Читать онлайн
"Некогда бояться или журналист меняет профессию"

- Мама, ты только не волнуйся,

но я в больнице.

- Пять лет ты работаешь врачом,

и каждый звонок начинаешь

с этой фразы!

Медицинская шутка[1].

«Обратный отсчет» или история первая, в которой Вика Савина «меняет профессию».

Профессор Донцов чихнул и вытер нос, приготовленным заранее одноразовым платочком.

- Простите, аллергия проклятущая, - извинился он. – Каждую весну мучаюсь.

Студентка третьего курса факультета журналистики Савина Вика, изобразила искреннее сочувствие. Она об аллергии только слышала от сестры – медички, но сама никогда не ощущала ничего похожего на те муки, что испытывал несчастный профессор. Как будущий журналист, она привыкала «входить в положение» интервьюируемого, то есть достоверно демонстрировать неподдельный интерес к личности собеседника и его проблемам.

Профессор оценил игру. Он точил взглядом голый живот студентки между свободно свисающей коротенькой футболкой и джинсами-стрейч, и мечтал, чтобы она поскорее ушла, потому что, терпеть ее прущую из каждого изгиба тела, ложбинки и выпуклости, сексуальность было выше его предпенсионных сил.

Для высокой натуральной блондинки с карими глазами, внимание к которой у противоположного пола обычно фокусировалось в районе груди, божьей волей остановившейся на третьем номере бюстгальтера, демонстрировать искренний интерес к собеседнику было непросто. Она привыкла, что внимание проявляют к ней.

Впрочем, это тожеможно было использовать на пользу делу.Мужчины охотно шли на контакт, женщиныобычно – тоже, но к ним нужно было обращаться, как говориться, с подходцем. Комплимент от «соперницы»,как можно более искренний и простодушный, и ледяная стена таяла, а собеседница видела в Вике подругу, с которой можно «обо всем на чистоту». Иногда помогал образ «дурочки из переулочка», как определила для себя Вика, этот прием тоже работал безотказно, общение с недалекой, но незлобной журналисткой, многим доставляет удовольствие, особенно, если она держит в руках огромный, как фаллический символ, микрофон. Ну, как такой девушке откажешь дать интервью? Особенно, если она мило улыбается.

- В общем, так, Виктория Александровна, - продолжил начатую мысль профессор, - в сентябре, в начале следующего учебного года, вам надо будет предоставить курсовую работу. То есть летом не бездельничать. Курсовая, это серия статей или очерк. Если вы нащупаетебольшую тему, то вполне можетевпоследствии превратить курсовую в диплом. Вы выбрали направление, в котором собираетесь работать?

Вика кивнула. Но профессору этого не достаточно. Надо осветить.

- Да. Социальная политика.

Профессор удивленно посмотрел на студентку. Взгляд его поднимался от бедер все выше и, задержавшись на груди, наконец, добрался до лица. Вика мило улыбнулась, но вернула выражение крайней озабоченности социальными проблемами общества.

- Удивили! – сказал профессор.- Я предполагал светскую хронику, шоу-бизнес, какие-нибудь обзоры косметических салонов или фэшн… на худой конец, вы чудесно смотрелись бы на каком-нибудь молодежном канале «дежурной по стране» и делали смешные репортажи. Позвольте полюбопытствовать, отчего такой интерес к социуму? Вы же, как я понимаю, не из малообеспеченной семьи? Обостренное чувство справедливости? Откуда? - Донцов намекал на дорогущий макияж и прическу из итальянского салона, а также на весьма скромную одежду, стоимость которойсопоставима с его месячным жалованием. – Напомните, кто ваш отец?

- Мой папа, инженер, - хлопая глазками и наивно улыбаясь, ответил Вика.

- Обычный инженер? – хитро сощурился профессор. Он намеренно не приглашал студентку присесть, чтобы иметь удовольствие любоваться ее фигурой и ощущать свое мужское естество, но поначалу приятное ощущение постепенно становилось пыткой.

- Ну, да! - снова хлопнула глазками Вика, да так выразительно, что профессор «услышал» щелчок. – Он главный инженер какой-то нефтяной фирмы.

- Какой-то нефтяной… - как эхо повторил профессор и добавил негромко, - чтобы я так жил. Вы даже не знаете, как называется фирма вашего отца?

