Читать онлайн
"Летят перелётные птицы"

От автора

Работа является продолжением очерка «Б. Пастернак - баловень Судьбы или её жертва? Штрихи к портрету», информационным и логическим дополнением к нему. Сюда вошли все те мысли и факты, цитаты, стихи и выдержки из биографий мэтров советской русскоязычной литературы, которые не уместились туда, оказались там попросту лишними. Но оставлять которые без внимания нынешней читающей публики, тем не менее, мне показалось и неправильным, и нечестным. Перед матерью-Россией, прежде всего, - и перед самим собой…

«Бог в человечестве определяется верой. Вера в своего, национального и только этой нацией понимаемого и чувствуемого бога - это и есть ИУДАИЗМ, еврейская вера в Бога евреев. ОТСЮДА начинается отсчёт всего остального - всего остального, что случилось, случается и может случиться с человечеством, с каждым народом и каждым человеком, как это случилось, случается и ещё случится с евреями» /А.Найман, газета «Сегодня» от 18.05.1994 года /…

«…Введёт тебя Господь, бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с большими и хорошими городами, которых ты не строил. И с домами, наполненными всяким добром, которых ты не наполнял, и с колодезями, высеченными из камня, которых ты не высекал, и с виноградниками и маслинами, которых ты не садил…» (Второзаконие; VI, 6-11)

«Мы живём на чужбине и не можем заботиться об изменчивых вожделениях совершенно чуждых нам стран…

Израильтяне! Куда бы ни разбросала вас судьба, по всем концам земли, всегда смотрите на себя, как на членов избранного народа…

Сеть, раскидываемая Израилем поверх земного шара, будет расширяться с каждым днём, и величественные пророчества наших священных книг обратятся, наконец, к исполнению…

Уж не далёк тот день, когда все богатства земные перейдут в собственность детей Израиля!...» /Кремье, один из создателей “всемирного израильского союза” /.

«Печати русской доброхоты,

Как всеми вами, господа,

Тошнит её - но вот беда,

Что дело не дойдёт до рвоты».

Ф.И.Тютчев

Часть первая

«Единственный способ борьбы Света с Тьмою - это быть светом, гореть, разгораться и сверкать - до той степени, когда становится наконец светло и всем всё видно. Победоносный свет возвращает человеку зрение: только с этого момента начинается сознательная и ответственная для человека жизнь… Вероучители начинали с себя. И распущенный народ поражался…» М.О.Меньшиков

1

Я родился в середине прошлого века, 14 февраля 1958 года - если быть совсем точным; появился на свет Божий в глухой русской деревне на юге Тульской области. Сознательную жизнь, которая хорошо отложилась в памяти, начал вести с 15-ти лет, с 1973 года, когда приехал учиться в Москву - в колмогоровскую физико-математическую спецшколу-интернат… Там я остался один, без родителей, и должен был, хочешь, не хочешь, но начинать учиться жить уже самостоятельно - становиться “большим”. До этого момента я был ребёнком, фактически.

Но это в данном случае - не главное: не об этом речь. Главное в моей биографии то, что Русскую литературу я, будущий профессиональный математик, “сухарь” по идее, или ходячий калькулятор-программист, очень любил со школьной скамьи ещё, и школьную программу хорошо знал, на твёрдую пятёрку. Хотя учительница моя, наш завуч школы Старцева Елена Александровна (низкий поклон ей и тысяча благодарностей, если ещё жива и здорова, и Царствие Небесное, если умерла!), учительница мне неизменно четвёрки по литературе ставила из-за моего плохого правописания, - и, тем не менее, частенько зачитывала мои сочинения перед классом, которые ей нравились.

Я не был в обиде на неё и её четвёрки - ни грамма! Они ни сколько настроения мне не портили (о золотой медали я никогда не думал) и не мешали родную великорусскую литературу любить и ценить - никак не меньше физики и математики. Эта моя любовь мне передалась от матушки, безусловно, фанатичной и истовой патриотки России каких ещё поискать, боготворившей всю Русскую классику, с Пушкина начиная, хорошо знавшей её и с малолетства заставлявшей меня и брата читать и запоминать прочитанное, ходить в районную библиотеку, - что я и делал.

Однако ж, при этом при всём, в школе - и в своей родной богородицкой, и в московском спец’интернате - я про Пастернака, Мандельштама, Ахматову и Цветаеву ничего совершенно не знал. Абсолютно! Мало того, впервые услышал их имена лишь на старших курсах Университета, и то - случайно. А познакомился с их жизнью и творчество и вовсе в зрелые годы. И не потому что не хотел того, а потому что эти авторы в советское время были запрещены и практически не издавались и не продавались… Почти ничего не знал я и про Багрицкого с Безыменским, про Маршака, Светлова и Чуковского - поэтов-евреев первой волны: они к середине 1970-х годов давно лежали в могиле и не были никому нужны, важны и интересны.

Зато к моменту моей сознательной самостоятельной жизни я чуть ли не каждый Божий день слышал по радио и по телевизору фамилии Евтушенко, Рождественского, Ахмадулиной, Вознесенского и Окуджавы. Про них говорили самые восторженные слова дикторы и ведущие передач, стихи их читали самые известные актёры, а самые известные исполнители пели песни, написанные на их слова. Словом, складывалось впечатление у обывателей, к которым принадлежал и до сих пор принадлежу и я, что кроме этой обласканной Властью и СМИ пятёрки в Советском Союзе больше и поэтов-то не было никаких. Чудеса да и только, не правда ли?! Ведь в это же самое время продолжали жить и работать, “сеять разумное, доброе, вечное” прекрасные русские стихотворцы - Леонид Мартынов (1905-1980), Николай Тряпкин (1918-1999), Сергей Орлов (1921-1977), Сергей Викулов (1922-2006), Николай Старшинов (1924-1998), Юлия Друнина (1924-1991), Егор Исаев (1926-2013), Владимир Соколов (1928-1997), Александр Романов (1930-1999), Анатолий Жигулин (1930-2000), Анатолий Передреев (1932-1987), Станислав Куняев (1932), Ольга Фокина (1937). А в первой половине 1970-х, когда я был ещё маленький и несмышлёный, скончались поистине ВЕЛИКИЕ Александр Твардовский (1910-1971), Николай Рубцов (1936-1971) и Михаил Исаковский (1900-1973); Александр Яшин (1913-1968), Ярослав Смеляков (1913-1972), Алексей Прасолов (1930-1972) и Борис Ручьёв (1913-1973). Но про них - молчок, будто бы их и не рождалось на Свете. Будто бы я не на Русской Земле тогда жил и рос, а на территории Израиля-Иудеи…

2

Далее стоит сказать, что я, молодой москвич: ученик и студент сначала, а потом и научный сотрудник, - воочию видел и отлично помню, как вся эта столичная литературная богема (“еврейской мафией” мы её меж собой называли) с Евгением Евтушенко во главе царствовала все последние советские годы. И происходило это почти буквально, сиречь “товарищи” жили в СССР по-царски, катались как в масле сыры. Перечисленная пятёрка - Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина, Вознесенский и Окуджава - не сходила с телеэкрана, с журнальных и газетных страниц, повторю, премии и награды как фантики обильно собирала по мiру и по стране, или как пустые бутылки бомжи собирают; даже порой уставала их получать и в шкафы под стекло прятать. Не проходило и недели, чтобы кого-то из них не славили и не превозносили, не ставили народу в пример. Генсека Брежнева Леонида Ильича тогда меньше упоминали, казалось, руководителя страны, чем эту пустую и праздную, вертлявую и мафиозную публику. А за границей эти парни бывали чаще, наверное, чем я у себя на родине в Богородицке. Хотя по молодости я туда регулярно и много ездил, когда мои родители были живы и здоровы ещё. Но всё равно эти “перелётные птицы” количественно заметно превосходили меня - вынужденного туриста…

В 1990-е годы, в период ельцинского лихолетья, накупив на книжных развалах Москвы сборники стихов с биографиями этих Сионом раскрученных деятелей-рифмоплётов, шестидесятников так называемых, я получил возможность познакомиться с каждым из этой пятёрки лично. Пусть и поверхностно только - “по диагонали” что называется. Но мне и этого было вполне достаточно, чтобы составить о каждом своё собственное мнение и впечатление. А большего внимания, чем “диагональ”, они и не стоят со стороны православных русских людей, если вообще стоят чего-то. Нам надобно уделять всё внимание своим русским писателям и поэтам, которыми не оскудела наша земля - и никогда не оскудеет, надеемся…

«Ну и какое же мнение сложилось у автора, интересно будет узнать?» - может спросить читатель. Да такое же, - отвечу, - какое у меня сложилось и после знакомства с Борисом Пастернаком, точь-в-точь. Писать стихи эта пятёрка умела - спору нет. Писала их иногда качественно и грамотно. Но только сами-то их стихи какие-то уж больно чужие были, написанные не русскими людьми. Не грели они душу мне, энергией и крепостью духа не заряжали. Какой там! Скорее даже наоборот - отнимали надежду, веру и силы своим пессимизмом, стенаниями и себялюбием, своей рефлексией вечной, паталогической зацикленностью на самих себя и своих копеечных проблемах, которые мы, великороссы, и проблемами-то не считаем - считаем за пустяки. А главное - своим махровым безверием и космополитизмом они меня убивали и до сих пор убивать продолжают, когда их песни порою слышу, которых я не терплю, от чего я всегда шарахаюсь и зверею.

А если и было у этой пятёрки что-то действительно стоящее, патриотическое и духоподъёмное: «Кавалергарды» и «Десятый наш десантный батальон» у Окуджавы или «Казнь Стеньки Разина» у Евтушенко, - то с уверенностью можно ПРЕДПОЛОЖИТЬ, что эти ушлые и гнилые хлопцы сии великие вещи у кого-то спёрли и присвоили себе. Чтобы прогреметь-прославиться на весь Белый Свет! Потому что патологический русофоб и мизантроп Окуджава - это «Арбат…», это «Живописцы, окуните ваши кисти…», это «Виноградная косточка». Понимай - это та нуднятина и тоска, от которой зубы болеть начинают и настроение в два счёта портится. У меня, во всяком случае! Не мог этот “тоскливый дятел” с абхазской фамилией, ненавидевший весь Белый свет, писать патриотических и духоподъёмных песен, не мог! Как хотите!... А Евтушенко было вообще на всё и на всех наср…ть, кроме денег и славы. Что ему Русская история и Русский народ, и Великий Русский воевода?! - которому подлецы-Романовы присвоили уничижительную кличку “Разин” после победы над ним. Безродного космополита-Евтушенко это никогда не интересовало и не волновало ни в малой степени, это противоречило всему его погано-продажному естеству. Так я всегда считал, и всегда так считать буду!...

3

И, тем не менее, из этой раскрученной Властью пятёрки советских поэтических богов-олимпийцев самое сильное и неизгладимое впечатление произвёл на меня тогда Е.А.Евтушенко (1932-2017 гг.). И своим творчеством необъятным и многогранным, и своей биографией умопомрачительной, которая является эталонной на скромный авторский взгляд в смысле вертлявости, угодничества и цинизма, без-принципности, без-совестности и конформизма, - в смысле продажности. В этом плане он заметно выделялся из всех: перещеголять-переплюнуть его было сложно, если вообще возможно. Именно за эти свойства характера он, начиная с 1952 года, когда впервые появился на литературном Олимпе, как набатный колокол в СССР гремел и уже через 11 лет (в 30-летнем возрасте!) был выдвинут советскими евреями на соискание Нобелевской премии…

Удивительный всё-таки был “товарищ” - этот Евгений Александрович, - прохвост и жучило, каких поискать, настоящий оборотень и деляга от литературы, “волчонок”, выросший в волчище. Вполне вероятно, что он такой вообще был единственный и неповторимый в нашей Русской Истории, в сравнение с кем Остап Бендер или гоголевский Иван Александрович Хлестаков - детишки малые и несмышлёные.

В зрелом возрасте в книге воспоминаний Евтушенко скажет про себя так:

«Я писал не чернилами, а молоком волчицы, спасавшей меня от шакалов. Не случайно я был исключён из школы с безнадежной характеристикой – с “волчьим паспортом”. Не случайно на меня всегда бросались, чуя мой вольный волчий запах, две собачьи категории людей, ущербно ненавидящие меня – болонки и сторожевые овчарки (профессиональные снобы и профессиональные “патриоты”)… Шестидесятники – это Маугли социалистических джунглей» /Евтушенко Евгений. Волчий паспорт. М., 1998/.

Ну-у-у, со “сторожевыми овчарками” всё понятно - это руководство СП СССР. А вот “болонками” он называл, как думается, литераторов типа Иосифа Бродского, Александра Зиновьева и Натальи Горбаневской, которые на дух не переносили его, всегда считая, и обоснованно, что от Евтушенко сильно “пованивает коридорами большой идеологии и КГБ, стукачеством и карьеризмом”...

4

Надо сказать, что патологической ловкостью и угодничеством Евтушенко был окружён и пропитан с рождения, впитал это всё с молоком матери, как в таких случаях говорится. Ибо матушка его, Зинаида Николаевна Евтушенко, выйдя замуж за Александра Рудольфовича Гангнуса и родив от него единственного сына Женю, не стала давать тому еврейскую фамилию отца, а дальновидно присвоила свою, хохлацкую, хорошо понимаю, видимо, что с такой “поганой” и “гнусной” фамилией её сына ждут большие проблемы в будущем… И в начале войны Зинаида Николаевна тоже словчила, омолодив своего сынишку на год, чтобы получать на малолетку побольше льгот и пособий все четыре военные года. Та ещё была аферистка-артистка, заслуженная деятельница культуры РСФСР, между прочим, в которую и пошёл сын…

В 1944 году провинциальная семья Гангнусов перебралась на ПМЖ в Москву, что лишний раз свидетельствует о наличие крепких еврейских связей у родителей будущего поэта, без которых этого счастливого переезда не случилось бы никогда.

В школе, и в эвакуации, и в Москве, маленький Евтушенко учился скверно, хуже всех, был умственно-отсталым с рождения, или со странностями, если сказать помягче и покультурнее; да ещё и агрессивным и ядовитым вдобавок, прирождённым пакостником-разрушителем, с малолетства озлобленным на сверстников и учителей. Не удивительно, исходя из этого, что в старших классах (1948 год) он совершил из ряда вон выходящий проступок (который современные его почитатели и исследователи упорно опровергают!) - поджёг школьный журнал с отметками, чтобы скрыть свои двойки, наверное, и заодно ненавистным учителям отомстить, его третировавшим и унижавшим. За это он был немедленно и с позором отчислен из столичной 607-й школы, да ещё и с “волчьим билетом”, так что среднюю школу он не закончил. Так балбесом и прожил жизнь с 8-летним образованием, ненавидя весь Белый свет и его обитателей!

Поскольку после того инцидента 15-летнего сильно проштрафившегося паренька никуда не принимали учиться и работать, его отец, Александр Рудольфович, чтобы сгладить преступление и замести следы, отправил сына с рекомендательным письмом в геолого-разведывательную экспедицию в далёкий Казахстан, где он и болтался несколько лет, выправлял себе сильно покосившуюся биографию. Затем он какое-то время работал на Алтае.

В возрасте 20-ти лет возмужавший Евтушенко благополучно вернулся в Москву, под крыло родительское. Мало того, едва появившись в столице, он, умственно-отсталый “волчонок”, умудрился выпустить каким-то хитрым манером (с евреями в хитрости и плутовстве мало кто посоперничает и сравнится) первую книжку стихов «Разведчики грядущего», в которых на все лады восхвалял Сталина как Вождя народов, кто был тогда ещё жив и в силе. Так, например:

«…В бессонной ночной тишине

Он думает о стране, о мире,

Он думает обо мне.

Подходит к окну. Любуясь солнцем,

Тепло улыбается он.

А я засыпаю, и мне приснится

Самый хороший сон».

Какие-то уж очень интимные строки, не правда ли! Получается, что даже хорошим и крепким сном советские люди и сам Евтушенко были обязаны Иосифу Виссарионовичу!

Или вот такие строфы ещё:

«Я знаю, вождю бесконечно близки

мысли народа нашего.

Я верю, здесь расцветут цветы,

сады наполнятся светом,

ведь об этом мечтаем я и ты,

значит, думает Сталин об этом.

Я знаю: грядущее видя вокруг,

склоняется этой ночью

самый мой лучший на свете друг

в Кремле над столом рабочим».

«Я верю», «Я знаю», «Я чувствую»… Патетика благоговейных личных сердечных переживаний тут зашкаливает!... Но и этого молодому рифмоплёту и холую кажется недостаточным. Поэтому он дальновидно добавил сюда ещё и северных жителей эвенков, которые, по его мнению, тоже были полны через край евтушенковским обожанием:

«Слушали и знали оленеводы эвенки:

Это отец их Сталин им счастье вручил навеки».

За эти вот пошлые и слащаво-приторные панегирики Вождю его - дебильного двоечника и нетяга без аттестата зрелости, единственный случай в Истории СССР! - сразу же приняли в Литературный институт имени А.М.Горького и, одновременно, - в члены Союза писателей СССР, минуя обязательную для всех ступеньку кандидата в члены СП. Карьера головокружительная и чумовая, согласитесь, друзья, для недоделанного сопляка-недоучки, которой, карьере, любой талант позавидует! Просто так и само собой, ясное дело, такие удивительные вещи не происходят: их кто-то исподволь готовит, за ними кто-то из сильных мiра сего стоит. Молодого, циничного и без-принципного Евтушенко его тайные кураторы-кукловоды выводили на главные роли в идеологической и агитационно-пропагандистской сфере советской страны. Это и дураку было понятно!

В 1990-е годы Евтушенко оправдывался в своей мемуарной книге «Волчий паспорт» (уникальной по своей очевидной лживости, сочетающейся с каким-то дремучим невежеством):

«…я очень хорошо усвоил: чтобы стихи пошли (понимай: могли попасть в печать в послевоенные годы - А.С.), в них должны быть строчки о Сталине» /Евтушенко Евгений. Волчий паспорт. М., 1998, с. 73/.

Но это, извините, - примитивная, наглая и откровенная ложь, как, впрочем, и всё, что с его языка слетало или ложилось в строку. Одновременно с ним тогда входили в большую литературу, то есть начинали издавать свои первые книги выдающийся русский историк и публицист В.В.Кожинов и большой русский поэт Владимир Соколов, которые ни разу не упомянули Сталина в произведениях, не пропели ему осанну. И не потому, что были анти-сталинистами, нет! Скорее наоборот даже! Просто оба считали, и справедливо, что добиваться “творческих успехов” откровенным угодничеством и подхалимажем, если не сказать жополизством, как-то не достойно творца!

---------------------------------------------------------

(*) «Евтушенко, “задушевно” превознося Сталина, конечно же, сознавал, что это способ добиться громкого “успеха” без подлинного творческого труда… И он сразу же обрёл статус “ведущего молодого поэта”, начал выступать “в одном ряду” с тогдашними “мэтрами”, - например, на считавшейся наиважнейшей дискуссии о Маяковском в январе 1953 года, где ему предоставили слово единственному из его поколения, - стихи его стали публиковаться в газетах рядом со стихами самых “маститых” (разумеется, с официальной точки зрения) и т.д. В частности, будучи “незаконно” (без аттестата) принят в Литинститут, он не счёл нужным в нём учиться, ибо сам уже стал, в сущности, “маститым”…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1939-1964). ЭКСМО-ПРЕСС. Москва 2002, стр. 264/

---------------------------------------------------------

Горячие поклонники Евгения Александровича могут автору возразить, что Сталина в те годы славословили-де и русские стихотворцы - Исаковский (1945 год) и Твардовский (1949 год). Про еврея-Пастернака и не говорю: тот воспел гений Сталина аж в 1935 году, то есть сразу после коллективизации!

Всё правильно, и всё так! Тут особенно и не поспоришь! Но только хочу заметить, что Пастернак, Исаковский и Твардовский стали мэтрами задолго до панегирик Вождю, которые им в смысле житейских выгод и славы не очень-то и требовались… А потом перечисленная троица (это и к Пастернаку относится в какой-то мере), славя Сталина до небес, исходила из своих собственных глубоких убеждений, которые не сильно менялись с годами. А вот в сочинениях (и поступках) Евгения Евтушенко выражалось не его УБЕЖДЕНИЕ, которого никогда не было по сути, а та или иная ПОЗИЦИЯ, которая резко и кардинально менялась в зависимости от изменений господствующей в стране идеологии, от политической моды.

В подтверждение хочется привести один очень показательный и красноречивый пример. Сталина не стало 5 марта 1953 года (в действительности - 1 марта), как известно. А уже в следующем 1954-м году, в мартовском номере возглавляемого им журнала «Новый мир», к первой годовщине смерти Вождя - понимай, Александр Трифонович Твардовский публикует новый фрагмент из своей поэмы «За далью даль». В нём, фрагменте, он фактически выступил против генеральной линии партии, а значит - против Верховной власти в СССР. Публикация, плюс к этому, “демонстративно” открывала номер журнала. Вот этот замечательный фрагмент:

«…И все одной причастны славе,

Мы были сердцем с ним в Кремле.

Тут ни убавить, ни прибавить -

Так это было на земле.

И пусть тех дней минувших память

Запечатлела нам черты

Его нелёгкой временами,

Крутой и властной правоты.

Всего иного, может, боле

Была нам в жизни дорога

Та правота его и воля,

Когда под танками врага

Земля родимая гудела,

Неся огня ревущий вал,

Когда всей жизни нашей дело

Он правым коротко назвал.

Ему, кто вёл нас в бой и ведал,

Какими быть грядущим дням,

Мы все обязаны победой,

Как ею он обязан нам.

Да, мир не знал подобной власти

Отца, любимого в семье.

Да, это было наше счастье,

Что с нами жил он на земле».

Или такие строчки:

«Мы звали – станем ли лукавить? –

Его отцом в стране-семье.

Тут ни убавить,

Ни прибавить, -

Так это было на земле».

Или, наконец, такие:

«…Но кто из нас годится в судьи –

Решать, кто прав, кто виноват?

О людях речь идёт, а люди

Богов не сами ли творят?...

Кому пенять!

Страна, держава

В суровых буднях трудовых

Ту славу имени держала

На вышках строек мировых…»

Твардовский хорошо понимал, вероятно, на что шёл, публикуя такое - и не ошибся в предчувствиях и предположениях. Почти сразу же после этого началась травля поэта в прессе. А в августе 1954-го года он был снят с поста главного редактора «Нового мира» и заменён Симоновым…

Следует сказать ещё, напоследок, что процитированные только что строки (пусть и с некоторыми изменениями) Твардовский переиздавал до самой своей кончины (последнее прижизненное издание вышло в 1970 году). Из чего следует, что УБЕЖДЕНИЯ Поэта, отражавшиеся в стихах, хотя и развивались со временем: тупым “бараном” он не был, - однако ж не представляли собой легко заменяемую в зависимости от изменения идеологического курса Власти ПОЗИЦИЮ, как это было у вертлявого циника и прохвоста Евтушенко…

5

В первый сборник стихов 20-летнего Евтушенко вошли стихотворения, восхвалявшие не одного только Сталина. Целая глава поэмы «Казанский Университет» посвящена В.И.Ленину. Из чего следует, что оборотистый делец-Евтушенко “одной хлопушкой решил убить двух мух” - прославить обоих вождей мiровой революции сразу, не ждать другого случая.

Фрагмент поэмы «Казанский университет» хочется здесь привести полностью, избавить тем самым читателей от утомительных поисков по библиотекам, электронным и бумажным, - чтобы они смогли воочию удостовериться и убедиться политической изворотливости начинающего поэта.

ПЕРВЫЙ АРЕСТ
Из поэмы «Казанский университет»

Косит глазом конь буланый
и копытами частит.
Арестованный Ульянов
не особенно грустит.

Почему должно быть грустно,
если рот хотят зажать?
Пусть грустят в России трусы,
кого не за что сажать.

Рот пророческий, зажатый
полицейским кулаком, -
самый слышимый глашатай
на России испокон.

Страшно, брат, забыть о чести,
душу вывалять в дерьме,
а в тюрьме не страшно,
если цвет отечества в тюрьме.

В дни духовно крепостные,
в дни, когда просветов нет,
тюрьмы - совести России
главный университет.

И спасибочко, доносчик,
что властям, подлец, донёс,
и спасибочко, извозчик,
что в тюрьму, отец, довёз.

Вот уже её ворота.
Конь куражится, взыграв.
Улыбается Володя.
Арестован - значит, прав.

Благодушный рыхлый пристав
с ним на «вы», а не на «ты».
У него сегодня приступ
бескорыстной доброты.

Мальчик мягкий, симпатичный,
чем-то схож с его детьми.
Сразу видно - из приличной,
из начитанной семьи.

Замечает пристав здраво:
«Тюрем - много, жизнь - одна.
Что бунтуете вы, право?
Перед вами же стена...»

