Читать онлайн
"Madness"
***
Темнеющий коридор, обшарпанные стены, лампочка у кабинки с лифтом противно мигает. Кажется еще немного и лопнет, погрузив пространство в наползающую затаившуюся со всех сторон тьму.
Слышатся тихие шаги. К кабинке подходит молодой человек. Он высок, бледен, напряжен. Его холодный взгляд упирается в кнопку вызова лифта, пока рука поднимается, чтобы указательный палец нажал на нее. Откуда-то сверху слышится скрип, то спускается лифт, а пока в его ожидании Антон медленно выдыхает, чувствуя всепоглощающую скуку и апатию. Зачем он здесь?
На заданный самому себе вопрос так и не удается ответить – двери лифта разъезжаются в стороны и он делает пару решительных шагов вперед, собираясь, не оборачиваясь, нажать на нужный этаж, одновременно с этим слухом улавливая торопливые шаги, цокот каблуков и звук голоса:
- Подождите! Подождите меня!
Посторонившись, мужчина пропускает девушку внутрь, чтобы наконец-то нажать кнопку и запустить лифт вверх. Мимолетный взгляд на девицу рядом не приносит ничего, но почему-то незнакомка кажется Антону знакомой.
«Это все неважно…» - мысль в голове ворочается лениво, словно черви в гниющем трупе.
Он стоит молча, бездумно глядя на дверцы кабинки, иногда поднимая взор на циферблат кнопок. Почему так медленно? Кажется, поднимайся он по лестнице собственными ногами, давно бы уже был на месте.
Запах незнакомки раздражает обоняние. Слишком резкий, слишком много его вылито на одежду и кожу. Он заползает всюду, от него некуда деться и вот уже понимаешь, что эта вонь сладкого персика и мяты впиталась в тебя самого.
- А я тебя знаю, - вдруг раздается голос со стороны незнакомки.
Антон поворачивает голову, но ничего не говорит. Кто это? Фанатка, с которой они встречались на одном из книжных мероприятий? Тоже книжный блогер? Кто-то подобный?
Впрочем неважно, она сама сейчас все расскажет. Так ведь?
- Ты тот говноблогер, что критиковал мои книги, - зло кривя губы в улыбке, с нажимом произносит девушка. Упираясь пятерней о стенку лифта, она осматривает Юлая с головы до ног немигающим взглядом, - Все хотела сказать тебе «спасибо». Антиреклама – это тоже реклама, ты поднял мне продажи.
«Ах, вот оно что…» - зародыш интереса к этой персоне моментально умирает, корчась в мучительной агонии. Антон отворачивается, продолжая молча смотреть на дверцы лифта, но на самом деле заглядывая в самого себя.
Так всегда было и так всегда будет. На него либо подают в суд недовольные, либо швыряют дерьмо на вентилятор в сети. Не ново, не интересно, скучно.
- Не удивлюсь, - продолжала злорадно вещать девушка, даже не понимая, что ее особо не слушают, - Что кто-то из твоих зрительниц-мокрощелок чисто из интереса купил мои книги. Это просто анекдот!
И только Антон собирался сказать, что не будет осуждать свою аудиторию, какое бы фуфло они не читали, потому что вкусы у нас всех разные, как замер, так и не произнеся ни слова. Моргнув и слегка нахмурившись, парень повернулся в сторону развлекающей саму себя незнакомки. Где-то он уже слышал подобное…
- Это закаляет, что б ты знал. Какое бы говно сейчас бы на меня не лили, как на сценариста самого Клуба Романтики – у меня есть яйца пережить любые нападки!
Вновь бросив взгляд на кнопки этажей, которые почему-то не загорались, сообщая о передвижении кабины и будто вообще замерли, хотя кабинка не застряла и продолжала свое движение, Антон наконец-то позволил себе слабо улыбнуться, глянув на упивающуюся чувством собственной важности Эль Реми.
***
- Эй, что ты… Что ты делаешь? Не подходи! Не трогай! – голос девушки уже не был злорадным, в нем проскальзывали нотки беспокойства и откровенного страха, но слишком поздно, ведь она сама обратила его внимание на себя. Сама этого хотела и получит все сполна.
Властная рука хватает светлые пряди, наматывая их на кулак. Крутанув девушку, Антон впечатывает ее лицом в стену лифта с такой силой, что хрустит хрящ носа, а сама Реми издает слабый напуганный всхлип, проглатывая все свои матерные словечки, вплетенные в оскорбления, желая только избавиться от этого неадеквата.
- Помогите! – кричит она, пока голову дергают за волосы назад, - Кто-нибудь! Отстань, урод!
Она пытается сопротивляться, но силы неравны. Ее лицо вновь встречается с поверхностью стены кабинки. Из глаз сыпятся искры от боли, в ушах шумит, но даже через шум она будто всем своим существом чувствует, как нос вдавливается в череп с неприятным оглушающим хрустом.
