Читать онлайн
"Дороги и Тропы"

Тропа скупа.

Щедра дорога.

Зато дорога – недотрога.

Топчите, ноги! –

Пройти немногим.

Олег Ладыженский

А ещё жил на свете путешественник, который знал не понаслышке, что дорога служит идущим, путь предназначен для шествующих, а тропа существует для ищущих.

Виталий Сундаков

Глава 1.

Свет падал в огромное, от пола до потолка, трёхстворчатое окно. Человек сидел спиной к нему, в кресле с высокой прямой спинкой, и лицо его тонуло в тенях. Другой стоял напротив, по-кошачьи жмурил глаза, но, похоже, не испытывал от яркого света ничего, кроме удовольствия. Солнечный луч, так и не заставив объект своего внимания опустить голову или отвернуться, скользнул от опасно-тёмных глаз ниже, к ироничной складке тонких губ. Дальше – по узкой бородке клинышком скатился на богато расшитый воротник мантии, где и запутался в золотых шнурах и самоцветах.

— Милорд, простите, что вынужден прервать ваше уединение, — поклонился стоящий, — но сложившиеся обстоятельства требуют…

— Не оправдывайтесь, магистр, не к лицу главе императорской Академии оправдываться перед бывшим профессором, — усмехнулся человек в кресле.

— Ну, во-первых, бывших профессоров не бывает. Ваши монографии, изобретения и ученики никуда не делись. А во-вторых, дорогой герцог, положение обязывает.

— Вы ещё моих предков вспомните! Ведь знаете же, что ни титул, ни звание не имели для меня особого значения.

— Даже звание? – лукаво улыбнулся магистр.

— Каюсь, к собственному делу неравнодушен. Если вам так хочется, можете считать, что вы задели моё слабое место, — ответил его визави. А магистр подумал, что таким тоном не говорят, когда задето нечто болезненное или дорогое, и он многое бы отдал, чтобы выяснить истинные слабые места этого человека.

— Ну, вы же сами сказали, что я неплохо вас знаю, герцог! О предках вспоминать не будем, скорее, о потомках.

— Что ещё натворила моя дочь?

Вот опять, разве таким тоном задают вопросы о ребёнке? К тому же, о единственном.

Герцог с картинным вздохом – старость не радость! – опёрся о подлокотники и встал. Движение было все еще прежним, плавным и хищно-текучим, но солнце безжалостно высветило глубокие морщины на узком и твёрдом породистом лице и густую седину в волосах. Магистр вздрогнул и отвёл взгляд. Тяжела императорская немилость, почему-то виновато подумал он. Время к опальным беспощадно, а ведь они с герцогом одногодки…

Однако ни у кого не повернулся бы язык назвать хозяина кабинета стариком. Высокий, поджарый, с гордой осанкой и прямым разворотом плеч, он казался легким на подъем хищником, готовым к нападению в любой момент. Седая грива резко контрастировала со смуглой кожей лица, и только глубоко посаженные золотисто-карие глаза под ровными широкими бровями, да ещё сухие складки на щеках и у губ говорили о возрасте.

— Зачем же так радикально? За семь лет учебы в Академии у меня не было к ней ни малейших претензий. Одна из лучших учениц, в отдельных дисциплинах так просто звезда. Особенно в рискованных и требующих нестандартного подхода. Но то, что она выбрала в качестве спецкурсов для защиты магистерской диссертации… Я был, мягко говоря, обескуражен.

— Что, расширенный курс боевой магии, создание щитов, древние артефакты?

— Порталы и переходы, — закончил магистр.

— И что же вас удивило?

— Помилуйте, герцог, у нее же блестящие перспективы в целительствеи охранных чарах. В теоретических областях тоже трудностей бы не возникло. Плюс её наследственность по материнской линии…

Герцог скривился:

— О да, все ожидали, что древняя кровь леди Лиолы в столь удачно сложившихся обстоятельствах даст короне блестящего целителя, способного мановением пальца излечивать от смертельных недугов.

— Вы же понимаете…

— Понимаю, что на мою дочь строили планы, её будущее распланировали и расписали на много лет вперёд. А она, негодяйка, захотела иного. — Хозяин кабинета внешне оставался спокойным, но достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять, какая буря негодования бушует внутри. Голос его стал еще тише, а тон – холоднее. – Это нормально, не находите? Жить так, как хочется? Особенно, если тебе всего лишь двадцать пять, и твои устремления никому не мешают?

— Для кого угодно, лорд Даллет, но не для тех, на кого пал выбор Его величества.

— Ах, вот как… Ну что ж, дорогой магистр, поговорите с ней так, как вы это умеете. Я прекрасно осведомлён о вашем искусстве убеждения. В конце концов, создайте такие условия, которые сами приведут её к нужному вам результату. Не мне вас учить. А я попробую переубедить её со своей стороны, — ответил герцог.

— Я, конечно, всё это попробую, милорд, но только при условии вашей помощи, — магистр устало опустил плечи. Скепсиса, написанного на его красивом аристократическом лице, хватило бы на пятерых. – Я уже пытался её переубедить. Безрезультатно.

— Я же сказал, дорогой магистр, сделаю все, что в моих силах.

— Тогда подумайте заранее, мой друг, что мы скажем Его величеству, когда ваша дочь изящно обойдёт все наши препоны, выполнит условия и все равно вывернет все по-своему. — Глава магической школы сухо поклонился и, не прощаясь, покинул кабинет хозяина дома.

«Как же, будешь ты помогать мне, аж два раза», — подумал милейший господин Ректор, когда дверь за ним закрылась. «Скорее, подскажешь дочери, как противостоять планам Его величества. А то я не знаю Даллетов…»

Герцог с усмешкой поглядел на закрывшуюся за гостем дверь и сказал вслух:

— Поживем-увидим, друг мой магистр, придётся ли что-то говорить императору, или же он сам что-то захочет нам сказать?

Поговорить с дочерью он давно собирался, но отнюдь не о карьере императорского целителя. Об осторожности, о планах и целях, о возможных вариантах защиты и отступления на подготовленные позиции. О том, что хитрецов и завистников нельзя подпускать близко, а верить кому попало не следует. О том, что надо очень внимательно присмотреться к наставникам. О том, что если придется совсем уж невмоготу… Нет, этого он ей говорить не будет, пусть рассчитывает только на себя. Его силы далеко не те, что прежде. А друзей, которых можно было бы попросить о помощи, и вовсе не осталось. В живых. Отец нынешнего монарха хорошо постарался, под любым предлогом уничтожая сильных противников. Хотя, вроде бы, никто ни с кем не воевал. Его семья не менее древняя, чем императорская, собрала в себе силы трех Кровей. Теперь уже – четырех, благодаря Лиоле, его жене. Некогда дружный и многочисленный клан сократился до трех человек. Они с братом – и его девочка. Всё, что оставили… Его Орден, из которого удалось спасти лишь десяток молодых адептов неимоверной ценой, тоже давно распущен. Безусловно, он еще дешево отделался. Была добрая сотня лет тихой, незаметной жизни. Он стал почти отшельником, от которого все отвернулись. Хотя его лаборатория, его книги, его труды остались с ним. Даже дом не пришлось покидать. О том, что произошло с семьей брата, на которого монаршая немилость вроде бы не распространялась, он предпочитал не думать.

Герцог подошел к древнему зеркалу, висевшему в углу за шкафом, и произнес, глядя в мутную, ничего не отражающую глубину:

— Дочь, зайди ко мне.

— Зачем? – не слишком вежливо прозвучало в ответ.

— Зайди. Это приказ.

У противоположной стены полыхнула серебристо-синяя арка локального портала, из которой шагнула к профессору невысокая светловолосая девушка, очень похожая на него самого. Только глаза были другими – серыми, как осеннее пасмурное небо, с серебристым ободком вокруг зрачка.

— Что случилось, отец? – спросила она, сдерживая усталое раздражение в голосе. В последние месяцы они часто ссорились, и было крайне тяжело сохранять ровный тон.

— Ничего особенного, Тайонна-Ри. Просто нас посетил уважаемый Ректор вашей Академии, – пожал плечами герцог. Он прекрасно знал, что дочь терпеть не может, когда её называют полным именем. Собственно, приставка «Ри», появившаяся недавно, бесила и его самого. Это на древнем наречии означало всего лишь «последний в роду», но лорду Даллету, не терпевшему ярлыков, резало слух. К сожалению, крайне сложно противостоять некоторым древним обычаям, к тому же факты… Девочка действительно осталась последней в роду, когда пропал её кузен.

— Какой ужасный проступок я на этот раз совершила? Прогуляла мамины уроки или занятия в Академии? Или не вовремя закрутила роман не с тем человеком?

— Роман сейчас был бы как нельзя кстати, милая. И чем серьёзнее, тем лучше. Но, насколько я знаю, ты еще зимой разогнала всех своих воздыхателей.

— Они мешали мне заниматься. У меня в этом году защита степени магистра, если ты помнишь.

— Помню, девочка. Ты насмерть убила вашего Ректора своим выбором темы. Он просто рвет и мечет.

— Ну, пусть помечет еще немного. Я не собираюсь менять решение.

Профессор примирительно улыбнулся.

— Да на здоровье, милая моя. Только тебе следует знать одно обстоятельство. Его величество имеет на тебя особые виды. Скорее всего, как на будущего своего целителя.

— Обойдется. Его величество молод, здоров как бык и силой не обделен. Сам излечится, если что. И будет жить долго и счастливо, без наследницы ордена Гарды.

— Ты уверена, что сможешь противостоять такому противнику?

— Пап. — Девушка положила руку ему на плечо. Холодное и отстранённое выражение исчезло с её лица, и серые глаза из колючих стали грустными и обеспокоенными. — Неужели ты думаешь, что я могу что-то сделать во вред семье? Я не хочу, чтобы ты или мама страдали из-за меня. Если они так поставят вопрос, я пойду хоть младшим подметальщиком улиц.

— Нет. Я не знаю, что по этому вопросу думает мама, но… Я старик, я прожил длинную жизнь. И я не хочу, чтобы ты жертвовала своей жизнью ради моей безбедной старости.

Тайри обняла герцога, прижалась щекой к щеке.

— Папа, я очень не люблю чем-то жертвовать и никогда не любила, но я – Ри. Последняя. И мой долг состоит еще ив том, чтобы Даллеты не исчезли с лица земли, а наш герб не был разбит и забыт. Если вы с мамой решите, я стану кем угодно. А про себя подумала: «... И найду брата, чтобы исчезло это проклятое «Ри». Чтобы когда-нибудь появились на свет настоящие Даллеты, мои племянники…»

Герцог понимающе усмехнулся, растрепал медовые локоны дочери, тронул пальцем кончик носа и подбородок. Детская игра, их маленький шифр, означавший: «Думай, не вешай нос и никому не рассказывай!». Потом вздохнул и ответил твёрдо – точно также, как недавно отвечала на его вопрос дочь:

— Нет. Я только хочу, чтобы ты справилась со всем, что на себя взвалила. Хотя и от парочки внуков тоже не откажусь.

Взгляд у Даллета-старшего стал совсем другим, теплым и мечтательным.

— Ох, как же я понимаю маму, — восхищенно покачала головой Тайри. – Перед тобой совершенно невозможно было устоять. Даже отстраненным красавицам из Уккабских лесов, носящим в крови первую магию этого мира.

— Ага. Наверное, именно поэтому я целых четыре года пытался растопить сердце твоей матери. Я же был абсолютно неотразимым… ужасным занудой.

— Да-да, и потому нравился всем её подружкам, перед которыми не стоял выбор: семья или Орден. Мама не успела взять учениц, и в этом было твое несказанное везение.

Профессор поцеловал дочь в макушку.

— Мое несказанное везение было в том, что у нас появилась ты. Хотя раньше я так не считал. Дурак был, очевидно.

— Ну почему же, Орден открыто разрешает передачу знаний от матери к дочери. И маме не нужно сожалеть о том, что пожертвовала предназначением, и тебе — переживать о том, что жена рано или поздно вернется в родные пенаты.

— Не только.

Девушка кивнула, показывая, что поняла отца. Эту тему в семье старались не поднимать, но всем было ясно, что родись вместо Тайри мальчик, с ним, скорее всего, еще до совершеннолетия случилось бы что-то непоправимое. Как с её кузеном. Она никогда ни с кем не делилась своей детской мечтой о его возвращении – как водится у маленьких девочек, в блеске и силе, а став старше, дала себе слово найти брата во что бы то ни стало. Тайри не могла объяснить, откуда вдруг взялась уверенность в том, что пропавший жив, так же как понятия не имела, каким образом его искать. Просто чувствовала, что надо дождаться подходящего момента, и не медлить, когда он настанет.

— Тайри, девочка, выслушай меня внимательно, — тихо и очень серьезно попросил отец. – Я знаю, что ты не из робких и привыкла всего добиваться сама, но… Бывают такие обстоятельства, которые ставят нас перед трудным выбором. Или нам предлагают сделку, условия которой совершенно неприемлемы для нас, на первый взгляд. Обещай мне, что не будешь принимать решения сгоряча. Обещай обдумывать каждый опасный шаг – так, словно у тебя в запасе вечность.

— Хорошо, папа. Я обещаю.

— И никогда не жертвовать тем, что для тебя действительно дорого.

— Пап, ну ты же знаешь, если для нас стоит вопрос свобода или смерть, мы…

— Глупые гордые Даллеты выбирают смерть. Так сказал отец нынешнего императора, который, к слову, очень выгодно использовал это наше качество себе на пользу. А умный бы выждал, выбрал правильное время, вернул себе свободу и оставил бы всех врагов далеко в прошлом, кусать локти от злости.

Они встретились взглядами, герцог и его дочь. Снова ничего не было произнесено вслух, но девушка поняла, о ком речь.

— Я постараюсь, пап.

— И еще одно. Ты знаешь, что несёшь в себе три древних крови, и три Источника подарили тебе свою силу. Это делает тебя менее уязвимой, но любой из источников может предъявить свои права на тебя. Вряд ли это будут колдуньи Уккаба, все-таки твоя мать из влиятельного клана. Даллетов, сама знаешь, почти не осталось, наше породненное с духами аэра семейство, увы, истребили. Наверное, поэтому тебе так просто ладить с ветрами. Все, что было, досталось тебе. Северная династия, правившая на этих землях почти тысячу лет назад, тоже ушла в историю. Твоя бабка и моя мать была одной из последних наследниц мудрости Хетья. Они умели заглядывать в будущее, жаль только, не в свое, иначе бы не проиграли Льоффам войну и трон. Династии сгинули, но сила никуда не делась, значит, источники живы и могут тебя призвать.

— Это ты к тому, что я собираюсь искать дороги за границы нашего мира, и там они меня потеряют? Вряд ли. Да и остальным силам незачем волноваться. Разве что Хетья решат восстановить былое величие и найдется молодой вождь, — Тайри саркастически улыбнулась, — только откуда ему взяться?

