Читать онлайн
"Изгои 4. За гранью невезения"
Лёха. Неизвестно где
Хрен его знает, где я нахожусь, но холод тут был такой, что зуб на зуб не попадал. Но это ещё было не самое страшное. Дело в том, что кроме жуткого холода мой мозг упорно долбил противный, визгливый звук сирены и слепили глаза вспышки света, а какой-то незнакомый голос грозно и монотонно вещал что-то непонятное. Да так, что у меня уши закладывало! Вот именно вся эта хрень меня и привела в чувство, и я с изумлением понял, что валяюсь на холодном полу, и впечатление было такое, что перед этим меня хорошенько об него и шмякнули. Со всего размаху! И тот, кто это сделал, подошёл к делу со всей ответственностью и чрезмерным энтузиазмом, и потому у меня сейчас болело всё от кончиков волос на голове до самых ногтей пальцев на ногах. Вот ещё что странно — материал пола, на котором я лежал, я так и не определил. Что-то непонятное — то ли пластик, то ли камень, а может, и вообще какая-то ППГС¹
М-м-мать! Пол тут, конечно, прохладный, а вот сверху изрядно припекало! Я вскочил, было, на ноги, но тут же рухнул обратно на пол — наверху было настоящее пекло! У меня от жары даже волосы на голове завиваться начали. Уже лёжа на полу, я лихорадочно огляделся. В голове противно зашумело, как от перепада давления, сильно, до боли, застучало в висках. Что делать в этой ситуации, я понятия не имею. Но тут, похоже, уже всё за меня решили. Я увидел, что кто-то позаботился о подсказках — посреди комнаты ярко сверкала огромная красная стрелка, которая своим кончиком упиралась в закрытый люк в дальней стене. Похоже, это единственный существующий выход из этого бардака. А ещё я почувствовал звон, будто бы раздававшийся у меня в голове. И пульс моего сердца ещё сильнее забил как будто бы в самые кости моего черепа. А ещё лёгкие. Они горели так, словно я надышался огнём. И да, ещё туман! Зеленоватый фосфоресцирующий туман наполнял комнату и просто-таки обжигал лёгкие, не давая дышать. Я, с каждым мгновением теряя силы, чувствуя, как у меня с каждой секундой всё больше и больше темнеет в глазах, на четвереньках поплёлся к люку, на который указывала висевшая в воздухе стрелка. Не от того, что понял, что это путь к спасению. Вовсе нет! Тогда уже мне дела не было до таких сложных материй. Мне просто понравилась стрелка — она ярким пятном выделялась в этом унылом обгорелом пейзаже с ядовито-зелёными клубами тумана. Когда я добрался до кончика этой самой стрелки, то уже и не помнил, зачем я сюда полз. В голове уже вовсю звенели колокольчики райского оркестра. Это было так весело, что я едва обратил внимание на открывшийся люк. Но когда я всё же увидел его, то упасть в него мне показалось довольно забавным делом. Что я и сделал, провалившись в итоге в какую-то тёмную бездну. Дальше я ничего не помню — наверное, потерял сознание.
Дети Лёхи. Неизвестно где. Лито
— Смотри, какие забавные, Лотти! — воскликнула смотрящая на нас девушка с чёрной, блестящей в свете ярких светильников кожей. — Думаю, это как раз то, что нам нужно! Ну же, Лотти, что ты молчишь?!
Девушка сердито топнула ножкой, обутой в красный сандалий с мягкой подошвой, так что стук стройной ножки девушки вышел не таким уж и впечатлительным. Разве что заставил поморщиться саму девушку, видимо, в эмоциональном порыве чувствительно ушибла ногу.
— Успокойся, Шори, — ответила ей её спутница — белокожая красавица с золотистой косой почти до пола. — Не стоит давать понять торговцу, что тебя заинтересовал его товар. Так он заломит цену вдвое или втрое.
Чернокожая девица, обратившая на нас внимание, фыркнула, ещё сильнее выпячивая и без того выпяченные губы:
— Пусть только попробует, и я пожалуюсь отцу! Тогда он мигом вылетит со станции и будет торговать всякой дешёвой мелочёвкой, летая от корабля к кораблю в открытом космосе!
