Читать онлайн "Путь в никуда"

Корабль плавно заходил на посадку. Сергей отключил тягу маршевых двигателей, и слегка наклонил нос звездолета легким движением штурвала.

Взлетно-посадочная полоса космодрома казалась узкой и короткой.

— Черт, этому порту лет пятьсот, если не больше, — пробормотал он, нажимая на панели клавиши выпуска закрылок.

Атмосфера на планете была довольно плотная, а многотонная громадина крейсера набрала при спуске слишком большую скорость.

Звездолет медленно терял высоту полёта, но к тому моменту, когда посадочные опоры коснулись пластобетона полосы, скорость была не слишком высокой, и Сергей опустил штурвал. Корабль понесся вперед. Пальцы пилота скользнули по клавишам включения реверса. Крейсер задрожал всем железным телом, как в лихорадке, и чуть выкатившись за пределы полосы, встал.

— Уф! — смахнул со лба выступившие от напряжения капельки пота командор второго ранга Мир Шторм - капитан крейсера. — Мичман, вы молодец!

Сергей довольно улыбнулся. Не часто приходится сажать космический крейсер на законсервированный космодром, предназначенный для среднегабаритных транспортов.

— Кэп, — раздался голос комендора Шадрина. — А на кой хрен нас занесло на эту богом забытую планету? Там, в адмиралтействе, о чем думали?

Шадрин отстегнул посадочные ремни, бодро спрыгнул на пол командного отсека.

Крейсер «Фатум» — новейший звездолет Космического Флота Земли, был создан по особой технологии. Это сложная конструкция на базе командно-двигательной платформы, к которой пристыковывались необитаемые элементы систем защиты, антенн связи, разведки и еще разных вспомогательных модулей. Платформа была предназначена для создания звездолетов крейсерского класса — кораблей, способных быстро передвигаться, вести разведку внутри звездных систем и если понадобиться, то создавать на выбранной планете временную базу. Внутри платформа представляла собой большой отсек, разделенный на две части. В одной части располагался командный пункт, и жилое помещение на пять человек экипажа. В другой — системы управления двигателями, бортовой компьютер и сами двигатели с топливными контейнерами.

В командном пункте, защищенном многослойной броней, снизу вверх по ступеням шли места для пилота, капитана и комендора управления защитой. Комендор спускался обычно по крутой лесенке, но Шадрин предпочитал спрыгивать, чем часто раздражал командора Шторма.

Вот и сейчас капитан поморщился, увидев перед собой спрыгнувшего со своего места Шадрина.

— Не знаю, старшина, — сказал Шторм. — Приказ был от командующего эскадрой. Прибыть сюда, и ждать дальнейших распоряжений. Старпом! — капитан позвал лейтенанта Бокова.

Молодой помощник капитана вскочил со своего места, вытянулся в струнку.

— Слушаю, кэп.

— Установите связь с эскадрой. Доложите, что мы прибыли. — Шторм махнул рукой, давая понять Бокову, что не стоит так рьяно выражать свою готовность к действиям. Потом направился в свою каюту, и по дороге добавил:

— Мичман, проверьте с инженером скафандры. Вдруг на поверхность придется выходить.

— Хорошо, кэп, — кивнул Сергей, не вставая с места. Посадка несколько измучила его, и он сидел, расслабившись, прикрыв глаза.

— И проверьте, насколько далеко мы выскочили за полосу, — капитан продолжал отдавать распоряжения на ходу. — А то еще вытаскивать всю нашу громадину, неизвестно что там за поверхность. Может опорами увязли.

— Ладно, — крикнул Сергей, сморщившись. Вот старый зануда!

"Но, кэп что-то немного нервничает«,- подумал он, открывая глаза.

На больших мониторах, будто окна расположенных по передней части рубки, и показывающих полусферу по носу корабля, ничего существенного не происходило. До горизонта протянулась каменистая пустыня грязно-коричневого цвета. Изредка, ее поверхность нарушали торчащие пиками невысокие скалы. И все. Ни пыли от ветра, ни какого-либо другого движения. Словно безжизненная фотография, сделанная рукой начинающего фотографа.

— Что за дыра? — комендор таращился на экраны, стоя за спиной Сергея.

Пилот пробежался пальцами по клавиатуре. На одном из экранов его личного пульта появились характеристики планеты — сила тяжести, состав атмосферы и прочие. Микро-зонд для сбора такой информации автоматически выстреливался при посадке еще на высоте нижней орбиты.

— Ого! — сказал Шадрин. — Тяжеловато.

Подошел лейтенант Боков.

— Мичман, вы скафандры начнете проверять? — спросил он строго.

Сергей сжал челюсти. Вот чего лезет?

— Инженер Алексеев проверит. Он слышал команду, — ответил мичман.

— Тогда займитесь проверкой опор, — не унимался лейтенант.

— Слушаюсь, — Сергей на панели набрал роботам команду выйти на поверхность.