Но улыбка озорная

У Володи: «Да, стена,
только, знаете, - гнилая.
Ткни - развалится она».

Обмирает пристав, ежась:
«Это слышу я стрезва?
Неужели есть возможность,
что она того... разва...»

Для него непредставимо,
что развалится режим,
как давным-давно для Рима,
что падёт прогнивший Рим,

как сегодня на Гаити
для тонтонов Дювалье,
и в Мадриде на корриде,
и на греческой земле.

Топтуны недальнозорки.
Заглянуть боясь вперёд,
верят глупые подпорки,
что стена не упадёт.

А смеющийся Ульянов
ловит варежкою снег,
и летит буланый, прянув,
прямо в следующий век.

Там о смерти Че Гевары,
как ацтеки о богах,
мексиканские гитары
плачут, струны оборвав.

Но за ржавою решеткой
нацарапано гвоздём
по-Володиному чётко:
«Мы пойдём другим путём».

Может, слышится в Китае:
«Перед вами же стена...»,
а в ответ звучит: «Гнилая...
Ткни - развалится она».

И в отчаянном полёте
карусельного коня
продолжается, Володя,
вечно молодость твоя.

Бедный пристав - дело скверно.
Не потей - напрасный труд.
Что ломает стены? Вера
в то, что стены упадут!

Пафосное получилось стихотворение, не правда ли, у начинающего рифмоплёта, заострённо-холуйское и лакейское. Владимиру Ильичу, будь он тогда ещё жив, оно бы точно не понравилось: он не любил угодников и холуёв.

Надо сказать, что ранним стихам Евтушенко (таким, к примеру, как «Партбилеты», «Коммунары не будут рабами» и другим) вообще были присущи густая патетика, чрезмерный оптимизм и могучая вера в светлое коммунистическое будущее, за счёт чего он, собственно, так стремительно и взлетел наверх, к большим деньгам и славе. Так, в одном из своих искромётно-пропагандистских произведений он писал:

«Если мы коммунизм построить хотим,

трепачи на трибунах не требуются.

Коммунизм для меня - самый высший интим,

а о самом интимном не треплются…»

По заверениям самого Евгения Александровича, всё это якобы было следствием тлетворного влияния пропаганды на его молодое и податливое естество. Но только вот люди с совестью и со стержнем внутри воспринимали его угодливый коммунистический энтузиазм совсем-совсем по-другому. Режиссёр Андрей Тарковский, к примеру, прочитав «Казанский университет», в своих дневниках с брезгливостью написал про Евтушенко следующее:

«Случайно прочёл… Какая бездарь! Оторопь берёт. Мещанский Авангард <…> Жалкий какой-то Женя. Кокетка <…> В квартире у него все стены завешаны скверными картинами. Буржуй. И очень хочет, чтобы его любили. И Хрущёв, и Брежнев, и девушки…»

А вот что пишет про молодого Евтушенко С.Ю.Куняев, главный редактор «Нашего современника»:

«В те времена (молодые годы - А.С.) он казался мне талантливым русским парнем с авантюрной жилкой, с большим, но ещё не отвратительным тщеславием, с нимбом фортуны, колеблющимся над его светловолосой головой… Взгляд только настораживал: расчётливый, холодноватый, прибалтийский. Раздражала разве что естественная, природная, неистребимая пошлость его чувств и мыслей - о стихах, о политике, о женщинах, о чём угодно. Но не такой уж это роковой недостаток, особенно в молодости. Да и кто знал, что подобное свойство его натуры с годами будет укореняться в ней всё глубже и прочнее…»

Часть вторая

«История только пишется чернилами, а делается она кровью».

К.П.Победоносцев

«Прощать и забывать – значит выбрасывать за окно приобретённый опыт!!!»

Б.К.Зайцев

1

Ну а дальше… дальше, чтобы лучше понять жизнь и судьбу оборотистого дельца Евтушенко, наделённого поэтическим даром, надо обратиться к Истории СССР и рассказать по возможности коротко, “в двух словах”, что происходило в нашей стране в послевоенные годы - последние в жизни И.В.Сталина. Без этого никак нельзя по-настоящему полно и глубоко оценить всю степень угодливости и продажности молодого столичного пиита, напряжённо державшего с 20-летнего возраста нос по ветру.

Итак, И.В.Сталин смертельно устал, одержав Великую Победу над осатаневшей коричневой Европой. Война отняла у него, старика, огромное количество сил - физических и духовных. Когда она закончилась, ему ведь было уже 67 лет - почтенный возраст, не правда ли. Отдохнуть бы ему и расслабиться, уйти на покой, предварительно передав дела молодым приемникам… Но отдыхать, увы, было некогда - надо было восстанавливать разрушенную до основания страну, кормить и поить людей: в стране в 1946-47 годах свирепствовал страшный голод! А взамен горячей войны началась холодная, как на грех, грозившая в любой момент обернуться горячей: объединённый Запад, ведомый Англией и США, уступать и сдаваться нам не собирался даже и после Победы, вынашивал планы нападения на СССР. Американцы планировали, плюс ко всему, испепелить Советскую Россию атомными бомбами, которых у них во второй половине 1940-х годов было достаточно. И эта угроза была реальная, если судить по Японии, к которой (угрозе) надо было готовиться и собственное атомное оружие создавать побыстрей. Как и средства его доставки к цели - дальнюю стратегическую авиацию и межконтинентальные баллистические ракеты. Всё это висело на нём одном тяжеленой ношей - ВЕЛИКОДЕРЖАВНИКЕ-ПАТРИОТЕ - и не давало покоя и сна, отнимало последние силы. А молодые и талантливые руководители, которых выдвинула война, и которых приблизил к себе Сталин (А.А.Жданов, А.С.Щербаков, Н.А.Вознесенский, А.А.Кузнецов), странным образом умирали или же, по наветам ушлых коллег, превращались во “врагов народа”. А с такими Вождь не церемонился никогда! Народ и крепкое социалистическое государство для него всегда были святы!...

Историк Владимир Федотов про последние годы жизни Сталина пишет так:

«К XIX съезду партии Сталин подошел очень уставшим человеком. Внутренний надлом у него, видимо, начался после смерти Андрея Жданова в августе 1948 года. Секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, к тому времени второй человек в партии, был очень близок к вождю. Его утрата привела к душевному дискомфорту у Сталина, круг общения которого вынужденно сузился до «четвёрки»: Маленков–Берия–Булганин–Хрущёв. Они были хороши для вечерних застолий в Кремле и на ближней даче в Кунцево, но не более того. Правитель утратил своего последнего друга, с кем он мог быть более или менее откровенным. А лояльные “старики” Молотов, Микоян, Ворошилов начали его всё больше раздражать.

Не всё ладилось и в политике. Война на Корейском полуострове затягивалась. Американцы показали себя сильными и цепкими противниками, да и южнокорейское население не очень-то стремилось воссоединиться с “братьями на Севере”. Китай с многомиллионным населением собрался “идти своей дорогой”, и его руководство не горело желанием следовать директивам из московского Кремля. Не так уж благополучно обстояли дела в советской экономике: требовалось совершенствовать механизм хозяйственного управления. Но для этого нужна была проработка многих теоретических вопросов. Пришлось самому браться за политэкономию социализма, но силы были уже не те, да и постоянно отвлекали дрязги между членами Политбюро.

Не лучшим образом на настроениях населения сказалось знакомство с жизнью в европейских странах. Побеждённые жили комфортнее и сытнее победителей. Вновь развязались языки у творческой интеллигенции. Номенклатуру, её жен и детей одолевал мещанский быт. Поставленный на идеологию секретарь ЦК Михаил Суслов очень старался (вождь видел в нём перспективную фигуру), но был ещё слабоват, чтобы нормализовать - в сталинском понимании - духовную жизнь общества.

Вождю докладывали, что осмелели и почувствовали силу прошедшие фронт генералы. В своём кругу они вели “крамольные разговоры” и ставили под сомнение заслуги Сталина в годы войны как Верховного главнокомандующего (в этом преуспел Г.К.Жуков в первую очередь - А.С.). Некоторых, в том числе предвоенного замнаркома обороны Григория Кулика, пришлось расстрелять, чтобы припугнуть остальных. Помогло, но ненадолго…

Не всё было благополучно даже в МГБ. Виктор Абакумов, которого Сталин поднял до заоблачных высот, вроде и был лично предан, но начал становиться слишком самостоятельным, разобравшись в сложном механизме высшей власти. Берия, хоть и оставался по-прежнему весьма эффективен, доверия тоже не внушал. Кто-кто, а Коба душу кавказца знал хорошо (Берия был евреем по отцу, единокровным братом Лазаря Кагановича, о чём Сталин мог и не знать, что тщательно всегда скрывалось! - А.С.)… <К тому же> Лаврентий Павлович постоянно был в контакте с Маленковым и Хрущёвым, и их доверительные отношения не могли не настораживать.

На ум Сталину не могла не приходить и мысль о смерти, и он, посвятивший всю свою жизнь созданию “красной империи”, географически во многом совпадавшей с империей Романовых, искал того, кто мог бы заменить его, продолжить дело “собирания земель”. Эксперимент с Булганиным в качестве человека, который бы замещал вождя в Совете Министров СССР на время его длительных отлучек из-за прогрессирующей слабости, фактически не удался.

Как вспоминал Павел Судоплатов, в то время ответственный работник министерства госбезопасности, “Булганин всеми средствами старался избегать ответственности за принятие решений. Письма, требующие немедленной реакции, месяцами оставались без подписи. Весь секретариат Совета Министров был в ужасе от такого стиля работы, особенно когда Сталин, уехав на Кавказ в отпуск, возложил исполнение обязанностей Председателя Совета Министров на Булганина. Берия лично обратился к Сталину с просьбой ускорить прохождение через Булганина документов по атомной бомбе, находившихся в секретариате Булганина. Сталин разрешил своим заместителям подписывать самые важные постановления в обход Булганина. Так в Совете Министров возник прецедент создания бюро по различным направлениям работы правительства”.

В начале 1950-х Сталин решил провести и другой эксперимент - он обязал руководителей ряда министерств и ведомств подготовить себе дублеров из более молодых работников. Начинание вызвало у министров недовольство и скрытое сопротивление. На практике выполнение рекомендации найти достойную замену привело к профанации хорошей задумки вождя. Ушлые “номенклатурщики” преднамеренно предлагали себе на замену заведомо недалёких подчинённых. Сталинский министр сельского хозяйства Иван Александрович Бенедиктов, как представляется, очень правильно заметил по этому поводу: «Пожалуй, главным просчётом Сталина и было то, что он не сумел, а может быть, не успел подготовить себе достойную смену».

Действительно, Сталину не хватило очень немного, чтобы “разобраться” с образовавшейся номенклатурной кастой, которая в конце 80-х годов всё-таки загубила Советскую Державу, разменяв величие страны на личное благополучие, обретённое в ходе так называемой приватизации (“сторожа” сами и растащили общенародный скарб)…» /Владимир Федотов «Год 1953-й: операция “Преемник” »/…

Итак, хроническая усталость, старческие болезни и катастрофический упадок сил вынуждали Сталина бросать работу, надолго покидать Москву и отдыхать на юге, чтобы восстановиться. Понятно, что это не прибавляло ему авторитета в партии и правительстве. Это во-первых. А во-вторых, оставляемая им “на хозяйстве” четвёрка (Маленков-Берия-Булганин-Хрущёв) получала прекрасную для себя возможность в этот “счастливый” период времени проворачивать тёмные и грязные делишки, убирать людей Сталина и заменять их своими кадрами для грядущих кремлёвских битв.

История свидетельствует, что во второй половине 1950 года имел место почти 5-месячный “курортный загул” Сталина - с 2 августа до 22 декабря. Как раз в этот период был оперативно “решён вопрос” с “ленинградцами”, или с “русской партией” в СССР. По приказу четвёрки были зверски замучены и потом расстреляны Н.А.Вознесенский, А.А.Кузнецов, П.С.Попков, М.И.Родионов и многие-многие другие честные русские люди в партийном и советском руководстве, патриоты своей страны, болевшие душой за коренную Россию именно, что и вынесла на своих плечах основную тяжесть войны.

Ровно через год Сталин вновь исчезает из Москвы “в неизвестном направлении” более чем на полгода - с 9 августа 1951 по 12 февраля 1952 года. И в этот временной промежуток вместо оболганного и арестованного В.С.Абакумова, который был на ножах с четвёркой, министром ГБ СССР назначается трусливый и безвольный С.Д.Игнатьев. Кто принимал такое решение, интересно бы узнать, в отсутствие главы государства? В 1951 году Семён Денисович Игнатьев стал главой МГБ, а на следующий год - после падения Власика - возглавил ещё и Управление охраны, что обеспечивало личную безопасность Сталина, как известно. Слабеющего и хиреющего Вождя обкладывали со всех сторон кремлёвские “волки”, и делали это умело, грамотно и капитально.

А ещё до второго “курортного вояжа” Сталина Политбюро ЦК ВКП(б) 16 февраля 1951 года приняло и вовсе странное и удивительное постановление (и сделало это опросом, без проведения протокольного заседания):

«Председательствование на заседаниях Президиума Совета министров СССР и Бюро Президиума Совета министров СССР возложить поочередно на заместителей председателя Совета министров СССР тт. Булганина, Берию и Маленкова, поручив им также рассмотрение и решение текущих вопросов. Постановления и распоряжения Совета министров СССР издавать за подписью председателя Совета министров СССР Сталина И.В.».

Это постановление означало только одно: предельно-измотанный Сталин решил отойти от дел. А временно или постоянно? - Бог весть. Как получится!...

2

И выходит, что 16 февраля 1951 года стало важнейшей датой в Истории СССР и, одновременно, “ключевой и предопределяющей для трагического финала жизни” многолетнего советского Лидера, Кормчего и Вождя, Иосифа Виссарионовича Сталина. Замечательный русский историк Юрий Николаевич Жуков и вовсе считает и пытается доказать это своими книгами, что Сталина-де принудительно отправило в отставку его ближайшее окружение. Потому что к тому времени он якобы перенёс уже третий инсульт (?!) и полноценно работать не мог.

Эта жуковская версия сомнительна, на скромный авторский взгляд. Маленков, Берия, Булганин и Хрущёв ещё не были в начале 1951 года так крепко спаяны, значимы и сильны, чтобы самолично распоряжаться жизнью и судьбой Великого Сталина, авторитет которого в послевоенные годы был поистине космическим. И преданные люди вокруг него ещё были, работали на своих высоких постах, которые не дали бы Вождя в обиду; да и книги Сталин писал в последние пару лет, и хорошие книги, правильные. Сам, между прочим, это делал: референтов-бумагомарак у него не имелось в штате помощников… А уж как там было в действительности с его самочувствием? - теперь об этом тяжело судить, если вообще возможно. Документов по Сталину мало: они или уничтожены Маленковым и Хрущёвым все, а какие и остались, находятся под замком до сих пор и не доступны историкам. Отсюда - и такая огромная куча исторических трактовок и версий!

--------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. Из воспоминаний начальника охраны Сталина Н.С.Власика мы знаем, что Сталин много встречался на отдыхе в Грузии с людьми в 1951 году, любил проводить время в обществе детей. В небольшом составе (брали с собой лишь одного “прикреплённого” охранника) они выезжали в горы и жарили шашлыки. Словом, отдыхали на славу. Ни о какой болезни, во всяком случае, Власик не сообщает. Если бы таковая была - сообщил бы, наверное, не утаил от народа… Набирался ли Сталин на отдыхе сил для какой-то новой борьбы, или он понимал уже, что его политическая карьера завершается и смирился с этим, - из воспоминаний Николая Сидоровича тоже не ясно. Зато ясно одно - и главное: Сталин был очень деятельным человеком до конца дней своих, и в этот заключительный период жизни он занялся разработкой теории. Именно к этому времени относится появление его знаменитых работ «Марксизм и вопросы языкознания» и «Экономические проблемы социализма в СССР»…

--------------------------------------------------------

Как бы то ни было, но факт остаётся фактом: с 16 февраля 1951 года Сталин не принял участия ни в одном заседании правительства. А таких заседаний только в 51-м году было 38, а в 52-м - и вовсе 43… А это значит, что в стране тогда появился некий “коллективный Сталин”. Сам же Вождь в это время участия в работе руководящих партийных и хозяйственных органов не принимал. Он вынужденно, или сознательно, отошёл от дел на какое-то время, чтобы отдохнуть самому и, одновременно, дать дорогу молодым - посмотреть со стороны, как это у них получиться: управлять государством. К этому времени, по мнению того же Ю.Н.Жукова, относится своеобразный всплеск культа личности Сталина в СССР. В целях создания эффекта присутствия Вождя на рабочем месте его портреты стали чаще появляться в советской прессе.

«Слабый руководитель, который фактически является подставным лицом, - иронизирует по этому поводу молодой воронежский историк Николай Сапелкин, - это мечта любого карьериста во власти, поскольку за решение всех его сомнительных вопросов отвечать будет этот номинальный руководитель. <…> Сталин с этого периода стал номинальным руководителем страны, который не принимал решений и не принимал участия в рассмотрении важных внутри- и внешнеполитических вопросов. У него даже появилось со стороны определённых кругов прозвище “дачник”. С одной стороны, объективное - Сталин стал ещё больше времени уделять садоводству и огородничеству. С другой, незаслуженное, так как Иосиф Виссарионович отдыхал не часто. Теперь же он уехал на Кавказ на целых 6 месяцев - с 9 августа 1951 года по 12 февраля 1952 года. Беспрецедентный случай в условиях начавшейся военной кампании в Корее, которая грозила перейти в новую мировую войну; и в это время руководитель всё оставляет и спокойно уезжает в горы, чтобы вспомнить своё детство…»

Оставленная Сталиным “тройка” довольно быстро превратилась в “четвёрку”, поскольку к ней присоединился Никита Хрущёв, в 1949 году вернувшийся работать в Москву: закончилась его 11-летняя “ссылка” на Украину. Никита Сергеевич, особо отметим этот наиважнейший факт, приехал к своим давним друзьям: у него были хорошие отношения с Маленковым, он тесно работал с Булганиным в 1936-37 гг. в московской партийной организации, был дружен с Берией, - поэтому троица и восприняла его как своего человека. Говорят, что Сталин, смеясь, называл образовавшуюся группировку «младотурками» и полагал, что они проявляют рвение не по разуму. А однажды даже в сердцах сказал, что когда он умрёт, их капиталисты как котят раздавят…

3

Итак: 16 февраля 1951 года в стране появился “коллективный руководитель” - четвёрка лихих парней: Маленков-Берия-Булганин-Хрущёв, обосновавшихся в Кремле капитально в отсутствие Хозяина. И с этого момента в СССР началось очевидное для историков-патриотов, хотя и “незаметное” для историков-либералов, переформатирование Власти.

Постепенный отход Вождя от дел потянул за собой уход и всей той группировки, которая была близка к Сталину долгие годы, - причём уход был болезненным для старых партийных, советских, чекистских и врачебных кадров, а часто и вовсе трагическим. У Иосифа Виссарионовича был доверительный круг людей, которые честно помогали ему в реализации его политики, или же просто помогали Лидеру государства спокойно жить и работать, что тоже было немаловажно. Однако ж не всегда эти люди занимали передовые позиции и важные должности в системе государственной власти страны: карьеристами они не были. Да и не пьянствовали они со Сталиным в Кремле и на даче, не угодничали, задницу ему не лизали, заговоров и интриг не плели. Честно работали, повторим, тихо и скромно выполняли свой долг, укрепляли страну по мере сил и возможностей, строй советский - вот и всё, чем они занимались... Этой аполитичностью и воспользовалась четвёрка, начавшая в 1951 году формирование центральных органов власти с новыми людьми, близкими уже только этой четвёрке…

Странно и неразумно, и нелогично, главное, устроена наша земная жизнь, когда пытаешься дотошно и с пристрастием в ней разбираться. Ну кто вот слышал в СССР в трагические и кровавые 1941-45 годы, скажите на милость, друзья, про боевые и трудовые подвиги Кагановича, Маленкова, Хрущёва, Микояна, Булганина и других прохиндеев и подлецов из окружения Сталина?! Никто, если судить по военной хронике тех лет! Все они были в тени - как крысы или шакалы те же! Куда-то ездили и что-то организовывали тихо и незаметно, выполняли какие-то необременительные поручения. Но делали это без огня и души - для вида больше и для зарплаты. В разгар войны в СССР гремели другие люди и имена! Гремели полководцы с Рокоссовским, Василевским, Жуковым и Коневым во главе; Абакумов как руководитель «СМЕРШа»; Власик и Поскрёбышев как многолетние помощники Сталина, не отходившие от него всю войну ни на шаг и почти не спавшие; Щербаков как руководитель Москвы; Жданов и Кузнецов как руководители Ленинграда; Вознесенский как заместитель Сталина в правительстве, да те же Первухин с Косыгиным, руководившие эвакуацией промышленности за Волгу! Ну и конечно же сам Вождь, Великий Иосиф Виссарионович Сталин, который руководил тогда ВСЕМ - буквально, ВСЁ держал в голове и в памяти! И войну, и мiр; и внешнюю политику, и внутреннюю; и промышленность со снабжением и продовольствием, и науку с культурой; и Атомный и Космический проекты! И как у него только сил, здоровья и мозгов на ВСЁ хватало?! - любопытно было бы узнать. Феноменальный, единственный случай в Мiровой Истории!!!

Но не успела война закончиться, как вся эта праздная, подлая и коварная нечисть повылезала “из нор”, вышла на свет Божий - и принялась остервенело локтями махать - выталкивать на обочину Жизни тех, кто и ковал ПОБЕДУ на фронте и в тылу, отдавая для этого здоровье и силы полностью, не думая о наградах и о карьере, о славе, власти и деньгах. В Кремле всю вторую половину 1940-х годов, когда с пристрастием начинаешь изучать материалы тех лет, шла нешуточная, хотя и не видимая глазу обывателя борьба между молодыми сталинскими выдвиженцами-работягами и “тыловиками”. Чтобы как можно ближе придвинуться к Вождю и получить в свои руки рычаги управления страной в период безвластия, который был не за горами; а вместе с этими рычагами - и все богатства и привилегии. И преуспели в этой подковёрной кремлёвской борьбе как раз те, кто был в тени и накопил за войну силы - Маленков, Микоян, Берия (освобождённый во время войны от руководства объединённым НКВД), Булганин и Хрущёв. Люди, то есть, регулярно пьянствовавшие с Вождём на Ближней даче, скрашивавшие его досуг и хорошо изучившие все его сильные и… слабые, увы, стороны - хроническую подозрительность в первую очередь, граничившую с паранойей. Они, прирождённые интриганы и негодяи, клеветники и плуты, опорочили, отодвинули, а потом отправили на пенсию (а кого-то и на тот свет) всех наиболее толковых, близких и преданных сторонников Вождя, партийных и военных, кто стоял у них на пути и препятствовал захватить Кремль после смерти Сталина. Кто, наконец, помешал бы им отравить его и ловко замести следы после этого отравления.

В конце 1940-х - начале 50-х годов появились на свет и были раскручены прессой так называемые “дела” - знаменитое “Ленинградское дело”, “дело о сионистском заговоре в МГБ” и “дело врачей-отравителей”, - на которых молодые сталинские выдвиженцы-трудяги, не искушённые в подковёрных битвах, и сломали себе шеи…

4

Считается - и ранее, и теперь, - что т.н. “дело о сионистском заговоре в МГБ” и “дело кремлёвских врачей-отравителей” было направлено исключительно против евреев, которых патологический “антисемит”-Сталин будто бы на дух не переносил и извести пытался. Такую похабщину нам вбивали в головы в советские времена; вбивают её и теперь, при “демократах”. Но это - чистой воды ОБМАН, ЛОЖЬ заказная, сознательная! “Дело” заговорщиков в МГБ и “дело” врачей не были собственно “еврейскими делами” - не надо народу лгать!!! Главой “заговорщиков” там и там (на кого и был направлен главный удар четвёрки) был русский министр госбезопасности СССР В.С.Абакумов!!! А главной фигурой “заговорщиков”-врачей был личный врач Сталина русский профессор В.Н.Виноградов. И, между прочим, по этому “делу” было арестовано куда больше русских докторов, чем еврейских. Это - давно установленный и подтверждённый факт, а всё остальное - вымысел!!!

