Читать онлайн "Нормально все с планетой"

Редкие прохожие на узкой тёмной улочке около космопорта могли наблюдать энергичный разговор двух мужчин — высоченного для этих мест брюнета, которого явно тяготила здешняя, почти на четверть выше земной, гравитация, и рыжего коротышки — мощного, мускулистого, квадратного в фас и почти квадратного в профиль. Могли, но не наблюдали, проходили мимо, старательно глядя в землю и ускоряя шаг. Когда Гризли с кем-то говорит на узкой тёмной улочке, лучше находиться на другой улочке. Или в другом городе. Некоторые считают, что ещё лучше — на другой планете.

Гризли — это рыжий коротышка. Если смотреть на его фотографию, можно предположить, что идеальное прозвище для него Гном, но боже вас упаси предположить это, глядя на него вживую. Однажды нашёлся такой смельчак. Его собирали по всему бару, и не все детали нашли. Поэтому Гризли. На это он согласен.

В этот раз Гризли был удивительно дружелюбен. Он даже почти не угрожал. Пообещал только вырвать руки, выколоть глаза, а что останется — выбросить в открытый космос. Всего ничего. Разговор закончился куда более мирно, чем можно было ожидать.

— Маерс, я тебе месяц даю. Только потому что раньше ты не подводил. В конце концов Пчёлку продашь, — сказал Гризли, развернулся и поковылял в сторону портового кабака развалистой походкой человека, родившегося и выросшего при повышенной силе тяжести.

Маерс вздохнул. Он не верил в смелые фантазии собеседника. Не собирается тот вырывать руки, да ещё тащиться в космос. Просто прирежет и всё.

Вернее, попытается прирезать. Не так-то это легко. Маерс, несмотря на лицо поэта и руки пианиста, не был ни безобидным, ни беспомощным. Его интеллигентские колебания как-то очень быстро превращались в весёлую или обречённую — по ситуации — уверенность, и совладать с ней не мог никто. Но к долгам Маерс относился серьёзно. Ему и в голову не приходило обманывать или скрываться. Или, боже упаси, напасть на кредитора. Вот если тот нападёт первым, другой разговор, но в любом случае лучше до этого не доводить. Щепетильная совесть потом спать не даст.

У него не было никаких идей, как за месяц добыть тридцать тысяч. Его обычный месячный заработок контрабандиста и перевозчика-на-все-руки составлял тысяч пять, от силы семь. Ну продать что-то по мелочи — это ещё тысячи три. Двадцатка остаётся. Хоть и правда Пчёлку продавай!

Но на это Маерс не пойдёт, даже если будет умирать. Потому что человеку его нелёгкой специальности без космического корабля только умирать и останется, а раз так, то какая разница? К тому же как-то глупо получается: продавать корабль, который по самой нижней планке стоит полмиллиона из-за долга в двадцать тысяч?

Ладно, утро вечера мудренеё. Сейчас Маерсу больше всего хотелось убраться с этой планеты, на которой каждый шаг превращается в изматывающую тренировку, а сердце громко бухает, мучительно пропихивая потяжелевшую на четверть кровь в мозг. Потирая ноющую от нагрузки поясницу, он двинулся к зданию космопорта.

***

— Добрый вечер, милый!

— Привет, Маша. Давай валить с этой планеты.

— Куда? — мелодичный девичий голосок бортового компьютера стал более деловым.

— Пока на орбиту. Потом решу. Не могу уже эту гравитацию выносить.

— Хорошо. Запрашиваю взлёт.

Маша немного помолчала, договариваясь по своим цифровым каналам с диспетчерской космопорта, и наконец ответила:

— Разрешение на взлёт получено. Готовность восемь минут.

Маерс, чертыхаясь, влез в кресло и пристегнулся.

На орбите Маша включила искусственную гравитацию. Стандартные девяносто процентов земной, счастье-то какое! Маерс глубоко вздохнул и отправился в душ.

Через пятнадцать минут он, посвежевший и вполне смирившийся с реальностью, потягивал кофе и препирался с компьютером.

— Маша, всё не то, ищи дальше. Нужны деньги. Плевать на сложность. На риск… На риск тоже плевать, только так… осторожненько. Поплёвывать. Деньги нужны. Быстро.

Маша сканировала в сети объявления, выискивая заказ для Пчёлки.

— Вот ещё вариант: доставить оборудование…

— Оборудование? Я же сказал — деньги! Какие деньги за оборудование?! Оно легальное!

— Ты меня даже не слушаешь, — обиженно произнесла Маша. Программа крайне добросовестно имитировала личность.

— Ладно, продолжай.