Вика смахнула с лица дурашливость и, на мгновение, преобразившись, совершенно серьезно, ответила:

- Ну, что вы,Виктор Степанович, я отлично знаю. Только это не соответствует моему образу. Вы же понимаете, имея такую внешность, я просто не имею права быть умной и серьезной. Говорить вот таким тоном и выглядеть такой. Согласны? – и она снова дурашливо улыбнулась, вытаращила глаза и поморгала.

- Да вы - актриса! – поаплодировал Донцов. – Ну, что же, Бог вам в помощь. Жду в понедельник темы и благословляю на продуктивный поиск.

Вика сделала шутливый книксен, пальцами растопырив подол несуществующего платья и, повернувшись, удалилась.

Профессор проводил взглядом студентку, вздохнул тяжело и углубился в разбор дипломных работ, чтобы хоть как-то снять напряжение и успокоить разбушевавшиеся гормоны. Все-таки, приятно общаться с умными девушками, нынче это такая редкость!

Весь день Вика размышляла над темой. Конечно, этот процесс не был непрерывным. В отличие от персонажа мультфильма «38 попугаев», мартышки, она могла думать об одном и том же и два и три раза. Вика Савина - человек целеустремленный и в высшей степени организованный.Вернувшись из университета домой, она сотворила себе салат из рукколы с королевскими креветками и кедровыми орешками, обильно приправив все лимонным соком. Она помнила реплику сестры: «Лимонная кислота сжигает жиры в организме, но при этом удаляет из крови кальций, потому, соблюдай чувство меры».Ассоциативно она пришла к идее связаться с сестрой и спросить ее насчет темы курсовой. И вообще, она соскучилась. Уже неделю как не общались.

Затолкнув пучок рукколы в рот, она, пережевывая траву и креветок, выбрала в телефоне номер сестры.

- Тань, прювет!

- Привет, чего ешь? – сразу осведомилась старшая сестра.

- Не будь собакой, - парировала Вика, проглотив салат.

- В каком смысле? – удивилась сестра. – Спросить нельзя? Я обед готовлю, скоро Сашка придет после суток.

- А в том смысле, что это собаки, встречаясь, первым делом лезут под хвост, узнать пол, а вторым в рот – узнать, чего ел. Пол мой ты знаешь, значит, тебе так важно, что я ем? Рукколу с креветками.

- А орешки?

- Непременно. В них самый кайф. – Вика перемешала салат, поднимая со дна лимонный сок и оливковое масло.

- Вик, мне сына надо уложить, или говори, чего хотела или позвони вечером, а то у меня не десять рук. Сейчас чуть телефон не утопила в супе.

- Вот только не надо грязных инсинуаций, - притворно возмутилась младшая сестра. – Я к твоему телефону никакого отношения не имею. Если утопишь, то сама, меня не приплетай!

Татьяна долго не отвечала, видимо, отложив телефон, наконец, строго сказала:

- Знаешь, у нашего начмеда на столе стоит табличка и на ней написано: «Заходи тихо, говори кратко, уходи быстро». Не тяни резину. Говори, чего нужно, или я тебе перезвоню, как уложу спать твоего племянника. «Гаварите, ну!..» - произнесла Татьяна с кавказским акцентом товарища Саахова из «Кавказской пленницы».

- Мне нужна тема для курсовой, - выпалила Вика, - что-нибудь социальное. Что посоветуешь?

- Ума не приложу. Ну, про помойки сделай, эти, как их полигоны с мусором, ТБО – знаешь, что это?

- Про помойки Пашка делает. – Отвергла предложение Вика, загрузив в рот новую порцию салата, – а про коррупцию нельзя. Донец говорит, что у него стол уже воняет от наших курсовиков про коррупцию и Обвального. Тема закрытая.

- Не морочь мне голову. – Татьяна рассердилась. – Я тебе перезвоню, думай сама пока.

- Не могу я думать, это же трудно! – произнесла Вика любимую фразу Татьяны из детства.

Именно так ответила старшая сестра в первом классе, когда папа предложил ей подумать, решая арифметическую задачку. С тех пор выражение «Думать не могу! Это же трудно!» стало семейной фишкой. При каждом удобном случае родные подкалывали друг друга этой фразой.

- Ладно, как освобожусь, перезвоню. Пока.

