Читать онлайн
"Ученик Портовой школы"

«До 1866-го года по древним китайским источникам, берега нашего побережья в старину были густо населены.

Многочисленные памятники, найденные здесь, служат подтверждением упомянутых китайских источников.

Причиною, почему они, эти берега, с течением времени совершенно

обезлюдели и мы их нашли пустынными, по словам тех же летописей, явились войны между китайцами и корейцами.

Залив Петра Великого, почти в центре, которого находится наш

Владивосток, стал известен Европе только в 1852 году, через французского китолова, случайно прозимовавшего в бухте Посьет.

Этот же китолов в 1851 году, по-видимому, посетил и бухту Золотой рог.

Здесь была почти полная тайга. По горам северной стороны бухты, где теперь не только деревца, но даже кустика не найдешь, стоял сплошной, многовековой, дремучий лес, о древности которого долго свидетельствовали громадные толстые пни.»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Пролог

ВЛАДИВОСТОК

РЕМОНТНЫЕ МАСТЕРСКИЕ В ПОРТУ ВЛАДИВОСТОКА. ПОРТОВАЯ ШКОЛА. ПОГОНЯ. ВОСПОМИНАНИЯ

Был весенний, холодный вечер. Юноша убегал от преследователей. Коля неплохо знал Владивосток, но преследователи знали его лучше. Подворотни, крыши, крытые переходы, ничего не спасало, преследователи дышали в затылок и постепенно нагоняли Николая. А ведь утро началось так хорошо. Коля выполнил свою норму на работе в портовых мастерских, работа была сделана аккуратно и в срок. Мастер, который отвечал за обучение Николая, даже похвалил юношу.

И надо же было такому случиться, что такой чудесный день перешел в такой кошмарный вечер. Возвращаясь домой, Коля решил сократить путь и прошел через слободу, где жили сосланные на Дальний Восток мужчины и женщины, в простонародье их называли каторжниками. Раньше он никогда не ходил этой дорогой, однако его дружок Ленька посоветовал ему разведать этот путь, потому что, если идти через эту слободу, то можно было сократить путь вдвое.

Путь Коля действительно сократил, но на этом пути ему встретился человек, которого он не хотел видеть ни при каких обстоятельствах. Коля думал, что этот человек остался в прошлом, но неожиданно наткнулся на него в слободе, где жили лихие люди.

Когда Коля проходил мимо трактира, ему, почти под ноги, выкатился клубок из дерущихся мужчин. Драка была нешуточной. Когда клубок распался, Коля неожиданно, нос к носу, столкнулся с отчимом. Этот маленький, но задиристый мужчина, все время оказывался в центре разборок. Злоба, кипевшая в отчиме все двадцать четыре часа в сутки, требовала выхода, и выход, конечно, всегда находился. Коля думал, что оставил свое прошлое, вместе с отчимом, там, в городе Николаевск-на-Амуре, но, как оказалось, от прошлого убежать было невозможно. Отчим мгновенно узнал Колю, ведь с момента расставания прошло не больше четырех лет. Глаза маленького мужчины налились кровью, и он прошептал только одно слово: «Убью».

Коля попытался сделать вид, что не знает того, кто стоит перед ним, но это ничего не изменило. Отойдя на несколько шагов, Коля оглянулся, те, с кем лишь несколько минут назад дрался отчим, теперь сгрудились вокруг, будто драки и не было. Коля увидел, что отчим показывает в его сторону и понял, что пришла пора делать ноги. Сначала он шел быстрым шагом, а потом понял, что шаг его не спасет, надо бежать и бежать быстро.

Коля, наконец, свернул в подворотню. Он уже несколько раз упирался в тупики и вот, наконец, ему повезло. Единственный путь, который был еще свободен, вел его к скалам, которые нависли над убогими домишками. В одной из скал он увидел зигзагообразный пролом. Создавалось такое впечатление, что в скалу когда-то ударила молния. С течением времени скала раскрошилась, и в ней появилось небольшое отверстие, небольшая щель. Протиснувшись в эту крошечную щель, Коля сел прямо на землю и перевел дух. Преследователи, довольно упитанные, молодые и не очень, люди, при всем желании не смогли бы его теперь поймать.

Николай надеялся, что до завтрашнего утра его поиски прекратятся, иначе он опоздает на уроки в Кадровую школу. Успокоившись, молодой человек решил оглядеться и с удивлением увидел, что может больше не сидеть на месте. Он обнаружил, что оказался в небольшой пещере, которая вела неизвестно куда.

Стоило немного проползти вперед, и можно было попасть в еще одну пещеру, большую по размеру, в которой, наконец, была возможность выпрямиться во весь рост. Что Коля и сделал. Однако сегодня поистине был день сюрпризов. Из этой пещеры тоже можно было перейти в следующую, для этого нужно было только перелезть через небольшую горку камней. А потом он увидел дверь, которая была почти покрыта землей и камнями. Впрочем, камни были мелкими, земля не твердой и не очень спрессованной. Очистив себе путь к двери, Николай толкнул ее двумя руками. Сначала дверь не поддавалась, и Коля даже запаниковал, но потом он почувствовал ветер, который прошелся ласково по его ногам и понял, что еще чуть-чуть и победа будет за ним.

Дверь, наконец, поддалась.

Земляной свод над головой был не плотным и пропускал свет, и юноша видел весь тот путь, по которому шел. Однако вскоре стало плохо видно. Посмотрев под ноги, юноша обнаружил под ногами спуск.

Остановившись и вернувшись немного назад, там, где свет особенно хорошо освещал все вокруг, Коля сел на землю и задумался. Разум твердил, что пора, пока не поздно, вернуться назад, тем более что преследователи наверняка уже ушли, но душа, душа первооткрывателя и любителя тайн, звала юношу идти вперед.

В кармане у Коли был небольшой кусок свечи и спички. Хозяйка дома не разрешала Коле читать по вечерам, она боялась, что жилец заснет с горящей свечой и спалит дом, и поэтому Коля всегда прятал в кармане свечу и спички. Юноша всегда был в поиске свободного времени и места, он буквально «глотал» книгу за книгой, и всегда ему не хватало времени, чтобы дочитать. Стало холодно.

Коля еще чуть-чуть помедлил и наконец, решился, он зажег свечу и двинулся дальше. Однако спуск не кончался.

Когда стало неудобно и тяжело идти, Коля продолжил спуск на пятой точке. Свеча стала опасно мерцать, но потом пламя успокоилось и стало гореть ровно. Спуск под землю продолжался, однако он шел под таким, почти отвесным, углом, что Коля пожалел, что пошел на поводу у своей мятежной души.

Пытаясь затормозить, он уперся руками в землю. Руки провалились, а за ними и все тело. Когда юноша очнулся, он с удивлением обнаружил, что свеча при падении не погасла. Правда, огарок был так мал, что вот-вот должен был погаснуть, но пока маленькое пламя исправно освещало все вокруг. Юноша подполз к огарку свечи и приподнял его. Осветив помещение, он увидел ступени.

Ступени были земляные и почти не угадывались под слоем земли, но зоркий глаз взволнованного юноши все же углядел их. Ступени вели вниз. Коля перевел глаза к потолку. В потолке была смутно видна огромная дыра, именно через нее Коля и упал. Молодой человек подпрыгнул, пытаясь каким-то образом достать до отверстия, однако ничего не получилось. Чтобы это осуществить, нужна была высокая лестница, а ее, как вы понимаете, не было здесь.

Оглядевшись в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить подпоркой, Коля спустился на несколько ступенек по лестнице и увидел, что ступени перегораживает люк. Путь вел опять вниз. Комната, в которой он находился сейчас, не имела дверей. Коля простукал стены в поисках какой-нибудь замаскированной двери, но тщетно. Ничего не оставалось, как воспользоваться ветхими ступенями и люком.

Коля был заинтригован, но уже немного устал. Впрочем, ступени вывели его в помещение, через которое можно было уже выйти на улицу. Однако Коля не торопился выходить вон. Помещение, в котором он, в конце концов, оказался, имело несколько комнат. Комнаты были пыльные и не жилые, однако не это удивило Колю. Обе комнаты имели дверцы, в которые мог пролезть лишь очень худой человек или крупное животное. Дверцы были похожи на люки. Ни один из этих люков Коля открыть не смог.

В комнатах не было окон, однако темно не было, приоткрытая входная дверь давала достаточно света. Впрочем, уже смеркалось, и Коле надо было принять решение, или он ночует здесь, или идет домой, если можно было назвать домом, ту, неуютную комнату, которую он снимал у квартирной хозяйки. Если бы у мальчика была целая свеча, а не огарок, он, не раздумывая остался бы ночевать здесь.

В сумке у Коли было несколько книг. Свеча и книга-вот и все, что требовалось юноше, чтобы скоротать этот холодный вечер. Но свечи не было. Тот огарок, что был у него в начале пути, он потерял при последнем спуске, да и свету в огарке оставалось секунды на две-три.

Однако, когда Коля уже совсем собрался уйти, он обратил внимание на странное возвышение, которое было покрыто ветхой тряпкой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что тряпка была не столько ветхой, сколько пыльной. Потянув за край, мальчик с удивлением увидел у себя в руке скользкий и блестящий шнур.

Темнело катастрофически быстро, но скудного света было еще достаточно, чтобы увидеть то, что вначале не было видно. Тряпица была шелковым покрывалом. Покрывалом очень тонким и искусно сшитым. Встряхнув покрывало и подняв облако пыли, Коля ожидал увидеть под тканью мусор, однако с удивлением обнаружил большой жестяной таз. Таз был доверху забит всякой мелочевкой, не имеющей никакой цены. Здесь были рваные китайские матерчатые туфли, сломанная расческа, кочерга и множество никому не нужного хлама. Впрочем, кое-что ценное для себя Коля все же нашел. Под слоем хлама лежала свеча. Свеча была синей. Она была выгоревшей лишь на четверть, и даже был еще виден оттиск завода, изготовившего ее, а также дивный узор, оттиснутый ближе к основанию свечи. Узор изображал дракона. У дракона на оттиске было около тридцати голов.

Николай не поверил своим глазам. Это было невероятно!

Его находка была именно тем чудом, которое сейчас требовалось юноше.

Коля повертел свечу в руках. Свеча, как свеча. Кроме синего цвета и диковинного оттиска, в свече не было ничего особенного. Спички у юноши были. Коля осторожно поднес пламя спички к свече. Свеча загорелась не сразу, но вспыхнув, фитиль горел ровно и без фокусов.

Юноша был счастлив!

В помещении стало совсем темно. Коля попытался притворить дверь, от которой немилосердно дуло, но дверь не закрывалась. Выглянув из двери, чтобы понять, где находится, Коля понял, что снаружи помещение выглядит как ветхий, маленький сарайчик. Ряд похожих сарайчиков стояли справа и слева. Пройдя еще несколько шагов, Коля понял, что находится в квартале, где жили азиаты — китайцы и корейцы. В народе этот квартал прозвали Миллионкой. Дворов в этом квартале было еще немного, однако они были так густо населены, что трудно было назвать точную цифру инородцев, которые проживали там.

«Весной 1883 г. была произведена» всенародная» перепись г. Владивостока. Инициатором явился губернатор. По переписи населения всех сословий, национальностей, обоего пола насчитывалось в 10.002 человека» Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Квартальный, Иван Семенович Рында, пытался провести перепись населения квартала, где жили китайцы, но сбился на первой тысяче в одном из дворов, и бросил это дело, велев помощнику написать в отчете приблизительную цифру, но недоглядел, помощник вместо тысячи добавил еще три нолика, получился миллион. Помощник потом был наказан, но цифра уже была отправлена. Помощник губернатора наткнулся на странную цифру и отправил проверяющих. Иван Семенович попытался исправить ситуацию, для этого при проверке во двор согнали такое количество китайцев, что было уже невозможно что-то посчитать. Так повторялось не раз и не два. Пока не была объявлена следующая перепись, проверяющим приходилось посещать странный двор и пытаться пересчитать население. Так и пошло в народ название этого двора-Миллионка. А потом, позже, и весь квартал получил это неофициальное название.

«В 1886 г. всех жителей города, как Население постоянных, так и временных, насчитывалось более 13 тысяч. В том числе войск было: морского ведомства офицеров и чиновников 158, нижних чинов 1980, их семейств 585 душ, военно-сухопутного ведомства: офицеров и чиновников 49, нижних чинов 1.528, их семейств 428, гражданского ведомства: русских мужского пола приблизительно 2.300, женского пола до 1.000, иностранцев: белой расы обоего пола до 100, желтой расы: китайцев, корейцев и японцев до 5.500 человек. Сверх того, в летнее время для заработков приходили из Кореи, Китая, Японии и осенью возвращались обратно на родину около 3.000 человек»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Юноша присвистнул, каким-то образом он прошел огромный путь. Слобода, откуда начался его бег с препятствиями, была в районе Первой речки, а сейчас он находился недалеко от берега моря, в районе Семеновского базара, на Миллионке. Странный сарайчик был местом, которое сокращает расстояния.

Вернувшись назад, Коля попытался найти место, недосягаемое для сквозняка, однако такого места в комнате не нашлось. Коля перешел в другую комнату, но от сквозняка спрятаться не смог. Тогда мальчик решил подняться по лестнице назад, наверх. Здесь было чуть теплее. Однако сесть прямо на пол Коля не решился. Завтра у него был учебный день, и на урок ему надо было явиться чистым. Спустившись снова вниз, Коля взял покрывало и хотел встряхнуть его еще раз, однако увидел, что этого не требуется. Покрывало блестело в свете свечи, и было абсолютно чистым.

Удовлетворенно вздохнув, Коля зажал покрывало в руке, шелк был настолько тонок, что в сложенном виде уместился в ладони. Наконец, с приготовлениями было покончено, и юноша достал книги из сумки. Свеча давала достаточно света, чтобы читать, покрывало защищало от холодного пола, что еще было надо для счастья?

Коля был не привередлив, он еще помнил то время, когда бродил по тайге с китайцем Ченом. Иногда путникам приходилось спать на голой земле, да что там иногда, чаще всего так и было. Когда Чен чувствовал опасность, мнимую или настоящую, то спали даже без костра. Поэтому, сейчас Коле казалось, что у него просто царские условия.

Что же, имя мальчика вы знаете, позвольте назвать его фамилию, а также то место, где он учился. Мальчик откликался на фамилию Матвеев, звали его, как вы теперь знаете, Николай.

А учился он в Портовой школе, во втором, выпускном классе. На дворе был ноябрь месяц 1886 года. Коля открыл учебник и углубился в домашнее задание.

Пока он читает, давайте я вас познакомлю с перечнем предметов, которые изучались во втором, выпускном классе Портовой школы. Раньше эта школа называлась Кадровой, и принимались туда мальчики всех сословий, даже совершенно неграмотные, но потом, по прошествии некоторого времени, было решено принимать в школу мальчиков, имеющих какие-то основы по наукам чтения, письма и арифметики. Первый класс Николай закончил с отличием, во втором классе программа несколько усложнилась. Во втором классе изучались: закон Божий — богослужение православной церкви по учебнику Рудякова, русский язык, синтаксис по учебнику Кирпичникова. Точные науки состояли из арифметики и геометрии.

В арифметике изучались простые и десятичные дроби, а также правила процентов, а в геометрии, главнейшие сведения из планиметрии и стереометрии. И был еще предмет черчение. Он, почему-то, давался Коле с трудом, а изучалось там чтение и составление чертежей несложных таблиц, масштаб и геометрическое черчение в объеме курса геометрии.

Вот, чтением чертежа Коля и занялся, потом пришло время повторить правила по русскому языку и сделать несколько упражнений. Писать было не удобно, чернила с ручки испачкали край покрывала, что почему-то неожиданно огорчило Колю. Он попытался оттереть пятно, но, конечно, у него ничего не получилось, пятно лишь больше размазалось. Огорченный юноша убрал учебники и ручку назад в сумку. Достав книгу, которую дал ему учитель по словесности, он углубился в чтение. Было три часа ночи, когда он перелистнул последний лист. К сожалению, книга была прочитана. Спать не хотелось. И Коля стал вспоминать. Юноше редко выпадало свободное время, да и воспоминания о детстве были не очень приятными, однако это была его жизнь, и от воспоминаний о ней, добрых и злых, никуда было не деться. Коля думал о маме, ему отчаянно хотелось вернуться и расспросить отчима о том, где сейчас его мама, но юноша понимал, что из этой идеи не выйдет ничего хорошего и ответов на свой вопрос он не получит.

Давайте же последуем за воспоминаниями мальчика и вместе с ним вернемся в то время, когда ему исполнилось двенадцать лет.

Часть первая

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ОТЧИМ. ПОБЕГ ИЗ ДОМА. ВСТРЕЧА С КИТАЙЦЕМ

ОТЧИМ

О чём думал Николенька, покидая родной дом?

Наверное, о том, что теперь ему уже двенадцать лет, и он может, наконец, убежать от ненавистного человека. Но скорее всего более прозаичные мысли витали в его голове. Коля хотел убедиться, что с его мамой все в порядке и отчаянно хотел есть.

День рождения Коли было позавчера. Оно прошло очень хорошо. Всё получилось здорово именно из-за того, что отчим находился в тот вечер далеко от дома. Был именинный пирог, свечи, которые он задул вместе с друзьями, даже был маленький подарок, который смогла себе позволить мама. Это была последняя пища, которую он ел за эти два дня.

После того как явился отчим, во рту у мальчика больше не было и маковой росинки. Объявился отчим под утро, был уставший и злой. Найдя какую-то провинность, он накинулся на пасынка и попытался избить его. Мама Николая не стала спорить с мужем. Нельзя сказать, что она была робкого десятка, однако в отношения между сыном и новым мужем не встревала.

Тогда Николенька успел убежать. Целый день он слонялся по городу и лишь поздно вечером вернулся домой. Мама тихонько открыла ему заднюю дверь и провела Колю через чердак в его комнату. Однако через два часа отчим проснулся и стал бродить по дому пытаясь найти того, на ком можно выместить свое плохое настроение.

Досталось коту и собаке.

Тут бы и отправиться отчиму на боковую, да, к несчастью, Николенька что-то уронил, пробираясь впотьмах к кровати. На этот раз Коля убежать не успел. Отчим бил мальчика так сильно и с таким остервенением, что мама вынуждена была вмешаться. Однако это не привело ни к чему хорошему. Вскоре женщина лежала на полу и стонала от побоев, который нанес ей муж. Разобравшись с женой, отчим решил продолжить воспитание пасынка. Однако женщина нашла в себе силы и огрела чугунной сковородой, которая лежала рядом с ней на полу, озверевшего мужчину. После этого силы покинули женщину, и она потеряла сознание. Николенька бросился к матери и попытался привести ее в сознание, но вдруг увидел, что отчим уже стоит на ногах. Более того, в руках отчима был кухонный тесак, которым он разделывал обычно мясо. Выражение лица отчима не оставляло никаких сомнений.

Коля больше всего на свете хотел удостовериться, что с мамой все в порядке, но отчим был совсем близко и мальчик выбежал на улицу. Он бежал и плакал. Слезы застывали на лице, мальчик стирал их ладошкой и бежал дальше. Он не чувствовал холода, хотя выскочил на улицу только в том, в чем собирался ложиться спать, он не чувствовал боли физической, душевная боль заполонила весь его разум. Все его мысли были о маме, единственном родном человеке, который остался у него на земле.

Ни бабушек, ни дедушек своих Николенька не знал, они где-то жили, но Николенька их никогда не видел.

Будь он сейчас в том месте, где родился и вырос, он мог бы попросить помощи у японки кормилицы. Кормилица была для Коли как вторая мать, и никогда не отказала бы ему в помощи, но Япония была далеко.

Там, в Японии, было сейчас уже тепло, и люди шли смотреть на цветение деревьев. Там был похоронен отец Николеньки. Здесь же, в холодном, чужом городе, не было еще даже намека на весну.

Год назад Коля уже пытался убежать, но его случайно нашел и привез домой сослуживец и друг отчима.

А произошло это так. Николенька тогда ушел уже довольно далеко по льду, а по берегу как раз проезжал на телеге по своим делам один из сослуживцев отчима. Было шесть часов вечера, уже темнело, но было видно еще довольно хорошо.

Сослуживец разглядел Николеньку без труда. В тот день небо было чистым и было видно далеко. Мальчик тогда отчаянно устал и брел по льду уже с трудом. Когда Колю окликнули, первым побуждением мальчика было убежать, но ноги его уже не несли, и Коля просто упал.

Друг отчима поднял вяло отбивавшегося мальчика на руки, и отнес его в телегу. Закутав Николеньку в свой тулуп, сослуживец погнал лошадь назад к городу. Коля ничего не рассказал своему спасителю, хотя тот несколько раз спрашивал мальчика о том, почему он убежал из дома. На горьком примере жизни с отчимом Коля знал, что лучше держать язык за зубами, иначе все сказанное им обернется потом против него.

Отчим тогда еще чего-то боялся, не все знали про его звериную натуру.

Он не посмел тогда ударить Колю, а просто запер мальчика в сарае и запретил жене давать мальчику еду.

ПОБЕГ ИЗ ДОМА

Сейчас Коля опять бежал к реке.

Зная упертый характер отчима, он не сомневался, что тот организует погоню. Путь мальчика снова лежал к тому месту, где была река, которая лежала сейчас во льду, но теперь он решил дождаться ночи и бежать в другую сторону.

Легко сказать, но трудно сделать!

С приходом вечера становилось все холоднее. Коля спрятался в лодочном сарае, который стоял недалеко от реки. Найдя какое- то рванье, он закутался и попытался согреться, но старая ветошь тепла не давала совсем.

День никак не хотел уходить полностью. Темнело очень медленно. Когда темнота упала полностью, Николенька уже не чувствовал ни рук, ни ног. Ползком, съехав с крутого берега, он шлепнулся прямо на неровный лед.

И начался его бесконечный путь. До того, как упала ночь, он приблизительно наметил путь. Сейчас же он только знал, что идет в противоположную сторону от того места, где нашел его год назад сослуживец отчима.

Перед выходом он нашел в сарае огромные, старые валенки. Валенки были потрепанные, но еще целые. Мужчина, который носил эти валенки, наверно был в жизни настоящим русским богатырем. Валенки были настолько большими, что наверно в них могли поместиться еще три такие же маленькие ноги как у мальчика. В валенках было тепло, но идти было очень тяжело.

Примерно через час мальчик почувствовал, что устал. Перед глазами все сливалось. Повернув голову, Коля попытался разглядеть хоть что-то на левом берегу. Но все вокруг было серо-белым. Не единого огонька вокруг, все холодно, мертво и тихо.

Коля старался идти так, чтобы держаться поблизости от берега, но ему удавалось это с трудом, ни одна из рек никогда не течет абсолютно прямо. Иногда мальчику казалось, что он остался один на всем белом свете. Ноги отказывались идти, но Коля знал, упади он сейчас, и никто не придет ему на помощь. Ночь тянулась бесконечно. Чтобы хоть как-то отвлечься, Коля попытался представить, что делает сейчас его кормилица в далекой Японии.

Он сам этого не помнил, но мама рассказывала, что кормилица однажды не вернулась с прогулки. Юная женщина просто украла Колю. Она ходила с белым мальчиком по деревне и показывала ребенка. Маленький Николенька был, вероятно, первым европейским ребенком, родившимся в Японии. Потом кормилица вернулась. Она рассказала опухшей от слез матери Коли, что у нее было дело в деревне, которая находилась недалеко от города, но с Николенькой она не смогла расстаться и на полчаса, так как привязалась к мальчику, и решила взять его с собой. Кормилица не ожидала, что задержится надолго. Жители деревни сбежались, чтобы посмотреть на диковинного мальчика, и каждая семья считала своим долгом пригласить кормилицу с ребенком к себе в гости, и угостить малыша чем-то вкусным.

Мама Николеньки, Фекла, не стала заявлять в полицию. Она побранила кормилицу, на этом тогда это дело и закончилось. Это была история любви и нежности. Это была история о том, что забота и любовь не имеет территориальных границ. Голос матери звучал в ушах мальчика, и эта давняя история, рассказанная самым близким человеком на земле, грела сердечко мальчика, не давая ему упасть, не давая заснуть на холодном льду реки Амур.

Вот так он и шел, шел медленно, иногда останавливаясь на несколько минут. Когда стало светло, он увидел, что находится почти на середине реки. Ни правого, ни левого берега не было видно. Ближе к полудню стало теплее. А вскоре мальчик учуял запах костра. В голове его промелькнула мысль о лихих людях, которыми пугал его отчим, но мысль как пришла, так и ушла. Страха не было.

ВСТРЕЧА С КИТАЙЦЕМ

Костер был как путеводная звезда. Коля шел к нему и считал шаги. Так было легче. На самом деле мальчик шел уже на приделе сил. Его целью было место, где лед плавно переходил в мерзлую землю, но буквально в пяти шагах от этого клочка мерзлой земли ноги перестали держать своего хозяина, и мальчик упал. Когда Коля очнулся, то увидел, что лежит возле костра. Приподняв голову, он увидел китайца, который суетливо бегал от костра к огромному коробу, вероятно, заменяющему дорожную сумку, и обратно к костру. На костре, в большом котле, что-то булькало и отвратительно воняло.

Увидев, что мальчик пришел в себя, китаец издал гортанный звук. Подойдя к мальчику, он наклонился и оттянул веко над глазом Николеньки. Коля испуганно дернулся, а китаец удовлетворенно кивнул.

Погладив мальчика по голове, он придавил одной рукой веко левого глаза Коли, а другой рукой смазал это веко мазью, запах которой был таким же отвратительным, как и то, что варилось в котле над костром. Потом эту же манипуляцию он проделал над веком правого глаза мальчика. Николенька попытался открыть глаза, но китаец крепко держал веки, чтобы мальчик не навредил сам себе. Через несколько секунд китаец ослабил давление, а потом и вообще отпустил веки.

Из глаз мальчика текли слезы, а китаец подстелил себе коврик и сел возле мальчика. Он говорил что-то сам себе под нос и промокал глаза мальчика удивительно белым и чистым полотенцем.

Он просидел около мальчика не меньше часа. Когда Коля заснул, китаец укрыл его еще одним одеялом, а потом открыл крышку короба. Вокруг было тихо и пустынно. Китаец расположил свой лагерь около берега реки. В лес он не хотел углубляться.

Мужчина знал, что рядом никого нет, но все равно оглянулся, доставая из короба то, что ценилось в этом таежном краю дороже золота. Китаец достал корень женьшеня. Острым ножом, похожим на скальпель, он отрезал от корня кусочек, равный по толщине листу бумаги и еще раз оглянувшись, опустил отрезанный кусочек в котел с бульоном. Прежде, чем спрятать корень обратно в короб, он убедился, что мальчик спит.

Николенька горел в лихорадке три дня. Хождение в двадцатиградусный мороз почти раздетым не прошло для мальчика даром. Но время шло, и однажды Коля понял, что озноба больше нет. За эти несколько дней китаец построил над местом, где лежал Коля, что-то вроде шалаша.

К счастью, дело шло к настоящей весне и снег за эти три дня больше не выпал. Встав на корточки, Николенька уперся в низкий свод шалаша, а потом выполз наружу на свет божий. От света у него заболели глаза, и закружилась голова.

К счастью, китаец был не далеко, он подхватил почти потерявшего сознание от слабости Николеньку и отвел его к костру.

Посадив мальчика на бревно, он набрал то, что варилось в котле в пиалу, и дал мальчику выпить. На вкус варево было приятным. Это было что-то среднее между компотом и супом. В жидкости присутствовали все оттенки вкуса, было чуть-чуть горечи, чуть-чуть соли, но преобладал сладкий и кислый вкус. Попробовав то, что дал ему китаец, мальчик вдруг ощутил зверский голод. Он два раза просил, чтобы китаец дал ему добавки. Когда в очередной раз Николенька протянул пустую пиалу мужчине, тот одобрительно улыбнулся, но добавки больше не дал.

День быстро клонился к закату. Спать не хотелось, и Коля так и остался сидеть на бревне. Настало время думать о том, как жить дальше. К счастью, китаец сам все решил за мальчика. Одна из длинных кофт китайца пришлось Коле впору. Одев мальчика, китаец решил, что больше Коле без дела сидеть не надо. Мальчик вполне способен был делать не трудную работу. Короб, в котором китаец носил с собой все свои вещи, прохудился. Надрав с какого-то дерева тонкие полоски коры, китаец показал Николеньке, как при помощи глины и полосок коры подновить дно и бока короба.

Через два дня двинулись в путь.

Коля не знал, куда лежит путь китайца, но его это не волновало. Он всецело доверял этому маленькому и смуглому мужчине, который спас его. Единственное, что доставляло неудобство, это то, что не было возможности поговорить с китайцем. Мальчик соскучился по человеческой речи. Он пытался что-то понять из того словесного потока, который несся к нему из уст китайца, но у него ничего не получалось.

Прошло не меньше двух месяцев, прежде чем Коля начал понимать китайскую речь и даже стал что-то коротко отвечать своему спасителю.

Китаец был охотником и торговцем. С февраля по ноябрь он бродил по тайге, а потом на два-три месяца возвращался домой, в Китай. За месяц — полтора до встречи с Николенькой китаец продал русскому предпринимателю скот, который предварительно купил у корейцев на ярмарке в городишке, который стоял на реке Тумэнь. Город назывался Бян-Лян-Дзинчен.

Через год, когда китаец снова отправился на эту ярмарку, с ним вместе уже был Николенька. В тот день, когда Коле исполнилось тринадцать лет, никто не дарил ему подарков, и именинного пирога со свечами тоже не было. О том, что у него был день рождения, Коля вспомнил только через две недели. Вспомнил и тут же забыл, не до того было. Просто где-то на периферии сознания мальчик поставил галочку. Он постарался не забыть, что ему исполнилось 13 лет.

А потом пролетел еще год, и еще год.

Время летело с невероятно скоростью. Коля возмужал и окреп. Дни, когда китаец возвращался на родину, в Китай, были отдыхом и для Коли. Обычно китаец и мальчик договаривались о том, в каком месте будет их следующая встреча. Чаще всего Коля находил брошенные ветхие постройки в тайге. Эти времянки оставляли после себя охотники и искатели женьшеня. Если таковой не находилось, Коля строил такую времянку сам.

В этом году Коле исполнилось пятнадцать лет. На этот раз Коля не забыл, что грядет его день рождение и ждал этого дня с трепетом, сам не зная почему. День рождение настал и прошел. А Коля загрустил. Он вспомнил последний день рождения, который проводил с мамой.

В этом году китаец решил изменить время своего, так называемого, отпуска. Торговля шла так хорошо, что не было времени на отпуск. Добывали, продавали, перепродавали морскую капусту, червя морского, то есть трепанга. За морскую капусту давали за пуд шестьдесят-семьдесят копеек серебром. А в этом году еще выгодно продали грибы, которые растут на дубовых стволах. В общем, год выдался урожайным во всех смыслах.

На все вырученные деньги китаец купил корень женьшень и кое-какие подарки для домочадцев, у Коли наличных денег не было. Так договорились еще с самого начала. Китаец кормил, поил, одевал Колю, а это, как считал сам китаец, дорогого стоит.

Как считал китаец, так считал и Коля.

Между старым мужчиной и юношей почти не было противоречий.

У китайца было только два недостатка. Китаец был очень недоверчив, а еще китаец был шаманом. Само по себе шаманство, конечно, не могло быть недостатком. Досаду в Коле вызывало то, каким образом китаец использовал свои способности.

Два раза в году наставало время, когда китаец пил странное снадобье и заедал снадобье такими же странными грибами. Обычно это происходило в дни зимнего и летнего солнцестояния. В эти дни Коля просто прятался или уходил подальше от того места, где шаманил китаец. Рядом с китайцем в это время находиться было просто опасно.

Иногда, по его зову к времянке приходили звери, а иногда он сам превращался в животное, в медведя или тигра. И в том, и в другом случае, в эти дни, находиться рядом с шаманом было просто опасно. Два раза в год терпеть ужас Коля был еще согласен, но в прошлом году шаманский транс не ограничился двумя разами.

По зову души, так сказать, китаец четыре раза в прошлом году устраивал для себя дни откровений. Так назвал китаец дни, когда был под воздействием шаманских галлюцинаций. В этом году дней откровений было пять.

Несколько раз китаец пытался приобщить и Колю, даже заставлял заучивать магические слова, но русская душа мальчика противилась всему сверхественному.

После дней откровений у китайца начиналось самое настоящее похмелье. Да, да похмелье бывает и от странных грибов. Китаец не буйствовал, нет. Однако грибы и странная водичка отрицательно действовали на память шамана.

Перед днями откровений он обычно прятал свой короб так, чтобы его не нашел никто, в том числе и Коля. После дней откровений, он долго не мог придти в себя. Не обнаружив короба на месте, он обычно обвинял Колю в том, что мальчик коварно воспользовался его доверчивостью и умыкнул короб.

Так повторялось не раз и не два.

Потом память возвращалась к шаману, но происходило это очень медленно. Колю обижали эти подозрения, но выхода у него не было, он страшился уйти от китайца и остаться жить одному. А еще Коля был очень благодарным человеком. Он считал китайца своим благодетелем, что в какой-то степени так и было, и никоим образом не хотел ответить на добро злом.

Однако подозрительность китайца принимала уже болезненные формы. Последний день откровения был в декабре, и Коля еле пережил его.

В этот, последний раз, Коля ушел вглубь тайги, как только увидел, как китаец достает из короба склянку с розово-зеленой водичкой и коробку с грибами. Три дня Коля отсиживался в гнезде для мертвых, в таких местах обычно хоронил своих мертвецов таежный народец.

Гнездо для мертвых было обыкновенным помостом, воздвигнутом высоко над землей, на дереве. Коля спокойно проводил свои дни на этом помосте, на его счастье помост как раз был пуст. На исходе третьего дня, когда по расчетам Николеньки день откровения должен был уже завершиться, и мальчик уже собирался спуститься на землю, на него напал коршун.

Мальчик сначала испугался, а потом понял, что в личине коршуна был китаец. Прежде, чем мальчик сумел сообразить, как ему быть, коршун вырвал у Николеньки порядочный клок волос.

Спустившись на землю, Николенька заплакал, ему было больно, и было жалко китайца, который двигался по пути саморазрушения. Дело было вероятно так. Придя в себя после грибов и дурманящей воды, шаман начал искать короб. Не найдя ни короба, ни Коли, китаец вероятно, в который раз, решил, что его обокрали и принял роковое решение похмелится грибами. После этого он снова впал в транс. Результатом транса и был злобный коршун.

Такое с китайцем было в первый раз. Обычно хватало трех дней, и с шаманскими делами было покончено до следующего раза. Возвратов, во второй раз, за один сеанс, в животное состояния до сих пор не было. Но все бывает в первый раз.

Китайца звали Чен, однако мальчик про себя называл его шаман Амба. Амбой таежный народ называл тигра. А так как во время шаманских трансов китаец чаще всего вызывал тигра или сам обращался в тигра, то Коля и величал старого китайца именно этой кличкой.

Сейчас же Коля был в тайге один. Чен ушел домой.

Обычно шаман, амба никогда не извинялся перед Колей после своих выходок во время транса, но этот, последний раз, оставил в душе у Николеньки гнетущие воспоминания. Коля даже стал сторониться старого Чена.

Вероятно, китаец что-то понял, потому что перед уходом погладил Колю по голове и подарил один из своих корней женьшеня. Корень был совсем маленький и напоминал желто-коричневого человечка.

Китаец уже давно ушел, а Коля все еще чувствовал прикосновение жилистой руки к его волосам. Последний раз так прикасалась к его волосам мама.

Кстати, во время странствий по краю, Коля, вместе с китайцем забредал в город, где осталась его мама. Николенька с трепетом и тревогой шел к родному дому, однако зря он таился, вместо дома было пепелище, сгорели также и соседние дома. Выгорел почти весь квартал. Так и получилось, что спрашивать о судьбе мамы Николеньке оказалось некого.

Один из домов на соседней улице был почти отремонтирован, но хозяин обновленного дома ничего не знал о маме Коли, он купил этот участок под землю недавно. Чен был полон сочувствия и не торопил Колю, пока мальчик пытался найти следы мамы.

