Читать онлайн "Танцующий на рассвете"

ТАНЦУЮЩИЙ НА РАССВЕТЕ

Неудач Юлия не боялась. Как деловая женщина и заместитель директора торгового дома, она считала: любая неудача – это зародыш победы. А уж победит она обязательно, просто не может иначе. Однако она верила в такую мистическую вещь, как невезение, и вот в последнее время ей не везло, как никогда раньше.

Атмосфера на работе была предгрозовой. Ежедневная адская грызня за место фирмы на рынке делала всех нервными. Сгущалась суета вокруг генерального директора, участились намеки от других замов уйти в отпуск. В общем, это была обычная конкуренция с улыбками на лице и ненавистью в глазах, которой Юля не боялась – она это кипение офисно-планктонного бульона изучила давно. И тут вдруг сорвала важные переговоры. Сама не понимала, как это вышло. Была бессонница, она приняла снотворное, и... Проспала.
Генеральный сказал:
– Спасай положение как хочешь, но этот заказ должен быть наш!
На этот раз по телефону уладить дело с партнерами почему-то не удалось, и теперь она должна была срочно вылетать в Турцию. Заказала билет через интернет, в полной уверенности: прилетит, быстро оформит сделку, и все будет как всегда, то есть отлично. И тут как гром среди ясного неба: время вылета чартерного рейса поменяли! Самолет улетел на два часа раньше... По чистой случайности ей не сообщили: она ошиблась на одну цифру в написании номера своего телефона. Потом установилась нелетная погода: пожары в Европе, задымление, аэропорты закрыты. Казалось, сама природа задалась целью щелкнуть Юлию по носу. Сжав зубы, она кинулась искать варианты, но оставался лишь один.
Вот так она и оказалась в каюте люкс идущего в Стамбул теплохода. Около тридцати часов пути! Для нервной деятельной натуры Юли это было невыносимо.
Она сорвалась во время инструктажа. По правилам, в первый день после отплытия всем пассажирам объясняли порядок действий при тревоге, показывали спасательные жилеты, зачитывали закрепленные за каждой каютой номера шлюпок.
– Зачем нам это запоминать? – сердито спросила она у миловидной девушки в форме. – Вы ведь будете рядом с пассажирами! Или вы нас бросите? Я все равно не смогу ничего запомнить, и жилет ваш надеть не сумею!
– Таков порядок, – заученно, хотя и немного растерянно улыбнулась девушка.
Юлия вышла из салона, где проводился инструктаж. Выпила в баре сока, немного успокоилась и удивилась: чего это она так набросилась на нее? Ей стало мучительно стыдно. Могла бы и потерпеть, промолчать. Выставила себя как капризная стерва! Что о ней люди подумают? То, что она вся на нервах, не оправдание.
Девушка долго не могла уснуть. На верхней палубе гремела музыка, там что-то праздновали или просто развлекались, сидели за столиками, пили коктейли и вкусно ели. Пытаясь подавить приливы раздражения, она накрыла голову одеялом.

Неизвестно, сколько она проспала, но вскоре проснулась и села на кровати. Корпус корабля мерно, почти незаметно покачивался. Было тихо и темно. Ночь, можно спокойно спать до утра. Но слово «спокойно» Юля никак не могла сейчас употребить по отношению к своему состоянию. Сердце стучало, дыхание было частым, и вообще – само это глупое путешествие на глупом пароме ужасно ее нервировало. Она чувствовала, как минуты и секунды, такие полезные во время занятости работой, умирают в тихой бездеятельности и утекают безвозвратно.
– Ммм! – простонала девушка и села, отбросив одеяло.
Ей стало совершенно ясно, что что-то не так. Не с обстоятельствами, а с ней самой. С детства Юля мечтала стать первой во всем. То ли из-за маленького роста, то ли потому, что никто ее не воспринимал всерьез, даже родители. Стремление достичь идеала успешности стало ее главной целью. Еще маленькой она, как полководец, строила планы по завоеванию взрослого мира – чтобы все завидовали ее крутизне и богатству. Училась зверски, до обмороков, а в институте включила удвоенный форсаж. Потом влезала во все предпринимательские авантюры, набивала синяки и наращивала опыт – словом, прорывалась в люди. Только почему-то радости не было, хотя многие ей завидовали.
Последние несколько лет она работала в торговом доме, и недавно стала заместителем генерального. Вначале все шло восхитительно успешно, потом Юля стала замечать: иногда по утрам на работу не хочется. Все больше наваливалась усталость, часто она не могла уснуть и переставала понимать, зачем это все. Стало казаться, что счастье не в том, чтобы завоевать мир. А в чем? Любовь? На нее нет времени. И не потому, что устаешь так, что после рабочего дня лишь бы до постели добраться. Просто катастрофически не хватает ни минуты на общение ни с кем, кроме деловых партнеров, коллег, финансистов, юристов, изредка стоматологов и автомехаников. Сутки спрессованы до предела: встречи, переговоры, чтение документов и деловой литературы, работа по выходным и иногда по ночам, головная боль к вечеру от непрерывного телефонного звона. Влюбляться глупо, когда завоевываешь мир. К тому же быть полководцем так интересно, что все остальное бледнеет.
Однако на вопрос «Что потом» Юля не могла ответить.