На экране отобразилось пространство под звездолетом. Роботы неспешно обследовали каждую из шести массивных посадочных шасси, и плотность грунта за полосой. Крейсер стоял крепко, и при необходимости мог развернуться для взлета.

Вспомогательных роботов и различных шагающих и летающих дронов на корабле было множество. Все они выполняли различные функции, а половина дронов представляла многофункциональные устройства, способные ремонтировать повреждения, устранять неполадки на обшивке и внутри звездолета. Все ремонтное хозяйство подчинялось инженеру, боевыми дронами управлял старпом. У пилота тоже было несколько управляемых помощников, в том числе и для обследования поверхности после приземления.

Проверка скафандров была капризом капитана Шторма.

Как-то, лет тридцать назад, будучи командором почтового корвета, капитан со своим кораблем попал в сильное гравитационное поле возле погасшей звезды. Пришлось садиться на ближайшую планету, чтоб не сгореть на поверхности потухшего гиганта. Посадка была очень жесткой, и при ударе о поверхность планеты повредился отсек, где стояли камеры со скафандрами. Тогда, в неразберихе катастрофы, на это не обратили внимание. Да и автоматика предупреждения о пробоине вышла из строя.Под воздействием агрессивной атмосферы внутренние системы скафандров вышли из строя, и в нужный момент ими не смогли воспользоваться два человека из экипажа. С тех пор Шторм, страшно переживавший потерю людей, при каждой внештатной ситуации с кораблем заставлял инженера проверять защитные костюмы каждого члена экипажа. Хотя на крейсере этой модели все было предусмотрено. Если корабль попадал в ситуацию, подобно той — пятнадцатилетней давности — командно-двигательная платформа уцелела бы в любом случае. На верфях Земли умели учитывать при строительстве кораблей накопленный за многие годы опыт космических путешествий.

Единственное в чем опыта не было — это встреч с другими цивилизациями. Земляне освоили лишь небольшое пространство вокруг своей системы, приблизительно радиусом в сто парсек, выстраивая сеть баз и лагерей на освоенных и пригодных для строительства планетах. И не отчаивались. Как кроты в земле, рыли ходы в безбрежном пространстве своими звездолетами, на десять-пятнадцать парсек отдаляясь от ближайшей базы в неизвестные просторы, открывая миры. Порой красивые и пригодные для жизни, но без признаков существования разума.

В отсек зашел капитан в сопровождении инженера Алексеева.

— Всем внимание! — выговорил командор слегка осипшим голосом. — Получено сообщение от командующего эскадрой.

«Что-то очень быстро» — подумал Сергей.

— Видимо, нам послали его с месяц назад, — будто прочитав его мысли, сказал Шторм. — Мы остаемся на этой планете. Надо активировать работу местной базы, и подготовить полосу для приема двух транспортов. Они прибудут через месяц. Потом притащат сюда исследовательское судно. В адмиралтействе какие-то планы насчет сектора «Джи семь». С обсерватории на Антурине обнаружили странное движение в секторе. Вот туда и будут запускать исследователей.

Сергей в уме быстро подсчитал, представив карту пространства. Как профессиональному пилоту, ему не составило труда прикинуть расстояние.

— Кэп, это почти двадцать парсек отсюда, — негромко сказал он.

— Да, мичман. Экипаж судна проведет в звездолете почти сорок лет. И это только в один конец. Их готовили к этому, — командор потер ладонью небритую щеку. — Алексеев, Боков... Запускайте активацию базы, коды в компьютере. Фомин, займитесь полосой. Транспорты тяжелые, класса «три икс». Шадрин, вам необходимо усилить метеоритную защиту и осмотреть тщательно планету. Дронов распределить по необходимости.

Шторм взглянул на собравшийся экипаж.

— За дело! Времени мало, работы много.

«Сорок лет!» — представил себе Сергей, — «И это только в один конец! Какие же мы тихоходные!»

Кэп нетвердой походкой скрылся в своей каюте.

— Старик, наверное, принял немного, — шепнул Шадрин.

Сергей только махнул рукой в ответ, активируя роботов и давая им задание отсканировать взлетную полосу вдоль и поперек. Транспорты тяжелые и габаритные, судя по маркировке в три икса, и «дорожку» для посадки этих посудин придется удлинять чуть ли не вдвое.

Алексеев с Боковым ушли в моторный отсек, а Шадрин, по-мальчишески сдвинув бейсболку козырьком назад, колдовал на своем пульте, задавая команду дронам на облет планеты.

Сергей и Семён Шадрин были знакомы давно, еще с училища академии Космических Сил. Тогда, по окончании учебы они вместе попали на стажировку, на древний звездолет — фрегат «Стерегущий». Командор фрегата по окончании стажировки выдал молодым офицерам превосходные характеристики, и они какое то время служили на флагмане — разведывательном фрегате «Алтай», пока четыре года назад не попали на «Фатум», тогда еще крейсер проходил испытания.

