Читать онлайн
"Зимний сон"
Скрипнули на морозном снегу широкие полозья лыж и возле деревянной избушки на куриной, покрытой струпьями, ноге, остановилась русская печь. Воздушный винт, расположенный позади печи над железной клетью с наколотыми дровами, вращался всё медленней и медленней и вскоре замер. Шум стих и снежная взвесь, поднятая воздушным потоком, медленно осела. Самодвижущаяся печь не обычная, а с широкой горизонтальной полосой зелёного цвета на побелённой боковине. На ней, в большом кругу, располагались две заглавные витиеватые буквы «ББ» – Банк «Берендей». Скреплённые цепью со свисающим амбарным замком и с выгнутой царской короной поверх букв, они смотрелись довольно величаво. Сейчас, правда, полоса и эмблема еле просматривались. После долгой дороги вся печь оказалась припорошена снежной крупкой, уже начавшей подтаивать, благодаря нагретым поверхностям. С лёгким шелестом, от дымящейся высокой трубы с покрытым сажей сверху квадратным набалдашником, откинулось стеклянное корыто. Оно в пути надёжно прикрывало собой лежанку и водителя, развалившегося в водительском кресле.
Кряхтя, как старый дед, с тёплой лежанки на мороз, нехотя слез рослый парень. С курносым носом и усыпанным веснушками лицом он выглядел довольно колоритно. Из-под лихо заломленного на затылок заячьего треуха, кудрявился льняной чуб. Не спеша поправил свисающую с плеча модернизированную ручную пищаль крупного калибра, рукоять которой была плотно обмотана узкой полоской коричневой кожи и запахнул расстёгнутый кожух. Оправившись, поднялся по деревянной лестнице, ступая по стёртым и потрескавшимся от времени толстым плахам. Перед тем, как постучать в дверь, смахнул веником из связанных еловых лапок снег с подбитых кожей валенок. Опомнившись, чертыхнулся, и торопливо залез правой рукой в карман кожуха. Извлёк из него серебряную табакерку с двумя кнопками на покрытой патиной резной поверхности. Кнопки же, из-за постоянного контакта с пальцами владельца, блестели, как некоторые кошачьи подробности. На поверхности одной выгравирована буква «О», на другой – «З». Нажал на неё – вздрогнув, стеклянное корыто накрыло собой лежанку.
«Не хватало, чтобы на морозе кирпичи остыли. Мне ещё часа четыре назад пилить».
Сунул коробочку в карман и пару раз саданул кулаком-кувалдой по двери.
– Кар-кар! – недовольно крича и косясь на гостя угольным зрачком, взлетела с резного конька крыши, здоровенная чёрная ворона.
– Чего барабанишь, охламон?! – дверь, противно скрипя, приоткрылась и из узкой щели высунулся длинный крючковатый нос с большой бородавкой на кончике и выпирающим вперёд раздвоенным подбородком.
– Я не понял, старая, ты инкассацию заказывала, али нет?!
– Ах, соколик, сразу не признала государева служивого! Проходи, добрый молодец, – обрадованная старуха широко распахнула дверь. Пригнувшись, парень вошёл в внутрь избушки и тут же присвистнул от удивления – размеры помещения значительно превышали наружные габариты. Язык не поворачивается назвать хатёнкой. Самый настоящий дворец, вот только пустоватый.
– Не свисти, денег не будет, – нахмурила брови старуха, грозно сверкнув глазами из-под глубоко надвинутого платка. – Покажь грамоту, служивый.
Парень важно вынул из внутреннего кармана кожуха свиток. Развернул его и показал старухе. На неровном прямоугольнике из выделанной бычьей кожи, вспыхнул огнём написанный вязью текст.