Наконец, не в силах успокоиться, она оделась и решила погулять по верхней палубе. Наверху ее охватил теплый влажный воздух. В предрассветном сумраке было видно, что столики в танцевальном салоне, служившем и рестораном, и баром, стояли кривовато, на них еще стояла посуда. Между столиков ходил парень, видимо уборщик, и наводил порядок. Юля хотела было уйти подальше, в сторону кормовой части корабля, чтобы побыть в одиночестве. Но уборщик привлек ее внимание: он напевал и при этом танцующей походкой двигался между столиков, собирал посуду на поднос, протирал столешницы.
Это необычное зрелище так заворожило девушку, что она подошла поближе. Смуглый парень мурлыкал что-то джазовое и знакомое, кажется из Армстронга. Казалось – он улыбался, пел и делал массаж тряпкой лично каждому столику. А соседним столам, замершим в нетерпении, он вроде бы кивал: я сейчас, скоро подойду и к тебе, и к тебе тоже. Пока Юля так стояла, следы вечерней пассажирской пирушки исчезали с волшебной легкостью.
– Как у вас это получается? – решилась она спросить.
Парень повернул к ней сияющее лицо.
– Что именно?
– Никогда не видела, чтобы с такой любовью занимались уборкой.
– Но ведь так веселее! – Он, не переставая радостно улыбаться, пожал плечами.
– Не понимаю, – сказала Юля. – Вы целый день работали. И вот теперь, ночью, вместо отдыха продолжаете заниматься этим однообразным и, простите, не очень интересным делом. А выглядите так, будто хорошо отдохнули, и ведете себя как актер кино в главной роли. Вы что, любите убирать?
Парень рассмеялся.
– Вы правда не понимаете? Конечно, мне не очень нравится моя работа, это только заработок, я просто играю в уборщика. Но зато стараюсь играть хорошо, красиво. Тогда и мне легко, и людям нравится. Вам ведь нравится?
– Да, но... – Юля не находила слов. – Неужели вы не хотели чего-то большего?
– Зачем? У меня и так все есть. Смотрите, светает.
Вдалеке зарозовело, стала видна полоска горизонта и тут же исчезла – море, в котором отражался рассвет, слилось с небом. Малиновое пламя рассвета вырастало и ширилось, заняло полнеба, становилось все ярче и уже слепило глаза. У Юли захватило дух от восторга и красоты.
– Вот видите, – сказал уборщик. Он уже успел навести в салоне идеальный порядок . – А вы говорите – хотеть чего-то большего. У меня такое каждое утро, что может быть больше?

Юля вернулась в каюту возбужденная. В ее душе все перевернулось. Последний раз она видела рассвет давным-давно, после выпускного вечера. А ведь это, оказывается, так здорово! Сколько красоты прошло мимо нее за эти годы! Она почувствовала, что благодаря уборщику поняла что-то важное. Оказывается, работа – это совсем не синоним счастья или успеха, а всего лишь часть твоих интересов. Главное может быть совсем в другом. Например, в том, чтобы быть свободной. От всего, в том числе от своего труда, от необходимости быть лучшей, успевать все и завоевывать всех. Ведь в итоге это превращается в необходимость болезненной погони за каждой минутой, чтобы заполнить пустоту.

