Читать онлайн
"Рейсер. На открытых колёсах"

Всем российским гонщикам и фанатам автоспорта – всем, кто верит, надеется и болеет за наших.

Все совпадения случайны. Описанное вымышлено и может не соответствовать действительности, поэтому прошу воспринимать всю книгу как фантастику.

Если ты любишь скорость и рёв мотора,Значит, прибавляй звукИ никогда не снимай этот трек с повтора!Давай ещё один круг!..

St1m

Вот –Новый поворот,И мотор ревёт!Что он нам несёт:Пропасть или взлёт?Омут или брод?И не разберёшь,Пока не повернёшь…

«Машина времени»

Глава 1

Воскресенье, 20 июня 2021, под Красноярском

Мотор тринадцатисильного карта негромко жужжал, гоня вперёд лёгкую машинку. Руки сжимали руль, нога лежала на педали, – чтобы направить колёса в нужную сторону с желаемой скоростью.

Скорость. Я – скорость…

Как там писал в дневнике Лев Толстой? «Ничего не работаю. ВЕЛОСИПЕД»?

Что ж, у меня похожая ситуация.

Ничего не работаю. КАРТИНГ.

Я с детства мечтал быть гонщиком. Зачитывался книгами о, как я их называл, «рыцарях руля и педали»: от Ремарка до цикла про гравилётчиков; десятки раз пересмотрел немногочисленные фильмы этой тематики, знал наизусть обзоры важнейших чемпионатов. Заездил чуть не до дыр на консоли все игры по разным годам «королевских автогонок», побив там на паре трасс абсолютные мировые рекорды круга.

Даже в имени моём чудился мне знак того, что автоспорт – это моя судьба. Позвольте представиться: Михаил Шумилов – ака Шумахер, как я был зарегистрирован на всех основных гоночных форумах Рунета. Да, одним из моих кумиров являлся тот самый легендарный немецкий пилот, которого в первые годы в автоспорте звали Солнечным мальчиком. И реально было больно осознавать, что один темнокожий англичанин может в скором времени затмить его главное достижение – семикратное чемпионство…

Но жизнь, увы, на мой счёт распорядилась иначе.

Начнём с того, что автоспорт – это дорого. Нет: ДОРОГО! Даже картинг на площадке около красноярского аэродрома Кузнецово – четыреста рублей за пять минут. Обычной семье, из которой я происходил, не потянуть карьеру картингиста-юниора, а впоследствии, возможно, участника младших «Формул». Без специальных программ поддержки, естественно. А как туда пробиться, не имея возможности даже заниматься на постоянной основе в школе картинга? Да и загорелся я темой по меркам спорта поздновато – в десять лет…

В общем, когда настал решающий момент, родители развели руками и сказали: «Денег нет».

Я плюнул и стал программистом.

Здесь крылась ещё одна причина того, почему я так и не показал себя на ниве гонок. Школа, а особенно занятия с компьютерами, до которых я стал охоч, посадили мне зрение. Сомневаюсь, что с пятью минусовыми диоптриями я бы смог на реальном болиде вписаться во все повороты городской трассы в Баку или не вылететь в знаменитой монте-карловской шикане[1].

Вы когда-нибудь видели гонщика в очках – обычных, имеется в виду, не специальных, в которых они раньше ездили? Такие были, да, но это явно не мой случай…

Не то чтобы я как-то осуждал родителей за их решение: они и рады были бы помочь, да только чем?.. Но с тех пор повисло в моих с ними отношениях что-то гнетущее и неприятное, и поэтому я всё-таки поспешил, поступив в универ, от них съехать.

И две лишь отрады остались в моей жизни. Одна – регулярные трансляции «Формул», а когда там наступали паузы, на худой конец – «Индикара» и НАСКАРа. Другая же – картинг по выходным. Это я со своей зарплатой айтишника потянуть мог.

Вот я и катил сейчас по дорожке на жалких тридцати километрах в час – в очках, шлеме и прочей защитной амуниции, прикидывая шансы участников предстоящего сегодня Гран-при Франции в Ле-Кастелле.

