Читать онлайн
"Биозаменители"

Все события происходят в вымышленном мире, похожем на наш.

Город Ялган, Россия.

Бармен насыпал в стакан порошок из пакетика с надписью “ПИВО”. Чуть коснувшись воды из крана, порошок грозно зашипел, образуя пену. Струя воды быстро заполнила стакан, оставив кучку порошка булькать на дне. Вода окрасилась в непривлекательный коричневый, но посетителя это не капли не смутило. Он сдунул пену и сделал глубокий глоток. На его лице не проскочило ни единой искорки от удовольствия. Впрочем, то же можно было сказать и про остальных, кто сидел в баре. Единственное, что отличало этого посетителя, это его форма – надетая поверх повседневного сумеречно-синяя куртка с жёлтыми буквами на спине “СП ЦЭК”. А означало это одно: Служба порядка Центра эпидемиологического контроля.

Офицер СП сидел на барном стуле, мирно попивая что-то, отдалённо похожее на пиво, и смотрел телевизор пока идёт время обеденного перерыва. По телевизору как раз шёл новостной блок.

– Сегодня несколько человек были задержаны за публичное отрицание пандемии в социальных сетях. Служба безопасности проводит допрос с целью установления возможной связи задержанных с террористами.

– Почему они не говорят их название? – шёпотом спросил один из посетителей своего друга, сидя за столиком в глубине зала. – Они же называются “Освобождение”.

– Наверное, слово “освобождение”...оно позитивное. А ЦЭК не хочет, чтобы террористы ассоциировались у людей с чем-то позитивным. Ну, чтобы не было подмены понятий. Пусть террористы называются террористами. Или может по-другому: ЦЭК считает, что треррористы не достойны того, чтобы называть их имя.

Мужчина поперхнулся, поймав на себе любопытный взгляд офицера.

– У нас в студии генеральный директор “Центра биологической замены”, Александр Хайлекер. Здравствуйте!

– Добрый день.

– Александр Евгеньевич, уже пять лет как существует практика биологической замены, но до сих пор среди населения популярно мнение, что биозамена является чуть ли не худшим вариантом, чем смерть от болезни Керна. Не могли бы вы поподробнее рассказать об этом процессе и тем самым снизить этот процент недоверия?

– Конечно. Во-первых, в очередной раз хочу выразить восхищение перед гением наших учёных, разработавших технологию биологической замены. Ещё совсем недавно подобные технологии казались бы нам научной фантастикой. Биозамена стала настоящим научным прорывом общемирового значения. Особенно радует тот факт, что её изобрели наши учёные, а не западные. Несмотря на дороговизну этого процесса, услуга, если можно так выразиться, по биологической замене оказывается населению совершенно бесплатно. Я уверен на сто процентов, что в Европе или США она стоила бы баснословных денег и была бы доступна исключительно элите. Интересно, кто бы тогда обслуживал эту самую элиту, если бы все бедняки и средний класс умерли. Но это я отошёл от темы. Биозамена – совершенно безопасный и безболезненный процесс. Как только анализы подтверждают болезнь Керна, пациента переводят в наш центр. Там мы поддерживаем в нём жизнь, пока идёт выращивание биозаменителя на основе тканей пациента. На это уходит не больше недели. К сожалению, бывают тяжёлые случаи, когда полиорганная недостаточность развивается лавинообразно совместно с появлением геморрагического синдрома, и мы не успеваем вырастить замену. Но, как показывает практика, такие случаи встречаются чрезвычайно редко. Затем с помощью специального прибора мы переносим сознание пациента из его тела в новое. Перенос сознания, скажу вам так, – не менее гениальное изобретение. Нам невероятно повезло, что биозамену и перенос сознания изобрели почти одновременно. Родное тело пациента подвергают криогенной заморозке, в которой оно будет находиться, пока наши учёные не найдут лечение от болезни Керна. Как видите, со всеми нашими сверхтехнологиями мы научились переносить сознание человека, но побороть вирус никак не можем.

– Расскажите пожалуйста, чем тело биозаменителя отличается от человеческого?