После этой ночи прошел месяц.
– Что с тобой случилось? – спросила Ольга. – Мы после института с ребятами тебя столько раз приглашали на встречи, а ты все не могла. И вдруг сама меня позвала на кофеек – Они сидели на веранде ресторана, на холме, сверху открывался вид на реку.
– А вот послушай, – усмехнулась Юля.
И рассказала о своем перевоплощении.
– И что, ты бросила все и начала новую жизнь? – Оля недоверчиво подняла бровь.
– Зачем так категорично? Я тогда на волне энтузиазма выбила у партнеров договор на несколько лет, а потом, пользуясь благосклонностью шефа, ушла из заместителей и открыла в фирме новое направление.
– Какое?
– Вспомнила, что в детстве увлекалась всякими поделками из цветных бусин. Ну вот, теперь мы завозим из Турции материалы и делаем из кожи, дерева, кости и стекла заготовки для сети магазинов «Бижутерия своими руками». Это так интересно! Я провожу мастер-классы, сделала выставку своих работ. А времени у меня теперь полно!
– Здорово.
– Знаешь, я поняла важную вещь. Я воспринимала жизнь как проблему, которую надо героически преодолевать.
– И что теперь?
– А теперь поняла, что жизнь – вовсе не проблема, совсем наоборот. Это свежий теплый ветер, пахнущий морем. Рассвет, которого я не видела. Спокойное мерное течение времени, которого я не ощущала. Удовольствия, которых я была лишена, потому что была сама себе рабовладельцем. Зато теперь у меня все это есть.

***

НУЖНА ЖИВАЯ ДУША

Полина вжалась в сиденье электрички в самом углу вагона, стараясь сделаться как можно незаметнее. Народу было немного, никто на нее не смотрел, но ей было страшно. Люди ее пугали, и вообще она чувствовала себя слабо: кружилась голова, а дыхание было частым и прерывистым.
Однако ничего не поделаешь, надо ехать дальше. Угораздило же подругу вляпаться в проблемы, когда Полине самой так плохо! Оля позвонила ей пару часов назад, и с отчаянием в голосе сказала:
– Поленька, у меня беда! Выручи, пожалуйста?
– Что случилось? – тускло спросила Полина. Она долго решала, отвечать на звонок или нет. Ей ни с кем не хотелось разговаривать.
– У меня украли сумочку, представляешь? Там было все. А я только что поселилась за городом, в домике, решила отдохнуть недельку. Вот тебе и отдых! Теперь ни в магазине пансионата ничего купить, ни позвонить. Еле допросилась администратора один звонок тебе сделать. Пожалуйста, привези денег и какой-нибудь старый телефон с сим-картой. Я потом отдам!
– Но... Я не знаю, – пробормотала Поля.
Вот так взять и приехать, когда она едва на ногах стоит? После развода с мужем Полина полтора месяца не выходила из дому, лишь недавно кое-как впервые выбралась в магазин и на рынок, а тут сразу – метро и электропоезд? Это невозможно.
– Мне больше не к кому обратиться! – хныкала в трубке Ольга. – Ну, пожалуйста! Я без тебя тут погибну.
Пришлось Полине вылезать из своей добровольной тюрьмы. Подругу, несмотря на черноту в глазах и душе, надо выручить, Оля ведь тоже ей помогала: сидела с Полей днями и иногда ночами, ухаживала за ней, готовила еду, утешала. И главное, разговаривала. Может, только это и удержало брошенную жену от нервного срыва. Нельзя быть неблагодарной. Через силу, через «не могу» – а ехать надо.
Она не помнила, как доехала, как вышла на перрон.
– Ничего, ничего, – приговаривала встретившая ее Ольга. – Потихоньку.
Они пришли в полутемный деревянный домик, подруга захлопотала, поставила чайник, благодарила не умолкая.
– Никогда еще такого со мной не случалось! Главное, в сумке и телефон, и кошелек, и кредитная карточка, которую я без телефона даже заблокировать не могу. Беда, просто беда!
Полина слушала ее с некоторым раздражением. Тоже мне беда – подумаешь, сумочка. Вот предательство мужа – это беда! Это Полине хочется кому-нибудь в жилетку поплакать! Но Оля была так расстроена, что слова утешения произносились сами собой: и про то, что денег еще заработаешь, было бы здоровье. И подумаешь – сумочка, телефон. Мелочи, а могло быть и хуже, могли покалечить. Так что радоваться надо.
За этими душеспасительными разговорами незаметно стемнело.
– Я же на поезд опоздаю! – спохватилась Полина и засобиралась.
– Слушай, оставайся сегодня у меня, а? – жалобно попросила ее Ольга. – Мне еще не по себе. Попрошу в администрации еще комплект постельного белья, поспишь с комфортом. Все равно уже поздно! Завтра поедешь.
И Поля осталась.

