Читать онлайн
"Отрава для сердца моего"

Ясна сидела на кровати, закутавшись в тонкую простыню, и с ужасом смотрела на молодых людей, стоящих вокруг. Кто–то из них хихикал, кто–то ухмылялся мерзко и пакостно. Он тоже усмехался, стоя в этой своре бездельников, привыкших брать все, что им хочется, делать, все, что взбредет в голову, они привыкли быть безнаказанными. Вторые и третьи сыновья, не обремененные обязанностями и не знающие, что такое ответственность и долг, не умеющие заботиться и переживать ни о ком, кроме себя.

Она смотрела на того, кто обещал ей, что все будет хорошо, а сейчас держал, словно флаг, ее сорочку с кровавым пятном на подоле.

— Я выиграл! – провозгласил полуодетый белокурый молодой. – Цыпочка отдалась мне добровольно, вот доказательства.

Сказав эти слова, он бросил в своих друзей сорочку. Они отшатнулись и кружевная пена упала на пол.

— Что ж, еще на одну претендентку меньше. Поздравляю всех нас, друзья! – радостно воскликнул один из них.

Ясна не понимала, что здесь происходит, зачем он впустил сюда этих людей. Голубые глаза, так нежно и умоляюще смотревшие на нее совсем недавно, теперь были холодны и насмешливы.

— Что смотришь? – скривил губы он в пренебрежительной усмешке. – Подбирай свою одежду и убирайся отсюда, продолжения не будет. Или ты стесняешься перед нами одеться? Так тебе терять уже нечего.

— А может, если она не желает одеваться, – облизнул губы один из этих мерзавцев, – мы ее…

— Нет, – резко перебил блондин, суетливо одеваясь, – я же сказал – продолжения не будет.

— Ну, а, может, помочь ей одеться? – предложил еще один из негодяев.

— Нет, – ощерился блондин, – пошли все вон, представление закончено.

— Да ладно тебе, – сказал тот, кто предложил помочь ей одеться, – дай и нам получить удовольствие. Не хочешь отдать всем, отдай мне одному. Девочка уж больно хороша, такая юная и хрупкая, кажется, дунь и улетит, исчезнет, как сон, как мечта.

— Да ты поэт, – рассмеялся кто–то из них.

— Я же сказал – нет! – в голосе блондина прорезались нотки паники. – Все уходите, вы убедились, что вам еще надо?

— Я хочу эту девочку, – ответил «поэт», ухмыляясь, – вы все уходите, а я останусь.

— Это не по правилам, – возразил блондин, – мы так не делаем!

Все рассмеялись.

— Малыш, – улыбаясь, сказал «поэт», – какие правила? Ты о чем сейчас? И кто это мы? Тебя допустили в наш круг, разрешили поучаствовать в играх, а теперь будь добр, исчезни отсюда. И, кстати, это касается всех остальных. Мне не нужны свидетели того, что я буду делать с этой маленькой птичкой.

Она с ужасом смотрела на блондина – неужели он уйдет и отдаст ее этому человеку с язвительной усмешкой и холодными глазами без тени улыбки?

— Уходите, – громко сказал блондин своим друзьям, – никто здесь не останется, девушка уйдет со мной. Я думаю, что с нее хватит сегодня унижений. Вы забываетесь – она не простолюдинка.

Молодые люди, собравшиеся уже уйти, остановились, услышав слова «поэта».

— Для нас она никто, – надменно произнес он, – мы здесь, чтобы доказать это. И для того, чтобы таких вот использованных пташек стало больше, а значит, претенденток стать нашими женами меньше. Никто из собравшихся здесь не хочет жениться на этих, как ты выражаешься «не простолюдинок». И уж тем более потерявших невинность до свадьбы. Они годны лишь для того, чтобы ненадолго, на пару раз, обслужить нас в постели. Я никогда не возьму в жены такую вот «не простолюдинку» и никто меня не заставит это сделать.