---------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. «По “делу” МГБ арестовали больше генералов и офицеров еврейского происхождения, чем русского, да, но среди них были лица, о коих едва ли кто-нибудь станет сожалеть – генерал-лейтенант ГБ Л.Ф.Райхман, полковники ГБ Я.М.Броверман, А.Я.Свердлов, Л.Л.Шварцман и др., принимавшие такое участие в предшествующих репрессиях, что в их аресте в 1951 году уместно видеть заслуженное возмездие. Кстати сказать, в 1955 году полковник Шварцман был приговорён к смертной казни – прежде всего за зверское обращение с теми, чьи “дела” он в своё время вёл, - И.Э.Бабелем, М.Е.Кольцовым (Фридляндом), В.Э.Мейерхольдом и другими…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1939-1964). ЭКСМО-ПРЕСС. Москва 2002, стр. 325/

---------------------------------------------------------

Пользуясь сталинской болезненной подозрительностью, четвёркой был нанесён разящий удар по его службе охраны, прежде всего, чтобы можно было безболезненно и тихо отправить Сталина на тот свет, когда подойдёт время (что было успешно проделано со Щербаковым и Ждановым, скорее всего, у которых охраны не было). А личная безопасность Вождя в конце 1940-х годов зависела от нескольких человек. Этими людьми были Абакумов, Власик, Поскрёбышев и Кузьмичёв.

Генерал-полковника Виктора Семёновича Абакумова (1908-1954 гг.), министра ГБ СССР, арестовали 12 июля 1951 года по совершенно надуманному и абсурдному обвинению - как одного из руководителей “сионистского заговора” в МГБ - и посадили в тюрьму за гос’измену вместе с женой и 4-месячным сыном. Из тюрьмы Абакумов так и не вышел.

--------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. Удивительный был человек, Виктор Семёнович Абакумов. Простой русский парень, москвич, сын чернорабочего и швеи, то есть выходец из самых низов, из социального дна что называется, сумевший закончить всего лишь 4-е класса городского училища из-за отсутствия возможности учиться. И этот необразованный паренёк без образования и связей смог подняться за короткий срок (46 лет ему было на момент казни) на вершину Власти, стать генерал-полковником и министром Государственной безопасности СССР (1946-1951). А в годы Великой Отечественной войны, в 30-летнем возрасте, он был заместителем народного комиссара обороны СССР (Сталина) и начальником Главного управления контрразведки «СМЕРШ» (1943-1946). Понимай, человек отвечал - и прекрасно справлялся с обязанностями! - за безопасность всего государства и умудрился переиграть на своём посту и Абвер и всю Разведывательно-Диверсионную службу Германии, и чопорного аристократа-Канариса и высокомерных Гиммлера с Шеленбергом. Представляете, какой это был Талантище!!! Да ещё и честнейший и гуманнейший человек, плюс к этому, не желавший фальсифицировать «дела» и сажать невинных.

Но… не милосердно отнеслась в итоге к нему Судьба, и это мягко сказано. Арестованный ещё при Сталине, он несколько лет просидел-промаялся в тюрьме, ожидая своей участи. А в конце 1954 года, при Хрущёве уже, якобы демократе и гуманисте, несчастный и оболганный Виктор Семёнович был спешно предан закрытому суду в Ленинграде (за одно то только, что многое про Хрущёва и Маленкова знал), на котором он так и не признал вину. И 19 декабря 1954 года он был безжалостно расстрелян в Левашово под Ленинградом. Так трагически закончилась жизнь величайшего сына России, отдавшего Родине всё - силы недюжинные и талант, ясный ум и энергию…

Павел Судоплатов в своей книге «Спецоперации» вспоминал об Абакумове:

«…Он продолжал полностью отрицать предъявлявшиеся ему обвинения даже под пытками, “признания” от него так и не добились. …он вёл себя как настоящий мужчина с сильной волей… Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашёл в себе силы не покориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая “заговор врачей”. Благодаря его твёрдости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем»…

--------------------------------------------------------

Генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик (1896-1967 гг.) был начальником Главного управления охраны МГБ СССР в 1946-1952 годах. И 29 апреля 1952 года, после возвращения вместе со Сталиным с Кавказа из его полугодового отпуска, Власик был скомпрометирован, отстранён от должности и отправлен на Урал на низовую работу заместителем руководителя одного из исправительно-трудовых лагерей, а 15 декабря 1952 года арестован и исключён из партии. Генерал-майора Сергея Фёдоровича Кузьмичёва (1908-1989 гг.), одного из руководителей Главного управления охраны МГБ СССР и коменданта “ближней дачи” Сталина, в августе 1950 года отправили служить в Брянск и уже там арестовали. Александра Николаевича Поскрёбышева (1891-1965 гг.), многолетнего соратника Сталина и руководителя его секретариата с 1928 по 1952 год, с декабря 1952 года - секретаря Президиума и Бюро Президиума ЦК КПСС оклеветали и отстранили от должности в феврале 1953 года.

А это всё были русские люди, фанатично преданные Вождю, повторим это, честно, твёрдо и мужественно ему служившие не за страх, а за совесть, хранившие ему верность до последних дней. Но, увы, всех их стареющий и слабеющий в умственном и духовном смысле Сталин позволил подлой “четвёрке” “сожрать” - себе самому на погибель… В довершение всех бед 17 февраля 1953-го внезапно вдруг умер 49-летний генерал-майор Пётр Евдокимович Косынкин (1903-1953 гг.), многолетний комендант Кремля и начальник личной охраны Вождя, неоднократно выезжавший со Сталиным на фронт и никогда не сетовавший на здоровье. Его супруга говорила потом, что за несколько дней перед смертью он жаловался ей по вечерам, что в Кремле сложилась какая-то совершенно нездоровая атмосфера, в которой невозможно стало спокойно работать. Чувствовал солдат свою скорую гибель, но поделать ничего не мог: смерть свою на боевом посту принял… После его гибели Сталин ни разу больше не показался в Кремле - боялся, что и его самого там удавят или отравят…

5

В это же самое время, 1951-1952 годы, внутри самой руководящей четвёрки начались интриги, направленные на понижение “ставок” друг друга.

Возникло «Дело артиллеристов», по которому в декабре 1951 года было арестовано несколько крупных военачальников и директоров оборонных предприятий под предлогом выпуска некачественной продукции. А куратором оборонного ведомства был тогда Николай Булганин. Следовательно, его ставки в аппаратной игре были сильно понижены.

В марте 1951 года, буквально через несколько дней после условной отставки Сталина, начало раскручиваться «Дело агрогородов», направленное уже против Хрущёва, выдвинувшего идею укрупнения колхозов и перехода к агрогородам. Семь лет потом Никита Сергеевич ходил под тяжким бременем своей “ошибки”, за которую ему гнуться приходилось и каяться. И только лишь в 1958 году он, наконец, добился того, что это “дело” было закрыто как непродуманное.

В эти же годы возникло и «Мингрельское дело», которое было направлено уже на Лаврентия Берию как на “главного мингрела” страны, и касалось оно его выдвиженцев, кто сменил его на руководящих должностях в Грузии в 1938 году, с кем он поддерживал контакты во время войны и в послевоенные годы.

«Дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК)» началось ещё в 1948 году, но Георгий Маленков не один год использовал это щекотливое “дело” для усиления своих позиций в Кремле. Историк Николай Сапелкин вообще считает, что все эти “дела” были инспирированы им одним, чтобы в руководящей четвёрке ослабить остальных коллег. Подтверждением чему, по его мнению, служит тот очевидный факт, что “дела”, которое было бы направлено против самого Маленкова, за всё это время не появилось…

6

Одновременно четвёрка убирала всех близких к Вождю врачей, чтобы после его предполагаемого отравления, - а это самый верный и надёжный способ избавления от неугодного человека, самый неочевидный из всех и недоказуемый, - чтобы врачи не помогли правосудию найти и разоблачить виноватых.

18 октября 1952 года был арестован начальник Лечебно-санитарного управления Кремля П.И.Егоров. Он входил в список тех врачей, которых кардиолог Л.Ф.Тимашук обвинила в неправильном диагнозе в отношении Жданова. Историк В.В.Кожинов считает, что в данном случае «крайне “подозрителен” был тот факт, что ленинградец Егоров являлся “выдвиженцем” казнённого в 1950 году А.А.Кузнецова и именно по его рекомендации попал в Кремль».

---------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. «…широко распространённые до сего времени представления об Л.Ф.Тимашук как о злобной и коварной “антисемитке”, которая будто бы и положила начало делу “врачей-отравителей”, абсолютно не соответствует действительности; перед нами один из множества мифов, столь характерных для “общепринятых” представлений о послевоенном периоде. Во-первых, диагноз Тимашук был совершенно верен, его подтвердило патологоанатомическое вскрытие. Во-вторых, среди врачей, диагноз которых Тимашук оспаривала в своей записке Власику, не было евреев». /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1939-1964). ЭКСМО-ПРЕСС. Москва 2002, стр. 328/

---------------------------------------------------------

4 ноября 1952 года по “делу врачей-отравителей” арестовывается личный врач Сталина профессор В.Н.Виноградов, а вслед за ним - и профессор Б.С.Преображенский. А это были те доктора, которые постоянно наблюдали за здоровьем Вождя и лечили его успешно. Вместе с ними арестовываются и другие известные кремлёвские лекари - В.Х.Василенко, Г.И.Майоров, всего более 20-ти человек. 9 декабря был даже смещён со своего поста тогдашний министр здравоохранения СССР Ефим Иванович Смирнов (1904-1989 гг.) - доктор медицинских наук, профессор, академик АМН СССР, генерал-полковник медицинской службы. Более того, даже и домашний лечащий врач Сталина Александр Кулинич был заменён новым врачом-терапевтом - В.И.Ивановым-Незнамовым.

В окружении Сталина, таким образом, не осталось ни одного человека, кто знал бы о его болезнях и мог оказать ему, если что, быструю и квалифицированную помощь. И хотя Сталин не относился к числу тех людей, кто спокойно наблюдал, как против него интригуют, угрожая его безопасности и жизни, - но помочь Виноградову, единственному человеку в белом халате, кого Вождь любил и ценил и к чьим советам прислушивался, он не мог: того арестовали по обвинению в умерщвлении Жданова…

7

Эта “мышиная” возня по ослаблению и компрометации друг друга, разрушавшая отлаженный механизм руководства советским социалистическим строем, порочащая и дискредитирующая его; как и силовое вытеснение новыми выдвиженцами - протеже руководящей четвёрки - старых проверенных и заслуженных кадров заставило наконец Сталина глубоко призадуматься о том, туда ли ведут страну коварные и двуличные типы: Маленков-Берия-Булганин-Хрущёв, к которым тесно примыкал этаким банным листом вездесущий и непотопляемый Микоян?

Раздосадованный, и это мягко сказано, происходящим на его глазах непотребством 74-летний мало чего уже понимавший Вождь через полтора года вынужденного простоя предпринял попытку возвращения личной Власти в стране через механизм XIX партсъезда в октябре 1952 года. Для чего? - понятно! Чтобы разобраться с четвёркой как следует, не оправдавшей его доверия и показавшей себя в самом неприглядном виде; и чтобы ввести в Центральный Комитет партии новые молодые кадры с Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко во главе. Надёжным, честным и преданным человеком, не интриганом, не плутом, не иудеем и не шабесгоем, долгое время работавшим первым секретарём ЦК компартии Белоруссии; а с 1948 года - секретарём ЦК ВКП(б) и одновременно заместителем председателя Совета Министров СССР с 12 декабря 1952 года (впервые об этом намерении Сталина написал в своих воспоминаниях бывший министр сельского хозяйства СССР Иван Бенедиктов, потом рассказал Анатолий Лукьянов, а потом уже поведал мiру и Михаил Полторанин: разные люди разного времени и разных взглядов говорили одно и то же по сути; как тут не поверить им). Но сделать этого Сталин так и не смог, увы: рядом с ним совсем не осталось людей, на кого он мог бы опереться и положиться в те последние земные дни. А четвёрка злодеев-убийц наоборот - успела повсюду расставить свои кадры, которые, как известно, решают всё, и из лап которых слабому и больному Сталину было уже не вырваться.

И то, что его накануне сессии депутатов Верховного Совета СССР, назначенной на 3 марта 1953 года, следом за которой должен был состояться в Москве и Пленум ЦК КПСС по утверждению на должность нового лидера партии П.К.Пономаренко, - что в ночь с 28 февраля на 1 марта одинокий и беззащитный Сталин на даче в Кунцево был отравлен Маленковым, Берией, Булганиным и Хрущёвым, рядом с которыми тёрся и Микоян, является логичным и закономерным действом с их стороны, если отбросить в сторону лирику, эмоции и сантименты.

Ну с какого перепугу, действительно, этим прожжённым авантюристам, делягам и интриганам в расцвете сил надо было кому-то отдавать Власть, а самим уходить на пенсию?! И это - в лучшем случае!!!…

8

11 января 1953 года, на званном обеде в Кремле был отравлен Климент Готвальд, глава компартии дружественной Чехословакии, которого среди многочисленных деятелей европейского коммунистического движения Сталин считал своим лучшим другом. Его пытались спасти, но к утру 12 января стало ясно, что помочь смертельно больному уже невозможно: у него началась агония, которая продлилась ещё два дня. И в то же утро 12 января последовали задержания группы кремлёвских врачей.

Патриоту-Готвальду, несомненно, не простили арест, скорый суд и казнь 13 членов ЦК Компартии Чехословакии, одиннадцать из которых были иудеями, в том числе и бывший первый секретарь ЦК Рудольф Сланский (Зальцман)…

Понятно, что Сталин был чрезвычайно встревожен и раздосадован произошедшим. Его помощник по особым поручениям Туков впоследствии вспоминал: «Однажды едем в машине. Сталин говорит: “Что делать? Умерли один за другим Жданов, Димитров, Чойбалсан, а ранее - Менжинский, Горький. Не может такого быть, чтобы так внезапно умирали государственные деятели! Видимо, надо заменить старых кремлёвских врачей и подобрать молодых”…» Это было всё, что сказал после отравления Готвальда Сталин…

13 января 1953 года в «Правде» было опубликовано сообщение ТАСС об аресте врачей-отравителей, которые-де сразу же и во всём сознались (об отравлении Готвальда в сообщении ничего не говорилось). Следом в статье без подписи «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» появились подробности самого “заговора”. Статья, как и правительственное сообщение, делала упор на сионистский характер дела: «Большинство участников террористической группы - Вовси М.С., Коган Б.Б., Фельдман А.И., Гринштейн А.М., Этингер Я.Г. и другие - были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки - международной еврейской буржуазно-националистической организацией “Джойнт”. Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено».

Героем, изобличившим убийц в белых халатах (популярный пропагандистский штамп той кампании), пресса дружно представила Лидию Тимашук - врача-кардиолога из Лечебно-санитарного управления Кремля, обращавшуюся в ЦК ВКП(б) с жалобами на неправильное лечение Жданова ещё в 1948 году. “За помощь в деле разоблачения врачей-убийц” она была даже награждена орденом Ленина.

Однако весной 1953 года, сразу же после кончины Сталина, все арестованные врачи были благополучно освобождены, реабилитированы и восстановлены на работе в прежних должностях и статусе, а их “дело” было закрыто и отправлено в архив…

----------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. В этом деле особенно любопытно то, что пятеро из 28 находившихся в 1953 году под “следствием” врачей, к тому же принадлежавшие к наиболее “важным” - В.Н.Виноградов, М.С.Вовси, Э.М.Гельштейн, В.Ф.Зеленин и Б.Б.Коган, - в 1937 году дружно обвинили известного врача Д.Д.Плетнёва во “вредительских методах” лечения А.М.Горького. Дмитрий Дмитриевич был приговорён к заключению сроком на 25 лет, а 11 сентября 1941 года расстрелян в Орле (3 октября в город вошли танки Гудариана). Его клеветники подобной участи избежали – остались целыми и невредимыми в итоге…

----------------------------------------------------------

9

“Дело” это, как теперь хорошо представляется, было подлой наживкой четвёрки дельцов (Маленков, Берия, Булганин и Хрущёв - напомним) слабеющему физически и умственно Вождю. По мысли стоявшего за четвёркой Сиона Сталин - по слабости - должен был ту наживку с радостью заглотить и сурово расправиться напоследок как с самими убийцами в белых халатах, среди которых (среди врачей) традиционно было много евреев, так и со всеми советскими евреями вообще. Как выходец с Кавказа он-де просто обязан был отомстить за своих отравленных товарищей - Жданова, Щербакова, Горького, Готвальда и других. При Хрущёве в оборот был даже запущен МИФ о якобы предполагаемой сталинской депортации евреев Центральной России на Дальний Восток, и даже об их физическом уничтожении. Представляете! И это дало бы полное право и основание лидерам мiрового еврейства уровнять впоследствии Сталина с Гитлером в деле “окончательного решения еврейского вопроса” (Сталин, как убеждённый и патологический “антисемит”, довершил-де дело Гитлера). А это, в свою очередь, расширило бы границы ХОЛОКОСТА на всю Евразию, к Европе добавило бы и СССР, Советскую Россию вместе с её республиками. И заставило бы нас с вами, дорогие мои читатели и друзья, перед евреями теперь вовсю каяться и извиняться, и платить им денежную компенсацию-дань, как до сих пор им платит Европа. Это нам-то каяться и платить, славянам-русичам, оставившим на полях Второй Мiровой войны около 30-ти млн. граждан…

Но Сталин, надо отдать ему должное, не купился на эту приманку, за что его до сих пор так ненавидят евреи! Он оказался мудрее и их самих, и их протеже-Гитлера, и, сумев поднять с колен многострадальную ВЕЛИКОРУССКУЮ НАЦИЮ (это сделал и Гитлер для немцев), он одновременно сумел не поддаться искушению и не начать преследовать и вытеснять евреев даже и после войны, когда был особенно силён как руководитель. Так что Русский Вождь Сталин оказался мудрее немецкого вождя Гитлера и не попал в еврейские сети, в которые его упорно заталкивало его сионистское окружение.

Хотя и Гитлер был не дурак, если по «Mein Kampf» судить, и собственным умом дошёл до того, что бороться с евреями полицейскими и военными методами без-полезно и крайне опасно. Но даже и расовые законы Германии, которые он в точности скопировал с еврейских законов Моисея, оказали немецкому народу в итоге дурную службу. Вреда от них оказалось гораздо больше на поверку, чем пользы. Именно ими до сих пор евреи и тычут немцам в глаза, и долго ещё тыкать будут, как представляется.

Стареющий и слабеющий Сталин до такой откровенной глупости не опустился: нет тому подтверждений и быть не может! - хотя ему и стараются до сих пор приписать миф “о депортации евреев”; и даже миф “об окончательном решении еврейского вопроса”!

Но получается это у господ-иудеев скверно - поставить на одну доску Гитлера и Сталина, нацистскую Германию и Советский Союз - и потом заставить русских людей - именно русских! - каяться и извиняться, на коленях виновато ползать и молиться на сынов Израиля как на самых-самых - и притесняемых якобы, обиженных и униженных, и истреблённых. Понимай: расширять этим покаянным угодничеством и низкопоклонством границы ХОЛОКОСТА - новой мiровой религии, которую евреи упорно хотят внедрить в сознание гоев вместо одряхлевшего и поднадоевшего уже христианства, религии рабов, доживающего последние десятилетия…

Часть третья

«Я видел, как венки святые славы

Позорились на пошлых головах».

Шиллер

«Сегодняшние книги – это завтрашние дела!»

Т.Манн

1

Итак, великий и мудрый Сталин не купился на “дело врачей-отравителей”, не устроил показательной казни. И молодец! Честь и хвала ему за это!

Зато купился молодой и глупый Евтушенко, у которого мозгов было не больше чем у курицы. Зато амбиций - на десятерых, которые не давали ему, бедолаге, покоя день и ночь и последний ум отнимали. Заслышав про “дело врачей-отравителей” в начале 1953 года, молодой Евгений как порох взорвался, почуяв в этом деле некую жар-птицу, ухватив которую за хвост, он может-де высоко подняться по социально-политической лестнице, в любимчики к самому может даже Сталину попасть, ордена получить и премии. У-у-ух! как это было бы здорово, какие перспективы головокружительные открылись бы для него!

Держа подобную цель в голове, он уже во второй половине января 53-го сочиняет гневное стихотворение, обличающее “убийц в белых халатах”, в котором были такие, к примеру, строки:

«Никто из убийц не будет забыт,

они не уйдут не ответивши.

Пусть Горький другими был убит,

убили, мне кажется, эти же».

Сам того не ведая, вероятно, Евтушенко бездоказательно обвинял находившихся под следствием врачей в том, что они творили своё чёрное дело на протяжении 17-ти лет, с момента предполагаемого отравления писателя Горького! Представляете, каков был замах не на шутку возбудившегося и разошедшегося балаболки-Евгения!

А ещё надо учесть и тот немаловажный факт, что опубликованное в «Правде» 13 января правительственное сообщение носило откровенно антисемитский характер. И фамилии перечисленных там врачей были указаны только лишь еврейские: Вовси М.С., Коган Б.Б., Фельдман А.И., Гринштейн А.М., Этингер Я.Г…. Хотя, как уже отмечалось ранее, по этому “делу врачей-отравителей” было арестовано 28 человек. И большинство арестованных были русскими людьми по национальности во главе с профессором В.Н.Виноградовым. Но их в сообщении не упомянули - только одних евреев. Из чего с неизбежностью вытекало, что “ловец наград и чинов” Евтушенко выставлял себя на всю страну убеждённым и сознательным АНТИСЕМИТОМ!!!

Потом, разумеется, он оправдывался, что отродясь антисемитом не был; говорил, что «впервые слово “жид” услышал в Москве» и что «трижды видел на сцене великого Михоэлса», «влюбился в него» как студентка и даже был на похоронах и чувствовал, что «Михоэлса убили»; «несмотря на брезгливость с детства к антисемитизму…» и всё такое, лживенькое и пустое. А стихотворение написал-де по глупости:

«Я всё же поверил тому, что врачи хотели отравить нашего родного товарища Сталина, и написал на эту тему стихи».

Корчил из себя святую простоту и невинность, словом, ангела во плоти!

А теперь давайте вспомним строки из его биографии «Волчий паспорт», которые мы приводили выше и где Евтушенко сравнивал себя в молодые годы с волчонком, писавшим-де молоком матери. В них простотой и не пахнет, святостью и невинностью! В них проглядывает свирепый оскал!

Ну а на деле же, не на словах, он был всегда этакой шелудивой дворнягой, вилявшей хвостом перед сильными мiра сего. И это мы постараемся доказать дальше…

2

Накатав стишки про “врачей-отравителей”, Евтушенко в феврале-месяце отослал их в редакции столичных журналов и принялся потом ждать выхода тех журналов в свет - в надежде быстро и громко прославиться… Но напечатать те его стихи не успели: времени не хватило. Да и обстановка в Москве была тревожная: чувствовалось по всему, что страна на пороге больших перемен, и перемен трагических. Вот все тогда и замерли в ожидании, не зная, куда грести и под кого ложиться.

И так оно всё и случилось, как умные люди предполагали. В начале марта Сталин отошёл в мiр иной, “дело” было прекращено, врачи отпущены на свободу, о чём уже сообщалось выше. Политика же в Кремле развернулась ровно на 180 градусов, и Сталин из Героя и Демиурга вдруг сразу же превратился в злодея, из Великана в ничтожество и палача. Так что нашему задиристому рифмоплёту очень здесь повезло, что его заказные и холуйские вирши не увидели свет. В противном случае, как уверял потом давний и близкий приятель Евтушенко поэт Евгений Винокуров в беседе с В.В.Кожиновым, Евтушенко как поэта похоронил бы себя:

« - Пожил бы Сталин ещё немного - глядишь, стихи о врачах напечатали бы, и тогда никакого Евтушенко не было бы! - не без едкости заявил мне тогда Винокуров. И был, вероятно, прав…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1939-1964). ЭКСМО-ПРЕСС. Москва 2002, стр. 267/

3

После смерти Сталина к власти пришёл затаившийся троцкист Хрущёв, и все грехи и кровь сталинской героической и, одновременно, противоречивой эпохи он повесил на покойного Вождя: чтобы и самому от крови очиститься и обелиться, и всё своё окружение обелить, еврейское по преимуществу. Выгодно и удобно, не правда ли, - усопшего во всём обвинить, который не может ответить и оправдаться! Так именно и поступают всегда и везде законченные негодяи и подлецы, подонки, ничтожества и мерзавцы: это их обычная практика.