В конце концов сам Николенька принял решение уйти из города, который так и не стал ему родным после переезда из Японии.

На этот раз Коля приготовился к своему отпуску заранее. Чен оставил Коле продуктов, что-то мальчик добыл в тайге сам. Времянку Николенька соорудил так, чтобы была близко река, но, чтобы лихие люди не смогли углядеть его жилье. Говоря о лихих людях, упоминаются, конечно, хунхузы, краснобородые солдаты.

Безусловно, мальчик-бродяга не мог быть добычей или серьезным врагом для банды китайских мужчин. Но, ненависть к любому европейцу была так сильна у хунхузов, что убивали они просто так, даже не преследуя наживы.

До 1840—50 годов русских в этом краю не было. Вся территория вокруг была диким краем принадлежащим китайцам. После Айгуньского договора территория от Амура и дальше отошла русским.

Но, официальный договор для китайских бандитов ничего не значил. За время скитаний вместе с Ченом, Коля несколько раз видел издалека хунхузов, однако Чен не меньше Коли боялся лихих людей. Хунхузы грабили всех, кто попадется на пути. Соплеменников хунхузы грабили с не меньшим удовольствием, чем русских. Поэтому, услышав издалека родную речь, первым побуждением Чена всегда было спрятаться. Вообще Коля с Ченом всегда старались ходить дикими, нехожеными тропами. Чен рассуждал так, лучше потерять полдня, пробираясь по буреломам, чем потерять товар при встрече с бандитами, а то и жизнь. Николенька немного одичал за три года странствий, иногда он боялся, что забудет родную речь. Большее время года он проводил в тайге. И вот сейчас Коля с удовольствием расположился у костра, который он развел так, чтобы никто посторонний его не увидел. Этому искусству его тоже научил Чен. Чен даже научил Колю, какое дерево надо подкладывать в огонь, чтобы запах костра не распространялся далеко и на этот запах не пришли незваные гости. Коля предвкушал несколько месяцев отдыха, прежде чем Чен вернется и жизнь покатится по наезженной колее. Коля не знал, что больше он старого китайца не увидит никогда.

До конца жизни Николая мучили вопросы о том, что же произошло с его наставником. То, ему казалось, что старый китаец просто бросил своего нерадивого ученика, а потом его бросало в пот от страха, что хунхузы убили Чена и отобрали все, что было в коробе. Коля прождал Чена не два месяца как договаривались, а все четыре.

Провизия кончалась, но Коля не хотел трогаться с места, он упорно верил, что китайца задержали неотложные дела и он вот-вот вернется. Еще два месяца Коля питался тем, что нашел в тайге. Коля ловил рыбу, ставил силки на птиц, искал съедобные коренья. Охотиться он боялся, хотя Чен оставил ему ружье. Когда минуло полгода, мальчик понял, что его друг и наставник больше не вернется. Однажды утром Коля собрал котомку и отправился по тому пути, по которому раньше, полгода назад, ушел из тайги его старший друг, китаец Чен.

ГЛАВА ВТОРАЯ

СНОВА ОДИН. СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА. ПУТЬ ВО ВЛАДИВОСТОК

СНОВА ОДИН

В августе месяце в тайге раздолье. Можно жить и радоваться каждому дню. Однако Николаю было не радостно. Подошло время делать выбор. Нужно было, или обустраиваться капитально на зиму в тайге, или отправляться в путь, пока дороги были твердыми и сухими.

Коля выбрал второе. Выбор то он сделал, но осуществление плана откладывал со дня на день. Все еще тлела в нем маленькая искорка надежды, что Чен вернется. Однако настал день, когда небеса опустились, и мелкая изморось стала напоминать, что впереди большая непогода.

Когда Коля выбрался из тайги на большой тракт, перед ним встал выбор, в какую сторону идти. Можно было податься в Хабаровку, где прошлым летом выгодно распродались, можно было идти к озеру Ханкай. От того места, где стоял сейчас Николенька, было рукой подать до этого озера.

Но, Николеньку манил город Владивосток. Так получилось, что за все время странствий с Ченом он ни разу не был в этом городе. Зная желание мальчика увидеть этот город, Чен обещал, что они отправятся туда, когда будет большая ярмарка, но так и не выполнил своего обещания. Коля слышал об этом городе давно.

«Особое совещание 25 мая 1870 г. по делам Приамурского края, между прочим, постановило: «Морские учреждения перенести из Николаевска во Владивосток, где назначить пребывание главному командиру. Степень власти этого должностного лица в морском отношении применить к власти главного командира портов Европейской России; в военном же и гражданском отношении к правам военного губернатора. Войска, находящиеся в местностях, подлежащих управлению главного командира, передать в ведение сего последнего, как в командном. При сем сообразить, не может ли быть организован из переданных таким образом команд особый морской батальон. Для надобностей порта и для удовлетворения требований в стратегическом отношении остров Русский, разделяемый от Владивостока проливом Босфор Восточный, передать из удельного в морское ведомство». Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Порт в Николаевске был перенесен во Владивосток еще до того, как Коля с мамой переехали из Японии в Николаевск. А произошло это в 1870 году. То есть Владивосток был городом-соперником Николаевска.

До 1870 года Николаевск был столицей Приморской области. Порт был перенесен в 1870 году и город стал приходить в упадок. Конечно, это происходило постепенно. До того, как Коля ушел из дома, Николаевск был еще большим, ярким и шумным городом. Улицы этого города Николенька знал, как свои пять пальцев. Отчим заставлял Петю ходить по улицам города и продавать пирожки. Даже, когда пирожки были все проданы, отчим находил к чему придраться, а уж что говорить о тех днях, когда пирожки не были распроданы до конца.

После того как порт был перенесен во Владивосток, в Николаевске стала царить мрачная атмосфера преуспевающего когда-то города. Легко догадаться, как отнеслись жители Николаевки к инициативе переноса порта. В досужих разговорах, на кухнях, во дворах часто упоминалось имя города-соперника, и не всегда в лесных эпитетах и красках.

Николенька же, для которого город Николаевск так и не стал родным городом, вслушивался в название неведомого Владивостока и чудились ему паруса, шум ветра, пираты и зарытые клады. Он мечтал владеть востоком вместе с неведомым ему пока городом.

И вот сейчас Коля оказался на перепутье, он не знал в какую сторону ему идти.

СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА

Но судьба решила за него сама. Не успел Коля пройти и десяти шагов по тракту, как увидел, что на него несется лошадь. Лошадь тащила за собой возок, который болтался из стороны в сторону. Кучер был без сознания, а из возка выглядывали два испуганных лица — молодой женщины и мальчика. Не осознавая того, что делает, Коля кинулся к лошади и повис на уздечке. Он изо всех сил пытался затормозить бег лошади. Лошадь была вся в мыле, что-то напугало ее так, что она уже много километров неслась, не разбирая дороги.

Николенька чувствовал, что не может сдержать лошадь, он понимал, что еще немного и возок опрокинется. Пострадают все, в том числе и он, Николенька. И вдруг Коля внутри себя услышал магические слова, которые часто говорил строптивым животным его наставник, китаец Чен. Не раздумывая долго, мальчик закричал эти слова.

Показалось ему или это было на самом деле, но лошадь чуть снизила бег.

Воодушевленный успехом, Коля, теперь уже гораздо спокойнее, повторил заветные слова, а потом еще раз и еще раз. Старый китаец был бы горд за своего ученика. Наука, которая не давалась Коле во время обучения с Ченом, в самый критический момент вдруг пригодилась.

Лошадь снизила бег, а потом совсем остановилась. Женщина и мальчик выбрались из возка, кучер так и сидел с опущенной на грудь головой.

Подойдя к кучеру, Коля понял, что мужчина мертв. Лошади боятся мертвых людей, вероятно внезапная смерть кучера и напугала лошадь.

Женщина была женой командира части, который квартировался в Турьем Роге на озере Ханкай, мальчик — его сыном, они ехали навестить сестру матери, которая жила в нескольких километрах от Турьего рога. Кучер ни на что не жаловался, лишь потирал виски, и отказался от еды, когда мама мальчика, Анна, предложила остановиться и перекусить где-нибудь на полянке.

Помолчав, Анна продолжила рассказ

— Простите, не знаю, как величать вас по батюшке, — женщина запнулась, — мы с сыном отправились в дорогу сразу как отобедали, я должна была сегодня непременно навестить сестру. Это надо было сделать еще тремя днями ранее, но мой сын, — женщина перевела глаза на мальчика, — Миша, — внезапно обратилась она к находящемуся в прострации сыну, — подойди сюда, поблагодари юношу, который нас спас!

Мальчик не отреагировал никак на слова матери, он сидел на пне и смотрел куда-то в пространство. Женщина досадливо повела плечом, но не стала настаивать.

— Так вот, Миша сильно заболел, а на следующий день приехал посыльный от сестры и передал от нее письмо. В письме была просьба, сестра просила приехать как можно скорей. Конечно, в доме есть слуги, но в такой деликатный момент сестра хотела, чтобы рядом с ней был родной человек.

Коля попытался было вклиниться в монолог женщины, но вскоре понял, что это бесполезно. Женщина была в шоке. Речь женщины убыстрилась, стала несвязной.

Позже стало ясно, что Анна ехала к сестре, которая была уже на последнем сроке беременности. Сестра ждала Анну тремя днями ранее, но заболел Миша, и Анна не смогла сразу поехать к сестре. Вне себя от тревоги, она еле дождалась момента, когда сыну станет легче и велела кучеру срочно закладывать лошадь. Миша увязался за матерью. У сестры был сын несколькими годами старше Миши, Миша соскучился по кузену и уговорил маму взять его с собой.

Но все это Коля узнал позже, сейчас же он немного растерялся.

Ситуация была непростой.

В наличии были: бьющаяся в истерике мать, мальчик, который ни на что не реагировал, мертвец-кучер и лошадь, которая всхрапывала и косила глазом на кучера, который так и лежал на облучке. Мальчик был лет десяти-двенадцати. Коля потоптался рядом с мальчиком, а потом подошел к женщине. Анна сидела, закрыв лицо руками. Она не плакала, но видно было, что еще чуть-чуть и она разразится слезами.

— Меня зовут Николай, — внезапно заговорил юноша, — я хочу вам помочь!

Анна отняла руки от лица, но ничего не ответила.

— Если вы покажете, в какой стороне ваш дом, — Николенька решил не обращать внимания на поведение собеседницы, — то я попытаюсь вас отвезти домой.

— А кучер, — вдруг вклинился в разговор Миша, — что с ним будет?

— Я боюсь мертвецов, — вдруг зарыдала Анна, — я не смогу ехать с ним рядом!

— С вашего разрешения, — Коля легонько дотронулся до руки Анны, — если вы позволите, то я попытаюсь что-нибудь придумать. Однако…

Николай прислушался, ему показалось, что он услышал чьи-то голоса.

Вскоре голоса стали слышны сильнее. Говорили китайцы, и их было много, не меньше четырех человек.

— Тсс, — Коля прижал палец ко рту, — говорите тише!

— Что? — вскрикнула Анна, — Что это еще такое?

— Мама, — Миша подошел к матери вплотную, — говори так, как велел тебе господин Николай.

Николенька оглянулся, ему показалось странным, что о нем говорят как о господине. В какой- то момент ему даже показалось, что где-то рядом находится еще один Николай.

Слова сына возымели действие, лицо Анны побелело еще больше, но говорить она не пыталась. По лицу женщины потекли слезы, а Миша сел прямо на землю, возле ног матери, и с тревогой вглядывался туда, откуда часом ранее пришел Коля.

Николеньке пришла в голову мысль, что вернулся Чен и ищет его, но он тут же отмел эту мысль. Чен никогда не собирал вокруг себя большую компанию людей. Он и Колю то таскал с собой, потому что у мальчика было безвыходное положение.

Китайцы прошли стороной и голоса стихли.

День клонился к вечеру. Коля выяснил, наконец, в какой стороне находится дом Анны и Михаила. Кучера нельзя было оставлять на голой земле, дикие звери вмиг поужинали бы несчастным человеком. Но и с собой взять не получалось. Если лошадью будет управлять Николай, то Анне и Михаилу придется ехать в компании кучера. Анна на уговоры сына и Коли не поддавалась. Положение было безвыходным. На поляне повисла тишина.

Однако эта тишина помогла Коле принять решение. Он предложил Анне поместить кучера пока в гнездо для мертвых. Один из таких помостов Николай видел недалеко отсюда. Он тогда еще удивился, что гнездо соорудили так близко к тракту.

Анна согласилась с идеей Коли, Миша лишь с уважением посмотрел на взрослого мальчика и кивнул.

Около каждого помоста обычно свисала веревка. Она была нужна для того, чтобы поднять мертвого человека на помост. Все это не составило бы труда для взрослых мужчин, но Николенька не был еще взрослым мужчиной в полном понимании этого слова, а Михаил и того подавно. Провозились до позднего вечера.

Сумерки надвинулись стремительно. Ехать ночью было опасно. Коля распряг лошадь и отвел ее в кусты. Повозку тоже замаскировали. Быстро соорудив времянку, Коля разложил свой походный тюфяк и предложил Анне располагаться. Женщина так устала морально и физически, что даже не стала возражать.

Миша отказался спать. Тогда Николай предложил мальчику сходить вместе с ним за ветками дерева Мос. Так называл это дерево Чен. Костер из обычного валежника было опасно запаливать. Путники находились слишком близко от тракта.

Костер разожгли маленький, лишь бы не замерзнуть и не дать комарам искусать себя. К часам двум ночи Миша стал клевать носом, Коля отвел мальчика к времянке и помог расположиться рядом с мамой. Сам Николенька просидел всю ночь около костра.

Утром Коля, после того как впрягли лошадь в повозку, еще раз проверил, хорошо ли затушен костер и, наконец, двинулись в путь. Ехали около часов двух, как вдруг увидели солдат на лошадях. Миша издал возглас и дернул мать за рукав. Анна тоже оживилась, лишь Николай с опаской поглядывал в сторону приближавшихся солдат. Повозку он остановил.

Следом за солдатами показалась повозка, в ней сидел отец семейства, Василий Иванович. После слез, возгласов и недоуменных взглядов в сторону Николая, выяснилось вот что. У сестры Анны, Варвары, родился в эту ночь мальчик. Чуть оклемавшись от родов, Варвара велела мужу запрягать лошадей, и мчаться с радостною вестью к Анне. Муж Варвары выполнил требование жены и помчался в Турий Рог, однако прибыв туда, был удивлен безмерно. От Василия Иваныча он узнал, что Анна должна была уже прибыть к сестре, но так и не прибыла. Пока суд да дело, настал рассвет и Василий Иванович, чуя худое, велел запрягать повозку и взял с собой солдат. Было бы быстрее, если бы отец семейства мог сам сесть на лошадь, но буквально накануне он повредил ногу на охоте.

Василий Иванович с трудом вылез из возка, видимо повреждение ноги было серьезным. И снова наука Чена пригодилась Коле. Вернее, пригодилась бы, если Василий Иванович разрешил вылечить ногу, однако Коля даже не стал подступать с этим вопросом к мужчине. Просто в его голове молнией сверкнул перечень трав и ингредиентов, из которых можно было бы составить мазь для хромающего мужчины.

А тем временем Анна перестала плакать и перечислять ужасы, которые ей пришлось пережить. Накал эмоций стал снижаться. Коля понял, что еще чуть — чуть и семейство капитана отправится в обратный путь, домой. Значит, пора собираться в путь и ему, Коле.

Внезапно Василий Иванович подошел к Николаю. Вместо слов благодарности он обнял мальчика.

— Поехали с нами, — мужчина не стал тратить слов на ветер, — я знаю, что ты сирота, значит, будешь у меня вторым сыном. То, что ты сделал для моей семьи, не имеет цены. Жизни не хватит, чтобы расплатиться с тобой!

Мальчик не успел еще даже серьезно подумать, а события понеслись вперед. Вместе с Колей несколько солдат вернулись к помосту и сняли тело кучера. Кучера положили в тот возок, где ехал Василий Иванович, туда же сел и Коля. Мальчик покойников не боялся. Вскоре уже отправились в путь. Впереди ехали солдаты, за ними двигался возок с Анной и Михаилом, которым управлял один из солдат. Закрывала колонну повозка с Василием Ивановичем, мертвым кучером и Николаем. Ехали медленно, боялись растрясти Анну и Михаила. Дорога была неровной, поэтому ехать по ней нельзя было в одном темпе. Прошло не меньше часа, когда, наконец, появились первые жилые дома. Путники достигли поста Турий рог. Дом, в котором жили Василий и Анна, был большим, нашлась комната и для Коленьки.

Сначала Коля тяготился тишиной и размеренной жизнью в семье. Ему, отвыкшему от уюта и добрых отношений в семье, страшно было привыкать к комфорту и заботе домашних. Но, постепенно он привык, и даже начал находить удовольствие в жизни, где все размеренно и спланировано.

Посещение церкви по воскресеньям и большим праздникам, завтрак, обед, полдник, ужин — все было расписано по часам. Домочадцев собирали на трапезу по звуку корабельного колокола. Повар, который служил на кухне, раньше был корабельным коком и не хотел менять своих привычек.

Так прошел месяц, потом второй.

К удивлению домашних, Василию Ивановичу легче не становилось. Это был не тот случай, когда время лечит. Доктор, который был здесь, в военном посту, за главного и единственного пока врача, сказал, что с ногой у Василия Ивановича все в порядке, обыкновенное растяжение.

Однако боль перекинулась уже на вторую ногу, и вставал хозяин дома по утрам уже с трудом.

Однажды в доме к вечеру начался переполох. Возвращаясь со смотра, Василий Иванович упал, и не мог встать самостоятельно. Солдаты принесли мужчину домой.

Опять вызвали врача. Врач что-то мямлил, а потом стало ясно, что доктор просто не знает, что на самом деле происходит с хозяином дома. В доме поселилась тоска и черное уныние. Телеграфировали во Владивосток.

Оттуда пришло сообщение, что врач будет не раньше, чем через две недели. Дороги раскисли из-за дождей. По этим дорогам и в хорошую погоду невозможно было проехать, чтобы не растрясло, а что уж говорить про непогоду и сезон дождей. В один из редких теперь солнечных дней Василий Иванович сидел на веранде под козырьком. Коля давно ждал этого момента, он хотел поговорить с хозяином дома один на один, без восклицаний Анны и слез прислуги. Василий Иванович выслушал предложение мальчика и попросил время подумать.

Однако уже через час прибежал солдат и позвал Колю в комнату Василия Ивановича. Мужчине было так плохо, что он не мог даже говорить толком, он только кивнул головой подошедшему к его кровати Николаю. Также, кивком головы, хозяин дома отослал солдата из комнаты и предложил Коле придвинуть стул и сесть, рядом сетуя на то, что не может сам достойно пообщаться с Колей. Беседовали недолго, видно было, что Василию Ивановичу тяжело говорить. Коля попросил, чтобы ему дали самый острый нож, который есть в доме, ручные грабли, две-три лопаты разной величины и плотный короб, сквозь стенки которого не проникал бы свет. Василий Иванович черканул несколько слов домоправителю и обессилено откинулся на подушку.

Домоправитель долго читал записку и недоверчиво косился в сторону Коли. Он хотел что-то спросить у Коли, но наткнулся глазами на поскриптум. Хозяин знал характер своего домоправителя, и чтобы предупредить расспросы, велел в поскриптуме выдать требуемое без вопросов и рассуждений. Задачей юноши и Василия Ивановича было, чтобы как можно меньше людей знало о том лечении, которое хотел применить Коля.

Коля отсутствовал два дня.

Он задержался бы в тайге и дольше, но помнил о тяжелом состоянии Василия Ивановича. Удивительно, но стоило мальчику чуть углубиться в тайгу, как все новые привычки, полученные в доме Василия Ивановича, испарились без следа. За два дня он ел всего два раза. Спал от силы часа четыре, не умывался и не менял одежду.

Однако когда мальчик вернулся, оказалось, что время на исходе. Василий Иванович был в беспамятстве.

Уже пригласили священника.

Врач распорядился больше его не приглашать, так как помочь больному уже ничем не мог. Когда Николай вошел в дом, то удивился тишине, которая царила вокруг. Анна Николаевна спала, потому что всю ночь не отходила от постели мужа, а слуги жались по темным углам. Когда Коля вошел в спальню хозяина, то сразу почувствовал тяжелый запах. Открытые окна не помогали. Рядом с постелью Василия Ивановича дремал Миша.

Николенька тихо разбудил Мишу и отправил его спать. Он пообещал мальчику, что теперь будет дежурить у постели больного сам. Михаил не стал противится, он только бросил еще один взгляд в сторону отца и ушел, тихонько затворив дверь.

Я с удовольствием рассказала бы о том лечении, которое использовал Николай, но не имею права. Все, чему научил Чен Николая, должно остаться в тайне.

Скажу только, что для изготовления лекарства Коле пришлось использовать подарок Чена, тот самый корень женьшень, который Чен подарил мальчику перед тем, как уйти, как оказалось, навсегда.

Мальчик только успел вынуть из тела хозяина дома деревянные иглы, как прибежал слуга и сказал, что прибыл батюшка.

Однако когда священник вошел в комнату, то увидел, что его визит оказался преждевременным. Василий Иванович был еще, конечно, слаб, но уже находился в сознании. Вскоре священник уехал.

Лечение было долгим. Лишь по прошествии полугода хозяин дома стал выходить на улицу, да и то не один. Домочадцы боялись повторения болезни, и поэтому рядом всегда находился кто-то из домашних, или из слуг, ну и, конечно, Николай.

Домашние привыкли к Николаю, да и мальчик, чувствовал себя в семье Анны Николаевны и Василия Ивановича, как дома. Василий Иванович, когда ему стало чуть легче, занялся инспекцией знаний Коли и был очень огорчен, когда узнал, что мальчик не умеет читать.

Считать Коля, конечно, мог, но, по-китайски. То есть, считал так, как обучил его Чен. Коля согласился начать домашнее обучение, но был в большом смущении и сомнении. Коле казалось, что ему не одолеть науку, которую собирался собственноручно преподавать ему Василий Иванович.

Вначале, конечно, было действительно трудно, но доброе отношение хозяина дома и пытливый ум мальчика сделали свое дело. Николаю понравилось учиться. Это было тем подарком, тем драгоценным подарком, которым наградил добрый Василий Иванович своего спасителя.

Вся дальнейшая жизнь Николая потом строилась именно от тех знаний, которые подарил Николаю в тот сложный год Василий Иванович.

Когда Коля начал только учиться, он отставал от Михаила по знаниям, когда его обучение внезапно закончилось, то почти его догнал.

У Василия Ивановича была хорошая библиотека. Не прошло и года, как Коля стал завсегдатаем большой комнаты под крышей, которая была отведена под библиотеку. Когда мальчик приходил сюда, ему казалось, что тесные стены комнаты начинают раздвигаться, стоит только взять ему книгу с полки и углубиться в чтение.

Утро сменялось вечером, а Коля неспешно двигался по самой лучшей дороге в мире, по дороге литературы.

Василий Иванович старался дать мальчику представление о точных науках, Коля неплохо разбирался в мире цифр, но все же, ему больше нравились естественные науки, история, география и, конечно, литература.

Иногда по вечерам, когда глаза уставали, и читать было уже тяжело, Коля думал о китайце Чене, думал о маме и даже об отчиме. Он знал, что эти страницы его жизненной книги уже перелистаны, но ничего не мешало ему думать о прошлом и вспоминать. Впрочем, предавался воспоминаниям он не очень часто.

Василий Иванович считал, что мальчик должен развиваться разносторонне, и поэтому большое внимание уделялось конной езде и подвижным играм.

Работа в конюшне была тем делом, которое Коля выбрал для себя сам. Как Василий Иванович не противился, но Коля настоял на своем. Мальчик считал, что должен выполнять какую-то, хоть маленькую работу по дому.

Год пролетел как стрела.

Тот день не предвещал ничего необычного. Да, в полдень ожидался экзамен по словесности. Однако это не было сюрпризом для Николая и Михаила. Василий Иванович проводил такие экзамены-экспромты частенько. На этот раз к мальчикам присоединился кузен Михаила, старший сын Варвары — Павел.

В гостиной поставили три стола, столы стояли на максимальном отдалении друг от друга. Коля знал, что слуги даже сделали ставки на победителя в этом экзамене.

Ровно в полдень Василий Иванович провел жеребьевку. Старый меховой треух садовника послужил вместилищем для бумажек с номерами. Мальчики заходили в комнату по одному и доставали из шапки номер.

Однако когда все трое уже уселись за свои столы, проверили свои перья и чернильницы, во дворе поднялась суматоха. Слышались возгласы, смех, Коля даже уловил ржание незнакомой лошади. Пришел слуга и сообщил Василию Ивановичу что-то на ухо.

Василий Иванович улыбнулся, но с места не сдвинулся, он только попросил слугу передать хозяйке дома свое распоряжение о том, чтобы гостя приняли с почтением.

Экзамен шел в три этапа. Нужно было сочинить маленький рассказ по заданной теме, выполнить небольшое упражнение по грамматике. Также нужно было сделать анализ одной из басен Крылова.

Скажу сразу, Коля занял третье, последнее место.

Места распределились так: первое место занял Павел, второе Михаил, а третье, соответственно, Николай. У Павла был гувернер, в прошлом студент Московского университета, Павел занимался не очень охотно, но, тем не менее, гувернер подготовил мальчика хорошо.

Вот таким образом распределились места. Однако когда были подведены итоги, Николая ждал сюрприз. Тот рассказ, который сочинил Николай, был написан столь увлекательно, что комиссия в составе Василия Ивановича, гувернера, Анны и Варвары единодушно присудили специальный приз для Коли.

Призом была книга «История отечества».

Коля любил эту книгу, много раз читал и перечитывал. В книге были яркие иллюстрации, и написана она была увлекательным языком.

Но на этом приятные сюрпризы и закончились.

Когда схлынула горячка экзамена, оказалось, что Василию Ивановичу нужно собираться в путь. Причиной суматохи во дворе во время экзамена явилось то, что прибыл вестовой с предписанием.

Предписание касалось дальнейшей судьбы Василия Ивановича и его семьи. Так как Василий Иванович был человеком военным, то был готов по первому требованию тронуться в путь. Похожее предписание получил муж Варвары. Сборы начались не скоро. Нужно было переждать осень и зиму, потому что в период осенней грязи и зимних метелей ехать куда-то было просто опасно.

Когда настала весна, начались сборы. Василий Иванович не сомневался в том, что Коля поедет вместе с его семьей, однако мальчик отказался от предложения хозяина дома. Путь Василия Ивановича и его семьи лежал на запад, Коля же не мог отказаться от мечты, ему хотелось, наконец, увидеть город Владивосток. Еще одна надежда грела мальчика, он верил и надеялся когда-нибудь увидеть маму. Если бы он уехал вместе с добрым Василием Ивановичем, то на мечте можно было бы поставить крест.

Вряд ли мальчик вернулся бы в этот край когда-то.

Увидев, что мальчик непреклонен, Василий Иванович решил хоть что-то сделать для Коли напоследок. У Василия Ивановича был друг. Они вместе приехали несколько лет назад в этот суровый край. Однако сразу же после приезда друга перевели по службе во Владивосток. Расставаясь с Колей, Василий Иванович вложил в руку мальчика записку. В записке был указан адрес, по которому проживал друг, а еще записка содержала просьбу, Василий Иванович просил друга позаботиться о Коле и пристроить мальчика к какому–нибудь делу. На втором листе были перечислены характеристики Коли. Прочитав их, Коля залился краской. Ему сразу и не поверилось, что в записке пишется о нем.

Записка — это все, что Василий Иванович мог сделать для своего малолетнего лекаря.

Накануне, вечером, Василий Иванович еще раз попытался уговорить Колю уехать вместе с ними, мальчик вроде стал колебаться, но потом опять ответил отказом.

Потом, позже, с Колей говорила еще Анна, и даже Миша забежал в комнату Коли. Миша, конечно, уговаривать Колю не стал, он просто немного постоял в дверях, а потом так же, ни слова ни говоря, ушел. Впрочем, через некоторое время мальчик опять вернулся и отдал старшему другу подарок. В вощеную бумагу была завернута ещё одна любимая Колина книга.

ПУТЬ ВО ВЛАДИВОСТОК

И вот настало утро. Люди, которые стали семьей Коли на недолгие несколько лет, давно уехали, а юноша все сидел в пустом доме. Потом он еще раз оглядел свое немудрящее имущество, главным в котором были книги, и вышел за порог.

Позже был долгий путь пешком до Владивостока. Коля шел медленно. По привычке, которую привил ему китаец Чен, он снова начал таиться. Он шел через тайгу, тайными тропами, которые научился читать тоже у Чена. Мальчик не голодал, тайга щедро делилась с ним всем, что имела. К Никольско-Уссурийскому он вышел, когда на землях Дальнего Востока уже царил май. До Владивостока оставалось всего ничего.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ВЛАДИВОСТОК. ПОРТОВАЯ ШКОЛА. КАТОРЖНАЯ СЛОБОДА. САРАЙ НА МИЛЛИОНКЕ

«В семь часов уже город живет: магазины уже отперты, извозчики все на бирже; не только мужчины, но и большинство дам принялись за повседневные занятия. В двенадцать, много в два, подаётся обед, и весь служащий элемент возвращается домой. В десять часов город погружается в сон, и только в немногих домах мелькают еще огоньки. Редко, редко встретите вы запоздалого гостя, а в гостиницах после десяти не найдете горячего блюда. Даже кондитерские заперты. Бодрствуют лишь винтеры да любители штоса — игры, сильно распространенной, несмотря на общее безденежье.

В азартные игры играют и в гостиницах, и в клубах, и в частных домах. Что же делал народ владивостокский? Он ходил на представления проезжающих акробатов и фокусников, смотрел на китайские представления, которые совершались в то время прямо на площадях, на открытых подмостках, любовался китайскими праздниками, когда сыны Небесной империи по городу своего Дракона носили или проходили процессиями на ходулях. Иногда он сам ходил в гости к китайцам. Что единственно было предоставлено ему — это кабачки и трактиры низшего пошиба…»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Владивосток встретил Колю туманом и мелкой моросью. Адрес, по которому жил друг Василия Ивановича, Коля нашел быстро. А дальше все завертелось очень быстро. Уже через месяц Коля был в списке учеников первого класса Портовой школы при портовых мастерских Владивостока.

Занятия шли в школе с февраля, но Николая взяли в первый класс. Большую роль сыграло поручительство друга Василия Ивановича, и, конечно же то, что Коля мог хорошо читать, писать, знал основы счета и даже то, что не требовалось для вступительных экзаменов, хорошо ориентировался в датах истории России.

Как видите, основы наук, которым обучил Василий Иванович мальчика, сыграли решающую роль в судьбе Коли. Тем более что в этом году в Портовую школу было решено принимать только детей, знающих начальные основы грамоты. Мальчик сдал вступительные экзамены с легкостью. Небольшая заминка получилась, когда батюшка Семеон захотел посмотреть на свидетельство о крещении Коли, однако заведующий школой, господин Ратынский, рассказал батюшке грустную историю мальчика вынужденного бежать из дома, ту историю, которую при поступлении в школу рассказал Ратынскому сам Коля и которая была подтверждена рекомендательным письмом Василия Ивановича, и батюшка Семеон не стал настаивать.

В первые месяцы было очень тяжело, Коля отчаянно экономил, те небольшие деньги, которые смог дать ему в дорогу Василий Иванович, таяли с катастрофической скоростью. Мальчик все время хотел есть.

«Тогда, собственно, город составлял небольшую площадь, а именно: улицу Светланскую с параллельными и перпендикулярными к ней Успенской, Миссионерской, Суйфунской, Китайской, Алеутской, Пекинской, Семеновской, Фонтанной, Пологой, Нагорной, Госпитальной и так называемыми покосами: Федоровским, Семеновским, Фельдшерским и Куперовекай падью. Следовательно, морское ведомство имело две трети, а город — треть всей площади, назначенной для Владивостокского порта.»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Город в то время был еще не очень большим. В двадцати-тридцати минутах ходьбы от города шумела тайга, было много речек, где можно было наловить рыбу и, в конце концов, город стоял у моря, но Коля боялся прогулять работу, а тем более учебу. Он понимал, что его нынешнее положение — это подарок судьбы! Без помощи Василия Ивановича и протекции его друга не стать ему учеником Портовой школы.

В редкие выходные и праздники Коля уходил из города. Дичь, рыба-эти подарки природы помогали ему выжить до той поры, пока он не стал получать за отличное учение деньги от Портовой школы, а потом еще добавился небольшой заработок, который выплачивали в порту. Коля даже смог поменять жилье, нашел добрую старушку, которая сдала ему комнату в доме, который находился недалеко от порта.

Впрочем, это везение быстро кончилось. Сын старушки, вечно пьяный и буйный матрос, однажды решил, что в доме недостаточно светло. Ему везде мерещились черти в темных углах. Однажды Коля проснулся глубокой ночью от запаха гари. Дом полыхал. Схватив сумку с учебниками, и разбудив хозяев, мальчик ринулся наружу. Дом сгорел быстро. В огне погибло все немудрящее хозяйство Коли, особенно жалко было книг, которые подарили Коле Миша и Василий Иванович. Однако надо было жить дальше.

Бог уберег юношу от страшной смерти, и это было главным. Пришлось попроситься Коле на постой к прежней хозяйке, благо его комнату так до сих пор никто и не занял. Комната была под самой крышей, зимой в этой комнате было безумно холодно, а летом очень и очень жарко. Однако Колю это не пугало. Мальчик, который мог спать прямо на голой и мерзлой земле в тайге, ничего не боялся. Любая комнатенка под крышей казалось ему роскошным теремом. Юноше доставляло неудобство другое. Хозяйка была нелюдимой и подозрительной, а еще очень мнительной. Она следила за каждым шагом Николая, и даже, как показалось мальчику, несколько раз обыскивала его вещи. Впрочем, вещей то, как таковых у юноши и не осталось. Колю нервировало то, что вечно неодобрительный взгляд хозяйки мешал ему делать уроки по вечерам и просто читать. Коля терпел сколько мог, он понимал, что не найдет жилья дешевле, хозяйка комнаты брала за постой небольшие деньги.

Так прошло полтора года. И вот теперь у Коли появилось еще одно место, где он мог переночевать. Странный сарайчик, в который Коля попал совершенно случайно, обещал стать вторым домом Николая.

Коля задул свечу, дело шло к рассвету. При свете яркого утра Коля вдруг захотел рассмотреть помещение сарайчика более подробно, но обнаружил, что опаздывает в школу. Часы, еще один подарок от семьи, которая приняла его как родного, показывали четверть восьмого. Эти часы подарила при расставании мальчику Анна Николаевна. Нужно было торопиться. Бросив последний взгляд на дверь сарайчика, Коля поспешил выйти.

Однако вернувшись вечером на то место, где находился сарайчик, он обнаружил, что не может открыть дверь. Сарайчик был точно тот, перед уходом Коля пометил дверь, однако попасть внутрь Коля не мог. Дверь, вероятно, открывалась только изнутри. Коля заволновался, возвращаясь с учебы, он уже размечтался о том, что будет читать столько, сколько душе будет угодно, и никто не будет стоять у него над душой. И вот теперь не мог открыть дверь. Коля даже постучался. Ему вдруг подумалось о том, что за то время пока он был на работе, кто-то поселился в сарайчике, впрочем, он тут же отмел эту мысль. Оглянувшись вокруг и убедившись в том, что за ним никто не наблюдает, молодой человек попытался открыть дверь другого сарая, потом еще одного, но у него ничего не получилось.

День клонился к вечеру, и Коле нужно было принять решение. Или он возвращается на съемную квартиру или… Мысль молнией сверкнула в голове мальчика и тут же пропала. Темнело катастрофически быстро, все-таки на улице был конец ноября, Коля поежился, хотелось уже в помещение, уже хоть где-то приклонить колени. Коля уже совсем вышел из закутка, где стояли сарайчики, но тут же вернулся. Он поймал все-таки юркую мысль за хвост!

«А что если, — подумал он, — что, если в сарай можно попасть только одним путем, тем путем, которым он попал в сарай в первый раз, когда убегал от отчима?»

