Читать онлайн
"Сказка о том, как граф в чудеса поверил"

Граф сидел в своем любимом кресле. На его коленях лежала книга.

Ее темно-красная обложка с золотыми буквами удивительным образом сочеталась по цвету с бархатом, которым было обито кресло, а завитки, украшавшие символы, будто бы вторили завиткам, служившим элементами декора всей комнаты. Подметив это, хозяин большого старинного поместья, не проявил никаких эмоций. Он принял подобный факт за интересное, но крайне мимолетное стечение обстоятельств.

Граф не спешил читать книгу. Взгляд его карих глаз обратился к окну, сквозь которое редкие лучики солнца падали на черные, как смоль, волосы графа.

Около часа назад граф собственноручно выбрал один из многочисленных томов в своей огромной библиотеке, а затем принес его в кабинет. Наверное, этот том был рад выбраться с книжных полок, где он простоял, возможно, целое столетие, но… Такие книги в кабинете никогда не открывались.

Граф подобрал книгу не для себя. Сборник сказок был выбран для сына.

Отец читал сказки своему единственному наследнику каждый вечер перед тем, как мальчик, укутываясь в одеяло, отправлялся в объятия Морфея. Эти традиционные чтения нравились обоим участникам процесса. Сын обожал слушать сказки, а отец наслаждался моментами единения с сыном. К тому же граф, хоть никогда и не признал бы того, сам очень любил сказки. Статус, взрослость и необходимость вести светские беседы обязывали его читать совсем иные книги, но ведь и взрослым людям порой так хочется снова окунуться в сказку.

Однако день еще не сменился вечером, а потому отправляться в комнату сына было слишком рано, и сборнику сказок предстояло подождать.

С минуты на минуту в кабинете должна была появиться служанка. Это появление, как и вся остальная жизнь графа, было обыденным, запланированным и до грусти предсказуемым. Служанка приносила графу чай, оставляла чайник и чашку с блюдцем на столе и молча удалялась. Ее действия были настолько отрепетированы, что граф давно перестал их замечать. Он так глубоко погрузился в скучное течение времени, что даже самые яркие события его жизни стали забываться.

Что же такое нескучное случилось с графом в последний раз? Увы, событие это оказалось ярким, но не радужным.

Графиня сбежала с камердинером два года назад. Она собрала лишь все самое необходимое, взяла из своего обширного гардероба пару платьев и… исчезла. Даже ее записка содержала всего несколько слов. «С ним мне будет лучше».

Ходили слухи, что графиня и ее неожиданный избранник нашли свой новый дом на юге, у моря, но доподлинно этого никто не знал. Граф никогда не искал беглецов. Нет, он не чувствовал себя оскорбленным до глубины души. Он просто не хотел искать, и это нежелание было почти что естественным.

Граф женился когда-то на той, которую выбрали ему в жены родители. Выбрали по знатности рода, социальному положению и прочим условностям. Все было так, как того требовали обычаи. Два человека из приличных семей встретились, познакомились, появились вместе несколько раз на званых ужинах, а потом поженились. Любовь или, скорее, ее отсутствие никого не интересовало. Любовь… Любовь только в сказках.

И графиня первой нарушила обычное течение событий. Граф, что удивительно, уважал ее за смелость. Не всякий человек способен бросить богатство ради любви. Однако вместе с богатством графиня бросила сына, и этот поступок уважения не вызывал.

Друзья советовали графу покончить с одиночеством и жениться вновь. Они часто предлагали эту идею за партией игры в бильярд. Графиня сбежала и не объявлялась уже давно. Значит, граф имел полное право строить свою жизнь дальше без оглядки на прошлое.

Только брошенный муж не торопился обращать свой взор на незамужних дам. А их, к слову, в его окружении было немало. Большинство было бы не прочь попасть под внимание завидного жениха. Еще бы… Он был богат, красив, умен, еще совсем не стар. Только этикет не позволял дамам проявлять инициативу первыми. А сам граф инициативу не проявлял, хоть и имел на это полное прав. Все дамы так или иначе напоминали ему его сбежавшую жену, и сердце его не трепетало при виде девушек, а продолжало стучать медленно и безразлично. Графу не было больно, он не страдал. Он просто не хотел вновь проходить через то, через что он прошел. Он больше не хотел жениться не по любви.

