Читать онлайн
"Дикий космос"

Эдуард сидел возле кровати жены в палате интенсивной терапии. Больничную тишину нарушало только мерное пиканье монитора, на котором отражались жизненные показатели женщины, ещё не пришедшей в себя после операции. Кровоизлияние, к счастью, оказалось небольшим, и операция, как уверял хирург, прошла без осложнений. Вообще-то, посторонним находиться в реанимации не разрешалось, но это не касалось Эдуарда Александровича Белова, известного и уважаемого человека в городе, не раз оказывавшего центральной городской больнице шефскую помощь.

Эдуард всматривался в лицо жены Евгении и не переставал удивляться. Даже после автомобильной аварии, с забинтованной головой и лицом, покрытым ссадинами и синяками, Евгения выглядела молоденькой девушкой. Ей уже исполнилось сорок пять, а на вид с трудом можно было дать лет тридцать. Рядом с женой шестидесятилетний Эдуард чувствовал себя на людях неуютно. Небольшой круглый животик, серебристые от седины, гладко зачёсанные волосы, слегка отвисающие щёки – всё делало его похожим не на мужа, а на отца, и от этого ему было неловко. «И как ей только удаётся не стареть, не прибегая к косметическим уловкам!» – всегда удивлялся Эдуард. После решения баллотироваться в мэры города ему приходилось тщательно следить за своей внешностью, чтобы достойно выглядеть во время интервью и фотосессий, и он знал, как это нелегко.

Веки Евгении начали подрагивать, пиканье монитора участилось. Эдуард придвинулся ближе к жене и взял её за руку, лежащую поверх одеяла. Евгения сделала глубокий вдох и открыла глаза.

– Женя, дорогая, как ты? – с тревогой спросил Эдуард, поднося руку жены к губам.

Евгения обвела палату мутными после наркоза глазами, потом с каким-то недоумением остановила свой взгляд на муже.

– Шели, – с трудом разлепив ссохшиеся губы, тихо произнесла она.

– Что? – переспросил Эдуард, наклоняясь ближе к жене.

– Меня зовут Шели, – тихо, но чётко выговорила Евгения. – Шели вом Роал…

***

– Вы, главное, не волнуйтесь, дорогой Эдуард Александрович, – мягким, но уверенным голосом успокаивал Эдуарда доктор Лембольд. – С вашей дражайшей супругой всё в порядке. Мы с ней прекрасно побеседовали, я провёл кое-какие тесты и могу уверить, что всё будет хорошо.

– Вениамин Борисович, я очень на вас надеюсь, – взволнованно говорил Эдуард, прохаживаясь с лучшим психиатром области по ухоженным дорожкам больничного парка. – Я живу последние два месяца в постоянном напряжении. Подумать даже страшно – моя жена сошла с ума! И это после двадцати пяти лет брака! Да ещё так некстати, во время моей избирательной кампании! Если пресса пронюхает – не видать мне мэрского кресла!

– Да не волнуйтесь так, а то мне придётся заняться вами, – засмеялся доктор Лембольд. – Евгения Владимировна абсолютно адекватно себя ведёт, она легко согласилась провести все необходимые диагностические манипуляции. Это очень хороший показатель! Вы не забывайте, голубчик, два месяца назад в аварии она получила серьёзную травму головы. Вероятно, именно этот факт с последующим хирургическим вмешательством и спровоцировал такой эффект.

Мужчины подошли к уединённой лавочке, скрытой со всех сторон от любопытных глаз густым, по-весеннему ярко цветущим кустарником, и присели на неё.

– Человеческий мозг, – продолжал доктор Лембольд, – очень сложный и не до конца изученный механизм. К сожалению, даже мы, специалисты в этой области, часто идём в лечении на ощупь, не понимая всей природы происходящего. Но повторяю, не волнуйтесь, случай вашей жены не представляется мне сложным.

– Она что-нибудь рассказывала вам? – Эдуард тяжело вздохнул. – Из этих своих фантазий…

– Конечно, дорогой Эдуард Александрович! – улыбнулся доктор. – Я же вам говорю, мы с ней прекрасно поладили. Ничего нового! Всё то же самое, что рассказали вы мне при первой встрече. Что её настоящее имя Шели вом Роал, что означает Шели жена Роала. Что она родом с планеты Меота из звёздной системы Кроус. На её родной планете у неё есть супруг, по имени Роал, с которым она связала свою жизнь и судьбу раз и навсегда. Поведала она мне и о том, что они с мужем совершали свадебное путешествие в космосе и по молодой глупости и любопытству решили слетать к самым границам космической территории, за которыми, по их понятиям, начинается Дикий космос. Пересекать границы Дикого космоса по правилам планеты Меота категорически запрещено, вот они и решили, так сказать, посмотреть издалека.

– Да, – тяжело вздохнул Эдуард, – весь этот бред она мне сразу же после операции прямо в больнице выдала…

– И ведь надо же такое, наша родная Солнечная система относится, по мнению вашей жены, к территории Дикого космоса! Когда я спросил: «Почему?», она так удивлённо на меня посмотрела и пояснила, что это захудалый край Галактики, вблизи нет ни одной порядочной звёздной системы с высокоразвитыми планетами, не проходят транспортные и торговые пути. Но самое главное – в Диком космосе жизни человека постоянно угрожает опасность. В общем – сплошная дикость, – доктор Лембольд рассмеялся. – Какая необычная фантазия. Так вот, путешествуя с мужем недалеко от запретной космической территории, они неожиданно попали в метеоритный поток, серьёзно повредивший корабль. Пытаясь сохранить жизнь своей супруги, муж втолкнул её в транспортировочный спасательный модуль, который должен был доставить её к ближайшей планете, пригодной для жизни. Второй модуль оказался повреждён, и муж был вынужден остаться на корабле, пытаясь спасти его и свою жизнь.

– А голоса? – спросил Эдуард. – Она вам рассказала про голоса, которые слышит?

