Читать онлайн
"Рождение бурной реки"

«Ты копия отца», - слышала Марина почти каждый день. Как же она это ненавидела! Владимир был сильный, волевой, с точеными чертами лица, почти белыми волосами и зелёными глазами. Ну хоть цвет глаз, бледно-голубой, почти прозрачный, достался девочке от матери. Она и волосы выкрашивала в её медовый светло-русый, лишь бы сделать хоть что-то, чтобы не быть похожей на отца. Но снова и снова как проклятье звучало восторженное «Точь-в-точь отец!». 

Марина несла то, что по взаимности ненавидел Владимир. Пожалуй, они заняли первые позиции в личных списках врагов друг друга. Как у белого мага, благословленного небесами на обуздание ада, могла появиться дочь с даром самого дьявола?

Марина достаточно рано внесла последний штрих, углубивший пропасть между ними. Мало того, что с детства она видела отголоски ада и духов из-за врождённого, ничем не вытравляемого медиумизма, так ещё и начала изучать спиритизм в одиннадцать. Она сделала это осознанно, лишь бы стеретьотвратительную схожесть. 

- Ты так похожа на отца, - ведунья погладила её мягкие солнечные пряди. – Ты унаследуешь его положение и будешь держать врата ада закрытыми, не позволишь ни одной твари прорваться в мир.

Старая с будто светящейся морщинистой кожей женщина произнесла это с таким теплом и любовью, что можно было растаять. Но Марина дрогнула, будто от удара. Одна из тех самых тварей, что не должна была прорваться в мир, затаилась за углом дома. Марина видела, как она поглядывает на них тёмно-синими глазами на полускрошенной черепушке. Тело существа было из густой слизи. Оно ничего им не сделает. Оно лишь один из отголосков, которые не должны вырываться, но постоянно мелькали рядом с девочкой.

О напряжении в семье Марины не знал никто в Вале демонов – магической, защищённой от несведущих глаз деревне. Поселение обосновалось вокруг впадины с высокой земляной насыпью, которая была входом в ад. И выходом тоже. Мать выносила и родила Марину здесь, рядом с адскими тварями. Отец проклинал себя за то, что не отправил жену на время беременности куда-нибудь подальше. Он выверил день зачатия, избрав весеннее равноденствие, день зарождения нового солнца, что не спасло семью от позора.

- Я не собираюсь быть как отец! – сердито выпалила Марина, сжав кулачки, чем заслужила снисходительный смех ведуньи.

Та снова ласково погладила её волосы.

- Ты и не будешь им. Ты будешь собой. Ты распорядишься наследием лучшим образом. А пока, - голос ведуньи стал заговорщическим и даже озорным, - вернёмся к твоим талантам.

Марина никогда не спрашивала имени ведуньи. Она избрала её наставницей и считала не важными человеческие ярлыки. Ведунья учила принимать медиумизм как часть себя, а потом начала посвящать в тайны спиритизма. Девочка тянулась к единственной, кто причудливо называл проклятье даром и помогал его понять, утоляя жажду контроля над этой силой.

Год за годом Марина поглощала всё больше знаний и за несколько лет спиритизм оказался изучен до последнего знака. В день пятнадцатилетия ведунья пригласила её к себе. В домике женщины привычно пахло травами, деревом и дымом. Фигура Марины уже ясно выдавала девушку, хоть та и продолжала носить футболки и спортивные штаны. Зима в Вале демонов всегда была тёплой и позволяла Марине не изменять летним привычкам в одежде. Лишь иногда, в дни похолоднее девочка укутывалась в мягкий чёрный плед.

Они с ведуньей сидели друг напротив друга и пили горячий чай, причудливо пахнувший хвоей и клубникой. Сначала женщина рассказывала про перерождение солнца, потом про то, какую силу несёт 21 декабря, день рождения Марины. Она рассказывала про равновесие сил, а девушка пила чай и пыталась понять, что внутри так странно бьётся на словах «сила» и «равновесие».

