Читать онлайн
"Не первый Джон"
Сквозняк пробивался сквозь щели в досках и играл с пламенем свечей; от того мутные тени на стенах дрожали, и Смиту казалось в такие моменты, что это дрожит само здание; он судорожно хватался левой рукой за плохо обструганные доски стола, а правой по привычке нашаривал кобуру. Четвертого дня в такую же ночь, надравшись до чертиков с Кривым Джоном в салуне по ту сторону границы, в сотнях миль отсюда, их и правда тряхнуло, и Смит, выбегая из здания, обронил револьвер, а нашел его только когда суматоха малость поутихла, почти под утро. Джону-то было плевать: к тому времени, как чертова американская земля решила показать свой характер, он уже пускал слюни в тарелку с плохо прожаренным мясом, и потому балка, раздавившая его голову в лепешку, отправила эту грешную душу в лучшее место даже не прервав пьяных сновидений.
Смит, правда, по Джону не горевал бы особо, если б знал, кому нужно доставить то, что они везли в сумках, притороченных к седлам лошадей, однако Кривой Джон всегда был хитрым и скрытным старым лисом и мало трепался о деле, разве что поведал вкратце о месте назначения. В конце концов, Смита это устраивало, до определенных пор, само собой. До тех самых, когда деревянный брус, державший второй этаж салуна, не решил, что ему хватит гнить, растрачивая себя на пользу людишкам, и не рухнул, воспользовавшись несильным землетрясением, вниз, прямо на бедного Джона. И те самые сумки, которые они забрали в старой часовенке, теперь принадлежали только Смиту, хотя что с ними теперь делать, он понятия не имел.
Городишко этот ему не понравился сразу. И названием своим — Красная Гора, и тремя трупами, уныло болтавшими высохшими под знойным солнцем ногами на виселице в полумиле от въезда в город. Да и сама тишина, с которой городок встретил путника, веселья не прибавляла, и если бы еще в салуне не было виски — кто ж станет пить пиво в такую жару — Смит совсем бы сдал.
А вот этот местный, еле стоящий на ногах у стойки, насчет пива был совсем другого мнения.
— Твой пойло — дерьмо, — с каким-то непонятным акцентом рычал потный грязный толстяк, стуча пивной кружкой по стойке. — Твой пойло, твой дом, и твой жизнь.
Покачнулся, выпустил кружку — она звонко упала на пол, но не разбилась — снова покачнулся, в другую сторону, и, наконец, с грохотом повалился рядом с ней.
— Хэй, Мисси! — прорычал он, не делая попыток встать. — Два пива мне, быстро!
И захрипел.
Смиту было плевать.
Всем было плевать, включая бармена, Мисси, прислуживающей в салуне, и тех двоих, видимо здешних, сидевших в темном углу и о чем-то все время громко шептавшихся. Бармен лишь повел бровью, поставил чистый стакан в буфет позади себя, перекинул полотенце через плечо, и продолжил:
— Они орали, что порежут чертовых гринго на кожаные ремни, понимаешь, парень. Их было семеро, мексиканцев-то, и у всех по два револьвера, а перед ними стояли всего двое парней, вооруженных ружьями.
— Опасная ситуация, сказал бы я, — мотнул головой Смит. — Чертовы мексикашки — как динго, поодиночке не страшны, а вот когда сбиваются в стаю…
— Именно, парень. Но гринго тоже были смелые ребята. Один из них, пусть будет Джим, и говорит мексиканцам, мол, когда на плантации дерутся два нигера, в кого стреляет надсмотрщик? И сам отвечает: правильно, в мексиканца, который это затеял.
Смит поперхнулся виски.
— Да-да, парень, — рассмеялся бармен, — именно так. А когда они стали красными от гнева, что твой чертов чили, прозвучало семь выстрелов, один за другим, и мексиканцы свалились, как мешки с дерьмом. И ни один из парней не шелохнулся, а знаешь, почему, Смит? Потому что они не стреляли.
Смит недоумевая поднял бровь.
— В тот момент, пока мексиканцев отвлекал парень, которого я назвал Джимом, в салун зашел отряд кавалеристов, которые быстро поняли, в чем там дело. Вот они-то и продырявили бандитские шкуры.
— В спины? — удивился еще больше Смит.
— Туда, парень, именно в спины. И еще в затылки, чтоб уж наверняка, потому что с мексиканцем наверняка — только когда у того в голове есть немного свинца!
И бармен снова расхохотался.
Смит угрюмо улыбнулся в ответ. Теплое виски уже плескалось где-то около горла, Смит понял, что больше в него не войдет ни капли, покачал головой, поднялся на ноги и побрел к лестнице. Проходя мимо бара, на секунду остановился у стойки.
— Мисси, будь так любезна, занеси мое, — и он кивнул на недопитую бутылку и тарелку с едой на столе, за которым только что сидел, — наверх.
