Читать онлайн
"Чародей."

Залесье просыпалось. Небо постепенно окрашивалось в светло-розовые и золотистые оттенки. Ясное солнце показывалось из-за горизонта, расправляя свои тонкие лучи и стараясь дотянуться до всего живого и неживого. Вот и стены белокаменного города-крепости, что Светлоградом зовется, отряхнулись от ночной тьмы и вновь побелели под солнечными лучами. Засияла маковка небольшой церквушки. Дотронулись лучи и до деревянных, да каменных строений. Заглянули в окна, пробуждая каждого. Открывались лавки, мастерские, пастухи погнали скот на пастбища и луга.
Но давно уже в одном доме не спали. Возле окна сидела и посматривала за ворота деревянного дома, девочка, лет десяти. Светло-голубые глаза пристально и тревожно следили за тем, что происходит вне дома. Пальцы девочки то расплетали темно-коричневые пряди волос, то вновь принимались заплетать косы.
- Злата! Доченька, ты даже спать не ложилась? – удивленно воскликнула Марья, оправляя сарафан. Взгляд у женщины был усталый, но светло-зеленые глаза смотрели ласково и тепло на дочь.
- Нет, матушка. Тревожно мне на сердце. Батюшки не видать. И Гриша домой не возвращался, - прошептала девочка, часто моргая и потирая глаза тонкими ручонками.
Марья погладила дочурку по волосам.
- Поспи немного Златушка. Они скоро вернутся, - тихо и нежно проговорила женщина и несильно обняла дочь. Девочка кивнула и улеглась на лавку, устланную шкурами животных, и уснула, стоило ей прикрыть глаза.
Марья тем временем принялась хлопотать по хозяйству. Подмела горницу, насыпала зерно курам, уткам. После вернулась в дом и затопила печь, готовя скромный и простой обед.
В сенях хлопнула дверь. Раздались тяжелые, медленные шаги и в комнату зашел высокий мужчина в кольчуге, надетой поверх темно-красной рубахе и штанах. Светло-голубыми глазами, такого же цвета, как и у дочери, окинул горницу хозяйственным взглядом и посмотрел в сторону жены.
Марья тепло улыбнулась, вытерев руки о край узорчатого полотенца, и подошла к мужу.
- Все тебя ждали мы свет очей моих, - прошептала женщина и мельком взглянула на дочь, - Злата всю ночь не спала. Тревожилась.
- Напрасно все то, - пробасил мужчина, проходя к столу и усаживаясь на другую лавку, что стояла ближе к печке, - Хоть нечистая сила и чаще стала нападать. Да наше оружие и щиты помощнее будут. Нечего за меня беспокоиться душа моя.
Взгляд Ивана стал ласковее, добрее.
- Воевода в благодарность за смелость и отвагу мою пообещал, что скоро в звании повысит. Куплю тебе Марьюшка платьев шелковых, да серьги с жемчугом. А Злате сладких угощений, - протянул мужчина, опять пристально осмотревшись. Посуровел.
- А где…. Этот? – Иван сделал сильный акцент на слове «этот». В голосе звучали холод и равнодушие. Марья вздохнула, доставая из печи горшок с мясной похлебкой и ставя его на стол.
- Гриша как вчера вечером ушел, то все не возвращался, - прошептала женщина, поставив на стол кувшин с водой, полотенце, на котором лежали куски ржаного хлеба и деревянную ложку.
Иван мрачно хмыкнул, принимаясь за еду. Марья присела на край лавки, где спала Злата и смотрела в сторону окна. На сердце становилось тяжко.
- За него не беспокойся. Это отродье и с того света вернется, если что, - пробормотал мужчина, отломав кусок хлеба. Женщина все продолжала глядеть в окно. Надвигались темные тучи.

«Сердце беду чувствует. Что-то с Гришей случится».

