Читать онлайн
"Колхоз"

***

Вечером, вскоре после отбоя Лева и Таня решили прогуляться вдвоем. Было около девяти с половиной часов вечера. Лев много рассказывал о поэзии и поэтах серебряного века, а Таня слушала и иногда загадочно смотрела на своего спутника.

Лева - худой, воспитанный мальчик, не отличник, но твердый хорошист. Таня средней красоты девушка, круглолицая, низенькая и с веснушчатой физиономией. Когда они не спеша шли вдоль речки, Таня вдруг сменила тему и заявила, что хочет искупаться.

- Ты хочешь искупаться? Прямо сейчас? – удивленно спросил Лев.

- А ты - нет?

- Вообще-то, я боюсь воды, особенно вечером.

- Почему?

- Думаю, что она хм… холодная.

- Вот дурачок, извини, вечером она как раз самая теплая! Вот утром, когда вы, мальчики, идете чистить зубы, а мы мыть посуду, уже холодная. А вечером как молоко.

- Это тогда вы идете обмываться?

- Не-е! Там мы только моем головы. А подмываемся уже в бараке. Мы боимся деревенских.

- Наши вроде вас охраняют?

- Все равно наших мальчиков слишком мало. А ты разве не ходишь в «дозор»?

- Нет, я не гожусь для такого мероприятия.

- Напрасно! Я думаю, что ты очень сильный.

- Нет, я не сильный… к сожалению.

- Ты у нас больше всех подтягиваешься и бегаешь очень быстро.

- Больше всех подтягивается Слава, а вот умение бегать мне очень помогает!

- В каком смысле? – подозрительно спросила Таня.

- Давай не будем больше об этом.

- Давай...

Они подошли к реке. Таня, сняв туфли, вступила по колено в воду, обмыв ноги. Тут Лева разглядел, что под платьем у девушки тонкий, раздельный купальник.

- Ну что, пойдешь со мной?

- Таня, у меня проблема.

- Какая?

Лева замялся и, наконец, собравшись духом, произнес:

- Если честно, то мне не в чем купаться.

Таня удивлено посмотрела на Леву.

- Купайся так, как есть. Буду только рада.

- Это как?

- Голеньким.

- Эээ… я по-моему еще не готов к такому.

- К чему ты не готов?

Лева продолжал мяться.

Таня оглянулась по сторонам.

- Тут никого нет, кроме нас с тобой. Ты, я… никто не узнает. Я могу отвернуться, когда ты будешь раздеваться.

- Ну, мне недолго раздеваться, на мне одни брюки.

- Тем более. Давай! Не бойся! Ты же мужчина! Ты мужественный и сильный!

Лева замялся…

- Хорошо, но при условии, что ты никому не расскажешь: ни подружкам, ни пацанам.

- Еще чего! Зачем мне кому-то рассказывать? Меня саму первую оборжут после этого.

Она явно обиделась и нахмурилась.

Лева снова замялся, не зная, что и произнести. Потом подумал и сказал внезапно:

- Нет! Сходи одна. Я посижу на берегу.

Таня хмыкнула от удивления.

***

Не стоит утверждать, что это был характерный пример того времени, просто и такое тоже бывало. Восьмой «Б» класс, тридцать человек, разместили в кирпичном бараке раздельно: в одной комнате всех мальчиков, в другой всех девочек без малейших цивилизованных условий. Там был только туалет на улице без унитазов на четыре очка и три ржавых раковины в самом бараке. Душ находился в соседнем маленьком кирпичном здании промназначения, тоже старый ржавый, страшный… из которого лилась темноватая, иногда зеленистая вода. От него отказались!

