Читать онлайн
"Семь дней войны"
Посвящается моим дедам,
прошедшим Великую Отечественную войну,
- Николаю и Ивану.
Семь дней войны
(Рассказ)
Понедельник.
Паровоз натужно пыхтел, стараясь успеть за уходящим днем. Солнце уже зацепилось за черные деревья и подпалило перья облаков.
«К перемене погоды красота такая», - вспомнил Иван дедову примету, разглядывая небо в открытую дверь теплушки. «Дождь пойдет - дед никогда не ошибался». Из пылающего солнечного диска проклюнулись черные точки. «Птицы? А нет – самолеты… Наши? Немцы?», - щурил на закат глаза Иван. Но против солнца не разглядеть.
На повороте эшелон замедлил ход. Вагоны накренились, набежали друг на друга, лязгнули железом. Старый товарняк заметно наклонился на насыпи, заскрипел деревом. Буржуйка распахнула дверцу и оглядела теплушку пылающим оком.
Кто-то спросонья спросил:
- Фронт уже?
Ответить ему не успели. Ахнул близкий взрыв, следом загромыхало и завыло все вокруг. Небеса обрушились на землю. Вагон подпрыгнул на рельсах, пошел вниз по насыпи и завалился набок.
- Из вагона! Все из вагона! – срывая голос, орал молодой чернявый взводный. – К лесу! За мной!
Ужас близкой смерти подхватил Ивана и понес по полю к лесу. На бегу, не чуя под собой ног, мельком обернулся на вагоны. Фашисты бомбили эшелон, расстреливали пулеметами мечущихся людей. Несколько вагонов горело, пар поднимался над опрокинутым паровозом. Сколько самолетов, Иван не разглядел.
За первыми деревьями остановился. Тело бил колотун – страх выходил дрожью. Присел на подгибающихся ногах и огляделся. Рядом тяжело дышали несколько бойцов. Винтовки были не у всех. О своем оружии Иван вспомнил только теперь. Винтовка осталась в вагоне. За спиной клацнул затвор. Невидимый за деревьями хрипатый боец спросил:
- Ну почему, почему нам не выдали патроны вместе с винтовками?
Они заблудились в трёх соснах. Прячась под деревьями от самолетов, пошли лесом к голове поезда, как скомандовал молодой командир, но наткнулись на озерцо. Стали обходить его, забирая все глубже, да увязли в болоте. Решили вернуться. К тому времени уже стемнело. Но огней пожара от горящих вагонов не увидели: то-ли за деревьями не разглядеть, то-ли погасли. Куда идти никто в точности не представлял. Решили заночевать тут же: утро вечера мудреней. Выставили караул и, не разводя огня, затихли под деревьями. Спал ли кто этой ночью?
Иван сидел, крепко прижавшись спиной к дереву, с закрытыми глазами, но спать не мог: его трясло мелкой дрожью - от пережитого, от страха дня грядущего, от промозглой стылости тумана, наползающего от озера на лес. «Вот и лету конец», - подумал Иван, сгребая вокруг себя опавшие листья. Листьев было много. Он их греб и греб. «Вот бы засыпаться ими с головой и уснуть. А проснуться, и не было войны…»
Вторник.
Утро тихо пробудилось невнятным светом в лохматых космах туманных деревьев.
- Пошли, – тихо, не по-военному скомандовал взводный, и красноармейцы двинули сквозь туман на запад.
Хрипатый сказал:
- Раз туман с утра, значит, день будет солнечный.
Туман чудным образом лег над землей: от колен и до плеч. Стоило прилечь на землю, и можно увидеть только ноги до колен. Снизу по ботинкам с обмотками и не определить, кто тут какого звания. И лишь взводного выдавали сапоги. А встанешь в полный рост – одни головы торчат стриженые. Местами, ступая в низинки, ныряли в мряку с головой. Тогда взводный тихо то-ли советовал, то-ли командовал:
- Держитесь вместе. Не отставайте...
Пока шли, солнце поднялось и припекало. От тумана - лишь роса на траве. Спустя время опять вышли к воде. Похоже, озеро. На противоположном берегу - гогот и веселый крик. Несколько десятков человек плескались в воде. Поодаль купали лошадей. Дымила полевая кухня.