– Не голоса, а только один голос, – уточнил доктор Лембольд. – Как утверждает ваша жена, меотяне обладают способностью общаться с самыми близкими им людьми на расстоянии. Можно провести аналогию с мобильным телефоном, встроенным прямо в мозг и настроенным на частоту определённого человека. При этом расстояние не имеет никакого значения. Евгения Владимировна совершенно ничего не помнит о том, как оказалась на Земле, но предполагает, что посадка оказалась аварийной. Спасательный модуль, судя по всему, потерпел крушение и поэтому не отправил сигнал о своём местонахождении. И в мозге Евгении Владимировны что-то повредилось, и она утратила свою способность. Иначе она бы уже давно связалась с мужем. А два месяца назад, благодаря автомобильной аварии, эта способность вернулась вместе с памятью о прошлой жизни. Евгения Владимировна отправила «мысленный сигнал» своему супругу, и тот откликнулся. Оказывается, все эти годы он постоянно «звал» её и безуспешно занимался поисками.

– А он не мог предположить, что она погибла? – хмуро спросил Эдуард.

– О! – с восхищением произнёс доктор Лембольд. – Это очень интересная часть фантазии. В своей практике я столкнулся с подобным впервые. На планете Меота люди соединяют свои жизни раз и навсегда. Они становятся как бы одним целым. Ваша жена показала мне татуировку на запястье – половинка браслета из двух сплетённых веточек. Такой знак появляется у всех супружеских пар и означает, что его обладатель является чьей-то половиной. Причём в буквальном смысле. Если половинка умирает – это влечёт за собой мгновенную смерть второй половины. Вот поэтому её супруг был убеждён, что она жива, раз жив он, – доктор Лембольд замолчал, а потом с сочувствием посмотрел на Эдуарда.

– Да, неловкая ситуация получается, – вздохнул тот, – у меня появился «соперник». И не где-нибудь, а в далёком космосе. Нет, я бы понял, если бы жена завела любовника. Нормального земного мужика. Я бы мог с ним разобраться по-мужски. Ну, хоть в морду ему дать и жену приструнить. А так…

– Знаете, Эдуард Александрович, может, вам неприятно это будет слышать, – начал мягко доктор Лембольд, – но я считаю, что в этих фантазиях есть доля вашей вины…

– Моей?

– Да-да, не удивляйтесь. Женщины – это очень тонкие, чувствительные натуры. А ваша жена явно выделяется особым эмоциональным складом. Знаете, когда детям не хватает родительской любви и внимания, у них появляются вымышленные друзья. Так же и с вашей женой. Авария стала спусковым механизмом. Что-то накопилось за годы совместной жизни – разочарование, обиды, недостаточное внимание с вашей стороны. – Доктор Лембольд внимательно смотрел на Эдуарда. – Слишком много времени уделяли своей карьере, бизнесу… Вероятно, были и интрижки, увлечения на стороне… А? Что скажете?

Эдуард только молча кивал в знак согласия.

– Вот видите, – покачал головой доктор Лембольд. – А ещё ваша жена приближается к сложному периоду в жизни женщины. В организме происходят различные изменения, затрагивающие не только телесные, но и душевные сферы. Ей ведь уже сорок пять, не так ли?

Эдуард снова кивнул.

– А выглядит она просто потрясающе! И тридцати нельзя дать! Как ей это удаётся?

– Это всё работа лучших германских клиник красоты, – не моргнув глазом, соврал Эдуард.

– Ну да, ну да, – как-то насмешливо протянул доктор Лембольд. – И кого вы пытаетесь обмануть? Давайте теперь поговорим серьёзно, – тон доктора изменился. – Вы прекрасно осведомлены о том, что я считаюсь лучшим психиатром нашего края. Раз вы обратились ко мне, значит, меня кто-то порекомендовал, даже не буду спрашивать кто. У меня не бывает пациентов из простых семей. Не поскромничаю, если заявлю, что являюсь одним из лучших в стране. Только моя нелюбовь к мегаполисам не позволяет мне переехать в Москву или Питер. Да и не нужно. Ко мне везут пациентов со всей страны! У многих людей, имеющих власть и деньги, в семьях происходят проблемы схожие с вашей. Вы не представляете себе, сколько родственников высокопоставленных чиновников из столицы мне приходилось лечить! Ни об одном из них вы никогда не слышали ни одной скандальной истории, связанной с моим именем! Поверьте, я умею хранить тайны! – Доктор Лембольд не спускал с Эдуарда внимательного взгляда. – Если хотите вылечить жену – я должен знать про неё всё. Понимаете? Всё! Как она родилась, кто были её родители, как жила, училась и так далее. Только тогда я могу гарантировать успех! Вы понимаете меня? – с нажимом в голосе спросил доктор Лембольд.

И под внимательным взглядом тёмно-карих глаз доктора Лембольда, инстинкт бизнесмена и политика, научивший Эдуарда не доверять никому, отступил в сторону, и он рассказал всё, что знал…

***

Двадцать шесть лет назад в больницу небольшого сибирского городка Т полиция привезла девушку, найденную без сознания и документов в весенней тайге лесничим. Девушка была в каких-то серебристых лохмотьях, с опухшим от кровоподтёков лицом и сломанной левой рукой, сквозь прорехи проглядывало тело – один большой саднящий синяк. Врачебный осмотр показал, что девушка не подвергалась насилию и побоям. Множественные ушибы, раны и перелом левой руки были похожи на полученные в какой-то аварии. К этому добавилось лёгкое обморожение. Врачи занялись лечением, и вскоре девушка пришла в сознание. Но ясности это не прибавило – целую неделю она пролежала, не проронив ни слова, только испуганно смотрела вокруг необыкновенными глазами. А глаза и вправду были необычайными – ярко-фиолетовые с тёмно-зелёными зрачками. Окулист подтвердил, что это настоящий цвет глаз, а не линзы, и весь персонал клиники бегал посмотреть на невидаль.

Через неделю девушка заговорила, и выяснилось, что она ровным счётом ничего о себе не помнит. Тогда за дело взялась полиция и начала искать девушку по всем базам данным. Из особых примет указывались её глаза и зелёная татуировка на запястье правой руки – рисунок половины браслета из переплетённых веточек. Но ни среди пропавших без вести, ни среди преступного мира девушка с такими приметами не проходила. Поиск по отпечаткам пальцев также ни к чему не привёл.

