Читать онлайн
"Человек за окном"

…Старуха медленно приблизилась к одинокому домику, шаркая по опавшей листве босыми ногами. Изогнутой клюкой она толкнула входную дверь, словно проверяя ее на прочность. И когда окончательно убедилась, что вход в убежище для нее закрыт, ведьма трижды ударила в дверной косяк.

Постояльцы лесного домика еще издали ее заметили. Тяжелая походка, перекошенное от злости лицо, и холодное дыхание, белым паром вырывающееся изо рта, пугали так, что на душе становилось жутко.

Три точных удара, ровно по числу обитателей старой хижины, как и предрекал незнакомец. А потом, зловещая тишина грузом навалилась на плечи, отдаваясь эхом и напоминая о гостье по ту сторону двери.

Тело напряглось от томительного ожидания. Страх прокрался в самые укромные уголки сознания, а сердце попыталось выскочить из груди.

Хозяева лесного домика помнили, что старуха никогда не стучала дважды. Если входную дверь никто так и не отворял, она просто отворачивалась и так же медленно уходила. Таково было условие!

Никто не ведал, что ей было нужно. Никто не знал, когда старуха появится в следующий раз, но, обитатели лесной хижины помнили одну простую истину, острым предметом нацарапанную на стене помещения: «Когда ведьма появится в третий раз, вы обязаны ее впустить!».

О том, что произойдет далее, страшно было даже подумать. Пожилая пара, проживающая здесь много лет назад, бесследно исчезла. Неизвестно, дождались ли они третьего посещения старухи, или же по истечении второго раза умыкнули, бросив свои пожитки прямо на пороге. Но, ясно было одно: все жители этой лесной хижины, так или иначе бесследно исчезали, кроме одинокого старика, до сих пор живущего на окраине леса без малого почти сто тридцать пять лет.

– Сто тридцать пять лет?! – больше ужаснулся, нежели удивился я.

– Совершенно верно! – ответила сестра. – Поговаривают, что таков полный цикл для обычного смертного. После чего, его душа устремляется прямиком в лапы старухи.

– Маришка! – на пороге комнаты появилась мать. – Хватит пугать брата своими вымышленными историями!

– Это вовсе не моя история! – возмущается Маришка. – И, если хочешь знать, она далеко не вымышленная.

– Потому что тебе ее рассказала сама старуха? – Мать улыбнулась.

Сестра, в свою очередь, смешно нахмурила брови, закатила глаза и показательно качнула головой. Больше всего на свете ее расстраивало то, что ей никто не верил, даже если к истории прилагались подтверждающие факты.

– Но, это еще не все! – поведала Маришка. – У меня есть то, что тебе явно понравится!

– Если ты сейчас же не оденешься, мы с папой уедем без тебя! – грозно предупредила мать.

Но, девчушка никакого внимания не обратила на ее слова. Она подмигнула мне, и тут же выскочила из комнаты.

Признаюсь, я был без ума от ее историй, чтобы ни говорили родители. Мне нравилось то, как она захватывающе мне их преподносила, а больше всего на свете, меня вдохновляла ее детская безмятежность, доброта и… легкая походка!

Чтобы вы понимали, о чем я говорю, мне придется поведать свою далеко не вымышленную историю.

Меня зовут Юрий. На днях мне исполнилось девятнадцать. И хотя моей сестре Маришке было всего четырнадцать, она нянчилась со мной, словно с маленьким ребенком. По своей сути, я и был ребенком! Мне нужен был уход, внимание и страшные истории, рассказанные на ночь, чтобы как-то разбавить тягучую бестолковую жизнь.

В возрасте пяти лет меня сразила неизвестная болезнь. Толпа докторов со всех уголков страны тряслась тогда над моим беспомощным телом, ставя предположительные диагнозы. Больше трех лет боролись они за мою жизнь, пока, наконец, я не выкарабкался. Хотя, слово «выкарабкался» не совсем подходит для моего случая. Да, я поправился, наперекор судьбе. С трудом, но восстановилась речь, выработалась моторика движений, и даже возрастом я догнал ровесников. Но, один бессменный факт, который сопровождает меня и поныне, ни при каких обстоятельствах нельзя назвать безоговорочной победой над болезнью.

Уже долгие четырнадцать лет, ровно с того момента, когда родилась моя сестра, я прикован к инвалидному креслу. Несмотря на все попытки врачей, ноги отказываются меня слушать. Суровая правда жизни слезами застилает глаза, а сердце сжимается так сильно, что временами перехватывает дыхание.