Немцы!
Взводный выдохнул:
- Ложись…
Все попадали на землю и замерли. Командир вытащил из кобуры наган и ящеркой пополз в рогоз разведать обстановку.
Смех и крики немецкие над водой хорошо слышны, но фашистов не видно. «Интересно, какие они?» - подумал Иван.
Осторожно пополз к взводному. Следом, один за другим, подползли и другие бойцы. Тот, делая страшное лицо, шипел:
- Куда? Назад!
Хрипатый канючил:
- Та мы только одним глазком глянем, товарищ командир…
Немцы оказались обыкновенными голыми мужиками.
- Тьфу, срамота, смотреть не на что! – подвел итог рекогносцировки хрипатый и пополз назад, шурша рогозом.
- Тихо! Лежи уже, коль приполз… Не двигайся! - шикнул на него взводный.
- И сколько тут лежать?
- Сколько надо! Пока они не уйдут…
Хрипатый перевернулся на спину, повошкался, устраиваясь удобней, пошмыгал носом, принюхиваясь, и, учуяв запах немецкого варева, заявил:
- А каша-то у них подгорела…
«Эх, я бы и пригоревшей умял», - подумал Иван. – «Второй день не жрамши».
Солнце пригревало. От озера пахло тиной. После бессонной ночи Ивана разморило. Он, как мог, боролся со сном: таращил глаза на колотушки рогоза, на солнечные всполохи на воде и пучеглазых жабаков. Даже пытался мысленно петь:
Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет…
Но усталость взяла свое, он задремал. Провалился в сон на припеве. Закрыл глаза лишь на секундочку, как над ухом дико заорали:
- Händehoch! [1]
Голые немцы выскочили из кустов, закричали вразнобой:
- Händehoch! Händehoch!
Ударили из автоматов над головами:
- Ergib dich! [2]
Пули взорвали тугие коричневые колотушки рогоза облачками пуха.
Иван даже не успел испугаться, лишь удивился про себя: «Значит, углядели нас с того берега, но виду не подали - купались да гоготали, хитрецы».
Голозадые немцы не страшили, а скорее смешили. Ну что за солдат без формы? Так, недоразумение и только.
Первым хмыкнул Иван, за спиной осторожно хохотнул кто-то еще. Следом засмеялись остальные бойцы. Сначала робко и сдержанно. Затем все громче и громче. И вот уже ржали все. И наши и немцы. До слез, до кашля, до судорог.
Хрипатый хохотал, сгибаясь пополам. И если бы не винтовка, на которую он опирался, от смеха упал бы.
Один из хохочущих немцев, рыжий здоровяк, обдрыстанный конопушками, указал автоматом на винтовку:
- Waffen hinlegen! [3]
- Чего? – сквозь смех переспросил немца хрипатый.
Тот повторил:
- Waffen hinlegen!
Шагнул вперед и вырвал у хрипатого винтовку.
- Чего это он? А? – растерянный боец оглянулся на товарищей.
- Оружие, говорит, брось, - пояснил из-за спины взводный. - В плен они нас берут…
Иван глянул на командира. Взводный вышел из рогоза без гимнастерки, сапог и портупеи, без нагана.
Пленных немцы повели на свой берег озера, усадили на землю на самом солнцепеке. Выставили часового.
Из воды вылезли несколько фашистов, подошли к сидящим. Спросили у часового:
- Russische Partisanen? [4]
Засмеялись:
- Keine – Exhibitionisten! [5]
Рыжий нашел в рогозе офицерскую форму и сапоги. Бросил перед пленными в пыль. Заорал, дико выпучив рыбьи, без век, глазки:
- Deren Form? Wer ist der Kommandant? [6]
Кивнул стволом в одного, другого:
- Sie? [7]
Красноармейцы молчали, стараясь не смотреть на автомат, понуро опустили головы к коленям.
Рыжий трепанул за шиворот хрипатого, ткнул автоматом в лицо, рассек до кровищи губу:
- Sie Kommissar? [8]
- Нет-нет! Я не комисса-а-ар! – заверещал хрипатый, брызгая на гимнастерку кровью.
