Читать онлайн
"Оставить позади"

Земля, июнь 2012 год.

Мне не спалось.

Новый город, новая квартира. Временная иллюзия безопасности и немного комфорта, но…

Сашка потерял контроль сегодня. Опять.

Я едва смог его успокоить, теперь он прятался в единственной комнате, а я сидел на кухне и размышлял.

Ему становилось хуже. С каждым днём безумие подступало всё ближе. Нужно было снова напоить его своей кровью, но он упрямо отказывался уже вторую неделю.

И я, если честно, был близок к тому, чтобы поить его насильно.

За своими мыслями я не услышал, как брат выскользнул за дверь. Услышал только последствия.

Крик.

Вот же чёрт.

Я выскочил за дверь не обуваясь, сбежал вниз, по пути чуть не убившись споткнулся о пустую жестяную банку и застал дивную картину.

Брат поймал какую-то девчонку поздно возвращавшуюся домой и вцепился зубами ей в шею.

Убьёт.

Я не смогу его остановить.

Но мне, внезапно, и не пришлось. Девчонка вытащила откуда-то из-за спины тяжёлые металлические щипцы, подобными только пальцы отрезать где-нибудь в пыточной, по фалангам. Я таких даже не видел никогда, и с размаху, ничуть не сдерживаясь, ударила Сашку по шее в самое основание черепа.

Прицельно.

Он потерял равновесие, такой удар на пару мгновений мог обездвижить даже его. Повреждения, конечно, не смертельные, но даже секунды порой достаточно, чтобы спастись.

Девчонка не теряя времени круто развернулась на пятках и рванула вниз.

Общая дверь подъезда глухо хлопнула закрываясь.

На этом мои проблемы не закончились.

Нет, я конечно собирался напоить его своей кровью, но подразумевалось, что он при этом будет хотя бы относительно стабилен, а не в разгаре охоты.

Брат быстро пришёл в себя, мотнул головой, словно бы какой-то зверь. Посмотрел на меня пустыми, совершенно безумными глазами и бросился вперёд, пытаясь вцепиться уже в мою шею. Я только и успел, что отмахнуться от него рукой.

— Стой-стой! — Я попытался докричаться до него. Безнадёжное занятие, когда вокруг столько крови.

Он поднырнул под мою руку и с силой толкнул к стене. Дыхание перепуганной птицей выпорхнуло из груди, а Сашка уже вот он, в каком-то шаге от меня. Оскалился совершенно по-звериному, подбородок весь в крови. С него сейчас монстров на обложки ужастиков рисовать самое что оно.

Картинка перед глазами немного поплыла, и я покачнулся. Любое проявление слабости — для зверя сигнал к атаке, и Сашка атаковал, подчинённый сейчас лишь только инстинктам.

Острые клыки легко вспороли кожу на шее. Он чуть промахнулся второпях, и с яростью отпрянув на короткое мгновение, укусил снова, уже точнее.

Ощущение времени исказилось, и я совершенно в нём потерялся. Не знаю, сколько прошло, прежде чем он более-менее пришёл в себя и отстранился. Он посмотрел мне прямо в глаза. Спокойно. Как зверь, что случайно укусил кого-то из своей стаи. Никаких сожалений. Укусил бы снова, да не положено.

— Идём, — выдавил я, цепляясь за перила и медленно поднимаясь по лестнице. Голова всё ещё немного кружилась.

Он молча пошёл за мной.

Мы оставили в подъезде живописную кровавую картину, контрастную на фоне зелёной стены. Когда весь дом проснётся, соседи наверняка придумают какую-нибудь страшную историю и очень удивятся, что никто ничего не слышал.

Нужно убираться отсюда. Мы слишком наследили. Слухи тоже проверяются, у них достаточно ресурсов, чтобы проверять подобное и если обычное исчезновение не вызывает много вопросов, то здесь это прям провал всей конспирации. Она как минимум побежит сейчас искать помощь и постепенно слух распространится. Девчонку покусал в подъезде вампир. Практически заголовок в жёлтую газетёнку и если люди, скорее всего, прочитают и забудут, то вампиры, которые ищут нас, точно заинтересуются. Так открыто и неосторожно охотиться в мире людей запрещено.

