Читать онлайн
"Вкл/Выкл"

Автор: Игорь Гурьев

Untitled

Гурьев Игорь

ВКЛ/ВЫКЛ

Все события и персонажи вымышленные.

Сходство случайно.

Оглавление:

КОНЕЦ …………………………………………………………………… 3

Первая глава………………………………………………………………. 3-9

Вторая глава………………………………………………………………. 9-16

Третья глава………………………………………………………………. 16-21

Четвёртая глава…………………………………………………………… 21-30

Пятая глава……………………………………………………………… 30-40

Шестая глава……………………………………………………………… 40-54

Седьмая глава………………………………………………………………54-69

Восьмая глава………………………………………………………………69-82

Девятая глава……………………………………………………………… 82-94

Десятая глава……………………………………………………………… 94-107

Одиннадцатая глава……………………………………………………… 107-125

Двенадцатая глава…………………………………………………………125-135

Тринадцатая глава…………………………………………………………135-140

Четырнадцатая глава …………………………………………………… 140-147

Пятнадцатая глава…………………………………………………………147-153

Шестнадцатая глава……………………………………………………….153-160

Семнадцатая глава…………………………………………………………160-162

Восемнадцатая глава…………………………………………………….. 162-167

Девятнадцатая глава……………………………………………………… 167-172

Двадцатая глава …………………………………………………………. 172-178

Двадцать первая глава …………………………………………………… 178-181

Двадцать вторая глава……………………………………………………. 181-184

Двадцать третья глава……………………………………………………..184-189

Двадцать четвертая глава………………………………………………….189-192

НАЧАЛО……………………………………………………………………192

КОНЕЦ

Первая глава

Геннадий Борисович Пильников был хорошим человеком. У каждого «грешника», живущего на нашей грешной планете, понятие «хороший» бывает разным. Это, с нашей

точки зрения, правильно и понимаемо, и, тем не менее, я возьму на себя смелость

утверждать, что Геннадий Борисович был именно хорошим человеком. Я даже больше

скажу и удивлю, что он был хорошим для каждого, и это качество не каждому дано, а

пронести это через всю жизнь, тем более. Бывает в жизни по-разному. Запнулся на

«пустяке» и люди помнят этот пустяк, делая его главной характеристикой тебя. Запнулся

и всё «хорошее» вместе со званием «хороший» исчезло навсегда. Он же обладал теми

качествами характера, которые ясны каждому для оценки человека, и подходят под это

звание «хороший». Мало того, я даже позволю себе немного раскрыть его черты

характера, чтобы вы прониклись в его чудные черты натуры, которые так поражают

окружающих его людей и знакомых. И начну, пожалуй, я не с раннего детства нашего

героя, хотя принимаю Ваш упрек в том, что именно наше детство формирует из нас

взрослого человека и даёт впоследствии нам с Вами лицезреть то, что из этого

получилось. Тут скорее важно философски иное, что мы с Вами, (увы), для себя

представляем нечто иное, чем мы представляем себя, как ходящее существо, для

окружающих нас людей. Иными словами, мы сами знаем, кто мы на самом деле, но про

это никогда не узнают другие люди. Эти страдания пока никто не описал. Это наши с

вами общие натуры, от которых нам ни холодно, ни жарко. Просто это есть, и всё. Мы с

этими живем, и умираем, унося в могилу истинное наше лицо. Правда мы люди, и

поэтому свое суждение иметь должны и обязаны, тем более, когда речь идет об оценке

любого человека. Но, я затянул вступление.

Прошу любить и жаловать. Вот он идёт, наш незабвенный Геннадий Борисович.

Идёт на работу. Обратите внимание, какая у него походка. По ней сразу видно, что перед

нами человек сложной судьбы, что он довольно грустен и сердит, (это обманчиво, как вы

уже догадались) что рука его держащая окурок сигареты, дрожит, а его лицо представляет

смесь красок. Сначала его лицо красное, отдающее некой синевой вокруг глаз с

выделяющими жилами. Затем через минуту его лицо становится каким-то бледным и Вам

кажется, что некая болезнь мучает этого человека. Увы и ах. Расстраиваться тут не стоит, ибо перед Вами человек абсолютно здоровый, и не, потому что от него веет некоторой

четкостью, а потому что сам Геннадий Борисович мало обращался в медицинские

учреждения и предпочитает быть здоровым. Тут даже присутствует некий героизм, когда

наш герой был искусан собакой, которую он хотел всего-то погладить, то первая помощь

так, и стала последней. Эта помощь, оказанная ему моментально, с наложением «чистых»

тряпок на льющуюся кровь, при довольно неопрятной ране, так и осталась первой от его

собеседника, без последующих обращений в соответствующее учреждение. Даже упреки

и крики жены не помогли тут и не заставили Геннадия Борисовича снова окунуться в

запах больничных коридоров.

Походка его, если присмотреться, чёткая, руки почти не участвуют в его

движении, и поэтому, со стороны, кажется, что у человека или болит спина, или наоборот, его здоровье полно жару и пылу. Спина у него не болит, (здоровье дай Бог каждому), а

косолапость ему идет, и трудно порой его жене выбрать ему брюки или штаны, и мы не

будем обращать внимание на его смятые портки, и вечно болтающиеся из стороны в

сторону задние части тела, походка которым придает некую неопрятность. Причина в

невозможности подобрать определенный фасон брюк. Мы с Вами не судим людей по

одежде, что всегда отличало наш народ. Это я слышал не раз от разного характера людей, что видимо так и есть. Тот самый народ, к которому мы, имеем честь, принадлежать, и как

утверждается иногда от «знающих» людей, такая черта общего характера, является частью

нашей гордости и даже духовности, а так как в духовности мы ничего не понимаем, и

затрудняемся дать её определение, перейдем к сути, тем более суть эта нам необходима.

Лицо Геннадия Борисовича удивительно. С того времени, как у него стали

пропадать зубы по причине частого курения, его губы стали выглядеть сжатыми, поэтому

при разговоре вам не удастся заглянуть ему в рот, «считая зубы». Из-за сжатых губ, по

причине, что сказаны выше, со стороны казалось, и кажется, что, разговаривая с Вами, Геннадий Борисович, как бы злится или сердится, что, конечно же, не так. Пахнет от него

всегда приятно, но только с утра, и тут нам надо отдать должное его супруге, Ольге

Сергеевне, которую Бог наделил многими талантами и одним из них, безусловно, является

умение выбрать отличный парфюм для своего супруга. И что нас больше всего должно

заинтересовать, это руки Геннадия Борисовича Пильникова. Это руки рабочего человека, которые за свой век держали не мало тонн железа, чтобы из кучи хлама соорудить нечто

похожее на шедевр. И тут нам пора окунуться в детство, ибо творческая натура

развивается не сама по себе, а имеет некоторые причины для развития.

Не дай Бог Вам такого детства, как было у Геннадия Борисовича. Сам Геннадий

Борисович наоборот вспоминает свое детство с удовольствием, и эти воспоминания

придают его натуре некий блеск, который всегда важен в первые секунды знакомства с

любым

человеком,

особенно

когда

знакомство

сопровождается

некоторой

откровенностью. И тут мы сталкиваемся с его первой удивительной чертой характера или

натуры, которая нам позволяет отнести Геннадия Борисовича к категории хороших людей.

Послушайте любого другого про то, как тот стал довольно рано курить и выпивать

спиртное, хулиганить и сбегать из дома, ловя двойки на уроках, ведя себя неподобающим

способом для ребенка и школьника, и в вас сразу заиграет какая-то отчужденность от

этого человека. С Геннадием Борисовичем это не прокатывало. Он уже Вас очаровал, и, видя перед собой уже взрослого человека и талантливого трудягу, при семье и детях, первое сомнение в пользу «хороший», в вас закрадывается сразу, и вот уже Геннадий

Борисович у вас в голове в категории хороших людей. Большое значение тут имеет манера

выражаться нашего героя с его непревзойденным юмором. Этот юмор, особенно ценен в

человеческом обществе, не смотря на крепкие выражения, которые являются

неотъемлемой частью общения Геннадия Борисовича. Крепкое слово, как собственное

наследие от трудного детства (которое он выбрал себе сам, как им и утверждается), не

просто в нужный момент используется как непременный атрибут личного общения, а

произносится сие именно тогда, когда его юморное, и даже юмористическое

высказывание, достигало пика. Тонкий юмор очень трудно передать, а тем более

повторить, и то, что казалось вчера смешным в простом и шутейном разговоре, в письме

составляет нечто иное. И, тем не менее, повторю, шутки Геннадия Борисовича есть, были, и думаю, будут остры, и умело, встроены в любой разговор. И как приятно порой видеть

выражение лица господина Пильникова, когда он ловит смех окружающих, и видит

восторженные глаза своих домочадцев. Это именно так. Его глазки (превращенные из

«глаза») становятся какими-то любопытными, и он, делая вид, что его не интересует

окружающее, внимательно всматривается, что происходит вокруг. Как бы чувствуя

реакцию на свои пассажи, он вовремя упреждает слова и фразы и перед тем как человек

произносит их он, уже видит этот интересный взгляд Геннадия Борисовича. Я три раза

слушал попытки объяснить это поведение нашего второстепенного героя, но все они были

скомканными и не выражающими истинную подоплеку происходящего. Сам же Геннадий

Борисович на прямой вопрос ответил просто, мол, интересно же.

Следующая черта, которая позволяет нам отнести Геннадия Борисовича в

категорию и когорту хороших людей, это его алкоголизм. Тема настолько деликатная, что

мы будет тонко исследовать этот момент в натуре нашего героя, чтобы никоим образом не

повредить его имиджу как человека и как трудящегося, что в нем слилось воедино. Это

особенно важно, что в последующем вы увидите, что Геннадий Борисович в ситуации

«фиаско» оказался на высоте своим умением обходить неприятные моменты в жизни и

реагировать на них одинаково. Забегая вперед, мы укажем на этот способ, а именно

просто отмолчаться и, выпив очередную дозу «горячительного», сделать задумчиво

глупый вид. Эту черту его характера, которую мы назовем по-русски «мне все равно», пропуская матерные слова, оставим на потом, а пока опишем алкоголизм нашего

персонажа. Начать надо с того, что любого человека пьянство не красит, как бы это

банально не звучало, а так как, мы все подвержены «грехам» и, поэтому, нам ли не знать

какое наследие для себя и окружающих, мы получаем, выпив первую дозу любого

крепкого напитка. Увы, покупаем мы алкоголь не потому, что нас устраивает цена, которая порой позволяет показать приглашенным гостям наше уважение от красоты

напитка и поданного фужера, а потому, что внутри бутылки есть тот самый спирт, который и является нашим вожделенным продуктом. Ну а в наших талантах произносить

тосты никто не сомневается, ибо как не пьянице знать все ритуалы, связанные с

наливанием и употреблением сих напитков. Геннадий Борисович эти ритуалы знал на все

сто. Это не бесило. Это не злило, и не вводило в раздражение окружающих. Мало того, пьяный Геннадий Борисович всегда был хорошим и милым человеком, соблюдая все меры

приличия. Скандал из его уст, (из-под рук и движений его), я видел всего один раз.

Слышал от других участников его жизни лично о двух случаях. Только, глядя на Геннадия

Борисовича и зная его, такая возможность как скандал, с ним насколько не вяжется, что

кажется фантастическим предположением, или абсурдным самим по себе. Может, таких

случаев было и больше, но достижением гласности стал именно этот. (Об этом ниже).

Чтобы была понятна тема, и моя деликатность по отношению к Геннадию

Борисовичу, и к Вам, надо пояснить, что такое алкоголизм в семье. Вы много знаете таких

семей, где бы глава семьи был пьяницей, а жена нет и, тем не менее, семья бы

представляла собой (мне нравится выражение «из себя») крепкую ячейку общества?

Думаю, как бы вы не вспоминали, у вас это сделать не получится. А тут было именно так.

В причинах не разобраться, и дело даже не в том, что Геннадий Борисович умел себя

держать в руках в любом состоянии, и не надоедал со своими пьяными заскоками, в

которых был виноват алкоголь и количество выпитого, а в некой выгоде и реализме, который был присущ обоим супругам. Его супруга изредка только бранила мужа, произнося вполголоса пресловутое и всем знакомое: – «тебе лишь бы выпить». На этом

все заканчивалось, и, тем не менее, полезность, (я бы даже применил термин «нужность») от такого мужа была на лицо, поэтому со временем Ольга Сергеевна поняла какие

выгоды, сулит такой брак. Тут надо сказать, что семейный брак их был для них ранним, и

Геннадий Борисович вел под венец свою жену, когда той только стукнуло семнадцать лет.

И это всё во времена СССР, когда такой брак был почти невозможен, если бы не одно но:

— ребенок, которого носила красавица Ольга Сергеевна под сердцем, будучи студенткой

техникума. Поэтому (тут мы сознательно теряем слово и даже понятие «любовь») Геннадий Борисович ушел в армию, будучи женатым, и впоследствии многим и часто

рассказывал, что лично писал не одно и не два, а целых пять заявлений в Афганистан, где

воевала страна Советов, куда не попал по причине наличия жены. Слушая это, собеседники по-разному воспринимали эту информацию. Даже когда сомнения западали в

душу слушающего от причины такой откровенности, и не в пользу хозяина слов, глядя на

весь облик Геннадия Борисовича, его жесты при произношении сего и интонацию, сомнения вмиг улетучивались от ощущения искренности происходящего. Надо

признаться, что искренность нашего героя часто помогала ему в разрешении таких вот

неловких моментов и порой даже сглаживала острые углы начинающейся драмы ссор или

даже скандалов. Геннадий Борисович не был скандалистом. Он был паинькой. Я

сознательно тут опускаю страницу биографии Геннадия Борисовича, когда он исполнял

роль гитариста в одном из ВИА области, выступая по площадкам и имея залихватски

модный вид. Эта ступень жизни была позади, но голос остался. Голос, которым он

поражал окружающих своим пением и знанием множества песен. Лишь тяжелые пальцы

после тонн железа не позволяли ему показывать свои навыки и знания гитары, и, тем не

менее, такой инструмент он имел и пусть редко, но даже пускал его в ход.

Многолетнее употребление алкоголя не прошло даром для самого Геннадия

Борисовича. Давайте приглядимся к его обыкновенному дню, который насыщен многими

событиями. Вот он встает утром с постели, и, закуривая утреннюю сигарету, спешит на

балкон, где уже ожидает «заначка» (которую жена много лет «найти не может», и каждый

раз, когда она «случайно» натыкается на нее, искренне поражается находчивостью

супруга давая новую тему для разговора на очередных посиделках) с дозой для

настроения, и утверждение Геннадия Борисовича, что он не страдает похмельем, можно

принять во внимание, так как при наличии такого страдания, оно очень быстро

улетучивается при употреблении «допинга». Приняв напиток, и посетив туалет, (он

никогда не чистит зубы из-за отсутствия таковых) он делает вкусный завтрак и подает его

в постель супруге, которая, потягиваясь, уже встает с постели. У неё все хорошо, и

причиной такого «хорошо» является вовремя заполненная личная записная книжка, куда

Ольга Сергеевна в течение многих лет вносит свои доходы, и расходы, ведя записки

ежедневно без перерыва. Нахождение в ином месте от дома, или ином настроении, не

является причиной отказа от писанины в книжку с расходами и доходами. Эта книжка

является, по сути, некой лакмусовой бумажкой героини, от которой часто бывает хорошее

или плохое настроение в зависимости от записи там или забывчивости сделать сию

запись. В последующем мы увидим меняющееся настроение супруги Геннадия

Борисовича, которое трудно предсказуемо и трудно прогнозируемо. Это заполнение

тетрадки-книжки есть ритуал, если хотите, но ритуал, который влияет на настроение

хозяйки дома и есть выражение её отношения к хозяйственному прагматизму и даже

«мудрости». Это с её слов писано, и мы поверим этому. Зная, что Ольга Сергеевна любит

порой быть откровенной (что просто сбивает с толку), то не верить ей как-то даже не

прилично.

. Многие годы, проведённые вместе, не отменили такое заботливое внимание со

стороны Геннадия Борисовича к своей жене. Он частый гость на кухне, где, превращаясь в

хозяина, готовит изумительный свекольник, или не торопясь, чистит рыбу, готовя филе к

будущим котлетам, которые любит вся семья. У него всё под рукой. Перед ним

разделочная доска, откуда ни одна лишняя соринка не упадет на пол. Когда это делает

другой человек и соринка или крошка падает на пол со стола, хозяин дома в это время не

может скрыть выражение лица, на котором написано многое. Но, он терпит и никогда не

показывает свое недовольство. Слева под рукой наточенный нож, рядом нужные

ингредиенты, и все это делается настолько аккуратно, что порой приятно понаблюдать, как настоящий рабочий творит чудеса на кухне. Разумеется, стопочка стоит тут же с

распечатанной бутылочкой, и уменьшительное название тут играет особенную роль как

повторение интонации самого хозяина квартиры. Он обладает удивительной

способностью уговорить поужинать или отобедать под рюмочку. Его жена или дочь, будучи взрослой, как и старший сын, всегда принимают такие семейные посиделки, удовлетворяясь одной рюмкой под настроение. Геннадий Борисович знает, что это для

него шанс использовать данную семейную идиллию для пополнения своего организма

известными градусами. Он зорко следит за ритуалами и, видя, как у соседа, или иного

гостя, за столом пустеет рюмка, наполняет ее с утверждением, что он не напаивает, а

молодит напиток в стопке или бокале. Особенно мило выглядит его фраза: - «Водку?

Тёплую? В жару…. (тут он делает соответствующую паузу, которая нужной длины для

более полного усвоения сказанного) Да с удовольствием!» Поверье тому, кто её слышал

много раз, она стоит того, чтобы услышать её именно из уст Геннадия Борисовича. И, тем

не менее, алкоголь сделал его неторопливым в движениях и мыслях. Один случай показал, что организм уже не тот и года позади, и многое другое непотребное качество, связанное с

труднопреодолимой бедой, явилось тогда воочию и со всей очевидностью. Ночевавший у

них дома гость крепко спал, когда во дворе загорелась его машина. Окна их спальни, где

ночуют супруги, выходили во двор, и находились над местом происшествия, что

позволило очень быстро среагировать на опасность. Геннадий Борисович не побежал

тушить машину, и не стал быстро одеваться, а пошел будить хозяина в другую комнату, наблюдая, как тот проделывал известную всем процедуру в момент опасности. Вышел из

подъезда Геннадий Борисович, когда хозяин автомобиля (не успевши надеть штаны) почти затушил его снегом и с помощью подоспевшего автолюбителя с огнетушителем, оказавшегося в нужное время и в нужном месте. Впоследствии все заслуги по сохранению

машины (она была отремонтирована) приписывались чуткости сна Геннадия Борисовича, которое вырабатывалось им годами.

Геннадий Борисович рыбак. Он любит это дело под любое настроение и погоду.

Тут он как всегда дотошен и точен. У него всё на своих местах от наживки до удочки.

Рыбу он любит больше чем мясо, и Вы никогда не услышите от него отказ посетить

рыбную ловлю. «Время, проведенное на рыбалке, Бог в жизнь не записывает» - его

излюбленная фраза. Подаренная ему футболка от супруги на праздник касается рыбной

темы, и стала надолго его неизменным атрибутом. На черной футболке, в передней части

утверждается, что перед Вами рыбак, а на спине «столбиком» стоят известные всем

рыбакам фразы, предупреждая вопросы от другого человека: - «Только пришел…Не

клюет …. на червя…. Водку буду!»

Отдельно надо сказать, как трудится Геннадий Борисович. Тут мы имеем дело с

профессионалом с большой буквы. Он единственный в частной фирме, который

«употребляет» на работе. Он не просто отличный рабочий, знающий свое дело. Он

изобретатель и знаток любого железа, которое вертит в руках. Ни один производственный

брак не вышел от его рук и мыслей. Из-за постоянной работы с железом его руки

приобрели соответствующий вид и, глядя на их, любой может без ошибки сказать, что

перед ним трудяга. На его рабочем месте порядок, ключи находятся там, где им положено

находиться, и его разговоры на работе, фразеология, выдает в нем величайшего гения

токарного и слесарного дела. Он сварщик, плотник, электрик в одном лице. Зайдите на его

дачу и взгляните как у него на участке. Всё сделал он сам. Теплица, баня, беседка, забор, и

даже грядки (разведение винограда) всё это сделал Геннадий Борисович, предпочитающий с первыми проблесками тепла перебраться из города на дачу. Всё это

его руки и его желание. Даже сама атмосфера, которую ты ощущаешь, входя к ним на

участок, достижение Геннадия Борисовича. И, тем не менее, нам приходится увидеть и

некие отрицательные черты характера Геннадия Борисовича, которые я изложу как можно

короче, так как хвастать своим субъективным мнением довольно стыдно, особенно если

это мнение касается другого человека. Конечно же, он замкнутый человек. Хотя…. Про

что, и главное кому ему рассказывать? Движения его неторопливы, суетливы, выдающие в

нем пьющего человека. Любой из нас без ошибки определит человека, пьющего по

разным признакам, которые знает любой живущей на планете. Он пьет годами, которые

превращаются в десятилетия, и весь его жизненный уклад направлен на одно

единственное - влить себя очередной «допинг». Только его трудовой талант позволяет ему

выглядеть «чинно и благородно». Все свои доходы он отдает супруге, отрезая тем самым

все претензии в свой адрес и даже пенсию, которую он стал получать по возрасту, он

отдает без всякого возражения как данность. Все это он, направляет в «общий котел», в

тетрадку расходов и доходов Ольги Сергеевны, в девичестве урожденной Симениной. Это

выгодно, так как «руки» позволяют ему постоянно пополнять неисчерпаемые запасы

алкоголя. Геннадий Борисович предпочитает водку, хотя в годы лихолетья, (так мы

называем 90-е годы 20 века) сам баловался производством самогона, про рецепты

изготовления которого он знает много, и делится своим опытом с удовольствием. В его

организме были и иные напитки, названия которых, и процедуру их употребления мы не

упомянем по причине морального характера. Он не только пополняет свои запасы на

работе, но и имеет дополнительные доходы, справедливо прозванные в народе

«халтурой». Мы не можем применять к нашему герою это выражение, так как халтурой

наш рабочий никогда не занимался. Он делал порученное ему на совесть. Если мы

проанализируем его работу на даче, то с удивлением увидим, что он теплицу строит три

года, что на возведение забора уходит два года, на строительство беседки четыре года, а

небольшой участок, который способен обработать любой крестьянин за три часа, обихаживается часами и неделями. Порой забавно наблюдать, как пропалывается большая

грядка чеснока или как подвязываются помидоры. Зато у соседей Геннадий Борисович

частый гость. Все знают это его замечательное качество труженика, и часто обращаются к

нему за помощью, и наш незабвенный Геннадий Борисович всегда рад помочь. Первым

делом, он с нуля делает умудренный кран соседу, получая от него определенное спасибо, и довольствуется простым и вечно выходящим из строя краном, у себя на участке, и

только вторым планом задумывается о том, что будет делать у себя. Он это всё, что

рождает его ум в данную секунду, озвучивает и повторяет в постоянном цикле от дня ко

дню, пока работа не будет произведена. Он участник строительства по расширению

домика соседа, предпочитая ютиться у себя в лачуге, и, тем не менее, если со стороны это

кажется не таким уж и недостатком, то я записываю его именно сюда, упирая свое

убеждение в желание и жажду Геннадия Борисовича быть напоенным «огненной водой»

любой ценой. Все разговоры у Геннадия Борисовича вокруг пьянства и алкоголя, поэтому

два рассказа его я помню отчетливо, так как в них не было темы, кто и как выпил, и за

счет чего.

Все два рассказа касаются его службы в армии, которую он проходил в Германии, в

войсках, требующих умение и расчет - ракетных ПВО. Этот факт его биографии вписал в

его жизнь обязательную праздничную суету по поводу дня танкиста (ракеты на шассе

танка), дня ВВС (воинская часть была возле аэродрома), и, разумеется, дня ракетчика. Эти

праздники отмечались, открыто, со всем застольем присущим любому празднику. Первый

рассказ про то, как их заместитель батальона по технической части, смешил весь честной

народ своими выходками, удивляя и поражая фантазией, которая была у него в голове.

Судите сами. Решил как-то Геннадий Борисович покурить после того, как заступил

дежурным по роте и, для этой цели посетил курилку. Не успел он затянуться табачным

дымом, как услышал крик «зампотеха», (заместителя по технической части) требующего к

себе дежурного по роте. Видя перед собой Геннадия Борисовича, офицер, в тоне не

требующим возражения, срываясь на крик, и суля все кары небесные на голову своего

подчиненного, требовал ответа на один вопрос, мол, почему дежурный по роте

игнорирует целого «зампотеха» батальона. Геннадий Борисович пытался объяснить, что

он не мог видеть офицера, так как их разделяла стена, и стена кирпичная, и даже

отштукатуренная и побеленная по всем правилам «воинского искусства», на что получил

удивительно тупое возражение, что подчиненный не просто должен видеть офицера, но и

чувствовать его. Следующая история была связанна с посещением столовой, где после

ужина, все солдаты, отчитывающие сто дней до приказа, были обязаны допить чай до

конца и перевернуть кружку кверху дном, где молодые солдаты (духи) обязаны были

предварительно начертать цифру, обозначающую количество оставшихся дней до

приказа. Традиция, проверенная десятилетиями. Так было и на этот раз. Ничто не

предвещало беды, когда Геннадий Борисович в отличном настроении, после сдачи столов

роты дежурному по столовой, возвращался к себе в казарму, увидел, как весь батальон, вместо того чтобы сидеть на стульях в кинотеатре вечернего просмотра фильма, стоял

перед «зампотехом». Всё стало ясно через секунду. Подозвав к себе солдата, и поставив

его рядом с собой, офицер фантазер поинтересовался у всего батальона, знает ли он кто

перед ними стоит? Услышав закономерную тишину, офицер продолжил, что перед

батальоном стоит самый отъявленный человек-негодяй по причине простой, мол, этот

солдат видел, кто стучал кружками об стол, и ему не доложил. В общем, всё мило и все

истории веяли романтикой службы и некой чудаковатостью происходящего рядом. По

армейским правилам существования, что тогда, что после рассказа сего, веселились на

славу. Веселился весь честной народ, слушая эти правдивые истории из уст умеющего

рассказывать Геннадия Борисовича. Отдельной строкой проходила третья история из

армейских воспоминаний нашего героя, где он подробно объяснял всем присутствующим

как тот же самый герой его воспоминаний, «зампотех» батальона заставил заводить «с

толкача» компрессор, предназначенный для работы отбойного молотка. Видя, как

большинство слушающих не понимают, о чем речь, Геннадий Борисович с удовольствием

разъяснял, что компрессор для отбойного молотка имеет четыре колеса, только для того, чтобы эту тележку можно было таскать вслед за грузовиком и более не для чего. Видя, что

и такие его объяснения мало кем понимаются, он внедрялся в «глубины», объясняя, как

заводится дизель и заканчивая тем, что такое дизельная станция для выработки

электроэнергии. Эти рассказы были бы проходящими и ничего не значимыми, но

Геннадий Борисович имел удивительную способность, которая им самим никак не

оценивалась. Это именно тон и неторопливое сложение слов и фраз, приводило к тому, что слушающие воспринимали подноготную истории, где была видна вся дурость и вся

трудность службы в армии простого мальчишки 18 лет от роду. Прослушав, сей опус, каждый понимал, что и как делает армия из мальчика мужчину, и почему она воспитывает

именно мужчину и никого другого. Своими способами, но, воспитывает. Талант этот, делать из юмористического случая, развернутую картину быта присущ не каждому, и что

ценнее всего то, что этот факт изложения виденного и услышанного Пильникову давался

естественным образом, а коли так, то и оценить естественность никому в голову не

приходит.

Геннадий Борисович, несмотря ни на что, не просто числился на словах, но и был

хозяин дома. Это кажущееся превосходство в домашних делах всеми бережно проносится

через всю его жизнь. Кроме этого, ему нравится быть хозяином! Понимал ли он

фальшивость этого, не знаю, только если бы понимал то, зная его некую тягу к

справедливости в отношении себя, он бы сумел переставить пешки на столе игры под

названием «семья Пильниковых». Увы! Не настолько плохой человек Геннадий

Борисович, чтобы влезать в дебри плохого уничтожая в себе хорошее снаружи для всех

окружающих. Хозяин в семье также нравится его супруге, как нравится это его дочери, но, не нравилось его умершему сыну. Тут, судя по всему, что Геннадий Борисович хозяин в

доме выгодно всем. Одним представителям семьи тем, что эта видимость позволяет им

манипулировать отцом семейства, отрезая его от неких событий, ибо, получив его

несогласие идти или ехать в определенное место, представители семьи ехали по своим

делам, заранее зная и предполагая, что отец и хозяин дома по совместительству, проигнорирует их вежливое приглашение. Другим просто хочется, как бы полояльнее

отнестись к нему, и, даже как бы пожалеть внутренне Борисыча в минуты своей душевной

слабости или проникновенного сочувствия спившемуся человеку.

В целом же надо согласиться, что для понимания дальнейшего, нам просто

необходимо поближе было узнать всю подноготную хозяина дома, и если мы были чуть

лояльны, то только чуть и в пользу дела. Дальше будет все прозаичнее, так как писать и

описывать (поэтически страдая) остальных членов семьи нет желания и сил.

Вторая глава

Ольга Сергеевна! Чтобы описать некоторые нюансы натуры Ольги Сергеевны, мы

должны с Вами быть особо почтительны к женщине, и попытаться сказать некоторые

вещи иносказательно, не вводя Ваш ум в плохое настроение или осуждение. Прежде

всего, Ольга Сергеевна Женщина. Я не зря использовал заглавную литеру в названии пола

человека, ибо Ольга Сергеевна того стоит, и сейчас я это вам буду доказывать. Начну я, пожалуй, с самой деликатной темы, а именно возраста. Начну с того, что Вы, увидев

Ольгу Сергеевну, никогда не дадите ей 60 лет. Никогда! Максимум что вы можете

предположить это 40 и не более того. Идите, попробуйте так выглядеть, и я посмотрю, что

у вас получится. Многие дамы отдали бы всё, чтобы к 60 лет ловить взгляды мужчин на

улице. Она выглядит как ровесница или старшая сестра своей дочери Елены, и поэтому не

зря между ними не отношения мамы и дочери, а дружба лучших и близких подруг. Только

это было не всегда. Но, начну всё сначала.

Ольга Сергеевна не одна в семье. У неё есть сестра Валентина Сергеевна, о которой

хочется сказать отдельно в большом описании, но мы удовлетворимся малым, тем более

для нашей правдивой истории эта фигура проходящая. Валентина Сергеевна мадам

«оторва». Более точного термина «от народа» трудно придумать, чтобы охарактеризовать

так, сказать, «тончайшую» натуру любящего сердца как повторяет сама Валентина, рождая желание посмеяться ей в лицо. Вы много знаете тех, кто гордится «званием» и

даже знанием «оторва»? Осмотритесь и Вы поймете, что вокруг нас не мало тех, кто

прямо гордится таким прозванием в адрес себя любимой. Ну и мы, запишем сие, в

достоинство этого человека, и сарказм тут применять не будем.

Она младше нашей героини, но выглядит намного старше, где печатью на челе

являются различные гражданские браки, и чувства, связанные с этим. Алкоголь, и

любовники, от которых Валя получает довольно неплохие дивиденды для души и

кошелька, вот что главное у неё жизни. Пьёт она так, что любо дорого посмотреть, а

любовники всегда по любви, любви глубокой и чувственной что видно после каждого её

разрыва по поведению этой чувствительной дамочки. Двух попугаев, которые живут дома

и создают «пикантный» запах, мы вычеркнем, не смотря на вечную заботу Валентины

Сергеевны об этих пичугах. Что же до материального смысла бытия, (который мы все

признаем и, даже предпочитаем, проводя некую обрядность, от правильного складывания

денег в кошельке, до амулета на «всю жизнь»), то, это не просто поддержка и снятие

выдуманного всякий раз ею стресса, это некий смысл жизни. Такие «глубины»

вселенского значения денег Вы услышите мало от кого, а вот Валентина без всякого

покраснения на коже лица, поведает Вам про космос возможностей, и вы не уловите в её

взгляде и намека на издевательство или сарказм. Ваш покорный слуга был однажды

просто сражен тем фактом, что, находясь в машине, вся семья, как только машина

проехала под мостом, сверху которого проходил грузовой состав, стала хлопать по

карманам, призывая деньги. Потом, через минуты после данного «происшествия», мне

доказывалось, что это довольно эффективный способ привлечь деньги. Для пущей

правдивости, при этом приводились свои личные примеры, когда такой вот обряд давал

денежный доход, когда этот доход не планировался даже во сне. Что же до алкоголя, то

здесь всегда присутствует странное для окружающих людей, кто сие слышал хоть раз, оправдание своей тяги к выпивке нежелательных напитков. Я бы даже назвал это

ритуалом или обрядностью, когда любое событие не может восприниматься иначе, чем

при присутствии застолья. Когда вы первый раз слышите «философию» выпивки из уст

Валентины Сергеевны, вы начинаете оглядываться вокруг себя, искренне оценивая

взглядом окружающих, с которыми она разговаривает. Увы, она разговаривает с Вами и, поняв это, вторая мысль возникает у Вас по поводу отношения к вам. Предложить такие

взгляды на жизнь, значит не уважать вас как мыслящее существо. Ваша голова

отказывается обслуживать внешнюю информацию, ибо настолько она низкая и

примитивная, что слышать долго объяснения этой женщины нельзя. Возникает конфликт

и вы, будучи интеллигентным, пытаетесь уйти от него. Самое странное, что потом в

течение довольно долгого времени, вы находитесь в гипнотическом недоумении, и всякий

раз возвращаетесь к осмыслению этой «философии» вас пронизывает чувство

брезгливости и некого странного ощущения в себе самом. Между прочим, любовник, (третий по счету в данный момент времени бытия, или мига истории отдельно взятой

личности) почти в 70 лет возраста тоже есть некий показатель стремлений и чувств

Валентины. Мы не собираем сплетни, а пишем правду, потому признаем это за показатель

ума и настырности этой ищущей приключения натуры. Получение квартиры в городе ею

было связанно с какой-то грязной историей замужества и уводом мужа из семьи, который

сейчас представляет собой жалкое спившееся существо, умудрившего потерять пальцы

после проведенной ночи в полусне на легком морозе ночью. И, тем не менее, Валентина

есть боль (так, по крайней мере, всегда демонстрирует всем родственникам и подругам с

подробнейшим рассказом этого события в совокупности с переживаемыми чувствами и

биением сердец, Ольга Сергеевна, идущая всегда первой на очередное примирение после

очередной их ссоры) всей семьи, и тема для разговора.

Эту тему для разговора предлагает любой, кто немножко вникает в перипетии этой

странной семьи. Как только звучит имя «Валентина», окружающие как-то по-особенному

преображаются и даже напрягаются, что бросается в глаза. Потом следует отповедь, где

Ольга Сергеевна предстает в роли добрейшего существа, всячески желая помочь своей

непутевой сестре. Странность тут в том, что не только судьба Валентины (которая

основывается на выдуманных «фактах», что при ближайшем собрании семьи является

причиной для очередной ссоры, как и любая выдуманная ложь), но и простые пустяки, типа царапины на борту машины, являются настолько серьезной темой для «разбора

полётов», что она может буквально перелопачиваться в течение довольно длительного

времени, всякий раз наполняясь новым содержимым. Порой диву даешься, что остается от

житейской мелочи в конце пути по головам этой семьи. Эта история, проходя через

горнило голов и мыслей, в окончательном варианте, представляет собой нечто иное

раскрашенное эмоциональным фундаментом пережитых страданий и метаний чувств.

Проходит время и возвращение к этому событию или происшествию всегда проходит

через добавление неких тонких переживаний Ольги Сергеевны и ее благородства по

преодолению препятствий к воссоединению родных душ.

А что же сама Ольга Сергеевна? Школа и техникум, где возникла та самая глубокая

любовь и привязанность к Геннадию Борисовичу Пильникову, бросившего, с его слов, это

«баловство», как учёба и посветившему свою жизнь железу и преображению его. Ранний

брак закалил их, проведя их через муки и страдания. Этот бег по трудностям ради

сохранения семьи Ольга Сергеевна несла через всю жизнь, как собственную заслугу, не

позволяя никому усомниться в этом. Пара скандалов, включая умение проходить через

стресс, тут были ей помощником. Поговаривают о любовниках и любовницах обеих

супругов, но мы не будем развивать эту тему как неприятную для окружающих, отметив

только, что похождение «страдающей души» Ольги Сергеевны, ищущей покой и

душевное равновесие, были известны её дочери Елены, что впоследствии сблизило их, и

эта близость, или дружба двух женщин настолько удивительна, что мы остановимся на

этом подробнее в свое время.

Ольга Сергеевна на работе всегда «своя». Она очень быстро дружится с

окружающими коллегами и людьми, и так же быстро становится изумительным

собеседником для всех. Вскоре становится ясно, что этой мадам палец в рот положить

никак не удастся, и именно она станет первым человеком коллектива с большой буквы.

Натура ее деятельная, и, кажется, что она делает всё, что полагается делать женскому

полу. Делает не спеша, разговаривая по ходу дела обо всём, что лежит в голове в данную

секунду. После прошедшего времени с момента первого появления её на работе, вдруг

становится ясно, что, делая работу не спеша, она успевает всё сделать. Помимо основной

работы, она делает попутно и другие, и, тем не менее, она всегда первая. Смотришь

иногда, и диву даешься. Ольга Сергеевна уже листает буклет товаров, или ставит чайник

на очередное чаепитие, коим так любят у нас заниматься, когда как остальные сотрудники

ещё заняты работой, стараясь закончить её к сроку, тем самым, делая и совершая ошибки.

Тема для осуждения (и обсуждения в интимном разговоре, который, конечно же, становится всем, известен, с добавлением соответствующих красок) тут не важна, ибо

важен сам подход человека к этому обсуждению. Между прочим, для Ольги Сергеевны

судьба незнакомых или мало знакомых людей всегда была ближе, чем судьба её близких

из семьи. Этот факт отталкивает от неё многих, но только не в рабочем атмосферном

явлении бытия, где рождается некая атмосфера женского коллектива, которая так калечит

ум и сердца, названных по-русски «сплетнями на работе». Помимо этого, у Ольги

Сергеевны красивый почерк, который читается с ходу, и ей не представляет труда так

писать без всякой подготовки или специального действия. У неё на работе всегда есть

книжка, которую она читает, дома у неё тоже имеется такая же, с закладкой на нужной

странице. И это не для красоты, а именно для чтения. Она умело беседует на тему

прочитанного, без всякой боязни, залезая в дебри рассуждения о культуре и месте её в

жизни человека, и уж поверьте, что про отличие современной халтуры и высокой

культуры времен СССР она лекцию прочитает так, что уши загорят от удовольствия

получаемого от услышанного мнения. Приплюсуйте сюда эмоции, с которыми подается к

столу слушателя информация, и портрет умной и читающей женщины готов. Помимо

этого, она фанатка купания. До глубокой осени она посещает водоём, имеющийся

недалеко от дачи, где купается, растираясь холодной водой. После такого купания кожа её

становится красной с белыми пятнышками, а лицо какое-то задумчивое и странное. Она

очень любит авторскую песню и старается посетить все мероприятия этого действия.

Палатка, гитара и костер-атрибутика такого отдыха. Тут Вы увидите Ольгу Сергеевну так, что называть её хочется по имени без всякого отчества. Рок музыка? Слова она знает, и

поёт вместе с молодежью под гитару громко и в тональность, попадая всегда. Я сам был

свидетелем, когда её супруг, при очередном таком распевании песни, очень удивился, что

его жена довольно неплохо помнит слова модных песен. «И где только умудрилась

выучить? Вроде всегда рядом!» - удивлялся он в тот момент, стоя пошатываюсь перед

своей женой, пытаясь поймать опору. Иная альтернатива, (от песен этого жанра порой

мурашки бегут по телу сразу, как только раздаются первые слова)? И тут ей нравится, и

слова летят из её уст как дробь после выстрела. Она ныне, в данный промежуток времени, молодежь и возраст тут ей не помеха. И, если со стороны это порой выглядит

неестественно, всё же мы, не имеем право осуждать, и обсуждать натуру человека, тем

более её желание быть всегда молодой. В отличие от своего мужа, она любит

повеселиться публично. Концерты, выезды на экскурсии и отдых, танцы или праздники -

всё это в руках Ольги Сергеевны. Нет такого действия, к которому бы она не была готова.

У неё есть все атрибуты, от масок персонажей сказок и фильмов ужасов на лицо, до

распечатанных программ и распределением ролей между участниками веселья. Она не

просто отдыхает. Она быстро находит со всеми контакты, танцует от души и веселится

публично, приводя окружающих в отличное настроение, когда стеснительные глядя на

неё, вдруг втягиваются в общий хоровод действия. Процесс подготовки к любому

празднику от дня рождения до праздничной даты, всегда сопряжен с работой Ольги

Сергеевны над будущим весельем. Она вписывает в тетрадь представление, и в ходе

проведения мероприятия распределяет роли с переодеванием и заучиванием слов.

Переделанные песни, куплеты и стихи у неё распечатаны на мелких листках понятым и

типографическим способом для удобства чтения.

Есть и другая сторона жизни Ольги Сергеевны. Первым что хочется отметить, это

её умение болеть. Это не просто умение, это талант. Минимальное время болезни, это

пара недель, и за этот срок в доме наступает какая-то особенная обстановка. Голоса

приглушаются, шаги становятся тише и мягче, двери не хлопают, а внуки, которые

изредка посещают сей дом, замолкают и стараются не повредить больной. Ольга

Сергеевна переносит болезни «стойко» и «мужественно». Она лежит на кровати, имея

перед собой на стульчике расставленными, (на разносе), разные снадобья и лекарства, которые постоянно обновляются домочадцами. Такая атрибутика как разнос для переноса

еды, это традиция с самого первого дня их брака. Приготовленный ужин раскладывается

на разносе, который заносится в зал и ставится на стуле перед телевизором. Так

коротаются вечера.

Болезнь — это иной переход в иную реальность, которая касается исключительно

страдательной части хозяйки дома. Это время её супруг, Геннадий Борисович, использует

на «полную катушку». Кухня и балкон в его распоряжении, где обязательным атрибутом

становится раскупоренная бутылочка на столе, с неизменной стопочкой рядом. Но, вот

послышался шум. В обычное время такое не слышится и не замечается, но, в гнетущей

тишине любой звук из комнаты Ольги Сергеевны слышен как никогда. Это Ольга

Сергеевна встает с постели, чтобы посетить туалет или обмыть усталое от болезни тело.

Она встаёт потихоньку, не торопясь. Сначала опускаются ноги с дивана, затем делается

пауза. Ольга Сергеевна сидит молча и смотрит в стенку, которая напротив их ложа, где

уныло стоит потушенный телевизор. Об её ноги трется их любимая кошка, кастрированная после её первых котят, которых планировалось продать подороже как

породистое наследство кошачьего племени. Кошка имеет паспорт, как и положено породе.

Все виды и позы этого хвостатого существа, показывают, что перед вами царица дома. Но, даже она чувствует гнетущую атмосферу дома, и понимает, что узнать плохое настроение

на своей шкуре родом от Ольги Сергеевны, не дай Бог никому. Котят было пятеро.

Постепенно взрослея, они изгадили всю красоту хозяйки дома с перевертыванием её

любимых цветов и разрушением всего, что попадется им в когти. Судьба кошки после

такой наглости от её котят была решена и, как только котята были проданы, кошка

лишилась будущего и, боль от этого предательства была видна в глазах этой несчастной

животины.

Ножки в тапочки, и тело хозяйки квартиры начинает путь к туалету и к ванной

комнате. Походка грузная, неторопливая, лицо, страдающее и, весь облик Ольги

Сергеевны говорит, что перед вами действительно больной и пожилой человек, которому

просто необходимо внимание, без которого ей будет плохо. Тут Вы понимаете, что 60 лет

возраст, на который в этот миг выглядит Ольга Сергеевна, наиболее точно выражает

состояние этой бабушки. Нет в доме человека, кто бы не лечил её. Иначе она ведет себя, когда кто-то болеет другой. Тут, (от слова «совсем»), вообще не берётся в расчёт

состояние человека. Ольга Сергеевна ведёт себя так, как будто ничего не случилось, и

если ей некогда, и она украшает свое лицо утренним туалетом (а это не менее 30 минут) не успевая приготовить завтрак, то завтрак всё равно должен быть, иначе вы увидите, как

портится настроение Ольги Сергеевны. А что такое испорченное настроение хозяйки

семьи отдельная тема. Мы не будем её за это осуждать, и обсуждать. Судя по репликам

Ольги Сергеевны, данных в разное время, можно сделать почти правдоподобный вывод, что на её судьбе отложили след, как первые годы замужества, так и последующие

сражения за право быть тем, кем она всегда была. А это еще та война, от которой не

просто седеют люди, но и впадают в постоянное желание иметь такое поле сражения.

Необходимость в испытаниях, который выводились из мифов собственных мыслей, стали

превращать реальность Ольги Сергеевны в реальность жизни её окружения.

Её замужество это не просто памятное событие в жизни человека. Брак тут стал

несколько иным полем деятельности и стремлений к деятельности. Так и назывался этот

процесс «стремление к деятельности» вылетающей из уст Ольги Сергеевны как по нотам.

Все эти годы замужества были проведены в стеснительных житейских условиях на

первых порах счастья, когда шалаш как атрибут тут даже кстати. Если бы не мама мужа, которая умудрилась сделать им квартиру в хорошем районе города, то будущее

вырисовывалось туманным. Она нелюбимая свекровь, которую она не просто не любит, а

использует её в своей нелюбви, как и свекровь, баба Галина, будучи бабушкой боевой, демонстрировала ей свою «приязнь» всякий раз при встрече. Нет, они были любезными и

даже приветливыми, но тот, кто первый раз присутствовал при таких встречах, сразу

угадывал «тонкость» их взаимоотношений по жестам и манере выражаться. Свекровь

Ольги Сергеевны тема по ту сторону семьи. С ней не общается собственный сын, муж

Ольги Сергеевны. Все же иные контакты с ней, от своих домочадцев обсуждаются не в

пользу свекрови. После пережитого в течение нескольких лет, пропуска через себя всех

неудобств, иметь собственную квартиру, это благо, равносильное попаданию в рай. И не

просто благо, а площадь для экспериментов для ищущей «гармонии души и глаз».

Поэтому в ней постоянно меняются работающие холодильник и плита, обновляется

мебель и обои, делаются новые двери и меняется кухонный гарнитур.

Что особо следует отметить, так это умение Ольги Сергеевны посещать магазины.

Описывать это особенно трудно, так как за словами не промелькнет некое душевное

состояние хозяйки перед таким действием, и не отразится весь спектр эмоций на её лице.

Спектр настроений, сама подготовка, выбор планируемых покупок заранее, составление

списка, и, наконец, финал - запись в чудную записную книжку. Сколько надо времени, чтобы купить необходимое? Этот вопрос никогда не возникал в голове у Ольги

Сергеевны. Её настроение завесит от того, как будет проведен день в магазине и, если вы

заезжаете или заходите в магазин на минут тридцать, будьте уверены, что из Вашей жизни

будут удалены пара часов как минимум, если рядом Ольга Сергеевна. Но, это продукты.

Покупка же обуви или вещи на тело, совсем иной коленкор и, остается лишь удивляться, что при таком тщательном выборе на теле Ольги Сергеевны довольно бесцветная одежда, которая порой ей совсем не идёт. Ольга Сергеевна настоящая женщина и, замечаний не

потерпит, а если услышит ваше мнение вразрез с её, то, плохое настроение на неделю

гарантированно, а Ольга Сергеевна умеет обижаться как никто другой, и если её

захлестывает обида, то вокруг пространства, где касаются её глаза и слова, наступает

гнетущая атмосфера. При таком переходе от счастья к страданию меняется весь облик

Ольги Сергеевны, начиная от походки и манере размахивать руками при разговоре. И, тем

не менее, всегда и всякий раз при «страданиях», она требует оценки себя со стороны, и

всякий раз вы становитесь в позу неудобную для Вас по простой причине - вы не знаете, что говорить и как к этому относиться. Тут вам пригодится всё ваше умение

выкручиваться словами и эмоциями, пытаясь угадать по лицу слушающего человека, что

ему требуется в данный момент. Её дочь Елена достигла в этом совершенства, и потому её

«критика» (критерии которой отшлифованы годами общего времяпровождения) порой

выглядит в тему и понимаема для Ольги Сергеевны.

Начинается процесс заезда в магазин буднично и просто. «Ну что доченька, завтра

поможешь мне подобрать туфли, а то эти совсем износились, да и концерт на следующей

неделе, и мы с подругой решили туда сходить?» - слышится весёлый голос Ольги

Сергеевны. Это значит, что на следующий день, её дочь Елена без всяких отговорок

должна сопровождать маму. Ни внуки, ни их желания и учеба, ни муж, и не иное, ничто не

должно поколебать ситуацию, которая уже в голове у хозяйки дома с планом на

следующий день. Это иногда страшит и пугает. Когда хозяйка дома училась водить

машину, то отказ дочери сопровождать её в ночных поездках по городу (когда машин на

дорогах мало, и можно получить нужный навык) всегда приводил в порядок скорби дом

от обид и взглядов Ольги Сергеевны. Минутный бунт на корабле гасился одним взглядом

обиженной женщины, и всё возвращалось на круги своя.

9 утра выезд. Вся группа выходит из подъезда, и даже в походках будущих

покупателей видна какая-то торжественность. Знающий эту семью, без ошибки определит

по поведению и походкам, куда собралась семья, состоящая из пары человек с редким

исключением. Походка и взгляд перед посещением магазина отличается от поездки на

отдых или на дачу. 15 часов дня времени, (минимум) приезд обратно. Вы думаете что-то

куплено? Увы, всё только начинается. Для тех, кто сопровождает Ольгу Сергеевну в её

муках выбора, это одно, а для самой хозяйки — это совсем другое. Первые мысленно

торопят, чтобы это закончилось как можно быстрее, вторая требует продолжение банкета.

Впереди дней пять как максимум, но никогда менее трех дней процедура не занимала

времени. Сколько за это времени проезжается магазинов загадка, которую разгадал я сам, задавая при случае Ольге Сергеевне наводящие вопросы. 9-ть как минимум, за раз. Вот

это работа по выбору, я понимаю, и думаю, вы мало найдете таких людей вокруг себя как

Ольга Сергеевна, тем более она действительно умеет обижаться.

Чтобы впасть в депрессию. Ольге Сергеевне надо на удивление мало. Тут причиной

может быть всё что угодно. И если такое случилось, то выражение лица её меняется

моментально, глаза наливаются безразличием, а тон голоса становится особенно

яростным, не смотря на отсутствие криков и возгласов. Не политы цветы, которые по её

указке должны быть напоены влагой в нужное время? Занят её любимый компьютер? Не

подошли купленные туфли? Муж не убрал балкон? Машина не так едет? Сразу слышно: -

«Я никому не нужна. Все заняты своим делом. У всех есть проблемы и жизнь. У меня нет.

Я пустое место». Что самое поразительное, приведенные мной фразы носят

исчерпывающий характер и остальные слова лишь раскраска, которая меняется с

возрастом и прошедшими годами. Тема неизменна. При этом Ольга Сергеевна водитель

машины со стажем. Она была вынуждена получить права из-за известного пристрастия

супруга, получившего дважды от «сотрудников» «по голове» по этому поводу. Наконец, после второго раза Геннадий Борисович махнул рукой, насмешив всех окружающих

однажды в какой-то праздник, заявив, что готовится проходить комиссию по получению

прав. Смеялись все от души. Смеялся и сам Геннадий Борисович, ибо повод для смеха, как

год, прошедший после события лишения прав, тут самый подходящий. Как Ольга

Сергеевна училась водить машину разговор особенный, так как после сдачи на права она

требовала от дочери ездить с ней по ночному городу для набирания опыта, и как вы сами

понимаете, отказ тут не принимался вообще.

Время стресса для хозяйки, это время какого-то мрачного состояния всех

окружающих. Все с первого дня падения в депрессию заинтересованы, чтобы период

«заскока» Ольги Сергеевны как можно быстрее закончился. За этот период все услышат

про прошлое, описанное с новыми и красочными подробностями, выдуманными в угоду

настроения хозяйки семьи, про будущее в страданиях и страхе, про настоящее как

незаслуженное бремя. Отсюда всё прошлое семьи и особенно Ольги Сергеевны

приобретает фантастический характер и выглядит довольно нелепо и смешно. Типичный

пример тут причина ругани Ольги Сергеевны и её свекрови, благодаря которой, как уже

сказано выше, их семья имела квартиру в городе. Феноменальная особенность свекрови

выходить замуж за одиноких мужчин с квартирами сыграла положительную роль в семье, когда все её дети и родственники обзавелись вожделенным жильем. Впрочем, сама

свекровь Ольги Сергеевны подчеркивала, что всю свою жизнь посвятила детям и их благу, и не нам осуждать за критерии блага, понимаемые каждым на свой вкус и цвет. Причина

ссоры трансформировалась так, что от правды не осталось и следа, и Ваш покорный слуга

за десять лет слышал её по-разному в разное время. Если Вы не впадаете в эту семью

полностью, то вам доступны аналитические материалы по поводу одних и тех же историй, и вы спокойно можете оценить то, что слышали первый раз, и то же самое, что услышали

через года пережевывания одного и того же события. Это совершенно две разные истории

про одно и тоже, с разными последствиями и выводами. Обсуждение поступка подруги

Ольги Сергеевны, которая прожила лет десять с супругом, пряча от того тайну рождения

дочери, начиналась с того, что подруга была подлой по обману мужа, который

справедливо её бросил и, заканчивалась через два года уже осуждением негодяя супруга, так и не понявшего тонкую душу его супруги, и не сумевшего настроить потаенные искры

в натуре женщины. Потом, когда ссора с подругой стала явью, вновь на коня забрался её

супруг, справедливо бросивший непутевую женушку, опустив вниз, «в хлев» бывшую

подругу со всеми чертями на спине.

