Читать онлайн
"Любовь нечаянно"

Любовь нечаянно нагрянет

Скоро закончится очередной мой рабочий день. В задумчивости я ходил по торговому залу и посматривал вниз, на площадь. Стекло было мелко-пупырчатым от капель, сеял мелкий дождик, от этого картинка казалась акварельной: смазанные огни автомобилей и светофоров, смутные силуэты прохожих, темная яма подземного перехода – и глубокая синь неба.
Мой взгляд притягивала не вся эта красота, а лишь переход. Пришла она сегодня или не пришла? Рассмотреть было невозможно, и я сердился на самого себя за попытки, но все равно вглядывался. Глупая девчонка. Да и я тоже хорош, нечего сказать...
Год назад Андрея забрали на срочную службу в армию. Он беспечно сказал:
– Пап, не переживай. Как говорится, отстреляюсь и свободен.
Служба сына протекала действительно без особых приключений. Иногда он даже звонил или писал с телефона. В инженерном подразделении войск ПВО дисциплина была не слишком строгой. Конечно, своей девушке он звонил куда чаще, чем мне. Я все понимал и не обижался.
– Павел Сергеевич, вам привет от Андрюши, – сказала Юля, позвонив мне через неделю после ухода сына в армию. – У него все хорошо.
– Спасибо.
– Можно, я к вам в гости зайду?
Я пожал плечами и разрешил. Наверное, про Андрея хочет поговорить? Конечно, я уже видел ее раньше, но только вместе с сыном. Лицо приветливое, когда улыбается – глаза становятся как звезды. Симпатичная. С Андреем у них стиль общения насмешливо-заботливый, мне это нравилось. Слегка недоумевал: когда сын успел вырасти? Я и не заметил. И еще воспоминания царапали. Ведь с его мамой я познакомился, когда ей было семнадцать, а я был уже здоровенным оболтусом...
Юля принесла пакеты с продуктами, начала хлопотать.
– Зачем же ты беспокоишься, не надо, что я, не могу в магазин сходить? Тем более работаю администратором в торговом центре... Давай я сам чай заварю.
– Павел Сергеевич, мне приятно за вами поухаживать!
– Ухаживать должен мужчина. – Я отстранил ее от стола. – Лучше расскажи, что там у сына.
Юля поспешила меня успокоить, пообещала, что он сам скоро позвонит, и перевела разговор на меня. Мы пили чай, я присматривался к ней. Насколько помню, их отношения с Андреем нельзя назвать очень серьезными. О браке речи вообще не было, так, поцелуйчики-обнимашечки, как они сейчас выражаются. Теперь вот ждет его из армии, потому что так положено. Детские игры. У меня защемило сердце: она вдруг напомнила мне бывшую жену...
Юля с тех пор завела привычку приходить ко мне в гости, или вытаскивала меня по выходным погулять в парке. Посреди мамаш с колясками и тепло одетыми бутузами весело рассказывала о парах в институте, о строгих преподах, о музыкально-поэтических тусовках. И меня звала приходить. Я только посмеивался.
– Расскажите про маму Андрея, – однажды попросила она.
Я ждал подобного вопроса. Сын ей наверняка рассказывал эту бесхитростную историю, я от него не скрывал. Старшеклассница влюбилась в студента, любовь-страсть, рождение ребенка. А к материнству и семейным хлопотам оказалась не готова... Потом влюбилась в другого, с ним переехала жить в другую страну. А почему ребенка бросила, почему с сыном не общается... На это у меня было заготовлено объяснение: у нее сейчас, наверное, трудный период. Она когда-нибудь нас найдет и все объяснит.
Юля слушала серьезно.
– Простите, не очень верится. Трудный период длится полтора десятка лет? Эх... Я бы своего ребенка ни за что не оставила!
Я промолчал.
Девушка продолжала звонить, приходить, и я чувствовал себя все стесненнее. Начал ждать ее приходов, сердце колотилось, и я слишком хорошо знал, что это означает. Неужели опять влюбился? Только не это! На свете много глупцов, однако все они просто нобелевские лауреаты по сравнению с влюбленными...
А Юля, как назло, мною восхищается. Как-то заметила:
– Вы редкий человек, особенный.
