Читать онлайн "Легенды Пятиречья"

Летние дожди в Лиссе редко бывают обильными. Стремительные и освежающие, они омывают цветы на клумбах, смачивают землю на грядках, остужают раскалившиеся под солнцем крыши. Но мрачная туча, принесенная ветром с моря, отчего-то решила не пролетать мимо, как обычно, а от всей души поиздеваться над городишком: водосточные желобы ревели и пошатывались, стекла вздрагивали от мощных ударов струй, а дороги превратились в подобия грязевых ванн.

Большак, тянущийся вдоль речки Тихой со стороны Лисса и соединяющий деревни с городом, тоже развезло. Дорога вспучилась грязевыми колеями, и конные путники предпочли спрятаться в ближайших селениях, пережидая напасть. Пешие тоже последовали их примеру, но не всем повезло оказаться достаточно близко к жилью.

- Стой, дуреха! Куда же ты? Мы тебя не обидим, - хохотнул мужик, пробираясь сквозь кусты за удирающей от него девицей в типично деревенском платье. Вслед за ним, глумливо гогоча, трусили еще двое парней. Догнать уставшую от долгой дороги девчонку они могли в два счета, но предпочли немного погонять жертву, прежде чем сцапать. Девчонка же оказалась на редкость упорной, и, не оглядываясь, ломилась вперед под слепящими потоками воды.

Выбравшись из кустов, она помчалась не влево, как рассчитывали преследователи, а вправо, к реке. Это было глупо, так как на реке некого было звать на помощь, но мужики рассчитывали нагнать девицу у дороги, срезав угол, и вылетели далеко слева. Фора, образовавшаяся благодаря этому маневру, давала девушке время затеряться в прибрежном кустарнике под защитой пелены дождя. И все сложилось бы замечательно, не свались она в овраг.

Ухнув на два с половиной метра вниз вместе с пластом мокрой глины, послужившим ей грязевым желобом, кувыркнувшись через голову и крепко приложившись подбородком о корневище дерева, девушка тут же ощутила удар по затылку: это по инерции пролетел вперед ее короб. Крышка открылась, и из короба прямиком в клокочащую бурую жижу вывалились цветастые вышивки.

Девица от всей души выругалась и стукнула кулаком по земле, а точнее, по жидкой грязи, взметнув коричневый фонтанчик. Поди теперь отстирай! Год работы псу под хвост. Она зарычала от злости и обиды, сгребла грязные тряпки, сунула обратно в короб и попыталась выбраться из оврага. Но не тут-то было: стены осыпались, руки скользили по размякшей глине, корни растений обрывались. И как назло именно в этот момент туче надоело поливать землю водой, и дождь начал ослабевать. С каждой секундой пришедшие с дождем сумерки растворялись, светлели. Видимость становилась все лучше, и группа охотников за легкой наживой, наконец, заприметила свою почти ускользнувшую жертву. Они подошли к оврагу и присели у обрыва на корточках, разглядывая угодившую в ловушку девицу и гогоча. Сейчас, когда света становилось все больше, она увидела, что выход из оврага перекрыт здоровенным корневищем упавшего дерева, и больше бежать ей некуда.

- Ну чисто мышонок в сливках! – сказал один. – Давай, меси лапками. Глядишь, выберешься.

- А не выберешься, так хоть масло взобьешь! - расхохотался другой.

- Танцуй-танцуй. Станцуешь – может, мы тебя и вытащим, - пообещал третий, отломил от куста ветку и попытался потыкать девушку в ухо. Та увернулась, но парням забава понравилась, и они увлеченно принялись размахивать ветками и палками, стремясь дотянуться до нее. Тем временем дождь ослаб окончательно, и солнце, пробившееся из-под полога тучи, залило светом влажные травы и листву, рассыпав повсюду золотистые искры.

- Развлекаетесь? – донесся голос с другого берега оврага. Девушка оглянулась и увидела, как к краю обрыва приближаются высокие фигуры в походных плащах. Обидчики отбросили ветки и выпрямились, с презрением и опаской поглядывая на чужаков.

- Ну, развлекаемся, - ответил заводила, чуть струхнув при виде численного превосходства противника. – Моя территория, что хочу, то и делаю. Вы-то что здесь забыли?