Следующее хобби нашей незабвенной Ольги Сергеевны, это социальные сети. Её

страницы там буквально нашпигованы фотографиями. Сам процесс снимка «на память»

процедура нужная для неё, важная и, просмотр после фотографирования неизменный

процесс для неё с обязательным замечанием: - «Ну, ты что, не видишь, что я голову

подняла?». Всматриваясь в изображение, где присутствует якобы «я голову подняла», ты с

трудом понимаешь, о чём идет речь. И совсем загадка для всех, зачем хранить сканы на

странице, доказывающие, что хозяйка играет в определённую компьютерную игру. Но, на

то и женщина Ольга Сергеевна, чтобы иметь «тараканы» в голове, к которым, безусловно, относится посещение гадалок, магов и колдунов. Когда Ольга Сергеевна в виртуальности

пространства, то можно забыть про вопросы и просьбы. Вокруг её никого нет. Только она

и очень «важные дела».

Самый дорогой для неё человек, это мама, рано потерявшая мужа, канувшего от

алкоголя туда, где мы все будем. Про него с удовольствием вспоминает и Геннадий

Борисович, где память не отправляет его дальше того, как они вместе употребляли и

сколько. Мама — это Бог. Все просто обязаны подстраиваться под неё, с бережностью

относиться к её юбилеям (процесс довольно длительный и затратный, как и подготовка к

ним) и здоровью. Не проходит и дня, чтобы в доме не была поднята тема жизни мамы с

тщательным разбором, что ей купить и что ей потребуется. Поездки к ней не обсуждаемые

и являются обязательным атрибутом семьи. Я один раз со злости обозвал эту процедуру

явлением иконы и был, тут же подвергнут такому гневному отторжению, что я предпочел

укрыться и не показываться до тех пор, пока гнев по отношению ко мне не угас совсем.

Для этого мне пришлось гладить словами маму Ольги Сергеевны особенно тщательно.

Иное это сестры. Ревность тут, безусловно, имеется. Её сестра, Валентина, посещая маму, не поставив в известность Ольгу Сергеевну, сразу записывалась во враги, и обсуждался

сей поступок особенно ревностно и яростно по отношению к сестре. Ольга Сергеевна

мастер обсуждать людей и поведение, даже тех, кто мельком пробегал мимо её жизни. Тут

ей палец в рот не положишь, так как расклад и «мировой заговор», который она «тонко»

чувствует всегда, присутствует в разборе «полётов». «Что самое интересное, то это то, что

она делает это специально». «Что, она пропущенные вызовы телефона не видит? Конечно, видит, но хочет, чтобы я ей продолжала набирать как можно чаще, чтобы показать, как я в

ней нуждаюсь» - это про сестру и свои попытки помириться с ней. «Опять она звонила!

Всё не угомонится. Пусть к своим Викторам бежит. Там же она же (эти её две «же» всегда

красит её же манеру выражаться, как красит выражение «если чо» её супруга, вставляемого по поводу и без) лучше чувствует себя! Квартиру им подогнала, вот и пусть

нянчится же, с теми же внуками» - это она про свекровь и родного младшего брата мужа.

Как вы видите, тут не только обсуждение, но, и отмечаются тонкие попытки найти

психологические причины поступков, что безусловность плюсов Ольги Сергеевны.

И последний штрих к портрету Ольги Сергеевны. Она считает себя умной

женщиной. И не просто считает, но и отмечает особенно свой ум, и даже

наблюдательность, и считает свой ум тараном в её жизни, который облагораживает всех, кто, так или иначе, сталкивается с её «глубоким пониманием действительности». Этому

даже есть практическое подтверждение. За всё время она ни разу не была безработной. Во

времена трудностей рабочего времени и работы как таковой для людей в возрасте это

особенно ценно. Её поразительная способность находить довольно приличную работу с

приличным заработком и есть доказательство её ума и неотразимости. И я бы не был тут

столь категоричен, если бы сам не слышал такую оценку себя от самой Ольги Сергеевны.

Её феноменальная способность выражать свои мысли так, что они не кажутся

вульгарными, глупыми и злыми, есть особенность её голоса и тона подаваемой

информации. Отсюда нежелание меня и окружающих людей возле Ольги Сергеевны

считать и выдавать её за плохого человека. Увы. Порой сам попадаешь в глупую

ситуацию, не узнавая себя и свою способность оценивать слова постороннего человека, когда после беседы с Ольгой Сергеевной, по прошествии времени ты сознаешь, что

совсем недавно был очарован просто глупой и капризной женщиной, напустившей тумана

на свою истинную натуру.

Третья глава:

Детей у них трое. Вы, наверное, заметили, что такие разные люди, прожившие

много лет вместе, доказывают, что именно в разности и есть залог крепкой семьи. Там где

крепкая семья, там много детей. Старший, Юрий, был особенно умным, как считалось

всеми (как Вы понимаете, это его «качество» все время росло со временем) и резко

отличался от двоих остальных, как опять же считалось всеми без исключения, кто имел

отношение к этой семье. Юрий, который предпочел собственными силами уйти на тот

свет, будучи молодым, и оставивший после себя маленькую трехлетнюю дочь, мало

вспоминался в семье. Горе не повод для разговора и воспоминаний. Прожив на земле 25

лет, и втягиваясь в пьяный мир всё больше, он, тем не менее, единственный, кто почти

окончил ВУЗ (высшее образование), и это почему-то вспоминалось с особенной

тщательностью. Эта тема всякий раз всплывала при очередном посещении могилы, в

установленный для этого день. Он, знавший два языка, довольно сносно играл на

аккордеоне, где его учителя музыки ходили за Ольгой Сергеевной долго, упрашивая

сделать всё, чтобы их сын пошел дальше по стопам музыки. Некоторые даже помнили (по

прошествии многих лет) его великолепное выступление на выпускном бале музыкальной

школы, где он с блеском сыграл вариации на тему «Во поле береза стояла». Во время

выступления он, (остальные отстояли свой номер не шевелясь) постукивал ногой в такт

музыки и даже один раз встал со стула, когда выполнил особенно сложную тему

вариации. Женившись сразу после армии, Юрий стал водить грузовики, наплевав на

карьеру. Видно было, что его ломало по особенному, а он, напиваясь, всякий раз, когда

его супруга, сотрудница какого-то банка, приходила «подшофе» после очередного

корпоративного мероприятия, был все также невозмутим с присущим ему черным

юмором. Какие страсти бушевали в той семье, не знал никто, только уход Юрия из жизни

выгнал из бытия семьи Пильниковых, как жену сына, так и её дочь. Оценка дочери Юрия

как «её», вычеркнув в разговоре термин «отец» тоже стало заметным явлением в

обсуждении этой трагедии всякий раз, когда о ней заходила речь. Судьба Дарьи проникала

через завесу отторжения, куда входило окончание школы, быстрое замужество за

неплохого юношу, (как доносила народная молва через десятые руки, старше её на 10

лет), рождение сына с патологией, развод и второе замужество с рождением дочери. Про

второго мужа ходили нелепицы и про наркоманию и, про алкоголизм, и, про его

беспризорное прошлое.

Юрий был незаурядным юношей, щелкавший иностранные языки как по нотам, и

умеющий слагать целые рассказы, не заикаясь ни на одном слове. Сами оцените, что

осталось в памяти: - «Современность выражается сегодня в определенных тенденциях, которые характерны для периода абстракции от реальности в пользу развитого

демократического принципа жизни. Безусловно, тут не обойтись без понимания неких

процессов, которые при практическом применении выглядят довольно сносно, если

относиться к этому со всей логической последовательностью. Мало того, если говорить

современным языком, понятным для большинства цивилизованно воспитанных граждан, вся демократическая последовательность, основанная на знании права как науки, безусловно, служит для дальнейшего развития личности в рамках принятия ценностных

ориентиров. Все это нам позволяет делать выводы, основанные на изучении новых веяний

в области новых конфигурации мира». Или еще смешнее: - «Глядя на Вас, я понимаю, как

выглядит определенный тип человека, ставящий для себя известные цели, которые

сделают честь любому сознательному гражданину. Речь идет, безусловно, о новых

веяниях в области модных тенденций как лучших домов предлагаемых разнообразие

искусств, так и лично ориентированного понимания красоты. Тут важно не отвлекаться на

искусственно созданные формы при общем понимании лжи и правды. Я думаю Вам, как

логически принимающего действительность ум человеку, чужды отрицательные

представления о процессах, делающих определенные шаги из бытия в область, странно

зависящую от фантазий. Найти разницу и быть объективным задача не простая и, тем не

менее, сложность поставленного есть, безусловно, и бессознательно воспитывающая

функция логически построенного умозаключения». Тут мы вынуждены с вами сделать

очень печальный вывод, что жизнь почему-то имеет желание забирать самых умных и

воспитанных образцов человеческого общества, на пороге расцвета и склоняемся к тому, что такие трагедии есть дарованные испытания личностям для преодоления. Этот вывод

был зафиксирован Ольгой Сергеевной как отдушина для всех и каждого. С ним быстро

согласились и с ним же пошли дальше. Со временем сюда приплелась мистика и некий

рок и судьба, и картина трагедии стала приобретать иные окраски. На этом и закончим

философствование.

В армии Юрий участвовал в известных событиях в Москве, и, судя по тому, что он

очень редко вспоминал про это, отнекиваясь и переходя на иное, там ему досталось. Судя

по выскочившим словам, до сих пор он опасался, что некие службы узнают, чему он был

свидетелем и в чем участвовал. Эта таинственность красила семью до тех пор, когда

Юрия не стало. Надо сказать, что смерть его принесла горе, но не такое сильное, как

могло бы ожидаться. И это странно. Мало того, это прошло как-то незаметно для семьи и

окружающих людей вокруг семейных тайн. Похороны собрали мало присутствующих, и

был даже один момент, когда по истечении пары лет пришедшие, на могилу Юрия увидев

там горсть конфет, и одну гвоздику сильно гадали, кто сей незнакомец посетивший сие

захоронение. Не смотря на то, что Елена и Станислав, двое последующих детей за Юрием, враждовали друг с другом, они были все-таки ближе по отношению как брат и сестра, чем

к Юрию, судьба которого развивалась как бы вне семьи. Девочка, названная Еленой, была

самой младшим ребенком в семье и самым нежеланным ребенком. Легенда про то, как от

аборта отговаривали Ольгу Сергеевну все окружающие, была знакома всем, подтвержденная словами самой мамы с раскаянием и слезами. Женился Юрий сразу после

свадьбы, и его невеста умудрилась забыть паспорт по приезде в ЗАГС, и все гости

вынуждены были слоняться вокруг дворца, ожидая невесту с документом. Тогда

прозвучали пророчеством слова Геннадия Борисовича, который потребовал прекратить

балаган и вернуться к пьянству, благо «за всё заплачено». Он упирал на судьбу и рок, но

все вышло скандально, включая жениха, и именно это стало причиной впоследствии

расхождения отца и сына. Когда, наконец, брак был заключен, все гости искали Геннадия

Борисовича для фотографирования, потратив на это минут двадцать при сопутствующем

волнении и ругани. Наконец он был найден стоящим спокойно в сторонке от всех, курившим сигарету со случайным знакомым, где рядом с ними на земле стояла

распечатанная бутылка вина. Под возмущение и шутки Геннадия Борисовича, он был

сопровождаем к месту фотографирования, и выражение его лица на фото выглядело

соответствию момента. Эта фотография до смерти Юрия была объектом пристального

внимания всех, кто её хоть раз видел. Все гости стоят с печатью перенесенного стресса, кроме Геннадия Борисовича, который мило улыбается, радуясь жизни. Сама свадьба была

странной, где драка в первый день гуляния была закономерным явлением, а похищенный

баран по дороге к залу торжеств, и подаренный жениху от его друзей выглядел как

минимум странно. С этим бараном потом долго не знал что делать, давая ему еду, которая

зависела от понимания того, кто его кормил. Наконец был найден «палач» и мясо его

растворилось в шашлычном дурмане под выпитое до дна.

Станислав женился удачно. Это был довольно красивый молодой человек, всю

свою молодость проведший на улице, сражаясь дома с сестрой за небо под солнцем

(выражение Елены). Учился не вяло и не шатко, и, тем не менее, одно время они, на

зависть понимающим мастерам, с отцом разрабатывали замки с секретом, и, унаследовав

от него умение работать с железом, и разбираться в умудренных механизмах, Стас, после

того как дети подросли, довольно быстро нашел творческую работу пройдя все перипетии

приема, поразив начальство своими практическими знаниями. Это был, наверное, единственный случай приема на работу когда начальник, вызвав бригадира, попросил

посмотреть на практике что умеет этот нагловатый тип стоявший перед ним. Одно время

они замахнулись на руль (штурвал Пильникова - так планировалось обозвать продукт) истребителя поставив перед собой задачу его усовершенствовать, и даже говорят, напечатали пару статей в журналах уходящего СССР. Стас что-то писал из стихов, был

нелюдим и имел удивительную способность очаровывать некрасивых девушек, что

приводило в смех его сестру, которая стала взрослеть по-женски, довольно поздно. Жена

Стаса была изгоем в классе, в институте, после учебы, из-за своего строения тела. Это

закалило её характер, и позволило добиться в жизни довольно высокого положения. Её

отец (фигура которого нам не важна из-за её бесцветности) рано бросил мать и, имея

неплохую квартиру в центре города, так и не женился, демонстрируя всем, как можно

жить специально, не уживаясь с другими людьми. Он умно тянул из дочери «мелкие»

подарки, и умудрялся на любом празднике потратить минимум при максимальной выгоде

для своего живота. Его дочь Клава (имя как причина издевательств от дразнилок) выросла

очень мощным мужиком. То, что она девочка выдавали её глаза, откуда на людей глядело

небо. Эта семья быстро обзавелась тремя детьми, неплохими условиями жизни благодаря

Клаве и её таланту знать юридические тонкости. Все дети сидели на шее у Стаса, и замена

ролей в семье воспринималась как благо, а не как трагедия, тем более в деньгах муж

Клавы не имел никаких стеснений. Вскоре у них появилась дача, а на ушах у Клавдии

красовались очень дорогие сережки с бриллиантами, с которыми можно было бы смело

идти на прием в любое высшее общество, с самыми придирчивыми знатоками такого

верха. Был, правда, один неприятный момент в их семейной жизни, только будучи

тактичными, надо подойти к этому периоду особенно осторожно.

Клавдия влюбилась. Влюбилась в эмигранта, и, будучи натурой устойчивой и

непробиваемой, имеющей железобетонный характер, она забыла про всё на свете, и все

доводы (на сто процентов разумные) по поводу охоты на её деньги, тут не срабатывали.

Мало людей в этих случаях способны повлиять на решения или выводы от человека, который упал в омут страсти. Да и любовь со стороны мужчины к женщине имеющей

трех детей выглядит для нас как-то плохо, и не разумно и, запах от такой любви тут

слышен всеми фибрами организма сразу - смрад. Стас боролся, как мог. Метод его борьбы

был странным, но объяснимым зная его характер, не разгаданный никем до самого конца.

(После его трагической гибели, все довольно долго переживали эту трагедию, обвиняя, в

том числе и его супругу в определенных отношениях и словах) Тут надо отвлечься и

пояснить, что характер у Стаса имел маленькую особенность - он буквально презирал

смерть и любую опасность и, такую особенность его знали. Это привело к тому, что

дважды он был на грани смерти. Первый раз, будучи пьяным, он запоздал на последний

автобус, и ему пришлось идти до дома пешком через весь город. Во время этого «ледяного

похода» при минусовой температуре, его побили два раза только за то, что он спросил у

первой компании пьяных молодых людей, название места, где он находится. Потом, получив больно, он сделал предложение какой-то девушке, пройдя с километр от места

побоища, составить ему компанию до конца улицы. Девушка откликнулась странным

образом, позвав трех своих друзей, которых Стас сразу не приметил из-за их уединения

для принятия ими водки в детском домике на детской площадке. И, наконец, проходя

через мост, он был сброшен с него в ледяную реку проходящими мимо какими-то

мужиками, которым не понравилось, как он выглядит, о чем ему и поведали, отметив

разорванную одежду и разбитое лицо. При этом карманы они тщательно почистили, забрав даже последние сигареты. Как он выжил, Стас помнил с трудом, только игнорируя

советы всех буквально, он никуда не написал, и ни к кому не пожаловался. Точно такой

же случай произошел спустя много лет, когда после избиения он провел половину года в

больнице, два месяца из них в реанимации. За все эти страдания, к его чести, он не издал

ни звука, перенося боль, стиснув зубы. Только потом все узнали, что, найдя этих парней, он заставил их принести ему извинения, что, конечно же, возвысило его в глазах всех, кто

его знал. Это было действительно значимо для окружающих, и даже неким поступком

героизма тем более про это событие им поведал пьяный друг Стаса, за что был публично

обруган самим Стасом. При этом действии все видели, что Стас действительно не видел

смысла в таких вот восхвалениях. Здесь же он повел себя странным образом, и, покинув

квартиру, он переехал в другоё своё жилище, находящуюся за тысячу километров, выгнав

оттуда съемщиков жилья, явившись к ним ночью. Скандал был большой, и пока люди

бегали вокруг него, причитая и требуя справедливости, Стас спокойно выносил их вещи и

отправлял их пинком в снег. Приехавший участковый долго разбирался в ситуации, видя

перед собой мрачного мужчину, не проронившего ни слова. На все его доводы и

возмущение жильцов, он стоял, молча, протягивая документ, который четко говорил, что

квартира его, и что он тут по праву. Все доводы про официальное оформление и налоги он

пропустил мимо ушей. Затем он заперся на месяц, не отвечая на звонки, пугая всех

неизвестностью. Его усилия были бесполезны и переживания всех людей, кто так или

иначе касался его жизни, были лишь помехой для него. Всё это время его супруга Клава

также замкнулась и молчала как рыба. Вся семья стала потихоньку входить в панику, и не

проходило и часа, чтобы тема Стаса не возникла в разговорах между ними. Ольга

Сергеевна, взяв отпуск, ездила к нему, и, не достучавшись в квартиру, была вынуждена

позвать полицию. Проникнув, домой, она увидела совершенно трезвого сына, который

молча указал всем вошедшим пальцем на дверь, и на этом переживания закончились. На

столике рядом с ним стояла чашка с чаем при включенном телевизоре без звука.

Бородатый человек, в котором Ольга Сергеевна узнала сына, был не просто трезвым, но и

выглядел необычно хорошо, и ему шла эта борода. Стас был живой и даже трезвый, о чем

и было сообщено его жене, которая к этому моменту, случайным образом подслушала

разговор своего любовника, звонившего каким-то друзьям. Её поразило, что он

презрительно отзывался об её теле, намекая на брезгливость и преодоление себя ради

секса и будущих денег с получением гражданства. Скандал был короток. Клавдия

буквально уничтожила его, привлекая всех вокруг. Она умела мстить, и не успокоилась, пока её «партнер» не был уничтожен полностью, попав в тюрьму по обвинению в

мошенничестве. Её улыбка, в свое время «сводившая с ума» её бывшего любовника, тлела от презрения. Играющая усмешка на ней так ярко убивала, что слепило глаза, а

взгляд «возлюбленной» метал молнии, о чем сказал даже прокурор, допрашивая её в суде, чтобы она не сверкала ненавистью, мешая ему сосредоточиться. Это потом снилось

подонку долго. Он мне сам в свое время поведал про свои ощущения, потому правдивость

тут однозначная и беспрекословная. Семья соединилась и, первое время после соединения

постель была местом для примирения, и оба они делали вид, что ничего не случилось.

Стас не знал главного, что его Клавдия была в курсе его отношений с соседкой по даче, где жил все лето Геннадий Борисович. Редкие посещения сына он отмечал широко и с

размахом, а Стас после выпитого с удовольствием навещал соседку, которая намекала ему

на свадьбу и переход от одной семьи к якобы «главной», где его будут любить и лелеять.

Клавдия так поговорила с этой мадам, что после такого разговора она заикалась неделю, и

очень удивила Стаса, заявив, что все кончено.

Отношения младшего сына с матерью и отцом были разными, и это объяснимо.

Отец был свой, и совместное времяпровождение за стопочкой (за это время они даже

отремонтировали дачу) сближало их, хотя, что отец, что сын, не относились к той

категории людей, которым алкоголь раскрывает рот. Оба замолкали, и лишь изредка

вставляли слово по необходимости. Это было не пьянство на широкую ногу, а длившееся

неделями посиделки с толком и расстановкой, включая всю атрибутику стола и

соответствующие речи и праздники. Всё это время внуки были на плечах сестры, так как

Ольга Сергеевна мало обращала на них внимание, особенно когда была занята поисками

виртуального счастья. Пятеро человек сваливались им как снег на голову, и квартира

превращалась в хаос, что раздражало Ольгу Сергеевну. Тут к Ольге Сергеевне

возвращалось желание читать книгу, которую надо было открыть в тот момент, когда её

помощь была необходима, и, тем не менее, в совместном времяпровождении она

принимала участие, умудрившись пару раз позаниматься с внуками, (мальчик и две

девочки) что потом после отъезда гостей, воспринималось всеми как постоянное действие.

Такой талант, ничего не поделаешь. До сих пор никому не ясно, любит свих внуков Ольга

Сергеевна или нет. Казалось бы, что сама мысль о возникновении такого вопроса

будоражит и не красит любую семью, и тем не менее. Приезжающие внуки в гости всегда

вводили Ольгу Сергеевну в неудовольствие, и при малейшей возможности она стремилась

уехать или уйти из дома по уважительной причине. В это время возникали срочные дела

на даче, которые так ни кто и не заметил посетив сей домик на природе, где хозяйка пила

горячий чай (и не только) после бани окунувшись в парилку пару раз перед этим. При

приезде внуков на дачу, начиналась работа. Ольга Сергеевна брала маленький стульчик, и

садилась возле грядки с чесноком начиная тщательно полоть ее, Тщательность тут была

видна невооруженным глазом, где каждая травинка вырывалась с помощью маленькой

лопатки, чтобы в земле не было корня. Как только внуки покидали их дом или стремились

побыть как можно дольше на даче, хозяйка собиралась в городскую квартиру, где

возникали неотложные дела. Приехав вечером в квартиру, вы не заставали хозяйку дома

выяснив, что встреча с подругами была крайне важна, и решались на ней важнейшие

вопросы, о чем сама Ольга Сергеевна рассказывал с соответствующей интонацией.

Отдельная тема это младшая дочь Елена. Отношения были тут настолько

удивительные, что заслуживают отдельного разговора.

Четвертая глава:

Елена Геннадьевна Пильникова, это боец. Лживый, но боец за жизнь. Ей нравилось

такое сравнение с бойцом, и со временем этот термин буквально прилип к ней намертво.

По крайней мере, так ей всегда казалось, что жизнь именно тогда что-то стоит, если за неё

сражаться, а при прекращении этого сражения жизнь заканчивается в тот же миг. Она

настолько прониклась ложью, в которой жила, создавая её для себя и окружающих, что

сделало из неё насквозь фальшивую натуру со всей атрибутикой поведения. Самое

поразительно, что это все понимали и знали после первых минут знакомства с ней. Её

речь постоянно хромала логически, и первые фразы начавшего рассказа ничего общего не

имели с продолжением. Вот почему ложь её была всегда легко распознаваема. Но что-то в

ней было. Что-то незаметное и неуловимое, что не позволяло связывать ложь в её словах с

ней самой, и потому к такому человеку ты не испытываешь отторжения, а наоборот, как

бы интересуешься тем, кто пред тобой, и это чревато мыслями, которые остаются у тебя в

голове. Миг, и ты уже не видишь в ней лживую особу, а перед тобой именно загадка

женщина, где загадка является гордостью некоторых особ с подчеркиванием этой

загадочности тщательно и выверено в соответствии с моментом. И, тем не менее, не

удивляйтесь, но, только Елена Геннадьевна знает про это больше чем окружающие, для

которых её ложь сразу бросается в глаза с первых произнесенных её слов. Она не просто

знает, она научилась использовать ложь. А это талант. С первых минут знакомств она

понимает, что её ложь понимается но, продолжает выстраивать иллюзии для себя и

окружающих из имеющихся «предметов» в наличии на данный момент. Её жизнь во лжи

прекрасна и красочна, и она резко отличается от жизни наяву, где так мало света и жизни

в её же представлении. Но, обо всем по порядку.

Детство Елены можно назвать одним словом - протест, добавив и второе -

хулиганство. Протест против кого? Хулиганство без всякого стеснения и сглаживания

трудностей после образа от этого слова, зачем? Ответа нет. Точнее, хулиганство для чего?

Ответа нет. Школа для неё туман и отвратительное воспоминание, и лишь один человек, её одноклассник Миша, остался у неё в памяти как человек, понимающий её «мечущую

натуру». Со временем она перестала использовать это выражение понимая, что эффект от

произнесения сего исчез. Впоследствии она отдалась его страсти, не смотря на наличие у

него жены и детей, объясняя это детской и юношеской привязанностью. Что Миша, что

она, лежа в одной постели объяснились в своем поведении друг перед другом именно

чувствами со школы, которые требовали выхода. Это объяснение удовлетворило их обеих.

Надо сказать, что Елена умеет дружить, что характерно для такого типа людей. Из дома

она убегала, предпочитая с двоюродной сестрой проводить время вне его стен, и нет

такого уголка в городе, куда бы не занесла ее нелегкая. Повзрослев, она навещает не по

своей воле участкового, где капитан читает ей лекции по поводу, что есть хорошо, а что

нет.

Взрослела она трудно и отставала от своих сверстниц, и если те вовсю шиковали с

друзьями, демонстрируя всем, что они взрослые, то её отказывались признавать

девушкой. Зато отпору она давала так, что чубы трещали, и её побаивались, хотя ценили

её юмор и смекалку. Родители в это время переживали «непростые времена», как

выражалась впоследствии Ольга Сергеевна, пытаясь объяснить всем, почему её дочь росла

как сорняк на огороде, и лишь брат её был для нее отдушиной, не смотря на постоянные

стычки с ним. Эти драки носили уважительный характер, и они чувствовали тягу

характеров и немного презирали Юрия. Поэтому школа промелькнула как один миг, как

канула в небытие легкая любовь после танцев, от которой она стала женщиной и, фамилия, как и имя того молодца быстро растворилось в круговерти жизни. Их было уже

трое, она и две её двоюродные сестры, судьба которых характерна для женщин ищущих

любви. Одна из них, бросив одного ребенка-сына, воспитывала дочь, предпочитая

оставлять её у родителей во время своих долгих походов по приключениям. Но не

спилась, и не стала чучелом. Это была миловидная девушка, и только взгляд ее отпугивал

мужчин попытавших счастье заглянуть туда. Вторая сестра вышла удачно замуж. Потом

родила двух дочерей. Впоследствии, она обрела так называемое «семейное счастье» с

каким-то тёмным типом, получив от него достаточно тумаков, чтобы сделать выводы, приведшие к разрыву. Воистину загадка, почему она так сильно держалась за него, пока

не случилась трагедия, и он не сгинул туда, откуда нет возврата. Всё это время они не

прерывали отношения, и по прежнему понимали другу друга и стояли друг за друга как

сестры. Потом к ним присоединился Стас. Ольга Сергеевна была очень удивленна, когда

ей однажды поведали знакомые, что в их районе её дети и родственники, довольно

известные личности в определённой сфере. Её муж, даже в разговоре поведал, что любой

молодой человек теперь ссылается на знакомство с их детьми как на право представлять

собой единицу. Прошедшие юношеские годы в СССР понимают, что ссылка на фамилию, которую знали все, отрезвляли буйные головы, готовых унизить или похулиганить в

отношении вас.

Елену мало заинтересовала учеба в техникуме, и она пошла на завод. И тут грянул

скандал. В 18 лет она уже отработала в стриптизе в одном из баров города, имея опыт

цирковых выступлений из детства. Ей довольно легко давалась эта работа, если бы не

одно но - принципы того времени, от которых она всячески бежала и, именно там она

познакомилась с человеком, роман с которым был настолько стремителен и короток, что

заполонил её всю без остатка. Но рыцарь уехал, оставив свой адрес, и она снова осталась

одна, до очередного скандала с мамой. Это был самый сильный скандал, который

закончился маминым:- «Выметайся из дома», и Елена поступила так, как ей давно

хотелось, и последовала «мудрому» совету Ольги Сергеевны. Всё это время папа

Геннадий Борисович не проронил ни слова, пару раз посетив кухонный балкон, чтобы

упокоить нервы при помощи выкуренной сигареты и выпитого «допинга». На этот раз в

ход шел спирт, от которого, как известно и душа лечится. Спорить мы не будем, так как не

разбираемся в таких мелочах, только Геннадию Борисовичу это, по всей видимости, помогло, когда он, после известного звука захлопываемой двери, спокойно завалился

спать.

Елена вышла, а точнее выбежала из дома налегке. Не было денег, запасной одежды

и не было будущего, только один паспорт и еще какие-то документы. Решение пришло

сразу. Выйдя на трассу к раннему утру, она подняла палец вверх и услышала скрип

тормозов. Так в её жизни появился Андрей, с которым она могла позволить себе всё. Всю

последующую жизнь до известных событий, Андрей оставался её любовником и

мужчиной, с которым она могла говорить и думать всё что угодно. Андрей воспринимал

её, такую как она есть воспринимал, и эта мысль грела ей душу и, если бы ей сказали что

Андрей, водитель собственного грузовика рефрижератора не очень и ценил её, она бы

очень удивилась. Для неё откровенность между людьми, выше которой только

распущенность, диалоги и беседы без процеживания слов и фраз, было доказательством, 22

что её ценят. Увы! Андрею нужна была такая ветреная женщина, которая бежала к нему

всякий раз, когда он проезжал мимо этого города, и даже живя в ста километрах от города, Елена, слыша зов своего дружка, бросала всё, и под любым предлогом спешила на

свидание.

Андрей ехал в город за пятьсот километров, где жил её рыцарь. Елена спешила к

нему, поставив на кон всё, что было. Так началось её удивительное первое замужество, в

котором никто никому не был должен. «Рыцарь» её принял, и предложил сойтись. На том

и порешили. Два года пролетели в праздности, пока рыцарь, не заподозрив её во лжи и в

измене, не продырявил ей ногу из своего пистолета. Этот период жизни еще больше

озлобил Елену, и, сделав выводы, она покинула своего мужа, оформив все документы по

разводу, и вернулась домой. Не заходя к родителям, которые вообще не интересовались

судьбой своей дочери, и переночевав на вокзале трое суток, пока искалась квартира, Елена

не раздумывала кем быть. Судьба гнала ее по нисходящей линии, и, поэтому став

девочкой по вызову, она не почувствовала внутри себя отторжение и смрад, куда закинула

себя сама. Появились новые друзья, которым она была нужна, и в одну из пьяных ночей, считая про себя своих любовников, перемигиваясь с соседкой по кровати, которая

принимала их же по очереди, она, слышав комплименты из разных мужских уст, была

счастлива от любви и понимания. Утром болела голова от выпитого, и разбитое её тело

вынесли ноги наружу. Навстречу шел мужчина, её второй муж. Знакомство состоялось

сразу, и вскоре выяснилось, что мужчина приезжий, и старшее её на 20 лет. Это не

остановило новых знакомых, которые провели время в ресторане, куда пригласил её

Анатолий. Так появилась беременность, узнав про которую, Анатолий пригласил её к себе

домой за пару тысяч километров, с предложенным семейным и иным счастьем. Анатолий

оказался чувствительным мужчиной и, слыша про её нелегкую судьбу, которая погнала её

к мужчинам за деньги, понял и простил. Потом, в письмах они обсуждали эту тему, и, наблюдая, как в детской кроватки сосёт соску её сын Иван, она писала ему со всей

откровенностью. Дома её приняли без всякого удовольствия, и, подходя к кроватке внука, Ольга Сергеевна многозначительно вздыхала, чтобы вздох этот слышала дочь, и отходила

обратно. Потом приехал Анатолий и, они вместе с Ольгой Сергеевной ходили по ночному

городу и рассказывали друг другу все душевные переживания. Точно так же они ходили, когда происходил развод. Тогда они не скрывали слез и рыдали, обнявшись, рыдали, удивляя прохожих, и как впоследствии рассказывала Ольга Сергеевна, поднося к влажным

глазам руку, слышали, как стучат их сердца. Души их соединились, и все было решено -

Елена выходит замуж за этого мужественного и честного человека, каким признала его

хозяйка дома, а за ней и все остальные. Этим вечером Ольга Сергеевна первый раз взяла

внука на руки и вместе со своим мужем посвятила время его покачиванию с

причмокиванием и «атушками» весь вечер. Семейный ужин был на славу со всеми

излияниями, как принято в момент откровения, присуще всякому родственному

единению. За столом была Валентина, которая быстро напилась и несла ересь про

семейные ценности и детей, которые якобы всё время рядом. Потом она перешла к

околесице про душевные единения, и даже включила сюда мысли, про бытие и

слаженность, которые почему-то всё поймут. Она все время, повторяла фразу: - «Кто как

не дети поймут нас и, поэтому счастья Вам и детей, чтобы понимали». Произнеся это в раз

двадцатый, она вдруг замолчала и затянула русскую песню подхваченную всеми сразу.

Потом Ольга Сергеевна и Геннадий Борисович пели семейную традиционную песню на

два голоса про вечер и казака. Утром Елена и Анатолий уехали к семейному раю. Колеса

поезда стучали, сын вел себя достойно и не допекал родителям, смотря своими детскими

глазками на всё вокруг, а сзади где-то оставался единственный человек для Елены, ушедший на тот свет в пьяной драке. Со временем облик его исчез и, однажды пытаясь

найти его могилу, она потратила часа два, но так и не нашла, приняв это за знак окончания

своей детской и юношеской жизни.

Увы, муж оказался не таким уж и хорошим, но у него была сестра, с которой она

особенно сошлась, презирая сына мужа от первого брака который платил ей тем же. Жили

они у мамы мужа и если бы не сестра Анатолия, по имени Вера, жизнь бы казалась адом.

Муж сразу стал на свое место, так как он был у себя дома. Постель с ним быстро

закончилась, и смысл жизни заключался в сыне, который уже встал и ходил, глядя на

неуютную жизнь вокруг себя. Так долго продолжаться не могло, и брак распался. Дома её

не ждали. Когда на пороге возникла дочь с сыном, юрко прошмыгнувшим внутрь мимо

ног Ольги Сергеевны, с пьяным здравствуйте от отца, жизнь мало, чем изменилась для

всех. Как была в квартире чужая атмосфера с чужими людьми, приходящими внутрь

только переночевать с просмотром телевизора с вечно стоящим подносом с оглоданными

остатками ужина, и молчаливыми мнениями, так и осталась. Этот ежедневный обряд ни

разу не нарушался десятилетиями. Сначала возвращалась Ольга Сергеевна с работы. Она

бросала упрёк всем, что в доме беспорядок, что надо делать ремонт. Затем раздевалась, и, садясь на диван, доставала свою книжку, чтобы сделать запись о расходах и доходах.

Потом она надевала халат и шла на кухню. Следом приходил Геннадий Борисович всегда

в настроении от выпитого алкоголя на работе и в гостях. Тут было два развития событий, или сон, или поход на кухню с неизменной сигаретой в зубах, и табачным дымом во всех

комнатах квартиры. Затем следовали пустые разговоры, большая часть из которых

касалась личности хозяина квартиры и его состояния на данный момент. Каким-то

образом, в большинстве случаев, Геннадию Борисовичу удавалось уговорить всех на

семейный ужин, когда он, обслуживая всю семью, и накрывая на стол, доставал заначку

или просил у супруги желанное, и начиналась идиллия. Со временем в этом во всём стала

чувствоваться усталость. Эта усталость от серости отразилось на характере внутри семьи, и этот характер, особенно прочувствовала Елена, вернувшаяся из мира определенной

свободы. Первое время ей было душно, и поэтому ей хотелось бежать подальше от

атмосферы в доме. Это привело к появлению разведённой подруги, с которой они вместе

искали приключения на каждый вечер. Вскоре это тоже пришло в скучность и

никчемность, и душа Елены замкнулась в скучности и никчемности. Для всей семьи, которая всегда состояла из двух «сердец» мужа и жены, и не выходила дальше сего, где

сам хозяин передавал свое мнение через констатацию и комментарии жены, это было

идиллией, которую каждый понимал по-своему. Главное никто не мешался под ногами, и

не высказывал свое право на часть семьи. Только один раз эта идиллия закончилась

грандиозным скандалом, о котором надо остановиться подробнее, чтобы было понятно

дальнейшее.

Очередные вечерние посиделки под телевизор и любимые Ольгой Сергеевной

копченные шейки от курицы, а так же лакомым блюдом для хозяина - рыбный пирог с

налитыми бокалами и фужерами, начались как обычно с приятной суеты на кухне. Хозяин

дымил, заполняя сигаретным смрадом кухню, колдуя над сервировкой стола, когда как

Ольга Сергеевна мучила виртуальное пространство, выставляя свои любимые картинки и

фотографии домашних цветов. Рядом беспокоилась кошка, требуя внимания, и бегал

Иван, шныряя из комнаты в комнату. Елена, находясь в приподнятом настроении, помогала отцу, время от времени пуская колкие шуточки насчет всех и вся. Она, за всё

свое время скитаний и «трудной судьбы» выработала в себе некие правила защиты от

разных неприятностей, так как её слова и предложения всегда имели в себе некие

колкости в адрес окружающих. Эту особенность мы с вами знаем, когда, слушая такого

человека, ты понимаешь что отпор её «тонкостям» приведет обязательно к скандалу, поэтому предпочитаешь молчать и слушать.

- Как всегда наши соседи поставили машину не там — Елена показал пальчиком в сторону

балкона — милая Анечка, наверное, переживает, что мужу стало плохо, а то откуда ей

брать деньги? - Рассказывала она всем известную новость, касающаяся соседей.

- Ничего страшного - послышался голос из спальни Ольги Сергеевны, которая, не

отрываясь от компьютера, вникала в разговор, видя, как внук суетится, ожидая своей

очереди залезть за клавиатуру «чудо машины». Она только что вышла из недельной

депрессии, которая касалась её успехам и неуспехам в воспитании внука. Озвучивая

ежедневно сие рассуждения, и доводя до белого каления всех домашних, Ольга Сергеевна

страдала так, как она умеет страдать в такие моменты депрессии. Поэтому назначенный

ужин был заключительным аккордом всего действия, который следовал всегда после

таких срывов чуткой и женской натуры, как говорила сама хозяйка, подчеркивая свою

тонкость понимания и жизненность. - Она выживет, так как есть тесть, а вот мужа жалко.

Что там с ужином? Я так и знала, что Гена будет тянуть. Ему лишь бы лишнее выпить до

стола, а то вдруг не хватит?

- Тебе ничего не надо, я смотрю - раздался голос Геннадия, который нёс разнос с едой в

зал, где уже был включен телевизор, по которому шёл его и жены любимый сериал про

полицию на известном канале. - Меня, поди, на улицу, если что. А вдруг рак? - И тут

раздался смех Геннадия Борисовича, так как тема наследия раковой болезни от ушедшего

его отца была одной из основных тем юмора в семье.

- Ага, дождешься от тебя. Ты всё уже внутри пропил — Как всегда супруга категорична, и

её тон, на этот раз насмешливый в этот миг почему-то вызвал неприязнь у хозяина дома.

Его тело как-то собралось и стало похоже на пружину. Он даже как-то присел немного, и

на его скулах появилось напряжение. Хозяйка пропустила этот момент мимо, хотя тонко

чувствовала настроение мужа даже по малейшей интонации. Она ни разу не ошиблась, даже если разговор шел по телефону, делая анализ и констатируя состояние алкогольного

опьянения супруга.

- От тебя много дождешься - Геннадий Борисович накрыл стол, и послышался звук

текущей жидкости в стопки. - Долго Вас там ждать? Чипсы для Ваньки я уже взял….

- Хоть квартира освободится - смеясь, подходит в зал Ольга Сергеевна вместе с дочерью и

внуком

- Ничего… посудишься ты у меня, еще как посудишься.…если чо… Две «эти» в доме, и

внук, а толку ноль

- От тебя много толку! Я и гляжу! Как радуется тело, когда тебя нет — И все это со

смехом и признанным юмором всей семьи, так как все веселятся на свой манер и лад

распознаваемый опять же всеми на миг бытия.

И вот уже выпито по одной и налита вторая, и уже Геннадий Борисович сходил на

перекур, и ничего не предвещало беды. Раздался звонок, и хозяйка дома как всегда

«залипла» за телефоном на минут тридцать. За это время Геннадий Борисович успел

принять раза три внутрь, и закусить. Внук с дочерью уже в своей комнате и слышится их

разговор. Елена вскоре вышла, и стала одеваться на улицу, прося папу посидеть с внуком, и уложить его спать. Тем временем заканчивается телефонный разговор мамы с подругой, где обсуждается тема рабочих будней, в разрезе кто и как пришел на работу.

- Успел уже? - Ольга Сергеевна садится за стол

- Нет, тебя буду ждать! Всем кости вымыли?

- Тебе не вымыли…. а ты куда Лена?

- Мам уложите Ваньку, я добегу на часок…

- А ничего что мы с отцом решили поговорить сегодня? Или я уже опять ничего дома не

значу? Один глазками хлопает, невинно попивая горячее, другая намылилась на вечерню

случку. А мама? Я видимо железная?

Так разгорелся скандал с приездом полиции, которая и забрала Геннадия

Борисовича в отделение. Удивительно, что до сего момента более острые темы не были

причиной для скандала, а тут как будто кошка на хвост всем наступила, и пришлось, как

всегда в ответственный момент скандала выпалить всем от каждого по тому, что лежало и

что накипело. Еще долго гремел голос Геннадия Борисовича на весь подъезд, матеря

жену, которая заявила всем, что она опасалась, как бы он её не ударил. Подъезд

содрогался от вопроса: – «Когда я тебя тварь хоть пальцем тронул?», - а Елена

успокаивала внука, злясь на то, что не исполнила намечающиеся планы. Говоря честно, 25

постукивал супругу хозяин дома, будучи молодым и задорным. Не так уж и очень

постукивал, а как бы сказать помягче, лаская подзатыльником или шлепком, которые

бывают намного обиднее отличного тумака. То время позади и уже последние лет десять

самому дяде Гене попадает по всякому поводу. Не так уж и сильно, но пару раз полёт

тарелки от руки супруги к его телу находил свою цель, и тело Геннадия Борисовича

принимало сигналы о боли в мозг сразу. Он терпел.

На следующий день Геннадий Борисович, приговоренный к штрафу, собрался на

дачу и был таков. Целые долгие две недели от него не было ни слуху, ни духу, пока сама

Ольга Сергеевна не исчезла из дома на два дня, после которых они вместе, оглашая вокруг

запах выпитого спиртного, помирившиеся, явились домой. А жизнь продолжала своей бег, тем более у Елены появилась очередная «подруга», с которой они развлекались тем, что

снимали мужиков по телефону зарегистрировавшись в каких-то знакомствах. Так в её

жизни появился Антон. Он пришелся как раз во время, когда воронка лжи и

беспросветности все дальше затягивала её в сумасшедшие поступки. Жизнь пришла как

спаситель, тем более Антон, будучи женатым, влюбился моментально, и Елена это сразу

поняла. Её жизнь стала налаживаться, и в ней появился смысл. Ребенок стал получать

дорогие подарки, она посетила курорт на море, где пролетел сумасшедший (и прямо

говоря очень «романтичный роман», если оценивать его женской рукой Елены от мечты, до всеобщими принятыми иллюзиями) роман, и сдала на водительские права. Железо

было очень горячим, поэтому требовалась кардинальная встряска. Так появилась вторая

беременность и рождение дочери, от которой Антон уже не мог отказаться к этому

времени потерявший работу. Беременность Елены давала много вопросов для обсуждения

внутри семьи, но Елена держала рот на замке, предпочитая говорить исключительно

скандалом, с соответствующим языком и интонацией, что кроме Антона ей никто не

нужен. Как Вы понимаете, тут необходима и нужна пауза.

Всё сказанное никак не относится к моему отрицательному суждению об Елене.

Скорее наоборот. В наше время умение жить всегда поражает окружающих своими

результатами, и Елена тут могла дать много очков любому человеку. Не имея

образования, она всегда была своей, если рядом люди образованные и даже научные, и

всегда она своя, если рядом совсем другая категория людей. Единственное, что её не

украшало, это матерные слова, которые порой находили выход и являлись как бы её

неотъемлемой частью речи. Наша главная героиня иногда имела качество просыпаться от

иллюзий. Свидетелем этого был и я. Это отцепление от себя и оцепенение трудно описать.

Сначала меняется е облик. Ты смотришь на е лицо, и понимаешь, что маска брошена и

перед тобой явится то, что ты так ждешь, понимая всякий раз в разговоре, что говоришь с

человеком маской или человеком невидимкой. И вот появляется на свет то самое, что как

бы есть истина. Надежда что выскочит ангел, кончается через секунду, и перед тобой та

самая женщина, от которой бежать хочется сразу. Некоторые в пылу откровенности или

скандальности начинают душить человека голосом или характером, а вот Елена начинала

действовать. Первое что вырывалось наружу это её манера говорить вопросами. Она

буквально сыпала вопросы на голову мне, от «ты отказываешься» до «зачем тебе», и если

бы на моем месте был другой (я видел реакцию людей, которые попадали под этот пресс) человек, то было бы очень незавидно тому человеку. Я же рассмеялся. После моего смеха

эта мадам не разговаривала со мной год и даже после описанных мной событий, когда мы

вроде стали снова приятелями, охлаждение ко мне сквозило всякий раз, когда наступал

момент разговора. Причину этого я понимал отлично, так как Елена не умела забывать.

После потока вопросов, (а она обладала еще одним изумительным качеством - это

неспособность слышать другого человека и запоминать, что он говорит и порой это

приводит к очень смешным моментам, если ты её знаешь долгое время) начинается второй

этап того самого балета. Тут уж держись. И, наконец, оканчивается походкой. Эта та

самая походка с гордо поднятой головой, от которой щеки сдерживающие смех так и

прыгают на твоем лице. Ты держишься до последнего, и терпишь до последнего, пока

тело Елены скроется от звука, который ты уже рассчитал, где закончится. Как только это

происходит, ты смеешься, держа в голове эту походку «гордой женщины».

Первые месяцы нового брака были тяжелыми и иногда, она находила отдушину в

объятиях Андрея, но он приезжал довольно редко. Жили они у её родителей, где Ольгу

Сергеевну раздражал ребенок, и лишь капитальный ремонт квартиры за счёт выплат от

государства за детей с риторикой «всё для человека», сгладил ситуацию, и хозяйка на

время ушла в молчаливое согласие. Рано или поздно должно было рвануть, тем более пару

скандалов маленьких масштабов уже рисовались раз другой, гасившиеся из-за жесткого

характера хозяйки дома, вовремя умевшей сдать назад, но в её голове уже сидели фразы

Антона, которые задели ее больше всего. Он умел увидеть главное, и что больше всего

раздражало, попасть в точку. Он был как бы извне семьи, и не входил в круг

информационного блага, которое так строила хозяйка дома. Вторжение в это её благо

было красной тряпкой, и вся натура Ольги Сергеевны бунтовала, одновременно приводя в

движение ум и звуки где первопричину было трудно установить, что и кто за кем. Время

без работы Антона приводило её в ужас от злости, и она к своему стыду стала даже

считать все продукты, которые съедал её зять. Так что месть зрела, и, как известно месть

должна была созреть, и она созрела, но, для этого удара надо было, чтобы прошло десять

лет. За эти десять лет семейная пара поработала вместе в одной коммерческой фирме, и

когда встал вопрос что делать дальше, после ликвидации организации, Елена ни секунды

не сомневалась, тем более оседлав ложью мужа, она понимала, какие перспективы ей

рисуются как жизнью, так и самой судьбой. Никакие. Мама была рада её поддержать, зная

прекрасно свою дочь. Так стал воплощаться первый этап её мести по отношению к

Антону. Она кинулась обратно в город, найдя там работу и окончив за это время ВУЗ давя

на жалость мужа и забирая у него последнее. Мимолетные романы с однокурсниками, посиделки в ресторанах и танцевальные шоу, стали приятным плюсом в жизни, тем более

с плеча была скинута дочь, которая жила в деревне с мужем. Это сулило огромные

преимущества. Вот где наступила та самая свобода. У неё на глазах стали появляться

круги от свободы, и, поняв это, стоя перед зеркалом после очередного танцевального

вечера кому за 30, где её любил незнакомец без лица, она сначала ужаснулась, а затем

вязала себя в руки. Так появилась в её гардеробе молодежная одежда, и она стала не

отличаться от модной молодежи на улице. Мама сразу дала диагноз, мол, возрастной

кризис, и это её только рассмешило. Ей нравилось, и это было важным. Так стала

зарождаться та удивительная дружба между мамой и дочерью. Как-то постепенно они

привыкли к другу-другу, и уже ни один разговор не проходил мимо их ушей и слуха.

Откровенность их перешла на уровень подруг, и Елена стала нуждаться в маминой оценке

всего, что её окружало, а Ольга Сергеевна стала дорожить откровенностью дочери и

своей, ибо первый раз она стала озвучивать без стеснения свои мысли и стремления. И её

поняли. Так появился Евгений, который не просто вошел в жизнь Елены, но который стал

частью жизни мамы. Появилась тайная связь, и отношения обсуждаемой троицей на

разные лады. Откровенность, открытость, отчетность и даже честность (что пугало Елену

как непривычная для неё атмосфера) тут пленило всех. Ольга Сергеевна была в восторге

от Евгения, и она уже предчувствовала взгляд Антона, когда тот получит удар. Всё это

время она продолжала посещать его дом в деревне, где приятно парилась в бане, и

попивала дорогие спиртные напитки мелкими глотками, которые покупал Антон

специально к их приезду. Её муж любил такие поездки, где все его время походило как

повторяющийся кадр - стол с едой, выпить, и спать. Затем наступал отъезд из деревни и, ожидая хозяина в машине, Ольга Сергеевна уже не раздражалась от его глупой привычки

всегда выкурить сигарету, задерживая движение, когда надо было отъезжать. Она

ликовала внутри оттого, что в деревне остается Антон, когда как её дочь уезжает к тому, кого она так умно преподнесла на блюде Елене. Это приводило к результату, к которому

стремилась и сама Елена. Это был пик её лжи и манипуляций, и ей казалось, что она

наконец-то стала властительницей чужой жизни, и всё подчиняется ее планированию и

хотению. Антон уже казался далеким и каждый приезд в деревню был для Елены пыткой, но она не могла оставить дочь, и поэтому эту «вынужденную каторгу» (её дословное

выражение, которым она награждала всех, добавляя, что Антон хороший) и брезгливость

от прикосновений мужа она терпела, делая вид заботливой мамы и жены.

Евгений исчез быстро. Антон, будучи в городе в гостях у тещи, случайно увидел

страницу в сети от Ольги Сергеевны и понял всё. Скандала не было, так как Елена умела

быстро мобилизоваться и, кинув от себя Евгения, предавая свои собственные слова, обрывая все связи, она сумела объяснить свою непричастность, понимая, что объяснения

её довольно убоги и смешны. Она всё свалила на маму, зная, что последствий не будет.

Она рисковала, и её расчет удался. Рядом была мама, которая к её удивлению, поняла и

поддержала, и рядом появился Андрей, который был три дня по случаю в её городе, и, проведя возле неё время, влил вместе с любовью успокоительное. Душа встала на место, и

семейная лодка продолжила свой дрейф. Потом появился Виктор. Опять жизнь дала

сигнал и помогла Елене. К этому времени она сильно ввязла в кредиты, сумев выйти из

них, повесив их на мужа, который ни минуты не задумываясь, схватил их на себя.

