Читать онлайн
"Как охмурить ведьмака"

– …ему нравятся худенькие, изящненькие. Ну такие…

Я покосилась на клиентку, стараясь скрыть усталость во взгляде. Молодая, двадцать три года всего, а телеса уже нагуляла такие, что мама не горюй. Окинув фигуру ерзающей в кресле матроны, а центнер живого веса назвать девушкой у меня язык не повернулся, я едва заметно усмехнулась. И эта туда же! За сегодняшний день, будь он неладен, из сорока восьми побывавших на приеме клиентов, сорок пять в обязательном порядке в качестве рождественско-новогоднего подарка желали получить обручальное кольцо, руку, сердце и доступ к банковскому счету одного и того же человека. Не вовремя господин Золотницкий изволили вернуться домой, ой не вовремя!

– Мне нужно обязательно похудеть перед рождественским балом в доме Золотницких, понимает? А то вдруг Димочка меня уронит, когда придется на руках в свой дом невесту вносить!

Скорее уж ты в дверях застрянешь, и Димочка надорвется, пытаясь тебя оттуда извлечь.

Я скептически покосилась на любительницу ночного дожора и она порозовела. Кокетливо повела плечиком и смущенно пояснила:

– Я понимаю, что до вожделенного сорок четвертого размера, – тут я поперхнулась воздухом, у девахи на вскидку был где-то пятьдесят восьмой, а то и весь шестидесятый размер, – я не дотяну. Ну хотя бы сорок восьмой… Пожалуйста!

Она посмотрела на меня умоляющими глазками брошенного котенка. Почти удалось. Долго видимо репетировала дома перед зеркалом. Правда, весь эффект несколько подпортили наращенные ресницы формата как минимум «5Д». Я, если честно, совсем в этом не разбираюсь.

Приняв мое молчание за вполне оправданный скепсис, деваха несколько поскучнела:

– Не выйдет? А если за тройную оплату? Ну, как за срочность?

Мдааа… Святая простота. Я в очередной раз вздохнула и покосилась на часы: почти десять вечера. Еще пятнадцать минут, и можно закрывать наконец агентство, и идти домой. И так, пока доберусь, будет одиннадцать. Останется мне всего час, чтобы что-то приготовить по-быстрому на стол. Хватит того, что Новый Год буду встречать в полном одиночестве и без холодца. Не успела сварить. Мда, Агата, будешь в следующий раз головой думать, а не эмоциями перед тем, как ругаться с начальницей. Я решительно посмотрела на посетительницу. Быстрее выпровожу, быстрее пойду домой. Надеюсь, эта жаловаться на меня не побежит.

– Понимаете, э-э-э… – Черт, забыла, как эту «дюймовочку» с непомерными аппетитами зовут!

К счастью, дамочка оказалась не обидчивой. Или цель в ее глазах оправдывала все. Но она с готовностью подсказала:

– Светлана. Меня зовут Светлана!

– Понимаете, Светлана, – я изобразила на своем лице сочувствие и понимание, – такое сложное волшебство нужно было заказывать заранее. – Деваха, еще не понимая толком куда я клоню, испуганно вытаращилась. – Насколько я знаю, рождественские встречи состоятся в поместье Золотницких вечером шестого января. – Девица истово закивала. Почти как китайский болванчик. Того и гляди, голова отвалится. – А вы обратились к нам, – я демонстративно посмотрела на часы, – за пятнадцать минут до окончания рабочего дня тридцать первого января. Через пятнадцать минут агентство уходит на новогодние каникулы до одиннадцатого января…

– Но ведь еще целых пятнадцать минут! – Просительница возмущенно подскочила на своем стуле. А я невольно поморщилась. Все-таки пожалуется. – Я же не пришла за помощью к вам домой за пять минут до полуночи!

Мне захотелось срочно побиться головой об стол. Да что ж мне так везет! Но я лишь глубоко вздохнула, натянула дежурную «милую улыбку», и принялась терпеливо пояснять:

– Все, кто мог осуществить ваше желание быстро, уже разъехались по заказам. В силу специфики нашей работы сотрудникам на выезде запрещено носить с собой мобильные телефоны. Поэтому я не могу спросить у коллег, хочет ли кто-то задержаться на работе в новогоднюю ночь, разумеется, за повышенную оплату. А я сама, – тут я не без удовольствия развела руками в притворном сожалении, – к сожалению, слишком слабая ведьма для такого мощного волшебства. Именно поэтому мадам Бэннет держит меня в основном на бумажной работе, не доверяя волшбу. Маленький резерв, понимаете ли, слишком часто приводит к осечкам. Клиенты не слишком довольны, если, скажем, вместо заказанной прогулки по Средиземноморью на роскошной яхте им приходится тарахтеть на рейсовом автобусе в Тьмутаракань только потому, что ведьме не хватило сил осуществить задуманное. Поэтому, во избежание, так сказать…

Я не договорила фразу, с тщательно скрываемым злорадством наблюдая за медленно осознающей ситуацию клиенткой. Вот тебе, Светочка! Имею право! Ведьма я, в конце концов, или нет?

