Читать онлайн
"Маттео и Мариучча"
Фра Сальвадоре — в миру Маттео Сфорца, с утра обретался в угнетенном состоянии. Назвать подавленном значит ничего не выразить, тягостном, удрученном — пустые слова. Ему очень горько, и та горечь необоснованна.
Фра Сальвадоре, сколько помнит себя, с раннего детства носил под ложечкой тоскливо-тревожную юдоль: саднит душа — название немочи. Так вот, душа изнывала у него постоянно.
По утрам, едва проснувшись, скорее всего, он и пробуждался оттого, что ныло под сердцем, инок клял свою участь: «За что, за какие грехи несу наказание?» Монах пытался отыскать причину — болезненная мнительность, монашеское воздержание, одиночество, наконец... Нет, все упомянутое пришло потом, боль же изначальна, казалось, она явилась на свет с рождением Маттео.
Отметить ради справедливости, порой он забывался, случались даже отрады — в разгаре дня, в беседе, в деловой суете, но они эфемерны, эти радости. Все так быстро улетучивалось, так стремительно и оставалась она — сосущая под ложечкой боль. Отравляя все и вся, отупляя разум, воспаляя раздражение, бессмысленный и бесцельный протест, снедающий личность. Она, эта надрывная тоска, была его бедой. Постылый удел, казалось, единственный выход — петля. Но он жил, снося недуг, считая участью. А что остается делать — каждому отмерян свой крест?..
Сегодня терзания фра Сальвадоре особенно невыносимы. Хотелось броситься на голый пол, кататься по плитам и дико, по волчьи завыть, заскулить, разорвать шальным дискантом зловещий ноющий гнет, содрать с кожи, с сердца, с глаз струпья проказы. Очистить, освободить душу от ноющей скорби. Молодой инок бережно снял с аналоя крохотную иконку Крестителя. Уповая на облегчение, прижал ее к солнечному сплетению, опустился на колени. Давя образком под дых, он ощутил исцеляющие флюиды, исходящие от миниатюрного изображения Предтечи. Стало легче.
Маттео из рода Сфорца — славная фамилия: герцоги и кардиналы, кондотьеры и философы. Он же — францисканец-минорит в коричневой посконной рясе, опоясанный пеньковой веревкой, в растоптанных сандалиях, поставлен искоренять скверну в Виджевато. Неделю назад епископ Верчелли вверил в его руки город и округу, назначив инквизитором. Фра Сальвадоре — меч божий Виджевато! Прекрасный разбег будущему… Не за горами перстень настоятеля славной обители, а дальше... брезжит сияние епископской митры, а уж если помечтать, то и мантия кардинала — тайное вожделение иноков.
Маттео не слыл ханжой. Да, он честолюбив — сказывалась кровь, воспитание, кумиры, вдалбливаемые с детства. Он навязчиво верил — его ждут великие дела. Порой он настолько возносился над бренной жизнью, что серьезно помышлял о стези святого. Стать святым — нет участи выше и желанней для смертного. Случалось, он впадал в невероятное кощунство, а что, если... он ставил себя на одну доску с Христом, ведь и Иисус Христос до тридцати лет не ведал в себе Бога. Да, странны люди?.. Одни, отвергая Божье существование, идут на плаху, в костер — ради одной идеи. Другие, среди них и Маттео Сфорца, не гадая, отдали бы жизнь, представься им возможность стать похожим на мессию.
Маттео, возможно, единственный из разветвленного клана Сфорца человек чистый, не испорченный средой. Козни и интриги сородичей, кровь, сочившаяся из-под их хищных пальцев, ужасали его. Разнузданные пьяные оргии, омерзительный разгул с кокотками, бахвальство ловеласов — вызывали неподдельную тошноту. Впрочем, и флирт с угодливыми девицами, жаждущими лишь супружеского ложа, не важно с кем: со старцем, юнцом, красавцем или уродом, скрывающих ненасытную похоть под маской благодетельных святош, — рождал лишь презрение к ним. Безжалостная охота, суматошные балы и маскарады — какая все суета и бессмыслица...
Монашеский обет, принятый им, аскетическая, но здоровая жизнь, серьезные увлечения патристикой укрепили его нравственно, всецело подчинив исповедуемым принципам.
И вот приспело время собирать камни... Пройти испытание властью, не растратив себя, не опустошив кладезь взлелеянных идеалов, — удел немногих. На плечи фра Сальвадоре легло тяжкое бремя. Ему ли снести его?.. Нелегкие судьбы людей прорастают через его личную, неприкаянные людские помыслы и его собственные сплетаются в запутанный клубок. Как пробраться через дебри, где выход из лабиринта, где истина?.. А без правды никак нельзя! Круто посыпая солью истерзавшуюся душу, он в то же время ищет умиротворения людям, прибегшим к помощи, нуждающихся в нем. Он гробит себя. Иные деятельные иноки, мороча толпу, напяливают ржавые вериги, а он, Бог даст, скоро пойдет по морю...
.
ЛитСовет
Только что
