Читать онлайн
"К югу от рая"

Стоял теплый летний день. Ветер дул с востока. Он тянул за собой соленый морской бриз, который пролетая над полем, впитывал в себя запахи опаленной солнцем травы. Я отодвинул простынь, что была нам вместо двери, и вышел во двор. Мы жили в маленьком гостевом доме. По его крыше вился виноград, а весь двор был полон абрикосовыми деревьями. Я подошел к одному и сорвал две штуки себе на завтрак. Ветер наклонил его листья, а я пошел к умывальнику. Побрившись и умыв лицо, я поднял голову и заметил, что на небе не было ни облачка. Чистота… Чистое голубое небо. Чудесное утро, подумал тогда я и пошел обратно в дом. Сорвал с той же ветки еще две штуки и, отодвинув простынь, зашел в комнату.

Я сварил себе кофе и сел за стол. Окно, под которым он стоял, выходило на задний двор, и все что я в нем видел это все те же абрикосовые деревья. Этот год, по словам хозяина дома, выдался урожайным. Жители поселка были этому рады. Мы тоже были рады, потому что урожай в нашем дворе, входил в стоимость аренды. Выпив кофе, я достал бутылку портвейна и открыл её. Карина перевернулась с левого на правый бок, освободившись от простыни. Она была совершенно нага и прекрасна. Я сделал несколько глотков из бутылки и поставил ее на стол. Взял блокнот, карандаш и решил поработать. Рассказ давался сложно, и я то и дело прикладывался к бутылке. После того, как я ее прикончил, на листах стали появляться слова. Дело пошло. Я был рад. Это был первый день после приезда, когда я, наконец-то, взялся за карандаш и что-то из этого вышло. В открытое окно залетал теплый ветер и обдувал мне лицо. Это было приятно. Написав главу, я достал еще одну бутылку из-под стола. Портвейн был что надо. Откупорив ее, я взялся за продолжение. Рассказ выходил хорошим, и чем больше я писал, тем больше вникал в него. Потихоньку, как это обычно бывает, я все больше и больше отстранялся от внешнего мира и писал. Я не чувствовал уже ветра на лице, ни запаха спелых абрикосов. Я прикончил бутылку портвейна и вышел на улицу. Дошел до умывальника и умылся холодной водой. Сорвал с ветки абрикос и пошел в другую половину участка. Здесь жили хозяева. По стене их двухэтажного свежевыкрашенного дома вился виноград. Участок был чист и ухожен. Хозяин сидел у костра и курил сигарету. Я подошел к нему и оглядел дом.

— Доброе утро — сказал я.

— Доброе.

Рядом с его правой ногой стоял стакан. Курил он медленно, растягивая удовольствие, и попивая содержимое стакана.

— Послушай — сказал он, не глядя на меня. — Ты меня извини, но совсем вылетело, как говоришь, тебя зовут?

— Андрей.

— Точно! — оживился он — ты уж извини. После вчерашнего все вылетело из головы. Ты кстати, как?

— Да ничего— сказал я, и посмотрел на окна дома. Потом я посмотрел на крышу, на свежевыкрашенные стены и на вьющийся виноград и опять на костер.

—Угощайся — он протянул мне бутылку. Откуда он ее достал, я так и не понял. Но бутылке я был рад.

— Благодарю.

— На здоровье.

Я откупорил бутылку и выпил. Потом протянул ему, но он отмахнулся и сказал, что у него свое, домашнее, и показал на стакан.

— Андрей, знаешь, что? — спросил он помолчав.

— Что?

— А где твоя жена?

— Она спит.

— Но ведь уже девять утра — удивился он.

— Она любит поспать.

— Ясно, молодые, а спят до обеда — пробурчал он.

— Когда же еще нам спать?

— Работать надо, а не спать.

— Я уже поработал — ответил я.

— В смысле? — удивился старик, — как поработал? И кем ты работаешь, что ты сделал уже?

— Я писатель.

— Ааа, бездельник значит — усмехнулся он.

— В каком-то смысле да — согласился я с ним. Хорошее утро.

— И что же ты пишешь?

— Рассказы, я пишу рассказы.

Старик замолчал, поднял стакан и выпил. Он подкинул в костер палок и посмотрел на меня.

— Знаешь, что. Иди и разбуди свою жену, если хотите отведать вкуснейшего завтрака в своей жизни, потому что сейчас сюда придет Мария и будет готовить на костре, а я, пошел за добавкой — сказал старик, встал и зашагал в дом. Я смотрел на костер. Карина, пожалуй, не откажется от вкусного завтрака, подумал я., да никто не откажется от такого предложения, только если он не полный придурок. И вот, я уже иду сквозь абрикосовый сад, откидываю простыню и попадаю в комнату. Вижу Карину, медовые взъерошенные волосы, ее стан, ее ноги. Она по-прежнему нага и лежит на том же боку, на котором и лежала, когда я уходил. Я поставил бутылку на пол и лег рядом с ней. Мне захотелось спать. Глаза стали закрываться сами собой, и я ели справился, чтобы не уснуть. Я начал ее целовать. Ноги, потом спину, и шею, но Карина не просыпалась. Я был пьян, уже с самого утра, и ей навряд ли это понравится, но делать было нечего, ее нужно было разбудить. Ну, или мне постараться не уснуть.

Этот портвейн был хорош. Мы взяли сразу два ящика в ларьке при заводе. Проведя дегустацию всей представленной продукции, остановились именно на этом. Да, определенно, этот портвейн был чертовски хорош. Зимой мы пили белый Алушта, по рекомендации одного знакомого сомелье. Он хорошо согревал, две бутылки за ужином, записки охотника и вечер удался. Но сейчас была не зима, совсем не зима, черт возьми, на часах девять утра, а на градуснике двадцать пять по Цельсию. А я пьян, чертовски пьян и нет сил встать с кровати, Карина спит, Мария наверняка уже поставила готовиться потрясающий завтрак, а я пытаюсь поднять себя с кровати. Решено, нужно вставать, во что бы то ни стало. Я собрал последние силы и встал с кровати. Сделал шаг и задел ногой бутылку. Она с грохотом упала об пол, и Карина вскочила с подушки. Прекрасная испуганная растрепанная она стояла на кровати и смотрела на меня, а я на нее.

— Доброе утро, любовь моя — сказал я.

— ты уже надрался? — мило спросила она.

— Бутылка портвейна еще никому не вредила.

— Сколько мы вчера выпили?

— Не так много, как хотелось бы.

— Это точно — она посмотрела в окно — а тут хорошо. Ты все выпил?

— Нет, есть еще пара бутылок.

— Открывай, и неси сюда — сказала она и легла обратно.

— Карин, там Мария, готовит отличный завтрак, и мы с тобой приглашены.

— Это потрясающе милый, но сначала портвейн — засмеялась она — неси скорей и залезай ко мне.

Я пошел к погребу за бутылкой. Достал, откупорил, сделал пару глотков и вернулся к Карине. Она также лежала совершенно нагая и улыбалась своей чудесной улыбкой. Я протянул ей бутылку и лег рядом. Она взяла портвейн и выпила.

— Отличное утро, не правда ли?

— Да, то, что надо.

— Мы должны купить еще.

— Купим, сегодня же.

— Я – потянулась она - люблю тебя.

— И я тебя. - Я любил ее, любил уже давно, и она это знала. А я знал, что она любит меня и мы очень хотели детей, но пока эта песенка была не про нас. Я поцеловал ее.

— Пора завтракать.

— Сейчас — сказала Карина, — есть одно дело — она выпила еще, — поцелуй меня — сказала она и я поцеловал.

— Я хочу деток, хочу много деток.

— Это было бы чудесно дорогая — сказал я.

— давай постараемся, давай как вчера? Мне очень понравилось, так как было вчера, давай? — сказала она и, отдав мне бутылку, легла на живот. Я хлебнул портвейна и поставил его на пол. Мы занялись делом. Я целовал ее в шею и в ее алого цвета губы. Она стонала и целовала меня в ответ. Теплый ветер, что дул с востока и мешался с морским бризом, залетал к нам в комнату и обдувал нам лица. Он пролетал по саду и раздувал костер, который помешивал хозяин дома. По утрам он любил пить свою абрикосовую настойку, а после полудня он уходил на причал к своим друзьям, чтобы выйти с ними в море. Подкинув в костер хворост, он допил стакан. За спиной послышались шаги. Это была Мария. Она несла на подносе еду и бутылку с настойкой мужа.

— Ну и где твоя молодежь? — спросила она.

Позавтракав, мы прикончили еще одну бутылку портвейна. Был уже почти полдень. Стояла невыносимая жара. Карина хотела купаться и звала меня на пляж. Она стояла в одном купальнике упершись на старый дощатый забор. На досках, которого была потрескавшаяся выгоревшая на солнце белая краска. Она стояла с бутылкой и уговаривала меня пойти на пляж.

— Ну пойдем скорей, такая погода! Я так хочу купаться!

— Там полным-полно людей с детьми — отвечал я — мы там себе и места не найдем, уж поверь мне. — сказал я.

— Плевать! Я все найду, я так хочу купаться в море!

— Знаешь что? — сказал я.

— Что? — сказала она.

— У меня есть потрясающая идея.

— И что же это за потрясающая идея?

— Мы не пойдем купаться, мы поплывем.

— Но я же боюсь эти чертовы лодки.

— Не бойся, мы поплывем на яхте. Вчера весь вечер Михалыч мне рассказывал про своего друга, у которого своя яхта и как они со своим другом выходят в море на этой потрясающей яхте.

— Главное, чтобы мы не пошли ко дну вместе с этой потрясающей яхтой — сказала Карина и хлебнула портвейна.

— Не пойдем — сказал я. — дай-ка мне — я взял бутылку и глотнул, — пошли.

Хозяин дома должен был сидеть у костра и пить свою настойку. По пути мы сорвали по абрикосу и, жуя свежие сочные плоды, пришли в хозяйский двор. Как я и думал, Михалыч сидел на том же месте, в тени деревьев и помешивал костер. Когда мы подошли, он залпом допил остатки в стакане и встал со стула.

Михалыч — начал я подойдя. Его глаза блестели от выпитого, он был не против нашего присутствия.

— Чего?

— Ты вчера, мне весь вечер, рассказывал про одного отличного парня, с прекрасной яхтой.

— А! ты про Колю, что ли говоришь? — возбудился он.

— Именно — ответил я.

— Так и что?

— Я хотел спросить у тебя, не мог бы твой отличный парень нас прокатить на своей чудесной яхте?

— А почему нет, конечно, да. Поедем вместе, точнее поплывем — он задумался, потом сказал — пять минут, и едем к Колиньке.

Теплый морской бриз дул нам в лица и трепал волосы. Солнце было в ударе и жгло, что было мочи. Я стоял и всматривался в синюю даль. Карина была в желтом платье летнем платье и белом купальнике. Она прятала глаза под темными очками Авиаторами. Я же стоял в своих линзованных очках, потому что без них я бесполезен, и делал из своей ладони самодельный козырек. Правее от нас, в бухте качались на волнах лодки. Совершенно разные, от мала до велика. Я в них ни черта не смыслю. Я их поделил на красивые и не красивые. Мы стояли на самом конце волнореза и смотрели на всю эту красоту. Волны то и дело бились о бетонное ограждение, вспениваясь, являя нам всю красоту своих седых гребней. Михалыч ушел от нас со всей нашей выпивкой в бухту, сказал, что мол надо немного подождать и он за нами вернётся — я быстро, ребятки! Одна нога там, другая тут! Не успеешь оглянуться, как будете сидеть, и пить свой портвейн в Афродите! — кричал он нам уходя. Но пока, что ни портвейна, ни Афродиты, ни его самого на горизонте не было. Я достал сигарету и прикурил. Карина не курила, она бросила.

— Когда ты уже, наконец, тоже бросишь? — спросила она, сняв Авиаторы.

— Я об этом еще не думал.

— Зато я думала.

— И что же ты надумала?

— Да вот думаю, может опять начать?

— Я думаю не стоит — сказал я. — ты совершила серьезный

поступок, бросить курить это тебе не хухры-мухры.

Она задумалась, и мы замолчали. Волны всё с той же силой и уверенностью бились о волнорез, а их седину иногда подхватывал ветер и бросал нам в лица. Я сел на край и свесил ноги. Карина легла на спину и вернула Авиаторы на место.

— Милый — сказала она — ты знаешь, я люблю тебя.

— Знаю — ответил я.

— Сегодня очень хороший день — сказала Карина.

— Да, день что надо.

— Ты же помнишь, что я боюсь глубины?

— Помню.

— А там, куда мы поплывем, будет очень глубоко?

— Думаю, что не очень.

— Я надеюсь на это, ведь если там будет очень глубоко, то я не смогу там плавать.

— Не беспокойся, я думаю, что там, куда мы поплывем, будет подходящая глубина — сказал я.

Тут я заметил, вдалеке силуэт человека, идущего со стороны бухты, к нам. По походке было видно, что человек торопился. Он шел и всматривался в нашу сторону, наконец, увидев нас, он замахал руками. Я встал и посмотрел на лежащую Карину.

— Нам пора — сказал я.

— Уже? Куда?

— Покорять морские дали.

— Подай мне руку — попросила она и протянула мне ладонь. Я помог ей встать и, пропустив вперед, пошел за ней, на встречу машущему человеку.

Афродите было пятнадцать. Она была восемнадцати метров в длину, у нее был какой-то японский мотор, и каюта, в которой можно было жить. Сидя на палубе этой несовершеннолетней девицы, мы с Кариной запивали свою жажду к приключениям прохладным портвейном. Капитан — в прошлом местный депутат и школьный друг Михалыча, пил вместе с нами, абрикосовую настойку. Он молча выпил стакан и посмотрел на нас. Его обветренное лицо разрезала улыбка, и он протянул мне руку.

— Николай Петрович, ваш капитан — добродушно представился он.

— Андрей, просто Андрей — сказал я и пожал его руку.

— Карина, тоже просто Карина — сказала Карина, сидевшая рядом со мной.

— Очень приятно ребята — сказал капитан — мне тут Максимка, ой извиняюсь, Максим Михайлович — он засмеялся — сказал, что вы хотите поплавать на моей Афродите, что же, должен вам сказать — никаких проблем! Предлагаю выпить за нашу встречу!

— Предложение поддерживаю! — отозвался из каюты Максимка.

— И мы! — сказали мы хором и, чокнувшись, выпили.

— Ну, вы тут располагайтесь, а я пойду начинать, как никак капитан! — громко сказал он и засмеялся.

Японский мотор Афродиты завелся с первого раза. Карина вздрогнула и посмотрела на меня.

— Мы же не утонем? — с жалостью в голосе, спросила она.

— Конечно, нет, не сегодня. Сегодня наш день — сказал я.

Мы сидели и смотрели на соседние яхты и лодки. Тут даже стоял какой-то старый баркас «Надежда». Насквозь весь проржавевший с выгоревшей краской, он легко покачивался на волнах. Мимо нас быстрым шагом прошел капитан и крикнув «Поехали!» убежал обратно. Максимка, громко выругавшись, вылез из каюты и сел рядом со мной.

— Пару маневров и эта красавица повезет нас в открытое море — сказал он.

— А там, куда мы поплывем, будет глубоко? — спросила его Карина.

— Конечно, глубоко, что за вопрос? — ответил Максимка.

— Ну, мы же там сможем купаться? — с надеждой спросила Карина.

— Конечно милая, еще как! Это отличное место для купания — сказал он.

— Ну, слава Богу.

Развернув восемнадцатиметровую Афродиту, наш капитан взял курс по прямой, да подальше от берега, как сказал Михалыч. Яхта стала набирать скорость, и Карина прижалась ко мне. Я сидел и думал только о том, как бы не началась морская болезнь, и весь выпитый портвейн не пошел бы к черту, извиняюсь, на дно, к морскому черту! Теплый бриз обдувал нам лица и размахивал нашими волосами что было сил. Все-таки это была отличная идея, поплыть на этой яхте. Берег удалялся, а наше судно, сбавив обороты, легло на курс. Мы стали забирать левей, в сторону отвесных береговых скал. Максимка достал свою настойку и предложил нам — с удовольствием — отозвался я. Карина пила портвейн. Мы выпили. Горло резко обожгло и тут же перестало. По внутренностям разлилось тепло. А на языке остался вкус свежих абрикосов.

— Максим Михайлович, отличная настойка — сказал я, и это была правда.

— А? Вот он-то мой ценитель, двадцать три года делаю. Бабка моя, царство ей небесное, научила, в школе еще учился.

— И вы со школы делаете это волшебство? (Хотелось сказать «волшебное пойло»)? — спросил я.

— Да, с самого девятого класса — он растянулся в довольную улыбку и показал нам блеск своих золотых резцов — если повезет - продолжил он — увидите дельфинов, их здесь море — сказал он, и рукой, как будто гладя, указал на синюю даль. Афродита плыла, как кит, легонько покачиваясь на волнах. Скалистые уступы берега были прекрасны. Отсюда, с палубы, они казались, огромными и прекрасными.

— здесь курят? — спросил я Максима

— А чего же нет — ответил он и достал из кармана пачку сигарет.

— А бычки куда? — спросил я. Я не допускал мысли кидать эту дрянь в воду.

— Видишь бутылку? — он показал пальцем, на катающуюся по полу бутылку кока-колы — вон туда.

Я закурил и обнял Карину. Она впилась глазами в берег и немного дрожала.

— Долго еще? — шепнула она мне на ухо.

— Думаю, нет

— Спроси у него.

— Михалыч, а куда мы плывем?

— В прекрасное место ребята — ответил он.

— А долго еще? — невзначай, спросил я, но он не обратил никакого внимания.

— Нет, совсем близко уже — сказал он — вон видите — и его рука, державшая в пальцах сигарету, взметнулась вверх — вон там — мы повернулись — там мыс Киик-Атлама, мы его огибаем и на месте, совсем немного.

— Вот видишь, осталось чуть-чуть — шепнул я на ухо Карине.

— Поскорей бы, а то даже портвейн в горло не лезет — вздохнула она.

Волны бились о правый борт Афродиты, пока я и Максимка пили его абрикосовую настойку. Карина сняла Авиаторы и радовалась появлению стаи дельфинов, показавшихся совсем недалеко от нас. Они плыли, выпрыгивая из воды и ныряя обратно, быстрее, чем Афродита в свои лучшие годы. Я встал и достал свою старую мыльницу Canon. Карина сидела в пол оборота и, забыв про все страхи, смотрела на дельфинов. Теплый ветер трепал ее медовые волосы, а солнце уже смотрело в другую сторону. Я сделал несколько снимков и убрал фотоаппарат обратно.

Дом милый дом

мы вернулись две недели назад, а ты, так и не нашёл работу!

Это не так просто.

Да ты что?

Да.

Все работают! Я! Работаю! А ты ждёшь чуда?

О чем ты?

О том, что ты ждёшь чего-то! Чего ты ждёшь?

Амнезии и запора - она рассмеялась.

да иди ты... я понимаю, всё понимаю, но работать то надо.

Пожалуй.

Ты не хочешь?

Я работаю.

Ты пишешь!

Это тоже работа.

Наверное, но денег то нет!

Будут.

Так иди и работай! Тогда будут.

Ну, я пошёл?

Иди...

я одеваюсь...

Куда?

Искать работу, дорогая.

Ну, ты и дурак, господи...

Поехали в парк?

Куда?

В парк.

Какой?

Наш парк

Время десять вечера Андрей, какой парк?

Поехали. Жду тебя.

Я влез в ботинки и открыл дверь. В подъезде тьма тьмущая. Сверху слышится смех и кашель. Я пошёл по лестнице, социальной, да нет, шучу, бетонной, вниз. Все-таки третий этаж. Толкнул плечом подъездную дверь и подошёл к машине. Чёрный Saab. Очень его люблю. Завёл - он дернулся слегка. Я закурил сигарету и опустил окно. В Крыму было лучше, в сто раз лучше, а может и в тысячу. Карина научилась плавать. Я научился играть в нарды. Из подъезда вышла К. Она быстро села на соседние сиденье и поцеловала меня. Вид у неё был озабоченный.

мама звонила. Начала она.

Как дела?

Сказала, что у Бимбо опять был приступ. Вызывала Айболита.

Он живой?

Да.

И что врач?

Сказал, что ещё один приступ он не перенесет, надо класть на обследование. Черт. Этого ещё не хватало - я достал сигарету.

Что будем делать дорогой? - у неё на глазах выступили слезы.

Завтра я отвезу его.

Завтра?

Да, завтра с самого утра. Сейчас же всё закрыто.

Ладно - она вытерла слезы.

Пристегивайся.

Мы, правда, едем в парк?

Правда.

Бимбо наш пёс. В свои десять лет, он был очень хорош. Не пропускал не одной сучки, хотя и был почиканый. Мы отдали его матери Карины перед отъездом и так не забрали до сих пор. Честно говоря, я и не помню, чтобы он когда-нибудь болел. Началось это в том году. Первый приступ его разбил ночью. В тот момент, когда мы с Кариной любили друг друга. Он бегал в коридоре за своим хвостом. И в какой-то момент, со всего маху влетает в дверь ванной комнаты. Такое-то не редкость. Но в этот раз, он не вставал и не бежал опять. Его начал бить приступ. Лапы затряслись, сам, то скулит, то воет. Короче, Карина в слезах к нему, я без слез за Кариной. Подхватил его на руки. Смотрю на него, а он хвостом уже машет. Довольный. Я опустил Бимбо на пол, и вернулся в кровать. Карина легла рядом.

дорогой?

Да, малышка.

Она положила голову мне на грудь и заплакала. Я гладил её волосы, пытаясь успокоить.

Это не так страшно, слышишь? - сказал я.

Нет, нет, это страшно! Он же так и умрет!

Он и так.

Не продолжай, я знаю. - прервала она меня.

Пойдем на балкон?

Да, сейчас. Ещё пять минут так полежим и пойдем. Бедный Бимбо... Я так его люблю...

Ну ладно, все же хорошо? Посмотри на него.

Бимбо сидел на своем месте и чесал за ухом. От удовольствия он вытащил язык. Карина посмотрела на него и рассмеялась.

Эй! Бимбо! Иди к нам! - позвала она его. И забыв про все на свете довольный, он запрыгнул к нам на кровать.

Ты самый лучший пес на свете. - Карина начала чесать ему пузо - самый, самый, самый!

Довольный дворянин - Карина смеется. Бимбо от удовольствия закатывает глаза. Я потрепал его за уши и встал.

Ты идешь?

Принеси мне, пожалуйста, халат.

Сейчас. - В ванной я взял свой и её. Карина подошла ко мне, я накинул на ее плечи халат и поцеловал в шею.

Мы остановились у винного магазина. Я зашел, купил бутылку бурбона и бутылку Швепса. Сел в машину.

Чего ты там купил?

Тебе твоего любимого Швепса.

А себе что взял?

Себе бурбон.

Ты же за рулем, какой нахрен бурбон?

До парка да, а дальше ты.

Я! Правда я? - Глаза ее заблестели от радости - тогда давай быстрее в парк, и пей своего бурбона сколько хочешь!

Уже еду мой капитан!

Я вырулил влево от магазина и дал газу. Через два светофора мы мчались по садовому кольцу. Нужна работа думал я, глядя на поток встречных машин. У меня зазвонил телефон.

Слушаю.

Андрей, привет! Узнал?

Нет, не узнал, думаю я про себя. Но голос чертовски на кого-то похож. Будто я знаю, чей это голос.

Нет. - Отвечаю я.

Ну, ты даешь! Это я, Тёма!

Точно! Вот я гад!

Ещё какой! У меня к тебе дело.

Горит? Я за рулем.

Горит, но терпит. Завтра утром позвоню.

Во сколько? Хотя, без разницы, звони.

До завтра!

Счастливо.

Я сбросил звонок и убрал телефон в карман пиджака.

Это кто? - Карина курила.

Артем. Старый престарый знакомый.

Нормальный?

Был ничего пятнадцать лет назад, как и мы все.

Ты кого имеешь ввиду?

Всех кроме тебя.

То есть я так себе да?

Для меня ты супер, забыла малышка?

Забыла.

Тогда знай, что ты лучшее, что случалось со мной в этой жизни.

Ах ты, наглый врун! – рассмеявшись, она, потянулась и поцеловала меня в щеку. Я положил руку ей выше колена, чуть под платье. Такое, маленькое черное платье, чуть выше колена. Еще немного и мы на месте. Вот и крымский мост. Я тоже закуриваю. Красное marlboro. Карина включает радио, и в динамиках играет Земфира. Карина ей подпевает.

Он – твой мальчик

Ты – его девочка.