– Для незнакомых с пациентом людей биозама от человека почти не отличить. Однако друзья и родные пациента смогут это сделать по отсутствующим шрамам или следам акне. Биозам выглядит моложе своего оригинала, у него нет лишнего веса, есть конечности, которые пациент мог потерять при жизни. Но хочу напомнить, это искусственно созданный организм для временного, а не постоянного использования. Не нужно их рассматривать как панацею от старости и всех болезней. Возвращаясь к вопросу об отличиях, хочу также заметить, что у биозамов отсутствует возможность испытывать агрессию.

– А с какой целью это сделано?

– Ещё в самом начале среди первых пациентов, прошедших процедуру биозамены, часто наблюдались случаи нервных расстройств на фоне болезни и страха перед неизвестной им процедуры, что приводило к вспышкам агрессии. Поэтому было решено купировать эти расстройства путем ограничения функции гипоталамуса. Помимо этого были внесены изменения в восприятие боли. Боль чувствуется слабее и не вызывает такой реакции, как в человеческом теле. Например, если вы испытываете сильную боль, то вас буквально скручивает в три погибели, вас покидают силы, вы ничего не можете делать, только лежать в кровати или на полу. В теле биозама, вы просто осознаёте, что телу причинён вред. Мы решили оставить возможность ощущать радость, а душевную боль убрать.

– Вы считаете, что убрать душевную боль это хорошая идея?

– Думаю, да. Не могу вам более подробно рассказать мотивы данного решения. К вышесказанному могу добавить, что мы всё ещё работает над улучшениями биозамов.

Колокольчик над дверью звонко сообщил всем о новом посетителе. В бар вошла девушка, одетая в такую же сумеречно-синюю куртку. Увидев у барной стойки своего сослуживца, она тотчас же бодрым шагом направилась к нему.

– Что пьёшь? – спросила Ксения, забираясь на высокий барный стул.

Офицер оглянулся на знакомый голос. Справа от него сидела его давняя знакомая, и так получилось, что коллега, Ксения Белова. Это была всё та же Ксюша, что и до биозамены, кроме пары маленьких родинок, которые исчезли с левой щеки. И во згляде что-то изменилось. Что-то неуловимое.

– Привет. Псевдопиво. Хочешь? В нём нет алкоголя. Собственно, как и пива.

– Нет, спасибо.

– Ну как ты?

– Необычно, интересно, по-новому. Зрение стало лучше, писк в ушах наконец-то закончился, ну и всякое по-мелочи. Всё равно лучше, чем лежать под капельницей, ходить под себя и блевать кровью.

– Долго привыкала?

– До сих пор привыкаю. Адаптация заняла вдвое больше, чем выращивали биозама. Врачи сказали, что у каждого она проходит по-разному. Когда пришла в себя в биозаме, в глазах всё было перевёрнутое, аж голова кружилась. Потом внезапно само развернулось в правильную сторону. Почерк немного изменился. У меня снова есть аппендикс. Надеюсь, он опять не воспалится.

– У тебя были такие красивые волосы.

– Да, – Ксюша провела ладонью по ёжику на голове, – придётся долго отращивать. Как ты тут один?

– Без тебя не так весело.Приходилось самому водить машину.

– Представляю, с какой скоростью ты тащился.

Офицер уже было хотел остроумно ответить, но под курткой завибрировал телефон. Определитель показал, что звонят из главного управления.

– Проводится анализ голоса, – сообщил женский электронный голос.

– Лейтенент Григорий Курский, – представился офицер.

– Личность подтверждена. Приказ явиться в “Центр биологической замены” по адресу: улица Пирогова, дом номер один. Требуется подтверждение..

– Приказ получен, ясен, принят. Приступаю к выполнению.

– Конец связи, – сообщил электронный голос и положил трубку.

Ксения, в это самое время получившая такой же звонок, почти синхронно с Гришей убрала телефон во внутренний карман куртки. Кивнув друг другу, что подразумевало “Поехали”, они вышли из бара, оставив на стойке недопитое недопиво. Пропустив, как и положено, даму вперёд, Гриша поторопился занять пассажирское сидение и пристегнуться, что удивило его коллегу:

– До сих пор?

– Да. Не люблю водить.

– Понятно, – Ксюша улыбнулась и завела мотор.