Спала она неожиданно хорошо, а не урывками, как в городской квартире. А утром вновь засобиралась домой. Но подруга принялась уговаривать ее остаться.
– Я еще не пришла в себя после кражи, – ныла Оля. – Мне нужна живая душа. Пойдем, погуляем! Здесь очень красиво.
Полина согласилась, втайне надеясь продолжать с Олей разговоры о своем несчастье. Хотя это не разговоры были бы, а скорее, монологи. Ей все еще хотелось жаловаться на мужа, на судьбу, недоумевать и страдать. В ней было столько любви и нежности, а он, негодяй, не дал все это на себя излить! Она не понимала, не хотела понимать, почему он ушел. Поля ведь всегда так старалась для мужа – помогала поступить в институт для второго образования, работала, чтобы он учился. Лепила его для себя, создавала, как художник картину. он должен был ей быть благодарен. И вдруг предал.
Они отправились гулять по аллеям и любоваться чуть тронутыми осенью деревьями. Углубились в густой заросший парк с озером и мостиком через ручей, чуть не заблудились в нем. В озере плавали утки, в камышах у берега прижались друг к дружке забавные утята. Позже они шли еще где-то далеко от пансионата, и увидели пасущихся лошадей и жеребят. Один жеребенок повернул голову и внимательно посмотрел на Полину. Она остановилась, сорвала пучок травы и протянула ему. Он осторожно взял его своими смешными губами и принялся жевать.
Все это так растрогало Полину, что она совершенно забыла о своем намерении жаловаться на жизнь.
– Как тут славно, – сказала она. – Ты здорово придумала отдохнуть на природе.
– Ага, конечно, – вредным голосом ответила Оля. – Зато я на эту природу, получается, все деньги потратила. И еще тебе придется отдавать.
– Да ну тебя! Я потерплю. Деньги – это еще не все.
Но подруга продолжала хныкать.
– Дааа... Легко тебе говорить, у тебя сумку не крали. Такая хорошая была сумка, моя любимая. И телефон недавно купленный, удобный, я так к нему привыкла. Там было столько контактов, как их теперь вспомнить.
Поля рассердилась.
– Прекрати стонать! Противно слушать тебя. Забудь уже о своем приключении, смотри лучше вокруг, наслаждайся!
– Нравится здесь? Тогда я тебя не отпущу, живи со мной. Тоже будешь смотреть и наслаждаться. Согласна?
– Я подумаю, – ответила Поля.