Сашка окончательно пришёл в себя спустя только час. Пришёл на кухню сам. Тихо-тихо прокрался и сел на угловой диванчик.

— Ты в порядке? — спросил он глухо. Едва губы разомкнул. Он избегал смотреть на меня, чувствуя свою вину.

Каждый раз так.

Только вот он совершенно не виноват, но никак не может это принять.

— Всё хорошо.

Врать легко.

— Ничего не хорошо, — он внезапно вспылил, вскочил на ноги и в бессильной ярости ударил по столу. — Я мог убить тебя! Почти убил!

— И что?

— Ничего. Тупиковый разговор.

Ещё бы он не был тупиковым. Он весь последний год умолял меня обзавестись достойным оружием или хотя бы носить с собой нож, чтобы я мог защититься от него в случае чего. Да только что толку? Я никогда его не раню. Любое, даже самое незначительное ранение приближает его к закономерному финалу вампира Слуги.

К смерти.

Опасно накренившись вбок, я чудом не упал и, придерживаясь за стену, пошёл в ванную смывать кровь, которая уже схватилась неприятной коркой.

Кровь всегда отмывалась с большим усилием. Скользила под пальцами и воняла железом.

Красноватые ручейки змейками скрывались в сливе.

Навевало воспоминания.

На самом-то деле кровь никогда не удавалось отмыть полностью. Она всегда оставалась фантомными пятнами на руках, застревала в памяти чьей-то болью и предсмертным хрипом. Уж я знал, о чём говорил.

Антая Лейкард, вампир, обратившая меня и брата, прекрасная и холодная, она учила нас убивать. Ей нравилось ходить с нами в мир и спускать на цель, как спускают собак на охоте. Это был кураж. Тогда это не казалось чем-то жутким или неправильным. Всё было вполне гармонично, хищники и жертвы, ничего нового для этого мира. Тогда я так же отмывал кровь, и она тонкими красноватыми нитями тянулась по руслу рек, увлекаемая куда-то далеко, к другим землям…

Белое полотенце тоже немного окрасилось, и я бросил его в раковине. Постираю позже.

Оставлять брата одного сейчас — не лучшая идея, но девчонку всё же стоило выловить. Не хватало ещё, чтобы нас объявили в розыск в мире саеров. Как будто мало того, что на нас открыта охота среди вампиров, и хорошо, если ещё не подключили магов.

— Иди. — Он словно бы прочитал все мои мысли, что наверняка отразились на лице. — Я в норме.

Что ж.

Она бежала пешком, поэтому выследить её не составило труда. Признаться, я думал, что придётся повозиться, караулить у больницы и ждать удобного случая чтобы убрать её.

Но нет. Девчонка убежала на конюшню. Немыслимо!

Лесопосадка примыкала непосредственно к забору большого открытого пространства, где занимались люди и лошади, отдельные чахлые кустики даже заползли внутрь забора и выглядели удручающе-пожёванными. Мимо меня проезжали всадники на разных аллюрах, девчонка занималась в середине. Она сидела верхом на ярко-рыжей лошади, которая проявляла явное неповиновение. Вскидывалась, норовя скинуть свою всадницу, но та не сдавалась. Раз за разом настойчиво поворачивала лошадь к препятствию.

А красивая.

Не лошадь, хотя и лошадь конечно тоже.

Я прошёл вдоль посадки к располагающимся в тени лавочкам и спокойно сел, ожидая, когда закончится тренировка.

— Он просто над тобой издевается! — крикнула светленькая девушка, сидящая на заграждении. В руках она держала открытую коробку с сахаром, и к ней периодически подъезжали спортсмены, чтобы взять порцию лакомства, иногда порцию брали сами кони. — Вчера ж нормально всё было!

— Вчера луна была во льве, а сегодня в идиоте, — раздражённо бросила девчонка и снова повернула животное к препятствию.

Я даже невольно залюбовался тем, как она это делала. Спокойно, уверенно. Поворачивала, двигала ногой, подогревала голосом. Наконец, жеребец сдался. Он прыгнул с большим запасом, отбил вверх задними и, после приземления на полной скорости, пролетел мимо меня, унеся всадницу на другой край площадки. Остановился он только у забора, вздыбив тучу пыли.