— Итак, оборудование. Во-первых, доставить его надо на Наим, в жопу Галактики, как ты выражаешься. Во-вторых, потребуется монтаж. Ничего сложного, но всё-таки. И третье: потом надо будет слетать с отчётом на Столицу. Поэтому платят хорошо: двадцать тысяч. За вычетом расходов останется шестнадцать. Если решишь заплатить налоги… — Маша сделала драматическую паузу.

— Не смешно. А заказ интересный. Где этот Наим? Сколько займёт весь маршрут?

— Максимум две недели.

Маерс расплылся в улыбке. Неужели попёрло? Половина суммы за половину срока!

— Соглашайся!

Оборудованием оказался какой-то блок для станции перехода. Металлический ящик килограмм на двести, который должен быть смонтирован на станции в стандартное гнездо. Плёвое дело: повиснуть рядом со станцией — это виртуозно сделает Маша, — выйти в пустоту, провести осмотр поверхности станции, снять заглушку с гнезда, вернуться за блоком, вставить его в гнездо и закрепить, затянув восемь гаек. Всё. Одна проблема: масса великовата, одному тяжело будет ворочать махину с такой инертностью. Но Маерс справлялся и с более сложными задачами.

Ах да, ещё. Вместе с блоком он получил дрона. Задача дрона — летать вокруг и фиксировать процесс установки оборудования. Именно его придётся потом доставить на Столицу, чтобы заказчик просмотрел запись и, убедившись, что всё сделано верно, рассчитался.

Маерс не понимал принципов межпланетных переходов, несмотря на то, что значительную часть неполадок внепространственного движка мог исправить с помощью молотка, изоленты и какой-то матери. Ну технарь он, что поделать. Практик, не теоретик. Ему хватало понимания, что для совершения прыжка необходимы, помимо корабля, две станции перехода — в стартовой и финишной точках. Именно между ними прокладывается загадочная внепространственная трасса.

Впрочем, можно прыгать вообще без станций, но это лотерея. Место старта, положим, определить легко, корабль в нём и находится, но вот цель… Навестись точно на цель невозможно, и та половина кораблей, что попадёт хоть куда-то, потом месяцами, а то и годами будет чесать до места назначения. Другая половина вообще больше не появится в нашей Вселенной. Понятно, что людям передвигаться таким образом нельзя, но именно этот способ использовался в самом начале экспансии, чтобы развесить по всему Рукаву Ориона автоматические станции перехода.

Во время прыжка вокруг корабля ничего нет. Да и самого времени, поговаривают, нет, но этого Маерс понять не мог. Как же, вот оно, время! Когда день идёшь вне пространства, когда три — это зависит от преодолеваемого расстояния, хоть и нелинейно. Наведёшь порядок на корабле, посмотришь сериал, поболтаешь с Машей, поиграешь с ней же в го, выпьешь синтетической водки под следующий сериал — глядишь, это странное не-время и пролетело.

***

В этот раз к сериалам добавилось тщательное изучение внешних коммуникаций станции, благо документацией заказчик снабдил. Дело было простое, но вдруг что-то пойдёт не так, Маерс предпочитал быть готовым. Впрочем, самообразование не спасло его от скуки: лететь было долго. Только на пятый день экраны ожили и возвестили возвращение в родное пространство.

Здешняя звезда на вид мало чем отличалась от Солнца, а Наим — единственная обитаемая планета системы, населённая народом Воам, каких-то двести лет назад впервые вышедшим в космос, — казалась тусклым пятнышком. Станция висела в одной из точек Лагранжа, на орбите планеты. Неподалёку от станции Пчёлка и оказалась.

Маша выровняла траекторию корабля, станция зависла напротив шлюза. Маерс в компании дрона вышел в пустоту.

Работа шла по плану. Массивный блок всё норовил промахнуться мимо гнезда, но в конце концов человеческий гений победил косную материю. Гнездо щёлкнуло, гайки закрутились. На боку блока загорелся весёлый огонёк, а сама станция через терминал, подключённый к диагностическому разъёму, отрапортовала, что всё работает как надо. Каждый раз бы так, — подумал Маерс. Рано.

— Немедленно возвращайся в шлюз, — раздался в наушниках напряжённый голос Маши, как раз когда Маерс убрал гаечный ключ в сумку на поясе скафандра и обернулся в поисках дрона.

— Подожди, надо дрон забрать.

— Немедленно на борт! — рявкнула Маша. Человеческие эмоции она воспроизводила отменно.

Маерс заткнулся, развернулся лицом к кораблю и запустил на полную скорость лебёдку, сматывающую трос. Космос требует дисциплины. Просто так Маша орать не станет.