– Но что же тогда мне делать? – Посетительница уже не бравировала передо мной, как в начале нашей встречи, ключами от спортивной иномарки последних моделей. – Если я не похудею, то Димочка может сделать предложение другой…

Клиентка уже чуть не рыдала. Во всяком случае, она жалобно скривила лицо и гармошкой наморщила лоб, позабыв на время о мимических морщинах. И мне даже чуть-чуть ее стало жалко.

– Светлана, я сожалею, но помочь вам экстренно похудеть не могу, сил не хватит, увы. Вы же не хотите, я надеюсь, чтобы я нечаянно, разумеется, превратила вас в самку богомола? – Клиента быстро отрицательно замотала головой. Я даже на секунду испугалась, что ее огромные ресницы отваляться от такого жеста и как боевой веер перережут меня напополам. Пришлось срочно смещать акценты: – Но…

Я многозначительно замолчала. И Светлана немедленно попалась на эту удочку:

– Но?..

– Я могу вам предложить за совсем смешные деньги чуть более длительную программу… – Светлана, воспрявшая было духом, недовольно поджала губы. И я поспешила добавить: – А чтобы объект не наделал глупостей, я вам бесплатно дам одну специальную настоечку. – Глаза девахи заинтересованно заблестели. – Она действует две недели с момента употребления внутрь. И неограниченное количество времени, если ее пары регулярно вдыхать. Если есть возможность подлить ее в… скажем, ароматизатор воздуха, то…

Светлана восторженно подпрыгнула на стуле:

– Автомобильный дезодорант!

Я непонимающе моргнула, и клиентка с ликованием в голосе пояснила:

– На фабрике моих родителей производятся всякие там отдушки. И в том числе автомобильные дезодоранты и ароматизаторы. Димочка попросил у моих родителей какой-нибудь уникальный запах для машины! Вот я ему его и отвезу! А так как он проводит в машине каждый день по нескольку часов, то эффект будет гарантирован! Агата, я вас обожаю!

Ненормальная девица вскочила со своего места и, перегнувшись через разделявший нас стол, кинулась ко мне обниматься. Я настолько ошалела от ее непосредственности, что едва успела в последний момент отклониться. Иначе плакал бы весь мой реалистичный антураж. Объятий механического пресса не переживут даже бусы из искусственных камней. Что уж говорить про «шелковую» мантию.

Светлана ни капельки не расстроилась от того, что ей не удалось меня потискать. Наоборот, когда схлынул первый восторг, она наморщила белый холеный лобик и пару раз взмахнула опахалами ресниц:

– Только как я потом избавлю его от действия этой настоечки? Ведь, если я правильно все понимаю, он не только другим не будет делать предложение, но и про меня тоже забудет?

Я позволила себе снисходительную улыбку:

– Вы все правильно, Светлана, понимаете. А на счет того, как избавите… Да очень просто и легко! Просто принесете ему другой ароматизатор, и скажете, что тот либо уже выдохся, либо закончился, либо…

– Точно! Агата – вы гений! Давайте вашу настоечку!

Я для виду покопалась в столе, погромыхала валяющимся там мусором, и достала обычную аптекарскую бутылочку темного стекла. В ней маслянисто перекатывалась некая жидкость. И ни одна живая душа, кроме меня не знала, что это никакая не настойка, а обычная смесь ароматических масел. Я грустно усмехнулась. Мама всегда говорила: Агата, хочешь жить – умей вертеться. Вот я и верчусь потихоньку. Потому что очень хочу жить. Желательно подальше от своих родственников.

Светлана схватила бутылочку как чайка – на лету. И выскочила из помещения агентства, даже не вспомнив о том, что я предложила ей более длительный путь исполнения ее желания. Наверняка надеется продержать парня на «волшебной» настойке, пока у агентства не закончатся праздничные каникулы. А потом опять прибежит требовать моментального похудения без каких-либо усилий.

Заперев за последним клиентом дверь, я устало стащила с себя униформу «ведьмы»: традиционную шляпку-конус, пять ниток бус из различных «полудрагоценных» камней и «шелковую» мантию темно-лилового цвета. Впрочем, справедливости ради, нужно сказать, что мантия была действительно шелковой – из самого дешевого ацетатного шелка. Если помещение агентства не отапливалось, что нередко бывало в осенне-весенний период, тонкая тряпочка превращалась в дубовую клеенку, постоянно норовящую встать по стойке смирно, как носки у нерадивого хозяина вместо того, чтобы течь по фигуре ручейком. А летом без кондиционера в мантии можно было угореть вернее, чем на пляже в сорокаградусную жару без шляпы и зонтика. Но мне выбирать не приходилось.

Закончив институт по специальности, «экономист», я с неудовольствием обнаружила, что с моим дипломом и без опыта работы по специальности дорога одна – продавщицей на рынок. Или, если немного повезет, то в какой-нибудь бутичек, застегивать сапоги на тех, кто сам был не в состоянии. Промаявшись в поисках работы два месяца, я в отчаянии уже готова была идти торговать на рынок. Так как деньги подходили к концу, из общежития пришлось съехать, а за квартиру нужно было платить. Я уже молчу про то, что нужно было хотя бы изредка что-то есть.