— Но лучше обойтись без жалоб, — строго проговорила эта Лотти. — Что подумает о тебе твой отец, если ты будешь жаловаться ему по всяким пустякам?
— Ты права, Лотти, — вздохнула негритянка, и добавила решительнее. — Мы сами справимся!
— Что угодно благородной госпоже из славного рода Мбаку? — подскочил к девушкам наш давешний мучитель.
Этот жирный, всё время истекающий потом негр надел на нас эти гадкие ошейники! Они очень больно жалили, если не выполнить то, чего требовал от нас этот жирный боров. К счастью, пока его требования были вполне безобидные. Нас всего лишь подготовили к продаже, помыв и расчесав. К продаже! Вы только подумайте! Если бы это услышали наши родители, то этот… чудак на букву М сейчас визжал бы как резанный, вися в телекинезе отца, а мама стегала бы его молниями, сполна воздавая ублюдку за ошейники.
— Нам угодно купить этих зверушек! — сказала негритянка таким тоном, которым общалась со слугами Флёр де Лис (я наблюдала это пару раз, когда была в Кантерлоте).
— Прекрасный выбор, госпожа! — суетливо залебезил перед ней жирный боров. — Но эти зверушки… они такой редкий товар… их так трудно достать… и потому их цена довольно вы…
Работорговец умолк, внимательно отслеживая реакцию покупательницы.
— Не набивай цену, жулик! — резко оборвала девушка продавца. — Если цена мне не понравится, то ты будешь разговаривать о ней с моим отцом — Хорпой Мбаку!
— О! Нижайше прошу простить меня, благородная госпожа! — хм… а для такого жирного толстяка этот мерзавец довольно гибок. Вон как загнулся в поклоне! — Для дочери такого уважаемого господина у нас есть специальная скидка! К тому же эти красивые нейроошейники (сделанные специально для этих зверьков) — это мой вам подарок!
— Это золото? — скорчив презрительную гримаску, спросила негритянка, машинально поправляя своё алое одеяние, напоминающее саронг.
— О нет, благородная госпожа! — поспешил разъяснить торговец. — Настоящая сталь, покрытая нитридом титана! Встроенный ИскИн контролирует поведенье зверьков, управляя ими с помощью нейроиндукторов. Очень эффективная и крайне надёжная система. К тому же… — торговец льстиво улыбнулся. — Эти ошейники придают им некий шарм! Я бы даже сказал — законченную красоту образа! И все эти великолепные зверьки всего за пять… три тысячи кредитов!
Опытный работорговец быстро снизил цену увидев всего лишь тень зарождавшейся недовольной гримасы на лице клиентки. И не прогадал — негритянка снисходительно кивнула:
— Сделка заключена!
Торгаш счастливо осклабился, увидев сообщение о пополнении своего счета, и, резко развернувшись к клетке, раскрыл её:
— Прошу, госпожа! — он картинно поклонился, плавно поведя рукой в нашу сторону. — Эти прекрасные зверушки ваши!
Я почувствовал какую-то горечь в душе. Ну вот и определилась наша цена. Не знаю уж, много это или мало — три тысячи кредитов, но сам факт нашей продажи меня явно не обрадовал. Впрочем, как и моих сестёр. К тому же эти дискордовы ошейники снова напомнили о себе, заставляя нас выйти из клетки.
Неизвестно где. Чика
Не знаю, где я нахожусь, но мне тут явно не нравится. Очень не нравится! Честно и откровенно говоря — здесь воняет! На самом деле тут было темно, жарко, душно и… воняло так, что меня чуть не выворачивало наизнанку от этой вони! А главное в том, что я понятия не имею где это я и как тут оказалась. Последнее, что я помню отчётливо — это то, что мы всей семьёй пошли куда-то, очень возбуждённые чем-то. Дальше всё, что произошло, как-то смутно и непонятно — будто какие-то обрывки кошмаров, что снились неделю назад. Так что нет никакого толку сейчас даже думать об этом, надо разбираться в том, что меня окружает. А окружает меня, как я уже говорила, одна сплошная жара, тьма и вонь!
