Читать онлайн
"Темный исток: Гончие Дзара"

Никто и никогда не увидел бы этот роман таким, какой он есть, если б не бесценная помощь Марии Гриневич. Мой низкий поклон за твое терпение, Мари. Герои книги тебе многим обязаны!

«Тени могут все»

Сет Эпине

Голоса доносились будто издалека. Слабые и нестройные, они своей настойчивой размноженностью заставляли сознание отпустить приятные объятья беспамятства.

– Хозяин!

– Тихо!

– Хозяин, но ваши раны! Между прочим, для вас приготовлено. Зачем вы впустили его первым?

– Потому что он важнее.

– Но… вы и без того долго ждали. Неизвестно куда зашвырнула нас эта штуковина, а между тем почти сутки прошли! Что, если ваше состояние ухудшится? Ему-то что? Он, в конце концов, Тень! Раз уж сразу не умер, то уж и не помрет, поди?

– Изма, прошу тебя, умолкни.

– Но я ведь…

– Изма!

– Как хотите.

Изма?

Имя показалось странно знакомым. Где я мог его слышать? Не помню. Хотя… В голове что-то ожило, похожее на призрак прошлого… Перед глазами явился образ: старый худой мект, облаченный в черную рясу затворника… Слуга, верно? Точно, слуга. Но кому он прислуживал? Кому?.. Мысли ворочались неохотно, увязая в киселе, которым стала моя сущность. Изма. Хм…

Изма, Изма, Изма…

И тут словно булыжником по голове: «Ди!»

Я выкрикнул имя, встрепенулся и со всего маха врезался в прозрачную стенку. Бац! Это еще что такое? Перед глазами потемнело, но, к счастью, лишь на мгновение. Стало ясно, что я внутри большой цилиндрической колбы плаваю в густой и похожей на сироп жидкости.

Понимание смутило. Когда это меня в лечебную капсулу занесло?

Сознание все еще с трудом воспринимало окружающий мир, но снова подводить вроде бы пока не собиралось. Получилось даже оглядеться и понять, что я уже не на Шуоте. Во всяком случае, место, в котором себя обнаружил, ничего общего с мертвой пустыней не имело. Оно напоминало обшарпанный трюм старого грузовоза, полутемный и заваленный всяким хламом.

И ни намека на Аргуса, его слугу или кого бы то ни было еще.

Паника подкрадывалась, будто катрана, почуявшая кровь.

Стараясь отогнать непрошеный приступ, я намеренно дышал как можно ровнее и глубже, чему, кстати, способствовала кем-то предусмотрительно нацепленная кислородная маска. Мысли путались и перемешивались с догадками, кто и когда сумел меня сюда заточить, но ответов не находилось.

В голове мелькнули обрывки воспоминаний о предательстве Дианы Винтерс, о смерти Ди Аргуса и шаманки Тассии Руэ. Даже уничтожение Храма лейров предстало во всей красе. Однако ни намека на сколь-нибудь последовательное развитие дальнейших событий из памяти выудить не удавалось. Все покрывал сплошной молочный туман, и лишь обрывки ощущений и чувств доносились из его глубины. Я помнил все, и в то же время как будто ничего. Я помнил отчаяние. Помнил гнев и собственную неуверенность. Боль. Душевную и физическую. Но самое главное – я помнил одиночество. В пустыне, где на сотни тысяч километров не осталось ни единой души. Кроме…

Я невольно дернулся вновь, стукнувшись лбом о прочное стекло.

Удар вышел несильный, но и его хватило, чтобы привести чувства в порядок. Паника отступила. Вместе с клаустрофобией, прежде мне несвойственной. Обнаружить себя в «хрустальном гробу» было, мягко говоря, неприятно, но я решил, что на то была веская причина. Хотя разум отказывался принимать, что бледное до синевы тело, сплошь покрытое порезами и ссадинами, принадлежит мне. Ран было столько, что и не сосчитать. Несколько уже затягивались, но большинство все еще зияли рваными краями, из которых сочилось нечто, менее всего похожие на кровь… Густые темные эманации с яркими голубоватыми крапинками, напоминавшие дым или… разлитые в воде чернила, растворялись в целебной жиже без остатка.