Поэтому, когда выплаты стали невозможны, он подал в суд на себя и остановил сумму, предпочитая выплаты с заработной платы. Встал вопрос о доме и машине, которая

принадлежала мужу. Машина была переписана на Елену, как и дом, был оформлен на неё, а потом и земля. Муж остался голым, что сулило некоторое спокойствие. У Елены не

возникло ни одного отторжения внутри, когда происходил этот процесс и, обнимая

Виктора в гостиничном номере, она жаловалась ему на свою нелегкую судьбу, подчеркивая, что она девочка, зная, что этот довод особенно чувствителен для мужчин. А

потом случилась ужасная авария. Они с дочерью чудом остались живы, и потом, находясь

в больнице, она принимала двух своих мужчин, радуясь жизни. Ей действительно повезло, тем более она нашла в этом какие-то мистические нотки, и вывела некие формулы от

судьбы остаться живой, до Бога, который специально так сделал. Каждый раз мистическая

составляющая аварии ширилась и дошла до того, что место аварии, оказывается, было не

их и потому они были спасены, что авария как бы показала им, как долго они будут жить, и судьба их смотреть на мир глазами восторга и правды. К этому мистицизму были

подключены все окружающие люди, и когда прозвучал голос Антона при разводе, что

причина всего-то неумение водить машину и глупость Елены, это стало взрывом атомной

бомбы в её голове, и она буквально впала в истерику, от которой её спасала мама и ее

откровенные посиделки от слов. Тогда она первый раз стояла на коленях в каком-то

переулке и её рвало на асфальт от выпитого в кафе. Она плохо помнила, как её держал

какой-то пьяный мужчина, и всё время пытался посыпать комплименты. Он проводил её

до дому, и, заходя в квартиру, она помнила брезгливость от его рук и запах от пьяной

бороды. Он пришел через неделю и дождался её, сидя возле подъезда. Оказалось это её

старый знакомый, который помнил её по молодости, но она не помнила его, и прогнала

самыми грубыми словами и прозвищами. Эти мысли о мистике жизни и смерти, связанные с аварией, не помешали ей сойтись в близком танце с адвокатом, (который

занимался её делом пытаясь отсудить от дорожной службы деньги) которого она называла

Толенька, из-за чего чуть пару раз не прокололась при муже, разговаривая с ним по

телефону произнося его имя не тем тоном присущим деловому разговору. Всё

объяснилось волнением и делом, которое крутилось вокруг этой аварии. Адвокат помог

выиграть суд у дорожных служб, и она, положив все выигранные деньги себе в карман, осталась довольна результатом, с которым исчез и Толенька.

Судьба достойная романа. Любой с горечью пробежит мимо, да и для нашей

истории она имеет косвенное отношение. Иногда страшно подумать, что будет, когда

произойдет массовое желание печатать написанные личные мемуары. Что если бы каждый

из нас стал описывать нас самих и окружающих, то, думаю что ни один из романов

заставляющих нас плакать и сопереживать не смог бы передать весь спектр эмоций, который присущ отдельно взятому персонажу жизни. Впадая в маразм «романтики», как

описать «трагедию» семьи Елены и Антона? Да и трагедия ли это? Писатель порой имеет

право на свой субъективный взгляд, но то писатель, а потому, это последнее исключение

которое делает пишущий эту историю. Осталось воспринимать трагедию? А никак, мы не

будем воспринимать, потому что трагедии нет, поэтому побежим по этим незначительным

историям в судьбе Елены, оставляя позади разрушенные судьбы и разваленные сердца.

Гром грянул ночью, по причине забывчивости Елены, оставившей телефон на

столе, без кода допуска, которым снабдили сегодня все запудренные устройства. Юрий, будучи пьяным, как-то рассказывал своим родственникам делая пасы руками пытаясь

показать размах мыслей:- «Тут надо сказать нам, пряча лицо в ладонях от стыда, что

лживый человек довольно примитивен и ложь его видна моментально. Лживый человек

описывает и доказывает то, что никогда не было, а является его фантазией из головы с

определенной целью. Эту ложь наш мозг не может долго хранить в памяти как

реальность, поэтому ложь последующая, всегда оправдывает первую ложь и, наконец, наступает взрыв. Пузырь лопается». Оказался прав. Каково же было удивление Елены, что

её Антон уже год знает об её отношениях с Виктором. Гром есть гром. Тихо, не ставя

Антона в известность, она, забрав дочь, уехала из дома. Начался новый этап в жизни. Её

сын молча глотал перипетии жизни и, будучи уже взрослым, быстро стал забывать, ненавидя Антона, который ни словом его не оскорбил, ни делом. Елена стала жить в

новом формате, как она говорила, делясь сокровенным с мамой. Промежуточная точка с

последней семьей Елены был поставлена. Поверхность, в которой это все происходило, поражало участников своей ясностью и даже предсказуемостью. Впоследствии эту

историю гоняли по головам многие, кто был, так или иначе, втянут в круговерть всех

переживаний и движений. Эти мысли гуляли широко по просторам сознаний людей

событий, и если сегодня иногда приходится услышать от участников тех «движений» их

выводы, то от первоначальных ничего не остается. Причина опять же банальна. Это

нельзя сделать по причине «не суди да не судим, будешь», но бывают такие ситуации, что

всё лежит на поверхности, так что порой удивляешься, что это чувство от простоты и

ломка от ясности, приходится брать без всяких последствий для себя и своего сомнения.

Единственное, что было ясно тогда, это жизненный шок для Елены. Это уже не было

игрой. Её первый и единственный шок в жизни до определенного времени. Ей первый раз

в жизни стало стыдно и она даже почувствовала, как совесть стала жрать её сердце. Она

даже почувствовала (как поэтически рассказывала Ольге Сергеевне) и услышала звук

этого скрежета зубов и ломаемой плоти от каждого укуса совести. Это было недопустимо

в её мире, и она быстро взяла себя в руки. Антон был вне её планов и ощущений. А этот

приход из другого измерения его и его принципов, всегда её страшил. Страшил как-то по-особенному, что к страху, как к таковому, не имело никакого отношения. Первый раз в её

жизни появился человек, который всё сказал ей в лицо, и эта правда шокировала её. Но

она не была бы той самой Еленой, если бы не смогла построить внутреннее отторжение

правды, заменив её ложью. В этом она была «профессионалом». Понимая всё это, она

даже выложила всё маме, которая поняла все душевные переживания любимой на этот

момент дочери, да и повод благости был подходящим. Мама посетила бардовский

концерт, где стала звездой, горланя с молодыми людьми под гитару репертуар «Арии».

Прошло половина года, и встал вопрос, что делать с домом. В нём проживал

бывший муж, дом был её, машина, разбитая в хлам давно продана, а на деньги был

погашен её очередной кредит. В любом случае, Елене требовалось для успокоения души

примирение, пусть и на разводе. Это особенно понятно, когда человек является

источником трагедий и фарса. Елена это понимала. Все началось с болезни. Бабушка

Елены заболела, и понадобился прибор, позволяющий проводить процедуры очистки

легких. Этот прибор был у них дома, и Елена решила не тратиться на покупку его, а

забрать его у бывшего мужа. Она, зная, что муж никогда не закрывает дом, приехала и

забрала этот прибор, а потом поставила бывшего мужа в известность.

- Я приезжала и забрала прибор

- А что только прибор? - голос Антона по телефону ей сразу не понравился - могла бы и

всё вывезти, как уже вывезла, не побрезговав даже моей серебряной цепочкой.

- Я не знала что у тебя столько ненависти - нашлась сразу Елена, которую не на шутку

испугала интонация Антона. Она остановила машину, и включила телефон на внешнюю

связь, понимая, что дальше последует. Человек такого склада характера сразу чувствует

опасность, потому, что знает причину такой опасности. Обмануть можно любого, но

метода обмана себя, человечество еще не изобрело. - Я думала мы разойдемся по-хорошему.

- Загибаем пальцы. Первое, пока Вы мадам любовались голым телом своего любовника, Ваш покорный слуга перевел на тебя свою машину, которую ты благополучно разбила из-за своего неумения водить машину. Потом Ваш покорный муж, зная, как вы летите на

свидание к любовнику, чтобы полюбоваться закатом в номере гостиницы, платил и платит

твои кредиты по суду. Затем, пока вы ведёте жизнь настоящей девочки, выставляя свои

губки и фотографируя их сверху в сети, видимо считая, что так человек выглядит

красивее, вместе с голыми телесами, Ваш покорный муж переводит на Вас наш дом, чтобы его не арестовали службы. Пока вы посиживаете в ресторанах и кафе, тряся своими

«булками» на дискотеках и наслаждаясь общением со своей мамашей, достоинство

которой в психе и депрессии, и это она умеет делать лучше всего в жизни, Ваш покорный

супруг воспитывал дочь, читая ей ночами и вечерами сказки и книги. Обучал её чтению, записывал на кружки, водил, на праздники и в садик, посещал родительские собрания и

был в больнице на приеме, когда девочке нужна была помощь. Всё это время, моя супруга

тупо хвасталась своим умением кувыркаться и страданиями вне семьи. Потом незабвенная

Елена, потихоньку ограбила меня до конца, опустошив дом, и сейчас говорит о честности

и порядочности.

- Ах, ты так…

- Да я так. А ты как?

- Да подавись ты всем - она бросила трубку, отключая разговор, решив записать голосовое

сообщение, где поставить все точки в проблеме. Но, не записала, так как слов оправдать

подлость не было. Их никогда в этом случае, не бывает. Но, на всякий случай (а вдруг суд) она после этого разговора стала записывать все последующие диалоги, и копить их в

памяти телефона.

Пятая глава:

Прошел год после известных событий, и «раны» стали затягиваться. Елена спешила

на автомобиле, который ей по счастливому случаю подарил брат, к новому своему

избраннику. Счастливый случай заключался в желании близкого человека помочь сестре, пока та ищет смысл жизни вокруг себя. Так и сказал, аргументируя свое «спонсорство» и

оплатив покупку, растворился в своих просторах, обещая вернуться лишь тогда, когда

сестра, наконец, подаст с кем-нибудь заявление на регистрацию обязательств перед

другим человеком. «Обязательство сие ничто и никак, коли нет колечка на пальце. Извини

сестренка - сказал Стас – давние и главное бессмысленные по логике деяния, но, увы и

ах».

Неделя прошла как город покинул Андрей, который уже не вызывал в её душе

такого отзыва как было раньше, (Лена связывала это со своим взрослением и обретением

некой жизненной мудрости как поход от глупости к иному виду глупости) и все его

«сальные» шуточки и разговоры «ниже некуда», уже не были для нее желанными, и

главное ожидаемыми. Новый её избранник Андрей, однофамилец старого друга, был

богат, и в этом была его главная особенность в привлекательности. За это Елена прощала

ему всё, и запах изо рта, борясь с которым он вынужден был весь день употреблять

мятные препараты, и некую трепетную щепетильность к своей внешности. Размышляя о

том, как получше избавиться от первого Андрея, она припарковала машину возле

ресторана, и выйдя из него, увидела Антона, который чистил улицу ото льда, стуча по

тротуарной плитке ломиком.

- Пик жизни достиг? Поздравляю - бросила она ему, запахивая норковую шубку, зная, что

успела продемонстрировать бывшему чулки на ногах. Это её умение демонстрировать

именно тот отрезок ног, без всякой похабщины, в чулках вызывающий «чувства» был

отработан годами. Первый раз она отработала это на враче, который осматривал её по

случаю. Блеск в глазах у человека в белом халате она уловила сразу и оценила его

невыдержанность, когда тот спросил по случаю чего такой наряд. Не дождавшись ответа

он сам и ответил, предполагая встречу с мужем с чем она и согласилась поймав себя на

мысли что порой эффект от созерцания тела намного больше влияет на мужчину чем

слова и клятвы. Фетиш ею был понят и осознан.

- Не говорите - Антон продолжал бить ломом по тротуару, где крошки ото льда собирала

какая-то полная женщина в желтом жилете — Вы тоже достигли пика. У каждого свой

пик - и он, взяв тележку за ручки, повез её по тротуару к куче снега и льда, которую

рабочие закидывали в грузовик.

Ресторан встретил прохладой и милой улыбкой человека, который бережно принял

от неё шубу. Следующий провел её к столику, где ждал Андрей. Он выглядел элегантно и

красиво. Его желваки ходили, перемалывая мятную жвачку, и на столе уже стояли

приборы, и лежало меню. Идя к столику, она услышала восклицания подвыпивших гостей

ресторана в свой адрес, и, поймав на себе пару восхищенных взглядов, зафиксировав сие, подойдя к столику, поцеловала Андрея в щеку.

- Привет красавица!

- Привет любимый, заждался?

- Да нет, представляешь, я тут с женой своей общался, она что-то подозревает. Достала

уже. Завтра у нас приём на работе, и будут некие тёмные личности типа умниц и умников, в общем, скукота страшная. А как ты? Как бабушка?

- Поедем в выходные к ней в гости. Мама собралась её домой перевозить, и квартиру её

поделили между мамой и Валей. Сил нет уже, смотреть на это. Ты решал бы а! Давай уже

семьей махнём к ней? Сын поступил?

- Ага, поступит он, жди. Денег дал.

- А что жена?

- Сидит что-то мудрит с телефонами, все вычисляет меня по времени выхода и входа.

Короче Штирлиц в юбке. Ты дополнительную страницу создала?

- Ах, ты мой шпиончик. Создала, и сегодня скину тебе для знакомства. Я там взрослая и

серьезная, а фотографии тебе вечером «ню» вышлю, так что жди. Какие планы?

- Щас поедим да ко мне поедем. Всё купил к романтике, как твои дети? Так что

фотографии обождут, ныне ночь наша.

- А никак. Мама посидит, никуда не денется. Не каждый день встречаемся. А что Андрей

за посиделки?

- Да так себе. Я же спонсор науки и даже неких общественных движух, будь они не

ладны. Представляешь, сижу сегодня, обсуждаю всю эту встречу, и начался балаган, когда

речь зашла про счастье и будущее. Щас же что не тема, то специалисты. Вот и выступает

моя секретарша Светочка….

- Уже Светочка? Растет девочка… - Елена надула губки, зная, что такая «надутость»

нравится Андрею. Как он всегда говорит? Мол, любовь потом будет слаще. «Тоже мне

мажор. Надуть губки он может, пожалуй, и это у него никак не получается. У него вообще

ничего не получается и, потому мне нравится что он ясен как открытая книга. Что ж, почитаем тебя. Еще как почитаем, выплёвывая каждую страницу в туалет, в известном

качестве» - думал она, натягивая на лицо свою фирменную улыбку.

- Не ревнуй. Тон голоса мой не уловила. Это сарказм. Так вот эта дура, которая всё

норовит меня затащить в койку, и которой жена втыку давала не раз, подозревая что-то….

- А что? Операция прикрытия…. - Елена смеялась

- Ну да - Андрей скосил глазки, когда бывает недовольный, и Лена поняла, что прерывать

его себе дороже. Это не Антон и баловаться не будет. Пошлет! Начальник и бизнесмен —

Молчала она….. – Он выпил половину бокала сока - молчала, и выдаёт речь, мол, дорогие

коллеги — Андрей смеялся, как умеет смеяться хозяин над холопами, и эта оценка такого

смеха была его личным открытием. Оказывается, смеяться можно над холопами, и это не

смех когда рядом приходиться находиться с равными людьми и не смех пред начальством.

Смех перед полицией должен быть особенным, а перед женой раскованным и

неприхотливым. На вопросы Елены, он не стеснялся и говорил, что готовился к такому

смеху перед зеркалом. Впрочем, добавлял он всегда, как и положено бизнесмену, умеющему всё просчитать… - нашла коллег дура набитая, я мол, хочу поднять вопрос

глупости. Представляешь? Глупости! Я открыл рот от удивления. - Он налил вина Елене

и, слыша, что та против алкоголя в этот вечер, так как ей, еще везти машину, довольствовался своим бокалом сказав, что его машину заберёт его шофер, и он

предпочитает такси.

-Так что там с глупостью?

- А ничего! - Андрей зевнул, и Елена почувствовала запах из его рта. Ей в голову пришла

мысль проверить своего любовника на желудок и, задумавшись над этим, она понимала, что пока не время залазить в такие интимные штуки. - Прикинь, оказывается глупость это

любовь, а не глупость это разумное не использование и использование человека. Я

честное слово ее зауважал маленько. Сразу вспомнил моего оцта недоучку. Он же меня в

полицию загнал работать и некуда-то, а следователем. Меду прочим честный был мент.

Так и сдох честным. Мой папочка глупостью называл мою мамочку и добавлял слово

жизнь. Знаешь, удачно получалось. Глупость жизни. На всю жизнь я запомнил это.

Мамочка, как ты знаешь, сидит щас вся такая правильная и думает, что сын её удался

благодаря ей. Ага, жди! Если бы не моя благоверная хрен бы ей, а не поездки в Турцию на

берег отдыха.

- А как ты решил отмести Ларису? Как с детьми? Может ну эту свадьбу и жизнь, нам и так

хорошо - говорила Елена, засовывая в кошелек, протянутые две красные «пятёрки» от

Андрея.

- Не говори ерунды. Правда я не сахар и потрахаться умею и люблю, но тебе не изменю.

Я, между прочим, за её проданную квартиру для бизнеса, отдал ей в двадцать раз больше, так что считаться не будем, а её публичность и умение будоражить «всех и вся» нам и

пригодится. Пусть бузит. Сейчас только сын поступит и всё, кранты. Развод. – Свадьба

как тема всегда присутствовала в разговоре и Елена понимала, что Андрей тоже понимает

глупости этого будущего и играет в это будущее так же как играет и она.

- А что там Светочка то?

- Слушай, я думаю её повысить после такого.

- А может, она тебя раскусила и твои понятия тоже?

- Не может, а раскусила. Она губки надула, и, глядя в глаза моему заместителю, целую

теорию двигает, и это в присутствии мадам из Правительства области. Я прямо получил

удовольствие. Сама послушай. Оказывается, человек всегда знал, что родился для,… чего

ты думаешь? Для использования его другим человеком! О как! Это как-то звучит

естественно, типа, что погода сегодня солнечная и морозная, если выйти и взглянуть на

неё. Но она, эту истину двигала, как будто докторскую защитила. Мадам из власти даже

подпрыгнула и давай сыпать мол, почему, мол, как так? До сих пор хочется в рожу дать

первому встречному.

- А ты выйди и дай. Я тебе покажу кому…

- А сдачи он не даст? - Но в Елене уже вспыхнул огонёк действия, на который она была

раскрыта всякий раз, когда приходило это чувство риска.

После ресторана, они вышли на улицу. Антон был на месте. Ей всё больше

начинало нравиться происходящее, ибо она считала своего любовника умеющим и

деловым человеком но не безрассудным «гопником», способным на такое действие. Это

её удивило, завело, и что-то далекое из бойкого детства вспыхнуло вместе с

ностальгирующим чувством происходящего. Показав пальцем в его сторону, она видела, как её Андрей, будучи уверен, что перед ним одноклассник Елены, который не очень то и

мужик, спросил у Антона, почему он так плохо чистит лёд, и ударил того наотмашь по

лицу. Антон завалился на снег. Сразу подбежали другие рабочие. Их пыл успокоил

вставший со снега её бывший муж, черпая из ладошки снег и прикладывая к носу. Она

услышала его вопрос Андрею, не хочет ли он еще ударить, и, получив ещё раз от него по

лицу, крикнул остальным, чтобы те не трогали его обидчика. Это было настолько

неестественным в её бытии и понимании жизни, что её буквально заворожила картина и

даже погода как-то стала волшебнее что ли. Видя, как Антон трёт лицо, пытаясь

остановить кровь, она, обняв своего мужчину, повела его к стоянке такси. Когда какое-то

такси удалилось, освобождая проезд, она завела свой автомобиль и задумалась. Андрей

же, после минутного воспоминания, вспомнил, кто был пострадавший от него, тем более

Елене надо было срочно поделиться сплетней. Потом, она, достав телефон, когда Андрей

удалился, набрав номер сестры, услышала приглашение в гости, и, решив провести до

вечера время в сплетнях, она вышла из машины и пошла к Антону.

- Как твои дела?

- Я с Вами водку не пил. Так что прошу на «вы». Что хотели?

- Да ничего, так посмотреть на чухана — и она пошла к машине посчитав, что мотор

прогрелся и можно ехать к сестре. «Точку я умею ставить. Хотя, что он мне сделал? Год

мы в разводе. Неужели чувства? Впрочем, у меня, их никогда к нему и не было. Гуд бай

мальчик глупышка»….

Андрей ехал в такси, и хмель вылетала у него из головы. Первый раз в жизни он

ударил человека просто так. Нет, Елена всё-таки ведьма. Он не узнавал себя, и поэтому, чувствуя стыд в сердце, он приказал таксисту развернуть машину и вернуться к ресторану.

Всю дорогу ему почему-то вспоминался отец, которого он плохо помнил как человека но, отлично понимал как отца. Он же сам есть отец, по крайней мере! «И что уж тут скрывать

отец отца всегда поймёт в отличии мужик от мужика» - Подумал он. Ему казалось, что он

отец именно такой, о каком мечтал его непутёвый папа милиционер. Именно таким он и

стал. Потом, когда до ресторана оставалось немного, он даже чуть испугался что его

визави для ударов уйдет, и он не успеет с ним поговорить. О чем? Этот вопрос возник, потом ушёл, потом снова возник, и, наконец, исчез навсегда.

Антон был на месте. Рассчитываясь с такси, он видел, как Антон грузит тележку

осколками льда и снега, разговаривая с неприятной на вид толстоватой женщиной. Он

смеялся, и смеялась по-мужски эта женщина. Он вышел, и сразу увидел, что его заметили, посмотрев в его сторону. Антон отставил лопату в сторону, прислонив её к краю тележки, и встал как вкопанный.

- Выпить хочешь? Угощаю! - Андрей был настроен решительно и дружелюбно, потому

придал своему голосу соответствующие нотки. Получилось не очень и глупо. От того, что

он выглядит смешным, ему стало хорошо и, совсем его развеселило то, что выглядит он

смешно исключительно потому, что сам так решил. Это было забавным.

- Да нет, спасибо - ответил Антон и это сочетание «да, нет» отрицающее друг друга, на

которое в свое время остановил взгляд некий юморист, имя и фамилию которого Андрей

не мог вспомнить, удивляясь памяти, придало остроты моменту. Всё располагало к

томному вечеру, если бы не одно но, вспомнив о котором, в его ум влезла грусть и даже

некий стыд. Сегодня ночью он снова будет с этой Еленой. Тупик нарисовался сразу. - Я не

пью.

- Я пью. Поговорить не хочешь?

- Поговорим. Только я не в одежде для ресторана.

- Ну да, там же так важно в чём ты одет. Пошли я приглашаю и комнату займем

отдельную. – В ответ его «соперник» рассмеялся и причину смеха Андрей понял не сразу, но когда до него дошло про отдельную комнату для мужчин, залился смехом сразу.

Они вошли без проблем, под улыбку «халдея», который даже чуть не поклонился, принимая тысячу в карман и прозвучавшее «халдей» из уст Андрея было скорее

инстинктивным, чем сознательно прозвучавшим словом. Это даже внесло в ум Андрея

неудобство. Он даже видел, как поморщился Антон. Заказал он виски, и виски дорогого, и

когда шерстил деньгами, слышал, как Антон спросил чаю покрепче. Встав со стула, он

пошел в туалет приводить лицо и руки в порядок. Пока его не было, Андрей размышлял, зачем он пригласил его. Вот какую такую роль играет сейчас Антон в жизни вообще, и в

его судьбе в частности? Он всё про него знал от Елены, и разговаривать с ним это просто

алкогольное требование того, что он влил в себя, и происшествие, с кулаками, которого он

не хотел, тут вообще не играет роли. Ударил и ударил. Делов то!

- Давай за встречу - начал Антон, пригубив чаю, как только за столиком стало двое.

- Слушай, мне сейчас вспомнился случай в школе. У нас над доской висел портрет какого-то учёного. Видимо химика, кабинет был для химии. Вынесла «химичка» приборы на

перемене и ушла в учительскую. Там была такая длинная стеклянная трубка, я уж не

помню, для чего она была нужна. Мой товарищ, придумал, интересую штуку. Катаешь из

пластеина шарик по диаметру этой трубки, и дуешь в нее. Не поверишь, но, шарик

развивал фантастическую скорость. - Он замолчал, выпивая глоток виски и посылая в рот

кусок еды, вкус которой он не почувствовал.

- И? - Спросил Антон, видя, как пауза затянулась.

- Да так, вспомнилось почему-то. Смотрю на тебя и вспоминаю, как товарищ предлагает

другому товарищу, мол, ты дунь в трубку, когда учительница придёт, и пока она

очухается, ты мне трубку передашь, я спрячу её, и она ничего не подумает. Ни про кого не

подумает, и будет лишь гадать о виновнике, и всё останется тайной. И осталось бы… - Он

достал сигарету и, закуривая, предложил её Антону.

- Я не курю,… история интересная, кто-то застучал?

- Хуже. Учитель пишет какие-то формулы на доске, одноклассник достает трубку и дует в

неё со всей силы. Шарик летит в этот портрет и делает там дыру. Портрет падает. Грохот.

Пауза и смех. Учительница поворачивается и видит как товарищ, который дул в трубку, протягивает её через ряд другому товарищу, который сидит так, как никогда до этого не

сидел. Он сложил руки, как полагается примерному ученику и, смотрит на школьную

доску. Вот и я сейчас в таком же положении. Я выдал себя тебе и сижу, и думаю, как бы

от тебя получить по лицу, чтобы быть спокойным. Елена ведьма. Как ей удалось? Вроде и

причины не было, и даже ситуация не располагала, а ведь сделал. Я сегодня её буду драть

как последнюю… - Андрей пригубил из стакана и, выпуская дым, замолчал, наливая из

чайника в стакан с оставшимся виски чай. Налив туда чай, он тушит сигарету в этом

стакане, зовет официанта и требует убрать и принести чистое.

- У меня был друг в школе — Антон смотрел в глаза Андрея, не отрывая взгляд — Учился

так себе, но мужик. Мы дружили. Тогда сдавали экзамены. И вот, на экзамене по физике к

нам приехала комиссия из области, а физику мало кто знал, так как учитель был

никчёмный. Наш преподаватель вертелся, чтобы как-то соответствовать, а их я помню

этих троих из высших органов. Два мужика и женщина. Я захожу и тяну билет. Номер 13.

Мой любимый номер, так как я всегда под ним выступал на соревнованиях. Номер

счастливый, но я ничего в билете не знаю. Тогда запускали по пять человек первыми, а

потом, вместо вышедшего из класса заходил следующий ученик. Так вот, я сажусь

готовиться к ответу, а мой друг выходит отвечать. Ты не поверишь, я забыл про билет, и

рот открыл от восторга.

- Хм…. А ты умеешь рассказывать. И что?

- Он до этого дня слово молвить не мог на уроках и мямлил на троечку. А тут в нём как

будто проснулось ораторство. Он даже на доске мелом начертил какую-то пещеру и, обозначил цифрами глубину пещеры, доказывая, что теорему можно было доказать лишь

в условиях изоляции для чего пещера и понадобилась. Ему поставили четыре и в аттестат

три. Так вот…

- Это еще не всё?

- Так вот, - продолжал Антон, не обращая внимания и продолжая вертеть чашку с чаем в

руках — После этого мы встречались с классом много раз, и всякий раз я рассказывал эту

историю под смех благодарных одноклассников. Мы как-то напиваемся с другом, и он

говорит мне, мол, ты Антон рассказываешь историю, а ведь я её помню совсем не так.

Меня помню, тогда поразило это открытие. Он молчал пять лет, позволяя мне

преподносить эту историю про его судьбинушку, впечатав её в голову всех и вся. Отныне

это стало частной собственностью нашего выпуска, как и другие истории.

- И как он её видел?

- Ему в голову не лезли все эти билеты, которые мы учили перед экзаменами, и он

прочитал какую-то книжку из популярной физики. Всего то главу прочитал, где

описывался этот опыт, а когда вышел отвечать к доске, то поставил всё на кон. Он вообще

не знал ответы на вопросы в билете, решив задачу при помощи шпаргалки, где даже

цифры совпадали, что было у всех тогда. Так что наш учитель на консультациях времени

зря не терял. Знала, что проверка будет, вот и готовилась. Так вот, мой друг чешет эту

историю и готовится получать пару, и вдруг получает четыре. Но и это было не всё.

- Мда… я тебя понял.

- Нет, не понял. Смотри, что происходит дальше. Я захожу с ним после перекура в зал, где

мы веселимся, и встает моя одноклассница Маринка. Отличная девочка. Умница. Офицер

в армии. Встаёт, и рассказывает, что на том экзамене, после моего друга, выступаю я, и

откровенно тону. Я учился на пять, и получить три на экзамене трагедия жизни, включая

родителей, для которых сын отличник надежда на высшее образование. Тоже мне

надежда. Чтобы вытащить меня за уши, незабвенная физичка задаёт мне простой вопрос

мол, покажи-ка ты Антон прибор, который что-то там измеряет. А все эти приборы стоят

сзади парты, где сидела Марина. Стоят все кучей, специально составленные туда для

экзамена. Антон не знает, и Марина показывает мне пальцем на прибор, так, чтобы никто

не заметил её палец. Я бодро рапортую, мол, прибор с большим набалдашником над

циферблатом. Учитель мне говорит, что я прав, и просит его название и я… - Антон

делает паузу, хихикая, и Андрей видит, что ностальгия все-таки значимая и занимательная

(для слушателя в том числе) вещь для человека — Я матерюсь бранным словом, произнося шёпотом, мол, вот же забыл. Мой мат слышит Марина и впадает в смех. Его

слышит вся комиссия, и я ухожу, получив пятерку после перешёптывания комиссии. Ты

не поверишь. Но я, эту историю забыл. Она касается меня, и я забыл, её, помня историю и

приключения моего друга. А ведь это было веселее и есть о чём вспомнить. Как только

Маринка выдает её, я вспоминаю. Вспоминаю всё подробно, но не так. Так что, то, что

было это еще не факт что это было и этому есть доказательства.

- Слушай, почему вы расстались? - Неожиданно спрашивает Андрей. При этом пугает его

равнодушное лицо.

- А тебе надо? Случайно. Я знал про любовника, а потом она оставляет свой телефон без

кодировки и приходит сообщение, и я как подлец его читаю, и выплывает вся переписка.

И какая переписка! Вот и всё. Банально. Банально, когда это случается в сериалах или из

рассказов знакомых. Последствия одни и всегда одинаковы, а вот прелюдия беды всегда

разнообразна. Скучно! Говоришь сотни слов, пытаешься донести мысль, а потом бац, и

готов результат, мол, хана. А не лучше ли сразу с «ханы» начинать? Тягомотина. Сказал

хана, и всем всё ясно, и какая разница что до, или после прелюдии ханы?

- Тебе хорошо. Ты философ. – Опять это равнодушное лицо, к которому добавляется не

менее зловещая равнодушная улыбка - Твоя история иная с её слов, и ты подлец, и

негодяй… Андрей выпил - с её слов. А мне еще хуже. Хотя тебя понимаю. Моя Лариска

мегера. Настоящая баба, хотя с Еленой по телу и опыту не сравнится, да и её любовник

ради её карьеры мне мозолил глаза, когда мы уже были женаты, и у нас уже было два

сына. Вот так. И всё равно я более на коне.

- Смысл терпеть? Хотя я тоже терпел,… нет, не терпел, врал себе. Себе врал. Себе! Всё

забыл, а ложь себе, ради лжи не могу. Ненавижу себя, представляешь?

- Ничего не понял! Глубоко копаешь Антон. Не утони.

- Была бы глубина то с удовольствием. Хочется её найти а не могу и прожив ища ответы в

конце, так и поняв что не нашёл и спасибо что искал и спасибо что не нашёл.

- Что будет, когда Лариска начнет фигачить! Бизнес то ради неё, и благодаря её

проданному жилью, золоту родителей. Опять же её. Она мне так и писала. А кто я?

Следователь блин, доморощенный, который еле ноги унес с ментовки. А я сегодня буду

драть Елену…,. ты не против?

- Ты просишь в глаз? - Антон засмеялся, и вместе с ним захохотал Андрей.

- Слушай ты парень хороший, и меня прости за удары. Сам удивляюсь. Пару дней назад

ко мне приходит в офис посетитель. Я принимаю её, а это маман Елены. Думаешь, зачем

она пришла?

- Хочешь, угадаю?

- Серьезно? А давай… спорить на вискарь?

- Ты все про алкоголь. Давай на вискарь. Я без денег, но спорю, потому что выиграю. Не

веришь?

- Ты интрига! Давай, лепим горбатого…

- Сначала она представилась, интеллигентно представилась, и ты, так сказать проник

симпатией. Потом, вся её речь минут на пятнадцать, сводилась к тому, какая судьба у неё

и её дочки тяжелая, и как много она терпела и страдала и, только с тобой она стала

оттаивать и обрела смысл. А потом вы вышли на улицу, и ходили по тротуару, наслаждаясь откровенностью.

- Ты серьезно?

- Виски на кону, ты не забыл? - Андрей подозвал официанта, и сделал заказ. Всё время, пока несли заказ, он молчал, и, рассчитавшись за бутылку, передавая её Антону, только

вздохнул.

- Не по тротуару, а по парку. Как всё банально. Мамаша и папаша, и на следующие

выходные я пригласил их на дачу при Лариске, которая будет бушевать…

- А где жена?

- Она в другом городе работает, суток двое на поезде. Там у нас квартира, а тут у меня

бизнес. Ты знаешь? - Андрей замолчал. Залпом выпил всё, что было в стакане. Затем он

забросил мандарин с кожурой в рот, и стал его пережевывать. - Ты знаешь, я не хочу

бизнес. Я хочу его продать. Я ничего не хочу. Всякий раз когда я продаю эту долбанную

булочку людям, меня грызет совесть. 40 процентов с каждой на карман. А мне еще 150

гавриков кормить, выплачивая им заработную плату. Но…. прочь совесть и душу. Прочь!

Слушай! Поехали к бабам! Я плачу.

- Извини. Такси вызвать?

- Я вызову сам. Не маленький. Видишь, какой лоб вырос, и даже с высоты своего роста ни

фига не понял, что мы друг другу сказали. Какие такие экзамены? Вспомнилась эта

плевалка, блин. Ни к селу, ни к городу. Елену я буду драть, черт её побери, и даст она мне

пьяному, что противно мне. А знаешь что более всего противно? Нет? - Андрей ударил

кулаком по столу, и, допивая снова налитый стакан, прошептал, глядя в глаза Антону — Я

её унижаю. Понимаешь, её унижаю! То, что я деру её, то этим и унижаю её, а может и

себя. Себя деру! – В его лице исчезла равнодушие и появилась боль. Боль пронзительной

беды, и собеседник его вдруг поймал мысль, что его сердце стало ловушкой для его боли, и он изгнал бы её без следа, чтобы не помнить эту боль. А может бы и не изгнал, ибо кто

он без боли? Прошло мгновение и в следующий миг, равнодушие снова заполонило

пьянеющее лицо - Так, где любовь? Она же есть! Я же её деру значит, есть любовь. Не

скотина же я совсем? А если я человек, то и любовь есть. Ты заходи если что, а я поехал

драть эту ведьму…

Антон вышел из ресторана и, в большое окно Андрей видел, как тот, подойдя к

своим товарищам, стал догружать почти полную тачку льда и снега, и, наблюдая, как с

ней удаляется какой-то рабочий, Антон стал посыпать чем-то тротуар. Андрей

рассчитался и вскочил с места, вспомнив главное. Выйдя из ресторана, он крикнул во весь

голос:- «Я забыл спросить, а ты что тут пашешь? Работу хочешь? Найду?» Закуривая

сигарету, видя как такси с его номером, медленно подъезжает к нему, он ждал пока Антон

подойдет, злясь на зажигалку, которая никак не хотела зажигаться.

- Спасибо. Я просто заменяю друга. Он уехал в деревню к отцу, а меня попросил пару

дней поработать. Я согласился, тем более в отпуске, и видишь как удачно. С тобой

поговорил. А может не удачно, но поговорил. - Андрей, смеясь, садился в такси, и, видя, как смеется Антон, назвал свой адрес. Такси тронулось, и он увидел, что водитель

девушка. Протерев глаза, повторяя про себя, что чем пьянее, тем больше девушек

нравится, он слышал, как в голову вползла ересь против самого себя. Мысли стали

бушевать. - Простите мадам. Мы доедем?

- Безусловно - девушка копировала его интонацию и явно назло ему.

- Рад, с. – Букву «с» он выдавил, шипя, растягивая её как можно больше. - Позвольте

сударыне представиться, Андрей - Он так кивнул головой вперед, что ударился о

подголовник переднего кресла. - Пардон.

- Ничего страшного

- Ничего страшного? Мадам, перед вами идиот, и не надо меня путать с Мышкиным или

вы Анастасия Филипповна?

- Да нет - засмеялась водитель — я скорее перевоплощение Ставрогина

- Бес? А знаете бес, кому как не Вам поведать, что со мной произошло, так как бес только

и поймет метущуюся душу бизнесмена. Вы думаете, у денег нет души? Ха-ха и все три

раза ха. Пока наш дирижабль летит под облака, готовя нам с Вами, небеса обетованные, не ясно кем, расскажу-ка я Вам быль. Я пьян и головушка моя полна мыслей. Встретил я

тут господина одного. Фрукт! Бывшего моей любовницы, и при своей собственной жене, которую я обещал любить и хрен знает чего, ибо по пьяне и не такое лепишь лишь бы

отвязаться… - Он неожиданно икнул — Простите мадам, с – Он снова протянул «с» как

можно больше и это его рассмешило – Покорнейше простите. Как видите, не успеешь

подумать, уже вспоминают на досуге. Я им кто, чтобы меня вспоминать? Папа Римский, али забытый дневник на тему как день станет длиннее, если в него меньше плевать? И вот

мой дорогой бес или бесёнок…. нет скорее бес, судя по знаниям и юмору, пью я вискарь, и говорю с тем, кому набил морду и, не вижу в нем ни испуга, ни,... впрочем, и я не

драчун. Она ведьма, бес, а значит, принадлежит тебе. Хочешь ведьму?

- Любовницу Вашу? Я предпочитаю мужа и, увы, не небеса, а человека.

- Ах, у нас есть муж… отлично! Хотелось бы услышать от Вас мадам как вы его любите, и

как дорожите его честью, если конечно я предполагаю к откровенности. Хотя какая

откровенность, ибо перед вами свинья и, как говорил Кац, равноценное существо

человеку, и, повторяя за ним, я говорю, что я свинья.

- Нет, вы человек, и просто запутались в простых задачах и Гашек тут к месту.

- Серьезно? Правда, я условие не читал, можно повторить?

- К Вашим услугам. Дано жена и дети. Дети есть? Значит, есть, коли киваете…

- Ты ближе к телу

- А куда уж ближе. Есть любовница, которую вы гоняете по постели, как сидорову козу.

Спрашивается, почему вы не гоняете жену по постели, и главное, с какого похмелья вы

решили, что детям без семьи будет лучше, и они будут расти счастливыми, когда будут

знать что их отец подлец? Правда врать тоже надо уметь, благо отговорка отличная мол, всё во благо детей и любви захотелось.

- Вот Вы такси. Вы что любовников не имеете?

- А зачем они? Назовите причину мне, и я заведу. Только у меня есть муж и любимый муж

и две дочки, которых мы растим.

- Таксуешь значит из-за денег?

- Увы и ах. Учитель не богат.

- Простите мадам… задачу мне всё равно не решить, не силен я в геометрии, я больше в

бизнесе и шпарю вискарь на всю катушку. Дело то не в этом. Что проходит мимо? А не

пойму. Призраки идут.

- Призраки?

- Не поверишь, я их кожей чувствую уродов. Я ж не пью, и белочки у меня нет, и не будет.

Просто выпил с одним перцем, под названием бывший, и он мне не понравился.

Правильно я ему в морду дал. Он умнее меня и справедливее, а значит урод. Каждый день

эти призраки шепчут и шепчут, мол, Андрюха капец ты уродина. Ты причесон свой видел

в зеркало?

- Мда…

- Что да? - Он повысил голос и сразу осекся, складывая две ладошки возле своего лица -

Извините мадам, был пьян.

- Ничего. Прическа у Вас и правда не очень, я бы направо зачесывала волосы, а не на

пробор.

- Исправим. А почему эта Елена, ведьма, между прочим, такое не сказала? Она хочет меня

с такой прической? Простите, она извращенка? В парикмахерскую меня вези.

- Хорошо, но это в другую сторону.

- Ничего. Подождешь меня? Потом домой!

- Всё за Ваши деньги.

- Мадам банкет будет оплачен, и я готов пригласить Вас в парикмахерскую за другое

кресло в качестве пациент….ки! – Он икнул и глупо улыбнулся и даже прочувствовал эту

глупость улыбки, как будто смотрел на всё и видел себя со стороны.

-Увы, я только что там была.

- Простите, снова не заметил. Джентльмен и не заметил вашего блеска! Ай-яй. Впрочем, с

Вашим мужем общаться желаю, и боюсь пару тумаков мне, за дело, он отвесит. Хотя, когда бес становится человеком это дорогого стоит и, кто, кроме меня, видел такое

превращение? Между прочим, мне вспоминается случай, когда мы с женой ездили в

Германию, и я лакал вино, под сенью кафе, наслаждаясь немцами, а точнее немками, которых убивали мы за всё плохое, и мне было их жаль. Я видел, как моя благонервная и

одновременно благоверная…, благоверная? И еще какая-то благо, в общем, жена

стесняется меня. А за что? За то, что я есть? Слушай, может, меня нет, а я лишь

ощущение? Хотелось бы знать, кто так ощущает себя. Кто такой этот болван, что выдумал

меня. Мда, тоже мне. Ни ума, ни фантазии! Я ему дал право? Сомневаюсь, на фига я мне?

Вы меня видите, значит, я есть, а почему видите? Прическу заметили. Рожи моей не

заметили, а вот прическу прошу к столу, ибо без прически и рожа моя вами не

принимается и не воспринимается. Называется, дожили. Называется ситуация.

Называется, живём. Какая разница как называется. Я залез к Вам в машину, и говорю

ерунду и, это факт. Ату меня на кресло к ножницам. Правда не ясно что хочу доказать, но

ножницы в данном случае меня привлекают больше всего. Ножницы, которым чик и брик

и нет клока, и бутылка виски, которая у меня, что? Правильно, стоит в холодильнике, и

которую, я что? Правильно выпью. Потом придет она, и я стану снова Андреем. Я не хочу

быть Андреем. Понимаете? Я хочу быть Андреем с женой, а не с ней. Это два разных

Андрея. А есть я. Это уже не для Вас, ибо это личность. Про неё ни-ни. Впрочем, мадам и

жена мне по фигу. А кто мне не по фигу? Вот условие... - он промолчал до самой

парикмахерской, и, заталкивая кубик жвачки в рот, он двинулся к двери, на которой было

написано слово «САЛОН». Открыв дверь, и увидев, что очередь отсутствует, он

оттолкнул стул, на который наткнулся, и вошел в зал.

- Зачесывать направо - произнес он, присаживаясь на кресло - опять не повезло.

- Почему? - Спросило существо с длинными прибранными волосами похожая на девушку

с соответствующим полу голосом.

- Приключения мать их за ногу вот почему. Мне везёт сегодня на девочек красивого пола

с красивыми глазами и профессиональными навыками труда. Впрочем, алкоголь мир

делает отвратно красивым на который так хочется с непривычки срыгнуть, а вот когда

приходит привычка, то и тошнит от мира и его красоты всё меньше и меньше. Потом

привыкаешь, и очухиваться всегда головная боль.

- Не поняла?

- Уф! Слышу нотки обиды, а ведь секрета нет. Почему вы дамы так обидчивы на слова, в

которых нет даже двойного дна? Ну не способен я на эти днища. Прошу к окну. Там вы

увидите такси и в нём водителя девушку и разговаривали мы в дороге про девушек. Вот и

весь сказ. И что-то мне подсказывает, что вы обязательно дадите свой телефон, не смотря

на обручальное кольцо на вашем пальчике. Угадал? Кстати я Андрей, и мне, правда, надо

волосы направо?

- Да, Вам так будет лучше, только телефон я вам не дам и, потому не дам, что вы, верно, заметили обручальное кольцо.

- Браво! Я живу в мире верности и благостности. Себя я ощущаю, как будто мной сейчас

руководит рок. Да здравствует рок! Хотя какой к черту рок! Я вот центр вселенной и если

вселенная оценит, наконец, что я центр, то быть тогда беде, или счастью для вселенной.

Между прочим, прическа что надо, а кто у нас муж?

- Таксист!

- Вы сговорились? Вот где мировой заговор таксистов, без цели и последствий, против

отдельно долбанутой личности. Сколько должен? Я доволен, и, между прочим, вместе с

причёской ко мне пришла уверенность и если бы не голова…. Её надо было остричь

чтобы оттуда вытащить этого ублюдка со своими школьными историями. Мало ему дал.

Впрочем, и дал не мало.

Андрей вышел из парикмахерской. Алкоголь потихоньку отступал, и начинала

болеть голова. До дома он молчал, понимая, что и так развязал язык. Выйдя из такси, он

принял от девушки телефон её подруги, которая падка на таких мужиков, как было

сказано, и, не понимая, зачем он берёт его, засунув его в карман, направился в магазин.

Его там знали, но его запал говорить иссяк и, бродя между прилавков, он придирчиво

выбирал фрукты, потом взял бутылку отличного вина. Подумав немного, он взял и

дорогую водку, затем, постояв минутку, вложил в корзину и коньяк. На обратном пути, он

зашёл в цветочный магазин, и купил цветы. Выходя из магазина, он сунул цветы в

мусорную урну, закурил. Докурив сигарету, он достал цветы из урны, и, направляясь, домой сунул букет какой-то ошалевшей от этого даме. Добавляя к ахинее про житие что-то типа, слов про красоту и женщин, как светочи в мире тьмы, договорившись до конца

света, если кто-то не включит свет в отдельно взятом окне. «Как всё просто. Тыщу лет

философии псу под хвост, ибо вискарь мне отдал ответ. И отбирать ответ от беса вина не

нужно было. Просто так отдал. Конец света там, где есть тот, кто свет выключит, и станут

тогда всех дела темны, так как не будет света» - пробурчал он, смеясь, отдавая честь к

голове. Дойдя до дома, он сел на лавочку возле подъезда и снова закурил. Из подъезда

вышла женщина с мусорным ведром. Он зафиксировал, что мусор есть, а это к удаче, выразил улыбку на лице от пришедшей глупости. Здороваясь с ним, она направилась за

угол, а ему очень не хотелось в подъезд, а потом в квартиру. Но все кончилось, когда

пришла Елена. Он дождался её на улице и, слушая от неё, после поцелуя, стенания по

поводу, что он романтичный и что их любовь всё-таки в наличии, набрал код подъезда и

вошёл внутрь, чувствуя в руке руку Елены. Темнота подъезда его поглотила на миг, пока

не включил свет распознаватель над дверью. Вечер начинал проясняться в сторону

хорошо и, поэтому жизнь обрела плоть и кровь. Он даже увидел воочию эту кровь и

плоть, где по стегнам подъезда побежала кровь, и они даже содрогнулись от нервного

напряжения идущее от всех жильцов проклятого нутра «муравейника» для живых.

Поднимаясь на первую площадку, он постучал по стене подъезда думая, что от его

прикосновений успокоится этот живой организм от неизвестного прораба ставший для их

всех творцом и художником жизненных и личных драм.

Шестая глава:

Ольга Сергеевна заканчивала утренний туалет. Настроение у неё было

приподнятое, связанное с её юбилеем, которое намечалось через три дня. Тем не менее, она не собиралась заканчивать свой «стресс» демонстрируя всем окружающим своё

плохое самочувствие. Буквально на днях она раздобыла «с боем» (включая попытку

поторговаться) у соседки старый видеомагнитофон. Соседка была давней подругой, с

которой она вместе вступила в борьбу за жилищное «управство». Это слово от знакомой

ей нравилось, и она повторяла его всюду, и даже когда ей сделали замечание, что это

слово не её изобретение, она отшутилась, сказав, что является проводником истины в

народ что было оценено как тонкий юмор компании. Цель была банальной, а именно

стремление взять под свое справедливое крыло решение дворовых и домовых проблем.

Вчерашний день она провела за просмотром свадьбы своего почившего в бозе сына, где с

экрана на неё смотрел живой юноша в свадебном костюме, специально на экран, демонстрируя свой талант: - «Зина была особа с трагическим взглядом на жизнь. Мадам

Зи-зи, всегда напоминала фигуру, из комедийного серила известного сюжета с

трагическим концом. Вся её сущность кричала окружающим о нелегкой жизни,превращенной в рай этой легкостью. Взгляните на неё. Разве вы не видите, как её облик

прекрасен? Разве вы не замечаете этих изумительных шагов по нашей цветущей земле?

Её шаги не слышны, но последствия от них изумительны в своей беспомощности и

хаотичности. Вот она за работой, и из её легких пальцев выходит шедевр костюма на

новый год. Вот она в огороде и сеет чеснок. А вот она бежит к ручью с кувшинкой в

волосах. Какая прелесть эта мадам Зи. Боже сколько еще будет бед на её прекрасную

головушку, где так приветливо вьется локон, призывая окружающих задуматься о

красоте. Кто познает её душу? Кто заглянет ей в сердце, чтобы вытащить оттуда

каплю тепла?»

мысли, что не хочет этот юбилей, что не желает иметь сюрприз от родных. Опять поход в

ресторан и тамада, расхваливающий её умности и возможности. Ей бы к Владимиру. «Не

подумайте ничего плохо это просто знакомство, и не такая Ольга Сергеевна, чтобы

ложиться с каждым встречным. А как же переживания, которым она была полна? А как же

узнать друг друга поближе?» - Думала она о себе в третьем лице. Мир был полон звуков, которые она придумывала сама. Всё это не было пустым звуком для неё. Любой звук и

даже тишина в её воображение имело смысл с соответствующим звуком, который было

дано слышать только ей. Её товарищ Володя, просившей её называть себя Володькой, с

которым она познакомилась, окунаясь в осеннюю ледяную воду реки, был личностью

интересной. Про эту интересность она и размышляла сидя перед зеркалом и чувствуя, как

вокруг сгущается атмосфера будущего праздника. Родные стали какие-то загадочные, внучка внимательна, и если бы не частые отлучки Елены по вечерам всё было бы хорошо.

Сегодня она будет дома, так как Ольга Сергеевна собиралась на свидание. То, что это

именно свидание возвращало её в молодость, когда она играла юношами (ей тогда так

казалось, и со временем эта игра в прошлом стало её тайной) пока муж служил в армии.

Эти игры были всего-то флиртом кроме одного раза, который, будучи пьяной, она с

трудом помнила. Свидание и цветы, само понимание, что это свидание как-то сглаживала

отторжение, что ей уже не 20 и даже не 40, и что в её возрасте это как-то странно звучит, не на симфонический концерт же они собрались? Впрочем, она мало верила в понимание, что любовь во всяком возрасте присутствует, и иметь это выражение в качестве

собственного успокоения было тем более, непозволительно, такой особе, как Ольга

Сергеевна.

Такси её везло в парк, и еще в машине она увидела Володьку стоящего с букетом

цветов. Это огорчила Ольгу Сергеевну, по причине того, что букет надо будет девать

куда-то. Володька на этот раз был какой-то особенный.

- Здравствуйте незнакомка - произнёс он не своим голосом — приглашаю Вас прогуляться

и отобедать под сенью деревьев…

- Здравствуй Володька, а может к тебе сразу? - у неё внутри почему-то проснулись бесы

- Можно и ко мне, тем более я завариваю прекрасный чай. Что случилось?

- Не могу выкинуть из головы Елену

- Дочь?

- Она. Не везёт ей в жизни. То одна сволочь попадется на пути, то другая. Сейчас

наметилась еще одна сволочь. Так и живёт, хлеб жуёт. Исчезнет, а потом снова к нам, в

квартиру, и сидит у нас с мужем на шее, и не поймешь толи судьба, толи издевается.

- Не работает?

- С этим, слава Богу.

- Почему тогда на шее?

- В квартире…

- А ты не думала, что может с ней не так что-то? Может сволочей рядом не так уж и

много?

- Знаешь, Володька может ты и прав. – Она действительно задумалась над его словами, и

потому внутри появилось отторжение этого мужлана и закипела злость оттого, что

простые слова пошли вразрез с её созданной действительностью. То, что созданная

действительность уже не является действительностью она прекрасно понимала, отвергая

сие по простой причине что действительность в независимости от созданости или нет так

и остается действительностью. Иное дело кто автор. Она стала сдерживать себя -

Однажды я разговаривала на работе с клиенткой, и оказалось, что у нас общие знакомые.

Она рассказывала мне про своего близкого человека, а я знала его как облупленного и как

пять своих пальцев. Он подкатывал ко мне на хромой кобыле не раз. Потом она вывела

меня, раскрывая его прекрасное нутро, и я заявила ей, что если бы захотела, то он был бы

у меня как миленький под юбкой, и плясал бы как та игрушка, на которую нажмешь

пальчиком. В этот момент мне было её не жалко. Прошло время и жалею про этот свой

поступок, а вот что касается дочери мне нисколько не жалко. - Ольга Сергеевна была

хороша в момент этого спича, и ей было достаточно, что это «хороша» знала и понимала

она лично. В её то возрасте ловить взгляды мужчин! Её лицо сейчас выражало ту самую

загадочность, которой она так гордилась.

- Вы знаете, Ольга Сергеевна, я ведь время выключил

- Как так?

- Я сам его включил для себя и сам нажал рубильник. Назад включить время нельзя, и

если это произойдет, то это уже будет не то время. Я все время гадал, с кем мне придется

обсудить непонятную теорию ставшую верой. И мне послали Вас. Вы прекрасны в своем

упорстве и своей беспомощности.

- Не поняла! Какое время? Вы меня пугаете Володька. Вы не сошли с ума так быстро на

моих глазах?

- Страх относителен. Вас пугают мои цветы и, неся их сейчас, вы не знаете, куда их

девать. Вы думаете, я обижусь? Что такое цветы в руках девушки? Мне не хочется, чтобы

вы так долго несли мертвеца — он взял букет из рук Ольги Сергеевны и выкинул их в

урну — согласитесь, что красть мертвеца, смысла нет, и я, даря вам этот букет, очень

наделся, что вы его выбросите брезгливо на землю.

- Вы не поверите Володька, но я так и хотела сделать. Правда, причины у меня были

другие. У вас что-то случилось?

