Читать онлайн
"Письмо на деревню бабушке"

Никогда не знаешь, какой сюрприз преподнесет судьба. Особенно когда этой судьбой рулит папа, чей зашкаливающий уровень честности правил посрамил бы и знаменитого онегинского дядю.

— Марго, нам нужно серьезно поговорить.

Маргарита чинно сложила шкодливые руки на коленях и приготовилась внимать очередной нотации на тему своего неподобающего поведения и бла-бла-бла. Папа метнул на нее мрачный взгляд, ясно давая понять, что не поверил в моментальное перерождение дочери под благотворным влиянием угрюмых стен его кабинета, откуда укоризненно взирали такие же угрюмые предки. Правда, Марго не раз ловила их на том, что даже они корчат рожи и втихую сморкаются куда-то за угол своей золоченой рамы, когда папа смотрит в другую сторону.

— Ты опять развлекала маглов фокусами? — грозно воззрился на Маргариту отец. Та заерзала: это был папин пунктик. Он являлся ярым поклонником всего западного, в частности, британского. Оттуда он и подцепил это чудное словечко "маглы" и, как он сам их именовал, идеи сегрегации. — Марго, ты впустую растрачиваешь способности. Колдовать на потеху кучке простаков — где это видано?

Маргарита сделала попытку изобразить румянец стыда и полнейшего раскаяния, однако без зеркала этот трюк ей редко когда удавался, и отец только сильнее сдвинул брови, наблюдая за бестолково заметавшимися по лицу дочери неправдоподобно алыми пятнами.

— А ведь хотел тебя еще в одиннадцать лет отправить в приличную закрытую школу для волшебников! Всё твои мать с бабушкой — жалко, жалко ребенка одного в чужую страну почти на весь год! А теперь этот ребенок развлекает маглов во дворе танцующими пошлый брейк-данс червяками!

— А если бы они танцевали вальс, было бы не пошло? — спросила Маргарита, удостоившись еще одного гневного взора.

— Да… — задумчиво протянул отец, оглядываясь на постные физиономии пращуров. Дедушка поспешно спрятал за спину недокуренную трубку (потомок крайне осуждал вредные привычки портретов покойных предков) и грозно выпучил глаза на недостойную правнучку. — Тебе определенно не повредит немного английской дисциплины. Я уже написал в Хогвартс. Тебя согласны принять. Программы, конечно, отличаются, но ничего… нагонишь. Там умеют заставлять трудиться.

— Старая добрая порка розгами или тростью? — осведомилась Маргарита. — Впрочем, леди там вроде бы испокон веков лупили резиновыми тапками. Можно сказать, гуманненько.

— И тебе бы это совершенно не повредило, — проворчал папа и украдкой погрозил кулаком бабушкиному портрету, который вместо того, чтобы педагогично сверлить Марго испепеляющим взглядом и стучать об пол избушки костяной ногой, попытался улизнуть в соседнюю раму к дедушке. Застуканная с поличным, бабуля заметалась и, нырнув на полотно, где запорожцы писали письмо турецкому султану, прикинулась лихим усатым казаком.

— Папочка, честное слово, больше не повторится! — со всей возможной искренностью воскликнула Маргарита, наверное, в сотый раз, но сегодня это не прокатило.

— Разумеется, не повторится, — сказал отец и хлопнул на стол перед Марго какой-то свиток. — Тут письмо… для тебя.

— Письмо? Погоди секунду, сейчас проверю почту, — дочь полезла было в свой смартфон, но папа снова настойчиво ткнул пальцем в желтоватый рулончик:

— Вот это письмо, Марго. Да, и свой телефон вместе с планшетом можешь оставить дома. Там, куда ты поедешь учиться, это тебе все равно не пригодится.

Ошалевшая Маргарита покорно развернула странный — даже и не бумажный, а как будто пергаментный свиток, и не без труда прочла первую строчку:

"HOGWARTS SCHOOL of WITCHCRAFT and WIZARDRY…"

— Что-о-о? — пергамент выскользнул из пальцев Марго. — Папа, так ты что — серьезно?!

— Конечно. Первого сентября мы доставим тебя в Лондон на вокзал. У тебя еще есть месяц, чтобы улучшить твой английский. Он у тебя, сама знаешь, хромает… на обе ноги.

