Читать онлайн
"Алмазный венец"
1.
Муж Таты Баранниковой — бизнесмен и охотник на лося. У трофея Алексей отрезал только губы. Тушить их надобно в вологодской сметане. Самого же сохатого отдавал леснику с предписанием отослать детишкам в сиротский приют. Хороши из рогатого красавца котлеты, особенно, если добавить чесночок с луком! Пусть малыши кушают.
Тата наводила на лицо боевой раскрас, украдкой поглядывала на суженого, возившегося с патронами.
— Лешик, куда двинешь? Опять по Калужскому?
— Даже не знаю… Лесник там Егорыч совсем скурвился. Пьет горькую нон-стоп. В последний приезд изъял из моего портмоне 300 баксов.
— Отдал?
— Куда б он делся? Говорил, что хотел сделать презент внучкам к Новому году.
Тата нанесла тушью последний штрих. Теперь она готова к выходу в город. Увы, в свои сороковник раскабанела, на ляжках целлюлит.
— Я, Лех, прошвырнусь по бутикам. На Тверской-Ямской приглядела алмазное колье. Не колье — венец! Не хмурься, совсем недорого.
Алексей, вздохнув, складывал патроны в ящик стола.
— Татка, притормози с тратами. О нас судачат.
— Собака лает, караван идет. Мы не богаче других.
— Ошибаешься. Богаче! О последнем твоем юбилее звонила вся желтая пресса. Зачем ты выписала из-за океана Мадонну? Обошлась бы дешевым Киркоровым.
Тата ударила кулачком по столу:
— Милый, неужели ты не замечаешь, как я страдаю?
— Вся в соболиных шубах, в брюликах?
— Не все измеряется деньгами. Я старею…
Леша потянулся. Совершил пару мускулистых шагов. По молодости он был в гребной сборной России. Стать осталась. Не ноги, а могучие, неутомимые пружины. Плечи — косая сажень.
Усмехнулся:
— Мотнись в Голливуд. Сделай пару подтяжек. Я знаю адресок гуру пластики.
— Не хочу. Уезжай, дорогой, на свое ристалище. Не пуха тебе, ни пера. Чао-какао!
2.
Безоглядная трата наличности действовала на Нату как укол героина. Душевная боль отступала. Груди приподнимались. Целлюлит почти исчезал. Опять молодуха. На выданье.
Ах, как же хорошо у них с Лехой начиналось 20 лет тому назад в Гурзуфе!
Она — филолог, аспират МГУ. Он пишет кандидатскую диссертацию в институте Нефти и Газа. Познакомились за пляжной игрой в покер. Сразили тогда наповал его длинные, с лепной мускулатурой, ноги. Зеленые глаза парня глядели с мефистофельской мощью.
Боже мой, какой у них случился секс в дощатой времянке бабушки Агафьи. Когда выходили во двор, к их стопам падал медовый инжир, лопался на бетонном настиле. А за сеточной оградой истерично кудахтали куры, петух с радугой хвоста косился на свой нехилый гарем.
Тогда она и схватила Баранникова за локоть, с покорностью глянула снизу вверх:
— Баранников, хочу быть твоей курочкой.
— Будешь! — Леша поднял фигу, обдул ее, жадно впился в сочащуюся мякоть зубами.
Итак, прошло 20 лет. Что мы имеем? Кандидатскую Алексей так и не защитил. Тата напрочь забыла мудреность филологии и в письмах к маме делает ошибки.Г-н Баранников сказочно богат. Конкуренты обрызгивали занавеси в его офисе ядом, ничего, откачали. Дважды пытались прострочить калашом, спас бронированный джип.
Все в прошлом…
Лешик ходит с таблетками нитроглицерина в нагрудном кармане. Она глотает таблетки от климакса. Чёртовы зарницы старости!
Даже алмазный венец ее перестал радовать. Срочно прикупить манто из голубого соболя! Где-то у нее валялась фирменная карточка скидок.
Ага, вот она где.
Или Лешик прав? Шопингом одним не отделаешься? Надо взять себя в ежовые рукавицы. Ей только 40, а не 80!
3.
Не удержалась, показала мужу покупки. Шубы Леши не заинтересовали. Алмазный венец зорко осмотрел, пощелкал по бриллиантам ногтем. И стал, будто умываясь, тереть щеки ладонями. Такая у него в последние годы привычка.
— Значит, так, зая! Алмазный венец — последняя капля. Стоп машина!
— Ты о чем?
—Предлагаю стать коллекционером ассигнаций, дензнаков.
— Старинных?
— Самых, что ни на есть, современных. Еврики, баксы, фунты.
— Зачем? — левый глаз Таты предательски дергался.
— Поверь мне, травленому волку, это тебя преобразит. Откроет новые горизонты… На меня, цыпка моя, опять наезд. Подросла юная бизнес-сволочь, алчет горячей крови. Нарвешься ты со своими покупками. Папарацци спят и видят, как меня смешать с навозом.
— Я, Лёх, в курсе.
— Не хочешь же видеть фотки с алмазным венцом в желтой прессе?
— Не хочу.
— Вот и угомонись. Разберусь с конкурентами, полетим на Гаити. Я там прикупил небольшой остров.
— Секс-каникулы?
— Типа того. Попробуем реанимировать Гурзуфский опыт.
4.
Собирать деньги Тате показалось занятием скучным. Даже постыдным. Чувствуешь себя чеховским Ионычем, разглаживающим перед сном радужные бумажки.
Потом втянулась.
Как пляшет процентная ставка от глобальной политики! Сколько, наконец, разных банков!