- Да ничего, службу несем, - звонко ответил ему невысокий паренек и тут же снял капюшон. Стоящие рядом с ним товарищи сделали то же самое, явив солнцу свои светлые макушки всех оттенков льна, золота и меда. Один из местных громил смачно сплюнул при виде этого зрелища: эльвы, чтоб их. Заводила тем временем продолжил:

- Службу несете? Ну и несите дальше. Глядите только в грязь не уроните. Ваша территория по ту сторону реки, - он махнул рукой на посверкивающие под солнцем воды реки Тихой. – А по эту сторону я хозяин.

- Да что ты говоришь? – послышался новый голос, и из-за плеч пришельцев пробился вперед смуглый добротно одетый мужчина, темно-русый и зеленоглазый, как и трое местных разбойников. – И давно ты Вострума сместил? Али ты сынок его? Не стоит ли мне, княжескому глашатаю, объявить в столице о явлении нового князя? И как тебя звать-величать?

- Господин Велимир? – тут же попятился наглец. – Да ну что вы, не надо нас никак звать-величать. Мы тут вообще мимо проходили, да вот решили девушке помочь. А что нагрубили, так не обессудьте: не узнали вас, пошутить хотели над белобры… эээ… над уважаемыми господами из Речного отряда. Не надо нас… шуткуем мы… девушке, вот, помогаем…

- Ну и помогайте, чего стоите-то?

Троица торопливо протянула вниз руки. Девушка недоверчиво их оглядела, но все-таки ухватилась и повисла. Вес ее оказался неожиданно большим для такой тростиночки, троица покачнулась и ухнула вниз с воплями и ругательствами. Видимо, ожидая именно этого, девушка моментально прижалась к стенке оврага, и парни, пролетая мимо, не задели ее, только по коробу кто-то успел стукнуть коленом. Служивые захохотали, глядя как незадачливые «спасатели» бултыхаются в грязи.

- Спины подставляйте, - скомандовал им Велимир, и троица послушно встала на четвереньки. Девушка, смекнув, в чем дело, довольно хмыкнула и смело шагнула на спину обидчику, стоявшему ближе к тому краю обрыва, где находились неожиданные спасители. Тот только крякнул, напрягая мышцы. Новой высоты девушке хватило, чтобы уцепиться за травянистый край. Перебирая ногами по осыпающемуся склону, она попыталась вскарабкаться наверх, но глина слоями отрывалась от стенок, засыпая униженно отфыркивающуюся троицу. Низкорослый юноша из светловолосой компании с чуть брезгливым видом закатал рукава, ухватился и потянул было ее наверх. Но не тут-то было: девица действительно оказалась очень тяжелой. Паренек кивнул сослуживцу и Велимиру, и втроем они, наконец, вытащили ее.

- У тебя что – чугун в коробе? – спросил ее парень, обтирая испачканные ладони о мокрую траву.

- Вышивки, - буркнула девушка и встретилась с ним взглядом. Глаза водянисто-голубого цвета и светлые волосы безошибочно указывали на принадлежность спасителя к обитателям соседнего государства – Элвы, про которую девушка мало что знала. При ближайшем рассмотрении паренек казался еще младше, чем при первом впечатлении, и сначала она подумала, что перед ней приемыш отряда – безродный мальчишка, подобранный воинами из жалости и выросший за долгие годы, что отряд патрулирует речную границу. Но потом она присмотрелась к его одежде и с удивлением поняла, что перед ней капитан отряда. Видимо, это был тот самый Тамиладу, о котором так много судачили городские кумушки. Придя к согласию с собственными мыслями, девушка принялась рассматривать его более внимательно.

Он был похож на маленького звереныша: ростом с тринадцатилетнего ребенка, загорелый, с выгоревшими добела бровями и ресницами. Волосы его тоже выгорели, и были блеклыми, вроде как седыми. Коротко остриженные, они торчали назад и вверх, отчего Тамиладу напоминал ежа, если бы только у ежей вместо игл была шерстка. Острый и цепкий взгляд источал холод и, пожалуй, одиночество.

