Читать онлайн "Перевёртыш"

Кладбище было старое, запущенное и жутковатое. Наверное, в таких местах и рождались легенды о привидениях, вампирах, оборотнях...

Несколько молодых людей, с ног до головы одетых в чёрное, шли через самую «непарадную» его часть. Могилы располагались так тесно, что засыпанная прошлогодней почерневшей листвой, дорожка едва угадывалась.

— Дурацкая затея! — тихонько проворчала одна из девушек, — и чего мы здесь не видели? Ночевать где будем? Погода вон портится!

И действительно, с севера то и дело налетал порывистый колючий ветер, который гнал по тёмному небу густые рваные облака.

— Да ладно тебе, Тэйлин, — улыбнулась ближайшая её спутница, — когда ещё так вместе все соберёмся? Потерпи немного, сейчас до часовни дойдём!

Девушка сердито пожала плечами, но ничего не ответила. Ветер усиливался, и скоро заморосил мелкий холодный дождик. Под ногами зачавкала грязь, выступающая между плиток.

Тэйлин плотнее запахнула на себе вязаную накидку, надвинула капюшон. К сожалению, шикарный чёрный плащ создавал лишь видимость тепла, на самом деле Тэйлин пробирало до костей.

Она шла последней, и её всё время преследовало ощущение чьего-то жуткого, сверлящего взгляда, что впивался прямо в спину.

Чтобы немного отвлечься, Тэйлин начала рассматривать памятники, надписи и эпитафии. Так как погост был очень стар, многие надписи совсем стёрлись. Растресканные гранитные плиты покрывал густой зеленоватый мох. Могилы были неухоженные, запущенные, многие захоронения совсем провалились, и рядом с дорожкой зияли пустые чёрные провалы. То и дело на их пути попадались завалившиеся кресты, и непрошенным гостям приходилось их огибать.

— И зачем мы только сюда поехали? Подумаешь, самое старое кладбище в области, — Тэйлин не утерпела и добавила ещё более ядовито, — мы что, самые true, в заброшенной часовне спать будем?

— Да! — её подружка удивилась, — там уже полно народу. Сама знаешь, сколько людей приехало! — и, лукаво улыбнувшись, она добавила: — Признайся, что боишься!?

Тэйлин хмыкнула и на всякий случай посмотрела на парней, что шли впереди.

Двинулись дальше. Часовни пока не было видно. Продираться приходилось через густые заросли ивы, которая заполонила почти всё кладбище. Гибкие и одновременно очень твёрдые корни вспучивались то там, то сям и вытягивали за собой покосившиеся памятники. Тэйлин несколько раз споткнулась и со злобой выругалась. Ей по-прежнему было необъяснимо страшно. Это была далеко не первая прогулка по ночному погосту, но сейчас её преследовало почти животное ощущение, что за ней кто-то следит. Казалось, что в спину упирается чей-то неподвижный и холодный взор.

Тэйлин заставила себя обернуться огромным усилием воли.

За переплетением ивовых стволов угадывалось зеленоватое, мерцающее небо. Из-за ветра деревья раскачивались словно травинки. За мечущимися, неясными тенями угадывалась другая тень, более ясная, отчётливая. Тень очень напоминала человека в балахоне с низко надвинутым капюшоном.

— Посмотри, — Тэйлин подёргала подружку за рукав, — мне кажется или за нами кто-то идёт?

— Да, возможно, — равнодушно отмахнулась Рия и сказала:

— Не переживай, сейчас выйдем на главную аллею, а там до часовни рукой подать.

«Рукой подать» растянулось ещё минут на сорок. То ли молодые люди заблудились, то ли Рия переоценила их возможности, но они ещё довольно долго плутали между могил.

— Всё. Давайте отдохнем, — наконец предложил один из парней и ткнул рукой в массивное сооружение, что возвышалось над другими целой горой, — реально заблудились. Просто лабиринт какой-то.

