Читать онлайн
"Грешники и грации"

Александр Шмонин

Грешники и грации

624205316230

ОГЛАВЛЕНИЕ

TOC  hПредисловие4

Бабники19

Вавилонская блудница и поэт36

Три грации и племянники38

Генка и богомолки54

Нюра и Вова, Марфа и Федя с Колей68

Дуняша и Генка на печи99

Тётя Клава и Генка в бане126

Хохон, Меланья и Катюша139

Рая Щеглова и Колька Снегирёв151

Манюня и Петюня154

Акулина и Ванятка на реке Велетьме159

Суженый и суженая164

Ильинские страсти167

Школяр и училка 170

Давалка и лаборантка176

Пляжный романс180

Сельский романс188

Городской романс207

Водные процедуры на Азовском море217

Ходок и зарок220

Машенька-нимфетка и студент222

Мои интим-мемуары225

Сильничанье и натуральный обмен256

Мишаня и грации267

Приключения Ванюши426

Тётя Дуся и поэт286

Няня и Коля294

Сказание о попе и работнике его Балде304

Акулина и крестник311

Чугуниха и лёшка-дезертир318

Вакханалия522

Автор,дети,велосипед,Сваслейка

Люблю я тёплый летний вечер

В деревне маленькой моей,

Когда, мой друг, с тобой бывало

Мы оставались средь полей.

Люблю с тобой лесной дорогой,

Люблю тропинкой полевой.

И где бы только не бывал я,

Всегда и всюду ты со мной.

Люблю, когда восторг и вечность

Уже сливались для меня

И уносили в бесконечность

У безымянного ручья.

Люблю, когда мы к лесу мчались

И он синел, как полоса,

И быстро-бешено вращались

Твои, мой друг, два колеса.

Предисловие

Несравненная Глафира потом удивлялась:и чего это отрок Ванюша во мне нашёл,что так воспылал,так возжелал,казался сначала таким скромным и вежливым,а потом оказалось такой наглый,настырный,ненасытный и неутомимый в блуде.

Я тогда ведь уже вдовушкой была,

Пятерых уж дочек замуж отдала.

Он так жалобно просил и я дала

И опять я целу ночку не спала

И опять всю ночь молодушкой была...

Как когда-то давно с его папаней:тот тоже был вначале робок,несмел и уж так не хотел,да от меня не уйдёшь...коли у тебя встанет и невольно

"захочешь звон свой спрятать в мягкое в женское".

Лавстори,когда у интим-партнёров большая разница в возрасте,а у одного ещё и меньше восемнадцати, достаточно известны в литературе и кино. Навскидку.В.Набоков "Лолита" (ей 12 - ему 42),

А.Пушкин "Со всеношной вечор идя" (ему 13 - ей 43),Н.Гарин-Михайловский "Детство Тёмы" (ему 14 -ей 44),Г. Аполлинер "Подвиги юного донжуана" (ему 15 - ей 45),Киноактриса и режиссёр С.С.(ей -13,ему -33), Актриса Е.П.и кинорежиссёр (ей -14,ему -44) и пр.Даже у Президента крупной европейской державы,когда ему было пятнадцать, случился первый интим-контакт с сорокалетней учительницей.

Второй пласт "запретных" любовных историй,о которых я расспрашивал участников в своём селе и написал как мемуары в этой книге,это - краткие спонтанные любови на одну ночь,на полдня,на час,на полчаса и редко дольше: между пасынком и мачехой,зятем и тёщей,племянником и тётей, крестником и крёстной,няней и воспитанником,подпаском и дояркой,свояком и золовкой,учеником и училкой,студентом и профессоршей,лейтенантом и генеральшей и т.д.Как случалось,что им мало было посидеть за чашкой кофе, за самоваром и поговорить, и они вдруг воспылали страстью,пристально смотрели друг другу в глаза и захотели более тесного общения,он неожиданно запускал руку ей под юбку,гладил ляжки и выше,начинал обнимать,целовать в губы,сжимал талию, тащил на кушетку и тут же ей наедине давал уроки в тишине,как говорят поэты,то есть засадил свой Х. ей в П. и уёп,как пишут прозаики.

Конечно и во всех этих случаях присутствует большая разница в возрасте. Если за дебелой дамой-пышкой лет 45 и более вечерком ухлёстывают двое:здоровенный мужлан- ровесник и щуплый юноша лет восемнадцати с понятным намерением провести с ней ночь любви,она всегда выбирает и приглашает в номер молоденького и никогда не жалеет о выборе.Ещё бы, ровесник-то

кинет одну «палку» и заснёт до утра,а юноша сам не заснёт и ей не даст спать всю ночь:сразу без слов набросится со всем пылом юности на её тело и будет «жарить» её ещё и ещё,сначала как всё,о потом ещё три раза.А утром она утомлённо и кокетливо скажет: сикель больно,уходи довольно,а он не уходит и она с милой улыбкой снизойдет к его ненасытности к блуду: ин быть по -твоему,проведём ещё и день любви,мол, я уже сыта,но раз ты хочешь ещё вкушать мой «мёд», продолжай,мой милый мальчик,какой же ты на еблю охочий,да и признаться слаба на передок,сколько б ни ебли, всё мало.

Случалось,что самая опытная дама приглашала в номер обоих партнёров и ровесника и молодого:а чего, пусть соревнуются,а от меня не убудет,бывало даже троих обслуживала за ночь.

Никто эти книги не запрещает:правда жизни и так бывает.Но некоторые модераторы (цензоры?) запрещают только мои тексты на эту тему:нельзя об этом рассказывать и тем более нельзя публиковать. И за всех отдуваюсь я.

Иногда, чтобы оправдаться перед суровыми модераторами, мне хочется заявить: всё, что рассказывается в этой поэме в прозе — всего лишь вольный плод подростковых фантазий, все герои и мемуары вымышлены, книга-фэнтези.

Более того, мол, все эти события произошли на планете Плюк далёкого созвездия ТауКита тысячу лет тому назад.

Но всякий раз мне удаётся остановиться на краю пропасти лжи и не предать мои идеалы правды жизни.

Некоторые модераторы и цензоры (не все) запрещают мои тексты: мол, слишком вульгарные, грубые, непристойные, откровенно циничные, скабрёзные, режут нежный слух книгофилам. Мол, про это могут прочесть дети, а это недопустимо, и, по их мнению, недоросли до 18 лет не должны про это знать, а должны верить, что детей приносит аист и их находят в капусте.

Но уже опубликован «Лука М...дищев» И. Баркова. Опубликован, экранизирован роман В. Набокова «Лолита» и даже есть опера. Напечатана и сделано кино по книге Г. Аполлинера «Подвиги юного Донжуана».

Опубликованы срамные поэмы М. Лермонтова «Петергофский праздник», «Уланша», «Гошпиталь». К сожалению, весьма желчные и неуважительные к женщинам.

Опубликована и поэма А. Пушкина «Тень Баркова» весьма добродушная и уважительная к женщинам.

Для А. Пушкина любая женщина, хоть даже дикарка-калмычка, непременно «гений чистой красоты».

Для М. Лермонтова характерно грубое желчно-пренебрежительное отношение к дамам, по крайней мере, в упомянутых поэмах, где, правда, рассказывается о дамах с самой низкой социальной ответственностью.

И ничего. Единственный критерий оценки таких творений — насколько интересно и остроумно раскрыта тема «запретной» любви, которой покорны все возрасты, хоть плюс 18, хоть минус 18.

А вот мои племянники совершенно равнодушны к противоположному полу, не знакомятся, чтобы заняться этим; хотя им уже под тридцать, о женитьбе и речи нет. Сутками смотрят в мониторы, смартфоны, планшеты и мерцающие экраны. Чувствуя, что правнуков не дождусь, решил вспомнить своё послевоенное детство и написать нарративы и были о том времени, об интим-курьёзах, об интим-героях того времени. Сумрачно надеясь пробудить хоть какой-то интерес хотя бы у некоторых нынешних отроков к этому и внести посильный вклад в улучшении демографии.

В те годы на селе не стало мужчин, одни вдовы всех возрастов: доярки, свинарки, скотницы, жницы, полеводки, хлеборобки.

Вот и кончилась война,

И осталась я одна:

Я и лошадь, я и бык,

Я и баба, и мужик.

Отроки рано взрослели, приобретали первый опыт и становились мужчинами сразу по окончании школы: средней, а иногда и начальной. В отсутствии мужчин для отроков наступило раздолье, некоторые начали настоящую охоту и коллекционирование, быстро пополняя донжуанский список.

А всё потому,что последний военный призыв в 1945г.выгреб всех семнадцатилетних парнишек,шестнадцатилетние занимались допризывной подготовкой и на интимном фронте за всех отдувались пятнадцатилетние «капитаны».Ещё вчера солидные взрослые тётушки-колхозницы с насмешкой отвергали их непристойные предложения и вдруг всё изменилось,когда они увидели,что других кавалеров и интим-партнёров попросту нет.

А всё началось с совместных колхозных обедов,кои практиковались на селе осенью после уборки урожая.А тут колхоз устроил общее застолье в мае по случаю окончания войны,были тёплые летние ночь.И за столами царило воодушевление,эйфория,раскрепощение.И поскольку за столами оказались только вдовушки и соломенные тётушки,пригласили юных колхозников. А когда под вечер были перепеты все песни и все наплясались,как-то само собой образовались парочки,ещё вчера совершенно небывалые и невозможные:это когда ему 15,а ей 45.

И она,видя его горящий взгляд на её плечи,груди,попу и коленки ("готов,мальчик,чувствую как он меня хочет,сегодня на вся ночь будет мой") ,сделала ему знак ладонью и увлекла в прошлогоднюю копну у дальнего овина...

На всех зрелых дам юных кавалеров не хватило.Поэтому Колян увёл под ручку двоих, и как он там с ними управился осталось неизвестным.

А вот Вовку Тихомирова увели сразу три доярки.

- Выбери из нас одну и мы две уйдём.

-Нет,вы мне все три нравитесь.

- И как тогда быть?Что же тогда будем делать?

- Буду е...одновременно в три п… (он слышал от старших,что некоторые дамы обожают,когда их е... в три х...)

-Но это же невозможно,у тебя же всего один х...

-Ну да,с одной буду действовать х...,а с двумя буду шуровать руками...А потом будем меняться.

Хвастался ли Вовка или вправду был такой случай и он занимался любовью с тремя одновременно,проверить невозможно.

В другой раз он мог рассказывать,что было по-другому:

- Я всех троих поставил раком и совал им х... в п... и вынимал его из п...поочерёдно,но кончал почему-то всегда на Глаше,ох,и жгучая бл….:вдруг меня охватывает неописуемая дрожь и уже нет сил вынуть,начинаю часто-часто любить её и засаживаю х ...ей в п... из-всех сил до упора,и мы с ней падаем без сил на сено,к неудовольствию Маши и Даши.Они готовы вроде уйти,но я уговариваю остаться,и вас люблю не меньше...Тут понимаешь такое дело,у Маши и Даши ТАМ как-то неуютно,холодно и зыбко,хотя они и красотки,то ли дело у Глаши,хотя она и не блещет красотой,но ТАМ — море огня,вынимать не хочется.

Так ли было или иначе…

Но то,что все четверо под утро довольные и весёлые разошлись по домам,подтвержлается.

И после этого совместного колхозного застолья,колхозницы враз как-то подобрели и уже не отвергали сразу с насмешкой ("мал ты ещё,Владимир,рано тебе ещё заниматься любовью с такой бабой,как я,Глаша,видал какие у меня ляжки,какие титьки,ну а ТАМ — рай,словами не описать,мужики когда оказываются ТАМ теряют рассудок,готовы на любые глупейшие поступки лишь бы побывать ТАМ...то-то...да и мужа жду с фронта,берегу п... для него,хотя...не могу зарекаться, подрастёшь,через год-другой, тогда поговорим,может тогда и дам...,говоришь,только погладишь,потискаешь,ну и хитрец...нет и нет,так не бывает...тогда я могу утратить скромность,осторожность и стыд, что дала такому юному ... ") непристойные предложения юнцов,убедившись,что некоторые уже могут...,а благосклонно позволяли себя поуговаривать и отдавались в любом укромном местечке,-но только не дома в кровати,-а всегда и везде…вечная слава п...

Лавстори,когда ему восемнадцать минус,а она -видавшая виды родственница,либо крёстная, либо няня,бывшая учительница и будущая тёща,даже мамка или бабушка- тоже случались в нашем селе.Только раньше это было крайне редко,либо в этом никто не сознавался,то теперь ,когда не стало на селе мужчин ,подростки стали об ЭТОМ хвастаться чаще: а я её и так и эдак...…,а она мне тоже сегодня дала...хотя ещё вчера ни в какую,родня я тебе,а ЭТО нельзя,говорит,стыд-то какой,но я настоял, как раз и хочу родную, сдалась...я её на печи,..а я в бане…,а я на сеновале...всегда и везде,вечная слава п...

Впрочем родственницы всё отрицали:подростковые фантазии,хвастаются друг перед дружкой,чего не было и быть не могло,хотят скорее казаться взрослыми и бывалыми. Да и взрослые мужики любят прихвастнуть,

бывало кинет одну «палку» бабе и хвастается: вчера всю ночь доярку Глафиру «жарил».

А Глафира появлялась на верном свидании как таинственная незнакомка,не показывала лицо,а только нижнюю часть тела и,когда ВСЁ (он её совсем)...,одёргивала подол,требовала не провожать,не искать больше встречь и не пытаться узнать имя.

Ещё вчера юные ловеласы получали от зрелых тётушек насмешливый отказ на непристойное предложение,и вдруг сегодня появились счасливчики,получившие согласие.

Они восторженно делились с теми,кто хотел,но ещё не получил желаемого:как ЭТО восхитительно прекрасно и сладко-пресладко.И делились опытом обольщения.

Тёте Клаве надо сказать,что она королева красоты,прекрасней всех химер,стоИт только на неё, а тёте Глаше,-что она первая,единственная и другой не будет никогда. Пред тётей Дуней надо встать на колени и заявить,что умрёшь в случае отказа.

Тетя Лиза весьма набожна,любит помучить,помурыжить претендента,и даст только с третьей попытки.Сначала скажет: нет и нет,не можно ЭТО,грех,прелюбодеяние и не думай,на другой день-может быть,не согрешишь - не покаешься,но не сегодня,на третий - ох,велико желание твоё,просите и дано будет вам,о воля неба,я твоя, ты у меня первый,стыд-то какой…

Но один счастливчик уверял:ну не знаю,как другие,а я овладел Елизаветой-"монашкой"

в первый же вечер.Она что-то бормотала:не надо,не надо,грех это,давай не будем сегодня,

может потом,в другой раз,проверим свои чувства,у меня ещё никого не было...-а я молча задрал ей подол на голову,стянул кружевные трусики,тут уж она сама раздвинула ляжки и загнула салазки.Она действительно начинает очень робко и стыдливо,но под конец,желая ускорить последний миг,подмахивает очень даже активно...ну а потом:давай ещё и залезла сверху…

Какие ещё три дня на уговоры?-вступил в разговор другой счастливчик,-

у меня с ней всё случилось через три минуты.Если дамы вдвое-втрое старше меня и согласилась уединиться и мы присели на краешек кровати и она говорит: не спеши,дам,

но только через три дня,-это всего лишь любовная игра, а сама хочет скорее и сильнее меня.

Сразу заваливаю её поперёк кровати,юбка задралась,ляжки засверкали,ослепили белизной и раздвинулись,и трусов нет,знала на что шла.

Как тут три дня ждать? Один миг и засадил "пистон" ей до упора и не вынимал,

пока трижды не кончил.А потом ещё и ёщё... и так до утра.

А если бы промедлил хоть минуту, она открыла бы глаза,встала и ушла.

Хоть на улице мороз

И метёт метелица:

До утра будет моя,

Никуда не денется!

Так что,не хочешь ждать три дня,не слушай отговорки,сразу руку под юбку,нащупывай резинку и тяни трусики,удалось стянуть,она сразу присмиреет и замолчит...Вообще тётя Лиза тот ещё оригинал,с причудами:новичку скажет:ты мне целку сломал (а у неё уже внук тебе ровесник),а он и верит,так туго ОН ТУДА входил, и только с третьего нажима вошёл до упора,а опытного похвалит:ты лучший из тех,что меня любили.

Ну а ежели ты ещё в далёком детстве объявил ей,что женишься на ней,когда вырастешь,

то теперь,когда оказались вдвоём,можешь смело заявить:тётя Лиза будьте моей женой,хотя бы на одну ночь.

И если она от неожиданности потеряет дар речи,решительно опрокинь её поперёк кровати,её ножки взлетят тебе на плечи,надёжно и плотно запирай её канал и начинай исполнять супружеский долг.Говорят,что их настолько поглотила страсть,что они не выпускали друг друга из объятий почти год.Но это уже другая история.

К Акулине подступились сразу трое юношей, жаждущих её тела.

- Дам всем троим,-обнадёжила она,- но поочерёдно,в разных местах и в разное время,негоже,чтоб двое занимались любовью,о двое других наблюдали.

Подпасок Ванюша по прозванию Хохон поимел двух доярок за один день: тётю Машу перед утренней дойкой, а тётю Дашу — перед вечерней:

— Тёть Маш, да отставь ты подойник, «подои» сначала меня.

— Чего-чего, — засмеялась Маша, — намёк поняла, но сначала покажи свой «сосок», ого, годится, как же сильно снизился возраст любви: у таких младых уже стоит на такую видавшую виды манду как у меня:

Полюбила лейтенанта,

А потом политруха,

А затем всё выше, выше

И дошла до пастуха.

— Ну будь по-твоему: заливай своё «молочко» в меня… В мой «подойничек»… Найдёшь сам вход или подсказать? Люблю, когда наглые и настойчивые сами находят вход, а я не помогаю, а тебе несмелому и неопытному могу и показать… Да не так, не ТУДА, да ты похоже действительно в первый раз...

Ох и времечко было весёлое: июль, жара, солнце палит, жаворонки поют, а я, дурёха, лежу на прибрежном речном песочке, вся расхристанная, и «дою» юного пастуха (или правильнее, даю юному пастуху» дефлорирую» его), а он в сыновья мне годится или даже во внуки, ох, грехи мои тяжкие, а вспомнить приятно... А ведь когда-то давно на этом же песочке у речки Нуча я потеряла невинность, а было мне тогда совсем немного лет, а ему, дефлоратору, гораздо боле…

Да уж, по молодости иногда шалила с пастухом. Ещё бы:

Пастух спит, а зопа гола

Х… стоит как у монгола

И за это я его люблю!

Вот так как-то, придя на дойку и увидев такую картину» во мне всё помутилося и сердце вдруг забилося», я так и села ему на… Ну Вы понимаете.

Уединялись ли Ванюша и Маша в камыши потом ещё не раз и как поладили вечерком Ванюша и Даша можно узнать только из книги

Одинокие тётушки охотно инициировали их в мужчины: первый раз юноша должен заниматься этим с женщиной, а не через рукоблудство, чтобы почувствовать разницу между натуральностью и паллиативом и закрепить это в голове.

Первые контакты тогда у нас на селе чаще бывали не на пуховой перине всю ночь, а кратко, спонтанно, случайно, на природе, в роще у ручья, в зарослях шиповника, в лебеде, в лопухах, в крапиве, в хлеву, в сарае, на гумне, на «задах», на сене, на соломе, на сене, на рогоже, на попоне, на мешках.

И особенно в бане, на печи или на сеновале невзирая на разницу в возрасте, в габаритах и родственных связях. Плотские разовые романы случались между крестником и крёстной, воспитанником и няней, племянником и тёткой, внуком и молодой бабушкой.

Юный ловелас и донжуан, как правило, хвастался потом перед сверстниками своими подвигами, а его партнёрша-милашка всё отрицала: всё же была постарше раза в три-четыре и посолиднее в два-три раза. Разные возрастные и весовые категории, да к тому же оказывается хоть и дальние, а родственники: сразу три нарушения общепринятых норм, но это только усиливает взаимное желание, но в этом как раз и пикантность, и прелесть запретного интима.

Вот Ванюша хвастает: вчера на лугах у речки Нуча всю ночь мою крестную, бабу Марфушу, «жарил».

Только поутру расстались, кругом помятая трава, камыш шумел, ветви гнулись, а нам всё нипочём. Главное: всё без слов, без обещаний, без поцелуев, без предварительных ласк, сразу — только это и понеслось на всю ночь.

Главное: взаимное притяжение и услаждение и тогда никак не можем остановиться.

А Марфа всё отрицала: не выдумывай, Ванюша, не было с тобой ничего, фантазируешь, мал ты ещё для этого, не шалила я с тобой, тем более всю ночь, ну может потискал он меня по-свойски, позволила титьки помять, ляжки погладить, дитя ведь, но не решилась я ему дать, стрёмно и стыдно, а может и грешно как-то с крестником. Но подруга Антипьевна настаивает и гнёт своё: не скажи, Марфа, чего тут стыдного и греховного, раз тискает, значит хочет тебя, вон баба Дуся, тётя Груня и кума Анфиса по секрету мне хвалили Ванюшу: очень довольны им, в этом деле, говорят, он уже большой мастак, хорошо им сикель пощекотал, а нравы на селе одобряют, когда это случается с крестником: кто же еще лишит его невинности, как не крёстная или няня или тётя, коль ещё молоды и охочи до этого.

— Ох, Антипьевна, развратила ты меня, может и позволю мальчонке поласкать меня всю, но не сегодня, а ведь он сегодня опять меня вечером на речку купаться приглашал, ой:

искупаться вместе с милым

очень даже можно,

а попросит: дай е..,

это невозможно!

(Это была отговорка для подружки, а про себя думала: «будет он спрашивать, наверняка овладеет мной прямо в воде, и забурлит вода и побегут волны кругами, а как он нежно меня любит, как истово е..., как страдает, когда говорю: приходи завтра, сегодня — никак, как нам волнительно и упоительно от наслаждения и сладкой страсти, и я, взрослая баба — дурёха и грешница, ебусь украдкой, тайком от всей родни, с таким молоденьким, вся таю и улетаю на облака, в нирвану, нет выше удовольствия, чем соитие зрелости и юности… Ах, какое блаженство, когда член — совершенство, а манда — идеал.) Так думала Марфа, зрелая повеса, летя на крыльях любви на верное свидание...

О времена, о, нравы.

Марфута даже подружке не призналась, что, прежде чем Ванюша поимел трёх сельских тётушек, она у него была первой женщиной. Как почувствовала, что повзрослел, школу закончил, и посматривает на неё мужским недвусмысленным взглядом, к руке прикоснулся, а между пальцев заискрило, но о близости прямо стесняется попросить.

Тогда она взяла инициативу на себя, в одной ночнушке прыг к нему на печку под бочок, прижалась, окатила жаром тела, тут самый ленивый и недогадливый не устоит. Легко овладела его мужской силой и лишила невинности, молча, без слов, зато активно говорили их интимные инструменты...

И хотя Ванюша не очень хранил ей верность, но не раз они уединялись в камышах у речки Нуча. Всегда приходили и уходили поврозь и никто ни разу их не застукал. Марфа так никогда и не призналась, что у неё было с крестником, в отличие от её тёзки из стиха поэта «От всеношной вечор идя». Как видим, эта традиция была и триста лет назад.

Об этих неправильных запретных, постыдных любовях я, как добросовестный летописец и рассказываю в романе «Грации и грешники» — энциклопедии интимных отношений.

Впрочем, мои рассказы несут не только назидательный и наставнический, но и развлекательно-познавательный смысл.

Эта книга-роман про бабника имеет единого главного сквозного героя, прототипом которого послужил мой приятель детства и юности, и которого я представляю под разными именами по разным причинам, в частности, чтобы показать, что он не один такой. И, разумеется, роман содержит немало лирических отступлений интимного толка, ну куда ж без этого.

Видно, пришло время, и мне захотелось поделиться курьёзными случаями из интимного опыта, не только моего и в основном не моего. Свои же курьёзы я шифрую и, не моргнув глазом, пишу: это как-то случилось с одним моим приятелем. Есть и такие якобы мемуарные рассказы, где я выступаю как крутой любовник, а на самом деле возвожу напраслину — попросту клевещу — на добропорядочную даму, которая когда-то давно мне не дала, а уж как просил, как умолял (уж я к ней и так, и эдак: со словами и без слов… «Нет и нет, таким молодым не даю, общаюсь только с седовласыми партнёрами, отдаюсь только по большой взаимной любви, а тебе следует попытать счастья с Неточкой Кочетковой: предпочитает кувыркаться с малолетками без всякой любви. Удачи тебе...»).

И я отомстил ей, изобразив развратной шлюхой, которую якобы поимел через жопу; в клевете раскаиваюсь, но хотя бы имя её изменил.

Не я первый, кто так поступил. К примеру, даже А. Данте в «Божественной комедии» поместил всех своих обидчиков в ад.

Понятие недоступности иной дамы весьма относительно.

Вот поэт сетует:

Я знал трёх граций недоступных,

Холодных, чистых, как зима,

Неумолимых, неподкупных,

Непостижимых для ума.

И, признаюсь, от них бежал,

Поскольку в их глазах читал:

Оставь надежду навсегда!

Однако эти грации холодны не всегда, а иногда очень даже горячи...

Вот и граф Нулин из одноименной поэмы попытался ночью пое…ать чужую жену, графиню Натали, на халяву, с кондачка, но получил от неё по морде, и над ним:

Смеялся больше всех сосед,

Помещик двадцати трёх лет...

Потому что он е... Наташу, юную барыню-соседку, средь бела дня, без препятствий и ограничений, и, пока муж её «поспешает в отъезжие поля с охотою своей», он успевал бросить Наталье две-три «палки», а муж по возвращении — ни одной, зато приносил с охоты трёх зайцев: Jedem das Seine.

Так заигрывай, товарищ,

Сормача потешного:

Чтоб на Грацию стоял

У меня у Грешного!

Бабники

Д. Волкогонов в своих книгах про Вождей иногда вставляет реплики про себя. Вот он пишет, что во время учебы в институте к нему был приставлен тайный сотрудник известной спецслужбы для превентивного присмотра. В годы перестройки этот сотрудник, он же однокурсник, признался щелкопёру в оном деянии, но заверил, что писал про него в доносах туда, куда следует, только хорошее. Полагаю, что будь иначе, Волкогонову не позволили бы издать столько книг.

Как ни странно, но даже ко мне в 1962 г., т.е. сразу по поступлении в институт, был приставлен такой соглядатай, но думаю он был внештатник. Можно усомниться: да кто я такой, чтоб присматривать за мной — первокурсником — «козерогом»? Мания величия? Паранойя? Мания преследования?

Всё очень просто. Это было время, когда число шпионов и антисоветчиков становилось всё меньше, а штаты спецслужбы по инерции все раздувались и разростались и надо было сотрудников чем-то занять, а объектов для слежки на всех не хватало; вот и пристраивали оставшихся не у дел приглядывать за самыми разными людьми, иногда просто случайными. Но я всё же входил в категорию потенциально подозрительных: первокурсник, а уже кандидат в члены партии. Приставили ко мне такого же первокурсника, как и я, но возможно уже внештатного сотрудника спецслужбы, назовём его Д., чтобы не разглашать государственную тайну. Но с чего это я решил, что он тайный сотрудник-сексот. Он помер 15 лет назад, но так и не признался в этом. А я и не догадывался, пока он был рядом. И только много позже, сопоставляя его слова и поступки, я пришёл к такому выводу. Судите сами.

Нас только что зачислили, мы получили корочки студбилетов и вот мы уже на уборке картошки. Дождь, грязь, на картофельной борозде я знакомлюсь с Таней Г., вечерами мы распеваем только что сочинённые песни.

Будем мы вместе учиться

В жизнь претворим мы мечту,

Именем будем гордиться

Бауманец, эмвэтэу.

В колхозе нас разместили в просторной избе.Легли спать всемером на полу на кошмах и тулупах.Но утром проснулись вшестером,ибо оказалось,что Витя Проняев спал на печи с хозяйкой.

Конечно мы всполошились:было у них на печи или нет?

Витя всё отрицал:да вы что,как можно.

Хозяйка его поддерживала:не выдумывайте,не было ничего,даже не лапал,очень спокойный.Я не даю на первом свидании,может дам на третьем,но таким молоденьким - никогда,только ровесникам и то по большой любви или за большие деньги.Может шутила.

На картошке всегда бывали краткие романы: на вечер,на ночь,но всегда со сверсницами,студентками или деревенскими девушками.

А тут,на мой взгляд,хозяйка избы никак не подходила для молодого дела:невзрачная толстозадая полногрудая,старше нас раза в два-три.Ни у кого даже мыслей не возникло ,что с ней можно замутить.

Ни у кого,кроме нашего записного бабника Вити Проняева,он сразу смекнул: эта пышка может дать в первую же ночь,а промедлишь,второго шанса не будет. Когда же он успел с ней договориться и поладить? Ведь только он сразу разглядел в ней знойную женщину- мечту студента.

А мы видели,застёгнутую на все пуговицы,строгую тётю.

- Много ты понимаешь,- рассказывал мне Витя много лет спустя,- для меня возраст неважен, смотрю годна или нет для этого.Случалось,она долго отказывается,мол вряд ли я уже годна для этого,давно не было,то да сё,не отступаю,уговариваю,настаиваю и вот оно счастье, засадил и... потом она всю ночь молодушкой была. Молоденькую не всегда удаётся соблазнить,пятьдесят на пятьдесят,а даму в годах всегда,нужно только терпение и ноль внимания на её:нет-нет,не дам,уж больно ты молод для меня,да и не место и не время для этого,чем дольше уговариваешь,тем жарче и яростнее потом любовь...

А тут вижу очень даже годна,встретились глазами,договорились без слов:я ей хочу тебя поебать,она:согласная я,ночью,как все заснут,подваливай,дам. Едва вы заснули,полез на печь к ней. Она вся такая голая,пышет жаром,могла бы столкнуть,но подвинулась. Я сразу полез на неё, никаких предварительных ласк и поцелуев:могла бы оттолкнуть,но раздвинула ляжки.Ну а дальше как говорится:

...И вот уже на Розе я

И пью нектар-амброзия.

Конечно ни о какой пылкой и страстной любви речи не было.Любились бесшумно,боялись кого разбудить.Я так медленно и осторожно вводил туда и назад,что кончил только к утру,зато тискал её упругие груди (не рожала,давно не было мужика) и она кончала.

Зато мы всю ночь наслаждались самим соприкосновением,что полностью чувствуем друг друга.Возможно я просто заснул у неё на груди,очнулся,держусь за её шикарные титьки,а член плотно запирает её трепетный канал,такой манкий,засунешь и вынимать не хочется,так у неё сладко там..Потом мне ни разу не удавалось повторить этот приём.Партнёрша сама начинала двигать тазом и вынуждала кончать. Почему тогда не признался?Ну как же:вернёмся в институт,могут вызвать в деканат,аморалка и даже отчисление.

Больше он с хозяйкой на печи не спал,не рисковал,но по утрам и вечерам зажимал её то в курятнике,то в хлеву,в сенях,в чулане,в риге,на гумне,всегда и везде-вечная слава п....

-Тут уж я давал волю страстям,ебал её весомо,грубо,зримо и быстро-быстро,сама обстановка диктовала,доводил её до экстаза, она начинала громко стонать и орать ,пугая кур, корову и поросёнка.Потом на цыпочках в избу:она — на печку,а я - на пол с краешку.

Конечно,Роза была моя главная любовь на картошке,но теперь можно признаться,что я чуть ли не каждый день ебал других селянок.А как иначе. Бабье лето на селе.Городские дамы любят отдаваться весной,а деревенские предпочитают золотую осень.А тут студенты из города.Но большинство из них - романтики и горазды только поорать песни вечером,в крайнем случае робко поцеловать зрелую даму.А у этих дам известно правило:ежели он на первом свидании не поебёт,на второе я уже не пойду.А у сельских ещё круче:ежели через пять минут после встречи,он не попросит:дай ебать,развернусь и уйду.

А получилось так,что студентов много,а бабник я один.Уходил с поля последним и вдруг рядом она и титьки и попа хороши:доярка,свинарка,скотница,полеводка,хлебородка без разницы.Раздеваю глазами и прелюбодействую в мыслях своих.Она отвечает глазами:никто ещё так страстно не хотел меня поебать глазами,согласна вживую,тоже хочу почувствовать твой х. в моей п. Сворачиваем по жнивью в ближайшую копну соломы,стожок или овин.Усаживаемся,я прошу:покажи шерстку на кунке,какой цвет,дай один волосик на память,для коллекции.

Экий ты,студент,смешной какой, ну смотри... и это всё,что тебе от меня нужно? Это так мило:как зовут не хочешь знать,а какой цвет шерстки у меня между ног знать хочешь.Городские-то небось бреют лобок,а у нас всё натуральное: многие любят,когда залупа ищет вход в лоно через шерсть,мужики потом хвастаются: я её в шерсть...на самом деле,его шерсть трётся с моей шерстью, и это так приятно,а ещё люблю,когда яйца мне по попе стучат...

У меня мгновенно встал на её рыжий лобок (сама брюнетка) и ей показываю и дальше как положено,получаю бесценную вечернюю награду за тяжкий дневной труд...мы одни вдвоём на копне «поём» и копна соломы превращаетсяв труху...А после налегке и напевая, продолжаем путь,чтобы не опоздать к ужину…

А после ужина,как все заснут,надо выманить с печки Розу,выйти за дверь и бросить ей две «палки» в сенях или в чулане и совсем хорошо,если согласится забраться на сеновал,там можно оторваться по-полной до утра...Такова доля бабника…

...Все студенты спят беспробудным сном,

Лишь один не спит:пьёт нектар любви,

Он ебёт в сенях свою хозяюшку,

Разлюбезную Розу Марковну...

Не холодно ли вечером осенью?Ещё чего,случалось зимой,трескучий мороз,метель,а я её - в сугроб,начинаю стягивать тёплые толстые штаны с начёсом,не поддаются,зубами прогрызаю дырку в штанах и вставляю куда следует свой х.Входит наполовину,ничего,зато попадает в жаркую «коробочку»,где жарко и зимой и летом.Одна не хотела,чтоб кончил в тело,позволила только почиркать залупой по нижним губам,кончил в ляжки,она умела «целовать» кончик нижними губами...Тут правило простое:начал,доводи до конца,чтоб застонала от страсти,а лучше заорала. Не закончил,ославит и тебе больше ни одна баба на районе не даст...

Ах,что может быть прекраснее,чем незабываемая тайная любовь "на картошке",да у юного постояльца,да со зрелой хозяйкой постоя.

Ах это омут,это омут,

Бабье лето,бабье лето!

Да,Витя Проняев,настоящий бабник,мог ублажить бабу один за троих,но такие Розе,молодой фигуристой вдове,больше не попадались,а картофельная любовь случалась каждую осень.

И не мудрено.Время было такое:на уборку урожая в село каждую осень прибывали из города школьники,студенты,солдаты,заводчане,учёные.И в розину избу

непременно поселялись семеро вновь прибывших.И всегда хоть один украдкой посматривал на хозяйку мужским взглядом.

Однажды в бабье лето,последние жаркие деньки, даже двое жадно смотрели на неё и она вроде случайно показала им грудь, приподняла подол и похлопала по П..Все улеглись на полу,на печи жарко и душно и она тоже устроилась на полу рядом с гостями, на матрасе за занавеской.

Слышит двое шепчутся:

-А хозяйка-то наша - баба-огонь,какие ляжки,какая жопа,какие буфера,какой передок,я бы ей вдул,а там пусть хоть из школы выгоняют.Эх,если б мне она дала,да я бы ей дров наколол на всю зиму...

-Да,она весьма мила,

Нас с тобой с ума свела:

Кто в П. Х. вставит ей,

Будет счастливей всех людей.

А мне всё же больше понравился её задок,как бы я хотел прижаться к нему своим членом,Я бы тоже ей засадил,да ведь не даст,рядом лежит красотка,а полезешь, сковородкой огреет… А кабы мне она дала,да я бы ей воды наносил из колодца и травы бы накосил для козы...

Услышав такие разговоры,Роза выползла из-за занавески и пристроилась под бочок к крайнему.

Он сразу хвать её одной рукой за титьки,а другой за П..Она шепчет:подожди,здесь не дам,ползи ко мне за занавеску.

Второй:а можно и мне с вами? Она: можно,но будете по очереди,извращений не люблю,в попу не даю...хотя...если один захватил главную дырку,а желающих двое...главное чтоб всё тихо...

Она улеглась на бок,подставив одному передок,а другому попу,как они и хотели. И оба пристроились к ней боком:один- спереди,и был очарован её "каналом",второй- сзади и был пленён её "булками"...Это было так мило,ей не надо было подмахивать,они это делали за неё и тишина....Затем она поворачивалась на другой бок,меняла для них дырки...и двое получали другие её каналы к великой радости всех троих...

А иначе зачем на земле этой грешной живём.

Окончив ВУЗ,Витя Проняев как-то оказался проездом в этом селе,навестил свою картофельную любовь тётю Розу.Посидели за самоваром,посмотрели в глаза:ни единой искры,ни малейшего желания отправиться в койку:ни у неё ни у него. Встал,ушёл,не попрощавшись…

Куй железо,пока горячо!

Дорого яичко ко христову дню.

Кто сгорел,того не подожжёшь...

Хозяйка Роза- картофельная любовь студента Вити Проняева.

На другую осень среди постояльцев,студентов -первокурсников не оказалось ни одного бабника.Но не бывает так,чтобы ни один из семи юношей не захотел хозяйку поиметь,коль ещё молода и сама хочет.Она шепнула самому робкому:как все заснут,выходи за мной в сени,не робей,потрогай титьки руками,приятно?,теперь подними набедренную ленточку вверх,до талии,да не руками,а своим х.,приятно залупой мне по животу?ляжки сама раздвину,теперь моя п. в твоём распоряжении…вставляй туда х., там для х. ещё приятнее,вам говорили,что хозяйку нельзя ебать?Наоборот её первую и еби,а потом если повезёт - и остальных сельских вдовушек. А оставить в сенях мёрзнуть можно? Считай,что меня не ебал,а всего лишь погрел,да и не узнает никто про нашу любовь.Завтра опять выходи в сени меня «жарить».Что?можно ли сегодня ещё раз погреть?Вот это разговор мужчины,можно и даже не раз,мой милый мальчик…

Я сразу тебя выделила из семерых постояльцев:у тебя одного оттопырилась ширинка,когда взглянул на мой богатый зад,я им поиграла,а ты и покраснел.Ага,думаю, из тех робких,которые хотят бабу поебать,а попросить отдаться боятся.Сумел сделать приятное тёте несколько раз.Начал робко ,стоя,затем мы упали разом на мешки,мои ножки оказались у тебя на плечах и ебал так,словно впервые дорвался до женщины.Неужто я первая у студента? Если я застонала,значит мне приятно,а не больно,и надо прибавить,поглубже.поплотнее,вот так хорошо,а я помогу,а иначе зачем на земле этой грешной живём...

Я не ошиблась,у тебя такой толстый,такой длинный,так глубоко достаёт,но ведь и у тёти,скажи ,хороша, и плотная и тугая и узкая и горячая и сладкая-пресладкая,говорили мне:ТАМ у тебя лучше,чем в раю.Витя уверял:не надо рая,дай лишь х. ТАМ подержать и держал в первый раз всю ночь…

В молодлсти ,в девках, я была огонь,поебать меня всякий не прочь и я давала многим и часто, считай каждый вечер после танцев, новый х. бывал в моей п. Но никогда не позволяла партнёру кончать в тело, а разрешала вставить х. В п. и подержать ТАМ,немного подвигать без азарта,сама кончала и не раз,затем требовала :довольно,вынимай, или выталкивала тазом,чувствуя,что он не может остановиться,он вынимал,кончал мне в ляжки и был счастлив…

Ах,эти танцы,прощальный школьный бал.

-Можно,Роза,тебя пригласить? - да,можно.

-Можно тебя проводить? -да,можно.

- Можно поцеловать? -да,можно.

- Можно потрогать титьки? - Да!

-А можно… -Да-да! Ой...

-Можно я кончу в тебя?

-Нет-нет,не можно,ты, Петя,сдурел!Только мимо.В ляжки можно. А ТУДА можно будет только после Загса!

-У тебя такая тесная и узкая,думал целку ломаю.

-Ещё чего.Я невинность потеряла уже после седьмого,в лагере,вожатый в красном уголке в кресло усадил,трусики приспустил и...Он ЭТО проделал со всеми желающими девченками.А у тебя кто была первая?

- А у меня -троица и тоже после седьмого.

-Это как?

- Ну у меня утром встал,я держу его рукой,а мамка заметила:не смей,дурачок,а ну-ка подвинься.Оказалось,что у нас семейная традиция:первый раз мамка сыну даёт,так бабка и прабабка делали.

Да чего там,даже Ева сначала давала сынулям Каину,Авелю и Симу,ну а потом они сестёр ебли.Время было такое,других женщин не было. А я ей:ма,да тесно же,у меня кровать односпальная.-А ты на меня ложись. Я лёг,а она ляжки врозь раскинула и мой х. в тот же миг провалился ей в п. И я попал в рай,иные,чтобы побывать там,рискуют головой. И понеслось,сразу забыл про родню,ебу как простую бабу,кровать трещит,пружины скрипят,она постанывает.П. у неё просторная,х. свободно вошёл,зато она активно подбрасывала меня…Влил ей столько,что половина вытекла на простыню...

По традиции она дала только раз:понял, какое это сладкое дело,а ты хотел рукой,х.надо засовывать только в п..там его законное место,распробовал,знаю,захочешь повторить,со мной нельзя,двигай в соседнюю комнату,там крёстная и моя старшая сестрица спят,с ними можно продолжить.Я туда,а они уж ждут.

Крёстная заспанная,для порядку посопротивлялась:Петюня,ты чего за титьки схватил и даже за...,неужто хочешь меня поебать,я ж непричёсаная,неумытая,Эльвиру бы не разбудить...ладно давай,только тихонько,подожди ускоряться,кровать скрипит...ой..ах...о-о-о,как хорошо...как быстро повзрослел мальчик и начал на мои титьки пялиться и краснеть,конфеткой уже не отделаешься,хочет чего послаще,а что может быть слаще для мужика,чем с утра залезть на сонную бабу и загнуть ей «салазки»...за это полцарства сулят...

У крёстной п. ещё просторнее ,зато подкидывает выше,аж х. выскакивает, я сходу вставлю,да поглубже,да поплотнее,а она и рада и даже заорала…и главное - позволила в тело кончить...

Тётю Эльвиру попросил:можно тебя сзади.- ах,какой бесстыжий племянник,приметила я как ты стал на мою попу посматривать,видно время пришло распечатать мою п.,да не вопрос,Петя,но может отложим на завтра нашу любовь,двух баб уж полюбил,передохни,зачем так с места в карьер,не можешь?,после меня ещё к крёстной вернёшься? И будешь нас с ней ебать по очереди до утра,ну ты настоящий бабник,так тебе это дело понравилось.

В молодости мне доводилось попасть в руки бабников.Ох и натерпелась я от них,а вспомнить приятно.Он начинает ебать сразу без подготовки,не спрашивая как зовут,меняет позы, ебёт всю ночь,а потом ещё и день и уходит, не прощаясь.Сначала-то хорошо:три минуты и вынимает,отдыхаем,снова вставляет.Под конец суёт мне в п. уже целый час,ритмично, монотонно,нежно и аккуратно и вдруг взрыв:задышал,задрожал,неистово зачастил,аж пена на губах:значит получил этот желанный сладкий миг высочайшего пика наслаждения.

- Всё,прекрасная незнакомка,ухожу,закончились «снаряды»,иначе буду вставлять вхолостую,настолько околдовала меня твоя волшебная-П.

Бабник -находка для дурнушки:он не обрашает внимания, на большие прекрасные глаза партнёрши,что у неё брови вразлёт,лифчик пятый номер,фигура 90х60х90, на её возраст,кем ему приходится,ну разве что отметит крутую линию бедра,да пышную попу, для него главное - свойства её П.:насколько она притягивает и магнитит его Х. и возникла ли у них «химия».В этом смысле дурнушка и красотка на равных,более того бабник всегда предпочтёт дурнушку,если с ней -»химия»,а с красоткой - нет и будет «жарить» её ночь-день-ночь -штрих,как первую красавицу в районе.

Бабник никогда не упустит возможность поиметь любую родственницу,любого возраста и степени родства,если случай подвернулся.Родственница рядом,либо живёт в одном доме,либо приходит в гости ,либо он к ней захаживает.Выбрав момент шепчет ей на ухо:давай эаймёмся любовью.Если получает жёсткий отказ,говорит:пошутил.

Но если она отбивается молча,но как-то сумбурно,овладевает ей наполовину силой:ну и Гриша,такой вежливый спокойный,никогда не чувствовала на себе его мужского взгляда,да и не обладаю я такими чарами,что мужчины оборачиваются мне вслед, никак я не ожидала от него такой взрыв страсти,едва остались случайно вдвоём,сразу одной рукой ухватил за титьку,а другой полез в трусы,пытаясь потрогать письку.Получается,что единственная причина его поступка — та, что мы остались вдвоём.

В таких случаях я осторожно отталкиваю желающего меня поебать,иногда этого достаточно и он отказывается от дурного поступка.Но ежели настаивает,то затеваю любовную игру:делаю вид,что против,а сама лишь раззадориваю его,чтобы получить более яркую еблю, уж я отбивалась-отбивалась,даже стоячий Х. схватила рукой,пытаясь не пустить его в П., трусы порвал,ляжки раздвинул, и ебёт,словно год бабы не было,а вчера оказывается Нюрку уёп,уж не бабник ли он тайный, - так думала молодая повеса,лёжа поперёк кровати и забросив ножки на плечи Грише и, преодолев стыд,смущение и робость, начала потихоньку подмахивать... ох,уж эти родственные разборки...

Иная начинает шептать:ты чего удумал,Гриша,не успели все уйти и мы случайно осталиь вдвоём,как ты с места в карьер:давай займёмся любовью,проще говоря, хочешь меня поебать,грех это,я же тебя какая-то родня,вдруг узнают,ты хоть знаешь,что я замужем и внуки у меня,не передумал ещё,говорят ты бабник и тебе всё равно кого ебать,просто я рядом,была бы другая,ты бы и ей предложил.

-Врут,какой бабник,у меня ещё не было ни одной.Хочу ,чтоб первый раз было с тобой.

-Чего? ты что девственник,сколько ж тебе лет?Бедняжка.Давно со мной хочешь невинность потерять?Ну не замечала.Ну пожалеть можно,но не полюбить же. А что тебе во мне понравилось,что хочешь именно со мной? Плечи и шея?

-Ну да,а ещё титьки покажи,ого ,хороши,небось пятый номер и шерстку на лобке покажи,какая шелковистая…

-Ну ладно-ладно дам,понравилось мне как ты уговариваешь, коль так сильно захотел меня поебать,и я ещё ни разу не была первой женщиной у мужчины,(у меня конечно первый мужчина был,но так давно),но не здесь же и не сейчас,у тебя уже встал,ого,какой здоровый,можно взять его в руку,и такой ни разу не побывал у бабы в П.,вставишь ли в мою:у меня очень узкая и тесная,не передумал ещё,может помоложе найдёшь,незамужнюю,ещё сильнее захотел почувствовать мою горячую,нежную и ещё молодую П.,шерстку на лобке можешь погладить,ну я всё сделала,чтоб тебя отговорить,а теперь дверь закрой на крючок,когда ещё выпадет нам счастье остаться вдвоём,у нас всего час,могут вернуться,успеешь ли…

Потом конечно выяснилось,что это была его двоюродная свояченица,тётя Нюра,только что прибывшая погостить в наше село,его тридцать пятая любовь…

Конечно бабника Гришу один час не устроил,он затащил её в свой тайный закуток,где вместо перины - охапка соломы, и «жарил» эту городскую воображалу и врушку Анечку всю ночь ,как и положено на первой встрече:сначала как всё,а потом ещё три раза…

Опытная давалка всегда говорит,что замужем,потому что бабник азартнее ебёт замужнюю,чем холстую.У тёти Нюры муж был,а насчёт внуков зачем-то приврала.А бабник всегда врёт,что первый раз:любая женщина становится добрее,покладистие,это почётнее, хочется пожалеть несчастного.Впрочем оба врали почём зря.

Дело житейское,семейное,со всяким бывает,поеблись и забыли и по-прежнему весело общаются и шутят.А вот если у них возникла «химия»…

В нашем селе сразу узнали,что бабник Вовка якобы случайно поебал свою бабушку на печи,а бабник Генка - свою тётю в бане,у каждого это была первая женщина.Как правило бабник и начинает с родственницы и его молва оправдывает,это считается нормальным.

На самом деле бабник это сделал намеренно,время пришло,ему нужна женщина.Он вроде как и прежде играет с ней,они дурачаться.,шалят,толкаются, хихикают.Но вот и новае:он впервые потрогал её сиськи,она будто не заметила,он потрогал её за П.,опять хи-хи.

А у него встал:

-Милая,прошу,возьми его в руку,теперь сама вставь себе в П.,я стесьняюсь,мне стыдно,я первый раз,не знаю куда…

И они сразу умолкли,замерли,их лица стали сосредоточенными,а он уже ебёт,а она потихоньку подмахивает.Такие случаи никогда не осуждались:кто как не родственница даст первый урок юноше,если даже она дала ему разок,а он в в азарте ебал её всю ночь.

А бывалые парни даже похвалили:молодцы,бабка ещё молода, её ебать и ебать,а она уже лет пять не даёт,сам бы выеп,если б на печку под бочок положила,ну а тётка твоя баба-огонь,с тобой в бане моется давно,а тебе только вчера удалось засадить свой х. ей в п.,долго же ты посматривал на голую бабу в бане,на её шикарную задницу,дебелые ляжки и круглые титьки и не делал попыток?

-Я и не думал тётю Катю ебать,просто мылись по-родственному и

не видел я в ней бабу,да и не было у меня ещё ни разу и не понимал я,зачем это. А тут её муж и любовник уже две недели в отъезде,а она как-то мнётся и вдруг шепчет:сегодня тебе дам,можешь меня поебать,хочу почувствовать твой х.,как-будто я давно просил,а она продолжала:да не смущайся ты и не стыдись,он сейчас станет твёрдым,это тебя ни к чему не обязывает,просто будет нам обоим приятно, раздвинула ляжки и показала свою П. От таких слов у меня голова кругом,Х. действительно сразу встал и я увидел,какая это шикарная баба и её П.как магнитом втянула мой Х. в себя и мы забыли про мытьё...

- Давай подробности: на полу -лежачую, на скамье -сидячую или уже в предбаннике- стоя.Везде! Да ты -бабник.А какая у Екатерины Ивановны П.,горячая? тугая?Ну плотно х. входил или легко проваливался? Хорошо ли подмахивала? Стонала,орала? Сколько времени в первый раз и как долго её дрючил в конце:небось в предбаннике раком поставил?Хочешь ещё Катюшу поебать?

-Ещё как!Но это зависит только от неё.

Он потерял невинность поздно по меркам нашего села:Катя дала ему ,когда он уже закончил семилетку.А вот его приятель Вовка поебал свою тётю Клаву,едва закончив начальную школу.Она зашла проведать сестрицу,то есть вовкину мамку,а дома только Вовка.-Ну я пошла ,как-нибудь потом зайду.Вовка в шутку:дай обнять тебя на прощанье.Почувствовал какие у неё упругие титьки и какое-то тепло между ног,у него встал,он ей на ухо:тётя Клава,я хочу тебя поебать.Она от неожиданности села в кресло,Вовка проворно задрал ей подол,стянул трусы и раздвинул ляжки…

Говорит,до сих пор иногда её ебёт.Специально они встреч не ищут,всё же у неё муж и любовники,но ежели зайдёт проведать сестрицу,а дома только Вовка,то садится в кресло,задирает подол,зажмуряется и раздвигает ляжки…

Вовкина мамуля сразу догадалась про их тайную запретную любовь (растрёпанный вид,раскрасневшиеся лица,блуждающие блаженные улыбки,смятая юбка,титьки наруже,расстёгнутая ширинка,из его кармана торчат её кружевные трусики),виду не подала и даже одобрила.Ещё бы, сама ещё молода и у неё есть тайна:её ебёт соседский мальчишка,вовкин приятель,который всегда заходит к другу,когда его дома нет, и его принимает мамка,откинувшись в том же кресле в халатике,расстёгнутом на все пуговки.Стоит ей распахнуть халатик,открывается такой вид,что любой мужчина опускается перед креслом на колени и умоляет о любви…

Быть может за грехи мои,мой ангел,

Я любви не стою,

Но притворитесь,ваш же взгляд

Всё может выразить так чудно.

Ах обмануть меня не трудно,

Я сам обманываться рад.

Но то мужчина,а когда вовин дружок увидел её в кресле в распахнутом халатике,он тоже опустился перед креслом на колени,но не для того,чтобы молить о любви и читать стихи,а чтобы было сподручнее вставить свой Х. ей в П… Так он впервые познал женщину,а она приобрела юного верного и послушного любовника:на сегодня довольно,приходи послезавтра,через неделю,сегодня хочу много любви,еби меня всю ночь,последнее сделало его счастливым:неужели всё это богатство моё на всю ночь:огромные титьки,крутые бёдра,узкая талия,нежный мягкий живот,милые дебелые ляжки,шелковая шерстка на лобке,большая Ж. и такая маленькая бесценная П.

Но вот если и внук и племянник оказались юные бабники и у них возникла «химия»,то тут сложнее :они захотели продолжить и на другой день,а это уже осуждается.. По селу начинают осуждающе шептаться:Вовка-то свою бабку ебёт по утрам на печи,а Генка якобы спинку трёт родной тёте по субботам в бане,знаем мы что ей «трёт» такой верзила с таким Х., ну как можно,вон сколько девок,надо за девицами волочиться,а они — тьфу, ну с парней какой спрос,им была бы П. рядом,а бабы совсем стыд потеряли таким молоденьким свою П., не смущаясь,подставляют...Впрочем свечку никто не держал...

-Милый Петя,моя п. уже три года отдыхает,думала хватит,пора уступить дорогу молодым,а тут ты подрос и запал на мою попку и не хочешь отложить нашу любовь на завтра,а хочешь любить меня здесь и сейчас. Ах как хочется вернуться в то золотое время,когда бабник доводил меня до экстаза:я дрожала,делала ему засосы,вонзала ногти ему в спину,шептала «люблю» и орала от восторга.

Ну начинай же,милёнок,теперь твоё время, - и отклячила попу…

А у Зливиры такая просторная п.,и такая нежная, заманивающая,как засунешь,вынимать не хочется,а уж попа какая,упругая,пышная,ухватил за бёдра,засадил до упора... и застучали яйца по её булкам...

Вот так поимел я троих за одно утро и уснул. Просыпаюсь,никого,только мамка,делает вид,что ничего не было. До сих пор думаю,или это только снилось мне или грезилось.

На самом деле,первой у меня была соседка Глаша,тётя неопределённого возраста, и не замечал я её,а она оказалась баба-огонь,такая ебучая,когда разденется. А она как-то сказала:

-Петя,зайди вечерком,посмотри: радио барахлит,звук пропадает.

Зашёл:ну где приёмник? -Да вроде исправился,садись чаю попьём.

А сама в цветном халатике,титьки и ляжки сверкают.

-Спасибо за чай,я пошёл.

-Да куда ты,ночь на дворе,у вас в гостях тётя Эльвира и крёстная,разбудишь их,оставайся ночевать.

-Так у тебя кровать одна.

-Зато двуспальная,доводилось с бабой ложиться?

-Да нет,разве что в детстве,но потом Эльвира и крёстная перестали рядом класть,большой,мол,уже ,люди что подумают, осудят.

- Наоборот,большой ты ,пора с бабой начинать спать.

-Ну не знаю,я,а если…

-Нет-нет,этого не будет...

Легли,заснуть не могу,от неё жар,волны желания,дрожит,у меня в голове:она же хочет этого, и я задрожал и истома по телу,схватил её за титьки,задышала,ляжки раздвинула,салазки загнула,у меня встал,я очутился у неё между ног,тычу залупой в шерсть,ага,вот он вход,раздвинулись губу и х. заскользил по её нежному каналу,такой тесный и горячий,вот он рай.Ищут его на небе,а он на земле,у соседки между ног... и я в раю до утра и тишина...ну не считая,что кровать скрипела всю ночь,да она стонала от сладострастия...Нет не забудет никто никогда свою первую П.

Но факт,после этой ночи я стал смелее просить у баб и девок,окажут,не обижался,иная даст на первом свидании,а одна дала только через три года...ну конечно и соседку не забывал...

Ну а что касается трёх граций,которых я хотел поиметь первыми,и они отказли,мол,грех это и подговорили соседку Глашу,чтоб мне дала,а от них отстал - то всё равно нашел момент и выеп их по настояшему,а не мысленно, в мечтах. Почему запал на них,да они ж постоянно рядом,не стесняются,за мужика меня не считают,колышат титьками,играют попами,сверкают ляжками.Вот она моет пол,подол подоткнула,нагнулась,у меня встал:дай ебать,хочу тебя через жопу,хочу твою п. почувствовать.-Ещё чего и не думай,грех это,иди к Глаше,она тоже пол моет и запомни:мужчина не всегда получает от той,которую хочет,но всегда от той,которая даёт.

Как- то они отмечали втроём праздник,крепко выпили и заснули. Смотрю,глаза закрыты,пристроился к одной,ебу.И так по очереди,И каждая вроде спит,а подмахивает.Это как? Спустя неделю у трезвой прошу утром:дай.- Опять ты за своё,нет.- А на той неделе дала.-Опять в мечтах весь,не было ничего и не будет.Вот и пойми баб.

Теперь жду нового праздника.Как это прекрасно ебать бабу пьяную сонную анонимно вслепую,а она извивается,подмахивает ,стонет и шепчет имя первого любовника,что ей целку сломал.Зачем хочу ещё раз поиметь трёх граций? Тут принцип: хочу «чужую»,на которую всегда твёрже и чаще стоИт и ощущения ярче. Одно дело три раза за ночь со своей и совсем другое дело с тремя чужими всю ночь хоть по разу,а хватит сил,то и по два.

Вот ты только что поебал одну грацию,и надо бы передохнуть.Но подходишь к кровати другой «чужой»,откидываешь одеяло,перед тобой пышная голая дама,всей позой вопиет:выеби меня.И откуда силы берутся.Разворачиваю её поперёк кровати,ноги на плечи,подтягиваю её жопу к своему х. и любовь ликует,а она: « милый, люблю»- воркует. Когда баба сверху и сама тебя ебёт,это прекрасно.Но если она лежит поперёк кровати,а я держу её за ляжки и насаживаю её П.на свой Х.- это высший пилотаж.Вот как надо ебать,только так и ебать «чужую»

Теперь конечно наоборат,- продолжала Роза,-хочу чтоб молоденький кончил в тело,тогда и я иначе чувствую его х.и улетаю в облака...

Каждый не прочь почувствовать нежность моей п.,да редко кому даю,разве что в бабье лето городскому студенту,тут я становлюсь слаба на передок...

Это было так мило,ну хватит-хватит,довольна я,пойдём спать врозь:ложись со всеми на полу,а я одна на печи...утром,когда все уйдут,сумеешь задержаться на полчасика,тогда ко мне на печку...ну,до завтра,милый,вы же здесь на месяц,у тебя ещё много счастливых ночей со мной,а повезёт и дней...

Ты был лучший из тех,что меня ебли:такой молоденький и уже такой охочий и ненасытный до бабы...всё равно что Витя Проняев,тот вообще, кроме меня, ещё за месяца не меньше чем тридцать баб полюбил,а может и больше,не все признаются,что у них с ним было прямо в поле,на соломе,особенно замужние, и каждая вспоминает его добрым словом. А как моя коробочка,понравилась тебе там шарить членом в поисках сладкого мёда.,а как нежно тискал и держался за титьки, я кончала уже до того,как вставлял мне Х. В П. ох,пропала я...

.

1651048895

Но моего Д. с нами нет, он почему-то освобождён.

На втором курсе мы едем в Казахстан, стройотряд, работаем чернорабочими, грузчиками в каменоломне, строим кошары — жильё для овец.

Я увлечён Наташей Е. и сочиняю патриотические стихи.

Нас трясло в кузовах самосвалов

По ухабам целинных трасс,

Создавали мы буту славу

«Карьеристами» звали нас.

(Это про работников каменного карьера)

Но Д. опять не с нами, его командируют в Целиноград в качестве снабженца. Опять освобождён. Мы заканчиваем учёбу, нас распределяют тянуть лямку в НИИ или на завод. Я работаю младшим сотрудником, изобретаю велосипед и мечтаю дослужиться до старшего клерка. А мой Д. сразу назначен зам. главы областного комитета народного контроля, т.е. на хлебную должность.

Но немножко назад и немножко про меня, хотя рассказ будет про Д., да и то только про одну сторону его биографии. Вот я — абитуриент. Получаю три балла по физике, а знаю школьный курс на пять. Принимающий экзамен поставил меня на место за то, что я высунулся, хотел похвастать, что знаю чуть больше школьной программы, и назвал g (ускорение свободного падения) — как напряжённость поля земного тяготения. Преподаватель предложил мне обратиться к председателю комиссии с жалобой, я отказался. Ибо был уверен, всё равно зачислят: поступаю по квоте от завода. Но пепел обиды до сих пор стучит в моём сердце.

Так что, абитуриенты не высовывайтесь, не умничайте, отвечайте строго по школьной программе. Признаю, что ничего плохого от сексота моего Д. не было, наоборот он трижды пытался помочь мне с карьерой, заодно демонстрируя возможности, недоступные простому студенту. Действительно, не успел он поступить, как его уже кооптировали в комитет комсомола института, где он первым делом начал волочиться за хорошенькой машинисткой. Желая приобщить меня к общественной работе, он и меня пригласил на кастинг в комитет. Комитетчик спросил меня, какая моя фамилия, я ответил: моё фамилиё такое-то. На этом моя карьера в комсомоле закончилась. Дело в том, что я до 18 лет жил в деревенской среде, где сильны привычки сокращать или искажать слова. В городской среде я в основном исправил свои пробелы в лексике. Однако сокращения слов в деревенском творчестве меня до сих пор умиляют.

Эт чия идёт такая,

Чёрна юбочка на ней:

Она мною занятая,

Не гуляй, товарищ, с ней!

Тем не менее через пару лет, когда я уже был в первых рядах строителей светлого будущего, комитет предложил мне быть комиссаром в стройотряде, конечно же предложение донёс до меня Д. Я отказался по двум причинам. Во-первых, речи комсомольских вожаков мне казались словесным поносом. Во-вторых, в Моральном кодексе строителей светлого будущего был пункт «облико морале», в быту этот пункт называется «до женитьбы ни-ни, боже упаси» и этот пункт был мне не по нраву. Старшие товарищи строго спрашивали с рядовых строителей правильного будущего по этому пункту, а уж с комиссаров-то спрос был вдвойне.

Так что комиссаром был назначен другой студент, который вошёл в историю насмешливой эпиграммой, сочинённой сердитыми девчонками:

Комиссар-затейник, ути, боже мой,

Сжёг все автошины, не оставил ни одной.

Поскольку он занимался только разведением костров по вечерам.

На заре перестройки я увидел его в телевизоре, он дослужился аж до 3-го секретаря райкома. Эх, с горечью подумал я, а ведь на его месте мог бы быть я…

В третий раз Д. пытался вмешаться в мою судьбу уже в конце учёбы, когда сказал мне: вчера на заседании кафедры решали вопрос об оставлении меня в аспирантуре при кафедре, но против один преподаватель, можно сходить к завкафедрой проф. Баландину для прояснения вопроса. Я отказался по двум причинам. Во-первых, после шести лет жизни на студенческую стипендию (45 р.) предстояло ещё шесть лет жить на аспирантскую стипендию (60 р.), во-вторых, в это время я был сильно озабочен своей свадьбой-женитьбой с Ириной Ш.

Все эти три случая были во время нашей учёбы, но был ещё один случай годы спустя, когда мой дорогой Д., по его словам, начал посещать Америку. А поскольку дорога из Липецка, где он проживал, в Америку лежала через моё Чертаново, то он дважды навещал меня и ещё раз попытался сподвигнуть меня на большие дела.

Я угощал его рыбным супом (в Америке-то, небось, первое не подают!), он морщился и ворчал: какой же это рыбный, это суп из консервов. Я-то всего раз был за границей, в Стамбуле, в качестве «челнока» и был поражен, что у них там нет первого.

Там ко мне прицепился местный сексот, склонял заняться контрабандой, мол, у них якобы есть дефицит по ниппелям для автокамер, в следующий раз привези, мол, горстку в кармане, они махонькие, таможня не заметит. Но и этот ушлый сексот так и не смог решить вопрос с первым.

Так вот, мой Д. говорит, мол, американцы очень любопытствуют нашей перестройкой, я мог бы взять тебя в Америку, чтоб я прочёл им лекцию на эту тему, но сможешь ли ты. И смотрел на меня испытующе, ожидая реакции, мол, да я, да не беспокойся, в лепёшку расшибусь.

Но я отказался. Ибо двенадцать лет я слушал и конспектировал лекции, это мне так обрыдло, что я написал пародию на лекции с такими крепкими выражениями, что ни одно издательство не решалось их опубликовать. Ни за какие деньги. Портал «Проза» настолько труслив, что одна буква «х» с тремя точками приводит их цензуру в ступор. Караул, это-мат! Наконец, издательство «Триумф» решилося. Спасибо. Облегчили душу, я хоть чуть отплатил лекторам за все мои унижения. Теперь, когда я слышу слово «лекции», моя рука снимает пистолет с предохранителя.

Шли годы, мой Д. всё реже звонил, потом попал в автоаварию, сотрясение мозга, всё равно звонил, но уже говорил сумбурно, заговаривался. А ведь ещё недавно поправлял меня, правильно говорить полячка, но никак не полька, или спрашивал моё мнение об антисионисте Д. Драгунском, что меня немного насторожило, уж не подсел ли он на еврейский вопрос. Вскоре мне сообщили, что Д. помер. Царствие небесное. И ныне и присно и во веки веков.

Теперь пора вернуться во времена нашей юности и поговорить о том, ради чего, собственно, и затеяно данное повествование. Речь пойдёт о неутомимых бабниках, ярким представителем которых как раз и был наш герой. Бабники были всегда, наравне с силачами, мыслителями и художниками, иногда одно другому не мешало.

Самым известным бабником древности был князь Владимир. Князь, по свидетельству летописца, «был ненасытен в блуде» и не терпел отказа, поэтому даже сильничал непокорную княжну Рогнеду, но был прощён и оправдан потомками за то, что первым вступил в партию единобожия и привлёк в неё много новых членов (прошу простить неточность, мол, первой-то была его бабушка, подмена сознательна).

Из современных бабников можно отметить Б. Немцова. Губернатор Б. Немцов обрюхатил столько девиц, что никак не удаётся сосчитать число наследников покойного. Но ему всё же далеко до губернатора города Глупова, о котором поведал нам М. Салтыков-Щедрин, тот «увеличил население города вдвое».

Даже в тяжёлые пуританские времена у нас не переводились бабники. Как-то Вождю донесли, что один крупный военный чин не пропустил ни одной юбки в своём гарнизоне.

— Что будем делать, товарищ С.? — спросил доносчик.

— Что будем делать? Что будем делать... Завидовать будем. Вождь-то и сам не был монахом и по молодости пользовал 14-летнюю сибирячку в далёкой Курейке.

Про бабников написано немало романов и поэм. Н. Некрасов в своей великой поэме «Кому на Руси...» мимоходом упоминает о бабнике, который прикинулся учителем пения и подрядился обучить вокалу незамужних селянок в одном крупном поселении. Конечно, он провёл кастинг и набрал труппу из подходящих кандидаток.

Всю зиму девки красные с ним в риге запиралися.

Оттуда пенье слышалось, а чаще визг и смех.

Но чем же всё закончилось?

Он петь-то их не выучил, а перепортил всех.

Этот бабник отличался тем, что ему даже лютый мороз не был помехой.

Но, конечно, самым известным бабником был Евгений из одноимённого романа в стихах нашего первого поэта. Евгений отличался тем, что избирал для осады только труднодоступных кандидаток, замужних-незамужних, без разницы. Главным для него был не результат, а длительный подготовительный процесс, для чего у него была специальная научная методика:

Была наука страсти нежной,

Которую воспел Назон...

Специалисты не могут понять, почему он отверг красотку Ларину, которая сама шла в руки, сама вешалась на шею. Потому и отверг. В этих делах причин может быть много. Тут и банальное «не в моём вкусе» (грубиян скажет, «у меня на неё не встаёт»). Тут и пресыщение от побед в 23 года. Ещё его не устраивала легкодоступность, любил трудную и долгую осаду. Но главное — у него к этому времени сменились приоритеты:

Им овладело беспокойство,

Охота к перемене мест…

center44450

На фото: Бассейн «Москва». Ларина и Онегин: Женя пытается уговорить Танечку: не может оторвать глаз от её пятого номера.

— Нет, Женя, и ещё раз нет, это невозможно, даже и не мечтай, хотя я всё ещё хочу тебя, к чему лукавить, но замужем я уже, за генералом Грёминым, и только он по ночам меня ласкает, по грубому ебёт... Не смотри так, пятого номера не видел, в краску вогнал... Очень хочешь поиметь меня вместо мужа? Когда-нибудь? Когда-нибудь — нет, а вот если только... Прямо сейчас... В бассейне... Тогда может быть и дам... Ой, что ты со мной делаешь…снимаешь белые трусишки и как ты сумел,чувствую твой Х. У себя в П.,там ещё ничей Х. не бывал,кроме мужа,ебёшь прямо в воде...как же это мило,как прекрасно,как приятно,улетаю я на облака...ты уже кончил,давай ещё,теперь уж еби сколько сможешь и хочешь А говорил, что любишь меня только как сестру...а ебёшь как дворовую девку на конюшне…

Вот также страстно меня ебал лейтенант,принёс пакет для мужа,а дома только я в домашнем халате,титьки и ляжки видны,а он такой молоденький и стройный и мне вдруг так захотелось,чтоб он меня поебал,ну утро же,я полусонная,потянулась,вздохнула и пронзила его взглядом и начала расстёгивать пуговки халата,ещё более обнажая свои прелести:ну чего уставился на титьки и на ляжки и на жопу,покраснел,так хочется поебать генеральшу,хочешь-хочешь,не отпирайся,вон как ширинка-то оттопырилась,тогда действуй,другого случая выебать генеральшу раком не будет...нагнулась и откинула полу халата,обнажая жопу...Ах это совсем другие страсти,когда ебут чужую жену,не спрашивая как зовут,случайно, на халяву,с риском застукают,пусть она старше вдвое,а то и втрое…

-Ну хватит,мой мальчик,мой герой,довольна я вполне….ещё разок? А успеешь,через час муж должен вернуться с работы?,если хорошо подмахну,то успеешь?

Ох…уговорил…ну давай... Нет-нет,никаких новых встреч:дать разок,случайно,это можно,но завести любовника — это невозможно.

А ведь три года назад я была моложе,нецелованная,просила сломать мне целку письменно и ты отказался.Почему? И вот теперь,когда я,эаёбанная баба,другой сломал мне целку,первый месяц кровать скрипела ночами напролёт,а я так и не понесла,- ты возжелал меня и ебёшь так,что я могу залететь..Почему?

- Да всё просто,тогда у меня просто не встал и ты была так плотно одета,но главное, слишком сразу сказала «да»,хотя я ещё не успел попросить.А теперь едва увидел тебя в бикини, почти голую,шикарные титьки,охуительные ляжки и такие узкие трусики,едва прикрывающие П.,сулящую несказанное наслаждение, и главное, ты сказала «нет»,не дам,хотя и сдавленным голосом,у меня сразу встал и тут я готов быть не только вторым,но даже двадцать вторым...лишь бы сорвать лифчик и сдёрнуть трусы,сжать ладонями твои титьки,разжать твои ляжки и совать-совать мой Х. тебе в П. неистово и исступлённо…

- Ну ладно-ладно,хватит уже в бассейне,дам ещё разок в душе,там теплее,отдай трусики...там и лифчик сниму и титьки потискаешь,без этого мужики никак не могут...

Теперь каждую пятницу Таня Грёмина посещала бассейн по абонементу,там случайно появлялся Женя,их тела прижимались,плавки сползали на одну ногу,её груди вываливались из лифчика и от них шли кругами частые мелкие волны...(на это не обращали внимания,поскольку рядом были и другие парочки с кругами на воде).Вдоволь наплававшись и насладившись друг другом,трусы помещались на место,а титьки - в лифик...Через положенное время Таня родила и Женя был крёстным отцом мальчика,но это уже совсем другая история…

даль свободного романа.

P.S.

О моей судьбе есть книга,кино,опера,балет и везде меня изображают почти монашкой,познала только одного мужчину и решительно отказала Жене.

Это не так,не кукла же я бессердечная:ведь Женя осознал ошибку молодости,когда не сломал мне целку прямо в саду на скамейке,раскаялся и получал прощение много раз,тайно ото всех в бассейне.

Шли годы,бассейн засыпали землёй,похоронив место моих встреч с Женей,на этом месте построили божий домик и у меня уже трое детей.

Больше у меня не было постоянных любовников.

Но ежели в пятницу я случайно оказывалась вдвоём с юным пареньком,приятелем

старшего сына,или даже просто с незнакомым,архивным юношей, и он начинал страстно раздевать меня глазами и закрывал дверь на засов,то я задёргивала гардины на окне,отбрасывала малиновый берет,медленно снимала трусики,расстёгивала пуговки на груди,показывая титьки:не кукла же я бессердечная...

Минута и Амур уже резвится у нас между ног и я шепчу:Жека,ты снова со мной...

Да,после сорока пяти я иногда «шалила» с безусыми юнцами лет пятнадцати,они предпочитают потерять невинность со зрелой дамой,часто с родной тётей или мамой приятеля,которым далеко за сорок пять.Да что там говорить,мой сынуля поебал соседку тётю Фросю,мамку приятеля.Зашёл,а приятеля нет,только Фрося полуголая.-Тётя Фрося извини,я пошёл.- Да погоди ты,помоги лифчик сзади застегнуть.А сама наклонилась,оклячила попу,у него встал.И вот уже его руки на её титьках,а Х.у неё в П. - Тётя Фрося,извини,я не хотел,Х. сам туда влез,а там у тебя так хорошо,что ни в сказке сказать. -Да ладно уж, еби,пока муж в отъезде.

Я долго этого не знала,да Фрося похвасталась:а твой-то иногда ко мне заходит. - Это ещё зачем? - Да помогает мне сзади лифчик застегнуть.Хи-хи -хи.

Ах,как они робко просят,дай ебать,как боятся отказа и что не получится.Ну как тут не откликнуться,не пойти навстречу и не помочь обрести уверенность.

Но главное,мне захотелось наверстать упущенное:я совершенно не нагулялась до замужества. Обычно юные девицы стараются нагуляться до мужа:рано учатся поцелуям,теряют невинность и пробуют разных партнёров разного возраста,соблюдая главное правило,чтоб не залететь:»ебать-еби,но в тело не кончай».Самому горячему говорят:дам только с резинкой.Но всяко бывает:один никак не мог кончить в резинке,сорвал её ,вставил голый Х. и сразу кончил. Но я конечно позволяла ебать голым Х.,надеясь,что из-за большой разницы в возрасте обойдётся,к великому взаимному удовольствию.И если иногда говорила ласково и тихо «нет,не дам,я так стесняюсь,как стыдно дать ебать ровеснику сына,ну ладно уж вставляй в мою»пещерку»,где так много мёда, лишь бы муж не узнал»,то лишь,чтоб немного раззадорить,а сама уже трусы снимаю,показываю ляжки и шелковую шерстку лобка и титьки обнажаю...

Да уж,в сорок пять баба ягодка опять,а тут и сыновья и племянники подросли и начали интересоваться этим делом..И вот уже ровесницы мои шепчутся и хвастаются:я вчера племяннику дала,а меня племянник уже месяц ебёт,как это мило и трогательно:безусый нецелованый худенький мальчик ебёт взрослую здоровенную даму-пышку.Бывало здоровенный мужик и только полраза и уже устал,а тут он три раза и я уже устала,а он тётя Дуся давай ещё,ещё хочу,да зачем тебе столько,да у тебя,говорит,такая сладкая П.,у как на такое доброе слово отказать...

А тут и сестрица Ольга призналась:а я твоему Серёже дала.Как могла? Да вот так и могла,он зажал меня,хочу тебя, будь у меня первой,я и поплыла.Первый раз сама регулировала,чтоб раньше времени не кончил,ну а второй- уже по-взрослому,пока он кончил,я трижды кончила...А как ты,мой не приставал? Да не красней ты,знаю не сознаешься,а я наборот,даже если не было, навру с три короба,мол,он меня и так и эдак и во все три дырки совал.Я бы и сама сыну дала,да он меня не хочет,только о тебе мечтает...

А иначе зачем на земле этой грешной живём…

Интеллигенты, конечно, будут рассуждать о благородстве, мол, в этот раз он хотел взять её только после венчания. Заметим, что правило: «не в моём вкусе» относится не только к представителям сильного пола. Вот поэт негодует:

Я знал красавиц равнодушных,

Холодных, чистых, как зима,

Неумолимых, неподкупных

Непостижимых для ума.

И признаюсь, от них бежал

И мниться с ужасом читал

Над их бровями надпись ада:

Оставь надежду навсегда.

Увы, здесь поэт ошибается, эти красотки равнодушны и холодны не всегда, а только, ежели объект не в их вкусе. Любопытно, что лермонтовский Печорин не только не стремился к финалу, но даже сам предварительный процесс его не очень занимал. «Я часто спрашиваю себя, зачем я так упорно добиваюсь любви несчастной княжны Мэри, которую соблазнить я не хочу...» Вот те раз. Здрасте. Что это, спрошу я Вас, -как не разновидность извращения; ну уж разновидность отклонения- точно. Дамы должны такого возненавидеть.

А вот в великой книге "Тихий Дон" наоборот все герои,главные и второстепенные,непременно сразу добивались своего и непременно с применением силы. Старик сильничал главную героиню,хотя ей ещё не было семнадцати,но была ему родственницей. Затем сосед,главный герой,овладел ей,уже замужней дамой,наполовину силой:схватил и поволок в укромное местечко,а она:да отпусти уж,сама пойду. Потом её пользовал наглый дворянин,воспользовавшись расслабленным полусонным состоянием.Юный казак,кажется по фамилии Коршунов,заманил юную казачку,имя не помню,в камыши и надругался.Служивые казаки учинили свальный грех с маркитанкой Фроней.Других лавстори в этом целомудренном романе нет.

Мне довелось быть знакомым с бабниками на разных этапах жизни:в школе,техникуме и в институте. С тремя я даже в той или иной мере приятельствовал. У каждого были разные вкусы и предпочтения.Один предпочитал только толстух,пышек вдвое-втрое старше,другой увлекался родственницами любого возраста и комплекции,пока всех не переебёт,на чужих не смотрит,ну а наш герой Д. чуть ли не каждую неделю ломал целку очередной измайловской красотке модельной внешности.

Гена Грибов был старше меня на два года,ибо дважды был второгодником.Зато первый интим -опыт получил сразу после окончания школы и сразу мне похвастался:я вчера тёте Дуне наконец-то вдул, она вроде моя тётя,то ли родная,то ли двоюродная,это не важно,давно просил,в какой-то момент понял,хочу её,но она дала только по окончания школы,прямо на печи,где мы нередко с ней спали и очень боялись,что её мамаша нас спугнёт и разгонит,первый раз это такое увлекательное дело,входил в неё до утра,она:да хватит уже,уходи,довольна я ,а я:не могу уйти,у меня снова встал, дай ещё разок... -ох,какой ненасытный,вот уж не ожидала. Договорились,что будем с ней вместе спать весь месяц,а может и всё лето...

Спустя несколько дней он проделал это и с её мамашей Глафирой:(пришёл,а Дуни нет),она протестовала,отбивалась:стара я уже для этого,лет двадцать уж мужика не было и вдруг меня такой молоденький захотел,даже и не знаю как быть,- но не очень шибко,только раззадорила:нет-нет-,не дам,не надо,не делай этого,зачем тебе ещё и я,ты же с дочей любовь крутишь,я сразу поняла,что у вас с ней случилось,то шумели ,хихихали и вдруг затихли и Дуняша вдруг как будто с испугу «ах -ох» и застонала и всю ночь постанывала от сладострастия,но я виду не подала,дело молодое,Дуня вернётся через три дня,потерпи,тогда и приходи,да что ж ты делаешь,я ещё не сказала тебе «да»,а ты уже ебёшь…

Ну да,она «нет-нет»,но мне удалось повалить её на пол,залезть на неё и мы молча продолжили шутливую борьбу,наконец,я раздвинул ей ляжки,открылся вход и я засадил ей Х.до упора в её шикарную П..Она громко и протяжно охнула,словно я сломал ей целку, и затихла...

Пока она отказывалась дать, я три раза в неё вошёл и всякий раз в конце, вместо «нет», она вдруг начинала орать,извиваться всем телом,царапать мне спину и впиваться губами мне в шею,словно девочка-недотрога,впервые принявшая Х. в свою П.:ну я доволен,ухожу,ты очень хороша на полу,на половике,попа твоя хорошо пружинит и поддаёт…

Она:нет,теперь уж не спеши уходить,побудь ещё со мной,давай ещё разок...на печи… и говори мне слова любви,пусть и понарошку,а то завтра не дам,ведь у нас три дня на любовь...ну если женщина просит...

Скажу я тебе,не заметил я разницы,что дочь,что мамка,там у них всё одинаково. Это невероятно, но Глаша оказалась более нежной,чуствительной и темпераметной:я её ебу,а она вдруг как заорёт:ты чего? -это от удовольствия,ты меня довёл до пика страсти,очень приятно,продолжай,не останнавливайся,почаще,поглубже,вот так… так даже с мужем не было и только однажды - с одним пылким любовником...

Обе селянки были грудастые и жопастые, и конечно в возрасте,в дальнейшем он только таких и предпочитал.У нас в селе была четырёхлетка,в пятый мы пошли в село Личадеево. Генка оказался на постое у хозяйки лет сорока,настоящая кустодиевская купчиха,напросился с ней в баню,она:не вздумай приставать,веником отхлестаю,рано ещё тебе об этом думать.а он божился,мол, только спинку тебе потру,конечно обманул,едва разделись,а он уже сгрёб её в объятья,она почуствовала его «конец» и раздвинула ляжки и он легко ей овладел,стоя…а потом ещё сидя и лёжа и сзади...забыли зачем в баню пришли…

С тех пор так и повелось;с молоденькими у него не получалось,но стоило оказаться вдвоем с дамой-пышкой солидных лет и с солидной задницей, сразу находил понимание,она шептала:да куда ты так спешишь,ещё не познакомились,а ты уже достал свой «инструмент»...

Вот такой юный бабник Гена,а вы говорите про «подвиги юного донжуана» где-то во Франции.

На картине:тётя Дуня- первая любовь второгодника Гены Грибова,дала ему на печи по окончании школы:так и быть дам,три года просил...давно мужика не было,а понравиться,могу и любовницей стать...подарю месяц любви,а чего,всё при мне и титьки и попа немалых размеров...

center635

На картине: Тётя Поля- вторая любовь школьника Гены,дала ему на полу после краткой борьбы:нет-нет,не дам,у тебя же Дуся есть,зачем же ещё и манда у нас одинаковая...за обладание такой пышкой пришлось побороться,но одолел...ну ладно уговорил,не дёргай за трусы,сама сниму...Эх,у неё такие шикарные ляжки,что ,если б я был поэтом,то посвятил бы им целую оду:

Полины грудь,её ланиты

Прелестны,милые друзья,

Но только ляжки у Полины

Всегда милее для меня:

Они сулят нескромну взгляду

Таку бесценную награду.

Они всегда так плотно сжаты,

Чтоб не достатся супостату.

Любой готов хоть под венец,

Чтобы разжать их наконец!

А для меня тётя Поля — моя первая любовь,дала мне на кровати,без борьбы,как племяннику,но на ней были только стринги...ах,эта незабываемая ночь,много лет прошло,но я всё помню эту ночь,её горячую,медовую П.

center635

center635

На фото: квартирная хозяйка из Личадеево Люба - третья любовь юного бабника Гены дала ему в бане:какой же ты, квартирант Гена,обманщик,обещал только спинку потереть,а просишь ебать,как дам сейчас веником по стоячему Х... ну и что ,что у тебя встал на меня,потерпишь опадет,не в силах терпеть,ну тогда…А давай я тебе дам завтра на песочке у реки,хочешь и в бане и у реки? Ну тогда...

Сам я далеко не бабник,но как и Гена Грибов ,первый интим-опыт получил с родственницей с тётей Полей и гораздо позже,чем Гена.. После семилетки я поступил в техникум и мне предложили жить у родственников,если таковые есть в городе.

Так я оказался у тёти Поли,она была дважды вдова и уступила мне свою двуспальную кровать.

Просыпаюсь,рядом горячая бабья задница.У меня сразу встал и хотя у меня никогда ещё не было интим-опыта,я инстинктивно понял что делать.Повернул эту голую тётю на спину,

у неё только стринги,перекусил тесёмку,вход ТУДА открылся,одной рукой - за титьку,другой -за лобок. И она уступила мне, молча раздвинула ляжки и согнула коленки. Мой Х. в тот же миг вошёл в её П.,вот я и в раю...

Это было ни с чем несравнимое удовольствие и наслаждение,первый раз он запоминается на всю жизнь,а у неё такая горячая,сладкая,медовая и тугая П.Она чуть ахнула и зашептала:смелее-смелее,мальчик, еби свою тётю,не стесняйся и не стыдись,ты поступаешь хорошо и правильно с кем ещё как не с родной тётей начинать,не ты первый,так многие племянники поступают,когда приходит время первым делом у тёти просят:дай ебать,так уж повелось,когда мне было 15, я тоже начинала с родным дядей,погубже-поглубже,но не спеши,мой милый племянник,теперь быстрее,о-о-о...Кровать скрипела всю ночь...А было мне тогда всего 15,а ей где-то 35-40.

А утром:

- Ну как ты?Понравилось? Я люблю поговорить и во время и после.Ты же впервые бабу поебал? Ты только вошёл,посмотрел на мою жопу,покраснел и я поняла:у нас будет ночь большой любви.

Вот у тебя в первый раз Х. вошёл в П.О чём ты думал?Что чувствовал?

-Тётя Поля,ну чего ты право:ни о чём я не думал,а чувства давно мужики определили:райское наслаждение.Но ты так запросто говоришь такие слова как Х.,П.,никогда от женщин не слышал.

От этого у меня встал.Сиди-сиди,на посошок буду тебя любить в кресле.

- Нет,не в кресле,а на посошок полюби меня через жопу,вот так...теперь руки мне на бёдра и нанизывай-натягивай мою жопу себе на Х...Как же я люблю,когда яйца стучат мне по "булкам"…

- Ну что ж пора тебе идти на занятия,как жаль,как мало ты,мой милый мальчик, любил свою красотку- тётю,всего одну ночь,а я бы хотела ещё добавить и день.Может познакомишь с приятелем -студентом,для которого баба на первом месте,ну а лекции потом?

- Уходишь,подумай,решай, пока учишься,можешь жить у меня,кровать большая,будешь ебать меня хоть каждую ночь и даже днём дам,хоть спереди,хоть сзади,хоть сбоку,а то и сама сяду на твой Х. сверху и ты увидишь,как прыгают мои титьки...

Но я выбрал учёбу.

В то же утро я пришёл к директору техникума и попросил место в общежитии:у тёти мне не удобно,там одна узкая кровать

и мне постелили на полу.

Я не навещал её больше,был ошеломлен её напором,боялся привязаться,стать рабом её пизды и был весь поглощён учёбой,но по окончании техникума зашёл к ней попрощаться,сразу завалил её поперёк кровати.

- Шурик,да погоди ты,получил ли диплом?Куда распрелелён?У меня сейчас активный период,может быть задержка,давай я тебе надену резинку?

-Тётя Поля потом-потом,четыре года ждал,чтоб снова почувствовать нежность и сладость твоей П…Ах,какие у тебя ляжки,какая жопа,какие титьки,всю жизнь бы их тискал,да завтра в дорогу.Ну вот теперь отвечу:распределён в г.Таганрог,три года надо отработать,потом хочу в институт и только потом жениться. Резинки я не признаю,я хочу чувствовать твоё тело,залетишь, решай сама.Я могу тебя только ебать,но никак не жениться,всё же родственники.

И кровать снова скрипела всю ночь,словно и не было четырёх лет перерыва.

-Как же у тебя твёрдо на меня встаёт,таким только целку ломать.А мне ломал дядя-сосед,у него стоял слабо и он долго возился.А девочки небось у тебя были или четыре года никого? Ну Таганрог город большой,полно южных красоток,не то,что Кулебаки.Ещё хочешь?Изголодался,мальчик.Какой ненасытный… Ну,была-не была, еби без резинки...Не жалеешь,что четыре года пропустил,а счастье было так близко,так возможно…

-Нет,не жалею,тут либо учёба,либо любовница.Тех студентов,что выбирали бабу,быстро отчисляли.Он всю ночь её жарит,а утром на занятиях дремлет.Любовница не жена,её разок не устроит.А что значит счастье? Мы же не можем жениться,только ебаться.

- Счастье,это когда баба находит свой Х.,а мужик - свою П.Это бывает редко.Обычно просто живут вместе,ведут совместное хозяйство,исполняют супружеский долг,иногда ходят налево, не находят ничего нового и на этом всё заканчивается.А как узнать свой или своя?

Просто.Баба орёт сразу,а не в конце,как большинство.А мужик чувствует,что попал в рай.Иногда мужик хвастается:вчера маникюршу всю ночь ебал,как засадил,так почувствовал себя в раю.Это всего лишь фигура речи,конечно приятнее,чем если бы он шевелил член рукой,но не более того.

Настоящий рай,когда он больше ни о чём не думает,только о ней,а он на другой день забыл свою маникюршу и уже подбивает клинья под молоденькую аптекаршу:

- Мне пять пачек изделия номер два.

-Да куда же Вам столько,мужчина?

-Давайте встретимся вечером,красотка,я объясню.

-Ой, в краску вогнал,но я не люблю с изделием.

-Тем лучше,договоримся...

-А если...

- И это ничего...

-А вдруг,я ещё не...

-Ну тогда,совсем хорошо...

И уж совсем редко,когда он и она нашли друг друга.Вот ты вошёл и я поняла,хочешь меня:отчего ж не дать очередному новенькому,

пусть молоденькому.Ночью ты нежно обнял меня голую сзади за талию,потискал титьки и вошёл в меня.И я почувствовала- это мой Х.,который я искала 20 лет и хотела заорать,но сдержалась,чтобы не спугнуть первохода,только сжала зубы и сладко застонала.

Увы,оказалось,что я не твоя женщина,иначе ты бы не променял меня на учёбу.Именно в этом дело,а не в том,то ты вдвое моложе,а я твоя родная тётя.Конечно,когда ты пришёл прощаться,я уже орала ,не сдерживаясь,ибо поняла,что ты уже знаешь,что это от наивысшего наслаждения и ебал,не обращая внимания.

Всего две ночи со мной был мой Х.,для очень многих и этого не было и они не познали,что значит сразу улететь на облака.

Конечно и я был счастлив эти две ночи с этой шикарной дамой:хоть и был я у неё сорок первым,но она-то у меня была первая и я воспринимал её как бесценную награду.

Вот я впервые увидел её в домашнем халатике:вроде всё прикрыто,но мне почему-то видны и высокая грудь и охуительные ляжки и манящая жопа.Кто же тот счастливец,что её ебёт? Конечно же мне она никогда не даст.

И в деревне у нас есть более грудастые и жопастые бабы и некоторые даже намекали,что непрочь мне дать,но я не отреагировал на намёки:то ли время не пришло,то ли боялся,что не справлюсь.Но все эти бабы не захватывали дух, не то.А она городская красивая белая,никогда не намекнёт и не даст мне,не тот уровень.

И вдруг эта голая жаркая жопа ночью оказалась у меня под боком,конечно,я радостно и нежно прижался к ней,но Х.искал её "передок",нашёл и сразу вошёл и я очутился в раю.Она потом уверяла,что это не настоящий рай и она не моя женщина.Но в тот момент я другого рая не знал.

Она из тех женщин,что в любой компании- неприступная королева,а в постели - настоящая лярва:выжмет за ночь все силы и будет выжимать каждую ночь:для неё интим превыше всего в жизни,всё остальное потом.

Возможно поэтому её покинули несколько мужей:несовпадение

интим-желаний.Я это интуитивно понял и расстался с ней после первой ночи.

Она потом родила,но говорит не от меня,а от соседа,который навещал её все эти четыре года.Но она вроде бы надевала ему резинку…

- Тётя Поля,а у нас это что,любовь?

- Конечно,мой мальчик.у нас с тобой настоящая земная любовь.

Любовь — это...Вот ты только вошёл,а я уже сижу на кровати,на мне только лифчик и чулки и ты сходу без подготовки,не раздеваясь,опрокинул меня поперёк кровати на спину,мои ноги взлетели тебе на плечи и ты ухватил меня за титьки и засадил до упора. И мы с тобой очутились в раю до утра.Ну как Адам и Ева,когда скушали яблоко и у него впервые встал на неё и Ева срау поняла ,что надо делать,раздвинула ляжки и приняла его в своё лоно.

И я ликую и подкидываю тебя,чтобы ты входил в меня резче и глубже и покусываю тебя в шею и царапаю тебе спину и ору от наслаждения. Это и есть настоящая любовь,другой не знаю и знать не хочу. Для любви нет ни родственника,ни чужого,только мужик и баба. Вот рожу от тебя сына,подрастёт и первым делом научу его любить земной любовью,ну как Ева учила Каина,Авеля и Сифа...

Умом иных женщин не понять.

center35560

На фото:моя первая женщина блондинка тётя Поля,всего две знойные ночи я провёл с ней.Тётя Поля,да отними ты ладошку от промежности,пусти,милашка, в свою медовую «кладовку»и дай насладиться твоим телом,я знаю,что ты хочешь только ТУДА и никуда больше...

При расставании подарила мне карточку и написала:»пусть другая любит тебя так,как любила я: только тебе давала ебать без резинки столько сколько ты хотел». Иногда я смотрю на это фото,прежде,чем ложиться на кровать к любовнице.

Через несколько лет я поступил в Московский технический институт и опять был поставлен перед выбором учиться или бабу ебать. Нас первокурсников поселили в подмосковье,ст.Ильинка,ко мне обратилась дачница-старушка:помоги вскопать огород,заплачу. Вскопал,она:могу познакомить с дамой приятной во всех отношениях,постарше тебя,конечно,но очень ебучая,замужем,но муж недоёбывает,если поладите,можно ебать её хоть каждый день без всяких обязательств,только для взаимного удовольствия.

Встретились,бабка:ну познакомьтесь,поговорите,а я пошла.Дама, ни слова не говоря,села на кровать поперёк,откинулась на спину и задрала ноги,мол,никаких разговоров не надо,только ебать. Я подошёл,похлопал её по ляжкам,провёл залупой по П.,искра появилась,у меня встал...кровать заскрипела,держалась она лениво,зажмурилась,по лицу расплывалось блаженство и нега и только с третьего раза оживилась и начала подмахивать.Обоим понравилось.

