит.

— Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна.

И не вижу ни одной знакомой звезды...

Приятный низкий бархатистый голос окутывается аккордами гитары, наполняя пространство завораживающей музыкой. Отражаясь от деревьев, плотной стеной подступивших к поляне, мелодия уносится ввысь, к россыпи звёзд на ночном небосводе. Словно отвечая на музыкальный призыв, с бездонной, чёрной дали срываются, прочерчивая сверкающие дорожки, падающие звёзды.

Сырые, потрескивающие в костре ветки дымили и взмётывают в воздух яркие искры, подхватываемые холодным ночным ветром. Свет невысоких язычков пламени бросает красноватые блики на лица туристов, уставших за время дневного перехода и расслабленно расположившихся вокруг кострища. За спинами рвано пляшут призрачные силуэты отбрасываемых теней, словно доказывая людям, что танцевать можно в любом состоянии и под любую музыку. Неторопливо перебирающий струны брюнет берёт вдох...

— И никто не хотел быть виноватым без вина.

И никто не хотел руками жар загребать...

Губы непроизвольно повторяют за певцом слова, но подпевать громко и вносить диссонанс в совершенное звучание песни, разрушая созданную атмосферу немного грустной, но всё же нирваны, никто не решается.

— Но если есть в кармане пачка сигарет,

Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день...

Ну и пусть у нас сигарет нет. И вообще мы не курящая компания, но и у нас всё сейчас не так уж плохо. Все самые тяжёлые дела — установка палаток, просушка вещей и приготовление ужина — уже закончены, теперь оставалось только хорошенько отдохнуть перед завтрашним переходом. Что большинство моих сокурсников и выполняют с огромным энтузиазмом. Кто-то парочками — в объятиях друг друга, ну а остальные, вроде меня, просто поближе к костру, медитируя перед сном.

Уходить в палатку не хочется, несмотря на то, что уже далеко за полночь. Уж слишком хорош Стас, вернее, его голос. И как ему удаётся сохранять силы? Ведь четыре труднейших перехода позади. Путешествовать по горам, хоть и не высоким, даже летом не так уж легко! И тем не менее четвёртую ночь этот замечательный парень дарит нам сольные выступления. Ну а то, что он фанат «Кино», никого особо не напрягает — главное, что всегда в тему его песни. Да и в остальном парень очень симпатичный и приятный в общении. Ага. Настолько, что девчонки вешаются на него тоннами. И он, между прочим, весь этот «прекрасный груз», обузой отнюдь не считает. По крайней мере, раньше в одиночестве я его не замечала. Только в этот поход он отправился без пары.

Заметив внимание к своей персоне, Стас мне подмигивает и, сменив ритм, задорно продолжает импровизированный концерт:

— Тёплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звёздная пыль на сапогах...

Я незаметно вздыхаю и отвожу взгляд. Стасик уж слишком явно выказывает мне свои знаки внимания. Не наглеет, конечно, но так по мелочи. Где-то руку подаст, где-то с рюкзаком поможет. Нервирует, короче. Решил пополнить коллекцию, раз уж вакантное место образовалось? Или это я такая мнительная?

— …Пожелай мне удачи в бою, — в ночной тишине слова звучат необычайно отчётливо. — Пожелай мне не остаться в этой траве...

Тревожный, усиливающийся гул заставляет Славу прервать пение, а нас недоумённо заозираться. Что ж так гудит? На первый взгляд, всё в порядке. Между толстых древесных стволов в тёмной, непролазной чаще ничего необычного не наблюдается. Небо чистое. Правда, деревья высокие, может, мы чего не видим? Становится страшно, потому как лес затих, словно перед грозой, и только этот нарастающий звук рвёт атмосферу. Теперь уже не только девчонки, но и парни вскакивают с насиженных мест, но.... толку от нашей суеты?

Мы даже не успеваем до трёх сосчитать, как из ниоткуда приходит мощная воздушная волна.