«Вот бы Макс Ферстаппен победил, – думал я, утапливая до максимума педаль газа. – Тогда он сможет увеличить свой отрыв в личном зачёте и, вероятно, откроет в этом году собственную серию титулов… С другой стороны, Хэмилтон в квалификации неплохое время показал, так что, если не оплошает, заруба будет серьёзная…»

Впереди показался резкий поворот. Нет, не глубокий: обычные девяносто градусов, – но радиус кривизны был мал, поэтому входить туда следовало с осторожностью…

«Да плевать, – расплылся я в самодовольной ухмылке, пробуждая в себе гоночный азарт. – Войду в него на скорости».

Отвернул на внешнюю сторону, за десяток метров снял ногу с педали газа, чтоб слегка сбросить, а когда осталась всего пара метров до той линии, где край дорожки резко уходил в сторону, – мгновенно крутанул руль вбок до отказа.

Несильно замедлившийся карт влетел в поворот…

И вдруг я понял, что неверно выбрал траекторию.

Но было уже поздно.

Карт ударился юбкой безопасности о невысокий барьер из шин внутри поворота, закрутился волчком, летя дальше по треку…

Я успел увидеть чью-то машинку впереди, но на то, чтобы отловить свою, уже не оставалось времени.

Удар – меня отбросило на внешку, к забору, вплотную к которому были выложены покрышки.

Ещё удар – на этот раз о барьер. Карт по инерции наклонился набок, и последним из того, что я увидел, стала стена из досок совсем близко к моему шлему.

Темнота. Кажется, я потерял сознание.

До встречи, мир…

* * *

Непонятно когда и где

По моим ощущениям, прошло нечто среднее между мигом и вечностью, прежде чем я очнулся.

Но первым, что я ощутил по возвращении в реальность, была тряска. Как будто карт не опрокинулся на повороте, а съехал на траву и теперь катил по ней, теряя остатки скорости.

Затем – почти сразу – пришла боль в голове. Ныли висок и ещё отчего-то макушка. Крепко же я приложился… но сотрясения, похоже, нет…

Я потянулся рукой к голове, чтобы ощупать место ушиба, но пальцы в перчатке наткнулись на шлем.

Чего, собственно, и следовало ожидать. Но внутри меня уже заворочалось подозрение: что-то вокруг не так.

И буквально через мгновение я понял, что именно.

На теле были явно не футболка и джинсы, в каких я с начала лета разъезжал по Кузнецовке. Скорее, что-то более закрытое и тёплое. Как гоночный комбинезон.

А главное, я был без очков. Переносица ощущала вместо лёгкого давления их перекладинки разве что чуть влажную шероховатость подшлемника…

Где я, чёрт возьми?!

Открыв глаза, я увидел изнутри кокпит гоночного болида.

На мне, поверх комбинезона (всё-таки здесь я угадал), удерживающая меня система ремней. Впереди – руль, он же вся остальная панель управления. До уровня «Формулы-1», конечно, недотягивает: в центре – чёрно-белый экранчик, по углам – четыре разноцветные кнопки, с боков – лепестковые переключатели сцепления и передач.

Я что, попал?! Да ещё и в гонщика?!

Прислушавшись к себе, я понял, что ещё не так.

Шумилов имел рост за метр восемьдесят – однако теперь я чувствовал свои пятки сантиметров на пятнадцать поближе к голове, чем раньше. И глаза видели всё предельно чётко, без малейшего следа размытости.

Это было не моё тело!

Значит, либо галлюцинация (в то время как я лежу в отключке на трассе для картинга), либо настоящий перенос. Как в книгах.

Надо сказать, я с детства зачитывался и фантастикой, в том числе самого несерьёзного толка – про попаданцев. Даже помечтал пару раз о том, чтобы оказаться в теле пилота «Ф-1» и выиграть за него чемпионат, как за комьютерного персонажа. Наверное, что-то подобное высшие силы мне и организовали…

В любом случае лучше продолжить отыгрывать свою новую роль.