Я никогда не видел жизнь за территорией этой квартиры. И первый этаж мои родители приобрели не случайно. К обездвиживанию нижних конечностей добавилась еще и агорафобия. Кто не знает, что это такое, – поясню! Это страх перед открытым пространством.

Если здоровый человек способен без труда выйти на улицу, то у меня только от одной мысли об этом начинается паническая атака. Вот уже много лет входные двери в квартиру не открываются в моем присутствии. Я еще могу приблизиться на расстоянии пары шагов к окну моей комнаты, но если вдруг я взгляну вдаль, хотя бы с небольшой высоты, – мой страх «разгорается» с небывалой силой. Говорят, в таком состоянии можно запросто умереть.

Мне категорически противопоказаны прогулки за пределами квартиры. Единственная моя связь с внешним миром – это истории моей сестры. Они, словно погружают меня в волшебную сказку. Я закрываю глаза и отправляюсь в необыкновенное путешествие. Забираюсь на коня, обнажаю короткий клинок и спешу наказать мирское зло.

В своих фантазиях я веду битву с ведьмами, демонами и разной потусторонней «нечистью». Спасаю принцесс, беру штурмом древние замки и свергаю королей. Моя новая жизнь – это истории. Истории, рассказанные четырнадцатилетней девчушкой.

– Нашла! – Маришка появилась так внезапно, что меня передернуло от неожиданности. – Вот, посмотри!

Она передала мне книгу.

На обложке красовалось окно комнаты, а за ним притаился незнакомый силуэт. По задумке художника, рассмотреть детально смазанное лицо не удавалось. Лишь название, вычерченное мистической чередой знакомых символов, гордо возвышалось на лицевой стороне.

«Человек за окном».

Такую книгу я не читал. Псевдоним писателя и вовсе не стали располагать на обложке даже с обратной стороны. Скажу честно, мне не удалось его найти ни на первой, ни на второй странице, будто автор искусно прятался от взора преследовавших читателей.

– Приятного чтения! – пожелала Маришка и чмокнула меня в висок.

Сегодняшним вечером родители отправлялись к давнему другу семьи, чтобы поздравить его с Днем рождения. Я оставался дома, запирал окна, двери, а небольшой «мобильник» всегда укладывал в маленький кармашек инвалидной кресла. Но, сегодня я буду не один! Со мной будет еще одна история! История, наверняка, пугающая, – Маришка с легкостью угадывала мои предпочтения, – но от того, не перестающая быть интересной. Моя любимая и единственная сестричка позаботилась о своем великовозрастном и таком беспомощном брате.

– Мы вернемся уже за полночь, – предупредила мать, – справишься?

– Как и всегда! – улыбнулся я в ответ.

Мгновение, и я остался один на один с новой интересной повестью. Серая книга раскрылась в моих руках, и буквы вмиг преобразовались в слова, а слова в короткие приятные предложения.

Строчки мелькали перед глазами, заставляя вымышленную историю яркой картинкой погрузиться в сознание. Все происходящее в книге, словно было наяву, реально и потому бесподобно. Автор был на самом деле, провидец. Он наверняка знал, какие предпочтения мне угодны, какие слова нужны были для того или этого описания, и красочно преподнес великолепно выстроенный сюжет.

Такого легкого слога я еще не видывал. Такого послевкусия я еще не испытывал. И такого мастера пера я никогда не читал.

История меня действительно поразила.

Все в ней было замечательно, прекрасно и, можно сказать, правдоподобно, несмотря на то, что она являлась всего лишь выдумкой, как поведал в начале повести автор. Мне же так не показалось. Уж очень доходчиво объяснялись те, или иные поступки персонажей. Реалистично была подана атмосфера, а холодный взгляд человека за окном, будто проникал в сознание, когда я на короткий миг закрывал глаза.

Я пригляделся к последней странице, чтобы узнать количество тиража, и каково же было мое удивление, когда перед моим взором мелькнула одинокая цифра.

Всего лишь один экземпляр?!

Да быть этого не может!

Такая замечательная книга должна разлетаться по свету в необыкновенном количестве. На мгновение я представил, как толпа неугомонных фанатов, в добром смысле этого слова, «атакует» дорогое поместье писателя, чтобы получить долгожданный автограф. Девочки из телевидения мнутся у порога на костлявых ножках наперевес с огромными микрофонами, а автор получает гонорар в размере шестизначной суммы.

Я уже готовился захлопнуть книгу, как вдруг последняя страница привлекла мое внимание. Мне показалось, что она вдвое толще предыдущих листов машинописной бумаги. А, может, это две слипшиеся странички?