Евтушенко в смысле подлости и коварства Хрущёву мало в чём уступал - поэтому-то и оказался (как и Солженицын) в первых рядах сталинских клеветников-хулителей все годы правления дурного Никиты. И даже возглавил ряды советских диссидентов-шестидесятников, поносивших и клявших Генсека Великого громче и яростнее всех, на тех поношениях и проклятиях подлые имена себе сделавших…

В 1961 году, после окончательно “заклеймившего” Сталина XXII съезда КПСС, останки Вождя были выброшены из Мавзолея (знающие люди говорят, что перед выносом Никита Сергеевич лично срезал с мундира покойного золотые пуговицы, чтобы на свой пришить). И уже в начале 1962 года в главном партийном органе страны газете «Правда» было опубликовано (“по личному распоряжению самого Хрущёва” - как хвастался Евтушенко в «Волчьем паспорте») ставшее широко известным его стихотворение «НАСЛЕДНИКИ СТАЛИНА». Его также хочется полностью привести - чтобы по достоинству оценить всю меру мерзости, подлости и низости, душевной грязи и черноты, продажности и цинизма автора, недавнего убеждённого и фанатичного сталиниста:

«Безмолвствовал мрамор.
Безмолвно мерцало стекло.
Безмолвно стоял караул,
на ветру бронзовея.
А гроб чуть дымился.
Дыханье из гроба текло,
когда выносили его
из дверей мавзолея.
Гроб медленно плыл,
задевая краями штыки.
Он тоже безмолвным был -
тоже! -
но грозно безмолвным.
Угрюмо сжимая
набальзамированные кулаки,
в нём к щели глазами приник
человек, притворившийся мёртвым.
Хотел он запомнить
всех тех, кто его выносил, -
рязанских и курских молоденьких новобранцев,
чтоб как-нибудь после
набраться для вылазки сил,
и встать из земли,
и до них,
неразумных,
добраться.
Он что-то задумал.
Он лишь отдохнуть прикорнул.
И я обращаюсь
к правительству нашему с просьбою:
удвоить,
утроить у этой стены караул,
чтоб Сталин не встал
и со Сталиным - прошлое.
Мы сеяли честно.
Мы честно варили металл,
и честно шагали мы,
строясь в солдатские цепи.
А он нас боялся.
Он, веря в великую цель, не считал,
что средства должны быть достойны
величия цели.
Он был дальновиден.
В законах борьбы умудрён,
наследников многих
на шаре земном он оставил.
Мне чудится будто поставлен в гробу телефон.
Кому-то опять
сообщает свои указания Сталин.
Куда ещё тянется провод из гроба того?
Нет, Сталин не умер.
Считает он смерть поправимостью.
Мы вынесли
из мавзолея
его.
Но как из наследников Сталина
Сталина вынести?
Иные наследники
розы в отставке стригут,
но втайне считают,
что временна эта отставка.
Иные
и Сталина даже ругают с трибун,
а сами ночами тоскуют о времени старом.
Наследников Сталина,
видно, сегодня не зря
хватают инфаркты.
Им, бывшим когда-то опорами,
не нравится время,
в котором пусты лагеря,
а залы, где слушают люди стихи,
переполнены.
Велела не быть успокоенным Родина мне.
Пусть мне говорят: «Успокойся…» -
спокойным я быть не сумею.
Покуда наследники Сталина
живы ещё на земле,
мне будет казаться,
что Сталин - ещё в мавзолее…

Комментировать эту талантливую мерзость и заказуху не хочется: не лежит душа. Можно лишь сообщить читателям, что, вероятно, за этот непревзойдённый “шедевр” глумления над усопшим 31-летний циник, оборотень и прохвост-Евтушенко в 1963 году был выдвинут (по приказу всё того же Хрущёва по-видимому) на соискание Нобелевской премии по литературе. У гениального Шолохова её ещё не было, а этого чудака на букву “М” уже выдвигали.

«Я принадлежу к тем шестидесятникам, - с гордостью сообщал он потом в биографии, - которые сначала сражались с призраком Сталина при помощи призрака Ленина. Но как мы могли узнать, раздобыть архивные материалы об ином, неизвестном нам Ленине, которые пылились за семью замками?...»

Ленина он станет обильно поливать дерьмом при Горбачёве уже, когда это будет делать позволено…

4

Генерал-лейтенант госбезопасности СССР П.А.Судоплатов в 1990-е годы рассказывал в своих воспоминаниях (Судоплатов Павел. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. М., 1997, с. 637), что в 1962 году подполковник ГБ Рябов решил «использовать популярность, связи и знакомства Евгения Евтушенко в оперативных целях и во внешнеполитической пропаганде». И вскоре его “клиент” был направлен «в сопровождении Рябова на Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Финляндию».

И чего удивляться, исходя из этого, что тайный агент спецслужб Евтушенко, по его же собственным хвастливым признаниям, побывал в 94 (!!!) странах мiра, если за ним с 1962 года стоял всесильный КГБ, как раз и выдававший разрешение на выезд…

Известный публицист Рой Медведев, человек искушённый в закулисных делах, подтверждал слова Судоплатова следующим сообщением:

«Андропов (председатель КГБ СССР в 1967-1982 годах - А.С.) помогал поэту Евтушенко в организации его многочисленных поездок за рубеж. Поэт получил от шефа КГБ прямой телефон и разрешение звонить в необходимых случаях. Ещё в 1968 году Евтушенко сделал резкое заявление с протестом против ввода советских войск в Чехословакию… В 1974 году такая же ситуация повторилась, когда Евтушенко публично высказался против высылки из СССР А.И.Солженицына… Евтушенко признался, что в обоих случаях он сначала звонил Андропову» /Медведев Рой. Генсек с Лубянки (Политическая биография Ю.В.Андропова). М., 1993, с. 80/.

Да, “волком” тут определённо не пахнет, не правда ли: зря Евтушенко под старость так высокомерно сам себя обозвал. Обыкновенная дворовая шавка, повторим, на которую тошно смотреть!

Ведь что получается, если вдуматься в слова Медведева. Получается, что все эти “дерзкие” протесты “без-страшного” и “совестливого” Евтушенко в действительности были спланированными акциями КГБ, призванными внушить Западу, что в СССР есть-де свобода слова, - только-то и всего! Вон Евтушенко, мол, клянёт и материт Власть на чём свет стоит, протестует и протестует раз за разом, анти-советски высказывается, - а ему за это ничего не бывает, с него как с гуся. Мало того, по мiру мотается парень как мотылёк, книжки издаёт на родине миллионными тиражами, выступает на стадионах и в киноконцертных залах. И какая-де же в СССР тирания и деспотия после этого, о которой трендят в Европе и США?!...

И ещё вот на какой прелюбопытный момент хочется обратить внимание читателей. В начале 1960-х годов молодого Евтушенко завербовал и потом курировал подполковник госбезопасности Рябов. Позднее этим лично занимался уже генерал армии Андропов, председатель КГБ СССР, не мелкая сошка в погонах. Прогресс, как говориться, на лицо: Евтушенко поднимался как на дрожжах в жидо-масонской табели о рангах. И, несмотря на ту или иную критику в его адрес со стороны властей, он, тем не менее, являл собой “официального певца хрущёвского режима”, как ранее - режима сталинского!...

5

Когда же волюнтариста-Хрущёва сняли в 1964 году, и политика партии опять поменялась кардинальным образом, вернулась на патриотические рельсы, пусть только и отчасти, - ушлый и политически-чуткий Евтушенко быстро перестроился вместе со всеми, поменял позицию - и стал опять “патриотом”, а не диссидентом-раскольником как раньше. После чего начал с пеной у рта славить великие стройки социализма. Поэма «Братская ГЭС» (написана ещё при Хрущёве) и «С крыши КАМАЗа» - яркое тому свидетельство.

Потом в северо-западной части Киева в урочище Бабий Яр было обнаружено огромное захоронение расстрелянных немцами в годы войны гражданских лиц (евреев и цыган главным образом), а также советских военнопленных. Поднялся страшный шум в советской и мiровой прессе, из-за загубленных евреев прежде всего, - и плодовитый рифмоплёт Евтушенко сразу же откликнулся на него поэмой «Бабий Яр». Понимай: низко прогнулся перед Сионом.

Объехав, ещё живя в “тоталитарной” Советской России, весь Божий свет, он без устали рифмовал всё что видел. По лёгкости и бойкости пера этот оборотистый малый не знал конкурентов. Несколько поэм и циклов стихотворений он посвятил зарубежной и антивоенной тематике: «Под кожей Статуи Свободы», «Коррида», «Итальянский цикл», «Голубь в Сантьяго», «Мама и нейтронная бомба».

Последняя поэма, правда, вызвала много споров и неодобрительных отзывов в литературно-богемной среде, еврейской главным образом. Так, писатель Юрий Нагибин не без сарказма отменил в своём дневнике: «Прочёл пакостнейшую поэму Евтушенко “Мама и нейтронная бомба”. Советские читатели встретили её с чувством глубокого удовлетворения. Мама-киоскёрша не любит нейтронную бомбу, она любит обычную водородную, родную, свою. Такого бесстыдства не позволял себе прежде даже этот пакостник. И никого не тошнит. Вкус и обоняние отшиблены начисто».

Помимо поэзии отметился Евгений Александрович и в прозе - писал рассказы, повести и романы («Ягодные места» и «Не умирай прежде смерти»), и даже сценарии для кино; снимал фильмы и сам в них снимался, записывал на студиях диски со стихами в собственном исполнении. Диапазон его творческой деятельности потрясает: был он на все руки от скуки что называется - “и швец, и жнец, и в дуду игрец”.

За время его творческой жизни было издано более 130-ти его книг (!!!), а его произведения были переведены на 72-а языка мира (!!!). Напомним читателям, что на большее количество языков были переведены только труды его бывшего кумира В.И.Ленина...

6

Несколько раз Евтушенко успел проявить и свою “гражданскую позицию”, то есть отметиться великим “печальником” и “совестником” как мать Тереза (за которой тоже стояли спецслужбы, скорее всего). Так, 23 августа 1968 года, через два дня после ввода советских войск в Чехословакию, он (с разрешения и одобрения Андропова, как уже выше отмечалось) пишет стихотворение «Танки идут по Праге», которое, хоть и было официально запрещено, для вида, но при этом активно распространялось чекистами в советском и чешском самиздате. При желании его можно было легко прочитать в Москве, да и на жизнь и судьбу автора оно никак не повлияло: “правдоруб”-Евтушенко продолжал колесить по свету весь в любовницах, деньгах и шелках. КГБ надёжную “крышу” ему обеспечивало.

В СССР впервые это стихотворение было опубликовано только в 1989 году, при Горбачёве, которое (как и «Наследники Сталина») хочется целиком процитировать: оно, ей-богу, стоит того как непревзойдённый образчик человеческой низости, угодливости и продажности, космополитизма, холуйства и цинизма. Итак:

«Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.

Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.

Боже мой, как это гнусно!
Боже - какое паденье!
Танки по Яну Гусу.
Пушкину и Петефи.

Страх - это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы - это помесь Ноздрева
и человека в футляре.

Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.

Что разбираться в мотивах
моторизованной плётки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрева на глотке?

Танки идут по склепам,
по тем, что ещё не родились.
Чётки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.

Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?

Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это - родные танки?

Прежде чем я подохну,
как - мне не важно - прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.

Пусть надо мной - без рыданий
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге»...

Все 1960-е и 70-е годы поэт продолжал активно сотрудничать с КГБ, обеспечивать тесную связь этой антирусской карательной организации с ЦРУ. С.Ю.Куняев про это его сотрудничество пишет так в своих воспоминаниях:

«Через Е.Евтушенко Роберт Кеннеди передавал советскому руководству сведения о том, что имена Даниэля и Синявского были выданы нашему КГБ американскими спецслужбами, чтобы шум от международного скандала, который неизбежно должен был разразиться во время суда над ними, несколько отвлёк мировое общественное мнение от американских бомбёжек Вьетнама. Вот какие поручения и на каком уровне выполнял выкормыш отечественного тоталитаризма!...»

7

Разумеется, что КГБ стояло за холуйски-преданного Евтушенко горой и не давало его в обиду даже и чиновникам-цензорам самого высокого ранга. В подтверждение этого факта хочется привести статью, которую я недавно прочёл в Интернете. Я воспроизведу её полностью ввиду особой важности для своей работы. Только вот имени её автора я, к сожалению, так и не смог узнать. Простите.

Итак, статья называется «Евтушенко без глянца и ретуши. Битва за “Фуку”»:

«Главный цензор СССР Павел Романов не любил поэта Евтушенко. Даже догадываясь о его тесной дружбе с руководством КГБ. Фронтовик Романов нутром чувствовал двойное дно поэта. Он противодействовал публикации романа “Ягодные места”, поэм “Братская ГЭС”, “Мама и нейтронная бомба”.

Но и Евтушенко в долгу не оставался. Поэт организовал Романову выволочку в Комитете партийного контроля при ЦК КПСС, который возглавлял товарищ Пельше. Унижение для коммуниста серьёзное…

Война поэта и цензора продолжилась. В 1985 году Евтушенко написал поэму “Фуку”. Отрывки опубликовала «Литературная газета», а всё произведение он отнёс в «Новый мир» - литературный журнал №1 Советского Союза.

Главлит “упёрся рогом” и визировать публикацию отказался. Романов заявил, что поэма будет опубликована “только через его труп”. Серьёзная заявка, согласитесь. Дело в том, что в “Фуку” наряду с диктаторами Чили, Парагвая, Муссолини и Гитлером поэт помянул имена Берии и Сталина. По существовавшей к 1985 году брежневской доктрине Сталина и Берию было запрещено поминать в СМИ. Считалось, что партия осудила их преступления на ДВУХ своих съездах и закрыла вопрос. Незачем сыпать соль на едва затянувшие раны. Вот Павел Романов и следовал государственной линии.

Но было лето 1985-го. Горбачёв уже начал говорить двусмысленные фразы и произносил слово “ускорение” чаще обычного.

Пытаясь угодить новым веяниям, редакция «Нового мира» уговорила Евтушенко убрать остроту ряда рифм поэмы. Но и этот компромисс не устроил Романова. Он повторил - только через его труп…

Евтушенко написал письмо в редакцию «Нового мира», где были такие слова:

«Я считаю, что руководство Главлита наконец должно быть наказано и суровейшим образом - ибо на протяжении стольких лет оно создаёт нервозную обстановку в литературе.... Почему же руководители Главлита до сих пор сидят на своих местах?... Тов. Романов, видимо, считает себя “сверхчеловеком”, а «Главлит» - некоей организацией, стоящей над нашей партией. Подчиняться капризам тов. Романова и сносить их далее я не намерен».

После такого письма главный редактор журнала Владимир Карпов поехал к Секретарю ЦК по идеологии Михаилу Зимянину. Михаил Васильевич воевал - партизанил в Белоруссии. С Карповым у него сложились хорошие отношения. Ему главный редактор-депутат-Герой Советского Союза и процитировал несколько мест из “Фуку”.

Вот одно из них:

«Но на Колыму попадали разные люди, и не только невинные» - дальше шёл рассказ про старичка “крепенького, свеженького”, который у немцев душегубки обслуживал и за это уже “двадцать роков отбыл”.

Или вот встреча Евтушенко в Южной Америке:

«Предатель молодогвардейцев,
нет,
не Стахович,
не Стахевич,
теперь живёт среди индейцев
и безнаказанно стареет.
Владелец грязненького бара
под вывеской:
“У самовара”,
он существует худо-бедно,
и все зовут его
“Дон Педро”…»

Зимянин попросил оставить всю поэму до завтра. На следующий день позвонил:

- посылай в печать;

- но у меня без штампа Главлита не примут;

- я поговорю с Романовым.

Вскоре позвонил зам Романова Солодин и сказал, что добро получено. Нет, Романов не наложил на себя руки, он был отставлен от должности через несколько месяцев. А ушёл из жизни в 1992-м, в возрасте 79 лет, вскоре после уничтожения СССР. К тому моменту поэт и друг КГБ Евгений Евтушенко уже несколько месяцев преподавал литературу в Университете штата Оклахома (США)…» /Статья из ДЗЭНа/.

Хорошо жили, словом, все эти продажные деятели-евтушенки в СССР, не правда ли. Русские писатели и поэты, во всяком случае, подобной привилегии были лишены: об высокопоставленных партийных работников ноги вытирать…

8

Когда Брежнев умер, и в 1985-м году в Кремль пришёл Горбачёв, объявивший в СССР перестройку, оборотистый рифмоплёт-Евтушенко снова был в первых рядах - уже реформаторов-разрушителей. Этот визгливый и без-покойный делец всегда и везде хотел быть первым, всё отдавал для того.

Так вот, Евгений Александрович принялся тогда яростнее и громче всех советскую власть чихвостить и материть, благами которой он среди советских деятелей культуры, наверное, больше всех и пользовался, состоя в личной дружбе с Андроповым, которому мог в любой момент позвонить, даже на спор и в пьяном виде, и за жизнь побеседовать. Журналы, где он в те годы окусывался и подъедался, куда пачками писал обличительные статьи, полные клеветы и яда, - «Юность» и «Огонёк» - были самыми жёлтыми, грязными и подлыми, самыми злобными, клеветническими и без-пощадными из всех периодических печатных СМИ, самыми изощрённо-антисоветскими и антирусскими!!! И при этом при всём - внимание! - яростный антисоветчик Евтушенко пролез тогда в Правление СП СССР на должность секретаря - чтобы остервенело начать дербанить и распродавать по частям великое советское наследство по литературно-писательской линии. Коррупция и воровство при нём накопленных народных богатств, распродажа госсобственности и земли достигли своего апогея! А 14 мая 1989 года он умудрился пролезть ещё и в депутаты Верховного Совета СССР - чтобы обеспечить себе, казнокраду, махинатору и приватизатору, депутатское прикрытие. Про литературу он тогда забыл: не до неё ему уже было…

9

Но особенно показателен такой, например, красноречивый факт из жизни этого патентованного прохвоста, деляги и афериста. 22 августа 1991 года, сразу же после разгрома и ареста членов ГКЧП, Евтушенко сколотил команду из дружков-писателей еврейской национальности и всем скопом кинулся с ними в здание Союза писателей СССР на Поварской. Зачем? - спросите. Чтобы разгромить иностранный отдел подчистую, уничтожить его архив со своими личными делами. Зачем иностранный-то?! - возникнет у вас, Читатель, второй недоумённый вопрос. Чтобы спрятать от народа и от матушки-Истории правду, - отвечу, - что кроме советских евреев, членов СП, заграницу практически никто и не ездил. И мотались они туда регулярно за государственный счёт - с жёнами и любовницами, а кто-то - и с любовниками: гомосексуализм и нетрадиционная ориентация уже и тогда корни у нас глубоко пускали.

Понятно, что освобождённому от “коммунизма” народу не надо было про своих светочей и кумиров такое знать - про подобное их делячество и расточительство, про вольную и сладкую жизнь, на шоколадку “Баунти” очень похожую, - вот кумиры и громили архив безжалостно и без-пощадно: прятали концы в воду. Вся Поварская и все окрестные дворы и клумбы, по свидетельству очевидцев, были завалены папками с личными загран’делами евтушенок, вознесенских, рождественских, ахмадулиных и окуджав. В этих папках любой желающий, покопавшись, мог лицезреть маршруты поездок по мiру и огромные суммы в рублях, которые наши мэтры на себя самих щедро и без устали тратили, наслаждаясь жизнью.

Представляете, какие это были подлые и мерзкие твари - наши советские писатели и поэты безродно-космополитической ориентации. Они буквально заучили-задрали народ своими проповедями “жизни не по лжи” - сами же были насквозь лживыми, грязными и продажными. Простого мужичка бывало, скалымившего на стороне копейку, они готовы были на куски порвать, смешать с дерьмом и на весь белый свет ославить: как этот так получается, что он, негодяй, главный принцип социализма нарушил!!! Сами же давным-давно были настоящими капиталистами: без-платно и пальцем не шевелили, с места не трогались - только за выгоду, за гонорар, за мзду, за бабло вонючее. Тратили на себя миллионы государственных денег, макаки прожорливые и похотливые! - за воздух фактически, за пустопорожнюю псевдолитературную белиберду, никому, кроме них, не нужную и не интересную. Все они - кичливые обитатели элитного подмосковного Переделкино и столичного Лаврушинского переулка ещё со времён Сталина имели дорогущие служебные автомобили с личными шофёрами круглый год, как те же союзные и республиканские министры, и имели прислугу на дачах и в Москве. Жили так, одним словом, как и помещики наши при Романовых не жили, которых они прогнали взашей в Октябре Семнадцатого, дружно ославили и оплевали - и сразу же заняли их места, сами барами стали. Парадокс, да и только!

Вся либеральная мерзость этой безродной шушеры ещё и в том состоит, что папки с русскими фамилиями практически не попадались зевакам, или жителям местных домов: русские писатели и поэты советской эпохи за рубеж не ездили в основной массе своей - и по идеологическим соображениям, и по идейно-нравственным. Стыдно было русским культурным деятелям халявные путёвки ходить и выпрашивать, казённые деньги тратить в берлинах, лондонах и парижах, содранные с простого народа, что денно и нощно на производстве и в поле батрачил все 70 советских лет - и света белого не видел, выходных дней. Совестливые русские писатели и поэты ввиду этого старались жить скромно и незаметно, как до Революции их предки жили: роскошных квартир себе не требовали, дач, путёвок в дома творчества и санатории, наград и премий, внеплановых сборников и миллионных тиражей. Поэтому их и не знал-то никто: их по телевизору и на радио не славили, рекламу не делали как самым-самым. И книжек их в магазинах невозможно было купить: все полки и типографии еврейские графоманы забили своими нетленками до отказа…

10

В конце 1991 года, когда Советский Союз уже трещал по швам и был на гране распада, официально оформившегося в Беловежье, обладавший поистине звериным чутьём Евтушенко, предварительно уничтожив личный архив в Правлении СП СССР и тем самым спрятав свою советскую нечистоплотную жизнь от суда Истории, - хитрец-Евтушенко-Гангнус с чистым сердцем и мешком наворованных денег укатил с семьёй в США на постоянное место жительства, напоминая этим паническим бегством крысу на тонущем корабле. Почувствовал, оборотень и плут, всем гнилым и поганым нутром своим, что в России ему больше делать нечего, что высосал он из неё всё до капли, и надо искать другую “корову” - молодую, породистую и дойную.

С тех пор он жил и подъедался в США, второй Иудее, как хорошо известно, и в Россию приезжал от случая к случаю - халявного бабла “нарубить” по старым связям, потусоваться по злачным местам, вспомнить бурную молодость. И только! Кто ему была Россия, действительно, и кто он был нам, православным русским насельникам? Случайное жалкое существо, букашка, мираж в Русской многовековой Истории, бацилла вражеская, вредоносная!

А в 2017 году он скончался в штате Оклахома от рака: это главная у таких прохвостов и вертихвостов болезнь. Ну и ладно, и пусть. И хоронили бы его там, на новой родине: он в США всё-таки 26 лет прожил - срок не маленький… Так нет же, привезли зачем-то сюда, в Россию, где его все уж забыли давным-давно, где он и ему подобные пустозвоны сто лет не нужны были... Но и там, в Америке, он оказался не нужен властям - такие “дятлы тоскливые” никому и нигде не нужны. Потому что такого “добра”, вероятно, у них у самих выше крыши - девать некуда! Там от одних негров американцы стонут, а тут ещё и опарыши из России под ногами крутятся, спокойно жить не дают... Вот они и спровадили этого перекати поле к нам: американцы, они молодцы, расчётливые и практичные люди, и выгоду свою хорошо знают, насмерть стоят за неё. А мы - простодыры! - собираем всех, и всех в родную землю кладём задарма - друзей и врагов, правых и виноватых, патриотов и космополитов отъявленных и законченных, стукачей, аферистов и плутов. Может, оттого-то наша земля такая жирная и тучная?!!! Может и так! Как знать!

В общем, тихо и незаметно умер на чужбине ещё один советский полу-еврей-рифмоплёт, графоман законченный, знатный, делец от литературы, клоун, извертевшийся за долгую жизнь до последней степени подлости, по которому никто из православных русских людей, ясное дело, не проронил и слезинки. Как, впрочем, и по всем остальным разрекламированным и мафиозным деятелям бурной советской эпохи - солженицыным и ростороповичам, рождественским, вознесенским, ахмадулиным и окуджавам, которых мы никогда не читали и не любили, не знали, не понимали, не слушали! Потому что не верили им, продажным и ушлым дельцам, ни капельки, не принимали в сердца и души свои! Но которых их кукловоды, однако ж, всё до уровня Пушкина и Лермонтова назойливо поднимали последние 20 советских лет, или старались поднять, деньжищи на это немереные затратили, старание, время, силы. Евтушенко ведь даже на Нобелевскую премию 2-ой раз выдвигали в 2008 году. И кто бы вы думали? - одна из парламентских комиссий израильского Кнессета! Представляете! Велики знать были заслуги Евгения Александровича перед Сионом!

«Жаль, что не получил. Всё бы ему тогда простила мировая общественность, - справедливо иронизировал по этому поводу мудрый С.Ю.Куняев, - и панегирики Сталину, и восхваление Ленина, и душераздирающие признания “Коммунизм - это высший интим”, и связи с Лубянкой».

“Мы имеем право иметь своих мерзавцев”, - сказал однажды Хаим Вейцман. А может, Бен-Гурион? И оба были правы, если отнести их слова к Евтушенко-Гангнусу…

11

Закончить же Третью часть хочется теми характеристиками, которые выдали Евгению Александровичу его современники, советские деятели культуры - как русские, так и еврейские. Начнём с русских оценок: они более сдержанные и объективные, на скромный авторский взгляд, без крайностей и эмоциональных перехлёстов.