Он – обманщик,

Да и ты не пpипевочка. (Земфира)

Мы припарковались, и я открыл бутылку бурбона. Отдал документы Карине, обнял ее за талию, и мы зашагали к центральным воротам. На входе стоит сурового вида охранник. Мы проходим мимо.

Вы куда? - Охранник только увидел нас.

Гуляем мы. - Отвечаю я.

Парк закрывается через тридцать минут, там уже никого нет.

Постой. - Я отпускаю Карину и подхожу, как написано на бейдже, к Филимошкину Валерию Юрьевичу.

Мы же никому не помешаем. - Говорю ему.

Никому, кроме меня. - Отвечает Филимошкин. Я вынимаю из кармана кошелек и достаю тысячу рублей.

Мы погуляем, начальник?

Гуляйте. Но - он посмотрел на меня, а потом на деньги. Я сунул бумажку ему в верхний оттопыренный карман жилетки - у вас час времени.

Идёт. - Я вернулся к любимой, обнял её за талию, и мы пошли дальше.

Людей было еще тьма. Парочки и компании шныряли кто куда. Мы шли медленно и глядели по сторонам. Я то и дело прихлебывал бурбон.

Чего он хотел, этот охранник?

Филимошкин то? Денег хотел.

И ты ему дал?

Пришлось дать.

Много?

Нет. Да и имеет ли это какое-то значение?

Просто интересно.

Не бери в голову, смотри!

Куда?

Знаешь, что это такое? Это пример безответственного отношения к нашему искусству и нашей культуре. Безнравственное отношение, замалчивание и навязывание каких-то непонятных вкусов и целей. Ведь искусство - оно вне закона, любовь моя. Настоящее, подлинное искусство — это божий дар.

Ты когда выпьешь родной, тебя не остановить. Так что тут было то?

Она была голой! Голой, понимаешь! Как греческая, мать её богиня. Голая девушка с веслом.

Голая? А кто же её одел?

Компартия и советский союз. Для них такое искусство, выше их понимания.

Тогда милый были другие ценности вкусы и правила.

Тогда, дорогая была совсем другая жизнь.

Черт бы с ними, а? - Она посмотрела на меня.

Черт бы с ними со всеми! - Я поцеловал её. Она поцеловала меня в ответ. Мы простояли под камнем истории еще минут десять. Она смотрела на меня своими зелеными глазами, и я понимал, что ни за что на свете, ни на кого не променяю их.

Поехали отсюда?

Куда? - Карина смотрела на темную толщу реки Москвы.

Куда захочешь, ведь ты за рулем, ты главная.

Блин, а я и забыла. Но я не знаю, куда ехать?

Пойдём. Подумай пока, ведь этот город, так красив только ночью.

Мы пошли прочь от девушки с веслом, к выходу, где нас ждал этот наглый охранник. Но его там не было. На его месте стоял какой-то другой, щуплый малый уставившийся куда-то вдаль. Мы прошли мимо. Все было открыто. Людей, как казалось, меньше не становилось, хотя официально парк был закрыт как полчаса назад. Мы нашли машину. Карина радостная села за руль, вставила ключ в замок зажигания, повернула его и завела. Настроила себе сиденье, руль, зеркала и впилась в меня взглядом.

Ну? Я готова! Куда едем?

Давай, на красную площадь!

Пристегните ремни, самолет нашей авиакомпании взлетает.

Мы засмеялись. Карина включила поворотник и дав газу, выскочила на садовое.

На следующее утро я еле раскрыл глаза. Время семь утра. Карина убежала в душ, а я пытаюсь встать с кровати. Бимбо. Нужно ехать за ним к теще, и в больницу. Приподнялся с постели, сел. Звонит телефон. Тянусь, взял.

Слушаю.

Не разбудил?

Нет.

Отлично. Нам надо встретится. У меня есть работа для тебя.

Какая такая работа для тебя?

Тебе понравится, за тобой заехать?

Нет. Я сам. Куда надо подъехать?

Лубянка.

Сколько у меня есть времени?

Минут сорок - сорок пять.

Заезжай.

Буду через тридцать.

Я кладу трубку и иду в ванную. Там Карина под душем. Я смотрю, как капли воды стекают по ее телу, губам. На её мокрые волосы. Открываю дверцы и залезаю к ней. Она улыбается.

Доброе утро милый.

Доброе утро.

Ты торопишься?

Совсем немного.

Давай по-быстрому, а то я тоже.

Я взял её за волосы и начал целовать в шею. Она развернулась и выгнула спину. Душ, утро, я и она - единое целое. Мы занялись делом. Я схватил ее крепче за талию. Она сильней прижалась ко мне. Я закончил, и подставил лицо под струи воды.

Прекрасное начало дня. - Шепнула Карина мне на ухо и прижалась ко мне.

Кажется, я нашел работу или работы нашла меня - сказал я.

Какую, как, когда?

Пока сам ничего не знаю, но надо собираться.

А как же Бимбо?

Сразу после поездки, слышишь? Я вернусь и поеду за ним.

Хорошо.

Ты не забудешь про старика? Я тебе позвоню.

Конечно, не забуду.

Мы вылезли из душа. Карина пошла, наливать кофе, а я остался бриться. Артем, Артем, Артем, что за Артем? Что за работа? Надо быстро с ним разобраться и ехать за Бимбо. Видимо ему недолго осталось. Бедный старик. Не хочу об этом думать. Все уладится. Все всегда налаживалось и сейчас будет также. Главное не думать о плохом. Лучше совсем не думать. Я побрился и пошел одеваться. Карина ждала меня на кухне.

Кофе готов.

Я влез в брюки и накинул рубашку. Пойдет. Отлично выгляжу. Зашел на кухню и хлебнул из чашки.

Тебе так, очень хорошо. - Карина сидела в халате с растрепанными мокрыми волосами. Обожаю ее такую.

Тебе тоже малышка.

Даже не накрашенной?

Тем более не накрашенной.

Ты выдумываешь, не такая я уж и красивая.

Такая, такая и ничего я не выдумываю ни капельки. Мне никто не звонил?

Я ничего не слышала.

Значит успеваю.

У тебя рубашка немного мятая.

Ничего, я и сам немного помятый.

Давай подглажу, все-таки не дело, ты же по делам, на работу едешь.

Не стоит. Я еще ничего не знаю. В машине и так замнется.

Ладно, как хочешь мне не сложно.

Я знаю, не беспокойся. Все, мне пора, телефон звонит. - Я поцеловал ее крепко в губы. И пошел в коридор.

Я схватил телефон.

Да?

Спускайся.

Уже.

Я скинул звонок и влез в ботинки. Накинул пиджак и открыл дверь.

Милый позвони мне!

Как только так сразу! Пока!

Пока!

Я закрыл дверь и, пробежав три этажа вниз вышел из подъезда. Достал сигарету и закурил. Птицы поют. Солнце бьет, прям в глаза. Машин у подъезда нет. Я достаю телефон и перезваниваю по последнему номеру.

А ты где стоишь?

Рядом с черным Saab.

Иду.

Повернув налево, я вижу цвета серебро тойоту. Она плотно прижалась к моему чернышу. Видимо он. Да, он. Машет, в только что открывшееся окно.

Садись скорей! Привет! Сколько лет сколько зим!

Салют Тём.

Пристегнись, все по дороге, нужно спешить.

В машине курят?

Тебе можно.

Все это похоже на дурной сон. Опять пришлось отложить важные дела ради вопросов о работе. А он изменился. Стал совсем как мужик. Живот отъел, морда лощенная. Лысина пробирается с затылка.

Андрей, сколько лет?

Что сколько лет?

Сколько лет, мы с тобой не виделись?

Мне казалось лет пятнадцать.

Сколько? Пятнадцать? Его разобрал смех - пять - не может прекратить - пять лет назад я приезжал к тебе.

Да? Для меня так все пятнадцать, не шучу. Он закашлялся.

Слушай, у тебя есть что-нибудь с собой из твоих книг?

Нет.

А я и не говорил, наверное?

Нет.

Черт, ну ладно. Есть работа для тебя, слышишь? Деньги хорошие платят.

Хорошие?

Да, можно хорошенько развиться на этой теме. Я если ты помнишь, так или иначе, был в политике.

Ну, припоминаю.

На местном уровне, конечно, все было. Тогда!

а сейчас что?

Сейчас все поменялось, время идет, знаешь люди меняются.

Люди не меняются.

Мы не об этом.

Согласен. Так что за работа?

Короче говоря, я теперь работаю по всей московской области, и знаком с огромным количеством разных людей. - Он достает сигарету и закуривает - и один из весьма уважаемых людей, за рюмкой другой, признался, что есть у него что-то вроде мечты - он затянулся и стряхнул пепел на коврик в ногах - автобиографию страниц на четыреста - пятьсот, а я и говорю, что это не проблема, что есть у меня знакомый писатель.

То есть мы едем к нему? Знакомиться?

Да.

Денег сколько? Сколько времени на всё?

Пять миллионов. Полгода.

А кто он?

Давай по приезду, а? Он сам все расскажет.

Ты в доле?- Артём расплылся в жадной улыбке.

Да.

Сколько?

Один мой.

По рукам.

Ты напишешь?

Да я ему Одиссею напишу, с ним в главной роли.

Артем достает телефон, набирает.

Ало, Павел Ефимович, здравствуйте, это Артем. Да. Мы будем у вас через тридцать минут. Да, через тридцать. Спасибо. До встречи. - Он убрал телефон.

Павел Ефимович?

Да. Он бывший военный, генерал-майор.

Не люблю военных.

Хороший мужик, вот увидишь.

И чем он сейчас занимается?

Метит в министерство.

Не хило.

И я о том же.

На лубянке офис?

Да. Он нас ждет.

Выпить есть?

У него выпьем.

Это не плохо. - У меня затрещал телефон, Карина. - Извини, надо ответить.

Привет малыш. - Чувствую, как она улыбается, говоря это.

Привет.

Как дела, добрался?

Почти на месте. Ты как?

Сделала кофе, начинаю работать.

Я тебе позвоню, как закончу ладно?

Обязательно, люблю тебя.

И я тебя.

Она отключилась первой. Я убрал телефон и достал сигарету. Открыл окно. Свежий воздух ринулся в салон машины и растрепал мне волосы. И все же чудной день. Надо побыстрей с ними закончить, Бимбо меня ждет. Может, конечно, и не ждет, но его необходимо отвезти в клинику. Старых друзей не бросают.

Где-то на мясницкой мы сворачиваем во двор. Открываются кованые ворота, пять охранников - Филимошкинных, смотрят пропуск Артема. Его видно распирает от этого всего. Паркуемся.

Ну пошли. Тёма вываливается из машины и машет мне.

Бегу!

Я иду следом за ним. Старое здание в три этажа высотой. Не первой свежести, всё серое и мрачноватое. Двери с позолотой, по-другому в таких местах и не бывает. Нас пропускают, ничего не спрашивая. Внутри все иначе. Пол мраморный, как в музее. На стенах картины. Я узнал только кувшинки Моне. Я показал Артему.

Оригинал?

Да.

Не хило.

Я тебе говорил. Пойдем, нам наверх.

Мы пошли по музейной лестнице вверх. От социальной она отличалась абсолютно всем. Перечислять долго и глупо. Что уж говорить, такой мрамор, ну или очень похожий я видел в Зимнем Дворце. Поднялись. Мой знакомый постучался в дверь, она открылась. За большим дубовым столом сидел человек лет шестидесяти. Коротко стриженный, с высоким лбом, на щеках двухдневная щетина, в темных очках.

Артем! Проходите, садитесь.- Он указал на три стула подле стола, - а это тот самый писатель?

Андрей - я протянул руку.

Павел Ефимович - он крепко сжал мою ладонь. Мужское рукопожатие странная штука.

Писать. - Продолжил я.

Генерал-майор - улыбнулся - в отставке! А вы служили?

Так точно, генерал-майор. Два года ракетных войск в Оренбурге.

Похвально. И как вам?

Ничего плохого.

Ладно, это все дела прошлого. Присаживайтесь, - сам он плюхнулся в свое кресло. - Андрей, Артем ввел тебя в курс дела?

Да, он вкратце рассказал.

Отлично! Может, выпьем?

Я не против — сказал Артем.

Андрей, а ты? За встречу? - генералу было не отказать.

Совсем немного, - ответил я.

Вот и молодцы!

Он достал из шкафа за спиной бутылку двенадцатилетнего виски и три бокала. Разлил. Мы взяли.

За встречу, товарищи. За совместный успех!

Бокалы зазвенели, мы выпили. Виски мягко обжог гортань и по телу разлилось тепло. Генерал снял очки и посмотрел на меня. Глаза у него были серые, как вся его военная жизнь.

Должен тебе сказать Андрей, у меня еще большие планы на жизнь. Я много пожил, многое повидал и хотел бы этим поделиться. Да и продвижению по службе это не помешает, - закашлялся - сам я этого не напишу, а вот ты - взгляд был у него холодный и тяжелый - ты сможешь, - мы выпили еще. - Предлагаю тебе работу, думать времени нет, завтра жду тебя у себя дома на ужин в семь вечера.

Павел Ефимович, я буду.

Вот и молодец.

Адрес куда ехать?

Артем тебе скажет, и завтра мы с тобой все обсудим, по рукам?

По рукам, - мы пожали руки.

Ну а сейчас у меня дела! Надо ехать! До завтра Андрей.

До встречи, Павел Ефимович.

Мы вышли из конторы генерала и сели в машину.

К дому? - Тема был доволен.

Давай к метро шеф, у меня дело одно, на метро быстрей.

А так? - он достал с заднего сидения синюю мигалку.

Тогда к дому! - мы засмеялись, - слушай, а еще есть?

Я что-нибудь придумаю.

Лощеное лицо засияло. Ехали мы, нарушая все правила, особенно скоростной режим.

Ну и как он тебе? - Артем, по-прежнему скидывал пепел себе под ноги.

Как генерал. Время покажет.

Адрес я тебе пришлю.

Ок.

А что за дела, помощь нужна?

Нет, пса надо в клинику отвезти. У него какие-то приступы.

Фигово.

Да, ничего веселого.

Он достал телефон и начал в нем ковыряться.

Адрес у тебя.

Спасибо. О, тормози! - Тёма резко нажал на тормоз, и машина встала как вкопанная.

Ты чего?

Здесь выйду, табачка моя. Еще раз спасибо.

Сочтемся, звони завтра, что решите, я буду на связи!

На связи.

Я хлопнул дверью, и японский седан цвета серебро укатил дальше. Купил две пачки и пошел к дому, точнее к машине. Бимбо уже заждался. Я завел машину и уехал. Достал телефон и набрал Карине.

Эгей! Поздравь меня, я получил работу!

Да? Да ты что? И что за работа? Интересная? Ну, не молчи!

Да, может и не очень интересная, но прибыльная.

Что делать то?

Мне надо написать автобиографию одного генерала

Что тебе надо сделать? Что написать? Шутишь?

Это похоже на шутку, но это правда, обалдеть да?

И сколько платят или платит?

Четыре лимона.

Андрей.

Да?

Ты пьяный?

Нет, я еду к твоей маме за Бимбо.

Четыре за автобиографию?

Да, любовь моя.

Ладно, позвоню тебе позже, работаю.

Ладно.

Через 37 минут.

Старый друг прыгнул мне на руки и слез с них только тогда, когда я его посадил в машину. Бимбо лез целоваться всю дорогу. По нему не было видно, что он болен или в плохом самочувствии. Я чесал ему пузо и за ушами. Честно говоря, я соскучился не меньше его. Ехали мы с ним в ту самую клинику, в которую звонила мать Карины и вызывала врача на дом, когда у Бимбо случился очередной приступ. Мне повезло, что она была в двух квартал от нашего дома. Припарковав машину, я взял Бимбо на руки и пошел в клинику. Девочка на ресепшен записала все наши данные; кличку, возраст, вес и рост. Мы сели на кожаный красный диван. Бимбо так и не слезал с моих рук. Он спокойно сидел и поглядывал по сторонам. Вышел врач. Его сразу узнаешь. Он, чаще всего в белом халате, надменный, легко улыбается, глаза горят, а руки делают. Он подошел к нам и потрепал за голову Бимбо.

Здравствуйте, Алексей. - И он протянул мне руку. Я встал, держа Бимбо одной левой рукой, и протянул правую доктору.

Здравствуйте, я Андрей, а это старик Бимбо. - Врач улыбнулся и посмотрел на пса.

Мы с ним уже знакомы, - он посмотрел на ресепшен - вас записали?

Да.

Отличною я так понимаю, вы ложитесь на обследование?

По вашей рекомендации я понимаю.

Совершенно, верно. Видите ли, у него слабое сердце и нам нужно за ним понаблюдать.

Это на долго?

На пару дней, если все хорошо.

Я вас понял. - Мне было жаль оставлять его здесь, но ничего не поделаешь, надо чтобы старик был в форме. - От меня что-то требуется?

Нет, все ваши данные у нас есть, мы с вами свяжемся, а собачку давайте мне.

Я протянул ему Бимбо. Старик на меня так печально посмотрел, будто я его бросаю.

Я скоро вернусь за тобой Бимбо. Тебя нужно подлечить. Не унывай, это не долго. Мы скоро за тобой приедем и заберем. - я почесал ему за правым ухом, его любом месте. - до свидания Алексей.

До свидания - сказал доктор и, развернувшись с Бимбо на руках, пропал за белой дверью.

Я вышел на крыльцо и достал сигарету. Бедный, бедный Бимбо. Что бы он мне сказал, если бы смог. Собаки какие-то невероятные. Слишком добрые. Такими добрыми быть нельзя. Люди такими не бывают. Я слышал про одного парня, он правда давно умер, но говорят, что он был добр ко всем, даже к тому, кто его казнил.

12 подвигов Андрея.

Последние двадцать или двадцать пять минут я сижу в машине и не могу отвезти глаз от вывески клиники, куда отдал Бимбо. ГАВ-ГАВ-МЯУ-МЯУ мы вылечим вашего питомца. Выезжаем круглосуточно и номер телефона. Ладно, надо ехать. Не побегу же я ним, в конце концов, туда и не заберу же я его оттуда. Завожу машину и выезжаю из двора. Звонит телефон.

Да.

Привет родной.

Привет.

Ну как вы?

Я отдал Бимбо.

Что сказал врач?

Сказал, что у старика слабое сердце, но они вроде как смогут его поправить.

Надеюсь, господи, как его жалко!

Врача то? Не то слово.

Андрей, не время шуток, я про Бимбо сердце так и разрывается.

Я знаю малышка, мне тоже не по себе.

Что-то еще сказали? Может что-то купить? Лекарства мази хоть что-то?

Нет, ничего не надо. Говорят, что дня два максимум подержат под капельницей и отпустят.

Слава Богу, что так мало, а то тут у Марины, помнишь её? Та с пуделем?

Помню.

Они так измучились, представляешь два месяца по клиникам ходили.

Успешно?

Говорит, что да, но ты сам знаешь.

Точно, знаю.

Ты заедешь за мной?

Конечно.

Мне остался ровно час, и я сваливаю задолбали.

Буду минут через сорок.

Не торопись.

Ладно, заеду возьму кофе.

Пока.

Кладу трубку и останавливаюсь. Может все-таки забрать? Что мне её Марина с пуделем? Плевать я на них на всех хотел. Сейчас схвачу Бимбо и поедем с ним в парк, потом домой. Наедимся до отвала, и спать, а? Отличная идея! Загорается зеленый сигнал светофора, и я выкатываюсь на ленинский проспект.

Вечер этого дня.

Я разливаю по бокалам дешевое испанское вино. Карина зажигает давнишнюю толстую свечку и ставит на стол. Денег у нас почти не осталось, но это фуфло полное. Мы пьем на брудершафт, целуемся и откидываемся на спинки стульев. Я встаю и беру из раковины пепельницу, прозрачную, из стекла, кто-то подарил когда-то. Ставлю на стол и сажусь обратно.

а кто такой этот Артём?

Карина неожиданно даже для себя, резко прервала тишину этим вопросом. Мы не разговаривали об этом как встретились. Все это время мы вспоминали Бимбо. Просто так. Потому что редко говорили о нем последнее время. Бедный старик один в этой клинике. Эта мысль разрывала мне сердце. Но я верил, что так нужно, его здоровье нужно поправить.

Мы с ним учились вместе, какое-то время.

А потом что случилось?

А потом, я перешел на филологический и встретил там тебя. - Карина улыбнулась. Она безумно красива.

Вы же с ним общались?

Да, он хороший парень.

И как давно вы не виделись?

Оказалось, что всего пять лет, а я думал, что все пятнадцать.

Ого! И спустя столько времени он нашел тебя? И работу предложил? Видно, он и вправду хороший человек.

Не знаю, посмотрим, что из этого выйдет.

Что ты имеешь ввиду?

Завтра я ужинаю у этого генерала, так сказать, знакомимся.

Обалдеть! Это кто тебе сказал?

Сам генерал и сказал, но ты же знаешь, я этих военных на дух не переношу.

Ты только не вздумай отказываться.

Да я и не думал. А что случилось?

Ничего. Пятый день задержки, да и моей зарплаты нам на двоих маловато.

Пятый день? Это много?

Не много, но и не мало.

Такое уже было?

Было, но не столько дней. - Карина допила бокал, и я разил по новой.

То есть ты беременна?

Нет, это еще ничего не значит, завтра посмотрим. Надо по-хорошему тест купить, а лучше два. И к гинекологу сходить на осмотр.

Ну осмотр и я могу провести. – она засмеялась.

Я только в душ сбегаю, ты со мной?

Да я уже тапочки снял!

Мы допили по бокалу и ушли в душ. Карина повернула кран, и вода зашумела.

А если я беременна? - мы стояли под душем. Вода стекала по её медовым волосам, - что мы будем делать?

Как что? Будем ждать ребенка.

Рожать? Не, аборт?

Это же наш ребенок, какой аборт?

Я так боялась.

Чего ты боялась?

Что ты будешь против.

Против? Я же люблю тебя, как я могу быть против?

Не знаю. Это же ребенок, целый человек – молчит – я правда боялась ведь разговоры разговорами, а тут всё на самом деле - она обхватила меня за шею и прижалась ко мне. Я обнял её за спину и уткнулся губами в лоб. Подумать только, всё катиться одним комом, как бы он меня не раздавил.

Следующий день. Вечер. Половина седьмого.

Я сижу в своем черном шведском седане и курю третью подряд сигарету. Я в футболке, пиджаке и брюках, больше, честно говоря, и одеть то нечего. Стою я в окружении Рублевских домов. Самих построек я не вижу из-за высоты заборов. Черт меня дернул сюда поехать. Ладно, деньги мне нужны, как никогда. Поэтому даже старый вояка не собьет меня с верного пути. Я глушу мотор и выхожу на улицу. Тишина. Приятно очутиться в такой атмосфере. Открываю телефон и сверяю номер дома и улицу. Подхожу к воротам, они такого же типа, как и дверь в музей. Денег пади куры не клюют. Нахожу сосок звонка и жму на него. Ничего не происходит. Я нажал еще раз и решил оглядеться. По всему периметру, на заборе стоят камеры. Отлично, значит меня должны увидеть. В кармане начинает звонить телефон.

Слушаю.

Андрей, привет! Это Павел Ефимович.

Здравствуйте.

Ладно тебе, давай не так официально. - он кашлянул — значит ворота сейчас откроются, и ты заезжай, понял?

Понял.

Я убрал телефон обратно в карман и сел в машину. Сдал чуть назад и увидел, как створы ворот начали открываться внутрь. Я заехал во двор и увидел дом. Больше похожий на усадьбу. Территория была чудовищной, я бы наверняка заблудился бы, уйдя здесь гулять. Подъехав к центральному входу, я встал за синим Бентли. Куча дорогих машин и мой черныш. Меня это рассмешило. А дворецкий здесь есть? Пожалуй, что да. Думается мне, что таким людям нравится, когда на них молятся. Распихав по карманам свои пожитки, я поднялся по очередной музейной лестнице и уперся в такую же дверь. Что я тут делаю? Какой к черту ужин? Что делать? Может зайти так? Я бросил взгляд на дверь и увидел в правом верхнем углу золотую веревочку, свисавшую из золотой львиной пасти. Я дернул за нее вниз. Тишина. Ни звука. Я отошел от двери собраться с мыслями. Здесь, конечно, хорошо. Природа, размах, хоть голышом бегай, никто тебя не увидит.

Андрей? - услышал я голос за спиной и развернулся.

Да.

