Читать онлайн
"Солнышко"
Оказаться в 40 километрах от ближайшего города? Мчаться по ночному лесу на «буханке» с тремя вооружёнными, незнакомыми, пьяными мужиками? С рычащей собакой, которая хочет вцепиться мне в горло? Проклиная себя и мужа, думаю: как мы попали в такую ситуацию? Подождите, сейчас расскажу.
***
На полигон мы прибыли не случайно. Почти час ехали на междугородней электричке до ничем не примечательной станции посреди леса. Поезд умчался дальше, а мы стояли, держа тяжёлые рюкзаки. Муж нёс винтовку, перекинув её через плечо. Скрипели карабины ремня, цепляясь за антабки. Мы оба, одетые в камуфляж, совершенно терялись посреди осеннего леса. Несмотря на октябрь, деревья только-только начали терять покров, которым прикрывали свою наготу.
«Заблудились, – подумала я. – Точно заблудились». Мы вышли к железным воротам, преграждающим путь в сад.
– Может, спросим дорогу у местных?
– Ага, представляю себе: огромный небритый мужик с карабином в руках подходит к проезжающей мимо машине, и... кошелёк или жизнь! Давай лучше ты, маленькую красивую девочку никто не испугается.
Я только фыркнула. Но идея принадлежала мне. Некоторое время ждали, пока кто-нибудь проедет мимо. Вдалеке шумела железная дорога, мчались поезда – а здесь мы ощущали такую тишину, безлюдность, пустоту. Только собаки лаяли вдали.
– Ты взял травмат? – как будто между прочим спросила я.
Муж развёл руки в стороны. Он понимает, как я боюсь бродячих псов, хотя считает, что совершенно напрасно.
Появляется автомобиль, водитель выходит, чтобы открыть ворота.
– Здравствуйте! Не подскажете, где здесь полигон?
Усатый мужчина в чёрной куртке, джинсах, заправленных в высокие сапоги, подозрительно смотрит на меня. Но всё же отвечает.
– Да вон туда, точно не знаю, куда. Сам слышал, что там постреливают. Идите через железку, найдёте по звукам, мимо не пройдёте.
Спускаясь под каменной аркой подземного перехода, мы направились вдоль железной дороги.
– Смотри, тут указатель.
– Ага, только он наполовину выворочен из земли.
Осматриваюсь, ища яму, в которой находился второй столб указателя. Совместными усилиями находим, втыкаем обратно, и так понимаем, куда нужно идти.
Время замерло в этом месте, я смотрю в спину мужа, и думаю, что мы никогда не найдём этот чёртов полигон. Ноги и спина начинают побаливать, и я уже готовлюсь ныть, что устала, когда мы выходим к огромным отвалам. Это – ограждение полигона. Спускаясь по пологим откосам, по осыпающейся земле, осматриваемся вокруг. Никого нет. Вдалеке виднеются отметки – 100, 200, 300 метров... Идём на стрельбище, к противоположной стороне, где на прибитых шпалах крепятся самые дальние мишени. Я с трудом поднимаюсь по высокому склону, вздыхая и приготовившись умереть на половине пути.
– О, так тут много пуль, можно выковырнуть парочку.
Муж достаёт перочинный нож, подцепляет одну из них, и тянет. Нож складывается, разрезая ему палец. Я вижу, как хлещет кровь. Я смотрю на побелевшее лицо мужа. Он прижимает палец к груди, чтобы остановить кровотечение.
– Беги за бинтами, они в рюкзаке, в боковом кармане!
Не помня себя, слетаю по склону, дрожащими руками пытаюсь нашарить бинты, спирт, и так же быстро взбегаю наверх.
– Ничего страшного, только кажется, что рана глубокая, – успокаивает меня.
– Дурак!
– Ну прости, я не хотел тебя напугать. Просто не посмотрел, в какую сторону складывается нож.
По инерции шмыгаю носом.
