Читать онлайн
"Сбежать с подводной лодки"

Басист грыз домино. Медленно, методично, со вкусом. Брал одну штучку, подносил к глазам, оценивал, потом пробовал на зуб, морщился, но упорно превращал совсем новенькие прямоугольнички из прессованного опила обратно в тот деревянный мусор, которым они когда-то были.

- Ты че делаешь? – возмущенно спросил Инженер, выдергивая у него изо рта очередную доминошку и сокрушенно ее разглядывая. – Я же их только купил!

- Говорю тебе: дерьмо, а не игра, - пояснил свои действия Басист. – И на вкус дерьмо, и в зубах застревают.

Он демонстративно сплюнул на стол остатки дерева и поковырялся в зубах ногтем мизинца.

- Блин, ну ты даешь, - Инженер махнул рукой и со вздохом опустился в скрипучее плетеное кресло.

- Так мне можно их доесть? – с надеждой спросил Басист.

- Ешь, конечно. Какая им теперь, в сущности, разница: сразу быть выброшенными или пройти извилистый путь сквозь твой пищеварительный тракт для начала, - пожал плечами Инженер, беря первую попавшуюся на полке книгу и принимаясь ее читать.

- Не скажи, - возразил Басист. – Если ты их выбросишь, мне нечего будет грызть.

- Бася, солнышко, - проворковала вырулившая из кухни Катя с полным подносом колбасной нарезки, - ты почему раньше не сказал? Я бы тебе семечек дала. А то Инженер старался, искал нормальное, деревянное домино, а ты взял и сгрыз его.

- Я не искал. Просто увидел в одном киоске и подумал: «Деревянное домино. Прикольно. Надо купить. Поиграем у Катюхи», - заметил Инженер, не отрываясь от книги.

- Ну, все равно, жалко хорошую вещь, - повторила Катя, ставя поднос на стол, разгибаясь и укоризненно глядя на Басиста. Тот сплюнул очередной деревянный фрагмент в уже довольно большую горку на столе. Катя попыталась выбросить мусор, но Басист вдруг взвился, прикрыл результат труда обеими руками и заявил:

- Не трогай! Это инсталляция.

- И что она означает? – поинтересовалась Катя, с сомнением оценивая ровную коричневую горку.

- «Жизнь – дерьмо», - гордо пояснил Басист. – Видишь, какой богатый цвет, да? И какая фактура. А если прожевать и переварить, будет просто дерьмо. Вся жизнь такая: пока любуешься со стороны, вроде красиво. А попробуешь – оказывается, сплошное дерьмо.

Катя демонстративно закатила глаза к потолку, вздохнула, а потом безапелляционно заявила:

- Убери свое… свою инсталляцию со стола. Мы тут едим, вообще-то.

- Нет! – послышался невнятный возглас откуда-то снизу. Потом раздался удар, стол слегка подскочил, и из-под него показалась довольная морда Слесаря. – Мы тут пьём.

Все покивали – кто согласно, кто с сарказмом – и морда снова скрылась под столом. Впрочем, оттуда почти сразу высунулась и зашарила по столу рука. Басист молча налил полстакана водки и подал ей. Рука исчезла. Раздалось негромкое бульканье, а затем рука стащила со стола еще и несколько кружочков колбасы. На этом Слесарь угомонился и продолжил счастливо обниматься с новой гитарой Басиста, которую, собственно, и обмывал. Виски, пришедшее в подарок с инструментом, они уже давно выпили, так что пришлось ублажать ненасытный желудок Слесаря старым добрым русским бухлом.

- Ой, Кира, - Катя вздрогнула, развернувшись и неожиданно едва не уткнувшись носом в грудь девушки с пышной гривой красноватых волос: нет, Киру никогда не считали каланчой, просто Катя в тапочках едва-едва достигала отметки в полтора метра. – А ты чего все еще тут стоишь? Располагайся, не стесняйся.

Кира оглядела комнату: помимо плетеного кресла, в котором развалился, закинув ногу за ногу, Инженер и табуретки Басиста, здесь было несколько разнокалиберных стульев, большой диван, пуфик, кресло-подушка и фитбол. Вообще-то, гимнастический мяч должен был служить несколько иным целям, но Катя уверенно оседлала его, сделала пару пружинящих движений и вместе с мячом упрыгала к дивану, где кудрявый молодой человек вел пространную беседу с еще одним странным персонажем – молодым, но жутко бородатым темноволосым мужчиной с красивыми голубыми глазами. Кира напрягла память, пытаясь вспомнить, как его зовут. То ли Снежок, то ли Ледок. Отмороженный, в общем.

С именами у них тут вообще было как-то странно. Нет, Катя каждого представляла нормально, по имени, но потом всякий раз неизменно добавляла: «Но ты можешь звать его просто Кудряш (Чайка, Хакер и т.д.)». Из-за этого Киру не покидало ощущение, что она находится в логове преступной группировки. Удаленность места от любой цивилизации (дом стоял практически в лесу, на краю садового кооператива, который, в свою очередь, был отделен от ближайшего населенного пункта широкой лесополосой) нисколько не способствовала разрушению этого образа. Из всех общественных заведений вдали, за деревьями, виднелось только какое-то советское здание раздолбаного вида: то ли больница, то ли крайне непопулярный санаторий. И Кире все больше казалось, что ее похитили и держат здесь насильно. Особенно после того, как ей сообщили, что выходить наружу можно только в случае чрезвычайной ситуации.