Тем временем девушка поправлялась, раны и перелом заживали. На вид ей можно было дать лет девятнадцать. Каштановые с медовым оттенком волосы волнами обрамляли бледное красивое лицо. Мягко очерченные губы, небольшой прямой нос и тонкие, чуть приподнятые к вискам брови в сочетании с необычными глазами под пушистыми тёмными ресницами – всё в лице незнакомки привлекало к себе внимание. Движения тонкой, словно выточенной фигурки, были плавными и грациозными. Даже в безразмерном больничном халате она казалась принцессой из сказки.

С каждым днём девушка обнаруживала всё большую живость ума и как губка впитывала новую информацию. Ей понравилось читать, и персонал больницы специально приносил книги из домашних библиотек. Все относились к девушке с сочувствием и глубокой симпатией. А старичок главврач больницы Георгий Степанович вообще взял её под особую опеку. Он называл её Женечкой. Наверное, именно так он хотел бы назвать дочь, которой у него никогда не было. Имя быстро прижилось и вскоре закрепилось за незнакомкой. Женя тоже привязалась к старику и частенько проводила с ним время, болтая обо всём понемногу. Каждый день Георгий Степанович ждал новостей от полиции по выяснению Жениной личности. Но неделя проходила за неделей, а информация так и не поступила. Главврач знал порядок действий в таком случае – после физического выздоровления он должен был передать пациентку в психоневрологический диспансер, но он боялся за участь молодой красивой девушки в таком заведении. К тому же Георгий Степанович не замечал в Жене никаких психических отклонений, если не считать потерю памяти. Он продержал девушку около четырёх месяцев в своей больнице, а потом решился на весьма рискованный поступок. Используя свои связи среди влиятельных людей города, он снабдил незнакомку паспортом и аттестатом об окончании школы на имя девятнадцатилетней Кузнецовой Евгении Владимировны. Потом у них с Женей состоялся очень обстоятельный разговор, во время которого он убедил её, никому ничего о себе не рассказывать, а сообщать только, что она сирота. Даже не очень тактичные люди обычно при слове «сирота» воздерживаются от назойливых расспросов. Георгий Степанович созвонился со своей престарелой родственницей в Перми и уговорил её сдать «сиротке» комнату. А потом со слезами на глазах благословил Женю в путь и отправил в новую жизнь в большой город, в котором её никто не знал.

Когда Эдик впервые увидел Женю, то сразу же понял, что перед ним бриллиант, требующий ювелирной огранки. Он встретил её в своей приёмной. На тот момент он уже дорос до должности коммерческого директора. Девушка из курьерской службы привезла какие-то документы и передавала их его личной секретарше. Глазом знатока женской красоты Эдик сразу же отметил необыкновенную грациозность и изящество фигурки, облачённой в обычные джинсы и футболку. Но когда из-под копны медово-каштановых волос на него взглянули ярко-фиолетовые глаза, он на мгновение потерял дар речи. Девушка передала документы и ушла – а он ещё долго стоял в кабинете и смотрел ей вслед, ничего не замечая и не слыша, чем сильно разозлил свою секретаршу, имевшую на него виды.

Эдику тогда было тридцать четыре года. Несколько месяцев назад жена, не выдержавшая его постоянных приключений на стороне, забрала двух сыновей и уехала к своим родителям. В данный момент бракоразводный процесс близился к завершению. А в остальном всё было прекрасно. Стремительный карьерный рост, обширные деловые связи в городе и за его пределами, просторная квартира с дизайнерским ремонтом и любовь прекрасного пола – всё указывало на то, что Эдик – баловень судьбы.

Но с Женей (он, конечно же, отыскал её в курьерской службе с азартом охотника, почуявшего дичь) всё оказалось не так просто. Девушка «сирота» не была похожа на все его прошлые приключения. С Эдиком держала себя приветливо, но ровно, словно со школьным товарищем. Машина, должность, квартира с ремонтом – все эти вещи абсолютно не впечатлили её. И Эдик, всё более погружавшийся в омут фиолетовых глаз, каким-то чутьём понял, что в случае с Женей всё может быть либо серьёзно, либо никак. Эдик был настроен на серьёзно, но при этом не забывал о своих карьерных амбициях. Жену он себе хотел без компромата из прошлого. Поэтому нанял частного сыщика, который и выкопал для него всю историю «сироты». Полученная информация слегка обескуражила Эдика, он даже позвонил в Т Георгию Степановичу с тем, чтобы договориться с ним о встрече и обсудить судьбу Жени. Но его звонок сильно взволновал старика, и тот слёг с инсультом, от которого уже не оправился. Женя узнала о его смерти спустя пару недель от престарелой родственницы, которая сдавала ей комнату, и несколько дней проплакала. (Эдик никогда не говорил ей, что именно его звонок мог сыграть роковую роль). Но Эдик не сдавался, он задействовал свои связи и ещё раз «пробил» девушку по всем базам, и иностранным в том числе. Результатом он остался доволен и поэтому вскоре сделал Жене предложение, которое она приняла после некоторых раздумий.

С каждым днём семейной жизни Эдик всё больше убеждался, что сделал правильный выбор. Работа требовала от него быть в гуще событий, посещать международные выставки и различные светские тусовки. Евгения Владимировна, так теперь её все уважительно называли, сразу же стала настоящим украшением любых мероприятий. У неё был утончённый вкус, и одевалась она всегда элегантно, быстро вникала в суть любой беседы и непринуждённо рассуждала на любые темы, неизменно вызывая к себе симпатию окружающих. При этом поведение её было безупречным, и Эдик с удовлетворением замечал, что для него стали открываться двери кабинетов, войти в которые он раньше и не мечтал. Параллельно с карьерой бизнесмена он стал подумывать и о политической.

Он всегда брал Евгению с собой в заграничные командировки, и вот там раскрылся ещё один её талант. Стоило ей побыть в незнакомой языковой среде два-три дня, как она начинала свободно изъясняться на местном наречии. Это было очень удивительно! Ей не нужно было изучать иностранный язык – она просто понимала его! Отныне Евгения постоянно присутствовала на переговорах руководства компании с иностранными партнёрами!