Естественно, я знал, что это такое. Видел уже, как мои руки источают Тени в своем, если можно так выразиться, первозданном облике. Только не представлял, что эффект может распространиться на тело целиком и не будет вызывать ничего, кроме любопытства. Открытые раны заметного дискомфорта не доставляли, за что спасибо, наверное, стоило сказать анестетику, растворенному в сиропе. Если не считать легкой дезориентации и страха быть запертым в банке навечно, я чувствовал себя практически так же хорошо, как до своего решения отправиться на поиски Гробниц юхани. До смерти брата…

Мысль о Мекете заставила действовать. Вернулась былая решимость и желание внести хоть какую-то ясность. Подавшись вперед, я громко забарабанил по стеклу. Я понятия не имел, можно ли говорить в этом наморднике, но на всякий случай попытался:

– Эй! Здесь есть кто-нибудь?!

Мой голос, искаженный вокодером маски, разнесся по трюму эхом, однако без особого эффекта. Едва ли переборки были настолько тонкими, чтобы мой вопль услышали с той стороны, но я был бы не я, если б отчаялся. Набрав в легкие побольше фильтрованного кислорода, выкрикнул громче:

– Эй! Кто-нибудь?!

И снова ничего.

Конечно, я не ждал, что кто-то бросится на мои вопли, но рассчитывал на большее внимание. В углу трюма примостилась крошечная камера наблюдения, темное око которой как раз очень удачно смотрело в сторону капсулы. Крикнув снова, я помахал рукой потенциальному наблюдателю и только потом решил перейти к плану «Б». Закрыв глаза, попросил подсказки у Теней. Я знал, поток невидимой, но могучей энергии, что неустанно струился сквозь пространство и время и обволакивал всю Галактику, мог рассказать все что угодно…

Звук распахнувшегося люка вынудил уставиться в округлый проем. Свет, лившийся с противоположной его стороны, создавал неприятный контраст с полутьмой самого трюма и вырисовывал высокую, мускулистую фигуру, застывшую на пороге.

Аргус?

Несколько секунд фигура держалась неподвижно, словно присматриваясь, а после шагнула вперед с таким видом, будто все на этом свете только ей одной и принадлежало.

– Кто тут у нас галдит на всю Галактику? – Голос оказался далеко не Аргусовским. Как и внешность, чего уж греха таить. Здоровенный детина ни ростом, ни сложением бывшему серому стражу, конечно, не уступал, но по части прочего… Бритый наголо, он был покрыт странными витиеватыми символами, похожими на ритуальные письмена народа махди. Сами узоры, в неверном сиянии сиропа отливавшие синевой, могли бы показаться красивыми, если б не искажали до гротеска выражение в целом довольно непримечательного и угрюмого лица.

Впрочем, как ни были мне любопытны его татуировки, все же главным украшением вошедшего оказался бластер в притороченной к поясу кобуре.

Не отрывая взгляда от оружия, я спросил:

– Кто вы?

Здоровяк, внимательнейшим образом оглядев меня с головы до ног, ухмыльнулся и продемонстрировал ряд желтых, клиньями заостренных зубов.

– Какой любопытный малыш.

Я изогнул бровь, в надежде, что тип в татуировках добавит что-нибудь внятное, но он только скалился. Как будто ждал, что, глядя на него, я начну смущаться и канючить. Наивный.

– Как спалось? – Здоровяк мельком глянул на встроенный в капсулу датчик биометрии. – Судя по всему, сон пошел на пользу.

Я искренне удивился и машинально брякнул:

– А вы что, доктор?

Татуированный снова улыбнулся. Вышло хуже прежнего.

– Пожалуй, что доктор. В некотором роде. Непохож?

Поразмышляв немного, я признался:

– Не думаю, что ответ вам понравится.

Тот хохотнул.

– А ты забавный малый.

– Мне говорили.