В последнюю секунду он остановил лебёдку, сгруппировался и врезался в борт корабля рядом с люком шлюза. Схватился за поручни, затащил себя внутрь и ладонью врезал по огромной кнопке герметизации. Лебёдка выбрала слабину троса, люк начал закрываться, но ещё до завершения этого процесса в наушниках раздалось:

— Внимание! Резкое ускорение!

Маерс, неловко цепляясь за поручни, кое-как улёгся на пол, и в этот момент на него навалилась тяжесть, по сравнению с которой тяготение планеты, где его с нетерпением ждал Гризли, показалось невесомостью.

На маленьких кораблях типа Пчёлки, пол — это пол и когда работает искусственная гравитация, и когда корабль идёт с ускорением. Поэтому в случае резкого старта всех членов экипажа, не пристегнувшихся к креслу, вжимает в пол, как сейчас Маерса. А задняя поверхность скафандра куда менее удобна, чем кресло, опираться на неё весом шести своих тел вообще никакой радости.

— Маш, мы дрон оставили, — просипел Маерс.

— Знаю.

— Что случилось?

В этот момент корабль еле заметно тряхнуло. И тут же Маша произнесла:

— Внимание, невесомость.

Маерс попытался нащупать руками какую-нибудь опору, но не смог и воспарил над полом. К счастью свихнувшийся компьютер не стал тормозить, а просто отключил тягу.

— Внимание, искусственная гравитация.

— Да твою мать, Маша! Дай скафандр снять.

— Ой… Извини. Снимай, я подожду.

Иногда она вела себя как-то слишком по-человечески. Маерс дрожащими руками начал нащупывать застёжки.

— Так что случилось-то? Мы, между прочим, заказ просрали. Без дрона его не оплатят.

И Маша рассказала. Как любой приличный бортовой компьютер, она не сидела без дела, пока хозяин работал, а собирала информацию об окружающем пространстве. И заметила некий объект, бодро двигающийся в сторону Пчёлки. Пригляделась и поняла, что это боевая ракета.

Разбираться, куда она летит и жаждет ли, достигнув цели, взорваться, времени не было. Поэтому Маша приняла довольно хреновое, учитывая разницу в допустимых ускорениях ракеты и корабля, но единственно возможное решение — драпать. Ракета не полетела за Пчёлкой. Она взорвалась раньше. Фронт расширяющегося газа и мелких осколков догнал корабль и вяло тряхнул его. Ракета сбила воамский дрон.

— Вот чёрт, — прокомментировал Маерс. — А станция как?

Маша немного помолчала, собирая информацию.

— Похоже, нормально. Огни горят, и только что я видела выхлоп: станция корректирует орбиту. Видимо, взрывом сместило… Да, всё нормально, отвечает на запросы.

Маерс выполз из скафандра, крикнул, что можно включать тяготение, стащил насквозь мокрый комбинезон, швырнул его в заботливые тентакли системы обслуживания, поднялся в рубку и голым рухнул в кресло.

— Офигеть заказик… Что делать будем?

— Ну у нас есть записи с твоего скафандра.

— Так нужны-то с дрона заказчика. Это специально, чтобы их нельзя было подделать.

— Я понимаю. Но у меня есть основания полагать, что заказчик примет ракету как оправдание. Я тебе сейчас покажу, что ещё удалось узнать.

***

Пчёлка осталась в доке огромного портового комплекса на орбите Столицы, а Маерс, добравшись до поверхности на челноке, забитом какими-то кислыми дядьками в одинаковых галстуках, видимо участниками очередного конгресса, взял такси и отправился по выданному ему адресу.

Столица — это планета, находящаяся под управлением административных органов Союза Рукава Ориона. И одноимённый город на ней. Это не столица в прямом смысле, так как Союз представляет собой довольно рыхлую конфедерацию, скорее это площадка для общения всех представителей разумной жизни в Галактике, ну кроме арнатов конечно. Вернее, не в Галактике, а в Рукаве, остальные части Галактики ещё не вполне доступны.

Консульство Наим было похоже на лежащее на боку яйцо. У входа его встретил воам — гуманоид ростом метра полтора с вытянутой головой и темно-оранжевой кожей в сером комбинезоне. Поклонился и молча проводил в первую же от входа дверь. Из-за стола навстречу Маерсу поднялся другой воам, на этот раз в белом.

— Онила Асоти Минах, консул Наима, — представился он, пришепётывая. — Добрый день. Проходите, я вас жду.

Маерс с интересом осмотрелся. С точки зрения человека ничего особенно необычного внутри не было. Стены зелёные, пол темно-зеленый. Более-менее привычная мебель. Разве что нигде не было прямых углов, все скруглено.

— Я выполнил ваше задание, господин... э... Онила?

