Читать онлайн
"Воспитанник"
Примечание к части
пилотно, с вопросом: стоит ли продолжать непростую тему?
Несмотря на некоторые сходства с известными фильмами, события взяты из мемуаров.
Гарри сидел у самой воды Черного Озера в полном одиночестве. Глядя на почти зеркально отражавшую вечернее небо поверхность воды, мальчик думал. Ему было о чем подумать, хоть на улице было довольно холодно. Все-таки, февраль — не самый теплый месяц, но Гарри будто не замечал холода, он переоценивал свою жизнь. Завтра будет очередной этап никому не нужного Турнира. Попытавшись поговорить с Гермионой, мальчик ее не нашел. С момента Святочного Бала девушка была какой-то не такой, по мнению Гарри. Впрочем, возможно, так на него повлияло увиденное в одной из ниш после бала: Гермиона целовалась с Крамом, при этом юноша что-то делал у нее рукой под юбкой, сильно задирая платье. Это зрелище так ударило Гарри, что он до сих пор в себя полностью не пришел.
«Тетя и дядя меня ненавидят, им будет гораздо лучше без меня», — подумал вспоминавший свои детские годы мальчик. Выбивание волшебства тяжелым ремнем, тычки, злые, бьющие в самую душу слова… Гарри попытался вспомнить хоть что-то хорошее до школы и не смог. Тяжело вздохнув, мальчик пошел дальше по своим воспоминаниям, пытаясь понять, зачем он действовал именно так, а не иначе. Сегодня будто какая-то пелена слетела с его сознания, заставив задуматься.
«Дракон… Как-то очень быстро нас тогда поймали, как будто… ждали?» — подумал герой Магического Мира. Мысль о том, что его ждали, была болезненной, даже слишком, потому что это означало, что директор знал. Как-то слишком быстро сделав такой вывод, Гарри будто бы завис, ни о чем не думая. Могло ли так быть? «Если бы такое случилось со мной, папа наложил бы вето», — неожиданно вспомнились слова Малфоя, поверившего Гарри. Вот что было странно: враг — поверил, а друг — нет. Но отца у мальчика не было, зато был опекун… Теперь Гарри знал, что Дамблдор мог разорвать его контракт с кубком. Значит… не хотел? «Дамблдор же сказал, что это невозможно», — неожиданно вспомнил Гарри. Однако в найденной книге же четко было написано… Осознавать, что его предал даже директор было… тяжело.
«Тогда все получается с василиском… Точнее с тем, почему Гермиона нашла, а все профессора почему-то нет… И почему окаменела Гермиона…» — осознавать было тяжело, просто очень. Подумав о третьем курсе и боггарте школьной подруги, мальчик почувствовал, что его прошиб пот. Ведь об отчислении мог говорить только директор, а раз боггартом была МакГонагалл… Но ведь такого не могло быть, или… могло? От этих размышлений внезапно очень сильно заболела голова, а потом возникло ощущение, что что-то разбилось. Но суть от этого не менялась, Гарри остро ощущал себя никому не нужным. Предавший факультет и даже Рон… «Друг» потом извинился, но можно ли было верить его словам. Все эти недели Гарри надеялся на то, что хотя бы Гермионе он нужен…
Вздохнув и подавив всхлип, мальчик сидел на берегу Черного Озера близ школы Волшебства, понимая, что остался совсем один. Возможно, Дамблдор переоценил силу воли ребенка, возможно, считал, что тот не поймет, но теперь Гарри понимал, что его предали совсем все. Хотя девушка ничего не говорила да и не обещала мальчику, но он почему-то решил, что нужен ей. Жаль, что это оказалось не так.
Возвращавшегося замерзшего пацана никто не остановил. Мистер Филч просто проводил того взглядом, покачав головой, он видел то, что не видели маги вокруг — сирота практически сломался. Стоило ждать беды, но кто бы послушал сквиба? Тем не менее, Аргус решился поговорить со Снейпом, что и проделал через четверть часа, правда, мистер Филч наутро об этом и не вспомнил, как и о состоянии Поттера.
— Чтоб ты сдох, Поттер! — поприветствовал мальчика утром родной факультет.
— Ладно, — кивнул чему-то улыбавшийся Гарри.
— Смотреть противно! — мисс Браун скорчила рожицу, долженствующую означать, по-видимому, брезгливость.
— Насмотришься еще, — ответил зеленоглазый мальчик, даже и не думая расстраиваться, он для себя все решил за ночь.
По пути в Большой зал Гарри пару раз ударили, откуда-то прилетели чары, остановленные старостой. Что-то понявшей старостой девочек, но почему-то так и не решившейся подойти. Кто знает, может быть, если бы она просто обняла Гарри, все было бы иначе?
Оскорбления, ставшие привычными за это время, и какая-то очень грустная улыбка последнего Поттера, которого почему-то впервые не смог прочитать Северус Снейп, желавший проверить то, что было сказано Аргусом Филчем. Однако Минерва не оставила ему времени, поэтому Северус решил, что это не так срочно. А Гарри прощался с Большим Залом, с профессорами, со ступенями, с Хогвартсом… Где-то в глубине души мальчик прощался с Гермионой, сожалея, что не решился пригласить ее на бал. Но было уже поздно, для всего поздно.