Так и есть!

Я их разлепил. Естественно, ничего сверхъестественного между ними я не нашел. Обе страницы были белоснежны, словно свежевыпавший на тротуар снег, но, все же, одна странная деталь бросилась в глаза. В том месте, где я касался краешка бумаги смоченными слюной пальцами, белый лист едва изменил цвет. Будто бы новенькая страничка вдруг превратилась в старинный, а может даже, и древний экземпляр.

Я бросил книгу на колени, и, вертя колеса инвалидной коляски, поторопился на кухню. На краешке кухонного стола мне удалось подцепить влажную салфетку, и я нетерпеливо провел ею по белоснежной странице.

Вот это чудо!

Страничка детально преобразилась. Белоснежный лист бумаги уже не был таким приятным на ощупь. Твердая шершавая поверхность чуть ли не напоминала мелкую наждачную крошку. О ее потертое полотно, действительно, можно было стереть пальцы в кровь. Реально показалось, что теперь в руках я держал настоящую древнюю рукопись.

Еще мгновение и на странице проявились буквы. Красивые письмена с заковыристыми завитушками «уставились» на меня манящим взглядом, будто их старательно выводил древний славянский мастер:

«Человек за окном видит тебя.

Человек за окном исполняет желания.

Человек за окном ждет».

Невольно я бросил взгляд за окно, но, естественно, ничего не увидел. Осенняя ночь опустилась над городом, и только слабый свет фонарей у подъезда пробивался сквозь непроглядную тьму.

От неожиданности книга выпала у меня из рук, и мне с трудом удалось возвратить ее на колени, после чего проявился весь текст.

«Я вижу, как ты в облаках витаешь.

Я боли чувствую незримую черту.

Смогу, коль ты от сердца пожелаешь,

Исполнить самую заветную мечту!»

Древний текст ударил в сознание вспышкой невероятной боли.

«Скорее, скорее! – разум схватился за частичку надежды, опережая события. – Такой шанс предоставляется один раз в жизни!»

Я закрыл уши руками, бесполезно надеясь, что это всего лишь глюки, и скоро порыв страха пройдет. Но, нет! Голос был беспощаден, и проявился еще громче, когда я оградил себя от посторонних звуков извне.

«Ну, чего же ты медлишь?! Утро не за горами, а ждать бесконечно он не станет!»

Сознание помутнело, и я вдруг представил, как падаю на пол в очередной агонии, когда страх застилает глаза. Сколько раз я проделывал такое на глазах матери и отца. Сколько раз Маришка видела меня в таком состоянии, и сколько себя помню, чувство стыда тут же накатывало неукротимой волной.

Но, в эту бесподобную ночь мне удалось справиться с безумным приступом. Волна усталости, перемешанная с приближающимся чувством стыда и боли, отступила, и я словно прозрел. Мысли заплясали в неуловимом танце. Холодный расчет пришел на смену депрессии, и я, наконец, понял, чего от меня хотело мое же сознание.

«Желание должно быть искренним и нестись от самого сердца, иначе, не будет иметь силы».

Желание у меня только одно, и вы без труда его угадаете. Что может желать всем сердцем человек, прикованный навеки к инвалидной коляске? Что может хотеть всем сердцем взрослый юноша, когда весь его мир ограничен комнатой в душной квартире на первом этаже?

Конечно же, навсегда избавиться от коляски!

Я прислонил ладонь к древнему листу бумаги, и произнес:

– Уважаемый человек за окном, прошу только об одном, позволь мне снова ходить!

Слова в пустом кухонном помещении прозвучали нелепо. Слышали бы родители, в какую сказку сейчас мне хотелось поверить. Может быть, Маришка еще поддержала мои намерения, но отец с матерью, поистине решили бы, что я «помешался». Тем более, ничего волшебного так и не произошло. Как и предполагал я ранее, мои ноги так и остались неподвижными, бесчувственными и такими беспомощными, что захотелось выть от неизбежности. И лишь только натруженные ладони послушно покатили коляску из кухонного помещения обратно в комнату.

На пороге я невзначай зацепился за выступ, и инерция слегка толкнула меня вперед. Всего лишь слегка, но этого хватило, чтобы мое транспортное средство опасно накренилось, и я вывалился на холодный пол.

Очнулся я минут через сорок, если не врали настенные часы. Ужасно болела голова. Затекли мышцы на левой руке, и сознание попыталось вспомнить, что же произошло.

Тщетно.

