Читать онлайн
"Предел совершенства"
– Как к вам обращаться?
– Как обращаться? Да как угодно. Хотя нет, знаете, мне нравится имя Марк. Да, Марк. Есть в нём что-то… ммм, основательное. Вам не кажется?
– Хорошо, Марк. Перейдём сразу к делу. Что вы можете сообщить о судьбе колонии и бригады сборщиков?
– Бригады сборщиков?
– Так точно. Напомнить? Напомню. Полгода назад грузовик доставил на планету бригаду сборщиков. Пятьдесят четыре высококвалифицированных специалиста. Задача – вторичная разведка и оценка потенциала, развёртывание инфраструктуры для последующей вахт-колонизации. Так понятнее? Дальше продолжать?
– Нет, что вы. Я знаю, знаю.
– В таком случае я повторяю вопрос. Что вы можете сообщить о судьбе бригады сборщиков и самой колонии?
– Их нет.
– Послушайте, э… Марк. Мне кажется, вы не осознаёте в полной мере всю серьёзность сложившейся ситуации. Мы и сами видим, что их здесь нет. Но по предоставленным заказчиком данным на этой планете к моменту нашего прибытия инфраструктура вахт-колонии должна быть полностью развёрнута. Однако вместо систем коммуникации, жизнеобеспечения, жилых и производственных модулей мы не обнаруживаем ровным счётом ничего. Ни малейших признаком колонии, ни признаков пребывания на этой планете людей вообще. Зато обнаруживаем здесь вас. Так что простите мне мой несколько резкий тон, но не могли бы вы перестать валять дурака? И если вам хоть что-то известно…
– Конечно, конечно! Я всё понимаю. Так с чего мне лучше начать?
– С чего угодно. Только, пожалуйста, без экивоков и лирических отступлений. У нас очень мало времени.
– О, разумеется. В таком случае… Собственно, вначале всё шло, как обычно. С местом дислокации определились быстро. А что, место хорошее. Здесь вообще уютно, знаете ли. Равнина, климат умеренный, ровный. Рек и озёр, правда, нет, но зато имеется весьма приличный объём грунтовых вод. И горизонт залегания неглубоко. Воздух вот только не совсем подходит для дыхания. Но это маленькое неудобство легко исправляется фильтр-маской. Да и колония вахтовая. Постоянного поселения всё равно основывать никто не будет, так что…
– Я просил без отступлений.
– Ой, простите. В общем, сели, осмотрелись, начали обустраиваться. Сами, наверняка, знаете, как это на начальном этапе выглядит. Никакой романтики, сплошные суровые производственные будни. Шумно, суетно. Люди задёрганные, техника вовсю землю роет. То есть я хотел сказать, развёртывает инфраструктуру. Да и с мякишами как-то сразу сдружились.
– С мякишами?
– Да. Это местные осьминожки. Видели, наверное. Только они сухопутные и щупалец у них девять.
– А почему вы называете их мякишами?
– Мякишами? Так у них же шерсть. Вот по всему телу и шерсть. А присосок на щупальцах нет. Зачем им присоски на суше да ещё и в сухом климате? Да и мягкие они на ощупь, что твоя плюшевая игрушка. Знаете, у моей сестры в детстве заяц был плюшевый, так вот он точь-в-точь…
– Понятно.
– А ещё мякиши пахнут хлебом. Свежим хлебом.
– Мы располагаем достаточным объёмом данных о местной флоре и фауне. Давайте вернёмся к сути разговора. Колония? Люди?
– Да, разумеется. Но как я уже сказал, их нет. Они достигли предела.
– Какого предела?
– Предела совершенства, разумеется.
– Так. Вот что, как вас там… Марк. У меня на орбите двести человек. Двести человек, которые уже завтра должны были приступить к работе. А они не приступят. Я не могу высадить двести человек в голую степь. Вы это понимаете?
– Конечно, понимаю. Я что, по-вашему, не в своём уме? Но если вы перестанете меня постоянно перебивать и дослушаете до конца, то тоже многое поймёте. Разве не этого вы добиваетесь?
– Хорошо. Валяйте.
– Всё началось с техники. Не знаю, почему. Не спрашивайте. Наверное, так было проще. Подождите, я же просил не перебивать. Вот скажите, вы когда-нибудь видели универсальный планетарный экскаватор в совершенстве? Простите, неправильно выразился. Вы когда-нибудь видели совершенство, воплощённое в планетарный экскаватор? Нет? А я видел. И поверьте мне на слово, это производит ошеломляющее впечатление! Сначала, правда, его немного покорёжило. Но зато потом… Это какой-то техногенно-эстетический экстаз. Знаете, я даже заплакал. Честное слово. И мне ни капельки не стыдно. Заплакал от представшего моему взору совершенства, от нахлынувших чувств. От невозможности ни передать, ни даже в полной мере осмыслить… Нет, не могу. Слов не хватает.
– Допустим. И что случилось с этим вашим бесподобным экскаватором?