Пока она разглядывала капитана, тот вдруг нахмурился и потянул меч из ножен.

- Господин Тамиладу? – встревожился Велимир.

- Велимир, ты ее встречал раньше?

Княжеский глашатай присмотрелся, чуть наклонившись, чтобы понять, знает ли он эту чумазую девицу.

- Да вроде видал когда-то, - он потер подбородок и еще наклонился, заглядывая в темно-карие глаза девушки. – Ты ведь кружевница?

- Вышивальщица, - хмуро поправила его девушка, недовольная столь пристальным разглядыванием.

- Да, точно. С Подхрапинки. У бабки-травницы живешь. С прошлого года, - скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал он, но девушка все-таки кивнула, соглашаясь.

- И ты до сих пор не доложил о ней своему князю? – спросил Тамиладу.

- А зачем?

- Но она же… кареглазая.

- И чего? Она ж баба, - пожал плечами Велимир, выпрямляясь и отходя. – Наш князь, господин Вострум, на такие глупости время не тратит. Вам надо, так забирайте.

Девушка вздрогнула от прозвучавшего предложения. Забирайте? Куда? Зачем? По какому праву? Целый год она жила тут, никому до нее и дела не было. Когда она, лохматая, в драной одежде, вышла из леса, все кругом лишь пальцами тыкали да гоготали. Никто и ухом не повел, когда она просила помощи, не сжалился, не дал хотя бы краюхи хлеба, не говоря уже о рубахе. Не пожалей ее тогда бабка-травница, подохла бы с голоду подле псиной будки. А теперь, когда все вроде бы наладилось, ее решили кому-то подарить, как редкую зверушку?! В душе девушки моментально вскипели злость и возмущение, копившиеся весь этот год.

Тем временем Тамиладу проговорил:

- Именем государя Амаддариэла, князя эльвов, вы арестованы за компрометирующую внешность.

- Что? – не веря своим ушам, громко спросила она. – За внешность? Да иди ты…

- … и неподобающее поведение перед лицом стража порядка при исполнении, - добавил он.

- … и князя своего туда же засунь.

- … а также за публичное оскорбление высокопоставленного лица в присутствии его подданных.

Девица только плюнула, прошипев себе под нос что-то совсем уж невнятное. Но, по всей видимости, сегодня был не ее день.

Повозка мерно поскрипывала в такт движениям упитанной мохноногой лошадки. В повозке покачивалась деревянная клетка, в которую усадили пленницу. Они ехали уже давно, и девушка заскучала. Уткнув между деревянными прутьями лицо, она глядела на проплывающие мимо земли Лисса. Средних размеров кот зачем-то быстрыми перебежками преследовал речной отряд, но близко не подходил. Кошки вообще не жаловали эльвов. Да и ни один другой народ. В неволе не жили: отказывались от еды и умирали. Потому кота и не трогали. Все равно ни шкурки добротной, ни мяса. Эльвы же и вовсе почитали котов, считали священными животными.

- Пошел вон, а то еще и тебя посадят, - сказала девушка и бросила в кота мелким камушком, валявшимся на дне повозки. Кот отскочил, но преследования не прекратил. Только выпучил круглые глазищи.

- Потише там, ведьма, – отозвался Тамиладу, ехавший верхом рядом с ее клеткой.

- Я теперь еще и ведьма. Отлично, - пробурчала девушка. – Ща как щелкну пальцами, как взорву тут все к чертовой матери.

- Я что, неясно выразился? Изволь заткнуться.

- Зануда ты, - она демонстративно зевнула: все равно терять ей было уже нечего. - А сперва показался таким интересным. Я, может, размышляю, отчего вы с лиссанами такие разные. Вы же, насколько я знаю, соседствуете едва ли не со дня сотворения мира. Просто удивительно, что вы еще не перемешались.

- Что ты имеешь в виду? – не понял эльв.

- Ну, почему вы еще не переженились, общих детей не нарожали?

Тамиладу передернуло. Он глянул на девушку так, словно та была тараканом-переростком.

- Разве кошки родят котят от коней? – сказал он. - Разве лягушки мечут икру с орлами?