Герцог печально кивнул. Девочка, конечно, мыслит верно, но учитывает не все факторы. Просто потому, что не знает, а он не может выдавать предположение за факт. Предположение это легко проверить, да только проверка будет равносильна прыжку в омут с черным спрутом. Были у него подозрения, что не обошлось без правящей крови и среди Даллетов. Но древние корни терялись в кровавой сумятице войн, объединивших некогда империю, и разобраться теперь было невозможно. Если и есть в крови Даллетов капля морской воды, что текла в жилах Льоффов, то её не более одной шестнадцатой. Хотелось бы, конечно, чтобы её совсем не было.

— Что ты знаешь о нынешней династии, Тайри?

— Льоффы правят восемьсот лет, заполучив трон в кровавых междоусобицах при полном ослаблении предыдущей династии. Называют себя Южным течением, их стихия – вода во всех своих проявлениях. По легенде, владели континентом Эзкерра до катастрофы и затопления. По той же легенде, Льоффов некогда было много, как рыб в океане. И сильны они были именно своим единством. Трудно устоять перед большим народом, полностью поддерживающим своих вождей. Ныне мало что от этой силы осталось, Льоффы стали лишь кланом. Впрочем, это не помешало им получить власть и собрать воедино разваливающуюся империю.

— Что ж, так и есть. Единственное, чего не могут понять остатки разгромленных и побежденных Льоффами кланов, это причину их невероятного везения. Как им удалось? Как они удерживают ситуацию столько времени? Почему они напрочь не истребили всех своих противников? В своё время твой дед и дядя потратили уйму сил, чтобы проверить самую распространенную гипотезу. Кое-кто даже пожертвовал жизнью…

— На счет сделки с Отступником?

— Именно. Нам помогали Абарэйны, в их роду есть верный способ получить однозначный ответ. Версия не подтвердилась, более того, мы получили абсолютно обратный результат. Силы Отступника пытаются завлечь императора в ловушку, а он с неизменной ловкостью оставляет их с носом. Все остальные гипотезы на эту тему столь слабы и безосновательны, что и говорить не стоит.

— Но многие отдали бы правую руку, чтобы узнать их секрет, так? И никто не задумался, что может быть и иначе?

— Как это? – удивился герцог. Ему-то точно в голову такая мысль не приходила.

— В лесной традиции есть обязательная для изучения древняя Книга Долга. Описан там один пример… Некий властитель в тяжкие времена голода, войн и болезней поклялся своему народу, что не умрет, пока не найдет такое место для жизни, где всем будет спокойно, тепло и сытно. Случилось так, что все до последнего человека эту клятву услышали и засвидетельствовали. Этот народ долго потом скитался и воевал, пока не пришел в Уккабские леса. Утверждают, что дорога была длиной в тысячу лет. И только исполнив клятву, этот властитель упокоился под вечными кронами. Он клялся лишь за себя.

— Что ж, скорее всего, так и есть. Иногда случаются обстоятельства, когда властитель вынужден собрать под своей рукой все силы, что имеются у него в распоряжении. Вполне возможно, его величество призовет всех Льоффов, живущих сейчас.

— Ну и пусть себе призывает, мы-то к этому какое отношение имеем? Да и с чего бы ему вдруг понадобилось? Всех соседей вон приструнил, они без его разрешения дышать боятся, — криво усмехнулась Тайри, — или ты подозреваешь, что в нашей генеалогии затесался кто-то из этих властителей вод?

Герцог смутился – дочь точно подметила. Он подозревает, хоть поводы к этому подозрению шаткие и косвенные. Почему его семью оставили в покое, а старшего брата, не участвовавшего никогда ни в каких заговорах, не вступившего ни в один Орден, постоянно таскали на допросы, да и с сыном его неизвестно что сделали. Может, дело в том, что Нейд и он – сводные братья, хоть и выросшие, как родные? Мать Нейда умерла родами, и отец женился, не дождавшись окончания положенного траура. А через три года родился второй сын. Возможно, именно в крови второй жены старого герцога оказалась малая толика морской воды, доставшаяся от предка-Льоффа? И молодой император это чувствует? И он, Торвик ор Даллет, уже не совсем Дитя Воздуха? Как проверить? Говорят, Его величество знает способ, но вряд ли когда-либо будет случай применить его.

— Не молчи, пап! Лучше скажи правду. — Девушка заглянула в глаза отцу, но не увидела там ни отчаяния, ни испуга.

— Да в том и дело, что я правды не знаю, лишь подозреваю. Льоффы-властители, будучи уверены, что сила их крови может однажды понадобиться, берегут каждого, у кого в жилах течет хоть капля морской воды. Так говорят. Потому что в некоторых случаях от этой капли зависит жизнь целой империи. А может, и мира.

Тайри подняла брови:

— Есть повод для беспокойства? Наши наставники утверждают, что со времен затопления Золотого полуострова и появления Огненной Гряды в мире царит равновесие и благодать, и нашим магам некого сдерживать.

— Это опасное заблуждение, милая. То есть равновесие-то пока держится, но уже давно не на достижениях магов прошлого. Граница, что была установлена три тысячи лет назад, стала слишком тонкой для той сущности, что стремится к обладанию всем, вышедшим из рук Создателя. Говорят, местами она прорвана. Тому есть множество доказательств, на которые уже невозможно закрывать глаза.

Тайри отступила, в задумчивости прошлась по комнате, сжимая и разжимая кулаки.

— Почему…почему они молчат об этом?! Это преступно, не находишь?

«М-да» — подумал Даллет-старший, «наследственность никуда не денешь. Точно, как я в молодости: скрывать тайны преступно, все обнародовать, а там – посмотрим…»

— Потому что такие, как ты, резвые правдолюбцы и прочие недалекие герои тут же побегут становиться грудью на защиту Границы. Не накопив ни знаний, ни опыта, не обзаведясь семьями и наследниками, не создав ничего, что укрепит этот шаткий мир изнутри. Потому, что таким, как ты, просто нужно дать время. Чтобы этот мир не умер, потеряв лучших своих детей. Пока старики могут удерживать равновесие и останавливать одиночные проникновения – учитесь, живите, путешествуйте. Ваш час еще не настал. Кроме того, Граница – лишь понятие, четкого рубежа нигде нет. Есть два десятка мест в мире, наполненных силой, трогать которые нельзя, и еще столько же мест, которые блуждают, и куда лучше не попадать, даже во сне. Большего я тебе не скажу, ибо не являюсь одним из тех, кто за Границей присматривает. Может быть, кто-то из твоих наставников…

— А император? Он знает?

— Он один из них, несомненно. Как и другие монархи.

— Вот теперь мне все понятно. Зачем ему могут понадобиться все, кто хоть на гран Льофф. Но пойми, папа, я не смогу прожить всю жизнь в ожидании зова. Это невыносимо. Кроме того, мы же не знаем наверняка, имеем ли вообще к этому хоть какое-то отношение.

Герцог понимающе покивал. Разумеется, сидеть и ждать, пока тебя призовут, безмерно глупо. Кроме того, он был уверен, что его величество способен дозваться своих даже в других мирах. Этот – сможет. Океаны, реки, дожди и туманы… Капля воды есть везде.

— Ты же понял, почему я выбрала порталы и переходы, папа. Я хочу вырваться. Проверить пару совсем уж древних легенд. Сам же говорил, что они на пустом месте не возникают. Может быть, мне повезет, и я найду не только древние артефакты.

Ну, кто бы сомневался. То, что о племяннике не говорят вслух, вовсе не значит, что о нем не думают.

— Да сколько угодно, милая. Хочешь поискать ржавый ключ от некой калитки, которую никто никогда не видел, но все знают, как она выглядит? Или собрать все осколки зеркала королевы Бринн? – улыбнулся отец.

Дочь притворно нахмурилась:

- Вот еще! Будто я не знаю, что эта железка валяется в ящике вашего стола, папенька. А зеркало – это банально. Всем известно, что семь из восьми осколков в императорском хранилище. А вот одна арка в давно оставленном городе может быть интересной.

Разумеется. Самое древнее, самое далекое и самое недоступное. А ведь Ли-Каора даже не легенда, это сказка. «Давным-давно, когда боги были молоды, на далеких теплых островах жил в золотом городе Ли-Каора великий волшебник…» Может, и жил, кто ж теперь знает. И дорогу проложил в странные места.

— А если не найдется арка, у тебя в кармане всегда есть еще пара гипотез, — подмигнул он совершенно по-мальчишески.

— Откуда знаешь? – прищурилась, поддерживая игру, Тайри.

— Один самонадеянный юнец, коим я когда-то был, поступал точно так же. Что ж, задача, вполне достойная Даллетов. Я не против, только будь осторожна, — резко посерьезнев добавил герцог.

**** **** ****

Тайри молча кивнула, и, забыв про портал, вышла в дверь. Таких разговоров с отцом у нее еще не было. Не доросла? Или это Даллет-старший что-то понял и решил для себя? Удивительно, что отец не стал ни отговаривать ее, ни запрещать рискованное предприятие, как он делал это раньше. Почему? Ей удалось что-то ему доказать, или герцог без всяких доказательств понял, что дочь уже «большая девочка» и имеет право на самостоятельные решения? Или, как говорил когда-то брат, Даллеты чем старше становятся, тем ближе друг другу? Что ж, она постарается сделать все возможное. Без наставника ей будет тяжеловато, но это в том случае, если они не найдут общего языка. Возможно, в архивы Академии попасть не получится, но есть библиотека дяди. А в ней, как обмолвился отец, есть даже то, чего нет ни в Архиве, ни в императорском дворце. И есть бедняга Тром, который за одну её улыбку проведет в старый дом своего деда, в прошлом – самого отчаянного мореплавателя империи. Дед завещал дом со всем его содержимым внуку. Со всеми картами, судовыми журналами, путевыми заметками, артефактами и прочими загадочными вещицами, что адмирал Тром Альге-первый накопил за свою невероятную жизнь. Запечатывая дом до совершеннолетия внука, он, наверное, боялся, как бы мальчишка раньше времени не увлекся морской романтикой и не сорвался с места. Но юный наследник больше интересовался древней историей, чем путешествиями. Море не привлекало, а пугало его. Как и совершеннолетие, которое наступит через три месяца. Зато внука знаменитого адмирала и сына единственной подруги леди Лиолы Даллет угораздило увлечься девочкой, с которой он рос рядом, как брат.

Они часто были неразлучны, почти каждое лето проводили в имении Альге на берегу теплого моря: Тайри, Тром и… Нори. Номар ор Даллет, кузен, о котором теперь все, знавшие его, молчат, точно о казненном за святотатство. А ведь убери двоюродного брата из её детства, и в нем почти ничего не останется. Как не осталось самого детства после того, как Нори исчез. Отца она видела редко и никак не могла понять, что заставляет его надолго уезжать или сутками не вылезать из лаборатории. Мама, как могла, старалась развеять её страхи, была всегда рядом. Как умела, придумывала игры, учила тому, чему могут научить только лесные колдуньи: распознавать целительную силу растений, вовремя собирать нужные травы, находить общий язык со всем живым, но бессловесным. Дочка училась изо всех сил, ведь ей сказали, что папу надо радовать успехами! А за мамиными улыбками и песнями она давно заметила тщательно скрываемую тревогу и глухую тоску. Именно тогда в их доме появились сначала дядя Нейд с женой и племянником, а потом и соседи. Невероятно красивая леди Ифар ор Альге и её сын Тром-младший. Смешной пухлощекий малыш, на четыре года младше Тайри.

Тогда десятилетняя дочь профессора Даллета подумала, что играть все равно не с кем. Малявка и здоровенный дылда, к тому же почти взрослый. Даром, что близкий родственник. И тут Номар взял все в свои руки. Сначала – прятки и салочки, почему-то ставшие страшно увлекательными. Потом игры в «найди сокровище» и «что лишнее». И, разумеется, «катание на боевом коне», роль которого вечно принадлежала кузену, что тот с радостью принимал. Оказалось интересно, весело и удивительно уютно рядом с Номаром Даллетом, хоть он и был старше сестренки на добрый десяток лет. С этого момента время потекло иначе. Тайри и Тром пребывали в полнейшем восторге от старшего друга, который, несмотря на учебу, всегда находил для них час-другой чуть ли не каждый день. А еще он мастерил для них игрушки. Тайри – маленьких танцовщиц, цветочных фей с крылышками и принцесс-русалок. Трому – солдатиков и рыцарей всех эпох, корабли и драконов. Стоит ли говорить, что феи и драконы летали, русалки и корабли плавали, а солдатики сами маршировали по паркету и вполне правдоподобно сражались. Отец, однажды увидев поделки Номара, сказал серьезно: парень будет великим Мастером, как Нибел-отец крепостей или Водон-механик. А потом добавил почти шепотом: «Я боюсь за него». Тайри запомнила и при случае спросила у мамы, что папа имел в виду. Как можно бояться за умного, смелого и такого взрослого кузена, тем более, если он скоро станет Мастером?

Лиола посмотрела на нее своими невозможными осенними глазами, вздохнула и ответила честно:

— Понимаешь, милая, Мастер, который может все или почти все, привлекает к себе людей. А люди бывают разные. Представь себе, что будет, если такого человека заставят работать на себя какие-нибудь заговорщики, или, упаси нас Создатель, приспешники Темного? Такое уже было в истории. А бывает и так, что Мастер, опьяненный своим могуществом, сам склоняется к Тьме и создает нечто ужасное. Или просто гибнет, не рассчитав своих сил и вложив всего себя в новое творение. В истории было и это.

Наверное, Тайри тогда была слишком мала, чтобы понять до конца все, что объяснила ей мать. Но просить новых кукол и фей перестала – чтобы брат зря силы не тратил.

Три года подарила им судьба. Три удивительно светлых, интересных и запоминающихся года. Номар многому их научил, а уж сколько книг они вместе прочитали, сколько историй было рассказано! А потом наступило То-Самое-Лето. Их последнее лето вместе.

Истинно говорят, что Судьба странно распоряжается нашими днями: иногда они пусты и бесконечны, а иногда в несколько дней вмещается целая жизнь. Сколько первых впечатлений вместилось в пару месяцев? Первое путешествие к морю – не чередой порталов, а настоящее – верхом на лошадях. Ночевки в тавернах и под открытым небом, купание в реках, холодных горных ручьях и тихих лесных озерах, дождь и ветер в лицо, леса – не дремучие Уккабские, а молодые, светлые, прозрачные. Дороги и тропы. Древняя Хета – город старой Династии; крепости – разрушенные и сохранившиеся. Изящные замки на холмах. Маленькие провинциальные города, утопающие в цветах и зелени. Серебряный перевал и Стена, что перекрывала его с незапамятных времен, уходящая к облакам, таким близким здесь, сложенная из идеально ровных серебристых блоков, от которых в любую жару веяло холодом. Кто и когда построил Стену, от чего или от кого защищался, никто не знал. Во всяком случае, дома на этот вопрос Тайри ответа не нашла, брат тоже пожал плечами, сказав только, что это творение великого Мастера, кем бы он ни был.