После введения в боевой строй корабля началась жизнь «крейсерских» служак, поскольку посудины этого класса были всегда в полной готовности.

Исследователи — это другое. Это высшая каста. Люди, которые добровольно заключали себя в железную банку звездолета на много лет, ради достижения совершенно неизвестной цели, вызывали уважение, легкий трепет и жалость. Молодыми, они уходили в глубины пространства, и возвращались стариками. Если возвращались. Порой, принося из экспедиции малоутешительные результаты.

«Фатуму» пришлось встречать такой корабль. На одну из баз пришло сообщение, что исследовательский лайнер «Заря» выходит в координаты рядом с которыми болтался в рейде «Фатум».

Они встретились. Некогда сверкавшая подобно отшлифованному серебру обшивка «Зари» напоминала черный загар, по которому обильно прошлись розгами. Настолько корпус был испещрен шрамами от попаданий метеоритов. Одиннадцать стариков, лет под семьдесят гордо расхаживали по коридорам палуб, свысока посматривая на юнцов с крейсера. Двенадцатый член экипажа «Зари» лежал в холодильнике, обернутый в черный саван. Его надо было сбросить, но они не смогли. Настолько были привязаны друг к другу, что не смогли расстаться с телом товарища, выбросив того в безжизненную пустоту. Экспедиция всего в десять парсек не нашла ни единой хоть на немного пригодной для обитания планеты. Либо газовые гиганты с чудовищной силой тяжести, либо выжженные карлики на расстоянии «вытянутой руки» от своего солнца, напоминающие, как ненавистна вселенная ко всему живому.

— Слушай, Сень, — заговорщицки зашептал Сергей. — А что старик так нервничает?

Комендор удивленно вытаращился.

— А ты не знаешь?! Ребятня кэпа вроде на той посудине пойдет в космос, — Шадрин вздохнул. — Вот его и штормит.Они два года назад академию звездоплавания закончили.

— Да ладно? — изумился Сергей. — Ну, это ты с кэпом в приятельских отношениях. А меня эти новости особо не интересовали. И девчонки Мира могут уйти в этот поход?

— Да, — кивнул комендор. — Ты же знаешь, как он их обожает.

Сергей кивнул в ответ. Вспомнил, как после назначения на «Фатум», через полгода они всем экипажем отмечали юбилей командора. Две дочери кэпа — сестры-близнецы Елена и Мария — в длинных вечерних платьях. Сам Шторм — в парадном мундире с множеством регалий. Его жена — стройная брюнетка, в свои почти пятьдесят, выглядевшая на тридцать. Тогда Сергей, любитель вальса, просто не отпускал Марию с танцевальной площадки ресторана. А кэп смотрел на своих дочерей с такой нежностью, что порой у чрезвычайно строгого и требовательного на службе командора, увлажнялись глаза, и губы, всегда натянутые в суровую нитку, слегка растягивались, задираясь вверх трепещущими кончиками.

— И как он все это вынесет? — задумчиво пробормотал Сергей. — Вот не позавидую старику.

— Жизнь, Серёг, — назидательно прошептал Шадрин. — Она такая. Ладно. Давай капонир для крейсера намечать.

— Рано, роботы еще полосу не прибрали. Потом удлинять ее будут. Выстроят, тогда и разметим. Что там на поверхности?

Комендор повернул к себе экран со своего пульта.

— Дроны лазают, — ответил он. — Ничего интересного. Займусь пока базой, пошлю туда пару роботов.

Сергей кивнул, углубившись в расчеты геометрии удлиняющейся полосы. Надо было оценить несколько параметров, взяв за основу посадочный вес транспортов в атмосфере планеты. Потом еще выстроить рулежную дорожку, и капониры для всех приземляющихся звездолетов, чтобы они не мешали друг другу.

Семён, тем временем, активировал разведывательных роботов, проверил системы визуального контроля и запустил своих помощников на базу через главный вход, который напоминал невысокий каменистый холм с двумя огромными раздвижными броне дверьми. Пришлось покопаться с введением пароля на открытие. За несколько десятков лет консервации автоматика немного «просела» в восприятии сигналов, да и аппаратура отличалась. На крейсере она была новейшей, и программное обеспечение на головном компьютере базы с трудом восприняло мощные сигналы современного бортового компьютера звездолета, и Шадрину пришлось несколько раз подтверждать пароль входа.

База на планете — огромное подземное помещение в несколько этажей, под площадкой верхнего ангара, на которой была оставлена масса строительной техники. Роботы разведчики медленно продвигались среди скопища различных машин и механизмов, сканируя пространство видеорегистраторами и выдавая картинку на экран комендору.

— А, Серёг, — обратился Шадрин к пилоту. — Наш лейтенант влюблен в Елену — дочку кэпа. У них там даже что-то совместное намечалось. Думаешь, почему наш старик взял его старпомом к себе?