Пройдемте за мной, - ну точно, как я и думал, дворецкий! - Только снимите обувь, - я снял свои Челси, носки были новые. Поднял глаза и точно, снова очутился в Зимнем Дворце. Широка русская душа, как говорится. Мы прошли коридор, и дворецкий распахнул двери в кухню. Скорее гостиную, потому что я не увидел там ни плиты, ни раковины, ни того, что должно быть на кухне. За большим овальным столом сидела семья. Две девочки лет десяти друг напротив друга, девушка лет двадцати с правой стороны от матери, женщины лет пятидесяти пяти. И во главе стола, смакуя виски, сидел вояка. Такой надменный и холодный, как вчера у себя в кабинете. Меня посадили напротив него, и дворецкий принес бокал вина. Я хотел было сказать, что я за рулем и алкоголь будет лишним, но генерал смирил меня взглядом и его тонкие губы расплылись в легкой улыбке.

Знакомьтесь, дорогие мои, это Андрей, молодой писатель.

Здравствуйте - поздоровался я.

Здравствуйте - сказали в один голос девочки, видимо близняшки.

Такой молодой, а уже писатель? - бодрым голосом ответила жена вояки, - какая прелесть! И что же вы пишите?

Я пишу романы. - Ответил я.

Чудно! - она начала меня рассматривать, - а вот наша старшенькая Настенька, пишет только сообщения на телефоне.

Здравствуйте. - Черствое и сухое донеслось до меня. Она даже головы не повернула.

Андрей напишет мою автобиографию - наконец, сказал глава семейства и выдохнул. Хлебнул виски и продолжил - а так, как вы, часть моей жизни, пожалуйста, рассказывайте ему все, что захотите, но только без гадостей!

А ваша фамилия Андрей? — спросила жена.

Миронов - ответил я.

Так вы родственник?

Однофамилец.

А вы любите театр Андрей? Я его просто обожаю! - Белая Мария Евгеньевна, для меня просто Маша. За столом разговаривали только мы. Девочки, как оказалось, не близняшки, а погодки София и Лиза и их старшая сестра Кристина, ушли из-за стола уже минут через двадцать. Маша все спрашивала и спрашивала. Как я не хотел, но я все-таки выпил целую бутылку вина, запивая жареное мясо. Хозяин дома был доволен. Увидев мой пустой бокал, он налил мне своего виски. Отказываться было бессмысленно. И как итог, я страшно напился. Ну не то, чтобы очень, но до дома я бы не добрался. Когда я отставил пустой стакан в сторону, генерал, что стоял с саблей в руках, счел это за оскорбление, и приказал дворецкому, наполнить оба стакана. Дворецкий аккуратно разлил виски и пропал из виду.

А когда вы начнете писать? - спросила Маша.

Мы еще не все обсудили - сказал генерал - вся работа утром! Сейчас мы отдыхаем. - Он встал из-за стола и куда-то ушел. Его жена схватилась за голову и посмотрела на меня.

Вы только не соглашайтесь Андрюша, только не соглашайтесь.

На что не соглашаться Маша?

В дверях появляется вояка с двумя ружьями наперевес. Улыбка оголила вставные зубы и не сходит с лица.

Андрей, вставай, и пойдем со мной.

Не иди. - Шепчет мне Маша.

Андрей! Быстрее!

Простите - говорю я Маше, встаю со стула и иду за генералом. Дворецкий уже принес две пары сапог. Я влез в свои и вышел на улицу. Генерал стоял на газоне и раскуривал сигару. Я достал сигарету и подошел к нему. Он молча посмотрел на меня, кашлянул.

На охоте был? - голос был по-прежнему, как метал.

На уток. Три года подряд. - Соврал я. На уток я ходил один раз в жизни, и то никого не подстрелил.

Отлично, отлично. А успехи были?

Два года назад, подстрелил трех, но одну не нашли. - Врал я.

Уток у меня нет - генерал пыхтел сигарой - будем стрелять по тарелкам. Миша сейчас все подготовит. - Со слов жены генерала Маши, дворецкому Михаилу Валерьевичу сорок девять лет, родился он в апреле, родом с Урала. У них работает уже пятнадцатый год. Человек семейный, воспитывает трех сыновей. Было что-то еще, но я ничего не запомнил. В кармане зазвонил телефон, и я отошел от генерала.

Привет - говорю я.

Привет дорогой, ты там как?

Готовлюсь палить по тарелкам.

По каким тарелкам? Что делать? Ты пьяный? - Карина ничего не поняла.

Нет – смеюсь - Я тебе дома расскажу.

Хорошо - зевает - я сегодня у мамы останусь, ты ведь выпил?

Выпил.

Завтра позвони мне утром ладно?

Обязательно малышка, как там тест?

Никак пока. Я только зашла в квартиру.

Понятно, ну спокойной ночи.

Спокойной ночи.

Я убрал телефон в карман и вернулся к военному. Дворецкого так и не было. Генерал разозлился, взял ружья и зашагал к дому.

где этот кусок дерьма? Всё должно было быть готово немедленно! Черт его раздери! - он толкнул двери и исчез за ними в доме. Я остался стоять на улице. Не люблю я военных. Захотелось жутко выпить. В дом идти не было никакого желания, и я поковылял к машине. Открыл багажник и в свете луны нашел банку пива. Оно было теплое и не вкусное, но я выпил все. Знаете это состояние, когда плевать, на то, к чему ты привык и на то, что нравится? Вот сейчас я именно в этом состоянии. Полумесяц висит на черной тряпке неба. Картинка похожая на детский спектакль в школе или ДК. Что я тут делаю? Бимбо один в клинике, я один здесь. Кому повезло так это Карине, она у мамы. С мамой всегда хорошо. Я еще порылся в багажнике, но там было пусто.

Извините - донеслось со спины. - Андрей. - я развернулся. Передо мной стоял дворецкий. - Павел Ефимович спит, стрельбы сегодня не будет.

Это я уже понял.

Вам подготовлен гостевой дом, пройдёмте со мной.

Михаил, а выпить есть?

Все у вас в доме, идемте.

И он зашагал по дорожке ведущей вокруг дома. Я хлопнул багажником и поплелся за ним. Все эти разговоры меня изрядно вымотали, и единственное чего я хотел, это принять душ, выпить и лечь спать. Обогнув дом, мы прошли еще метров пятьдесят и уткнулись в одноэтажный домик. Единственный среди всех не похожий на музей. Дворецкий ключом отпер дверь и пропустил меня вперед. Только я хотел его отблагодарить, как след его простыл. Первым делом сняв сапоги и пиджак, найдя в темноте выключатель и хлопнув по нему, я включил свет. Холодильник красного цвета стоял в углу. В нем было вино, шампанское и пиво. Силы были только на пиво. К тому же оно было холодное. Открыв банку, я пошел искать душ. В доме было четыре двери, включая входную и все они были одинаковые. А для меня в нынешнем состоянии это было сравни лабиринту минотавра. Я два раза выходил по ошибке на улицу. Один раз свалился в чулан. И только на четвертый попал в душ. Постоял под еле теплой водой, обмотался полотенцем взял банку пива и вышел на улицу курить. Времени всего половина первого ночи. Карина точно спит, а Бимбо? Как ты там мой старый друг?

Утро следующего дня.

Я проспал завтрак. И слава Богу. Миша вернул мне ботинки и сделал кофе, с чашкой которого, я шел к дому генерала. По пути встретил старшую дочь, бегающую вокруг дома. Тишина. Небо сегодня ясное. Карина уже на работе, да и я, к слову, тоже. Подойдя к машине, я увидел генерала, он стоял за каким-то джипом и ворковал по телефону. Заметив меня, он убрал телефон и подошел.

С чего начнешь писать?

С самого начала.

С какого начала?

С детства.

А - потянул он — это хорошо. Это будет правильно.

Я к вам заеду, через пару дней, вы не против?

В любое время! Но сейчас мне пора - он посмотрел мне в глаза - Артём тебе что-нибудь говорил про деньги.

Да, он называл сумму.

Я не жадный Андрей, но ты должен сделать всё в лучшем виде.

Иначе я бы не взялся Павел Ефимович.

Хорошо. А сегодня я тебе переведу на нужды, окей? Перелеты, бензин.

Перелеты?

Конечно, ведь рос я не здесь.

Прошу прощения, а где?

В Иркутске, до семнадцати лет! Бывал там?

Нет, - опешил я.

Ну и отлично! Новые места новые люди! - он сел на заднее сиденье mercedes, не закрывая дверь - Всё! Деньги будут сегодня, начинай! А я всё, пора! - вояка хлопнул дверью, и машина тронулась.

До свидания Павел Ефимович - сказал я машине. Из -за угла появился Миша.

Михаил, я уезжаю - сказал я.

Уже?

Куча дел, Михаил, уйма работы! - соврал я.

Я открою ворота, до свидания.

До встречи! - я сел в машину, завел, saab дернулся. Включая передачу, вспомнил про Иркутск и выругался. Ладно, поехали. Я выкатил из ворот и повернул в сторону Москвы. Запищал телефон, смс от Артёма: “Пришли номер своей карты”. Я достал бумажник, выудил карту. Сфотографировал ту сторону, где номер и отослал Тёме. Всё это я проделал стоя на красном светофоре. Еду дальше и думаю про Иркутск. А ведь этот гад мне и слова не сказал, что мне предстоит. Достаю телефон и звоню Артёму.

Ало?

Привет, надо встретится. - Говорю я.

Где и когда?

Ты забыл про “что”.

Я серьезно, что случилось?

Надо поговорить.

Куда ехать?

Подъезжай ко мне, рядом есть ресторанчик, там и обсудим.

Во сколько?

Давай через час.

Буду!

Сбрасываю звонок и вижу новое сообщение о зачислении пятисот тысяч. Звоню Карине.

Любовь моя!

Дорогой, я занята.

Я быстро! Сегодня гуляем!

Хорошо, я тебе перезвоню.

Пока.

Пока.

Где-то минут через двадцать пять в пиццерии. Я взял себе джин. Человек с лощеным лицом от выпивки отказался.

Ну? Ты достал мне мигалку? - начал я.

Нет, ты знаешь там все не так просто с этим делом.

я шучу. Она мне не нужна.

Нет, я попробую, такая вещь, знаешь ли, лишней не будет.

Как хочешь. - я отпил джина и мне принесли салат.

Ты хотел поговорить? - Артём вопросительно посмотрел на меня.

Да, да хотел - жуя, ответил я.

И о чем же? - не унимался он.

Ты что-нибудь знаешь про Иркутск? Кроме того, что он где-то далеко, а рядом с ним Байкал?

Ты это о чем?

я о том, что Байкал — это восьмое чудо света, а ты нет.

Андрей, ближе к делу.

Я о том, что наш любимый генерал, родом из Иркутска, а я на минуточку подписался писать его автобиографию.

А - потянул он — это известный факт! Как и ты теперь, между прочим!

в каком смысле известный? - я допил джин и попросил официантку Дашу обновить.

В том смысле, что многие небезызвестные люди в окружении нашего любимого генерала, спрашивают, кто ты такой? И в мыслях ходят, а не нужна ли и им своя автобиография, - он отпил кофе - а ты тут мне Иркутск, Байкал. Да за такие бабки, я бы туда раз в неделю летал.

Послушай, я ведь не отказываюсь, к тому же, я уже познакомился со всей его семьей, хорошие люди! Как ты и говорил!

Вот - вот Андрей, вот - вот! Слушать надо людей, которые тебе добра желают и работу предлагают.

Работа бывает разной - мне обновили стакан, и я тут же его выпил залпом.

Я и сам все знаю, Америку ты не открыл.

Жаль, а я-то думал, ты не знал. - Артём улыбнулся, - кстати, как семья как дети?

Какая именно? - его заплывшие глаза, теперь уж больше похожие на бусины, заблестели.

Во как? И давно? - мне было все равно.

Лет пять как. - он допил кофе - Точно, я со второй то и познакомился здесь уже, когда мы с тобой виделись.

И там тоже дети?

Один.

Мальчик?

Да, Николай.

Для ребенка трех лет Николай — это многозначительно.

Да это жена его так зовет, я зову Коленькой. И почему трех? Я же молчал?

Ну, это не сложно прикинуть. Пять лет назад вы сошлись. Романтика, цветы, кино, ночная Москва и так год или полтора вы наслаждались друг другом, кувыркались, а потом она видимо, прости, залетела? - он махнул головой — вот и кульминация.

Ты почти угадал.

Не буду спрашивать, где я промахнулся.

Ты знаешь мне пора - он начал вставать, - девушка! - позвал он официантку, и та быстро подошла - посчитайте нас.

Минуту - сказала Маша и пропала.

Пойдем вместе, как девочки лучше скажи, - он просветлел.

Замечательно. Обе уже ходят в школу, живут с моей мамой, они потрясающие. - Мы встали и направились к выходу. К нам подбежала Маша и вручила чек. Я достал кошелек и расплатился с ней.

До свидания, приходите ещё! - сказала она.

До свидания, Маша - сказал я, Артем уже стоял в дверях и ждал меня.

А как Ира? - догнав его, спросил я.

Ты разве не знаешь? - он посмотрел на меня, а в его бусинах застыли слезы.

Не знаю чего?

Ира умерла, два года назад. Рак молочной железы или вроде того.

Извини, я не знал. Ты же знаешь, я её любил.

Да ничего, правда. Звони ладно? Мне пора.

Артем прибавил шаг и скрылся за углом дома. Я достал сигарету и закурил. Я стоял прямо у входа в пиццерию. Тойота цвета серебро выскочила из двора и понеслась по направлению в центр. Вот дерьмо. А я и не знал, ничего не знал. И до него домотался, дурак. Почему я не знал? Мог бы и сам позвонить в конце концом, а не жить как отшельник. Ладно... Дерьмо случается. Я вышел на дорогу и поймал такси.

Восемь вечера. Кажется, ресторан назывался Турандот.

Ужин в музее - сказал я оглядевшись.

Тут, наверное, очень дорого - Карина смущалась, а я был пьяный.

Хочешь мы можем уехать малыш?

Нет, мне просто надо выпить сегодня был тяжелый день, - к нам как раз подошел официант.

Вина красного бутылку - попросил я. И тут понеслось. Этот малый начал рассказывать нам кучу всего не интересного. Мы его выслушали. И я продолжил - бутылку красного вина, не самого плохого и мяса две порции, и чего-нибудь вкусного, а вина дайте две, спасибо, - он все записал и ушел.

Тут так можно?

Как так?

Вот так, как ты, нагло.

Ничего наглого. Так везде можно, - официант уже нес нам бокалы с бутылкой.

Ваше вино, - и он тут же разлил его.

Благодарю - сказал я.

Спасибо - добавила Карина. И мы подняли бокалы.

Салют!

Салют!

Раздался легкий звон стекла, и мы выпили. Вино было куда лучше того, что мы пьем дома. Минут через десять официант, которого звали Макс, принес нам легкие французские закуски.

Чудесный вечер, спасибо милый. - Карина протянула руку.

Не за что, малыш. Это всё для тебя.

Такая маленькая - сказала она, глядя на свою ладонь в моей.

Или моя большая?

Да нет, не такая уж и большая - улыбнулась она.

Здесь вкусно готовят.

И наверняка очень дорого.

Не очень, к тому же сегодня у нас праздник! Наш день!

Наш день, двадцать второго декабря Андрей.

Это я прекрасно знаю.

Но частенько забываю, да? – улыбнулась она.

Я не всемогущ дорогая, у всех нас бывают промахи, - от вина на щеках Карины появился румянец.

Какое сравнение Андрей - смеется она - подался в Боги?

Нет, в Боги я не гожусь, разве что в полубога, Геракла например?

И сколько подвигов на твоем счету?

А вон и горячее несут - официант приближался к нашему столику, - подвигов говоришь? Кучу! Каждый день я спасаюсь и спасаю этот мир! От безумцев, жадин и дураков!

И от себя? - Карина смеется. Ее смех - лучшее лекарство от всех невзгод.

В первую очередь! Таких как я на всем белом свете на сыщешь! - становилось шумно. Люди все прибывали и прибывали, будто корабль бросил якорь напротив входа, и капитан всех звал на ужин, обещая бесплатную выпивку и женщин. Карина тоже это заметила и вопросительно посмотрела на меня.

Дорогой, так что это за работа? И откуда у тебя деньги на это? - она провела рукой по столу.

Я буду писать автобиографию одному генералу.

Ты же не любишь вояк?

Ну, работа есть работа, к тому же, он в отставке.

И он платит за это четыре лимона?

Я сам не верю.

И тебе дали какой-то аванс на сегодняшний ужин?

Нет - смеюсь — это расходы на бензин и перелеты.

И какие же у тебя расходы?

Двести пятьдесят тысяч в месяц. - Карина помолчала, посмотрела на меня, опустила глаза в тарелку и опять на меня.

Извини, но я тебе не верю. Такого блин не бывает!

Сейчас подожди - я достал телефон и показал ей баланс своей карты — вот видишь, я не обманщик.

Ну и что? – еще раз посмотрела - Ладно, верю. А что за перелеты?

Этот генерал вырос в Иркутске.

Где он вырос?

Да-да, именно там. Поэтому я беру тебя с собой.

И когда мы улетаем?

Через пару недель, а может раньше, решим. Я пока не знаю.

А Иркутск, это у нас где? - она немного смутилась.

Это там, где Байкал.

Ого! А мы же поедем на Байкал?

Мы его переплывем!

Я же боюсь лодок, ты забыл?

Мы разберемся, что-нибудь придумаем, как всегда.

Как всегда у нас выходит так себе – смеется - ладно, я все равно согласна.

Это будет большое путешествие на Байкал! На самое большое озеро в мире!

Ответственный гражданин.

Её зеленые глаза были способны абсолютно на все. Хоть в голове еще играла мелодия вчерашнего вечера и в висках сидела боль, она легкой походкой шла от подземки к офису. Бежевое шифонное платье, нежно розовый пиджак и туфли лодочки, бежевые. На плече маленькая сумка, а глаза прикрыты авиаторами. Ветер трепал ее медовые волосы так, что, переливаясь они, казались золотыми. Она вся сияла. Небывалая радость и легкая тревога трепетали в ее сердце. Тест на беременность был положительным. А это значило, что у них с Андреем скоро будет малыш! Мальчик или девочка? А как назовем? Она незаметно провела правой рукой по низу живота, улыбнулась. Сегодня вечером ему скажу! А может и раньше. Уже не терпится, скорее бы!

Она подошла к проходной и достала из сумочки магнитный пропуск. Прислонила к турникету, он моргнул зеленым, и она пошла дальше. Подошла к лифтам нажала на кнопку вызова. Зашла внутрь и коснулась указательным пальцем кнопки с цифрой четыре. Лифт чуть заскрипел и пошел вверх. Она всегда была первой. Раньше нее приходила только охрана. Остановка. Двери открылись и Карина, повернув направо торопливо пошла по коридору. Она хотела в туалет, чашку черного кофе и сигарету. Работа экономиста в крупной строительной компании, та еще история. Хотя крупной, она было только в слогане рекламы. Открыв дверь с номером сорок четыре и синей табличкой “Главный инженер Жиров А.Н.” она попала к себе в кабинет. Светлая комната, письменный стол уперся в батарею под двумя большими окнами. На подоконнике гортензия и красная азалия. Рядом с ними пепельница, чайник и две рабочие папки со счетами. Карина положила на стол сумку, включила ноутбук и ткнула чайник. Раздался стук в дверь. Там стояла Марина, в брюках и белой блузке.

Привет! - она шагнула в кабинет.

Привет. - Карина еще по стуку поняла, что это она.

Как дела? Курить пойдем? - у Марины никогда ничего не было, ни кофе, ни сигарет.

В туалет схожу только. - чайник вскипел, и Карина достала из ящика стола чашку с пакетом кофе.

А можно и мне? - спросила Марина.

И тебе можно - улыбнулась Карина - ложку с чашкой неси.

Я мигом. - Марина прикрыла дверь и в коридоре послышались частые шаги.

Сняв пиджак и повесив его на спинку стула, Карина открыла окно. Насыпав кофе в чашку, она залила его кипятком. Раздался знакомый стук в дверь, Марина, держа в руке кружку со своим именем стояла в проходе.

Давай сюда - сказала Карина и взяла её кружку. Навела ей кофе, взяла сигареты - готово. - они вышли из кабинета и направились по коридору на право до самого конца. За пластиковой дверью был балкон с пожарной лестницей. Там они каждое утро начинали рабочий день. Стоя на балконе и глядя на утренний город, что серой дымкой несся из поворота в поворот, подруги пили кофе и курили.

Как там ваш Бимбо? - спросила Марина.

Не спрашивай, ужасно - вздохнула Карина - в клинике, на обследовании.

Какой кошмар! И что там? Что говорят?

Говорят слабое сердце, и приступы как-то связаны с этим.

Бедная собачка - Марина стряхнула пепел и отпила кофе.

Ну ничего, врач говорит, что он поправится. - Карина отвернулась, в горле встал ком, от одной мысли, что Бимбо может не стать. Она стала упорно вглядываться вдаль, как будто пытаясь, что-то разглядеть.

Конечно, поправится дорогая, ты только не переживай - Марина достала из кармана брюк телефон - если врач сказал, так оно и будет. Знаешь, врач есть врач, это тебе не бухгалтер или рекламщик какой, эти люди жизни спасают.

Надеюсь, что ты права - Карина бросила сигарету в урну и открыла дверь - ты идешь?

Еще же пятнадцать минут?

Я пошла, работы много.

Иди, я здесь побуду.

Ладно. - Карина вышла и закрыла за собой дверь. Она, наконец, сходила в туалет, умылась и посмотрелась в зеркало. Из тебя выйдет отличная мама, подумала она и погладила свой живот. Вернувшись в кабинет, она открыла одно окно и села, за стол глядя в экран. Ветер задувал в кабинет, приподнимая рабочие тетради и листы, лежащие на столе. Он приносил утреннюю свежесть и запах выпечки пекарни, что работала уже с семи утра, в соседнем доме. Карина любила это место. Ни то что она делала, ни коллектив, ни компанию, а свой кабинет, с репродукцией кувшинок Клод Моне на стене, купленную еще в школе, свои цветы, все свои мелочи, раскиданные по этой комнате, и запахи свежей выпечки, черного кофе, цветов, из цветочного на первом этаже, мокрого асфальта после дождя, зелени, что во дворе напротив, это все ей приносил ветер.

Прошел уже час, как Карина считает и сводит все плюсы и минусы нового объекта для компании, но ничего не выходит. В голове мысли только о ребенке, о будущем, но не о работе. Она ждет звонка от Андрея, и тогда она сможет рассказать ему все, не дожидаясь вечера. Еще и голова болит, надо кофе выпить. Нет, нет, никакого кофе, нужен круассан! Да, все что я сейчас хочу это горячий круассан и, конечно, чашку черного кофе. Она надевает пиджак, выходит, закрывает кабинет и идет к лифту. Спускается одна и выходит через парадный, там, где турникеты, опять прислоняя свой пропуск, она быстро выбегает на улицу, к светофору, переходит дорогу и через минуту открывает дверь в пекарню. А внутри целая толпа жаждущих и голодных студентов. Они слишком громко разговаривают, чтобы ей их перекричать. Её замечает Нина продавщица. Где-то ровесница ее матери, всегда с румянцем на щеках, она в теле, очень добрая и улыбчивая женщина. Она машет Карине, и та протискивается среди толпы, и подходит к прилавку.

Привет, дорогая! - говорит Нина, собирая, тем временем в бумажные пакеты заказы студентов.

Нина, привет! - кричит ей Карина.

Прости - она опять отвлеклась - сегодня аншлаг, а я одна!

Ничего, Нин! Можно мне круассан?

Что? Как обычно? - продавщица, ничего не слышит.

Нет! - Карина подалась ближе к прилавку, и наклонилась над кассой. - круассан!

Аа! Сейчас деточка, минуту! - и Нина скрылась за дверью, там, где у них были печи. Студенты начали тихо возмущаться, и только Карина им хотела сказать, чтобы они не волновались и успокоились, как Нина показалась в дверях, неся целый противень горячих круассанов. - я тебе две штуки дам - сказала продавщица.

Но мне нужен только один - улыбнулась Карина.

Ничего не хочу слышать! Вон, какая тощая, сколько надо столько и дам! - Нина поставила противень на металлический стол, взяла бумажный пакет и положила внутрь два круассана. - держи - протянула она пакет.

А деньги?

Давай потом, ладно? Попозже заходи. - продавщица улыбнулась.

Ладно, спасибо! - крикнула Карина, и вышла из пекарни. Пакет был таким горячим, того и гляди загорится в руках. На светофоре Карина перешла дорогу и также быстро дошла до проходной. Преодолела пять ступенек, приложила пропуск, турникет моргнул ей зеленым, и через мгновенье она поднималась в лифте. Идя по коридору, аккуратно неся горячий пакет, так как он обжег уже все пальцы, она подошла к своему кабинету и открыла дверь. Ткнула чайник и насыпала в чашку кофе. Пакет поставила на стол и открыла. Запах быстро заполнил всю комнату. В дверь постучали.