Странно они себя чувствовали, проходя по туннелю, ведущему на другую сторону гор, к приморским долинам. Всего несколько минут под сводами из серебристого камня, будто выпавшие из общего течения жизни. Сосредоточенный и серьезный Номар, сразу ставший очень взрослым. Тром, отчаянно вцепившийся в руку старшего товарища и не скрывающий испуг. И она сама, смотрящая на себя со стороны, как во сне. Худенькая девочка с выбивающимися из тугой дорожной прически светлыми кудряшками, с любопытством оглядывающаяся по сторонам. Скорее удивленная, чем испуганная, явно недовольная тем, что ей приходится идти позади мальчишек и за руку с бородатым дядькой-сопровождающим. Вот она отпускает здоровенную лапу идущего рядом горца, выбегает вперед, идет вдоль дышащей холодом стены. А потом прикладывает обе ладошки к серебристому камню. Он оказывается приятно-теплым и как будто бархатистым, точно листья ночных цветов из маминой оранжереи. Живым? Девочка оборачивается и видит немое изумление на лицах смуглых проводников, что сопровождали их через тоннель. Изумление, граничащее с ужасом.

— Что-то не так? – обеспокоенно спрашивает кузен.

Старший из проводников, тот, что шел впереди – седой коренастый весельчак, у входа в тоннель беззаботно шутивший с приезжими, подобрался, точно тигр перед прыжком. Ответил медленно, тщательно подбирая слова:

— Маленькая леди сделала невозможное. Прадеды наших прадедов, и те не помнили, чтобы кто-то мог прикоснуться к серебряной кладке. И мы не знаем, хорошо это, или плохо. У нашего народа нет никаких пророчеств или запретов на счет этого, но… Когда такое происходит, мы не знаем, чего ждать от завтрашнего дня. Что-то определенно изменится, и хорошо, если только в её судьбе.

Номар внимательно слушает, потом усаживается, скрестив ноги, прямо на пол перед сестренкой и долго, внимательно рассматривает её ладони. Что он в них надеется найти? Ладошки как ладошки, разве что немытые… Что-то решив для себя, брат снимает с запястья простой серебряный браслет-цепочку, обвивает вокруг её тонкой ручонки – как раз, два оборота.

— Это тебе, чтобы запомнила то, что случилось. Ох, непростая у меня сестренка!

Девочка целует брата в щеку, протягивает руку младшему мальчику: пошли дальше! Тот шарахается от нее, как от чумной.

Что было дальше? Восторг, от которого перехватывало дыхание. С обратной стороны перевала открывался великолепный вид на цветущие долины и невероятно синее море на горизонте. Хотелось раскинуть руки, поймать ветер и лететь, пока не коснешься теплых волн. Увы, Номар молча выстроил защищенный портал прямо в поместье Альге. Тайри тогда даже обиделась на брата – как он посмел не повезти их через всю эту красоту, лишить удовольствия чувствовать дивные запахи цветов и трав, слышать пение вечерних птиц! Теперь, вспоминая все произошедшее, девушка понимала, что кузен, скорее всего, испугался за нее. Уж больно мрачно поглядывали на юную леди сопровождающие из местного племени. Мало ли, что там надумают их старейшины по поводу случившегося? Может, сочтут святотатством, догонят и казнят, чтобы предки не обиделись.

Веселая жизнь в чудесном доме у моря вскоре вытеснила из памяти этот инцидент. Там были свои приключения, и какие! Первый выход в море под парусом, первый прыжок со скалы над чистейшей глубокой лагуной, игра в ловцов жемчуга, обернувшаяся находкой настоящей королевской жемчужницы. Огромную золотисто-коричневую раковину выловил Тром. Он хотел подарить её Тайри, но девочка убедила его преподнести редкость матери. Дети сделали это за ужином, обставив ситуацию всяческими старинными рыцарскими ритуалами, которые Тайри вычитала в книгах. Номар помог Трому открыть створки раковины своим кинжалом, и хозяйка дома восхищенно ахнула. Жемчужина была не просто крупной, она оказалась истинной «слезой русалки» — каплевидной, сияющей, прекрасного бирюзового оттенка.

— Разрешите мне создать оправу для этого чуда, миледи, — попросил кузен, и счастливая хозяйка, разумеется, разрешила.

Леди Ифар и сейчас носит это украшение, точно оно стало её талисманом. Трому приятно – это ведь память чуть ли не о первой его победе над самим собой и своим страхом. Тайри же вспоминала брата.

Возможно, не случись тот шторм, так разительно отличавшийся от коротких июльских штормов, юная леди Даллет так и не поняла бы, насколько дорог ей кузен. Нет, это не было первой детской влюбленностью, скорее уж чувством более чистым, более редким и значимым – пробудившимся родством душ. Все началось с очень жаркого дня, когда на море воцарился воистину мертвый штиль. Пекло стояло немилосердное, но, несмотря на это, к зеркально-гладкой воде лагуны подходить совсем не хотелось. Дети плескались в бассейне с пресной водой, а прекрасная леди Ифар о чем-то шепталась с Номаром. Оба были непривычно встревожены. Брат, казалось, стал на десяток лет старше – девочке никогда не приходилось видеть его столь мрачным и серьезным. Когда над заливом начали собираться плотные сизые тучи, детей увели в дом, а потом и вовсе проводили в красивую комнату, спрятанную глубоко под землей.

— Не бойтесь, миледи, я справлюсь. Я же все-таки Даллет, и умею управляться с ветрами, — негромко сказал Номар хозяйке дома.

Почему-то десятилетняя Тайри была абсолютно уверена, что ветра к этому шторму не имеют никакого отношения. Мать Трома боялась чего-то иного, куда более опасного, что надвигалось на поместье с моря. Даже самые страшные ураганы, время от времени трепавшие побережье, были понятны. Их можно было развернуть, остановить, разбить на отдельные ветра, утихомирить духов воздуха заклятием. А как можно справиться с тем, что не похоже на известные тебе напасти?

Это теперь Тайри понимала, почему в тот страшный вечер прекрасная Ифар была на себя не похожа: металась от стены к стене, отвечала односложно на их детские вопросы и даже забыла рассказать им на ночь сказку. Конечно, раньше это делал Номар, и делал мастерски, но раз уж он занят… Зато расхныкавшемуся Трому матушка подвесила над кроватью сонный амулет. Тот мгновенно успокоился и ровно засопел. Тайри знала, как действует эта штука: засыпаешь так крепко, что хоть из пушки над ухом стреляй, и глаза откроешь, только когда тихонько позванивающий кристалл уберут в специальную коробку. Маленькая герцогиня Даллет не хотела пропустить, как она думала, самое интересное, поэтому и притворилась спящей. Конечно, будь это обычный вечер, леди Ифар мгновенно разоблачила бы маленькую детскую хитрость. Но сейчас вокруг поместья творилось что-то странное, хозяйка была поглощена своими мыслями и ничего не заметила.

Именно поэтому Тайри запомнила все. Как, несмотря на амулет, метался и стонал во сне Тром, и как плакала его мама — беззвучно, не вытирая льющихся по щекам слез. И как менялся свет трех ночников от теплого и яркого оранжевого в мертвенный желто-зеленый, затем в блекло-серый, как будто свет проходил сквозь густой туман. В конце концов, огоньки стали совсем крохотными и тускло светились багровым, пока не погасли. Она видела, как вернулся брат, сразу показавшийся ей невообразимо уставшим. Было заметно, что двигается он с трудом и бережет правую руку. Всегда улыбавшиеся губы сжаты в твердую линию, а яркие сияющие глаза стали точно у старика – потухшими и слезящимися.

— Я сделал все, что мог, Ифар, — хрипло произнес он, — но, боюсь, этого недостаточно. Может, правильнее было бы позвать помощь?

Хозяйка не ответила. Она стояла, прижав руки к сердцу, и шептала едва слышно:

— Вернулся, вернулся, слава Создателю…

Номар нахмурился, потряс головой.

— Прости, я сейчас очень плохо слышу. Мне пришлось применить парочку боевых заклинаний и одну маленькую семейную хитрость. Теперь у меня в голове сплошной звон и грохот.

Леди Ифар подошла к нему, тыльной стороной ладони стерла со щеки кровь и копоть, нежно провела пальцами по волосам.

— Вы, Даллеты, невозможные люди… И как меня угораздило?

Брат улыбнулся одной стороной рта, а потом крепко обнял собеседницу здоровой рукой.

— Пойдем, — сказала она, - тебе надо привести себя в порядок. Только вот целитель из меня не очень…

— Ничего, как-нибудь справимся, — отмахнулся Номар. – Время у нас есть, — он пропустил даму вперед, обернулся в дверях и погрозил Тайри пальцем. Вот уж кто сразу её раскусил.

Помощь появилась нескоро. Им пришлось пережить еще одну ночь, не менее страшную. Амулеты не действовали, зачарованные светильники тоже. Поэтому леди Ифар зажгла три десятка свечей и пыталась развлечь гостей, как могла. Но её маленький сын все время плакал и не слезал с рук. В конце концов, их обоих сморил тревожный сон.

Тайри сидела на полу и пыталась хоть как-то отгородиться от шепота, что накатывал на нее, будто прибой. Шепот был противный, приставучий, то в один голос, то в несколько, и слова все были совершенно незнакомые. От него ныл затылок, и болели зубы. Зажимать уши было бесполезно, потому что звучал он где-то у нее в голове. А когда шепот ненадолго исчезал, то оставлял после себя липкую паутину. Тайри видела её переплетающиеся серо-зеленые нити, стоило только закрыть глаза. Поэтому она старалась даже моргать пореже. Конечно, ей тоже было страшно, но страх оказался как будто сам по себе, а не внутри. Она знала, что следовало бояться – вокруг замка кто-то бродит, брат вернулся раненый… Но выходило как-то неправильно. Кроме того, за спиной у страха маячила уверенность в том, что скоро все закончится, а этих двоих время от времени заслоняло собой огромное любопытство. Что же на самом деле происходит? Почему им ничего не рассказывают? А если пойти наверх и посмотреть? Ну и, конечно же, куда подевался брат? Когда шепот накатывал с новой силой, страх становился тошнотворно большим, и любопытству с надеждой приходилось отступать.

Номар, укрыв теплым пледом леди Ифар и Трома, уселся рядом с сестренкой, обнял за плечи.

— Не спала вчера?

— Не получилось. А «засыпалку» мне не повесили.

— Не страшно было?

— Это сегодня страшно. А вчера было странно. И еще я боялась, что если я усну, то с тобой что-нибудь случится, — Тайри потерлась лбом о плечо брата. – Сильно болит?

— Уже нет, малышка. Скоро совсем пройдет.

Тайри фыркнула:

— Я не малышка, Нори. И врать мне не надо. Я учусь врачеванию у мамы. Конечно, мы только начали, но чувствовать чужую боль я уже умею. Так что успокоительные слова можешь оставить для леди Ифар.

Она припомнила все мамины уроки, хорошенько потерла одну ладонь о другую и быстро приложила к забинтованному плечу брата.

— Ну, ты даешь, малявка, — удивленно выдохнул через пару минут Номар. Боль, поворочавшись для порядка, втянула свои огненные щупальца и уснула. – И говоришь уже, как взрослая. Ну что мне с тобой делать?

— Ничего. Потому что я не взрослая и ничем больше помочь не смогу, — грустно ответила ему «малявка». Тут шепот накатил с такой силой, что тело стало ватным, а в глазах потемнело.

— Потерпи, скоро станет легче. Взойдет солнце, и им будет не до нас. Ты ведь у меня смелая и стойкая, настоящая леди Даллет? – нежно гладя сестренку по голове, сказал Номар.

— Кто такие «они»? Которые шепчут у меня в голове?

— Ты тоже это слышишь? Бедная моя девочка…

— Нори, расскажи мне что-нибудь. Хоть сказку какую глупую, для малышей. Мне легче, когда я слышу твой голос.

Брат в очередной раз покачал головой, удивляясь взрослым словам маленькой девочки.

— И расскажу, и покажу. Вот, смотри.

Он рассказывал одну забавную притчу за другой, показывал главных героев-зверей тенями на стене. Некоторых нельзя было показать одной рукой, и Тайри ему помогала.

— На заре времен, когда Создатель только-только приступил к воплощению своих замыслов, он сотворил несколько миров и населил их разными существами. Кто-то из них оказался слишком воинственным, кто-то слишком неповоротливым, а кто-то слишком хрупким для своего мира. Расстроился Создатель и многих из них уничтожил. Но тут его взор упал на самый первый из миров, где жили себе спокойно самые мудрые из его творений – прекрасные крылатые существа, владевшие огнем и воздухом, сильные и разумные. Творец не помнил, как и когда у него получились столь совершенные создания, так много от него получившие. Но они были, они считали его своим отцом, и Создатель стал гордиться такими детьми. Потом он решил, что миров должно стать больше, и ему понадобились подмастерья. Кого-то он создал, кого-то призвал из иных пространств, чтобы они помогали ему. Тяжело было творить существ, обладающих одновременно огромными силами и имеющими совершенную душу, да еще и каплю Изначального пламени в себе несущих. Творец очень устал, и под конец вышли у него странные создания: слабые, хрупкие, подверженные всяким болезням, быстро стареющие и недолго живущие. Но при этом были сокрыты в них немалые способности, упорство, воля к жизни, таланты и фантазия. Не всем досталось одинаково, не у всех могло проявиться, но эти слабые создания почему-то полюбились ему более прочих. И именно им Создатель решил подарить большую часть миров. Когда он это сделал, то понял, что недостатков у его любимцев, увы, еще больше, чем достоинств. И распределились они столь же неравномерно. Многие из них были добры и миролюбивы, другие же завистливы, агрессивны и жадны. Одни умели довольствоваться малым и помогать другим, другие желали владеть всем на свете и распоряжаться чужими жизнями. Создатель понял, что недолго проживут миры, населенные этими слабыми творениями, которые сами себя уничтожат. Но главную опасность он видел в будущем: не могли они избежать влияния того, кто еще ходил в Подмастерьях и старательно помогал в исполнении замыслов. И тогда услышал Творец голос первых своих детей – тех крылатых, что жили в мире много веков, и чья мудрость не знала себе равных среди сотворенных смертных.

«Каждому миру нужен хранитель. Тот, что будет всегда рядом, всегда начеку. Мы согласны посвятить себя этому делу, отдать чужим мирам будущее наших детей. Но без твоей по мощи, о Отец, нам не достичь цели. Те, кого ты поселил в других мирах, будут бояться нас и станут нам враждебны. Мы же хотим иного. Пусть они лучше считают нас одной из легенд. Дай Хранителю возможность принимать их облик, жить среди них, иметь детей. Только так он действительно полюбит тот мир, который призван оберегать…». Именно тогда многие миры обрели своих Хранителей.

Номар положил свою ладонь поверх ладошки Тайри – так, что они стали похожи на два крыла, отогнутые большие пальцы соединились, образуя голову и шею.

— Кто у нас получился? – спросил он, указывая на тень от их сплетенных рук.