Пока все курили и отдувались, Тэйлин успела обойти величественный склеп со всех сторон (с четвёртой он примыкал к кладбищенскому забору). Склеп отличался от привычных траурных сооружений. Его не украшали обычные ритуальные венки, чаши или ажурные решётки. Огромные серые камни были сложены в грубую и даже примитивную постройку. Ни единого окна, украшения, надписи.

Просто массив серых влажных валунов. На стыках огромных диких камней прорастали травинки, а на впечатляющем фундаменте рос скользкий и бархатный мох. Но самым любопытным оказался вход в склеп. Даже в темноте Тэйлин разглядела толстенную проржавевшую дверь. Она была невероятной толщины, словно вход в радиоактивный бункер. Толстая (наверное, не меньше ширины ладони), совершенно гладкая, холодная и чуть скользкая. На двери не было даже намёка на ручку или скважину для ключа. Просто единый монолит с каменной стеной. Даже при желании не открыть. Ни единой щели, ноготь не просунешь.

— Пойдем! — раздумья Тэйлин прервала Рия.

— Кто здесь похоронен? — поинтересовалась Тэй, — какой странный склеп. Я таких никогда не видела и дверь какая-то странная.

— Действительно, — согласилась Рия, — такое впечатление, что дверь специально замуровали или заварили. Ну ладно, пошли, — она кивнула на несколько темных силуэтов и добавила, — а ты была права, к нам ещё люди присоединились, они шли за нами от самого автобусного кольца.

На самом деле не часовня, а, что-то вроде сторожки находилось возле главного входа на кладбище. Довольно высокая, тёмная, она была давно заброшена, как и весь этот мрачный погост. Её чёрные пустые окна взирали на кладбище с немым и злым укором днём, а ночью в окнах мелькали летучие мыши и, как поговаривали, неясные синие огни. Наверное, там жили бомжи, но любителей удостовериться в этом факте как-то не находилось. Сейчас на фоне ночного неба сторожка поднималась размытым чёрным пятном.

На ветру гулко хлопала дверь. Молодые люди подошли ближе. Чуть поодаль полуразрушенные церковь с часовней. Кирпичные крошащиеся стены, обрушенные ступеньки...

Тэйлин почему-то обернулась назад и посмотрела на чёрную громаду склепа. Затем снова на мёртвые глазницы заброшенной часовни. По её коже пробежала дрожь, такое впечатление, что и над этой часовней, и над кладбищем зависло мрачное и немое проклятье, и проклят будет тот, кто посетит эти места в столь недобрый час. Тэйлин безудержно захотелось броситься к одному из парней (его звали Людер) и прижаться к его телу. Хотелось, чтобы он закрыл её от мрачной реальности и передал часть своей заразительной оптимистичной силы. Она удержалась огромным усилием воли и, полная презрения к самой себе, прошла внутрь сторожки первая.

Рия не ошиблась. Всё помещение занимали готы. Несмотря на мрачную ночь и прославленную готическую эстетику, молодые люди вели себя очень даже весело. В каком-то углу под гитару орали песни, рядом пили вино, болтали, смеялись, шумели. Компанию Тэйлин и Рии приняли громкими возгласами и радостными приветствиями. Когда они уселись, им тут же предложили вина, откуда-то появилась колонка.

Тэйлин отхлебнула и устало откинулась к стене. Ей хотелось спать, но воспоминания о жутковатом кладбище и странном склепе тревожили всё сильней и сильней. Она приоткрыла глаза и снова ощутила на себе взгляд. Знать бы, кому он принадлежал? Цепкий. Любопытный. Даже обжигающий. Но на этот раз не злой и даже не страшный. Тэйлин машинально посмотрела на Людера. Нет, не он. Сидит себе, разговаривает. Смеётся. Так, как будто между ними ничего и не было. Господи, как же с ним непросто. Тэйлин прикрыла глаза и вновь устало откинулась к холодной и грязной стене.