– Это почему?
– Вы правда ничего не замечаете? – Она тоже удивилась. – Вы же всегда придерживаете дверь позади идущему, уступаете дорогу, место в транспорте. Если просят – даете, и не специально, я же наблюдала и видела. Вы в это время думаете о чем-то своем, значит, у вас это инстинктивное!
– Но разве не все такие?
Она хохотала минут пять, потом сказала:
– Павел Сергеевич, я вас обожаю, вы – это что-то!
Кризис наступил, когда я столкнулся с Юлей у своей работы. Я выходил с женщиной, коллегой, держа ее под руку. Юля помрачнела, а когда я спросил, что она тут делает – ответила резко. Потом приходила ко мне и просила прощения. Ревнует?.. Как бы случайно взяла за руку. У меня щеки загорелись жаром.
– Юлечка, так нельзя... Ничего хорошего из этого не выйдет...
– Но почему? – шепнула она.
– Андрей.
– Но мы просто дружим!..
С огромным трудом я оторвался от нее и попросил больше не приходить. Сердце ныло. За что мне опять эти муки?! Господи, как же она мне напоминает ту, первую любовь!..
Скоро я заметил, что Юля иногда приходит к торговому центру. Выйдет из перехода и стоит, смотрит вверх. Она не могла меня видеть, но с того дня я уже не в силах спокойно работать. Маета длилась и длилась... Я смотрел на себя в зеркало: седой, некрасивый. Что я могу ей дать? А все же спасибо этой девочке, она возникла в моей жизни как сильный, чистый звук трубы из оркестра, возникла как раз когда я не знал, что делать дальше, потерял смысл. Но я не имею права...
Она все приходила. Я боялся смотреть вниз, на площадь. Не хотел, чтобы она появлялась, и все сильнее хотел ее видеть. «Забудь меня, девочка, – шептал я, – зачем я тебе...» И вот сегодня как-то особенно горько стало на душе. А вдруг я неправ, и счастье еще возможно? Кто знает?.. Рабочий день заканчивался, я загадал: если выйду, и она есть – значит, все будет хорошо. Не знаю как, но хорошо...
Снова посмотрел вниз, показалось, что увидел знакомую фигурку. Сердце подпрыгнуло. Выбежал, перепрыгивая через ступени. Юля!.. Стоит под дождем, родная моя. Подбежал, обнял. Она меня тоже обняла, положила голову на плечо.
Так мы и стояли.
– Я загадала: если ты ко мне выйдешь, то все будет хорошо.
Я кивнул. Мелкий дождь капал, сквозь очки я ничего не видел, но и не хотелось видеть. Только бы вот так стоять, и пусть время не спешит...

***

Моей нежности хватит на двоих

На работе я скучала и сердилась на Сашу, который бросил меня одну. Пусть не бросил, а уехал в командировку – мне от этого не легче. Не люблю оставаться одна, мне мой мужчина нужен рядом постоянно. Тогда я чувствую себя полноценной женщиной, потому что без любви не могу. Может, я вообще для нее предназначена.
– Смотри, доездишься, – сказала я ему. – Не оставляй меня одну надолго, а то влюблюсь в другого!
Он воспринял это как шутку, усмехнулся:
– Я скоро, потерпи немного.
И уехал, весь такой уверенный в себе. Должна признать, мне с Сашкой повезло, он заботливый. Когда устаю, он сам посуду моет, если ночью понадобится в магазин – сразу идет. Но тут я расстроилась. На работе делать нечего, а я вечерами одна! «Ладно, – думаю, – найду, с кем развлечься».
Я работаю менеджером в мебельной фирме, мы собираем под заказ и доставляем клиентам мебель. Сейчас длился период затишья, клиентов нет, я уже во все компьютерные игры переиграла, чем заняться – не знаю. Но после обеда от скуки меня спас парень. Зашел в офис, огляделся.
– Здравствуйте, можно у вас встроенные шкафы заказать?
– Конечно, – ответила я. – Вот, выберите в каталоге, потом я позову мастера.
Он листает альбомы, а сам на меня посматривает. Симпатичный, между прочим, парнишечка.
– Меня зовут Валерий, – улыбнулся он.