— Дракон, — улыбнулась девочка. — Вот бы познакомиться хоть с одним…

— Кто знает, может, и познакомишься. Говорят, они до сих пор живут среди людей, раз уж наш сумасшедший мир еще не рухнул. Тьма бьется в стены, лезет в окна и ползет из-под земли, но мы живы и даже как-то умудряемся ей противостоять. Значит, наш дракон жив.

— А слабые создания – это мы, люди.

— Верно, сестренка, — юноша хотел уже показать следующую фигуру, но Тайри остановила его.

— Погоди. Посмотри, какой он у нас красивый получился, совсем настоящий. Пусть еще полетает.

Номару показалось, что тень на стене ожила, встрепенулась и кивнула головой. Чего только не примерещится от усталости, подумал он.

— Почему бы ему не полетать? Я бы и сам полетал, если бы умел.

Они не заметили, как стихли чужие голоса, исчезла из воздуха омерзительная дрожь, как ушло из мышц болезненное напряжение. Брат и сестра так и уснули – сидя на ковре и держась за руки.

Так или иначе, помощники появились только к следующему полудню. Звали их или не звали, есть такие люди на свете, которые сами отлично чувствуют, где они нужны и когда.

Юная леди Даллет проснулась, несмотря на то что брат очень бережно и нежно опустил её на кровать.

— Спи, малышка, теперь уж точно все будет хорошо.

— Я больше не хочу спать, Нори.

— Тогда пойдем со мной в башенку, посмотришь на залив. Заодно подскажешь мне, откуда явились наши спасители, — брат улыбался, но в глазах пряталась грусть и тревога. Тайри до сих пор помнила этот его взгляд. Теперь-то она понимала – так смотрят те, кто отчаянно боится кого-то потерять.

Она взлетела по винтовой лестнице в круглую башенку, венчавшую трехэтажный особняк, и приникла к высокому окну. Номар встал у нее за спиной, положив ладони на плечи младшей сестры. Тайри мимолетно поразилась, какие они холодные, ведь, сколько она помнила, брат всегда излучал тепло. Её взгляд приковал большой белоснежный парусник, вставший на якорь в бухте. Конечно, его невозможно было не узнать. Знаменитый «Нойверт», фрегат Альге-старшего. Вон, и вымпелы указывают, что адмирал на борту.

— Это же дедушка Трома! — сказала Тайри, — Чего ты разволновался?

— Ну как тебе сказать… Он ведь явно прибыл сюда не один. Чтобы угомонить наших ночных гостей и заставить корабль двигаться в полный штиль, нужны маги. Или механики, но тут, скорее, первое.

— Ну, маги, что такого? Ты же не шарахаешься от своего отца или дяди.

— Правильно. Но с адмиралом прибыли не они, Тайо. Здесь будут маги Его величества, и они обязательно станут задавать вопросы, — юноша тяжело вздохнул, — Ладно, выкрутимся. Посмотри-ка лучше вон туда, где скалы сходятся с лесом.

И Тайри посмотрела, а потом посмотрела так, как учила её мама, и невольно передернула плечами.

— Там... лесные воины, жрицы и маг. Они такие, как моя мама. Тот же клан.

— Я так и думал. Вряд ли кто-то еще кинется на помощь опальным Даллетам, пусть дажехищная мерзость, что напала на нас, чуть позже сожрет их самих. Только родственники. Вот и уккабские чародеи послали воинов Зеленой Тропой, чтобы не дать тебе погибнуть. И теперь могут предъявить на тебя права.

— Почему это?

— Потому что спасли твою жизнь, глупышка. По праву крови.

— Нори, я не хочу к ним. И мама не хочет, она мне говорила. Потому и учит сама, уже год почти.

— Жаль, что я так мало знаю о традициях и законах Лесного народа, Тайо. И с мамой твоей так и не собрался поговорить, — еще более тяжко вздохнул кузен, — Увы, я не смогу спорить с ними на равных.

— А почему ты говоришь, что они спасли меня? Это ты сделал, — сердито нахмурилась девочка, сразу став похожей на своего отца.

— Да, я кое-что сделал, но… Если бы они не пришли, от нас всех остались бы сейчас одни бессмысленные оболочки. Живые, но лишенные всего человеческого.

Сестренка обняла юношу, уткнувшись лбом в его грудь, а потом сказала четко и решительно:

— Мы – Даллеты, Нори. И мы так просто не сдадимся. Если вдруг меня заберут, ты, пожалуйста, помни меня. И помни, что я всегда буду любить тебя, даже, когда вырасту. До самой смерти.

Номар Даллет поднял кузину на руки, прижал к себе.

— Я тоже, малышка. Я тоже…

Гости появились в доме одновременно. Адмирал Тром Альге-старший, в сопровождении двоих мрачного вида магов в синих мундирах Адмиралтейства. И две жрицы Лесного народа в сопровождении мага – совсем молодого, как оказалось. Голову одной из них украшала серебряная диадема: лесной вьюнок и хмель. Вторая жрица носила белый деревянный обруч. Высокий ранг у обеих, только вот какой? Номар не знал. Стоял, напряженно вглядываясь в незнакомые строгие лица, и обнимал за плечи притихшую сестру.

Столичные маги настороженно осматривались, переговариваясь шепотом. Разумеется, правила хорошего тона не для них.

Первыми заговорили лесные, нарушив слишком затянувшееся тягостное молчание. Жрица в серебряном венце подошла к Номару и Тайри, несколько секунд смотрела, казалось, куда-то сквозь молодого Даллета, а потом низко поклонилась ему.

— Спасибо тебе, воин, за спасение наследницы древнего рода. Я вижу, ваши отцы – родные братья, но кровь – не самое главное, что вас связывает. Ваше родство гораздо глубже.

— Благодарю вас за высокую оценку моих действий, миледи, но я один вряд ли справился бы, — чуть дрогнувшим от волнения голосом ответил Номар.

— Поверь, нам было лучше видно. То, что ты сотворил, и то, как ты сражался, спасло жизни остальным. Ты убил человека, разбудившего морских тварей и пещерных теней. Ты сражался один на один с тремя вожаками стай. Именно твои чары загнали придонных тварей обратно в море и пробудили древнюю защиту, что тысячу лет спала в фундаменте этого дома. Мы спешили, как могли, но если бы не ты, спасать было бы некого.

— Да, вынуждены признать, что Номар ор Даллет совершил почти невозможное, — неохотно проговорил старший из магов, тощий старик с темным, точно древесная кора, лицом.

— Что вы использовали, молодой человек? Одну из старых боевых разработок вашей семьи? Или новый эликсир из лаборатории вашего дяди? – будто на допросе произнес второй – надменный альбинос, щеку которого украшал старый шрам, заставлявший один уголок рта подниматься в вечной кривой ухмылке.

— Ни то, ни другое, господин адмиралтейский маг. Это мои личные…придумки.

— И много у вас этих придумок? – презрительно поинтересовался старик. Последнее слово прозвучало из его уст чуть ли не ругательством.

Номар чуть не ляпнул «на ваш век хватит», но его опередили.

— Достаточно, чтобы защитить женщин и детей от нечисти, которую упустили ваши хваленые маги, — прогремел адмирал Альге. – Где были ваши глаза, лорд Мельге? Почему на побережье оказался адепт вроде как давно уничтоженной секты, да еще и такой сильный?!

— И почему его выводок напал именно на наше поместье? – добавила его дочь. — Может, ему указали, на чей дом следует натравить свору?

— Поосторожней, миледи, — вскинулся альбинос, — еще чуть-чуть, и вы скажете, что это наших рук дело.

Прекрасная Ифар, которая в гневе делалась и вовсе ослепительной, шагнула вперед, гордо подняв подбородок:

— Я знаю только одно, милорды. Вы появились здесь на третьи сутки, когда ваша помощь могла бы понадобиться только на похоронах. Совершенно случайно молодой лорд Даллет оказался куда сильнее, чем вы ожидали. А когда мой отец почувствовал неладное, вы просто присоединились к нему, не знаю уж, зачем. Наверное, чтобы отработать новые заклятия на морских тварях.

Лицо альбиноса залила краска, уголок рта задергался. Казалось, еще несколько слов – и он набросится на Ифар с кулаками.

— Они ничего не делали, моя прекрасная госпожа, — сказал молодой маг лесного народа. Голос у него оказался неожиданно низким и сильным, совершенно не соответствующим внешности. Где же поместиться такому голосу в худом, угловатом, почти подростковом теле? – Придонников, очухавшихся после заклинания вашего гостя, загнали в лагуну наши воины. Оставшихся без хозяина теней истребили мы. Наша юная родственница подтвердит. Ты ведь умеешь распознавать, чьи чары были использованы? – обратился он к Тайри.

Она робко кивнула и сосредоточилась, прикрыв глаза, потянулась тонкими заклятиями познания к берегу и скалам, как учили. Потом ответила четко:

— Я вижу только магию Леса и остатки чар моего брата.

Альбинос фыркнул, точно недовольный кот.

— Вы еще скажите, что слов сопливой девчонки достаточно…

— Нам – достаточно, милорд.

— Вот и забирайте это лесное отродье и отправляйтесь туда, откуда явились, — прошипел старик, — не мешайте нам. Деревья, знаете ли, хорошо горят и без всякой магии, особенно в засуху, что свирепствует сейчас на юго-востоке. Мне рассказывали, что ваша Столица сплошь деревянная.

— Не напугаете, милорд. Все ваши реки текут среди лесов, все их истоки под нашей рукой. Все, что растет на земле и в воде, нам послушно. Это противостояние бесполезно, о чем вы прекрасно знаете. Вспомните войну трехсотлетней давности. Мы никого не трогали, но те, кто посягнул на наши леса, жестоко поплатились. — Жрица в серебряном венце просто излучала спокойствие и безмятежность, ни одна черточка не дрогнула на точеном лице. И только Тайри чувствовала, что терпение этой женщины на исходе. – А девочку мы забрать не вправе, хотя очень хотели бы. Не мы спасли ей жизнь. Кроме того, она уже в ученичестве. Рвать подобные узы – давать дорогу Тьме, и вам это известно.

— Тогда просто не мешайтесь под ногами, у нас много дел. Дочь леди Лиолы не единственный объект расследования.

— Вы хорошо знаете наши обычаи, милорд. Напоминаем, мы в долгу у молодого Даллета, — спокойно произнес лесной маг.

— И моя семья у него в долгу, нравится вам это или нет, — адмирал сейчас мог бы вызвать шторм, если бы захотел, — и я не позволю на моей земле устраивать ваши разбирательства и допросы.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что Номар ор Даллет оказал серьезную услугу короне, истребив адепта опасной секты и изрядно проредив его свору. Кроме того, он спас женщину и двоих детей. Не говоря уже о том, что он оказал неоценимую услугу мне лично, обороняя мое поместье и спасая мою дочь и внука! – Тром-первый уже рычал, не сдерживая возмущения.

— Этот юноша оказал неоценимую услугу и Лесному народу, сохранив жизнь одной из последних носительниц древней магии Светлой чаши весов. Кроме того, он сберег наших воинов, приняв на себя основной удар. Если ему понадобится защита или убежище, он получит желаемое. Равно, как и любую требуемую помощь, — добавил маг.

Альбинос скривился, пожал плечами и легко сотворил портал прямо посреди зала.

— Пойдемте, милорд Мельге. Никуда он от нас не денется. Вернется осенью в Академию, там мы с ним и побеседуем вдумчиво. Столица, знаете ли, далека от лесов Уккабы, — издевательски кивнул он жрицам.

Старик смерил злым взглядом своих оппонентов и, молча исчез в портале.

— Как ты понимаешь, мы не прощаемся, Номар ор Даллет. До встречи, — сказал альбинос и последовал за своим начальством.

Некоторое время в зале царила тяжелая тишина. Потом Тайри, почувствовав, как тяжело далась адмиралу эта беседа, пододвинула ему кресло.

— Спасибо, малышка. А то с этими акулами из Адмиралтейства никакого сердца не хватит. — Старый моряк опустился в кресло и с наслаждением вытянул ноги. – Стой тут навытяжку перед всякими выскочками, точно юнга сопливый.

Младшая жрица протянула лорду Альге маленькую деревянную флягу:

— Выпейте, почтеннейший. Это поддержит ваши силы и успокоит сердце.

Адмирал осторожно отвинтил крышку, принюхался. Лицо озарила довольная улыбка.

— Девяносто трав и ягод, настоянных на лунной росе? Знаю, знаю.

Между тем молодой маг протянул Номару медальон из зеленоватого камня, покрытый сложным орнаментом.

— Где бы вы ни были, вы под нашей защитой. Лес платит свои долги.

— Спасибо, — смущенно пробормотал юноша, — надеюсь, мне не придется…

— Придется, — печально сказала жрица в серебряном венце, — ты и сам это понимаешь. Твой талант слишком редок, чтобы они оставили тебя в покое. Помни и готовься.

Гости из Леса пробыли в поместье Альге до утра. Они беседовали с хозяевами, обошли вместе с леди Ифар и Номаром дом, парк и пляж, возобновляя и совершенствуя защитные чары. Старый адмирал только качал головой, глядя на них.

— Нашим такого вовек не сотворить, разучились уже, разленились… Разве что государю под силу подобное волшебство, да таким самородкам, как твой брат, — говорил он Тайри, — потому и охотятся адмиралтейские крысы, где можно и нельзя.

Еще неделю прожили у моря Тайри и её кузен, но все уже было не так. Будто мрачные тени императорских магов стояли у всех за спиной. Не было прежнего веселья, ничего не придумывалось, играть не хотелось. Маленький Тром заболел, и дедушка большую часть времени проводил в его спальне. Номар и леди Ифар ходили задумчивые и молчаливые, а младшая из Даллетов старалась никому не мешать и целыми днями пропадала в библиотеке. Даже погода – и та испортилась. Из низких серых туч зарядил нудный дождь, и прогулки пришлось отменить.

В один из вечеров Номар пришел в библиотеку и, увидев там устроившуюся с книгой в углу дивана сестренку, спросил:

— Что читаем?

— Старинные легенды о Затонувшем королевстве.

— Самое смешное, что это никакие не легенды, Тайо. Ну, почти…

— Как это? – удивилась девочка. Ничего подобного дома ей не рассказывали.

— Было такое королевство больше тысячи лет назад на обширных землях далеко на юго-востоке нашего материка. Эти земли соединялись с побережьем узким и очень длинным перешейком. В сущности, это был просто скалистый гребень, обычным путем непроходимый. Маги Товолла пробили в нем удобный тоннель. На полуострове жили мирные люди, искусные мастера, резчики, архитекторы, ювелиры, кузнецы и оружейники. Именно там ткали знаменитый товоллский шелк, тонкий, но чрезвычайно прочный.

Тайри перелистнула несколько страниц.

— Тут написано, что в Затонувшем королевстве были самые красивые на свете города.