- Во как, - пленница почесала в затылке, осмысливая его точку зрения. – И что, никак эльф не может жениться на жительнице соседней страны?

- Упаси Создательница от такого извращения! – возмутился Тамиладу. – Как тебе вообще такое в голову пришло?

- Пришло же тебе в голову лягушек с орлами скрещивать, - пробурчала она себе под нос.

- Что ты там бормочешь? Смотри у меня: как колдовать начнешь, сразу голова с плечами распрощается.

- А я всегда думала, что эльфы – мудрый и мирный народ, - сказала она. - И головы почем зря с плечами не разлучают. Разве твоя раса не славится добротой и рассудительностью, а, эльф?

- Ты меня эльфом назвала? – белесые брови Тамиладу поехали вверх.

- А ты не из эльфов, разве? – прищурилась девушка.

Тамиладу воззрился на нее с недоумением.

- Эльфы – сказочный народец. С ладошку ростом, с крылышками, - он показал «крылышки», помахав ладонями возле ушей. – А мой народ называется «эльвы». Неужели не слышишь разницы?

- Да не особо, - она помолчала, переваривая информацию. – Слушай, я как-то раз видела у нас в деревне мужичка – мелкого такого, тебе по пояс. Он был весь волосатый и бородатый, с серой кожей и маленькими такими четырехпалыми ручками. Это кто был? Гном? А может, хоббит?

- Ну ты все сказки собрала, – пораженно хмыкнув, покачал головой эльв. – В какой глуши ты жила, что даже не знаешь, как ваши южные соседи зовутся?

Девушка оскорбленно промолчала.

- Армар это был, - пояснил эльв. – Глаза болотного цвета? С горизонтальным зрачком?

- Вроде да, - попыталась припомнить девушка.

- Точно армар. Они за горами живут к югу от вас.

- А-а. Ясно, - она кивнула, задумчиво нахмурив брови.

Разговор иссяк, и некоторое время они ехали молча. Скрипела повозка, пофыркивали лошади, переговаривались воины. Дикого кота было уже не видать – видно, погнался за полевкой. Солнце приближалось к наивысшей точке и припекало весьма по-летнему, отчего Тамиладу чувствовал тяжесть в голове и клевал носом. Девушку тоже разморило, она лениво прислонилась к прутьям и разглядывала эльва. Через четверть часа ей надоело молчать, и она снова подала голос:

- Капитан… Эй, Капитан!

- Чего тебе, - сонно откликнулся Тамиладу.

- А что дурного в цвете моих глаз?

Тамиладу не сразу сообразил, о чем она спрашивает.

- Ты кареглазая.

- Ээ… Ну, я как бы в курсе. Что в этом плохого?

Капитан уставился на нее недоверчивым взглядом. Разве можно такого не знать? Или это ведьмовская уловка? Тамиладу почти минуту молчал, прежде чем ответить.

- Карие глаза – только у темных народов.

- А у светлых какие?

- У эльвов – голубые. У лиссан – зеленые. У армаров – болотные. У русалок – синие, почти фиолетовые. У песчаного народа – желтые.

- Так вот в чем я виновата, - девушка оживилась. - А ты не думал, что цвет глаз никак не связан с добротой или злобой? Ведь бывают же наверняка и среди лиссан головорезы, и среди армаров воры и сквернословы, и среди эльвов предатели.

- Бывают. Вот только среди ТЕХ не бывает порядочных.

- То есть я – беспорядочная, - хмыкнула девушка. - Ну ладно, учтем. А ты у нас, значит, эталон добродетели, пример для подражания, слуга счастья и радости, несущий свет в темные уголки грязных деревень.

Тамиладу промолчал, игнорируя выпад.

- Ну и как живется на вашей земле обетованной? – не унималась пленница. - Сам-то хоть счастлив? Или вся манна небесная, чудеса и прочая лафа, как обычно, достаются тем, кто выше?

Тамиладу сделал вид, что не слышит.

- Молчание – знак согласия, - сделала вывод девушка. – Ну еще бы. Откуда взяться благодати, если ты служишь на границе, возле самого рассадника пакости вроде меня. Наверно, тебя домашние не любят, вот и сплавили подальше. Я слышала, чем короче волосы у эльфа – прости, эльва – тем он моложе. Тебе, наверно, лет десять. Что, от строгой матушки сбежал? Или все-таки сплавили?

