Читать онлайн
"Dismatter-phantom. Том 1"

^^

Роу должен отступить. А ведь дело даже не в чести. Впервые его упорство и выдержка дико бесили…

Втягиваю студёную прохладу уходящей ночи. Бросаю взгляд через кабинет. За окном притихший мир. Подпираю скулу рукой. Так и утопаю в кресле до самого рассвета.

Небо наливалось красками, со временем вытягивая тени зданий и редких башен, холодными стройными полосами. Выл морской ветер предвещая дождливый день, лениво гоня с улиц Роуберга густой туман и прогоняя серые вихри облаков: привычная картина за окном особняка Фернау, наблюдая из года в год, сегодня мне казалась насмешкой. Не так должен начинаться день, исход которого трагически предрешён.

Восход проникает в кабинет. Медленно ползя по лаку стола, осторожно перетекает на открытый кейс: два изящных пистолета крупного калибра украшает гравировка великих имён династии Навиграу. Сверкает набор для чистки и патроны. Хлипкая обложка книжки "Традиции и дуэли" под авторством Арморо так же впитывает тепло утреннего солнца.

Поднимаюсь, ощущая как хрустят суставы и тут же все тело наливается пустой усталостью. Обхожу стол. Подхватываю один из пистолетов и яркий блик, пробежавший по гравировке, уносит в порыве видения: я и Роу перед дворцом мэрии, окружённые вспышками и прессой, а после – первые полосы газет с нашими фигурами, уверенные и невозмутимые, ведущие мир к будущему.

Нелепая мечта, которой не суждено сбыться.

В попытках заглушить навязчивые мысли о предстоящем дне, всё так же возвращаюсь к тому, что уготовано сегодня: наш пойнт только вечером, есть время закончить дела. А всё, что хочу – чтобы поскорее закончился этот треклятый день.

На потёртом глянце письменного стола с вечера открытая книга, в тот момент надеясь отвлечься хоть чем-то. Закрываю книгу, мысленно вкладываю в это действие завершение, которое сейчас мне так и было нужно. Этот конфликт не должен был случиться… На обложке человек закованный в тёмный высокотехнологичный доспех, идущий на пролом через поле боя на фоне покосившихся небоскрёбов и заснеженных гор; золотые буквы висят в воздухе «Нарциссия Лайтингвейл „Астрадеус“». Подарок от Деамо Сильвера – президента Феникса.

Сердце тяжёлыми ударами раздаётся под рёбрами от мысли, что до сих пор ничего не приходит на ум, как можно, и возможно ли, исправить сложившуюся ситуацию. Так ведь не должно быть. «Всегда есть иной вариант» – так говорил Роу, когда мы затевали очередную авантюру. И каждый раз в этих словах убеждался я сам. Однако сейчас… в это верилось с трудом. И не было никого, кто бы развеял сомнения. Душу выворачивало одно неписанное правило – архиврагам не положено простое дружеское общение.

По комнате разносится дуновение тёплого ветра. Приближаюсь к окну, поднимаю взгляд, ловлю момент, как над городом маршируют лучи полуденного солнца. А стайки птиц кружат вокруг световых столбов будто совершая какой-то языческий ритуал. От всего этого перехватывает дыхание. Перед глазами проносится целая жизнь. Не позволяя сфокусироваться на чём-то конкретном.

Мне очень жаль, друг.

***

За несколько часов до заката мы прибываем к плато над утёсом, известному как Плацдарм. Высота, недоступная с берега, позволяющая держать оборону южного подступа к городу с моря. Напротив, с северной стороны, открывается захватывающий дух вид на строительные леса, уходящие вглубь Сотеневого леса почти на двадцать километров, уже очертывая форму будущих районов города.

Горло сечёт студёный, солёный, вязкий воздух, пропитанный травой и парфюмом, чтобы хоть как-то скрыть терпкий запах пороха во время дуэли. В ушах беруши. А неомундир возрождённого гусарского стиля, весь в траурных тонах, остывший ветер прошивает насквозь, как это делает рой пуль, когда встречает живую плоть. Тело принимает этот холод. Приятная дрожь разливается по всему телу успокаивая нервы.