Возвращаться в отчий дом для меня был не вариант. Мамы не стало четыре года назад. Я как раз на первом курсе училась. Все случилось очень быстро: неожиданно обнаруженная опухоль, полтора месяца, и вот я уже растерянно смотрю на свежевырытую могилу, а глаза пекут от недосыпа и истерики. Папа тоже очень тяжело переживал мамин уход. Но… В том-то все и дело, в этом «но». Приехав домой на летние каникулы, я узнала, что у меня появилась мачеха. Всего на семь лет старше меня.

Вера была дочерью друзей семьи. Папа и ее отец были замами одного директора. Была вхожа в наш дом. Видела наш достаток. И когда не стало мамы, окрутила моего доверчивого папочку в два счета. В первый же день, как я приехала домой, фальшиво улыбаясь и щебеча при папе, она зажала меня в уголке на кухне и предупредила, что в этом доме для меня отныне места нет.

Но это было еще ничего. В прошлом году Вера родила мне братика. И в папином доме под предлогом помощи дочери поселилась Верина мама. Вот тогда я окончательно поняла, что места в родном доме для меня не осталось.

Так что, когда бывшая однокурсница предложила открыть «магический» салон, я, не раздумывая согласилась. Меня немного беспокоило то, что мы, по сути, обманываем людей. Но Машка Бенедиктова, заделавшаяся мадам Бэннет, меня убедила, что последнее мы у людей отбирать не будем. А если богачи нашего города скучают, и ради своего увеселения готовы поделиться с нами денежками, то мы против не будем.

Машка оказалась талантливым организатором и управленцем. И если поначалу она точно так же, как и я, и еще одна девочка, сидела на приемах, то очень быстро самоустранилась от этого дела, предпочитая заниматься продвижением своего детища в массы, тем самым увеличивая поток клиентов и прибыль салона.

А поток этот был на данный момент таков, что агентство уже арендовало помещение, состоящее из трех кабинетов и приемной. И да, у нас даже была секретарша, ведущая запись на прием и распределяющая клиентов по «ведьмам». Я горько вздохнула. Роль секретарши исполняла младшая сестра Машки, учившаяся заочно. И, когда я имела несчастье повздорить с Бенедиктовой по поводу очередной придуманной ею аферы, сестрицы с милой улыбочкой начала спихивать на меня весь мусор, с которого никакого дохода, одна головная боль. За последний месяц моя зарплата упала вдвое. У меня еще пока были сбережения, есть чем платить за квартиру и за что жить. Но если так пойдет и дальше, мне придется искать другую работу.

Подсчитав выручку и внеся все в бухгалтерскую программу, я заперла деньги в сейфе, предварительно отложив в сторону то, что полагалось мне. Посмотрела на свою зарплату и скорбно поджала губы. Я работала сегодня с самого утра. В то время, как остальным противная Машкина сестрица поставила прием с одиннадцати утра. И завершили все работу в шесть. А я… Надо идти домой. В холодильнике есть кусок докторской колбасы, майонез и зелёный горошек. Надо хоть оливье настрогать, что ли. Мама его очень любила.

Почувствовав, что глаза привычно застилает слезами, я подняла взгляд вверх. На улице мороз, да и потекшая тушь – та еще красота. А я не стокилограммовая Светочка, позволить себе нарастить ресницы не могу.

Мне понадобилось не меньше пяти минут, чтобы привести свои нервы в какое-то подобие порядка. Нет смысла реветь над пролитым молоком, его уже не вернуть. Я грустно усмехнулась стоящему на моем рабочем столе лохматому и нахально улыбающемуся Домовенку Кузьке. Машка бурчала, что я держу на рабочем столе совдеповскую линялую игрушку. Но я не могла заставить себя убрать Домовенка. Это был мой талисман. Когда-то он принадлежал маме. Потом им играла в детстве я. Мама всегда повторяла, что Кузенька живой, и он никогда не даст в обиду свою хозяйку.

– Ну что, Кузьма, где-то застрял в дороге тот грузовик с пряниками, который должен в конце концов перевернуться на моей улице? А Принц на белом Мустанге проколол колесо?

Погладив игрушку по растрепанной голове, я, повинуясь неожиданному импульсу, все же дома буду больше недели, сгребла его со стола и положила в сумку, обратным движением доставая телефон. Сейчас вызову такси, и домой, к телевизору, оливье и шампанскому.