– Анастасия. – Я тоже применила одну из самых своих обаятельных улыбок.
Мастер, оказывается, уже ушел, и мы просто разговаривали. Впервые со дня Сашиного отъезда мне не было скучно.
Валерий на следующий день приехал в офис делать заказ, потом подошел ко мне и пригласил провести с ним вечер. Причем не в кафе или кино, а на открытие нового торгового центра с какими то обалденными фонтанами. Такой нестандартный подход в ухаживании мне понравился. Открытие напоминало цирковое представление, мы веселились, настроение было приподнято-праздничное. Когда Валера позвал меня к себе, я ничуть не удивилась: мы явно нравились друг другу. Он брал меня за руку, я ее не отнимала и даже прижималась к нему. Только спросила:
– А жена согласна?
– Нет у меня жены.
– А кому ты шкафы покупаешь?
– Маме.
Пока мы ехали, мой командировочный будто почуял: позвонил, но я отменила звонок и отключила звук.
Моя накопившаяся нежность наконец нашла выход. Все произошло как будто само собой. Мы с Валерой любили друг друга так, словно давно были знакомы и не собираемся расставаться, а наоборот – у нас еще много ночей впереди. Парень оказался деликатным, понимающим и опытным любовником – в общем, с ним мне было очень хорошо.
Потом совесть немного пыталась меня погрызть, однако я с ней быстро справилась. В конце концов, я не вещь и никому не принадлежу полностью! И если у мужчины может быть жена и любовница, то чем женщина хуже? Моей нежности точно хватит на двоих, и вообще, я молода, красива и мне принадлежит весь мир, а не только Саша или Валера.
Время проходило замечательно, мы с Валерой встречались не только у него, но и у меня. Однажды утром я долго плескалась в ванной, а когда вышла, вижу – он хмурится.
– Что с тобой?
– Прости, – растерянно сказал он, – я случайно нажал кнопку на телефоне и прослушал твой автоответчик.
Я не сразу поняла. А Валерка наоборот, уже все понял, нахмурился еще сильнее и процедил сквозь зубы:
– Значит, кроме меня, есть еще и Саша? Который ужасно соскучился по своей девочке Насте?
– Погоди, – спохватилась я, – ты все не так понял!
Валерий накинул куртку.
– Все я правильно понял, – бросил он мне уже у выхода. – Не звони.
И вышел.
Не могу сказать, чтобы я была сильно потрясена. Но все же немного обидно – взял и удрал, вот так сразу, не поговорив! Не люблю, когда убегают и не слушают. Может, я бы ему объяснила, что там у меня все закончено, что остаюсь только с ним одним, а он... Я задумалась: а с кем из них двоих я хотела бы остаться? И не смогла решить. Саша свой, привычный, надежный и знакомый. А Валера волнует, с ним сердце колотится и как будто летаешь... Нет, не знаю. Мне оба нравятся.
– Надо сначала заканчивать одни отношения, а потом начинать другие, – наставительно заметила мне подруга, когда я поделилась с ней своими метаниями. – Тогда твоя совесть хотя бы будет чиста. Попробуй расстаться с одним, и с другим все налаживай.
Наконец Сашка вернулся, и я ему сразу сказала, что полюбила другого. Он долго стоял отвернувшись, глядя в стену. Кусал губы, моргал.
– Но почему, Настя? – спросил он.
– Я тебя больше не люблю. Прости.
Саша постоял еще, потом с силой пнул свой рюкзак ногой, открыл рот, чтобы сказать мне что-то, передумал и вышел, стукнув дверью. «Молодец, что промолчал», – подумала я. Мне и так было все это очень неприятно.
– Милый, я теперь одна, – сказала я, позвонив Валере. – Порвала с предыдущим парнем. И теперь у нас все будет честно! Давай помиримся, а?
– Честно, говоришь? – хмыкнул он. – Надо было мне сразу сказать, что у тебя кто-то есть. А ты скрыла. Как мне после этого тебе верить? Один раз обманула, значит, можешь еще раз изменить!
Он отключил связь. В ярости я швырнула свою трубку об стену, ни в чем не виноватый телефон разлетелся на части и упал на кровать. Вот гад! Я же ему вовсе не изменяла, просто промолчала о Саше! Если бы он не услышал автоответчик, а я сама со временем ему сказала о бывшем парне, он бы тоже встал в такую чистоплюйскую позу? Из-за него я теперь осталась ни с чем!