Через полгода Тата ощутила бешеную мотивацию. Почти каждый день кидалась из банка в банк, проверяя проценты. Леша пробовал обучить ее этому тонкому искусству в мировой паутине, да она не сдюжила. Точнее — не захотела. Ей остро необходимо было живое перемещение в пространстве, живые лица финансовых служащих.
Она остыла к одежде, туфлям, брюликам и прочей дорогой дряни. Кинулась в экономию. В шубе из голубого соболя, на Лексусе, она ездила затовариваться в «Пятерочку», покупала товары по «Красной цене», совсем за копейки.
— Гляди не пережми… — хмурился супруг. — Твоя игра в нищенку повод для папарацци порезвиться.
Тата юлой вертелась перед Лешей.
— А как я выгляжу?! Сбросила 12 кг. Сыпь на левой щеке разом прошла. Груди, как у молодухи, ты только глянь, вздернуты.
Баранников сухими ладонями умывал лицо:
— Скоро полетим на Гаити. На остров любви. По случаю прикупил личный самолет.
—Зачем? Можно было бы положить денежки под лихие проценты.
Леша обнимал Тату, по-отцовски целовал в лоб:
— Детка, не надо ханжить. Ты ведь даже представить не можешь размеры моего капитала. Сейчас личный лайнер есть у каждого джентльмена.
Тата искренне целовала его.
Баранников помрачнел:
— Вот только вот с потенцией у меня не того. Дел столько, не до потенции.
5.
В Кунцево Алешу переехал КрАЗ. Баранников решил тряхнуть стариной, по липовым аллеям покататься на велике.
Тата стояла у полированного гроба из черного дерева. Всматривалась в лицо родного. Никогда уж ему не умыться сухими ладонями.
— Кто это сделал? Кто?! — взяла ее под локоток афро-русская девушка в черном платье от Диора, в туфлях на шпильках.
— Откуда я знаю! — прошептала Тата.
— Извините, не представилась. Пресс-секретарь вашего покойного мужа, Анжелика Шварценеггер.
— Родственница мегазвезды?
— Однофамилец. Родом из Эфиопии. Закончила Кембридж.
— Логичней этот вопрос переадресовать именно вам.Так кто это сделал?
Анжелика округлила миндальные глаза.
— Я уже приступила к расследованию. Подключила, кроме нашей службы безопасности, Лубянку с Петровкой. Давайте, вспомним детали…
У Таты задергалось левое веко:
— Извините, не могу думать об этом. Депресняк жуткий.
— У меня тоже. Вы и представить себе не можете, Наталья Ивановна, как мы с вашим мужем были близки.
— В каком плане?
— В ментальном. В Алексее Борисовиче я видела своего покойного папу. Он был царедворцем Эфиопского короля. Его революционеры пустили в расход. Хорошо еще не съели, по доброй местной традиции.
— Я пойду…
— Вот моя визитка. Буду информировать о ходе дела. Если будут вопросы, звоните.
После Ваганьковского решила прошвырнуться по банкам.
Выходя из одного, самого перспективного, ударилась лбом о толстую стеклянную дверь. Она должна была открыться автоматически, не открылась. На улице глянула в зеркало. Челка сбилась. На лбу синяк. В глазах ужас кролика перед удавом.
С банками она завязывает.
6.
Как-то набрала Анжелику.
— Как расследование?
— Это приватный разговор.
— Так приезжайте. Адрес знаете?
Вошла в дверь, вся пропахшая свежим морозцем. Стояла холодная осень.
— Ну? — вся подалась к г-же Шварценеггер Тата и вдруг, будто переняв привычку мужа, стала умываться сухими ладонями.
Гостья скинула горностаевый полушубок, молодая и красивая, как африканская пантера, проследовала в зал.
— Похоже, что смерть — простая случайность. Водила КрАЗа был, как стеклышко, трезв.В связях с конкурентами вашего мужа не замечен.
— Так в чем же приватность беседы?
— На кладбище я вам солгала. У меня был интим.
— Какая гадость! Зачем вы об этом?
—На него все наседали. Налоговики, бандюги, подельники. Кстати, ваш алмазный венец он считал знаком сугубо недобрым Алексей хотел покончить с собой. Я отдалась ему и вытащила его из петли.
Анжелика села на пуфик, поправила джинсы. Черная майка красиво очерчивала ее вздернутую юную грудь.
— Может, вы уж пойдете? — нахмурилась Тата.
— Наталья Ивановна, не гоните. У нас же с вами был один мужчина. Мы почти родня. Покажите мне тот самый венец.
— Зачем вам?
— Ну, я же женщина. Мне так любопытно!
7.
По воскресеньям Тата с Анжеликой ездят на Ваганьковское, зажигают в мраморной усыпальнице витые восковые свечи.
Алмазный венец Тата хотела повесить в склепе, да г-жа Шварценеггер отговорила.Мол, тогда не избежать осквернения.
Прав русский народ: «Не было бы счастья, да несчастья помогло». Дружа с Анжеликой, Тата так сказочно похорошела, что мужики на улице до хруста выворачивали свои шеи.
Они реагировали на коэффициент ее жизненности, так сказать, живучести.
Как-то по весне, случился у них с Анжеликой упоительный секс. Тата и не догадывалась, что по природе своей бисексуальна. В мире столько загадок… Снежный человек, лохнесское чудовище, аннексия Крыма.
В конечном счете, побеждает любовь.
Only Love!
Вот Натали и воскресла.
Алмазный свой венец она презентовала дьявольски аппетитной африканке.
Бриллианты так здорово играют на фоне черной, что ночь, кожи.
Не налюбуешься!
Ой, теперь они точно родственники.
.
ЛитСовет
Только что