— И серебряные рудники. И золотоносные реки в горах. И плодородные земли вокруг уснувшего вулкана, на которых росло то, что не росло больше нигде в мире. А на материке росла зависть. Огромная и черная, как сердце Темного Отступника. В конце концов, один из императоров захотел получить все это.

— Кто-то из наших предков Хетья?

— К счастью, нет. Предпоследний из предыдущей династии. Он начал войну, окружив полуостров с моря, благо, флот у него был огромный.

— Король Товолла отказался подчиниться? В книге написано, что он был темным магом и гнусным злоумышленником.

— А что они еще могли написать? – печально ответил Номар. — Не признаваться же, что император не знал, как поднять из руин обветшавшую в очередной раз собственную страну, а тут, под боком, такой богатый и беспечный сосед? Не знаю, темным был король Товолла или светлым, но отдавать он ничего не собирался. И предателей, насколько я понял, на полуострове не нашлось.

— Они сами взорвали перешеек?

— Вряд ли… Скорее всего, маги Империи. А потом, не добившись желаемого, растормошили Океан, и гигантские волны захлестнули дивные города. Но где-то они ошиблись, Тайо. Полуостров дрогнул, давно спавший вулкан проснулся. И остался император ни с чем: только горстка маленьких островов и острые клыки скал, перегораживающие залив.

— А люди? Они все погибли?

— А вот это и есть главная загадка. По непонятным причинам Товолл не имел своих кораблей, не строил и не покупал у соседей. Даже крупных рыбацких шхун у них не было. Но имперцы не нашли ни одного погибшего после потопа. Будто все они исчезли неизвестно куда, забрав с собой самые ценные вещи, скот и домашних любимцев.

— Вот откуда взялась легенда про волшебную арку, за которой дорога в светлый и добрый мир!

— Скорее всего. И скорее всего, она там и есть. Я мечтал когда-нибудь её найти, но теперь не знаю, удастся ли мне хотя бы спокойно закончить Академию.

Тайри было больно смотреть на такого грустного и подавленного брата, и она сказала, осторожно взяв его за руку:

— Я найду её для тебя, Нори. Обязательно найду.

— Спасибо, сестренка, — благодарно улыбнулся кузен, — только ты сначала подрасти, хорошо? Путешествие потребует от тебя много сил.

— Нам пора уезжать?

— Ты угадала. Пора домой. — Он произнес это, точно собственный приговор. Домой Номару совершенно не хотелось. Пожалуй, в первый раз Тайри не знала, как утешить брата, потому что она-то домой очень хотела. Она соскучилась по отцу, у нее накопилась тысяча вопросов к матери о её родичах из Уккабских лесов: каковы их обычаи, что они могут, в чем их сила и почему они не любят столичных магов. Впрочем, последнее ей и так было ясно.

Юные Даллеты думали, что вернутся домой также, как приехали — через цветущие приморские долины, загадочный тоннель, а оттуда спустятся по горным дорогам, завитым, точно бараний рог. Но судьба в лице адмирала Альге распорядилась иначе. «Мы пойдем на моем фрегате» — сказал он, и отвел им пару дней на сборы и прощания. Тайри недоумевала, с чего вдруг такая спешка и что собирать: вещей-то всего ничего. Это теперь, став взрослее, она поняла, что старый моряк просто дал время попрощаться Номару и своей рано овдовевшей дочери. Как он смотрел на них тогда: с глубокой печалью и одобрением. Ничего не говорил, никогда не мешал, лучше прочих понимая, что у этих двоих времени почти не осталось. Он что-то знал о том, как может сложиться судьба молодого Даллета, знал и заранее сочувствовал. Наверное, именно поэтому лорд Альге и не позволил им тратить время на сухопутное путешествие.

Когда восьмивесельная шлюпка отчалила от берега, и силуэты провожавших их леди Ифар и Трома-младшего стали плохо различимы, Номар тяжко вздохнул и задал сестренке совершенно недетский вопрос:

— Как думаешь, мы с ней еще встретимся?

Риторические вопросы так не задают — глядя в глаза собеседнику с надеждой и печалью. Тогда Тайри впервые ощутила, как на слова брата откликнулось не только её сердце, но и нечто большее, непонятное, с чем был связан её дар. По спине пробежали мурашки, а в глаза точно плеснули соленой морской водой. На секунду мир исказился, веки резануло болью. Интересно, где такие моря, вода которых позволяет заглянуть в чужое будущее?

— Вы обязательно встретитесь, Нори. Вам никуда не деться друг от друга. Ты будешь появляться и исчезать, а она — ждать тебя, даже когда все остальные потеряют надежду, — медленно проговорила Тайри почти шепотом. Незачем посторонним знать о том, что ей открылось. Кузен крепко обнял её за плечи, прижал к себе, неловко чмокнул в висок, где начинались светлые, с медовым отливом, завитки волос.

— Ты дрожишь. Замерзла?

— Не-а, — совсем другим голосом ответила его сестренка, снова становясь семилетней девочкой. — Мне страшно. Было. И глаза болят.

Маг и сын мага, Номар понял, что все услышанное им сейчас — настоящее. Настоящее предвидение, очень опасное для детей, да и для обученных всем премудростям взрослых тоже. Потревоженное время всегда накладывает свой отпечаток. Номар видел пророков и ни за что на свете не желал Тайри такой судьбы.

— Девочка моя, ты больше так не делай, ладно? Не заглядывай так далеко, даже ради меня, — попросил он ласково.

— Оно само, Нори, — страх отступил, и напряжение вместе с медленно исчезающей болью пролилось слезами. Тайри всхлипывала, вцепившись в руку брата, соленые ручейки постепенно пропитывали её шарф и воротник куртки. — Мне просто стало так жаль тебя и леди Ифар. А потом я увидела что-то... смутное. А слова запомнила. Но если ты просишь, то я больше не буду к этому прислушиваться.

Номар стирал слезы с её щек и подбородка, говорил что-то успокаивающее, перескакивая с одного на другое, а в душе отчаянно молился, чтобы ищейки из тайной службы Императора никогда не узнали об этом случайном её даре. И не превратили бы чудесную общительную и веселую девочку в угрюмое, живущее в темноте существо, для которого каждая новая встреча с вопрошающим — пытка. Каждый новый ответ на вопрос возвращался к предсказателю хорошо если головной болью или слабостью. Поговаривали, что они платят за способность видеть сквозь время своей жизнью: часами, днями, годами. Потому и живут так недолго. Умные родители, разглядев у родного чада подобный дар, всячески прячут его от посторонних, а когда дитя войдет в возраст, стараются побыстрее его женить или отдать замуж. Да так, чтобы сразу внуками обзавестись. Потому что, как только у потенциального провидца рождался ребенок, дар исчезает, уступая место обычной родительской интуиции.

**** **** ****

Путешествие на корабле было удивительно спокойным. Погода благоприятствовала, ветер дул попутный, а море оставалось теплым. Тайри научилась без страха нырять прямо с борта, вязать морские узлы и ловко лазать по вантам вслед за юнгами. Экипаж больше всего любил, когда оба Даллета помогали коку на камбузе — еда почему-то становилась в разы вкуснее. Адмирал подолгу беседовал с Номаром на мостике или закрывшись в своей каюте. После этих разговоров кузен Тайри был мрачен и неразговорчив. Так, в молчании, они и прибыли в залив Светлых Крыл, откуда до Столицы оставалось несколько часов ходу под парусами. Брат и сестра стояли на баке, прижавшись к плечу плечом, а адмирал смотрел на них с высоты мостика и думал о том, как этим двоим повезло. Они верили друг другу, как никому на свете, и никакие жизненные коллизии не способны теперь разрушить их доверие и привязанность. Великая редкость и удача — встретить такого человека. А еще этим двоим страшно не повезло — слишком рано привлечь к себе внимание императорских магов. Хотя, родившись Даллетом, трудно избежать подобного. Разве что в монастырь удалиться, едва научившись говорить, и никогда не пытаться развивать семейные таланты. Возможно ли перестать быть тем, кто ты есть? И что хуже: вечно пытаться ускользнуть от ищеек Его величества или отказаться от всего, дарованного тебе свыше? Стоит ли спокойствие такой жертвы?

Тайри и сейчас закрывала глаза и чувствовала руку брата на своем плече. Больше никогда у них не было случая, чтобы вот так помолчать вдвоем о самом главном. Да что там, даже просто поговорить спокойно, не оглядываясь и не боясь произнести что-то лишнее для посторонних ушей, они уже не могли. После этого минул год — суматошный, переполненный событиями. Школа, занятия с мамой, поездка к родственникам в Уккабские леса, новые люди, так и не ставшие друзьями и не задержавшиеся в её жизни. И день рождения — последний раз, когда они с братом виделись. Номар подарил ей великолепное кольцо. Вещь для королевы, сказал тогда отец, никак не меньше. А потом они долго вспоминали тот счастливый месяц у моря. Уходя, кузен сказал ей:

— Тайо, если тебе что-то наговорят про меня — не верь. И если скажут, что я умер — не верь тоже.

— Ты же знаешь, что заставить меня поверить в подобное невозможно. Я тебя чувствую, — пожала плечиками юная герцогиня Даллет.

— Ну... возможно я буду так далеко, что твое чутье не сработает.

От этих слов девочке сразу стало холодно и грустно.

— Хорошо, обещаю. Знай, я всегда буду ждать тебя, хоть до конца времен.

— Это очень серьезное обещание, Тайо. И я его принимаю. Ты даже представить себе не можешь, как это важно — чтобы хоть одна родная душа ждала тебя, несмотря ни на что. И еще, если тебе понадобится помощь — только подумай обо мне, и я буду рядом.

Через пару недель брат исчез, и отец попросил как можно реже называть вслух его имя. Особенно на людях. Никто в те дни не озаботился объяснить Тайри, что произошло. Ей просто сказали: "Так надо!". Безусловно, она догадывалась, что все случившееся — эхо летних событий, но с тех пор она возненавидела все эти "так надо", сопровождаемые многозначительными взглядами вместо внятных объяснений.

С тех пор прошло много лет, Тайри выросла. Вырос и Тром-младший, так и оставшийся тихим и боязливым. Старый адмирал уехал жить в свое поместье, завещав столичный дом внуку. Прекрасная леди Ифар год за годом отвергала самые заманчивые предложения руки и сердца и жила уединенно в маленьком, похожем на крепость доме на соседней улице.

Тайри быстро поняла, что без знаний и опыта, на одних только способностях далеко не уедешь, поэтому усердно училась. Школа, потом Академия, изучение лесной магии с матерью, занятия в лаборатории с отцом... И все это ради одной единственной цели. Отец, конечно же, догадался, да оно и к лучшему. Еще бы с наставником повезло, и тогда до задуманного останется только шаг.

— Миледи, вам почта, — прервал её размышления вежливый голос дворецкого, — только что доставили.

Тайри тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Она так и стояла на площадке между первым и вторым этажом у открытой балконной двери? Вот до чего доводят воспоминания.

— Спасибо, Жером, — девушка взяла плотный конверт из серебристой с красными прожилками бумаги, украшенный эмблемой Академии в верхнем правом углу.

"Леди Тайонна-Ри ор Даллет

приглашается на ежегодный Весенний бал Академии Его Императорского величества,

который состоится во дворце Лодвенаг... "

Ничего себе! Как же умудрился угодить короне наш уважаемый ректор, что для Весеннего бала Академии не пожалели малую официальную резиденцию, подумала она. Ах, да, форма одежды парадная. Снова эти платья, фамильные драгоценности, неудобные туфли и десяток оберегов на все случаи жизни. Одно радует, что через три дня после бала будет обязательная процедура представления учеников наставникам. Значит, ждать уже недолго. Больше всего юную леди Даллет интересовал не фасон нового платья, а то, дадут ли ей заниматься избранной темой или под благовидным предлогом отправят к тем же Целителям. Не даром же к отцу наведался почтеннейший глава Академии...

Лиола, герцогиня Даллет, заглянула в комнату дочери и огорченно вздохнула. Четыре бальных платья, доставленных сегодня утром от самых известных портных Столицы, так и пребывали на вешалках. А та, которой вся эта роскошь предназначалась, сидела, скрестив ноги, на кровати и читала толстенный фолиант в желтой кожаной обложке. Как будто Весенний бал не завтра, не у нее, и вообще вся эта суета не имеет к ней ни малейшего отношения.

— Тайри, милая, ты уже все подготовила к балу? — негромко спросила герцогиня, хотя и так знала ответ.

Ее дочь подняла от книги глаза — такие же серые и печальные, как у матери.

— Нет, мамочка. Прости, я совсем забыла. Честно говоря, мне совершенно не хочется даже мерить эти платья. А единственная пара туфель, из тех полутора десятков, что вчера привезли, не подходит по цвету ни к одному из них. Зато она нравится мне.

Герцогиня присела на стул у двери, попросила:

— Покажи мне эти туфельки, Тайо. Возможно, я смогу помочь?

Девушка достала из-под кровати обтянутую атласом коробку и извлекла из нее пару темно-синих бархатных туфелек с элегантной серебряной вышивкой. Самый раз, чтобы танцевать всю ночь до утра и не упасть от усталости. Действительно, они были слишком скромны для расшитых жемчугом и самоцветами нарядов, да и по цвету не подходили.

— Позавчера в городе был торговый караван из Уккаба. Я не удержалась и прикупила кое-что, — с безмятежной улыбкой сообщила Лиола дочери, — посмотришь? По-моему, должно подойти к темно-синему...

Фолиант был мгновенно забыт. Тайри подхватила полюбившуюся пару, звонко чмокнула мать в щеку и побежала примерять обнову. Шелка из дальних южных лесов были безумно дороги, а платья из них, даже при полном отсутствии вышивок золотом и прочих портновских ухищрений, столь изящны, что далеко не каждая светская красотка могла себе их позволить. Такие вещи надо было уметь носить, чтобы не показаться окружающим коровой в дорогом седле. Именно поэтому Тайри так нравилась одежда, привозимая с родины леди Лиолы. В этих нарядах ей было необыкновенно легко и удобно, они будто становились второй кожей и никогда не подводили свою хозяйку.

Старшая леди Даллет, прежде чем покинуть комнату дочери, заглянула в оставленную на кровати книгу. Сборник старинных легенд и сказок, изданный всего в нескольких экземплярах еще при первых королях предыдущей династии. И где только откопала? Лиола знала, что в самых невероятных, на первый взгляд, легендах, под грудой красивых слов скрыта порой очень опасная правда. Лесной народ, в отличие от остальных, хранил достоверную память о многом, что считалось утерянным. Что ж, если придется, она расскажет правду дочери. Но не раньше, чем убедится, что простыми способами девочку не остановить. Герцогиня знала о желании Тайри вырваться на иные тропы, за пределы собственного мира, а еще — найти брата. И очень боялась, что приведут они девочку не к Номару, а в древние ловушки, или, того хуже, в императорские застенки. Увы, тихой целительницы из дочери не получилось. Даллеты — дети воздуха, и никому еще не удавалось удержать эту стихию в руках.