— Вы уверены, что никто не заставит, гуэн (= обращение ко второму сыну и последующим в роду)?

Раздавшийся уверенный, негромкий голос заставил всех обернуться. Увидев стоящего в дверях высокого немолодого человека, все склонили головы и сложили руки на груди, накрыв одну ладонь другой. Мужчина, одетый в длинный, ниже колен камзол фиолетового цвета, подпоясанный широким поясом, на котором были вышиты странные знаки, ухмыльнулся.

Побледневший «поэт», склонив голову, исподлобья смотрел на появившегося человека.

— Владыка! – воскликнул блондин, поднимая голову. – Что вы здесь делаете?

Мужчина, подняв бровь, шагнул в комнату, молодые люди опустили руки, но головы не подняли.

— Ты имеешь наглость задавать мне такой вопрос? – прошипел раздраженно он.

— Простите, Владыка, – опять опустил голову блондин еще ниже.

Мужчина оглядел всех молодых людей и остановил свой взгляд на испуганной девушке, уже совсем не понимающей, что здесь происходит.

— Т–а–а–а–к, – протянул он, – а не заигрались ли вы, мальчики.

«Мальчики» он произнес так пренебрежительно, что все вскинули головы, но потом опять склонили под тяжелым взглядом Владыки.

— Значит, говоришь, никогда не женишься на «такой» и никто не заставит? – обратился мужчина к «поэту».

Молодой человек молчал, опустив взгляд в пол.

Владыка, подойдя к сорочке, носком сапога поддел ее и бросил к ногам «поэта».

— Девушка лишилась невинности, как я понимаю, только что?

— Это не я лишил ее невинности, – встрепенулся «поэт», уже догадываясь, к чему клонит мужчина, – пусть отвечает тот, кто это сделал.

— А что ты делаешь в чужой спальне? – спросил тихим и спокойным голосом Владыка, но почему–то от его голоса у всех волосы встали дыбом и кожа покрылась мурашками. – Тебе понравилась девочка, как я слышал, стоя у порога? Вы все так увлеклись, что ничего и никого не замечали, даже меня.

— Простите, Владыка, – нестройным хором откликнулись все, кто находился в комнате.

— Прямо, как маленькие дети, – ухмыльнулся мужчина, – думаете – напроказили, вас пожурят, поставят в угол и потом простят? Нет, милые мои, вы уже достаточно взрослые и должны отвечать за свои поступки. Всем выйти из спальни! Ждите меня в гостиной!

Молодые люди кинулись к дверям, спеша покинуть комнату. Последним вышел «поэт», бросив на девушку ненавидящий взгляд.

— Иннэ (= обращение к девушке), – обратился Владыка к девушке, – одевайтесь и выходите в гостиную. Захватите обязательно с собой сорочку.

Сказав это, мужчина вышел. А девушка, быстро вскочив с кровати, стала торопливо одеваться, боясь, что кто-нибудь войдет в спальню и увидит ее полуодетой.

Владыка стоял посередине комнаты, вокруг него полукругом, опустив головы, стояли все, кто был до этого в спальне.

— Почему я лично должен заниматься вашими проказами? Проказами, конечно, это мягко сказано. Преступлениями! – рявкнул Владыка, все вздрогнули. – А за преступления неотвратимо следует наказание! И я уже решил, какое наказание будет для вас, гуэн.

Он ткнул пальцем в «поэта», тот поднял голову и с вызовом посмотрел на Владыку.

— Я готов отвечать за преступления, но за свои, а не за чужие.

— Ты еще смеешь перечить мне? Кто ты такой? Второй сын, не наследник главы клана! Ты будешь отвечать за свое преступление! Это ты взбаламутил всех, подбил их на все это! А сам, оказываешься ни при чем?

— Я не заставлял никого, – огрызнулся «поэт», – они сами не прочь были развлечься.