Они провстречались всего ничего, и на самом пике их романа Людер вдруг заявил, что хочет быть один. Ничего не объяснил. Даже прощения не попросил, просто ушёл в свои переживания, оставив Тэйлин в полном недоумении, с разбитым сердцем, оскорбленную и обиженную. Она всё ещё надеялась на какое-то чудо, объяснения с его стороны, даже на возвращение. Но Людер не говорил ни да, ни нет, мучил и её, и себя и усложнял их отношения всё больше и больше. Однако сейчас Тэйлин думала совсем о другом человеке, невольно сравнивая его с Людером.

Мишка Лазарев! Бывший одноклассник. Друг детства. Сосед по дому. Вот с ним всё было просто и понятно. Он никогда не задавал лишних вопросов, не строил на Тэйлин планы, не встревал со своими амбициями. Он просто был рядом, как говорят: в радости и в печали, в болезни и в здравии. Он принимал Тэйлин как должное. Ему было плевать, что она некрасива, не слишком интеллектуальна, вспыльчива и капризна. Он просто был рядом.

А потом Мишка исчез. Причём исчез как-то странно и внезапно. Мама объяснила его пропажу банально:

— Мишины папа и мама поссорились. У них не всё гладко в семье. Непредвиденные проблемы. Мише пришлось переехать.

Однако мама вела себя странно: отмалчивалась или мямлила, отводила глаза, и Тэйлин поняла, что мама врёт. Она вообще не умела говорить неправду. И всякий раз путала показания, когда Тэйлин задавала свои неудобные вопросы про семью Лазаревых. А однажды добавила уже совсем невпопад:

— Анечка, тебе лучше к Лазаревым не ходить, это может быть и неудобно, и опасно.

Однако Мишкины родители продолжали жить вполне мирно и никуда не переезжали. Вот только Мишина мама ещё несколько месяцев ходила как потерянная. Мрачная, неадекватная. На все вопросы соседей она отвечала грубоватыми замечаниями или просто отмахивалась. Спрашивать самой было, как-то неудобно и она мучилась неразрешимыми вопросами довольно длительное время.

Но тогда Тэйлин было четырнадцать лет, и она не сильно горевала по поводу непонятных событий. Впереди было столько нового и увлекательного, что чувство потери и её детские сожаления заметно притупились.

Тэйлин закончила школу, поступила в институт. Масса новых знакомств, совершенно новая жизнь. Переживать попросту было некогда. А потом Аня случайно познакомилась на концерте с готами и увлеклась их субкультурой. Она влюбилась в яркого, весьма привлекательного Людера и взяла себе имя Тэйлин.

О Мишке она начала вспоминать совсем недавно. Вот и сейчас, в этом страшном и странном месте, ей было бы гораздо проще с Мишкой. Чем с капризным, красивым Людером. Мишку хотелось увидеть до боли!

Утро оказалось полной противоположностью ночи. Тэйлин проснулась одна из первых. Она встала, осторожно перешагнула через спящих и направилась к выходу. Возле большого оконного проёма ей захотелось задержаться и посмотреть на кладбище при свете солнца. День, наверное, будет жарким. Светло-золотое солнце ещё только набирало силу. На тёмно-зелёных кустах бузины, что росла у самой часовни, лежали крупные бриллиантовые капли росы. Чуть поодаль под тонкими светлыми лучами колыхался бело-розовый пахучий жасмин, ещё дальше сирень. А где-то в глубине кладбища, как раз в районе странного склепа, отчаянную возню затеяли воробьи. Их оголтелое, какое-то пьянящее чириканье создавало удивительное ощущение того, что жизнь всё-таки продолжается и не так уж она плоха. Тэйлин улыбнулась и перевела взгляд ближе, на здание полуразрушенной церкви. Ощущение жизни было и здесь. Между осыпающимися красными кирпичами то тут, то там пробивались задорные пучки травы, а на скате крыши пророс вездесущий кустик серебристой ивы. Тэйлин улыбнулась ещё раз и оглядела всю ту разношерстную, шумную команду, что сейчас мирно спала под стенами . Народу действительно было много. Спали кто как, порой примостившись в очень неудобных позах. Сидя под боком друг у друга, вперемешку парни и девушки, кто прямо на полу, кто, расстелив свои чёрные одежды.