***

- Вот дела. Опять лето дождливое, - недовольно проворчал старый пастух, посматривая на небо и поудобнее устраиваясь на стогу сена, положив рядом клюку. Рядом с ним мирно паслись коровы и козы. Неподалеку, тоненькой змейкой протекала речушка с чистой водицей. Пара молодых юношей, тоже пастухи, улыбнулись.
- Дед Михей, да чего вы все ворчите то? Урожай за то будет хорошим. Вода – жизнь это, - проговорил один из парней, в белой рубахе, с курчавыми золотистыми волосами.
- Верно Степан говорит, - поддакнул второй, в такой же рубашке, как и его друг, вот только волосы у юноши были черные.
Поодаль от остальных, за самым большим стогом сена, дремал парень лет семнадцати. Хотя по виду совсем и не скажешь, что это был юноша. Пепельные волосы, собранные в хвост, худощавое тело с бледной кожей и надетой поверх него бордовой рубахой и штанов с сапогами, делали незнакомого парня похожим на мертвеца или утопленника.
Степан посмотрел в сторону парня и подозвал друга.
- Смотри Андрий ….Это же тот…Колдун, - тихо проговорил на ухо пастух, своему товарищу. Тот как-то злобно оскалился.
- Говорят, что из-за него у нас засуха и бывает. Вся трава на пастбищах высыхает, леса горят, - погромче произнес Степан, подходя к копне сена. «Колдун» приоткрыл ярко-зеленые глаза, недобро прищурив их, и поднялся на ноги, отряхиваясь от соломы.
- Чего вам? Человеку не даете нормально вздремнуть, - прохрипел юноша, вытягивая из волос пучки сухой травы. В свободной руке парень держал небольшую книжку и деревянную палочку, с слегка заостренным концом и вымазанную углем.
- А ты разве человек? – насмешливо произнес Андрий, - Григорий…Имя то даже на какое-то проклятье смахивает.

Гриша ничего не ответил, смахнув прядь волос с лица, и направился в сторону ворот города. Говорить с этими ребятами было не о чем. То, что по всему городу ходил слух, будто бы старшего сына Ивана Тьмабора подменили на мертвеца, Григорий хорошо знал. И почва для крепости этого слуха была вполне крепкая.
- У Ивана светлые, у Марьюшки темные, а у их сынка, словно пепел всю голову покрыл… Колдовство, никак иначе…. Подменили на вурдалака какого-то…. Метка даже, сказывают, Темного Владыки есть у мальца, - слышал отовсюду парень подобные тихие недовольства. Ивану, Григорий вообще старался не попадаться на глаза, иногда помогая по дому Марье или уходя в поле, за стога с сеном. Там юноша либо сам обучался тренировкам и практиковал, как обращаться с клинком, что сам выковал, подрабатывая некоторое время, у кузнеца Далия, либо рисовал разные картинки и писал стишки.
Идя по полю, к Светлограду, Григорий закатал рукава рубахи. Несмотря на приближение дождя, жара стояла несусветная. Однако чуть повыше запястья, на внешней стороне руки, переливалась таинственным темно-синим цветом, черная руна, напоминающая полумесяц с маленькой точкой рядом.

Посмотрев вперед и приметив стражу у ворот, Григорий достал из кармана лист, с двенадцатью кружками и печатью Воеводой, девять которых были перечеркнуты, и подошел к высокому, бородатому воину, охранявшему ворота. Протянув лист, страж зачеркнул еще один круг и недобро хмыкнул, взглянув на руну, на руке юноши. Гриша ничего не ответил, быстро проскочил в город, стараясь не показываться на людях. Ему и так достаточно недобрых взглядов. Плутая между ветхих домишек и дорожек, размытых дождем, юноша все же добрался до нужного места.
Стоило Григорию зайти в дом, как тут же увидал отца. Внутри что-то резко рухнуло вниз и стало неприятно холодить. Иван даже не посмотрел в сторону названного сына, хмуро изучая стену впереди себя. Гриша тихо прошел вперед и только приоткрыл дверь в небольшую комнатушку, больше смахивающую на чулан, как мужчина посмотрел в сторону юноши.
- Опять шлялся не пойми где…. Небось, с темной силой общался, - тихо и строго отчеканил Иван, поднимаясь на ноги.
Гриша чуть смял в руках котомку, которая висела на ручки чуланчика, хмуро смотря на мужчину и двигаясь к двери.
- Я просто ходил обучаться с оружием…. Тренироваться, - прохрипел парень, указывая на клинок в ножнах, что был прицеплен к поясу. Тьмабор покачал головой и презрительно скривил губы, взглянув на метку полумесяц с точкой.
- Иди сейчас в церковь. Мне свящ Радислав успел сказать, что ты не приходил на утреннюю молитву. Нужно отмаливать свое проклятие, - Иван указал загорелой, крепкой рукой на дверь дома. Грише дважды повторять не надо было и он также скоро покинул место, называемое для него домом.
- Гришенька? – вопросительно проговорила Злата, приоткрывая глазки и растерянно смотря на отца и мельком на уходящего старшего брата. Тьмабор тепло улыбнулся, подходя к дочери и погладив ту по волосам.
- Не волнуйся. Ему надо замаливать свои грехи. За то, что он родился проклятым.
- Гриша не проклятый, батюшка. Он хороший, - тихо пролепетала девочка, обняв отца и посматривая за окно. Иван лишь вздохнул на слова дочери. Ему и так тяжело нести бремя кормильца семьи и командира одного из отряда Светлоградской армии, так еще и слышать на улице, какие дурные слухи ползут об его сыне.