— Значит так, – угрожающе произнес Владыка, – я ничем не могу помочь тем девушкам, которых уже соблазнили, но одну могу спасти. Кровь еще не высохла на сорочке, а значит, наша богиня может благословить брак.

— Владыка, – поднял голову блондин и сделал шаг из полукруга, – я хотел признаться, что…

— Что бы ты сейчас ни сказал, – перебил его мужчина, – это не изменит моего решения.

— Но…

— Молчать!

Блондин благоразумно прикусил язык и встал обратно в полукруг, опустив голову. В это время отворилась дверь и из спальни робко вышла девушка, комкая в руках свернутую сорочку. Под обращенными на нее взглядами, она совсем смутилась, щеки вспыхнули румянцем стыда, на глазах выступили слезы, она казалась такой юной, совсем девочкой.

— Подойди ко мне, милая девушка, – в отличие от ласкового обращения, голос Владыки был холоден, – ну же, не бойся.

Девушка медленно и неуверенно подошла к Владыке и слегка поклонилась ему.

— Ты знаешь кто я?

— Да, знаю, – несмело ответила девушка, – вы – Владыка волеронов.

— В таком случае, ты должна быть осведомлена, что эти, – мужчина кивнул в сторону молодых людей, – в моей полной власти, я вправе распоряжаться их жизнями и судьбой?

Девушка кивнула.

— Над тобой я не властен, – продолжил Владыка, – но хочу помочь. Это будет для тебя благом, выходом из щекотливого положения, в которое ты попала по своей глупости и наивности. Нет, я не отрицаю вину этих шалопаев. Но девушка должна блюсти свою честь и не поддаваться никаким искушениям и увещеваниям.

Ясна опустила голову и произнесла:

— Все не так, как вам кажется, Владыка.

— Я не намерен выяснять что так, а что не так. Сейчас ты выйдешь замуж за одного из этих остолопов.

— Нет!

Отчаянный крик девушки заставил поморщиться Владыку.

— Владыка, я не хочу выходить замуж за Аруана!

— А с чего ты решила, что я собираюсь выдать тебя за Аруана? – спросил Владыка, бросив мимолетный взгляд на блондина.

— Но тогда за кого?

— За него, – ответил мужчина, указывая на побледневшего «поэта», – и он не против. Так ведь, гуэн?

— Нет, за него тем более не пойду! – с ужасом воскликнула девица. – У меня нет причины спешно выходить замуж за кого–либо.

— Что? – возмутился Владыка, – А потеря невинности для тебя не повод выйти замуж?

— Я могу все объяснить, – выступил опять блондин, но стушевался под взглядом Владыки и тихо добавил, – если позволите.

— Все, хватит с меня! Думаете, у меня много свободного времени, и я от нечего делать трачу его на вас? Чтобы впредь неповадно было другим, жениться на таких вот девушках будет не тот, кто обесчестил, а другой участник этой непотребной игры! – повернувшись к девушке, Владыка произнес. – Ты выйдешь замуж вот за этого!

Мужчина, взяв за руку Ясну, толкнул ее к «поэту», тот неосознанно поймал в объятия неожиданно прилетевшую к нему девушку. Она быстро выпуталась из сильных рук, «поэт», опомнившись, тоже поспешно отодвинулся и, презрительно скривив губы, стряхнул с камзола невидимую пылинку.

Глядя на все это, Владыка усмехнулся, затем поднял руки и сделал замысловатый пас. В комнате заметно похолодало, и часть стены превратилась в мутное, белесое зеркало, в глубине которого появлялись и таяли тени. Девушка, испуганно икнув, прикрыла рот ладошкой, «поэт» очередной раз окатил ее ненавидящим взглядом.

— Все ждут нашего возвращения, и никто никуда не уходит, – приказал Владыка.

Он кивнул «поэту» на клубящееся туманом зеркало, тот отрицательно покачал головой.

— Быстро! Взял невесту на руки и шагнул в «зеркало» перехода – прорычал Владыка. – Не заставляй меня делать то, что тебе очень не понравится!