Потом поговорили:ебать будешь только днём,ночью я с мужем сплю,он постарше тебя и ебёт лениво,не то что ты,у тебя что, год бабы не было,набросился понимаешь и всё до дна хотел достать,и титьки потискал,а это так приятно,ну а муж не каждую ночь хочет,да и то разок и титьки не трогает ,но что делать, надо исполнять супружеский долг..

Но я-то днём,говорю, на лекциях и колоквиумах,на что уходят все силы и время. И я выбрал учёбу,ни её имя,ни имя бабки так и не узнал,как и они — моё.

В Ильинке мы жили всего два семместра,потом нас всех «козерогов» перевели в Измайлово. И за это время я узнал,что не я один прошёл испытание:чего больше хочешь учиться или ебаться.И такие дамы и бабки-сводницы были разные и некоторые студенты не смогли пройти испытание,так были околдованы своей дамой,хотели только ебаться и были отчислены за прогулы.А я эту жаркую даму больше не видел,остались только тёплые воспоминания и «во сне они тревожат сердце мне»:ах,эти стройные ножки незнакомки у меня на плечах,ах,эти нежные ляжки у меня в руках,ах,эта пышная жопа,что я натягиваю на свой Х.,ах,это горячая и тугая и сладкая-пресладкая её П.,ничто в мире не сравнится с этим весёлым делом.А я выбрал скучную учёбу.Ну не дурак ли был.

В Измайово роль бабки-сводницы исполняли Борисовские пруды и Измайловский парк,где на берегах и в кустах местные дамы и девицы любили пошалить со студентами,абитуриентами и даже школьниками...Ну а зимой дам и девиц студенты приводили на свою студенческую койку,чтобы отметить сдачу сессии; и комендант и вахтёр относились к этому с пониманием.

Jedem das Seine!

С Витей Проняевым я учился в техникуме,нас, техникумцев,в сентябре отправляли в село на уборку картошки. Спали в избе на полу всемером. В первое же утро Витя проснулся в постели с хозяйкой Розой. Он отличался всеядностью,ему годились для плотских утех дамы всех возрастов.Главное,что они легко отличали бабника и охотно шли ему навстречу,ибо он не заморачивается ухаживанием и уговорами.Конечно,он не ограничился одной хозяйкой и пользовал других сельских вдовушек и желающих девиц. А вот романтикам-ботаникам они решительно отказывали:начнут ухаживать,стихи читать,а тут и картошку убрали и студенты уехали в город…

В начале своей интим-карьеры Витя оприходовал всех своих родственниц и начал с собственной мамаши.Он никогда не думал,что первый раз будет с ней и считал,что это было случайно. Лиза перебрала лишнего на своих имянинах и улеглась на заправленную постель,высоко задрав платье,обнажив весь низ, полуголая,бесстыже раскинув и пригнув ляжки. Но отмечали имянины они лишь вдвоём. Она вдруг странно посмотрела на него и пробормотала:пошла спать,проводи.Он увидел её призывную позу на постели,у него встал и началась у него мысленная борьба рассудка со страстью.

Рассудок:отвернись,прикрой простынкой её наготу и уходи,не с ней надо в первый раз…

Страсть:ты видишь её позу,она приглашает:я так хочу,чтоб в меня вошёл мужчина и сейчас.Не стесняйся и не стыдись,не ты первый на селе,кто так поступил,это благое дело.,а манда у всех одинакова,познаешь наконец великую тайну интима,получишь неоценимую награду... И он не смог сдержаться…пристроился между её ног и вошёл в неё...и очутился на облаках,в раю...

Осознав,что с родственницей можно и нужно,теперь оставшись с иной вдвоём,он уже не думал,как поддержать разговор,а только-как бы её поебать…

С одной бывало достаточно пристально посмотреть в глаза и перевести взгляд на её промежный треугольник и она начинала снимать трусы…

Другой этого было мало,нужны были слова:у меня ещё не было,ты первая,хочу начать с тобой,ибо ты для меня самая красивая и она распахивала халат,а там всё на виду…

Третья любила,чтоб её брали наполовину силой:сам раздевай,сдёргивай трусы,заваливай поперёк кровати и загибай «салазки»…

Четвёртая говорила решительно «нет»: это что ещё за глупости,ты ничего не говорил, а я ничего не слышала...ишь чего захотел:дай почувствовать П.,это с какой стати,я,кроме мужа, никогда никому не давала и не собираюсь.Но как бы она яростно ни отказывала,если он проявлял настойчивость и сумел поймать момент,всё получалось.Обычно этот момент случался утром:если у мужчин бывает утренний стояк,то и у баб бывает нечто подобное…

Так и у них:она только встала,была расслабленная,полусонная,муж ушёл на работу,не поебал,а тут Витя нарисовался,показывает стоячий Х. Она вдруг снова легла и раскинула ляжки. Витя потом вспоминал:

- Глафира никому не сказала,что я приставал,и я понял,что шанс есть.

- Ебу,значит эту скромницу-недотрогу,а она:

- Нет,нет,не надо,ты не так понял,говорила же тебе.что никому не даю,кроме мужа,ты хоть знаешь, кого ебёшь,родня ведь я тебе,вроде тётка двоюродная и старше тебя ввое и не стыдно.

- Как это не так,сама же легла. сняла трусы и раздвинула ляжки.Не только не стыдно,а наоборот ликую,что замужнюю двоюродную зрелую тётю ебу,год выслеживал,ради этого мига истины .Неважно это всё,а важно,что у тебя такие нежные ляжки,такая пышная жопа,твёрдые титьки и охуительная П.,такая терпкая, горячая,такая тугая и сладкая-пресладкая.

- Ох,да ты льстец,муж таких комплиментов никогда не говорил.

А я легла, думала,что муж вернулся.

-И как поняла,что не муж?

-Да ты сразу руками титьки сжал,а Х. в П. без рук сам вошёл,да ещё так глубоко и плотно,что у меня аж дыханье спёрло,сердце в пятки ушло,а я улетела на облака,а с мужем так никогда не было.

-Это да,когда на чужую жену залезаю Х.встаёт гораздо твёрже,как после стакана водки,рук не надо,он сам мигом вход находит,ни разу не промахнулся,как говорится: Иванеска — Х. - стамеска...Ну а кончаю,когда чувствую,что баба три раза кончила или заорала от сладострастия...

- Ну ты кончил,чего не вынимаешь?

- Когда ебу чужую жену,не вынимаю,пока несколько «палок» не брошу,как говорится:

Я ебал тебя,родная,

Восемь раз,не вынимая…

-Неужто так долго будешь меня любить,ведь чувствую,любишь,мой милый ёбарь?

- Ну это так в песне,а я раза три ,не больше…

А вот мой приятель,дефлоратор,вообще только- раз,сломает целку и уходит,она:да куда же ты? - В ванную,сейчас вернусь.А в ванной я бывало затился,подменяю его и получаю свои три раза,не вынимая. И все трое довольны.

- Странный у тебя приятель,сломал целку и больше не хочет,Мне целку сломал рыбак с бородой и в очках, на реке Велетьма было дело и было мне лет 15. Всё лето потом ходила по утрам на речку и он ебал меня с удовольствием и не раз,как там в песне:

- Ебёт- ебёт,устанет,на камушек присядет,

-Газетку почитает и снова начинает…

- Как так,а говорила,никому ,кроме мужа, не давала.

-Но это же было до замужества и это не считается… А у нас будут ещё встречи?

- Ни в коем разе,я бабник в законе,два раза с одной не встречаюсь,сегодня же буду присматривать другую...

У него всегда страсть переборывала рассудок. Бывало дама шепчет:Витя,милый да не успеешь ты,вот-вот ревнивый муж вернётся... Это его никогда не остонавливало…Он, как и положено бабнику, всегда довольствовался одним разом,не искал встречь и повторов,сразу забывал использованную и искал новую…

center635

На фото: Лиза -первая любовь Вити Проняева:как же это случилось,что он овладел мной полусонной и полупьяной...как же я ему дала...я вроде была против и что-то бормотала,а он своё: ты первая,хочу только тебя..о боже,зажмурилась и притворилась спящей....После первой были и другие родственницы и каждую он уверял,что первая,иная:нет-нет не дам,ты хоть понимаешь,кто я,я же сестра твоей мамки,это же инцест,что люди скажут,знаешь сколько мне лет,в сыновья мне годишься,говоришь,ещё ни разу не было близости с женщиной,я буду первая,с кем хочешь испытать райское наслаждение,ну коли так,то можно,еби.

center635

На картине:тётя Глаша -вторая любовь Вити Проняева,дала еиу без слов,под взглядом страсти...

center635

На фото:тётя Шура,третья любовь Вити Проняева,дала только после долгих уговоров:ты у меня первая,ты самая красивая,никогда не забуду твою попу,а уж ляжки,а уж титьки,просто ух.-Как же я смущена твоими уговорами,но говори -говори ещё и подробно как ЭТО будет и тогда -может быть дам...

center635

На фото:тётя Дуся,четвёртая любовь Вити Проняева,дала только после борьбы:сам сорвал лифчик,стащил трусики,раздвинул ляжки...подожди сама сниму чулки,даю только когда голая...ты хоть знаешь кого ебёшь,я же замужем,трое детей,- не знаю,зато чувствую,что у тебя самая горячая и такая тугая и тесная будто целку сломал и я у тебя первый ,а титьки и талия - словно не рожала...

center635

На фото:тётя Зина пятая любовь Вити ,не дала:никому никогда ,кроме мужа ,не давала и не дам,что за странные просьбы:это не измена,дай только почувствовать твою сладость,я только войду туда и сразу выну,даже так - нет,посмотреть можно,трогать нельзя...и как ты это представляешь «сразу выну»,да у меня муж,когда в первый раз вставил,то всю ночь не вынимал,об этом и песня есть:

Я ебал тебя,Аглая,

Восемь раз не вынимая...

Никогда так не говори:после таких слов,тебе ни одна баба не даст.Да не огорчайся ты.Давно не было женщины?Уже два дня.А хочешь каждый день и новую.Ну тогда сегодня можешь выебать тётю Клаву,она говорила,что тебе даст.У неё такая же манда,как у меня,муж говорил.А ты что коллекционируешь?Заодно можешь проверить,сколько раз сможешь, не вынимая. А сразу вынуть ещё никому не удавалось.Тут уж рассудок молчит,а говорит страсть:вставил так еби,не останавливайся...

center635

На фото: тётя Клава- шестая любовь Вити,дала в камышах у реки Нуча,сама сняла трусики,поимел три раза,не вынимая...И шептал:Зина,милашка,всёже дала,ебу тебя,моя королева.И впервые изменил правилу:встретился с ней ещё раз на другой день,уже не шептал другое имя,ещё бы у неё такая страстная П.,вставишь,вынимать не хочется...

А вот я с ней ни разу,хотя жила в доме напротив. Бывало смотрю издали,вышла в свой сад топлесс,сняла трусики и загорает,затем,грациозно изогнувшись (кто бы меня взял),поливает себя из садовой лейки.А я зажмуряюсь,чтобы преодолеть искушение,чтобы не перепрыгнуть через забор и не засадить ей сзади: а нельзя,ведь она - младшая мамина сестра и просватанная невеста…

То ли дело Витя:да мне без разницы чья она сестра или невеста,я вижу,что она хочет и сиганул через забор...Она потом:если завтра ещё захочешь,приходи в полдень на речку в камыши,здесь не дам,слишком рисковано,племянник из кустов наблюдает,может даже видел, как мы тут с тобой занимаемся любовью и переживал,что мог бы быть на твоём месте,а ведь я ему намекала,что,пока не замужем, дам,да он не решился взять,теперь буду замужем ,он попросит,а я уже не дам...

. Оказалось,Клава перед свадьбой захотела попрощаться со свободой и потерять невинность. У нас на селе некоторые женихи даже недовольны,что невеста целка:это что ж тебя никто и не захотел до сих пор...

На фото:тётя Катя давала Вите иногда,если был момент,но всегда при этом называла его Гриша,(это её молодой бойфренд).Витя обижался,но поделать ничего не мог:да пусть хоть чёртом называет,лишь бы ебать давала,как увижу,как услышу,всё во мне заговорит,сразу в дрожь меня бросает,Х. как вкопаный стоит,ебу,а она бормочет:Гриша,милый,почему сразу ебёшь,а не поцеловал...

center635

Курьёзный случай произошёл у Вити с тётей Катей:

Я свою тётю Катю случайно поебал,а она не верит:это был Гриша и точка.А было мне тогда чуть за 15,а ей чуть за 40.Мы тогда отмечали какой-то праздник,вроде Яблочного Спаса.Она перебрала.Глядь,все гости разошлись и мы вдвоём,но я и не думал ничего такого,на меня не возбуждала как женщина.

Она посмотрела на меня странным мутным взглядом и пошла в спальню.Я,чуть погодя,пошёл посмотреть,может её спать уложить.

Смотрю,лежит на койке,глаза закрыты,юбка задралась до П.,ляжки раскинуты,ослепили белизной...У меня встал...У неё - "королёк",поэтому "салазки" загибать не надо,даже пристраиваться не надо,Х.сразу вошёл...Она делает вид,что спит.Поебал,чувствую хочу ещё,но Х. не встаёт.

А я уже знал,что нужно голыми прижаться,полежать,он сам встанет.

(Ну ежели у тебя ночью не встал,жди утра.И утром не встал,тогда ты - импотент.Не огорчайся,используй язык,пальцы руки,раз уж она тебя рядом положила...)

Осторожно раздел её,мою любимую,мою неаглядную,мою желанную, тётю,уложил,сам разделся,лежим под одеялом,тискаю ей титьки,глажу лобок,но в губы не целую,ага,встал...и кровать скрипела до утра.

Когда я её распробовал,Х. на неё стал вставать даже на одетую, на расстоянии и если рядом был её муж, и никакой возможности не было,я старался скорее уйти и обратиться за помощью к случайной девице,иногда такая спасала меня одним поцелуем...

Спустя время,мы снова пересеклись:

- Тёть Кать,помнишь как отмечали Яблочный Спас?

-Ну?

-Это ведь я,Витя,тогда тебя ебал всю ночь,а ты шептала:милый Гриша,люблю,еби-еби ещё...

Я даже стихи написал:

У тёть Кати на кровати

Я невинность потерял

И за это тётю Катю

До утра в П. ебал.

Предлагаю эту ночь повторить.

-Не ври,Витя,молод больно так врать,это был мой молодой бойфренд Гриша,что я его Х. не знаю.

А тебе,Витя,я не давала и не дам...Хотя...если признаешься,что соврал,раскаешься,попросишь прощенья за оговор и поцелуешь хоть разок в губы,в мои нежные аленькие трепетные губки...

Ах,тётя Катя -загляденье,

Донжуанов идеал,

Тот не знает наслажденья,

Кто Катюшу не ебал!

Как же я завидовал её мужу и её бойфренду Грише:один ебал её каждую ночь,второй - каждый день,а мне доставались лишь крохи-раз в месяц и реже…

Мой приятель,Коля,как-то похвастался:а мне удалось твою тётю Катю завалить,зашёл к ним,тебя искал,а она одна и какая-то расхристанная распущенная,слово за слово,предложила: не хотите ли чашечку чая.

И вот Катя чай мне наливает,а взор её так много обещает...встала,пошла в спальню,я за ней,она на кровать,я на неё...она было начала:нет-нет,ты не так понял,я ещё не готова,ну ладно, давай хоть сначала разденемся,раз у тебя так встал на меня и так сильно хочешь,да не дрожи ты,теперь уж дам...как стоячий Х. увижу,сама дрожу,не могу устоять…

-А ты ради бабы на всё готов?

-Конечно,моя королева.

-Звезду с неба мне достанешь?

-Непременно,моя Венера,но только завтра...

Ох и ебучая баба эта Катя,но меня всё время Гришей называла,а мне пофиг,хоть чёртом назови,лишь бы подмахивала как положено...

Вот и пойми этих баб:сколько шикарных мужиков её клеили,златые горы обещали,никому не дала,а отдалась мне,подростку,без уговоров,даже чай не допил,да уж, выебать такую шикарную даму,П. у неё тугая,как целка,это память на всю жизнь.Оказывается,её муж две ночи не ебал,бойфренд два дня не навещал,а тут я подвернулся...

О новой встрече не было и речи,наоборот,строго заявила на прощанье: получил,насладился моим телом,забудь,считай ничего и не было,тем более не будет больше такого наваждения.

Эх,Коля,-подумал я,-плохо ты знаешь женщин,эти её слова означают «может быть»,проси,настаивай,лови момент,непременно даст и не раз,если конечно ей понравился первый раз…

Она и мне всякий раз говорит:последний раз,больше не дам и не жди и не надейся,если уж так сильно тебе ЭТО надо и так много,это ж надо шесть «снарядов» в меня положил и ещё днём хочешь остаться.Я и не знала,что так бывает,бывало в юности,ну два раза за ночь,вечером и утром.

Нельзя остаться на день и продолжить,муж с ночной смены через час придёт,руки помоет и прежде чем меня сонную и тёпленькую не поебёт,завтракать не сядет.

А ты заведи молоденькую,а лучше женись и еби её каждую ночь без передышки,плохо будет подмахивать,подушку ей под жопу подложи.А мне хватает,у меня и муж и любовник и годы уже не те,больше не дам,хотя иногда тебя хочу,к чему лукавить,ведь муж ебёт только раз и не каждую ночь,Гриша — дважды,но не каждый день,и только ты ненасытный,способен полностью погасить мою страсть,но нельзя часто рисковать,так что встреч не ищи,но представится случай,ну не знаю,может быть...Да знаю я,что ты не Гриша,но так мне удобнее,я чувствую себя целомудренной и верной только двум мужчинам.

И всё равно, проходит месяц-другой,случился момент,мы вдвоём,сливаемся в объятьях,у нас же «химия» и страсть бросает нас на кровать и снова я её ебу,мою голубушку,и снова трещит кровать до утра,если конечно желанна и на неё всю ночь стоит и она всю ночь подмахивает и сладко стонет,и делает засосы и шепчет слова любви,словно ей снова семнадцать.

Такая вот у меня любвеобильная,двадцать пять лет как замужем,трое детей, тётя Катя.

И это ещё не всё.

Как-то мы сидели за водкой,и молодые и постарше,конечно,говорили про баб и дядя Петя расхвастался:

-А я почти всех вдовушек на селе переебал и даже некоторых замужних:и доярку Дуню и свинарку Глашу и полеводку Машу и всегда стоя и ни разу в постели:на сырую траву,говорит,не лягу,дам только стоя.

А вот привередливую Катю поебать не удалось.Я к ней и словами и руками,по жопе хлопнул,похлопал по П.,потискал титьки:нет,не дам,только мужу позволяю Х. в П. вставлять.А у меня стоит,а она ляжки не раздвигает,я ей в ляжки и всунул.А она,зараза,начала подмахивать,так в ляжки и кончил.А они у неё такие нежные,такие тёплые,что я и этому был рад.

Это третий случай,когда я ебал бабу в ляжки,есть тут своя изюминка,она ляжками Х. сжимает плотнее,чем в П.В ляжки даёт,если баба молодая,замужняя и боится залететь,но чужой Х.почувствовать даже ляжками хочется.Даёт понять,что в слеующий раз даст и в П.

Одну ебал в ляжки даже в её медовый месяц,пообещала:как только забеременею,сразу дам в П.А пока мне очень лестно,что ты хочешь меня даже в ляжки.

Некоторые любят ебать бабу в титьки,не доводилось.Ну а в рот Катя не берёт,в жопу не даёт,да я и сам не хочу,всё не то, люблю только в П.Н-да,но какова у неё П. так и не познал.А то,что у всех П.разные это точно.

- Это странно,-сказал,-отрок Миша,а я ничего у тёти Кати не трогал,сразу писун ей в кунку вставил,вернее она сама вставила.

-Давай-ка подробности...

- Как-то оказались вдвоём,она и говорит:чего на ляжки уставился,глаза сломаешь,хочешь поебать меня,вижу-вижу,не отпирайся,да не красней ты и не смущайся,это похвально,вырос ты,Гриша,и я вижу,что не только хочешь,но и можешь, сегодня ты герой моего романа,а я просто добрая сегодня...

Опрокинула,значит,меня на кровать,попой мне на писун села,он как-то сам собой у неё в кунке оказался,-ну не могу я сравнивать,это была моя первая кунка,- и началось:она своей пышной попой подпрыгивает,титьки у меня перед глазами трясутся,кровать скрипит,я балдею от наслаждения,выстреливаю свой «заряд» ей в кунку и она заорала от пика страсти...

Ну само собой,это было не один раз...Второй раз уже я на неё залез и трахал её,пышку,как мне удобно, «снарядов» у меня хватило на всю ночь ...

Понял я,что тётя Катя вступила в тот возраст,когда любвиобильные дамы выбирают только молоденьких нецелованых любовников,а сверстникам в близости уже решительно отказывают.

Муж её был уже в годах и на её шалости с подростками смотрел с пониманием:надо же, ещё не перебесилась,да и не соперники они мне,мне всегда даёт охотно и активно.И даже когда застал её с племянником в постели,оправдал:да она с ним с детства спит и ничего.Ему говорят,да вырос он,наверняка её всю ночь ебёт,пока ты в ночной смене.Глупости не говорите,молод ещё,чтоб такую бабу ебать,а я,как с ночной прихожу,перво-наперво на неё залезаю и всегда П. у неё свежнькая,чистенькая,совершенно не ебаная...

А я засомневался,был ли у неё вообще Гриша,или все,кто её ебёт,тот и Гриша?

А вот ещё рассказ Коли Кистенёва про славные эти дела.

- Ты спрашиваешь,поебал ли я мамкину младшую сестрицу,славную тётю Люду? И не раз.Это же давно было,тогда многие мои ровесники хвастались,что у них с родной тётей было.У всех по-разному:один долго просил,другого маманя положила с сестрой на одну кровать,а у него встал,к третьему тётя сама прилегла на кровать и у всех просто.

Но а я со своей намучился,она ж оказалась с причудами:сначала партнёра дважды обманет,обещала,но не дала,затем он за это должен ей хорошенько надрать задницу,ну отшлёпать по жопе,которой она очень гордилась и первый раз давала только раком.Потом конечно можно и на спину её завалить и ноги на плечи,но это уж потом.

И мне не было скидки на молодость и родственность.Дам,говорит,но завтра.И завтра тоже самое.На третий день я был сам не свой:тётя Люда,да что ж ты со мной делаешь,я с ума схожу от желания,у меня два дня Х. на тебя стоит,а ты всё "завтра,да завтра".Задрал ей подол и начал лупить по ягодицам.Оказывается именно это ей и было нужно.Это её заводит и она заводит партнёра,которого она водила за нос два дня,

"динамила" и теперь он ей "мстит",т.е.ебёт активнее и много.

-А чего,жену-то,дядя, раз в неделю небось ебёшь,а меня будь добр -семь "палок" за день,раз назвался груздем,а иначе зачем тебе любовница,для одного раза в неделю у меня муж есть...

Ну,а что до меня, тогда она после порки (конечно,это любовная игра) сама сняла трусики,нагнулась и отклячила попу.И в тот же миг мои руки оказались на её титьках,я прижался к её попе и мой Х.оказался у неё в П...Ах,как она упоительно еблась.Ах,какая у неё классная П.,я потом долго искал такую,чтоб жениться,но не пришлось.

Тётя Люда:отклячила попу для племянника Коли,скажи,что у меня классная попа,как говорится: "плачь Европа,что у меня самая красивая .опа!

center635

center635

Тётя Люда:я хотела дать племяннику Коле в первый же день,но порядок есть порядок:пусть потерпит,укрепится в желании,а если остынет и перехочет,не беда:кавалеров мне вполне хватает,иной не то что два дня,а два года ждёт,когда я для него отклячу попу...ну посмотри,какие ляжки,какие бёдра,какие груди,ну разве я не хороша…А Коля,как же упоительно он меня ебал,ах,какой у него классный Х.,долго я потом искала такой,чтоб выйти замуж,но не пришлось… А Коля сразу меня замуж позвал.Зачем,говорю,тебе это? А чтоб ебать тебя и день и ночь.Для этого не надо жениться, я и так тебе буду давать,ночью,если муж в отъезде,а днём - если он на работе,да успокойся ты,это ты сейчас под впечатлением,а через месяц забудешь меня,как уже было не раз.

Или вот лавстори Дуси Бирюковой.Поделиться своими воспоминаниями про ЭТО любят все.

- Я тогда рано овдовела,было мне за сорок,но была ещё хороша.

Особенно мужикам нравилась моя задница,как увидят,так и караул:непременно им хочется сзади меня поиметь.

И тут подружки- ровесницы начали хвастаться:а меня вчера племянник поебал:это так волнительно молоденький Х.заполучить в мою видавшую виды П..Ну как: подрос,вижу уже хочет даже меня,свою тётю ебать.Остались на кухне вдвоём на пару минут,я ему шепчу на ухо:дам ебать,мальчик мой,как будет момент и останемся вдвоём хотя бы на пару часов.

А он ждать не стал,сразу поволок меня в сени,там у него личный уголок за занавесками,куда домашним хода нет: покажу,говорит,коллекцию болтов и гаек.Но сразу опрокинул меня на топчан,задрал подол,а я в этот день даже трусов и лифчик не одевала,предчувствие,и он уже ебёт,насаживает мою "гайку" на свой "болт".

А за занавесками в коридоре слышу:а где это наш Вася? -Да,он тёте Глаше свою коллекцию показывает.- Что-то долго.-Видать заинтересовалась.

Да,девки,"пуансон" у него вполне приличный и очень хорошо мою "матрицу"прочистил. Потом уж узнала,что этот липовый коллекционер не меня первую приглашал коллекцию показать,а уж каждой ли любопытной даме удавалось ему засадить свой "поршень"в её "цилиндр" не могу знать.

Вот баба Клава рассказывала,а ей вроде за 60:я к Крючковым за спичками зашла на пару минут,да и задержалась на пару часов,а там Вася:спички,говорит, подождут,приглашаю Вас,сударыня,посмотреть мою коллекцию болтов и гаек.Такое обращение мне польстило и я решила подыграть:с удовольствием,сударь. Он тащит меня в свой закуток в сенях за занавеску,а там единственная мебель топчан.

Я ему:а где же болты? а он достаёт Х. свой стоячий,да вот он. И снова я подыграла,задрала подол,показала П.:тогда вот моя «гайка».Тут надо понять,я уже месяц не занималась любовью с мужиком,не просто мне найти кавалера,бывалые пасуют перед моими габаритами 120х120,соскучилась я по Х.а тут безусый парнишка вроде рвётся,справиться ли?

- Да ты шутник,но и я шутки люблю,а у тебя вполне уютная берлога,я в такой ещё не давала,ну так и быть - и раздвинула ляжки… Поебал...-Ну я пошла,нет,говорит,после первой не отпускаю.Я как дура снова присела на топчан:а после какой отпустишь?- Ну после третей… может быть...

На какие только уловки не идут мужики,лишь бы вставить свой грубый Х.нам,девочкам,в нашу нежную П.Оказалось этот «коллекционер» был всеядный бабник и ебал меня на своём жёстком топчане,словно мне всего 17,совершенно не поинтересовавшись,замужем ли я,есть ли дети- внуки,сколько мне стукнуло и какие у меня габариты и даже как зовут,лишь бы скорее заполучить мою «гайку» в своё распоряжение.Таковы все бабники, с коими мне приходилось иметь дело на своём веку.

Больше я к Крючковым за спичками не ходила,разок можно пошалить с мальчиком,но ходить к нему на свиданку на тот конец нельзя,осудят люди,а мне не к лицу и не по летам.

Но и это ещё не всё. Как-то говорит подружка Зина,тоже моих лет:

-А я на днях была в гостях у Васи Крючкова,коллекцию мне показывал болтов и гаек. Там у него на стенке фото полуголых красоток и сверху надпись: Мои «гайки».Там и ты, Клава, в позе:возьми меня.Неужели?..

-Нет-нет,просто он же занимается фтоохотой,птичек фоткает и конечно голых баб.Пригласил и меня на фотосессию.Раздевайся,говорит,- Нет,снимай одетую.-Ну тогда обернись в эту полоску ткани,но чтоб титьки и ляжки были видны.

Это можно. Ну он же в том возрасте,когда они подсматривают из кустов за голыми бабами,когда они купаются, и они же проковыривают дырку в женскую баню.А бабу,думаю,он ещё не пробовал.

- Наивная ты,Клава,я тоже так думала,..Кстати он меня не фоткал.

- А чем же Вы занимались два часа?

-Догадайся,Клава,с трёх раз…

Отрок Вася рано познал сладость «клубнички» зрелых дам и умело пользовался их желанием пошалить с юным кавалером.Придумал приглашать их на фотосессию или показать коллекцию,а практически сразу показывал стоячий Х.,чем нисколько их не смущал,посколько они понимали,зачем он их пригласил и охотно подыгрывали,сразу раздвигая ляжки и загибая «салазки»,первым делом заполучить его Х. себе в П.,ну а коллекция и фотосессия потом. Замужние не соглашались полностью раздеваться,зато вдовушки охотно раздевались,воображая себя настоящими натурщицами.Его коллекция «гаек» перевалила уже за дюжину,но более всех он ценил «мёд» тёти Глаши и бабы Клавы.

А как же муж,спрашивали у тёти Люды? - А он на пирушках засыпает после первой,а я после третьей в пляс иду.И так высоко поднимаю подол,показывая ляжки,намекая,что я неприкаянная и очень хочу,что сразу находится утешитель,а то и два, и волокут меня в укромный уголок,чтоб получить даровую "клубничку".

Потом уж идём с мужем домой:он хорошо проспался,а я хорошо поеблась.Дома говорю ему:есть будешь?-нет, только еть.Вот так иногда случалось:троим за вечер давала.

- Наслушалась я всех этих рассказов и задумалась,-продолжала уже Дуся,- у меня же три племянника.Три года не навещала.Небось выросли? Ебут ли кого?Ведь тётя у них я одна.Навестила.

Так и есть:весь вечер раздевали меня жадными мужскими глазами,тискали титьки и ляжки и мысленно уже ебли. Ну прям как у поэта:"три мальчика,три козыря бубновых,три витязя интима и П."

Я ежилась:ну одному дам,но их ведь трое.Легли спать,один сразу ко мне:тётя Дуся,можно к тебе под бочок,как раньше?

Отнюдь,-отвечаю.Он шмыг под одеяло и вместо сбоку,сразу оказался сверху,ухватил титьки и суёт Х. в ляжки.Я могла бы сбросить его,как не раз поступала со слишком торопящими события кавалерами,но почему-то раздвинула ляжки.Ну как почему-то,знала зачем пришла,хотела,чтоб и меня племянник, как тётю Клаву,поебал.

Вот тебе и как раньше.Очень даже не так.Бывало покажешь титьки,повыше задерёшь подол,они и довольны.А тут сразу ТУДА и поглубже и плотнее и приходится отвечать,сначала потихоньку,а потом во всю прыть,чтоб скорее получить пик наслаждения...

Потом ЭТО повторилось ещё с двумя и не раз:оказывается дать троим за ночь- ничего особенного.Но ни один не заметил,какой у меня красивый задок,только передок их интересовал.Молодо-зелено.Это потом они поймут,как упоительно ебать бабу сзади,если у неё красивая попа.

Утром строго им сказала:о наших шалостях никому ни слова,больше к вам не приду,не потому,что не понравилось,наборот.Но начнутся пересуды:тётя Дуся к ним зачастила,а три года не была,не иначе как один её ебёт,а то и все трое.А мне это не надо.

Но меня можете навещать,одна ведь живу.И навещали почти месяц и по одному и втроём,всегда как стемнеет и уходили пока не рассвело,и свет не зажигали,вроде никто не заметил.

Но прошло время,охладели,завели подружек-ровесниц, уже с ними встречали рассветы.

А я снова превратилась для них из желанной ебучей горячей бабы в скучную обычную тётю.

Но только для них... Но об этом в другой раз...

На фото:тётя Дуся,все мужики очень хотели её сзади поебать,попа завораживала, но она редко кому давала,племянникам хотела дать,да они не захотели, и ебли её только спереди.

center635

center635

На фото:баба Клава дала отроку Васе три раза,сфотографировав её, он отобрал книгу,откинул тунику,повернул вправо и раздвинул ей ляжки,бёдра 120, говорите, у неё,да у Васи только твёрже стоит на такие ляжки,ну и титьки хороши:есть за что подержаться…

А вот подружке Зине Клава не призналась,что Вася её ебал:не расспрашивай ты меня,не помню я,может он и откинул тунику и раздвинул мне ляжки,но вроде я не дала,хотя он уверяет,что кинул три «палки»,может мысленно… ну хочу я об этом забыть, иначе опять пойду за спичками...

Эх,Зина,тебя видно никогда не ебли глазами,а меня- случалось.

Он тогда сидел напротив за столом и раздевал меня глазами.Я краснела,дрожала,мне казалось,что его Х.вошёл в меня под столом и я кончала.И я чувствовала на расстоянии,что у него на меня весь вечер стоИт.Но нет возможности это испытать реально:он рядом с женой,у меня сбоку муж.Но вот муж перепил и задремал,то же и его жена.Я вышла на балкон и сняла трусы,в тот же миг он был рядом и засадил мне в П. свою «оглоблю».Ах,никогда и никто с таким упоением меня не ебал:ночь,балкон,я стою,опершись на перила,жопой прижалась к решётке,ляжки врозь,а он ебёт и ебёт...Наконец,он насытился моим телом,а я вполне прочувствовала его Х.,и мы вернулись за стол:мужа нет,его жены тоже нет,куда-то уединились… Наши желания совпали:он хотел почувствовать мою П.,а я — его Х..

Получив желаемое мы сразу потеряли интерес друг к другу и уже сидели за столом равнодушно,словно и не было бурных страстей на балконе.

Ну,то,что никто и никогда так меня не ебал,это если не считать юного фотографа Васю.Я понимала,что значит согласиться на фотосессию:если я раделась и прилегла,сделав позу,а у художника не встал и он меня не захотел,я оденусь и уйду,как,полагаю, поступит и любая натурщица:это же извращение.

Как и тот незнакомец на балконе,Вася имя моё не спросил,так и осталась я для него сударыня…А для балконного кавалера я осталась вроде Неизвестной с картины Крамского…

Моя коллекция Х. перевалила далеко за дюжину, но наиболее запомнились лишь два: у фотографа Васи и у балконного Неизвестного.

center635

На фото:доярка Эльвира,четвёртый номер в коллекции, дала Васе сразу без уговоров

center635

На фото:скотница Нина,шестой номер в коллекции Вася,долго отказывалась снять трусики,но быстро сняла лифчик:зачем снимать трусы,полюби меня в трусах,милочка,в трусиках не получиться,я не достану до твоей кладовки с мёдом,-а мне чего с этого?_Тебе будет очень приятно,получишь наслаждение и другие положенные слова,- говорил ей Вася...Ух,сняла и бесстыже раскинула ляжки…,опытная,просто кокетничала,разжигала желание! -Как же я рада,что меня хочет такой молоденький,ого ...да он не мальчик,а мужчина...

На фото:свинарка Виола,восьмой номер в коллекции Васи,согласилась дать только сзади,он немного оробел :какие толстые ляжки,но справился,когда она нагнулась,да отклячила попу,какая милашка и как отдаётся....

center635

В институте я жил в общежитии в Измайлове с Валентином Д. Этот бабник волочился только за ровесницами или моложе нецелованными,за симпатичными студентками,чуть ли не каждое утро он просыпался с новой пассией и нередко шёл застировать простыню от красных пятен...

Наш герой Д. отличался тем, что предварительный процесс его совершенно не занимал и нередко сокращался до нуля. Никаких тебе цветов, стихов, анекдотов и эпиграмм, тем более — денег. Казалось бы, что он имел дело только с легкодоступными объектами. Но оказывается в каждом приличном городе имеется такой вид, как озабоченные девицы, которые сами ищут приключений. Они-то и были его добычей. Таких он легко выделял в толпе намётанным глазом.

Вот он идёт после нудных лекций к метро Бауманская, чтобы отправиться домой в Измайлово и видит у входа такой объект. Ему достаточно встретиться глазами, родственные души поняли друг друга без слов и вместе отправились на подземке в Измайловский парк, чтобы послушать пение щеглов и не только, скамейки там всегда есть. Эх...

Я, бывало, всем давала

Только на скамеечке,

Не подумайте чего-то:

Из кармана семечки!

Озабоченные встречались даже среди студенток нашего чопорного целомудренного вуза. Так ему покорилась даже дочка самого... не, не профессора..., не, не декана, даже не проректора, а самого замминистра М. В виде исключения он занимался ею не один вечер, а был принят в её огромной квартире, играл с её папой в шахматы.

— Чего б не жениться? — вопрошал я.

— Время ещё не пришло, — отвечал.

Мы жили вдвоём в вузовском общежитии. Едва ли не на каждую ночь он приводил на свою койку юных измайловских красоток, всегда разных, — и занимался с ними любовью до утра. Нравы у нас были либеральные, никто никому не мешал: завтра сам можешь оказаться в такой же ситуации, дело молодое. Разнообразия поз не было: он лежал на девице всю ночь молча, она не издавала стонов и не орала, — и возможно не вынимал. Иногда его простыня была в красных пятнах, и он утром шёл её отстирывать.

Как-то просыпаюсь средь ночи, она шепчет ему:

— Очень хочу дать твоему соседу, если он проснулся, как он, бедняга, страдает, как ему тяжело, как ему тоже хочется, можно я нырну к нему под одеяло?

— Нет, не будем его будить.

И усилил активность, так, что она наконец тихонько застонала:

— Ой-ой-о-о-о, мы его не разбудим?

— Да не бойся ты, если даже проснётся, виду не подаст, как и я не подаю при случае.

Если у других студентов ЭТО случалось один-два раза за семестр, а то и ни разу, к нему словно выстроилась очередь. На самом деле он знал на районе места, приходил туда на вечерний моцион, встречал юное создание, которая тоже не могла заснуть, договаривался без слов, глазами. Тут главное не лапать, надо выдержать, чтобы она первая начала прикасаться и совсем уж хорошо, если невзначай потрогает тебя за ширинку.

На пятом курсе мы отправились на военные сборы в брянские леса в воинскую часть, которая только что вернулась из командировки во Вьетнам, где защищала небо атакованной страны от американских F-16.

— Кто тебя сбил?

— Вьетнамец по имени Фуй-Ну.

— Как ты догадался?

— Он кричал по рации: Вася, прикрой, я — фуйну!

В/ч была огорожена высоким забором из стальных прутьев, бабнику не перелезть, но он и тут приловчился: красотка прижималась с той стороны забора, он прижимался с этой стороны, и они оба оставались довольны. Как тут не вспомнить детскую шутку:

Однажды Жанна дала Жаку

В бараке новом через... двери,

Но это оказалась... Мэри:

Не доверяй ночному мраку!

А мы тем временем усмиряли свою плоть спортивными состязаниями и метанием муляжа гранаты. Слава богу, никто не додумался подражать в этом деле отцу Сергию из одноимённой повести Л. Толстого.

Раза два он перепоручал отработанных красоток мне, и я радостно отправлялся на свидание, вместо него, в филармонию или в бассейн «Москва». Всегда зря. Девицы мерили меня презрительным взглядом — «ботаник» — и молча уходили.

Наш бабник Д. никогда не пытался намеренно соблазнить замужнюю даму. А вот ненамеренно случай был.

Неприступная студентка Таня Г. решительно отклонила его непристойное предложение: нельзя просто ТАК, у меня ещё ни разу не было, только после свадьбы.

Вскоре она вышла замуж за доцента Б. и как-то она вместе с Д. выходили с лекции по теории случайностей, и она прошептала робко и смущённо: теперь можно просто ТАК... — и потупилась, покраснела. Они зашли в пустую аудиторию, он прислонил её к стене: снимай трусики — и отымел.

— Таня, как это можно, ты больше месяца замужем и всё ещё целка, он тебя что, не е...?

— Отчего же, ебёт каждую ночь, но по-своему, то ли комплекс Мадонны, то ли по-научному, то ли не хватает твёрдости стояка, но вводит только головку члена и кончает, а мне так хочется, чтоб меня имели полность и до дна, а ты сразу ввёл полность и до дна, это так мило, нежно, и не больно и так глубоко или не заметил?

— Ещё как заметил, просто не ожидал, что я у тебя первый... Я-то никогда не заморачиваюсь: целка -не целка, сразу ввожу целиком до упора и наслаждаюсь пока всё, а потом ещё три раза...

— Это так романтично, когда занимаются любовью холостой студент с замужней студенткой, просто ТАК, стоя, в аудитории, давай иногда здесь встречаться и будем просто ТАК...

— Нет, не будем, с замужними дел не имею, ты исключение, до замужества тебя хотел.

Вот так случилось, что Таня Г. ответила ему согласием, только спустя полгода и только выйдя замуж.

Чего уж там, у меня был случай: обещанного три года ждал.

Иногда Д. «промышлял» в парке или рядом с пляжем: приметив одинокую девицу, заговаривал с ней и, ещё не познакомившись, показывал ей свой стоячий инструмент.

В основном девицы хихикали, говорили дурак и убегали.

Но находилась одна, которая краснела, замирала, завороженно смотрела на стояк и на команду: снимай трусики, — подчинялась и снимала…

"Снимай трусики"- любимая фраза нашего бабника Д.Как-то мы с ним загорали,отдыхали,тусовались на Борисовских прудах.Смеркалось,рядом опустились две красотки.Как оказалось,они проживали в полуразрушенном храме,что стоял рядом с прудами.

Конечно не одни. Мой Д.немеденно начал их клеить:

-Купаться лучше в сумерках,даже ночью,романтика,можно голышом...

Одна захихикала,другая покраснела. Он мне:

-Эту застенчивую бери на себя,а я весёлой займусь.

"Моя" встала и ушла.И я ушёл:был теплолюбив,ночью ни разу не купался,небось холодно. Он сразу незнакомке:

-Снимай трусики...никого нет...

-Будем купаться? Голышом...

- Нет.Это потом.Раздвигай ляжки...

-Так сразу,даже имя не спросил,намёк поняла,это так романтично...без знакомства...и сразу хочешь меня поиметь,так приятно быть такой желанной с первого взгляда...

У меня впервые так,чтоб с первого вечера,на песочке,у прудов и такая бурная любовь с незнакомцем...

Едва закончили, "моя" неспетая песня вернулась.

-Ты чего?

- Не могу заснуть,хочу попробовать ночью искупаться...

-Ну тогда,снимай трусики и раздвигай ляжки...

- Это ещё зачем? - и посмьтрела на подругу.

-Таня,ну ты же давно хотела потерять невинность,мне завидовала:я-то давно уже,а ты ещё нет,случая не было.Вот у тебя хороший шанс.Он парень ловкий.Всё сделает как надо.

Таня сняла,раздвинула,покраснела и зажмурилась,чтоб не видеть,как бушует у неё между ног стояк дефлоратора.Стояк-то был обычного размера,но когда она приоткрыла один глаз,показался ей таким огромным.Жуть.Член встал,как железный,и вроде увеличился в размерах.Ещё бы,он только что поимел видавшую виды её безымянную подружку с её пробитым и хорошо разработанным "карбюратором",а тут такое счастье привалило: сломать целку невинной недотроге с именем...

Они купались до утра:одна купается,с другой он занимается любовью,затем менялись.Да уж:неутомим был Д. в блуде.

254000327025

На картине:Робкая застенчивая купальщица Таня, «неспетая песня моя», на Борисовских прудах,бабник -дефлоратор Д.только что лишил её невинности,аккуратно и нежно выебал и она счастлива:девочки, это так мило,так приятно и совсем не больно...я пошла купаться,а он уже ебёт мою подружку на песочке,прям ненасытный до п.,донжуан...ах,этот неповторимый вечер,а я хочу ещё и ещё,и он хочет больше меня,чем Таньку.

-4000595250

На фото: Студенческий стройотряд в Казахстане с.Кирей,слева направо:

Женя Кудрявцев, бабник Д.и Я,автор

Магия волшебного заклинания "снимай трусики"действует далеко не на всех дам,а лишь на тех,которые в первую же минуту верного свидания сами жаждут услышать эти два слова.Ещё бы: я согласилась с тобой уединиться в тёмном закутке не для того,чтобы ты читал мне стихи иди лекцию о теории струн.Какого "да" тебе ещё нужно?Не понимаешь?Значит ты не мой герой и пошёл на...

Вот наш студенческий стройотряд едет в Казахстан.Я,как и положено несостоявшемуся поэту,читаю для сокурсников поэму "Про это" в купе плацкартного вагона.А мой Д. уже пригласил застенчивую студентку в тамбур вагона.Она была в ступоре от его двух волшебных слов и сняла… и не надевала до утра...Надеялась,что это начало длинного романа со счастливым концом.

Но на другой день,когда мы оказались в селе Кирей,он забыл про случай в тамбуре и пригласил прогуляться в степь другую...

Оказавшись в Целинограде в качестве снабженца стройотряда,мой Д.довольствовался южанками,казашками-смуглянками.Конечно теми,которые не прочь были попробовать белого северянина.Д. оказался интернационалистом,никакой разницы не заметил.Ну если не считать,что южанка,- в отличие от северянки Тани в тамбуре,которая была "стыдливо-холодна"- как подметил поэт:

Порывом пылких ласк и нежностью лобзаний

Торопит миг последних содроганий!

Вот наконец учёба закончилась, он возвращается в родной Липецк и вскоре жениться, по его словам, на самой крутобёдрой липчанке. Такой критерий женской красоты не встречается у первого поэта. Его больше занимают ножки.

Дианы грудь, ланиты Флоры

Прелестны, милые друзья,

Но всё же ножки Терпсихоры

Милее чем-то для меня.

И поэт сетует на нехватку стройных ног:

....едва ль

Найдёте Вы в России целой

Две пары стройных женских ног.

Ах, долго я забыть не мог

Две ножки...

Но народное творчество уделяет этому критерию заслуженное внимание.

Как-то Анка, Петька и В. И. занимались помывкой в бане.

Баню окружили враги. Спасение было только через трубу-дымоход.

Петька и В. И. быстро оказались на крыше, но Анка замешкалась.

— Ты чего там, давай живее!

— В. И., не получается, таз не пролазит.

— Да брось ты его к чёрту этот таз и скорее сюда!

Редко, но такой типаж вдохновляет и поэтов:

Крутая линия бедра

И к горлу подступает ком.

(Е. Винокуров)

Или вот ещё:

О, «начерталка», где ты ныне,

Прямые и et cetera?

Но мне милей всех линий в мире

Крутая линия бедра.

(автор не известен)

Женившись, наш Д. остепенился, стал грузным, вальяжным, утратил гибкость и резвость и более ни разу не хвастался мне своими похождениями.

Девчонки, милые зазнайки,

Науку страсти я прошёл,

Мой идеал теперь хозяйка,

Да щей горшок, да сам большой!

Эта хозяйка,она же жена моего Д., однажды позвонила мне и сообщила о смерти мужа,что случилось,по её словам,год назад.Это меня удивило:мы не были знакомы,Д. не приглашал меня домой,а жена выжидала целый год,чтобы сообщить об этом.

Когда я был в командировке в его городе,он пришёл ко мне по месту службы,держался нервно и напряжённо,к себе не пригласил.Я предложил прийти ко мне в гостиницу,чтоб вспомнить студенческие времена.

Он не пришёл:непростой был человек мой студенческий приятель Д.,он же- бывший бабник.

На фото: Мы на военных сборах (Брянский лес): Вот такая красотка прижималась своей очаровательной попой к забору воинской части и бабник Д. пристраивался с другой стороны забора:наклонись пониже,милочка,отклячь жопу,тогда достану своим Х.до твоей П.,и выебу за милую душу и не раз,пока не скажешь «довольно», ничто не остановит молодых.Уверяла,что даёт только ему одному.Но некоторые курсанты заявляли,что пользовали такую же кралю,возможно подружку,и тоже сквозь забор.

-Ах,как это прекрасно давать через забор,жадным до п., курсантам,умирающим от счастья,что ебут такую кралю…,каждый думает,что он один у меня,а я даю стольким,сколько нужно мне и любому могу отказать,если что не так…,а чего, пока молода и не замужем должна попробовать разные Х.

Д. потом передал мне фото своей брянской пассии,в каком виде она подходила к забору.

Вот её фото предо мною,

Его я свято берегу

Любуюсь с тайною тоскою

И насмотреться не могу...

Имя её неизвестно,но дело её живёт...

center635

Вавилонская блудница и поэт

Кто же кого: тот ту или та того

«...мадам Керн с помощью Божией

я на днях у...».

А. Пушкин /из письма другу/

Заспорили Пушкинист и Оптимист: кто кого наепал: А. Керн — А. Пушкина или наоборот? Первый придерживается второй версии на основании письма А. Пушкина, второй — первой на основании письма А. Керна.

Письмецо это к подруге Виолетте случайно обнаружено в её старом сундучке.

Вот оно без отточий и купюр.

«Милая Летточка, на днях я с помощью Божией уепала самого Пушкина: это 40-й номер в моем Манонлесковском списке. Поэт, как ты знаешь, весьма слаб на передки: завидев мою крутую линию бедра, начал прикалываться изысканно до неприличия.

Два дня я косила под невинную недотрогу /как выражается моя дворовая девка Дуняшка, строила из себя целку. O,the vulgar!/.На третий прогнулась и оттянулась по полной. Ты же знаешь, in position «амазонка в седле» мне нет равных во всей Курляндии.

Как говориться в одной из этих terrible дуняшкиных припевок:

Мы с милёнком целовались

Ночью, днём и вечером.

Целовались бы ищо,

Да болит влагалищо.

Как у тебя с 41-м, помниться он из кавалергардов.

Уложился ли он в твой малый норматив непрерывности: «ночь — день — ночь штрих». Отпиши. Целую.

Твоя Нюрочка.12.06.29. Vale.»

Пришли ко мне.

—

Мужики, — говорю, — что тут спорить: оба хуже. Суть не в том — кто был «сверху», а в том, что растрепались на весь свет.

Задумались мужики.

И то верно. Никто ещё не избежал соблазна похвастаться своими успехами «в этом». Даже А. Пушкин. И... А. Керн.

Г. Рига. А.П.Керн — вавилонская блудница, «гений чистой красоты»

поджидает поэта средь хладных финских скал, и он навсегда запомнит «чудное мгновенье»,когда он её ебал на даче в Тригорском...

center635

1007110254000

Три грации и племянники

На фото: три двоюродные сёстры Полина, Клавдия, Евдокия любили иногда ебаться с племянниками,тут они в ожидании трёх своих племянников,те ебли их в темноте в слепую,менялись местами,а утром опомнились и терзались сомнениями:не было ли инцеста,не поебал ли я нечаянно собственную мамку,но п.,титьки и жопы были у всех одинаковые,не отличишь и это прекрасно и ни одна не шептала:что ж ты делаешь,негодник,мамку ебёшь ...делала вид,что ебётся с племянником...и шептала его имя...и он не дурак: шептал имя любимой тёти...оба были рады обманываться,тем более,что П. и Х. у всех были одинаковые,что у тёти,что у мамки,что у племянника,что у сына...

Жизнь надо прожить так, чтоб было что вспомнить,

но стыдно рассказать.

Народная мудрость

Роясь в давних интим-историях нашего большого села, нельзя пропустить историю трёх двоюродных сестёр, трёх граций: Полины, Клавы и Дуни, — и их племянников: Вани Ласанкина, Жени Шарова и Сани Шамшина.

Сёстры были замужем в трёх разных сёлах: Левашово, Круглово и Саваслейка, что на реке Велетьма, — и нередко собирались в семейном кругу в большом двухэтажном доме у Дуни. И они удумали помочь своим недорослям, окончившим школу, расстаться с девственностью с помощью их самих, а не за счёт самоудовлетворения. Чтобы закрепить у юношей в голове, что заниматься интимом с женщиной на порядок приятнее, чем суррогатом и паллиативом и спускать своё интим-желание в анал, орал или в руку.

Сами-то они потеряли невинность в 15 лет с 35-летними мужланами, а теперь договорились проделать это с 15-летними племянниками, а самим-то уже 35. Да так, чтобы в том же месте, где был их первый интим-опыт, и более этого с племянниками не повторять: сделали дело, направили их на правильный путь — и дальше пусть сами, со сверстницами, разведёнками, вдовушками, ну а повезёт — и с замужними, но с другими.

Дуне целку сломал случайный купальщик на реке Велетьма. Она загорала на одном из многочисленных речных песчаных диких пляжей.

Ох уж эта речка моего детства: она тянется на 100 километров от Выксы до Навашино и впадает в Оку где-то под Муромом. В начале пути это сосновые боры, интимом пропитан воздух, природа шепчет... Молодёжь из прилегающих сёл назначает там романтические свидания, взрослые приходят за разовыми любовными приключениями.

Краеведы пока не могут подсчитать, сколько на её берегах сломано целок.

Туда заходила и известная нам Светлана Ивановна, устраивалась чуть в сторонке, чтоб побыть одной. Но вот поблизости расположился подходящий партнёр. Она снимала лифчик и трусы, купалась и медленно выходила из воды прямо на него, проверяя неотразимость своего тела. Тот вставал, снимал трусы, и его член торчал ей навстречу. Она опускалась перед ним на колени и на миг касалась члена губами; она не брала в рот, ей это было противно, но делала это, чтобы подчеркнуть согласие и укрепить его уверенность, к тому же член становился твёрже...

Там бывал и я, но был ещё молод и глуп и ни разу не воспользовался ситуацией, когда оставался один на один с незнакомкой. Я полагал, что надо познакомиться, поухаживать, и, может быть, через год дойдём до этого, а сразу — боялся опозориться, не встанет в нужный момент...

Одна, видя мою робость, предложила познакомить с мамой. У неё такая же фигура и манда. Ей нравятся робкие, неумелые, молоденькие, не целованные, не допускающие небрачного интима. Она их терпеливо раскрепощает, развращает, и когда наконец они отваживаются её поиметь, то краснеют и сгорают от стыда, а она испытывает двойное удовольствие — и от самóй несмелой е…, и от их смущения, — наблюдая за их лицами. Они зажмуриваются и отворачиваются, но она постепенно приучает их смотреть ей в глаза.

— В глаза мне смотри. Что сейчас со мной делаешь?

— Ну, занимаюсь любовью.

— А точнее, как в народе говорят?

— Ну, е…тебя.

— А поконк ретнее: что куда вставил?

— Ну, свой х… тебе в п...

— О боже, наконец-то! Клещами из тебя правду вытаскиваю. Какая же я дура! Учишь-учишь иного неумеху, а он потом всю ночь с меня не слезает...

Но как только они смелеют и е… её по-хозяйски, она их бросает, ну а наглым и самоуверенным вообще не даёт: я, мол, не такая, я жду трамвая...

Другая:

— Я в залёте. Дай денег на аборт — и е… сколько хочешь...

Третья:

— Дам, но пообещай, что женишься.

— Не могу обещать, живу от стипендии до стипендии...

— А ты соври.

— Как можно?

— Тогда иди в жопу!

Вот Дуня лежит на песочке. и почему-то ей вспоминается срамной детский стих. В нём говорится, что как-то к девице на песочке подошёл заезжий бандит и предложил отдаться за полтора рубля, и она, дурёха, согласилась. А он:

...Е…, е… — устанет,

На камушек присядет,

Газетку почитает

И снова начинает...

«Разве так можно, я бы убежала...» Но вот рядом с юной Дуней расположился мужик (то ли лесник, то ли грибник, но скорее прапорщик с Саваслейского военного аэродрома) и голым пошёл в реку. Выходил медленно, уже напротив Дуни, пристально смотрел на её юное тело, и у него, о боже, торчал длинный толстый писун. Такое она видела впервые, и вместо того, чтобы убежать, оцепенела; ляжки раздвинулись, трусы как-то сами снялись, лохматая промежность открылась, половые губы замерли в предвкушении и ожидании непонятного, ноги согнулись в коленях, лифчик расстегнулся...

В 1955 году на Саваслейский военный аэродром пытался совершить посадку терпящий бедствие гражданский Ту-104, недотянул два километра до полосы, и мы, студенты Кулебакского техникума, всей группой ездили зимой посмотреть на это чудо, застрявшее на просеке.

Вот так и Дуня лежала расхристанная, распластанная на песке, как этот лайнер. Теперь она женщина, а виновник исчез, будто и не бывало.

«Ну как так можно? Неужели ему не понравилось? Мог бы поговорить после этого, познакомиться, предложить встречаться. Через год я получу паспорт, и мы бы подали заявление...» И у неё полились слёзы. «Это глупое детство прощается с тобой...»

Минуло 20 лет, теперь Дуня лежит под тем же кустом, и рядом Саня Шамшин.

— Санёк, ты воспринимаешь меня как женщину или только как родственницу?

— Дуня, что ты говоришь! Да я хочу тебя чуть ли не с первого класса. Ты моя богиня чистой красоты. В третьем классе ты стала мне сниться по ночам, и мы с тобой занимались любовью. По окончании четвёртого ты последний раз мыла меня в бане, я надеялся, у меня впервые встал, но ты не дала, плеснула на член холодной водой — и он упал, и себе плеснула между ног. Я заплакал, а ты поучала меня: мужчина не должен огорчаться, когда женщина отказала, а должен переносить это мужественно и достойно. — Продолжай, мне приятно слышать, как ты меня любишь.

— Когда ты была у нас в гостях с мужем, я слышал ночью через стенку, как он тебя е…, кровать долго скрипит, и ты стонешь от сладострастия; а я плакал в подушку, хотел быть на его месте, царапал стенку... Вы затихали, скрип прекращался, и я засыпал. Ан нет, ещё за ночь два-три раза. Вы будили меня своим скрипом, а утром кошмар начинался снова, снова целый час у вас скрипит кровать… Сколько же можно тебя терзать?! Но ты счастливо хихикаешь, а я, несчастный, снова в слезах... Если сегодня откажешь, не заплачу, подожду ещё...

— Вон какие дела открываются. Но сознаюсь: так долго он «терзал» меня в ту ночь потому, что в чужой кровати, в чужом доме, в другой обстановке и воображал, что е…твою мамку, шептал её имя — весь вечер на неё зыркал, а желание поиметь сестрицу сорвал на мне. А дома обычно раз в неделю, по субботам... Эх, откровенность за откровенность: мамаша твоя признавалась, что у неё с моим было, и с Клавиным тоже было. Чего уж там скрывать, были мы моложе, и как-то остались с твоим отцом вдвоём. И как ты думаешь, он упустил момент? Ещё чего! Не слезал с меня полночи. Что было в остальное полночи? Ну как что: уговаривал меня... А как-то и Полинин муж уговорил меня, уже на всю ночь. Должен ты знать: каждый из этих трёх мужиков хотя бы раз попробовал каждую из моих сестёр, и, соответственно, каждая сестра хотя бы раз переспала с каждым мужем сестры, а семья только прочнее, такова жизнь...

Такой периодический «обмен» мужьями оказался полезен для сестёр: только муж охладел — как «случайно» оказался наедине со свояченицей. Полночи её уговаривает, она отталкивает его: «Нет, нет, так нельзя. Да не лапай ты и не целуй. Убери руку с лобка, потрогал — и хватит, а х… мне в п… вставить не дам. Так сильно встал у тебя, так сильно меня хочуешь? Тебе сестры мало, что ли? Только один раз, говоришь, и угомонишься, оставишь меня в покое? Ну. ежели обещаешь... Ты действительно считаешь, что я самая красивая из сестёр? С этого бы и начинал. Полине так не говорил, когда её три месяца назад уговорил… Ох, Парис ты мой, где твоё яблоко? Ну ладно, давай вставляй, какой горячий. А у меня погорячее, чем у Полины... Ну, теперь-то всё, успокоился? Нет? Ещё хочешь? Зачем поворачиваешь меня на живот? Через жопу хочешь? О-хо-хо, коготок увяз — всей птичке пропасть... Что, ещё? Бог троицу любит... Хочешь, чтоб я сверху? Вот так свояк! За одну ночь во всех позах меня поимел...»

И вспомнился ей её первый опыт и первый мальчик, по прозвищу Хохон. Прозвенел последний школьный звонок, они шли домой из Личадеева в Левашово через рощицу, и он начал читать ей стихи:

Шли мы лесом-просеком,

У ней п… с волосиком.

Попросил всего разок,

А н... как бычок!

Она села на пенёк, сняла трусики, раздвинула ножки: смотри, у меня уже есть волосики... И они начали отмечать окончание восьмилетки...

— Ох уж эти мужики! Какие все вруны и обманщики, что Хохон, что свояк, что первый, что последний: обещали всего «разок», а имели меня один весь день, другой — всю ночь. Ни стыда, ни совести... Через два-три месяца они забывают об обещании: больше ни-ни, — и всё повторяется, и Клава — снова новая, чужая жена, и у них всё впервые. А налево сходить уже ни у кого ни желания, ни сил, ни возможностей, остаётся — только крепче любить свою жену.

А тебе совет: не будь однолюбом, не зацикливайся на мне, не обедняй интимную жизнь, попробуй и другую мою сестру, ну, бывают сверх продвинутые — и мамку не пропускают, но я б не советовала, замучают угрызения совести... Ну а самые хитрые мамки дают сыну втёмную, обустраивают всё так, что он думает, что поимел соседку...

— Нет-нет, сегодня я твоя, я просто хотела это сделать с тобой под этим кустом... Тебе осталось выполнить мою последнюю просьбу — и твоя мечта детства исполнится: я буду твоей первой женщиной... И можешь «терзать» меня целый день. Ну, а чтоб всю ночь, это у тебя всё впереди, с молодой женой, а сейчас надо пройти в воду голышом и вернуться ко мне.

Когда Саня возвращался, она расстегнула лифчик, медленно сняла трусики, раздвинула ляжки, согнула ноги и показала ему промежность, половые губы её затрепетали, соски титек затвердели... У него встал, она увидела, что это не меньше, чем тогда у прапора, и просияла, а он опустился на колени перед царицей Велетьмы…

Повторив, они искупались и покинули пляж. Он шёл чуть сзади, смотрел, как она виляет попою, и у него встал снова. И он ткнул его ей в попу через платье. Она оголила великолепную попу, нагнулась, ухватилась руками за сосенку и отклячила попу. Яйца застучали по ягодицам, его живот шлёпал ей по упругой жопе... Дважды спереди на пляже, на песке, и дважды через жопу в сосновом бору, под пение щеглов — так отметил он расставание с девственностью...

Клава потеряла невинность в бане. Ей пошёл шестнадцатый. Она напросилась в баню с двоюродным дядюшкой Петей, 35-летним верзилой — мол, похлещу тебя веничком...

— Ну, пойдём, да без глупостей, мала ещё для этого, хотя у тебя вроде уже всё есть...

Как там в детском стихе:

Истопила Дуня баню,

позвала соседа Ваню

Париться с собой...

«Ваня, что торчит меж ног такое,

Толстое большое, — просто чудеса?»

Отвечает Ваня: «Это «колбаса».

Если хочешь «пообедать»,

Колбасы моей отведать,

На спину ложись, ляжки раздвигай,

Вкусно ль — отвечай!..»

Клава закусила губу: «Мала ещё, говоришь? Ну, я тебе покажу...» Помылись, она встала напротив, подставила п… — нет реакции; взяла обвисший его член в нежные девичьи ручки и провела залупой по волосикам на кунке... Встал как железный.

Последнее время жена ему поднадоела; она потолкает его в бок, он вроде хочет, да не может — не встаёт. Идёт в ванную, берёт лохматую мочалку, трясёт перед членом — чужая-чужая, пощекочет мочалкой залупу — член встал; проткнул и нанизал мочалку, идёт к жене, ебёт через мочалку и шепчет:

— Чужая-чужая жена...

— Петюша, ты чего мне мочалку на п… пристроил? А, понимаю, фетиш, вроде возбуждающего белья... Ну и молодец, довольна я…

Между тем, пока Петя удивлялся, чего это у него так крепко встал, Клавочка вставила его здоровенную стоячую х… себе в п…, поднажала и сама себе сломала свою мембранку. И, не останавливаясь, продолжала нанизывать и дрочить его х… своей п… стоя, пока он не кончил... Теперь ему ничего не оставалось, как поиметь юную женщину, лёжа на банной лавке и на карачках через жопу... Сразу весь ассортимент при потере девственности.

Минуло 20 лет, и теперь тётя Клава пригласила племянника Женю Шарова в баню, якобы веником похлестать, а на самом деле инициировать в мужчину. Помылись, у Жени встал.

— Тёть Клав, что делать-то?

— А ты не знаешь? Не придуряйся. Объясняли тебе мужики, куда его вставлять, чтоб он упал.

— Говорили, да я стесняюсь, стыдно мне, ты вроде родня. Ой, мочи нет как хочется ебаться прости, Клава, раздвигай ляжки... иль умру...

— Ну-ну, не дури, забудь про стыд, это святое дело. Какая я тебе родня — седьмая вода на киселе. Я твоя первая женщина, а это на всю жизнь... Ещё хочешь? Понравилось? Ну, значит, сделала тебя мужчиной, как и обещала твоей мамане... Нет-нет, это первый и последний раз, такой был уговор, на завтра у меня муж есть... Ну а сегодня я твоя, бери меня столько раз сколько сможешь…

У Полины первым мужчиной был дядя Вася: его жена ушла по делам и попросила Полю посидеть с ребёнком. Она укачала малыша в кроватке, постояла под душем, надела халат, застегнула его на одну пуговку, забыла надеть трусы и уселась в кресло рядом с детской кроваткой читать старинный роман С. Ричардсона «Кларисс»: «Это как же так? Сэр Ловелас овладел юной леди Клариссой, когда она спала. Как интересно, мне бы так».

Она задремала, прикрыв лицо раскрытой книгой. Пришёл с работы дядя Вася, умылся, зашёл в гостиную —что такое? В кресле у кроватки спит юная красотка леди Поля, титьки вывалились из халата, ляжки обнажены до лобка, видна шёлковая шёрстка. У дяди Васи сработал мужской инстинкт; он осторожно, чтоб не разбудить, загнул ей «салазки» и вставил свой стоячий х… ей в п... Поняв, что стала женщиной, Поля открыла глаза: что это было — сон или явь?

— Если тебе понравилось, можем повторить.

— Дядь Вась, жена твоя скоро придёт, не успеем...

— Это мои проблемы...

Поля закрыла лицо книгой и притворилась спящей... Жена их застукала, но сцену устраивать не стала: она выходила замуж не целкой и, хотя муж её ни разу не попрекнул, считала себя виноватой и подстроила так, чтоб муж в качестве компенсации сломал целку племяннице…

Минуло 20 лет и Полине предстояло совратить племянника Ваню Ласанкина на том же месте и в тот же час... Она пересеклась с Ваней у колодца и прошептала:

— Заходи вечером, буду одна, будем кушать мёд. Вижу, давно хочешь... Мой подарок тебе по окончании школы...

Ваня знал, что значит есть мёд с женщиной... Пришёл, она читает роман Ричардсона, закрыла лицо, вроде спит, развалилась в кресле, титьки вывалились, ляжки оголились до лобка, видна манящая шёрстка, раздвинула и согнула ноги, промежность открылась, виден вход в п…Совершая соитие, Ванюша потихоньку читал детский стих:

К тебе пришёл я, ты читала,

Мой взгляд упёрся в твой перёд,

Моё дремавшее шептало,

На боевой вскочило взвод…

И твой канал моим затвором

Надёжно, плотно запер я!

Заперев её канал ещё два раза — она постоянно закрывала лицо книгой, даже когда он имел её через жопу, —он спросил:

— А как насчёт завтра?

Полина неожиданно ответила стихами, знала, видать, этот стих:

Теперь вдвоём мы изучали

Курс подготовки боевой

И каждый день в лесок ходили

Канал ствола прочистить мой!

— Нет, дорогой Ванюша, это невозможно, муж не позволит, да и зарок я твоей мамаше давала: только раз тебе дать. Хотя на то они и интим-обещания, чтоб их нарушать... Очень уж хорошо ты прочистил мой канал, а лесок манит... Ой, пропадаю я…

Если женщина говорит «нет», это значит «может быть», если она сказала «может быть», это значит «да»; ну а если она сразу сказала «да», то какая же это женщина…

Но любопытно, как сложились дальнейшие отношения этих трёх пар — трёх граций и трёх юношей: Саня и Дуня, Женя и Клава, Ваня и Поля.

Саня с детства был пылко и страстно влюблён в Дуню, но, овладев ею, тут же забыл, и больше у него с ней ничего не было. Женя вообще считал интим с Клавой недоразумением и более не пересекался с ней нигде, тем более в бане.

Длительные и странные интим-отношения завязались только у Вани с Полей. Конечно, не на любви к поэзии и не потому, что Поля воспылала («пропадаю я»). В этом случае Ваня попросту бы избегал её и ничего бы у них не было, перебесилась бы и всё, муж бы её окоротил. Но у них возникла «химия» — взаимное притяжение, непостижимое для ума: умом интима не понять, аршином общим не измерить. Они не стали любовниками, не назначали свиданий, не искали встреч, но мир на селе тесен: они пересекались на свадьбах, гулянках, на полевых работах, на сенокосе, даже на похоронах, и их неудержимо тянуло друг к другу, они молча уединялись в укромном уголке, каковых на селе предостаточно, и тихо и счастливо предавались краткому совокуплению.

Даже зимой, минус тридцать: она в шубе, тёплых шерстяных рейтузах, валенках; он в полушубке, в стёганых ватных брюках, подштанниках с начёсом, тоже в валенках, — невозможно представить, что это возможно в таких условиях. Но она распахивает шубу, он — полушубок, прижимаются друг к другу и падают в сугроб; метель-завируха пытается их остановить, но тщетно, и Ванин х… непостижимым образом находит щёлку, лазейку, дырочку среди всех её одёжек — прореху в рейтузах в самом нужном месте — и прорывается прямёхонько в Полинину п…, чтобы там погреться... и получить — в который уж раз — неоценимую награду за свой нелёгкий труд... В этих условиях Ванюше удаётся вставить в п… Полине

Васильевне только половину х…, но оба они всё равно счастливы, получив райское наслаждение...

Насколько же велико желание заполучить эту награду, что даже такие экстремальные условия не останавливают Ивана Петровича; Полечка это понимает и всячески способствует, чтобы х…Петровича пробрался ей в п….

Интим в сугробе — наивысшее достижение Вани, достойное занесения в книгу рекордов в этом виде спорта. Но заявку никто не подавал, только Полина похвасталась сёстрам, но те не поверили. Известно ведь, что в области интима все врут даже больше, чем рыбаки и охотники.

Что было дальше?

Скорее налейте стакан мне вина, рассказывать нет больше мочи...

На этом можно было бы и закончить рассказ о трёх грациях нашего района и трёх их верных поклонниках, если бы не было третьего сезона этого сериала…

Неугомонные сестрицы решили устроить совместный праздник, то ли яблочный Спас, то ли 8 Марта, и с мужьями и племянниками собрались в большом доме у Дуни в Саваслейке.

Они хорошо напоили своих мужей самогоном, те быстро заснули, и сестрицы, зная, что не проснутся сутки, принялись плясать, целоваться с племянниками, и каждая со своим «крестником» уединились на приготовленных лежанках в сенях, на втором этаже и на сеновале и занялись любовью. Ровно в двенадцать, по уговору, во всех трёх местах ритмично заколыхались лежанки, послышались стоны сладострастия, шёпот, робкое дыханье:

— Да не спеши ты так, на всю ночь я твоя... Не успела прилечь, а х… уже в п… Целый год, говоришь, ждал, после первого раза... тогда у речки... Ох и сладкое было времечко... Ну, дождался, зачем же так частить? Не успеваю я подстроиться под ритм...

Всё бы ничего, но они затеяли «чейндж» — обмен партнёрами: одна уходила, чтоб якобы подмыться, а другая занимала её место. Утром всё стало на свои места, и Ваня, Женя и Саня обнимали своих Полину, Клаву и Дуню, не заподозрив подмены, и д... их утренним стояком. А девочки спохватились:

— Бабоньки, что мы наделали? Ведь, возможно, племянники имели своих мамок.

— Да не может быть! Это невероятно. Будем считать, что этого не было. С другой стороны, фигуры у нас одинаковые, манды тоже одинаковые, а у них х… одинаковые. Но на всякий случай в очередной праздник, на Троицу, никаких обменов.

— А я думаю, что мы просто перепутали лежанки и из трёх раз у нас два раза было с «крестником», так что успокойтесь, инцеста не было, а если и был, это ж нечаянно и это не считается. Да и чего, собственно, страшного случилось, если сынуля в темноте перепутал и мамулю отъимел? Так что в следующий праздник я за «пересменку»: так приятно воссоздать проделки юности.

— Ой, девоньки, дайте и мне сказать: я заметила, что наши юноши тоже менялись, когда мы их покидали, поэтому понять, у кого с кем было за ночь, кроме первого раза, невозможно. Известно, к примеру, что Ваня е… тебя, Поля, уже год в самых неподходящих местах, в крапиве, в сугробе, на мешках с чечевицей — все знают об этом, кроме мужа. Поэтому Ваня, возможно, провёл ночь только с тобой, может для разнообразия с мамулей, а она сейчас скажет, что у них ничего не было, спала как с ребёнком в детстве.

— Да что ты говоришь? Я точно заметила, что лежала на разных лежанках, нигде не засыпала, во всех трёх местах меня е… одинаково страстно и азартно, а уж кто — не могу сказать, темно, но никто не целовал, не тискал титек, только шуровал в моей п… своим х…. И сознаюсь, сестрицы, за ночь посетила двух ваших мужей, они крепко спали; я потеребила их пиписьки, они затвердели и поднялись вверх, я на них села кункой и попрыгала, мужики так и не проснулись.

— Ой, девки, что же это было: ночь любви или ночь ужаса? Получается, что, возможно, сынуля всю ночь е… мамулю втёмную, а думал, что е… любимую двоюродную тётушку, по сути чужую женщину, а мамуля всю ночь думала, что е… с любимым двоюродным племянником, по сути с чужим мужчиной, активно подмахивала и отклячивала попу... А по мне — у меня была ночь сладострастия, я чувствовала, что мне всего семнадцать лет и меня всю ночь любили попеременно трое незнакомых юношей. Теперь мне заряд на весь год, до следующего раза...

Тут Полина загадочно улыбнулась, предчувствуя, что ежели до вечера не уедут с мужем домой, то Ваня сегодня же зажмёт её где-нибудь в курятнике или в хлеву... И сердце почему-то сладко таяло в груди...

(Предчувствие не обмануло Полину, и она после этого осторожно спросила Ваню:

— Мог бы ты проделать то же самое, что со мной, со своей мамашей?

У Вани округлились глаза.

— Полина, ты очумела что ли? Это абсолютно исключено, хотя я видел маман и неглиже, и полуодетой, но никогда и мысли не было, и член не поднимался, и не поднимется никогда, в отличие от тебя, стóит тебе расстегнуть две пуговки на халате и показать чуть грудь или ляжку — х… мгновенно напрягается, просится в полёт и вот уже летает у тебя в п…, торопя последний сладкий миг. А ты что чувствуешь?

— Ага, так тебе и скажу, разбежалась, в краску меня вогнал... Ещё разок будешь?.. А если жопу покажу?)

— Ох, девоньки, а со мной что было — ни в сказке сказать, ни пером описать: эти сорванцы сегодня ночью имели меня одновременно втроём во все дырки, в три х…, они мне везде совали... В рот никогда не брала, мужу в попу никогда не давала, а тут в темноте и суматохе кто-то засунул. Сначала-то я на его х… сама села сверху п…, нагнулась, отклячила попу, а другой сзади пристроился и уже в попу сует. Повернула голову, а третий в рот вставил... Ну и пьяна уже была... Пришлось уважить... Очень волнительное дело. Я чувствовала, как их х… везде меня трут, а с вами они это проделали? Чего молчите? Стыдно признаться?..

— Позвольте и мне вставить свои три копейки: все мы были поддатые, поэтому кто с кем лёг и кто с кем встал, точно никто не скажет. Возможно, втроём навалились на одну; все мы ровесники и похожи, поэтому исключать вариант, что всю ночь каждый сыночек е… и спереди, и сзади только свою мамашу, нельзя. А теперь сознавайтесь: было ли у кого за ночь раком, через жопу? Меня так ебли только раз, а кто не знаю... Было так клёво, приятнее, чем спереди, потому что жопы у нас клёвые, загляденье просто (см. фото), посимпатичнее передка, полюбить через них всякий не прочь...

И то правда: что х…, что п… менять — только время терять. А то, что меняли х… мужа на х… племянника, так это — один х…

Так они себя уговаривали, а нам остаётся только им поверить и позавидовать смекалке... в деле оправдания своих проделок.

Ты уже понял, уважаемый читатель, что в своих текстах я ратую за утоление своих интим-желаний с дальними и ближними родственницами (кроме кровных, конечно) любого возраста — конечно же, по уговору. Подойдёт и золовка, и сватья, и тёща, и свояченица, тётушки, племянницы, сёстры двоюродные и троюродные, и даже бабушки, ежели молоды и полны желаний, и пр. и пр.

Ежели родная пассия чрезмерно упрямится и не даёт, иногда допустимо принудить её к совокуплению наполовину силой: реже пойдёт в органы с заявлением, чем чужая давалка. Это надёжнее и спокойнее, чем познакомиться с партнёршей на улице, на корпоративе, в ночном клубе, в соцсетях и т. д. Поэтому прошу принять собранье моих рассказов про Эрота…

«...полусмешных, полупечальных,

простонародных, сексуальных, —

небрежный плод моих забав...»

«...Три сестрицы под окном

Сели как-то вечерком...»

(Продолжение следует…)

614680143510

На картине :тётя Евдокия отдалась мальчику Сане на песке у реки,на том же месте, где двадцать лет назад потеряла невинность со случайным купальщиком.

center3810

На картине: тётя Евдокия дала племяннику Сане в бане.

Если мужик оказался в бане с бабой,у него после парной встанет на любую:будь то толстуха,родственница или дама в солидном возрасте…

Саня был не исключение:ему виделась стройнаяя юная красотка,каковой, конечно,Дуня не была...но он понимал,чего тётя хочет,раздвинул ей толстенные ляжки и ебал пышку -Дуню со всем пылом новенького...

center121285

На картине:тётя Полина любила пошалить с племянником Ваней:сдаюсь,сегодня я вся твоя,целуй везде,меньше слов-больше страсти...ну еби же,милёнок...я вся открыа для тебя… и для любви...

center5080

Генка и богомолки

На фото: богомолка Надя на отдыхе в Личадееве по пути в село Дивеево, успела прелюбодействовать с неутомимым Геной и полна раскаяния,теперь в Дивеево надо поставить свечку Марии Магдолене и будет прощение....

К числу интим-курьёзов Геннадия Ивановича — Генки (а про нормальный интим мы не говорим) отнесём его интимы с тремя богомолками, случившиеся в Личадееве в доме тёти Клавы, разумеется, в разное время. Через Личадеево ведёт дорога в село Дивеево, по которой идут богомольцы на богомолье, чтобы в Дивеевском монастыре замолить грехи. Некоторые оставались переночевать у тёти Клавы.

Одна богомолка, Надя, была весьма хороша на мужской взгляд, но очень стеснительна и набожна. Она познавала мужчин крайне редко, разве что пару раз в год: один раз давала мужу исключительно для зачатия, как и предписывала ей вера, второй раз — на сенокосе, когда, отложив в сторону грабли, она как бы дремала на свежей копне у дальнего овина, подол сарафана высоко задрала, выставила приманку для своего сенокосного любовничка и поджидала своего героя сенокосного романа — косца Тимоху.

Тимоха увидел у неё то, что мог видеть ещё Адам у Евы в Эдеме, остановился, загляделся, залюбовался... воткнул косу-литовку в землю и... как это было не раз в прошлом году, был пленён её прелестями...

Нежелание богобоязненной богомолки Надюши видеть срамное дело, которое вытворяют с ней мужчины, и особенно их мужской инструмент (поэтому она отдавалась зажмурившись), привело её к ошибке. Она полагала, что дала три раза одному косарю Тимохе, а на самом деле её поимели трое по разу. Тимоха предал её и предложил двум приятелям: она с закидоном, не хочет видеть, кто её пользует, заранее зажмуривается. Причём последний из троицы повернул её на живот и поимел сзади, в просторечье «через жопу», это ей понравилось только потому, что можно было не зажмуриваться, а только не оборачиваться, и она лишь удивилась:

— Тимоша, ты чего меня раком поставил? Вроде за тобой этого не водилось? В прошлом году мы с тобой занимались любовью в нескошенной траве, и в скошенной, тоже, только лицом к лицу, хотя я твоего лица и не видела и ты мне трижды «загибал салазки».

— Захотелось разнообразия, — глухо ответил последний охотник до чужих жён, и она голос приняла за Тимошкин.

Этому, видите ли, нравилось, чтоб жопа была перед глазами и как бы участвовала в процессе, он тискал её вместо грудей... Задница возбуждала его ярче, чем передок, он воображал, что суёт в обе дырки одновременно... Когда он имел дело с Варварой, то сначала совал в верхнюю дырку, вынимал и кончал в нижнюю; с Надей на это не решился, боясь разоблачения — поднимет крик.

Историки и летописцы нашего села сомневаются, что Надя не заметила подмены, члены-то у всех были разные и она по-разному их чувствовала. Возможно, она не подала виду, решила подыграть или вообще эти хулиганы её позабавили? Но, поразмыслив, Надя решила порвать с Тимохой: он нарушил негласный договор — перепоручил её двум приятелям, а сам встречался с Варварой. В прежние сенокосные страды он соблюдал правило: сенокосный роман только для них двоих, они раз в году отводили душу, отдаваясь свободной страсти. А желающих заменить Тимоху достаточно.

Но главный просчёт Нади в том, что она считала, что согрешила всего один раз в году с Тимохой, а на самом деле трижды, ибо этих «Тимох» было трое. Поэтому она теперь на всякий случай ставит три свечки. Это сложный вопрос — как посчитать число грехов: по числу партнёров или сколько раз тебя поимел за ночь или за месяц один партнёр? Справедливости ради заметим, что в этот сезон она больше не ходила отдохнуть к дальнему овину и никому больше не дала, к неудовольствию этой троицы, которые жаждали повтора: у неё очень горячая и тесная, член ходит туго, с натягом, не то что с Варварой — у той свободная, член движется с люфтом, с зазором, порхает как по сараю воробей.

Ах этот сенокос! Июнь, жара, зной, запах скошенной травы, жужжанье шмелей, трели перепелов... разомлевшие бабы, распластавшиеся на сене... И скоротечные любовные приключения среди мужиков с «литовкой» и баб с граблями... Казалось, все эти бабы легкодоступны, но это не так: большинство как раз недоступны. Но были на сенокосе и другие: дам любому, кто очень хочет, мы пришли на луга, а заодно и... траву покосим. Но даже давалки на сенокосе требовали ласкового и уважительного подхода, грубиян и хам не получал ничего. У некоторых, как у Нади, был постоянный партнёр на сенокосе, они ждали сенокоса всю зиму, чтобы отвести душу, но посторонние не должны были иметь доступа к её прелестям.

Впрочем, опытные бабники-косцы утверждают, что ни одна баба на сенокосе не устоит, нужен лишь индивидуальный подход, прежде всего уважение и ласка, непременно нужно сказать: «Ты здесь самая красивая». Важно время — в смысле, даст не в первый день. Сенокоса век недолог, всего месяц. Один терпеливый бабник рассказывал: «В первый день красотка твёрдо сказала: «Нет, не дам, и не надейся, в этот сезон я решила не давать», — а в последний — сама подошла: «Ну ладно, уговорил», — хотя за весь сенокос я ей не сказал ни слова, лишь в первый день одно слово: дай!»

Ещё бы, подружки хвастались, что им довелось возлежать не только на луговом, но и на лесном, степном, полевом и даже на горном сене, да так, что птицы разлетались и звери разбегались, — а её стыдили за воздержание.

Улетай с испугу птица,

Зверь в чащобу уходи:

Дайте парню порезвиться

У девицы на груди!

Редкие исключения, конечно, случались, когда самую неприступную, добропорядочную матрону, многодетную родительницу мог попутать бес. Но у Димона и Лизы кое-какие предварительные контакты были, соседи всё же, но это случилось на сенокосе...

«А как вы хотели: сенокос, интимом пропитан воздух, природа шепчет... А тут юный косец прилёг рядышком на пахучее сено, кругом вроде никого, но в соседней копне, слышу, бурно занимаются любовью, и это меня заводит и склоняет к блуду. А он, паразит, нежно пощекотал травинкой мне за ушком, и я поплыла, и ляжки сами раздвинулись, хотя умом я была несогласна, какое-то наваждение, я словно в забытьи... И я испытала нечто, ранее неиспытанное, а мальчонка (или это бес-искуситель?) уже шепчет слова любви и называет меня красоткой, и я для него неоценимая награда, и он запомнит этот миг на всю жизнь... И вот уже под трели перепелов запретная любовь ликует, и мы как голубки воркуем:

— Хватит уже, довольна я...

— Нет-нет, дай ещё разок...

— Да не успеешь ты... Люди уже идут в нашу сторону…

— Видишь, свернули они в другую сторону... Завтра дашь мне ещё?..

— И не мечтай, сегодня же обо всём забудь. Сплетен и слухов ещё мне не хватало. А завтра можешь подвалить к Варваре, она помоложе... Не хочешь её? Ну, тогда... может быть, завтра... пойду на вечернюю дойку, и лови меня на тропинке во ржи... И больше ни слова, а то передумаю… Если тебе надо так много, надо жениться на молоденькой: будешь с ней каждую ночь много раз, а со мной — раз в неделю, днём, украдкой и ежели повезёт... Хорошо, что муж у меня не ревнивый и всего раз в месяц меня хочет...»

Вот так вроде бы случайное сенокосное приключение между Лизой — Елизаветой Петровной, 33-летней дамой, и Димоном, юным косарём, вдвое моложе, переросло в деревенский роман. Лиза завела себе любовничка, с которым встречалась хоть редко, но даже зимой. Но Дима к ней прилёг на копну не случайно, давно приглядывался к очаровательной замужней соседке, во сне она уже приходила к нему, и он на неё залазил. Она тоже примечала его взгляды, но думала: взгляды платонические, молод ещё. Может, комплекс Мадонны. Но стал он сниться: вот она соблазняет его — и он овладевает ей.

Впрочем, молод-то молод, но на выпускном по окончании десятого одноклассница попросила его проводить, у её дома начали дурачиться, обниматься, целоваться, и как-то нечаянно получилось, что он сломал ей целку. Они оказались в какой-то хозпристройке, в сарае, на соломе, обжимались, как бы ненароком потрогали друг друга за интимные места, она хихикала и под утро поцеловала его по-женски, а не по-дружески. У него встал, ткнулся ей в коленки, заскользил выше по ляжкам — трусов нет (и когда она успела их снять, или забыла надеть?), ляжки раздвинулись, залупа потыкалась по промежности в поисках входа. Член проник в ямку и остановился. Он поднажал, и член проник до упора. Она: «Ах», — и замерла, и стала очень серьёзной и молчаливой…

И тишина... Лишь хрустела солома под девичьей попой, превращаясь в труху, да под стрехой удивлённо прочирикал воробей…

А поутру они расстались, кругом измельчённая солома... и помятые выпускное платьице и девичья краса...

А на реке Нуче...в это время шумел камыш…

Но мысль о Лизе не покидала Димона. Как-то ехали в автобусе стоя, прижался к ней сзади, положив плашмя член ей между ягодиц, и она поегозила попой и посигналила: Дима, не шали, убери помеху сзади, обещала же, дам, но не в автобусе же.

В другой раз оказались рядом на сиденье автобуса, и она просунула руку ему в ширинку и подержала член.

В колхозном амбаре прижал её к мешкам с пшеницей, она чуть приподняла подол, трусы снять не было возможности — вот-вот войдут, у него никак не получалось ввести член куда положено, и он кончил ей в ляжки, она невозмутимо, осторожно подмахивала.

Они были назначены на ночное дежурство в коровник, он задремал на соломе, она наклонилась к нему, он схватил и опрокинул её, она была без трусов и молча отдалась. Он пригляделся: мать честная, да это же её тётя, почти вдвое старше, но интимная плоть показалась ему молодой, чувственной и активной. Тётя была весела и довольна, он мрачен и недоволен. Оказалось, она подменяла Лизу на дежурстве, но утром предложила повторить:

— Юноша, ты проспал всю ночь, а я надеялась, мне покоя не дашь. Давай повторим на прощанье, или тебе не понравилось?

— Ну, не знаю, получится ли у меня…

— Здрасьте, да у тебя утренний стояк, из ширинки вывалился, тебе сейчас обязательно нужна женщина для здорового образа жизни. Вишь, залупа-то красная, напряглась, дрожит от желания... Взялся за гуж — не говори, что не дюжь... По Лизке моей сохнешь. Как же давно это у тебя! Лиза призналась мне: только четыре класса закончил, уже подвалил к ней. Она: «Нет, мал ещё, не дам». После седьмого пообещала: «Может быть, надейся и жди». И только после десятого: «Дам летом, на сенокосе». Она меня и послала проверить, на что ты годен, прежде чем с тобой любовь крутить. А что я ей скажу: один раз за ночь... Мне-то хватает мужского внимания со стороны и мужа, и других мужчин, женатых предпочитаю... Да ладно, не кручинься, буду тебя рекомендовать, всё же пять раз с тобой кончила. Я так и мужа её проверяла, потом ещё были двое, набивались в любовники к моей племяннице, да проверку не прошли... К Лизке подвали на сенокосе, там она тебе даст, там нравы попроще: любая желающая может расслабиться и раздвинуть ножки столько раз, сколько захочет, и никто её не осудит... Ну а пока со мной... Вижу, как ему невтерпёж... У меня такая же, как у неё, — королёк…

После таких откровений Дима поимел тётушку ещё раз на соломе и предложил встречаться постоянно. Она отказалась:

— Постоянной любовницей у тебя будет Лиза, ну а со мной... может быть... иногда... случайно... Можно и не случайно: издали подашь знак, я подойду в условное место, обратно — врозь, ну и чтоб Лиза не узнала...

Всё это было предчувствие любви с Лизой.

«Вот что сенокос-то, животворящий делает, и я не ожидала, что юношу так околдуют мои «райские кущи», моя ничем не примечательная (как я думала), уже не юная кунка, что он будет самозабвенно всю ночь выделывать моей пышной попой агроглифы (круги на ржаном поле, происхождение которых утром не могли разгадать лучшие уфологи страны и ломали головы, почему пришельцы забыли подойник со скисшим молоком).

Вот так порой полжизни ждёшь встречи с принцем на белом коне, а этим принцем оказался соседский юноша с «литовкой», который ни разу до этого не посмотрел на меня нескромным взглядом. Другие-то нагло раздевали меня глазами, но я ни разу не откликнулась. А он, уловив мой телепатический сигнал: «Да согласна я уже, оставь в покое моё ухо и пощекочи мои «райские кущи», мой клитор — заметив, что я задрала юбку, показала лобок и раздвинула ляжки, набросился на меня, как матёрый хищник на молодую волчицу… И тогда я целу ночку не спала, и всю ночь опять молодушкой была».

Курьёз этого сенокосного приключения в том, что он, скромный, застенчивый юноша, без серьёзного опыта с женщинами, повёл себя как опытный, бывалый любовник, а она, опытная, бывалая дама, вела себя как робкая, застенчивая девочка, впервые почувствовавшая в себе мужское орудие, смущалась, краснела и приговаривала:

— Что это со мной? Что я делаю? Неужели я такая развратная?

И при повторе он заново её уговаривал, а она отнекивалась:

— Нет-нет, не будем ещё раз, не уговаривай, ты же всё уже получил. У тебя на меня снова встал? Да что ж такое, не буду я на него смотреть, и в руки не возьму. Почему? Потому что стесняюсь... По лобку мне залупой стучишь... Ну ладно, уговорил... Вставляй уж, циник!

Так исповедовалась дама-пышка, поддавшаяся чарам сенокоса, не устоявшая пред искушением... Теперь у неё один путь — в Дивеево, замолить эти грехи. Если бы не захотела заночевать в Личадееве, у тёти Клавы, и на неё не запал десятиклассник Гена...

Увы, от судьбы не уйти...

«Вишь, пора-то сенокосная: вся деревня на лугу», — восторгался поэт.

«Ну-ка, дайте косу, я вам покажу...» — вторил ему другой поэт.

А в моей деревне некоторые рисковые бабы даже хвастались, сколько косцов они соблазнили за краткую сенокосную пору на заливных лугах реки Нучи... И скольким отказали за грубое поведение и неуважение...

(И я там бывал... Какие вкусные, сочные травы там вырастали: щавель, столбунцы, опестыши, клевер, косматики, дягили, дикий лук!).

Ну а иной мужик, естественно, всю зиму вспоминал, сколько ему в этот сенокос удалось завалить баб под стожком и сколько его огрели граблями по спине, когда хотел поиметь без согласия...

Стеснительность нашей второй героини состояла в том, что она никогда не видела и не хотела видеть мужской орган и даже срамное дело — зажмуривалась. Генка запал на неё во время вечерней трапезы: он, конечно, не видел то, что косец, зато видел ланиты Флоры и грудь Дианы. Миссия Генки была почти невыполнима, хотя ему и удалось забраться к ней под одеяло — мол, есть непонятные вопросы веры, — но она полагала, что ещё взять на душу второй грех за год (согрешила уже с косарём) — это лишнее, и не соглашалась на Генкины просьбы:

— Нет-нет, только полежим рядом и поспим, и не показывай мне его. Можно ли потрогать мои груди? Ну, право, не знаю я. Можно ли поцеловать мои губы? А я почём знаю. Так сильно меня захотел, бедняжечка, да уж заметила я: за столом-то «не пил, не ел, всё на меня одну глядел...» Так меня хочешь. А сколько тебе? Ого, моему сыну ровесник, ну как я тебе дам, такому молоденькому? Что ты мне в ладонь-то вложил? Ого, такой у тебя толстый, да как он в меня войдёт? У меня такая узкая, такая тесная, ой, пропадаю я...

А греховодник уламывал её полночи, ссылаясь на Старый и Новый Завет: не согрешишь — не покаешься; Мария Магдалина грешила, но причислена к лику святых после раскаяния.

Она сдалась от последнего довода, когда Генка вложил ей в ладошку свой твёрдый член и обещал, что она его не увидит, только пожмёт... И стало ей жарко, как тогда на сенокосе, и истома разлилась по всему телу... И ляжки её, плотно сжатые, стыдливо сами раздвинулись, и открылись для Гены врата рая... И в тот же миг грешник оказался в раю: видно, правду говорят, что рай для мужчин находится между ног у женщин...

Вторая богомолка, напротив, была весьма раскрепощена и изощрена в интиме, фанатка Марии Магдалины и очень на неё похожа, как её изображают Hayez или Lefebvre, и, хотя мужу давала редко, другим мужчинам — часто, лишь бы случай позволял. Она запала на Генку тоже во время вечерней трапезы, пожимала своей ножкой его ногу. Но Генка ушёл спать в свой угол, она забралась к нему под одеяло — мол, не могу заснуть без мужика, — взяла его ладонь и положила себе на лобок, Гена ощутил шелковистость её шёрстки, его чуть-чуть ударило статическое электричество, и он сдался…

Она тотчас уселась на него, бесстыжая, и принялась строгать его член своим женским органом…

Третья богомолка оказалась крепким орешком, но и Гена был уже опытным ловеласом. Увы, от судьбы не уйдёшь...