Это произошло рано утром. Внезапно Полина проснулась с ощущением бодрости и радостного тепла во всем теле. Удивленная, она открыла глаза и встала, прислушиваясь к себе. Спать не хотелось. Странно! В последнее время каждое утро ей хотелось вновь заснуть и спать до вечера – не видеть, не слышать, не жить. А сейчас от меланхолии не осталось и следа.
Она весело затормошила Олю.
– Вставай, подруга!
– Что такое? – сонно забормотала та. – Что-то случилось?
– Случилось то, что я завтракать хочу! У меня появился аппетит, представляешь? Я уж не помню, как это!
Во время завтрака возбужденная Полина поделилась с Олей мыслями о том, какая она была глупая, что так долго страдала.
– Я же тебе говорила, – улыбнулась Оля. – Помнишь? «Не стоит наказывать себя за чужие недостатки».
– Да? Не помню. Ну, все равно. Хорошо то, что хорошо кончается. Я теперь так рада, что он ушел! Зачем жить с абсолютно не подходящим мне человеком? В общем, я теперь свободная и обновленная. Вот.
– Поздравляю, наконец-то! Хотя я тебе десять раз говорила: лучше, что он бросил сейчас, а не через пять или десять лет – ты не успела привыкнуть. Но ты меня не слушала.
– Ну, прости, виновата. Я тебе очень благодарна за все. И что вытащила меня сюда – тоже.
Задумавшись, Полина добавила: с ней, наверное, так и надо было. Только силой можно было вырвать ее из депрессии. Только беда близкого человека могла заставить ее «остановиться перед пропастью», и больше ничего. Когда нужно помогать, о себе забываешь – это именно то, что ей было необходимо.
Ольга слушала ее с виноватым видом, глядя в сторону.
– Я должна тебе признаться, – вздохнула она. – Только ты не обижайся.
– В чем?
– В общем... Я все это специально устроила именно для того, чтобы тебя вытащить. Иначе ты так и осталась бы погребенной в своих воспоминаниях, замурованной в квартире. Сделалась бы инвалидом послеразводной депрессии.
– То есть? – насторожилась Поля.
– То есть сумку у меня не крали. Я все придумала. Могла бы и не признаваться, ты бы никогда не узнала. Но мы с тобой же с детства ничего друг от дружки не скрываем. Ты помнишь, как нас во дворе дразнили «Олька польку танцевала»? Прости! Зато...
Полина некоторое время молчала, глядя на подругу. И вдруг воскликнула со злостью:
– Обманщица! Не хочу тебя больше знать!
Она вскочила и принялась собирать свою сумку.
– Но тебе же теперь намного лучше, – сказала расстроенная Оля.
– Так нельзя с живыми людьми! – упрямо заявила обманутая подруга. – Фу! Как ты могла?! Не ожидала от тебя.
Она пошла по тропинке в сторону станции. Бедная Оля бежала за ней и умоляла простить: «Это же ради тебя, ну пожалуйста, перестань дуться». Полина молчала и шла вперед.
«Неужели конец нашей дружбе? – удрученно думала Оля. – Не надо было ей признаваться, глупая я, ох глупая...»
Они вышли за ограду пансионата, и тут Поля остановилась и рассмеялась.
– Ну что, купилась? Это я тебя нарочно подкалывала, чтобы слегка наказать за твой обман.
– Вот чертовка! – Оля схватилась за сердце. – Я же чуть не умерла от огорчения!
Они обнялись.
– Пару дней еще тут побудем? – спросила Оля. – Успех надо закрепить.
– Пожалуй. А сегодня вечером – в местный клуб, на танцы.

***

УХОДИТЬ ВДАЛЬ

Романа неторопливо собирала свои вещи в дорожную сумку. Она собиралась бросить мужа. Василий был во дворе и, как всегда, возился с грудой металлолома, которую вот уже который год мечтал превратить в автомобиль. Он не знал, что Романа собирается от него уйти. Она нарочно медлила, надеясь, что он войдет и увидит сборы, спросит. Но он не входил.