Жизнь в бункере шла как обычно. Члены местной ячейки “Освобождения” занимались домашними делами, воспитывали детей, строили планы по уничтожению ЦЭК. С последним пунктом было ни шатко, ни валко. Но сегодня суждено было засиять искре надежды, что дело сдвинется с мёртвой точки. Особенно после неудачи с попыткой “освобождения” взорвать Центр биозамены. Много времени ушло, чтобы узнать, откуда в центр привозят хладагент для криокамер, незаметно для всех взломать сервер службы доставки, чтобы узнать расписание, организовать засаду на грузовик, нейтрализовать водителей, посадить в кабину своих людей и заложить туда взрывчатку. Всё это пошло прахом, когда охранник на КПП Центра почувствовал неладное и решил задать фальшивому водителю вопрос на засыпку, на котором тот посыпался. И водителя, и его напарника вмиг изрешетили из автоматов. Стоит ли говорить, какой это был удар для “Освобождения” и для его предводителя – Андрея Маркина. По телевизору весь день крутили кадры с убитыми террористами и телами убитого ими экипажа доставки. С экипажем по-другому и не получилось бы: на такую работу брали только биозамов, а “Освобождение” за людей их никогда не считало. Искрой надежды после такого провала оказался лейтенант Григорий Курский, которого террористы прямо у входа в подъезд затолкали в фургон и скрылись. Некоторое время его повозили кругами по закоулкам, чтобы он не запомнил дорогу, а затем привезли в бункер.

– Привет, Гриша.

Сквозь мешок на голове ничего не было видно, но голос был очень знакомый. Что-то из детства. Из школы.

– Катя?

– Надо же! Узнал.

– Так ты теперь с террористами?

– Мы – “Освобождение”! – крикнул на него Маркин, известный своей вспыльчивостью.

– Гриша, мы не террористы. Я удивлена, что ты до сих пор этого не понял. Ты совсем уже ослеп?

– Ну, вроде того.

– Я не про мешок. Я про то, что творится вокруг.

– И что же творится, интересно знать? Расскажите, а то я ослеп.

– Ты мне ещё тут повыпендривайся!

– Андрей, успокойся! Гриша, ты знаешь, кто такие биозамы на самом деле?

– Кто?

– То, что нам выдают за спасение от всех болезней, на самом деле является орудием уничтожения или порабощения человечества.

– Я не понял, всё-таки уничтожения или порабощения? Тут должно быть что-то одно.

– Не придирайся к словам! Послушай! Люди, которые заболели, фактически уже умерли. Никто их не собирается лечить. И никакая это не биозамена! Это инопланетная форма жизни, которая хочет нас вытеснить с этой планеты, – Екатерина сделала паузу, чтобы посмотреть на реакцию Гриши, но тот сидел, не шелохнувшись. – Ты мне не веришь?

– Ну а сама-то как думаешь?

– Понимаю. Я тоже вначале не верила, а потом увидела, как выращивают биозамы.

– Мы все это видели по телевизору.

– По телевизору всё покажут так, как им нужно. Подумай сам: такая технология на данном этапе развития цивилизации невозможна. Руководство страны и основных государственных служб уже заменили. В первую очередь они заменяют тех, кто стоит у власти.

– Очередная теория заговора. Вначале были рептилоиды, теперь биозамы. Людям вообще свойственно воспринимать в штыки то, что они не могут понять.

– Тебе не показалось странным, что биозамену и перенос сознания изобрели как раз после начала пандемии? Болезни Керна вообще раньше не существовало. Они сами её вывели.

– Не знаю, что тебе сказать.

– Твоя напарница ведь тоже прошла через биозамену. Ты заметил в ней какие-нибудь изменения?

– Какие, например?

– Как будто кто-то пытается имитировать человека.

– Бред.

– Да он сам имитация! – снова подал голос Андрей. – Хватит терять с ним время! Валить его надо!

– Я человек.

– Да? И чем ты это докажешь?

– У меня во внутреннем кармане пачка сигарет.

