Читать онлайн
"А подать сюда Шекспира!"
“From fairest creatures we desire increase...”
Мы красоте желаем умноженья,
хотим, чтоб розы вечно свежи были:
цветы, завянув, станут кучей пыли,
но обретут в потомках продолженье.
Твои глаза твоё же отраженье,
пылая тёплым светом, возлюбили —
и при таком сокровищ изобильи
ты всюду сеешь голод и лишенья!
Ты без толку растрачиваешь блага,
сокрыв весну в бутоне золотую,
как злейший враг себе, сквалыга милый.
Помилуй мир, прелестный мот и скряга!
Не дай исчезнуть красоте впустую,
проглоченной тобою и могилой.
1.
Мы красоте желаем умноженья.
Кто, рано утром выйдя из сортира,
не вспоминает о дружке Шекспира
и, в зеркале увидев отраженье
небритое, в помятом неглиже, не
клянёт судьбу и гадкого сатира,
как боцманы за стойкою трактира,
набором кратких слов и предложений?
Суровый Хронос не щадит мужчину,
он превращает наши розы в рожи.
Спасенье ищем в креме, бритве, мыле —
напрасно всё, но мы скребём щетину,
разглаживаем рытвины на коже,
хотим, чтоб розы вечно свежи были.
2.
Хотим, чтоб розы вечно свежи были,
чтоб яркая кругом пестрела россыпь.
А как природой разрешён вопрос об
отцветших розах, ставших горсткой гнили,
и о надеждах, сгинувших в могиле?
Есть у неё ингениозный способ:
благодаря ему любая особь
себя размножить может без усилий.
Для продолженья юной красоты
сердца, уста и гибкие побеги
сливаются в неудержимом пыле,
чтоб, отцветая, вновь цвели сады
там, где, сомкнув морщинистые веки,
цветы, завянув, станут кучей пыли.
3.
Цветы, завянув, станут кучей пыли,
а розовая молодая ряха
потрескается, словно та рубаха,
которую погладить позабыли,
которую сто лет уже не мыли,
как рубище пещерного монаха,
как фреска, вновь изъятая из праха
историками на помпейской вилле.
Задумки, планы, замыслы, идеи
в небытие уйдут и не воскреснут.
Но сохранятся в банке сбереженья —
к ним интерес не гаснет у детей, и
не пропадут они и не исчезнут,
но обретут в потомках продолженье.
4.
Но обретут в потомках продолженье
не только деньги. Родовые сходства
в них воплотятся, словно россыпь звёзд во
всей полноте. Что может быть блаженней,
чем собственное видеть воплощенье,
своей натуры родовые свойства,
геройство взгляда и ума устройство
не в зеркале, не в сткле, не в витраже, не
на фотографьи и не на картине,
а в ликах чад своих и в чадах чад?
Остановись, исполнен восхищенья,
как перед шмоткой модной на витрине,
взгляни на чад своих — в них лицезрят
твои глаза твоё же отраженье!
5.
Твои глаза твоё же отраженье,
читатель дорогой, в гробу видали,
не правда ли? Признайся: не мечтал ли
ты для зеркал придумать замещенье,
чтоб на себя смотреть без отвращенья?
Увы, приятель, дело не в зерцале.
Шекспира вспомни: не его дружка ли,
героя большинства стихотворений,
пристало бы за то клеймить позором,
что ни в одну пизду юнец английский,
а в воздух весь свой сок любовный вылил,
что был он сам своим же ухажёром,
чьи очи облик свой по-нарциссистски,
пылая тёплым светом, возлюбили?
6.
Пылая тёплым светом, возлюбили
его глаза его же совершенства,
тащился он от самовосхищенства,
за что его и попрекает Вилли.
Я вижу в этом бред сивокобылий —
не целомудрье, нет, а извращенство,
естественных законов нарушенство.
Не чокнуты ль нарциссы? Не глупы ли?
Себя задаром удовлетворяют,
когда, пылая в гормональной химьи,
иные дамы много заплатили
б им за любовь! Почто свой шанс теряют
с физическими данными такими
и при таком сокровищ изобильи?
7.
И при таком сокровищ изобильи,
и при таких достоинствах телесных,
изысканности черт лица прелестных
он сам с собой ночует по-бобыльи!
Чихать хотел на женщин эскадрильи,
на натиски намёков их словесных
и глубину страстей амурных бездн их.