- Ничего страшного. Я Вам не рассказывал, но у меня когда-то была жена. Никчемный и

глупый человек. Однажды я ехал в командировку, и в купе со мной ехала одна девушка, психолог, в какую-то творческую поездку для сплочения коллектива правоохранительной

какой-то байды. Она мне поведала интересный способ этого самого сплочения, который

вызывал у неё самой гомерически хохот. Это круг людей, которые держатся за руки и

пытаются отгадать задание, которое им жестами преподносит выбранный человек. Мы

смеялись вместе не от того, что это глупо и предназначено для идиотов, а от того, что в

это верят и заставляют это делать и даже отчитываться о положительных результатах

проведенной работы некого специалиста. Мы подружились как люди скованный судьбой

дорогой, и она мне, помимо прочего, поведала, что никто пока на земле не понимает в

этой проклятой реабилитации всех прошедших кровь войны и, тем не менее, эта фигня

есть. Никто не знает, почему она есть, но она есть и она, будучи уже майором является

специалистом того, что нет. Это меня заинтересовало. Мы взрослые люди и для меня

открывается мир, который я не замечаю. Тогда я задумался о времени, но не надо думать

что благодаря ей. Так надо было мне и больше некому. Мне надо было и, потому я познал

это. Эта дамочка была трижды замужем и разводилась всякий раз по причине того, что

она знала мужчин как мы…. – Он задумался, ловя мысль - Знаем, что надо дышать. Это

очень тяжело жить с таким знанием, и она страдала от этого знания. Она предложила мне

близость, и я как последний трус отказался, и её это не обидело. Помимо всего она мне

сказала, что странно видеть желание дам изменять своим супругам и бросать их, обрекая

детей на небытие. Она психолог, и потому я не понимал её, пока она мне ничего не

поясняла. И тут требовалось пояснение. Оказывается дети, которых эти дуры несут в

жизнь являются их заложниками похоти. Вдумайтесь Ольга Сергеевна в это. Дети! И ради

чего? Человек сам борется за счастье и не бежит от него к иллюзии счастья. А потом суд

отдает им детей, тем которые приучают их с детства ненавидеть мужчин и жить в

координатах зла и распри. Тогда время для меня стало играть роль, и я задумался, а кто

управляет временем? Гаврилов со своим убийством Бога у Достоевского пацан

неразумный. Он убил себя, убив Бога, только куда он дел время? И поняв многое, я долго

готовился, и когда нажал невидимый тумблер, я почувствовал, как время остановилось и

стало лишь иллюзией. Вот где нет Бога, так он создал его. Убив время, я прекратил

желания в своем теле, и это не Буддизм. Никто не должен понимать, что я могу, иначе это

уже будет не Бог.

- Я не понимаю Вас - Ольга Сергеевна была напугана. В иной раз она и слушать бы не

стала такие вот слова, так как сумасшедших на планете много, особенно из её окружения

и, сравнение окружения с планетой, что пришло ей в голову, испугало её. Это было

глубоко даже для неё. Она испугалась, и от этого ей стало хорошо и время куда-то

провалилось. - Знаете я даже не чувствую время из-за вас. Вы баловник Володька.

- А вы и не должны. Я взял ваше слово, чтобы ничего. Понимаете, ничего! А вы носитесь

со свой никчемной дочкой, которая, бросая детей на съедение времени, созданное ею же

самой, оскорбляет тех, кто имеет лишь похоть в своих желаниях. А как выплеснуть

похоть? Для этого и созданы существа, такие как ваша дочь. Они всюду, где им надо быть.

В туалетах баров. В вагонах поездов и туалетах самолетов, и… - Он снова задумался, а

она не перебивала, ждала - рядом. Как только похоть просит выхода, он ищет щели.

Оглянитесь. Вы тоже напрашиваетесь ко мне для похоти. Будущее у нас есть? Если есть и

я включу время, то, сколько мы разрушим ради этого из будущего? И Вам не жалко их?

Вам меня должно быть жалко, только жалеете вы меня не…. – Он вдруг замолчал и

взглянул на небо - потому что я попал вам в голову, а потому что отказал вам в вашем

чувстве раздеться и вашей похоти. Назовите это любовью. Сможете? - он кричал ей это

уже вслед, когда она, высвободив от него руку, быстрым шагом стала удаляться.

Что нужно человеку, особенно если он женского пола, чтобы успокоиться?

Правильно - мороженное. Кафе, где подвали мороженное, было полупустым и, заказав

фисташковое, Ольга Сергеевна задумалась. Время действительно остановилось, и, вспоминая бред этого сумасшедшего, она выгоняла его из своей жизни и наука эта ей

давалась особенно легко. Она могла выгнать из головы любого, и, выгнав оттуда однажды

этого любого, она выгоняла с человеком и чувства. Это дало сбой однажды, когда она себе

позволила стать подругой своей дочери. Её пугало то, что любой мимолетный знакомый

довольно легко раскусывал суть её Елены, попадая в точку после того, что она

рассказывала про неё. А ведь она старались видеть только хорошее в ней, и рассказывать

только хорошее. Что не так? Ей вспомнилась поездка на отдых в дом отдыха, когда Елена

жила с Антоном. Со стороны это выглядело смешным. Антон возился с дочерью, гуляя по

лесу, и занимался всякой интересной штукой для ребенка. Он был единственным, кто это

делал из всех гостей тогда. Детей было много с родителями, но только Антон играл с

дочерью как равный ей и, она выслушала много комплиментов в свой адрес, касающееся

семьи. Знали бы они, что её дочь умудрилась дважды уединиться с начальником лагеря, ради которого и поехала туда. Наглость её просто завораживала Ольгу Сергеевну, на

которую она была не способна. Ей важна была игра в любовь, а не быстрота и натиск.

Один раз Антон чуть не застал их, и она, стоя за дверью и слушая их любовь, ненавидела

свою дочь, умудрившаяся сделать вид любви для Антона. Антон вышел счастливый, и, видя глаза начальника лагеря который объяснял тут смысл следующих развлечений, на

неё пахнуло красотой ужаса происходящего. Ольга Сергеевна умела хранить в себе и

копить эти ощущения.

Задумавшись, она не заметила, как уже была не одна. Женщина, примерно её

возраста ставила на пол большие два пакета забитые едой, что было видно из-за

прозрачности пакетов. Она давала заказ официанту и, видя взгляд Ольги Сергеевны, произнесла устало, что покупки эти для внуков которые приехали к ней погостить. «Зять

мой затейник. Приехал, дал денег, и сказал, что вечером внуков завезёт, они с женой на

фильм пойдут. Их у меня двое. Младшая такая тихоня, а старший прям живчик. Мой муж

уже на голове ходит. Любит он, когда внуки приезжают» Ее трескотня была неприятна

Ольге Сергеевне. Она всегда сторонилась таких баб, которые при всяком случае заводят

волынку минут на «тцать», чтобы рассказать никчемные свои ощущения. Вкус

мороженного исчез, и вместо отдыха ей в голову лезли и лезли слова от этой дуры. То она

про дороговизну продуктов, то про зятя своего разлюбезного, который не забывает свою

тещу.

- Послушайте, а Вам в голову не приходило что мне ваши откровения не нать? Я ем

мороженное, и нафига мне слушать какую-то дуру, которая незнакомому человеку лепит

про своего зятя, харя которого у меня сложилась в полной мере. Даже пузико, которое ему

так идет - Ольга Сергеевна тут максимально постарались повторить тон и оттенки голоса

незнакомки — а мне это зачем? У меня дочь и может вы…., впрочем, пошла-ка ты со

своими пакетами. Мороженное не дала доесть, и бывают же такие люди…

Это развеселило её на всю катушку, и домой она пришла в отличном расположении

духа. Ночью ей приснился сон. Володька был красивым и выгонял её из своего дома, а ей

очень туда хотелось. Вокруг были цвета и цветы, а она, одетая в какой-то балахон, всё

время стеснялась, что у неё выпадет грудь, и поэтому она была вынуждена одной рукой

придерживать балахон. Володька был веселым и с перекинутой верёвкой через плечо он

обнимал её ушедшего сына, и они спорили о времени. Володька в качестве верности своей

теории все время ссылался на неё, на что её Юрий реагировал смехом, говоря, что время и

мама несовместимы. Потом она гуляла по мосту с дочерью Еленой и не могла найти

своего мужа, на что появившийся Володька бил её, выталкивая с моста, утверждая, что

муж её дома и что ей домой и надо. Проснувшись, она задумалась и, листая сонник в

Интернете, так и не разобралась, что означал сей сон. Потом позвонила её коллега по

работе Наташка, и они через час разговора решили съездить в какой-то ведунье, которая

может все рассказать и поведать. Это была афера. Выходя из дома, она набрала номер

Володьки и услышала мужской голос, который на её вопрос поведал, что Володьки

больше нет и что похороны завтра. Уточнять причину смерти она не стала, да и сам

Володька уже был в прошлом со своим временем, и, выбрасывая номер из головы и

телефона, он села в машину и стала прогревать мотор, помня наказ наставника, что

минуту погонять двигатель в любом случае требуется.

До подружки она добралась за минут тридцать, задержавшись на светофоре

объезжая аварию. Наташка была готова, накрасившись, как умела - ярко и бесцветно. Как

думала Ольга Сергеевна он была настроена весело и решительно к приключению: - «Как

всегда с её раскраской индейца я вынуждена на люди показываться. Вот же прилипало и

ничего её не берет. Ни мои слова, ни советы этих набитых разведенок. Всё одно –

раскраска представителя племени с целью войны за бивень бизона». Всё было готово, осталось за малым - обсудить все нюансы предстоящего дела, которые ни разу не

совпадали с практикой. Потом еще минут тридцать ходу, и поспев в назначенное время, они вошли в квартиру, где вместо бабки их встретила молодая особа, прося задавать

вопросы которые их интересовали. У неё якобы был талант ловить ответы из пространства

и озвучивать их. Ей вспомнилось, как они ездили в деревню к тете Тамаре лечить мужа от

его усталости ног, после которого ноги действительно заработали лучше. Тётя Тамара

просила вылечить мужа от алкоголизма, определив его «привычку» за секунду, только

Гена наотрез отказался, заявив, что потеря смысла жизни в его ближайшие планы не

входит. Тут же было иначе. Не было кучи икон, не было запаха от сгораемых свечей, а

была лишь девушка, отвечающая на вопросы. Отдав по тысячи, они с Наташей вышли, обдумывая увиденное и услышанное, решив отметить это дома у Ольги Сергеевны. Они

ехали, разговаривая по дороге о событии, перебирая все ответы, создавая версии будущего

путая их с прошлым и коверкая настоящее. Долю секунды Ольга Сергеевна поймала себя

на подлости, что её (ей почему-то не понравилось это всплывшее из подсознания «её» и ей

даже захотелось пойти в церковь и поставить свечку за упокой некой души) Володьки уже

нет, а жизнь продолжается, как ни в чем не бывало.

Дома был муж, но не было дочери. Позвонив ей, и строго приказав быть дома, ссылаясь на гостью, которая с её разрешения уже звонила еще одной подруге, Тамаре, чтобы более полно отметить событие, Ольга Сергеевна стал соображать по накрытию на

стол. Тамарка согласилась подъехать скоро, и тут раздался звонок. На пороге стояла

Валентина. Все были в сборе, и когда появилась дочь, то работа по созданию закуски и

еды пошла веселей.

Стол выглядел шикарно. Салатов три вида, ананас и фрукты, на кухне в духовке

горячее, под названием «мясо по-французски», отличное вино, для мужа водка, которую

предпочитала и Валентина. Прежде чем приступить, Ольга Сергеевна попросила

минуточку внимания и стала фотографировать стол для дальнейшего вселения

фотографий в пространство, которое мы называем виртуальным.

- Мы с Наташей сегодня узнали много хорошего, я хочу выпить за всех — такой тост

произнесла хозяйка, и ей стало на редкость хорошо. Скоро юбилей и она нисколько не

сомневалась, что все будут рядом и счастливы. Придавало смысл и тот факт, что лекция

сумасшедшего Володьки, и его исчезновение из жизни нисколько не портило день и сие

событие прошло незамеченным для её сердца, что было ударом трупу по имени Вова.

«Зря старался гонец из тьмы» - Подумала она, прощаясь грязно и мысленно с тем, кто еще

вчера гнал её мысль в тайну падения.

- За тебя Оля, если чо — Гена встал и, подойдя к ней, поцеловал её в щеку. У него была

привычка, которая бесила Ольгу Сергеевну, когда, будучи сильно подшофе или приняв с

утра, он подходил к ней сзади и клал ей руки на плечи. Со стороны это выглядело, наверное, забавно и ей представлялось что-то странное с черно-белых фотографий, когда

муж стоявший сзади обязательно клал руку на плечо дамы. Валя набиралась быстро, и уже

сидя на диване, положив ногу на ногу, названивала своему сожителю и громко требовала

от него какую-то жизненную никчемную мелочь, ставшую при «градусе» самым важным

в жизни. Положив трубку телефона в карман брюк, она стала пальцами разлеплять себе

веки, борясь с желанием спать, и со стороны это казалось неестественным. Геннадий

Борисович держал рамку умеющего пить мужчины, отлучаясь на кухню за очередной

порцией табака. Внучка с дочерью были как раз, кстати, к общему впечатлению. Ольга

Сергеевна наслаждалась картиной. Вот все перед ней и она счастлива. Потом она мыла

посуду на кухне. Потом они пили чай с тортом, и ей помнилось, что она доказывала

дочери про непотребство встреч с женатым мужчиной. Потом раздался дверной звонок, и

на пороге стояла Даша.

- Картина маслом. Родственники не ждали внучку. Опа! Язык проглотили? - Дарья была

красива, и рядом с ней стоял лысый мужчина, держа её внучку за руку.

- Да ты что? - опомнилась Ольга Сергеевна первой. - Ты как раз кстати. Знакомь нас, и

давай к столу.

- Это Витя, мой любимый, так сказать чел, а это я, которую вы все знаете, но

предпочитаете забыть

- Какими судьбами? - Это подал голос хозяин дома, ставя на стол дополнительную посуду

и наливая в стопки «допинг».

- Вот единственный человек дедушка, который как всегда рад людям. А нелюдям?

Впрочем, документики тут надо кое-какие сделать, да снова на север, а это Витя наш

дедушка Геннадий Борисович. – Пальчик её, с отлично сделанными ногтями, указал на

хозяйку дома - Кстати, ты дед рассказал уже истории про армию? Если нет, то мы в самый

раз зашли. Знаешь Витя, какие интересные истории рассказывает наш дед? О! Это стоит

того чтобы слушать. Я каждый раз ржу как угорелая. Представляешь, у них там был

какой-то офицер, который заставил их толкать телегу с мотором, а потом зашёл за стенку

и кричит деду, давай мол, ко мне иди. Дед из-за стены ему отвечает, что через стену он

видеть не может. А вечером…. - Даша смеялась, и видно было, что от души. Всё это время

она накладывала еду своему спутнику и собирала грязную посуду со стола в одну стопку

— он пошел на ужин, и ка-а-ак стукнет кружкой по столу. Ему офицер и говорит что из

всей армии дед самый наглый. - Она, смеясь, унесла посуду на кухню. Послышался звук

открытого крана, и голос Даши, которая вступила в беседу с Еленой.

- Это правда, дядя Гена? - Видно было, что Виктор немного стеснялся, и, наливая в

опустевшую стопку Валентины Борисовны, которая отрезвела от новых впечатлений, он

не открывал глаз от Ольги Сергеевны.

- Всё верно. Давай-ка все вместе закинем для храбрости и начнем петь

- А я не понимаю. Приехали за документами. За паспортом что ли? Или за справкой из

ЖЭКа? - Валентина села на свой конек, разбираться по поводу и без, будучи в

«настроении» — слонялись где-то по северам и приехали на своих двоих. А где

заработки? Где, простите машина? И, наконец, где мои деточки? Сейчас садимся на коней

и скачем к ним в гости. Выясняем что к чему. Материм если что. Потом бежим, если нас

гонят или сидим, если сидится. Потом возвращаемся назад, кидаем в рот всё, что

разогрето, и ждем юбилей. Одно слово - жизнь.

- Жизнь? Это баба Валя житуха а не жизнь - возвратилась Даша из ухни - возьми моего

Витю. Болван болваном. Воевал где-то там, беспризорник. Между прочим, я мужа из-за

него послала куда подальше, поехала на север. Сейчас мотаюсь как цыганка. Снова в этом

захолустье чтобы взять эти справки, которые почтой не шлют гады. А первый муж тем

временем квартиру заимел. Зато сейчас этот Витя налакается как последнее чмо и

замолчит, нахмурив брови. А как же порох нюхал. Интересно понюхать, как он пахнет, что все вояки не могут запах его забыть. Я даже деда Гена один раз решилась. Ты не

поверишь, подожгла порох, понюхала. Ни хрена он не пахнет. Смрад один. И вот я, в

гостях баба Валя, и помыв посуду замахну стопочку с Вами, заберу подвыпившего Витю.

Жизнь? Ты мне вот что баба Оля скажи, есть у меня перспективы или нет?

- Бывает и не такое. Вы мне понравились…

- Опа! Витя заговорил. На тебя что, обстановка подействовала? Я тебя приземлю. - Даша

откинулась на спинку дивана, и в её глазах появилась неведомая сила, которую все

почему-то сразу почувствовали. Этот взгляд не раз пытались на семейных посиделках

обсудить и охарактеризовать. Получалось не очень, и лишь однажды, после очередного

возлияния слов в умы сидящих, сам хозяин дома чуть стукнул кулаком по столу, веселя

присутствующих, и сказал, что глаза стервы трудно не приметить. С тех пор обсуждение

взгляда внучки больше не производилось. - Перед тобой Елена Геннадьевна. Это моя тётя

или родственница какая-то, которая скачет по мужикам как по коням, меняя каждый раз

пристреленного на переправе. Ты думаешь, кто виноват? Правильно все! Она скачет как

всадник без головы, а виноваты все, что у неё нет той самой головы. Парадокс? Увы и ах, не парадокс. Не поверишь, но она оказывается, девочка! Девочка! И всё правильно.

Кругом все виноваты, кроме неё одной, и главное у неё есть великая подружка, которой

она все выкладывает даже про комплексы своих мужчин. Это она так глубоко копает

психологию тех, кого якобы любит. Не поверишь кто подружка. Это моя бабушка.

Незабвенная царица всех семей и народов, после прабабушки, которой иконы в семье

давно написаны. Как и положено святым в её святости сомневаться, значит еретиком

стать. Подружка тети Лены, это Ольга Сергеевна у которой скоро юбилей, и не дай Бог

тебе увидеть, как она болеет. Хоть раз увидеть. Ты её проклянешь и возненавидишь сразу, и даже если представить, что она вытащит тебя из огня, совершая подвиг, всё равно

ненависть не уйдет. Так что, вот такая родня у меня. Дед алкаш. Его сеструха Валя выпьет

сегодня всех больше. Она единственная кто и за границей была раз шесть, и имеет

деньжата, и квартирку сама заработала, правда приходится слюнявить сморчок

старикашки одного с деньгами, но что не сделаешь ради заграницы. Ты думаешь, я

ругаюсь? Ты посмотри на подружек моей бабушки. Ты видел таких красивых старух? Все

как одна одиночки, и в их одиночестве у всех виноваты мужики. Ангелы. Вот как надо

знакомиться. А теперь - Даша встала и выпила, - я Вам представлю нас. Витя солдат

чокнутый, которого я через час пошлю подальше. Достал со своим характером. Я же на

характере женилась, и он за меня замуж вышел. Так? Хрен ему большой на нос! И, наконец, Даша, дочь отца, который остался в памяти, сказавший замечательную вещь, мол, достойная занимательность тогда занимательна в достоинстве, когда занимаешь

достоинство занимательным достоянием, и если смотреть на занимательность как на

проявление достоинства, то понимаешь, что без достоинства нет как занимательности, так

и достояния. Как Вам наследие от отца? Помните как дальше? «Если достоинством

приниматься занимательно, то сразу становится занимательным тот факт, что

занимательность как проявление достояния уходит вверх пропорционально достоинству, если рассматривать последнее занимательно в достояниях занимательности». Учитесь! И

когда я сейчас объявлю, что отказываюсь от своих детей, чтобы быть свободной, так как

свобода есть достояние свободолюбивой достойной твари ради тварной свободы и

достоинства, то поверь, Витя, в меня полетят камни, пока не похоронят меня под этими

булыжниками до конца. Маман я своей уже сказала, и документики оформляю на неё как

опекуншу. И адью. А теперь прошу обвести всех взглядом. Я сижу перед всеми, и все

шокированы, что мы можем видеть в глазах сидящих тут, и в их головах носится мол, как

она могла? Мол, вот же тварь, да убить её надо. Присмотримся внимательно…. Молчать! -

закричала Даша, когда увидела, как Ольга Сергеевна попыталась что-то сказать - Потерпи

бабуля минутки две. Ольга Сергеевна! Семья для неё тьфу. Она умудрилась так прожить

жизнь, что является прекрасным человеком для всех. Она никого не любит и, не обязана

это делать, что все подчеркивают молчаливо соглашаясь с этим, и проклинает своего

мужа с которым ложась, морщится от пропитости этого субъекта умеющего латать железо

и ненавидящего себя, прежде всего. Леночка, воспитавшая старшего как подонка, и

младшую, бросив в пасть этой семье, чтобы трахаться с очередным, видящим в ней

девочку, перец из перцев, и лучшее продолжение самой хозяйки дома в вечности. Что

приуныли родственнички? Скоро юбилей царицы и вы носитесь с идейками как бы

угодить этой бабуле считающей себя самой правильной. Кто ей угодил, и когда? Ей жизнь

не угодила, а вы стараетесь быть выше жизни. А потом на день рождения она своему

мужу подарит что? Правильно набор шампуни, пену для бритья с прикольной футболкой

или трусами. И все проглотят унижение. Да пошли вы все. Если бы вы знали, как я

ненавижу эту подлую атмосферу. Даже когда я зашла сюда, то уже перед подъездом

ощущала этот запах дерьма и совсем не удивилась когда снова ощутила его, войдя за

порог. Поздравляю, вы стабильны уроды. Ку-ку и мяу. И даже я, замахнувшись на грех

против жизни, выгляжу тут в своей никчемности разумной, потому что правду леплю. Не

себе. Моя, правда горче и жестче. Вам. Почему? Да потому что так говорить правду легче.

Вот какая подлость. - Даша вышла из-за стола, окинула всех взглядом, и вскоре

послышался хлопок входной двери.

- Что это с ней? - раздался голос Валентины, которая задавала вопрос в пустоту - ай да

девка! Наша порода. Реинкарнация нашего папы Оля. Он, помнится, говорил, что мы всем

дадим дрозда, особенно друг другу, и будем своих ненавидеть, а чужим лизать всё. Всё, так кажется? Ах да! Ещё сваливая беды на тех, кто называется семьей. Томишь Оля

глазками ох томишь. А ты помнишь? Незадолго до смерти он даже обрадовался, что скоро

умрёт, чтобы не видеть плоды дел рук своих и не только рук. А кто он для нас? - и

Валентина рассмеялась, разряжая обстановку. - Он для нас - говорила она, через смех, продолжая разливать водку — чмо чмом, и даже наша мама всегда подчеркивает, что он

ей сломал молодость. Сломал молодость! А какую ей надо было молодость, чтобы та была

не ломанная? Щас сюда переберется наша королева, любимая мамочка, а мы будем

пилить её квартиру, считая копейки кому что. Это же так важно, но…. насчет сморчка и

старика девочка дала. Молодец Дашка. Детей на помойку чтобы выступить. Видимо

накипело. Витя ты пей коли не бросился за своей мымрой. Пей да оглядывайся. Я тебе не

наш рыцарь пропойца Гена, которому одно время даже хотела дать, если бы тот настоял.

Не настоял. А ты Оля не знала? Ну-ну. Сама мне помнится, вещала про сию свою

трагедию и умоляла сохранить семью. У вас семья? Я не могу. У меня вот семья так

семья. Бросил мой перец женушку и квартирку мы с ним купили, и где сей перец?

Полеживает в коммуналке с одной шлюхой, и даже без пальцев. Зато квартирка!

Представляете, о чём мы говорим? Я задним местом чувствую, что стоит тут Юра и

потешается над нами. Он единственный кого не интересовала тема страданий

неугомонных душ от туш девочек ищущих жизни и любви до туш опять же девочек.

Матриархат мать их тех, кто сие придумал. Вот и дочь его раскусила. Сколько лет позади?

О чём мы всё время говорим? Дашка тему нашу разбавила и мы хоть что-то увидели

кроме себя и своих потуг. Какая культура мультура? А Дашка сука и сволочь та еще.

Наша порода.

- Прошел покой, и я его не выгнал, он сам ушел.

Прошел покой, меня возненавидел,

Наполнив мимолетной пустотой.

Миг, и заполнилось пространство,

На этот раз пришел ко мне покой.

Как отличить тот от другого?

Я отличаю, и только этим удручен.

Отныне не живу я, разбираюсь

И понимаю и дружу и злюсь, но лишь потом

Вокруг покоя, бегая, стеная

Покойным тихо становлюсь…

Белиберда? Ещё какая! Я не забыл сына. Не забыл! Всем ясно? – Хозяин был

прекрасен в своем подъеме со стола, попиранием руками на его край и взмахом руки в

сторону - Талант не пропьешь, а я пропил и, слава Богу что пропил на то и талант чтобы

его пропивать не оставлять же его таким как все. Если есть талант его обязательно надо

пропить. Не важно кто рядом. Важно знать, что он у тебя есть, и ты его пропиваешь.

Проживаешь и на помойку.

- Ничего ты Гена себе отмазку прилепил. Умора. Давай выпьем с тобой за это — и Валя с

Геной опрокинули по стопке, и сразу, как будто этого ждали, грянули песню, где ветер

ветку гнул, и сердечко стонало. За столом раздались еще жидкие голоса, и когда зазвучал

Витя со своим, все удивленно взглянули в его сторону.

- А что там у Вас? - сквозь гром песни кричала Виктору в ухо Елена.

- Всяко разно - кричал в ответ Виктор, прислонив лицо поближе к Елене, чтобы было

лучше слышно — Даша совсем поехала. Ну и пусть. Давно хотел сам слинять. Сейчас

выпью и пойду к своим в общагу. Пошла она. У вас весело. Может, потрахаемся? Дашка

говорила ты ас… - Послышался щелчок пощечины, и Виктор, видя, что никто не заметил

этот мини конфликт, встал из стола и, ущипнув Елену, пошел обуваться к порогу.

- Вали сволочь — Елена открывал дверь, выщелкнув собачку замка

- А может, передумаешь? Потрахаемся и отжарю получше твоих кобелей. Какая разница

кто скачет на тебе? Я вроде молодой — и он, смеясь, вышел за дверь.

- Ушел? - спросила мама, когда Елена вернулась к столу, прерывая песню

- Ушел. Устал мальчик туда ему и дорога. Выпил и проваливай мимолетная грязь. Мда, дала Дашка настрой что все рот чуть не открыли до конца. Хана тогда семье!

Ольга Сергеевна чувствовала в себе некие неудобства. Слова соплюхи её мало

трогали. Зато появилась тема для обсуждения, и её подруги во всю включились в неё.

Сходились на трагедии, которая развернулась перед ними в полной мере. Всё было плохо.

Елена ушла с дочерью гулять во двор, и, позвонив ей, сообщила, что направляется к

сестре в гости, взяв бутылочку вина по дороге, так что будет поздно. Гена быстро

набрался, и всеми силами стремился не отстать от Валентины, которая как обычно после

первого опьянения, включила вторую передачу, как она любила выражаться.

Утром плохо вставалось. Голова болела. Она слышала, как на кухне возился муж, и

слышала, как засвистел чайник. Елена шепталась с отцом, и её голос было трудно

разобрать за шумом льющейся воды в ванну. Внучка любила ванну и проводила там

много времени. Через пять минут, муж «подшофе» принес разнос с горячим кофе, тонко

нарезанным хлебом, масло и селедку с баночкой шпрот. Завтрак был кстати. Не хватало

яйцо всмятку, и мысль что вчера упаковка яиц не была куплена дочерью, вызвало в ней

раздражение. «Опа! Это что еще приплыло? Похмелье? Раньше я так не раздражалась

после счастья посиделок. Даша виновата? Тоже мне фигура чтобы дать мне пинка под

душу. Ну, нет, милые, я спокойна» - от этих мыслей злость и раздражение улетучились, и

всё встало на свои места. Пока Ольга Сергеевна принимала всё внутрь, вспоминая

вчерашние посиделки, Елена на кухне громко ругала отца, который курил не на балконе.

Всё было старо как мир, и Ольге Сергеевне подумалось, что прошли года, а тема для ссор

все также неизменна и будет такой, пока смерть не разлучит с никчемной проблемой, решение которой не стоило и выведенного яйца, которое сегодня проигнорировало её

желудок. Внушив себе, что всё прошло на уровне, и что Даша, появившаяся в её жизни

благополучно оттуда ушла, придавало сил. Ольга Сергеевна не любила умершего своего

сына. С самого начала он отличался от всех их, и к тому же, когда она узнала, что его

группа крови мало имело отношения к ним как семье, она задумалась, и думала год, ища

тайну в его рождении. Ей вдруг захотелось сейчас поехать к Даше и сделать анализ ДНК, чтобы поставить точку, но мысль эту она отогнала как никчемную, сулящую

неприятности. Кто отец? Группа четыре минус, которая была у Юрия, сводила её с ума.

Она не могла вспомнить измены мужу, который был у неё первым, и которому она тогда

была верна. Юрий задал ей этот вопрос, и она тогда ему резко ответила и, кажется, даже

наказала. Ей вспомнилась поездка к нему, в армию под Москву, от которой у неё засели

воспоминания о моряках, видя которых, она очень удивилась такой части вдали от моря.

Помнились и белки, прыгающие с ветки на ветку. Разговоры между ними и лицо сына она

не помнила. Вчерашняя Даша это не их Даша. Это человек с улицы, который вторгся в её

покои, и потому должна быть проклята, и она всё сделает, чтобы имя её больше не

упоминалось или упоминалось как можно реже. Пока ей удавалось всё, и семья ходила по

струнке, как она себе внутренне говорила всякий раз, выходя победительницей даже из

мелких стычек.

После завтрака она сидела в социальных сетях, куда пришло письмо или послание

от Евгения, с которым у Елены был случайный роман, и ради которого они ездили в дом

отдыха, взяв с собой её дочь. Евгений там был с женой, и потому конспирация «любящих

сердец» (Этот термин её дочь произносила как бы насмешливо, с сарказмом) её смешила, и, видя, как они уединяются всякий раз, она ловила себя на мысли, что бедный Антон

должен уйти из мира, не узнав обо всех приключениях её прекрасно беспутной дочери.

Иначе катастрофа. Евгений писал ей про проведенный вечер авторской песни, куда она

первый раз не поехала, и где познакомилась её дочь с ним. Писал романтически, стараясь

придать словам некую таинственность, и это настроение Евгения она понимала. С

похмелья и не такое померещится. Он писал про то что мечтает залезть в голову Елены, чтобы узнать её мысли, и что всякие их встречи в свое время оставили в его судьбе

неизгладимый след. По этому поводу он просил её посодействовать их отношениям, чтобы те возобновились с новой силой. Он был уже разведен, и, имея «трешку» в центре

города, мог стать достойной пассией её дочери, (тут глаза у Ольги Сергеевны загорели, и

она даже чуть приподняла голову) и ей самой, доставляя всем приятные минуты, предлагая курорт и поездки, которыми так была очарованна Ольга Сергеевна. В общем, приятная переписка, тем более Евгений был в сети, и поэтому она задержалась за

компьютером больше обычного. Наливая чаю, и видя, как дочь суетится на кухне, приготавливая обед, она завела разговор с ней про Евгения. Темы для разговора были, тем

более вскоре планировались две поездки. Первая это к Ивану, который оканчивал лицей, в

ста километрах от дома, показывая отличную учебу и успехи в спорте, и вторая связанная

с переездом мамы Ольги Сергеевны в город. Тут на кону стояла квартира, которую

требовалось разделить с сестрой Валентиной, что сулило немало хлопот.

- Евгений всё беспокоится, и в голову к тебе, в мысли хочет залезть, чтобы прояснить твои

загадки

- Он хороший парень. Там мам всё! Без вариантов. Его борода раздражает, да и не айс он в

постели. Сейчас будущее надо строить. Иван скоро поступит, дочь скоро туда же...

- Ты Зою туда же, в лицей хочешь? – Ей стали неприятны такие вот «запросто» про

постель и она вдруг почувствовала себя мамой со всеми обязанностями, но это быстро

пришлось давить, так как вертикаль отношений, а точнее её восстановление ничего

хорошего не сулило в будущем.

- Конечно. Там хоть перспективы.

- С Евгением встречаться не будешь? У него жилье, и он сразу мне предложил мол, дочери будет, где жить. Ты подумай, а то, сколько можно на маме сидеть. Твоя мечта.

- Так и у этого жилье и побольше…

- Ага! Ты же умная. Явится сейчас его Лариска крыска и даст Вам прикурить, как пить дай

даст. Как делить то они всё будут? Прикидываешь скандал? Там двое детей и дети

немалые. Ты же сама мне рассказывала.

- Ты права. Сейчас вот праздники отведём, скатаемся к бабушке, и будем смотреть. С

Евгением давай сегодня встречусь на минут пятнадцать. Уговорила. Погреть интерес

надо.

- Алло… - Это Даша звонит, наверное, извиняться — Ольга Сергеевна одной рукой

прижимала телефон к уху, другой, придерживая крышку поднятого стола — Да Дашенька.

Как ты?

- Бабуля привет! Стена с тобой рядом?

- Какая стена?

- Чтобы держаться. Прикинь у меня для тебя новость

- Ну, Даша, не такая уж и новость чтобы за стену держаться. Давай говори, а то чувствую, вчерашний пыл не утих. Кого еще обвинишь?

- А мне некого обвинять. Не бабуля ты мне. Прикинь? ДНК я сделала. И сын твой Юрка

не Гены сын. Класс?

- Ты пьяна?

- Увы. Хотя повод налакаться есть, правда из-за кого? Трагедии нет. Ну, почпокалась ты, всякое бывает, может, и остальных пригрела от других, а дядя Гена бедняжка потому

водку и лакает. Кстати тебе на страницу в сеть выслала результаты, хоть на стенку

повесишь.

- Хм. А ты что со мной в таком тоне разговариваешь? Послушай соплячка! Ты можешь

хоть что говорить, но наша порода ни одного ребенка не бросила. Ни одного! Вот и

кумекай кто из нас человек. Правда тут желательно от тебя услышать причину оставления

детей, да боюсь что, кроме того, что есть свобода и ты, я больше ничего не услышу. Что

ж! Корова тоже постоянно му-му мычит. Так что му-му бывшая внучка.

Ольга Сергеевна не обозлилась, и в голову её залезла лишь одно - от кого?

Убедившись, что документы существуют, она вышла из сети, назначила время свидания

для Елены, и пошла прогуляться. Первый круг она просто шла. Выйдя со двора в левую

строну от арки, она обогнула две девятиэтажки, прошла мимо двух магазинов, перешла на

другую строну проспекта. Затем она спустилась в подземный переход, купила там жвачку, поднялась на улицу, прошла мимо рынка, где торговали бабушки, купила там баночку

хреновины и два пучка лука, отчитывая в уме затраты, и присела на лавочку возле ДК

читая афиши на стене. Рядом уселись две её ровесницы, и распечатали пакет семечек.

- Приехал зять? - Задала вопрос первая

- Приперся. Куда ему деваться? - отвечала вторая на удивительно мужском голосе, и этот

факт поразил её так, что Ольга Сергеевна даже скосила взгляд на говорившую. Баба как

баба. Неплохо одеты обе. Семечки вот только портили всё.

- Заработал?

- Заработал. Дочь бегает довольная, муж приехал. Потаскуха. - Ольга Сергеевна услышала

звуки характерные для плача. Точнее для нытья, которое она сама терпеть не могла с

раннего возраста. Это вот прихихикивание, как она называла процесс хныканья, выводил

ее из себя неестественностью и наигранностью. Она умела плакать, что было намного

эффективнее этого веками отработанного способа казаться женственной.

- И что делать?

- Два года не знаю что делать. Понимаешь Анька, у меня был папа, и я его до сих пор

боготворю, как и мамку. Помню, он был совсем старенький, и, бывало, выйдет с утра на

выгон, за сад и косит траву. Скотину родители всю продали, потому что сил не было. А он

косит. Сосед привез сено, и он берет вилы и идёт, поднимает, и подаёт наверх это сено.

Подаст раза три и садится отдыхать. Всю войну прошел, и мама его дождалась. Мы

выросли, и все люди. Ты знаешь как я с мужем жила. С чего начинали. Как ты жила. А что

я видела от родителей кроме любви? Разве деньги?

- Моя мама….

- Анна Витальевна… помню её вечно красивой.

- Да уж, умела она выглядеть. Она один раз поймала папу, когда тот близко стоял с

сотрудницей. До сих пор помню слова отца, который выдал ей со злостью. Такую злость я

видела первый и последний раз. Он ей сказал, что женился на ней зря. Зря потому, что она

в ум свой впустила сомнение в его верности, в том, что он мужчина. Он никогда не

сомневался в ней, она же сомневалась в нём. Сказал, и ушел. Ты бы видела как мама

переживала, и как они мирились. До сих пор помню, как он пришел через два дня, а она

так спокойно говорит, мол, пойдем, я ужин приготовила, и он повернул её голову к себе и

посмотрел в глаза, поцеловал, и сказал, что всё понял и верен ей и её любви. А мы дети

стояли и не понимали что происходит. Представляешь, какой был у них язык, что они

понимали всё по глазам? По глазам! Я и выбрала Николая за глаза и когда он погиб, я

поклялась что ни словом, ни мыслью не предам его. И не предала. Потом уже перед

смертью мне мама говорила, что тот урок ей на многое открыл глаза, и после этого, она

поняла какое счастье быть рядом с человеком чести. Твоя дочь погорит, дай времени срок.

– Ольга Сергеевна прониклась слухом, и ей стало интересно, что закрепление такого мифа

в семье дорого стоит. «Интересно где начало становления этого мифа который родился из

какой-нибудь глупости и оброс ос временем честью и даже верностью?» - Подумалось ей.

- Да было время. – услышала она вновь голос - Вот и скажи мне подруга. Что с нашими

детьми? Дочь уже горит, и ложь её я уже различаю. Если соврал, то ты открыт.

- Не говори. Очень быстро понимается ложь. Это мир, выдуманный, и его человек хранить

в памяти не может. Вот и сдаётся ложь на ложь и сдаёт ложь ложью.

- Философствуешь? Кафедра снится?

- Снится подруга. Конечно, снится. Только правы мы с тобой.

Ольга Сергеевна почувствовала себе неловко. Две минуты и она уже в другой

жизни, где кипят страсти, и льется кровь от разрыва сердец. А что или кто она для дочери?

Она узнала, что Юра не её сын, а точнее сын наполовину от семьи, что про то, что ложь

быстро проникает, оголяясь, это уже она слышала, и ей все равно на такую новость и, не

потому, что Юрия нет, а потому, что не от кого. Не помнит она, и всё тут. Только что с

Еленой? Всю жизнь, она, Ольга Сергеевна её не любила, и только став подругой, она

забыла какую-то в душе неприязнь, как и причину этой неприязни к ней. Что отталкивало

тогда и что привлекает сейчас? Ведь дочь не изменилась. Её глаза по-прежнему холодны, а речь глупая и бессмысленная. Она такая? Сама она такая? Жизнь пролетела, а что можно

вспомнить? Оказывается, двух детей, которым она обязана за бесцельно проводимое

время годами она никогда и не любила. А третьего? Ответа она, из нахлынувшего страха

пустоты, искать не стала. Помнится школа. Вот он Степка, наивный мальчик. Стихи

писал. Он глуп, и память вычеркивает его лицо, и лишь спустя много лет она с ним

целовалась на вечере встрече и чувствовала его руку у себя под кофтой. Что её

остановило? Муж? Он никогда не был барьером для неё. Её остановило осознание того, что она дала только ему почувствовать чувства, и, дав, забрала их, не сомневаясь, что

много дней как минимум после этого, он мучился. А она нет. Это ей всегда нравилось.

Она хозяйка. Пусть в маленькой квартирке и маленьком мире, но она власть, и не даст

никому власть эту забрать. По сути, кто есть Елена? Разве можно ей доверить? Ни в коем

случае. Ничего и никогда. Она может быть лишь пешкой, и становится больше пешкой, чем больше она понимает, что якобы человек. Один у неё был человек, и шанс этот по

имени Антон, но она разрушала потому Антона, что он был равным ей и понимал её.

Помнила она мало из жизни, а вот его фразу запомнила, когда она спорила с дочерью

насчет высшего образования. Тогда, помнится, она сказала, что время было тяжелое, и

потому учить тогда дочь было невозможно. Помнится, в конце она задала вопрос, мол, кто

виноват? Вопрос был риторический, только Антон буднично произнес, мол, а кто кроме

Вас? Вы и виноваты, и поиск виновных вне, не красит. Сказал и улыбнулся. Это был ему

приговор.

Что же дальше? Что еще вспомнить? Вот она несёт Юрия из роддома и её встречает

пьяный и счастливый муж. Потом похороны. А что было между ними? Ей вдруг

показалось, что кто-то неизведанный, но понимаемый ею вычеркнул из жизни

определенный период и стёр из памяти важное и не важное, чтобы дать ей снова жить.

Куда делся ум Юрия, который уже заглядывал в дно бутылки, и она была благодарна

мужу за то, что тот пил. Да-да! Она благодарила его потому, что муж видел, кто она такая

и признавал её власть. За то, что видел, она была неверна ему, но обвинить её в

неверности было нельзя. У неё не было любовников. Она любила, кого хотела, и где

хотела, и только раз. Человек власти не может иначе. А что же Станислав? Попробовав

вспомнить его лицо, она не могла, но помнила только его эмоции. Всякий раз она ловила

себя, что ей вспоминается сын только после того, как она видела его злость или смех.

Сразу после этого всплывало и лицо. Его богатая «корова», названная по ошибке женой, которая нужна только его сыну и не нужна ни одному мужчине, имеющего глаза, была

благом для Ольги Сергеевны. Внуки? Ну что ж, посидеть пару недель мимоходом, не

велика потеря, зато трое внуков эти дают ей облик чуть ли не мадонны. Главное

«любовь», и строить её она отлично научилась. Тоже мне трагедия любовь? Точно такие

же эмоции и не более того. Для этого не надо много. Чуть капризов, поклоны семье

разного наклона, слова, выученные как благо и как влияние. Вот и всё. Ей стало смешно, 51

как две недели назад, она отдалась случайному знакомому в магазине, в котором ждал её

муж. На такой поступок способна была только она, и никто в этом городе и мире. Идите-ка, как она, подойдите к этому болвану в красивом пальто и переспите с ним через десять

минут. Получится? Ей же это легко. Он умолял её представиться ей, но, она, выйдя из

кабинки, позвала продавца и заявила, что этот мужчина к ней пристает и мешает ей

выбрать любимому мужу рубашку. Ох, как он был унижен. Это был еще один триумф её

духа и силы воли, а как себя повёл муж? Загляденье, ведь он чуть не ударил от ревности и

если бы не она, то трагедия была бы. Она была Богом для трагедии а не наоборот. «Что он

там вякал? Про распутницу её и мужа дурака? Видел бы он свою рожу».

Таких случаев, которые подтверждают её умение править и делать с людьми, что

ей требуется, в её жизни было много, и все они были плодом её усилий. Её больше всего

огорчало, что умения для этого не требовалось, а ей хотелось тонких комбинаций, и много

еще чего. Один раз её дочь, будучи замужем за Антоном, рассказала, как Антон ее поймал

на её тайной странице в одной из сетей. Не просто поймал, а обнаружил, как она

переписывалась с двумя мужчинами, выкладывая им откровенные фотографии. Тоже мне

комбинация в жизни! На вопрос Ольги Сергеевны насколько откровенные, она получила

ответ, что по максимуму. Когда она их увидела, особенно ту, когда она снимала себя

сзади, в её душе загорелся триумф. Она вырастила монстра. Это был результат её одной из

теорий, что, прогоняя близкую кровь через переопределенные мысли, ты получаешь того, кого задумал, и оценить её таланты в этом может только сам создатель. Она приятно

размышляла (иногда вслух, когда дома никого не было, часами стоя перед зеркалом

голой) как после смерти она предъявит всем, как они жили, а точнее делали то, что ей

было угодно. Жили, как она хотела. Откуда это? Она помнила отчетливо откуда. Еще в

детстве она запоминала, как соседка, старая карга, бывшая работница НКВД рассказывала

им про то, что делает информация из людей. Она мало помнила тот разговор и встречи на

лавочке с этой чудной бабулей не оставили следа, кроме одного примера. Она потом

удивлялась, что в её голове не отложилась некая этика коммунистического создателя, право быть хорошим и остальная дребедень. Ей втемяшилось иное. Как разлучить

человека с любимым, если ты хочешь это сделать? Вот что она запомнила. Потом часами

она думала ночами над этим, и через неделю начала эксперимент в школе. Первый

удачный эксперимент в своей жизни. А потом она стала воспитывать младшую сестру.

Вышла она на славу. И эта Елена сейчас уверена, что бросает своих мужей потому, что

девочка, и даже имеет душу? Смех, да и только. Наивная глупышка. А Валя? Разве она

сама выбрала и бросила? Это она бросает, Ольга Сергеевна, а не ты, и не ты, моя

ненаглядная дочь. Как тонко я заставила её позвонить Антону и начать разговоры о

дележе с тем, у кого на шее были все кредиты непутёвой дочери. Ах, как было весело, и

как ей дали по мордасам, что та пищала, но ничего не могла сделать с бывшим мужем. И

это было её, а не Елены горе. В этом созданном горе тоже была власть.

Тогда, много лет назад, ей старуха говорила и била в каждую точку её головы. Есть

задача. Твоя подружка влюбляется, и есть разлучитель. Но, не метод разлучения её

поразил тогда, когда ты начинаешь говорить правду своей лучшей подруге, с которой в

огонь и воду. Нет, это были пустяки. Подумаешь сказать, что её друг стоял с тем или

иным человеком в юбке. Мы все стоим со знакомыми, так как живём не на острове. Кто

отрицает очевидное? А есть один процент лжи. Обнял чуть, или за руку поддержал, пошептались, в щеку на прощание чмокнул. Кому поверят? У лучшей подруги нет мотива, врать. Не придёт в голову тупой дуре, что есть умные люди. Так скандал за скандалом она

видела, как рушит первую любовь и, ей это было уже не интересно. Она ждала главное.

Потом, через пять лет она нанесла ей удар, сказав правду, и явив себя главной в их

разлуке. Она была счастлива. Видели бы вы глаза той дамочки. Вот где был смысл. Во

времени. И этот метод ей разрабатывался по ходу жизни. Только было велико её

разочарование в людях, которые так легко понимали и принимали её неправду за правду.

Младшая сестра мужа давно стала врагом для всех и это всё она. Кто вспомнил её имя за

последние лет десять? Даже свекровь, милая старушка, благодаря которой у них была

квартира, и та канула в небытие. Её подопытный кролик Гена разговаривает с ней только с

её разрешения и только матом. Пусть говорит, ибо заставить говорить, не велика прибыль

и талант. Задал вопрос, и человек тебе отвечает. А вот говорить матом при маме, которая

тебя на свет родила. Вот где пик. А это его дурацкое «если чо»? Она научила его, когда-то

давно придумав это словосочетание и повторяя его, постепенно приучила мужа. Он

говорит так, как ей надо. Иное дело её мама. Эта никчемная женщина, благодаря ней стала

Богом. Её любой писк воспринимается всеми как сигнал к действию. Мама её быстро

привыкла к ею выдуманному статусу. Бывшая разнорабочая на хлебокомбинате, доросшая

до кладовщицы и вышедшая на пенсию по старости. Тоже мне биография. Но ничего.

Скоро она переедет к ним, и тогда она покажет ей кто, и как делает жизнь. Развенчание

бога в глазах родных будет очередной забавой в её копилке. Она уже знала как. Её

постепенно возненавидят только потому, что она Бог, и ей надо потыкать. Все уже

привыкли делать ей все во благо. Не пройдет и года, как это надоест, и трещина начнет

рушить все. А она поддаст огня. Еще как поддаст. Нет, только после смерти она всем

скажет, и все поймут, как они жили. Отдать ей жизнь так, как ей захотелось. От этого ей

хотелось прыгать и радоваться. Впереди был её юбилей, и она прекрасно знала, что на нем

будет, и будь она проклята, если там не переспит с каким-нибудь чуханом почти на глазах

у мужа. Будь она проклята, если Елена не будет лизать все места Евгению любя без любви

Андрея. Трещина с другим Андреем, хамом и работягой, тоже было её рук дело. Нужно то

было чуть подтолкнуть и сказать дочери, что нужен следующий этап в жизни - поднятие

вверх. Как заблестели у неё глаза! Разве она сделала открытие? Нет, конечно. Она просто

вселила в тупую пробку немного ума, и этот лживый ум сработал. Уже слышны нотки, что

с водителем дальнобойщиком пора заканчивать. «Надо дочка. Надо»!

Юбилей был на славу. Что там юбилей мужа! Там, мол, молодец огурец, и на тебе

подарок. Он действительно молодец и пьёт исключительно на то, что заработал вне

официальных денег. Эти принадлежали ей, а те были лично его, и были его заслугой, и

повторять это, значит делать супруга ещё боле слабым. Пусть кивает и гордится, на что, и

главное зачем (ох уж это понимание того, что муж понимает, что она понимает) влил в

себя эту отраву. Она не виновата, он сам выбрал отраву как смысл и пусть со смыслом и

живет. Плохо когда человек живёт без смысла. Тут же она была царицей. Это был её день.

Она сделала так, что один из гостей лизал её как последний раз, а потом весь вечер не мог

понять, что продолжения не будет. Она отдалась музыканту, заказывая, очередные пять

песен и составляя репертуар в его каморке. Он офигел, когда она попросила сделать ему

этот подарок. «Ну, ты мать даешь» - только услышала она от него, а потом были десять

минут блаженства. Нет, Ольга Сергеевна, ты действительно Бог для них всех. Слышите, что вещает её муж? Вы, от какого еще мужа такое слышали? А ведь без бумажки.

- Милая Оля. Оглянись вокруг. Мы все тебя любим. Отдельно люблю я. Отдельно потому

что только благодаря тебе я живу…. - всю речь своего мужа Ольга Сергеевна слушала в

половину уха. Она внимательно вглядывалась в лица окружающих ее (на вид радостных) людей, и удовлетворению её не хватало самого малого. Её сына-Станислава. Они

опоздали по причине работы супруги, и обещали приехать завтра к вечеру. Это было

неким нарушением порядка, который уже не выглядел уютным и нужным. Если бы они

были сегодня, то Ольга Сергеевна могла бы примириться с внуками как с неизбежным

последствием. А теперь? Завтра ничего не изменится, кроме одного - они приедут к

вечеру, потому что не могли решить дела на работе. Вот это и есть факт. Они не могли.

Значит что-то пошло не так. У неё в голове пошло не так, и она двояко относилась к этому

своему состоянию. С одной стороны её злость и депрессия, (которой она так дорожила и

которую обожала), помогла ей решать и развивать её собственную теорию, ставшей

практикой, а с другой стороны её бесило, что со временем она прекратила контролировать

эти свои вспышки. Щас муж наговорится, благо он говорит редко, а потом начнет лепить

любовь Елена. Она себе давно призналась, что ненавидит свою дочь, и это создание её рук

и было воспитанно для ненависти её и дружбы на этой ненависти. Никто не понимает в

мире, почему он или она дружит. Она понимает. Поднимется это испоганенное мужскими

ласками тело, и вся эта грязь начнет лепить из себя и её человека. Это забавно выглядит.

Глупая дочь! Если тело Ольги Сергеевны, как и желания её, принадлежали ей лично, то её

тело принадлежало её похоти, которую не она изобрела, а такие же, как они, выдумывая

всякую ерунду насчет непонимания. И это непонимание особенно нуждается в

соответствующем антураже и окружении. Желательно дорогие номера гостиниц или

рестораны. Пробки! Это и есть пробки из голов тех самых. Ольга Сергеевна даже

почувствовала, как в неё вселяется она сама, и это ей понравилось. Ее глаза блеснули, и

этот блеск учуяла дочь. Именно учуяла (а не поняла, как и положено) после того, когда

Ольга Сергеевна уже взяла себя в руки. Она стала прежней, а дочь обернулась, и

посмотрела на неё. «Поздно дочка. Мама уже прежняя, я на то и гений жизни что

чувствую и вижу что так важно подсознательно. Но вы не может уловить, а я же ловлю и

формулирую то, что видела и знаю» - подумала она, и в её голове снова закружились

мысли вместе с алкоголем. Ей очень захотелось вспомнить в своей жизни, что у неё было

не так, как она хотела. Вспомнить, чтобы убрать эти пустоты и наполнить их

окончательно и бесповоротно её правдой. Она вспоминала и вспоминала и не могла

вспомнить. Это её обрадовало. Она жила, так как хотела сама, и вокруг её жили, так как

хотела она. Для неё короткие измены мужу сродни дороги на небо, которую она

открывала этим существам и не важно окружение действия, важно, что это её

сознательное превращение грязи в небо, которое после того как она покинет место, станет

грязью. Месту нужна она и её благо для этого места, которое идет из неё. Место обязано

быть благодарным ей за святость своего присутствия. Она умела контролировать свои

чувства. О! Сколько ушло этих двуногих, названных мужчинами без желанного. «Вот так

доченька. Я превращаю грязь в благо, а ты антураж, где важны для тебя деньги и роскошь

в грязь, оскверняя всё своим телом, где уже нет чистого места, и моя воля иметь рядом

твое тело и твои мысли»

Ольга Сергеевна испугалась того, как она может далеко зайти. Бедный философ

Юм! Какие там ощущения и иллюзии? «Бог с тобой мой наивный Юм. Есть Ольга

Сергеевна, и она строит свою жизнь, которая станет известной в вечности». Ей даже

представилось на миг, как бесятся её ангелы, и она снова включила окружающий звук:

- Желаю тебе жена меня и всех нас. Спасибо - и муж выпил стопку водки как всегда без

закуски, с соответствующим взмахом руки, который помогал проникнуть в тело допинг, как выражался её глупый Геннадий.