Рыжий передернул затвор:
- Sie Kommissar!
- А-а-а-а! Не-е-ет! Я не комиссар!
Хрипатый по-собачьи на четвереньках подскочил к взводному, ткнул его в грудь:
- Он командир! – заплакал, - он это, он…
Взводный с отвращением отпихнул его:
- Сука…
Поднялся в полный рост перед немцем:
- Ну, я командир…
Рыжий удивленно оглядел чернявого взводного:
- Jude? [9]
- Нет, грузин.
- Jude. Näherkommen! [10]
Взводный подошел к немцу.
- Я не еврей.
Рыжий оглядел внимательно фигуру и лицо взводного, заглянул в темные маслины глаз и повторил уверенно:
- Jude!
Вытолкнул командира автоматом из круга пленных, отвел к окопу под деревьями и ударил короткой очередью в грудь.
Иван видел, как взводный рухнул в окоп. Его обдало жаром: «Господи, боже мой, человека убил, как муху прихлопнул! Ужас-то какой…»
После обеда немцы пригнали ещё несколько групп пленных, усадили всех вместе. Вещмешки отняли и свалили в кучу.
Рыжий принялся вытряхивать сидоры. Носком сапога рылся в нехитром солдатском барахле. Топтал белье и книжки устава. Откидывал в сторону кисеты, ладанки, иконки.
К вечеру пленных построили в колону и повели в дивизионный сборный пункт - дулаг. Путь не дальний, но пока добрались, стало смеркаться.
Дулаг оказался глубоким оврагом, наскоро обнесенным проволокой. В низу пленные, а на краях, под навесами, часовые. Пленных спихнули в овраг уже в темноте.
Среда.
Ночью пошел дождь. Тихо начался с редких капель, а затем набрал силу и ударил.
Иван быстро промок и замерз: «Эх, дед, хоть бы раз ошибся ты со своими приметами…»
Дождь лил, не переставая, и скоро стал заливать овраг. Пленные стояли по колено в воде.
- Мы все тут утонем! – Иван узнал по голосу хрипатого.
Пленные заволновались, накатили на склон, пытаясь подняться повыше, к проволоке. Но на мокрой глине не устоять и люди сползали по скользкому склону на дно. Падали в грязь. Сбивали с ног стоявших внизу. Поднялся шум и гвалт. Вскоре все уже копошились в грязной жиже, взбитой тысячей ног.
Немцы завели пару грузовиков, подкатили к колючей проволоке, осветили овраг.
- Halt! Halt! [11] – закричали часовые. Выстрелили навскидку, сбили несколько человек со склонов. Пленные в ужасе кинулись на дно оврага.
Иван, повинуясь движению толпы, тоже бросился вниз. В прыжке сбил хрипатого с ног, вцепился в горло, навалился всем телом, вдавил лицом в жижу: «Сдохни, Иуда, сдохни!», - и держал, пока он не затих.
Оттолкнул тело, огляделся. Овраг споро наполнялся водой и уже походил на небольшую речушку. Течение отнесло их к дальнему лагерному забору вместе с трупами.
Поднимаясь на ноги, Иван схватился за заборный столб. Почувствовал, как гуляет подмытая водой опора, провисает колючка. «Бежать прямо сейчас!» - полыхнула мысль.
Иван навалился плечом на столб, качнул несколько раз. Схватился за скользкую древесину и, обдирая руки колючкой, потянул что было сил. Столб нехотя подался и лег на воду.
Иван перешагнул проволоку и растворился в темноте.
Четверг.
Он проснулся поздно. Сладко потянулся под шинелью: «Эх, баньку бы теперь!»
Высокое солнце стояло в небе на тонких ножках лучиков, провалившихся в дыры на крыше сарая. Лучи топтали чердачную пыль, и она взвивалась к небу сверкающими искрами.
После побега Иван ночь и день шел на восток. По пути, на местах недавних боев, подобрал винтовку, ремень с патронташем полным патронов, шинель и пилотку. И даже нашел сидор с сухарями: «Теперь меня голыми руками не возьмешь!»