Свист трибун в ответ на «Гарри Поттер!» уже не мог ничего изменить. Уставший от боли мальчик принял свое решение. Понявший, что он сам не более, чем мячик на веревочке, Гарри Джеймс Поттер улыбался… Когда прозвучал сигнал, мальчик нырнул как можно глубже и сделал осознанный глубокий вдох, отчего стало очень больно, хорошо хоть ненадолго. На досках причала сиротливо лежал пакетик с жаброслями…
Смерть Гарри, несмотря на то что тела так и не нашли, открылась слишком поздно, когда уже вернулись все Чемпионы, а здоровенный русал развел руками. Это было катастрофой для Альбуса Дамблдора и большой радостью для Волдеморта. Помнила о Гарри как-то освободившаяся от подчиняющего болгара Гермиона. И только она.
***
Переправа была сложной, гитлеровцы обстреливали отступающие войска, стараясь утопить побольше красноармейцев. Лейтенант Зарубин стоял на плоту, чувствуя, что враг уже пристрелялся и может накрыть переправляемое орудие в любой момент. В этот момент новый взрыв чуть не сбросил красного командира в воду, но вот после него он увидел пацана, одетого в какие-то лохмотья, закачавшегося на воде. Не раздумывая, лейтенант прыгнул в воду, чтобы вытащить мальчонку лет десяти-одиннадцати на вид, который едва дышал. Судя по обилию шрамов, да и состоянию тела, пацан убежал от этих гадов, не жалевших даже детей.
— В санбат, — коротко распорядился капитан Егоров, покачав головой, сколько таких пацанов было…
Гарри очнулся внезапно. Он даже поначалу не осознал, что произошло, потом услышал речь, которую почему-то отлично понимал, хотя говорили не по-английски. Потом на него навалились воспоминания, заставив тихо заплакать, но рядом появилась какая-то женщина, сразу же погладив его рукой по голове. И было это так необыкновенно, что слезы тут же пропали.
— Как зовут тебя, малец? — поинтересовался какой-то усатый дядька, одетый в пижаму.
— Га… ги… — попытался что-то сказать Гарри, но не смог, сразу же запаниковав.
— Будешь Гришей, Григорием, значит, — заключил незнакомый дядька. — А то, что говорить пока не можешь, то не страшно, контузило тебя. Так бывает.
— Интересно, он сам поесть-то сможет? — задумчиво спросила медсестра.
— Замучили пацана вражины, — вздохнул солдат. — Дай-кось я его покормлю.
Чуть позже Гарри узнал, что оказался в прошлом, за почти сорок лет до своего рождения, в другой стране, и тут сейчас шла война. Его приняли за местного, убежавшего от кого-то черного, по рассказам похожего на дементора. Старательный мальчонка понравился медсестрам, попросившим за него начальника санбата, поэтому очень скоро у Гарри появилась красивая, по его мнению, одежда. Она была военной, но по размеру, удобной. Его начали учить, учить пришлось всему — и как наматывать портянки, и как приветствовать, и перевязкам, и… много чему. Маленький санинструктор вскоре встал в один строй с девушками, которых мальчик очень уважал — ведь они ничего не боялись. Наверное, и дракона бы не испугались.
С любознательным пацаном любили откровенничать раненые, рассказывая о всяких фронтовых придумках, так прошел год. Григорий Лисицын, как его окрестили, прижился в санбате, научившись многому, несмотря на то что ни палочки, ни магии у него не было. Он не боялся перевязывать раненых под огнем, хотя его за «под огнем» потом ругали. Воспитанника медсанбата берегли, но и учили честно — и врачи, и медсестры, и солдаты, которым просто лежать было скучно. А Гарри учился. Изо всех сил, потому что здесь он познал то, чего не знал всю свою жизнь: тепло. Почему-то его записали одиннадцатилетним, он, впрочем, не возражал. И его обнимали, показывая, что Гарри, точнее, уже Гриша — нужен, действительно нужен. За это мальчик был согласен и на непростую науку, и на взрывы, да что там… Он за это даже умереть был согласен.
— Такое чувство, что у него убили всех, причем на его же глазах, — поделилась как-то медсестра с врачом.
— Да, похоже, — согласился тот, смоля папироску между операциями. — Тогда понятна амнезия, детская психика не справилась. А учитывая количество шрамов…
— Мы его согреем, — пообещала женщина в годах. Именно она обнимала Гарри, утешала, когда что-то не получалось, хвалила и показывала мальчонке его нужность. Вскоре Гарри даже и не вспоминал о Великобритании, только иногда в снах приходила грустно смотревшая на него Гермиона.
— Лисицын! — позвала мальчика как-то товарищ капитан, уже после переаттестации. — Отнесешь таблетки товарищу генералу, ясно? И проследи, чтобы принял!
— Есть! — ответил маленький ефрейтор медицинской службы, отправляясь выполнять задание. Никого не боявшийся Гарри и сейчас не испугался, хоть и целый генерал… Комдив простудился, госпиталь обязал санбат проследить за приемом лекарств, так как лежать во время наступления генерал был против.
— Товарищ генерал, разрешите обратиться! — четкое воинское приветствие и представление удивили командира дивизии. Об этом мальчонке он, разумеется, слышал, даже медаль ему вручал — «За боевые заслуги». Подтащивший патронные ящики и воду задыхавшимся пулеметам, пацан тогда сильно помог…
— Обращайтесь, — кивнул все понявший командир дивизии.
— Вам таблетки пора принимать, — твердо произнес маленький солдат. — И градусник еще нужен… вот, — протянул мальчик генералу необходимое.
— Спасибо, — поблагодарил комдив, думая о будущем таких девчонок и мальчишек, разбросанных по частям.
Тянулись дни службы, Гарри уже и забыл про прошлое, но нет-нет да приходила к нему в сон кудрявая девушка, говорившая что-то о подчинении и о том, что это была не она. Мальчик был здесь на своем месте, его любили, дарили тепло и ему совсем не хотелось обратно.
.
ЛитСовет
Только что