- Спасибо муж. - Ольга Сергеевна имела желание вцепиться ему в лицо своими ногтями, и

рвать эту ненавистную пропитую рожу. «Это было бы кстати»! Увидев глаза своего

неудавшегося и уничтоженного, не состоявшего, и допущенного к её телу любовника, который пять минут назад просил, а потом под её смех требовал продолжения, Ольга

Сергеевна успокоилась, говоря себе, что эта рожа ей еще будет нужна, на то и рожа, чтобы

ей пользоваться — Я Вас всех люблю. Знали бы вы, Вас как я люблю, и дорожу Вами мои

прекрасные и наивные в любви люди. За меня! – Она специально коверкала смысл и несла

пургу. Она первый раз в жизни залпом выпила водку, и ей это понравилось. Быть как муж.

После этого она покинула стол и, войдя в туалет, сунула два пальца в рот, понимая, что

быть как муж больше пяти минут нельзя. Заразно. И её отторжение, которое она

выплескивала в унитаз, исчезало в дерьме, унося туда часть этого дерьма из мира живых

которое она опять же сознательно допустила в себя и сознательно проклиная, выгнала в

небытие.

Седьмая глава:

Геннадий Борисович проснулся в плохом настроении. Мысль о «заначке» на этот

раз не сработала. Именно эта мысль, которая стала палочкой выручалочкой и закрепилась

в этом качестве в течение десятилетий в голове, выручала всякий раз по утрам, когда тело

начинало ныть от выпитого накануне. Дело не в постоянном желании выпить и с утра

потянуться за счастливой затяжкой дыма. Дело не в ссорах с женой и постоянно несущей

ложь дочери. Всё это не причина плохого настроя. «Это просто данность, от которой не

убежать, а коли бежать некуда, так не беги» - думалось ему сегодня. Что-то стало в

последнее время его тревожить. Исчезла безмятежность, которая всегда была рядом с ним

все эти годы. Он даже чувствовал это состояние, которое очень точно называлось

«безмятежность» и это слово было окончательным, без всякой раскраски для придания

большего смысла сказанному. Повезло ему, как говорится на все сто. Во всех разговорах с

друзьями, приятелями и просто знакомыми у него был козырь в рукаве, который звучал

всегда одинаково, и примерно так: - «А много ли вы знаете господа мужиков вокруг себя, которые бы как я спокойно выпивали дома, и ничего вам бы за это не было»? И он был

прав. Но, откуда с утра некая встревоженность и грусть? Нет, было что-то не так. Хотя, что не так? Ему подумалось, что эти страхи, которые уже были рядом с ним, и которые с

утра стали как-то сильнее и даже легче, чтобы переносить тяжесть, просто ожидаемые им

последствия от алкоголя. Это закономерно. Он взрослый дядя и прекрасно знает, что такое

пить годами, и что от этого наступает, и как организм начинает верещать и пищать, но и

жить в трезвом уме и памяти при присутствии такой семьи и окружения ниже

достоинства. «Слабая отмазка про семью для слабака, ибо будь сильным и если семья враг

ищи другую»: - Иногда думалось ему, но это было слабой мотивацией для исправления.

Нет, он уж лучше попьет, так здоровее будет. «Сколько лет жизни сохранило мне мое

пьянство? Даже подумать страшно»: - Это он произнес уже шепотом. Хорошо, что никто

не слышал. Сегодня приезжает его сын с семьей, и, поняв эту новость, его настроение

подскочило моментально. Он встал с постели. Телевизор включать не стал. Ему нравилось

его включать и, сразу слышать голос жены зло заставляющего его выключить «эту

заразу». Почему-то слово «зараза», которое та относила к телевизору, ему нравилось как

оценка того, что показывает ТВ. Ему всё время хотелось тыкнуть эту жену, в её желание

смотреть всякую чушь, выводя его настроение в ранг страдания, и лишь алкоголь душил

это желание биться об стену. Еще потом выслушивать анализ от неё увиденного по

«ящику» было уже выше его сил, и он с годами научился отключаться от этого

ежедневного бреда от выжившей из ума супруги. Но куда? Там, где есть это «куда» еще

хуже. Наверное, тут были слышны отголоски его поэтического прошлого, когда

действительность воспринимается… - «а хрен знает, как она воспринимается» - Так думал

Геннадий Борисович, шлепая в туалет - «Тоже мне поэты. А ведь есть в этом что-то!

Страшно красиво звучит, что поэт с его чувственной натурой имеет эту самую натуру.

Надо же кто-то же выдумывает эту красивую фигню! Он якобы может понимать больше

чем некий средний человек. Потом, после сего произношения хочется сказать, а ничего он

не понимает потому…. Потому, что поэт, а так как поэт то и понимать ему всякую ерунду

не требуется, на то он и поэт».

Выкурив в туалете сигарету, он разгонял муть вчерашнего дня раздумьями и

упершим в стену взглядом. Ему почему-то вспомнилось свое глупое выражение лица (он

это представлял так, как будто смотрел со стороны на всё действие) когда какой-то мужик

пытался ему втолковать про распутство его жены. Дебил! Как будто он не знает. Он с ней

всю жизнь живёт и, увы, красота Ольги расцветала и расцветала, а его сила удалилась в

небытие. Был один способ, который знала Оля, и поэтому он воспринимал происходящее

давно уже как во сне. Вот и сейчас, он вышел из туалета, зашёл на балкон, попутно

поставил чайник на газовую плиту, заботливо освобождая носик его от свистка, чтобы не

потревожить супругу, и снова закурил, предварительно влив в себя «допинг». Мир

преобразился. Нужна была минута передышки. Этот момент он не любил больше всего.

Первая стопка утром, которую он уже выпивал в течение последних 15 лет, вызывала в

нём не отвращение, а как бы боль. Неизбежную боль. Боль, которая нравилась. Боль, после которой наступает жизнь. Поэтому он принимал эту боль с нежностью. Глоток

давался тяжело, и обжиг горла, который он так любил, тут играл отвратительную роль.

Желудок сразу отдавал свое негодование в ответ на допинг. Происходило бурление в нем, но дым табачный убирал это неудобство. Ноги, которые от вчерашних танцев ломило, стали послушными, руки стали чувствительными. Докурив сигарету, чувствуя

положительные последствия в организме, он вышел на кухню. Настроение было уже

боевым. Решив не ходить на работу, а ехать на дачу, он налил себе кофе, неизменный его

утренний завтрак, и пошел одеваться. Он не любил давку в автобусах, и потому выходил

из дома в 6 утра, к первому или второму автобусу, чтобы ехать на работу. Идя к остановке

он приходил в свою норму, легкие забирали воздух а отсутствие людей по пути бодрило и

давало возможность оценить обстановку внутри себя.

Допив кофе, приняв вторую, понимая, что всё наконец встало на свои места, с

мыслью о даче, он вышел из квартиры, заботливо укрыв супругу одеялом. Сегодня он

готовить завтрак не стал. «Обойдется». Улица как всегда встретила свежестью. Закуривая

очередную сигарету, он вдруг вспомнил вчерашний звонок начальника, который просил

его быть пораньше. С севера пришел дополнительный заказ. А ему это надо? Ему почему-то вспомнилось первое знакомство с отцом Антона, который умер на руках сына через

пять лет после этого. Как они пили! Это было их совместное испытание друг друга, на

которое они сразу молча согласились, как только прочувствовали момент. Они зорко

смотрели в глаза, делясь своими талантами работяг торопясь использовать как можно

больше технических выражений от диаметра трубы до крепежа станины. Потом сразу

начали с граненых стаканов (и ведь Филипп не поленился, и нашел их где-то) выпив

одним махом по 200 грамм. Через пятнадцать минут первая бутылка покинула

импровизированный стол во дворе, а они еще не садились за него, стоя рядом, мусоля

сигареты во рту. Вот это вечер! Потом была баня, стол и знакомство, где они с Филиппом

соревновались, кто и как пьёт. Они понравились друг другу, и всю дорогу домой, он

тушил в ушах жены слово и слова, о мужиках. Потом он узнал, что и Филипп ныл всю

ночь (привычка пьяного в отличие от него - говорить, и говорить бесконечно, доводя до

ада слушающего, доказывая при этом правильность и верность утверждений) своей жене

про его таланты как человека. Нет! Всё-таки есть люди на Руси, и пусть их было всего два, но они есть - тесть и отец Антона. Не то, что его брат Витя. Слабак и хлюпик. Было время, он спивался так, что близкие только руками махали, слыша его имя. Пропивал он вещи и

предметы, книги и купленные женой духи. У них никогда не было, ни одеколона, ни

духов в доме. Его жена Ирина, (которая впоследствии быстро умерла от диабета, сломавшего её буквально за пару лет) страдала и делала многое, чтобы сохранить брак. А

зачем? Младший их сын давно вырос лоботрясом и лентяем, продав отцовский дом и не

признавая их даже в качестве родственников и хотя бы знакомых. Старший пришел к

нему и просил работу и он, Геннадий Борисович договорился с начальником и взял его в

цех. Через год тот исчез, оставив отцу его машину в состоянии близкое к слезам. Потом

они вдвоем ковали эту машину заново, приводя её в надлежащий вид, чтобы продать хоть

за что-то. Это было, когда Витя бросил пить за день. Бросил и не пил 16 лет. Совсем. Его

Ирина расцвела, появился дом, прекрасная работа и заработок. Он до знакомства с

Антоном думал, что в мире больше никто так не будет пить как его брат. Было в этом что-то завораживающее. Потом он увидел, как пьют на самом деле, когда приехал в деревню к

Антону знакомиться с будущими родственниками. Жил в деревне один человек, и рассказ

о нем его заинтересовал. Он даже не поленился, и сходил с Филиппом к его дому, чтобы

познакомиться лично. Витя снова стал таким, как он был, затерявшись в городе. Один раз

они случайно столкнулись с ним на рыночной площади, когда брат был с какой-то дамой.

Одеты они были прилично, но даже его, прожженного Геннадия Борисовича резанул слух, как общается его брат при своей жене, (как он её представил). Еще больше его поразило, что его жена, имя которой вылетело у него из головы, через час после встречи, хихикала, принимая такой стиль общений. Витя, потом в какой-то забегаловке лихо замахнул стакан

водки вместе с ним, пытаясь шутить, что обычно у него не получалось, а его супруга

лениво попивала кофе, поставив перед ними два салата купленные у бармена. В общем

интересная встреча, о которой сейчас вспомнилось. Он даже сообразил, что адрес у брата

так и не взял, вспоминая, что и тот его не предлагал, как обычно принято у близких

людей.

Дом был большой. Вокруг ничего не было. По дороге ему Филипп рассказал и

описал, каким был дом, описал, что было понастроено вокруг него, и кто были родители

этого юноши, возраст которого отличался всего на год от Антона. Мало того, они были

друзьями детства. Родители пропойцы трудились всю свою жизнь, оставив сыну богатства

которые редко было увидеть в деревне. Две машины, одна из которых вездеход, станки, где даже была его мечта - токарный, и многое другое. Теперь на улице одиноко стоял дом

без оконных рам, и только с одной стороны была рама, «остекленная» в некоторых местах

старыми тряпками. Они подошли к крыльцу. Их встретил странный мужик с бородой, и

если бы Геннадий не знал бы его возраст, он подумал бы, что пред ним глубокий старец и

ему тогда подумалось наподобие религии, и что именно такими и должны были казаться

при встрече эти самые старцы, которых никто никогда не видал, но слышал многократно.

Потом он долго думал над всем этим и даже допускал мысль, что ему неизведанные силы

специально показали весь этот ужас.

У них в кармане была бутылка водки, и хозяин дома чуть ли не запрыгал от

радости, увидев желанное и желаемое, и пригласил в «дом». Поднявшись по досточкам

внутрь дома, он, держа равновесие, по перекинутой по лагам доске, прошел в

единственную комнату, где были две доски, чтобы держать ножки единственной кровати.

На неё и сели. Выпили и закурили. Потом у хозяина перекосило лицо, и он пулей вылетел

в смежную с ним комнату дома, и, снимая на бегу, штаны сел на подоконник, держась

руками за гвоздь, торчащий из стены. Дальше он уже вытерпеть картины не мог. Ему

захотелось набить морду этому «старцу», и он испугался желанию, которое давно же

стало достоянием прошлого, и никогда не возникало у него в душе последние много лет.

Они ушли, и еще долго потом он помнил эту картину.

Буквально через три недели, когда они в очередной раз были в гостях у своих

детей, Елены и Антона, возле магазина, куда ушли девушки за покупками, он увидел

такую картину. К машине подошел бородатый человек с большим крестом на животе, и

попросил денег у Антона. Видно, что они знали друг друга. Антон дал ему мелочь из

подстаканника машины, и, глядя на удаляющуюся спину, вслух произнес:- «Борисович ты

обратил внимание, что такое счастье»? - Видя, что он не понимает о чём речь, продолжил

- «Глаза его сразу налились счастьем. Оно, счастье, сегодня стоит рублей тридцать

мелочью. Всего то! Не важно, что счастье (через часика два) уйдёт в небытие вместе с

окончившимся опьянением в организме. Счастье ныне просится в один миг. На два часа, но счастье. Только людское ли оно»? Ещё бы ему не понимать он же старинный поэт и, это «старинный», которое пришло на ум понравилось. Этот Антон то, оказывается, был

другим. Нет, он не боялся и вырос он на улице, но первый раз в его жизни перед ним был

человек, которому он не смел (и главное не умел) сказать что думает, и цедил слова про

себя, внутри, чтобы вымолвить их. Потом, когда он узнал, что Антон знал бандитов из тех

самых 90-х годов, и некоторые из них общались с ним как со своим закадычным другом, он задумался. Антон не был бандитом, а был простым (начитанным, что бросалось сразу) парнем, не смевшим поднять голос на Елену, но весь его облик и глаза навивали иное.

Нет, он не боялся, и все-таки не любил приезжать в село, бегая от деревенской работы, которая была всегда, по приезду в алкогольное опьянение. Антон всегда поил его «от

пуза», и это было палочкой выручалочкой. И когда Елена бросила его, и он узнал причину

такого развода в лице двух любовников дочери, ему стало не легче. Он стыдил себя и

ненавидел, но не легче. Одно было лёгким, что он никогда не увидит этого чёртового

Антона, и никогда не услышит его голос. Когда он рядом, он был не свой и себе не

принадлежал. Он хотел быть самим и принадлежать себе. Только себе. Эта

принадлежность себе оберегало его от той же жены, вечно недовольной жизнью и

живущей от недовольства к довольству, и от этой дочери, которая ему была так далека, что он порой пугался мыслей что её, Елены, не существует вообще. А потом она

появлялась, и хрен с ней что появлялась, так она же несла с собой себя, вот что убивало

его мозг отчаянием, но и было причиной очередного выпитого, что являлось плюсом.

Жену он понимал и чувствовал, как та предается своей славе, что имеет семью такой, как

она хотела, управляя ей по собственному усмотрению. Если бы она знала, как она смешна

в этих наигранных стрессах и как он, Геннадий Борисович смеялся всякий раз, про себя

пытаясь больнее достать жену при таком раскладе, относился ко всему этому балагану!

Как только зажигался красный цвет (время и срок хозяин дома угадывал сразу), он

начинал «чудить». Он специально проливал остатки заварки на палас, спотыкался или не

туда ставил ботинки, и жена всегда замечала эти его промахи и, чернея от злости (а

злиться, было нельзя, так как цирк бы прекратился сразу, ибо надо было страдать), она

вынуждена была терпеть его «промахи». Зеленела она еще больше, когда Геннадий

Борисович извинялся за промахи и исправлял их, пытаясь сгладить углы, так неловко, что

вызывало внутри его жены возмущение, которое можно было угадать только ему.

Он был мужиком. Работягой. Его знали как мужика, и как мужик он не мог не

понимать, что пока Антон был с дочерью своей, Зоей, его Елена, (которую он был обязан

любить как отец, и понимать), вместо того, чтобы быть с дочерью, меняла это на члены

своих любовников. Это было настолько мимо его убеждений в душе, что он решил

упиться. И упился в течение недели. Не помогло. Эту рану он не вылечил, и знал, что она

есть. Только рана его не пугала. «Тоже мне испытание для меня. Опыт батенька большое

дело» - думал он, касаясь своих жизненных провалов, которые обрастали трагедийностью

в большей степени от количества прошедшего времени после сего. Первый раз он

почувствовал себя дерьмом. Настоящим дерьмом. Да, он был дерьмом, но не настоящим, а

тем, которое быстро выветривалось после пары суток после начала вони. И даже его

супруга, (которой он прощал некоторые вещи, давно была позади, и все моменты с ней он

выкинул, и не чувствовал боли), стала ангелом. По его мнению, так и должен был

выглядеть ангел, который, предав его, со временем обретал перья блага для успокоения.

А что же труд? Там он понял, что нужно для возвращения его мужской силы. Это

его рабочая одежда и запах цеха и железа. Почему, он не знал? Нет знал. Просто потому

что не любил? Нет, любил! «А вы сами то любили? И что есть эта дерьмовая любовь?

Никогда и никого не любил? Может и так. А тут было иное». После первого раза, когда

он, на даче видя свою жену, взял её в рабочей одежде, тем самым, удивив Ольгу, он

воспарил душой и мыслями. Он знал, что судьба этого спившегося в уме ублюдка ему не

грозит только потому, что у него была жена. Знал бы он, что его супруга давно поняла всё

это, и даже узнав бы, он не воспринял бы это всерьез как давно перекатил серьезно думать

о том, что рядом. Он давно сознательно выбрал методику реагирования - спонтанно, тихо

уйдя потом в спальню. «Метод безупречный, если чо».

Охранник впустил его сразу. Он был самым старым рабочим в когда-то мощном

заводе, от которого остался всего один цех. Он переоделся, прошел в цех, достал из ящика

заначку, за замахнул, внутрь долгожданный вкус. Крякнул от удовольствия, махнул

рукой, пропуская до конца допинг, и включил рубильник. Увидел наваленное железо, которое он подобрал для бани в деревне. Увы, придется пропить, да и не собирался он

делать этот котел, о котором его Антон попросил. Прошло три года, срок из поговорки

про обещания, а он, зная и помня про заказ, се тянул, пока дочь не напомнила. Именно

тогда он нашел железо, которое сейчас превратилось в кучу хлама. Впрочем, почему в

хлам? Он его может сдать, а может соседу сделать тот же самый котёл, тем более сосед

уже баню начинал ладить. Вот и допинг. Подработка как смысл, была обязательной. Всю

пенсию и заработную плату он отдавал жене, имея с ней договор, что сверх того, то его.

Правда, потом он раскошеливался, но ведь в пользу. Если бы, у него сейчас спросили, в

какую, и кому в пользу он давал и отдавал свои кровные, он бы не нашелся что ответить.

Важно было другое. Надо было делать заказ, и как можно быстрее.

- Опа, Борисович. Как всегда рано? Что увидел заказ?

- Опа! Начальник! Видел. Видишь, разбираюсь. Тут любой сладит.

- Любой да не любой. Сегодня надо сделать. Десятку после.

- А на хрена мне? У меня сын приезжает

- Ты мозги что ли пропил? Сегодня говорю. Заказчик ждет. Да и мне джипяру надо

подлатать, через неделю гонки. Еще тридцатка тебе. Сын вечером приедет вот и

встретишь. Я тебе тут водочку фирменную подкупил, чтобы не дурил, а сытно и с умом

приступал. - Начальник вышел, и ему опять пришло в память, как удивился Антон, гоняя

свою колымагу по сервисам, что эту фигню, за которую с него сдирали немало, он мог

сделать играючи. «Стеснительность» что ли, ему не позволило предъявить «в полную»?

Хотя стоило, да и он не лыком шит, бабки терять не дурак и делать задаром пусть Бог

делает. Им Богам всё можно и всё разрешено. Сам создал и сам себе разрешил. У людей

несколько иначе. Он распалял себя всё больше, понимая, что заказ сложный и что

сложность он не увидел из-за мечты уйти с работы. Не было настроения работать. Он

накричал на пришедшего коллегу, когда тот подошел с пустячным вопросом, где лежит

то, не знаю что. Потом углубился в дело. Через минуту в нем пропело понимание, и руки

сразу вспомнили, что надо делать. Успевал он и с джипом хозяина, который был фанатом

гонок по бездорожью. Там сварочные работы не стоили ничего, а вот исправление

бампера спереди и кое-что по мелочам, раздражало. Только пять часов минимум надо

было потратить, зато 40 тысяч за сутки шабашка сносная, если начальник не застучит

жене как всегда. Ничего, он будет по капельке, и на дачу пойдет сам, а уж там всё его. Он

хлебнул половину стакана, и приступил к работе.

Душа пела, так как получалось сразу, как и было положено у него. Он любил это

состояние. В голове опьянение, которое бодрит, а руки принадлежат ему в полную силу.

Ему сразу вспомнилось почему-то, что давным-давно его сын Юрий, на его выводы по

поводу мягкости и жизненности в судьбе (тогда он еще маялся дурью, переплетая по ходу

дела стихи со своими виршами) вдруг ответил со всей серьезностью, что любовь не надо

доказывать никому. Он помнил его фразы почти дословно. Ему пришло в голову некое

пророчество, полученное им на вокзале от бродячей цыганки, умудрившейся вытащить из

его кармана половину денег, что у него было, что жизнь из него будет выдуваться тем, кто

ушел из жизни, и который явится к нему в нужный час. Вдруг в душе шевельнулся страх, и он первый раз в жизни отправил заготовку в брак. Он очень удивился этому

обстоятельству, а потому вопреки заведенным правилам, закурил раньше времени, ловя

фразу от соседа по станку, что мало выпил или не рассчитал, которая была обыденностью

в его шутливом наборе фраз. Отшутившись, от сел на лавочку стоявшую тут же, и

закурил. Сделав пару затяжек, он налил новую дозу в стопочку, понимая, что доработать, будет трудно, и что компенсировать эту, не вовремя приятную дозу придется

воздержанием в обеденный перерыв, иначе будет не так хорошо в дальнейшем. Он сделал

еще одну глубокую затяжку, что было удивительным, (курил он, всегда затягиваясь

потихоньку дымом, чтобы не «обжечь вкус»), поэтому, прокашлявшись, «добил»

сигарету, и, наплевав на привычку, допил остатки из бутылки. Встав к станку, он

отчетливо увидел Юрия прислонившегося к косяку двери на кухне:- «Это подлецам надо

что-то всё время доказывать, а потому болтать как угорелым. Если ты честен, то и

говорить ничего не надо. Любовь значит то, что ты всё знаешь в сексе, а если нет любви, то ты про это говоришь грязно и выставляешь всем на показ, чтобы другие прониклись

твоей смелостью, а значит твои знания в сексе лишь твоя отвратная кожа. Что тогда

молоть отец? Что-то я в твоих нравоучениях, которые возникают после выпитого и

исчезают, когда ты трезв, главного не слышу». Что самое было интересным во всём этом

словоблудии, это смелость когда он с ходу вставил это «секс», которое у него лично

всегда в душе вызывало что-то грязное и отвратное, а тут буднично о грязном и

отвратном. «На что это он мне так?» - подумал Геннадий Борисович, выставляя правильно

сделанную вещь в общую шеренгу изделий. «Ах да, это когда я ему про его будущую

свадьбу… или нет? Когда он пришел из школы и почему-то спросил меня про что-то.

Когда?» Он продолжал мучить свою голову темой, которая, по сути, была никчемной и, поняв это, он, наблюдая, как его товарищи по цеху делают перерыв, продолжал работать.

Он был в «ударе», и к обеденному перерыву почти сделал норму. Оставалось чуть-чуть, и

проходящий мимо начальник похвалил его за такой темп, шепча это при придирчивом

осмотре сделанного. Начальник всегда был придирчив, что его красило как специалиста.

Сам Геннадий Борисович даже требовал от него этой придирчивости и контроля всякий

раз, когда тот небрежно махал рукой, давая понять, что вера есть и что профессионализм

он ценит.

Всё оставшееся время работы, в его голове происходила целая революция. Он

мысленно мечтал, что надо обязательно сделать сегодня баню, приняв звонок от супруги, сообщавшей, что сын на подъезде к городу. Потом он, понимая, что сын явится только

завтра из-за волнений встреч, стал мысленно планировать сегодняшний вечер. После

работы, закупившись по дороге всем необходимым для еды и сигаретами на месяц, подходя к даче, он вдруг понял, что на даче у него нет допинга, и, удивившись, что он

забыл этот момент, а идти назад было долго и хлопотно, он зашел к соседу.

- Привет Сашок! Пузырь мне одолжишь? - крикнул он, не переступая порог калитки.

- Щас. Привет — услышал он ответ, откуда-то из кустов вишни, и к нему подошел

крупный мужчина, его вечный сосед с самого начала его приземления на этом месте. Они

еще помнили свои участки, поросшие бурьяном и шаги управляющего выделяющего им

земельные лоскутки на которых уже мысленно росли те самые яблони и малина.

- Две?

- Да одной хватит, завтра сын приедет.

- Ты кран мне сделал?

- Да! Зайди ко мне, всё забываю…

- Привет мужикам. Что мышкуете? - голос раздался за спиной, и появился еще один сосед

с перекинутыми удочками за спиной, пенсионер Вася, повторяющий всякий раз, что те, кто ловит на червя, рыбаками называться не могут по умолчанию. Так это или нет, но у

деда Васи всегда был улов. Вот и на этот раз в ведре у него лежал неплохой карп и пара

средних окуней.

- Присоединяйся - ответил ему Геннадий Борисович, зная, что из всех достоинств дяди

Васи является его нежелание делиться и складываться в общий котел по любому поводу.

Не смотря на это, от приглашений он не отказывался никогда.

- Если пригласишь — сразу отозвался халявщик, чем вызвал у всех троих смех. Сосед

смеялся, оценив сарказм, сосед рыбак смеялся за компанию, один Геннадий Борисович

смеялся, чтобы сбросить напряжение работы у станка. Геннадий Борисович отмёл мысль

сразу, что ему придется сидеть с этим дедом, который, будучи выпившим, был не

удачным собеседником и компаньоном, планируя провести вечер с новым соседом

напротив, поселившимся тут пару недель назад, и уже так приглянувшемуся Геннадию

Борисовичу. Выпив с ним за встречу, они прониклись симпатиями друг к другу и такие

посиделки «за жизнь» уже давно планировались ими. Он уже много знал про него. Он

разведен, поэтому, оставив жене квартиру, он купил эту дачку. Он уже знал с его слов, что

у него любовница, которая посещает его довольно часто, что он бездетен, и также

трудится «аки пчела», что подтверждало преображенное пространство когда-то

заброшенного участка и домика на нём. В его ограде даже кудахтали две курицы, и, как

положено, пел петух. Они даже один раз зарубили одну из куриц, и, будучи пьяными, не

имевшими опыт в таком труде, умудрились позвонить знакомому из деревни по дележке

опыта такого деяния. И хорошо, что позвонили, так как вопрос когда щипать курицу до

лишения головы или после привел их одновременно к мысли, что до. Знакомый смеялся

долго и разъяснил им весь спектр «чёрного юмора». В общем же прошло всё удачно, и

бывшая крица, ставшая курятиной успешно растворилась в их желудках в виде домашней

лапши посыпанной зеленым луком и черным перцем.

Пройдя метров сто, Геннадий Борисович отпер калитку ключом и вошёл на свою

территорию. Быстро переодевшись и приняв сто грамм «боевых для настроения», закурив

сигарету, он пошел к соседу. Остановившись на половине пути, его голову принизила

приятная память и вернувшись он без труда нашел заначку про которую забыл пару дней

назад. Это согрело мысль и душу. Выйдя за калитку, он увидел, как к нему идет Сашок, и, вспомнив про кран, (который дался ему довольно трудно из-за требований Саши к его

устройству), вернулся за ним. Потом они придирчиво его осматривали, вертя в руках, передавая друг другу кран с рассуждениями о его «дальнейшей судьбе» и методах

установки. Решив, что рассуждения проверяются практикой, они пошли на участок Саши

и потратили час на установку нового крана, который подошел идеально. Кран встал как

прилепленный, и, видя такие результаты работы, они стали изгибать трубу в нужный угол.

За час всё было готово, и даже были проведены испытания с придирчивым осмотром

деланного. Ввода пошла как надо и куда надо, и, получив в руки целых пять литров

спирта, Геннадий Борисович вернулся на дачу. Его уже ждал сосед, который, здороваясь с

ним за руку поведал, что не только накрыт стол к встрече, но и уже на подходе шашлык и

его гостья, которая разделит с ними вечер. Это было кстати. Запах шашлыка, вместе с

дымом взбодрил ему настроение и, ожидая прихода дамы, они с соседом успели

передвинуть с десяток старых колес, которые тот навез для обсыпки треснутого

фундамента. Геннадий Борисович уже знал, что завтра он на работу не пойдет, тем более

по телефону это подтвердил его сын уже сидевший за столом в городской квартире, и он, слыша через телефонную трубку как гомонят его внуки, зафиксировал в голове, что спирт

ему спрятать необходимо «на потом», и что последующие дни он будет пьян и сыт за счёт

жены и гостей.

Вечер помнился смутно. Лицо подружки соседа вызвало в его голове неприятные

воспоминания, а фигура скорее наоборот. Утром он встал как всегда. Организм работал

как часы. Приняв «спиртику», он увидел, что пропущенных вызовов на телефоне аж

пятнадцать штук, и все они от его жены. Созвонившийся и плетя про то, что не слышал

звук, объясняя «не слышал» тем, что уснул уставшим, Геннадий Борисович поймал

информацию умом, что через пару часов вся родня явится на дачу. Зная про будущие

телефонные звонки от начальства, он отключил телефон, отправив предварительно

одному из товарищей по цеху «смс» о свалившейся на его головушку простуды, про

которую на работе знали давно легко определяя причину насморка, так как Геннадий

Борисович никогда не болел, тем более простудой. Он вспомнил про своего соседа по

даче, который, будучи его ровесником, вёл всю жизнь здоровый образ бытия, практикуя

сыроедении, тайную йогу, обливание холодной водой и гимнастику. В итоге, как только

его сосед изредка появлялся на даче сопровождаемый «олухом» сыном, Геннадий

Борисович подшучивал над его убогостью. Сосед кое-как передвигался, опираясь на

палочку, и весь выезд «на природу» проводил на лавочке возле домика, наблюдая за

суетой сына, которая не приводила ни к порядку на участке, ни к урожаям на зависть

всем. Геннадию Борисовичу было его не жалко когда он, шутя, «лепил» ему и про

бесполезно прожитую жизнь, предлагая «напоследок» хоть разок отведать водочки и

табачного дыма, и про отсутствие любви от слабого пола.

Геннадий Борисович решил прибраться в бане. Зайдя в беседку, оглянувшись по

сторонам, он успокоил себя, что порядок и без него будет сделан, благо баб в семье

хватает. Он накрыл себе стол и через час был пьян. С трудом, дойдя до дачного домика, он

завалился спать, проспав приезд всей родни.

Проснулся от запаха дыма. Встав с лавки в бане, чему был удивлён, слыша голоса

снаружи идущие из беседки которую он пристраивал к бане, и, вставив сигарету в зубы, не нащупав зажигалки, Геннадий Борисович вышел наружу. Все были в сборе. Клава

отмывала машину. Вокруг неё вились трое детей сына, и дочь Елены, наполняя

окрестности звонкими голосами. Ольга Сергеевна накрывала стол, растравляя на нём

посуду переговариваясь с Еленой которая резала в салат огурцы с помидорами. Сын

Станислав, судя по позе, уже принял горячительного, и рассказывал про своего старшего

Степана: – «Просыпаюсь утром. Настроение плохое. Дай думаю, повеселюсь. Время семь

часов утра, я к Стёпе. Толкаю его и бужу. В уме то у него выходной. Воскресенье. Он

привык спать долго. Я же его трясу и говорю ему мол, давай-ка сынок в школу, а то и так

уже опоздал. Он на часы. Время восьмой час. Уроки не сделаны. Я ему быстро в рот

толкаю бутерброд и выпроваживаю на улицу с портфелем. Надо к юмору приучать

балбеса. Отличник». Весь рассказ находящиеся родственники за столом сопровождают

смехом. Геннадий Борисович берет зажигалку с полки и прикуривает.

- Встал хозяин — это супруга поддевает за живое.

- Не хозяин, а у хозяина — Снова смех после слов сына.

- Видишь, за тебя мангал разожгли. Давай, мясо за тобой. А это что за косяк? - Мда, глаз

сына всё также верен и замечает брак в работе. Он не виден, если к нему не

присмотреться. На одном из столбиков, держащих крышу и часть навеса веранды, есть

одна досточка, которая не точно подогнана к столбику. Она находится во втором ряду

снизу, и поэтому, если не приглядываться специально, этот брак не увидишь.

- Антон. Работничек мать его. Бывший доченьки, который канул в небытие и кажется, подметает улицы города. Так Леночка поведала. Доверил ему обшить часть, так видишь, как обшил. Слава Богу, нижняя, а то бы пришлось переделывать. Работал мужик быстро, но бестолково. Щас у нас будет достойный родственник. Богатый. Он не будет сам делать, мужичков наймет. - Во время этого объяснения Геннадий Борисович успел налить по

маленькой и опрокинуть вместе с сыном содержимое внутрь. – Ах, как Лена

рассказывала! Просто чмоки. Я даже не знал в ней ораторский талант. Прикинь сынок, даже кучу льда и снега описала которую её любимый из бывших кидал в целую тачанку и

как бурлак на Волге тянул лямку накиданного. Я даже заслушался. А что? Такая вот

сладостная месть, не умеешь жить, так хоть за глаза надавай.

- Голос прорезался у хозяина, то — Ольга Сергеевна начинала свое нытье в обычной

манере. - Теплицу сделал? Два года фундамент стоит. Сосед кран твой хвалил. Ему, зато

сделал. Сердобольный. Телефон отключил, красота. Твой начальник мне звонит, не верит, что болеешь. Дочь передай мне хлеб, нарежу, а детям фрукты порежь. Вчера подъезжаю

на работу взять отца, так его след простыл. Вышла ихняя бухгалтерша, говорит мне, сорок

тыщ ваш супруг заработал. Стас – Это она уже кричит - там, на даче две бутылки вина, открой, пожалуйста, а то, как всегда сейчас Валентина явится к столу. Сват обещал ещё

подъехать. Так что, сильно не пейте. Так, где срок тыщ?

- На какой хрен они мне сдались, если чо. В кармане заберешь куртки, я пью на иные. Не

твоё дело, между прочим. Всё до копейки отдаю. Как доехали? Не было ничего?

Позавчера мне рассказали, что сват снова в отпуске. Там завод вроде остановили на

неделю, если чо.

- Доехали нормально. Антон, что, дворник? - Сын открывает старый холодильник, приспособленный под шкаф, и достает штопор.

- Да пошел он. Чмо позорный. - Елена кричит детям, чтобы те бежали к столу, и брали

нарезанные фрукты — Представляешь, говорит я, тебя засужу за кредиты. Кишка слаба.

Вчера с Евгением гуляли по парку, предложил руку и сердце. Так и сказал про руку. Я

даже побледнела. Тоже мне жених. Хотя от сердца рука отличается, но чтобы всё вместе.

Юмор такой, что не смеетесь?

- Ну, ты даешь! И руку и даже сердце, а больше ничего? Например, совесть? А что?

Совесть есть, когда рядом с тобой беззащитное хищное существо и её нет, когда рядом с

тобой вдруг появляется человек со своим минусом, по сути. Какой человечек по счету?

Кажется, при рогатом Антоне у тебя оленей было порядком. Мне бы так. Я бы знаешь, как

двери выбивал? Уууу! А неплохой волк из меня. Так что сестренка, ты не теряйся. Пассия

отличная, с квартирой, как мать писала. Вот у кого рогов не хватает для профилактики

жизни. И отец для дочери и сынку будет замечательный, и любить их будет слаще чем

Антон, который не ту доску в не то место прибил. Подумаешь честный. Тоже мне

достоинство. Доску вот обсудить, это да. Можно, правда, еще за причёску поговорить. Что

он всё время лысый и стрижется под ноль? Чмо и есть чмо, а вот бородатый Женечка

красавец как в сказке и красота эта измеряется квартирой. Молодец Лена. Так держать

сестренка. Щас еще одна родственница явится. Шашлыка умнёт за милую душу пару

тройку палочек шампур и выльет в себя вина на кругленькую сумму вместе с моим

тестем, который не забудет посетить туалет перед присядкой за стол. Семейка блин. Не

хватает племянников с разговорами о врагах семьи и сатрапов, не дающих спокойно им

спать и жить. - Геннадий Борисович хохотал от души. Даже слёзы на глазах выступили от

смеха. Его жена Ольга, недоуменно смотрела на них, и не узнавала сына. В нём что-то

появилось от неё самой, и это насторожило, так как зеркало видеть и в нём сидящего и

улыбающегося ребенка испытание не для неё.

- Не разошелся ты? - Спросила она, наливая в бокалы вина, наблюдая, как удаляется спина

мужа направляющего свое тело к мангалу для жарки мяса. - Не с той ноги встал?

- А что мне? Нога дело большое, тем более если с утра приноровиться ту самую доставать

первой. Если бы я в семью приехал, то другое дело. Я в гостях и дома. Дома! Где еда что?

Правильно, едома! Новостей море. У нас, что за жизнь? Старший школу заканчивает, шатается лодырь по телефонам и интернетам. Средний сынуля учится на пять. Я ему, мол, давай-ка Евгений с тобой, книжку почитаем, и так каждый вечер. Не читаем. Зато

беспокойство по поводу подрастающего продолжения в наличии. Младшая всё

спрашивает, когда мы будем взрослыми. На работе пошло поехало, говорят про

сокращение. Сокращение так сокращение. Я им про бумажку, вперёд, мол, оформляйте

господа, сам и на…. - Сын икнул и чуть не упал с дивана удержавшись за спинку его. Он

встал и стал устанавливать его, ловя центр всей конструкции при помощи «тыка». -

Больничный. Через два дня приезжают, так как никто этот КРАЗ не может понять. Я могу.

И понял. Поехал КРАЗ. Жена в делах, серёжки, дорогая сумочка, по магазинам и

остальная приятная жизнь. Вот и весь сказ. И так каждый раз, когда приезжаем. Ничего

нового. Зато у вас! Я понимаю жизнь. Правда, сестрёнка? - Кричит Стас Елене, которая

уже возле машины болтает с заканчивающей уборку салона Клавой. - Одна по мужикам

бегает. Вторая её личную жизнь налаживает. Я вчера уши чуть не потерял от новостей, и

от споров какой член лучше для дочери и моей сестры, чтобы въехать в хату и чтобы

денег срубить. Слышал бы ты батя этот спор. Я офигивал. Тут в дороге заговорил с

Клавой про покупку квартиры в вашем городе,… на всякий случай, а то вдруг моё тело и

душа снова не понадобится, так она мне не волнуйся, всё у нас хорошо, и только тебе

дураку нужна я, как человек, а не мои деньги. Вот и думаю я, выливая в себя водку, ничего себе дожил. Троих детей сделал, а ума палата. Оказывается, то ли деньги мерят

человека, то ли я. Вчера же моя сестренка выдаёт, что Антон, оказывается, её не любил.

Ты батя не поверишь, я даже уши прочистил и в глазенки её взглянул. Сходил в зал, достал ушную палочку и давай чистить. Первое вычистил, глаза не врут я второе чистить.

Нет, не врёт! Спрашиваю, с чего взяла, а она, так видно же. Я поржал, глотку прочистил

водкой, и сижу, гляжу теперь на нашу маму, сатрапа в юбке из-под которой бежать надо, куда глаза глядят. Щас она на даче то, попу просиживать будет, пока мы не уедем, а потом

про нас всех и про внуков будет трындеть, мол, какие мы все хорошие. Ты папочка мой

родимый, будешь душой маяться, что жена твоя не даёт «разгуляй малина» проводить.

Так вот, Ольга Сергеевна говорит не своей сестре и не соседке... кстати, легка на помине.

Привет теть Валя!

- Привет Стас. Как ты? Давно приехал?

- А догадайся. Даю ответы. День назад, час назад, минуту назад. Подсказка зала. - Стас

наблюдает, как тётя Валя одаривает шоколадками его детей возле машины заводя

разговоры приветственного толка с женой и сестрой — О как! Так вот, наша

родственница, вон та — он показывает на Елену — в красивом коротком платье, слушает

свою маму, которая учит её мудрости? Нет. Угадай, чему учит нас школа и остальная

требуха? Между прочим, я своему балбесу Степе говорю, не дай боже, ты сынок

штанишки будешь просиживать в своем любимом вузе, куда он так спешит. Штаны любой

просидит. Ты вот учиться попробуй. Между прочим, шашлыком уже пахнет, а мы

стопочки не видели во рту. Пап! Ты там, на секунду кашеварство оставь. Дерябнем? Я

налил! Ох! Хорошо! Главное правильный выдох сделать. Потом кряк и звуки

подтверждающие выпитое. Так вот... а тётя Валя? Опоздала, мы уже выпили. Прикинь, ты

пропустила? Так ныне, какой день? Не знаете? Ныне день встречи родни, вот и любимый

тесть уже заходит. Привет папа! Туалет свободен.

- Только твой голос слышен…

-Тетя Валя спокойно. Сколько можно молчать? Я тут лекцию читаю про воспоминания

как нужно жить. Ты не поверишь как. Хотя ты как раз поверишь. Тётя Валя тебе уроки

надо давать, как любить старцев и за их счет посетить некие страны с приятным

климатом. К слову, где старухи?

- Не поняла?

- Ты тётя Валя не смейся. Любовники старики есть? Я желаю знать, где прячутся

любовницы старухи! Я просто требую показать мне богатых дур. Включаю телевизор, а

там про то, как беднеют наши пенсионеры и сколько у них денег и про многое другое. Где

они? Чем старух я не устраиваю? Если есть причина, то назовите чем. Я внимательный и

выслушаю опять же, как? Правильно внимательно, а как иначе ещё слушать и слышать? Я

вчера стал записывать в записную книжку. Ау Лена! Ты слышишь?

- Слышу, что тебе?

- Ты записала вчера?

- Не поняла?

- Ну, мамочки нашей советы то! Тётя Валя ты мала для такого ума. Всегда говорил. А вот

за что тебя люблю, так за корефанство. Слышь? Давай по стопочке. Папа пока обождет, пусть мяско дожаривает. Рассуди. Задачу диктую. У тебя есть два мужика.

- А они есть?

- Легко тётя Валя. Да мам? Как их там? Женя бывший любовник во времена Антона, который канул с рогами. Я ему позвоню, спрошу, сколько килограмм рогов он мне может

дать. А где еще брать, если не у него? Если он ими так дорожит, то сколько грамм? Я бы

дорожил. Где ещё взять такой опыт? Тем более кальций. Где-то я слышал про то анекдот.

Так вот, Женя и Андрей. Ах да, ещё один дальнобойщик, с которым тешится наша краса, иногда ныряя в омут бытия. Его вычеркнем. Надо вычеркнуть его так, чтобы в голове его

не лишить жизни. Мысли что? Правильно - сбываются. Просто вычеркнем. У одного

квартира, и этот кретин, прости господи, с какого-то похмелья просыпается утром, и

думает, а чтобы бы мне родному такого совершить? Надо же какие мысли человеку лезут

в голову, и главное не справиться с этими мыслями как не кряхти. Ему ничего в голову не

приходит, как написать послание. Кому? Не незнакомке, козыряя квартирой, и я бы хотел

посмотреть, сколько откажется от такого дара, а ей. Кстати, есть такие? Ау! Нет таких. Не

откликаются. Фи! И по свистку все тут как на подбор. Кого хошь? Полненьких, тоненьких

с волосами или без? Хата трех комнат на кону. Этот Женя, потеряв голову, вспоминает.

Ба! У меня же Елена есть. Есть её маман. Он пишет всем, мол, я жив и здоров, и всех с

добрым утром днём и вечером одновременно. Ура! И вдруг отзыв. Бежит твоя мечта к

тебе на свидание. Мама договорилась или добазарилась, что не имеет никакого значения.

Так что тётя Валя, тут трагедия и драма. Давай по маленькой. О! Шашлычок под

коньячок. Что мой дрогой тесть загрустил? В туалет сходил? Тогда жуй. Папа тебе налил

давно. Штрафная. Опа! Елена батьковна тут! Жена, краса и гордость. Давайте все выпьем.

Я тут байку рассказываю. На чем остановился? Так вот, этот придурок, на всю голову или

на половину, который на своей странице в сети лепит всё, что попадет под глаз. Фотки там

такие, что кажется человек из психбольницы. Модно, стильно и главное молодёжно, и

главное современно. Взрослый? Судя по фоткам дебил кретином. Прикидываешь пап, ты

зря в сети не ползаешь и не понимаешь какой кайф быть продвинутым пользователем

социальных сетей. Сходил на праздник, пукнул в пространство рожицей, вдарил по гитаре

или приобрел дорогущую бутылку? Хлюп фотку в сеть. Поставил отметку на фотографии

милой рожицы мужественного героя, и ты уже замечен. Цивилизация. И этот чёрт, с

квартирой, вспоминает мою родную сестрёнку, у которой два киндера на шее. В своё

время он кувыркался, отдавая любовницу в лапы её мужа, который душил её мысли и

мучил её как девочку, а потом снова окунался в неё после мужа. Или погружался? Если

любовь не правильная, то надо говорить мол, окунался, а если правильная то, конечно же, погружался до самой печенки, язви её в колено. Такая вот любовь. И надо же такому

случиться, его мечта и грезы отвечает ему, через маму, и спешит на свидание как паровоз, пыхтя по дороге и смакуя мысли. Траха не было, ибо не такова наша Елена, чтобы с

первым встречным и сразу в омут. Это только с дальнобойщиками и иными лицами, а тут

всё серьезно. Так как там на свидании?

- Сходила Стас, сходила. Милое создание и милый дядя, и мужик не чета, между прочим, Антону.

- Ну да, квартира. Тётя Валя, как там твой немощный старик?

- Мы давно расстались.

- У неё сейчас муж есть.

- Да ну?

- Ну да — смеялся Геннадий Борисович, заражая остальных — правда, не официальный.

Давайте по рамочке я омолодил бокалы если чо.

- Сказка твоя хороша, я даже послушаю...

- Эх, не понять тебе меня милый тесть, папа моей жены или родственник со стороны

противной разуму. Я про жизнь толкую, которая тебе неведома, но которая для тебя

практична. Ты же сегодня принес коробку конфет, и мы все рады и будем их хавать под

чай. Я про Женю. Где найти такого светоча мысли и пример для подражания?

Представляете, как везет моей сестре? Порода. Есть у нас еще одна двоюродная. Урод

уродом, но мужиков меняет, словно масло на хлебе. В толк не возьму. Зачем это Евгению?

Андрюхе шоферюге понятно зачем. У меня в армии был один товарищ, носящий гордое

имя, Толик. Талант у него был дай бог каждому. Ротный как на стрельбище, то сразу ему

автомат и давай в небо кидать тарелки и всякую старую посуду. Толик фигачит, и всё в

цель. Оказалось у них там совхоз в тайге. Что самое удивительное, все родственники.

Братья и сестры и их возглавляет батя. Старообрядцы, призванные служить советской

власти не за страх. Такая вот форма приспособления властью под свои нужды людишек.

Те план фигачат по шкуркам, и то ладно. Батя в село выезжает, муки закупил и пороху, и

снова в тайгу. Однажды приходит он весь сияющий, мол, мужики женился. Мы в ступор

впали и оглядываемся кругом. Баб не видать. Армия все ж таки. Тут понимать надо. На

ком? Батя ему письмо сварганил, мол, так и так сынок, невесту тебе приволок, и дом уже

строим всей ватагой. Чудо чудное. Времена мутные, последние часы СССР, а тут такое.

Нам по 19 годочков, и мы давай ему в лоб под его красненькие рожицы, типа батёк то

пробовал невесту, али нет? Всё серьезно оказалось. Все братья так его женились в

количестве пяти штук. У всех дом и дети, и живут дружно. Вот это батя. Вот это понимаю.

И вот этот Женя, взял и пошел на свидание. Что смотрите? Давай по стопочке…

- Ты, правда…. Разошелся что-то!

- Ничего мама, я же правду. А правда стоит того, чтобы разок её вытащить за уши белые и

носы красные. Тетя Валя ты шашлык то жуй, да не забывай с папой по рюмкам жидкость

держать. Пусто уже. Это не сказка. Женя любит Лену! О где тот поэт? Юрика нет и

некому оценить действительность. Эх! Прыгает наша сестра по койкам молодцов, с

большими планами.

- Всякое бывает. У меня на работе одна мадам, так та, за всю жизнь, мужу даже в мыслях

не изменяла. – Стас даже не понял кто сие произнес.

- Бывает? Другое дело как ты, или кто иной понял, что именно в мыслях? Слушайте, а

ведь так всегда говорится мол, в мыслях ни-ни. Представляете, какая ответственность?

Нет не ответственность, а восхищение брать на себя ответственность говорить за мысли.

А мы все думаем что хаханьки? Увы! Фантастика тётя Валя. Хочу с ней знаться и быть её

преданным другом. Где моя белая кобыла, без которой бабам жизнь не мила, ибо

рыцари,… кстати, а кто за кобылой навоз подбирает? Неужели Санчо?

- Зачем Санчо? У нас Антон есть!

- Мда — сквозь смех выдыхала Елена — точно братка, Санчо так Санчо. Ни разу в жизни

не видела такого наивного. Нищета.

- Так ты с ним жила...

- Жила тётя Валя. Жила. Я благодаря ему, между прочим, и на водительские права сдала, и

на юге бывала, и по курортам поездила. А потом грянуло. Спасибо лохам. Не забуду его

рожу тогда, на отдыхе после игры в войнушку. Он такой серьезный, мол, тут засада и тут

надо лечь. Мы уши прочистили, и давай его понимать. Эх, любовь! Когда знаешь что

рядом лох муж любовь слаще и приятнее.

- Кака така война?

- А така братец кролик. Берёшь атоматик и стреляешь, а там, если попал, сигнал раздается

и голос, мол, попал. Баловство для детей.

- Бесстыдница...

- Вот Вам и цена. Не бесстыдница тётя Валя, увы. Если нет стыда в душе, то и стыда нет

совсем. Что молчишь батя? Давай по последней, и я на боковую… стоп! – Стас даже

привстал - В баню сначала, потом по рюмке и в люльку. Ах да. Женя этот ночами не спит, сегодня Елена то рядом, или нет? Гадает миляга. А там еще суетится один купчик по

имени Андрей, который держит кое-что бодрей. У этого Андрея жена и детишки, и….

много денег. Впереди чую интриги и расседлывания душ и расследование ума, и всё это

мозг Елены сотворил. Но, что он без нашей любимой мамы? Вы как Геннадий Борисович?

Ваша супруга щас взорвется. Давай мам, жги под стопочку, и дай мне полотенце, я

подался в парилку смыть пыль бытия. Тётя Валя прошу к столу со словами про жизнь

нелегкую и любовь трудную.

- Давайте выпьем за то, что вы приехали — Ольга Сергеевна, почему-то посмотрела

сквозь бокал на солнце, поболтала его перед глазами, понюхала содержимое и стала

подносить его ко всем для положенного стука стекла о стекло. Видя, как её сын скрылся в

бане, подняла глаза к снохе — Ты Клава как? У Вас всё хорошо?

- Да хорошо мама, он просто чуть изменился после той нашей нехорошей истории.

Считает, что правда должна быть. В её ухе послышался голос Елены:- «Спит хоть с

тобой»? Поворачивая лицо к Лене, Клава шепчет ей тоже на ухо, мол, достал уже со своим

«спит», и дня не проходит без любви, и они смеются.

- Так выпьем за это.

- За что, узник дачи?

- За любовь - Геннадий Борисович выпивает водку, обходит лавку, на которой сидит его

супруга и встает за её спиной, кладя ей руки на плечи. - Уважал своего тестя. Вот кто пил.

Один раз приезжаем с Олей к ним в гости. Вы тогда маленькие были. Помнишь Оля?

Приезжаем, и за стол. Тёща давай ныть про пьянство и ставит бутылку на стол. Тесть ей

говорит, что маловато будет, а та ему, что это на два дня. Что делать? А у них был

гараж…

- Он и сейчас есть, там сосед хозяйничает, деля подвал для погреба с нами.

- Валя тссс! Я говорю! Не интересно? Давайте выпьем. Сын ты как? - обратился Геннадий

Борисович к Стасу, который вышел из бани, укутавшись в полотенце.