И тут граф, продолжающий сидеть в своем любимом кресле, неожиданно подумал… Вот сборник сказок, вот я… Я могу держать в руках книгу, прикасаться к ней. Что, если можно прикоснуться не только к обложке и листам бумаги? А что, если сказки не врут? Вдруг настоящая любовь существует и может прийти к любому? Графу очень хотелось бы испытать настоящую любовь, отдаться истинным чувствам, стать героем сказки наяву.

Но, увы, пока граф всего лишь касался обложки, а остальное обходило его стороной.

А в дверь кабинета постучали. Постучали очень привычно, очень буднично. Служанка всегда стучала одной рукой, а другой держала поднос. Три стука. Всегда одни и те же. Они предвещали чай.

– Войдите! – откликнулся граф. Без разрешения в его кабинет никогда никто не заходил.

Служанка прошла в кабинет тихо, как делала это каждый день. Чай, заваренный в фарфоровом чайнике, отправился на стол рядом с креслом графа. Аккуратная изящная чашечка была оставлена пустой. Граф любил наливать себе чай сам. Это тоже было частью традиции.

Следующим действием служанки должен был стать молчаливый уход, в кабинете графа ее больше ничего не держало, но девушка почему-то осталась стоять в кабинете. Несколько секунд граф не замечал перемен в ритуале, но, почувствовав на себе взгляд, он обратился к девушке.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Да, милорд, – заговорила служанка. Кажется, она сама была удивлена тем, что ей приходится вести себя по-другому. – Простите, что я беспокою Вас…

– Что такое?

– Там внизу пожилая женщина, – служанка кивнула головой в сторону двери. – Она постучалась к нам, ей открыли, чтобы спросить, что ей нужно. Она говорит, что надвигается буря, и просит разрешения остаться в поместье до утра. Ей страшно продолжать свой путь.

– А кто она? – поинтересовался граф. – Я ее знаю?

– Боюсь, что нет… – служанка немного подумала и продолжила говорить. – Едва ли она появляется в высшем обществе. На ваших приемах она точно никогда не бывала. И никто из прислуги ее раньше не видел. Мне кажется, она держит путь издалека.

Граф спросил о личности путницы по большей части из интереса. Он не собирался отказывать ей в ее просьбе в любом случае. Граф бросил пристальный взгляд в окно. Лучики солнца окончательно спрятались за серьезной завесой. Небо затягивалось плотными серыми облаками. Похоже, буря на самом деле надвигалась. Сам граф не хотел бы оказаться в пути и без крыши над головой в такую погоду.

– Пусть остается, – сказал граф безо всяких сомнений в голосе. При всех недостатках графа он никогда не был чудовищем.

Чудовищем?

Это слово совершенно случайно промелькнуло в голове графа и почти сразу же исчезло, но в последнюю секунду словно решило задержаться. Граф бросил взгляд на книгу, все еще лежащую на его коленях. Сказки… Буря, странница, которая идет откуда-то издалека в только ей известном направлении, поместье, просьба о ночлеге… Все это смутно напоминало какую-то сказку. А что, если пожилая женщина совсем не пожилая? Что, если на самом деле она прекрасная принцесса, которая не открывается людям потому, что хочет, чтобы ее полюбили за ее душу?

– Хорошо, милорд, – служанка услышала согласие графа и, очевидно, собралась отправиться обратно к гостье поместья. – Я все подготовлю для того, чтобы она остановилась у нас на ночь и не побеспокоила Вас. Уверена, Вы ее даже не заметите.

– Я не против того, чтобы заметить ее, – неожиданно сказал граф, ранее не проявлявший чрезмерного интереса к случайным гостям поместья. – Пожалуй, я спущусь к ней и сам встречу ее.