Юноша уже сделал несколько шагов, но вдруг остановился. Он вспомнил о том, при каких драматических обстоятельствах оказался в сарайчике. Впрочем, после секундной остановки он снова двинулся в путь.

Желание оказаться внутри сарая было таким сильным, что перетянуло и дневную усталость, смена в порту, как всегда, была длинной и тяжелой, и страх перед отчимом. Шел юноша долго. Уже совсем стемнело, и дорогу было плохо видно. Когда из-за туч выглядывала луна, идти становилось легче, впрочем, чуть посветив, луна опять исчезала за тучами. Дороги как таковой не было, вчера ночью прошел дождь, а сегодня температура упала до ноля.

«Улиц, в том смысле, в каком мы привыкли понимать улицу, — здесь почти нет, а которые и существуют, на тех строения разбросаны вкривь и вкось, как кому удобнее, по пословице: «всяк молодец на свой образец». Бестолковая беспорядочность и крайне неудобная разбросанность как строений, так и того, что здесь называется улицами, становится еще поразительнее, когда сойдешь на берег и взглянешь на все это вблизи, а в особенности, когда сам попытаешься пройтись по этим «улицам», взрытым водомоинами, местами загроможденных камнями и крупною галькой. В особенности по вечерам, это опасные капканы, вследствие переплетающихся корневищ, ямин и разных неровностей почвы.

Здесь нередки случаи, что люди даже в лунные вечера, спотыкаясь обо все эти предметы, получают вывихи и ломают ребра, руки и ноги. За короткое время нашего пребывания таких случаев было несколько и один из них пришелся на долю одного почтенного офицера с нашей эскадры. Город, очевидно, строился без всякого плана, о чем никто не позаботился и даже не подумал в первое время, потому что инженер-капитан Петропавловский, у которого тогда эта часть находилась в заведывании, был, по общему здесь отзыву, занят исключительно казенными сооружениями.»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Коля уже несколько раз падал, что неудивительно, ведь растоптанная мокрая земля застыла буграми. Чем дальше к Каторжанке, тем хуже становилась дорога. Топографическая память у Коли была отличной, об этом позаботился Чен. Он долго тренировал Колю, заставлял находить нужную дорогу, заведя в дебри. Без этого в тайге было не выжить. И поэтому Коля сейчас не волновался о том, что может заблудиться.

Раз увидев нужное место, Коля его уже никогда не забывал. К счастью, его опасения по поводу встречи с отчимом не оправдались. К тому моменту, когда юноша оказался на месте, в Каторжной слободе было уже тихо. Огоньки в убогих домишках были уже потушены.

«Переселившихся из гавани Находка за упразднением удельного ведомства, из 200 ссыльных каторжных женщин, состоявших служанками, ключницами, содержанками и служивших для временного сожительства с чернью в кабаках и других притонах; из разночинцев и, наконец, из 30 ссыльных каторжных семейств, образовавших поселок в трех верстах от города, в местности, известной под названием Первая Речка.»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Как вы помните, в слободе был и свой трактир. Вот в трактире огоньки горели. Это место Коля миновал с опаской. За окнами, закрытыми тонкими китайскими циновками, метались чьи-то тени, видно было, что там бурлит ночная жизнь. Обойдя трактир как можно дальше, Коля, наконец, вышел к тому месту, откуда начался его путь в заветный сарай. Но ломаная узкая щель, пролом в скале, исчезла. Не зная, что делать дальше, Коля сел прямо на землю.

Хотелось спать. Глаза закрывались сами по себе, все-таки за полтора года жизни в городе юноша привык к распорядку. Чтобы рано встать на работу надо было рано или, хотя бы не позже полуночи, лечь спать. А сейчас… Коля дождался пока луна выглянет из-за туч, и посмотрел на часы. Сейчас был второй час ночи. Выглянув из-за туч, луна вроде не собиралась больше уходить в тень, это и помогло Коле найти то место, которое он искал. Зигзагообразная щель в скале никуда не делась. Ее просто замазали. Замазали неумело и грубо. Вероятно, днем заплатка из глины, грязи и пакли была бы видна издалека. А сейчас, ночью, Коля смог увидеть нужное место только с помощью света луны.

Досадуя на то, что упустил строптивого пасынка, отчим подбил, вероятно, своих дружков на то, чтобы запечатать Колю в том месте, в которое пролез мальчик, убегая от преследователей.

«В „бутылку“ вставили пробку, не ведая о том, что дно у „бутылки“ дырявое!»

Эти мысли пронеслись в голове у Коли пока он пытался расковырять замазку. Получалось не очень. Замазка была сделана из убогих, подручных материалов, но застыла на совесть.

Прошло не меньше двух часов, прежде чем что-то стало получаться. Наконец преграда пала и Коля, царапая бока, влез в щель. Через полчаса Коля был на месте. Сложности возникли, когда мальчик дошел до того места, где упал, но он быстро преодолел эту преграду просто спрыгнув вниз. Спать оставалось часа два-три, и поэтому юноша решил уже не ложиться.

Коля крадучись подошел к входной двери. Однако его ждал сюрприз, входная дверь была открыта. Так же, как и вчера, она ходила ходуном от сквозняка, стукаясь об косяк. Подставив под дверь подпорку, Коля вышел на улицу. Метка, которую он сделал, уходя вчера на работу, была на месте. Пройдя несколько шагов к выходу из закутка, Коля оглянулся. Все было по-прежнему, дверь не пыталась закрыться. Пожав плечами, Коля вернулся назад и притворил за собой дверь.

Открыв сумку, он уже хотел достать недочитанную книгу, как вдруг взгляд мальчика сместился на тетрадь по словесности, и Коля схватился за голову! Он совсем забыл!

Вчера был день, когда он должен был работать в порту, но, когда мастер отпустил Колю на небольшой обеденный перерыв, прибежал вестовой и принес распоряжение из школы. Распоряжение было написано почерком самого заведующего школой-господина Ратынского.

В распоряжении было написано, что Коле надлежит немедленно явиться в школу. Было также указано о том, что данное распоряжение согласовано с капитаном второго ранга Алексиано и портовым начальством. Прочитав то, что подал ему вестовой, Коля чуть не подавился куском хлеба, который был сегодня для него обедом и ужином.

Механическая мастерская в порту Владивостока. Фото В. Ланина.

Вестовой остался ждать, а Коля отправился с распоряжением к мастеру. Мастер был малограмотным, но успешно скрывал это от мальчишек, которые были у него в подчинении. Он был профессионалом своего дела, и всем окружающим было все равно, может ли он сложить несколько букв в слово, чтобы прочитать утреннюю газету. Впрочем, нельзя сказать, что мастер, Петр Николаевич, вообще не знал алфавит. Буквы он знал, но складывать их в слова было сущим мучением для пожилого человека.

Покосившись на Колю, Петр Николаевич начал водить пальцем по строчкам, но вдруг разволновался. На лице мужчины выступил пот, и он окончательно перестал понимать то, что было написано.

— Я очки в кармане куртки забыл-угрюмо проговорил мастер.

Повисла пауза. Наконец Коля осмелился подать голос.

— Можно я прочитаю? Тут немного написано

— А ты, значит, научен грамоте? — оживился мастер

— Ну, немного. — Коле было почему-то стыдно признаться, что он в неделю прочитывает не менее пяти книг.

— Ну, читай, — в голосе мастера было восхищение, и он не собирался его скрывать, — я вот тоже внуку говорю о том, что без книг в нашем,19 веке, прожить нельзя. Да, кто меня слушает! — мастер хотел что-то сказать, но вдруг увидел, что Коля уже прочитал, и стоит в растерянности.

— Что, не получается прочесть? — ласково потрепал мальчика по голове Петр Николаевич, — в соседнем цеху работает барич один. Он сюда зачем-то из Москвы стольной приехал и сразу к нам. Говорит, хочу почувствовать ветер дальних странствий! — мастер рассмеялся, — говорят, он хорошо грамоту знает. Только не знаю, сегодня его смена ли?

— Нет, — Коля стушевался еще больше, — я уже прочел два раза. Я только не понимаю, что мне-то делать теперь? Может это не про меня? Может, здесь в порту еще один мальчик Коля Матвеев есть?

— Да, что там такое? — мастер тоже встревожился, — читай, не томи!

Коля послушно прочитал. В распоряжении было написано, что Николаю Матвееву надлежит прервать работу в портовых мастерских и немедленно явиться в школу. Заработная плата должна была быть сохранена за Николаем, так как внезапный вызов в школу не является прогулом. Пока встревоженный мастер и Коля гадают о том, зачем его вызывают так срочно в школу, давайте пока ознакомимся подробно с жизнью Портовой школы.

«Каждый мальчик посещает в школу два раза в неделю с 9:00 утра до 1 часа пополудни, и в тот день, когда обучается в школе, в порту не бывает, а остальные 4 дня ходит в порт одинаково с мастеровыми.» — вот что было написано в инструкции для заведования Портовой школой во Владивостоке.

Впрочем, приведу-ка я весь текст инструкции, чтобы вам сразу стало все ясно.

«Инструкция для заведования Портовою школой во Владивостоке.

Типография строевого отдела Владивостокской Портовой конторы.

1.На основании статьи 8 приказа по морскому ведомству от 25 сентября 1887 года за номером 134 учрежденная в 1876 году при кадрах постоянных мастеровых Владивостокского порта школа за управляемость этого кадра остаётся при портовых мастерских, под названием Владивостокская Портовая школа, на содержание которой, ежегодно ассигнуется у морского Министерства 3.000 руб.

2. Портовая школа эта имеет целью подготовки указателей и мастеровых, необходимых как по судостроению, так и вообще по всем портовым мастерствам.

3. Школа состоит из двух классов с двухгодичной курсом в каждом причём ученики школы проходят в классах наученные предметы, поименованные в параграфе 15 настоящей инструкции и, кроме того, изучают мастерства практически в мастерских порта.

4. Курс учения в каждом классе начинается с февраля месяца и продолжается в течение целого года, за исключением тех дней, когда не бывает работы в порту.

5. Каждый мальчик посещает в школу два раза в неделю с 9:00 утра до 1 часа пополудни, и в тот день, когда обучается в школе, в порту не бывает, а остальные 4 дня ходит в порт одинаково с мастеровыми.

6. В течение пребывания в школе мальчики в порту на счёт не принимаются, на работы по нарядам не расписываются, а за свои труды в мастерские и обучения в школе, получают в вознаграждение 14 лучших по учению и поведению: в первом классе по 15 коп, во втором по 25 коп. За каждый рабочий и учебный день.

7. В первый класс принимаются мальчики всех сословий умеющий читать и писать и знающие обыденное молитвы и 4 действия с числами в первой сотне: во второй класс-удовлетворяющие по экзамену программу первого класса.

8. По окончании обучения каждому ученику, выдержавшему удовлетворительно выпускной экзамен, выдается свидетельство об окончании курса за подписью заведующего школой и преподавателей.

9.Окончившие курс успешно зачисляются мастеровым и в порту на плату каждый согласно знаниям своего дела.

10. Ученики дурного поведения, без уважительной причины, уклоняющиеся от занятий исключаются из школы.

11. Просьбой о приеме заявляются устно заведующему школой с предъявлением документы о рождении и крещении мальчика.

12. Ученики школы обязаны иметь свою одежду, для которой никакой формы не полагается. Всё необходимое учебное пособие ученики получают безвозмездно от школы.

13. Школа, имея казенное помещение, находится в ведении старшего помощника командира порта: непосредственность же заведование ею поручается по усмотрению командира порта: одному из портовых механиков или корабельных инженеров.

14. Заведующий школой имеет непосредственное наблюдение за общим порядком в школе и за правильным ходом учения, производить все расходы по школе и видеть отчётность. Ему принадлежит выбор преподавателей и распределения между ними учебных предметов с представлением на утверждение старшего помощника командира порта.

15. В первом классе преподаются:

А. Закон Божий. Молитвы. История ветхого и Нового Завета по сокращенному учебнику Рудакова.

Б. Русский язык. Этимология по учебнику Кирпичникова.

В. Арифметика. 4 действия над целыми отвлеченными именованными числами.

Г. География общие сведения по учебнику Влахопулова.

Д. Рисование.

Е. Чистописание.

Во втором классе:

А. Закон Божий, богослужение православной церкви по учебнику Рудякова.

Б. Русский язык. Синтаксис по учебнику Кирпичникова.

В. Арифметика, точка простые и десятичные дроби, и правила процентов.

Г. Геометрия. Главнейшие сведения из планиметрии и стереометрии.

Д. Черчение. Геометрическое черчение в объеме курса геометрии. Масштаб. Чтение и составление чертежей несложных таблиц.

Примечание.

При прохождении упомянутых предметов внимание должно быть обращено главным образом из русского языка на правописание и толковое изложение письменно небольших рассказов, не вдаваясь грамматической подробности, из арифметики, на решение задач, из географии, на Российскую империю, черчение — понимание чтения чертежей.

16. Число уроков учебных предметов распределяется следующим образом. В первом классе: закона Божия, географии, рисование, чистописание по одному уроку в неделю, русского языка и арифметики по два урока в неделю.

Во втором классе. Закон Божий один урок, из остальных предметов по два урока в неделю.

17. А отпускаемые на содержание школы 3000руб распределяются следующим образом:

А. Преподавателям, считая каждому по одному рублю за урок и за 50 учебных недель в году. Закон Божий по два урока в неделю 100 руб. в год, русского языка 4 урока в неделю 200 руб. Арифметика, за 4 урока в неделю 200 руб., геометрии за 2 урока в неделю 100 руб. Черчение, за 2 урока в неделю 100 руб. Географии, за 2 урока в неделю 50 руб. Рисование, за один урок в неделю 50 руб. Чистописание, за один урок в неделю 50 руб. в год, что составит общий расход в 850 руб. в год.

Б. На вознаграждение учеников школы, считая в месяц 25 рабочих, вместе с учебными днями, 14 ученикам 1 класса, по 15 коп в день каждому. 2 руб. 10 коп. Всем 630 руб. в год.

14 ученикам 2 класса, по 25 коп в день каждому, 3 руб. 50 коп всем- 1050 рублей в год, всего в год 1 1680 руб. В. На найм сторожа, на учебное пособие и другие расходы по школе — 470 руб. в год. Подписали за начальника главного морского штаба, контр-адмирал Тыртов и старший адъютант, капитан 2 ранга Алексиано. Копии скрепил делопроизводитель Пржибытек.

С копией верно:

Делопроизводитель Пржитыбытек»

Так и не придя ни к какому выводу, Петр Николаевич накарябал подпись под разрешением. Ученики Портовой школы не имели права покидать территорию порта до окончания работы без разрешения мастера. Коля взял разрешение и отправился к вестовому. Вестовой сопроводил мальчика до школы. Через десять минут Коля был уже в приемной у заведующего школой. Мальчик не знал за собой никакой провинности, но ужасные мысли посещали его голову, когда он думал о том, что его вызвали, чтобы отчислить из школы. Однако никто отчислять его не собирался, более того, мальчик понял вдруг, что ему, не понятно за какие заслуги, выходит послабление. Помимо Ивана Михайловича-заведующего школой, в кабинете был и учитель словесности Модест Станиславович. Увидев испуганное лицо мальчика, мужчины переглянулись. Слово взял Иван Михайлович

— Коля, — Ратынский запнулся, — Николай, мы вызвали тебя по чрезвычайному делу. Сегодня вестовой, ты уже видел его, доставил из штаба важный документ. По чрезвычайному повелению и при содействии ректора Московского университета, — Иван Михайлович начал читать документ, — нашей школе предлагается прислать работу, которую одобрит первоначально твой учитель по словесности.

Увидев, что Коля так ничего и не понял, Ратынский перевел взгляд на Модеста Станиславовича. Тот кивнул и поманил Колю к себе.

— Не стой столбом, — улыбнулся учитель, — садись. В ногах правды нет.

— Да, — засуетился Иван Михайлович, — садись, Коля, что же ты стоишь? Сейчас принесут чай и кусок именинного пирога. Сегодня у моей дочери именины, и я взял на себя смелость угостить тебя пирогом.

Коля сел. Он пока ничего не понимал, но подозревал, что отчислять его не будут. Не так разговаривали с мальчиками, которые плохо учились и нарушали дисциплину.

Вскоре принесли чай и пирог.

Модест Станиславович, видя, что мальчик уже успокоился, решился еще на одно объяснение.

— Коля, ты помнишь, в прошлом месяце я задавал вам свободное сочинение.

— Да. — Коля смахнул крошки и напрягся. — Я помню. Вы мне сказали, что я отличился и пять изволили поставить.

— И абсолютно заслуженно! — в разговор встрял Ратынский. — Я видел это сочинение.

— Так вот, по высочайшему повелению… — Увидев, что Коля опять напрягся, учитель закончил свое предложением простыми словами. — Мальчик мой, мы напишем с тобой еще одно сочинение! Это будет такое сочинение!

— Да, — Ратынский благодарно кивнул Модесту Станиславовичу, — вот сейчас вы пойдете в классную комнату и в спокойной обстановке решите на какую тему будет писано ваше сочинение.

Коля перестал волноваться, и они поднялись с Модестом Станиславовичем на второй этаж, где находился кабинет словесности.

Пока мальчик и его учитель выбирают тему для сочинения, я возьму на себя смелость объяснить вам то, что произошло.

Действительно, как говорят сейчас, был объявлен конкурс. В конкурсе принимали участие школы и гимназии. Правда, у руководства учебных заведений был выбор, они могли отказаться от конкурса. Когда Ратынский увидел документ из Москвы, первым его желанием было отказаться от конкурса, а потом он вспомнил о Коле. Мальчик был талантлив, он обладал богатой фантазией и безупречным стилем письма. Даже не верилось, что до встречи с покровителем, Ратынский знал историю мальчика, Николай был абсолютно не грамотным.

Конечно, Ратынский побаивался, вступить в конкурс было боязно, но все же он верил в счастливую звезду Николая Матвеева и не стал отпускать вестового, который принес документ. Наоборот, взяв документ, он написал распоряжение, отправил вестового, чтобы заручиться нужными подписями, а потом отправил этого же вестового в портовые мастерские, чтобы тот как можно быстрее привел мальчика в школу.

Через два часа тема для сочинения была выбрана. Учитель с учеником даже набросали план. Коля сел бы тут же и писать сочинение, но мужчины воспротивились. На улице темнело, и мужчинам нужно было идти домой, к семьям.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ИСПОРЧЕННОЕ СОЧИНЕНИЕ. ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД БОХАЙЦЕВ И ЧЖУРЖЕНЕЙ

Пока Коля искал вход в сарай, да бродил по окраинам Владивостока, он напрочь забыл про сочинение, и только сейчас, открыв сумку для тетрадей и книг, вспомнил. Высочайшее повеление шло до Владивостока долго. Сроки отправления сочинения подходили к концу. Чтобы написать работу, за которую будет не стыдно, Коле нужно было как минимум две недели, а то и три, а сейчас у него было только два дня. Хорошо, что завтрашний день был учебный.

Ратынский распорядился выделить Коле кабинет в конце первого этажа. Однако Коля понимал, что времени ничтожно мало. Ночь прошла, а Коля этого и не заметил. Он писал сочинение. Когда настало время идти в школу, Коля со вздохом оглядел сарай. Он так хотел узнать все тайны этого сарая, но у него не хватало времени. Перед уходом Коля подпер дверь сломанной табуреткой, которую нашел во дворе перед сараем. Он надеялся, что попадет на этот раз в сарай вечером без проблем.

Время в школе летело незаметно. Вскоре остальные мальчики покинули школу и разошлись по домам, а Коля все писал. Очнулся он в сумерках от прикосновения руки учителя. Надо было уже уходить из школы.

Однако, как вы, наверное, уже догадались, дверь сарая была закрыта. Табурет валялся рядом с дверью. Глубоко вздохнув, Коля сел на землю около табурета и задумался. У него было два варианта. Он мог пойти в свою комнату под крышей, однако там хозяйка не даст ему писать. Другим вариантом было опять отправиться на Каторжанку. Однако пойдя туда, он потратит драгоценное время. Можно, конечно, остаться и писать прямо здесь, у двери сарая, но темнело очень быстро, было ветрено, и ветер сразу же задул бы свечу, а спичек у мальчика было мало. Прикинув так и, сяк мальчик вздохнул.

Ничего не попишешь, надо идти в Каторжную слободу.

«Мало какой околоточный, не говоря уж о простых горожанах, рисковал вечером появляться в районе Каторжанки… В прошлом веке чертой, за которой заканчивался город, была улица Последняя. За ней размещались кладбища разных конфессий. Далее уже начиналась дикая тайга, любимое место владивостокских охотников и местных преступников…»

Геннадий Турмов, Амир Хисамутдинов «Владивосток. Полтора века на карте России»

Удача отвернулась от мальчика сразу, он поскользнулся и упал в грязь. Был снова дождь, потом мороз, а потом опять пригрело, дорог как вы помните, как таковых в городе тогда не было. Отряхиваясь и отряхивая тряпичную сумку, Коля с ужасом подумал, что намочил сочинение. Так и есть! Оно был мокрым.

Модест Станиславович уговаривал Колю оставить сочинение в школе, на столе, но Коля не смог с ним расстаться. Он хотел дописать сочинение вечером. И вот теперь листы промокли, а чернила расплылись. Коля был сдержанным мальчиком, но сейчас расплакался. Он не знал, что теперь делать. Возвращаться было поздно. Мальчик уже почти дошел до слободы. Трактир миновать было нельзя, и на этот раз мальчику не удалось уклониться от встречи с отчимом. Отчим был трезв и хмур. Он загородил дорогу и спросил Колю

— К девке идешь?

— Нет, — Коля попытался обойти отчима

— Тогда зачем?

— Дорогу хочу срезать

— Смотрю, уже срезал! — отчим засмеялся, показывая на одежду Коли, — пойдем со мной в трактир, обогрею. Да не бойся, не обижу. Даже чарку поднесу!

— Нет, мне нужно в другую сторону. Я… Тороплюсь!

— Гнушаешься?!

Коля знал, что последует за словами отчима и рванулся в сторону пытаясь обойти щуплого мужчину. Однако отчим вдруг вцепился в сумку мальчика и потянул к себе. Холщовый ремешок лопнул. Коля дернул сумку, что-то внутри хрустнуло. У отчима остался ремешок, у Коли сумка.

Прижав к себе сумку, мальчик бросился бежать. Он слышал, как отчим орет и бранится и знал, что вскоре за ним опять будет погоня. Луна сегодня не светила, но, слава богу, Коля бежал в нужном направлении и разлом в стене больше никто не додумался замазать.

Однако юркнув в щель, Коля услышал за собой шлепок, кто-то последовал за ним. Тяжёлое дыхание преследователя вскоре отдалилось, но Коля все равно бежал не останавливаясь, на приделе сил.

Вскоре он был в нижней комнате сарая. И увидел открытую на улицу входную дверь. Однако радости от уединения он сегодня не испытал. Коля никак не мог решиться заглянуть в сумку. Было тихо. Даже ветер стих и перестал хлопать дверью.

Наконец Николай вздохнул и открыл сумку. То, что он увидел, его не обрадовало. Сочинение, как я уже говорила, было мокрым, мятым и надорванным, а одна страница была вообще разорвана почти напополам.

Это была катастрофа! Николай понимал, что того времени, которое у него осталось, не хватит, чтобы восстановить испорченное или написать новое. Не зная как выразить своё горе и гнев, Николай начал бить кулаком об пол. Мальчик понимал, что судьба дала ему шанс, но вероятнее всего этим шансом Николай не сможет воспользоваться.

Мальчик представил как придёт завтра в школу и что будет говорить своему учителю по словесности и заведующему школы. Вся эта картина представилась Коле настолько ярко, что мальчик застонал. Время шло, вернее, оно шло на часах у Коли, а в холодной комнате, в странном сарае время остановилось.

Мальчику даже показалось, что будь у него сейчас нож, он смог бы нарезать остановившееся время на кусочки. Николай метался как тигр в клетке, наконец, он подошёл к стене сарая и, не осознавая того, что делает, стал биться головой о стену. Вскоре голова начала болеть. Но мальчик не остановился, а стал колотить головой о стену ещё сильнее.

Внезапно раздался скрип и стук. Люки, которые были в стенах, вдруг все одновременно открылись. Николай настолько растерялся, что даже перестал биться головой. Потирая разболевшуюся голову и крепко сжимая лист, на котором было сочинение, мальчик осторожно просунул голову в один из люков, но ничего увидеть не смог.

Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что напротив его люка есть ещё один люк. Всё также, не отдавая себе отчета в том, что делает, мальчик юркнул в люк. Пройдя несколько шагов, он остановился перед противоположным люком.

Ему было боязно, но преодолев свой страх он перешагнул через люк и оказался в сарае, который был как две капли воды похож на тот сарай, где осталась сейчас его рваная матерчатая сумка. Сходство ещё усиливал тот факт, что как только Коля перешагнул через люк, входная дверь второго сарая моментальное распахнулась.

Да, хочу добавить ещё один факт. Этот факт касается люков в стене. Как только Коля остановился на середине второго сарая, с громким стуком в стене открылся новый люк. Когда мальчик нырнул в этот люк, то страха у него уже не было. Я не буду подробно описывать его путешествия из сарая в сарай. Скажу только, что как только Коля оказывался в новом сарае, то происходило одно и то же. Открывалась входная дверь и откидывалась дверца очередного люка. Сараев было девять. Когда Коля дошел до последнего, девятого сарая, то люка в стене не увидел. Вместо люка в стене была дверь. Мальчик засомневался, он не хотел идти дальше. Вернувшись назад тем же путем, он сел на пол своего сарая и задумался. Однако ни одна мысль, ни одна новая мысль не хотела прорастать в его уставшей голове.

Наконец Коля перевёл взгляд на руку, которая отчаянно сжимала то, что осталось от листа с сочинением. Отчаянье в который раз за этот вечер захлестнуло мальчика. Собрав все свои немудреные вещи в разорванную сумку, он обернулся, а потом опять перешагнул через проем люка. Через пять минут Коля уже стоял около двери в стене. Дверь открылась сразу же, стоило лишь мальчику повернуть ручку.

Это было единственной приятной новостью за эту ночь. Больше приятных новостей не предвиделось, потому что, перешагнув через порог, Коля попал в непроницаемую темень. Вернувшись назад в сарай, Коля достал из сумки спички и свечу.

Спички промокли и отсырели, но всё же Коля надеялся, что хоть одна спичка, но осталась сухой. Мальчик проверял спичку за спичкой и нервно бросал их тут же на пол сарая. Коробок опустел уже на четверть, когда наконец-то нашлась одна сухая спичка. Коля зажег свечу и снова переступил порог двери.

Шёл он долго, в какой-то момент в его голову закралась мысль, что эта дорога никогда не кончится, и он, Коля, будет идти по ней всю жизнь. Однако, как мы с вами знаем, таких дорог не бывает. Всякая дорога имеет своё завершение, чтобы когда-то начать отсчет шагов снова. Пространство вокруг Коли расширилось, и он понял, что идёт уже не по темному коридору, а находится в месте, ширину которого даже невозможно было охватить взглядом сразу. Сделав ещё шаг, Коля отдернул ногу.

Перед ним была вода. Когда Коля направил свет свечи, то увидел, что перед ним небольшое озеро. Вода была холодной и прозрачной.

Вглядываясь в глубины озера, Коля быстро понял, что озеро неглубокое. И только тогда он решился и, сняв ботинки, погрузил ноги в хрустальные глубины озера. Озеро было не только не глубоким, но также не широким. Не прошло и десяти минут как Коля оказался на другой стороне.

Часы показывали 7 часов утра. Обычно в это время Коля уже выходил из дома, чтобы попасть вовремя в школу или в порт. Однако сегодня Коля был в таком настроении, что даже не хотел думать о том, что произойдет, когда учитель словесности и господин Ратынский обнаружат что, Коля не пришёл в школу. Попытавшись отогнать от себя эти мысли, мальчик обратил внимание на то, как посветлело вокруг. Он поднял голову и увидел над собой свод. Отверстия в своде пропускали свет, вероятно, поэтому вокруг становилось все светлее и светлее.

На улице был ноябрь, светлело поздно, но, однако свет, который просачивался сквозь отверстия свода уже достаточно хорошо освещал всё, что было вокруг. Коля устал, но как только он решил сесть на землю, со стороны озера раздался гул. Испугавшись, Коля подскочил на месте. Ему даже показалось что оттуда, откуда он пришел, донесся чей-то отчаянный крик. Впрочем, крик, отзвучав, больше не повторился.

Вокруг снова повисла тишина. Отдохнув, мальчик снова поднял с земли свою несчастную сумку и зашагал вперёд. Впереди, на большом расстоянии что-то было. Подойдя ближе, Коля увидел перед собой ворота. Ворота показались мальчику новыми и только что поставленными. Однако подойдя вплотную, Коля обнаружил что ошибся. Ворота новыми не были, но влага, стекавшая по створкам огромных ворот, заставляла думать, что ворота только что окрашены. Над воротами находилась табличка. На табличке была вязь иероглифов. Однако сморгнув, Коля вдруг обнаружил что ошибся.

Писано было по-русски, хотя наклон букв был не тот, каким пишут обычно на вывесках над домами, магазинами и трактирами. Вот что было написано на табличке: «Путник, ты входишь в славный город Чжень»

Коля приостановился. Ему пришло в голову, что сейчас, как в старых книжках, которые читала ему няня японка, из ворот выбежит стража и скрутит его в бараний рог.

Но вокруг было тихо. Похоже, что ворота никто не охранял. В воротах была калитка. Вот через нее Коля в город и вошел. Впрочем, города Коля вначале не увидел. Город находился за тройными воротами и был обнесен тремя стенами. Стены были крепкими, а ворота были притворены. Однако никто не препятствовал Коле идти дальше, и вскоре мальчик вступил, наконец, в город.

Как только это произошло, улицы города осветились. Над головой у Коли открылись заслонки. Серый ноябрьский свет, проникая через дутые стекла, кидал разноцветные блики на улицы и дома города. После того как заслонки открылись, на их место с мягким шумом встали прозрачные стекла. В стеклах были светофильтры. Летом стекла затенялись, чтобы солнце не слепило горожанам глаза, осенью и зимой становились прозрачными и разноцветными.

Это было сделано для того, чтобы жители города как можно меньше страдали от темноты и серости осенних и зимних месяцев.

Впрочем, Коля никого не увидел на улице. То, что город огромен, он убедился часом позже, когда залез на самый верх искусственного холма, где был расположен храм. Как только заслонки открылись и в город хлынул свет, деревья покрылись листвой, искусственные водоемы наполнились водой, заработали фонтаны. Город приветствовал своего гостя.

Коля мог зайти в любой дом, но отчаянно стеснялся. Ему пришла в голову мысль, что жители домов отдыхают, а Коля никогда не был не вежливым и просто не мог войти без приглашения в чужой дом. Бесцельно двигаясь по широкой улице, которая вероятно была в этом городе главной, так как вела к большому дворцу, Коля думал о том, что ему нравится тот сон, который он видит.

В какой-то момент Коля убедил себя, что спит. Пробуждение будет, и он окажется на жесткой кровати без тюфяка, в комнате под крышей. Вдруг мальчик почувствовал, что очень хочет пить. Вокруг было много воды, но Коля стеснялся. Он знал, что пить из фонтана не прилично. Так бы он и шел, если бы вдруг не услышал свист воздуха.

Колю позвал дом. Дом стоял у дороги. Дверь, которая вдруг открылась, издала странный звук. Дверь открылась и замерла, а звук все еще длился. Звук был похож на свист чайника, который уже готов закипеть. Когда Коля сделал вид, что звук открывшейся двери не имеет к нему отношения, звук поднялся на октаву выше. Стало больно ушам. Звук стал очень пронзительным. Коля вернулся. Звук стал тише. С опаской заглянув в окно, Коля убедился, что дом пуст.

Дома были похожи на юрты. Они были круглыми и треугольными. В домах были маленькие окна, расположенные по кругу. В доме была одна комната. Не было ни перегородок, ни ширм. Посреди комнаты стоял столик из хрусталя. Ножка столика была сделана в виде ноги грифона. Хрустальные чешуйки наслаивались друг на друга. Коля потрогал ножку стола. Она была холодной, но гладкой.

Другое дело стол. Несмотря на то, что на вид он казался тоже сделанным из хрусталя, сверху стеклянную поверхность обтягивал прозрачный материал. Этот материал был теплым на ощупь. На столе лежала большая книга. Она занимала все пространство стола.

Когда Коля подошел к столу, снова раздался тот же звук, который он слышал недавно, когда дверь дома открылась. Коля с опаской отошел. Звук вгрызался в голову, голова опять заболела. Коля потрогал шишку, которую набил себе, когда бился об стену и застонал. Мальчик понял, то, что происходит с ним-не сон. Чтобы звук наконец умолк, Коля в один прыжок достиг стола и открыл книгу.

Стало тихо. Так тихо, что у Коли зазвенело в ушах. Книга открылась не с первой страницы, а прямо посредине. Коля попытался ее перелистнуть к началу, но книга этого не хотела. Листы не двигались. Тогда мальчик наконец вгляделся в то, что открылось перед ним. Так же, как и табличка на воротах, листы книги вначале показались мальчику исчерканы иероглифами, однако вглядевшись, Коля увидел, что страница исписана русскими буквами. Книга была рукописной. Буквы были не печатными, а рукописными. Подивившись этому, Коля наклонился над книгой и стал читать.

Читал он долго. Он бы и дальше читал, если бы не почувствовал невыносимую жажду. По левую руку от мальчика была не большая, тоже хрустальная бочка. Когда мальчик отложил книгу и подошел к бочке, то обнаружил, что бочка полна чистой водой. Вода прибывала и вскоре бочка была наполнена до краев. Не найдя никакой посуды, мальчик неловко перегнулся и стал пить прямо из бочки. После этого у Коли появилось желание отведать какой-либо еды. Но это желание никто не спешил выполнять.

В комнате был только стол, бочка и странное ложе, толи ванная, толи кровать. Однако спать Коля еще не хотел и вернулся к чтению книги. По мере того, как Коля читал, один текст стирался и на его месте появлялся другой.

Очнулся Коля, когда вечер и туман раскинул свои щупальца над верхним городом, над Владивостоком. Стало темнеть и в городе Чжень. Над каждым фонтаном, над каждым домом вспыхнули овальные шары. Шары поднимались в воздух и наливались светом.

Город стал уютным и не таким огромным и холодным, как показалось Коле раньше. Книга показала Коле план города, и Коля решил, что хватит ему читать и отправился на искусственный холм, где стоял храм. Во Владивостоке того времени были уже азиатские храмы. Что китайские, что японские, что корейские храмы-Коле все они казались на одно лицо. То, что увидел Коля на холме, было похоже на огромный-преогромный терем и все же в этом здании угадывались мотивы китайских и иных азиатских храмов.

Храм был один. Рядом с ним не было никаких подсобных строений. В храм Коля не попал. Двери были закрыты. Коля толкал их и дергал за ручку, но попасть внутрь не смог. Вздохнув, Коля повернулся лицом к городу и задохнулся от изумления. Город был очень большим, намного больше верхнего города — Владивостока.

Спустившись вниз, Коля загрустил. Ему было невыразимо горько. Он вспомнил доброго учителя по словесности и ощутил острую тоску. Коля понимал, что в двери Кадровой школы он больше не войдет. Он подвел людей, которые так поверили в него!

Небо над головой стало совсем темным. Во Владивосток пришла ночь. Здесь же в пустом городе было светло от светящихся шаров, как днем. Коле стало даже неуютно. Ему не хотелось думать, что все это великолепие только для него. Сверху, с искусственного холма Коля увидел огромный дворец. Рядом с дворцом стояли огромные… весы. Да-да, Коля еще раз пристально вгляделся. Это странное сооружение выглядело как весы. Однако посещение дворца Коля решил оставить на завтра. Он устал, и ему хотелось спать.

Вернувшись в дом, который его позвал, Коля подошел к странному сооружению, напоминающему кровать. Больше всего, конечно, это сооружение напоминало ванну. Такая ванна была у него дома, в Японии. Каждый вечер японская кормилица мыла маленького Колю в этой ванной и играла с ним, пуская резиновую уточку по волнам, которые смеясь делал Коля, ударяя ладошкой по воде. Когда Коля подошел, борта кровати откинулись. Как только юноша лег в кровать-ванную, вокруг него началось шевеление.

