Читать онлайн
"Рыбий глаз"

... И их всех он выгнал в яму,

запечатлел крестным знамением

и велел завалить землею и камнями.

"Жития Святых" свт. Дим. Ростовского.

- Иди сюда, Филя, - позвал сына Степан, зачерпнул горсть речной гальки и отобрал три камушка покрупнее. - Считать умеешь?

- А то! - Горделиво приосанился пацан. - До трех!

- Тогда смотри. Раз, два, три! - Степан приподнял голову одной из лежащих на телеге рыбин, и камни один за другим исчезли у нее во рту. - Понял математику?

- А то ж!

- В каждую рыбеху по три камушка, - распорядился отец. - Петушок с меня!

- Раз, два, три! - В предвкушении леденца Филя рьяно взялся за дело, то и дело бегая к реке, чтобы выбрать камни поувесистей. - Раз, два, три!

- Ты что же это делаешь, поганец?

Мальчишка так увлекся, что не заметил подошедшего к нему сзади Рафаила Деева, помощника регента Свято-Троицкого мужского монастыря в Старой Слободе.

- Не кричи на пацана, на клиросе у себя командирствуй! - заступился за сына Степан. - Да и там ты, гляжу, больше на побегушках.

- Не по-людски это, Степа, - покачал головой Рафаил. - Да и рыбу у тебя брать не будут, если дознаются.

- А по-людски эти перекупщики-кровососы за копье все скупают, а потом один другому, а пятый десятому, перепродают? - разошелся рыбак. - То-то и оно! Я только за справедливость, а там концов уже и не отыщешь. Надобно-то тебе что?

- Завтра сам Митрополит приезжает, и Его Преподобие послал за семужкой. - Оторопел от такого напора Рафаил. - На целковый, и просил, которая пожирней.

Степан положил рубль в висящий на груди кошель и взял с телеги огромный тесак. Срубив и зачистив ветку ивняка, он насадил на нее самую большую рыбину из телеги.

- По рукам? - Рыбак протянул еще трепыхаущуюся семгу Дееву.

- Пятиалтынный на сдачу и по рукам, - не растерялся тот.

- Вот ты меня стыдишь, а сам не лучше! Ты же в монастыре варежку открываешь не за просто так, за денежку.

- Даром только птички поют, а я, между прочим, сейчас за регента, у меня регентские классы при капелле за плечами. Ну, хоть пятачок-то уступи! - взмолился Рафаил.

- Подавись, крохобор! - Степан открыл кошель, выудил оттуда монету и бросил ее на землю.

- Ну наконец-то! - Варвара, завидев в дверях Рафаила, уже протянула было руку к семге, но тот спрятал рыбину за спиной.

- Худо мне, Варварушка, кваску бы холодненького.

- Ладно, сейчас принесу, болезный, - смилостливилась кухарка.

- А-ах, хорошо! - Квас был настолько холодным, что после нескольких глотков у Рафаила заныли зубы.

Варвара же, брякнув семгу об разделочную доску, надрезала рыбу с двух сторон под грудными плавниками и отделила голову, а затем принялась аккуратно вспарывать брюхо. Однако же, нож уперся во что-то твердое, и кухарке пришлось приложить некоторое усилие, чтобы сдвинуть его с места.

- Ты что делаешь, дура! - заорал Рафаил, когда один из филькиных камушков угодил ему прямо в кружку. - Не буду это пить. Сходи за другим.

- Что разголосился-то? - обиделась Варвара. - Я тебе не служанка, лакай, что дают.

Верно рассудив, что кухарка от своего не отступится, мужчина допил-таки квас. Затем, перевернул кружку вверх дном и встряхнул, подставив ладонь, но прилипший ко дну камушек не пожелал покидать своего убежища. Отколупав его ногтем, Рафаил положил камень в карман, демонстративно швырнул кружку на стол и покинул кухню под недовольные выкрики Варвары.

Дома он тщательно протер камушек уголком скатерти и внимательно рассмотрел его на фоне окна. Камень величиной с ноготь большого пальца оказался прозрачным, еще и зеленого цвета, к немалому разочарованию Рафаила.