Татьяна сбросила звонок.

Вика кинула недорогой смартфон на стол, угодив в салатник, торопливо выудила его, обтерла салфеткой, проверила на работоспособность.

- Вот, проклятие! – она поискала, куда бы сунуть гаджет, вынесла его из кухни в гостиную и аккуратно положила на диван.Вернувшись на кухню, она доела рукколу.Потом полезла в интернет с папиного компьютера. Гоняла новостные сервисы, размышляла. Ничего толкового не приходило в голову. Утомившись, взяла пульт от плазмы, плюхнулась на диван, чертыхаясь, выудила из под попы злосчастный смартфон. Ну, почему они так часто ломаются?

После того, как подаренный на выпускной айфон прожил трое суток и утоп в унитазе, вывалившись из заднего кармана джинсов, папа сказал:

- Дочь наша, Будур[2], мы не гневаемся, но английская мудрость «мы не такие богатые люди, чтобы покупать дешевые вещи», явно не для тебя. Если хочешь новый айфон, заработай или купи взамен что-нибудь бюджетное.

Бюджетные смартфоны тоже жили недолго, но стоили намного дешевле. Вот и у этого по экрану трещины. Правда, работает.

Переключая каналы, Вика прыгала с Россия 24 на РБк и Лайф, потом выбрала режим «мультиэкран», выведя сразу шесть каналов, включая ОТР, Москва 24 и МИР 24. Звуковой ряд оставила на Москве.

Новости гоняли по кругу часовыми блоками. Иногда включалась срочная новость. На экране в окошке Лайфа появилась машина «скорой». Вика включила звук от канала.

- …Водитель машины «скорой» помощи покинул место ДТП, мотивировав это необходимостью госпитализировать тяжелого больного. – Говорил корреспондент за кадром. – Сотрудники ГИБДД наложили штраф на водителя.

- Сволочи! – сказала Вика, - Вот козлы! Он же не просто так уехал. Он же «скорая»!

- Ведь он же не имел права оставлять место аварии. – Возразил ей корреспондент. – Как нам объяснили в администрации станции «скорой», бригада должна была вызвать другую машину и на ней закончить доставку больного.

- А если бы он умер, пока ждали? – Вика хотела сбегать на кухню и сделать себе кофе и бутерброд, но хотелось и «доспорить» с корреспондентом.

- Бригада встала на сторону водителя. В машине был тяжело больной ребенок с бронхиальной астмой, и медики утверждают, что счет шел на минуты. Без своевременной доставки в реанимацию, дело могло закончится гибелью больного.

- Ну, вот! – Вика удовлетворено улыбнулась, - Я же так и подумала. Если бы могли остаться, они бы не уехали! А раз уехали, значит ситуация была очень серьезная!

Сюжет сменился.

- У меня сестра на «скорой» работала! – объяснила Вика телевизору, - Я их работу знаю.

Канал Лайф начал показывать сюжет о проблемах с мигрантами где-то в Европе.

Вика набрала мамин номер.

- Ма, привет.

- Привет. Ты дома? – мама, похоже, тоже была занята в своей бухгалтерии.

- Дома. Ты можешь говорить?

- Могу, но недолго, у меня сверка. Давай коротко.

- Мне нужна тема курсовой, что-нибудь социальное. Ты знаешь?

- Напиши о проблемах деревни, ты ж помнишь Шлексу?

- Ну, помню. Баба Таня умерла… чего писать?

- Сама подумай, вспомни, как они там живут, какие там социальные проблемы? Про молодежь ихнюю напиши! Ты же их лучше меня знаешь, сколько лет ездила туда на каникулы? Все, не морочь мне голову!

Вика расстроено отключила телефон.

- Все такие занятые.Никто не может помочь.

Шлекса - это папина родная деревня, куда сестры ездили летом отдыхать. Шлекса в Архангельской области. В глухой тайге. Туда ехать целый день от Вельска, и до Вельска почти сутки добираться. В Шлексе в последние ее приезды Вике было скучно. Сверстники или водку пили с пивом или обсуждали, кто с кем спит в Доме-2 и у кого какие проблемы. Основной мечтой было – уехать в Москву или Питер в поисках красивой жизни.Они были уверены, что их всех тут ждет именно красивая жизнь. Прямо с вокзала начнется. Спорить с ребятами и девчонками было бессмысленно. Папа, однажды, услышав разговоры молодежи в Шлексе, пошутил, что Дом-три вероятнее всего будет об однополых парах и их проблемах. Телевиденье уже всякую меру нравственности потеряло ради рейтинга и денег.