В общем, всё было прекрасно! Но через несколько лет семейной идиллии Эдик слегка заскучал и начал устраивать себе «небольшие разрядки», заводя краткосрочные интрижки на стороне. Ничего серьёзного. Так, обычные, мимолётные развлечения. И даже тут ему повезло с женой. Евгения никогда ни о чём не спрашивала, но она всегда узнавала об измене мужа каким-то особенным чутьём, хотя Эдик всё тщательно скрывал. От неё не было ни одного слова упрёка. В такие дни она словно отрешалась от внешнего мира, брала палитру с красками, ставила посреди комнаты мольберт и начинала рисовать необыкновенные картины, поражавшие своей нереальностью. На фоне нежно-розового неба возвышались фиолетовые горы, ярко-голубое солнце освещало пурпурную растительность, в зелёных океанах плавали невиданные обитатели. С каждым годом картин становилось всё больше, и когда Эдик с женой переехали в новый особнячок за городом, под картины была отведена целая комната, ставшая мастерской жены.

И такая семейная идиллия продолжалось до того момента, пока Евгения не смогла справиться с управлением автомобиля на скользкой от весенней оттепели дороге и врезалась в придорожный столб…

***

Держа бокал с коньяком, Эдуард потихоньку наблюдал за женой, стоящей на террасе их особняка. По настоятельному совету доктора Лембольда последний месяц он уделял Евгении максимум внимания – водил её в театры, на выставки, даже выкроил из рабочего графика несколько дней на поездку в столицу. Сейчас они вернулись из ресторана, и Евгения была необыкновенно хороша в вечернем платье. Маленькая изящная сумочка, держащаяся на бёдрах на толстой золотой цепочке, только подчёркивала грациозность её фигуры. Евгения никогда не носила женские сумочки через плечо или в руках. Только маленькую сумочку на бёдрах. Эдуард позаботился, чтобы у жены их была целая коллекция.

Неожиданно он вспомнил, как несколько лет назад, когда начала взлетать его политическая карьера, он попытался приставить к жене охрану. Но Евгения категорически отвергла такую заботу. Он настаивал, и тогда она отказалась выходить из дома вообще и тем более сопровождать его куда бы то ни было. Этого Эдуард не мог допустить, и ему пришлось смириться. Тогда он принёс ей маленький женский пистолет, но Евгения не захотела даже прикасаться к оружию, из которого можно убить человека. Эдуард даже накричал на жену, но не смог сломить её упорство. Она всегда испытывала какое-то непреодолимое отвращение к проявлению насилия, даже фильмы не смотрела, где совершалось убийство.

– Вот, возьми, – сказал он ей через несколько дней после случая с пистолетом, – этим убить нельзя, а вырубить на полчаса даже здоровенного амбала – можно.

– Что это? – спросила Евгения, с любопытством разглядывая маленький продолговатый предмет.

– Это шокер, замаскированный под женскую губную помаду, – пояснил муж, показывая принцип работы устройства. – Я прошу тебя всегда носить его с собой. Так у тебя будет возможность постоять за себя в случае нападения.

Немного поколебавшись, Евгения положила шокер в сумочку, и с тех пор он всегда был при ней.

Сейчас она стояла на террасе, подняв лицо к звёздному небу. На губах блуждала полуулыбка, иногда она что-то шептала в темноту. «Не вижу я никаких улучшений, – с досадой подумал Эдуард. – Опять она в своём вымышленном мире». И хотя доктор Лембольд просил его сдерживаться и не касаться в разговорах с женой её фантазий, но то ли от выпитого спиртного, то ли от усталости и раздражения, накопившихся за последние месяцы, Эдуард решительно подошёл к ней и задал провокационный вопрос:

– Ну так что там твой космический муженёк? Роал, кажется? Как поживает?

Евгения удивлённо взглянула на Эдуарда и спросила:

– Тебе это правда интересно?

– А как же! Очень даже интересно! – начиная заводиться, ответил муж.

Евгения не заметила раздражения в голосе и ответила:

– Всё в порядке. Скоро он получит разрешение на мою транспортировку отсюда домой.

– А разве для этого нужно какое-то разрешение? – прихлёбывая коньяк, спросил Эдуард.

– Конечно! Ведь это же Дикий космос! Сюда запрещено залетать. А после того как мы с Роалом попали в аварию недалеко от границ Дикого космоса, правила ужесточились. Теперь даже на посещение приграничной зоны нужно специальное разрешение. Но Совет Мудрых уже почти полностью одобрил план Роала по моему спасению. Остались некоторые формальности…

– А-а-а, – с усмешкой протянул Эдуард, – и у вас бюрократия. Так что ж твой Роал не ускорит процесс? Дал бы на лапу, кому следует, глядишь, уже бы забрал свою ненаглядную жёнушку…

– Ты имеешь в виду взятку? У нас так не принято, – ответила Евгения, пожав плечами. – Есть законы и правила, установленные Советом Мудрых, они обязательны к исполнению. Но ты злишься, Эдик, я чувствую это.

– Ещё бы мне не злиться, когда моя законная жена целых три месяца твердит о каком-то муже, который собирается транспортировать её на другую планету! – Эдуард говорил громко, с раздражением в голосе. – Женя, признайся, у тебя кто-то есть, а вся эта космическая чепуха только для того, чтобы прикрыть твой уход от меня. Ну! Кого ты себе завела? Кто он? – В запале муж схватил Евгению за руку.

– Ты делаешь мне больно! – воскликнула женщина, вырываясь от Эдуарда. – Ты сам начал этот разговор! Поверь, Эдик, если бы я хоть что-то помнила из своей прошлой жизни, когда мы встретились, я бы никогда не вышла за тебя замуж! – Она быстро прошла в дом, и вскоре муж услышал, как хлопнула дверь её мастерской.

Наутро Эдуард чувствовал себя разбитым и опустошённым. Он позвонил доктору Лембольду и рассказал ему о вчерашней сцене.

– Ай-яй-яй, дорогой мой Эдуард Александрович, – укорял его доктор, – я же просил вас вести себя осмотрительно…

– Да устал я, Вениамин Борисович, устал, – оправдывался Эдик. – Может, вы ей всё-таки пропишете какие-нибудь таблетки или уколы?

– Ещё не время, дорогой мой, – успокаивал доктор. – У нас с Евгенией Владимировной установилось полное доверие. Во время наших встреч она ничего от меня не скрывает. Я у неё сейчас единственный человек, который, как она думает, абсолютно верит ей. Поэтому я не могу прописать медикаменты – таким образом я покажу, что считаю её больной. Не переживайте, думается мне, что кризис уже не за горами. Когда её «космический муж» не прилетит за ней – вот тогда и медикаменты в ход пойдут. А пока наберитесь терпения и просто наблюдайте. Но если заметите хоть какие-то изменения – сразу же мне звоните!

