Читать онлайн
"Тьма Языческая"
Иван ударил лопатой о камень, поскреб металлическим полотном по его поверхности. Налипшая земля испачкала глыбу, оставшись возле черенка. Грязь словно не хотела отслаиваться. Нужно было ударить сильнее, до гула в захмелевшей голове.
Терпя боль, мужчина кое-как приложил по камню еще раз. Когда влажные комки посыпались в траву, в опьяненном сознании шевельнулась мысль о сорванцах из дома, которые любили лазить по местным зарослям: не приведи господь, еще влезут в земляную грязь и затем принесут ее на порог.
Раздраженно сжав зубы, Иван принялся шарить в зелени, чтобы оттолкнуть земляные куски к недавно сделанной насыпи. Трава возле нее была мокрой и щекотала кожу, как слезы по утрам. Радовало лишь то, что поросль выдалась густой: это давало надежду, что мурава быстро вырастет на могиле, и не будет напоминать о похороненной здесь гостье.
Бросив комья, Иван завернул лопату в лежавший рядом полиэтилен. Недавно в нем хранилось тело, оставившее на ткани свой запах. Кислый, отдающий паленой шерстью, он напоминал о мерзкой внешности своей хозяйки. Мохнатую, черную тварь Иван обнаружил пару месяцев назад, когда та мелькнула в кустах садовой малины. Тогда, сославшись на повседневную белочку, мужчина не решился выйти из дома и проверить: во время запоя любое выныривание со дна бутылки грозило воспоминанием об ушедшей жене.
Теперь Иван понимал, что зря ее прогнал. Хоть несчастная и была ведьмой, зато при ней в сад не лезла всякая нечисть. Может, оставшись дома, Лиза прогнала бы черную гостью еще до того, как та перед смертью разродилась.
Иван брезгливо поморщился, вспомнив грязное лоно твари и липкие, окровавленные ноги, которыми та елозила в кустах. Стебли малины потом пришлось чистить несколько дней от меха и мокрой чешуи. Но кусты все равно завяли: слюна у беременной бесовки оказалась кислотной. Наплевала, небось, когда отхаркивала кровь и ошметки своих внутренностей. Наверное, чем-то хворала…
- Т-тфу! – мужчина перекрестился, брезгливо покосившись на земляную насыпь.
Хорошо, что схороненная в ней тварь скончалась при родах.
Иван бросил сверток с лопатой к малиннику. Инструмент не хотелось тащить в дом, где его могло изгрызть чертово потомство: черти мучились голодом больше покойной мамки, и всякую ночь рыскали по саду, выискивая опавшие плоды. Особенно их тянуло к завядшей малине, над которой витал смрад родной утробы.
Морщась от ее вони, Иван понимал, что рогатые наблюдают за малинником и сейчас: как-никак, их кормилец вплотную подошел к заветному месту.
Близость нечистых почувствовалась сильнее, когда осталось несколько шагов до порога жилья. Веранда и коридор его были пусты, а следы нечистых сорванцов виднелись лишь на исцарапанном копытцами паркете. Приблизившись к кухне, Иван расслышал кислый, отдающий перцем запах, вскоре в нос проникли пары жареного мяса. Из-за чего во рту мужчины образовалась горькая, сводящая челюсть слюна.
Иван брезгливо проглотил ее и шагнул к распахнутой двери.
Из кухни послышался звон посуды, который сменило влажное чавканье: свернув на звук, мужчина оказался перед холодильником. На белой поверхности дверей темнели алые капли крови. Рядом, хлопая кастрюлями, сидело четверо смуглых, покрытых чешуей существ. Они выгребали из тары куски мороженой свинины, скребли когтистыми лапами по мискам с квашеной капустой и, хрипя, отправляли прокисшие остатки себе в рот.
- Так, охламоны, нашли что пожрать… - процедил Иван, но голос его заглушился звоном.
Завидев человека, существа побросали кастрюли и отползли в угол. Черные тельца скрылись за бледными, еле вытянувшимися крыльями. Прозрачная кожа на них лопнула, а на вороных, испачканных мясом рыльцах отразился испуг.
- Что, малы еще, чтобы прятаться в кокон? То-то вы и жрете для роста. Ладно, доедайте: завтра куплю вам крольчатины, - захлопнув дверь, Иван со спокойной душой направился в спальню.