Долго я не могла успокоиться и злилась. Перед Валерой я точно ни в чем не виновата, а Сашка сам глупец, что уехал на целый месяц. Я знаю, есть девушки, которые с облегчением вздыхают, когда парень уезжает – дескать, можно отдохнуть и расслабиться. Но это ни разу не я. Мне эта вечная игра между мужчиной и женщиной, которую называют любовью, никогда не надоест.
Что ж, долго я в одиночестве не останусь – найду, на кого излить свою нежность!

***

Трудные уроки жизни

Я долго мучился, не знал, как признаться, что изменил жене: конспирация и прочее притворство не для меня. Наконец набрался смелости и сказал.
– Как ты мог! – кричала Люда. – Ты же клялся!
Я слушал и думал, что так мне и надо, шалопаю, получаю по заслугам. Люда кричала и плакала, из своей комнаты прибежали дети. Славик спросил:
– Папа, что с мамой?
А маленькая Полина просто заплакала, и я подхватил ее на руки.
– Не смей прикасаться к ребенку! – прокричала жена. – Мы уходим от тебя!
Она схватила со стола стеклянную вазу и швырнула ее на пол. Осколки так и брызнули во все стороны, а Люда рухнула в кресло и зарыдала еще сильнее. Тут уже и сын перепугался. Я увел детей обратно в комнату, вздохнул:
– Слав, посиди с сестрой. Мама потом успокоится.
Взял я в кухне совок и веник, подмел, чтобы никто не поранился. Сел на табуретку и задумался о своей жизни. Да, я виноват. Ужасно глупо все получилось. Как-то само собой все вышло, остался после корпоратива что-то в ящике стола найти, к тому же слегка нетрезвый, а тут Машка, вечно сексуально озабоченная и наглая. Оседлала, как жеребца, сопротивляться было поздно. Правда, самому себе можно не врать, мог и послать ее подальше, но что-то мужское, дурацкое не позволило. Никогда не изменял супруге, и на мгновение захотелось. Острого захотелось, запретного. И этого мгновения, выходит, хватило, чтобы рухнула вся налаженная жизнь. Да, дорого бы я сейчас дал за то, чтобы вернуться, как в фантастическом романе, назад на машине времени, и дать Машке коленом под зад, вместо того чтобы поддаться ей. Так что теперь я один из многих, тех самых мужиков, о которых женщины говорят: козлы.
Я начал искать жену, нашел в спальне, у шкафа. Она собирала чемодан.
– Людочка, ну прости, пожалуйста. Это было помутнение разума, не уходи!
– Какого еще разума? У тебя разум в штанах!
Собрать чемодан она собрала, но осталась дома: поздно уже было к маме ехать, ночь на дворе. Я спал на кушетке в гостиной. А следующие несколько дней были адом. Я и так переживаю, а тут еще ее мама звонит, ругается в трубку. Потом ее старший брат грозился морду мне набить, я вздохнул: «Ну давай...» Он не приехал, побоялся наверное. Люда на целый день уехала к маме, но потом вернулась.
– Если бы не дети, особенно Поля, я бы у мамы осталась, – заявила она.
Потом она увозила туда детей, рассчитывая вернуться за чемоданом. Я ждал, как приговоренный к казни. Но они вернулись. Она уже не кричала и не плакала, просто молчала.
Шли дни, чемодан так и стоял упакованный в прихожей, как грозное напоминание о моей вине и о том, что может произойти в любой момент.
– Ты правда раскаиваешься? – спросила однажды Люда.
– Конечно! Я виноват, и только теперь понял, что ты для меня значишь... Осознал, что только ты одна мне нужна. Ты простила меня?
– Ну, я на полпути. Но учти...
Короче говоря, мы снова стали спать вместе, и я облегченно вздохнул. Чтобы я еще раз посмотрел на чужую женщину – да ни за что! Хватит с меня. Семейный покой важнее мимолетных удовольствий. И потом, Людка и дети для меня действительно самое дорогое. Я не могу их потерять!