Можно сказать, что мне везёт, потому что первым же порывом ветра моё весьма субтильное тело сносит к деревьям, и я как-то весьма удачно припечатываюсь к одному, особо крупному экземпляру местной флоры, обхватывая его руками. И это даёт мне возможность беспомощно наблюдать, как остальных вначале разбрасывает по поляне, а затем... Затем начинается сущий кошмар.

Налетевшая стихия гнёт вековые стволы практически к самой земле, с хрустом ломая древесину и выворачивая гигантские корни наружу. В последний раз осветив место трагедии, костёр гаснет, прибитый упавшей на него роскошной кроной. Мой гигант-спаситель, последовав всеобщей тенденции, поспешно ложится горизонтально. К счастью, в противоположную от меня сторону. Ф-ф-фух! Едва я облегчённо выдыхаю, как сверху с оглушающим грохотом валится ещё один весьма внушительный представитель растительного сообщества. Завизжав от страха, я приседаю и зажмуриваюсь, закрывая руками голову, но тут же перемещаю ладони на уши, потому что грохот, идущий откуда-то сверху, становится совершенно непереносимым, разрывающим барабанные перепонки.

Ой, мамочки! Что же это такое?!

Ещё секунда, и раздаётся мощный удар, похожий на взрыв, после которого на корточках я уже не удержалась. Меня подбрасывает вверх, словно землю что-то встряхнуло, и с ощутимой силой швыряет обратно. Я падаю, больно ударившись бедром о каменный грунт, а с неба нескончаемым потоком падают песок, сучки, какие-то непонятные мягкие комочки. И сразу становится тихо. Так тихо, что начинает звенеть в ушах. А может, мне это только кажется? После подобной звуковой атаки бедным ушкам нелегко вернуться к нормальному восприятию.

Минуты три я сижу неподвижно, в полном ауте от произошедшего, приходя в себя и стряхивая всю ту гадость, которой меня основательно присыпало. Придерживаясь руками за шершавый ствол, поднимаюсь на ноги. М-да... Нервная дрожь так сотрясает тело, что удерживать вертикальное положение я могу, только мёртвой хваткой вцепившись в опору.

Ладно, торопиться не будем. Постоим.

Глаза начинают привыкать к слабому, неверному свету звёзд, и я едва сдежриваю непроизвольный стон — настолько удручающей выглядит открывшаяся моему взору картина всеобщего разгрома.

От нашего лагеря не осталось совсем ничего. Пара жалких тряпочек, запутавшихся в ветвях, только усугубляет общий трагизм произошедшего.

И где все? Живы хоть?

Нахлынувшая паника заставляет начать выбираться на открытое пространство. Однако, раньше, чем мне удаётся преодолеть новоявленные препятствия, в мозгу постепенно проявляются окружающие звуки. Шелест веток. Слабое, едва различимое похрустывание. Чей-то стон.

— Эй! — вдруг раздаётся отчётливый зов. — Живые есть?

На поваленном стволе, ощутимо далеко впереди, появляется тёмная фигура, в которой не так трудно узнать Дениса — нашего проводника.

— Есть! — подтверждают откуда-то слева.

— Вроде целы, — откликается ещё кто-то из парней.

— Помочь кому? — немедленно интересуется Ден.

— Сюда! — нервно выкрикивает женский голос. — Ирину придавило.

Фигура исчезает, и я, ориентируясь на звуки, пробираюсь в том же направлении.

Через несколько минут, когда процесс «покорения» полосы препятствий заканчивается, оказываюсь в жалкой компании из пяти человек. Один, вернее, одна из которых в сознание не приходит.

— Вероника? — судорожно выдыхает, оборачиваясь на хруст веток под моими ногами, Марина.

— Я, — тихо подтверждаю.

— Одна? Кого-нибудь видела? — с надеждой спрашивает Денис.

Отрицательно мотаю головой.

Ребята, переглянувшись, исчезают в темноте, а я устало опускаюсь на ближайший ствол. Странно. Не так уж и долго шла. Или это нервное?