"Вроде как обычная стекляшка навроде бутылочной, а блещет, что твой глаз у семужки. - Шальные мысли наперегонки забегали по черепной коробке. - Буду в Питере, а там в ломбарде покажу. Вдруг подфартило. Чем черт не шутит, когда Бог спит".

Трижды перекрестившись, помощник регента спрятал находку за образа и поспешил на службу, но в дверях храма нос к носу столкнулся с вернувшимся из Петербурга регентом.

"Вот ведь угораздило его! - забеспокоился Деев. - Месяц где-то шлялся, а теперь, наверняка перед владыкой показаться хочет".

- Эвон как! - поморщился регент. - Голубчик, владыка Антоний за десять шагов перегар чует, а от тебя за версту разит. Всем ты хорош, Рафаил, но еще один запой, и можешь убираться вон. Вот что: съезди-ка ты в Питер на недельку-две, просвежись.

- Мне там даже остановиться негде, Дмитрий Федорович! Да и финансы...

- Насчет денег сейчас с настоятелем договорюсь: тебе же прибавка положена. Поживешь у меня на Лиговке. - Регент передал помощнику ключи. - Все равно за год вперед оплачено. Помнишь где?

- Помню, - кивнул Рафаил, положив ключи в карман сюртука. - Как там Питер? Стоит?

- Стоит! И страсти нешуточные: за последний месяц четверых мертвяков застреленных и ограбленных из Фонтанки выловили. Все они перед смертью были в подпитии, так что осторожней с ней будь, с водкой этой. И баб мне не води!

По прибытию в Питер, Деев решил хорошенько отоспаться. Только к полудню следующего дня он вышел на улицу и высвистал извозчика.

- К ближайшему ломбарду, любезный, - распорядился помощник регента, запрыгнув в пролетку.

- Рафаилка? Ты? Тыщу лет не виделись!

- Ефимка! Да почитай еще с приютских времен, - Деев обнял друга. - Как сам-то?

- Да вот, сам видишь, извозом занимаюсь, - ответил Ефим.

- А я регентом сейчас, - прихвастнул Рафаил.

- Иди ты! - присвистнул друг. - А в ломбард тогда чего? С деньгами туго? Не тушуйся, поделись.

Чтобы не затруднять движение, извозчик отогнал экипаж в переулок, и друзья удобно устроились на скамье пролетки.

- Рыбий Глаз, говоришь? - переспросил Ефим, выслушав рассказ Деева. - Покажь!

- Да на, смотри. Обычная галька, только прозрачная.

- У-у-у, - разочарованно протянул извозчик и вернул камень Дееву. - Но тебе не в ломбард надо, а к ювелиру. А вот тут могу посодействовать. Я одно время у бабы знакомой подъедался. Она теперь ювелира Геклера экономкой, у него с дочкой и живет. А лавка напротив. Сейчас съездим туда, здесь недалеко. Но! Но, пошла!

- Так что, вытурила она тебя? - пытаясь перекричать цокот копыт, крикнул Рафаил.

- Вроде того. К Соне, к дочке приревновала. Нашла себе, шалава, доходягу-чахоточника. Встретил их как-то, к стенке его прижал, отстань, мол, от Аньки. А он и сказать-то ничего не может: все кашляет, кашляет и леденцы с марафетом жрет. В следующий раз убью гада! - скрипнул зубами Ефим. - Тпру-у! Все, приехали.

Пролетка остановилась у двери под вывеской "Геклеръ. Ювелиръ".

- Ты вот что, Рафаил, - напутствовал Ефим друга перед входом в лавку. - Эти кровопивцы так и норовят тебя объегорить. Если предложит червонец за камушек, значит, цена ему не меньше сотни. Не уступай, торгуйся, за полсотни и сойдетесь.

- Полсотни? Неплохо бы, - мечтательно произнес Деев.

- Как разберешься, подходи в трактир на Кузнечном, а я пока экипаж отгоню.