С такси я, как говорится, разбежалась по льду. Мобильник, лежащий на ладони, был мертвее игрушки, сунутой в сумку. Я горестно застонала, вспомнив, что сегодня утром проспала и, опаздывая в агентство, кинула его в сумку так, рассчитывая поставить на зарядку в офисе, пока никого не было. Но, когда я приехала на работу, оказалось, что меня под дверями уже ждут двое клиентов. Я только и успела, что быстренько сменить свитер с воротником под горло на майку с глубоким декольте. Из-за дурацкий амбиций Машки наши мантии были с глубокими вырезами. И виднеться в этих вырезах могло только собственное тело да бусы-амулеты. Приходилось изворачиваться. За выглядывающий из-под мантии ворот серого свитера, купленного на барахолке за углом, Машка могла и уволить…

Расстроенно зашвырнув предательский телефон обратно в сумку, я прикусила губу. Кажется, Новый год у меня уже задался. Можно было, конечно, включить рабочий компьютер и вызвать такси онлайн, но…

Было очень много разных «но». И самым главным среди них было то, что Бенедиктова-Бэннет способна, обнаружив не служебное пользование компьютером, позвонить даже в час ночи первого января. И вместо поздравлений с Наступившим отчитать меня за «нецелевое использование рабочих ресурсов». Я почти как наяву услышала ее прокуренный противный голос, вещавший в трубку о том, что я истратила столько-то гигабайт трафика и столько-то киловатт электроэнергии на личные нужды, и что за все это нужно платить. С моей зарплаты. Меня передернуло. Но остаться без работы в начале января было еще худшей перспективой. А ведь я не удержусь, начну огрызаться. Слово за слово, разгорится скандал. И меня уволят.

Горестно вздохнув, я собрала свои вещи. Натянула старенький пуховик и шапочку с двумя смешными помпонами по бокам. Бенедиктова меня за эту шапку неизменно поднимала на смех. Говорила, что если бы не цвет, то быть мне эльфом Санта Клауса. Я посмотрела на себя в зеркало: при чем тут эльф и заморский Санта? Насколько я знаю, у эльфа шапочка в виде колпака, зачастую вообще без помпонов. Странная она стала, Машка-мадам Бэннет. Видно, звездная болезнь накрыла и ее.

Запирая двери агентства, я от души взмолилась всем богам, домовенку Кузе и госпоже Фортуне в придачу. Если у меня есть еще хоть капелька везения в этом году, то пусть мне сейчас подвернется свободное такси. Иначе, если придется идти пешком, то я аккурат к полуночи домой и притопаю. Перспективка не из радужных…

Открыв входную дверь, я словно попала в сказку. Как оказалось, пока я работала пошел снег. Крупные белые хлопья со злобным подвыванием в свете уличных фонарей кружил холодный ветер. Обнаружив на крыльце вышедшую из тепла меня, он радостно вцепился в полы пуховика, и изо всех своих воздушных сил дернул. Вот честно, мне даже показалось на мгновение, что это кто-то живой меня тянет вниз. Настолько сильным и направленным был рывок. Я удержала равновесие просто чудом. Но это оказалось только началом.

Стоило мне спуститься со скользких ступенек, зловредный ветер тут же швырнул мне в глаза пригоршню снежных хлопьев. На какое-то мгновение я ослепла и перестала дышать. И вот стоять бы мне на месте! Но нет, я почему-то упрямо сделала шаг…

Ослепшая от вьюги и полуоглохшая от воя ветра, я даже не расслышала слабый звук мотора. Просто вдруг ощутила удар в бедро, потеряла равновесие и улетела куда-то в снежную круговерть зимы.

– …эй! Да открой ты уже глаза! – Раздраженный мужской голос буром ввинтился в мои уши. – Я не могу тебя нести на руках! Мало того, что они, руки то есть, заняты бухлом, так еще и именно в этот дом мне никак нельзя тебя заносить!

Если в начале мужик явно злился, то к концу тирады в его голосе уже звучало неприкрытое отчаяние. Я бы сказала, он чуть не плакал.

– Вот же! Откуда ты только свалилась на мою голову? Эй! – Меня бесцеремонно потрясли за плечо. Между прочим, довольно неласково. – Ну спасибо, Анна Васильевна, за предсказание!

Вот тут я не выдержала, и открыла глаза. Перед глазами оказался странный темный потолок, я бы сказала – замшевый. Но, скорее всего, это просто так кажется. Потому что вокруг – полумрак. А в этот самый замшевый потолок таращит красные, как горящие угли, глаза склонившийся надо мною небритый и не знакомый тип. Ой, мамочки! Куда я попала?!

– В ад! Очухалась?

Я в ужасе заорала. Точно ад! А этот демон еще и мысли мои читает!

Небритый отшатнулся от моего вопля и с глухим «Буммс!» впечатался макушкой в «мягкую» замшу.

– Твою м…

К чести небритого, ругательство он проглотил. Но посмотрел на меня недобро. Так недобро, что я инстинктивно попятилась от него. Правда, не далеко. Почти сразу моя спина и то, чем нормальные люди приключения чувствуют, уперлись в преграду. Небритый зловеще ухмыльнулся и потянулся ко мне. Мамочки…

Внезапно с негромким щелчком преграда позади меня исчезла, и я, получив свободу передвижений, обрадованно рухнула спиной вперед… кому-то под ноги.

– Деня… Ой!

– Ууй! – Мой вопль боли от встречи с чем-то весьма твердым оказался громче. И девица, глядящая на меня сверху вниз круглыми от испуга и удивления глазами, невольно умолкла.