Последнее воспоминание, явившееся мне – это злосчастный уступ порога, преодолеть который мне всегда удавалось с превеликим трудом. И все бы ничего, но одна мысль не укладывалась в голове: как человек, распластавшийся на полу у самого порога, мог очнуться уже на мягкой кровати? И куда подевалась книга, что до момента «аварии» мирно покоилась на моих коленях?

«Родители прибыли раньше положенного срока, – мелькнула здравая мысль, – вот они и уложили тебя бедолагу на спальное ложе!».

– Мама! Маришка! – позвал я.

Эхом ответила пустота прихожей.

Они вернулись, потому что забыли что-то важное! Увидев лежащего сына, они уложили его на кровать и снова направились праздновать День рождения своего друга.

Чушь какая-то!

Что я несу?!

Я пытался объяснить необъяснимое. Видимо, удар головой о паркетный пол был такой силы, что мозг еще не приобрел способность мыслить в полную силу.

«Они просто не слышат тебя, дуралей!» – сознание подсказывало дельную мысль, но, чтобы ее проверить, пришлось снова преодолевать опасный уступ у порога.

Коляска стояла у самой кровати, и мне не составило труда подтянуться на руках и перекочевать в ее объятия. Что ни говори, а руки мои были еще в форме!

Я тщательно обыскал комнату в поисках книги, а когда пришел к выводу, что ее здесь нет, аккуратно выехал в прихожую. Куда же она подевалась, черт бы ее побрал?!

– Мама! Папа! – болью отчаяния отозвались мои слова.

Коляска прокатилась по комнате сестры в поисках кого-то живого, но, к моему великому сожалению, и она была пуста.

Последняя попытка достучаться до родителей была спасительной ниточкой в этом «царстве» одиночества. Я медленно приоткрыл дверь, и перекатил передние колеса в темноту помещения.

Так! Где-то справа должен располагаться выключатель. Я великое множество раз нажимал на него, потому отыскал заветный предмет с первой попытки.

Щелк.

Ничего!

Большая шестиламповая люстра отказывалась мне помогать. Я повторно нажал на кнопку выключателя.

Странно! В коридоре свет был, так что сетовать на отсутствие электричества не имело смысла.

– Мама! – уже тише позвал я.

Разум вмиг изменил решение, и теперь настойчиво твердил, что здесь никого нет. Но в следующее мгновение, в комнате родителей кто-то прошептал:

– За окном человек. Погляди!

Мне стало страшно. Пока здравый смысл боролся с предположениями, пытаясь объяснить происходящее, я поторопился покинуть темную комнату, а когда мне удалось из нее выбраться и притворить за собой дверь, свет погас уже в прихожей.

Катить коляску в беспроглядной мгле было верхом безумия. Скрипя сердце, я дождался, когда глаза привыкнут к темноте и осторожно прокатился до ближайшего выключателя.

Щелк! Щелк!

Тот же эффект, что и в комнате родителей! Хотя я прекрасно видел, что на кухне и у моего спального столика все еще горит свет.

Страх накатил невыносимой волной.

Мне вдруг показалось, что кто-то стоит за моей спиной. Я рванул на себя колеса, и искусно развернулся на месте, не представляя, что же делать, если вдруг окажусь прав.

Никого!

Какой же ты трус, Юрий! Стоило погаснуть паре лампочек в квартире, так ты уже напрудил в штаны!

Но, на этой «счастливой» ноте ничего не закончилось. За плотно прикрытой дверью комнаты родителей послышались шорохи, а потом и стук. Неизвестный три раза постучал в полотно двери, словно та старуха в истории с лесным домиком. А потом детский голос, совсем не похожий на голос Маришки, шепотом еще раз поведал:

– Он уже близко…

Мурашки побежали по спине, словно бешеная стая муравьев, спасаясь от ужаса. Холодный пот окатил тело, а в глазах помутнело.

Кто близко?

Шепот был слишком далеко, потому мне не удалось распознать интонацию в голосе: вопрос это или утверждение.

Снова постучали с той стороны двери.

«Не вздумай ее отворять!» – закричало сознание так громко, что заложило уши.

Спасибо за предостережение, но мне и самому не хотелось этого делать!

Память вернула меня к рассказу Маришки. Что будет, если стук повторится? «Если ведьма постучит в третий раз, вы обязаны ее впустить!» – мелькнула предательская мысль, и от страха тошнота подступила к горлу.

Я схватился за ручку двери, что вела в ванную комнату. Каким-то внутренним чутьем, я понимал, что и там может не оказаться света. Но, это меня сейчас не волновало! Меня пугала только мысль о том, что внутренности моего желудка вот-вот окажутся на полу прихожей.