Хлыщит кровь. Она течет и из ноздрей, и по глотке. Сашу тошнит от металлического вкуса во рту, но еще больше ей жутко от происходящего наяву. Страх сковывает, не давая дать отпор. Да и что она может? Разве что только в сети изображать крутую и грубую, романтизируя тот тип людей, с которым сейчас находится в одной кабинке. Вот только теперь она не видит ничего романтического в том, когда парень избивает девушку. Книжки это одно, а жизнь – другое? Кому теперь это объяснишь? И как успокоить того, кого специально провоцировала, непонятно на что надеясь?
- Хва… тит… - глотая слюни, сопли, собственную кровь и слезы, приглушенно просит пощады она, однако когда Юлай поворачивает ее к себе, чтобы полюбоваться делом рук своих – в Реми снова просыпается неуправляемая воинственная сука, а лучше бы проснулись мозги. Но чего нет, того нет.
Сейчас писательница «Добермана» особенно красива. Скользя по обезображенному окровавленному лицу взглядом, Антон чувствует удовлетворение. Ему понравилось. Понравилось ощущать дрожь ее тела, понравилось слышать всхлипы, понравилось улавливать запах крови, без особого труда перебивающий отвратительный сладкий персик.
Едва шевеля разбитыми губами, Саша набирает рот окровавленной слюны, после чего с характерным звуком плюет своему обидчику в лицо. Антон даже и не собирается пытаться увернуться. Слюна повисает на щеке бесформенной кляксой.
Кабинка лифта похоже улетела в космос. Она вроде как двигается, но цифры пройденных этажей не зажигаются. Чувствуя медленно накатывающее возбуждение, Юлай улыбается шире. Улыбка – не улыбка, а оскал дикого зверя.
***
Протестующее мычание. Звук подавляемой рвоты. Приглушенный крик.
Девичьи руки стучат по его коленям, требуя или точнее сказать моля о пощаде. Но сегодня он не тот милый, улыбающийся или дико орущий с какого-то произведения очаровательный парень. Сегодня он выведет своих демонов в реальность, ибо нельзя все держать в себе. Так ведь обычно все эти мозгоправы говорят? Нужно давать выход негативу, нельзя, чтобы это грызло и сжирало тебя изнутри. Но ведь он и не чувствует особой обиды или прочих подобных эмоций в сторону Реми. Вообще ничего. Антону просто нравится развлекаться. Он делает это, потому что хочет и потому что может.
Замочек ширинки приспущенных брюк позвякивает. Пальцы обеих рук запутались в женских волосах при каждом мощном толчке бедрами, он натягивает голову девушки на свой член, не давая той увернуться, отстраниться и перевести дыхание, при этом чувственно покусывая свою нижнюю губу. Поначалу Саша сопротивлялась, упиралась, делала все, чтобы избежать подобного унижения, но снова проиграв, смирилась с положением дел.
«Пусть это все закончится! Побыстрее закончится!» - мысль гвоздит в голове, однако нельзя слишком сильно отвлекаться, пока по языку скользит эрегированная головка, ведь можно поперхнуться слюной.
«О, нет! Только не это!» - она снова мычит, что есть сил дергаясь в стальных путах, ощущая, как по горлу вверх поднимается рвота. С этим невозможно бороться, но «кляп» из ее рта никто не собирается убирать, кажется Юлая совершенно не волнует, даже если она захлебнется и умрет в этой вонючей кабинке.
- Тебе не кажется, что это все очень поучительно? – доносится сверху тихий чуть хриплый насмешливый голос, пока член, задевая небо, проникает в самую глотку, не давая содержимому желудка двинуться дальше, - Некоторым советуют помыть роль с мылом, в нашем случае мыло уже не требуется.
Издавая нечленораздельное мычание, Реми бьется в агонии. Ей решительно нечем дышать, сломанный нос почти не функционирует как надо, из глаз не просыхая, текут слезы, тело хочет выжить любой ценой, но что если это и есть конец? Что если она не выйдет из этой кабинки?
- Ая-яй! – вновь этот издевательский голос, принадлежащий монстру, - Разве тебя не учили – не пытаться разговаривать с набитым ртом?
Но Саша уже почти не слышит своего мучителя, он раз за разом натягивает ее ртом на себя, толчки с каждым мгновением становятся резче, сильнее. Ее насилуют в рот с такой силой, что голова качается туда-сюда и кажется, что еще немного и просто оторвется.
Это опьяняющее чувство эйфории заставляет все его существо трепетать. Может быть, поэтому девушки у него нет? Потому что внутри живет зверь, желающий навредить, растоптать и уничтожить кого угодно, кто посягнет на свободу? Желая завладеть не только его личным временем, но и сердцем?
Ах, зачем сейчас об этом думать?!
Наматывая пряди на пальцы, он натягивает рот Реми до упора, содрогаясь, кончая в глотку, проталкивая своим семенем поднимающую к горлу рвоту обратно в желудок. Девушка у его ног бледнеет, особенно когда он ни то, что не дает ей отстраниться, но еще и нос зажимает, чтобы подольше растянуть этот момент трепыхающегося агонизирующего тела. В порыве чувств Антон дергает рукой, выдирая внушительный клок волос из взлохмаченной девичьей шевелюры. Кажется на другом конце выдранных прядей болтается внушительный кусок оторванной окровавленной кожи.