Тэйлин перевела взгляд ниже к большому окну на выходе и замерла!

На выходе из сторожки, возле окна было непонятное сооружение, что-то вроде балкончика, и на этом самом балкончике, на широких перилах сидело невероятно красивое существо. Просто потрясающее. Совершенно нереальной внешности, которая в обычной жизни не встречается. Тэйлин потрясла головой, пытаясь совладать со странным видением. Трудно сказать, что смутило её сильнее: неожиданное появление существа или его необычайная внешность?

Даже его половая принадлежность осталась для Тэйлин загадкой. Это вполне мог быть как парень, так и девушка.

Человек сидел, опираясь плечом на оконный откос и, что-то читал. И одет незнакомец был странно. В какой-то бесформенный чёрный балахон, спущенный до пояса неровным потрёпанным валиком не смотря на то, что день ещё только начинался и было прохладно.

Но ведь пока она спускалась, здесь никого не было. Как бы то ни было, но в считанные секунды Тэйлин впитала в своё сознание всё, даже малейшие детали, начиная от разбросанных по спине кудрявых волос, удивительно чистой и белой кожи и кончая точёными чертами лица. Необыкновенно нежная кожа оттенка топлёного молока, хрупкие линии плеч и спины, тонкая шея — всё это наводило на мысли о странной бесполости, андрогинности этого прекрасного полу-мальчика, полу-девочки. Задумчивый поворот головы, нежный бледно-розовый рот, шёлковые тёмные кудри на светлой спине. Тэйлин почувствовала, что смотрит, как ошалелая, на нежный сосок, голый бок, тонкие и упругие бёдра...

В общем, нереальная, эфемерно-прекрасная внешность в лучших готических традициях.

— Привет, — даже голос у существа был какой-то бесполый, для девушки слишком низкий, для парня мягкий. (Тем более в речи звучали немного не мужские; рыдающие и глубокие интонации.)

— Тоже не спится? Утро чудное. Тебя как зовут?

— Тэйлин, — машинально ответила Аня, — как странно. Я буквально секунду назад тебя не видела.

— А я Фройг.

"Имя вроде мужское", — в полной растерянности подумала Тэйлин и мысленно добавила про себя:

"Впервые вижу такую внешность! И всё-таки, когда он успел здесь появиться?"

— Может быть, погуляем? — существо привстало. Тэйлин вновь пронзило до самого сердца — тонкое белое горло с голубой жилочкой между ключиц, изогнутая линия подмышки и грудь... Вроде бы плоская, совершенно гладкая, даже твёрдая, но нежно-вишнёвые соски были остренькими, выпуклыми и сладкими даже на один вид...

— Пойдём, — машинально кивнула Тэйлин.

Самый крайний вариант бесстыдства состоял в том, чтобы посмотреть, как оно встанет и будет одеваться, но Тэйлин почему-то уставилась в удивительные глаза этого существа...

Они были цвета абсента... Хотя нет... На просвет ледяные, холодные и ядовитые в голубизне медного купороса, а в тени мягкие, цвета бутылочного стекла, задумчивые и поглощающие.

"Фройг, — прошептала Тэйлин, — Фройг? Вообще-то так и девушку могут звать."

Тэйлин и не заметила, как оно натянуло на себя длинный тёмный балахон, теперь нежная угловатость угадывалась за складками одежды.

Всё ещё разглядывая изгиб подбородка, кисти рук, движения бёдер при ходьбе, Тэйлин почувствовала совершенно необузданное, жадное желание прикоснуться к этому телу, чтобы убедиться в его реальности, и Тэй еле сдержалась, чтобы не осуществить своё намерение прямо сейчас.