Войдите - сказала Карина, не глядя.

Доброе утро, Карина - в дверях стояла Ключинская Ольга Константиновна, главный экономист.

Ольга Константиновна, доброе утро! - Карина обернулась. - круассан не хотите?

Спасибо, но нет - она посмотрела на пакет, и почувствовала аромат свежей выпечки - хотя, знаешь, давай, хочу. - Карина достала на салфетку один круассан себе, а пакет протянула ей. - спасибо.

На здоровье.

Ты отчет подготовила по новым?

Да, осталось распечатать.

Тогда, распечатай и приходи ко мне, минут через двадцать. - Дверь закрылась.

Хорошо, приду. - Карина села на стул и выдохнула. Она налила кипяток в чашку и размешала. Надо бы закрыть кабинет на ключ. Или не надо? Плевать! Пусть заходят, а я буду есть. Она откусила круассан и открыла рабочую программу. Пустила отчет в печать. Принтер зажужжал, пискнул и начал по одной съедать бумагу. Круассан и кофе, как в Париже, подумала Карина и улыбнулась. В Париже должно быть красиво. Но мне кажется, что у Нины, круассаны даже вкуснее, чем в Париже. Отчет был готов. А еще надо же отпросится на неделю, а это еще тот подвиг. Ладно, справимся.

Карина закрыла кабинет и с бумагами пошла в другой конец коридора, в сорок девятый кабинет. Тут с табличкой было все в порядке. Ключинская Ольга Константиновна - одной строчкой, а ниже Главный экономист. Она постучала и открыла дверь.

Ольга Константиновна, можно?

Проходи - она подняла глаза и увидела бумаги в руках Карины. — это отчет?

Да.

Давай сюда. - Карина положила бумаги ей на стол и села поближе к ней за большой овальный стол, на котором ничего не было, как и во всем кабинете, вокруг только стояли стулья. Хоть комната и была в раза три больше её, но он был так пуст, и так не красив, Карина не любила здесь находится.

Главный экономист изучала отчет. На её лице не было никаких эмоций. В работе она была сухой, требовательной и черствой. Одевалась также, но дорого. Чаще всего, как и сегодня, она носила костюмы, от серого до черного, это её любимая гамма. Ей уже за пятьдесят, но выглядит она молодо. Не высокая брюнетка, с аккуратным каре. Лицо маленькое и миловидное, голубые глаза, губы пухленькие, тело стройное и подтянутое. Она дочитала последний лист, взяла степлер, скрепила его с остальными и положила рядом с собой.

Все как всегда хорошо - её губы разрезала легкая улыбка, едва уловимая. - ты молодец, все в срок и все безупречно - она посмотрела Карине в глаза - как ты это все успеваешь?

Я стараюсь Ольга Константиновна.

Ты очень ответственный человек, знаешь? Это хорошее воспитание, тебя отлично воспитали.

Спасибо, у меня и правда, хорошие родители.

Это им спасибо, что вырастили такую дочь.

Ольга Константиновна, я хотела спросить? - что-то она рассыпалась комплиментами сегодня.

Что хотела спросить? - она опять уткнулась в свои документы и не поднимала на Карину глаз.

Мне нужен будет отпуск только за свой счет, конечно - Ольга подняла глаза.

Карин, ну какой отпуск? В начале проекта, а?

Ольга Константиновна, ну очень нужно! Я же вам специально, заранее говорю.

Да уж, заранее. За неделю.

Скорее за две.

Так скорее или за две? Я тут как без тебя буду?

Я же на телефоне буду, Ольга Константиновна, там интернет есть, я с ноутбуком буду! Никаких проблем!

Не знаю Карина, не знаю. Ты такая ответственная, а тут на тебе! Надо ехать!

Ну, правда, надо. Всего-то на недельку.

А что там тебе надо то? Куда ты там едешь?

В Иркутск.

Что тебе в Иркутске? Ты же меньше месяца, как из отпуска вернулась, не отдохнула?

Так я ж, не отдыхать еду, Ольга Константиновна. Я к родственникам - соврала она.

Что-то случилось?

Надеюсь, что нет - Карина опустила глаза.

Ладно - Ольга выдохнула - ты ответственная, я в тебе уверена, езжай.

Спасибо Вам большое Ольга Константиновна - Карина улыбалась.

Не за что, ты только не забывай там про работу ладно? На связи будь. - Ольга опустила глаза в бумаги.

Обязательно! Ни в коем случае! Спасибо! - Карина вышла из её кабинета и пошла на балкон. Андрей уже должен был проснуться, почему не звонит? Она достала телефон и набрала его номер.

Ты еще спишь? - голос на том конце был сонный.

Да малышка, что-то случилось?

В Иркутск едем вместе - она была рада и улыбалась.

Ого, это отличная новость, старуха отпустила тебя? - Карина рассмеялась.

Да, это было не так уж и сложно.

Ты умница разумница.

Люблю тебя.

А я тебя дорогая.

Андрей - она замялась - есть еще одна новость.

Какая? Что-то хорошее? Чего молчишь?

Думаю да, очень хорошая - она минуту помолчала - ты слушаешь?

Да, конечно, во все уши, ты же знаешь.

Я беременная Андрей, у нас будет малыш! - тихо, но с восторгом сказала Карина.

Серьезно? Ты не шутишь? У нас с тобой ребенок? Ого! - молчит - ты не подумай я рад, очень рад! Просто не знаю, что сказать, на язык лезут какие-то глупые слова! Я люблю тебя!

Ты правда рад? Это так, знаешь необыкновенно! Я стану мамой! - ее глаза налились слезами радости. Сердце трепетало. Она так ждала, что он обрадуется этой новости. - Я люблю тебя, люблю, слышишь?

А я тебя дорогая! Знаешь, это лучшая новость за всю мою жизнь. - По щекам Карины телки слезы.

Ладно, извини что разбудила, спи - ей нужно было работать.

Ничего не за что извиняться, мне давно пора было бы встать, спасибо что разбудила.

Поспи ещё и встанешь.

Нет, я уже не усну. Кофе выпью и в душ.

Хорошо позвони потом, мне пора.

Пока.

Пока - она повесила трубку, вытерла аккуратно слезы и достала сигарету. Ну и начало - подумала она - что будет дальше?

11 часов утра.

Я посмотрел на время и сунул телефон под подушку. Зевнул и, встав с кровати, пошел в ванную комнату. Ударившись об дверной косяк, выругался, наклонился над раковиной, повернул кран с холодной водой и сунул под струю голову. Так лучше, гораздо лучше. Я выключил воду и вытер лицо полотенцем. В голову полезли мысли. Впереди поездка к генералу. Что ему сказать, черт его знает. А им всем, что-то придется говорить! А я, к слову, не болтун совсем. Но это все фуфло. Карина беременна, вот что сейчас важно. И старик Бимбо сейчас важен, а это все фуфло, фигня полная. Из клиники не звонят, прошло два дня, а от них ни звоночка. Черт их раздери с их лечением! Нормальный, здоровый пес, что не так? Ладно, пускай. Дождусь обеда и позвоню им сам. Надо бы сесть поработать, хоть что-нибудь набросать. Автобиография это тебе не рассказ писать, тут сухость нужна и факты, как на операционном столе под лампой. Врач навряд ли, делая надрез правой рукой, левой щекочет пациента. Мне бы кофе сейчас и синюю мигалку, как у Артема. Обойдусь и кофе. Я открыл холодильник, но в нем только две банки пива и десяток яиц. Без молока, так без молока. Ткнул чайник, и пошел бриться. Пока я сбривал двухдневную щетину старым Жиллетом, зазвонил телефон. С бритвой в руках и с пеной на лице, побежал в комнату в надежде, что звонят из клиники. Я швырнул подушку в сторону и взял трубку.

Да.

Андрей?

Да, это Андрей, а вы простите кто? - на том конце был приятный женский голос.

Меня зовут Ирина, я представляю Сбербанк, хотела вам предложить... - он положил трубку. В печенках сидят эти банки. Взял разок кредит, всё! Они уничтожат своими звонками! Черт их раздери, я надеялся, что это из клиники... Бедный Бимбо, как там он? Я оставил его там одного. Он же меня возненавидит! Позвони Айболит или я приеду и заберу его! Господи... невозможно терпеть это всё! Этот, ком, того и гляди раздавит меня.

Я вернулся в ванную комнату и до конца все сбрил. Умылся, почистил зубы и надел черную футболку. Чайник остывал, но я все равно залил чашку кипятком и насыпал кофе. Поставил на стол пепельницу и закурил. В голове по-прежнему кружились мысли. Нужно собираться. Надо что-то набросать, хотя бы оглавление или краткое содержание, я же никогда не писал ничего большого, а тут еще и мемуары почти что. Черт! Главное не провалиться, да! Главное все сделать с умом. Не торопись, всё само придет тебе в руки. В приоткрытое окно рвался теплый ветер, мотая из стороны в сторону старые шторы. На кухне был полумрак. Я сидел и пялился в вытяжку, пуская изо рта тонкие струйки сигаретного дыма в ожидании звонка. Я был готов. Готов, чтобы уехать к генералу. Но Бимбо! Старый друг бесценен, и никакие деньги его не заменят. Лишь бы позвонил врач. Сердце разрывалось. Ладно, еще десять минут и собираюсь.

Машина завелась и дернулась. Легкая вибрация передавалась в руль. Я включил передачу и выехал от дома. На часах половина первого. Открываю окно и включаю радио, там реклама. Одну за другой переключаю радиостанции, но все без толку, везде одно и тоже. На светофоре свернул на кутузовский. В кармане заиграла мелодия телефона. Достаю его, звонит Артем.

Да.

Андрей ты как? Есть новости? Привет! - он был возбужден.

Средней паршивости. - кашлянул я - еду к генералу.

Так это же отлично!

И не говори.

Ты уже что-то набросал?

Я в процессе.

То есть, ты уже пишешь?

Да, я уже пишу дружище.

Слушай, мне же тоже надо к нему заехать, может там и увидимся?

Я, наверное, ненадолго.

Я буду, через пару часов, дождись меня.

Ладно, пару часов я там побуду.

Вот и отлично, увидимся! - он положил трубку. Что-то опять залетело в его шальную голову, пускай. Может еще какая работа, я не против. Куплю домик на море и уедем с Кариной отсюда. У моря дышится лучше.

Я остановился на красном сигнале светофора, и только я хотел убрать телефон, как он опять зазвонил. Это была Карина.

Привет дорогой

Привет малышка.

Как дела? Ты еще дома?

Почти, на кутузовском стою.

Куда держишь путь?

К генералу любовь моя, надо работать.

Точно, совсем забыла.

Ничего.

Из клиники не звонили?

Нет. Сам сейчас звонить буду, ведь два дня уже прошло.

Перезвони мне сразу, как дозвонишься до них, ладно?

Не переживай, все наверняка в порядке.

Знаю, знаю, но как не переживать? Это же Бимбо.

Отвлекись на работу, так проще.

Попробую. Ты только сразу мне.

Сразу тебе.

Люблю тебя.

И я тебя, пока.

Пока. - Я положил телефон и встал на следующий светофор. Не удачное время для поездки. Час-пик. Все куда-то несутся сломя голову, одна радость, погода солнечная. Я не тороплюсь, времени вагон. Надо звонить в клинику. Но из-за молчания врачей, у меня дух перехватывает. Загорается зеленый, и я начинаю ехать. Беру телефон и набираю телефон клиники.

Здравствуйте - голос девушки.

Добрый день.

Чем я могу вам помочь?

Пару дней назад я оставлял собаку на обследование.

Да, да я помню, - молчание - доктор вам перезвонит, он сейчас занят.

Когда перезвонит?

Буквально, через десять минут.

Я буду ждать.

До свидания.

Я положил трубку и прибавил газу. Через пять минут пересек границу Москвы. А еще через пять, когда я круто поворачивал вправо, чтобы развернуться, потому что двумя минутами раньше пропустил поворот, зазвонил мобильный.

Слушаю! - от чего-то громко сказал я.

Андрей?

Да

Здравствуйте. Это лечащий врач Бимбо, Алексей.

Здравствуйте Алексей. - я развернулся и доехав до поворота припарковался на обочине. - как там Бимбо?

Андрей - в его голосе был холод - должен вам сказать, что мы сделали все, что было в наших силах - он замолчал - но сегодня утром случился новый приступ.

И что? - резко спросил я, на что-то надеясь.

Мы можем предложить вам кремировать вашего друга - последнее слово эхом доносилось до меня. Я слышал, но не слушал ни единого слова, ни единого звука.

Сделать что? - спросил я.

Кремировать - спокойно повторил он - и вы сможете забрать урну с прахом у нас. Это... - я не дослушал.

Урну с прахом? - переспросил я. - а где Бимбо?

Бимбо умер Андрей, я же вам говорю - врач закашлялся - мы можем кремировать его тело, и передать его вам в урне.

В урне? - я начал представлять мусорные урны — это как? Подождите, пожалуйста, я не понимаю - я достал сигарету и щелкнул зажигалкой. - так, ладно, старик - я не верил себе - умер, и вы его можете кремировать, зачем?

Вы можете поступить, как угодно, Андрей, - профессиональный холод не покидал голос врача.

Давайте, да, я согласен - я нервно втягивал в себя горький сигаретный дым. Я заберу его с собой на море. - сколько это стоит?

Вам нужно будет выбрать урну Андрей, когда сможете приехать?

Когда лучше?

Лучше сегодня.

Тогда давайте любую, - какая к черту разница, подумал я - без разницы.

Хорошо Андрей. Дайте нам три - четыре дня, и мы позвоним, когда приехать.

Хорошо. Вы позвоните?

Позвоню именно я - голос стал оттаивать, посылая к чертям профессионализм.

Спасибо Алексей, до свидания - я нажал на красную кнопку, тем самым закончив разговор, и бросил телефон на соседнее сидение. Черт! Заорал я и стал бить руками руль. Черт, черт, черт! Я вылез из машины и пошел прочь в сторону города.

Как это тяжело, господи!

Я шел, и нервно бил сухую землю ботинками поднимая пыль. Заиграла музыка мобильного телефона. Я сунул руку в карман пиджака и достав его, увидел, что звонит Артем.

Да! — громко сказал я.

Привет! Ты где? Я уже рядом! - его голос трясся.

Я здесь - ответил я - рядом.

Где именно дружище? Давай я тебя заберу!

Нет - я не слышал его - спасибо.

Слушай, я уже на подъезде! Давай подхвачу?

Я немного пройдусь, ладно?

Все в порядке?

Да, все отлично.

Ладно - тишина - я тебя подожду у входа.

Скоро буду.

Хорошо.

Господи! Карине надо позвонить. А она теперь не одна. Она с кем-то. С девочкой или мальчиком. Как ей сказать, что Бимбо больше нет? Я выругался и развернулся. Черт! Артем ждет. Ладно, надо торопится. Я пошел к машине. Не могу я не приехать. Никому я не помогу. А деньги нужны, черт их раздери. Седан стоял там же где я его оставил. Здесь никому не нужен этот кусок старого говна. Его можно бросить здесь, не закрывая, оставив нараспашку все двери - никаких привилегий для здешнего контингента. Я всей тяжестью тела плюхнулся на сиденье и хлопнул громко дверью. Дерьмо! Прах можете забрать! Бимбо, господи, как так? Глаза налились слезами. В голове какая-то каша. Я думал об этом, конечно, думал, ведь псу десять лет, но не так! Он был... Нет, нет, нет. Мы это проходили Андрей. Сразу в прошедшем времени. Ты еще ничего не видел, никому нельзя верить, помнишь? Но его больше нет! Но ты же знал! Ты же думал об этом! Да, думал. Так что же? Он мой друг! Он всегда им будет. Но его теперь нет! Забери его с собой на море. Заберу! А теперь остынь, слышишь? У тебя ребенок будет! Да, черт возьми, ребенок. Как Карине сказать про Бимбо? Потом скажешь, езжай работать, стряхни все это с себя.

Я повернул ключ в замке зажигания и седан завелся. Нажал на педаль тормоза, передвинув рычаг в режим движения, тут же переставил ногу на педаль газа, и машина дернулась вперед. В открытое окно ветер набегами врывался в салон, раздувая тлевшую сигарету и разбрасывая пепел по салону. Выкрутив звук магнитолы на максимум и включив старый диск цеппелинов, я надавил на газ и помчался в генеральский заповедник. Зазвонил телефон.

Да?

Ну, ты где? - резко спросил Артем.

Повернись - я ехал прямо на него.

Бросай машину здесь, пешком пойдем - я положил трубку и поставил машину за его серебристой тойотой. Он стоял у ворот и мялся. Небо затянуло серой тканью туч. Того и гляди начнется обещанный утром дождь. Я вылез из машины и застегнул на две пуговицы пиджак. Ветер трепал волосы и поднимал дорожную пыль. А та летела в лицо, попадая в глаза и рот, стоило его чуть открыть. Артем нервно курил и глядел по сторонам.

Привет - сказал я, отворачиваясь от ветра.

Мы опаздываем из-за тебя.

Я никуда не опаздываю.

Я договаривался на определенное время, и слава Богу что он еще не прилетел. - его глаза бусинки тускнели от серости неба и нагло пялились на меня.

Слушай, это ты договаривался на время, я нет.

Не важно, все равно мы успели раньше. - Он поднял голову вверх и начал прислушиваться. Я решил, что он сошел с ума.

Мы заходить то будем?

Да, сейчас - он посмотрел на часы, что болтались у него на правой руке. - через две минуты они сами откроются.

А раньше нельзя? Мы на прием к королеве приехали? - он опять уставился на меня.

Я же тебе сказал, что договорился на определенное время.

Ах ну да, я что-то забыл - я достал сигарету и облокотился на ворота. Щелкнул зажигалкой и затянулся. Артем стоял, опять задрав вверх голову. Он иногда щурился и будто прислушивался к чему-то. Я думал о Карине и о том, как ей сказать про Бимбо. Там, где я стоял пыль не бушевала.

Слышишь? Летит! - Тёма указательным пальцем правой руки тыкал в небо. Звук летящего вертолета донесся до ушей. Гул нарастал и становился все громче и громче. Ворота с позолотой начали складываться внутрь участка так быстро, что я чуть не свалился на задницу, еле успел ухватиться за кованый выступ генеральских инициалов. Мой дружок все это видел и смеялся в голос, схватившись за живот. Устояв перед силами зла, я выпрямился и зашагал в сторону гостевого дома. Артем догнал меня - здесь не курят - сказал он, по-прежнему нелепо глядя на меня.

Я курю - ответил я.

Как знаешь - он сделал такое деловое выражение лица, будто на меня это подействует.

Тём?

А?

У этого парня есть вертолёт?

У этого парня, как ты сказал, и самолет есть, - опять он сделал глупое деловое выражение лица.

Ты на него работаешь, да? - он молчал и ехидно улыбался, щуря глаза бусинки.

Да.

Я так и знал, гавнюк ты такой - я засмеялся.

И что? - он остановился — это что-то меняет?

Нет, ничего - я закашлялся - теперь я точно знаю, почему ты готов его расцеловать - и я засмеялся по новой - ты только не обижайся, ты же знаешь меня!

К сожалению - теперь смеялся и он. Над нашими головами с грохотом пролетел вертолет и скрылся за генеральским домом.

А где он прячет площадку для этой штуки?

Не далеко за гостевым домом, ты разве не видел?

Нет, я в тот вечер был слишком пьян.

Да ладно?

Да и, между прочим, его величество тоже.

Бог мой - Артем покачал головой.

Он тут не причем.

Заканчивай, пора улыбаться.

Это уже выше моих сил, иди первым и улыбайся сколько душе угодно. - Он обогнал меня и как верный пес ускорил шаг на встречу хозяину. Мне тоже пришлось прибавить шаг, ведь и я на него работаю теперь.

Серое небо, казалось, вот-вот рухнет прямо на голову. Я огляделся и не увидел ничего, за что мог бы ухватиться, случись такое. В голове заиграл вальс Рахманинова. С каждой секундой становилось тошно от происходящего вокруг. Захотелось бежать назад, но ноги тащили тело вперед. Я так и не позвонил Карине, просто потому что нет сил и не хватает смелости рассказать ей про Бимбо. За головой Артема показался генерал с охранной. Я подошел к ним.

Два часа дня. Кабинет 43.

Карина сидит перед ноутбуком и пьет холодный чай. В голове сумбур. Слава Богу, никто не отвлекает. А в Иркутске холодно? Кстати, нужно купить билеты или хотя бы забронировать. Да, сейчас сделаю. Еще нужно к гинекологу сегодня сходить, сейчас позвоню. Она нежно погладила низ живота. Плановый осмотр никто не отменял, к тому же два теста подряд врать не могут. На её щеках выступил легкий румянец. Было бы здорово улететь на море, а не в Иркутск, там, по крайней мере, тепло, лежаки и вкусно. Пойду, покурю и позвоню в клинику, запишусь на вечер. А курить то мне можно? Весь отпуск не курила, а как вернулись опять начала. Полезла в интернет. Пишут, что можно, ладно пойду на балкон. Вышла из кабинета и закрыла на ключ дверь. Каблуки застучали по полу. Карина достала из кармана телефон и найдя номер клиники набрала. Гудки закончились тогда, когда она уже курила на балконе.

Ало? Здравствуйте!

Добрый день - женский голос на том конце был ей знаком.

Я хотела бы записаться на осмотр сегодня, Островская.

Минуту - заиграла мелодия ожидания - сегодня к доктору Островская есть время на шестнадцать двадцать, записываю?

Будьте добры.

Ваша фамилия?

Грин. Карина Грин.

Ага, минуту - опять эта мелодия - всё, готово. Вы записаны на шестнадцать двадцать сегодня.

Спасибо.

Не опаздывайте, до свидания.

До свидания.

Карина смотрела вниз на дорогу. Ветер был такой сильный, что крутил из дорожной пыли маленькие смерчи. Небо с невероятной скоростью чернело, готовясь, разразится дождем. Придется взять такси. Осталось заказать билеты и доделать отчет по-новому объекту. Впереди только он, месяца на два точно. Быть может, мы все-таки смотаемся погреться на море за это время. К тому же в офисе теперь мне необязательно появляться. Пора идти и разобраться с билетами в конце то концов. Как все сделаю, надо позвонить Андрею. От него иногда звонка не дождешься. Обещал же позвонить, как из клиники дадут знать, что там с Бимбо. И маме надо позвонить. Целый день с ней не разговаривали. Марина в печенках сидит со своим Сережей. Он у меня то он у меня это. Бизнес мутит крутит. Устала слушать этот бред. Сереже уже сорок четыре, и он почти бросил пить. И почти бросил бить тебя дура ты недоделанная. Каждый божий день эти глупости, почти без остановки. А этот пучеглазый Сережа живет на две семьи, а тебе нипочем. Господи. Дурак дурака погоняет. Догоняет, бьет в темечко и снова дает ему фору.