- Самый короткий день, самая длинная ночь. Сегодня тень побеждает, но только чтобы каждый услышал своё нутро, тот голос, что теряется под самомнением дня.

- Я родилась, когда тьма победила. Может, здесь и промахнулся отец?

- Отец, может, и промахнулся, но вселенная не делает ошибок. Бог всегда прав, - ведунья подлила ещё чаю в глиняную чашку Марины.

Та внимательно посмотрела на женщину, ощущая благодарность и жажду большего. Ей было слишком мало того, что она получала. Домашнее обучение и боевые тренировки (которые, конечно же, тоже не одобрялись отцом), занимали едва ли треть времени. Иногда Марина даже жалела, что так быстро разбирается со всем, что попадает в руки. Мало. Слишком мало. А это было всё, что могла дать деревня. Круг недостатка и тесноты, обрамляющий адскую пасть.

- Я изучила всё, что могла найти. Медиумизм, спиритизм, стихии, ритуалы проклятий и благословения. Демонология, мифология, сотни теорий сотворения мира и школьную программу. Ещё чуть-чуть и дойдёт до художественной литературы или молекулярной химии, - на последней фразе Марина саркастически хмыкнула: даром ей не сдались ни та, ни другая. – Что ещё может дать Вал? Мне что, всю жизнь держать силы ада? И классифицировать отголоски.

На последней фразе её тон стал издевательским. Только издевалась она над самой собой.

- Терпение, моя девочка. Ты ещё не знаешь, что будет завтра или через год. Ты только гадаешь, останешься ли в Валу.

Марина снова хмыкнула.

- Отец никуда не отпустит учиться.

- Ты сама прекрасно учишься. Тебе уже не нужны учителя. В следующем году ты выберешь, кем быть. Да, выберешь.

Ведунья подчеркнула сказанное в ответ на мрачный взгляд Марины, как бы говорящий: «Будто я что-то решаю!». Дождавшись доверчивого кивка девушки, ведунья встала и исчезла в смежной комнате за слоями тюли, скрывавшем помещение от взглядов. Вернувшись, женщина положила на середину стола маленькую потрёпанную книжечку в мягком переплёте, перевязанную кожаным шнурком, к концу которого было привязано лезвие.

- Только не показывай отцу.

И ведунья подтолкнула книжечку Марине. Та с благоговением тронула её подушечками пальцев, их закололо током. Бледно-голубые глаза распахнулись.

- О-о-о… - выдохнула она, не решаясь ни убрать рук, ни взять подарок.

Привыкнув к покалыванию, Марина осторожно наклонилась к обложке и прочла, шевеля губами: «Магия смертной силы».

- Твоё первое пособие по некромантии, милая, - с нежностью и печалью проговорила ведунья. – Я не смогу быть с тобой на этом пути, но знаю, что ты пройдёшь его достойно.

- Но… - попыталась запротестовать Марина, не желая терять наставницу, но та строго посмотрела, перебивая:

- Достойно. И без меня, - отчеканила она.

На это Марина могла только кивнуть. Она прижала книгу к груди, чувствуя гладкий холод лезвия, прижавшегося к коже запястья.

***

По дороге домой Марина ощущала шероховатую обложку кожей поясницы. Она знала, что будет, если отец, скрипевший зубами из-за спиритизма, увидит пособие по некромантии. Но спиритизм можно было оправдать. А чем оправдать интерес к играм со смертью? Даже для самой себя, за год до магического благословения, она не могла придумать причин для изучения некромантии. Раньше она лишь украдкой почти стыдливо касалась этой науки, когда спиритические учения ссылались на ритуалы магии смерти.