Ювелирных дел мастер Геклер находился в весьма приподнятом настроении, даже несмотря на то, что получил очередной отказ в просьбе о даровании звания поставщика Высочайшего двора. Совсем недавно ему навязали в ученики некоего Якоба Куна. Великовозрастный подмастерье в ремесле не преуспел, и Ян Карлович отправил его в ссылку в принадлежащую ему лавку. Тем не менее, неудавшийся ювелир глаз имел наметанный, а язык - хорошо подвешенный. Якоб без труда определял платежеспособность любого покупателя и, пользуясь этим, выжимал его досуха. Дела в лавке с приходом Куна пошли лучше некуда.

- Ян Карлович, - Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Якоб. - Тут такое дело, без вас никак. Человек пришел, хочет продать кое-что.

- Черт подери, Яша! - разозлился Геклер. - Мы сами продаем и ничего не покупаем, так ему и скажи. Мне тебя учить, что ли? Гони его в ломбард!

- Вы бы сначала глянули, а потом уже меня чертыхали почем зря!

- Ладно, проси. - Ювелир предпочел сделать вид, что не заметил вызывающего тона Куна.

Для начала Ян Карлович подышал на камень и покрутил в руках. Затем, поднес его к глазам, бросил взгляд на электрическую лампочку под потолком и наклонился к лежащей на столе газете, а завершил осмотр при помощи огромной лупы.

- Ну-с, любезный, - обратился он к сидящему напротив Рафаилу. - Откуда у вас эта вещица?

- Рыбий глаз-то? - нервно усмехнулся тот.

- А почему рыбий глаз?

- Так, кухарка внутри семги нашла, когда чистила. У нас на Свири, в Лодейном поле, слыхали?

- Не слыхал. - Ян Карлович с напускной брезгливостью положил находку на стол. - Это - луковый камень, обычный кварц, но цвет очень занимательный. Сколько вы за него хотите?

- Чтобы без обмана хочу, - сглотнул слюну Рафаил, вперившись глазами в ювелира, но ни один мускул не дрогнул на лице у старика.

- Без обмана? Тогда даю вам пятьдесят. - Ян Карлович извлек из бумажника ассигнацию и положил на стол перед визитером.

- Сколько-сколько? - не поверил своим ушам Рафаил, услыхав вожделенную сумму. - Неужто сразу целых полсотни?

- Да вы, смотрю, малый не промах! - Геклер убрал ассигнацию в бумажник и достал оттуда две других. - Однако же, двести - моя последняя цена. У камня изъян - трещина ровно посередке. Может от любого чиха расколоться.

Уловив бегающий, полубезумный взгляд Деева, умудренный жизнью Ян Карлович добавил к двум последним ассигнациям первую.

- Соглашайтесь уже или уходите! - со злостью произнес ювелир. - Аннушка, проводи нашего гостя!

В наступившем было молчании, Рафаил трясущимися руками сгреб ассигнации и запихнул их в карман сюртука. Нетвердой походкой и воровато оглядываясь, он покинул кабинет Геклера, совершенно справедливо полагавшего, что вид чужих денег, жаждущих сменить хозяина, способствует быстрейшему принятию решений.

В трактире "Куликовъ" Деев сразу заприметил одиноко сидящего за столом Ефима и составил ему компанию, но их беседа продлилась совсем недолго: уже минут через десять Рафаил уткнулся носом в потемневшие струганные доски стола, отполированные засаленными локтями многочисленных посетителей питейного заведения.

- Эко быстро его развезло! - громко доложил окружающим Ефим и с трудом выволок обмякшего друга из-за стола. На улице он бережно, стараясь не разбудить, погрузил Рафаила в пролетку. - Но, пошла! Но!

После ухода незваного гостя, ювелир проделал еще несколько манипуляций, посидел пару минут, обхватив голову руками, и взялся за телефонную трубку.

- Барышня, Болина мне, будьте любезны. Да что ж такое! - Ян Карлович отставил в сторону трубку и крепко выругался. - Барышня, у меня ничего не болит. Торговый дом Болин! Да, Эдуард Людвиг, поставщик двора.