- Катя, - позвала она, подходя к хозяйке дома и усаживаясь возле нее на ковер, потому что диван и сидящие на нем личности Киру, мягко говоря, пугали. – Объясни еще раз про лодку, пожалуйста. Если честно, с первого раза я ничего не поняла.

- Лодку? Какую лодку? – Катя с искренним недоумением уставилась на подругу.

- Ну, про эту вашу игру, - попыталась уточнить Кира. – Как в нее играть? Что мне делать-то нужно?

- А-а, ты про «Подводную лодку»? – наконец, сообразила Катя. – Да ничего не надо делать. Ты просто телефон выключи и делай что хочешь: ешь, спи, разговаривай, слушай музыку, читай. Можешь вон, с Инженером в шахматы поиграть. Домино, к сожалению, Басист уже догрызает.

- И что будет в конце? – спросила Кира.

- В каком конце? – снова не поняла Катя.

- Ну, когда игра закончится, - пояснила Кира.

- В конце прозвенит будильник, и мы поедем обратно в город, - как само собой разумеющееся объявила Катя.

- А в чем цель-то? – пытаясь не выглядеть раздраженной, снова спросила девушка. Чем дольше они разговаривали, тем сильнее было ощущение, что Кира допытывается смысла шутки людей другого менталитета.

- Цель – в уходе от реальности, - важно объявила Катя, для значительности подняв палец. – Современный человек, живущий в бешеном ритме мегаполиса, не замечает, как вся его жизнь постепенно теряет смысл. Он вечно куда-то бежит, спешит, считает минутки и копейки, пытается отыскать выгоду, сэкономить, урвать свободный часок, чтобы потратить его на судорожные попытки построить личную жизнь или хотя бы выспаться. Мы – нормальные люди – не хотим так жить. Поэтому мы берем пару дней отгулов перед самыми выходными (ну, или отпуск, если повезет) и запираемся здесь на несколько дней. Отключаем все средства связи с миром, прячем часы, завешиваем окна и живем так, как того хочет наше тело и наш разум. Никто не может нас здесь найти, и можно полностью расслабиться: тебе не позвонят с работы, не сообщат никакие гадости, не полезут с рекламой, не попросят помочь. Вот погоди, тебе еще понравится. Ты не представляешь себе, как это здорово: остановиться и послушать себя, не отвлекаясь на всю эту городскую шелуху.

- А окна-то зачем завешивать? – спросила Кира.

- Ну как зачем? Чтобы не знать, день на дворе или ночь. Как в подводной лодке, - пояснила Катя. – Спи, когда хочешь, ешь, когда хочешь. Весь дом в твоем распоряжении. Здесь только два правила: вещи не портить и другим не мешать.

Кира нахмурилась, пытаясь понять ход мысли этих людей. В принципе, Катя еще в городе предупредила подругу, что некоторые ее знакомые могут показаться необычными. Но Кира думала, что они просто носят какую-нибудь неформальную одежду, как готы или толкинисты во времена ее детства, из которых обычно только один или двое делали это со смыслом, а остальные - потому что модно. Так что девушка оказалась совершенно не готова к здешней атмосфере. Рассеянные по небольшому двухэтажному домику люди то насвистывали оперные арии, то цитировали друг другу Бродского, а потом вдруг – Маяковского, причем хором, со смехом и свистом, то принимались рассуждать о политике, то просто смотрели в одну точку, ни на что не реагируя.

- Ой, не парься, - подвела итог Катя. – Расслабься, ничего не бойся и ни о чем не думай. Через пару дней сама поймешь.

И она легла на фитбол животом, прокатилась по нему и въехала головой прямо между колен кудрявого. Тот, не отвлекаясь от разговора с соседом, почесал ее, как кошку. Катя сказала: «Фр-фр!» и закрыла глаза, улегшись щекой на колено парня и вслушиваясь в чем-то заинтересовавший ее разговор. Кира сначала было слегка смутилась, а потом вспомнила, что кудрявый, кажется, Катин муж. Сознавать это было странно. Конечно, Кира и сама уже успела побывать замужем и даже родить ребенка, но о подруге детства у нее было совсем другое представление. Видеть ее так обыденно и вместе с тем необычно ласкающейся к кому-то было странно.

Кира отошла от беседующих, отыскала укромный закуток за книжной полкой посреди комнаты, играющей роль прозрачной стены, и села там на оставленную кем-то горку диванных подушек, еще не совсем уверенная, что так можно делать. Но проходили минуты, а обитатели дома не обращали на нее никакого внимания. То есть, конечно, обращали: один попросил подушку, другой предложил чашку чая, но не приставали с расспросами и не пытались познакомиться поближе. Кира не чувствовала себя ни как дома, ни хотя бы как у друзей. Просто странное место – чужое, непонятное. Как будто приехал в другую страну и сидишь на низкосортном вокзале маленького городка: все вокруг друг друга знают, что-то делают, говорят о чем-то на незнакомом языке, и никому нет до тебя дела. Девушка вздохнула.