— Что за оскорбительные намеки? — возмущенно гаркнула бабушка с картины, отдирая накладные усы. — Полное отсутствие такта — говорить про хромых при человеке с неограниченными возможностями и костяной ногой!

Маргарита зашмыгала носом, но и это не разжалобило рассвирепевшего родителя:

— Ничего, ничего, тебе пойдет на пользу немного настоящей дисциплины, не говоря уж об европейском образовании. Сам Гарри Поттер, к твоему сведению, Хогвартс заканчивал!

— Какой еще Поттер? — всхлипнула Марго, заранее оплакивая разлуку с планшетом.

— Вот, ты даже и этого не знаешь! Историю современной магии у нас преподают из рук вон плохо…

— Зато я знаю, в каком году было ледовое побоище…

— Ну я же запретил всем в доме даже упоминать тот позор, когда наши канадцам продули!

— Ведьмины подштанники! Папа, да я про битву на Чудском озере… Она в тринадцатом веке была.

— Кому нужна битва маглов в тринадцатом веке, когда ты не слышала ни про одну из Магических войн и даже не знаешь, что Гарри Поттер сразил величайшего темного мага современности!

Папа сунул Марго под нос заставку на собственном телефоне, и дочь без особого интереса взглянула на темноволосого очкастого юношу со шрамом на лбу.

— В семнадцать лет! В семнадцать, ты слышишь, он одержал верх над самым опасным темным волшебником всех времен, включая твой тринадцатый век! А ты дрессируешь тараканов и пристраиваешь помойных кошек, транслируя жалостливые картинки всем прохожим!

— Ну, значит, у меня есть еще года три-четыре, чтобы срочно победить какого-нибудь Дарта Вейдера, если он у нас заведется, — пробурчала Маргарита и снова враждебно покосилась на давнее фото, украшавшее отцовский мобильник. — Его что, "Опель" в детстве сбил?

— Что за ерунда у тебя в голове, Марго? При чем тут "Опель"?

— Так у него на лбу его значок.

Отец закатил глаза:

— Да, все еще хуже, чем я думал. Хоть краткую историю прочти, что ли, чтобы не позориться.

***

И вот, спустя месяц, Маргарита с битком набитым чемоданом уже стояла на платформе 9 и ¾ и ошалело таращилась на архаичный паровоз, словно сбежавший из музея истории железной дороги. Следующим шоком стало продаваемое в поезде лакомство под названием "Берти Боттс". Отведав конфету со вкусом перловой каши, Марго приуныла, а попробовав следующую, ощутила, как резко подскочил градус ее любви к перловке. Привкус клопов во рту преследовал ее до конца пути, поэтому она едва слышала, о чем говорят попутчики. Да и английский Маргарита, само собой, так и не подтянула, поэтому большая часть болтовни соседей звучала для нее чуть понятнее утиного кряканья.

Безлошадные, но распространяющие вокруг себя явственное амбре скотного двора кареты растрясли ее так, что съеденные кексы и конфеты весело запрыгали в желудке. Даже возникший в сумерках замок не особо впечатлил, вызвав лишь безумное облегчение от того, что они наконец приехали. Малость пришла в себя Марго уже в Большом Зале, где проходило распределение по факультетам первокурсников (а заодно и ее самой, возвышавшейся над толпой десятилеток, точно башня Сарумана). Это было, конечно, занятно, но вот замызганную шляпу ей надевать совершенно не улыбалось. Мало ли кто там в ней завелся за столько лет. Инсектицидов она, похоже, никогда не знавала, как и элементарной чистки и штопки.

Подходя к табурету, с которого только что спрыгнул маленький лопоухий пацан, направленный болтливым головным убором в Гриффиндор, Маргарита украдкой стрельнула в шляпу заклятьем "мистера Пропера". Надо бы было чем-нибудь навроде химчистки, конечно, воспользоваться, но подходящее заклинание как назло от волнения напрочь выскочило из головы. Шляпа покрылась густым слоем пены, по залу прокатился дружный вздох.