День они провели вместе, уединившись от остальных. С Фройг было одновременно спокойно, одновременно и тревожно. Они болтали, словно старые друзья, спокойно, с интересом, о музыке, о моде, о погоде, об архитектуре. Однако, Тэйлин не находила себе места от напряжённого ощущения неопределённости. И беспокоил её даже не глупый вопрос о половой принадлежности Фройг и его внезапном появлении, а ощущение какой-то непостижимой тайны, что окутывала всё это существо.

В конце концов, уже ближе к вечеру они подошли к тому странному склепу, который Тэйлин рассматривала ночью. Прогретые за день камни излучали тепло, а от часовни их отделяла целая стена травы, которая была выше человеческого роста.

— Какое странное сооружение, — тихонько заметила Тэй, — словно маленькая крепость. Как думаешь, кто здесь похоронен?

— Да, своеобразное, — Фройг дотронулось тонкой ладонью до тёмной двери, затем развернулось и прислонилось спиной к тёплым камням. Его голова беспомощно и устало откинулась назад. Глаза закрылись, и на нежные щёки легли голубые полукружья ресниц.

"Господи! — едва не закричала Тэйлин, — я сойду с ума! Кто ты? "

Девушка подошла ближе и не очень уверенно положила свою ладонь рядом с головой Фройг. Фройг внезапно приоткрыло глаза, и их взоры столкнулись. На какой-то миг Тэйлин показалось, что она тонет в болотно-зелёном, тёплом и прозрачном омуте. Её разрывало от мучительного ощущения, что она что-то забыла и никак не может вспомнить...

В следующий миг Тэй оказалась в объятьях Фройг, вроде бы нежных, а вроде бы и сильных. Её щека прикоснулась к щеке Фройг, покрытой нежным персиковым пушком. Возле уха она почувствовала тёплое и встревоженное дыхание. Тэйлин стало невыносимо жарко. По всему телу прокатилась раскалённая волна, и она бессознательно обняла Фройг за шею.

— Ты меня помнишь? — Фройг говорило еле слышно, и Тэйлин догадалась только по одному движению его губ.

Тэй машинально кивнула, чувствуя, как из-под ног уплывает земля. Её смутное, еле ощутимое подозрение внезапно трансформировалось в уверенность. Но как? Каким образом? Почему именно на этом старинном кладбище?

Она снова осторожно кивнула. Боже мой, ведь прошло больше пяти лет.

— Можешь меня поцеловать?

Она поцеловала Фройг очень осторожно, словно на пробу, мягко сжимая губами его розовую и слабую нижнюю губу, та же участь постигла и верхнюю губу, чуть вздёрнутую и чувственную. И уже через секунду Тэйлин охватила губы Фройг своим ртом со всей жадной торопливостью, мягко касаясь тёплого влажного языка своим языком. Фройг сделало нервное освобождающее движение плечами и сказало:

— Я так долго тебя ждал.

Тэйлин ждала этого момента, она принялась торопливо расстёгивать на горле Фройг застёжки. Открылась нежная шея. Фройг запрокинуло голову, подставляя горло для поцелуев.

Тэйлин словно в каком-то сне прикоснулась губами к тёплой, атласной шее. Её состояние не было даже возбуждением. Она действовала в каком-то горячем тумане на грани с судорогами, пытаясь впитать тело Фройг как можно полнее и быстрее. Пальцы Тэйлин запутались в упругих, непослушных завитках на затылке.

Через секунду они очутились в густой, немного скрипучей траве. Под спиной Тэй оказалось целое одеяло из переплетённых зелёных стеблей. Она приоткрыла глаза и сперва увидела над собой чистое синее небо, и затем лицо Фройг.