Между тем, Анна, сопроводив Рафаила до входной двери, собралась позвать хозяина к обеду. Подойдя к двери кабинета, она прислушалась: ювелир разговаривал по телефону.

- Эдуард Карлович, зеленый и тринадцати карат! С трещинкой, но после огранки... Я понимаю, что не одну сотню! - Судя по голосу, ювелир едва сдерживался. - Чепуха? Да он у меня перед носом лежит!

Осознав, что собеседник прервал разговор, Геклер бросил трубку на рычаг, не забыв упомянуть болинскую родительницу. Открыв блокнот и черкнув в нем пару строчек, ювелир вырвал листок, завернул в него камень и положил в карман халата.

- Можно подавать, Ян Карлович? - деликатно осведомилась Анна, появившись на пороге кабинета.

- Иду, Аннушка, иду, - закивал Геклер. - И подмети тут, а то визитер этот своими сапогами натоптал грязи.

Отобедав и немного вздремнув, Ян Карлович вернулся в кабинет и продолжил обзванивать знакомых ювелиров одного за другим, с каждым разом раздражаясь все больше и больше.

- Геклер у аппарата. Никакой ошибки, все, как я рассказал. Хорошо, на следующей неделе поговорим.

- Что вы говорите? Я-то как раз имею представление в отличие от вас!

- Ах, не бывает! Вам же хуже. Ведь потом жалеть будете!

- Я из ума выжил? Да как вы смеете! - Старик выронил трубку и схватился за сердце.

Извозчик Ефим Чалый, бляха номер 216, остановил экипаж неподалеку от ювелирной лавки и открыл ящик под сиденьем пролетки. Оттуда он извлек и спрятал под накидкой заряженный двуствольный пистолет.

"Если этому недотепе сразу двести пятьдесят отвалили, то камушек огромных деньжищ стоит, - рассудил Ефим, после того, как отвез Рафаила подальше от людских глаз и обчистил дружка до нитки. - А значит, надо бы его того..."

Быстренько прибравшись в кабинете, Анна выскользнула на улицу и скрылась за дверью ювелирной лавки напротив.

Увидев переходящую дорогу Анну, Ефим поспешил следом. Остановившись у входной двери лавки, он осторожно приоткрыл ее и приложил ухо к образовавшейся щели.

- Аня! - улыбнулся Кун и вышел из-за прилавка навстречу посетительнице. - Ты зачем здесь?

- Яша, хозяин в горячке и телефонирует всем без умолку.

- О чем говорил, не подслушала?

- Толком не разобрала, но он в блокноте написал что-то, а я вырвала. - Анна протянула Куну чистый листок бумаги.

Якоб положил листок на стол и аккуратно поелозил по бумаге грифелем карандаша под большим наклоном, пока надпись не стала удобочитаемой: "Рыбий глаз, неогр. зел. алм. додекаэдр. 13 к. ?00 000р!!! Найден: Злодейное поле, р.Свирь".

- А что сие означает? - полюбопытствовала Анна.

- То, что у Геклера совести ни единого грамма! - Якоб судорожно закашлялся и схватился за коробку с леденцами. - Ему алмаз дорогущий на блюдечке преподнесли, он эту деревенщину облапошил, а я тут как бы и не при чем!

- Успокойся, Яшенька! - Анна ласково погладила Куна по волосам.

- И не подумаю! - Якоб закинул в рот пару леденцов и закрыл крышку жестянки. - А ну-ка, пошли разбор учинять!

Извозчик едва успел отпрянуть от двери и отойти на несколько шагов в сторону: мужчина и женщина, вихрем вылетев из лавки, перебежали через дорогу и исчезли за дверью на противоположной стороне улицы.

Анна вошла в кабинет первой и обнаружила в кресле неподвижное тело Геклера, после чего позвала из коридора ожидающего приглашения Куна.