**** **** ****

Отец невольно залюбовался спускавшейся по парадной лестнице Тайри. Синее, в меру строгое платье уккабского шелка только подчеркивало достоинства её фигуры и выгодно оттеняло глубину глаз. Тонкое запястье охватывал чеканный серебряный браслет с переливчатым синим камнем — он сам преподнес его дочери, предварительно зачаровав, как оберег. А шею украшал один-единственный сапфир, зато какой! Лиола отдала Тайри самую загадочную вещь из своего приданого, которую сама ни разу не надевала, лишь показывала мужу. Самоцвет был живой, такие еще называли "Слеза Дракона". Внутри темно-синей капли тепло сиял огонек, а если присмотреться, то можно было увидеть в глубине дорогу, уходящую к горам, и крупную птицу, летящую над ней. По легенде, если владелец понравится обитавшему в камне дракону, тот будет охранять его всю свою жизнь. Поговаривали, таких камней нет даже в императорской сокровищнице. К счастью, доподлинно известно, что украсть или отнять этот камень невозможно. Подарить или передать по наследству — пожалуйста, если знаешь, как провести ритуал. Во всех остальных случаях камень оставался обыкновенным бесполезным украшением. Лорд Даллет знал, что его любимая жена пожертвовала ради дочери очень серьезной защитой.

— Дочь моя, ты ослепительна, — улыбнулся герцог, — твоя дальнейшая учеба может оказаться под угрозой. Потому что нам придется после бала долго и упорно отбиваться от твоих поклонников.

— Нет у меня никаких поклонников, — отмахнулась Тайри.

— Появятся, — отец подал ей руку и повел к ожидающему их экипажу, — уж поверь старику. Отбоя не будет. А вот девицы обзавидуются.

Дочь все больше походила на Лиолу в те дни, когда молодой Торвик ор Даллет только с ней познакомился. Герцог очень хорошо помнил, как потерял голову, и куда полетели все его обещания, данные самому себе: никогда не влюбляться и относиться к женщинам, как к развлечению. Лиола тогда была не просто прекрасна, она была загадочна. Несмотря на знатное происхождение и высокое для своих лет посвящение в Ордене, она вела себя много скромнее подруг, больше молчала, чем говорила и очень живо интересовалась всем неизвестным. Точно такой сейчас была их дочь.

Разумеется, отец оказался во многом прав. Дамы бросали на её наряд завистливые взгляды и поджимали губы, разглядев украшавший изящную шею сапфир. Кавалеры же не оставили ни одного свободного танца. Юную герцогиню Даллет это смешило: будущие великие маги напоминали ей фазанов, демонстрирующих оперение перед избранницей. Все эти "птичьи пляски" были забавны и необременительны, пока на балу не появился милейший господин ректор в сопровождении одного из младших братьев Императора. Разумеется, почтенный магистр не мог не использовать такой удобный случай, чтобы в очередной раз объяснить строптивой студентке, как она ошиблась, избрав для дальнейшего совершенствования не целительство. Тайри спокойно слушала увещевания главы Академии и дослушала бы до конца, если бы не проблема, именуемая Кимлан ор Льофф. Нравы и привычки этого принца были известны всей столице, если не всей Империи. Он всего-навсего считал любую понравившуюся девушку своей собственностью, и действовал, ни в чем себе не отказывая. В данный момент его явно заинтересовала дочь опального герцога.

Братец его величества нагло разглядывал стоявшую напротив девушку. От этих липких, плотоядных взглядов Тайри хотелось сбежать куда подальше и как можно быстрее смыть с себя мерзкие ощущения.

По лицу милейшего милорда ректора читалось, что он и сам не рад, но куда деться от этого высокородного хлыща? Причудам императорского братца препятствовать опасно, ибо тот был злопамятен и мстителен, как никто из его семьи.

Между тем, принц решил, что взглядами можно не ограничиваться, да и ждать ему надоело.

— Уберите руки, ваше высочество, — ледяным голосом произнесла Тайри, пытаясь преодолеть тошноту, — мне неприятно.

— Потерпишь. — Толстые пальцы с неаккуратными ногтями больно сжали её плечи. — А будешь брыкаться — пожалеешь. Я сделаю так, что ты просто исчезнешь, и никто про тебя не вспомнит. Подумаешь, девочка куда-то ушла в разгар веселья и не вернулась... Пойдем, прогуляемся по саду, детка.

Конечно, она могла ответить, поставить на место зарвавшегося наглеца, к какой бы фамилии он ни принадлежал. Но любое действие, любое заклинание этот мерзавец императорских кровей представил бы, как нападение на особу правящего дома. А это — гарантированная казнь для нее и подвалы императорской тюрьмы для отца, матери и дяди. Вот и получается, что Тайри не имеет права защищаться. Последняя в роду не может подставить семью под удар. Остается надеяться только на чудо. Жаль, что папин оберег не спасает от домогательств венценосных скотов...

От запаха слащаво-приторного парфюма принца Тайри подташнивало, от его наглых объятий — трясло, как в лихорадке. Очень хотелось попросить ближайший куст ползучего шиповника вцепиться в императорского братца всеми своими колючими побегами. Хотя, он, наверное, защищен от подобного фамильной магией.

— Ну же, не будь такой мрачной, детка. — Кимлан запустил пятерню в её волосы и больно потянул, заставляя откинуть голову назад. — Это в твоих интересах. Нечего строить из себя недотрогу.

— Ваше высочество, умоляю вас перенести ваше высочайшее благоволение на тех, кто действительно его... достоин. — Леди Даллет старалась говорить как можно сдержаннее и мягче. Может, поймет? Увы, принц еще более распалился:

— Сегодня я решил, что моего благоволения достойна именно ты. Уккабские колдуньи игнорируют наше общество и ко двору не являются. Ну, для начала сойдет и полукровка. — Императорский братец потянул за волосы еще сильнее, и Тайри отчаянно подумала: «Отрежу. Отчекрыжу эти кудри, ну их к Темному, чтобы еще хоть одна сволочь своей мерзкой клешней меня тянула...»

— Последний раз говорю: не сопротивляйся, детка, пожалеешь. Потому что, когда мне сопротивляются, я, знаешь ли, становлюсь очень... э-э-э-э... настойчивым.

Кимлан провел по её подбородку остро отточенным ногтем мизинца. Чтобы не закричать от омерзения, Тайри до крови прокусила губу. Темная капля побежала вниз, по шее и дальше — в неглубокий вырез платья. Уккабский шелк впитал ее, и на нем мгновенно расцвел тускло светящийся оранжевый цветок.

— Как интерес-с-сно, — увлеченно прошептал принц, — предвкушаю море новых ощущений. Это был правильный выбор, — он, уже не стесняясь, полоснул ногтем по её шее, чуть ниже уха.

Девушка тряхнула головой, капли крови полетели веером, одна из них тяжело ударила в сапфир, что висел у нее на шее.

Яркая белая вспышка резанула по глазам. На секунду и Тайри, и принц Кимлан ощутили порыв горячего ветра, увидели дорогу, уходящую к чужим горам и огромное крылатое существо над своими головами. Императорский братец с воплем отскочил от своей несостоявшейся жертвы. Прямо перед ним стоял невесть откуда взявшийся, невысокий и худой человек в странном синем одеянии. Узкое, породистое лицо с резкими, даже хищными чертами, дышало гневом. Раскосые глаза явственно светились в темноте ледяной синевой. Жемчужно-белые волосы трепал ночной ветер.

— Ты... кто такой?!! — просипел его высочество, медленно пятясь. — Откуда взялся?

— Разве это важно, сын жабы? Если ты еще раз посмеешь хоть в мыслях причинить вред моей леди, горько будешь жалеть об этом всю жизнь. Если, конечно, сможешь связно мыслить. Я не посмотрю, что твой братец на престоле. Сейчас. Пока еще. — Голос у незнакомца был низкий, отдававшийся мягкими волнами в костях и черепе.

Его высочество схватился за фамильный оберег, висевший на толстой золотой цепи.

— Я понял, кто ты такой! Ты не посмеешь, твои предки дали клятву не вмешиваться! — просипел он.

— Ну, во-первых, клялись они не тебе и не твоей крови. Во-вторых, спроси у братца, во что они клялись не вмешиваться. А в-третьих, мои предки этот договор вообще не подписывали, как и все остальные Воины. Так что ты ошибся, Льофф. Я посмею, и еще как. Что-нибудь еще расскажешь, или все-таки отправишься восвояси? — Усмешка у незнакомца вышла устрашающей.

— Вы поплатитесь, вы все поплатитесь, проклятые колдуны, я вам этого не забуду, — совершенно не царственно всхлипнул принц Кимлан и, не разбирая дороги, кинулся к замку.

Только кусты затрещали.

Незнакомец же повернулся к Тайри и низко поклонился.

— Простите, моя леди, что так поздно пришел на помощь. Увы, мы связаны условиями договора. Пока вашей жизни ничто не угрожало, я не мог вмешаться. Но вид и запах крови сводит с ума этого подонка, он вполне способен убить ради собственного удовольствия. Зато теперь я могу приходить, когда вы меня позовете.

— И как же я позову, если я не знаю имени моего защитника? — проговорила юная герцогиня Даллет, пытаясь припомнить все, что ей рассказывала матушка о синем кристалле. Получалось, что знала Тайри очень мало.

— Простите еще раз, моя леди. Я — Скайяр из рода Танцующих с Волнами, крылатый из касты Воинов. Принял служение добровольно. Мой род остался жив лишь благодаря вашим предкам, и они ничего не просили взамен.

— Скажи, Скайяр, ты всегда будешь со мной?

— Пока сапфир с вами — всегда. Разумеется, вы вольны меня отпустить, если захотите. Вы — последняя из лесной крови Джехона, и ваша воля для меня закон.

Крылатый. Дракон из касты Воинов. Древнее существо из детских сказок. Оживший миф, до которого можно дотронуться, и он не исчезнет. И такое красивое имя...

— Скайяр, а то, о чем говорил Кимлан, не может тебе повредить? — осторожно спросила Тайри.

— Ни мне, ни кому другому из Крылатых, миледи. Древнюю клятву давал Князь-Хранитель одному из человеческих королей. Он был сыном Огня и Камня и умел держать слово. Князь-Хранитель обещал никогда не вмешиваться в дела людей на чьей-либо стороне. В то, что вы называете политикой, в ваши войны. Он оставил за собой право беспощадно пресекать все, что грозит миру разрушением или вторжением Тьмы. Потомки того короля и сейчас живут среди людей, но с тех пор минуло слишком много лет и сменилось четыре династии на вашем троне. Да и Хранитель сейчас другой. Так что этот Льофф никакого отношения к договору не имеет, как и его предки.

Дракон успокоился, хищная усмешка превратилась в застенчивую полуулыбку.

— Спасибо тебе, Скайяр, — улыбнулась в ответ Тайри, — как бы я хотела увидеть тебя в истинном облике.

— Успеете еще, моя леди. Многие пугаются... Мы же древние чудовища, не так ли?

— Не так, — покачала головой девушка, — я всегда думала, что драконы — первые дети Творца, носящие в себе частицу Пламени Первозданного. Так мне рассказывал брат.

— У вас нет братьев, — нахмурился дракон, — я бы почувствовал...

— Кузен, по линии отца. Он пропал несколько лет назад.

Скайяр задумчиво и совсем по-человечески потер лоб, потом очень осторожно коснулся пальцами царапины на шее Тайри. На кончиках его пальцев осталась капля крови. Дракон долго её разглядывал, потом дунул — и багровая капля истаяла яркими искрами.

— По отцу вы дитя воздуха, и это нас роднит еще больше, моя леди. Что касается вашего кузена, то он жив. Большего я сказать не могу.

— Спасибо! — юная леди Даллет, поддавшись мгновенному порыву, крепко обняла своего защитника и тут же отпрянула, страшно смутившись. Дракон, казалось, тоже был смущен и… обрадован.

— Прости, Скайяр.

— Скай, если угодно моей леди.

— Вашу леди следует называть Тайри. Полное имя я терпеть не могу, да оно и не нужно. — Девушка подняла глаза и встретилась со смеющимся взглядом дракона.

— Та-а-айри, — повторил он нараспев, и вышло у него как-то особенно мелодично.

Где-то позади, из-за деревьев, послышались голоса и смех. Скайяр хитро подмигнул своей леди, прижал палец к губам, призывая к молчанию, и исчез. Вот только что стоял рядом, а теперь даже трава не сохранила следов. Только слабо светится сапфир...

Тайри зябко передернула плечами. Если её обнаружат здесь в таком плачевном виде, Творец знает, что наговорят. Плевать, в общем-то, но отцу и маме будет больно. Хорошо еще, что этот высокородный мерзавец Кимлан отвел всем глаза. Там, в зале, никто ничего не заметил. Она вытащила из сумочки маленькое зеркальце, взглянула в него и чуть не охнула от удивления. Прическа была в полном порядке, от царапины не осталось и следа, и оранжевых цветов на платье как не бывало. Еще раз мысленно поблагодарив своего замечательного защитника, Тайри стала осторожно пробираться к замку. Если выйти со стороны террасы, все решат, что ей просто захотелось побыть в одиночестве и послушать птиц, а не дворцовый оркестр. И лишних вопросов не будет. Вот когда понимаешь все достоинства уккабских нарядов! В них одинаково удобно танцевать на балу и пробираться в зарослях колючего кустарника...

Через несколько минут юная леди уже сидела на одной из скамеек южной террасы, выходящей на тихий пруд. На тонкой ветке черной ивы лунная серебрянка самозабвенно выводила свою ночную песню. Эти птички — одно из маленьких чудес столицы, как говорил ей отец. Все остальные их сородичи поют с рассвета до заката, и лишь серебрянки — ночью. Говорили еще, когда эта кроха поет, она закрывает глаза, ничего не видя и не слыша вокруг. Поймать её можно голыми руками, если, конечно, дотянешься, и если вдруг забыл, что птичка еще до рассвета разобьет в кровь грудку о прутья клетки и погибнет.

— Вот вы где, леди Даллет, а мы уже отчаялись вас отыскать, — почтеннейший милорд ректор явно вздохнул с облегчением, обнаружив свою строптивую студентку. Что бы ни учудил принц Кимлан, все уже закончилось. Его высочество спешно отбыл по делам, а дочь опального герцога цела и невредима... кажется.

— Я устала от шума, милорд. Здесь намного спокойнее и дышится легче.

— Что ж, я рад. Я немного беспокоился за вас.

— Благодарю за заботу, милорд ректор, но, право, не стоило. Со мной все в порядке.

«Ну разумеется, все с ней в порядке» — сварливо подумал маг, — «хотел бы я знать, что она сделала с этим высокородным хлыщом: его вдруг как ветром сдуло. Всем-то глаза не отведешь...»

— Не хотите вернуться в зал? Ваши кавалеры успели заскучать без вас.

— Полагаете? Что ж, значит, вернемся, — спокойно согласилась Тайри и последовала за своим начальством.