Нет, она не ожидала приятной прогулки, да и подруга ей ничего подобного не обещала. Катя вообще поначалу слегка сомневалась, стоило ли Кире сюда ехать. Теперь-то девушка понимала, почему. Но психиатр, к которому ее направили после попытки суицида, порекомендовал Кире сменить образ жизни и сферу общения, попробовать что-то новое, так что, неожиданно встретив на улице подругу детства, с которой они не виделись больше десяти лет, и узнав, что та едет с друзьями на дачу, Кира пошла ва-банк и напросилась в гости. И вот теперь сидела и расхлебывала последствия спонтанного решения.

Мимо ее убежища прошел Инженер с дымящейся кружкой чая в руках. Остановился, попятился, возвращаясь на полметра назад, окинул Киру внимательным взглядом и заявил:

- Вы похожи на Гарри Поттера в чулане. Выпустить вас?

- Э-э, - Кира замялась, не зная, что отвечать на такой вопрос.

- Позвольте? – сказал Инженер, присаживаясь рядом и оглядываясь. – О, а тут действительно уютно. Хотите чаю?

- Нет, спасибо, - Кира помахала ладошкой, отвергая протянутую ей кружку с большой, но тонкой долькой лимона, так точно вписавшейся во внутренний диаметр посудины, словно Инженер ее специально подбирал.

- Знаете, почему почти всем нравится «Гарри Поттер»? – вдруг сказал он.

- Почему? – послушно спросила Кира: ей было неуютно беседовать с чужим человеком, но она помнила рекомендации врача: новые люди, новые впечатления, новые воспоминания, и терпела.

- Потому что волшебный мир, о котором где-то в глубине души мечтает каждый человек, спрятан не где-то там, в ином мире, а на виду у обычных людей, - пояснил Инженер, принимаясь за чай. – Гарри Поттер, самый обычный ребенок, попадает в этот мир и вдруг резко становится чем-то большим, чем затюканный сирота. Всем хотелось бы такого чуда в жизни, не правда ли? Ведь каждый из нас в глубине души хоть немного, да считает, что его недооценивают. Но чуда с нами не случится, даже если Роулинг не наврала, и магия правда существует. А знаете, почему?

- Потому что мы не умеем колдовать? – снова спросила Кира.

- Не-е-ет, вовсе не потому, что мы какие-то там маглы, - довольно улыбнулся Инженер, радуясь, что Кира следует его линии разговора. - А потому что в упор не видим множества разных миров, сосуществующих вместе с нашим – серым и унылым. И даже когда нас туда пускают, мы почему-то продолжаем сопротивляться. А по-хорошему: стоит ли вообще связываться с тем, для чего ты не создан? Ну не зовет нас никто в волшебный мир – и слава богу! Еще испортим там что-нибудь. Вот вы хотите попасть в волшебный мир?

- Извините, но я не верю в такие вещи, - вежливо ответила Кира: она не чувствовала себя готовой открыться совершенно незнакомому человеку.

- Все хотят попасть в волшебный мир, - низким, совершенно не женским голосом заявила сидевшая по ту сторону книжной полки девушка по кличке Чайка. – Просто понятие «волшебного мира» весьма растяжимо.

Чайка развернулась вместе со стулом, отодвинула неплотно стоявшие книги в сторону и просунулась в одно из квадратных окошек полки, будто та для того и задумывалась.

- «Магией» можно назвать все, что человек не может объяснить или чем он не владеет, - продолжила она. – Возьмем к примеру Николу Тесла. Если б он родился еще немного раньше и запустил свои молнии в средневековом городе, люди решили бы, что он колдун, и сожгли бы его на костре. Таким образом желание средневекового человека попасть в мир, где человек способен запускать молнии, приравнивалось бы к желанию попасть в волшебный мир, разве не так?

- Я хочу в волшебный мир! – неожиданно очухался Слесарь, выполз из-под стола, пролез между ножками стула Чайки и тоже засунул голову в окошечко книжной полки – самое нижнее, отчего всем пришлось опустить головы, чтобы пообщаться с ним. Кира немного отползла: от Слесаря невыносимо несло крепким алкоголем.

- Хочу уметь колдовать! – снова заявил он и помахал в воздухе вилкой на манер волшебной палочки.

- Не стоит загадывать столь расплывчатые желания, - заметила Чайка, просунувшись в полку еще сильнее, чтобы взглянуть на собеседника, и рискуя застрять. – Вселенная может истолковать их по-своему и исполнить не совсем так, как тебе того хочется. Нужны более четкие формулировки: соответствующие законам Вселенной. И тогда желание будет исполнено именно так, как хотел загадывающий.

- Чушь, - фыркнул Басист, проходя мимо.

- И ничего не чушь! – гаркнула на него Чайка. – Между прочим, эта теория всегда срабатывает на деле. Вы думаете все эти новогодние желания или задувание свечей с небес свалились? Нет, это такой ритуал по обращению ко Вселенной. Молитва богу – того же рода.

- Тогда почему я все еще не космонавт? – усмехнулся Инженер.

- Значит, не так уж сильно хотел, - пожала плечами Чайка.

- А почему я не колдун? Я сильно хочу! – пьяно возмутился Слесарь, попытался подняться, приложился затылком о полку и лег обратно.