– Милорд? – удивилась служанка.

– Я сказал, что сам встречу ее, – повторил граф. – Просто подготовьте ей комнату и ужин для нас двоих.

Служанка еще несколько секунд удивленно смотрела на своего господина. Желания познакомиться с пожилой путницей едва ли ожидал кто-то из слуг. Однако граф имел право принимать любые решения, а потому спорить служанка не собиралась.

– Накрыть стол в большом зале? – уточнила она перед тем, как уйти.

– Да. И подберите для гостьи комнату побольше и получше. Обязательно с красивым видом из окна. И убедитесь, что там не холодно.

– Слушаюсь, милорд.

Служанка поклонилась графу и вышла из кабинета. Граф еще несколько мгновений просидел в кресле, глядя на дверь, а потом встал, поправил сюртук и подумал, что для возможной встречи с любовью всей своей жизни он одет не самым лучшим образом. Но времени на переодевания не было. Припоминая, что невежливые хозяева замков в сказках нередко превращались в чудовищ с когтями и клыками, граф решил, что откладывать знакомство с путницей не стоит.

Граф оставил книжку на своем столе и пообещал, что никакая любовь всей жизни не помешает ему почитать сыну на ночь. Сборник остался ждать своего часа, а граф поспешил к двери. Вскоре он покинул свой кабинет и направился в холл, где рассчитывал увидеть странницу, попросившуюся на ночлег в его поместье.

Она действительно ждала его в холле. И она действительно была пожилой. Ее волосы полностью покрыла седина, а лицо избороздили морщины. Как и говорила служанка, гостья поместья, очевидно, держала путь издалека. Ее черное платье было перепачкано дорожной грязью и пылью. Кажется, оно повидало много дорог.

Больше того, одеяние женщины не походило на новое. Кое-где виднелись заплатки, наскоро пришитые не самой аккуратной рукой. Граф, сам одевающийся с иголочки, с трудом нашел в себе силы для того, чтобы не поморщиться.

Граф все еще помнил, что грубое поведение может привести к неприятным последствиям. А что, если его, графа, заколдуют? Вероятность этого поразительным образом вдохновляла на гостеприимство.

– Добро пожаловать в мой скромный дом, – граф с самым сияющим видом поприветствовал странницу и подошел к ней ближе.

– Благодарю Вас, граф, – ответила женщина. Голос ее не скрипел, но возраст повлиял и на него тоже. – Вы очень добры.

– Ну что Вы… – отмахнулся хозяин дома. Ему хотелось звучать естественно. – Я всегда с удовольствием принимаю гостей и даю кров тем, кто нуждается в нем. И для меня очень важно, чтобы гости чувствовали себя комфортно и уютно. Смею заверить, что Вам подготовят чудесную комнату. Слуги уже занимаются ею, а пока… Позвольте мне показать Вам поместье. Я уверен, что смогу провести для Вас небольшую экскурсию, пока готовится ужин.

– Я не хотела бы отнимать у Вас ваше драгоценное время…

– Вы ничего у меня не отнимите, – граф продолжал излучать небывалое гостеприимство. – Я буду счастлив показать Вам все.

Спутница немного замялась. Возможно, ей хотелось отдохнуть, присесть или прилечь, а не бродить по большому дому, осматривая его красоты. Однако отказаться гостья не смогла, ведь ей любезно предоставили ночлег, да еще и пообещали накормить ужином.

Экскурсия по поместью началась.

Граф любил свой дом всей душой. И, если уж ему случалось показывать кому-то поместье, ловил удовольствие от процесса. Какой смысл говорить о лучшем в мире месте с грустным лицом и без воодушевления?

– Первый камень этого поместья, – начал свой рассказ граф. – Заложил мой прапрапрадед. Семейные легенды гласят, что он так полюбил это место, что после окончания строительства больше никогда на выезжал за пределы своих владений. Говорят, он был счастлив здесь и только здесь, и до последнего боялся, что, покинув любимый дом, потеряет счастье.

