Читать онлайн "Ветеринар"

— Это обыкновенная антинойская сифилисоидная простуда. Ничего страшного. Помажьте этой мазью, пропейте весь цикл препарата, который я вам дал, и будете как огурчик.

— Как что, простите? — перевела мультилингва изумлённое хрюканье старшего санитара, внимательно фиксировавшего назначения на каком-то чёрном папирусе.

— Это тыквоцветное однолетнее цветковое растение, дорогой мой туземец, — искренне радуясь собственной остроте, сообщил археонориксу Макс.

Старший санитар сконфуженно прекратил царапать папирус и непонимающе уставился на землянина.

— Пиши далее. Можно по старинке и мазью Вишневского шлифануть, но пока рано.

Макс вновь обернулся к больному археонориксу, внимательно осмотрел обе половины его тела и брезгливо отряхнул руки от выделяемой ими слизи.

— Чтобы не заразились остальные, пусть не прикасаются к вам рецепторной клешней, —пробубнил Макс пациенту и наигранно вздохнул. — Вопросы есть, больной?

Вопросов у больного не оказалось.

Макс торжественно прошёлся по красивой просторной палате только что открытого медцентра, витиевато раскланялся и даже подмигнул женским особям археонориксов. Набрав полную грудь воздуха, астроветеринар хотел выдать что-нибудь душещипательно-церемониальное по случаю прихода гуманитарной науки в мракобесное захолустье, но подходящих слов найти не сумел и зачем-то громко зааплодировал.

Преувеличенная помпезность момента, впрочем, самими местными жителями воспринята была довольно прохладно. Ни один из присутствующих археонориксов аплодисменты поддержать не захотел. А даже если бы и захотел, чисто анатомически не смог бы. Отчего астроветеринар слегка смутился и даже приуныл. Желание же поскорее покинуть эту планету почувствовал значительно острее. На ходу вынимая из уха микропод мультилингвы, Макс резво вышел из блестящего медицинского учреждения. С любопытством осматривая хижины близлежащего посёлка, он прошёл по главной улице к шахтам, где добывают разноцветные конкреции. И, затейливыми прыжками перепрыгивая через наиболее чадящие смрадом рвы, поспешил к месту посадки корвета астроветеринарной службы.

— Домой? — хмуро уточнил угрюмый, а в данный момент ещё и мучимый удушливой атмосферой Альмы, бугай-пилот.

— Если бы домой! Дежурство ещё не окончено. В главное управление… Эти нимфоманы промискуитетствуют как не в себя, а я сиди теперь весь вечер отчёт составляй о распространении сифилисоидной простуды на карликовых планетах, — проворчал Макс, пристегнулся и посмотрел через ветровое стекло на стремительно удаляющийся болотный пейзаж. — Потом забрось меня в лабораторию, и ты будешь абсолютно свободен, как левая половинка археонорикса, отвечающая за бесстыдство. А я буду пыхтеть над взятыми за неделю анализами. Кр-р-расота, а не работа! Не так ли, мой унылый, но обаятельный шофер?

Макс жизнерадостно улыбнулся. Затем, не дожидаясь ответа, продолжил.

— Совершенно права была моя мама! Не нужно было идти в медицинский! Сидел бы сейчас в теплом офисе, пялился бы на выдающиеся части тел коллег женского пола. Нет же! Носит меня чёрт по закоулкам галактики!

Окутанная тёмно-зеленым маревом планета уже целиком была видна через боковое стекло корвета.

— Может отложить все отчёты и анализы на завтра, а самим сходить в бар? — Макс театрально подался вперед и интригующе-вопросительным взглядом уставился на пилота. — Выпьем за здоровье первого пациента на планете Альма. М-м? Было бы совсем недурно отметить чем-нибудь обжигающим приход фундаментальной медицины в эту глухомань. Получается, что блага цивилизации мы с тобой принесли сегодня, а как следует не отпраздновали это достойное событие. Как ты считаешь, мой юный первопроходец?

Ответа не последовало.

Макс летел с этим пилотом впервые. Предстояло еще проделать трехчасовой путь до Земли. По пути на Альму Макс беззастенчиво спал, сейчас спать ему совершенно не хотелось. Ветеринар покосился на бугая, чтобы оценить гипотетическую вероятность развлекательной беседы, отвлечённого диалога, может быть, познавательной дискуссии или же, на худой конец, шумного спора. Молчать так бесконечно долго Макс однозначно не хотел и не мог. Но беглый анализ выражения лица пилота привёл к однозначному выводу — такая вероятность стремится к чрезвычайному нулю.

— Тебе никто не говорил, что профилем ты весьма отчетливо похож на молодого Гюнтера Грасса? Только ты злее, и глаза… как-то пустее, что ли… — попытался прощупать почву Макс, но договаривая, уже не сомневался, что предпринятую им попытку начала беседы можно считать полным провалом.

— Нет.

Пилот поиграл пальцами по иконкам на навигационной панели. Корвет встал на курс.

— Слева проявились пространственно-структурные колебания. Что-то вроде облака оранжевого газа. Впервые вижу подобное… В обход пойдем, — монотонно сообщил профиль молодого Гюнтера Грасса.

— На сколько крюк?

— На один час шестнадцать минут сорок две секунды.

Четыре часа шестнадцать минут и сорок две секунды лету в молчаливой тишине! Макс даже присвистнул, выдыхая полную грудь воздуха. И чем же он так измарал свою карму?