- Потому что твое желание не соответствует законам нашей Вселенной, - пояснила Чайка. – Вселенная, или Бог, или Высший разум – называйте как хотите – всегда слышит нас и всегда стремится исполнить наши сокровенные желания. Причем в неограниченных количествах, нужно только очень-очень хотеть. Другой вопрос, если желание технически неосуществимо. Пример: если ты всю жизнь мечтал встретить, скажем, единорога, Вселенная не сможет исполнить твое желание, ведь единорогов не существует. Но она все равно будет пытаться это сделать, и рано или поздно ты встретишь единорога, но не совсем так, как ожидал: нарисуешь его, напишешь про него книгу, снимешь фильм, создашь компьютерную игру или программу дополненной реальности. Если хочешь, чтобы желание сбылось именно так, как ты его загадал, то постарайся заранее подстроить его под законы Вселенной. Например, скажи так: хочу иметь коня с рогом во лбу. И тогда какой-нибудь ветеринар, такой же псих, как и ты, однажды сделает твоему коню пластическую операцию и присобачит ему рог. Вот и исполнится твоя мечта.

- Но это же совсем другое, - отмахнулся Инженер. – Если ты заранее продумал, как именно должна быть исполнена твоя мечта, то это уже не мечта, а цель с планом ее достижения.

- Ну и что? – ответила Чайка. – Это не опровергает мою теорию. Наши мечты всегда сбываются, если они достаточно сильны.

- Ой, да ну, тебя не переспорить, - Инженер махнул рукой и пошел на кухню – мыть опустошенную кружку. Чайка, удовлетворенная результатом разговора, выбралась из полки и пошла к дивану – делиться мыслями с Отмороженным. Слесарь тоже попытался уползти, но застрял. Кира предложила ему помощь, и он согласился. Но на вопрос, чем ему помочь, ответил: «Принеси водку и закуску, пожалуйста». Кира оторопела, но послушно принесла. Составлять компанию Слесарю ей не хотелось, и она покинула свой уютный уголок, поднявшись на второй этаж.

У перил лестницы какая-то толстая девушка, чье имя Кира не запомнила, занималась балетом. Обойти ее оказалось нелегко, но «балерина» вежливо втянула необъятный живот и пропустила Киру. Пройдя по узкому коридору, она увидела тощего бородатого мужика в одном полотенце: он сидел в позе лотоса и медитировал. Рядом с ним лежал рулетик из матраса, в центре которого виднелась чья-то голова, а с другой стороны торчали ноги в семейных трусах. Из рулетика доносилось протяжное: «Ом-м-м-м!». Кира попыталась тихонечко прокрасться мимо – в маленький уютный кабинет.

- А ты веришь, что Кобейн жив? – неожиданно раздалось у нее над ухом. Кира вскрикнула и подскочила, но это был всего лишь Басист. Он подошел к ней вплотную и заставил девушку прижаться к стене. Одной рукой он оперся о покрытые лаком доски, преграждая ей путь к отступлению.

- Я… я не знаю, кто это, - проблеяла Кира.

- Как ты можешь этого не знать? – возмутился Басист, нависая над ней. – Это же титан музыкального мира!

У Киры были на этот счет большие сомнения, ведь фамилию «Кобейн» она в школе ни разу не слышала, но сообщать об этом разошедшемуся мужчине она побоялась: он был выше, крупнее и явно сильнее ее.

- Ну а в Цоя ты хотя бы веришь?

- Простите, в каком смысле – верю ли? – осторожно уточнила она.

- Ну ты веришь, что он жив? – спросил Басист, эмоционально потряхивая длинными патлами, концы которых падали Кире на лицо.

- Но он же так давно пропал, - заметила она. – Если б он был жив, мы бы про это уже узнали.

- А вот и не обязательно! – тут же радостно оживился Басист. – Вполне возможно, что все они: Элвис Пресли, Курт Кобейн, Виктор Цой, Майкл Джексон, Фредди Меркьюри, до сих пор живы и тайно творят для сильных мира сего. Им просто надоела слава, и они скрылись от нее, сымитировав свою смерть.

- Трудно сымитировать смерть от СПИДа, - неожиданно вмешался в разговор «йог». – В последние месяцы жизни Фредди напоминал скелет. Хочешь сказать, он так удачно посидел на диете?

- А ты не влезай в чужой разговор! – возмутился Басист, сгребая слабо пискнувшую Киру в охапку и оттаскивая ее в тот самый кабинет, где она мечтала спрятаться.

- Пей, - велел Басист, усадив ее в кресло перед компьютером и пододвинув стопку, до краев наполненную водкой.

- Но я не… - начала Кира.

- Пей! – повторил он и нахмурился. Брови у него были мощные, хоть и светлые, а надбровные дуги поражали своими размерами, так что мина получилась весьма угрожающая. Кира сглотнула и потянулась к стопке. Басист любовно пододвинул ей закуску, подпер щеку рукой и удовлетворенно разулыбался, когда Кира одним махом опустошила стопку. Пить водку она не умела, и опыт ей не понравился. Но, к счастью, Басист на продолжении не настаивал. Он молча оседлал второй стул, пододвинулся и перекинул руку через ее плечо, одновременно обнимая девушку, придерживая ее, чтобы не сбежала и кликая мышью. Кира глянула на экран: там мелькали какие-то лица – в основном пьяные.

- Видеочат, - пояснил Басист. – Мне скучно было одному пить, вот и залез. Давай вдвоем, а?