Наутро наш юный ловелас Гена увидел во дворе дома третью богомолку, Лизу, в юбке и лифчике, пытающуюся умыться с помощью уличного рукомойника, и воспылал. Какие плечи! Какая шея! Нельзя упустить.

— Уважаемая богомолка, милая девушка, позвольте вам послужить и полить из ковшика.

— Благодарю за службу, добрый самаритянин, чем могу отплатить?

— Если позволите, помогите разобраться в богословских вопросах.

— Чего-чего? Да не пялься ты так на мой лифчик. Женскую грудь не видел? Да, пятый номер у меня, и чо? Отвернись, надену кофточку.

— Вот сказано: человек предполагает, а бог располагает...

— Ну и?..

— Чему быть, того не миновать.

— Эт ты, юноша, к чему? Чего мне не миновать?

— Вам, красавица, не миновать позволить мне поцеловать ваши пятки.

— Это как? А на чём же я стоять буду, коли ноги подниму.

— Вам, сударыня, не нужно стоять, а прелестные ножки нужно положить мне на плечи...

— Вона как! Да ты, сударь, нахал. Для этого у меня муж есть, хоть и старый, зато бойфренд тебе ровесник, с ним грешу и иду в Дивеево поставить свечку заступнице нашей Марии Магдалине, а х… на х… менять — только время терять...

— Можно и две свечки поставить... В чужих руках х… толще.

— С какой стати? Хотя дело такое… Я планировала искупаться в Тёше, наша речка Нуча совсем пересохла; если согласишься быть моим пажом-слугой, поцелую по-дружески в щёку, ну и будешь гордиться перед односельчанами, какая у тебя шикарная подружка. В бикини я неотразима, особенно для тех мужчин, которые предпочитают полненьких. У тебя с хозяйкой Клавой что-то есть? Ты на неё так посматриваешь, словно она твоя женщина. А она пополнее меня и постарше. Ничего нет? Я тебе верю. Я, возможно, дам тебе шанс, если сильно удивишь меня...

Гена попросил помощи у Клавы, та истопила баню и пригласила Лизу попариться. В баню завалился Гена.

— Лиза, не беспокойся, это мой юный квартирант, похлещет нас веником.

Гена веником их похлестал, Клава встала на четвереньки, и Гена занялся с ней любовью на глазах у Лизы. И та не выскользнула в предбанник, а вытаращила глаза. В предбанник вышла Клава. Они остались вдвоём. Гена окатил себя водой из ушата, уставился на её кудрявый золотистый лобок, и у него снова встал. Лиза полюбовалась на его мужской инструмент, подержалась за него руками, покраснела. Он подержался за её сиськи, прильнул губами к её губам, она опустилась на карачки и отклячила попу…

Есть три объяснения её поступку.

Она давно хотела посмотреть, как это делают другие, но не довелось.

Она впервые увидела такую позу: ни муж, ни любовник так не делали, — и захотела так же.

У неё был синдром интим-подражания. Если кто-то этим занимается где-то поблизости, она возбуждается: «И я так хочу».

Ну и наконец, оценила его поведение на пляже: там он к ней ни разу не прикоснулся и успешно отгонял ухажёров.

— Лиза, милая, не плачь, я люблю только тебя. Мне теперь уйти?

— Нет-нет, милёнок, не уходи, побудь со мною, ты ещё не поцеловал мне пятки... Я тоже люблю только тебя...

И он любил её всю ночь. У него быстро закончились «снаряды», но член продолжал вставать на неё и раз за разом обстреливал её «воронку» холостыми. «Воронка» не увеличивалась, а, наоборот, уменьшалась в диаметре, плотнее обхватывала Генкин «ствол» орудия и в ответ на холостой посылала свой встречный «снаряд» в залупу: в женском-то «погребке» «снарядов» всегда поболе, чем на мужской «батарее».

…С опытной бесстыжей богомолкой всё обошлось благополучно, а вот со скромницей, стыдливой и совестливой Наденькой, не совсем. Точнее, с ней тоже всё в порядке, а вот Гена на ней погорел.

Как уже сказано, она отдалась только утром, Гена провозился с ней всю ночь впустую и поэтому выпустил её из объятий только к полудню. Она, кстати, немного огорчила его при расставании, сказав, что дала ему не по любви, а всего лишь притворилась, что любит, а на самом деле просто пожалела беднягу и уважила его настойчивость. В итоге Гена прогулял школу (а был он уже в десятом), оправдывался, мол, пропустил уроки по уважительной причине: провожал родную тётю на богомолье, но выговор схлопотал — справку-то не представил.

— Как мне замолить грех? — советовалась каждая у Генки утром.— Грех этот прощёный, — наставлял новоиспечённый богослов, — достаточно поставить свечку заступнице нашей Марии Магдалине, а лучше три, ибо бог троицу любит и у нас с тобой было три раза за ночь…

На фото:

Богомолка Елизавета на реке Тёша,видавшие виды мужики пасовали перед её ляжками и бёдрами,но только не Генка, наоборот был в таком восторге от такого богатства,что ебал её всю ночь...Она любила раздвигать и сдвигать ляжки перед допуском в «рай»,чтобы хорошенько раззадорить партнёра,чтоб дрожал от желания и даже шлёпнул в сердцах её по жопе,но Генка выдержал и эту пытку...как говориться :»кака барыня не будь,всё равно её еб.т».

-Ну всё теперь можно,теперь еби,милый...

center635

center635

Нюра и Вова, Марфа и Федя с Колей

На фото: г. Навашино, Марфута на Оке поджидает тимуровца Колю и соседа Федю, чтоб втроём позагорать , искупаться и поебаться:люблю когда ебут трое одновременно,но их всего двое и они хотят по очереди...

Когда совокупление не одобряется обществом, когда оно вне брака, то партнёр, уговаривая партнёршу, обещает, что никто не узнает, никому он не расскажет, ибо она опасается огласки и осуждения. И всегда партнёр, а иногда и партнёрша, нарушает обещание, хочется похвастаться хоть кому-то.

В нашем городке в те годы соблюдалась традиция: знакомые, родные и не очень тётушки и даже молодые ядрёные бабушки (рано вышли замуж и рано овдовели), поздравляя своих отпрысков с окончанием школы, награждали их интимом. А тоже хвастались или оправдывались друг перед другом: «Бабоньки, я его не совращала, не соблазняла и не обольщала, вот те крест. Сам меня совратил, так настойчиво требовал отдаться. Школу, мол, закончил, положено, чтоб дала, так просил, так умолял. П… ведь не камень, как не порадеть родному юному человечку. И не устояла, а он такое вытворял, что ни с мужем не бывало, ни с другими мужиками не позволяла. А с внуком что могла поделать, не думала и не гадала, как всегда, спали вместе на печке, прижавшись спинами; просыпаюсь, а он у меня на груди и е… во всю прыть, аж полати трещат, откуда что взялось, никто ведь не учил».

Школяры тоже ждали последний звонок и знали, что знакомые тёти будут в этот день подобрее, не скажут, как уже было: «Рано тебе давать разок, школу хотя бы закончи, тогда посмотрим на твоё поведение, какими словами будешь уговаривать». А школяры предвкушали, как это будет, почему из-за какой-то е… всякие драки, дуэли, убийства и даже войны.

В этот день Фёкла под выдуманным предлогом уложила своего вроде непонятливого, но послушного юного школьника-выпускника (сам ростом невелик, но достоинство-акселерат выросло с опережением) спать вместе с дальней родственницей, двоюродной тётей Лизаветой.

— Сын, тётя навестила нас, спать ей негде, пусть с тобой на твоей кровати поспит, и ты её не беспокой, с роднёй это не положено, да и рано тебе об этом думать, понял? Как зовут? Знать тебе не обязательно, завтра уедет.

— Хорошо, ма, как скажешь.

Так начались хождения Миши по лабиринтам запретной любви.

Утром, посмотрев на их рожи, она поняла, чем они занимались всю ночь. Хотя понять было нетрудно: в соседней комнате сразу, едва голубки улеглись и накрылись одним одеялом, заскрипела и затряслась кровать.

Она было зашептала:

— Да погоди ты, парень, не сдёргивай с меня трусы, не расстёгивай лифчик… не знаю, как тебя звать. В соседней комнате мамаша вроде ещё не спит, а она хотела, чтоб мы просто полежали рядом и без этого, ещё, не дай бог, вмешается и разлучит нас.

— Не могу больше терпеть, весь день на тебя смотрел. Мамка предупредила, что вместе спать будем и чтоб я тебя не трогал, да разве тут удержишься, ты такая красивая, а я истомился весь. Неужели такое богатство на всю ночь моё? Неужели сегодня ночью она будет моей, и я впервые почувствую женщину и узнаю, почему мужики так страстно этого хотят? И вот ты рядом, такая красивая, такая большая и... Без одежды... Весь день я смотрел на тебя и не спускал глаз с треугольничка джинсов между ног, где у тебя лохматый лобок, и так хотелось снять с тебя джинсы и погладить там шёлковую шёрстку; и я прелюбодействовал с тобой в мыслях моих.

— Ох, какой же ты, милёнок, говорливый и нетерпеливый. Я, видно, у тебя первая, и ты не знаешь, что это будет у нас очень шумно, поэтому, пока мамка твоя не заснёт, подождём, потихоньку погладь меня пока, пожми сиськи и подержи за лохматку-пипиську, нежно поцелуй, наконец; а ты сразу хочешь туда… где рай для мужчин, где море огня, сладострастия и блаженства... А чтобы ты немного успокоился и не дрожал от нетерпения и страха, я тебя, милый мой мальчик, за х… подержу... У меня в молодости был случай: с одним юношей начали, а сосед-бугай ещё не заснул; только юноша кончил и вынул, а сосед тут как тут и с ходу мне засадил... Добрейшей был души мужик, мог юношу прогнать, но они всю ночь только менялись... Ну ладно, начинай... За стенкой дяди нет, только твоя мамаша... О-го-го, с таким большим достоинством ты у меня первый... Чувствуешь, какая у меня тугая, плотная и горячая; гордись, е…первую красавицу района...

«...И дикие странные звуки всю ночь раздавалися там...» А утром, естественно, оба божились: «Ничего не было, тебе показалось», — но глаза отводили.

Но мать не поверила Елизавете:

— Разговоры она, видите ли, разговаривала. Может, мысленно, а так: я всё слышала, кровать сразу заскрипела и половицы зашатались, не успели вы прилечь, и до утра с перерывами. И откуда у мальчика засосы на шее и царапки на спине? И кто там громко стонал?

— Ох, Феклуша, права ты, конечно, всё у нас было, кроме разговоров и слов, и кровать сразу заскрипела, как только к нему легла, и даже орала несколько раз. Смущаюсь от того, что впервые такая большая разница в возрасте и в весовых категориях. И у меня впервые девственник, а это очень волнительно. И не познакомила ты нас, и он просил его не выдавать, поэтому не выпытывай подробностей, может, потом... А в общем, я очень довольна... Показала ему три позы: легла на живот и отклячила попу, затем поперёк кровати, ноги ему на плечи, и наконец, «амазонка в седле», — и он со всем справился. Феклуш, да ты вроде ревнуешь... Странно, ты вроде хотела, чтоб я лишила его невинности, а утром хочешь, чтоб у нас ничего не было. Совсем меня запутала, уж не сама ли с ним хочешь?

— Лизка, ты сдурела, типун тебе на язык!

— А как ты это себе представляла? Первую ночь мы просто полежим, он привыкнет к моему телу, на вторую будем целоваться, и только на третью... Он же молодой мужик, а я не кукла деревянная. Он сразу, едва прилегли, распустил руки: одна его рука уже у меня в трусах, ухватил главную приманку для мужчин, главное моё богатство, второй рукой сорвал пуговку лифчика и моё второе богатство вывалилось наружу — тут уж ни один мужик и до него не мог устоять… Парень прекрасно понимал, зачем я в гости пришла, я поймала его взгляд: захотел меня с первого взгляда, иначе я б с ним не легла. Он уже днём пытался мной овладеть, едва ты вышла, да я отговорила: не сейчас, не здесь, у нас с тобой вся ночь впереди...

Ну а дальше понятно: у этой пары то была разовая ночь, а у иной ночь растягивалась на год-другой, и уж совсем редко — надолго...

История о Лизавете, Фёкле и сыне её Мише имела необычное продолжение. По селу гуляли непроверенные слухи, что Фёкла после этой ночи преобразилась и помолодела, что завела себе полюбовничка и даже вроде у неё что-то было с Мишей.

Я, как добросовестный летописец, за что купил, за то и продаю: можно верить, можно нет.

Фёкла была недурна собой, того же возраста и комплекции, что и Лиза, и на неё заглядывался Ермолай, сосед, объездчик двадцати трёх лет, колхозник. Фёкла отвергала его намёки: «На интим-фронте я уже не игрок», — после смерти мужа строго блюла себя.

А случай с Лизой что-то в ней перевернул, она сделала знак Ермолаю, которого тот ждал лет десять, и хотя он уже был женат и любовница у него была, но о Фёкле продолжал мечтать; и ночи через три Миша услышал, что у мамки через стенку весело и радостно заскрипели и запели пружины кровати, чего не случалось давно, послышались сладострастные звуки; и к рассвету всё замерло.

Утром лик Фёклы, вечно мрачный и угрюмый, просиял, глаза излучали умиротворение и огонь желания: вот что скрип-то кровати животворящий делает. Фёкла вела себя необычно раскованно и весело, как и положено вести себя немолодой женщине после верного свидания с молодым любовником. Она даже игриво толкнула бедром Мишу: мол, знай наших, не только у тебя с Лизой всё было. Затем как бы невзначай показала сиськи, мол, Ермолай всю ночь их сжимал, а они всё равно распрямились, потому что упругие.

И случилось невероятное, непредсказуемое и запретное.

Миша поплыл, ему померещилось, что перед ним Лиза, по телу пробежала ломота, и член встал. «Боже, свят-свят! Что же со мной творится? Совсем сдурел, мамку поиметь хочу, и даже сильнее, чем Лизу». Он выскользнул в сени, плеснул на член холодной водой и погасил греховное постыдное желание.

Через две-три ночи громкий скрип кровати, тихие нежные вздохи и робкий шёпот за стеной повторились, потом ещё и ещё... Миша плохо спал, ворочался за стенкой и упорно гнал греховную мысль: «А ведь на его месте мог бы быть и я. Я тоже хочу е…ать эту женщину каждую ночь, это днём она мать, а ночью просто баба, и я её хочу».

Но через месяц Ермолай собрался в областной центр по делам и попросил Мишу: «Передай мамке, месяц меня не будет», — а он не передал. У него появился шанс заменить Ермолая, чем он не преминул воспользоваться. Злые языки заявляют, что Фёклина кровать всё равно по ночам продолжала скрипеть, хотя Ермолая не было, и даже громче и продолжительнее... Но вздохов и шёпота слышно не было.

По утрам Миша был весел и доволен, Фёкла хмурилась, на Мишу старалась не смотреть, глаза были на мокром месте.

Фёкла ночами была в нирване и упоительно наслаждалась весёлым скрипом кроватных пружин, которые она сама же заставляла петь и скрипеть своей пышной задницей, а утром её не отпускал комплекс Марии Магдалины:

«Зачем же я Мише-то даю? Неправильно это. Почему я стала такой развратной и похотливой? Первый раз, когда он в темноте навалился на меня и вставил свой юный х… мне в п…, я подумала, Ермолай пришёл, потому что точь-в-точь так же е…, и всю ночь шептала его имя; потом поняла, что это не он, но было уже поздно, а потом просто притворялась, что меня е… только Ермолай. Я грешу, но велик ли мой грех и почему я не в силах остановиться? Ведь нам обоим хорошо и приятно, иначе бы он не приходил каждую ночь за этим, и никому мы не делаем вреда.

Если люди не прознают про наши шашни, должна ли я раскаиваться и молить высшие силы о прощении за мою слабость? А пока я укладываюсь спать и хочу, чтобы это повторилось, чтобы он тайком пришёл и овладел мной.

Чтобы его молодой член проник в мой канал и долго-долго там ёрзал и тёр, гладил, ласкал мою плоть; а мне становилось бы всё приятнее и приятнее, пока наконец всё моё тело не задрожит от наслаждения и сладострастия — и я в нирване, я в улёте, я на облаках...

Такого пика блаженства я не достигала ни с мужем, ни с другими, ни с Ермолаем, хотя у него толще и длиннее и он целует, и ласкает, и шепчет слова любви. Миша ничего этого не делает, а только е…ёт меня, причём несмело, робко, стыдится, смущается — и вот поди ж ты, разный результат... Видно, в этом всё дело.

Поэтому я выбираю греховодство, запретную любовь в надежде на прощение, наслаждаюсь не любя, но черту не перехожу, пока не понесла, а случится — избавлюсь от греха…

И ещё очень волнительно и любопытно сравнивать два члена: нежный, меньше среднего размера, Мишин, и грубый, толстый, пятивершковый Ермолая. Член Ермолая входит в меня туго, плотно. и он получает максимум приятности, заверяет, что когда меня е…, то получает больше, чем с женой и любовницей, — ещё бы, ведь я умею управлять мышцами вагины, но я не получаю от него вершины экстаза.

А от скромного Мишиного члена, который гуляет по моему каналу довольно свободно, я не решаюсь подмахивать, моя вагина не «целует» его член, я всё равно получаю максимум наслаждения, чего не скажу про Мишу, который явно хочет Лизу. Похоже, они больше подходят друг другу в плане интима, а меня е… он всё равно робко, молча, стесняется и стыдится, всё время называет Лизой, кончив, сразу уходит в свою комнату, правда, раз-другой за ночь возвращается, чтобы нае…аться до отвала, а утром шатается.

Понимает, греховодник, мамку во грех ввёл, мамулю е… чуть не каждую ночь. Мог бы на тот конец к Лизке сбегать. Далеко? Тогда Фрося. Правда, она сестра его, но троюродная, седьмая вода на киселе, да и считает он её чужой, моложе меня, дом напротив, — нет, надо на дому, прямо через стенку желанная женщина есть.

А ведь сама спровоцировала: с Ермолаем е…, а он через стенку слышит... Вот и доигрались... А теперь, к чему лукавить, я никому не отдана и готова пуститься во все тяжкие ради экстаза с ним…»

Миша быстро понял, чего от него хочет Фёкла, и стал ей подыгрывать: мол, к скрипу её кровати я непричастен, это всё Ермолай. И Фёкла довольна: ещё бы, хорошо и на х… сесть, и рыбку съесть. Правда, Миша никогда её не целовал, не ласкал, не шептал ласковых слов, сразу туда и давай-давай…

И это её устраивало, видно, поцелуи не главное, иногда вообще не нужны, и это как раз тот случай.

Кровать вскоре сломалась. Фёкла положила матрас и перину прямо на пол. Скрип прекратился, остальное продолжалось:

Эх, раз — на матрас,

На перину белую:

Не возись, япона мать,

А то косого сделаю!

А когда Ермолай вернулся, Фёклина кровать по ночам заскрипела чаще, почти каждую ночь... Хотя Ермолай приходил ночевать всё реже, и Фёкла ожила... И комплекс её отпустил...

На перине свидания проходили инкогнито, в полной темноте: Миша воображал, что е… Лизу, и шептал её имя; Фёкла убеждала себя, что отдаётся Ермолаю, и шептала его имя. Утром оба были довольны, легко общались и делали вид, что ночью не встречались.

Бывали совсем небывалые случаи, когда Фёкла тайком приглашала Лизу, укладывала её на свою постель, а сама уходила спать на сеновал.

Кто тогда навещал Лизу на перине, история умалчивает. Некоторые летописцы считают, что Лиза в одну и ту же ночь досталась и Михаилу, и Ермолаю. Ей понравилось, и она стала навещать этот дом чаще. Впрочем, за одну ночь и Фёкла иногда доставалась обоим, и у неё потом дня два болели голова и влагалище.

И всё смешалось в доме Фёклы Облонской: великолепная разновозрастная четвёрка занималась любовью по ночам то вместе, то поврозь, а то попеременно.

Ермолай и Лиза стали догадываться, что между Фёклой и Мишей что-то есть; и она, опасаясь огласки, решила свести Мишатку с Фросей.

Фёкла легко переключила Мишатку на Фросю, просто предложив ей заночевать на своей кровати.

К её удовольствию, они в первую же ночь легко поладили, и Миша даже собирается сделать Фросе предложение.

Когда я расспрашивал Мишу об этой истории, он признавал, что у него было с Лизой и Фросей («Обеих хорошо у…, обе классно е…»), но отрицал инцест с Фёклой:

— Сплетни распускает Вовка Тихомиров, мой ровесник. У него как раз первый интим-опыт и был с мамулей, он пробирался ночью к двоюродной тёте, что у них гостила и днём дала ему понять, что ночью его ждёт, и перепутал кровати. Утром они опомнились, и он перебрался на кровать к тёте; разумеется, она ему поспать не дала...

Некоторые, правда, говорят, что дамы намеренно легли не на своих постелях, чтобы запутать Вову…

Ох, уж эти ошибки молодости. Грешник Вовка Тихомиров во время инициации в мужчины за одну ночь поимел обеих граций, обеих сестёр, но проснулся в обьятьях младшей тёти Катерины Масловой и полагал, что у него было только с ней. Сестрицы планировали, что будет разовый интим, а затем Владимир найдёт девушку-сверсницу и с ней будет удовлетворять свои интим-желания.

Но всё пошло не так. Девушку не нашёл. На сестёр смотрел равнодушно, староваты, никаких желаний, не возбуждают. Всё изменилось, когда Катюша в выходные снова пришла в гости и осталась ночевать.

Вовка не мог заснуть: по обе стороны на двух кроватях спят две женщины в возрасте «жаркая Африка» и он понимает, немного наглости и нахальства и можно ими овладеть: ведь неделю назад всё получилось ко взаимному удовольствию. Сказано-сделано: и в него вселился бес, вот уже он, грешник, поочерёдно е.. двух граций, якобы спящих, переходя с кровати на кровать. И воображает, и шепчет про себя, что занимается любовью с Надей Тиллер и королевой Шантеклера.

А утром после бурной ночи все трое делают вид, что было у него только с Катей, проснулся ведь у неё на груди, лицо между сисек, а член у неё в п...

Так возник курьёзный «любовный» интим-треугольник: втроём всё получалось отлично, а вдвоём ничего не получалось. Вовка и хотел заниматься ЭТИМ только с Катей, но не получалось, попросту не вставал, а вот ежели сначала поимеет старшую сестрицу, т. е. мамулю, то, как бы получал одобрение и благословление на соитие с Катей. При этом делами с Катей он мог смело хвастаться перед сверстниками, а что было перед ЭТИМ скрывал и отрицал, тут хвастаться, нечем- греховное дело. Но постепенно он воспринимал обеих сестриц за одну и разницы не чувствовал и это всех троих устраивало. Одна бурная ночь и заряд бодрости всем троим на неделю.

Года три это продолжалось, пока Вовка на срочную не ушёл. Спустя годы, Владимир был давно женат, собутыльник мог спросить:

— Правда, что у тебя первой женщиной и первой любовницей была родная тётя и старше тебя втрое.

— Что было — то было, — отвечал,— ошибки молодости, мне только 15 стукнуло, а ей лет 45, да Катя была несравненна в постели, хоть и старше втрое, но горяча и активна, потом случалось с молодкой, красива, лицом — что полная луна, фигура, что Надя Тиллер, втрое моложе, но в постели никакая, фригидна, пассивна. Такие, брат, дела.

Что за бестолочь такая:

У меня ж другие есть,

Только Катю, мою тётю,

Из судьбы, брат, не известь!

Я постоянно отвлекаюсь, вернёмся к рассказу Миши.

— Я, конечно, не монах, — продолжал Миша, — если есть возможность, случай не упускаю. Всем — и Лизе, и Фросе — говорю: ты у меня первая. Но первой-то, стыдно признаться, была бабуля Прасковья. На селе так принято: в баню дамы приглашают кавалеров, разница в возрасте без ограничений, отказаться нельзя, неприлично, засмеют, считается, чтоб спину друг другу потереть. А я только школу закончил, бабы считают, что выпускник достоин приза натурой.

Моемся, думаю, не получится с ней, не встанет, старая, несимпатичная. Она попу отклячила, тру мочалкой спину, и вдруг попа показалась мне молодой, симпатичной, упругой, как потом и манда, а всё потому, что у меня встал. Она попой мне по причиндалам егозит, он и встал — и понеслось... до утра… Баня шатается, половицы скрипят... Я как с цепи сорвался, а всё потому, что впервые испытал необычные ощущения близости с женщиной, «снаряды» у меня закончились, а член всё вставал и вставал, и устремлялся туда, в женское лоно. Вот тебе, бабушка, и банный день.

Потом мне сказали: «Баба Параша — твоя бабушка». Ну, не знаю, обеих родных давно нет в живых. Получается трижды я занимался запретной любовью.

А вот с Фёклой у меня не было этого и быть не могло, и никакая кровать не скрипела, вон она, целёхонькая, а то, что у мамки было с Ермолаем, не моё дело, и ничьё.

…То же утверждала и Фёкла: поклёп это.

Осуждать их нельзя. Ты уж, наверное, знаешь, в те годы мужики не вернулись с войны, бабы одиноки. А на селе принято мыться в бане вместе. Мамка (тётя, бабуля) привыкла, что сынуля (племянник, внучек) ей спинку трёт и не ожидает чего-то иного, а ему уже 14, у него впервые встал, а она на карачках, и он вдруг увидел, что перед ним голая женская жопа, о которой так много говорили взрослые. А дальше всё на автомате, само собой: он и спинку ей трёт, и через жопу е... А как иначе?

И ни один не поступил иначе в этой ситуации, и ни одна не отвергла, а ведь без спроса, без согласия. Более того, пришли из бани, в доме люди, — парочка, не сговариваясь, уединяется в тёмный закуток и продолжают грешить и любить друг друга… Но это крайне редко, пары, которые продолжили тайком грешить, на селе известны, и я о них рассказал.

Большинство тех, у кого был первый контакт с роднёй, говорят, что вышло случайно и только раз, желание повторить не возникло, и потом делали вид, что ничего не было. Некоторые уверяли, что долго отбивались, прежде чем это случилось, зато потом возвращались из бани домой под утро поврозь, оба опустошённые, растерянные и в прострации.

Объясняли наваждением и любопытством. Партнёрша говорила о неожиданности и сочувствии: думала, он ещё мал, не сможет, рано ему, член висит; пока успокаивала себя, батюшки, глядь, а он уже засадил и е…, — пришлось инстинктивно подмахивать.

Я продолжал допытываться у одного юноши, который был посвящён в мужчины в бане своей взрослой родственницей:

— Когда ты решил, что пора количество превратить в качество — хватит, мол, шуровать, пора вкалывать? Ведь вы и раньше шалили, плескались водой, толкались, хихикали и похлопывали друг друга.

— Решил всё же не я, — объяснял он, — а она. Я думал, как всегда, разойдёмся — и спокойной ночи; пять лет вместе мылись — и ничего не было, считалось, что она меня моет как ребёнка, а я спину ей потру.

Она впервые, как бы ненароком, потрогала меня за писун, он встал, я в ответ впервые ухватил её одной рукой за мохнатый лобок, а другой — за сиськи, мы затаили дыхание и замерли. Как говорится, смех смехом, а п… уж кверху мехом. Дальше несколько сумбурных, суетливых взаимных движений — и вот уже я ей овладел, и мой х… у неё в п…. Она, конечно, как и положено женщине, немного посопротивлялась: «Нет-нет, не надо, ты не так понял, мне просто захотелось подержать тебя за х…, давай сделаем это в следующую субботу, не сегодня, не сейчас. Хочешь прям

сейчас? Потом не пожалеешь? Ну ладно уж, вставляй и е…, бесстыжий нахалёнок...

И прощай беззаботное детство, теперь я обречён постоянно думать, как добиться этого у другой женщины, родственница больше не даёт и в баню не берёт.

Вот такая история про славные эти дела, про банные приключения рассказана мне была Васей Кругловым. Он потом, после банного опыта, активно промышлял до самой армии среди одиноких возрастных сельских тётушек. С ровесницами ничего не получалось: надо долго ухаживать, писать письма, ходить в кино, а она в ответ: только после свадьбы.

Мальчик просит проводить,

Проводить можно,

А попросит: дай ебать, —

Это невозможно!

Другое дело со вдовыми селянками, они, конечно, не модельной внешности, все как на подбор грудастые и пышнозадые, зато можно сговориться в первый же вечер и даже в первый час, — а что ещё надо пятнадцатилетнему шалопаю.

— Настёна, у тебя вчера огонёк вечером горел, вроде чай пили с Васяткой Кругловым, а потом свет потушили... Было дело?..

У Настёны огонёк:

Знать, Настёна пьёт чаёк!

— Ну что ты выдумываешь, Марковна, типун тебе на язык! Какой он кавалер, во внуки мне годится! Ну, поговорили за жизнь, ну, поцеловались, может, пару раз, позволила ему титьки потискать, очень страстно меня обнимал, аж кости хрустели, но до этого не дошло, выпроводила его за дверь: ищи бабу для этого помоложе, в свою постель не положила. И то из любопытства, как это такой молоденький, а хочет меня целовать и даже потоптать, но вряд ли он это может...

— Ну не скажи, Ксюха Мякишева хвасталась, что он её в бане три раза «помыл». Но коли ты с ним не хочешь, присылай его ко мне: у меня чай точно будет с мёдом...

— Нет ты не спеши, он сегодня ещё раз обещал заглянуть на огонёк. Кто знает, может, всё у нас сладится, на первом свидании я как-то не могу сразу отдаться, но, похоже, он очень серьёзно хочет меня... А я уже предвкушаю, как это у меня может быть с таким молоденьким кавалером... Может, и в постель положу, разделим интимное ложе, а может, прямо на столе ему дам, был такой случай у меня до замужества... Тогда поделюсь...

Единственный раз на столе у меня случился в юности, лет 35 тому назад. Только что поступила в МГУ, на факультет почвоведения. Мне всего 17, меня пригласил на чашку кофе мужчина вдвое старше, представился лётчиком-космонавтом. Я уже не была невинной овечкой, знала, что надо мужикам: после чашки кофею наверняка попытается затащить меня в постель.

Невинность потеряла два года назад с ровесником, Славиком Каленовым, на берегу речки Велетьмы: июль, жара, бегали по песочку, целовались, решили искупаться нагишом, прижались в воде друг к другу… И вот оно! О, этот сладкий миг между прошлым и будущим... Вода под нами забурлила, волны от нас кругами, испуганно вспорхнула стая диких уток, с другого берега неодобрительно смотрит семейка бобров...

Так вот, попиваем с космонавтом кофей, он не спускает глаз с моего глубокого декольте, не выдерживает, прихватывает за талию и сажает на стол. Думала, будем целоваться, а он сразу засадил до упора, и стол затрещал и зашатался. Он стоит передо мной, а я сижу, такая странная поза, кофейный сервиз полетел на пол — и вдребезги…

А теперь вот беспокоюсь, как у нас получится с Васей: как его юный х… будет чувствовать себя в моей далеко не юной п…, правда, давно не знавшей мужчину, значит, в сохранности. Но если ему понравилось с Мякишевой, а она старше лет на пять…

Значит так: чайный сервиз убираем, на стол — новую скатерть… нет, лучше простыню. Я в лёгком халате на голое тело, глубокое декольте, дразнящие зовущие ляжки видны, усаживаюсь на дубовый стол, должен выдержать, и жду гостя Василия... Ой, что-то будет... Хоть ночь, да мой, а повезёт — заведу себе юного любовничка…

Вот и пойми этих мужиков, чего они хотят: я такая толстуха, втрое старше, ему бы девочку-ровесницу стройненькую, а он меня хочет. Впрочем, возможно, у него синдром первого раза, такую же захотел: Ксюха-то полнее меня, старше меня, жопа у неё о-го-го, габаритнее моей, как брякнется на кровать, пружины чуть ли не до пола, а он её и после бани захотел, подкрался ночью к кровати: «Ксюша, дай ещё». А она: «Вась, ты сдурел, пружины заскрипят, весь дом разбудим, меня осудят. Пока думают, что я тебя мою, всё в порядке, а узнают, как ты меня «помыл», не приведи хосподи что начнётся: совратила малого, такая-сякая... Прекрати, не суй руку мне меж ног... Ну ладно, выходи из дома в сад, в беседку, я накину тёплую накидку, а ты возьми одеяло, постели там, и я мигом к тебе. И заруби на носу: эта ночь у нас последняя...»

Вася Круглов остался в истории нашего села как главный специалист по пышкам, охотник исключительно за толстухами. Он до ухода в армию поимел всех грудастых и пышнозадых одиночек на селе. Уверял, что ему с ними легко и приятно. Как раскинет ляжки пошире, п… открыта, х… легко входит, и сразу понятно: сама дама большая, на две головы выше, втрое шире, а п… маленькая, тесная, плотная, горячая. И вот уже она орёт, вся дрожит от блаженства и шепчет слова любви.

А перед этим он всем говорил одинаковые слова:

— Ты моя малышка, ты моя крошка, ты прекрасна, а п… у тебя краше во сто крат...

Некоторые замужние пышки, которых мужья склоняли похудеть, шептали ему при встрече:

— Приходи сегодня вечерком на «зады», за баню, на гумно, к лесопилке, у меня для тебя подарок...

— Ну-ка, показывай свой подарок!

— Да вот же он, между ног, — задирала подол красавица.

— Вижу-вижу п… рыжу. Это для меня самый дорогой подарок на свете...

Налюбится с замужней всласть, до отвала — и огородами-огородами поврозь крадутся по домам, и ни разу не сознался:

— Не было у меня с замужними, боже упаси…

Вася любил е… толстушек ещё и потому, что не впивались ногтями ему в спину в порыве страсти, не оставляли засосов на шее, почти не подмахивали, не подкладывали подушку под попу, жопа у них велика, сама пружинила, ни разу не надевали резинку на член и не требовали: не кончай в тело.

Последняя крепость, что пала пред Васей, была набожная толстушка Чугуниха.

По молодости она много прелюбодействовала и на исповеди призналась молодому батюшке: моему телу от этого очень приятственно. Тот уверил её: не грех это, ежели по согласию, в Писании сказано: любите и услаждайте друг друга. Обрадованная, она тут же отдалась и батюшке, который во время рассказа начал потискивать её титьки и поглаживать её по лобку.

Сельские острословы говорили про батюшку:

Наш поп кадит кадилою,

А сам глядит на милую.

Таких «милых» у него было — каждая молодая смазливая прихожанка.

Чугуниха отказывала Васе, ему сказала: все вас знают, но я е… тебе не дам... ибо сомневалась и хотела знать, что сказано в Писании, как поступить, если просит о близости такой юный отрок. Но церковь на селе давно не работала. Вася пригрозил, что прыгнет с колокольни и оставит записку: «В моей смерти прошу винить бабу Ч». Чугуниха сдалась и отдавалась со всей страстью, как когда молодушкой была, но шептала:

— Прости, боже, прелюбодеяние совершаю за ради здравия раба твоего, отрока Василия.

…И вспомнилась ей встреча прошлым летом с местным дезертиром Лёшкой Пахомовым. Пришёл из лесу днём во двор, весь зарос щетиной, оборванный, истинно лесовик, попросил хлеба. Вынесла из избы полкраюхи.

— А теперь дай это.

— Какого ещё этого?

— Не понимаешь? Чего мужу давала ночью в постели...

— Лёша, милый, ты сдурел? Всё село знает, ты это получаешь ночами от молодок на сеновале, а я-то старше тебя втрое, тебя ведь в семнадцать призвали. Как ты это представляешь? И подумать не могла, что меня захочешь... Хлеб дала — понятно, голоден, но п… моя тебе зачем? Сыт ты вроде этим...

— Девки молодые, ещё не налились женскими округлостями, не за что подержаться, меня не вполне удовлетворяют. А увидел твою пышную попку, титьки не меньше пятого номера — и проснулся во мне геронтофил, очень хочется почувствовать тебя... за титьки подержать. Ты только из избы выходила, а у меня уже на тебя встал — гляди, как стоит. Какие-то у тебя движенья и походка такие… Не знаю, как сказать… У дезертира век недолог, напоследок хоть самую на селе крутобёдрую, да самую грудастую, да с такой талией бабу поимею, а это, конечно, ты, дорогая Прасковья Чугунова, соломенная вдова. А там можно и в тюрьму…

Лёшка впервые увидел Чугуниху на опушке леса, шла по грибы, сарафан задрал ветер, открылась ослепительная жопа, дебелые ляжки и страсть Пахомова схватила своей мозолистой рукой...

— Ну, черт с тобой, пойдём, Геронт, в избу, лягу с тобой в койку… Пусть исполнится твоё последнее желание, хоть немного скрашу твою участь, мне ведь тоже любопытно такого юного кавалера попробовать в мои-то годы...

— Нет, милашка, хочу прямо во дворе, на соломе...

— Да коза вон смотрит, поросёнок бегает, гляди-ка, петух курицу догнал и топчет... Вон рукомойник, умойся, руки помой... Теперь можно...

— Плевать на это, очень хочется тут...

— Ну ладно, уговорил, сама лягу и трусы сниму, я только из бани, ещё не обсохла... Начинай скорее, не тяни, кончай умываться, раззадорил ты меня... Ещё будешь?

— А то нет! Чтоб такую кралю, да только раз...

Ну что за молодёжь пошла? В наши годы такие дела так быстро не решались... Месяц, а то и год ждёшь, пока паренёк попросит... Ну а Лёха, едва вышел с Парашиного двора и направился в лес, напоролся на милицейскую засаду…

…Вася не удержался, похвастался своей победой над Чугунихой приятелям Сёмке и Ромке:

— Ох, братцы, у неё фигура обалденная: бёдра не обхватишь, а талия — почти осиная.

Эти ребята не обращали внимания на толстух — им здоровенных мужиков надо, — пытались ухаживать за девочками, и всё зря, дальше поцелуя дело не заходило.

Параша, пообщавшись с Васей, поняла, что с такими молоденькими вполне можно заниматься любовью, но она всё же не была блудницей, и когда Сёма и Рома, конечно поврозь, обратились к ней с непристойными предложениями, выставила их за дверь. Для неё важны были оригинальность подхода и уважение её религиозных чувств.

Сёма попросил её научить молитве «Отче наш...», перед этим извинившись за предыдущий приход. Она оживилась: чего только не придумают юноши, чтоб втереться в доверие, — и два дня разучивала с ним псалмы, постепенно одевалась смелее, показывала ляжки и груди, проверяя реакцию. Он испытание выдержал, не повёлся, тогда она разрешила остаться ночевать по его просьбе, он попросил полежать с ней в кровати — благо кровать была одна, — заверяя, что он помолился, чтобы избавиться от искушения и греховодства. Она поверила, но к утру убедилась, насколько коварен бывает даже юный семинарист...

Рома попросил её научить креститься, то ли справа налево, то ли наоборот, и бить поклоны. Она понимала, что к чему, но вошла в азарт и решила подыграть.

Кланяясь, юноша постоянно утыкался лицом ей в ляжки и нежно их целовал. Она стала подбирать подол повыше, и он уже целовал ей лобок, входные половые губы и клитор.

Такого интима ещё не бывало в её биографии. Она застонала, задрожала и попросила достать из широких штанин его орудие.

— Мою рыжую посмотрел, теперь покажи свой. О-го-го, очарование... Впервые вижу такой большой у такого малого. Какой красавец! В ответ и мне захотелось поцеловать и пососать твою залупу... Ого, сколько налил мне в рот, это впервой, до сих пор мне заливали только туда... Теперь на всю ночь — то воля неба — я твоя, но в рот больше не будем...

Так что, как поладили они, никакого секрета нет. Главное для её самооправдания: «Они сами пришли, сами меня соблазнили, я вообще не хотела, ну, может, чуть-чуть...»

Три наших юных витязя, три наших мушкетёра начали потихоньку навещать поочерёдно свою крутобёдрую Констанцию до самого ухода в армию, и все четверо были довольны.

В их медовый месяц три плюс одна кровать скрипела сутками напролёт. Они разбудили в ней первобытный инстинкт, оказалось, что она ненасытна в блуде.

Она фантазировала, воображала себя Евой, которая только что познала себя женщиной, и в ту же ночь под злополучным деревом её познали трое: Адам и божьи слуги Мишаня и Гаврюша, — и это было так здорово, так прекрасно, что они обтрясли при этом всю яблоню и яблоки падали им на головы, и на члены, и ей прямо на...

Или вот она Констанция и в своём шикарном будуаре за одну ночь приняла всех трёх мушкетёров и почувствовала их ласку и буйство солдата — так, что ножки кровати треснули, а полог порвался...

Или вот ещё: она Василиса Прекрасная, и на широкой печи её ласкают, целуют и, конечно же, е… и е… три богатыря: Карачаевец, Никитич и Попович, — а она вся такая счастливая: сияет, смеётся и поёт... А печь треснула и задымила, и пришлось вызывать печника…

А в реальности иногда случалось, когда утром один юноша уходил, в дверях встречался со вторым, который позволял Параше встать и умыться только после второй... перерывчик небольшой...

Сон Параши

И снится ей: она доисторическая женщина мезозойской культуры, белокурая белая стройная спортсменка, кроманьонка и просто красавица, вся одежда — фиговый листок на манде, собирает коренья. К ней крадутся три динозавра с нехорошими намереньями, она бросает плетюху и даёт стрекача, оторвалась — и тут же угодила в лапы лохматых, небритых, на лицо ужасных, темнокожих охотников-неандертальцев из соседнего племени.

Их двенадцать, все они сразу захотели её, у всех встали на неё здоровенные члены, они окружают её, сопротивление бесполезно, разложили прямо на камнях, сорвали последнюю одежду, выстроились в очередь, и е…, е… её с первобытной страстью, и орут, как Тарзан в джунглях. Она добросовестно подмахивает. Когда двенадцатый кончил, они утратили бдительность, заспорили, кто будет первый второй раз, решили бросить жребий, она дала дёру. Шансов догнать у них не было. На бегу сорвала лист смоковницы и прикрыла наготу, восстановив утраченную одежду.

Добравшись до своего племени, рассказала о приключении своим подружкам, им оставалось только позавидовать.

...Просыпается. Её е… всё тот же Вася.

— Как же вы мне надоели, каждый день одно и то же, никакой фантазии. И зачем я только сбежала от неандертальцев? Как же нежно они меня любили и хотели ещё и ещё...

Никто ни разу не признался, чем они с ней занимались, иногда до утра, на расспросы отвечали:

— Пьём чаи-лимоны, говорим за жизнь, она знакомит нас с Пятикнижием Моисея и с Ветхим Заветом...

Мой дом в селе был через два дома от крайнего дома Прасковьи Чугуновой, я был слишком мал, чтобы попытаться быть четвертым, поэтому побывать на пиру буйных интимных страстей не пришлось, пьянящий мёд Параши не вкушал, пиво не пил, усы не мочил.

Я познал прелесть интима только после восемнадцати — в подростковом возрасте не довелось, — аккурат перед отъездом в город Таганрог: соседка принудила меня в бане, а я перед этим принудил её младшую прямо в её горнице три раза и ошибочно думал, что поимел за ночь всех троих соседских дочек. Потом ещё трижды было с младшей, когда она ходила в лес за орехами, грибами и земляникой. Я выслеживал её, она бросала корзинку и давала дёру, а устав от погони, останавливалась, ложилась на кучу сухого мха и зажмуривалась...

Так что случай у нас в Навашине, когда Вовка Мальков поимел свою бабушку Нюру и проболтался Федьке Кочеткову, не исключение, а почти правило:

— А я уже неделю как бабу Нюру е…, раз, а то и два за ночь. Первая моя женщина, ох и сладкое, оказывается, дело, особенно в конце, обалденно приятно, а как хочется потом ещё и днём. Она уже бегает от меня, да всегда догоняю; ежели встал, удержаться невозможно, она крутится, вертится, говорит: «Нет-нет, днём не дам, могут застукать, всё видно, подожди до ночи», — но, заполучив х…в свою п…, преображается, лицо молодеет и сияет от восторга.

— Да как же ты её уговорил? Я своей намекнул — отхлестала мокрой тряпкой. «Охальник, — говорит, — чего удумал — «дай разок». Грех это, что я на исповеди батюшке скажу? Да и стара я для этого дела».

— А у нас само собой случилось, я не просил и не надеялся, но знал, что по окончании школы некоторые выпускники е… своих тётушек, получают после последнего звонка первый урок интима, но у меня подходящей тёти нет, а чтоб со своей бабушкой — и думать не смел.

А она пригласила на печку спать, хотя вместе мы на печке спим только зимой. Заснул у неё под боком, как всегда. Просыпаюсь — батюшки, на ней лежу и вместе е…, только полати трещат. И всё это как-то отвлечённо, будто не с нами происходит, как во сне, будто не мы, оба зажмурились, и тогда нам не стыдно.

А как оказался мой х… у неё в п…, убей не знаю. Утром опять на неё залез, это уже помню, начал её развращать и совращать: «Дай ещё, ещё раз хочу, сил нет как хочу...» И как ляжки ей раздвинул, и как х… туда вставлял, теперь помню. Она сначала вроде против, но не очень, затем наоборот. Я от волнения промахиваюсь, не получается, а она помогла в п… вставить и вроде как спит, но чуть-чуть подмахивает, а я уж не чуть-чуть, а на всю катушку дрючу её, и обоим приятно. Оказалось, у неё очень молодой и горячий канал, и х… очень туго и плотно входил, первый раз думал — целку ломаю, потом, правда, канал разработал и х…легко заскользил.

Всё молча, ни слова. Днём потеребил её за подол и помычал, она поняла без слов, села на стол, раздвинула ноги, я пристроился стоя, оба зажмурились — стыдно, но всё равно е…. И размечтались: она о прошлом, как в юности давала отрокам, а я о будущем, как буду проделывать это с отроковицами...

Насчёт греха моя Нюра говорит так: нет в ебле никакого греха, а наоборот, делаем богоугодное дело, мол, даже первая женщина — Ева — подпускала и внуков, и правнуков, и они её познавали, по-нашему — е. Тогда людей мало было, и братья женились на сёстрах, и Еву ебли, кроме Адама, все родственники, включая правнуков, и бог одобрял — надо же людям размножаться, а тут без ебли не обойтись... Ведь бог сотворил мужчину и женщину и повелел, чтоб мужской выступ проникал в женскую впадину без всяких ограничений по возрасту и родству.

Ну, раз сам бог велел, теперь е… бабу Нюру смело, не стесняясь и не стыдясь, иногда и ночи не жду, если вдвоём остались в избе... Зажимаю в любом углу, как ни увёртывается... Крупнее меня вдвое, но перед х… бессильна... А Нюра призналась, что не моя она бабушка, а просто дальняя родня, потому и не стыдится со мной... А по мне всё равно, и родную бы у..., лишь бы была согласна... А тебе бабушка-то зачем? У тебя же тётя Марфа есть, жопа у неё богатая, небось самая большая в Навашине, титьки — арбузы. Попытка была?

— Была, да не даёт, сомневается, не рано ли... «Может, после семилетки дам», — говорит...

— Прояви настойчивость, если, конечно, уже по утрам у тебя встаёт; тут сомненья прочь, лови момент в ночь, тут баба разомлеет, расслабится, и проще ей овладеть... Чего тебе три года ждать? Иногда по обстановке возможно и принуждение к соитию, некоторым это даже нравится...Бери Марфу сейчас и никаких её отговорок не слушай: «потом», «может быть», «я ещё не готова»…

Я теперь на соседку по-другому посматриваю. Вижу — краснеет, значит, жду случая, когда останемся вдвоём, будет моей... А ты с Марфой часто вдвоём остаёшься, невзначай хватай её за п.., раз-другой обругает, оттолкнёт — терпи, не теряй надежды, на третий раз, глядишь, и получил бесценную награду... У тебя есть все шансы: Марфа одинока, выбора у неё нет, значит, даст, против природы не попрёшь. А добьёшься и постоянно будешь её ебать, ещё и похвалит… У меня сложнее, у соседки есть муж, и то я не отчаиваюсь, надеюсь захочет разнообразия...

Так всё и случилось, как Вован спланировал. Когда случай представился, и Вова оказался вдвоём с соседкой, уломал её за полчаса банальными словами: ты самая красивая в Ардатове, тебе со мной будет хорошо, приятно и нежно всё сделаю, тебе понравится, — и прочие нужные слова, известные всем ловеласам. Это был у него с соседкой разовый интим, потом делали вид, что ничего не было; молодая, красивая, белая, фигуристая, длинноногая, а п… холодная, широкая, х… свободно болтается, второй раз не захотел, вернулся к Нюре... А как мечтал, ночами не спал...

Марфа на третий раз тоже уступила Федькиной настойчивости, он контактировал с ней два-три года, пока не завёл подружку-ровню.

И он похвастался приятелю Коле Кистенёву и рассказал о приключениях своих и Вовкиных с бабушками:

— У Вовки бабушка дала и даёт, а у меня наотрез отказала.

Тут и Коля разоткровенничался:

— А моя бабуля дала, полночи уговаривал, к утру сдалась. «Ладно, — говорит, — бери меня…и без разрешения, так мне проще перед совестью оправдаться, вставляй уж свой стоячий мне в п…, полночи мне в бок да в ляжки тыкал… Но только раз, — говорит, — и то потому, что знаю, что это по окончании школы подарок». А повторить — ни в какую: делает вид, что ничего не было, намекает — ищи тётю помоложе.

(Тут надо заметить, что наши бабушки — не дряхлые старушки, им всего чуть за пятьдесят, вышли замуж в четырнадцать, рано лишились мужей и лет 20 не имели мужчин, поэтому п… у них была как у тридцатилетней. А некоторые внуки возмужали уже в 14 и не боялись попросить у женщины, старше лет на 40. Другие мальчики получали первый интим-опыт только в 17–18, некоторые и в 30. Про тех, у которых первой и единственной была жена, мы здесь речь не ведём. Их хотя и большинство, но они неинтересны писателям и поэтам: ни песен про них не поют, ни романов не сочиняют.)

В нашем селе Сваслейка стало известно достоверно о двух случаях, когда первой женщиной недоросля стала его молодая бабушка. Оба партнёра в этом признавались очень кратко, буквально одной фразой и оба с гордостью об этом подвиге. Я как щелкопёр это событие романтизировал, поэтизировал, разукрасил подробностями и мысленными диалогами, у них-то всё молча было. Бабушка могла лишь похвастаться ровесницам: бабоньки, согрешила я, вчера на печке Ванятке дала, раздвинула ножки... И никаких подробностей, как всё было.

Тоже и Ванятка мог всего лишь гордо сказать свестникам: а я вчера на печке бабе Нюре вдул. Почему вчера? Повзрослел, гормоны заиграли, впервые у него встал, рядом баба и ...словами не может объяснить: ну я к ней-а она...я тогда-а она...я так-а она этак...

Так что недоросли не парьтесь, не комплексуйте, отбросьте предрассудки, стыд, робость и смущение. Если утром впервые у тебя встал, а рядом только родственница любого возраста и телосложения, (ну может возраст ограничен от 15 до 75, а габариты- нет) решительно вперёд: кончил в тело, гуляй смело.

Так вот и Коля полагает, что на свою бабулю особой надежды не возлагал, может, получится как бы нечаянно, случайно, а не получится — найду другую. За день до окончания школы Матрёна, стала говорить, что завтра придут три тёти, чтоб его поздравить и стала показывать, как это бывает с женщинами. Не думал не гадал, как всегда, возились на печи, толкались, смеялись.

— Я ёрзал у неё на животе, ни на что не надеясь, ляжки у неё всегда были сжаты, повозимся, как было не раз и по местам и вдруг раз, она раздвинула ляжки, промежность вывернула, как бы подставила вход—и чудо- мой х… вдруг среагировал на это, затвердел и заскочил ей в п…, а там так тепло, уютно и сладко; мы затихли на миг, опасаясь, кто б не увидел, что мы склещились — в смысле, что я вцепился в неё с такой силой, что клещами не оторвать. Во мне проснулся зверь и какое-то буйство: е…, только е… хочу, и боле ничего и никаких гвоздей; воображаю, что это никакая не бабуля, а развратная, но такая желанная баба. И я е… её по-настоящему, как мужик бабу, как солдат молодку после трёх лет воздержания, я засаживал х… ей в п… с таким остервенением, что она шептала: «Да поспокойней ты, Коленька, успеешь ты всё, всё ты получишь, кончить дам в себя, но только раз, так я решила, темпераменты у нас не совпадают, тебе больше Марфа подойдёт, будут у тебя ещё много женщин, это сейчас тебе кажется, что я самая-самая . И больше почему-то не даёт, к моему огорчению, возможно, напугал бесшабашным напором, но ведь первый раз же, потому и с катушек съехал.

Блаженство от первого раза было столь сильно, что Коля, кончив, не стал вынимать, а замер вместе с партнёршей, она тоже выжидала: почему не вынимает, до сих пор все партнёры сразу вынимали и откидывались набок. А он вдруг почувствовал, что х… затвердел снова прямо там, и вставлять заново не пришлось, и он повторил.

Потом они спорили сколько раз было, она настаивала:

— Дала тебе, обормоту, всего один раз, ты поймал мою «жар-птицу», да не удержал, доверие не оправдал. Я-то, наивная, предоставила тебе в полное распоряжение моё самое сокровенное сокровище с драгоценностями, а ты за один раз всё разграбил.

Он не понимал столь заумных речей и аллегорий и возражал:

— А я поимел тебя два раза, потому что влил тебе прямо в п… свою силу и был счастлив донельзя, и навсегда тебе благодарен за прекрасные два часа, когда услаждался твоим телом, и готов е… тебя ещё много-много раз, и не понимаю, почему ты против.

Пророчество Колиной бабули не сбылось: много было потом у него женщин и молодых и постарше, но лучше первой, бабушки Матрёны, не было. Когда бы не заходил разговор о бабах, вспоминал только её. Не помнил ни лицо, ни груди, ни ляжки, ни попу, только п...: лучше так и не встретил, не судьба. Именно ОНА его заколдовала, очаровала и пленила, это иррационально, умом не понять и не объяснить словами.

Ой,братцы,пропал,

Бедная головушка:

Раз дала и перестала

Лет за сорок тётушка!

Кто тут прав?

Обсуждал это с одним скептиком, и он заявил: да я бабушку и одного раза не стал бы, разве что после трёх стаканов.

Ну что ж, а юному Коле и без хмеля так понравилось с опытной зрелой дамой, что готов был всю ночь не вынимать и сделать именно эту п… постоянной любовницей, да партнёрша с печки сбежала после второй «палки» и наотрез отказалась повторить.

Она хоть и спорила, да знала, что дважды позволила ему кончить в тело, а сколько раз сама кончила, история умалчивает...

Главную причину отказа повторить объясняла так:

— Согрешила, поддалась искушению, бес попутал, теперь буду замаливать грех…Не думала и не гадала, что так повернётся. Знала о традиции поощрять юношей по окончании школы интимом, но не со мной же он будет отмечать окончание школы. Три тётушки помоложе меня обещали для этого попозже подойти и сказала я ему об этом: мол, которая понравиться, та и останется ночевать и ляжешь с ней. И всё пошло не так: за день до окончания школы взялась объяснять и показывать, как будет у него в первый раз, что ему делать, что она будет делать. И всё это на печке. И вдруг нашло на меня, какое-то наваждение, я потеряла берега: инстинкт соития оказался сильнее воли и рассудка, стоило всего лишь раздвинуть ляжки, чтоб показать, как это будет, и в тот же миг я почувствовала его х... в своей пи..., чего двадцать лет не бывало, и вот уже он е... меня яростно и буйно и никаких тётушек ждать не хочет.

Сама виновата, ну случайно получилось, один раз дала, замолю. Но он хочет сделать меня полюбовницей. А этому не бывать никогда, на печи вместе не будем и нигде вместе спать не будем, помоложе найдёт для этого, как это всегда бывает.

— Ой, Катя, какая же я несчастная с мужиками, — продолжала Матрёна, — что ни сделаю, всё невпопад. А мужики ведь какие: стоит ляжки раздвинуть и попалась: не успеешь хосподи помилуй сказать, а он уже засадил. Был у меня один шутник в молодости, придёт за этим и первый вопрос: «засадил не заходил?»

— Да нет, Матрёна, счастливая ты: такая разница в возрасте, а тебя такой молоденький полюбил с первого взгляда, ой, с одного раза; жизни не мыслит без твоей п... На твоём месте не стала бы я так резко обрывать ваше трепетное взаимное желание. Дай ты ему ещё раз-другой, второй раз всё будет по-другому, спокойно, деловито, буйство и прыть уйдут, опыт придёт, остынет он, перебесится и сам попросит пригласить этих трёх тётушек и не с одной, а с каждой переспит. А пока е... с ним без оглядки на правила, запреты, стыд и грех.Плотская любовь быстро угасает И будете с Колей общаться будто и не было ничего.

А грехи как считать? Ежели несколько раз, но с одним мужчиной, считается за один грех.

И тётя Катя продолжала её успокаивать:

— Да не казнись ты, Матрёна, — житейское дело, не ты первая с внучком пошалила. Я тоже недавно дала внуку, ты на печке, я на речке…И тоже случайно, по наваждению, никогда такого не было, да вот опять. Правда, не родному, просто по возрасту во внуки годился.

Загораю на песочке на Оке, вроде никого, а отрок рядом пристроился. Так и раньше было, да не стеснялась я мальчишек, иногда приставали: дай разок, отвергала всегда — и быстро отходили. Поэтому, как всегда, выхожу из воды, на ходу снимаю трусы и лифчик, чтоб отжать, просушить и полежать голышом, и почувствовала разницу: ранее мальчишки любовались моими необъятными сиськами и боялись опустить глаза ниже, а этот сразу вперил взгляд ниже и не отводил глаз от моего заросшего кустистого рыжего волосатого лобка. Взгляд его проникал глубже, прямо в мою лохматку, и уже прелюбодействовала я с ним в мыслях своих, и под ложечкой ёкнуло: что-то будет, похоже, мне не справиться с искушением, и если этот молодой человек через минуту не будет меня е…, через две я уже справлюсь с наваждением и не дамся.

Батюшки, крадётся, как кот за мышью, и мы обменялись взглядами. Его глаза говорили: «О, моя богиня, моя Афродита, молю об одном поцелуе, позволь хотя бы раз поиметь тебя, дай моему несчастному юному х… познать твою нежную, недоступную простым смертным п… богини, иль умру, брошусь в омут с головой...»

Я мельком взглянула на его прекрасное, готовое к бою «орудие» и отвечала глазами: «Мой юный рыцарь, я спасу тебя от преждевременной смерти, смелее суй свой «меч-кладенец» в мою «пещеру Соломона» и забирай все её сокровища, то воля неба, я твоя...»

Хоть сам он был мал, да член у него был удал, настоящий полковник; и я поплыла, раздвинула свои шикарные дебелые ляжки (некоторые мужики боялись, что не достанут до п… через такие мои габаритные ляжки; как они не правы, раздвигаю их пошире — и входные губы как на ладони; смотри-смотри, п… моя открыта, тебе открыта одному; ну а кончил в тело — гуляй смело). И его ещё не познавший женщину х… разбушевался в моей видавшей виды, но ещё тугой, плотной и горячей п…. Слов не было, но мне казалось, он шепчет: «Ты у меня первая, ты самая красивая и самая желанная... И я навеки твой...»

И началось... Та ещё картина, достойная кисти великого живописца: при свете солнца яркого на берегу реки в кустиках на песочке застенчивый мальчик-ангелочек, на вид лет двенадцати, деловито, по-взрослому страстно е… огромную голую бабу лет за пятьдесят, с пышной упругой задницей и огромными тугими титьками (мужчины называли меня ардатовской Венерой, хотя я вдвое крупнее этой бабёнки), и тишина, и ни души вокруг... Только слышно «подь-полоть» перепелов... А мне слышится: «Е…, е… п… этой курвы-пышки без передышки, не останавливайся...»

Трижды поимел меня: сначала, как водится, робко, на песочке, я на спине, потом уже в воде, смелее. Я в реку, он за мной, прижались, начали целоваться, и вода забурлила кругами. Я повернулась на живот, отклячила попу, и тут не сплоховал, нахально поимел меня через жопу, габариты которой его ничуть не смутили, чего не скажу о некоторых взрослых... И исчез, словно и не было, и больше не встречался.

Да и двенадцать ли ему было, пожалуй, все шестнадцать. Вот он, герой нашего времени. Такие люди нам очень нужны — демография, понимаешь. Не только имя, но даже слова не сказал и как меня зовут не спросил, а это ещё больше возбуждало и впечатляло, ведь до сих пор я отдавалась только после длительного ухаживания и по большой любви.

Потом ещё не раз загорала там и лежала голышом, да никто больше внимания не обращал на мой рыжий лобок, только на крутые сиськи, а этого мало для согласия...

А ведь скольким солидным статным мужчинам отказала. Однажды в санатории вся местная футбольная команда меня домогалась, и ни одному не дала, даже вратарю, хотя поймать от него «мяч» в мои «ворота» очень хотелось, а тут вдруг задрала ноги и подставила п… под х… какого-то пацанёнка; это не поддаётся рациональному объяснению, умом вагину не понять, аршином общим не измерить, остаётся только верить в любовь с первого взгляда, невзирая на разницу в возрасте...

Узнав от Феди, что он постоянно е… одинокую Марфу, габаритную даму лет сорока, с параметрами 100х60х100, Коля навестил её: мол, я тимуровец, могу дров наколоть. Наколол, Марфа похвалила:

— Чем могу отплатить? Приглашаю в избу на чай с мёдом.

— Мне бы натурой...

— Вона как... Ещё чего? Так сразу не даю, хотя с тимуровцами пока не общалась. Да откуда ты слово такое знаешь, больно мал. Я ж тебя вдвое крупнее, справишься ли с такой моей жопой, удовлетворишь ли меня или только раззадоришь?

— Это не главное, в... по-взрослому, главное — взаимное согласие.

— Ну, после таких слов согласна... Дам разок, а дальше, как получится...

— А как же мёд?

— Не всё ещё знаешь. «Мёд» получишь у меня на донышке в п…, так что суй х… поглубже, до упора, но сразу не части, под конец ускоряйся... Командовать «парадом» буду я... Через жопу хочешь? Не даю, не получается у меня, х… входит только наполовину, ягодицы не пускают; как ни отклячивала попу, не может партнёр полностью х… вставить мне в п…, начинает в анал вставлять, а это уж совсем безобразие... А половины ни мне, ни тебе не надо...

Так Марфа стала обеспечивать интим-потребности двух недорослей на зависть другим бабам, даже замужним, и темпераменты у всех троих совпали. А наши мальчики, рано созревшие, нашли своё интим-счастье с бабушками и тётушками и опытным путём установили, что манда у всех одинакова, что у бабушки, что у тётушки, что у девочки…

Поэтому Вова, даже заполучив подружку-девочку, иногда навещал бабушку: девушки капризны — чтоб только ей хорошо, а бабушка покладиста — лишь бы ему хорошо...

Дуняша и Генка на печи

-262890141605

На фото: с. Выползово,Первая женщина школьника Генки Грибова, Дуняшка на печи («лезь на печку, милый мой мальчик — поиграем, дам потрогать сиськи и ляжки,три года ждал,теперь можешь вставить свой Х. мне в П. и ебать пока мамка вышла во двор,если она вернётся,а ты не успеешь кончить,тогда замирай,но не вынимай, а тискай титьки,чтоб я кончила,как же стрёмно давать юному племяннику и чтоб мамка не застукала и не застыдила,она думает,что он ещё маленький и укладывает нас спать вдвоём на печи и пропустила она момент,когда стал у него Х. вставать и он уже захотел ебать свою тётю и просил дать меня поебать,а я пообещала дам,потерпи немного,школу закончишь через год и тогда будешь ебать меня по-тихому,чтоб мамка не заметил и думала,что у нас ничего такого нет,а он уже вон как ебёт,круче иного мужика...Увы Дуняшка и думать не могла,что Генка захочет выебать и бабу Груню...»),

Как начинающий писатель (член Российского союза писателей, билет № 7479), прибыв в родное село Выползово, просил земляков поделиться историями про это, есть ли вообще оно на селе. Евдокия Мокрова разболталась в сарае и под бутылку «Наполеона» поведала свою историю, я немножко литературно обработал её рассказ, в основном заменил обсценные и запрещённые слова на эвфемизмы, но самые постыдные места, с её разрешения, сохранил. Рассказ поведу от имени моего друга детства Генки Грибова, с которым вместе закончили начальную школу. Вот его рассказ.

— Тётя Груня та ещё штучка, живёт вдвоём с дочкой Дуняшкой, которой уж под 40, но не замужем. Выходила замуж за односельчанина в 17 лет, тот ушёл на войну и не вернулся.

Я Дуняшке вдул, она моя троюродная сестра, или двоюродная тётка — в общем, какая-то дальняя родня, я у них часто бываю. Как прозвенел последний звонок в школе, я побежал к Дуне, она на печке ждёт. Я уж догадывался, какой подарок меня ждёт: наконец-то даст п..., целый год просил и ждал обещания. Дала, да не сразу, всё равно подразнила, но недолго, минут пять, и отдалась. Впервой, скажу я тебе, мы с ней всю ночь не спали: как залез на неё, так всю ночь и не слезал, настолько это захватывает.

(Оказывается, у нас на селе есть строгое правило: одинокие бабы-вдовушки дают школярам только по окончании школы, не опасаясь осуждения сельчан, да и то не всем выпускникам, а только тем, кто, по их мнению, уже и хочет, и может. Поэтому неудивительно, что сорокалетняя Дуня охотно и самозабвенно отдалась тринадцатилетнему Геннадию, а он, оценив прелесть женской плоти, почувствовав несравненную приятственность этого дела, войдя в азарт и улучив момент, склонил к разврату и овладел, наполовину силой, её шестидесятилетней мамашей Груней. Впрочем, она сопротивлялась скорее притворно, а в душе сияла, что такой юный партнёр так отчаянно хочет и умоляет о взаимности такую пожилую партнёршу. Но об этом позже.)

— Раньше мы на печи дурачились, — продолжал Гена, — играли, и никогда ничего не было, а тут она, похоже, решила, что я уже вырос, и начала играть как-то по-другому. Тётя Груня на огороде, а мы на печи толкаемся. Тепло, разогрелись. Часто она прежде клала меня на себя и легонько подбрасывала тазом, «тутушкала», обоим нравилось.

Мне хотелось потрогать, а ещё лучше — потискать её большие сиськи, они колыхались в такт подбрасывания, и это завораживало. Но она не позволяла их трогать, и как только я тянулся к ним руками, она била по рукам:

— Не лапай, пока не твоё.

— А когда будет моё?

— Скоро, скоро. Мне, думаешь, не хочется поскорее отдать в твои руки это богатство? Я сама вся истомилась, жду не дождусь этого дня, а пока любуйся издали.

Я спрашивал:

— Дуняш, почему нельзя их потрогать, мы же играем?

— Скоро узнаешь.

Признаюсь,я давно хотел ей вдуть,но как бы мы ни толкались,она ни разу не раздвинула ляжки,не сгибала колени,не вывёртывала попу,подставляя вход:нет,нет,рано тебе ещё,хотя бы школу закончи,а там посмотрим,а пока и думать об ЭТОМ не смей.

И вот этот долгожанный день настал. Она разрешила,она раздвинула, она вывернула , она согнула...!!! Она приглашала:ну же давай,давай,делай,милёнок,о чём мечтал... Я ухватился за сиськи и начал их тискать, а она легонько подбрасывала меня. «Так вот в чём дело», — понял я. Вдруг моя пиписька впервые стала твёрдой и большой, сама залупилась и стала мешать плотно припасть к её животу, и я откинулся на спину. Писун торчит вверх, а я не знаю, что делать дальше.

Раньше мой писун не твердел (не вставал), потому что Дуняша ласкала меня как ребёнка, и мы играли как дети, теперь впервые Дуняша послала мне сигнал (флюиды обожгли меня), что хочет меня как мужчину, и писун мгновенно отреагировал.

Решив, что пора из меня делать мужчину, всё её поведение изменилось: прикосновения и поглаживания стали другими, первый женский поцелуй в губы чего стоил, она стала по-другому дышать, ёрзала попкой по кошме и вся была в противоречиях. Одной рукой взяла мою руку и положила себе на кунку, чего никогда ранее не позволяла, а тут оказалось, что у неё нет трусов; другой рукой как бы невзначай отмахивалась от вставшего писуна и бормотала:

— Нет, нет, подождём ещё немного этого мига, этот миг останется у тебя в памяти на всю жизнь, другого такого мига не будет.

Я, конечно, слышал от взрослых ребят, что твёрдую пипиську надо вставлять в кунку (иначе — манда, лохматка, вульва и т. д.) и она там размякнет и будет прежней. Чего ещё ждать? Я переваливаюсь на Дуняшкин живот и начинаю искать заветную дырочку своим писуном. Но где же эта дырочка? Дуняша не объясняет, но покидывает меня пониже, а писун тычется в её тёплые мягкие ляжки, в лобок, но дырку не находит.

(Здесь позвольте небольшое отступление. Ясно, что Генка рассказал мне об этом очень кратко и без подробностей, это я уж провёл теперь литературную обработку и примерил лавры Бояна. Так вот, приём, когда опытная партнёрша по самым разным причинам побуждает начинающего неопытного кончить в ляжки, весьма распространён. Первоходок, обалдев от радости, что такая солидная замужняя респектабельная дама позволила его члену шуровать по своим шикарным ляжкам, готов довольствоваться самым скромным и не требовать полноценного акта. Даже первоходок понимает: дама решает, на что она сейчас готова, на что нет.

Опытный будет действовать наглее: сам раздвинет ноги, согнёт их и попытается ввести член в лоно, — и тут возможны два варианта. Есть дамы или очень ленивые, или очень стыдливые, которым это даже нравится — вот я легла, а дальше сам, помогать не буду; и вот всё сам: сам раздвигает ей ноги до нужного угла, сам загибает ей «салазки», ну и, конечно, вводит «с руками», ибо встал слабо и без помощи рук не вставишь.

Другие несогласны на самоуправство, сбрасывают партнёра и одёргивают задранную юбку, — тут уж как повезёт. Если она решила: сегодня пусть кончит в ляжки, — то она чуть-чуть раздвигает ляжки, начинающий ловится на это, проталкивает член между ляжками и счастливо кончает.

Это, конечно, паллиатив, но всё же лучше, чем рукоблудие. «Я на ней кончил», — а там, чем чёрт не шутит, может, смилостивится при повторе и позволит ему посетить «пещеру Соломона». Вот Клеопатра (или Екатерина) выбирает партнёра на ночь и задаёт загадку: «Как называется та часть тела, на которую я укажу?» Победил креативщик, и она предложила ему: «А теперь ложись на беспредельную равнину, держись за моховые горы и мечом Наполеона суй в пещеру Соломона».)

Но Дуня давно уже всё решила, лишь немного помучила меня, проверяя, насколько сильно я хочу найти заветную дырочку, и опасаясь, как бы я не кончил прямо в ляжки, закрыла глаза, томно задышала, медленно широко раздвинула ляжки, так что я свободно провалился между ними, согнула ноги в коленках, захватила согнутые ноги руками и подтянула их к животу. Попка как-то вывернулась, промежность открылась, и — о чудо! — свершилось то, чего я, не понимая зачем, ждал всю недолгую жизнь. Вот он, момент истины, писун попал туда, куда надо, и вошёл в кунку до упора.

Вобщем,скажу я тебе ,Санёк,- поучал меня Генка,-если член у тебя встал,а п... жаждет его принять,он проскальзывает туда сам собой,не бойся всё у тебя получиться,главное,чтоб тётя хотела,тогда она нашлёт на тебя флюиды желания,ну а если дама не хочет,он и не встанет.Во всяком случае,пока Дуняша не захотела,у меня ни разу и не встал.

Первые ощущения самые сильные и более уже никогда не возникали при повторе. Мы замерли и затихли. В кунке было тепло, уютно и приятно, какая-то истома разлилась по телу, нам захотелось подольше насладиться новыми ощущениями обладания друг другом.

Так вот какой большой подарок обещала мне Дуняшка по окончании школы, когда я клянчил и просил:

— Дуняша, дай за титьки подержаться.

Она ласково отказывала:

— Подожди, не торопись, обещаю, закончишь школу — дам, как у нас принято на селе. — И после паузы: — И ты получишь гораздо большой подарок, чем просто подержаться за мои сиськи. Но держи моё обещание в крепкой тайне, никому ни слова, особенно моей мамашке, а то может играть нам запретить.

Тётя Груня была на кухне и насторожилась:

— Вы чего, молодёжь, там притихли? Заснули, что ли? Ну, поспите, а я схожу к соседке, да у неё и заночую.

Эх, молодёжь, замерли они, видете ли, затихли они, затаились, якобы заснули. Обмануть меня захотели. Ещё чего.

Заснёшь тут. Ясно мне всё, что наконец-то случилось то, к чему всё шло: Генка овладел Дуняшей, конечно, с её помощью и согласия. Сейчас начнётся буйство первого раза... Невинный отрок ещё не понимает, а зачем всё ЭТО ему нужно, ему просто любопытно, а она-то всё понимает и её слово «да, согласная я» — главное. В девичестве не нагулялась, не получила положенного, теперь хочет наверстать. Так думала маманя Груня, покидая избу, где на печи вдруг затихли после бурной, но невинной, возни доча Дуняша и внучатый племянник Гена. И ударилась в мысленные воспоминания:

— Жаловалась мне как-то Дуня, что никак с Генкой не получается, никак он не решится, хотя давно вместе спят на печи: чего уж проще: одну его рук положи на пи@ду, другую на титьки, своей ладошкой потереби и подрочи его писун, дальше всё само собой получится, вступает в свои права инстинкт совокупления: х... начинает искать п... и стремиться ТУДА проникнуть... Правда, в другой раз, признавалась, что Гена уже хочет полной близости, но не знает как подступиться, а она не поддаётся: только по окончании школы всё будет. И это правильно: надо подождать, пока школу закончит, так ныне у нас в селе принято. Ну если, закончив школу, опять не решится, тогда бери инициативу в свои руки и в буквальном, и в переносном смысле. Конечно, если у него писун уже подрос, тогда никуда не денется...

Ничто не ново под луной, виной всему — волшебница тёплая печка. Вот также на этой печке много лет назад я замирала с юным племянником Ванюшей: эту ночь мы приближали как могли целый год, а может и боле...Сначала он просил показать титьки, затем — заголить подол, хотел увидеть, что за тайна у меня между ног, увидеть мою лохматку, через год я позволила потрогать мою грудь и погладить лобок и вот наступает момент блаженства, момент неоценимой награды за терпение и верность: более ни к кому он не обращался с такими просьбами...

А мне так хотелось сломать целку юноше, пусть даже родному племяннику, чтоб я была у него первой женщиной: мужчины-то у меня были и до мужа и даже после, но ни разу не было девственника.

У Генки всё проще: готов с любой, невзирая на возраст, главное, чтоб была опробованная, ломать целки не хотел, это же ответственность какая: ещё жениться принудит. Может быть даже он захочет и со мной... Любопытно: мне он был не интересен, но когда у него случилось с дочкой, тогда и я старая дура его заревновала и захотела почувствовать, нет-нет только не ЭТО, он Дуняшин, не буду ей дорогу переходить... Ну... Если только втайне от Дуни и он нестерпимо сильно меня захочет и сумеет найти подход, тогда могу не устоять, эх, где мои Дуняшины 30 лет. Вот отрок Ванюша был тогда только мой... Оказался юным рабом моей «коробочки», как заполучил ЕЁ, два года потом на других не смотрел, только ТУДА сливал свою силу… Тогда даже не ждали окончания школы, чувствовали, что уже может и брали юнца в оборот... Сколько ему было уж не помню, помню в школе учился и на мои прелести так умилительно и трогательно до слёз смотрел, что у меня между ног теплело и я мыслила: никуда не денется, мальчик, с красотой не справиться, будет мой, ох, сломаю ему целку... У меня-то как раз целку в его возрасте сломали…

Но вот наступил момент истины и начались разговоры.

— Тётушка, а почему мужики так хотят положить свою пипиську между ног тётенькам?

— Тайна это великая для тебя, Ванюша. Скоро уж скоро узнаешь… Может года через три...

— А раньше никак?

— Можно, но только со мной. Ты ведь считаешь меня богиней и со мной не будешь тайну узнавать.

— Это так стыдно положить ЕГО ТУДА своей богине, но...

— Сильно хочешь, прямо сейчас? Больше жизни? Ага, ну тогда никаких «но»… Я превращаюсь в очаровательную незнакомку и... Понял теперь, вот ради этого последнего волшебного содрогания у мужиков сносит крышу, они готовы на любые глупости и унижения, ну а с тобой всё просто, потому что я так хотела.

Наконец-то муж в отъезде на заработках в городе, Дуняша малая спит, а мы дурачимся, толкаемся, хихикаем на печи, он ёрзает на моём животе. Много раз так было без последствий: подурачились и заснули, но тут я поняла, пора пришла, можно переходить к главному...

Я позволила ему залезть мне на живот, я шутя подкидываю его тазом... Он ухватился за мои титьки: если мои ляжки сжаты, ничего не будет, он не проникнет в моё лоно, но тут я впервые их раздвинула и пригнула, вывернув попу, ранее ни один самый робкий мужчина не мог устоять от этой позы. Его мягкий кончик начинает ёрзать по моим входных губам и вдруг твердеет, встал, большой, толстый.

Залупа раздвинула мои нижние губы и проскользнула по каналу до упора, надёжно и плотно заперев его... И «любовь» ликует, чудо взаимного наслаждения торжествует.

…

Садовник, вырастивший яблоню, первый срывает и пробует созревшее яблочко. Так и я, вырастив племянника и видя, что он «созрел», хочу первая «сорвать» его невинность и попробовать его «банан», не доверяя это дело отроковице.

— О, тётя Груня, ты прекрасней всех химер:

На тебя стоит бананом у Ванюши юный хер.

Ещё бы:

— Ваня любит чай горячий,

Тётя любит х... стоячий...

...

Мне показалось, что у него толще и твёрже, чем у мужа (иллюзия нового чужого), хотя он совсем ещё мальчик-школьник, на зимних каникулах. Где как не на каникулах ЭТО случается у мальчиков, обычно на летних, как у Гены, но у нас было на зимних.

Я затихла, замерла, перестала работать тазом и тихо простонала от нежности.

Он растерялся, зашептал:

— Тётя Груня, я не хотел, ОН сам ТУДА проник... Ты будешь ругаться, мне так стыдно, я всегда почитал тебя богиней, хотел любить тебя только глазами, в крайнем случае ласкать руками, но, чтобы е... тебя, мою богиню, как простую бабу и помыслить не мог, но он пошёл ТУДА сам всё глубже и глубже до упора и у меня кругом пошла голова от вожделения, потом ты застонала, а я начал медленно туда-сюда двигать...

— Нет, нет, зачем ругаться, наоборот, хвалю, я так рада, что наконец-то ты решился заняться со мной любовью по-настоящему, как с опытной горячей бабой, это правильно, не надо ЭТОГО стыдиться, тем более оправдываться, мне так волшебно приятно, когда почувствовала твой х... в моей «коробочке», теперь двигай ЕГО туда-сюда, можно побыстрее, ещё-ещё, а то что ОН вошёл свободно, так и должно быть: целка-то не я, а ты. Вижу первый раз у тебя с женщиной, стесняешься, робеешь, от этого мне вдвойне приятно, а втройне приятно, что муж далеко и мы ему не скажем: е... свою красавицу тётю, свою богиню, мой юный любовник, мой милёнок Ваня, мой гений сладострастия — е... раскованно, даже грубо, со всей пылкостью и страстью первого раза, как говориться, кончай шуровать, пора вкалывать... Вот ты и мужчина... И мой утешитель на целый месяц, пока мужа нет.

...

Ванюша так и не преодолел синдром обожествления Груни и всегда робко и вежливо просил: тётя Груня, моя богиня, можно тебя поиметь, но не как я, а как ты хочешь и исполнить волю твою...

— Ваня, милый, можно и нужно, вчера почему не пришёл, а сегодня можем не успеть, муж скоро вернётся, ты стал долго не кончать, а я успеваю кончить трижды... Ох, ненасытный мой, о, юный раб моей кунки, ну давай рискнём...

— Богиня, говоришь,

— Какой богиней я не будь,

Всё равно меня е

уть:

И старый муж Гаврюша

И юноша Ванюша,

Ну и ещё сосед,

Объездчик двадцатитрёх лет.

И каждый раз по разу,

Но чтоб в три х...сразу

Ебли меня — ни разу.

А жаль…

Рабство Ванюши продолжалось недолго, вскоре он охладел, и тётя Груня потеряла свою привлекательность для него, но не для других. И она иногда пользовалась этим, поскольку муж всё меньше интересовался её женскими прелестями.

Она была из тех дам, о которых говорят:

Кофточка пыши-пыши,

Юбочка пыши-пыши,

Привязались ребятишки:

Покажи, да покажи.

Иногда она шутя и показывала, и даже некоторым позволяла потрогать, но не более. И уж совсем редко неожиданно отроку позволялось всё. Чем её покорял юный счастливчик, осталось неизвестно.

Коля Кистенёв рассказывал мне, спустя много лет.

— Я робко попросил показать, ни на что не надеясь, и она заголила подол.

— Какой любопытный, ну смотри, да не ослепни, можешь потрогать.

А она вдруг завалилась на спину, юбка совсем задралась, ляжки раздвинулись. Глаза закрыла и томно задышала.

Я всё понял, теперь или никогда, у меня встал и дальше всё на автомате. Я только наблюдал за изменениями её лица, оно было прекрасно, умиротворение и нега разливались по нему волнами, но глаза так и не открыла.

Потом встала, одёрнула подол юбки:

— Посмотрел? Не проболтаешься, тогда, возможно, ещё раз покажу…

И я хранил нашу тайну много лет.

Дела давно минувших дней...преданья старины...воспоминания Груни о совращении племянника.

Вот так занимались любовью люди в старину. Не про блудницу ли Авдотью и скромницу Аграфену говорили на селе:

— Каждый искал в ней любви и забавы

И на груди у неё засыпал...

На картине: Богиня Груня на печи поджидает отрока Ванюшу для общения.

Груня никогда не отдёргивала печную занавеску, а то бы впервые увидела необычную картину: Дуняшка обхватила мои бёдра ногами. Зачем? Чтоб я не вытащил писун из кунки. Так я его и так не хочу вытаскивать. А я уткнулся лицом между сисек и подгрёб их к щекам, и мы слились в одно.

Как только тётя Груня вышла, какое там поспать — у нас началось такое буйство страстей, которое взрослые называют запрещённым словом е..., так что я даже боялся, что печка не выдержит и развалится; Дуняшка извивалась, покусывала меня за шею, царапала спину, громко стонала и даже под конец заорала. Между печкой и потолком расстояние невелико, поэтому заниматься любовью на печке, точнее на полатях, непросто. Когда Дуняшка в азарте слишком сильно подмахивала, моя попа ударялась о потолок, писун выскакивал из кунки и вновь с размаху входил в неё. Это приводило Дуняшу в восторг, и она каждый такой рекорд поддерживала протяжным стоном «о-о-о», но ни разу не прекращала работу своего таза (или пресса).

Это было так волнительно,так восхитительно,так прекрасно.Какой восторг:

я имею мою тётушку Дуню,самую прекрасную,самую несравненную,самую любимую.

(Много лет спустя,он признавался мне:

Нет, никогда средь пылких дней

Кипящей младости моей

Я не желал с таким мученьем

Лобзать уста младых Армид,

Иль розы пламенных ланит,

Иль перси, полные томленьем;

Нет, никогда порыв страстей

Так не терзал души моей!)

Но главный подарок Дуняши был впереди, был в самом конце, когда я кончил, — это такое, что словами не опишешь. Мой писун обмяк, я слез с Дуняши. Мне всё было впервые, я понял, что у Дуняши давно этого не было, она не рожала, поэтому сиськи были упругие, а кунка тесная, тугая, нежная и горячая.

— Дуняша, — говорю, — это всё, я пошёл домой, писун теперь мягкий и спокойный. Я понял, какой прекрасный подарок получил от тебя по окончании школы.

— Глупенький, не спеши, полежим рядышком всю ночь, как прежде. Не думай о том, что случилось, и ты за ночь ещё не раз захочешь насладиться мной, откушать моего мёда; а я хочу ещё лакомиться тобой, чтобы ты отправлял меня в улёт, и, возможно, ты доведёшь меня до экстаза, который я всего раз испытала в девичестве. И твой писун ещё не раз сам собой затвердеет, встанет и ещё не раз будет рваться в меня, туда, где ему было так сладко. Но можно и не ждать.

Она взяла мою руку и положила себе на титьку, потом своей ладошкой погладила и нежно пожала мой писун — и чудо, он вновь затвердел.

В следующий раз она уже ласкала губами и лизала языком головку моего члена и добивалась своего. Но вот она снова раздвигает ляжки, а я начинаю любить её второй раз, уже без сумбура. Она тоже не прячет свой канал, а раскрывает своё лоно; моя залупа скользит снизу вверх по промежности, без труда находит нужный вход и погружается в райское блаженство, в нектар и негу.

Теперь мы всё делаем спокойно и деловито, Дуняша регулировала скорость сама, сначала подмахивала медленно, затем шептала:

— Я уже трижды кончила, мне довольно, заканчивай и ты, — ускоряла колебания до неистовства и вынуждала меня быстрее кончать.

И я облегчённо вливал в неё свою силу, затем скатывался с неё, и мы оба замирали. Теперь, чтобы повторить, Дуняша просто толкала меня в бок и шептала матерное слово:

— Давай ещё, е...и меня.

От такого слова писун мигом твердел.

К утру уже я просил:

— Дуняша, хочу ещё.

— Нет, — отвечала она, — я довольна, ты справился, молодец. Иди домой, придёшь через день, мамаша уйдёт на целый день в соседнее село, и моё тело на весь день в твоём распоряжении.

Теперь часто хожу к тёте Груне, она тут же уходит в огород, даёт нам поиграть. А я пристаю к Дуняшке, давай ещё полезем на печку.

— Вот дурачок, не обязательно лезть на печку, чтоб получить то, чего хочешь. Понимаешь, чего тебе надо?

— Да, понимаю, хочу вставить бобок в твою кунку и подвигать там — становится приятно и сладко, аж дух захватывает. Удивляюсь, такой он небольшой, а приятная дрожь по всему телу.

— Молодец, теперь смотри, я встала на четвереньки, заголила сарафан. Нравится моя попка? Видишь нижнюю дырку? Туда и суй, в верхнюю не суй, боженька не велит, туда суют только плохие дядьки, креста на них нет. Бобок-то затвердел уже, торчит?

— Давно уж твёрдый, как услышал «кунка».

— Теперь сам двигай туда-сюда. Я помогать не могу. Теперь запоминай: то, что ты делаешь, называется «е…шь тётю Дуню»… Господи, какая я тебе тётя — сестра, а сестру нельзя… Впрочем, и не сестра, а твоя девушка. А бобок знаешь, как называется?

— Знаю, но нам в школе говорили: нельзя так говорить при тётках, заругают.

— Теперь, когда вдуваешь мне сзади, буду тебя спрашивать: «Что ты там со мной делаешь, проказник?» Отвечай громко: «Я е… тебя, красотка Дуняша». А мне и приятно, значит, я ещё молода и даже ублажаю тех, кто на 30 лет моложе.

И вот мы оба откинулись на половик, обессиленные и запыхавшиеся, а тут и тётя Груня вошла, хорошо хоть мы успели, не застала нас, когда я Дуняшке задувал, как бобик с жучкой.

— Чего это вы на полу разлеглись и затихли?

— Да на печи жарко, мы на полу играли.

— Ну-ну, играйте, молодёжь, мне давно всё понятно, дело молодое, не буду вам мешать, наоборот, рада за вас. Гм, Геннадий, смотрю, взгляд у тебя мужской. Ох уж эти мужики, распробовал мою Дунечку, теперь хочешь всех баб поиметь; но я уже не гожусь для этих игр, давно уже отыгралась: теперь болячки да радикулит.

Но я нутром почувствовал, по глазам понял, что кокетничает, прибедняется, а сама хочет, — но виду не подал, подожду, решил, удобного момента и непременно завалю её, грех упустить такую кралю. При Дуне баба Груня охладила Генкин мужской взгляд, мол, не нужен мне уже мужчина. Как бы не так!

Вот Дуня ушла в Личадеево, у неё там делишки с мужиками. Генка пришёл, а тут только Груня. Генка недовольно ходит по избе — и вдруг шлёпнул Груню по п…. И она покраснела: так сразу за самое сокровенное, чуяло её сердце, что придётся подменять Дуню, трусы не надела, чтоб меньше хлопот в случае, если... Какое если, ясно уже — возьмут тебя, тётя Груня, чего двадцать лет не было... А может, и обойдётся, не решится юноша, всё же разница в возрасте почти 50… А он вона как, без слов за п… схватил...

И по-другому она заговорила, вместо отговорить начала намекать, что не против дать, да как-то стрёмно…

И начала она из Генки делать геронтофила.

— Слышал про бабулю Полину и внука Вовку Туркина? Там вообще разница в 60, но, к счастью для Полины, для Вовки хватало одного раза, и он засыпал. Не то, что ты — первое время всю ночь с Дунечки не слезал, потом насытился и тоже одного раза хватало. Но случай между внуком и бабулей на селе не первый. То же проделал мой зятёк Петя с моей мамулей, там, правда, разница всего в 40.

А было так. В первую брачную ночь постелила молодым на сеновале, сама прилегла в избе, а мамке постелила в сенях, она пришла из соседней деревни. Как чуяла, что Петя сначала ко мне завалится, это объяснялось просто: за полгода до свадьбы мы друг друга совратили, и он иногда подкараулит меня, будущую тёщу, затащит в кусты, натешится и идёт свой трактор заводить. Тут он кончил в меня два раза, я шепчу ему:

— Знаю, что семь раз за ночь можешь, но пора тебе на сеновал.

Он пошёл, но в сенях об мамку споткнулся. Нет чтобы извиниться и дальше топать, он ей ляжки раздвинул и «салазки» загибает. Она хоть и пьяненькая, но не ожидала, шепчет:

— Петюня, ты чего это затеваешь? Никак поиметь меня хочешь? Так не положено, это неправильно, нет-нет, не дам, куда суёшь, паразит?

А он:

— Это в вашей деревне не положено, а в нашем селе только так и принято.

Слышу, трёт мамулю, аж сени качаются. А она бормочет:

— Ну и нравы у вас на селе, хосподи помилуй! Что деется?

И сил нет уже противиться, потому что удовольствие поймала. У нас в деревне с этим строго, ни одна тётка племяннику не даст, тем более бабка пареньку, который ей во внуки годится — вся деревня осудит. Если только в большой тайне, никто чтоб не узнал. Даже если паренёк ровесницу уговорил и целку сломал, застукали или проболтались, ворота дёгтем обмажут. Так что на меня никто из молодых ни разу не взглянул. Не потому, что не хороша и не привлекательна, очень даже хороша, но юнцы старших уважают и побаиваются отказа. Был, правда, случай, даже в нашей пуританской деревне находятся смельчаки… Соседский мальчишка как-то пристал: возьми в баню с собой, спинку потру за так.

Знаем мы это «за так», обязательно потребует плату натурой, а в бане скользко, не увернёшься. Вижу, очень хочет, слёзы на глазах, решила пожалеть, ладно, говорю, возьму, но вместе не пойдём, стемнеет — я пойду, а ты чуть позже.

Что у меня с мальчиком было в бане, сам знаешь…

Парень слово сдержал, не проболтался, потом как-то сама позвала — нет, говорит, не могу, девушка у меня есть…

— Да что ж ты так долго ебёшь? Я уж дважды кончила. Да не беспокойся ты, не ускоряй, кончить в себя дам, надеюсь, не залечу, а залечу — так мне и надо, старой развратнице.

Ну, думаю, теперь успокоился, нет не уходит, пообнимал её, потискал и снова начал, кончил. Я не вытерпела, пошла в сени, и вдвоём с мамкой выперли его на сеновал.

У Вовки тёти не оказалось, но на печи он спал с бабой Полей. Окончил школу — и у них случилось то же, что у тебя с Дуняшкой, и оба довольны: теперь, пока Полину не поимеет, не заснёт. А она первый день дала ему с интересом и любопытством, на другой день дала по инерции, а на третий стала его отталкивать — не надо ей уже так часто. На четвёртый придумала подложить вместо себя помоложе — и преуспела.

У многих женщин и после семидесяти тело и лицо состарились, а манда молода и в полном чувствии, хорошо откликается, особенно если долго не было.

Интим у бабушки с внуком в те годы в нашем районе случался по разным причинам, но главная причина, конечно: мужчины не вернулись с войны. Учтём, что бабушки были деревенские, довольно молоды, рано овдовели, их женский орган давно не знал мужчину и был активен.

Если двое оказываются вместе на печи, в бане, в копне сена, Амур забывает о разнице в возрасте и начинает резвиться у них между ног.

Внук Вова и баба Полина предполагали, что это случится по окончании школы, но каким образом — не думали. Даже поэт не знал: «Знает только ночь глубокая, как поладили они...» Полина оправдывалась, что заснула, приснилось, что рядом лежит муж и она потеребила его елду.

А Вова вообще говорит, что долго не мог заснуть, его предупредили, что Полина ему даст по окончании школы, он готовился её поиметь, но у него не вставал. Но когда женская рука его х… впервые потеребила, тотчас встал, а дальше всё само собой случилось.

Интим у Гены с Груней не планировался, он-то, поимев Дуню, захотел вдуть и её мамке; увидев в ней вполне привлекательную женщину, пытался уговорить, но Груня отказала. Но постепенно всё же захотела, и даже сама стала его уговаривать, узнав, что Вова ебёт Полину, а я-то моложе... и я так хочу попробовать.

Но деревенские нравы одобряли, когда Генка пользовал Дуняшу, это «законно», но то, что он оприходовал и её мамашу, могли не одобрить, это «незаконно» и это нужно было скрывать...

Ох уж эти метаморфозы и странности любви... То, что эти две известные на селе пары после первого опыта продолжали сожительствовать ещё почти год, говорит о полной гармонии и взаимоудовлетворении.

Некоторые трения всё же возникали: молодым хотелось почаще, но пожилые позволяли раза два — утром и вечером, а то и раз; разве что Гена иной раз овладевал Груней днём. Она отбивалась, еблю чуя, смеясь, дразнясь и торжествуя, но тщетно… Генка упорно добивался своего, и Груня, .внешне нехотя, но в душе торжествуя, сдавалась, х…всё равно прорывался ей в п… и делал своё дело весело и азартно... Эх, жизнь бекова, поимел бы, да некого, но ежели у кого есть ебучая тётушка, что в бабушки годится, как Поля или Груня, то «и жизнь хороша, и жить хорошо...»

— Я вам с Дуней не мешала, теперь расплачивайся натурой, — продолжала Груня.

— Баба Груня, да я за, давно уже тебя хочу, не надо меня уговаривать. Как увидел твою богатую попу, так места себе не нахожу, всё думаю, хорошо бы к ней сзади пристроиться, но думал, что внук с бабушкой, хоть и двоюродной, — это нельзя, да и ты сразу сказала: не дам.