– Что ты у него попросил? – шепот в комнате родителей стал громче, словно приблизился уже вплотную. – Что ты у него попросил? Отвечай!

Вот тут мне стало совсем худо.

Я ворвался в ванную комнату, будто за мной гналась стая призраков. Каким чудом мне удалось перескочить небольшой порожек и не опрокинуть коляску, я так и не понял. Лишь натруженные руки с упорством крутили колеса, пока меня не остановило спасительное препятствие.

Свет я и не пытался зажечь. Точнее, не успел. Тошнота подступила так близко, что уже было не до него. Едва я перевалился через край чугунной чаши, весь мой недавний ужин выплеснулся, выворачивая желудок наизнанку. В тесном помещении была плотная темнота, но я услышал, как что-то зашипело в том месте, куда я отправил внутренности желудка.

Меня снова затошнило.

Преодолевая боль и мерзость, я во второй раз перевалился за край ванны и повторно выплеснул остатки пищи, перемешанные с желудочным соком. Шипящая сущность тихо вскрикнула, негодуя, и по звуку я услышал, как она устремилась в сторону, спасаясь от очередной «атаки».

Мне удалось дотянуться до крана, и повернуть ручку, отправляя струю воды во весь опор ко дну ванны.

Брызги разлетелись по тесному помещению, окропляя мое лицо. Ужасно запахло моим недавним ужином, и я, не смея здесь больше задерживаться, буквально «вылетел» из ванной комнаты.

– Что ты ему пообещал?! – уже закричал голос в комнате родителей. – Ты ведь пообещал ему что-то взамен?! Верно?!

Я закрыл уши, не выдержав истошного безумия, сотрясающего воздух. Страх накинулся новой волной. Меня уже не так волновал этот «кто-то», о ком говорил голос за дверью, как сам голос. В темноте прихожей мне вдруг померещилось, что едва заметная тень прошмыгнула в сторону кухни. Оставаться здесь более нельзя, ведь может случиться, что…

Стоп!

А, ведь, и правда, что я пообещал? Что я пообещал взамен за свое желание?

И в памяти мелькнули отрывки книги, прочитанной мною накануне. А мелькнули они перед глазами, не распахнутыми страницами. Они явились в моем сознании красочными переливающимися картинками, будто я не читал повесть, а смотрел кинофильм.

«Если ничего не пообещать взамен, то человек за окном сам выберет то, что ему от тебя нужно!».

Больно кольнула внезапная мысль, и в этот момент тень перегруппировалась. Она быстро, словно хозяйка положения, переместилась из кухни в прихожую, точно в то место, где стоял массивный шкаф.

Еще миг. Еще короткое мгновение, и тень перегородит мне проход в комнату, где еще горел слабый огонек настольной лампы. Я не позволю этого сделать! Я просто не могу себе этого позволить!

Ладони заработали так, что мышцы на руках заныли от боли. Колеса инвалидной коляски направились в комнату, толкая меня все ближе и ближе к заветной цели. И вот, когда я перепрыгнул через порог, боясь в очередной раз распластаться на полу, мне удалось захлопнуть за собой дверь, преграждая путь тени в «запретное» помещение.

Как я и планировал, настольная лампа погасла. Комната погрузилась во тьму, лишь пара уличных фонарей пробивалась сквозь распахнутые шторки, слегка обнажая силуэты мебели.

И в следующий момент, за окном я увидел его.

Человек смотрел на меня неотрывным взглядом. Его очертания были размытыми, смазанными, словно картина, попавшая под капли дождя и краски поползли вниз по холсту. Но, стоило только мне об этом подумать, как молния ударила в небосвод.

Яркий свет выхватил очертания человека за окном, и сюжет книги превратился из вымышленной истории в необыкновенную реальность. Раскат грома пронзительно ударил в небеса. Казалось, округа задрожала от такой дерзости, а спустя мгновение, сумасшедший ливень опустился на город.

На миг я прикрыл глаза, спасаясь от гулкого эха. Лишь на один миг, и человек за окном выпал из поля моего зрения.

Где же он? Куда он подевался, черт побери?

На письменном столе зазвонил «мобильник», напугавший меня до смерти. В полной мгле его яркий дисплей оказался лучиком света в темном царстве. Спасительным лучиком света, и таким долгожданным, что я не раздумывая более ни секунды, схватил телефон и нажал зеленую кнопку:

– Мама! Мама! Ты меня слышишь?!