И, не дожидаясь ответа, он защелкал мышью, выбирая новую комнату. Замелькали лица: мужчины, женщины, подростки. Время от времени в кадре крупным планом появлялись и другие части тела – те, что при показе по телевидению обычно деликатно размывают. Судя по невозмутимому лицу Басиста, это было обычным делом.

Долистав до комнаты, где было всего два человека, он удовлетворенно кивнул и прошептал на ухо Кире:

- Ща будет прикол.

Кира уставилась на двух парней лет двадцати-тридцати: разглядеть их получше не давало качество передачи.

- Привет, девчонки! – радостно крикнул один, жутко напоминавший гопника. Кира посмотрела на Басиста. Тот сложил руки на груди и не шевелился. По плечам у него стекали длинные светлые волосы, но на девушку он никак не походил: слишком мощные надбровные дуги, да и легкая небритость имеется. Впрочем, щетина у него была светлая и сливалась с цветом кожи, а качество видеопередачи могло сильно изменять изображение. Вон, парней тоже толком не разглядеть.

- Привет, - сказала Кира, поняв, что пауза затянулась, а ребята на том конце жаждут пообщаться.

- Как дела? – спросил второй.

- Хорошо, - послушно ответила Кира, чувствуя себя не в своей тарелке: ей и Басист-то казался чужим человеком, а эти двое – тем более, так что жаловаться им на жизнь ей не хотелось, несмотря на то, что психиатр советовал почаще говорить о своих негативных ощущениях и не копить их до таких объемов, чтобы они приводили к нервным срывам.

- Чем занимаетесь? – снова спросил «гопник».

- Сидим, - ответила Кира, чувствуя себя уже полной дурой: уж лучше бы они завели беседу о Майкле Джексоне или Элвисе Пресли, чем вот этот пустой разговор.

- А чего вторая молчит? – спросил «гопник», имея в виду соседа Киры.

- Я страшная сербская проститутка!! – неожиданно рявкнул Басист совершенно не женским голосом. Парочка парней от неожиданности с воплями отшатнулась от камеры.

- Так ты че, мужик, что ли? – не поверил «гопник», подходя к экрану и вглядываясь в него. Второй парень, похоже, свалился со стула, и теперь матюгался где-то за кадром.

- Я ж тебе русским языком сказала: я страшная сербская проститутка, - невозмутимо продолжил Басист. – А голос такой, потому что спирт бухаю. Продаюсь недорого. Жопу показать?

Парень хотел было что-то ответить, но Кира, не выдержав этого бреда, вскочила и выбежала из комнаты. Стоило ей пробежать пару метров, как из-за угла показалась Катя, и Кира едва не сбила ее.

- Ты чего? – спросила Катя, поймав ее.

- П-психи! Тут все психи! – сказала Кира, едва не переходя на крик. Ее трясло и мотало из стороны в сторону. Не на шутку встревоженная Катя взяла подругу за руки и усадила в ближайшее кресло.

- Что стряслось? Тебя кто-то обидел? – спросила она, встав перед Кирой на колени и заглядывая ей в лицо.

- Н-нет, - Кира замотала головой. – Но Басист, он…

Девушка попыталась жестом выразить свои ощущения, потому что слова ей на язык не шли.

- А-а-а, - Катя заулыбалась и понятливо закивала. – Не обращай внимания. К нему просто нужно привыкнуть. На самом деле он славный парень, когда не бухает со Слесарем. Если он тебя достал, ты ему так и скажи, и он уйдет. У нас тут не принято действовать людям на нервы. Да и вообще, расслабься: какая-то ты напряженная. Пойдем, я сделаю тебе чаю.

И Катя повела подругу на первый этаж. «Балерина» с лестницы уже куда-то пропала. Теперь там катался по перилам Хакер, сопровождая поездки писклявым: «Уи-и-и-и!». Катя и его увела чай пить.

Стоило на столе появиться огромному пирогу домашнего изготовления, как чаем пожелали угоститься еще несколько человек, и места справа и слева от Киры тут же заполнились галдящим народом.

- А я тебе говорю: они нас обманывают! Они ведут свою тайную игру, а мы – только пешки, – возмущался Слесарь, решивший на время прервать свой алкогольный марафон и в кои-то веки оказавшийся на стуле, а не под ним. – Вот ты говоришь: но-овости, но-овости. Да мало ли, что показывают по телевизору. А ты там был? Видел? А твои друзья были? И что видели?

Инженер, на которого он наседал, пытался возражать, но так вяло и лениво, что их диалог постепенно превращался в монолог Слесаря:

- Все видят и слышат только то, что им показывают. Со стороны не увидеть никак. А кто все видит со стороны, тот и есть гроссмейстер. Вот зачем нам эта война, про которую все каналы трындят? Разве не ясно, что она не настоящая? Это просто ширма для прикрытия чьих-то финансовых махинаций, а мы все вкалываем, чтобы прикрыть дыру в госбюджете. А на что идут эти деньги на самом деле – хрен их знает. Может, сильные мира сего строят плавучую виллу посреди Тихого океана? Или готовят себе пресловутые убежища на случай падения астероида? Или просто понабрали себе со всего мира лучших ученых и снабжают их всякими полезными штуками, чтобы они ради них старались: жизнь им продлевали, например, или новую наркоту без привыкания изобретали. Вот тебя не смущает, что нас упорно воспитывают таким образом, чтобы думать мы не умели? Доучивают до какой-то там нормы, измеряемой ЕГЭ и дипломами институтов, чтобы мы работать могли, а дальше – ни-ни. Смотрите, детки, телевизор, сериалы, развлекайтесь компьютерными играми. Только не дай бог вам оглядеться и понять, что все вы – рабы на хлопковых плантациях. А для самых умных, которые все-таки способны осмотреться, существуют кризисы, мелкие войны, политика и прочая «важная» ерунда, требующая патриотической отдачи. И вот мы с пеной у рта идем доказывать жителям страны по ту сторону конфликта, что они не правы, а права – Россия. Да насрать, кто прав. Людям плохо – вот объективная реальность. А того, кто все это замутил, нам ни в жизнь не сыскать. Ты думаешь, это все наш президент придумал? А мне вот кажется, что он такая же мелкая сошка. Будь я на месте гроссмейстера, никто бы не знал, что я существую. Да ты просто вслушайся в их имена-фамилии! Тебя не смущает, что у одного из наших «избранников» имя-отчество дважды повторяет: «Владей миром», а фамилия говорит, что он указывает путь? У другого же фамилия образована от одного из самых ярких образов России – медведя. Про политиков в США я вообще молчу – сплошная клоунада, дешевое ток-шоу. Я иногда даже сомневаюсь, что они вообще существуют. Может быть, все наши новости сняты где-то в «Голливуде», и все политики – просто актеры? А что, верят же люди, что в «Зале суда» настоящие жертвы, судьи и преступники? Так почему не…

- Родной мой, мы тебя поняли, - попыталась остановить его словоизлияние Катя. – На вот, выпей лучше.

Слесарь тут же заткнулся и нежно обнял новую бутылку водки, выставленную исключительно ради него. Налил себе стопочку и вместе с ней и с бутылкой утянулся под стол. Все радостно выдохнули.

- Надо его женить, - покачала головой Катя. – Надоел уже: либо бухает, либо не затыкается. А вот появится жена, глядишь, делом займется.

- Ну да, - кивнул Инженер. – Или сопьется.

- Это смотря какая жена, - заметил Кудряш. – С моей вот и не сопьешься, и не соскучишься.

И он притянул к себе Катю. Та улыбнулась и разрешила потрепать себя по плечу.

- У него столько денег нет, чтобы жениться, - подал голос Хакер. – Это же дом нужен, машина, зарплата хорошая.

- Ну так вдвоем-то легче деньги зарабатывать, - возразил Кудряш.

- Я не знаю, где ты свою Катю взял, но всем женщинам от мужчин нужны деньги, - сказал Хакер. – Конечно, они могут любить своих мужчин и даже заботиться о них. Но все равно иметь жену – это очень дорого. Даже просто ухаживать за женщиной – дорого: и цветы, и подарки, и обеды в ресторане, и прочая лабуда. А если еще и дети?

- Хакер, я ж тебе говорила: мысли материальны, - вмешалась в разговор Чайка. – Вот ты говоришь Вселенной, что всем женщинам от тебя нужны только деньги, Вселенная тебя слышит и действует так, как ты ее программируешь: то есть, приводит тебе только тех женщин, которым нужны деньги. Вот тебе и кажется, что все так плохо.

- Что-то мне не верится, что Вселенная даст мне нормальную жену, если я буду бегать и кричать: «Хочу жену, которой наплевать на деньги!», - хмыкнул Хакер.

- Типичная ошибка, - важно качнула прической Чайка. – Ты ж программист, и должен понимать, что у всякого языка программирования есть свои… эм-м, не знаю как называется… элементы, в общем. Вот ты вроде бы поменял текст своей программы, а в ней все равно остались слова «жена» и «деньги». А ты скажи иначе: «Хочу свой дом и детей», например. Или: «Хочу, чтобы меня уважали». Тогда Вселенная услышит слова «дом», «дети», «уважение» и перестанет подсовывать тебе алчных баб.

- Хочу алчную бабу, - подал голос Басист. – Алчную до постельных игр.

- Бася, тебе что, поклонниц мало? - Катя потрепала его по голове, проходя мимо, чтобы снова наполнить опустевший чайник.

- Поклонницы – это не то, - отмахнулся он. – Им просто нужна моя брутальность.

Чайка на этой фразе поперхнулась чаем.

- А что? – тут же развернулся к ней Басист. – Все женщины хотят, чтобы ими хоть раз овладел сильный мужчина. Подсознательно каждая баба хочет, чтобы ее изнасиловали.

- Да-да-да-да-да, - саркастично покивала Чайка. – Вот из-за таких мыслей вы оба до сих пор и не женаты.

- Я женат на своем басу! – заметил Басист, подтягивая поближе красивую, поблескивающую черным лаком гитару с длинным грифом.

- Чо-орный во-о-орон-н-н-н! – неожиданно громко затянул под столом Слесарь. – Что ж ты вьо-о-ошься над мое-е-ею голово-о-ой?

- Ты добы-ычи-и не дождё-о-ошься. Черный во-о-оро-о-он, я не тво-ой! – грянул ему в ответ согласный хор всех присутствующих.

Кира попыталась по-тихому уйти из комнаты, но в дверях ее встретил «йог».