«Предъявитель сей грамоты инкассатор царской казны – Емеля». Снизу на витом шнуре свисала коричневая сургучная печать. Старуха удовлетворённо кивнула и, продолжая горбиться, подошла к своей печи. А если точнее, то стала справа от неё. Из полотняного мешочка, что висел у неё на поясе, высыпала в ладонь щепотку сушеной травы. Поднеся к губам, дунула, направив в сторону пустого угла возле печи. Зелёное светящееся облако, то ли взвеси, то ли дыма, заполнило всё пространство. Когда же начало рассеиваться, то в пустом до этого месте, Емеля рассмотрел высокий и широкий сейф. Такого чуда, ему не доводилось видеть даже в царском хранилище. Поверх, вроде бы обычного сейфа, находился медный с заклёпками шаровидный котёл. Из отходящего к потолку патрубка, после каждого раза, как круглая крышка над ним приоткрывалась, вырывалось облачко пара. На переплетении многочисленных медных трубок, блестящий, размером с консервную банку, манометр. Короткая стрелка дрожала на цифре «40». На массивной двери сейфа имелось привычное штурвальное колесо из железного прута, толщиной в два пальца с половиной, а под ним располагался горизонтальный ряд рычагов с шарообразными набалдашниками, находящихся в данный момент на одной линии.
– Отвернись-ка, молодец! – потребовала хозяйка. Емеля ухмыльнулся, но просьбу-приказ, всё же, не чинясь, выполнил. Только он повернулся к противоположной стене, как заячий треух, сам по себе переместился с затылка на голову и неведомым образом растянулся вниз, плотно закрыв глаза и уши.
– Ты что творишь, Яга?! – возмутился столь бесцеремонными действиями старухи Емеля, но дёрнувшись, понял, что маленько парализован. Хозяйка, не отвечая служивому, принялась двигать рычаги вверх-вниз в известной только ей последовательности и фиксируя их в определённых местах. После потянула большой рычаг, расположенный на правой боковине сейфа, который Емеля не мог видеть. Из патрубка, зашипев, вырвалась длинная струя пара, уходя в решётчатое вентиляционное окошко в потолке. Стрелка манометра поползла влево и когда, перестав дрожать, замерла на цифре «0», баба Яга повернула вправо колесо и потянула на себя дверь сейфа. В отличие от входной двери в избушку, она отворилась совершенно бесшумно. Пять полок оказались заполнены торбами из плотной мешковины. Горловины туго обмотаны шнурами и скреплены сургучными печатями с тисненым изображением совы и коротким именем под ней – «Яга». Забрав большую торбу, одиноко лежавшую на нижней полке, старуха обратно закрыла массивную дверь. Вернула на место рычаг и котёл глухо забурлил, стрелка манометра, задрожав, медленно поползла вправо. Лязгнули ригеля, колесо само провернулось на два оборота. Выставив рычаги в одинаковое положение, баба Яга повернулась к замершему, как истукан Емеле. Он почувствовал, как треух, дал слабину и, укорачиваясь, пополз вверх. А затем сместился на затылок, вернувшись в исходную позицию, попутно вытерев вспотевший лоб парня. Тело снова стало послушным и подвижным.
– Проверь целостность печати, – старуха показала на торбу, которая лежала на неизвестно откуда взявшемся резном деревянном столике. Ведь кроме печи и позже появившегося сейфа, в помещении ничего больше не было. Не высказывая удивления, Емеля привычно опустил руку в карман кожуха и вытащил простенькое на вид зеркальце в потёртой железной оправе с ручкой. Обратил зеркальную поверхность к печати – вспышка и на ней зафиксировалось изображение совы и текста под ней.
– Подтверждаю сохран.
В свою очередь, старуха, порывшись в складках многочисленных юбок, надетых на неё, извлекла из потайного кармана похожее устройство, только в золотой оправе. Емеля привычно приложил большой палец подушечкой к поверхности стекла. Вспыхнув, оно запечатлело капиллярный узор.