– Что случилось сынок? – узнал я голос матери.

«Мобильник» безмятежно объявил, что процент зарядки остановился на цифре 3, и дисплей покорно потух, снова оставив меня в гордом одиночестве.

Господи, в такой темноте мне ни за что не отыскать зарядное устройство! Я вспомнил, что на кухне всегда присутствовал блок зарядки, – таково было условие отца, но, ехать в ту сторону я по понятным причинам не собирался. Оставалось надеяться на то, что мама услышала мой голос, и в этот момент, они всей семьей собираются покинуть ночное празднество, и возвратиться домой.

– Не открывай! Ни в коем случае не открывай! – зашептал неизвестный голос, и мне показалось, что он теперь находится рядом со мной в этой самой комнате.

– Это еще почему? – дрожа, спросил я. – Почему я не должен открывать дверь своим родителям?

И глухой стук трижды ударил в косяк. Ровно по числу обитателей квартиры: я, невидимая тень в прихожей и хозяйка голоса!

Неужели все это правда? Неужели все истории, поведанные моей сестрой, выстраиваются в очередь, чтобы меня попугать?

– Потому, что это не твои родители! – закончил шепот, после чего я услышал, как хозяйка голоса скользнула по белоснежному покрывалу и быстро укрылась под кроватью.

– И кто же это? – я более ее не боялся. Она не причиняла мне вреда, по крайней мере, все это время, что находилась в квартире. А, вот стук в дверь настойчиво повторился.

Уже дважды неизвестный попросил дозволения войти. И я, несомненно, знал, что произойдет, если незнакомец постучит в третий раз. Пока он находился по ту сторону двери, не было смысла бояться, как твердила высеченная острым предметом надпись на стене лесного домика.

Господи, о чем я говорю! Это же нелепые сказки, выдуманные для того, чтобы пугать детишек перед сном! Скорее всего, это мое воображение, разыгравшееся после дивной истории о человеке за окном.

А, может, я все еще сплю?

Конечно, сплю! Это просто кошмарный сон! Что же еще?!

Но, память все твердила и твердила: «Ты ничего не обещал взамен за свое желание? Ты в своем уме?!»

В своем, черт побери! Еще как, в своем уме! Потому что все это сон, и не более! Через мгновение я проснусь, и вот тогда кошмар испарится, будто его никогда и не было.

Я больно ущипнул себя за локоть, но проснуться не получилось. Мало того, за окном мелькнули фары знакомой машины, и мне удалось разглядеть, как к подъезду припарковался автомобиль, а из недр салона выбрались три фигуры: отец, мать и сестра Маришка. И было это так реально, что сомнения насчет сна развеялись, будто сказочная пыль.

Ну, слава тебе, Господи! Я спасен!

Преодолевая страх, навеянный агорафобией и недавними событиями, я подкатил коляску вплотную к окну, схватился за ручку и поставил стеклопакет в положение «проветривание».

– Мама, папа, я здесь! – как будто бы они не знали, где я сейчас нахожусь.

Родители выбрались из автомобиля, и я услышал, как заиграла музыка домофона, когда магнитный ключ прислонился к «пятачку».

Или мне хотелось так думать?

Спустя мгновение раздался глухой стук в дверь.

В третий раз!

Приглашать незнакомца в квартиру мне не хотелось. И неважно, что твердила надпись на двери в лесном домике. Это всего лишь сказочная история.

– Я не собираюсь тебя впускать! Забудь об этом! – мой крик наполнил эхом пустоту комнаты.

Мне показалось, родители на миг застыли у дверей подъезда, прислушиваясь. Если бы не моя болезнь, я бы, наверное, смог распахнуть окно настежь, и выпрыгнуть в проем. Но я лишь сидел в инвалидном кресле, все еще борясь со страхом, и крепко держался за ручку окна. А ливень, как необузданный, все штурмовал и штурмовал осеннюю листву у подъезда.

Эхо моего голоса перекрикивал шум дождя, барабаня каплями по пластику окон. Временами, блеском отзывалась молния, сопровождаемая оглушительным раскатом грома, а родители все никак не могли преодолеть входную железную дверь.

Что там случилось? Почему они все еще не внутри?

В коридоре послышался топот. Грубые ботинки стучали по паркету, подступая все ближе и ближе к моей «крепости», а сердце стучало так сильно, что едва не выпрыгивало из груди.

– Ты не пообещал ничего взамен! Ты ничего ему не пообещал! – шепот под кроватью уже рыдал от отчаяния.