А дальше последовала немая сцена в лучших традициях жанра: я – спина на тротуаре, ноги в салоне машины. Да-да! Только вывалившись наружу я сообразила, что находилась в машине. А красные глаза парня – всего лишь отблеск каких-то огней. Надо мной стоит одетая в коротенькое серебристое платье с бахромой по подолу деваха, придерживает небрежно наброшенную на плечи шубейку и чуть не рыдает – такая в ее глазах читалась обида. А из салона машины на нас смотрит перепуганный Деня-демон. Приехали…

Первой пришла в себя девчонка. Оно и не удивительно. На улице мороз, а она едва ли не в одном белье на ветру стоит. Очнулась, заскулила, развернулась и бросилась прочь. Плечи моего похитителя поникли. Он что-то неразборчиво пробормотал.

Не прошло и минуты, как к нам подбежали еще люди. Я даже опомниться не успела, как меня поставили на ноги и отряхнули. Из багажника Дениной машины выудили какие-то пакеты. К небритому подошел высокий светловолосый парень:

– Дэн, ты офонарел? За месяц до свадьбы притаскиваешь к нам в дом какую-то шалаву? – Небритый от этих слов просто позеленел. – Если передумал жениться на Кате, то так и скажи! Будь мужиком! За каким… – Тут светловолосый поперхнулся холодным воздухом и конец фразы для меня остался загадкой. Но я бы не возражала, если бы не слышала и остального: – Если ебешься с блядями, то к моей сестре не подходи!

От возмущения я сначала споткнулась, потом поскользнулась, и замахала руками, как ветряк, чтобы удержать равновесие. К сожалению, мне это не помогло. Не знаю, откуда на идеально вычищенном двору взялся кусочек гололеда, но именно на том крошечном пятачке я и поскользнулась. Сработал самый гадкий во всей вселенной закон – закон подлости. И я, размахивая руками и несясь вперед, как неуправляемый товарняк, со всей дури въехала в спину светловолосому. Упс!

Нет, дважды упс! Светловолосый под моим весом покачнулся, но устоял. А я, видимо для закрепления эффекта, совершенно нечаянно треснула его по макушке правой рукой… Той самой рукой, в которой была зажата моя сумка… И вот такого издевательства над своей важной персоной блондинчик уже вынести не смог. Он рухнул, как подкошенный. При чем, лицом вперед. Я полетела следом. Приземляясь на его сильную и надежную спину, я тоскливо подумала, что холеное личико этого пижона вряд ли выдержит близкое знакомство с тротуарной плиткой. И пришла к закономерному выводу, что мне кранты. Спокойно встретила Новый год, называется.

От неожиданности притих даже ветер. В наступившей тишине отчетливо было слышно, как полузадушено пискнул Деня. Словно вот-вот заплачет. Но я ошиблась в своих предположениях. Крупно ошиблась. Этот гад ржал. Даже не так. Он РЖАЛ! Как конь!

Повернув голову набок, я с любопытством наблюдала, как парень складывается пополам, икая от лютого гогота. Хорошо, что хоть кому-то весело. А вот меня, похоже, тут поблизости и прикопают. Я попыталась встать. Но лучше бы лежала и дальше. Так хоть все были относительно целы. И подогрев снизу есть. А как только я попыталась встать, у меня сразу же нога поехала куда-то в сторону, и я грохнулась назад, чувствительно приложившись подбородком о чугунную башку моего «поддона». На этот раз взвыли мы уже вдвоем:

– Сними с меня эту дуру, пока она меня не укокошила! Или я вам обоим головы поотворачиваю!

Бешенный рык блондинчика мало походил на человеческий. Испуганно притих где-то в углу огромного двора ветер. Мгновенно замолчал, словно тумблер выключения повернули, Деня. В следующее мгновение он подхватил меня под мышки и сдернул с моего насеста. Блондин вскочил сам. И я просто отшатнулась от того выражения ярости, что было написано у него на лице:

– Вы… Вашу… – Он явно не мог подобрать слова, чтобы высказать все, что о нас думает. Но мне было не до смеха. – Млять! Дэн, ты где взял эту вселенскую катастрофу????

Против всех моих ожиданий, нос блондин не расквасил. И только это еще подпитывало мою надежду выпутаться из этой истории с минимальными потерями. Потому что смотреть ему в лицо было не просто страшно, было жутко.

– Как где? – Дэн почти взвизгнул это мне на ухо, я поморщилась. – Там, где и казала твоя мама!

Пару секунд блондин осмысливал услышанное. Его лицо медленно разглаживалось, словно рябь по воде уходила. Потом он осторожно поинтересовался:

– В смысле, моя мама?..

– Ну…

– Погоди, Дэн, идемте в дом. Холодно на улице, а девчонка еще и на земле успела поваляться. – И блондин сделал приглашающий жест рукой.

Ну что я могу сказать? Дом был не просто богатый. Войдя в двери, я словно в какой-то сказочный дворец попала. От самого порога тянулся мраморный пол. Прямо по курсу, в нескольких метрах от входной двери украшенный лепниной потолок подпирала огромная ель, вся в золотых игрушках и гирляндах. От яркого света и обилия огоньков у меня зарябило в глазах. Я опустила взгляд, и застыла: на чистейший, как в стерильной операционной пол с моих ног натекла безобразная лужа. Стыдно стало так, что я готова была провалится сквозь землю. А тут еще Дэн повернулся ко мне:

– Снимай пальто. Тут тепло.