В малом зале, знатно украшенном предметами искусства, висел портрет того самого прапрапрадеда. Мужчина с уверенным взглядом смотрел с картины так, словно до сих пор гордился своим поместьем, своим творением и своим наследием.

Графу нравилось сравнивать себя со своим предком. Гости поместья часто говорили о том, что сходство и правда присутствовало, особенно в глазах и взгляде, а еще в волевом подбородке и статности осанки. Граф получал истинное удовольствие, слыша такие слова. Он и сейчас ждал от пожилой гостьи слов о том, как великолепен его предок, как прекрасно поместье, и какая это честь и удача оказаться здесь. Обычно что-то подобное гости и говорили.

– Понятно... – равнодушно протянула женщина.

Граф в недоумении посмотрел на нее. Он предполагал, что она вот-вот скажет что-то еще, но она молчала. На осмотр портрета у нее ушло не более пяти секунд, основоположник поместья ни коим образом не заинтересовал ее. Напрасно граф вглядывался в глаза и губы путницы. Он не услышал ни одного комплимента, ни одного слова восхищения и не увидел ничего, что намекнуло бы ему на восторг.

Да и сами глаза и губы женщины вызвали у графа странные ощущения. Эта странница... Кто она? Что, если она на самом деле оказалась здесь не случайно? Что, если под ее старостью скрывается самая настоящая красота?

Однако прозрачно серые глаза женщины совсем не напоминали о молодости, а губы будто бы нарочно не манили к себе.

Усилием воли граф принял решение не сдаваться. Если все это было проверкой, он намеревался ее пройти. Мысль о том, что он попал в сказку, ни на секунду не отпускала его. Она жалила и одновременно успокаивала графа.

– А это, – не позволяя эмоциям взять над собой верх, граф вел свою гостью дальше. – Зал для приемов. Это самое большое помещение в поместье. Здесь больше всего окон, а потому больше всего света. В солнечную погоду, конечно же. Впрочем… Когда за окном темно или пасмурно, люстра прекрасно справляется. В общей сложности в зале более тысячи свечей.

Люстра и правда выглядела солидно. Над ее внешним видом потрудились некогда лучшие мастера, знающие толк в том, как расположить свечи, как работать с хрусталем, и как заставить освещение становиться неотъемлемой частью помещения.

– Понятно… – снова сказала гостья поместья. Люстра, как и портрет, заслужила лишь короткий безучастный взгляд.

Граф мысленно досчитал до пяти, чтобы не выйти из себя.

– Знаете, – он продолжил говорить для того, чтобы не думать об очередном «понятно». Граф хотел поскорее уйти от раздражающего его слова. – Я провожу здесь приемы не только для аристократов. На этом паркете танцуют и простые жители деревни. Раз в несколько месяцев я приглашаю их сюда и устраиваю большой праздник, ведь праздника достойны все люди, а не только носители титулов и больших богатств.

– Понятно…

Это слово было произнесено в третий раз, и граф задержал дыхание, чтобы не отреагировать грубо. Что же этой женщине понятно? Почему она так равнодушна?

Странница в очередной раз не проявляла ни малейшего признака интереса. Она смотрела на паркет, стены, огромные окна с портьерами, но едва ли оценивала их. Ее не тронул рассказ графа о праздниках для простых людей, она не сочла щедрость графа подвигом и не стала представлять себе, какое веселье царит здесь в праздничные вечера. Все, что граф хотел обратить в нужное для себя русло, не обращалось никуда. Все снова и снова упиралось в тупик.

«Как же еще показать ей, что я хорош?» – граф задавался этим вопросом уже в который раз. Он не задавался им столь часто никогда в своей жизни. Обычно все происходило проще и естественнее, но эта простота и эта естественность попросту перестали работать. Поместье не производило на гостью впечатления, как и рассказы о том, как много делает для крестьян хозяин дома, как он любит их и ценит. Все его достижения обесценивались.

– А это библиотека, – граф уже и сам устал от экскурсии по собственному дому. Энтузиазм из его голоса исчез, и лишь один факт мог вернуть жизнь в речь графа. – Я люблю это место, потому что здесь живут книги. И сказки. Именно живут, а не просто стоят на полках. А еще это место очень любит мой сын.

