Читать онлайн
"ЖЕНА ТЕРРОРИСТА"

ЖЕНА ТЕРРОРИСТА

повесть

псевдоним – Dinn Fursoff

ГЛАВА 1

– Ну, наконец–то..., – с облегчением вздохнула я и упала в своё любимое кресло.

Теперь можно расслабиться, помечтать и подумать о насущном. А поразмышлять было над чем… Во–первых, я совсем не уверена, что без меня справятся на работе. Мой шеф наиумнейший человек, по своей сути был мечтателем, постоянно летавшим в облаках и совершенно не умевшим распределять своё время. И, если бы не я, то жил бы, наверное, исключительно на работе, так как ничего не успевал. Я же, занимая всего лишь место помощника руководителя, практически взвалила на свои хрупкие плечи все обязанности шефа. Он генерировал креативные идеи, участвовал в переговорах и подписывал нужные бумажки. На этом его работа заканчивалась. Всё остальное, а именно реализация его гениальных проектов, было моей задачей. Но мне это нравилось, да и зарплата была достойной моих трудов. По этому поводу грех жаловаться.

За последний год работы я ужасно устала, заключение двух ну очень крупных для нашей небольшой фирмы контрактов принесло небывалую прибыль, и вместе с тем унесло добрую часть моего здоровья, в основном нервного. Дошло до того, что глаз начал дергаться, а руки – дрожать. Каким бы разгильдяем ни был мой начальник, а перемены во мне заметил и предложил, как он выразился «сходить отдохнуть в отпуск». Куда я собственно с завтрашнего дня и собиралась…сходить.

А вот дальше появляется и «во-вторых». Во-вторых, я понятия не имела, как мне добраться до столичного аэропорта из моего Богом забытого провинциального городка, чтобы, наконец, осуществить свою голубую мечту – попутешествовать по Швейцарии.

Путёвку я купила ещё неделю назад, сразу же после того, как босс предложил мне отпуск, чтобы уж точно не передумать и, не послав ко всем чертям своё здоровье, не остаться на работе. Можно было отправиться железнодорожным транспортом до Москвы, но в поезде меня жутко укачивало. Такси - слишком дорогое удовольствие. Ехать на своей машине тоже не хотелось. Это же добрые двести километров, на такие расстояния я самостоятельно никогда не ездила. А кого-то просить отвезти – совесть не позволяла. Вот такая я стеснительная и совестливая, а, наверное, зря… Жить было бы проще, а жизнь – веселее. Ну, так это вопрос воспитания.

Ладно, как-нибудь до аэропорта доберусь, подумаю ещё на досуге. С такими мелочами я привыкла справляться самостоятельно ещё со школы. Как говорил мой папа: «Житейские трудности только закаливают». Значит, буду и дальше закаляться.

Зато меня ждёт нереальное приключение. Наконец-то! Всего через три дня, и я увижу Альпы! Я с детства обожала горы. Среди них сам себе кажешься малюсенькой песчинкой, и все проблемы становятся несерьёзными, быстро и легко разрешимыми. Только в горах понимаешь, что кроме тебя, твоей квартиры, работы есть нечто огромное, более важное, более существенное. Горы – это то место, где рождаются философские мысли бытия и, в конце концов, формируется новое мировоззрение. После таких путешествий чувствуешь себя поумневшей и повзрослевшей, и любая задача кажется по плечу.

А это как раз то, что мне просто необходимо: очиститься от беспокойных мыслей, поумнеть и по-новому взглянуть на свою жизнь.

В идеале пора бы уже дорасти до того, чтобы обзавестись долгожданным супругом и малышом, но с такой работой о семейной жизни даже и задуматься некогда. Каждый раз, когда я приходила в гости к родителям, мама наступала на больную мозоль, напоминая, что восемнадцать мне исполнилось уже десять лет назад. А время всё идет, а внуками даже и не пахнет.

Конечно, мама права. Я и сама надеялась, что после поездки, будучи достаточно отдохнувшей и посвежевшей, обязательно займусь личной жизнью. Работу, правда, придется отодвинуть на второй план. Бедный шеф… Ему тогда очень тяжело придётся. Но сколько можно думать о других, пора бы и о себе, а то, и в самом деле, в старости воды никто не подаст.

Решено, в ближайшее время займусь подбором жениха. Фу… Звучит-то как пошло. Как будто в магазине шапку выбираю, а не спутника жизни… Однозначно мне положен чистый горный воздух, чтоб проветрить мозги. И нервишки подлечить. Кому я нужна с нервным тиком…

Мои мысли прервал сигнал поступившего сообщения на Facebook.

Я очень любила соцсети. Первоначально я знакомилась с иностранцами, чтобы подтянуть английский, ну а в скором времени у меня появилось несколько друзей, с которыми я общалась практически ежедневно: после работы перед сном по пол часика. Английский стал получше, ну, а дружба только крепла. Среди друзей имелись и арабы, и итальянцы, и бразильцы, и индусы. Мы общались на все темы подряд: о наших странах, культурах, религиях, о еде, о любви, об обычаях. Мне нравились такие разговоры, они ни к чему не обязывали, я точно знала, что никогда не увижу своих собеседников в реальной жизни, уж слишком далеко мы жили друг от друга.