- Рот закрой, - спокойно сказал Тамиладу, глядя строго перед собой, на бесконечную дорогу.

- А кого тогда боишься? Отца? Старшего брата? Сестру? Пса домашнего?

- Мои страхи – не твое дело, - попытался отмахнуться от нее Тамиладу. - И раз уж так охота рассуждать, могла бы обратить внимание, что мои волосы острижены.

- Ага. Острижены. Значит, никак мне не узнать, сколько тебе лет. Но уж точно больше шестнадцати. А значит, дело в жене. Я угадала? У тебя дурная жена?

Тамиладу промолчал. Пленница явно нарывалась, чувствуя, что до тех пор, пока правитель Элвы не решит ее судьбу, граничники ей ничего не сделают. Она зудела как муха, и все больше крепло желание прихлопнуть ее, но… беседовать с этой деревенщиной было в чем-то даже интересно. За долгие годы службы воины речного отряда рассказали о себе все, что могли. А Тамиладу не был из числа наделенных мудростью и не мог занять себя достойными размышлениями. Если же учесть при этом, что особой цели в его жизни не было, то становилось понятным его стремление ехать рядом с пленницей и слушать ее бредни: как ни крути, а это все ж веселей любого другого занятия.

- Так я угадала? Дело в жене? – не унималась девица. - Наверно, она ругает тебя за то, что ты не можешь обеспечить ее как следует. Или ты не мил ей, и у нее есть другой. Или ты ребеночка не можешь ей сделать?

- Да нет у меня никакой жены, - не сдержался Тамиладу. – Нет и не было.

- А-а, - протянула она, перекатываясь на бок, чтобы удобнее было болтать, и без предупреждения сменила тему:

- Куда мы едем?

- В Ламнискату – столицу Элвы, - вздохнул Тамиладу, про себя удивляясь ее необразованности.

- Элва - это ваша страна? – уточнила девушка.

- Ты и этого не знаешь? А как твою-то страну называют, знаешь?

- Эмм… Солмень? – предположила она.

- Дура. Солмень – это река ваша, - просветил ее Тамиладу.

- Нет, - возразила пленница. - Река называется Тихая.

- Так две их, реки-то, - пояснил Тамиладу. - Тихая – это пограничная река. Поля за нею уже наши, эльвам принадлежат. Вон она, Тихая, внизу блестит. Солмень же прямо посреди вашей страны течет. Страна, по которой мы едем, называется Лисс, а жители ее зовутся лиссами. Или лиссанами, как некоторые говорят.

- Хм. Лиссы, значит. Я думала, мы просто Люди.

- Люди? А мы кто – не люди?

- Вы – эльвы, - уверенно постановила девушка.

- Ну ты даешь, - фыркнул Тамиладу, тряхнув белой шевелюрой. - Люди – значит, говорить умеют, мыслить то есть. Лиссы – люди, эльвы – люди, армары – люди, кварки – люди, русалки – тоже люди.

- «Русалки – тоже люди!», - повторила она. – Смешно звучит. И откуда вас так много взялось? Рассказал бы что ли, пока едем, а, белоголовый?

- Попросишь по-человечески, расскажу.

На языке у девушки тут же затрепыхался язвительный ответ, но, по некотором размышлении, она проглотила его и вполне вежливо, без всякой издевки в голосе, попросила:

- Господин Тамиладу, расскажите, пожалуйста, о других народах.

Она впервые назвала эльва по имени. Тамиладу это почему-то показалось приятным, словно прохладной ладонью огладили напеченную солнцем голову. Он даже вздрогнул от удовольствия. Поворчав для виду, он решил начать издалека:

- Ты в Создательницу веришь?

- Это ваша Богиня? – тут же предположила девушка, переворачиваясь на живот и подпирая руками подбородок.