Она вернулась к себе в кабинет и заперла дверь изнутри. Начался дождь. Через три минуты перешедший в ливень. В открытое окно залетали капли, так что спустя десять минут на подоконнике была лужа. На улице резко потемнело. Карина приподнялась и включила настольную лампу. Теплый желтый свет наполнил комнату. Она посмотрела на окно и увидела куст сирени. Зажмурилась. Открыла глаза, опять сирень! И окно другое. Рама деревянная, белая. Старая изрисованная тюль. На узком подоконнике сухой кактус и книга. Карина вгляделась и увидела фамилию Блок. На обложке те же узоры синего фломастера, что и на тюли. Карина опять закрыла глаза. Что за ерунда? Сирень в окне? Последний куст сирени, что лез ко мне в окно, я видела двадцать лет назад. И это было в моей детской комнате. Но я же не могу быть сейчас в ней. Я сижу в своем кабинете и на столе дорогущий ноутбук. Она поворачивается и видит старый стол. На столе учебник французского языка за седьмой класс, тетрадь в девяносто шесть листов и шариковая ручка. Маленький настольный календарь 1996 года, на котором красным обведена дата двенадцатое июня. Это же мой день рождения! Я его помню! Что ж это получается, я сплю? Или я не дай Бог умерла? А обои? Мы их с мамой сами клеили. Они с рисунком ромашки были! Нет, нет, это сон, сейчас проснусь. Она с силой зажмурила глаза и, когда сил больше не было держать их закрытыми, открыла. Старая кровать полуторка с одной пуховой подушкой и старым, потерявшим цвет, красно белым шерстяным пледом. Обои с ромашками, кривовато наклеенные, особенно на стыках. Запах сирени, на всю комнату. Карина покрепче ухватилась руками за подоконник и подтянувшись посмотрела в открытое окно. Белые крупные открывшиеся соцветия тянутся в комнату. Она прильнула лицом к цветкам и своим маленьким носиком вдохнула аромат. Ей захотелось, как обычно забраться и спрыгнуть с карниза на садовую дорожку. Первый раз она вылезла в окно во втором классе. Зимой, увидев первый раз в жизни снегиря. Стоя в серых колготках и розовой вязаной шапке, она сняла со своего стула еще влажный после вчерашней вечерней ванны махровый халат и надела. Птичку она так и не догнала. Видимо в тот момент, когда она спрыгнула с карниза, снегирь, услышав металлический скрежет, улетел восвояси. В этот раз её что-то остановило. Желание было не таким сильным и самоотверженным, как обычно. Она слезла с окна и села на кровать. Видимо это все-таки сон решила Карина. Она еще раз попробовала зажмурить с силой глаза, но ничего не вышло. Она по-прежнему была в своей детской, в которой ничего не изменилось. Сидела на кровати, как будто в ожидании чего-то. Раз уж это сон, то я ему хозяйка в слух сказала Карина. Только не своим голосом, а детским, таким, какой был у неё в двенадцать лет. Черт! Выругалась она. Да так звонко, что от удивления ладонями прикрыла рот. Послышались шаги. Дверь скрипнула и подалась в комнату. Зашла женщина лет тридцати пяти. Волосы темные густые средней длины, аккуратно уложены, как будто после парикмахерской. На губах красная помада. Одета в темно синий костюм. Лицо красивое и правильной формы. Глаза карие красивые. Маленький правильный носик, как чудо света. Карина не могла оторвать от неё взгляд. Женщина нежно улыбнулась и окинув комнату быстрым взглядом, посмотрела на неё.

Какое чудесное платье ты выбрала дорогая! - Карина опустила глаза и увидела на себе маленькое розовое платье.

Ага, оно мне больше всех нравится.

Умница моя, ещё минут пятнадцать и выходим.

Куда?

Как куда? Папу встречать, ты что забыла?

Нет, конечно, нет.

Иди, причешись пока есть время.

Сейчас, ты иди, а я сейчас. - Женщина подошла, наклонилась и поцеловала ее в макушку.

Все хорошо дорогая?

Да мам, всё хорошо.

Ладно, я пошла кофе допью, - дверь закрылась. Карина легла на кровать и вытянула ноги.

Мама такая молодая и такая красивая! И папа, я увижу папу! По телу пробежал озноб, и она поджала ноги, к груди обхватив колени руками. Какой - то невероятный сон. Всё как наяву, как взаправду. Такого не бывает, или бывает? Да, бывает, но только в кино. Ладно, надо делать все как было тогда, верно? Ведь это сон. Она встала с кровати и вышла из комнаты за своей расчёской. Старый комод на пять ящиков занимал половину коридора. Карина открыла первый ящик и достала оттуда свою расческу и мамино маленькое зеркало на подставке. Она хотела было его сразу закрыть, но взгляд зацепился за аккуратно сложенные томики стихов Пушкина и Мандельштама. За папины домашние очки. Носовые платки, лежащие один к одному. Свадебная фотография родителей. Она взяла её и не могла перестать смотреть. Внутри вдруг стало так хорошо, тепло и уютно, как будто кто-то укутал её в теплый плед и дал выпить горячий черный чай с ложкой мёда. На глазах появились слезы. Она быстро вытерла их одним из первых, попавшихся под руку платков. Все вернула на место и посмотрелась в зеркало. Оно было таким маленьким, почти детским. Овальной формы в кожаном твердом чехле. Карина посмотрела в зеркало, а там она, только маленькая. В платье, растрепанная, с красными глазами, улыбается и кружится, танцуя по коридору.

Июнь в этом году невероятно дождливый - мама вышла из комнаты. - дай-ка мне. - она взяла у дочери расческу и резким движением собрала в кулак все её волосы, да так крепко, что Карина наклонила голову назад. - хоть сегодня дождя и нет, на улице холодно и поэтому мы наденем с тобой наши пальто, согласна?

Согласна - мама быстро плела мне колосок.

Ты сейчас доставай свои ботиночки, и выходим - хватка ослабела - всё, готово - мама улыбалась и смотрела на дочь - обувайся, я пойду, выключу всё из розеток.

В ушах раздался громкий звук. Он всё рос и рос. Карина зажмурила глаза и закрыла ладонями уши. Звук так же резко, как и появился, пропал. Она открыла глаза. Лежащий на столе телефон звонил. Не глядя она отменила вызов, нажав на красную кнопку. Посмотрела на часы, половина четвертого. За окном дождь так и льет. Она полезла в интернет искать номер такси. Нашла, дозвонилась. Через десять минут машина будет ждать её у входа в офис. Посмотрела, кто звонил. Номер неизвестный. Не буду перезванивать, надо сами пусть звонят. Почему-то ей хотелось уйти отсюда. Она надела пиджак, взяла сумку и, выключив свет, вышла из кабинета. Нервно копошась в карманах и найдя ключи, она закрыла дверь. Какой-то животный неясный страх холодил ладони. Что-то не так. Этот сон, не совсем сон. Всё было как наяву, потому что это уже было. Это воспоминания. Я уже прожила то время. Зачем возвращаться обратно? Она зашла в туалет и подойдя к окну, достала сигарету. Зажигалка щелкнула, Карина затянулась, вдохнув в себя горький дым. Чушь какая-то. Всё, как в дурном сне, в котором не можешь проснуться. Ладони были холодными. Она застегнула пиджак и бросив недокуренную сигарету в унитаз, пошла к лифту. Эхом раздавался стук её каблуков по дешевой половой плитке. Казалось, что с каждым шагом становилось всё холодней. Сунув руки в карманы пиджака, она быстрым шагом прошла мимо лифтов и резко свернув направо на лестничный пролет, пошла вниз пешком. Спускаясь в полной тишине, она то и дело оглядывалась назад, будто кто-то за ней следит. На первом этаже сидела пьяная охрана, игравшая в карты. Карина достала магнитный пропуск и, приложив его к турникету, который тут же моргнул ей зеленым, пошла к выходу. Охранники не заметили её, а если и заметили, то виду не подали. Она толкнула рукой стеклянную дверь и вышла на улицу. Прямо у входа, нагло перегородив пешеходную дорожку, стояло желтое такси. Карина открыла заднюю дверь и села.

Добрый вечер - сказал темноволосый, лет пятидесяти пяти таксист.

Добрый - сухо ответила Карина. Что ему надо? Вези, да молчи.

Все в порядке?

Да. - какое тебе дело?

Я прошу прощения, просто вы вся страшно бледная. - и он тут же включил поворотник и вырулил на дорогу.

Карина достала зеркальце и посмотрелась. Ужас! Бледная как фонарный столб! Руки до сих пор словно ледышки. У меня наверняка жар. Она дотронулась ладонью до лба. Нет, температура нормальная. Что же это? Ерунда какая-то. Может давление какое? Как у стариков. От этой мысли она улыбнулась. Посмотрелась еще раз в зеркало и убрала его обратно в сумку. Ладно. Надо отдохнуть пока едем. Она закрыла глаза. Машина резко остановилась.

Извините - сказал таксист.

Карина открыла глаза и снова обои с ромашками. Опять она сидит на кровати в своей детской. Дверь в комнату приоткрыта. Из коридора доносится музыка. Выходит, уже семь вечера. Она посмотрела на окна. На улице светло. Не может быть! Такого не может быть, чтобы днем играла музыка. Я это точно помню. У нас была традиция с мамой, вечер джаза. И каждый день в семь вечера она включала что-то из джаза. Она его обожала. Больше всего среди недели я любила среды. По средам мама включала Дюка. Она пила сладкое абхазское вино, а я сидела в зале у мольберта, пытаясь повторить кувшинки Моне. Получалось у меня из рук вон плохо. Мама иногда заходила ко мне в комнату поглядеть, что я делаю. Обычно она стояла в дверях, в одном из своих платьев с ярко красной помадой на губах. Она затягивалась сигаретой и выдувала дым ко мне в комнату. Я, сидя на диване, слушала Дюка и портила краски. Иногда мама подходила ко мне и смотрела на мою писанину. Улыбнувшись, она целовала меня и уходила к себе. Ближе к полуночи, когда музыка выключалась, а я уже спала, она доставала водку, я видела её пару раз. Её она пить не могла. Максимум три рюмки. Я наткнулась на неё тогда на кухне. Приспичило в туалет, а времени уже было половина первого ночи. Я выбежала из комнаты, и увидела, как она, хватаясь за стены узкого коридора, шла к себе в комнату. Меня она даже не заметила. В глазах её были слезы, и она что-то тихо пела на французском. Я потом зашла к ней. Она крепко спала на не разобранной кровати. В платье, колготках и туфлях. Черных, это папа ей подарил. Но дело не в этом. Я не помню этот день, а сейчас точно день, так как за окном светло как днем. И играет Дюк. Это точно сон!

Я пошла на кухню, посмотреть, что происходит. Тут я почувствовала, как сильные руки подхватывают меня и поднимают вверх.

Привет принцесса!

Папочка!

Как дела?

Ты приехал!

Да, малышка. Пойдем к маме.

Пойдем!

Я прижалась к нему изо всех сил, обхватив его за шею. Мы зашли на кухню. Мама сидела за столом и пила вино. Я подняла голову и посмотрела на отца. Он улыбнулся мне и поцеловал меня в щеку уколов своей щетиной. Я зажмурилась и схватилась за него еще крепче.

Я люблю тебя.

И я тебя люблю, моя принцесса.

Я открыла глаза и увидела свет фар. Казалось, что они приближаются. Из-за дождя почти ничего не было видно.

Приехали - сказала таксист - я достала из сумки кошелек и протянула ему деньги

Спасибо.

До свидания.

Я открыла дверь и побежала по лужам в клинику.

Где-то на краю пропасти.

Я почти уснул, сидя за генеральским столом. Важный Артем по всюду бегал за воякой и поддакивал каждому его слову. Все это время жена генерала странно на меня поглядывала. То губу закусит, то глазками стрельнет. Я, как стена неприступной крепости обдавал себя виски и ел жаркое. Карине так и не позвонил. Как ей сказать про Бимбо, я тоже не придумал. На улице ливень такой силы, будто первый всадник апокалипсиса, пришел проведать нас. Надо уезжать отсюда, пока я не так пьян. Бежать, пока эта благоверная и меня не закусила. Мясо, казалось, безвкусным, а я казался себе идиотом. Пока мой старый приятель выстраивает себе карьеру и безбедное будущее, я напиваюсь, отмахиваясь от слов жены генерала. Я кровью и потом все тридцать два года доводил уровень безделия до олимпийских высот, и что? Я второсортный писака, который не может выжать из себя даже один вшивый роман. Каждый рассказ, к слову, как двухнедельный геморрой. Пожалуй, мне тоже следует держаться этого генерала. Гляди и что-нибудь выстрелит. Уже выстрелило. Ему нужна биография. Что-то типа мемуаров. Страниц так на пятьсот. Ладно, всё выйдет. Главное начать писать. Маша уставилась на меня.

- Андрей, когда ты едешь в Иркутск?

- в эту пятницу.

- так скоро?

- да.

- может ты останешься сегодня у нас? – Маша выпрямилась и откинулась на спинку стула.

- Мария

- Маша, просто Маша.

- Маша, видите ли.

- не надо на вы, я же просила.

- хорошо.

- продолжай. – Она закинула нога на ногу. Так что стали видны резинки чулок.

- Маша, видишь ли, так как Петр Ефимович родился и вырос там, мне необходимо поехать туда.

— это я понимаю, но зачем так скоро?

- чем раньше я туда попаду, тем скорее я начну писать.

- ну да, ну да. Но все-таки, допустим – она взяла свой бокал вина, со следами красной помады – ты полетишь в эту пятницу, хорошо, а как долго ты там пробудешь? – она облизнула губы и допила вино.

- недели две точно – я выпил свой стакан виски – нужно собрать всю информацию.

- ты поедешь один?

- да.

- хорошо, один — это очень хорошо – она встала со стула и подошла ко мне – ты поможешь мне?

- что я должен сделать?

- я хочу еще вина.

- где его достать?

- пойдем в погреб.

- я точно нужен?

- ну конечно нужен, то, что я пью, лежит на самом верху, и мне самой его не достать.

- тогда пойдем – я встал и пошел за Машей. Дом был до того большой, что я еле поспевал за ней. Выйдя из кухни, мы свернули налево, она открыла дверь, и я очутился в приемной зале. Куча золота, чучела животных, красный бархат и картина генерала во весь рост. Мы прошли её насквозь, и опять уперлись в дверь. Маша достала ключи, открыла, включила красный абажур, я прошел вперед и дверь закрылась.

— это библиотека, нам дальше – сказала она.

Свет от лампы был таким тусклым, что я ничего толком не мог разглядеть. Этот дом все больше и больше походил на дворец. В этом полумраке я следил за красным платьем Маши и шел за ней. Следующая комната была набита оружием. Ножи, ружья, пистолеты. Я остановился, глядя на этот арсенал и по спине пробежал холод.

— это его коллекция – Маша посмотрела на меня с улыбкой – не бойся они для красоты.

- я не боюсь.

- а чего замер тогда?

- любуюсь.

- любишь оружие?

- в детстве любил.

- а сейчас что?

- сейчас ничего.

- тогда идем, почти пришли.

- быстрее до погреба не дойти?

- дойти, это была экскурсия.

Она дошла до двери и хлопком выключила свет.

- двадцать первый век – сказал я.

- а это прачечная – Маша открыла дверь и опять хлопнув в ладоши зажгла свет - погреб под ней – улыбнулась она.

- а где же вход?

— вот он – она открыла дверь с табличкой (НЕ ВХОДИТЬ). – заходи.

Я прошел первым. Под ногами была лестница, идущая вниз. Свет был тусклым, пахло вином. Я услышал, как закрылась дверь. Маша быстро меня догнала.

- сейчас я тебе всё покажу.

Погреб оказался огромным. Справой стороны вдоль всей стены стояли винные столитровые бочки. Пыльные бутылки лежали напротив на деревянных стеллажах, почти упираясь в потолок. Тусклый теплый свет и легкая прохлада прислонили меня к одной из бочек. Я достал сигарету. Маша подошла ко мне так близко, что мы чуть не ударились лбами.

- дай мне тоже? – я протянул ей пачку.

- видишь ряд – она показала пальцем, на бутылки с зеленой этикеткой, что лежали на самом верху.

- да.

- достань две.

- не проблема – я закурил и подошел к стеллажу. Пришлось подняться на мыски, чтобы взять эти чертовы бутылки.

- неси сюда – позвала Маша.

Я подошел к ней и поставил бутылки на бочку.

- давай выпьем одну прямо здесь?

- нас наверняка уже потеряли.

- кто?

- ваш муж и мой друг.

- твой.

- твой муж и мой друг.

- я так не думаю.

- с чего это?

- не думай об этом, лучше открой бутылку.

- о чем же мне тогда думать? – я облокотился на соседнюю бочку.

- не о чем не думай, не думай и всё, так легче жить – она подошла ко мне и прижалась – Как тебе мое платье?

- красивое.

- а я?

- и ты красивая.

- каких женщин ты любишь? – она смотрела мне в глаза. Она стояла так близко, почти касаясь меня губами.

- всех люблю.

- ты должен остаться сегодня здесь.

- мне надо ехать.

- не надо. Я же сказала, не думай – она начала расстёгивать мне брюки.

- меня пристрелят.

- не думай

- меня точно пристрелят, сегодня же, и тебя за одно – я смотрел ей в глаза. Она облизнула губы и поцеловала меня. Наши языки встретились. Я взял её за талию и прижал к себе. Не думай, крутилось в голове. Она чуть отстранилась и расстегнула мой ремень. Брюки упали на пол. – Меня точно убьют – Маша только улыбалась на мои слова.

- не убьют – она сняла платье и кинула его на одну из бочек, оставшись только в чулках, больше на ней ничего не было. Я хотел было сказать, что ей бы одеться, но только я раскрыл рот, как её язык снова встретился с моим. Я прижал её к себе, и мы занялись делом. Она выгибалась, стонала и царапалась. Я взял её за волосы и держал, пока не закончил. Отстранившись от нее, я начал искать упавшие очки и сигареты. Все лежало на ее платье. Я надел очки и посмотрел на Машу.

- а теперь открывай бутылку – Она уже сидела на бочке поверх моих брюк.

- чем?

- посмотри на первой полке стеллажа, там всё – я нашел там штопор и взяв бутылку подошел к ней.

- пожалуй, это неправильно.

- что неправильно? – она улыбнулась – секс? Тебе не понравилось?

- я не про секс.

- не думай. Будешь думать, сойдешь с ума – она пододвинулась ближе ко мне – разве я плоха? Разве не красива? – она погладила свою грудь.

- я труп, знаешь? Генерал выпустит в меня по одной пуле, из каждого чертова пистолета и ружья что у него есть.

- не выпустит, он старый козел – она засмеялась, и я поцеловал её. Она так и манила меня к себе.

- а под конец затыкает ножами – я откупорил бутылку и протянул ей. Она жадно начала пить. С уголков губ соскальзывали капли красного вина, падая на шею и грудь. Маша дала бутылку мне.

- в горле пересохло – она облизнула губы – я поеду с тобой.

Я сделал три глотка и остановился. Что происходит?

- куда?

- в Иркутск.

- зачем?

- чтобы ты не скучал.

- я еду работать.

- буду везде ходить без трусиков – она потянулась ко мне и поцеловала – не хочешь?

- я не знаю, чего я хочу.

- каждый чего-то хочет.

- да, а я вот не знаю, чего я хочу.

- я тебя не понимаю – она засмеялась и легла на спину – а меня хочешь?

— это неправильно.

- черт с ним! Ты без меня отсюда не выйдешь, знаешь? Так что поднимай своего парня, и трахни меня!

Я смотрел на неё и ничего не понимал. Что происходит? Что произошло? Где генерал? Может он уже бежит по дому с обрезом наперевес? Пусть так. Лучше будет. Закончим с этим дерьмом. Я что-то сделал, от чего мне теперь не отмыться. Где Карина? Где Бимбо? Я где? Голая жена генерала расставила передо мной ноги и ждет меня. Я смотрю на неё и меня тянет блевать. Еще немного и жаркое выскочит наружу. Тусклый свет начал сдавливать. Погреб перестал казаться таким уж большим. А холод. Я стал чувствовать его ногами, и по всему телу пробежала дрожь. Она дьявол во плоти. Господи, не дай мне оступиться. Не этого я хотел! Не об этом я мечтал!

- ну что встал то? – Маша приподнялась и слезла с бочки. Она подошла ко мне и поцеловала меня. – Люби меня.

- я не могу – я отошел от неё.

- можешь – она подошла ближе – можешь и хочешь.

- не могу.

Она прижалась ко мне и, показалось, что в её глазах появился еле заметный огонек. Внутри будто всё перевернулось. Возникло такое чувство, что меня как мешок взболтали и все внутренние органы перемешались. Я не мог отвести от неё взгляд. Она играла со мной, как с щенком. Приступы рвоты пропали, и её тело опять сводило меня с ума. Я взял её на руки и посадил на чертову бочку. Пожалуй, я сошел с ума окончательно. Я поцеловал её. Губы, шею. Я не могу остановиться. Плечи, грудь.

- ты дьявол, да? – продолжая целовать её, спросил я.

- ты всё забудешь Андрей, продолжай.

- я не могу – резко остановившись, я отошел от неё – почему я?

- почему ты? Захотелось – она засмеялась.

- захотелось?

- да, захотелось, как же жить без порока?

- как все живут.

- кто все? Ты думаешь, кто-то устоит передо мной?

- я устаю – она засмеялась громче.

- не смеши меня. Ты мечтатель, непутевый писака, и неудачник – она впилась в меня взглядом – а таким, как ты, только такое и нужно.

- я не люблю тебя.

- а что такое любовь, Андрей? Что ты о ней знаешь?

- та ещё дрянь.

- тогда я чем плоха?

- ты вынуждаешь любить себя.

- нет, я никого не вынуждаю – она улыбнулась – я только, приоткрываю дверь желаний. А дальше действуешь ты.

- ты соблазняешь – я подошел к ней – от тебя глаз не оторвать.

- так ты закрой их и доверься себе – я закрыл глаза.

Она поцеловала меня. А я поцеловал её в ответ.

- чушь какая-то, это не работает.

- потому что ты желаешь меня – она прижалась ко мне – возьми меня и не думай.

- а что дальше?

- не думай.

- а если я откажусь?

- в первый раз ты не отказался.

- я ничего не понимал, черт тебя раздери.

- не раздерет – она засмеялась – ты должен меня полюбить еще один раз.

- еще один? Почему?

- иначе ты останешься здесь.

- не понимаю.

- я позову старого козла, и он пристрелит тебя – она сложила из пальцев пистолет и приставила к моему виску - даже слушать не будет.

- зови, хрен с вами со всеми.

- ты хочешь умереть? Ты никогда не увидишь её и не увезешь к морю.

- но я не смогу жить с ней, зная, что я спал с другой.

- со мной? – она улыбнулась, и что-то страшное было в её в глазах.

- с тобой, дьявол ты воплоти.

- пари? – она опять поцеловала меня, а я и сделать ничего не мог.

- какое пари? – Маша обхватила меня за шею руками и облокотила на бочку.

- мы займемся любовью, как старые любовники, допьем вино, и ты уедешь.

- уеду?

- да.

- и меня не пристрелят?

- до той поры пока я не захочу. – У меня похолодели руки. К горлу подступила тошнота. Я взял бутылку вина и выпил остатки залпом.

- идёт. – Меня обдало жаром. Тело всё горело. Я поймал её безумный взгляд и понял, что это конец. Что я лечу в пропасть. Еще несколько мгновений назад, я стоял и шатался на краю, как пьянь с дрожащими руками у ларька. Я заикался, просил милостыню и мелочь, захлебываясь в своих мечтах. Я ловил движение ветра, как флюгер, вращаясь вокруг своей оси. Мне показалось, что она хотела мне помочь. Я увидел худенькую ручку, что появилась в темноте. Я, было, ухватился и коснулся пальцев, но она толкнула меня. Тогда в груди родился крик. Он поднялся до гортани и, вырвавшись из уст, повис в полумраке погреба. Единственное что я слышал это её стоны.

Идиот.

Я медленно отдалялся от генеральской усадьбы, впитывая пиджаком дождевую воду. Мои коричневые честеры потемнели, как и всё вокруг. Оказалось, что Артем вместе с генералом улетели на вертушке в Питер, оставив меня с этой сумасшедшей ведьмой. После того, как мы с ней вылезли из погреба, она куда-то пропала. Я чудом нашел выход из лабиринта комнат и ушел прочь. Откуда ей известно про Карину? Черт её знает. Я знаю только то, что мне нужно валить отсюда. Ворота открылись мне навстречу и я, прибавив шаг, подошел к машине. Нашел в брюках ключи и, открыв дверь, плюхнулся на сиденье. Дождь не прекращался. Он всё бил и бил не жалея капель. Я повернул ключ в замке зажигания и седан, дернувшись, завелся. Включилось радио. Шевчук, что-то про родину, я переключил. Потом ещё раз и ещё. Нужно валить на море. Иркутск подождет. Нужны деньги. Я достал телефон и написал сообщение Артему.

Мне нужен аванс.

Ответ пришел тут же.

Без проблем.

Отлично. Надо позвонить Карине и ехать в квартиру. Все четыре раза включался автоответчик. Ладно, сама перезвонит. Я включил передачу и нажал на газ.

Через полчаса я остановился возле тридцать седьмого дома. Моя квартира была во втором подъезде на четвертом этаже. В соседнем подъезде уже как шесть лет работал бар. Он больше походил на рюмочную, но с барной стойкой. Над названием Эдик, хозяин забегаловки, долго не думал. Вывеска была “ У Эдика”. Я частенько говорил ему о том, что название полное дерьмо. Точнее каждый раз, когда его там видел. Эдику на мои замечания было плевать. И, слава Богу. Я толкнул локтем входную дверь. Лицо обдало теплым воздухом из сломанного кондиционера, что висел над входом. Тут же в нос ударил едкий запах сигарет и пива. Все столики были заняты местными пропойцами. У Эдика была тетрадь для таких как они. Эти ребята пили в долг, в любой удобный случай. Я тоже пару раз туда попадал. Солнце тогда светило ярче. А мыслей в голове была гора. Но сейчас не об этом. Я подошел к барной стойке и попросил Алину с третьем размером налить мне виски. Мы с ней спали. Это было давно и хорошо. Но сейчас у меня другая жизнь. Любовь всей моей жизни где-то, а я не знаю где. Не берет трубку и не отвечает на сообщения. Я бы взял сейчас две сумки или не взял, но улетел бы отсюда к морю. Здесь Бога нет. Про рай я даже думать боюсь. Алина поставила на стойку стакан.