Ошеломленная девушка, не отводя взгляда от страшного зеркала, стала пятиться к выходу из гостиной. Она уже достигла цели и нащупала за своей спиной ручку двери, когда «поэт», мгновенно переместившись, схватил ее за плечо и, грубо дернув на себя, подхватил на руки, сделал несколько шагов, и ввалился в зеркало под оглушительный визг испуганной девушки. Вслед за ним шагнул Владыка, подобрав оброненную сорочку.

В туманном зеркале девушке показалось, что ее распылили на мелкие кусочки, потом собрали, встряхнули, чтобы все встало на свои места и отпустили. Но странно, боли она не испытала, были только неприятные странные ощущения.

— Я чуть не оглох, – услышала она, – можно было не орать так пронзительно?! И открывай уже глаза!

Ясна, открыв глаза, ошеломленно смотрела в лицо молодого человека. С трудом до девушки дошло, что ее держит на руках тот, за кого собираются выдать замуж. Серые прозрачные глаза «поэта» смотрели холодно, четко очерченные красивые губы кривила презрительная усмешка. Он поставил ее на ноги, девушка ухватилась за его камзол, не желая отпускать. Но молодой человек, не церемонясь, грубо отцепил ее руки и отступил на шаг. Ясна огляделась – горизонт заполняла темная синь воды, граничащая с затянутым сизыми тучами небом. Они стояли на продуваемом ветром утесе, на самом краю находилась, по всей видимости, маленькая часовня. По крайней мере, такую трактовку вызвало у нее это каменное сооружение, в виде перевернутого сплюснутого бокала с деревянной дверью посередине и несколькими ступенями, ведущими к ней. Где–то внизу, под утесом, рокотали волны, холодный ветер был насыщен соленой влагой. Девушка, скукожившись от холода, пыталась удержать взметнувшийся подол платья, и с ужасом смотрела на не исчезнувшее зеркало, мерцающее недалеко от них. Она вскрикнула от неожиданности – из него вышел Владыка. Зеркало за спиной мужчины стало быстро таять и исчезло. Владыка посмотрел на девушку, пытавшуюся справиться с ледяным ветром, который трепал ее юбку и волосы.

— Стыдись, Амьер, – возмутился Владыка, – девушка совсем замерзла!

«Теперь хоть знаю, как его зовут, – подумала невесело девушка, – а то выдадут замуж и не буду знать, как к нему обращаться».

Молодой человек снял с себя камзол, нагретый горячим молодым телом, и накинул на плечи девушки, оставшись в белоснежной рубашке. Он недовольно поморщился в ответ на благодарную улыбку девушки, проворно надевающую его одежду. Тяжело вздохнув, Амьер помог девушке подвернуть длинные для нее рукава камзола.

— Держи, – протянул Владыка девушке сорочку, – не теряй, она тебе пригодится, когда будешь выходить замуж.

Девушка, смутившись, взяла скомканные кружева и засунула под одолженный камзол. Амьер мрачно проследил за этим.

— Ну что же, пройдемте, – Владыка кивнул в сторону часовни, – жених, обнимай невесту и веди к алтарю. Возражений не желаю слышать, не злите меня!

Ясна вздрогнула от неприкрытой угрозы в тоне мужчины. Во что она вляпалась?! Похоже, чтобы она ни сказала, чтобы ни сделала, ничего это не изменит!

Ясна сделала несколько шагов вслед за мужчинами и сорочка выпала из–под камзола, девушка переступила через нее. Амьер ничего не заметил, подняв подбородок и сдвинув брови, он не оглядываясь, сосредоточенно шел за Владыкой. Ну и ладно, она не станет поднимать то, что упало! Подхватив развевающийся подол, Ясна побежала догонять мужчин, оставаться одной на этом утесе ей не очень–то хотелось.

Ветер подхватил невесомое кружево сорочки и унес неизвестно куда.