— Миледи, вы еще не передумали? Все также не хотите заниматься целительством? Далась вам эта магия порталов, — устало вздохнул ректор. — Ведь опасное и малоизученное направление, согласитесь.

— Ну, пока еще не далась, мне предстоит учиться. А искусство моей матери я продолжу изучать независимо от этого. Возможно, все сложится так, что я вернусь к целительству окончательно.

— Радует, что вы уже не так категоричны, как раньше, — магистр сразу же стал похож на довольного жизнью кота. — Действительно, никто не знает, как пойдет ваше обучение, и захотите ли вы его завершить защитой. Чаще всего мы предполагаем, а Творец делает по-своему.

— Мой отец тоже так говорит, — согласно кивнула девушка.

«Неужели профессор Даллет повлиял-таки на свою упрямую дочь?» — удивленно подумал ректор. — «Если так, то мир точно скоро перевернется... »

В зале все было по-прежнему: кто-то танцевал, кто-то пировал, а кто-то творил иллюзии. Повсюду звучал смех, местами наигранный или совершенно пьяный. За одним из столиков молодые маги играли в "чудика". Ведущий создавал некое иллюзорное существо, остальные заранее задумывали, что они этому созданию "пририсуют". Делали игроки это одновременно и, затем, все вместе любовались окончательным творением, покатываясь от хохота. "Чудик", изначально бывший, допустим, поросенком, в итоге оказывался снабжен парой хоботов, дюжиной щупалец с присосками, костяным гребнем вдоль спины, лошадиным хвостом и парочкой стрекозиных крыльев.

— Ваши друзья развлекаются. Присоединитесь? — предложил Тайри глава Академии.

— Право, не стоит, милорд, — раздался рядом чей-то негромкий, мягкий и обволакивающий голос, — юной леди Даллет вряд ли будут интересны эти детские игры. Её ждет куда более содержательный разговор.

— Не смею перечить, ваше императорское величество, — вздрогнув, едва слышно прошептал маг.

Тайри почувствовала, что её крепко взяли за локоть и увлекли в короткий, мастерски замаскированный Переход. Один шаг из ярко освещенного зала в полутемный двор с шелестом фонтанов и лунными бликами на влажных листьях. А где-то за деревьями слышится цокот копыт по булыжникам мостовой, и шум проезжающих экипажей. Куда её привели? В парадный парк у главного входа, скорее всего.

«Все, доигралась» — отстраненно подумала Тайри. — «Этот мерзавец нажаловался своему венценосному брату. Бедный отец...»

— Прошу прощения, леди Даллет, — император отступил в густую тень, так что лица видно не было, лишь тускло светились голубые камни на широкой цепи, — сразу за все. За мое вторжение на ваш праздник, и, прежде всего, за скотское поведение моего братца. Сами знаете, в семье не без урода. Кимлан вообще мало чем похож на настоящего Льоффа. Подозреваю, что моя матушка, да упокоят её Вечные Волны, не всегда была верна отцу. И за это маленькое похищение тоже меня простите.

Если бы почтеннейший ректор Академии слышал эти слова, он сказал бы, что мир уже перевернулся, и солнце утром взойдет на западе. Или вовсе не взойдет. Тайри от удивления растеряла все слова и молча взирала на совершенно не соответствующего её представлению монарха.

— Ну, что же вы молчите, леди? Мои извинения приняты? — Император не слишком старательно попытался изобразить в голосе недовольство, но чувствовалось, что он улыбается. Наверное, ужасно довольный произведенным эффектом.

— Безусловно приняты, ваше величество. Просто я… крайне удивлена, — Тайри с трудом подобрала нужные слова, — и временно потеряла способность связно изъясняться. Не каждый день...

— Перед вами извиняются коронованные особы? — Его величеству и самому было смешно. — О, да, это нам не свойственно.

— Именно так я и думала, ваше величество. — Девушка присела в глубоком придворном реверансе.

— Бросьте вы эти церемонии, леди. Как-никак, не на официальном приеме. Насколько я понял, вы на нас больше не сердитесь, и я могу спокойно вернуться домой, к моим книгам, чего и вам советую. Ваш бал уже перевалил ту отметку, когда веселье становится несколько обременительным.

— Я последую вашему совету, мой император.

— Надеюсь, несколько позже у нас будет возможность спокойно побеседовать о делах. Не хочу, чтобы у вас складывалось превратное мнение о моих намерениях.

— О каких, ваше величество?

— Не сейчас и не здесь, леди Даллет. До свидания. — Император сделал шаг, позволив ближайшему фонарю высветить его лицо: большие голубые глаза под тяжелыми веками, густые прямые брови, нос с небольшой горбинкой, бледные губы, четко вылепленный фамильный подбородок.

— Увидимся. — Легкая улыбка мелькнула на бледных губах. Монарх кивнул ей и исчез в Коротком переходе, из которого пахнуло холодным морским ветром.

Тайри некоторое время стояла, приходя в себя, потом сказала вслух:

— О небеса, что еще должно случиться сегодня? Дракона я уже видела, императора тоже... Или все невероятное, отпущенное на этот день, уже, слава Творцу, закончилось?

О том, какую же цель преследовало его хитроумное величество, извиняясь перед девушкой из опальной семьи за проделки брата, Тайри подумала молча. Даже деревьям такое говорить не стоит.

**** **** ****

Разумеется, она вернулась домой. Тихонько поднялась по лестнице для слуг, чтобы не встретиться с матерью — не хотелось отвечать сейчас на её обязательные расспросы. Скользнула в свою спальню, бесшумно разделась, не зажигая света, и уснула, едва голова коснулась подушки. По дороге домой она думала, что этой ночью ей обеспечены кошмары с императором в главной роли. Об этом говорили все, кто впервые встречался с ним. Одна из способностей клана Льоффов: они умели так зацепить сознание собеседника, что в нем надолго поселялся страх, тревожа снами и неясными предчувствиями. Но снилось юной герцогине совсем другое: тихое ласковое море до горизонта, теплый песчаный берег и огромная золотая птица в ясно-зеленом, нездешнем небе. Нет, не птица — дракон.

Пару дней Тайри крепилась, потом не выдержала и рассказала все отцу. И про наглого принца, и про дракона, и про императора. Не было у нее больше сил в одиночку ломать голову над тем, что же все-таки имел в виду его величество. Лорд Даллет со вниманием выслушал, а потом сказал очень ласково и спокойно — тем самым тоном, которым он еще в раннем детстве успокаивал расплакавшуюся дочь:

— Предсказывать действия нашего императора я не берусь, да и никто не возьмется. То, что с нами за эти двое суток ничего не случилось, вполне красноречиво говорит, что брату своему он потакать не намерен. И это радует. Пожалуй, ты нужна ему живая и свободная. Кроме того, он явно заинтересован в том, чтобы ты не считала его врагом. Зачем — вот вопрос, но тут уж я ничем помочь тебе не смогу. Думаю, что нет ни единого человека, способного угадать мысли нашего императора. Я — точно не из них. Займись насущными делами, а это как-нибудь прояснится.

Тайри и сама понимала, что иначе и не получится. Волноваться и переживать по этому поводу — дело бесполезное, тем более что все нити, им управляющие, не в твоих руках. Жизнь сама позаботилась о том, чтобы мысли юной леди Даллет получили иное направление. Наступил момент знакомства с наставниками.

**** **** ****

Встреча с теми, кому предстояло вскоре принять клятву ученичества от будущих магистров, никогда громко не афишировалась. Это был особый, внутренний ритуал Академии, и проходил он каждый год иначе, нежели в предыдущий. Почтеннейшие студиозусы до самого последнего момента оставались в неведении, пригласит ли милорд ректор кого-то из светил, приближенных к Императору, ведущих магов Адмиралтейства или орденов, или же ограничится преподавателями. Будущие магистры каждый раз ожидали сюрпризов, но не всегда их ожидания оправдывались.

Вот и сегодня все было не так, как рассказывали. Встреча с будущими наставниками была назначена на утро не в кабинете ректора и не в малом дискуссионном зале, а в Звенящем садике, что само по себе не вписывалось ни в какие рамки. Маленький квадратный атриум в главном здании, утопающий в цветах и зелени, был прозван Звенящим из-за зачарованных фонтанов с хрустальными чашами и птиц, что распевали там в любое время года. Вход в садик студентам был заказан, да и магистров приглашали нечасто. Однако, пробраться туда всеми правдами и неправдами, преодолевая опасности, главной из которых было попасться на глаза преподавателям, любой второкурсник считал своей священной обязанностью. Посему десять счастливчиков, прошедших экзамены, стояли тесной кучкой и напряженно оглядывались: все ли осталось здесь прежним? Ректор и остальные пока задерживались, хотя спрятанные где-то среди плющей и цветущих лиан часы мелодично пробили десять. Маленькая яркая птаха, синяя с оранжевым, уселась на край хрустальной чаши, повертела головой и принялась самозабвенно чирикать. Её певческие экзерсисы прервал голос главы Академии:

— Прошу прощения, господа студенты, мы несколько задержались. — Он появился из портала, а за ним и другие. Кого-то будущие магистры знали, иных видели впервые. — Зато теперь мы все в сборе, начнем...

Тайри с интересом рассматривала стоявших рядом с Ректором людей. Морские маги из Адмиралтейства, важные господа из Императорской Академии Недр, совершенно неописуемый молодой маг из дворца — мастер Защиты. Леди Илета ор Холлен, глава ложи Наблюдателей. Этим до всего есть дело, каждый новый магистр у них на учете и под пристальным вниманием. Боевые маги — седовласый лорд Гирс, глава кафедры, и двое его молодых коллег, веселых и уверенных в себе. Этих Тайри хорошо знала, как и вечно печального мастера-Целителя. И еще две личности, будто совершенно лишенные внешности, только песочного цвета балахоны, скрывающие лица глубокие капюшоны с вышитой на них руной "нефез" и знаком песочных часов. Маги Времени, те, кто ищет Предсказателей и тех, других, что способны заглядывать далеко в прошлое. Неужели это за мной, запоздало испугалась Тайри, кто-то из преподавателей разглядел-таки её особые отношения со Временем и сообщил ищейкам этого страшного ордена. Вот так и закончатся все её мечты и планы — в темных подземельях какого-нибудь древнего храма... А кто там еще, абсолютно незнакомый, почти неощутимый магически, стоящий вместе со всеми, и в то же время будто отделенный невидимой стеной? Тайри как ни старалась, не смогла разглядеть последнего наставника: невысокий и худой, он терялся за широкими спинами и пышными одеяниями коллег.

Первой шагнула навстречу судьбе маленькая и невзрачная Кеми ор Оклен. Насколько знала Тайри — посредственный боевой маг и приблизительно такая же целительница. Как оказалось, не в этом был её главный талант. Одна из "песочных" фигур протянула девушке руку и тихим, каким-то шелестящим голосом произнесла:

— Прошу вас, миледи, сказать нам о вашем решении. Мы очень давно ждали этого момента, но в вашем случае только добровольный шаг решает все.

— Да, я решила, я иду с вами, — звенящим от волнения голосом ответила девушка и вложила свои пальцы в ладонь мага. Обе "песочные" фигуры склонились в низком поклоне, и через мгновения ни их, ни скромной Кеми уже не было в Звенящем садике. Только теперь все сообразили, какая мертвая тишина стояла во время этого короткого разговора. Смолкли птицы, и даже вода перестала журчать. С их уходом и преподаватели, и студенты вздохнули с явным облегчением.

Морские маги с нетерпением поглядывали на ректора. Они никогда не утруждали себя отбором, всегда полагаясь на мнение Академии. С сегодняшними кандидатами ошибиться было невозможно. Братья ор Трайт, из династии, в которой уже много поколений подряд мужчины становились либо капитанами, либо магами флота. Многие шутили, что у ор Трайтов в жилах не кровь, а морская вода. Тайри периодически добавляла про себя, что у некоторых, несмотря на наследственные таланты, вместо мозгов медуза. Ридан был галантным, умным и сдержанным. Его брат Лоди — рассеянным, нахальным и не в меру болтливым. Милорд ректор надеялся, что наставники заставят Лоди измениться, иначе его собственные способности загонят парня в могилу. Море, как известно, не любит разгильдяев.

Мастер защиты пробежался глазами по лицам, поманил пальцем скромного тихоню Монгана Нэша — единственного среди них, не имевшего титула. Юноша был из небогатой купеческой семьи. Его талант, в самом прямом смысле, пробил ему дорогу в Императорскую Академию: в четырнадцать лет он самостоятельно построил вокруг себя практически идеальные щиты и явился, благополучно преодолев все уровни охраны, к милорду Ректору с просьбой о приеме. Учился Монган блестяще, да и наставник давно к нему присматривался. Парень, поправив на веснушчатом носу большие круглые очки, кивнул и решительно шагнул к дворцовому магу.

— И подружку свою возьми, умник. Вдвоем вы у меня горы свернете. Где я еще найду такую идеальную пару для боевой Унии, — улыбнулся мастер Защиты.

Монган обернулся и потянул за рукав онемевшую от удивления Эсмер ор Дау, младшую дочь очень древнего рода. Вот уж никто не ожидал!

Осталось пятеро.

— Леди Мора ор Севилл, надеюсь, я найду в вас более прилежную ученицу, чем были ваши предшественники, — с тяжким вздохом молвил мастер-Целитель. Это был его вечный пунктик: он считал, что будущие магистры занимаются спустя рукава, в то время как его дисциплина требует полной и безоговорочной отдачи. — Мне крайне жаль, леди Даллет, что вы решили направить свои усилия в иное русло. Признаться, я на вас рассчитывал.

— Простите, милорд Эйтан, — виновато опустила глаза Тайри, — я никоим образом не хотела вас огорчить.

— Я понимаю, — вздохнул старый мастер и ссутулился еще больше, — передумаете — приходите. Мало ли что...

Мастер Недр не стал ничего говорить, ему было достаточно взгляда. Он был молчалив от природы, как и камни, которые охотно ему подчинялись. И будущий ученик оказался ему под стать: угрюмый одиночка из обедневшего рода, давно прозябающего в провинции. Как ни странно, Тайри и Ортам ор Глейде за годы совместной учебы стали если не друзьями, то хорошими приятелями. Каждый знал, что может рассчитывать на помощь другого в трудной ситуации, а еще юной леди Даллет нравилось, что Ортам понимает её без слов. Вот и сейчас он оглянулся, весело подмигнул ей — еще увидимся! — и спокойно пошел за своим наставником.