— Да брось ты, Семён, — сморщился Сергей. — И как близняшек можно отличить? Они ж похожи как две капли воды.

— Я не знаю. Но, Боков прямо «запал» на Елену. Мне кэп сам говорил.

— Ну да, — усмехнулся пилот. — Ты ж его любимчик. Лейтенант попал к нам по протекции своего папы. В эскадре все об этом судачили.

— Да. Адмирал попросил старика присмотреть за сыном. Тот тоже вроде хочет в исследователи податься.

— Боков? В исследователи?! Первый раз слышу, — удивился Сергей.

— Потому что ты не ходишь в кабаки, и торчишь все время на тренажере, — сказал Шадрин. — Нет бы, с другом пропустить стаканчик.

— Сень, я не люблю водку, — поморщился пилот.

— Пивка бы попил. Со мной поболтал, — пилот защелкал кнопками управления дронов, направляя их на теневую сторону планеты.

— Ладно, — сдался Сергей. — Придем из похода — посижу с тобой. Обещаю.

Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, сомкнув ладони на затылке. Прикинул в уме. Полгода еще здесь на планете, потом год идти на базу эскадры. И это если не озадачат еще чем-нибудь.

— А вообще-то Боков молодец, — сказал, обращаясь к другу. — Уже лейтенант, а ведь моложе нас. До старпома крейсера дорос.

— А мне кажется все это неспроста, — сказал Шадрин. — Есть какой-то подвох.

Сергей махнул рукой, и снова прилип взором к экрану.

— Везде ты ищешь подвох, Семён. Старпом, просто молодец.

Комендор неожиданно взлетел по лестнице на свое место. Его пальцы застучали по клавишам настройки.

— Вот, черти, — выругался он. — Картинка с дронов пропала.

— А ты сателлит навесил? — спросил Сергей. — Не забыл?

— Да, висит, — отмахнулся Шадрин, настраивая частоту мощного передатчика, установленного для того чтобы принимать сигналы с обратной стороны планеты.

Передатчик молчал. Сигнала с дронов не поступало. Семён нахмурился.

— Командор, у нас два робота замолчали на теневой стороне, — передал он капитану. — Сателлит в порядке, я проверил.

— Когда замолчали? — спросил невидимый из своей каюты Шторм.

— Сорок секунд назад.

— Сверьте по карте, может в расщелину упали, — командор явно не желал расставаться с горизонтальным положением на диване.

— Да карте несколько десятков лет. Еле вытащил ее из памяти компа базы. Половину не разобрать.

— Пошлите еще, и не прекращайте слежение за ними, — проговорил кэп слегка раздраженно.

— Есть, — Шадрин не хотел вызвать гнев Шторма.

— Помочь? — оторвался от своих занятий Сергей.

Комендор кивнул. Вдвоем сподручней, тем более, Сергей — мастер пилотирования.

Шадрин переключил управление дронами на панель пилота, а сам внимательно рассматривал колонки данных на своем экране.

— Странно все, — проговорил он. — Дроны будто в стену уперлись.

— Давай я с обратной стороны подлечу, — предложил Сергей.

— Хорошая идея, — согласился комендор.

На панели изображений появилась картинка старта роботов-разведчиков. Две яркие звездочки стремительно уносились вдаль до горизонта.

— Вышли, — прокомментировал Сергей. — Скорость четыре с половиной Маха.

Стали поступать данные поверхности. Бортовой компьютер крейсера тут же преобразовывал их в визуальное изображение на мониторах. Сергей развел дроны параллельными курсами на максимально возможное расстояние, чтобы охватить сканерами большую площадь облетаемого участка.

Текли минуты. На экранах пробегал все тот же пейзаж — каменистая поверхность, торчащие скалы, иногда, вдали, проглядывали нестройные гряды разновысоких острых сопок, или собравшиеся в небольшие кучи пологих холмов, выглядевших как бурые острова на темно-коричневой поверхности планеты.

— Серёг, притормози, — попросил Шадрин.

Пилот дал команду дронам остановиться. На экране четко проступило совершенно белое пятно внушительного диаметра на поверхности планеты. Просто размытое белое пятно с четкими границами.

— Ничего не понимаю? — прошептал комендор.

— Надо кэпа позвать, — встрепенулся Сергей, и протянул палец к кнопке связи.

— Не надо! — резкий окрик Шторма оборвал его движение. — Я уже здесь.

Командор внимательно, нахмурив брови, рассматривал пятно на экране, переводя взгляд от изображения к столбцу данных.

— Это не аномалия, — наконец сказал командор. — Смотрите. Поле электромагнитного излучения очень сильное на границах пятна.

— И что? — не сразу сообразил Шадрин.

— А то, что там, — палец Мира уперся в изображение пятна. — Что то есть. И мы не видим, что это. Сигнал глохнет. И наши пропавшие дроны там внутри.