— Ну? Сложно было? — довольно похвалила всадница и, наклонившись, сунула в рот рыжему кусочек сахара. После чего, бросив поводья, сделала большой круг спокойной рысью по манежу, а затем и вовсе спешилась.

— Крис, тебе сколько засечь? — спросила блондинка у заграждения.

Крис. Наверное, сокращение от «Кристины».

Та остановила жеребца, критически осмотрела и ощупала его.

— Минут пятнадцать, не меньше.

— Хорошо. Сепию сама заберёшь?

— Да, пусть ещё попасётся.

На меня никто не обратил внимания, что и неудивительно, конюшня довольно большая, людей полно, новые лица здесь никого не удивляли. Было бы куда сложнее, если бы Крис занималась где-нибудь на небольшой частной конюшенке, где каждый новый человек вызвал бы подозрение.

Я поднялся наверх по холму, ближе к конюшне и пошёл искать Сепию, которая должна была где-то пастись, и к которой обязательно должна была наведаться Крис. Ещё бы знать, как выглядит кобыла.

Пасущихся лошадей оказалось несколько. Они гуляли без привязи и выбирали особенно вкусную на их взгляд травку. Я с удобством устроился на небольшом пеньке так, чтобы видеть их всех, даже откинулся назад, оперевшись о стену конюшни. Тепло, хорошо.

Кристина пришла только через час, я успел даже немного вздремнуть. Она остановилась возле кучи опилок и громко позвала Сепию. Невысокая, коренастая кобылка бурой масти подняла лобастую голову и весёлой рысью побежала к девушке.

Вокруг как раз никого. Идеальный момент.

Стараясь не шуметь, я спокойно подошёл к ней со спины и тихо, подчёркнуто безразлично, спросил:

— Хотела от нас сбежать?

Нормальные девчонки (да и не только девчонки, будем честны) в такой ситуации визжат и резво отпрыгивают, но Крис явно не из таких.

Она, не издав и звука, с силой ударила ногой назад ещё до того, как обернулась.

Я едва успел уйти в сторону, а она уже развернулась, посмотрела мне в глаза, чуть наклонив голову вперёд, без тени страха, с полной готовностью продолжать драться.

Шустрая и сильная.

Стоим на расстоянии её вытянутой ноги, на безопасном, так сказать, расстоянии. Кобыла предпринимает попытки спрятаться за спиной Кристины и настороженно косится в мою сторону, шевелит ушами беспокойно, прислушиваясь.

Картина маслом.

При этом на её убийство мне нужно было не больше секунды. И ещё две чтобы замести следы.

Но почему-то я медлил. Сам не смог бы объяснить, почему.

Пауза непозволительно затянулась.

— Уходи. Мне плевать на ваши разборки. Я не побегу жаловаться на то, что меня покусали. Просто уходи, — наконец выдала она спокойным, словно бы даже усталым голосом.

Что?

— Кто ты?

Я не чувствовал в ней никакой силы. Ничего совершенно. Пустота.

Каков шанс наткнуться на кого-то столь сильного, что я даже не могу почувствовать, на кого именно?

— Это не важно. Просто оставьте меня в покое.

— Ещё как важно.

Я чувствовал, что она не врёт, ей действительно абсолютно плевать. Пластырь на шею наклеила и на том успокоилась.

— Нет, не важно. Я не вампир, мне не интересны ваши внутренние разборки, но второго, лучше держи под контролем, намордник ему придумай что ли… Вы можете попасть в реальные неприятности.

О, знала бы она… едва ли мы могли влипнуть больше.

Она не стала больше ничего говорить, легко запрыгнула верхом и ускакала к конюшне, а мне ничего не оставалось, как действительно уйти.

Интересно всё же, кто она?

Оставшийся день тянулся подобно жвачке, разогревшейся на батарее. Солнце словно бы издеваясь, светило в окна, игнорируя попытки набегающих туч заслонить его своими грузными телами. Сашка кружил по квартире, словно запертый в клетку волк. Голодный, озлобленный и совершенно несчастный. Смотреть больно.

Я, если уж честно, давно заметил эту загнанность. Будто он в ловушке, из которой не выбраться. Даже пытался его расшевелить тогда. Да и сейчас пытаюсь, но реже и не так… настойчиво.

Даже я мог понять бессмысленность некоторых действий.