Это было единственным моим развлечением короткими вечерами. Моя лучшая подружка Маринка не одобряла такой досуг, крутила пальцем у виска, когда я ей рассказывала об индийских свадебных традициях, и закатывала глаза, услышав, как я привожу в пример истории из жизни моих виртуальных товарищей. «Нелька, ты скоро свихнешься с этим компом, – ругалась подруга, – Пошли в кабак, найдем тебе мужичка солидного. Пошлёшь к такой–то матери работу и этого твоего малахольного начальничка. Заживёшь, как баба, наконец. Ну, сколько можно?». Обычно я вздыхала, и обещала Маринке начать новую жизнь со следующего понедельника, но, естественно обещаний своих никогда не выполняла.

Снова послышался сигнал о новом сообщении. Я улыбнулась, встала с кресла и поспешила к компьютеру. Интересно, кто это?

– Hello, honey. How are you today? – прочитала я.

«Медком» меня называл только один из фэйсбучных друзей – Хасан Асад из Пакистана. Из его анкеты на сайте я знала, что ему 29 лет, в настоящее время не женат, увлекается гонками на мотоцикле, работает в какой-то ювелирке. Позже в наших разговорах он эти сведения подтвердил. Я привыкла доверять людям, поэтому верила всему, что он мне рассказывал. Мы дружили уже около трех месяцев. Английский у нас с ним был примерно на одном уровне, поэтому мы без труда понимали друг друга. Он много рассказывал о своей стране, об исламе, о семье. С ним на самом деле было интересно общаться.

– Hello! I am fine, thank you. And how are you? – в свою очередь спросила я.

– Me too, – ответил Хасан, – Чемоданы собрала уже?

– Уже давно! Остались только мелочи – косметика, зубная щетка, – все друзья были в курсе моего предстоящего вояжа.

Хасан не отвечал минут пять.

– Я буду скучать.., – вдруг увидела я в мониторе.

Так, только этого мне не хватало! Ещё только зарегистрировавшись на сайте, я дала себе слово, не переходить границ приличия. Была у меня одна знакомая парочка, которая, случайно познакомившись в Интернете, воспылала такой страстью и любовью, что итогом стала роскошная свадьба где–то на островах. Всё бы ничего, да супруга потом оказалась четвёртой женой, хотя и самой любимой, но только четвёртой.

– Что у тебя сейчас за окном? – я попыталась сменить тему.

– Люди идут на намаз, – написал Хасан, – А у тебя?

Я повернулась к окну. Погода начинала портиться. Поднялся сильный ветер, он нагонял облака пыли. Сразу потемнело, и даже уже не стало видно памятника вождю около нашей городской администрации.

– А у нас будет дождь, – ответила я, – А почему ты не идёшь на молитву?

– Я хочу провести этот вечер с тобой. Ты уедешь, и не будешь писать. Я умру без тебя…

Эк, куда тебя понесло. Умрёт он без меня! Как же! Мне б на этом прервать общение, но любопытство взяло верх. Интересно, до чего он ещё допишется. В этот момент я увидела, что Хасан изменил фотографию профиля. Теперь на ней была изображена обнимающаяся пара на фоне заката на каком–то до безумия красивом побережье. Парень был сентиментален.

– Почему ты не поставишь своё настоящее фото? – спросила я у него.

– Я не красив.

– Кто тебе это сказал?

– Зеркало.

– Многие люди не нравятся себе, – стучала я по клавишам, и почему-то начинала жалеть парня, – Возможно, всё не так уж и плохо. Пришли мне свою фотографию. Я честно скажу тебе своё мнение.

«И, конечно же, совру, что ты прекрасен», – подумала про себя.

– Я не хочу тебя разочаровывать, – не отступал Хасан.

– Я тоже не всем нравлюсь, но мне на это наплевать, – то ли я его успокаивала, то ли приободряла, но теперь мне хотелось ещё больше увидеть его лицо.

– Нет, нет, нет! Ты не можешь не нравиться. Ты очень красивая. А у меня шрам на щеке. Это не эстетично.

Не эстетично… Ничего себе словечко откопал. Забыл, наверное, что мой английский – это уровень школьной программы.

Значит шрам на щеке. За три месяца нашего знакомства, он ни разу не упомянул про это. Хотя я уже не в первый раз просила его загрузить фотографии, он всегда уклонялся, и уходил от темы. Что ж, теперь понятно, почему он не хочет показывать своё лицо. Возможно, это действительно не очень эстетично. Теперь его стало жалко ещё больше.

Да, права Маринка, скоро точно с ума сойду от таких вот поклонников. Видимо, действительно пора завязывать с сетями и переходить на настоящих мужиков.