Они поднялись по ступенькам на крыльцо, где с трудом поместились втроем, Владыка толкнул дверь и открыл ее. Их встретила абсолютная тишина и темнота, даже дневной свет не пробивался в открытую дверь сквозь густую тьму. Ясна невольно прижалась к Амьеру, он поморщился, но не оттолкнул, а невесомо обнял за плечи.

— И что застыли, – раздался голос Владыки, – входите.

Амьер шагнул внутрь вместе с сопротивляющейся девушкой. Владыка закрыл за их спиной дверь. Испуганная девушка, вцепившись в жениха, боялась дышать, ей казалось, что тишина и темнота угрожающие и враждебные.

Где–то в глубине часовни появился неуверенный слабый огонек, вслед за ним появились еще огоньки. Вот уже стало видно, что это зажигались свечи, установленные на расположенных ярусами узких полках в виде лесенок вдоль стен.

Девушка с настороженностью разглядывала теперь уже ярко освещенную часовню. Она, когда они стояли на утесе, смотрелась маленькой, но внутри неожиданно оказалась очень просторной, в несколько раз больше, чем должна бы быть. Гладкие, белые стены были разрисованы странными, неизвестными Ясне знаками, эти знаки различных расцветок в свете свечей, казалось, дрожали и двигались. Прямо напротив дверей, у дальней стены в нише стояла статуя женщины. Она была изображена в длинном глухом платье, ниспадающим тяжелыми складками до пола, толстая коса обвивала голову и смотрелась, как корона. Женщина протягивала руки ладонями вверх.

— Что же, – произнес тихо Владыка, – подходите к нашей богине, дети мои.

— Зачем? – возразила Ясна, – Мне и отсюда хорошо видно.

Владыка хмыкнул.

— Это изображена ваша богиня? – девушка показала на статую, – Кто она, как ее зовут? Это ее храм? А свечи кто зажег?

— Сколько тебе лет? – внимательно оглядев девушку, спросил Амьер.

— Шестнадцать… будет через два месяца.

— Что?! – опешил Амьер, – Я сверну шею Аруану!

— Успокойся, – вмешался Владыка, – ты знаешь – здесь нельзя такое говорить, тем более кричать. И ты женишься на этой девушке. Дверь не откроется, пока вы не совершите обряд.

— Но она еще ребенок, – возмутился Амьер, – я не могу на ней жениться.

— А когда собирался остаться с ней наедине, ее возраст тебя не волновал?

— Я видел, что она юная, но не думал что настолько! У нас была договоренность не трогать девушек моложе восемнадцати лет. Нет, я не могу жениться на девочке.

— Может, тогда вернемся обратно, если нельзя жениться на мне? – с надеждой спросила девушка, вернее, девочка.

— Почему же нельзя? – удивился Владыка, – Вполне можно.

— Вот пусть на ней Аруан и женится, если у него хватило низости соблазнить ребенка. А я не буду этого делать.

Еле слышный женский смех заставил мужчин обратить взор на девушку, но она широко распахнув глаза, с ужасом смотрела на них.

— Что это было, – тихо спросила Ясна, – здесь еще кто–то есть?

— Нас посетила богиня, – неуверенно ответил Амьер.

— Все, хватит разговоров, – резко сказал Владыка, – мы сюда пришли за благословением. Амьер, бери девушку и подходи с ней к статуе. Если богине не понравится возраст невесты, то брак не состоится.

— Только на это и надеюсь, – буркнул Амьер.

Он взял девушку за руку и потащил к статуе.

— Подождите, – упиралась она, – да подождите же!

Амьер остановился и недовольно спросил:

— Что еще?

— Послушайте, вы ведь даже не знаете как меня зовут, а собираетесь жениться. Давайте поговорим и вы поймете, что нам не надо этого делать.

— Мне все равно как тебя зовут, – наклонившись к девушке, зло прошипел ей в лицо Амьер, – и разговаривать с тобой я не собираюсь потому, что очень надеюсь уйти отсюда неженатым.