И Генка обнял Груню сзади, прижался членом к пышной попе, юбка у неё упала, у Гены упали брюки, оба оказались по пояс голые, член застрял меж ягодиц, он начал её нагибать, она всё поняла и стала раком... Затем выпрямилась.

— Нет. Хочу немного романтики и воспоминаний. Притворись, что я у тебя первая, ты смущён, робеешь, стыдишься, боишься попросить близости. Просишь показать титьки, потом — заголить подол, погладишь ляжки, скажешь, что у меня всё лучше, чем у Дуни, что я самая красивая на селе, нет ,на районе, что ты мечтал полежать со мной на печи, вместо Дуни, с первого класса и не верил, что когда-нибудь буду твоей полюбовницей, что завтра достанешь мне с неба звёздочку

А я буду говорить: нет-нет, не сегодня, не сейчас, что Дуне скажем, её не будет неделю, ещё успеем, может быть завтра, потом. И только когда почувствую, что ты весь дрожишь и стучишь своим стояком мне по лобку, я сдамся под ласками, разомлею, запылаю страстью, сниму трусики, раздвину ляжки и открою тебе моё царство любви, неги и райского наслаждения (никогда так не говорила мужчинам, и вот на тебе, завораживаю отрока): ну так и быть, дам тебе, циник, то, чего хочешь и столько, сколько сможешь взять...

….

— Нет-нет, не хочу здесь, на полу, хочу первый раз на печи, как с Дуней, пусть даже на спине… Ещё как можно, — бормотала она уже на печи, — даже с родной бабушкой, а я-то даже не родная, а просто молодая бабуля... ох... ой... о-о-о... Что же ты со мной делаешь, прям как дед Мазай... Свой первый раз вспоминаю... Тоже мой первый мужчина через жопу хотел... Мне тогда было 13, а ему под 60, а сегодня всё, наоборот, тебе 13, а мне…

Вот так дожила. внучатому племяннику даю,и он,паразит ,хочет ещё и ещё, не шутя.А в дуняшины годы доводилость грешить и с племянником и с кузеном и с кумом и с деверем и с шурином и с кумом и со сватом: а чего дело житейское,однова живём.Мне достаточно,чтоб я чувствовала,что он очень хочет меня почувствовать,что мне не противен,что вежливо и настойчиво попросил о близости,что у нас вдвоём хотя бы час и хорошо если соврёт,что за час со мной готов в тюрьму на год.Племянник соврал,что я у него первая,но поимев меня в кровати,затащил в ванную и отъимел стоя под душем,затем на полу раком поставил.Вот тебе и новичок,да у меня такого не было ни с одним взрослым,а тут партнёру всего пятнадцать.

Я и увидела его впервые,проездом у нас заночевал,говорю мамуле:а где его положим спать?

-Как где?У тебя в комнате,на кушетке.

-А можно со мной на кровати?

Нельзя.Как ты это представлешь.У него утром встанет и он тебя непременно уебёт.Думаешь,здоровая кобыла и отобьёшься от мальчика.Отнюдь,у мужчин в этом случае силы удваиваются,ты начнёшь:нет-нет,не надо,не дам,голова болит.А он сочтёт,что это кокетством,цену набивает,раз положила рядом,это уже согласие.

-Да не буду я отбиваться,сразу дам и не утром,а вечером,едва ляжем,а утром может уже будет пятый раз…

-Ох,бесстыжая,да почему ты решила,что он тебя сразу захочет?

-Потому,что за ужином он уже под скатертью мою коленку трогал и рукой нежно пробирался по ляжкам к заветному пределу,но я руку остановила и пожала,мол,не спеши,ночью дам рукой дальше продвинуться,получается обещала я ему уже…

-Ну коли так,тогда можно,но чтоб тихо,кровать не развалите,старенькая,ещё я на ней с племянником любовью занималась,давно было.И чтоб слухи по селу не поползли,мол пятнадцатилетний племянник ебёт свою сорокалетнюю тётю.Впрочем одну ночь можно,лишь бы любовниками не стали,это считается перебор.

Ну и я всю ночь не спала,только слушала,как кровать то заскрипела,то стихла,и так до утра.Какой Васятка ненасытной,не дал Груне поспать,ебёт и ебёт здоровенную ненасытную изголодавшуюся кобылу-бабу:либо впервые ему баба дала и он ошалел от радости,либо у него Х. произвольно продолжает вставать,хотя и «снаряды» закончились...Либо...либо...

А вот мне тогда мамаша не позволила вместе на кровати лечь,грех,мол,это,только на кушетке племянник лёг,да ночью всё равно ко мне под одеяло пришёл и начали мы грешить:поебёт меня и на кушетку,затем я к нему на кушетку-поебёт и я на кровать.Утром мамка заглянула к нам в комнату:я на кровати,он на кушетке крепко спим:молодцы,не спознались,не совокуплялись,не в чем упрекнуть.

А мы и днём грешили:мамка во двор,скотину покормить,а я бряк на коленки,попу отклячу,он халат откинет,жопу обнажит,по ягодицам похлопает и засаживает.Всегда успевали,мамка придёт,а я уже за прялкой сижу, вся раскрасневшаяся,волосы поправила,сияю от счастья,лучина предо мной трещит,Васятка на кушетке сидит,ширинку успел застегнуть,якобы в книжку смотрит.

И никаких слухов на селе, мы сохранили наши шалости в тайне...Мамка правда потом признавалась,что нарочно дольше во дворе со скотиной возилась и ночью слышала,как у меня кровать несколько раз за ночь скрипела ,а я стонала от сладострастия,да виду не подавала,не мешала нам наслаждаться друг другом...

И признавалась:у вас-то страстная любовь случилась,когда ему 15,а тебе за сорок,такие любовные истории не редкость на селе,а вот у меня тогда кавалеру и пятнадцати не было,а мне далеко за 50,это уже реже случалось и всё равно ешё какая африканская страсть была…

Мамка скажет:не давай,

Не сгибай «салазки»,

А я всё равно давала,

Раздвигала ляжки.

Правда «салазки» он мне сам загибал.Время было такое.Мальчишки рано взрослели и некоторые уже хорощо знали:чтобы овладеть бабой,надо загнуть ей «салазки»,либо забросить её ножки себе на плечи,тогда Х. легко и плотно входит в П. до упора,а без этого какая ж ебля…

Простота нравов на селе не осуждала хозяйку дома,если она гостя или гостью укладывала спать вместе с ней или с ним:кроватей лишних в избе не было,поладят хорошо,не поладят — не беда,особенно ей любобытно,если он нецелованый юноша,а она зрелая тётя.Прислушивается:ага,возятся,шёпот,робкое дыханье:нет-нет,сразу не дам,давай поспим,может утром повернусь к тебе передом и раздвину ляжки…

- Нет нет,тётя Поля,я хочу сразу,я хочу сейчас,не хочу я спать,а хочу тебя ебать,нежно и аккуратно,всю ночь,а захочешь и ещё весь день,повернись же ко мне передом,раздвинь ляжки,потрогай мой Х.чувствуешь какой твёрдый и как тебя хочет…

-Ага,кровать заскрипела,слава богу,поладили…

Если скрипела всего два раза, вечером и утром,уже хорошо,если- всю ночь с небольшими перерывами, -отлично.Но блажен тот,кто утром скажет тёте Поле:

Я ебал тебя,родная,

Восемь раз,не вынимая,

Целу ночку напролёт,

Но блажен,кто днём ебёт…

Вот и хозяйка ушла на ферму,на утреннюю дойку,а отрок Коля не выпускает из объятий пышку-тётю Полю...

.

Дед Мазай пригласил в лесок на зайцев полюбоваться, я любуюсь, один ушастый нахалёнок пристроился сзади к зайчихе и часто-часто дрючит её, на нас ноль вн. взметнул, и оголилась моя прекрасная, рано созревшая попа. Мазай уловил златой момент и сзади взломал мою нежную целку своей грубой оглоблей... Я и охнуть не успела, а он уже за бёдра меня ухватил и ебёт, только яйца по попе стучат, все зайцы разбежались. Вот что жопа-то животворящая делает, моя попка мужиков завораживает...

Куда, куда суёшь, паразит? Не смей, не балуй... Не хулигань. Ишь ты, хотел попробовать не туда, мне это не надо. Я тебе дала «через жопу» — это не значит, что в попу, вот так, теперь правильно... Так и еби.

Ай да Генка, ай да сучий сын, сам мал, да член как у взрослого, и как ебёт, аж до донца достаёт... От бабы за уши не оттащишь... Мальчик мой, да ты половой гигант: и дочку, и мамку поимел в очередь, очень я довольна, всегда так поступай, никогда не смущайся, не стесняйся; уловил намёк, что она не против, действуй смело, без оглядки на притворное «нет-нет, не надо, не здесь, не сейчас, жду гостей, можем не успеть, отложим на потом» и ещё кучу отговорок. Не слушай, будь мужиком... Точнее, слушай, да еби и еби

Позволим отступление про известный курьёз в нашем подъезде. Любимая отговорка жилички нашего подъезда, красотки Марковны:

— Муж может не вовремя вернуться из поездки. У тебя, куманёк, уже встал? Ещё бы — после ухи из судака. Ну, тогда давай действуй, семь бед — один ответ. Да потише ты, соседка очень чуткая, через стенку всё слышит, завтра будет ехидничать, и случиться у нас беседа:

— С кем это ты, Марковна, всю ночь еблась? Весь подъезд слышал.

— А я чё? Побойся бога, Матрёна, что ты себе вообразила? Слово-то какое — «еблась» Ну, может, позволила в губы поцеловать,

— А ты?

— Что я? Тоже поцеловала, кум ведь приходил проведать, судака просил сварить.

— А он?

— Чё он? Ну, может, кофточку разрешила расстегнуть, груди потискать.

— А ты?

— Постукала пальчиком по ширинке: есть кто живой?

— А дальше?

— Что дальше? Ну, опрокинул он меня на диван, ляжки раздвинул, загнул «салазки», помахал своим стояком перед губами, и на лице, и там, на тех губках...

— Туда?

— Да я никому, кроме мужа, туда не позволяю, ни-ни... И всё... Дальше не помню, кажись, ничего не было, вот те крест... Хотя... утром кум ушёл довольный...

— Ну не морочь ты мне голову, Марковна, не помнит она, видите ли, было ли что. Да не бывает так, чтобы мужик помахал стоячим членом у твоей промежности, коснулся залупой твоих входных губ, остановился, встал, надел штаны и ушёл.

Ну да, он уже в четвёртый раз за ночь тебя ебал, а ты всё думаешь, что только в губки целует. Ведь говорила же ты ему строго: только поцелуи можно, ебать не дам. Лифчик расстегнул — ладно, грудь потискать дам — и всё, трусики сдёрнул — ничего, можно… Нет-нет, х… свой стоячий, грубый, толстый в мою нежную, ласковую п… не суй, нельзя… А он прям тебя и слушает, он это за кокетство принимает, за игру, ты чего-то бормочешь, а он молча ебёт и ебёт.

Ты не помнишь ничего, а тебе скажу, как было: всадил кум свой видавший виды х…в твою изголодавшуюся недоебанную п… и всю ночь драл тебя, свою кумушку с попой-пышкой, кошку мартовскую, невзирая на твои стоны сладострастия; весь подъезд слышал, как диван трещал, а ты ещё и подмахивала во сне. Диван-то цел? Не развалили? Только ножки надломились? И влагалище натёр своим толстым? А ты ему засосы на шее? Ну-ну… Эх, мне б такого кума...

— Матрён, да не вопрос, он завтра позвонит, поздравит с Яблочным Спасом. Мой-то уж дома будет, так что принять его уже не смогу, так я его к тебе перенаправлю, ты же помоложе, да и попа у тебя поболе моей, и не стесняйся её показать. Он смешной такой, когда говорит, и всерьёз: увидеть твою жопу — и умереть. Эх, как мало мужику надо для полного счастья. Так что жди гостя и яблочко готовь, в смысле свою... эту, ну ты понимаешь... Да я имела в виду кушетку, а не п…, как ты подумала. Но ты тоже имей в виду: у него как встанет — 19,5 см, сама линейкой замеряла.

Ох, может, ты и права. Ну конечно, игра, я шутя говорю: «Нет-нет, не дам», — а сама х… двумя руками держу. А утром он заявляет: «Я в тебя семь раз кончил». А я:

«Не было у нас ничего, не помню». Он мне пощёчину, а я его целую на прощанье: «Не забывай, милый». Признаюсь тебе, Матрёнушка, как баба бабе, когда остаюсь наедине с мужиком и он достаёт из широких штанин это, я закрываю глаза и затыкаю уши, и только чувствую, что у меня там что-то толстое и длинное, мужское, а короче — х…, ёрзает-ёрзает. Я его вроде как выталкиваю-выталкиваю, а он не выталкивается, а наоборот, ещё глубже входит и входит мне в п…, и я погружаюсь в нирвану, и ничего не помню или стараюсь не помнить, и наступает блаженство, словно я совершенство, будто я идеал. Но вот всё стихло, думаю заснуть, ан нет, оно опять туда легко проникло, ибо ляжки у меня почему-то бесстыже раскинулись и я в прострации, и снова оно начинает там ёрзать быстрее-быстрее, и опять отпад.

И так до утра, заснуть не удаётся. Ты это называешь е…? По-учёному это — половой массаж, полезный для здоровья, а по-моему, это мистика, НЛО из другого измерения посетили меня, а какой с НЛО спрос.

Вот такая у меня была волшебная ночная романтика, а у тебя, Марфа, одно на уме: кому я всю ночь подмахивала да кто меня всю ночь любил? А мне без разницы, кто меня всю ночь любил, хоть пришелец из других миров.

Я воспринимаю ночного партнёра отстранённо, безучастно, как сказал классик, «наслаждаюсь, не любя», пассивно позволяю ему проделывать это со мной всю ночь, даже не подмахиваю: у меня попка классная, габаритная, упругая, сама пружинит.

Чего скрывать, кум иногда навещает меня, когда муж в отъезде, говорит, что в основном из-за моей попы, полюбоваться на голую днём (третье место после Квитко и Кардашьян) так и просит: «Задери подол, кума, покажи». Я краснею, что ты, как подросток, но не перечу, показываю, да ещё и поиграю попою, но мне непонятно зачем. Если б возбудился, наклонил меня, поставил раком и поимел в попу, я б поняла, но он признаёт только спереди и ебёт только в п…. Муж вообще мою попу, главную мою красу, не замечает, но попадались партнёры — просто умоляли начать «через жопу» и в попу, нехотя позволяла разок, чтоб прочувствовал и успокоился, но вторую «палку», уж извини, кинешь только в п…. И попружинить на ней ночью — тот ещё кайф.

Кум-то навещает и пользует меня всю ночь не впервой, но мы всегда делаем вид, что он овладел мной в первый раз, наполовину силой, а я отдалась и уступила ему тоже впервые, и я якобы такая робкая недотрога, не познавшая мужчину, и очень боюсь близости, бегаю вокруг столов, кричу негромко, нет-нет, теряю на бегу кофточку, лифчик, юбку и трусы, волосы летают, сиськи колыхаются, руками размахиваю. Он бегает за мной, теряет на ходу рубашку, брюки, подштанники, член торчит, колыхается, упирается мне в попу, я наклоняюсь и отклячиваю попу, мол, начинай, отсюда, — не хочет. Сгрёб наконец меня, нагую нимфу Хлою (в некоторых сектах есть такие дни, когда сначала поют псалмы, затем тушат свет и в суматохе кто какую сгрёб, тот ту и у…), развернул к себе передком, прижал к груди мои тугие титьки с затвердевшими сосками, член упёрся в мои ляжки и застрял там. Хватает в охапку, заваливает на диван, я как бы отбиваюсь, но мои ножки уже уютно улеглись ему на плечи, руки поймали его член, он руками ухватился за мои груди, а я осторожно и бережно раздвигаю входные половые губки залупой, отпускаю на волю член, он начинает медленно двигаться известно куда, и замираю на всю ночь. Кому не спится в ночь глухую: петуху, разбойнику и х…ю, ну ещё моей гостеприимной пиздёнке, которая ждала его в гости почти месяц.

А нам нравится поиграть в фавна и нимфу, люблю, чтоб партнёр за мной побегал в прямом смысле, проявил первобытный инстинкт охотника за дикой самкой из соседнего племени; даже Адам долго бегал за голой Евой (лопушок на п… не в счёт) вокруг злосчастного дерева, прежде чем она ему дала.

Потому что хотя Змий-искуситель и нашептал ей на ушко, что и как будет, но увидев, как Адамов кончик, всегда маленький, висел и не вызывал интереса, вдруг вырос втрое и торчит колом, как тут не забоишься. Но Змий ничего не объяснил Адаму, и Еве пришлось его обучать:

— Не волнуйся, ты его вставишь мне меж ног, и он станет прежним. Дальше не идёт? Ничего, там у меня тоненькая мембранка, нажимай смелей — и порвёшь её. Весь вошёл, теперь не ленись, двигай туда-сюда... Будешь это делать каждую ночь, и не раз... Как это называется, что мы делаем? Позже скажу, не всё сразу. Что? Не будешь ждать ночи? Ещё хочешь? Понравилось со мной этим заниматься?.Хочешь днём ещё раз меня поиметь? Ой, прости Господи, слово-то запретное...

Тут раздался голос архангела:

— Ева, ты где? Выйди ко мне.

— Я в кустах, Гаврюша, не могу выйти, я нага.

— Вона как, что я тебя, голой не видел?

— Не могу, меня Адам ебёт, залез на меня, я к тебе попозже зайду...

— Понял, как он слезет, подойди, я тоже теперь тебя хочу…

В тот же день Главный Садовник обо всём прознал и изгнал за периметр из Эдема всех троих — и Еву, и мужа, и любовника: не потерплю, говорит, безобразий в моём саду. Вот такая история про славные эти дела в нашем втором подъезде рассказана мне была.

Ночью всё наощупь, позы нам не важны, я всегда на спине, главное, что наши важнейшие контактёры — его стержень и мой канал — хорошо чувствуют друг друга, любят друг друга, а другая, возвышенная, абстрактная любовь нам не нужна. Не важны также моё лицо, груди и ляжки, всё, кроме попы. Классик осуждает такой интим, мол, это недостойная забава, даже «разврат». А мы несогласны, и нас большинство: в конце концов, не только мне было приятно, но и кум услаждался мной всю ночь. Не осуждайте, да не судимы будете.

Но вернёмся к Геннадию и Груняше.

— Можно теперь я вас с Дуней буду по очереди?

— Гена, милый, ну что ты такое говоришь — «по очереди»? Тебе что, всё равно, кого ебать, что маму, что дочку, что постарше, что помоложе? Ты хоть какую-то разницу уловил? Или ты из тех мужиков, которым не важно, какая баба, лишь бы п… была на месте? У меня-то и попа пошире, и тити крупнее, а п… поуже и плотнее, но главное — я стара и думала, что моё время кончилось, а ты вон что удумал — «по очереди». Видно, понравилось, но это потому, что Дуня уже поднадоела, а тут новая, чужая тётя-пышка, у тебя просто азарт на новенькую. Посмотрим, что завтра скажешь, Дуни ещё неделю не будет, приходи завтра; если у меня возникнет желание и буду готова, то дам, а пока говорю: нет.

Так что нет, нельзя. Дуня может хоть каждый день, а я раз в месяц тебе дам, ну, может, два-три, если очень захочешь. Нельзя с роднёй (инцест), говоришь? Это когда собираются завести детей, а во всех остальных случаях с роднёй можно — это всего лишь баловство, так что не стыдись и не смущайся, е…и любую родню, главное, чтоб оба хотели, и тебе и мне чтоб было приятно и никто не знал.

(Замечу в скобках, хотя Полина и смогла лишить Вовку девственности и разбудить в нём мужчину, соответствовать в плане интима уже не могла и пригласила на помощь молодую доярку, соседку Марфу. Та подоит корову руками на утренней дойке, а затем выдоит Вовкин писун своей кункой: у Вовки по утрам — утренний стояк, нужна женщина. Она нагая шмыг к нему бочком под бочок, он спросонок («Иль это только снится мне?»): ба, рядом лежит нагая баба с голой пышной попой к нему, жаром пышет. Нежно развернул её на спинку, она не брыкается, а покорно раздвигает ляжки, томно и призывно дышит. Эх, одиножды пять — легли отдыхать, одиножды шесть — он её в шерсть, одиножды семь — он её совсем...

Тут у него руки тянутся к соскам, елда — к вагине, минута — и любовь свободно заскрипит... Почему Вовка не заметил предутреннею подмену, затеянную Полиной и Марфушей? А кто б заметил? Его эротические сны обернулись явью. Его совершенно не занимали черты лица новой пассии, размер её талии и бёдер, номер лифчика — только то, что ниже пояса. Без предварительных ласк и слов он сразу устремился туда, чтобы «спрятать звон свой в мягкое, в женское», как сказал классик, и получить неоценимую награду. И он прошептал:

— Полежи ещё, милашка, не уходи, будем ещё...

И услышал ответ:

— Да-да, милёнок, я твоя до восхода солнца!

— А что потом, а что потом? — он спрашивает шёпотом...

Потом... они расходились довольные: он лошадь запрягать, она скотину кормить. Года через три-четыре гражданского брака они расписались и ласкали друг друга уже не только по утрам…)

Феномен и чудо Геннадия Ивановича (и Владимира Семёновича тоже) в том, что он, «не трудясь и не заботясь», бесплатно заполучил двух прелестниц, двух сельских красоток — дочку и мамку её (а Вовка — двоюродную тётушку и соседку-молодку) — за один день и в самом начале мужских свершений. Многие мужчины, чтобы обмакнуть свой кончик в нектар-амброзию женской волшебной пещерки, тратят полжизни, отдают «златые горы и реки, полные вина», полцарства и даже жизнь (за ночь с Клеопатрой, Эсмеральдой или царицей Тамарой). А Генка и Вовка — всё даром.

Что будем делать? Завидовать будем...

Впрочем, чаще бывает наоборот: роковая красотка достаётся в один день нескольким нахальным домогателям. Как сказал классик: «Досталась я в один и тот же день Лукавому, архангелу и Духу...» Не забыл ли классик её мужа Иосифа?

Дуняша дополнила рассказ последней встречей с Геной:

— Смотрю в окно: Гена к дому подходит, сняла трусы, пуговки расстегнула и снизу, и сверху, села на лавку с вязаньем, ляжки выставила. Входит Гена, сразу меня за ляжку хвать.

— Да подожди ты, говорю, давай посидим, чаю попьём, расскажешь, что нового.

— Я-то, говорит, подожду, да он ждать не хочет, видишь, какой сердитый.

— Ну, давай его успокоим, куда мне прилечь?

— Да никуда, сиди, не шевелись, сидячую буду.

Теперь иногда мы с Дуняшей любились при Груне, не стеснялись, но никогда не было втроём, и Груня ни разу не дала мне при Дуне, только тайком, обязательно покраснеет и зажмурится.

— Ну школу этого ты прошёл, и мамка мне призналась, что у тебя с ней было, и не раз, а я ревновала до слёз, но пора тебя с девочкой познакомить, могу с Ниночкой Саунькиной тебя свести, она намекает: не прочь взрослой стать.

— Нет, Дуняша, завтра в школу в Личадеево, похоже, это прощальное свидание. Но знакомиться я буду только с такими, как ты и... твоя маманя, и по возрасту, и по фигуре, мне нравится, чтоб попа была большая и пружинила, тогда отдаёт хорошо.

…Мне остаётся только добавить, что он западал на таких женщин, которые нравились Кустодиеву и Рубенсу: поэтов, как известно, интересуют и завлекают в основном «ножки Терпсихоры, Дианы грудь, ланиты Флоры...» Но Геннадий смотрит и оценивает исключительно только женскую жопу: лишь «она пророчествует взгляду неоценимую награду»!

Генка обращался за подмогой не только ко мне.Он разбудил в Дуне дремавшую женскую страсть и она дала ему понять,что этого мало,нужна подмога.Не все были такие робкие как я и такой паренёк нашёлся.Но он был постарше,а Дуня давала только молоденьким, и он убавил возраст на два года.Но едва он оказался на печи,то повёл себя по хозяйски,как опытный ловелас.Дуня это поняла,но было поздно:он без разговоров и подготовки забросил её ноги себе на плечи,сжал талию и засадил.И кончив не вынимал,а выжидал,когда снова встанет и продолжал.

- А кто это меня ебёт? Ты,милок,хотя бы назвался,Я впервые даю незнакомцу.

- Нет,нет,мадам,я люблю ебать незнакомку и сам не представляюсь.Это чистый интим,высшее наслаждение…

-Ну коли так...

Генка оказался не у дел.Он слез с печи,прошёл к кровати тёти Груни и залез на Груню:кровать заскрипела.

-Гена,ты ли это?Я уж подумала,что твой приятель на меня залез.

-Я,я это,а Коля Дуняшей увлекся,залез на неё и не слезает,а ведь договаривались поочереди…

- Ну и приятели,П. не поделили,ну еби меня,у меня такая же манда…

Случай,когда два юных любовника одновременно ебли: один дочку,а другой её мамашу не был уникальным.Время было такое,послевоенное. Случалось даже,когда трое юных любовников ебли дновременно и бабушку и внучку и мамашу. Ну и конечно случалось,когда один юный любовник поимел за одну ночь и бабушку и внучку и мамку.

- Был в гостях у дальних родственников:поужинали вчетвером,я, бабушка,внучка и мамка,посмотрел на дам равнодушно:ничего особенного,мне налили стакан самогона,выпил:батюшки,да рядом со мной три грации,три красотки,как бы их поебать,да нельзя,в гостях всёже,уложили на печи,заснул один,проснулся ночью,рядом баба,Х.встал,я ей его вставил в П.,ебу,очень хороша,думаю, молодка,оказалось бабушка.Бывают женщины,у которых П. не стареет с возрастом,а даже молодеет,горячая,сочная.

Слез с печи,споткнулся о кровать,на ней мамка вроде спит,шепчет:приляг со мной,прилёг,рукой сразу её за П.,а у неё такая нежная шелковая шерстка,Х. встал и я её в «шерсть»- и я ей вдул и кровать заскрипела и зашаталась и у неё П.- первый сорт…

А уж как хороша была в кровати,как подкидывала в свои полных тридцать пять моя двоюродная тётя,как шептала:поглубже,поплотнее,пореже,теперь быстрее,титьки крепче жми...Но второй раз на кровати не дала:сломаем кровать, и всех разбудим,разве что на полу...

Пошёл из избы на воздух,за мной внучка увязалась,присели на крылечке,она:и я хочу,как с мамой и бабулей.-Восемнадцать-то есть? -А то.Оказалось прибавила три года. Вставил ей в П.,Х. не идёт,поднажал,сломал целку,расстались поутру...кругом помятая трава...

Вот такая печная и кроватная любовь:пока Генка робко по-детски пользовал Груню,на печи грубо по- взрослому ебли Дуню.Конечно Генка этого жадину больше не приглашал на подмогу,но когда Генка ушёл в Личадеево,говорили,что Коля иногда навещал Дуню,а было ли у него с Груней неизвестно. Хотя известно,что если кавалер приходил к Дуне,а её нет,почему-то оказывался в постели с Груней.

О том,что тётя Дуня даёт молоденьким,узнали на селе и у подростков пошли разговоры.

-У тебя уже была любовь с тётей Дусей?

- А то, и не раз.

- Не было и не хочу,не в моём вкусе,грудастая жопастая и на неё у меня не стоит.

- А я хотел,но боялся,что не встанет,но встал и не раз…

-Да, на печи,как в бане, всегда встаёт,ну а не встал,не теряйся,языком ТУДА или двумя пальцами,у меня одна даже от пальцев заорала…

Дуняша и Гена отмечали окончание школы несколько дней,путали ночи и рассветы.И Груня как-то ушла ночеватьк одинокой соседке бабе Кати и они вспоминали проказы,шутки давних лет.

- Чего дома-то не спится,Груня?

- Ну так,Дуня с Генкой шумно отмечают окончание школы.

-Понятно,сношаются,значит.А Генка -молодец,как вырос,уже родную тётушку ебёт.Ну это у нас традиция.Когда-то и мы с тобой давали мальчикам, окончившим церковно-приходску школу.

-Да уж, без этого у нас не обходится ни одно событие и праздник.

-Да, я всегда так отмечала и День урожая и Яблочный спас и всегда с новым кавалером,постоянного любовника у меня никогда не было.Да что там праздник,или свадьба,однажды было даже на поминках.Тогда дядя Вова жену похоронил,а мы с мужем сидим за столом поминаем,а напротив он и его сестрица,тётя Таня,здоровущая баба,настоящая кустодиевская купчиха.Мой-то её глазами пожирает,а она мигнула,встала и в сени пошла.Мой за ней.Она присела на кушетку и ляжки раскинула.Он на миг растерялся:ох,уж эти городские,не надо ни уговаривать,ни звезду с неба обещать,так дают,но в сдующий миг уже засадил ей.- Так-то лучше,а то смотришь,глазами ебёшь,а Х.не решаешься -похвалила она его...

А ко мне дядя Вова подсел,положил голову мне на титьки,горемыка,я её поглаживаю,а он руку мне под юбку,да в трусы и уже лобок гладит,поволок в спальню,лежим голые на кровати под одеялом,оба хотим,а у него от переживаний не встаёт.

Я его подбадриваю:

Володенька,Володенька,

Милый мальчик мой,

Еби,пока молоденька,

Еби,мой дорогой.

У него встал,кровать заскрипела.На утро он ожил,повеселел,да и я довольна:помогла ему горе развеять,всю ночь была верной женой.

Ревность?Да что ты,Груня, в эти годы мы не слыхали про неё,наоборот,после ночи с тётей Таней у мужа и- с дядей Вовой у меня,у нас начался второй медовый месяц.

И вот уже я устраиваю дочку в детский сад,заведующая объявила нам,кто принят и мы,родители,отмечаем это событие на поляне в роще.И ни одной пары:либо папа,либо мама.Выпили,шутки,лёгкий флирт глазами,я загадала загадку:туда-сюда,обратно,тебе и мне приятно.Два родителя подхватили меня под руки и волокут в кусты.

- Вы чего,вы чего? Отгадка -качели.

- Нет,не качели,а то,чего ты и мы сейчас хотим.

И вот уже один ебёт,а второй пытается в рот вставить,но я в рот не беру,взяла рукой:подожди своей очереди.

Смотрю вполглаза: слева Нинку под кустом ебут,ни звука из её груди,только куст колышется...

Слышу вполуха:справа мою подругу Зинку ебут,она орёт...Я как-то спросила:чего орёшь невпопад.Ну ладно,когда пик наслаждения,у некоторых бывает,но в тебя едва Х.вошёл,ты уже орёшь?

-Не понимаешь ты,Х.становится твёрже,и партнёр ебёт активнее и не пытаетсясачкануть после первой "палки".Обольстил,понимаешь,невинную девушку,сделал разок

и готов смыться.Ну нет,тут тебе не с женой,работай всю ночь,с мужиками иначе нельзя…

И вот уже родительское собрание в школе.Мою девочку и его мальчика похвалилиза примерное поведение. Он смотрит на меня мужским взгляом и раздевает,я прикидываюсь скромницей и прячу глаза.Выхожу,он пристроился рядом:можно ли Вас,

прекрасная незнакомка,проводить.-Да-да,ЭТО...можно.Но голос мой дрогнул и у него похоже встал.Идём,болтаем обо всём,но ни слова про случайную разовую любовь,дажеза руку не берёт,неужели ошиблась и не хочет он меня.

Ну где же,мой милый провожатый,мы своё счастье найдём.Может быть вот у этого дерева,прислонил бы и я бы дала.Нет проходит мимо. И только в подъезде, наконец,прижал к тёплой батарее и я поплыла.Куда делись мой трусы? Он ли сдёрнул или сама сняла?

Как он ебал,так уж ныньче не ебут.И слова любви шептал:у тебя самая лучшая П. из тех,что я встречал,буду ебать только тебя до гроба. И я,дура,в ответ:у тебя самый лучший Х.,что я встречала,буду давать теперь только тебе,слова-слова,а едва пришла мужу дала...

Но вот он кончил,застегнул ширинку и не попрощавшись,растворился в темноте...Более ни разу не появился на собрании и даже своего школьника перевёл в другую школу.

Там его сынок начал оказывать знаки внимания одной девочке.Невольно наш герой пересёкся с её мамашей,строгой высоконравственной дамой в возрасте "жаркая Африка",она никогда никому,кроме мужа, не давала.А он выеп её в первую же встречу в подъезде,прислонивк тёплой батарее и говорил те же слова,что и мне,и она отвечала так же и пришла домой без трусов и сразу дала мужу.Наваждение? Гипноз? Да нет.Просто:настоящий бабник.

-Ну тогда,Катерина,поделюсь с тобой разговором с Дуней после их брачной ночи с Геной.Ну как,говорю,поладили наконец,дала ему и как это было?

- Маман,попробуй не дай,традиция,бабы осудят,а как было,да обычное дело:он суёт,а я подмахиваю.

-Ничего себе обычное,разница в возрасте велика,тебе всё же сорок три.

-Ну и что,бабе Клаве 63,тебе ровесница,а её Вовка всю ночь "жарил" и оба довольны.Генка и тебя хочет поебать,сам мне сказал,мамку,говорит, твою тоже хочу,она пол мыла,а у неё такие ляжки и так захотелось поднять ей подол повыше и увидеть прмежность,но она меня с собой спать не кладёт, как и любой мужик:одну ебёт,а о другой мечтает.А я не против,для меня он - проходной кавалер,а моя отрада и зазноба,дядя Гриша.Завтра

пойду в Личадеево его навещать и там оттянусь по-полной,а у тебя будет свидание с Геной,вот и думай.

Вот и думаю,Катя,сразу Генке дать или пусть в любви сначала признается.Страсть люблю,когда мужики врут и обещают златые горы,а поебал и сразу всё забыл.

center635

На фото: тётя Таня,городская, та самая,которую деревенский,катин муж,всю ночь ебал в сенях на кушетке.

На фото:А это сама тётя Катя в молодости дала дяде Вове,а потом Серёже — советской молодёже,любила отдаваться раком

center635

center635

На фото:тётя Груня,дуняшина мамка,вторая любовь школьника Генки Грибова,давала ему ебать, когда Дуняши не было дома:он прибегал к ним такой возбуждённый,доставал свой вставший Х.,а Дуни нет.Тогда Груня обнажала свою прекрасную грудь,посмотри какая у меня,медленно снимала трусики,посмотри какя у меня шёрстка на лобке и раздвигала свои толстые ляжки... и он с таким упоением вставлял свой Х.ей в П.,хватал за обворожительные титьки и ебал её, называя милая Дуня...и хотел ещё и ещё.

Один раз Дуня вернулась не вовремя,когда он поставил Груню раком.

-Батюшки светы,да мой Генка мамку Груню через жопу ебёт прямо на полу.А ведь говорила я ей:,у него с конца капает,Генка-то и к тебе не ровно дышит,когда ты пол моешь,подоткнув подол и крутишь попой,хочет тебя тоже поебать.А ты: нет-нет, не дам,стара уже для молодого дела,забыла как это делается,пусть тебя ебёт,благослоаляю.Но когда пол мою,один даже повалил на мокрый пол,он вставил,поднажмёт,а я ускользаю,он снова,наконец зажал меня .в угол и кончил.Генке в этот момент дала бы ,если б попроси:тётя Груня дай поебать,сил нет терпеть.Подняла бы подол повыше,заголила попу. И не выпустила бы мокрую тряпку…

На селе,когда племянник родную тётю ебёт,очень даже одобряется,особенно если тётя одинока.Считается-плох тот племянник,что тётю свою не поебал.

А самые отчаянные даже замужнюю тётю ебут.Вот утром муж лениво исполнил супружеский долг и ушёл на работу,а юный племянник Толик тут-как тут,якобы зашёл с утра книжку попросить,а тётя Зина полусонная на кровати ещё лежит,приподнял одеяло,а она голая,залез на неё,загнул ей «салазки» и ебёт с таким азартом,пока она не заорёт от сладострастия.

Едва Толик ушёл в школу,к тёте Зине заглянул сосед дед Фрол,якобы за спичками,смотрит ,а она голая расхристанная на кровати сидит,опрокинул её на спину поперёк кровати,её ножки взлетели ему на плечи...Вот такая, охочая до ебли, тётя Зина иногда в одно утро доставалась троим.В обнажённом виде она была необычайно притягательна,у любого мужчины при этом виде сразу вставал Х. и он не мог сдержать порыв страсти:только ебать,только сразу.И каждый получал необычайную усладу,как говорится: «граф из Одессы,еврей из Варшавы,юный корнет и седой генерал».

Но вот,чтобы племянник не только тётю,но и её мамку поебал ,не слышала.Ну может случайно,разок,но чтоб постоянно обеих по очереди,ну не знаю…не слышала о таком…

Когда вы замерли на печи,я сразу поняла,что он засадил и ушла,чтоб не мешать.Думала раньше это случиться,но ты оказывается выжидала,когда он школу закончит.А вот я в твои годы не ждала,когда мой племянник Витя школу закончит.Вижу как начал посматривать на мою попу:он смотрит мне в зад,зад у меня богат,он смотрит на перёд и дрожь его берёт.Дальше всё просто:остались вдвоём,села в кресло,обнажила титьки и ляжки,раздвинула ляжки,он опустился на колени перед мной и нашёл своё счастье и ещё не раз находил.И потом всю жизнь вспоминал свой первый раз со мной.А теперь ты предлагаешь дать ебать внучатому племяннику,неужто я всё ещё желанна,ну и дела,нет-нет,не дам ему...если только...ну тогда -может быть...?

И вона как, они уже ебутся :Груня орёт,а он знай ебёт,и наяривает ещё сильнее,чаще,глубже,ухватил её то за бёдра,то за титьки и суёт-суёт ей в П. свой Х. и ноль внимания,оба зажмурились и не видят ничего вокруг.Вот упали на пол обессиленные,чуть передохнули и снова он её,голубушку, в «шерсть».Она никогда не просила:давай ещё,всегда просил он. Мешать не стала:для него -дело молодое,для неё-последняя любовь…

Так у них и повелось,когда Генка дочку ебёт,мамка не замечает,а когда он мамку ебёт,дочка не мешает.

И он об этом молчал,только мне,как приятелю,рассказал и даже предложил мне присоединиться,но увы,я не был таким ранним… и только теперь,спустя годы,увидев на фото прекрасные грунины титьки,нежные трусики и охуительные ляжки,которые так и хочется раздвинуть,понял,что я потерял,не согласившись присоединиться…

На фото:люблю приспустить лифчик и показать титьки в знак согласия,но и кавалер должен немного поработать:приспустить мои трусишки,раздвинуть мне ляжки и потом много-много ебать...Ах,долго я забыть не могла трёх юных кавалеров,Генка и два приятеля,как они ебли чередуясь,вторая ночь на исходе,а они всё ебут и ебут:всё, больше не дам,довольна я вполне.

center635

Тётя Клава и Генка в бане

262890273685

На фото: тётя Клава в бане («не подходи с плохими намерениями, — веником отхлестаю... Хотя, как выйдем в предбанник оботрёшь меня полотенцем, тогда может быть и дам... Чего? Хочешь посмотреть, что под веником прячу… да там главная приманка мужиков , моя «лохматка»,уж так им хочется ТУДА своим х… попасть Хочешь меня мокрую поебать, ох, уговорил, циник, такой молодой и такой уже наглый и настырный,в какой, говоришь, класс перешёл,ну такому юному впервые даю,да ещё в бане,мокрая,распаренная,ах,пропадай моя «телега» все четыре колеса,поцелуй сначала в губы,а потом уж суй свой х. ТУДА в нижние губы,вот они под веником...ах как это мило: оба мокрые и ты туда своим мокрым х.»)

В пятый класс я и остальные пошли в село Личадеево, жили в интернате, девочки в одной комнате, мальчики в другой, ни о каких шашнях с девочками и речи быть не могло.

Но Генка как-то подрос за лето и не жил с нами, мелкотой, родители пристроили его на постой к одинокой вдове, тёте Клаве. Генка опережал нас во взрослении: уже после третьего класса с интересом посматривал на взрослых тёток, при случае хватал их за груди по-взрослому, они только повизгивали и нехотя отбивались — мал ещё, а то бы... И его пиписька росла с опережением и вполне могла плотно закупорить женскую щёлку, если конечно она не очень свободная. Впрочем, на селе были шутники-приколисты, которые так объяснялись в любви:

Лиза, Лиза, Лизавета,

Я люблю тебя за это

И за это, и за то:

У тя кунка с решето!

Вскоре по школе шептали: пятиклассник-то с тётей Клавой живёт, но свечку никто не держал, а он молчал.

И всё же вот его рассказ в моей литературной обработке. Нет, вы не поймали меня на вранье: мол, как же он мог тебе рассказать, коли не общались?

По окончании десятилетки Генка оказался в городе Красноярске и встретил там земляка, моего старшего брата Сергея, который был туда распределён по окончании РУ («ремеслухи»). Ну а о чём могут беседовать земляки под бутылку водки? Конечно, о бабах.

— Первую неделю я вёл себя тихо, даже и не помышлял тётю Клаву совратить, не в моём вкусе, полновата супротив тёти Дуни, да и Дуняшка меня измотала, передышка нужна. Да и рискованно лезть к хозяйке — враз выставит на улицу. Сидел за столиком у окна, делал домашки и зубрил басню «Волк на псарне».

Хозяйка хлопотала по дому, я иногда зыркал: ходит тут по избе в коротком халате, верхняя и нижняя пуговки не застёгнуты, дебелые ляжки видны, сиськи вываливаются; моет пол, пышной попой играет, подол высоко подоткнула. Мелькала мыслишка, а не завалить ли её прямо на мокрый пол; тянет нас, мужиков, не вовремя и не к месту, кровать уж очень пресно. Но чур меня, не глупи.

А она стирку затеяла в большом тазу, опять в той же позе, опять мыслишка, деревенскую припевку вспомнил:

Я иду, она стирает,

Я помог намыливать,

Повалил её в корыто,

Начал запузыривать.

Понятно, не считает меня за мужика, не стесняется или — мелькала мысль — дразнится. Я замечал, есть такое у девок: и не надо им. и давать не собираются, а дразнятся.

В субботу тётя Клава истопила баню, собрала банные причиндалы, собралась идти мыться. Я набрался наглости, будь что будет, была не была: встал на пути, вперил глаза в её глаза и ляпнул:

— Тётя Клава, дай вдуть.

Она оторопела, вытаращила глаза, уронила банные штуки, наконец вымолвила:

— Генка, ты чего, сдурел? Ты ж ещё маленький, думать тебе об этом рано, тем более заниматься этим, взрослые-то далеко не все это могут делать? Откуда такие слова знаешь?

— Не только знаю, но и умею это делать уже полгода.

— И как же так?

— А тётя Дуня обучила, дальняя родня.

— Уж не Мокрова ли?

— Она.

— Вот блядина, здесь, в нашем селе, половину мужиков охмурила, то-то вижу, уже год как не появляется, а она, оказывается, мальцов обучает. Но мне этого не надо, двадцать лет как мужа схоронила, не спала больше с мужиками, нечего и начинать. Впрочем, можешь мне сгодиться, пойдём в баню, спинку мне потрёшь. И не воображай чего! Начнёшь лапать — банным веником отхлестаю и голым выставлю.

— Тётя Клава, вот те крест, и близко не подойду, и пальцем не трону, прости за плохие слова, не подумавши ляпнул.

Помылись, обходим друг друга, даже не смотрим друг на друга. Но тут она как-то нагнулась, и её пышная распаренная розовая попа оказалась рядом с моими причиндалами. Писун среагировал мгновенно, щёлк — и вот уже торчит, гад, колом, но я успел отвернуться и спрятать его, но залупа всё же успела чиркнуть по распаренным ягодицам.

Думаю, пронесло, не заметила. Куда там, заметила, но не стала искать веник, чтоб меня отхлестать, лёгкого касания залупы по ягодицам оказалось достаточно, чтобы она потеряла контроль, опустилась на колени, на локти и дрожащим голосом попросила:

— Геночка, мальчик мой, теперь потри мне спинку.

Но мне почему-то послышалось: «Милый, отъ…би меня». Каждый слышит что хочет.

Конечно, при помывке предварительный контакт случился: пальцы наших рук встретились — и искра пробежала. Я понял: она тоже хочет почувствовать мой конец в себе, и там его ждут новые искры страсти.

Она отклячила попу, и мне открылась её волшебная щель, врата рая. И я с размаху засадил ей туда до упора и почувствовал себя в раю. Она протяжно охнула, ойкнула и замерла. А я обхватил её сзади руками, ухватил за сиськи: мало ли что — начнёт вырываться. Но она лишь тихонько причитала:

— Что ты со мной делаешь? Обещал же не трогать. Не губи, прекрати, пожалей.

А я от этих слов сильнее возбуждался и дрючил её, только яйца стучали.Она застонала, потом заорала от сладострастия, но я уже знал, что это означает.Сели на мокрую банную скамейку, и Клава ударилась в воспоминания. Конечно, мысленно у неё промелькнули молодые годы.

— Рано ты, паренёк, возмужал, но и я в такие годы честь потеряла. Да и был как-то опыт с таким юным партнёром.

Уже титьки появились, на кунке пушок, выглядела не по годам рано созревшей и уже подумывала, кто же сорвёт эту спелую вишенку.

Как-то купалась в укромном местечке на речке Тёше. Никого. И тут на́ тебе — конюх дядя Вася коня привёл купать. Мужик он тихий, живёт один, с нашими разведёнками в шашнях не замечен, видно, бабами не интересуется, чего его бояться, уж точно не ему достанется моё сокровище. Он на меня взглянул равнодушно и говорит:

— Слышь, красотка, приходи завтра на конюшню, на коне покатаю.

Я зарделась и прям выросла, никто так меня не называл, может, ему виднее. Пришла.

— Дядь Вась, на каком будем кататься?

Он в лёгких шароварах, белая рубашка расстёгнута, грудь волосатая. Я залюбовалась, и не старый, оказывается. А он швырь меня на копну сена.

— Дядь Вась, ты чего?

— Не спеши, красавица ты моя, сначала проведём подготовку, иначе конь тебя сбросит.

Деловито задрал мой новый сарафан.

— Трусы снимай.

— Дядь Вась, в трусах нельзя, что ли, на коня?

— Нельзя, нельзя, ножки раздвинь.

Трусы сняла, ноги раздвинула, мелькнула мысль: как бы он не сделал чего с моей кункой. Да нет, не сделает, у него даже ширинки нет. А он немного опустил шаровары, и вывалился здоровенный писун, залупа красная и уже тычет его в моё сокровище.

— Дядь Вась, я этого боюсь, девочки говорили, будет больно.

— Не бойся, красавица, не дёргайся, а я осторожно.

— Неужели такой большой там поместится?

Не успела подумать, а он уже весь там, и по всему телу истома. И начал он туда-сюда-обратно, а я начала его царапать и кусать, а он и не замечает.

Потом уж надела трусы, отряхнула сарафан от сена — и бежать. На другой день прихожу на конюшню — тянет меня туда.

— Дядь Вась, подготовку я прошла, давай катай.

— Нет ещё, нужен второй урок, снимай трусы.

— Чего снимать-то, я и не надевала, ты же сказал, нельзя на коня в трусах.

— Тогда стань на четвереньки.

Стала, юбку задрал, воткнул в мой зад свою залупу и опять всё повторил. Я уже не боялась, и было очень приятно. Закончили.

— Я пошла, — говорю.

— Не торопись ты, погуляй по конюшне, лошадок погладь, вон они как на тебя смотрят уважительно.

Погуляла, подошла вплотную, и что-то на меня нашло. Одной рукой погладила дядю по щеке, впилась в губы, а другую сунула под резинку шаровар и ухватила его писун; он мгновенно напрягся, стал твёрдый и вылетел из шаровар. Я падаю на сено, тащу за собой милого за писун и сама вставляю его в моё сокровище — так мне хотелось скорее повторить.

Поняла я, что значит «покатаю на коне». Все мужики вруны. А может, не все?

Прошли годы, вышла замуж, муж помер, и вот отдалась юному постояльцу.

Был ещё курьёзный случай в моей бане. Только что мужа схоронила. Помер прямо на мне, во время этого, любил очень часто и долго ебёт меня — говорят, это почётная смерть для мужчины.

После поминок все разошлись, я в трауре, собралась под вечер в баню, соседский паренёк подкараулил, пристал, увязался. Он уже год как пристаёт, я отшиваю: замужняя я, говорю, не могу мужа обижать, не дам, и не проси, — но мужу его не выдаю. За год, гляжу, подрос, возмужал... Эх, чего б не пойти навстречу...

— Клавочка, миленькая, — клянчит, — возьми в баню с собой, посочувствую тебе, спинку потру за так.

Знаем мы это «за так», обязательно потребует плату натурой, а в бане скользко, не увернёшься. Вижу, очень хочет, слёзы на глазах.

— Ладно, говорю, возьму, но вместе не пойдём, стемнеет — я пойду, а ты чуть позже.

Разделись, у него тут же встал на меня голенькую; я тогда моложе и лучше, чем сейчас, была.

— Подожди, — говорю, — помоемся вначале.

А самой лестно, и глаза засияли.

— Мыться, — говорит, — с таким неудобно, мешает. Как помоемся — само собой, дай разок перед помывкой.

Посмотрела на его стоячий — ого...

Оказалось, я у него первая, и мы до утра забыли, зачем в баню пришли; а утром не до помывки, крадучись из бани тоже врозь, по домам...

Оказалось, ночью в бане заняться этим вместо мытья, всухую, очень даже здорово — как вспомню, так вся дрожу... Полумрак, керосиновый фонарь «летучая мышь» еле теплится, половицы гнутся и скрипят, я зажмуряюсь от удовольствия, но нет-нет да и пощупаю: не чёрт ли меня е…

За всю ночь мы не проронили ни слова, только я тихонько поскуливала по-собачьи; скользко, пытаюсь держаться за пол, но юный партнёр загоняет меня под лавку по пояс; держусь за край лавки, наружу из-под лавки выглядывают только жопа и п. Да ему с самого начала не были нужны ни мои губы, ни груди, только п…. Пытаюсь повернуться и подставить попу, он не понимает зачем и разворачивает меня передком; ни о каких позах и мыслей нет, только на спине... Всю ночь из-под лавки не выпускал...

Вот такие «поминки» по мужу случились в бане с юным кавалером. Член у него был покороче мужниного, но толще и очень нежно мне тёр канал... Есть что вспомнить...

На другой день хотел он ко мне подойти, я кулак показала: субботы жди — тогда, может быть…

Ровесники, случалось, хлопнут по жопе, да я редко тогда давала, разве что после двух стаканов. Иногда просят в рот взять — могу, но только в резинке…

— Да что ж ты, Генка так долго хозяйку ебёшь? Я уж дважды кончила. Да не беспокойся ты, не ускоряй, кончить в себя дам, надеюсь, не залечу, а залечу — так мне и надо, развратнице.

Я не слушал и спросил:

— А можно тебя лицом к лицу?

— Да ты, милёнок, всё прослушал. У меня такая же манда, как у Дуньки. А зачем тебе? У тебя же висит. А, поняла, хочешь, но не можешь. Но это поправимо, ты же месяц говел — значит, накопил силёнок; теперь назвался груздем — будешь е… меня пока всё, а потом ещё три раза.

Она поиграла с моим заснувшим писуном, и он ожил. Она, не мешкая, улеглась на спину и приняла классическую позу. Увидев такую красоту, кто б устоял.

Вернулись в избу, легли вечером на разных кроватях, она быстро заснула, а я ворочаюсь — что такое, опять встал. На цыпочках к её кровати — и шмыг под одеяло. Прильнул губами к её губам, потискал титьки, постукал залупой по ляжкам и лобку, мол, впусти, очень надо, — спит. Но вот ножки раздвинулись, согнулись, прижались к животу, даже во сне знают, что делать.

Поимел сонную. Не подмахивала, но очень призывно постанывала и что-то бормотала:

— А кто это там меня ебёт? Я же сплю, перестань… Ой нет, продолжай, поглубже вводи, недоёбываешь… Пореже, теперь ускоряй, ну закачивай, я уже.

Вроде спала, наяву так подсказывать стеснялась, а может, притворялась.

Вернулся на свою кровать, пора засыпать, а тут она: шлёп-шлёп — и в своей короткой ночнушке, титьки вывалились, шмыг ко мне под одеяло; целовать, ласкать не стала, сняла мои трусы и уселась на меня. И стала своей лохматкой тереться о мои причиндалы и имитировать подмахивание. У меня не встал, но она кончила, а я нет. Ну и дела! Все дамы так умеют или она всё же блядина? А мне без разницы, кунка у неё тесная, отдаётся классно, подмахивает с умом, попусту не частит, в баню приглашает. Чего ещё нужно бедному школяру?

Была у Гены и ещё одна встреча в Клавиной бане — с местной красоткой Фросей. Клава им как бы невзначай свиданку устроила. Фросе под 30, но ещё ни один х… не погостил в её п... У Фроси 100х60х100 (Настя Квитко отдыхает) при росте 180.

Весь мужской контингент села её обходит стороной, несмотря на прекрасное лицо: мужчины полагают, что такую невозможно удовлетворить; а такие дамы обижаются: это миф, нам надо не больше, чем худышкам. Она, конечно, комплексовала; Клава, как дальняя родственница, решила ей помочь через Гену, который уже пресытился Клавой, и она понимала, что ему нужно переключаться иногда, он уже заканчивал десятый.

— Хочешь другую поиметь, девственницу? В баню пойдёшь один, потом пришлю её, и вы как бы нечаянно встретитесь, а дальше как пойдёт: может, она убежит, а может, ты струсишь.

Она заходит:

— Ой, я думала, тут никого, а тут мужчина моется. Как ты оказался в женском отделении?

— Не волнуйтесь, сударыня, это совместное отделение, места хватит, я не помешаю. Впрочем, могу уйти.

— Нет-нет, сударь, я тут с краешку пристроюсь, мне очень забавно и волнительно, никогда с мужчиной в бане не была.

— Ого, у вас такие восхитительные груди и бёдра, никогда не видел такой красоты.

— Правда, нравятся? — засмущалась она. — Можешь потрогать.

— Нет-нет, я потрогаю, а мне захочется вас поцеловать, а вы меня прогоните. Я ещё не целовал ни одну женщину, не говоря о дальнейшем.

— Как я вас понимаю, я в таком же положении: ни разу ни с кем, но когда-то надо начинать.

Тут они начали робко прикасаться друг к другу, она увидела, как у него встал, закрыла глаза и едва не потеряла сознание. Вся обмякла, улеглась на пол и раскинула ляжки: ни рост её, ни параметры, ни огромные ляжки Гену не смутили и не испугали, он деловито ввёл х…ей в узкую п…, мимоходом порвал её тонкую мембранку, чего и она вроде не почувствовала.

Сам-то помылся, а ей не дал мыться до утра, лишь иногда плескал ей из ковшика прохладной водой на лицо, на грудь и меж ног, чтоб в себя пришла; потом оказалось, что она дома помылась.

— Да я пришла в баню после душа и предполагала, что этот юноша всего лишь лишит меня девственности, к чему я уже давно стремилась, и мы тут же расстанемся. Но этот школьник настолько был очарован и восхищён моими прелестями и так набросился на меня, что я уверовала, что я у него первая. И вместо одного раза он имел меня всю ночь до утра, и он столько раз вставлял и вынимал свой х… мне в п… и из неё, что я сбилась со счёта, а надеялась, что всё обойдётся одним разом. С таким азартом, словно в последний раз. В этом деле я была столь наивной, что думала, что мужчина спит с женщиной всю ночь, но е… её только раз, и впервые узнала, что есть мужчины, которые е… женщину всю ночь много раз. Когда же они спят? И мне казалось, что я люблю его не только п…, но и всей душой: вот уж поистине человек предполагает, а небо располагает.

…Потом он иногда навещал её, ходил на тот конец, колец не носил, но, если заставал её дома одну, ото всей души, с большой охотою вые…ет её несколько раз, пока в дверь не постучат или она не прошепчет: «Хватит, милый, я довольна», — только на полу, только на спине (у неё королёк, и ноги ей задирать не нужно, достаточно раздвинуть, но можно целоваться при соитии, что они и делали от души), и возвращается к Клаве.

Фрося хотела встречаться в бане, но Клава не разрешила.

— Мои формы многие считают вульгарными, но для этого школяра я была идеалом, «гением чистой красоты», не только внешне, но и внутренне — в смысле, моя п… оказалась идеалом для его х…, и готова была отдаваться ему всю жизнь, но он не был готов, ещё слишком был юн, ещё не нагулялся и видел во мне лишь этап донжуанского списка.

…Перед отъездом из Личадеева Гена пополнил свой донжуанский список ещё двумя победами. Не знаю, как сейчас, но в то время некоторые десятиклассницы желали завершить выпускной бал интимом с одноклассником.

Две самые жопастые и пышногрудые девахи выбрали Гену. Он завёл их в Клавину баню и при тусклом свете керосинового фонаря «летучая мышь» обеим поочерёдно сломал целки, пока свободная девка с интересом наблюдала порно.

Однако наблюдать было непросто: Гена во время е… с одной другую целовал и держал за сиськи, воображая, что е… одновременно обеих. Одна понравилась ему больше, и он собирался отослать другую домой, но проявил великодушие и пользовал обеих до утра...

Поиметь рослую, крупногабаритную, крутобёдрую Фросю, доведя до экстаза, оказалось даже проще и быстрее (первый раз она кончила, когда Генкин х… среднего размера только подбирался сломать ей целку, настолько она оказалась е…), чем маленькую скромненькую нимфетку.

В общем, чем больше женщина, тем меньше у неё п… и тем удобнее и проще её любить.

Фрося стала иначе себя вести, парни перестали её бояться, вскоре вышла замуж (он оказался на полголовы ниже), родила троих: первого — от Геннадия, второго — от мужа, третьего — от любовника. Мужчины наперебой делали ей непристойные предложения, которые она отклоняла, но всем хотелось её поиметь… или хотя бы подержаться за её сиськи, а уж давала ли она ещё кому, кроме Гены, мужа и любовника, мне неизвестно.

Вот так бывает: была девицею — все парни и мужики сторонились, побаивались, а стала женщиной — теперь пожалуйста, «полюбить её всякий не прочь»…

Насчёт Фросиного любовника — тоже без Клавы не обошлось. После рождения второго Фросе стало мужа не хватать раз в неделю, а прелести все сохранились. Пожаловалась Клаве. У той была пересменка: Гена уехал, новый квартирант был в поиске, любого не возьмёшь, стал к ней клинья подбивать женатый. Она: нет, с женатым хлопот не оберёшься, женатому лучше с замужней, чтоб на равных и без претензий. У него проблема наоборот: у жены модельная внешность, но после рождения второго даёт только раз в неделю. Клава и предложила им вместе посетить её баню, знала, что это лучшее место для первой встречи, там и ленивый не устоит.

Так и случилось, разница только по сравнению с Геной, хотя член у него был покрупнее Гениного и сам был мускулистый и спортивный, но сумел бросить только полторы «палки». Первую — едва ввёл х… ей в п… до упора, так и слил всё туда от неожиданности: какое счастье привалило, чужую жену е…, у неё всего так много, и всё это добро моё, хоть на время.

Действовали как настоящие опытные любовники: молча, без слов, без знакомства, без подготовки, он показал ей х…, она показала п…, но для первого раза она прикрыла груди ладонями, не дала поцелуя и оба спрятали глаза.

Фросю и его это устроило: разок через день украдкой — всё лучше, чем ни разу сорок раз.

Будете в Личадееве — сходите на тот конец, возможно, увидите её, когда пойдёт к реке Тёше с коромыслом за водой, иногда сбросит платье, чтоб искупаться, и если повезёт, то из кустов увидите её голую: 100х60х100.

Эпилог

После пятого я уехал в город Кулебаки, где закончил семилетку, и больше никогда не бывал на реке Тёше в Личадееве. Генка закончил в Личадееве десятилетку, жил у тёти Клавы, поёбывал её всё ленивее, всё реже, в десятом уже только раз, в субботу, в бане.

Окончив десятый, оказался в городе Красноярске, встретился там с моим братом Сергеем. Дальше следы его затерялись.

А тёте Клаве стукнуло 45, в самом соку, только разохотилась в плане интима. Присматривается к школярам, кого бы пустить на постой.

А я жалею, что отказался поступать в школу интима к тёте Дуне, и мне потом пришлось учиться интиму всю жизнь, но так и остался дураком.

Хохон,меланья и Катюша

center635

На фото: село Саваслейка, Меланья в раздумье, забыв накинуть халат. («У нас было или нет? Совсем мвлыш,а уже пытался меня поебать не х., а ручкой,это было так мило и забавно,но сделал приятно,не ожидала,что это возможно,кто-то его научил...»).

Толик Зеленов более известен на селе под прозвищем Хохон («щёголь» — Вл. Даль). А Меланья — его дальняя родня, вроде двоюродная тётя, вдова, впрочем, ненамного старше его, — лет до двенадцати мыла его в бане: это была общепринятая практика на селе.

По окончании подростками школы тётушки уже их не мыли — это считалось неприлично, сами уже должны мыться, выросли. (Бывали, конечно, редкие исключения, когда пара продолжала мыться вместе, но делали это в большой тайне, ходили в баню и из бани врозь — ясно же, что не только мылись,но и еблись там втихаря,не запретишь...) Хохон попал под дурное влияние пастуха Терентия, тот подбивал клинья под Меланью, но она ему не дала.

— Толян, ты, с Меланьей когда моешься, е… её? — подначивал он.

— Как можно? Ты знаешь порядки на селе — сначала надо школу закончить, потом, может быть...она мне и даст...

— Тогда поздно будет, она с тобой в баню не пойдёт.

— Да я ещё не знаю, как это делается?

— Не трусь, действуй так... и так... Бабам это нравится.

При очередной помывке Хохон ухватил Меланью за сиськи и стал их тискать. Та сделала вид, что не заметила, и раздвинула ноги. Хохон начал руками хлопотать у неё между ног, пальцами раздвигал половые губы, пытаясь всунуть туда свой невставший пенис, — ничего не получалось: был он ещё слишком мал, а главное, она не хотела — в смысле, не хотела по-настоящему.

Меланья не реагировала, но любопытство взяло верх, и позволила ему всунуть туда ладошку или пальцы, решив использовать Хохона как пенис-имитатор, одновременно не нарушая конвенцию о запрете сношения с не окончившими школу. Хохон помассировал, пощекотал там, Меланья задышала, закатила глаза и задрожала — и поцеловала своего юного любовника в губы.

Можно ли засчитать им это за это или это были детские шалости и игры? Меланья считала второе. Хохон, конечно, ничего не получил, если не считать горячий женский поцелуй.

Как бы там ни было, но, когда его ровесники ждали обещанного от своих взрослых наставниц после окончания школы, он гордо заявлял: да я Меланью уже, ещё учась в третьем классе, уделал.

Никто ему не поверил — хвастает. Но по окончании школы, в последнюю совместную помывку, Меланья ему дала как мужчине, так было принято на селе: посвящение в мужчины — прерогатива наставницы. Слегка потеребила его пенис ладошкой, и он встал. Теперь они получили всё положенное вместе.

Но он больше её не захотел, к её неудовольствию: она надеялась, что Хохон будет её постоянным партнёром, но оказалось, у него синдром одного раза с одной, теперь ему была нужна только новая женщина, и он пошёл по рукам.

Вот так вот: как ни прекрасен был первый раз с прекрасной и пылкой женщиной Меланьей, Хохон повторять не стал.

(А ей хотелось как у Генки с Дуняшей, который со своей наставницей забавлялся на печи почти год, а затем переключился на тётю Клаву и аж до десятого класса хлестал её банным веником в парилке, а это было непросто при её формах 100х60х100; бывалые мужики опасались, что не справятся с такой пышкой, и отказывались попариться с ней в бане, а Генка — всего-то было ему 13 — в первый же совместный поход в баню овладел ею: попросила спинку ей потереть, встала на карачки, отклячила попу, а он руками с мочалкой трёт ей спину; естественно, его интимные причиндалы трут её пышную задницу — тут его член встал и как-то сам собой проник ей в манду и трёт залупой вагину, и всё это синхронно и одновременно.

Клава, конечно, понимала, чем закончится её просьба помыть спинку... и затем легко добилась повтора: улеглась на спину и предложила Гене прилечь ей на грудь и отдохнуть. Он уютно устроился, а она раздвинула блядовитые ляжки и задрала ноги... Бывалые мужики ошибались: юный наперсник разврата и зрелая страстная пышка ещё много раз и дней нежно занимались любовью... А всё потому, что «химия» у них совпала: осязание, обоняние и прочие органы чувств. Зато теперь он мог похвастаться перед одноклассниками:

— Эх, завтра суббота, пойдём с Клавдией Ивановной в баню, а заодно и... помоемся.)

Продолжим рассказ о приключениях Хохона.

Сначала Хохон сломал целки двум юным барышням-недотрогам во время игры в прятки.

Мы, от 10 до 17 лет, играли в прятки среди колхозных построек: сараи, сушила, конюшня, хлева, коровник и пр. Хохон спрятался с девицей где-то на чердаке и после краткой возни овладел ею, проделал это ещё с одной, остальные не захотели с ним прятаться.

Затем овладел двумя грудастыми и жопастыми доярками, ровесницами Меланьи, во время ночного дежурства в коровнике.

Одна надеялась, что он её не тронет, поскольку на её глазах занимался любовью с напарницей и должен был спать с ней до утра, и просчиталась. Ну как просчиталась — тоже захотелось позажиматься с юным кавалером, да чего уж там — даже немного ревновала: почему Зинку выбрал, чем я хуже? А он и не выбирал: просто Зина впотьмах во время подготовки к дежурству просунула руку ему в ширинку и ухватила за пенис.

— Ну что ты заладил: дай вдуть, дай засадить? — возмущалась вторая. — Другие-то юноши, когда меня уговаривали, начинали издалека: ты самая красивая в районе, королева красоты, гений чистой красоты, ради меня готовы в огонь и в воду, прыгнуть с колокольни, отдать златые горы и реки, полные вина. Просили притвориться, что люблю, а конец один — только б позволила, чтоб он свой конец всунул в мою лунку, и ещё проще: всего-то ему надо свой х… засадить в мою п…. А ты как уговариваешь? Совсем без слов. Показал стоячий член, сказал, что на неё больше не встаёт, а на меня встал. А ведь она моложе и симпатичнее, соломенная вдова, а меня утром муж ждёт. Но более идиотского и абсурдного объяснения в любви я не встречала, поэтому верю и согласна...

О его подвигах стало известно женской половине села: большинство стали опасаться оставаться с ним наедине, но некоторые наоборот.

Вот за околицей села он идёт за дамой, та ускоряет шаги — бегом в село к людям. Отказала — мигом утешался и начинал охоту за другой.

Красотка свернула от села в сторону Нучаровского оврага, чтоб укрыться в зарослях орешника, ивняка и шиповника — на крайность, там трава по пояс. Он за ней, она бежать, он не отстаёт. Упали разом в траву и молча начали борьбу: то она сверху, то он, он тычет вставшим членом наугад, куда ни попадя, и вот уже вся их одежда под ними как постель, они оба голые, кругом никого, только солнце светит сверху.

Она раздвигает и задирает ноги, раскидывает руки и замирает, а член тотчас попадает куда положено...

Особенностью интима у Хохона было то, что при малейшем, даже притворном сопротивлении объекта у него прочно и надолго вставал, и коитус был неизбежен, и партнёрша кончала несколько раз за один его раз.

Не всех это устраивало. Если Меланья, когда лишала Хохона девственности в банной атмосфере, была довольна и привычно и жарко целовала его в конце, то некоторые дамы просили:

— Толик, милый, да заканчивай ты уже, утомил ты меня. Давай прервёмся, передохнём, я тебе ещё раз дам. Второй раз у тебя не встанет? Странно, такой у тебя синдром? А на меня у мужиков встаёт столько раз, сколько я хочу. Как замечу понятный взгляд мужчины, мигну левым глазом, медленно сниму трусы, прислонюсь к любой стенке и чуть приподниму юбку...

Люблю неожиданно, стоя и в одежде, как в юности... Бывало даже зимой, в трескучий мороз, не отпускала провожающего кавалера с танцев во Дворце культуры просто так: заставляла полностью раскрыться и прочувствовать меня полностью, до дна.

Провожающего выбирала во время танцев всегда безошибочно: который сможет сразу, а который будет год ухаживать и дарить цветы и только потом, краснея и заикаясь, попросит о близости, — тут такой не нужен. Прижмёшься задницей к тёплой батарее в подъезде, расстегнёшь свою шубу и его полушубок, поцелуешь — и он твой... Дело молодое не хочет ждать лета... Трусы снимать мне не надо, там в них специальное окошечко... Лишь бы батарея выдержала... Пока бабушка сверху не позовёт:

— Ты чего, Катенька, так долго с мальчиком прощаешься?

— Слышишь, милёнок, — говорю, — бабуля зовёт, пора расставаться. Ещё разок хочешь? Ну давай... Я как из парилки... Нет-нет, знакомиться не будем. Жениться на мне хочешь? Так понравилось? Это невозможно, замужем я уже, он в отъезде; на танцы сходила, чтоб развеяться, а если повезёт, то и поприжиматься в подъезде, так что пока-пока...

— Ба, — «оправдывалась» и врала я уже дома, — да мы ещё даже не целовались, он всего лишь меня за «варежку» подержал...

— Это правильно, — ударялась бабуля в воспоминания. — В наше время первый поцелуй в первый вечер не позволяли, кавалеров было мало, поэтесса так и писала: мол, «не хватало товарища, чтоб провожал, чтоб в подъезде за варежку подержал...» А хулиганы-острословы спрашивали: «Эт за каку таку «варежку»?» И невдомёк им, паразитам, за ту «варежку» кавалер мог подержать только после свадьбы.

Нужно небольшое отступление. Екатерина Кабанова, конечно, не говорила всех этих фраз, когда кувыркалась с Хохоном в зарослях Нучаровского оврага, разве что отдельные слова. Это был её мысленный монолог, который я воспроизвёл с небольшой литературной обработкой.

Но о ней нужно немного рассказать, как о достопримечательности нашего села, как о женщине с кладезем интим-курьёзов. Основной курьёз: после любого, самого краткого романа (всего-то дала разок; а она была весьма любвеобильна и никогда не упускала случая даже будучи замужем), кавалеры звали её замуж, едва поимев её; женатые обещали завтра подать на развод, лишь бы заполучить её насовсем...

«Вот что «варежка»-то моя животворящая делает», — думала она. Она и замуж-то вышла за того единственного, который не поддался её чарам и колдовству её «варежки» и сразу после этого замуж не позвал.

Даже Хохон, будучи двадцать лет женат, поимев её в Нучаровском овраге, ляпнул:

— Выходи за меня.

— Толик, ты чего, не узнал меня? Голая баба, что рядом с тобой лежит, это же я, девочка Катя Кабанова. Ты тогда хотел меня, и я хотела тебя, но не сложилось, и вот теперь мечта наша сбылась... Толик, милый, я уж двадцать лет как замужем, трое по лавкам, — говорила она, — с мужем живём душа в душу, а ты на ком женился? На Меланье?

— Да нет, стара она для меня... В город уехала...

— Здрасьте, а я, значит, не стара, со мной ты счастлив, глаза сияют, шепчешь слова любви. Она ж мне ровесница, и фигуры один в один. Вот и пойми вас, мужиков, — забыл тётушку, а она по тебе сохла; да нынче и сорок лет разница никого не останавливает, лишь бы в постели подходили.

— Катюша, милая, не узнал, как изменилась, какие формы у тебя, небось 90х60х90. А я, признаться, двадцать лет уже не бегал в Нучаровский овраг за бабами, а за тобой ноги сами понесли... Кстати, синдром пресловутый я преодолел, пока не одевайся... Ну, стринги можно...

— Я сюда приехала бабушку навестить да вспомнить детство: мне 13, я в тебя влюблена, а ты заманиваешь меня на чердак, где ты уже двух моих подружек охмурил, — потому и отказала, что была влюблена. А тут через двадцать лет, как тебя увидела, нахлынуло на меня, бросилась бежать в Нучаровский овраг, да от судьбы не убежишь. Ого, каков красавец. Я в рот не беру, но у тебя могу взять. Не хочешь? Там лучше? Вижу-вижу, второй раз встал, вот тебе и синдром твой я посрамила. У тебя хорош, да и у меня «варежка» в порядке, давай навёрстывай упущенное, исправляй ошибки молодости... Захочешь — задержусь на неделю-другую, даже спрячусь с тобой на чердаке... Или завтра уеду...

…Один из курьёзов случился с Катюшей, когда отправилась в морской круиз с мужем и детьми. Там завела себе юного любовничка, с мужем за круиз ни разу, а с юнгой чуть не каждый день. Муж у неё был не только не ревнив, но, похоже, даже был доволен, что кто-то за него делает его «работу». Вышла спозаранку на верхнюю палубу восходом полюбоваться, все ещё спят, никого; ан нет, юнга мимо проходит. Распахнула халат, он всё увидел и оказался такой понятливый и шустрый — сходу ей овладел стоя (точнее, она сходу отдалась) и... Позвал замуж.

— Мой пятнадцатилетний капитан, мой морской волчонок, меня муж и трое детей в каюте ждут... Всё, что могу, ещё раз дам... Сейчас? В шлюпку приглашаешь? Возможно, потом ещё... Ой, какой ненасытный... В шлюпку-то зачем? Там удобно «раком»?.. Ну, у меня нет слов... Ты второй мужчина, который меня раком захотел; первый был друг детства Хохон, на чердаке мы с ним спрятались, и он меня раком поставил... Это так мило, но смысла особого не имеет: не поза главное. Но мужикам нужно для похвальбы, ещё бы: «Я её поставил раком и как вдул...» Так что, капитан, хочешь попробовать меня сзади, «через жопу» — дам, но суй без промаха: только в пизду… ой, в «варежку», и никак не в жопу.

Оказалось, что Катя для юнги — уже вторая добыча за неделю в эти ранние часы, но первая, кого он позвал замуж. Два дня назад он приметил даму, что вышла на верхнюю палубу полюбоваться закатом, голубоглазая, в серой дорожной короткой юбочке, из-под которой ослепляли дразняще-грешные коленки и пышные манящие ляжки.

Эх, хорошо бы задрать ей юбочку повыше и посмотреть, что там... Да и блузку бы расстегнуть и посмотреть на... ну, вы понимаете... И авторитетно пригласил её на полубак — полюбоваться шлюпкой.

— Это ещё зачем?

— Вам, сударыня, необходимо пройти морской обряд посвящения в моря́чки.

— Зачем мы накрылись брезентом? Ого, ты расстегнул мне кофточку, снял трусики и лапаешь груди — и так положено по обряду? Ну и обряды у вас, у моряков, дурацкие. А это ещё что такое? Морской массаж? А по-моему, мой юный капитан, ты меня, замужнюю многодетную матрону, просто ебал, да ещё сразу «через жопу», как конюх — любопытную юную барышню в стойле, которая пришла на конюшню только посмотреть, как жеребец покрывает кобылу... и задержалась на полдня... А я для тебя вроде тёлочки и кобылки... Нет, полюбил, — говоришь, — с первого взгляда? Обманул ты меня, как наивную девочку, а я-то думала: какой хороший мальчик... А ты измял мне всю юбку. Попросил бы — сняла бы, нет — задрал, всю скомкал, стринги порвал; но всё понимаю, так не терпелось тебе скорее распечатать и заполучить моё сокровище... И ой, не только юбку помял, а и помял мою девичью красу... А у тебя хорош, есть чем помять... Давненько я такого в руках не держала... Ну теперь-то, я настоящая морячка, мой капитан?

— Нет-нет, ты самая красивая на борту, а бог троицу любит…

— Ой, какие нынче мальчишки пошли, не то, что в моё время... Одного раза ему мало... Три раз ему надо... Понравилось, видать... Слушай, я же одна в каюте — так что...

Конечно, красотка всё понимала сразу, куда и зачем её ведёт юнга, но подыгрывала ему. Ей хотелось окунуться в босоногое детство, да и порывы зюйд-веста пьянили голову, а море горело бирюзой.

В детстве она хотела, чтобы мальчик, с которым ходила, взявшись за руки, сделал с ней это, но он ещё не понимал этого, а она не осмелилась попросить его, чтобы он попросил её… Уф, простите, запутался я. И она мыслила, что тот мальчик наконец-то понял её и сделал это.

Боцман из команды лайнера прознал о проделках юнги и приглашал в свою каюты зрелых знойных подружек юнги, и обе они гневно отвергли непристойные предложения:

— Да как Вы смеете? Я порядочная женщина, я здесь отдыхаю, а не для этого...

Но и на верхней палубе они больше не появлялись. А юнга весь круиз разрывался между двумя дамами и между шлюпкой и каютой... И все трое были довольны...

Поговорим о странностях любви (иного я не смыслю разговора): одну даму (это, конечно, была Меланья) юноша полюбил за то, что страстно захотел увидеть, что у неё там, под серой дорожной юбкой, и как выглядят её тугие полные груди под застёгнутой блузкой (как говорится, увидеть это — и умереть), а во вторую (Катю) влюбился с первого взгляда за то, что сразу увидел все её прелести и совершенства в её распахнутом халате цвета морской волны на голом теле...

Да-да, первая дама, приятная во всех отношениях, была Меланья. Она в городе второй раз вышла замуж за областного олигарха, родила тройню, всех оставила на прекрасную няню и одна отправилась в морской круиз развеяться, взяв билет в каюту первого класса. Именно на тот лайнер, где проходил практику сын Хохона, который по окончании семилетки поступил в мореходку. Она без труда влюбила в себя юнгу-практиканта и хоть немного залила горечь утрат и не сложившихся отношений с его отцом Хохоном.

Катюша и Меланья оказались на одном теплоходе случайно (мир тесен), землячки узнали друг друга, но перед юнгой не раскрылись. Точнее, раскрывались и раздевались перед ним поочерёдно (он-то, как более продвинутый, предлагал раздеться всем троим одновременно, но они к такому повороту ещё не были готовы).

Меланья великодушно предоставляла свою каюту Катюше и юнге для любовных свиданий, когда была их очередь, сама уходила на полубак, забиралась в шлюпку и горько плакала непонятно о чём. Как-то к ней подошёл седой капитан с трубкой во рту и вежливо осведомился:

— Вас кто-то обидел, мэм?

— Нет-нет, я оплакиваю несбывшиеся мечты детства.

— Как я вас понимаю, мадмуазель, я в детстве мечтал быть капитаном дальнего плаванья, а вот рулю этим корытом вдоль берегов...

— Сударь, я вообще-то мадам, уже не мадемуазель... больше года как...

— Деточка, на борту для меня все пассажирки — незамужние...

Беседу Меланья и капитан продолжили в капитанской каюте, и потом Меланья шёпотом делилась с землячкой:

— От пребывания в круизе я теряю голову.

Любить меня им никогда не лень,

Досталась я в один и тот же день

Матросу Харитону и юному Хохону,

А также капитану и штурману Демьяну.

Хоть стыдно мне порой —

Любить не перестану,

Но все они герои не моего роману!

Догнав всех дам своего села, кто не против поиграть в догонялки, Хохон начал промышлять в соседних сёлах. А тут и повестка из военкомата. Отслужил срочную, вернулся, остепенился, женился, избавился от синдрома одного раза с одной, жена построила и приспособила его «пасти чилдрёнка».

Местные историки и краеведы спорят о численности донжуанского списка Хохона и не могут прийти к единому мнению: догнал ли он таких районных красоток, как Дуняша, Груня, тётя Клава, Акулина, Матрёна, Марфа и др. А народная молва слагает о нём легенды, в чём отметился и я.

Рая Щеглова и Колька Снегирёв

38100060960

На фото: г. Арзамас, полевод Рая,вышла из реки Тёша («Нет и ещё раз нет, не смотри так откровенно, пятый номер не видел, и не уговаривай, не дам, я краснею …а что ещё у меня нравится,изгиб бёдер сводит с ума?... Очень хочется? Перехочется, муж у меня очень ревнивый, хотя... Может быть... Ну... Если только... Какой-нибудь экстрим,люблю сама сесть на стоячий Х. и сама ебать партнёра»).

Как-то в нашем колхозе лихой шофёр Колька Снегирёв оприходовал полевода Раю Щеглову прямо в кабине своей АМО и на ходу.

Ему приглянулась Рая сзади, а спереди бросало в дрожь от пятого размера. Но суровая Рая была:

— Нет и ещё раз нет — муж очень ревнивый, за каждым шагом следит, и не проси, и не уговаривай. Ну-ну, не смотри так, я краснею. Ох, чувствую, не отстанешь. Да не обманывай себя. Только подержаться, говоришь? Да не остановишься ты на этом, Коля, природу не обманешь, всё равно потом захочешь больше, попросишь, чтоб пустила туда, в мою прелесть, попробовать мой нектар-амброзию, да и без спроса потом начнёшь, не удержишься. Да понимаю я всё, Коленька, не кукла же я бессердечная, давно уж твои нескромные взгляды ловлю. Вот если бы так, чтоб мужа не расстроить, а меня ты запутал: тебя хочется пожалеть — вижу, страдаешь, мучаешься, мужа жалею — хоть и не узнает, а всё равно; но больше себя жалею, внимания много от мужиков, да нельзя. Ну ладно... может быть... дам тебе... шанс. Ну разве что в кабине машины и на ходу — тогда не только муж, но никто не догадается, что у нас что-то было: подвозил, мол, попутчицу.

И про себя: «Боже, какие страсти, сколько проблем, сколько запретов, а всего лишь мальчик хочет обмакнуть свой кончик в нектар девичьей ямки, повинуясь зову природы; насколько мне ещё хватит сил повторять «нет». Вот правильно в оперетте «Про это» героиня отвечает на попрёки взрослых:

— Ах ты, сучка, ах ты, блядь,

Ты кому дала ебать?

— Не твоё, мамаша, дело,

Не твоя манда терпела,

А мой чёрный чемодан.

Кому хочу, тому и дам!»

Шутила Рая с ним или всерьёз, но уговор есть уговор. Возвращался раз Коля домой из далёкой поездки в Арзамас, видит — полевод Рая идёт бечевой, и забилося сердце у Коли, вспомнил Раечкин он уговор, тормознул, подсадил попутчицу, едет на первой, расстегнул ширинку («Полюбуйся, какой у меня»). Рая расстегнула блузку («Полюбуйся, какие у меня») и бочком голой попой уселась ему на колени, его силу приняла в свою прелесть, почувствовала его силу и желание, но и свою власть над ним, стала постанывать и покачиваться. Накормила Колю своим нектаром-амброзией вполне, сама оторвалась по полной и себя довела до экстаза: экстремальные условия помогли; уговор сдержала.

— Ой, Маша, это было умопомрачение: как увидела его — боже, какой красавец, — сердце заколотилось, дыхание участилось, глаза закатились, тащусь от вожделения: моё, сейчас это будет моё, — заныла манда. Сажусь на него голой попой наугад, но манда как-то сама раскрылась, захватила в свои объятья, и обжимает его, и целует, и дрочит-дрочит его, сначала медленно, потом быстрее-быстрее, снова замедляю и снова быстро-быстро. Ой-ой-о-о-о, а мои губы шепчут: «Миленький, люблю-люблю»… Да не Колю, а его.

Спустя время всё же не удержалась, похвасталась подружке:

— Он левой рукой держался за баранку, а правой... хм… за мою, пятого размера, но рулить не забывал. Собственно, не он меня, а я его поимела. Ох, Машенька, пришлось долго стараться, я уж трижды кончила, а он никак; но я его всё же укротила, а тут и станция «вылезай». В Тёше окунулась, пришла домой с поля, муж меня с ходу завалил, начал тереть моё уставшее влагалище своим вяловатым, а у меня уж сил нет ему подмахнуть, лежу пластом. И зачем мужикам так много надо этого? Вот было время, говорят, только раз в году разрешалось это и только для зачатия.

Ой, Машенька, муж у меня ещё тот фантазёр, первое время обалдевал от моих габаритных грудей: хочет меня поиметь, а член встал слабовато, так он поместит его меж моих сисек, сиськами зажмёт, чиркнет пару раз — глядь, встал как железный, скорей его мне между ног, и мы оба довольны. Правильно говорят: папа любит чай горячий, мама любит член стоячий.

Никто не поверил:

— Ну, допустим на полевой грунтовке ещё возможно, а на поворотах, а на мостике через речку Тёшу вы должны были свалиться...

— Да, должны, но... не свалились.

Тут подружка решила удостовериться, как такое возможно... А потом и другие бабы и девки пытались вывести двух врушек на чистую воду...

Но это уже другая история...

Манюня и Петюня

На фото: г. Ардатов, Замужняя Марья Петровна приготовилась идти в гости к Петюне,чтоб стать первой женщиной,которую он поебёт...

В те годы в нашем городке, как я уже говорил, отроков по окончании начальной или средней школы посвящали в мужчины одинокие тётушки, вдовы или разведёнки.

Но был один известный случай, когда это благородное дело выполнила замужняя Манюня, она же Марья Петровна.

В Голяткине у её двоюродной сестры отрок Петюня по окончании семилетки возмужал, и маман почувствовала, что пора ему подложить женщину. Голяткино — сельцо небольшое, подходящей кандидатуры не нашлось, вспомнила о Манюне.

— Да как можно? — сомневалась та. — Замужем ведь я, а это дело для баб-одиночек. Хотя мужу нужна уже редко для этого, раз в неделю, а девственника никогда у меня не было: интересно сколько раз он сможет за ночь… Ну, так и быть: очень хочется с молоденьким, значит можно.

— Ты его подготовь, Маша, объясни, для чего нужны х…й и п…да, покажите друг другу эти инструменты, начни лекцию с Адама и Евы, как у него встал, когда он скушал яблоко и понял, что Ева голая, и он её захотел...

— Не говори ерунды, сестрица. Постели нам на одной кровати, что двуспальная в одной половине, сама уйди спать в другую половину пятистенки, дальше всё само собой случиться, если он уже готов для этого. Если нет, подождём годок и повторим...

Сказано — сделано.

Петюня в одних трусах улёгся, собирался заснуть, а тут Манюня в тонкой короткой ночнушке — под одеяло шмыг. Петюня заёрзал — рядом женщина, пышет жаром, ночнушка задралась до шеи, всё наружи, трусы его сползли, член торчком.

От Манюни какие-то флюиды идут, начал сумбурно лапать её за титьки, за лобок, пытается раздвинуть ляжки; она притворно сопротивляется, чтобы раздразнить, доводит до кондиции, раздвигает ляжки — и его член тотчас оказывается в её п…де.

Всё, как всегда, ничто не ново под луной, не надо никаких слов, даже для первохода...

Теперь слово Манюне…

— Приступив к третьей «палке», мой ученик, этот недоросль, неумёха, повернул меня на живот и решил поиметь через жопу. У меня никогда не было интима в такой позе, но я без раздумий отклячила попу, хотя и слова-то такого тогда не знала.

Вот тебе и новичок, как рекомендовала сестрица своего отрока. А он действовал так, словно только что окончил курсы повышения квалификации по интиму. И когда он успел всему научиться? Кое-что слышал, конечно, от старших товарищей, но ведь практики точно не было.

Выходит, это заложено в инстинкте: х…й всегда сам находит дорожку в п...ду, без всяких лекций и подсказок и никогда не промахивается, проникая в своё законное место между женских ног, предназначенное природой.

А я со своими партнёрами, и до замужества, и после, знала только одну позу: классику — на спине. Хотя нет, был один случай — стоя с биндюжником.

Возница приехал из райцентра — Ардатова за ячменём, а мешки по 80 кило, жара, август. Я в рабочем халатике на одну пуговку, без трусов и лифчика — работала кладовщицей в колхозном складе, всего год как замужем, в интиме кой-какой опыт был, но дура дурой.

Он загрузил пару мешков на телегу, и мы столкнулись в узком проходе между мешков. Он прихватил меня за талию, пытаясь переставить и освободить от меня проход. Да вдруг прижал к груди и прильнул к губам. А я, дурёха, нет чтобы оттолкнуть, прижалась тазом, ответила на поцелуй и даже имитировала подмахивание.

И вот уже его член у меня в манде, его рубашка расстёгнута, мой халатик утратил последнюю пуговку, и его волосатая грудь щекочет мои сиськи. Я испытала блаженство, которое не испытывала ещё ни с кем: ни с мужем, ни с другими.

Он погрузит-погрузит мешки и про меня вспоминает, поимеет меня — и снова мешки ворочает. Я всё пытаюсь застегнуть халатик, прикрыть свой срам и стыд, поправить растрёпанные волосы, но руки дрожат, коленки трясутся.

Он всё видит — ни капли сочувствия и сострадания, снова и снова безжалостно и жёстко вставляет свой грубый твёрдый х… в мою нежную мягкую манду и ускоряет миг последних содроганий. Поимел меня трижды стоя, я без слов подставлялась, подписала накладную; уехал на своей пароконной «площадке» не попрощавшись, не помахав рукой, не оглянувшись, я стояла растрёпанная, в распахнутом халатике; больше ни разу не приезжал, а познакомиться не успели.

До сих пор сомневаюсь: мой первенец от мужа или от биндюжника. Больше такого наваждения со мной не случалось, во всяком случае на складе. Иной молодой грузчик понравится — хорош, думаю, могла бы отдаться прямо тут, на мешках, — да он на меня ноль внимания: его интересуют только мешки с фуражом. Другой раз пожилой грузчик явно меня хочет, да я не хочу; норовит по попе шлёпнуть, быстро ставлю на место:

— Эй, дядя, осторожней, с огнём играешь. Я при исполнении, на работе не даю. После работы? Для этого меня муж ждёт.

Последнюю, прощальную «палку» Петюня кинул почему-то на полу, на прикроватном коврике, куда они свалились с кровати, ибо Манюня вошла в азарт и очень активно подмахивала... А перед этим Петя успел поспать у Манюни на груди, уткнувшись лицом в титьки, — можно было и односпальной кроватью обойтись...

Эпилог

Прошли годы, Петя закончил десятилетку, отслужил срочную, женился, жил отдельно от матери, росли дети, но первый урок интима с Манюней продолжался. Раз или два в месяц Манюня навещала сестрицу в Голяткине. Там тотчас оказывался и Петюня — якобы наколоть матери дров, да и оставался на ночлег. С Манюней начинал общаться на прикроватном коврике, затем укладывал её поперёк кровати на грудь и имел через жопу, а утром — третий раз, уже на спине: классика. А с женой только раз в неделю…

И так они старели оба, но первый урок их не отпускал...

Акулина и Ванятка на реке Велетьме

20574060325

На фото: с. Саваслейка. Акулина загорает на пляже реки Велетьма

(«Жду бандита, позволю бесплатно потрогать мои буфера»),дала ебать Ванятке только через год после его просьбы...раздвинуть ей толстые ляжки и загнуть «салазки»он мечтал целый год,мечта его сбылась,он сломал целку по сути старой деве,разбудил её страсть и побывал в раю и не раз,а Акулина стала любвиобильной бабой ,слабой на передок.

Как начинающий писатель (член Российского союза писателей, билет № 7479), прибыв в родное село Саваслейка, просил земляков поделиться историями про это, есть ли вообще оно на селе. Акулина Петровна Савина разболталась в сарае под бутылку «Столичной» и поведала свою историю, я немножко литературно обработал её рассказ, в основном заменил обсценные и запрещённые слова на эвфемизмы.

(Вот ведь что любопытно: для обозначения женского и мужского органов существует превеликое множество синонимов, но лишь два слова запретили; не подать ли в парламент предложение запретить все?)

Но самые постыдные места, с её разрешения, я сохранил.

Акулина слыла первой красавицей на селе, но, как это иногда бывает, так и не вышла замуж.

Бывалые парни глядят боязливо

На гордую эту красу...

Чего уж говорить о небывалых и робких… Сначала была очень разборчивая, как та невеста, которая «рада, рада уж была, что вышла за калеку». Но калек на селе не оказалось, а не калеки все ушли на фронт и не вернулись.

(Как уже заметили читатели, я отчасти описываю послевоенную ситуацию в сёлах, когда недозрелые мужчины, лет 14-15, запросто, безотказно ебли перезрелых тётушек, от 30 до 60 годов, как правило, в самых неподходящих для этого местах: в зарослях лебеды, крапивы, ивняка, шиповника, на сене, соломе, на мешках, на рогоже, на попоне и даже на навозе… Те охотно отдавались и не встречали осуждения.)

А перед уходом не нашлось такого, который бы заявил:

— Ты одна мне ростом вровень,

Бровью в бровь, глаза в глаза.

Ухватил бы одной рукой за письку, второй за сиську и, пока она отходила от шока (голос пропал, дыхание спёрло), засадил ей по самое не могу, без всякой подготовки.

Такое мог мой приятель Валя Дмитревский, но его уж нет, да и городской он. Если так не можешь, тогда только жениться: жена подождёт, пока ты настроишься и у тебя встанет, красотка — никогда; для неё только тот мужчина, который говорит: «Сударыня, я понял ваш знак, снимайте трусики, мой шалун уже готов».

И вышло так, что Алина осталась ещё и девственницей к NN годам. И совсем было уже смирилась с судьбой лечь в гроб, как английская королева Елизавета, и про неё напишут в газетах: «Первая женщина нашей великой страны, которая повторила подвиг английской королевы», — как стала примечать недвусмысленный взгляд на себе подрастающего соседа Ванятки. Сколько ему? 12? А выглядит на 14, через год закончит школу, будет 13, и «женилка» подрастёт.

Купалась она как-то и загорала на местной речке в модном бикини. А чего: все при ней, не рожала, не давала, все сохранилось, как у молодки, морщин нет, груди торчат, детей не вскармливала, никем ни разу не ёбаная. И Ванятка её приметил и уже после третьего класса на речке устроился как-то рядышком, разделся совсем, искупался и загорает голышом.

Она зырк — подрастает парень, и пиписка уже ничего, а когда встанет... ой-ой-ой... И размечталась: «Он меня будет так, а я его буду этак, и даже позволю вот так…»

И припомнился ей школьный стишок, любимый, матерный:

Пошла я раз купаться,

За мной бандит следил,

Я стала раздеваться,

И он заговорил:

— Какие у вас ляжки, какие буфера,

А как бы их потрогать, рубля за полтора?

Я на такие речи не смела отказать,

И тут же на песочке он стал меня ебать.

Ебёт, ебёт — устанет, на камушек присядет,

Газетку почитает и снова начинает.

Пока Акуля зажмурила глаза, мысленно воображая эту картину и завидуя той купальщице: «Везёт же людям, да где ж такого бандита на реке Велетьме найти? А за мной никто не следит, хотя, когда купаться иду, огляжусь — вроде никого — и оставляю лифчик и трусы на песочке. Вот лежу, разомлела, распласталась, грудь чаще поднимается, в чреслах томление, хоть бы какой бандит подошёл, бесплатно бы позволила ему и буфера потрогать, и ляжки, да, жаль, бандитов на нашей речке отродясь не бывало. Да и какой настоящий бандит заглянет на такую маленькую речку».

Тут Ванятка прервал её сладкие мечты, подвалил поближе, ложиться рядом не стал, а лёг перпендикулярно, чтоб не спугнуть добычу, только рот к уху — и зашептал:

— Акулина, Акулина, молись богу за меня,

У меня растёт хуина, Акулина, для тебя.