Жизнь наладилась, вошла в свой обычный ритм. Только я теперь изменился. Корпоративы – это теперь без меня. Ребята звонят, зовут на пиво и вообще – встретиться, посидеть. Я отвечаю:
– Не могу, извините.
– Но как же ты выходные проводишь, Макс?
– С семьей.
Звонить мне стали реже, ну и пусть. Я знаю теперь, что самое главное. Хорошим отцом я был и раньше, теперь стал хорошим мужем.
– Ты раньше таким заботливым не был, – посмеивается Люда. – И все мои просьбы с первого раза выполняешь, а не через год, как раньше.
Как-то раз я пошел в ванную, но забыл полотенце и вышел. И увидел в зеркале прихожей, что Люда роется в карманах моих джинсов, висящих на стуле. Потом в сумке. Мне стало неприятно. И в телефоне, в сообщениях она у меня побывала, я точно знаю. Но в общем сам ведь виноват, пенять не на кого.
Интересно, сколько продлится этот контроль? Жену я вернул, а ее доверие – нет. Значит, потребуется много времени, чтобы она снова начала мне верить...

***

Место под дождем

Еще ни разу я не возвращался из командировки в такую погоду. Прошел паспортный контроль в аэропорту, встал к ленте багажа, получил свой чемодан – а он мокрый! И все остальные тоже. Это осень. Хорошо, что я человек предусмотрительный, захватил с собой зонт.
Стеклянные двери раздвигались, выпуская людей из терминала, дождь лил, лил и никогда не собирался заканчиваться. Я уже хотел было пройти, и вдруг застыл: снаружи под навесом стояла девушка, прячась от струй воды. Волосы ее были влажными, как будто она уже пыталась выйти, но вернулась, и теперь пережидала дождь. Но разве его переждешь? Ее хрупкая стройная фигурка темным силуэтом выделялась на фоне светлого рекламного щита. У меня защемило сердце: картинка показалась мне трогательной. Захотелось ее, как промокшую птицу, взять с собой, высушить и отогреть.
– Девушка! – сказал я, подойдя. – Давайте я вас проведу под зонтом до автобуса.
Она повернула голову. Я раскрыл над ней свой просторный зонт.
– Видите, места хватит, – улыбнулся я. – Согласны?
Девушка молча кивнула и спустилась со ступенек. Я шел рядом, бережно удерживая зонт над ее головой.
В салоне мы сели рядом.
– Вадим, – назвался я. – А вас как зовут?
– Оля.
Голос приятный, нежный – такой, как я и ожидал. Автобус тронулся в город, за окном замелькали цветные отражения огней в лужах.
– Знаете, Оля, – начал я, пытаясь развлечь ее разговором, – я тоже не люблю дождь.
– А я люблю.
Я запнулся.
– Это же фирменный стиль осени, – сказала она негромко. – Она его специально включает, свой дождь, чтобы мы заметили: вот, наступила осень. А то не заметили бы, так и бегали бы на работу и с работы, как заведенные.
– Вы правы! – весело подхватил я. – Будем рассматривать осень как предисловие к зиме. Вы заметили, что по утрам на траве иней?
Я всю дорогу рассуждал, шутил, балагурил. А она молчала, и было неясно, одобряет она мою болтовню или нет.
К моему удивлению, Оля легко согласилась прийти ко мне. И осталась – совершенно естественно, будто так и было задумано. Устроилась в моем доме, как в своем. Лишь в первые дни я изумлялся этой естественности, а потом привык. Смотрел на нее и порой сам не верил своему счастью. Молодая женщина притягивала мое внимание, каждое ее грациозное движение хотелось запомнить, чтобы потом, закрыв глаза, вспоминать. Как она переставляет книги на полке. Как садится на стул, набросив платок на плечи. Как читает книгу, немного склонив голову набок. Но почему она упрямо не хочет меня замечать?
Днем Оля вела себя так, будто по ночам между нами ничего не было. Я весь был в ее нежных прикосновениях, горел от страсти. А она словно не замечала моего присутствия, шла к книжным полкам, проводя пальчиком по корешкам книг, доставала одну – и читала часами напролет. Потом следующую, и так день за днем. Или стояла у окна, смотрела вдаль, как птица, которая хочет улететь. Это была еще одна из ее странных привычек – она могла простоять так сколько угодно. Иногда она снимала со стены гитару и наигрывала какие-то минорные мелодии, тихонько напевала.