— Но как же… – растерянно проговорила Ясна.

Она оглянулась на Владыку, ища у него поддержки. Он стоял, прислонившись к двери и сложив на груди руки, мрачно смотрел на них.

Амьер подхватил под руку девушку и, не обращая внимание на ее слабое сопротивление, подвел к статуе богини.

Девушка заворожено рассматривала статую. Тот, кто изобразил в этой скульптуре богиню, был талантливым и великим художником. Чудилось, что женщина, изваянная в камне, застыла на миг и сейчас сбросит оцепенение и шагнет навстречу – таким одухотворенным было ее лицо и казалось живым застывшее в незавершенном движении тело.

— Клади свою правую руку в раскрытую ладонь богини, – раздался над ухом девушки голос Амьера.

— Зачем? – вздрогнула она.

— Затем, – процедил сквозь зубы Амьер, – сейчас положим свои руки, ничего не произойдет, дверь откроется и мы с тобой спокойно уйдем отсюда. Ясно?

Девушка кивнула испуганно.

— Ясно, а что должно произойти?

— Я же говорю, – раздраженно ответил Амьер, – ничего не произойдет. Клади быстро!

Он положил свою кисть в раскрытую ладонь статуи. Вопросительно посмотрел на девушку, та боязливо и медленно сделала то же самое. Амьер поймал и схватил ладошку другой руки девушки. Теперь они стояли перед статуей, держась за руки и, казалось, что богиня держала их ладони в своих руках.

— Мы должны что–то сказать? – произнесла девушка боязливо. – Что надо делать дальше? Просто стоять и что–то ждать?

— Ты можешь помолчать хоть немного? – разозлился Амьер.

— Но я хочу знать…

— Обыкновенно произносят клятвы любви и верности, и просят богиню благословить брак, – соизволил объяснить он, – но боюсь, что это не для нас. Просто жди.

Девушке показалось, что ее ладошку сжали невидимые пальцы, она громко ойкнула и попыталась непроизвольно выдернуть руку, но ей не удалось это сделать.

— О, нет, – простонал Амьер, – только не это.

Девушка со страхом наблюдала, как их руки, вложенные в раскрытые ладони статуи начал обволакивать туман, и он поднимался все выше и выше.

— Что это! – взвизгнула она, – Как это прекратить?

— Никак, – обреченно ответил Амьер, сжимая до боли ладошку девушки, – само скоро закончится.

Девушка, всхлипывая и подвывая от ужаса, не имея возможности вырвать руку и убежать, наблюдала, как воздух вокруг них уплотнялся и становился непрозрачным. И вот они уже стоят в сфере, напоминающий своими перламутровыми переливами мыльный пузырь, а их руки, захваченные в плен статуей, по плечи окутаны плотным туманом.

— Прекрати ныть, – глухо выговорил Амьер, – скоро все закончится.

Неожиданно их запястья обожгло болью. Девушка вскрикнула, а юноша скривился. Она выдернула руку из захвата Амьера и стала размазывать слезы по щекам, всхлипывая и причитая:

— Что такого я сделала, что меня наказывает чужая богиня? Зачем поддалась на уговоры Аруана?

— А вот это правильно, – раздраженно произнес Амьер, – если бы ты не пошла к этому недоумку, то нас сейчас здесь бы не было.

Он поймал опять ладошку девушки и крепко стиснул в своей руке.

— Не вырывайся, иначе, мы здесь долго простоим, – тоскливо попросил юноша.

Ясна, всхлипнув, затихла и обреченно стала ждать дальнейшего. Жжение прошло и других неприятных ощущений уже не было, даже наоборот, под туманом руку кто–то, казалось, нежно гладил, что впрочем заставляло девушку еще больше паниковать.

Туман, овевающий их руки, постепенно стал рассеиваться и наконец–то пропал, невидимые путы отпустили их. Амьер отбросил ладошку девушки, которою до этого крепко держал, и стал растирать кисть, побывавшую в захвате статуи. Девушка морщась, несколько раз сжала в кулак и расслабила затекшую правую руку.