Роль рейсера.

Выглянув из кокпита, я заметил, как слева проезжает мимо пашущего колёсами траву меня пелотон таких же, судя по всему, болидов. Почти все были с бело-синим передком и сине-красной кормой – надо думать, в цвета триколора. Некоторые выделялись белым цветом и всего лишь парочкой «триколорных» полос на бортах.

И я знал только один турнир, где был такой раскрас пелотона.

«СМП Формула-4», чемпионат Североевропейской зоны. Созданная в России при участии одной финской компании международная гоночная серия, в которой юные гонщики могли перейти с картов на болиды с открытыми колёсами. Первый сезон состоялся в 2015 году, последний – в 2019-м и уже без международной лицензии. Тогда как раз я и перестал смотреть их трансляции на «Ютубе»: потому что россиянин смог там выиграть лишь после ухода всех иностранцев.

Позорище…

Но, может, меня забросило сюда, чтобы я попробовал это сделать – с моим-то нереализованным потенциалом, в наличии которого я был уверен? Стоит ли думать, что мне таким неожиданным образом дали шанс исполнить мечту и заодно поднять российский автоспорт на новый уровень?

Всё это пронеслось у меня в голове за считанные секунды. И, стиснув зубы и сжав руками руль, я пообещал себе одно.

Я это сделаю.

– Hey! You alright? – услышал я вдруг чей-то крик почти что у себя над ухом и посмотрел вправо, в сторону ближайшего ограждения.

Там, перегнувшись через бортик, стоял один из маршалов трассы, в оранжевом жилете, чёрной кепке и очках. Другой, стоявший чуть поодаль, уже поднимал жёлтый флаг, чтобы объявить для гонщиков режим пониженной скорости и запрета на обгоны в этом секторе круга.

Я поднял руку и показал в ответ кольцо из пальцев, насколько перчатка позволяла его скрутить. А затем выжал передачу и вырулил на трассу.

Пелотон успел отъехать от меня примерно на полсотни метров. Следовало поднажать, если я хотел прийти к финишу не последним или получить баллы для личного зачёта, на которые, как видно, претендовал.

Ну что ж, погнали.

* * *

Трек я узнал буквально через минуту. Раскидистые деревья, доходившие местами до самого ограждения – невысоких бело-синих бортиков, наводили на мысль, что я нахожусь где-то в Финляндии. А длинная связка из двух достаточно пологих поворотов вслед за старт-финишной прямой, где я на несколько секунд позже остальных проехал линию финиша, не оставляла иных вариантов, кроме одного: Ахвенисто.

Думать было по большому счёту некогда: требовалось держать немалую скорость, чтобы догонять пелотон, а не отставать, наоборот, ещё сильнее. Но наученные гоночными симуляторами руки работали с изрядной долей автоматизма, так что краем сознания что-то подмечать и делать определённые выводы я всё-таки мог, попутно концентрируя основное внимание на трассе и стараясь ювелирно выбирать момент для тормоза или газа. Голова, правда, продолжала болеть и этим отвлекала, но я по мере сил для самого себя делал вид, будто не замечаю этого.

Если я «попал», то в какой хотя бы год? Помню, в шестнадцатом и восемнадцатом этапы в Ахвенисто прошли осенью – а на деревьях нет ни следа желтизны. Значит, либо пятнадцатый, либо семнадцатый. Не девятнадцатый, так как белые болиды явно принадлежат иностранцам.

Как узнать точнее? Тут есть гипотеза. Если я в прошлом и активно не пытаюсь ничего предотвратить, то события будут идти своим чередом, развиваясь по одному из известных мне сценариев. Подождём – увидим.

Это ведь младшая «Формула», да ещё и здесь, на этом финском автодроме, где от края асфальта до ограждения в лучшем случае метра три. Обязательно кто-нибудь сойдёт с дистанции. А уж по тому, как это будет выглядеть, я и определю дату – с точностью до дня. Смотрел трансляции, как-никак…

Но в ком я? В кого вселился? Очень надеюсь, что он русский, иначе мне в дальнейшем без знания языка придётся, мягко говоря, трудно. Эх, да чего гадать: узнаю после гонки, когда вылезу из кокпита и посмотрю на болид снаружи. На фамилию, написанную на борту монокока[2] TatuusF-414.