Девушка обернулась на бармена, тот еле заметно кивнул, и она пошла собирать со стола.
— Трудный денек, мистер? — сочувственно спросил бармен.
— Долгий был переход, — утвердительно качнул головой Смит.
— Мисси постелет вам белье, сэр, — бармен понимающе улыбнулся. — Приятной ночи.
Смит сделал жест, словно целится в него из пистолета, сказал «Пппухх!», цокнул языком и задул несуществующий дым из пальца.
— В точку, — добавил он, криво улыбнувшись в ответ, и побрел наверх.
Мисси зашла через пару минут, но он уже храпел, развалившись в грязной одежде прямо посреди комнаты.
* * * *
Проснулся Смит от того, что стало холодно, затекла правая нога, под которой очень неудобно расположилась кобура с револьвером, а еще ему неимоверно хотелось отлить. Он перевернулся, с полминуты вспоминал, где находится, потом разглядел сквозь слипающиеся веки лунный диск в раскрытом нараспашку окне, кряхтя встал и несколько раз сильно зажмурился, чтобы привести зрение в порядок. Пойло у бармена, видимо, все же было не лучшего качества: голова гудела, словно по ней лупили дубиной каждые полсекунды, и он почти ощущал, как дрожат пальцы рук. На ощупь добрался до еле видимого стола, с четвертой попытки зажег свечу, потом от нее — вторую и третью. В комнате стало светлее, он расстегнул штаны и пошел к двери, туда, где стояло помойное ведро. Долго и шумно мочился, опершись о косяк, затем подтянул штаны и застегнул их на ремень. Развернулся, видимо чересчур быстро, зацепил ногой ведро, и оно, громыхнув, покатилось в угол комнаты. Смит выругался про себя, и вдруг услышал за дверью быстрые легкие шаги.
Неужели Мисси, подумал он, или же чертовы воры. В два шага пересек комнату, схватил канделябр и выскочил из комнаты.
Пусто, и только одна дверь в глубине коридора, у лестницы, казалось, чуть приоткрыта. Смит медленно побрел к ней, замирая через каждые пару шагов и, прислушиваясь. Остановился, не дойдя всего пары футов, потянулся рукой к кобуре и осторожно, стараясь не производить шума, взвел курок. Дверь неожиданно заскрипела и открылась, на пороге, пождав губы и глядя прямо в глаза, стоял светловолосый мальчуган лет шести. Смит медленно выдохнул, убрал руку с кобуры, и прошептал:
— Я из-за тебя чуть не обделался, брат. И чуть не отправил твою душеньку к праотцам, ко всему прочему, знаешь ли.
Мальчуган не ответил, быстро наклонился и глянул вглубь коридора, мимо Смита, затем так же быстро выпрямился и поманил пальцем. Смит нехотя приблизился, мальчик больно схватил его за волосы и прошептал горячо и громко прямо в самое ухо:
— Никогда не смотри на них. Им не нравится, когда смотрят.
Отпустил волосы, и исчез в темноте. Дверь глухо хлопнула, два раза щелкнул замок, затем легкие быстрые шаги прошлепали по полу и все стихло. Смит, сдерживая рвущееся дыхание, обернулся, холодный пот выступил у него на спине и маленькими противными каплями заструился вниз. В коридоре никого не было, совсем, только в самом его конце, еле различимом отсюда, висела, чуть выпирая, штора. Словно кто-то сидит там, подумал Смит, и пошел к ней. Вытащил револьвер, резким рывком откинул в сторону плотную пыльную ткань, и обнаружил зеркало, большое, во всю стену, от потолка до пола.
— Чертовы дети, — сказал вслух, и пошел к себе.
Мисси сидела в его комнате на кровати, и как она туда попала, он понятия не имел, однако понял, что задержится в этом городишке на денек-другой.
* * * *
В тот вечер Смиту стало страшно, хотя вроде ничего не предвещало подобных перемен настроения.
Он с самого утра сидел в салуне и пил пиво, теплое, но уже не кажущееся таким противным, как вчера. Ветерок обдувал небритые щеки, на которых то и дело проскакивала быстро скрываемая улыбка, Мисси щебетала где-то на кухне, довольная, как, впрочем, и он сам, бармен же, если и догадывался о том, что она не ночевала в своей комнате, скрывал это, а может ему просто было все равно. Смиту определенно начинало нравится здесь, и, хотя он знал, что рано или поздно придется уезжать, пару ночей с Мисси можно было себе позволить. Большего эта крошка при всей ее миловидности не стоила, думал он, с другой стороны, и к тому времени может появиться тот, кому будут нужны чертовы сумки.
День прошел в болтовне с барменом, Смит позавтракал, осушил пару пива, потом перешел на бренди, которое, надо признать, было получше вчерашнего виски, хотя, возможно, бармен расщедрился после того, как Смит заплатил за постой вперед, и достал бутылку из запасов, придержанных для особых гостей. По крайней мере, Смит на это надеялся, всегда приятно чувствовать себя особым гостем.