Васька разбил ее надежды. Давно, в самом начале их совместной жизни, все поломанное начинало работать у него в руках. Это ее восхищало. К нему ходили со всего города – починить, посоветоваться. Она гордилась мужем, к тому же он хорошо зарабатывал. А потом... Что случилось потом? Ничего особенного, просто он перестал обращать на жену внимание. Привык, наверное. Больше времени, чем с ней, он проводил с друзьями и пивом. И еще больше – в своем гараже, где упрямо, год за годом пытался починить полуразвалившийся автомобиль, единственный не поддавшийся его волшебным рукам. Или руки с годами стали не те.
Не так Романа представляла свою жизнь. Она мечтала путешествовать и узнавать новое. Она ходила одна в кино, смотрела и мечтала. Мечтала с тем более понятной страстью, что на работе было не до фантазий: она работала экономистом. А людям такой профессии мечтать противопоказано. Вот она и отрывалась после работы.
Хотя и на работе, когда случались спокойные часы, можно дать волю мыслям. По радио звучал голос известной певицы, и Романа представляла себе: что было бы, если... Если бы я была как эта певица, а муж мой не Василий, а Брюс Уиллис, только помоложе...
Однажды, именно в момент, когда она об этом подумала, Романа посмотрела в коридор сквозь стеклянную стену офиса. И увидела мужчину своей мечты, чем-то даже похожего на Брюса. Он стоял в коридоре возле кофейного автомата и энергично разговаривал с другим мужчиной. Оба были недовольны. Почему-то в коридоре налоговой такие лица, недовольные, были сплошь у всех посетителей. Романа к этим лицам привыкла, но сейчас не могла отвести глаз от незнакомца. Его грустные глаза были отдельными на деловом решительном лице. Этот контраст ее заворожил. Второго мужчину она знала: их городская знаменитость, очень богатый человек, местный миллионер.
Они приходили несколько дней подряд. Романа уже знала: богач строит особняк, а сопровождает его приглашенный из столицы архитектор. В конце концов она не выдержала, вышла в коридор и смело подошла. Женщины гораздо смелее мужчин, только умело это скрывают, чтобы их не обижать.
– Зачем вы пьете этот напиток из машины? – спросила она, кивнув она на пластмассовый стаканчик. – В кафе напротив вам дадут отличный эспрессо.
Богач запнулся. Архитектор посмотрел на Роману точь-в-точь как голливудская знаменитость: с лукавым интересом и непередаваемым мужским обаянием. Через несколько минут они оба уже сидели в кафе, а владелец особняка недоумевал, как это его так ловко отшили. Если бы этот парень не был фантастически талантлив и знаменит, он бы тут же его уволил и нанял другого. Только другого такого не было.
– Вас как зовут? – спросила Романа, продолжая линию смелости.
– Сергей.
– А меня Романа.
– Какое красивое имя! – улыбнулся он.
Улыбка его была даже симпатичнее, чем у актера. Та улыбка была для всех, а Сергея – только для нее. И эта улыбка окончательно решила дело. Если в сердце женщины есть место для любви, оно недолго останется пустым.

Романа боролась со своей легкомысленной влюбленностью. Утром, открывая глаза, она смотрела на Василия и сразу вспоминала Сергея. Нет, ты не Сергей, говорила она мужу про себя. Она отгоняла эти мысли и шла на работу. Навстречу по улице шли мужчины, и каждый был далеко не Сергей. Усилием воли она отодвигала его лицо в сторону, отгоняла его образ. Однако на работе ее чувство усиливалось при виде кофейного автомата, у которого они познакомились. Она вспоминала, как Сережа держит чашку.
Можно было бороться и дальше, но дома становилось все скучнее и скучнее. Вася все так же пил пиво с друзьями, приходил поздно, а когда бывал трезв, упрямо чинил свой поломанный много лет назад автомобиль.
Раньше она удивлялась:
– Зачем тебе эта рухлядь? Давай купим новый.
– Ты ничего не понимаешь! – обижался муж. – Мне нужен именно этот. Я ездил на нем в юности и не могу бросить, предать. Я просто должен поставить его на колеса!
И потом не разговаривал с ней несколько дней. А она тоже оскорблялась: если мертвый металл тебе дороже меня...
Сережа так интересно рассказывал о своей работе! В размеренную, но тускловатую жизнь Романы он ворвался, как комета в земную атмосферу. Позвал ее на стройку, водил, рассказывал о том, как пространства перетекают одно в другое. Романа воображала себе эти пространства и думала: почему я не архитектор?
Они стали тайными любовниками. Особняк рокфеллера был почти достроен, в некоторых комнатах уже можно было жить, и они там иногда проводили время тайком, каждый раз выбирая другую комнату. Комнат было много, но любви у Романы было еще больше. Ее любовь заполнила чужой дом до самой крыши.
– Поехали со мной в столицу, – сказал однажды Сережа.
Романа вздрогнула: только что подумала о том же.
– Зачем? – спросила она.
– Я люблю тебя. Разведешься, и будем вместе. Тебе будет хорошо со мной, вот увидишь. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
– Я и здесь не нуждаюсь.
– Такой, как ты, – убежденно сказал архитектор, – не место здесь. Ты совсем другая. Сама не понимаешь, какая замечательная!
Перемены пугали Роману. Но слова упали на подготовленную почву и росли со сказочной быстротой. С каждым днем становилось очевиднее: надо уезжать, прежняя жизнь зашла в тупик. С Василием все остыло, а Сергей... Она его любит. И пусть сейчас в этой любви больше страсти и восхищения, но со временем придет и глубина.
А главное, муж должен понять, кого потерял. «Когда я уйду, – мстительно думала она, – ты поймешь, кого лишился. Будешь проклинать себя за глупость и слепоту, кусать локти, вспоминать мои просьбы. Но будет поздно. Я для тебя умерла».