После джойстика управлять настоящей машиной было непривычно, однако я быстро освоился. Болид, как мне показалось, повреждён практически не был, и я уверенно прибавлял с каждым кругом, постепенно приближаясь к хвосту растягивающегося пелотона. Авария, в которую угодил мой «аватар», случилась, по-видимому, где-то в начале гонки: соперники ехали друг за другом с минимальными промежутками, – так что до жёлтых флагов, если они будут, я всерьёз рассчитывал кого-нибудь обогнать.

Или я не прав и всё происходит уже после рестарта? А заезд-то не резиновый всего-то двадцать пять минут плюс один круг. Если учитывать длину трассы и скорости фиатовских движков Abarth 414-F, – в общей сложности около двадцати кругов…

Ладно, это уже мелочи. Ведь в таких делах главное не победа, а участие.

Но победа всё же приятней.

Я видел, как проходят повороты держащиеся впереди меня гонщики, и недоумевал: почему они так виляют на коротких прямых отрезках? Почему так далеко – едва ли не за поребрик – отлетают в быстрых поворотах? Нет, я понимал, что они так делают, чтобы лишний раз не тормозить и не терять время, но… не проще ли проехать прямо и после небольшого торможения сразу – может быть, ещё на апексе[3] – включить шестую передачу и газануть?

Это была моя коронная тактика в «формульных» играх, благодаря которой я оттирал на прямых виляющих туда-сюда виртуальных соперников и за счёт более высокой скорости вхождения и более активного разгона обходил их после поворотов. В мире компьютерных гонок я так завоевал не один поул[4] и не один титул.

В реальности всё, естественно, оказалось посложнее. Явственнее чувствовалась инерция машины, руль не всегда удавалось отклонить в сторону, как я привык на консоли, быстро и в то же время плавно и удерживать в таком положении до выхода из поворота, чтобы не терять драгоценные доли секунды на коррекции траектории.

Однако я справлялся, и это уже было что-то. Отыгрывая по капле времени на каждом изгибе, на каждой прямой, я мало-помалу приближался к гонщику передо мной, а тот, напротив, отставал от других всё больше. И на третьем круге, который проехал «аватар» после моего вселения, соперник оказался от меня на дистанции атаки.

Обходя его как стоячего по внутренней траектории перед восьмым поворотом круга, я скользнул взглядом по борту трёхцветного болида и смог различить первую букву фамилии – «М».

Мозг оперативно сопоставил факты, и, отрываясь от противника на прямой, я расплылся под шлемом в довольной улыбке.

Ахвенисто, пятнадцатый или семнадцатый год, аутсайдер на «М»… Мавланов? Больше некому вроде.

И год, выходит, точно 2015-й. Уик-энд в середине мая. На подиуме – финны вперемежку с нашими. И два выезда машины безопасности за три гонки.

Да, тут не совсем такие правила, как в «Ф-1», и расписание этапа немного отличается. Что-то общее есть: две пятничные тренировки (правда, третья в субботу с утра отсутствует), на следующий день квалификация, – но потом всё не так.

Не один заезд, а три. Как я уже говорил, по двадцать пять минут плюс ещё один круг. В первом, субботнем, старт по итогам квалификации, во втором, уже воскресном, по финишной решётке первого, в третьем – по вторым лучшим временам круга в квале. Дурацкая, на мой взгляд, система, но приходится иметь дело с тем, что есть.

И ни одного пит-стопа. Во время гонки юным рейсерам менять резину не положено. Да оно и к лучшему: потеря тридцати секунд на пит-лейне здесь была бы смертельна. Не для пилота, разумеется, а для его амбиций приехать на подиум.