Акуля, не открывая глаз, повернулась к его уху:

— Ванюша, юный мой герой, я всё поняла, давно тебя жду, но нравы на селе суровы, тебе надо окончить школу, и тогда я тебя подпущу к своему телу. Буду ждать на этом месте и в тот же час.

Предупреждаю: тебя ждёт непростое дело — сломаешь мне целку. Подготовься, поговори с народным умельцем, например с Витей Бирюковым (наш главный дефлоратор), он Кате Полушкиной целку ломал; меня, сам понимаешь, не выдавай, игра стоит свеч — у меня кунка очень горячая, буду кормить тебя мёдом до отвала.

А пока год ко мне не подходи и даже не заглядывайся, занимайся спортом, качай мускулатуру. Год тебе на подготовку, время пошло, а сейчас оделся — и бегом домой, да сделай крюк, чтоб не видели, с кем ты на речке купался. Начнутся пересуды, бабы мотыгами меня отдубасят: не могла уж дождаться, пока школу кончит, и тогда всё пропало.

«...и царица вдруг пропала,

словно вовсе не бывало».

Вот такой необычный уговор был заключён между Акулиной и Ваняткой. Впрочем, чего тут необычного, ещё классик сказал: «Любви все возрасты покорны...»

Ну а мне:

Пора прилечь и отдохнуть,

Закончу после как-нибудь...

Суженый и суженая

center635

На фото: город Таганрог, красотка приготовилась

встречать Новый год и поучавствовать в веселой новогодней игре- «ромашка»,когда двенадцать избранных мальчиков по очереди суют свои Х в П. двенадцати девочкам.,кто первый кончит,а она примечает самый толстый и длинный Х....

Выбор суженого для девицы на выданье и суженой для юноши был важным делом для всех времён и народов. Во времена моей юности мне рассказывали о трёх курьёзных и нетипичных способах решить эту задачу. Необычность заключалась в том, что будущие пары начинали с конца, то есть с интима, без знакомства и через час после встречи.

Новый год двенадцать смелых, рисковых девиц собирались и встречали в компании двенадцати малознакомых и незнакомых юношей, коих отбирали произвольно — одна девица могла пригласить всех двенадцать, но все были посвящены, что им предстоит.

Все сидят за столом, пьют, поют, переглядываются, к двенадцати складываются пары. Без пяти двенадцать все пары ложатся на уложенные на пол тюфяки и крепко обнимаются; девицы раздвигают ноги, и под бой часов юноши вставляют свои твёрдые члены им в мягкие манды, и начинается интим.

После первого раза несколько пар заявляют: хотим меняться, — меняются, пока не сложатся все пары. Далее кто-то покидает укромное место сразу, не прощаясь и не знакомясь, другие расстаются под утро, обменявшись телефонами. Начинаются звонки с предложением о новой встрече, образуются пары: бойфренд и гёрла, чувак и чувиха, ёпарь и тёлка.

Но некоторые девицы заявляют: будем считать, что у нас ничего не было, начнём с нуля, будем встречаться и привыкать друг к другу, второй раз дам только в первую брачную ночь.

По второму варианту за пять минут до Нового года двенадцать красоток становились в полукруг без трусиков, но в платьях, юноши становились напротив в рубашках, но без штанов. Под бой курантов девицы задирали подолы, показывая юношам своё самое сокровенное местечко: это завораживало, сверкали все цвета мягкой шёрстки на их мандах: рыженькие, чёрненькие, русые.

Юноши одновременно вставляли свои твёрдые писуны в их мягкие кунки (конечно, у кого-то мог не встать, и он снимался с дистанции), сразу вынимали, делали шаг вправо и вставляли свой х… в следующую п…; карусель заканчивалась, когда кончал последний юноша, который и объявлялся победителем.

Это не имело значения: парень выбирал девушку, в п… которой его член чувствовал себя наиболее комфортно.

Опять же парень мог схитрить и выбрать за красивые глаза, — тогда зачем пришёл, это не твоя игра. Шесть юношей выбрали одну девушку — теперь она выбирает одного из шестерых, укладывает их на пол и поочерёдно садится жопой на их члены. Наконец все пары сложились, и все произвольно занялись совокуплением. Далее по первому варианту.

По третьему варианту...

3232155764530Ильинские страсти

На фото: Подмосковье, ст. Ильинка, абитуриентка

Таня-королёк («Даю ебать только на спине и без лифчика,сзади не даю,люблю лицом к лицу,чтоб видеть его лицо,когда он кончает в меня»)

Ох уж эти мемуары!

Как сказал классик: «жизнь надо прожить так, чтобы было что вспомнить, но стыдно рассказать».

Вот мы на первом курсе института, иногородние, нас поселили в корпуса в Подмосковье, ст. Ильинка. На занятия едем в Лефортово: сначала электричка, затем трамвай. Потом назад, выполняем какие-то задания, огромные чертежи на ватмане формата А0. И так целый год изо дня в день: «козероги» должны пройти своеобразный курс молодого студента. Не выдержал — отчисляют: к пятому курсу осталась половина.

В корпусах есть танцзал. В воскресенье приходят на танцы не только однокурсницы, но и девочки из соседних дач. Меня спрашивают:

— Ты с пятого курса?

— Нет, — говорю, — с первого.

— Фи, — теряют интерес.

Как-то в наши вузовские дачные корпуса пришла пожилая дачница:

— Кто бы взялся вскопать грядки? Заплачу.

Взялся я, умел копать и даже пахать на лошади. Она после вскопки:

— Могу свести тебя с молодой учительницей, ну, лет на десять всего тебя постарше, — и показала фото красотки в бикини.

— Не, — сказал я, так много домашек, что на свидания времени нет.

И подумал: её ж пользовать нужно, и, пожалуй, ежедневно, а какой из измученного первокурсника ухарь. И что подумает Таня Г., к которой я был неравнодушен все пять лет и без взаимности.

Перед сном рассказываем друг другу истории; популярны были истории о первом опыте обращения с противоположным полом. Чаще примитивные и пошловатые. Но одна история запомнилась, рассказывал студент Н. (не будем раскрывать его имя, ещё прочтёт и упрекнёт: мол, просил же не раскрывать мою тайну и не порочить учительницу).

Этот Н. продержался всего год, пропускал занятия, когда мы все уезжали и комната была в его распоряжении, приводил ильинских девчат — мол, могу подготовить к поступлению в институт.

Уборщица как-то застукала его за странной подготовкой: наш Н. просил очередную девицу снять трусики, стать на колени перед кроватью и лечь поперёк кровати на грудь, то есть ставил её в локтевую позицию, затем аккуратно задирал подол повыше, минутку любовался открывшимся прекрасным видом, нежно похлопывал по оголённым ягодицам, чтобы настроить партнёршу и медленно вводил своего «дружка» — который уже бушевал от нетерпения — в правильный канал.

Ежели что-то сделаешь грубо, девица тебе больше не даст. Начинающие нередко совершают две ошибки. Первая: сами срывают трусики, — нужно обязательно уговорить девушку, чтоб сняла сама, тогда не обвинят в насилии, тогда по согласию.

Вторая ошибка: вводят член в неправильный канал, который рядом. Опытная девица не растеряется и поправляет шёпотом: «Куда суёшь, ведь жопа там!» Неопытная подумает, что так и надо, а начинающий вообще не поймёт, где бушевал его член; потом ему объяснят, он отведает правильный канал, сравнит и… О боже мой, даже думать не хочу, что дальше.

Очередная абитуриентка, покраснев и потупив глазки, заявила:

— Учитель, Натка и Светка хвастались, что вы укладывали их поперёк кровати на живот и ласкали сзади, но у меня королёк, а не сиповка, мне удобнее на спине, и я люблю смотреть в лицо, как оно меняется, особенно в конце, — это меня сильно колбасит, и я чаще кончаю.

— Да за ради бога, без вопросов, но правила одинаковы для всех: трусы и юбку снимаешь сама, ложишься поперёк кровати. Ваши прелестные ножки забросьте мне на плечи, блузку и лифчик можно не снимать. У тебя какой размер?

Ого! Буду держаться за твои габаритные груди через блузку, от такого размера могу ослепнуть.

Почему такой цинизм у нашего героя Н. в отношении наивных абитуриенток и нежелание учиться? Отчасти его испортил первый урок интима. Поэтому пора приступить к рассказу о его первом уроке.

center635

Школяр и училка 

На фото: г. Кулебаки, моя первая учительница ,мне не дала,дала моему приятедю Коле,говорит,драл её за двоих(«Подходи, школяр, будем заучивать письмо Татьяны. А потом? ЭТО? Это уж как получится... Справишься с моими бедрами — и воля Неба — я твоя,как это мило дать ебать школяру,но чтоб муж не узнал,и он не проболтался.У неё была традиция,давала одному из учеников,когда проходили письмо Татьяны.Такого ученика она вычисляла безошибочно:уронит мел,наклонится и попой чувствует,у которого встал на её попу.Тогда:Вова Иванов задержись,сегодня после уроков придёшь ко мне сдавать письмо Татьяны,а там всё просто:сажала школяра на диван рядом и на словах «я твоя»,задирала халатик и показывала свою промежность и шерстку на лобке...у него перехватывало дыханье от такого вида,но Х.никогда не подводил ,вставал и проворно скользил ей в П. )

— В школе, — начал свой рассказ Н., — мы проходили письмо Татьяны. Надо наизусть, а мне никак не удавалось так много запомнить.

Учительница по литературе строга, пучок волос туго замотан сзади, строгие очки, отрешённое лицо, кофта на всех пуговицах, грудь не выступает, юбка ниже колен; разве что крутые бёдра было скрыть невозможно, да не понимал я ещё, в чём их прелесть, лишь позже мне объяснили, что баб с такими бёдрами мужики считают более е…учими (не путать со слабыми «на передок»).

Я ещё не интересовался слабым полом и недоумевал, чего это Татьяна так разволновалась. Учительница помучилась со мной, бестолочью, и предложила: зайдёшь ко мне после уроков вечером домой — научу запоминать тексты. Пришёл, сели на сложенный диван с учебниками, я бубню злосчастное письмо.

Если я запинаюсь, она подсказывает очередную строчку, дошли до строчки: «То воля неба, я твоя». Неожиданно на этой строчке её голос изменился и задрожал. Тут она как-то заёрзала на диване, непонятно задышала, юбка неожиданно задралась — и обнажились ослепительные ляжки.

Мой «дружок» вдруг напрягся, сделал стойку и выскочил из ширинки. Я покраснел, сгорая от стыда: «Ну всё, — мелькнула мысль, — сейчас выгонит меня вон с позором: чего это ты, мол, себе позволяешь, как ты себя ведёшь в гостях?»

Но её глаза вдруг заволоклись, устремились вдаль, она вроде бы отводила взгляд, чтобы не рассматривать моё достоинство в упор и одновременно искоса оценивала его.

Через мгновение одной рукой она сбросила юбку — а там ничего! — а другой нежно подхватила моего «дружка» и, спасая от напряжения, вставила куда-то между ног, где он ещё не бывал.

Там оказалось необычайно тепло, уютно, приятно и комфортно, а она начала ритмично прижиматься и отжиматься от меня, увлекая меня повторять то же.

«Дружок», однако, быстро обмяк, успокоился и выскользнул оттуда. Молча сели пить чай, я боялся поднять на неё глаза и думал: «Всё вроде случилось, пора благодарить за чай и прощаться, пока не выгнали со скандалом».

Я поднялся и осмелился на неё посмотреть. О боже, она сидела за столом и всё ещё была без юбки, и мой взгляд невольно упирается в её промежность, голые ляжки плотно сжаты.

И о чудо — мой «дружок» снова делает стойку, и застёгнутая ширинка сильно оттопырилась. Она отодвинула бокал с чаем, взглянула на мою ширинку, ляжки её стали медленно раздвигаться, и она одарила меня таким взглядом, о значении которого я узнал позже: «Я согласна».

А я, не понимая, что делать дальше, ткнулся лицом ей в ляжки, припав перед ней на колени: мол, прости, не ожидал, думал, на этом всё. И неожиданно начал целовать её между ног, в промежность.

Это уж позже я узнал, что женщинам нравится, когда их целуют везде. Мы оба заговорщицки молчим и, не сговариваясь, снова перемещаемся к дивану; она нажимает какой-то рычажок, и диван превращается в кровать. Я уже хотел повалить её, как положено, вдоль, но она опередила мою мысль, улеглась на спину поперёк дивана, подушку вместо головы положила под попу (потом я узнал: попа должна быть выше головы, чтоб оси х…я и кунки совпадали и подушка пружинила при подмахивании), задрала ноги — они оказались у меня на плечах — и стала потихоньку качать пресс, заранее имитируя подмахивание. Открылся чудесный вид.

Но я не понял, зачем всё это; я полагал, что нужно лечь вдоль и вытянуть ноги. «Дружок» рвётся снова туда, где только что был, где ему было хорошо, но очень мало.

А я сообразил, что не надо спешить; осторожно снимаю ноги с плеч, они сомкнулись. Зачем они вообще на плечах? Мне хочется расстегнуть её блузку; расстёгиваю верхнюю пуговицу, но это долго и неудобно, руки дрожат, поэтому остальные разрываю яростно обеими руками. Взлетели освобождённые ослепительные груди, упругие, большие, ранее под кофтой почему-то всегда были незаметные; я грубо сжимаю их руками. Её волосы, как оказалось прекрасные, расплескались по роскошным плечам, щёки раскраснелись, лицо резко помолодело, очки давно куда-то подевались, глаза оказались необычайной синевы и сияли девичьей страстью и желанием.

И в то же время что-то в ней напоминало кающуюся Марию Магдалину, что я видел на картине какого-то великого художника (имя не запомнил) в Эрмитаже.

Я начал её целовать, губы, груди и ниже; мой «дружок» не выдержал ожидания и захотел туда немедля. Я взял его рукой и стал тыкать куда-то в промежность, и хотя ноги были слегка раздвинуты, он не находил ту дырку, в которой только что был.

Она шёпотом, но строго сказала:

— Только без рук.

Я растерялся. Она поняла, что я не умею не только заучивать стихи, но обращаться с женщинами. Но сжалилась надо мной, снова забросила ножки мне на плечи, и я наконец сообразил, в чём дело: моя залупа оказалась точно напротив нужной дырки, и мой «дружок» так резко рванул туда без всяких рук, что она томно ойкнула, протяжно и сладострастно застонала.

И начала путано и противоречиво шептать:

— Что ты делаешь со своей училкой? Это же неправильно. Обещай, что никто не узнает о моём падении. Давай остановимся… Я не хотела… Ты меня не так понял.

Но я уже понимал, что это всего лишь любовная игра.

И я клялся, что никто ничего не узнает (и клятву сдержал, пока не уехал из города). И чем больше она шептала: «Не надо, пожалей меня, не погуби», — тем яростнее я вгонял «дружка» до упора.

И началось, и понеслось; она извивалась и громко стонала, покусывая меня за шею и оставляя следы своих ногтей у меня на спине, и наконец заорала от сладострастия. Я испугался:

— Тебе что, больно?

Она шёпотом:

— Не глупи, мне приятно, это я кончила.

— Тогда давай поспим.

Она возмущённо:

— Ты что, собираешься дать мне поспать?

И раззадоривала меня и добивалась повторения:

— Давай ещё. Возьми меня ещё раз.

И даже непечатно:

— Ну что же ты медлишь? Давай еби меня. Видишь, какая я развратная, ложись, давай я буду сверху.

И я забывал об усталости, а мой «дружок» ликовал и делал, казалось бы, невозможное. Как говорится, сначала всё, а потом ещё три раза. Спать я ей не позволил.

В процессе она применяла восхитительный, обалденно сладкий приём, который мне пока не довелось испытать с другими. Когда мой «дружок» с силой двигался вперёд внешне плотно до упора, а внутри почти до дна, её нижние, внутренние губы слегка обжимали неутомимого «дружка», как бы целуя его, как бы выдаивая, а он легко вырывался из этих объятий и продолжал своё дело, чтобы снова и снова испытать эти объятия.

Она признавала только правильный интим, но любила менять позы. После первого раза поперёк дивана первый урок продолжился, она повела меня в ванную и отдалась стоя под струями воды. После душа уселась в кресло, распахнула халат и раздвинула ляжки, посмотрела в глаза, я опустился на колени.

Передохнув, улеглась грудью на стол и отклячила попу, я ухватился за бёдра и начал нанизывать, насаживать попу на себя, а когда я совсем устал, уселась на меня сверху.

В конце я задал глупый вопрос:

— Ты довольна?

Она успокоила моё самолюбие:

— Ты был лучший из всех, кто любил меня до тебя.

Домой вернулся под утро, опустошённый, не спавший, полностью выпотрошенный. Повторить первый урок не пришлось. Второй урок не случился.

На уроках — снова строгая, отстранённая, застёгнутая на все пуговицы дама в очках. Меня теперь не замечает, если идём навстречу, отворачивается.

Вскоре увидел: идёт со взрослым мужиком — оказывается, вернулся муж, который был в отъезде. Я понял, мой жребий жить воспоминаниями и хранить тайну первого урока.

P. S. Письмо Татьяны я так толком и не заучил, но моя первая учительница всё же поставила мне трояк по блату.

Давалка и лаборантка

-408305-10160На фото: г. Кулебаки, лаборантка-блудница из химкабинета нашего техникума поджидает студента у водопада, надеется, что он оценит её прелести,ещё бы её прелести познали почти все старшекласники,кроме меня,приятель делился,едва возьмёшь её за ноги и опрокинешь на спину,юбка и кофточка исчезают сами собой,она голая,а Х. сам заскакивает ей в П.:как волшебно ебать её под шум водопада...

Написав и опубликовав на эту тему два рассказика, я увидел, что это гораздо интереснее молодым, чем рассказы о моих боданиях с мытарями и фискалами, и я захотел продолжить тему про это: кому-то, возможно, поможет чужой опыт, а кто-то сделает поправку на своё поведение.

Как одну целку мы ломали целый год…

В 14 лет я жил в общежитии техникума, был самый младший (были студенты постарше, после армии), о девушках не помышлял, а только об учёбе. Никто за четыре года девушек в комнаты не приводил, хотя контроля не было, но был самоконтроль: можно было мигом вылететь из техникума.

Наш тихий городок Кулебаки, весь в садах, майскими короткими ночами погружался в дрёму. Но кое-кому не спалось. К дверям нашего общежития приходила робкая девочка лет пятнадцати и просила, чтоб вышел какой-нибудь мальчик, погулял с ней и поласкал как женщину; не только целовал, а сделал то запретное, что принято у взрослых.

Каждый раз находился разный паренёк, они заходили на какую-то стройку или склад, он прижимал её к тёплой трубе, задирал юбчонку (трусики она оставляла дома) и совал свой юный, но в этот момент затвердевший член куда-то между ног. Вскоре из члена что-то текло, он становился мягким и выскальзывал из той дырочки, где только что двигался; больше туда его было не вставить, да и желания уже не было. У неё тоже что-то вытекало и пачкало мальчику член и ширинку.

Папа отчитывает юного сынулю:

— Ты чем так перепачкал ширинку?

— Да это я, папа, мороженое ел.

— Ты, сын, мороженое-то кушай, да штаны-то скидовай.

А наши дети оставались довольны и расходились по домам. Мальчик в общежитии хвастался однокурсникам: «Как я её отодрал! Она стонала, кусалась и царапалась».

Как-то пошёл с ней парень-студент постарше, ввёл свой взрослый член куда положено и удивился: что такое, мальчишки ебут её уже год, а она целка, — поднажал и сломал её, член вошёл полностью. Девочка ойкнула, замерла, поняла, что стала женщиной, и принялась радостно подмахивать по-взрослому.

Парень показал в общежитии свой член, весь в крови: теперь можете драть её по-взрослому, я сделал её женщиной. Мальчишки смущённо оправдывались: а мы думали, дальше просовывать нельзя, что так и положено.

Но увы, она больше ни разу не пришла. Её беспокоил комплекс — скорее стать взрослой, а когда стала, успокоилась и переменилась.

Городок небольшой, один мальчик-неудачник как-то встретил её и удивился: стала недотрогой.

— Чего не приходишь? У тёплой трубы нам же было хорошо греться, пойдём ещё, почувствуем друг друга.

— Ни у какой тёплой трубы я никогда не бывала, и вообще, чего пристаёшь к порядочной женщине? Я не принимаю непристойные предложения, мал ещё, сопли подбери. Я тебе не давалка какая, до штампа в паспорте берегу свою честь, отвали, пока цел.

Но о том, как ломали целку целый год, пока за дело не взялся опытный дефлоратор, конечно, узнал весь техникум, и одна первокурсница (ясно, сколько ей лет) загорелась стать женщиной немедленно. Наш дефлоратор завёл её в техникумский кабинет химии, прислонил к стенке и всадил до упора. Она заорала (есть женщины, которые орут не только в конце, но даже в самом начале, когда принимают член в своё лоно, и пугают интим-первоходок), на шум прибежала уборщица и разогнала их мокрой тряпкой.

Об этом прознала лаборантка из химкабинета и пригласила дефлоратора домой. Красивая чертовка, как ангел небесный, я смотрел на неё боязливо, такой у меня никогда не будет. Неужели, думаю, она отдаётся мужчинам? На неё можно только молиться.

Он рассказал нам потом: там давно уже всё дефлорировано и распахано, но зато совершенно другие ощущения, когда она и он голышом и можно держать её во время совокупления за роскошные упругие сиськи нерожавшей женщины. Опытные любовники стремятся контактировать не только главными любовными органами, но одновременно также губами, руками, ногами и обнажёнными телами.

Даже такой опытный ходок впервые поимел голую бабу, что уж говорить про остальных. Неслучайно бытовала присказка: «Чтоб у тебя х…й на пятке вырос, как е…аться, так разуваться». Значит, мужики должны радоваться, что вырос в другом месте и разуваться не обязательно.

Как пояснил великий поэт И. Барков:

Мужчин природа породила

И ни х… им не дала:

Промеж ног сучок всадила

И тот х... назвала.

Ну а красотка-лаборантка оказалась та ещё курва-блудница, у неё в гостях побывала половина студентов-старших курсов, оказалась очень любвеобильна и ненасытна в блуде. Давала она ебать и первокурсникам,если рано хотели познать интимное дело и вежливо и настойчиво просили,а потом восторгались:какое же это наслаждение ебать её голую,как же она извивается змеёй,подмахивает,царапает спину,делает засосы и, кончая, орёт.

А Х. всё встаёт и встаёт на неё и снова и снова засаживаешь его ей в П. и никаких слов и поцелуев: «нет никогда порыв страстей так не терзал души моей»,-делился со мной мой приятель.

Пляжный романс

center635

На фото: местечко NN, красотка на пляже («Быстрая добыча, для избранных, даю ебать только тем загорающим, кто ебёт, не спрашивая ни имя ни фамилию и только в кустах рядом с пляжем»)

Читая иногда в интернете рассуждения одного блогера по поводу недельных происшествий, встретил: «…и в попе десять медных спиц». Обычно блогер яростно язвит в адрес священников и — непременно — насчёт экстремального блуда.

А тут что такое? Почему не знаю? Оказалось, это концовка великой срамной поэмы про Луку. Я-то в детстве слышал другую концовку: «Лука Мудищев, умирая, упёрся членом в потолок, схватил её за хохолок...», — а эту концовку не знал. Перечитал поэму про Луку, захотелось высказаться насчёт концовки. Как сказано: «Мужик что бык: втемяшится в башку какая блажь — колом её оттудова не выбьешь...» Конечно, мораль об опасности чрезмерного интима необходима, но уж слишком несоразмерно наказание: три трупа.

Итак, героине поэмы, купчихе, захотелось испытать восьмивершковое достоинство. Бывает ли такой величины?

В молодости по субботам я посещал общественные бани, Измайловские, даже Сандуны, — но не встречал.

Но народ шутит:

— Ваня, где ты, не можем найти?

— Девки, во мху я по колено.

Игра слов:вам хуя по колено

Редко, один во всей округе, но бывает. И как же он, бедолага, выкручивается? Одна солидная дама как-то разоткровенничалась и рассказала мне о проделках молодости.

— Я тогда увлекалась коллекционированием партнёров. Особенно удобен для этой забавы летний пляж. Не я одна, конечно, этим занималась, но и другие, ежели обладали необходимыми атрибутами: эффектные формы и совершенства, плюс умение в считаные минуты раскрутить партнёра на безрассудство — быстрый интим на природе без последствий и обязательств. У меня с формами был полный порядок, я располагалась на окраине пляжа в кустиках в призывном купальнике.

Вскоре подходили охотники в плавках, чуя добычу.

На первой стадии партнёр должен пройти виртуальный контроль. Критерии не объяснить — интуиция и женское чутьё: с этим партнёром я бы не прочь здесь и сейчас, а с этим — ни за какие коврижки. Случайных, назойливых и не понимающих, что к чему, отвергала сразу: не мешайте загорать, хочу побыть одна.

Но вот подходящий экземпляр, похоже, меня приметил, косит в мою сторону. Делаю знак рукой, и он располагается на моей широкой циновке. Боже упаси, если он попытается прикоснуться ко мне раньше времени, тем более полапать. Твёрдо отвергаю:

— Вы меня не так поняли, с минуты на минуту вернётся мой ревнивый муж, который ушёл в дальний ларёк за чешским пивом.

Тот понимает, что это отговорка, но понимает и то, что с самого начала допустил ошибку, и исчезает — скандал на пляже никому не нужен.

Но другой не допускает ошибок, лежит смирно и ждёт. Приступаю ко второй стадии: готов ли он исполнить своё назначение без знакомства и даже без слов. Большинство начинают бубнить: «Давайте познакомимся, вечером сходим в ресторан и продолжим знакомство в номерах…» Иначе они не представляют обольщение пляжной дамы.

Но это не для меня, мне нужен партнёр быстрого реагирования. До вечера я всё забуду, меня возбуждает, когда я ещё не знаю имени партнёра, а уже впустила его в своё лоно. Начинаю молча и вроде бы отстранённо дразнить его своим телом: вульгарно и бесстыже раздвигаю ноги, сгибаю колени, имитирую ленивое подмахивание.

Ого, попался! Он вынужден повернуться с живота на бок, и в мою сторону из плавок вырвалось его возбудившееся достоинство приличных размеров. Я вроде бы этого не вижу, медленно снимаю трусики и слегка похлопываю себя по ляжкам. Это универсальный жест, известный всем пляжным дамам: возьми меня, я готова. Через мгновение он уже между моих ног без трусов и уверенно и надёжно без рук вонзает своё достоинство в мои чресла.

Я томно ойкнула, мол, не ожидала. А его руки уже срывают мой лифчик (застёжка на спине специально слабенькая) и грубо сжимают мои вырвавшиеся на свободу груди, большие, упругие, ослепительно белые. Надо же ему за что-то держаться, пока его мужской инструмент работает как поршень паровой машины.

Важно, чтоб в это момент нас не застукала милиция. Однажды в Батумском дендрарии это всё же случилось. Юный страж порядка строго спросил клиента:

— Это твоя жена?

— Нет-нет, — засуетился клиент, — мы даже не знакомы.

— Тогда ты свободен, а ты лежи.

Снял брюки и, не снимая кителя и фуражки, трижды отымел меня, не вынимая. Оказывается, если не вынимать, то мужской член быстрее приходит в себя и готов продолжать. В детстве я слышала, как деревенский дедушка-пастух, пригнав коров на вечернюю дойку, мечтательно посматривал на доярок и задумчиво и тихо напевал:

— Я имел тебя, родная,

Восемь раз, не вынимая,

А теперь моё ебало

Залупаться перестало.

Не знаю, возможно ли восемь, но за три ручаюсь. Хотя известно мне и про рассказ одной доярки, которая как-то взялась вспоминать молодость:

— Ой, бабоньки, пастух-то наш в молодости был о-го-го. Я как-то припозднилась с вечерней дойкой, пришла последняя, так он со мной такое выделывал, что коровы оборачивались и мычали.

Теперь уж можно признаться, что последней я пришла на дойку специально, и приходила не раз, чтобы остаться с пастушком Ванюшей наедине. А он овладел мной обманом в первый же день, как коровушек выгнал.

Нанялся он пасти из соседнего села, было ему 17, ничего о нём не знали. В полдень, жара, что-то меня, дурочку, торкнуло: пойду-ка проведаю, не обижает ли новый пастушок мою бурёнку, да и любопытно посмотреть на молодого пастуха.

Стадо у речки Нучи. Ванюша, завидев, что приближается юное создание, снял портки и зашёл в речку неглубоко, мальчишки говорят — по яйца, а девочки — по кунку, и посматривает вниз, не купается.

Мне любопытно.

— Ванюша, — спрашиваю, — ты чего там высматриваешь?

— Да вот, — отвечает, — впервые пиписька затвердела, размачиваю.

Дурачок или прикидывается? Взглянула на его писун, что-то у меня под ложечкой торкнуло, между ног засвербило, и я поплыла: ежели придуряется — подыграю.

Да что там говорить: когда вижу стоячий член, рассудок умолкает, говорит инстинкт кунки, которая нестерпимо жаждет заполучить эту игрушку себе, приласкать его в ответ на его ласки.

-— Так ты, Ванечка, в воде его не размочишь, — говорю.

— А где надо?

Я бряк на прибрежный песочек, задрала юбку, ноги раздвинула.

— Всунь, — говорю, — его мне между ног, там я тебе его сама быстро размочу.

А пастушок как начал хозяйничать у меня между ног, что поняла я — обманул: не в первый раз он так писун размягчает.

Теперь что там говорить, молода была: обмануть меня было нетрудно, сама была обманываться рада.

(Опытный юноша, чтобы добиться согласия дамы и даже девушки, убеждает её, что она у него первая и никого ещё не было. Умная девушка, не имея возможности заявить, что «ты у меня первый», говорит, что «ты был лучший». Но это отступление.)

— Тогда я только начинала, — продолжала исповедь рассказчица, — входить во вкус интима на природе. Батумский юноша довёл меня до экстаза, я вся дрожала от удовольствия. Пока была там на отдыхе, несколько раз приходила на ту полянку под кипарисами, но мой маленький гигант блуда с большой шишкой больше там не появился.

Но и это все преамбула.

Однажды первый и второй контроль претендент прошёл, но у него оказалось достоинство не встречавшегося ранее размера. При первом контроле всё было терпимо: в пассивном состоянии его достоинство хоть и было несколько больше, чем я встречала, но подумала, что справлюсь.

Но в тот момент, когда ему положено было повернуться на бок, я увидела — и обомлела: его штука разорвала трусы и торчала почти до колен толщиной почти с оглоблю. Я в страхе вернула трусики на место и сомкнула ноги: не пущу. Впервые пришлось нарушить правило всё делать молча, иначе кайф пропадает

— У нас с тобой, — говорю, — не получится, такой в меня не поместится. Вам нужна более крупная партнёрша, крутобёдрая и пышнозадая,вобщем кобыла.

— Не беспокойтесь, сударыня, — вежливо и тихо промолвил необычный клиент, — я ввожу только наполовину.

«Хм, любопытно, надо попробовать, — подумала я, — когда ещё такое встретишь».

Я отыграла назад: снова сняла трусики, раздвинула ноги, привычно согнула колени, слегка пошлёпала себя по ляжкам, приглашая начинать, и опустила веки — всё как всегда.

Я старалась не подмахивать и даже отпрядывала. Но он, паразит, всё же увлёкся и в азарте ввёл эту махину глубже, чем обещал, и достал дно. Несмотря на мой богатый опыт, дна никто и никогда не доставал.

Некоторые инстинктивно стремились к этому — такова мужская натура — и старались посильнее нажать. «Зря стараешься, — мысленно ухмылялась я, — коротковата твоя штучка». В этот уникальный раз я вынуждена была инстинктивно вывернуться и сбросить его с себя.

Он извинялся, просил прощенья и делал поправку на ввод. Только с третьего раза у нас получилось, и мы оба остались довольны.

Он поведал мне о своём несчастье:природа наградила его таким большим достоинством,что девки его боялись и не давали.

-Ну,а если уговоришь иную и вводишь наполовину,полноты удовольствия нет.И только кобыле в натуральном смысле,а не в фигуральном,я засадил полность и ещё осталось место.Я приметил,как её покрывает жеребец,сравнил его член с моим,мой не меньше,пришёл на конюшню, каурая кобыла в стойле,деваться ей некуда,пристроился,а она отнеслась с пониманием к моим страданиям и не шелохнулась,отвёл хвост и осторожно ввёл Х.её в П. Впервые мой Х.целиком поместился в П., полностью,до упора и даже поднажал,какое наслаждение.А ей хоть бы что,даже похоже приятно. Кобылья П.довольно нежная,горячая и чувственная.Ебу,она стоит смирно,только тихонько ржёт.Жеребец обычно вставит,впрыснет и тут же вынимает. А я дрючил её полчаса,гладил по крупу,наслаждался её нежным каналом, и наконец кончил в тело,девки ведь часто не дают кончать в тело.

Посидел,покормил её сахаром и ещё два раза выеп,более уверенно резко и азартно,вошёл во вкус,расслабился,а чего Х.входит полностью,никаких ограничений,для полноты ощущений зажмурился и воображал,что ебу раком тётю Дусю,которая мне отказала..И по всем признакам ей понравилось,как я её ебу.

Ещё пару раз приходил,она кивает головой,посмотрит искоса:пришёл «женишок» к своей «невесте»,ну-ну, и подставляет зад.Не думаю,что ожеребится кентавром.Вот такой мой разовый вынужденный опыт с кобылой.

Но тут конюшню расформовали,мою каурую увели,странно, но на гнедую у меня не вставал и я снова переключился на женщин,полхуя введёшь иной даме и очень даже неплохо,ну а если позволит кончить в тело...Всё же с бабой получаешь хоть какую духовную связь,она что-то шепчет,слова любви,спрашивает:женишься ли?Важное дело помять ей титьки и ляжки.А с кобылой ты просто жеребец,два-три раза ей засадил и больше не хочется.Свой плюс там был,конечно:вынешь полхуя и резко снова до упора засадишь,а с бабой так нельзя,всё время боишься засадить больше чем наполовину.Но этого мало,чтобы только ебать кобылу.Ну если только от безысходности,давно бабы не было,тогда и кобыла невеста.Но пока не встретил даму под мой размер,да и бывают ли такие,не знаю.

Потом уж я узнал,что нередко ебут кобыл и конюхи и извозчики,хотя у них нормальные члены.Один конюх хвастал,что иногда покрывал молодую кобылку,прежде чем подводил к ней жеребца,думаю врал по пьни.

Вот возница едет по степи,кругом ни души,солнце разморило,у него встал,он: тпру-у, становится на оглобли,заправит стояк в кобылью П.,поебёт кобылу,кончит ей в тело и: но-о, поехал дальше.Думаю,если б кобыле это было неприятно,она бы взбрыкнула,могла пуститься вскачь,а она ласковот ржёт и ждёт полчаса,а то и час,пока он суёт туда сюда,да потом передохнёт и снова ей засадит...Получается и она получает удовольствие и понимает,что надо извозчику и он её по-своему «любит».Он считал,что кобыла всё понимает,но сказать не может.

Конечно,я ебал кобылу от безысходности, -признавался один,- когда едешь давно и всё один,ну а когда на телеге рядом на соломе разлеглась баба или даже девица,раскинула ляжки,всю дорогу ебёшь её, а не кобылу,солнце светит,жаворонки поют,лошадь потихоньку везёт,а ты поставил бабу раком и ебёшь ко взаимному удовольствию и жопа у неё не меньше,чем у кобылы ,а П. теснее и горячее... Вот настоящее наслаждение ,а с кобылой так — суррогат.

Поэтому я никогда не отказываю бабе подвезти и никогда бабу с воза не ссаживаю,пока сама не спрыгнет:дядя,ты меня заебал,ну сколько можно:ещё разок хочешь,после как трижды в меня кончил без резинки ?нет-нет,больше не дам,боюсь залететь от проезжего,а меня ещё и муж ждёт,ему я пока резинку надеваю ...

А если б с кобылой не доставляло ему хотя бы суррогат- удовольствие,никто б так не делал,но понятно, почти никто в этом не признаётся,разве что по пьяни.

…А что же наша купчиха? Она весьма опытна в любовных утехах, знает свою глубину, но без раздумий и без согласований разрешает полный ввод восьмивершкового и не умеет вывернуться и сбросить злодея. Это возможно, только если руки и ноги привязаны к кровати. Так что тут я не могу согласиться с автором текста: в угоду гиперболе он теряет берега реальности, либо не искушён в тонкостях интима. Ежели героиня поэмы захотела новых ощущений, почему бы ей не испытать не только размер, но и одновременное число партнёров, — вариант довольно известный у опытных дам.

Как-то такая солидная дама делилась со мной своим опытом в этом вопросе.

— Однажды, ещё до замужества, я оказалась в компании трёх самцов. Ну, думаю, сейчас нальют коньячку, начнут задирать юбку и сопеть по очереди. Ничего, думаю, справлюсь, обслуживала и больше за вечер, даже не за ночь. Рассказывала об этом приключении подружкам. «И что вы, девочки, думаете, — говорю, — они меня совсем оголили и, к моему удивлению, стали совать свои… эти… ну, вы понимаете… везде втроём одновременно». — «Ничего тут нет необычного, — сказала одна подружка, как оказалось более искушённая в этих делах, — и я это практикую».

Эта народная забава называется «ебать в три хуя».

В юности я не был крутым ходоком и тем более дефлоратором (в отличие от моего однокурсника В. Дмитревского, который ухитрялся приводить на ночь измайловских девиц в наше институтское общежитие, несмотря на строгих вахтёров; при этом я спал на соседней койке.

Как-то просыпаюсь средь ночи, а они занимаются любовью, и девица шепчет:

— Я хочу дать и твоему соседу. Можно я нырну к нему под одеяло?

— Нет, — отвечал он, — не будем его будить, а я буду тебя ласкать всю ночь сам.

Но как-то и мне случилось домогаться обольстительной тёти (по нынешним временам — занимался харрасментом), а она и говорит такое, что ввела меня в краску:

— Интим один на один мне скучен и пресен, не хватает ощущений, мне нужно, чтобы меня ласкали трое и одновременно. Хочешь меня отведать — а у меня очень горячая, понимаешь про что я, — тогда завтра приходи, у меня будут двое, присоединяйся третьим.

Я был молод и глуп, испугался — и в отказ. И остался ни с чем. До сих пор жалею, что не довелось отведать её горячую эту… ну, вы понимаете. Такая была на редкость эффектная, фигуристая, манкая, как спелая вишня — ох, и во сне она тревожит сердце мне.

Ну что ж, хорошо хоть наша героиня поэмы интересуется только размером, а не зоофилией, как некоторые её древние предшественницы, если верить мифам и легендам, готовые вступить в связь с конём, ослом, быком, хряком или, как Леда, с Лебедем.

Ну а бедолага Лука вообще не выдерживает никакой критики. Вместо того чтобы выполнить заказ с чувством, с толком, с расстановкой, набросился на бедную вдову, как неумелый подросток-первоходок или даже настоящий маньяк. И совсем зря огрел насмерть своим многовершковым непричастную сводню.

Льщу себя надеждой, что найдётся поэт, который напишет другой вариант концовки, где все живы, нет трупов. Но мораль должна быть, и с таким же юмором, как весь текст великой народной поэмы.

Сам бы взялся, да стихи давно уж не пишу и в этом деле не грешу.

Сельский романс

center635

На фото: с. Выползово, тётя Груня перед сном :Куда подевалась моя ночнушка,зять меня ебёт только в ней,его заворожили мои ляжки и жопа,я стараюсь забрать всю его силу,но он всегда потом ещё и жену ебёт...какой смысл:у нас совершенно одинаковые фигуры,может П.разная...Редкий случай в нашем селе,когда зять ебал и маму и дочку целый год почти каждую ночь...и все трое были довольны...

Тётя Груня (Агриппина Маслова) разболталась в сарае и под литровку самогона поведала свою историю, я немножко литературно обработал её рассказ, в основном заменил обсценные и запрещённые слова на эвфемизмы, но самые постыдные места, с её разрешения, сохранил.

— После войны на село вернулся только Грибов Иван, да и тот ранен в пах. Вот ты просишь рассказать про нравы да про интим на селе в те годы. Откуда взяться интиму, мужиков-то нет. Но вот на сенокос или на полевые работы прибывают из города рабочие. С ними можно замутить разовый однодневный интим. Но боже упаси навестить их в школе, где они разместились, или пригласить домой — не оберёшься пересудов и сплетен. А вот в день перед отъездом в город самое время их соблазнить.

В открытом купальнике располагаюсь на берегу речки Нучи. Замечаю невдалеке подходящего партнёра, окунусь и медленно выхожу из воды. Правильный выход из воды женщины с формами — ловушка для мужчины: тело сверкает от капель на солнце, даже у импотента отвисает челюсть.

Подсаживается:

— Можно с вами поговорить?

— Отнюдь, — отвечаю.

— Завтра мы уезжаем в город, кончился наш срок. Может быть, договоримся на прощанье?

— Отнюдь, — храню интригу.

— Вы выходили из воды, как богиня Афродита, наши городские перед вами ноль: плоские, худые.

— Отнюдь, — гну своё.

— Вы женщина моей мечты, один ваш поцелуй — и вы навечно в моём сердце.

— Довольно, уговорил.

(Помните, даже Онегин, прибыв в деревню, не гнушался разовым интимом:

«Порой белянки черноокой

Младой и свежий поцелуй...»

Ну а ежели Онегин приметит молодку в вишнёвом саду, то:

«Вмиг зарезвится Амур в их ногах

И он очутится на полных грудях.

И спелую вишню раздавит в соку...»)

— Повторить можешь?

— Нет, жена все силы отбирает.

— Тогда подсылай сюда своих коллег, троих-четверых ещё обслужу, конечно, пусть подчаливают по одному.

Если у речки нельзя, кто-то есть, тогда приглашаю партнёра в урочище — рядом в поле лесок — собирать малину. Обратно идём врозь. Но бывает, и до урочища не можем дойти, вижу, у него ширинка давно оттопырилась — как бы не перегорел и не потерял желание. Опускаюсь перед ним на колени, выпускаю из штанов его «дружка», беру на пару секунд в рот, успокаиваю и падаю в картофельную борозду: нет-нет, никакого орального, давай-ка, дружок, работай как положено. Ни орального, тем более анального я не признаю, считаю, что это не просто паллиатив, а разновидность извращения, то же что рукоблудие и суходрочка.

А подружка считает, что это вполне нормально и без стеснения мне рассказывает:

— Когда у меня эти дни, мой молодой муж не лезет ко мне и спит, однако чувствую — его орган не спит и тычет мне в бок. Муж начинает ворочаться, никак не заснёт, жалея его, подставляю на выбор попу или рот (иначе займётся рукоблудием, суходрочкой). Эти два инструмента спасали меня только тогда, когда эти дни наступали в первый месяц, когда у него был большой аппетит и он выкушивал по пять-шесть порций моего мёда за ночь — и вдруг нельзя; ну а спустя месяц, когда он насытился, в этом уже не было необходимости.

…На другой день подружка-ровесница пытает меня:

— Груня, я заметила, ты в урочище с кавалером пошла, а обратно врозь. Было чего?

— Да боже упаси, он начал грубо приставать, я отшила, мне надо, чтоб сказал ласковые слова, тогда ещё подумаю, дать ли.

— Ну, ты привереда, а я на днях с кавалером уединилась у дальнего овина в свежей копне. «Давай, — говорю, — поговорим, расскажи какой анекдот, посмеши меня». Молчит, потом вымолвил глухо за всё свидание всего три слова: «Мне только е…ать». Ну что тут поделаешь с таким молчуном, сняла трусы и раздвинула ноги. Как говориться, поговорили про хлеб, про соль, про землю и про матушку еблю.

Ах, Грунечка, он как начал яриться, аж пена на губах, к утру копна вдребезги, и такой у него твёрдый, аж влагалище натёр. «Давай, — говорю, — в попу или ртом по-французски». — «Нет, — говорит, — только туда, где море огня, где головку члена так ласково током бьёт». А чтоб клитор пощекотать, ни один кавалер не догадается.

— Дунечке моей 17, пришёл сватать её Петя Ласанкин, а Дуня в бане. А я только из бани, не обсохла, банный халат прилип на голое тело, и ляжки видны, и титьки вываливаются (я уже знала, как такой вид действует на мужика, он теряет голову и пытается меня полапать, до сих пор удавалось отбиться). Прислонилась попой к столу, Петя свой, к тому же для меня молод, чего его стесняться; но почему-то поза моя непроизвольно оказалась опасной для мужчин, привлекает мужской член.

(Так девки дразнят парней: завлекут своей позой, мол, могу дать. А когда парень поверит и достанет свой стояк из ширинки, то девка разглядывает его с любопытством: «И это чудо-юдо он собирается затолкать в меня, порвать мне что-то и сделать мне больно? О боже, да минует меня чаша сия», — со страхом и смехом убегают.)

Опасность позы заключается в том, что, врезаясь попой в край стола, женщина, заметив жадный взгляд мужчины, непроизвольно и бесстыдно раздвигает ляжки, выдвигает «передок» и отклоняется назад: мол, чего медлишь, чуть меня подтолкнёшь — и я на столе, и я твоя. А тут чёрт в меня вселился, дай, думаю, подразню зятя и пойму, мужик ли он или ещё нецелованный. Неожиданно для себя поиграла перед ним титьками и потёрлась попою о край стола. Что и следовало ожидать: халатик и так короток, а тут как-то сами расстегнулись снизу ещё две пуговки, полы халата распахнулись — и обнажились не только мои шикарные, розовые от бани ляжки, но даже лобок с волосиками.

Я пытаюсь запахнуть халат и прекратить дразнилку, но было уже поздно. В этих случаях мужчины всё видят мгновенно, а что не видят, то домысливают. Петя не исключение, его достоинство среагировало мгновенно, у Пети заметно оттопырилась ширинка, пуговка не выдержала (или сам расстегнул, не заметила), и его солидное достоинство вырвалось наружу и задралось вверх. И молнией понеслись мысли: «Ой, мамоньки, похоже, додразнилась я… Ой, похоже, доигралась я… Ой, пропадаю я… Ой, вон у него какой, от такой мужской силищи мне не отбиться… Ой, неужто Петенька, уебёт меня? Ну, ты, девка, попала». И было у меня такое чувство, будто я увидела стоячий мужской член и красную залупу в первый раз и это будет мой первый мужчина.

Но пытаюсь делать вид, что ничего не замечаю, ничего ещё не произошло, авось обойдётся и мы останемся друзьями.

— Петя, зятёк, — говорю игриво, — с чем пришёл? Я ещё от бани не отошла, вся мокрая и распаренная. Да не ешь ты меня глазами, ещё подумаю что-нибудь не то, к тому же я ещё не оделась. Ой, халат-то распахнулся, отвернись, застегнусь я. — И какое-то томление в груди, ничего не соображаю. — А, про Дуню пришёл спросить? Даже сватать пришёл, говоришь?

Но что такое, он и не думает отвернуться, а заворожённо смотрит на мой лобок, на заветный лохматый треугольник, под которым ждёт его неоценимая награда, моё сокровище, моя нерастраченная прелесть. Эх, будь что будет. А я почему-то не стала застёгивать халатик, наоборот, распахнула: смотри, охальник. Нравится? От меня не убудет, любуйся и грудями, и ляжками.

Главное не то, что мужикам нравится смотреть на запретные места, главное, что смотрящий вдруг понимает: это богатство вот-вот будет его, — и разум его покидает.

Он по-мужски оценил меня, увидел спелую, жаркую, аппетитную, желанную женщину, забыл, что я тёща и на меня запретно так смотреть, и в упор посмотрел мне в глаза. «Я хочу тебя», — прочла я его взгляд, да что там прочла, вижу, как у него трепещет красная залупа и действует на меня как гипноз. Чувствительные барышни даже кончают от такого созерцания, а я почувствовала, как он меня хочет, и всё моё нутро отозвалось: «И я хочу тебя, Петя, и сейчас, хоть на миг, ты будешь мой, иль умру». Я затрепетала, сердце оборвалось, дыхание участилось, а он наглым голосом:

— В этом доме надо начинать с тёщи!

Я вся обмякла. Вона как, он считает меня законной добычей, и не успела даже рот раскрыть, а он уже опрокинул меня на обеденный стол. Я закрыла глаза, не было никакого желания сопротивляться, я поплыла от вожделения. И он начал вытворять со мной своё мужское дело.

И тут я наконец сообразила, что надо хотя бы для вида посопротивляться, хотя бы словами попротестовать, иначе я выгляжу как шлюха и меня вроде бы легко завалить; и в то же время нельзя это делать слишком активно: испугается и сбежит, не закончив. Поэтому действую противоречиво: обняла его за спину ногами и прижимаю к своей попе и, значит, к кунке, начинаю ёрзать по столу, упираюсь руками в стол, создавая встречное подмахивание, насаживаю свою кунку на его член, желая поглубже его заполучить, поскольку Петя стоит, а я лежу перед ним. Я наезжаю своей попой на его член, когда он выходит и меня, Петя делает встречное движение, мы плотно схлопываемся, и я скольжу назад — получается своеобразное подмахивание.

Конечно, халатик мой полностью распахнут, и я вся перед ним голая, а он ухватил мои полные груди крепкими руками, его член во мне, его живот прилип к моей попе, и мы слились в одно целое, полностью, всей кожей чувствуем друг друга. Однако е…ать бабу на столе — дело скользкое: при толчке Петин живот упирается в край стола, а я скольжу дальше. Поняв это, Петя выпускает из рук мои сиськи и хватает за ляжки, начинает нанизывать, насаживать мою попу на свой член, сам себе подмахивает; тогда и я кладу руки на его плечи и думаю: «Батюшки, да он же дрочит свой х… моей мандой. Такую позицию мужики называют «ебальный станок».

И одновременно с закрытыми глазами и счастливым раскрасневшимся лицом, как бы в забытьи, тихонько протестую:

— Что мы с тобой, Петенька, делаем? Это же неправильно, я же не твоя женщина, остановись, прекрати, не вздумай влить в меня свою силу. Ой-ой-о-о-о, какой же ты сильный! Нам надо успеть до прихода дочки, но и торопиться не будем, мы ей ничего не скажем об этом, мы оба не совладали с постыдным желанием, и теперь я твоя и хочу почувствовать тебя до конца. Не части, пореже, давай ещё, не вздумай влить в меня свою силу, да нет, впрыскивай, но попозже, не торопи последнее содрогание, а пока е…и, ещё е…и, ещё чуть — и я вся задрожу от экстаза, заору от сладострастия. Ой, что же я говорю? Или только думаю...

Так закончился мой протест, не начавшись, скорее мысленный, а может, отдельные слова были шёпотом. Потому что в этой ситуации страсть сильнее рассудка и остановиться у нас обоих уже не было ни сил, ни желания. «Рассудок что ж, рассудок уж молчал…» Замолчала и я. А Петя так увлечённо и азартно двигал свою елду в моём влагалище (туда, сюда, обратно, тебе и мне приятно), что не проронил ни слова и пропустил мой протест мимо ушей (как говорится, попала в клещи, так не верещи).

Всё помогало нам в этом постыдном деле. Я, бесстыжая и развратная, оказалась на столе на спине, моя промежность оказалась вровень с кромкой стола, ноги мои сами раздвинулись, хотя рассудок был против, и задрались вверх, тоже вопреки рассудку, и получается, я вопреки рассудку открыла прямой путь мужскому органу в моё сокровище, сама приняла правильную позу.

У меня давно не было мужчины, в этом случае я становлюсь как девочка, бабы говорят: кунка «зарастает». Я умею управлять своей мандой, уменьшаю щель, и у мужика возникает иллюзия, что он ломает целку. А Петюня пользовал меня стоя: ему не пришлось становиться на цыпочки или присесть, чтобы достать моё входное отверстие, оно оказалось точно по оси его достоинства, да и толщина и длина его точно соответствовали моим параметрам, — и я погрузилась в нирвану, оказалась на облаках, сладкая истома разлилась по всему телу, и больше я не проронила ни слова, лишь бы подольше испытывать это райское блаженство.

А его елда летала в моём влагалище без устали, головка его члена приятно щекотала, заставляя меня то стонать, то кричать от восторга. Льщу себя надеждой, судя по азарту, я была его первой женщиной; я сделала его мужчиной и показала ему, какое это сладкое дело — совокупляться с желанной женщиной для желанного мужчины, когда это чистое соитие, без последствий и обязательств. Это тебе, Петя, не супружеский долг исполнять, там будет казёнщина, а тут свободный полёт.

Я полагала, что у нас был разовый, спонтанный, случайный интим, больше не повторится, женится на юной Дуняше, почувствует юное тело, на меня больше не взглянет.

И ошиблась. Предстояло жить втроём в одном доме. Оказалось, что первая женщина закрепилась в подсознании Пети, и его член реагировал на меня сам собой. Стоило мне качнуть бедром, оголить плечико или чуть одну сиську, чуть приподнять подол, потрогать груди, похлопать по ляжкам, начать расстёгивать пуговки — и готово, член уже сам собой оказывается во мне, в проверенном месте, и начинает свои движения.

Но это потом, уже после женитьбы на Дуне, когда Петя пришёл к нам в дом, к юной жене. А пока… Я кончила дважды, а на третий мы кончили одновременно, и он впрыснул в меня всю свою нерастраченную молодую силу, а я перед этим обеспечила необходимую смазку, что говорит о полной гармонии, чего ранее не было ни разу с другими мужчинами-ровесниками.

И всё же, закончив, Петя застыдился, понял, что натворил, и убежал без слов. Я полежала немного на столе, отдышалась, всё ещё не открывая глаз, не почувствовала никакого стыда — не в чем мне каяться, всё по воле неба. Я оценила его силу и его елду: подходит для Дуни, не будет она налево ходить. Встала, поправила халат и встретила Дунечку:

— Твой Петя приходил, замуж тебя звал. Если ты не против, я благословляю.

— Да не против я, но уж больно он робкий, я его и так, и этак обольщаю, а он ни в какую: до свадьбы ни-ни. А вдруг и после свадьбы ни-ни?

— Да не беспокойся, глупышка, я по глазам вижу, кто может, а кто нет. Хочет он тебя и может.

Вот так неожиданно случилось моё падение, и я стала заниматься запретным интимом. Ещё вчера я воспринимала его как юношу, будущего зятя, и в мыслях не было ему отдаться. Считала, что мне подходят только партнёры постарше — 40–50, даже 60 лет, но никак не 20. Да и он смотрел на меня почтительно: будущая тёща, надо уважать, никаких вольных мыслей, сама скромность. Что на нас нашло и мы оба слетели с катушек — объяснить не могу; хотя как сказать: если рядом с тобой мужчина и ты его хочешь, то неосознанно начинаешь делать женские штучки. Увидев, что он повёлся, дальше всё происходит само собой и противиться природе невозможно.

Не будем забывать, что Петя только что поимел никакую не тёщу, а всего лишь маменьку своей подружки, просто кустодиевскую красотку. Это мог бы быть разовый интим, и в дальнейшем мы, как родня, делали бы вид, что ничего не было. Но оказалось, что со мной ему понравилось больше, чем с женой, и мне ничего не оставалось, как стать его постоянной любовницей.

Первое время он не давал мне прохода, я перестала надевать трусы. Стоит жене отлучиться — его член уже во мне и делает приятное обоим дело. Даже если жена недалеко, он зажимал меня в кладовке, в предбаннике, в сарайчике, на чердаке, у колодца; грядку пропалываю — он тут как тут, траву кошу — на копну завалит, в лесок пошла — к берёзке прижмёт; в руках у меня лопата, мотыга, серп, ухват, сковорода, ничего не выпускаю из рук — и это его не останавливает, такое было страстное желание впрыснуть в меня свою силу. Вот он возится с трактором, перепачкался, подхожу: «Я только спросить...» — а он шмяк меня на пашню; прихожу домой — батюшки, все ляжки в мазуте.

Вот лишь час назад в тёмной кладовке меня поимел: зашла туда за припасами — он шмыг за мной, нащупал меня в темноте. Ну, думаю, успокоился... Ан нет, сидим все трое в избе, кто чем занят, гляжу: батюшки, опять хочет, по ширинке вижу и по глазам. Ну посмотри на молодую жену, у нас и фигура, и манда одинаковые, она тебя через каждый час может погреть, а мне уже трудно. Дай знак, я выйду или её тащи на сеновал, успокаивай свою похоть, свою хотелку, даже при мне можешь — я отвернусь и порадуюсь за дочку, как он её любит.

Нет, паразит, похотливый жеребец, Казанова и Распутин в одном флаконе, меня хочет. Мысленно поворчала, а сама горда: вона как страсть-то ко мне его схватила.

«Пойду кур покормить», — говорю, вышла во двор — через минуту и он там, сходу мне засадил, я лишь успела нагнуться и обеими руками за жердь ухватиться. А тут и ночь наступает, надо умыться везде, и расходимся по постелям; ночью не подойдёт, а утром пойду выгонять корову по росе — где-нибудь подкараулит... И в любой позе: на полу, у стенки, на топчане, в кресле; хлопочу на кухне, наклонилась — уже пристроился сзади, а я не прекращаю шинковать капусту.

И никогда меня не раздевал, и сам не снимал штаны: стоит ему достать из штанов своё вставшее габаритное орудие — я становлюсь покорной и подставляю ему сокровенную дырочку, моё сокровище, мою прелесть в любой позе. А он подсовывает его мне под юбку, платье, сарафан, халат, ночнушку, хоть спереди, хоть сзади, хоть сбоку, может лечь или даже сесть, выставит свой член и просит: нанизывай, мол, свою кунку на мой писун и подпрыгивай. Если он лежит, я на него забираюсь верхом, а ежели сидит, то откидываю сзади подол и сажусь голой попой на его колени, точнее, на его писун, и вот он уже в моей кунке, и я начинаю приплясывать и покручивать попкой на его коленях.

Вскоре он мной насытился, перепробовал все позы и укромные места и перестал домогаться и преследовать меня днём, переключился на ночь, имел меня только ночью и в кровати и стал больше уделять внимания жене.

Дуняша, возможно, что-то и примечала, но ни разу нас не застукала и помалкивала. И начались ночные приключения: жена и любовница в одном доме, очень удобно, всю силу зять оставляет дома, на сторону не остаётся ничего.

На ночь молодые улягутся на сеновале, а я в избе. Он жену поимеет, утомит, она заснёт, а он выходит якобы проветриться, а сам шмыг в избу. Я сплю, он сдёрнет одеяло, я только в ночнушке, берёт меня за ноги, разворачивает поперёк кровати, загибает мне «салазки» и вставляет в тёщину тёпленькую манду своё разгорячённое ебало, которое только что побывало в жениной кунке, из огня да в полымя. Но в предвкушении поиметь любовницу и чужую запретную манду его член уже встал как железный, но легко скользит в меня, ибо он даже не стёр женину смазку.

На жену у него не встанет до утра, а на любовницу, пока жена спит, всегда готов, а я ни разу не отказала, мол, голова болит, усталая, дай поспать. А вначале даже не разворачивал на кровати, а просто наваливался на меня сонную, на мои полные груди, раздвигал мои ляжки даже не руками, а членом и никогда не вставлял мимо, только туда. Утомится, так и засыпает на моих грудях, не вынимая; вдруг чувствую — он во мне снова твёрдый, и он продолжает шуровать и вкалывать во сне.

Как там в похабном стишке:

Вот он делает покрышки

И ебёт без передышки

И за это я его люблю...

Или:

Опять зажал меня в амбаре,

Я замираю, чуть дыша:

Ко мне любовью он заряжен

Как магазин от пэ-пэ-ша...

Был даже случай из ряда вон: я спала в тонких трусиках, он привык, что я всегда без трусов, и в азарте вставил туда своего шалуна вместе с трусами. смотрю потом — трусы в клочья. А он:

— Груня, я тебе, похоже, целку сломал, как приятно.

Ох, запретное соитие слаще (был бы закон, что тёщу-вдову зять имеет право, небось, даже не взглянул бы ни разу), и не хочешь, да просыпаешься и начинаешь отвечать на его напор, и чуть-чуть лениво подмахнёшь, и целуешь в губы, и тихонько постанываешь, чтоб сделать ему приятное, и чтобы он ещё захотел. Так поначалу и было, и он два, а то и три раза за ночь шмыгал с сеновала в избу и обратно и черпал одной ложкой сладкий женский мёд и нектар-амброзию из двух туесков, был ненасытен и неутомим в блуде и был очень охоч до желанной тесной тёплой тугой женской плоти, которая отзывалась на каждое скольжение члена, а желание поиметь женщину занимало его и днём и ночью и было важнее всех других желаний («…что занимало целый день его тоскующую лень»).

Я даже гордилась, что жену он имел дважды: вечером и под утро, — а меня трижды, но вскоре стало наоборот. Мы всё делали без слов, в полной тишине, а вот то, что происходило на сеновале, мне был слышен даже шёпот. Дунечка могла хихикать и ойкать и урезонивать мужа:

— Ты чего, в рот мне хочешь всунуть? Наслушался дурацких рассказов бывалых мужиков; здрасьте, сегодня в попу хочешь вставить, я тебе жена, а не поганка какая. И я от бывалых баб слышала: нет от этого никакого удовольствия ни тебе, ни мне. Я вот в конце вся дрожу, но только если ты долго суёшь мне в правильное место.

Между тем он никак не мог определиться, где ему приятнее и слаще: в кунке юной жены, которая ещё стыдится подмахивать, или в манде спелой тёщи, которая вообще редко подмахнёт, зато «целует» головку члена прямо там, в самой глубине. А мы с Дунечкой не жаловались на нехватку мужского внимания.

Но и ночные приключения закончились, и я попросила Петю не трогать меня по ночам: мне достаточно одного раза в субботу, да и тебе надо передохнуть, — он согласился.

В субботу Дуняша стирает и моется в бане, а я постелила на стол одеяло и простыню и в банном халате, застёгнутом на все пуговицы, прислонилась к столу и зажмурила глаза. Петя подошёл, стал на колени, порвал три пуговицы снизу, я раздвинула ноги, он стал целовать мне промежность и щекотать языком в правильном месте. Я расстегнула все пуговицы, обнажив груди, но Петю никогда не интересовали мои груди и губы, только нижняя часть тела. Я ложусь на спину, принимаю нужную позу, и вот уже мы в улёте, и я позволяю себе пошуметь, побормотать любовные подбадривающие слова:

— Милый мой Петенька, люби меня, не стесняйся, я вся твоя сегодня, никому больше не дам забираться в моё сокровище.

Могу поцарапать ему спину и добавить к жениным засосам на его шее мои засосы, и простой субботний день уносит нас в волшебную страну райских наслаждений.

Он уходил и приговаривал:

— Скорей бы Дуняша из бани пришла: после тебя я её сильнее хочу, затащу на сеновал и после баньки Дуньке забарабаню.

Я:

— А может, меня ещё раз поимеешь, а жену завтра?

Он:

— О нет, Грушенька, девочка моя, с тобой займёмся любовью через неделю, сама так решила, уговор дороже ебли.

Но не пришлось: это было моё последнее тайное любовное свидание с зятем, через неделю началась война. Были у меня другие мужчины до и после, но первый раз с Петей на столе закрепился в памяти на всю жизнь, как будто он у меня первый и я у него первая, и пока сохранялось желание иметь мужчину, он являлся мне во сне.

Вот он крепкими руками держит меня за ляжки, и ебёт меня на том столе, и нанизывает, нанизывает мою кунку на свой писун, натягивает, натягивает мою манду на свою елду, дрочит и дрочит свой х… моей п…д, я стону от вожделения, просыпаюсь — кончила на простыню...

Так что, на мой взгляд, тёща из известной припевки:

Раз зять тёщу

Заманил в рощу:

Трещит роща,

Не даёт тёща!

— Не права: коли тёща приглянулась зятю, лучше дать, как правило, одного раза бывает довольно, чтобы утолить его страсть и успокоить. Мне известно всего один случай, когда одним разом дело не ограничилось.

Это четверостишие придумала Елена Михайловна, тёща из нашего села Сваслейка, дама лет сорока, основано на реальном приключении; чтобы пресечь сельские кривотолки о её совместном с зятем похождении в рощу якобы по ежевику. Но Лена лукавила: «не даёт» (это пока), не значит, что не дала вообще Степану Тимофеевичу Потапову, двадцатилетнему зятю. Лена не была из тех тёщ, которые уже будущему зятю заявляют: «выдам дочку за тебя, но выкуп натурой».

И пока ошарашенный претендент размышляет, как это понимать: «я ей про лепёшки, а она — не поеб...шь ли?».

Она расстёгивает все пуговки халата, снимает с него рубашку и прижимается тугими титьками к его груди, а промежностью — к его ширинке.

А Лена оценила преданность и настойчивость Стёпы: шутка ли целый год украдкой любовался своей королевой.

Стёпка был влюбчив и относился к тем редким мужикам, которые за одну ночь с роковой женщиной, объектом своей необузданной страсти, готовы рисковать жизнью, отдать душу дьяволу и даже на утро -лишиться головы. Таких подвигов Лена с него не потребовала, но всё же морочила ему голову целый год и заставила побегать за собой по роще: «от такого романа вся роща переломана».

Он увидел случайно, когда она переодевалась: какие плечи, изгиб спины, талия, бёдра и конечно - какая обворожительная попа -и погиб: она моею будет или умру. К его счастью, тесть был шибко старше, и почти не обращал на Лену внимания. «Ленивый муж своею старой лейкой в час утренний не орошал её..."

Он смущался и краснел, завидев её оголённое плечико и всё же минута верного свидания настала. Июль, жара, он пригласил её в рощу: поспела ежевика, там есть дупло и дикий мёд. Лена всё поняла, согласилась, одела пляжный халатик, а лифчик и трусики забыла. Едва углубились в чащу, он запустил руку под её халат, ага, трусиков нет, значит… Но она вырвалась и бросилась бежать, но не домой, а кругами по роще, раззадоривая Стёпу.

Зять догнал тёщу,

Завалил в чащу:

Трещит роща:

Он ебёт тёщу.

Халат её распахнул, отлетели все пуговицы, теперь наконец-то он увидел её спереди: шикарные груди и ляжки шикарной женщины, он задохнулся от счастья обладания, райского наслаждения и сладострастия.

И дикие странные звуки весь день раздавалися там: под её попой хрустел валежник, на ними шелестела листва, пели щеглы и сияло солнце.

Нет никогда с таким упоением, наслаждением и восторгом он не обладал ни одной женщиной. Нет никогда с такой страстью он не лобзал уста младых Армид, не держался за груди Дианы. Он воображал, что ебёт прекрасную Елену Троянскую, которую только что украл у старого Менелая…

— Ты довольна?

— Да-да, а ты

— Ещё хочешь?

— Да-да, а ты?

И вновь продолжается «бой»: дальше-дальше, плотнее-плотнее, глубже-глубже, крепче-крепче, бесаме-мучо.

Это была единственная в жизни незабываемая и неповторимая встреча у Степана, которая прочно врезалась в память по накалу страстей.

Это объясняется просто сочетанием всех необходимых моментов: первый раз, в роще, в чаще и... с тёщей. Добавим ещё важнейший момент, о котором не рискуют упоминать поэты: ему показалось, что у неё самая восхитительная, несравненно нежная, чувственная, горячая, плотная и тугая ЭТА, ну вы понимаете.

И ещё: ЭТА точно соответствовала параметрам его мужского достоинства.

Вот так и поэт всю жизнь вспоминал всего одну встречу с безымянной дамой, когда:

— Держу я счастливое стремя

И ножку чувствую в руках.

(В смысле загнул ей «салазки»)

— Нет никогда порыв страстей

Так не терзал души моей...

Поэту постоянно про всё соитие с женщиной запоминаются исключительно её ножки.

Впрочем, и Стёпа не далеко ушёл: у шикарной дамы в роще всё было прекрасно и совершенно, но более всего его околдовали и заворожили её попа и ляжки...

А что более всего околдовывает женщин в мужчинах знать нам не дано, а они никогда не расскажут...

...Минула неделя, они в доме остались как-то вдвоём, без слов легли на кровать, скорее-скорее повторить то, что было в роще: но нет, уже никакого восторга и упоения, банальный скучный интим: очарование исчезло, они охладели друг к другу и больше никогда не совокуплялись.

Она иногда посещала конюшню и забывалась в объятьях молодого конюха. А он обратил внимание на младшую сестру тёщи, пришла погостить, случайно увидел, как она переодевалась: боже, какие сиськи, какой живот, какой лобок, ножки Терпсихоры, лицом Надя Тиллер; но она его не замечала.

По совету друга сходил в храм, поставил свечку святому покровителю влюблённых: помолился, боже, помоги уе...ать рабу твою Екатерину. Вернулся домой, Катя впервые ему улыбнулась, и он пригласил её в рощу послушать пение щеглов, попробуем дикий мёд:

— Пойдём рано утром, пока ещё все в доме спят.

Был у нас случай наоборот, когда похотливая и привлекательная баба Нюра заманила робкого зятя Колю в рощу и обольстила. Нюру домогались многие мужики на селе, никому не дала, ей хотелось дать Коле, потому что робел и боялся её. Позвала его в рощу наломать веток для козы. А там говорит: потом наломаем, давай сначала позагораем у ручья. Разделись, она лифчик сняла и у Коли встал.

— Ну-ну, милок, не робей, не тёща я тут тебе, а просто баба… Стыдно, говоришь, и совестно, да не красней ты, вижу очень хочешь меня, а желание всегда сильнее стыда... Делай что должно, пока я добрая, да не бойся, никто не узнает, а узнают, не мы первые, вон Митя, ровесник твой, балуется с тётей Зиной попеременно с женой, и никому дела нет до них...

Коля зажмурился и навалился на её пышные груди... Вернулись из рощи под вечер, поврозь и без веток.

Баба-подружка допытывалась: было у вас чего?

— Да не ври ты, Анна, что не было, чтобы целый день гулять в роще и не пое@аться, так не бывает, во всяком случае не было холостых прогулок у меня и других возлюбленных парочек, там и воздух такой, голова кружится.

Раз зятька тёща

Позвала в рощу:

Шумит роща:

Ебёт зятя тёща.

Коля после этого случая раскрепостился, осмелел, думал, что теперь всегда Нюру поимеет для разнообразия.

Не тут-то было, у неё на селе был постоянный бойфренд, она не собиралась размениваться. Лишь изредка, когда Колиной жены долго не было, она видела его страдания и из жалости подпускала, но только на природе, в роще, у ручья…

Раза два он овладел привередливой Нюрой и на кровати: утром, была спросонок, спала голая под простынёй, не успела сообразить, а он уже проник в её лоно… Не выпускал из рук и не вынимал, пока не кончил трижды... Но она стала закрывать дверь на шпингалет и пресекла этот канал нежеланного соития...

Зато он отыгрался на старшей тёщиной сестре Лизе.

Жена была в гостях у родителей, тёща ушла на утреннюю дойку, и он поутру нагло залез к Лизе под одеяло.

— Ты чего?

— Сама не догадываешься?

— О боже, какие же вы все мужики сво..., жены всего три дня как нет, а ты уже готов пуститься во все тяжкие, да я же вдвое старше твоей жены...

— А я вдвое сильнее тебя хочу почувствовать.

— А Нюрка-то рядом, помоложе, её не пробовал клеить?

— Отчего ж, было с ней, дала разок. Но она хочет только на природе, в роще, у ручья, в избе не подпускает и не замечает.

— Бедненький, как же так, вот привереда, а ты шустрый мальчик: ни один передок не пропускаешь, меня хоть уважаешь?

— Ещё как: не уважал бы, не хотел близости.

— Ох, лукавый обольститель, растопил моё сердце сладкими речами. И мне теперь как быть: не дашь — тебя обидишь и себя обездолишь, буду потом каяться, что упустила момент почувствовать молоденького; дашь — жену твою и тещу обидишь: нарушила правило гостеприимства — в первый же день раздвинула ляжки перед мужчиной; надеешься, что МОЯ вдвое слаще? Молод ты ещё и не знаешь, что главное в женщине не возраст, не активность при ЭТОМ, не перси, не ланиты и даже не ножки, главное — качество её «коробочки», чтоб была нежная, терпкая, «вкусная», чувственная и тесная...

У меня, надеюсь, главное есть.

Ну ладно, главное нам надо успеть, пока Нюрка не вернулась, а то — стыдоба, может не понять и не одобрить…

Что я могу добавить: они увлеклись повторами и не успели, Нюра их застукала. Описать, как было дальше, я не в силах.

Немая сцена...

75946047625

На фото: Леночка, почувствовав как сильно хочет зять её ебать,чуть задрала сзади подол пляжного халатика и убегает в кусты в чащу, заманивая Стёпку очаровательной голой задницей без трусов, «пророчествуя взгляду неоценимую награду...»,там и только там в П. тёщи он найдёт своё полное счастье...он же,увидев

такую шикарную манящую попку,был готов бежать за ней не только в глубь рощи,но даже на край света,лишь только бы скорее сорвать с неё халат,увидеть её всю голую,поставить раком и засадить свой Х .. ей в П…. и почувствовать себя в раю .  

885190116840

Городской романс

На фото: город NN, доктор наук выходит из ванной

(«Посмотреть можешь, потрогать не позволю никомутем более поебать,но пришлось уступить настойчивому зятю,когда он зажал её на выходе из ванной и вставил свой Х.ей между ног,её поразило,что он отнёс её в спальню по сути на стоячем х. и ебал как в последний раз»)

-— А не выпить ли нам чашечку кофе? — сказал он.

— Отнюдь, — сказала она.

И после этого он часто-часто имел её,

А за окном в это время ковали железо.

Конец производственного романа

молодого автора «Поршень и цилиндр»

Подробно рассказав о курьёзах интима на селе, я переключился на город, и мне удалось разговорить научную сотрудницу за чашкой кофе, однако она запретила раскрывать не только её имя и город, но даже фото предоставила сзади. Она сдалась под напором собственного зятя, и последним доводом был размер, о котором так много говорили подружки.

Рассказ представлен от трёх лиц: героиня, герой и автор.

Вот тёща и зять, наконец, остались одни: тесть уже месяц где-то в отъезде, жена ушла на первую «пару» в институт. Проснулись в разных комнатах, он пошёл в мужскую ванную (квартира генеральская) и затем на кухню в халате, она выходит из женской ванной после душа, — столкнулись в узком коридорчике.

Когда женщина выходит из ванной, всегда ленится застегнуть халатик на все пуговки, а тут, о боже, она застегнула всего на одну пуговку на талии — и всё снизу и сверху вывалилось наружу. И вместо того, чтобы разойтись дальше, они на миг тормознули, и он невольно прихватил её за талию и чуток прижал; его молодой упругий, мигом вставший мокрый член упёрся залупой в её мокрые тёплые ляжки. Они чуть раздвинулись, он провалился в них, и они его зажали.

Она зашептала:

— Ой-ой-ой, да что ж ты делаешь, дорогой мой зятёк? Я ж женщина ещё молодая, горячая, могу не совладать, глупостей наделать. И что мы тестю завтра скажем, когда он вернётся из поездки, если продолжим это? И твоя ушла на учёбу.

— А зачем им знать про наш возможный, но прощённый грех? Да и не грех это вовсе, а закон природы. Никто ничего никогда не узнает, об этом не беспокойся, для меня это не глупости, а самые важные серьёзности; иной раз накатит — эх, побывать бы у тебя в самом сокровенном местечке, а потом и помирать можно, — шепчет он доводы «за».

Она про себя: «Вона как мальчика страсть-то схватила! О боже, он меня, кажется, уговаривает, как парень девку».

— Да не могу я так сразу, и думать об этом не смей, пожалей меня, несчастную, не вводи во грех, очень уж неожиданно получаю от тебя такой намёк. Давай доставай его оттуда. Зачем вообще ты его туда всунул, чего он там забыл? Ишь чего удумал, дальше не пущу. Да и зачем тебе это, у меня такая же, как у дочки, ничего нового не познаешь. Да и не принято шашни заводить между зятем и тёщей, наоборот, у них всегда тёрки, — шепчет она доводы «против».

— Это у других, а ты вон какая красотка, настоящий цветок, мечта любого мужчины, мужики оборачиваются вслед, а ты всегда была мужу верна. Для меня нет ничего неожиданного, ещё на свадьбе с тобой танцевал, и запретная мысль была: тёща-то чудо как хороша, неплохо бы её… ой... А ты так танцевала, что я думал: неужели и она... ой…

— Ты неправильно всё понял, я полагала, что лёгкое кокетство, даже платонический флирт на свадьбе возможен, но чтобы это — ни за что на свете, и не мечтай...

— Но разве во время танца ты не чувствовала мой конец, с какой силой он толкался через платье в твой лобок?

— Конечно, чувствовала, но не придала значения: ещё будучи студенткой, я, как и другие девушки, сталкивалась с этим, танцуя плотно с горячими, легковозбудимыми парнями, и никаких последствий. В танго, например, допускается плотное прижатие партнёров, и, когда юноша начинал тыкать девушку в живот своим вставшим, она полагала, что это элемент танца. Но один мой юный партнёр в этом случае растерялся, покраснел, застыдился, бросил танцевать и сбежал.

— Да, но я увидел, что ты покраснела и, вместо того чтобы оттолкнуть меня, плотнее прижалась и подталкивала животом. Я решил, что тебе приятно, что ты за, но возможности нет.

— Ой, нет и ещё раз нет, это бессознательный флирт. А ещё я прижалась, чтобы скрыть твой срам: что могли подумать гости, заметив, что у тебя на свадьбе встал на тёщу.

— А я-то сигналил, что хочу сначала тебя! Ты шутила, а я год по тебе сохну и мечтаю только об одном: окажется ли когда-нибудь мой несчастный х…, который весь на виду, в твоей счастливой, тайной, волшебной манде, которую никто не видел и потому она так желанна.

Она про себя: «Боже, до чего я мальчика довела, материться начал, придётся простить», — и вслух:

— Боже, да ты ещё и матерщинник! Не смей при мне говорить такие слова.

Отчитывает его, но покраснела и ей приятно: «Как же сильно он меня хочет». И мысли зароились: «Бедненький, ни разу не выдал себя, кремень мужик, год ждал момента. Как же он меня хочет. Что ж во мне такого? Хотя студенты тоже пялятся, да я ноль внимания, а я ведь не железная».

И начинает оправдывать заранее своё возможное падение:

«Не я первая, всяко бывает. Рассказывают, один жених не то что через год — в первую ночь на тёщу залез и уёб. Она пьяненькая, полусонная, не поймёт, кто её ласкает, думала, сват, с которым на свадьбе договорились. А жениха молодая оттолкнула после первой близости: спать хочу, говорит, — а он только в раж вошёл и думал, что это подружка жены, ведь тоже руку жала и заглядывала в глаза. А зять, когда понял, что натворил, больше на тёщу ни разу не взглянул. Вот так всегда: мужики получат своё — и больше не нужна, уже на другую заглядываются, хоть и говорят: всю водку не выпьешь, всех баб не переебёшь.

И вот зять ласкает тёщу, и они обмениваются мыслями. Он: «Милочка моя, прекрасная юная незнакомка, как же с тобой хорошо, какая у тебя горячая, юная, тесная п…, вторую целку за ночь ломаю, как ты умно подмахиваешь. Можно я не буду вынимать?»

А она думает: «Милый сваток, пришёл всё же, а я думала, шутишь. Какой ты сильный, какой у тебя толстый, можешь не вынимать, хоть всю ночь еби. Ой, снова начинаешь и как ебёшь, аж до матки достаёшь. Дай хоть передохнуть, какой ты, милёнок, ненасытный, любишь без передышки, я уж и подмахивать устала. Сват, да что ж ты вытворяешь: на живот меня перевернул, в жопу хочешь меня попробовать; а в прошлый раз я задницу тебе сама подставляла — не захотел, теперь членом ищешь вход. Сейчас-сейчас, отклячиваю зад, о-го-го, и сюда свою оглоблю засадил. Как там в старой шутке: Ванька деньги не платил, а обе дырки захватил. Тебе же 50, а пользуешь бабу так, будто тебе 18 и ты впервые до целки дорвался». Так зять всю силу, что готовил для жены, влил в незнакомку… ой, в тёщу».

«А если у нас случится, — размышляет, — о чём мы будем думать во время этого? Да нет, не случится, — успокаивает себя. — Ну, если б сели, поговорили, налил бы стопку-другую коньяку, я б потом хоть могла оправдаться, мол, опьянела, ничего не соображала, а тут как подросток: увидел голую бабу — и начал совать куда попало».

— Ну что ты закручинился, пригорюнился, погрустнел, лица нет?

«Как же его пожалеть? Покормлю обещаниями, а там, глядишь, второго случая и не будет».

— Обещаю, — шепчет, — может быть, потом, в другой раз, осознаю неизбежность, буду подобрее, и я тебе позволю больше, а может, и всё, и получишь мою бесценную награду, побываешь в моём тайном местечке.

Так они перешёптываются, обмениваются словами и мыслями, а руки их не слушаются. Почему-то оказалась у неё расстёгнута последняя пуговка, а его халат тоже распахнут, он трётся животом по её животу, грудью прижался к её белым упругим сиськам, волосы на его причиндалах сплелись с её волосиками на лобке и приятно щекочут. И она вдруг приобняла его и стала толкать тазом, имитируя подмахивание.

— Намекаю ему, что можно кончить мимо, мне в ляжки, — и мы будем квиты: ты меня не домогался, а я тебя не соблазняла, выходя из ванной полуодетой. Но он не согласился на эту уловку; чувствую, его уже не остановить. У меня мысли: уж не хочет ли он поиметь меня стоя (но ведь я не «Зоя, что всем давала стоя»). Получается, что я сплелась с ним, он чуть приподнял меня, отнёс в спальню и положил поперёк кровати.

— Получается, в спальню, значит, на хую её несу (Порфирий Барковский, как известно, хуем гирю поднимал, а я — голую бабу, да из бани в постель, — совсем другое удовольствие, скажу я вам). Ну нет, конечно, не получается, потому что руками за голую жопу её поддерживаю. Она приговаривает: «Нет-нет, не дам, выбрось из головы, оскоромиться вздумал в Великий пост...» — а сама прильнула, голову положила на плечо, в шею чмокает. «И меня её лебяжьи руки обвивали, словно два крыла».

— Это конец, подумала, теперь не отобьюсь. Немного раздвинула ляжки и выпустила на свободу его член. Ну, думаю, сейчас вставит его куда надо без разрешения, но он не спешит вставить его в правильное место. Может, ещё всё обойдётся? Надежда умирает последней.

А он уже одной рукой потискивает мою сиську, а другой рукой прихватил мою письку и стал нежно ладошкой там щекотать. Я не отталкиваю его (это-то ещё позволю, но не более того), я кончаю прямо в его ладонь — ещё бы, мужа месяц не было, соскучилась по мужчине; завтра он вернётся, изомнёт меня, как цвет, а зять должен сорвать эту спелую сладкую ягодку сегодня, завтра будет поздно.

И снова у меня мысли против. И так уже много позволила, думаю: и за сиську подержался и за письку, может, отстанет, отложит на потом. Нет, теперь обе груди мнёт, губы засосал (муж давно уж не целует, а ему, похоже, нравится, готов допьяна зацеловать), и у меня лоно откликнулось, я задрожала, захотела, чтобы влил он туда свою силу и желание, иначе не отстанет. Закрыла глаза.

«Пора, — решает он, — сейчас или никогда», — и раздвигает ей ляжки. Она вроде бы отталкивает его, одной рукой прикрыла вход во влагалище, другой отмахивается от члена, член упруго качается.

— Вот он почему-то качается перед моим лицом и чиркнул по губам. Боже, не собирается ли он вставить его мне в рот? Ну, этого никогда не было и не будет; но против моего желания язык зачем-то лизнул залупу, а губы поймали её на миг, но Петя отнял её у губ и переместил его к нужному месту.

Он не торопится, понимая, что идёт любовная игра. Она: «Чего он медлит? Почему не убирает мою руку со входа и не вставляет наконец туда? Уж не перегорел ли? Уговорил, завлёк — и в кусты». И вдруг она хватает член одной рукой, а другой раздвигает входные губы: сюда, сюда его хочу.

Рассудок ей подсказывает: держи последний рубеж, не допускай его до своей тайной пещеры с сокровищами, которые он вмиг разграбит, и завтра придётся говорить мужу, что разболелась голова. А страсть просит: сил нет терпеть, вставляй его скорей сама в свою кунку, это твоя добыча, только так утолишь своё желание и страсть. Она открывает один глаз и — о мама моя — вот так размер! «Рассудок что ж, рассудок уж молчал!» Мысли мыслями, а он уже вводит его туда, в правильное место, медленно, смакует долгожданный миг, а она протяжно постанывает «ой-ой-о-о-о», как девочка в первый раз, и приподнимает таз, желая ускорить.

Он начинает медленно, вводит член несколько раз, чтоб поласкать залупой её входные губы, но затем старается втолкнуть поглубже (грубияны говорят: чтоб яйца за жопу ушли, вечное желание мужчин достать дна).

(Потом уж она оправдывалась: «Ты овладел мной наполовину силой, никогда и в мыслях не держала, что дам другому, кроме мужа, но меня сразил последний довод. Когда ты меня завалил, я приоткрыла глаз: мама моя, твой член бушует, и он больше мужниного вдвое, — и я поплыла. Имеет ли размер значение? Я привыкла, что мужнин размер меня удовлетворяет, а у тебя вдвое больше, чем у мужа. Как он во мне поместится? Не будет ли некомфортно? Оказалось, сомнения напрасны, она у меня очень пластична, и дело не в размере, а в том, что я впервые впустила в лоно другого мужчину — отсюда новизна и яркость ощущений»).

Вот он, момент истины, которого они ждали целый год, опасаясь признаться самим себе, что хотят совершить это греховное дело. И это миг, когда он вошёл наконец туда, представляется ему важнее всяких диссертаций и всего; ради этого мига и живут мужики (природа очень коварна: она разместила внутри женщины такую сладостную ловушку, что, когда головка члена гладит стенки ловушки, мужчина испытывает наслаждение на порядок выше всех других наслаждений).

Рассудок: «Женщина, что же ты делаешь? Что делаешь?! Не стыдно?»

Страсть: «Что делаю? Ебусь с мужчиной! Тебе этого не понять. Да помолчи уж, не мешай!»

И вот уже зять ебёт тёщу с превеликим удовольствием, и оба молчат, а только наслаждаются запретным совокуплением.

— Наступает кульминация, и она «торопит миг последних содроганий» и орёт от сладострастия, и манда у неё чем-то отличается от жениной, ну, более вкусная, что ли. Женина своя, за год приелась, а эта чужая, хочется ещё и ещё, так бы и не вынимал. Да ещё она стала головку члена там «целовать», чего жена не делала или не умела, так что ебать тёщу как любовницу оказалось приятнее, чем аспирантку или студентку.

— А я любуюсь на перемены его лица, на нём торжество и ликование: добился такой роскошной женщины. И меня посещают бесстыжие мысли: права ли я, что ни разу не откликнулась на жадные взгляды юношей, которые раздевали меня глазами и у них капало с конца?

Как сказал классик: «Я смотрю ей в зад — зад её богат, я смотрю вперёд — дрожь меня берёт». А он любуется милыми изменениями её лица: блаженство, умиротворение, радость, счастье, рот приоткрыт, дыхание прерывисто; ещё чуть поднажмёт — и она закричит от удовольствия. Вот она — награда, не какая-то студентка, аспирантка, у которых иногда (которые «слабы на передок») удавалось заполучить младой и страстный поцелуй, а жена генерала.

Теперь, если ему не понравится, он успокоится, и они сделают вид, что ничего не было. А если понравится, тогда её ждёт доля селянки Агриппины, но с поправкой: этот не такой ненасытный, да и есть у него отдушина для этого — аспирантка на кафедре, с ней даже не служебный роман, а приятельский интим, легко откликается на просьбу в любом месте, в любое время; поэтому тёще придётся ублажать зятя редко, когда останутся вдвоём, а значит, возможно, ни разу. Первого раза год ждали, скоро тесть купит квартиру дочке, тогда точно ни разу, хотя загадывать так далеко нельзя. Впрочем, если обоим очень захочется, момент случится.

Это потом, а сейчас оба разошлись по своим комнатам, он пишет свою диссертацию. Но что-то плохо пишется: с первого раза не распробовал, пойду просить ещё. Дверь к ней приоткрыта, входит без стука. Она сидит в кресле в том же халатике типа «заебись», ноги сжаты, и болтает с подругой по телефону. Заслышав бесшумные босые шаги, медленно расстёгивает халатик и раздвигает ляжки, обнажая лобок и лохмушку. Он опускается на колени и вонзает в неё свой член без слов, она продолжает болтать по телефону.

Потом уж:

— Ох, растлил ты меня, зятёк; меня, доктора наук, студенты не раз домогались, ни разу никому не дала, а сколько было возможностей. Но на сегодня я твоя, до прихода твоей жены бери меня столько раз, сколько захочешь, но будем считать это за один первый раз, он же последний. Мой муж очень консервативен, признаёт только одну позу. А ты сходу отъебал меня в двух новых позициях: поперёк кровати и в кресле, — никогда не думала, что так можно, это меня потрясло. Если сможешь ещё раз, хочу в ванной под душем.

Он:

— Ольга Михайловна, уважаемая, приглашаю вас в мужской душ.

— Отнюдь, — сказала она, сбрасывая злосчастный (или счастливый?) халат. «Скорее туда, в ванную, скорее под душ. Как он там меня будет: стоя или сзади? Просила мужа сзади — отказался, глупости, говорит. Да у него, пожалуй, коротковат для этого, а вот у Пети в самый раз».

Правда ли как в похабной песенке, которую слышала ещё студенткой в МГИМО:

Девки дедушку спросили:

— Как ты делаешь внучат?

— Через жопу, на коленках,

Только яйца стучат!

Теперь она ходит по квартире застёгнутая на все пуговицы и ни разу не надела тот халатик. Теперь разве что на даче у него есть шанс, когда будут отдыхать вчетвером и он заманит её в заросли высокой крапивы:

— Пойдём, ёжика тебе покажу. Да не бойся ты, тоже мне доктор наук, этот сорт крапивы не обжигает.

— Гляди-ка, какой предусмотрительный, местечко притоптал и одеяло положил. Небось кого-то уже тут имел, девок приводил? Нет? Только жена знает это укромное местечко? Ну давай, не тяни, вводи меня во грех, пока муж мой на рыбалке, а жена твоя ушла в магазин. Понимаю, зачем позвал, да и я не прочь, чтоб меня обманули на природе, прямо в крапиве. Или я уж тебе не мила? Ну, старлей, ты не промах, генеральшу отъе…ал второй раз за погода, а ведь клялась я, что больше тебе не дам, не буду испытывать судьбу. Теперь не могу зарекаться от третьего и четвёртого раза; чем реже муж обо мне вспоминает, тем чаще думаю о тебе, запретный плод слаще, — приговаривала она, застёгивая тот самый халатик, и ведь специально надела. — А может, успеем повторить? Все равно посчитаю это за второй раз.

Водные процедуры на Азовском море

720090164465

На фото: г. Таганрог, Ольга Михайловна, генеральша, выходит из Азовского моря после «купания» со старлеем,её удивило,сколько в сумерках было желающих заниматься любовью в воде,он остался «купаться» с аспиранткой к неудовольствию Ольги,хорошо бы и мне пойти купаться с аспирантом,пока любовник ебёт в воде аспирантку...

Наша рассказчица (доктор наук) не случайно заказала позу «в воде». В молодости ей довелось наблюдать буйство «в воде», когда была по делам в городе Таганроге. Конечно же, у неё нашлось время позагорать на пляже Таганрогского залива.

К беленькой новенькой тут же подвалил коричневый плейбой, не наглый, уговорил продолжить знакомство тут же, но после захода солнца. Загорающие ушли, их место заняли парочки, любители заниматься этим в воде.

Вода в Таганрогском заливе очень тёплая, парочка входит в воду голышом, неглубоко, по грудь, обнимаются, его ноги упираются на дно, она обхватывает его бёдра ногами и нанизывает свой женский орган на его мужской. Как-то они приловчились создавать ритмичные возвратно-поступательные движения в воде, где опоры для подмахивания нет, но волны от них идут солидные и кругами. Партнёр подкидывает её вверх, она опирается руками на его плечи и подтягивается, а затем падает вниз.

Ну а если особенности женского органа позволяют купальщице заниматься любовью стоя, то она и в воде стоит на ногах. И вот беседа нашей героини с таганрогским плейбоем:

— Хочешь попробовать заняться любовью в воде? Видишь, как это красиво?

— А я и на земле-то ещё не занималась.

— Это сколько ж тебе?

— Вуз только закончила.

— А по лицу — даже не поступала. Может, отойдём в сторонку и на песочке исправим твою отсталость?

— Не, для мужа берегу.

— И кто этот будущий счастливец?

— Выйду за военного курсанта и сделаю из него генерала.

— Это не ко мне, я слесарь с фирмы «Бериев».

Плейбой быстро переключился на одиночку, которая, наоборот, ожидала, кто бы пригласил её «покупаться» на пару.

— Мы бы хотели пригласить вас «искупаться».

— Что значит «мы»? Сколько вас?

— Пятеро.

— Всех обслужу по разу и по очереди. Если все пойдём в воду сразу, вы меня утопите.

Красные фонари Амстердама отдыхают.

На картине: аспирантка Нюша: я в шоке от вашего непристойного предложения,нет-нет, только не все сразу ,но как это приятно,что я вам всем понравилась: и ляжки и бёдра и трусики и вы все пятеро хотите меня поебать и прямо в воде,ДАМ всем,но только по очереди .

116522513970

ходок и зарок

176530139700

На фото: г. Кулебаки, незнакомка: «в короткой юбке кусает губки, билеты рвёт и всем даёт».Дала зарок не давать своему парню ебать полгода,он не выдержал и позвал её замуж.

Один ходок, коллега по работе, делился со мной своей историей — из своего опыта. Как-то он, отдышавшись после очередного перепихона, взялся наставлять давалку (совесть, видно, не совсем потерял): нельзя, мол, так сразу отдаваться, так и замуж не возьмут, надо завязать хотя бы на время.

Через полгода встретил её у какого-то сада-огорода, вся такая из себя: юбчонка совсем короткая, ляжки загорели, на кофточке две верхние пуговки расстёгнуты — и тугие груди так и рвутся наружу. У него вдруг встал как железный и сильно оттопырилась ширинка. Она спокойно:

— Ну как ты, какие успехи на любовном фронте?

Он раздражённо:

— Да никаких, после тебя всё не то. Как обычно, начинаю, а перед глазами возникает твоё лицо, и вроде как недовольное, наваждение какое-то, и ничего не получается. Давай скорее прямо тут, сил нет, спаси.

Она твёрдо:

— Извини, не могу тебе помочь, уже полгода как завязала по твоему совету и никому не даю, даже самым красивым.

Он:

— Так это ж надо отметить, и клянусь: в последний раз.

Она взглянула на его ширинку и протянула задумчиво:

— Ну-у, ежели только в последний раз.

Он прижал её к забору, засадил с такой яростью, что забор затрещал и рухнул на землю, и продолжал её терзать на поваленном штакетнике. Она гладила его по-матерински по голове и шептала:

— Да успокойся ты, дурачок мой, твоя я, твоя, и ничья больше.

Встали, поправила разорванную блузку, измятую юбочку — и спокойно:

— Ну, я пошла...

Он упал на колени, слёзы полились градом:

— Выходи за меня!