– Хорошо, я больше не буду настаивать, – пообещала я.

В этот момент в моей потемневшей от непогоды комнате, стало ослепительно ярко, и тут же раздался сокрушительный раскат грома. На улице хлестал ливень, и поднялся настоящий ураган. Сверкало и громыхало каждую минуту. Поэтому я нисколько не удивилась, когда компьютер резко погас – вырубило электричество.

– Ничего себе погодка, – простонала я и пошла на кухню искать свечи.

Лишь бы послезавтра небо было чистое, чтоб вылет не перенесли. Ненавижу ждать. Предпочитаю всё делать вовремя.

Свет этим вечером так и не дали. Пришлось принимать душ при фонарике, встроенном в телефон. Чайник я не успела поставить, поэтому выпила остатки минералки, залежавшейся в холодильнике. Гроза не стихала ни на минуту, дождь и ветер пытались разбить моё окно, колотило так, что жуть брала. Делать в темноте решительно было нечего, кроме как сидеть в кресле и бояться. Но такая перспектива не радовала, поэтому ничего не оставалось, как пораньше лечь спать.

«Да уж, отличное начало отпуска», – подумала я, забираясь с головой под одеяло.

Несмотря на разыгравшуюся не на шутку стихию в сопровождении нереально громких звуковых эффектов, я, к своему удивлению, довольно быстро заснула.

Мне снились горы, и прекрасный молодой араб со шрамом на щеке.

Следующий день прошел в приятных хлопотах. Светило солнце, и только редкие лужи напоминали о вчерашнем ливне. Я бегала по магазинам, приобретая, как мне казалось, всё необходимое для моей поездки. Бесконечные маечки, купальники, костюмчики и сарафанчики. Как выяснилось, я изрядно пообносилась, и теперь без зазрения совести приобретала новый гардероб. Для любой девушки шоппинг – большой праздник, ну а для меня двойное удовольствие, так как на такое занятие времени никогда не хватает.

Вернулась домой я только к вечеру, нагруженная кучей пакетов и коробок, уставшая, как собака, но страшно довольная.

В этот день на компьютер совершенно не было времени. Я перетряхнула свой походный чемодан, заменив старые вещи обновками, перепроверила раз сто документы и пошла принимать ванную.

Завтра предстоял очень трудный день. Я всё-таки решила никого не просить и отправиться в аэропорт на своей машине. Оставлю её где-нибудь неподалеку. Не в аэропорту, конечно, иначе за три недели моего отсутствия придется выложить годовую зарплату. Найду обычную платную стоянку, ну или припаркуюсь недалеко от местной полиции. Машина-то не Бог весть какая – самая что ни на есть бюджетная, авось и не посягнет никто.

Конечно, страшно ехать за тридевять земель одной, без помощника, без штурмана, но ведь надо ж когда-нибудь начинать. Опять же для закалки характера такой опыт очень даже пригодится.

Вечером ко мне зашла Маринка, оценила новые тряпки и пожелала счастливого пути:

– Не забудь отзвониться, – уже у порога попросила она.

- Скайп, зум, телега, лишь бы интернет не подвел.

- Там не подведет, не деревня все-таки.

С этими словами Маринка обняла меня, расцеловала, и, кажется, даже всплакнула:

– Завидую тебе. Швейцария, горы, романтика…, – вытирала глаза подруга.

– А я тебе – золотой муж, прекрасный сын. А отдыхать можно в любое время. На следующий год можем все вместе съездить, – ответила я.

На том и порешили. Я проводила Марину, и ещё раз взглянула на чемодан.

Убедившись, что всё готово к путешествию на двести процентов, я, наконец, отправилась спать.

Мой самолет вылетал только в 23.15, поэтому утром особо спешить не приходилось. Чтобы уж точно не опоздать, я решила выехать примерно в полдень. С наслаждением выпив чашечку настоящего бразильского кофе, подаренного кем–то из наших деловых партнеров, я приводила себя в порядок в ванной. В этот момент в дверь позвонили.

«Кто бы это мог быть?» – удивилась я.

Все мои знакомые и родственники, знали, что я сегодня уезжаю, возможно, кто–то из них решил меня проводить лично. Ох, не люблю я все эти сопли… Но куда деваться. Пришлось с неохотой прервать маникюр, и идти открывать.

Снова раздался звонок в дверь. Я дотянулась до глазка и увидела мои любимые белые розы.

Ничего себе, провожатый! Интересно, кто это такой сентиментальный, уж не Маринка ли решила мне цветочки на дорожку преподнести? В дверь снова позвонили, и я тихонько спросила:

– Кто там?

–Нелли, It’s me, – услышала я в ответ незнакомый, но очень красивый мужской голос.

Почему-то это «it’s me» мне очень не понравилось. В моем городке с роду никто не разговаривал по-английски.

– Who? – неожиданно для себя самой произнесла я.

– It’s me – Hasan from Facebook.

Я не верила тому, что слышала. Это однозначно была какая–то шутка. О моем общении в Интернете знали только близкие и Маринка. Неужели кто–то из них решил разыграть меня.