Да и шины, надеюсь, не такие дрянные, чтобы не выдержать шестьдесят километров по ровному европейскому асфальту. Я не знал, насколько хороши используемые в этом сезоне «Ф-4» корейские покрышки, но, судя по сцеплению, всяко лучше, чем то, на чём гоняют во «взрослых» чемпионатах…

«Не отвлекаться!» – напомнил я себе, когда, зазевавшись, цепанул поребрик и чуть было не выехал на траву. На трассе остался, но десятую-другую однозначно потерял.

Если я хочу подниматься всё выше и выше по лестнице «формульных» гонок, то мне надо начать выигрывать в самом скором времени. Потому что в этой «Ф-4» люди проводили в среднем один год, а потом уходили в другие серии и, следовательно, каждый сезон состав участников почти полностью обновлялся.

Чтобы показать себя здесь, у меня также будет, скорее всего, только один год. За который я должен буду сделать всё от меня зависящее и даже больше, чтобы выбиться в лидеры чемпионата.

Если удастся, то и победить.

А Шумилов, сидящий сейчас внутри неизвестного паренька, нацелился именно на это.

Не будь он, а точнее, я Шумиловым ака Шумахер.

Хотя теперь меня будут звать по-другому…

Но как?

Те, кто ехал впереди Мавланова, держали более высокий темп, и мне оставалось лишь безжалостно гнать, насилуя сцепление и трансмиссию.

Разве что сбрасывать скорость было трудно. Приходилось больше полагаться на торможение двигателем, чем на нажатие педали, которая, как и должно, уходила в пол, но особого действия не оказывала. Поначалу я несколько раз едва не вылетал с асфальтового покрытия, но потом приноровился. Так даже быстрее получалось.

Может, потому гонщик и очутился у бортика? По всем признакам, в тот миг у него отказал задний тормозной контур; если бы передний, то я бы не смог поворачивать…

Но отчего так болит голова? Отголоски ли это моей травмы на картинге или же последствия удара обо что-то этого невезучего рейсера? Но то, что сам болид при аварии практически не пострадал, трудно назвать иначе как чудом…

Впрочем, зачем об этом думать пока? Посмотрю потом трансляцию на ютубовском канале чемпионата. Что-то подсказывает мне: этот «дубль» будет отличаться от того, который я видел в «прошлой» жизни…

Чёрт, как же голова болит… Когда уже финиш? Так хочется анальгином закинуться…

Всё, стоп. Думать, в смысле.

Надо ведь совсем другое. Ехать.

И я ехал, сражаясь с отсутствующими, казалось, тормозами и инерцией на поворотах. Пришлось сдерживаться, чтобы не перегазовывать перед изгибами трассы, – тогда меня ждала бы участь Айртона Сенны[5]. С этой стороны было хорошо, что я не в игре и тут нет автоматического ускорения. Мне и своего, если честно, хватало.

Приблизительно через три круга после обгона Мавланова я обошёл ещё одного россиянина. С этим потребовалось малость пободаться колесом к колесу на протяжении, пожалуй, целого сектора, но в одном из зигзагов я перекрыл ему траекторию и вдарил по газам. Ему ничего не оставалось, кроме как подвинуться.

На сей раз фамилию я прочитать не смог: было не до того.

Ну и без разницы. Всё равно увижу, кто есть кто, в итоговых протоколах этапа. В том числе и себя. Нового.

Да и лично познакомиться, без сомнения, доведётся…

Тьфу ты. Что значит – «доведётся»? Все российские гонщики здесь из одной и той же команды, собранной по частной программе поддержки отечественного автоспорта, то есть должны знать друг друга достаточно хорошо. Вывод: нужно, по сути, стать актёром-импровизатором. И, отыгрывая подростка-спортсмена, впитывать-впитывать-впитывать информацию. Обо всём, что имело значение в жизни моего «аватара» и сейчас автоматом сделалось важным и для меня.

Но пока это планы на будущее. А я, как ни крути, имею дело с чётко видимым, осязаемым, недвусмысленным настоящим.

