Читать онлайн "Чужое небо"

Полковнику никто не пишет,

А в чем причина – он не знает.

Он ждет. Зимой на стекла дышит

И смотрит вдаль – не помогает.[1]

Тихий летний вечер дальнего Подмосковья. Дачный поселок, утопающий в зелени, прозрачные легкие дымки многочисленных печей и мангалов, стремящихся накормить вырвавшихся на выходные жителей больших городов. Тихо жужжит одинокая пчела, неизвестно откуда залетевшая на участок. Шелестит ветер в ветвях деревьев, негромко рассказывает о чем-то включенное радио на соседнем участке. Трое пожилых мужчин, сидящих в беседке, почти не обращают внимания на окружающее. Борис, полноватый, улыбчивый, с руками борца, тяжёлым взглядом снайпера и бритой налысо головой, Анатолий, худощавый и подвижный, несмотря на возраст, и Андрей, почти седой, с широкими плечами и полноватыми мягкими губами, умевшими сжиматься в упрямую тонкую линию. Все трое пожилые, но не придавленные грузом прошедших лет. При всей разнице во внешнем виде они все трое отчего-то кажутся неуловимо схожими, словно родственники.

Друзья неторопливо закусывают неплохое абхазское вино свежим, еще горячим шашлыком и, конечно, ведут неторопливую беседу. Разговоры обо всем... Вспоминают как дети или внуки поступали в институт, описывают, как проходит борьба с армией разных хворей, одолевающих организм, и о прочем, что составляет быт обычного человека такого возраста.

Но трое собравшихся в тот вечер мужчин, менее всего желали разговаривать о болячках и проблемах, о потерях близких и родных людей. Здесь и сейчас они хотели и пока могли выглядеть молодо, подтянуто, и беззаботно, несмотря ни на что. И говорили они о политике, женщинах и конечно о прошлом, которое никак не могло отпустить, даже через столько лет. Да и многовато было его – прошлого, чтобы оно могло так запросто раствориться в водовороте дел и забот.

Если кто-нибудь мог услышать, о чем говорили эти такие разные, но чем–то неуловимо похожие люди он удивился лишь только в том случае, если он был бы иностранцем. В России, разговоры о войне за столом, если не норма, то уж как минимум не что-то необычное. В воспоминаниях же трёх друзей, война выглядела не адом на Земле, а скорее передвижным цирком шапито, набранным исключительно из клоунов–придурков.

Вспоминали, как кто-то из солдат решил добыть кусок меди из неразряженного минного взрывателя. Или как ушлый прапорщик пытался подварить бочку бензовоза, не очистив ее предварительно от остатков бензина. И о том, как ловили банду румынских наемников, а поймали наблюдателей из ООН, которые, вот что интересно, оказались очень хорошо оснащены подслушивающей и подглядывающей аппаратурой. И доказывали, что без картографирующего комплекса, ни один приличный наблюдатель даже шагу не ступит на улицу. Вспоминали и остальные, не раз слышанные, но всегда смешные истории.

– …Тогда я этому прапорщику–танкисту и говорю: «Садись, мол, во вторую кабину». Запустил правый движок, все в норме. Отгонял, запускаю левый. А на нем обороты зависли, никак турбина не раскрутится. Ну, я и выключил, а потом сразу вновь запустил. Что было! Грохот, самолет словно кто-то в хвост пнул. Сзади что-то горит, пожарные со шлангом носятся. Мне показывает техник, чтоб выключал движок. Я выключил, фонарь открываю… и офигел. Фонарь еще подняться не успел, а прапор уже рядом с технарем стоит. Пока тяжеленный фонарь поднимался, он в щель выскочить успел и без всякой стремянки на землю соскочил, – вспоминал молодость Анатолий…

Посмеялись. Выпили за тех, кто никогда не теряется, потом - за тех, кто в сапогах. Постепенно разговор перешел на книги. И тут уж многим авторам пришлось бы покраснеть от стыда, услышь они мнение старых вояк. Прошлись и по главным задачам попаданца - изобрести АКМ, пристрелить Хрущёва с Гудерианом, и спеть все песни Высоцкого.

– Нет, а если серьезно, – Борис хитро посмотрел поверх очков. – У кого больше шансов сделать настоящий переворот в истории, как вы думаете? У инженера?

– Да нет, ты что! У химика, конечно, – Андрей покачал головой. – Там же настоящий прорыв, где ни возьмись. Взрывчатка там, всякие пластмассы. Бензин опять же взять – высокооктановый… А это и удешевление производства, и всё остальное.

– Нет, – улыбнулся Анатолий. – Точно не важно, какая у него профессия. Главное, чтобы он был мужиком во всем. Настоящим…

– Точно, – Андрей кивнул и с сожалением посмотрел на уже остывшие куски шашлыка. – С холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками. Хотя у нас в конторе говорили по–другому. Холодное сердце, точный глаз и ясная голова.

– Ну, нам такое скорее всего не грозит, – Борис улыбнулся. – Еще лет пять - максимум десять, и у нас у всех будут холодное сердце, холодная голова...