Я начала злиться. «Ну, я вам сейчас задам!» – в сердцах бросила я, и, готовясь навалять шутникам по первое число, с каким-то лишним остервенением открыла входную дверь.

Открыла и остолбенела…

Передо мной стоял невероятный красавец–араб, с вьющимися волосами до плеч и огромными бездонно–чёрными глазами. Его смуглая ровная кожа казалась шелковистой. Он был высок и атлетически сложен. Идеальный мужчина. Мужчина моей мечты.

Он обнял меня в дверях и что-то говорил по-арабски и по-английски, но слов я не понимала, я всё ещё стояла как соляной столб, не в силах пошевелиться. Только после того, как уколола палец шипом от розы, поняла, что это не глупая шутка моих друзей, а самая настоящая правда. Мы прошли в гостиную, я опустилась в кресло и долго рассматривала своего гостя. Он присел на корточки напротив, и в свою очередь изучал меня. Весь английский выветрился из головы. Зато вопросов - вагон и маленькая тележка, только как их задать, я не соображала. Наконец, я взяла себя в руки и спросила:

– Как ты меня нашел?

– Если владеешь Интернетом, то отыщешь иголку в стоге сена, – ответил Хасан, и погладил мою щёку, – Ты ещё красивее, чем на фото.

– Спасибо, – произнесла я, не зная, о чем говорить дальше.

Я вспомнила про рассказанный им шрам и начала всматриваться в его лицо. Действительно, на левой щеке виднелась белая полоска примерно в пять сантиметров, но она никоим образом его не портила. Я дотронулась до шрама и спросила:

– Откуда у тебя это?

– Война… – тихо сказал Хасан, встал на ноги и отвернулся, – Я тебе говорил, что я не красив.

Из его уст такое заявление звучало нелепо, я хотела его переубедить, но не знала, как выразиться по-английски, поэтому просто ответила, что это не правда и предложила пойти выпить кофе.

Хасан заметно обрадовался, видимо, всё-таки тема внешности оказалась для него больной, а, может быть, не хотел вспоминать про то, как получил ранение. Война – штука тяжёлая, страшная. Что ж, не будем бередить зажившие раны.

На кухне мы устроились за столом, и пили кофе.

– Так всё-таки, как ты меня нашел? – не унималась я.

– Я же сказал, Интернет – это помойка, в которой найдётся всё, – улыбнулся Хасан.

– А зачем ты меня искал? – получилось как-то неблагодарно, вопрос можно было расценить, как «зачем припёрся?» От этого мне стало неловко, и я смущенно извинилась.

Хасан засмеялся.

– Не извиняйся. Я тебя понял. Я тебя искал, потому что полюбил, и не представлял, как проживу без тебя три недели. Кстати, когда у тебя самолет?

– О, чёрт! – вырвалось у меня по-русски. Про Швейцарию я умудрилась совсем забыть: настолько потряс меня визит Хасана.

Мой гость снова рассмеялся:

– Только не говори, что ты забыла о своём путешествии!

– Абсолютно, – улыбнулась ему в ответ и посмотрела на часы.

Между тем максимум часа через два я должна была отбыть в сторону столицы, о чём и сообщила арабу.

– У нас ещё есть время, – Хасан подошел ко мне, взял за руки и поцеловал.

Боже, какой это был поцелуй… Сколько нежности и ласки, никакой пошлости, это был настоящий поцелуй любви.

«Что я делаю?» – на секунду пронеслось в голове и сразу забылось.

– Я очень люблю тебя, – сказал Хасан, обнимая меня.

– Я, кажется, тоже, – услышала я свой шепот.

– Ты бы вышла за меня замуж? – через минуту спросил он.

Я молча кивнула и заплакала. Скоро я должна уехать, а мне этого теперь совсем не хотелось. Мой араб стал намного дороже Швейцарии, и я уже готова была отменить свою поездку, о чём и сказала ему. Но Хасан не дал договорить, и снова нежно поцеловал меня. Когда я открыла глаза, он держал на ладони бархатную коробочку.

– Тогда считай, что мы поженились, – сказал он, доставая очень красивое кольцо с крупным камнем и одевая его мне на палец, – Повторяй за мной, – попросил Хасан и прочитал по-арабски какую-то то ли молитву, то ли клятву.

Я повторяла за ним слово в слово, ничего не понимая.

– Теперь ты моя законная жена, – поздравил меня мой возлюбленный.

– Так быстро и просто? – удивилась я.

– Браки заключаются на небесах, там нет никаких подписей, никаких документов. Всевышнему не важно, беден ты или богат, красавец или урод. Всевышнему важно, чтобы любовь была настоящей и искренней, как у нас с тобой, – улыбнулся араб, взял меня на руки, и отнес в спальню.

Мне бы возразить, объяснить, что я не мусульманка, что у нас всё не так, но всё происходило так стремительно, что я в скором времени забыла, о чем хотела сказать моему новоиспеченному супругу.