Плевать! Последний оплот – дверь в мою комнату. И незнакомцу придется еще трижды попроситься, чтобы проникнуть сюда! Так гласила надпись в лесном домике.

Господи, я сходил с ума! Откуда мне вообще было знать, что все это правда? С чего это мне пришло в голову, что стуки обнулятся у каждой запертой двери? Но, самое главное, – разве я мог предположить, что за свое желание нужно что-то предложить взамен? Я не дочитал условия «сделки» до конца, или просто не стал акцентировать внимание на этот важный момент?

– Ну, что вы там застряли?! – кричал я в едва приоткрытую створку окна.

Мой голос затерялся в раскате грома, а я все неистово ждал стука в дверь, чтобы отсечь момент, когда же начинать отсчет. Но, к моему великому сожалению, она лишь тихонько скрипнула, и приоткрылась.

Я не посмел обернуться. Ужас проник в комнату небывалой до этого силой. Признаюсь честно, я едва не потерял сознание от мысли, что погибну здесь и сейчас, а родители так и не успеют прийти мне на помощь. Да и что бы они могли сделать? Разбудить меня, спасая от кошмара? А если я все же не сплю?

Я услышал, как зашипела тень, обуянная жаждой жизни. Как незнакомый голос уже далеко не шепотом вскрикнул:

– Он забыл об этом! Он просто-напросто забыл, прости его!

А потом раздался неистовый вопль, словно кто-то издал предсмертный звук.

Я крепче сжал ручку стеклопакета, будто она была сейчас моим единственным спасением. Память больно намекнула, что вполне разумно будет сначала избавиться от агорафобии, прежде чем совершить безумный поступок. Но, было уже поздно что-то менять! Человек за окном легко проник в комнату, даже не удосужившись постучаться.

Я слышал его тяжелую поступь. Чувствовал его запыхавшееся дыхание, злость и ненависть ко всему живому вокруг. И последнее, что мне удалось увидеть, перед тем, как повернуть ручку окна в горизонтальное положение, – нависающую тень над моей бедной персоной, так и не пообещавшей ничего взамен.

Пластиковая рукоять поддалась довольно легко. Я рванул среднюю створку окна на себя, в последний миг не веря, что она откроется. Помните, что происходит в подобных сценах фильмов ужасов? Главный герой пытается скрыться, и в последний момент, что-то обязательно ему мешает.

Но, сегодня, право, был мой день! Точнее, ночь.

Створка распахнулась настежь. В лицо ударили теплые капли дождя и необозримый страх, навеянный жуткой болезнью. Сознание покачнулось, напоминая, что я совершаю самый глупый поступок в своей жизни. Тень уже нависла надо мной так плотно, что стало трудно дышать. И вопреки подступающей агорафобии, я схватился обеими руками за подоконник и подтянулся, оказавшись передней частью тела за пределами комнаты.

Вот тут страх меня уже не щадил.

Руки предательски задрожали, намекая, что лучше бы отпустить мокрый пластик и немедленно вернуться в квартиру. Но, я искренне понимал, что обратного пути для меня не существовало. Инвалидная коляска выскочила из-под ног и перевернулась на бок. А человек с мерзким дыханием, уже по эту сторону окна, готовился принять жертву.

– Мама! – в последний раз удалось мне взвизгнуть, перекрикивая шум дождя.

В глазах сразу же помутнело. Я не видел ничего перед собой. Только бесконечную пропасть, окутавшую мой мир страшной неизлечимой болезнью. Падать – не лучшее решение. Я это понимал, не хуже здравого смысла. Ну, ничего! Первый этаж, черт побери! Мой любимый первый этаж! И я рванул подоконник на себя, пока еще находился в сознании.

Мне почудилось, будто тень попыталась схватить меня за ноги, но не успела. Тело бросилось в бесконечную бездну, даже не рассматривая альтернативные варианты.

Удар был настолько сильным, будто сознание раскололось надвое. Одна ее часть до сих пор не верила, что такое могло когда-нибудь произойти, а вторая – гордилась моим форсированным решением.

Мало-помалу, зрение восстановилось. Дном моей бездны стал небольшой участок земли у распахнутого настежь окна. Повсюду была грязь, слякоть и поистине успокаивающая пустота! Я уже ее не боялся.

Одежда насквозь промокла. Голова гудела так, словно на нее надели ведро и ударили молотом, но, определенно, самым прекрасным моментом для меня сейчас, – была боль в левой ноге. Неистово мерзкая боль, от которой не было спасения!