Ты какой-то хмурый

Тебе кажется.

Я давно тебя знаю. Что случилось?

Слишком много всего.

Как всегда - она вздохнула и улыбнулась.

Ничего не меняется.

Это точно.

Люди не меняются, знаешь?

Я верю в лучшее.

Чушь собачья! Каким ты был, таким и умрешь.

Выходит, всё зря?

Смотря что?

Отношения, любовь, семья.

Это, как смотреть дорогая.

А как ты смотришь?

Всё сложно... Я не знаю.

У тебя всё, как всегда.

Пожалуй.

Пора что-то менять в жизни.

А если я не хочу?

А чего ты хочешь? - она взяла мой стакан и отпила - ты хочешь любви? Ты хочешь хорошей жизни? А что ты для этого сделал?

Я любил - Алина засмеялась.

Кого? Меня? Аню? Лизу? Катю? Ты всех и не вспомнишь, верно?

Налей мне ещё, пожалуйста.

У тебя ребенок будет, да?

Как? - откуда она черт её побери знает - ты то откуда знаешь?

Нашептали.

Цыгане?

Не важно. Что думаешь делать?

Уехать от сюда. Поближе к морю.

Из этого рая? - она так взмахнула руками, что я подумал она ангел.

Рая? У тебя жар?

А что? Что не так? - она ещё раз отпила у меня - тут есть всё. Деньги, наркотики и секс.

И?

Что и?

Дальше что? Что делать дальше, когда это дерьмо закончится?

Я об этом не думала...

Например, тебе повезло, и ты дожила до пятидесяти - она впилась в меня взглядом.

Например.

В пятьдесят два ты будешь продолжать?

Почему нет?

Почему да?

Я хочу жить.

Где-то я это уже слышал.

Так что же?

А если дети?

Тогда всё будет иначе.

Но...

Да, люди не меняются. Но это ничего не значит.

Это всё значит. Это главное. От этого не убежать.

Иди ты на хер.

Ты только ещё налей двойной, и больше меня не увидишь.

Пить то не устал?

Я только начал. Не надо меня лечить, сам разберусь.

Да на здоровье - она обновила мне стакан и скрылась за дверью кладовой. За спиной послышались крики и знакомые голоса. Я хотел было посмотреть, но сил повернуть голову не было. Меня со всех сторон окружили пьяные знакомые морды. Точнее три пьяные знакомые морды. Кепа, который только вчера откинулся. Три года сидел за два грамма гашиша проданных малолетке на школьном дворе. Малина - заводной апельсин, вечно пьяный и молодой, швыряет деньгами налево и направо. Не просыхает второй месяц. А мелкий. Мелкий душа компании. Голубая, но душа. Они обступили меня со всех сторон и каждый пытался перекричать другого, рассказывая сегодняшний день. Я допил порцию виски и в этот момент появилась Алена, неся в руках новые бутылки.

этим идиотам тоже наливать - перегнувшись через барную стойку ко мне она прошептала мне на ухо.

Они сами по себе, я уже ухожу - также на ухо сказал ей я.

Может, останешься? Проводишь меня?

Это в прошлом.

Ещё 20 минут и я свободна.

Ладно, повтори мне и собирайся.

Бегу - Она обновила стакан и пошла дальше вдоль стойки собирать заказы.

мы Гену грохнули - заорал Мелкий.

Какого Гену?

Гена Гром, але! Забыл? Мирон, включайся! - подхватил Малина.

Гром?

Да - хором ответили они.

Не знаю таких.

Ты че несёшь? - опять хором.

Ну и че с ним?

Он его завалил - Кепа пальцем тыкал в грудь Мелкого.

Ты?

Ага.

Ты же мух с руки кормишь.

Он меня достал.

Вы встречались? - у Мелкого глаза кровью налились.

Нет, они спали! - сказал Малина и рассмеялся во весь голос.

Как много я пропустил - сказал я и залпом выпил остатки виски.

Вы гребаные козлы! - заорал Мелкий.

Мы же любя - Кепа с Малиной обняли его с двух сторон.

И что было дальше? - спросил я.

Что было дальше? - в истерике ответил Мелкий - этот козел приперся сегодня в пять утра ко мне, в кашу! И говорит, что я пидор. Что он не такой, что было то прошло, да и пошёл я.

И?

Ну там много всего было, знаешь...- он глотнул пива- очень много, а я к слову- он кашлянул- любил его - тихо сказал Мелкий - короче, я не знаю как, но я взял кухонный нож и воткнул ему в грудь, пока эта свинья лежала на моем диване и пускала слюни.

И? - я смотрел на задницу Алены.

И ещё четыре раза - он достал синий платок весь в белых узорах и смачно высморкался - потом смотрю, а он не шевелится. Ну я на кухню вернулся и закинулся ещё. Тут стук в дверь. Открываю, а там Кепа.

Четыре раза?

Кепа считал. Я больше в комнату не заходил.

С вами отвратительно как интересно, но мне пора - в этот момент ко мне подошла Алена и взяв за руку стащила со стула. Троица посмотрела на меня, махнула рукой и отвернулась. Я выбежал за ней на свежий воздух. Мы пошли прочь от этого местечка. Обогнули мой дом с правой стороны и двинули в сторону центра.

Что опять натворили эти идиоты? - улыбаясь, спросила она.

Кого-то убили.

Хорош прикалываться, они? Да кроме наркоты и выпивки им ничего ненужно.

Я не шучу.

Бред какой-то. Как они могли кого-то убить? Чушь! Они мухи не обидят!

Вот и так сказал, а они кого-то почикали.

Нет, нет. Они же балаболы, а ты им веришь!

Я давно знаю этих идиотов, и знаю когда они врут, а десять минут назад они не врали.

Ладно, допустим, что это так. Что прикажешь с этим делать? Позвонить копам?

Не, их и без нашей помощи найдут. Тело то надо куда-то деть.

Тело? Какое тело? То есть ты не шутишь? Они! Они, убили человека?

Я этого не говорил.

Ты сказал, что надо куда-то деть тело!

Я же не сказал чье это тело.

Но слово тело само собой подразумевает человеческое.

А как же хомяки? Разве у них не тело? Особенно у толстых?

У них тельце! Маленькое тельце! А не тело!

Ладно, забыли. Успокойся. Черт с ними.

Как успокоится? Ты завел меня, а теперь говоришь успокоится? Я так не могу! - я достал сигареты щелкнул зажигалкой и замолчал. В этот момент я возненавидел её как когда-то из-за эмоциональной глупости, что вечно брала верх над разумом. Я шагал и смотрел себе под ноги. Алена с кем-то трещала по телефону. Рассказывала про рабочую смену, про Эдика. Этот старый армянин клеится к ней уже который год, но результата ноль. На том конце трубки была Милана, что сидела в маникюрном салоне, у своего самого не любимого мастера. Жалобы были единовременными. Они как выстрелы многозарядного ружья разрушали тишину телефонной линии. С той же периодичностью они попадали в ушные перепонки младшего сержанта Петрова, который, верно, нес службу, прослушивая чужие звонки. Но это всё только мои бредовые догадки. Нет никакой прослушки. И Петрова нет. И сержанта нет. Наконец, она договорила и убрала телефон в сумочку. Я обнял её за талию, а она опустила мою руку на задний карман. Я был не против. Зад у неё был такой же отличный, как и пять лет назад.

Ты её любишь? - спросила Алена.

Да.

Я тебе не верю.

С чего это?

Тот, кто кого-то любит, не кладет свои руки на жопу другим бабам.

Бывают настойчивые бабы.

Бывают - она убрала мою руку - я кстати блог веду.

И?

Я тоже пишу, как ты.

Но я не веду блогов.

Но ты же пишешь.

Ну да, я вроде, писатель.

Так и я, вроде писатель.

Подожди, писатель пишет прозу, стихи, романы и подобную чушь, а блогер что-то рекламирует или на что-то жалуется.

Ну не совсем.

Ну да, в большей части они еще и безграмотные.

Ты хочешь меня обидеть?

Ни в коем случае. Просто мне кажется, что нельзя сравнивать блогера и писателя. Блогер это рекламщик, а писатель - это что-то вроде проклятия.

Я тебя не понимаю.

Видишь ли, стать блогером может и сантехник или политик или кто угодно, даже неряшливый писака. А писатель это что-то другое. Ты пишешь, потому что не можешь не писать. И зачастую выходит полная хрень.

как у тебя - она засмеялась своим заливистым смехом.

Да, как у меня.

Мне, кажется, ты перепил.

Тебе кажется, я еще бы выпил. Магазин есть рядом?

У меня дома целый бар. Виски, бурбон всё как ты любишь.

Тогда нам надо ускорится, а то еще чуть-чуть и я протрезвею.

И ты перестанешь глазеть на меня?

Я не глазел на тебя.

Если я молчу, это не значит, что я не вижу, как ты смотришь на меня.

Это что-то старое, извини, просто ты красивая.

Не за что.

Что не за что?

Не за что извиняться, я люблю, когда ты на меня так смотришь.

Что ж, а я люблю на тебя посмотреть.

Ну ты и гад.

Мудак, это слово объясняет меня в полной мере.

Я бы так не сказала, это слишком грубо.

Это правда, а, правда, обычно чертовски груба. Бьет по лбу так, что только держись.

Смотря, что за, правда. Знаешь у каждого она своя. Как говорится у медали две стороны.

Дерьмо собачье. Правда, одна. А если ты не в силах её признать, то и цены тебе нет.

И как ты справляешься с этим?

Пью.

Так себе оправдание.

Я не оправдываюсь, я бегу. Бегу от всего. Я же романтик.

Ладно, хватит ныть, мы уже пришли. Ты поднимешься?

Да, ведь у тебя там целый бар.

Он тебе понравится.

Мы зашли в подъезд и поднялись пешком на шестой этаж. Алена открыла дверь и разулась. В квартире за все время без изменений. Уютно и по-домашнему.

ты и так всё знаешь, будь как дома. А я сейчас.

Она ушла в ванную комнату, а я прямиком на кухню. В одном из нижних ящиков я нашел несколько бутылок бухла. Первое что нащупала моя жадная рука, была бутылка шотландского виски или американского, не помню. Я откупорил, достал стакан и наполнил его наполовину. Старый магнитофон стоял там же на холодильнике. Я подошел и включил его. Тут же громко заиграл Клиф Ричард с песней Дьяволица. Я хлебнул из стакана виски и потянулся за сигаретами, как из ванной комнаты вышла голая Алена. Я опешил и отошел к подоконнику, сторонясь её. Не то что я не хотел её или она меня не возбуждала, нет. В её глазах был огонь. Огонь самой преисподни, которому не было сил сопротивляться. Она всё наступала и наступала, прижимаясь ко мне и целуя. Я посмотрел на неё и увидел в ней Машу. Эту дьяволицу. По спине от самых лопаток до копчика пробежал холод. Ноги подкосились, и я осознал, что проклят на веки вечные. Алена начала расстёгивать мне рубашку, затем брюки. И в тот момент, когда они почти рухнули с моего пояса, затрещал мой телефон. Я холодными руками достал телефон и увидел сообщение от Карины.

Дорогой всё хорошо. Сегодня я у мамы. Утром позвоню. Сладких снов.

Слава Богу, всё хорошо. Я обнял похотливую Алену и прижал её к себе что было сил. Поцеловал её с силой в губы и взял за жопу. Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

Ты как?

Замечательно.

Мне продолжать?

Я хочу выпить.

Пей, я не буду мешать.

Это как?

Сейчас увидишь - брюки резко упали, так что бляшка ремня звякнула об плитку пола.

Мне нужна добавка.

Заткнись.

Кто есть кто?

Я открыл глаза от того, что солнце пыталось мне их выжечь. Я повернулся на левый бок и уткнулся в Алену. Она спала. Времени по ощущениям часов пять утра. Я провел рукой по её телу, от ног чуть выше колена до груди. Она была нага. Я встал и пошел в душ. Чуть теплая вода била мне по темечку минут пятнадцать точно. Я пытался всеми силами прийти в себя и скинуть с себя пьяный дух вчерашнего вечера. Дверцы душевой внезапно открылись и ко мне улыбаясь, зашла Алена. Прижалась и поцеловала.

Доброе утро, дорогой.

Доброе утро - она прижалась ко мне.

Может, продолжим?

Не стоит.

Почему? Я плоха? Вчера ты перебрал, а сейчас свеж.

Дело не в тебе, я люблю другую.

Я знаю, но это же не значит того, что мы не можем заняться сексом?

Вообще то значит.

Ну если ты не хочешь - она развернулась и отодвинулась от меня.

Ты великолепна.

Тогда возьми меня - она выгнулась и посмотрела на меня. Опять этот дьявольский взгляд. Перед ним невозможно устоять. Я чувствовал себя опоссумом в глазах питона. Я просиял и очистился, но в тоже время, весь с ног до головы пропитался тьмой и грязью. Я Маугли, а она Ка. Её глаза горят неистовой силой, которой невозможно сопротивляться. Что это? Я оправдываю себя? Срань! Нет. Остановись! Иди, оденься и бегом по лестнице вниз! Но вы были вместе, вы не чужие друг другу. Да. Но это ничего не меняет! Ключевое слово, были!

А что вчера было то?

Ты был слишком пьян. Я старалась, как могла, но твой дружок был на половине шестого.

Я тебя люблю.

Не поняла, в смысле?

Мне пора - я отодвинул прекрасную Алену и открыл дверцы душевой кабины.

Ты куда? - она смотрела на меня как на дурака.

Я к той, что люблю, извини - я вылез и закрыл дверцы. Она была безупречна. Я не понимал, почему ушел от неё, ведь она любит меня до сих пор. Она красива и умна, а я? В очередной раз бегу. Убегаю! Но я не люблю её, и это, пожалуй, главное в этой истории. Я зашел в спальню и напялил на себя одежду. Шум воды в ванной прекратился. Я как дурак пошел на кухню. Достал пачку сигарет вспомнил песню Цоя, засмеялся. С верхней полки достал бутылку бурбона и налил в свой вчерашний стакан. С надеждой на худшее выпил половину. С застывшими каплями воды на плечах и груди ко мне подошла Алена.

Я хуже? - спросила она.

Не правильный вопрос, ты не хуже.

Так в чем же дело? Я сутки пытаюсь залезть к тебе в штаны, а ты как девственница убегаешь от меня.

Видимо люди меняются.

Только не ты. Не говори ерунды. Что бы ты отказался? Смешно.

Самому не по себе.

Что ж я тебя даже не возбуждаю?

Нуу.. Мой член говорит об обратном - она засмеялась - но моя совесть...

Что твоя совесть?

Мое сердце принадлежит другой.

Член и сердце, разные органы

Да, но в моем исключительном случае, они лучшие друзья.

Обалдеть - крикнула она.

Что?

Я! Тебя! Уламываю на секс!

Бывает дорогая.

Да тебе только жопу покажи, вцепишься, не оттащишь.

Люди меняются.

Только не ты.

Ладно, давай так. Я не могу пойти на такое преступление, но.

Что? но?

Без твоего оргазма я не уйду - Алена засмеялась.

И что ты предлагаешь?

Я предлагаю отправиться на поиски жемчужины.

Жемчужины?

Да, но не той, что в пиратах, помнишь? Там Джони Дэпп кривляется? А той, что сокрыта от глаз...

От глаз?

Ну да, каких-то глаз, понимаешь? Я-то все вижу. Как на ладони. Она прекрасна.

Поцелуй меня - я обнял её за талию и поцеловал. Она стала прижиматься ко мне, извиваясь словно змея. Я взял её на руки и пошел в комнату. Положил на кровать. Начал целовать губы, шею.

Войди в меня - на выдохе сказала Алена. Я целовал её живот, медленно спускаясь ниже.

К черту это всё, трахни меня!

А вот и ты - она начала стонать, хватаясь за мои волосы руками.

Вскоре, она вся напряглась и дыхание участилось. Алена ухватилась за мои руки, что были на её бёдрах и сжимала их всё сильней. В момент, когда она кончала, зазвонил мой мобильный.

Выключи этот сраный телефон!

Подожди - я нашел на полу телефон. Номер был неизвестный и настырный. Алёна злобно смотрела на меня, не вставая с кровати. Я решил ответить.

Ало?

Привет, не ожидал меня услышать? - холодный женский голос на том конце телефона, был чертовски знаком.

Маша?

Я же тебе говорила, что ты не остановишься на мне, помнишь?

Честно говоря, нет, весь тот день, как в дыму.

Как дела у Алёны?

Откуда ты? - я не договорил, я смотрел на лежащую Алёну, решившую не ждать меня, а закончить дело самостоятельно.

У тебя в телефоне маячок и я слежу за тобой, как ты там говорил? А, точно! Как сумасшедшая сука! - она звонко и холодно засмеялась. Это был какой-то бред. Я смотрел на комнату, и ощущение было, как будто я на съемках дешевого порно фильма. С элементами мистики по телефону. Может я сошел с ума? Это всё объясняет. И Алёну, ласкающую себя и чёртов голос в трубке и троих дебильных друзей и пропавшую Карину. Минуту. А что я тут делаю? Смех в телефоне затих. Я посмотрел на подругу, но вместо неё на кровати лежала Маша. Глаза желтые, как у дьявола. Что за хрень? Что тут происходит? Какая-то булгаковщина. Я рассмеялся. Они надо мной издеваются.

Кто ты? Кто ты такая?

Я та, о ком ты подумал - Маша улыбалась.

А где Алёна, в шкафу? Под кроватью?

Её и не было, ты был со мной.

Нет, нет, нет. Это какая-то херня, слушай! На улице двадцать первый век, а тут такое! Я не верю не единому твоему слову, я ухожу, прощай - она начала смеяться и тянуться ко мне. Отстранившись в сторону, я проскользнул в коридор и влез в ботинки. Начал открывать дверь, щелкая замками против часовой стрелки.

Ты куда? - встревоженный голос Алёны раздался у меня в ушах. Я развернулся, и она тут же бросилась мне на шею.

Ты? Ты где была? - я слова выговорить не мог.

Я же тебе сказала, что в душ пошла, забыл?

Я и не слышал.

Кто там тебе звонил? Что за Маша? Ещё одна твоя?

Нет, одна сумасшедшая. Из-за неё всё кувырком.

На хер их всех, пошли в кровать - она взяла меня за руку и потянула обратно в комнату.

Мне надо ехать и надо выпить.

Пойдём на кухню - она прижалась ко мне и поцеловала. Видимо я сошел с ума. Диагноз верный. В квартире были только мы двое. Алёна налила себе и мне бурбон - пей.

Ты тут не причём красотка, видимо я просто сошел с ума. Знаешь, мерещится там всякое, слышится.

Но я-то настоящая, ты же это понимаешь?

Конечно, понимаю, но не сегодня, я ни на что не способен - я отпил и достал из кармана сигареты. - Ты безумная и я сам себя за это ненавижу, но должен уехать.

Меня с собой не возьмешь? У меня сегодня выходной.

Ты так или оденешься?

Оденусь дурак - она снова поцеловала меня, а я поцеловал её в ответ. Это просто дурной сон. Просто дурной сон. Она ушла в комнату, а я остался на едине с собой. Посмотрел на часы. Шесть двадцать утра.

А куда мы поедем? - крикнул я.

Что? - крикнула из комнаты она мне в ответ.

Куда мы поедем? Времени шесть утра. - она в черной футболке Black Sabbath вбежала на кухню и села мне на колени.

У тебя же были дела?

Были.

И?

Ну не в такую же рань.

Завтракать будешь? - спросила она и за этим последовал поцелуй.

Будешь.

Тогда отпусти меня, и я что-нибудь приготовлю - она улыбнулась.

Тогда с меня кофе. Я делаю потрясающий растворимый кофе, уверен, что ты такой еще не пила. - Алена засмеялась и слезла с меня.

Тот, который обычный и не обычный одновременно?

Откуда ты знаешь?

Раньше ты мне его каждое утро делал.

Времена меняются.

Точно. Меняются. - она помолчала - Почему?

Мне думается, что не стоит портить такое чудесное утро всеми этими разговорами.

А мне думается, что какого черта ты приперся вчера в бар?

Как ни странно, но я пришел выпить, помнишь?

Ладно, знаешь, извини. Завелась как школьница, что-то нахлынуло.

Всё замечательно, и ты замечательна - я встал со стула, подошел и поцеловал её.

Спасибо, что зашел - она поцеловала меня в ответ и обхватила руками шею.

Всегда, пожалуйста.

Делай это почаще.

Я буду стараться.

Пойдем в комнату? Мы ведь так и не закончили?

Я - она не дала мне сказать, впилась губами.

Давай только без этого, всё ты можешь - я взял её на руки и понес на кровать.

В девять, когда мы доедали завтрак Алёне, позвонил Эдик и попросил выйти на пол дня поработать. Договорив, она положила телефон на стол и взяла чашку с кофе. Отпила и поставила на место. Встала из-за стола и ушла в коридор. Принесла сигарет с зажигалкой. Открыла кухонное окно и села обратно.

Он так мне надоел - на выдохе сказала она.

Так бросай это дело!

Почти бросила! Рисовать начала профессионально!

Это как, профессионально?

Ну, сегодня у меня выставка вечером.

Так и куда ты собралась? На хер этого мудака!

Мне деньги нужны.

Я тебе дам.

Ты? - она рассмеялась - ты же сам перебиваешься всю жизнь.

Отменяй работу и рисуй, давай - я достал телефон и перевел ей четверть аванса.

Ты охренел? - она увидела сообщение - откуда? Тебя же никто не печатает?

Один генерал решил написать свою автобиографию моими руками.

И что дальше?

Пытаюсь что-то выдавить из себя. Это чушь, не интересно. Лучше расскажи про свои картины, что пишешь? - я выпил кофе и взял её сигарету.

Полёт шальной фантазии - рассмеялась она - приходи, увидишь.

Идёт - я затянулся - Эдику позвони и передавай мой пламенный привет. - она взяла телефон и начала звонить. Я встал из-за стола и пошел в комнату. Улегся на кровать и достал телефон. Ни пропущенных звонков, ни новых сообщений. Я лежал закрыв глаза и слушал как она ругается по телефону с этим идиотом. Комната была пустой. Белый невысокий шкаф, такого же вида комод и двуспальная с металлическим каркасом и красивым изголовьем кровать. Не смотря на отсутствие кучи всяких вещичек, я любил её квартиру. Здесь жили три добродетели уют, тепло и любовь. Крики утихли, и в комнату вошла Алена. Она легла рядом со мной положив голову на грудь.

Я послала его - виновато сказала она.

Это было необходимо.

А если у меня ничего не выйдет? Что я буду делать?

Звони мне - она улыбнулась.

Где я буду работать?

Ну, стоять за стойкой ты сможешь, где захочешь, а рисовать?

Всё это как-то по-детски. Эти рисунки и выставки.

Рисуй и твори. Ебать всех этих Эдиков, ты художник!

Ты же не видел не единой моей картины, вдруг это дерьмо полное.

Вдруг не вдруг, друг не враг, не морочь себе голову. Нынешнее время не диктует никаких правил. Все делают, что хотят и как хотят. Искусство превратилось в блевотную массу.

Мои картины такие же.

Ты сама не такая же, поэтому иди, собирайся и поехали, я тебя довезу.

Я люблю тебя, знаешь?

Знаю, сам от себя тащусь - она засмеялась.

Я серьезно.

Я тоже не шучу. Давай одевайся и погнали. - она поцеловала меня, сняла халат и ушла в ванную.

Алёна хлопнула дверью старого saab и побежала по ступенькам в подземку. На Парке Победы я развернулся и поехал назад. Небо заволокло тучами такими черными, что всё ясное утро показалось пустышкой. Мигом вся серость и бледность города стала четко различимой и по родному давящей своей отвратительной, атмосферой. Я свернул в Макдональдс и взял двойной чизбургер с маленьким американо. Припарковался и принялся за бургер. По радио Kasabian goodbye kiss. Затрещал телефон. Я достал его и нажал на зеленую кнопку.

Ало? Ало? Слышишь меня? - закричал мне в трубку знакомый голос.

Да - жуя ответил я.

Это полный пиздец! Мелкого замели! Слышишь?

Кто замёл?

Копы! Копы, Мирон! - у Малины дрожал голос, как у девченки.

А как Кепа?