Классный руководитель поселилась в деревне и посещала отряд два-три раза в сутки. Там же поселился и физрук, они просто сняли комнату. А дети оказались в бараке, который, вполне вероятно, когда-то был каким-то складом или мастерской, разделенной на две примерно одинаковые по размеру комнаты. В помещениях провели уборку и поставили кровати, на которых были железные решетки типа «кольчуга» со старыми, местами рваными матрасами. Шел 1986-ой год, и детей направляли помогать сельскому хозяйству, хотя сельскому хозяйству иногда было на них совершенно наплевать…

В ста метрах от барака была небольшая деревянная набережная, этакий квадрат двенадцать на двенадцать метров, с небольшой прогнившей и местами распавшейся оградкой. Именно эта набережная в итоге и стала для школьников на весь период пребывания в колхозе всем и вся. И мойкой, и душем, и местом для мытья посуды.

В первый день, когда выяснилось, что никаких условий нет, и в принципе не будет, порешали что делать. За сутки тело потеет, а грязь и мелкая пыль при уборке картошки не только оседает на одежде, но и проникает под нее, вплоть до трусов и даже за трусы. Все грязнится, абсолютно все, причем иногда почти как у шахтеров в шахте. Грязь смешивается с жиром и потом, а в итоге носки, трусы и майка становятся постепенно черными, а на теле образуется грязе-жировой налет, который перемешавшись дополнительно с той же грязью потом хоть лопатой соскребать. Во что превращаются волосы – даже говорить страшно!

Решили бороться с этим следующим способом: сразу после работы, часов в шесть, к набережной первыми идут пацаны. Они по очереди моют головы, тело, а потом по желанию и полностью ополаскиваются. В первый день все сильно стеснялись, потом более энергичные подали пример. Лёва решился на полное обнажение только на четвертый день пребывания в лагере. В первые три дня он боялся реакции одноклассников, которые увидят его голым. Мол, «что подумают»?

На четвертый день, наконец, решился и снял трусы. Реакция была такая: «О-о-о! Лев! Молодец!» и длилась с мелким «хмм-хммм» в течение пяти – шести минут. Потом все забыли об этом и продолжили заниматься каждый своими делами. Лёва с удовольствием помылся с мылом, как все.

Чуть позже, в районе восьми часов, к реке шли девушки мыть посуду и набирать воду для еды. Потом, кстати, они стали делать это на два часа раньше, так как, набрав воды в восемь, они успевали приготовить еду только к десяти часам в лучшем случае. Воду набирали в маленьком, но очень быстром проточном ручейке, который резво впадал в реку в тридцати метрах от пристани. Почему не шли к колодцу? Ближайший колодец был примерно в одном километре, там же, где и сама деревня. Так что девочкам доставка оттуда не светила, если только не набрать сразу канистры и доставить их на подводе. А парней ведь нужно было кормить, от них целиком и полностью завесило их жалкое девчачье существование. Воду из ручейка всегда фильтровали и дополнительно кипятили.

Как следствие такой ситуации возникали небольшой конфуз: когда девушки по тропинке шли к ручейку, и проходили мимо обмывавшихся или приводивших себя в порядок мальчиков, то кто-то в это время обязательно оказывался без трусов. На второй-третий день мальчики перестали этого бояться, а девочки вели себя очень корректно. Улыбались, перебрасывались с мальчиками шутками, старались смотреть только в глаза. Тут же кто-нибудь вызывался из числа пацанов, кто уже помылся, подбросить набранную воду и посуду до «дома».

Сами девочки купались значительно позже, часов в десять-одиннадцать вечера, уже после ужина. Причем, шли купаться, всегда только в купальниках, а затем, набрав воды, подмывались уже «дома». Девочек всегда охраняла группа парней из трех-четырех человек, самых сильных и самых драчливых. Эту охрану в шутку прозвали «дозор».

Причиной таких предосторожностей была одна – местные. Местные оказались не очень гостеприимными. Самое хорошее в них была трусость, и трех-четырех городских парней вполне было достаточно, чтобы отогнать прочь банду из десятка местных.

Лёва конечно в «дозоры» никогда не ходил, потому что панически боялся драк и крови. Ему больше нравилось работать грузчиком - доставлять набранную воду или посуду до хаты, что девушки воспринимали с восторгом. Удивительно, но при всей свой боязни драк, Лев был крепким и жилистым подростком и вполне справлялся с обязанностями «ослика».