Зачем сестер родители отправляли в эту глухомань? Почему они не отдыхали на Мальдивах или Канарах? Или в Греции? Как там хорошо! В Хорватии и Черногории! Нет,каждые каникулы: сумка-поезд-Вельск-деревня.

Но, вот уж куда Вика никогда не хотела ехать отдыхать, это -- в Турцию. Один раз они всей семьей там провели две недели. Вике было одиннадцать. И каждый раз, возвращаясь в номер из прогулки по городу, она бежала мыться под душ. Только так она избавлялась от ощущения маслянистой грязи на теле от жадных взглядов смуглых озабоченных самцов. Эти улыбочки, причмокивания, окрики «Эй, Наташа!». Жесты недвусмысленные. Турция породила в ней стойкое чувство омерзения. Также она невзлюбила Сочи, где у всех одна забота – вытягивать из приезжих деньги, а вот в Абхазии ей было комфортно. Другое воспитание? Наверное. Другая культура.

Что же писать? Действительно про Шлексу? Сверстники уже разъехались, кто, куда еще в прошлом году. Кто в армию ушел, кто в зоне канул, кто уехал в поисках красивой жизни, устроившись где-нибудь в крупном городе, или поступили в техникумы и институты.

Вика промаялась до вечера. Татьяна не перезвонила. Забыла, наверное. Или занята. Злиться на сестру нельзя. Она хорошая.

Вика очень любила сестру. Вообще у нее было мало авторитетов в жизни. Среди мужчин это папа и муж сестры, а из женщин – сестра. Мама не авторитет? Нет, мама вообще вне обсуждения – это мама. Этим все определено. Наступил однажды момент в жизни Вики, когда она осознала, что больше нет никого в мире кроме семьи и роднее семьи. Роднее и важнее. Она в этом не признавалась никому, но чувство любви к родным, щемящее, до спазма в горле иногда ее охватывало но, к счастью, только в одиночестве. Общаясь с родными, чувств своих Вика старалась не проявлять.

Роль главного советчика в выборе темы Вика оставила папе. Вот придет, и нужно выждать момент. Нет. Нужно ужин приготовить, сытый папа будет лучше расположен к важному разговору.

Вопреки распространенному мнению, что зажиточные семьи питаются в ресторанах или закупаются исключительно в дорогущих магазинах, Савины исключили из своего списка только магазины эконом-класса, и лишь по причине того, что там велик риск купить просроченные, а то и протухшие, продукты. И еще, Вика однажды видела крысу в торговом зале среди стеллажей с колбасами и сырами… с тех пор оранжевые и красные супермаркеты обходила стороной. Покупала продукты в зеленых и в «Фермерской лавке».

Сегодня в магазин нет нужды бежать. Холодильник забит. Папа предпочитает простую еду. Рассольник непременно «Ленинградский», то есть с перловкой, а мясо тушеное или жареное непременно с отварной картошкой или гречкой. Вика давно привыкла, что кто в доме свободен, тот и готовит ужин для всех. Пока Таня жила с ними – она готовила, когда замуж вышла и уехала с мужем в Санкт-Петербург, стала готовить младшая сестра. А до этого, пока сестры были малы, мама работала на дому и внушала : отец – кормилец, и непременно в доме должен быть готов ужин. Правда, иногда папа приходил с работы и еще в прихожей объявлял: «Я был на переговорах!». Это значит, что он уже поел. Вроде бы пустяк, так, привычка или традиция. Но внутренним своим женским чутьем Вика понимала, что именно на таких традициях, взаимном уважении и любви держится семья. Ее небольшое мирное счастье. Как написал в Анне Карениной Лев Толстой? «Все счастливые семьи, счастливы одинаково». Может быть и так.

За этими мыслями Викасварила рассольник, запарила гречку в кастрюльке, обжарила лук с морковью и перемешала их с готовой кашей. Положила мариноваться телячью отбивную в большой миске с луком и лимоном. Папа придет – пожарить недолго.