Ну, темень меня, конечно, не очень-то и пугает — я всё же из тех, кто сам привык жить в тёмных пещерах. Так что вижу я тут всё довольно отчётливо, как в сумерках. А вот запахи всё же напрягают. Так обычно пахнет в каких-нибудь зоопарках, если недели три не убираться. У той же Флаттершай дома пахло похоже, но совсем чуть-чуть. Всё же эта пони та ещё чистюля, и то, что у неё дома натуральный зверинец, по запаху практически не заметно. А вот тут пахло просто ужасно! Будто стадо разнообразных тварей забралось сюда, облегчилось и сдохло! На радостях, наверное. Ибо терпело до этого как минимум недели две!
Ну да и фиг с ними! Пора валить из этого ароматного места. Я попыталась встать и чуть не упала от того, что меня повело в сторону. Похоже, я тут дольше, чем мне показалось вначале — мышцы совсем не слушаются. Да и такое ощущение, что я и не вешу почти ничего. В теле какая-то необъяснимая лёгкость появилась, будто могу летать даже без крыльев. Бред какой, да? Однако идти я не могла. Ну раз не могу идти, то буду ползти! С этим у меня проблем не возникло. Хотя всё равно чувствовала себя какой-то пушинкой. Да и пусть! Ползём, подруга! Движение — это жизнь! Хм… минут через пятнадцать выяснилось, что я нахожусь в каком-то мелком загончике. Причём одна из стен была металлическая, покрытая какой-то краской, очень горькой на вкус. Две другие представляли из себя обычные металлические решётки, ограждающие такие же загончики. А четвёртой стены и вовсе не было. Вместо неё мою свободу ограничивало какое-то силовое поле, почти невидимое в этой темноте. Только когда я попыталась проползти дальше, то почувствовала удар как от электричества и в этот миг поле стало видно. Оно светилось голубоватым светом, и от него по моему телу били молнии.
Это событие взбудоражило обитателей соседних клеток, и я смогла разглядеть своих соседей, пока они метались по своим загонам. Радости мне это совсем не доставило — все мои соседи были похожи на кого угодно, но не на пони или людей. Да и не видела я хотя бы чего-то подобного прежде. Блин! Они вообще на разумных не походили! В какой это я зоопарк умудрилась попасть? И где вообще я нахожусь? Кто меня захватил? И где мой муж, дети, подруги? Столько много вопросов — и хоть бы один ответ. Но их-то у меня и не было.
Вельвет Ремеди и Беатрикс Луламун. Неизвестно где
Ну это уже не смешно! Кто и как умудрился закинуть нас сюда? И за что? Ну ладно я — я всё же бывшая преступница и натворила в своей жизни много такого, от чего до сих пор самой стыдно. И пусть все говорят, что давно уже не держат на меня зла и давно обо всём забыли, но я-то сама всё это помню! А вот зачем тут Вельвет? За какие такие грехи? В чём она виновата? Однако такими мыслями делу не поможешь. А на одном месте сидеть просто глупо — это нам точно не поможет. Кругом, куда ни кинь взгляд, одна сплошная чёрная каменная равнина, нагретая жарким солнцем до такой степени, что по камням ступать больно! Сейчас бы найти укрытие и переждать жару. Лёха с Чикой рассказывали, что они так и путешествовали по Великой Пустоши — днём пережидали жару в укрытии, а ночью шли до следующего укрытия. Только я понятия не имею, где мы и где тут укрытие можно поискать. Хотя-а-а… можно же наколдовать! В конце концов, я маг или где?!
— Конечно ты маг, — услышала я в ответ голос Вельвет Ремеди. — А вот где, я тебе и сама не скажу — не знаю. Хоть и сама маг, да и бывала довольно много где. Только как я ни пыталась, но магии сейчас в моём роге просто нет!
Упс! Я, похоже, вслух сейчас думала. Это нервы, наверняка нервы! Да и сама я сейчас тоже не ощущала магию. Очень противное чувство — будто чего-то важного тебя лишили. А вообще, чего это я тут стою? Надо, наверное, осмотреться, понять, что к чему. Вот, например, что это за непонятное вдали чернеется? Может, стоит глянуть? Лёха когда-то так Чику нашёл. Нам тоже тут проводник нужен. Значит, идём. Да и просто стоять уже невозможно — солнышко уж больно сильно печёт.