– Как что? Встал, как вкопанный. Вся техника встала. Не сразу, дней через шесть, кажется. Они пытались её ремонтировать, эти ваши высококвалифицированные специалисты. Тоже не сразу. Потом, когда прошло первое потрясение. Только без толку это всё.
– То есть причину выхода техники из строя так и не нашли. Ясно. Не понятно только, почему об инциденте не доложили. В любом случае, подобная внештатная ситуация предполагает… Подождите-ка. Да, да. Сведения точные? Ошибки быть не может? Ясно. Ясно, говорю, понял. Э… Марк, в номенклатуре бригады сборщиков не числится ни один человек с именем Марк. Ни среди специалистов, ни среди рабочих. Среди членов экипажа, кстати, тоже. Ваши биометрические данные также не совпадают с данными ни одного человека, из прибывших на эту планету полгода назад. Марк, вы кто?
– А вы не допускаете мысли, что эту планету сначала кто-то должен был обнаружить?
– То есть? То есть вы хотите сказать…
– Грустно, да? Кто в наше время знает имена первооткрывателей? Да ещё первооткрывателей заштатных периферийных планет, которые и годятся-то только для вахт-колонизации. Рутина, обыденность.
– Но как же…
– Корабль ушёл в автоматическом режиме. Достигнув зоны досягаемости, скинул данные в общий каталог и лёг в дрейф. Файлом больше, файлом меньше. Я, признаться, здорово удивился, когда полгода назад увидел идущий на посадку грузовик.
– Ладно. Допустим, с техникой всё более или менее понятно. Какой-то системный сбой, скорее всего. А где люди?
– С людьми произошло то же самое.
– Хватит! Слышите, Марк, хватит говорить загадками! Мы сидим здесь с полчаса, а вы только и делаете, что морочите мне голову своими бреднями!
– Вовсе нет! Я как раз стараюсь…
– Пятьдесят четыре человека, Марк! Пятьдесят четыре! Геологи, геодезисты, климатологи, биологи, инженеры, операторы широкого профиля, специалисты по системам жизнеобеспечения, коммуникаций, логистике… Мужчины и женщины. Живые люди! Они должны быть здесь. Они должны были вернуться с нами домой. Где они, Марк?! Мне нужен простой ответ на простой вопрос!
– Хорошо, хорошо. Я понял. Простой ответ на простой вопрос. Люди тоже преобразились.
– Что значит – преобразились? Что это было? Инфекция? Мутация? Массовый психоз? Если не можете назвать точную причину, назовите, хотя бы симптомы.
– Симптомы? Хм. Какое неудачное слово вы подобрали. Неудачнее некуда.
– Да чёрт бы вас побрал!
– Не кричите на меня, пожалуйста. Не надо. Я отвык.
– Марк, вашу мать!
– Понял, понял. Ну, если симптомы… Внешне люди становились красивее. Но поймите, это только внешнее проявление. В действительности всё гораздо, гораздо сложнее. Многограннее, объёмнее, что ли.
– Становились красивее? Как это понимать?
– Видите ли. Только не сердитесь, я постараюсь объяснить это так, как понимаю сам. Не факт, что понимаю всё правильно, но, что есть, то есть. Так вот. Видите ли, мякиши убеждены, что во всём сущем в этом мире – от Вселенной до самой малой её частички, включая человека, разумеется – изначально заложен образец, хм, нет, зародыш… Понимаете, очень сложно выразить это словами точнее. Своего рода абсолютная модель совершенства формы и содержания. У каждого своя, разумеется. Но у каждого она есть.
– Вы сейчас что, проповедовать собираетесь?
– Что вы! Ни в коем случае! Я вообще, атеист, знаете ли. Тут штука в том, что природа – чертовски бережливая хозяйка и там, где можно обойтись меньшими затратами, не нарушая, так сказать, должный уровень функциональности, ни за что не станет расходовать лишнее. Опять же, стимул к развитию…
– К делу.
– Да, простите, отвлёкся. Природа, как я уже сказал, не терпит пустоты, но и излишеств не поощряет. Вот и получаемся мы в среднестатистической массе своей несколько далековаты от изначально заложенного идеала. Сами знаете, у одного нос слишком длинный, у другого уши торчком, третий ростом не вышел, четвёртая всю жизнь с лишним весом борется. Это, заметьте, я касаюсь только внешней стороны вопроса. Про внутренний мир, сознание и душу даже заикаться не стану. У вас вот, я вижу, тоже один глаз немного косит.
– Последствия черепно-мозговой. Внештатная ситуация, аварийная посадка. Пришлось… Какого чёрта, Марк! При чём тут мой глаз?
– А вы не смущайтесь. Не надо. Я же говорю, в каждом изначально заложен образ совершенства.
– Вы действительно в это верите?
– Как вам сказать. Дело не в том, верю ли я. Дело в том, что в это верят мякиши. Верят, потому что видят. Мы не видим. Не дано нам это. Подспудно чувствуем, изо всех сил осознанно или нет стараемся дотянуться, но… Не видим. А мякиши видят.