Коля приподнялся. Кровать не была монолитной, в ней были дырочки, которые Коля сразу не увидел. Сквозь эти дырочки в ванну просачивалось странное вещество, которое, поднявшись как пена, застывало, создав для Коли подушку и что-то похожее на матрас. Коле было удобно, но он не мог заснуть.

Тогда кровать стала чуть-чуть качаться, и раздался тонкий женский голос, напевающий песню на неизвестном языке. Песня звучала, а Коля засыпал.

Утром, как только Коля вышел на улицу, фонари стали гаснуть. Вскоре город стал таким, каким мальчик его увидел в первый раз. Николай хотел увидеть дворец, который разглядел с того холма, где стоял храм. Коля еще никогда не видел настоящих дворцов. Шёл он долго, около сорока минут. Так как все улицы в городе были прямыми, то создавалось ложное впечатление о близости зданий, которые Коля увидел с храмового холма. Однако на самом деле то, что показалось близким-было далеко!

Возле каждого дома были мостики, искусно вырезанные фигуры из деревьев, а также беседки. Такая беседка была и возле дворца. Коля всем своим существом стремился побыстрей попасть во дворец и вначале не обратил внимание на новый звук, который рос и ширился по мере того, как Коля отходил от беседки. Коля вернулся к беседке и вошел внутрь.

Стол внутри беседки был попроще, чем стол в его доме, он был сделан из яшмы, и книга была другой. Эта книга была уже написана и буквы в ней исчезать и появляться не собирались. У юноши не было желания снова начинать чтение, но стоило ему только подняться и отойти от стола, как снова раздался свист. Делать было нечего, надо было попробовать сосредоточиться на чтении. Вскоре Коля забыл о том, где находится.

Книга рассказывала историю города Чжень и была написана в увлекательной форме. Из книги Николай узнал, что в тайный город, в котором он сейчас находится, может попасть не всякий человек, а лишь потомок Чжурженей. Коля ничего не знал об этом народе. Все его познания базировались на истории России, книге, которую подарил мальчику Василий Иванович и которая сгорела при пожаре.

Книга об истории Приморского края и народах, населявших ее, будет конечно когда-то написана, Коля в этом не сомневался, но пока что такой книги ни в одной библиотеке ему не встречалось. Это было неудивительно, потому что Владивосток был городом очень молодым, ему было всего двадцать с лишним лет.

Читал Коля долго, до вечера. Он отложил книгу лишь в тот момент, когда улицы города озарились светом дивных шаров. В верхнем городе снова настал вечер.

Империя Чжурчжэней не имела на территории будущего Владивостока большого города. Был небольшой летний город, туда император и его семья приезжали, чтобы насладиться морским воздухом.

Большая столица была около Уссурийска.

А ещё был подземный город. Я уже говорила, что в этот город мог попасть не каждый человек, только потомки Чжурчжэней имели туда доступ. Город был построен для того, чтобы человек, попавший в трудную ситуацию или беду, мог спрятаться в городе или просто обдумать то, что с ним произошло.

Когда Николай дошёл в книге до этого места, он очень удивился. Получается, что и он, Коля, потомок Чжурчжэней? Как так могло быть? Коля прочитал книгу. Он читал очень быстро, и быстро схватывал почти на лету всё ту информацию, что была написана в книге.

Прочитав книгу, юноша понял, что странное сооружение, которое он увидел около императорского дворца, действительно выполняет функцию весов. Это сооружение называлось весами времени. Когда человек попадал в беду, достаточно было положить руки на чашки весов, чтобы человек вернулся в то время, когда был счастлив и в то время, когда проблемы, из-за которой он бежал в город Чжу еще не существовало.

Коля ещё не разобрался в этом вопросе и решил подумать над ним попозже. Его путь сейчас лежал в императорский дворец. Ступеней, чтобы подняться к дворцу, было очень много, Коля всё поднимался и поднимался. Путь занял минут пятнадцать. Диковинные каменные звери охраняли вход в императорский дворец.

Дворец был пустым и огромным. Вот в этом месте было видно, что здесь давно не живут. Судя по рисункам, барельефам, украшениям было видно, что в правой половине жили женщины, а в левой мужчины.

Коля даже нашёл тронный зал. Трон был расположен очень высоко.

Коля сел на трон, сделал «императорское» грозное лицо и слез. Сидеть на троне было неудобно. Вероятно, император народа Чжурчжэней был настоящим богатырем, и трон был сделан именно под него.

Сойдя с трона, Коля увидел окаменевшие навеки оттиски шагов. Оттиски были расположены как лучи солнца и вели в шесть разных сторон. Чуть подумав, мальчик выбрал южное направление. Почему-то ему вдруг стало весело, ноги он ставил так, чтобы идти строго по шагам. Трудностей не было.

Это были следы от ног очень большого человека, человека с большим размером обуви. Шаги вывели его в библиотеку. Библиотека была гигантской. Николай метался от одной книги к другой, он открывал их, прочитывал первые страницы и опять кидался к следующей книге. Юноша не отдавал себе отчета в том, что читает книги народов, которые уже исчезли с лица земли.

Наконец он заставил себя успокоиться и положил на библиотечный пюпитр книгу, которая повествовала о том народе, который построил этот подземный город.

Строительство города было начато в эпоху Бохая, последний император Чжурчжэней завершил строительство. Империя Бохай пала под свирепым натиском Киданей, но бохайцы продолжали борьбу. Разрозненные группы бохайцы сливались в боевые объединения, как капля ртути стремится к другой капле.

Сопротивление продолжалось, и появилась империя Чжурженей. Непокорные люди, не признающие над собой никакой власти, не могли долго оставаться свободными. На этот раз империя пала под натиском другой свирепой армии-монголов. Но борьба продолжалась еще девятнадцать лет.

Военачальник Пусань Ваньну, когда пали западные районы, сделал бросок на восток, укрепился на морском побережье и создал государство Восточное Ся (Восточное Чжень).

Величественный подземный город Чжень уже существовал к этому моменту. Император Бохая — Да Цзожун начал строительство подземного города, просто как убежища на тот случай если империя будет захвачена, а позже император Чжурчжэней, тот который погиб вместе со своим народом, повелев разжечь костер и сжечь себя, повелел установить возле своего дворца весы времени.

Кидани и Монголы знали про тайный город, знали о его существовании, но никакие пытки не смогли заставить Бохайцев, а позже Чжурчжэней назвать место точного расположения подземного города. Место, на котором стоит Владивосток, в те времена было запретным.

Официальная власть вообще неохотно упоминала эти места на картах и в донесениях. Что-то страшное произошло на этих землях в глубокой древности, что-то такое страшное, известное людской молве того времени, но не известное увы нам сейчас, что люди того времени предпочитали не селиться на этом месте. Официального запрета на проживание в том месте, где стоит сейчас Владивосток, не было.

Более того, если люди все-таки давали согласие на то, что будут жить в этих местах, то выделялась какая-то денежная премия. Но и это не очень-то помогало в освоении этой земли, пока время не стерло корни той страшной истории, из-за которой земля, на которой стоит Владивосток, стала табу.

Поэтому, когда император Бохая решил построить подземный город, он был уверен, что место, которое он выбрал, было самым подходящим. На этом месте Коля прервал чтение, ему показалось, что он услышал какой-то звук.

Нет, все было тихо. Но когда Коля решил возобновить чтение, звук повторился. Звук был более высоким и каким-то напряженным. Коля отскочил от книги. В этом месте, в этом подземном городе нужно было уважительно относится к звукам, это Коля понял еще вчера. Когда звук прозвучал в третий раз, юноша понял, что происходит что-то серьезное.

Наверное, он, Коля, сам того не ведая нарушил какой-то запрет. Сняв недочитанную книгу с пюпитра, Коля прижал ее к себе. В этот момент пол библиотеки начал двигаться. Вскоре Коля оказался в другом зале. Это была картинная галерея.

Через час пол опять сдвинулся. Это была не библиотека, и не картинная галерея, это был зал скульптур. Через час пол сдвинулся опять, чтобы перенести Колю в зал музыки.

Этот зал был намного больше тех помещений, где Коля уже побывал. На полу лежали коврики, возле каждого коврика стоял или лежал инструмент. Зал был разбит на девять комнат. Шесть комнат занимали инструменты, три комнаты были для зрителей. Когда начинался концерт, шторы, перегораживающие зал, поднимались. В каждой комнате были коврики для музыкантов своего собственного определенного цвета.

Коля ходил из комнаты в комнату и пытался представить музыкантов и их зрителей. Он давно уже понял, что одна комната предназначалась для императора и его сыновей, другая для императрицы и дочерей, а третья для прочей знати, остальные шесть комнат были для музыкантов. В каждой музыкальной комнате было триста ковриков. Девятьсот музыкантов собирались в музыкальном зале, чтобы усладить слух императорской семьи и знати. Грандиозный оркестр!

Пятая комната была помещением для театра, впрочем, Коля этого не понял, так как никогда в жизни еще не был в театре. А вот шестая комната была комнатой, вернее залой, где проходили турниры.

Пол под ногами Коли заскользил опять. Пройдя по кругу, пол вернул мальчика в библиотеку. Коля снова положил книгу на пюпитр, но тут же снял, ему не нравилось подскакивать по сигналу неведомого дворецкого. Взяв книгу, мальчик вернулся в тронную залу.

Однако читать было невозможно. В помещении императорского дворца не было света. Овальные шары почему-то не освещали залы, где когда-то излагал придворным свои приказы император.

Взяв книгу, Коля двинулся к выходу из дворца. Когда он подошел к входной двери, раздался звук такой ужасающей высоты, что Коля буквально согнулся пополам. Отбежав от двери, Коля вернулся к трону. Комната погружалась в сумерки.

Коле стало страшно. Он понимал, что никакая опасность ему не грозит, но, тем не менее, ему отчаянно хотелось наружу. Отправившись в ту половину дворца, которая предназначалась для мужчин, Коля долго не мог решиться и выбрать в какую комнату войти. Наконец ему показалось, что дверь одной комнаты изукрашена не так пышно, как остальные, и он вошел.

Как только дверь открылась, послышалась негромкая, легкая музыка и от пола стал подниматься к потолку овальный горящий шар. Оказывается, шары были и в этом дворце, но только в жилых комнатах. Эта комната отличалась от комнаты, где Коля ночевал одну ночь, только тем, что стены ее были богато украшены. Стены мерцали и переливались. Каждый час раздавался щелчок, и картины на стенах менялись.

В остальном все было так же, как в домике за стенами дворца. Была хрустальная бочка, хрустальный столик и кровать-ванна. Коля лег в кровать и начал читать. На его часах было четыре часа ночи, когда в голову Коли вдруг пришла мысль. Он подивился тому, что совершенно не хочет есть. Пил Коля много. Вода в хрустальных бочках была такой вкусной, что хотелось пить ее еще и еще.

Кстати, такие же бочки, только окрашенные в золото, попадались на каждом шагу на улице. Почему-то Коля не увидел эти бочки, когда только вошел в город. Наверное, потому что эти бочки были тогда пусты.

Вода стала прибывать только тогда, когда открылись заслонки на своде города. Было шесть часов утра, когда Коля заснул. Впрочем, спал он мало, всего час. Какая-то мысль, какая-то тревога томила его. Ему казалось, что он что-то пропустил.

Книгу из библиотеки дочитать было не реально. Чем больше Коля читал, тем больше листов становилось в книге. Когда Коля проснулся, светящихся шаров в комнате не было. Первым делом Николай двинулся в библиотеку. Поставив книгу на то место, где взял, он поклонился неведомо, кому и вышел из библиотеки.

Подойдя к входной двери, Коля напрягся, но было тихо. Выйдя за приделы дворца, Коля подумал, что невидимый страж дворца, вероятно, вечером решил, что Коля хочет украсть книгу. Поэтому ужасающий звук был таким высоким и грозным!

Подойдя к весам времени, Коля увидел, что возле весов тоже стоит хрустальный столик. Столик был маленький, и книга, которая лежала на нем, была тонкой и не широкой. В книге было всего три страницы. Прочитав, Коля схватился за голову. Не веря своим глазам, он перечитал страницы, а потом еще раз и еще раз.

Однако написанное в книге не менялось. Если верить книге, а не верить ей не было оснований, то у Коли оставалось лишь несколько часов. Следующую ночь Коля должен будет провести, где угодно, но только уже не в пределах подземного города. Коля застонал.

Как же так? Он же еще не успел полностью осмотреть город. Ему хотелось остаться здесь навсегда, пить воду из бочек и читать книги. Однако книга гласила, что Чжень — это тот город, где путники в час беды могут укрыться на короткое время и обдумать дальнейшие действия. Заслонки закроются в тоже время, которое было на часах, когда путник вошел в город.

Николай вошел в город вечером, часов в пять пополудни, значит, в семнадцать часов заслонки начнут закрываться.

Как только закроются заслонки, вода уйдет, исчезнут светящиеся шары. Деревья Бутрамусс потеряют свои листья и плоды. Если и это не заставит гостя принять какое-то решение, то путника убьет голод. Оказывается, вода из бочек давала чувство насыщения. Благодаря ей путники не испытывали не только жажду, но и голод. У путника, попавшего в беду, было только два выхода-положить руки на весы времени или вернуться в тот мир, от которого он бежал.

Сейчас было утро. У Коли еще было время, чтобы немного осмотреть город. В городе были библиотеки, концертные залы, картинные галереи-все то, что Коля видел в императорском дворце. Был храм зеркал. Предназначение этого храма Коля не понял, но зеркала ему понравились. Они были разные. От самых больших до самых маленьких. Эти зеркала не были похожи на те зеркала, которыми пользуются европейцы. Одно из зеркал Коля долго держал в руки. Это зеркало показало его ближайшее будущее. Отражение в зеркале показало невероятную картину. Оно показало, как Николай подтягивается и хватается за нижние ветки дерева Бутрамусс, достигает верхушки дерева, снимает с верхушки плод дерева, а потом, вернувшись на землю, ест.

Коля улыбнулся и положил зеркало на место. Чего только не привидится! Ему бы в голову не пришло, что плоды Бутрамусс можно есть.

Впрочем, его уже ничего не удивляло.

Время летело неумолимо. Уже было три часа пополудни, а Коля понял, что опять не успел ничего осмотреть.

Город приоткрывал свои сокровища не сразу.

Переходя от одного чудного места к другому, Коля понимал, что вся его прошлая жизнь была лишь серым пятном, а эти три дня превратили это пятно в красивую картину.

Прошёл еще час. Надо было возвращаться к весам времени. Идти было далеко, и Николай побежал. Пробегая мимо одного очень большого и, наверное, древнего дерева, Коля обратил внимание на красный шнур, который обвивал дерево. Коля только успел подумать о том, сколько же лет растет это дерево здесь, как раздался знакомый звук.

Три раза порывался мальчик бежать дальше и три раза звук останавливал его.

Наконец Николай понял. Зеркало сказало правду и показало ближайшее будущее. Вздохнув, и посмотрев еще раз на часы, мальчик полез на дерево. Наверх было лезть удобно, вниз спускаться не очень. Плод дерева Бутрамусс был похож на яблоко или скорее на средних размеров мяч и был совсем не вкусным.

Коля жевал и жевал, было такое чувство, что просто разгрызаешь кусок дерева. Впрочем, после того как процесс разгрызания был окончен, плод распадался во рту на терпкие волокна.

Наконец желудок, отвыкший за три дня от пищи, начал бунтовать. От плода оставалась еще почти половина, а времени уже не было совсем. Засунув плод в карман, Коля кинулся снова бежать. К весам времени он прибежал, когда заслонки уже закрылись.

Становилось все темнее и темнее. Остановившись перед весами, Коля вдруг почувствовал дикую жажду. В пяти шагах от весов стояла бочка, Коля наклонился над ней, но воды в бочке больше не было. Стенки бочки были еще влажными, и Коля начал водить ладонями по стенкам и слизывать влагу. Стало совсем темно. Весы стали темным силуэтом и Коля, вытянув вперед руки, стал двигаться к ним мелкими шагами.

Остановившись перед весами, он задумался, а потом попросил о том, что занимало его в данный момент больше всего. Он попросил о том, чтобы его сочинение оказалось написанным, и учителя, те, кого он так любил и уважал, не ругали бы его за эти пропущенные три дня.

Проговорив про себя свои желания, Коля положил руки на чашки весов. Чашки весов мелко дрожали. Они были холодные и скользкие, но как только Коля положил ладони, чашки начали нагреваться. Возник звук, он был веселым и не страшным.

Чашки нагревались все сильней. Это было приятное тепло и Коле захотелось спать. Было так хорошо заснуть и ни о чем не думать. Блаженное забытье накрыло Колю, и больше он ничего не помнил.

Часть вторая

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СОЧИНЕНИЕ

— Коля, Николай, — кто-то теребил мальчика за рукав, — да проснись же, неужели не слышишь, что звонок прозвенел. Дед Степан, дворник, не любит, когда в школе кто-то после уроков остается.

— Ленька, отстань, — Коля попытался стряхнуть руку друга с себя, — я не сплю. Уже на секунду глаза закрыть нельзя!

— Коля, Коля, Николай, сиди дома не гуляй, — дразнил его Ленька, — не ходи на тот конец, не кради чужих овец!

— Ну, Ленек, погоди, — Коля, наконец, принял вызов друга и мальчишки начали тузить друг друга. — сейчас я тебе покажу овцу!

Неизвестно сколько бы продолжалась эта шуточная драка, если бы в дело не вмешался дворник Степан, он же по совместительству главный неформальный специалист по воспитанию.

— Вот неслухи, — Степан пытался разнять мальчишек, — идите уже домой! Сломаете казенную мебель, кто платить будет?

Видя, что на него не обращают внимания, Степан просунул древко метлы между озорниками.

— Это кто же у нас такой драчливый? — Степан вгляделся в мальчишек, — Леонид и Николай, что ли? Завтра господину Ратынскому все будет доложено!

— Ой, дед Степан, не надо, — мальчики успокоились сразу, имя господина Ратынского действовало на них как звук дудочки на удава, — мы же не дрались!

— А ты, Николай, после того как твое сочинение отправилось на большую землю, аж в стольный Петербург, должен вообще вести себя выше всяких драк! Чай, сама императрица с дочерьми будет твою писульку читать! А, ты вот так себя ведешь! Эх, мальчишки! — Степан махнул рукой и пошел вон, не забыв, впрочем, дождаться, чтобы мальчики вышли из помещения школы.

Коля расстался с Ленькой и пошел восвояси. Полсекунды он не мог взять в толк, о чем говорит Степан, о какой писульке речь?

Потом в мозгу у него прояснилось, и он вспомнил о сочинении, за которое получил много похвал от господина Ратынского и учителя словесности. Похвалы-дело приятное, однако вот незадача, Николай не помнил, как писал это сочинение. Все его воспоминания обрывались на том, как он бежал из Каторжной слободки. Кстати, как он туда попал и что там делал, Коля тоже не помнил. Остались воспоминания о том, как выбирали с Модестом Станиславовичем тему для сочинения, еще Николай помнил, как просидел целый день в классе за написанием вступления к этому самому сочинению.

Темой сочинения было «Будущее Портовой школы».

Юноша помотал головой! Странное состояние не проходило! Вернее, странности начинались в тот миг, когда Коля пытался сосредоточиться и вспомнить, как именно и где он писал сочинение. Стоило лишь ему напрячься, и попытаться вспомнить, как в голове начинало гудеть, и раздавался странный звук. Звук был как предупреждение о том, что нельзя пересекать опасную черту! Где эта черта и почему ее нельзя переступать, Николай, конечно же, не помнил, однако очень боялся повторения звука. Раз от раза звук поднимался по шкале громкости и грозил разнести напрочь мозги мальчика. Впрочем, звук тут же стихал, как только мальчик переставал себя донимать вопросами.

ГЛАВА ВТОРАЯ

БАЗАРНАЯ ПЛОЩАДЬ

«Базарная площадь (имеется в виду бывшая площадь у сада со сквером и так называемою „собачьею батарею“) была занята манзами и корейцами, почему представляла настоящее холерное гнездо. Прибывающие в г. Владивосток корейцы, для приискании себе заработков, без дозволения городской управы занимают места на базарной площади, и без того уже порядочно загроможденной постройками манзовских фанз, селятся возле этих фанз, устраивая себе для жилья землянки, через что густота таким образом заселившихся на базарной площади корейцев и манз заражает воздух и производит в местности этой зловоние, вредно действующее как на самих там живущих, так и на продаваемые ими для жителей г. Владивостока жизненные припасы. Принимая во внимание, что с приближением весны это зловоние увеличится и может произвести болезни, городская управа просила Думу не оставить своим определением об удалении корейских землянок с базарной площади.»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Возвращаясь домой, юноша услышал вселенский шум и крик, околоточные пытались выселить корейцев и китайцев с базарной площади. Пока ловили одних, другие возвращались на место, а так как для околоточных все китайцы и корейцы были на одно лицо, то и конца края этому переселению не было. На взгляд Николая переселение должно было состояться уже давно. Площадь была сердцем города, а азиаты засоряли это сердце. Манзы и Коре не только торговали на площади, но и жили там, жили целыми семьями. В базарные дни вонь стояла ужасная. Коля никогда не покупал ничего у манз, предпочитая свежее мясо и рыбу, которую добывал сам, но не у всех горожан, конечно, была такая возможность. Юноша уже совсем отошел от площади, как вдруг почувствовал, что кто-то взял его за руку.

— Спрячь меня, — кто-то прошептал и затих, — я знаю, ты понимаешь меня!

Коля вгляделся. Сумерки не давали разглядеть человека полностью, но кто бы ни просил у Коли помощи, он был очень маленький и говорил по-китайски.

— Кто ты? — Коля тоже перешел на шепот, — чем тебе помочь? И откуда ты знаешь, что я знаю китайский язык?

— У тебя татуировка над левой бровью. Ты белый господин, но татуировка у тебя такая же, как делают в моей деревне. Помоги мне! Большой брат из Кантона убьет меня!

Только сейчас Коля разглядел того, то был перед ним. Это был мальчик лет девяти, он был мал ростом и сильно истощен.

— Как тебе помочь?

— Если можно, возьми меня за руку! Никто не посмеет приблизиться, если со мной идет белый господин!

— Хорошо, пойдем! Однако хочу тебе заметить, что я не господин!

Мальчик ничего не ответил, лишь жалко улыбнулся и робко взял Колю за руку. Коля оглянулся, на них никто не смотрел. На площади по-прежнему царила суета, кричали женщины, рыдали дети. Отцы семейства пытались что-то объяснить околоточным.

Пройдя несколько метров мальчик отпустил руку Коли.

— Спасибо, дальше я сам!

— Подожди, скажи хоть, больше тебе опасность не угрожает?

— Сейчас нет, — мальчик улыбнулся, — большой брат из Кантона боится белых господ!

— Тогда, — Коля помедлил, — тогда до свидания!

— До свидания!

Мальчишка растворился в ноябрьских сумерках, а Коля дотронулся до брови.

Татуировку сделал ему Чен, когда Коля добыл в тайге свой первый, с помощью Чена, конечно, корень женьшеня. Татуировку мог увидеть только посвященный. Серебристая, растительная краска не бросалась в глаза, но была отлично видна тем, то знал, как выглядит этот знак совершенства.

Коля оглянулся, ему показалось, что за углом мелькнула тень. Мальчик поежился, он знал китайский язык, но мастером восточных единоборств не был. Коля не любил драться, Чен пытался научить Колю нескольким приемам, но мальчик неохотно пользовался этими знаниями. И поэтому сейчас юноша поспешил укрыться в доме. В последнее время Коля полюбил долго спать. Иногда это происходило даже в ущерб чтению. Юноша не понимал того, что с ним происходит. За лишний час сна он готов был продать душу. Во сне Коля бродил по улицам подземного города, но утром не мог вспомнить ничего из того, что ему снилось.

А тем временем жизнь снова вошла в привычную колею. Ждали ответ из столицы, но хорошо понимали, что чудес не бывает. Почтовое сообщение восстановится только к весне. Тем временем пришло рождество. Батюшка Семёон сделал отличный рождественский обед из подношений прихожан для ребят из Портовой школы. Звучал рождественский хор, батюшка рассказывал рождественские притчи, статуя богородицы так нежно прижимала к себе младенца, что у Коли на глазах навернулись слезы. Николай думал о маме и папе. Всегда в рождество, когда отступала суета, мама с папой прятали под елку большую игрушку для Коли, а еще множество маленьких игрушек, завернутых в шуршащую бумагу, маленький Коля искал и находил по всему дому.

Отшумело рождество, пришли январские морозы. В Портовой школе вскоре должен был настать выпускной. Через месяц обучение Коли заканчивалось! Это не значит, что для Коли должен был закрыться доступ к школе и к библиотеке. Наоборот, после того как школа будет окончена, господин Ратынский предложил Коле в выходные дни приходить и помогать в библиотеке. Библиотекарь, Капитон Никодимович, был стар, плохо видел и слышал, а иногда даже плохо ориентировался в пространстве, и помощь Коли была бы старому библиотекарю как нельзя кстати! На предложение заведующего школой Коля согласился сразу, ему было страшно думать о том, что еще месяц и его жизнь кардинально изменится, а связь со школой обещала хоть и призрачную, но надежду на незыблемость.

Думая о маме, Коля невольно думал и об отчиме. Его мучила мысль о том, что же стало с его мамой, после того как он, Коля, бросил ее и сбежал!? Мысли вертелись и вертелись, доводя юношу до слез.

Однажды Коля уже совсем оделся и собрался идти на Каторжанку, но на полпути вдруг остановился. Он никак не мог понять, зачем же идет в сторону Каторжанки, если там так опасно!

Впрочем, какая опасность ему там грозит, и кто готов навредить ему, Коле, юноша никак не мог вспомнить.

Было холодно и уже очень поздно. Николай шел, преодолевая свой страх, он знал, что там впереди ответ на все его вопросы, которые скопились за последний месяц, но все же что-то мешало ему идти. Когда до смутно знакомого места, до трактира оставалось не больше пятидесяти шагов, сирена зазвучала в голове, приказывая остановиться!

Звук поднимался все выше и выше, а Коля упрямо шел вперед. Наконец мальчик сдался, боль в животе согнула его пополам, и Коля упал. Звук прекратился, но из носа пошла кровь.

Начался снегопад. Коля приподнялся. Он с легкостью мог найти путь назад, хоть метель и занесла все следы, но не хотел.

Николай хотел вспомнить, но страж, который поселился совсем недавно в его мозгу, не давал этого сделать.

Коля хотел спать, он лег плашмя и позволил снегу нежно укрыть его с ног до головы. Было тепло и спокойно. Николай больше ничего не хотел, никуда не стремился. Только он и снег, и никого больше!

Снежная шуба уже почти покрыла Колю полностью, как вдруг юноша услышал шепот.

— Белый господин, не надо спать, это опасно! Вставай!

Коля брыкнулся и попытался стряхнуть с себя руку, поднимающую его из сугроба. Впрочем, тот, кто пытался помочь юноше, был так мал и слаб, что даже не стал сопротивляться!

— Если господин не встанет, я лягу вместе с ним, и весной найдут два наших трупа!

Китайский мальчик, а это был он, демонстративно лег рядом с Колей.

Сон у Коли пропал, подав руку мальчику, он встал, отряхнулся и побрел сквозь снег вперед!

— Как ты меня нашел? — это все, что спросил Коля у мальчика

— Я видел господина в городе. Он был расстроен.

— И что?

— Мне пора, белый господин! Не спи больше в снегу!

— Не буду, — ответил Коля, но мальчик уже растворился в снежной дымке

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ВЫСОЧАЙШЕЕ ПОВЕЛЕНИЕ

«По распоряжению генерал-губернатора Восточной Сибири, которому первоначально был подчинен край, почтовое сообщение Владивостока с Хабаровкой (ныне Хабаровск) шло через озеро Ханка. Почта шла по два раза в месяц летом и один раз в месяц зимою»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Чудеса встречаются, и Коля убедился в этом еще до того, как было окончено его обучение в школе. В один из февральских дней, а было начало февраля, число восьмое, Коля пришёл в класс последним. Он плохо спал в эту ночь, впрочем, как и во все последние за прошедшие две недели ночи.

Стараясь оставаться как можно более незаметным, Николай проскользнул в класс и сел за вторую парту. Он вначале не понял, почему в классе стоит такая тишина, а потом, когда поднял голову, то обнаружил, что все смотрят на него. Сейчас, когда до выпуска осталось каких-то две недели, в классе сидело всего лишь восемь человек, остальные ученики по разным причинам отсеялись за два года обучения.

Первым уроком по расписанию был как раз любимый урок Николая — словесность и вел урок Модест Станиславович. Когда Николай понял, что все смотрят на него, он встал и стал извиняться за опоздание, однако Модест Станиславович улыбался и ничего не говорил.

Юноша испугался не на шутку, конечно, он видел, что улыбка учителя не предвещает неприятностей, но на всякий случай стал лихорадочно обдумывать все свои промахи за последние месяцы. Наконец Модест Станиславович подошёл к Коле и попросил мальчика выйти из-за парты.

После этого Модест Станиславович, также улыбаясь и ничего не объясняя, вышел из кабинета. Николай опустил голову, всё-таки видимо что-то произошло, что-то такое, из-за чего Модест Станиславович начал гневаться.

Вскоре Модест Станиславович вернулся, но не один, вместе с ним пришёл заведующий школой господин Ратынский и капитан Алексиано, которого Коля знал в лицо, но с кем не имел чести лично беседовать до сих пор. Назревало что-то странное.

После того как трое мужчин вошли в класс, на несколько секунд повисла тишина. В руках у господина Ратынского был бумажный пакет, на котором хорошо были видны следы от сургучных печатей. После того как мужчины вошли в класс, все ученики поднялись. Однако господин Ратынский был настроен как видно сегодня неформально и поэтому тут же посадил учеников на место.

После этого Модест Станиславович вызвал Николая на середину класса. Коля нехотя вышел из-за парты, ситуация не нравилась ему с каждой минутой. Однако когда заведующий школой господин Ратынский показал содержимое бумажного пакета, и коротко рассказал о том, что произошло, в классе повисло ощущение праздника. Кто-то даже крикнул: «Ура!»

Ну, не буду интриговать больше своих любимых читателей, а скажу то, о чём вы, наверное, уже догадались. Сочинение Николая Матвеева, ученика Портовой школы при портовых мастерских города Владивостока заняло среди мастеровых школ и училищ России призовое место.

Это было невероятно! Россия-матушка огромна и среди сомна молодых талантливых юношей умеющих владеть, словом, ученик Портовой школы Николай Матвеев занял второе место. Как позже объяснил Модест Станиславович Николаю, что при присуждение второго места были сомнения.

Сочинение Николая достойно было первого места, но один момент, который присутствовал в сочинении, показался тем, кто проверял сочинения и присуждал места, несколько не этичным. Литературной комиссии и цензурному отделу не понравилось, что в сочинении Николая Матвеева, вернее, в том фантастическом будущем, которое видел Николай Матвеев, и описал в своём сочинении, вместе с юношами в одном классе учились и девушки.

Это показалось литературной комиссии из ряда вон выходящим. Ну что же, пришло время и вам дорогие читатели познакомиться с текстом сочинения, которое написал Николай Матвеев ученик Портовой школы, и которое было отослано в Петербург на конкурс сочинений.

«С самого детства я мечтал увидеть море. Сказки, которые рассказывала мне о море японская няня, будоражили мое воображение. Страшные и веселые истории о морских чудовищах, отважных моряках, далеких островах, маяках, якорях и парусах тревожили меня и врывались в мои сны.

Япония — это остров, который омывается морем, и мой отец обещал свозить меня на побережье, однако не успел выполнить свое обещание. Когда мой отец умер, то мама приняла решение вернуться на родину в Россию. Возвращались мы морем, но это было не то море, о котором я мечтал.

Если честно сказать, то возвращения на родину я не помню. И не потому, что был тогда маленьким, а потому что мои глаза застилали слезы. Мама всю дорогу пролежала в каюте, а я не уходил с палубы. Однако самого путешествия по морю не помню. Может потому что море ассоциировалось у меня с отцом и сказками няни, может по какой-то другой причине, но из всей поездки мне запомнились только капитан, кок, и, круглое окошко в каюте, иллюминатор, как называл его кок, когда водил на камбуз, чтобы угостить печеньем собственной выпечки.

Не о таком море мечтали мы с папой.

Когда мы вернулись домой, в Россию, выбор мамы пал на город Николаевск-на-Амуре. На корабле палубным матросом работал мужчина. Ему понравилась моя мама. Это был последний рейс мужчины. За драки, скверный характер и пьянство его списывали на землю. Мужчина был родом из города Николаевска.

Маме нужна была опора и поэтому вместо Камчатки, откуда была родом мама и куда мы собирались первоначально вернуться, мы оказались в городе Николаевске. Маленький, злой и вечно пьяный мужчина стал моим отчимом.

Я потерял двух родных людей — отца и няню-японку, но моя мечта о море никуда не делась. Эта мечта грела меня, когда я скитался по тайге с искателем женьшеня — китайцем Ченом, она помогла выжить, когда я остался в тайге совершенно один. Прошло время, и я оказался во Владивостоке.

Да, это было именно то море, о котором мы мечтали с отцом, и я понял, что положу все силы, чтобы выучиться той профессии, которая поможет мне строить корабли и жить у моря. А потом я попал в Портовую школу, и моя жизнь стала правильной.

Каждый день, отправляясь на работу в порт или на занятия в Портовую школу, я чувствовал, что живу так, как мне было писано судьбой. Я знаю, что папа и няня видят, что я иду к мечте, и улыбаются мне издалека!

Когда мой учитель по словесности дал мне на выбор несколько тем сочинений, я без колебаний, сразу, выбрал одну тему. Тема называлась: «Какой я представляю Портовую школу в будущем»

Удивительно, но как только я выбрал эту тему, образы будущего начали тесниться в моей голове. Я не знаю, откуда брались эти мысли и образы, моя задача была успеть записать то, о чем грезил мой ум. Так как тема давала полный простор фантазии, то я двигался по дороге грез без всяких сомнений. Мысли роились в голове, собирались в образы, образы выливались словами, слова ложились в строчки. Я был готов писать днем и ночью.

Многое из моих ведений я не понял, кое-что мне было не приятно, и об этом я писать не буду, я имею ввиду образы огня, пушек, выстрелов из револьверов, образы войны.

Темой моего сочинения стало будущее моей школы и именно об этом я и собираюсь написать.

В будущем город в котором я живу и который стал мне родным будет расти во всех направлениях. Владивосток станет красивым портовым городом, в котором будут жить счастливые люди, люди, которые будут строить будущее. Многие из этих людей станут выпускниками моей школы.

Правда, в моих видениях школа, которую я сейчас заканчиваю, будет носить другое имя. Странные имена, которыми в разное время будет названа моя школа вертятся в мозгу и дают простор для фантазии. Я сначала перечислю эти названия, а потом попробую дать им толкование. Сначала это будет школа с понятным названием, профессионально-техническая школа, а потом она превратится в ФЗУ, РУ, ПТУ. Если напрячь фантазию, то можно дать толкование этим сочетаниям букв, только не знаю правильным будет ли такое толкование?

Впрочем, я передумал, я не буду искать потаенный смысл в том, чего не знаю. Гораздо важнее рассказать о жизни ребят, моих ровесников, которые будут учиться в этой школе в будущем.

Странно, но, когда я пытаюсь успеть за грезами о будущем, я вижу разруху, войну. Место, где я сейчас работаю и учусь — разграблено и пусто, ветер гуляет по пустым цехам. Мне не нравится такое будущее, но я не властен над своими фантазиями.

Что-то происходит, и будущее начинает меняться в лучшую сторону. Выносится решение о том, что порт будет восстановлен, потому что флот на Тихом океане должен жить. В большом помещении при сухих доках открывается место, где смогут, совершенно бесплатно, жить и учиться очень много, более полсотни учеников.

Время идет, ребята, такие же, как я, начинают учиться с семи до девяти часов утра, а потом тут же, в этой же школе, но в других классах учатся тому, чему меня обучают сейчас в мастерских на территории порта.