«Интересно. Хочется. Зачем-то», - проносилось судорожно в голове, а краем сознания она следила, чтобы книга под кофтой никуда не делась. А ещё она знала, что у неё всего двенадцать месяцев. Пятьдесят две недели. Триста шестьдесят пять дней. После благословения произойдёт её магическое рождение, а магия смерти в Валу демонов приравнивается к предательству. И неизвестно, какие силы она приманит некромантией на свой медиумизм, когда лишится детских оберегов от отголосков ада. Впрочем, она не была уверена, что обереги помогают, о чём услужливо напомнила плотная тень, скользнувшая под ноги и оскалившаяся на девушку. Марина лишь привычно шикнула на сущность, прогоняя словно пугливое животное. Всегда помогало.

Издалека Марина увидела, что крыльцо слабо освещено тёплым светом лампочки, и остановилась. Дышать. Нужно дышать. Она знала, что это отец со своим излюбленным ритуалом: качается в кресле с благодатным чаем, лично им собранным в дни силы за пределами Вала.

Проверив, что новое желанное знание надёжно держится за поясом штанов, девушка двинулась вперёд. Она не имела привычки общаться с отцом, особенно в день рождения, когда получала от него очередное напоминание о ненормальности в качестве некоего магического подарка, призванного что-то сделать с проклятьем.

- Ты слишком рано падёшь очень яркой звездой, - прохрипел отец вслед девушке, когда она уже взялась за ручку двери и почти скользнула в дом.

Марина замерла на пороге. Он был пьян. В такие моменты его броня давала трещину, сквозь которую сочилась любовь, пронизанная грустью по дочери. Это злило ещё больше. Марина сжала кулаки.

- Не лезь в моё будущее без разрешения, - угрожающе прошипела она.

Отец бессильно покачал головой.

- Не могу, - шепнул он. – Мне его показывают.

Марина глубоко вдохнула и двинулась дальше. Она знала, что пророки не выбирают видения. Они же не гадалки, что нарочно лезут в душу. Она только не понимала, откуда столько чести, чтобы благословленный маг увидел именно её будущее? О раннем падении она старалась не думать вовсе. Слишком много других сложностей. Например, те два тёмных духа, что всё чаще выглядывают из угла комнаты.

Как достало видеть везде мерзкие невнятные морды! Без сил она рухнула на кровать и разрыдалась. В её руках оказалось что-то ценное, в чём она чувствовала огромную силу. Только получила она это ценой потери единственного человека, кто считал её проклятье даром. Ведунья покинула свою подопечную навсегда, что слишком хорошо ощущала Марина, сжимая шероховатую книжечку, которая несла мощь магии смертной силы.

Она проклинала согласие выбрать этот путь за то, что он вычеркнул из жизни последнего, кто принимал её. Она проклинала себя за то, что видит тварей, что таращатся из тени комнаты, подсматривают в ванной, выглядывают из шкафа. Она проклинала себя за то, что родилась.

Надеясь, что её силы достаточно, чтобы проклятье стало осязаемым и к утру лишило жизни, Марина рухнула в забытьё сна.

***

До магического рождения оставалось три месяца и четыре дня. Всё чаще Марина думала, что делать с Полосаткой.

- Кс-кс! – тихо позвала она, как только убедилась, что дверь комнаты, которую девочка закрывала на защёлку, не поддаётся.

С приглушённым мурчанием, хромая на плохо сросшуюся заднюю лапу, из приоткрытого шкафа к ней затрусила полосатая серая кошечка. Шерсть её была болезненно пожухлой, а глаза как у куклы – тупые и стеклянные. Жизни в них не угадывалось, только механическое передвижение кошачьего тельца говорило, что что-то в нём теплится. Расставаться не хотелось, слишком Марина привыкла к воскрешённой кошке, послушно выполнявшей её волю и верно находившейся рядом. Отец иногда ловил отголоски некромагии, Марина замечала, как он хмуро будто принюхивался к воздуху, но каждый раз мужчина сурово смотрел на девушку и, кажется, списывал всё на её медиумизм.