«Родители обалдеют», – только и успела подумать я…

После первой брачной ночи, а точнее, первого брачного полудня времени на сборы и отъезд в аэропорт оставалось минут двадцать.

– Может, ты поедешь со мной? Раз уж я теперь твоя законная жена, – предложила я, натягивая спортивный костюм. А сама подумала, что это всё полный бред. Два с половиной часа знакомы, и уже женаты. Ерунда какая–то. Не бывает так. Где свадьба? Где гости? Где ЗАГС, в конце концов? И вообще, что это за спектакль с молитвами, что там я такого наговорила, повторяя непонятные слова? Посмеялся надо мной арабский красавчик, хотя колечко, однозначно, настоящее и очень дорогое. Никуда он со мной не поедет, за три недели и не вспомнит о моем существовании, и, как меня зовут, наверняка забудет.

Хасан потянулся и встал с кровати, он был такой… Ух, аж дух захватывало. Подошёл и обнял меня.

– Конечно, мы всегда теперь будем неразлучны, любимая жена.

Я засмеялась:

– У нас так не говорят.

– А у нас говорят. Ты же будешь жить у меня.

Что-то это мне совсем не понравилось. Я высвободилась из его объятий и теперь поправляла макияж.

– Лучше у меня. Здесь безопасно, в отличие от Пакистана.

– Ты что… Там совсем не опасно, – перебил меня муж, – Тем более, что ты теперь моя супруга. Это самая настоящая гарантия твоего спокойствия.

«Это мы ещё посмотрим, где жить», – подумала я и спросила:

– А ты что, главарь мафии, чтобы с тобой можно было не переживать ни о чём.

– Ну, что–то вроде того, – ответил Хасан.

– А я думала, ты гонщик и ювелир, – уверенная в том, что он шутит, улыбнулась я.

– И это тоже. Но так много не заработать, – вполне серьёзно отвечал араб, надевая фирменные джинсы.

– Значит ты преступник?

Он утвердительно кивнул, с такой же серьезной миной взял меня за руки и повернул к себе:

– Я очень тебя полюбил, Нелли, за эти три месяца. У меня никогда не было женщины. Я имею в виду любимой женщины, которая могла бы стать моей женой и матерью моих детей. Если я решил, что хочу связать свою жизнь с тобой, то я этого обязательно добьюсь. Сегодня на полном серьёзе мы с тобой поженились, потому что я хочу, чтобы ты была только моей. Со мной ты всегда будешь в безопасности, я обещаю тебя оберегать и охранять всю жизнь. Никогда тебя не обижу и не дам в обиду другим. Никогда не обману, какой бы горькой не была правда. Мы будем счастливы, где бы не находились, здесь ли, или в Пакистане, или в любой другой стране. Всегда. Ты получишь всё, что захочешь, будешь богата, счастлива и любима. Теперь мы одно целое. Одно единое. Верь мне и доверяй, и я никогда тебя не подведу.

Он снова поцеловал меня. Мне опять стало спокойно, я точно знала, что любима этим малознакомым мне человеком, и была уверена, что могу доверять ему. Бабы – дуры! Что тут скажешь… А я, не замечавшая мужского внимания последние три года, так и вовсе была дурой в двадцать восьмой степени – по количеству прожитых лет.

Наш поцелуй прервал мобильник Хасана. Он достал его и, взглянув на дисплей, ответил по-арабски.

Ох, и не люблю я, когда при мне на непонятном языке разговаривают. Чувствую себя полной идиоткой. А вдруг он со своим собеседником меня сейчас обсуждает, и говорит что-нибудь отвратительное. Тоже мне, муженёк называется. Я обиделась и пошла в туалет, так сказать, на дорожку.

«Глупость какая, – успокаивала я себя, – Он же араб, по-русски не говорит, по-английски, наверное, только с иностранцами общаться. Естественно, что он разговаривает со своими по-арабски, значит, ему звонит какой-нибудь родственник или друг».

Я потихоньку вышла из туалета, и завернула в зал. Хасан смотрел в окно. Разговор он закончил, и в этот момент разбирал свой сотовый телефон.

– Это здание в дали – это и есть ваша городская администрация? – спросил он меня, не поворачиваясь и разламывая на мелкие части сим–карту, вытащенную из мобильного.

– Да, это она, – ответила я.

Араб повернулся ко мне и спросил с очень серьезным видом:

– Там сейчас работает кто-нибудь из твоего окружения?

Я замотала головой. Никогда не интересовалась политикой, поэтому знакомств в этой области не заводила.

– Как ты думаешь, там сейчас много народу?

– Думаю, там сейчас никого, суббота, лето. Все по дачам.

– Это даже к лучшему, – сам себе сказал мой супруг.

Тень предчувствия чего-то ну очень скверного появилась в области груди. Такой разговор напрягал. А Хасан продолжал задавать странные вопросы:

– У тебя есть родители? Друзья?