— Ничего страшного, его даже смывать не надо! — бодро сказала Марго, и никто, разумеется, ни слова не понял. Воспользовавшись всеобщим замешательством, она решила завершить доброе дело и пустила в ход бабушкины штопающие чары. Дыра в шляпе исчезла, раздавалось лишь гневное мычание. Заметив летящую к табурету директрису с весьма недобрым выражением сухого лица, Маргарита поняла, что ее хозяйственного порыва не оценили, и поспешно ликвидировала следы своей деятельности. Шляпа закашлялась, жадно разевая распоротую обратно прореху.

— Надевайте Шляпу, живее! — резким голосом поторопила директриса, и Маргарита, зажмурившись, приземлила безобразный головной убор на голову, надеясь обойтись малой кровью и хотя бы не словить вшей или чесоточного клеща.

— Больно умная, смотрю? — мрачно прогундела Шляпа. – Я, между прочим, чуть не задохнулась! Катись на Когтевран, и надеюсь, больше мы с тобой никогда не пересечемся!

Маргарита скинула Шляпу, теперь уже на сто процентов уверенная, что если дать ей еще хоть пару лишних секунд, та не преминет подпустить обидчице в шевелюру каких-нибудь паразитов. Хлопнувшись за стол своего нового факультета, Марго пробормотала что-то английско-рязанское в ответ на приветствия и не без опаски оглядела предложенные блюда. После знакомства с первыми же лакомствами туманного Альбиона она не слишком доверяла здешним разносолам.

За ужином все были слишком увлечены противостоянием обширного меню и возможностей человеческого желудка, поэтому толком Маргарита ни с кем в первый вечер в Хогвартсе не познакомилась, а вот утром, явившись к завтраку, она уже уловила первые флюиды любопытства, витавшие среди сокурсников. Не устояв перед искушением, она пробежалась по сознанию ближайших соседей и, мягко говоря, прифигела. Картины предполагаемого быта русских магов в воображении чопорных англичан оказались настолько красочными, что она аж забыла о завтраке, засмотревшись на дивное зрелище.

Русский аналог Хогвартса, лениво почесывающий одну куриную мегалапу о другую, неспешно, с протяжным скрипом, повернулся к выстроившимся в ряд первокурсникам. Покряхтывая, гигантская избушка кое-как согнула посиневшие от холода лапы и присела. Поток учеников в фуфайках хлынул внутрь. Распределяющая рюмка стояла посреди огромного деревянного стола. Каждый новичок пугливо приближался к ней и доставал положенную ему в холщовую котомку заботливыми родителями бутылку водки. Один маленький мальчик в лаптях еле-еле выволок на свет божий огромный запотевший пузырь самогона, и мутноватая струя хлынула в рюмку величиной с хорошее ведро. Удовлетворенно икая, рюмка поглощала живительную влагу и слегка заплетающимся языком выкрикивала:

— Кикиморин! Кощейран! Лешиндор! Бабаягуй!

Затем мелькнули весьма живые образы завтрака: на столах возвышались бутылки с водкой, тазики с пельменями, солеными огурцами и красной икрой. Школяры с аппетитом наворачивали за обе щеки тюрю из сухарей с водкой, то и дело подливая добавки. В этот момент в зал ввалились запыхавшиеся медведи с письмами и посылками в зубах. Обрадованные ученики метнулись разбирать почту, а безбожно матюгающиеся домовые с лопатами — убирать то и дело вырастающие меж столов медвежьи кучи. Слышались вопли восторга — разумеется, всем прислали водку, маленькому пацану — самогон, серьезной девчонке в кокошнике поверх ушанки — газету на бересте, а мальчишке с физиономией завзятого пакостника — небольшую ядерную боеголовку, которую тот с досадой метнул в мусорное ведро с криком: "Ну сколько им говорить — не работает тут все это добро, не работает!". Приятель в медвежьей шубе, заправленной в спортивные штаны с тремя пузырями, участливо похлопал его по плечу: "Маглы, что с них взять. Что у нас там сегодня в расписании?". Пакостник не без труда вытянул из котомки компактную, но увесистую каменную плиту с выбитым на ней расписанием и скорчил гримасу: "Самогоноварение. Опять драть будут за каждую промашку…".