– Забирай, – хозяйка избы указала костлявым пальцем на торбу. Когда Емеля приподнял её, внутри глухо звякнул металл. С оттягивавшим руку ценным грузом, спустился по лестнице и подошёл к инкассаторской печи. Под ногами поскрипывал снег, а мороз довольно чувствительно пощипывал нос. После тёплого помещения Емеля почувствовал себя зябко. Подняв стеклянное корыто, забросил на лежанку торбу, но сам, не смотря на холод, лезть туда всё же не торопился. Сняв с боковых креплений ухват с длинной деревянной ручкой, убрал заслонку с зёва печи и, сунув внутрь ухват, подцепил и вытащил чугунок. Пока будет ехать обратно, сможет хорошо перекусить тушёной с мясом картошкой. В этот момент об управлении печью можно не заморачиваться – куда она из лыжни то денется? Поставив чугунок на лежанку, Емеля обошёл печь. Сзади, под большим воздушным винтом, для безопасности, закрытым решёткой, из специальной железной клетки, отперев дверцу, положил на согнутую в локте левую руку с десяток наколотых дров. На обратную дорогу вполне хватит. Компактный паровой котёл замкнутого цикла, установленный в задней части самоходной печи, вырабатывал достаточно пара, для вращения воздушного винта.
Пламя принялось жадно лизать новую порцию дров. Закрыв железной заслонкой зев печи, Емеля забрался на лежанку и удобно устроился в водительском кресле. Стеклянное корыто медленно опустилось, защищая служивого от февральской стужи. Грамотно устроенная вентиляция не пропускала внутрь холод, выводила выдыхаемый углекислый газ, а взамен поставляла свежий воздух оптимальной комфортной температуры. С нарастающим шумом завертелись лопасти винта, печь, управляемая Емелей, проехала метров шесть вперёд. Плавно развернулась, и, войдя в ею же проложенную лыжню, отправилась в обратный путь. Емеля переключил рычаг управления в режим «автоповодырь» и, сняв крышку с чугунка, вдохнул дурманящий аромат. Проголодавшийся желудок тут же отозвался урчанием…
Заперев за царским инкассатором дверь, баба Яга сняла с пояса другой мешочек. На этот раз золотистый туман заполнил всё помещение, а когда рассеялся, старуха сбросила с себя хламиду, оказавшись обнажённой восемнадцатилетней девушкой с нежной кожей, высокой грудью и умопомрачительной фигурой. Распустив длинную тугую косу, она медленно спустилась по металлической лесенке в длинный и глубокий бассейн с подсвеченной снизу голубой водой и с наслаждением окунулась. Перевернувшись на спину, медленно, работая стройными изящными ногами, поплыла…
Басовитый паровозный гудок заставил вздрогнуть и, ещё толком не проснувшись, Алексей пошарил рукой по столу, пока не наткнулся на переплетённую медными потускневшими трубками и спиралями, телефонную трубку. Приставив широкий клепаный раструб к уху, парень тихо произнёс: – алло…
– Емелин, я не понял, ты что спишь? – услышал Алексей голос заместителя управляющего банком Петра Васильевича Никанорова. – Ты уже придумал, что мы, то есть ты, – поправил себя начальник, – будешь лепить из снега в воскресенье в творческом конкурсе? Учти, хоть эта зимняя межбанковская спартакиада, куда наш банк приглашён, всего-навсего корпоративное мероприятие, где сотрудники не только соревнуются, но и активно, творчески отдыхают, мы не должны посрамить честь нашего банка. Смотри, на тебя вся наша надежда. Ты у нас единственный креативный художник.
– Васильевич, я же системный администратор, а не художник! А то, что я стимпанком в свободное время занимаюсь, так то совсем другое дело! Я уже и забыл, когда снеговиков лепил!
– Алексей, не разочаровывай меня…. Снеговика любой ребёнок слепит, а тут нужно что-то очень оригинальное.
Парень почесал взлохмаченные волосы на голове и посмотрел на экран монитора. На миг ему показалось, как из чёрного экрана высунулся крючковатый нос с бородавкой и надвинутый платок, из-под которого на него уставился колючий взгляд и раздался противный скрипучий смех.
– Есть у меня одна идейка, будем лепить русскую печь в виде инкассаторской машины, которая передвигается на лыжах. Через час сброшу эскизы, – сказал Алексей в трубку и включил ноутбук, в фантастическом на вид медном корпусе и с круглыми, как в старых печатных машинках, потёртыми клавишами.
.
ЛитСовет
Только что