– Конечно, – ответила я, – А что, ты хочешь с ними познакомиться?

Муженёк улыбнулся на долю секунды и снова посерьёзнел:

– Нет. Не сейчас.

Ну и дела творятся в нашем королевстве… Такого ответа я совсем не ожидала.

– Тогда зачем ты спрашиваешь? – удивилась я.

– Это для меня очень важно, и для тебя тоже.

– Почему?

– Потому что я тебя очень люблю, – Хасан обнял меня и поцеловал в макушку.

– Где они сейчас? – через минуту спросил он.

– Кто? – я уже забыла, на чём мы с ним остановились.

– Твои близкие.

– А… Родители в деревне у своих стариков, Маринка на даче, Шеф должно быть на объекте.

– И рядом никого?

– Сегодня – никого, – подтвердила я и испугалась. А вдруг, он и правда, преступник. Чего доброго накинет мне удавку на шею, и почитай, как звали. Ведь все знают, что я уезжаю, и раньше, чем через двадцать один день, искать не кинуться. Перед глазами уже стояла картина, как я бездыханная и никому не нужная валяюсь на полу с переломанной шеей. Вокруг вьются мухи, и уже стоит жуткая вонь. От таких мыслей меня передернуло.

Хасан, всё ещё обнимающий меня, прижал к себе ещё крепче:

– Не бойся, я тебя не обижу, – прошептал он мне на ухо и поцеловал, – Я тебе это пообещал. Моё слово – закон.

Я взглянула на часы. Времени совсем не осталось, я и так уже задержалась от намеченного графика на час. Надо что-то делать, либо оставаться с арабом, либо ехать в Швейцарию. Мои колебания разрешил сам Хасан.

– Тебе пора, милая жена.

Он выпустил меня из объятий, подхватил чемодан и вышел во двор.

– Где твоя машина?

Я подвела его к своему автомобилю. Хасан поморщился:

– Я тебе куплю кабриолет. Хочешь?

Еще бы я не хотела! Но не стала говорить об этом вслух:

– Спасибо, мне и моей машины хватает.

– У тебя будет всё самое лучшее, – подытожил супруг.

– Что ты будешь сейчас делать? – спросила я, уж очень мне хотелось, чтобы он поехал со мной, тем более, после обещаний, что мы никогда не расстанемся.

– Я, с твоего позволения, немного отдохну, поработаю в Интернете, и позже найду тебя в аэропорту. Идет?

Я удивилась такому ответу:

– Зачем искать в аэропорту, если можно сразу поехать со мной.

– У вас в России не стабильный Интернет в пути следования, а у меня очень важное дело. Надо отправить поставщикам договор на крупную партию алмазов, – объяснил мой возлюбленный, – Если ты не против, я воспользуюсь твоим компьютером.

Я на своём опыте знала, что работа в выходные – это нормальное явление, потому что их – выходных – практически никогда не имела. Поэтому благородно разрешила пользоваться своими средствами связи.

Мы быстренько простились, и я укатила в сторону столицы.

Понадобилось примерно десять минут, чтобы я трезво оценила ситуацию, в которой оказалась сегодня утром: я встретила виртуального друга, якобы вышла за него замуж и оставила его одного в своей квартире.

«Форменный дурдом», – пронеслось в голове.

Как такое могло со мной случиться? Конечно, бывает, что люди встречаются и влюбляются друг в друга, благодаря Интернету. Даже женятся иногда. Но не так всё это происходит. Должно же время пройти какое-то. Знакомство с родителями, их благословение, подготовка к свадьбе, надо обсудить все нюансы, где жить вместе, кому переехать, куда переехать. В общем, совместная жизнь вкупе со свадебными хлопотами – дело довольно сложное и обременительное. А тут раз – что-то там пробубнили про себя и все – поженились. Интересно, а чтобы развестись, тоже молитвы достаточно? Разве так бывает? Если верить Хасану, я теперь замужняя дама. Как там у них принято, брать фамилию мужа или нет? Нелли Асад. Или Нелли Хасан Асад. Да уж, звучит непривычно. Старая фамилия мне нравится больше – Баринова. Смысл сразу понятен. Барского роду мы… А теперь какой смысл в моей новой фамилии? Асад! Или Асадова? Вот глупости! Чтобы взять другую фамилию, надо подать заявление в ЗАГС, и ждать потом, когда заменят паспорт. А то, что мы нашептали сегодня утром – это всё ничем не подтверждённая ерунда. Игра, так сказать. Живу-то я в России, и такие вот клятвы здесь не проходят, поэтому родная фамилия будет ещё долго греть мою душу.

Но, что не говори, а араб, конечно, хорош во всех отношениях! Красавец, спортсмен, романтик. Если бы мы с ним подольше повстречались, я бы на самом деле согласилась выйти за него замуж. Интересно, он действительно меня встретит в аэропорту и полетит в Швейцарию. О, тогда это будет не отпуск, а райское наслаждение! С любимым мужчиной среди любимых гор. Идеальный отдых!