Марго сморгнула, пытаясь отогнать образ настырной бабы Яги, потчующей перенервничавших на экзаменах старшекурсников каким-то сомнительным варевом из заячьего помета, мелко нашинкованных матрешек и, конечно же, водки. А вот картинка с пучеглазым домовым, услужливо подающим студентикам компот из редьки и самогона, Маргариту даже несколько обидела, и ее она малость подправила и вернула отправителю, который от неожиданности аж овсянкой подавился. Мрачный как грозовая туча домовой, напрочь лишенный угодливой улыбочки и пучеглазости, мурлыча под нос что-то из репертуара "Рамштайна", методично проквашивал все продукты в кухонных холодильниках и бурчал про вонючих ворошиловских стрелков, которых отучит мимо писсуаров хотя бы промахиваться.

Марго печально поковыряла овсянку, но ничего английского в ее душе даже не заворочалось, и она отставила тарелку. У соседа по столу тут же отчетливо мелькнула мысль: "Без водки невкусно, наверно". Сосредоточившись, Маргарита и ему транслировала фантасмагорический образ русского пира с наяривающими на балалайках и гармошках медведями и виноводочной скатертью-самобранкой, бранящей матом всех, кто не доедает свою порцию щей с водкой. Пляшущие вприсядку, все как один бородатые преподаватели (включая и особ женского пола) базлали "Калинку-малинку" и друг за другом падали физиономиями в специально выстроенные дружными рядами на столах миски с салатом. Тем, кому не хватило водки, кикиморы в фартучках приносили самовары с весело бурлящим самогоном и директорские носки — занюхать. Закусывать разрешалось только первокурсникам в силу их юности и малого магического стажа.

Сосед как-то заторопился допить свой тыквенный сок и рвануть прочь из зала. Заметив блюдо с гренками, Марго потянулась было к нему, но в этот миг оглушительно захлопали, словно простыни на ветру, крылья — прибыла совиная почта. В стакан с соком элегантно спикировало перо, а гренки украсились замысловатыми завитушками из птичьего помета. Маргарита подавила тяжкий вздох. Первый чисто английский завтрак определенно не задался.

***

Кабинет зельеварения встретил учеников букетом застоявшихся сомнительных ароматов, что немудрено — ни единого окна, которое можно было бы открыть и впустить свежий воздух на замену плодам деятельности юных зельеваров, тут не наблюдалось.

— А вытяжка здесь хотя бы есть? — грустно спросила Марго, но спросила по привычке по-русски, и ее никто не понял. Впрочем, ее бы и так никто не понял. Какая, к лешему, вытяжка, когда у них тут филиал средневековья?

Следующим стрессом стал оловянный котел. До этого дня ей и в голову не приходило изучать загруженный родителями в багаж учебный инвентарь, а вот теперь, выудив из сумки эту железяку, Марго пришла в замешательство. Она обошла его со всех сторон, поискала кнопку включения, потыкала в разные места в надежде обнаружить хитро скрытую сенсорную панель, но котел был все так же холоден и равнодушен к ее манипуляциям.

— Это что? — собрав в скромную кучку все свои лингвистические познания, спросила Маргарита у соседа по парте.

— Как что? Котел, — удивился тот.

— А как им пользоваться?

— Обыкновенно… Зажигай огонь, готовь ингредиенты и следуй инструкции в учебнике.

— Огонь? — наморщила нос Марго. — Это что же… кнопочки нет?

— Какой кнопочки? — растерянно захлопал глазами сокурсник, но рык профессора прервал их не слишком плодотворную беседу:

— Что за разговоры во время урока? Вам что-то неясно, Кошкина?

— Принцип управления котлом неясен, — пожаловалась Марго. — Где кнопка включения?

— Никаких кнопок там нет. Зажигайте огонь и действуйте, инструкция в вашем учебнике.

— То есть это не мультизельеварка?

Тут уж на Марго вытаращился весь курс. Безнадежно махнув рукой, она уставилась в тарабарщину на странице учебника. И что за странный урок? Так она и сама бы могла учиться, без всякой школы. Взяла учебник — и вуаля. Марго прищурилась, пытаясь разжечь огонь.