И мы с Вельвет поплелись вперёд. Туда, где почти на самом горизонте чернелась непонятная куча. Если и не найдём там чего-то интересного и полезного, то, может, тень отыщем? Хотя это тоже сомнительно — солнце стоит в зените, и даже от нас тени почти не было, но не стоять же просто так, в самом деле? «Движение есть жизнь!» — так какой-то древний философ говорил. Или это снова фразочка от Лёхи? Не… точно философ! Только сказал он это очень давно. По-моему, даже ещё до объединения пони. Бли-и-и-ин! Если у Вельвет так же всё болит, как у меня, то я ей не завидую! Вообще даже тащиться в такую даль не больно-то и охота. И так всё болит, будто меня об стенку шлёпнули, а тут ещё и солнце старается, жарит почём зря! Поскорее бы его Селестия закатила, что ли!
Вот так, думая о всяком разном, мы и плелись к той непонятной чёрной кочке. Она оказалась гораздо дальше, чем я рассчитывала. Да и кочка эта сама по себе всё росла и росла по мере нашего приближения к ней. А моё тело болело при этом всё сильнее и сильнее. Да и Вельвет была в таком же состоянии. Очень хотелось махнуть на всё хвостом и лечь на землю, но мы обе боялись, что после этого нам просто не хватит сил встать обратно. Палящее как не знаю что солнце не дало бы нам выжить. Уже сейчас я чувствовала, как кожа краснеет от его обжигающих лучей, и это несмотря на защиту шёрстки.
Зато как мы обрадовались, когда дошли до этой громадины! Вблизи это оказалось даже не кочкой, а огромной горой из чёрного, как будто закопчённого металла. И вблизи этой горы была тень! Ей мы обрадовались гораздо больше, чем чему бы то ни было ещё. Мы, не сговариваясь, обе со стонами повалились в спасительном тенёчке у металлической стены.
— Хорошо! — выдохнула Вельвет, блаженно жмурясь, валяясь на прохладном песке.
— Ага! — согласилась я. — Ещё бы водички найти. Холодненькой.
— Тогда уж сок апельсиновый, — предложила Ви. — В высоком тонкостенном бокале из хрусталя. С кубиками льда, кружочком апельсина на краю бокала и маленьким зонтиком. И пить сок из соломинки!
— Ну ты и загнула, подруга! — изумилась я.
— Как говорит Лёха: «Уж ежели мечтать, то ни в чём себе не отказывая!»
Тут мы уже не выдержали и рассмеялись. Смеялись мы долго, легко и беззаботно. Этот смех, я чувствовала, убирал своим звуком всю ту усталость и страх, что мы испытали сегодня. И так это было хорошо, что я не собиралась останавливаться. Но тут нас прервали — неожиданно в закопчённой громадине на уровне моих глаз с жутким скрипом открылся небольшой люк, и из этого люка тут же высунулось очень проржавелое нечто, слегка напоминающее копьё. Оно недвусмысленно нацелилось на нас, и из люка раздался повелительный крик. Изнутри на нас уставились горящие красным светом глаза.
— Э-э-э… Ты поняла, что он сказал? — повернулась я к Ви.
Та в ответ только отрицательно помотала головой. В это время «копьё» нетерпеливо дёрнулось, и с его конца сорвалась молния, которая пробороздила песок у самых наших ног. После этого эта палка снова нацелилась на нас. Вернее, конкретно на меня, отчего мне реально стало жутко — чёрный песок под ногами от молнии сплавился в стеклянную массу и медленно остывал, меняя цвет с ярко-красного на чёрный. Крик повторился. Хм… доходчиво, ничего не скажешь. Вот только что он всё-таки от нас хочет? Наверное, чтобы мы встали?
— Ну что, подруга, встаём? — спрашиваю я Вельвет.
— А куда деваться, если ТАК просят?
— А у тебя ничего нет с собой, чтобы ему ответить? — спросила я на всякий случай, хотя и так было ясно, что нет. У нас не обнаружилось при себе ни седельных сумок, ни чего-то ещё. Пришлось встать и с вызовом уставиться в эти злые глаза.
Примечания:
¹
.
ЛитСовет
Только что