Сергей и Шадрин были ошарашены этим заявлением. Командор сам испугался своих слов, и мотал головой, пытаясь найти сколь угодно другую причину возникновения пятна. Алексеев и Боков, услышав возглас командора, тоже примчались посмотреть на экраны. Экипаж крейсера в пять пар глаз сверлил экран, на котором мерцало пятно непонятного происхождения.

— Доложим командованию? — осторожно предложил Боков, пока остальные находились в немом оцепенении.

— И что докладывать? — Шторм пришел в себя, и теперь о чем-то лихорадочно размышлял. — Что у нас белое пятно на экране? Вот что, лейтенант, возьмите мичмана Фомина, и отправляйтесь туда. Выясните, что там за... И прихватите с собой боевых дроидов. Мне нужны снимки.

— Есть, — Боков зашагал в отсек со скафандрами. — Мичман, а вам нужно особое приглашение?

Вообще то, приказ Шторма был несколько необычным. Да, в экипаже не было специалистов строго узкоспециализированных. Каждый член команды был универсальным, так сказать, солдатом. Но, существовало негласное правило. Все работы на поверхности проводил старпом с помощью кучи роботов. А пилот, канонир, инженер выходили туда только по мере острой необходимости. Поскольку, в случае опасности, корабль не мог остаться без них. Конечно, командир корабля мог выполнять все функции во время полета — техника это позволяла. Но, он не мог быть настолько умелым, чтоб делать все сразу профессионально. И капитан крейсера, вообще не должен покидать корабль — чтобы не случилось.

В данной ситуации командор отдавал приказ, посылая в неизученную зону своего пилота, оставляя без него крейсер.

— Сергей, идите, — подтвердил Мир. — Я знаю, Боков не очень хорошо пилотирует. Еще разобьет о скалы единственный штурмовик. И потом где лейтенанта искать? Да и непонятно, что вы там увидите.

Сергей понял. Старик нашел мудрый выход, рискуя всего один раз.

— Слушаюсь, кэп, — сказал пилот, и, встав с кресла, пошел вслед за Боковым.

Он догнал лейтенанта у палубного отсека, где стоял штурмовик. Этот небольшой летательный аппарат применялся в крайних случаях, когда дроны и роботы, в силу объективной причины не могли отсканировать поверхность, или требовалось срочное вмешательство человека на месте. Именно сейчас был такой момент.

Люди, конечно, чаще доверяли роботам, иначе, зачем они нужны в таком количестве на борту крейсера, но иметь такой штурмовик на звездолете, правилами было установлено. Так, на всякий случай. К тому же, штурмовик был спасательной шлюпкой, если возникнет такая необходимость.

Леонид Боков получил звание лейтенанта не за то, что его отец был командором эскадры. Молодой человек был настоящим профи своего дела, сверкающей искрой таланта во всем космофлоте. Уверенный, умелый, напористый и обладающий удивительным даром быть там, где в нем нуждались.

Они облачились в скафандры, запустив проверку систем штурмовика. Сергей занял место пилота и начал предполетную подготовку. Лейтенант опустился в соседнее кресло, защелкал клавишами включения защиты и связи.

— Кэп, мы готовы, — сказал Боков спустя некоторое время, посмотрев на экраны, и убедившись, что все системы работают в штатном режиме.

Дверь в отсек стала медленно закрываться, в это время Сергей разогревал двигатели на холостом ходу. После закрытия ангара заработали системы, выравнивая давление внутри отсека с атмосферным давлением за бортом звездолета. Послышались громкие щелчки открываемых затворов, и створки ангара разошлись в стороны.

Сергей, дав двигателям малый ход, вывел штурмовик наружу. Повисел немного около крейсера на малой высоте, привыкая к управлению и обзору. В то же время Боков разобрался с навигацией и скорректировал курс.

— Мичман, полетная карта на планшете, — сказал лейтенант.

Сергей кивнул и, плавно разгоняя штурмовик, стал набирать высоту. Поглядывая на планшет, пилот уверенно управлял машиной. Оранжевая линия на экране бортового навигатора, обозначающая курс, быстро двигалась под изображением силуэта истребителя, цифры в углу показывали скорость.

Сергей отключил связь с крейсером, ему не хотелось, чтобы его разговор с лейтенантом слышали в командной рубке.

— Лёнь, я слышал, что ты подал прошение на вступление в исследователи, — сказал он лейтенанту.

Боков недовольно поморщился.

— Что, Семён тебе об этом сказал?

— Да, — пилот не понял недовольства. — А что, это великая тайна?

Лейтенант ухмыльнулся.

— Я не хочу, чтобы Лена об этом знала. Ты ведь не сдержишься, расскажешь Маше об этом. А она сестре.

Мичман и лейтенант были закадычными друзьями, если так можно назвать их отношения не на людях. Леонид ухаживал за Еленой, а Сергей был влюблен в Марию, и они часто пересекались в жизни. Близняшки на свидание приходили вместе, и офицеры не могли сразу понять, кто же из них его возлюбленная. Все это приводило порой к нелепым, а зачастую смешным ситуациям. Лена с Машей пользовались своим сходством с бурной фантазией. Лейтенант снисходительно терпел их баловство, а вот мичман порой бесился, что было причиной многих конфликтов с Марией.