– Пошли, настроим оптику.
По пути находим дверь и прикрепляем к ней мишень, выбираем стометровку.
Переходя через огневой рубеж, видим, как к стрельбищу выруливает «буханка».
– Это военные? – шёпотом спрашиваю я.
– Увидим. Мы ничего не нарушаем.
Из машины выходят трое мужчин: двое постарше нас, и подросток лет семнадцати.
– Здорова, мужики! То есть, мужик и дама, – смущённо поправляет себя детина под метр девяносто, размещая на пристрелочном станке Вепрь. – А девушка тоже стрелять будет?
Муж не отводит от него взгляда. Потом улыбается.
– Да, она у меня боевая.
Спустя несколько минут они уже болтают, как давние друзья.
– Наливай, – подмигивает мне низкорослый, плюгавый Евгений, хитро щурясь. – Пить будешь?
Качаю головой.
– Нет, я не пью.
– А почему?
– Ну... – пытаюсь придумать причину я, и муж приходит на помощь.
– Да она как напьётся, так начинает буянить, кидаться в меня тарелками и орать, что я ей всю жизнь испортил.
М-да уж, лучше бы промолчал.
– Да ладно?
– Ага, когда мы жили на старой квартире, она учебную гранату из окна выкинула. Девушки под окном завизжали. Потом в снегу такая воронка была.
– Врёшь! – говорит Евгений. – Вася, ещё наливай! Ребята, у вас есть закусь?
Приношу бутерброды с колбасой и сыром, которые уже начала потихоньку подъедать. Потом возвращаюсь на свой наблюдательный пункт, наверху дота.
– Куда пошёл, Барон! – рявкает Евгений, окликая рыже-белого беспородного пса, бегущего к мишеням. – Тебя Васька пристрелит, а я спасать не буду! У, падла.
И треплет пса по загривку.
Муж уже наладил оптику, взял в руки лазерный патрон, чтобы лучше откалибровать СКС, навёл карабин на цель. Довольный, зарядил магазин. Когда закончил, надел тактические очки и нажал на спуск.
В ушах начало звенеть, от неожиданности я уронила термос, и чуть сама не сверзилась с крыши дота. А неподалёку громыхнуло ещё раз. Плечи передёрнуло, как от резкого электрического разряда, холодного, как сердце Снежной Королевы.
– Прости, – говорит муж и подаёт наушники. – С ними будет легче.
Только после десятого выстрела я перестала вздрагивать, ожидая воя сирен и атаки с воздуха. Успокоившись, спустилась с дота, подошла к мужу и нежно чмокнула его в шею. У него даже волосы стали торчком.
Он обернулся ко мне, взял за руку грубой перчаткой с обрезанными пальцами. Я смотрела в его глаза, и радовалась, что он здесь, со мной.
– Как твой палец?
– Да так. Смотри, у тебя все руки в моей крови. Хочешь пострелять?
– Конечно, хочу!
Чувствую себя как ребёнок, который получил на день рождения плюшевый автомобиль... или что там любят дети?
– Целиться умеешь?
– Да, пару раз стреляла из пневматики. Но с оптикой дела не имела.
Муж снимает оптический прицел, чтобы я могла пострелять.
Встаю боком, хватаюсь за цевье. Упираю приклад в плечо. Щурюсь и совмещаю целик с мушкой. Нажимаю на спусковой крючок. И ещё раз. И ещё. Ничего не происходит.
– С предохранителя сними, – говорит сын Васи, и вся их мужская компания дружно гогочет. Только муж не смеётся, забирает у меня СКС и снимает с предохранителя, всё время направляя ствол в сторону огневого рубежа.
– Теперь можешь стрелять.
Я вновь прицеливаюсь, пытаюсь успокоить сбившееся дыхание, но ничего не получается. А потом...