Наверное, это счастье просыпаться по утрам и видеть перед собой эти глаза, эти губы, эти каштановые кудри. Девушка приятно замерла, ощущая сладкую давящую тяжесть. Тэйлин осторожно провела руками по телу Фройг, плотнее прижимая его к себе.

"Всё-таки, как ты здесь появился? — думала она, разглядывая до боли знакомые черты, — конечно, ты тоже вполне мог стать готом, тусоваться в компании себе подобных, гулять по кладбищам, слушать такую же музыку, но у меня ощущение, что это всё не то, и я не понимаю, что происходит".

Они поцеловались ещё раз, и в полубессознательном, каком-то сонном состоянии Тэй чувствовала, будто Мишка вливается в её тело. Как-то странно, где-то в районе груди, наполняя тело жидким, молочным дымком.

— Ты правда меня ждала?

Тэй кивнула в очередной раз, чувствуя, что на слова у неё просто нет сил.

Они уселись в траве, облокотившись спинами о нагретый камень странного склепа.

— В это трудно поверить, правда?

— Правда. Скажи мне, что я не сплю.

— Ты не спишь.

Фройг улыбнулось, а девушка прижалась к нему сильнее. Обняла одной рукой за шею, а второй торопливо распахнула балахон ниже груди. Пальцы перекочевали на напряжённые, возбуждённые соски, затем на гладкий живот с ямочкой пупка и ниже... А нужно ли это? Может быть, лучше не вспоминать? Тэйлин выпростала руку наружу и, осторожно приподняв балахон, прикоснулась к колену. Тёплые шелковистые бёдра шаловливо зажали её ладонь между собой. Ей внезапно мучительно захотелось плакать.

Возвращение реальности происходило как бы кусками. Судорожно всхлипывая сквозь слёзы, Тэйлин увидела белое запрокинутое лицо, вздымающуюся грудь и голую ногу...

Почти у самого колена, на внутренней поверхности был довольно большой и странный шрам в виде летящей ласточки! Тэйлин едва не потеряла сознание вновь — этот порез Мишка получил на уроке физкультуры, и она лично помогала его перевязывать.

Истошный крик:

— Тэйлин! Ты где? — вырвал её из полусна, словно взрыв. От испуга она оттолкнула Фройга прочь. Чуть поодаль, на заросшей тропинке, стоял Людер, разглядывая парочку любопытным и одновременно циничным взглядом. Тэй почувствовала, как в ней закипает ощущение досады и недавней обиды. "Какого чёрта? Зачем его принесло к склепу именно сейчас? Разошлись так разошлись. Что тебе вдруг от меня понадобилось?"

И одновременно в мозгу исступлённо стучало:

"Мишка!!! Какой же он стал! Настоящий ангел!"

— Что случилось?

— Ничего. Просто ты как пропала с самого утра, так и не появлялась.

— Всё нормально, — Тэйлин чувствовала, что ещё немного и она вспылит, — у меня всё хорошо. Не стоит беспокоиться.

И не удержалась:

— Иди уже.

— А это кто? Я его что-то не знаю.

Людер отодвинул Тэйлин с дорожки и без малейшего стеснения оглядел незнакомца с головы до ног таким взглядом, будто покупал в магазине дорогой, но сомнительный товар. Весь его вид выражал невероятное самодовольство вперемешку с любопытством и ревностью.

— Не важно. Поздно ревновать. Уходи.

— А если я не уйду? — Людер тряхнул тёмной гривой, словно рассерженный конь. Он тоже был красив, но куда там до утончённой таинственности Фройга.

— Пожалуйста, — она даже зубы стиснула от досады, — я прошу тебя!

Подумать только, Людер вздумал ревновать.

Тот молча набычился, явно не желая уступать позиции просто так.

Тэйлин даже не помнила слов, которыми она отговорилась от Людера, и всё ещё пребывая в шоковом состоянии, она вернулась к знакомому тёмному склепу. Настроение было испорчено.