Замысел Роу требует иной подход. Оттягивая наше будущее. Наше неизбежное наследие, что в любом случае будет достигнуто с ним или... Медленно выдыхаю. Если такова судьба. А свою судьбу вершит каждый сам. И когда встречаются два сильных и волевых взаимоисключающих обстоятельства – всё действительно только в руках судьбы. Забавный парадокс, который мы уже никогда не обсудим, а всё из-за нежелания сделать как надо. Мы либо живём старым миром, либо строим новый. Нельзя жить где-то посередине. Медленно тянуться к будущему, созерцая технологии только в Главкор, прорастающего словно из недоступного будущего в наш мир.

Погрузившись в корень проблемы, не сразу принимаю тот факт, что мои руки намертво вцепились в холодный металл. И только ощутив лёгкий вес, с удивлением кручу оружие в руках: девяти зарядный револьвер, в народе – анти-кошка. (Девять пуль на девять жизней против мерзких чумных созданий, заполонивших мир как тараканы. Никто и не помнит, как эти животные стали такими.) Одинаково удобный и изящный. Дымный узорчатый полированный ствол, а на гренадиловой рукояти, напоминающей крылья, красуется золотой королевский ворон грозно раскинув крылья – герб Роуберга. А я надеялся, что это будет крупнокалиберный «Арморо». По всей видимости, жребий сразу выпал Роу.

Поднимаю взгляд, когда вручивший мне оружие силуэт уже почти теряется среди деревьев. И выше: куски серых облаков тянутся от самого горизонта, откуда во всю проглядывает громада искрящей тьмы. Делаю глубокий вдох, пробирающий тело до приятной судороги.

Теперь я готов.

А Роу уже был готов. Он стоял, вытянувшись по струнке в тёмном мундире, едва запрокинув голову, чуть раскинув руки, в ожидании, когда противник замахнётся первым чтобы одним движением сместившись нанести ответный удар. Поднялся ветер силясь вознести нас к небесам. Птицы сорвались с места, а в след им раздалось ободрительное гаркание.

Изучающе водит взглядом Роу. Зелёная поляна среди ветвистых деревьев. Среди листвы, на ветвях, чёрными пятнами виднеются невозмутимые во́роны. Казалось, было, пристально всматриваясь, фиксируя каждое наше движение, словно для какой-то личной хроники. Это смешно. Затем Роу бросает самый чуждый взгляд, от чего у меня даже сводит скулу: столь скверным было его представление обо мне. На его лице блеснул осколок улыбки. Будто молния омерзения, краткая, но уничтожающее точная. Роу принялся в который раз разминать шею, плечи, руки: затёкшие конечности застоявшейся ненавистью. Уж я-то знаю эти привычки. Сегодня не просто дуэль, как это заведено у аристократического общества: для забавы ради, на спор или в заношенных интересах обладания вниманием прекрасной леди. А ради нашего будущего. Одна жизнь – ничто. Всего одна жизнь лучшего друга. Такую цену воздаст победитель.

Роу, как же так вышло, что мы стали врагами. Стоим на пороге будущего, с одной стороны, и забвения – с другой. Отчего ты видишь во мне само исчадие ада.

Пусть так. Тебе будет проще.

Пистолет впитывает волну, расходящуюся по всему телу. Что это был удар в гонг, не сразу доходит. Уж очень он похож на далёкий раскат грома. Но, тем не менее, каждый делает свой ход.

Двигаемся по кругу радиусом сорок метров друг напротив друга, как отражение, как ещё живые призраки. И только одному суждено выбраться из этого ада. В центре стоит судья в угловатом рыцарском доспехе с гонгом вместо щита. Он подаёт второй сигнал, ударив сильнее.

Звук сплетался глайдом: порывы ветра усмиряют шелест листвы. Секунду назад сминающий все звуки рокот грома. Наоборот. На фоне раската грома затихает целый мир. Отчего сердце мягко пропускает удар. И всё это время выжидающее чувство, сдерживаемое до этого часа, наконец-то бросается в бой. Будь это дуэль на мечах уже бы сделал выпад с широким замахом как правило сразу ломающим оба клинка. А в таком деле главное то, чей клинок останется длиннее.