Сфера неожиданно лопнула с громким звуком и их окатило липкими брызгами.

— Ай, – вскрикнула девушка, – это что и, правда, был мыльный пузырь?

— Нет, – сказал подошедший Владыка, – этот, как ты говоришь мыльный пузырь, олицетворяет собой рождение новой семьи. Таинство зарождения этого никто не должен видеть. Для каждой пары все происходит особенно, не так как для всех остальных. Мне, конечно, любопытно как все происходило у вас, но настаивать, чтобы вы рассказали – не буду.

— Ничего у нас не происходило, – мрачно изрек Амьер, – рассказывать нечего.

Владыка осмотрел хмурящегося молодого человека, утирающую слезы девушку и произнес:

— Ваш брак благословила богиня, чтобы там ни было, но вы женаты.

Амьер закатал рукав рубашки и, осмотрев запястье, радостно произнес:

— Но брачных татуировок нет! Значит, наш брак не осуществился!

— Ваш брак свершился, не сомневайся! – осадил его Владыка. – Брачные руны проявятся после первой ночи. Хотя я думал, что раз невеста уже не девственница, то они проявятся сразу. Но кто мы, чтобы знать замыслы богини.

— Но я не собираюсь спать с ребенком, – воскликнул Амьер, – да теперь, когда я знаю, сколько ей лет, у меня на нее не вс….

— Амьер! – перебил его Владыка, – Прикуси язык! Ты в храме!

Амьер, замолчал, понурив голову.

— За что вы так со мной? – тихо спросил он, не поднимая головы, – Я никогда и близко не смогу подобраться к трону. Между ним и мной стоят трое – ваши двое сыновей и мой старший брат. А теперь, когда я оказался женат на этой девице, тем более никто и никогда не допустит меня до верховной власти. Чистота крови! Владыкой может быть только волерон с безупречной родословной и чистой кровью, и он обязан передать все это по наследству. А мое происхождение вы же ставите под сомнение, а теперь и дети, если, конечно, они когда-нибудь родятся, не будут чистокровными волеронами, по вашей милости. Но я ведь никогда не претендовал на большее, чем обладаю. Мне ничего и никогда не нужно было ни от вас лично, ни от родни отца.

Амьер говорил эти слова на языке волеронов. Но Ясна знала его, несмотря на то, что он был сложным для нее, да и волероны не стремились поделиться со всеми знанием своего языка. И разговаривали они в присутствии других очень редко по-волеронски. Но ее научил Аруан, теперь она прекрасно понимала их язык, но говорила плохо – слишком много было в нем непривычных и трудных для произношения звуковых сочетаний. Аруан настоятельно просил держать в секрете, что она знает язык волеронов. И поэтому, девушка смотрела на мужчин, делая вид, что ей ничего не было понятно.

— Что ж, – произнес после недолгого молчания Владыка на языке ее княжества – думаю, что благодарить богиню вы не собираетесь. Двери, наверное, уже открылись, нам пора уходить.

Сказав это, мужчина повернулся к статуе и раскрытой ладонью притронулся ко лбу, груди, животу, поклонился и, развернувшись, направился к выходу. Ясна, робко последовала за ним, оглядываясь на Амьера, все еще стоявшего в той же позе. Наконец, он поднял голову и встретился взглядом с ней. Столько тоски и боли было в его глазах, что девушка задохнулась от острой жалости к нему. Все это продолжалось всего несколько ударов сердца. Тоска и боль почти мгновенно сменились холодом в глазах, а губы скривила презрительная усмешка. Быстро обогнав девушку, он вышел вслед за Владыкой. А она задержалась, оглянулась на статую и ей показалось, что богиня скорбно поджав губы, смотрит печально и удрученно. Испугавшись, девушка стремглав вылетела за дверь.