– Сын? – переспросила гостья. Она впервые задала вопрос.

– Да, сын, – граф не мог не уцепиться за это. Он с трудом верил, что интерес проявился, но был этому безмерно рад. – Совсем еще юный. Он только начал учиться читать, но уже любит литературу. К сожалению, его мать оставила нас. Сбежала и больше не появлялась. Я стараюсь быть прекрасным отцом, но никогда не смогу стать для своего ребенка обоими родителями сразу. Моему сыну нужна мама.

Граф впервые сказал это вслух. Этот момент оказался очень важным для него. Граф признал необходимость матери для мальчика.

– Понятно… – прозвучал ответ.

Граф закрыл глаза. Да что эта женщина о себе возомнила? Ее приняли в прекрасном доме, показали все его красоты, пообещали мягкую постель и вкусный ужин. В конце концов ей открыли душу, а она продолжает показывать полное безразличие. Это неправильно и некрасиво.

Однако сдаваться все равно не стоило. Даже в сказках все бывает непросто, вспомнил граф и заставил себя в очередной раз улыбнуться.

– А у Вас есть дети? – спросил он. Раз уж беседа не складывается сама собой, нужно хотя бы попытаться ее продолжить.

– У меня тоже есть сын, – ответила путница и смерила графа взглядом. Кажется, это был ее самый пристальный взгляд за этот вечер. – Ваш ровесник. Я шла проведать его, но буря преградила мне путь.

А буря за окнами и впрямь разыгралась не на шутку. Ветер выл, поднимая над землей листья и заворачивая их в причудливые формы. Небо потемнело, пышные мрачные тучи заволокли собой горизонт. В такую погоду любому, кто затеял бы длительное путешествие, сложно было позавидовать. Сила ветра могла бы оторвать от земли и человека.

Ненастье не прекращалось до поздней ночи, а на вечер пришелся самый разгар бури. Когда граф и странница приступили к ужину, ветер продолжал неистово стучаться в оконные стекла, но все же его сил не хватало для того, чтобы ворваться в поместье.

Ужин проходил в молчании. Граф устал говорить, а путница так и не продемонстрировала любви к разговорам. При печальной тишине, окутавшей зал, уличные шумы пугали больше, чем обычно. Графу начинало казаться, что он сам сейчас стоит посреди поля, а вокруг него бушует буря, но он, граф, ничего не может сделать. Бессилие угнетало его, однако он не терял надежды и продолжал уверять себя в том, что сказка по-прежнему возможна. Нужно только не сдаваться, нужно потерпеть и пройти все испытания, а потом переступить через порог, ведущей к красивейшей в мире истории волшебной любви.

Повара постарались. Ужин был приготовлен знатно. Блюда сменялись одно за другим, каждое было не хуже предыдущего, и граф дал себе слово завтра же выразить работникам кухни свое восхищение. Пусть гостья, ради которой затеялся небольшой пир, не оценила предложенной ей еды, заслуг поваров это не умоляло.

А пока граф продолжал наблюдать за той, которая никак не хотела оказываться принцессой.

Только за ужином граф впервые обратил внимание на руки странницы. Так уж случилось, что женские руки всегда были для графа чем-то особенно привлекательным. Элегантные нежные руки завладевали вниманием, изящество влюбляло в себя и заставляло сердце биться быстрее. Руки сбежавшей жены никогда не вызывали у графа сильных эмоций. Они были… обычными, но то, что видел граф перед собой сейчас, расстраивало его.

Руки странницы были покрыты морщинами. В них не было ни изящества, ни элегантности, ничего, что могло бы порадовать взор графа. Вены чрезмерно виднелись сквозь кожу, ногти давно не стриглись.

Граф снова почувствовал разочарование. Ему так хотелось влюбиться, но ему не за что было даже зацепиться. Все происходящее было не в пользу любви.