- Почистить тебе нижние чакры? – спросил он, протягивая ей бумажного «журавлика» и ароматическую палочку.

- Нет, спасибо, - отказалась она, торопясь пройти мимо.

- Если что, обращайся! – крикнул ей вслед «йог».

Кира поднялась на второй этаж, быстро заскочила в чем-то полюбившийся ей маленький кабинет, закрыла дверь, подперла ее спиной для надежности и только потом медленно выдохнула.

- Да, я тоже не люблю, когда они поют, - раздалось неожиданно близко и громко. Кира подпрыгнула, но, к счастью, не заорала. Это был тот самый Отмороженный. Он полулежал в кресле в темном углу, закинув ноги на стену. Глаза у него были закрыты, изо рта торчала зубочистка, которую он жевал.

- Слишком громко? – решила все-таки поддержать разговор Кира: может, этот Отмороженный – нормальный человек и прячется здесь от всех этих психов?

- Фальшиво, - поморщился он. – У меня абсолютный слух, а из всей этой толпы чисто поют только Кудряш и Катюха. Ну, Басист иногда в ноты попадает. Остальные – кто во что горазд. Уши режет, хоть воском заливай. Иногда так хочется спуститься и побить их всех чем-нибудь тяжелым. Гантелями, например. С сочным хрустом костей проламывающегося черепа.

И Отмороженный сжал кулаки, потрясая ими в воздухе и ощерился, услышав, как внизу затянули «Выйду ночью в поле с конем». Кира медленно приоткрыла дверь и на цыпочках вышла обратно в коридор.

- На пенсию надеяться нельзя, нужно самому откладывать деньги, - услышала она чей-то разговор, доносившийся с лестницы.

- Но ведь если ты не будешь отчислять государству деньги, пострадают нынешние пенсионеры, - возразил ему другой голос. – Они-то в чем виноваты? За что ты их наказываешь?

- Между прочим, я плачу налоги и даже ни разу не был на больничном, а также не пользуюсь нашей бесплатной медициной, - заметил первый. - Так что я более, чем другие, спонсирую вашу драную систему социальной защищенности. Но сколько бы я ни пытался разобраться в новых пенсионных реформах, неизменно прихожу к выводу, что нас ждет очередная задница. Вот и коплю, чтобы потом жить хотя бы нормально, а не как бомж.

Голоса все приближались и, наконец, из-за угла показались Инженер и Кудряш.

- О, Кира! – неизвестно чему обрадовался Кудряш. – Ищешь, что почитать?

Кира недоуменно оглянулась и только теперь заметила, что стоит под очередной книжной полкой.

- Нет-нет-нет, отсюда книги не бери ни в коем случае! – остановил ее Инженер.

- Почему? – по инерции поинтересовалась Кира, хотя единственная мысль, которая ею сейчас владела, была: «Где бы спрятаться?».

- Это все псевдонаука, - сказал Инженер, двумя пальцами презрительно вытягивая с полки какой-то томик. – Карнеги. Пхе. Да я таких советов тонну могу дать! Он же просто приводит примеры из своей жизни, но кто-то вдруг решил, что это психология. Разве это наука?

- Между прочим, Зигмунд Фрейд в своих трудах тоже приводит примеры, - возразил Кудряш.

- Фрейд приводит примеры из своей медицинской практики, а это совсем другое, - возразил Инженер, пытаясь утрамбовать книгу обратно. – К тому же, он стоял у истоков психоанализа, ему простительно некоторое ребячество, как и всем первооткрывателям. Но нельзя же называть научными трудами сборники жизненных советов?

- Извините, можно пройти? – наконец, насмелилась перебить их Кира. Мужчины тут же услужливо расступились, пропуская ее, и продолжили дискуссию уже вдвоем. Кира быстро миновала коридор и увидела в конце неприметную дверцу. Тут же шмыгнув в нее, она обнаружила, что находится в каком-то чулане, заваленном всяким барахлом, судя по тому, что Кира почти сразу споткнулась о целую гору каких-то вещей. Здесь было ужасно темно, и ничего нельзя было разглядеть. Кира зашарила по стене, отыскивая выключатель. Нашла. Щелкнула. Тут же зажегся неяркий свет.

- Выключи! – раздался целый хор голосов. Кира взвизгнула, обнаружив себя в окружении пяти или семи человек, и тут же щелкнула выключателем. Комната погрузилась во мрак. Снова наступила тишина.

- Еще одна любительница всюду включать свет, - раздался в этой тишине ворчливый голос. – Нам и Кати хватает.

- Кстати, а чего Катюха вечно везде свет включает? – поинтересовался другой голос.

- Она говорит, ей в полумраке грустно, - ответил первый. – А когда много света, ей веселее.

- Да ну, это у нее бзик какой-то, - заметил третий голос.

- А еще она двери все время открытыми держит, - пожаловался четвертый. – А мне вот, наоборот, не нравятся открытые двери.

- Мне тоже, - откликнулись сразу несколько голосов.

Все то время, пока они переговаривались, Кира потихонечку разворачивалась и нащупывала ручку двери, чтобы быстро открыть ее, выскочить наружу и тут же закрыть странную комнату, полную психов. Сделав это, она отбежала в конец уже освободившегося коридора и замерла, пытаясь успокоить дыхание. Все это напоминало какой-то бесконечный кошмар, словно кто-то запихнул ее в лабиринт для лабораторных крыс и гоняет из комнаты в комнату, наблюдая за реакцией. Кира даже оглянулась в поисках скрытых камер. Но если они здесь и были, отыскать их не было никакой возможности: дом был битком набит всякими странными вещами, как в игре, где нужно искать спрятанные на картинке предметы.