Через несколько дней, вернувшись домой после очередного интервью, Эдуард увидел, что мастерская открыта. Он потихоньку подошёл к двери и заглянул внутрь – Евгения рисовала новую картину и что-то тихо напевала. Она начала рисовать эту картину месяц назад, хотя Эдуард уже года полтора вёл себя безупречно. Никаких интрижек – избирательная кампания обязывала быть осмотрительным.

– Привет! – устало поздоровался он, присаживаясь на диванчик в комнате.

Жена обернулась к нему с улыбкой:

– Добрый вечер, Эдик! У меня есть новость!

Эдуард напрягся. В последнее время новости не радовали его. Что же на этот раз?

– Завтра в полночь я покину Землю!

– Это действительно новость, – Эдуард тяжело вздохнул. – Прилетит твой космический муженёк? Ты нас познакомишь?

– Нет, он не сможет прилететь, – вполне серьёзно ответила Евгения, вытирая кисти. – Совет Мудрых не позволил ему пересекать границу Дикого космоса. Он будет ждать меня на корабле. За мной прилетит транспортировочный модуль.

– Женя, неужели ты правда хочешь улететь? – Эдуард решил «подыграть» жене, сделать вид, что верит ей. – Неужели этот Роал так много значит для тебя?

– Конечно, Эдик! – воскликнула она. – Ведь мы с ним одно целое. Это всё равно что спрашивать, много ли для тебя значит твоя левая нога и рука вместе с половиной сердца и души. Ты даже не представляешь, как он себя чувствовал эти годы, когда наша связь была нарушена! Словно мёртв наполовину!

При этих словах Эдуарда слегка передёрнуло, но он не сдавался:

– А наша старушка Земля? Ведь замечательная же планета! Леса, моря, горы и океаны! Неужели ты не будешь скучать по ней?

– Знаешь, Эдик, я буду счастлива выбраться из этого кошмарного мира! – Евгения в задумчивости покачала головой. – Леса, моря, горы и океаны – всё это было бы прекрасным, если бы не люди, населяющие Землю!

– Вот как! – удивился Эдуард. – Чем же люди тебе не нравятся?

– А тебе нравятся? Тебе нравятся ваши человеческие качества – злость, подлость, жажда власти и денег? Вы только и делаете, что обманываете друг друга. Лицемерие повсюду! Вы устанавливаете законы, чтобы нарушать их! Но самое страшное – для вас убийство себе подобных – это обычное дело, так, пустяк. Конечно, я знаю, – остановила она жестом мужа, который хотел ей возразить, – что, согласно законам, убийство считается преступлением, и часто убийцы несут наказание. Отдельно взятые люди. Но при этом вы постоянно терзаете эту планету, разжигая страшные разрушительные войны! Десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы убитых, но вы не можете остановиться! Даже ваши женщины, с одной стороны, беззаветно любят своих детей, а с другой – безжалостно уничтожают их прямо в утробе с молчаливого соглашения и одобрения мужчин! А на Меоте убийство – это самое страшное преступление, и нет оправдания тому, кто совершил его!

– И что, у вас не бывает убийств? – насмешливо спросил Эдуард.

– К сожалению, бывают отдельные случаи, – со вздохом ответила Евгения.

– И как вы наказываете убийц? Казните их?

– Конечно нет! – воскликнула Евгения. – Наше правосудие пользуется другими методами. Такие преступники навсегда изгоняются с Меоты. Их имена вносятся в книгу Злодеяний против Жизни, и они высылаются в Дикий космос без права возвращения.

– Жестоко, – Эдуард покачал головой, а потом вопросительно взглянул на Евгению. – Женя, а ты когда-нибудь любила меня?

– Этот же вопрос я могла бы задать тебе, Эдик!

– Я тебя всегда любил и продолжаю любить!

– Вот ты даже сейчас обманываешь не только меня, но и себя. – Евгения грустно улыбнулась. – Я была для тебя удачным приобретением, способствующим идти к намеченным целям. Как это у вас, у бизнесменов, говорится – прибыльная инвестиция. Нет, конечно, не спорю, я всегда была очень привлекательной женщиной в твоих глазах… Но со временем, пусть и ненадолго, тебя привлекали и другие. – Она обвела взглядом комнату, заполненную картинами.

– Ты для меня – единственная, а то, что было с остальными – несерьёзно, – насупился Эдуард.

– Так не бывает, милый Эдик. Во всяком случае, у меня дома. Там, единственная – до самой смерти!

– Да, – вздохнул Эдуард, прерывая повисшую паузу после слов Евгении, – жаль, что у нас с тобой нет детей. Может, тогда всё было бы по-другому.

– Милый Эдик, я тоже раньше об этом жалела, – сказала Евгения, присаживаясь рядом с ним на диванчик, – а теперь понимаю, что у нас с тобой и не могло быть детей. Дети у меотянок рождаются только от второй половины, а иначе и быть не может. – Она взяла мужа за руку. – Ты не вспоминай обо мне плохо, Эдик. Я надеюсь, что ты быстро утешишься после моего отлёта. У тебя хорошие взрослые сыновья от первого брака – настоящие дети своего отца. Они прекрасно справляются с бизнесом, который ты передал им. У тебя бурная политическая жизнь, надеюсь, ты принесёшь реальную пользу людям, если они выберут тебя мэром. А всё это, – она обвела взглядом картины, заполняющие комнату, – я оставляю тебе в память о твоей бывшей жене Евгении, рождённой под именем Шели…

– Женя! Женя! Что ты говоришь?! – в волнении вскочил Эдуард и выбежал из комнаты, стараясь скрыть от жены невольно выступившие слёзы.

На следующее утро он позвонил доктору Лембольду и всё ему рассказал. Доктор встревожился не на шутку:

– Вы говорите сегодня в полночь? А вот это уже проблема!

– Вениамин Борисович, – похолодел Эдуард. – Вы думаете, она и правда может улететь на другую планету?