Пока мы сверлили друг друга взглядами, люк за спиной здоровяка снова открылся и закрылся. В трюм ступил кто-то еще.

Переключив внимание на новичка, я сразу понял, что передо мной женщина. Разумница человеческой расы, весьма свежая лицом, но, как говорится, повидавшая на своем веку некоторое дерьмо. В кругах, где некогда обретался мой братец, таких было принято называть матерыми. Вот только чрезмерно крикливый наряд, перекроенный из формы риоммских безопасников, и ярко-красные волосы, ниспадавшие на плечи, немного портили впечатление. Как и глаза, сияющие такой отчаянно жадностью, что не у всякого деляги встретишь.

– Наш пупсик проснулся! – Голос дамочки был менее приятным, чем ее внешность. Высокий и сиплый, он наводил на мысли о шипящем на раскаленной сковороде сале.

– И даже сказал свое первое слово, – заметил Татуированный, продолжая глумливо скалиться. – Оглянуться не успеем, как ходить начнет.

Чутье подсказывало, что за этим бредом скрывалось нечто покруче банальной насмешки, тем не менее беспокоило меня другое.

– У вас, я гляжу, целая труппа юмористов. – Я легонько царапнул стекло ногтем. – Но может, скажете, зачем заточили меня в этой колбе?

Реакция дамочки удивила. Выпятив квадратную челюсть, она обнажила такие же заостренные, как у Татуированного, зубы, и зашипела рассерженной гокки:

– Маленький мальчик хочет выглядеть взрослым? Что ж, ладно. Будем говорить по-взрослому. И первой вопросы начну задавать я. – Тут ее ладонь опустилась на кобуру. Дуло старого, но оттого не менее убийственного бластера нацелилось на меня. – Колись, что ты за тварь и почему твое корыто бороздило мою территорию?

Если б не маска, бесперебойно снабжавшая легкие кислородом, я бы, пожалуй, сбился с дыхания.

– Интересные вы вопросы задаете, но я не уверен, что понимаю их.

Дамочка такой реакции не оценила. Картинно изогнув тщательно выщипанную бровь, она нетерпеливо забарабанила пальцами свободной руки по округлому бедру.

– Надеешься дурачком прикинуться?

– Конечно, – ляпнул я и поспешил поправиться: – В смысле, конечно, я ничего не понимаю. Я ведь без сознания был, если не заметили. Последнее, что помню, это пустыня Шу…, пустыня, где пытался…

…Пытался похоронить тела Ди Аргуса и Тассии Руэ. Даже сумел подготовить для каждого отдельное место. Убогое, разумеется, но за неимением лучшего…

Тут на меня снова нахлынуло.

Кажется, близилась песчаная буря. Диана и ее Черная эскадра покинули орбиту несколько часов назад, а планету то и дело сотрясала крупная дрожь. Жуткий момент для осознания своей полной беспомощности, а затем…

В голове, точно наяву, раздался оглушительный грохот, которым сопровождалось обрушение каменных плит в воронку, разросшуюся на месте обстрела. Осколки кварца и пыли взметались в небо на несколько десятков метров, пока останки Храма исчезали в провале… Сердце неслось галопом, а перед глазами мелькали картинки чудовищного оползня, поглощавшего своей безразмерной пастью один труп за другим. Убитые гвардейцы Тетисс, обезглавленная Тассия… Я помнил, что едва успел оттащить Аргуса, прежде чем гладкий камень пошел мелкими трещинками и обвалился. Чувство исчезающей под ногами земли словами не описать. Внутренности в буквальном смысле подскочили к глотке. Секундное ощущение свободного падения, а затем… Неуклюжий кувырок, удар о выступающую скалу, еще один. Рот, набитый каменной крошкой. И под финал – приземление с громким влажным звуком…

– Ну? Продолжай, сказочник, – велела дамочка, дирижируя бластером. – Чего ты там помнишь?

Я посмотрел ей в глаза и очень тихо сказал:

– Кажется, я умер.

Мгновение тишины, а следом – взрыв истерического хохота, да такого яростного, что стенки капсулы задрожали. Оба – и здоровяк, и Рыжая, – чуть пополам не сложились, держась за животы.