Отстранёно наблюдаю, как Маришка, откидывая с лица упорно падающие вниз растрёпанные рыжие волосы, пытается привести в себя подругу, но встать и помочь сил нет. Неприятно начинает пульсировать и ныть бедро. Непроизвольно проведя по нему рукой, я взвизгиваю от боли.

— Что? — немедленно вздрагивает девушка, нервно оглядываясь.

— Поранилась, кажется, — присматриваюсь к порванной одежде. Цвет явно темнее, чем должен быть. Да и на ладонях осталось что-то липкое. Кровь? Вот ведь! А я от шока даже не заметила, как на что-то напоролась. Надеюсь, что не серьёзно.

Едва удерживаю паническую волну. Не реветь надо, а соображать — чем перевязать. До аптечек теперь, как до ископаемых останков динозавров, просто так не докопаешься, поэтому, пользуясь темнотой и отсутствием мужской составляющей, стягиваю с себя куртку и футболку. Первую возвращаю на место, а вот второй приходится пожертвовать.

Проходит ещё немного времени, и в отдалении появляется несколько ярких огоньков. Первый испуг сменяется облегчением, когда мы понимаем, что это фонари. В итоге к нам присоединяется ещё четверо «потеряшек», а ребята аккуратно опускают на траву два найденных рюкзака. Как раз к этому моменту и Ирина со стоном открывает глаза.

Произведённая перекличка оптимизма не внушает. Шестеро из нашего туристического отряда отсутствуют, в том числе и Оксана Петровна — преподаватель, с которой мы проходим эту экстремальную летнюю практику. Да и среди «имеющихся в наличии» не получивших ранений — раз, два и обчёлся. Порезы, ушибы, вывихи... Хорошо хоть переломов пока нет.

— Что это было? — наконец, кто-то задаёт волнующий всех вопрос.

— А шут его знает... — Ден пожимает широкими плечами. — Может, метеорит шарахнул. Не это сейчас важно. Надо остальных найти. Придётся ещё и там посмотреть. — Он снова поднимается и указывает куда-то в эпицентр катаклизма. — Кто идёт?

Поняв, что оставаться в неведении будет выше моих сил, присоединяюсь к поисковой группе.

Решаем расширить зону поиска и, оставив троих, которые совсем не в состоянии перемещаться, выдвигаемся в обозначенном направлении. Идём неплотно, цепью, стараясь громко переговариваться, внимательно осматриваться и не терять друг друга из виду. Всё-таки фонарики, это спасение! Повезло, что нашлись!

Медленно углубляемся в жуткое месиво из земли, вывороченных каменных глыб и деревьев. Пока мой вклад в общее дело наименьший. Кто-то нашёл ещё один рюкзак, кто-то пострадавшего, а я только чей-то спальный мешок обнаружила.

— Сюда идите! — раздаётся сдавленный вскрик.

Господи! Чего ж так орать-то! И без того страшно!

Сориентировавшись в направлении, сворачиваю на звук и присоединяюсь к активно дискутирующим ребятам.

— Нельзя! — шипит Денис. — С ума сошли? Не пущу!

— Сам же сказал, что там могут быть наши! — не сдаются парни. — Надо смотреть!

— Непонятно, вообще, что это! — отрезвляет энтузиастов инструктор. — Утром посмотрим.

— До рассвета ещё четыре часа! — наседают те. — Чего ждать?

Не понимая причины столь бурного обсуждения, стою в растерянности, пока кто-то не дёргает меня за рукав куртки, указывая в сторону.

Послушно перевожу взгляд в глубь леса и...

Ох! С ума сойти! Застываю, как соляной столб, наверное.

В пределах ночной видимости, не так чтобы уж очень далеко, наблюдается нечто крупное, плавно закругляющееся, слегка отливающее металлом, совершенно гладкое и дико неестественное для леса. А уж размер… Оно возвышается над искалеченными стволами метров на пять, не меньше.