Я неловко затопталась и жалобно попросила:

– А может не надо? Может, я домой?

Небритый Дэн возмутился:

– Ну уж нет! Я обязан встретить этот Новый год с тобой! – Я оторопела. Он же почти женат! Что за дела? – Иначе счастья в следующем мне не видать! Так Анна Васильевна сказала. А не верить будущей теще у меня нет причин. К тому же, сюда сейчас вряд ли даже за тройную оплату кто-то согласиться ехать.

Мне было любопытно, конечно, почему Дэн просто обязан встретить со мной Новый год по словам его будущей тещи. Но все это отошло на второй план, как только я осознала смысл последней фразы:

– То есть, как это не согласится?

Я даже воздухом поперхнулась от ужаса.

Парень равнодушно пожал плечами:

– Очень просто. Слишком далеко. Если сейчас кто-то и возьмет вызов, то все равно приедет где-то ближе к полуночи. Так что ты по любому не успеешь домой к бою курантов. Оставайся лучше тут. Дом большой. Встретим Новый год, если не захочешь тусить, можно поспать на втором этаже. А завтра уедешь.

У меня в горле запершило, как при ангине. Голос сразу же сел:

– А где мы?

И тут ожил блондинчик, который до этого молча слушал наш диалог:

– В Солнцево. Ты что, даже не видела, куда тебя везут?

Блондин уже успокоился, но со мной разговаривал чуть презрительно. Словно я существо второго сорта. Стало обидно до слез. Но я только сжала зубы. Не дождется! Не буду рыдать на потеху этим богатеньким снобам! И вообще! Ведьму ему в жены за такой характер! Всамделишную! Чтоб жизнь медом не казалась!

От произнесенного про себя пожелания стало немножечко легче. Но вообще, мое положение было катастрофическим. Солнцево – элитный коттеджный поселок – находился далеко за городом. Рейсовые автобусы сюда не ходили. Оно и понятно: тут жили люди, в гараже которых было не меньше двух машин на семью. А такси… Опять захотелось плакать. Я даже не представляла сумму, которую запросит таксист за поездку. Вляпалась ты, Агата, по полной программе.

Еще хуже мне стало спустя двадцать минут. Когда я случайно выяснила в чьем доме нахожусь, и кого успела огреть сумкой по голове. Один из парней обратился к блондинчику по фамилии, и я сначала оцепенела. А потом меня скрутил приступ дикого хохота: я сбила с ног самого Дмитрия Золотницкого! Если бы меня сейчас видела стокилограммовая Светочка! С радостью бы приобрела для меня билет в ад. В один конец.

И Золотницкий, и Дэн очень быстро потеряли ко мне всякий интерес. До полуночи я тихонько просидела в уголочке, тоскливо наблюдая за веселящимися мажорами. Здесь были самые сливки, насколько я поняла. Они давно друг друга знали. Кое-кто даже планировал поженится. Веселые, яркие, нарядные, не совсем трезвые, они дрейфовали между накрытыми для фуршета столами, танцевали, смеялись, общались. Я в своих простеньких джинсиках и сером светерке под горло была, как забившаяся под веник домовая мышь, никому не нужная, бесполезная, почти вредитель.

В горле стоял тяжелый ком. Желудок давно прилип к позвоночнику. В воздухе витали умопомрачительные ароматы. Но когда я бочком подобралась к столу, две пьяные девицы наорали на меня за то, что на столе закончилось мартини, и отправили меня за ним. Не знаю, чем бы это закончилось, но тут из толпы вынырнул Дэн и, схватив меня за руку, прорычал:

– Ты где бродишь? Без пяти двенадцать! Почему я должен тебя разыскивать?

Не успев опомниться, я оказалась стоящей посреди толпы между Дэном и его невестой. Катя скривилась при виде меня, но ничего не сказала. Даже сунула в руки бокал с шампанским. Что-то неладно видимо с этим предсказанием свекрови, раз все так серьезно к этому относятся. Вот бы и мне кто-то пояснил в чем тут дело.

Межу тем парни и девушки, окружающие меня, начали хором считать:

– Три!

– Два!

– Один!

Всеобщий восторженный вопль перекрыл хрустальный звон бокалов. Все смеялись, наперебой поздравляли друг друга с Наступившим, торопливо глотали шампанское и неслись во двор. Как я слышала, там парни собрались запускать салюты.

Меня с собой никто не звал. Да я, если честно, не сильно-то и рвалась туда. Мною овладела какая-то апатия. Новый год начинался в высшей степени странно. Одна посреди толпы незнакомых, богатых снобов. Всю жизнь мечтала!

Я меланхолично допила шампанское. Явно не дешевый ширпотреб из магазина. Вкусное, как нектар богов. Но пузырьки на голодный желудок моментально ударили в голову. Внутри меня родилось какое-то странное чувство. И определения ему я дать не могла.

За окном началась настоящая канонада. Ну да, элитный район. Тут каждый выеживается как может. А то мало ли, вдруг соседи не заметят, скажут, что дома не было. Я фыркнула: в такой какофонии можно и не заметить.