Фройга не было! Примятая трава, мерное сонное стрекотание кузнечиков, мягкий розовый закат. Тэйлин удивлённо огляделась — как сквозь землю провалился! Да было ли всё это? Девушка в полном недоумении обошла склеп, ближайшие могилы, густые кусты боярышника. Фройг исчез!

Тэй вернулась к склепу и в изнеможении прислонилась к тёплым камням. Ей всё ещё виделись глаза Фройга, тёплое дыхание, прикосновения пальцев. Проклятый Людер.

Внезапно на Тэйлин подуло неприятной затхлой сыростью. Девушка отогнала от себя видение и подняла голову. Массивная. Мёртвая дверь склепа была чуточку приоткрыта. Из чёрной, сырой щели тянуло мокрыми камнями и землёй. Где-то в глубине склепа мерно и зловеще капала вода. Тэйлин медленно-медленно потянула дверь на себя. Раздался глухой, надсадный хруст, будто лопнуло толстое стекло. Под массивом двери заскрипел песок. Запах усилился, и Тэйлин мгновенно облило непроглядной чернильной тьмой. Это был даже не страх. Тэйлин вошла в склеп с чувством полного отчаяния. Это было похоже на шаг на эшафот. Шок от её открытия, отчаяние потери, тайна замурованной двери... Тэйлин ощущала нечто иное, чем пустой, банальный и пошлый страх. Ей надо было найти Фройга!

Она не знала, чем связан склеп с этим ангелообразным андрогинном, но внутрь её гнала странная, твёрдая уверенность в своей правоте.

В склепе царил ледяной холод. Тэйлин тут же озябла. Мёртвый, какой-то густой воздух обволакивал её со всех сторон, словно покрывалом. Тэй вытянула руки, чтобы не споткнуться. Стены склепа были склизкие, промёрзшие, кое-где угадывались швы от замурованных захоронений.

"Хорошо, что гробы в стены замурованы, — подумала Тэй, — противно было бы напороться на груду костей". Девушка нашла в кармане зажигалку, слабый, бледно-жёлтый огонёк осветил сводчатые стены и земляной пол. Склеп казался бесконечным, он уходил куда-то вглубь, и звуки, доносящиеся с улицы, становились всё глуше. Воздух сгущался, становился всё более плотным, со стен мерно текли капли, и в своде склепа раздавались гулкие отзвуки их падения. Казалось, что мерные водяные капли отсчитывают капли жизни, что была отпущена Тэйлин...

Голос, который она услышала, едва не вызвал разрыв сердца:

— Я знаю, ты меня ждала, но тебе больше не надо искать со мной встречи.

Силуэт Фройга угадывался с трудом, зажигалка погасла, и Тэй ощущала его присутствие по теплу, исходящему от тела. Она порывисто обняла его гибкое тело, опустилась на пол и судорожно обхватила за колени. Её пальцы заскользили по бёдрам, по животу. Тэй распахнула его балахон и покрыла поцелуями грудь, соски, низ живота со щекочущей полоской завитков, даже странный кривой шрам около колена.

Фройг дрожал. Казалось, что он готов заключить Тэйлин в объятья, но что-то мучительно мешает.

Какое-то странное, непреодолимое препятствие. Это случилось, когда руки Тэйлин вернулись на голову и прикоснулись к лицу, Фройг болезненно дёрнулся, порывисто отстранился и крикнул откуда-то из темноты:

— Тебе не надо меня искать!

Звук его голоса ударился о потолок склепа и затих, наступила зловещая тишина...

Внезапно на Тэйлин повеяло уличным теплом.

Она шагнула вперёд и наткнулась на дверь, точно такую же, что была с той стороны. Это удивило Тэйлин. Неуверенно нажав на дверь, она оказалась по ту сторону кладбища. Потайной вход склепа выходил прямо на улицу, в виде еле приметной калитки в заборе.