А вот, когда он сытый устроится на диване перед телеком, можно будет забраться ему в подмышку и озадачить темой курсовой. Папа добрый, он непременно что-нибудь самое хорошее придумает.

Папа на вопрос насчет темы курсовой, задумался и сказал:

-- Может тебя, кошка, в наш пресс-центр взять? У нас, знаешь, какие бобры работают? Это тебе практика будет -- ого-го!

-- И о чем мне писать? – возразила Вика, - про котировки акций или про нефть?

-- Можно про бурильщиков, про нефтеперегонку, да мало ли? Проблем масса, всегда есть о чем написать. Например, про сорта керосина. Ты знаешь, на чем в космос летают?

-- Нет, папа, я не хочу до такой степени быть папиной дочкой. Нужно что-то свое… а что, я никак не придумаю. – Вика прерывисто вздохнула, будто всхлипнула. Она нарочно так делала, когда хотела, чтобы ее пожалели.

Папа приглушил телевизор.

-- Вот что, дочь, это пока не конкретно, как идея, вот что я вспомнил. В советские времена, когда я был комсомольским вожаком в нашем институте,в газетах была такая рубрика: «журналист меняет профессию».

-- Это как? – не поняла Вика.

-- А вот так, берет журналист и устраивается, например, каменщиком, или электриком иливодителем и, поработав месяц или больше, увольняется и пишет статью или очерк, выяснив тему как бы изнутри. Прочувствовав все проблемы, конфликты. Ну, вот смотри, кто сейчас работает в магазинах продавцами?

-- Приезжие.

-- Вот, --поднял палец папа, -- а попробуй к ним подкатить со своими корочками, как журналист!? Ничего не выйдет! Закроются и ничего не расскажут. Потому что там столько секретов больших и маленьких! Только если сама устроишься, и будешь с ними на равных, только тогда они с тобой будут откровенны. Тогда и статья будет честная и глубокая.

Вика задумалась.В магазин идти не хотелось. Слишком много людей. Покупатели, разные. В дорогой не возьмут, там куча проверок и непременно узнают, что она студентка журфака, а в какую-нибудь сетевую лавку, куда ходят всякие бомжи и пьяницы -- страшно. Идея папина ей понравилась. А вот профессия – нет. Что бы выбрать?

Она чмокнула папу в щеку и пошла в свою комнату. Идея призрачная зарождалась где-то на границе сознания и никак не поддавалась. Что-то ей говорила сестра. Что-то про СМИ. Нет, про медицину и СМИ. И вдруг вспомнила. Приказ, разосланный департаментом здравоохранения, запрещающий всем медикам давать какие-либо интервью! Вот.Вот. Так… от волнения Вика захотела есть, сдержалась. Пошла кругами по комнате. Потом взяла хула-хуп и принялась крутить. Ритмичные движения помогали думать. Надо устроиться в какую-нибудь больницу или поликлинику на лето. А под каким предлогом?

Вика набрала номер сестры.

- Извини, я засуетилась и забыла. – Первой начала разговор Татьяна.

- Ничего, ничего! Я все придумала. Тань, скажи, кем я могу устроиться на скорую?

- Ты? – Татьяна изумленно замолчала, - никем. У тебя ж нет образования. А зачем на скорую?

- Я хочу эту службу изучить изнутри. Понимаешь, журналист меняет профессию! – выпалила Вика.

- Сдурела? На скорой работают шофера, врачи и фельшера. Ты – кто? Врач? Фельдшер? Водитель?

- Нет. Нет… Ну, я не знаю. Может там надо полы мыть? Я могу санитаркой. – Вика обрадовалась этой идее. – Точно!

- Сократили санитарок. Сейчас уборщицы или тех-персонал это рабочие клининговых компаний. Чтобы попасть работать на подстанцию, тебе нужно устроиться в такую вот фирму. Но не факт, что тебя пошлют именно на скорую. Тем более, сейчас лето начинается, грязи немного, и ставки сократили. Может, в поликлинику пойдешь? Это проще.

- Нет, я хочу на скорую, - уперлась Вика. – Может, и себе там мужа найду, как ты.

- Дура! – констатировала сестра, - таких, как мой Саша один на миллион! Ищи в другом месте! Почему непременно на скорой?