Марина жадно хватала любую возможность отточить мастерство в магии смерти. Время истекало, секунды соскальзывали с подушечек пальцев, мелькали на периферии взгляда. Хотелось оттолкнуть каждый день, продлить его, но никакая магия в руках Марины не справилась бы. Она с головой погрузилась в изучение всего, до чего могла дотянуться. Всего одно заклинание связи с загробным миром позволило запустить нескончаемый поток информации. Чем больше она погружалась в знания, тем больше открывалось нюансов. Времени не хватало всё ощутимее, а она словно задыхалась.

Девушка крала минуты у еды, прогулок, спорта, у всего, что раньше любила. Всё больше времени она отвоёвывала у сна, из-за чего психика истончалась. Оборона падала, внимание рассеивалось, всё чаще наведывались новые гости.

- Брысь! – на автомате кинула она чему-то, похожему на большую чёрную кошку со смятой мордой.

Полосатка юркнула в шкаф, только кошачий отголосок ада принял обращение за приглашение пообщаться. Марина дрогнула, когда чернота скользнула на стол к записям. Она задела свечу, бумаги вспыхнули. Проглотив ругательства и возмущения, чтобы не привлечь внимание родителей, Марина захлопала ладонями по расползавшемуся огню. Когда боль вторглась в мутное сознание, девушка согнулась в немом крике. Обожжённые ладони пульсировали.

Она бросила разъярённый взгляд на виновника пожара. Границы размылись, в глазах помутнело. Солнечное сплетение как будто пробил камень и стало светло. Слишком светло и громко. Марина открыла глаза и непонимающе огляделась. Полосатка рядом лениво махала хвостом. Комнату заливал солнечный свет. В дверь стучали.

- Марина! – глухо взывал отец.

- Я скоро, - ответила девушка раздражённо.

- Ты проспала ритуал рассвета. Ещё немного – и проспишь обед.

- Да встаю!!

Она резко села и голова закружилась. Девушка сжала её ладонями, пытаясь остановить бешеный хоровод. Так тошнило лишь однажды, когда в четырнадцать она встречала рассвет с другими подростками деревни. Они раздобыли бутылку креплённого вина, но пить решились только двое: она и сын приезжего мага. Тогда Марина очень хорошо усвоила, что бутылки на двоих слишком много.

- Твою же!..

Глаза девушки распахнулись. Игнорируя тошноту и головную боль, едва держа равновесие, она подскочила к столу. И облегчённо выдохнула. Огонь подпалил лишь некоторые листы. Но… как? Не мог же он просто передумать и перестать гореть.

- Что произошло? – спросила Марина Полосатку, будто та могла ответить.

И… взгляд лёг на бумагу в центре. Она была мелко исписана ровным почерком. Её, Марины, ровным и аккуратным почерком. Таким, каким она не писала с тех пор, как решила пожертвовать ради некромантии сном. Было только одно «но». Впрочем, Марине было всё равно, что она не помнит, как писала это. Она нашла то, что искала. Поняла, чего жаждет, куда ведёт путь. Она читала и перечитывала казавшийся таким простым ответ.

- Марина! – снова раздался грозный голос отца. – Сколько ты ещё собралась сидеть в комнате?

- Отстань от меня! - вспылила девушка и осела, поражённая громкостью своего разъяренного голоса.

По ту сторону двери наступила тишина, а спустя секунду послышались удаляющиеся шаги. Когда шаги стихли, Марина прижала лист бумаги к груди, где бешено колотилось сердце. Она наскоро приняла душ, даже в ванной не расставшись с сокровенным знанием: она завернула бумагу в одежду, которую сняла.

Наскоро переодевшись, она вылетела из дома мимо возмущённого отца и ворвалась в дом ведуньи. Она тяжело дышала, голова горела изнутри, измученные бегом лёгкие сопротивлялись каждому вдоху. Ведунья медленно поднялась, откладывая кусочек хлеба, что жевала. Она настороженно смотрела на Марину.

- Я хочу быть жрицей, - благоговейно проговорила та.