Медленно вдыхаю, веду прицелом Роу, осторожно переставляю ноги чтобы не оступиться о корни. За Роу маячит туча. Сменяется на плато. Затем лесополосой. Где-то в дали горят огни замка Реунир. Тёмное пятно леса. Огни строительных лесов. И так по кругу. Роу делает свой ход.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Вдох, череда уворотов. Выдох и выстрел. Уворот, вдох.

Роу опередил, выдав град свинца, не оставив мне выбора, вынудив уклоняться. Провокация Роу удалась. Он дёрнулся, мушка за ним. Половина выпущенных мной пуль ушли со звоном в судью, каждая, оставляя в воздухе росчерки трассирующих дуг. Другая половина растворилась на пути к цели. А вот выстрелы Роу… мелькали мимо один за другим. Поддавшись инстинкту, отклонился в сторону, как оказался на траектории другой.

Удар: нутро топит пульсирующим жаром. Руки не слушаются, пистолет уводит в стороны в такт шагов и тяжёлых ударов сердца. Снимаю с поддерживающей рукоять левую руку, не сводя прицел с Роу, ощупываю относительно сухую ноющую рану сбоку на поясе, чуть ниже подвздошного гребня. Свезло, что это был выстрел дуэльной пулей, иначе ещё и осколками кости продырявило бы нафиг. Перевожу дыхание, стряхиваю руки от прилива напряжения, прямо как это сделал Роу минуту назад где-то в другой жизни. Выпрямляюсь, игнорируя пульсирующую боль. В этот момент Роу замедляет ход, чтобы между нами оказалось препятствие в виде неподвижного истукана рыцаря.

Роу замирает оказавшись позади, но вспышка, дуга, протягивающаяся ко мне... Рывком уклоняюсь от рисующей в воздухе яркой кривой, тут же целюсь – от судороги в пальцах револьвер вздрагивает при выстреле раньше, чем следовало, а налетевшим потоком ветра, дым от выстрела застилает глаза.

Слабо потянуло порохом. Глаз взрывается болью. Случается самое худшее, что только возможно.

Провожу пальцем по веку, и где-то из другого мира приходит понимание – всего лишь прилетела порошинка. В попытке согнать с глаза адскую мошку почти на целую вечностью теряю из виду Роу.

Выстрелов не было... Благородный, Роу счёл, что я получил ранение достаточное, чтобы отступиться. Сдаться?!

Левый глаз ещё горел, но хотя бы так, как могла сгореть гордость, отступив я всего лишь по воле такой жалкой и далеко не вечной мелочи как простая боль.

Вскидываю револьвер, правым взглядом ловлю Роу уже поймавшего это резкое движение, навожу мушку, шаг в сторону и успеваю сделать выстрел, прежде чем оказаться за укрытием, между нами, как что-то толкает меня в плечо и тут же разразившись болью о нижнюю челюсть.

Боль обжигает, но по сравнению с пылающим глазом это ничто. Смахиваю из раны кровь, и только через мгновение, когда телом овладевает глухое давящее чувство, приходит понимание: пуля угодила в ключицу, в высокий воротник, от чего срикошетила в нижнюю челюсть. На глазах навернулась слеза, вымывая проклятую мошку. А Роу просто отбивает мою пулю своим пистолетом, чисто отмахнувшись рапирой от пары дерзких словесных выпадов перед началом боя.

– Да-а-а ла-адно, – ошеломлённый его выходкой выкрикиваю я.

То равномерно, то рывками двигаюсь по кругу. Туннельное зрение торжествует: перед глазами доспех, за ним Роу, а дальше с моря – подступающая гроза белых и красных молний, кромсающих воздух.

Осталось пять пуль. У меня и у него. И многократные выстрелы сливаются с раскатами грома, в испуге срывая с деревьев тучу вороньих силуэтов и окликов. Но только не Роу.