Иногда мне начинало казаться, что излишне живучая надежда постепенно сдаёт. Ещё немного — и я перестану надеяться на благополучный исход.

— Саш…

Он остановился и поднял на меня глаза, сейчас отчего-то непривычно потемневшие — не чёрные, но и от янтаря в них мало осталось, разве что светлый ободок по краю потускневшей радужки.

Я не успел ничего спросить. Даже оформить мысли в вопрос не успел, а он уже ответил, криво и страшно усмехнувшись:

— Голод берёт верх, брат.

Я и так это видел, но слышать не хотел.

Сашка действительно давно не ел. Не было возможности охотиться. Я, можно сказать, рисковал его психическим здоровьем, пытаясь спасти физическое тело. Теперь необходимо было что-то решать. Недавнее нападение на Кристину только распалило жажду. Теперь сдерживать её стало ещё труднее. Уж я-то знал.

— Может…

— Нет. — Он снова не дал мне закончить мысль. Слишком хорошо знал, что я собираюсь предложить. — Прошло мало времени. Тебе тоже нужно восстановиться.

— Тогда что?

— Найди кого-нибудь. Примани. Приведи силой. Как хочешь.

— Но потом…

— Да, хорошо, но только потом.

Мою кровь мы использовали как лечебную микстуру, которую нужно принимать после еды. Она помогала ему вспомнить себя, но каждый раз на это нужно было всё больше и больше времени.

Что же.

Подхватив с тумбочки ключи с неприглядным пластиковым брелоком в форме какого-то совершенно неузнаваемого зверя, я пошёл на охоту.

Солнце уже катилось к горизонту, но всё ещё оставалось таким же палящим, как и в самой середине дня.

Чистый, разогретый воздух, искорки в брызгах фонтана, всё такое светлое, радостное, что тошно. Весь мир входил в резонанс с тем, что творилось в душе. Там сейчас только тьма — холодная, липкая и безысходная, которая только лишь своим существованием лишала любую, даже самую крошечную искорку света надежды на жизнь.

Искать жертву — задача довольно непростая. Нельзя схватить первого попавшегося на улице человека. Поэтому я долго бродил в поисках.

Я увидел её у магазина сувениров, отстранённую, задумчивую. Она словно бы случайно зацепилась взглядом за яркую витрину, да так и осталась стоять, то ли рассматривая товары, то ли просто развлекая свой блуждающий разум игрой солнечного света и цвета, дававших порой удивительно красивые сочетания.

Идеальная жертва.

— Привет.

Она дёрнулась, с недоверием и опаской посмотрев на меня. Они всегда так смотрят, те, кто слишком красивы для того, чтобы знать о своей красоте.

Я только сейчас обратил внимание на её удивительно правильные черты лица. Можно было подумать, что лицо её — фарфоровая маска, выполненная руками искусного мастера. Тонкий нос, чуть пухловатые губы, подкрашенные сверкающей помадой, глаза серые, чуть испуганные, жирно обведённые чёрным карандашом.

— Вы не подумайте ничего дурного, — продолжил я, натягивая на лицо сдержанно-дружелюбную улыбку, — просто хотел спросить, всё ли у вас хорошо?

— Хорошо… — Изящная рука поднялась и поспешно убрала за ухо мешающую рыжеватую прядь немного вьющихся волос. Она явно занервничала.

С такими, как она, не знакомятся на улице. С ними вообще не знакомятся, лишь любуются издалека, боясь даже взгляд поймать, а по клубам они не ходят. Спустя время, девушки, подобные ей, начинают считать себя страшными, неудачливыми, даже проклятыми. Потом они бросаются на первого, кто решится обратить на них внимание. Сделает даже не первый шаг, а лишь полудвижение в их направлении. Дальше красавицы всё делают сами, а потом мучаются всю жизнь, но почему-то думают, что это всё правильно, что так и должно быть. Так у всех. В общем, плохо они заканчивают.

Красота редкий спутник счастья.

Вот и ей не повезло.

— Врёшь.

Она так легко повелась на мою улыбку, что даже как-то скучно, улыбнулась в ответ и честно призналась:

— Вру.

Спохватившись, опустила глаза, пряча улыбку и какой-то восторженный блеск в глазах.