Вот тебе и метеор... Больше похоже на разбившийся самолёт. Теперь понятна причина произошедшего.

— Хорошо, — не выдержав напора, сдаётся Денис. — Но девушки будут ждать здесь!

— Что ещё за дискриминация? — опережая других, немедленно начинает возмущается Марина. — Мы с вами.

Наткнувшись на убийственные взгляды женской половины населения, парень проглатывает рвущиеся в наш адрес нехорошие слова и, обречённо махнув рукой, решительно разворачивается, начиная обходной манёвр в направлении потерпевшего крушение объекта.

Медленно продвигаемся вдоль гладкого борта, осторожно перелезая через поваленные деревья и огибая бессчётные, вывороченные с огромными комами почвы и песка, древесные корни. Фюзеляж воздушного судна как-то подозрительно быстро начинает сужаться, а потом снова резко расширяется. И этот факт заставляет нас недоумённо переглядываться. Ведь очертания этого аппарата больше напоминают диск, и до классических самолётных форм ему как до Китая! А разве у нас такие бывают? Однако останавливаться уже никто не решается.

— Денис, это что? — придушенно интересуется кто-то за моей спиной. Игорь, кажется.

— А я откуда знаю, — огрызается проводник, штурмуя Х-образное перекрестье из поваленных стволов. — Щас дойдём и посмотрим.

— Стас! — оглушительно взвизгивает кто-то из идущих впереди меня девчонок.

Большая часть нашего импровизированного отряда тут же бросается на её голос. Я исключением не являюсь.

— Помогите, парни! — пыхтит Ден, пытаясь приподнять полуметровый ствол, придавивший нашего артиста. Девчонки молча наблюдают, как ребята вытаскивают неподвижное тело, стараются привести в сознание и спустя минуту опускают руки, замолкая. Впрочем, и без слов понятно, чем всё закончилось.

Отвожу глаза и отхожу в сторону. Вот тебе и «Пожелай мне не остаться в этой траве...» А стишки-то оказались в самую точку. Почему-то чувствую себя так, словно я виновата. Накаркала.

В глазах стоят слёзы, что, с учётом явного отсутствия нормального освещения, хорошей видимости не способствует, ну и не удивительно, что я цепляюсь носком ботинка и, не удержав равновесие, падаю. Почувствовав под ладонями что-то мягкое, истерично заверещав, оперативно сползаю на траву. Однако визжать действительно есть от чего — споткнулась-то я о лежащего на земле человека. Вот только... Когда проходит приступ паники, да и света прибавляется от фонарей, сбежавшихся на мой истошный визг ребят, начинаю осознавать, что это не кто-то из наших. На земле лежит крупная, внушительная фигура в тёмной одежде, со шлемом полностью закрывающим голову, как у мотоциклиста или, скорее, гонщика. Руки-ноги на месте, одежда цела, не порвана, по её цвету трудно определить точно, но крови, похоже, на ней нет.

— Эй! — Ден присаживается рядом с неизвестным. Сначала безуспешно пытается его приподнять, а затем просветить фонариком тонированный визор. Наконец, легонько трясёт незнакомца за плечо. — Вы живы?

На его действия мужчина никак не реагирует, не шевелится. И, кажется, совсем не дышит. По крайней мере, мне не видно, чтобы его грудь поднималась.

Неужели ещё один погибший? Что ж не везёт-то так!

— Похоже, и этот готов, — подтверждая мои мысли, со вздохом констатирует проводник. — Знать бы, кто это такой?

— Пилот, скорее всего. Или пассажир, — логично предполагает Игорь. — Он, наверное, выпал. А может, вышел и сознание потерял. Вон люк открыт.

Мы немедленно оборачиваемся и лицезреем тёмный провал в обшивке непонятного объекта. В глубине которого, кстати, весьма зловеще перемигиваются красноватые огоньки.

— Может, залезем, посмотрим? Там ведь наверняка ещё кто-нибудь есть!