« Он отмолит свои грехи. А как стукнет ему восемнадцать, то отправлю его в Лесное. Там научат его воинским премудростям, и вернется он на смену мне бравым воином…. Все позабудут о том, что он какой-то там вурдалак и колдун…. Коим его все считают».

***

Григорий в мрачных раздумьях направлялся к церкви. Мысли были мрачные и не самые приятные. Хотелось сбежать отсюда, как можно скорее, но, увы, это было невозможно. У него нет ни денег, ни карты, как добраться в другие города или земли. Парень откинул с дороги небольшой камешек, обходя мимо проходящих людей, и направился дальше, осматриваясь. Вокруг царили грязь и нечистота. У всех продавцов на рыночной площади были унылые и тоскливые лица, некоторые обезображенные прыщами и волдырями. Детишки в грязноватых одеждах, играли в куче песка, перемешанного с грязью и наваленного рядом с овощными лавчонками. Обойдя огромную лужу, в которой чистили свои перья курицы и мелкие пташки, Григорий утер пот со лба и поморщился. Запахи и ароматы, которые витали в воздухе, были далеки от тех, что чувствовались на полянах. Светлоград был совсем далек от своего названия.

- Гришаня, здравствуй умелец! Куда идешь? – спросил Далий, показываясь из своей кузницы. Хоть мужчине и было около пятидесяти лет, он на удивление выглядел бодро и здорово. Кузнец привел в порядок каштановые кудри, в которых едва проглядывала седина и, оправив рабочий фартук с белой рубахой, улыбнулся юноше.
- Здравствуйте Далий, - проговорил парень и тяжело вздохнул, - В церковь эту… Гения.
Мужчина прищурился, пристально взглянув на юношу черной радужкой глаз, которая едва ли не сливалась со зрачком.
- Опять Тьмабор… Нда уж…. И к родному сыну такое отношение… Лицемер, - тихо ругнулся кузнец. На лице Гриши проявилась слабая улыбка.
- Спасибо Далий за заботу, а как Марфа? Ей получше? – спросил юноша.
Мужчина неопределенно мотнул головой.
- После трав и настойки вроде лучше, но все еще слаба моя лебедушка, - проговорил Далий, - А ты что-нибудь с утра кушал? А то видок у тебя больно бледный…
На этих словах кузнец достал ломоть хлеба и протянул их Грише. Парень отказываться не стал. Он ведь и вправду не ел ничего с утра.
- Спасибо, я пожалуй пойду, - проговорил парень, отламывая маленькие кусочки хлеба и направляясь в сторону церкви, что находилась уже совсем рядом. Далий только махнул рукой, взглянув на Григория. Грустно чему-то улыбнулся у себя в мыслях и вернулся обратно в кузницу. Надо продолжать работать и зарабатывать денег, дабы продолжить лечение жены и купить еды.

***

- Смотри, куда прешь малец! – проворчал проезжающий на телеге мужик с красным, испитым лицом и крупным носом, одетый в старые обноски. Григорий, едва успел отскочить в сторону, запнувшись об каменные ступени лестницы в церковь, и едва не свалился на спину, кое-как удержав в руках недоеденный хлеб, и ухватившись за ручку двери.
- Опять опаздываешь Гришенька…. Совсем забываешь про Гения, - произнес невысокий старичок с мнимой любезностью и притворно-ласковым лицом. Маленькие крысиные глазки старичка были отнюдь не дружелюбны, хитро и жадно смотря по сторонам.
- Мне эта идиотская вера и даром не нужна. Гений…. Его даже и не существовало, - пробурчал Гриша, быстро доев хлеб и хмуро смотря на старика. Тот потер руки и оправив складки светлой мантии, зашел внутрь церкви, больно ухватив юношу за кисть руки и тоже затаскивая в помещение с силой не присущей такому старичку. Внутренне убранство поражало своим великолепием красоты, искусства фресок и мозаики. Словно это было совсем другое место по сравнению со всем городом. В самом конце церкви, возле витража с изображением копья и кубка, стояла высокая статуя существа, внешне похожего на человека. Вот только у него было четыре руки и четыре глаза в виде сапфиров, смотрящие во все стороны. Григорий поморщился и выдернул со всей силы запястье из руки старика, врезавшись в стену, позади себя.