- Жрицей… чего? – запнулась ведунья.

- Жрицей в храме магии смерти.

Ведунья села обратно. Жизнь схлынула с её лица.

- Как же далеко ты зашла, девочка моя, – почти беззвучно прошептала вмиг постаревшая женщина.

- Но ты же дала мне эту книгу! – вспыхнула Марина, а тело обдало мерзким жаром.

- Не для того, ох, не для того! – воскликнула ведунья с невидящим взглядом. – Я просто показывала тебе направление, дала то, что сдержит твоих демонов. Не думала я, что ты настроишь связь со служителями смерти, решишь пойти по их стопам.

- Что? Так ты… я думала, ты меня…

Марина резко вдохнула, лишь бы не произнести предательски крошащих всё внутри слов. Как она могла подумать, что кто-то может её полюбить вот такой, с огромной тьмой внутри? С той самой тьмой, что служит маяком для адских отголосков. Да она же живое свидетельство, что ад есть! Она его видит, чувствует, пропускает сквозь себя.

- Бог, Вселенная… - забормотала девушка, когда оказалась на улице. – Или кто там мне покровительствует? Дьявол? Да плевать. Просто укажи путь. Тот путь, что не приведёт ни к отцу, ни к ведунье, ни к кому, для кого я проклята. Укажи мне истинно мой путь!

Совсем рядом что-то сверкнуло. Будто случайный солнечный зайчик. Марина повернулась. На крыльце у дома ведуньи лежала книга с поблёскивающей на одной стороне глянцевой картинкой. На другой был текст.

Марина знала, что эти блики не просто физическое явление. Вся вселенная сотворена физикой не просто так, и сейчас та же сила творит и её судьбу. Она коснулась страницы. Девушка слишком хорошо знала эту книгу. Рождение их деревни. Их личный миф, которым гордился каждый житель. Неизвестно, сколько правды было в книге, но легенда о том, как ад покорился людям, звучала грандиозно.

«И Посланница вошла в пасть демонью», - гласила та самая страница. Марина глубоко вздохнула. Она просила – и ей дано. Богом ли, Дьяволом ли. Какая разница, под каким ты крылом, белым мягким или чёрным перепончатым, если там тепло и ни единой капли ливня не касается кожи?

Она просто двинулась вперёд, зная, что тропа приведёт наверх насыпи, а потом позволит спуститься вниз. Песок пустыни, что образовалась в груди, рыхло сыпался в живот, поселяя там безразличие. Тело горело и выламывало как при лихорадке. В полубессознательном состоянии Марина взобралась на возвышение кратера и пошла вниз. Кожу приятно холодило, отгоняя жар. Сероватый воздух, влажный и тяжёлый, проваливался в лёгкие.

- Стой!

Марина дрогнула. Мужской голос прозвучал ровно, даже мягко, но властно. Марина же обернулась даже не на голос, а на шипение. Искры поедали тонкую палочку в руках незнакомца, с дружелюбным любопытством глядевшим на неё.

- Бенгальский… огонь? – Марина шагнула к мужчине.

В темноте она могла разглядеть только плащ и что волосы его, немного лохматые и закрывающие уши, точно тёмные.

- Да, бенгальский огонь. Когда догорает, проходит пятьдесят секунд. Вход в ад искажает ощущение времени. Тебе кажется, прошла минута, а на самом деле – весь день, - он немного помолчал, беззастенчиво глядя Марине в глаза, и добавил: - А ты смелая, сунуться в пасть дьявола за пару часов до наступления ночи!

Марина непонимающе наблюдала, как незнакомец зажигает следующий бенгальский огонь вместо только что скинувшего последние тусклые искры. За пару часов до наступления ночи? Ведь вот был день!

- Меня зовут Тарас Пронин. Лучше по фамилии, имя не очень люблю.

В вспыхнувшем свете огня глаза его были цвета лавы.

- Марина. Ключицкая.

Пронин кивнул.