Выдающийся русский мыслитель В.В.Кожинов про Евтушенко написал так:

«…Евтушенко не смог или не захотел оберечь в себе “творческое поведение”, соблазнившись “лёгкими” успехами; это в равной мере выразилось и в его восхвалении Сталина, и в позднейших проклятиях в его адрес, причём второе, в сущности, вытекало из первого: добившись один раз лёгкого успеха, Евтушенко был вполне готов сделать то же самое ещё раз… Это, конечно, представляло собой его собственный “выбор”, но всё же сама возможность выбора “лёгкого” пути коренилась в том, что называли “культом”, и потому с определённой точки зрения Евтушенко <…> его “жертва”. Позднейшее его сотрудничество с КГБ - закономерное следствие начала его “пути”…»

Братья-евреи отзывались о покойном Евгении Александровиче гораздо злее и жёстче!!! Они частенько упрекали его в пафосной риторике и самовосхвалении, в угодничестве и лизоблюдстве. Так, в интервью 1972 года Иосиф Бродский крайне негативно отзывался об Евтушенко как о поэте и человеке:

«Евтушенко? Вы знаете - это не так всё просто. Он, конечно, поэт очень плохой. И человек он ещё худший. Это такая огромная фабрика по воспроизводству самого себя. По репродукции самого себя. <…> У него есть стихи, которые, в общем, можно даже запоминать, любить, они могут нравиться. Мне не нравится просто вообще уровень всего этого дела»…

А вот как оценивала Евтушенко Галина Вишневская:

«Быстро научился он угождать на любой вкус, держать нос по ветру и, как никто, всегда хорошо чуял, когда нужно согнуться до земли, а когда можно и выпрямиться… Так и шарахало его с тех пор из стороны в сторону – от «Бабьего яра» до «Братской ГЭС» или того хлеще «КамАЗа», который без отвращения читать невозможно – так разит подхалимажем…»

А однажды она гневно прорычала ему прямо в лицо:

«Вы подарили Славе несколько книжек Ваших стихов. Я их прочла, и знаете, что меня потрясло до глубины души? Ваше гражданское перерождение, Ваша неискренность, если не сказать враньё, Ваше бессовестное отношение к своему народу»…

Ну и как бы “на десерт” поэтическая характеристика Евтушенко, выданная ему однажды ядовитым, но чрезвычайно талантливым евреем Валентином Гафтом:

«Он сегодня снова странен,

Он почти киноартист,

И почти что англичанин,

Наш советский скандалист.

Находившись не под “банкой”

Вовсе не сойдя с ума,

Породнился с англичанкой

Он со станции “Зима”.

Историческая веха,

Смелый, вроде бы, опять,

Будет жить, почти уехав,

Политическая бл...ть.

Тебе уж 40 с половиной,

А ты как малое дитя.

Наврёшь, потом придёшь с повинной,

И продаёшь опять, шутя.

Зачем, мальчишка-показушник,

Опять виляешь ты хвостом?

Как проститутка, как двурушник,

А собирался стать Христом».

Часть четвёртая

«Его преследуют хулы:

Он ловит звуки одобренья

Не в сладком ропоте хвалы,

А в диких криках озлобленья».

Н.А. Некрасов

«Чужие земли похвалой стоят, а наша земля и хайкой крепка будет».

Н.С. Лесков

«…как крошка мускуса наполнит весь дом, так малейшее влияние иудаизма переполняет целую жизнь. О, какой это сильный запах! Разве я мог не заметить, что в настоящих еврейских домах пахнет иначе, чем в арийских!»

О.Э. Мандельштам

1

Горбачёвская перестройка нам на этот еврейский тоталитаризм и волюнтаризм, и природную склонность к мiровому господству и гигантомании глаза широко открыла; как и на воистину райскую еврейскую советскую жизнь, на их привилегированное, прямо-таки хозяйское положение. И при этом при всём - парадокс да и только! - на почти что открытую вражду и ненависть евреев к России, которая, ненависть, в перестройку именно и проявилась особенно ярко, рельефно и отчётливо. Так, что её уже увидели и осознали все от мала и до велика, у кого осознанка ещё имелась в наличие, мозги! И за одно только это большое-пребольшое спасибо надо сказать Михаилу Сергеевичу Горбачёву, прорабу и архитектору перестроечному, и низкий поясной поклон от всей патриотической и благодарной России!!!

А ещё спасибо, что она, перестройка, прикрыла и разогнала, наконец, все эти праздные и вороватые лавочки под названием советские “творческие” Союзы - писателей, художников, композиторов, архитекторов-градостроителей и скульпторов. Лавочки, где настоящих, прирождённых творцов мало было, как это теперь с очевидностью выясняется, если они там вообще присутствовали, если их туда пропускали. Зато пронырливое дерьмо там с первого дня окусывалось и подъедалось, цинично рубило бабло - и в ус не дуло, не печалилось ни о чём, не тужило! И как только все перечисленные кормушки прикрыли вместе с самой КПСС - это дерьмо оборотистое и все-пролазное моментально выбросило партбилеты в мусор, следом - перья и бумагу, кисти и краски, ноты со скрипками и виолончелями, преподавание и диссертации, - и всем скопом в торговлю и банки кинулось очумело - доходные места занимать. В правлении «Газпрома» оно и вовсе плотно забило всё, начиная с подвала и до крыши, где евреев теперь больше, наверное, чем самого газа, который они там ежедневно от скуки и производят массово на рабочих местах - и потом выпускают в мiр и продают задорого.

Посмотрите и подивитесь, граждане: 30 лет всего и прошло со дня развала СССР - и что? Где теперь все эти знаменитые на всю страну еврейские музыканты и композиторы - коганы, кравецы и утёсовы; дунаевские, богословские и фельцманы; шаинские, таривердиевы и бабаджаняны, и многие-многие другие? - которых и перечислять замучаешься: никакой бумаги не хватит! Куда делись люди, которые все 70 лет нам ежедневно глаза мозолили по телевизору и назойливо лезли в уши на «Голубых огоньках» и «Песнях года»? от сальных, слащавых и потных физиономий которых нас всех тошнило давно и блевать тянуло? Нету их! Никого! Представляете! Куда еврейские “таланты”-то сразу делись?! куда испарились “творцы”?! И были ли они в действительности?! Не миф ли это?! не фальсификация ли?! не обман и обворовывание населения?!

В 1970-е и 80-е годы в Москве, и старики про это хорошо ещё помнят, ежегодно проводился популярный у молодёжи Конкурс студенческой песни (КСП). Это когда на какую-нибудь подмосковную живописную речку каждую весну съезжались студенты столицы и соседних областей, отдыхали там пару дней у костров, набирались сил перед сессиями и пели под гитару песни собственного производства. Так вот, у них там каждый год всенепременно гостили Визбор, Берковский, Городницкий, Ким, Ада Якушева и другие знаменитые еврейские барды, которые потом регулярно выдавали “на гора” целую кучу совершенно уникальных песен и ходили в “гениях”, любимцах советских парней и девчат... Но потом рухнул Советский Союз, прекратились слёты студентов - и почти сразу же, как по команде, кончились визборы, берковские, городницкие, кимы и все остальные еврейские поэты-песенники - в банкиров вдруг превратились, в предпринимателей и дельцов, и прекрасно себя опять чувствуют, опять в чести и шоколаде. А были ли они бардами вообще? - снова возникает у автора очевидный вопрос, - “творили” ли когда? “сочиняли” ли что-нибудь сами? Или же все они были эффективными эстрадными менеджерами и плагиаторами по совместительству, снимавшими пенки и сливки с чужих трудов и талантов?!!! Это сакраментальный вопрос до сих пор не даёт мне покоя!

Известная эстрадная певица Лариса Долина (урождённая Кудельман), чопорная и раскрученная еврейка ещё далёкой советской поры, теперь вынуждена слёзно обращаться по телевизору и по радио к населению России со страстным призывом-криком: мол, срочно напишите ей шлягер-хит! “полцарства” она готова отдать за шлягер! А то ей петь, видите ли, стало нечего, как и всем остальным современным российским эстрадным примам из категории (60+): советские-то “песни о главном” они уж там по сотому разу пропели! - и теперь на вторую сотню вынужденно пошли, словно заевшие дедовские пластинки! А потом пойдут и на третью сотню, и на четвёртую - с голодухи-то если прижмёт! С них станется!... Одно непонятно только: почему тексты своего соплеменника-Гуцериева они, еврейские звёзды шоу-бизнеса, петь категорически не хотят, что тот выдаёт “на гора” мешками?! Но почему-то гуцериевские “хиты” теперь только русские клоуны от эстрады, Басков с Киркоровым, и поют; да ещё Стасик Михайлов им помогает, превратившийся в такого же шута-скомороха… Последний всплеск эстрадной активности А.Пугачёвой произошёл лет 10 назад; может, чуть больше. Это когда к ней из провинции приехала какая-то русская талантливая девушка Любаша с мешком собственных песен и передала их нашей “примадонне” в дар - за любовь и дружбу. Оживившаяся Пугачёва на них и набросилась всей семьёй - целый год их потом пела на телевидении и на радио вместе с дочерью, добывала славу последнюю, уходящую, и попутно рубила бабло. А песни кончились - и примадонна сдулась, на пенсию сразу же ушла. Не приезжают к ней больше Любаши, своим талантом и творческой силой не накачивают, как раньше. Вот и приходится ей бедовать - с тоской и страхом великим дожидаться смерти.

И это - следствие всё того же крушения СССР: провинциальным авторам больше не надо стало свои гениальные произведения в Москву отсылать - на суд евреям-мэтрам, просить у них помощи и поддержки, рекламы той же, как это было заведено в советское время. Они теперь свои шлягеры сами поют по кабакам и пляжам Анапы, Геленджика и Сочи, а теперь и ещё Крыма, сами зарабатывают и славят себя - и этим держат столичных чопорных “звёзд” на голодном пайке, на строжайшей диете!

Может, оттого и “гении” сразу же перевелись славной еврейской национальности - дунаевские, богословские, утёсовы и фельцманы, повторюсь, шаинские, таривердиевы, таничи и бабаджаняны; евтушенки, вознесенские и рождественские; дементьевы, ахмадулины и окуджавы, - кто раньше щедро окармливали и одаривали чужими хитами своих оборотистых соплеменников на великой советской эстраде?!!!

И что получается на деле: давайте вместе опять подумаем и разберёмся, дорогие мои соотечественники и друзья, резюмируем всё вышесказанное. Получается, что как только за “творчество” платить перестали власти бешеные гонорары, на которые можно было рабов себе нанимать и сладко жить за счёт их трудов праведных, - “евреи-творцы” и “евреи-гении” моментально и испарились из русской науки и культуры, выродились и перевелись. Все и сразу, одномоментно почти! Потому что они, евреи, категорически не занимаются тем, как это теперь с очевидностью выясняется, что крупный доход не приносит. Даже и “творчеством”...

2

Ну и ладно, и пусть: слава Богу! - как говорится. Каждому своё! Пусть сидят и торгуют, фарцуют-барышничают на здоровье, посредничают и пропагандируют на ЦТ “общемiровые ценности”, народ веселят на дебильных ток-шоу, сами при этом радуются и лопаются от счастья, подсчитывая барыши. А ещё: пусть дают деньги в рост, газеты и журналы печатают глянцевые и порнографические - морально и нравственно разлагают при их помощи массы. Пусть занимаются своим исконным национальным промыслом, одним словом, где они Мастера, где с ними никто сравниться не может, в чём у них тысячелетний опыт имеется, богатые и славные традиции. А мы, православные русские люди, собственной культурой (как и наукой той же) САМИ, наконец, займёмся, от которой нас отстранили в прошлые годы, увы, или почти отстранили. Займёмся - и очистим её от чужеродной скверны и грязи! А потом напоим ссохшиеся души граждан своей уникальной, любимой и дорогой страны ЖИВИТЕЛЬНЫМ РУССКИМ СОКОМ, духоподъёмным, родным и питательным, героическим и патриотическим. Стосковался наш богоносец-народ без него со времён Есенина и Блока, Шолохова и Маяковского. Шукшин и Рубцов, Тальков и Круг (Воробьёв) начали было народ России-матушки БОЖЕСТВЕННЫМ ДУХОВНЫМ НЕКТАРОМ поить - да им быстро рты и заткнули и на тот свет оперативно отправили ТЁМНЫЕ ПАРАЗИТИЧЕСКИЕ СИЛЫ, оформив убийства как банальную бытовуху, или бандитские разборки вообще. Да ещё и громогласно раструбив о том на всю страну, выдав это за правду следственную и судебную! Ужас! ужас, что вытворяют у нас наши продажные СМИ и дельцы у Власти!!!... А ведь и с Пушкиным было так, и с Лермонтовым, и с Есениным, и с Маяковским, вспомните, которых тоже густо бытовым дерьмом обмазали, перед тем как убить...

Ну да ладно, скажу ещё раз, чего уж теперь вспоминать и горевать, бередить старые раны попусту! Родятся другие БАЯНЫ и ВОИНЫ, СВЕТЛЫЕ ГЕНИИ ЗЕМЛИ РУССКОЙ, ТВОРЦЫ! Не оскудела наша земля талантами и богатырями. И не оскудеет, надеюсь, никогда. Не надо только скулить и жалеть, посыпать голову пеплом! Последнее это дело - Духом падать!

«Лишь Бог помог бы русской груди

Вздохнуть пошире, повольней;

Покажет Русь, что есть в ней люди,

И есть грядущее у ней».

Так пророчествовал когда-то великий Н.А.Некрасов, а уж он-то знал, что говорил: пустозвоном не был. Нам надо слушать его, надеяться и верить!...

И российские евреи-ассимилянты пусть себе живут и здравствуют на нашей Святой Земле, и проворачивают ДЕЛА по традиции - флаг им в руки: куда их девать?! и на что они ещё годны?! Мы им зла не желаем за Красный террор и ЧК, за коллективизацию и ГУЛАГ, где они генеральствовали все 1920-е и 30-е годы и нашу кровушку почём зря проливали. А теперь на Сталина всё это цинично и подло вешают, хитро прикрываются им, чтобы ответ не держать: не любят евреи этого - стоять перед СУДОМ ИСТОРИИ.

Да и поздно, слишком поздно теперь руками размахивать и счёты сводить после драки - с кем? Те кровавые палачи уже на том свете давно, а их внуки и правнуки ни при чём. Время счетов ушло и закончилось вместе с крушеньем Союза.

Но пусть уж только тогда и современные еврейские отпрыски, перестроившиеся на демократический лад и перекрасившиеся в либералов, не хают советское время с пеной у рта, в котором деды и прадеды их как короли жили, в строительстве которого они принимали самое активное и живое, и самое непосредственное участие.

А то ведь мне до сих пор хорошо помнится, как наши либеральные поэты, вторя духу времени и нос по ветру держа, всю вторую половину 1980-х годов и потом, при Ельцине, проклинали советский тоталитаризм, и вообще строй и эпоху советскую. Да и теперь, при Путине, всё ещё проклинать продолжают, кто в живых остался; или их дети и внуки. А ведь у каждого из них - у каждого! - был мощный идеологический фундамент - поэма о Ленине, - который позволял им барствовать все советские годы, в славе и деньгах купаться. У Евтушенко - это «Казанский университет» («Люблю тебя, отечество моё, за твоего Ульянова Володю, за будущих Ульяновых твоих»), у Вознесенского - «Лонжюмо», у Рождественского - «Двести десять шагов», у Коротича - «Ленин. Том 54»… Разве ж не знали эти двуличные деятели-перевёртыши, “рыцари перестройки”, о ленинском тоталитаризме? Знали! И заваренную Владимиром Ильичом “кашу” в Октябре Семнадцатого они небезуспешно и небескорыстно доваривали в 60-70-е годы. И, тем не менее, громко и согласно хаяли советское время и страну при Горбачёве и Ельцине, которая их воспитала, силу и славу дала, - чернили партию и советских Вождей как самых лютых врагов, и врагов личных. Макаки подлые и без-совестные!

---------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. Ленин пояснял Горькому свой взгляд на “мужика” (80% населения): «Ну, а по-вашему, миллионы мужиков с винтовками в руках - не угроза культуре, нет? Вы думаете, Учредилка справилась бы с их анархизмом? Вы, который так много - и правильно! - шумите об анархизме деревни, должны бы лучше других понять нашу работу». Сюда же относится образ России Троцкого как “головни”, которой можно зажечь мiр. «Не переговоры, а гильотина ждёт наших врагов!», - в припадке ненависти говорил он. Да и Зиновьев с Бухариным - предлагавшие переделывать человечество при помощи расстрелов, - не отставали от Льва Давидовича. Всё еврейское окружение Ленина исходило из того, что крестьянство надо направлять, преобразовывать, руководить им, отказывая ему в праве на развитие согласно своим собственным традициям и взглядам. Сталинская коллективизация была для партии проблемой не идеологии, но тактики - поэтому-то она так легко и была партией принята и проводилась с размахом... Багрицкие, пастернаки и евтушенки всё это отлично видели… или помнили, на худой конец, - и были без ума, тем не менее, и от Ленина, и от Сталина. Когда это было им надо и выгодно очень… Но потом…

---------------------------------------------------------

Нещадно поносили и чернили кормилицу-Россию все, кто убегал за рубеж ещё и в советские годы: это было у “стрекоз”-перебежчиков главным пропуском за бугор и одновременной клятвой верности Западу. И Синявский с Даниэлем этим занимались яростно и активно, и Оскар Рабин с Довлатовым, и Збарский с Неизвестным, и чета Солженицыных, и Вишневская с Ростроповичем, и Плисецкая с Щедриным - все! Хотя жили они здесь у нас, повторюсь, королями в сравнение с простыми гражданами! Они имели от государства всё - зарплаты заоблачные, космические, 4-5-комнатные квартиры в самом центре Москвы (когда вся трудовая Россия жила в землянках или бараках), мастерские огромные в сотни квадратных метров, шикарные дачи со всеми удобствами и прислугой, машины «Победы» и «Волги» с личными шоферами, которые их обслуживали круглосуточно - как министров. Чего же ещё-то, казалось бы, какого им было надо ещё рожна?! Живите и творите только, граждане дорогие, славьте и возвеличивайте страну, которая вам всё самое лучшее предоставила, самый жирный кусок отдала, что и сама не ела!

Но на Западе, тем не менее, им пообещали больше: не дачи уже, а дворцы и замки с целым штатом лакеев и слуг, миллионы долларов и мiровую славу! И они туда и рванули опрометью, гедонисты алчные и продажные, себялюбцы отъявленные и законченные, примитивно и пошло объясняя мiровой и европейской общественности это своё бегство и вероотступничество некими идеологическими разногласиями с Кремлём! Мне было смешно и противно до ужаса, до глубины души про их лицемерные оправдания читать иногда в Самиздате, тошно по радиоголосам их визгливые и притворно-лживые речи по ночам слушать! Какая идеология у таких двуногих человекоподобных существ, какая мораль и высокие мысли, нравственность?! - я вас умоляю!!! Одни сплошные инстинкты хватательные и жевательные - точь-в-точь как у макак! - и похоть вперемешку с амбициями. Всё! И весь джентельменский набор! Этим они и руководствуются всю жизнь, этому неукоснительно следуют, хотя усиленно и скрывают внутреннюю пустоту и животность за либеральной словестной шелухой, на которую они так горазды…

3

В качестве подтверждающего примера, чтобы не быть голословным клеветником, не уподобляться им в этом, приведу несколько характерных высказываний, что писали и говорили евреи-перебежчики про СССР, эмигрировав на Запад. Все эти цитаты можно было бы объединить одним общим заголовком - ОНИ о НАС.

Итак:

«Россией привнесено в мир больше Зла, чем какой-либо другой страной» (N.N.).

«Вековой смрад запустения на месте святом, рядившийся в мессианское “избранничество”, многовековая гордыня “русской идеи”…» (он же).

«…“Народ” оказался мнимой величиной, пригодной сегодня лишь для мифотворчества» («Горский»).

«Собственная национальная культура совершенно чужда русскому народу» (он же).

«…Византийские и татарские недоделки (это о русских людях допетровских времён - А.С.)» (Померанц).

«[На Руси] христианские глубины практически всегда переплетаются с безднами нравственной мерзости» (он же).

«Страна, которая в течение веков пучится и расползается, как кислое тесто, и не видит перед собой других задач» (Амальрик).

«Страна без веры, без традиций, без культуры» (он же).

«А что самим русским в этой тюрьме сквернее всех, так это логично и справедливо» (Шрагин).

«[В дореволюционной России] “трудящиеся массы” были пропитаны приобретательским духом худшего буржуазного пошиба в сочетании с нравственным цинизмом и политической реакционностью» (Пайпс).

«…Исполнение мечты о “порядке” и “Хозяине”, которая уже сейчас волнует народное сознание» (Янов).

«…Традиционная преданность народа “Хозяину”…» (Янов).

«[Перемешивание населения в СССР хорошо тем, что] “у русофилов выбивают почву из-под ног”. Предлагается отказаться от слов “Россия”, “русский народ”, заменив их “советский народ, советские люди” и т. д.» (Белоцерковский).

А вот те же самые чувства, выраженные средствами живописи:

« - На обложке журнала «Третья волна» (1979, № 6), издаваемого <евреем> А. Глезером, напечатана репродукция картины художника Влад. Овчинникова: избушка и мужичок изображены на фоне кладбища, покрытого крестами. Картина называется: СОБАЧЬЕ КЛАДБИЩЕ;

- В роскошно изданном каталоге выставки под названием «Современная русская живопись» репродуцирована картина Александра Злотника «Тяжёлое небо». На картине какое-то существо без головы, стоя, раздвинув ноги, рожает чудище с тремя собачьими головами. Из первого существа течёт моча, целое озеро мочи, рождающее реку, которая втекает в качестве ночного горшка - в храм Василия Блаженного…»

Все эти цитаты и примеры взяты из уникальной в смысле отваги, мужества, честности и авторской объективности работы И.Р.Шафаревича «Русофобия», за которую ему сильно досталось в советское время; которая основательно потрепала его и укоротила жизнь.

В послесловии Игорь Ростиславович указывает на одну очень яркую, отчётливо-выраженную и заметную особенность разбираемой им эмигрантской литературы: это «её насыщенность национальными и прежде всего противо-русскими эмоциями. Авторы, по-видимому выступая как объективные исследователи, ищущие истину мыслители - историки, философы или социологи, - часто не выдерживают своей линии и срываются в чисто эмоциональные выпады не только против русской истории, но и против русских вообще...»

Все еврейские мысли и мнения о приютившей их когда-то России единодушно сводятся, по мнению без-страшного академика, к следующему:

«Историю России, начиная с раннего средневековья, определяют некоторые “архитипические” русские черты: рабская психология, отсутствие чувства собственного достоинства, нетерпение к чужому мнению, холуйская смесь злобы, зависти и преклонения перед чужой властью.

Издревле русские полюбили сильную, жестокую власть и саму её жестокость; всю свою историю они были склонны рабски подчиняться силе, до сих пор в психике народа доминирует власть, “тоска по Хозяину”.

Параллельно русскую историю, ещё с XV века, пронизывают мечтания о какой-то роли или миссии России в мире, желание чему-то научить других, указать какой-то новый путь или даже спасти мир. Это “русский мессианизм” (а проще - “вселенская русская спесь”), начало которого авторы видят в концепции «Москва - Третий Рим», высказанной в XVI веке, а современную стадию - в идее всемирной социалистической революции, начатой Россией.

В результате Россия всё время оказывается во власти деспотических режимов, кровавых катаклизмов. Доказательство - эпохи Грозного, Петра I, Сталина.

Но причину своих несчастий русские понять не в состоянии. Относясь подозрительно и враждебно ко всему чужеродному, они склонны винить в своих бедах кого угодно: татар, греков, немцев, евреев… только не самих себя…

Революция 1917 года закономерно вытекает из всей русской истории. По существу, она не была марксистской, марксизм был русскими извращён, переиначен и использован для восстановления старых русских традиций сильной власти («Мне Маркса жаль: его наследство попало в русскую купель / где цель оправдывает средство, а средства обосрали цель» - так хлёстко написал про это Игорь Губерман, бывший советский гражданин, ныне живущий в Израиле. - А.С.). Жестокости революционной эпохи и сталинского периода объясняются особенностями русского национального характера. Сталин был очень национальным, очень русским явлением, его политика - это прямое продолжение варварской истории России. Сталинизм прослеживается в русской истории по крайней мере на четыре века назад.