- Это его Бог наказал за жадность! - Кун запустил руки в карманы халата ювелира, развернул бумажку и с торжествующим видом показал всхлипывающей женщине свою находку. - В общем так: про алмаз мы ничего не знаем и не ведаем. А я пойду, свистну городового. Все поняла?

Анну согласно кивнула, а Якоб положил завернутый в бумажку алмаз в коробку с остатками леденцов и, перепрыгивая через ступеньку, побежал вниз по лестнице к выходу.

- Наше вам! - Поджидавший у двери Ефим преградил дорогу мужчине. - Ну что, чахоточный, веди.

- Куда? - оторопело спросил Якоб, опустив глаза на приставленный к груди пистолет.

- Дурака не корчи! За камушком веди!

Сонечка Мякишева, подогнув ноги, сидела в кресле и читала книгу "Овод", подаренную ей на семнадцатилетие Яном Карловичем. Слезы градом катились по ее щекам, и она едва успевала промокнуть их платочком. Ведь ни одна слезинка не должна упасть на страницы книги, вдруг ставшей для нее таким открытием после череды женских романов, которые во множестве стояли на книжной полке. Ей было невообразимо жалко, что действо подходит к концу.

- Солдаты тебе не друзья, Артур! Таких друзей... И этот Войнич - скотина бессердечная! - Соня, положив книгу на колени, прицелилась указательным пальцем в воображаемых солдат и Войнича. - Вот вам! Бах! Бах! Бах!

Неожиданно прозвучавший выстрел заставил девушку вздрогнуть. Соня отбросила книгу и вскочила с кресла. Вооружившись лежащей на полу кочергой, она добежала до кабинета Геклера и замерла на пороге в ужасе. Ненавистный ей Ефим Чалый, стоя на коленях, двумя руками вцепился в горло поверженного Якоба - нового маминого ухажера. Рядом с ними лежит мама с залитым кровью лицом, а Ян Карлович с откинутой назад головой замер в своем кресле.

- Ну что, съел, дохляк? - Ефим отнял руки от шеи жертвы. - Жаль, драпать надо, так бы выпустил тебе кишки.

Соня размахнулась и изо всех сил ударила убийцу кочергой, которая вонзилась тому в шею. Выпустив свое оружие из рук, Соня бросилась вон.

- Ах ты ж... - Ефим выдернул кочергу из раны: кровь тут же хлынула фонтаном, стекая по одежде на паркет. Зажав рану ладонью, мужчина встал на ноги и побежал следом. - Стой, змеюка, убью!

Рафаил Деев очнулся от тупой боли в голове и обнаружил себя лежащим на земле в одной из питерских подворотен. Карманы оказались ожидаемо пусты: наверняка их содержимое перекочевало ко вновь обретенному "другу".

"Ну, Ефимка! Ну, Иуда, погоди! Попадешься ты мне! - Помощник регента нащупал на затылке здоровую шишку. - Только где его искать-то? Может, та баба, что у ювелира экономкой, укажет?"

Рафаил с трудом поднялся и, пошатываясь, побрел к дому ювелира. Чутье не подвело бывшего беспризорника: дверь парадного входа распахнулась и из нее выбежала молодая женщина в домашнем халате и тапках на босу ногу. Она поравнялась с Рафаилом, рухнула рядом с ним на колени, в мольбе протянув к помощнику регента руки.

- Прошу Вас, помогите!

- Караул! Убивают! - Из открывшегося окна второго этажа раздался мужской голос, сменившийся переливчатой трелью свистка.

Когда Деев увидел появившегося на пороге преследователя, он тут же устремился ему навстречу.

- Ах ты, гнус! - Рафаил в прыжке повалил Ефима на землю и от души несколько раз съездил ему по физиономии. - Где деньги, Иуда? Где? - Зловещим шепотом спросил помощник регента, схватил извозчика за грудки и хорошенько встряхнул.

- Рафаилка, прости, бес попутал, - словно в горячке пролепетал Ефим. - При мне они. Все забирай, ни к чему уже, помираю я. Да и поделом мне, душегубу.