С другой стороны, что ему мешало отправить этот чёртов контракт до того, как я уехала. Это же всего пять минут. Почему он решил остановиться у меня, а не пойти в гостиницу, или в Интернет–кафе. Это как-то невежливо, нагло и некрасиво. А вдруг, он остался совсем не для работы, а для чего-нибудь другого.

Моя бурная фантазия сразу нарисовала сцену, как Хасан, не спеша, прогуливается по квартире, как заглядывает во все шкафчики и шарит по полочкам. Вот он заходит в спальню, где ещё недавно мы предавались любовным утехам, осматривает картину в изголовье кровати и понимает, что она висит на этом месте не просто так. Он снимает пейзаж со стены и пытается подобрать код ко встроенному сейфу, в который я убрала большую часть своих драгоценностей и кое-какие сбережения.

Да, надо быть распоследней кретинкой, чтобы оставить в собственной квартире практически незнакомого иностранца, наивно полагая, что он порядочный человек.

А перед глазами проплывали всё новые, не менее красочные картины, теперь я уже прощалась с новым телевизором, компьютером и вазоном девятнадцатого века. Куда мог деть предполагаемый супруг столь массивные сокровища, не понятно. Но, однозначно, в моих фантазиях он их похищал.

У меня уже не было сил на придумывание новых злодеяний араба в квартире. Я почти плакала, чувствуя, как волна жалости к самой себе переполняет меня. Стало ужасно обидно за то, что я до сих пор доверяла всем и каждому, несмотря на то, что меня часто обманывали и предавали. Теперь я уже не просто сомневалась, а была уверена, что Хасан приехал не по большой любви. Возможно, он просто вор, пускающий пыль в глаза доверчивым дамочкам, типа меня, и обчищающий их до нитки.

– Вот холера, – я резко развернула автомобиль и направилась в обратном направлении.

«Надеюсь, я сегодня ещё улечу. Полчаса особой роли не должны сыграть, – размышляла я, подруливая к соседнему от моего дому, – Вот только разоблачу этого негодяя, выпровожу со своей жилплощади, и обратно».

Я решила не «светить» машину, поэтому к родному дому подъезжать не стала. Остановилась метрах в пятидесяти от собственного двора, и смело зашагала к подъезду. Я не пряталась. Окна моей квартиры выходили на противоположную сторону, поэтому, если араб сейчас находился дома, то видеть меня не мог.

Дверь в квартиру оказалась приоткрытой, что меня сначала удивило, а потом обрадовало - не нужно звенеть ключами и отпирать замок.

Я тихонько вошла внутрь и остановилась, прислушиваясь. Из зала доносился мужской голос. Говорили по-русски, но с сильным акцентом.

«Ай, да Хасан! Провел меня, как девчонку малолетнюю. Все по-английски со мной разговаривал, а сам и русским владеет, – возмущалась я про себя, боясь сдвинуться с места и выдать своё присутствие, – Однако, с кем он может говорить здесь? По телефону, что ли?»

Между тем, сам разговор очень настороживал.

– Повторяю ещё раз. Наше требование – освобождение Саида Ферасса и его людей из–под стражи, а также их свободный выезд из России, – говорил странный электрический голос, скрипучий и протяжный. Теперь я понимала, что это говорит не Хасан.

– Эй, парень, это что шутка? – отозвалось в ответ.

Я не удержалась и сделала несколько шагов в сторону зала. Прижавшись к стене, я попыталась выглянуть на секунду, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть.

Хасан сидел ко мне в пол-оборота в кресле. В одной руке он держал мобильный телефон, в другой диктофон.

– Наше требование – освобождение Саида Ферасса и его людей из–под стражи, а также их свободный выезд из России, – снова повторил скрипучий голос, и араб нажал на кнопку на диктофоне.

– Слышь, шутник, это тебе в Москву надо Президенту позвонить, а не нам, – усмехнулся кто–то в мобильном телефоне, включенном на громкую связь, и отключился.

Хасан выругался по–арабски, вытащил из телефона симку и разломил её пополам. Потом вставил новую и позвонил.

– Полиция, дежурная часть, – услышала я, и обомлела.

– Повторяю ещё раз. Наше требование – освобождение Саида Ферасса и его людей из–под стражи, и их свободный выезд из России, – включил диктофонную запись араб.

– А сынок, это снова ты, – послышался уже другой голос, старше и мягче первого – как будто добрый дедушка разговаривал с нашкодившим внуком.

Хасан снова перемотал запись:

– Повторяю ещё раз…

– Погоди, сынок, мы же не во власти освобождать арестованных террористов, ты не туда попал. У нас маленький город, что мы можем…

Араб отключился, снова вытащил сим–карту и сломал её, и снова вставил новую и набрал номер.

– Полиция, – устало послышалось в трубке.

– Повторяю в последний раз. Наше требование – освобождение Саида Ферасса и его людей из–под стражи, и их свободный выезд из России.