Одним своим присутствием Оля сделала этот дом уютным, мне теперь каждый вечер хотелось поскорее вернуться с работы. Но было все-таки слегка обидно, что она как бы сама по себе. Мне не хватало ее внимания. Я по утрам готовил завтрак и нес ей в постель, любовался, как она ест, отводя от лица темные пряди волос, отламывая от булки птичьи кусочки. Покупал ее любимый яблочный сок, приносил букеты цветов – она неловко их принимала и ставила в вазу.
– Кто ты вообще? – спросил я ее однажды. – Откуда? Чем занимаешься?
Она задумалась, пожала плечами.
– Просто человек. – Она отложила гитару. – Вадим, тебе не нравится, что я сижу дома и не зарабатываю?
Я смутился: признаться, мелькало что-то такое. А она на следующий день пошла в дом детского творчества и устроилась преподавателем музыки. Но это ничего не изменило – она все так же была рассеянна, отвечала невпопад, а на мои замечания только улыбалась.
Иногда она пропадала на день, но никогда не рассказывала, где была. Оля притягивала меня и в то же время раздражала. Я нуждался в ней, звонил ей с работы, вечером хотел ее видеть, ночью – ласкать. Она отвечала на ласки и ничем не показывала, что они ей неприятны. Значит, у нас взаимные чувства? Но я зависел от нее, как ни от одной женщины на свете! А она оставалась самостоятельной, словно чужая. И была немного замороженной.
Однажды я вернулся с работы усталый и злой. Не сложилось с заданием: заказчик вносил бесконечные поправки, соседние отделы присылали свои уточнения в последнюю секунду. У меня было ощущение, что меня используют, ничего не давая взамен. А когда я открыл дверь и вошел с тяжелым пакетом продуктов из супермаркета, ощущение усилилось: Оля, как обычно, сидела с книгой на диване. Я прошел на кухню, швырнул пакет на пол и уставился на него. Кому-то я тут вообще нужен?
Она бесшумно появилась, подошла к окну и стала смотреть наружу.
– Уже почти год, – сказал я.
Она не оглянулась.
– Целый год, и ничего не меняется!
Никакой реакции.
– Я таскаю пакеты с едой! – Я понимал, что меня несёт и я говорю что-то не то, но уже не мог остановиться и почти кричал. – Готовлю, как кухарка! По утрам несу в постель завтрак – потому что я люблю тебя! Люблю! А ты?! Сидишь, бренчишь на своей гитаре, читаешь свои книги. Видишь, я говорю – «своей, свои». Хотя они мои! Я вообще перестал понимать, что делаю в своей квартире. Эта квартира тоже уже твоя. Скажи, у тебя любое место, где ты оказываешься, становится своим? Эгоистка!
– Не надо так громко, – едва слышно прошептала Оля.
– Я танцую вокруг нее на цыпочках! – гремел я, распаляясь и уже говоря о ней в третьем лице. – А она даже не замечает! Если я исчезну, она и не заметит, так и будет читать очередную книгу или торчать у окна!
Я говорил еще что-то в том же духе. Моя копилка претензий переполнилась, и недовольство посыпалось из нее с шумом и грохотом, вывалилось наружу. А Оля
легкой походкой прошла в прихожую, обулась, надела пальто, огляделась вокруг.
– Ну что ж. Пришла сюда с пустыми руками, значит, и уходить можно с пустыми.
Она говорила так тихо, что я едва слышал. Или, может у меня звенело в ушах от вспышки гнева? Она вышла из квартиры, а дверь тихонько притворила.
Вот и всё.
Мне хотелось заорать и со всей дури ударить кулаком о стену, чтобы почувствовать боль. К счастью, я сдержался. Спокойно! Надо спокойно разобраться. Только вот в чем разбираться? Что произошло?
Я рухнул на диван, сжал голову руками, потом расслабился. Взгляд упал на стопку книг, которые Оля доставала с полки. Между книгами лежала тетрадь, я вспомнил: она в нее что-то записывала. А когда я проходил мимо, спокойно закрывала. Дневник? С отвращением к самому себе – дескать, вот до чего дошел, чужие записи читаешь – я открыл тетрадь. Пробежал ровные строчки глазами.