– И номерок на ноге, – добавил Анатолий.

Они синхронно расхохотались.

– Кстати. Хотите несвежую шутку? – Андрей внимательно обвел взглядом друзей.

– Что-то мне уже не по себе, – со смехом произнес Борис. – Шуточки у тебя довольно специфические.

– Что поделать, – Андрей покаянно развел руками. – Спасибо товарищу Калашникову за наше весёлое детство.

– Ну, ладно. Давай свою шутку, – Анатолий разрешающе кивнул.

– Даю, – Андрей достал из кармана джинсов камень–подвеску на цепочке серебристого цвета. Камешек был размером с ноготь большого пальца и, несмотря на густо–синий цвет, отблескивал почему–то алыми искрами.

– Ну–ка. – Борис взял камень в руки и, поднеся к лицу, внимательно осмотрел. – Не сапфир, точно.

– И не алмаз, – Андрей кивнул. – Я отдавал в лабораторию.

– А где смеяться? – поинтересовался Анатолий.

– А смеяться будем после того, как я расскажу, что этот камень мне подарил один нойон. Я там у них, в Монголии развлекался некоторое время назад. И спас его сына. Род небогатый, но довольно старый. И Жалмурдин подарил мне этот камешек, сказав, что, когда мне надоест жить здесь, я смогу уйти в другой мир. И если захочу, прихватить с собой двоих друзей. А в последнее время я все чаще понимаю, что здесь уже никому особо не нужен. Дети и внуки живут своей жизнью… Да и у вас, насколько я знаю, та же ситуация. Скажете - нет?

Все трое дружно кивнули, подтверждая самим себе правильность сказанного.

– Та–ак… Сказки о попаданцах в жизнь? – Борис рассмеялся. – И что мы там будем делать? Не дети вроде, чтобы всё заново начинать.

– Однако, по идее, если вторая жизнь - то начнётся всё с омоложения. Давай, Андрюха, не тяни, – нетерпеливо заметил Анатолий.

– Я так его понял, – Андрей кивнул и носком ноги ткнул в тяжёлый контейнер из рифлёного пластика, лежавший под столом. – Ну что, рискнём? Обязательств, вроде уже никаких нет, а если мы кому что должны, то простим с лёгким сердцем.

– Давай! – Борис усмехнулся. – Никогда, если честно, не верил историям о перемещениях, и прочей чепухе.

– А что, если вдруг? – Анатолий покачал головой. – В сорок первый и изобретать автомат Калашникова, и петь песни Высоцкого, – он рассмеялся. – Но можно сломать шаблон и придумать сразу АЕК, а петь, например, Расторгуева. Тоже хорошо пойдет.

– Ну, а ты сам, куда бы хотел? – Борис подхватил ножом ломтик ветчины и отправил в рот.

– Вот не в сорок первый - точно, – Анатолий покачал головой. – Такая мясорубка была... там простых решений быть просто не могло. Хотя, окончить Великую Отечественную с меньшими потерями и пораньше - вполне реально. Но наши деды и без нас справились… Да и хотелось бы чего-нибудь необычного. Железок каких-нибудь странных, приключений необычных. Только чтоб языки учить не сложно было, я с детства иностранный не люблю, – пошутил он.

– Ну, я, наверное, всё же хотел бы куда-нибудь в сорок пятый или пятидесятый. Как раз была возможность проредить это сборище чмошников под названием политбюро, и поставить вменяемого человека вместо Хруща, – глаза Бориса задорно блеснули. – А какое поле для разведок всех видов...

– А мне тоже романтики хочется, – Андрей обвёл товарищей долгим взглядом. – Космические корабли чтобы, и прекрасные инопланетянки, и инопланетные летучие мыши в виде зелёных клякс на стенах.

– Своеобразная романтика у тебя, не находишь? – Борис рассмеялся и провёл ладонью по гладко выбритому черепу.

Андрей снова обвёл взглядом друзей, поднял медальон над столом и улыбнулся.

– Ну что, попробуем?

– Не, подожди, – Анатолий поднял руку. – А если и в самом деле...

– Да ладно, Толя, брось, – Борис хлопнул тяжёлой ладонью по плечу бывшего авиатора. – А что нужно сделать–то, спеть молитву или покамлать?

– Насколько я понял, просто сломать, – Андрей широко улыбнулся и взял медальон в руки. – Вот так.

Лёгкий звон, сопровождающий разрушение амулета более древнего, чем новостройки Шумера. И сверкающий шар накрыл беседку полностью. Потом он исчез, оставив после себя лишь идеально круглую яму, и упавший в неё через мгновение кончик шпиля, венчавшего резную крышу.

Загадочное происшествие в Подмосковье некоторое время занимало первые строки в новостях Интернета, а потом сменилось другими, более актуальными новостями. А о загадочном исчезновении трех пенсионеров вспоминали только их ближайшие родственники, причем с каждым годом все реже и реже.

Примечания:

[1] А. Бардодым «Полковнику никто не пишет»..