И не только для Мисси, черт бы побрал эту дикую девку, мысли о которой не выходили у Смита из головы даже под хмелем.
К вечеру стали подтягиваться местные завсегдатаи, Смит узнал тех двоих, что шептались давеча в темном углу, они тоже узнали его, один даже чуть коснулся шляпы пальцем, приветствуя, Смит кивнул в ответ, и тоже коснулся шляпы. Затем завалился вчерашний толстяк — его звали Брайан, так сказал бармен — уже пьяный, но еще не очень шумный, уселся на стул около стойки, и принялся уговаривать Мисси налить ему пару пива. Мисси по собственной воле долго бы этого не терпела: она то и дело возмущенно взмахивала головой, и от того ее золотые кудряшки вспыхивали яркими искорками в свете заходящего солнца, но бармен грозно смотрел в ее сторону, и она смущенно опускала голову, пряча рвущиеся наружу слова.
Бармена звали Уильям, он не представился специально Смиту, но тот услышал, как обращаются к хозяину заведения эти двое скрытных вечерних шептунов. Уилл, так Уилл, подумал Смит, какая к черту разница. Через пару дней я буду в сотне миль отсюда, и там будет другой салун, и другой Уилл, и другая Мисси.
Или Минни, что тоже неплохо.
Так бы этот вечер и закончился, и Смит, надравшись порядочно, отправился бы спокойно отсыпаться и дожидаться прихода Мисси, если бы где-то через час после заката за окном не послышался шум подъезжающего дилижанса. Бармен Уилл нахмурился, сказал «странно», взял фонарь и пошел наружу. С улицы донеслись громкие выкрики кучера, он спорил о чем-то с хозяином салуна, потом недовольный голос бармена сказал под самым окном «ладно, черт с вами», дверь распахнулась, и Уилл вернулся за стойку. Следом вошли четверо, и Смит сразу почувствовал, что что-то не так. Черные, закутанные в пыльные плащи с поднятыми воротниками — кто носит плащи в такую жару, да с повязками на лицах — фигуры, твердым, уверенным шагом прошли к стойке. Один из них взял у бармена ключ от комнаты, и гости поднялись наверх.
А еще — с самого утра Смита что-то беспокоило, какое-то мутное чувство, словно он что-то забыл, нечто важное, что произошло этой ночью, и чувство это не давало покоя до самого приезда гостей. Потом он вспомнил — мальчик же, тот самый, что гуляет в темноте по коридору. Его не было видно целый день, он не спускался поесть и не выходил на улицу поиграть в пыли с деревянными солдатиками, и это было ненормально для ребенка этого возраста. Спрашивать у Уилла, или же у Мисси он постеснялся, и теперь лишь терялся в догадках, даже предположил, что мальчик может быть сыном самой Мисси: хоть та и была довольно молода, но вполне могла согрешить с каким-нибудь путником в юности и понести от него. Или же больше — может это сын Уилла и Мисси, и они скрывают это, потому что старик Уилл совратил малолетнюю Мисси, или… изнасиловал ее, и теперь держит при себе, чтобы она не донесла шерифу.
Господи.
Хотя шериф ведь тоже в городе не чужак, и должен быть в курсе таких событий… черт побери, какие только мысли не придут в голову после чертового бренди с пивом, думал Смит. Но мальчик все не шел у него из головы, и он даже порывался встать, пересесть к той шепчущейся парочке и спросить у них, однако приезд гостей смешал его планы.
Приезд этот повлиял не только на него: парочка притихла разом, даже шумный толстяк Брайан замолк и словно сдулся, съежившись под колючим взглядом одного из незнакомцев. Мисси, с побледневшим лицом, словно вся кровь разом отхлынула от ее щек, еле передвигая негнущимися — он заметил это, несмотря на опьянение — ногами пошла на второй этаж готовить комнату, бармен Уильям сразу стал гораздо угрюмей, и больше не протирал игриво сверкавшие стаканы — настроение изменилось разом, и у всех.
Но не это беспокоило Смита.
И только когда гости уже поднялись наверх, он понял причину: каждый впечатываемый ими шаг звонко отдавал мелодичным металлическим звоном шпор.
Зачем приехавшим в дилижансе шпоры, думал Смит, и тут же отвечал сам себе: затем, что они не приехали в дилижансе. Едущим в дилижансе шпоры не нужны, они нужны тем, кто едет верхом, только так. А ехать через пустыню верхом, загрузив лошадей ненужным барахлом, человек в здравом уме никогда не станет: куча чемоданов и сумок — удел дилижансов, а это значит, что все те вещи и чемоданы, что выгружает кучер, им скорее всего не принадлежат.
Это значит, что те, кому они принадлежат, в них уже не нуждаются.
И вот почему Смиту, хотя он и не из пугливых, стало страшно в тот вечер.
.
ЛитСовет
Только что