«Совсем из ума выжил этот свящ!» - пронеслось в мыслях у парня.

Свящ тем времен прищурил взгляд, но заметив, что собравшийся в храме немногочисленный народ косится в их сторону надел маску любезности и притворства и протянул к Григорию руку.
- Григорий… Горюшко ты народное…. Не надо злиться на меня свяща Радислава, идем к Гению… Пора вознести ему хвалу, - Старик крепко схватил опять Гришу за запястье и потащил к статуе Гения.
- Отвали старик, - тихо прорычал юноша и вновь выдернул руку, смотря на статую непонятной ему твари. Как этому вообще можно поклоняться и молиться?! Это ведь просто кусок золота и самоцветов в виде человека!
Радислав ничего не ответил, отдернув ладонь, и поднял руки к статуе.
- О Всемилостивый Гений…. Наш Покровитель и Заступник! – дрожащим и слегка грубым голосом начал читать молитву Радислав. Народ тут же присобрался, подойдя поближе к статуи. Женщины с младенцами на руках, слегка покачивали детей, чтобы те не плакали, однако нечасто, но все же раздавались в церкви громкий плач и крики новорожденных.
Свящ что-то зашептал на ином языке, покачиваясь. Люди запели странные песни, вознося руки к четырехрукой статуе их бога. Гриша поморщился, скривив рот. Хотелось закрыть уши и убежать отсюда, далеко-далеко… Дабы не слышать этих молитв, пения, плача младенцев. Но парень набрался терпения и, поджав губы, стоял и слушал непонятные для него слова, да глазел по сторонам.
Взгляд выцепил пару человек, таких же, как и он недобро и смотрящих на статую. Их лица тяжело было разглядеть, поскольку на людях были надеты черные плащи с капюшонами. Григорий, медленными и не быстрыми шагами направился в сторону незнакомцев, мельком поглядывая на Радислава. Свящ был занят молитвой и совсем, кажется, позабыл о мальчишке. Юноша подходил все ближе к фигурам в плащах, как один из них обернулся, взглянув на Гришу. Парень замер на месте, чувствуя, как по спине пробежал холод. Глаза незнакомца сверкнули золотистым огнем из-под капюшона плаща. Неизвестный вдруг уставился на руку Григория. Парень посмотрел туда же и заметил, как метка неярко начала сверкать темно-синим светом, а после взглянул опять на незнакомцев. Второй тоже посмотрел на юношу, однако, его глаз и лица Гриша не смог разглядеть.

- Что… - только и смог прошептать парень, как оба незнакомца быстро развернулись в сторону дверей церкви и спешно направились к выходу. Григорий хотел, было направиться за ними, как метка на руке стало сильно жечь кожу, затем…. Последовала неяркая вспышка, которая пробила цветной витраж и отломала одну руку у статуи Гения. Рука с оглушительным грохотом рухнула на пол церкви, оставляя на нем сеточку трещин.
Затем последовали несколько секунд тишины. Свящ Радислав обернулся с бледным лицом и дрожащими губами, смотря на Григория. Остальные люди тоже смотрели на юношу и в их глазах читались страх и отвращение.
- К-колдун… Е-еретик… - прошептал, немного заикаясь свящ, указывая пальцем на Григория. Вокруг послышались такие же слова, однако звучали они уже куда громче и злее.

Сам же Гриша как можно скорее выбежал за двери церкви. Метка продолжала неярко сверкать и на внешних сторонах ладоней, у юноши появились неизвестные знаки, а рубаха почернела, и по краям ворота появились такие же непонятные знаки.
Оказавшись вне церкви, на рыночной площади, Григорий быстро пробежал глазами по сторонам. Вокруг уже собралась небольшая толпа, в которой юноша со страхом и ужасом заметил Ивана и Злату.

« Нет…. Нет…НЕТ…Я ведь не Колдун... Не плохой».