- Ох, парок так парок. Давай пап по маленькой, да шашлычка с чаем. В самый раз. Что там

с гаражом?

- Не интересно - и Геннадий Борисович перемещает бутылку водки и две стопки, к

мангалу ставя всё на импровизированный столик в виде пенька. Затем он дует на угли, и

насаживает мясо на шампур. С веранды несутся голоса, которые просят его вернуться, но

Геннадий Борисович обиделся. Он и так молчал половину вечера, а поэтому вполне имел

право рассказать хоть что-то, тем более свои армейские байки он пропустил из-за

несвоевременности момента. Это его действительно огорчило, и ему кажется, что приезд

его сына и внуков направлен специально на то, чтобы поиздеваться над ним, тем более это

видно и по тому, что он сейчас сидит один возле мангала и жарит гостям, и «своим» мясо, превратившись в официанта. Ему вдруг вспоминается его первый приезд к Антону, когда

они с Еленой, только приобрели дом в деревне. До того момента он никогда не

задумывался о смысле дареного ему на праздники, которые он так любил отмечать.

Именно фразы и реплики Антона, когда ему Ольга Сергеевна сунула свитер в качестве

подарка, заставил его мысль немного опомниться. Ему стал понятен смысл издевательства

над ним, когда на все праздники он получал неизменную пену для бритья, лезвия для

своей щетины и шампунь. Сейчас, опрокидывая очередную стопку водки в себя, игнорируя слова жены зовущей его в парилку, перед его глазами возникла та ситуация из

прошлого. Никогда до сегодняшнего дня он не жалел о прошлом и не чувствовал

угрызения совести. А тут он явно увидел, как Антон заносит партии шашлыка в дом, когда те спокойно пожирают еду под тосты перед выпивкой. Вот почему Антон тогда не

притронулся к еде, когда закончил готовку. Он молча уселся за стол, и, слушая уже

подвыпивших гостей и жену, молчал весь вечер. Какой тогда был повод? Он вспомнил –

день рождения Антона. Вот когда всё встало! То самое унижение. В мелочах, рушит

смысл. Ему стало противно, что происходит сейчас, и, опрокинув водку в себя, он

направился в домик и завалился спать. Ночью ему снился Антон, который был очень

красивым и счастливым. Он отталкивал его от водоема, где сам сидел и ловил рыбу со

своим умершим отцом. Потом ему снился он сам, и его состояние оттого, что он видит

сны, стало приятным дополнением к чуду. Удивительное состояние и ему хотелось, чтобы

оно не кончалось. Ты спишь и как бы одновременно не спишь. Потом он неделю хотел

сформулировать мысли, чтобы донести это чувство до людей, но не мог прогнать через

голову порядок строения слов и, в конце концов, махнул рукой решив, что пусть это

чувство, которое он не может забыть, будет только с ним одним. Затем он работал на даче, ковыряя землю удивляясь, что из неё никак не может вылезти чеснок. Это его бесило, и он

упорно продолжал искать его. Где-то вдалеке звенел его телефон, и он злился, что тот

мешает ему спать. Соскочив с постели, он вышел из домика, пытаясь разобраться, что

пред ним, утро или вечер. Никого на веранде не было. Перед потухшим мангалом стояла

его недопитая бутылка. Это его взбодрило. Приняв дозу, он взял из мангала маленький

уголек, откусил от него часть и стал жевать, размышляя, где лежат сигареты. Придя на

веранду, он увидел, что на лавке спит Стас, что на столе никто не убирал остатки

пиршества. Присаживаясь и закуривая из пачки сына, которая лежала на полу, он, оставив

пачку там же на полу, сунул в рот холодный кусок мяса, глотая одновременно дым табака.

Из-за стола поднялась рука сына, которая стала шарить по столу. Рука нащупал стопку, и

вслед за этим показалось лицо заспанного сына.

- А мне? - вставая, произнес сын, закуривая сигарету из валявшейся на полу пачки, которую он оставляет там же. Видя как отец наполняет стопку, он достает из вчерашнего

салата ломоть огурца, и, выпив предложенное оправляет в рот огурец. Слышится

характерный хруст. - А где остальные?

- Ты меня спрашиваешь? Вы долго сидели?

- А ты когда ушел?

Геннадий Борисович не отвечает. Он задумался, хотя задумываться было не о чем.

Он обводит глазами участок, и в голове начинает выстраиваться план:- «Надо сегодня

сделать сторону теплицы. Потом будет некогда. Палочки приготовил, и надо бы оббить

каркас возле винограда и подвязать его завтра. Сначала надо выпить. Позавтракать. Пока

Стас тут, поднять сторону теплицы, закрепить её. Потом надо бы позвонить на работу, хотя пусть подавятся, ничего не будет, отдохнут от меня. Так! Что у меня есть?

Пятилитровый жбанчик спирта. Он пусть пока стоит. Есть, пить не просит. Водка у меня

есть. Две бутылки. Сейчас одну поставлю, а то тут осталось на раз, потом сын обязательно

пополнит. Так что пока живем. Завтрак имеется. Чайник надо поставить. Ах да! Заначка» -

Он встаёт, идёт на летнюю кухню, наливает в чайник воду и ставит его на плиту, вставляя

на носик свисток, чтобы не забыть. Потом выливает остатки заварки из «заварника» на

улицу, ополаскивает его из ковшика со вчерашней водой и несёт его на веранду. Достаёт

из шкафа-холодильника заварку и сыпет её в чайник. Потом наливает остатки из бутылки

в две стопки, стараясь разделить поровну. Сын приходит из туалета, ополаскивает руки, и

они выпивают. Открывается дверь из бани и к ним выходит Валентина. Вид её смешон.

Лицо чуть опухшее, глаза полуоткрыты, внизу губы остатки помады, на одной ноге носок, другая голая. Она прижимает руки к своей груди и её трясет.

- Как вчера хоть кончилось? - Она, не дождавшись ответа, уходит в туалет, а Геннадий

Борисович поймав кайф, не хочет шевелиться и его радует, что сын начинает разогревать

шашлык, и несёт вскипевший чайник на веранду. Потом он заваривает чай. Геннадий

Борисович утром пьет кофе, но, он без всякого желания заливает кипяток в свою кружку, куда уже брошена ложка кофе и две сахара. Окрестности наполняет запах кофе. Только

сейчас он видит, что машины все на месте. Машина дочери и приехавших гостей. Значит, вчера они уехали на такси. Больше мест для сна на даче не было. Вдруг из домика

выходит его жена, потягивается и, снова исчезает в домике. Через пять минут она выходит

в купальнике и, махая им рукой, исчезает за калиткой. Утренний рацион купания начался.

Удивившись этому обстоятельству, что сам он не заметил спящей жены, вспомнив про

сон, Геннадий Борисович начинает прояснять голову. Он, допив кофе, начинает

раскладывать составляющие теплицы, слыша, как Валя заказывает такси.

- Пап успеем сделать. Айда выпьем, а то банда приедет, хрен даст нам посидеть -

Геннадий Борисович бросает дело и возвращается на веранду.

- Ты сынок вчера дал.

- А что дал?

- Нагоняю всем

- Ничего не облезут — они смеются, выпивая остатки вина из двух бутылок. Вале

становится хорошо, и она начинает лихорадочно прихорашиваться после известия по

телефону, что такси скоро будет. Она что-то говорит про то, что не хочется уезжать, мол, когда ещё так свидимся. Говорит про то, что, посидим и что поговорим, а Геннадий

Борисович удивляется тому обстоятельству, что посиделки эти никакого отношения к

«поговорить» не имеют по простой причине - никто ничего не помнит, кроме жены, которая уже в домике и слышен её голос, говорящий по телефону. Вон бежит красавица.

- Вам привет от всех. Что пьёте? - Она трогает чайник за бок и, удостоверившись, что тот

остыл, бежит на кухню и вскоре слышится звук кипения разогреваемого чайника

- Сынок там возле погреба, в углу, где увидишь два мешка замазки, бутылка водки.

Будешь?

- Щас пап сделаем — и Стас исчезает на кухне, откуда уже слышится перепалка с Ольгой

Сергеевной, которая удивляется мастерству Геннадия Борисовича прятать бутылки -

«Вчера целый день тут была, и мешки эти двигала и не видела. Ближе спрячешь, значит, спрячешь на века. В другом бы таланты развил!»

- Ты где спала?

- Дожил! - слышится её голос — возле тебя всю ночь, дыша твоим перегаром. Хоть бы

домик прибрал к приезду гостей. Спим как бичи.

- А я тебя не звал. Едь домой да дрыхни. Ты когда уедешь?

- Я не собираюсь сегодня. Надо прополоть кое-что.

Геннадий Борисович понимает, почему надо прополоть, и почему ей надо быть тут.

Гости приехали, и жить рядом с ними в суете не для Ольги и не по Ольге. Она всё отдаст

лишь бы меньше видеть это всё, тем более есть отличная причина - работа на даче. Не

смотря на скептицизм, Геннадий Борисович строит планы, и про то, как передвинуть одну

из бочек расположенных на участке для удобства полива, и про порядок на чердаке, где у

него есть интересные вещи для мужчин от отвертки до стеклореза. Эти мысли о жизни «на

земле» вливаются в него вместе с градусами, и ему становится тепло от того, что семья

всё же есть, и что семья всё же рядом.

Восьмая глава

Антон проснулся в отличном состоянии духа и прекрасном настроении. Он очень

удивился этому настроению. Сегодня ровно десять месяцев как он живёт один. За это

время мало что произошло, кроме одного явления внутри его, с которым Антон ничего не

мог поделать. У него всё это время было огромное желание уйти оттого, что сидело

внутри и что самое пугающее было в этом, это сидящее внутри было чем-то внешним.

Врагом, пришедшим неоткуда и заявившим свои права. Один знакомый, Павел, как-то в

беседе описывал это чувство. Это был полусерьезный разговор на разные темы, в котором

присутствовали другие мужчины, и который происходил между посещениями кабинетов в

больнице, когда все они проходили медицинский осмотр. Именно в тот день, находясь в

последнем по списку кабинете невропатолога, Антон не вытерпел, и задал вопрос

женщине в белом халате, поймав недоуменный взгляд и блеск возмущения одновременно

у медицинской сестры, сидящей за столом и что-то черкающей ручкой в бумагах.

Действительно, бегая два дня по кабинетам, он занимался только сбором подписей врачей

по поводу его годности. «Вы смотреть меня не будете»? - Так звучал его вопрос. «А Вам

это надо»? - Так звучал ответ женщины в белом халате. «Извините, нет» - Так прозвучало

от него. Они улыбнулись друг другу, и он, получив «здоров», понимал, что, если бы тогда

его требование иметь осмотр, как его прихоть было бы исполнено, то навряд ли он

получил бы тогда такой положительный диагноз. Врачи обидчивы, счастливы и мстливы.

С этим выводом, который он когда-то услышал, как раз от врача, он был согласен. Ничто

так не доказывает истину, как практика. Тогда, после анекдота рассказанным им, про

похоронную процессию, после смеха как реакции на сказанное, зашел разговор об

одиночестве. Смеяться было над чем. В анекдоте речь шла о похоронной процессии, которая бросалась в глаза своей необычностью. Идущие люди, несли гроб боком, делая

траурные лица под звук такой же, траурной музыки. Один из прохожих, провожая

взглядом это диво, не выдержал и, ломая внутри стеснительность и присущее такому

моменту корректность, подошел и поинтересовался что происходит. На это получил

вполне резонный ответ, что идут похороны. Продолжая опрос, он выясняет, что хоронят

тещу, и, не понимая, почему гроб несут боком, получает убийственный ответ на свое

любопытство: – «Да понимаешь, как только гроб несем нормально, храпит сволочь, будь

она неладна».

Супруга Павла оставшееся время до пенсии дорабатывала начальником отдела

кадров полиции, в ста километрах от дома. Паша жил два года один, встречаясь с

супругой в редкие выходные дни. По его словам, когда его жена вышла на пенсию, и

приехала к нему, то первую неделю её присутствие просто раздражало его и даже бесило.

Он всем своим существом был против, чтобы кто-то вмешивался в его устроенную жизнь.

«Я даже ловил себя на мысли, что не знаю этого человека, который с какого-то бодуна

решила жить вместе» - Так говорил Паша. Обсудив эту тему, они благополучно

разошлись, имея за спиной ничего в голове, как и принято у нормальной мужской

компании, имеющей определенный вид после бесед. Через 10 месяцев, Антон понимал

правду Павла. Привычка быть одному не просто ломало, но и со временем становилось

благом и главный ужас, что кошмар от одиночества и иллюзию блага он понимал

отчетливо. Правда он понимал и другую правду. Она его радовала и сводила в тупик, так

как все 12 лет прожитых лет с Еленой, были вычеркнуты им из жизни, не смотря на

рождение дочери Зои. Сомнение в отцовстве по поводу этого он вбил себе в голову сразу

после развода. Кроме этого он никак не мог вспомнить как жил с этой Леной. Мысленно

он провёл, (раз пять провёл) некий диалог, где незнакомым собеседником выступал образ.

Он, спрашивая его о жизни с женой, впадая в размышления и копаясь в памяти, понимал, 69

что ответа у него не было, как не было ответа у его образа, который стал жить помимо

него. Так какая-то ерунда приходила из памяти, связанная с вечными стенаниями на

неустроенную жизнь, которая никак не присуще некой мифической девочке, про которую

всё время твердила Лена, да пару раз выезда на некие развлечения. Вот и всё. Но, зато

жизнь с дочерью он помнил отчетливо и помнил каждый день с подробностями.

Двенадцать лет жизни, (два года встреч перед, когда он бегал как мальчишка от

жены к этой жене. Иначе он её не называл эти месяцы, специально игнорируя её имя) были позади. Это безболезненное бесполезностью время, провождение которым его

наградила жизнь, и было фактом. За что такая награда не интересовало его, главное, что

она была. То, что это награда, он не сомневался ни капли. Он даже сходил пару раз в

церковь, чтобы отслужить службу от начала до конца, после которых чувствовал боль в

ногах от усталости, и поэтому приходилось отсыпаться, сгоняя с себя усталость.

Окружающие его люди, с которыми можно было делиться откровениями в узких рамках, (их расширение возникало только в головах разговаривающих с последующим

обдумыванием), считали его размышления почему-то «глубокими размышлениями», над

«глубокостью» которых он потешался. «Простите, а что тут глубокого»? – думал он –

«Может не понятое? Не каждому дано осознание бесполезности жизни как урока.

Представляете»? Он такой вопрос себе задавал и успокаивался, перемешав боль с

презрением к Елене. Это было еще важное открытие что презрение (он боролся с этим

чувством всеми способами, включая исповедь, которую отдал бородатому дяде, прозванному в народе священником, и не получив от этого ни капли удовлетворения) довольно неплохо справляется с болью. Он любил Елену, и поэтому освобождаться от

любви тоже искусство. «Скажите как? Способ есть»? – Спрашивал он мысленно того

самого собеседника, который появился в его жизни. Он даже ощущал его где-то рядом, и

ловил себя на мысли, что иногда видит, как его тень мелькает пред ним. Он даже шутил с

ним по этому поводу, упрекая того в скрытности от его глаз. Это его не беспокоило, и не

было сомнением в его нормальности. Как раз он был нормален. У него способ ухода от

любви был. Его презрение к Елене, где чувство это не было изобретением его и

искусственно созданным образом. Отнюдь. Это было естественное чувство, вызванное

конкретным поступком. Это самое естество и было той палочкой выручалочкой. Его

просто предали и предали так, что первую неделю он не мог определиться, где он

находится. После недели он узнал всё остальное, и удар в сердце был очень велик.

Буквально за сутки он понял правду, которая всегда была рядом и жила помимо него.

Всё начиналось довольно глупо. Елена стала прятать от него телефон, что раньше

было невозможным. Потом она стал прятать страницы в социальных сетях, куда вошла

очень быстро, и где за неделю этого вхождения вполне сдержанно и брезгливо поясняла

всем, что существовать в социальных сетях, и проводить там время могут только полные

придурки. Не прошло и недели как в придурки попала и она. Сознательно попала. Отмазка

для этого была популярной среди всех, мол, все там, и я хочу посмотреть, тем более есть, кого поискать, и есть с кем пообщаться. Он гнал от себя мысли изменений в поведении

девушки, из-за которой бросил в прошлой жизни всё. В той жизни были квартиры и

машины, деньги, и главное было будущее. Он радовался, что на кон поставил будущее, почему-то убеждая себя, что не каждый способнее оголить себя в настоящем перед

туманным будущем. Даже теорию придумал тогда, что будущее, которое было ему ясным

и безоблачным вдруг обиделось, лишившись своей отчетливости в лице его лично. А он, вместо умершего, создавал ту, которой никогда не было, и которое никогда не имело

корни в его жизни. Оно возникло в некий момент, потеряв его в прошлом. Будущее его

теперь опиралось на его взрослого, не имея опыта прошлого. Это была тема

завораживающей простотой, и ему казалось, что в этом что-то есть. Он отчетливо

помнил себя до встречи с Еленой. Его бывшая жена, довольно пробивная и умная

женщина, устраивала его не как человек, а некий пол, смена которого в лице очередной

любительницы юбки, не меняла бы суть жизни. Подумаешь измена! Таких измен, 70

ломающих его душу от первой жены было достаточно. «Ну, сменит он ее на другую жену

в юбке или в безвкусных черных штанах»,- думалось ему, - «то, что изменится»?

Придется рано или поздно менять и другую. Не прошло и года после их свадьбы, которую

он опасался и от которой он бежал, как пришла первая беда. Она ему изменила со своей

первой любовью на вечере встречи с одноклассниками. Он узнал про это через два дня

после события. Узнал, и понял, как надо жить в браке. Нет, Антон не стал мстить

неверной жене, которая первая разорвала их договор. Увы. Он просто стал жить, ожидая

детей. Ребенок был один, и в этом была виновна супруга видящая в браке не благо, а

препятствие для развлечений. Потом сын был полностью на нём, и, обучая его всему, что

знал, и, относясь к нему как к взрослому, он, уже решив порвать прошлую жизнь, сознательно отдавал себя семье до времени, пока сын не вышел из школы и не поступил в

ВУЗ.

Он помнил слова брата на свадьбе, когда он уже отказывался следовать к месту

регистрации по причине того, что новые туфли, которых так берегли до торжественного

дня, неимоверно жали. Пожаловавшись на эту бяку, он услышал от брата, что эти туфли

ему нужны на пять минут, а потом он, приготовленные заранее кеды, напялит ему сразу, как они выйдут из ЗАГСа. «Тоже мне проблема. Подумаешь торжественность. Оденут

кольцо, и гуляй Вася в аду семейной жизни». На тот момент брату было хорошо, и за его

спиной был ад той самой семейной жизни. Правда после его свадьбы (именно тут он

познакомился со своей будущей женой) двоюродный брат быстро женился, и жил более

25 лет в счастливом браке, опровергая свои слова. Причина такого «счастья» ему

открылась позднее, но это было не важно, ибо озвучивать он увиденное не собирался ни

при каких обстоятельствах.

20 лет брака пролетели моментально, и они даже умудрились получить некую

грамоту из ЗАГСа по поводу 20-летия брака. За это время был развод длинною год, где он

имел опыт жизни с другой девушкой, от воспоминаний по этому поводу его тело

наполнялось мурашками от стыда и брезгливости, и он был благодарен тому, что его

первая жена появилась во время, разделав их жизнь в пух и прах. Но её понять можно, а

вот его было нельзя. Согласившись на жизнь с нуля с этой дамой, он через месяц понял

ошибку, когда его супруга, еще недавно лившая слезы, кинулась в единственный смысл

своего бытия - поездки по деревенским дискотекам, где имела поклонников в достаточном

количестве, чтобы отметать все потуги Антона на любовь. Начался новый ад. Но и это

было не важно. К этому моменту Антону помогала его философия жизни, которой он

следовал всю жизнь. В этой философии было одно преимущество — про неё нельзя было

говорить и раскрывать другим, по причине полного непонимания людьми данного

подхода, и если первый принцип отсутствия боязни смерти как естества жизни было

объяснимым, то всё остальное он понимал только сам.

Бояться смерти глупо и умирать так же естественно, как жить. Поэтому срок

умирания тут не играл, никакого значения. К этому выводу он привыкал, и привыкал все

школьные годы. К 15 годам понял, что полностью освободился от страха смерти. Потом

наступил другой момент, когда он неожиданно повстречал собственного двойника в парке

города, и с которым даже разговаривал. До сих пор он ощущал мурашки на коже, после

воспоминаний, от которых убежать было нельзя. Напротив его лавочки, где он так удобно

примостился, сидел он. Он встал с лавочки, где читал газеты, и подошел к парню.

Вглядываясь в него, он видел, что он ничем от него не отличается.

- Ты это я? - Спросил он, понимая абсолютную глупость вопроса. Его тело дрожало, а в

душе пылало пламя. Это было сродни тому, как, ночуя с другом в одном селе у его деда, куда были приглашены и две подружки, его всю ночь мучил какой-то волосатый гном, не

давая спрыгнуть с русской печи. Лежавшая с ним девушка (никаких «ню» тут не было, потому что время было любви) не понимала его метаний во сне, и после очередного

вздрагивания гладила его по волосам, успокаивая своим прикосновением.

- Нет, это я! - ответил парень и представился именем Егор, сказав, что это его «погоняло»

от настоящего Игорь. Эта откровенность тогда его удивила.

- Мы с Вами похожи - начал он разговор

- Может быть — ответил знакомец, и, встав с лавки, стал удалиться от него, оставив на

месте ту же самую газету, что читал он, с тем же самым номером.

Объяснить эту встречу надо, что естественно. Но ему не хотелось это делать (риск

ошибки тут был подавляющим, а не хотелось питать свой опыт ошибкой, которую он и

превратит в правду) потому, что, объяснять можно только то, что ты понимаешь или

изучаешь, внедряя свой ум в сложное, превращая это сложное в ошметки простоты, после

преодоления понимания. Тогда он встретил свою третью любовь. Он по настоящему

любил четырежды в жизни.

Первая любовь в 10 лет. Ее звали Ирина, и училась она в начальной школе в

километрах три от его школы. Рано или поздно её перевели бы к ним, создав

дополнительный класс, когда первый уровень учебы будет позади. Он видел её издали и

даже не спал ночами. Его это злило и бесило. Как избавиться самому от чувств было

неведомо, и тогда он стал задумываться, что в человеке есть нечто, что не подвластно

этому человеку. Любовь прожила два года. Рухнула она моментально. Потом он что-то

чувствовал по отношению к её подружке Марине, но это было уже не то. А пока, они с

другом Володей бегали на железнодорожную станцию, мечтая поехать в некую «точку»

планеты, чтобы воевать за благо коммунизма, о чём разговаривали всю дорогу. Потом, катаясь на маневровых тепловозах (напрашиваясь к этим чудесным дядям, которые

управляли этими машинами) они через выхлоп газов от сгоревших в топках мотора

солярки, вглядывались в окружающий мир и чувствовали мощь подвластной человеку

машины. Эти машины тянули его, и он спал и видел себя в кабине тепловоза в качестве

водителя. Первая мечта. И эта мечта рухнула по причине желания мамы видеть сына с

дипломом ВУЗа.

Рассказать, как рушится любовь? Когда Ирину перевели в общую школу, и был

создан четвертый класс «в», Антон, находясь в «а» был дежурным, и подставил подножку

девочке, как признак детского ухаживания. Ира упала, и их лица встретились. С этого

момента любви не стало. Человек, которого ты видишь на расстоянии, и человек, которого

ты видишь вблизи, это два разных человека. Разочарованию не было предела. Сразу ушли

в небытие его беготня за девочкой, его походы на железнодорожную станцию, рядом с

которой был её дом, и его бесполезно проведенные ночи без сна. Со второй любовью

было еще проще. Антон тогда играл на бас гитаре в ВИА при музыкальный школе, где

проходил обучение по классу аккордеон, и поэтому часто просиживал на окне в своей

комнате мучая гитару. Там он и увидел девушку. Увы. Ему было 12, а ей 16. У неё

выпускной класс, у него «молоко на губах». Про то узнали быстро (урок, что близкие

друзья довольно мило пользуются языком и доверять им в сохранении тайны никак не

стоит), и поэтому любовь расфигачили так, что от нее остались одни ошметки.

Старшеклассники принялись осмеивать пацана и к этим усмешкам присоединились его

друзья. Еще один урок был им получен, когда чувства другого человека, без оценки их

благородства и высоты, подлежат осмеянию теми, кто мало что чувствует подобное. Он

тогда дрался и бился со всеми, получая синяки и шишки, но любовь ушла за пару недель

так, как будто её и не было. А на горизонте маячила еще одна самая странная любовь. Эту

девушку звали Татьяна, и виделся он с ней настолько редко, что в последствии

приходилось дорожить каждым письмом полученным им от нее.

Его родители привезли сына за пару тысяч километров от места его рождения по

причине обещанной квартиры, когда Антону было меньше года. Так у него образовалось

две Родины. Бывая летом на первой родине, куда возила их мама, посещая своих

родителей, он имел в жизни ощущения радостного и духовного, что проникало в его

сущность всякий раз, когда он начинал слушать стук колес железнодорожного вагона. Он

познакомился там с Татьяной, девушкой из Москвы, которая посещала бабушку в летние

каникулы. Так началась странная любовь на расстоянии, которая окончилась только тогда, когда он пришел с армии, и посетил бабушку с дедушкой после такого события в жизни.

Первое же свидание разъяснило ему всё. Компания, куда он попал, и где была его Татьяна

(это вроде было тогда существенным и очевидным, судя по их переписке), отличалась

юным возрастом её участников. Такой возраст характеризуется некой безбашенностью и

шутками, наподобие той, что лидер этой кампании готов был продемонстрировать тут же, а именно лечь между рельсами, когда по ним проходит поезд. Антона это задело больно, и

он, взяв за руку Татьяну, попытался покинуть эту дурость и остаться наедине, как и

полагается взрослым. К его удивлению, он был отвергнут в насмешливой форме. Он был

рад этому, что его удивило, и, прислушавшись к сердцу, он понял, что эта любовь ему

дорога как опыт, и предать её, значит предать себя. Если бы дальше он видел бы её ещё

раз или два то от мечты остались бы осколки, которых он не хотел. Он хотел зеркало, в

которое можно смотреться всю жизнь. Хотел его и получил его. И когда о Тане вспомнил

лет через десять, то удивился тому, что зеркало это существует, и осталось во времени с

ним. Он ушёл тогда, и больше эту девушку никогда не видел, ибо на следующее утро он

покинул деревню. Это было правильно, так как с ним жило всегда некое воспоминание, в

котором не было ничего плохого. А потом была свадьба. Через два года после неё, когда у

него уже был сын, к нему пришла та самая, единственная. Это была самая настоящая

любовь, а потому, самая бестолковая. Он в прямом смысле слова потерял себя.

Звали её Полина. Ей было 16 лет, а ему 22. Она тогда подрабатывала в столовой

пионерского лагеря, где Антон проходил практику. Он влюбился сразу, и сердце его тогда

перестало стучать. Он был женат, ей было 16, и она была глупа. Они гуляли вместе и даже

целовались. Он жил в семье, и, тем не менее, все четыре года он был рядом с Полиной.

Речь о близости не было, и Антон избегал эту близость. Её родители сходили с ума, зная

увлечение дочери, и кончилось всё после того, как у Полины появился жених - сотрудник

милиции. Она выбрала карьеру, деньги, и, выйдя замуж, они покинули город. Антон был

рад этому и по прошествии многих лет, эта любовь его навсегда оставалась любовью. Вот

когда канули в небытие все эти увлечения в прошлом, которые он ошибочно принимал за

любовь, и даже встреча с Еленой, которая позволила ему немного забыться в страсти, не

убила его любовь, которой никогда было не дано право осуществиться. Он не знал того, кто не дал этому праву на жизнь, но был благодарен его мудрости, ибо потом его осенило, что не каждому дано всю жизнь иметь то самое в сердце, от которого то самое сердце

стучит и стук этот слышно как никогда. В этом было что-то особенное, и не характерное, и потому он дорожил этим. Ни у кого не было любви проверенной временем, а у него

была. Так ему казалось, и так ему верилось. Эта та самая мечта любовь, которой не

суждено сделать его быт наполненной ею. Она осталась жить сама по себе в

остановившемся времени и вечности в том состоянии, в котором сразу возникла. Её

изменить не было ни сил, ни людей, которые бы смогли это сделать. Она стала как бы вне

жизни и знание, что жизнь есть мимо этой жизни было сродни открытию важного и

непонятного. Он был благодарен предвидению Полины, ибо понимал, что их брак, даже в

самом фантастическом сне, не мог продержаться долго, и разрушился бы довольно

быстро. Он был благороден и благодарен за то, что ему не суждено было испытать и так

хрупкую любовь на его, и её прочность в жизни.

А потом пришла Елена. А потом пришло рождение дочери. А потом настал момент, когда его Елена молча взяла дочь и уехала к маме в город, сообщив ему через неделю, на

следующий день, как только он выслал ей крупную сумму денег, что между ними всё

кончено. И буквально на следующий день он знал про неё всё. Наваждение уходило, и

вместе с ним уходила часть его никчемной жизни с Еленой. Он понял, что этот

жизненный опыт, когда рядом с ним была не женщина, не мать, а монстр без души, пришел довольно поздно. Будущего не стало. И дело было даже не в его нищете, куда

Елена его ввергла, забрав у него всё, и повесив на его плечи все кредиты, дело было в его

личной нищете, которую он гнал от себя. Он не хотел эти года прожитие с монстром. Но

они были.

Почистив зубы, Антон умылся, и стал гладить рубашку. Пока он приводил себя в

порядок, планируя прогуляться в центр деревни, чтобы купить масло для смены его в

двигателе старенькой машины, он снова попытался вспомнить свое прошлое с Еленой и

не мог. Он отчетливо помнил каждый день и час, проведенный с Полиной, он помнил, как

будто было вчера, как он сидел с Таней на берегу речки, и даже помнил запах травы и

деревьев. Внизу шумела река, шуршал своим уникальным звуком вечный родник, и они, которые сидели на траве и разговаривали о всякой ерунде (ему так казалось), сливались с

окружающим. Он говорил ей про небо, что в том возрасте было как-то необычно, и это

нравилось Татьяне. Помнится, он тогда целую теорию развивал, что его мысли, которым

сегодня очень приятно, из-за того, что она рядом, так тут и останутся. Потом, через много

лет, когда он был снова в этой деревне, он снова прошёл сове тропой на то место, и ему

хотелось, чтобы мысли эти ждали его тут. И они дождались, так как он вспомнил тогда

всё. Он даже видел их следы на тропе и ему казалось, что даже видит те самые полевые

цветы, которые так и остались тут на своих местах что были ранее. Это было

удивительным моментом, который он помнил. Он потом спустился к роднику, ругая

священников испортивших такой вид. Эти привезенные бетонные кольца никак не

гармонировали с покоем реки и леса. Он спускался с холма, и прямо чувствовал как его

мысли оставались там, где он их и оставил. Он сначала не понял свое чувство.

Остановившись на мостке, и глядя на мальков шныряющих в воде небольшой речки, он

решил сделать эксперимент. Через пять минут он двинулся назад к холму. Черпанув рукой

воду из родника и чувствуя её отличный и вкусный холод на зубах, поднялся на холм и

сел под дуб. Еще недавно он помнил взгляд Татьяны и её джинсы, которые в то время

были редким явлением, но уже на мостике такие подробности забыл. Почему джинсы? Не

было ответа. Именно тут в его голове вновь стали всплывать фразы разговора, да с такой

ясностью, что ему стало настолько хорошо, что показалось на миг, что он вернулся в

прошлое, и его тело буквально налилось молодостью.

Надевая рубашку, наполняя собачью кастрюлю едой, чтобы на выходе накормить

пса, он на удивление помнил все нюансы с Полиной. Вот у него день рождения и он, накрыв стол в общежитии для друзей, спешит к ней на свидание. Он даже помнил её

номер телефона, который всплыл в голове на удивление просто, и легко, стоило только

захотеть. Свидание короткое и она отказывается идти с ним к праздничному столу. Ссора

глупая, но она бьет его. Даже сейчас ему стыдно кем он был тогда и как ломает человека

эта «сука» любовь. Взяв себя в руки, он заходит в комнату, и его встречают толпы друзей

с наполненными стаканами, а следом заходит Полина. Ею просто восхищаются, и она

действительно красивая и стройная. Потом, его друг еще с армии, долго приставал к нему, завидуя такой красоте. Он вдруг вспомнил, как они с ней целовались до потери пульса, с

рядом целующимся её подругой и его другом. Вдруг, его друг Дмитрий предлагает

обменяться партнерами и Полина соглашается. Он помнил, как он встал тогда с дивана и

вышел из комнаты. Потом он долго не звонил ей и не появлялся, до тех пор, пока Дмитрий

не поведал, что она ушла вслед за ним. Но это было уже не важно, так как слова

прозвучали. Это была трещина длинной в пропасть. И очень хорошо, что эта пропасть

появилась тогда.

Он не помнил Елену. Помнил смутно первую встречу, какую-то её подружку, к

которой она потом его ревновала, приписывая выдуманные дела и жизнь. Потом вдруг

появилась беременность, рождение дочери и его переезд к её родителям, а говоря проще, откровенно, в ад. Затем покупка домика в деревне и его бездумное действие по кредитам, которые он брал на себя, не задумываясь. А потом пришел крах. Первый любовник, потом

появляется второй, и потом открывается прошлое, в котором он был счастлив.

Оказывается, счастье это когда ты сам его видишь и понимаешь, и оно довольно

иллюзорно, когда сталкивается с действительностью. Только почему так? Идя по улице, 74

он пытался в сотый раз всё вспомнить. Вот их первая встреча. Как это было? Туман! Ему

вдруг показалось, что он убежал вперёд и ему надо срочно возвращаться назад. Назад, где

есть что-то, а не вперёд где нет ничего.

- Опять? - Это Елена. Её голос.

- Что там? - Это отвечает он из комнаты, видя, как Лена копошится на кухне.

- Неужели не убрать?

- Что убрать? - и он идет на кухню, отрываясь от работы, чтобы убрать свою кружку, стоящую на столе. - Это так важно?

- Антон! Давай в грязи валяться как свиньи...

- Половину часа и уже свиньи? Две недели назад на день рождение твоей мамы мы

убирали посуду, точнее, я её убирал, на следующий день после обеда и, всё это время мы

не были свиньями, а твой папа с утра пил водку и не убрал ни одной тарелки со стола. Он

не относится в ранг свиней?

- Снова умничаешь?

«А зачем это вспомнилось? Впрочем, объяснимо, ибо больше ничего не было.

Туман все эти поездки на гулянки и концерты. Туман все эти разговоры. О чем мы

разговаривали? Помню, её мама лежала на диване, и читала книжки, перемешивая это с

записью в финансовую тетрадку. Помню вечно пьяного папу. А что еще? У нас была

жизнь? С первой супругой мы вместе выползали из дерьма, находясь с пяток лет в

избушке с весенней водой на полу. Я помню все разговоры. Даже помню годовалую

жизнь с мадам Мариной, которую прогоняла первая, ради меня. В подробностях помню.

Пусть жизнь ушла, но она была. А тут? Где 12 лет? А любовь?» - Он крепко задумался и

даже остановился, чтобы привести в порядок мысли. Постояв минут, пять, он не вспомнил

ничего кроме ощущений, которые кажется, были когда-то. В голове всплыло

воспоминания как Елена и её мама Ольга Сергеевна, выбегают из палатки и исчезают на

утреннюю дискотеку, а он остается один с дочерью. И в течение трех часов занимается

ею. Придя с дискотеки, та бросает ему про накормленного малыша, и снова скрывается по

магазинам которые «ипэшники» в виде палаток натыкали на бардовском фестивале. Вот и

вся жизнь за двенадцать лет.

- Что задумалась детина? - Он не услышал даже шаги.

- Привет дорогой. Да вот от жизни. Ты как?

- Слышал, развелся?

- Ну да…

- Иду вот от бабки, брал номер телефона у неё водителя. Звоню ей, она не слышит, на

беззвучье поставлено, пришлось идти. Говорят, дрова подорожают, так надо машину

заказать.

- Мда... слушай, ты первый кто не спросил, почему не развелся — Антон смеется.

- А на фига мне? Позавчера пили водку, а мне нельзя. Тетка говорит если диабет, так

потерпи. Что теперь не жить? До сих пор мутит. Ты куда?

- Масло надо взять хочу в картер поменять. Масленый фильтр уже взял, вот иду.

- Пешком?

- Привет! Я часто хожу пешком.

- Опа! Опять все в сборе? - К ним подходит третий — Что соображаете? По науке на

троих? Что там с клёвом?

- Да катался я тут Санек. Карасей половил да один окунек дернулся и тишина. - Антон

нюхает табак и в его голове возникает благо. Сколько лет он не курит, а табачный дым

ласкает до сих пор. Ему всегда нравилось курить, и бросил он эту забаву только потому, что…. А почему? Не помнил.

- Я был тоже на нашем. Ноль целых. Целый день просидели. Завтра на твои места

тронемся. На червя?

- Да! Только спиннинг не забрасывай. Сразу зимнюю удочку бери, со дна на мормышку

хороший цепляется.

- Саша, дрова брал?

- Брал Слава, брал. Первую машину за одно, а вторую через две недели уже дороже.

Бензин фигачит цены как угорелый.

- Значит, сейчас закажу, а то осенью осины маленько взял, так на три месяца хватило.

- Слушай Антон, в Ваших краях говорят, дед Максим помер

- Он еще две недели назад помер. Похоронили уж.

Так за беседой и проходило время, пока он продвигался к магазину. В магазине, переговорив с продавцом которого знал давно, купив масла, двинулся обратно к дому.

Выйдя наружу в улицу, он заметил, что солнце светит как-то особенно ярко. Раньше он

такого не замечал. Оглянувшись кругом, он не заметил, чтобы люди стали вести себя

иначе, и поэтому все это списал на свое эмоциональное состояние. «Бытовуха!

Интересное слово, которое всё объясняет. Давным-давно я написал рассказ ужасов, пытаясь идти со временем в ногу, когда мой герой унес своего ребенка чтобы спасти мир.

Как там в конце? «Сергей шел по улице и вокруг него валялись сожженные части от

когда-то новых автомобилей. Под его ногами шуршали осколки прошлой жизни. Он нёс

своего сына, подняв того высоко надо головой». Так и я сейчас иду по осколкам жизни. А

что внизу? Наклоняем голову и, там нет ничего. Дорога всё та же убогая, вокруг убогие

дома. «Господи, неужели нельзя сразу построить улицу? Проведи ты брусчатку и

тротуары, заставь к домам сделать подъезды, поставь фонари. Почему мы фигачим эти

строения кто куда? Ну, отойди ты шагов на двадцать и посмотри со стороны. Когда

поймем то»? – Пронеслось у него в голове. «Так что нет вокруг жизни, и если она есть, то, как её увидеть? Больше пятидесяти лет за спиной. Почему пятидесяти? Первые

шестнадцать не в счет. Вторые пять тоже. И всё это, нынешнее время про как дела и про

дрова. Еще одна тема - похороны. А что? Поговорить можно обо всем и как сдохнуть и

как умереть. Почувствуйте разницу, называется. Помню знакомого, который ушёл в

тридцать от рака. Все его любили, и жена, понимая, что с ним будет, была мила в горе и

грустна. Всё изменилось, когда он лёг. Его тогда поразило изменение отношения к

человеку, и он понял, что умереть правильно и вовремя нужно уметь. Он лежал и всё

время стучал ложкой по стулу, требуя, чтобы к нему подошли. Этот звук видимо

раздражал близких и они, слыша его, уже отзывались довольно жестко, заставляя себя

подняться и пойти на звук. Подумаешь? Сколько он тогда пролежал? Два месяца! И эти

два месяца все ждали, когда он умрет. Бред». Сколько он видел таких похорон. И каждый

раз прохожие, провожая очередной поезд из скорбящих, окидывали глазом процессию и

шли по своим делам. Жизнь снова победила. И следов нет. Вон тот завод строили они, от

которого сейчас торчит труба, и где там жизнь? «Ау мертвые! Мы вас так обманули, что

ваши кости трещат так, что звук слышен. Какие там адвентисты от седьмого дня? Тут и

воскрешения не надо» - подумал снова он, и ему вспомнился папин младший брат. «Дядя

Алик ты сектант»? Обиделся дядя по отцу, ох как обиделся. «Подумаешь, спросил». – Он

мысленно улыбнулся воспоминаниям – «Платит человек десять процентов каким-то

свидетелям какого-то иегова, и еще морду корчит и в церкву ходит с умным видом, мол, даешь загробную житуху бытуху, и ждут, не дождутся когда соизволят позвать на пир.

Тоже мне корм для червяков. А ведь больше не звонит. Как мало надо для того чтоб стать

еретиком. Почему люди чувствуют смерть? Я тоже, наверное её буду чувствовать.

Вчера… нет, позавчера, я смеялся над этой соседкой. Как я в огороде, то она тут как тут.

Разговоры такие ведет, мол, сосед её курицу пристрелил из «воздушки». А действительно

зачем? Ну, зачем ему в курицу стрелять? Она отвечает, мол, человек такой, что с него

возьмешь. И эту тему она готова была обсуждать часами. Курицу! Иди ей про демократию

почеши в ухо. Было бы забавно. Как тот священник в поезде. Говорил сей перец очень

хорошо и давай потом причмокивать чай, хлебая его через свою бороду. Только что про

бога, а тут чмок и чмок. Противно. Ему я тогда, мол, дорогой носитель рясы, не

соизволите ли поточнее про Русь святую и православную. Что хоть такое есть то? Опа!».

Он вспомнил глаза того бородатого дяди и вспомнил тот диалог: 76

- А сам то не задумывался?

- Видимо вопрос уже позволяет меня на «ты» хотя недавно на «вы». А зачем мне

задумываться? За меня вы всё знаете и при случае разъясните. Я тут при чём? Не дай Бог

не так подумаю и сразу на лицо мне моё же.

- Что на лицо? - голос даже изменил помнится.

- Оскорбление чувств, которые, безусловно, у Вас есть. - Те, кто был в купе, стали

похихикивать. «А почему собственно? Я же не юморил тогда. Я тогда и сказал что

ношение рясы не есть юридическое доказательство наличия чувств. Интересно он проклял

меня? Думаю, нет, уж больно глаза у батюшки были умные и мудрые».

- Антоша! Домой? - Моя другая соседка, Галя, потерявшая недавно мужа Васю. Этот Вася

был интересным человеком. В свое время, будучи электриком, он пьяным залез на столб и

лишился половины пальцев на руках. Не смотря на это, он умел починить всё, что попадет

ему под руку. Если вы видите, что гараж у них дома открыт, ворота которого выходят на

улицу, то значит там сидит Вася. Сидит, курит на своем диване, и готов принять любое

дело, включая задушевный разговор за рюмкой любого напитка, который этот разговор

вызывает. Когда его долбануло сердце, был день, и это видели все. В госпиталь он попал

быстро, и операция была проведена успешно. Осталось отлежаться. Вася, тем не менее, умудрился спуститься на своих двоих с третьего этажа на первый и выкурить сигарету на

улице. Обратно его уже заносили. - Слышал, что на воду цену поднимут?

- Слышал тетя Галя. Ты хотела бак набрать. Я тебе сейчас шланг перекину, и воду включу

через насос, ты только сама следи, а то у меня дел полно.

- Спасибо Антоша ….

Антон зашел во двор. Погладил собаку, посмотрел в курятнике, собрал с пяток яиц, вошел в дом. Поставив чайник, он быстро переоделся и вышел на улицу. Вытянув шланг с

огорода, он размотал его через дорогу к соседке, и, убедившись, что та конец шланга

вставила в свой бак, ушел домой и включил насос. Видя, как вода пошла по шлангу, зашел

домой, и, дождавшись закипания чайника, заварил свежий чай в заварочный стеклянный

бокал. Выпив кружечку без сахара, ему очень захотелось выпить пару глотков крепкого

спиртного. Так захотелось, что он даже почувствовал вкус слюны, и, удивившись этому

моменту, возникшему первый раз за 15 лет, время, которое прошло вне таких напитков, стал домкратить левую сторону машины. Подперев поднятую сторону приготовленным

пеньком и доской в четверть, стал поднимать вторую сторону. После этого сняв защиту

картера, стал откручивать сливную пробку. Видя, как масло стало стекать в

приготовленный таз, вылез из-под машины и опустил ее, домкратя по очереди каждую

сторону. Затем он пошел в огород, планируя сегодня закончить левую сторону, где росли

многолетние цветы, уже чуть заросшие сорняком. Выпалывая сорняк, он думал про то, что

он, будучи хорошим человеком, мало кому знаком как хороший. В его голове снова

возникла идея, возрастом лет в тридцать, снова попытаться написать фантастический

роман. Он отчетливо видел сюжет. Девушка живет жизнь полную красок. В эти краски он

намеревался вписать всё, от прогулок по утрам до переживаний на экзаменах и в беседах

со сверстниками. Вот она уже знакомится с юношей. Она переживает прекрасную любовь, (самое простое это описывать любовь в строках от пера. Пиши ерунду про чувства и

биение сердец, и готов образ) но, будучи еще не взрослой, сама рушит её, пытаясь

публично оскорбить юношеские чувства. Такие капризы бывают в подростковом возрасте, и поэтому он уже видел слова и фразы, которые рождали бы эти образы. Он уже

планировал страниц 350, по которым пробегала бы ежедневная жизнь замечательной

девушки Зины. А потом она бы проснулась и поняла бы, что все это было лишь сон. Он

хотел описать чувства такой очнувшейся женщины, пережившей во сне иную, отличную

от её, жизнь подростка. Дальше, он бы обязательно описывал бы её чувства, когда она, встав ото сна и вспомнив реальность, стала бы встречать в жизни всё то, что видела во

сне, только при поведении взрослых людей, и это противоречие могло привести к

замечательному слому внутреннего мира его героини. Ему казалось, что это будет

интересно, как интересна его задумка о паре пьес, в одной из которых он обязательно

опишет свою жизнь в образе юмористических персонажей. Ему казалось, что у него есть

чувство юмора.

Доделав работу в огороде, он, выпив очередную кружку чая, с двумя пряниками, снова стал поднимать машину домкратя по очереди её стороны. Открутив масляный

фильтр, он открыл коробку с новым, и, смочив горловину маслом, поставил его на место.

Проверив крепость и потрогав рычаги ходовой, он, протянув руку, стал ощупывать штаны

выхлопной системы. Удостоверившись, что поставленные недавно запасные части

держатся крепко, вылез из-под машины и опустил ее. Прозвенел телефонный звонок.

- Алло!

- Привет Антон

- Привет Анька — Звонила сотрудница его организации, которая планировала

командировки и неделю назад заявившая ему, что кажется командировка в соседний

район, уже решена. Речь шла о доставке труб для замены части водопровода.

- Вопрос решен. Завтра за тобой заедет машина в семь утра. Командировочные получишь

утром. Я буду на работе. Трубы нужны срочно. Там все бумаги. Я оставлю на твоем столе, заберешь их и печать.

- Хорошо Анька. - Он отбил разговор и немного обрадовался. Не стало смысла заливать

масло в двигатель, так как назавтра ему машина не понадобится. А там выходные дни, и

поэтому доделать работу он сможет в выходные, а пока может позаниматься на

компьютере. Ему снова в голову залезла нехорошая мысль, что машина не его, а Елены, которая милостиво позволила ему ей пользоваться, аргументируя это тем, что в деревне

без машины нельзя. Он снова почувствовал себя дураком, и, подняв из тумана головы

мысль, что если дома нет на земле, то он обязательно найдется на небе, мучительно

вспоминая по какой причине, эта безумная идея витает у него в голове десятки лет, стал

запихивать её обратно пытаясь переключиться в мыслях. Зайдя в дом, он, отмыв руки, включил компьютер, и открыл новый документ, стал лихорадочно набирать слова, убирая

ошибки, которые выявляла система, подчеркивая орфографию. Он засмеялся и представил

себе Грибоедова или Пушкина, которые писали свои опусы без всякой ошибки. Писали

пером, макая его в чернила. Он живо увидел того цензора, который, будучи обязательно

бородатым, читает рукопись, и водит пером, выискивая ошибки. «И ведь находил паразит.

И не ошибался, а мы его ненавидим, мол, цензор и палач не давал свободу полёта

прекрасным мыслям творческого люда» - Он улыбнулся, представив себе этого цензора

слепленного из образов виденных на экранах. Как всё упростилось. «Нет все-таки

Лиходеев опередил свое время, (или не Лиходеев), тот самый директор «Геркулеса», сумевший создать клише на все случаи жизни с вписыванием в обозначенные места

определенные слова для смысла. А что? В то время прогресс. Воткнул печать, вписал

минимум и смысл готов». Ему стало стыдно, и он открыл поисковик в Интернете. Он

помнил Серну Михайловну секретаршу начальника, но напрочь забыл фамилию

директора. Не дождавшись еще загрузки и только набрав задачу в поисковой строке, он

вспомнил - Полыхаев. Сразу всё встало на свои места. Но позвольте, а кто такой этот

Лиходеев? Это же Степа. Какой Степа? Да тот самый директор театра «Варьете» из его

нелюбимого романа Булгакова, который он понимал несколько иначе, представляя себе ад

устроенный этой дурой своему Мастеру. Видеть вечно цветущие деревья, да и её в

нагрузку, перед глазами в тишине? Ад, который и врагу не пожелаешь. Бедный Булгаков!

Как он страдал. Его Шариков по сравнению с профессором и его ассистентом, человек с

большой буквы. Ему вдруг стало смешно. Любимый фильм его жены, под цифрой один (а

он сейчас понял, что скоро будет третья жена, и единственная, так как её не может не

быть. В конце концов, он заслужил любовь только потому, что никогда не предавал её) это «Красотка» и он довел супругу до истерики, доказывая ей после первого просмотра, что эта оторва ловко окрутила умного мужика, который ради неё даже предал своего

единственного, и верного друга. Он снова сел за компьютер и стал набирать: – «Зина

проснулась и долго не могла понять, что с ней. Повернув голову налево, она увидела

зеркало и свое отражение в нем. Этот шкаф, который ей так понравился и из-за которого

она, и выбрала этот спальный гарнитур, был тут не к месту. Его не должно было быть. Тут

стояла вторая кровать. Кровать, накрытая покрывалом, которое она клала каждое утро на

заправленное одеяло, снимая его со стола, приспособив его к утренней глажке одежды.

Там дальше была кухня. Но и у неё тут была кухня. Её кухня. Любимая, где каждая вещь

была на своём месте. Она встала, всунула ноги в свои тапочки, и потихоньку подошла к

двери спальни. Выглянув из двери, она увидела свой мир и всё, наконец, встало на свои

места. Она спала. ОНА СПАЛА»! Почему он начал писать со второй части он не понимал, и поэтому решил начать с первой части. Глаза стали слипаться. Для сна было рано и он, накинув легкую куртку, вышел на улицу. Перейдя дорогу, он вошел во двор соседки и, грозя пальчиком собачке, которая, заливаясь, лаем, рвалась с цепи, прошел в огород. Галя

была тут, и следила за баком, где до верха набора воды оставалось немного.

- Что всё сделал?

- А когда мы с тобой всё сделаем? По плану сделал. Завтра в командировку, поэтому

картошку полоть будем позже. Что нового в деревне?

- А я Антоша никуда не хожу. На работе снова прибавили площадь мыть. Дети то сейчас, какие? Все боятся с доски тряпкой стереть

- И не говори. Слушай соседка, я завтра в командировку сгоняю. Ты за домом поглядывай.

- Не волнуйся. - Антон сходил к себе домой, выключил воду, и, свернув шланг, уложил

его в огороде кольцами. Всё это время он воспоминал отца, который последний год перед

смертью всё время повторял, что он устал. Его мама удивлялась, от чего может устать

человек в жизни по умолчанию, накидываясь на мужа всякий раз, как он заводил

пластинку про усталость. Где-то Антон слышал эту сказку, что человек перед смертью

начинает чувствовать конец за 9 месяцев до финала, и, что этот срок равен сроку

рождения. По его памяти выходило, что отец как раз около того и уставал на словах и на

деле. Он улыбнулся, и даже играючи сжал кулак, чтобы удостовериться в своей силе.

Какая усталость? От жизни нельзя устать. Поужинав холодной отварной картошкой с

селедкой под подсолнечным маслом и луком, которую он приготовил заранее с утра, оставив лакомство в холодильнике для пущей пропитки, он снова поставил чайник, чтобы

запить жажду горячим отваром. В этот раз в чайник он бросил пяток ягод сушеного

шиповника. Чай получился на славу, и его лень сходить за листом от смородины тут

пригодилась. Запах и вкус смородины сейчас бы отбил у него такое удовольствие. Всё

было в самый раз. Настроение его достигло пика, и, включив музыку, он стал убираться

дома. Посмотрев на результат этой уборки, Антон представил свое возвращение в чистый

и опрятный дом после поездки. На часах было пять вечера и ему захотелось спать. Он лег

на кровать, уменьшил громкость музыки, и, прислушавшись к себе, через минуту, совсем

выключил её, настроив звук работающего телевизора, чтобы он не мешал дремать. Ему

снилась Елена и его бывшая жена. Они почему-то копались в огороде, а на его упреки в

таком сближении улыбались ему и кричали, чтобы он, наконец, остался человечком и

понял бы, что главное на сегодня не упреки и не ссоры, а урожай укропа, от которого

зависит победа над всеми болезнями. «Понимаешь Антон — говорила Елена, - Мы

решили его запасти побольше. Во-первых запах. Его нельзя недооценивать, так как запах

укропа в доме не просто отпугнет для тебя всех этих командировочных, но и поможет

тебе найти, наконец, свои цепочки которые ты всё время теряешь. И, во-вторых, ну

посмотри ты на себя. От тебя же пахнет тухлым, а укроп поможет тебе избавиться от

тухлости». И после этих слов эти закадычные подружки (Антон чувствовал во сне, что

они уже давно дружат) стали копать грядки для посадки укропа. Антону хотелось сказать, что укроп на грядочки никто не садит, и что тут он планировал посадить кабачки для

прикормки осенью гусей, чтобы сэкономить зерновые отходы, но не мог сказать ни слова.