Машенька-нимфетка и студент

14224001565275

На фото: с. Выползово.Школьница Машенька согласилась поиграть со студентом в «папа-мама».-Машенька,как это было,-интересовались подружки.Ой,девочки,сначала немножко больно,а потом очень приятно и хочется ещё «играть»,понравилось, мы с ним «играли» даже в дождь в беседке,ему так хочется засунуть свой здоровенный твёрдый х. в мою маленькую кунку,и двигать -двигать туда-сюда,потом устаёт ,задышит и вынимает и х. уже вялый как хрящ,как он там помещается ума не приложу...посидим немного ,отдышимся,батюшки,а у него опять твёрдый и снва он его засовывает в меня и снова двигает часто-часто и становится так приятно,что я впиваюсь ногтями ему в спину и делаю засосы...

В нашу деревню к тёте Груне приехал на каникулы сын-студент; девчонки, окончившие четыре класса (в деревне четырёхлетка), собрались посмотреть на него и послушать про город.

— Ну что, красавицы, вы уже не дети, некоторые вполне уже. Кто хочет пораньше стать тётей и поиграть в папу-маму?

Девчонки заулыбались и задумались, а разве так можно? Маша расхрабрилась:

— Ну, я хочу.

Она давно подглядывает за мамкиной спальней, когда там папка. Иногда оба голые, как в бане, мамка ноги задрала, положила папке на плечи и двигает свою попу вверх-вниз, а папка свой лохматый писун суёт ей между ног, в лохматку, мамка стонет и орёт, а он её терзает и ноль внимания. Только кровать громко скрипит. Мамка выходит из спальни весёлая, счастливая, глаза сияют. Странно всё это, иногда ни за что мамка папку ухватом охаживает, а он смеётся. И куда он мамке писун засовывает, в бане видела, дырки там нет.

Машенька вернулась из чулана, где играла со студентом, одна.

— Ну, как поиграли, Маша?

— Ой, девочки, вначале было так больно, но быстро прошло, стало приятно. Он усадил меня на топчан, сам стал рядом, вынул из ширинки пиписку. Она не как у наших мальчишек, толстая, длинная; у мальчишек мягкие, висят вниз, а у него твёрдая, торчит вверх, кончик красный, таких никогда не видела. Раздвинул мне ноги и стал засовывать пиписку мне в кунку. Она не лезет, он давит, и вдруг она вся вошла в меня — оказывается, у нас там много места. Он стал двигать пиписку туда-сюда, и стало приятно-приятно, из неё что-то вылилось в меня, пиписка обмякла, стала как хрящ и выскользнула из кунки.

— Ой, как страшно, мы так не будем никогда, даже когда вырастем.

Но Маша успокоилась, захотела ещё это почувствовать, и не раз.

Подойдёт к дому тёти Груни, вызовет студента:

— Пойдём в сад, поиграй со мной в твою игру.

— Машенька, да дождик же, давай завтра.

— Нет, дяденька, хочу сейчас, там навес есть...

Вскоре он уехал в город, и больше они не встречались. Больше ни с кем она не играла, выросла, расцвела, вышла замуж за городского, родила тройню, одного назвала в честь первого любовника — студента.

Мои интим-мемуары

507365-122555

На фото: город Балахна-на-Волге. Свояченица отдыхает на плёсах левого берега, женщина моей мечты, но ей завтра в ЗАГС,не поверите, а она ДАЛА мне,свояку, сегодня ночью,правда не сразу,полночи уговаривал,и так и эдак и руками и без рук и всё обещал,что просила,а она то спиной повернётся,то передом,и бормотала:да чувствуя я,Санёк,что у тебя Х.встал на меня,но как же можно тебе дать ебать,ведь утром жених придёт и мы с ним в ЗАГС пойдём,ну давай я подержу его рукой,подрочу ты и кончишь,не хочешь так,хочешь кончить только в мою П., очень хочешь почувствовать мою П.,да ничего особенного,но мужики балдеют от счастья,которым даю ебать,ни разу,говоришь, бабу не ебал,успеешь ли кончить,ведь уже светает,ну коли так,горе моё,уговорил,ты когда понял,что дам? Не верил,что осчастливлю?Ну как же,под одеяло ко мне голой позволила залезть,титьки полапал,шерстку на лобке погладил,какое ещё тебе согласие нужно?Наконец Х. все же заскочил ей в П. И она замерла и не подмахивала,но позволила кончить в тело,к утру я успел ещё раз ей засадить,но так это круто и сладко поебать чужую невесту перед свадьбой,а утром пришёл жених и мы прятали глаза.

Жизнь прожить надо так, чтобы было

что вспомнить, но стыдно рассказать.

В юности я работал в горячем цехе в южном городе. После вечерней смены и душа рабочий класс снимал напряжение не водкой, как гнилая интеллигенция, а интимом. По пути от заводской проходной до дома заранее сговорившиеся парочки находили местечко и предавались кратким плотским утехам, чтоб, придя домой, продолжить это с мужем или женой, — это не только не считалось предосудительным, а наоборот, этим хвастались.

Одна заводчанка рассказывает:

— Я помылась в душе пораньше, только собралась одеться, смотрю — Федька-крановщик в промасленной спецовке зашёл в мужскую раздевалку (мужская и женская раздевалки рядом, и двери не всегда закрыты), уставился на меня мужским взглядом, я замерла и перестала одеваться... Немного спустя смена кончилась, заходят бабы: «Танька, это где же ты ляжки в машинном масле извозюкала?» А я гордо: «Это мне Федюня только что перемазал, не устоял передо мной, даже спецовку не снял, сказал, что ещё за проходной меня подождёт». Пусть завидуют.

Там же рассказывали про машиниста маневрового паровоза, который, поимев молодую жену утром перед сменой, не мог дождаться вечера и мазал ей ляжки сажей и копотью прямо в паровозной будке, когда она приносила ему обед.

Да уж, как говорится в детском стишке:

Ебётся вошь, ебётся гнида,

Ебётся тётка Степанида,

Ебётся северный олень,

Ебутся все, кому не лень!

Нередко некоторые нетерпеливые делали это прямо в цехе во время перерыва, уединялись в зарослях жердел и алычи, что росли вокруг цеха.

Как-то я, восемнадцатилетний слесарь, в ночную смену зашёл в кабинет технологов и запустил руку под юбку дежурной инженерши лет 45, красивая, серьёзная, неприступная и недоступная, пытаясь стянуть с неё трусы (кому не спится в ночь глухую: петуху, разбойнику и хую). Но южная ночь располагает и она вступила со мной в переговоры.

— Санёк, не дури, я знаю, что это бывает в ночную смену, но не со мной, поэтому трусы у меня не на резинке, а на крепком ремешке. Сколько было моментов и до замужества, и после, никому не дала. А тебе хочу отдаться, к чему лукавить, но не здесь и не сейчас. Пусть наконец моя безупречная репутация пострадает. Послезавтра мужа не будет — заходи ко мне домой с утра, буду ждать тебя на пружинной кровати (громкий скрип меня заводит) под простынкой, даже без ночнушки. Полностью разденешься — и нырк ко мне под простынку, но не сходу, а подготовь, поласкай губы, сиськи, шмоньку и только тогда начинай. И ещё: не пускай хотя бы пару дней к себе в каптёрку Ленку-контролёршу. Когда она заходит к тебе, вы закрываетесь. Она моя ровесница (тянет тебя к зрелым тёткам), хвасталась мне, что в ночную смену, а иногда и в вечернюю контактирует с Федей-крановщиком и со Степаном-газовщиком. В рот берёт? Нет? В зад даёт? Нет? Чем же она тебя завлекла? Трусы, говоришь, у неё на слабой резинке?

Я слушал и продолжал дёргать за ремешок, даже пытался перегрызть его зубами. Ремешок не поддавался, а была ли там какая защёлка, до сих пор не знаю. Я-то был готов вдуть ей полностью одетой, лишь бы снизу подобраться, но она признавала только взаимную обнажёнку. Уже не рука, а вся моя голова была у неё под юбкой, я целовал её ляжки и даже промежность через трусы. Конечно, у меня на неё всё это время стоял.

Она томно дышала, но была непреклонна. Нет и нет, только не здесь.

«Как я хотел тогда с волнами

Коснуться милых ног устами:

Нет никогда порыв страстей

Так не терзал души моей» — говорил поэт.

Из заветных сказок А. Афанасьева

Машка и бумажка

Маша и её подружка Зиночка отказывали Ванюше в близости, несмотря на настойчивые его просьбы.

— Ну ладно, дадим, но поцелуй нам попы сначала.

— Губы могу, но задницу стрёмно.

— Ну хоть через бумажку.

— Это можно.

Девицы одёрнули подолы, захихикали и убежали, оставив Ваню со стоячим членом.

Как-то подружки остались дома одни, взрослые уехали по делам.

Ваня нарядился монашкой, лицо прикрыл платком и постучал в окно: пустите переночевать. Дать ночлег калике перехожему — дело святое.

Постелили «монашке» на полу, сами улеглись на печи.

— Холодновато тут, пустите на печку.

— Залезай, матушка, места хватит.

Девицы разомлели и перешёптываются:

— Вот если б вместо монашки, был молодой монах и попросил, дала бы, Зинуля, ему е@ать?

— А то. Своим деревенским нельзя давать: огласка выйдет, ворота дёгтем вымажут. А монах утром уйдёт, никто не узнает.

Девицы начали засыпать, ляжки раскинули, «салазки» загнули, мечтают про молодого монаха.

И Ванюша без слов и уговоров овладел обеими поочерёдно и пользовал их до утра.

А поутру они проснулись, а «монашки» и след простыл.

Потом как-то подружки начали подшучивать на Ваней:

— Ванюша, как насчёт бумажки?

— Бумажка-то бумажка, а вот как Вас ебла монашка!

Увы, в сказках всё хорошо заканчивает, а вот мне не везёт, так что просто беда.

Через два дня я уже забыл зрелую инженершу с её шикарными ляжками, крутыми бёдрами пышной задницей и кружевными трусиками, с её изысками и условиями и проводил выходной с недозрелыми длинноногими стройненькими сверстницами на пляже, которые, увы, ничего не обещали, да и у меня на них не стоял,

(Таня Плахотина, ау!) да и они не воспринимали меня как мужчину.

Остаётся добавить, что потом надо мной смеялись Федя-крановщик и Степан-газовшик. Эти работяги е@ли якобы неприступную инженершу в ночную смену прямо в кабинете на рабочем столе, поочерёдно, прямо через трусы, там у неё был какой-то «клапан», который просто открывался.

Пропел гудок заводской на обеденный перерыв, Федя и Стёпа тут как тут: он расстёгивает пуговку на ширинке рабочего комбеза, она неуловимым движением открывает «дверцу» в трусах и опа-ля услаждают друг друга. Дома у всех троих семья, дети, но как сладок адюльтер и прелюбодеяние под покровом южной ночи.

Бывают же коварные дамы-лицемерки: для кого недотроги, для кого иначе. «Быть может на брегах Москвы подобных дам встречали Вы».

Из моих личных воспоминаний на заданную тему, которые я здесь упомянул, получается, что всякий раз меня ждал облом. Это, конечно, не совсем так. Будучи московским студентом и живя в общежитии, мне хотелось отыскать родственников, чтобы сходить в гости.

Нашлись две троюродные сестры, которых я навещал в основном с целью поесть домашнего борща. Я воспринимал их как родственниц, не видел в них женщин.

Но вот мне сообщили, что в Подмосковье живёт и работает в санатории свояченица и можно её навестить. Приезжаю на электричке. О, Истра, колыбель моя, любил ли кто тебя, как я. В этом инстринском санатории я бродил по окрестностям (Новый Иерусалим), ел в столовой (подавала аппетитная официантка), танцевал в танцзале, перешёптывался с партнёршей:

— Вы не замужем?

— Отнюдь. Замужем я, но здесь одна, просто кольцо сняла. Дурачок, с замужней-то в санатории проще договориться… Или ты ищешь барышню для женитьбы? Ты уж определись, чего ты здесь хочешь: поебаться с замужней голым членом, без резинки и без обязательств или с холостой — она тебе наденет резинку, и ты ничего не почувствуешь, и... одни обязательства…

Сам воздух был пропитан: интим предлагать...

Тоже воспринимаю её как родственницу, как хозяйку, она постарше лет на десять, и у неё есть тут жених. Ложимся спать в одной комнате, в разных местах.

Надо сказать, что в юности по отношению к женщинам и девушкам я придерживался правила: «Люблю тебя я до поворота, а дальше как получится...» Но всё же не по отношению к родственникам. Всё же выебать родственницу, даже дальнюю, как бы ни была она красива и соблазнительна, я до этого момента считал недопустимым. Но возник момент — и все мои убеждения испарились: можно и нужно. Но у неё тоже были убеждения: родственникам, даже дальним, не давать, — и её предстояло переубедить.

Увы, ночью моё поведение стал диктовать член: чего, мол, спишь, рядом молодая привлекательная женщина, до неё всего четыре шага. Но она же родня, это непорядочно, стыдно, нарушаешь правило гостеприимства, да и жениха обидишь.

А он: какая родня, это днём, а ночью — просто желанная женщина; рискуй, или ты не мужик? Рискую, ныряю к ней под одеяло, она ни слова, и я ни слова, тычу в бок членом; у неё плотно сжаты ноги, трусов нет, полночи без слов меня отталкивает, но не очень сильно, как бы во сне, а я пытаюсь разжать ей ноги.

К утру раздвинула ноги, сдалась, и я получил желанное, всего один раз, очень спокойно, без эмоций; но и чувство, что делаю постыдное дело, меня во время совокупления не покидало.

Она лежала тихо, неподвижно, не подмахивала — мол, сплю. На глазах заметил слёзы — от неожиданности, мол, не ожидала от тебя такого наглого поступка, по сути, без согласия овладел, за счёт настырности.

Милочка, а что ты хотела? Положила на ночь рядом со своей койкой молодого мужика и думала — обойдётся? Или, наоборот, надеялась?

Утром пришёл жених, мы сделали вид, что ничего не было, а от стыда прятали глаза. Но второго раза в этот раз не случилось.

После того случая я понял, что дальние родственницы тоже люди, и всегда пытался воспользоваться моментом — в смысле, если мы оставались вдвоём, невзирая на возраст и внешность.

Беда моя в том, что я предпочитаю без слов: мол, сама понимаешь, чего мне надо, — но большинство ждут нежных слов и вкрадчивых уговоров, утончённого подхода и полунамёков, а не сразу хватать за пизду, за сиськи и заваливать или даже стоя. Поэтому фартило мне редко, большинство посылали подальше.

Но если уж которая соглашалась, обычно вдвое старше, некрасивая и вдовая — замужних боялся (мужу пожалуется), разве что сама напрашивалась, — то ебал её как просто бабу, а не как родственницу, и более не стыдился, и никогда меня не мучила совесть о содеянном.

С родственницами всегда было по одному разу, повторить не хотел — в смысле, через день-другой, то есть через время, ну а сразу мог повторить, если она не сильно возмущалась:

— Как ты мог такое? А ещё в очках и вроде вежливый, интеллигентный, щелкопёр хуев. Повторить не дам, и не проси, тут я просто растерялась от неожиданности; застал меня врасплох, только встала, спросонок плохо соображаю, ещё не оделась толком, трусы не надела, а ты тут как тут — завалил и засадил. Ты хоть понял, с кем занялся любовью? Ты хоть понимаешь, кого е…ёшь? Я ж тебе золовка вроде (сватья,свояченица, сноха, троюродная сестра, двоюродная тётя, племянница), забыл? А ты, мудило, засадил свой надменный хуище мне в вежливую пиздёнку и ебёшь зажмуркой — стыдно паразиту, в глаза мне смотри. И даже не спросил разрешения. Давно в меня влюблён, говоришь? Это не оправдание, я-то не успела тебя полюбить. Ага, я ещё и виновата: разнагишалась перед тобой, так думала — родня и у тебя на меня не встанет. На днях случилось наоборот: чужой мужик понравился, спортивный, мускулистый, вижу, и он меня хочет, легли в койку, а он не может… На тебя взглянула: сморчок, худой, не получится у него ничего, думаю, посмеюсь над ним, и не стала брыкаться, а ты вона как...

Исключение — свояченица, тут два раза, через выходные, когда вновь мог её навестить в Новом Иерусалиме; хотел бы ещё, но она вышла замуж и мы больше не пересекались.

Хотя она тоже ругалась:

— Зачем тебе разные женщины? Найди одну и остановись.

Я оправдывался:

— Даже у Пушкина было много женщин,

— Сравнил тоже, — возражала. — Ему это было нужно для вдохновения, он когда замужнюю Анну Керн поимел, прекрасные стихи написал и навсегда запомнил это чудное мгновенье... Ты, когда мою замужнюю тётушку уебал, что написал. То-то...Вспоминаешь ли прекрасное мгновенье, когда она дала тебе на кухне через жопу?

— А мою пизду вспоминаешь? И как мной спящей овладел? И на том спасибо.

— На поэта ссылаешься. Поэт-то влюблялся в длинноногих стройных сверстниц, а у тебя странный вкус. Только появился, на меня ноль внимания, и только на мою тётушку смотришь с вожделением, на её пышный оттопыренный зад, толстые ляжки, а ведь она старше меня на 20 лет.

Тётя у меня любвеобильна, ни одну ширинку не пропустит, если случилась оказия. Думала, что ночью ты на неё залезешь, она спиной почувствовала, что ты её хочешь, но в первую ночь ты не решился, потому и удивилась, что ты ко мне, под одеяло влез. Думаю, полежим по-родственному, погреемся, а ты начал тыкать стояком в бок и шепчешь на ухо: дай ебать. Эх, думаю, была не была, ведь у меня тётушкиных прелестей нет, зато передок классный и поэт бы на меня пялился, а не на тётю.

Однако на меня не рассчитывай, замуж выхожу, а ты молодец, за вечер познакомился с тётей, с официанткой, танцевал с отдыхающей и все толстозадые, а спал всё же со мной, стройной и длинноногой, со мной ебался в первую ночь со всем пылом голодного на интим студента и мне лестно, что я была у тебя первой женщиной здесь в Иерусалиме, жаль, что вообще не первой… Вот ведь как бывает, в день приезда тебе дала, а жених месяц ухаживает, не даю, только после свадьбы.

Понравилась моя пизда, то-то, но ещё раз её почувствовать нельзя: через час жених придёт.

Если с тётушкой не сложится, здесь в санатории полно солидных замужних дам в твоём вкусе. Они считают, ежели на отдыхе не случился краткий адюльтер, то весь отдых насмарку. Дам-то много, а мужиков для адюльтера мало.

Так что для тебя здесь раздолье, хочешь тётушку, хочешь официанту, хочешь соседку или любую отдыхающую: епи-не-хочу, пока молодой.

Вообще, с моими любыми женщинами хотелось повтора через день-другой всего с тремя — так впечатлила меня их п…да, — но не случилось из-за обстоятельств непреодолимой силы.

Одна подкарауливала меня и подставляла пизду: «Я ей про лепёшки, а она — не поебёшь ли?» Не отказывался. Некоторые звонили спустя время: давай ещё. Нет, говорил, женат я уже.

Потом уж, спустя время, свояченица посмеивалась надо мной:

— Да не спала я, притворилась, а ты настырный оказался, так свояченицу захотел, стучал-стучал — и отворила я тебе свою пизду. Да я уж днём почувствовала, что хочешь меня поебать, да стыдишься у бабы попросить.

Не отпирайся, что только тётю хотел с вечера, а меня захотел только ночью, обеих ты хотел, а там как получится.

А попросил бы вечером— на всю ночь твоя, а так это была не я и не твоя. Не возникло у меня отклика: жених есть, ты молод для меня и свояк к тому же.

— Но, когда мой вошёл в твою, я почувствовал её животворящую нежность, и в этот миг я её любил и слил в неё своё напряжение и, может быть, ещё нежней любил тебя.

— Ах, как романтично, но ещё раз: ты считаешь, что у нас было, а я считаю, что не было. Но не буду лукавить, мне понравилась твоя настойчивость, это не был ответ на твою любовь, просто пожалела твои муки.

Ну ладно, если это тебя утешит, я тебе дала по-дружески, как гостю, как свояку, наконец, и только разок, но не переспать — понимаешь разницу. Между прочим, рядом в комнате живёт соседка по коммуналке... давалка, понимаешь?

— Да не хочу я давалку, хочу недотрогу...

— Признаюсь, и мне случалось влюбляться с первого взгляда, и сразу хотела его, а он считал, что просто знакомы, можно поболтать. А я под разговор раздвигаю ноги, смотрю ему в глаза и ликую, видя, что у него встаёт.

А если у мужчины встал и рядом женщина, которая его хочет, то он уже себя не помнит и он в моей власти: хватит болтать, пора ебать.

— Не вез мне в этом на родственников, — продолжала она. — кто бы мужского пола ни навестил проездом — комната у меня одна, стелю ему на полу подальше от своей кровати, — всё равно непременно утречком выбет меня, а днём поехал дальше, словно бес в них по утрам вселяется.

Ночевал пятнадцатилетний двоюродный племянник, кадет, утром подходит: «Тётя, у меня пиписка затвердела впервые, что мне делать?» — «Что делать, что делать… лечить тебя будем...»

Ночевал семидесятипятилетний двоюродный дед, генерал в отставке, думаю: этого можно не опасаться, весь седой, беззубый, зарос — настоящий Карл Маркс, — и ошиблась: утром ножки мне деловито раздвинул, «салазки» загнул и два часа терзал... Таких больших хуёв больше не видала... Заканчивай, говорю, на поезд опоздаешь. Прав классик: любви все возрасты покорны: «юный корнет и седой генерал».

Хорошо хоть ни разу не залетела. Невинность потеряла с дядей Мишей, тётиным мужем, мне — 15, ему — 45, были проездом, тётя спала на кухне, а ему, как нарочно, постелила в четырёх шагах от меня. Я уж потом поняла — нарочно. Навалился ночью, я и пикнуть не успела, а он уже хозяйничает у меня там. Могла бы сбросить его, даже изобразила протест, но согласилась: понравился, во-первых; во-вторых, уже об этом подумывала, подружки уже похвастались, что познали это, а я отстала — и чёрт меня догадал посекретничать об этом с тётей. К утру я на него зашипела: «Хватит уже! Пять раз тебе мало? Вали давай на свою лежанку, вот-вот твоя проснётся».

Застирала простынку от красных пятен. Утром делаем вид, что ничего не было. Тётушка всё, конечно, просекла, но тоже сделала вид…

— Ну, дала тебе разок, бесстыднику, — это уже мне, — небось, не распробовал, какая у меня классная горячая п…дёночка, а сиськи глянь какие. Второго не будет, замуж выхожу, поезд ушёл. Впрочем, зарекаться не могу.

Бесплатный совет: не бойся у баб просить, мол, дай разок, — у десятерых попросишь, девять откажут, а это нормально. А дальше надо договариваться, а не сразу лапать.

— Милая, да мы же сейчас вдвоём, давай попрощайся с девичеством перед свадьбой, устрой себе девичник со мной.

— Ох, научила на свою голову. Упросил, своячок, так и быть, дам напоследок, но только раз. Да покажи сначала свой х…, я ведь в ту ночь его и не видела… Что? Ещё хочешь? Ты не забыл, нахал, бесстыжий, паразит, обладай и разъебай что у меня завтра свадьба и первая брачная ночь. А в ту ночь чего второй раз не захотел? Я обиделась до слёз.

— Чего-чего… Жениха боялся: утром придёт, ты скажешь, он мне морду набьёт. Ты не выдала, я и осмелел.

В ночь перед свадьбой мы с ней занимались любовью по всем правилам, до утра... Она даже заорала...

— Потише ты, тётя же твоя спит на кухне.

— Не бойся, она всё знает, про ту ночь я ей рассказала. А она не удивилась. «Да я, — говорит, — и не сомневалась, что у вас это случится, дело молодое. Что ж ты хотела? Ему постелила рядом со своей кроватью, а мне на кухне. У мужиков по утрам встаёт, и они себя не помнят; ты как-то у жениха ночевала, а я на твоей койке устроилась, так он утром и на меня залез — думал, говорит, что тебя ебёт... А когда понял утром ошибку, не слез и днём продолжал... Я уж и шипела на него, и стыдила:

— Ты хоть понимаешь, кого ебёшь? Я не свояченица, я её тётушка, понимаешь сколько мне лет или тебе всё равно, лишь бы баба и лишь бы была пизда? Губы не поцеловал, титьки не потискал, сразу туда. Впрочем, не ты первый у меня такой. Ну ладно, меня не узнал, темно, но хуй-то твой должен был заметить, что пизда-то другая.

— Должен был заметить, — отвечает, — но... не заметил…

— А попа у меня пышка и ляжки шикарные, не то, что у племянницы, тоже не заметил? Не до этого, говоришь, было лишь бы совать и совать туда. А женщина ждёт, чтоб слова любви при этом говорил, тогда она раскроется и ещё не раз позволит ебать.

И по жопе лупила, и в морду его бесстыжую плевала, и пугала:

— Как теперь я перед мужем буду оправдываться?..

Ноль внимания, как об стенку горох... Не может остановиться, ебёт и ебёт... И я вдруг смирилась и начала подмахивать... Вернее, сжалилась, чувствую, как ему хочется в меня слить, решила помочь; он тут же кончил и на моих грудях прилёг отдохнуть и заснул. А я не шевелюсь, глядь — батюшки, встрепенулся и снова засадил и ебёт... И всё изменилось, я уже шепчу:

— Милый, люблю-люблю. Ты у меня первый после мужа, племянница врёт, что я всем даю. А с тобой гораздо слаще, чем с мужем, вот что адюльтер-то животворящий делает.

И он:

— Я тоже тебя люблю, девочка моя, ты у меня первая и единственная

— Да какая я тебе девочка? Я на 30 лет тебя старше.

И с племянницей -молодкой у тебя уже было?

— Нет-нет, не было, ты всех моложе и красивее, моя королева.

Хитрец, врёт, а приятно...

— Не отпирайся, я на кухне всё слышала, не спалось. Ещё бы, ты весь вечер на неё глядел с вожделением: смазливая, молодая, а на меня ноль внимания: старовата, невзрачная. Думаю, если студент не промах, решится попытать удачи, племянница не устоит: слаба на передок. Хоть и свадьба у неё на носу.

Дайте ходу пароходу

Расколоть на Истре лёд,

Дайте девоньке свободу

Пошалить останный год!

Так и случилось, к утру вы поладили, кровать заскрипела: ебёт, молодку, мерзавку, паршивец, а я начала в такт похлопывать ладошкой по своему органу, да и кончила с тобой одновременно.

Как-то после этой ночи на кухне хлопочу, подол подоткнула повыше, ляжки до попы видны. Зашёл он на кухню — приехал в гости на выходной, — на ляжки зырк, засмущался, отвернулся. «Ах ты, какой робкий, — думаю, — всё то утро ебал — не робел, в любви клялся, правда, на спине я была, а теперь боишься бабе жопу поласкать. Вот тебе!» Нагло жопу совсем оголила, нагнулась, руками в стол упёрлась, неужели не поймёт? Тогда ты хотел, теперь я хочу. Не выдержал, уважил, халат сорвал, а лифчика и трусиков у меня и не было, ещё не успела после утреннего душа надеть. Если женщина просит...

Поняла я свою ошибку, на исповеди сказала батюшке, что понравилось мне это с юношей, и как было показала...

Не верится мне, племянница, что студент тебя только раз утром поебал, небось, каждое утро дрючил... Иначе чего это вдруг вы всю ночь перед свадьбой еблись так шумно…»

Тут тётушка ударилась в воспоминания: «У нас, — говорит, — какое-то родовое проклятие: перед самой свадьбой и у меня, и у тебя прощальная ебля. Разница: тебя ебли всю ночь, а меня — весь день; меня тоже двадцатилетний сосед выебал, даже как звать не знаю, когда мне было 30, и тоже перед свадьбой.

Спустя лет десять пришла к батюшке, исповедовалась пред аналоем в грехе и всё подробно рассказала, как мне это понравилось, как титьки показала, как подол задрала и жопу показала. Он меня пригласил в какой-то закуток на продолжение беседы, попросил ещё раз попу показать, да и поебал там. По жопе пошлёпал, достал свою елду и засадил мне в пизду, в точности как сосед, и успокоил: прощаются тебе, раба божья, теперь все твои грехи, не греши более, а ежели не устоишь пред искушением и вновь согрешишь, приходи — всё обсудим. Потом узнала, он это проделывает и с другими прихожанками, но только с теми, которые понравятся и по согласию.

Теперь вот мне 50, согрешила с 20-летним студентом, пойду покаюсь, и чует душа, придётся расплачиваться натурой, что-то во мне привлекает и семинаристов, и студентов.

Вот что жопа-то моя, животворящая делает: и студент перед ней не устоял, и поп, и сосед: на грядке в огороде я полола, смотрю — сосед в мою сторону зыркает. Всё поняла, нагнулась, попу отклячила, порыв ветра сарафан вздыбил, а может, я и сама ветру подмогла, жопа оголилась, трусов нет, сосед через забор сиганул — и хвать меня за бёдра...

Он ебёт, конечно же, в пизду, не в жопу, а я вроде не замечаю, продолжаю грядку пропалывать. Кончили мы вместе, и он обратно к себе через забор.

Я на речку пошла искупнуться, гляжу — и он за мной крадётся, как фавн за нимфой... Что-то ещё будет... Так и есть, ещё трижды пересеклись: в копне сена, на песочке у речки и даже в воде... А ведь завтра мне в ЗАГС...

Жопа моя не для всех: люблю неожиданно, случайно, без знакомства и без слов, а ежели иной начнёт вежливо робко просить: покажи жопу, хочу тебя поебать, — никогда не соглашалась…»

…Вскоре свояченица вышла замуж и покинула Иерусалим вместе с тётей. Естественно, я там больше не бывал. Эх, долго я не мог забыть попу этой тёти: печально бродил по Битцевским, Царицынским, Борисовским пляжам, увы, такую попу у купальщиц-московиток больше не встретил и грустный, охладелый написал стихи:

Ах, попа-попа, где ты ныне

И кто теперь с тобой шалит?

Когда и где, в какой пустыне

Забудешь ты её, пиит?

И вариант не для печати:

Ах, жопа-жопа, где ты ныне

И кто теперь тебя ебёт?

Когда и где, в какой пустыне

Забуду я с тобой улёт?!

— К слову, я заметила, — продолжала свояченица, — ты после ужина в санатории шептался с официанткой и ночевать не пришёл... Ну ты и ходок, ну и бабник, и меня, и тётю мою, и официантку выеб, всем в любви клялся, только соседку-давалку пропустил...

Открою тебе секрет: тётушка сама попросилась лечь на мою койку вместо меня и не скрывала зачем. Меня спасала от твоих утренних закидонов, мол, как бы я не залетела перед свадьбой. Ну а тётушке залёт уж не грозит, она-то первого родила по залёту от соседа перед свадьбой, а ты думал, как мастерски ты ею сразу овладел, ну а дальше разыграла недотрогу…

(Когда малознакомые парень и девушка по разным причинам вынуждены устроиться на ночлег в одной комнате на разных кроватях, парень, как правило, повинуясь инстинкту, пытается воспользоваться ситуацией.

Сослуживец рассказывал:

— Я подошёл к её кровати и говорю: «Зина, я тебя люблю. Можно к тебе?» Она: «Ты что, дурак? Пошёл вон!»

На этом всё и закончилось. Потом уж она пояснила: «Скажи ты прямо: «Зина, я хочу тебя поебать», — другое дело. Как услышу такое слово, у меня всё встаёт: соски твердеют, «вся душа моя пылает, вся манда моя горит...» Даже если б просто молча начал лапать, положил ладошку мне на письку — и то у нас бы всё случилось, а с таким глупым — уж увольте».)

Была и ещё пара случаев у меня по молодости в частных домах. У нас дом небольшой, приехали гости — места спать нет, пригласили соседи — у них пятистенок и три дочки на выданье, не целки (все трое ночью позволили проверить свои п…ды моим х…ем). Уложили спать в свободной комнате, там ещё одна кровать.

Засыпаю, но вижу: устраивается на соседней кровати юная леди. Не могу заснуть, забираюсь к ней под одеяло.

— Ты чего? — спрашивает.

— Холодно в избе, вдвоём будет теплее, — отвечаю.

— Ладно, только без глупостей, а то всех разбудим — понимаешь, я о чём? Хотя... родители сегодня на сеновале спят, в соседней комнате младшие сёстры спят... Ну и ты... спи…

— А ты? Может, всё же... — не теряю надежды.

— Нет-нет, и не думай, и не надейся...

— А если…

— И если — тоже нет…

Засыпаю, чувствую: девичья рука нежно теребит и медленно дрочит мой х… Я положил ладонь ей на пизду, погладил шелковистую густую шёрстку, вставил пальчик и пощекотал.

— Да-да, теперь согласна, вроде все заснули, сразу-то неприлично. Теперь вставляй туда свой х… и еби...

Делаем это очень тихо, она молчит... Встала, ушла, вернулась. Потрогал — явно не она, титьки и жопа поболе... Совокупляемся громче, она постанывает... Встала, ушла, вернулась. Потрогал — не она, другая, титьки и жопа ещё боле... Ебёмся от души, без оглядки, она орёт... Младшенькая оказалась посмелее... Пытается встать и уйти, ухватил за сиськи:

— Не пущу, лежи...

— Почему? Сестрёнок-то отпустил...

— У тебя п… самая лучшая, будем ещё... Тебя я недоёб.

— Что значит «недоёб»? Я почувствовала, что ты кончил в меня...

— Ну что ты, право: ты виновата уж тем, что хочу тебя я ещё раз поебть...

— Признаюсь и я: у тебя лучший х… из тех, что меня ебли.

После таких признаний я хотел с ней уединяться, но на свидания не приглашал, боялся гнева подружки Ниночки... Но как завижу, что пошла в лес за земляникой или орехами, крадусь, как фавн за нимфой... Признаюсь, после той ночи, я крался и за средней, и за старшей сестрицами, но вместе поесть землянику и мёд удавалось только с младшей. Вскоре я покинул эту деревню, они тоже — вышли замуж.

…А тут и утро. Пропели петухи. Но кто же их испортил до меня? Они погодки, на год-два постарше и смотрели на меня равнодушно, когда мы вместе купались в речке Велетьме, не считали за жениха, и я на них не возбуждался, впрочем, как и на других деревенских девочек. А-а, понял, они по воскресеньям ходили на танцы в соседнее село... А я ещё не ходил…

Совершенно неожиданно их маманя сделала мне прощальный привет перед отъездом — и у нас с ней было. У нас не было бани в огороде, я иногда мылся в общественной бане в Кулебаках, где учился, а на каникулах — у соседей. Принесу воды, дров, и мне дозволялось мыться последнему. Я мылся всегда один, а мечтал: хорошо бы с тётей Дуней помыться вместе, и тогда... я бы её... она мне... и мы с ней... И вдруг мечта сбылась.

Пошёл в баню в последний раз — завтра уезжать на работу по распределению в Таганрог, — захожу в баню, уже темно. Как всегда, думал, последний, а там соседка тётя Дуня домывается, хлещет себя веником, вся в прилипших банных берёзовых листьях.

— Ой, извиняюсь, я попозже...

— Нет-нет, вовремя, меня веничком попаришь...

— А что скажет дядя Коля?

— Да мы ему не скажем, а он, как всегда, после бани выпьет стакан самогона и спит до утра...

— Стесняюсь я, неловко как-то...

— Ага, стесняется он, я всё про тебя знаю: с дочками переспал, не стеснялся. Светлану Ивановну проворонил, первая красавица на селе, всю жизнь будешь жалеть, что не попробовал её, сниться будет, — между прочим, моя подруга и ровесница, фигуры у нас одинаковые. Меня что, не хочешь попробовать, так и выпустишь из бани? А ведь замечала я, как ты на меня одетую поглядывал и глазами раздевал... Между прочим, мой Колюня двадцать лет назад Светке-то целку сломал, но женился на мне, а её муженёк долго ко мне клеил, но я ему не дала. Глазами-то меня все деревенские мужики раздевают, но никому не дала. С тобой, мой юный сосед, другое дело: завтра уезжаешь... Хорошо похлестал веником спинку, теперь давай ножки и животик, и это место. Знаешь, как называется? Чего отвернулся? А повернись-ка, парень, ко мне. Вона в чем дело, встал у тебя на меня... А у бабы боишься попросить, думаешь, напугал бабу хуем.

Комплекс Мадонны на этот раз не сработал: либо он не возникает, если у мамы дочка, либо вот что баня-то животворящая делает; наконец, возможно, у тёти Дуни была подъёмная сила посильнее, чем у Светланы Ивановны. Возможно, у нас получилось потому, что она предложила заняться этим открытым текстом, да и я действовал посмелее, чем в первый раз с тётей Светой. Однозначно могу сказать, если я не чувствовал встречного желания (лучше — выраженного откровенно), у меня никогда не вставал.

В этой деревне я прожил с 12 до 18 лет, в мою бытность никто из сверстников девкам целки не ломал, видимо, мы поздно мужали. А вот в предыдущем поколении это считалось чуть ли не нормой: девки приглашали парней спать на сеновал и легко теряли невинность.

Был даже случай из ряда вон: три отчаянные девицы пригласили на сеновал трёх безбашенных парнишек, чтоб целки сломали. Парни девочек поимели и удивились:

— Чего ломать-то? Вы уже.

— Знаем, — отвечают, — но нам интересно, чтобы здесь и сейчас каждый из вас поебал каждую из нас, да так, чтобы одна пара еблась, а остальные смотрели — вроде как кино...

В деревне одно время подвизался дезертир-бандит Лёшка Пахомов, днём прятался в лесу, а ночью сердобольные девки брали его спать с собой на сеновал. Ночью разомлевшая девица могла потолкать его в бок и томно попросить: «Лёша, положи наган в пилотку», — и захихикать от двусмысленности. Скольким девушкам он положил «наган» в «пилотку», проказницы не раскололись, а история умалчивает.

Не отсюда ли похабная припевка:

Как в зареченском колхозе

Ебут девок на навозе...Или:

Как у леса на опушке

Девки выстроились в ряд:

Две ебутся, две смеются,

Две поёбаны стоят...

Я-то точно был отсталым и к 18 годам, приступить со своей подружкой к решительным действиям всё ещё не решался. Некоторые девицы меня интриговали:

— Чего ты ходишь с Нинкой, взявшись за ручку, и у вас этого нет... Пойдём со мной, я не такая красавица, но манда у меня получше...

Я не отреагировал. Через три года, будучи в Таганроге, получаю письмо из Нижнего Новгорода (тогда город Горький) от Нины:

— Мне сделано предложение, выходить ли мне замуж? Ты как?

— Никак, выходи, — ответил я.

Моё положение было весьма незавидным: жил в общежитии, четверо в комнате, работал слесарем, занимал три рубля у Жени Костюка до получки — не до женитьбы.

К тому же я успел забыть своих деревенских северных подружек и увлекался городскими южными красотками.

Все трое, с кем я жил, были постарше меня и большие оригиналы по женской части.

Невинные забавы уборщицы Глафиры

Грукало крутил роман с замужней уборщицей, несравненной Глафирой: она приходила убирать нашу комнату и заваливалась к нему в койку, пока он спал после ночной смены. Она была весьма любвеобильна и имела любовников и в других комнатах. Он не ходил на танцы, так как девушки отказывались с ним танцевать: у него сразу вставал, едва он прижимался в танце к партнёрше. Я завидовал Грукало и, когда мы с Глашей оказались вдвоём в комнате и она играла передо мной попою и титьками, пригласил в свою койку.

Она отказалась: «Нам запрещено иметь двух любовников в одной комнате, это уже будет разврат; вот ежели сосед твой съедет — не помню, как его зовут, — тогда...»

«Запрещён не только второй любовник в одной комнате, — продолжала она, — но и второй раз в одной комнате — уволят. Тот, кто вроде спит на соседней койке, конечно, страдает и вздыхает, но терпит, пока сосед топчет меня так, что казённая кровать ходит ходуном, вот-вот развалится, пружины яростно скрипят и я в улёте. Терпит потому, что соблюдает правило: когда он приведёт девушку или мою коллегу с нижнего этажа, то сосед будет терпеть.

Я сюда и на работу устроилась ради этого скрипа, дома-то, когда с мужем, кровать не скрипнет и не дрогнет — очень прочная, а это скучно; но лишнего мне не надо, вакансий сейчас у меня нет, сама выбираю партнёра, в некоторых комнатах и вовсе никому не даю.

Изредка случались сбои в отлаженной системе: это, когда не я заваливалась с большой охотою в койку к правильному партнёру, а кто-то без спроса хватал меня за бёдра и с большой охотою затаскивал к себе в койку. Я для порядка молча отбрыкивалась, а в конце отвешивала ему оплеуху, и оба расставались довольные. Испытать такое нежное псевдонасилие очень приятно для разнообразия.

Или вот, убираюсь в одной комнате, другой, третьей, а в комнатах никого, постоянных партнёров нет, а мне уже хочется мужчину, предвкушение сладострастия.

В следующей комнате новичок, дремлет на кровати.

Когда в комнате двое: аппетитная молодка в рабочем халате на одну пуговку, без лифчика и трусов, груди и ляжки сверка ют и молодой рабочий при обоюдном желании всё происходит быстро. Работаю шваброй у его кровати, дразню своим телом. С желанием парень не справился, вскочил, схватил меня за бёдра, швырнул поперёк кровати, предчувствие меня не обмануло, успела увидеть, что у него уже торчал на меня хуина достойного размера, ну не с оглоблю, конечно, но всё же. Единственная пуговка отлетела, халат распахнулся, я вся на виду, успеваю ловко забросить ему на плечи ножки и казённая кровать затряслась от яростной страсти. Потом объясняю ему, что любовницей ему быть не могу, даже не дам повторить, но могу познакомить с подружкой, у неё такое же тело, как у меня, и очень страстная

Вот письмецо счастливчика, который в первое же утро в новом городе поимел несравненную Глафиру.

«Как я устроился в новом городе? Не поверишь, в первое же утро с помощью Божией уёп молодую уборщицу Глафиру. Работает шваброй, но больше играет попой, рядом с койкой. У меня встал, нет мочи. А от неё какие-то волны-флюиды, чувствую тоже хочет.

Вскочил, сгрёб, швырнул поперёк кровати, халат у неё распахнулся: ни лифчика, ни трусов. Какие ляжки, какие буфера! Мой член бушует от нетерпения. Но вдруг оттолкнёт или закричит. Наоборот, сама ловко забросила ноги мне на плечи, сама насадила пизду мне на фуй и заработала тазом. Такого у меня ещё не было. Кровать затряслась. Шепчу: «простите, кто кого епёт?» Молчит. Говорят, замужняя, очень порядочная, для многих недотрога, другие говорят, у неё в каждой комнате любовник.

Познакомила с подружкой. Копия, в первую же встречу заявила: я денег не беру, главное, чтоб сделал мне приятно, что пока редко случается."

Иногда ради женского любопытства совращаю новенького жильца, особенно ещё не познавшего женщину, это несравненное удовольствие.: расстёгиваю нижние и верхние пуговки халата и начинаю работать шваброй под его кроватью, на которой он лежит, и наклоняюсь над кроватью, касаюсь титьками его гу. И как-то само собой оказывается, что мы уже лежим вместе., шутливо боремся, я шепчу положенное:

— Нет-нет, не надо, не сейчас, не сегодня, давай сделаем это завтра. Не можешь подождать, у тебя встал, очень меня хочешь? Тогда хотя бы закрой дверь на ключ, видишь, у меня кольцо... Но ты мой единственный и неповторимый и я у тебя буду первая, а это- память на всю жизнь....

И про себя: «Как я люблю прелюдию соития, когда наши интимные места только-только несмело слегка соприкасаются и высекают молнии страсти и вожделения».

Это неправильно, когда партнёр пытается поцеловать моё интимное место между ног, — его губы должны целовать только мои губы. А интимные места пусть «целуются» между собой, даже если у него не встал. Я позволяю начинать даже с не вставшим, почувствует мой интим — и всегда встаёт.

Но он уже лежит на мне, ноги мои раздвинуты, и мы оба уже без трусов... Да и были ли в трусах...

Хорошо, когда я одна на целый этаж в мужском общежитии...у меня мужской гарем. В рабочем общежитии с этим всё просто, не то, что в итээровском.

Как-то раз мне захотелось принудить к интиму юного, лет семнадцати, пэтэушника. Отложила швабру, расстегнула халат, залезла к нему под одеяло на койку, где он лежал, но посматривал на уборщицу горящим взглядом.

Легла титьками на его грудь, а промежностью — на его мужские причиндалы; почувствовав, что у него встал, повернулась на спину — и он оказался на мне. Закончили бурный, для него оказалось первый, интим, вырвалась из его объятий и взялась за швабру.

Закончила уборку, ухожу, а он:

— Давай ещё...

— Нет, говорю, забудь, больше не будет ни сейчас, ни потом. Будешь настаивать — огрею шваброй…

Эти итээровцы (инженерно-технические работники) слабаки и привереды: то у него не встал, то сначала хочет почитать стихи Есенина, то послушать сонаты Бетховена и песни Грига. Тьфу... Ох уж эти мне поэты: «многим ты садилась на колени...» Что я, дура? Никому не садилась и не собираюсь».

На картине:уборщица Глафира давала многим на этаже мужского рабочего общежития,но мне отказала,хоть и просил...

centertop

…Но я съехал раньше — на учёбу в Москву, так и не потоптав таганрогскую уборщицу Глафиру, и больше никогда не бывал в Таганроге. Она, негодница, как-то подразнила меня: закончив уборку, расстегнула халат, показала прекрасные груди без лифчика и пышные ляжки без трусов, быстро повернулась и вышла из комнаты. Вернулась уже застёгнутая, взяла швабру и исчезла насовсем и навсегда, оставив меня дрожать и плакать в подушку. Глаша, только я тебя здесь любил до слёз, но ты всем желающим дала, кроме меня…

А ведь сказано давно: чем меньше женщину мы любим, тем легче нам она даёт...

«Когда и где, в какой пустыне, безумец, ты забудешь их»... Её ляжки... о-о-о, её титьки… а-а-а, её насмешливый взгляд... у-у-у…

Штульман пользовался услугами цеховых работниц: в дневную и ночную смены, в обеденный перерыв он на десерт уединялся с дамой в закуток в цехе или за цехом, в зарослях жердел. После вечерней смены провожал замужнюю матрону до её дома, и она выносила одеяло в палисадник… Они занимались любовью под окнами, а дома ждал её нетерпеливый муж.

Орлов Жора отличался крайней скороспелостью и нетерпеливостью: ежели он оказывался в смешанной компании — а таковые собирались постоянно по самым разным поводам, — то пока остальные переглядывались и знакомились, он уже через минуту уединялся с незнакомкой и залезал на неё к взаимному удовольствию, чтоб потом больше никогда не встретиться: его дело не рожать, сунул, вынул и бежать.

Подружка потом допытывалась:

— Эльвира, ты чего с незнакомцем спряталась в закуток за занавеску, нежели…?

— А ты как думаешь?

— Ой, на твоём месте могла бы быть я, он ведь сначала на меня смотрел понятным взглядам, но я отвела глаза, трушу сразу, без знакомства, а второго раза и не бывает, ну так как у вас?

— Ну как, он сразу достал, показал свой, ох, Липочка, и здоровый у него, а у меня узкая, тесная, но всё обошлось, поместился…а я сняла трусы, раздвинула ноги, показала свою, похлопала по ляжкам: давай живее, не мешкай, гости нас могут хватиться, начнут искать, к счастью, никто не искал.

— А ты-то, как, готова, не пора ли быть посмелее…

— Ну я право не знаю…

— Не знает она, хватит ломаться, не целка ведь. Ну-ка, марш в закуток, а я его к тебе подошлю, раз он на тебя смотрел…

Некоторые любительницы по-быстрому, не знакомясь, забеременели и ходили с жалобой по инстанциям-комитетам, но Жора оказался не член комсомола, не член партии и даже не член профсоюза…

Направляясь в гости, Жора следовал своему правилу: начинать надо с хозяйки дома и, пока та принимала у него в прихожей шляпу и пальто, успевал невзначай потыкать ей в ляжки стояком.

Иная делала вид, что ничего не заметила.

Другая грозила пальчиком: не шали, со мной не выйдет, муж дома, да и не практикую я уже мимолётный блуд, а вот среди приглашённых есть незамужние молодухи, найдётся та, которая практикует…

Третья шептала: намёк поняла, задержись, когда гости разойдутся, тогда может быть...

Он задерживался и жарил любвеобильную хозяйку до утра.

Иногда слабая на передок сразу хватала его за стояк и увлекала в ванную, где наклонялась и обнажала попу, затем довольная, растрёпанная, в помятом платье, выходила к гостям. И уже за столом вдруг поднимала Жору властным взглядом и приглашала в ванную... После этого Жора прихватывал шляпу и пальто и уходил, не попрощавшись...

Я первый на селе приобрёл через посылторг ламповый радиоприёмник. Сижу слушаю, заваливается сельская красотка, мать троих детей:

— Можно послушать радио?

— Отчего ж, садись, слушай.

— Я хочу лёжа.

Зачем-то расстёгивает верхние пуговки платья, вываливаются пышные полные груди, словно не рожала, лифчика нет. Заваливается на кровать, задирает подол до пупа, раздвигает ноги и белые ляжки, и трусы надеть забыла, видна рыжая шёрстка на пизде. Глаза закрыла, грудь вздымается, шлёпает себя по ляжкам...

Это теперь-то я знаю, что это означало, а тогда я никак не отреагировал. Точнее, отреагировал, но не как мужчина, а как глупый подросток — сплоховал, взглянул мельком: в таком виде она собирается слушать? У меня не только не встал, но я ничего и не захотел, продолжал слушать радио. Ушла обиженная...

Возможно, надо мной по отношению к ней довлел синдром Мадонны, а вот над моими сверстниками Славкой Тихомировым и Толиком Калёновым не довлел, оба не сплоховали, и оба потом мне похвастались:

— Я Светлану Ивановну поебал, ох и ебучая, скажу я тебе! Какие титьки, какая жопа, какая пизда, всё заебись, я её три раза — в рыжую густую шерсть, она ещё хочет, а я уже не могу. И всё в ней было прекрасно: «и лицо, и одежда, и душа, и мысли...»

Должен ли быть прекрасен главный женский орган? Несомненно, особливо внутри, но и снаружи тоже. Орган Светланы Ивановны был на высоте. Мужчинам нравится лохматость, кучерявость п…, чтобы их орган пробирался туда, раздвигая «кустики». Вот женщина лысая, с бритой головой — хорошо ли это? Некоторые женщины коротко стригут и даже бреют растительность на пизде по разным причинам. Понравится ли мужику такая голенькая? Не уверен.

— А как отдавалась, как еблась, — продолжал Толик, — но на другой день в упор не замечает. Пытаюсь приблизиться — показывает кулак и сквозь зубы: «Проболтаешься — убью гада». Вот и пойми этих женщин.

Инициатива в обоих случаях принадлежала ей. Приглашала их, конечно поврозь и в разные дни, её проводить: одного — на речку Велетьму, другого — в соседнее село Саваслейка, в магазин.

Чтоб не было сплетен, уходили и приходили врозь. До магазина не дошли, предложила посидеть у попавшейся на пути скирды соломы.

До речки дошли, предложила: «Слабо голышом искупаться?» Кавалер не сдрейфил, сели рядышком на песок...

После рождения третьего муж охладел к ней, был не ревнив и не замечал её одноразовых шалостей с подростками, полагая, что это лишь лёгкий флирт домохозяйки от скуки деревенской жизни. Подростки понимали важность тайны и помалкивали, можно и от мужа схлопотать.

Мне известно о двух случаях её баловства с подростками, а сколько их было? Ебаться с замужней совсем не то, что с девкой: никаких капризов, никаких «а что потом?». Тут ясно: потом ничего, пользуйся моментом, она тебя хочет, а девка тебе лишь позволяет, и все время ждёшь: «Кончать нельзя».

center635

На картине: Светлана Ивановна,замужняя,трое детей,была весьма любвеобильна,мужа похоже не хватало,и ещё очень любила быть первой женщиной у подростков и была ненасытна в блуде.Новичок попав под волшебство её П.,выкладывался по полной.Никогда не говорила,хватит,я довольна.Один рассказывал:у меня кончились «снаряды»,ебу её в холостую,не кончая.Член размягчается,не кончая, и вдруг снова встаёт и я снова его ей вставляю в П. Отпустила меня,только когда пришло время:хватит,скоро муж вернётся с работы,должна быть дома. Однако не было случая,что её ебли трое подряд,тем более одновременно.Между тем,у нас на районе были дамы,что практиковали еблю в три Х. одновременно.Одноко не известно ни одного случая,чтобы дама искала партнёра с достоинством небывало большого размера,как это делала героиня поэмы И.Баркова «Лука М.»

Как-то тётя Света пришла ко мне под предлогом послушать радио,улеглась на мою кровать,задрала подол и показала свою П.Я был молод и глуп,у меня ещё не было женщин,у меня не встал и она ушла обиженная.

Потом некоторые мои сверстники хвастались,что ебли её,

как правило,на природе,у реки Велетьма(приглашала подростка купаться),в копне сена на опушке леса (приглашала юношу по грибы) и в других укромных местах,коих на селе множество (в амбаре,в хлеву, в сарае,на гумне,на задах,в зарослях шиповника,в лопухах и в крапиве).У неё были очень тонкие трусики,она не снимала их,а просто оттягивала,давая проход юному Х. в свою зрелую тугую и горячую П.Одни говорили,что её трусы совершеннон не мешали получать наслаждение от её молодого тела,но один трусы просто порвал,когда она чуть замешкалась,а он сгорал от нетерпения обладать её П..

Но давала каждому только раз и никогда не повторяла встреч.Кто хвастался,обвиняла в клевете:ничего с малым не было и быть не могло,верна мужу.Когда до меня дошло,что она приходила ко мне не радио слушать ,а ебаться,я понял,какое счастье упустил, подкараулил её и пригласил ещё раз придти послушать радио,она показала мне кулак:Х.тебе ,мальчик, поезд ушёл,дважды в одно место не прихожу..

Старший сын Светланы Ивановны Тимоха был ненасытен в блуде, но строго соблюдал два правила: не еби где живёшь, не живи, где ебёшь; с каждой только раз, никаких повторов. В своей деревне никого не соблазнял, промышлял только в соседних сёлах.

В те годы призывники проходили медкомиссию без трусов. Молодые медички имеют обыкновение надевать хитрые белые халатики: и груди видны, и ляжки. Зайдя в очередной кабинет, Тимоха уставился на титьки медички и прошептал ей на ухо: «У вас хороши, но и у меня хорош». Медичка пристально посмотрела ему в глаза и закрыла кабинет на ключ...

И вот этот Тимоха нарушает оба правила с Таисией Тихомировой и Пелагеей Калёновой: пошептал им что-то на ухо и завёл в хлев, поимел сзади и спереди, но больше никогда не трогал. Как я понимаю, он пошептал им: «Твой пацан поимел мою маманю, долг платежом красен…»

Как-то при скирдовании соломы Пелагея и Тимоха оказались рядом, она шепнула ему на ушко: «Когда в хлев-то заманишь?» Он отшатнулся и показал ей кулак...

Жалею ли я об упущенной выгоде? Ещё как. Жалею и о половине других таких случаев из всех возможных. Радиослушательница не вызывала визуального отторжения, наоборот, красивая, любуйся, даже из декольте выглядывали прекрасные груди, — просто боялся, что не получится. Нет, не так: я даже не думал, что что-то должно получится, — возможно, комплекс Мадонны.

Всего-то надо было прилечь рядом, даже не лезть с поцелуями и не трогать титьки, не думать о предстоящем, х… сам встанет — и тогда еби и еби её весь день, суй его в её рыжую пиздищу — и отдавай платье за полчаса до возвращения мужа с работы.

Ну, на крайняк надо снять с неё платье, чтоб поняла: дороги назад нет. И она бы приходила слушать радио хоть каждый день. А было мне тогда всего семнадцать лет, ей 37 — золотое времечко для обоих, чтобы заниматься свободной страстной любовью.

Тут вот какая штука: если бы я эту рыжую пизду тогда сразу распечатал, возможно, больше бы ни разу и не захотел, что нередко и случалось потом. Но она осталась нераспечатанной, поэтому, возможно, была бы лучшей в моей коллекции, поэтому «и во сне она тревожит сердце мне».

Сон отрока

Вот она, рыжеволосая бестия, входит в мой златой чертог, лик её прекрасен, движенья быстры, взор ужасен, и вся, как божия гроза, строго указывает на радиоприёмник «Искра», и музы́ка умолкает. Ложится на ложе, как из царской опочивальни, и распахивает халат; всё на виду, её рыжая пизда меня ослепляет, а моё восьмивершковое достоинство («Лука» И. Баркова отдыхает) мгновенно встаёт. Я осторожно и бережно, с упоением и захлёбываясь от восторга, ввожу его ей в пиздищу, тоже немалых размеров, до упора и ебу ещё и ещё эту потаскуху, эту шлюху, не вынимая…

...Просыпаюсь, обнимаю тётю Лукерью, невзрачная, титьки вялые, фигура никакая, ноги кривые и только попа классная, да шерстка на лобке шёлковая, смотрю только туда, где ждёт меня неоценимая награда и не ошибся, «наслаждаюсь, не любя».

Я в Самаре по делам, решил сэкономить на гостинице, нашлась дальняя родня — двоюродная тётя, одинокая, невзрачная, раза в два, а то и в три старше, как женщину не воспринимаю...

— Кровать у меня одна, либо тебе на полу постелю, а можешь и ко мне под бочок, вместе быстрее заснём.

Мне бы спина к спине, а я, простофиля, прижался членом к её попе...

Ебу нежеланную Лушку-бабушку, она рада, а мне не по себе, что-то не так, шепчу:

— Света... Повторить не получилось...

— Да не печалься ты, не надо думать об этом — и всё получится, поспи, утро вечера мудренее...

Но и утром мой скромный — вдвое короче, чем у барковского Луки, — не встал...

Я ебался, членсломался,

Сикель размочалился,

Пришёл вечер — ебать нечем,

Я и опечалился.

В следующий раз остановился в пятизвёздочном «Лотте Самара». Начинаешь понимать, почему мужики ебут одну, а шепчут имя другой.

Лукерья мне ни разу не приснилась, в отличие от Светланы.

«О! Не знай сих страшных снов ты, моя Светлана».

Вот я студент, живу на стипендию в общежитии, приезжаю домой на каникулы. Ох как трудно уговорить красотку, приходится всё время врать.

— Ты на мне женишься после этого?

— Конечно.

— Возьмёшь в Москву?

— Разумеется.

— У тебя есть там комната и работа?

— Ну!

А потом как тяжко выслушивать:

— Ах ты мерзавец! Обманул, козёл, подонок, подлец, нищеброд!

— Но и ты говорила, что целка!

— А ты разве чего понял? Да ты порвал мне всё, что рвётся только при родах! Как же я погорела — третий обман за неделю…

Я в гостях у тёти по отцу (г. Балахна-на-Волге), мне 16, по двору прошастала тёткина внучка в бикини (моя внучатая племянница), ей 18, неописуемой красоты, ничего себе, краля, не целка (ночью она позволила мне проверить её пизду моим хуем). Засыпаю в сенях (последняя ночь перед отъездом), она шмыг ко мне под одеяло.

— Ты чего? — говорю.

— Не спится. Можно я с тобой засну?

— Ну.

Засыпаем вместе. Толкает в бок:

— Ты что, дурак? Позволишь мне этой ночью спать?!

— Ну как? Понравилось? Ещё бы… Вижу, новичок ты: ещё хочешь, но не можешь. Не расстраивайся. Главное, теперь лежи спокойно, об ЭТОМ не думай, не думай, что хочешь меня почувствовать ещё раз, тогда ОН сам будет вставать и стремиться повторить, и ты даже не сможешь ЕГО остановить, страсть всегда сильнее рассудка, так что спать не будем. Жаль, что утром тебе уезжать, а то бы и день прихватили для ЭТОГО. Чудо как приятно ЭТО, не так ли? Один такой охочий был у меня: три ночи подряд спать не давал, вынет, передохнёт чуток и снова суёт, и суёт, а другой вообще не вынимал: кончит, замрёт, затаится, помечтает и снова начинает.

Ого, ну вот и ты туда же...а говорил, будешь спать... Вот как я тебя словами раздразнила...

Сильничанье и натуральный обмен

center782320

На фото: г. Берлин, 1945 год. Юная немка договаривается с советским солдатом о натуральном обмене:даст ебать за еду.

В 1965 году я оказался на Таганрогском авиационном заводе в качестве молодого специалиста. Завод занимался разработкой летающей лодки, предназначенной для тушения пожаров. Ныне, спустя полсотни лет, этот завод (называемый в ногу с новыми веяниями то ли консорциумом, то ли конгломератом) всё же добился цели. Но надо ли тушить природные пожары, которые тысячелетиями сами возникали и сами затухали, и никто их не гасил?

Ответ неоднозначный.

Но речь не об этом. На этот текст меня сподвигли «рассказы» неких «мемуаристов», встречающиеся в интернете, о «зверствах» наших солдат в поверженной Германии в 1945 году по отношению к женской половине немецкого населения.

Так вот на этом заводе мне исповедовался старый солдат, бывший в Германии в 1945 году.

— Когда я уходил в увольнение из воинской части, то брал с собой кусок хлеба от солдатского пайка. В городском сквере я высматривал молодую немку, сидящую на скамейке. Присаживался на другой конец скамейки и выкладывал кусочек хлеба. Знаками мы договаривались о натуральном обмене… Саша, что мне будет за это на том свете?

На глазах его выступили слёзы.

Я не знал, что ответить тогда. Не знаю и теперь, но на глазах моих почему-то выступают слёзы. А каково было бы через 20 лет тому солдату, который бы участвовал в свальном грехе, в массовом сильничанье с последующим якобы лишением жизни объекта?

Поговорим о природе сильничанья. Народная мудрость гласит: сучка не захочет — кобель не вскочит. Это означает, что партнёр не сможет, ежели партнёрша не желает, и не потому, что импотент, а потому, что такова природа взаимоотношения полов. Однако есть и достаточная доля партнёров, которые смогут, вопреки нежеланию партнёрши, но их сдерживают морально-этические самоограничения, а точнее статьи УК. Всё же большинство людей законопослушные. Наконец, случаются маньяки (психически ненормальные), которых один на несколько миллионов и которым нужно для успокоения именно сопротивление объекта. Если верить некоторым «мемуаристам», такими маньяками были все наши солдаты в Германии.

Что, конечно, перебор.

Вот как описывается свальный грех в «Тихом Доне» М. Шолохова:

Навстречу Григорию Мелехову шёл казак, на ходу застёгивая шаровары. На немой вопрос промолвил: там казаки Фроню разложили. Григорий бросился пресечь безобразие, но его скрутили и изолировали.

Элина Быстрицкая, готовясь к роли Аксиньи, спрашивала Михаила Александровича: познакомьте меня с прототипом Аксиньи. Писатель прошептал:

— Дурочка, я это всё придумал.

Писатель в своём романе, между прочим, утверждает, что Аксинье целку сломал собственный папаня: завалил под яблоней на травку, загнул «салазки» и оправдывался так: садовник, когда вырастит яблоньку, первое яблочко срывает и пробует сам. И не успела она пробормотать:

— Папаня, что это ты со мной делаешь? Зачем это? Ой-ой-о-о-о! — как его старый твёрдый хуина прорвал преграду и ворвался в её молодую мягкую пиздину и начал там весело разгуливать, совершая свои возвратно-поступательные пробежки... Писатель полагает, что Аксинья не хотела, хотел только он и было сильничанье.

А вот как было на самом деле и о чём стыдливо умолчал великий писатель Михаил Александрович. К пятнадцати Ксюша расцвела, совсем взрослая, и титьки о-го-го, и ляжки округлились, и попка — заебись. Димон Коршунов, станичный дефлоратор, начал уговаривать её сходить к Дону, позагорать в камышах. А она: и хочется, и колется, и мама не велит, да и знает она, чем закончился поход с ним в камыши Натки Туркиной, годком она младше Ксюши. «Позагораю лучше пока одна в садике, под яблоней, никого нет, можно разнагишаться.

Не совсем никого, рядом оказался папаня. Папка тоже заметил, что Ксюша созрела, спелая вишня. И бес обуял его чресла, член стал напрягаться на неё, он стал видеть в ней желанную женщину. Он отгонял греховные мысли, но бес не унимался. Вот только на утренней зорьке поимел мамку, законную жену, а Ксюша слышала и вдруг почувствовала, что ревнует: «Маманю, значит, ебёт, а меня не хочет, а я, о боже, оказывается, хочу, чтобы он мне это сделал. Чем я хуже? Не перепоручать же это дело Димону, а хочется, чтобы это уже случилось». Бес и тут был при делах и подталкивал её на грех.

Пока она размышляла, папка прилёг рядом, сердце её замерло от предчувствия, его писун торчал вверх. «Решится ли папаня вставить его в меня? Надо его подтолкнуть». Раздвинула ноги, одной рукой похлопала по манде, другой толкнула писун, тот пружинно закачался. Папаня охнул, чертыхнулся и навалился на Ксюшу, соски её затвердели, в кунке пожар, сейчас случится этот миг.

И случился. Руками он ухватил Ксюшу за тугие сиськи, а его член скользил по промежности в поисках входной женской щели и её нежных губ — и нашёл: вот они!

Дальше описывать нет сил. Пусть останется в тайне этот инцест.

Так что Аксинья Астахова потеряла невинность в трогательной и романтичной обстановке, в саду, под той же яблоней, под которой Адам сломал целку нашей прародительнице Еве — кстати, это было первое кровосмешение: ведь «она плоть от плоти его».

Но всё же позволим немного общих рассуждений.

Описанный случай с Аксиньей и её папой — крайне редкое явление, когда инстинкт интима, обоюдное взаимное желание совокупления у близких родственников подавляет родственный инстинкт. Они в этот миг забывают о близком родстве и чувствуют себя просто мужчиной и женщиной. При норме у сына никогда не встанет на мать, у отца на дочь, у брата на сестру, даже ежели оба голые, — действует инстинкт отторжения. Ежели в редчайших случаях это случается, то это интим-девиация, разновидность болезни. Даже у дальних родственников, когда это случается, и случается нередко, и не так запретно, здесь инстинкт отторжения почти спит, всё равно это связано с преодолением чувства стыда и последующего раскаяния.

Но если только один из близких родственников потерял берега и захотел, а другой как партнёр не хочет, ничего не случится: хочется — перехочется, в крайнем случае — мелкий бытовой скандал и размен квартиры. Ну а если оба с отклонением от нормы, оба хотят, тогда об этом никто не узнает, это их крест, им его нести, разве что писатели, сценаристы реконструируют событие. Никто не вправе их осуждать, как не осуждают ныне нетрадиционную ориентацию и однополые пары.

Так что, ежели у вас проездом на одну ночь дальняя родня и все чинно и весело общаются днём, ничто не предвещает что-то ночью, увы, зачастую уже за ужином начинается «артподготовка» к ночным «боям»: племянник пожал ляжку любимой тётушки — и та густо покраснела, дядюшка запустил руку под юбку племянницы — и та томно заулыбалась, внук положил ладонь на бабушкин лобок — и у неё округлились глаза, абитуриентка пощёлкала пальцами по ширинке студента — и у того взлетели брови, — и все промолчали и потупили очи. И выясняется, что ночь всё меняет и в свои права вступает член и манда, и вот уже «шёпот, робкое дыханье», «двух сердец одно решенье», пальцы рук двоих заговорщиков касаются и искрят, и всё это молча. И вот уже племянник раздвигает тётушке покорные ляжки, сжимает сиськи и осторожно и бережно вводит без рук свой твёрдый нетерпеливый от предвкушения чуда обладания в её мягкую трепетную плоть и ебёт тётушку-милашку, робкую, стыдливую — ей 45, ему 15, — покрасневшую от смущения и срама, со слезами на глазах простившуюся с верностью мужу. И она шепчет:

— Не говори ничего, я всё поняла, вырос ты, сегодня ночью ты мой мужчина... Только один разок, не более, и по-тихому — не разбудить бы кого…

А сама ликует, как сладко постыдное дело, муж давно надоел, ласкает редко.

— Что? Ещё раз хочешь? Договорились же об одном разе. Нет-нет, не разрешаю... Ох, ладно, еби без разрешенья... Но обещай, что про нашу тайну никто не узнает... Что-о?! Ещё хочешь... Третий раз меня хочешь? Да ты, юноша, прям интим-маньяк! Шучу, мне приятно, что так тебя мои прелести околдовали, мужу-то хватает раз в месяц, а я и не подозревала, что мужчинам надо столько за ночь. Всё-всё, на первый раз хватит, утро уже. Решаем так: когда я буду дома одна или ты один, тогда встретимся, и я твоя на весь день и на всю ночь, и буду ходить голой по квартире, и дам тебе в любой позе, даже в душе... Что? Опять не согласен? Хочешь сейчас и именно утром, потому что утром:

Грудь болит, в ногах ломота,

Х… стоит, ебать охота!

Ну ты и циник, а какие ласковые, милые стихи знаешь. Уговорил... Будь по-твоему... Никогда б не подумала: такой был скромный, застенчивый мальчик — и оказался такой охочий до женских прелестей... Настоящий мачо-любовник, не постеснялся принудить меня отдаться и трижды за ночь вые…ал родную любимую красотку-тётю.

А утром он подводит итог и размышляет: «Ну и дела, ну и тётушка, младшая папина сестрёнка. Впрочем, никакая не тётушка, а шикарная женщина. Ла нет ей 45, много прибавила, чтоб меня остановить. А губки у неё — заебись, титечки у неё — заебись, ляжки у неё — заебись, попочка у неё — заебись, пиздёночка у неё — заебись, и сама вся такая ебучая, повезло мне с первой женщиной».

И она утром заново мысленно переживает начало ночного события (он наконец переместился на свою кровать): «Вот он за ужином положил руку мне на ляжку: я хочу тебя, сигналит. Я не убираю его руку: согласна, отвечаю тем самым. Мне постелили на полу в его комнате, положили кошму и толстый тюфяк. Мои сомнения развеяли: он ещё мальчик, не интересуется женщинами, не побеспокоит. Так ли это? А зачем положил руку мне на ляжки? Если б мужчина — понятно, но безусый юноша… Сейчас посмотрим...

Начинаю медленно раздеваться при свете ночника, он видит мои плечи, изгиб спины и попу, самую красивую в Европе. Поворачиваюсь к нему передом: одной рукой стыдливо прикрываю полные груди-арбузики, второй — охраняю лобок. Он покидает свою кровать и голышом робко, несмело идёт ко мне, у него торчит и качается. Отводит мои руки, и я кладу их ему на плечи, он прихватывает меня за талию и прижимает. Мы сливаемся телами и молча опускаемся на моё брачное ложе, взаимное желание преодолело взаимный стыд, срам, смущение, сомнение и даже опасность: застукают и пристыдят. Предчувствие любви приятнее интима?

Но как себя вести? Изобразить недотрогу, ведь, судя по тому, что не умеет целоваться, я у него первая, да и он мой первый «левый», или изобразить покладистую? Может, просто полежим рядом? О нет, раздвигает мои ляжки, гладит ладонью там, где не был ещё ни один другой, кроме мужа. Пока я размышляю, он уже проник в меня, и я в нирване, я на облаках, я улетела на облака, порхаю там бабочкой. Как он меня любит, не как родную тётю, а как чужую желанную женщину, со всей пылкостью юности; и я его люблю, мне он сейчас не племянник, а чужой желанный мужчина, и я отдаю ему всю женскую нежность и страсть».

…Вот и дядюшка совратил двоюродную бесстыжую племянницу на всю ночь. Ему 45, ей 15, и она шепчет: «Продолжай, не бойся: кто проснётся — пошлём нафиг». Да он и не думает остановиться: «...не растерялся, на молоденьку забрался и почувствовал себя в раю».

Даже внучок залез под одеяло к троюродной бабушке, прижался — мол, погреться хочу. Ему 14, ей 54, и вдруг зашептал: «Дай разок, дай поебать, — шепчет,

- Дам-дам, но не стара ли я для этого, тебе б начинать надо с женщиной помоложе.

— Не, ба, я хочу только тебя. Сразу, как увидел, понял — моя, как бы это сделать с тобой.

— Гм... Чего это? Массаж, что ли?

— Ба, ну что ты, право! Поебать тебя хочу...как бабу

— Ого, даже так... Ну, тогда уговорил, но ты мал, встанет ли у тебя на меня?

— Ба, да он уже встал, вот потрогай

— Что значит он?

— Ба, кончай прикалываться! Хуй, конечно...

— Другое дело, всё назвал своими именами. Ох, согрешу, поебусь с тобой... Да куда ж ты тычешь? Впервой, видать. Ну, давай сама вставлю. Что ж ты замер? Надо двигать, в меня — из меня, вперёд-назад, иначе он не размякнет. Да потише ты, разбудим кого, стыдоба, ой как стыдно… Да не слушай ты меня, еби, еби; никогда такого со мной не было, чтобы я такому юному мужчине дала, и вот опять, хотя...

Как-то мы оказались вдвоём с дальним родственником, он только что окончил начальную школу, был очень робок и недогадлив.

— Поздравляю, — говорю, — в качестве подарка могу подарить себя.

Пропускает мимо ушей, я не унимаюсь:

— Хочется тебя поощрить с окончанием, можешь получить натурой.

Не понимает. Я из душа:

— Зайди-ка потри спинку, — а вместо спинки показываю мокрые сиськи, покачиваю передком и раздвигаю ляжки.

Покраснел, потёр, не реагирует — понятно, впервые увидел голую бабу, не познал ещё, зачем всё это у баб и зачем вообще мужчина и женщина совокупляются.

— Штаны-то у тебя намокли, снимай, будем сушить на регистре. Теперь возьми полотенце и посуши мне спину.

Наклоняюсь и трусь попой по его юным причиндалам. Уф, наконец-то, у него встал... И понеслось... Даже начинающий и самый неумелый, когда видит перед собой откляченную голую женскую попку и у него встал, мигом соображает, куда, зачем и как...

Всего лишь одного раза с бабой через жопу ему хватило, чтобы понять, насколько удовлетворение своего интим-желания с женщиной приятнее самоудовлетворения. И он объявил меня женщиной его мечты. Я охладила его пыл: через час у меня самолёт, уезжаю навсегда за океан — «и больше никогда я не увижу вас».

— Теперь: никакая я тебе не «ба», на самом деле я тебе свояченица и прибавила десять лет для пенсии. Да и тебе, похоже, не 14, прикинулся неумёхой, а ебёшь будто тебе все 16. Так что я — молодая полюбовница, бабушкй буду в 92, а ты мне не внучек, а молодой ёбарь — как-то так. Видишь, какая я покладистая, а первый раз как я брыкалась, царапалась и кусалась, но молча, таков ритуал. Ему 60, мне 14, слез он, отдыхает, а я нет чтобы убежать, лежу не шевелюсь; так и есть, ещё захотел, — и тут я поняла, что это обоим приятно.

А у малого это первая женщина, и более сильного наслаждения он ещё не испытывал и теперь по-другому смотрит на девчат: вон у них, оказывается, что есть между ног...

Или вот: абитуриентка приехала поступать, соблазнила троюродного братца-студента сразу после ужина, уединились на лоджию от взрослых, подышать и пошептаться про экзамены.

— Да не отнекивайся ты: давай не будем, родня… Какая родня? Седьмая вода на киселе, я тебя впервые вижу. Какая тут теснота, будем стоя. Что-что?

— Я не буду, я не стану,

Пизда выше, не достану,

— Нет, ты будешь, нет, ты станешь:

Я присяду — ты достанешь!

— Да не бойся ты, не девочка я уже... Не будет он, ещё чего, не кокетничай, дружок-то уж мне по юбку тычется. Так, юбку задираем повыше, до груди, трусики снимаю. Как тебе мои ляжки? То-то, всё для тебя... Вот так... вот так... ещё... ещё... Да потише ты, не так жёстко, балкон обрушишь... Нет-нет, кончить в меня не дам, давай в платочек сливай... Чувствуешь, как нам хорошо, а ты, дурачок, боялся... Студентки-то дают тебе? Редко? Разве что после удачной сессии снимаете напряжение? Бедненький, как изголодался, могу почаще тебя жалеть, а если договоримся, позволю кончать в меня... Что ещё со мной можно? В смысле позы? Да нормальная я деваха, по-любому можно, хоть на потолке, но в рот не беру, в попу не даю: насилие это над природой интима, х…и п… должны разбираться в своих желаниях один на один, без посредников.

А утром не смотрят друг другу в глаза, стыдятся, раскаиваются в содеянном, делают вид, что ничего не было. Днём пора прощаться, и живут воспоминаниями до следующего раза…

Ну а те проезжие родственники, которые из-за чувства стыда, смущения, робости и боязни огласки отвергли естественное взаимное желание пополнить дорожные впечатления лёгким ночным необременительным родственным блудом, будут довольствоваться воспоминаниями об упущенных возможностях. Какая прелесть — дальние родственники проездом на одну ночь…

Так вот, придумка с Фроней — не лучшая страница романа «Тихий Дон». Во-первых, порядочных людей всегда больше половины, а не один Григорий Мелехов.

Во-вторых, среди казаков в те времена было немало религиозных, и они могли сказать: что творите, креста на вас нет.

Наконец, всем людям присуща брезгливость, и очередной партнёр, собираясь разделить ложе, должен был заявить: а ну-ка марш сначала под душ.

Ещё: интим на то и интим, что для подавляющего большинства допустимо только один на один.

Писатель наивно полагает, что в этой ситуации могут все, но это противоречит «физике» взаимодействия полов.

А у писателя всё просто, как в детском стишке:

Очередь двадцатого настала,

Манечка подмахивать устала:

Ей подсунули лопату...

Последствия силового воздействия на женщину тоже разные. В нашей деревне был безногий мужик, сколько ни просил, бабы отказывали. Попросил, чтобы мать пригласила красотку Линочку в сарай помочь сено поворошить. Красотка видит, что в сарае безногий копошится, не придала значения — чего его бояться, инвалид, — вела себя без стеснения, сиськи деревенского размера без лифчика колыхаются, ляжки обольстительные сверкают; а безногий улучил момент — и цап её за талию. Весь день надругался, мстил всем женщинам, что ему не дали, схватил за титьки и весь день не выпускал из рук, вонзил свою грубую твёрдую мужскую похоть в её нежную горячую тугую плоть, не вкусившую мужчину, и весь день не вынимал, а всё сливал и сливал в её сосуд свою накопленную силу. (В чём разница между бутылочкой и кункой: в бутылочку сначала наливают, затем плотно затыкают, а кунку сначала плотно затыкают, а потом в неё наливают.) А она от неожиданности, от шока впала в прострацию и ни разу не пикнула, лежала неподвижно на сене... Но на другой день наложила на себя руки.

Мать ничтоже сумняшеся приглашает тётю Лушку, знойную женщину, мечту поэтов; всё повторяется, да не совсем: Лукерье так понравилось всё сразу, и она стала так активно помогать и подкидывать его, стонала и орала от сладострастия, что он начал даже её урезонивать:

— Да не гони ты так, не торопи последний миг, простите, кто кого ебёт?

Но конец другой: вышла за него, нарожала пятерых, и все с ногами.

Вот даже грубоватый американский ковбой скачет в прерии и напевает:

И зачем такая страсть,

И зачем красотку красть,

Когда можно её так уговорить.

Если только конь хороший у ковбоя.

Так что измышления о «зверствах» наших солдат в поверженной Германии могли родиться только в головах литературных маньяков.

Мишаня и грации

centertop

На картине: Это тётя Фрося, покрасневшая смущённая, растерявшаяся от напора племянника-бабника,который хочет её поебать

— Нет и нет, не проси, не уговаривай, оставь надежду навсегда... Иш чего удумал.Где это видано, чтобы племянник-школьник-подросток домогался свою красавицу-тётушку с пятым номером и поимел её, в голове не укладывается, я такое и помыслить не могла и как ты ЭТО представляешь? Чтобы я раздвинула ляжки, а ты ТУДА мне вставил СВОЙ х..., ну хотя бы покажи ЕГО... Ой, вон у тебя уже какой, но всё равно: ещё раз — нет и нет... Хотя... Если только... Но не здесь же... Пригласил в бассейн поплавать и вон чего удумал: дай только подержаться за титьки, а потом попросишь, чтоб тут же отдалась... Не ожидал, что у меня такая грудь, чего уж там: все мужики теряют голову ЕЁ увидев, но всё же не сейчас... и не тут, раз уж так сильно захотел меня, даму в возрасте «жаркая Африка», поебать... Тогда... Потом, может быть и дам... Мне конечно лестно, что я такая желанная, даже такому молоденькому… Неужели так сильно меня хочешь, что готов даже тут в воде,разве в воде можно,у меня ни разу не было в воде,не буду и начинать?.. Потерпи до дома...

Бабник Мишаня не пропускал ни одной родственницы независимо от возраста и степени родства,она ли заходила в гости или он её навещал,первым делом закидывал крючок:давай займёмся любовью и, не ожидая ответа:одна рука на титьке,вторая стягивает трусы,а дальше как повезёт,одна решительно отказывает,а другая начинает уговаривать не делать этого,или отталкивает,но молча и неуверенно .Обе -его добыча.Так Мишаня постепенно переебал всех родственниц,особенно вдовых,но удавалось и замужних.

И уже дома на кушетке: ой, ах, ох, ух, о-о-о... Какой ты ненасытный и охочий до женского тела, особенно если это тело родной красавицы-тётушки: ого, вона как, сначала как всё, а потом ещё три раза...

И про себя:

«Ай да, племянник, ай да, сучий сын: как ебёт, как ебёт, аж до донца достаёт. И совсем мальчишка. Сколько ему: вроде уже пятнадцать? Мне-то сорок пять, зато фигура как у Насти Квитко, и наконец-то я встретила мужчину своей мечты. Как оказывается сладко и волнительно до дрожи заниматься ЭТИМ с родным племянником.

Где-то в полночь я сдалась и томно и нежно сказала ему: «Да-да, так угодно небу: я твоя». Как он набросился на меня, как засадил свой толстый в мою узкую тугую и горячую: и давай-давай наяривать и ещё, и ещё, и ещё...

Он сладкой страстью опьянён

Как шмель он, и как роза я

И вот уже на розе он

Пьёт мой нектар-амброзия...

И не слезал с меня до утра (муж был в отъезде), три раза кончил, не вынимая: я даже не знала, что так можно. Теперь ЭТО случается даже при муже: тот смотрит футбол по ТВ, а Мишаня у нас в гостях, шмыг ко мне в ванную и пользует меня стоя под душем: опасность сильно возбуждает, давай ещё, давай ещё гол.

— Какой ты рисковый, милый, не успеешь.

— Лишь бы ты успела, милая.

— Я-то чего, я уже... Едва ты вставил...

Как жаль, что футбол всего два тайма и пришлось его прогнать из ванной. Ну настоящий Али-Баба!

— Настала ночь, заснул Стамбул огромный:

Выходят турки на ночной грабёж.

Али-Баба зажался с тёткой Домной:

Его от женщины ничем не оторвёшь!"

(Заметим в скобках, что муж прекрасной Ефросиньи был шибко старше её и всё реже поливал своею старой лейкой в час утренний её прекрасную «розу». Поэтому не ревновал, догадывался, что она находит утешение в объятьях своего племянника, почитая это не изменой, а простым баловством.

Конечно, Фрося в бассейне долго отказывала в близости Мишане, просто из кокетства, изображала недотрогу, строила из себя целку, как и положено добропорядочной замужней женщине, не имеющей любовника.

Это невероятно, но она ждала, когда подрастёт Мишаня и она исполнит десятилетней давности уговор.

Почти десять лет назад Фросе поручили помыть в бане мальца Мишу: она тогда моложе и лучше, кажется, была. Малец ухватил её за тугие титьки и заявил: тётенька я хочу с тобой жениться.

— Как это мило, но подождём немного, дай мне подумать, ведь у тебя ещё женилка не выросла. А моя «женилка» вся в кустиках, заросший сад, там между ног есть у меня волшебная пещерка с диким мёдом, слаще любой конфеты, но закрыта дверкой. Подрастёшь, женилка у тебя станет большой толстой тугой, это твой ключик, откроешь им мою дверку и будешь вкушать мой мёд. Мишаня ждал своего звёздного часа неполных десять лет, приговаривая перед сном: «она моею будет, иль умру». Вот так трудно даётся это простое соитие с желанной женщиной, а Вы говорите…

Казалось бы, что Миша вырастет однолюбом, будет рабом Фросиной пизды. Увы, наоборот: оказался многолюбом.

Когда пришла пора «любови», невинность потерял с Дусей и в тот же день — ещё раз с Матрёной. И только третьей была Фрося. Как ЭТО случилось у них в первый раз рассказывают разное: легенды, фантазии. Якобы он овладел ей прямо в бассейне, в воде, как ни отказывалась она: не дело ЭТО, дам только в постели. Отдалась якобы на кушетке, разлеглась, ноги задрала в потолок.

Кто устоит. А в бассейне только раздразнила его своим телом: приспустила одну бретельку и показала часть титьки, приспустила трусики-плавки, показав лохматый лобок. Ну а шикарные ляжки вовсе на виду: кто хоть однажды видел ЭТО, тот не забудет вовек.

Утверждают даже, что он пытался «жениться» на ней в бане, когда ему было всего семь, а ей тридцать и она позволила ему просунуть ТУДА ладошку и пощекотать ТАМ...

На самом деле, дело было на сеновале, а дома она давала ему везде, кроме спальни и супружеской кровати. И всё же у Мишани наступило пресыщение и над ним властвовал известный мужской девиз: «всех женщин не переебёшь, но надо к этому стремиться». Эти все оказались родственницы, все стали заглядывать к Дусе.

— А где Миша? — интересуется очередная солидная матрона, замужем, трое детей. На сеновале отдыхает? Пойду-ка посмотрю, как он там. Поговаривают он — ловелас, юный донжуан.

— Да сплетни это, ты там поосторожнее, не лиши его невинности...

— Да будь спокойна, Евдокия, от крутых мужиков доводилось отбиваться, а от подростка — запросто. Бывало, малый пристанет: тётя, дай разок вдуть.

Скажешь строго: нет, подрасти сначала, через год-другой подходи, может и договоримся... Он и остыл. А мне надо, чтоб желание его было велико, что готов в омут с головой ради ЭТОГО, душу дьяволу отдам за ночь со мной... Хотя бы на словах.

И вот дама на сеновале. Лежанка у Мишани на двоих. Укладывается на свободную половину. Расслабилась, раскинула руки, тёплый воздух, запах сена дурманит: как романтично заняться бы здесь любовью, но похоже юноща спит, будить не буду, Дусе обещала.

И вдруг взрыв: Мишаня извернулся, оказался на полных грудях кумы Домны Ивановны, грудастой жопастой дамы за шестьдесят, сжал её талию и прошептал:

— Милая Надя Тиллер, я хочу тебя больше жизни, откажешь, прыгну с сеновала и стану калекой. И вместо «нет», Домна сдёрнула трусы, раскинула ляжки и прошептала: бери меня, милый Гриша (это несостоявшийся ухажёр из юности), я твоя...

Утром Домна оправдывалась: не было ничего, кума Дуся, ну может поцеловались, титьки потискал, лобок погладил, сикель пощекотал, и я заснула под ласками... Ну не пытай меня, Дуся, подробностями, ну может и дала разок отроку, уж очень велико было желание его и велика вера его. И сколько красивых обещаний: всё золото мира брошу к твоим ногам и подарю тебе Большой театр и Малую спортивную арену.

И всё из-за такой малости, чтобы я раздвинула ляжки и позволила его твёрдому кончику проникнуть ко мне в мягкое нежное влагалище...

— Не ври, Домнушка, вся измятая, растрёпанная, на халате все пуговицы сорваны, сарай всю ночь трясся, едва сеновал не обрушили... Трусы, где потеряла... И это по-твоему: только поцеловались… и только дала разок...

— Ой, твоя правда, Дуся, я действительно хотела только посмотреть и не заметила, как сеновал превратил меня в шлюху. А тут ещё и Мишаня оказался не девственником, а уже опытным обольстителем. И главное уникальным: «любил» меня без передышки. У меня даже с мужем в медовый месяц бывало всего два раза: вечером и утром. А тут...

Мама, я слесаря люблю,

Мама, я за слесаря пойду:

Слесарь делает покрышки

И ебёт без передышки...

Взаимное полное услаждение друг другом, несмотря на разницу в возрасте, объяснялось богатым воображением: оба вспоминали о былом.

Вот Домне всего пятнадцать, а груди уже больше, чем у иной взрослой тёти, в груди томление и предчувствие необычного, собирала ягоды в вишнёвом саду, свалилась с высокой вишни, порвала сарафан, трусов нет, всё открылось, откуда ни возьмись сосед дядя Федя лет сорока.

Амур зарезвился у них между ног, Федя вмиг очутился на полных грудях и спелую вишню в соку раздавил.

Спустя неделю, видя, что огласка не случилась, ворота дёгтем не вымазали, как это принято на селе, Домна подстерегла Федю на задах у гумна во время дождя:

— Дядь Федь мне стыдно и совестно, но хочу с тобой ещё...

— Милочка моя, чего ж тут стыдного, вот ежели бы не хотела, это постыдно и неправильно...

И они прижались друг к другу под струями дождя... И она торопила миг последних сладких содроганий...

Федя был ещё тот ходок: жена молодая, фигуристая, кровь с молоком, но он — раб разнообразия: ни одну юбку не пропустил не только в своём селе, но в соседних. Главное, чтоб «юбка» тоже хотела разнообразия, а на нет и суда нет. Так что с отроковицей Домной ничего неожиданного не было, они уже обменивались понимающими взглядами и выжидали момента, тем более что Домна завидовала своей мамаше, которая давала Феде при любом удобном случае, и покраснела, когда дочь огорошила мать: твой Федя и меня полапал...

Мишаня вспоминал и переживал, что тогда в бане не смог всунуть свой скромный вялый писунчик во фросину взрослую и жаждущую кунку.

Дедушка потом наставлял его: у меня уже не встаёт, а я всё равно е@у и бабку и даже молодух. Привязываю свой вялый к черенку деревянной ложки и вперёд ТУДА. Некоторые эксцентричные дамы, желающие попробовать новое, не давали мне, когда стоял, но согласились, когда прознали про мой метод...

Эх, если бы Мишаня знал про этот метод, не ждал бы десять лет пока подрастёт и будет стоять...

Остаётся добавить, что у Фроси с мужем не было детей, но после бурной ночи и тайных встреч с Мишей в ванной, в прихожей, на кухне, на балконе, за портьерой, на половике — она вскоре понесла и родила двойню.

Случаи, когда отрок утрачивает невинность с собственной маманей, крайне редки: дело непристойное, постыдное, осуждается обществом, обычно утаивается. Тут необходимо чтобы сошлось многое, но главное, чтобы он и она взаимно, обоюдно были согласны.

Вон Дуся Кистенёва стала намекать и заигрывать с сынулей, забралась к нему под одеяло, но у него не встал и он вытолкал её с кровати: не мешай спать.

У Вовки Тихомирова встал и он попытался принудить мамулю к соитию, но получил жёсткий отпор: ты что сдурел, пьяный что ли, хулиган, ишь чего удумал: дай по@бать, сейчас, разбежалась, у девок проси, пошёл вон.

Обычно о таких случаях становилось известно случайно, много лет спустя. Вот подвыпивший мужик рассказал:

— А у меня первой была собственная маманя. Залез к ней под одеяло. Она как бы спит. Титьки помял. Молчит. Ляжки раздвинул. Молчит. Коснулся залупой входных губ, защекотало, заискрило, встал. На радостях, вдул ей по самые яйца. Молчит. Шурую, начинает понемногу подмахивать, но спит.

Распробовал как ЭТО приятно, член начал сам вставать.

Я пытался «разбудить» её еблей.

Сначала ебал осторожно и нежно, затем — яростно и грубовато. Она сначала подмахивала осторожно и нежно, потом активно, так, что мой инструмент вылетел из канала, но я снова с лёта надёжно и плотно запер канал и более не допустил таких вольностей, ухватив её руками за бёдра, освободив от рук титьки... И всю ночь молча, без слов.

Но она так и не проснулась. Утром сделали вид, что ничего не было. Больше такое не повторялось, и мы ни разу не вспомнили об этой бурной ночи запретной любви. Но я приобрёл уверенность, что могу, и начал приставать к бабам, в основном к пожилым вдовам. Но доводилось и замужнюю уговорить.

Та:

— Ну ладно, еби, но только чтоб муж не узнал, удивил, такой молоденький и так сильно захотел пожилую тётку, чем же я тебя завлекла?

Я что дурак, мужу рассказывать, какая у него жена е@учая..

Признаюсь, мне посчастливилось поебать немало родственниц: родную тётю, племянницу, кузину, золовку, тёщу, свояченицу, двоюродную бабушку и др. Бывало, едва уловлю малейший намёк: «можешь надеяться», начинаю охоту и всегда настигаю добычу и даю ей уроки в укромном уголке, не признаю уже никаких отговорок, вроде: «ты не так понял, я пошутила, может быть в другой раз и не здесь же, не успеем, могут застукать, стыда не оберёшься, старовата я для этих дел два года уж как никому не даю, не дёргай трусы, сама сниму, ладно уж, еби, циник».

Никакой разницы между родственной и чужой «лохматкой» не заметил. Разница бывает между горячей и холодной, терпкой и пресной, тугой и вялой, охуительной и никакой, желанной ещё и больше не хочу.

В нашем селе Личадеево известно только два удачных случая между мамкой и сынулей: с Мишаней и Ванюшей...

У Мишани встал и всё получилось молча, без слов.

Лиза потом оправдывалась, что у неё уже днём было предчувствие, Мишаня вдруг взял её за попу и посмотрел мужским взглядом, она всё поняла, но сделала вид, что ничего не было, но в груди ёкнуло...

А утром свекровь, что спала на печи, стала Лизавете выговаривать:

— Ты зачем Мишане дала: мал ещё?

— С чего ты, Матрёна, взяла, что мы с ним этой ночью еблись: всё тихо было.

— Не отпирайся, я чай не глухая. Слышала, как он босой прошлёпал к твоей кровати, вы завозились. Он быстро овладел тобой, кровать заскрипела.

Ай да, Мишуня, уже епёт-епёт. Аж, мне завидно стало, захотелось быть на твоём месте. Как это мне уже не надо? У меня там всё в чувствии. Кровать заскрипела сильнее, значит начала подмахивать, бесстыдница толстозадая, застонала от сладострастия. Ну-ка, давай подробности.

— Да какие подробности, сама всё сказала. Ну прогони я его, а у него впервые встал, займётся рукоблудством, а это ещё хуже.

А он хоть и первый раз, но выполнил моё главное условие: без рук. Точнее руки должны быть на моих титьках, а член должен проникать в моё лоно самостоятельно, иначе могу отказать. А он сжал мою талию, ляжки сами раскинулись.

Признаюсь, взяла его член рукой, батюшки, какой тугой и толстый, да сама и вставила.

Ну и конечно ночь в этом деле помогает: забываешь, что родня и нельзя, но когда очень хочется, то можно.

Я сначала думала: полежит рядом как детстве, успокится и заснёт, а он начал лапать меня как бабу, титьки тискает, членом в ляжки тычет, а дальше всё пошло само собой, как говорится, машинально.