- Не знаю про Богинь, но Создательница – та, что дала жизнь нашему миру, - пояснил Тамиладу. - Наши легенды гласят, что она родилась в другом мире. Тамошний создатель не слишком интересовался судьбой своих творений, и они погрязли в вечных войнах. Как гласит легенда, Создательница была обычной девушкой – тихой, миролюбивой и совершенно неподходящей миру, в котором правила алчность и жестокость. Однажды великий Ветер снизошел до беседы с ней, и так она ему понравилась, что он назвал ее своей невестой.

Ведьма хихикнула, но перебивать не стала, хотя рассказчик из Тамиладу получился тот еще.

- В качестве свадебного дара Ветер наделил ее силой созидания, - с легкой ноткой пафоса в голосе продолжил эльв. - Тогда она создала себе мир: не такой огромный и могучий, как остальные, но маленький и уютный. Он не вошел в Великое Кольцо, а прикрепился снизу сразу ко всем Мирам, отчего другие Создатели не могли найти его и уничтожить. Правда, несколько тысяч лет назад они попытались, но Хранительница – прямой потомок Создательницы - защитила нас.

Тамиладу улыбнулся своим мыслям: он любил древние легенды, хотя никогда специально ими не интеросовался.

- Почему в легенде одни женщины? – подумав минутку, спросила пленница. - Хранительница, Создательница. И если главные боги - женщины, то почему на этой земле главенствуют князья, а не княжны?

- Ты бы лучше слушала, а не перебивала, - Тамиладу поджал губы: она сбила его с мысли.

- Ладно. Молчу, - послушно отозвалась девушка.

- Вот и молчи… На чем я остановился? Ну вот, перебила меня… - эльв потер нагретый солнцем загорелый лоб. - Так, Создательница сотворила наш мир. Поначалу это был пустой мир, в нем не было ни воды, ни деревьев, ни людей. Но Создательница приложила левую ладонь, и потекли из-под ее пальцев пять рек: Черная Нéва, Элва, Тихая, Солмень и Пятая.

- На Пятую, похоже, фантазии не хватило… - хохотнула девушка. - Молчу-молчу!

Она крепко сжала губы под укоризненным взглядом эльва, изобразив на редкость шкодную мордашку.

- А под ее ладонью скопилось целое море, - продолжил Тамиладу, для эффектности водя руками в воздухе. - Затем она вырастила леса, создала поля, болота и озера, а где ничего не было, там остались пустыни и горы. Посмотрела она на плоды трудов своих, захотелось ей с кем-нибудь ими поделиться. Но Ветер, хоть и следовал повсюду за ней, все ж таки не был человеком и не мог разделить ее восторга. Тогда ей стало одиноко, и сотворила она первых Людей, и поселила их у истоков Элвы. С тех пор мы зовем себя эльвами – в честь нашей реки. Когда первые эльвы открыли глаза, в них хлынул голубой свет – свет неба. Он наполнил наши глаза и остался в них. Солнце вызолотило наши волосы, а северный ветер выбелил кожу. И потому все эльвы – светлые и голубоглазые. Мы должны были жить долго, чтобы не огорчать Создательницу своей смертью, и она дала нам вечную жизнь, но не бессмертие. И чтобы народ наш не иссяк, она дала нам женщин.

- Во как, - девушка аж приподнялась. - То есть, по своему образу и подобию она сначала слепила только мужиков? Ты как себе это представляешь?

- Это же легенда! – возмутился ее непочтительности Тамиладу. - Не знаю я, как оно было на самом деле. А вот женщин она слепила другими – пышными и пухлыми, слабыми и неуклюжими. Чтобы не тягали тяжести, не махали мечами, а любили мужей и рожали детей. И не дала им голоса для пения, чтобы не могли колдовать.

«Ведьма» задумалась на секунду, и хотела было что-то спросить… но спросила явно другое:

- А другие народы она зачем слепила?