— О, а ты про Лернейскую гидру слышал историю? — попытался Макс вновь. — Нет? Ну, вы там в своем астрогараже и правда сидите, как пришибленные… Так вот. Ночь была. Вызов — первая категория, все дела. Мы с Рональдом бегом в корвет. Туда-сюда. Пилот был — этот ваш молодой, болтливый такой… рыжий. Он только закончил обучение — у него, так сказать, дебют. Летим на Тифон. Гидра рожает, а родить не может — надо делать кесарево. А это, сам понимаешь, и опытному-то седины прибавляет, а рыжий ваш вообще весь побледнел, волосы дыбом и ступор у него. Я ему говорю, чтобы держал щупальца гидры и как можно крепче, ибо от этого наши с Рональдом жизни зависят. Дебютант ваш весь проникся важностью момента (ведь, можно сказать, подвиг совершает) и как вцепится ей в щупальца!

Макс звонко засмеялся, показывая руками как именно рыжий схватился за щупальца гидры, и обернулся к пилоту. Тот так угрюмо взирал на навигационную панель, что Макс опешил и перестал тискать за щупальца воображаемую роженицу. И даже расстроился. Но мысль решил закончить.

— В общем, она так растерялась, что родила. А рожает она эти самые щупальца! У нее плод частично в утробе, частично снаружи… — Макс еще раз внимательно оглядел реакцию бугая — она даже отдаленно не напоминала веселье или хотя бы живой интерес — и совсем сник.

В подобных рейдах самое унылое это перелет. На крейсерской скорости слегка мутит от пониженного давления в салоне. Работать в таких условиях очень сложно, а отдыхать по-человечески невозможно совсем. Когда направляешься на вызовы первой или второй категорий, то тебя всегда сопровождает напарник. Есть возможность поболтать, поиграть с Рональдом в «четыре короля» или даже в большой теннис на консоли. Одиночное возвращение с вызова четвёртой категории навевает такую скуку, что хочется лезть на металлические стены корвета. Особенно если тебя везёт здоровенный чурбан, напрочь лишенный чувства юмора. Время в полете приобретает чарующе-бесконечные медитативные очертания, и для Макса единственным способом заполнить его всегда являлась пустая болтовня.

— А как гекатонхейра душили рассказывали тебе? Это огромное животное с Тартара, типа нашего паука. Чтобы его задушить надо перекрыть несколько жабр, расположенных в разных концах тела…

— Слышал вроде… Облако увеличивается в размерах. Отправляю его данные на Землю, чтобы просчитали манёвр.

— Что это значит? Мы еще задерживаемся?

— Будет видно. Ждем результатов.

Макс вздохнул и прислонился лбом к холодному металлу боковой панели космического аппарата. Смена невообразимо затягивалась. Бар уже точно отменяется.

— Серьезное что-то, похоже, — впервые за время полета на лице пилота отразилось некоторое подобие эмоции — робкая растерянность.

— Почему ты так решил? — забеспокоился Макс.

— С земли долго ответ не дают. Значит, просчитывают большое количество вариантов. А такое бывает только в случаях типа чрезвычайных.

— А нам что делать?

— По инструкции мы должны занять безопасную позицию до вычисления оптимального маршрута.

— Так может нам её и занять?

— Тут нет безопасных позиций. Природа этого оранжевого облака мне совершенно не известна, поэтому через нее идти запрещено. Можно вернуться на Альму. Это единственная планета в этой звездной системе, которая транслирует хлорофилл и демонстрирует фотосинтез, значит на ней мы сможем пробыть сколько угодно долго — в корвете есть все необходимое для длительного автономного нахождения на экзопланетах.

— Ты оказывается умеешь разговаривать! — Макс, демонстрируя наигранное восхищение, даже зачем-то зацокал языком. — И почему ты скрывал от меня свои ораторские таланты, не пойму… Знаешь что? После этого сильного многословного панча я, пожалуй, буду звать тебя Цицерон.

— Меня зовут Зейц.

Слегка взбодрившийся Макс моментально поник вновь. Возвращение на Альму на неопределенный срок, который придется отмотать с суровым Зейцем не сулило ничего кроме тихой тоски, а может быть даже громкого отчаяния.

— Приятно познакомиться.

— Мы уже знакомились прежде.

— Не сомневаюсь, что тогда мне тоже было приятно, — изобразил улыбку Макс.

Ёрзанье на кресле, изучение потолка корвета, триольное постукивание кончиками пальцев по металлической поверхности подлокотника убило от силы пару минут.

— А, кстати, ты в курсе, что Тартаром древние греки называли любое очень отдаленное место? Это так и переводится — «далеко-далеко». Ну, и мы по аналогии назвали так самую дальнюю планету от звезды L12. Интересная планета. Ледяная, фиолетовая. И вся испещрена огромными мёрзлыми каньонами. На ней только гекатонхейры и живут. И хищный мох. И больше никого. Бывал на Тартаре?

— Оптимальный маршрут согласовали.

— Вот и отлично! Долго нам еще барахтаться во враждебной космической пустоте?

— Недолго. Пойдем напрямую. Приказано взять образцы газа.

Макс нервно заломил пальцы.

— Надеюсь, ты им объяснил, что мы вообще-то не коммандос, а врачи? И нырять в пекло — не наш профиль, так сказать. И на окладе это никак не отразится, в курсе? Может лучше на Альме пересидим? В общем, так: сообщи, что мы не в восторге от их инициативы. Слова подбери нужные, доходчивые. Цицерон ты в конце концов или нет?

— Этот тип межзвёздного газа очень плотный. Следовательно, нас хорошенько потрясет, — холодно отрапортовал Зейц и положил обе руки на панель управления. — Приготовиться к набору скорости.

Макс растерянно пожал плечами, послушно проверил крепления, откинулся в кресле и закрыл глаза, как положено при скачке. Сюрреалистическая, аморфно-ленивая оранжевая межзвёздная субстанция со всех сторон медленно поглощала корвет астромедицинской ветеринарной службы.