Только сейчас Деев заметил окровавленную накидку и рану на шее бывшего друга, которая на его глазах перестала сочиться кровью. Услыхав свистки приближающихся городовых, Рафаил поспешил обшарить карманы мертвеца, чтобы вернуть украденное.

Уже на следующее утро и на протяжении нескольких дней столичные газеты пестрели новостями о тройном убийстве на Владимирском и долгожданной ликвидации терроризировавшего Петербург извозчика-потрошителя при содействии неравнодушных граждан.

- Похоже, что Деев на девицу Мякишеву глаз-то положил. Как считаете, уважаемый? - предположил мужчина, глядя в окно вслед удаляющимся Рафаилу и Софье.

- Так ведь дело молодое, да девице и идти-то теперь некуда. Хорошо еще, что градоначальник распорядился насчет похорон ее матери. Вы просто завидуете, милейший, что сам Клейгельс наградил их медалями за то, что они сделали нашу с вами работу.

Судебный следователь по важнейшим делам Самсон Данилович Хряпов имел привычку обсуждать текущие дела со своим оппонентом за шахматной доской. Поначалу, сослуживцы считали эту привычку чудачеством: ведь следователь играл и разговаривал сам с собой. Однако же, после множества раскрытых Хряповым преступлений, стали относится к его странности с уважением.

- Ну-с, голубчик, что мы имеем? Ефим Чалый выстрелил сразу из двух стволов: один разорвало, и его осколком смертельно ранило Анну Мякишеву, а пуля из второго застряла в жестяной коробке в кармане Якоба Куна. Как думаете, почему Чалый воспользовался устаревшей капсульной двустволкой? Конь на цэ три.

- Отвечаю, - Самсон Данилович развернул шахматную доску. - Под половицей его комнаты найден тайник с порохом, пулями и прочим, предположительно оставшийся от жильца, который был арестован почти сорок лет назад. Чалый просто использовал то, что попалось под руку: ведь свое первое убийство он совершил сразу после смены места жительства. Насчет жестянки я и сам в затруднении: леденцы для пули не преграда. Возможно, порох отсырел. Конь на цэ шесть.

- Однако! Похожее начало я разыграл недавно в партии по переписке с Чигориным! Но с какой целью Чалый проник к Геклеру?

- Околоточный подтвердил, что Мякишева ранее сожительствовала с Ефимом Чалым. Сам Чалый выследил Куна и ворвался в дом ювелира с целью поквитаться со своим соперником. Ведь после неудачи с пистолетом мнимый извозчик задушил Куна, что объясняется сильным душевным волнением, вызванным ревностью. И еще: согласно показаниям Софьи Мякишевой, Чалый собирался выпустить кишки уже мертвому Куну.

- Пожалуй, вы правы. А Геклер? Он тут каким боком? - Хряпов двинул королевскую пешку на две клетки вперед.

- Левым боком. Все произошло у него на глазах, и от испуга случился разрыв сердца. К тому же, Ян Карлович перед тем был в крайнем волнении.

- Из-за "Рыбьего глаза". Геклер по телефону пытался убедить Болина, Грачева и остальных, что обладает уникальным алмазом тринадцати карат зеленого цвета. Но ювелиры в один голос утверждают, что если бы такой алмаз и существовал, то даже с трещиной стоил чуть ли не больше, чем "Орлов".

- А скомканный листок на полу среди разбросанных леденцов с почерком Геклера и дыркой от пули? Разве он не подтверждает, что алмаз все-таки есть? Ваш ход.

Самсон Данилович снял с доски фигуру белого коня и покрутил в пальцах.

- Вернее, что Ян Карлович был не в себе. А записка с оттиском его почерка в кармане Куна вообще рушит всю картину! Нам это надо? Все, дело закрыто! - Следователь вернул коня на доску и смешал фигуры. - Так что, предлагаю ничью.

- Это тебе, Софьюшка, - Рафаил повесил на шею беременной жене оберег. - Сам слепил, а его преподобие освятил. Теперь-то у нас точно будет сын!

- Красивая рыбка! - Софья Деева нежно обняла мужа. - Милый, люблю тебя!