- Танька, ну помоги, - начала канючить Вика, - ну, чего тебе стоит? С Сашей поговори, может он чего придумает?

- Дел ему других нет? Он или в операционной целыми днями или дежурит. Ты чего?

- Танька, ну надо…

- Вот что.Поезжай на подстанцию, где я работала.Найдешь заведующую, кажется там еще та же женщина, что была, когда я там работала. И скажешь ей, что ты моя сестра и хочешь поступать в медицинский, мол, прежде чем подать документы хочешь посмотреть, выдержишь ли специфику медицины. Ну, ты понимаешь, кровь, грязь, трупы…Это она поймет и спроси, как к ним устроится санитаркой. Тебе все объяснят. Да и замаскируйся…

- В каком смысле?

- В прямом! Брюликами не свети, айфон спрячь! Возьми телефон подешевле. Одевайся скромно. – Татьяна повернулась от телефона: - Сааш! Поговории с Викой, ей твоя консультация нужна.– Она передала телефон мужу.

- Привет, хорек! – сказал лейтенант Степанов.

- За хорька ответишь, - парировала Вика, но не рассердилась, а улыбнулась. Сашу она тайно любила и немного завидовала старшей сестре.

Та не забыла, что, когда Степанов приехал делать Тане предложение, а она в замешательстве молчала, Вика выкрикнула: «Саша, если эта дура откажет, я за тебя выйду!». Танька никогда не вспоминала об этом. Простила, конечно. Но не забыла.

- В чем проблема? – Степанов не спешил.

- Я хочу санитаркой устроиться на скорую, потом курсовую написать, как журналист.

- Лихо! – коротко резюмировал Саша. – А тебе непременно на скорую надо?

- Да!

- Ладно. Смени масть, как сказала Танюнька, смой свою мажористость, превратись в серую мышку, смени лексикон… ты в деревне бывала?

- Ну да, ты же знаешь.

- Знаю, вот придумай легенду, типа ты - Маугли, злые родители держали тебя в глухом лесу в деревне, и вот ты приехала в Москву…

- Это обязательно?

- Конечно. Хочешь, чтобы тебе люди доверяли -- будь на равных. Говори, как в деревне говорят, ногти обрежь, дизайн смой… причесочку попроще, а еще, вот что, на Клинской улице дом четыре, есть гостиничка типа хостела, поселись там, и живи. В общем, погрузись в среду, пропитайся ей. Только…

- Что?

- Ничего дорогого туда не бери. Сопрут. В туалет отойдешь, останешься без телефона, если с собой не возьмешь. Ясно?

- Ясно, - задумчиво сказала Вика. Ночевать вне дома ей не хотелось. Почему-то слово хостел у нее ассоциировалось с клопами и тараканами. – А там очень страшно?

- Нет, там не страшно, если быудешь следить за своими вещами. В остальном там совершенно безопасно.

- Ты серьезно?

- А ты – серьезно? – переспросил Степанов.

- Конечно!

- Тогда, почему ты думаешь, что я несерьезно? Если начальство на скорой только заподозрит, что ты имеешь отношение к журналистике, тебя вышвырнуть сразу же! Хочешь сделать курсовую –подготовься тщательно!Разведка не терпит суеты и поверхностного отношения. Коли берешься за шпионскую работу – продумай все детали, в этом деле мелочей нет, а вот погореть можно именно из-за мелочи.

Закончив беседу, Вика задумалась. Что она знала о Саше? Почти ничего. А то, что знала, ей приказали забыть. Папа приказал.Саша – несколько лет служил на флоте в военной разведке. Это Вика так поняла из намеков сестры. Пока не поступил в военно-медицинскую академию. Сейчас он военврач, хирург. Пока служит в госпитале в Санкт-Петербурге. Почему пока? Потому что его могут послать служить в любую часть света. Военные – «люди государевы», как шутит папа. Едут, куда пошлют. Не выбирают. А еще она слышала, как папа сказал маме: «В разведке не бывает бывших». Саша – профессионал. Ну, как Бельмондо в известном фильме.

Вика нашла тему, теперь осталось сходить на кафедру в понедельник и доложить профессору Донцову.

[2] Любимое обращение к своим дочерям главы семьи Савиных. Заимствовано из фильма-сказки «Волшебная лампа Аладдина» 1968 года.