«Он спросил, кто я. Ну как сказать, кто? Не говорить же, что я игрушечная плюшевая кошка, которую выкинули за ненадобностью. Забыли в аэропорту. Хозяин должен был взять меня с собой, но не взял. Оставил на лавке, на холодном пластиковом сиденье в зоне ожидания. И я привыкла быть одна, ночевать в квартирах знакомых, нигде подолгу не задерживаясь, потому что не хочу, чтобы меня еще раз забыли. Нет, не стоит говорить этого Вадиму».
От этого абзаца у меня защемило сердце. Бедная моя Оля! Какой бездушный урод мог пообещать взять ее с собой – и обмануть? Стоп, но ведь именно поэтому мы встретились.
«Трудно объяснить, зачем я езжу в аэропорт, жду, вглядываясь в строчки прибытия на табло. Нет, я не жду хозяина, я знаю – он забыл о своей игрушке, да и мне он уже не нужен. Просто меня тянет туда, в толкотню и суету. Кажется, мой настоящий дом – там, где нет никакого дома».
Я дочитал и подумал: а как же мой дом, неужели не стал ей родным? Вздохнул и продолжил чтение.
«Почти любая женщина кожей ощущает, что ее мужчина недоволен. Чует приближение конфликта и готовится к нему. Я тоже чую недовольство Вадима, но ни к чему не готовлюсь, так как к любым переменам готова всегда. Время идет, осень выключила свой дождь. Или это зима его выключила. Осень милосердна, она готовит нас к холоду, но мы этого не понимаем и сердимся. Мы всегда сердимся, если не понимаем».
Я перевернул несколько страниц.
«Люди, приехавшие в аэропорт, называются пассажиры, и в самолете будут пассажирами. А когда прилетят по месту назначения, станут приезжими. Улетая, они обещают оставшимся писать, звонить, приезжать в гости – но забывают. Оставшиеся ждут, ждут. И потом, наверное, сами становятся пассажирами. Потому что ведь невозможно ждать всю жизнь, тянет самим что-то делать, куда-то ехать. Главное для людей – не сидеть на месте».
С острой жалостью я подумал, что Оле как раз нравилось сидеть на месте, это было вообще ее любимое занятие. Хорошо сидеть на месте, если оно у тебя есть. А где оно, ее место? Ведь не в аэропорту, где однажды ее оставили! Все-таки она не собака, которая может годами ждать хозяина. Она – женщина, создающая домашний уют там, где находится. Это кошачья способность, а кошка не будет долго ждать.
Внезапно я понял, что если немедленно не верну Олю, то потеряю самое дорогое на свете существо. Пусть сидит, пусть смотрит в окно, бренчит на гитаре, пусть даже не обращает на меня внимания. Но ее место – рядом со мной!
Я вызвал такси и вскоре примчался в аэропорт. Наверняка она где-то здесь. В терминале ничего не изменилось, он жил своей всегдашней жизнью: отправлял рейсы и принимал. Я ходил между людьми с тележками, сумками, чемоданами, вглядывался в них, искал любимую и думал о том, что если не найду ее – никогда себе этого не прощу.
Оля стояла у выхода под навесом, как тогда. Только в тот вечер шел дождь, а сегодня носится мелкая снежная крупа. Она увидела меня, и ее лицо сразу порозовело, ожило.
– Олечка, прости, – сказал я. – Пойдем ко мне. Делай что хочешь: молчи, читай, играй. Ничего не делай, только будь рядом. Ты мне нужна!
– И ты мне, – ответила она и забросила руки мне на шею. – И ты! Наконец ты приехал за мной!
Она произнесла это так, будто только что научилась говорить.

***

Страшная месть

Не зря мне не хотелось идти на встречу одноклассников, хотя я к ним хорошо отношусь. Просто знаю себя – начну хныкать. Конечно, так и случилось! От радости видеть знакомые с детства лица вживую, а не на фото, расслабилась, потянуло на откровенность.
– Никакой личной жизни, – пожаловалась я. – Ни принца, ни вообще нормального мужика.