— Может, пройдёмся? Тут парк совсем недалеко, а там река, на берегу которой можно сидеть и представлять, как мимо проплывают трупы врагов, течение медленное, так что вполне можно успеть налюбоваться картинкой.

Она чуть задумалась на одно короткое мгновение и кивнула.

Легко, совершенно незаметно, я коснулся её разума, чтобы убрать остатки недоверия. Чтобы она почувствовала себя со мной, как со старым другом, которого пусть и не видела много лет, но помнит и знает.

Она рассказывала о своей жизни, я не сильно вслушивался, только поддакивал с неравными интервалами, а сам незаметно вёл её к дому.

— Зайдёшь? У меня есть мороженое.

— Заманиваешь? — Теперь она совсем меня не опасалась, а надо бы. Вот именно сейчас надо было начинать меня бояться.

Она бы, наверняка, даже смогла сопротивляться моим чарам, любой бы смог, чуть больше концентрации, критического мышления и всё. Только вот она так хотела поверить в чудо, в то, что в её жизни наконец появился человек, который её понимает.

— Немного.

— Ладно, зайду. Мороженое это хорошо, к тому же, я, наверняка, измучила тебя своими проблемами, теперь моя очередь слушать, а твоя — говорить.

— Идёт.

Лифт ехал медленно, чуть подрагивая, а она осматривалась, украдкой поглядывая в мою сторону. Я не ловил её взгляд, не хотел давать повода для смущения.

Наша дверь, как всегда, не заперта, но я всё равно пошерудил ключом в замочной скважине для отвода глаз.

Даже не знаю, зачем всегда разыгрывал весь спектакль до самого конца. Уже в лифте можно было просто вырубить её и не бояться, что закричит или попытается сбежать.

— Не разувайся, у меня не прибрано. Проходи по коридору и налево, — скомандовал я с улыбкой. Только вот никакой весёлости на самом деле и в помине не было.

Она кивнула, доверчиво пошла в указанном направлении, а я запер дверь изнутри на ключ.

Сашка резко выглянул из своей комнаты и втянул носом воздух.

Почуял. Сразу уловил жертву на своей территории.

Я позвенел ключами, что значило: «Не сбежит» и быстро пошёл к себе в маленькую спальню, включил музыку погромче, вытащил из-за кресла какой-то старый журнал, чтобы отвлечься и не думать о том, что происходило за стенкой. Совсем недавно я бы не смог не присоединиться, но сейчас уже проще.

Сашка же всё ещё не мог без игры. Зверь в нём требовал развлечения, он требовал от жертвы страха. Раньше из нас двоих более жестоким был как раз я. Антая меня ценила за тягу к чужим страданиям, но теперь всё изменилось. Инстинкты постепенно брали верх над братом, превращая в монстра, каким даже я никогда не был.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем всё затихло. Я отложил в сторону журнал и вышел в коридор. Сашка уже спрятался на кухне, оставив дверь общей комнаты приоткрытой.

Надеяться на благополучный исход глупо. Я и не надеялся. В том состоянии, в котором он был, остановиться нельзя.

Дверь бесшумно открылась шире, пропуская меня в комнату. Мертва.

Её рука свешивалась с низкого дивана, касаясь пола кончиками длинных пальцев. По ним слабыми ручейками ещё бежала кровь. На запястье девушки целых три укуса, рваных и неаккуратных.

Он и правда был уже так близко к краю, что едва с ума не сошёл.

Аккуратно закрыв дверь я пошёл на кухню, уже зная, что сейчас будет.

— Саш…

Он сидел спиной ко мне, обхватил плечи руками, словно пытался удержать себя на месте.

— Не сейчас. — Голос его хриплый, ломкий.

— Сейчас, иначе будет поздно, ты же знаешь, как это работает.

Кровь Высших вампиров что-то сродни лекарству от безумия.

Я не Высший, но это лучше, чем ничего.

Во всяком случае, Сашке немного помогало. Ненадолго. И он знал, чего это стоило мне.

— Хорошо. — Быстро сдался. На этот раз не дошло до спора на повышенных тонах, но кажется, что это скорее плохой знак... Мне осталось только вздохнуть, обычно он очень упрям там, где это ненужно.

Секунда, и шею пронзила привычная уже острая боль. На коже ещё не затянулись прошлые раны.