Вначале я предположил, что мне почудилось, когда нависающая тень попыталась схватить меня за нижние конечности. Ан, нет! Теперь я искренне чувствовал, что осязания возвратились.

Мне удалось подняться. Не с первого раза, конечно, но все же! Склизкая грязь от непрекращающегося ливня быстро превращала домовую территорию в болото. Домашняя одежда на мне повисла лохмотьями, а по ноге струилась кровь, оголяя рваную рану. Я чувствовал ее боль, и впервые в жизни мне было приятно от этого ощущения.

Прихрамывая, я приблизился к окну, из которого минуту назад выскользнул наружу. Ключа от двери подъезда у меня никогда не было, а потому пришлось возвращаться обратным путем. В голове вдруг мелькнула неприятная мысль: как же там родители? Не встретила ли их тень человека за окном, устанавливая свои порядки в квартире?

Но, когда я увидел в комнате свет, заметно успокоился. Вся семья была в сборе, за исключением одного человека, который так и не удосужился что-то предложить взамен.

Мать, отец и сестра Маришка сидели на полу. Окно все еще настежь было распахнуто, и капли, проникающие вглубь квартиры, образовали заметную лужу на подоконнике. Мне стоило огромных усилий, чтобы приблизиться к проему, и схватиться руками за приоткрытую створку, едва не потеряв равновесие. Рана на левой ноге сильно кровоточила, а грязь под ногами нарушала и так шаткое равновесие.

Присмотревшись, я увидел, как родители поддерживали в руках какой-то большой и длинный предмет, похожий на…

Я не поверил своим глазам. Безумная мысль только-только мелькнула у меня в голове, но не успела трансформироваться в ясное предположение, когда Маришка узрела силуэт за окном и неистово закричала.

От неожиданности, ноги мои подкосились, и я рухнул в ближайшую лужу, разбрасывая фонтаном брызги.

– Уходи! Немедленно уходи! – прокричал отец, возвращая створку окна в исходное положение.

Теперь, обратный путь для меня был закрыт.

Я, конечно, с ног до головы был перемазанный дождевой грязью, но не узнать своего братишку Маришка просто не могла. Кому она ночи напролет ведала вымышленные истории? Кто всегда слушал ее, никогда не перебивая? И чью душу занимали ее рассказы, когда все вокруг отказывались принимать вымысел вопреки грубой реальности!

Мне удалось подняться на ноги. С трудом, но все же удалось. Я понятия не имел, почему отец попытался меня прогнать. Может, в измазанном замарашке и он не признал собственного сына? Я попытался приблизиться уже к плотно закрытому окну, и на мой немой вопрос ответило мое же сознание, являя яркую картинку, будто с того света.

Родители подняли молодого человека и усадили в инвалидную коляску. Мою коляску, между прочим! Что, собственно происходит? И кто тот незнакомец, кого оберегали мать с отцом?

И в этот момент человек поворачивается ко мне с надменной улыбкой.

Я вижу его лицо. Я знаю эти молодые и правильные черты, которые не раз наблюдал в зеркале ванной комнаты. Я отказываюсь принимать неизбежное.

– Нет! Это не он! Разве вы не видите?! Это не ваш сын!

Я стучу в стекло, что было сил, и снова меня замечает сестра.

Маришка кричит на собственного брата, не желая его признавать. Ее голос болью отзывается в сознании не хуже рваной раны на левой ноге, и… этот странный парень, как две капли воды похожий на меня, вопит так громко, что меня снова отбрасывает от окна неведомая сила, будто лист дерева, гонимый порывом ветра.

– Пошел прочь, человек за окном! Пошел прочь!

Его голос еще какое-то время звучит в моей голове. Я вспоминаю последнюю страницу книги, ее древний текст со странными завитушками букв, и суровую надпись: «Человек за окном видит тебя. Человек за окном исполняет желания. Человек за окном ждет».

«Ты получил то, что желал! – врывается в сознание внутренний голос. – Ты пожелал ходить, и человек за окном дал тебе такую возможность! Чем же ты недоволен?»

– Да, но я действительно не знал, что нужно предложить что-то взамен! – отвечаю я.

– Не обязательно что-то предлагать! Исполняющий желания, вполне способен сам об этом позаботиться! А тебе, Юрий, напоследок дам дельный совет: книгу надобно читать да конца! До самой последней ее строчки!

Он был последним, кто назвал меня тогда по имени.

Он был последним, кого я запомнил в ту осеннюю дождливую ночь.

И он был верным моим спутником до самой смерти с тех самых пор, когда человек за окном изъявил желание занять мое место.