А когда стали услаждаться друг другом, разум уж молчал.

Я бывало и в девках-то была бедовая ночью-то.

Эх ночь темна, я боюсь одна:

Дайте провожатого, хотя бы и женатого...

И хоть обоим было хорошо, повтора не будет: у меня для этого есть бойфренд на том конце села: обещал колечко подарить. А для него — с тётей Фросей есть договорённость: иногда будет с ним спать. Так что я тут за неё отдувалась.

Я вроде всё спланировала, но он разохотился и всё равно ещё дважды повторил... Мал, говоришь, ну нет, да у него член, уже поболе отцовского. Ты значит попрекаешь, что рано дала, могла бы погодить годок-другой, а кому дала не попрекаешь. И правильно: дело житейское, не я первая, и у других это случалось, да всё шито-крыто. Приходит время даст мамаша, а то и тётя или кузина или даже бабуля- разок и никто и не знает, кроме их двоих. Коля Снегирёв моложе Мишани на год, но время пришло, нужна женщина, он к мамаше, не дала, он к бабуле — дала. Вот так бывает. А тебе разве не доводилось с мальчиками пошалить, когда уж в годах была.

— Да уж, есть что вспомнить. Особенно запомнился лодочник-перевозчик, мой пятнадцатилетний капитан. Дело было в Балахне-на-Волге.

Спустя тридцать лет решили собраться на встречу выпускников школы на том же месте у лагуны...

Балахна расположена на правом высоком берегу реки, а отдыхать, загорать, купаться балахнинцы отправляются на левый низкий песчаный берег, там есть лагуны после половодья. После выпускного тогда мы отправились на левый берег, чтобы продолжить, мне нравился один одноклассник, уединились в кусты, хотела ему отдаться, а он даже не решился поцеловать...

...И вот теперь подхожу к берегу клодочнику, чтоб перевёз на левый берег.

— За сколько перевезёшь?

— Тебя, сударыня, бесплатно.

— Это ещё почему?

— Точнее, на том берегу расплатишься натурой, дашь мне разок.

— Ну ты и нахал, кому ты делаешь такое непристойное предложение, я замужняя женщина, сын у меня тебе ровесник, и ты всем так говоришь одиноким дамам?

— Не всем, только тебе: ты женщина моей мечты, у тебя фигура «песочные часы».

— О боже, ну и комплименты, но у нас, мальчик, может ничего не получиться, я же старше тебя раза в три-четыре, не лучше ли тебе пригласить в лодку молоденькую?

— Нет не лучше: на молоденьких у меня не встаёт, а на тебя уже... Хочешь покажу...

— О боже, какой скорый, да не здесь же и не сейчас...

...Плывём, он гребёт вёслами и пялится на мои дразняще-грешные коленки.

Не хватало ещё, думаю, захочет прямо в лодке получить аванс, лодка раскачается, опрокинется и потонем посерёдке...

Прикрыла от греха коленки полой халата...

...Лодка уткнулась в песок берега, кругом ни души.

А если это маньяк, думаю, стукнет веслом по башке и прикопает в песочке. Расстилаю подстилку, снимаю халат: мой голубой купальник неотразим на пляже особенно для мужчин, предпочитающих пышных зрелых дам.

Но мой пятнадцатилетний капитан — ноль внимания.

Раскладывает свой коврик, достаёт два бокала, апельсин и бутылку мадеры.

О мадера. Впервые выпила бокал на пятом курсе на студенческой вечеринке, была строгая деваха, шла на красный диплом и полгода как замужем.

А тут закачалась, меня подхватил первокурсник-козерог, повёл на воздух, а завёл в какой-то закуток, кладовку и поставил раком, в кладовку заглянул вахтёр здания, «загнул мне салазки» и отымел в классике. Оба действовали аккуратно: не порвали одежду и не поставили синяков...

Малой проводил до дома:

Досталась я в один и тот же день

вахтёру, первокурснику и мужу...

...После мадеры, Амур зарезвился у нас в ногах, юноша-лодочник-перевозчик стянул с меня трусишки и получил плату.

— Ну я пошла, разок тебе дала.

— Нет, сударыня, это был не раз, а полраза, я тебя не распробовал.

— О боже, тогда я иду купаться в лагуну. (В реке вода холодновата, течение быстрое, купаться стрёмно, то ли дело лагуна, вода тёплая, по плечи)

Трусы не одела, а лифчик он не снимал, ебал меня в лифчике. Он за мной, тоже без трусов, прижались, он тычет членом мне в ляжки, обхватила ногами его за бёдра, руки ему на плечи и побежали волны кругами, теперь я его имела как в позе я сверху.

О Волга, колыбель моя,

Любил кто его как я...

...Лежим на песке, отдышиваемся, я потеребила его за спящий писун, он потрогал мой сикель, я повернулась на живот, отклячила попу, он и тут не сплоховал...

Мимо плыл теплоходик, туристы махали руками и аплодировали нам...

К вечеру он перевёз меня на правый берег, не спросил ни адрес, ни телефон, даже имя, как, впрочем, и его как зовут забыла спросить: с выпускниками-одноклассниками так и не встретилась...

...Тётю Фросю Лиза пригласила на вечер, но она пришла к обеду, Мишаня уселся к Фросе за стол, положил ладонь на коленку, Лиза вышла на кухню за вином и едой, вернулась, а их нет, пошла посмотреть на сеновал, где им постелила. Ноги Фроси были на плечах Мишани и он дрючил её со всем пылом юности. Получив три порции, Фрося решила, что довольно и ушла, не попрощавшись.

Утром Матрёна захотела посмотреть, как там поладили молодые: Фроси нет, Мишаня спит, натянув одеяло на голову, а член торчит. Матрёна решила его пригнуть и прикрыть, но Мишаня вдруг встрепенулся, сгрёб Матрёну и уёп,полагая,что это Фрося. Надо сказать, что наш герой проделывал интим зажмуркой, зажимал талию партнёрши, тогда её ляжки сами раздвигались и всегда шептал имя любимой киноактрисы Нади Тиллер.

Так Мишаня за один день поимел трёх граций всех возрастов от 30 и до 60 лет: маманю Лизу, её старшую сестру Фросю и бабу Матрёну...

Эти его приёмчики дошли до Лизиных родственниц и очень их интриговали: на сеновале у него побывали золовка, свояченица, кума и др.

Ещё бы: кто ещё назовёт Матрёну самой Надей Тиллер.

Мишаня не был половым гигантом, хоть Лиза и обозначила, что у него-поболе отцовского, но неизвестно, какой был у бати.

…

Ах, сеновал-сеновал, сакральное место для занятий примитивным простым интимом без всякой духовной нагрузки, наряду с баней и печкой. Ежели парочка отправилась помыться в бане, погреться на печи, поваляться на сеновале, всем ясно чем они там занимались до утра.

Через Мишанин сеновал прошло немало дальних и ближних родственниц всех возрастов и габаритов, не из-за его размера, а потому что Мишаня старательно ублажал их более чем себя, без слов и не спрашивая ответных чувств и духовной составляющей.

Его никогда не интересовали стройность ног, размер лифчика и румяность ланит, а исключительно — насколько ОНА плотная тугая узкая горячая и умеет ли «целовать» ТАМ кончик…

ОНА не лопнула, ОНА не треснула,

А только шире раздалась: была тесная!

Такой интим поэт осуждает:

—...И наслаждаясь не любя.

Но эта важная забава

Достойна старых обезьян

Хвалёных дедовских времян...

Увы, ежели красотка очень приглянулась поэту, а он ей совершенно не понравился, он готов пуститься во все тяжкие и активно уговаривает её отдаться:

-Но притворитесь! Этот взгляд

Всё может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!

Я сам обманываться рад!

Эх, ежели бы у поэта был сеновал с душистым хрустящим сеном…

Мачеха и пасынок

Вдова Лиза отдалась пасынку Ване, по её словам,случайно,желая на практике показать,как надо вести себя в первый раз с женщиной.Видя,что он подрос и с непристойным интересом посматривает на тётю Фросю,на её здоровенную попу и не меньшего размера титьки(«ах,какой прказник,пышки нравятся,а у меня совершенства не именьше, но на меня ноль внимания,а чем я хуже Фроси«) .Фрося иногда гостила у них.Лиза договорилась с Фросей,чтоб она переспала с племянником Ваней,т.е. положила его спать с собой,пора,мол уже ему познать ЭТО.

Сам-то он никак не мог решиться объясниться со своёй тётей:ещё засмеёт,а если он не справиться,вон какая она большая и что там можно делать и чего нельзя когда впервые тётя тебя с собою рядом спать положила. На самом деле Лиза сама была непрочь,да он на неё ноль внимания.

-Да,не бойся ты,парень и не робей и не стесняйся,всё у тебя с ней получится,-наставляла Ваню мачеха,- ну представь,что я Фрося,ложись рядышком,одной рукой держи меня за титьку,другой гладь ляжку,смелее,выше, гладь шерстку на лобке,закинешь ногу ей на ляжки,вот так,она их раздвинет,согнёт,откроет вход,возьмёт рукой твою письку,ого,каков у тебя,ну всё,всё,марш с кровати,урок окончен,дальше нельзя.

Да,что это такое,что ж ты делаешь,негодник.Это ты с Фросей будешь делать,но никак нельзя со мной,как никак я твоя мамка,хоть и не родная.Нет-нет,не надо,вынь немедленно. Ты же меня не хотел.Увы,приговаривая нет-нет,Лиза начала нехотя осторожно подмахивать,её таз говорил уже да-да,ещё-ещё,поглубже,вот так, затем вошла в азарт.

- Лиза,не пойму тебя,родную тётю мне е.ать можно,а тебя,чужую по-сути бабу, нельзя.Да, я тебя не замечал одетую,но, увидев впервые голую,обалдел,до чего ж хороша моя прекрасная мачеха,а соприкоснувшись обнажёнными телами,ты обожгла меня необъяснимым желанием,а когда ты показала ВХОД,главную свою тайну,я задохнулся от желания войти ТУДА моим вставшим на боевой взвод инструментом,да если б и не видел,даже в темноте,почему-то ОН неудержимо рвётся ТУДА к тебе между ног.Как же я мог вынуть и остановиться,это выше моих сил,милашка моя,желанная моя.

-То-то ,милёнок,распробовал значит,но всё же пока е.ал,шептал имя Фрося.

-Так то ты сама так хотел,а я тебе подыграл,но мне так понравилось с тобой,что больше не хочу и думать про Фросю,выходи за меня,будь моей женой,хочу е.ать тебя и днём и ночью.

-Ой,сдурел паренёк,не торопись,подумай хорошенько,остынь,разница в возрасте у нас уж очень велика,да и люди осудят.А я и без женитьбы буду давать тебе хоть днём,хоть ночью,чай вдвоём живём,никто не помешает.А сейчас ты просто потрясён,как ЭТО сладко в первый раз да с такой кралей как я.Ого, у тебя опять встал,ну давай спокойно без сумбура,е.и меня,милёнок,пока молода и не загадывай,дальше как получится,увлечёшься ровесницей, не буду мешать. И сразу не вставляй,надо получать удовольствие и наслаждение от любого соприкосновения,будем гладить и целовать друг друга везде от пяток до губ,даже когда наши пальцы рук встречаются,уже должно искрить,но это потом,а сейчас вводи скорее,сама уже хочу без подготовки.

И вот уж пылкостью лобзаний

Она торопит миг последних содроганий...

А потом с гордостью думала:

Ну и Ваня,весь в отца,

Член с оглоблю,два яйца...

И что же теперь я Фросе скажу,да ничего не скажу,не было у нас ничего,а с тобой он расхотел,да и я поспешила вас сосватать и про себя:да с такой оглоблей у юноши никому его не отдам,теперь мой,как же он туго запирает мой канал,пока он кончил,я уж трижды кончила…Сколько членов побывали в моём канале и ни один не доводил до улёта:маловаты были для моей кунки,широкой и просторной.А здоровенный член нужного размера и толщины

оказался рядом у подростка.Едва он вставил,я задохнулась от счастья:мой размер и сразу ушла в улёт и в прострацию.И он потом делился со мной впечатлениями:у тебя,мол,такая узкая,такая тесная,думал целку ломаю. Вот так вот,впервые такой прияный комплимент.И он захотел ласкать меня не только ночью,но и днём.Как же я рада и размечталась.Вот я мою пол,нарочно подоткнула подол повыше,чтоб приманка на виду.Так и есть,Ванюша пристроился сзади,ведро с водой опрокинулось.Нет-нет,давай спереди,улеглась в лужу,он ебёт,я тазом его подкидываю на противоходе,чтоб поглубже проникал в моё лоно,богатая моя попа пружинит,брызги во все стороны летят,мы балдеем от восторга. Сколько нам отпущено:мне 45,но баба и в 70 бывает желанна, даже для внука. Слышала,как Ванюша приятелю Коле хвастался:а я вчера свою мачеху неожиданно уёп, думал стара,разница лет в 30,а она такая ебучая,такая ненасытная в блуде,три палки бросил,а она давай ещё.

А Коля:подумаешь всего в 30, а я уже неделю,как свою бабушку ебу совершенно ожиданно,когда впервые у меня встал,решил начну с неё, а сколько ей не спрашивал,может старше твоей раза в два,как получилось,да совершенно без слов. Живем с ней вдвоём,утром у меня встал,я к ней,показываю,она без слов легла на спину и раздвинула ляжки, а я с ходу и впиндюрил ей в манду,не поверишь, оказалась такая молодая,горячая и сладкая пресладкая,никакой мёд не в счёт. Очень доволен,уже неделю услаждаюсь её кункой и она помолодела, вся светится.

Да редкий мужчина в 70 может вставить даже с руками,а без рук и вовсе ни один. Ванюша засаживает в меня без рук,у него торчит на меня,покачивается и он всегда попадает сразу,резковато,молодой,спешит поскорее раскрыть тайну моей пещерки,зато глубоко, залупа касается дна.

Ебать всегда,ебать везде,даже в бане,в луже,в реке, в океане, в воде: вечная слава пизде.

center635 На картине: Это мачеха Лиза даёт урок теории любви пасынку:вот сюда будешь тётушке совать свой Х.;они увлеклись и перешли к практике,чего она собственно и хотела,а он вроде не хотел,да разве перед таким видом устоишь,она так раздвинула и согнула ляжки,показала шерстку на лобке и у пасынка встал как железный,в итоге его Х. очутился у неё в П. и он ебал её всю ночь,ещё бы - его первая женщина,ну а тётушка естественно была вторая....

Приключения Ванюши

Приключения отрока Ванюши на интим-фронте в нашем селе Личадеево случились давно, но стали мне известны недавно.

Когда у него впервые встал, он направился в спальню к собственной бабуле за подмогой: он знал, что этот вопрос надо решать с женщиной, а других женщин поблизости не было.

— Ба, я хочу тебя...

— Чево? Поцеловать перед сном?..

— Да нет: хочу тебя поебать!

— Чего? Ты что очумел. Нет и нет. Такой скромный застенчивый и вдруг так грубо, открытым текстом. Не можно ЭТО. Потому что не положено, не принято, люди ЭТО осудят... Да и рано ещё тебе. Подожди год-другой, тогда может быть и дам... Ой, что я говорю...

— А никто не узнает, мы же никому не скажем.

— Я-то узнаю, нет-нет, чтобы я, Дуся, дала своему Ванюше, как Леда гусю, и занялась с ним любовью...

Дуся любила предварительные разговоры, иногда её уговаривали до утра...

— Ночью всё призрачно: мы притворимся, что это не мы, я буду называть тебя Лиза, а ты меня — милёнок Гриша.

— Почти уговорил, но ведь увлечёшься, захочешь ещё, а послезавтра возвращается муж и путь в мою спальню тебе заказан...

— Тётя Лиза, дай только разок, очень уж надо, а послезавтра я найду другую...

— Ночь может всё и спишет, но утром ты раскаешься: ой, что я наделал, грех-то какой...

— Да никакой это не грех: старый бог Ярила ЭТО, одобрял. Это новый бог всё запретил: прелюбодеяния не соверши, не возжелай жены ближнего своего, я мне как быть, хочу только замужних, на крайняк — соломенную вдову. Наша прародительница Ева принимала на своём ложе и Каина, и Авеля, и Сифа, едва им исполнялось 15. Ева терпела и нам велела.

— Ну ежели сам Ярила и Ева... Да что ж ты делаешь, милый Гриша,я ещё не сказала да, а ты уже… Иначе будет в одни ворота, а надо взаимно, ну ладно-ладно продолжай... Люби как мужик чужую жену... Ого... О боже, так плотно, так туго, так глубоко и сладко-пресладко и мне снова пятнадцать и я в первый раз...

...Утром Дуся наставляла Ванюшу:

— Я договорилась с тётей Фросей, будет иногда приходить и спать с тобой...

— Не хочу я спать с тётей Фросей.

— Это ещё почему: она моложе меня, фигуристая, на лицо пригожая...

— Потому что хочу только соседку Матрёну.

— Вот те раз: как ты это представляешь, у неё муж, трое детей, без фигуры, лицом невзрачная, но главное, старше тебя много, в бабушки годится...

— Запал я на неё: из кустов наблюдал, как она купалась в речке Тёша, голубые трусики и без лифчика. Зимой даже зажал её в амбаре, у неё трусы толстые до колен, я сунул член в трусы,в ляжки,даже не ТУДА ,так сильно её захотел,что был готов кончить мимо,она ляжки чуть раздвинула и стала подмахивалть, но кончить не успел, спугнули нас...теперь пока не кончу ТУДА,нет мне покоя...чувствую и она меня хочет.

...Дуся отправилась к Матрёне для прояснения ситуации.

— Так и быть помогу твоему Ванятке справиться с волнением. Бывало и мужа твоего утешала: вы поссоритесь, он ко мне, хвать меня за задницу и тащит на сеновал. Я уж второго родила, с мужем предохранялись, но твой предохранители не признавал. Значит так: завтра еду в санаторий в Тарусу на Оке, раз в год меня семья отпускает, вот сумочка, в ней голубой купальник, пусть Ваня привезёт, мол, забыла...

И вот Ваня в номере, передаёт сумку Матрёне, та сразу в душ, выходит в одних голубых трусиках:

— Сколько раз снимал с меня трусы во сне, можешь снять на яву… И страстные нежные стоны всю ночь раздавалися там...

— Понравилось? Я из тех женщин, которые молодеют после родов. Теперь я твоя на месяц, но дома ЭТО будет невозможно. Найди здесь подходящую даму, что б можно было навещать её в городе.

И Ване повезло с первого раза, договорился с тётей Клавой, соломенной вдовой, пристроился к ней после ужина:

— Позвольте проводить вас, сударыня (она выше на голову и вчетверо габаритнее).

— Это в каком же качестве? Уж не кавалера ли?

— Ни в коем разе, мадам, я хотел бы быть вашим пажом, исполнять ваши капризы и прихоти.

— Вона как, ну заходи, чай-кофе, виски-коньяк? А теперь сознавайся, что взамен?

— Я хотел бы потерять с Вами невинность, моя королева.

— О боже, такого ещё у меня не бывало. Ты хоть понимаешь, что всё не так просто. У меня уже здесь было три осечки: один кавалер тыкал во время танца своим стояком мне в платье, но, когда разделась, у него не встал. У другого встал, но слабо, говорю, только без рук, не смог.

У третьего встал твёрдо, но он так разволновался, что не донёс и кончил в ляжки.

А теперь раз ты паж, раздевай свою королеву.

Ванюша преодолел все три препятствия и так плотно вставил, что Клава поняла: её мужчина...

Как-то Ванюша шёл по коридору в номер Клавы, но ошибся дверью: шёл в комнату, попал в другую, была приоткрыта. Поперёк кровати лежала дама (вроде Клава),обнажив задницу.

— Клавины капризы, — подумал Ваня, — и с ходу засадил, поимев раком.

Оказалось, эта прекрасная незнакомка из соседнего номера.

— Завтра я покидаю санаторий, дома есть и муж и дюбовник, но оба консервативны, не хотят меня сзади, и я белая ворона среди подружек.

Ты мастерски справился с этой позой, предлагаю быть вторым любовником, раз в месяц можем встречаться.

Так у Ванюши оказалось три любовницы: с одной — раз в год, с другой — раз в месяц, с третьей — раз в неделю, с Дусей более ни разу, хотя казалась самая-самая, но он наступал на горло собственной песне; и это при том, что Дусин мёд оказался самым вкусным из всех, что ему довелось попробовать.

Некоторые сельчане уверяют, что у Ванюши с Дусей было ещё и не раз: едва отчим за порог, как он уже забирается к ней под одеяло и раздвигает ей ляжки и вперёд в её «дупло» за диким мёдом необычайной сладости.

Дуся была весьма любвеобильна и больше трёх дней без мужчины не могла. Ванюша эти сплетни отрицал:

— Не помню, может и было, но только раз, случайно, по пьяни, отмечали с ней именины (или это было с Лизой?), выпили. Она: «пойду спать», я за ней, начал лапать.

Она:

— Нет-нет, не надо, Гриша.

А я уже не могу сдержаться, овладел ей и понеслось: уговорил на разок, а не слезал с неё всю ночь...

Но Дуся признавалась подружке по секрету:

— Ничего не могу поделать, даю ему как во сне, всегда бормочу: нет-нет, Гриша, не надо, не сейчас, только не на моей кровати... Но это его только распаляет и заводит…

Ну а как же четвёртая его женщина,тётя Фрося,отцова сестра,неужто проигнорировал:мол,не в моём вкусе,у меня на неё не стоит.Ничего подобного.Дело в то,что она одевалась очень строго,прям как монашка и это отпугивало потенциальных любовников.Но как -то зашла,когда Ваня был один, и вдруг без слов скинула монашескую рясу,остались только стринги,улеглась на кушетку и приняла позу: «хочу,чтоб меня в..бли».А Ваня уже мужик,опыт с тремя дамами,сразу понял,что это не баба,а море любви,осторожно порвал тесёмку трусиков и залупой растворил ворота рая…

Были ли потом у них ещё встречи в анналах истории нашего села не отмечено. 

Отслужив срочную, Иван женился на стройной сверстнице и напрочь забыл увлечение пышными зрелыми дамами.Если не считать,что он разок-другой пошалил с тёщей и то потому,что очень уж его околдовали её пышные формы,поболе,чем у каждой из четырёх,получается она у него пятая в списке пышек и только одна не родственница.

А было так:ему не спалось и он пошёл на кухню,а там она,Марфа Матвеевна,заслышав шаги,нагнулась,отклячила попу и всё на виду.Ванюша понял это как согласие и приглашение и сходу засадил.

- Иван Васильич,милый,что ж ты со мной делаешь,пожалей меня,несчастную,я же ешё не сказала «да» на твои просьбы,а только- «может быть»,а ты уже ебёшь прямо на кухне и через попу. А я хотела,чтобы налил мне сто грамм коньяку,голые легли на кровать,ты сжал меня в объятьях,потискал титьки,коленкой раздвинул мои ляжки и наконец вставил свой х мне в п. ,

вот как надо ебать,только так и ебать.

-Чтоб так было,надо остаться вдвоём,чтобы и твой и моя где-то были,а так не получается,поэтому я бы своего счастья не дождался.А у тебя такая терпкая,такая сочная,тугая и горячая п.,хочу ещё и ещё…

- Я так поняла хочешь,чтоб была твоей любовницей,жену-то похоже ебёшь в резинке,требует предохраняться,впервые поимел п. вживую,любовник мне нужен,но хотела бы чтоб не такой горячий и рисковый,хотя приятно,что рискуешь и ебёшь пока и твоя и мой спят...Ну так и быть дам ещё разок,давай в ванной закроемся…

И вспомнился ей другой мальчик,который ебал её средь бела дня на диком пляже в городе Анапа.Она тогда была моложе,каких-то тридцать,а ему вдвое меньше.Он так жадно смотрел на её титьки и ляжки в профиль,что она повернулась к нему всем телом и шепнула:

- Иди за мной в кусты.

Сняла трусы: - И ты снимай,- потянула его за х. - и вставила в п.

- Ну как, не надеялся,что удастся поебать такую красивую тётю прямо на пляже,впервые такое счастье привалило. Вообше впервые?.Это так мило:тогда я твоя и ты мой на весь день до заката… И они занимались любовью весь день на песке и даже в воде…

Лишь иногда в дружеской попойке Ванюша делился с собутыльником воспоминаниями:

— В юности у меня было три бабы, все как на подбор, грудастые, жопастые, что я с ними вытворял: с одной — только сзади, с другой — только спереди, с третьей — и так и сяк, аж кровати трещали...

Но ему никто не верил (кроме меня): подростковые фантазии, несбывшиеся мечты... С кем не бывает…

А как ему было верить,всякий раз он рассказывл по-разному,то у него первой была баба Дуся и первый раз он её поебал то на кровати,то на пляже и даже в бане,то первой была собственная маман и он якобы выеп её,пока отчим был в отъеде,то это была родная тётка Матрёна,то у него были не три,а семь любовниц,включая тёщу,тот ещё фантазёр,но врал интересно,а я записывал.

Я завидовал Ванюше: такая любовь у меня прошла стороной, как проходит косой дождь...

657860107315

На картине:Ванюша уговаривает бабу Дусю на берегу моря дать ебать: и так и сяк,наконец:крошка моя,моя красотка,дай же ебать наконец,стоит у меня на тебя,мочи нет,только тогда она расхохоталась и сказала ДА,насмешил ты меня,Ванечка,надо же,крошка.Мне конечно лестно и приятно,что внук хочет потерять невинность с любимой бабушкой, но в голове не укладывается,никогда и представить не могла,что внук будет меня ебть, да ещё с таким жаром и пылом,но видно сердцу не прикажешь. А он засаживал ей под шум прибоя и залезал на неё и раздвигал ей ляжки снова и снова… И вот что значит в первый раз:начал на пляже на песочке,продолжил на кровати и даже в бане как-то подстерёг.

- Я уж помылась,вся раскраснелась,расслабилась,в теле ломота и думаю,а хорошо бы после помывки...Небо услышало мою молитву.Вдруг дверь распахнулась,на пороге Ванюша,голый и Х. у него торчком...

Дуся,бабуля — первая знойная женщина Ванюши,очень стыдилась,стеснялась больших титек и ляжек и боялась огласки,давно никому не давала,да никто и не просил и вдруг просит внук.Долго отговаривала,мол,не принято ебать родственницу,да и стара я для молодого дела, и фигура не модельная,но Ванюша настоял:и титьки и ляжки у тебя заебись,то что надо,возбуждает,стоит у меня на тебя и в этом вся причина,почему с тобой хочу в первый раз.

Если первый опыт, даже положено дать родственнику, наконец,сдалась на уговоры,сняла трусики и лифчик, и дала наконец ебать… и оба были довольны,ибо Х.был хорош,а её П. ещё лучше,оказалась молодая и горячая ,о чём она и не подозревала,да Ванюша ей сказал, а сколько раз он её поимел,оба молчат,но вроде бы жарил её на жарком песочке весь день до вечера…

Теперь и у Дуси нашлось,чем можно похвастаться перед подружкой Клавой,которая на днях призналась,что её внук поебал,чем и ускорила согласие Дуси ответить взаимностью Ванюше:а чем я хуже.

-Ой,Дуся, он ко мне в баню завалился,давно уж одна моюсь,давай,говорит,спинку потру,хорошее дело,думаю,пригнулась,а он и вошёл в меня...ебёт...руками ухватил за бёдра и мою жопу себе на Х.нанизывает,настоящий жигало,профессионал,когда только научился…

-Один раз всего было?

- Ох,не спрашивай,в субботу опять в баню пойду и сомневаюсь я...

- Никогда не знаешь,где и с кем и когда найдёшь своё счастье.

- Но обошлось,Коля меня не побеспокоил,одна помылась.

Ан нет,не обошлось,на кушетку прилегла после бани,он тут как тут:надо тебе, тётя Клава,(бабулю тётей назвал,льстец) накидку поправить.- Ну что ж,думаю,хорошее дело,поправляй.А он простынку сдвинул,да мне ляжки и раздвинул и ещё раз обманул...Ну что тут скажешь,если баба после бани не получила мужского внимания,считается что банный день не удался.А любая баба после бани всегда лакомая добыча для любого мужика.

Когда-то давно я такой добычей была для колиного папани,моего зятя,на этой волшебной кушетке.Он не обращал на меня внимания,а подружки хвастались:меня зять до свадьбы поебал,а меня - после свадьбы.

А меня -прямо на свадьбе:

-Я плясала,запыхалась,вышла в закуток ,отдышаться, он за мной и начал лапать.

-Петя,зачем тебе ЭТО,через пару часов проделаешь ЭТО

с молодой женой,моей дочкой.

-Хочу ебать тебя,милочка, и сейчас.

-О боже,но почему?

-Ты так плясала,играла попой,задирала подол и сверкали твои ляжки...

Я было,нет-нет,не надо,а сама,дура пьяная,уже его обнимаю и целую и подмахиваю...

Но потом уже так без оглядки не плясала и трезвая больше ему ни разу не дала,хотя он осторожно иногда намекал. -Петя,нет,не дам, не терзай ты мою душу,ну если только когда-нибудь на каком -нибудь празднике сильно напьюсь...тогда может быть…

У некоторых мужиков поебать тёщу,это так для порядку,ибо один хвастается:я вчера тёщу поебал,а другой:а мне не даёт.

-Эх ты,не умеешь просить.

Одна мне рассказывала: он год просил,а я нет и нет,не могу решиться и стыдно и совестно.Наконец подловил меня утром на постеле, заспанную расслабленную, навалился всем телом на меня,руками титьки ухватил,ногами ляжки раздвинул и вошёл,ну не кричать же,да и в доме нас всего двое...Ебёт,сколько ему,всего двадцать,совсем мальчишка, и уже такой бесстыжий,ликует,дорвался до моего шикарного тела дамы -пышки,не посчитался ни с возрастом ни со статусом:моя жопа, его, видете ли, заворожила.Но оказалось, есть своя прелесть,когда тебя ебут,не дожидаясь пока скажу ДА.

И мне понравилось,потом уж я говорю:давай ещё,но теперь он не захотел,вот и пойми этих мужиков...

Конечно сама виновата,год мальчика динамила:ни да ни нет,он и перегорел.Но самолюбие моё было задето:ещё не было случая,чтобы мужик,которому я дала разок,не попросил добавки.И всегда я решала дать ещё разок-другой или вежливо отказать:не успеем мы,муж через полчаса вернётся с работы.Но судя по тому с каким восторгом и упоением он меня ебал,наши сердца бились в унисон,надежда у меня есть,что он передумает. Поэтому,когда мы в доме остаёмся вдвоём,муж и дочь ушли по делам,я жду,что он зайдёт в мою комнату и ещё разок нежно «изнасилует» меня.Но сама первого шага не сделаю и к нему не пойду.

На картине:Та самая тёща,которую нежно «изнасиловал» зять и отказал ей в просьбе повторить. Конечно в нашем районе случаи,когда у тёши с зятем «было», довольно редки.Я как писатель их приукрасил и изобразил,что у некоторых была чуть ли не любовь. На самом деле, как правило, отношеня между ними сдержанные и взаимновежливые. Искра иногда возникает,если тёща молода, очень охоча и недоёбаная мужем,а зять вдвое моложе и по натуре бабник и для него дело чести ебать дочь постоянно,а мамашу иногда при случае. Ну а писателя интересуют только экстремальные случаи.

И всё-таки мой зять обратил на меня внимание:как-то оказались вдвоём, а я после бани отдыхала на кушетке,он подошёл:надо тебе,Клавдия Ивановна,накидку поправить.Ну что ж, думаю,дело хорошее,поправляй,а он простынку сдвинул,да мне ляжки и раздвинул...

Мой зять не был бабником,никогда налево не ходил,но не пропускал ни одну бабу,что к нам заходила,будь то моя младшая сестра Нина,подружка Зина или соседка Рина.

Как это у него получалось не знаю:то ли взгляд был у него особый,то ли слово шептал ей волшебное,но она покорно шла за ним и ложилась на волшебную кушетку.

Бывало Нину ищу по дому,куда пропала,загляну в гостевую комнату,а там её зять ебёт на кушетке...Ну я бочком и удаляюсь,никогда не мешала доброму делу.У нас это считается баловством и шалостью:стараются друг другу не мешать.Уверена,что и Нина так бы поступила,увидев,что меня зять ебёт на кушетке и мои ножки у него на плечах,а его руки у меня на титьках...

center635

На картине:Тётя Клава тогда была очень хороша,но зять этого не замечал и только, когда она пришла из бани и прилегла на кушетку, удалось его соблазнить ,конечно это случалось не каждую субботу...

И вспомнила она другого мальчика,кторому дала прямо на пляже буквально через пару минут как увидела,даже не познакомившись.- - На душе было тогда легко,а в теле томление,вышла на пляж,показала свои прелести:шикарные титьки,широкие бёдра и узкую талию,смотрю у одного юноши загорелись глаза,делаю ему знак рукой и иду в кусты,он за мной:не бойся мальчик, всё у тебя получится,хочешь тётю поебать и я этого хочу...Потом пошла в воду купаться,он за мной,прижался,оттянул мои трусики и вставил прямо в воде.Другие парочки там были,но понять которые еблись,а которые просто прижались ,было не можно.Вечером он сказал:пора домой,а то мамка заругает.Через три дня он снова появился на пляже,сделал мне знак рукоу и пошёл в кусты,я за ним. Милый мальчик,помнишь ли наше медовое лето в Н-году на берегу Таганрогского залива,ты даже не спросил моё имя,а это я,твоя тётя Дуся.

Дуся предложила провести с Ванюшей медовый месяц:раз уж так тебе понравились мои ляжки,титьки и П.,но он оказался бабником и в то же утро залез на её младшую сестру Матрёну.

И конечно как бабник,Ванюша всем бабам говорил,что ты у меня первая и самая желанная и красивая и другой у него не будет,неважно родственница это или чужая...

_

558165255270

Матрёна,крёстная — вторая знойная женщина Ванюши,но первая любовь.

Когда  наконец сбылась его мечта детства

(объяснился ей в любви,когда ему было совсем немного лет:тётя, дай ебать,обещала:Ванечка,мальчик мой, поебёшь меня, когда подрастёшь и вырастит  у тебя женилка), а тут увидел её сонную,сидела на кровати,свесив ноги,потягивалась,открылись титьки и ляжки,опрокинул её на спину поперёк кровати,снял с неё трусики и засадил ей до упора,то понял,что значит побывать в раю и получить бесценную награду...здесь у неё подмосковный загар...

-Ванюша,что с тобой,не раз видел меня полуголую и вдруг такой взрыв страсти.

- А я раньше не знал,какое это сладкое дело вставить х. бабе в п.

- Когда же ты узнал,а, догадываюсь,ночью у Дуси кровать скрипела,а любовник давно её не навещал, и муж в отъезде,не ты ли сестрицу ебал. И без передышки меня уже ебёшь.Ты хоть понимаешь,что я твоя тётя,это инцест,люди осудят.Да, я раньше тебе обещала,что дам,но думала ты шутишь,а тут я даже не успела ничего понять.

-Тётя Матрёна,не надо ничего говорить,лучше подмахни получше,у тебя такая класная п.,ты моя единственная,неповторимая,другой не будет никогда…

- Да что ты говоришь,жениться на мне хочешь?

- Конечно,будешь моей любимой женой…

-Какой только чепухи не говорят мужики,когда ебут и хотят кончить в тело...Но коли так, можешь ебать меня весь день…

-Нет не могу,в школу надо идти,училка строгая,даёт только раз в год,на выпускном,приглашает одного на белый танец,позволяет проводить, по дороге даёт разок и скорее к мужу.Но одному повезло,муж был в отъезде,так выпускник её всю ночь жарил,только к утру расстались...Как же я мечтаю,что когда у меня будет выпускной,чтоб меня пригласила на белый танец,а у неё такая большая жопа и когда она наклоняется ,достать упавший мел...аж дух захватывает...

center87630

Клава,родная тётя со стороны отца -третья горячая женщина Ванюши,не верила,что такой малый справиться с такой большой...а он верил и доказал,что величина не главное...тем более,что П. у неё оказалась маленькая,очень хороша для ебли.

center635

Фрося,соседка -четвёртая ебучая женщина Ванюши,очень любила ебаться в воде на глазах всего пляжа и выйти из воды счастливая и как ни в чём не бывало:плавки я уже надела в воде,а лифчик и не снимала...

Марфа Матьвеевна,тёща -пятая крутобёдрая женщина Ванюши...любила давать только поперёк кровати,партнёр стоит,её ножки у него на плечах,но иногда по личной просьбе давала ебать через попу, отклячивала жопу,становясь раком...

center635

-129540144145

Училка — шестая несравненная женщина Ванюши,мечта всех школьников,он мысленно ебал её,начиная с пятого класса,но на выпускном она пригласила на белый танец другого мальчика и отдавалась ему всю ночь:стоя у берёзы,сидя на скамейке,лёжа в хлеву на соломе,раком в подъезде. Поебать её всякий не прочь,но давала она школьнику только раз в году после выпускного. Поговаривали,после армии,он навестил бывшую училку,рассказал о своей мечте и как он пять лет смотрел на её попу... и она сделала для него исключение...его мечта сбылась...Бедненький, пять лет маялся,после пятого класса могла отказать,не было ещё такого случая.

А вот с семиклассником пару раз случалось.Один измором взял.Как говорится «по пятам за мной ходил,глаз влюблённых не сводил».А тут школьный поход на природу с ночёвкой в палатках,ночью он в мою палатку пробрался и ебал всю ночь к утру шепчу: пора тебе в свою палатку,довольна я вполне.

С другим остались в классе вдвоём,у меня расстегнулась верхняя пуговка,вывались титьки,я пытаюсь застегнуть,а он потянулся к титькам,наши пальцы встретились,пробежала искра и дальше наваждение,провал в памяти,очнулась на полу,ляжки бесстыдно раскинуты,он достаёт свой х. из моей п. и подносит мне к губам:нет -нет,я в рот не беру.Чмокнула залупу,у него встал,он снова его мне в п..Тут уж помню всё...Встала,надела трусы,поправила задранную юбку и на цыпочках из класса...

Ясно ,что не у меня одной были такие приключения,главное не выносить сор из избы. Тут всё просто:встречаются ученики,которым непременно хочется поебать училку,когда сразу не получается, могут выжидать момента годами.Но бывают и училки,которые не прочь подставить передок понравившемуся ученику:дело житейское.

Одна признавалась:

- А чего такого.Приглашаю ученика домой на дополнительные занятия,когда мужа нет. Конечно не первого попавшегося.Чувствую,что посматривает на меня не как на училку,а как на женщину.Глазами раздевает и мысленно ебёт,даже чувствую,что у него встал.Вот такого надо приглашать,а чего: я его учу уму разуму,пусть расплачивается натурой.

И вот сидим на диване с книжкой,у меня расстегнулась нижняя пуговка на халате,он увидел мои ляжки и выше самоё моё заветное место,минута, у него встал,книжка в сторону и он уже ебёт,и я улетаю на облака,и любуюсь на неописуемое выражение его лица,когда он кончает в меня...Ни разу не было осечки,стоит как бы ненароком показвать п. и у него встаёт и ни один не проболтался.И почти всегда я у него первая,а это дорогого стоит.Всегда давала только раз,нельзя превращать ученика в любовника.в смысле у нас только одна встреча,а уж сколько раз он поебёт,тут по-разному. Один до утра не слезал,уже муж в дверь звонит,пришлось ученику уходить через окно.А муж едва руки помыл,сразу мне свой х. вставил.Я так подмахивала,что он похвалил:как же ты изголодалась по ебле…

У нас одна коллега приглашала даже троих выпускников,любила,что б её ебли в три х. одновременно,иначе не получала полного удовольствия и то ничего,а я-то чего,могла конечно и троим дать,но только по очереди…

Мне-то 45,подростки любят ебать такую зрелую тётю,а одна коллега, лет на двадцать старше,рассказывала,что её охотно ебал юный ученик,очень ненасытный и охочий до женского тела.

- Я подрабатывала репетиторством,одевалась строго,вида не подавала,что готова к шалостям. Веду урок, а он хвать меня за титьку.Мне б решительно пресечь такое,а я почему-то сделала вид,что не заметила,продолжаю говорить,а он уже залез рукой в трусы,трогает кунку,стянул трусы и ебёт,а я всё говорю...Оказалось,у нас одинаковый темперамент и ритм,вместе кончили,задышали,застонали от сладострастия,он сразу довёл меня до экстаза и тут уж я замолчала.Я довольно фригидна,меня муж и любовники редко доводят,а этот юноша сразу...В назначенное время снова пришла,опять в доме только мы вдвоём.Думаю,поимел училку,успокоился,возмётся за ум.Куда там.

Я ему:давай займёмся уроками,а он:нет,давай займёмся любовью,я так ждал тебя,весь истомился,дай скорее ебать,у тебя такая сладкая п...Чего уж там,я поняла,что это будет по следний урок и оттянулась по полной...Сорвал урок юный хулиган…

Больше я к нему не приходила:не хватало ещё,что обвинят в совращении,хотя кто кого растлил... Думаю два дня любви у нас были не случайно:заранее ему пдбирали даму с прицелом на интим:он действовал очень уверенно и нагло и нас дважды оставляли одних:дело это довольно шумное..А там как пойдёт:с одной - разок,с другой — два,а иную полгода ебал.

Ну я ему дала,ещё и потому,что меня раззадорили подружки,то одна то другая хвастались:а меня на днях внук поебал,это так мило.А другая:а меня уже плгода ебёт,я ему подкладываю молоденьких,но он всё равно меня хочет.У меня нет внука,но нашёлся такого же возраста ученик-бабник. Когда он меня поебал,я пыталась его пристыдить.А он:наоборот стыдно было бы ,если бы я не поебал такую ядрёную бабу,с такой жопой и титьками,с юбкой выше колен.Да у меня в таком случае сразу встаёт и я сую х. ей под юбку,а она:погоди,дай трусы сниму…

Я возможно и согласилась бы давать ему два раза за посещение.Пришла,он поебал,мол,это нужно для лучшего усвоения материала.Окончились занятия,перед уходом дала ещё разок,как поощрение за хорошую учебу.Но он же не хотел учиться,никаких уроков,.не признавал меня за училку,а только как бабу для ебли. С этим я согласиться не могла.

Тогда,Ванюша,если б настойчиво попросил конечно бы дала...правила правилами,но бывали и исключения...главное хранить тайну,и мне со школьниками везло,ну как моя попа,как титьки,как п.,всё понравилось,тогда можно ещё и не раз…

Пять лет говоришь ждал момента,чтоб поебать меня,это ещё что,одна коллега рассказывала,что у ней это случилось спустя тридцать лет.Наконец она осталась вдвоём со своим бывшим учеником:

- Садись,чайку попьём,

- Какой чай,Марья Ивановна,смотри у меня х. стоит на тебя,на твои ляжки, на твою попу,на твои титьки, я тридцать лет мечтал тебя поебать,это моё проклятье,жену ебу твоё имя шепчу,скорее подставляй свою п.,надо кончить тебе в тело,только тогда успокоюсь…

Помнишь я сидел на первой парте,а ты рассказывала про книжную любовь. Она просит его:поеби меня,он не захотел.Она выщла замуж,её ебёт муж,тогда и он захотел:дай и мне поебать.Она отказала:дала бы,да боюсь муж заругает.

Ну и дела.Успокоил бы её:а мы мужу не скажем,а он утёрся.Мне бы тогда какая предложила:поеби,ни минуты бы не колебался,да не случилось,пришлось жениться.Не слушал я тебя тогда, смотрел на твой передок,у меня на тебя вставал, я мысленно тебя раздевал и вставлял х. тебе в п.

И началась у нас ночь любви и страсти и он шептал только моё имя,называл единственной,неповторимой и клялся в любви до гроба.Никогда в молодости такого не случалось с моими молодыми любовниками,не говорю уж с мужем.. И конечно во всех позах: и стоя и сидя и лёжа и спереди и сзади и сбоку,суёт и суёт.У меня уж и подмахивать сил нет,а он ещё хочет.И всю ночь я молодушкой была: тело конечно уже не то,но п. ещё молода и желанна для мужчины.Вот такая встреча любимого ученика с любимой учительницей тридцать лет спустя.

Зина,мамуля — седьмая самая-самая женщина Ванюши:нет-нет,мой мальчик, не дам,не проси,грех это,инцест,сколько уже у тебя было,сестрицу поебал,крёстную,соседку,училку,теперь и на меня у тебя встал и то потому,что утро и мы вдвоём и я только проснулась и не успела одеться и ты впервые увидел шерстку на моём лобке,как же это место сводит с ума мужчин...а уж когда наши шерстки соприкасаются. И его залупа касается моих входных губ...первый миг люблю больше последнего,мгновенье и его х.заскользил у меня в п. и блаженство разливается по всему телу...

ну ладно ,может быть и дам...если только…Расскажи как у тебя с Дусей получилось,ведь первый раз,боялся,стеснялся,она отбивалась? -Ну как, когда х. встал,всё забываешь,только бы вставить ТУДА,она- нет-нет,не дам,мой мальчик,я своё — да-да,дай,моя красотка,раздвинь ляжки,иль умру и тычу ей стояком в ляжки.Но говорит она «нет» таким томным тоном,что я слышу «да»,но не сразу,поуговаривай и проси ещё.Она то-сё,почему-то стесняется своих огромных титек,мол,стара для этого,и родственница и Зине обещала,что не даст,но к утру всё же положила подушку себе под попу, раздвинула ляжки, взяла мой х. в руку,потеребила его и сама вставила себе в п. и я почувствовал себя в раю.Началось буйство страсти,стоны сладострастия,извивалась,активно подмахивала.Ах, первый раз незабываем:забываешь о её возрасте,что она твоя родня,только чувствуешь как х. скользит у неё в п. и блаженство разливается по всему телу..Сколько раз я ей в шерсть?Не помню,но не меньше трёх,ведь потом хочется ещё и ещё почувствовать этот миг блаженства и она кажется молодой и прекрасной... Какой такой инцест? Это когда жениться нельзя,а поебаться-то очень даже можно и нужно,лишь бы обоим приятно...И всё потому,что когда у меня впервые встал она оказалась единственной женщиной рядом,была бы рядом ты,тебя бы уговорил,видно бабник я по натуре.

-Ты так расхваливаешь Дусю,может её поебёшь ещё раз вместо меня?

-Нет,нет,сейчас хочу ебать только тебя.Оказалось,что я по природе бабник,едва Дусю поебал,уже хочу другую.Ну а потом,как знать,если новых баб не будет,буду заниматься любовью с этими семерыми по второму кругу…но хочу всё новых и новых,всех на селе,а потом и на районе,таков мой организм,не могу остановиться на одной...

-Ох,уговорил,я-то как раз и готова дать тебе только раз,погладь сначала шерстку на лобке...Это так говорится,что мужчина хочет погладить у бабы шерстку на лобке,хотя бы на одну ночь.На самом деле он хочет заполучить в своё распоряжение дырочку,что прячется под шерсткой и наслаждаться этой дырочкой,хотя бы ночь.За это иной готов отдать не только златые горы,но полцарства и даже жизнь.Такова власть над мужиками этой волшебной дырочки,в просторечье П.

Какое ещё условие мамуля поставила:отправиться ли в тридевятое царство и поймать жар-птицу или всего лишь на руках отнести её в ванную,прежде чем дала Ванюше,-осталось неизвестно...надо ли пояснять,что седьмая оказалась лучше всех остальных…и конечно одним разом дело не ограничилось,тут лиха беда начало и он снова и снова гладил её шёлковую шерстку и скользил залупой по её входным губам…

-Ну как я,будешь искать восьмую.

-Нет,не буду,у тебя самая лучшая П.,хочу только тебя.

-Ну и дела,на мамке хочешь жениться?

-Да.

-Ну что ж,сменю фамилию,зарегистрируют,да шучу я,женой не буду,а вот любовницей на месяц можно. Слышала я,что иногда у сына первой женщиной мамка была или у внука — бабушка,но чтобы сын на мамке женился, не слышала.Впрочем чаще бывает,что сын ебёт не свою мамку,а мамулю приятеля.Ну зашёл к дружку,а его нет,только мамка его.А она его поддразнивает:

-Дружка нет,может тебе подружка нужна?

-Нужна,да где ж её взять?

-А я чем плоха,смотри какие титьки,можешь потрогать,ещё ни разу не трогал, и ляжки можно погладить,ну смелее недогадливый мой,робкий мой…

-Тётя Клава,разве ЭТО можно?

-Не только можно,но нужно…

Потом конечно,наоборот,юный любовник выжидает,когда приятеля нет дома и сразу тётю Клаву ,его маму,навещает…

Ещё подруга рассказывала: я приятеля сына год динамила,нет,говорю,но в мягкой форме.Но как-то в праздник,кажется Яблочный Спас,осталась одна,муж в отъезде,сын ушёл в соседнее село к родне за яблоками,выпила полстакана коньяку,села на кровать,титьки наружу,ляжки наружу,а тут домогатель нарисовался.Я бряк на спину поперёк кровати,ляжки раздвинула.Он ко мне: тётя Клава,Вам плохо,чем могу помочь? Я сдёрнула с него штаны,вижу у него стоит,закинула ему ножки на плечи...Помог,мальчик,снять тоску и печаль,не растерялся...Повтор был только через год:то муж дома,то сын,к нему зайду:то мать дома,то бабушка.

Был ещё смешной случай у нас на селе:два приятеля обменялись мамками. Она сыну: ты где вчера был,тут твой приятель заходил,пообщались,почайпили и он меня обаял...ах,это было так мило,так неожиданно и восхитительно...у него такой нежный живот… Он маме: так я у его мамки гостил,пообщались,почайпили и я её обаял...ах это было так мило,так ножиданно и восхитительно...у неё такой нежный живот...

Я у мужа тоже седьмая была,видать мой рок,сломал он мне целку,семнадцатилетней,поебал и объяснился в любви:у тебя,мол,наилучшая П.,хочу ебать тебя и днём и ночью,так и было весь медовый месяц,а потом всё равно тех шестерых навещал,такова природа мужиков,говорят бывают однолюбы,но мне не встречались.Ну и как ты с шестерыми,небось она на спине,а ты сверху.

-Ну да,а чего еще,когда Х. в П. вставил,уже ни о чём не думаешь…

-А пора думать,и баба и мужик хотят менять позы,не только лёжа,но и стоя и сидя,и на спине,и на животе,не только на кровате,но и в кресле и в ванной и в бане и на сеновале,даже в поле у ручью под кустом калины,в лопухах и в крапиве,баба гордится,не дотерпел до кровати,завалил прямо в кустах крыжовника.Опытный любовник сразу не вставляет,а сначала водит Х. по титькам,по ляжкам,по ягодицам,а уж вставил и она заорала сразу,это высший пилотаж…

Ещё одна мамаша хвасталась: в то лето мой сынуля сменил трёх приятелей и соответственно у меня были три юных любовника.

А чего.Он посматривает на меня,зрелую тётку, с интересом,я будто нечаянно показываю ему титьки и ляжки,он краснеет.Как они просили?.Да никак не просили.Если взгляды так нежны,тут уж речи не нужны,достоточно остаться вдвоём,закрыть дверь на засов и повыше задрать подол...ну а дальше вмиг зарезвится Амур у нас в ногах и он очутится на моих полных грудях и досыта вкушает мёд из моей тайной «кладовки»… Каждому из трёх мальчиков дала и от меня не убыло и я не внакладе... А иначе зачем на земле этой грешной живём.…

Другая мамаша рассказывала.- В то лето отдыхала с сыном на даче,у него появилось трое приятелей и все трое захотели стать моими любовниками.Это было незабываемое лето,июль,жара,а у меня - бабье лето.

Спрашиваю сына:

- с мамашами приятелей познакомился,понравились,не хотел бы с одной переспать?

- Ты чего,маман,это же старухи.У меня для этого дела есть три подружки,им по семнадцать,а которой за двадцать и она ещё целка,это для меня перестарка.

И сын пропадал с подружками днями и ночами.

Спрашиваю своих юных пажей:

-наш дачный посёлок большой,много юных девчат,каждая вторая непрочь заняться этим делом,почему выбрали меня,взрослую тётю?

-Нас влекут только взрослые дамы-пышки и не любая,а только та ,от которой исходят волны страсти и желания,попросту, на которую сразу встаёт,едва она чуть приподнимет подол и покажет ляжки и такую мы находили каждое лето.

Чем старше женшину мы просим,

Тем легче нам она даёт.

И мы потом её "матросим"

И дни и ночи напролёт!

И я пропадала со своими пажами днями и ночами. Обычно давала поочерёдно в любом месте:в постели,в кресле,под душем,в кустах,на песке на ночном пляже.Но случалось и вчетвером оказаться в одной постели: тогда один пристраивается у меня между ног и делает главное дело,а двое,как пристяжные - по бокам и жмут мне титьки,а я держу их стоячие члены.

Они ещё не знали,что женщине можно совать одновременно в три дырки,а я им объяснила только в ночь расставания и позволила ЭТО на прощанье... А иначе зачем на земле этой грешной живём…

Где ж вы теперь,у какой Вы матроны

Просите снова:дай поебать:

Ведь в праздник Купалы,когда все ебутся,

Ёбарям юным грешно отказать!

Вот они мои пажи: три мальчика,три козыря бубновых,три витязя-любителя П. Как они старались в ту ночь Купалы,как их возбуждали мои белые ляжки.Вот уже третий слез с меня,у него висит,весь белый,а первый уже снова суёт свою красную залупу стояка мне в П..Только раз я видела как весь красный висел:было тогда мне пятнадцать и дядя Петя только что сломал мне целку. А ныне бывало напьюсь,прошу внука:Коля ,милый, поеби. - Нет, ба,не встаёт у меня на твои белые ляжки и не показывай титьки,не возбуждают.Встаёт на загорелые ляжки Тани,абитуриентки,да она пока не даёт,говорит,вот поступлю,стану студенткой,дадут общежитие,тогда дам...Таковы превратности любви...

Так Ванюша поебал всех родственниц.Все они как на подбор оказались пышками и очень любвиобильные.Говорит,запретная любовь гораздо слаще,ты её ебёшь,а она бормочет:ой,что я делаю,стыд-то какой. И уговорить её легче и быстрее,бывает,что от «нет-нет,не дам,затем ну может быть и наконец,ладно еби» проходит всего полчаса и даже меньше. Одну взял за титьку,она сразу начала трусы снимать… Дольше всех уговаривал Зину и то потому,что обиделась,что только седьмая.Так ты ж была в отъезде,а когда вернулась,то ты первая...и у тебя лучшая шерстка на лобке. Конечно он каждой говорил:ты у меня первая,ещё не было ни разу и это действовало,она млела и хотела помочь бедному парнишке,только просила,чтоб никто не узнал,а то стыдоба:такая взрослая дама дала такому молоденькому.И последний довод,иногда первый:он показывал свой стоячий,который был не по годам весьма приличного размера,родственница смущалась,краснела,но невольно брала Х. в руку (так и мы, мужики, хотим потискать титьки),начинала вроде бы отталкивать Х. от П.,но он всё упорнее и ближе рвался в П. и наконец...

Х. ванюшин — загляденье:

Зрелой тёти идеал.

Та не знает наслажденья,

Что Ванюше не дала!

Так Ванюша в самом начале интим-карьеры смог сравнить п. разных женщин,которых он ебал конечно же вживую,не предохраняясь,никаких резинок,ни каких обещаний.Это потом с девками - сплошные капризы и условия:сначала поухаживай,налей коньяку,надень резинку,кончать будешь мимо,кончишь в тело, когда женишься.

И понял,что яркость и сладость ощущений никак не связаны ни с красотой,ни с размером титек.У иной невзрачной с маленькой грудью партнёрши такая тугая горячая терпкая сладкая п.,что вынимать не хочется,хочу ещё и ещё. А у иной красотки модельной внешности п. рыхлая холодная, не возбуждает,безвкусная,второй раз не хочу.

А это Зина -седьмая любовь Ванюши:будешь ещё меня ебать,или пойдёшь к к Дусе. Ванюше казалось,что после Зины,достаточно увлекаться родственницами,пора переходить на чужих,но встретив,троюродную сестрицу Виолетту,был очарован её улыбкой,бёдрами и ляжками и конечно же «склеил»

84201024765

center635

Ванюше казалось,что после Зины,достаточно увлекаться родственницами,пора переходить на чужих,но, встретив троюродную сестрицу Виолетту,был очарован её улыбкой,бёдрами и ляжками и конечно же «склеил» её прямо на пляже.

-Ваня,как же тебе удаётся,всего полчаса,как познакомился,и уже ебёшь Виолу?А ведь серьёзная дама,на вид неприступная,небось замужняя,не готовая отдаться случайному пляжнику.Я вот весь пляжный сезон ухаживаю за иной красоткой,а в конце обещанную награду так и не получаю, - вопрошал я приятеля.

- Э-э,тут главное очень хотеть и мочь.Я сразу увидел,что она впервые на пляже.Так-так,пришла показать фигуру,отвлечься от домашних неурядиц,немного развлечься и возможно увлечься.Я по всем пунктам ей и подошёл.Сказал:мадам,у Вас фигура на большой,Вы королева пляжа.Фигура у неё ,конечно,на любителя,а я и есть такой.Пригласил в воду,поплесались,будто нечаянно полапал,она хи-хи.Выходим из воды,веду её в кусты:

-Зачем мы в кусты-то идём? -Там я тебе покажу...- и приспускаю плавки и показываю стояк.Она мгновенье смотрит:-Намёк поняла,- смущённо отворачивается и начинает развязывать тесёмки на плавках-трусиках,а я ломаю три ветки акации и делаю постель…

-Но она вроде бы тебе родня?

Э-э,Саня,это для понтов,усыпляю её бдительность,тут все для меня троюродные сёстры и двоюродные тёти, если дают.А на таких у меня глаз намётан.Тех,на которых можно месяц потратить напрасно,сразу отвергаю.Ну,а высший пилотаж, это когда ебёшь замужнюю прямо в воде,пока её муж за пивом ушёл...

666750151130

Тётя Дуся и поэт

На картине: Тётя Дуся приоделась и поджидает Петю на природе у реки Тёша: пообщаемся, позагораем, покупаемся и конечно потом по... Ой, поговорим о странностях любви, иного я не смыслю разговора... Вдвоём... на природе... А вот и он... И сходу..Без разговоров,дай хоть трусы сниму...Ой...пытается ебать прямо в ... трусах,милый,мимо суёшь,это лишь ляжки,а не п.

(Попрекая потом Петю в поспешности и несдержанности, Дуся, конечно, лукавила и кокетничала. Облачившись в наряд одалистки, когда юбочка и кофточка вроде бы есть, но все её совершенства и прелести наружу, она надеялась, что Петя это мигом оценит и не устоит.

Петя оправдал её ожидания, действуя, как и положено мужчине в этой ситуации: опрокинул её на спину, задрал юбчёнку выше некуда и освободил из плена лифчика груди...

Иначе бы она разочаровалась в его уверениях, что она для него гений красоты, идеал, женщина его мечты и предел его желаний.

А без таких уверений даже плотская любовь ущербна.

А юный донжуан Петюня ещё и ещё имел несравненную красотку-ундину Дусю в прибрежных камышах реки Тёша и при этом успевал декламировать вторую главу посвящённой ей поэмы:

— Люблю тебя ещё нежней,

Со страстью и до донца,

Среди цветов, среди полей:

Хоть тучи там иль солнце!

Не поддаётся объяснению тот факт, что мужчины предпочитают задрать юбку и всю измять, а не удалить и аккуратно сложить рядом.

Есть об этом даже песня «Серая юбка». Там опытный капитан теплохода приглашает к себе в каюту юную смазливую пассажирку в неотразимой дорожной юбке. За ночь он измял всю юбку, вместо того что бы снять её и повесить на вешалку.)

Тётя Дуся вписана в Книгу рекордов нашего приволжского региона, как первая женщина у трёх поколений мужчин: у мужа, у сына и у внука. Все трое потеряли с ней невинность в пятнадцать лет. Про внука ей нагадала цыганка, сказав, что было и что будет: муж тобой овладел на сенокосе на копне сена, сыну Мишане ты дала на кровати. Внук же, пылко страстно любя, познает тебя в ванной мокрую и стоймя.

— О боже, стоя у меня ещё не было, всегда меня имели лёжа, лишь изредка — на карачках, сзади... Неужели в таком возрасте, я ещё буду желанна для внука? А чего, фигура, конечно, уже не та, но женский орган всё ещё манит мужчин. Я любвеобильна, но не всеядна, отдаюсь только, когда чувствую, как велико его желание...

...И вот этот день настал. Дуся постояла под душем и уже начала обтираться полотенцем, как в ванной нарисовался внук Петя. Без штанов, его мужское орудие грозно торчало и угрожающе нацелилось на Дусин лобок.

— Похоже пророчество сейчас сбудется, — успела она подумать, — вчера было ещё рано, а завтра будет поздно...

Обречённо прислонилась к стенке, закрыла глаза и открыла ляжки. Впервые увидев полную обнажёнку, Петя на миг впал в ступор, глаза его затуманились, и он как бы увидел юную прелестную волшебницу-ундину, заманивающую его в камыши...

...Ошарашенный случившимся, Петя экспромтом сочинил стихи:

Совать в тебя: ещё, быстрей.

Совать ТУДА, до донца.

Совать и никаких гвоздей:

Вот лозунг мой и солнца!

— Милый мальчик, ты первый, кто посвятил мне столь замечательную поэму о нашей неземной, пылкой и страстной, но плотской любви, но зачем ты приплёл солнце?

— Ну как же, ба, для рифмы, но не надо слов, дай ещё разок посовать ТУДА.

— Да погоди ты, дай обсохнуть, потом полежим на кровати... Потом может быть... Дам ещё разок... Или два...

— Нет, хочу тебя сейчас мокрую и стоймя...

— Ох уж эта мне гадалка, презреть бы твоё предсказанье, ой, пропадаю я в огнедышащем море «любви»... Никогда не могла представить, что ЭТАКОЕ возможно при такой возрастной разнице...

Неисповедимы пути интима. Ещё вчера Петруша и думать не смел об ЭТОМ, а сегодня неведомая сила подхватила его и бросила в пучину нежной страсти:

Ах, Дуняша, — обалденье,

Для любого — идеал:

Тот не знает наслажденья,

Кто Дуняшу не ебал!

И вот уже месяц они прижимаются друг к другу в любом укромном местечке и едва она успевает приподнять подол юбки, как уже… Как упоительны с Дуняшей вечера... Если велика вера твоя, что у неё между ног ты получишь самую желанную, самую бесценную награду…

Кто не занимался тайком от домашних любовью с родной знойной зрелой тётушкой, — ещё вчера такой строгой недоступной, такой неприступной недотрогой, — будучи юным невинным отроком или хотя бы не мечтал об этом, — пусть первый бросит в них упрёк и порицание.

(Вот так и я когда-то впервые уединился на лоджии с тётей Полиной, старшей маминой сестрой, пока все занимались простыми делами: играли в лото, хлопотали на кухне. Она безмятежно и расслабленно восторгалась золотыми огнями уличных фонарей декламировала элегии П. О. Назона.

Не слушал я, меня смущали и завораживали тётушкины прелести: её восхитительный манящий передок, глубокое декольте, открывшее прелестные груди и шикарный обольстительный задок, — всё то, что так пьянит мужчин, всё это воспел Назон, за что и получил срок, отбывал в Молдавии.

Ах, тётя Поля, где ты ныне, на чьём балконе ждёшь рассвет.

Жар её тела, волны желания от неё перекинулись на меня. Меня охватила дрожь, наши сердца забились в унисон, чувствую и она дрожит.

И я, сгорая от стыда и страха, и утратив скромность, запустил руку ей под халатик и нащупал шелковистую шерстку лобка, трусиков не было...

— Милый мальчик, твоя любимая тётушка только что с дороги, приняла душ, ещё в банном халате, вышла на балкон охладиться, а ты — тут как тут и уже шепчешь мне слова запретной любви... Три года ждал этой встречи? Весь истомился? Бедняжка...

— Нет, нет, Шурик, рано ещё тебе ЭТО... Через год опять заеду и вот тогда... Тогда, может быть, и полюблю... Ой... Вдруг кто зайдёт и увидит... Ведь все уверены, что ЭТОГО между нами быть не может, что наши отношения чистые, целомудренные, платонические... Что я ТАКОГО никому и никогда не позволяю... Срам-то какой... Стыдно-то как... Вся пунцовая... Всяко бывало, но чтоб оказаться в объятьях у такого юного да ещё своего крестника...

Со мною вот что происходит:

— Стыжусь, смущаюсь и молюсь,

Но отдаюсь, взахлёб ебусь…

Прям на шезлонге и в углу

И отдышаться не могу.

А вот ему, хоть стыдно еть:

Но как меня не захотеть!

(И я утешала себя тем, что не я первая крёстная, которая давала своему юному крестнику.

Ещё Ал. Пушкин в малоизвестной поэме «От всеношной вечор» рассказывает, как отрок Ванюшка (12 лет) зажимал свою крёстную замужнюю Антипьевну (45 лет) в любом укромном уголке, едва оставшись наедине, и «шалил» с ней напропалую.)

— Три года ты мне снилась и вот, наконец, моя… — шептал я Полине слова любви.

— Да-да, я помню ту нашу встречу, я тогда моложе и лучше, кажется, была... Я была уже готова дать тебе, к чему лукавить, а ты ещё не был готов взять, хотя и хотел меня, но я предчувствовала, что в один из моих приездов ЭТО произойдёт, ты преодолеешь предрассудки и робость, и вот ОНО — момент истины...

....

А дальше только помню, как качались фонари...

Как колыхались её неохватные тугие груди, и всё же я ухватил их обеими руками а, её дебелые пышные ляжки скользили по моим плечам и щекам, её шикарная попа пружинила на лыковом шезлонге: помоги, владыко, чтоб выдержало лыко...

...

— Мальчик мой, да ты сломал мне целку.

— Поля, шутишь, как можно, неужели ты до сих пор ещё... А я-то думаю, почему так туго входит, что-то мешает, пришлось поднажать, взломал врата рая и почувствовал себя в раю...

— Да ладно, не парься, ты прям поэт, просто я умею контролировать вход, мужикам это нравиться, вроде как ломают целку и балдеют от восторга.

— Но я-то у тебя первая?!Значит не дашь мне поспать.

Дорвался до теткина тела.

И у меня тут всё впервые: в первый раз дала такому молоденькому кавалеру, прямо в день приезда, да на балконе, в халате на голом теле, на скрипучем шезлонге, при незапертой двери, на закате дня.

Да не бойся ты: сестрица сюда не зайдёт, она сразу всё поняла, когда мы пошли на балкон, мигнула мне, буду ублажать тебя до утра. Передохнул? Давай ещё...

Иль ЭТО только снится мне...

Утром проснулся поздно. Полина уехала, не дождавшись обеда и не попрощавшись.

На закате дня стою на лоджии, грустный, охладелый, в полумраке любуюсь жёлтыми огнями уличных фонарей.

Кто-то вошёл на балкон и расположился на шезлонге. Полина? Ты вернулась?.. Лицо полузакрыто платком, но тот же халат на одной пуговице, те же груди и ляжки,те же нежные мягкие волосики на лобке.

Вроде она, но только моложе...

Во мне всё помутилося и сердце вновь забилося...

— Поля, милашка, как же я люблю тебя...

Сорвана последняя пуговка с халата Полины, халат распахнулся: все на виду, но она или не она?

Обмануть меня не трудно и вот уже прелестные ножки в туфлях взлетели мне на плечи... И опять я взломал врата рая и ещё раз очутился в райских кущах и на полных грудях...

А дальше уж не помню, как качались фонари...

К утру лыко не выдержало двоих, шезлонг развалился...

Днём я спросил:

— Ма, тётя Поля уходила, а потом вернулась что ли?

— Ну да, я сама удивилась, ты чё, говорю, одной ночи не хватило наговориться?

— Ну да, говорит, продолжили про жизнь, немного про любовь...

— Про любовь? Ты чего сдурела, рано ему.

— Надеюсь, ты к ней не приставал? А она к тебе? В девках-то, ох бедовая была, да ныне остепенилась. Хотя всё равно любит надеть такой халат, чтоб и титьки, и ляжки видать... Смотри у меня. Легко поддаться чарам. Помни, кто она, и кто ты. Тянет вас, вижу, друг к другу.

Долго разговариваете, хихикаете. Смех-то смехом, глядь, а ОНА уж кверху мехом... Ой, боюсь, у вас до ЭТОГО САМОГО дойдёт, уж очень сестрица горячая и слаба на передок; не дай бог: огласка, пересуды...

И потекли года и больше никогда я не встречал такие прекрасные волшебные перси-округлости как у тёти Поли.

— Когда и где в какой чужбине,

Несчастный, ты забудешь нас?

— Ах, перси-холмы, где вы ныне?

И кто теперь сжимает вас?

А уж передок её выше всяких похвал, выше прелестей рая: ах, долго я забыть не мог его прелесть, едва ль в округе целой найдёте вы ещё такой:

Когда и где в какой равнине

Забудешь ты её перёд.

Ах передок твой, где ты ныне,

И кто теперь в тебя суёт?

...

А потом вернулся из поездки отчим и на закате дня у них в спальне заскрипела кровать…потом ещё раз на рассвете... И потекли привычные скучные будни, как говорится:

Люди женятся, ебутся,

А мне не во что обуться…

Не судите, да не судимы будете.

Всё ЭТО потому пишу, что сам давно уж не грешу…

Няня и Коля

— Вот ты, писатель, собираешь байки о курьёзных интимных случаях, о запретной любови, в нашем селе, бывают ли у няни шашни с воспитанником, — начала рассказ няня Екатерина.

Так и быть, захотелось выговориться, но на условиях тайны, имена изменишь и даже наше село Личадеево назови селение NN. Да было ЭТО у меня с воспитанником Колей.

Я и сейчас-то баба третьей молодости и вполне могу обольстить даже молодого, а тогда ядрёная, жаркая, грудастая, жопастая, давно не ёбаная, а тут юный отрок рядом, подрос и вдруг вижу пиписка у него уже вполне.

У меня что-то ёкнуло, бес вселился в промежность: как бы этот писун да в мой канал, в мою коробочку, заполучить.

Начинаю осторожную подготовку, обучаю целоваться по-взрослому, читаю ему «Детство Тёмы» и от себя добавляю в красках, как у Тёмы с няней была взрослая любовь, что он с ней женихался, целовал её по-взрослому и она позволяла ему ласкать лобок и промежность ладошкой, а потом позволяла всё-всё, как это всё, скоро узнаешь.

— Хочешь со мной, как Тёма с няней...

— Ещё как хочу, но боюсь у меня не получится, догадываюсь, что значит всё...

— А ты не бойся, слушайся меня и всё у тебя получится.

И выбрав момент, целую его взасос, как и ожидала, у него встал.

Он краснеет, бледнеет, волнуется, задрожал, а я расстёгиваю пуговки халата, показываю свои шикарные тугие ляжки и груди, зажмуряюсь и призывно дышу: я, мол, полусонная, доступная, бери меня всю, как женщину, я больше не няня, а баба и он поплыл, захотел, воспылал.

Когда-то давно мне тринадцатилетней сломал целку сорокалетний дядя, как там в песне:

Я у Кати на кровати

Три копейки потерял

И за эти три копейки

Кате целочку сломал!

Теперь в возрасте всё наоборот: он молод, я постарше и предвкушаю: сейчас сломаю ему целку.

Начинаем шутливую борьбу, он робко несмело тискает мои титьки, тычет членом в ляжки, я играюсь: то да, то нет, то может быть, то подожди, то не сейчас, закрой дверь: бормочу: мимо-мимо, милый, не ТУДА и добавляю шёпотом: куда суёшь, ведь жопа там, он тотчас вынимает и снова ищет вход.

Но наконец я раздвинула ляжки, загнула салазки и сама вставила член ТУДА, где море огня, где для него рай, где мёд и нектар-амброзия и едва всунув ТУДА свой инструмент, мужики теряют голову и заверяют меня: ради ЭТОГО и живём.

Подробности хочешь, ну обычное дело, когда у мальчонки первая женщина.

Первый раз, как это бывает, он от волнения кончил быстро, потом уже без сумбура и суматохи, преодолев стыд, стеснение и дрожь, кончаем одновременно, а позже, прежде чем он кончит, долго меня дрючит, руками жмёт титьки, а членом строгает мой канал азартно, упоительно, как и положено новичку, я кончаю трижды и подмахиваю и постанываю, а он шепчет слова любви: моя прекрасная няня, ты самая желанная, кончить в тебя и ничего больше в жизни не хочу, лишь бы любить тебя ещё и ещё, впрочем в этот момент все партнёры так мне говорят...

Иногда он просит ЕЩЁ, но не вовремя, я: нет-нет, не можно, дома мы не одни, держи всё в тайне, иначе меня прогонят со двора, считай, что ничего не было и давай больше не будем, согласен?

Попробовал, теперь успокойся, договаривайся теперь с девицами юными стройными, на селе немало тех, кто уже утратил невинность и могут ответить на любовь.

Так нет же хочет только меня.

Но куда там, едва остаёмся вдвоём, заваливает меня поперёк кровати, мои ноги взлетают ему на плечи (трусы я уже не одевала) и...

Вот мой Коля отслужил срочную и будто не было трёх лет разлуки, едва вошёл, не поздоровался, сразу швыряет меня поперёк кровати и...

Я видела из окна, что он идёт ко мне, и сняла трусы.

Спрашиваешь, когда закончился Колин роман со мной? Ну как сказать.

Женился он на стройной первой красавице на селе, завёл любовницу-модель.

Я уже нянчу его дитё, но каждую пятницу, лишь солнце закатится, навещает меня, невзрачную пышку, без талии, швыряет поперёк кровати, сначала сунет в попу, вынет и ТУДА... Объяснить, почему его желание не проходит, а я не перестаю быть желанной — не могу: воля неба, чтоб было так.

Иной раз: утром — с женой, в обед — с любовницей, вечером — со мной: такой ненасытен в блуде... Были ли у нас на селе другие случаи, чтоб отрок с няней?

Может и были, да кто ж сознается. Никто свечку не держал.

Вон няня Дуня перестала мыться в бане с воспитанником Ваней: он хвастается, что сумел ей вдуть три раза, раз в бане, мокрая была, распаренная, отбивалась, но он якобы долго её уламывал: раздвинь ляжки, покажи промежность, открой вход, видишь как мой писун хочет тебя, бушует от нетерпения, хватит меня мучить, тебе со мной будет хорошо, она: нет и нет, не стыдно тебе, я же твоя няня, а ты вон что удумал, ну если только... Хотя бы дай обсохнуть...она не успела договорить, а он уже, повалил её мокрую в корыто, сам раздвинул ляжки, загнул салазки и засадил до упора и застучали яйца по жопе и овладел её сокровищем и попробовал её мёд, ох и сладкое это дело.

Потом два раза — в предбаннике, пока полотенцем её обтирал, отбивалась, но вяло, сама ухватилась за член и сама вставила. Потом оделись, пора домой, а она:

— Ещё будешь?

— А то, — у него тут же встал, задрал ей подол, поимел её стоя, она даже заорала, а он ноль внимания, ебёт и ебёт..

Она смеётся, выдумывает он всё, подростковые фантазии:

— Да он домогался, с детства его мою в бане, ничего не предвещало, всегда был скромный мальчик, и вдруг у него на меня встал, меня, видите ли, захотел «почувствовать», но я не дала, и не дам, я няня или давалка, да и не даю я малолеткам, во всяком случае не было такого, чтоб такому юному дала, не верю я рассказам, что с отроками иногда лучше, чем со взрослыми.

И про себя: может что и было у меня с Ванюшей в бане, да не признаюсь я, буду отрицать, раз он проговорился, паразит, и нашу тайну выдал.

Поломалась я, конечно, для виду, да куда ж в бане деваться, никто ещё не избежал неизбежного, если время пришло и оба хотят: оба распаренные, разгоряченные, он впервые в упор смотрит на мой «треугольничек», потеребил волосики на лобке, я потрогала его причинное место, у него встал: ого, каков, я так и села в корыто... Конечно, я была у него первая...

Няня Нюра рассказывала: да причем тут курьёзы, ничего необычного, дело житейское, я его ласкала, лелеяла, целовала много лет, он подрос, как тут не воспользоваться, если, конечно, няня не дряхлая старушка и он не рохля. Тогда няня легко может добиться желаемого, обычно в помощь приходит печка, баня, ванная, даже сеновал, там живее интимные желания, если, конечно, взаимные.

Ну мы вместе как- то выпили, где же кружка? И вдруг не я его, а он начал меня ласкать, целовать, тискать, наши сердца забились в унисон, оба дрожим, наши руки засуетились, он расстегнул мне кофточку, тискает груди, я расстегнула его ширинку, трогаю его инструмент... Конечно, я была у него первая...

Няня Глафира признаётся: у нас ЭТО случилось в день прощания, он вырос, мой срок закончился, вечером поезд, обнялись, плотно прижались, но что это? Он целует меня в губы, почувствовал во мне женщину и как я хороша, только в миг прощания, а я почувствовала его конец даже через одежду, оба начали лихорадочно раздеваться... «Прощались» и давали обещания всю ночь до утра... Вот и солнце встало, и я наконец встала, но у него снова встал... Вот так бывает, нянчила его лет пятнадцать, ни разу он не показал интерес к моим женским чарам и меня ни разу не посетила мысль, мол, подрастёт и у нас случится любовь, и я услышу волшебные слова: Глаша, я хочу тебя, дай пое@ать. Именно такие слова, по её словам, услышала моя подружка няня Нина от своего подросшего воспитанника.

— А ты? Неужто дала? И он тебя сразу и прямо ТУДА в шерсть? И ты подержала в руках ЕГО? А что потом?

— А ты как думаешь! — и Нина счастливо засмеялась, а мне немного взгрустнулось.

...Конечно я была у него первая…

— А меня мой воспитанник Васенька поёбал меня, спустя несколько лет, как расстались, он уже срочную отслужил, — рассказывала бывшая Васина няня Матрёна.

Зашла его проведать, вспомнить золотые деньки.

Он взял гитару и спел трогательную солдатскую песню, намекая, что это про меня и про него:

Сидели мы и ты читала

Как пулемёт та-та-та.

Не слушал я, меня смущала

Твоя опорная плита.

Держаться сил больше нет мочи,

Мой взгляд упёрся в твой "перёд",

Моё дремавшее "шептало"

На боевой вскочило взвод.

И завалив тебя на спину,

Раздвинул ляжки: ты моя.

И твой канал моим «затвором»

Надёжно плотно запер я.

Отложил гитару и всё у нас случилось, как в песне: я пыталась возразить: не поздно ли, Васенька, запирать мой канал твоим «шептало», ведь я тогда моложе и лучше, кажется, была, но ты ни разу не попросил, а ведь счастье было так близко, как много времени оставались мы одни, один твой намёк и я бы дала и протянула ноги.

— Лучше поздно, чем никогда, тогда глупый был, не понимал, как ЭТО приятно и сладко, и вообще зачем ЭТО нужно мужчинам.

И только сейчас понял, как ты хороша, какой стан, как прекрасно сложена, какая высокая грудь, какие тёплые упругие ляжки, и вообще желанна…

Ой, ну если, по правде, всё было совсем не так: едва мы обнялись при встрече, сразу без слов упали на кровать, и, не раздеваясь, занялись любовью и только утолив первую страсть, разговаривали и пели, разумеется, чередуя это с совокуплением и обнажившись.

Потом еще было у нас на природе, но приходилось таиться, я-то тогда давно уже замужем была, двух дочек замуж выдала, и он был женат на молоденькой, а вот поди ж ты, хотел меня, бывшую немолодую уже няню.

Потом мы вместе изучали

Курс подготовки боевой

И иногда в лесок ходили:

«Канал ствола» прочистить мой!

Увы, я была у него не первая, тем более он не был у меня первый.

— А вот мой племянник и воспитанник Дима поёбал меня в первый раз за полгода до окончания моего служения няней, прямо в ванной, ах, это было прекрасно, он весь мокрый в пене и я мокрая в пене, а ему всё нипочем, епёт и епёт, ведь полгода ждал моего: ДА, момента истины и дождался наконец минуты верного свиданья,-делилась воспоминаниями няня-тётя Клава.

Он и раньше просил: няня, дай вдуть, а то помру от несбывшегося желания, говорил, что Коля уже давно няню Катю ебёт, Ваня свою няню Дуню в бане уебал, няня Глаша дала своему подопечному Вове на сеновале, и все довольны и счастливы, а ты всё трусишь… Откладываешь главное дело моей жизни, нет и нет, погоди ещё, говоришь, время не пришло, может потом... Когда потом-то… И на возраст не ссылайся, такую ещё больше хочу...

Но я всё раздумывала, полгода терзалась сомнениями: ДАТЬ или НЕ ДАТЬ влюблённому юноше и хочется, и колется и служебный роман не одобряется и разница в возрасте велика и дело рисковое и отговаривала его от ЭТОГО: да враки это всё, говорю. подростки всё выдумывают, чтоб похвастаться, не было ещё у них ничего и не будет, и не слышала я, чтоб няня, даже молодая, давала воспитаннику, а мне-то вон сколько лет, и не шантажируй, не помрёшь, никто ещё от желания не помер, и почему-то одновременно раззадоривала его матерными словами (некоторых моих любовников сильно возбуждает, когда призываю их: ну же, давай, поепи, епи меня, наконец, хватит ласковых уговоров),а я, если решу, ДАМ тебе поебать меня взаправду, и побывает твой юный грубый охочий фуй у меня в нежной, мягкой горячей хвизде, ведь ты сильно хочешь именно ЭТОГО, не красней, не стыдись, не стесняйся этих слов, это всё правильные слова, без них ЭТОГО не бывает, а если тебе мой мёд понравится, придётся по вкусу, будешь ебать меня целых полгода... Некоторые мужчины уверяли меня, что и живут-то только ради хвизды... Один день не получил доступа к пизде и белый свет не мил и всё из рук валится, видишь как всё серьёзно, так что не торопи события… Подумай ещё, укрепись в желании, успеем ещё… И если до ЭТОГО дойдёт, скрывать будем очень строго, я ведь не только няня, но и тётка твоя...

Как я и замышляла, полгода у нас была подготовка, платоническая любовь с разговорами, невинными поцелуями, понемногу давала волю его рукам, потискать титьки, залезть под юбку, и там пошуровать, всё он делал нежно и аккуратно, и наконец я решила: прочь сомнения: ДАМ и на полгода случилась у нас плотская любовь.

У меня любимая поза-стоя, прислонюсь к стенке или даже к дереву, чуть подол приподниму, ляжки почти не раздвигаю, партнёр-любовник сунет мне свой стояк в «треугольничек», под лобок, и его член тут как тут, получает вход без поиска, к его некоторому удивлению, легко входит в мой канал до упора и заскользил-зачастил, он ё@ёт, а я ликую, только попа об стенку пружинит. Это особенно важно для неопытного новичка.

Обычно я Диме в ванной спину тёрла, а тут почувствовала: пора пришла ДАТЬ ему, теперь или никогда, впереди у нас всего полгода, зашла в ванну, прислонилась к стенке, зажмурилась распахнула халатик, всё на виду и груди и ляжки, что всегда завораживает мужчин, только у ленивого не встанет, он всё понял, мигом вылез из ванны весь мокрый, в пене, прижался ко мне, обхватил талию, я обхватила его полами халата и… Конечно, я была у него первая… И он конечно не первый...

Ну потом тайком по субботам мы занимались любовью, закрывшись в ванной целых полгода, даже если в квартире были не одни… Вот все домочадцы заняты важными делами, а мы е@ёмся в ванной, стоя, в упоении, забыв обо всём, невзирая на риск: застукают. Ну конечно первый медовый месяц мы любились не только по субботам и не только в ванной, а по возможности — каждый день, иногда всю ночь, иногда весь день. Как вспомню, истома по всему телу.

Н-да, хорошее было времечко, но быстро закончилось и больше никогда я не встречалась с ним, помнит ли он свою первую?

Да и кому же первой быть как не няне.

Няня Глафира как-то разоткровенничалась:

— Случалось даже, что я в один и тот же день давала и отцу и сыну и... мужу. Тут главное, чтоб каждый думал, что он у меня единственный: все трое довольны и мне весело...

Отец его меня вначале не замечал: жена красавица, не мне чета.

Но вот остались вдвоём, он положил руку мне на титьку, ни секунды не колебалась, переложила-на ляжку и начала расстёгивать ему ширинку.

И вот мы опустились прямо на пол на половичок и начали услаждать друг друга. Он ебёт аккуратно, с чувством с толком с расстановкой и вдруг говорит:

— Можно я в тебя кончу?

Батюшки-светы, а куда же ещё! Я, конечно, знала, что иногда кончают не ТУДА, но это не для меня, по-мне, уж лучше не начинать.

Оказалось, что жена перестала позволять ему кончать в тело и он обратился за помощью ко мне.

А тут и сынок Коля подрос. Как-то проснулся, умылся, я ему:

— Садись за стол, покормлю.

А он:

— Сначала хочу попробовать твой «мёд».

— Батюшки-светы, да кто ж тебя таким словам научил?

— Отцу давала, и я хочу тебе вдуть, — и цап меня за титьку.

Э, думаю, чему быть, того не миновать... Дам разок, он и успокоится.

Я руку его переложила себе на ляжку, достала из ширинки его «орудие», боже, когда оно успело так вырасти...

Опустились на пол на половичок и начали ублажать друг друга. Он ебёт аккуратно, весь в отца, но кончил без спроса... И попросил добавки: завтрак и обед пропустили, поужинать всё же захотели...

Мой Коленька оказался молодой да ранний, чего только не придумывал потом в следующих встречах: то давай попробуем стоя под душем, то сидя в воде в ванной, то сделай ему «мостик», то — отклячь попу.

Но быстро убедился, что лучше, чем уложить меня поперёк кровати, не бывает: глубоко, туго и пик блаженства.

Ну и конечно совал мне везде: и в рот, и между титек, и в попу, и под мышку, и в ляжки.

Везде хорошо, но ТУДА лучше и всегда кончал только ТУДА.

На картине: Прекрасная Няня NN выходит из реки NN, на берегу её c нетерпением ждёт юный воспитанник NN и романтический интим на природе...какая прелесть снять с мокрой бабы,которая только что вышла из воды,трусики и лифчик,раздвинуть её тугие ляжки и .... Дела давно минувших дней: когда-то и я так же ждал свою такую же няню на берегу реки Тёша…

center635

Сказание о попе и работнике его Балде

Нанял поп Балду, на все руки мастера.

— Как зовут тебя, раб божий?

— Ебитак, — отвечает.

— Ну и имячко. Из малороссов что ли?

И попадья поинтересовалась, как звать тебя, добрый молодец?

— Балда я, по-прозванью Ебитошка — и смерил её оценивающим взглядом: какая высокая грудь, какая пышная попа, эх хорошо бы за такую подержаться, да не про меня это богатство.

— Экий ты смешной какой: да не смотри так неосторожно, могу подумать что-нибудь не то... Чего уж там, уже подумала, но выбрось, парень, ЭТО из головы, это невозможно…

И про себя: во всяком случае, вот так сразу, на первом свидании, в первую же ночь, нет-нет, не дам, сначала подразню, помучаю...

Раздевать меня глазами

Очень даже можно,

А захочешь поебать,

Это невозможно!

И дочка Маша, на выданье, спросила про имя.

— Жарко меня зови, — и пристально посмотрел ей в глаза, она и зарделась: как он смотрит на мои ножки и грудь, неужели... С ним... Мне суждено стать женщиной...

Изба-пятистенка, между комнатами двери нет, только полог. Балде постелили на ночь в девичьей, на кушетке у окна.

Попадья засомневалась:

— Как бы они ночью-то не сладили, молодые, кровь горит.

— Не говори глупостей, молод он ещё и глуп для этого, да и так наработался за день: и захочет, да не сможет.

— Ну не знаю, даже на меня посмотрел, как мартовский кот.

— Не выдумывай, спят они уже, давай займёмся любовью.

Молодым всё слышно: Маша заворочалась на кровати, у Балды встал.

Он шмыг к Маше под одеяло:

— Давай и мы с тобой, как они.

— Не могу я, без папенькиного благословения.

— Маманя, тут мне Жарко...

— Ебитошка, открой окошко.

— Не надо, Ебитак, — не согласился папаня.

— Слышала? Папаня разрешил.

— Слышала. Ну раз так, давай, да потише ты, не части, кровать скрипит, поглубже можешь... Кончил. Доволен, марш на свою кушетку, может утром ещё дам... Не последняя у нас ночь, милый мой Жарко, мне ещё перед женихом надо будет оправдаться, ты-то у меня первый, а не он, а я у тебя первая?..

Тут поп заснул, а попадья шмыг к Балде на кушетку под бочок.

— Ты чего?

— А ты не понимаешь? Холодно там, а у тебя жарко, погрей меня.

— Да ты сама жаром пышешь, ну тогда раздвигай ляжки, загибай «салазки»...

У Балды перехватило дыхание: неужели такое богатство моё на всю ночь?

— Ну нет, на всю ночь не могу, надо на супружеское ложе вернуться, а ещё разок отдамся... Но не в избе, а в сенях под утро, там лежанка есть и можно без опаски предаться буйству страстей и половодью чувств...там я иногда принимаю самых назойливых и настойчивых поклонников, уверяют, что жизнь не мила, пока не «полежат» со мной на лежанке... Надеюсь у нас не последняя ночь «любви», милый мой Ебитошка...

(Ох, уж эта лежанка в сенях. Как я люблю в вечерний час усесться на ней с партнёром и выслушивать его долгие вкрадчивые уговоры, моленья о близости. А я долго капризничаю: нет-нет, это невозможно, только поговорим и разойдёмся, и останемся друзьями, ну может быть, когда-нибудь, дам, но не сейчас и не здесь. Ну ладно потискать, погладить можно.

И только когда доведу его до полного отчаяния, разжимаю ляжки и забрасываю ноги ему на плечи...)

Но с Балдой номер с уговорами не прошёл.

— Некогда, — говорит, — мне разговоры разговаривать: через час уже работу работать надо.

Пришлось Дуне для него сделать исключение: Дуня дала сразу без разговора. К тому же он уложил её не вдоль, как другие, а поперёк лежанки и его интимный инструмент «говорил» так убедительно, что она обалдевала от счастья.

Едва попадья покинула кушетку, Балда тотчас залез на кровать к поповне.

— А я слышала, как ты «любил» маманю, ревновала и завидовала, откуда у тебя столько сил для этого дела и кого больше «любишь»: меня или эту толстую старуху... Ты уж, милёнок, определись, маманю «любил», моё имя шептал, сейчас меня Дуней называешь… Какой же ты всеядный: может и Нюру, мою бабулю, навестишь, она в соседнем доме живёт одна...

Балда не отвечал и, ещё раз кончив в тело, прошмыгнул в сени... На верное свидание...

Досталися Балде в одну и ту же ночь и юная стройная поповна Маша и зрелая пышная попадья Дуня... И баба Нюра, неопределённого возраста, зато с крутыми бёдрами и заметной талией.

Балда оказался непревзойдённый мастер по делу интима: преподнёс первый урок нежной страсти невинной робкой девице и знатно отодрал, и обалденно раскочегарил её мамашу, — зрелую, видавшую виды, даму, приятную во всех отношениях, превзойдя всех её прежних ухарей -ухажёров и удовлетворив все её фантазии: спереди, сзади, сбоку, сверху и стоя и в любом месте, где удавалось её зажать.

Вот такая история про славные ЕТИ-дела в нашем селе Личадеево рассказана мне была.

Я как литератор немного разукрасил этот рассказ, заменил обсценные запретные слова, придумал кушетку и лежанку, хотя, где это всё случилось доподлинно неизвестно, может в сарае на соломе или на сеновале. Но совершенно точно на селе стало известно, что в первую же ночь работник Балда изловчился сломать целку поповне, затем к утру поладил с её матушкой-попадьёй, овладел ей после краткой шутливой потасовке на лежанке в сенях и вкушал её мёд столовой ложкой без ограничения, пока она не зашептала: «сикель больно, уходи, довольно».

А ведь матушка слыла весьма набожной и недотрогой: никто не мог похвастаться, что ему удалось попробовать её мёд хотя бы чайной ложкой.

Факт остаётся фактом: Балда, едва появившись в усадьбе попа, нарушил покой сразу трёх дам: поповны, попадьи и поповой мамане. Это неудивительно, ведь слыл он на селе тем ещё ходоком, ненасытным в блуде. А если попадала в его руки знойная молодка, с тугой и горячей медовой «ловушкой» мог сутки не выпускать её из рук, и вставив ей в «шерсть», мог «любить» её несколько раз, не вынимая.

Неожиданно было только то, что ему удалось попользовать всех трёх дам в первую же ночь.

Был ли у Балды ещё и третий «роман» с Нюрой, — ведь бог троицу любит, — доподлинно не известно. Нюра по-молодости была весьма любвеобильна, но уже остепенилась, хотя и не утратила привлекательности и манкости для тех мужчин, которые предпочитают дам постарше.

Он говорил, что всего лишь наколол ей дров, затем посидели у самовара и поговорили за жизнь.

Другие заявляли, что на столе был ещё графин с самогоном, они осушили по рюмке и погасили лампу, а Балда покинул её избу только с рассветом.

Местный поэт написал про них шуточную «Таблицу умножения»:

Одиножды один: шёл Балда один,

Одиножды два: и Нюра шла одна,

Одиножды три: в избу к ней зашли,

Одиножды четыре: свет потушили,

Одиножды пять: легли на кровать,

Одиножды шесть: он её в «шерсть»,

Одиножды семь: он её совсем!

Внучка Маша спустя время, когда улеглись страсти по Балде, как-то спросила Нюру:

— Ба, а сколько раз тогда за ночь Балда поимел тебя в «шерсть»?

— Ой, не смеши. Кто ж ЭТО считает в ночь любви.

А Балда такой милый, «любил» как в последний раз.

Да с ним и одного раза довольно, чтоб запомнить навсегда.

Как мы поладили? Подробности интересуют? Уговаривал ли?

Да без слов всё было: глаза всё сказали. Вижу он меня глазами раздевает, а ему сигналю: можно руками, согласная я, и начала подол халата приподнимать, показав ляжки до промежности и шёлковую шерстку. Смотрю реагирует, штаны у него упали, он упал перед креслом на колени. Он и раздевать меня не стал, овладел мной прямо в кресле, сидя, ввёл свою «штуку» прямо в «шерсть». Ну как овладел, сама раздвинула ляжки и обхватила колени руками, а у меня действительно там сильно заросло. Потом я встала, обдёрнула подол, а он ловко прижал меня к стене, задрал подол и снова свой инструмент засунул мне в «шерсть», поимел, стоя. Потом уж легли в кровать, но утром я так и встала в халате, одетая. Конечно, всю ночь мы не спали.

Это второй случай, когда партнёр доводил меня до улёта. А так, ни с мужем, ни с любовниками не случалось такого. Бывало с любовником затеем ночь любви и... только два раза: вечером и утром.

С кем был первый случай?

С неизвестным грибником. Пошла по грибы.

Замужем уж была, двоих родила. Столкнулась с грибником, разговорились, присели на валежник, никакого повода не подавала, а он вдруг завалил меня на спину и начал стягивать штаны. Отбивалась как могла, но молча. Штаны немного приспустил, трусы порвал и немного задрал, нужное интимное место и обнажилось.