В крови вампиров много энергии. Она необходима обращённым для существования. Высшие вампиры вырабатывают эту энергию самостоятельно, Слуги же лишены такой способности, они намертво привязаны к своим создателям потребностью в их крови и связаны подчиняющей силой голоса.

Когда энергия низшего вампира подходит к концу, взамен приходит боль. Жуткая, всепоглощающая. Первое время её можно заглушить кровью людей, которая позволяет немного восполнить энергетические запасы, но этого всё равно не хватает.

Я не Высший, но в моей крови энергии больше, чем у моего брата, и я делюсь с ним своей силой. Делюсь, даже зная, что это приближает мой собственный финал.

Боль от укуса отступила на второй план, а из глубин сознания медленно выбрался на поверхность ещё сонный, но оттого не менее опасный зверь, которого я старался загнать как можно дальше вот уже пять лет.

Этот зверь — моё второе «я», то, которым наделила меня Антая Лейкард.

Я почти научился жить с этим зверем. Только вот каждый раз, когда Сашка пил мою кровь, я на мгновение терял способность думать и просто любовался, будто бы даже со стороны, как зверь поднимал тонкую, хищную морду и нервно вдыхал воздух, пахнущий кровью.

Пожалуй, это зрелище мне никогда не надоест, пусть оно и пугало до ужаса.

Инстинкты забили тревогу, зверю всегда претила роль добычи, что говорить, в своё время я огрызался даже на Антаю.

Неосознанно хотелось вырваться и самому вонзить клыки в шею брата.

— Саш, — Я едва не шипел уже сам на грани того, чтобы потерять контроль.

Оттолкнуть его я не пытался, знал, что от этого будет только хуже. Сопротивление разжигает азарт охотника.

В его сознании началась борьба, я это буквально почувствовал. Хороший знак. Внутри него жил точно такой же зверь, как и внутри меня, только его — никогда не спал.

Наконец, брат отошёл в сторону, тяжело, неровно дыша. Его зрачки расширились, заполнив собой всю радужку.

Сейчас я особенно чётко ощутил его безумие, которое подкралось так ужасающе близко.

— Могло быть хуже, — хрипло усмехнулся я, губы сами собой изогнулись в пародии на улыбку.

Он молча отошёл к окну.

— Могло, — наконец ответил, спустя пару минут звенящей больной тишины, в которой не было слышно даже его дыхания. — И, рано или поздно, будет. Когда-нибудь я убью тебя.

— Знаю.

Меня никогда не пугала эта перспектива.

Смерть — не особенно страшная штука. Хотя я и не стремлюсь к ней, скорее, даже наоборот. Буду бороться за свою и его жизнь, пока это будет возможно, и ещё немного сверх того.

Сашка не смотрел на меня. Его больше занимал пейзаж за окном.

— Умойся, — посоветовал я отстранённо, а сам полез в дорожную сумку, что стоит у выхода и всегда собрана, чтобы в случае чего успеть сделать ноги. В боковом кармане небольшая шкатулка, в ней — самое ценное — амулеты. Их осталось немного, и в ближайшее время едва ли нам удастся пополнить запасы, к сожалению, амулеты не продавались в сувенирных магазинах.

Простой на вид камень, чёрный, блестящий. Обсидиан. Он легко лёг в ладонь, едва заметно грея кожу.

Обсидиан — лучшее вместилище для огня. Когда-то таких амулетов у нас было больше тридцати. Сейчас их осталось всего три. Два.

Труп девушки растворился, охваченный белым огнём, который не тронул обивку дивана, но вмиг уничтожил тело и выжег брызги крови.

Выбросив бесполезную теперь стекляшку, в которой не осталось даже цвета, я убрал шкатулку на место.

Шея противно заныла, когда я повернул голову, ручеёк тёплой крови скользнул за воротник и я оттянул ткань в сторону. Вот был бы я нормальным вампиром, от раны сразу не осталось бы и следа, но моя регенерация, на удивление, непостоянная штука. Чуть-чуть более шустрая, чем у среднего человека, но и близко не дотягивала до той, что была у меня ещё пару месяцев назад.

В аптечке на кухне целая пачка послеоперационных широких пластырей и, распаковав один, я заклеил им рану, чтобы не пачкать кровью одежду. Замучился стирать.