После ужина гостья сказала, что устала после долгого пути и долгой прогулки по поместью, ей хотелось отдохнуть, и ее желание исполнилось. Путницу проводили в подготовленную для нее комнату, а граф отправился к себе в кабинет.

Сборник сказок, приготовленный для сына, все еще лежал там, на столе. Граф посмотрел на него и усмехнулся. И с чего это взрослый мужчина решил, что чудеса на самом деле случаются? Глупо было верить в волшебные преображения и любовь. Очень глупо.

– Сказки для детей, – напомнил сам себе граф. Он сказал это вслух, так слова звучали убедительнее. – А взрослым не стоит верить в чудеса.

А потом пришло время читать на ночь сыну. Настроение графа к этому не располагало, однако граф не считал это аргументом в пользу того, чтобы отказываться от традиционного чтения. Мальчик не виноват в том, что его отец провел ужасный день.

Граф пришел в комнату сына. Тот ждал отца. Он не знал, что в поместье остановилась путница, ее присутствие обошло ребенка стороной. Мальчик был занят весь день, а вечером он слишком увлекся созерцанием бури. Кажется, это была первая буря, которую он видел в своей жизни.

– Новые сказки! – увидев сборник в руках отца, сын обрадовался. В его глазах заблестел огонек.

– Да, – с радостью подтвердил граф. – Я выбрал эту книгу специально для тебя.

И он читал. Читал для любимого сына, забывая о событиях прошедшего дня и о том, что в мире вообще существует кто-то, кроме этого чудесного мальчика, с любопытством слушающего новые истории.

Сказка, которую граф прочитал вслух этим вечером, была наполнена волшебством, и волшебство сквозило в каждой букве и каждом звуке. В истории нашлось место для чудес и, конечно же, любви. В конце двое влюбленных, пройдя сквозь все преграды, поженились и стали жить долго и счастливо.

– Я тоже однажды женюсь, – сказал сын, засыпая. Его глаза уже закрывались, но мальчик не пропускал ни единого слова из сказки. – Моя жена будет красивой и доброй.

– Конечно, будет, – согласился граф, поправляя одеяло.

Он хорошенько укрыл сына, а потом с минуту смотрел на то, как мирно и сладко он спит. Может, мальчик видел во сне чудеса или прекрасную девушку, которую в будущем захочет встретить, чтобы связать с ней свою жизнь.

Сам же граф спал плохо. Оказавшись в своей комнате, он никак не мог заснуть, а потом то проваливался в беспокойные сновидения, то просыпался и долго-долго смотрел в потолок. Традиционное чтение сказок сыну позволило графу лишь ненадолго отвлечься от всего остального, в том числе от собственных печальных мыслей и разочарований.

А утром он отправился провожать гостью своего поместья. Буря утихла, небо прояснилось, и странница приняла решение продолжить свой путь. Граф собирался увидеть женщину перед ее уходом. Последняя надежда на то, что сказка по-прежнему возможна, еще жила в его душе.

– Я надеюсь, Вам было удобно здесь, – граф прощался с гостьей уже у самой двери.

– Мне было удобно, – ответила странница. Она успела надеть свой плащ и готовилась покинуть поместье. – Благодарю Вас за то, что дали мне ночлег. Вы очень помогли мне.

Сейчас? Может быть сейчас?

Граф ждал, что тайна незнакомки о том, что она вовсе не пожилая женщина, а прекрасная леди, вот-вот откроется. В сказках все случается в последний момент, и сейчас этот последний момент настал. Только уже наяву.

Но женщина молчала. Тайна не раскрывалась.

– Вам не за что меня благодарить, – сердце графа забилось быстрее. Он предвкушал момент истины и старался его приблизить. – Я всегда рад гостям.

– Понятно… – это слово вновь напомнило о себе. Путница поджала губы и оглядела свои немногочисленные вещи. – Значит, вашим гостям очень повезло. Что же... Всего доброго.

Она кивнула в знак прощания и направилась к двери. Женщина больше ничего не говорила. Она даже не обернулась перед тем, как исчезнуть из поля зрения. Она ушла. Просто ушла.