Впервые за несколько дней поел и уснул, сытый, на чердаке полуразрушенного сарая.
Пятница.
- Стой! Кто идет? – окрикнул Ивана из-за кустов решительный голос.
- Свои!
- Свои у меня за спиной, а оттуда только фашисты идут!
За кустами клацнул затвор.
- Да свой, я, братцы, свой! – обратился к кустам Иван. - Из окружения иду…
- Ну-ну, окруженец, подойди ближе, поглядим на тебя, - уже другой голос позвал Ивана. – Винтовку ток с мешком на месте оставь…
Пятница.
Ивана промурыжыли полдня в сарае с другими задержанными, прежде чем вызвали на допрос. Допрашивал его худой, уставший особист с красными, цепкими глазами. Он много курил. После крепкой затяжки долго кашлял. Щурил глаза. Тер их пальцами.
- Книжка красноармейца где?
Иван протянул офицеру бурый ком:
- Дождь был товарищ командир…
- Ну, и как все было на самом деле?
Иван в который раз принимался рассказывать о том, как немцы бомбили эшелон, как бежал в лес и заблудился, шел к своим. О плене он не обмолвился и словом: береженого бог бережет.
Суббота.
Утром разношерстный народ, прошедший проверку, вывели на построение и зачислили в сводную роту.
Ивана взводный отправил помогать артиллеристам.
Командир расчета 45–миллиметрового орудия вручил Ивану лопату:
- Копай!
Весь день Иван копал с артиллеристами сырую, тяжелую после дождей землю: основную огневую позицию, запасные. Таскал ящики со снарядами. К концу дня ладони горели огнем, ломило спину.
Уснул тут же, на снарядных ящиках.
Воскресенье.
Хотя немцев ждали, появились они совершенно неожиданно. На дорогу перед окопами, из леса выкатился мотоцикл с коляской. Треснули вразнобой выстрелы. Захлопотал наш пулемет. Мотоцикл, перевернулся в кювет и загорелся.
В окопах закричали «Ура!»
Но тут появился фашистский танк. За ним другой. Гулко выстрелили из двух стволов. Земля ударила под коленки - Иван упал на дно окопа.
Кто-то сказал:
- Амба!
Неожиданно ответила сорокапятка. Иван слышал звонкий голос командира расчета:
- Заряжай!
- Огонь!
Пушка трижды ударила по танку. С третьего снаряда он загорелся. Второй танк попятился назад.
Командир орудия спрыгнул в окоп, пнул Ивана по подошвам:
- Ваня не спи!
Пушкари споро собрались и потащили орудие на новую позицию. Иван толкал пушку изо всех сил. Винтовка била по ногам и спине.
Танкисты наконец увидели орудие - взрыв подхватил Ивана, выбросил из окопа, швырнул на бруствер. Очумевший от удара, не слышащий ничего вокруг, поднялся он на ноги, оглядывая себя: «Больно! Больно как! Я живой?.. Огонь в груди…»
Рассвет следующего дня он встретил в медсанбате.
[1] Händehoch! – Руки вверх!
[2] Ergib dich! – Сдавайся!
[3] Waffen hinlegen! – Бросай оружие!
[4] Russische Partisanen? – Русские партизаны?
[5] Keine – Exhibitionisten! – Нет – эксгибиционисты!
[6] Deren Form? Wer ist der Kommandant? – Чья форма? Кто командир?
[7] Sie? – Ты?
[8] Sie Kommissar? – Ты комиссар?
[9] Jude? – Еврей?
[10] Näherkommen! – Подойди!
[11] Halt! – Стой!
Дорогие читатели, буду бесконечно благодарен за ваши отзывы и рецензии. Если вам понравилось прочитанное – ставьте лайк. Автору приятно, а вам – плюс в карму. Вы можете поддержать автора и стимульнуть его творческую активность подбросив сколько можете «на чернила» по указанным в профиле реквизитам – карта Сбербанка РФ 2202 2007 2437 0919.
© Copyright: Владимир Цимбалистов
.
ЛитСовет
Только что