В голове шептали неизвестные голоса. Метка уже не жгла, а источала приятное тепло, и оно разливалось по всему телу, успокаивая будто бы юношу.
- Что произошло? – прогрохотал мощный и властный голос.Народ отступил в сторону и на площади появился высокий человек, одетый в полные боевые одеяния. Густая светлая борода обрамляла немолодое лицо мужчины, а глаза пристально и сурово наблюдали за тем, что происходит.
- Воевода! – прокричал Радислав, выступая вперед и указывая на Григория, - Этот богохульник и колдун повредил статую Гения в церкви и разрушил витраж! Он должен быть наказан со всей суровостью…. Гений не терпит к себе такого отношения. Он пошлет нам наказание, если мы не уничтожим это отродье!
Весь народ тоже заголосил, пытаясь перекричать друг друга.
- Смерть ему! Сожжем его! В мазуте и перьях его изваляем! Повесить Колдуна!
Воевода вытянул вперед раскрытую ладонь и гул утих. После мужчина махнул рукой и взглянул в сторону церкви. Оттуда вышли несколько стражников и быстро подошли к Воеводе.
- Все, как и сказал свящ Радислав…. Статуя Гения и витраж разрушила какая-та нечеловеческая сила…. Это точно магические проделки, - доложил один из военных людей. Мужчина спокойно все выслушал и посмотрел на Григория. Тот тоже смотрел на Воеводу…. Спокойно и равнодушно.
- Прости Тьмабор…. Видать и вправду подменили твоего сына, на утопленника ожившего, - процедил мужчина. Иван вздохнул и достал меч из ножен, висевших на поясе его одежды. А ведь он немного, да верил, что Григорий сможет вести жизнь обычного человека, что слухи окажутся ложными.
- Схватить Колдуна, - отдал четкий приказ Воевода. Стражники направились прямо на Григория. Юноша посмотрел на них, на людей вокруг себя. Как по щеке, что-то больно ударило его. Присмотревшись, парень увидел, как народ поднимает с земли камни, пытаясь попасть в него.
- Сжечь утопца, да прах его развеять! – выкрикнул кто-то из толпы, - Камнями побьем его!

Со всех сторон на Гришу полетели камни, болезненно ударяя его лицу, плечам и ногам. Юноша, словно очнулся от какого-то забвения и, развернувшись, побежал в сторону ворот, распугав птиц, купавшихся в лужах, да опрокинул несколько прилавков с разной снедью. Собаки залаяли, несясь следом за пареньком и пытаясь укусить Григория за ноги, но едва отрывали куски ткани от его рубахи. Лента, сдерживающая волосы в хвосте, спала, распуская россыпи серых, прямых прядей по плечам паренька. Иван хотел, было оседлать коня и пуститься следом, как заметил Злату, обнимающую его руку и тихо плачущую. Тьмабор вложил оружие обратно в ножны и поднял дочь на руки, приобняв девочку. Воевода лишь махнул рукой и несколько воинов побежали в конюшни, седлать лошадей, а затем с громким гиканьем понеслись вдогонку за Григорием.

Юноша тем временем почти добрался до ворот Светлограда. Дыхание сбилось, а взгляд был рассеян и испуган. Руками парень прикрывал голову от очередной порции камней в его сторону. В уголках глаз скопилась влага. Все же, как не посмотри, а в этом месте, пусть его и ненавидели большинства, но были родные ему люди. Мама, сестра… Кузнец Далий…. Пусть лишь три человека, но для него они были дороги. И было немного тяжело убегать из этого места. Но ничего не поделаешь…. Он ведь теперь колдун и мертвец якобы.
Приближались ворота. Григорий, опрокинув прилавок с корзинами, ринулся на стражу, перегородившую ему путь. Метка на руке продолжала неярко сверкать, и парень вытянул её вперед, надеясь, что все получится.

- Огонь да пожрет вас! – хрипло выговорил Гриша, не сбавляя скорости. Охрана отстранилась, попрятавшись за прилавки, и эти мгновения позволили юноши, проскочить мимо, повалившись на траву и кувыркнувшись через себя. После, парень быстро вскочил на ноги, слегка пошатываясь, и побежал дальше, к лесу. Его ложь сработала.

Кони остановились около ворот. Стражники слезли с животных и плюнули в сторону юноши, подходя к дверям.
- Да ну этого Колдуна! Сейчас темная сила еще сильнее стала…. Больно охота лезть в этот омут, - махнул один из мужчин рукой, - Сам в болоте либо утонет, а коль вернуться захочет, то тут и убьем.
- И то верно, - согласился другой воин, только хотевший сесть на своего коня, как перед глазами померк свет. Тоже случилось и с другим стражником. Как только зрение вернулось к ним, то оба мужчины увидали, что на их коней вскочили незнакомые люди в плащах. Один провел рукой в воздухе неизвестный знак и оба исчезли. Всем оставалось лишь гадать, кто это были. Поскольку никаких следов неизвестные не оставили.