– Да что это с вами, дорогой мой?! – с удивлением воскликнул доктор Лембольд. – Какая другая планета?! Вы что, «Секретных материалов» насмотрелись? Я же психиатр, а не уфолог! Я объяснял вам, Эдуард Александрович, что в далёкой молодости в её жизни произошло что-то нехорошее, и мозг выставил свою собственную защиту для психики – придуманный мир на другой планете. Куда она улетит? Вы что, совсем не понимаете? В полночь она задумала уйти из жизни! И моя задача, как профессионала, помешать осуществлению этого! Это кризис, а потом начнётся выздоровление. Сегодня же вечером под любым предлогом привозите её в мой частный загородный санаторий!

– Вы думаете, она планирует самоубийство? – ещё не веря своим ушам, переспросил Эдуард. – Может, она просто хочет сбежать? Не лучше ли будет запереть её в комнате под охраной?

– Ни в коем случае! – заявил доктор Лембольд. – Вы же не хотите, чтобы её заболевание прогрессировало? А что касается побега – из моего санатория ещё никто никогда не сбегал!

– У вас там всё закрыто решётками, как в тюрьме? – встревоженно спросил Эдуард.

– Да что вы! Санаторий исключительно по классу вип! Уютная домашняя обстановка! – засмеялся доктор. – Просто он находится за городом, в лесу. Нет ни одного жилья в радиусе пяти километров. А периметр обнесён высоким забором, постоянно дежурит несколько вооружённых охранников и ведётся видеонаблюдение. Лечение особых клиентов проходит в конфиденциальной обстановке. Я вам сброшу карту, как доехать, и буду ждать вечером.

Ближе к вечеру Эдуард предложил жене поужинать в ресторане, и она охотно согласилась. Во время ужина и после Евгения была задумчива и рассеянна и не сразу сообразила, что в сумерках машина подкатила к незнакомой территории, огороженной каменным пятиметровым забором с массивными воротами.

– Где мы? – удивлённо спросила она мужа, но из открывшейся калитки в воротах уже радостно спешил навстречу доктор Лембольд.

– Дорогая Евгения Владимировна! Добро пожаловать под мой гостеприимный кров. Простите, что не предупредил, но я очень рассчитываю, что этой ночью вы составите мне компанию за чашечкой чая. Посидим вместе, побеседуем. – Доктор Лембольд услужливо помог Евгении выйти из машины.

Эдуард боялся, что Евгения устроит сцену, но она казалась абсолютно спокойной. Доктор Лембольд нравился ей, как чуткий и отзывчивый человек, она всегда была с ним откровенна и доверяла ему.

– А вы, Эдуард Александрович, спокойно отправляйтесь домой. Вы устали, у вас много дел. А за супругу не беспокойтесь – она в надёжных руках. Завтра утром она позвонит вам!

Евгения подошла к мужу и укоризненно покачала головой:

– Это так наивно с твоей стороны попытаться спрятать меня здесь, за высоким забором. Транспортировочный модуль уже приближается к Земле, он настроен на меня и отыщет в любом месте. Прощай, Эдик! Будь счастлив! – Евгения легко поцеловала Эдуарда в лоб.

– До завтра, Женя. – Взволнованный Эдуард поспешно сел в машину, кивнув на прощание доктору Лембольду.

– Вы нечестно поступили, Вениамин Борисович, – сказала Евгения, проходя за доктором в просторный холл на первом этаже. – Я откровенничала с вами, думая, что вы мне верите.

– Конечно, верю, дорогая Евгения, – доктор добродушно улыбнулся. – Честно говоря, я это сделал для блага вашего мужа. Согласитесь, у него может быть сильный шок, когда он увидит как его жена взмывает в небеса в каком-то космическом модуле.

– Он бы и не увидел этого, вы зря так озаботились. – Евгения улыбнулась. – У нас на Меоте высокие технологии. В радиусе нескольких десятков метров от места посадки модуль полностью отключит на некоторое время сознание всех местных живых существ. Сознание вернётся к ним через несколько минут после старта модуля с Земли. Никто не увидел бы моего отлёта.

– Очень интересно! – Доктор всплеснул руками. – Евгения Владимировна, в таком случае не сочтите за наглость, позвольте ознакомиться с содержимым вашей сумочки. Я, конечно, понимаю, модуль, высокие технологии и всё такое... Но вдруг у вас там баллончик с усыпляющим газом, ну или таблеточку мне какую-нибудь в чаёк покрошите…

– Вы удивляете меня, доктор, – с недоумением пожала плечами Евгения, отстегнула сумочку от цепочки и высыпала её содержимое на стол.

– Всего-то пара помад, зеркальце с пудрой, салфетки, – доктор Лембольд разрешающе махнул рукой, и Евгения всё сложила обратно. – Вы располагайтесь поудобнее, а я заварю чай. – Психиатр начал суетиться в крохотной кухне. – У нас ещё больше часа до вашего отлёта, я с удовольствием проведу это время в беседе с такой невероятно красивой женщиной. Кстати, как вам удаётся так молодо выглядеть?

– По меотскому исчислению мне всего лишь двадцать девять лет, у нас течение времени отличается от земного.

Доктор Лембольд поставил на журнальный столик заварничек и две пустые чашки на блюдцах.

– Я возьму на себя труд поухаживать за вами. – Он налил чай в чашки и одну из них протянул Евгении.

– Позвольте теперь мне не поверить вам, доктор. – Евгения поставила чашку на столик, не притронувшись к горячему напитку.

– Конечно, дорогая! – засмеялся доктор, прихлёбывая чай. – Хотя подумайте, не буду же я сам себе вредить и подсыпать в чай какую-нибудь гадость! А чаёк знатный, на травах луговых! Да вы попробуйте, так сказать, на прощание!

Но Евгения не притронулась к чаю, пока доктор Лембольд не допил свою чашку и не налил себе ещё. Только тогда женщина сделала несколько пробных глотков, чтобы не обижать психиатра, старавшегося для неё. Чай действительно оказался необыкновенно хорош, и Евгения с удовольствием выпила всю чашку, но от добавки отказалась.

– Кстати, дорогая моя, вот вы говорите про высокие технологии, – продолжал расспрашивать её доктор, – а расскажите-ка мне про сам процесс. Допустим, прилетит за вами модуль, как он вас впустит внутрь? Я так понимаю, должен же быть какой-то ключ от этого транспортного средства? Как у нас для автомобилей.