К нему издалека приближался Геннадий Борисович, неся на плече спиннинг, и держа в

руке садок с большими карасями. «Все расстраиваешься? - спросил он, показывая Антону

улов — не расстраивайся, щас Ольга Сергеевна подойдет и поможет тебе побольше

укропа посадить. А девки пусть стараются, если ума нет. Ты там не расслабляйся, скоро я

к тебе подтянусь. А пока пошли с тобой отсюда», - и он поплелся за ним, смотря в землю, и наблюдая, как его теплые галоши скользят по земле.

Антон проснулся и посмотрел на часы. Было восемь вечера. Он оделся, ополоснул

лицо, и вышел за ограду. На лавочке, которая стояла возле палисадника Галины, уже

сидели три соседки, собирая сплетни. Он, не спеша, подошел к ним, начав говорить

издалека

- Что без водки? Вы как-то не по-людски. Собрались вместе, по рамочке сам Бог велел

- Тоже мне алкаш нашелся, сам ни капли, а другим в рот льет — Это Галя под смех всех

выдала, и ему стало опять хорошо. Боль в голове, которая обычна после вечернего сна, улетучилась

- Ты, после того как приедешь, выкосишь мне траву?

- Да без вопросов Гал. Что нового? - И потом около часа он выслушивал женщин про дела

забытые и новые. Чувствуя, как слипаются глаза, он, попрощавшись, пошел домой. В

десять вечера он лег спать.

…. Водитель компании Сергей, подъехал к дому Антона пораньше, и, видя как у

того, на кухне горит свет, посигналил. Свет в окне Антона означает, что он уже встал и

скоро выйдет. Так было всегда. Сергей вышел из Волги, закурил. Выкурив сигарету, он

взглянул в экран телефона на время и посигналил. В ответ залаяла собака. Через десять

минут он снова нажал на сигнал. Толкнув калитку, он удостоверился, что та заперта, прошел в палисадник и постучал в окно. Подождав с минуту, и не увидев шевеления, он

попытался рассмотреть, что в комнате, но из-за штор не мог это сделать.

- Проглядываешь? - Раздался под ухом голос, напугав Сергея

- Фу ты Михайлович, напугал. Какими судьбами такую рань?

- Служба. А ты что тут? - ответил участковый Семен, закуривая сигарету

- Да вот в командировку собрался и за начальством заехал

- И что начальство? Разбудил?

- Антон никогда не просыпает. Что-то молчит. Уже пора бы выехать.

- Знаю я Антона. Он вроде человек то порядочный, два дня назад даже пьяного за рулем

остановил и полицию вызвал.

- Слышал я про это. На прошлой неделе труп возле озера обнаружил

- Не говори. Везет ему. Давай сигналь да меня до центра подбросите, а то с утра

находился. Ты двух коров не видел тут? Сказали, что в эту сторону рано утром пошли.

- Украли?

- А кто знает? Бабка Верка заявление прибежала и принесла, что коров нет. Вот пошел.

Машину то на ремонт отдал Петровичу ходовку перебрать. Не видел?

- Да нет, не видел. Я тут немного стою. - Сергей посигналил, и на сигнал вышла Галина.

- Соседа будете?

- Вы его не видели?

- Михайлович вчера с нами сидел воду мне помог набрать и за домом сказал

посматривать. А что?

- Да вот добудиться не можем.

- Вы в окно стукните. Он всегда отзывается на стук.

- Да стучали уже — сказал Сергей и снова проник в палисадник. Стараясь опять не

наступить на цветы, постучал в окно. - Тишина. Слушай Михалыч, ты же полицейский.

Давай перелезь через калитку посмотри, а.

- Ага! Штаны только подниму. Короче так. Ты Серега давай через калитку и мне будешь

кричать что там, я же пока тут постою. Прикрою. Тетя Галя ты ничего не видела.

- Конечно, нет. А что там?

- Сейчас узнаем - отозвался Сергей и ловким движением зацепился за верхний край столба

от калитки, и, подобрав ногу, поднял тело на столб. Перемахнув через него, он спрыгнул

внутри. Послышался звук отодвигаемого затвора калитки, и вскоре он стоял перед всеми.

- Идти внутрь?

- Сначала тут в окно стукни. Тут кажется спальня у него?

- Ага спальня. Щас сделаю. - Сергей стал стучать в окно, прислушиваясь к ответу, и

пытаясь заглянуть в комнату через задвинутые шторы - никогда он тут шторы не задвигал.

Ничего не видно. - В этот момент раздался звонок телефона и Сергей достав его из

заднего карман джинсов, поднес его к уху — Да!... Да тут мы!... Я и участковый.… Нет, не

уехали…. Антона нет,… не выходит…. Вот перелез через забор…. стучу в окно... хорошо

созвонюсь….

- Начальство?

- Да! Ждут! Надо получить командировочные, там же тоже ждать не будут.

- Иди, посмотри, я тут прикрою

- Хорошо Михалыч — Сергей проходит дальше, и вскоре слышен скрип открывающейся

входной двери — тут открыто. Заходить дальше?

- А зачем ты тогда вообще пошел? Конечно, иди дальше. Обувь только сними. Что там?

- Да всё вроде нормально. Щас пройду…Антон!… Антоха ты там? - Через минуты три

Сергей выходит и молча закуривает сигарету...

- Ну что там?

- Вызывай скорую. Умер Антоха…

- Понял — участковый скрывается внутри дома.

Через минут пять он выходит и начинает звонить в полицию, докладывая о

происшествии. Начинаются крутиться винтики машины по похоронам. Через час улица

знает про трагедию и к дому начинает подтягиваться народ. Мальчишкам удается

проникнуть в спальню, и они взахлеб рассказывают потом своим сверстникам, как на

кровати лежит дядя Антон, а рядом стоит полиция и проводит осмотр, и хвастовство

одного, что ему удалось дотронуться до трупа, вызывает неподдельное уважение к

смельчаку.

- Ну что толпитесь? - Михайлович обращается к людям, которые стоят возле дома. Дайте

труповозке подъехать. - Люди расходятся, и задним ходом к дому начинает сдавать скорая

помощь. - Кто поможет? - с двумя мужчинами и врачом он снова заходит в дом, и вскоре

оттуда вывозят медицинскую каталку с накрытым на нем телом……………..

- Привет Танюха!

- Привет Маша, слышала, Антон умер?

- Да слышала. А кто хоронил? Правда, что у него ничего нет?

- Ага! Кинулись, а там даже копейки нет. За счет компании закопали

- Жаль……………………………………………………..

- Как жизнь Толян?

- Да не очень. Антоху похоронили?

- Какого Антоху?

- Ты что не помнишь? Кто выступал на 9 мая. Помнишь, ты еще говорил?

- Серьезно? А что с ним?

- Говорят сердце.

- Жаль мужика………………………………………….

- Куда идешь?

- В магазин, говорят, сахар повысят, решила килограмма 10 подкупить.

- Говорят, Антон то нищий оказался

- Анька мне тоже говорила

- Какая Анька?

- Здрасьте! Нотариус наш.

- И что?

- Наследства у него нет, говорит, что в кредитах сильно завяз. На что деньги брал?

- Мне по секрету муж сказал, что он деньги отправлял на Кавказ.

- На Кавказ? Вранье……………………………………………………

- Кому теперь дом Антона? Я бы купил.

- А что там делать?

- Главное что он возле озера. Дачку бы себе заимел. Не знаешь, чей он?

- Говорят что не его. Его бывшую никто найти не может.

- А что он развелся с ней?

- Не знаю. Говорят, что изменял ей…………………………………………...

- Сегодня видела, что возле дома Антона, царствие ему небесное уже убирают мусор.

Хозяин объявился?

- Да Бог с тобой Таня. У меня родственница в полиции говорит, что дом то не его, а его

бывшей.

- Так они же незарегистрированные были

- Вот и почил в нищете, стоило ему ждать и мужик вроде нормальный, а сгорел как

пылинка без толку и следа…

В курилке сетевого магазина раздавался смех. Неопрятного вида мужчина, которого портила рабочая замызганная одежда, пил большими глотками газированную

воду из горлышка бутылки.

- Это ничего, вот мой сосед, прикидываешь? Пошел в туалет поднатужился, да так там и

нашли – говорил один из мужчин, придерживая велосипед стоящий рядом.

- Мда парни, умереть надо суметь и умереть вовремя. Антоха и почил, когда земля хоть

отошла. Мне кум его прямо хвалил, мол, хоть один во время ушел, а то, как зима так

норовят дохнуть, когда землю долбить надо – мужчина прекратил пить воду и, сплевывая

на землю ее остатки изо рта, стал мять сигарету в руках – а тут как на заказ. Как только

земля отошла, так он туда же…то ли был, то ли не был

- Весело жил весело и помер не грустно – в курилке раздались смешки….

Девятая глава:

Дальнобойщик Андрей сказал, что приедет через два часа, и будет разгружаться на

базе. Получив эту СМС, Елена отписалась, что: - «быть не может?» - обещав вечером

освободиться. Приезд любовника обрадовал, и нет одновременно. В планы на будущее он

не входил с первого знакомства, и последние дней шесть она задумалась об абсурдности

ситуации, когда человек, к которому она бежит, вычеркнут как данность из ее личной

жизни как человек для всего, кроме животных потребностей. Сегодня её вызвала

«старшая» на разговор. Она понимала, что речь пойдет о её повышении, так как бывшая

начальница ушла дальше вверх по лестнице. Это сулило большие дивиденды, если бы не

одно но, частые командировки. Руководитель регионального направления не шутка, и всё

равно она была рада. Всего год как она работает на этом предприятии по продаже

строительных материалов и уже такие успехи. С улыбкой она вспомнила, как сдавала

первый экзамен по каким-то строительным смесям, и еще забавнее было то, что помогал

ей в этом Антон, который ничего не понимая в предмете, был вынужден сидеть с ней и

искать ответы на вопросы теста с ограниченным временем на ответ.

Сегодня был необычный день. Как-то с утра приподнялось настроение. Потом её

порадовал папа, который за день до этого, приехав на всего на час в квартиру, вдруг так

просто (так и сказал) дал ей на жизнь аж пять тысяч рублей, мотивируя это желание

любовью и ей было приятно, что папа в тот момент был еще не в привычной кондиции.

Мама с утра была навеселе, что странно, так как папа ночевал, после недельного

перерыва, на даче. «И холод ему нипочем алкашу» - Выразилась мама. Папа потом, будучи дома приняв в себя много горячительного и умудрившись обматерить всех кто

был рядом, отбыл к себе домой, как он называл процесс отъезда на дачу. Утром

пожелание доброты от папы и мамы пришло сразу от многих, включая сотрудников и

сотрудниц. Подхалимство огорчило, тем более которое начинается заранее уже как-то

разогнало тоску. Но это было приятно. Сразу три свидания, которые одновременно вдруг

выплыли у неё в судьбе на сегодня, тем более улетучили дремоту, мучающуюся её всегда

по утрам. Её бесило, что Антон вставал очень рано, и она вдруг вспомнила свое

состояние, когда была готова выть на луну, когда е бывший гремел ан кухне где-то с утра, не давая ей выспаться.

- Заходи Лена, заходи - начальница, как всегда была неотразима. Эти вечно накрашенные

красные губы настолько ей не нашли, что со стороны казалось, что перед тобой девушка с

улицы. Потом выяснилось, что она делала это специально, и все же было в этом

идеальном костюме и накрашенных губах некий вызов им всем. «Неужели ей никто

ничего сказать не может? Муж куда смотрит?» - думала Елена, заходя в кабинет. Сначала

ей представился некий муж, который стоял почему-то в трусах (в соответствующей форме

и раскраске, оставшейся у неё в памяти со времен СССР, которые были на отце), и

потягивающийся руками к потолку. Затем в её уме он, опустив голову, увидел

накрашенную жену, собирающую на работу, и на его лице появилась довольная улыбка.

Это было смешно. Картина маслом. Муж, стоявший на проходе в прихожей, и его мысли в

адрес выходящей из квартиры жены. Ей вспомнился вчерашний разговор с бывшей

подругой по прошлой работе, откуда она ушла из-за ссоры с начальником по поводу

оплаты и объема работы. Той начальницы давно нет, а её уже второй раз звали обратно.

«Увы, подруга, поезд ушёл. Там, кажется, Андрюша еще работает» - и ей стало смешно в

душе, что в уме возник мальчик и её мимолетный роман на одном из корпаративов.

«Третий по счету! Везет мне на Андреев».

- Присаживайся.

- Спасибо Нина Сергеевна

- Времени нет, потому давай быстро. Про должность я тебе говорила. Твои города «Ч» и

«Т», мне главное чтобы в «Ч» ты наладила работу. Там со складом беда. Остальное в ходе

дела тебе Машка доведет. Машину служебную получишь и жильё служебное по городам в

наличии. Колючи и коды в подъезд дадим. Мне интересно с детьми у тебя как? Сможешь

так работать?

- Да без проблем. Дети с мамой, если что посидят. – Ей вспомнилось отцовское «если чо», и в голове промелькнуло что-то про генную наследственность и иную лабуду.

- Отлично, давай оформляйся. Сейчас дуй в больницу, мы туда деньги уже перекинули.

Пройдешь там комиссию для бумаг в личное дело, и оформляйся. Пару дней тебе на

комиссию.

- Сделаю. Спасибо. - Елена вышла из кабинета и пошла в «кадры» где, получив бумаги, направилась на стоянку к машине. Больница была в другом конце города, ближе к дому, и

она решила сегодня пройти комиссию, так как там работала подруга, которой она

поставляла косметику, работая в свое время доставщиком товара от какой-то фирмы.

Комиссия прошла за половину часа, плюс еще половину, пока они с подругой пили

чай под хорошую шоколадку. Сказав спасибо, которое в карман класть обязательно, Елена

решила отогнать машину домой, и все-таки поехать к Андрею. Взяв такси по телефону, она вышла из здания больницы, и сразу услышал голос:

- Привет Ленка — Это была Анька, продавщица цветов из деревни, где прозябал Антон -

Ты как тут?

- А ты? - В голове у Елены сразу пронеслось, что Анька обязательно скажет Антону, как

она хороша и какая у неё машина. Почему она подумала о машине, она не сразу поняла.

Потом опомнилась, вспоминая жесткую реакцию Антона на небольшую аварию, которая

случилась с машиной её мамы умудрившейся протиснуться сквозь узкую горловину

проезда между двух заборов. Такое «мастерство» стоило оцарапанного бока, и, видя, как

Ольга Сергеевна распиналась по поводу испорченного покрытия автомобиля, Антон резко

бросил, что железо никогда не стоит человека и его здоровья. Потом добавил, что железо

делается или покупается, а человек не чинится по желанию чинившего. Через долю

секунды в её голове выстроилась цепочка от престижа до слитности, которую надо

доказывать, и автомобиль тут был самой лучшей партией.

- На секунду заехала за справкой, да товару надо подкупить. Работаешь?

- Только повысили. Теперь я региональный директор

- По строительству, всё также?

- Ну, да, так что если нужны строительные смеси прошу ко мне, телефон у тебя есть.

Думаю вот ехать на свидание или нет? – «И зачем я ей это говорю? Ничего, не развалится, пусть лоху Антону доложит, как его бывшая живет, и кого он упустил» - Подумалось ей, и

она, улыбнувшись знакомой, направилась к машине. Она не могла слышать удивительный

диалог между Анькой и её мужем, который ждал её в машине:

- Ленка что ли?

- Ага, Вань. Ленка.

- Ничего так приподнялась. Без Антона. Сказала?

- Обойдется. Антон из мира людей и туда допуск животным запрещен. Пусть живёт

спокойно, тем более думает ехать на свидание или нет.

- Антона жалко.

- Ему твоя жалость ни к чему. Он в могиле. Поехали домой, захотелось что-то к детям.

Подальше от грязи…

Елена, оставив машину возле дома, вызвала такси, вступив в диалог с соседкой по

поводу стоянки машин под окном. Таксист был разговорчивым и сразу поведал ей о

семейной трагедии, ругая бывшую жену, которая ушла от него через год совместной

жизни. «Вот и весь выбор. Ребенок у нас еще полугодовалый, да только судьбу его она и

подписала. По суду у нас всегда бабы правы, не смотря на то, что изменила. Щас будет по

мужикам таскаться. Организм то просит своё. А с кем ребенка оставить? Вот и

получается, что её баловство вышло боком кому? Правильно - ребенку»

- А ты кто такой? - Не выдержала Елена, видя, как такси подъезжает к мотелю на трассе, которая опоясывала город. - Ты что для жены сделал? Ты её на курорт свозил? Ты ей

золото дарил? В ресторан пригласил? Развылся тут. Мы бабы достойны мужиков, а не

нытиков. Понял? Сколько там с меня?

- С Вас? Нисколько. С настоящих баб не беру деньги. Думаю что вон тот, который Вам

машет рукой, докажет это сейчас и обязательно оплатит вам борщ в этой забегаловке.

- Обиделись? Впрочем, вам быдлу это к лицу. Не парься. На, пару соточек то, возьми на

платочки. - И Елена бросила в ноги таксисту деньги и, выходя из машины, видела, как её

три сотенные бумажки вылетели из окна машины, и такси тронулось с места. Андрей ей

махал рукой, и весь его вид был настроен на времяпровождение приятного толка от

трудов праведных водителя не видевшего неделями женской ласки, как он особенно

любил выражаться. Елена же была зла. «Надо же такому хмырю так испортить мне

настроение? И кто он такой? Какой-то таксист прости Господи. Потерял жену и готов

первой встречной душу раскрывать. Едем, никого не трогаем, и я вынуждена была

выслушивать от него лекцию по поводу детей. Мне это надо? А ему? Выбросил деньги!

Да я подниму их, рука не отсохнет. Я сама их заработала. Сама! Ты сначала иди, как я

попаши, потом мне лекции читай»

- Привет моя любимая. Ну что, в постель? Носки предлагаю из-за спешки не снимать.

- А ты за кого меня принимаешь Андрей?

- Не понял?

- Я вопрос трудный задала? Настолько трудный, что ты вякаешь в ответ вопрос? Для

таких пней как ты повторяю медленно, ты за кого меня принимаешь? Сейчас понятно? –

Она растянула голос, стараясь произносить слова медленно, делая упор на согласные

звуки.

- Что-то случилось?

- Скажи мне тогда, мне ты зачем? Я члена от вашего брата не найду? Или так, перекладная

в очередном городе?

- А! Теперь ясно. Ты трахаться будешь? - Голос Андрея окреп, и в нем появились нотки

мужчины. - Если нет, то пошла ты на тот самый член и думаю, отбоя от них не будет. -

Андрей резко отвернулся и, насвистывая мелодию, пошел к придорожной гостинице. Она

угадала мелодию, касающуюся нелегкой доли дальнобойщиков.

«Ну, наконец-то! Правда как-то не так как хотелось, и тем не менее. Последнее

слово за ним и слово, которое произносят все эти быдловатые и хамовитые мужики, попала, если не в точку, но обидно сделало. Видимо он после фраз остался довольным. Я

ему не станок для удовлетворения. Кончилось время дурочки» - Размышляя над

случившимся, она села в стоявшее возле здания такси, и двигаясь в нём в город, оборвав

на полуслове таксиста, пытавшегося завести разговор, набрала на телефоне номер

Евгения. Он ответил, и даже обрадовался, что Елена позвонила, и тут же попросил её

приехать к нему, тем более тот решал вопрос по ремонту туалета в квартире и наделся на

помощь любовницы. Елена согласилась, и всю дорогу думала про Евгения. «Бороду он не

сбреет. Тут надо потрудиться. И вообще как он появился? Бородка редкая. Волосики во

все стороны. Надо следить, если собрался обрасти дальше. А куда еще дальше? Тоже мне

ощипанный рыцарь. И надо было мне с ним? А ведь он никому не нужен. Квартира, а

никому не нужен. Между прочим, это его портрет. Сейчас я вникну в ремонт, и квартира

станет моей. А зачем? Антон тот честный и придурковатый. На всю голову. Этот мой

подкаблучник Андрюша богат и имеет мнение. Кого выбрать? Этого водилу на хрен с

баржи. Но борода? А какой он без неё? Как я ругалась на Антона, и с Антоном, который

как-то, раз пытался отрасти бороду! Он мне стал отвратителен, и через два дня после

ругани я отдалась этом бородатому. Зачем? Просто чтобы Антону было плохо. Он

чувствовал это, и потому я знала, что он знал. Как я была рада! Нет, я все-таки гений. Я

делаю дело и посылаю мысли Антону, а тот их ловит. Почему он не ловил любовь? Если

бы была любовь, то поймал бы. Кстати этот таксист уж очень похож на Антона»

- Скажите, а как вас зовут?

- Антон! А Вас?

- Елена. Представляете Антон, у меня муж был Антон, и я ему изменяла как последнему

рогатому на земле. Сейчас еду смотреть, как делать ремонт в туалете своего любовника, которого терпеть не могу. Нравлюсь?

- У Вас, наверное, был плохой день? Чем-то помочь? Давно у меня была бабушка, и когда

она умирала, она все время показывала пальчиками жест про свой будущий мир после

смерти. Меня удивило, что она показывает очень маленький мир, пытаясь его

рассмотреть, щурясь на просвет между пальцами. Я её спросил, а она мне, мол, Антошка

ты думаешь ангелы большие? Они меньше мизинца потому мы их не видим. Вот это был

шок. А у Вас так мелочи, ибо Вы как все.

- А ты это к чему?

- Да целый день мучили воспоминания и желание поведать о них. А тут вы…

- А ты можешь свернуть куда потише и отыметь меня? Просто не спрашивая, почему не

говоря, и как?

- Легко мадам — Такси свернуло куда-то в проулок, и вскоре заехала в небольшие

посадки. Всё это время ей дважды звонил её Евгений, а она, видя в заднее зеркало, как

вдалеке ходят люди, думала лишь о том, чтобы не увидеть лицо таксиста. Потом всю

дорогу они ехали молча, и выйдя из такси, она подумала, что пойманная грязь ею на

дороге, ей сейчас необходима как никогда. Это точка невозвратная и дальше будет только

хорошо.

Евгений встретил её привычно ласково и дружелюбно, чмокнув её в щеку. Её кожа

приняла на себя укол его бороды, и по телу прошла дрожь брезгливости. В этот момент

Елена почти решила бросить этого бородатого перца, чтобы угнать из семьи её Андрея. Ей

казалось, что он именно её, а значит, подумала она, расставаться с собственностью сама

Конституция запрещает. Эту шутку она оценила, и себя как создателя её.

Ощущать каждый раз брезгливость при прикосновении это было выше её сил. Они

быстро собрались и пошли в магазин, разговаривая по дороге о том, чем скрасить

сегодняшний ужин. Она рассказывала Евгению про свое повышение, а он ей про свои

заботы. Потом, в магазине, они долго дурачились, покупая вкусности и, набрав две

полные корзины, подошли к кассе. Кассирша, заметив их настроение, вдруг заметила про

приятность видеть счастливых людей, и она, чувствуя, как уходит из неё негатив, а следом

за ним уплывает уже несуществующий водитель Андрюша, со своим деревенским матом

и хамством, вышла из магазина помолодевшей. Ей понравилось это чувство. Чтобы его не

упустить она стала прислушиваться к себе. Все-таки в жизни есть ангелы, которые поют

ей. Этот таксист появился вовремя, и она не зря взяла его номер телефона. Он стал

еёлинией, а линии не бросают, а используют, и как использовать этого человека, она ещё

не знала, но часы на нём был дорогие и джинсы куплены в фирменном магазине. Пока они

были в магазине он даже успел ей прислать смс с какими-то неряшливыми словами, и она, не стесняясь, написала, что общаться не может, так как с любовником выбирает ананас, и, получив моментально (ждал, значит) ответ, что он её понимает и отключается, желая

приятного времени, продолжила выбирать ананас, рассказав Евгению легенду, что такие

смс стали частью её работы.

Они продолжали беситься. Все прошло как-то странно хорошо и когда обсуждали с

рабочими, каков будет туалет, и какая плитка тут больше всего подойдет, и когда Елена

готовила на кухне ужин, она чувствовала внутри прилив некой необъяснимой нежности.

Её радовали и птицы за окном, которые привлекали внимание своим поведением, и люди, которые возились внизу и не знали, что стоит им поднять голову выше, как они увидят

ауру счастья и безмятежности. Потом зазвонил телефон, и она потратила минут двадцать

на разговор с мамой, которая, конечно же, была недовольна тем, что остается одна с

внуками и снохой, которая только и делает, что катается по магазинам. Потом она

рассказала, что на сына надежды никакой, и что тот отрывается в её присутствии

отдыхом. Потом поведала, что он с папой гуляет на даче. Это подбавило дрова в огонь

счастья, которое до сего дня Елена никогда не испытывала. Она поняла причину. Её давил

её же шоферюга (она так отныне называла его в голове) и давил так, что, освободившись

от него (стоило страдать, когда всё было решено за секунд двадцать?) ей нужна была

отдушина. Всё в тему, и таксист и ужин, если бы не смс от Андрея, оставшийся

одинешеньким, то все «встало бы в клеточку». Он писал, что его жена Лариса покинула

город, писал, что он желает снова быть с ней, и в мыслях гоняет её облик по своим

нюансам души. «Все-таки мужики, когда им надо, становятся на редкость, словоохотливы.

Почему это нравится девушкам? Увы! Если бы мальчики знали, как они выглядят наивно

со всеми этими словами и жестами, мол, тут засияло, и я понял почему-то твоей красоты

мало, то думаю, были бы разочарованы, и жизнь тогда стала бы для них другой. Не дай

Бог! Они могут еще завернуть почище этого. Что я только не слышала за свою жизнь, и

всё это только ради того, чтобы раздеть меня. Один Антон был другой, потому и лох. Я

ему не бабенка с деревни, которая довольствуется малым - купил порося и получи

вожделенное. Нет уж. Мне нужна романтика. Вот сколько сейчас Евгений потратил на все

это? А как красиво. Сейчас свечи достанет, зажжёт их. А Андрей? Какие милые подарки

он мне дарил всякий раз. Мелочь, а ведь умеет найти подход к девушке. Мой папа тут

тоже молодец. Правда ему надо одно, чтобы маман от него отстала. Кстати, брата надо

посетить и сделать вид, что я в теме. Но ничего. Завтра ужин сварганю, детей свожу на

карусели днем, а потом за работу. Ещё день комиссии у меня есть, поэтому глаза всем

замылю. Надо еще с Клавой по магазинам. Той вроде надо сережки с бриллиантами

подкупить. От денег страдает. Мне бы их деньги, неужели бы я их на детей не потратила?

Да легко. А всё же Евгений неприятен. Борода всё портит. Как ему сказать об этом?

Сейчас никак нельзя».

- Когда ты готовишь кушать, на меня такое счастье нападет. Кажется, что ты всегда была.

Встать вот так утром и увидеть тебя рядом. Что еще надо от жизни?

- Не преувеличивай Женя. Ты свечи достал? Надо фильм посмотреть.

- Как всегда ужасы?

- Ты же знаешь, как я их люблю. Хотя можно и другое. Еще час и будем ужинать. Я тут

подумала, что глоток бы выпила виски. У тебя есть?

- Вино есть. Но ничего сейчас быстро схожу. Тогда надо колу? Так кажется у людей

- Да нет, не надо. Просто виски. Не ходи, а то неловко как-то

- Неловко? Да я ради тебя готов жизнь на алтарь выложить, а ты про магазин. За одним и

мусор выкину — и вскоре из комнаты послышался напеваемый мотив из уст Евгения, который перемещался по комнатам, а потом хлопнула входная дверь. Убавив газ в

конфорке, Елена набрала номер Андрея.

- Андрюша привет!

- Привет. Ну, ты как? Всё ответа жду. Сейчас еду в западный офис, что на вечер?

- Я же тебе писала, ко мне брат с семьей приехал. Знаешь сколько дел? Мама, как всегда

прячется от внуков и появится за пару дней до отъезда. Всё на мне. Давай послезавтра? Я

завтра их еще в парк свожу и с женой брата по магазинам поезжу. Зато потом свобода. Я

очень скучаю.

- И я скучаю. Тогда столик в ресторане закажу на послезавтра?

- Это будет мило. Мне что купить?

- Я тебе уже купил классное белье, потом оденешь.

- Ох! Ну, ты баловник. Отлично! Порадую тебя, а то мои чулки уже совсем износились.

- Так ты что молчишь? Завтра куплю тебе, тем более мне надо в одно место. Там этот

магазин есть. Сегодня позвонишь еще или напишешь?

- Не знаю Андрюша. Дел полно. Опять ужин с бухлом, так что может телефон и, не

услышу. Увидеть бы его.

- Ну, давай тогда до завтра. Созвонимся в течение дня. Ты первая звони.

- А твоя надолго?

- Надолго. Можем даже в «Т» скататься. Дети уехали с ней, а старший поступает. Там

можем бичеваться квартире.

- Отлично. Мне туда надо, я же сейчас региональный директор.

- Да ну? Я хотел тебя к себе директором офиса взять.

- Посмотрим. Ты разведись сначала.

- Мечтаю только об этом. Всё впереди. Надо с умом сделать. Даже черт с ним с половиной

бизнеса, наверстаю, а вот с квартирами! Так что тебе в «Т»?

- Офис посмотреть! А точнее склад там наш, и надо кое-что сделать. Мы же сейчас

выиграли тендер, так что дел полно.

- Видишь, как удачно все складывается. Ладно, я рад, давай до встречи. Звони завтра!

- Конечно любимый.

- Как ты меня назвала?

- Прости, вырвалось.

- Да я только за это готов…. Растрогала прямо. Сейчас бы к тебе. Ты где?

- Да вот маму жду, скоро придет. Да поедем на дачу к родственникам.

- Ясно. Ладно, давай, до завтра. Звони.

- Пока.

Лена положила телефон, и потом, подумав, набрала брата. Станислав был пьян, и у

них с папой всё было хорошо. Дети были накормлены и рады покупкам, которые им

приобретала Клава. Так что груза на душе не предвиделось. Потом она набрала папу, но

опять взял телефон брат, сообщив, что папа почивает, видя пьяные сны. Затем она

позвонила маме и выяснила всё происходящее до конца. Следующие минуты до прихода

Евгения она разговаривала с Клавдией, предварительно стерев вызов Андрея из меню

звонков, делая вид, что не заметила входа своего любовника. Он должен был слышать, как

она говорит в трубку про него как про любимого, и про счастье.

- Да нет Клава. Ты меня прикрой там. Мы с Женей тут ужин замутили. Конечно, познакомлю. Это моя судьба. Представляешь, сегодня, как меня назначили в

руководители (тут надо обязательно рассмеяться определенным смехом которым она так

умеет смеяться), он звонит. Как раз вовремя, как будто любовь специально доставляет

счастье и вот, сижу и жду его, готовя нам ужин. Что? А салат сделала, рыбу тут потушила, да гарнир сейчас делаю. А салат с авокадо и семгой. Помнишь, я делала? Думаю удивить

любимого. Ладно, давайте отдыхайте. - Елена достала рыбу из духовки и стала доставать

тарелки. Обернувшись, она увидел Евгения, которой помимо бутылки виски держал в

руке одну розочку.

- А я тебя не заметила.

- Да я только что зашел. С кем разговаривала?

- С Клавой. - «Сделал вид, что не слышал. Ну-ну. Я тебя поймала милок. На удочку, как

карася» - Представляешь, там сейчас такая пьянка.

- А дети?

- Там мама с Клавой, так что все хорошо. Вечер наш.

Вечер был их, и утром, когда она ехала на дачу, позвонив на работу и предупредив, что к обеду освободится, ей казалось что редкие моменты, которые принадлежат

определенным людям потому особенно и ценятся, ибо потому, что редкие. Ей стало не по

себе, представив Евгения в качестве утреннего человека в течение многих лет. Сейчас, перед ней всплыла сцена, когда на упрёк Антона, что она его не слушает, она попыталась

взять себя в руки и прислушаться к этому «чудику». Поэтому из всех бесед с ним на

серьезные темы, запомнила одну более подробно. Её тогда поразили выводы Антона, и

сейчас она в себе стала размышлять над этим, открывая целую метафизику в своих

поступках. И это еще более прибавило ей сил в убежденности своей правоты. Антон, ссылаясь на Булгакова, пытался втолковать ей отсутствие право ему писать всякую

«фигню», не смотря на его сумасшедшее желание это делать. Он кажется, ей даже передал

на словах тогда пару сюжетов из своей головы, замыслы которые неслись с ним всю

жизнь. Рождение из его головы новых героев её не поражали. «Не дай Бог, они будут

жить, и переживут тебя. Может быть, поэтому и опустилось человечество до скучной

одноразовой писанины, что рожденные герои изначально приговаривались к быстрой

смерти через забвение» - говорил он, и она помнила это предложение дословно. Она

помнила, что несёт к автору его личную естественность перед собой и героем, так как

жизнь писаного в изображении героя, его души и характера, начинает взаимодействовать

с остальным миром и этот герой из его головы становится частью общества. Его уроком.

Роком. Судьбой и проклятьем. Кажется, об этом рассуждал Булгаков. По крайней мере, такая фамилия всплыла у неё в голове, и именно её произносил Антон, рассказывая о

метафизике письма. «А вдруг он прав? Вокруг меня живут три отвратительные мужчины.

Я их не люблю, но я играю с ними. Они не понимают, что играю, и потому бездушные, как те плюшевые мишки. Понимать может только живой. Я надеваю чулки, трусы, и это

их приводит в возбуждение. Не я, а мои вещи. Фетиш! Разве они в моих глазах люди? Я

боюсь людей, поэтому и послала Антона куда подальше, там ему и место. Там, где он

захотел. В мире придурков, которые только и могут, что базарить на высокие темы, и

которые сами эти темы высотой и обозвали. Послав вчера этого шоферюгу, я убила его.

Для себя убила. Но он живой. В его жизни осталась я. Я знала, что только Антон

вычеркнул меня из жизни, и оставил образ в сердце, который мучил меня потому, что это

был только образ. Как только он растаял, и я снова стала живой. Богом. Я могу воскресить

себя в жизни Андрея, и он примчится ко мне на моем любимом грузовике, который более

живой, чем все они вместе взятые. Почему у меня нет грузовика? Я тогда воскресну через

фетиш и его извращенный ум, где я специально создаю для него не человека, а его

фантазию, чтобы он катался в иллюзиях и думал, что берёт меня. Глупый. Я сама его

трахаю как мне хочется. А эти двое? Я игрок, и они со мной только потому, что идиоты. И

эти идиоты мне нужны? Зачем? А нужны! Нет во мне тщеславия. Ни капли. Деньги это

моя добыча, а моя подлость моя красота снаружи и страх внутри меня. Я сознательно

выступила себя в мир такой, какова я есть и, потому мне в отличие от моей мамы, и

подобных ей, не надо скрываться и прятать характер. Жрите меня. Я для вас добыча, но

вы уже в моей паутине. Я создаю себе героев в их самих. Они при жизни уже со мной

другие, и этот образ живёт и давит их. Он задавил Антона, и я видела как ему тяжело. Но

он любил, и потому справился, ибо понял, за что меня презирать. Этим слабо. Даже если я

их кину, они не поймут игру. Мишки. Плюшевые мишки. Вот он мной написанный герой.

В одном это девочка. Её надо любить, и для настоящей девочки, Евгений продал своих и

отдал мне квартиру. Пока не отдал, но отдаст. А она мне не нужна. Что я с ним буду

делать вечерами. Ну, год. Ну, два. Отниму часть, а дальше? Он не отец и даже не

любовник. Он больше чем игрушка. Я из него тащу веревкой каждый раз всё новых и

новых героев, в которых он запутается. Запутается потому, что герои не его. Я их

написала. Я! Он же чувствует их, потому что вышли они из него самого. Они сами враги

друг другу, потому что выходят из страстей, которые разные каждую секунду. Он в

паутине себя, и паук я. Это тебе спасибо Антон, что надоумил меня и открыл как, минуя

рай, попадают в рай. Я всегда это знала. Один раз забыла. Когда же вспомнила? В тот

самый миг пока тот самый Антон шагал по травке, меня любил незнакомец. Я, глядя на

Антона из зарослей, вдруг подумала тогда, как он ничтожен, и как умна и славна я. Нет, он все же прав тот Антон, когда говорил, что за господство умирает элита не задумываясь, и поэтому господство сильная штука, и поэтому, что ведет человека на заклание в том

числе. Есть иной мир - человеческий, плата за который вечная борьба, а значит, смерть

лучших из лучших там как выбор существует. И я согласилась тогда с ним. Вслух

согласилась. А внутри? Вы мне скажите, что значит, мир человеческий, и я соглашусь, если вы мне его покажите. В чем человечность Андрея? Моего тупого Дюши! Он приехал

и мочит свои патлы в том, что я ему позволила. Я! Скажу, он станет лысым, а скажу, станет лохматым. Он спит и видит, как увидит меня. Убеждена, что за пару дней до

поездки он только и делает, что думает обо мне. А я? Мне всё равно. Я его хозяйка и не

пристало мне ждать челядь. А этот Андрей? Сколько он обуздал и обманул людей? Он

руководитель и его Лариска киска ждет его и думает что он для неё. Хрен! С маслом, и то, если я позволю быть этому маслу. Я женщина. Понятно Вам? Сколько мне понадобилось

минут и даже секунд, что я выбираю не между людьми, а между квартирами? Вот что мне

важно. Сегодня, уже бывшие мои коллеги, будут смотреть на меня в своим раболепии, так

как я не люблю, ибо я начальница. Я не смотрела так как они, и потому я наверху. И буду

там всегда. Бедный профессор, у которого дома жена стонет от ига видеть его каждый

день. Что он ей дал? А мне отлично в книжечку зачетную по оценкам. Я даже не спала с

ним, и не глотала его отвратную любовь. Он тупой. Он надеялся, и потом два года слал

мне свои надежды. Я всё помню. Я зашла тогда в квартиру на миг, и услышала, как моя

мамашка разговаривала с Антоном и говорила ему, что этот противный Саша, которого

она отбортовывала, мог в любой момент стать её рабом. Кто этот Саша я сразу

догадались. Но не сказала. Так себе человечишко, но маме дал многое. Просто так. И вот я

иду, и, придя на дачу, сделаю вид любящей сестры и мамы. А ведь я их люблю. Не так как

они, а так как я хочу, потому, что я умею контролировать свою любовь. Умею и хочу».

На даче было все как всегда. Папа, предварительно опохмелившись, ушёл на

работу. Можно было дать голову на отсечение, что, матерившись всю дорогу, (что даже

при приезде его сына ему не дают покоя в отдыхе и желании общаться не так часто

приехавшим отпрыском рода Пильниковых), он будет стонать мысленно под тяжестью

обрабатываемого железа считая минуты до прихода в рай для гурманов счастья. Надежда

его и ожидаемое на возвращение грело и стонало под тяжестью приятных ожиданий.

Ушел, обещав не задерживаться, что означало обязательный приезд за ним, чтобы

вытащить тело из ворот завода и бросить в машину, чтобы вскоре его оттуда разгрузить

для доставки в кровать. Дети были накормлены, мама психовала. Всё как всегда.

- Ну, вот помощница пришла — «Мама, как всегда придала голосу страдание и

уязвлённость, и я только могу слышать это страдание и эту уязвлённость. Эта раскраска её

голоса не звучит в ушах других, потому что всё зря. А я слышу»

- Ванюша возьми деньги, сбегай с Зоей в магазин, купи вкусняшек всяких — и она

достала дар Евгения, и, видя, как засуетились дети, предчувствуя удовольствие, поинтересовалась братом.

- А что ему будет? Вон в туалете курит. Опохмелились уже. Ты надолго?

- После обеда на работу мам, надо оформиться, я же теперь начальница. Чем скорее, тем

лучше. Чай давайте пить.

- Чай? А водку? - Появившийся Стас, докурив сигарету, подмигнул сестре, и присев на

лавку в беседке, засунул огурец в рот.

- Тоже мне еда. Что нет больше?

- Да ладно сестра не гунди. Огурцом закусим. Еды полно, а мы по старому с батьком.

Хлоп её родимую, и в рот что под руку попадет, как на Руси было принято. Правда, твой

олень Антон доказывал, что Русь никогда не пила, но он умный, потому и в дерьме. А ты

умная потому в деньгах. Вот и сижу я кумекаю, а на хрена такая жизнь, если в ней есть

такие умные как ты сестра? Я бы на месте Антона сдох. Просто бы сдох.

- Что-то ты второй день стонешь — Ольга Сергеевна, заваривая чай в специальном

стеклянном чайнике, провожала внуков выходящих в калитку. В душе у неё родилась

любовь к своему продолжению, и она поймала на миг чувство жалости оттого, что

молодость ушла и она, желая затормозить этот уход, сегодня утром минут тридцать

примеряла штаны, вертясь перед зеркалом. «А зачем? Какая разница, в чём на даче быть?

А ведь я думаю, что проходящие мимо дачники должны оценить меня, и произнести в уме

обязательное, и про возраст, и про то, как я сумела сохранить себя» - До вечера то

выдержишь?

- Мда. А зачем? Напиться сейчас или потом, всё равно один хрен. Моя Клава сейчас

прикупит всякую хренотень, типа золотишка. Там на даче всё тугрики свои считает.

Слушай Ленка, ты с ней скатайся. Обещала же. На работу?

- Мы вместе заедем, а потом по магазинам…

- Лады! А что Антон не отвечает? Ты ему звонишь?

- А зачем? Ты ему что, звонил?

- Жалко мне его, вот и хотел сочувствие высказать и извиниться, что в семье падаль

живет.

- Что? - Елена сразу изменилась, и это почувствовала Ольга Сергеевна, зная дочь. Она

заслонила собой её от сына, и стала разливать чай по стаканам.

- Тихо детки. Чаю вон попейте. Клава! - Крикнула она в сторону домика.

- Что мама? - прозвучал ответ, и в проеме появилась Клавдия, одетая на выход в город.

- Айда чаю попьем на дорогу. Как раз заварила.

- Ты что тут Стасюша буянишь? - Клава подошла и, подогнув ногу, как она любила делать

села на лавочку, принимая чашечку чая из рук Елены.

- Ну, за сдохнуть. - Стас вылил в себя водку, и глотнул из своей кружки чай — Буяню? А

повод буянить? Есть? Буянить когда, или моча в голову с водкой вползла, или есть повод.

А тут в чем непонятки? Антон носил рога годами, воспитывая Зою и Ивана. Итог? Рога

выросли, Ванька не звонит, и даже с рожденьем отчима не поздравил. Зойка теперь маму

ценит, которая раздвигала рогатку при случае, пока Антон жил далече влача жалкое

существования платя её кредиты. Аферистка она и в Африке... Я что напутал? Или что-то

наврал? - Голос его был всё тише и тише. Наконец он перешел на шепот — И вот Антон

забыт. А я закурю — он закурил. Пару раз затянутся, потушил сигарету в пепельнице, и

пошел спать. - Пошли вы все на фиг, кроме моей Клавы. Кстати жена моя дорогая, мои

рога больше или меньше чем у Антона? - Стас ткнул пальцем в зеркало, прибитое к стене

беседки, и вышел из неё. Провожаемый взглядами, он кое-как открыл входную дверь

дачного домика, и исчез там.

Укладываясь спать, Стас вспомнил рассказ Антона, когда он был в гостях у своей

бывшей подруги, Марины. Тогда он знакомился с её семьей и двумя сестрами. В это время

они вспоминали свои армейские будни, и рассказ Антона как раз пришелся кстати. За

столом, хозяин семьи (он даже помнил его имя - Гера. Видимо потому что оно было

редким и одновременно знакомым) в подробностях рассказывал, как он служил на

границе с Китаем, и, будучи в секрете увидел как надувные лодки, пересекая реку, несли

нарушителей к берегу СССР. Будучи пограничником и верным присяге гражданином, Гера открыл огонь из автомата Калашникова по супостатам. Через два дня, товарищи ему

рассказывали, как внизу по течению они выловили более тридцати трупов нарушителей.

Тогда Антона поразила тишина за столом, и, вглядываясь в глаза семьи, он понимал, что

это не шутка и рассказ является частью приема гостей в семью. Антон не выдержал и

рассмеялся тогда. За столом поднялся скандал, который через неделю перерос в драку, когда сам Гера, будучи пьяным, привел на разборку своего младшего сына и двух его

друзей. Тогда Антон гонял их «как сидоров коз», как выражался он об этом случае с

юмором. А что произошло? Он спросил пустяки, типа какое радио передало тогда об

таких потерях китайцев, и как отразилось это на жизни самого Геры, который, по всей

видимости, обязан иметь орден на груди как минимум. Сейчас засыпая, Стасу вдруг стала

ясна категоричность Антона. Его поразила манера выражаться бывшего мужа сестры.

Один раз они разговаривали с бывшим милиционером, который неделю как вышел на

пенсию. Обсуждая смелость сотрудников и трудность их работы за кружкой пива, они

сидели в каком-то кафе, наслаждаясь уютом похмелья. Слушая всё это, Антон не

выдержал. Казалось бы, сомневаться в честности сотрудников не приходилось, и Стас

хорошо знал этого сотрудника с молодости как человека довольно честного. «Простите, а, сколько из ваших гибнет в год? Цифра фантастически трагедийная. Посмотрите на любом

параде, сколько сотрудников носят награды. А потом бегите к экрану компьютера и

включайте хронику победы 9 мая с года так 60-го, и посмотрите, сколько наград носили

ветераны, которые зубами грызли землю. Вы на концертах в день милиции увидите не

только тех перцев с погонами, которые хлопают артистам несущим откровенную чушь со

сцены, но и настоящих героев страны, которые кровью доказали право быть офицером. А

тогда скажите мне, насколько вы снизили преступность на улицах наших городов? Может, у нас проституток стало на порядок меньше? Или вам слабо справиться с вертикалью

преступного мира? По результатам, оказывается, слабо. Так за что вы гибните?» -

Произнеся это, Антон вышел из кафе, а Стасу пришлось успокаивать друга желающего

учинить расправу над тем, кто глумится над людьми чести. Эта категоричность Антона

ему всегда не нравилась, и он в этом видел причину ненависти к нему его родственников.

Сейчас же он понял его. Ему первый раз хотелось орать сегодня и устроить скандал. Он

ненавидел всю эту показушную родственную любовь, и, засыпая, он мечтал, как скорее

уедет из этого дурдома к себе домой, где его ждёт тот же самый дурдом. Засыпая, он не

мог даже подумать, что ровно через два года его забьют до смерти пять подонков, пытаясь

отобрать у него деньги. Тогда он, чувствуя на себе удары, и пытаясь встать со снега, ощущая пальцами собственную кровь, вдруг понял, что жить он не хотел никогда, и

смерть, которая пришла к нему так жестоко, всего лишь была благом для его бегства от

этого дурдома. В последние минуты он снова вспоминал Антона, желая ему счастья, и

впадая в последнее перед смертью забытье, он на редкость ясно почувствовал ту черту, когда он запретил себе жить. Это его, личное поведение, когда он, чтобы вернуть себе

жену, ушедшую от него по большой любви, как она утверждала, стал не тем, кем он был.

Он тогда сознательно обрел себя на не себя. А зачем? Для чего? Что самое интересное, он

и тогда задавал себе этот вопрос для большей боли. Именно тогда, возвращая её себе, и

демонстрируя всем свое поведение, за которое ему было сейчас стыдно, и стало той

внутренней чертой, которая запретила ему жить. Не давало право ему жить, и, протянув

эти года, он, ловя ртом воздух от боли, чувствовал как из него не уходит сила и не

покидает жизнь. Ничего этого уже давно не было, и, пытаясь вспомнить хоть что-то из

жизни, в последнюю секунду он вспомнил только одно, как однажды, будучи пьяным, он

вытаскивал из себя алкоголь, суя пальцы в рот за углом клуба, где они с друзьями были на

танцах. Поразившись этой картине, всплывшей из памяти, он умер. Его тело уже не

чувствовало удары подонков, продолжавших пинать его. Его нашли через неделю

случайно, опознав тело по одежде.

Елена и Клава заехали на работу, и, знакомя Клаву со своими сотрудниками, Елена

прошмыгнула в дверь кадров. Выложив документы по комиссии, она быстро заполнила

соответствующие бланки, и прошла в кабинет начальника, которая поздравила её с новой

должностью, вручив ей папки с документами, изучение которых должно было не

затягиваться боле двух дней. Затем она включила свой компьютер и стала перебирать

почту, видя, как Клава мило беседовала с девочками и молодыми людьми офиса, попивая

кофе. Атмосфера работы её снова вдохновила. Она уже знала, где её кабинет, и, разбирая

почту, она отправляла на флешку нужную ей информацию.

- Как у Вас с братом? - Спрашивала Клаву Елена, выруливая машину со стоянки, постоянно ориентируясь по зеркалу заднего вида.

- Сейчас хорошо. Правда, с пьянством всё то же самое.

- А любовь?

- Этого добра хоть отбавляй. Как с ума сошёл твой брат. Такое ощущение, что первый

месяц живём, да и не было такого. Мне столько не надо, я и так унесла много.

- Тебе в ювелирный зачем?

- Купить сережки да кольцо. У нас же та еще мафия - Клава рассмеялась — Всякий раз, когда приезжаю на наше сборище, выгляжу как ворона. Ты бы видела Елена, какие там

украшения. Хочу вот потратить бешеные деньги на покупку, лишь бы их глаза не видеть.

А ты где сегодня была?

- У любовника одного. Прикинь, любит меня.

- Сколько их у тебя?

- Два дня как два. Третьего послала подальше. Перспективные.

- А Антон? Переживает?

- А на хрена мне его переживания? Он, видите ли, меня презирает. Пусть презирает. Не

облезу.

- Мда! А тех, кого любишь из двоих?

- А ты Стасюшу любишь?

- Увы! А мне куда деваться? Так и живем. Правда, у него рога маленькие да дети его

обожают. Только вот что мне не нравится….

- Ну, вот и магазин. А что?

- Глаза не нравятся.

- А зачем тебе его глаза?

- Нет в них жизни. Не стало. Раньше утонуть можно было в жизни, а сейчас пустота.

- Да брось ты. Глаза. Руки. Ты имеешь семью, и строишь её по-своему, и Стас бегает как

угорелый. Прости Клава, но с твоей внешностью, что ещё искать?

- Да Лена…. Откровенность за откровенность, да и ты истаскалась заметно — и они, рассмеявшись, вошли в магазин. В магазине приятно резал глаза тусклый свет, и

подсветка витрин с драгоценностями придавала атмосфере нужное настроение.

Рассматривая витрины, девушки медленно двигались вдоль стекла, наслаждаясь красотой

изделий.

- Что-то подсказать? - Прозвучал голос со знакомой фразой, которую учит каждый

продавец, сдавая экзамены по предмету. Иначе звучащую фразу в разное время и в разных

магазинах с одинаковой интонацией, не понять и не объяснить.

- Мы пока сами посмотрим. Хорошо девушка?

- А какой суммой вы располагаете, чтобы дать вам совет.

- Спасибо я разберусь. - И Клава посмотрела на продавца, давая понять, что её

присутствие не желательно. Походив минут двадцать, Клава, наконец, определилась с

предметами. - Можно Вас на минутку?

- Да слушаю. Определились? - Клавдии вдруг подумалось, что девушки в таких магазинах

одеваются довольно безвкусно, но что-то в их одежде было гармоничным с миром

драгоценностей. Покажите мне вот эти сережки — И Клава указала пальцем на витрину.

- Простите, но это дорого. У Вас имеется такая сумма?

- Лена?

- Ау! - откликнулась Елена, находясь возле витрины с серебром. Она душой не принимала

золото, и предпочитала серебряные украшения.

- Рядом есть еще ювелирный?

- Да! А зачем?

- Тут хамло работает. Пошли туда сходим

- Пошли. А в чем дело?

- Да вот эта хабалка усомнилась, что я собираюсь купить вещь за половину миллиона.

- Хм! Пошли коли так. А тебе ведь еще кольцо надо.

- Надо, но я его там выберу. А там есть такие украшения?

- Там всё есть. Через дорогу.

- Простите меня - снова подала голос продавщица, - через дорогу тоже наш филиал, и я не

думала, что мои слова Вас обидят. Согласитесь, что любой в нашем провинциальном

городке так бы и воспринял такую покупку. Приношу еще раз свои извинения. Можете

записать в книгу замечаний.

- Хорошо. Вас как зовут?

- Света

- Меня Клава. Давайте на этих сережках пока остановимся… - После часа, потраченного

на покупку, они вышли из магазина, и направились в другой, по дороге веселясь, общаясь, как и положено любой девочке прошедшей рай, состоящий из драгоценностей, золота и

серебра с платиной. У Елены было странное чувство, которое с песней в душе

перемешивалась с грустью. «Зачем тебе такое»? - Думалось ей - «Миллион за безделушки.