В последний раз они поссорились именно из-за того, что Маша спросила, а что он думает по поводу того, если она подаст прошение на отбор в исследователи. Сергей был крайне недоволен этим. Сам-то он не представлял свое многолетнее заточение в коробке звездолета, да в поиске неизвестно чего. И расставаться с Марией тоже не хотел. Он думал, что они поженятся, капитан нашел бы дочке уютное место при штабе, а его походы стали бы недолгим расставанием. Ну, в общем, дом, детишки и все такое.

Маша, как неисправимый романтик и талантливый начинающий ученый, хотела для себя гораздо большего, чем кухня и забота о муже и потомстве. Но, ее с мичманом связывало чувство. Она сильно полюбила этого пилота. Заботливого, мягкого, надежного человека, но обстоятельного. Любая шалость с ее стороны воспринималась Сергеем как проявление ребячества, отсутствие жизненного опыта, да и просто, неразумное баловство. Хотя он отходил от своих обид очень быстро, стоило Маше прижаться к нему и нежно поцеловать.

Вот у Леонида и Лены было все по-другому. Они словно родственные души, сошедшиеся в едином жизненном порыве. Им даже компьютерные игры нравились одинаковые. И их чувство было трепетное и незаметное, а не как у Сергея с Машей — искрометное и страстное.

Перед этим походом Фомин поссорился со своей возлюбленной, и она провожала его холодно отчужденно, и ни разу за прошедшее в рейде время, не разговаривала с ним, а Боков на каждой стоянке болтал немного с Леной, настолько, насколько позволяла связь.

Естественно, как любящий отец, капитан Шторм знал обо всем этом, но предпочитал не совать свой нос в дела дочерей, считая, что девочки выросли и знают, что делают.

— А ты с Машей так и не помирился? — спросил лейтенант пилота.

— Нет, — коротко ответил тот, поджав губы.

Леонид понимающе кивнул, давая понять, что не будет приставать с этим вопросом.

Штурмовик, облетая острые серые пики скал, приближался к цели.

Боков включил связь с крейсером.

— Кэп, подходим к цели, — доложил он капитану взволнованно. — Есть визуальный контакт.

— Вы, ребятки, осторожней там, — ответил Мир.

Сергей притормозил, и медленно посадил машину недалеко от странного светящегося пятна. Лейтенант с пилотом долго разглядывали этот феномен. В грунте стоял внушительный осколок непонятной материи, будто обернутый в кокон своим странным свечением. Оно было неярким, но отчетливым. Сам осколок искрился, словно исходящий из него свет и отражался на его поверхности.

— Надо подойти, — сказал лейтенант.

Боков поднялся с кресла, нацепил гермошлем и вышел за перегородку пилотской кабины. Рой посмотрел на него через камеру, установленную в переходном шлюзе, и когда лейтенант поднял вверх большой палец, нажал кнопку спуска аппарели. Леонид осторожно побрел в сторону торчащего осколка в окружении нескольких дронов, активированных еще в шлюзе.

Фомин наблюдал, на всякий случай, сняв предохранитель с гашетки защитной системы, хотя не очень понимал в кого, или во что ему придется стрелять. Осколок, который торчал в грунте, просто светился.

Лейтенант обошел его со всех сторон, но не приближался к границе светящегося кокона, и попробовал запечатлеть изображение.

— Сергей, у меня не получается, — сказал он. — На снимках видно только пятно.

— Брось в него камень, — пошутил мичман.

Боков воспринял это всерьез. Он поднял небольшой булыжник и швырнул в странную материю. Камень долетел до световой стены. Она подернулась мелкой рябью, словно волнами в стоящей луже... и камень исчез.

— Упс! — произнес Фомин. — И как это понимать?

Только он хотел предложить лейтенанту швырнуть ещё булыжником, как кокон расцвел разноцветными всполохами и из него выкатился камешек, недавно брошенный лейтенантом, и подкатился аккурат к Бокову. Световая стена ещё чуть возмущалась красными расцветками, и стихла, приняв первоначальное состояние.

— Лёнь?! — оторопев, пролепетал пилот. — Что будем делать?

Лейтенант сосредоточенно стоял возле выкатившегося булыжника.

— Бросать больше ничего не будем, — сказал он, пытаясь тронуть носком ботинка возвращённый камень. — Может, подберём? Вдруг на нём что-то написано?

— Погоди! Сейчас с кэпом свяжусь!

Но Сергей не успел... Из стены стала выползать ярко светящаяся белая лента. Лента извивалась в пространстве, выползая и сворачиваясь в виде воронки. Потом неожиданно порвалась на части, из которых сложились повисшие перед лейтенантом знаки.