Каким-то удивительным образом мы оба ловим один и тот же момент для выстрела, что накладывает почти мистический отпечаток на всё происходящее:

Выдох и выстрел – залп.

Выдох и выстрел. Залп!

Выдох и выстрел. Залп.

Выдох и выстрел! Залп! Продолжительный вдох, пока руки отзываются колющей немотой после выстрелов.

Все выпущенные пули срывались с траектории. Они нападали, хищной дугой пикируя к цели, но каждая пала от силы стихии, порывами ветра, разбрасывая их весенней дробью.

Один последний выстрел. Последняя жизнь. Последний шанс.

Сейчас.

Вот только что-то в поведении Роу было не так. На такой дистанции нереально читать эмоции, но почему-то в сознании это представилось именно ухмылкой на его лице.

Я что, так в него ни разу и не попал?

Мысленно считаю отзвуки произведённых выстрелов… В горле застревает ком: до меня доходит самая запоздавшая за всю на свете жизнь мысль.

Он не делал того выстрела.

У него есть второй шанс.

Он обманул меня. Подловил! Может убить, если промажу?

Пытаюсь выровнять дыхание, а вместо этого поддаюсь панике: он же убьёт меня!

Осматриваюсь по сторонам. Туннельное зрение рассеивается. Мир становится необъятным. Периферийное зрение впитывает одинокие силуэты деревьев, синеву и блики надвигающегося грома. Горло перехватывает. Глотаю ком солоноватого привкуса пороха. Ничего и никого, кроме ветра, припечатываемой к земле зелени, и стоящим на одной линии за судьёй Роу.

Это самоубийство.

Промажу, это будет конец всему.

Сейчас. Последний шанс.

Навожу оружие. Левая рука дёргается, наливаясь болью в плече. Роу идёт так равнодушно, непоколебимо, будто ему всё равно, а я со сбившимся шагом не могу поймать его на мушку!

Роу сам меня ловит, стреляет и удивляется своему промаху. Не знаю, играет ли он это или всё за правду. Не может же везти ему вечно.

Тогда Роу выдал необычное действие. Он повернулся и стал идти по отношению ко мне боком, уменьшив возможную зону поражения вдвое. Переложил пистолет в левую руку, а правую с кровоподтёком приложил к сердцу, видно, стараясь избежать смертельного ранения.

И ведь теперь у него все шансы.

Выругавшись, я сплюнул. К чёрту всё. Мне нужна эта победа.

Роу на мушке, он стреляет, осторожно жму на спусковой крючок. Курок вздрагивает, и пистолет подбрасывает вверх выше обычного, словно пытаясь вырваться из моих рук своим неистовым рывком рванув запястье.

Судья подаёт сигнал остановиться. Меня трясёт. Я замираю. Смотрю на Роу с опущенным пистолетом и не понимаю, что происходит. Как к нам откуда-то высыпают люди. Что-то между собой долго обговаривают. Сходятся на использовании боевых бронебойных патронов, чтобы наверняка. Просто потому, что никто не рассчитывал на второй раунд. Мой револьвер оказался повреждён последним выстрелом Роу, угодив прямо в него. Наше оружие было заменено вместе с патронами. Мир располагал всем, чтобы заменить всё.

И даже нас?

Мы приготовились. Новый гонг слился с громом. Ветер гнал тучи. Он пытался прогнать и нас.

Сейчас, сейчас, подожди ещё немного.

Роу двигается рывками, целя в меня, делает выстрелы. Слышу, как пуля свистит мимо, другая обжигает висок, оставляя горящую полоску боли. Ещё одна рикошетит о доспех и аж сам секундант от удара пятится. Ощупывает место попадания и только после уверенно возвращается в исходное положение. И когда я, поддавшись испугу, откровенно замираю на месте, третья пуля рубит ветку над моей головой. Тогда я отвечаю быстрой серией точных выстрелов. Роу даже не вздрогнул. Увеличенная дистанция до шестидесяти метров играет на руку обоим.