- Так пять рек, вот и народов должно было быть пять, - снисходительно улыбнувшись, пояснил Тамиладу. - Лиссы у нее вышли коренастее, смуглее, с глазами цвета травы и темно-русыми волосами. И жизнь она им дала короткую, зато женщин – плодовитых. Оттого семьи у них всегда большие и шумные. От лиссов отделились унагийцы – те же лиссы, только совсем уж смуглые. Да, и еще у них волосы растут на подбородке, под мышками и… между ног, в общем. В холмах Пятой реки она поселила армаров – низких, круглых, заросших волосом и с четырьмя пальцами на каждой руке. Говорят, у них еще хвостик наподобие свиного имеется, но я не проверял. В море она поселила Русалок – говорящих рыб, на суше обращающихся в людей вроде эльвов, только уж больно диковинных расцветок волос и кожи. У русалок в глазах – одна вода, аж зрачков не видать – сплошная синь. Но вот самые удивительные глаза – у кварков. Большие такие, совиные, пронзительно-желтые. Носы тонкие, с одной дырочкой, губы сухие и ороговевшие – клюв да и только. Сами кварки волосом не обрастают, лысые по всему телу. Пальцы у них сухие, длинные и когтистые, будто птичьи, тела жилистые. Увидишь такого на ярмарке - отшатнешься. Говорят, и другие народы были…

- Стоп-стоп-стоп! – перебила его девушка. – Давай на этом остановимся, у меня уже голова пухнет.

- Ты сама попросила, - напомнил ей эльв.

- Я думала, ты как-нибудь по-простому расскажешь, без подробностей.

- Можно и по-простому. В нашем мире пять рек и пять народов: эльвы, лиссы, армары, русалки и кварки. У всех по две руки, две ноги и по одной заднице. Так понятно?

- Вполне, - удовлетворенно кивнула девушка. В этот момент в животе у нее громко заурчало. Тамиладу сделал вид, что не слышит.

- Капитан, - позвала его девушка. – Эй, Капитан, а вы меня кормить собираетесь?

- Если вежливо попросишь.

Девушка надулась.

- А зачем мне быть вежливой? Я же, по-твоему, даже не человек, потому что у меня глаза другого цвета, - горько усмехнувшись, заметила она. - И кстати, ты меня на казнь везешь?

- Я такого не говорил. Я везу тебя к господину Амаддариэлу Последнему, - сказал он, подавая ей краюху хлеба.

- Кто это? Амад… Тьфу, не выговорить. И почему последний? Крайний, что ли, всегда?

- Амаддариэл – наш господин, - пояснил Тамиладу. - Или как вы говорите, князь. И он последний в роду носферату.

- Носферату…носферату, - повторила девушка, катая на языке знакомое слово и пытаясь вспомнить его значение. Что-то очень древнее, сказочное и словно из ее прошлого. Звучит как-то пафосно, совсем не по-местному. Точно!

Она хотела что-то сказать, но подавилась хлебом и закашлялась, судорожно пытаясь вдохнуть. Наконец, она сдержала кашель, хотя лицо ее еще кривилось, а глаза слезились. Тамиладу протянул ей флягу, она благодарно кивнула и сделала жадный глоток. Затем снова прокашлялась и задышала уже спокойно.

- Носферату? – переспросила она. - Ваш господин – вампир?

- Кто? – не понял Тамиладу.

- Он бледный? У него есть длинные острые клыки? – допытывалась оживившаяся девушка.

- Да, клыки есть, - пожав плечами, сказал Тамиладу. - Слегка бледноват, как и все северяне. Его предки пришли к нам из мира Создательницы несколько тысяч лет назад. Но их было немного. Род потихоньку угасал, несмотря на долголетие, сравнимое с долголетием эльвов. Я застал еще родителей нашего господина, но они недолго прожили. Мать Амаддариэла сорвалась со скалы, спасаясь от урлангов, а его отец пал в битве, пытаясь отомстить за смерть жены.

- Что они едят? – перебила его девушка.

- Кто? – со вздохом уточнил Тамиладу.

- Вам… носферату, – нетерпеливо повторила она.

- Эмм… Ну, то же, что и все.

- А кровь?

- Что – кровь? – не понял Тамиладу.

- Они пьют кровь?

- Тьфу! Как тебе такое в голову пришло? – скривился Тамиладу, чуть отшатнувшись. - Да я представить не могу, чтобы Амаддариэл кровь пил. Он тебе кто – комар? Овод?

Девушка задумалась, покусывая губу.

- Значит, носферату… - пробормотала она. - Как он хоть выглядит?

- Как все носферату, - раздраженно отмахнулся от нее эльв.