– Ключ в прямом понимании не нужен, – ответила Евгения, – модуль настроен на мой голос и глаза. Он отсканирует сетчатку глаз, и я должна буду назвать своё имя. А после идентификации всё будет происходить в автоматическом режиме – он откроется, я в него лягу, и он умчит меня к Роалу.

– Я почему-то именно так и думал! – восторженно проговорил доктор, внимательно наблюдая за Евгенией. – Но что это с вами, Евгения Владимировна? Что вы так нервно оглядываетесь по сторонам?

– Ничего не понимаю, – прошептала Евгения, – я почему-то начинаю плохо слышать Роала…

– Да не волнуйтесь вы так, – засмеялся доктор, – далёкий космос, может, помехи какие-то на «линии»…

Но Евгения вскочила и в волнении подошла к окну. Она долго всматривалась в ночную темноту, а потом с тревогой обернулась к психиатру:

– А теперь я вообще потеряла контакт с Роалом… Я больше не слышу его!

И тут она увидела пистолет в руке доктора Лембольда, направленный в её сторону…

– Что всё это значит? – прошептала Евгения, не сводя глаз с пистолета.

– Присядьте и успокойтесь, дорогая Евгения Владимировна! – повелительным тоном сказал психиатр. – Или давай-ка отбросим церемонии, и я буду называть тебя настоящим именем – Шели. Сядь, Шели! – Женщина повиновалась. – Есть такая замечательная земная травка, в народе её называют зверобой. Люди очень любят пить с ней чай, она оказывает на их организм благотворное влияние. А вот для меотян эта травка не очень полезная, она «выключает» на несколько суток именно те участки мозга, которые отвечают за передачу информации на расстоянии…

– Откуда вы знаете? – помертвевшими губами прошептала Шели.

– Дорогая моя, у меня было достаточно времени и возможностей, чтобы изучить этот процесс на себе, – ответил доктор Лембольд, аккуратно вынимая из глаз тёмно-коричневые линзы. Он положил их на столик и взглянул на Шели ярко-фиолетовыми глазами с тёмно-зелёными зрачками.

– Вы… меотянин?! – задыхаясь от изумления, спросила Шели. – Но как?!... Как это возможно?! Как вы здесь оказались?!

– О, моя дорогая! Много лет назад Совет Мудрых присудил выслать меня в Дикий космос…

– Совет Мудрых присудил?.. Так ты преступник! – воскликнула Шели. – Всеми презираемый убийца! Но что тебе нужно от меня?

– А ты не догадываешься? – доктор ухмыльнулся. – Там, за границей Дикого космоса один любящий муж дожидается свою жену в корабле, который я мечтаю захватить. Но для этого мне нужен твой транспортировочный модуль. На нём я доберусь до корабля. Благодаря действию зверобоя, ты не сможешь предупредить Роала. – Доктор рассмеялся. – Какой неожиданный сюрприз его ожидает!

– Ни за что! – твёрдо сказала Шели. – Я не позволю тебе это сделать! Я не открою модуль!

– Тогда мне придётся убить тебя, а вместе с тобой умрёт твой муж, – напомнил ей психиатр, – и ты станешь косвенной убийцей.

– Но ты и так убьёшь его, добравшись до корабля! – воскликнула Шели.

– Ну почему же, – протянул доктор, – возможно, я пощажу его в знак благодарности за помощь… Отправлю его на Землю в модуле… Эдуард Александрович будет счастлив воссоединению семьи.

– Какой же ты негодяй и подлец! – воскликнула Шели. – Ты – настоящий землянин! Зачем тебе отсюда улетать? Ты здесь в своей родной стихии! Тем более что на Меоте тебя сразу же идентифицируют и отправят обратно!

– Кто сказал, что я собираюсь на Меоту? Есть у меня на примете парочка планет, где я планирую провести старость, – доктор вздохнул. – Я очень устал, Шели! Я провёл на этой планете более ста земных лет. Меня транспортировали сюда прямо в разгар войны, которую здесь называют Первой Мировой. Модуль высадил меня посреди сражения, названного впоследствии Брусиловским прорывом, поэтому моё появление прошло незамеченным, среди взрывов бомб и выстрелов. Ты даже не представляешь себе весь ужас, когда я, меотянин, совершивший всего один роковой поступок, оказался в самой гуще убивающих и умирающих людей. Боль, страх, реки крови… – Он грустно засмеялся. – Видел бы наш Совет Мудрых эту картину! У них бы случился мгновенный разрыв сердец! А я сориентировался и начал тоже убивать, спасая свою жизнь. Мне очень помогло наше меотянское умение быстро общаться на любом языке. Именно на войне у меня появилась прекрасная возможность обзавестись документами и стать гражданином этого ужасного мира. К счастью, от землян нас отличают только особенности мозга и цвет глаз. Потом была ещё более опустошительная Вторая Мировая война… И я снова должен был бороться за свою жизнь … Но, увы, это Дикий космос, здесь такие правила. К сожалению, только после Второй Мировой войны я осознал что, как меотянин, обладаю способностью оказывать влияние на землян. Все, с кем мне приходилось общаться, испытывали ко мне симпатию и полное доверие. Насколько я знаю, ты тоже влияешь на землян – всем нравишься, все тебе помогают. Поэтому в очередной раз присваивая себе новое имя, я выбрал профессию психиатра и уже несколько десятков лет успешно живу в этом качестве. Но из-за несоответствия течения времени на Земле и Меоте мне скоро снова придётся менять свою жизнь и имя. А я уже немолод и устал постоянно бороться за выживание… Я готов был взвыть от радости, когда впервые услышал твою историю от Эдуарда. Я поверить не мог, что судьба занесла на Землю настоящую меотянку! Но когда я увидел глаза меотянки и татуировку на руке – мои сомнения отпали. Мне оставалось только войти к тебе в полное доверие и ждать прилёта транспортировочного модуля, водя при этом за нос нашего незадачливого Эдуарда Александровича…

Внезапно за окном ночная темнота озарилась яркой вспышкой, и послышался низкий гул.