– А при чём здесь мякиши?
– Так в них-то всё и дело! Понимаете, они рисуют. Очень хорошо рисуют.
– Рисуют? Эти животные? В разделе автохтонной флоры и фауны эти существа определяются как квазиразумные. То есть, попросту говоря, не разумные.
– Это ещё вопрос – кто из нас квазиразумен. Но я не об этом. В отличие от нас, людей, мякиши видят образ совершенства и рисуют именно его. Не видимою нами оболочку, а его совершенную сущность. И в данном случае не важно, экскаватор это или человек, понимаете меня?
– Пусть себе рисуют. Какое отношение это имеет к исчезновению колонии?
– Но я же вам объясняю, странный вы человек. Раз за разом задаёте вопрос, требуете на него ответа, но упорно отмахиваетесь от него. Люди стали преображаться. День за днём. Преображаться внешне и внутренне. Честно сказать, было довольно забавно наблюдать, как они поначалу на это реагировали. У первых изменения слишком бросались в глаза, чтобы оставаться незамеченными. Некоторых даже поместили в карантин. Разумеется, ненадолго.
– Так, подождите. Дайте собраться с мыслями. По вашим словам выходит, что эти… эти мякиши рисуют портреты людей, и эти портреты меняют внешность? И как вы себе это представляете?
– Честно сказать, очень приблизительно. Может, экстраполяция, может, на субатомном уровне что-то. А может, это вообще колдовство. Да что там, я понятия не имею, как они это проделывают.
– Угу. А дальше, как я понимаю, в скором времени по колонии бродили пятьдесят четыре одинаковых писаных красавца, похожих друг на друга, как две капли воды?
– Одинаковых? Нет, что вы! Совершенство не имеет ничего общего с однообразием! Совершенство каждый раз иное, новое, неповторимое. Совершенство – это образец, а не шаблон. Стремление к совершенству не есть стремление к повторению достигнутого кем-то или чем-то. Это стремление к достижению и постижению самоё себя.
– Пафоса многовато.
– Что, простите?
– Пафоса, говорю, в ваших речах дешёвого многовато. И банальностей. Что стало с людьми, Марк?
– Они достигли предела.
– Какого предела?
– Предела совершенства.
– И что это должно означать?
– Предел потому и называется пределом, что не предполагает дальнейшего развития. Неужели это тоже придётся вам объяснять?
– То есть, они погибли?
– Скорее остановились. Как техника.
– Это уайлдовщина какая-то, ей богу. Рисунки, совершенство, преображения. Признайтесь, Марк, вы псих? Может быть, вы просто рехнулись здесь от одиночества? Мало ли как бывает. Авария на старте или при посадке, спасательная капсула, удачно подвернувшаяся планета, более или менее пригодная для выживания. Я видел подобные случаи. Точнее случай. Но видел.
– Вы же выходили наружу.
– Что? Наружу? Какая разница? А впрочем, да, выходил.
– Сколько раз?
– Много раз. Мы всю окрестность обшарили в поисках следов колонии. Так что много раз я выходил, Марк.
– Я так и думал. С мякишами сталкивались? Припомните хорошенько. Это важно.
– Да. Приходилось. Они вездеход облепили. Целая стая. Еле прогнали. Кстати, вы правы, они действительно пахнут хлебом. Странно, но я только сейчас это понял. А почему вы спрашиваете?
– Мякишей, как настоящих художников, увлекает не результат, а сам процесс. Как только несовершенная оболочка и образец начинают звучать в унисон, а попросту говоря, когда предел совершенства достигнут, они теряют всякий интерес к работе.
– Тэ…то есть?
– Стирают. Всё и начисто.
– И я должен в это поверить?
– А вы видите здесь кого-нибудь кроме меня? Вся эта техника, комплексы, модули, люди, наконец. Вы их нашли?
– Нет.
– И не найдёте. Как я уже много раз говорил, их нет. Они достигли предела совершенства.
– Чёрт с вами, допустим. И что нам теперь делать?
– Сколько человек выходило на поверхность?
– Трое. Нас было трое. А что?
– С этими тремя уже ничего. Остальных отправляйте обратно. Как можно скорее. Я… Просто предчувствие. А вы… У вас глаз перестал косить.
– Хорошо. Я передам. Не знаю, почему, но я передам. Категорический запрет на высадку.
– Вы побледнели. Вам даже немного идёт. Но это ничего. Это ненадолго.
– Можно ещё один вопрос, Марк.
– Конечно.
– Вы. Как вы сами выжили? Почему не исчезли? Или, если всё же верить вам, ещё не достигли предела? А где ваш предел, Марк? Что? Я спросил что-то не то?
– Нет-нет. Просто, видите ли, дело в том… Только не подумайте, что я это нарочно! Я же понятия не имел. В общем, это я научил мякишей рисовать.
13 октября 2019 г. .
ЛитСовет
Только что