Ствол взмывает вверх, наушники подавляют рокот от выстрела, слышу, как отлетает гильза, стукаясь о камень, но не вижу, куда ушла пуля. А потом чувствую, как по руке растекается боль.
– Ну, блин, Катя, промахнуться мимо огромной двери на стометровке...
Я психую, ставлю СКС на предохранитель и отдаю мужу.
– Стреляй сам, раз такой умный. Из пневматики проще попасть, там отдачи нет, и стреляешь с десяти метров.
Постепенно темнеет. Я слежу за часами. Хожу, пинаю пожухлые листья, швыряю камешки в сторону огневого рубежа. Смотрю в бинокль, оценивая, куда попал муж. Ёжусь от холода. Рассматриваю синяк на руке. Хочу поскорее оказаться дома, в тёплой кровати, и провалиться в сон.
А муж всё стреляет и стреляет. Я знаю, что поезд отходит от станции в семь часов. Уже шесть, и я начинаю нервничать.
– Ник, пойдём, пойдём пожалуйста, мы опоздаем.
– Ещё немного.
Это «немного» длится ещё полчаса. Сначала муж пострелял из Вепря, потом мужики из СКС. Потом поставили пивную бутылку и начали соревноваться на точность. Я понимаю, что, если мы прямо сейчас не пойдём на станцию, то опоздаем.
– Барон, фу, пошли домой. Псина тупая. Ладно, пока, Никита, пока, Катерина.
Евгений делает шутливый поклон и мужчины уходят в сторону «буханки». Потом оборачиваются к нам:
– Ребят, вас подбросить?
***
– Слыш, Женька, ты поезжай аккуратнее, всё-таки наследника моего везёшь, – говорит Вася, прикладываясь к фляжке. – Будешь?
Евгений отхлёбывает коньяк и с энтузиазмом выкручивает руль. «Буханка» чудом не врезается в сосны.
Мы мчимся по лесной дороге, подскакивая на ямах и колдобинах. На коленях лежит чехол с СКС, тут же пристроился Барон, требует, чтобы его гладили.
– Барон, я тебе сейчас звездюлей дам!
– Да он не звездюлей хочет, а ласки. Вон, как устроился.
Барон тяжёлый, а ещё от него воняет псиной. Стоит убрать руку, как он наваливается на ноги, рычит и требует продолжения банкета. «Только бы не укусил», – думаю я.
Очередная яма – и карабин больно бьёт по ногам. Я подскакиваю и ударяюсь копчиком.
«Только бы выжить, только бы выжить», – бьётся в висках одна и та же мысль, когда я вижу, что Евгений перестаёт справляться с машиной.
– Ха, – говорит муж. – Мы тут все взаимно повязаны, здесь как минимум три административки и две уголовки.
– Почему? – уточняю я.
– Мы менялись оружием, это раз. Давали пострелять людям без лицензии, это два. Мне ещё перечислять?
Вздыхаю. Очередное приключение, о котором я пожалею. Помню, однажды мы стреляли из пневматики в парке, и не нашли места лучше, чем рядом с гаражами. Развлечение длилось недолго: матерясь и угрожая, к нам вышел ФСБшник, чтобы проверить документы. К счастью, обошлось, но больше мы на этом месте не стреляли. Нашли другое в этом же лесопарке.
Очнувшись от воспоминаний, вижу, как рука мужа тянется к травмату.
– Нам бы где-нибудь здесь выйти, – говорит он. И шепчет: – Спиной к ним не поворачивайся, СКС неси.
Бочком-бочком, как крабы, выползаем из машины. В довершение всего, путаюсь в чехольном ремне и чуть не падаю.
– Спасибо, что подбросили!
Выдыхаю.
***
– Б****! Никита, из-за тебя мы тут сдохнем!
– Ладно, ладно, ругай меня, да, сам дебил, но ты иди хотя бы побыстрее!