В доме, по всей видимости, я осталась одна. Остальные выбежали на улицу. Выцедив последние капли шампанского, я оглянулась, ища куда можно поставить пустой бокал. На глаза попался стол, ломившийся от деликатесов. И я решительно промаршировала к нему. Есть хочу!

Дальше все как-то смешалось. Все же шампанское на голодный желудок – это не самая лучшая идея. Вернувшиеся с улицы принялись греться спиртным. По рукам пошли стаканы с виски и коньяком. Изредка мелькали фужеры с шампанским и темно-красным вином. Подчистив свою тарелку, я сходила за добавкой. Алкоголь прибавил мне смелости. Да и окружающим по большей части на меня было уже наплевать. Несколько раз меня останавливали, поздравляли с Наступившим. И я снова что-то пила, когда отказаться не было никакой возможности.

Где-то между третьей тарелкой с деликатесами и энным по счету бокалом со спиртным уже не опознаваемой мною марки наступил мой предел. Я поняла, что если сейчас не прилягу где-нибудь, то упаду прямо тут, и меня попросту затопчут нетрезвые мажоры.

Кое-как выбравшись из толпы, я почти на ощупь нашла лестницу на второй этаж. Моего нетрезвого соображения хватило, чтобы понять, что в ближайшие от лестницы комнаты будут ломится все. Поэтому я, постоянно спотыкаясь и придерживаясь за стену, побрела в конец коридора. Дверь слева оказалась заперта. А дверь справа бесшумно распахнулась, стоило мне только нажать на ручку. Последнее, что я запомнила – это огромная, залитая лунным светом кровать.

Сначала был аромат: горьковатый, травянистый, с легчайшей дымной ноткой, едва-едва отдающий горьким шоколадом. Я мгновенно прониклась, пропиталась этим запахом.

Потом был шепот. Полный сдержанной страсти, но такой нежный и опьяняющий, словно теплый весенний ветерок. Я не различала слова, но сама тональность будила в глубине моего тела что-то большое и горячее. Это что-то медленно росло и распрямлялось, захватывая все больше пространства.

В начале я даже испугалась. Но потом пришло понимание, что это всего лишь сон. И я, облегченно вздохнув, сдалась на милость захватчика. Раз сон, значит все можно. Так почему бы не насладится будоражащими ощущениями?

Горячие губы скользнули по моей шее. И кровь вскипела в моем теле словно игристое вино. Никогда я себе такого не позволяла, но раз это сон, то почему бы и нет? Я нетерпеливо выскользнула из собственного свитера, словно змея из старой шкуры. И губы, ласкавшие до этого чувствительное местечко на шее, почти сразу переместились на мою грудь. Тишину ночи нарушил треск рвущейся ткани и тихое тройное «цок, цок, цок». Только когда моей кожи коснулась обнаженная мужская кожа, я поняла, что мужчина таким способом избавился от одежды – просто ее порвал, а тихое цоканье издали оторванные и упавшие на пол пуговицы. Это были мои последние, относительно связные мысли. Потому что в следующий момент я всем своим телом ощутила рельефный мужской торс.

Казалось бы, что тут необычного? Просто женское тело, не прикрытое одеждой. Просто мужская оголенная кожа. Но когда они соприкоснулись, для меня случилось маленькое чудо. Я давно уже не девственница. И даже считаю себя достаточно опытной. Считала. Но внезапно для меня все изменилось.

Это было как будто войти в уютный, освещенный и согретый живым огнем дом, шагнув из промозглой сырости ночи. Это было как узнавание давно потерянного близкого человека. Шок. Неверие. Первая робкая радость. Восторг. Эйфория.

Счастье накатило на меня так внезапно, впрыснулось в кровь брызгами шампанского, что я засмеялась от восторга. Чьи-то сильные и нежные одновременно пальцы легко пробежались по моим ребрам. Надо мной нависло плохо различимое в лунном свете лицо:

– Смешно тебе?

В его голосе перекатывались рычащие нотки. Словно мелкие камешки по морскому берегу. Мне стало еще смешнее. И я выдохнула ему прямо в рот:

– Да…

Его губы пахли горькими травами и черным шоколадом. И сами горчили на вкус. Но мне безумно это нравилось. Шалея от собственной смелости, я провела по его нижней губе кончиком языка.

– Лисеееенооок…

Я замерла. Откуда?! А впрочем, раз это сон, то не удивительно, что он все знает. Я расслабилась и позволила мужчине углубить поцелуй.

Этой ночью мы оба сошли с ума. А заглядывающая в окно луна была свидетелем нашего безумства. Его руки и губы, казалось, были повсюду. И он точно знал, как сделать мне приятно. Словно подсматривал, подслушивал мои мысли, мои самые потаенные желания. Стоило мне только подумать «вот так хочу», а его пальцы уже гладили это местечко, а губы нежно терзали тело.