Андрей ощупал карманы сумеречно-синей куртки и действительно обнаружил полупустую пачку сигарет. Вдобавок к этому, от Григория исходил легкий запах сигаретного дыма, который можно было уловить только с близкого расстояния. Это перечёркивало любые подозрения в том, что он биозам. Но Маркин и без сигарет знал, что Григорий – человек. Несколько дней назад, крот из “Освобождения”, работавший в Центре, проверил, есть ли Курский среди замороженных в криокамерах. Таковых не значилось.

– И что же было дальше? – спросила Ксения, помешивая кофе в допросной.

Курский проглотил почти безвкусную гелету и запил чаем.

– Сказали, что убьют тебя, если не будут выполнять их указания. Я согласился.

– Я тронута твоей заботой, – пробубнела она на одной ноте.

– Всегда пожалуйста.

– Слышал что-нибудь характерное? Для зацепки, – спросил начальник отдела Гаврилов.

– Довольно большое помещение: я слышал эхо. Полы бетонные, судя по звуку шагов. Кажется, местами встречается плитка. Слышал, как открываются металлические двери. Тяжёлые.

– Интересно. Что-нибудь ещё?

– Да вроде нет.

– Ладно. Сообщай о каждом контакте.

– Так точно.

– Свободен.

Григорий встал из-за стола, символически отдал честь и вышел из допросной.

– Плитка значит, – Гаврилов откинулся на стуле, скрестив руки на груди.

– …и металлические двери.

– Завод?

– Нет. Заводы уже проверили.

– Да уж. Жаль, они телефон его выкинули: мы бы запросто вычислили, где он был.

В очередной раз Курский оказался в стенах Центра биозамены. Официальной причиной визита был допрос специалиста по заморозке в рамках дела о провалившемся подрыве. Настоящая причина была совершенной иной.

– Здравствуйте! – проявил вежливость Григорий и чуть не усмехнулся, застав специалиста в своём кабинете за микроскопом.

В этом секторе Центра оне ещё не бывал и всегда считал, что местные учёные носят белые халаты и постоянно смотрят в микроскоп. Специалист кивнула в знак согласия, поправив длинные волосы за ушко. Ни сказав ни слова, она протянула ему карточку с чёрной магнитной лентой. Его на выходе точно обыскивать не будут. Курский решил, что девушка не признает хорошие манеры и молча удалился с карточкой в кармане. Нужно было заглянуть ещё в один сектор.

Раздался неприятный звон. Всё из-за проклятого мизинца, который не желал попадать по струне.

– Представляешь, Гриша? Забыла, как играть.

– Ми-фа-си, ми-фа-до, ми-фа-до-диез и обратно. Ми и фа с палм мьютом.

– Спасибо. Придётся тренироваться пока кожа опять не затвердеет, – Ксюша отложила гитару в сторону

– Осталось найти, для кого играть. Все умерли.

Гриша посмотрел в окно. Раньше с улицы постоянно доносились звуки проезжающих машин. А теперь тишина.

– Хайлекер сказал, что можно размножаться.

– Думаешь получится?

– Я хочу попробовать. С тобой.

И они попробовали.

Вечером Григория опять притащили в бункер с мешком на голове. Наличие карточки заметно оживило предводителей "Освобождения".

– Отлично! Последняя есть. Теперь всё готово. Можно начинать.

– Что начинать? – поинтересовался Курский.

– Скоро узнаешь, – Маркин радостно похлопал его по плечу, но мешок не снял.

На фоне всеобщего воодушевления фраза, брошенная Курским, привлекла внимание Кати.

– Я видел криокамеры.

– Что?

– Криокамеры. Они пустые. От тел избавляются, через пару дней хранения. Никто не планировал возвращать людей в их тела.

– Вот! Теперь ты мне веришь? – Катя сорвала с его головы мешок, и яркий свет ударил по глазам.

Григорий грустно кивнул. Даже не испытывавший к нему симпатии Маркин смягчил своё отношение. Слегка.

– Слышь, Курский! Ты там не слышал, про проект “Новое поколение”?

– Да, слышал.

– Серьёзно? И что это за проект?

– Знаю только, что это какие-то новые биозамы. В чем их “новизна” не в курсе.

– Ясно. Это уже неважно. Скоро всё закончится. А ты посидишь тут.

– Может развяжете?