В голосе зачинщика ни капли страха, да и глаза загораются нездоровым интересом. И ладно бы дело ограничилось одной парой, так ведь большинство уже целенаправленно совершают короткие визуальные пробежки в сторону этого... самолёто-диска. Нет, диско-самолёта. О, придумала! Дисколёта.

С лёгким ужасом наблюдаю за потерявшими осторожность ребятами. Очумели? Во-первых, нижний край открытого люка в двух метрах над землёй, а может, даже больше, и чтобы туда добраться, нужно навыки альпинизма применять. А во-вторых... Не знаю, как остальным, а мне начинает казаться, что там, в темноте проёма, перемещается что-то тёмное, затмевающее вспыхивающие огоньки. Это моя супермнительность, конечно, но я бы туда не полезла! Не-е-ет! Ни за какие коврижки!

Впрочем, парни подтверждают свою характеристику непуганых идиотов (им мало произошедшего?) и всей честной компанией отправляются добывать новые приключения на свои за... пятые точки. Теперь у нас выбор небольшой — или следовать за ними, или сидеть на месте. Я выбираю второе. Отползаю ещё на метр в сторону, стараясь не обращать внимания на лежащее рядом неподвижное тело. Добравшись до ближайшего ствола, забираюсь на него, устраиваясь удобнее. В ноге снова появляется пульсирующая боль, и меня это беспокоит куда сильнее трупа за спиной — не усилилось бы кровотечение. На всякий случай затягиваю импровизированную повязку чуть туже.

— Плохо? — Марина присаживается рядом.

— Не слишком приятно, — признаюсь честно. — Да обойдётся, не переживай, — добавляю, заметив, как напряглась девушка, и прошу: — Слушай! Там ребята рюкзаки где-то бросили. Будь добра, если найдёшь, принеси аптечку.

Кивнув, та поднимается и оглядывается, отыскивая направление на нужный нам предмет экипировки, а обнаружив, принимается за преодоление неестественных препятствий.

Перевожу взгляд на наших «исследователей». Взгромоздившись друг другу на плечи, те уже целенаправленно пытаются штурмовать проём. Вот только... Почему у меня ужасно неприятное ощущения чьего-то присутствия рядом? Словно кто-то о-о-очень внимательно за мной наблюдает. С нехорошим предчувствием озираюсь по сторонам, однако вблизи никого не замечаю. В лесу совсем тихо, только ветер легко шевелит ветки. А может, и не ветер вовсе? Жуть какая! Мне становится совсем не по себе. По коже бегает уже не табун, а целый взвод мурашек. Организованно и целенаправленно — сверху вниз и снизу вверх. Да ещё и нехорошо начинает ныть сердце. Что-то не так! Ох, зря мы эту вылазку затеяли!

На всякий случай оглядываюсь на обнаруженное тело, подсвечивая фонариком пространство, и едва не свергаюсь со своего насеста. Там, где оно лежало, пусто! Никого нет!

Труп ушёл? Бред! Значит, мы ошиблись, а он был жив!

Забыв о боли, я вскакиваю на ноги. Краем глаза вижу в стороне яркие вспышки, и тут же раздаётся чей-то вскрик. Ещё один. Успеваю заметить, как импровизированная живая «пирамида» у люка разваливается. Новая серия отблесков, и те, последние, кто остался в вертикальном положении, тоже падают на землю. Даже Маришка.

Пытаясь сообразить, что это за вспышки, откуда они берутся, почему вырубают народ и как избежать аналогичной участи, я стратегически отступаю, в надежде скрыться за особо крупным, стоящим почти вертикально стволом.

Неожиданно в моё предплечье впиваются чьи-то пальцы, словно железным захватом сжав руку и сильно рванув в сторону.

— Йопт! — вскрикиваю от неожиданности и ошалеваю, оказавшись впечатанной в чей-то упругий торс. От страха едва не теряю сознание, когда встречаюсь взглядом с невероятно тёмными, чёрными глазами.