Так кто же он? Железо? камень? или
он изваялся кем-то из фарфора?
Зачем спущёнку тратить по-пустому?
Гляди: пустыня жаждет орошенья.
Где ты бы мог спасти сердца от мора
и утолить любовную истому,
ты всюду сеешь голод и лишенья!
8.
Ты всюду сеешь голод и лишенья,
хотя давно б уж мог весь мир насытить
и все надежды женщин предвосхитить,
используя свое вооруженье
в любом возможном телоположеньи.
Ты б мог любую леди примагнитить,
ей показать себя, её увидеть
и засадить под кожу свой женьшень ей.
Ты б и принцесс мог соблазнить прелестных
и поиметь их сверху, сбоку, снизу,
осеменяя животворной влагой.
Зачем, швырнув штаны на спинку кресла
и зеркало обрызгивая слизью,
ты без толку растрачиваешь блага?
9.
Ты без толку растрачиваешь блага,
которые нам всем принадлежат.
Строгал бы лучше чад и чад чад чад,
чтобы весь мир наполнить их ватагой!
Красив, как он, я не был, но салагой
незрелым был, и сам искал девчат.
Тогда я был огонь, а нынче — чад
всего лишь. На сиденьи кадиллака —
угнал его я, у кого не помню —
далася мною сатисфакцья даме:
я выстрелил впервой не вхолостую,
сквозь щель пихая ствол в каменоломню.
Эх, мало лет гулял я, за штанами
сокрыв весну в бутоне золотую!
10.
Сокрыв весну в бутоне золотую,
нарцисс прелестный юный голубой
наедине любился сам собой.
и, думая о нём, я негодую:
Он зря растратил сперму молодую!
Неужто было впрямь загнать слабо
ему хоть раз локомотив в депо
и там извергнуть жижу тормозную?
Он женщин не любил? Ну что ж, пускай, в
том нет его вины. Но ведь залупа,
когда б её в вагину устремил и
вогнал он, тот же б испытала кайф!
Как ни крути, а поступал он глупо,
как злейший враг себе, сквалыга милый.
11.
Как злейший враг себе, сквалыга милый,
прожёг он жизнь свою, добро копя,
красу свою глазами жря и пья,
как скопидом алмазы и бериллы.
Эх, что же ты, красавчик тупорылый,
не размножал повсюду сам себя,
то с тою, то с другой совместно спя?
Так поступают даже гомофилы.
Мошонка парня — семенная ферма.
Без семени заглохнет плодоводство.
Ты ж, не ебяся, объебал, хитряга,
весь мир, скупясь делиться ценной спермой.
Вот почему так множатся уродства.
Помилуй мир, прелестный мот и скряга!
12.
Помилуй мир, прелестный мот и скряга!
Ведь он и так невзрачен, неказист.
В нём каждый нос массивен и мясист,
что ни нога — то сук или коряга,
что ни живот — то выпуклая фляга,
а контур титек плоск и нехолмист.
Не оттого ль так много гладных пизд
безудержной к тебе влекомы тягой?
Так суй пожарный шланг в огонь геенны:
не в рот, не в жопу, а в перёд, в перёд!
Отважно влей туда струю густую,
которая твои содержит гены:
пожертвуй их стране, как патриот,
не дай исчезнуть красоте впустую!
13.
Не дай исчезнуть красоте впустую!
Кто дарит семя дамам не скупяся,
которые, как кошки, в дверь скребяся,
к нему стремятся, пря напропалую,
тот выполняет миссью мировую.
Облагородь же род людской, ебяся,
чтобы приглядней стал он. На тебя вся
надежда наша. Подпуская к хую
желающих тобою поиметься,
ты борешься за то, чтоб красота
над миром до конца времён царила,
чтоб мимолетно кратким интермеццо
ей не уйти навеки в никуда,
проглоченной тобою и могилой.
14.
Проглоченной тобою и могилой
красе людской вовеки не бывать,
покуда есть кому кого ебать,
покуда есть меж ног живая сила,
покуда кровь в сосудах не остыла,
пока охота снова и опять,
покуда кто-то не ругнётся: «Блядь!
Во мне сидит заразная бацилла!»
И мы ебёмся, с кем не зная сами
порою, корчась в сладострастных муках,
и каждый день, до головокруженья
Изящные фигуры жря глазами,
влечёмся к ним душою, потому как
мы красоте желаем умноженья.
ЛитСовет
Только что