- Я служу в «Логосе». – Он сделал шаг к девушке. – А ты только что чуть не умерла. Хотя у тебя ещё есть все шансы, нужно только шагнуть вперёд.

Марина медленно опустила взгляд. Прямо перед ботинком под листвой затаился ручей. Пронин подошёл к ней.

- Сущность в воде мгновенно сжирает всё живое, что её коснётся.

- Я слышала про такое, - прошептала девушка, приходя в сознание.

Пустыню внутри закручивало колкой бурей. Пронин тем временем зажёг следующий бенгальский огонь.

- Ручей по-английски крик.

- Забавно. Этой штуке идёт.

- А тебе идёт быть рекой. Такой, где неизвестно, что в глубине: красивые камушки, хищные твари или не совсем мёртвая кошка.

Марина дрогнула, глянув на Пронина. Он смотрел на неё с весельем в глазах. Марина глубоко вдохнула. Полосатка. Наверно, из-за неё сюда приехал человек из страшной организации, в которой не работают, а служат. Как в армии. Заниматься некромагией в Валу демонов преступление даже для ребёнка. А ребёнок ли она в её почти шестнадцать?

Пронин зажёг следующий бенгальский огонь. Марина хотела спросить, сколько же их у него, но горло онемело.

- Мы получили сигнал тревоги с маяка. Знаешь, когда проявление ада становится сильнее, срабатывает особая магия. Люди не всё могут заметить. Или они могут быть заинтересованы не разлучаться с детьми, даже если те становятся мостиком для отголосков ада, давая преимущество не тем силам, которым хотели бы.

- Вы убьёте меня?

- Нет, - спокойно ответил Пронин. – На самом деле нужно было определить тебя в обычный город при первых же проявлениях медиумизма, подальше от входа в ад. Владимир решил, что справится сам. А ты решила прокачать свою тёмную сторону, - мужчина хмыкнул. – Удивительно, как девочка шестнадцати лет может стать покруче ряда магов средней руки.

- Так я… могу уехать отсюда?

- Можешь, конечно. Но куда? Ты же везде видишь всякое и ещё хочешь дальше развиваться в магии. Так?

- Да!

- Ну вот. «Логос» даёт неограниченный доступ ко всем знаниям мира, даже редким экземплярам. Например, «Египетская книга мёртвых» в оригинале. Ты можешь прочитать её и без нас, если соединишься с каким-нибудь духом жреца смерти из древнего Египта.

- Соединишься? Нет! Это же вселение!

- Верно, – Пронин по-доброму усмехнулся. – Безопаснее всё же воспользоваться книгой из нашей библиотеки.

- Я ни за что не подселю в себя кого-то, – запротестовала Марина.

Медиумизм, спиритизм и некромагия в один голос предостерегали от вселения мёртвых в тело мага. Маг мог подселить душу в кого угодно, даже демона, но не в себя. Дурной тон, знаете ли, впускать тьму. Пронин вдруг рассмеялся вместе с вспышкой очередного бенгальского огня.

- С тобой сейчас немного другая история. Ты так истончила и перезаточила сознание, что кто угодно легко в тебя вселится. Это уже происходило. В тебя вселилось что-то, когда вспыхнули записи. А ты воспользовалась магией этого… духа, демона, существа? Мы не видели, кто это.

- Это… был просто бесёнок, - пролепетала Марина, вспоминая, как потеряла сознание и проснулась с жуткой тошнотой. Так вот что это было. Вселение. Через него она получила знание, что нашла записанным своим почерком.

- Нужно уметь ставить защиту, деточка. И знать свою ёмкость.

- А как будет река по-английски? – неожиданно спросила девушка.

- Ривер, - спокойно ответил мужчина.

- Ривер. Рива. Мне нравится. Теперь меня будет звать Рива, и я буду служить в «Логосе».

Пронин довольно улыбнулся и в его руках радостно вспыхнул очередной бенгальский огонь.