– А вот и мой билет в счастливую жизнь! Чего не могу сказать о тебе, Шели! – Доктор Лембольд встал и повелительно махнул пистолетом в сторону Шели. – Идём! Откроешь модуль! И не вздумай дурить, иначе мне придётся стрелять!

Пошатываясь, Шели пошла впереди. Доктор Лембольд следовал за ней, держа её на мушке. Они вышли на аккуратно подстриженную лужайку перед домом. В полуметре над лужайкой, заливая всё вокруг ослепительным белым светом, завис транспортировочный модуль, похожий на длинную серебряную каплю. Возле ворот и вдоль забора на земле лежали несколько бесчувственных охранников.

– Открывай модуль! – крикнул Лембольд и ткнул Шели в спину пистолетом.

Она подошла к модулю вплотную. Из недра серебряной капли вытянулся тонкий красный лучик, пополз по лицу Шели и на мгновение замер, осветив её глаза.

– Теперь имя! – прошипел доктор.

Шели неуверенно оглянулась на него, но он снова ткнул ей пистолетом в спину.

– Шели вом Роал, – тихо, но чётко произнесла Шели. В следующее мгновение в модуле что-то щёлкнуло, и его верхняя часть поднялась, открывая нижний отсек с углублением для пассажира.

Доктор Лембольд радостно засмеялся и грубо оттолкнул Шели в сторону. Она упала на траву и увидела, как доктор кладёт пистолет в нижний отсек модуля, прежде чем самому расположиться в нём.

– Зачем тебе пистолет? – закричала она. – Ты пообещал не убивать Роала!

– А к чему он мне живой, после того как корабль станет моим? – доктор рассмеялся. – Это же Дикий космос, дорогая! Разве тут можно верить обещаниям? – С этими словами Лембольд начал забираться в модуль.

В бессильной ярости Шели бросилась ничком на землю. Как всё ужасно! И она ничего не может сделать! Замок сумочки больно впился ей в живот, и в голову пришла спасительная мысль. Женщина вскочила на ноги, одновременно доставая из сумочки шокер. Лембольд стоял к ней спиной и не успел даже обернуться, когда Шели приставила к его шее искрящееся устройство. Тело психиатра забилось в судорогах от пронизавшего его электрического тока. Шели смотрела расширившимися от страха глазами, но продолжала держать шокер, пока Лембольд не рухнул на землю у её ног. Женщина выронила шокер из рук и ещё какое-то время всматривалась в бездыханное тело Лембольда.

– Я не хотела, но ты сам вынудил меня действовать по правилам Дикого космоса! Никогда не прощу тебе этого! – с негодованием произнесла она и выбросила пистолет из транспортировочного модуля…

***

Эдуард сидел на террасе, держа бокал с коньяком, и смотрел в звёздное ночное небо. Приближалась полночь, и он слегка нервничал. «Интересно, как там Евгения? – думал Эдуард. – Удастся ли Лембольду вылечить её? Надо набраться терпения и дождаться утра, как велел доктор».

А небо было необычайно чистое, и тысячи звёзд светились в нём яркой россыпью. Эдуард погасил все огни в доме и во дворе, и ему казалось, что он сам крохотная частичка безбрежного звёздного океана. Как вдруг маленькая звёздочка всего лишь на несколько мгновений прочертила яркий след в небе, падая на Землю. «Звезда упала, – подумал Эдуард, – а я не успел загадать желание». Потом он сидел и долго размышлял, какое бы желание ему хотелось загадать. Их оказалось так много, что Эдуард даже расстроился. «На мои желания звёзд не хватит», – усмехнулся он.

– А это что за чёрт?! – удивлённо воскликнул Эдуард.

В том самом месте, где он видел падающую звезду, небо снова прочертил яркий след. Только теперь звезда на огромной скорости удалялась от Земли. Всего лишь несколько мгновений – и она бесследно скрылась в чёрной глубине космоса.

Эдуарду стало немного не по себе. Какая-та смутная тревога закралась в его сердце. Он отставил в сторону бокал и подошёл к перилам террасы, всматриваясь в звёздное небо. Минут через десять созерцание прервал телефонный звонок. С предчувствием чего-то непоправимого Эдуард нажал кнопку приёма вызова.

– Алло, Эдуард Александрович! – послышался взволнованный мужской голос. – Это начальник охраны доктора Лембольда! Простите за звонок в столь поздний час, но у нас чрезвычайное происшествие!

– Что случилось? – Эдуард похолодел.

– Похоже, что вашу жену похитили!

– Что?! – воскликнул Эдуард. – Как похитили?! А где была ваша хвалёная надёжная охрана?! А камеры по периметру?!

– Мы сами ничего пока не понимаем. Произошло нечто неординарное. Все охранники одновременно потеряли сознание. Пытаемся посмотреть записи, но камеры также были отключены на какое-то время.

– Дайте мне поговорить с доктором Лембольдом!

– К сожалению, это невозможно. Доктор найден на лужайке в тяжёлом состоянии. Его жизнь в опасности. Похоже, что он в одиночку пытался противостоять похитителям. Но вы не переживайте. Полиция и скорая уже едут. Мы приложим все усилия, чтобы найти вашу жену. Алло! Алло! Вы меня слышите?

Но Эдуард уже никого не слушал. Неожиданно навалилась усталость, он разжал пальцы, и телефон с глухим стуком упал на пол. Мгновенно постарев лет на десять, шаркающей походкой Эдуард медленно прошёл в комнату жены и застыл у входа, словно ничего не видя перед собой. Потом, очнувшись, обвёл недоумённым взглядом стены и принялся внимательно рассматривать висящие на них картины, как будто увидел их впервые. Внезапно его взгляд остановился на последней картине, ещё стоящей на мольберте. Евгения закончила её накануне. Из чёрной глубины звёздного космоса, оставляя за собой серебристый след, навстречу ярко-голубому солнцу стремительно летел корабль – маленькая серебряная капля. А в лучах солнца грелась небольшая планета, покрытая зелёными океанами, бордовыми равнинами, фиолетовыми горами и жёлтыми снеговыми шапками полюсов.

Эдуард протянул руку и дотронулся пальцами до серебряной капли.

– Счастливого пути тебе, Шели, – прошептал он, и маленькая прозрачная слезинка прочертила дорожку на его щеке…