«ёще зар ьшисорб ьшичулоп оп магзом»

Сергей с Леонидом оцепенели. Пока они соображали, появились ещё знаки.

«ьшечох ьтировогоп идохаз»

— Ох, ё! — хрипло воскликнул Фомин. — Это же кириллица! Буквы русского алфавита!

Лейтенант повернулся к штурмовику и кашлянул.

— Я даже вижу, что написано. Правда, в несколько странной последовательности.

— И что?!

— Ещё раз бросишь, получишь по мозгам. Хочешь поговорить — заходи, — нервно ответил Боков. — Без знаков препинания, но вполне понятно.

— Лёнь, возвращайся! — выкрикнул Сергей. — Летим обратно! Надо с Миром посоветоваться.

Лейтенант, было, двинулся к штурмовику, но неожиданно встал, обернувшись к светящейся стене и висящим знакам. Фомин почувствовал неладное.

— Лёнь! Не вздумай!

Боков резко развернулся и уверенно шагнул к стене.

— Лёня! — истошно закричал Сергей, вздрагивая.

Стена приняла лейтенанта, как вода принимает тело лежащего на ней человека — слегка дрогнула маленькими волнами и стихла. И тут же исчезла. Растворились в пространстве знаки, оставив едва заметную белую дымку.

Пилот ещё секунду сидел, будто каменное изваяние, но затем сорвался с места и ударился лбом о перегородку. Дверь в шлюз была заблокирована, поскольку входная аппарель спущена и внутри шлюза царила атмосфера планеты.

Сергей кинулся к терминалу связи, но тот выдал на экране — канал связи с крейсером заблокирован неизвестным устройством... Оставалось только ждать. Пилот прильнул к бронестеклу кабины и увидел лежащие на поверхности неподвижные дроны.

Когда же появилась возможность выйти на поверхность, Сергей ещё долго бегал между камней и звал лейтенанта. Он не смотрел на время. Выбившись из сил и израсходовав почти весь запас воздуха, мичман присел на камень и ухватился за шлем.

— Чёрт, Ленька! Что я теперь скажу Шторму?!

— Ты чего так орёшь?..

Фомин от испуга свалился с камня и, не веря ушам, оглянулся. Перед ним стоял живой и здоровый Боков. Сергей медленно поднялся, стараясь унять волнение. Он боялся, и в то же время ему было интересно взглянуть за стеклянное забрало шлема лейтенанта. Может быть, там совсем не Леонид Боков, а какое-то неизвестное существо, но нет...

Лейтенант насмешливо глядел на Сергея, чуть улыбнувшись.

— Ты, где был?! — мичман протянул руку и дотронулся до Бокова.

Тот быстро обернулся и некоторое время куда-то смотрел.

— Потом...

Леонид быстро зашагал к штурмовику, часто оглядываясь на то место, где когда-то сияла странная стена.

Сигарообразные тяжелые транспорты заходили на посадку один за другим. На башне-высотке космодрома Мир Шторм наблюдал, как экипаж крейсера корректирует посадку и распределяет транспортные корабли по капонирам. Последним садился исследовательский лайнер «Ангара» и командор слегка заволновался. На лайнере прилетали его дочери, и у Мира было всего двадцать четыре земных часа, чтобы увидеть их и поговорить. Девочки уходили в экспедицию на «Ангаре» и Шторм больше никогда их не увидит. И они его тоже. Если «Ангара» вернётся, то это будет почти через двести лет по земному летоисчислению. Лайнер будет встречать другой крейсер, и другой экипаж.

После посадки «Ангары» Мир спустился на первый этаж космодрома — в общий зал прилётов. Огромное помещение было почти безлюдным — на транспортах экипажи были малочисленны, а разгрузкой занимались дроны, за которыми следил только один человек из экипажа. Все остальные собрались в зале прилётов и тихо разговаривали в баре.

Экипаж «Ангары» тоже не был многочисленным, но самым молодым в истории звездоплавания. Молодые люди шумно наполняли зал, снимая гермошлемы после прохождения через шлюз космопорта.

Мир увидел девочек. В серебристых комбинезонах для планетарного перемещения они выглядели стройными березками-красавицами, яркими представительницами женщин земной расы. Шторм помахал им рукой, привлекая внимание.

С балкона второго этажа за этой встречей наблюдали Сергей и Леонид.

— Лена справа, — сказал Боков, улыбнувшись.

— А мне кажется, что Маша справа, — Фомин нервно теребил клапан на кармане кителя.

— А я не спорю...

Леонид после проникновения в светящуюся стену стал несколько другим. Более спокойным, рассудительным и, на взгляд Сергея, мудрым. За эти два месяца по земному летоисчислению, до прилета сюда «Ангары», лейтенант часто проводил время в одиночестве, словно размышляя над чем-то. Он так и не рассказал Сергею, что произошло там — за светящейся странной стеной.