Мы с мужем мчались по осыпающемуся гравию вдоль железной дороги, насквозь провонявшей дёгтем. Поезд давно ушёл, а мы потеряли направление, и, похоже, всё больше и больше удалялись от станции. Мужики вывезли нас не туда. Я плохо вижу в темноте, а тут ещё из освещения только далёкие огни семафора.
– Он светится зелёным, это значит, что всё хорошо?
– Это значит, что ближайший перегон свободен, – нервно говорит муж.
За спиной появляется свечение.
– Быстро за мной, спускайся, спускайся!
– Я боюсь!
– Если не спустишься сейчас, тебя снесёт воздушной волной. Иди, ловлю.
И муж протягивает ко мне руки. Пищу и сваливаюсь в его объятия. Мы спускаемся вниз по склону, отходим к кустам, еле умещаясь на крохотном пятачке рядом с ЛЭП, а внизу – пропасть. И слышим отдалённое рычание.
– Чёрт! Никита, всё из-за тебя!
– Отойди ко мне за спину!
– Мне страшно!
– Отойди, я тебе говорю!
Отступаю, прижимаясь к широкой спине мужа. Он расстёгивает кобуру и достаёт травматический пистолет. Я вижу, как блестят зелёным собачьи глаза.
Мимо проносится товарняк. Он тянется длинной змеёй, гудя и вспарывая воздух. Собаки бросаются на нас.
***
– Никита, не торопись, Никита, если я вывихну ногу, ты сможешь меня дотащить до станции, а если ты вывихнешь ногу, я тебя дотащить не смогу!
Не оборачиваясь, муж говорит:
– Правильно, не дотащишь, потому что возьмёшь фонарик, травмат и пойдёшь в сторону посёлка, за помощью. А я как-нибудь отстреляюсь.
Вновь и вновь воют собаки. Стоит нам пройти мимо одной из неприметных деревень, затерявшихся в лесах и болотах, как начинаются эти вопли. Я молюсь о том, чтобы станция, которая, наверное, всё же есть где-то впереди, хотя бы немного приблизилась. Мы идём уже полтора часа. Освещения нет. Я боюсь сломать ноги о рельсы. Один раз уже споткнулась и чуть не улетела в темноту.
– Прости, милая, можешь ругать меня, если хочешь, только не молчи.
Цежу сквозь зубы:
– Дойдём до станции, и ты у меня получишь. А сейчас заткнись и иди. Мне трудно говорить на ходу.
Возмущается:
– Между прочим, я в таких же условиях, как и ты.
***
– Холодно.
– Надень мою тельняшку.
Снимаю куртку.
– Ты совсем охренела?! В одной футболке потащилась в лес. Быстро одевайся.
– Здесь домА, пошли, попросим погреться.
– Иди, меня точно никто не пустит.
Захожу в деревянный подъезд. Мимо проходит женщина, подозрительно глядя на меня. Извиняюсь и выхожу наружу.
– Я на пределе. Я устала. Я хочу домой. Мне холодно.
– Давай ходить взад и вперёд по перрону, так согреемся.
Стону.
– Поезд только через час!
***
Всю обратную дорогу я проспала, уткнувшись в плечо мужа, что не сняло моё утомление. Проснувшись уже на вокзале, потягиваюсь и вижу, что его бинты пропитались кровью.
– Тебе нужно сходить в травмпункт, вдруг с пальцем какие-то проблемы.
– Да ладно, само заживёт.
– Сходи сейчас.
– А ты со мной?
– Я так устала, у меня уже кончилась энергия...
Вздыхает.
– Ладно, провожу тебя до дома, а оттуда пойду пешком до больницы.
***
Закидываем вещи и СКС в квартиру. Сил, чтобы разуться, уже нет.
– Я пошёл тогда.
– Постой, я с тобой, куда ты один в ночь пойдёшь.
Смотрит на меня. Долго смотрит.
– Как же мне с тобой повезло. Солнышко.
.
ЛитСовет
Только что