— Эй, палочку-то возьми! — прошипел кто-то из однокурсников, и другие захихикали. Ох, кикимора их забери. Палочка. Вечно она про эту щепку забывает. Единственное, что родители поручили ей купить самой, это палочку — как же иначе, раз та сама выбирает владельца? Но поглядев одним глазком на цену этого бесполезного, на ее взгляд, девайса, Марго пулей вылетела из лавчонки, сопровождаемая удивленными окликами хозяина и бодрыми взрывами штабелей упакованных волшебных палок. Решив потратить сэкономленные таким макаром средства на что-нибудь более полезное, Маргарита, ничтоже сумняшеся, выломала прут из ближайшей живой изгороди и с помощью пары нехитрых манипуляций изготовила практически идентичный, пусть и абсолютно нерабочий, китайский аналог дорогого прибамбаса.

Ткнув для проформы своим подзаборным чудотворным прутом, Марго ругнулась, когда пламя под ее котлом взметнулось чуть не до самого потолка, и в ноздри ударил запах свежезажаренного шашлыка. Что ж… во всем надо искать светлую сторону. Теперь ее английская лексика изрядно обогатилась множеством новых слов. Правда, судя по стремительно минующим лбы и скрывающимся в шевелюрах бровям сокурсников, употреблять эти слова в приличном английском обществе обыкновенно не принято. Особенно преподавателям. Особенно в присутствии двух десятков студентов. Ну вот. А папа-то был убежден, что отсылает ее в цитадель волшебной науки, железной дисциплины и пуританской морали.

Палка здорово мешала. В косметичку она не влезала, в сумке заваливалась еще дальше, чем это обычно делал мобильник, а пребывая в кармане, норовила ткнуть почувствительнее, мстя за поруганную счастливую жизнь в клане своих собратьев. Марго маялась и перекладывала этот никчемный атрибут с места на место.

На трансфигурации, когда им велено было превратить чернильницу в мышь, Марго снова отличилась. Нет, само действо ей удалось, но никто, кроме парочки маглорожденных, так и не понял, что она сотворила. Одинокая компьютерная мышка печально лежала на парте, окруженная разносортными живыми товарками, многие из которых стали бы предметом гордости любого музея-паноптикума. А эта мышь была, в отличие от палочки, вполне работоспособным экземпляром, да только проверить это в Хогвартсе было негде, и Маргарита осталась без оценки и с дополнительным домашним заданием.

За обедом, с голодухи храбро отхватив приличный кусман пудинга, Марго окончательно затосковала. Ничего общего с пирожками ее мамы, не говоря уж про бабушкины. Ради бабушкиных пирожков один из дедушек по молодости, если верить семейным преданиям, пытался Кощею Бессмертному алебардой иглу сломать… не вынимая ее из хранилища. Наслушался где-то баек. Кощей, конечно, помереть не помер, но вот потомства оставить уже не смог. Дед Иван имел дурную привычку не дослушивать собеседника до конца и пропустил ту часть, где яйцо в утке, утка в зайце, так что вломил Кощею по генофонду, не заморачиваясь.

Послеобеденные занятия снова не порадовали. На заклинаниях все махали палочками, точно одержимые бесом дирижеры, Марго тоже попробовала — и ее фиктивный инструмент вырвался из рук, с глухим треском столкнулся с чужой палочкой и, войдя в пике, едва не зашиб карликового профессора.

— Сорри, сорри, — пробормотала донельзя смущенная Маргарита, выслушала краткую лекцию о том, как надлежит совершать это культовое движение палочкой, и втихую приманила к себе требуемые предметы, засунув злосчастную хворостину куда подальше и лишь для вида прошептав что-то про акции, о которых зачем-то горланили все однокурсники.

***

Последующие дни в Хогвартсе оказались ничуть не легче первого. Пойманная на колдовстве без палочки и звучной латинской белиберды, Марго была причислена преподавателями к клану дикарей и язычников, практикующих стихийное волшебство, и предана анафеме. Эту ее привычку решено было нещадно искоренять, особенно после того, как выяснилось, что Маргарита расхаживает с муляжом волшебной палочки. Хорошо еще, что практика Громовещателей на ее родине не была распространена, и папин ор слушать не пришлось, зато ей прислали бандероль с зачарованным ремнем, который долго гонялся за непутевой наследницей по всем коридорам замка.