Те же тенденции продолжают сказываться и сейчас. Освобождаясь от чуждой и непонятной ей европеизированной культуры, страна становится всё более похожей на Московское царство. Главная опасность, нависшая сейчас над нашей страной, - возрождающиеся попытки найти какой-то собственный, самобытный путь развития - это проявление исконного “русского мессианства”. Такая попытка неизбежно повлечёт за собой подъём русского национализма, возрождение сталинизма и волну антисемитизма (это главное, что всегда и везде волнует евреев: опасность антисемитизма в ответ на их притеснения народов планеты - А.С.). Она смертельно опасна не только для народов СССР, но и для всего человечества. Единственное спасение заключается в осознании гибельного характера этих тенденций, в искоренении их и построении общества по точному образцу современных западных демократий (где евреи после разгрома марионетки-Гитлера основательно и с успехом поработили всех и прекрасно себя чувствуют из-за этого - А.С.).

Некоторые же авторы этого направления высказывают бескомпромиссно-пессимистическую точку зрения, исключающую для русских надежду на какое-либо осмысленное существование: истории у них вообще никогда не было, имело место лишь “бытие вне истории”, народ оказался мнимой величиной, русские только продемонстрировали свою историческую импотенцию, Россия обречена на скорый распад и уничтожение». /И.Р.Шафаревич «Русофобия»/.

Такие вот выводы делал когда-то великий русский математик и мыслитель, Игорь Ростиславович Шафаревич, Царствие ему Небесное, проанализировав всё то, что пишут и говорят про НАС евреи-эмигранты на Западе. И картина после прочтения его великой и уникальной, повторюсь, работы складывается пренеприятная…

4

Злоба евреев-ассимилянтов к нам, славянам-русичам, коренным жителям России, и впрямь поражает, когда встречаешь её на страницах печатных изданий. Тяжело, если вообще возможно определить её социальные истоки: ведь евреи, скажу ещё раз, жили в царской России барами. Да, существовала т.н. черта осёдлости (прописка в советские времена), но она, по меткому замечанию Генриха Слиозберга (видного кадета и достаточно объективного исследователя истории еврейства в России,) больше даже ограничивала в передвижении русских жителей, в том числе и дворян. Про крестьян и не говорим: они были крепостными, рабами помещиков понимай, и были лишены всяких прав вплоть до 1861 года… Так вот, Слиозберг честно писал по поводу Указа Екатерины от 1791 года следующее. В таком виде (ограничительном для иудеев) он появился-де только лишь потому, что в российском правительстве «не сочли нужным сделать исключение для евреев: ограничение в праве передвижения и свободного избрания жительства существовало для всех, в значительной степени даже и для дворян».

Советское время вообще выносим за скобки: все 70 лет советской власти евреи-ассимилянты были хозяевами в нашей стране - и особенно-то и не скрывали этого. Кто в то время жил, учился, работал, вращался в интеллектуальной среде, да ещё и был наделён духовным зрением, - тот согласится с мыслями автора и подтвердит, что евреи имели в СССР исключительно привилегированное положение…

И, тем не менее, НЕНАВИСТЬ к нам, славянам-руссам, насельникам Святой Руси, в их душах, сердцах и мозгах даже и тогда, в советские времена, зашкаливала, которую невозможно было объяснить логически, без привлечения метафизики и онтологии.

---------------------------------------------------------

(*) Я, к примеру, до сих пор очень хорошо помню свою сослуживицу по первой моей работе (НИИ «Альтаир» на Авиамоторной) - Сметанникову (это псевдоним; настоящую же свою фамилию она скрывала) Ренату Фёдоровну, маленькую злобную еврейку, кандидата технических наук, сидевшую рядом со мной за соседним столом несколько лет и ни черта все эти годы не делавшую. Так вот, эта патологическая бездельница прямо-таки задрала меня (после внимательного прослушивания новостных программ по радио) своим ежедневным ядовитым шипением про нашу советскую гигантоманию (это её выражение) и советский же великодержавный патриотизм, которые её, ортодоксальную иудейку, бесили до глубины души и всю выворачивали наизнанку… Однажды я не выдержал и попросил её держать свои чёрные мысли при себе, не засерать мне мозги и душу, и не порочить мою любимую Родину. После этого она настолько возненавидела меня, что видеть уже не могла спокойно; бегала по институту, зараза бешенная, и небылицы про меня рассказывала; а потом и вовсе попросила начальника отдела пересадить меня, молодого специалиста, в другую комнату от греха подальше, что тот и сделал…

---------------------------------------------------------

И первым публично озвучил эту “спасительную ненависть” не кто иной, как Лейба Троцкий-Бронштейн, перманентный революционер-разрушитель, активно и без устали революционизировавший и порабощавший Матушку-Русь, начиная с Октября Семнадцатого.

Однажды Троцкий, находившийся под плотной опекой Сиона всё то время, пока жил и работал в России, в припадке ненависти летом 1917-го на одном из тайных еврейских сборищ заявил братьям-иудеям буквально следующее:

«Мы должны превратить её в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, и не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольём такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем Революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках её укрепим ВЛАСТЬ СИОНИЗМА и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путём террора, кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупленья, до идиотизма, до животного состояния… А пока наши юноши в кожаных куртках - сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, - о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть всё русское! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию - офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, агрономов, академиков, писателей!...»

/Источник: СИМАНОВИЧ ААРОН САМУИЛОВИЧ. Распутин и евреи. Воспоминания секретаря Григория Распутина. Рига, 1922. Цит. По: ХАТЮШИН В. Рабочий скот для европейского подворья. // Молодая гвардия. М., 1991. №8. Стр. 55./

Ну и пошло-поехало, что называется: плотину прорвало. “Спасительная ненависть” была широко разлита в косноязычных стихах еврейского поэта, жившего в России, - Х. Бялика:

«Пусть сочится как кровь неотмщённая в ад,

И да роет во тьме и да точит как яд,

Разъедая столпы мирозданья.

Да станет наша скорбь, как кость у злого пса,

В гортани мира ненасытной;

И небо напоит, и всю земную гладь,

И степь, и лес отравой жгучей,

И будет с нами жить, и цвесть, и увядать,

И расцветать ещё могучей;

Я для того замкнул в твоей гортани,

О человек, стенание твоё;

Не оскверни, как те, водой рыданий

Святую боль святых твоих страданий,

Но береги нетронутой её.

Лелей её, храни дороже клада

И замок ей построй в твоей груди,

Построй оплот из ненависти ада -

И не давай ей пищи кроме яда

Твоих обид и ран твоих и жди,

И возрастёт взлелеянное семя,

И жгучий даст и полный яду плод -

И в грозный день, когда свершится время,

Сорви его - и брось его в народ!

Из бездны Авадонна вознесите песнь о Разгроме,

Что, как дух ваш, черна от пожара,

И рассыпьтесь в народах, и всё в проклятом их доме

Отравите удушьем угара;

И каждый да сеет по нивам их семя распада

Повсюду, где ступит и станет.

Если только коснётся чистейшей из лилий их сада,

Почернеет она и завянет;

И если ваш взор упадёт на мрамор их статуй

Треснут, разбиты надвое;

И смех захватите с собой, горький проклятый,

Чтоб умерщвлять всё живое…»

Поэт Безыменский мечтал:

«О, скоро ли рукою жёсткой Расеюшку с пути столкнут?!»

Ему радостно вторили и другие поэты-евреи:

«Бешено,

Неуёмно бешено,

Колоколом сердце кричит:

Старая Русь повешена,

И мы её палачи».

Или:

«Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?

Что же! Вечная память тебе.

Не жила ты, а только охала

В полутемной и тесной избе.

Костылями скрипела и шаркала,

Губы мазала в копоть икон,

Над просторами вороном каркала,

Берегла вековой, тяжкий сон».

(В. Александровский)

Не отставал от Бялика, Безыменского и Александровского и Джек Алтаузен (по подлому доносу которого был арестован, посажен, запытан до смерти и потом расстрелян Великий русский Поэт Павел Васильев):

«Я предлагаю

Минина расплавить,

Пожарского.

Зачем им пьедестал?

Довольно нам

Двух лавочников славить,

Их за прилавками

Октябрь застал.

Случайно им

Мы не свернули шею,

Я знаю, это было бы под стать,

Подумаешь,

Они спасли Расею!

А может, лучше было б не спасать?...»

Евреи-прозаики тоже не сидели, сложа руки, трудились в поте лица. Вот что писал про взрастившую и вскормившую его страну И.Э.Бабель в «Конармии»:

«И чудовищная Россия, неправдоподобная, как стадо платяных вшей, затопала лаптями по обе стороны вагонов. Тифозное мужичьё катило перед собой привычной гроб солдатской смерти. Оно прыгало на подножки нашего поезда и отваливалось, сбитое прикладами».

Про романы Ильфа и Петрова и не говорим: там вообще одна сплошная порнуха и чернуха. Поэтому трудно не согласиться с Шафаревичем, написавшим в «Русофобии» следующее:

«Мне кажется, пора бы пересмотреть и традиционную точку зрения на романы Ильфа и Петрова. Это отнюдь не забавное высмеивание пошлости эпохи НЭПа. В мягкой, но чёткой форме в них развивается концепция, составляющая, на мой взгляд, их основное содержание. Действие их как бы протекает среди обломков старой русской жизни, в романах фигурируют дворяне, священники, интеллигенты - все они изображены как какие-то нелепые, нечистоплотные животные, вызывающие брезгливость и отвращение. Им даже не приписывается каких-то черт, за которые можно было бы осудить человека. На них вместо этого ставится штамп, имеющий целью именно уменьшить, если не уничтожить, чувство общности с ними как с людьми, оттолкнуть от них чисто физиологически: одного изображают голым, с толстым отвисшим животом, покрытым рыжими волосами; про другого рассказывается, что его секут за то, что он не гасит свет в уборной… Такие существа не вызывают сострадания, истребление их - нечто вроде весёлой охоты, где дышится полной грудью, лицо горит и ничто не омрачает удовольствия…»

Эти брезгливо-гадливые чувства к России, в основе которых лежала всё та же “спасительная ненависть” Троцкого, были пронесены через поколения и дожили до наших дней. А во времена моей молодости в 1970-80-е годы они часто прорывались в песнях бардов, стихах, романах и мемуарах. Я это очень хорошо помню. Бурный взрыв тех же негативных эмоций можно было воочию наблюдать в произведениях евреев-эмигрантов.

Вот, например, характерное стихотворение эмигрировавшего из СССР в 1970-е годы поэта Д.Маркиша, напечатанное в Израиле в журнале «Сион»:

«Я говорю о нас, сынах Синая,

О нас, чей взгляд иным теплом согрет.

Пусть русский люд ведёт тропа иная,

До их славянских дел нам дела нет.

Мы ели хлеб их, но платили кровью.

Счета сохранены, но не подведены.

Мы отомстим - цветами в изголовье

Их северной страны.

Когда сотрётся лаковая проба,

Когда заглохнет красных криков гул,

Мы станем у берёзового гроба

В почётный караул…»

Радостно вторили Маркишу и другие евреи-эмигранты. Вот выдержка из журнала, издававшегося в 1970-е годы на русском языке в Торонто:

«Не премолчи, Господи, вступись за избранных твоих, не ради нас, ради клятвы твоей отцам нашим - Аврааму, Исааку и Якову. Напусти на них Китайца, чтобы славили они Мао и работали на него, как мы на них. Господи, да разрушит Китаец все русские школы и разграбит их, да будут русские насильно китаизированы, да забудут они свой язык и письменность. Да организует он им в Гималаях Русский национальный округ».

Или другой пример. «В этой стране пасутся козы с выщипанными боками, вдоль заборов робко пробираются шелудивые жители. (…) В этой стране было двенадцать миллионов заключённых, у каждого был свой доносчик, следовательно, в ней проживало двенадцать миллионов предателей. Это та самая страна, которую в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя»… «Я привык стыдиться этой родины, где каждый день - унижение, каждая встреча - как пощёчина, где всё - пейзаж и люди - оскорбляет взор».

Эта мерзость тоже была написана в 1970-е годы, и потом напечатана на Западе. А в перестройку она распространялась в России большим тиражом («Библиотека “Огонёк”). Автор её - еврей Борис Хазанов (Г. Файбисович) издавал (вместе с К.Любарским и Э. Финкельштейном) в ФРГ журнал «Страна и мир», что был ориентирован в духе всех выше перечисленных цитат…

Яркие примеры патологической русофобии можно встретить у автора, кто был прямо-таки озабочен этой темой, у А. Синявского, отмороженного на всю голову “товарища”. В статье в первом номере журнала «Континент» он ничтоже сумняшеся писал:

«Здесь уместно сказать несколько слов в защиту антисемитизма в России. То есть: что хорошее скрыто в психологическом смысле в русском недружелюбии (выразиться так - помягче) к евреям».

И потом, после такого вздорного и абсолютно бредового вступления по поводу “русского антисемитизма”, он сам же и растолковывал свои вульгарные мысли и жизненную позицию (основанную всё на той же “спасительной ненависти”), что сколько бы бед русский человек ни натворил, он просто не в силах постичь, что всё это получилось-де от его же собственных действий. А он, русский Иванушка-дурачок, валит свои грехи на каких-то “мифических вредителей”; в частности - на евреев.

И дальше, подымаясь до вселенского пафоса, автор по поводу еврейской эмиграции (до которой, конечно, евреев довели мы, русские граждане) восклицает:

«Россия - Мать, Россия - Сука, ты ответишь и за это очередное, вскормленное тобою и выброшенное на помойку (?!!! – А.С.) дитя»...

Про свихнувшегося на русофобии Войновича спокойно вообще нельзя говорить. В его нашумевшем романе про жизнь и приключения солдата Ивана Чонкина русские жители в ХХI веке будут питаться переработанным калом. Этот “вторичный продукт” жизнедеятельности они будто бы будут сдавать в приёмные пункты, а выполнившие норму сдачи получат право в особом чулане предаваться рукоблудию.

И.Р.Шафаревич правильно пишет по этому поводу, что и «у Гоголя ощущается ужас перед греховностью человека, для него, конечно, - русского человека. Это “критика человека”, идущая вглубь его духовной сущности, но основанная не только на сочувствии, но и на чувстве единства с ним… Роман же Войновича содержит, собственно, лишь, поверхностные, хоть и нечистоплотные ругательства, абсолютно бессодержательные, как ругательства, выкрикиваемые пьяным или написанные на заборе. Сочувствию же здесь явно нет места: всю ситуацию автор описывает, весело похохатывая, а может быть, и со злорадством…»

Складывается устойчивое ощущение, уж извините, что для Троцкого, Бялика, Безыменского, Александровского, Джека Алтаузена, Бабеля, Ильфа и Петрова, Маркиша, Бориса Хазанова, Синявского, Войновича и других патологических и законченных русофобов, заражённых и ослеплённых с пелёнок “спасительной ненавистью”, СУЩЕСТВОВАНИЕ ВЕЛИКОРУССКОГО НАРОДА ЯВЛЯЕТСЯ ДОСАДНОЙ И РАЗДРАЖАЮЩЕЙ НЕПРИЯТНОСТЬЮ…

5

С перечисленными только что нравственно- и психически-нездоровыми авторами, ортодоксальными иудеями, может быть и хасидами, всё понятно: по ним дурдом плакал. Но ведь и другие советские евреи-ассимилянты, куда более разумные, толерантные и спокойные, одиноко и неуютно чувствовали себя в России. Почему?! - Бог весть.

Историк литературы еврей Михаил Гершензон в 1920 году в «Переписке из двух углов», сам того не осознавая, видимо, жаловался читателям:

«Я живу подобно чужеземцу, освоившемуся в чужой стране; любим туземцами и сам их люблю и радуюсь их радостью, но и знаю себя чужим, тайно грущу о полях моей родины, о её иной весне, о запахе её цветов и говоре её женщин. Где моя родина? Я не увижу её, умру на чужбине».

«И это писал абсолютно ассимилированный еврей, - справедливо возмущается по этому поводу С.Ю.Куняев, из воспоминаний которого и была взята данная цитата, - исследователь творчества Пушкина и Чаадаева, Огарёва и Ивана Киреевского, автор книг «История молодой России», «Грибоедовская Москва», «Мудрость Пушкина». Тот же самый мотив я нашёл в книге современного поэта Михаила Синельникова, изданной в 1980-е годы: “И слову не внемлют, и ждут меня, помнят упрямо в отеческих землях, в зелёных шатрах Авраама”…»

Примеров подобного сиротского “состояния еврейской души” в поздней советской литературе, при желании, можно было отыскать предостаточно - в творчестве С.Липкина, Ю.Мориц, Я.Вассермана. Последний прислал С.Ю.Куняеву, главному редактору «Нашего современника» такие, к примеру, строфы:

«Я лишён национальной спеси,

Рос от той проблемы вдалеке.

Так случилось – ни стихов, ни песен

На родном не слышал языке.

Но бывает – будто издалече

Слышу я гортанный, древний крик,

Бронзою мерцает семисвечье,

И в ермолке горбится старик».

Всем этим тоскующим и неприкаянным иудеям России русскоязычный поэт Оскар Хавкин отвечает так; сурово, надо сказать, отвечает, не думая о реакции и последствиях:

«Богом проклятый род – ты как птица,

Что ж на месте тебе не сидится!

Ты бросаешь и землю и дом,

Вырываешь приросшие корни,

Ищешь мир, где вольней и просторней,

Чтоб ничто не мешало кругом.

И решеньем, жестоким и скорым,

Покидаешь и друга, с которым

Ты и горе, и радость делил…

Всё, что было вам дорого с детства,

Всё, что было вам отчим наследством, -

Отряхнул от себя и забыл.

Пусть ты будешь и сыт, и доволен

Новым домом, и небом, и полем,

Только знай – ты не прежний, не тот, -

Час пробьёт, снова всё ты разрушишь,

Сменишь кожу, и чувства, и душу…

Чтобы в новый пуститься полёт»…

Интересно было бы знать: в современном Израиле переселившиеся туда из России евреи чувствуют себя комфортно и счастливо, как в родном дому? Или же и там их, неугомонных и неприкаянных странников, одолевают смятение, нервозность и страх? И оттуда хочется им куда-нибудь умотать-эмигрировать? Туда, главным образом, где посытней, повольней, побогаче и попросторней им будет жить. Где “молочные реки и кисельные берега” - и нет ни одного ГОЯ рядом…

6

Что ещё поражает и резко бросается в глаза при знакомстве и анализе еврейско-советской литературы, - так это откровенный цинизм и лицемерие авторов, их стремление во что бы то ни стало угодить властям и получить за это “сладкую и вкусную конфетку”. Начало тому творческому угодничеству и кривлянию положил Б.Л.Пастернак. А за ним последовали и другие русскоязычные деятели еврейской национальности - творцы советской литературы и культуры в целом.

В монографии «Б.Пастернак - баловень Судьбы или её жертва? Штрихи к портрету» были приведены величественные и, как представляется, искренние строфы из поэмы «Высокая болезнь», написанной Борисом Леонидовичем к 10-летию Великого Октября, где им подобострастно и торжественно прославлялся Ленин:

«Столетий завистью завистлив,

Ревнив их ревностью одной,

Он управлял теченьем мысли

И только потому - страной…

Он был, как выпад на рапире…»

Это писалось, напомним, уже после того, как усопший В.И.Ленин был обожествлён и канонизирован Сталиным как создатель Первого в мiре Советского Социалистического государства.

Но ведь тот же самый оборотень и жополиз-Пастернак всего лишь за несколько лет до «Высокой болезни» (когда Ленин был ещё жив и здоров, и не так пропагандой раскручен; когда не лежал в Мавзолее на Красной площади и не красовался на парадных портретах повсюду), - так вот Пастернак нарисовал в начале 20-х годов совсем другого Вождя мiрного пролетариата. Мы видим у него поэтический образ иного Владимира Ильича, сидящего в немецком пломбированном вагоне и мчащегося на всех парах во вздыбленную Россию:

«Он. – “С Богом, - кинул, сев;

и стал горланить, - к чёрту –

Отчизну увидав, - чёрт с ней, чего глядеть!

Мы у себя, эй жги, здесь Русь да будет стёрта!

Ещё не всё сплылось; лей рельсы из людей,

Лети на всех парах! Дыми, дави и мимо!

Покуда целы мы, покуда держит ось.

Здесь не чужбина нам, дави, здесь край родимый.

Здесь так знакомо всё, дави, стесненья брось!”

Эти бездарные, пошлые и неумные пастернаковские строфы, рисующие Ленина как патологического русофоба, тщательно скрывались почитателями и издателями Пастернака вплоть до перестройки, до 1989 года. И понятно: почему. Чтобы не перечить Власти и не лишаться дохода…

Следующим русскоязычным литературным оборотнем, кто запечатлел себя в Истории отменным угодником и дельцом, и ярым русофобом одновременно, стал Василий Семёнович (Иосиф Соломонович в девичестве) Гроссман (1905-1964 гг.) - выходец из Бердичева (финансового центра российского еврейства в романовскую эпоху), из богатой еврейской семьи.

В советское время Гроссман, революцией отлучённый от привычного дела “делать деньги из воздуха”, стал советским писателем и публицистом, вместе с Эренбургом и Заславским был руководящим и деятельным пропагандистом сталинской эпохи. Во время Великой Отечественной войны он был военным корреспондентом и, помимо репортажей с фронта, успел накатать в 1944 году нашумевшую книгу «Треблинский ад», которую, между прочим, распространяли без-платно на Нюрнбергском процессе и в которой будущий кумир либеральной еврейской интеллигенции написал - после посещения Треблинки - честную правду о том, что спасение евреев, томившихся в гитлеровских концлагерях, зависело исключительно от советской армии:

«Весь мир молчит, подавленный, порабощённый шайкой захвативших власть бандитов. Молчит Лондон, молчит Нью-Йорк. И только где-то за много тысяч километров ревёт советская артиллерия на далёком волжском берегу, упрямо возвещая великую волю русского народа к смертной борьбе за свободу, будоража, сзывая на борьбу народы мира».

«Видно, ужасна была сила русского удара на Волге, если сам Гиммлер прилетел самолётом в Треблинку и приказал срочно замести следы преступления, совершённого в 60 километрах от Варшавы. Такое эхо вызвал могучий удар русских, нанесённый немцам на Волге… и разве не удивительный символ, что в Треблинку под Варшаву пришла одна из победоносных сталинградских армий».

А вот рассказ Гроссмана о еврейском мальчике: «Рассказывали о мальчике, кричавшем у входа в “газовню”: «Русские отомстят, мама, не плачь»…»

«Невольно ещё раз хочется преклониться перед теми, кто осенью 1942 года при молчании всего ныне столь шумного и победоносного мира вёл бой в Сталинграде против немецкой армии, за спиной которой дымились и клокотали реки невинной крови. Красная Армия – вот кто помешал Гитлеру сохранить тайну Треблинки».

А вот что писал когда-то Василий Семёнович об уничтожении узников Треблинки: «Удалось спастись варшавскому столяру Максу Левиту… он рассказал, как, лёжа в яме, слушал пение тридцати мальчиков, перед расстрелом затянувших песнь «Широка страна моя родная», и слышал, как один из мальчиков крикнул: «Сталин отомстит»…»

Из приведённых фрагментов и невооружённым глазом видно, что РУССКИЙ НАРОД у Гроссмана - БЫЛИННЫЙ ГЕРОЙ, ЗАЩИТНИК и ОСВОБОДИТЕЛЬ! И это было чистой правдой по сути, за которую, между прочим, автора-еврея Сталин щедро осыпал славой и деньгами. Именно советские войска, неся громадные потери, освободили оставшихся в живых евреев (и не только их одних) из главных гитлеровских лагерей смерти: из Освенцима, Треблинки, Майданека, Собибора, Бельжеца, Хелмно, Равенсбрюка и Саласпилса. А попутно - из Вильнюсского, Минского, Каунасского, Винницкого и прочих многочисленных гетто...

А в начале 1950-х годов он, как пламенный коммунист, сторонник твёрдой руки и порядка, подписал письмо Сталину, требующее самой суровой кары «врачам-убийцам», хотя «процесс врачей» мiровым еврейством, в основном, воспринимался как проявление «государственного антисемитизма»…

Однако в биографии Гроссмана поражает не это его природное холуйство, тщеславие и фанатизм - а то, что одновременно и втайне от властей он написал несколько книг, которые были опубликованы уже после его смерти и где он показал себя ещё и как непревзойдённый двурушник. И в одной из них - «Всё течёт» - он сурово развенчивал и приземлял прежних своих обожателей, Сталина и Ленина, и при этом очень сочувственно отзывался о патологическом русофобе-Троцком - своём всегдашнем кумире, как оказалось, и душеприказчике. Парадокс, да и только!

Мало того, в той же похабной книжонке он утверждает, не морщась и не краснея, что вся Русская История якобы - это история рабства, а Русская Душа - тысячелетняя раба, извратившая занесённые с Запада передовые свободолюбивые идеи. Представляете, с какими чёрными мыслями жил и ушёл на тот свет этот лицемерный оборотень, ортодоксальный иудей! Ведь в своей официальной публицистике военного времени он, когда это было надо и выгодно, разговаривал совсем другим языком: в русской душе он видел «неистребимую, неистовую силу», «железную аввакумовскую силу, которую нельзя ни согнуть, ни сломить» и т. д.