Сказка не случилась.

Граф еще несколько секунд стоял и смотрел на закрывшуюся дверь. Она символизировала для него окончательную утрату надежды и возвращение в прежнюю жизнь, наполненную скучными ритуалами. Вздохнув как никогда тяжело, граф оторвал взгляд от двери и отправился прочь.

Теперь ему страшно хотелось спрятаться от мира. Мир, разумеется, не подозревал о том, какую неудачу потерпел граф, но это не имело никакого значения. Граф не любил проявлять слабости, а если это происходило, он предпочитал, чтобы никто не видел падения. Такие люди как он предпочитали показывать на публике только взлеты.

Пусть обитатели поместья думают, что граф занят делами, а он будет занят своими мыслями. Так, наверное, будет лучше для всех.

Время тянулось, но все же не стояло на месте. Граф почти не выходил из кабинета. Он ходил туда-сюда от двери к окну или садился в кресло и откидывался назад. Думы посещали его одна за другой, и граф постепенно начинал уставать от них.

В положенный час в кабинет постучала служанка. Она знала свою работу, знала предпочтения графа, а потому чай был принесен вовремя.

Служанка поставила чайник и чашечку на стол.

Граф, который по привычке не собирался обращать на этот ежедневный ритуал никакого внимания, вдруг замер. Его взгляд, измученный бесконечными мыслями, впервые упал на руки девушки, давно служившей в его поместье.

Какие красивые!.. Элегантные, изящные, нежные, но в то же время такие сильные. Это были самые красивые руки, которые граф видел в своей жизни. И это зрелище потрясло его до глубины души. Он не мог отвести глаз от рук несколько секунд, но усилием воли заставил себя это сделать. Он поднял взгляд на лицо служанки.

А та, поклонившись, спокойно и совершенно буднично отправилась к двери. Ее миссия была выполнена. Сейчас ей надлежало молча удалиться.

– Подождите… – остановил ее граф. Он не готов был к окончанию этого визита.

Служанка остановилась и обернулась. Вот она уже снова стояла лицом к графу и смотрела на него.

Это было так странно… Конечно, граф всегда знал, как она выглядит, но только сейчас он заметил, что у девушки большие зеленые глаза. Не просто глаза… Было в них что-то… неуловимо сказочное.

Граф ничего не говорил.

– Милорд? – а служанка никак не понимала, чего от нее хотят.

– Вас ведь зовут Виолетта, да? – спросил граф. Он знал по именам всех своих слуг.

– Да, милорд.

Какое красивое имя, подумал граф. Раньше ему не приходило в голову, как прекрасно звучат эти звуки, собранные воедино.

– Скажите, Виолетта… – граф немного подумал. Вопрос, который он хотел задать, отчаянно рвался наружу, но казался графу слишком личным. Впрочем, вопрос все равно был задан. – Вы любите сказки?

– Сказки? – Виолетта удивилась, никогда раньше хозяин поместья не говорил с ней о чем-то, кроме домашних дел. Но ответить на заданный вопрос девушка смогла легко. – Конечно, люблю.

Этот ответ пришелся графу по душе. Ему отчего-то сделалось легче, словно целая гора упала с его плеч.

– А Вы верите в них? – задал он еще один вопрос.

– Я не понимаю, милорд…

Виолетта, кажется, смутилась.

– Вы верите в то, что волшебство существует? Вы верите в любовь?

– О-о-о-о… – протянула служанка, сделала короткую паузу и заговорила. – Я не уверена насчет волшебства, милорд… Если Вы говорите о колдовстве, заклинаниях, проклятиях и прочем… Но волшебство точно есть в обычной жизни. Каждое утро над землей восходит солнце. И это волшебно. А любовь… Да, конечно, я верю в любовь.

– Правда? – улыбнулся граф. Его сердце застучало быстрее.

– Правда, – улыбнулась в ответ Виолетта, и граф поймал себя на мысли, что более волшебной улыбки он никогда раньше не видел.