Слепя отблесками молний, земля превращается в грязь. Сама буря пришла, чтобы лицезреть дуэль. А из глубины души поднимается ликующее чувство меж ударов сердца, подавляя страх. Подкрадывается завеса дождя, смывая и унося известный мир мрачными красками. В считанные секунды мы оказываемся в её власти. Будто дымовая завеса, из которой вот-вот выскочит неприятель. А вместо этого из глубины мглы проступает голос. Но не со стороны с трудом читающегося силуэта секунданта, а откуда-то позади… с моря? По телу пробегает нехороший разряд от натянутых до предела нервов.

Роу же не мог нарушить правила и обойти, пока никто не видит?

Я оборачиваюсь, тут же стряхивая головой обманчивое наваждение, когда из глубины каскада ломающегося о ветви дождя проступает тирада чуждого и одновременного родного голоса. Роу пытается что-то кричать. Слов не разберу. Но догадываюсь, что бы он мог сказал, если бы всё не зашло так далеко.

Ожидание прерывает новый гул сигналом остановиться.

Минуя раскаты грома и водопад дождя, суровый металл снова резанул слух. От доспеха отразился сноп искр. Видимо, Роу желал продолжить дуэль, даже не смотря на смывающий мир ливень, при этом остужающий пылающий жар и наполняющий лёгкостью дыхания.

Секундант молчал.

Я не заметил, когда, но от всех этих бешённых телодвижений из ушей повыскакивали беруши. Да и в тот момент было не до них. Роу выкрикнул моё имя, пересилив стихию. Озвучил мою последнюю попытку сдаться. Перекричать саму стихию оказалось то ещё испытание. И только сорвавшись в голосе, я ответил.

Роу молчал.

На несколько минут окружающий шелест дождя становится невидимой клеткой.

Монотонная стихия отступает. Сдвигая серый занавес, когда око шторма смотрит на нас, окружает нас, а поляну заливает ясный солнечный свет. Мы словно были в плену, пока главный зритель в зале не займёт своё почётное место досточтимого судьи.

Следующий, финальный акт начинается. Я это знаю.

Хлюпая по лужам, в тяжёлой одежде, пропитанной водой, мы занимаем исходные позиции.

Раздаётся гонг. Продолжаем.

Отдаваясь эхом, поочерёдно как биение сердца, громче звучат выстрелы от пропитанной влагой воздухом. Вырываясь клубы пара тут же зависают, оставляя тревожное чувство неправильности. Даже легчайший ветер пропал, оставляя жар томиться в теле.

Обступаю укрытие. Ищу взглядом Роу. Раздаётся выстрел где-то за облаком пара, возникшего на его стороне секунду ранее. По телу проносится немая волна, поднимая жар, охватывающая шею. Глаза. Слух улавливает подступающий свист, когда, будучи уже наведённым, отшатываюсь и делаю выстрел, застав Роу ослеплённым выхлопом собственного револьвера, при этом ощущая мгновенно возросшееся онемение вдоль левой руки от самого локтя.

Делаю рывок, оказавшись вне досягаемости, снова будучи скрытым за доспехом. Бросаю взгляд на руку, уже не в силах держать оружие: ткань разодрана, рана наполняется кровью, но боли не чувствую. Это пока. Перевожу взгляд. Повисшие облака от выстрелов уже растворяются. Роу выжидает, повторяя темп моих шагов.

Целую вечностью ничего не происходит.

По телу проходит волна усталости, не в силах больше удерживать концентрацию. Далёкие раскаты грома подступают, звеня в пальцах предательской слабостью, сжимающих скользкий, горячий револьвер.

Роу делает лишний шаг. За ним возникает вспышка молнии. По земле и в воздухе прокатывается отчётливый рокот, пронзающий тело, застывая в глазах непроглядным пятном. Ослеплённый на один глаз, всё это время, игнорируя боль в другом и часто моргая, улавливаю им силуэт, почти неразличимый на фоне одиноких деревьев. Роу не было видно. Над самой травой раздаётся вспышка, искры и поваливший дым в стороне от того места, где рассчитывал найти Роу.