Странная штука-мозг, там, где нет памяти, ибо какая память у будущего, она оперирует образами, картинками, которые, кстати, не всегда мне ясны. Вот ветер перелистывает сейчас страницы книги, точно так же листает картинки будущего мой мозг.

Моя школа носит новое имя-ФЗУ. Она становится очень важной для города и страны. В школе со странным названием ФЗУ, помещается сразу три класса. Каждый класс носит свое имя-Литейный, Котельный и Механический. Ребята учатся на модельщиков, кузнецов, котельщиков, столяров, слесарей, токарей и судосборщиков. Удивительно, но после уроков ученикам не нужно никуда уходить. Они могут ночевать прямо в казармах. Когда холодно, воздух нагревает 300-литровая бочка с горячей водой. Впрочем, это не всегда помогает, иногда по утрам в постелях ребят даже снег.

Ребятам платят 26 рублей — это большие деньги, и я вижу пищу, которую они едят на ужин. На столе хлеб и селедка. Школа находится в восточной части порта, в бывших мастерских.

Картинки меняются, и вдруг я слышу несколько слов, мои фантазии обретают голос. Мастер отчитывает ученика за какую-то провинность. Он грозит выгнать ученика из… Мастер произносит слово, которое вдруг приоткрывает мне загадку, которую я даже не пытался разгадать. Однако решение открылось само. Мастер грозит выгнать ученика из училища.

Моя школа называется отныне училищем. И мне приходит на ум первая отгадка. ФЗУ-это фабрично-заводское училище. Время бежит вперед. Страницы книги листаются, и ничто не может остановить это движение. Моя школа растет, увеличивается набор учеников и преподавателей. Школе, нет, училищу, становится тесно в рамках порта и принимается решение вывести училище из порта. У училища появляется собственное помещение. Большие, светлые классы, мастерские полные всякого оборудования нужного для обучения. Вместе с юношами в классе сидят девушки, это значит, что в этой школе нет разделения, здесь учатся все вместе.

Сейчас, чтобы донести до нас какие-то новости, заведующий школой, господин Ратынский, выстраивает нас в своем кабинете. Всех, кто учится в нашей школе, не наберется и тридцать человек, а в том будущем, которое я вижу, на улице, вдоль фасада здания училища, стоит не меньше восьмиста человек. Девушки и юноши разговаривают и смеются. Все, и девушки и юноши одеты в единую форму. На мальчиках полупальто на вате, гимнастерка, брюки, яловые ботинки и фуражки. На воротниках пальто, петлицы с металлическими буквами «РУ-1», на фуражках и петлицах-окантовка темно-синего цвета. Девочки одеты почти также, только вместо брюк-юбки, вместо ботинок-туфельки.

Появляется мужчина, он собран и сосредоточен. Вероятно, это заведующий училищем, он выполняет те же функции, которые выполняет сейчас господин Ратынский.

Мужчина что-то говорит. Лица у учеников становятся суровыми, у девушек на глазах слезы. Строй нарушен, ученики в едином порыве кидаются к мужчине, но он останавливает их.

Россию накрыло большое горе, произошло что-то страшное. Изрыгающие огонь орудия, взрывы, непогребенные тела людей-эти видения я передать не могу и не хочу. При воспоминании об увиденном меня бросает то в жар, то в холод. Надеюсь, что это будущее не сбудется и останется только видением в моем мозгу, фантазией.

Я вижу учеников училища, которые трудятся на заводах и фабриках, чтобы помочь своей изнывающей от войны стране. Ученики спят прямо у своих рабочих мест, чтобы рано утром снова встать к станку, чтобы помочь стране победить в страшной войне.

Я слышу взрывы, я вижу взрывы, я не хочу этого видеть, но у меня нет выбора.

Я начал писать это сочинение, чтобы рассказать о том будущем, которое вижу, и я дойду в своем рассказе до конца, хотя, видит бог, мне не хочется думать и говорить об этой стороне моих видений.

Когда я скитался по тайге, я встретил на своем пути хороших людей. Мне удалось оказать не большую услугу, и семья, которой я помог, приняла меня к себе в дом. Эти люди приняли меня как родного! В этой семье я узнал, что значит быть нужным, узнал о том, как это приятно, когда о тебе заботятся и любят.

Хозяин этой семьи научил меня читать! Простите меня за мое небольшое отступление, но именно в этой семье я узнал ценность книг. Главной книгой в то время стала для меня «История России». Я перечитывал эту книгу много раз.

В книге были любимые мной истории о прошлом моей страны, некоторые из этих историй я заучил почти наизусть. И главное, что я понял, читая эту книгу: Россию нельзя победить! Много раз пытались завоевать мою страну, поставить на колени, уничтожить! Однако в тяжелую годину жители моей страны поднимались, как один и всегда недруг бывал, изгнан и уничтожен!

Так случилось и в том будущем, которое я увидел, когда начал писать это сочинение. Враг, который хотел уничтожить русских людей, был побежден! В этой, неведомой мне войне, погибло много миллионов русских людей.

Погибло и много учеников училища, которые ушли на войну. Война коснулась и тех, то остался дома. Гибли отцы и братья.

Когда война закончилась, и в Россию пришел мир, изменилось и название моего училища. Теперь его называли ПТУ.

Я бы хотел учиться в это время. Заходить утром в светлые классы, слушать учителей, играть в большом зале в мяч. Не думать о том, что на улице холодает, а тебе нечего обуть. Училище заботилось о своих учениках, два раза в год ученикам выдавали бесплатно новую одежду, обувь, бесплатно кормили завтраком, обедом, ужином.

Тем ученикам, которым по какой-то причине во время обучения негде было жить, разрешали тоже бесплатно вместе с другими учениками жить в большом доме, где много-много комнат.

Я не знаю, таким ли будет будущее моей Портовой школы, может все, что я увидел — лишь мои фантазии, но я верю, что будущее будет прекрасно!

Теплое сентябрьское утро. Время сдвинулось вперед, и училище снова поменяло свое название, теперь оно называется колледжем. Ученики колледжа собрались после летнего отдыха, чтобы начать новый учебный год! Учеников так много, что площадка перед колледжем не вмещает всех. Более трех тысяч девушек и парней вместе со своими учителями стоят и ждут, когда к ним выйдет глава училища. Мужчина, который с любовью смотрит на своих учеников, конечно, не господин Ратынский, но занимает такой же пост. Мужчина начинает говорить, ученики внимательно слушают и смотрят на него. Ветер полощет множество флагов, которые закреплены на флагштоках. Это флаги России, флаги великой страны, которую невозможно поставить на колени. Страны, которая будет существовать всегда, благодаря свой отваге, своему мужеству и своим ученикам.»

АТТЕСТАТ ОБ ОКОНЧАНИИ ПОРТОВОЙ ШКОЛЫ

Прошло еще две недели и вот он настал этот день. Коля держал в руке документ, удостоверяющий, что он, Николай Матвеев, окончил Портовую школу. Школа была окончена с отличием, о чем свидетельствовал перечень отметок.

Школу закончило шесть человек. Один мальчик просто не пришел на экзамены, другого покалечили в драке, которая неожиданно вспыхнула между мальчишками и парнями из Матросской и Солдатской слободы.

После добрых, напутственных слов и вручения аттестатов возникла не большая пауза — это ждали писаря, господина Пржебытека. Наконец этот большой и неторопливый мужчина появился. Писарь был огромен, но имел красивые и холеные руки. Такие руки обычно бывают у барышень. Пржебытек дышал тяжело. Прежде чем войти в класс к выпускникам он, вместе с дедом библиотекарем, перевернул все книги, чтобы найти ту, единственную книгу, которой будет рад лучший ученик Портовой школы.

Да-да, речь идет именно о книге «История России» любимой книге Николая Матвеева, той книге, которую подарил мальчику Василий Иванович и которая погибла в огне. К счастью, в библиотеке у деда Капитона была такая книга, в свое время серия этих книг была выпущена большим тиражом и ее, вместе со сказками Пушкина, вручили Коле.

Прижимая к себе аттестат и книги, Коля чуть не промахнулся мимо лавки, когда садился на свое место. Сказать, что он был счастлив-значит ничего не сказать!

Николай знал, что его мама, будь она сегодня с ним, была бы тоже счастлива. Мама была неграмотной женщиной, но это не значит, что она не хотела лучшей доли для сына. Когда Коля был маленьким, мама сокрушалась о том, что не может прочитать Коле на ночь сказку.

Сказки читала няня-японка, которая происходила из обедневшего рода самураев. В этой семье знали цену слова, и девочек учили грамоте. Николай знал, что для няни сегодняшний день стал бы самым счастливым. В тот год, когда умер отец Коли, няня даже начала учить Колю японским иероглифам, но, к сожалению, из-за трагических событий, обучение не было завершено.

И, конечно, аттестат об окончании Портовой школы стал бы главным подарком жизни для отца Николая.

Давайте же вместе с Колей еще раз откроем аттестат и внимательно прочитаем.

«Аттестат

Дан сей ученику Портовой школы мастеровому

Николаю Матвееву модельного

мастерства в том, что он обучался нижеследующим предметам и показал успехи при отличном поведении.

В законе божием отлично

— арифметики отлично

— алгебра отлично

— геометрия отлично

— русский язык отлично

— география отлично

Технологии дерево отлично

— металлов отлично

Модельному делу отлично

Практика кораблестроения отлично

Рисование отлично

Черчению отлично

Начальная пароходная механика отлично

За что был награжден двумя книгами

Члены комиссии

Подпоручик

Штабс-капитан

Капитан

Капитан

Председатель комиссии капитан

19 мая 1886 года»

Однако никого из этих трех родных людей рядом с Колей сейчас не было.

Коля обвел глазами класс. Вручение аттестатов и подарков выпускникам было завершено.

А потом выпускников пригласили в кабинет господина Ратынского. Там уже ждали ребят все учителя, а также сторож Степан, писарь Пржебытек и библиотекарь, дед Капитон. Каждый из взрослых принес в честь праздника какую-то еду.

Пока писарь накрывал на стол, господин Ратынский подозвал к себе Колю. Ратынский сказал юноше, что, как и было договорено, порт принимает Колю к себе на работу модельщиком. Заработная плата на первых порах будет не очень высокой, но если Коля будет трудиться также усердно, как и учился, то через полгода зарплата начнет подниматься.

Ну, и как было договорено, в свободное время Коля может запросто приходить в школу, помогать Модесту Станиславовичу и деду Капитону. Уже было все оговорено, но было видно, что Иван Ратынский искренне переживает о будущей судьбе Николая Матвеева и не хочет его отпускать от себя.

Наконец писарь сообщил, что можно уже пригласить к столу учеников и преподавателей, и заведующий школой со вздохом отпустил Колю.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА

Через неделю Николай стал полноправным членом коллектива рабочих порта. Никаких резких поворотов судьбы не предвиделось. Коля остался работать в том же цеху и у того же мастера, где и работал, когда был учеником Портовой школы. Мастер уважал Колю за незлобивый нрав, и главное, за умение читать, и на первых порах не давал Коле большой объём работы.

Потом, когда прошел месяц, второй и начальство стало спрашивать с мальчика полностью, только тогда мастер стал допускать Колю к более серьезным работам.

Впрочем, кое-что все же в жизни Николая поменялось. Он, наконец, съехал с прежней квартиры. Теперь Коля получал заработную плату и мог позволить себе нанять хоть и скромную, но хорошую комнату.

В тот день Коле предложили на выбор даже две съёмные комнаты. Вечером, после работы Коля пошел знакомится с хозяевами комнат.

Для мальчика была важна не столько комната, сколько возможность жить без опеки. Жизнь у прежней хозяйки оставила у Николая тягостные и неприятные воспоминания.

Одна комната находилась в доме, который был прямо в центре города, на Светланской. Хозяин дома долго расспрашивал Колю. Когда разговор был окончен и даже вроде ударили по рукам, хозяин вдруг запросил большой залог за мебель в комнате. Якобы прежний жилец спалил спинку кровати, когда заснул с папиросой.

Комната Николаю понравилась, она выходила окнами на море, в ней было много воздуха и света, однако залог был столь большим, что пришлось бы отдать почти всю месячную зарплату.

Коля со вздохом сказал хозяину, что подумает и уже собрался уходить, когда хозяин схватил Колю за рукав рубашки и шепотом начал уговаривать. Он даже пообещал скосить сумму почти на половину, если Коля даст деньги прямо сейчас.

Денег у Коли не было, о чем он и сказал хозяину, однако мужчина крепко держал юношу за рукав и не хотел отпускать. Глаза у мужчины вращались и стали странными.

Коля оторопел, он о чем-то спросил мужчину, но мужчина вдруг замолчал, и его лицо стало наливаться краской.

И только тут Коля понял, что происходит что-то неладное.

Вырваться не получалось, поэтому, чуть подумав Коля решил отогнуть пальцы хозяина квартиры, чтобы освободить рукав, и это сработало. После этого Коля отбежал от мужчины, отряхнул рукав и быстрым шагом покинул дом.

Вторая комната была в районе Семеновского ковша. Юноша уверенно шел к той улице, адрес которой дал ему Ленькин брат. Юрка, брат Леньки, состоял в странной компании. Мальчишки и девчонки-друзья Юрки, не то, чтобы были ворами, но никогда не проходили мимо того, что плохо лежит. Они могли очистить карманы пьяного матроса, но никогда бы не полезли в чужой дом.

Юрка дал Николаю адрес родственницы своей подружки.

Коля шел к Семеновскому ковшу, и дорога показалась ему вдруг знакомой. Однако почувствовав приближение головной боли и услышав в мозгу истошный звук сирены, Коля даже не стал пытаться что-то вспомнить.

За последние несколько месяцев Коля стал держаться от воспоминаний на расстоянии. Он по-прежнему желал все вспомнить, но не хотел страдать от боли.

Комната, которую предложила хозяйка дома, не была такой просторной и красивой, как комната у странного хозяина, однако Коля сразу понял, что останется тут жить. Во-первых, цена была подходящей, в пяти минутах ходьбы был берег моря, и самое главное, поселившись здесь, Коля стал бы обладателем не одной комнаты, а двух с половиной. Половина была кухней, а две маленькие комнаты можно было использовать как кабинет и спальню.

Хозяйке было все равно, каким образом Коля планирует обустроить комнаты. Дом был поделен на две половины. В одной половине жила хозяйка с мужем. В другой мог жить теперь Коля. Единственным условием хозяйки было, не пользоваться маленькой кладовой, которая была в конце коридора. В кладовой лежали вещи племянницы хозяйки.

Женщина рассказала Николаю свою грустную историю. У женщины не было детей, мужа не очень волновало это обстоятельство, а женщина страдала, и когда сестра мужа померла, не вынеся тягот переселения, Варвара Степановна, так звали женщину, приняла годовалую племянницу в свою семью как дочь. Девочку растили в любви, когда она подросла, стали думать к какому делу пристроить. Варвара Степановна хорошо шила, Зоя, так звали племянницу, тоже начала осваивать профессию швейки. Все было хорошо, пока однажды Зоя не исчезла. Искали долго, всем миром, немалые деньги прошли через руки околоточных, но результата не было. Девушка как сквозь землю провалилась. Через полгода, когда женщина поняла, что племянница не вернется, она решила сдавать комнаты. Если в комнатах поселится посторонний человек, то может боль утихнет и отступит, именно на это понадеялась Варвара Степановна, когда сказала Юрке, другу Зои, что хочет подыскать жильца.

Коля принял близко к сердцу рассказ хозяйки и пообещал не трогать вещи Зои. Через неделю Коля почувствовал себя в комнатах Зои как дома. Варвара Степановна не лезла в жизнь Коли, ни о чем не расспрашивала, не поучала, зато после возвращения с работы юношу на столе ждал горячий ужин. Не привыкший к такой заботе Коля сначала смущался и отказывался, а потом понял, что своим отказом может обидеть женщину. В Варваре Степановне было много неизрасходованной материнской нежности и заботы, и Коля стал таким объектом, на которого отныне была направлена эта забота. Хозяина Коля видел несколько раз, мужчина работал тоже в порту, но в другой его части, и часто уходил в море. Коля старался не злоупотреблять заботой хозяев и не любил ходить в хозяйскую половину дома.

Однажды, возвращаясь, домой с работы, Коля вдруг осознал, что с момента как он окончил Портовую школу прошел ровно год. Это обстоятельство взволновало Колю, но ненадолго. В нынешней ситуации Коле нравилось именно то, что вокруг ничего не меняется. Работа в будние дни, уборка и работа в библиотеке по выходным, вечера за книжкой-все это нравилось Коле именно своей повторяемостью и незыблемостью. Юноша понимал, что дом, к которому он сейчас идет, всего лишь съёмная квартира, но ему нравилось фантазировать о том, что это его дом и в этом доме его ждут и любят.

«Городская управа постановила: «Назначить срок 1 число ноября для сноса всех на базарной площади фанз, назначив место для постройки таковых в горе Семёновского покоса или в другой местности Владивостока, но с тем, чтобы в том или другом случае, они участки эти приобрели с торгов и в городе, хотя дозволяется строить более правильные фанзы, которые должны быть крыты отнюдь не соломкой, а тесом. Общественный староста г. Федоров доносил военному губернатору, «что Владивостокская площадь, на которой предположены красные ряды и базар, занята и занимается китайцами без всякого разрешения и даже вопреки приказаниям полиции и общественного управления. Манзам указано место для постройки на Семёновском покосе, выходящем на Амурский залив, но каждый раз манзы, под разными предлогами удерживают это место за собой, принося ущерб в денежном и сани тарном отношениях, так как они торгуют и живут в одних и тех же помещениях, сгруппированных в одну сплошную массу. Там можно найти предметы роскоши рядом с испорченной рыбой и прочее, что, конечно, при жарком климате, также может дурно повлиять на местное население».

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»

Однажды, в воскресный день, после посещения церкви, Варвара Степановна пришла очень расстроенная. Соседка, непутевая Наташка, рассказала, что усилия полиции, наконец, принесли плоды, и китайцы с корейцами стали массово переселятся сюда, к Семеновскому ковшу. Конечно, это произошло не из-за того, что азиаты вдруг массово стали законопослушными, просто градоначальник наконец принял решительные меры. Усилиями полицейских лавчонки азиатов стали сносить. Когда манзы и коре поняли, что на этот раз положение серьезное, они, наконец, задумались о том, что предлагалось им давно, о переселении.

В связи с этими обстоятельствами Варвара Степановна переживала о том, как изменится жизнь всех, кто живет в районе Семеновского ковша, когда рядом появятся беспокойные соседи-китайцы и корейцы. Когда хозяйка заговорила о китайцах, Коля вдруг осознал, что давно не видел своего маленького китайского дружка.

Прошёл год с той истории, о которой и вспоминать то Николаю было сейчас стыдно. В тот зимний вечер Коля чуть не погиб. Если бы не маленький китайский дружок, то Коля замерз бы тогда насмерть. И вдруг, как год назад, в Коле проснулось страстное желание снова оказаться в районе Каторжной слободы.

Кое-что за этот год прояснилось у Коли в памяти, он вспомнил по крайне мере о том, что столкнулся возле трактира с отчимом. И сейчас, помня об опасности, юноша никак не мог понять своих ощущений. Он знал, что ему нельзя даже думать о том, чтобы отправиться на Каторжанку, но в то же время какое-то странное чувство, сладкое желание как канатом тянуло его идти и найти какое-то место.

Ожидая звукового удара, Коля привычно согнулся, чтобы боль не была такой интенсивной, но на его удивление сирена на этот раз не прозвучала. Робко исследуя опасную территорию, Николай двинулся в своих воспоминаниях дальше.

Он вспомнил совет друга Леньки и свое первое посещение Каторжной слободы, вспомнил, как впервые за много лет столкнулся возле трактира с отчимом. Он даже вспомнил, как убегал от преследователей и добрался до скалы, в которой был пролом.

«Но какие же достопримечательности во Владивостоке? Разве длиннокосые, женоподобные манзы, в синих кофтах, на базаре. Или корейцы, в белых балахонах, разъезжающие по городу верхом на рыжих коровах. По части грандиозных строительных сооружений вроде доков, набережных, арсеналов и т. д. здесь пока еще нет ничего; по части монументальной, вроде памятников, дворцов или храмов, тоже ровно ничего, — это все в будущем, и вероятно, в очень отдаленном. По части красоты природы — есть, говорят, места — красивые, но не в городе, а там, за замыкающими его горами, к северу; городские же места, если и замечательны почему-либо, то разве по своим действительно оригинальным кличкам. Как и почему эти клички сложились и как вошли вообще во всеобщее, даже официальное употребление — неизвестно, только надо отдать им справедливость, что далеко не все они изящны и благозвучны. Так, например, здесь есть «Голопуп», или иначе «Гора безобразия», «Гнилой угол», «Речка Объяснений», «Машкин овраг», «Блокгауз Свиданий»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке

Вечерело. Внезапно Коля понял, что ему не хочется читать. Идти было некуда, и не к кому, но дома тоже сидеть не хотелось. Наконец собравшись, юноша решил прогуляться по берегу моря, но прогулка не принесла удовлетворения. Море замерзло еще в конце ноября, и гулять по льду было холодно. Однако Николаю не хотелось еще возвращаться домой.

Сев на большой камень, он стал думать о будущем. В настоящем времени ему было хорошо, но уже возникли чувства, которые начали разрушать его незыблемое спокойствие. Коля говорил себе и напоминал о том, как ему было плохо и одиноко, когда он остался один, но тело тосковало по неожиданным находкам, необычным ощущениям, новым знаниям. Почувствовав, что замерз, Коля двинулся вдоль берега. Нужно было возвращаться домой.

Песок захрустел под ногами, когда Коля покинул ледяную кромку, разграничивающую лед и песчаное пространство. Покидая песчаный берег, Коля наткнулся на что-то круглое, немного похожее на мяч. Юноша уже совсем хотел пнуть ногой то, что лежало перед ним, но вдруг страшная догадка заставила его похолодеть. Николай вгляделся в находку. Так и есть, то, что лежало перед ним, не было мячом или круглым камнем, перед ним лежала отрубленная голова. Вышедшая из-за туч луна осветила даже маленькое озерцо крови. Кровь быстро застывала, видимо человека убили совсем недавно.

Коля попятился. Он хотел убежать, а потом остановился. Он просто не знал, что делать. Если сообщить околоточному, при условии, что сейчас такой найдется поблизости, то околоточный, не разобравшись, может и упечь его, Колю, в каталажку. Но и уйти просто так Коля не мог.

Найдя палку, Коля перевернул голову мертвеца так, чтобы стало видно лицо. Погибший был китайцем. Возле глаза погибшего была такая же татуировка, как у Коли. Вернее, татуировок было не меньше полусотни, они как спираль обвивали левый глаз покойника.

Мужчина был искателем женьшеня. Скорее всего, именно из-за этого его и убили. Женьшень в этом диком краю, во Владивостоке, ценился намного, намного выше золота! Только не понятно, почему такой опытный таежник и добытчик дал себя так просто убить? Коля подозревал, что убийца не будет найден. Во-первых, полиция не будет искать убийцу какого-то китайца, во-вторых, если никто не опознает голову, а этим вряд ли кто-то будет заниматься, то никто и не узнает, что убитый был искателем женьшеня.

Коля не мог уйти, он чувствовал, что совершит неправильный поступок, если просто так возьмет и уйдет, будто и не было страшной находки. Чуть подумав, Коля нашел на берегу плоский кусок дерева. Найдя самое высокое дерево, которое стояло на берегу и трещало от мороза своими ветвями, Коля залез почти на верхушку и осторожно положил на ветви этот маленький помост.

После этого он спустился вниз. Осторожно, чтобы не запачкаться свежей, кровью, взял голову за длинные волосы и снова полез на дерево. Извинившись перед головой, Коля как мог, заплел волосы трупа в косу и сделал из косы небольшой пучок.

Поместив голову на помост, Коля хотел уже слезть, но вдруг вспомнил, что не сделал самого главного. Подражая Чену, Коля запел погребальную песнь. Коля устал, может, поэтому ему показалось, что глаза покойного, которые были открыты все это время, после песни вдруг закрылись.

Так это было или нет, Коля проверять не стал, допев последние слова, он отвернулся от головы и также, не поворачиваясь, слез с дерева, а потом стал пятиться. Когда дерево скрылось из виду, Николай развернулся и побежал к дому. Несколько раз ему казалось, что за ним кто-то идет, но, когда он оборачивался, на ночной улице никого не было.

На следующее утро Коля, как ни в чем не бывало, пошел на работу. Шоковое состояние сделало его на какое-то время невосприимчивым к страшным воспоминаниям. День прошел как в тумане.

Следующий день был выходным. Впервые за год Коля не пошел в библиотеку. Он лежал и смотрел в одну точку. Белая стена показалась ему похожей на сугроб, и он прижался к ней лбом. Юноша ругал себя, называл неженкой и девчонкой, напоминал себе, что видел за время хождения по тайге не один такой труп, удивлялся сам себе и высмеивал, говоря, что слишком расслабился. Однако ничего не помогало, широко открытые глаза убитого китайца смотрели прямо в душу и требовали возмездия.

Был уже вечер, когда Варвара Степановна заволновалась о том, что за весь день силуэт Коли ни разу ни промелькнул мимо ее окна. Когда она вошла, то первое что услышала — это голос Николая. Юноша с кем-то говорил. Однако в комнате кроме юноши никого не было.

Коля говорил по-китайски, его голос то взмывал ввысь, то падал до шепота.

Когда хозяйка комнаты окликнула Колю, он ей не ответил. Варвара Степановна еще раз, боязливо, позвала Колю, но юноша вдруг запел. Пересилив страх, женщина подошла к кровати и наклонилась над мальчиком. Приложив руку ко лбу Коли, женщина через несколько секунд поняла-ее жилец заболел!

Коля бредил. Чем выше поднималась температура, тем дальше от реальной жизни уходил Коля. Зубы его стучали, тело тряслось. Ему казалось, что он лежит на снегу в тайге.

Варвара Степановна укрыла Колю одеялом, но это не помогло. Озноб сотрясал худенькое тело мальчика. Тогда женщина сходила на свою половину дома и принесла еще два одеяла. На этот раз юноша, наконец, согрелся, озноб проходил, но резко начала подниматься температура.

Варвара Степановна растерялась. У нее были припрятаны деньги на тот случай если кому-то из домашних станет плохо и нужен будет врач, но она боялась уйти из дома и оставить Колю.

Коля расслабился, озноб прошел, и боль в горле стала вроде терпимой. Ему очень хотелось пить, и память услужливо перенесла его в подземный город. Однако бочки для питьевой воды были пусты, фонтаны высохли. Несмотря на темноту, царившую в городе, Коля все отлично видел, однако толку от этого не было никакого. Священные книги были закрыты, а воды больше не было. Коля вспомнил, что в тот раз, когда он был в городе, ему было тепло и уютно в кровати, которая стояла в доме. Однако сейчас в этой кровати Николай не смог найти успокоения. Вокруг было холодно, сыро и одиноко. Тело Николая лежало в бреду в домике Варвары Степановны, а дух ходил по улицам подземного города. Но одного духа было недостаточно, чтобы город вновь ожил.

В дверь дома постучали, Варвара Степановна подняла выше свечу и пошла к двери. На пороге дома стоял китайский мальчик. Когда Варвара Степановна спросила мальчика о том, что он хочет, мальчик застенчиво улыбнулся и кивнул. Повисла пауза. На кровати заворочался Коля и закричал

— Закройте ему глаза! Кто-нибудь, закройте ему глаза!

Дело принимало плохой оборот. Женщина хотела вернуться в дом, но мальчик вдруг заговорил

— Ветер, сыро, — с трудом выговаривая русские слова, мальчик пытался помочь себе жестикуляцией, — холод поселился у него в почках. Надо холод выгонять!

— Что ты хочешь, малыш? — взгляд женщины был прикован к кровати в глубине комнаты, а китайский мальчишка отвлекал ее, — ты голоден? Тебе дать еды?

— Не надо еды, — мальчик продолжал улыбаться, — мой друг, — мальчик махнул в сторону кровати, — друг заболел, я хочу помочь!

— Ты говоришь о Коле? — женщина, наконец, поняла, — Он твой друг?!

— Да, я говорю о Ко-ле, Ко-ля спас меня, теперь я должен спасти Ко-лю.

— Мальчик, — хозяйка дома вдруг решила проявить строгость, — ты уходи. Тебя, наверное, мама ищет, уже поздно.

— Надо помогать Ко-ле, -мальчик просительно посмотрел в глаза женщины, -я хочу помочь!

— Ну, хорошо, — Варвара Степановна сдалась и отступила в сторону, — заходи. Если ты его друг, ты можешь быть здесь. А что ты хочешь сделать?

— Я, — мальчик задумался, — я не знаю, как это будет по-русски. Нужно выгнать злой, холодный ветер из Ко-ли.

— Ну, хорошо, — женщина сдалась, — делай, что считаешь нужным! Только бы он перестал так жалобно стонать!

Мальчик, где словами, где жестами, но объяснил женщине, что ему нужно подогреть снадобье на печке. Варвара Степановна не возражала, печь она затопила давно, еще, когда только обнаружила, что у Коли озноб.

Снадобье, которое подогрел мальчик, имело резкий запах. Да что там резкий, снадобье просто воняло! У женщины запершило в горло, но она сдержалась. Ради здоровья Коли можно было потерпеть.

Разогрев лекарство, мальчик развел его водой и дал выпить Коле.

Для этого ему пришлось воспользоваться помощью хозяйки дома. Коля брыкался, отталкивал невидимого врага и кричал. Когда юноша все же проглотил лекарство, китайский мальчик велел женщине снять с Коли все одеяла.

Варвара Степановна чуть помедлила, но все же послушалась китайчонка. Более того, китайский мальчик даже попросил разрешения снять с Коли рубаху. Варвара Степановна хотела возразить, это показалось ей уже через чур, но китайский мальчонка бухнулся на колени и обнял ноги женщины. Странное чувство покоя и тепла обволокло Варвару Степановну, когда она поднимала мальчика с колен.

Рубаху сняли вдвоем, тело Коли стало тяжелым и неподъёмным. Потом мальчик сел около печки и закрыл глаз. Варвара Степановна тоже села на лавку. Она ждала неведомо чего и дождалась. Через десять минут Коля стал потеть. Впрочем, происходило это не так, как мы привыкли. Влага начала стекать с тела юноши буквально ручьями. Такого Варвара Степановна не видела никогда.

Китайчонок заволновался. Он велел подставить таз. Вода стекала с пальцев рук и ног. Повернув Колю таким образом, чтобы вода ни в коем случае не впиталась в постель, а стекла в таз, мальчик стал что-то бормотать по-китайски. Впрочем, процесс потоотделения длился не дольше десяти минут. Как только Коля перестал потеть, китайчонок попросил Варвару Степановну вытереть Колю насухо, а сам зажег кусочек ветоши и бросил ее в таз.

Вода горела! Варвара Степановна с любопытством покосилась на китайчонка, тот смотрел на горящую воду и чего-то ждал. Женщина хотела одеть Колю в сухое, но мальчонка вдруг подскочил к женщине и отрицательно покачал головой! А потом снова бросился к тазу!

Дно таза лопнуло с ужасающим шумом. Женщина отбежала к окну, а китайский мальчик с удовлетворением улыбнулся. Остатками снадобья он натер руки и ноги Коли, а потом разрешил женщине наконец одеть на Колю сменную одежду.

Пока Варвара Степановна натягивала на Колю чистую рубаху, китайский мальчик взял таз, или вернее, то, что от таза осталось, и вышел на улицу. Варвара Степановна укрыла Колю и протерла то место, где стоял таз. Женщина ждала китайчонка, чтобы поблагодарить и дать сладких сухарей, которые всегда лежали у нее в кармане для соседских детей, но китайский мальчик не возвращался. Наконец она не выдержала и решила выйти посмотреть все ли ладно с китайчонком. Но на улице никого не было. На занесенном снегом кусте лежал кверху дном негодный теперь таз. Осмотревшись еще раз, Варвара Степановна пожала плечами и пошла назад в дом. Коля спал спокойно. Приложив руку ко лбу юноши Варвара Степановна вздохнула с удовлетворением, температуры не было. Убедившись, что с Колей все в порядке, Варвара Степановна пошла готовить мужу ужин.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЗОЯ

Лечение китайского мальчика было таким сильным, что уже вечером Николай пришел в себя почти полностью. Он был очень слаб, но был в сознании. А еще Коля вдруг почувствовал зверский голод. Когда пришла Варвара Степановна и принесла ужин, юноша просил добавки целых три раза. Он даже заметил, что хозяйка дома пришла не с улицы, а через маленькую кладовую. Кладовая была проходом соединяющим две половины дома.

Муж Варвары Степановны поужинал и ушел на рыбалку, поэтому хозяйка дома могла не торопится.

Сев возле Коли, она начала кормить его с ложки. У Николая тряслись руки и когда он пытался есть сам, то суп проливался. Пока Варвара Степановна кормила Колю, она попыталась до рассказать историю, которую начала рассказывать в прошлый раз. Несколько раз рассказ прерывался, вспомнив о приемной дочери, женщина начала плакать. Дом Варвары Степановны и Ивана Лукьяновича раньше не имел перегородок. Перегородили его только тогда, когда Зоя начала взрослеть. Всё-таки Зоя не была родной дочерью и поэтому Варвара Степановна посчитала, что будет лучше, если у девушки будут отдельные комнаты. Впрочем, даже не это обстоятельство заставило перегородить дом.

Чем больше Зоя взрослела, тем более становилась странной. Хотя Зоя приходилась родной племянницей мужу Варвары Степановны, но, тем не менее, муж бывал часто не доволен странным поведением Зои. Проснувшись ночью, Зоя могла встать возле окна и простоять с закрытыми глазами всю ночь. Если это обстоятельство обнаруживала Варвара Степановна, то она тихонько уводила Зою в кровать, однако если не дай бог странное поведение Зои обнаруживал Иван Лукьянович, то он с криками начинал будить жену и требовать, что та приняла немедленно меры. Муж боялся всего не понятного и не желал сдерживать себя.

Дальше-больше, вскоре Зоя стала выходить ночью из дома. Однажды Варвара Степановна обнаружила, что Зоя копает голыми руками землю. Нежные пальчики девушки стерлись в кровь, но она продолжала копать. Варвара Степановна не могла тогда увести девушку с улицы, девушка плакала, тянула руки к только что вырытой яме и что-то глухо бормотала. После этого случая двери дома перед сном стали закрывать на ключ.

Муж Варвары Степановны в это время отсутствовал дома, он ушел в море, и поэтому женщина своим терпением и любовью смогла как-то затормозить процесс распада личности девушки.

Утром Зоя ничего не помнила. Она плакала, глядя на свои распухшие пальцы, или жаловалась со слезами на головную боль. Голова болела, потому что Зоя билась о закрытую дверь.

Пока муж Варвары Степановны был в море — Зоя спала спокойно, когда же Иван Лукьяныч вернулся, в доме опять началась чертовщина. Если Зою не выпускали на улицу, ветер в трубе начинал завывать так, что закладывало уши. Ветер выл в любую погоду, даже если на улице было солнце. Дрожали двери, в буфете звенела посуда. Хозяйка дома понимала, что происходит, но держала рот на замке. И однажды случилась катастрофа.

Зоя заснула, как всегда, в одиннадцать часов. Она нежно пожелала хорошей ночи своим приемным родителям и сладко заснула.

Хозяева дома проснулись от страшного шума. Казалось, что трясется земля! Мебель подпрыгивала, посуда звенела. Завершала картину Зоя. Она выла и стучала кулаками в закрытую дверь. Иван Лукьяныч страшно испугался.

Пока хозяйка успокаивала дочь, а потом мужа, начало светать. Вот тогда и решили разделить дом на две половины. Перегородки делали мощные, чтобы шум, если он будет, не просачивался на хозяйскую половину. Оставили лазейку — кладовую, через которую комнаты соединялись. Каждую ночь Варвара Степановна проходила через кладовую и проверяла, как спит ее названная дочь. Дверь на половине Зои нельзя было открыть изнутри. Только снаружи. Когда в доме поселился Николай, задвижки на дверях, конечно, переделали.

А пропала Зоя совершенно неожиданно и не ночью, а днем.