Мужчину радовало, что бесята вынюхали пропитание. Впрочем, чертово семя всегда находило, что сожрать. На недавний яблочный Спас так изголодались, что принялись грызть друг друга. Пришлось потом чистить полы от выдранного меха и засохшей крови. Наказывать бесов Иван не стал. Он чувствовал ответственность за тех, кого приручил, к тому же, рогатому потомству было тяжело без мамки. И не только рогатому.
Устало рухнув на кровать, Иван обнял лежащий у подушки сверток. Под тканью простыни почувствовалась что-то теплое, мягкое. Его хотелось стиснуть, прижать к себе и, не отпуская, заснуть рядом. Чтобы наутро, раскрыв глаза, увидеть напротив личико дочери, выглядывающее из-под пеленок. Их влага не раздражала малолетнее чадо: дочурка безмятежно покусывала пальчик, сопя на шелковой подушке жены.
Розовую наволочку под лицом ребенка покрывали мокрые пятна. Но менять ткань казалось лишним: детская слюна и мужские слезы высыхали до утра. К тому же, Машке-дочурке нравилось спать в маминой постели, и Иван изо всех вещей жены больше всего дорожил постельным шелком. Комнатная нечисть также питала к нему интерес: крылатые чувствовали в тканях запах детской крови, которая ранее капнула с искусанного пальчика на кружево. Тогда девочка громко плакала, зато сейчас было тихо.
Иван с недоверием покосился в сторону кухни. Из-за двери уже долго не доносилось звона кастрюль и хруста перепончатых крыл. Словно черти заснули после трапезы. Мужчина устало улыбнулся, подумав, что рогатые наконец объелись, и не будут капать слюнями на дочкину постель. Хотелось в последующие дни оградить от них Машу: родная ведь дочь, не прибившаяся. При этой мысли мужчина хлопнул себя по лбу: можно ведь было оставить единственного беса, подождав, когда остальные изгрызут друг друга.
Вытерев слезу со щеки, Иван устало завыл в подушку, осознавая, что чувство сострадания в нем включилось раньше рассудка. Но теперь было поздно. Черти вымахали, а искать выход из положения не хватало сил: на уставший от забот мозг наваливался сон.
Проснуться заставила прилипшая к губам, мешающая дышать ткань. На кончике языка, которого она касалась, чувствовался металлический привкус. Брезгливо сглотнув, Иван тихо выругался и раскрыл глаза.
Маши рядом не было.
Наволочка перед лицом оказалась выпачкана свежим багровым пятном. Возле него, на слипшемся шелке лежали ошметки рваной кожи и всклокоченные комья волос. Несколько прядей валялись у кровати на полу, еще пара клоков темнели возле кухонной двери, откуда доносилось тихое чавканье. К нему примешивались хруст костей, рычание и тихие стоны. Бесы жрали.
Иван вскочил с ложа, прожогом метнулся к кухне. Когда прошел к холодильнику, в лицо пахнуло горелым мехом и чем-то кислым: не таким, как капуста, а более едким, напоминающим мокрую шерсть закопанной твари. В сонной голове мужчины зароилась масса отрезвляющих мыслей: наверное, бесовка не умерла, а впала в кому после родов. Теперь проснулась, вылезла из земли и решила полакомиться девочкой вместе с рогатыми троглодитами… все-таки, нужно было поставить крест над могилой.
- А ну стоять, суки!
Прыгнув к кухонному столу, Иван нащупал лежавший на нем нож. Но через секунду деревянная рукоятка выскользнула из пальцев, а под ногами звякнуло лезвием. Рядом снова послышался хруст: громкий, с причмокиванием, он доносился из темного угла кухни. Оттуда на мужчину смотрела нагая, окровавленная девочка. Темные волосы ребенка были всклокочены, кожа исцарапана. Вместо молочных зубок торчали желтые, испачканные мясом клыки.
На коленках чернела оторванная, испачканная кровью голова беса.
Кухню огласил хруст. Иван увидел, как во рту дочери мелькнул белый хрящ. Маша жевала останки убитого бесенка.
- Т-ты чего… - мужчина шагнул к девочке, но почувствовал слабость в ногах и беспомощно осел на пол.
Взгляд напоролся на могильную насыпь за окном, в протрезвевшей голове скребнула внезапная мысль: перед сном Иван забыл покормить дочь, а бесы жрут своих. Значит, у девочки и рогатых была одна мать.
- Лиза… - проговорил мужчина, покосившись на могилу без креста, где лежала схороненная бесовка.
.
ЛитСовет
Только что