Девчонки дружно вздохнули.
– Где они все? – спросила одна.
– Вымерли. Сплошной брак производства попадается, – ответила другая, допивая коктейль.
Тут вмешался наш одноклассник Вова:
– Стоп, секундочку. Как вымерли? А я?
– Да ну тебя!
Никто из нас его не воспринимал, несерьезный он какой-то. Вечно со скутерами возится, вот и сегодня примчал на двух колесах. Между прочим, в школе мы сидели за одной партой, и я была в него тайно влюблена. Хотела сделать счастливым, то есть согласиться выйти за него замуж. Но когда он стукнул Иванову по голове портфелем, я поняла: он любит не меня, значит не видать ему счастья.
– Я вам говорю, – уверял Вова, – есть мужики-орлы. Просто вы плохо ищете.
Поговорили про орлов, семейные отношения, посмотрели фото детей, у кого есть, умилились – с тем и распрощались. Я уж и думать про ту встречу забыла, поэтому очень удивилась, когда Вовчик позвонил.
– Слушай, Валька, есть у меня знакомый, настоящий мужик.
– Что? Зачем?
– Как зачем? Устроить твое счастье.
Я отнекивалась, хихикала, но он вбил себе в голову, что меня нужно спасти от одиночества. Раскомандовался, добра мне желает, видите ли. Чтобы отстал, согласилась.
Готовилась к свиданию, перемерила все блузки, вспоминала свою жизнь, а то мало ли – выскочу замуж, и всё. В итоге пошла в майке и джинсах. Парень оказался красавец, у меня прямо дух захватило. Спасибо, Вовик! Погуляли мы с ним, посидели в парке, поговорили. Умница, но уж слишком элегантен, даже подозрительно женственен. Оттопыренный мизинчик, ногти после маникюра – у меня глаз наметанный. А когда он, провожая меня, спросил, где я покупала такую маечку, всё стало ясно.
– Вовка, ты не только в женщинах, ты и в мужчинах не разбираешься! – разбушевалась я по телефону. – Твой «настоящий мужик» настоящая тетка! Издеваешься?
Он долго удивлялся, взял тайм-аут и сосватал мне еще одного. Я взяла с него клятву, что этот ну точно настоящий. В этот раз решила одеться покрасивее, чтобы не повторяться. Мужчина оказался действительно нормальным, повесил мне дома книжную полку, правда, провозился весь день и лишних дырок наделал. Но важен результат! Однако через несколько дней активного общения я заметила, что он слишком быстро устает.
– Лень – это просто инстинкт самосохранения, – твердил он.
И заваливался днем поспать. Как ни позвоню, у него голос сонный. Короче говоря, окончательно выяснилось, что этот мужчина относится к виду диванному, подвиду «ленивец». А зачем мне такой?
Не знаю, где он их брал, но откопал Вова для меня третьего.
– Настоящий мачо, – сообщил он. – Вместе катались, укротит любое транспортное средство.
Мачо оказалось качественным: атлет, классическая небритость и суровость во взгляде. Но уже через час общения я поняла – этого кандидата интересует только руль, и больше ничего на свете.
– Чтобы во-о-от такой, – показал он, – и скорость под двести! Во! И без глушителя!
Никаких других тем для разговора он просто не понимал. Я уж не знала, смеяться мне или плакать. Выбрала третий вариант: закатила Вовке грандиозный скандал.
– Негодяй! – кричала я. – Ты это нарочно устраивал! Чтобы кровь из меня попить. Ну погоди, я тебе отомщу!
Как отомстить, я пока не знала, но надо же было пар выпустить. Встретились, выпустила. А Вова ошалел от моего наезда, и от растерянности, видимо, признался:
– Знаешь Валь, ты это... Ты вообще-то мне самому очень нравишься.
Я так и села.
– Какого же лешего ты меня с другими знакомил?!
– Чтобы никому другому тебя не отдавать, подсовывал третий сорт.
Я вообще онемела от такого потрясающего коварства.
– А по морде не хочешь получить!?
– Хочу, – говорит он, и тянет ко мне губы.
Каков наглец!
Короче говоря, выхожу за него замуж. А то как иначе я смогу ему за всё отомстить?