Отстранившись от девушки, Антон толкает ту в плечо ногой, чтобы пронаблюдать, как стукнувшись спиной о дверь кабинки, Александра Реми будет блевать на саму себя. Прекрасное зрелище! Девушка кашляет, ловит ртом воздух, отплевывается и даже зло испуганно плачет. Ее слезы не трогают его, натянув брюки обратно, он отворачивается, снова внешне становясь мертвенно-спокойным, все еще ждет, когда створки лифта разъедутся в стороны и можно будет наконец-то выйти.
- В… во…опще…та… - слышится со стороны тяжело дышащей Реми. Язык слушается плохо, во рту все еще мерзкий вкус, по подбородку стекает сперма, но даже сейчас девушка продолжает смотреть на стоящего мужчину с некоторым вызовом во взгляде слипшихся от слез ресниц, - Все гадости были… - закашлявшись, Саша замолкает, после продолжив с упрямством ослицы, - …напечатаны, а не произнесены вслух. Мой рот вовсе не был грязным!
Кажется тени возле того места, где стоял Юлай – начали сгущаться, обнимая его со всех сторон. Развернувшись к девушке, Антон в пару шагов сократил расстояние меж ними, присев на корточки, чтобы заглянуть Реми, которой было все мало, в глаза.
- Действительно! – кивнул он, снова улыбаясь.
Через сомкнутые створки лифта в темноте шахты еще долго звучал хруст ломаемых пальцев и истошные женские крики.
***
Вздрогнув, Антон резко открыл глаза, сев на постели. Он тяжело дышал, сердце колотилось в самом горле, сильно хотелось пить. Волосы были влажными, а футболка мокрой, хоть выжимай. В темноте у полки с книгами ему привиделись сгущающаяся живая тьма, но посветив фонариком смартфона, парень понял, что то просто сон, все никак не оставит его пережившее кошмар сознание. Рядом спал Персей, едва слышно посапывая и забавно шевеля во сне задними лапками. Очень хотелось взять его на руки, прижать к себе и зацеловать, чтобы малыш одним своим видом отвлек от ярких картин жуткого сновидения.
Глубоко вздохнув, Антон аккуратно слез с постели, так и не решившись тревожить маленького пса. Пусть спит, пусть хотя бы у него все будет хорошо.
Аккуратно ступая по полу, мужчина направился в ванную. Хотелось пить, но с расслабляющим чаем Юлай решил пока повременить. Сначала нужно умыться.
В уборной противно мигала лампочка, но менять ее сейчас у Антона не было никакого желания. Не обращая внимания на свое отражение в зеркале у раковины, он включил воду, тут же нагибаясь, чтобы плеснуть холодной воды в лицо. Так лучше, так гораздо лучше! Мысли медленно начали приходить в порядок, а сердце уже не колотилось так, будто он, спасаясь, бежал из последних сил от своры бешеных собак.
«Это всего лишь кошмар. Пересмотрел вот «Улыбку» и снится теперь всякая херня!» - подумал он, чувствуя себя намного лучше, выпрямляясь, чтобы посмотреть в зеркало, да так и замер на месте. Начавшее успокаиваться сердце, застучало в висках с новой силой. В отражении на его щеке виднелась кровь, будто бы от того самого плевка.
- Нет, нет… - немного нервно улыбнувшись, Антон прикрыл глаза, покачал головой, снова наклоняясь, чтобы с какой-то нездоровой фанатичностью потереть лицо холодной водой, прибавляя к помывке еще и мыло. Только вот в отражении кровавая клякса никуда не делась.
- Да что такое! – не выдержав, почти прокричал он, поднимая руку, чтобы стереть кровь с лица, но, так и не донося конечность до щеки, ведь там, в отражении, пальцы были запутаны в женской пряди и кусок скальпа весело болтался в воздухе.
Мгновенно взмокнув, парень посмотрел на собственную дрожащую руку, но в пальцах не было застрявшей жуткой находки. Если так посмотреть, то отражение вообще как-то странно на него пялилось. Там, где Антон смыкал и размыкал пересохшие губы, силясь что-то сказать – его отражение лишь слабо улыбалось, несколько высокомерно и пренебрежительно глядя на своего владельца.
«Сколько ты будешь прятать меня, Антон?» - послышался хорошо знакомый, можно даже сказать родной голос в голове, - «Ты не можешь отрицать мое существование. Я часть тебя и хорошо бы тебе это принять, иначе может случиться что-то очень, очень плохое…»
Он так и не сказал ничего, но дернулся назад и в этот самый момент лампочка в комнате щелкнула и погасла, погрузив уборную в непроглядную тьму, в которой спустя мгновение раздался приглушенный жуткий смех, не предвещающий, кому бы то ни было, ничего хорошего.
.
ЛитСовет
Только что