– Если ты умер, – утирая слезы, проговорила дамочка, – то, кто сейчас барахтается голым в банке? Призрак?

Смех смехом, а ей, похоже, безумно хотелось знать эти ответы. Жаль, только мне нечего было сказать, и потому приходилось молча и с возраставшей нервозностью наблюдать за мельтешением бластера: туда-сюда, туда-сюда…

– Знаешь, а ведь на корабле, который мы захватили, был один труп, – заметил Татуированный, обращаясь ко мне. – Мы, правда, от него тут же избавились. Бороздит космические просторы своим ходом.

Я замер, холодея. Труп?

– Опишите его!

Татуированный тоже застыл. Похоже, столь рьяный интерес застал его врасплох. Впрочем, секунду спустя, он как ни в чем не бывало ответил:

– Легко. Почти такой же здоровый, как я, черноволосый и бледный. С дыркой в грудине. С живым не перепутаешь.

Едва он захлопнул рот, у меня перед глазами помутнело.

Аргус. Они избавились от Аргуса! Выбросили в космос, будто кусок ненужного мусора!

Я сам не заметил, как сжались кулаки, а дыхание убыстрилось. Сочившаяся из ран субстанция, будто живая, ускорила движение. Аппаратура, следившая за моим физическим состоянием, предупреждающе всхлипнула.

– Полегче, доходяжка. – Рыжая оттопырила нижнюю губу. – Или ждешь красивую дырочку промеж своих очаровательных глазок?

Я бы с удовольствием объяснил ей, чего именно жду и каким образом планирую этого добиться, вот только горячку пороть не хотелось. Заставив себя успокоиться, спросил:

– На том корабле еще кто-нибудь был?

– Да, – охотно отозвался Татуированный. Ему как будто не терпелось выговориться. – Старый, пришибленный мект. Когда мы брали судно на абордаж, он все заламывал руки и скулил. Пришлось бросить в карцер, чтоб под ногами не путался.

Изма? Неужели?! Тот диалог между стариком и его хозяином мне все-таки не приснился?

– Он-то хотя бы жив? – на всякий случай уточнил я.

Здоровяк потер изрисованный подбородок:

– Судя по тому, что до сих пор скулит, думаю, жив.

Рыжая, внимательно впитывавшая каждое мое слово, подозрительно прищурилась:

– А ты чего так о нем печешься? Дружок твой?

Я неожиданно поймал себя на мысли, что не могу заставить разум воспринимать ее наглое, ухмыляющееся, хоть и довольно привлекательное лицо дружелюбно. Капитан или нет, она из кожи вон лезла, чтобы показать, кто тут командует. Ну-ну.

– Возможно, мы знакомы, – ответил я и, поразмыслив, на всякий случай предложил: – Слушайте, прежде чем продолжим, может, уже вытащите меня отсюда? Достало голым барахтаться.

Очередной приступ неудержимого хохота был красноречивее любых слов.

– Думаешь, ты у нас тут в гостях, пупсик? – Рыжая приблизилась к капсуле вплотную и игриво поскребла неаккуратно обкусанным ногтем по стеклу. – Не обольщайся. И зубы заговорить мне тоже не думай. Дураки по эту сторону Рукава Риспель не выживают. Когда мы тебя нашли, ты уже плавал в жижке. Кто знает, зачем тебя сюда затолкали. Может, все дело в этой черной хрени, что из тебя сочится. Может, она заразна. А может, стоит колоссальных деньжищ. Как угадать?

Ее напускная кокетливость выглядела так же убого, как и этот самый трюм. Вероятно, она искренне верила в свою сексуальность, вот только не понимала границ и потому скатывалась в дешевую пошлость. Окажись в капсуле чуть больше места, я бы с радостью отпрянул. И вот что еще: похоже, сама по себе эта «черная хрень» дамочку не слишком удивляла. А это уже было нетипично и, главное, интересно.

– Ладно, – сказал я наконец. – Что вы намерены со мной делать?

Татуированный и Рыжая переглянулись.