Теперь выбор боевых магов был сколь очевиден, столь же и ограничен. Кроме Тайри будущих магистров осталось двое: молодой ор Лейн — дальний родич императора, и Нир ор Тильге — талантище и головная боль всех преподавателей академии. Почему так? А вы представьте себе сочетание недюжинных способностей, наследственную огненную магию, взрывной характер, огромное любопытство и полное отсутствие терпения в упаковке практически совершенной мужской внешности. Он поглощал знания с огромной скоростью, все пытался попробовать, причем немедленно, а к исчерпавшему интерес мгновенно остывал. Девушки в его присутствии теряли голову, а юноши — уверенность, особенно поначалу. Естественно, ни те, ни другие не могли думать об учебе, вместо нее на занятиях кипели роковые страсти. Даже у Тайри случился с Ниром три года назад скоропостижный роман, который быстро себя исчерпал, к счастью, не оставив неприятного осадка. Да и чего можно было ожидать от истинных детей своих стихий? Огонь и Воздух хорошо сочетаются, но в замкнутом объеме воздух выгорает, и огонь гаснет. А они были заперты в стенах Академии, в рамках обычаев и ожиданий. Теперь же оба старались держать дистанцию, не испытывая друг к дружке ничего, кроме тепла и благодарности, хотя многие думали, что бывшие влюбленные затаили друг на друга обиду.

Красавцы с кафедры Боевой магии переглянулись.

— Вот так всегда. Девушек-то нам и не досталось. Не любят нас девушки, — притворно огорчился один из них.

— А леди Даллет вы уже не считаете? — столь же притворно удивился Нир.

— Увы! Нам известен её выбор. Леди Даллет поставила наш курс даже не на второе место в своем списке приоритетов. Хотя у нее могло бы неплохо получиться, семейный талант, знаете ли.

— Познакомьтесь с вашим наставником, леди Даллет, — каким-то скрипучим голосом, точно через силу, проговорил ректор. — Мы надеялись обойтись своими силами, но его величество решил иначе.

Маги расступились, давая дорогу человеку в простом темном камзоле. Вот он оказался на ярком свету, падавшем сквозь стеклянный потолок — такой же, как все, и в то же время иной. На первый взгляд ничего необычного в этом человеке не было, да и на второй тоже, особенно, для непосвященных. Таковые разглядели бы лишь то, что новый Наставник не имел никакого титула и был, очевидно, небогат. Единственным украшением служило серебряное перо — знак гильдии, приколотый к плечу. Тайри с детства была приучена смотреть иначе, собственно, она так и сделала, а присмотревшись — вздрогнула. Таких, как её будущий наставник, многие не любили и опасались. А как еще можно относиться к представителю то ли маленького народа, то ли большого клана, что почти четыре сотни лет назад появился неизвестно как и откуда, получил от императора разрешение поселиться на бесплодном острове и превратил его в зеленый и плодородный. При этом они не слишком-то рвались дружить что с Империей, что с другими странами, ни к кому не лезли, хотя и не таились — приезжай и смотри, если любопытно. А потом практически незаметно остров опустел, и снова никто и предположить не мог, почему так случилось. Тем не менее, еще лет двадцать назад многие представители этого народа свободно жили на материке и считались лучшими среди всех менторами, наставниками и воспитателями. Их называли ваюмнами, по названию острова Юм, пожалованного пришлому народу дедом нынешнего монарха. Тайри как-то пыталась понять, почему император так поступил. Возможно, и здесь сыграло роль фамильное любопытство: кто знает о Путях и Тропах больше чем те, что путешествуют по ним свободно? Может быть, они в благодарность поделятся умениями?

— Мастер Гайдиар с острова Юм. — Ректор коротко поклонился наставнику. — Леди Тайри ор Даллет, ваша ученица.

Девушка шагнула вперед, прямо и открыто взглянула в лицо загадочному ваюмну. Примечательное, надо сказать, лицо, такие Тайри видела только на старинных портретах в императорской галерее да в коллекции деда. Высокие резкие скулы, впалые щеки, твердый подбородок. Серые, с болотной прозеленью, усталые глаза смотрели без любопытства, без превосходства, без насмешки, без... Да без всех тех чувств, которые были бы понятны в такой ситуации. Странный незнакомый рисунок на его лбу, издали казавшийся поблекшей татуировкой, был выложен мелкими синими кристаллами. В гладко зачесанных иссиня-черных волосах сквозила редкая седина. Красивый крупный рот дрогнул, но улыбка так и не родилась. Тайри подумала, что ваюмн, наверное, давно забыл, как это — улыбаться. С него разве что воплощение бесстрастия рисовать.

— Рад знакомству, моя госпожа, — голос у ваюмна оказался низким и негромким, — надеюсь, что буду полезен вам в дальнейших изысканиях.

Леди Даллет хотела ответить что-то стандартно-вежливое, а потом спросить о первом занятии, но, встретившись со странными, будто сквозь нее глядящими глазами мастера Гайдиара, растеряла все слова. Да и мысли стали какими-то невесомыми, неуловимыми. Кожу на щеках покалывало, словно на морозе, в груди образовалась гулкая ледяная пустота, и где-то совсем рядом шевельнулось Время. Наставник чуть нахмурился, заставив синие кристаллы подставить грани под острые лучи солнца, протянул руку и положил тяжелую ладонь на плечо Тайри. Дохнул в лицо ветер, наполненный чужими незнакомыми запахами и непонятными звуками. Глаза точно песком запорошило, а когда Тайри снова смогла нормально видеть, вокруг не было ни Звенящего садика, ни её однокурсников, ни их наставников. Только камни под ногами и шум моря где-то внизу.

— Зачем, мастер? — только и могла спросить Тайри.

— А сами не догадываетесь? Ваши охотники за предсказателями ушли не слишком далеко, миледи. Их таланта вполне хватило бы отследить прорыв Времени и ваш на него отклик.

— Спасибо. — Горло перехватило от осознанной опасности, и ответ получился хриплым. — Честно говоря, я думала, что эта моя способность благополучно заглохла.

— Значит, ошибались. Это, безусловно, произойдет, но никто вам не скажет, когда. Время своенравно, и неохотно отпускает своих избранников, — пожал плечами мастер, — к счастью, нам это помешать не должно. Не хотите сказать, зачем вам понадобились знания о Тропах? Порталами и переходами ваши маги владеют прекрасно.

Ага, вот и проверка. Что ж, попробуем достойно сформулировать, подумала леди Даллет и, чуть помедлив, ответила:

— Я хочу пойти дальше. Проверить кое-какие гипотезы.

— Это не главное, не обманывайте ни себя, ни меня. На этот путь становятся те, кто ищет нечто... особенное. Или давно утерянное. Или запретное. Что ищете вы? Сомневаюсь, что только приключений.

Тайри вздрогнула, но отступать было поздно. Прочитал мастер её намерения или просто сделал предположение, основываясь на немалом жизненном опыте, он попал в точку, что подтверждало правильный выбор наставника его величеством.

— Не что, а кого. Брата, который исчез несколько лет назад. А еще я хочу увидеть другие миры и дороги к ним.

— Первое очень хорошо понимаю. Второе — нет. Вы и свой-то мир едва знаете.

— Значит, начнем с него. Есть старые легенды и странные места. Возможно, я найду искомое там. Но от Троп я не откажусь ни за что на свете.

— Я смотрю, у вас уже есть четкий план действий, моя леди? — Легкий сарказм в голосе наставника не удивил и не покоробил Тайри.

— Вряд ли это можно назвать планом, лорд Гайдиар. Всего лишь пара-тройка зацепок на первое время.

— У меня нет титула, миледи. Не следует называть меня лордом, — усмехнулся ваюмн.

«Похоже, все наши титулы, происхождение и положение в обществе для него ничего не значат — так, шелуха» — подумала девушка, мимоходом удивившись спокойствию своего наставника. Другой бы смолчал, приняв такое обращение, как должное, или скривился бы, объясняя. А этот даже посмеивается, безупречно соблюдая этикет в отношении высокородных особ.

— Хорошо, мастер. Хотя, лично я вижу в вас, что называется, породу. Много поколений предков, посвятивших себя какой-то цели. Традиции, воспитание. Стержень.

Наставник удивленно приподнял красивые брови:

— Странно слышать подобное от столь юной леди. Стержень, это верно. Путь уже и не важно. Без посторонних можете называть меня, как угодно, учебе это не помешает.

— Благодарю вас, мастер. Я буду очень признательна, если вы станете называть меня просто по имени.

— Герцогиню из древнего рода? Наследницу как минимум двух правящих династий? Вот так запросто? — наставник изображал удивление, но в глазах его было другое. Пожалуй, то же самое, что его собеседница увидела бы сейчас в зеркале: помесь тревоги и любопытства.

— Почему нет? Так же намного проще.

— Хорошо... Скажите, Тайри, а почему вы не стали совершенствоваться в целительстве? Милорд Ректор так сокрушался по этому поводу, говорил, из вас вышел бы целитель, каких мало.

— Да, это так. — Тайри тяжко вздохнула. — Скорее всего, милорд Ректор не ошибся. Мои способности к исцелению во многом наследственные. Матушка — одна из последних Посвященных высокого ранга в ордене Гарды.

— И чем вам не угодило древнее искусство уккабских волшебниц? Прекрасный путь для женщины: хранить, исцелять, воспитывать учеников, в том числе и собственных дочерей. Не находите? — Ваюмн чуть наклонился, заглядывая в глаза своей ученицы, что она совершенно бестрепетно выдержала.

— Не нахожу. Для меня — это лишь один из возможных путей. Позднее, не сейчас. Если из других задумок ничего не получится.

— А сейчас вы видите себя исключительно в поиске?

— Да, мастер. Надеюсь, что не утраченного, ибо мы теряем человека лишь с его смертью. Недозволенного — только если само попадется в процессе. Неведомого — всегда, особенно, если оно хоть в чем-то будет полезно. Знаете, нам с младенчества твердили, что наш мир не единственный, другие просто очень далеко. Легенды гласят, что дороги туда закрыты или забыты. Я бы хотела это опровергнуть.

— И отыскать там исчезнувшего человека, — наставник не спрашивал, он утверждал, — как странно иногда шутит судьба.

— Вы тоже кого-то ищете? — леди Даллет почти обрадовалась, ведь общая цель позволяет добиться очень многого.

— Большую часть жизни. Возможно, с такой помощницей, наконец, найду...

Тайри не стала расспрашивать наставника, кого же он так долго и безуспешно ищет, хотя её любопытство отчаянно этого требовало. Интуиция оказалась сильнее, она подсказывала, что для таких разговоров еще не время. Чувствовалось, что долгий поиск был для мастера не просто насущной потребностью, он связан с неким долгом, лежавшим на его плечах тяжким бременем. И трогать это пока не стоило. Поэтому, не давая волю вертевшимся на языке вопросам, Тайри опустилась на одно колено и произнесла ритуальную фразу:

— Согласны ли вы взять меня в ученицы — до тех пор, пока не сочтете нужным отпустить меня в мир, мастер Гайдиар с острова Юм?

— Согласен. Отныне и до тех пор, пока Мир не укажет нам обоим, что ученичество закончено. — Его голос как-то странно дрогнул, и горячая ладонь накрыла склоненную в ритуальном поклоне голову девушки. Неожиданно теплые и ласковые искры побежали от этого прикосновения по всему телу.

— Встаньте, леди. Теперь никто не в праве вмешиваться в дела наставника и его ученицы. Я не знаю, кто из высших сил стал свидетелем вашей клятвы, но она явно получила благословение и защиту. И я вместе с ней. — Ваюмн явно был растерян.

— Такое и раньше случалось? — спросила девушка и поняла, что знает ответ.

— Никогда. Да и я не учил других тому, чему мне предстоит учить вас... Что ж, всё когда-то приходится делать впервые.

— Возможно, по этой Тропе мы и дойдем до наших целей.

Тайри отвела взгляд — не было сил смотреть, как меняется бесстрастная маска его лица, как медленно и мучительно плавится тот безупречный камень, под который были загнаны эмоции, чувства и надежды. Сказав о цели, она задела мастера за живое, заставила всколыхнуться нечто глубоко личное, возможно, давно признанное неисполнимым.

— Возможно. — Голос ваюмна остался по-прежнему ровным. — Никто не мешает нам сделать первый шаг прямо сейчас. Я хочу посмотреть, как вы строите портал. Сможете вернуть нас туда, откуда мы так вовремя исчезли?

Тайри просто кивнула в ответ и четко, как учил отец, связала Потоки и очертила в воздухе арку. Контур слегка мерцал перламутром, а за ним щебетали птицы и звенел в хрустальной чаше фонтан. Наставник одобрительно хмыкнул и первым шагнул в Звенящий садик.

— А обратно сможете? Исключительно по ощущениям, без привязки к ориентирам, без подготовки?

Ну понятно, в знакомые-то места, где проучился уйму лет, любой даже будучи в бессознательном состоянии доберется. Тайри попробовала вспомнить, что чувствовала там, на скале у моря. Масса камня внизу, потоки старые и слабые. От силы Воды веет мощью, холодом и простором, а где-то высоко звенит струна, звук знаком: тонкий и вибрирующий, почти неприятный. Так ощущается влияние одной из опорных звезд, вспомнить бы еще, какой...

— Смелее, миледи, — подбодрил её нетерпеливый наставник.

Тайри глубоко вздохнула, с трудом заставила себя не зажмуриться, построила арку и шагнула вперед. Наградой была горсть ледяных соленых брызг, брошенных в лицо ветром.

— Неплохо для первого раза, — прозвучал рядом очень довольный голос наставника, — Силы неэкономно расходуете, ну так для того и я, чтобы научить. Для начала попробуем ограничить...

Тайри слушала мастера Гайдиара, все больше удивляясь своему везению. До него никто, даже отец, не объяснял ей так стройно, четко и изящно принципы работы с порталами. Теперь ей казалось, что все они раньше действовали исключительно по наитию, не учитывая многих вещей, по большей части не понимая, почему нужно делать так, а не иначе. Ваюмн был именно тем, кто ей необходим — чтобы все понять и знать наверняка. Оказалось, нелегко привыкать к иному взгляду на давно известные вещи, но как же интересно! Унаследованная от отца и поддержанная когда-то братом жажда знаний позволяла Тайри преодолевать подобные препятствия. Ей хотелось понять и запомнить как можно больше, изучить тонкости, научиться тому, чего никогда не суметь другим. Главное, чтобы не случилось ничего непредвиденного, и мастер благополучно довел её до защиты...

Надо ли говорить, что с этого момента жизнь юной леди Даллет сильно изменилась? Она училась, как никогда раньше. Наставник не только требовал теоретических обоснований каждого действия с порталами и переходами, он настаивал на тщательном изучении смежных дисциплин, а также просил ни в коем случае не бросать занятий по боевой магии и целительству.

— Здесь я вам не помощник, Тайри, — говорил он, — я изначально не был обучен сражаться, да и лечить тоже. Жизнь заставила научиться фехтовать и бросать ножи, но вы и сами знаете, что далеко не все решается таким способом... В наших странствиях, как это ни печально, именно вам придется защищать нас.

Тайри не удивил подобный подход, универсалы среди магов появлялись довольно редко. Кроме того, это могло пригодиться и ей, поэтому она пыталась успеть всё и сразу. Моментально перестало хватать не только часов в сутках, но и дней в неделе. Заниматься приходилось столько, что едва хватало времени на еду и сон. Мастер-целитель и мастер-воин никаких поблажек и отсрочек не делали, драли те же "три шкуры", что и со своих "родных" учеников.