Сейчас эта гнусная, вздорная и подлая повесть - «Всё течёт», - что стала предтечей всей обличительной антисоветской и антирусской литературы перестроечного периода, широко опубликована в России Ельцина и Путина, и подкреплена публикацией романа В.Гроссмана «Жизнь и судьба», также откровенно антисоветского. И повести, и роману обеспечена захватившими власть иудеями колоссальная реклама, на их раскрутку и экранизацию затрачены многомиллиардные средства из казны. Вот и давайте поподробнее разберём, что там написано и чем нам промывают мозги нынешние антирусские власти.

Сначала повесть «Всё течёт». Фабула её такова: герой повести, выйдя из лагеря (“сталинского” разумеется, а какого же ещё, ведь все лагеря мiра - сталинские!), пытается осознать произошедшее с ним и страной. Виновен Сталин? - на досуге думает он, и сам же и отвечает: нет, не виновен! Герой приходит к мысли, что многие отталкивающие черты созданной после Октября Семнадцатого новой российской жизни восходят к “подлому” Ленину… Значит, Ленин виноват во всём? Так? Нет, неправильно! Мудрый и лагерем просветлённый герой идёт в своих размышлениях глубже и дальше. В конце повести он излагает своё окончательное понимание (которое сильно смахивает на “окончательное решение русского вопроса”), и звучит оно как приговор всем нам, славянам-русичам, и одновременно нашей несчастной Родине России. Причина - по Гроссману - в “русской душе”, “тысячелетней рабе” по мнению этого выходца из Бердичева.

В подтверждение своих откровенно-расистских выводов он рассуждает так, что, мол, «Развитие запада оплодотворялось ростом свободы, а развитие России - ростом рабства». Сто лет назад якобы в Россию была занесена с Запада идея свободы, но её погубило русское «крепостное, рабское начало. Подобно дымящейся от собственной силы царской водке, оно растворило металл и соль человеческого достоинства». Гроссман оговаривается, что, мол, и в других странах иногда торжествовало рабство, да, - но исключительно под влиянием русского примера. «По-прежнему ли загадочна русская душа? Нет, загадки нет. Да и была ли она? Какая же загадка в рабстве?»

В повести как будто с сочувствием описываются русские крестьяне, мрущие от голода при коллективизации (в 1933 году всю Центральную Россию, Поволжье, Северный Кавказ и Северный Казахстан, большую часть Украины охватил ужасающий голод, от которого погибло 7 млн. человек и жертвам которого до сих пор нет в России памятника!!!). Но в конце читатель понимает, что, оказывается, это их собственная рабская душа заморила их, да ещё насаждала рабство по мiру.

И.Р.Шафаревич абсолютно правильно и справедливо пишет, что «такая концепция глубинного отрицания России и всей её истории встречалась мне до того лишь однажды - в основном идеологическом произведении национал-социализма - «Миф XX века» Розенберга. Там та же схема русской истории. Русские - неполноценные, природные рабы. Их государство создали немцы-варяги. Но постепенно растворились, потеряли расовую чистоту. Результат - монгольское завоевание. Второй раз германцы создали русское государство и культуру в послепетровское время, и опять их захлестнула расово-неполноценная стихия. Концепция Розенберга последовательнее, так как явно формулирует практическую цель: новое завоевание России и германское господство, застрахованное на этот раз от растворения высшей расы неполноценным народом!...»

Повесть Гроссмана «Всё течёт» таким образом подводит читателей к самому насущному и злободневному вопросу, что остро стоит теперь на повестке дня, - осмыслению Русской Революции Октября Семнадцатого и последовавшей за ней целой цепи трагедий Славяно-Русского народа, как и всех остальных народов нашей многонациональной страны. Автор повести даёт и ответ, уже давно (при Сталине, видимо) у него заготовленный и внедряемый ныне в русские головы всей мощью средств массовой информации: причина неудачи СОВЕТСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА, оказывается, в рабской русской традиции, в рабской русской истории и в рабском же русском национальном характере. Иной причины нет! Такой вывод, во всяком случае, делает местечковый иудей Иосиф Соломонович Гроссман своей пошлой и злобной повестью. Россия в ней предстаёт не только рабской страной, но и злой разрушительной силой, загубившей-де западные (марксистские) идеи (растворила их, «как царская водка»). «Идея социализма, пришедшая к нам с Запада, пала на глухую, придавленную вековыми традициями рабства почву». Россия «дискредитировала сами идеи социализма»...

Вот так! Коротко и хлёстко как удар кнута!!!...

На романе Гроссмана «Жизнь и судьба» долго останавливаться не стану: я не смог его до конца дочитать из-за низкого художественного уровня. Роман это чисто еврейский, националистический: написан евреем и про евреев. Русским читателям он будет по этой причине не близок, не мил и не интересен: не стоит время и силы тратить на него. Там одна сплошная чернуха и пропаганда, которую подхватили и продолжили потом, довели до совершенства Солженицын и все остальные оголтелые деятели перестройки советской социалистической страны на современный капиталистический лад.

Главная и стержневая тема романа - конечно же холокост, страдания евреев при тиране-Гитлере, по поводу которых, страданий, хочется заявить: «Если была в ХХ веке Катастрофа исторического масштаба, то она случилась с русским народом» /И.Шафаревич/. Всё остальное - мелочи, вздорные фантазии и детский лепет. Именно и только так!

Вторая тема романа - уравнивание Гитлера со Сталиным как одинаковых по сути политических и социальных явлений, символов и даже синонимов МIРОВОГО ЗЛА. Тему эту теперь упорно поддерживают и раскручивают мiровые и российские СМИ, сионизированные в основной своей массе.

Не прошёл иудей Гроссман и мимо репрессий 1936-38 годов, естественно, - анти-еврейских по его убеждению, - как и мимо якобы расцветшего после них русского национализма и великодержавного шовинизма, которые было не отличить (по мнению автора опять-таки) от германского нацизма и фашизма.

Высказывания же Гроссмана о России и о её коренных жителях вообще ужасны порой и вызывают оторопь. А ведь именно русские солдаты, а не какие-то иные, освобождали евреев из концлагерей, если вспомнить, опять-таки, книгу «Треблинский ад»… Но прошло время, Сталин умер - и послышались из уст лицемерного автора уже иные, обвинительные звуки и ноты. Как и ноты враждебные!

В романе, - в своё время справедливо возмущался Шафаревич, - автор «с таким жутким реализмом описывает гибель евреев в газовых камерах. А это была бы судьба всех евреев СССР, если бы равнины Восточной Европы не были усеяны русскими и украинскими костями. Этим я отнюдь не хочу сказать, что евреи (или, скажем, грузины) не воевали, - но по числу своему они не могли влиять на исход войны. И, конечно, русские защищали свою страну и отнюдь не приобрели тем самым право как-то утеснять евреев, но на некоторую благодарность, деликатность в обличении их недостатков могли бы рассчитывать от людей, живущих интересами всего еврейского народа. Разве мог быть поднят людьми, озабоченными еврейской судьбой, этот всемирной гвалт о фантастической <…> угрозе погромов? Разве заботило его организаторов то, как это отразится на отношениях других народов - в стране, где сейчас громят чуть ли не всех, кроме евреев! Ведь это похоже на крики нежных родителей, что их ребёнку не хватает яблок и апельсинов: это можно ещё понять, когда кругом все сыты, - ну а если другие дети пухнут с голоду? Не будет ли это воспринято как знак жестокого пренебрежения к чужим жизням?... Так же было и с требованиями дать свободу еврейской эмиграции, когда у нас колхозники не имели права уехать из своей деревни…»

Закончить же рассказ про роман «Жизнь и судьба» хочется тем, чем закончил когда-то свою «Русофобию» неоднократно уже цитированный мной академик Шафаревич, мой всегдашний обожатель и кумир, ещё с далёкой молодости:

«…в связи с «Русофобией» я встречаю поразительные возражения: будто приводя цитаты из Янова или Гроссмана, я “провоцирую погромы”! Я-то в возможность погромов не верю, но кто и правда ими озабочен, должен был бы прежде всего обратиться с призывом не печатать таких произведений, одна цитата из которых может вызвать погром! Наконец, последнее время принесло и совсем поразительные примеры. Так, в Молдавии звучали чудовищные призывы: “Утопим русских в еврейской крови!” Но это не вызвало никакого возмущения... Видимо, первая часть призыва вполне оправдала вторую. Говоря конкретнее, сепаратизм и русофобия есть главная цель, а судьба евреев второстепенна...»

От себя же добавлю, или лучше спрошу читателей, риторический вопрос задам: о чём говорят думающим людям России повесть «Всё течёт» Гроссмана и его раскрученный до небес роман «Жизнь и судьба»?! Да исключительно о том только, если вспомнить известную русскую пословицу, что сколько “волка ни корми и по головке ни гладь - он всё равно тебе палец однажды откусит по самое некуда…”

7

Отменился лицемерием и русофобией и И.А.Бродский, увы, мой юношеский кумир, кто был большим еврейским русскоязычным поэтом, на скромный авторский взгляд, пока жил и творил в России. А как покинул Родину - с головой окунулся на Западе в политику и окололитературную грязь, в погоню за выгодою и прибылью, за славой и Нобелевской премией. И как поэт кончился, увы.

У нас он писал такие, к примеру, строки:

«Ни страны, ни погоста не хочу выбирать.

На Васильевский остров я приду умирать!

Твой фасад тёмно-синий я впотьмах не найду,

Среди выцветших лилий на асфальт упаду».

И я ему верил, знаете, - и любил его за эту искренность и патриотизм, который на поверку оказался вздорным, фальшивым, липовым. Ведь едва оказавшись в Америке, Бродский, чтобы сытно и славно там жить, печататься и издаваться, преподавать, по мановению палочки превратился в махрового и грязного русофоба, ненавистника Святой Руси, из-под пера которого вытекали грязными зловонными ручейками уже такие тошнотворно-мерзкие вирши:

«Холуй смеётся, раб хохочет,

Палач свою секиру точит,

Тиран терзает каплуна,

Сверкает зимняя луна.

То вид отечества: гравюра,

На лежаке солдат и дура.

Старуха чешет мёртвый бок.

То вид отечества: лубок.

Собака лает, ветер носит,

Борис у Глеба в морду просит,

Кружатся пары на балу,

В прихожей - куча на полу.

Луна сияет, зренье муча,

Под ней - как мозг отдельный - туча.

Пускай художник, паразит,

Другой пейзаж изобразит».

Или такие:

«Там хмурые леса стоят в своей рванине.
Уйдя из точки “А”, там поезд на равнине
стремится в точку “Б”. Которой нет в помине.

Начала и концы там жизнь от взора прячет.
Покойник там незрим, как тот, кто только зачат.
Иначе - среди птиц. Но птицы мало значат.

Там в сумерках рояль бренчит в висках бемолью.
Пиджак, вися в шкафу, там поедаем молью.
Оцепеневший дуб кивает лукоморью.

Там лужа во дворе, как площадь двух Америк.
Там одиночка-мать вывозит дочку в скверик.
Неугомонный Терек там ищет третий берег.

Там дедушку в упор рассматривает внучек.
И к звёздам до сих пор там запускают жучек
плюс офицеров, чьих не осознать получек.

Там зелень щавеля смущает зелень лука.
Жужжание пчелы там главный принцип звука.
Там копия, щадя оригинал, безрука.

Зимой в пустых садах трубят гипербореи,
и рёбер больше там у пыльной батареи
в подъездах, чем у дам. И вообще быстрее

нащупывает их рукой замёрзшей странник.
Там, наливая чай, ломают зуб о пряник.
Там мучает охранник во сне штыка трёхгранник.

От дождевой струи там плохо спичке серной.
Там говорят “свои” в дверях с усмешкой скверной.
У рыбной чешуи в воде там цвет консервный.

Там при словах “я за” течёт со щёк извёстка.
Там в церкви образа коптит свеча из воска.
Порой даёт раза соседним странам войско.

Там пышная сирень бушует в полисаде.
Пивная цельный день лежит в глухой осаде.
Там тот, кто впереди, похож на тех, кто сзади.

Там в воздухе висят обрывки старых арий.
Пшеница перешла, покинув герб, в гербарий.
В лесах полно куниц и прочих ценных тварей.

Там, лежучи плашмя на рядовой холстине,
отбрасываешь тень, как пальма в Палестине.
Особенно - во сне. И, на манер пустыни,

там сахарный песок пересекаем мухой.
Там города стоят, как двинутые рюхой,
и карта мира там замещена пеструхой,

мычащей на бугре. Там схож закат с порезом.
Там вдалеке завод дымит, гремит железом,
не нужным никому: ни пьяным, ни тверезым.

Там слышен крик совы, ей отвечает филин.
Овацию листвы унять там вождь бессилен.
Простую мысль, увы, пугает вид извилин.

Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот.
Но в стенку гвоздь не вбит и огород не полот.
Там, грубо говоря, великий план запорот.

Других примет там нет - загадок, тайн, диковин.
Пейзаж лишён примет и горизонт неровен.
Там в моде серый цвет - цвет времени и брёвен…»

А ещё там, на Западе вдруг выяснилось, что Бродский, оказывается, никогда не любил Александра Блока, и как поэта и как человека, представляете! - но в России-де стеснялся это произнести, навлечь на себя гнев народный. Ведь Блок для большинства добропорядочных русских граждан равен Пушкину и Лермонтову, Есенину и Маяковскому по таланту и по целебному воздействию на души людей. Это Поэт и Творец, наконец, которому сам Иосиф Александрович, уж извините, не годится и в подмётки; к тому же - удивительный, большой души Человек, великий Патриот России.

И, тем не менее, это ни сколько не помешало эмигрировавшему Бродскому в беседе с Соломоном Волковым («Континент», № 53) смело заявить: «Блока, к примеру, я не люблю теперь пассивно, а раньше - активно (…) за дурновкусие. На мой взгляд, это человек и поэт во многих отношениях чрезвычайно подлый (?!!! - А.С.)»…

Да! Удивительные это всё-таки “товарищи” на поверку - евреи-ассимилянты! В каждый чугунок норовят плюнуть, и на каждой чужой стене что-то неприличное написать, или нарисовать похабные писки!… И при этом при всём, как они удивительно все похожи в стремлении угадать и угодить, прогнуться перед власть имущими, приспособиться к историческим обстоятельствам и условиями - и получить выгоду или навар, гешефт на их языке, идише или иврите. Почему-то сразу же приходят на ум гремевшие в советские годы фильмы - дилогия «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», - создателями и главными выгодоприобретателями которых были сплошь евреи - сценарист А.Каплер, режиссёр М.Ромм, оператор Б.Волчек (отец будущего главного режиссёра театра «Современник» Г.Б.Волчек, ярой ельцинистке-антисоветчице). За эту дилогию, как и за прославление Ленина и Сталина вообще, создатель Ромм был щедро осыпан наградами и деньгами: аж 5-ть Сталинских премий себе отхватил - холуй-жополиз патентованный! - это почти что рекорд. Больше только у еврея Райзмана и у сталинского любимца Пырьева было!

Но вот ленинский апостол Сталин умер в 1953 году, грянул ХХ-й съезд партии через три года, развенчавший культ Вождя, что отразилось и на культе Ленина в идеологической сфере, краем ударило и по нему. И по заказу Хрущёва, видимо, в том же 1956 году вышла перемонтированная версия обоих фильмов, уже не такая пафосная и громоподобная: ушлый Ромм, заметно приглушив эмоции, от души постарался уже новым властям угодить. А в 1963 году (после того, как Сталина выбросили из Мавзолея) названные фильмы были отредактированы ещё раз. Там уже прежнего пиетета к творцам Революции совсем не осталось. Одна сплошная хула и чернуха!

Вот что писал, к примеру, перестроечный журнал «Огонёк» о Ромме: «Он говорил в те годы (после смерти Сталина - А.С.), что совершенно по-другому поставил бы теперь оба ленинских фильма, и сдержанно оценивал свой новый монтажный вариант (после ХХ съезда КПСС Ромм удалил из фильмов 630 метров “культа” и безболезненно вырезал все эпизоды со Сталиным - А.С.)».

Видите, как всё просто у таких угодников-хитрецов: вырезал - и забыл, умыл руки. Не то что в литературе, где “что написано пером - не вырубить топором”. А киноплёнка, да ещё под рукой такого ушлого МЭТРА, всё выдержит и всё стерпит: успевай только режь… Одно здесь смущает: почему-то “не вырезал” Михаил Ильич из своей жизни все ордена, звания, гонорары и премии, квартиры, машины и дачи, полученные за эпохальные фильмы!!! Это если бы он и вправду таким великим совестником и нравственником был, каким его наперебой теперь преподносят его почитатели и поклонники. Вот Василий Макарович Шукшин про Ромма, своего учителя во ВГИКе, пытался совсем иное поведать народу России - прямо-противоположное! - да не успел. А может не дали ему это сделать: на тот свет быстро отправили! Но об этом - рассказ впереди…

Вообще же надо сказать, что “первые камни” в фундамент сталинской всемирной славы с заголовками «вождь всех народов», «вождь мiрового пролетариата», «лучший друг советских детей» и т.д. уложили своими статьями, речами и книгами на рубеже 1920-30 годов самые яркие, видные и пламенные пропагандисты СССР - Карл Радек-Собельсон, Михаил Кольцов-Фридлянд, Емельян Ярославский-Губельман… А теперь их оборотистые дети и внуки дружно рушат возведённый предками сталинский “постамент” - и получают уже от нынешних властей России большущие премии и награды. Вот уж действительно эти парни, евреи-ассимилянты, без работы и куска хлеба не останутся. Никогда! Ни при каких идеологических веяниях и обстоятельствах!…

8

Но, всё равно, перещеголяла и переплюнула всех в поношении бывшей “родины”, где она родилась и выросла, получила приличное университетское образование, без-платное, между прочим, Ирина Борисовна Ратушинская - одесская еврейка и махровая антисоветчица-сионистка вдобавок, ныне уже покойная. Вот, например, какое предельно-ядовитое и заострённо-злобное, хотя и талантливое, стихотворение однажды выдавила она из себя, бывшая советская гражданка, уехавшая в конце 1986 года на ПМЖ в Англию и США как “узница совести”. Прочтите и подивитесь яду, что прямо-таки капал ртутными чёрными каплями на бумагу с её пухленьких милых губ. Даме и чернил, по-видимому, не понадобилось: так нутряным ядом сидела и пачкала белый бумажный лист каракулями своими, и кайфовала от этого - от собственной злобы и гениальности.

Стихотворение было опубликовано в русскоязычной нью-йоркской газете «Форум» от 2.3.2011 г. Желающие могут заглянуть в Интернет и лично удостовериться. Итак:

У,РОДИНА!

Историческая уродина,

Заскорузлая да посконная,

Кисло-горькая ты смородина,

От которой вся жизнь – оскомина!

Мутно-грязная, душно-зяблая,

Безнадёжная, бездорожная,

Расползалась квашнёю дряблою,

Отравляла гордыней ложною.

На свободных всегда озлоблена,

Язвы выпячены, не лечены…

Сколько жизней тобой угроблено!

Сколько душ тобой искалечено!

Родовое моё проклятие,

Не дождёшься за эти шалости

Ты не то что любви-симпатии,

А и самой брезгливой жалости.

Что любить здесь? На что надеяться?

Тошнотворная да кровавая,

Ты не мать и не красна девица,

Ты – чудовище многоглавое.

Сверху головы нагло скалятся,

Снизу – рабски привыкли кланяться,

Верх – срубить бы да не печалиться,

Но ведь низ – всё равно останется!

Не изменится, не исправится,

Новый верх из него проклюнется,

И вчерашнему быдлу здравица

Умилённой слюною сплюнется.

Вновь, пустыми глазами лупая,

Зверь спасителем пообедает…

Нет, спасать тебя – дело глупое,

От тебя спасать – вот что следует!

Все последние шансы – пройдены.

Хватит этой больной романтики…

Я смываю ошмётки родины

В бирюзовой воде Атлантики…

Прочитал я однажды этот рифмованный манифест всех российских ренегатов-хулителей и перебежчиков, сочинённый свихнувшейся на русофобии мадам, - и почему-то сразу же знаменитое и скандальное письмо А.И.Куприна к Ф.Батюшкову вспомнил, написанное ещё в 1909 году, которое я прочитал в воспоминаниях С.Ю.Куняева «Поэзия. Судьба. Россия»:

«Один парикмахер стриг господина и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал “извините”, побежал в угол мастерской и стал ссать на обои. И когда его клиент окоченел от изумления, Фигаро спокойно объяснил: - Ничего-с. Всё равно завтра переезжаем-с...

Таким цирюльником во всех веках и во всех народах был жид, со своим грядущим Сионом…»

«Вот эти слова “всё равно завтра переезжаем-с” глубоко запали мне в память, - дополняет Куприна уже сам Станислав Юрьевич, глубокоуважаемый мной человек, большой поэт и большой умница. - Лев Збарский, Лев Копелев, Василий Аксёнов, Анатолий Гладилин - все они в определённый момент начали вести себя как цирюльник из купринского письма… Как будто из какого-то тайного центра прозвучал тайный приказ, и все они, как муравьи, послушно переменили взгляды, убеждения, чувства.

Мы так не умели и не могли. В этой способности коллективного лицедейского перевоплощения в зависимости от исторических обстоятельств была циничная сила людей подобного склада. Ведь почти все они дети пламенных революционеров, пропагандистов социализма, секретарей обкомов, певцов ГУЛАГа.

Отец Михаила Казакова (популярного советского актёра и ярого антисоветчика в “перестройку”, уехавшего на ПМЖ в Израиль, да быстро потом вернувшегося назад, не солоно там хлебавши! - А.С.), так же как отцы Натана Эйдельмана или Юрия Нагибина, славили Беломорканал, отец Льва Збарского бальзамировал Ленина, сам Михаил Казаков с необыкновенной страстностью и талантом всю жизнь играл Дзержинского…»

А с Ратушинской история преинтересная и поучительная приключилась, в итоге, про которую вкратце хочется рассказать, просветить читателей. И предостеречь - чтобы не совершали они по незнанию и по дури подобных же эмигрантских глупостей. Итак, Ирина Борисовна уезжала на Запад с мыслями о славе и почестях Солженицына и Ростроповича, Бродского и Неизвестного - так это всё представляется автору теперь. Но не получила и десятой доли того, вероятно, что там отвалили за здорово живёшь этим раскрученным и мафиозным дяденькам. Скромное преподавание в чикагском университете - это совсем не то, безусловно, на что она в США рассчитывала, что держала в уме перед выездом за рубеж.

Из-за этого сразу же и возник конфликт - согласно вольной авторской версии, опять-таки, - из-за несоответствия желаемого и полученного по приезду. Амбиции-то и желания у Ирины Борисовны были воистину солженицынские, а способностей - кот наплакал. А там, на Западе, в США в частности, за красивые глазки и плевки на могилы отцов до отвала никого не кормят и не поят. Это - иллюзия и обман, и изощрённая западная пропаганда про красивую жизнь “на воле” - вне Родины. И никакой воли там нет, и нужно пахать от зари до зари, чтобы элементарно выжить; а красивая и сытая жизнь там только и исключительно для евреев-миллионеров… Вот и от неё, от Ратушинской, там потребовали на денежных папиков денно и нощно ишачить и спину гнуть - без устали пропагандировать западные ценности и культуру! А ей это всё не понравилась, видимо, - категорически! Она была дамой с гонором и апломбом - не терпела, чтобы ею помыкали и командовали даже и братья-евреи, задницу ей вытирали, за полную дуру держали, за попку безвольную и никчёмную.

Словом, и на “сытом” и “свободном” Западе у неё возник серьёзный конфликт с тамошним политическим и культурным истеблишментом и системой, у норовистой и неуживчивой дамы. Из-за чего пришлось ей через 12 лет и оттуда уезжать, не солоно хлебавши, - оплёванным Татошей на родину возвращаться, в ненавистную Россию… А у нас тогда Борис Ельцин у руля Власти стоял, при котором российские евреи опять стали правящим и даже господствующим классом, о чём неоднократно уже говорилось. Повезло в этом смысле даме! - ибо только это её, вечную странницу и поносительницу, тогда и спасло - и обрадовало одновременно… Одно только было плохо, скверно даже: надо было Ирине Борисовне пить из колодца, куда она долгие годы смачно плевала. Но… так уж неразумно устроен наш подлунный мiр: нет в нём пока что идеала и совершенства, и не скоро предвидится!

В 1998 году она, скрепя сердце, вернулась назад и поселилась с семьёй в Москве, не в Мухосранске каком-нибудь, писала какие-то там стишки и сценарии для прокорма. Чтобы загладить вину - вынужденно стала вдруг “патриоткой” Родины.