После моего второго прохода на позицию вверх впереди замаячила довольно плотная группа гонщиков, которой я почти что дышал в хвост. Всех оставить позади точно не удастся, но одного-двоих – почему бы и нет?

За пару кругов я приблизился к ним практически вплотную и уже подсознательно прикидывал, как буду их обходить, но вдруг…

Двое из тех, кто был впереди по трассе, шли ноздря в ноздрю. Один из них после выхода из поворота задел другого и вытеснил его с дорожки, сам продолжив двигаться в том же направлении. Обоих на скорости около шестидесяти вынесло на траву и повлекло дальше, к бортику.

Проезжая мимо этой идиотской по своей сути аварии, я успел заметить финал печальной, но, к счастью, не трагической истории. Один болид – белый – висел на ограждении, другой, трёхцветный, застыл впритирку, и российский пилот показывал своему бывшему сопернику, а ныне товарищу по несчастью, как тот ему, похоже, загородил проезд.

Я мгновенно вспомнил, в какой из трансляций видел этот эпизод. Суббота, 16 мая 2015 года, самая первая гонка чемпионата, примерно за десять минут до конца основного времени. Вылетевшие участники – Семён Евстигнеев и Никлас Нюлунд. И окончание заезда остальной пелотон встретит с пейс-каром.

Удержавшийся передо мной гонщик, до которого я не доезжал всего пары метров, сбросил скорость и принялся вилять туда-сюда, чтобы не воткнуться передним антикрылом кому-то в корму.

Я поспешил сделать то же самое. На ближайшем посту маршалов как раз появились колышущийся на слабом ветру жёлтый флаг и выставленная табличка с буквами «SC» – safety car, автомобиль безопасности.

Метров через двести от Евстигнеева и Нюлунда я проехал в хвосте пелотона мимо картины другой, но сходной по происхождению аварии.

Белый болид стоял на левой обочине, выставив носовой обтекатель перпендикулярно направлению трассы. Справа же находилась ещё одна бело-сине-красная машина, замершая носом вверх на склоне травянистого пригорка.

Здесь замес был в борьбе за более высокое место в турнирной таблице. Шедший четвёртым швед Йоэл Эрикссон выехал сбоку от преследовавшего его Никиты Троицкого вперёд чуть дальше, чем следовало, и тот ткнулся в Эрикссона, развернув его и сам при этом вылетев с трека. Хорошо, что швед не стал создавать опасность для подъезжающих сзади и предусмотрительно освободил дорогу.

Будь я на обычной машине, я бы благодарно мигнул ему фарами. А так просто прокатил мимо на каких-то сорока километрах в час – и увидел в левом зеркале (правое, к сожалению, оказалось отбито – ещё одна не сразу обнаруженная неисправность), как Эрикссон выждал немного, заехал обратно на трассу и направился за мной вслед.

Хм, получается, я с начала своей борьбы отыграл целых шесть позиций. В «моём» прошлом на старт первого финского этапа в этом сезоне выходили пятнадцать болидов, так что я продвинулся с последнего места в очковую зону. Баллы, правда, мизерные, но у меня есть двадцать гонок впереди, чтобы наверстать досадно упущенное сегодня моим «аватаром».

Внезапная догадка раскалённой иглой пронзила мне мозг, и я от неожиданности едва не развернулся перед носом догнавшего меня Эрикссона. Выровнял болид и дальше последовал за остальными в кильватере у пейс-кара.

А вдруг это другая реальность 2015 года?! Что, если состав участников не тот, что был мне известен? Если моё сознание сидит в человеке, про которого я не знаю вообще ничего, ровным счётом?!