Мы здесь у Эдика, домой нельзя!

А я-то тут причем?

У тебя там связи же есть какие-то отмажь его - молчит - что-нибудь сделай бля - тишина - Андрюха, Кепу тоже возьмут, а он только вышел.

Я не хочу обратно! Хуй вам! Не вернусь - Кепа заорал в трубку.

Какие связи? Нет никаких связей - я хлебнул кофе.

Ты кинуть нас решил? У тебя там генерал же есть крутой!

Какой крутой? Окстись. Что я ему скажу? Подумай бля своей башкой!

Ну чтобы помог - замямлил Малина.

Помог? - я уже орал на него - помог? Нарику завалившему своего дружка по заду? Сказать, что всё это вышло случайно? Что Мелкий случайно обожрался таблеток и случайно взял кухонный нож? Чтобы случайно пырнуть пьяного спящего парня три раза в грудь? Ты мудак?

Четыре! Он пырнул его четыре раза! Я считал! - заорал в трубку Кепа.

Убери этого мудака подальше от телефона.

Я не знаю - Малина замолчал - знаю, что он сам, но черт его раздери - закопошился и тут же закричал на Кепу - свали на хуй.

Что-то известно ещё? Как всё произошло? - я доел бургер.

Нет ничего пока. Он не звонил. Не знаю, мы просто решили зайти за ним где-то час назад, а там у подъезда уже облава. Куча машин и куча копов. Как жуки расползлись по подъезду, мы еле зашли. Поднялись по лестнице на два этажа выше его. А когда проходили его пролет, видели, как эти парни выламывали дверь. Тогда-то мы и поняли, что хана ему. Телефон не доступен. Минут через пятнадцать мы спустились на лифте и пришли к Эдику. Идти некуда. Сидим ждём. Тебя вспомнили. А чё толку?

Чего ждёте то?

Второго пришествия, нам же делать не хер.

А обычно есть что делать? - внезапно дверь машины открылась и на соседнее сиденье села Маша - какого? - я посмотрел на неё.

Что какого? Это ты мне? Мирон?

Нет, подожди - я смотрел на неё - я тебе перезвоню.

Сука.

Маша потянулась ко мне пытаясь поцеловать. Я подставил стакан кофе ко рту перегородив ей дорогу. Она улыбнулась и откинулась на сиденье.

Ты не закончил, что ты там говорил?

Какого хрена?

Ты не поверишь!

Ты права.

Слушай, мне так захотелось кофе с булкой, вот и заехала по пути домой. Смотрю, а тут ты, подошла поздороваться.

Привет и пока, мне пора - я завел машину.

Я соскучилась - она опять потянулась ко мне.

А мне пора.

Как дела рассказывай! Как Карина?

Тебе то, какое дело?

Она тебе ещё не звонила?

Какого чёрта? Откуда ты всё про меня знаешь?

Поехали к тебе, всё расскажу.

Что всё расскажешь?

Всё при всё, как на ладони. Что, как и почему и ты поймешь.

Слабо вериться в твои слова.

Поверь, ничего плохого, только с тебя кофе.

Это я могу.

Только тот самый, обычно не обычный - она засмеялась, а я замер в исступлении. А мысли она читает мои?

Читает - нежно сказала Маша.

Я молча отвернулся от неё и решил, что сошел с ума. Факты были на лицо. Мне что-то мерещиться слышится, видится. Последние дни как в тумане. Какая-то безумная любовь с безумной женщиной. Где Карина? Почему не звонит?

Она позвонит, но позже, не переживай - я не смотрел на неё, не мог, это было выше моих сил. Весь путь Маша молчала и не лезла. Я курил одну за одной ныряя из полосы в полосу, по дворам и меж домов. Чернота неба никуда не девалась. Всё также веяло тоской и безнадегой. Мы проехали мимо кафе Эдика в тот момент, когда по крыльцу поднимались двое полицейских. Два брата Колобовы. Я знаю их с шести лет. Хорошие ребята. Может они и взяли Мелкого. Подождем, увидим, как говорится. Я припарковался, как никогда криво - пошли вещи собирать.

Какие вещи?

Твои.

Это моя квартира. Зачем мне собирать вещи?

Просто пошли, всё дома.

Она шла впереди. В черном чуть ниже колен платье. В черных туфлях на высоком каблуке, что так и цокали по серому асфальту. Я достал сигарету и остановился. Посмотрел на неё приближающуюся к моему подъезду. На небо с натянутыми тряпкой тучами. На свой серый как могильная плита дом. Оглянулся вокруг. По тротуару люди гуляют. Дети носятся из стороны, в сторону сбивая друг друга с ног. Падают, смеются. Возле ног откуда не возьмись, пробежала дворняжка. Рыжая с черными пятнами на висящих ушах. Бимбо. Глянул по сторонам, а там братья Колобовы в форме с пивом спускаются по лестнице от Эдика. Хорошие ребята. Посмотрел на машину и увидел в метрах тридцати от места, где я стоял, на тротуаре, танцующую девушку. В каком-то белом платье. Она кружилась, как в балете. Все обходили её, раскрыв рты. Проезжающие мимо машины сигналили, кто-то из этих машин что-то кричал, кто-то свистел. А тряпка неба, казалось, всё ниже и ниже нависала над городом. Я пошел к ней. К танцующему ангелу. Ещё немного и небеса сыграют Шопена, клянусь, Большой блестящий вальс. Я приближался, но с каждым шагом, казалось, что она отдаляется от меня. Я начал бежать за ней, но бесполезно. Я выдохся и мог только смотреть, как и тысячи других заметивших её. Неужели это всё? Неужели я так слаб? Что не могу догнать её. Её, единственное светлое в моей жизни.

Песня охотника

Мы поднялись на этаж. Маша все это время молчала и не смотрела на меня. От этого становилось жутко. Пока я открывал дверь руки похолодели. На лбу проступил пот. Она молчит и стоит правее метрах в двух. Замок щелкнул, и я толкнул дверь.

Будь, как дома - сказал я когда мы зашли.

Спасибо - холодно ответила она.

Я сразу пошел в ванную, включил кран с холодной водой и сунул под него голову. В квартире было темно. Серость просочилась и сюда. В теплом свете потолочных ламп был холод. Я вытер лицо полотенцем и посмотрелся в зеркало. Сойдет. Дверь открылась и зашла Маша.

Платье снимать? - она улыбнулась.

Зачем?

Я дома в платьях не хожу, а ты мне сказал быть как дома.

Тогда снимай, как хочешь.

Помоги мне - она повернулась спиной - расстегни - Я взялся за язычок молнии и спустил его в самый низ. Платье упало на пол. - так я тебе больше нравлюсь?

Я об этом не думал.

Это правда, последние полчаса я не слышу твоих мыслей.

Как ты это делаешь? Почему я?

Понравился - она ухмыльнулась - беспечный молодой ни забот, ни тревог.

И ты решила разбавить мою жизнь?

Добавить жизни.

Но это не жизнь, а праздник нечестивых.

Помолчи - её голос стал твёрд и холоден - очень много говоришь. Тебе всё это нравится и не верти головой. Тебе нравлюсь я, твоя бывшая, твоя Карина. Все нравятся. Разве я не права?

Туше. Ты победила. Но есть одно, но.

Любовь - рассмеялась она - её не существует.

А как же свет? И всё белое на этом свете?

Чушь! - резко сказала она.

Любовь — это свет среди всей этой непроглядной тьмы.

И ты в это веришь? - в её глазах вспыхнул огонь. Она прижалась ко мне и обхватила за шею.

Верю, только и остается, что верить.

Дурак!

Полный - она рассмеялась.

Пошли в комнату - Маша взяла меня за запястья и сжала их так сильно, как тисками.

Нет.

Это был не вопрос - она потащила меня за собой.

Откуда в тебе столько сил? Ты весишь килограмм пятьдесят дай бог.

Не твоего ума дело.

Ты обещала мне всё рассказать - я уперся в дверной проем комнаты.

Ладно, черт с тобой - она отпустила меня и завалилась на кровать - ну хоть посиди со мной.

Ты говорила про вещи, какие вещи?

Твои какие же ещё?

И куда же я еду из своей квартиры?

А она твоя? - я посмотрел на комнату. Всё на месте.

Моя, что за чушь?

А я твоя?

Нет, прекрати это.

Тогда делай что хочешь, мне плевать - она легла на спину и отвернулась. Я достал из кармана сигареты и пошел на кухню. Наконец-то она от меня отстала. Всё как в дешевом фильме. Я открыл окно и включил электрический чайник. Облокотился на кухонный шкаф, зажег зажигалку и прикурил. Надо собраться с мыслями. Забрать Карину встретится с Артемом, но первым делом прогнать эту дьяволицу из квартиры. Я достал стакан, початую бутылку виски, налил половину и отпил. Грудь резко обожгло, но через минуту по телу разлилось тепло. За окном всё также темно. Пока я курил и думал о своем непроглядном светлом будущем на кухню зашла Маша. Она что-то напевала.

Как там поётся? А! Точно! Слушай - и она начала петь - Пускай ветра буянят. Шторма пускай штормят. Меня дороги манят. Пути меня манят. Не знаю, что я встречу, но я ношу с собой, один патрон с картечью, другой патрон с мечтой - она подошла ко мне и поцеловала.

Опять? - я отвернулся от неё - ты опять за своё?

Красивая песня, правда? - она закусила нижнюю губу.

Одна из моих любимых.

Я знаю. Ты же помнишь я всё о тебе знаю - она улыбнулась.

Ты дьявол да?

Почему ты так строг со мной? Разве я не могу быть ангелом? Прекрасным добрым любящем, ангелом?

Я скажу: не надо рая, дайте жизнь мою.

А если я скажу тебе, что мы неотделимы. Что мы с тобой две половины одного целого и что без меня ты не сможешь жить. Что я это ты, а ты это я. Я есть все черное и все белое в тебе.

И что это значит?

Я твоё зеркало.

Я слишком глуп.

Я то, что ты хочешь видеть, то, о чем думаешь и чего желаешь.

Тогда выпей - я протянул ей бокал.

С удовольствием - она выпила всё без остатка. Тогда я налил по новой и пригубил сам.

Выходит, я сошел с ума?

Тебе решать - она взяла стакан - ты не будешь? - я достал второй стакан и плеснул туда.

Значит, если я захочу не видеть тебя, ты исчезнешь?

А ты захочешь? - она звонко рассмеялась. Я точно чокнулся. Голова закружилась, и я чуть не упал - тише ковбой - она подхватила меня. Тут же затрещал телефон. Я сунул руку в карман и начал доставать телефон — это Малина. Кепу закрыли вместе с Мелким - сказала она. Я холодными руками нажал на зеленую клавишу и поднес мобильный к уху.

Мирон! - он был в истерике.

Кепу закрыли?

Откуда ты? - он опешил - откуда ты знаешь, черт тебя раздери?

Не знаю, мысли вслух. Как закрыли?

Мелкий его сдал - молчит - блядь! Один сидеть не захотел! Сказали, как соучастник пойдет, полный пиздец!

Ты то где?

Только отпустили, давал сраные показания.

Тебя они не притянули?

Нет, меня то не за что и не было меня нигде, и не знал я ничего.

И что им светит?

Шьют несколько статей - молчит - светит - засмеялся - пиздец им светит!

Мы бессильны, слышишь? Глупостей не наделай только.

Это бесит больше всего! - я услышал гудки второй линии.

Это она, возьми трубку - сказала Маша.

Кто она?

Карина идиот! - она села на стул и уставилась на меня.

Мирон ты там с кем? Ты со мной? Что делать будем? - я скидываю разговор с Малиной и жму принять вызов от Карины.

Да! - громко получилось у меня.

Забери меня! - она рыдала - скорей Андрей! Я больше не могу здесь быть!

Я посмотрел на Машу, но увидел только стул. Её стакан со следами губной помады стоял на столе. Я побежал в комнату, но ничего. Чертовщина какая-то. Она пропала. Как будто и не было её и ничего этого. Я всё бросил и хлопнув дверью побежал по лестнице вниз. Третий, второй, первый. Входная открыта. Сунул ключ в дверной замок черныша и плюхнулся на сиденье. Завел его. Руль чуть вправо и на газ. Подпрыгнул на полицейском и, не сбавляя скорости, пролетел на красный. Чернота неба никуда не пропала. Через десять минут я бежал за семьдесят пятым домом к окнам первого этажа четвертого подъезда. Вначале я увидел белое платье точнее часть белого платья. Потом то, как Карина неуклюже пыталась вылезти. Подбежал и взял её на руки. Вся в слезах она прижалась ко мне, держась за мою шею. Я пошел к машине. Она всхлипывала и молчала. Я поцеловал её.

Увези меня отсюда - тихо сказала она. Я посадил её на сиденье и закрыл дверь. Достал из пачки сигарету с зажигалкой и закурил. Затянулся, выдохнул и сел за руль. Карина спала.

... и звёзды светят ярче

Карина проснулась, когда мы подъезжали к Туле. Я рассказал ей про Бимбо. Она долго плакала. Я пытался её успокоить, но это все хрень. Где-то в центре мы зашли в кафе перекусить. Она взяла бутылку вина и какой-то салат. Мне досталось два двойных эспрессо и свиная отбивная. Ели молча. Она уговорила половину бутылки и забрала её с собой в машину. Пока проезжали город насквозь, бутылка опустела, а Карина снова уснула. Остаток дня обещал быть долгим, и я старался как можно скорее выехать из города на шоссе. Я щелкал радиостанции и курил, запивая горечь сигарет минералкой. В конце концов, сигнал стал пропадать, и я его выключил. Минут через тридцать дорожный знак с перечеркнутым именем славного города Тула остался позади. Из-за туч вылезло солнце. В кармане затрещал телефон. Центр кредитования доверия. Я выключил его и бросил на заднее сиденье. От звонка проснулась Карина. Потянулась, зажмурилась. Нашла в бардачке солнечные очки и надела.

Где мы? - сонно спросила она.

Пять минут, как уехали из Тулы.

Красивый город.

Да. Старый и красивый. Самовары пряники. Самовары из пряников. Пряники из самоваров.

Прекрати - она улыбнулась.

Боюсь, что не могу, твоя улыбка явное тому доказательство. Всё ради неё.

А куда мы едем?

Куда глаза глядят.

Так нельзя Андрей, мне на работу надо, меня же уволят.

Уволят, найдёшь себе новую работу.

Ты такой простой, а на что мы жить будем?

Давай не будем сейчас об этом дерьме разговаривать, а? У меня есть деньги.

Ладно - она взяла мои сигареты и достала одну.

Что случилось?

В смысле?

Ты пропала, не звонишь и тут такое.

Мне нужно было время, и я думала - молчит - что моя родная мать мне поможет - она прикурила, затянулась и открыла окно - но как говорится, что там про утопающих говорится?

Всё так хреново?

Не совсем, не знаю - молчит - точного определения у меня пока что нет.

А рассказать? Со мной поделиться не хочешь?

Хочу, но даже не знаю с чего начать.

Начни с чего-нибудь. Как поход в клинику?

Был такой сильный дождь, что пришлось ехать на такси.

Помню.

Еще какие-то флешбэки чертовы.

В смысле?

В прямом. Воспоминания как наяву. Отца вспомнила - у Карины задрожал голос - а потом клиника.

Извини, я не хотел тебя обидеть.

Ничего, ты тут не причём, всё нормально. Просто тяжело это было всё воспринимать. Я так долго пыталась это всё забыть, а тут на тебе. Глаза закрываю и сразу картинка пошла, как кино. Дерьмовое кино. Ну не совсем. Конец дерьмовый. В целом всё хорошо. А в клинике сделали узи. Плюс обычный осмотр.

Что на узи? Как ребенок?

Ребенок? - она улыбнулась - там пока что какая-то кроха.

Кроха?

Ну да! Там пока что всё только завязалось и развивается - она легко засмеялась - так сказала врач.

Люблю тебя - я потянулся к ней и поцеловал - что случилось?

А куда мы едем? - будто не слыша меня, спросила Карина.

Что случилось малыш? - она повернулась к окну. Остаток сигареты она выкинула в окно и достала новую.

На узи - молчит - она там увидела - пауза - короче у меня опухоль.

Как? Какая нахер опухоль? Такого не бывает!

Бывает Андрей - она затянулась - она доброкачественная.

И что это нахрен значит?

Это значит, что всё хорошо. Но есть одно, но.

Какое, но? Пожалуйста, скажи всё как есть.

Есть вероятность того, что мне придется отказаться от ребенка - я вопросительно посмотрел на неё - аборт! Придется сделать аборт! Или я или он или она! - закричала она и ударила меня кулаком под дых.

Блядь!

Всё потому - продолжала она уже в слезах - что, если я буду вынашивать, есть вероятность того, что эта сраная опухоль станет злокачественной, а это рак и это пиздец!

А операция? Сейчас куча крутых врачей. У меня есть деньги.

Я ничего не знаю и знать сейчас не хочу. Я не знаю, что делать. Отстань.

Послушай это же не шутки - я посмотрел на неё, но она, отвернувшись, смотрела на мимо проносящиеся поля.

И ты увозишь меня из Москвы, где самые лучшие клиники - монотонно сказала она - я резко нажал на тормоз и свернул на обочину. Вышел из машины и пошел вдоль дороги вперед. Метров через пятьдесят остановился, развернулся и пошел обратно. Сел в машину и посмотрел на Карину. Глаза, заплаканные красные опухшие.

Блядь! Блядь! - выругался я - что за дерьмо? Почему всё так?

Успокойся милый - она обняла меня и поцеловала. Я поцеловал её в ответ - так куда мы едем? - улыбаясь, спросила Карина.

Я хотел отвезти тебя к морю.

Там хорошо... всегда тепло и, кажется, что небо ниже и всё такое живое... и звёзды светят ярче

Да и звёзды ярче - я взял её за руку - но теперь я ничего не знаю.

Плевать! У нас еще куча времени. Месяца два в запасе. Поехали - она прижалась ко мне, а я вдохнул запах её волос и поцеловал в оголённое плечо - люблю тебя.

В открытое окно врывался теплый ветер. Он по-хозяйски поднимал пыль и сигаретный пепел, кружа ими по салону. Солнце было высоко и слепило. Я опустил солнцезащитный козырёк и переключил передачу. Карина достала диск Земфиры. Четырнадцать недель тишины. Она начала подпевать и смеяться. Я свернул на заправку. Оплатил полный бак и взял два хот дога. Подошел к машине и посмотрел на верх. Небо было чистое. Ни облачка. Только вдалеке пористые облака ломались, как свежеиспеченный бисквит. Отличный день. Я открыл дверь и сел в машину.

Молотом и наковальней.

Минут через сорок пути, мы решили остановится в отеле. Выпитый кофе мне не помогал. Карина начала искать ближайшие в гугле. В десяти минутах от нас был город Щекино, там было где остановится. Следуя навигатору, я взял правее, потом поворот и сразу за поворотом увидел постовых. Ведущий взмахнул палочкой, и я прижался к обочине.

-Что им нужно? - Карина достала сигарету. - мы же ничего не нарушали?

-Черт их знает. Документы проверят и всё. Всё нормально, я сейчас.

Я копался и искал страховку в бардачке. Постовой уже подошел и постукивал в окно. Скомкав всё, я вышел из машины и протянул ему документы. Он предвзято их рассмотрел, посмотрел на меня и жестом позвал второго.

-Какие - то проблемы - спросил я.

-Подождите. - он отошел от меня ко второму. Карина позвала меня, и я открыл дверь.

-Ну что там они жмутся? - спросила она - у нас же всё в порядке любимый?

-Надо подождать, я сам ничего не понимаю.

-Тогда ждем.

-Да. - Я обошел машину по кругу и подошел к постовым. Они стояли и спорили.

-Я могу ехать? - тот, кому я отдал документы посмотрел на меня таким злобным взглядом будто я ему под дверь насрал.

-Да, на вот возьмите - он протянул мне права и страховку - хорошего пути.

-Спасибо.

-А куда направляетесь, если не секрет? - спросил второй.

-В ближайшую гостиницу.

-Счастливого пути.

Я сел за руль, повернул ключ включил передачу и нажал на газ. Комок убрал обратно и достал сигарету.

-Что они хотели? - Карина смотрела на меня ничего не понимая, я и сам ничего не понимал.

-Какой-то бред... Я не знаю. - я затянулся - они о чем-то спорили, думал перестреляют друг друга.

-Я нашла гостиницу, пока ты там возился с ними, называется Аврора. - она засмеялась.

-Необычное название, или обычное, Аврора, там хорошо?

-Отзывы хорошие, фотографии красивые, всё, как всегда.

- Долго ещё?

-Нет, почти приехали.

Небо начало сгущаться. Тучи валунами катились прямо на нас. Поднялся жуткий ветер, он крутил макушки деревьев в разные стороны. Потемнело так, что я включил фары. На мгновение мне показалось, что мгла сгущается, что всё это из-за меня, что вся реальность вот-вот перевернется с ног на голову. Становилось не по себе. Карина вжалась в сиденье будто, что-то чувствовала, что-то страшное и темное. Я отбивался от этих мыслей, как мог. Я не хотел об этом думать, всё было решено, всё кончено. Маша растворилась на моей кухне без следа. Это всё было бредом сумасшедшего, ничего этого нет, всё это не правда. Просто разбушевалась погода всего на всего.

- сейчас направо и мы на месте - Карина смотрела в телефон. - вот это погода, я уже решила апокалипсис начался.

- грома не было, не все всадники спустились с небес.

- мы его просто не услышали.

- или его просто не было, как и молний.

- мне плевать, спать хочу просто ужас и в туалет, скоро описаюсь.

- может остановиться?

- нет, вон вывеска видишь?

- ну наконец - то. Горячая вода, тапочки и выпивка.

- и чистый белый туалет.

***

Нам дали номер с видом во двор. В баре я купил бутылку виски и заказал ужин в номер. Мы зашли и сняли куртки. Карина побежала в туалет, а я включил телевизор и открыл окно. В комнату залетел свежий воздух. Я открыл бутылку и налил в стакан. Достал сигарету и закурив уселся на стул. В дверь постучали. Женщина лет пятидесяти держала в руках поднос с едой. Она удивленно посмотрела на меня и молча ушла. Поставив еду на тумбу с телевизором, я сел обратно. Слава Богу всё закончилось. В ванной зашумела вода. На улице сверкнула молния и вдалеке послышался гром. Дверь ванной открылась.

- ты идёшь? - крикнула Карина.

- бегу! - Я закрыл окно и снимая на ходу штаны зашел в ванную.

Мы сидели друг напротив друга. Я гладил её ноги, показывавшиеся иногда из воды. Смотрел на неё и ненавидел себя. Мир полный безумия застал меня врасплох. Да так, что я и одуматься не успел. Всё что было важным, всё что я любил, оказалось, преданным мной. Все идеалы, которые я сам себе придумал, я сам и извратил. Что со мной не так? Может я правда спятил? Может это сон, и всего на всего что нужно сделать, это открыть глаза? Открыть глаза и отмахнуться от этого? Смыть прохладной водой с лица всё это безумие. Не знаю. Я уже черт меня раздери ничего не знаю. Одно лишь правда. Карина. Её ноги, глаза и улыбка. Она здесь со мной, в эту самую минуту лежит в полной воды ванне. Я приподнялся и поцеловал её. Провел рукой вверх по ноге, животу, остановившись на её груди. Она потянулась ко мне и поцеловала в ответ.

- всё будет хорошо - тихо сказал она.

- надеюсь - я поцеловал её снова.

- я только не могу понять, зачем мы уезжаем? Как будто убегая от чего-то?

- не знаю, мне показалось, что там нам было лучше, чем здесь.

- на какое-то мгновение да - она вздохнула - но сейчас, в моём положении, не лучше ли быть в Москве?

- в Москве?

- да. Там же всё под рукой, клиники, врачи - всё самое лучшее, а там ничего нет, понимаешь?

- пожалуй, что понимаю - я плюхнулся обратно так, что вода вышла из берегов и выплескалась через края - упс! - Карина засмеялась.

- мы их затопим!

- если только мышей, скворцов, пауков и сантехника.

- что там делать скворцам, это же птицы?

- тоже что и нам с тобой здесь - она вопросительно посмотрела на меня - греться в теплой воде.

- пойдем в кровать, а?

- дамы вперед - она поднялась и посмотрела на меня.

- ты не идешь?

- у меня тут замечательный вид, не нарушай идиллию.

- всё, я пошла - она вылезла и надела халат - пить, есть, и смотреть телик.

- у меня встал, и я уже встал и иду за тобой.