Мадам Ивановская заказала платье Варваре Степановне, муж мадам был офицером. В штабе флота намечался большой рождественский бал для высшего командования флота. Офицеры хотели, чтобы все было как в Петербурге. К балу начали готовиться чуть ли не в октябре. Дамы шили платья, женский комитет хлопотал о рождественских украшениях и пожертвованиях для бедных. Батюшка Семеон готовил прочувствованную речь.

Варвара Степановна заранее купила подарки мужу и дочери.

Итак, значит, в то утро Зоя понесла на примерку почти готовое платье. Мадам Ивановская жила в Офицерской слободе. Настал полдень, время перевалило к четырем часам пополудни, а Зои все не было. Варвара Степановна побежала в слободу. Мадам Ивановская заволновалась. Она сказала, что Зоенька приходила. Примерка шла часа полтора. После этого Зоя ушла. Однако вот что странно. Коробку с платьем Зоя забыла. Ее чуть позже принесла горничная. Еще мадам Ивановская сказала, что Зоя была бледна и рассеяна. Она не отвечала на поставленные вопросы, или отвечала с опозданием. От чая с пирогом Зоя отказалась, хотя всегда с удовольствием принимала приглашение чуть передохнуть от примерки и попить чая.

Получается, что Зоя ушла из дома мадам в полдень. Больше девушку никто не видел. Горничная сказала, что вроде слышала голоса друзей швейки, которые поджидали Зою за воротами. Но когда Варвара Степановна прибежала домой к Леньке, он сказал, что не видел Зою уже неделю. Дело зашло в тупик. Потом, как я уже говорила, вызвали околоточного, Иван Лукьяныч позвал друзей, отозвались соседи. В общем, искали Зою всем миром, но не нашли.

Вспомнив о Зое, Варвара Степановна еще пуще расплакалась и ушла на свою половину.

Так, как времени сейчас у Николая было много, он впервые задумался о том, куда же, в самом деле, делась приёмная дочь хозяев дома? Впрочем, если судить по небольшим странностям девушки, она могла быть сейчас, где угодно.

Мысли юноши прервал стук в дверь — это явились незваные, но всегда желанные гости-Иван Ратынский и Модест Станиславович.

Учитель словесности и заведующий школой были встревожены, юноша не пришел помочь в библиотеке, и не вышел на работу. Как только гости вошли, им сразу стало ясно то, что произошло. Николай был сильно болен. Юноша пытался что-то рассказать своим благодетелям, но кашель, который душил его, не дал ему сказать и слова.

Как было условлено, Коля постучал в стену. Ещё вчера, так как хозяйка квартиры боялась оставить Николая одного, они договорились, что в случае необходимости юноша постучит в стену. Впрочем, хозяйка дома и так уже собиралась перейти через кладовую на половину жильца. Она приготовила Николаю чай и собиралась уже принести его, когда услышала стук. Прикрыв чашку полотенцем, она поспешила к больному.

Увидев гостей, она сначала смутилась, впрочем, узнав, что перед ней учителя Николая, она вскоре успокоилась. Беседовали долго, Варвара Степановна принесла варенье и самовар. Впрочем, когда минуло два часа, и гости увидели, что глаза у больного слипаются, они стали собираться восвояси. Перед уходом Иван Ратынский обещал прислать Николаю лекаря. С тем и откланялись.

Со слов Варвары Степановны Коля знал, что в разгар его болезни явился китайский мальчик. Сейчас, когда Николаю стало легче, он даже начал припоминать горький вкус того снадобья, которое дал ему китайский мальчонка. Коля хотел поблагодарить мальца и ждал его до вечера, но мальчик не пришел. Зато пришел кое-кто другой.

Неожиданно домой вернулась блудная дочь. Произошло это так.

Коля всегда запирал за собой дверь, когда приходил с улицы. Сегодня же у него не было сил закрыть дверь за гостями. Юноша не хотел больше тревожить добрую хозяйку дома и решил закрыть дверь, когда появятся силы. Силы не появлялись, зато появилось сильное желание снова заснуть. Сопротивляться этому желанию Коля не смог.

Была глубокая ночь, когда юноша проснулся. Сердце колотилось, дышать было нечем, входная дверь билась об косяк, и холодный ветер проникал даже под одеяло. Это уже было слишком! Цепляясь за спинку кровати, Коля с трудом поднялся и, чуть пошатываясь, побрел к двери. Он шёл, шёл и шел, а дверь никак не приближалась.

Наконец, когда до двери оставался один шаг и юноша протянул руку, чтобы ее закрыть, дверь вдруг закрылась. Даже не закрылась, а захлопнулась. Более того, после того как дверь закрылась, что-то вдогонку стукнуло по ней. Коля остановился и обернулся на кровать. Кровать была так близко и все же так далеко!

Коля протянул руку к задвижке, но закрыть не успел. Дверь открылась с такой силой, что даже задела чуть-чуть юношу. В дверь забежала девушка, оттолкнув Колю она закричала

— Отойди от двери, быстро!

Закрыв дверь на все запоры и задвижки, она кинулась к обеденному столу и с трудом толкая его перед собой подтащила его к двери и подперла столом дверь.

После этого она, наконец, обратила внимание на юношу

— Ты кто? Что ты делаешь в моем доме?

— Я.…Я здесь живу

— Давно?

— Почти год

— Не бреши! Меня не было дома один день, вернее даже не так, я ушла из дома вчера после полудня и вот сегодня вернулась.

— Я говорю правду. По разрешению твоих родителей я живу в этом доме уже почти целый год.

— Этого не может быть!

— Твои родители не сразу решились сдавать твою половину дома, а только после того, как минуло полгода после твоего исчезновения.

— Значит, меня не было…

— Тебя не было полтора года.

— Я.…Я не могу в это поверить!

— А кстати, где ты была?

— Я.…Это долго объяснять! И если честно…

— Что?

— Я не помню! Что ты так смотришь? Не веришь?

— Нет… Я.…Почему, я верю тебе! Просто, понимаешь… Слушай, а от кого ты убегала, это то хоть помнишь?

— Убегала?

— Ну, стол зачем придвинула?

— Это помню! Два мужика за мной гнались!

— Долго?

— Что?

— Гнались долго?

— Нет, не долго. Что смотришь? Знаю я, что скажешь! Нельзя шлындать ночью по нашим улицам! Это хотел сказать? А я и сама это знаю! И никогда не гуляю по ночам!

— А что же сегодня?

— Сегодня я вдруг оказалась в том районе города, где никогда не была, вернее даже не так. Неожиданно для себя я оказалась за городом. Я бродила между развалин какого-то большого китайского дома. Бродила и никак не могла выбраться наверх. Был какой-то подземный проход. Когда выбралась, оказалась в лесу. Долго шла, и как оказалось, не в ту сторону. В общем, когда показалось море, уже смеркалось. Мужики были трезвыми, от пьяных я легко бы убежала. А тут пришлось силы приложить. Вот и вся история. А как тебя зовут то?

— Коля. Николай!

— А я…

— Знаю, Зоя.

— Хорошо, что знаешь! Что? Что ты делаешь?

— Зову твою маму. Стучу в стену, не видишь, что ли?

— Странный ты! Чего это ты мою маму зовёшь? Это моя мама!

— Извини. Я тут заболел, и пришлось выдумать этот странный сигнал. Варвара Степановна боялась, что мне станет хуже, и я не смогу позвать на помощь!

— Да, моя мама такая! Всем готова помочь! А что же она не идёт?

— Спит. Ночь же! Она умаялась за день! Итак, дел по дому по горло, а тут ещё и я со своей болезнью.

Хозяйка дома пришла вслед за последними словами Николая. Я не буду описывать встречу мамы и дочки. Слезы следовали за вопросами, вопросы перемежались слезами, мать то бранила дочь, то обнимала. Конец всему этому положил громовой удар в стену. Проснулся хозяин дома. Он был крайне недоволен. Мужчина решил, что жена пошла решать проблемы больного жильца.

Женщины притихли, Зоя не хотела сейчас появляться на глаза отца. Начали решать да думать, но ничего не придумали. Коля был болен, его нельзя было перемещать, а другой кровати в этой половине дома не было. Да и не прилично было бы девушке спать рядом с юношей, пусть даже в другой комнате. Перекрестившись, мать и дочь пошли радовать отца семейства благой вестью.

Такой реакции не ожидал никто. Увидев дочь, отец вскочил, прижался к стене и начал крестится. Он страшно побледнел, и у него началась икота. Был уже рассвет, когда, наконец, все прояснилось. Поцеловав жену и чуть помедлив, дочь, мужчина ушел на работу. Глядя вслед отцу, Зоя поняла, что отец почему-то не рад ее возвращению, хотя мама уверяла дочь в обратном.

На следующий день, когда пришёл врач, он подтвердил, что Коле ещё нельзя подниматься с кровати. Поэтому пока решили, что Зоя будет жить на половине родителей. Девушка часто забегала к Николаю, чтобы поболтать.

Однако настал день, когда юноша почувствовал себя полностью здоровым. Это был хороший день и в тоже время плохой. Коля предвкушал посещение библиотеки в школе, а также он соскучился по своему мастеру, но в то же время Коля понимал, что теперь, когда блудная дочь хозяев нашлась, ему необходимо будет искать себе другое жилье.

Но, в конце концов, как-то разместились, и жизнь постепенно вошла в свою колею. Возвращаясь домой с работы, Николай чувствовал, что в доме, который приютил его, что-то происходит. Зоя, которая была возбуждена и весела в первые недели своего возвращения, сейчас впала в странное состояние. Девушка ничего не хотела, если не было работы и не надо было некуда идти, она могла пролежать целый день на кровати отвернувшись к стене. Добрейшая Варвара Степановна пролила столько слёз, что, наверное, хватило бы на небольшое озеро.

Видя страдания женщины, Николай в один из дней нашёл друга Лёньку, который работал в соседнем цеху и во время обеденного перерыва рассказал ему про проблему, которая возникла в доме, который его приютил. Лёнька пообещал вечером сходить к двоюродному брату Юрию и поговорить с ним. Друзья понимали, что с Зоей произошло что-то страшное, и девушку надо было сейчас спасать.

Вечером Юра вместе с компанией друзей пришел к Зое. Варвара Степановна обрадовалась и стала собирать на стол, чтобы угостить друзей дочери. Однако Зоя отказалась подниматься. Она велела друзьям сейчас уходить и пообещала, что завтра сама найдёт их на улице.

Друзья потоптались и ушли. Когда Коля заглянул на хозяйскую половину, то увидел картину, к которой в общем уже привык. Зоя лежала, отвернувшись к стене, а Варвара Степановна плакала, положив голову на стол. Чай в стаканах остывал, а угощение, которое с такой любовью делала Варвара Степановна, лежало никому ненужное.

Прошёл месяц.

Благодаря стараниям родителей и друзей Зоя постепенно полностью пришла в себя. Варвара Степановна, так и не добившись ответа о том, где была её дочь полтора года, перестала, наконец, задавать вопросы и решила, что главное сейчас это то, что дочь с ней рядом.

Николай несколько раз заводил вопрос о том, что пора ему и честь знать!

Он считал, что у Зои должно быть свое собственное жилье, вернее свои комнаты, где девушка может расслабиться, но неожиданно сама Зоя сказала, что не хочет, чтобы Коля уходил. Варвара Степановна поддержала дочь. Зоя объяснил свое решение тем, что просто боится оставаться теперь одна на своей половине дома. Коля скрепя сердцем согласился с решением хозяек дома. Зоя, после того как вся работа была переделана, уходила на улицу с друзьями, это радовало Варвару Степановну, но огорчало хозяина дома. Приемный отец Зои был недоволен тем, что в компании, с которой вводится Зоя, много молодых людей.

Однажды хозяин дома уличил момент, когда женщин не было дома и попросил Колю, которого очень уважал, приглядывать за Зоей. Николаю не очень нравилось компания, с которой гуляла Зоя, но отказать хозяину дома он не смог.

В один из дней, совершенно неожиданно, можно даже сказать, стихийно, между компанией, с которой водилась Зоя и ребятами, которые жили на улице Пологой возникла драка.

Позже никто не мог вспомнить из-за чего, собственно, она вспыхнула, то-то кого-то задел нелестным словом и понеслось. Николай не присутствовал на начале драки, в этот момент он как раз выходил из порта, за пределы мастерских, но конец драки он застал.

Дрались все, и мальчишки, и девчонки, Николай попытался в клубке тел разглядеть Зою, но так как уже смеркалось, то вначале ничего не увидел. Клубок тел никак не желал распадаться. На подмогу мальчишкам и девчонкам бежали друзья, это касалось не только друзей Николая, но и тех ребят, которые пришли с Пологой.

Наконец Коля вроде бы разглядел цветастый платок Зои. Бросившись в гущу потасовки, Коля, получая тумаки со всех сторон, попытался найти Зою, однако девушка вдруг как сквозь землю провалилась. Юрий, брат Леонида, сплевывая кровь, которая текла из-за того, что ему только что выбили зуб, подтвердил, что действительно пять минут назад Зоя была здесь и дралась наравне с мальчишками. К сожалению, больше ничего Коля выяснить не смог, он увидел вдруг, как в лицо ему летит пудовый кулак здоровяка, который только что примчался, чтобы поддержать ребят с улицы Пологой.

Драка принимала нешуточное размеры. Вдруг раздался свисток околоточного, и драчуны брызнули в разные стороны. Конечно, это касалось тех ребят, которые ещё стояли на ногах. Те, кто сильно поранился в драке, отползали самостоятельно или их уносили друзья. Компания с Семёновской, в которой были Юрий и его друзья, пострадала очень сильно. Юрий взвалил на плечи потерявшего сознание друга и пообещал Николаю, который только что пришёл в себя, что скоро вернётся и за ним. Свистки околоточного придвинулись вплотную.

Николаю совсем не улыбалось провести ночь в участке, и поэтому он попытался идти. Голова кружилась, однако молодой человек заставлял себя идти. Когда же ему показалось, что сейчас он упадёт, то вдруг почувствовал, что кто-то пытается поддержать его. Опустив глаза, Коля с удивлением увидел китайского мальчика. Мальчик немного подрос, но был все таким же тащим и почти прозрачным.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Коля. Когда юноша говорил, то почему-то плохо слышал свой собственный голос

— Я услышал шум. — мальчик говорил и пытался удержать Колю, тело которого стремительно клонилось к земле

— Ты хороший. — Коля попытался погладить китайчонка по голове, но почему-то промахнулся. В глазах стремительно темнело.

— Пойдем! — китайский мальчик пытался держать Колю, но понимал, что у него не хватает силенок.

— Погоди! — Коля отвел руку мальчика, — ты не видел тут девушку? Она тоже дралась, а потом исчезла!

— Ту, которая вернулась вместе с ночью?

— И откуда ты все знаешь? Да, она пришла ночью.

— Я видел ее. Она отважно боролась, но зов был сильнее ее!

— Что ты такое говоришь? Скажи, куда она ушла?

— Тебе надо домой, к доброй женщине, она залечит твои раны!

— Нет. Я останусь лежать здесь, если ты мне не скажешь, где Зоя.

— Она пошла в то место, где шепчут духи.

— Веди меня туда!

— Нет. Ты не дойдешь! Тебе надо к доброй женщине, домой!

— Хорошо. Но поклянись, что отведешь меня в то место, куда ушла Зоя!

— Мне туда нельзя!

— Тогда я сейчас лягу на землю, и буду лежать!

— Хорошо. Завтра, как только растает снег, я отведу тебя, но сам туда не пойду!

— Это хорошо. Теперь я сам попытаюсь дойти до дома. Мне жаль добрую хозяйку, я принесу ей плохую весть, что ее дочь опять пропала.

Но дойти до дома Коля не успел, Юрка, который вернулся за раненным другом, сказал, что видел Зою, которая бежала к морю. Когда Николай решил расспросить Юрия поподробнее, тот только досадливо махнул головой и буркнул, что видел, как платок Зои мелькнул там, где два года назад в земле появилась дыра. Это место было недалеко от моря. Одно время банда Юрки даже пряталась там от мальчишек с Фонтанной, но потом банды вроде примирились и необходимость в тайнике отпала. Зачем бежала туда Зоя — было не понятно, девушке было гораздо ближе добежать до дома, чем хорониться в старом убежище. Коля помог Юрке нести друга. Пока шли домой, Юра смог более подробно объяснить, где находится эта дырка в земле.

— Там дом рядом недостроенный. Землю иностранишке какому-то продали, он уже и фундамент вроде возвел, а земля оказалась негодной, стала осыпаться. Часть фундамента ушла под землю. Да ты сразу увидишь этот дом. Там колонна с голым мужиком — это все что осталось от дома. Ладно, я пошел! Если Зойку найдешь, тащи домой, хватит уже мамке ее плакать!

Юрий ушел. Коле тоже хотелось домой, но он понимал, что просто не может вернуться один, без Зои. Нужно было идти за девушкой, другого выхода не было. Чуть потоптавшись на месте, Коля, в конце концов, решился и выбрал направление. Как только он сделал несколько шагов, как рядом опять появился китайчонок. Мальчишка подошёл тихо, но Коля уловил его шаги.

— Не ушел? — юноша наклонился и посмотрел в глаза мальчика

— Я пойду с тобой.

Китайчонок говорил серьезно, и Коля не стал спорить.

— Ты знаешь, куда она ушла. Веди меня.

— Хорошо. Вниз мне нельзя, но я подведу тебя как можно ближе, а потом уйду.

— Спасибо.

— Лучше бы тебе туда не ходить.

— Я не изменю своего решения.

— Это очень плохо, но я должен идти туда, куда идешь ты, даже если это опасно!

Часть третья

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Вечер задрапировал город в фиалковые, неяркие краски. Исчезла убогость и несовершенство. Пахло морем и надеждой.

Спуск под землю оказался именно таким, каким его описал Юрка. Была колонна со статуей Аполлона, был заброшенный, недостроенный дом, был провал в земле. Дыра была нешуточной, но заросла травой, и вид ее не оскорблял глаз. Вниз вел некрутой спуск.

Китайчонок, как и обещал, довел Колю до развалин, и остановился.

— Я привел, — тихо проговорил он

— Хорошо. Спасибо! Иди домой!

— Я пойду, но и тебе лучше бы не спускаться.

— Мне не страшно, -Коля улыбнулся, -бывал я в местах и пострашней этого. К тому же отец Зои просил приглядывать за дочкой, а я получается, не справился, подвёл его. И Варвару Степановну, маму Зои жалко.

— Тебе не спасти девушку, — вдруг, после паузы, грустно поговорил китайский мальчик.

— Почему?

— Тот, кто хоть раз спустился вниз, наверх поднимается уже другим человеком.

— Это не имеет значения. Я должен провести Зою назад домой. А ты уходи. Уже совсем темно, дети должны в это время быть дома.

— Я хорошо вижу в темноте. А тебе надо быть осторожным. У меня есть свеча, зажги ее, когда станет совсем страшно.

— Спасибо, но я тоже хорошо вижу в темноте.

— Я ухожу.

— Хорошо. Мне тоже пора.

Коля уже стоял около дыры, и думал о том, как спуститься так, чтобы не испачкать штаны, как вдруг услышал снова голос китайчонка

— Свечу возьми.

Когда Коля обернулся, малыша уже не было. Красная свеча, похожая на ту, которую Коля нашел в сарае, стояла на земле. Улыбнувшись, юноша взял свечу. А потом опять обернулся к спуску. Было это или нет, но Коле вдруг показалось, что земля и трава, которые были над провалом, начали дрожать.

Это длилось недолго, и юноша решил, что ему просто что-то показалось.

Подойдя к дыре, Коля наклонился, пытаясь что-то рассмотреть, но, конечно же, ничего не увидел. Надо было спускаться вниз.

Ничего страшного внизу не обнаружилось. Конечно, было темно, а как ещё должно быть под землёй? Пахло землёй, почему-то морем и присутствовал ещё какой-то знакомый запах. Источник запаха, Коля, как не вертел головой, найти не смог. Юноша был уверен, что стоит ему напрячь память, и все прояснится, но пока такой необходимости не было.

Несмотря на хорошее зрение, необходимость в свете появилась уже минут через семь. Страшно не было, но идти было трудно, пол под ногами не был прямым и утоптанным. Два раза Коля чуть не упал, один раз, прямо из-под ног выпрыгнуло что-то живое и мелкое, а во второй раз юноша зацепился ногой за что-то, что торчало прямо из земли. А потом Коля услышал далекий крик. Голос кричавшего был похож на Зоин, однако крик отзвучал и снова не повторился. Не думая ни о чем, Николай ринулся вперед, он бежал, и молился неведомо кому. Его молитва была проста и звучала она так: «Пусть с Зоей будет все хорошо!»

Коля бежал и молился. Юноша не был особенно набожным, он прилежно заучивал молитвы и не пропускал уроки по закону божьему, когда учился в Портовой школе, но делал это не потому, что душа просила, а потому что так было надо. И вот сейчас, когда Зоя исчезла, Коля вспомнил все молитвы, которые учил. Он шел и повторял их одну за другой. И вдруг он почувствовал, что его мысли проясняются, и сердце перестало яростно колотиться. Опять раздался крик, кричавший был где-то недалеко. Судя по всему, кричали не от горя, а скорее… от радости! Это было непонятно, но юноша все равно, на всякий случай ускорил шаг.

— Зоя, -юноша попытался говорить погромче, но голос подводил его, — это ты? Ты кричала?

Повисла тишина, а потом дрожащий голос спросил

— Кто это? Кто здесь?

— Это я, Коля.

— Не ври. Ты говоришь другим голосом.

— Это ты? Зоя?

— Я помню голос Коли. Не пытайся меня обдурить. Кто ты?

— Да я это!

— Как зовут мою мамку?

— Варвара Степановна.

— Это и правда ты. Чего надо? Чего пришел за мной?

— Я…

Коля растерялся, а действительно, зачем он бежал за Зоей, если она не просила этого?

Вдруг земля под ногами юноши и девушки содрогнулась, Зоя завизжала.

— Уходи, это из-за тебя! Это мое место!

— Зоя, там мама тебя ждет!

— Уходи. Скажи ей, что я вернусь… завтра! Быстрее убирайся!

— Ну… хорошо. Я ухожу?

— Да. Уходи.

Однако прежде, чем уйти, Коля все же огляделся вокруг. Глаза его привыкли к темноте, и силуэт Зои был четко виден. Зоя сделала несколько шагов вперед и тогда юноша смог увидеть камень, который Зоя до этого момента закрывала.

Камень напоминал голову птицы. Когда Николай подошел поближе, чтобы получше разглядеть камень, Зоя легла на него и закрыла своим телом.

— Уходи, — опять закричала она, — нечего тебе здесь делать!

Земля опять задрожала, и что-то осыпалось. Где-то совсем близко произошло странное явление. Раздался то ли вздох, то ли скрип, и в лицо ребятам дохнуло сильным ветром. Ветер принес с собой запах. Запах сырости и чего-то несвежего и застоявшегося.

Зоя опять закричала. На этот раз Коля не стал прислушиваться к ее словам, а пошел туда, откуда раздался звук.

Пройдя шагов пятнадцать, Коля увидел проход. Около прохода клубилась пыль, и создавалось впечатление, что проход только что взорвали, или произошло землетрясение.

Зоя тихо подошла к Коле, и шепотом сказала.

— Здесь была стена.

— Что? — переспросил Коля

— Глухой, что ли? Говорю, что полчаса назад здесь была стена. Я это точно знаю. Я целый день проспала около этой стены.

— Не понимаю.

— Что же тут не понятно? Я заснула здесь больше года назад, мне показалось, что прошел день, а на самом деле я пробыла здесь вот так долго.

— Зоя, не могла бы ты говорить потише? Камни осыпаются до сих пор. Как бы нас не придавило.

— О чем ты говоришь? Какие камни? Я год находилась здесь. Камень-птица был только моим! Ты пришел, и все изменилось. Разве ты не видишь, что камень оплавился, потерял четкие очертания!? И стены теперь нет.

— Подожди, — Коля приложил палец ко рту, — Ты уверена, что мы здесь одни?

— Конечно. — Зоя нахмурилась, — до твоего прихода всё было тихо. Я бы услышала, если бы тут кто-то был кроме меня.

— Странно. Тогда что же произошло со стеной?

— Зачем ты мне задаешь такие вопросы? Уходи! Я хочу остаться одна!

— Если кто-то тут ещё есть, то тебе опасно здесь оставаться одной!

— Ты мне кто? — Зоя опять перешла на крик, — ты мне мама, или папа? Ты даже не мой парень! Ненавижу тебя, уходи сейчас же.

— Я.… -У Коли перехватило горло, — Я думал, что мы друзья.

— Я у меня нет друзей! У меня ничего нет. Даже мама с папой не мои, приемыш я. Никому не нужна. Только этот камень меня и любит! Когда я первый раз к нему прикоснулась, мне показалось, что он живой! Он звал меня. Я знаю, что камень не может любить, и всё же от него шел такой покой, такая ласка и забота! Наверное, именно так любила бы меня моя мама, если бы осталась жива.

— Все у тебя есть, — Коля почувствовал, что краснеет от обиды, — и друзья, и родители. Сердца у тебя только нет!

— Убирайся, — Зоя зарыдала, — уходи, и не возвращайся никогда!

— Да, вот теперь я точно уйду!

Коля был зол как никогда в жизни. Ему было обидно за приемных родителей Зои, обидно за ее друзей, а еще было очень обидно… за себя! Зоя нравилась Коле, что уж тут говорить, очень нравилась! Она была доброй, незлобивой и какой-то задумчивой до грусти! Коля полюбил ту, домашнюю Зою, и возненавидел эту, подземную, которая кричала и плакала сейчас.

Посмотрев еще раз на Зою, Коля понял, что действительно пришло время уходить.

Зоя ненавидела его, это открытие так ужаснуло и потрясло юношу, что он понял, что не может больше дышать с этой девушкой одним воздухом.

Круто развернувшись, Коля пошел к выходу. Вскоре он был уже наверху. Послышалось, или это было на самом деле, но Николаю показалось, что земля опять затряслась, и из глубины пещеры послышался гул. Юноше даже показалось, что он услышал крик Зои! Он совсем хотел уже вернуться назад, но сдержал себя. Слова о том, что Зоя ненавидит его, обожгли Колю, и ожог отчаянно болел.

Было около полуночи, когда юноша добрался до дома. Он с тоской думал о том, что сейчас ему придется объясняться с Варварой Степановной. Однако ситуация с Зоей получила неожиданное продолжение. Едва Коля вошел в комнату, как следом за ним вбежала Зоя. Ни слова, ни говоря, она вцепилась в рукав Николая и стала тянуть его за собой. Юноша попытался отмахнуться, и в этот момент в комнату через кладовую вошли родители Зои. На их лицах было написано недоумение и тревога. Увидев подростков, Варвара Степановна с облегчением вздохнула, совсем другая реакция была у отца Зои. Он одобрительно усмехнулся и подмигнул Коле. Коля вначале ничего не понял, а когда понял… Залился краской.

Одной Зое было наплевать на все. Она тянула Колю за рукав, и нетерпеливо косилась на дверь.

Все молчали, не зная как начать разговор, однако жизнь сама все поставила на свои места.

Внезапно окна домика озарились светом и раздались крики

— Пожар! Помогите, люди добрые! Горим!

Все выбежали на улицу. Горела бакалейная лавочка. Хозяйка лавочки была злой женщиной, и никогда не давала товар в долг до получки. Врагов у нее было много. Однако кто поджог помещение лавочки, было конечно не известно. Люди стали помогать, благо рядом был ручей, и в воде не было недостатка. Пожар потушили быстро, но товар пришел в негодность. Хозяйка лавочки то поносила последними словами неизвестных поджигателей, то опять начинала отчаянно рыдать. Пока тушили пожар, Зоя куда-то ушла, но стоило Коле вернуться в дом, как она снова появилась и стала тянуть Колю на улицу. Тут уже вмешалась Варвара Степановна

— Что же угомон тебя не берет? Оставь жильца в покое, ему на работу завтра рано! Иди спать!

Зоя набычилась, но спорить с матерью не решилась. Уходя через кладовую, она бросила взгляд полный тоски в сторону Коли. Юноша уже окончательно запутался, он не понимал Зою. То она говорила, что ненавидит его, а сейчас тянет посреди ночи за собой в неизвестном направлении.

Впрочем, утром Коле было не до капризов Зои, он проспал на работу. Всю ночь юноше снились странные, тяжелые сны. Он просыпался через каждый час, а потом опять впадал в тяжелую дремоту, а утром не смог вовремя проснуться. Тело было тяжелое, как налитое свинцом. Голова болела, в глазах двоилось. Вдобавок ко всему появилась тошнота. Впрочем, пока Коля бежал, боясь опоздать окончательно, все недуги незаметно прошли. Вечером господин Ратынский пригласил Колю на день рождение. Когда Коля пришел домой, Зоя уже спала. Следующий день был субботним, в этот день Коля помогал в библиотеке. А в воскресенье утром Коля вместе со всем семейством отправился в церковь. Был великий церковный праздник, и церковь не вмещала всех прихожан. Во время службы Зоя подошла вплотную к Коле и сказала

— Дело есть. Не убегай от меня, надо поговорить

— Ладно, — только и смог ответить юноша. В какой-то мере он уже стал бояться Зои. Перепады ее настроения напоминали ему поведение отчима после похмелья.

Коля не стал объясняться с Зоей и напоминать о том, что обычно в воскресенье вечером, он, за небольшие деньги занимается с внуком своего заводского мастера. Мальчик плохо читал и писал, и Коля раз в неделю занимался с ним до полуночи. Зоя знала об этом отлично, но вероятно просто забыла.

А следующий день был понедельником, и Коля опять рано ушел на работу. Как юноша узнал позже, Зоя была в бешенстве, когда узнала, что Коля ушел на работу и не разбудил ее. Девушка бежала за Колей, но так и не догнала его. Боясь, что разговор снова не состоится, Зоя простояла под стенами завода целый день. Вот так и получилось, что первой кого Коля увидел, выйдя за проходную, была именно Зоя.

Девушка не стала много объяснять, она просто опять вцепилась в рукав Николая и скомандовала:

— Пойдем!

— Куда? — меньше всего юноше хотелось идти неведомо куда с истеричной девушкой

— В то место, — Зоя держала Николая крепко, боясь, что юноша вырвется и уйдет.

— Я никуда не пойду. — Коля не стал, конечно, вырываться, он просто остановился, давая Зое понять, что ей придется идти, куда бы она там не собиралась, одной.

— Ты же не успел там ничего разглядеть! — Зоя тревожно обернулась, боясь, что ее подслушают.

— А на что там глядеть? — Коля осторожно разжал пальцы девушки, — это просто нора в человеческий рост. Да, что ты хочешь от меня? Ты меня прогнала, и сказала, что ненавидишь!

— Прости, — Зоя опустила голову, — нет у меня ненависти к тебе! Я сказала неправду. Я… Даже наоборот… Ты хороший… Это я гадкая! Иногда будто шепчет кто внутри меня, что я гадкая, не красивая и никому не нужная! И я подчиняюсь этому голосу, и делаю такие вещи, после которых люди меня ненавидят. Не была я раньше такой! Я просто тоскую по своему камню, и не могу долго быть с ним в разлуке.

— А от меня то, что надо? — Коля успокаивающе улыбнулся Зое, — иди к своему камню, я тебя не держу!

— Стена закрылась.

— Что?

— Как только ты поднялся наверх, стена встала на свое место!

— Как это? Ты заснула там опять что ли?

— Я не спала. Когда ты ушел, я обняла голову птицы и заплакала, и в этот момент в воздух опять поднялась пыль, и стена снова заняла свое место. Я не видела, как это произошло. Когда я подняла голову, стена уже была на своем месте.

— Хорошо. Предположим. А я тогда тебе зачем? Ты предлагаешь мне стену разрушить?

— Вот ты какой! — глаза Зои опять наполнились слезами, — ничего не понимаешь!

— Зоя, — Коля старался говорить тихо, чтобы окончательно не испугать и не смутить девушку, — я хочу тебе добра, но я не понимаю, что ты хочешь от меня!

— Пойдем со мной! Я думаю, что как только ты окажешься вместе со мной возле камня-птицы, то стена исчезнет.

— Зоя, чудес не бывает!

— Бывают! Пойдем со мной, и ты в этом убедишься!

Коля отлично понимал то, что происходит. Ему было понятно, что Зоей сейчас движет одно чувство, она хотела пройти вглубь подземелья.

Все разговоры о том, что Николай нравится ей, были лишь рычагом. Таким образом, девушка просто пыталась заставить юношу делать то, что нужно ей. Понимая всё это, Коля всё-таки не мог обойтись с хозяйской дочкой грубо. Ему не хотелось больше спускаться под землю, но он понимал, что придётся всё-таки уступить Зое. Девушка хотела, чтобы они отправились прямо сейчас, но Николай убедил ее, что нужно вернуться домой, поужинать и только после этого он был согласен идти с Зоей хоть на край света.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ОБВАЛ

Было уже около 9:00 вечера, когда Зоя с Николаем вышли на улицу. Варвара Степановна ничего не сказала. Когда молодые люди выходили из дома, она просто посмотрела в окно, на темную улицу и вздохнула. Николай с удовольствием провёл бы этот вечер за книжкой, но он пообещал Зое, и не в его правилах было забирать свои слова обратно.

В этот вечер на улице стояла страшная темень. Луна видимо решила отдохнуть, и спряталась за тучу. Девушка уверенно шла вперед. В какой-то момент Николаю показалось, что они не одни на пустынной улице, но, когда он оглянулся, конечно же, никого рядом не оказалось. Юноша подумал, что это китайский мальчик идёт за ними, он даже окликнул его, но ответа не получил.

Вскоре они были на месте. Спускаясь вниз, Зоя за что-то запнулась и упала бы, если бы Николай не удержал ее. Если он надеялся на благодарность, то его ждало разочарование.

Девушка даже не подумала его поблагодарить. С Зоей творилось неладное. Щеки ее пылали, кончики волос поднялись в воздух и трещали. Зоя начала что-то быстро и неразборчиво говорить. Юноше всё происходящее сейчас с девушкой совершенно не нравилось.

Девушка была одержима. Того, кто встал бы сейчас на её пути, она просто бы растерзала. Коля понимал, что и у него нет пути назад. И даже не потому, что Зоя крепко держала его за рукав.

Юноша понимал, что раз он вышел из дома вместе с Зоей, вернуться назад они должны тоже вместе. Как вы знаете, Николай отнесся скептически к словам девушки о том, что стена, перегораживающая подземелье, появилась опять, как только он, Николай, покинул подземную пещеру.

Однако девушка оказалась права. Все так и было. Стена, которая три дня назад прямо на глазах у Коли исчезла, теперь была на месте. Николай дотронулся до стены, не веря своим глазам, и даже лизнул ее.

Но расскажу все по порядку.

Камень, который природа или человек создали в виде головы птицы, слабо светился в темноте. В прошлый раз, из-за эмоций, которые переполняли его, Коля не обратил на это внимание. Когда Николай сейчас дотронулся до камня, он был безмерно удивлен. Камень был тёплым и светился!

Наклонившись ниже, Коля с удивлением увидел, что внутри камня что-то происходит. Казалось, что в камне по внутренним каналам течет какая-то энергия. Коля провел пальцем по тонкой линии, которая пульсировала как живая. Он совсем забыл про Зою и про стену, но стена сама напомнила о себе. Как и в прошлый раз раздался грохот, глаза запорошило, воздух наполнился пылью. Какое-то время ничего не было видно, а когда пыль осела, оказалось, что стены нет.

От стены не осталось почти ничего, лежали лишь мелкие камни. Это было невероятно и происходило во второй раз! Это было похоже на странный сон. Правда Коля еще не решил к добру это или к худу.

Коля оглянулся на Зою, на лице девушки не было никаких эмоций. Она бесстрастно смотрела на Колю и молчала. Свод пещеры, как и в прошлый раз, начал трещать, а потом произошло то, что могло бы произойти в прошлый раз, но не произошло. С потолка посыпались камни!