Или, допустим, если высшие силы (или кто там в ответе за моё «перемещение») решили подшутить надо мной менее жестоко, то мне могли подсунуть гонщика и в дополнение к основному составу? Чтобы я, словно в игре, мог сражаться с реальными соперниками и вырывать у них настоящие очки, поул-позиции и места на подиуме…

Разрываясь между тремя несовместимыми вещами: необходимостью следить за дорогой, головной болью и потоком сознания, – я потерял счёт кругам, преодолённым следом за пейс-каром. Шесть? Семь? А может быть, восемь? Я не помнил точно. Лейтмотивом пульсировала мысль: «Скорей бы финиш…»

Несколько раз я видел перед поворотами, за которыми участники двойками сходили с дистанции, белые флаги, развевающиеся наряду с жёлтыми, – указание притормозить до тридцати кэмэче. В эти секунды пелотон стройной цепью протискивался мимо грузовиков с платформой вместо кузова, куда автокран неспешно затаскивал пострадавшие болиды. Рядом стояли чёрные закрытые машины с надписями на финском – наверняка какие-нибудь наблюдатели от дирекции гонки.

После очередного круга, изматывавшего вынужденно медленным прохождением, я сначала даже глазам не поверил, когда заметил после поворота на старт-финишную прямую клетчатые флаги, которыми размахивали стюарды трассы. Неужели всё?.. Но затем ведомый пейс-каром пелотон проехал вперёд, и, когда второй испещрённый чёрными и белыми квадратиками кусок ткани продолжил вспахивать воздух уже у меня за спиной, я испытал огромное успокаивающее и очищающее душу облегчение.

На сегодня для меня всё заканчивалось. А о завтрашнем дне подумаем, скажем, завтра…

Пройдя связку из двух поворотов, мы стали заезжать на пит-лейн. Победитель и призёры покатили на нейтральной передаче дальше, к указателям с цифрами от одного до трёх в руках у девушек модельной внешности в обтягивающих синих трико с логотипом и надписью «SMP Rаcing» – это я помнил по трансляции. А остальные, в том числе и я, свернули в глубь кольца, к чему-то наподобие палаточно-трейлерного городка, наполненного людьми и поэтому донельзя шумного.

Я не знал, куда следует ехать, так что направил болид вслед за другими россиянами к группе трейлеров. Если я ошибся и мой «аватар» иностранец, то в худшем случае мне просто укажут нужное направление. Как его хорошо умели указывать на русском.

Однако почему-то мне казалось, что корма у моего «Татууса» всё же сине-красная, как и у тех, чей путь я повторял. Или по крайней мере мне очень хотелось на это надеяться.

Всё-таки я российский автоспорт собрался двигать, а не финский или чей-нибудь ещё.

Наконец все остановились, и, повинуясь этому ясному сигналу, я вдавил до максимала педаль тормоза. Пискнули в ультразвуке амортизаторы, что-то скрежетнуло на уровне колёс, и переднее антикрыло замерло в считанных сантиметрах от кормы предпоследнего болида в колонне.

Я отстегнул ремни и, вытащив руль из креплений, кое-как выбрался из кокпита. Шагнул на асфальт. Пошатнулся, опёрся рукой на носовую часть трёхцветной, как я и предполагал, машины – и только теперь получил возможность прочитать «свою» фамилию, написанную аккуратными чёрными буквами на белом поле на борту монокока.

«ZHUMAKIN».

Отныне я – Жумакин. Не Шумилов и не кто-либо другой.

Вот бы имя вдобавок узнать…

По спине под тёмно-синим комбезом зазмеилась струйка холодного пота.

Такого участника не было ни в одном из сезонов знакомой мне «Ф-4». Уж это я мог утверждать со всей ответственностью завзятого знатока автоспорта.

Выходит, я и вправду попал в параллельную реальность?!

___________

[1] Шикана – связка из двух поворотов с одной общей точкой торможения (гоночный сленг). Название происходит от поворота «Нувель Шикан» на трассе в Монако.

[2] Монокок – углепластиковый корпус болида (также называется «шасси»).

[3] Апекс – точка, ближайшая ко внутреннему краю поворота, после которой можно начинать набор скорости.

[4] Поул-позиция – первое место на стартовой решётке, даваемое за лучшее время круга по итогам квалификации.

[5] Айртон Сенна – трёхкратный (1988, 1990, 1991) чемпион мира из Бразилии. Разбился 1 мая 1994 года на Гран-при Сан-Марино.