– На самом деле, мы еще не пришли к единому мнению.

– Я думал, вы здесь главная? – Конечно, я бил наугад, но с большой долей уверенности.

– Я Альма Ком’ари, капитан, хозяйка «Плакальщицы» и большей части сектора Торра.

– А «Плакальщица», я так понимаю, это корабль, да?

– Правильно понимаешь, сосунок.

Я проглотил очередное оскорбление.

– Что вы сделали с захваченным судном?

– С той развалюхой-то? – поинтересовался Татуированный. – Готовим к отправке в утиль. Там даже ничего ценного, кроме этой самой капсулы. Убогая лодчонка и так разваливается на глазах. Не по себе от того, что она до сих пор пришвартована!

– Дискха!

Что означало это слово, я не понял, но судя по звонкой оплеухе, которой капитан Ком’ари угостила здоровяка, точно не комплимент.

Татуированный охнул, а я принялся собирать кусочки сведений воедино. Что-то более-менее осмысленное наконец-то начало вырисовываться. Пусть некоторые детали по-прежнему оставались в тени, я все же выяснил, что Изма и Аргус действительно были замешаны в этой истории. Если верить капитанше, мы находились где-то в секторе Торра, что буквально в нескольких часах лета от Ядра. Стало быть, Изма каким-то образом проследил за нами до Шуота, а когда эскадра Дианы скрылась, вытащил меня и Аргуса из разлома. Как все это удалось дряхлому тщедушному старику, для меня пока оставалось загадкой, но с деталями можно было разобраться позднее. Наверняка система обороны Шуота потрепала корабль Измы, вынудив того совершить прыжок в реальное пространство, где он и угодил в лапы к капитанше Ком’ари. Ладно, хоть жив все еще. Оставалось понять, как мог я слышать голос Аргуса, если на тот момент он был трупом?

– Так что вы намерены с нами делать? – спросил я снова.

Ком’ари усмехнулась.

– Какой любопытный попался! Повторяю, не держи меня за дуру. Перед тем как дать команду уничтожить то ведро с гайками, я проверила записи бортового журнала и знаю, из каких краев вы на мою голову вывалились. Ядро. Ты и твои дружки были на Шуоте. О, не делай такие удивленные глазки! Каждая собака в этом краю наслышана об этом адском местечке. Как и о том, что ни один пилот с мозгами туда по доброй воле не сунется. Теперь скажи мне, леденец, кто ты все-таки такой и какого хрена забыл в самой гиблой дыре Галактики?

Что ж, это был очень неловкий момент, так как я не испытывал ни малейшего желания изливать душу перед парой… разумников. По всему становилось видно, что их интересует только нажива, которую можно выгадать за мои показания… или за меня, как товар.

Я открыл рот, приготовившись выдать какую-нибудь правдоподобную, но безобидную чушь, но тут в трюм ворвался кое-кто еще – худощавый юноша расы анаки. У него отсутствовал один глаз, но на его месте красовался протез. Едва заметив меня, парень тут же замер, будто в невидимую стену впечатался.

С недовольной физиономией развернувшись к вошедшему, капитанша притопнула:

– Ну, говори уже!

Несколько раз моргнув, юноша опустил взгляд и забормотал:

– Капитан, кажется, у нас проблема.

– Что еще?

Прежде чем дать ответ, юный пират растерянно почесал косматый затылок:

– В общем, не могу связаться с командой.

Уперев руки в боки, Ком’ари осведомилась:

– Что значит, не можешь?

– Я проверил: все системы работают как надо, но парни не отвечают на запрос. Они уже почти час как возятся с захваченным судном. Наружные люки все еще открыты, герметичность не нарушена, а убедиться самостоятельно без вашего разрешения я не могу.

– Ну так иди и убедись!

– Слушаюсь!

– Мне пойти с ним? – вмешался Татуированный.

Капитанша махнула рукой, отпуская. Оба скрылись, а мы продолжили с того места, где были прерваны.

– Итак? Я жду твоих ответов.

– Не сомневаюсь. Могу я сначала поговорить с пленным мектом?