На Западе кому-то из сильных мiра сего не понравились такие кульбиты мадам, и там решили ей чуть-чуть поднагадить. Следствием чего и стало опубликованное в Интернете стихотворение «У’РОДИНА» в 2011 году - месть Ирине Борисовне со стороны покинутой Америки и её культурного бомонда… А когда Ратушинская умерла от рака 5 июля 2017 года, родственники пожелали её отпевать в православном храме (!!!) - это её-то, отъявленную и махровую русофобку…

9

Стихотворение покойной Ратушинской - это взгляд современных образованных и эмансипированных евреев-ассимилянтов на Россию в целом, взгляд с “высоты”. А вот что думают - и открыто говорят и пишут! - они про самих русских граждан. Причём - про лучших наших представителей, про элиту.

2 октября 1974 года во время съёмок фильма С.Бондарчука “Они сражались за Родину” трагически погибает (насильственно, скорее всего) великий русский писатель и верный и преданнейший сын своего народа В.М.Шукшин, которому тогда только-только исполнилось 45 лет. Представляете - всего 45-ть!... Василий Макарович, Царство ему небесное, был всеобщим любимцем и почитателем, кумиром миллионов советских людей - и образованных, и простолюдинов, и академиков, и студентов. А ещё был Умом, Честью и Совестью Русской нации - реальным, а не игрушечным, не “надувным”! - творцом-художником милостью Божией, отдавший Родине всё - без остатка, изорвавший за Россию душу и сердце в клочья как писатель, актёр, режиссёр. Он именно СРАЖАЛСЯ И ПОГИБ ЗА РОДИНУ НА БОЕВОМ ПОСТУ, воплощая на экране образ шолоховского героя Лопатина, оборонявшего Сталинград. А до этого через литературу, кино-образы и авторские фильмы Шукшин талантливо и без-страшно открывал народу глаза на собственную нашу Историю и страну, на величие, широту и простоту бездонной и без-корыстной русской души, и русского же великодержавного характера.

И народ российский этот шукшинский подвиг в деле просвещения и прославления великорусской нации по достоинству оценил - безграничной любовью и преданность его таланту. И похоронил своего ЛЮБИМЦА-ВОИНА с честью: сотни стихов и песен ему вослед посвятил, миллионами фотографий собственные жилища обклеил, - а его без-смертные книги и фильмы сделал своей домашней реликвией, своей путеводной звездой, что сродни Евангелию… И это не преувеличение авторское, не гипербола - так оно всё и было в действительности. Шукшин был, есть и будет всегда наш ИСТИННОРУССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ уровня Степана Разина (про которого он так мечтал, но не сумел снять одноимённый фильм), указавший и проложивший нам ПУТЬ В СВЕТЛОЕ И СЧАСТЛИВОЕ БУДУЩЕЕ…

Итак, вселенской печалью и скорбью откликнулся русский народ на смерть Шукшина, своего духовного вождя и пророка. Зато московских богемно-тусовочных деятелей, евреев главным образом, представителей либеральной псевдо-культурной элиты, наоборот, пышные и многолюдные похороны Василия Макаровича прямо-таки взбесили и к потолку подбросили, заставили утробным ядом пыхать, надолго лишили покоя и сна, хорошего настроения и аппетита. Кто только и как из них не поносил его тогда в любом либеральном застолье в столице, не матерился и не рвал на голове волосы от негодования и злобы! Как это так, действительно: какого-то лапотника алтайского, жука навозного и чушкаря - и во всенародные любимцы и гении! Да на пьедестал всероссийский, почти что ленинский по размерам, где только им, евреям, и должно по всем раскладам и правилам находиться! Кто подобное надругательство допустил?!!!... А потом ещё и на элитное Новодевичье кладбище усопшего положили - вообще кошмар и вселенский ужас! - куда они сами скопом рвались все 70 советских лет, забили собою там плотно всё, и которое теперь уже чисто еврейским стало! И вдруг какой-то Шукшин рядом лёг, кого они с первого дня и за человека-то не считали, вечно посмеивались и подтрунивали над ним, третировали и унижали! Непостижимо!!! Недопустимо!!! Кощунственно!!!

Венцом же подобных злобных нападок стала появившаяся в печати вскоре после смерти Шукшина за подписью Фридриха Горенштейна (местечкового еврея из Бердичева, земляка писателя Гроссмана и одного из соавторов Андрея Тарковского по “Солярису”, эмигрировавшего в 1980 году на Запад) публикация «Алтайский воспитанник московской интеллигенции. (Вместо некролога)». И можно с полной уверенностью сказать, что глумливо-дерзкие настроения, выраженные в этом посмертном пасквиле-плевке, сопровождали бедного Василия Макаровича все последние годы, а перед смертью и вовсе захлёстывали.

Вот характерный и показательный отрывок из горенштейновской рукописной мерзости, который по запредельной ненависти к России вообще и Шукшину в частности Троцкому, Гроссману и Ратушинской не уступает:

«Что же представлял из себя этот рано усопший идол? В нём худшие черты алтайского провинциала, привезённые с собой и сохранённые, сочетались с худшими чертами московского интеллигента, которым он был обучен своими приёмными отцами. Кстати, среди приёмных отцов были и порядочные, но слепые люди, не понимающие, что учить добру злодея – только портить его. В нём было природное бескультурье и ненависть к культуре вообще, мужицкая, сибирская хитрость Распутина, патологическая ненависть провинциала ко всему на себя не похожему, что закономерно вело его к предельному, даже перед лицом массовости явления, необычному юдофобству. От своих же приёмных отцов он обучился извращённому эгоизму интеллигента, лицемерию и фразе, способности искренне лгать о вещах ему незнакомых, понятиям о комплексах, под которыми часто скрывается обычная житейская пакость. Обучился он и бойкости пера, хоть бойкость эта и была всегда легковесна. Но собственно тяжесть литературной мысли, литературного образа и читательский нелёгкий труд, связанный с этим, уже давно были не по душе интеллигенту, привыкшему к кино и телевизору. А обывателю, воспитанному на трамвайно-троллейбусной литературе типа «Сержант милиции», читательская весёлая праздность всегда была по душе. К тому же умение интеллигента подменять понятия пришлось кстати. Так самонеуважение в своё время было подменено совестью по отношению к народу. Ныне искренняя ненависть алтайца к своим отцам в мозгу мазохиста преобразилась в искренность вообще, превратившись в ненавистного ему «очкарика». И он писал, и ставил, и играл так много, что к концу своему даже надел очки.

На похоронах этого человека с шипящей фамилией, которую весьма удобно произносить сквозь зубы, играя по-кабацки желваками, московский интеллигент, который Анну Ахматову, не говоря уже о Цветаевой и Мандельштаме, оплакал чересчур академично, на этих похоронах интеллигент уронил ещё одну каплю на свою изрядно засаленную визитку. Своим почётом к мизантропу интеллигент одобрил тех, кто жаждал давно националистического шабаша, но сомневался – не потеряет ли он после этого право именоваться культурной личностью.

Те, кто вырывали с корнем и принесли на похороны берёзу, знали, что делали, но ведают ли, что творят те, кто подпирает эту берёзку своим узким плечом. Не символ ли злобных тёмных бунтов, берёзовую дубину, которой в пьяных мечтах крушил спинные хребты и головы приёмным отцам алтаец, ни этот ли символ несли они. Впрочем, террор низов сейчас принимает иной характер, более упорядоченный, официальный, и поскольку берёза дерево распространённое и символичное, его вполне можно использовать как подпорки для колючей проволоки под током высокого напряжения.

Но московский интеллигент, а это квинтэссенция современного интеллигента вообще, московский интеллигент неисправим, и подтвердил это старик, проведший за подпорками отечественных деревьев и отечественной проволоки много лет, а до этого читавший много философов и прочих гениев человечества – вообще известный как эрудит. «Это гений равный Чехову», - сказал он о бойком перышке (фельетонном) алтайца, который своими сочинениями заполонил все журналы, газеты, издательства. Разве что программные прокламации его не печатали. Но требовать публикацию данного жанра - значит предъявлять серьёзные претензии к свободе печати.

И, когда топча рядом расположенные могилы, в которых лежали ничем не примечательные академики, генералы и даже отцы московской интеллигенции, приютившие некогда непутёвого алтайца, когда, топча эти могилы, толпа спустила своего пророка в недра привилегированного кладбища, тот, у кого хватило ума стоять в момент этого шабаша в стороне, мог сказать, глядя на всё это: «Так нищие духом проводили в последний путь своего беспутного пророка»…» (А.Заболоцкий “Шукшин в кадре и за кадром”)

Ну что тут можно и должно сказать, кроме отборного мата?! Подобного публичного надругательства над только что умершим человеком не допускалось, наверное, даже и в первобытном обществе миллионы лет назад. Чувствовали дикари - это большой грех, неприличный и неприемлемый ни при каких обстоятельствах… А вот у современных свободных, сверх-цивилизованных, культурных и эмансипированных евреев - пожалуйста! Сколько хотите! Можно, как говорится, добавить и ещё - не жалко! Дерьма у нас много хранится за пазухой!

Интересно, чтобы сказали они, все эти озлобленные гроссманы, горенштейны и ратушинские, и как бы себя повели, если бы сам Шукшин, будь он живой и здоровый, осмелился хотя бы сотую долю правды про его отношения с их ядовитыми соплеменниками написать. Про тех, кто ему с первых самостоятельных шагов в Москве жизнь укорачивали и портили, начиная от Михаила Ромма, его институтского псевдо-учителя, повторим, век бы таких не видеть и не знать, и кончая мелкими пакостниками-редакторами, такими как Алла Гербер, Юренев, Блейман, Юткевич.

«Про мёртвых – или хорошо, или – ничего», - любят повторять иудеи, выставляя всем на показ свои якобы высокие морально-нравственные качества, свою лицемерную этику. Но это святое и абсолютное правило только их одних и касается, представителей их иудейского племени, вот в чём беда, и никого больше. А вот про презренных гоев можно говорить всё и всегда, без ограничений в эмоциях и оценках. Гои для них - не люди!

Горенштейн вот взял и повесил на мёртвого Шукшина всю чернуху и всех собак, не успели того земелькой засыпать, наделил выдающегося русского человека - из зависти и обиды - всеми теми погаными качествами и пороками, которыми сам страдал всю жизнь. Обычная для таких обделённых талантами типов манера и практика. Жалко их! И крайне-обидно, вдобавок, что в их поганых биографиях теперь чёрным по белому пишется - “русский писатель Ф.Горенштейн”. Почему русский-то, почему?! Ну какое он, пигмей бездарный и недоделанный, имеет отношение к России?! - стране, которую он ненавидел лютой ненавистью, которую покинул в итоге и на которую в эмиграции безостановочно помои лил! Напишите честно: еврейский писатель-космополит, русофоб законченный и патологический. И дело с концом. Почему даже и в таких пустяковых вопросах вроде бы вам, евреям, непременно надо кривляться и плутовать, всё извращать, переиначивать и перелицовывать?! И даже и собственные биографии фальсифицировать?! С ума можно сойти!!!...

А разве ж не то же самое написал Мариенгоф про “закадычного дружка Есенина” после смерти, если Историю, как киноплёнку, чуть открутить назад. Хотя Сергей Александрович, чуя скорую гибель, прямо-таки умолял друзей по перу не писать про него, усопшего, гадостей… Так нет же, не удержались “дружки”, посмертной всенародной славе его позавидовали - и чёрных красок не пожалели, поганцы, страстей и жара души. Которые, чёрные краски, к счастью, не пристали к Поэту - так все в песок и утекли…

---------------------------------------------------------

(*) Зато посмотрите и подивитесь, что происходит с русской антисемитской литературой, как яро и зорко оберегают еврейские критики и издатели самих себя от великорусских критических стрел. Издать полные собрания сочинений Достоевского и Блока не удаётся до сих пор: всё, что касается проблем еврейства и юдофобии - всё вырезается и удаляется, старательно прячется от народа. Я уж не говорю про работы М.О.Меньшикова, А.С.Шмакова и В.И.Большакова, которые даже и в Москве не достать… Зато сочинения ядовитого иудея Гейне, работающие на идею мессианства, на прославление “избранного народа”, на националистическое высокомерие, издаются без купюр и массово по всему мiру, и там можно прочитать следующую ересь:

«Еврейство – Аристократия, единый бог сотворил мир и правит им, все люди – его дети, но евреи – его любимцы, и их страна – его избранный удел. Он монарх, евреи его дворянство, и Палестина экзархат божий».

Или: «Мне думается, если бы евреев не стало, и если бы кто-нибудь узнал, что где-то находится экземпляр представителей этого народа, он бы пропутешествовал хоть сотню часов, чтобы увидеть его и пожать ему руку…»

Или: «…В конце концов Израиль будет вознаграждён за свои жертвы признанием во всём мире, славою и величием…»

---------------------------------------------------------

10

Чтобы как-то компенсировать горенштейновскую мерзость, нивелировать её в глазах читателей, всенепременно хочется привести мнение о Шукшине человека, который его хорошо и близко знал, который с Шукшиным-писателем целых три года бок о бок работал. Это бывший главный редактор «Нашего современника» (1970-1980 годы) Сергей Васильевич Викулов (1922-2006). В этом журнале, напомним, Василий Макарович печатался несколько последних лет (1971-74 годы) - после того уже, как покинул «Новый мир» после смерти Твардовского.

Так вот, Викулов в своих воспоминания «На русском направлении» про Шукшина пишет следующее:

«Читаешь такое (мерзость Горенштейна - А.С.) - и удивляешься: сколько же может вместить душа человека ненависти и злобы, и как она не лопнет, будучи набита ими под завязку? И как тяжко, должно быть, обладателю такой души носить, как скользкий булыжник, эту ненависть под самым сердцем и при этом улыбаться предмету ненависти, лгать, лицемерить?

Но всему бывает предел… Душа-таки не выдерживает ядовитой смеси и взрывается, и тогда несчастный человек разражается бранью, подобной вышеприведённой. И вслед “усопшему идолу” летит: “злодей”, “пакостник”, “мужик”, “пьяница”, “беспутный пророк”, “непутёвый алтаец”! И похороны его, оказывается, совсем не печальный обряд, не скорбь, а “шабаш нищих духом” поклонников и почитателей “усопшего”, то есть народа, пришедшего проводить своего сына в последний путь.

Не простил, несчастный, и “приёмных отцов” “злодея”, его учителей, первым в ряду которых, как известно, был Михаил Ильич Ромм. Робко этак, по-родственному, но всё-таки бросил он “отцам” упрёк: дескать, надо же помнить, почтенные, что “учить добру злодея - только портить его”. Пословица хотя и извращена до бессмыслицы (в переводе на русский язык она звучит так: “учёного учить - только портить”), но всё равно ясно, что имел в виду высокомерный “московский интеллигент”.

Не знал, несчастный, что ВЫНУЖДЕННО занимались этим делом “отцы”-учителя, вынужденно! «В приёмной комиссии, - свидетельствовал сам Шукшин, - на моё счастье был Николай Охлопков. Он сам сибиряк, в ту пору в славе… Охлопков, царствие ему небесное, отстоял моё поступление в режиссёры». Не случись, выходит, Охлопкова - пришлось бы ему “поцеловать пробой” на дверях ВГИКа и “идти домой”, в Сростки, снова слесарить, пахать и сеять. И не стал бы он “учеником Ромма”, что непременно подчёркивалось “московскими интеллигентами”, когда обозначились первые успехи Шукшина писателя и сценариста, режиссера и актёра.

А, между прочим, сам он однажды о Ромме высказался так: «Нет, благодетелем моим он не бывал, в любимцах у него я не хаживал… - И добавлял с горечью, всё ещё не истаявшей: - …посмешищем на курсе числился… подыгрывал, прилаживался существовать».

Можно представить, как трудно было ему и “подыгрывать”, и “прилаживаться”, - ему, вчерашнему матросу-севастопольцу, за пять лет службы на флоте впитавшему в кровь матросскую лихость, бесшабашность и, конечно, “полундру”, как синоним взаимовыручки и братства. Элитные мальчики, сыновья “московской (московской ли?) интеллигенции”, по утрам косяками вплывавшие в аудитории ВГИКа, не упускали случая подтрунить над “алтайцем” (такую национальность определил Шукшину Горенштейн), подчеркнуть своё “культурное” и родовое превосходство перед ним, и делали это открыто, а подчас даже нагло. Они, а не он, провинциал с “шипящей” фамилией (Горенштейна раздражала даже его фамилия) пользовались расположением метра, были его любимцами.

По окончании института Ромм не на словах, а на деле подтвердил это: со всего шукшинского курса взял на «Мосфильм» в штат режиссёров только А.Рабиновича (теперь известного как А.Митта – А.С.), А.Гордона и А.Тарковского. “Алтайцу” Шукшину было предложено отправиться в Свердловск, в кинематографическую глушь. И это больно ударило по его самолюбию, вздыбило в его душе ещё не утраченное чувство достоинства, подтолкнуло к решению ответить ударом на удар.

Есть, конечно, у Шукшина-вгиковца и благодарные высказывания о Ромме: не мог он, “провинциал”, “посмешище”, не “подыгрывать” сокурсникам, добивавшимся хотя бы благосклонного взгляда “учителя”. Но то, что говорил он потом, став независимым, в частности, абсолютно доверительно Анатолию Заболоцкому (многолетнему оператору - А.С.), а может и не только ему, заставляет думать, что его ПОНИМАНИЕ “учителя” было отнюдь не однозначно. Подтверждением тому эти, например, брошенные на ходу, фразы: «Правду наших отношений (с Михаилом Роммом. - А.С.) и “Посев” не обнародует». Или: «Утвердился я во мнении, что в мастерской Ромма не искали Ломоносовых». И ещё: «Наступит срок, напишу всю правду и про Михаила Ильича!...»

Увы, правды этой мы так и не узнали, и никогда уже не узнаем…» /С.В.Викулов «На русском направлении», М., 2002, стр. 215-217/…

Не успокоятся недоделанные интеллигенты столичные, хулители-ненавистники и ниспровергатели светлого русского гения Шукшина, и до сих пор, представляете! - всё всенародной и непреходящей славе его завидуют, нечестивцы, которая им спокойного житья не даёт уже без малого 50 лет, которая их поедом ест всех и бесит. Свидетельством чему является памятник (скульптор некто А.А.Благовестнов; скорее всего - псевдоним), установленный несколько лет назад на ступеньках ВГИКа и посвящённый его легендарным выпускникам.

Три человека изображены на нём - Геннадий Шпаликов, Андрей Тарковский и Василий Макарович Шукшин. Первые два (жутко мафиозные дяди, при жизни тесно связанные с Сионом, по-видимому) гордо стоят в полный рост. По-московски и по-хозяйски! Третий же персонаж, алтаец-Шукшин, сидит у них в ногах этаким бедным родственником, или вообще поберушкой, просящим у застывших рядом гениев-истуканов милостыню. Жалкий такой сидит и несчастный, в замызганном ватнике, поношенной кепке и грязных хромовых сапогах. Бомж-бомжом! Или алкаш опустившийся! Прямо совестно за него, бронзового, и за русских людей в целом - и очень и очень обидно. Высокомерный Шпаликов - тот вообще от него отвернулся презрительно, сделал вид, что не знает его и знать не хочет; Тарковский же смотрит на своего бывшего сокурсника недоумённо, сверху вниз - и с брезгливостью думает, вероятно: «С какого перепоя или же перепугу ты, алтайский лапотник и чушкарь, тут рядом с нами, великими, оказался?!...»

Как хотите, но это не памятью называется, а глумлением над покойным. Оно из той серии, про которое в нашем народе обычно говорят: «Нет памятника - и ладно, и пусть! Пусть лучше вообще не будет, чем на такое убожество и паскудство смотреть. Во сто крат лучше!!!...»

11

Из всего, вышеперечисленного, напрашивается закономерный и логичный вывод. Запредельная и живая, ядовито-жгучая и клокочущая ненависть евреев-ассимилянтов к нам только лишь об одном свидетельствует: что т.н. черта оседлости не являлась главной причиной той кровавой вакханалии, или вселенской резни, настоящего РУССКОГО ХОЛОКОСТА, или ГЕНОЦИДА коренного этноса, что устроили иудеи-талмудисты на просторах России после Октября Семнадцатого, когда дорвались до Власти. Всё дело было в МЕТАФИЗИКЕ, или ОНТОЛОГИИ - не знаю, как это лучше, точнее определить. Но только получается, как ни определяй, что абсолютно правы были русские мыслители - Н.Я.Данилевский и К.Н.Леонтьев, - утверждавшие со знанием дела по опыту прошлых лет, что мы, славяне-русичи - духовная аристократия мiра, в противовес аристократии биржевой, спекулятивно-финансовой, которую мiровое еврейство и олицетворяет...

Получается, что мы - люди из разных, чуждых и враждебных друг другу мiров. И этим всё сказано, и всё объясняется…

То же самое по сути написал в 1914 году и великий В.В.Розанов, когда наш 70-летний советский социалистический эксперимент был ещё только в стадии подготовки:

«Дело было вовсе не в “славянофильстве и западничестве”. Это - цензурные и удобные термины, покрывающие далеко не столь невинное явление. Шло дело о нашем отечестве, которое целым рядом знаменитых писателей указывалось понимать как злейшего врага некоторого просвещения и культуры, и шло дело о христианстве и церкви, которые указывалось понимать как заслон мрака, темноты и невежества; заслон и - в существе своём - ошибку истории, суеверие, пережиток, то, чего нет (…).

Россия не содержит в себе никакого здорового и ценного звена. России собственно - нет, она - кажется. Это ужасный фантом, ужасный кошмар, который давит душу всех просвещённых людей. От этого кошмара мы бежим за границу, эмигрируем, и если соглашаемся оставить себя в России, то ради того, единственно, что находимся в полной уверенности, что скоро этого фантома не будет, и его рассеем мы, и для этого рассеяния остаёмся на этом проклятом месте Восточной Европы. Народ наш есть только “средство”, “материал”, “вещество” для принятия в себя единой и универсальной и окончательной истины, каковая обобщённо именуется “Европейской цивилизацией”. Никакой “русской цивилизации”, никакой “русской культуры”… Но тут уж дальше не договаривалось, а начиналась истерика ругательств. Мысль о “русской цивилизации”, “русской культуре” - сводила с ума, парализовала душу»…

10

Закончить же сию работу хочется замечательными стихами Михаила Исаковского «Летят перелётные птицы», на которые М.Блантером была написана прекрасная песня: её в советские годы распевала на парадах вся страна. Вот эти стихи:

«Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна.
Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна.

Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке,
Но не было большей печали,
Чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал
С друзьями в далёком краю,
Но не было большего долга,
Чем выполнить волю твою.

Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне слово.
Я снова всё это пройду.
Надежды свои и желанья
Связал я навеки с тобой,
С твоею суровой и ясной.
С твоею завидной судьбой.

Летят перелётные птицы
Ушедшее лето искать.
Летят они в жаркие страны,
А я не хочу улетать.
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона,
Не нужно мне солнце чужое,
Чужая земля не нужна».

А теперь вспомните ещё разок, дорогие мои читатели и друзья, стихотворение Ратушинской «У’РОДИНА», внимательно вчитайтесь и вдумайтесь в него, напрягите сознание. Как вдумайтесь Вы и в отрывок из романа Марка Еленина «Семь смертных грехов», который был опубликован в СССР ещё в далёкие 1980-е годы:

«И что такое вообще Россия? Огромная империя, распластавшаяся по всему глобусу. Где, кто и когда определил её границы? Где начинается и где кончается отчизна? В границах моего поместья? Его у меня нет. За стенами петербургского особняка? (у еврея-Еленина, похоже, особняк был; и это в советское время, когда русский народ в коммуналках, бараках и хрущёвках жил - А.С.) Всё это фикция! Родина там, где мы живём и трудимся. Там, где мы кормимся, где нам дают хлеб насущный… Интеллигенции не за что бороться (отчего же?!!! - А.С.). Математик может разрабатывать свои теоремы в какой угодно стране. Я способен проводить скупку-продажу панамских акций в Индии, а индийских на Шпицбергене. Росли бы при этом мои прибыли (это главное, что заботит евреев во все времена - А.С.), всё остальное, - начиная со свободы! - мы себе купим…»

Внимательно прочитав и осознав всё это, даже и школьнику станет ясно и понятно как дважды два, чем отличаемся мы, славяне-русичи, от евреев-ассимилянтов.

Только при этом надо чётко иметь в виду, что наше коренное отличие друг от друга не лежит в морально-нравственной плоскости, в сфере добра и зла! Нет! Оно - громко и по буквам повторю это ещё раз, - МЕТАФИЗИЧЕСКОЕ или ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ…

<Январь - февраль 2022 года; сентябрь 2023>