Отклоняясь корпусом, передвигаю прицел, выцеливаю левым глазом. Палец на спусковом крючке от напряжения дёргается раньше времени, револьвер вздрагивает и в следующую секунду заваливаюсь наземь, ожидая пулю, летевшую ко мне. Почти утопаю в сырой прохладе травы.

Осторожный вдох. Осторожный выдох. Тело не отзывается болью. Или это немота, шок? Прислушиваюсь к чувствам: внутри ничего не пузырится, почти даже не болит, скорее хрипит и горит, особенно бок и плечо. Поднимаюсь, отталкиваясь от склизкой земли, усеянной листьями, с рывком в сторону, чтобы не стать лёгкой мишенью. Ищу взглядом Роу. Тут же, выше колена, пронзает вилами очнувшаяся боль.

Роу стоит, опустившись на колено, с пробитой правой рукой на тыльной стороне ладони, прикрывающей сердце. Роу переводит взгляд с руки. Сквозь рану на ней хлещет кровь. Смотрит на меня, снова на руку, на свой пистолет. Лучший друг падает, упираясь пистолетом в землю, а потом медленно и сам проваливается в высокую траву. Его лицо устремляется на главного зрителя, для которого жизнь значит не больше неудавшегося рассказа, со всей жестокостью вырванного из жизней друзей и родных.

С размаху вбиваю револьвер в размокшую почву себе под ноги. Рукоять возвышается, как застывший флаг в знак немой победы.

Что ж, Роу. Такова реальность. Но сегодня я всё же покину этот круг ада.

***

Как оказалось, всё было бессмысленно. Это ничего не решило. Скорее наоборот. После всех перипетий мне даже не представилось возможным почтить память лучшего друга. Я сделал, что мог. Что нужно было. И ради чего я принёс такую жертву? Хм. А по правде говоря, Роу были недальновидны. Конечно, в отличии от Эдварда. Но наши планы подходили исключительно для нашего горячо любимого Роуберга. Город, наполненный историей ушедшей цивилизации, архитектурой, исполненной как дань уважения и связи с теми, благодаря кому мы сейчас существуем: величественные древние статуи со стёршимися именами и их ликами. В мире почти не осталось таких городов. Но Роу не желали терпеть предателя в своём городе. Они были очень красноречивы, став отшельником даже в собственной династии: по безукоризненному требованию оборвать со мной все связи, если они ещё надеются когда-нибудь вернуть былую дружбу. Это случилось через несколько лет. Я был вынужден покинуть Роуберг, пускай и на некоторое время. Тогда я уяснил простую истину: этот город не для меня. Город, созданный первыми Роу и для своей чёртовой Вороньей династии, чтобы передавать своё наследие вечно. Из-за них я лишился своего почётного места в мэрии. После чего возненавидел всё, что было связано с Роу и его городом. Это так давило на меня, что я не мог двигаться дальше. Саморазрушение - последнее, что стояло на моём пути, но оказалось ближе, чем думал. И сейчас, по прошествии шести лет, я, наконец, воплотил свою мечту. Не собираясь ждать всю жизнь, чтобы всё получили потомки. Я лишь приблизил обещанное мной будущее. Что страшного, если вместо парка будет завод или два? Что страшного, если вместо ужасных траншей, разделяющих улицы, по которым до сих пор ходят суда, будет авеню, под которым будет проложена канализация, или метро? Фатта! Да что страшного в том, чтобы убрать бессмысленные каналы из города, оставив судам место там, где им положено быть, и, наконец, снова начать строить автомобили, корабли, небоскрёбы, являвшиеся неотъемлемой частью современной цивилизации.

Я делаю мир лучше. Не только для себя.

А следующий шаг современной цивилизации – это тотальный контроль. Безопасность, разумные превентивные меры и отсутствие тюрем. Если такое вообще возможно. И я даже уже знаю подходящее название для своего пока ещё небольшого предприятия.

Архсендум.

Примечание: Фатта – мифологическое название одной из лун Земли, в последствии упавшей, от чего произошло слово «фатальный».

Примечание: Архсендум – (арх сентинель дум) рок высшей защиты.

###