— Можно просто консул. Очень хорошо. Позвольте проверить записи дрона.

— Скажите, пожалуйста, а что творится с вашей планетой?

Консул подобрался. Он был похож на кота, услышавшего подозрительный шорох под полом.

— С нашей планетой всё совершенно нормально. Не понимаю вопрос.

— Вся планета затянута чёрными тучами, уровень радиации превышает норму в пятьдесят два раза, и это только в верхних слоях атмосферы, глубже мой сканер не дотянулся. На орбите ни одного живого спутника, зато куча обломков. Это не нормально. Это больше похоже на последствия глобальной войны.

Консул смотрел на гостя застывшим взглядом. Маерс поёжился. Мало ли, что этот воам себе думает. Может, незаметно отдал приказ и ждёт, пока консульские работники установят пулемёт напротив двери. Поэтому он поспешил продолжить:

— На всякий случай уведомляю, что записи есть не только у меня, и если я не вернусь, они будут опубликованы. Это к тому, чтобы наше общение продолжалось в атмосфере любви и взаимопонимания. Как я понял, вы не горите желанием оповещать весь Рукав о проблемах вашей планеты.

— По прежнему не понимаю вас. Вы принесли дрон?

— Нет. Дрон был уничтожен боевой ракетой. Как показал последующий анализ записей, она навелась на дрон именно потому, что это была ваша техника, со знакомой сигнатурой. Для ваших ракет там больше не осталось целей. А ракетный комплекс остался. И дождался меня. Так что вам придётся удовольствоваться записями с моего скафандра в качестве доказательства.

Маерс сделал шаг вперёд и положил на стол флешку. Консул уставился на неё, помолчал, и наконец произнёс:

— Мы удвоим оплату. И ещё. Официальный представитель цивилизации Наим в Союзе. Оклад четыре тысячи в месяц. Не подотчётный фонд на расходы двадцать тысяч в год. Что скажете?

— Не понял… Вы мне работу предлагаете?

— Именно.

— Гм… И что надо делать?

— Молчать.

***

— Я не поняла. Мы теперь работаем на воамов?

Маерс с наслаждением потянулся в кресле рубки, и ответил:

— Вроде того. По крайней мере, они нам платят. Пока.

— Ну хорошо, это способ заставить тебя молчать, понятно. Но что вообще творится? Они хотят скрыть гибель целой планеты? И что с самой планетой случилось?

— Что там случилось, мы с тобой и так догадались. Война там случилась. Всех со всеми. Не все цивилизации переживают этот этап — когда уничтожить планету силы уже есть, а остановиться ещё нет.

Маша понимающе хмыкнула.

— Да. Известно четыре таких случая. Этот пятый.

— Э! — Маерс насторожился. — Ты там только не вноси эту информацию ни в какие базы.

— Да что я, не понимаю что ли... Молчим, значит молчим, — Маша вздохнула.

Они помолчали. Через минуту Маша произнесла:

— Я не это молчание имела в виду. Всё равно не понимаю, зачем им скрывать гибель планеты?

Маерс посмотрел в потолок. Иногда он жалел, что Маша почти не показывает лицо. Оно у неё было, и в редких случаях появлялось на экранах, но обычно Маша оставалась лишь голосом. Конечно, можно было приказать ей всё время торчать на мониторе, можно было даже купить голографический проектор и любоваться не только лицом, а всей Машей прямо посреди рубки, но Маерс этого не делал. Хотя иногда всё-таки хотелось взглянуть ей в глаза. В таких случаях Маерс смотрел наверх — на люк аварийного шлюза, если был в рубке, или на скучный белый потолок каюты.

— Маша, их осталось двенадцать. Двенадцать воамов во всей Вселенной. Больше их нет, нисколько, нигде. Если их планета мертва, куда им? В музей? В зоопарк? Купить дом на двенадцать квартир, проедать бюджет консульства, огромный, кстати, и умирать от старости один за другим?

Маерс нервно встал с кресла.

— Впрочем, именно последним они и намерены заниматься. Но всё-таки в статусе уважаемых представителей планеты, а не галактических бродяжек. Поэтому планета должна быть жива.

Он снова сел. Через полминуты Маша отозвалась необычно тихим голосом:

— Я поняла. А монтировали мы...

— Постановщик помех. Уничтожить станцию нельзя, сразу набегут службы Союза проверять и чинить. А теперь... Станция отвечает на запросы и издалека выглядит совершенно здоровой. Вот только навестись на неё не получится. Неопознанная ошибка. Но выяснится это только когда кто-то соберётся лететь на Наим, а этого не случится ещё много лет. Непопулярное направление.

Маша ничего не ответила.