– Не можешь. Здесь я диктую условия. Или ты это еще не усвоил?

Надеясь, что маска не помешает считать улыбку по глазам, я ответил:

– Разумеется. И все же…

– Нет, не все же. Ты скажешь мне все, что я хочу, иначе… Да чтоб тебя! – Сигнал коммуникатора заставил капитаншу вздрогнуть. Сняв передатчик с пояса, она ответила на вызов: – Ну что еще, Зип?

Голос Татуированного, донесшийся из крошечного динамика, казался растерянным и напряженным:

– Салага прав – тут действительно нарисовалась проблемка.

Я и Ком’ари переглянулись.

– Выкладывай, – велела она.

– Команда, что мы отправили уничтожить корыто… Как бы это сказать… в общем, она нашлась, но… немного по частям.

– По частям? – Выкрашенные в красный бровки соединились на переносице. – В каком смысле?

– Э-э… короче, их убили. Если быть точным, то расчленили. Обезглавили, если совсем уже в деталях.

Лицо капитанши сделалось белым, а руки задрожали.

– Что значит обезглавили?! Кто?!

– Как раз выясняю. Свяжусь с тобой, когда найду что-нибудь.

Сообщение оборвалось, а Ком’ари все не отпускала коммуникатор. Ее заколотило, а взгляд очумело заметался по трюму. Судя по всему, внутри рыжей головушки закипела работа мысли. Меня же беспокоила ладонь, что все еще сжимала бластер, дуло которого опасно косилось в сторону капсулы…

– Капитан, – вежливо обратился я, – вы не могли бы не направлять на меня эту штуку.

Подняв на меня безумные глазищи, Ком’ари состроила такое лицо, будто ее внезапно осенило:

– Ты знаешь, что там происходит, не так ли?

Поскольку от ответа зависела моя дальнейшая судьба, пришлось подойти к нему со всей осторожностью. Стерев с лица всякий намек на улыбку, я выдал уклончивое, однако вполне честное:

– Возможно.

Ее правый глаз задергался.

– Возможно?

– Есть в голове пара догадок, но… Послушайте, капитан, вы сами сказали, что избавились от трупа.

– А при чем здесь труп?

Я помедлил. Нарочно. Ради драматизма, конечно.

– При том что он, похоже, не совсем уж и труп, – пояснил я слегка извиняющимся тоном. – С серыми стражами никогда не угадаешь…

Пришел черед второго глаза.

– Серый страж?! Ты издеваешься?!

Я развел руками.

– Ни в коем случае. Это он и есть. И если вы позволите мне все-таки выбраться, я постараюсь его урезонить.

От моих слов Ком’ари передернуло сильнее. Она отскочила от капсулы на добрый метр и заорала:

– Ах ты падаль! Так ты заодно с этими псами?!

Я поднял ладони, защищаясь:

– Нет-нет, капитан! Вы все не так поняли!

– Ага, конечно! Решили перескочить со своей ржавой рухляди на мое судно? Не выйдет! – Оскалившись, она подняла бластер и снова нацелила его на меня.

– Капитан, вы совершаете ошибку! Не надо!

Легче динетина уговорить перейти на овощную диету.

– Сладких снов, сосунок! Никто по тебе скучать не будет!

Что ж, выбора она мне не оставила.

Едва стало ясно, что выстрела не избежать, я заставил Тени, те самые, что сочились из моих ран, собраться в кулаке пульсирующим черно-синим сгустком. Я чувствовал намерения Ком’ари и в мгновение, которое потребовалось, чтобы ее указательный палец нажал на спусковой крючок, высвободил накопленную энергию и уничтожил капсулу.

Грохот и звон разнеслись по трюму, всколыхнув стены. Стеклянный дождь накрыл комнатку целиком. Кинетическая мощь удара отбросила дамочку к дальней переборке, нашпиговав острыми как кинжалы осколками.

– Простите, капитан, – сказал я, выбравшись из разбитой капсулы. Стекло громко хрустело под босыми ногами. – Вы не оставили мне выбора.