Сонная, пригородная улица была пуста. Где-то далеко прогрохотал грузовик, гулко хлопнула дверь закрываемого на ночь магазина... Тэйлин ещё раз огляделась. Никого! И только далеко-далеко, у самого кольца автобусов, мелькнул человек, отдалённо похожий на Фройга. Она даже не успела толком разглядеть, что было надето на этом человеке!

Как он мог оказаться так далеко от склепа в одно мгновение?

Тэй бросилась в ту сторону почти по интуиции, пытаясь не потерять пешехода из вида. Бежать пришлось долго. Человек то появлялся, то исчезал за деревьями, за строениями, и Тэйлин мучительно боялась отстать.

Совсем стемнело. Улица внезапно оборвалась, и Тэйлин очутилась перед неприглядным низким строением. Старую двухэтажную постройку окружал старый металлический забор с острыми, как пики, прутьями.

Тэй с трудом протиснулась между столбиками ограды и вылетела на дорожку с тёмно-красной потрескавшейся плиткой. Когда она приблизилась ко входу, на неё пахнуло больницей, какими-то лекарствами, запахом сырого, плохо стираного белья и казённой еды.

Что за странное учреждение? Старое и совсем на отшибе.

— Стой! Ты кто такая? Как сюда попала? — Тэйлин остановила рыхлая, полная тётка в грязном белом халате.

— Здрасте. Я на кольцо автобуса шла и заблудилась, — соврала Тэйлин.

— Да тебя совсем в другую сторону понесло, — проворчала тётка, — пойдём, провожу к воротам. Да побыстрей. Нельзя здесь...

— А почему нельзя? — как можно невинней поинтересовалась девушка, — инфекционная больница?

— Лепрозорий, — коротко бросила толстуха.

— Что? — не поняла Тэй, — как вы сказали?

— Лепрозорий, — повторила женщина, — место, где лепру лечат. Ну, по-простому, проказу. Проказа по-научному лепрой называется.

— Лепрозорий! — как эхо повторила Тэйлин, — проказа? Я думала, что ею, как чумой, уже давно не болеют.

— Как сказать, — ответила женщина, — таких больных сейчас, слава богу, мало, и очень они тяжёлые, изуродованные, неприглядные. Вот и держат их от людей подальше.

Женщина взяла Тэйлин под руку и повела к воротам:

— И нечего тебе, миленькая, здесь делать. Во-первых, заразные они, а во-вторых, дюже страшные, с непривычки испугаться можно...

Человек в чёрном балахоне вылетел на них неожиданно. Наверное, он прятался где-то на территории и, не рассчитав, вышел прямо на Тэйлин.

— Мишенька, — ласково сказала тётка, — иди в корпус, поздно уже... Иди, Миша, иди. Опять ты на себя этот балахон нацепил. Небось опять по кладбищу гулял?

Она вздохнула и, обратившись к Тэйлин, горестно добавила:

— Любит на кладбище гулять. Будто ищет кого. Да где ему ещё и гулять? Он здесь самый тяжёлый.

Тэйлин вскинула глаза и обомлела. На неё смотрело жуткое, изуродованное лицо. Все щёки, лоб, шею покрывали глубокие рваные морщины, делая кожу похожей на переваренное мясо и кору дерева одновременно. Из рукавов балахона безжизненно свисали кисти рук. На руках не хватало пальцев, а те, что ещё не разложились заживо, напоминали скрюченные, корявые корни. На голове почти не было волос, и вечерний ветер трепал жалкий тёмный пушок. Под ним просвечивала багровая, вздутая кожа. (И без слов было понятно, что он ужасно страдает от невыносимых, ничем не снимаемых болей.)

Глаза у существа были словно обваренные, красные, с опухшими водянистыми веками, начисто лишенные бровей и ресниц. И только радужка сохранила свой нормальный цвет. Фройг смотрел на Тэйлин зеленовато-голубыми глазами цвета абсента, и она тонула в этом взгляде...