А в «дозоры» шли другие. Там чаще всего были Антон (парень под метр девяносто), затем обрусевший кореец Сергей (перворазрядник по боевому самбо, будущий мастер спорта), Слава (самый сильный из парней, он подтягивался на перекладине пятьдесят раз и был лучшим другом Левы, его защитником в трудных ситуациях), Игорь, другой Сергей, Юрий, и Валера...

На четвертый день, после первых тумаков от «ночного дозора» местные решили-таки конкретно наехать. От них пришла банда десять-двенадцать человек, причем с «железом» на руках. Сергей, будучи самым низкорослым и худым сказал Славе и Антону:

- Так, ты стоишь справа, а ты слева! Пусть все идут на меня. Вы ничего не делаете, только принимаете! Поняли? Ничего не делаете вообще! Все! Пошли!

- Ага! - ошарашено сказал Антон. Слава только промолчал, испугано разглядывая армию деревенских, среди которых во втором ряду рисовались вполне здоровенные ленивые быки, весом под восемьдесят или даже сто килограмм.

- Вы ничего не делаете! Делать все буду я! - еще раз проинструктировал ребят Сергей. - Дух! Сила! Воля! Пошли!!!

Деревенские, не поняв сути расположения сил противника, тупо двинули прямиком на Сергея, Они думали, что низкорослый и косоглазый «чурка» и есть та самая легкая и гарантированная добыча. Как они просчитались… боже мой! Вскоре местные богатыри полетели просто как поленья: кто направо, кто налево прямиком в руки Славы и Антона. Сергей работал как зерноуборочный комбайн! Местным не помогли ни ножи, ни цепи. Все эти железки аккуратно полетели за спину Сергею, складываясь там, в небольшую горку. Через пять минут банда местных заволновалась, а еще минут через десять обратилась в беспорядочное и дикое бегство. Сергей, Слава и Антон и еще несколько подбежавших парней принялись их добивать пинками под жопы, безжалостно и беспощадно гнать, как гонят баранов или любой иной скотину, плоть до самой деревни! В панике деревенские побросали все железо, с котором пришли. Но тут начали зажигаться окна в хатах, залились лаем собаки и наши ребята, собрав брошенное местными оружие, благополучно и без потерь отступили назад к бараку.

Трофеями той ночи стали пять ножей, три цепи, лом, кувалда и несколько иных железяк, арматурины и уголки (местные вооружились на стрелку по самое не хочу!).

Целую ночь у городских шло веселье! В ход пошло все: и чай, и компот, и даже пиво, которое накануне нашли с большим трудом! А Сергей… Сергей стал кумиром всех девчонок и оставался им до самого отъезда отряда домой.

Утром, когда приехала милиция (по заявлению местных!) Сергей, Лев и Алена, самая - говорливая и резкая девчонка, подруга Тани - предъявили им кучу «металлолома», который тут же освидетельствовали и переписали. Лёва тут внезапно проявил себя, сумев точно дать нужные правильные формулировки. Местный участковый, пятидесятилетний весьма хитрый товарищ, послушав его и Алену, решил… не рисковать (своя шкура дороже, мало ли какая хрень может приехать за ней из города!) и «закрыл дело». Типа ничего не было вообще!

После этого местные уже не ходили зариться на городских девок. Но иногда отдельные особи прыщавого типа подползали к набережной в отчаянных попытках увидеть «обнаженку». «Дозор» ловил этих недотеп и, напинав, провожал домой.

Саму легендарную битву Лёва наблюдал только со стороны. Его проблема называлась комплекс «не дерущегося». Не «тюти» заметьте, а именно «не дерущегося». Он ничего не мог поделать с собой, потому что начинал дрожать, когда видел агрессивно относящегося к нему человека.

Он ненавидел себя за этот страх, ненавидел за трусость и слабость перед агрессией… но ничего поделать не мог. Это было где-то на уровне генов. При этом он мог постоять за себя в разговоре со старшими или даже защитить кого-то из одноклассников перед преподавателями. И конечно, не боялся прыгнуть с вышки бассейна или залезть на крутую, или вообще отвесную скалу. Он не был ни слабым, ни трусом. Он был просто не способным ударить другого человека, ответить на физическую агрессию своей агрессией или силой. Любой маленький хамоватый шибзик мог на улице его запросто «гопстопнуть» и забрать «свои» десять копеек.