Мне и самой нравилось пробовать на вкус его кожу. Поглаживать, прикусывать, нежно подразнивать твердые горошинки мужских сосков, ловить их ртом. Когда он в первый раз надо мной выгнулся от такой ласки дугой и рычаще застонал, я даже испугалась. Он вдавил меня в мягкий матрас, лишая возможности даже дернуться. И я неожиданно поняла, что одежды на мне уже нет.

Когда и куда исчезли мои джинсы, я не заметила. Просто вдруг пришло понимание, что его напряженный член прижимается к моей не прикрытому одеждой лону. Очень напряженный член. Я затаила дыхание.

– Лисенок… – Он поймал мою руку и положил себе на грудь. Горячий шепот ожег мне кожу. – Ну что ты смущаешься… Ты просто великолепна… Я от тебя в полном восторге… Не останавливайся, я весь твой…

Его пальцы нежно обвели контур моих губ. Легко соскользнули с подбородка на шею. Ласково прошлись по груди, чуть задев соски. Отчего мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос. Но это оказалось только началом. Приласкав обе твердые горошинки так, что я чуть не замурчала довольной кошкой, пальцы нахально огладили мой живот, деликатно исследовав пупок, а потом скользнули ниже. По-хозяйски раздвинули нежные складочки и скользнули внутрь.

– Моя ласковая и нежная девочка… – И опять горячий шепоток на ушко, от которого кровь кипит в жилах. – Я дурею от твоего запаха и вкуса…

Каждое его слово, каждый звук, сопровождали нежные и уверенные поглаживания внизу, от которых кружилась голова и звезды водили хоровод на темном потолке над кроватью. Но я еще не потеряла окончательно разум. И даже нашла в себе силы его подколоть:

– Какой вкус?.. – Говорить членораздельно было сложно. Сердце билось где-то у меня в горле, мешая говорить. Но я очень старалась: – Ты же не пробовал меня на вкус…

Вообще-то я имела ввиду совсем другое. Но этот невозможный мужчина с азартом усмехнулся в темноту:

– А можно? Ты не будешь брыкаться?

Удержаться от ответной улыбки оказалось невозможно. И плевать, что ее никто не видит в темноте.

– Можно.

Я чуть напряглась, пытаясь угадать в каком месте он прикусит мне кожу. Но оказалось, что я не на то подписалась.

Он легко соскользнул с меня вниз и аккуратно развел мне в стороны ноги, сгибая их в коленях. Пока я лихорадочно пыталась сообразить, что это ненормальный задумал, его дыхание вдруг прожгло дорожку по внутренней стороне моей голени. Губы коснулись кожи у колена. И вдруг я ощутила его язык, неспешно чертящий влажную дорожку вверх по бедру. У меня перехватило дыхание. Замерев, как маленький испуганный котенок, и слепо тараща глаза в темноту, я вся обратилась в ощущения. Всей кожей, всем своим естеством ощущая совсем не невинную ласку.

Сердце в груди окончательно сошло с ума. А язык медленно и уверенно поднимался вверх. Неотвратимый, как рок. Выше. И выше. Еще выше… В тот момент, когда он лизнул мое тайное местечко, я несдержанно охнула на всю комнату. Я не девственница, нет, но в моей жизни такое было впервые…

Не нужно было включать освещение, чтобы понять, насколько ему понравилась моя реакция. Мне казалось, я кожей чувствую его довольную улыбку.

– Сладкая…

Он слегка подул мне на лобок. А потом пальцами уверенно развел в стороны уже не просто влажные складочки и властно провел языком снизу вверх, словно ища что-то, что было известно только ему одному. Впрочем, очень скоро это узнала и я. В тот момент, когда язык ласково обвел мой клитор, звезды спустились ко мне с потолка. И ночь ослепительно вспыхнула серебром.

Я окончательно утратила связь с реальностью. Он что-то еще мне шептал, мягко, но настойчиво лаская такие местечки на моем теле, о которых я даже никогда не подозревала. Звезды кружились вокруг меня в пьяном танце. Хитро подмигивала в окно сумасшедшая луна. А я все ближе подбиралась к краю пропасти, ощущая, что вот-вот у меня вырастут крылья. И я смогу наконец познать радость полета.

Крылья не выросли. Но я все же сумела взлететь. Мой таинственный возлюбленный нашел у меня какую-то особо чувствительную точку. Мягко прошелся по ней языком и чуть посильнее нажал на клитор. Меня мгновенно выбросило в эфир. Словно пробку из бутылки шампанского. И я летела, задыхаясь от восторга, захлебываясь счастьем, разбрызгивая вокруг радость.

Постепенно я вновь опустилась на грешную землю. И утомленные звезды вновь устроились под потолком, лениво поглядывая вниз. На нас.

– Ты вернулась?

Он лежал на боку рядом со мной, повернувшись спиною к окну. И я остро пожалела, что не могу рассмотреть лицо своего принца. На мгновение стало горько. Я – Золушка. Только моя карета превратится в тыкву не в полночь. Сказка истает с наступлением дня. Но пока за окном темно, мое время еще не вышло. Так стоит ли упускать возможность? Я сама, первая потянулась к губам мужчины. И успела услышать, как сорвалось его дыхание в тот момент, когда мои ладони скользнули по его обнаженной груди.