- Бася, подстригись! – послышался с лестницы голос Чайки. Кира чуть не застонала: в этом доме есть хоть один уголок, где можно побыть одной?

- Хрен! – довольно рявкнул Басист. – Девушкам нравится.

- Но ты же сам говорил о брутальности, - напомнила Чайка, - а длинные патлы – это не по-мужски.

Голоса все приближались, и, наконец, из-за поворота показались Чайка, Басист и Хакер. Это стало походить на какую-то глючную компьютерную игру: ты убиваешь монстра, а он снова появляется, не позволяя тебе пройти уровень. Кира попыталась вжаться в стену, надеясь, что они ее не заметят и пройдут мимо.

- В средневековье и в древности у мужчин были длинные волосы. Короткие же стрижки у мужчин стали популярны из-за постоянных войн, - заметил Хакер. - Со вшами на фронте легче бороться, если нет длинных волос, да и мыться быстрее. Те, кто не служили, тоже стригли волосы, чтобы походить на вояк, ведь теми гордился народ, военных уважали. Как думаешь, почему хиппи отращивали волосы? Правильно, этим они говорили: мы против войны. Бася, конечно, ни о чем таком не думает и вообще не рвется кому-либо что-то доказывать. Ему просто пофиг на моду и войны. Вот и ходит волосатый. Люди, знаешь ли, разные бывают. Незачем всех под одну гребенку стричь.

- Но он на бабу похож! – возмутилась Чайка, обводя Басиста широким жестом.

- Я – страшная сербская проститутка!! – тут же довольно рявкнул он. – Где мой спирт?

Они действительно не обратили на Киру внимания, и она поскорее бросилась прочь, пока с ней не заговорили, но почти сразу уткнулась носом в грудь Отмороженного:

- Dies irae, Dies illa, - пропел он, ухватив ее за плечи и чуть отодвинув от себя, - solvet saeclum in favilla teste David cum Sibylla.

Взгляд у Отмороженного был совершенно безумным, словно он только что узрел явление ангела и уверовал в Бога. Кира попыталась вывернуться, но он лишь сильнее сжал ее плечи и навис, теперь уже целенаправленно выпевая ей что-то на латыни. К ужасу Киры, троица позади нее присоединилась к этому пению. Знать «Черного ворона» - это одно, а вот хором петь что-то жуткое на латыни – совсем другое.

- Отпустите! – закричала она и рванулась. Отмороженный глянул на нее невинными глазами, будто только что заметил, и выпустил. Кира рванулась и полетела вниз по лестнице, собирая углы и косяки и набивая шишки на всех выступающих местах.

- Кира, а ты ведь тоже застала телевидение без рекламы, верно? – окликнула ее Катя, все еще вовлеченная в разговор за столом. – Помнишь, там еще картины природы были в заставках между передачами. Кира? Ты в порядке?

Но Кира была совершенно не в порядке. Смерив их безумным взглядом, она метнулась в прихожую.

- Если вы расстроены или вам кажется, что где-то там с вашими близкими происходит беда, помните о презумпции жизненной невиновности, - заявил ей коврик у входа, превращаясь в бородатого «йога». – Это значит: все хорошо, пока не доказано обратное.

«Йог» встал и закачался в неведомом танце, гудя в промежутках между фразами.

- Ну отпустите, - захныкала Кира, сползая по стене. – Пожалуйста!

- Миром правит любовь, - продолжил «йог», словно не слыша ее. – Просто люди не умеют правильно любить, оттого-то все так плохо. Вот если посмотреть последние серии «Масяни», можно заметить, что…

Не слушая дальше этот бред, Кира вдруг толкнула его – сильно, так что «йог» упал, взмахнув в воздухе босыми ногами – и вылетела на веранду.

- Я наблевал себе на носки! – радостно просветил ее Слесарь и полез обниматься. На его лице была искренняя радость полного идиота. Кира завизжала, что было сил, толкнула его и помчалась куда глаза глядят, едва не врезаясь лбом в стволы деревьев, плохо различимые в сгустившихся сумерках.

- Кира, стой! – крикнула ей вслед вылетевшая на крыльцо Катя. – В той стороне психушка! Стой, я серьезно: там псих. больница!

Но у Киры было другое мнение на тот счет, в какой стороне «психушка».

- Как думаешь, санитары ее поймают? – спросил Кудряш, обнимая жену за плечи и глядя, как Кира скрывается на территории лечебницы: со стороны их дома одна из секций забора как раз отсутствовала, сбитая грузовиком.

- Надеюсь, - ответила Катя, зябко передернувшись. – Во всяком случае обычному человеку в психушке будет спокойнее, чем у нас.

- Я наблевал себе на носки, - доверчиво и гордо заявил Слесарь, подходя уже к Кате, раз Кира его достижение не оценила.

- Хорошо, что не на брюки, - сказала та. – Пойдем, постираем их.

И компания скрылась в доме. Дверь плотно закрылась, и шлюз «подводной лодки» снова был задраен.