Зоя очнулась. Схватив Колю, она потащила его за собой! Юноша пытался сопротивляться, но куда там! У Зои появились нечеловеческие силы, она тащила юношу за собой, и тоненько пищала! Рука у Николая онемела, Коля разозлился, но освободиться от хватки девушки не смог. Коля хотел назад, наверх, в безлунную ночь, но было уже поздно, камни перекрыли проход. Камни осыпались в десяти, пятнадцати шагах от камня-птицы. Вариантов было только два; сидеть и плакать возле камня-птицы, или идти туда, в то место, которое было за стеной. За стеной, которая, то исчезала, то появлялась.

Николай, конечно, выбрал второй вариант.

Однако Зоя об этом не знала. Девушка продолжала тащить за собой Колю.

Вздохнув, Коля развернулся и обнял Зою. Девушка разжала руки.

Стало тихо. Так тихо, что стало слышно, как стучит сердце девушки!

Как только эти двое переступили то место, где стояла когда-то стена, сразу стало темно.

— Зоя, — юноша сжал руку девушки, — давай ненадолго вернемся к камню-птице, там чуть-чуть светлее

Девушка только мотнула головой. Было непонятно, что означал этот кивок, толи согласие, толи протест, однако, когда юноша повел ее за собой, она не стала сопротивляться.

Около камня-птицы было светлее, лунный свет просачивался сквозь не плотный свод земли. Юноша вспомнил про красную свечу, которая так и лежала в кармане, и в который раз восхитился прозорливости китайчонка.

Когда свеча была зажжена, ребята увидели размеры обвала.

Коля посмотрел на Зою. Глаза девушки расширились от ужаса, но она ничего не сказала.

— Ты уверена, что хочешь идти дальше? Может останемся здесь до утра? Утром попытаемся сложить из камней что-то вроде лестницы, а потом…

— Нет, нам надо идти вперед. — Зоя посмотрела Николаю прямо в глаза, — мы не должны возвращаться. Большое зеркало ждет, чтобы мы вместе взглянули в него!

Николай вздохнул. Зоя опять впала в странное состояние, глаза ее смотрели в одну точку, а от волос шел треск.

— Хорошо, — юноша не стал возражать, — пошли. Будем идти, пока свеча не погаснет.

На этот раз Зоя сама взяла Николая за руку. На том месте, где получасом раньше была стена, осталась лишь неровная полоска из мелких камней. Переступив через камни, ребята почувствовали себя почему-то спокойнее. Было такое чувство, что, после того как они приняли решение, их судьба определилась, и больше от них ничего не зависит.

Шли долго. Коридор сузился настолько, что трудно стало идти. Так они шли и шли. Николай попытался заговорить с Зоей, но она не ответила. Наконец, совсем внезапно, коридор расширился, а потом вывел в большую пещеру.

Когда они вышли к пещере, стало еще темнее. Пещера имела огромные размеры, при желании в ней могла поместиться вся базарная площадь города. Удивительно, но как только ребята вступили в эту пещеру, стало еще темнее. Николай с сомнением посмотрел на свечу. Нет, свеча горела исправно, это творилось что-то неладное вокруг. Темнота то сгущалась, то отступала. Воздух разряжался всполохами света. Пещера опять начала сужаться, и Николай обратил внимание на то, что стены покрыты странным налетом. Стены сверкали, но, однако были абсолютно сухими. На ощупь камень, из которого была сделаны стены, напоминал стекло. Стены отражали свет от свечи. Вот таким узким коридором, который отражал всё, что двигалось, наши путешественники и шли.

Николай в который раз мысленно поблагодарил китайского мальчика. Без свечи ребята бы просто погибли. В какой-то момент зеркальный коридор разделился на два рукава. Коротко посовещавшись, ребята решили идти направо. Не пройдя и десяти шагов, они увидели, что коридор круто обрывается в пропасть. Пришлось возвращаться, хорошо, что они не ушли далеко. И снова они шли. Прошло не меньше двух часов по скромным подсчетам Николая, как перед ними появилась небольшая пещера.

В отличие от первой пещеры здесь было как-то даже уютно. Но, ребят ждало страшное потрясение. Их длинный путь обрывался этой пещерой. Дальше пути не было. Посередине пещеры было озеро. Ребята его даже вначале и не разглядели. Пещера была круглой. Ее свод, то есть потолок, как и стены были выполнены из того же материала, что и коридор.

Пещера была круглой и стеклянной. Огарок свечи кидал блики на потолок и на стены и поэтому-то ребята сразу и не обратили внимания на озеро. Озеро занимало середину пещеры. Ребята три раза обошли его по периметру. Около озера лежал камень. Направив на этот камень свет свечи, ребята с удивлением увидели, что камень сделан в форме лягушки.

На этом камне можно было даже сидеть. Коля тут же воспользовался этим, и усадил уставшую девушку. Это произошло очень вовремя, так как Зоя уже просто падала с ног. Коля сел рядом с Зоей прямо на земляной пол пещеры. Зое положила его голову себе на колени. Девушка очень устала, но стала намного спокойнее. Так они и сидели.

Николай понимал, что у них только два выхода-вернуться назад или нырнуть в озеро. Коля пытался каким-то образом измерить глубину озера, но чуть не ушёл под воду. Озеро было глубоким. Когда свеча стала опасно мерцать, Коля посмотрел в глаза девушки, и в который раз поразился ее смелости. В глазах Зои не было паники или страха.

Ребята тихонько переговорили, и пришли к обоюдному соглашению. Назад не имело смысла возвращаться. Николай и Зоя понимали, что искать их никто не будет, потому что они никому не сказали куда идут, а самим каменный завал им никогда не разобрать. Девушка спросила у юноши холодная ли вода в озере, и юноша ответил, что вода тёплая, и даже горячая.

Зоя не поверила и решила проверить сама, однако Николай сказал правду. Вода была на ощупь горячей, стоила погрузить в неё ноги, как от воды стал подниматься пар. Зоя быстро вышла из воды. Ребята ещё немного посидели, а потом взялись за руки. Свеча должна была вот-вот погаснуть.

Коля попросил Зою не торопиться, ему пришло в голову, что может быть в пещере будет светло и без свечей, но его ожидания не подтвердились. Как только свеча погасла, наступила абсолютная темень. Ребята подождали минут пять, надеясь, что их глаза привыкнут к темноте, а потом двинулись к озеру.

В этот раз ребята прошли по воде довольно далеко, прежде чем дно озера резко оборвалось. Зоя испугалась и стала бить руками по воде. Николай схватил девушку, и они вернулись на берег. Зоя успокоилась.

Николай сказал на ухо девушке несколько одобрительный слов, она кивнула и даже коротко засмеялась. А потом произошло неожиданное, Зоя поцеловала Николая. Здесь, в этом странном месте, откуда не было выхода, Зоя могла не боятся, что её чувства неправильно истолкуют. Тем более что она знала, что нравится юноше. Обнявшись, они немного помолчали, и только после этого сделали три больших шага и нырнули в воду.

Они плыли, опускаясь всё ниже и ниже — насколько хватало дыхания. А потом произошло нечто странное. Николай уперся руками во что-то твердое. Это произошло очень вовремя, так как воздух у ребят уже совсем закончился.

Препятствие оказалось огромной ступенькой. Подтянувшись на руках и вытащив Зою, Николай судорожно схватил воздух ртом. Путники оказались в большом каменном зале. Выбравшись на сухое место, Николай обратил внимание на то, что этот зал тоже был круглым.

Его стены не были стеклянными, но зато по всему периметру стен были двери. Этих дверей было девять штук. На дверях были нанесены рисунки. Рисунки изображали крылатых людей с огромными глазами. Сквозь косяки дверей просачивался свет — этот тусклый свет и дал ребятам возможность оглядеться вокруг.

Зоя кинулась к двери, которая была ближе к ней, она уже протянула руку к каменной ручке двери, когда Николай резко притянул девушку к себе. Зоя дернулась, а потом обмякла в руках юноши.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГОРА ПИД

В этом зале было очень холодно, косяки дверей пропускали не только свет, но и ветер.

Какое-то время путники просто стояли и тряслись от холода, не зная, что делать дальше, наконец, Николай предложил Зое раздеться и насколько это возможно отжать свою одежду от воды. Отвернувшись друг от друга, ребята возились с одеждой не меньше пятнадцати минут, когда же одежда была отжата, и ребята снова оделись, пещера вдруг содрогнулась.

Вода из озера выплеснулась, но не смогла коснуться ног ребят. Зоя кинулась к одной из дверей и прижалась к ней спиной. Снова стало тихо. Николай бродил по кругу от двери к двери и внимательно смотрел под ноги,

Наконец его усилия увенчались успехом. То, что он принял в первый момент за круглый камень, оказалось маленькой каменной лягушкой. Коля поманил Зою к себе, и шёпотом, чтобы не потревожить больше воды озера, сказал девушке, что каменная лягушка вероятно является подсказкой.

— Мы можем взять лягушку с собой? — Зоя повертела камешек, и даже попыталась попробовать его на вкус, — мне она нравится!

— Я не знаю, — юноша забрал лягушку, и с сомнением посмотрел на нее, — но… ладно, давай сделаем, так как ты хочешь.

— Значит, берём ее с собой? — переспросила девушка

— Значит, берем! — улыбнулся ей юноша

После этого влюбленные подошли вплотную к двери и открыли ее.

Однако далеко пройти они не смогли, стоило им переступить порог, как дорогу им перегородили сундуки. Все помещение было заставлено сундуками. На каждом сундуке был свой узор. Сундуки были кованными. Но замков на сундуках не было. И опять Коле нужно было быть начеку, чтобы Зоя не открыла первый попавшийся сундук.

Сундуки громоздились друг на друге, самый верхний был почти под потолком. Однако несколько сундуков стояли свободно, и ничто не мешало открыть их. Николай привлек Зою к себе и попросил не торопиться. Зоя кивнула. Вероятно, помещение было кладовой. Здесь были даже вырубленные в каменной стене небольшие отверстия, то ли окна, то ли бойницы. Отодвинув небольшой сундук, Коля подошел к отверстию. Высунувшись насколько это возможно, Коля увидел, что комната, где они оказались находиться очень высоко. Внизу были видны деревья и река. Из комнаты нельзя было выйти на улицу. То есть дверь наружу была, но ее загораживали сундуки. Коля попытался расшвырять сундуки, но это было почти то же самое что раскидать каменный завал, который перегородил им дорогу в самом начале путешествия.

Вдруг Зоя закричала

— Коля, у лягушки глазки горят красным светом!

— Стой! Остановись, и не двигайся!

— Да чего ты? Аж напугал меня!

— Зоя, здесь везде опасность! Дай мне лягушку!

Зоя сделала несколько шагов к юноше и прошептала

— Глаза перестали светится

— Тогда вернись тихонько к тому месту, где они светились!

— Я попробую, это где-то здесь! Ой, снова светятся!

— Я сейчас подойду к тебе, только не трогай сундуки!

Чуть подумав, Коля понял, что глаза лягушки реагируют на один из сундуков. Ребята то отходили, то снова приближались, пока не вычислили точно на какой сундук реагирует каменная лягушка.

Открыв сундук, они увидели много круглых вещиц. Это были бронзовые зеркала. Переворошив сундук, Зоя выбрала самое красивое зеркало, ей понравились узоры на зеркале. А еще по ободку зеркала шла надпись. Зоя подумала, что это признание в любви, но Коле пришлось остудить ее пыл. Иероглифы просто давали информацию об изготовителе зеркала.

Зоя фыркнула, такая разгадка тайны ей не понравилась. Швырнув зеркало обратно в сундук она села на край сундука и повесила голову

— Чего ты? — удивился Коля

— Это не то зеркало. Зою била мелкая дрожь

— Ладно. Не то, так не то, будем искать то самое, которое тебе нужно

— Не смей надо мной смеяться, — Зоя вдруг взвизгнула, — ты так легко ко всему относишься!

— Тише, — юноша поднес палец ко рту, — наверное, здесь нельзя кричать!

— Я хочу свое зеркало! — Зоя не собиралась понижать голос

— Мы его не найдем, если ты будешь плакать. — Коля оторвал рукав от рубахи, и подал его Зое. — На, вытри глаза! Ты можешь успокоиться?

— Я попробую, — терпение юноши удивляло Зою, — я наверно просто хочу есть.

— Да, я уже счет потерял часам, тебе давно пора что-нибудь поесть. Но у меня в карманах, наверное… — Коля засунул руку в карман, и неожиданно вытащил оттуда половину яблока Бутрамусс, — ой, смотри, половина яблока! Я не помню, когда положил его в карман, наверное, недавно! Кожура даже не почернела. Будешь есть?

— Странное какое яблоко, никогда таких не видела! Конечно, я буду его есть, если ты тоже будешь есть со мной!

— Нет, ешь ты, здесь на двоих будет мало!

Однако зря Николай волновался. Половиной яблока Бутрамусс можно было накормить 10—15 человек. Во всяком случае, Зоя и Николай наелись, съев только четверть от половины яблока. Остальное оставили про запас. После этого Зоя загрустила. Николай погладил ее по руке и сказал:

— Потерпи, я уверен, мы выберемся отсюда. Мы уже давно не под землей. Это какая-то гора, нужно просто аккуратно попытаться отодвинуть сундуки.

Зоя помогала Николаю, как могла, но работе не было ни конца, ни края. Одни сундуки были легкими, другие не было возможности сдвинуть. Это была просто какая-то головоломка. Наконец окна затянуло сумраком. Приближалась ночь.

Коля снял с себя верхнюю одежду и закутал в нее Зою. Зоя сначала отказывалась, переживая о том, что Коля замерзнет, а потом согрелась и даже задремала. Подтащили друг к другу несколько больших сундуков, получилось ложе. На этом то ложе Зоя и заснула. Коля долго стоял у окна и следил за луной. Когда луна скрылась за тучами, он сел на пол и, положив голову на сундук, тоже вроде задремал. Сон его был тревожен. Зоя плакала во сне, он ее утешил, а потом опять заснул. Прошло несколько часов. Коля проснулся из-за того, что к нему в ноздри вполз запах дыма. Николай подошел к одной из бойниц.

В бойницы вползали плотные клубы дыма, Коля обернулся, чтобы разбудить Зою и оторопел. Зои в комнате не было, сундуков, впрочем, тоже. Комната была абсолютно пуста. Юноша ущипнул себя за руку, но это не помогло. Судя по всему, он не спал, и это ему не снилось!

Через косяки двери, которая до этого была завалена сундуками, тоже просачивался дым. Коля сделал пять больших шагов, подошёл к двери и открыл ее. За дверью была большая огороженная площадка, от нее вела крутая тропинка вниз, земляные ступени завершали спуск. Лес, который еще только вечером Коля видел свежим и зеленым, теперь горел со страшным треском, вода в реке кипела и пенилась. Николай уже совсем хотел вернуться в комнату, чтобы разбудить Зою, но вспомнил что Зои в комнате нет. Вдруг краем глаза Коля заметил какое-то движение, из леса выбежали люди. Следом за пешими воинами выехал передовой отряд. Морды лошадей были перемотаны тряпками. Всадники и пешие вглядывались в горящий лес, наконец, один из всадников поднял руку и дал отмашку. Из леса показались люди, которые тащили за собой подводы груженые чем-то тяжелым. Пешие воины хотели помочь людям, чтобы ускорить выход из леса, но предводитель на лошади не позволил. Шесть подвод были нагружены чем-то тяжелым. Люди выбивались из сил, но те, кто уже выбрался из леса, не имели права помогать. Как только подводы с людьми вышли из горящего леса, воины начали движение. Несчастные люди были в плачевном состоянии, их кожа страшно обгорела, но кажется, не чувствовали боли. Они встали как вкопанные каждый возле своей подводы. Предводитель крикнул что-то. Кучка воинов, которая держала щиты над каким-то человеком, распалась. Человек, которого защищали воины, был шаманом. Шаман подошел к предводителю.

После коротких переговоров, шаман вытащил из своей сумки шесть острозаточенных маленьких колышек. А дальше произошло невероятное! Шаман подходил к каждому хозяину повозки и вбивал в голову колышек. Шаману помогал воин, который стоял наготове с огромным молотом. Вскоре все шестеро были мертвы. Самое страшное в этом было то, что хозяева повозок не сопротивлялись, они, будто ждали и благословляли эту смерть.

Шаман велел воинам отнести хозяев повозок в горящий лес.

Когда воины вернулись, началась разгрузка. Шаман что-то кричал, подстегивая воинов. Воины боязливо косились на лес, и торопливо вытаскивали то, что лежало в повозках. Когда воины начали движение к комнате, где находился Коля, юноша, наконец, разглядел содержимое повозок. Это были сундуки!

Юноша попятился, спрятаться в комнате было негде! Шаман вошел в комнату первым, он руководил складированием сундуков. Когда шаман повернулся к Николаю, юноша похолодел. Однако шаман, кажется, даже не увидел Колю, он лишь повел носом и что-то пробормотал. Сундуки были те же самые, которые Коля и Зоя увидели вчера вечером едва войдя в эту странную комнату. Лишь окантовка на сундуках была более новой и блестящей!

Вдруг шаман страшно закричал. Один из воинов уронил сундук. Шаман высунулся из окна и что-то крикнул предводителю войска. Воин, уронивший сундук, упал в ноги шаману. Шаман рассвирепел еще больше, и велел воину снова водрузить сундук на плечи, выйти из комнаты, спуститься по тропинке, а потом опять вернуться назад, в комнату.

Воин безропотно повиновался.

Вскоре комната была в том виде, в каком юноша увидел ее в первый раз. Оставался один сундук, тот, который еще не водрузили на самую верхушку пирамиды из сундуков. Шаман опять закричал. Воины начали суетиться. Они начали двигать сундуки, вскоре, по сундукам, как по лестнице можно было подняться на самую вершину пирамиды. Шаман отказался от помощи. Сундук, который он лично хотел поднять на самый верх, вероятно, был не так тяжел, как другие сундуки.

Однако, уже почти поднявшись наверх, шаман покачнулся и не удержал сундук. Сундук упал и раскрылся, оттуда выпало большое зеркало, больше в сундуке ничего не было. Шаман молнией слетел по импровизированным ступеням, он кричал и бесновался. Потом вдруг притих и достал из сумки маленький бронзовый колокольчик. Коля прижался к стене. Только это пространство и осталось не заполненное сундуками. Когда до юноши оставалось не больше двух шагов, колокольчик зазвонил. Шаман остановился. Повисла тишина. Казалось, что шаман что-то просчитывает в уме.

После этого он подобрал зеркало и положил его с сундук, туда же он положил и колокольчик. Казалось, что после этого он потерял интерес к сундуку, потому что велел поднять сундук воину, а не понес сам.

Оглядев оставшееся пространство, шаман велел воинам закрыть сундуками дверь, выходящую на улицу. В комнате стало тесно. Николай еще плотнее прижался к стене. Воины вопросительно посмотрели на шамана.

Шаман крякнул и двинулся в направлении окна. По двум сторонам бойницы были вбиты огромные гвозди. Шаман велел одному из воинов положить руку на правый гвоздь, а сам взялся за левый. По сигналу шамана воин повернул три раза гвоздь против часовой стрелки, а сам шаман сделал тоже самое только по часовой стрелке. Раздался громкий скрип. Однако источник скрипа остался для Коли неизвестен, потому что шаман вдруг подошел вплотную к Коле и.… прошел сквозь него. Коля закричал, его сердце пронзила страшная боль! Юноша кричал и кричал, ему казалось, что он умирает, а потом он почувствовал поцелуй, и нежный голос позвал его по имени. Николай открыл глаза, и понял, что все увиденное было все-таки сном. Он по-прежнему был в комнате вместе с Зоей, а вокруг были старые сундуки. Успокоив Зою, Николай подошел к бойнице. Деревья были зелеными, а пожар, который он видел во сне, отбушевал много веков назад. Николай пересказал Зое свой сон, и в комнате повисла тишина.

— Знаешь, — задумчиво посмотрел на Зою Николай, — я, кажется, знаю, где мы находимся!

— Да? — удивилась Зоя, — откуда знаешь?

— Шаман с воинами говорили на древнекитайском, но кое-что я понял. Войско Чжурчжэней осталось за горящим лесом, а шаман пришел на эту гору лишь с горсткой воинов. Люди, которые везли повозки, были мертвецами, которых шаман оживил именно для того, чтобы провезли повозки через горящий лес. А гора, на вершине, которой мы сейчас находимся, называется горой Пид.

— Мы находимся на горе? — обрадовалась Зоя, — значит, сможем быстро спустится к людям!

— Не торопись, -Коля задумчиво покачал головой, -помнишь, я рассказывал вам с Варварой Степановной про китайца Чена с которым мы бродили по тайге?

— Ну… Что-то припоминаю. Ты еще рассказывал, что он исчез в конце концов.

— Да. Так вот, Чен как-то рассказывал об этой горе. По его словам, эта гора огромна, а устроена она в виде гигантских ступеней. Чтобы преодолеть одну ступень может понабиться целый день, а то и два.

— И сколько же этих ступеней?

— Восемнадцать. Каждая ступень — это огромное лесистое, или горное плато! На плато, вот, например, как здесь, может быть густой лес и река. То есть каждая ступень — это отдельный мир. Мы находимся на самой вершине, и спускаться нам будет, наверное, не очень тяжело. Но местность не знакомая, и ночью мы двигаться не сможем.

— К чему ты ведешь? — Зоя подозрительно посмотрела на Николая

— Я…Я пытаюсь вспомнить все детали своего сна.

— И что?

— Погоди. Если зайти вот с той стороны, то, наверное, можно увидеть лестницу из сундуков. Нам же в голову с тобой не могло придти, что наверх можно взобраться по сундукам.

— Это не опасно? — Зоя схватила Николая за рукав, — если ты оттуда упадешь, то погибнем оба.

— Подожди, — Коля погладил Зою по руке, — я только посмотрю. Может мой сон был лишь тяжелым мороком.

Но ступени оказались именно там, где Коля увидел их во сне. Юноша подошел к девушке и встал около нее

— Ты что, — Зоя отодвинулась, — что ты там увидел?

— Я, — Коля был потрясен и не скрывал этого, — я просто не поверил своим глазам! Там сундуки, с помощью которых можно подняться наверх.

— И что? Почему не полез?

— Так я… Ты же не хотела. Вот я и решил с тобой посоветоваться, прежде чем лезть.

— А, ты об этом. — Зоя подозрительно посмотрела на юношу, — ты что, правда хочешь моего совета?

— Ну… да

— Чудеса, — Зоя ущипнула себя за щеку, — Колька просит у меня совета! Это первый раз в жизни, когда кому-то нужен мой совет!

— Зоя, ты опять придумываешь! Я уверен, что…

— Ладно, чего уже там раздумывать долго! Лезь наверх, и достань из сундука зеркало и колокольчик. Постой, а ты уверен, что в сундуке больше ничего не было?

— Да, уверен!

— Иди тогда! И будь осторожен!

Снизу лазанье по сундукам казалось плевым делом, однако на деле все оказалось не так просто. Пирамида из сундуков шаталась. Да и время брало свое. Оказалось, что сундук на вершине пирамиды немного отклонился и между ним, и остальными сундуками, была порядочная щель. Опасное балансирование чуть не привело к трагедии. Пирамида из сундуков могла рассыпаться как карточный домик, и погрести под собой Колю и Зою. Но все, слава богу, обошлось! Вскоре Коля стоял рядом с Зоей. В руках у него было большое зеркало и колокольчик. Зеркало превосходило размерами все зеркала, имеющиеся в комнате, и было очень легким, хотя по виду этого сказать было нельзя. Оно было сделано из материала, напоминающего бронзу, но внутри между тонкими пластинками было полым. О колокольчике можно было сказать одно, колокольчик не звонил. У колокольчика даже не было язычка.

Коля вертел и тряс колокольчик, но результат был один и тот же-колокольчик молчал.

Зоя смотрела на то, что делает юноша, с жадным интересом, казалось, что отрицательный результат ее не обескуражил.

— Сон не всегда в руку, — по-прежнему, пытаясь найти язычок у колокольчика, сказал юноша.

— О чем ты? — Зоя судорожно сглотнула

— Колокольчик во сне звонил! Ладно, оставим пока колокольчик! Давай осмотрим зеркало. Знаешь, мне кажется, что я уже видел такие зеркала, — задумчиво проговорил Коля

— Где? — недоверчиво спросила Зоя

— Я…Я не могу вспомнить. Помнишь, я рассказывал про воспоминания, которые доставляют боль? В голове раздается сигнал, и голова начинает болеть! Так вот, это воспоминание как раз такое!

— Тогда перестань сейчас же вспоминать!

— Хорошо.

В комнате стало тихо. Коля прислонился спиной к бойнице и сполз на пол.

— Я есть хочу, — грустно проговорила Зоя, — ты обещал, что мы выберемся отсюда!

— Мы выберемся! Сейчас! Кроме сна о зеркале, я видел еще кое-что… Погоди… Все, есть! Я вспомнил!

— Что?

— Сейчас, погоди!

Коля огляделся

— Вот они, никуда не делись!

— О чем ты говоришь?

— О гвоздях! Вот, об этих! Сможешь протиснуться сюда?

— Да, попробую! Что надо делать?

— Встань рядом с правым гвоздем, а я встану рядом с левым! Готова? Теперь слушай очень внимательно! Ты должна, одновременно со мной, повернуть гвоздь. Нет, подожди! Дослушай! Мы будем поворачивать гвозди одновременно, но в разные стороны. Ты-против часовой стрелки, а я по часовой стрелке. Поняла?

— Да! Ну что, начинаем!

— Погоди, надо попробовать на чем-то другом, прежде чем возьмемся за гвозди.

— Я не понимаю тебя.

— Ну, вот хотя бы на этих двух палках, которые я поднял с полу. Вот тебе одна, а мне другая. Представь, что твоя палочка левый гвоздь, а моя правый. Ясно тебе?

— Ясно, чай не дура!

— Ты… Не надо так! Ты умная и красивая! Просто я боюсь!

— Хорошо, хорошо! Мне все понятно, давай начнем.

Прошло десять минут. Коля и Зоя раз десять повторили нехитрые действия с палками, а Коля все тянул время.

Юноша понимал, что если все произойдет так, как случилось во сне, то…

Коля не успел додумать, видя нерешительность юноши, Зоя решила взять ситуацию в свои руки. Отбросив палку, она решительно взялась за гвоздь.

— Иди сюда, — громко проговорила она

— Нет, — Коля покачал головой, — мне кажется, что надо повторить еще один раз!

— Не надо. Если ты не хочешь, я поверну свой гвоздь сама.

— Нет! Ну, что же, ладно. Давай начнем!

Как только манипуляции с гвоздями были проделаны, раздался скрип, который Николай уже слышал один раз, во сне. В комнате стало темнеть. В бойницах открылись отверстия, и оттуда посыпались камни, следом за камнями потекла мутная жидкость. Через пять минут камни и жидкость превратились в единое целое. Теперь окна бойниц не смогло бы пробить даже глинобитное оружие. Через бойницы не проникал ни единый лучик света. В комнате стало темно, и вроде даже стало меньше воздуха. Во всяком случае, ребята стали задыхаться. От полного удушья их спасло только то, что время повредило защитные крепления одной из бойниц, и камни не смогли осыпаться. Через эту бойницу еще сочился мутный свет вечера. После этого стало тихо. Ребята подождали десять минут, пятнадцать, но ничего не происходило.

— Ну, — Зоя посмотрела на Колю, — что дальше?

— Дальше… Не знаю я, что было дальше! Дальше, я проснулся! Может… Давай еще раз повернем гвозди, хуже думаю не будет.

Николай оказался не прав, то, что произошло дальше, было намного хуже. Как только путешественники повернули гвозди еще раз, пол под их ногами ушел в сторону, и они начали падать. Как долго длилось падение, Коля не знал, в полете он на несколько секунд потерял сознание, потому что один из сундуков тоже провалился вслед за ребятами, и ударил Колю по касательной.

Падение застопорила гигантская паутина, она была столь прочной, что, ударившись об нее, ребята и сундук снова взмыли невысоко в воздух. Упав второй раз, они все-таки порвали паутину. Николай упал, ударился обо что-то твердое, но это, как ни странно, привело его в сознание!

Было безумно больно! Коля попытался сесть, но рука подломилась, и он снова упал. Было больно и темно. Юноша не знал, в какой стороне находится Зоя. Он позвал девушку, но она не откликалась. Темень была абсолютной. Осторожно переставляя ноги, Коля двинулся наугад, и вдруг услышал звук колокольчика. Колокольчик лежал у него в кармане, и по всем законам природы не мог звонить, однако Николай отчетливо слышал его тоненький звон. Коля остановился. Колокольчик стих.

А потом появился свет. Свет шел от левой ноги Николая. После темноты, свет был особенно нестерпим для глаз. Это зеркало, которое Николай засунул в голенище сапога, напомнило о себе. Сев на пол, Коля осторожно достал зеркало. Свет становился все сильнее, стало больно глазам. Слезы потекли из глаз, и не давали разглядеть помещение, куда упал Коля и Зоя. Наконец Коля вроде уловил слабое шевеление.

Подбежав к Зое, он попытался приподнять ее, но увидел, что из левого виска девушки течет кровь. Бросив зеркало на пол, Коля разорвал на себе рубашку, и попытался перетянуть голову девушки. Кровь вроде течь перестала, но Зоя не приходила в себя. Николай пытался всеми возможными способами привести Зою в чувство, но у него ничего не получалось.

Зеркало видимо дошло до предела своих возможностей, потому что брошенное на пол вдруг начало проецировать какие — то знаки, а потом пол пещеры, в которой оказались путешественники, стал плавиться. Испугавшись, Коля поднял зеркало, свет его упал на девушку, и вдруг произошло чудо, Зоя немного пришла в себя и застонала. Вероятно, ей было также больно, как и Коле, и в этом, конечно, ничего хорошего не было, но по крайне мере девушка была жива!

Коля бережно опустил зеркало опять на пол, сел и положил голову девушки себе на ноги. Зоя что-то говорила, но, когда Коля к ней обратился, речь ее стала неразборчивой, и она начала кричать. А тем временем зеркало продолжало свою работу, пол под его лучами стал плавиться. Коля приподнялся, чтобы взять зеркало, но колокольчик опять начал звонить. Дыра в полу расползалась, а зеркало не падало, оно вдруг поднялось в воздух. Наконец разрушения прекратились.

Коля взял Зою на руки, и, сделав несколько шагов, наклонился над дырой, которую проделало зеркало. Внизу что-то блестело, вглядевшись, Коля не поверил глазам. Зеркало освещало подземное озеро, воды которого превратились в лед. Коля покачал головой и отполз от дыры. Зеркало переместилось за ним. Отойдя как можно дальше от дыры, Коля прислонился к земляной стене. Юноша дышал с трудом, грудь сдавливало удушье, и только мысль о том, что же будет с Зоей, если он потеряет сознание, не давала ему отключиться.

Бронзовые зеркала

Бронзовые зеркала

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

СТЕКЛЯННЫЙ ГОРОД

Вдруг опять начал звенеть колокольчик. Словно вторя ему, зеркало стало бросать вокруг лучи красного и малинового цвета. Во всем этом было что-то ненормальное, но Николай никак не мог остановить эту вакханалию звука и цвета. Поднявшись еще выше в воздух, зеркало опять начало свою разрушительную работу. Вскоре в земляном полу появилась еще одна дыра. На этот раз юноша решил посмотреть на то, что было внизу, сам, без Зои. Ничего особенного Николай не увидел, в дыре был виден земляной пол нижнего помещения. При желании можно было спуститься без потерь, даже спрыгнуть, но Коля не захотел. Он не хотел оставлять Зою.

Через несколько секунд юноша опять вернулся к тому месту, где оставил девушку. Зеркало поднялось еще выше, оно достигло почти того места, откуда юноша и девушка упали. Чем выше поднималось зеркало, то жарче становились его лучи. На этот раз зеркало прожгло дыру в стене, а не в полу. Такой вариант Колю устроил больше. Через дыру было видно, что перед путниками раскинулся длинный тоннель. Тоннель вел куда-то вбок и вверх. Взяв Зою на руки, Коля медленно переступил через дыру и пошел, преодолевая законы тяготения. Идти было невероятно тяжело, создавалось впечатление, что к каждому башмаку было привязано по гире. Зеркало последовало за своим хозяином. Шли долго, наверное, сутки. Николай давно потерял счет времени. Несколько раз он терял сознание. Однако колокольчик, неугомонный колокольчик, каждый раз приводил его в себя. За все время пути Зоя лишь один раз пришла в себя. Она просила есть и пить, а потом опять отключилась. Но, к счастью, даже самый длинный путь имеет конец, и путники дошли туда, куда вело их зеркало и колокольчик. Тоннель разделился на два рукава, Коля мог пойти налево или направо, но все равно пришел бы туда, куда вело зеркало. Оба рукава вели в одно место, к стеклянному городу. Это был второй тайный город, который создал князь Да Цзожун. Стены и купол города был прозрачными. За стенами шумела своими деревьями вековая тайга. Город был построен в стеклянном шаре, который был вытянут в виде капли. Жители города видели все, что происходит за стеклянными стенами, но обитатели тайги не видели того, что происходит в стеклянном городе. Дома в городе были сделаны в виде огромных свитков книг. Книги имели название, которое было выбито на одном из сгибов свитка. В свитке-доме были и двери, одну из которых и открыл Коля. Войдя в дом-книгу, Николай совсем не удивился, когда увидел светильник, который взмыл под потолок. Совсем недавно, в каком-то таком же странном месте, Коля видел такие же светильники, однако застревать на этом воспоминании юноша долго не решился. Хрустальные бочки с водой, ложе для сна, все это уже встречалось ему на пути недавно. Уложив Зою на ложе, Коля набрал полные гости воды и умыл девушку, а потом начал поить. Только после того, как Зоя спокойно заснула, Коля попытался напиться сам, однако вода тут же ушла из-под его ладоней. Выйдя из дома, Коля посмотрел в сторону зеркала. Зеркало по-прежнему весело в воздухе, но казалось, что спало. В соседнем доме Николай смог напиться. Отчаянно хотелось спать, но юноше не стал ложиться, он волновался о Зое. Что, если девушка проснется в незнакомом месте и испугается?

Всмотревшись внимательно сквозь стеклянную стену, окружающую город Коля вроде даже увидел вдалеке вершину горы. Вероятно, это была та гора, где они недавно находились. Тайга была полна жизни, за стеклянными стенами был полдень. У Коли слипались глаза, и голова кружилась от усталости, но он стоял неподвижно, наблюдая за жизнью тайги. Животные проходили и пробегали мимо, не удостаивая стеклянный город и взглядом. Спать хотелось нестерпимо, и Коля заснул, привалившись к стеклянной стене. Проснулся Николай в сумерках. Зеркало тоже спало, посылая слабые лучи, город тонул во мраке. Лишь вдалеке, видимо почти на окраине города, на искусственном холме, что-то большое ярко светилось. Что это такое, Николай не мог разглядеть, слишком это далеко было. Этот город превосходил размерами тот, подземный город, в котором Николай прожил три дня, но сейчас боялся даже вспоминать об этом времени. По ощущениям Николая сейчас была полночь. Природа спала, и Коля решил, что раз Зоя спокойно спит, можно и ему занять соседний дом, и немного поспать. Однако стоило ему сделать несколько шагов, как свет на холме вспыхнул с невероятной силой! Свету в ответ тут же бросило свои лучи зеркало, и зазвенел колокольчик в кармане Николая. Вглядевшись вдаль, Коля вроде бы увидел очертание огромной фигуры человека. Однако долго глядеть вдаль он не смог. За стенами города творилось что-то странное. Животные и птицы, которым по всем законам природы полагалось сейчас спать, окружили город по периметру. Звери кидались на стены города, даже карабкались по гладким стенам купола. Молодой тигр явно видел сейчас Николая за стеклом, он рычал и недвусмысленно скалил зубы. Вдруг свет на холме погас, звери тут же успокоились, а потом свет стал пульсирующим и мягким. Звери и птицы заснули прямо здесь, у стен города. Свет на холме стал совсем бледным, а потом погас. И тут настал звездный час зеркала. Зеркало направило свой луч на один из домов-свитков. Фасад дома тут же осветился. Иероглифы менялись, свет метался, колокольчик звенел. Николай внимательно читал то, что писало ему зеркало.