Съев не самый вкусный ужин, мы залезли под одеяло и вжались головами в изголовье кровати пили виски и смотрели не самую лучшую комедию. Были смешные моменты, иногда, но в целом фильм то ещё дерьмо. Карина помахала мне пустым стаканом. Я встал, взял бутылку и налил ей и себе.

- спасибо милый.

- всегда пожалуйста, ты же знаешь мне не жалко.

- знаю. Кстати - она выпила и поставила стакан на пол - на чем мы там остановились? Ты встал и у тебя встал - она прижалась ко мне.

- как раз между первым и вторым - я посмотрел ей в глаза и поцеловал - следующее действие за тобой.

- мне вдруг захотелось, как в Крыму - она легла на живот - ты сверху, сзади трахаешь меня помнишь?

- начинаю что-то припоминать - она слегка раздвинула ноги, и я вошел в неё - как-то так?

- да - Карина чуть выгнула спину - я люблю тебя.

- а я люблю тебя - я продолжил, наклонившись поцеловал её шею и плечо.

Дождь прекратился. Ветер стих и больше не ломал деревья. Кто-то укатил валуны туч прочь, и застелил небо чёрным одеялом. Этот город ещё не спал. Из коридора доносились шаги. В открытое окно залетал шум машин и музыки из этих машин. Кто-то кому-то что-то кричал, боясь быть не услышанным. Телевизор молчал. Мы курили, сидя в кровати, в полной темноте, разве что, свет фонарного столба, отражался от луж и оставался на наших окнах. Я думал о Москве и о том, что поступил, как полный мудак, собрав первое, что увидел и убежал оттуда с Кариной. Потащил её с собой. Толком ничего не объяснив, да и как ей это объяснить? Ведь всего этого будто и не было. Или было, но только в моей больной голове. Шаг за шагом я оступался, в конце концов рухнув в эту бездну. Я знаю, что нужно вернутся. Знаю, но от одной только мысли у меня руки холодеют. Чёрт!

- эй, ты как? - Карина взяла меня за руку и легла на грудь - о чём думаешь?

- о том, что нужно возвращаться.

- ты правда так думаешь?

- да, ведь я повел себя как мудак.

- да, может быть. Но ты же хотел, как лучше.

- а получилось... Я совсем не подумал о тебе, в смысле, о твоем положении.

- ну не ты же беременный - она улыбнулась.

- я бы на такое не решился - я поцеловал её.

- к тому же нам надо забрать старика.

- его следует похоронить.

- не говори сейчас об этом ладно? - голос у неё задрожал - просто забрать и всё, остальное после.

- не буду, молчу, ни слова слышишь?

- слышу.

- смотри какое небо сегодня - Карина посмотрела в окно, а я на неё. Мы помолчали. Я допил стакан и пошёл бриться. Посмотрелся в зеркало, умылся теплой водой и вытер лицо насухо. Когда я кончил ванные процедуры и вернулся в комнату увидел, что Карина спит. Пододвинув стул к окну, я закурил и сел, глядя на улицу. Я ни о чем не думал. Был слишком хороший вечер. Давно таких не было. Будто мир снова вернулся туда где когда-то оступился и облегченно вздохнув продолжил жить. И с этим не о чем, я лег в кровать и забравшись под одеяло я обнял Карину, и уснул.

***

- хороший был секс - голос был знакомый.

- что? - я ничего не видел. Так темно, словно небо упало на землю.

- со мной у тебя такого не было - женский голос рассмеялся.

- я ничего не вижу - и не понимаю, чёрт! Где я? Мысли беспорядочно крутились в голове.

- ты и не увидишь и не поймешь - опять смех - пока я не захочу!

- да, что здесь происходит? Это сон, да? - по спине пробежал холод.

- сон, явь, какая разница?

Вдруг в темноте я увидел слабый свет. Было похоже, будто вдалеке, в этом мраке, зажгли маленькую свечку. Её огонь был слабым. Он еле-еле держался. Пытаясь разгореться, он пропадал, и тогда тьма сгущалась, и когда я тер глаза в силах стараясь его разглядеть он загорался вновь. Это длилось не долго. И тот голос, что меня разбудил молчал.

- не думай, доверься - услышал я шёпот.

- нет, не тебе.

- не думай - он приближался - доверься - спокойный женский голос. Я сделал шаг назад.

- кто ты?

- ты меня уже забыл? Всё что между нами было?

- я не могу довериться лишь голосу, включи наконец свет.

- ладно, ты сам попросил.

И вдруг повеяло тоской и необратимым страхом. По спине пробежал холод и колени подкосились. Я пересилил себя и выпрямился. В тот момент, когда я тянулся начало светлеть. Будто в большой зале по одной стали загораться лампочки. Вокруг было пусто. Глаза быстро привыкли к теплому электрическому свету. Я огляделся и попытался вспомнить, где я такое мог видеть. Но в такие места меня еще не заносило. Неожиданно тишину прервал звон стекла. Такой, словно бутылка упала на кухонную плитку и не разбилась. Звук понемногу умолкал и как будто приближался ко мне. Посмотрев в ту сторону, откуда он появился, я увидел быстро катящуюся к моим ногам бутылку вина. Она ударилась о правый ботинок. Что за херня? Бред какой-то, а не сон.

- давай открывай, чего встал! - тот же женский голос раздался в тишине - хлебни и вылей её на меня - и снова смех.

- я чокнулся, да?

- конечно, нет, это же твой сон забыл? А теперь открывай бутылку и иди ко мне.

- и чем мне её открыть?

- штопор за тобой внизу, на стеллаже - я обернулся и увидел проклятый стеллаж из проклятого подвала. Блядь! Этого только не хватало. Я подошел ближе. Чёрт! Так вот чей это голос! Да что же это такое. Я же забыл всё, абсолютно всё.

- это опять ты, да?

- да, любовь моя, это я - голос был легким и нежным - ты идешь ко мне?

Хотелось сказать нет, но. Я, как маугли одурманенный её голосом, взял штопор и бутылку и пошел в темноту зала. Туда, где мне казалось, горела маленькая свечка. В конце концов, это всего лишь сон, только сон. Мои шаги были беззвучны. Всё молчало.

- скорее любимый - вздох - я так устала ждать.

От этих слов по всему телу пробежала дрожь и в тот же миг меня укутала словно одеялом теплота. И я согрелся, как согреваешься в постели с любимой женщиной. Пространство вокруг стало расширяться ещё больше. Казалось, еще один шаг, и я на месте. Но моя немая поступь лишь толкала моё немое тело вперёд в бесконечность света.

- где ты? - спросил я с надеждой.

- ты почти пришёл, открой лишь дверь.

- какую дверь?

- ты увидишь.

Я оглянулся назад, и там было всё это пространство, что я прошёл. Я закрыл глаза и попытался проснуться. Ничего не вышло. Повеяло холодом, словно кто-то открыл окно. Проснуться не получается, надо играть дальше. Я открыл глаза и на расстоянии вытянутой руки увидел дверь. Видимо она. Других я тут не вижу.

- открывай. - я послушно потянул за ручку и зашел в комнату. Деревянная дверь скрипнула и захлопнулась за мной. Я увидел огонек и маленькую свечку, стоявшую на прикроватном столике. Весь свет в комнате был только от неё. Кровать, что стояла у стены напротив, была старой и железной. Это всё что я мог разглядеть в темноте. Вдруг кто-то взял меня за руку и с силой потянул назад. Я повернулся и увидел Машу. Она резко меня поцеловала.

- привет любовничек! - она засмеялась - не ожидал? А это я!

- ты же исчезла, растворилась тогда? - я отошел от неё, дерьмовый сон.

- с чего ты взял, что это сон?

- не знаю, чёрт! Я же в отеле с Кариной.

- да ладно, сон так сон, расслабься - она посмотрела на меня - присядем?

- стоит?

- это же сон! Чего ты боишься?

- тебя. - Она засмеялась.

- садись уже, я так по нему соскучилась, а он... - она опустила глаза - хочешь посмотреть, что у меня под платьем?

- я уже всё видел. - Её маленькое чёрное платье было идеальным, как и она.

- красивое, да?

- красивое. - Я посмотрел на неё и это было ошибкой. Маша легла на кровать и поджала ноги.

- холодно, закрой окно.

Ничего не понимая, я прошел по комнате и выглянул на улицу. Москва! Блядь! Вот тебе и сон. Халупа в Москве. Нет, точно Москва, где-то на Яузе. И я здесь был, знакомый вид. Только это было давно, слишком давно, чтобы помнить все детали. Посмотрел вниз, пятый этаж. А улица какая? Серость одна и грязь. Еще и холод, как в ноябре.

- сейчас и есть ноябрь любимый, закрой окно.

Я посмотрел на Машу. Она лежала, обняв колени руками, осталось зубами ещё постучать. Ладно, хер с ним. Странный сон, странное всё. Ещё раз высунул морду на воздух, вдохнул поглубже и закрыл окно.

- ложись ко мне, поболтаем. - я послушно лег рядом с ней и обнял её. - я тебя об этом не просила.

- так будет теплее, и тебе и мне. - я закрыл глаза.

- люби меня так, как любишь её - шепнула она и повернулась ко мне - давай также сзади, как вечером, любимый прошу. - я начал её целовать и её глаза пожелтели, как в каком-то кино. - погоди - Маша встряхнула подушку - давай полежим, поболтаем, ведь тебе скоро вставать.

- вставать?

- да, забыл уже? Ты же спишь, а утро во всю пробирается сквозь шторы разбудить тебя.

Я гладил её руку, пока она говорила. Браво! Ты не сумасшедший и тебе не следует вышибать себе мозги. Ты просто бредишь немного, по чуть-чуть. С каждым новым шагом, с каждым новым словом тебе кажется, что тучи сгущаются, что мрак ползет со стен по потолку сдавливая холодными пальцами горло. А её глаза горят. Сейчас, в этот странный миг, она одна настоящая. Её теплая рука, что я держу. Её нежные губы, что целуют меня. Какой к чёрту сон?

- самый обыкновенный милый, ну почти - она улыбнулась - обыкновенный сон.

- веришь или нет, но я ни черта не понимаю - я откинулся на подушку и закрыл глаза.

- потом всё объясню, я же тебя попросила - вздохнула - доверься мне.

- я тебе верю.

Или не верю. Я никому не верю. Слова слова слова. За окном ноябрь. В города опускается тоска. Люди бегут в магазины и торговые центры продлевая свое счастье, покупая всё новые и новые вещички. Бегут из серости стен на остова развлечений. А кругом плещется дерьмо из года в год подтапливая то метро то остановки. Можно ещё сесть в захудалую электричку и рублей за 80-100 укатить в любую из сторон света. Тут мои позитивные мысли прервала Маша. Она залезла на меня поцеловала и расстегнув ремень сняла штаны.

- давай грустить вместе - она улыбнулась - люби меня, как в последний раз.

- но мы же увидимся? Я тебя ещё увижу или нет? - я целовал её.

- если только сам захочешь - она стонала - на той стороне, только позови.

Я проснулся в холодном поту. Телефон трещал, но стоило продрать глаза, как он замолк. Карины не было. В ванной шумела вода, моется. Достав сигарету, я взял телефон. Малина звонил уже три раза за последние пятнадцать минут. В горле пересохло. Звонить ему не хотелось. Да и зачем? Что нового он мне скажет? Не знаю, есть где-то внутри чувство что этого недостаточно, всего этого. А этот сон? И спал ли я вообще? Всё это - один сумасшедший бред, а я мать его, главный герой. Позвонив администратору, заказал завтрак. За окном сентябрь. Весь двор в разноцветной листве. Свинцовое холодное высокое небо. Опять телефон.

- да.

- Андрей, привет - голос заикался - это я, сосед, Лёха с пятого.

- привет - откуда у него мой номер?

- тут такое дело - пауза - у тебя квартира горит.

- какого? Блядь, серьезно? - я налил в стакан виски и выпил. Ничего не понимал, бред какой-то.

- правда, да и там потушили уже всё, ночью загорелась, проводка говорят.

- что-нибудь осталось?

- не знаю, полыхало будь здоров, ладно, мне надо, всё пока.

- спасибо, пока. - Я бросил телефон на кровать и допил стакан. Какое ясное утро. Уставшее солнце отражается в окнах верхних этажей дома, напротив. Ветер подбрасывает кленовые листья, как ребенок. А моя квартира черным пятном на сером лице смотрит на московские улицы.

- давай поболтаем, повспоминаем - Карина улыбнулась и легла мне на грудь.

- я и не знаю, о чем - молчу - кругом какая-то чертовщина, одно тянет другое, безумие.

- ну тогда так, я начну, а ты продолжишь? - она поправилась и легла удобнее.

- ладно, давай попробуем - я закрыл глаза и вжался головой в подушку. В темноте забегали мысли. Малина, будь он не ладен больше не звонил, да и я не отличился верностью. Весь день не выпускал бутылку так и не опьянев. Квартира сгорела. Вот это новость. Карина сказала, что про это даже в интернете писали. Там до хера чего пишут. Я забыл про Машу. Про дурной сон. Я забыл про всё. В обед мы поехали в лес. Тургеневские поля. Его деревни сгорели. Мы гуляли и собирали листья. У меня выходило не очень, но Карина подбирала каждый листок к листку по цвету, получалось красиво. Осенний букет. Небо было чистым и холодным. Я засмотревшись упал в овраг, или окоп, так и не понял.

Вечер.

Я взял бутылку Курвуазье, Карина бутылку белого вина.

- помнишь - с выдохом сказала она, наклонившись ко мне - море?

- ещё бы.

- я помню вечера - молчит - было чудесно.

- лучше, чем здесь - я оглянулся, здесь честно говоря, было не плохо, готовили хорошо.

- а что ты помнишь? - она закусила нижнюю губу и улыбнулась.

- что я помню? - закрой глаза и вспомни, пронеслось в голове - я помню вечер. Около полуночи. Мы сидели на веранде кафе, название хоть убей не помню. Было слишком тихо для любви и слишком громко для страданий.

- не юли, что ещё?

- я помню музыку, не Ибица, конечно, но все же. Легкая, она доносилась из колонок под крышей. А там, где были мы... Там я слышал, как волны набегали на песок. Там я чувствовал, как далекий морской холод колол мне пальцы ног и забирался под рубашку по спине. Как мы пили с тобой местное вино и танцевали, не зная музыки и слов песен. Как луна безумно далекая отражалась на ребристой поверхности моря. Как мы смотрели вдаль, вдыхая соленый воздух. Шумели волны, громче всех песен прибрежных кафе. Звёзды казались по-настоящему холодны. Я помню твою улыбку и твой смех. Как босиком мы гуляли по пляжу. И где-то далеко далеко, светил маяк, указывая нам путь.

- это когда я свалилась в воду? - она засмеялась.

- да - я закашлялся - мы тогда прошли всю набережную помнишь?

- заглядывая в каждую кафешку?

- в конце концов дойдя до лодок, там где Афродита.

- да, да, да! Помню, помню! Мы на неё забрались и - её глаза заблестели она взяла мою руку - занимались любовью. Потом валялись, курили, глядя на небо, вспоминали созвездия. Лодку качало на волнах, и я засыпала у тебя на груди.

- и мы проснулись ранним утром, когда началась морская перекличка, часов в пять. Солнце было высоко, изо рта пахло также как в Москве, дельфины играли в догонялки. Кто-то матерился на берегу, пытаясь завезти свою моторку.

- как это у тебя получается?

- что получается?

- всегда меня смешить?

- я был рожден таким дорогая. С великой миссией - смешить тебя.

- ты дурак - на её губах появилась улыбка - и я люблю тебя.

- дурак дурака или дурак дураку рознь.

- остановись, хватит словесного.

- паноса? - смех - жидкий и неуловимый.

- отбиваешь аппетит, правда, остановись.

- ладно, я старался, как мог.

- ты всегда стараешься.

- замечательный день сегодня выдался, правда? Прогулки, пейзажи те же что в рассказах Тургенева.

- да, здесь красиво. Я читала в школе.

- и я. Перечитываю в любой удобный случай - я выпил - Бог с ним! Чем займемся?

- может пойдем спать? Такой денек выдался.

- устала?

- безумно. Хочется одного, в ванну и в кровать.

- бутылки возьмем с собой, да и ужин тоже.

В окнах отразился блеск мигалок скорой помощи. На улицы опустилась ночь, заполнив собой каждый угол и каждую щель. Воздух был свеж и пахло полынью. Осень - богатая и убогая. Осенью хорошо в лесу. Тоска отступила и где-то внутри меня загорелась маленькая свечка. Господи, дай мне ещё немного времени. Я не прошу много, ничего не прошу. Ты просто отвернись от нас и не смотри. А мы тут сами со своими грехами. Я знаю, что это невозможно, и нельзя остановить станок, но все же. Просто вычеркни нас с этой страницы своего толстого блокнота и запиши через одну хотя бы. Дороги были чистыми и пустыми. Мы шли в обнимку и о чём-то смеялись. Всё, казалось, несущественным. Есть только она и я. Этот город, которого нет. Даже электрический свет фонарей был не привычен, а красив. Мы пели какие-то песни и пили вино. Этот вечер, казался, чем-то новым, как глоток свежего воздуха, как рассвет нового дня. Ничто не могло его испортить. Ничего не могло помешать ни нам ни ему, закончиться в ночной тишине и родиться зарёй, в разноцветных красках горизонта. Всё летит в тартарары, а я машу руками и ногами, отбиваюсь. Но ничего не помагает. Время уходит, а я ничего не стою. Я не могу её спасти. Я ничего не могу, что дальше? В глазах туман дней, часов и, кажется, что он никогда не исчезнет. Одной любовью сыт не будешь, где-то я слышал. Хотя кто-то пел, что будешь. Близится рассвет.

***

- ещё пол часа, и мы дома.

- а?

- ещё тридцать минут, и мы приехали.

- ааа, извини, я не расслышала.

Всё утро шел дождь. Карина забронировала номер в отеле Веллион Сухаревский, тот что на Большой Спасской.

- что с тобой? - спросила она.

- в смысле?

- что с тобой происходит? Что-то случилось? Расскажи мне.

- всё в порядке, я просто устал.

- я знаю, извини, всего так много за несколько дней, прости - она поцеловала меня.

- ты тут не причем, не извиняйся.

- Андрей, я и ребёнок, ещё как причём. - я достал сигарету.

- нет совершенно, как ты можешь это говорить? Ты и ребёнок, самое лучшее, что могло со мной случиться в этой жизни. - Карина улыбнулась.

- точно?

- точно малышка, истинная правда. - я затянулся - лучше расскажи, как ты? Расскажи хоть что-нибудь.

- я не знаю, не знаю, что тебе рассказать.

- расскажи то, чего я не знаю, то что ты прячешь в себе, выговорись, я, как ты знаешь плохой критик, только слушаю. - на её щеках выступил румянец.

- может только... но я не уверена, что тебе будет интересно.

- будет, ты только начни.

- ладно - она выдохнула - может только про отца - молчит.

- ты никогда не говорила о нём.

- потому что и говорить нечего - она взяла сигарету - он ушёл, когда мне было четыре, через неделю после моего дня рождения.

- и ты никогда его больше не видела?

- нет. Не было желания. Мама тогда пила и тогда я ненавидела запах водки. Я всё думала, знаешь - она затянулась - почему я? Почему всё это досталось мне? А потом, как-то забылось и наладилось. Правда нашла как-то в интернете его. Он передавал привет и приглашал к себе в Питер.

- вот сука…

- наверное, но ни тебе его судить. Я ничего ему не ответила. Пошёл он на хер. - выкинув бычок, она закрыла окно - Я сама виновата, нечего было его искать.

- мы почти на месте.

- я знаю.

- я люблю тебя и никуда не денусь.

- и я тебя люблю - она вздохнула и вытерла глаза - давай не будем больше об этом?

- давай. - я остановился у соседнего дома. - мы тут на неделю помнишь?

- помню, я хотела сказать.

- что случилось?

- раз мы вернулись, давай заберем Бимбо.

Чёрт, старик прости. Я совсем про тебя забыл. Всё это дерьмо окружило меня, а мне не продохнуть. Прости.

- конечно, малыш. Ты в отель, а за Бимбо ладно? Так лучше. Тебе надо отдохнуть.

- проводишь меня?

- с удовольствием.

Хороший удар.

Позвонили из страховой и пообещали деньги за квартиру. Хоть, что-то. Я забрал то что осталось от Бимбо и подъехал к своему дому. Убогое зрелище. Чёрное пятно на сером фасаде дома оттолкнуло меня. Словно я не жил здесь. Словно всё вокруг чужое. Я смотрел туда, усевшись на лавку и меня тянуло блевать. В голове никак не укладывалось всё происходящее со мной. Неужели это всё? Мне не верится. Внутри клокочет так, будто это не конечная этого сумасшествия. Я вернулся в твои объятия мой город и как ты меня встретил? Сжёг мосты? Зазвонил телефон. На том конце какой-то врач, ни имени, ни фамилии я не разобрал, всё быстро. Говорит кровотечение, внутренние кровотечение, она без сознания, в реанимации, ребёнка не спасут. Всё из-за какой -то опухоли. Мы стараемся. Простите.

Черныш дернулся и завёлся. В правой руке я держал бутылку водки. Я пил, ехал и пил. Я ничего не понимал. Добрался до отеля. Купил ещё водки и поднялся в номер. Позвонил в больницу, там всё по-прежнему. Блядь! В дверь постучали. Там Маша. Она шагнула ко мне, но я отвернулся.

- уходи!

- ты мне не рад?

- это всё из-за тебя! Всё это дерьмо из-за тебя! Из-за тебя она в больнице!

- я тут не причём дорогой. - она села на кровать - тебе нравится моё платье? Сегодня красное - она засмеялась.

- я умоляю тебя, закрой за собой дверь и исчезни из моей жизни - я наполнил рюмку и выпил.

- налей и мне, я тоже хочу, за компанию.

- нет. Нет никакой компании! Ты преследуешь меня! Издеваешься надо мной! Я так больше не могу!

- не ври, тебе не идёт. - она закурила - Ты уже забыл про наш сон?

Значит я не свихнулся? Это всё правда, чёрт меня раздери. Вот дерьмо! Кто же она такая или что она такое? Кажется, я несу какой-то бред. Надо еще выпить, а потом ещё.

- а что дальше? Так и будешь пить?

- если потребуется, я взрослый мальчик.

- она умрет не убивайся - Маша выпила рюмку.

- что? Что ты сказала?

- сказала, что та что в больнице, не доживет до следующего утра.

- нет - где-то внутри меня что-то оборвалось - ты врешь. Ты зло... И я тебе не верю. Это всё чушь собачья.

- дело твоё. Верю не верю - детский сад.

- я устал.

- иди ко мне, садись или ложись. - Я лёг на кровать и закрыл глаза. Что ты помнишь? Её плечи. Как вечернее солнце обнимало их. Её глаза. Такие живые и ясные, других таких не было и не будет. А что ещё? Я помню абрикосы. Ещё, то как мы стояли по щиколотку в воде, а волны всё набегали и забирали с пляжа песчинки с собой струясь между пальцев.

Я открыл глаза и посмотрел на часы, два часа ночи. Комната пустая. Выходит, она ушла. Слава Богу. Да и чёрт с ней. Так правильней, особенно сейчас. Выпив рюмку и достав сигарету, я вышел на балкон. Затрещал телефон. Неизвестный номер. Жму на зеленную кнопку.

- Андрей?

- да.

- примите мои соболезнования.

Ночь. Два часа и двадцать минут третьего.

Прах летел прочь из маленькой урны. Ветер подхватывал его и уносил на соседние улицы и окна соседних домов. Я щурился от света вывески, напротив. Вот и всё, кончено. Так это делается? Я не специалист, но, кажется, так всё гораздо быстрее. Ебал я. Урна выпала у меня из рук. Блядь! В лифт, спустился вниз. Выбежал на улицу. В жилах закипает злость. Блядь, блядь, блядь! Нашел урну, точнее то что от неё осталось. Сука.

- твоё? - раздалось со спины.

- моё, могу подарить.

- оглох? Твоё спрашиваю? - я повернулся. Сантиметров на десять выше меня и сложен лучше.

- ну моё, чё дальше? - ползаю и собираю осколки.

- ты меня чуть не угробил, ты пидор.

- пошёл на хуй, не мешай - всё собрал, кроме последних двух.

- это ищешь? - он помахал рукой, в которой были куски урны.

- ладно, давай так - я достал сигарету и закурил - у меня сейчас столько всякого дерьма кругом, что ты не вписываешься в этот круговорот. Так что давай по-простому, хули тебе надо? - молчит стоит - хочешь ударить? Бей, ну! Бей давай! Ну блядь! - удар пришёлся в челюсть. Хук был отличный, поставленный. Я упал на дорогу и ударился затылком.