Они тебя не украсят, но приманят самцов как хищников на добычу. Правда, это те еще

самцы. Это наши, доморощенные колхозники, не могут отличить серебро от платины и

жемчуг от бус. Им что цепочка, что веревка с амулетом, всё красиво. Быдло! Этот

долбанный Антон, потерявший свою серебряную цепочку, и переживавший за неё, что не

на что одеть крестик, тот ещё перец. Тоже мне дело. Я его цепочку переплавила давно, а

он, коли такой честный и аскетичный, носил бы веревку. Так нет, цепочку ему подавай.

Ему на шее веревка в самый раз. Нет, все-таки я его классически из семьи увела. Поняла я

это через два свидания, когда он как угорелый сразу летел ко мне. Долетался голубок.

Хрен с ним, а то всё время в голову лезет неудачник несчастный. Вот если бы мне такие

побрякушки, возле меня бы не те ползали. А тут только ради тусовки со своими? Мда. Ну

Стас, ну молодчик. Впрочем, ему то тоже всё равно, куда его женушка бабло тратит и чьё

бабло. Он в шоколаде. Щас вечером опять погуляем всласть. Но, вот маман? Мама Оля

взбеленится в душе, увидев такое. Вот потом стону то будет. Интересно, через сколько

времени, она впадет в депрессию после их отъезда? Ох! Чувствую, покуражимся мы, глядя на её страдальческую походку и стоны по поводу и без. Опять её бросят все. Опять

её не понимают. Опять все виноваты. Папа в алкоголе хоть прячется, а мне куда? Как

достала эта мамаша. Я хотела с Антоном бежать, не убежала. Мда, повезло мне с мамой, нечего сказать. У кого мама будет поддерживать дочь в умении навешивать рога? А у

меня такая вот. Этот Женя даже частью её жизни стал, бард недоделанный. И что мне с

ним делать? Второго надо стеречь там хоть будущее и поездки за границу и деньги, а тут

только квартира да его ненавистная борода ночами».

Двигаясь на машине в сторону дачи, они всю дорогу веселились, и, вытаскивая при

помощи детей пакеты с едой и импортным дорогим виски, весело смеялись, когда увидели

как Стас, выйдя из бани, закурил сигарету. Храп, который шел с дачи выдавал с головой

наличие папы и мама, выпорхнув с летней кухни, махала им рукой.

Десятая глава:

Через три месяца, которые прошли в приятных заботах для Елены как

руководителя, мало что изменилось. Первым плюсом стало то, что жена Андрея, Лариса, неожиданно узнала об их романе. Оказалось, что Андрей ей всё это время врал, утверждая, что их отношения на разрыве. Разрыва между супругами не было. Вместо

этого была идиллия и счастье двух сердец, как выразилась сама Лариса, черкнув ей пару

строк в сетях. Первым ударом для неё стало откровенное предательство её «любви»

Андреем. Когда ей позвонила неизвестная девушка и представилась женой Андрея, она

была удивленна, и обрадована одновременно. Будучи сторонницей кардинальных

решений, она даже ждала это действие и сама уже подумывала о первом шаге, где её

останавливал страх потерять столь выгодную партию. Прошло всего три дня, с того

момента, когда всё завертелось, и Ларисе стало всё известно. Оттуда уже было не важно.

Ей было даже нисколько не важно, что её «игрушка» (почему он перешел в этот статус её

не интересовало совсем) в наглую заявил своей жене, что не знаком с ней, с любовницей, которой плакал в уши самые сокровенные желания и надежды. Это было что говорится, номером. Но номером, который легко регулировался и понимался. Елена была далека от

бури внутри этой семьи, и отправившись в очередную командировку, она снова на время

работы выкинула из головы, как Андрея, так и Евгения. Рядом с ней сидел молодой

водитель Витя, который будет не просто её все последующие дни работы вне дома, а

некой отдушиной, куда можно выплеснуть обиду и злость. Метод был испытанным и

работал всегда. Ей нравился этот мальчик, который готов был лезть из кожи вон ради неё, и она, видя, как он тратит для неё последние свои деньги, не останавливала его желание

угодить, а внутренне поощряла его требование к ней быть рядом. Риторика про «свою

богиню» тут была просто как дополнение к молодецкому задору. Так он её называл, когда

лежал рядом уставший от любви.

Лариса выехала в город к своему мужу сразу, как узнала об измене. Направляясь к

нему она всю дорогу не находила себе места. Так уж сложилась её жизнь, что было над

чем и о чём задуматься. Беззаботное детство, где её называли умницей, и никак иначе.

Умница в детском садике, умница в школе, умница в юридическом институте, умница со

слов первой свекрови. Отличные знания, замечательные родственники, оставившие ей к

18 лет две квартиры в городе, и ум. Именно свой ум она больше всего ценила. Ум ей

позволил обойти все соблазны молодости, которые при взрослении становятся

ненужными и даже вредными. Ум ей позволял оставаться среди родственников и

окружающих людей, нужной и милой девушкой. Первый раз он ей отказал, когда она

вышла замуж. Это мимолетное влечение привело к страшным скандалам и рождению

старшего сына. После очередного скандала, она шла по улице, оставив маленького

Сережу на плечах святой мамы, и тихо плакала. Возле неё остановился Андрей, в форме

милиционера и она влюбилась сразу. Так появился второй муж, развод, рождение второго

сына, переезд в другой город, сдача экзамена на адвоката и быстрый успех. Если бы

Лариса сейчас обернулась назад, она бы не поверила тому труду, который был ею

затрачен на достижения всех целей. Как-то раз она попыталась, проанализировала свою

работоспособность, и только окунувшись в прошлое, на миг, поняла, что лучше не лезть в

эти дебри труда, чтобы не заморозиться в настоящем. Её единственная любовь в жизни, Андрей, вечно неопрятный, сидящий в своем полицейском участке, вызывавший жалость

у её знакомых кто его видел, всё время подбадривал её и был всегда рядом. Она верила в

него как в себя, и именно в её голове родилась идея сделать Андрея успешным

бизнесменом. Она рисковала всем. Много времени она проводила с ним в беседе, упирала

его на тот факт, что пока во власти города есть её родственник, всё ни почем. Где-то

далеко её ум отрицал некоторые нюансы, но она верила любви. Сколько раз она слышала

от Андрея, вместе с его сомнениями, (сомневаться была причина, уж больно не подходил

её Андрей на будущего бизнесмена со своей мягкостью и доверчивостью в жизни) про его

клятвы что, не смотря на будущее богатство, он всегда будет рядом и никогда не уйдет от

неё. А потом грянул скандал. Ее ум сдал, видимо отрываясь после долго напряжения.

Всё началось с её стремления к славе на адвокатском поприще. Тот приём у

руководителя одной фирмы, стал большим шансом, и она, не задумываясь, стала его

любовницей. То, что она страдала, значит, ничего не сказать. Для неё открылись большие

двери, включая телевидение, где у неё даже появились настоящие подруги, и, засветившись на популярных шоу, она обрела нужный статус. И всё бы ничего, но этот

подонок буквально раздавил её, требуя от неё даже некоторой покорности. Её

свободолюбивый нрав, где свободой всегда была ответственность, разразился внутренним

протестом до такой степени, что буквально стал жечь её изнутри. Всякий раз, выходя из

под него, она шла домой и пыталась загладить свою вину. Потом его не стало. Сработал

известный тезис, рожденный территорией. «Пить надо меньше». Это было некстати, так

как она готова была дать урок подлецу за всё хорошее, так как за плохое не мстят. И

будучи подонком, её покровитель и ушел как подонок, только успокоение от таких

размышлений не спасало от внутренней неудовлетворенности чего-то незавершенного и

важного. И, казалось бы, время снова обрело смысл. Но гром грянул. Она не думая, продала две квартиры и все золото, которое досталось ей в наследство, чтобы дать мужу

шанс. И шанс сработал. Через год он стал монополистом на рынке выпечки

хлебобулочных изделий. Через два года они первый раз посетили Европу, проехав почти

все страны. Через еще полгода они путешествовали по США. Через три года у них были

любимые места в Гамбурге и Париже, и их любимое кафе в Праге. Время летело, и потом

грянул скандал. Андрею показали видео, снятое в номере отеля, и ей пришлось пережить

шесть месяцев позора и страданий. Очередной подлец шантажист думал, что он в

шоколаде, но, увы. Сколько она тогда каялась мужу не передать словами, и перед мужем, которому было все рассказано, она стояла на коленях, пока тот не простил. Но, только

Лариса была умная, практичная и ценила жизнь не за фантазии, которыми пытаются

изменить реальность и которая никак не меняется по желанию мечты или иной лабуды в

голове, а за ту какой он является, по сути, всё время ждала ответного удара от мужа.

Ей хотелось),а считала это необходимостью) открыть некоторые нюансы на

характер Ларисы, когда называла себя в третьем лице: - « Ибо после такого краткого

описания жизни хорошего человека, с достойной судьбой, возникает некоторое

недоумение в отношении пишущего правдивую историю к данному персонажу. Первое

что важно, у этой Ларисы не было друзей

она её называла в шутку под общий смех) – « Любой человек на свете имеет мало друзей,и явление друга через всю жизнь есть воистину дар небес. Друзья детства, с возрастом

моментально растворяются, и после долгих лет расставания ты уже не понимаешь их, и

не слышишь, с удивлением взирая на незнакомого человека, с которым лет десять назад

был готов идти в огонь и воду. И все же друзья у неё были. По крайней мере, в голове,мечтах, прошлом, в конце концов, которое становится святым, они всегда были

друзьями. У Ларисы их никогда не было. Причина не в том, что она плоха, не

компанейская, а в её уме, который помог ей стать взрослой довольно быстро. Уже в

начальной школе она видела в сверстниках детские замашки и могла без ошибки их

озвучить, удивляя учителей, которые стали сторониться не по голам развитой девочки.

На то и ум чтобы понимать такие простые вещи. Она и понимала, как и гордилась своей

исключительностью. Если бы её тогда спросили, почему она исключительная, она не

поняла бы вопрос. Просто так есть и такова реальность. Что это дало в жизни, она

стала понимать уже, будучи второй раз замужем. Ничего. Что толку от её

исключительности, если она бегает с утра до вечера по судам, видя глаза людей,

пытающихся найти в ней справедливость. Это её удивляло и бесило. Где она и где

справедливость. Как люди находят тут соприкосновения? Всё на поверхности. Такой суд

и такие законы, такой клан у власти и такова жизнь. Это же проще пареной репы. А её

деятельность это путь к благу и любимому кафе в Праге»

Первый поцелуй её был кошмарен. Этот её опыт, который она хотела испытать, чтобы понимать, что будет дальше, так и стался опытом без последствий. Она его

заморозила там, где он был и остался. Оказалось, что это не так трудно выключить душу.

Он был старше и славился у девочек своим мастерством. Не зная как у девочек, которые

хвалили его, ей он не понравился, и его слюни, и язык вызвали в ней брезгливость. Потом

она унизила его на очередных школьных танцульках, высказав вслух о его «талантах»

засовывать язык. Он даже решил с ней устроить разборки как мужчина, но к этому

времени Лариса понимала, как ставить на место зарвавшихся кретинов. Словами и только

словами. Он стал потом её клиентом, пытаясь высудить у своей бывшей жены машину.

Будучи уже спившимся типом, он, придя к ней в офис, не узнал её, и это ей придало сил.

Она ему помогла. Он пропил выигранную машину, так и не узнав от кого пришла

«помощь». Оказалось, что помощь может быть дорогой в ад, и в этом пути был ангел, который никак не рассчитывал на ад в конце и, тем не менее, его предполагал.

Предположение не означало действие, и греха потому в том не было, и можно было

спокойно валить совесть на несостоявшегося взрослого, вечно оставшимся в иллюзии

правды.

Повзрослев, Лариса поняла, что не была, по сути, ребёнком. Это её отбросило

назад. Ей вдруг захотелось стать любимой и слабой девочкой. Тогда она взглянула на

своего мужа, который быстро оброс деньгами и уже не мог жить без эпиляции, включая

интимные зоны, без собственных массажёров и любимого столика в ресторане. Ей стало

страшно. Тогда она увидела красоту первой его секретарши, и выдела, как муж бесится

встречая непреклонность девушки. Её непреклонность была созданием Ларисы, поговорившая с этой дамочкой наедине и объяснившая ей последствия. Её уволили, и

вместо неё пришла еще одна кукла, на пальце которой было обручальное кольцо. С этой

«куклой», по имени Галина, случилась отдельная история, которая воспитала в очередной

раз Ларису, и заставило её по иному взглянуть на людей.

Приближался праздник Новый год. Закончив трудное дело в пользу истца, Лариса

решила сделать мужу и детям сюрприз. К этому времени их старший уже оканчивал

престижный лицей, а младший поступил в колледж для одаренных детей. Ей помнись та

поездка к мужу, за полторы тысячи километров, не потому, что это оставило у неё след в

душе, а ещё и потому что в купе она случайно встретила свою подругу детства с мужем.

Это была удивительная семейная пара. Она была свидетельницей у них на свадьбе, и

потому их пара не уходила из её поля зрения. Ей даже предлагали стать крестным их

дочери, но она отказала по причинам непонимания смысла их брака. Одно время муж

Ольги даже работал её личным водителем, но она выгнала его за его маниакальное

желание выпить. Нет, он не был алкоголиком, как принято считать в стране. Он каждый

день выпивал не более ста грамм крепкого напитка. Лариса быстро распознала эту его

привычку. Её подруга Ольга даже кодировала мужа, но это не помогло ей вернуть его на

бывшее место работы к ней водителем. Лариса не прощала такие вещи. Это был принцип

жизни. Ей нравилось, что некоторые принципы «знающие» люди воспринимали как её

достоинство, и со временем это стало одним из критериев её личной оценки элитности, и

даже элитарности человека. То, что человечество делится на элиту, и иных было для неё

давно данностью, а не теорией. Время же судило с каждым ушедшим часом все жестче и

справедливей. С каждым годом она отдалялась от подруги, видя как мучение рядом с

опустившимся и нелюбимым мужем, с какой-то радости продолжало называться браком, стало не привычкой даже, а ритуалом неизведанной и главное невиданной религии.

Сравнение этого быта с религией давало Ларисе понимание происходящего, ибо

человеческим языком такую жизнь было не объяснить.

Они ехали в диспансер на отдых и лечение, по направлению, выданному

специалистом. У мужа Ольги был рак. Лариса видела, что она везёт, по сути, труп, который еще не осознает свою погибель, обреченность, и всячески цепляется за жизнь.

Это была тягостная поездка, ибо ехать в одном купе с живым, и трупом не каждому дано

испытать. Она тогда сделала первое открытие, что верность и долг не пустые слова.

Потом, через шесть месяцев она видела Ольгу, когда после похорон прошло только три

дня. Обо всём они говорили в тот вечер в кафе, только не об её умершем супруге. А через

два месяца она снова вышла замуж, и уехала из страны. Её следы затерялись, но жизнь тут

повернулась к Ларисе красками, которые повозили ей увидеть цветное в сером бытии ума.

Второй урок ей дала Галина. Всё вышло случайно. Она, решив неожиданно приехать к

супругу, сделав ему приятный сюрприз, войдя в офис мужа, застала там обсуждение

будущего новогоднего корпоратива его компании. Она слышала всё. Сидя в

«предбаннике» и видя через полуоткрытую дверь часть людей, находящихся в зале

переговоров, она с первых фраз поняла, что речь идет именно о встрече Нового года и

обсуждение данного мероприятия. Она пришла как раз в тот момент, когда её суженный

спрашивал Галину, почему она не хочет идти вместе с коллективом в ресторан, который

уже оплачен и последующий переезд в сауну, которую фирма также оплатила. Тот диалог

Галины и мужа он запомнила на всю жизнь.

- Вот объясните мне Галина Степановна, почему вы игнорируете коллектив? Мне в

принципе, не важно будете ли вы на празднике или нет, как не важна сумма, в которую

включена ваша персона. Мы с вами одно дело делаем и я, не зря, стараясь объединять

коллектив, при помощи вот таких праздников, провожу такие вот мероприятия.

- Интересно когда они кого-то объединяли? Андрей Викторович! У меня есть семья. Муж

есть и есть ребенок. Я не просто живу семьей, но и чту их желания и честь нашей семьи.

Для меня коллектив значит многое, и вы думаю, заметили, что я делаю свою работу

отлично. И, тем не менее, встретить Новый год, праздник, который ждёт наша дочь, с

другими людьми для меня смерти подобно. Я встречаю все праздники с моим мужем и

дочерью. Это святое. Если я встречу Новый год с коллективом, то он уже будет встречен, и моя семья будет встречать его без меня, даже если я буду на нём. Они поймут, если я

скажу им, что коллектив требует, и отпустят меня, но как буду я выглядеть перед самим

собой? Вот и вся причина. Другой нет.

- Это всё?

- Я попыталась объяснить…

- А не думаешь ли ты, что я могу тебя уволить?

- Судьба. Увольняйте, тем более думаю, мы знаем, почему такая неприязнь ко мне, и я вас

прекрасно поняла два дня назад, что вы имели в виду. Заявление мной будет подано

завтра. Честь имею. И последнее, у Вас тоже есть семья, как и у многих тут, и потому мне

не ясно маниакальное желание напиться в иной компании кроме семьи, и если кто-то из

Вас объяснит мне в этом смысл, что ж буду рада. Только все слова об отдыхе вне семьи и

расслабиться в кругу друзей, тут минимум будут выглядеть как подлость. Еще раз честь

имею — и мимо Ларисы прошла довольно миловидная девушка, и она, смотря ей вслед, вдруг осознала, что помимо людей, которых она выдумала себе, в мире есть и другие

люди, существование которых она отрицала как данность. Она вышла следом за ней и

сделала вид, что появилась позже. Потом она узнала, что Галина была уволена, и ей

удалось договориться с дальним родственником, чтобы тот взял её в себе в банк. Он

потом звонил ей через год и хвалил её протеже за работоспособность, и профессионализм.

Она тогда не постеснялась с него взять деньги за услугу, справедливо полагая, что всё в

мире оплачивается и продается. Мужу она ничего не рассказала, опасаясь последствий от

своей ревности. И все же день расплаты пришел.

Она помнила то утро хорошо. Выпив кофе и пообщавшись с мужем по связи, она

вошла в социальную сеть и увидела сообщение от мужчины по имени Антон, который

буднично писал о связи её Андрея и его жены Елены, которая длилась больше года.

Добавив, что он не преследует никаких целей, и чтобы понять, что он говорит правду, он

больше не напишет ей, а просит самой принять решение. Объяснял он свою «подлость»

тем, что имел право быть подлецом к человеку, который изначально был по отношению к

нему еще хуже существом. Антон писал, что предлагал встречу с Андреем, но тот, обозвав

его, проигнорировал приглашение. Потом снова о принятии решения. И она приняла. Она

была умная, и через две недели знала, что это правда. Тогда, в то утро она уже это знала

после первых строк прочитанного, и, отгоняя в душе ожидаемое давно, она проверяла сто

раз одно и тоже. Это была правда. Рухнула земля под ногами, и это были цветочки. Через

два месяца про это узнал младший сын и сразу запил. Муж, отрицая связь, каждый день

преодолевал двести километров, чтобы побыть с сыном на их квартире в другом городе от

места его работы. Её информационная матрица заполнялась фактами, как её муж вместе с

любовницей отдыхал в их квартире, купленной ими на вырученные первые деньги от

бизнеса. Они вместе подбирали там каждую детальку, и теперь она пользовалась этим, как

ей было угодно. Затем она узнавала про их путешествия на курорты, когда выходные дни

эта мадам тратила на её Андрея, а не на своих детей, который воспитывал Антон. И когда

стало всё ясно по минутам, она начала действовать. То, что она любила, значит, ничего не

сказать, и всё равно брак был перерешен и предрешен. Она год боролась за этот брак, превратившись в капризную и вздорную бабёнку, что её угнетало больше всего. А потом

отпустила. Она всё решила в тот самый миг, когда поняла, что младший их сын стал уже

почти алкоголиком. Позади уже были две мимолетные связи, в которых она пыталась

утонуть от горя, но это мало помогало. Позади уже была неделя беспробудного пьянства, и поездка по Европе за деньги мужа, который стал тратить на неё бессовестно много.

Тогда она тронулась в путь. Первый раз, когда она приехала после известия (не приехала, а прилетела) от незнакомца, очень быстро она сдалась под напором любви мужа, который

целовал ей ноги, и утверждал, что вздорный старик по имени Антон ей нагло лгал по

неизвестной ему причине. Она успокоилась, но только на те счастливые пять дней, что

они были вместе. А потом наступило похмелье. «Ты понимаешь, что это невозможно? Кто

этот Антон? Ты погляди на его фото в сети. Разве я мог? А теперь посмотри на себя. Я

написал ему (потом оказалось, что написал ему Антон, предлагая Андрею защитить свои

чувства, и от такого предложения он трусливо отказался. Впрочем, эта трусость была

известна Ларисе как никому другому) и он отказался. Значит он трус? Я богат, ты пойми. -

Это «я» её тогда особенно рассмешило и забылось быстро и вспомнилось лишь потом и

тут ум её не сработал, превратив эмоции в ту самую девушку, какой она и должна была

быть. Значит есть причина? - Я посмотрел, эта дурочка работает по строительству, и я

имел с ними контракты на строительство. Может они решили что-то провернуть?» Эти

глупости от мужа она слушала пять дней, и потом, возвращаясь к себе, всё не могла

понять, что на неё нашло тогда. Что заставило её верить в эти бредни?

Колеса поезда стучали и она, став на ступени ниже, (Она даже сосчитала в уме эти

ступени, располагая ниже себя прокуроров, полицию, служащих и чиновников) играла в

карты «дурака» с семейной парой и мамой жены, расположившись в купе. Это были

глупые люди, имеющие пятилетний опыт брака. Лариса всё время проигрывала, и это её

смешило. Ей было всё смешно. И курица на столике, и газетка как воспоминание из

детства, на которой была рассыпана соль. Именно так она должна была ехать к разводу, с

именно таким сопровождением и, выбрав плацкарт, она знала что делает. Плацкарта не

было, и потому она была огорченна купейным, и обрадована, когда увидела своих

соседей.

Зайдя в купе, первым делом она увидела, что перед ней была спина молодого

мужчины со спущенными трико в задней части и выглядывающими оттуда трусами. Она

рассмеялась. Всё было в точку. Мужчина преставился Васей, и извинился, краснея. Она, задыхаясь от смеха, не могла вымолвить «простите», потому, что и имя, и покраснение от

стеснения мужчины, всё было в точку, и это выдавливало из неё весь мусор головы.

Вскоре Вася и Елена (что придавало мистический смысл происходящему) стали своими, 98

как и положено дружбе на время дороги, которая возникает и исчезает также быстро и без

следа.

- Опять мы выиграли — и парочка стукнула друг другу в ладошки

- А мы проиграли — И Лариса подмигнула женщине, имя которой она всё время забывала, настолько это было для неё не важным. Ей захотелось бить эти нравящиеся ей лица

случайных знакомых. Бить умом и разрушить в их головах счастье.

- Скоро вечер. Может, в ресторане поужинаем?

- Давай любимый. Маму тоже возьмем

- А Вы куда едете? - Спросила Лариса, удивляясь, как этот вопрос не возник между ними

после почти суток существования вместе.

- Делить домик в деревне. Понимаете Лариса — Вася быстро изменился, и она увидела в

нем рослого и мудрого мужчину — Моя теща вдруг решила, что продажа домика, в

котором она ни разу не была, есть дело всей ее жизни. У нее оказывается, был муж, который помер, и весть о смерти которого она приняла во все оружие своей алчности.

Правда мне интересно, узнает она его или нет, но ведь это домик. - Тут Лариса поняла, что

не все так гладко в отношениях между этим Васей и мамой его жены, и это ей стало

интересно. В ресторан, куда она отправилась вместе с ними, она представилась адвокатом

и даже предложила оплатить им весь ужин. Это было встречено пожилой женщиной

довольно приветливо и холодность, которая веяла от нее, как-то быстро улетучилась.

- Вы женаты? – Она включила адвоката, а точнее он сам вскочил в ней на своего конька.

Она часто ловила себя на мысли, что внутри сидящий адвокат иногда специально

заставлял её вести совсем никчемный диалог именно как адвокат, и порой это забавно

получалось.

- Увы, нет. Сейчас у него появилась какая-то дочь, и я могла бы Вас попросить нам

помочь в разделе. Мы заплатим. - «Господи как меняется человек! Еще час назад она была

неумной и старой каргой, а теперь я вижу в ней блеск хищницы и даже рассмотрела

сексуальный блеск её натуры. Её глаза стали живыми, и я окунулась в ауру великой

женщины, которая знает, что она хочет. Но, я ненавижу её и мне нужен этот опыт, чтобы

посмотреть неизведанное, Я помогу им, и моя помощь будет для них фатальной» - Думала

Лариса, слушая внимательно всю историю. Ей важны были эмоции этой женщины, и она

их получит. - Дело мне кажется простым. Меня нашел нотариус, и сказал, что есть

завещание вот и все.

- Вы давно расстались?

- Моей дочери было пять.

- Вашей?

- Да моей. Она стала моей, когда он отказался от неё.

- Отказался?

- Пойдемте, пройдёмте в купе, пока молодые доедят все, что на столе — и они молча

пошли сквозь вагоны поезда, каждая, думая о своем. - Понимаете у меня рак груди. -

Произнесла она, когда они вошли в свое купе - Вовремя поняла, что он есть, и мы его

лечим с моим доктором. Всякое в жизни бывает, поэтому я должна заиметь этот дом. Он

довольно большой и моей дочери его хватит. Муж ушел от меня, когда поймал меня с

соседом. Банально? Сосед был милиционером, и в голом виде избил его на лестничной

площадке при соседях. - Ларисе показалось и послышалось, что бабка тут усмехнулась со

всем сарказмом виноватой бабёнки, пытающейся иметь лицо - Тогда он исчез. Я забыла о

нём и жизнь моя началась заново. И вот на прошлой неделе мне звонит нотариус и

приглашает за каким-то наследством, при том, высылая мне фотографию красивого дома.

Насколько я понимаю, у меня шансов нет.

- Нет! Нотариус только зря звонить человеку не станет.

- От города километров двадцать и если Вас не затруднит...

- У! У меня времени полно, поэтому с удовольствием скатаюсь и посмотрю, тем более

развеяться перед разборками любому человеку требуется. А уж опыт и гонорар тут просто

в наличии, как я поняла. - Всё это время, которое Лариса общалась с этими тремя людьми, которые ехали в неизвестность, и которых грела мысль о богатстве, она ловила себя, что

мистикой тут пахнет так, что вонь от неё входит в неё как воздух, который окружает нас

всех. Когда она окунулась в жизнь предателя мужа, она часто возвращала себя в прошлое, и ловила на паскудной мысли что мужа то, по сути, у неё нет. Нет человека. Нет того

страшного и трусливого следователя с оттянутыми штанами и стеснительно говорящим ей

о любви. Она теперь воочию видела всё со стороны, когда она, успешная и богатая по

одежде и украшениям, входила в компании, рестораны с этим хмырём, которого любила.

В итоге от того мужа не осталось и следа. Перед ней был созданный ею гомункул. Даже

его выражение лица, это её заслуга как художника. Его походка это всё она, включая

одежду и манеру говорить. Это всё она. « Поэтому упускать игрушку это очень обидно, но

отпускать игрушку это почётно. Отпускать человека жалко и тяжело. А зачем ей

игрушка? Та самая, которая за свою жизнь ни разу не доказала что она человек. Ни разу!

Он лепил себя, трусливо угождая её прихотям и уму, отдаваясь всем шлюхам

стала писать она рассказ в голове. Все нюансы, связанные с его поведением в разные

периоды их и его жизни, всё объясняли теперь ей как никогда ясно. Она, забыла даже имя

первого мужа, ради любви. Но, тот первый, если сравнить с Андреем был человеком.

« Почему она потратила десятки лет на игрушку? Ей хотелось куража. Она поняла, что

перед ней меркантильно хорошие люди, которые пытаются казаться хорошими в своем

аду. Фиг им! Фигушки! Именно так - фигушки! Нет, милые мои. Я обязательно вникну в

душевную Вашу боль

«Вы» с большой буквы - « Удивительное открытие мне дарит потеря любви. Я поняла,что душа есть у окружающих, и эта душа рождается в киношных глупых сериалах,пытающихся за уши тянуть счастливые рожи в типовой любви. У них тоже есть боль и

слезы. Как они всё выносят? А ведь я самый простой пример. Бросают не так. Если бы

Антона не было, я бы была счастлива до сих пор. Счастлива. Но это была бы ложь

счастья, не осознанная мной, но продолжающаяся быть ложью. Господи как все

запутано

узнала про измену, и все они попали в точку. Ей оставалось в последнем предложении ее

рассказа вставить героя, с которым беседует ее выдуманная героиня ничего не имеющая с

ней. И вот эта встреча.

Закончив разговор, она открыла свой ноутбук и набрала код почты. То, что она

прочитала, её ввело в шок. Антон умер. Её просьбу выполнили старые друзья из полиции, и выслали ей все данные. Почему она узнала это так? Причина может быть одной — про

это никто не знает, и не знает потому, что никто не хочет знать. Тут запахло мистикой, и

этот запах, она почуяла, сразу ловя в себе забытое ощущение.

Такси было ими оплачено. Всю дорогу они ехали молча и вскоре были перед

действительно красивым домом. Лариса чувствовала себя неловко. За два часа до этого, она, согласившись на перекур (её стаж не курильщика был внушительным, но ей хотелось

табака) с Еленой, наткнулась на необъяснимое явление, которое видела первый раз в

жизни. Совсем незнакомый ей человек решил ей открыться и поведать сокровенные, так

сказать, тайны своей души. «Тоже мне сокровенное» - вспоминала она, трясясь на заднем

сиденье такси из века двадцатого - «Подумаешь событие-измена. Что-то я много с этими

изменами в последнее время встречаюсь. Оказывается, у этой пигалицы есть любовник, и

она не знает, как уйти от этого Васи, который в бывшем своем бытии солдат нюхавший

порох, и потому невыносим в своей тупости и прямоте. Правда я не замечала за ним это, но кто знает? «Потемки они для того и есть, что пока не выйдешь на свет хрен что

постигнешь». Если бы не наследство, то всё решилось бы еще давно. «А когда давно? Кто

бы решил? Дура и есть дура. Вышла замуж, потом любовник, и ну его к чертям, этого

дуболома мужа. Чудны твои дела Господи, и всё это подается как невыносимая трагедия и

нюансы жизни, которые являются индивидуальными и их личными трагедиями и

успехами. Ребята! Ребята? А что нового вы мне все рассказали? Сидели бы вы у себя

100

дома, и пищали, так нет же, домик в деревне. Вот и претёсь. А куда? За домиком? А что

вы в нем голубчики будет делать? Любовник испарится? Все эмоции с ним испарятся?

Стены незнакомого жилища, где мебель помнит дух хозяина, а стены его волю, вам дадут

упокой в жизни? Ату господа! Ату! Все противно. Я будто нырнула в настоящую жизнь, и

у меня есть желание убежать от настоящей жизни и вернуться в собственную жизнь, которую создаю я. Ау Юм! Снилось ли тебе такое? Какая там философия? Тут всё

мистичнее. Подумать, что тебя нет. Их нет, вот в чём беда. Они такие, как я хочу, чтобы

они не были. Вон она сидит. Лупает глазенками. Сначала выдала мне про свою жизнь

полную счастья и горя, а сейчас не знает, куда глаза девать. А этот Вася? Глаза, правда, у

него иные, и я только сейчас это заметила. Моя воля. Сейчас захочу, и мы выйдем

пошептаться о деле в лесок, и там я ему дам. Думаете, господа он откажется? Я строю

мир, и потому не бывать этому никогда, и это моя воля. Я дала ему шанс в уме, и я же

вычеркнула его из этого шанса. Представляю, что там будет в домике. Интересно, кто из

них первым полезет в шкаф смотреть на шмотки? Думаю эта фифа прожившая жизнь зря»

- думала она, перебирая в уме нюансы свалившего на неё, как снег на голову, дела.

Домик был действительно хорош, как был хорош дядя, открывший им дверь.

Оказывается, это был лучший друг почившего в бозе хозяина и добровольно охранявший

объект. Пока они ждали приезда нотариуса, они успели попариться по очереди в заранее

приготовленной бане, мило пообщаться с другом покойного, и попить замечательного чая.

Сергей Леонидович был любезен и приятен по общению. Он не лез с расспросами, и

просто выслушивал их восторги, сказав только что всё, что они наблюдают вокруг, есть

дело рук исключительно хозяина дома. И тут было на что посмотреть. Через минут пять

они услышали звук отодвигающихся ворот, и шум автомобиля. Еще через минуту в дом

впорхнула приятная девушка, назвавшаяся дочерью покойного. Она чмокнула в щеку

Сергея Леонидовича, открыта холодильник и достала оттуда бутылку холодного

мангового сока.

- Еще раз. Я дочь отошедшего в мир иной. Меня зовут Тоня. Антонина. Я злая и умная

девочка. Мой муж сидит сейчас дома, и я его не взяла специально. Чувствую что

знакомство с неожиданно явившимися с того света жизни родней, принесет мне несколько

неприятных минут. А пока вы жуете, я Вам скажу, что я тоже ничего не знаю. Дом то мой.

Но, есть видео запись почившего. Он мой папа. И все бы ничего, но приехали вы. И вот я

смотрю на вас, и мне говорить не хочется. Ты как дядя Сережа?

- Нормально

- Сказал мной любимый дядя, которого я знаю с детства и у него всегда всё нормально.

Представляете? Всё! Даже когда он тащил меня из огня горящего дома, для него это было

тоже всё нормально. Нормально взял, и спас. Потом нормально взял, и жил рядом с нами

человеком и все это нормально.

- Завелась Тоня?

- Угу! А кто бы не завелся? Правда есть один - ты! Но у тебя у одного нормально. - Она

рассмеялась, и смех её понравился всем, а Лариса особенно оценила взрослость этой

особы. Дом Ларисе нравился. Она была во многих богатых имениях и особняках, и нигде

не было так хорошо как тут. Это ж надо обладать таким талантом, создавать уют! Лариса

оценивающе осматривал окрестности холла, и понимала, откуда этот уют. Тут всё было на

своих местах и под рукой. Вот почему зайдя в дом, Тоня нашла быстро стульчик, не глядя

на который она взяла его, и пододвинула себе как подставку под ногу. Тут не надо искать

глазами и думать где что находится. Это сделал человек для жизни. Сделал и ушел. Она

уже уважала этого человека. Ларисе вдруг показалось, что она своим пониманием того, кого не видит, уже возрождает его к жизни, и ей стало немного жутко от этой мысли.

- В чем суть?

- Вы адвокат? Впрочем, ну важно, хотя думаю, Вы адвокат. Если бы знать, в чём дело.

Темнота. Сейчас нотариус явится и нам явится суть. Папа мой был оригинал большой.

Потому готовимся вместе.

101

Во двор снова въехала машина, и это был действительно нотариус с мужем в

полицейской форме. То, что это муж стало ясно, после того, как обряд приветствия и

представления друг другу был пройден, и пока готовился очередной чай с кофе, нотариус

с помощником мудрили перед большим телевизором. Наконец всё было готово, и все

уселись перед большим экраном. Сначала все увидели комнату, в которой они сейчас

находились и где-то зазвучали голоса. Затем голоса стихли, и прошло ещё минуты три, пока на экране не появился довольно больной человек. Ему с трудом удалось сесть перед

камерой, и все эти манипуляции предшествующие съемке, происходили при двух

полицейских и нотариуса, который находился сейчас рядом. Наконец камера была

настроена, и перед всеми присутствующими предстал человек. Одет он был в костюм, под

которым была черная рубашка с красным галстуком. На лацкане пиджака был значок в

виде советского флага, а его легкая небритость портила эту идеальную картину, которая

предстала перед ними. Ларисе приходилось обслуживать таких клиентов, которые

предпочитали вместе с бумагой и видео съемки. Всякий раз она относилась к этому с

профессиональный холодностью, но тут почему-то ей захотелось поплакать над

увиденным. Перед ней сидел человек и молчал. Его уже не было в живых, а он молчал. Он

молчал пять минут, и, наконец, раздался его голос: - «Думаю, что Вы собрались все

вместе. Мне не хочется даже представлять, как выглядит моя бывшая жена и как выглядит

мой первый ребенок. Мне это безразлично. Но, я позвал Вас, потому что мне так

понадобилось. Надо закрыть долги. Мир устроен так, что под долгами все имеют в виду

деньги или материальные ценности и я, как любой человек не могу Вам дать ни жизни, ни

её мудрости, ни её чести. Тем более я не в состоянии выдать вам на гора культуру, мораль

и человечность. Это не продается и не дарится, и думаю мало, кто из Вас понял, о чём я

тут протрендел. Перед Вам человек, голос которого вы слышите с того света. Я имею

право с того света вещать Вам. Когда я первый раз взял своего ребёнка на руки, которого

небрежно вынесла какая-то дама в белом халате, я знал что передо мной человек. Не

важно, умеет он говорить или не умеет, ходит или нет. Передо мной человек, и я всегда

относился к своим дочерям как к людям с самого рождения. К взрослым людям, которые

не просто хотят быть взрослыми, и ищут, как стать им, а понимают и живут, как взрослые

люди способные оценить всё вокруг именно как взрослые. Я ненавижу свою бывшую

жену, и как всякий нормальный человек не признаю предательства. Понятие

относительно, и слава тем, кто прощает. Я не мог, и вины перед ней не чувствую. Почему

она тут? Мне даже не важно, какую жизнь она прожила и почему не сделала так, чтобы

моя первая дочь узнала про меня. Она сама себя судит. Вторая моя жена, ушла от меня, когда дочери Тоне было десять. Через два месяца она вышла замуж, тем самым из-за

своих капризов обрекая Тоню на жизнь в аду. Я уверен что она жива, и её тут нет по

одной причине - приглашать надо живых а не дохлых, которые сдохли при жизни среди

живых места нет. Вы мне возразите, что разницы между смертью и сдохнуть нет, и я

бывший живой отвечу вам больше. Когда я хожу по кладбищу я не могу вспомнить тех, кого знал, и когда очередной гроб проплывет передо мной, я даже не грущу, понимая, как

рвутся сердца тех, чью кровь они везут домой. В наш общий дом. Меня Вам не жалко

нисколько. Я прожил один, и только Тоня иногда посещала меня, и я видел как в ней

угасала моя жизнь, которую я ей дал, и возникала, рождаясь новая суть - меркантильной

сволочи. Я её понял и дал ей всё. Теперь у неё есть квартира, одна из лучших в городе, у

неё есть отличный дом и автомобиль. Хавай родная Тоня это с любой приправой, и

гордись что это заработала не ты а твой незабвенный идиот папаша, который работал как

проклятый, и думаю, тебе до сих пор не пришла в голову мысль как он, то есть я, это

сделал. Но, я сделал. И теперь ты в мире вещей, одна из главных, потому обращаюсь к

тебе как к вещи. Думаю, что среди Вас есть адвокат и он мне и вам подтвердит, что при

наследстве надо выделять кое-что кое-кому. Ты обязательно Тоня будешь давить тех, кого

ни разу не видела, и обида в твоей душе, что тебя лишили унитаза, будет рвать изнутри.

Получи свой унитаз и свою помойку, куда ходят по нужде, забывая сразу, что осталось

102

позади. Мир прекрасен и глядеть на него пьяными глазами стыдно и западло. Так и ты.

Мир для тебя прекрасен из унитаза. Я оценил всё, и выделил тебе долю, чтобы ты

приткнулась. Эти деньги выделят тебе я, и моя бывшая сука, которая сейчас пытается

осознать кто или что перед ней. Я тень всего-то тень. Так что милая моя в бумагах всё

есть. Я тебе даю два миллиона долларов, и ты даешь их моей Тоне, чтобы та не смогла

забрать у тебя то, что сейчас скажу. Получи Тоня свою долю. Ты её получишь уже

сейчас». - Мужчина в телевизоре замолчал и стал пристально глядеть в камеру, отдавая

всем присутствующим свой взгляд. Он даже не моргал. Нотариус встал, и стала доставать

бумаги. Ее помощник приготовил всё на столе, разложив документы по порядку.

Пригласив Тоню, и женщину, они стали знакомить их с содержимым и вскоре зашипели

шариковые ручки по бумаге, и деньги перешли в руки Антонины. Когда формальности

были соблюдены и Лариса трижды ознакомилась с документами, и не нашла подвоха, поставила свою подпись под бумагами. Все это время человек с экрана смотрел

неподвижно в то, что происходит в зале, и только свет, играющий за его спиной, выдавал, что паузы нет, и съемка идёт. Ларисе стало жутко, и ей показалось, что этот умерший дед

наблюдает за ними, замечая всякую мелочь, и ей даже показалось, что она изучала

документы и ставила подпись, боясь, что этот человек с экрана увидит не то, и заподозрит

ее в непристойных мыслях.

- А что на паузу никто не ставил — Тоня сделал попытку рассмеяться, но вышло коряво.

Она положила деньги в сумку, и оглядела всё пространство так, как будто находится тут

первый раз. Ей никто не ответил.

- Тоня ты можешь идти, если хочешь - снова заговорил голос — Я уверен, что ты сейчас

не бросишь деньги и не отдашь их тем, кому надо. Ты возьмешь их себе только потому, что ты обыкновенные человек. Меркантильный и подлый человек, который в жизни

ничего не создаст и ничего не сделает. Я хотел тебя попросить издать мои книги, но

подумал, что ты это не сделаешь. Не потому что я тебе никто, и ты забыла кто я такой, и

что делал, пока твоя мама обращала твою жизнь в ад с отчимом, а потому что ты Тоня. Ты

привыкла к аду и потому рассуждать на эту тему с тобой нельзя. Невозможно. Ад для тебя

стал раем, и ты, как последняя трусиха подстроилась под никчемные требования жизни.

Ты стала одной из них. Так будь ей до конца. Мои книги издаст мой друг. Убежден, что

издал. - Пауза включилась неожиданно, и все услышали истерический смех Тони. Она, держала пульт телевизора в руках и смеялась.

- Ой, не могу. Дядя этот издаст! Издаст? Он и издал. Бумаги все сжег, и деньги взял себе, ему, видите ли, квартира стала нужна. Ой, не могу. Конченный мой папаша. Друг у него, оказывается, был, а дочь, оказывается, стала плохая. Друг сейчас от стыда глазами бегает, ища стыд и глаза фокусируя в полу. Ха-ха-ха. Книги? Издала их я. На деньги издала, а

потом пришел заказ на ещё и я снова издала. Они у меня, и я их все прочитала. О чем они

кстати? Тоже мне писатель. Дело его жизни видите ли. Угар один. Ошибся ты папаша

милый мой. Тоже мне психолог. Да, я жила только потому, что ты был у меня такой, и то, что ты не почувствовал это, и увез в могилу дрянь, Бог тебе судья. Думаю, ты сейчас тут

веселишься, как и я. Что там дальше? - И Тоня нажала на пульте кнопку. Снова раздался

голос: - «Теперь, бывшей привет. Дом твой. Забирай. Мне не важно кто ты, и кем жила.

Богатая ты или нет, не знаю, и думаю, ты его продашь потому, что в этом доме моя душа, и я вложил её сюда. Моя первая дочь, это тебе тоже. Делите его, как можете, и

наслаждайтесь жизнью. Я еще Вам дам денег, как получит их и Тоня, дополнительно.

Думаю, её сейчас нет, и она пылит домой, радуясь лишней копейке. Там её ждет сюрприз.

А теперь я просто хочу поговорить. Всё разделил, и машину заберёт мой друг, так как он

всегда был рядом. Серёга привет тебе с того света. Итак, дорогие мои, я умер. До меня

умерли миллиарды. Я ушёл, как и все. И кому теперь я нужен? Я оставил Вам всё, и вы, уходя отсюда, даже не вспомните, что меня хоронили не вы все. Даже не мой друг Серый.

Меня отправил в мир иной любимый мой человек, которой я не оставил ничего. Нельзя

оставлять жизнь для живых, как нельзя оставлять смерть для мертвых. Увы, но каждому

103

своё. Ей я оставил счастье и смысл жизни, это выше чем сама жизнь. Она для меня смысл, поэтому я не хочу видеть у себя на могиле бессмысленные стенания. Я хорошим был

человеком. Я был настолько хорошим человеком, что страшно порой было жить. И я, хороший и порядочный человек, так и не встретил семью. Когда я понял что умираю, я

понял и другое - я от жизни даже не устал. Ни капли. Потому что я не жил, а устать

оттого, что нет, и не было, невозможно. Мне было, что тут делать, и то, что надо было

делать, я не сделал. Я копил для Вас, пытаясь дать вам будущее, и дал его. Но дал ли я вам

будущее людей? Увы. И когда я думал что жизнь это всего-то жизнь семьи и труд ради

этого, то я ошибся. Мне казалось, что идеал есть. Увы! Я ошибся, и это стоило мне жизни

и больно, если там ничего нет. Мы боимся смерти просто, потому, что вдруг. Вдруг там

есть будущее и вечность и я уйду, туда унеся с собой всё, что с собой, как говорила моя

мама. А вдруг там ничего нет, и потому я копил эти деньги зря. Я не думал про это. Я

понял перед уходом одно. Нельзя жить для себя и своей семьи. Мы все достойны для

созидания, и потому я проиграл. Сейчас я обращаюсь к тем, на кого никогда не мог

положиться. Никогда. Не мог сказать ни слова, так как меня бы не услышали, а важным я

жизни что и, как и где лежит мне не важно. Помыли ли кружку, подмели ли пол, сходили

ли и купили ли, то, что заказывали, тратя деньги в магазинах среди мертвецов. Нет

господа. Я вижу сейчас пред экраном свою бывшую. Они сидит из-за вежливости и когда

потухнет экран, получит право на дом и станет его хозяйкой. За вежливость такую

спасибо нельзя говорить, и как бы ты не называл эту долбанную интеллигентность, смысл

один - лицемерие. Но пусть оно будет, и только потому, что мы люди, и потому странно

было бы, если бы мы стали все нелицемерными. Как тогда жить, если все под гребенку?

Никак. Принимаю. Прошу быть таким. Моя дочь, которую я не видел много лет, и которая

выросла в аду, считая это раем, сейчас внутри прыгает от счастья свалившегося добра.

Прыгай и дальше попрыгунья. Видите, как я не могу наговориться. Зато тут мой друг

Серый. Он не предаст. И есть еще, кто знает, где я лежу и потому я спокоен за это место.

Вы его не испохабите своими слюнями. Вы не знаете этого человека и не узнаете.

Прощайте».

Молча стал работать нотариус, оформляя бумаги, и среди всей этой суеты с

похоронными настроением и плачем Тони, стучала о бока бутылка виски, и внутрь себя

вливал горячительное Сергей Леонидович.

Вся эта история оставила след у Ларисы. Так неожиданно влететь в мир страстей, не каждому дано тем более еЁ ждал еще один удар. На выходе она встретила женщину, которая стояла у ворот и Лариса сразу всё поняла. Ей уже было все равно. Пять минут

назад она сказала этим людям всё, и про счастье, и про удачу, что у них был такой отец и

муж, и про многое другое. Сказала так, чтобы те поняли, что она думает иначе, а делать

таким тон голоса Лариса умела.

- Вы его хоронили?

- Да. А как Вы догадались? Вы адвокат?

- Да. А Вы как догадались? - Лариса улыбнулась. Диалог ей начинал нравиться.

- Всё просто. Я вас не знаю и вышли вы оттуда. Как там?

- Видели вашего почившего дядю, извините, не знаю, кто он вам, и слушали его по

телевизору.

- Даже так? Впрочем, что скрывать? Я всё знаю, и записывала это видео вместе с

нотариусом. Не верьте.

-Чему?

- Он мне много оставил, поэтому это была игра. А как Тоня?

- Вы не поверите, но она оказалась человеком, а Сергей Ваш, иудой.

- А мы знали с мужем моим перед небом, что это так.

- Знали?

- Конечно. А что тут знать?

104

- А почему он Вас скрывал? Мне это действительно интересно, я ведь еду с мужем

разводиться.

- Вы не поверите. Впрочем, вы же женщина. Он великолепно меня любил. Без подарков и

пафоса, но любил так, что мурашки по телу бежали. Это наше и с нами останется. Он

хотел играть с ними, и потому, мне с Тоней придется объясниться. В память о нём. Вы

мне расскажите о том, что случилось?

- Кофе хочется. Вы тут кафе знаете? Тем более у меня такси — И Лариса указал рукой в

сторону машины — приглашаю.

- Я богатая вдова — И женщина рассмеялась — богата прошлым, а это самое богатство из

всех богатств.

- Согласна — и они пошли к машине.

Потом, всю дорогу к себе домой, где жил ее Андрюша и младший сын, приехавший

из института на праздники к семье, она обдумывала случайный поворот в своей судьбе, считая произошедшее нереальной глупостью. «Посудите сами - говорила она себя, рассматривая за окном такси полузабытые окрестности своей малой Родины — умирает

человек. Точнее он знает что умрёт. Умри спокойно, так нет, надо спектакль сделать. А в

чем его смысл? Друг предал? А разве он предал? Мертвых нельзя предать. Им по барабану

все эти предательства и остальная фигня, так как для них смерти нет. Это для нас тупых

она в наличии, так как мы видим этот долбанный труп, лежащий перед нами. Почему

людям так надо на него посмотреть? Ну, заколоти ты его в ящике после смерти, и пусть

там и лежит. Нет, надо его открыть и вынуть всем на смотрины. Ночь сидят. Ночь! Зажгут

свечку и сидят. А где написано, что надо ночь перед покойником сидеть? Что самое

интересное, скажи им про это, на вилы поднимут. Скажут, мол, предки сидели и нам

велели. А что, простите где-то зафиксировано, что предки сидели? Затащат в избу, где

самим присесть негде, и давай смотреть на диво дивное. У них из десяти половина детей

выживало и смерть для них как выйти на улицу по нужде, а они сидят. И этот перец давай

пургу гнать про мораль и человека. А человеком нельзя стать при квартире? Нет, оказывается, человеком надо быть нищим. В нищем состоянии. При чем тут деньги? Я

побираюсь на помойке, зато человек. Вон сколько на помойке священников. Пруд пруди.

Все в рясах и крестиках на животиках. Они что-то создали? Может где молочко с их полей

попить? Он деньги своей скво подсунул и говорит, не высовывайся, щас родственникам

задам тут. И задал. Эти сейчас будут легенды про своего папочку и бывшего мужа

слагать. Смотрите он, какой перец. Умер то, как а! Красота. А в чем красота? Эх, комедия!

А говоря откровенно, молодец. Все умирают как все, а этот надо же, вызвал из небытия

свою бывшую мадам, у которой рак. И ведь нашел. Мол, приезжай подруга молодости, да

глянь на своего петушка, который тебе выдал. Занавес. Та глянула, и расплылась в улыбке

мол, хата моя, а если бы она по жизни добилась бабла? Вот когда бы он из экрана

выглядел бы иначе. Интересно воскрес бы? Впрочем, из-за такой фигни пока еще никто не

воскрес, разве только Федоров способ описал. А мы живые. Ну, спасибо тебе незнакомый

покойник, поведал мне истину. А что он мне поведал? А сказал он мне следующее, давай-ка ты Лариса дуй к мужу и возьми с него половину денег. Пусть он бизнесом занимается и

живет счастливо. Сказал? Я же человек! Это значит, я человек, а этот человек таскает в

мою и мной купленную постель шлюху Елену свою ненаглядную, и потому останется

человеком с бизнесом. Нормальные человеческие отношения? Нет, ты конечно Лариса

скажешь своей Ларисе, а где ты была, когда тебя драл этот рваный ублюдок? Тоже, поди, человеком считала себя? Впрочем, все средства хороши и не надо строить из себя

чистоплюек». Ей вспомнился вдруг её дедушка, прошедший три года войны, который на

её вопрос, зачем он считает выкинутые лопаты со снегом со своего двора, поведал, что

этот счет спас ему жизнь. Два дня он блуждал по лесу зимой, и только считая шаги, сумел

выжить и не бросить оружие и документы. Насчитывая пятьсот шагов, он останавливался

на отдых, и понимал, что до километра ему осталось половина, и прошёл столько же. Этот

метод тогда поразил Ларису, и впился ей в голову как пример того, как можно сохранять

105

разум в любой ситуации. Став старше, она поразилась и другим фактам

Поиск по сайту

Поджанры "Фантастика"

Поджанры "Фэнтези"

Поджанры "Проза"

Поджанры "Приключения"

Поджанры "Детектив"

Поджанры "Ужасы"

Поджанры "Любовный роман"

Поджанры "Фанфик"

Поджанры "Попаданцы"

Поджанры "Детская литература"

Поджанры "Комиксы"

Поджанры "Разное"

Поджанры "Эротика (18+)"

Выберите полку

Читать онлайн
"Вкл/Выкл"

Поиск по сайту

Поджанры "Фантастика"

Поджанры "Фэнтези"

Поджанры "Проза"

Поджанры "Приключения"

Поджанры "Детектив"

Поджанры "Ужасы"

Поджанры "Любовный роман"

Поджанры "Фанфик"

Поджанры "Попаданцы"

Поджанры "Детская литература"

Поджанры "Комиксы"

Поджанры "Разное"

Поджанры "Эротика (18+)"

Выберите полку

Читать онлайн "Вкл/Выкл"

Читать онлайн
"Вкл/Выкл"