На травологии на безобидное мурлыканье под нос песенки к Маргарите откуда-то выползли все гусеницы и червяки, которые, помимо любви к русской попсе, обладали неуемным аппетитом и моментально схомячили половину плантации какой-то необычайно ценной флоры. Надо ли упоминать, что этот маленький инцидент не разжег в сердце мадам Стебль горячей любви к гостье из края непуганых медведей и балалаек.

А за крамольный вопрос, где же, собственно, помимо магических, и нормальные общечеловеческие дисциплины навроде физики, литературы и математики, Марго была сослана на галеры, сортировать каких-то флоббер-червей. Поскольку черви уже пребывали в царстве Аида, никакой надежды выдрессировать их разбегаться самостоятельно не было. Вот просила же она папу отправить ее на летние каникулы на Гаити! Сейчас бы немного практики вуду оказалось как нельзя кстати. Впрочем, когда надзиратель за ее трудотерапией удалился, Маргарита быстренько раскидала червей по кучкам с помощью старого бабушкиного заклятия для перебирания крупы, за что и поплатилась еще парой нарядов вне очереди.

***

На исходе первого месяца на чужбине Марго темным вечером, когда все уже храпели в своих кроватях, тихо спустилась в гостиную. Ухватив в привычные к клавиатуре пальцы верткое перо и высунув от усердия кончик языка, она принялась корябать на чертовом пергаменте, который так и норовил свернуться обратно в рулончик:

"Милая моя бабушка! Забери меня отсюда, сил моих больше нет жить в этой цивилизованной Европе. Болбочут они тут на своем гнусавом тарабарском языке, на завтрак едят овсянку, вместо твоих пирожков впаривают на десерт какую-то шнягу, которую здесь зовут пудингом, а от их тыквенного сока на завтрак, обед и ужин у меня уже глаза становятся оранжевыми. Конфеты у них тут и вовсе со вкусом каши, соплей и клопов, так что от привычки лопать сладкое по ночам я уже отучилась.

Все ходят и машут палками своими басурманскими, того гляди, глаз выколют. Вместо того, чтобы учиться чему полезному, сидят, ежей в подушки для иголок превращают, а лягушек голоса лишают, изверги поганые.

Электричества тут нет, даже мобильник и планшет зарядить негде. Впрочем, и интернета тоже нет. Как они тут живут без гугла, ума ни приложу. Часами сидят в библиотеке и ищут, ищут нужные заклинания, а ведь в сети я бы нашла ответ за полминуты и еще бы все огурцы на ферме Вконтакте полить успела.

В общем, бабушка, не могу я тут жить. Прилетай за мной, только компас обычный к ступе привинти, GPS-навигатор тут тоже не пашет. Обещаю больше не выеживаться, сидеть на форумах не больше трех часов в сутки, каждый день вычесывать кота Василия, установить на твой комп все обновления и зарегистрировать тебя на Одноклассниках. И гусениц с огорода всех выведу. Может, я даже владею какой-то базовой версией Парселтанга, потому как гусеницы и червяки меня почему-то слушаются. Твоя любящая внучка Маргарита.

P.S. Тут и электронки тоже нет, отправляю письмо здешним варварским способом, если оно придет все в пятнах — не удивляйся. Совы, конечно, умные птицы, но вот гадят они, как и все прочие пернатые — постоянно и без объявления воздушной тревоги".

Подумав, Маргарита обмакнула перо в чернильницу и, украсив послание еще парой клякс, нацарапала адрес: "На деревню, бабушке Яге". Наскоро промокнув кляксы рукавом, дитя технического века вздохнуло и побежало в совятник. Кое-как Марго удалось прицепить свернутое письмо к лапе одной из птиц. Когда сова взмыла в небо, Маргарита проводила ее взглядом и потащилась в Большой Зал. Пожалуй, скорого ответа ждать не приходилось, чтоб черти подрали эти средневековые традиции старой доброй Великобритании. Впереди, судя по всему, было еще много туманных вечеров без интернета, зато с ежедневной овсянкой, сдобренной совиными перьями и — по неудачным дням — пометом. Но теперь ее хотя бы согревала надежда вернуться на родину.