***

- А я уже видела тебя голеньким! – сказала Таня.

Лёва напрягся и мгновенно вспотел.

- Когда? И где?

- На речке, когда ты подмываешься вместе со всеми. Ты всегда такой серьезный, сосредоточенный. Так аккуратно моешься…

- Пойдем домой! – резко ответил Лёва. – Хотя, нет, подожди!

В голове Лёвы летело одно: «Она не могла меня видеть! Никак не могла! Я всегда прикрываюсь, и вообще её не было на берегу. Она никогда не ходит мыть посуду. Врет конечно, но зачем?»

Удивительно, но такая безобидная, в общем-то, вещь вызвала в голове у Лёвы целую волну страха и паники. Девушка, которая ему нравится, и с которой он только что разговаривал о поэзии, могла видеть его голым?! Это просто шок! Что она подумает? Как себя поведет? Она реально видела его, Лёвы, наготу или так шутит? Он пытался переварить ситуацию и его начало тихо колотить от панического ужаса.

- Я всегда прикрываюсь и старюсь, чтобы меня никто не увидел... – пробормотал в панике подросток.

- А почему?

- Потому что иначе нельзя… Почему? Потому что…

«Что ты подумаешь, если увидишь меня голым?» - пролетело у него в голове.

- Я думаю, что ты очень красивый и очень сильный… - словно услышав его мысли ответила Таня.

- Правда? – ошарашено и совершенно не веря ее словам, произнес Лёва.

- Конечно, правда! Ты очень умный и очень сильный. У тебя все тело одни мускулы, просто ты этого сам не понимаешь.

«Вот только не надо объяснений или нотаций!» - дернулся внутри Лев.

Он посмотрел на Таню и едва не сказал ей «Ты врешь!». Не сказал, потому что понял, что если так скажет, то девушка обидеться и разговор будет окончен.

- И еще ты смелый!

- Что?! Ты шутишь. Это я смелый?!

- Еще какой… - задумчиво ответила Таня, - Алена мне рассказала, как ты отвечал участковому. Просто припер его к стенке, заставил лепетать и нести всякую чушь про маленькую пенсию и доброе отношения между людьми в старые годы.

- Ах! Это…

«Интересно, - задумчиво произнес про себя Лев, - не знал, что девушкам это важно! То есть, значит, я смелый?!»

- Да! Пошли! Раздевайся и ничего не бойся! – резко сказала Таня.

Лёва заколебался и снова задрожал… словно перед ним стоял человек, который хотел его побить.

- Преодолей страх!

- Не могу! – честно ответил Лев.

- Не сможешь сейчас, потом будут постоянные проблемы.

Мальчик в ответ молчал и даже, как показалось девушке, сжался. Таня задумалась и сказала:

- Пойми, Лев, если ты однажды преодолеешь свой страх, ты станешь и сильнее и лучше. Все будут тебе завидовать. Тебе и мне, раз у меня есть такой парень. Если нет, ты навсегда останешься тютей, и все будут над тобой смеяться и дразнить тебя. А я не смогу с быть с тобой, с таким тютей… Понимаешь? И ни какие знания, и даже твой характер, что ты показал, когда говорил с участковым, тебе не помогут. Ты… пропадешь.

Лёва успокоился, перестал дрожать, а потом жалобно произнес.

- Хорошо! Уговорила! Последую за тобой… Попытаюсь себя преодолеть…

И тут Таня окончательно ошарашила Лёву, просто оглушила или сбила с ног.

- Я кстати тоже могу раздеться… вместе с тобой, – это она произнесла, глядя на него с небольшой уже собственной дрожью в голосе и самом теле. И предложила, и сама тут же испугалась.

Лёва смотрел на нее минуты две, а потом осторожно ответил.