Тут он изловчился и меня... Прямо в «шерсть», овладел мной, наполовину силой, я и затихла. Потом выпустил из объятий, могла бы убежать, да пожалела оставить корзину с грибами и ляпнула: давай ещё. Смотрим, а оба одеты, я в болотных сапогах, в плаще, а у него лишь ширинка расстёгнута. «Шерстил» он меня одетую и в сапогах весь день. Вернулась затемно, он мне свои грибы отдал.

Потом искала его на той поляне, но он больше не появился. Такой вот был день любви с улётом.

Другие грибники потом предлагали мне отложить корзину и заняться любовью, но я больше ни разу не соглашалась, никому больше не дала ни в лесу, ни на валежнике.

Но только раз бывает в жизни такая встреча.

Ой, как вспомню, мурашки до сих пор. Валежник трещит, солнце палит, птички поют, зайцы бегут, и только мы, как оглашенные, ебёмся тут: не хотим ничего ни видеть, ни слышать: я хочу только, чтоб меня ебли ещё и ещё, а он хочет только ещё и ещё меня ебать.

center635

На картине: Поповна Маша сомневается: дать или не дать Балде, снять чёрные трусики или погодить и хочется и колется и мама не велит,но как понимать папу:еби так,не открывая окно,значит он разрешает Балде сломать мне целку,признаться и я этого хочу,но ухажёры у меня все робкие,как увидят мои дебелые ляжки,так боятся стянуть с меня трусы…и вставить мне в П. свой Х., а Балда уже без спроса сорвал лифцик и тискает мои огромные титьки,как приятно,так и быть раздвигаю ляжки...наконец-то ебёт…

На картине:попадья не сомневается,и шепнула:дам только в сенях, на кушетке,пока муж спит...

center635

center635

Картина:Нюра,попова маманя,дала сразу,ещё бы сам Балда меня захотел...а как ебёт,начал с внучки и кончил на бабке,тот ещё бабник,ни одни трусики не пропускает... да подожди ты,сама сниму...

Акулина и крестник

Антипьевна Марфушке:

— Ты с крестником Ванюшею шалила?

Из поэмы А. С. П. «От всеношной вечор идя»

Пошалить с крестником, едва он чуть повзрослел, и при этом лишить его невинности, — была славная традиция в нашем тихом селе. Ну не у всякой пары это случалось конечно, но не редко, дело житейское. У некоторых как-то само к этому шло: крёстная дарила подарки, чмокала в макушку, он целовал её в щёчку, обнимашки-прижимашки.

Но вот крестник повзрослел, и она почувствовала, что он смотрит на её груди и ляжки другим взглядом, у него оттопыривается ширинка, хочет её как женщину, выбрала момент, приподняла подол, показала свои дебелые ослепительные ляжки аж до лобка и поцеловала его по-взрослому.

А дальше оба не могут объяснить, как случилось, что он уже её е"ёт, как мужик бабу, как конюх барыню, которая случайно зашла на конюшню, увидела, как жеребец покрывает кобылу, не совладала с нервами, опустилась на копну сена и отклячила попу: и я так хочу.

Но вот крёстная появилась три года спустя, оба сделали вид, что три года назад ничего не было, дарит набор цветных карандашей, как маленькому, обнялись, но что это: она почувствовала его конец, упёрся в промежность, а его руки, вместо плечь, ухватили её сиськи.

Она среагировала мигом и прошептала на ушко:

— Выходи после ужина в сад в беседку: там тебе дам... Взрослый подарок, буду крестить тебя своим телом...

Было бы взаимное притяжение и желание, а момент и уголок всегда найдутся.

Крёстная Клава была весьма раскрепощённая дама, любительница экстремального интима и экзотических поз, поэтому, едва крестник намекнул о желании близости, задрала подол и прижала его лицо к промежности...

Через день он прихватил с собой двух приятелей и эта троица: оболтус, охламон и охальник, — предложила Клаве заняться любовью «в три хуя» одновременно, она и тут согласилась без уговоров. Все четверо были довольны, она даже хвасталась и гордилась, но подружки ей не поверили: это куда же они тебе совали?..

Сложнее, когда хочет только один партнёр, тут и традиция может не помочь. В этой ситуации крёстная Зина предложила крестнику: что-то стало холодать, сегодня вместе ляжем спать, ну-ка прижмись, обними, титьки пожми, между ног пощекочи, да не ладошкой, а залупой, ну видишь, затвердел, чтоб размягчить, знаешь, куда ЕГО вставить…

Крестник Гриша загадал, что его первой женщиной будет крёстная Акулина, сильно возжелал её и предложил совершить прелюбодеяние.

Не тут-то было. Акулина была однолюбка, недотрога, недоступна и неприступна: кроме мужа у неё никогда и никого не было. Но будучи миловидной и привлекательной дамой, приятной во всех отношениях, моменты создавала нередко.

Вот вроде, ещё немного, ещё чуть-чуть и... Уже две рюмки водки на столе...

—Мы перешли уже на ты,

Ищем свадебной темноты,

Мрак задёрнутых гардин,

Он уж вынул из штанин,

Я уже сняла трусы,

Но посмотрела на часы...

Нет-нет, я опаздываю на важное дело, мне пора, как-нибудь в другой раз, и давала дёру, забыв трусы.

Гриша обратился за подмогой к родной тётушке Маше.

— Гриша, ну не хочет Акулина, найдём другую, не одна на свете.

— Нет, для меня это дело чести, доблести и геройства, да и традицию надо соблюдать.

Маша поговорила с Акулиной:

— Крестник-то очень хочет с тобой начать интимное дело.

— Ой, Маша, ему ещё рано, а мне уже поздно. Через год-другой будет готов, найдёт ровесницу-давалку и вперёд.

А ты-то чего? Любвеобильна, сама бы и дала любимому племянничку...

— Дала бы, да со мной не хочет, на меня у него не встаёт, а на тебя стоит.

Поздно, говоришь, да лучше поздно, чем никогда, к тому же ты в том возрасте, когда говорят, «жаркая Африка», да и муж тебя похоже недо"бывает...

Я в отличие от тебя все моменты использую, с мужем бывало всего лишь исполняла супружеский долг, даже не подмахивала.

А вот с чужим: неистовую, вся дрожу, извиваюсь, ору, царапаю ему спину, делаю засосы, другие ощущения. Любовники у меня всегда были, вот и сейчас е"ёт меня юный ухажёр, твой сынок Васёк, уже месяц как, а он моложе Гриши, а я старше тебя...

— О боже, а я ничего не знаю, давай подробности... Что делать?

— А ничего не делать, за сына порадоваться, а мне позавидовать, а знать и не должен никто.

В субботу после бани прилегла на кушетку, дух перевести, халатик на одну пуговку, трусов нет, ляжки, титьки наружу, и даже моя чёрная «лохматка» на виду, дома ведь никого, а тут Васёк явился, дружка Гришу искал, увидел мои прелести и замер.

Гляжу, батюшки, снял штаны, а у него торчит бананом. Навалился на меня, последнюю пуговку сорвал, за титьки ухватился и тычет «бананом» в сжатые ляжки. А ведь раньше не замечал, хотя я осторожно намекала, мол, будь посмелее, может быть, найдёшь своё счастье со мной.

А тут, вот что распаренное банное тело делает, ну а коли у мужика встал, тут уж его не остановишь, пока не кончит в тело и вынет свой ослабевший, как хрящ, свой хуй. Я шепчу: так не получится у нас, надо не в ляжки, а ТУДА, где море огня, где всё по-другому, только там получишь райское наслаждение...

Ну я ляжки раздвинула, «салазки» загнула, открыла вход, он и засадил свой стояк до упора со всем пылом первохода... И началось буйство страсти между юным стройным отроком и зрелой пышкой с большими титьками и попой и маленькой горячей тугой и тесной...

А теперь уж его за уши не оттащишь от моего мёда... Давай ещё, давай ещё, если есть возможность, то нам и ночи мало и дня, такой оказался ненасытен в блуде…

Но в рот я не беру, в попу не даю, хотя он и намекал. Но, ты же Акуля отсталая в этом деле, а у меня был один партнер, любил кончать несколько раз, не вынимая, я пытаюсь его сбросить, а он вцепиться в бёдра и ждёт, когда снова у него встанет и продолжает еть.

Другой, наоборот, полностью не вводил, а вводил только головку члена между моих входных губ, туда-сюда, обратно, обоим приятно, пока не кончит, ему очень нравился момент входа, а вглубь не хотел, но я, бывало, изловчусь, резко подмахну, опа-на, поймала весь целиком, ему и деваться некуда, он что думал, что я ещё целка, боялся дефлорировать, есть ещё мужики с причудами...

— Ох, Маша, главное, я же однолюбка, стрёмно мне, чтобы чужой меня е"ал, а я его ласкала и целовала.

— Ничего не стрёмно, у мужа-то ты была не первая, значит вправе попробовать новенького, а он такой робкий стеснительный, не знает куда вставлять, а ты подскажешь, это так мило, так заводит, а целовать не надо, только вход подставь... И будет обоим счастье...

— Ну у тебя всё так просто, вот я раздвину ляжки, подставлю вход, и он туда... Свою оглоблю, нет, не смогу...

— Сможешь, сможешь, когда есть выбор молоденький или пожилой, всегда выбирай молодого...

Акулина стала задумываться над уговорами подружки Маши и прислушиваться к коварным Гришиным речам:

— Да никакая это не измена, не соперник я мужу твоему, и не узнает он ничего, я о любви Вас не молю, мне только разок почувствовать нежность, терпкость и сладость твоей плоти, попробовать твой мёд, а там и душу дьяволу отдам... Ну засуну я ТУДА, потом выну, у тебя ж ничего не изменится, а я стану мужчиной.

— О, Гришка, опасаюсь я высокопарных слов, сказал бы просто: хочу тебя поебать, засунуть свой Х в мою П, тогда может быть я и...

— Можно и так сказать мою просьбу, но я пока не могу.

— То-то и оно... Сначала осмелей говорить женщине, чего хочешь прямо, девушек много хороших, почему меня захотел, грудь, попа и ляжки заворожили, хочешь, чтоб ляжки показала, ещё повыше подол поднять, да что ж ты делаешь, охальник, трусы стянул, да что ж ты делаешь, ой-ой, засадил, а Маша говорила ,не знаешь куда, ох, уже ебёшь, коготок увяз, всей птичке пропасть, уговорил, циник, меня недотрогу, свою любимую крёстную, чего уж там, ну давай еби, велико желание твоё и вера, что только со мной найдёшь своё счастье, не будем нарушать традицию.

— Наконец-то свершилось, я ебу мою крёстную Акулю, какой восторг, какое счастье, моя мечта детства случилась…

— Да тише ты, не части, сама буду регулировать. Вижу я у тебя первая и считай я для тебя целка, ведь с трудом вставил, и ты у меня первый... Любовник

Так что лишиться невинности с крёстной -вовсе не грех, а вот дать некрещённому не всякая девка была готова:

Ой, девки, беда, с иноверцем знаться:

Некрещёная душа, лезет пое"аться...

На мои расспросы, спустя годы, Акулина признавалась, что с Гришей у неё было. Но о подробностях отказалась говорить: не помню.

Сколько раз засаживал Гриша ей в «шерсть», в её чёрную лохматку, в её горячую, тугую и такую молодую «коробочку» в первую встречу, на первом свидании, подмахивала ли, стонала ли от сладострастия, оставила ли ему засосы, сравнивала ли его инструмент с орудием мужа, были ли повторные встречи, на природе, в зарослях лебеды и крапивы, на песочке и в воде у речки Нуча, в бане, в саду, на сеновале, в сарае, в каких позах, стоя в тёмном чулане, сидя в кресле, сзади, когда она пропалывала грядку, шептали ли они слова любви в момент соития: мой милёнок, моя милочка, тебя так много и это всё мое, ты сводишь меня с ума, целовал ли он её — везде: в спелые губы, неохватные титьки, упругий живот, нежный сикель, несравненную богатую попу и дебелые ослепительные ляжки, — когда муж вышел из дома или был в отъезде.

Или только один раз, в её спальне, на пуховой перине, он сверху, молча, без лишних слов, он вставил свой молодой х"й в её старую пи"ду без рук, едва она загнула «салазки» и открыла вход.

И больше никогда они не встретились: на другой день их разлучила судьба.

О том как всё у них было могут только догадываться и только те, у которых первый интим-опыт был тоже с любимой крёстной. И у меня была крёстная Евгения, но было ли что у нас или ничего не было, пусть останется между нами.

Вот такие истории про славные ЕТИ-дела в нашем селе Личадеево, рассказаны мне были, ну и конечно я кое-что домыслил от себя, особенно когда озвучивал мысленные монологи крёстных…

На картине:

Тётя Маша после бани на кушетке

Тётя Маша — загляденье,

Лавеласов идеал,

Тот не знает наслажденья,

Кто её не поебал.

center635

Чугуниха и лёшка-дезертир

В 1952-58 гг. я жил в д. Саваслейка, что стоит на р. Велетьма, и расположена между двух безымянных ручьёв притоков Велетьмы.

В 1945 г. в деревне объявился свой дезертир Лёшка Пахомов.Было ему всего 17 лет.Это был последний призыв.Мужчин в деревне не осталось и он оказался единственным,кто мог удовлетворить женщину, и потому был нарасхват.Днём прятался в лесу в шалашике, а на ночлег сердобольные девки приглашали его к себе на сеновал и сначала щедро кормили.

Ночью разомлевшая и страстно захотевшая ебаться девица могла потолкать его в бок и томно попросить: Лёшка, положи наган в пилотку и захихикать от двусмысленности.

Скольким блудливым похотливым юным барышням Леха положил «наган» в "пилотку" на сеновале за лето, история умалчивает, хвасталась только отроковица Марфута…

Прасковья Чугунова (Чугуниха), соломенная вдова,жила в крайней избе,через три дома от меня.Прослышав о подвигах Лёшки на сеновалах с разными девицами,неожиданно для себя возжелала почувствовать его силу на себе. Некоторые бывалые парни, получив повестку о призыве, просили Парашу о прощальной интим-встрече, всем отказала: жду мужа с фронта, но дала дезертиру, таковы странности любви.Так вот Параша после бани пошла якобы по грибы прямо в банном халате и стала маячить перед лёшкиным шалашом:то вроде нечаянно покажет грудь,то ляжки,то попку.И лёшка повёлся,его схватила страсть,провожал её издали до дома,зашёл в двор:

-Тётя,дай умыться,полей...

- Тёть Параш,,дай поесть,хлеба дай.

-Ой,бедняжка,поешь хорошенько.

-Теперь дай попить…

-Теперь дай ебать,ой,дай любви,близости с тобой хочу.

-Лёшенька,милый, намёк поняла,да как это можно,у меня, кроме мужа,никогда никого не было и с другим ЭТО не представляю…

-Прошу,напоследок,последнее желание обречённого положено исполнять...

-Нет-нет,не проси, не можно ЭТО,не вводи в краску.Да и стара я для тебя,слишком велика разница в возрасте,в бабушки гожусь,не получится у нас ничего...хотя...да как же ты запал на меня...

- В лесу твою попу увидел и очень захотел,никаких молодых девок не надо,только бы ты дала.А я и хочу постарше...а что хотя,договаривай уже...

-Неужто мало тебе:получаешь ласку от молодок на сеновале:стройных фигуристых,с маленькой грудью,говорят уже несколько целок сломал,ебёшь юных девочек,я-то тебе зачем ,а у меня 12 номер,да и трусы 62 размер,и ляжки видишь какие.

Мужики иногда просили,хотя бы титьки потискать,это можно,самым настойчивым позволяла между титек Х.подрочить и кончить,но ни разу чужой Х. не побывал в моей П.,да, никому не дала,а муж не хотел тискать титьки,сразу ТУДА,ещё бы,я-то большая,но П. у меня маленькая,тугая,тесная и очень горячая..

-Именно потому и хочу,что муж-то тебя лет десять ебал,что и меня осчастливишь своим согласием,а иначе и свет не мил,что ты такая большая, всего у тебя много,и титьки и ляжки,а ОНА,говоришь, маленькая,узкая и тесная,тугая,надеюсь нежная и горячая...хочется убедиться,что так бывает.

-Ну хотя бы покажи сначала свой.Ого,девки говорили,что большой,но чтоб такой.Ой,ты уже достал свой инструмент,не спеши,не уговорил ещё,поуговаривай ещё,что тебе во мне приглянулось,ой такой у тебя большой,может не пролезть в мою маленькую.

-Прасковья,милашка,красотка моя,королева моя,ты для меня самая стройная,самая фигуристая,самая молодая,и не 12-й у тебя размер,а всего лиш пятый,не дашь умру на месте,не выдумывай:любой в любую входит,ОНА раздастся и примет ЕГО и будет тебе хорошо и приятно.

Как говорится:

Она не лопнула,она не тресснула,

А только шире раздалась:

Была тесная…

Да и не такой уж большой у меня. Вон у Вовки Кистенёва был большой,так большой:бабы,чуть ли не в очередь стояли,чтоб познать.Одна кончила, только посмотрев на НЕГО,а другая кончила,едва он вставил.Так что хватит меня испытывать,раздвигай ляжки пошире,ага, трусов-то нет. Ого у тебя такие ляжки,что ежели не раздвинешь хорошенько, действительно не смогу вставить,вот так, хорошо вошёл,а ты ,дурочка ,боялась,

теперь подмахивай,не стесняйся и не стыдись,как хорошо,что я у тебя первый и единственный любовник ,ты у меня вторая после Марфуты,я овладел ей в шалаше и потом на сеновале услаждался её телом.

На сеновале за ночь иногда ломал целки двум трём молоденьким девчатам,конечно Х. тогда туго входит,но даже молоденькая П. хорошо раздаётся вширь и ни одна девка не жаловалась,что у меня слишком большой,а когда Х.вошёл,ебёшь её как обычную бабу,хотя конечно она вначале боялась и дёргалась,тут главное не отступать,раз уж зашла на сеновал никуда не денется…

Как-то просыпаюсь,а по бокам две девы,голые,жаром пышут.

А у меня:

Грудь болит

В ногах ломота,

Х. стоит:

Ебать охота!

Каждой рукой держу каждую за П.,а они держат руками мой Х. и шепчут в уши:выеби меня.С какой начать?Начну с той,у которой шерстка на лобке погуще,авось там уже кто-нибудь побывал до меня...Увы,надежда не оправдалась…

-Ну пойдём в избу,дам на кровати,не во дворе же....

-Нет,хочу во дворе,на соломе.

-Чудно,на соломе меня ещё никто не ебал,колко небось,дай хоть рогожу подстелю под попу.

-А чего такого,я позавчера одной юной красотке целку сломал,в лесу ,в шалаше,на кленовых ветках и ничего.

И когда Лёшка ответил на все вопросы и объяснил, почему захотел поебать зрелую опытную замужнюю даму-пышку после стройных но неопытных девочек-целок, Параша уступила,широко раздвинула свои шикарные ляжки и как положено пригнула колени и вывернула попу:владей,милёнок,моим телом,еби,поглубже,ещё поглубже,пореже,почаще,немного подмахну. И Лёшка не стал заниматься её титьками,а сразу вставил свой Х.ей в П. и понял,что это нечто гораздо приятнее по сравнению с юными девчатами,так его обожгло.

И началось:

«Держась за титьки

Как за ручки у трамвая,

Он повторял:

Пошире ляжки Рая...»

Ебёт-ебёт,устанет,

На брёвнышко присядет,

Газетку почитает

И снова Х. вставляет!

- Ох,завёл ты меня,парень,как муж никогда не заводил,сколько ж тебе,всего семнадцать,- и заорала от страсти...- ах,как это волнительно,как восхитительно,как упоительно,когда тебя впервые ебёт другой мужчина…как же так,вроде с мужем то же самое,но так не было,а с этим юношей вдруг улетаю на небо,всё тело пронзает сладкая дрожь,истома и блаженство разливается по телу и хочется царапать его и делать засосы...Так вот для чего замужние зрелые дамы заводят юного любовника,а графини — пажа...

У дезертира век недолог:напоследок, пусть исполниться его последнее желание,-оправдывала свою слабость Параша..

Она предлагала ему войти в избу, мол,дам на кровати,как положено,не во дворе же. Но Лёха завалил её на копну соломы прямо во дворе и получал любовь почти до темна, к неудовольствию кур и козы.

-Ещё будешь?..

-А то,даже вынимать не хочется,так у тебя ТАМ хорошо.

Ничего подобного не испытывал с юной красоткой Марфутой,а с тобой улетаю в небо,прямо в рай и испытываю наслаждение каждый миг,хочется совать и совать мой х...тебе в п... без остановки,без передышки...и твоя п...заменяет мне весь мир наслаждений…не случайно ведь,когда юноша находит,именно ему предназначенную,

свою единственную п...,которая "уносит покой и сон",

он отдаёт за НЕЁ "златые горы и реки полные вина".Я нашёл свою п... уже со второй попытки.

-Ах,милый Алексей,ненаглядный мой дезертир,попал ты.парень, на мою маленькую,да удаленькую п...,только о моей «пилотке» будешь мечтать,только в неё будешь вкладывать свой «наган»,теперь всех девок забудешь,отсидишь вот лет десять,вернёшься и всё равно захочешь меня:если муж не вернётся, копна соломы во дворе будет тебя ждать,

а если вернётся,встретимся в твоём шалаше,буду за ним присматривать…

Как видишь,всё при мне:волосы как ночь,поебать меня всякий не прочь.Как-то на сенокосе на лугу,когда все бабы охотно откликались на просьбы косцов,сколько парочек примечала под свежими копнами сена,только я,молода, устояла.Один всё лето умолял:Параша,отложи грабли,покажи титьки,открой. Грешна,показала. А он: теперь подними подол, покажи ляжки. Думаю,не убудет,показать можно.А он не унимается:раздвинь ляжки,дай ебать.

Ты сдурел,ЭТО невозможно! Одёрнула подол,начала кофточку застёгивать.А он не унимается:ну если не дашь Х. а П. вставить,позволь хотя бы вставить его между титек.Чудно,но это можно,коли у парня стоИт и невмочь,как хочется ебать.Снова кофточку и лифчик расстёгиваю и снимаю.Вставит,я титьки руками прижму и он в титьки ебёт и кончает.Он счастлив,а мне и щекотно и смешно и П.в сохранности.А ещё я слышала,что ебут бабу в подмышку,в ляжки,в рот и даже в жопу,но мне не доводилось:ну и фантазии у мужиков.

А с тобой,видно воля неба,всего минуту упрашивал и я распахнула халатик и раздвинула ляжки.Есть только миг,и ты обречён вспоминать его всегда и на этом свете и на том,

когда свой х... засадил мне в п...по самые яйца.

Ох,что за глупые срамные слова я,бесстыжая и развратная, говорю...

И Лёшка забыл на время сеновалы и юных барышень, знойная зрелая Прасковья околдовала его и он сменил сено на солому и ебал только её до самого задержания.

Но в то же лето Кулебакская районная милиция поймала его:он как раз только что слез с Параши и выходил с её двора, и больше мы о нём не слышали.

...Шли годы.Чугуниха жила одна,всё ещё была в форме,но слыла недотрогой.Миша Кистенёв,ровесник Лёшки,отслужил срочную,пытался её "клеить":

-Параша,дай ебать.

-Это с какой стати?

-Ну как же,дезертиру дала,а я-то срочную отслужил…- Так он несчастный,а ты счастливый,отроковицу Марфу ебёшь,чео ещё тебе надо? И потом,кто ж так просит и уговаривает.Сначала надо:покажи титьки,потом покажи ляжки.Непременно надо сказать,что твой Х.ещё ни разу в П.не побывал,если даже он каждую ночь там шурует.Затем обещай всё невозможное: с неба звёздочку достану,золотые горы,женюсь,если дашь,хоть баба старше лет на тридцать,что она первая красавица в округе,что умрёшь у её ног,если не даст и пр.,тогда у тебя есть шанс.А уж поебал,можно всё забыть,опытная баба это понимает,но подыграет,особенно если сама непрочь поебаться.Как же ты Марфуту-то уговорил?Совсем без слов.Ну и молодёжь пошла.

-Твои прелести меня заколдовали и титьки и ляжки.

- Ну не у меня одной такие,вон у Нюрки не меньше и она при правильном подходе даёт,а у меня шансов нет: «оставь надежду навсегда».

Да габариты у меня хороши,но П. обычная,ведь муж десят лет ебал каждое утро непременно,а иногда и раза три за ночь,а Нюрка замужем не была,ебут её от случая к случаю и П.у неё свежее и сохраннее,так что дембель дерзай,раз уж пышку захотел попробовать.Ну а я не ищу новых встреч,хватило мужа и юного любовника.Много было непристойных предложений ,никому не дала.Ну а случаи,когда без согласия,бывали,это когда пьяненькая или сонная утром,это у любой бабы бывает и не в счёт.

Вот как-то сосед утром заглянул,якобы за спичками,я ещё толком не проснулась.

-Семён,ты что ли? Чего тебе?

-Спичек не найдётся?

-Сейчас дам.

Откинула одеяло,села на кровать,нашарила ногами тапочки и забыла,что голая.Я конечно имела в виду, дам спички,а он решил,что дам ебать.Опрокинул меня на спину поперёк кровати,ножки закинул себе на плечи,засадил и ебёт,аж тапочки слетели...про спички забыли.

Потом уж конечно дверь перед сном запирала.А он стучит:Прасковья, открой.-Не открою. - Открой,слышишь чем стучу. - Хулиган,тем более не открою…

Был ещё смешной случай на нудистком пляже,там меня трое нудистов ебли.Зашла туда из любопытства,разлеглась.На новенькую трое нудистов нацелились,крутятся рядом. Члены у них висят.Там если у кого встанет,выдворяют с пляжа.Я уставилась на их члены,слегка покачала тазом,раздвинула ляжки,погладила титьки,закрыла глаза и у них встали.Они ко мне.Я томно и протяжно:нет-нет,не хочу,вы не так поняли. Они:-нет ты хочешь,очень даже так поняли. И начали.Двое держат,третий ебёт,потом меняются. Так любопытной Варваре П. надрали.Конечно больше на этот пляж я ни ногой.

Были и другие случаи,когда не собиралась,а дала.Как-то ходила в лес по грибы и дала случайному грибнику. Потянулась за очередным груздем,глядь, ещё чья-то рука тянется,посмеялись,показали друг другу корзинки,кто сколько набрал,присели на кучу лапника.И он начал меня лапать.Видно запах хвои меня одурманил,чувствую,мне приятно.А он уже,не мешкая,молча деловито стягивает мои трусы.Тогда и я расстегнула его ширинку и выпустила на волю его уже вставший инструмент,ого, хорош... Потом встали и пошли в разные стороны,так и не познакомившись и даже не сказав ни слова...Как ни приятны мне вспоминания о встрече с грибником,но больше я на эту грибную поляну не заходила:только раз бывает в жизни встреча...Да, иногда случайно давала разок,но повторно - ни разу.

Случалось спасала от смерти,когда он пылко и убедительно заявлял:умру у твоих ног,если не дашь. С одним танцевали,плотно прижались,у него встал,он шепчет:дай только вставить,ебать не буду.Чудно,это как? Действительно,как-то изловчился,засадил свою «оглоблю»,чуть сдвинув трусы, и замер.Затем одной рукой держит меня за талию, а другой потихоньку мою титьку жим-жим,тогда и я его залупу внутренними мышцами П. жим-жим,музыка танго кончилась и мы кончили вместе.Приём подходит,когда обоим невтерпёж,а кругом люди.

Подружка хвасталась:когда в плотном танце у моего партнёра встал и он стал тыкать мне Х. в ляжки,мы вышли с танцплощадки и я дала ему на садовой скамейке,он успокоится и мы -по домам.Но попадался ненасытный,тот не отпускал до утра,все скамейки обошли,уже светает,а он всё ебёт и ебёт.Но чтобы во время танца он меня поебал,такого не было,это высший зкстремальный интим,надо надеть особое платье и трусы,а лучше без трусов,ну и полумрак на танцплощадке.

Впрочем в тот вечер и некоторые другие скамейки были заняты:не одна же я любила заниматься любовью на скамейке после танцев.Для этого не обязательно нужно,чтобы у кавалера встал во время танца:достаточно ,чтобы у него встал,когда они усядутся на скамейку,она его поцелует,раздвинет ляжки и положит его руку себе на П. Бывало меня ебут,а я боковым зрением вижу,что на двух других скамейках девки тоже ноги задрали:как приятно сознавать,что не я одна нашла своё счастье в этот вечер.

Старая садовая скамейка,затерявшаяся в дальнем уголке парка и заросшая кустами шиповника,хранит немало любовных тайн.Здесь школьник-пятикласник Вовка потерял невинность со школьным завучем Марьей Ивановной,когда она расслабилась и задремала на скамейке,так задрав подол и широко раздвинув шикарные ляжки,что была видна шерстка на лобке. Она было встрепенулась:Иванов,ты чего, нет-нет,мальчик,здесь ебать не дам,не делай этого,но было поздно...-да не волнуйтесь Вы,Марьвановна,никто не узнает про ЭТО,ты у меня первая,я так счастлив,что сразу мне досталась такая шикарная женщина,с такой класной П.,как же это сладко ебать такую бабу,такое наслаждение,такое блаженство я испытываю впервые.

После таких заверений завуч успокоилась:ну коли так ,еби,даю тебе путёвку в жизнь,ты такой юный,а у тебя уже такой приличный Х.,так приятно его чувствовать,это так мило,что юный ученик ебёт так нежно и страстно меня, взрослую замужнюю училку,да ещё в старом парке на старой скамейке.У меня такой юный любовник впервые,вот что делает старая скамейка.

Когда была помоложе,случалось давала старшекласнику,после уроков в красном уголке,или выпускнику — после выпускного бала в беседке,но чтоб такому юному,я даже думала,что у тебя не получится,а ты вона как…

Ах как мы шалили с выпускником Колей в беседке и как он хитро мной овладел,коварный обманщик:прощальные слова,прощальный поцелуй,ну всё,Коля,уходи.Но он не уходит,а начинает стягивать с меня трусы.

-Коля,ты чего?Хочешь меня поебать?

- Нет-нет,хочу только твои трусики на память? - Это можно.

- А можно вставить Х. тебе в П. на прощанье? -Это зачем,ебать же не собираешься,но на прощанье можно.

- Я почувствовал,как в П. тепло и приятно и захотел тебя поебать? Можно? -А обещал не будешь,а ты уже что делаешь,как не ебёшь.

- Я хочу кончать в тебя ещё и ещё.Можно ты будешь моей на всю ночь? -Можно,а останутся силы --и на весь день я твоя,ведь муж в отъезде!

Ночное приключение как с Колей,потом было всего два раза.Я не признавала правило,когда учительница даёт после бала,как награду,что выпускник проводил.А на всю ночь было возможно только, если в этот день муж был в отъезде.

А вот Тамара Сергеевна наоборот давала только разок и только любимому ученику после выпускного бала на прощанье.Пока не попался Петров.Пригласила его на белый танец и шепнула:проводишь меня домой,но из школы выйдем врозь.

Тот понимал зачем его пригласили и сразу начинал приставать: Тамара Сергеевна,давай ебаться, -да не спеши ты,Петров,дам,но только возле своего дома,давно меня хочешь? - Да считай уж года три.-А чем я тебе приглянулась,давно твои похотливые взгляды ловлю?

Ну как же - шикарная попа и титьки- Так есть учительницы помоложе,не говорю уж об однокласницах и у них попы и титьки вполне приличные. Так-то оно так,только Х. стоит только на тебя,а на остальных нет,хоть и приглашали отведать волшебный мёд.

Вона как,ну,мальчик,ты значит запал на меня и пропал. Так и быть сделаю для тебя исключение,дам не разок,а сколько захочешь,будешь моим юным любовником:муж у меня пожилой,ебёт редко и лениво,но конечно будем встречаться тайно,когда мужа нет,надеюсь замуж меня звать не будешь,для мужа ты молод,для любовника как раз.

Действительно ли Петров был такой фанатик-однолюб,некоторые бабы на селе сомневались.

Доярка Дуня прямо заявила:да глупости всё это,на меня у него ещё как встал,едва шепнула,в бане дам,а я постарше Тамары и габариты у меня посолиднее.Пусть Томка думает,что она у него единственная,а у меня он просил ещё года три назад,да я только вчера его в баню позвала.Как у нас было? Ой бабы ,да по- всякому: и спереди и сзади и с сбоку и лёжа и сидя и стоя.Тамарку-то он только раз,а я и счёт потеряла.

Да уж,проворный паренёк,едва в предбанник вошли,я ещё не разделась,а он уже вставил Х.мне в П.,а уж когда я голая,мокрая,красная,горячая,сладкая спелая ягода,то какую позу ни приму,не успеваю глазом моргнуть,а он уже вставил и наслаждается, пьет мой нектар любви…

Но бабы Дуне не поверили:выдумывает,чтобы показать свою интим-неотразимость,мол,стоит мужика пальцем поманить и он ебёт её всю ночь без передышки.Нет-нет, так не бывает,даже если ему всего семнадцать и он впервые бабу ебёт и даже в бане.Чаще наоборот.Он: извини, милая, но я могу только один раз.Она:да какой же это один раз,Гриша,это всего лишь полраза!

Опытная баба Клава рассказывала:это в шутку говорят,ходили в баню,а заодно и помылись,на самом деле: придёшь в баню с кавалером,разденещься в предбаннике ,покрутишь перед ним титьками,раздвинешьляжки,у него встал,ебёт немытую с большой охотою.В бане не до этого,жарко,душно,трём друг другу спины,выйдем в предбанник,сядем на лавочку,потрогаю его Х. рукой,у него встанет,вставляет мне в П.,ебёт мытую,но уже без азарта,без восторга.Вот и вся банная любовь.Но если действительно попался такой,что ебал в бане всю ночь, помыться не дал,то это -половой гигант,интимный маньяк,мне такие не встречались. А вот Нюра говорила,что такой попадался:не то что ночь,но уже и полдень близится,а он всё ебёт и ебёт:

...и готов ебать ищо,

Да болит влагалищо!

- Что делать?.Звоню Верке из соседнего подъезда:выручай.Она тут-как тут.Он не дал ей раздеться,сходу засадил и уже Верку одетую ебёт,а на меня,голую,никакого внимания.

Так вот почему у Соломона было триста жён:поебёт с вечера одну и никогда не остаётся в её покоях для повтора,а немедля направляется в покои второй жены,затем третьей,затем...и просыпается в покоях седьмой и не помнит, поебал он её или просто заснул, обессиленный ласками шестерых.

Так что ждать повтора для первой жены приходилось долго:когда ещё он выебет трёхсотую,ведь не каждую ночь он пользует семерых,иногда ни одной:устал,не до баб,скорее спать в свою опочивальню.

Но Тамара охотно Петрову поверила и тоже давала не раз,а много-много раз в самых неподходящих местах,коих на селе предостаточно и в самое неподходящее время,которое у замужней женщины всегда.

Ах какие воспоминания,но теперь мне объясняется в любви Вовка Иванов:да уж чем я старше,тем у меня моложе любовняик.

-А я следил за тобой,на этой скамейке постоянно ебутся.Я увидел твою позу,понял,что ты хочешь и решил рискнуть,ухватил руками тебя за ляжки,ты словами — нет-нет,не дам,не надо,не здесь же,не сейчас,но таким шёпотом.что у меня моментом встал,а ты руками вставила мой Х.себе в П.и я почувствовал себя в раю…

Здесь же дядя Стёпа- милиционер сломал целку пятикласнице Нюрочке,когда тоже самое по её просьбе пытался сделать однокласник Толик и не смог.

Ну а дембель получил оплеуху и решительное- нет.

А вот мой сосед Толик Бирюков,уверял:

-Так уж она и недотрога,неумолимая и неподкупная,

да я вдул ей сходу и трижды выебал не вынимая,прямо в огороде в лопухах без всяких уговоров и даже без слов.Подкараулил,когда она из бани шла,уже смеркалось,сгрёб сзади,как бы в шутку,крепко сжал её огромные буфера.Она вдруг обмякла,не оборачиваясь,ухватила рукой мой приличных размеров стояк и пробормотала:

- Лёшка,милый,ты вернулся...

Пригнулась,припустилась на коленки,отклячила свою шикарную попу:

-Ну давай же,положи скорее свой большой "наган" в мою

маленькую "пилотку"...

-В следующую субботу небось повторил свой обман?

-Пытался,конечно, но решил действовать в открытую, подстерёг тётю Прасковью,когда она не из бани,а в баню шла. Эх,думаю,в бане-то,не то что в лопухах,отдеру по-полной во всех позах,до утра.Возьми,говорю,с собой,спинку потру. Не тут-то было:отбилась крапивой:кроме Лёшки,говорит,никому не давала и не дам.

Ишь,чего удумал,бессовестный охальник.Я вдовушка слабая,беззащитная,а ты,на словах:спинку потру,а в уме:как бы поебать Парашу,ни один мужик ещё в баню с бабой не ходил,чтоб только спинку потереть.Что за молодёжь пошла:ни стыда,ни совести. У тебя в бане непременно встанет,а я вся мокрая горячая,могу не совладать и не устоять перед соблазном.Так что,изыди,юноша, избавь от искушения.

Я было уж совсем расстроился:пропадёт суббота без бабы,

ан,глядь, соседка баба Нюра-вдова в баню с веником идёт...

а у неё габариты и совершенства не меньше,чем у Параши...

есть за что подержаться...

А это - отроковица Марфута,первая любовь Лёшки-дезертира в лесу в шалаше: было мне тогда совсем немного лет,а уже хотелось стать женщиной,пошла в лес за земляникой,набрела на шалаш,накрапывал дождь,я в шалаш,а там Лешка спит,без штанов,член торчит,он постанывает,значит во сне бабу ебёт,я рядышком пристроилась на кленовых ветках,трусики сняла,лифчик расстегнула,захочет пусть титьки потискает,взяла его ладонь и положила себе на п.,а его х. взяла ладошкой и поласкала и чувствую он пальчиком мне в п. проник и ласкает.Значит мы договорились без слов о совокуплении и вот уже я раздвинула ляжки,он на мне,а его х. у меня в п.Он точно у меня первый,он тоже клянётся,что я у него первая,да не уверена я: думала достаточно,что протянула ножки и раздвинула ляжки,но он сгибал мои ножки и забрасывал их себе на плечи и просил подмахивать,всё для того,чтобы х. входил в п. глубже,оказывается это важно для мужчины,да и мне понравилось.А ещё просил встать на четвереньки и поимел меня сзади, при этом держал за титьки,хвалил мою попку,мол,такую красивую надо прочувствовать в деле.Вот такой неумелый. Сколько раз он на меня залазил не помню,но когда выглянула из шалаша,дождь перестал,есть что вспомнить...как это романтично:отдаться в первый раз в лесу, в шалаше, под дождём...

На фото:Чугуниха(последняя любовь) жаждет Лёшку-дезертира на соломе:ах как он хорошо ебёт на соломе,дай постелю хотя бы покрывало ,а то колется,хрустит и сниму трусики,на дворе заниматься любовью так романтично,у меня не было ни разу,все хотят на перине,а ты настоящий дезертир,мой герой,давай ещё еби меня,милый...

centertop

Вакханалия

А всё началось с совместных колхозных обедов,кои практиковались на селе осенью после уборки урожая.А тут колхоз устроил общее застолье в мае по случаю окончания войны,были тёплые летние ночи.И за столами царило воодушевление,эйфория,раскрепощение.И поскольку за столами оказались только вдовушки и соломенные тётушки,пригласили юных колхозников. А когда под вечер были перепеты все песни и все наплясались,как-то само собой образовались парочки,ещё вчера совершенно небывалые и невозможные:это когда ему 15,а ей 45.

Ну как небывалые и невозможные,в массовом порядке,да,но случаи в сёлах и деревнях,когда 15-летний племянник поебал свою родную тётю лет 45,- были и будут всегда. Клава в 45 ещё ягодка,ей льстит,что её хочет такой молоденький и нецелованый. А Коля рад,что получил желаемое без уговоров и обещанй и даже без слов ебал свою тётю Клаву,а она даже сама его Х себе в П. вставляла...

На селе нравы проще:они вместе ходили в баню, спали на печи,мамка сама укладывала его спать с тётей,кровать была одна.Тётя чувствует,что он подрос и уже хочет и может,но стесняеся,стыдится,боится,что не сумеет и мамка заругает.И тётя берёт его руку и кладёт себе на П.,а другой рукой берёт его Х. и начинает теребить,и шепчет:всё у тебя получится,я тоже тебя хочу,а с мамкой утром договорюсь,это же просто,зато какое наслаждение вкушать мой «мёд»,как распробуешь, Х. будет вставать ещё и ещё всю ночь,а я буду подмахивать и подсказывать где потише,а где ускорить,ну вставляй же свой Х. мне в П. или сама вставлю и еби свою тётю,мой юный герой...ах какое же это сладкое дело...как же я люблю давать ебать молодым...когда старый муж надоел и ебёт всё реже...

У него встал,минута и он уже её ебёт и более ни слова,только кровать скрипит всю ночь, мамка недовольна,но мешать не решается:ну, сестрица совратила мальчика,ну погоди, вот твой сынок в гости придёт...

Если даже потом она перестаёт ходить с ним в баню и не ложится с ним в постель,он ухитряется ещё несколько раз поебать её стоя,зажав в уголке, или сидя в кресле,когда она сидела, не успев одеться, и муж ушёл на работу,а он заглянул,а она раздвинула ляжки... Пока не охладеет и не переключится на ровесниц: первый опыт получен.

center635

На фото:тётя Клава (лежит) с подругами загорает у реки Велетьма,Коля проследил её,был очарован её попой,поманил в кусты и поебал раком...подруги позавидовали,Клава не ревновала и позволила ему пообщаться и с ними и он сходил в кусты и с блондинкой и с брюнеткой.

В седующий раз дамы уже сами пригласили Колю с собой на речку,в кусты с ним больше не ходили,а захотели,чтобы он ебал всех троих одновременно,разумеется одну Х.,а двоих - пальцами рук.

Удивительно,но иногда кончали одновременно,тогда веселились,играли перед Колей попами и титьками.У него снова вставал,они сразу затихали,ложились кверху «мехом» и раскидывали ляжки... Нравы у нас на селе простые:еби любую,если на неё встал;даю, только если мальчик в моём вкусе и муж далеко..

Само собой, зрелые знойные вдовушки в годах не были педофилами и еще вчера решительно отвергали непристойные преложения юных донжуанов. Также и юные ловеласы не были герантофилами,но при отсутствии взрослых мужчин они почувствовали себя увереннее,а взрослые дамы оказались доступнее. Всё сложилось к тому,что образовались необычные пары,когда условно говоря ему 15,а ей 45,которые всю ночь отмечали великое событие случайным разовым интимом,чтобы наутро сделать вид,что никакой колхозной вакханалии не бвыло

Вот она,видя его горящий взгляд на её плечи,груди,попу и коленки ("готов,мальчик,чувствую как он меня хочет,сегодня на вся ночь будет мой") ,сделала ему знак ладонью и увлекла в прошлогоднюю копну у дальнего овина...

На всех зрелых дам юных кавалеров не хватило.Поэтому Колян увёл под ручку двоих, и как он там с ними управился осталось неизвестным.

А вот Вовку Тихомирова увели сразу три доярки.

- Выбери из нас одну и мы две уйдём.

-Нет,вы мне все три нравитесь.

- И как тогда быть?Что же тогда будем делать?

- Буду е...одновременно в три п… (он слышал от старших,что некоторые дамы обожают,когда их е»ут в три х...)

-Но это же невозможно,у тебя же всего один х...

-Ну да,с одной буду действовать х...,а с двумя буду шуровать руками...А потом будем меняться.

Хвастался ли Вовка или вправду был такой случай и он занимался любовью с тремя одновременно,проверить невозможно.

В другой раз он мог рассказывать,что было по-другому:

- Я всех троих поставил раком и совал им х... в п... и вынимал его из п...поочерёдно,но кончал почему-то всегда на Глаше,ох,и жгучая бл.дина:вдруг меня охватывает неописуемая дрожь и уже нет сил вынуть,начинаю часто-часто любить её и засаживаю х ...ей в п... из-всех сил до упора,и мы с ней падаем без сил на сено,к неудовольствию Маши и Даши.Они готовы вроде уйти,но я уговариваю остаться,и вас люблю не меньше...Тут понимаешь такое дело,у Маши и Даши ТАМ как-то неуютно,холодно и зыбко,хотя они и красотки,то ли дело у Глаши,хотя она и не блещет красотой,но ТАМ — море огня,вынимать не хочется.

Так ли было или иначе…

Но то,что все четверо под утро довольные и весёлые разошлись по домам,подтвержлается.

И после этого совместного колхозного застолья,колхозницы враз как-то подобрели и уже не отвергали сразу с насмешкой ("мал ты ещё,Владимир,рано тебе ещё заниматься любовью с такой бабой,как я,Глаша,видал какие у меня ляжки,какие титьки,ну а ТАМ — рай,словами не описать,мужики когда оказываются ТАМ теряют рассудок,готовы на любые глупейшие поступки лишь бы побывать ТАМ...то-то...да и мужа жду с фронта,берегу п... для него,хотя...не могу зарекаться, подрастёшь,через год-другой, тогда поговорим,может тогда и дам...,говоришь,только погладишь,потискаешь,ну и хитрец...нет и нет,так не бывает...тогда я могу утратить скромность,осторожность и стыд, что дала такому юному ... ") непристойные предложения юнцов,убедившись,что некоторые уже могут...,а благосклонно позволяли себя поуговаривать и отдавались в любом укромном местечке,-но только не дома в кровати,-а всегда и везде…вечная слава п..де...

Спустя много лет я расспрашивал Овдотью Матвеевну,одну из участниц той легендарной всеколхозной вечеринки.

-Действительно ли после обильного возлияния началась вакханалия?

-А это ещё что такое?

-Ну это римляне так отмечали праздник Вакха: когда каждый с любой,любая с каждым,а затем меняются,по-нашему,кто какую сгрёб,тот ту и у.п.

-Такого конечно не было.Всё же наши бабы стыд не потеряли и скромность не утратили.

Многие дамы стеснялись признаться,что в первый же вечер отдались юным любовникам,заявляли,что не было ничего.

-Проводил он меня до калитки и даже не поцеловал.

А ухажёры все как один рассказывали другое:как это не было,

да едва мы ушли в темноту,я сразу без слов завалил её прямо в крапиву или лопухи,распахнул кофточку,лифчика нет,задрал подол,трусов нет,крепко ухватился за буфера,в тот жемиг она ловко забросила свои деревенские ножки мне на плечи...

расстались под утро

-Скажи хоть,как тебя зовут?

-Ещё чего.Перебьёшься. И не вздумай искать новой встречи.

Только раз бывает в жизни такая ночь любви и повторить её невозможно. Так что прощай,мой милый мальчик.

Если это у нас не было,то что же тогда баба считает было?

Оказалось,что эта ночная ундина,а звали её Зина,заметила,что её постоянный юный любовник ушёл с вечеринки с другой и она тут же в отместку ушла с другим,как раз с тем,который увидел,что его постоянная любовница,ушла с её кавалером.

Случился взаимный обмен партнёрами и Зина мстила своему изменщику всю ночь. Метамерфозы любви,понимаешь.

Вот другой признаётся:

-Мы действительно прощались у калитки,не поцеловавшись.

-Спасибо,что проводил,спокойной ночи,мой юный герой,- весело сказала она,прислонившись к калитке.

-Всего хорошего,-грустно сказал я,намереваясь уходить.

Она задрала подол и покачала тазом,я увидел при лунном свете, что ТАМ нет трусов и ткнул залупой прямо ей в «шерсть».

-Не туда,осевшим голосом сказала она и раскинула ляжки…

-Да не спеши ты так,мой милый мальчик,не сбегу,твоя я теперь,так часто надо шуровать только в конце,когда нет сил сдержаться,а так калитку обрушим.

Наслаждаться надо не только последним мигом, но и первым соприкосновением. Люблю,когда первый вход делают медленно до дна, там на миг замирают:она моя,какой восторг,какая тугая,словно целку сломал. А сколько мучила отказом:нет,не дам,только не сегодня и не здесь, и только с резинкой.

Куда ты? Домой? Ещё чего? У калитки поебал меня разок и домой, да ты меня только раззадорил, считай полраза,ну уж нет,теперь будешь ебать всю ночь и желательно без отдыха.

Сейчас же пойдём ко мне,я дома одна,разденемся до гола, ляжем в койку,будешь ласкать и целовать меня везде и любить всю ночь,а хватит сил,то и весь день.

Я первая никогда не сдаюсь,мол,устала подмахивать, всегда он:прости ,больше не могу. И то в конце уже он лежит,а я сама

насаживаю прекрасную свою п... ему на твёрдый х...

Но вот х... обмяк,выскользнул из п... и стал как хрящ…

Теперь можно расстаться.

И наутро,вернее уже под вечер:

-Молодец справился,а боялся:домой,домой,-

теперь можно и домой,да через заднюю дверь,через садовую калитку,чтоб никто не видел. А всего-то надо было мне подбодрить тебя, уверить,что справишься.Ежели понравилась тебе

моя маленькая тугая и горячая,хотя я вон какая большая(некоторые взрослые опасаются,что не справятся с такой пышной попой и ляжками) и титьки хороши (всю ночь тискал и держался,чтоб не улететь,когда я тебя подкидывала),то заходи как=нибудь поебать тетю Лукерью,через заднюю калитку,затем через окно и никому ни-ни,не было у нас ничего,иначе больше не дам.. .

Ну а вчера ты меня порадовал:едва я прислонилась к калитке

и приподняла подол,показав свою «шерстку-мочалку»,ты мигом среагировал и попал куда надо,хоть и со второго раза.Выебать такую пышку как я стоя не каждый взрослый случалось мог. Ну а волшебную силу моего лохматого треугольничка между ног не раз проверяла: стОит показать и у него уже стоИт,и он как оглашенный,не помня себя от счастья, стремится всунуть ТУДА свой Х...

Да уж,давненько так меня не ебли,во время войны вообще ни разу,не до этого было,перед войной пару раз было.Один раз дала юному случайному грибнику на полянке.Попросил разок.Отчего ж не дать разок робкому юноше,коль у меня не было срочных дел.Увы,вместо одного раза,не выпускал из рук весь день.

Второй раз как-то на утренней дойке подпасок привязался:расстегни кофточку,покажи тити,показала,смотри от меня не убудет,потом -заголи подол, покажи какой у тебя ТАМ цвет шерстки,показала,зачем, думаю,ему всё это,а он,наглец,достал из широких штанин и свой показал, июль,жара,пришлось с ним вместе идти к речке в кусты,и только под вечер вышли из кустов поврозь…

- Никому ещё не удавалось поебать Лукерью стоя:ляжки толстые,

как же у тебя это получилось, - допытывались потом у счастливчика приятели.

- Тут всё просто,братцы:если баба хочет помочь,она правильно раздвигает ляжки и выворачивает передок,вход открыт, а не хочет помочь,остаётся завалить её на спину,ноги её забросить себе на плечи и вход открыт.Главное,чтоб ты её хотел,а она хотя бы позволяла.

-А мы на завалинке посидели,полапал он меня,но не более того,он руку мне под юбку,а я его по рукам... ишь чего удумал,я в первый вечер не даю,а во второй? посмотрим на твоё поведение…

Её ухажёр рассказывал другое.

- Она вправду стукнула меня по руке,не шали,но я успел

почувствовать,что ТАМ нет трусов и потрогал шёлковую шерстку.Она неровно задышала.Если дама говорит,дам завтра,надо брать её сегодня и я завалил её прямо на завалинку...

-А мы сидели на крылечке,пылко целовались,но до ЭТОГО не дошло...правда спустя время,отмечала я праздник Ярила,в укромном местечке купалась голышом на реке Нуча...

а он подкараулил меня,вылез из кустов и присоединился голышом купаться...ну тут начали мы обниматься,целоваться,а потом как-то нечаянно и яриться...и продолжили уже осознанно на песочке.

Ни разу не договаривались о свиданиях,но стоило мне в погожий день появиться у речки хоть с утра,хоть вечерком и он тут как тут...пока три "палки" не кинет,не отпустит.

Это был самый нелепый и странный роман в моей жизни.Ну ладно,нарисовался после колхозной вечеринки,взял под ручку,проводил,поцеловались на крылечке,потом поимел меня в день Ярила.Думала и всё,хотьи понравилось с ним яриться,но,думаю,не удержу,всё же велика разница в возрасте,уже двух дочек замуж отдала и овдовела.А вот поди ж ты,завлекла и сама увлеклась на всё лето.

У нас возникла "химия" и хорошо поладили наши интимные инструменты.Необычно то,что так и не спросили друг друга,как тебя зовут,более того, даже в глаза друг другу ни разу не посмотрели,всё проделывали зажмурившись.Возможно именно это давало наивысшее наслаждение.

Вот он подошёл,соприкоснулись телами,его рука скользит под юбку по ляжкам вверх,оттягивает резинку трусов и вниз,чтоб погладить мою "киску",а моя рука уже у него в ширинке,беру в руку и чувствует вещь.Он нежно вставляет, начинает медленно и осторожно,затем ускоряет и вот уже я угораю,всё тело пронзает сладкая судорога,хочется его царапать и кусать,я ору и из камышей взлетает стая уток. Ещё бы, июль,жара,горячий песок,желанная и желающая баба...ах,скорее в речку,выхожу из воды,надевать ли трусы,похоже рано,у него снова на меня стоит...как это мило...и я падаю на спину,подставляю п...

И до и после были у меня интим-партнёры,но так не получалось:другой начинает знакомиться,долго уговаривает,я разыгрываю недотрогу, строю из себя целку,наконец, он вставил,вынул и был таков.

Только с этим безымянным юным ёбарем сладкую чашу до дна испить довелось мне на свете.

А вот у Вовки Кистенёва с родной тёткой Нюрой наоборот всё уже было до этой вечеринки.Как это принято на селе она его иногда мыла в бане на правах родственницы лет до десяти.Потом была в отъезде лет пять и вернувшись пригласила в баню:

-Ты,племяш,повзрослел, теперь сам мне спинку потрёшь.

-Тёть,Нюшь,да не вопрос,-сказал наивный Вовка.

Но увидев её голую попу,засмущался,покраснел,старался не смотреть на её пышные титьки,дебелые ляжки и особенно на шерстку на лобке,там какая-то тайна,надо разгадать....

Помывшись, Нюра присела отдохнуть на банную лежанку, раскинула ляжки,откинулась и зажмурилась.

-Ну чего,Вова,стоишь,можешь обнять меня за талию,как раньше.

Он опустился на колени,но, вместо талии,почему-то ухватился за титьки, тут у него впервые встал,он начал прижиматься к ней,и член как-то сам собой проскользнул ей в п…, и...

Она оставалась неподвижной с закрытыми глазами...только:ах-ой-ого... а он старался...,

...Потом она сделала вид,что ничего не было,держалась холодно и отстранённо. Можно тут по-разному считать.

Она считала,мол,не виноватая я,(малолетка совратил меня многолетку).

А он:я не хотел,но у неё был такой призывный вид,устоять не было сил (многолетка обольстила меня малолетку).

...И вот они вновь сошлись на той вечеринке,их притянуло как магнитом.

Бродили по селу,взявшись за руки,то выйдут в поле,за околицу,то вернуться назад.

Она молчала,он говорил слова любви:

Ты ласточка моя,

Ты зорька ясная,

Ты и желанная,

Ты и прекрасная

Вошли под утро в её избу,она положила его рядом с собой, на пуховую перину,постеленную прямо на полу:

-Так удобнее и оригинальнее заниматься любовью,-нарушила она молчание и во второй раз раскинула ляжки и зажмурилась...и было утро и наступал день...

Вовка никому не рассказал,что у него было с Нюрой в бане.Она оценила его молчание и подарила день любви на перине.Он и тут промолчал.Через пару дней она уехала из села и он проговорился.Обсуждали с юными ловеласами,как отмечали праздник:

-Со всеми бабами получилась любовь и только эта городская Нюра,задавака и воображала,никому не дала.

Тут уж Вовка не выдержал:

-Это я по-вашему никто,да я любимую тётушку по...бал уже в бане,за неделю до праздника.

-Ну-ка,давай подробности.

-А чего такого.Она присела на топчан,изогнулась как кошка,вся мокрая,распаренная,зажмурилась.Я её хвать за сиськи и засадил до упора свою "колбасу",а это у меня без малого пять вершков,когда встанет.

Она только "ах -ой-ого" и замолчала.Е..л её сидячую,сам на коленях перед ней..Была очень пассивна и дала только раз.Зато потом на перине была очеь активна и очень удивлялась,что у меня маленький такой,а встанет такой большой.

-Получается,она однолюбка и приезжала в наше село на недельку, чтобы повидать племянника и сделать его мужчиной.Может ты ей и целку сломал?

- Ну не знаю,у неё,конечно,п.... тугая и горячая,но все же до 45 лет разве можно сберечь...

Потом стало известно,что у Нюры в городе есть муж и трое детей...

Это что вакханалия?

-Нет-нет,это просто у них такая любовь:для неё последняя,для него первая.А у тебя-то,Дуня,было тогда?

- А как же,я и раньше на эти колхозные вечеринки приходила без трусов и ни разу не осталась без мужского внимания.Так и тут:смотрю юный ухажёр пожирает меня глазами,я ему знак рукой,вышли за круг,прислонилась к первой же берёзке,приподняла подол,раздвинула ляжки и вот он миг истины:его х...уже у меня в п...

Прогулялись немножко,он неровно задышал,я нагнулась,руками за слегу честокола,отклячила попу,он меня поимел сзади...потом на пути копна соломы,легла на спину,загнула "салазки",молча без слов всё понимает...ни губы ни титьки мои его не заинтересовали, правда,когда начала его подкидывать,встречное движение очень мило,получается глубже и плотнее,он за титьки ухватился,чтоб не упасть...вот такая любовь...

- Да не любовь это.Ещё поэт сказал:так наслаждаются, не любя:

Но эта важная забава

Достойна старых обезьян

Хвалёных дедовских времян...

-Ну не скажите, в другом стихе этот же поэт очень захотел заняться "важной забавой" с приглянувшейся девчонкой.Она,нет не дам,не люблю я Вас.А он своё:

Так притворитесь Ваш же взгляд

Всё может выразить так чудно:

Ах обмануть меня не трудно,

Я сам обманываться рад.

А в школьном стихе "Вишня":там красотка забралась на вишню,чтоб сорвать ягоды,да сорвалась и упала.Хорошо,что рядом оказался юный пастушок,он успел подхватить пышногрудую и крутобёдрую девчонку:

И вмиг зарезвился Амур в их ногах:

Пастух очутился на полных грудях...

................

И спелую вишню в соку раздавил.

Так ЭТО называется в поэзии,а в прозе- просто сломал ей целку и поебал...

Что ЭТО,спрошу я Вас,любовь,важная забава? Скорее странности интима, без которых я не смыслю разговора.

-Вот скажи ты мне,писатель,почему пастушок так легко овладел красоткой-пастушкой.Да потому,что она ЭТОГО хотела.Вот так и я,как только хотела,у моего юного провожатого -ухажёра сразу вставал.Ах,эта незабываемая ночь!Уже пропели третьи петухи,а мы очутились в каком-то хлеву на рогоже и он просит:

-Давай ещё разок,моя желанная,моя королева.

- Нет-нет,милый,довольно,светает,пора по домам,да и не успеешь ты,могут придти...

-Тогда хотя бы пол-раза...

-Ну если только пол-раза...

Дайте ходу пароходу

Лёд на Волге разломать.

Дайте мальчику свободу

Королеву по...бать.

И эти пол-раза растянулись у нас на весь день...ещё бы,назвал королевой...

Почему все так стремятся,чтобы ЭТО было случайно спонтанно неожиданно где-нибудь в неприспособленном месте и в неурочное время и писатели именно об этом рассказывают.

Да потому,что в этом случае получается пик наслаждения по сравнению с запрограммированным интимом дома на диване. В жизни так мало доступных удовольствий,-продолжала Дуня- и я никогда не упускала случая получить такое, зависящее от меня,

удовольствие.Сама никогда не искала для ЭТОГО специально встреч,но если уж возникал момент и я видела,что для случайного встречного я желанна...ох,пропадала я…

Ещё одно явление,как следствие этой вечеринки, это случаи семейных лавстори,происшедшие в условиях раскрепощения и расслабленности.То один,то другой сынуля заявлял,что переспал со своей мамулей,а нахальный внук -даже с бабушкой.

- Ну как было,я к ней шмыг под одеяло,она неичего не подозревая,пустила под бочок,а я начал домогаться,она удивилась,ты чего,нет-нет,не дам,не можно это,люди осудят,да и грех это,что значит никто не узнает, полночи убеждал,что на колхозном собрании разрешили,теперь можно.К утру сдалась.

- А я овладел своей без слов,под одеяло пустила,полежал рядом и на неё залез,она столкнула,без слов,но не грубо.я снова залез,снова облом и так полночи,к утру раздвинула ляжки и загнула «салзки».

Разница была в том,что одна разок дала и больше не подпускала,

но говорят были и такие: теперь чего уж стесняться и стыдиться,еби хоть каждую ночь, только не говори никому.

Такая вольница продолжалась в нашем селе после войны недолго:

вот уже юные ловеласы повзрослели и переженились на стройных сверстницах с маленькой грудью и не выслеживали больше

грудастых жопастых вдовушек в поле,на лугу,в роще,на опушке,у речки,на пруду,чтобы,поймав в её глазах согласие,точчас задрать ей сарафан на голову,завалить в крапиву или лопухи,раздвинуть дебелые ляжки и овладеть её бесценным сокровищем.

Случалось,я целый день вычерпывал сокровища из её «сокровищницы» и она никогда не оскудевала.Да что там,день.В тот год я,безусый парнишка,всё лето приходил на ту поляну в роще и там всегда была прекрасная моя родная тётя Настя ,уже лежит в одних трусах,такая вся загорелая дебелая жопастая и полногрудая,опустила ресницы,по лицу блуждает счастливая улыбка: опять пришёл,мой милый мальчик,как же он хочет вкушать мой «мёд»...

Всё лето я «черпал» и не мог вычерпать все её сокровишща.Ах,какой узкий и тесный вход был в её жаркую волшебную «кладовку».Как вспомнишь, так сладкая дрожь пробегает по всему телу. И никто никогда не узнал о наших тайных встречах,даже маманя не догадывлась,что почти каждый день её младший сын в роще на полянке у ручья ебёт её старшую сестрицу Настеньку уже третье лето подряд...А она уже третье лето приезжает из города к нам в село погостить,отдохнуть от семьи и в первое утро спешит на пргулку в рощу к ручью,а я уже её там встречаю...возвращаемся под вечер, поврозь...

Разгульные вдовы-колхозницы и осмелевшие оскоромившиеся вековухи вновь обрели строгось,целомудрие и недоступность и решительно отвергали непристойные предложенийяот новых юных донжуанов.

Всё вернулось на круги своя.

Последний неизвестный герой,который преуспел на этом поприще, был юный робкий племянник.Имя его не сохранилось в анналах истории нашего села NN,но о подвиге его рассказывают шопотом до сих пор.Ещё бы,ему удалось поебать свою храбрую тётю, имя которой вслух тоже не произносят.Известно лишь,что это не удалось более никому:ни юным,ни взрослым.

Взял он её измором:едва оставались вдвоём в избе,по пятам за ней ходил,глаз влюблённых не сводил и клянчил:

- Тётушка,дай поебать,едва тебя вижу,у меня сразу встаёт…

-Нет,не дам.

-Но почему?

-Потому:кончается на У.

Наконец,она согласилась,чтобы он сопроводил её в баню и только потереть спинку.Едва разделись у него встал.

- Нет-нет, не дам, да будь же мужчиной,обещал только спинку потереть,слово надо держать,ну и что с того,что встал у тебя на меня, и сразу хочешь меня поебать,я-то не готова, перетерпишь, он и упадет .В бане отбилась,хотя он крутился вокруг неё и всё наровил залупой ей по бёдрам и ляжкам чиркнуть. Начал в предбаннике её полотенцем обтирать, а у него всё еще стоит.

-Батюшки светы,да что ж такое делается: у тебя Х...всё ещё стоит,что будем делать?ну ничего,по дороге домой должен упасть.

А он как бы ненароком прикоснулся залупой к её мохнатому лобку, не выдержал,схватил её мокрые титьки…

Позже она делилась с подругой:

-Я долго не отвечала согласием на просьбы племянника о близости и только потому,что он действовал только словами и ни разу - без слов. Вот мы пошли вместе в баню,ну какого согласия тебе ещё надо:только разделась,так хватай меня за талию,заваливай на мокрый тёплый пол,сам раздвигай мне ляжки,ножки забрасывай на плечи и еби со всей страстью.Так нет же, опять одни разговоры.Удивительно:всю помывку у него стоял на меня.А я такая распаренная,вся пунцовая, горячая,мокрая и конечно же хочу,а он так и не изловчился мне засадить.Ну а когда он наконец схватил меня в предбаннике, за мои титьки-арбузы,мою гордость,мою приманку мужчин,- не выдержала,ухватила его стояк в руку,да и вставила сама себе в П…

На картине:Нюра Кистенёва,колхозная вакханочка

городская воображала и недавалка, в ночь любви легла поперёк кровати и ждёт племянника и подставила ему свою П.:выеби меня ,мой милый друг:смотри-смотри П. моя открыта,тебе открыта одному...Да не торопись ты,сама разденусь и сниму трусишки.Мои тугие бёдра и полные ляжки тебя не смущают,ну тогда еби свою красотку-тётю.В городе я никому не даю,зато в деревне... Ну же,юноша,забрасывай мои ножки себе на плечи,руками держись за мои «холмы» и своим «мечом Наполеона» суй в мою «пещеру Соломона»...и застучат яйца по жопе...и томные стоны сладострастия всю ночь раздавалися там...А для чего я ещё приезжаю в деревню,если не пошалить с племянником.Как это прекрасно,когда юноша ебёт зрелую пышную даму.

center635

Клава и сорок полюбовников

Вот ты,писатель,интересуешься,случались ли у нас,на селе романы между племянником и его тётей.Насчёт романов не слышала,а вот разовая лавстори на ночь,на утро,на день,на вечер,это запросто.Не знаю,как где,а у нас считается:плох тот племянник,который не поебал любимую тётю,даже если онаотказала два раза и плоха та тётя,что не дала племяннику,если он даже не просил.

А что до меня,у меня было три племянника и всем дала.Я тогда уже осталась без мужа и дети выросли и разъехались.И можно было пожить для себя.

Вот все подружки хвастались,как буйно и беззаботно провели время до замужества и сколько у них было партнёров:

-Бывало,если с гулянки парень проводит,но на крылечке не поцелует и не поебёт,я в следующий раз другого провожатого найду.

А у меня до замужества никого не было,да и после тоже.

Вот подружка рассказывает, где только ни занималась любовью:и на сене, и на соломе и на траве,а я только на кровати,на перине.Она - и утром и днём и вечером,а я - только ночью.

У неё были нецелованные,у меня нет,даже у мужа была не первая.

Невинность он потерял рано со своей тётей:пригласила его на речку Тёшу позагорать,покупаться,забрались в укромное местечко в кустах, предложила загорать голышом,раскинула ляжки,похлопала по ним ладонями,у него встал...

А ещё я задумалась:зачем султану пятьсот жён и все целки.Зачем

барону право первой ночи? Оказывается ломать каждую ночь целку совершенно иное дело, иное удовольствие,чем ебать каждую ночь одну и ту же,постылую,а она ещё и в рот не берёт и в жопу не даёт.

И захотелось мне стать султаном в юбке:лягу только с нецелованным,невинным и никаких повторных встречь:только один раз,только одна ночь.

А тут и племянники подросли,школу закончили.

Васёк с первого класса приставал:тётя Клава,дай вдуть.Дам, говорю, но не сейчас,школу закончи,подрасти,а сейчас у нас

просто не получиться.

Подрос,пригласила в баню.На селе известно,если двое

пошли в баню,то не только мыться и никто на это внимания не обращает.. Едва разделась,у него встал и он меня немытую повалил в корыто и три раза, а потом ещё раз пять мытую.Последний раз уже в предбаннике,одетую,стоя.Из любопытства в рот брала и в попу давала,но не моё это,сразу переправляла его молодой твёрдый Х.в мою зрелую мягкую П.

Я из тех женщин,у которых с возрастом П.молодеет,мужики это чувствуют,и на селе пытались меня, вдову, клеить,подкатывали с непристойными предложениями, никому не дала,только молоденьким,коих сама выбирала.

А подростки уже лет с 15 мечтают поскорее стать взрослыми,получить первый опыт с женщиной,попросту поебать бабу.Хорошо если у него есть чуткая понятливая тётя,она даст интим-путёвку в жизнь.Чтобы он не боялся,что в ответственный момент не получится,у него не встанет и его засмеют.Так что выбор у меня был:сначала с приятелями племянников,а потом и не только.

Ванюша меня не замечал,а по окончании школы его мамаша,моя сестра,пригласила меня отметить это дело и на ночь положила нас с ним на печи:то ли места больше не было,то ли полагала что ничего у нас не будет,то ли наоборот хотела,чтоб было.

А робкий Ваня,который за столом,когда выпивали,боялся на меня посмотреть,едва улеглись,ухватил одной рукой меня за титьку,другой за П.,ну я ляжки врозь и загнула салазки...

Сколько раз он в меня входил за ночь не считала,может раз восемь...

С Жекой остались вдвоём:ого,как вырос,возмужал,небось уже с девками целуешься?Только с Машей?А в трусы ей руку засовывал,пытался стянуть с неё трусы? Не даёт? А я могу дать.Сыграем понарошку в мужа и жену.Нет-нет не дома.Приходи завтра на реку Тёша,ну там пляж,рядом кусты,в кустах буду тебя ждать.

Пришёл,давай,говорю,голышом загорать.У него встал:Тётя Клава,когда же дашь ебать?

-Нет-нет,на песке не дам,только в воде...Конечно,потом и на песке занимались любовью,сколько раз за день,не считала, может раз восемь...Солнце светило,жаворонки пели в небе...А я на нём сверху,а я его ебу...И какое мне дело до всех до вас,а вам до меня.

Так я в зрелом возрасте наверстала в интиме всё,чего не плучила в юности.Ну конечно всего никогда не получишь.Например,меня любовник не ебал на глазах мужа.

А было так.Барыня в нашем селе была с пичудами и обещала дать молодому домашнему врачу,который положил на неё глаз и уже прямым текстом заявлял,когда осматривал её раздетую:Аглая Никаноровна,какое у Вас божественное тело,Вы наша Венера Арзамасская,Вы совершенно здоровы,просто Вам немного не хватает мужского внимания,муж-то небось ебёт лишь раз в месяц,как же я хочу Вас поебать,я б ебал тебя,Аглая,восемь раз,не вынимая.

А она:ах,какое милое и необычное признание в любви,да Вы,Харитон Иванович, прям поэт,большой ценитель пышных форм.В молодости я пышнее была и мне ломал целку проезжий кавалергард и входил в моё лоно раз пять за день на конюшне,но всё же вынимал и отдыхал на сене.Ну так и быть дам,но с условием:в первый раз поебёшь меня в присутствии мужа.

-Это можно,говорит,но притворись больной.

Барин разволновался:что делать,доктор, моя крошка Аглая умирает.

-У неё редкая болезнь,спасёт только половой массаж и чтоб муж был рядом.

Выеп доктор барыню-пышку,она тут же и воскресла.Муж задумался:по-вашему это половой массаж,а по-нашему просто ебля! Если бы у меня была такая "оглобля" и так стоял,я бы массажировал сенных девок день и ночь. .

9772651905

На фото: барыня Аглая Никаноровна,разделась для осмотра домашним врачом,тот потребовал снять даже трусики и был настолько сражён её пышными формами,что выебал её восемь раз не вынимая…,ну может приврал,всего три раза дала,сказала:довольно,вылечил,- и вынимал...

Про себя

center635

На фото: я — московский студент

Родился в селе Выползово, что на реке Нуче (приток реки Тёши), Нижегородская область. Рекой Нуча бывает только в половодье, к лету полностью пересыхает и выглядит как длинный узкий сухой овраг. Зато на заливных лугах вырастали вкусные сочные травы: щавель, столбунцы, клевер, косматики, дягили, опестыши, дикий лук.

Мать, Семёнушкина Мария Ивановна (1900–1986), из крестьян села Саконы что на реке Тёше (приток Оки), успела родить девятерых.

Отец, Шмонин Андрей Иванович, из крестьян. В 1942 году в военкомате ему предложили на выбор: на фронт или в тыл, на химический завод в городе Дзержинске. Выбрал фронт, сказал матери: на химии быстрее погибну. Погиб в плену в 1944 году, г. Дортмунд, шталаг V1К(326), № 128110.

Успел написать одно письмо с фронта: «Завтра в бой...».

Я же (восьмой по счёту) по окончании семилетки поступил в Кулебакский металлургический техникум, подрабатывал грузчиком, пахарем. По окончании техникума в 1958 году был распределён в город Таганрог, работал термистом, слесарем.

В 1962 году поступил в МВТУ, окончив, работал научным сотрудником в московских НИИ. Опубликовал 75 научных работ, 36 патентов на изобретения, кандидат технических наук (шесть лет аспирантуры), успел подготовить докторскую, но не защитил из-за 297.перестройки, которая сменила приоритеты: главным стала не наука, а транзакции.

Женат с 1967 году. Жена, Шефова Ирина Семёновна, окончила МВТУ. Дочь Галина — экономист, замужем. Внук Виктор — программист.

Моя фамилия происходит от слова «шмоняться» но не шмонать, т. е. баклушничать, балагурить, зубоскалить, праздношататься.

Мой предок Шмоня / Шмоняга /, весельчак и любитель парадоксов, по семейному преданию «перегонял гурты свиней» / пигбой!?/ и был записан как Иван Шмонин при раздаче фамилий. Природа не захотела отдыхать на потомках, поэтому теперь, когда моя рука тянется к перу, перо к бумаге, появляются странные несуразные тексты: полубасни — полупритчи — полуфельетоны, т. е. «лекции».

Лекции без кавычек я слушал и конспектировал 12 лет (техникум, институт); и это мне так обрыдло, что теперь, когда слышу слово лекция, моя рука снимает пистолет с предохранителя. Такие тексты не публикуют, даже при отсутствии цензуры.

Теперь мои тексты запрещают модераторы, как грубые, вульгарные, непристойные, скабрезные, ранящие нежный слух сентиментальных книгофилов. Но при жизни не были напечатаны И. Барков, А. Афанасьев, В. Высоцкий и др. В таком ряду отметиться в номинации «и др.» весьма почётно.

ЗЕЛЁНЫЙ ГОРОШЕК

Мне 4 года.

Старший брат Витя вместе с двоюродным братом Витей Конокиным собираются в ночь поворовать зелёный горошек с колхозного поля.

Наш колхоз «Заветы Ильича» очень беден: на трудодни колхозники не получают ничего, весь урожай до последнего зерна отправляем на« полуторках» в Мухтолово на элеваторы, сдаём в закрома Родины, школьники собирают даже колоски по жнивью, конечно, не для себя, а сдают в закрома; молоко с колхозной фермы везём на маслозавод, а нам возвращают обрат; то же и подсолнухи, мы отгружаем, нам возвращают жмых; колхозник работает бесплатно на государство, которое полностью присваивает его труд, а выживает колхозник исключительно за счёт придомного хозяйства: огород, живность, а это—тоже круглосуточная работа.

Моя бабушка Анна Голубкина — (она из села Круглово, просватана за моего дедушку в14лет; дед Иван уезжал на зиму в столицу на заработки, там простудился и помер в 33 года, успел прислать бабушке самовар и швейную машинку «Зингер», кои я храню в гараже на даче) —встревает в приготовления двух Витей:

— Шурку- то возьмите.

Мы втроём выходим за околицу села, пересекаем пересохшее русло реки Нуча (приток реки Тёша) и по Саконскому оврагу (по «вершине», так овраг называют сельчане) в потёмках подступаем к гороховому полю. Я ничего не вижу.

Но Вити говорят: на поле нельзя, там конный объездчик — сторож. Возвращаемся без стручков.

Мне 7 лет.

Старшие научают: поспел зелёный горошек на колхозном поле, можно нарвать в кармашек, пока пеший сторож ушёл на обед. Крадёмся с напарником по Саконской вершине. Вот уже можно сорвать стручок. Напарник шепчет:

— Сторож идёт.

— Где? — я близорук.

Мы припустились прочь во весь дух. Я оказался проворнее, а напарника сторож догнал. Последствий не было, слишком малы, чтоб схлопотать срок по закону о трёх колосках.

Мне 17лет.

Я в гостях у вдовы старшего брата Анны Фиростовой. Мне говорят: на том же поле снова посеяли горох. Идем с ровесником по Саконской вершине на дело. Никаких сторожей: ни конных, ни пеших. Срываю стручок, горох перезрел, пожевал, невкусно, сплюнул.

Мне 47.

В гости проездом заглянул Витя Конокин: только что освободился, отбывал срок в Коми АССР за кражу мешка гороха. Сидим, вспоминаем, как ходили по зелёный горошек, разливаю лёгкое вино. Витя аж вскинулся:

— Как, у тебя нет водки?

— Не держим, — говорю.

Оделся и ушёл, не прощаясь, оставив гостинец —варенье из северной черники.

Мне 74.

Я с внуком Витей совершил прощальную поездку в родное село Выползово: Муром — Навашино — Кулебаки —Саконы. Отчий дом сгорел. От школы остался только фунда мент. Гороховое поле заросло бурьяном. Колхоза больше нет.

Прощай, колхозная стихия,

В последний раз передо мной

Предстали избы нежилые,

Поля, заросшие травой.

…По утрам к завтраку накладываю на блюдце две чайных ложки (два стручка?) зелёного горошка из банки «6 соток», хотя и морщуся, но ем.

ТЮРЬМА И ТАБУРЕТКИ

Мне 18 лет, старшие товарищи учат меня уму-разуму и жизни. Оказывается, ежели провинившийся гражданин — член партии, его сразу не волокут в тюрьму, а сначала разбирают его поведение на парткоме.

Ага, подумал я, будучи смышлёным пареньком, и на писал заявление в партию. Никто ведь от тюрьмы не зарекается. И размечтался.

Вот я нарушил, набедокурил, напроказничал, набезобразничал, нахулиганил. Как там у поэта:

Вышел в поле погулять,

Серых уток пострелять,

Руку правую потешить,

Сарацина в поле спешить

Иль башку с широких плеч

У татарина отсечь.

Меня схватили и тащат в тюрьму («она в плащу, а я её тащу»). Тут я как закричу:

— Да как вы смеете, я член партии. Они оторопели:

— Покажь корочки, падла.

— А вот они, в левом грудном, у сердца.

Моё персональное дело разбирают на парткоме. Чешут репу. Да, коллега, наломал ты дров. Но дело тянет на «строгача» с занесением. Так, за — трое, против — двое, воздержался — один. Уф, и от тюрьмы я спасён: в тюрьму бы попал, если б исключили.

В те годы со мной в одном цехе работал фронтовик-партиец, прошёл всю войну. Зарплаты на прокорм семьи не хватает, решил подрабатывать: изготавливал табуретки и продавал на базаре, понимал, что дело незаконное, опасное, частное предпринимательство запрещено, статья УК.К нему подошёл милиционер с вопросом, работяга-фронтовик бросил табуретки и дал дёру. Догнали. Разбирают на парткоме персональное дело.

— На фронте был?

— Ну!

— В атаку ходил?

— И не раз, даже в штыковую встречную!

— Немца боялся? Бежал от него?

—Ещё чего, немец сам от меня бежал до самого логова!

—Да как же ты, дурья башка, член партии, испугался простого милиционера и бежал, только пятки сверкали?

—Не могу знать.

—А мы знаем, значит так: то, что делал и продавал табуретки, — невиновен, а то, что проявил трусость и бежал, — пусть органы судят тебя по всей строгости.

Прошло немного времени, я —кандидат, затем член, всё просто, плачу взносы. Прихожу к большому начальнику, сидит в кресле, в руке телефон:

— Вот я член, мне говорили, что членам дают должности, чтоб не работать, дайте какую-нибудь должностёнку, чтоб только сидеть в кресле и говорить по телефону.

— Ещё чего. Единственная привилегия члена —первым подняться из окопа и броситься в штыковую на врага. Пошёл вон. Всю жизнь быть тебе рядовым.

Мне 52 года

Как-то в начале 90-х я брёл по коридору высотки на Арбате и заглянул в кабинет Л. Суханова — помощника Б. Ельцина.

В то время я работал в ЦНИИцветмет и имел пропуск в это здание, где размещались не только Минцветмет во главе с П. Ломако, но и кабинеты Госстроя СССР в том числе кабинет Зам. Председателя Госстроя СССР Б. Ельцина.

— Пора затеять бузу по замене коммунизма-марксизма на капитализм-реваншизм, — предложил я Л. Суханову.

Тот кивнул, и мы пошли по коридору налево в кабинет Б. Ельцина. Мы предложили Заму возглавить мятеж. Тот кивнул, бунт удался и был назван ВОКР — Великая октябрьская капиталистическая революция.

Удача обусловлена тем, что всем обрыдло строить коммунизм. Лозунг его заманчив и привлекателен: «Каждый будет кушать от пуза, а работать не дюже», но оказался не достижим.

Главное завоевание ВОКР-узаконен бизнес, включая посредничество, спекуляцию(перепродажу) и эксплуатацию.

Ранее за эти дела можно было схлопотать «вышку».

Почему марксизм так ополчился на бизнес?

На первый взгляд, бизнес (посредничество и спекуляция) — это паразитизм: экономического смысла не имеет, прибавочный продукт не создаётся, добавленной стоимости тоже нет.

Но стоит эти атрибуты запретить, полки магазинов пустеют. Академики-экономисты не могут объяснить этот феномен.

Но бизнес должен быть подкреплён финансовыми структурами, и Сберкасса превращается в Сбербанк, а для пригляда за финтранзакциями учреждается Финмон.

Финмон предназначен для выявления и пресечения транзакций на поддержку терроризма и отбеливания денег, полученных от продажи оружия и наркотиков и для этого принимается Закон №115.

Увы, за все 30 лет новой экономической политики ни одной такой преступной транзакции не выявлено. Тогда придумали термин «сомнительные транзакции», куда попали все транзакции, связанные с посредничеством и спекуляцией и которые, по мнению Финмона, следует запретить. Но поскольку все юрлица занимаются и эксплуатацией, и спекуляцией, то запрещать следует весь бизнес.

На это Финмон не решается и действует выборочно.

На посредничество и перепродажу (спекуляцию) ополчились также налоговики и даже Центробанк. Посредничеством занимаются в той или иной мере все юрлица и немало физлиц.

А если учесть, что без посредничества и перепродажи не бывает капитализма, то и последний под запретом и мы вернулись в социализм.

Но нужны ли вообще транзакции? Пока нужны-для полнокровного функционирования финансовых потоков. Любое ограничение приводит к обмелению финансовых потоков и полки магазинов пустеют, а Финмон становится тормозом.

Пока есть деньги, будут и транзакции.

Грядут новые времена, когда фиат-деньги заменят виртуальной криптой, воцарится Его Величество Блокчейн, Банки и Финмон отомрут.

И не потребуется, чтобы мой потомок зашёл в кабинет высотки на Арбате и предложил:

— Пора затеять бузу и «валить» Финмон.

Помощник кивнул, и они пошли налево по коридору.

ЕСЛИ НЕ ПОПАЛ В АСПИРАНТУРУ...

Слова этой немудрёной студенческой песни, на кои я натолкнулся, блуждая по интернету, сподвигли меня на этот опус.Ба, да это отчасти про меня: я тоже не попал и тоже сдуру. Итак, студент-романтик мечтает «попасть», полагая, что это верный шаг в карьере и приобретении столичной жены.

Конечно же это не так. Во-первых, на кафедре должна быть вакансия, далее кафедра задолго присматривается к студентам, на предмет полезности для кафедры, чтоб из аспиранта получился преподаватель-доцент. Представим, этот студент «попал», значит ещё 4-5 лет быть учеником и получать 60 руб. стипендии, какая уж тут столичная жена.

А не «попав» выпускник приходит в НИИ или на производство и получает вдвое больше. Преподавательская доля не сахар, не каждому по нраву. Мне точно не по нраву, поэтому я и написал пародийные «Лекции».

Но почему сдуру? Варианты разные, например, на кафедру пришла студентка с жалобой: «обещал жениться, но слово не сдержал». Всё — «не попал»! В наше время женская половина для решения своих взаимоотношений с мужской половиной постоянно приносила жалобы в местком, профком, домком, партком и пр.

Мой пример: при рассмотрении моей кандидатуры на заседании кафедры, против выступил один преподаватель. Я в своё время неблагосклонно отозвался о его предмете, мол матемизация этого предмета надуманна, необязательна и искусственна. Но матемизация спецпредметов была всеобщим требованием: кафедры соревновались в этом, буквально понимая сентенцию И. Канта: «во всякой науке столько истины, сколько математики».

Я и сейчас считаю: студент должен понимать формулу и уметь её применить, но не запоминать: в этом и есть моё расхождение с кафедрой.

А как насчёт столичной жены? В моём случае наоборот, «не попав», я приобрёл столичную жену. Я заметил её — самую симпатичную на факультете (на потоке), но считал себя не ровней, боялся подойти, будучи самым несимпатичным там же.

И вдруг мне говорят, она тоже тебя приметила. Мог ли герой песни запросто отправиться в Магадан, т. е. со свободным дипломом? Нет! Строго по распределению: «ты уедешь к северным оленям, в жаркий Туркестан уеду я… «Никуда больше на работу не возьмут: сначала отработай три года.

А как с личной карьерой? Конечно, аспирантура особых преимуществ не даёт. А что даёт? Вот мой пример: руководство прямым текстом сказало, чтобы подняться на следующую ступеньку карьерной лестницы, необходимо сбросить с этой ступеньки того, кто там стоит, путём интриг, подсиживания и обмана. Нет, сказал я, это не для меня. Тогда меня сбросили с моей ступеньки.

Самые известные выпускники, не попавшие в аспирантуру сдуру—это К. Маркс и Вл. Ленин. Сдуру — это один из-за национального пункта, другой из -за вздорного характера. Маркс и не подумал отправиться в Магадан, а приобрёл столичную жену и за её счет сидел дома и придумывал рацпредложения. Всё якобы гениальное учение Маркса сводится к трём рацпредложениям: отменить частников, деньги и нации. В таком устроении жизни роль частников исполняют спекулянты, шабашники и барыги, а функции денег передаются людям: бесчисленным плановикам, учётчикам, контролёрам, распределителям, нормировщикам, кладовщикам и пр.

Вместо национальностей люди делятся на имущих и неимущих, первые изымаются из жизни общества. Предполагается, что при внедрении этих предложений на планете возникнет беззаботная жизнь. Для обоснования этих идей Маркс написал сто томов текстов. Но жизнь отвергла эти идеи, а многословие Маркса (как, впрочем, и фанатика его идей Ленина) говорит о редкой болезни, коей страдали оба: понос слов.

Ох, уж лучше бы они попали в аспирантуру, там бы из них дурь выбили.

-154305-11430

В лаборатории МВТУ слева направо: В.Серенькова, В.Фомин, А.Шмонин, В.Дмитревский.Мы все трое предлагали проводить красотку Веру после занятий,а там как получится,вдруг повезёт и удастся поебать её где-нибудь в подъезде,пообещав сдать за неё коллоквиум: а она была единственной красоткой в нашей мужской профессии.Увы,но её всегда встречал и провожал муж.

Единственный шанс был у нас- во время занятий:но наш главный бабник не интересовался замужними,а она полностью игнорировала однокурсников. Но что-то могло быть на последнем курсе:старшекурсники всегда любили пошалить с нецелованными первокурсницами и соответственно старшекурсницы охотнее давали нецелованным первокурсникам и особенно абитуриентам.

Некоторые выпускницы именно так отмечали окончание учёбы и одновременно посвящали в студенты первокурсников.Возможно наша красотка была в их числе.

Я, как староста группы,раза три отмечал в журнале по её просьбе,что она на лекции,а она исчезала на час-на пару где-то в дебрях института.

Все пять лет учёбы я был влюблён в Таню Г.,но она мне так и не дала и уехала в свой г.Рыбинск,не попрощавшись.

Случайно первокурсник поведал:это ты про Таню из пятнадцатой,не дала,говоришь,ну,не знаю,она сама позвала меня в свою комнату в первый же вечер,во время первого танца, сама пригласила на танец,прижались в танго,у меня встал,она почувствовала и шепчет:пойдём в мою комнату,медом угощу.Пришли,улеглась на койку,ложись,говорит,рядом.Легли одетые,начали обниматься и целоваться, быстро оказались голые,я всё не решался,думал на поцелуях и остановимся,но… она сама… и всё без слов и сразу... "Мёд" у неё оказался отменный,слаще,чем у моих деревенских подружек,может потому,что это была первая городская дама,которая мне дала.

Ах,несравненная ночь с Таней,ну если не считать ночь на сеновале с дояркой тётей Машей,она меня провожала на экзамены в город,ну а Таня посвятила меня в студенты.

А вот с тётей Машей — наоборот,всё сам.Сам напросился помочь ей сено на сеновале поворошить:мол,завтра уезжаю,хочу проститься с тобой, ты моя любовь на расстоянии,с первого класса.Да вместо сена,сам её всю ночь и «ворошил».

Конечно пришлось поуговаривать и нелепые обещания давать и всё сам.Она:не замечала я,чтобы ты на меня заглядывался,да и подружка у тебя для ЭТОГО молоденькая,стройная,а я замужняя,пышка и старше её вдвое,не пойму, почему ты вдруг перед отъездом ко мне воспылал,со мной хочешь проститься,а не с ней.Не скрою,я не прочь дать молоденькому,к чему лукавить,пока ещё сама молода и живу страстями,не было у меня ещё любовника- вчерашнего школьника,но при условии:побожись,что никто не узнает о моей слабости, дам не более трёх раз и всё будешь делать сам,я помогать не буду...стыдно мне…

У нас ведь как на селе,к кому ни зайдёшь по делу,первым делом:дай.И куда деваться,приходилось давать и конюху,и пастуху,и кузнецу,и бондарю,и скорняку,и объездчику,и плотнику,и извозчику,иному и не раз.А ведь каждый паразит давно женат,так нет же непременно хочет чужую жену попробовать и,признаюсь,пробует так,будто месяц бабу не видел...А вот абитуриенту давать не доводилось.

Я легко и охотно соглашалась на непристойные постыдные предложения сластолюбцев,любителей «клубнички»,потому что только чужой муж легко и скоро доводит меня до исступления:вот он стремительно входит в меня своим твёрдым и одновременно нежным «инструментом»,вот он азартно любит меня везде и всем своим телом,минута и я восхожу на вершину наслаждения и ору от блаженства,а со своим мужем так не получалось ни разу.

Не помню,чтобы все три условия были выполнены...Потому что после первого раза мы с Машей обо всём забыли на всю ночь...только слушали, как сено хрустит у неё под попой...и я любил её везде,где она позволяла,и конечно между титек...

Не могу объяснить, почему я тогда пошёл за ней,хотя раньше её не замечал, прямо наваждение какое-то:она в этот раз как-то необычно покачивала своим пышным задом…да ещё порыв ветра вздыбил ей подол и обнажил белые пышные ляжки, и заворожила,а если у меня встал,то иду, ног не чуя...и клянусь,что давно люблю больше жизни...

Хотел уйти после первой,а она:не спеши,полежи ещё рядом.Между первой и второй перерывчик небольшой,я успел спросить:и многих ты уже "медом" угощала.

- Нет-нет,ты первый и единственный.-А как же?- Ну,так бывает...

Наутро она покинула столицу,не попрощавшись.

Потом уже один выпускник объяснил мне:

-Танюха,не давала тебе,потому что все пять лет ждала от тебя серьёзного предложения,а ты всякий раз норовил затащить её в постель,а для постели у неё были другие,недотрогой не была.Как и некоторые другие студентки любила отмечать сдачу сессии и большие праздники в постели с новым кавалером. Всегда выбирала сама,нахалам отказывала:

- Сегодня я добрая,у нас с тобой будет ночь любви,-шептала она мне,сама пригласив на танец,- пойдём в мою комнату,будешь ебать меня до утра,а поутру: у нас ничего не было и мы незнакомы.Согласен?

-Танюша,конечно,даже,если позволишь только потискать твои титьки,а наутро отрубишь мне голову,как Клеопатра,и то согласен.

- Каков льстец,это приятно,жаль у меня нет палача,а вот что ты скажешь,когда прочувствуешь мою П. Почувствовал?..Ещё много раз хочешь?..Ну пока живи и вспоминай мою доброту,другой такой у тебя не будет никогда…

- Вона как,а я слышу через стену,что у Тани после каждой сессии

кровать скрипит,- я-то жил в шестнадцатом,-думал:ворочается,

не может заснуть,а оказывается это мою любовь ебут.

-Ну ты чудак,Саня,запутался,то пять лет её уговаривал:дай ебать,то думал,что она святая Мадонна и никому за пять лет не давала.

Да она обычная нормальная баба и отдаётся в постели без оглядки,а это значит:хорошо подмахивает,без уговоров даёт через жопу,когда раскочегаришь,и стонет и орёт и подсосы делает и спину царапает,может и сверху сесть:полюбуйся,как подпрыгивают мои шикарные титьки,может и глупости бормотать:как же я люблю,когда меня ебут...

Но она конечно,не шлюха, и проделывает это редко,лишь по важным поводам,а не "каждую пятницу,лишь солнце закатится"

всё же - отличница учёбы.

И утром другим голосом:быстро уходи,может комендант зайти с проверкой,а я должна спать...

Такова судьба разового любовника.

Ну а моя судьба гораздо горше:

Гляжу,как безумный,на танино фото:

Ах как же Татьяну ебать мне охота,

Стянуть бы с неё эти чудо-трусишки

И ей засадить ну хотя б "на полшишки".

Умчались мечты в невозвратную даль

И хладную душу терзает печаль.

Таковы странности любви.

center120650

На фото:моя институтская любовь Таня Г.,пять лет я сох и страдал по ней,но мне она так и не дала, даже на прощанье,оставила только свою карточку,чтоб помнил,что я потерял с её отъездом.

Зато вечером перед отъездом в свой город она дала ебать первокурснику везде,куда только можно,хотя он её не хотел и не приглашал на танец :одетая она не очень смотрится,а вот голая на койке,когда забросила мне ножки на плечи,а я ухватил её за титьки-хвастался мой соперник,- очень даже хороша...таковы неисповедимые женские капризы...

center635

На фото:доярка тётя Маша провела ночь любви и прощания с абитуриентом Колей на сеновале,была очень любвиобильна,часто расплачивалась натурой за мелкие услуги с сельчанами:хочешь меня,когда сниму лифчик и трусики,и раздвину ляжки,»получишь клад,какого не видал»,тогда как -нибудь заходи вечерком,когда муж в отъезде, и не с пустыми руками…Вот такая Маша,жрица любви,была в нашем селе Саконы,я бы зашёл,да был тогда слишком мал и слышал о ней только от одного счастливца,который получал её «клад» всю ночь.

На фото:дача автора на реке Лопасня,бассейн с римской лестницей и гостевым домиком.

462915111125

27305089535