– Снова этот придурок, – было слышно очень тихо, скорей всего дежурный кому–то докладывал, неплотно прикрыв рукой трубку.

– Сынок, погоди, это скверная шутка… – опять послышался голос старика.

Хасан выбрал новую запись на диктофоне:

– Я подтверждаю серьезность наших намерений. Через минуту не станет одного из важных объектов. Но он будет не один, их много. Безопасность вашего города зависит от вашего желания помочь нам. Пока наши братья не вернуться на родную землю, вы будете лишаться чего–то важного.

– Как–то очень сумбурно, я не всё понял, – послышалось в трубке, а араб снова отключился и заменил симку.

Он подошел к окну. А я, как вкопанная стояла и смотрела на него из темноты коридора, не в силах пошевелиться. Этот человек сумасшедший, психопат, душевно больной. Картины, которые я рисовала себе в воображении, мчась обратно домой, были бы невинной шалостью для моего гостя. То, что всё может оказаться гораздо серьёзнее и страшнее, я и предположить не могла.

Между тем, я различила, что Хасан теперь держит в руках какую–то чёрную коробочку с длинной антенной. Я не могла поверить своим глазам. Однозначно, это был дистанционный пульт. Я услышала, как араб шепчет что-то по-арабски. Мне показалось, что он молится. Сердце моё и без того бешено колотилось, теперь просто отбивало чечетку в груди. Волна ужаса прокатилась внутри, руки и ноги дрожали, сил совсем не осталось. «Только бы не упасть в обморок и ничем не выдать себя», – пронеслось в голове. Я потихоньку начала пятиться назад, стараясь не наделать шума.

Я не помнила, как оказалась на улице. С бешеной скоростью я спустилась со своего четвертого этажа. Во дворе старушки на лавочках сплетничали и грызли семечки. Мужики за импровизированным столом играли в карты и, с опаской оглядываясь по сторонам, употребляли местный самогон. На детской площадке играло полно детворы, молодые мамы сидели с колясками в тени деревьев. Солнечные лучи заливали весь двор, и ничего не предвещало беды. Если бы они все только знали, что может произойти в скором времени…

Я, как ошалелая, перебегала от старушек к детишкам и их родителям, размахивала руками и кричала, чтобы все уходили подальше из этого двора, что готовится теракт, что сейчас что-то взорвётся. Я не знала, что именно и где это должно произойти. Меня охватила самая настоящая истерика, а ещё паника, я рыдала, делала странные телодвижения, даже близко не представляя себе, как обезопасить окружающий народ от будущего горя.

Отдыхающие шарахались, крутили у виска, и не слушали то, что я им пыталась донести. Кое-кто, правда, покинул двор, но причиной была не боязнь взрыва, а наличие поблизости неадекватного человека, то есть меня.

Я бросилась к своему автомобилю, достала мобильный и позвонила в полицию.

– Дежурная, – услышала я уже знакомый голос.

Я сидела в ступоре за рулем своей машины и громко рыдала.

– Гражданка, что с вами?

Я постаралась взять себя в руки, и с трудом сквозь слезы произнесла:

– Это правда. Он хочет что–то взорвать.

– Кто?

– Он…, – и в этот момент вдруг раздался наисильнейший взрыв.

– О, ё..., – услышала я в трубке и связь прервалась.

То, что произошло в следующее мгновение, могло бы сравниться с началом ядерной войны. Мой автомобиль качнуло от ударной волны, и я ударилась грудью о руль. Однако машина не перевернулась – осталась на месте, хотя боковое стекло со стороны пассажира все-таки треснуло. Стоял невообразимый гул. Я не могла понять, доносится ли он с улицы или это шумит в голове. Вокруг звенели стекла, слышался страшный грохот чего-то разрушаемого, в воздухе летала пыль и мелкий мусор, кто-то кричал, доносились стоны. Десятки автомобильных сигнализаций, певших наперебой каждая по-своему, доводили до умопомешательства. К ним присоединились многочисленные сирены пожарных машин и неотложек, которые с каждой секундой становились всё громче. От такого шума казалось, что мозг не выдержит и взорвется.

Народ был в панике, мимо меня проносились люди, в их глазах плескался страх и ужас. Те, кого я пыталась предупредить, теперь бежали в разные стороны. Я только успела подумать, что в нашем дворе вроде бы обошлось без жертв, по крайней мере, убитых или раненых я не видела. Взрыв, по всей видимости, произошел где-то сравнительно далеко – с другой стороны от моего дома, что наверняка смягчило ударную волну. Но что творилось в непосредственной близости от самого взрыва, страшно было даже представить.

Пережитый стресс, паника, ужас вместе с полученной травмой не прошли для меня бесследно. Уже через пять секунд после мощнейшего взрыва перед глазами забегали чёрные точки, а в голове зазвенело ещё сильнее. Я начала бить себя по щекам и растирать уши, но понимала, что это не помогает. Оставалось покориться судьбе. Я откинулась на сиденье, закрыла глаза и в этот же момент потеряла сознание.