Сергей достроил свой особняк, закончил работу и должен был уезжать. Сказал, что будет ждать Роману в такси, за углом ее дома. Все было решено. Она собирала вещи, не совсем понимая, зачем они ей: в новой, совершенно другой жизни Романа тоже будет другой. Однако привычка не забыть ни одну из женских ежедневных мелочей была сильна. Она все делала уверенно и легко, руки сами снимали что-то с полок и укладывали. Руки тоже были уверены, что их хозяйка права, и пора отсюда уходить. Нужно идти туда, где ты будешь частью целого, а не сама по себе. Не будешь чем-то второстепенным после проклятого автомобиля.
Она застегнула сумку и решительно вышла во двор. Этот дом был уже чужим, холодным, и смотрел на нее своими окнами с недоумением: ты кто такая? Хотелось поскорее уйти.
Послышалось рычание мотора. Из гаража выехал Василий на своей развалюхе.
– Получилось!!! – закричал он Романе, выглядывая из окна. – Я сделал это!
В восторге он подпрыгивал на водительском месте, как ненормальный.
Романа на мгновение ощутила укол в сердце, остановилась. Но тут машина чихнула дымом и заглохла. Василий выскочил, торопливо полез под капот. Он начисто забыл о жене и даже не поинтересовался, куда она собралась с большой дорожной сумкой.
Все было понятно и все было кончено.
Она спокойно вышла на улицу, свернула за угол и села в такси. Сергей обнял ее. Они поехали на вокзал. До отхода поезда было полчаса, они приедут впритык. Зачем ждать лишнее время? Его и так мало в жизни, да и то тратишь непонятно на что.
Сергей посмотрел на ее сумку, сочувственно кивнул:
– Какая же ты умница, что взяла только самое необходимое! Ты уникальная женщина. Приедем, сразу купим тебе все новое, что захочешь.
– Прямо с вокзала пойдем по магазинам? – спросила Романа. Она злилась на мужа, и злость требовала выхода.
– А хоть бы и с вокзала! – не уловил иронии Сергей.
Перед глазами Романы стояла картина: открытый капот старой, никому не нужной машины, и Василий, погруженный в ее остывшие недра. Ей хотелось вытащить из гаража кувалду и с размаху, с яростным выдохом обрушить ее на мужнин автомобиль. А потом схватить Ваську и задушить, оторвать ему глупую голову. Она закрыла глаза, но картина не исчезала. По пути на вокзал она успела уничтожить мужа вместе с машиной несколько раз.
– Нам на третий путь, – сказал Сергей, увлекая ее на перрон.
Романа подошла к краю и остановилась, как вкопанная. Рельсы уходили вдаль. Они уходили навсегда и не возвращались, как вода в реке. И в этом уходе было столько необратимости, что Романа задохнулась. Чувство бесконечной потери заполнило ее до краев и готово было политься из глаз.
– Я не могу уехать, – сказала она и сама удивилась этим неожиданным словам. – Прости. Мой дом здесь.
Сергей обнял ее за плечи.
– Романочка, – сказал он и запнулся.
Казалось, сердце сейчас разорвется. Она нежно, но упрямо сняла его ладони с себя. Тогда он стал целовать ее губы и соленые глаза.
– Ты приедешь? Потом?
Она молчала. Нельзя говорить. Безумная надежда в его глазах каждое слово истолкует в свою пользу. Кто знает, может и потом. Она уже ничего не знала и не понимала. Но это место ее не отпускает. Пусть пока будет так.
Памятник основателю города на привокзальной площади привычно-равнодушно посмотрел на вернувшуюся Роману. Автобуса до дома теперь придется ждать долго.