- Нет, в этом совершенно нет необходимости. Ты лучше оставайся в купальнике, а то нас точно не поймут.

Лев окончательно успокоился и перестал дрожать.

- Да, все идем! - сказал твердо он.

- Ура! – радостно крикнула Таня.

- Только ты сама не раздевайся, даже не вздумай раздеваться.

- Это почему?

- Я не хочу, чтобы кто-то увидел нас такими… вдвоем. Если увидят то… -

Лёва мыслимо представил уровень проблем, который возникнет, в случае если Таня выкупается с ним голой. Этот уровень достигал примерно поверхности Луны.

- И еще… пожалуйста, больше не кричи так громко, а то и вправду кто-нибудь появится, например, из числа деревенских. Меня, конечно… убьют, а тебя сама догадайся.

- Хорошо, – спокойно ответила Таня.

- Ты иди первой, а я за тобой.

- Конечно!

***

Девушка первая спустилась в речку, за ней, начал спускаться Лёва. Затем она обернулась и довольно бесстыдно смотрела, как обнаженный мальчик медленно и боязливо заходит в воду. От волнения у Лёвы произошло небольшое возбуждение, и он тут же прикрылся одной рукой, балансируя при этом другой, тяжело спускаясь по каменистому и топкому дну реки.

Таня не выдержала и чуть-чуть хихикнула, разглядывая область паха у подростка.

- Что такое? - испуганно спросил Лев.

- Все нормально! Не прикрывайся, так будет легче. Расслабься полностью. Ты здесь только со мной и никого больше нет.

Наконец Лёва погрузился по пояс, поплыл к Тане.

Таня снова удовлетворенно хмыкнула и развернувшись, медленно поплыла к другому берегу. Вода была теплая, как парное молоко, воздух прозрачный, чистый и безветренный.

- Тебе хорошо? - спросила она своего друга.

- Да! Очень… - ответил мальчик, а потом задумался и спросил: - Тань, а что тебя насмешило, когда я спускался в воду?

- Потом скажу, - ответила Таня, - когда выйдем на берег.

- Ну, все-таки? Скажи сейчас!

- Хорошо! У тебя на голове волосы черные, а там, на паху и под мышками рыжие. Интересно как так получилось? У тебя кто-то был рыжий в роду? Я это еще на пристани разглядела, когда ты подмывался.

- Оп! Не знаю! – ответил Лёва и почувствовал просто невероятное возбуждение. Просто голова закружилась от ощущения нежности и прилива сил.

Таня, почувствовав напряжение мальчика, подплыла к нему, потом, держась рядом, словно паря в невесомости, осторожно спросила:

- Ты не обиделся? Все в порядке?

- Нет! Все!

И оба они, смеясь, нырнули под воду и полпыли яростно на другой берег реки.

***

Это купание стало для Левы самым сильным эротическим переживанием в жизни. Самым сильным и самым запоминающимся. Они плавали и плескались, резвились и игрались. Потом, когда вышли на другой берег, Таня также частично разделась, сняв лифчик, а Лёва успокоившись, не стал ей препятствовать. Полюбовавшись друг другом, они чуть-чуть побегали по берегу, и потом… девушка разделась полностью.

Теперь уже оба нагие они жадно и неистово любовались и разглядывали друг друга. Наконец Таня взяла мальчика за запястья и, удерживая за них, позволила ему осторожно приблизиться к себе, и Лева поцеловал голенькую Таню… в щечку, после чего оба, рассмеявшись в восторге, побежали обратно, при этом Таня едва не потеряла на том берегу свой купальник.

Потрогать друг друга они так и не решились.

Иногда бывает так, заходишь в воду мальчиком, а выходишь уже мужчиной.

После этой истории Лева уже не боялся драться с другими парнями и вообще преодолел комплекс «не дерущегося». Десять копеек у него после этого больше никто не отобрал. Это было как обряд посвящения. И самое лучшее, когда с тобой есть человек, который поможет тебе его пройти.

Удивительно, но их дружба так и закончилась там, в колхозе. Что-то им не хватило, чтобы продолжить отношения, но что именно не понял никто.