Город из стекла был последним прибежищем потомков чжурчжэней-удэгейцев.

От страшного врага бежали удэге в тайгу. Зеркала, набросок на свитке изображения Золотой бабы, и тайное оружие, вот и все, что несли удэгейцы в своих котомках, мешках и сундуках. Среди удэге был человек, к которому относились с особыми почестями. Этот человек умел рисовать. Когда до входа в город осталось лишь несколько метров, шаман удэге велел сделать привал. Художнику принесли особенный свиток, на нем он сделал наброски рисунка Золотой бабы. Потом путники ждали еще неделю, когда рисунок сам собой вызреет. На седьмой день, когда рисунок был готов, удэге собрали палатки и отошли на несколько километров назад. Рисунок они оставили на месте. Потом, когда содрогнулась земля, и золотой свет заполнил все вокруг, удэге вернулись. На земле лежала статуя Золотой бабы, а рисунок исчез. Горстке воинов было тяжело внести в город статую. Статуя была сделана из золота, и превышала рост любого человека. Ростом она была более трех метров. Но удэге справились и с этой задачей. Именно эта статуя стояла сейчас на искусственном холме.

Вдруг зеркало погасло, и упало на землю. Колокольчик тоже перестал звенеть. Спали звери и птицы, спала тайга, и Николай решил, что теперь имеет право и сам пойти поспать.

Так как дома были сделаны, повторяю, в виде свитка, то, прежде чем достигнуть главной комнаты, нужно было пройти по кругу не менее шести-девяти раз. Внутренние стены дома-свитка были исписаны знаками. Эти знаки совсем были не похожи на иероглифы, и Коля лишь скользнул по ним глазами, но не стал даже пытаться понять их смысл.

У Коли не было сил подняться на ложе, и он заснул прямо на полу. Пока Коля спит, я, боясь потревожить его память, расскажу, чем отличался этот город, от того, который был под землей. Здесь не было книг, не было императорского дворца, не было весов времени, зато здесь был сад, где деревья плодоносили круглый год. Но этот приятный сюрприз путники обнаружат позже, когда проснутся и пойдут гулять по городу. В саду было одно дерево, саженец которого Удэге несли с особой осторожностью. Это был саженец дерева Бурамусс. Саженец укореняли в земле с особыми почестями, боялись, что дерево не станет расти в незнакомом месте, но опасения были напрасны, дерево Бутрамусс росло и плодоносило наравне со всеми другими деревьями. Пока жили путники в стеклянном городе, нужды в воде и в еде из сада не было. На третий день, когда Зоя окрепла, решили пойти к холму, где была статуя Золотой Бабы. Приготовились к тому, что идти придется долго, однако дошли уже через три часа. К статуе вела движущаяся дорога, которая начинала движение, стоило лишь человеку встать на нее. Иногда сходили с дороги, и шли параллельно. Зою укачивало, и долго ехать стоя на дороге, она не могла. Дорога заканчивалась возле холма. На холм вели ступени. Поднимались около часу. Когда подъем был окончен, Николай поднял голову. Статуя закрывала весь белый свет, и рядом с ней человек чувствовал себя букашкой.

Когда возвращались, то решили спуститься с противоположной стороны, ступени были с четырёх сторон. Спуск почему-то занял больше времени, чем подъем.

Здесь, с противоположной стороны холма, была дверь, которая вела в недра холма. Дверь открылась от одного прикосновения. Ступени вели вниз под землю. Однако ребята уже побывали под землей совсем недавно, и сейчас им хотелось быть только там, где светит солнце.

ГЛАВА ПЯТАЯ

КРАСНЫЕ ВОРОТА И ГОРОД МЕРТВЫХ

Город тянулся далеко. Искусственный холм, как понял Николай, стоял почти ровно посредине города. С холма было видно, что город разделен на две половины. Одна половина состояла из домов свитков, а вторая половина города была затенена. Сквозь сумрак проглядывали очертания домов, но разглядеть ничего точно было невозможно. Чёткой границы, разделяющей город, не было, тем не менее, когда ребята все же дошли до этой половины города, правда для этого им пришлось затратить не менее трех часов, они сразу почувствовали тот момент, когда перешли условную границу.

Все тонуло в сером тумане, дома, деревья, каменные стелы, памятники. На каждом шагу попадались маленькие буддийские божницы. Место было странным, но тревоги не вызывало. Домики были маленькими, на одну комнату, к одной из стен жался алтарь, на котором стояла подставка для глиняных табличек, были подставки для свечей, ещё в комнате были бочки, сделанные из нефрита, однако при приближении людей эти бочки водой не наполнились.

Вообще ничего в комнате не реагировало на то, что в дом вошли люди, не было ни светильников, ни колокольчиков на двери. Перед самыми воротами, через которые можно было выти из города, стоял огромный храм, вытянутый в длину. Храм огибал весь периметр той половины города, которая тонула в сумраке. Он был даже не столько вытянут, сколько построен в виде гигантской буквы «п».

Колю тянуло выйти из ворот города, и посмотреть, что же там дальше, но Зоя воспротивилась. Девушке вдруг стало плохо, ее лицо побледнело, выступили капельки пота, сердце стало стучать в бешеном темпе, и стало тяжело дышать. Коля этих симптомов не испытывал, ему просто очень хотелось есть и пить. Зоя потеряла сознание на несколько секунд, а потом пришла в себя. Юноша понял, что надо срочно уходить из этой половины города на солнечную сторону.

Николаю было очень интересно, что же там, за красными воротами, и почему звери не заходят в эти ворота, если они открыты и ничем не защищены, но времени не было, Зое становилось с каждой минутой все хуже. Зое помогло то, что у Коли в кармане по-прежнему лежал недоеденный плод с дерева Бутрамусс. Разделив остатки плода, ребята быстренько подкрепились, и двинулись к условной границе, разделяющей город.

Граница между сумраком и ярким светом была уже совсем близко, когда девушка окончательно потеряла сознание. Она не реагировала на слова Николая, не реагировала на встряхивание. Юноше ничего не оставалось, как взять Зою на руки и бежать. Однако и когда граница была пройдена, Зоя по-прежнему не приходила в себя.

Дом, который стоял наиболее близко к условной границе, встретил путников перезвоном дверных колокольчиков, разноцветными бликами светильников, и свежей водой в хрустальной бочке. Вода помогла Зое сразу, было видно, как жизнь возвращается в это худенькое тело. Вскоре ее лицо обрело привычный цвет, дыхание стало ровным, и девушка открыла глаза.

— Мы дома? — спросила она Николая

— Нет, мы по-прежнему в стеклянном городе, но уже на солнечной стороне.

— Я хочу домой, к маме, — Зоя зарыдала, — мама, наверное, сейчас плачет, а отец сурово хмурит брови!

— Я тоже хочу вернуться в город. Меня, наверное, потеряли на работе, и в школе!

— Я хочу домой! — казалось, что Зоя потеряла разум, она плакала, и перестала узнавать Николая. Физически она пришла в норму, чего нельзя было сказать о ее разуме, слабая психика девушки после посещения сумрачной стороны города пошатнулась.

Шёл четвертый день пребывания в стеклянном городе. Николаю нужно было вернуться к тому дому, где он провел ночь, там осталось зеркало и колокольчик, но Зою оставлять было нельзя. На пятый день Зоя пришла в себя полностью. Она не плакала, только жалобно смотрела на Колю, и просила что-нибудь придумать, чтобы побыстрее покинуть стеклянный город.

Зоя уже могла идти самостоятельно, и через несколько часов путники были на месте. Зоя вошла в свой дом, а Коля пошел проверить, на месте ли зеркало и колокольчик. Зоя лежала на ложе и смотрела в потолок, вернее, смотрела просто вверх. Потолка в этом доме не было, стеклянный купол отсюда был невидим, и создавалось полное впечатление, что лежишь где-то на поляне, в лесу. Купол, да и стены домика также не задерживали звуки тайги, и все, что происходило за стенами стеклянного города было отлично слышно.

Зашёл Коля, сказал, что хочет сходить в сад за плодами дерева Бутрамусс, и позвал с собой Зою, но девушка идти отказалась. Она уже была в этом саду с Колей на второй день пребывания. Сад, как сад, ничего особенного в этом саду Зоя не увидела, и, поэтому, убедив Колю, что будет спать, и никуда из дома не пойдет, девушка осталась в доме, и лежала, вслушиваясь в звуки тайги.

В тот день, когда Коля и Зоя в первый раз пришли в сад, они еще были полны сил и эмоций, их все восхищало и удивляло в стеклянном городе, и им хотелось побыстрее все осмотреть, и поэтому в саду они долго не задержались. Сейчас же Коля решил посвятить саду больше времени.

Сад был большой, он выполнял функцию не только сада, но и парка. Здесь росли не только деревья Бутрамусс, а также груши, яблоки, также стояло несколько рядов деревьев с плодами шелковицы, были деревья с персиками, абрикосами и сливами. Деревья в саду были посажены в виде квадрата, а середину сада занимал непосредственно парк.

Водоемы, беседки, фонтаны, мостики-все это яркое великолепие звало пришедшего в сад отдохнуть, насладится тишиной, и прекрасными запахами от созревших плодов. Возле каждого дерева стояли корзины, большие и маленькие.

Взглянув на корзины, Коля понял, что если он наберет плодов, то это не будет воровством, ведь недаром хозяева сада, кем бы они ни были, приготовили эти корзины. Наевшись, и набрав яблок, груш и прочих плодов, включая яблоки Бутрамусс, Коля решил вернуться к Зое, однако подойдя к величественному и единственному в этом саду зданию, все же решил повременить с возвращением. Оставив корзину с плодами у входа, Коля вошел внутрь здания.

Здание было готической формы, и всё же не было готическим в полном понимании этого слова. У здания не было купола, не было потолка, не было ничего такого, что отделяло бы здание от верхнего мира. Большое и пустое помещение было полно света. Пятиметровое восьмиугольное зеркало висело в воздухе, не касаясь ни пола, ни стен. Как только Коля вошел, зеркало осветилось и стало вертеться вокруг своей оси, но через несколько минут погасло и приняло свое прежнее положение.

Коля немного испугался, и когда зеркало успокоилось, облегченно вздохнул. Можно было возвращаться, однако Николай решил обойти зеркало. Эффект был неожиданным. Здание, так же, как и весь город было разделено на две половины, светлую и темную. На темной стороне, то есть с другой стороны зеркала, было безумно холодно. Коля тут же замерз, и у него изо рта пошел пар, руки и ноги посинели.

На светлой половине все эти неприятные последствия тут же прошли, но Коля ни за какие коврижки не рискнул бы снова повторить свой эксперимент. Решив позже вернуться сюда вместе с Зоей, юноша вышел, поднял корзину и пошел к своему дому.

Настал вечер, ребята сидели возле купола и смотрели на звериное царство, которое облепило купол города. Повторилось все тоже, что и было в первый день, вернее в первую ночь. Лучи от Золотой бабы разбудили Колино зеркало и колокольчик, а потом коснулись и таежных зверей. К счастью, как и в прошлый раз, все это длилось недолго.

Когда вокруг воцарилась тишина, Коля вдруг вспомнил о пятиметровом зеркале, и решил рассказать об этом Зое

— … потом я вернулся на солнечную сторону, — Коля закончил свое повествование и посмотрел на Зою. С девушкой опять творилось неладное, учащенное дыхание говорило о том, что Зою что-то взволновало

— Я видела это зеркало во сне, когда спала возле камня-птицы! Пойдём сейчас же к зеркалу!

— Зоенька, давай пойдем утром! Что-то я сегодня устал. Зеркало никуда не исчезнет до утра, а нам надо отдохнуть!

Посмотрев на юношу, Зоя вынуждена была согласиться, Коля выглядел не очень, его лицо посерело, и он усиленно тер глаза.

Вернувшись в свои дома, путники уснули.

Открыв глаза утром Зоя тут же вспомнила историю про зеркало, которую рассказал Коля. Выбежав из дома, Зоя позвала Колю, однако юноша не отзывался. Пришлось Зое зайти в дом, где ночевал Коля. Коля пытался встать с ложа, но не смог, почему-то у него не оказалось сил подняться. В общем, Коля заболел. Теперь настала очередь Зои лечить Николая. Была волшебная вода из бочек, были яблоки Бутрамусс, и постепенно, в течении дня, болезнь была побеждена. Так прошел еще один день.

День седьмой ознаменовался тем, что Зоя, впечатлённая рассказом юноши, отправилась в сад, чтобы погулять, а потом посмотреть на зеркало. У Коли в этот день была другая цель, он хотел увидеть, куда ведут красные ворота, которые были на темной стороне. Вы спросите причину, по которой ребята решили разделиться, и я вам обстоятельно отвечу.

Причина проста, ребята поругались. У влюбленных всегда все сложно в отношениях, и поэтому мы не будем сейчас вникать в суть того, что произошло, а просто решим, за кем же последовать сейчас, за Зоей или за Николаем? Если бы в городе было опасно, то Коля никогда не отпустил бы девушку одну. Обиженный Зоей, он все равно бы последовал за ней, но город был безопасен. Здесь было только два человека, Зоя и Николай.

Давайте всё же вначале последуем за Николаем, а потом перенесемся к Зое.

Стоя на движущейся ленте, Коля внимательно вглядывался в дома, в пейзаж, который проплывал перед ним, и думал. Он думал о том, зачем люди, кем бы они не были, построили такой огромный город. Юноша уже понял, что этот город был создан как убежище, как место, куда можно было спрятать детей, стариков и женщин от вражеской армии.

Но было много вопросов, на которые Николай не мог дать сам себе ответ. Он не понимал, почему город был разделен на две половины, светлую и темную, какую роль играет здание в саду, и почему гигантское зеркало сначала начало свое движение, а потом резко остановилось? Вопросов было много, а отвечать было некому.

Как и в прошлый раз, Николай поднялся к статуе Золотой бабы, чтобы посмотреть еще раз на город сверху. На этот раз город выглядел по-другому. Граница между темной стороной и светлой изменилась. Тёмная сторона вела захватнические действия.

Тёмный туман раскинулся уже далеко за приделы искусственного холма и подбирался к саду и парку. Что значат эти изменения, и несут ли они какую-то угрозу, Коля не знал. Сверху было видно, что темный туман плескался возле подножия искусственного холма, но подняться наверх к самой статуе не мог. Золотая баба стояла на постаменте, который был вырезан в виде цветка лотоса.

Вообще слово баба, как говорил Николаю Чен, переводится как волшебница, колдунья, жрица, богиня. К простонародному русскому слову баба, золотая богиня отношения не имела, ну если только тем, что была женского рода. Николай еще раз вгляделся в прекрасный образ золотой богини. Скульптор постарался вырезать золотую бабу таким образом, что скульптура поражала, прежде всего, невероятно красивым лицом. На это лицо хотелось смотреть не отрываясь.

Золотая богиня не была собирательным образом, ее делали с определенного человека, прообразом богини была самая красивая девушка в той деревне, где проживал скульптор. Сев на корточки и опершись о постамент, Коля задумался, ему не нравился темный туман, ему не нравилось, что туман подбирается к домам, где живут они с Зоей.

Постамент был теплым на ощупь и напоминал материал из которого была сделана голова птицы в том подземелье откуда начался их нелегкий путь. Материал из которого был сделан постамент пульсировал и казался живой тканью. Спускаясь вниз, Коля решил обойти холм и заглянуть в ту дверь, куда не заглянул в прошлый раз. Однако на этот раз дверь оказалась закрыта, может быть, это произошло из-за того, что до двери уже добрались щупальца темного тумана, может по какой-то другой причине, но факт остается фактом, войти в дверь Коля не смог.

Как и в прошлый раз, ничего отрицательного Коля не почувствовал. Перейдя на темную сторону города, ему просто внезапно захотелось есть и пить, однако видимость, по сравнению с прошлым разом, ухудшилась. Видно, было очень плохо. Коля двигался почти на ощупь. Иногда пейзаж впереди внезапно прояснялся, и тогда юноша начинал ориентироваться.

Вопреки опасениям юноши красные ворота оказались открыты. Войдя в ворота, Коля вначале ничего не увидел, коридор от одних красных ворот до других заполнял красный туман. Потом, чуть-чуть сориентировавшись, юноша понял, почему черный туман не смог просочится за ворота — ему мешал красный туман. По двум сторонам коридора висели таблички, текст табличек был написан на китайском. Чтобы не приводить здесь текст каждой таблички, расскажу общую мысль, которая прослеживалась в каждой табличке.

Дорога от одной красной двери до другой была дорогой императора, дорогой избранных, если путник без препятствий достигал ворот, его ждало впереди вечное блаженство.

Привожу дословно: «Путник, который войдет в город в первый день утром, и выйдет через красные ворота вечером этого же дня, будет одарен безмерно. Путник, который выйдет из ворот в последующие дни не сможет рассчитывать на помощь красных ворот, ибо город мертвых-темная половина великого стеклянного города, заявит о своих правах. Только тот, то войдет в первый день и выйдет в первый же день, сможет испытать блаженство за красными воротами города. Для тех же, кто попытается выйти за ворота по истечении одних суток, выход будет закрыт, и впереди будут ждать опасности. Путник, вошедший в город, и ожививший город своим приходом, должен в течение суток покинуть город, пока город еще разделен на две половины. Если же это не произойдет в первые сутки, городу и путнику будет грозить опасность. Души врагов, заключенные в домах-ловушках мертвого города, вместе с темным туманом освободятся и возьмут верх над живыми.»

Вот, собственно, и все, что было написано на табличках. Несмотря на предупреждения, Коля решил пойти по дороге императоров, то есть по проходу между двумя воротами. Идти было легко, Коле казалось, что он не идет, а парит, ему мерещилось, что у него появились крылья. Дышалось легко, настроение было отличным, и казалось, что все тяготы прошедшего пути всего лишь пустяк.

А потом произошло кое-что неожиданное, юноше вдруг показалось, что его стали тянуть вперед. Так и есть, из стен к юноше протянулись красные руки. Каждая рука тянула Колю и толкала. Движение убыстрилось, таблички стали мелькать, а потом превратились в одну сплошную линию. Очнувшись, Коля попытался сопротивляться, руки тут же убрались обратно в стену, и он плавно опустился вниз.

Как только его ноги коснулись земли, он увидел, что, оказывается, покинул вторые красные ворота. А Коля даже не заметил момент перехода. Обернувшись, Николай увидел, что ворота медленно закрываются. Рванувшись воротам, юноша вдруг понял, что ноги стали тяжелые как чугун, каждое движение давалось ему с невероятным трудом. А ворота неумолимо закрывались, отрезая Николая от Зои. Упав на колени, юноша попытался ползти. Но это не помогло, сдвинулся Николай лишь на несколько сантиметров.

Отчаянье захлестнуло юношу, вырвав зеркало из голенища сапога, он бросил его, пытаясь остановить движение ворот. Конечно, если бы у Николая было время на раздумье, он вряд ли совершил бы этот кощунственный поступок. Уникальное зеркало, которому было несколько тысяч лет, не должно было быть уничтожено столь бесславно, но у Коли просто не было времени подумать. Как бы там не было, но зеркало сделало свое дело, зависнув между створок ворот, оно какое-то время висело в воздухе, а потом… Потом почернело, превратилось в мелкую пыль и упало на землю.

К этому моменту Коля уже смог кое-как добраться до ворот. Он буквально выпал в красный коридор, и перевел дух. Но коридор уже, к его ужасу, не был красным, в воздухе висела мелкая, черная пыль, похожая на ту, которая осталась от уничтоженного зеркала. Пыль забивалась в ноздри, не давала дышать, давила на плечи, и на голову. Пыль сыпалась беспрерывно, и пыталась погрести юношу под собой. Так хотелось сдаться, лечь на землю, и больше не шевелиться. Такое уже было с ним, тогда его спас китайский мальчик. Если бы не он, Николай просто бы уснул тогда под белым одеялом из снега и не проснулся. Но сейчас, в отличие от того раза, Коле было для кого и для чего жить.

Юноше вдруг пришла в голову мысль что, если бы у него был зонтик, или какая-то накидка, у него был бы шанс выбраться отсюда. Коля стал вспоминать есть ли у него хоть что-то похожее и вдруг вспомнил о красном китайском покрывале.

Это покрывало Николай унес тогда из сарайчика, из того сарайчика с которого начались его приключения. Покрывало было таким тонким, что занимало в кармане пространство, которое мог бы занять носовой платок. Иногда, в моменты, когда надо было подумать и принять решение, юноша запускал руку в карман, и гладил гладкую ткань. Резко вытащив покрывало из кармана, Коля изо всех сил постарался выпростать из черного плена и вторую руку, и накрыл покрывалом голову и плечи. Потом он побежал, надеясь на то, что наука ориентироваться в пространстве, которой научил его Чен, поможет ему и сейчас. Так и оказалось. Задыхаясь и отплевываясь, Коля выскочил из красных ворот и ворота с громким стуком за ним захлопнулись.

Николай снова оказался на темной половине, в квартале мертвых. Выплюнув пыль, он сдёрнул с себя ткань, отряхнул ее, сложил в виде маленького треугольника и бережно положил в карман. Пора было идти к Зое, однако темный туман вдруг стал плотным и начал формироваться в фигуры.

Фигура перегородила путь Николаю, и из туманного кокона появилось да пары рук, четыре, шесть, восемь. Фигура стала походить на паука. После этого туманная фигура, окончательно вообразившая себя пауком, выбросила нити и попыталась опутать юношу.

Коля стал биться, дёргаться и вырываться, но чем больше он дёргался, тем сильнее запутывался. Фигура стала тянуть Колю за нити к себе, казалось, что погибель юноши близка, как вдруг колокольчик без язычка стал истошно звонить. Фигура сначала остановилась, а потом стала биться в конвульсиях, и распалась на клочки тумана. Николай с благодарностью похлопал по карману, в котором лежал колокольчик и опрометью бросился туда, где оставил Зою.

К тому моменты, когда Николай вернулся на светлую половину города, уже наступил вечер. Зою он увидел издалека, она стояла возле стеклянной стены и смотрела на зверей и птиц, которые окружили купол и стены.

— Сегодня их много как никогда, — проговорила она, когда Коля подошел и обнял ее

— Потому что… Потому что мы принесли в город беду! — Коля говорил с трудом, его горло болело и саднило от набившейся пыли.

— Да, я знаю. — Зоя вытащила из кармана персик, — деревья гибнут, плоды гниют. Даже древесина из которой сделаны мостики в парке начала гнить.

— Нам надо уходить! Только не знаю, в какую сторону. Проход через красные ворота закрыт!

— Я… Подожди, не целуй меня! Иначе я растеряю все мысли! Я знаю, как нам выбраться отсюда, я знала это еще в тот момент, когда ты рассказал мне про пятиметровое зеркало.

— Хорошо, я рад! — Коля вытащил покрывало из кармана, — это долгий, я так понимаю разговор, садись и рассказывай!

— Я тебе уже говорила про то, что видела это зеркало во сне! В реальности оно оказалось еще более прекрасным и величественным! Когда я вошла в храм, зеркало начало вертеться вокруг своей оси, а потом остановилось. Тогда, возле камня птицы я видела будущее. К зеркалу должны придти два человека, тогда исполнятся мечты! Коля, уйди, я тебе про зеркало, а ты опять про поцелуи!

Пока влюбленные спорят о любви и поцелуях, я сделаю небольшое отступление

Помните весы времени, те самые, которые исполняли желание и возвращали человека назад? Зеркало времени делало почти то же самое, оно тоже исполняло желание, то отправляло человека вперед, в будущее!

Отступление закончено, давайте теперь вернемся и послушаем, о чем говорят наши путешественники!

— …я думал, что больше тебя не увижу! Меня спасло зеркало, оно погибло ради меня и тебя! Зеркала больше нет! Почему ты трясешься?

— Коля, ты чувствуешь, становится холодно! Посмотри сквозь стекло на деревья, там настоящий ураган! Такое чувство, что стена истончается! Холодный ветер проникает сюда!

— Да, я чувствую! И… Что-то не так! Золотая баба больше не велит зверью за стеклом заснуть! Как много животных и птиц!

— Коля, надо бежать!

— Куда?

— К храму! К большому зеркалу! Ой, стекло треснуло!

— Бежим!

Бежать было тяжело, чёрный туман накрыл уже весь стеклянный город!

Когда путники вбежали в сад, верхушка храма была ее видна.

Сад производил плачевное впечатление. Почти весь урожай погиб.

Лишь деревья Бутрамусс стояли нетронутые, однако несколько плодов уже валялись на земле.

Зоя бежала к храму, а Николай замешкался, он наклонился, чтобы поднять яблоко Бутрамусс. Зоя нетерпеливо повернулась в сторону Николая, но юноша уже бежал в ее сторону.

— На, возьми, -юноша вложил яблоко в руку возлюбленной, -мало ли что впереди, а с яблоком хоть с голоду не умрем.

— Хорошо, — Зоя положила яблоко в карман, — а теперь давай быстрее! Храм уже близко!

Над головой Николая пролетела птица

— Быстрее! — закричала Зоя, — раз птицы летают, значит, стен больше нет!

Испугавшись, Зоя споткнулась обо что-то и упала.

Чуть приостановившись, Николай поднял Зою на руки и побежал к храму.

Когда путники уже были внутри, они услышали, как в дверь храма ударилось что-то тяжёлое. Николай опустил Зою на ноги, и поставил ее за собой. Он собирался дорого продать свою жизнь. Коля не любил драться, но припомнил несколько приемов, которым научил его Чен. Вот эти то приемы он и собирался опробовать на неведомых врагах. Однако стук больше не повторился.

Зоя разрыдалась. Успокоившись, ребята взялись за руки, и подошли к зеркалу. Но на их удивление зеркало было неподвижно. Коля переглянулся с Зоей. Что-то было не так! Отпустив ладошку Зои, Коля шагнул к зеркалу, и тут зеркало засверкало! Неведомый свет шел из глубины зеркала, свет становился все сильней и сильней, наконец, он стал таким ярким, что ребята зажмурилась! А потом зеркало загудело. Открыв глаза, Зоя вскрикнула!

Коля открыл глаза следом за ней, он испугался, что с Зоей что-то случилось. Однако угрозы не было. Круглая зала стала ромбовидной, это взлетели вверх заслонки на круглых стенах зала. Зеркало медленно крутилось, посылая свои лучи во все стороны. Шесть табличек, расположенных по кругу, осветились.

Коля читал то, что было написано на табличке, а потом переходил к следующей. Он шел за лучами зеркала. Зеркало будто чувствовало Колю, во всяком случае Коля успевал прочитать текст, прежде чем луч начинал высвечивать иероглифы на следующей табличке.

Дочитав, юноша успокоил Зою, он сказал, что в табличках написано о том, что как только они покинут город, все встанет на свои места. Звери и птицы вернутся в тайгу, а стеклянный город вернётся в прежнее состояние.

Вся проблема была в том, как покинуть город.

Пройдя круг, зеркало остановилось.

— Я хочу спать, — вдруг тихо проговорила Зоя, — если зеркало не собирается ничего делать, может, вернёмся в дома? В доме очень вкусная вода!

— Хорошо, сиди тихонько, я выгляну за дверь!

Однако есть места, куда дважды вернуться нельзя, и Коля понял это сразу, лишь только выглянул за дверь.

Перед храмом столпилось невиданное количество зверей. Они стояли, не издавая ни звука. Совсем не так вели себя птицы. Они носились от дерева к дереву с тревожными криками. Одна из них заметила растерянного Николая, который стоял на крыльце, и тут же ринулась в его сторону. Она летела, все ускоряя свой полет, и Николай понял, что, если не уберется сейчас же внутрь храма, то рискует остаться без глаз.

Вернувшись, он достал из кармана покрывало из шелка и расстелил его на полу.

— Ложись сюда и поспи, — Коля заглянул Зое в глаза, — о, да ты уже спишь!

— Я хочу воды из бочки! — грустно проговорила Зоя, — я хочу ночевать в доме!

— Ну, что я могу сказать, — развел руками юноша, — не хочу тебя расстраивать, но, судя по всему, в дом ты не сможешь вернуться. Под дверьми храма собралось все звериное воинство.

— А как же быть?

— Не волнуйся, спи, может утром что-то изменится.

— Хорошо! Я буду спать.

— Я буду сидеть рядом с тобой и не засну.

— Хорошо! Только не спи! Мне будет спокойнее, если буду знать, что кто-то не спит.

Николай не заснул, как и обещал, ничего сложного в этом не было. Он мог не спать долго, до пяти дней.

Настало утро. Солнечный свет проник сквозь не застекленную крышу храма. Зоя отлично выспалась. И отлично позавтракала к тому же. Четверть яблока Бутрамусс оказались отличным, сытным завтраком.

— Что будем делать? — Зоя закружилась вокруг Николая, — мне здесь нравится! Останемся здесь жить?

— Ты серьезно? — Коля недоуменно посмотрел в сторону веселящейся девушки

— Нет, конечно, просто пытаюсь тебя развеселить!

— Да уж… — Коля покосился в сторону зеркала, — считай, что я уже веселюсь!

Как ты думаешь…

— Что?

— Как ты думаешь, зеркало насовсем успокоилось?

— Я не знаю. Наверное… Может, подойдем к нему!

— Нет. Не надо. Оно не любит, когда к нему подходят без приглашения.

Настал полдень. Зоя рассудила, что никакая опасность им не грозит, и велела Николаю лечь поспать. Юноша подчинился с видимым удовольствием, однако, не проспав и двадцати минут, был разбужен гудением и вибрацией зеркала.

Протерев глаза, он недоуменно уставился в сторону зеркала, Зоя была поражена не меньше. Зеркало перешло из вертикальной плоскости в горизонтальную. Перед ребятами был огромный пятиметровый круг, который почти касался пола.

Вибрация сотрясала зеркало, и оно двигалось все ближе и ближе к ребятам.

— Что это? — Зоя отскочила в сторону, — оно двигается к нам!

— Не бойся. Я не думаю, что оно может нам навредить!

— А зачем оно так перевернулось? Оно похоже… на огромный блин!

— Ну, ты сказала! — восхитился Коля, — и что же нам теперь делать с этим… блином?

— Коля, да посмотри на меня! — Зоя пыталась развернуть юношу к себе, но он как загипнотизированный смотрел в сторону зеркала, — я думаю…

— Да, я тоже так думаю, — Коля подал Зое руку, — поднимайся, пойдем!

Юноша и девушка подошли к зеркалу и чуть помедлив, взошли на его стеклянную поверхность.

Вибрация перешла в басовитый гул, по ободку зеркала побежали иероглифы, Коля испугался, что не успеет их прочитать, но текст повторялся раз за разом. Наконец юноша сказал

— Зеркало велит сосредоточиться, и подумать о том, чего ты и я хотим в данный момент больше всего!

— Хочу есть и пить! — засмеялась Зоя

— Нет, Зоенька, — тоже улыбнулся Коля, — это должна быть заветная мечта, то, чего ты хочешь больше всего!

— Я хочу, — начала говорить Зоя, но Николай прижал палец ко рту

— Не надо говорить, надо просто подумать!

— Хорошо!

— И еще, зеркало предупреждает, что мысли наши должно быть спокойны! Зеркало-наш друг! Чтобы не произошло, мы должны быть спокойны и доверять ему!

— Я…Я попробую успокоиться и сосредоточиться!

— И еще, чтобы все случилось так, как мы хотим, нам нужно встать в середину круга, и взяться за руки!

— Мне немного боязно!

— Пойдем, не надо бояться!

Ребята встали в середину зеркала. Огоньки, которые бежали по ободку зеркала, стали группироваться и двигаться к середине, туда, где стояли Зоя и Николай. Потом над зеркалом стал формироваться стеклянный переливающийся купол. Купол стал темнеть, и вскоре ребята оказались в темно-фиолетовом пространстве.

Страшно не было, просто хотелось, очень хотелось спать. Первым сдался Коля, он опустился на поверхность зеркала, и потянул за собой Зою. Так они и заснули, держась за руки.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

СПАСЕНЫ

Когда ребята проснулись, то оказались совсем в другом месте. Рядом с ними был теплый камень в виде головы птицы, и где-то далеко переговаривались люди.

— Ой, Коля, мне такой сон интересный приснился!

— Про зеркало и колокольчик? Мне тоже приснился этот сон!

— Ты тоже видел стеклянный город?

— Да. А разве бывают одинаковые сны?

— Тогда может это был не сон? Тогда может мы сейчас спим?

— Нет, эти голоса, которые я слышу сквозь каменный завал, не похожи на сон!

— Да, наверное, все-таки нас спасут! Давай будем кричать, может те, кто пришел нас спасти, поймут, что мы живы, и будут быстрее разбирать камни!

Через три часа завал был разобран, и ребята вышли наверх, на солнечный свет. Зою несли в одеяле, почему-то спасатели решили, что она пострадала больше всего.

А дело было так. Китайский мальчик первым понял, что что-то не так, когда Зоя и Коля не вернулись из подземелья. Он побежал к Варваре Степановне, женщина разбудила Ивана Лукьяновича, и он отправился собирать друзей, чтобы спасти из каменного плена свою непутёвую дочь и жильца.

Когда прибыли на место, которое указал им китайский мальчик, оказалось, что людей недостаточно. Нужно было как минимум еще человек десять. Друзья Ивана Лукьяновича отправились за подмогой. В результате спасательная операция началась только ближе к вечеру. Работали всю ночь, и лишь к утру услышали крики Коли и Зои.

Потом прибежала Варвара Степановна. Кстати, именно китайский мальчик посоветовал Варваре Степановне захватить с собой два шарфа, и завязать ребятам глаза, иначе они бы ослепли.

Эпилог

Моя история подходит к концу. Я не знаю, что загадала Зоя, зато знаю, о чем просил зеркало Николай. Он попросил, чтобы у него появилась семья, родной дом! Через год ребята поженились. А еще через какое-то время Коля открыл свою типографию. Время шло, Николай Матвеев стал известным писателем. Он никогда не вспоминал про свои путешествия по городам, которые оставили Чжурчжэни и их потомки Удэге.

Все табу с его памяти были давно сняты, но оказалось, что все эти воспоминания были ему теперь просто ни к чему. Иногда в его книгах появлялись отголоски событий, о которых я вам уже рассказала, но Николай Матвеев был уверен, что это всего лишь фантазии, или, если угодно, плоды его воображения. Китайский мальчик поселился неподалеку от семьи Николая, дети Николая и Зои считали его членом семьи. Когда Коля открыл типографию, лучшего и преданного управляющего, чем подросший к тому времени китайский мальчик, он не смог бы найти. И еще одна мечта Николая сбылась.

Долгое время Зоя и Николай жили в доме с Варварой Степановной и Иваном Лукьяновичем. Помните его мечту о том, чтобы дом с доброй хозяйкой стал и его домом? Так вот, эта его мечта тоже сбылась!

Потом, когда родились дети, пришлось подыскать более просторный дом. Коля и Зоя хотели, чтобы мама и папа тоже переехали с ними в новый дом, но родители воспротивились. Они считали, что молодые должны жить отдельно.

Иногда, навещая родителей, Зою тянуло бросить все и убежать к тому пролому в земле, который находился недалеко от Семеновского ковша, однако эти странные мысли как приходили, так и уходили. Зоя была счастлива, и поэтому лишь улыбалась своим странным фантазиям.

Кстати, после разбора завалов подземелье закрыли досками, чтобы другим подросткам было неповадно туда лазить.

На протяжении многих лет Коля поддерживал связь с Портовой школой. Какое-то время он даже преподавал в школе, когда учитель словесности стал стар, и уже не мог каждый день приходить в школу, в которой год от года появлялось все больше учеников, а также следил, чтобы библиотека, которая после ухода деда Капитона пришла в небольшое запустение, пополнялась новыми книгами, а также свежими газетами и журналами.

А потом была революция, время перемен и разрухи. Однако эту историю я уже рассказывать не буду. Остановимся на том счастливом времени, когда Зоя и Николай, выпускник Портовой школы города Владивостока, были молоды, счастливы и влюблены.

«Общее впечатление, производимое городом… Как бы сказать это… В России бывают города и значительно хуже Владивостока; но нам он понравился не столько сам по себе, сколько потому, что, попав сюда, мы опять попали в Россию, опять увидели все это так называемое свое, хотя и неприглядное, да все же родное.»

Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»