После недолгого торга, Маркин согласился, но оставил двух крепких парней за ним приглядывать. Бункер оказался по-настоящему огромным: со всеми системами жизнеобеспечения для продолжительного проживания нескольких поколений поселенцев. Но определить его местонахождение изнутри было невозможно, кроме, конечно же, подземного расположения.

– А где мы находимся? – спросил Курский, пока Катя вела его в свободную комнату, а подозрительные взоры поселенцев сверлили его спину.

– Это бункер на заброшенной станции метро. После пандемии метро стало никому не нужным, поэтому свободные люди здесь и живут.

– Свободные люди? Не боитесь, что среди вас есть носители вируса?

– Забудь про эту фигню. Вируса давно уже нет.

Несмотря на то, что уже был час ночи, Ксения и не думала идти домой. Глаза покраснели и пересохли, но она чувствовала, что разгадка близка. Прежде, чем её найти, нужно выпить кофе.

Автомат лениво наливал бурую жидкость в бумажный стаканчик, а Белова расхаживала по кабинету, уперев руки в бока. Она, как и большинство сотрудников СП ЦЭК, до назначения на свою должность никогда не занимались чем-то подобным. Так как девяносто девять процентов штата правоохранительных органов отошли в мир иной во время пандемии, новых пришлось набирать из кого попало. Компенсировать непрофессионализм получалось только драконовскими мерами при поддержании порядка. Правда, следственные мероприятия давались с трудом. Немного облегчало задачу то, что среди биозамов преступность выше нуля не поднималась никогда.

Сильнее всего Белова сейчас хотела решить свою задачу: где располагается ячейка террористов и куда возили Курского. Может выглядывающая из-под стола книга поможет? Одна из собранных сегодня в библиотеке в качестве дополнительного источника информации – “История Ялгана”. Через пятнадцать минут ответ был найден.

Группа бойцов “Освобождения” под прикрытием ночи, как они считали, незаметно пробралась к Центру биозамены. Дождавшись, пока камера наблюдения посмотрит в другую сторону, они перебрались через забор и с помощью карты открыли запасный выход.

В это самое время спецназ СП ЦЭК во главе с Беловой продвигался по туннелю метро в сторону бункера.

– Уровень биологического загрязнения критический, товарищ лейтенант! – доложил боец с похожим на пылесос уловителем в руках.

– Этого следовало ожидать. Они все носители. Готовьте огнемёты!

– Карта подошла, – сообщил по рации Маркин. – Заходим.

– Приняла, – ответила Катя, но тут в эфир снова ворвался голос Андрея: злой и испуганный.

– Засада! Курский нас сдал.

Динамик громко затрещал, передавая автоматные очереди, ознаменовавшие собой смерть группы. Катя со слезами на глазах звала и звала его, пока ружья не загрохотали уже в бункере.

– Биозамы! – кричали террористы.

Автоматчики с огнемётчиками не пропускали ни одного угла. Крики ужаса и боли заполнили бункер. Если бы не противогазы, сами атакующие задохнулись бы от смрада горелого мяса.

– Не стреляйте! – еле дыша прохрипел Курский, показывая из-за двери легко узнаваемую куртку.

– Отставить! Это свой! – скомандовала Белова и бойцы повиновались. – Идите дальше. Проверьте все помещения! Никого не оставлять! Гриша ты как?

Ксения, не дожидаясь ответа, надела на него свой противогаз и повела к выходу. Курский уселся на траве, жадно вдыхая свежий ночной воздух, наплевав на риск гипервентиляции.

– Товарищ лейтенант! Бункер зачищен! Противник уничтожен! Потерь нет! Уровень биологического загрязнения в норме.

– Отлично!

– Там у них…– Григорий глубоко вдохнул, – в штабе…контакты с другими ячейками в разных городах.

– Слышали? Найдите!

– Есть, товарищ лейтенант!

– Ну ты как?

– Уже лучше. Как ты их нашла?

– Их хакеры стёрли всю информацию о бункере из сети, но из бумажной книги нес сотрёшь. Они так и не догадались, что ты биозам?

– Нет. Новое поколение всё-таки.

– Если бы ты тогда не попал в аварию, а в Центре не написали твоё имя с ошибкой, они бы победили.

– Да. Какая радость.