Они ничего не рассказали Шторму. И записей никаких не было — момент прохода Боковым через стену, да исчезновение этого непонятного явления могли подтвердить только слова пилота.

— Сереж, ты никому не говори, что с нами произошло, договорились? — попросил лейтенант мичмана, когда они летели обратно на крейсер.

— Почему?!

— Нам никто не поверит, а доказательств нашим словам нет, и все пропавшие дроны мы нашли. Скажем командору, что это была непонятная аномалия.

Фомин тогда согласился.

Теперь Боков, глядя на девушек, повисших на отце, толкнул мичмана в бок.

— Серёг, ты, наверное, не знаешь, но командором «Ангары» буду я... Пойдем со мной — я вправе набирать экипаж. Маша очень обрадуется этому.

Фомин изумленно открыл рот.

— Я... Я даже не знаю, — пролепетал он.

— Так решай, — Леонид с легкой улыбкой глядел на девушек, идущих под руку с отцом.

— Лёнь, ты же знаешь моё отношение к исследовательским экспедициям.

Боков кивнул.

— Знаю. А ты подумай, в чём отличие... Ты хочешь быть с Машей на Земле, так что тебе мешает быть с ней в звездолёте? «Ангара» — новейший корабль и на нём есть все условия для полноценной жизни. Условно, конечно, полноценной, но ты же будешь рядом с любимым человеком всю свою жизнь. Может быть, в этом и есть смысл твоей жизни? Подумай...

Лейтенант развернулся и пошёл вдоль балкона. В обратную сторону от лифта на первый этаж.

— Лёнь, ты куда? А как же Лена? — Фомин махнул рукой в сторону зала прилётов.

— У меня вся жизнь теперь будет связана с ней, — остановился Боков. — А отца она вряд ли увидит после отлёта. Не буду им мешать.

Сергей заметался. Ему очень хотелось к Маше. Поговорить с ней, провести время. Поцеловать, чёрт побери! Ведь у него всего двадцать четыре часа!..

— Лёня, стой, — негромко позвал Сергей. — Расскажи мне, что ты там увидел. С кем разговаривал.

Боков медленно подошёл к мичману.

— Я говорил с разумными существами из такой далёкой галактики, что даже невозможно себе представить. И они тоже ищут братьев по разуму уже много времени.

— Ты их видел?! — вскрикнул Сергей. — А как же мы? Мы же разумные...

Лейтенант отрицательно покачал головой.

— Я видел только размытые пятна белого тумана. И мы не такие разумные, чтобы сосуществовать среди них. Это иллюзия, что мы сможем найти себе равных по разуму. Вселенная настолько огромна, что даже они, путешествующие между галактиками, считают, что не настолько далеко отошли от своей системы в поисках равнозначного разума.

— Это как? Я не понял! А зачем мы организуем все эти исследовательские экспедиции?! Зачем бессмысленно губим свои жизни в звездолётах? Ради чего?!

Боков печально улыбнулся.

— Поиск братьев по разуму развивает нас как цивилизацию. Мы ищем ходы, возможности. Изобретаем новые технологии. Меняемся ментально. Это же очевидно. Не сидим в своей норе, греясь около очага, а познаем пространство и себя. Это удел всех разумных существ.

— Но... Они бы могли помочь нам.

— Трудно объяснить двухлетнему ребёнку, что такое третий Закон механики. Он просто к этому не готов. В сложнейшем механизме он видит игрушку, не понимая принцип её действия. Как говорили древние — как обезьяна с гранатой. Вот так и мы будем с их технологиями. Наш разум должен сам прийти к этому, иначе будет катастрофа.

— И поэтому они тебя отпустили? — выпучив глаза, спросил Сергей.

— Не только. Они прочитали все мои мысли, и им не чуждо чувство любви. Наверное, это пока единственное, что нас может объединять, как разумных.

Лейтенант ушёл, а Сергей ещё долго стоял на балконе, глядя на молодых людей в зале прилётов. Он боролся сам с собой, размышляя. Любовь к Марии противостояла привязанности к той жизни, к которой Сергей привык. Привязанности к дому, к родной планете. Нелегко покидать дом, зная, что никогда уже не вернёшься.

«Путь в никуда», — горестно усмехнулся мичман, шагая к лифту на первый этаж.

Он не мог позволить себе отвлечь внимание Маши от отца на себя, и не мог не встретиться с ней. Эта раздвоенность становилась невыносимой.

Сергей ходил кругами возле лифта, сжимая и разжимая кулаки и не зная, что дальше делать. Наконец, решился. Он ткнул экран вызова лифта и в ожидании не находил себе места.

Кабинка лифта остановилась на втором этаже и створки мягко разошлись в стороны...

В кабинке светилась странная стена, будто прикрывая вход золотистой шторкой.

— Мы живые, — послышался тихий шёпот, — и не можем знать всё. Мы можем ошибаться. Следуй за своим сердцем и чувствами. Отпусти разум...